Глава 61

Танцы со змеями

Эшесс старался как можно быстрее миновать императорскую стражу. Нассаримы, не переставая, салютовали ему пиками всю дорогу, от входа в галерею и до покоев императора. На кончике каждой такой пики – яд нагари…

Эшесс усмехнулся. Ему яд нагари не страшен, тем более, когда есть собственный… У заламина всегда наготове кое-что пострашнее, чем отрава. Гибкое жало. Враги презрительно, с ненавистью, а рабы, корчась от страха, называли его «колючкой».

«Небытие или блаженство?» – коронный вопрос заламина, которого все боялись до ужаса. Когда заламин так спрашивал, это означало одно из двух: смерть или вечное рабство. Именно так это и переводилось с наггеварского на все известные языки: «Смерть или рабство?». Некоторые предпочитали смерть. Избравшим второе дарили жизнь, и они попадали в пожизненное рабство… Подчинять, усмирять, порабощать, принуждать – у наггеваров в крови. Это доставляло наггам и заламинам ни с чем несравнимое удовольствие. А причина крылась в яде, сочащемся из гибкого жала… Ядом парализовали жертву, убивали или заставляли забыться в гипнотическом дурмане. Всё зависело от дозы и состояния наггевара…

Мягкий ковёр заглушал шаги. Давненько Эшесс не появлялся при дворе. А ведь он – плоть от плоти нагга-императора. Долгих три сэптимеля заламин находился в опале, будучи изгнанным из дворца. Сам император приговорил своё дитя к службе на границе у галактических ворот. Так сложились обстоятельства… Неужели его помиловали?… Гонец императора прибыл в Тигриную Пасть и сообщил, что принц-заламин прощён, а Великий Нагг желает видеть его. И вот он здесь!..

Эшесс невольно ускорил шаг. Сквозная галерея дворца тянулась почти на два акмеля вглубь. Приходилось идти внутри коридора из застывшей как изваяния императорской стражи. Нассаримы выказывали почтение, но при этом настороженно провожали его взглядами, пока он шёл между рядами. Эшесс не видел, но чувствовал – красные глаза с вертикальными зрачками упирались ему в спину и буравили ледяным подозрением… Такая у них обязанность – подозревать всех.

Принц убеждал себя, что опасаться нечего, кроме немилости императора… Хотя, когти у нассаримов выдвигались и становились как ножи. С другой стороны, куда нассариму против заламина, со своим, смешно представить, хоботком. Это сейчас, по дворцовому этикету, Эшесс был вынужден прятать гибкое жало под одеждой. Только нагг-император и прочие высокопоставленные нагги имели право демонстрировать сей орган в пределах дворца. Однако за его пределами, и особенно на границе, никто из заламинов не скрывал предмет своей гордости – непревзойдённое по степени вероломства оружие; важный орган убийства и размножения.

Нассаримы уважительно кланялись, с одинаковыми гримасами на чешуйчатых тёмно-зелёных мордах… Одна фигура отделилась от остальных и выступила ему навстречу. Эшесс от удивления приостановился.

«А этот что здесь делает?»

Ему кланялся префектор первого округа – нассарим Щитор. Тот самый нассар-нола Шэгши – его сладкой змейки… Приятные воспоминания захлестнули Эшесса, наполняя теплом жало. Оно зашевелилось, едва не выдав принца. Он сделал над собой усилие и задышал ровнее. Император ждал его… Щитор поклонился напоследок и отступил с пути заламина. Он не мог ничего знать…

Наконец, Эшесс достиг сторожевых колонн из ребристого камня, увешанных кожами последних императоров, и остановился у входа в покои Великого Нагга… Внешняя часть двери, снабжённая индикаторами крови, распахнулась перед ним, едва он ступил на линию-сенсор. Принц-заламин вздохнул, пытаясь утихомирить сердца, стучавшие наперебой, словно колокол соревновался с набатом, и вошёл, окунувшись в световую завесу…

Император стоял на ступеньках возвышения перед спальней. Такой, каким он его запомнил, после вынесения приговора… Уверенный и властный, великолепный в своей расшитой самоцветами мантии. Внушительное жало императора, украшенное итильским перламутровым жемчугом, чуть подрагивая, вытянулось навстречу вошедшему… Нагг с облегчением выдохнул, и воздух замерцал прозрачным маревом от термического дыхания…

«Тоже волнуется», – удовлетворённо отметил Эшесс, разглядывая императора.

Давненько они не виделись… Золотисто-зелёная кожа нагга – признак высокого происхождения лоснилась от ароматических растираний. Чешуя, не такая грубая, как у нассаримов, и гораздо светлее, сияла подобно измариллам. Эшесс почти и забыл лики высокорожденных. На границе приходилось иметь дело только с незнатными заламинами, нассаримами и рабами… Принц спохватился и преклонил колени.

– Ты простил меня, наггер-апа?

Император приблизится, поднял его и заключил в объятия, поглаживая по спине жалом.

– Дитя! Я твой С-Рэшаш-апа, как и раньше… Да, я простил тебя. Ты славно послужил на границе. Мне донесли. На ближайшем сэптиме императора тебя провозгласят иситар-ситом.

