Бомж смердящий. Раньше не понимала, по литературе, за что не любили и гоняли бродяг. Однажды прочла у Бунина, как он, щеголеватый барин, подавая пятак сидящим бродягам, смутился и пробормотал.

— Все-таки ужасно, что вы так живете.

И вдруг увидел устремленные на него умные дерзкие глаза.

— Ровно ничего ужасного, молодой человек.

И вот недавно я слышу по «Свободе» интервью с одним из бомжей после страшного зимнего ночного мороза.

— Как выжили? Где спасались?

И в ответ разумный, интеллигентный голос нестарого мужчины.

— Живу по подвалам. Я недавно так, не пускают в квартиру. А того мальчишки не видно. Замерз.

Жалко людей. Жалко прекрасного артиста Петра Алейникова, когда он, уже старый, выпивающий, подружился в зоопарке с волком; приходил к нему и плакал, сидя у клетки, а волк из-за прутьев лизал ему лицо. Что это? А?

Н.: «Я останусь на льдине, даже если все погибнут». Хваткая, талантливая, провинциальная, деловая. Она высосет твою светимость и ухмыльнется твоей доверчивости. Но оказывается, с ее сиянием надо сливаться, а не отрицать. Это гравитация, притяжение звезды к звезде. Странно, что Н. — мостик к этому открытию.