Эшесс недоверчиво заглянул ему в лицо:

– Ты назначил меня иситар-ситом?

Принц-заламин нахмурился, а родитель ласково улыбнулся.

– Тебя это удивляет, дитя?

– Но… Ты собирался назначить заламина своего единорожденного…

Нагг задумчиво потрогал жало.

– Планы изменились. Я не просто вернул тебя…

Эшесс отступил на шаг и поклонился, смиренно целуя руку императора.

– Благодарю, мой господин!

– … А чтобы ты защитил нас…

С-Рэшаш взял ладонь заламина и положил себе на живот. Эшесс вздрогнул от неожиданности и напряжённо сглотнул. Вот оно что!

– Когда?

Новость ошарашила принца.

– Девять сэптимов назад я ощутил его. Ты понимаешь, что это значит. Маленький нагг готов к пробуждению. Поклянись мне…

Гибкое жало императора опустилось на плечи иситар-сита, обвилось вокруг шеи, заставляя Эшесса смотреть прямо ему в глаза. Заламин повиновался, ощущая холодок в груди. Он не забыл, что случилось с предыдущим иситар-ситом императора – единокровным Эшесса от старшей адзифи-моа. И никогда не забудет…

Первое дитя императора – принц Зерасс, был наставником принца. Он рос под его присмотром… Эшесс любил единокровного и до сих пор горевал, не веря, что это произошло. Зерасс был иситар-ситом прежнего наггеши-наследника, а потом убил того, два сэпта назад.

В глубине каждого из своих сердец Эшесс одобрял поступок единокровного… Наггеши – гадёныш не многого стоил, и как нагг, и как будущий император. Именно по навету змеёныша Эшесса выгнали из дворца за абсолютно ничтожную провинность и сослали на границу. В немилости он провёл три долгих сэптимеля вдали от императора, в должности простого звёздного инспектора. Он бы собственным жалом удушил гада, если бы единокровный не опередил его. Лучше смерть, чем служить недостойному императору… Но Зерассу не позволили даже умереть. Бывшему иситар-заламину отрубили жало и отправили на каторгу, заклеймив как раба. А потомство умертвили, всех до единого. Таково наказание за убийство наследника… И Эшесса не было рядом. Под страхом смерти ему запретили приближаться к центральному округу и дворцу…

– Скашши, Эшшессс, – прошипел император.

– Я польщён оказанной честью, мой господин, – так полагалось ответить, чтобы не придушили. – И не обману доверие. Клянусь!

– Бесспорно, дитя.

С-Рэшаш сильнее проявлял змеиную сущность, когда зародыш дремал в нём, ожидая нужного гормона. Маленький нагг развивался только после спаривания нагга с нагари…

Эшесс отогнал неприятную мысль и спросил, уже зная ответ:

– Кому из нагари-нагарати посчастливилось на этот раз, С-Рэшаш-апа?

Император убрал жало и отошёл, важно покачивая им при ходьбе. Уселся на мягком возвышении, жестом приглашая иситар-сита расположиться на ступеньках, чуть ниже.

– Прекрасная Шэгши из семейства Шуон-чи.

Дышать стало больно, словно в глотку насыпали колотого льда. Эшесс стиснул зубы, стараясь хранить спокойствие.

– Ты проводишь её ко мне, когда наступит вечер…

– Слушаюсь, мой господин…

Император благосклонно кивнул.

– С-Рэшаш-апа, дитя.

– Конечно, наггер-апа.

Эшесс не расслаблялся. Он понимал, что там, где стелют нагги, и особенно император, чересчур жёстко спать…

– Ступай, иситар-сит. Навести адзифи-моа. Она ждёт. А мне надобно совершить омовение с молоком и цветочной пыльцой перед таинством пробуждения…

Эшесс с поклоном вышел и, не помня себя, преодолел обратный путь между шпалерами почётного караула. Внешне он казался спокойным, а внутри него всё клокотало от ярости. Принц-заламин жалел, что у него нет клыков, как у нагари или, на худой конец, когтей, как у нассаримов, чтобы вцепиться в кого-нибудь и разодрать…

«Шэгши – моя! И только моя!» – пронеслась в голове ревнивая мысль.

Никакой нагг-император ему не помеха. Даже теперь… Там, на границе, он постоянно думал о возлюбленной нагари, вспоминая её змеиные ласки… Нет, Эшесс не жил затворником, используя любую возможность насладиться восхитительно дикими, необузданными меднокожими тигримками. Сколько же их перебывало на его ложе! Не сосчитать. И всё же, они не смогли затмить Шэгши… Пожалуй, только одна – руннэ… Но память о ней причиняла ему боль…

Эшесс вернулся мыслями к своей знойной змейке. Но если бы змейка узнала о сопернице, то проглотила бы целиком и без перца. Он усмехнулся.

«Шэгши! Демоница! Как тебя угораздило?! Стать донором-посредником императора в такой неподходящий момент…».

Иситар-сит недолго колебался, стоя на развилке… С вызовом глянул на портрет С-Рэшаша, выложенный в простенке окон из тигримских измариллов… Эшесс не хотел неприятностей. Однако искушение оказалось сильнее осторожности, а страсть – неуправляемой.

С галереи нужно было спуститься по лестнице, чтобы попасть в апартаменты принцев-заламинов, а оттуда по правому коридору в адзифират, но Эшесс свернул налево – в гостевые палаты… Заламин не успел одуматься, как уже бежал по коридору к залу с горячими бассейнами… По его расчётам Шэгши сейчас находилась там, одна… У двери, разумеется, караулили нассаримы Щитора. Входить туда, где избранная нагари-нагарати совершала ритуальное омовение запрещалось даже нассар-ноле. И заламин иситар-сит не исключение. Эшесс это знал, но у него, выросшего во дворце, были свои пути.

В одном из пустынных тупичков, Эшесс уверенно приблизился к мозаичной стене и надавил в специальном порядке фрагменты мозаики. Изображение утратило чёткость, стена изменила структуру, став проницаемой для твёрдых объектов. Но едва заламин прошёл сквозь неё, как вновь обрела плотность и прежнюю форму.

Следуя потайной галереей, Эшесс незаметно проник в зал для омовений. Поначалу, из-за разноцветного пара, поднимавшегося от горячих камней, не удавалось что-либо рассмотреть… Глаза иситар-сита замерцали, и взгляд постепенно проник сквозь испарения. Он медленно двинулся вперёд, высматривая желанную цель…

Громадный зал для омовений занимал одну сотую часть исполинского дворца. Высокий залитый светом потолок аккумулировал тепловую энергию. Горячие водопады обрушивались оттуда в резервуары и заполняли их. Или стекали по вогнутым стенам, облицованным драгоценными камнями. Наверху вода искрилась и переливалась в потоках света, отражаясь от стен всеми цветами радуги, образуя внизу множество бассейнов и водоёмов, разбросанных на любой вкус. Тут были и тёплые ванны с цветочной эссенцией, источающие дивный аромат. Глубокие бурлящие чаны с молоком фанаги – лунных коров. Чёрные и коричневые грязевые ямы. Искусственные озёра с прозрачной горной водой, куда спускались крутые горки. Между бассейнами – скамеечки для массажа, столики с напитками и яствами, положенными в период купания…

В другие сэптимы здесь отдыхали гости императора и придворные. А сегодня… Одинокая нагари возлежала среди жемчужной пены, нежась на мелководье. Хвост она вытащила на поверхность, разложив на горячих плитах. Узрев роскошный шлейф, облепленный и унизанный драгоценностями Эшесс замер от восхищения. Рубиновые броши, вделанные прямо в чешуйки, и хвостовые браслеты подчёркивали изящную прелесть стройных ног, изгибы эластичного узорчатого тела. Шэгши небрежно тряхнула копной мелких блестящих кудряшек. Взгляд заламина, прикованный к ней, вскипятил бы и студёную воду. Нагари внезапно почувствовала его и обернулась.

– Эшшш?

Золотые глаза на чёрном, точёном как у эбеновой статуэтки лице, вспыхнули. Вертикальные зрачки расширились.

– Эшшш!

Хорошо, что он сразу освободил жало, как вошёл, иначе конец кожаным поножам и праздничному кафтану, так любовно расшитому адзифой-моа.

– Эшшесс… – она томно прикрыла глаза, наблюдая, как он идёт к ней, срывая на ходу одежду, и нетерпеливо подалась навстречу. Едва заламин коснулся нагари – она обвила его хвостом. Эшесс требовательно провёл кончиком затвердевшего жала по влажным губам Шэгши.

– Удовольствие или смерть? – задыхаясь от желания, спросил он.

– Смерь от удовольствия… – с придыханием ответила она и вонзила клыки ему в жало.

Эшесс застонал от наслаждения, а жало моментально сделалось гибким. Два тела, выгибаясь, переплелись на мелководье в клубах разноцветного пара. Тонкое и грациозное – нагари, мускулистое и сильное – заламина. Узорчатое и чуть шершавое с гладким и нежно-зеленоватым, слабо фосфоресцирующим ажурной сеточкой рисунка. Любовники будто танцевали в объятиях друг друга, покрытые блестящими капельками воды…

Утолив первый порыв страсти после долгой разлуки, они лежали, ленясь пошевелиться или освободиться. Гибкое жало заламина скользило по талии, животу и спине нагари. Шэгши сладко шевелила хвостом у него между ног… Говорить не было сил. Они просто слушали плеск воды и вдыхали аромат испарений…

Шэгши первой нарушила молчание.

– Я ждала тебя, – призналась она.

– Знаю, – ответил Эшесс, покусывая и целуя ей плечи. – Я тоже скучал.

Жало невольно затвердевало всякий раз, когда хвост бугрился от его прикосновений.

– Ты сбрасывала кожу?

Она кокетливо улыбнулась.

– Конечно. И как тебе?

– Восхитительно!.. Но прежняя мне тоже нравилась.

– Правда? Я приберегла её для праздничного кафтана своему первенцу и на ремень тебе, – Шэгши взъерошила ему волосы. – Я переживала за тебя, Эшши, очень.

– И потому решила отложить яйца? Или Щитор вынудил?

Она усмехнулась.

– Нет, я ему позволила. Когда тебя отослали, я не находила себе места от тоски… Тогда всё и случилось. Зато целых два сэптимеля я ни о чём не думала – питалась и неслась. Потом сбросила кожу и восстановилась…

– Ты стала ещё красивее!

Шэгши игриво повела кончиком хвоста, вызвав у Эшесса новый прилив возбуждения, и полюбовалась на драгоценные камни, так удачно сочетавшиеся с естественным узором.

– Теперь на церемониях и праздниках шлейф носят двое рабов, а не один… Кстати, прежнего хвостоносца я съела первым… Вкус был потрясающий! Так я поняла, что скоро первая волна нессета.

– Сейчас ты ещё прекраснее, нагарати, – прошептал Эшесс. – Но почему император выбрал тебя? Это так неожиданно.

– Отчего же? – она даже слегка обиделась. – Моя семья, мой род чрезвычайно знатный и древний. Мой нассар-нола префектор самого единорожденного С-Рэшшаша…

Эшесса передёрнуло, когда она назвала Великого Нагга по имени.

– Почему нет, Эшши? Хоть мне и жаль первого наследника, я счастлива, что стану донором для нового наггешши.

– Слишком легко согласилась, – ревниво заметил принц-заламин.

– Я не посмела отказать императору, – она слегка отстранилась и смущённо опустила глаза.

Тень от длиннющих ресниц упала на блестящие щёчки, а Шэгши призывно облизнула губы раздвоенным язычком. Эшесс почувствовал, как напряглись оба органа… Так блаженно, мучительно и невыносимо, что требовало немедленной разрядки – любовной пляски в горячих брызгах воды. Но Эшесс подавил желание полностью овладеть Шэгши и спросил, надеясь остудить пыл:

– Сколько у вас детёнышей?

– Ни одного, – ответила нагари, прерывисто дыша. – Зато более пятидесяти яиц. Великий Нагг обещал, что после нашего единения разбудит десяток, не дожидаясь Праздника Пробуждения.

– Щщедрое предлошшение, – Эшесс даже зашипел и засвистел от ревности, – дессяток от ссамого императора.

– Это честь для семьи, – улыбнулась она. – А когда родится наггеши-наследник, меня приблизят ко двору. Мы сможем всегда быть вместе!

– Если тебя не поглотят заботы о детях…

В ответ Шэгши недовольно прошипела:

– Заботы начнутсся у нассар-нола.

– И правда, – рассмеялся Эшесс. – А ты создана только для удовольствия, моя змейка.

Он сжал её крепче, но потом спохватился и отпрянул.

– Что с тобой? – удивилась она.

– Не стоит продолжать сегодня. Лучше завтра… А сегодня ты идёшь к императору.

Она вцепилась в него, обхватив хвостом и ногами.

– Не уходи!.. Эшшии! Великий Нагг и так получит гормон, его у меня в избытке… Я хочу быть только с тобой!

– Не говори так, пока не встретилась с наггом.

– И что? Хотя, я слышала, что это очень… впечатляюще. Я не против разнообразия и новых ощущений, но…

– Шэгши! – он ревниво притиснул её к себе. – Замолчи, искусительница… А то я тебя украду. Император останется ни с чем.

Нагари улыбнулась. Она знала, как раздразнить милого.

– Не спешши… С-Рэшашш – твой родитель, дитя императора. Ты обязан исполнять все его прихоти.

Гибкое жало возмущённо дёрнулось и взметнулось.

Шэгши поймала его и сдавила так, что на кончике заблестела капля жёлто-зелёного яда. Эшесс вскрикнул, не в силах противостоять напору змейки.

– Шэгшии… Пуссти.

– Нет! Я хочу тебя… Омовение длится до вечера… Совершим его вместе.

– Если император учует…

– Не учует, – жарко возразила она. – Я ошеломлю его раньше.

Она водила хвостом между ног заламина, заставляя набухать и дрожать не только жало…

– Моего гормона хватит и на сотню наггов… – пылко шептала она. – Моя главная сладость ты – драгоценный Эшши. Сопроводи меня в страну наслашшдения, подальше отссюда, – страстное шипение перешло в посвистывание. После этого Эшесс больше не мог противиться. И не хотел…

Вечер нагрянул роковой неизбежностью. Красноватый закат проникал в галереи, играя самоцветами на стенах и расцвечивая немыслимыми красками портреты императоров… Молчаливый и грустный иситар-сит провёл благоухающую аромаслами и нарядную Шэгши мимо императорской стражи. Холодно, отчуждённо, словно они и вовсе не были знакомы, и оставил её у покоев Великого Нагга. Шэгши порывисто обернулась, улыбнулась ему напоследок, дверь ненадолго отворилась, пропуская её и смыкаясь за ней. С этого момента туда никто не мог войти, до утра.

Вечер Эшесс провёл у адзифи-моа, завалившей его подарками и окружившей вниманием. Потом всю ночь принц-заламин метался по своим апартаментам. Жало он засунул под ремень, чтобы не пронзить ненароком кого-нибудь из рабов… Еле дождался утра, когда нагг-император призвал его к себе, засвидетельствовать пробуждение наггеша-наследника и проводить нагари-нагарати к нассар-нола…

Эшесс не шёл, а почти летел, не помня, как очутился в императорской спальне, и в нос ему ударил резкий запах крови и яда нагари. Дыхание едва не прервалось, когда он увидел её… Шэгши разметалась на подушках, уставившись незрячими глазами в потолок… Крови было так много, что она ещё не успела впитаться в простыни, и нагари плавала в ядовито-зелёной луже, а вместо сердец в груди у неё зияли дыры… Через них навсегда ушла жизнь. Принц застыл в ужасе и перевёл взгляд на императора. Тот брезгливо омывал в чаше с водой гибкое жало…

– За что? – хрипло спросил иситар-сит. – Чем она не угодила тебе, наггер-апа?

– Накануне священного таинства её отымел заламин, – безжалостно сказал С-Рэшаш.

– Как ты определил? – Эшессу казалось, что он бредит.

– Она не была девственна и не откликалась, как положено…

– Это могло оказаться случайностью. Иногда…

– Она буквально истекала его ядом…

У принца зашумело в ушах… Как Эшесс не осторожничал, как они не предохранялись, а скрыть не получилось. Жало самопроизвольно выделяло яд при возбуждении. Это было невыразимо приятно, и заламин часто терял контроль… Слишком мало времени прошло… Он переоценил её и себя, а она – недооценила императора. Эшесс едва не застонал от горя, но опомнился под пристальным взглядом нагга, и поспешно спросил, замирая от страха:

– Кто он?

– Пока неизвестно, – С-Рэшаш обтёр жало вышитым полотном и побрызгал фруктовой эссенцией. – Их никто не видел… Однажды я узнаю и распну изменника на городской стене, отрублю ему жало, а после утоплю в холодной воде, предварительно засыпав в глотку колотый лёд…

Эшесс вздрогнул.

– А что с наггеши?

– С ним всё хорошо. Я чувствую, как маленький нагг растёт во мне и скоро зашевелится.

С-Рэшаш выразительно коснулся живота. А Эшесс всеми сердцами возненавидел императора и захотел вонзить в него жало, но сдержался… Ради будущего наследника, который хранил в себе частичку Шэгши… А ещё больше заламин ненавидел себя.

Великий Нагг по-своему истолковал его замешательство.

– Я не смог остановиться, – пояснил он, опоясывая себя жалом. – Она была такой соблазнительной и сладкой. Я ощутил слишком поздно. И зачем отказываться от превосходных гормонов из-за неверности донора? Нагари совершила противоестественный акт и наказана смертью, но не в ущерб моим интересам… Можешь сейчас же приступать к обязанностям иситар-сита.

– Я позову префектора, – только и сумел выдавить из себя Эшесс. – Убрать тут… Выбросить кровать, сжечь труп.

– Оставь, – отмахнулся император. – Префектора уже оповестили. Он скоро придёт. А ты отправляйся в дом Щитора и уничтожь яйца. Ни одно дитя порочной нагари не должно уцелеть.

Эшесс тяжело сглотнул.

– Но я не…

– Я снимаю табу! Чтобы не пачкать руки самому, возьми отряд убийц. От моего имени… Иситари-сит! Отныне, ты предан наследнику.

Нагг посмотрел на живот.

– Нельзя, чтобы моему наггеши угрожали отмщением. Если не убить потомство нагари, Щитор пробудит их от другого нагга и тогда… Ступай!

Император устало прикрыл глаза.

Эшесс кинул прощальный взгляд на некогда желанное, а теперь мёртвое тело… Лицо Шэгши было по-прежнему прекрасным… Принц отвернулся и вышел.

В гостевых покоях он немедленно разыскал Щитора и предупредил его:

– У тебя мало времени. Поспеши домой, унеси часть яиц и спрячь.

Лицо нассарима покрылось бурыми пятнами.

– Что случилось? Где Шэгши?!

– Мертва, – коротко бросил Эшесс.

– Нет! – Щитор не поверил.

– Её убил император, – с каменным лицом пояснил иситар-сит.

– За что? Чем она не угодила ему?!

– Тсс, тихо… Она предавалась разврату с неизвестным заламином, перед тем как…

Щитор взвыл и устремился прочь из дворца.

«Только бы успел», – думал Эшесс, глядя ему след и остро переживая свою вину. Погибла не только Шэгши, добавив ещё одну боль его сердцам, но и потомство. У Щитора не будет второго шанса…

Иситари-сит, как мог, оттягивал неминуемое, а когда понял, что медлить и дальше нельзя, возглавил отряд императорских убийц. Вместе они ворвались в дом Щитора, разогнали охрану, слуг и спустились в подвал. Там, на сухом песке, среди аккумулирующих камней, в специальных углублениях лежали яйца всевозможных расцветок… Светящиеся красным, зелёным и золотым узором – нагари, чёрные – нассаримов.

Эшесс шёл впереди и, прежде чем запустить убийц, осмотрелся… Разноцветные все на месте, не хватало лишь дюжины чёрных. Наверное, столько унёс в спешке Щитор со своими рабами… Он забрал только будущих нассаримов, а нагари оставил умирать, презрев таким образом бывшую нагарати за неверность… И весь пол нагари… Одно яйцо целиком повторяло расцветку Шэгши… Сердца Эшесса отчаянно забились. Когда-нибудь из него вылупится маленькая копия его бедной змейки – родоначальница новой семьи нагари… Если… Заламин схватил яйцо и завернул в полу кафтана.

«На память о тебе, – прошептал он. – Обещаю, я сохраню его».

И отворил убийцам дверь. Он не рискнул ослушаться императора. С-Рэшаш обязательно пошлёт кого-нибудь, того же префектора, узнать, как выполняются приказы… Вполне вероятно, что и убийцы получили инструкцию: убить иситар-сита, если тот проявит слабость.

Эшесс вышел и закрыл дверь. Чтобы не видеть, как имперские псы раскалывают и крошат яйца, заливая подвал кровью невинных зародышей…

Когда всё закончилось, он вернулся к себе, заперся в спальне, затопил камин и сидел всю ночь у огня, положив на колени яйцо нагари – всё, что осталось от его возлюбленной Шэгши. Эшесс понимал – оставлять яйцо, особенно с такими приметами, во дворце опасно. И чуть забрезжил рассвет, принц завернул яйцо в полотно, выскользнул из дворца через потайной ход и отправился к дому клана нагари.

 

Глава 62

Тигр! Тигр!

– Зонды запущены, капитан!

– Ждём. И наблюдаем…

Астрономическая лаборатория уже второй день напоминала проходной двор с уклоном в закусочную. А что делать? Половина экипажа теперь околачивалась там. Кому взбрело в голову устроить научную конференцию на тему: «Тигр! Тигр!» все благополучно забыли. А Женька и не напоминала, что подсказала эту идею за ужином в столовой Гилеху. Её услышала Лауреллия… И… Всё организовала. Перед этим обстоятельно расписав капитану прелести данного мероприятия. Не каждый ведь день исследуешь хищную галактику.

Ради такого события в лаборатории затеяли перепланировку. В центре трансформировали овальный стол, много кресел, стульев и диванов. Все горизонтальные поверхности немедленно завалили электронными планшетами и уставили чашками с чаем и кофе, стаканчиками с соком, тарелками с бутербродами и вазочками с конфетами… В общем, разнообразными атрибутами мозгового штурма. А бутылки с более крепкими джамранскими (и не только) напитками, стимулирующими умственную деятельность, предусмотрительно спрятали под столом.

В лаборатории собрались все учёные, какие были на корабле. А также, разумеется, капитаны, тактик, связист, главврач, ксенопсихолог и Ко. Мостиком пока командовал Агрэгот, а на Звере дежурила Камилла. Накануне подготовили зонды, маскируя под обломки, коих в округе плавало предостаточно. С утра запустили несколько штук и ждали результатов.

– Надеюсь, не засекут, – высказал пожелание Рокен, то и дело поглядывая на большой экран.

Галактика Тигра устрашающе надвигалась… На экранах она выглядела гигантским мохнатым шаром с пастью, лапами и хвостом. У некоторых, особо впечатлительных, разыгралось воображение, подкинув образ зверя, готового к прыжку…

– Когда мы видели Тигра в телескоп Ортегиуса, он прыгал, – вспомнил Гэбриэл.

– Сгруппировался, – предположил Фиримин, как завзятый специалист по галактикам и туманностям. – Галактики – не статичные, а подвижные скопления. Внутри идут процессы звёздообразования… Вспышки сверхновых, появление чёрных дыр. Галактики меняют конфигурацию и перемещаются. Постоянство относительно, но не абсолютно… И человеческий глаз часто не в состоянии это уловить. Наша спираль – для нас всегда спираль, когда бы мы на неё не смотрели.

– Просто Снежинка движется по кругу, – пояснил Гилех. – У Тигра с Зеброй иная структура, а, следовательно, и амплитуда вращения, и пограничные характеристики.

– Совершенно точно, – подхватил шакрен. – Обе галактики ещё и специфичны ярко-выраженной полосатостью. Плюс к этому окраины Тигра весьма уплотнены, но подвижны и без конца выбрасывают трены.

Полосатые галактики… Полосы Зебры – чередование светлых и тёмных зон. Полоски Тигра – опоясывающие протонные ураганы и оранжевые зоны интенсивного нейтронного излучения. Угодившие туда корабли сгорали в мгновения ока или дробились на молекулы… Никакие щиты не выдерживали, по словам Эльи. Поэтому на границы отправили зонды, чтобы выяснить, так ли это, и как укрепить защиту корпуса.

А покуда Зверь и Рэпсид состыковались и притаились в тумане, непосредственно перед пастью. То есть, в космических масштабах это «непосредственно» измерялось миллионами километров. Как раз напротив галактических ворот очень удачно обнаружился кусочек туманности – всё, что осталось от некогда обширного скопления. Ему не посчастливилось встретиться с Тигром. Зато повезло нашим путешественникам. Они использовали этот клочок мглы для маскировки, залетев туда. Сперва Ромерик предложил включить режим невидимости, но капитан категорически отказался.

– Какой смысл тратить энергию? И потом, так мы не сможем маневрировать и обороняться.

– А зачем нам обороняться, если мы невидимы? – недоумевал Ромерик.

– К тому же, у Зверя нет этой функции, – поспешно встрял Гэбриэл.

– В любом случае, невидимость – для экстренных случаев, – скаламбурил Талех и ушёл пить чай. Он предпочитал особенный, в каюте, а не тот, что в лаборатории.

После обеда поступили первые сигналы от зондов, отправленных в Пасть. Пока ещё нечёткие, рябящие и шуршащие помехами.

– Трудно настроиться на их частоту, – хмурился связист. – Не получается уловить, что они говорят.

– Это не так важно, – откликнулась Элья, которую Талех пригласил в качестве консультанта. – Главное, видеть, что они делают.

Разумеется, Элья привела с собой брата. Мальчишка тотчас плюхнулся на диван, включил сенсорный планшет, нацепил наушники и принялся гонять монстров в какой-то виртуальной стрелялке.

– А он тут зачем? – нахмурился Гэбриэл.

– Для наглядности, – ответила Элья. – Всё-таки, его как бы отец – заламин.

– Неужели? – прищурился Гэбриэл, пристально разглядывая подростка. – И что в нём, хм, от «как бы отца»?

– Почти ничего, – пожала плечами Элья, наблюдая, как брат разделывается с компьютерными врагами. – Генотип руннэ у него доминирует… Разве что, шипит, когда злится.

И Доминик тут же продемонстрировал это, потому что компьютерные монстры коварно прикончили его аватара.

– Ну, вылитый заламин-апа, – отметила Элья. – Наша мать была рабыней у первого заламина наместника… Пока его не убили.

– Как? – полюбопытствовал Рокен.

– Он погиб, усмиряя повстанцев.

– Так их можно убить? – оживился Гэбриэл.

– А почему нет? – удивилась Элья. – Они живые существа, как и мы. И убить, и даже покалечить…

– А теперь поподробнее, – Гэбриэл пододвинул стул поближе к её креслу.

– Так, – вмешался Талех и прервал их увлекательную беседу. – Прежде чем кого-то бить, калечить или убивать, следует разобраться, кто такие эти заламины и прочие. И как с ними взаимодействовать.

«И манипулировать ими», – добавила про себя Женя, с поправкой на джамранскую психологию.

– Есть изображение! – сообщил офицер по связи. – Вполне сносное. Подключаю…

На экранах и мониторах возник расплывчатый коридор, с бегущими по нему зелёными существами, похожими на двуногих рептилий…

– Нассаримы, – прокомментировала Элья.

– А кто-то говорил, что гатраки страшные, – заметила Женька. – Да Агрэгот просто лапочка по сравнению с этими…

Картинка замерцала и сменилась чёрно-белой рябью.

– Настройки сбились, – огорчился связист. – Нестандартные частоты.

– Это же наггевары, – заявила руннэ. – У них всё нестандартное.

– Ладно, – Талех прошёлся по лаборатории и привычно остановился возле иллюминатора, разглядывая оранжевую галактику. – Пока большинство зондов в пути, а другие настраиваются, послушаем консультанта, – он повернулся к Элье. – Расскажите всё, что знаете о наггеварах, тигримах и прочих обитателях Тигра.

– С кого мне начать? – уточнила Элья. – С тигримов, бокров, кватов… Эти народы мирно сосуществовали или попросту не знали друг о друге. Торговали, сотрудничали, заключали союзы, летали в космос… Но однажды из системы Когтя пришли наггевары и положили конец мирной, счастливой жизни. Они поработили всех за несколько часов и вот уже три столетия владеют галактикой. Всё население Тигра поставлено на колени Великой Наггеварской Империей, за небольшим исключением…

– Начните с захватчиков, – истинно по-джамрански решил Талех.

– Хотелось бы наглядного подтверждения, – высказался Гилех. – Когда восстановят связь?

– Я попробую зарисовать, со слов Эльи, – предложил Фиримин, усаживаясь перед моделирующим голо-проектором.

– Попробуй, – кивнул Талех. – Элья, смелее.

Руннэ вздохнула, поймала ободряющий взгляд Лео и начала рассказ:

– Наггевары – рептилоидные змееподобные полугуманоиды. Они агрессивные, безжалостные и бескомпромиссные. Когда наггевары чего-то хотят, то приходят и берут, не спрашивая. Внушают ужас. Многие их ненавидят, а некоторые тигримские философы ими восхищаются. Их боятся и, как ни странно, иногда даже любят… – голос женщины дрогнул. – Они и неминуемая кара, и неразгаданная загадка… У наггеваров сложный общественный строй, основанный на взаимоотношении пяти полов…

– Скольких?! – Женька подумала, что ослышалась.

– Пяти, – повторила Элья.

Фиримин с Миритином переглянулись, и Евгения заодно с ними. Она-то полагала, что после шакренско-вейской псевдодвуполости, гатракской бесполости и линдрийского окукливания, её уже ничем не испугать. А тут… Обалдеть! Многополость!

– Да ладно, – ухмыльнулся Рокен. – Кого только нет во вселенной! Как-то это объяснимо, наверное…

– Многополость наггеваров, – задумчиво проговорила Элья, – это упорядоченная система, обеспечивающая высокую степень выживаемости и дающая силу. Они непобедимы.

– Любая система, – заметил на это Талех, – уязвима, а сила – всего лишь оборотная сторона слабости.

– По-моему, у наггеваров нет слабостей, – вздохнула руннэ.

– У всех они есть, – улыбнулся командор. – Надо только отыскать… Теперь продолжай.

– Пять наггеварских полов иерархичны. Нагги – первый, доминантный пол или высший. Заламины – пятый, элитный. Нагари и нассаримы – промежуточные, адзифы – подчинённый. Каждый пол образует «половой клан». И все они зависят друг от друга…

Талех кивнул, делая мысленную пометку.

– … В разной степени, по строго определённой цепочке половых контактов. Нагги управляют всем и всеми. Император всегда нагг или «Великий нагг». В руках императора сосредоточена власть, его боятся и почитают.

– Чем же нагги так превосходят остальных? – поинтересовался Гилех.

– Нагг обладает такими качествами, которые ставят его на вершину половой цепочки и воспроизводства. Он – движущая сила, начинающая и замыкающая круг половых контактов. Его вклад в размножение наиболее ценен… Нагг спаривается с адзифами, и от этого рождаются заламины.

– У кого из них? – уточнил Рокен.

– У адзиф, конечно, – фыркнула Элья. – У каждого нагга свой собственный адзифират…

– Что? – переспросил Фиримин.

– Адзифират… – Элья подбирала слова. – Много адзиф живущих вместе с нагом, в его доме…

– Гарем! – осенило Женьку.

– Гарем?! – хором переспросили джамрану, шакрены и ЗуЗоор. Земные-то учёные мигом смекнули, что к чему.

– Ну, сераль… – неуверенно уточнила Женя, мысленно перебирая допустимые лингвистические версии.

– Ага! Это когда много жён, – выручил её Рокен. – Представьте себе, что у вас не одна жена, а несколько. Это и будет адзифират.

– Джаммират, шакренат и линдринат, – хихикнула Женька.

Джамрану, в том числе и Лауреллия, переглянулись с явным недоумением и лёгким отвращением. Шакренам странно было даже вообразить такое, хотя суть они уяснили. А земные мужчины заинтересовались. Что касается алактинца Гэбриэла, то эта перспектива его в любом варианте не устраивала. Одна жена или несколько – сплошная головная боль…

– Информация к размышлению, – озадаченно проговорил Талех.

– Это не прихоть, – добавила Элья. – Хотя в понимании руннэ – просто дикость… Самый многочисленный адзифират у императора, единорожденных императора и принцев-заламинов – детей от старшей адзифы…

– Значит, и заламины тоже с адзифами? – уточнила Лаури, разумеется, исключительно с научной целью.

– Заламины – отпрыски наггов и, во многом повторяют своих родителей. При этом от заламинов у адзиф рождаются только адзифы.

«Абсолютное разделение половых функций», – подумала Женя.

– Если не трудно, то опиши, как выглядят нагги и заламины, – попросил Фиримин, собираясь рисовать.

– Я попытаюсь, – вздохнула Элья. – Нагги – типичные рептилоиды. Прямоходящие полугуманоидные рептилии. Черты лица наполовину гуманоидные, вытянутые, как у ящериц. Волосяной покров отсутствует, его заменяет чешуя, более крупная на черепе и мелкая на туловище и конечностях. Кожа золотисто-зелёная, напоминает крокодилью. Пять пальцев на руках и ногах. Глаза продолговатые, с вертикальными зрачками и белой радужкой. Треугольные зубы в два ряда и два половых органа…

Учёный-землянин закашлялся, подавившись чаем. Лауреллия сочувственно похлопала его по спине…

– … Второй – гибкое жало. Это спиновой отросток, наподобие хвоста, с твёрдым и острым концом… Меняет форму и величину. И уникальная особенность – термическое дыхание. Нагг способен, регулируя температуру дыхания, обжечь, зажарить или испепелить. Теперь, о заламинах…

Элья запнулась и умолкла. Остальные ждали в полной тишине. Только световой маркер Фиримина с шелестом чёркал по голографической сетке.

– Воды? – участливо предложил Талех.

Руннэ кивнула. Лео протянул ей стакан, и она машинально глотнула…

– Спасибо…

И продолжила рассказывать, явно сделав над собой усилие:

– Заламины… Опасные, жестокие и агрессивные твари. Выглядят в целом как гуманоиды. За исключением вертикальных зрачков и рисунка на зеленоватой коже в виде фосфоресцирующего узора-сетки. У них тоже два половых органа… Гибкое жало, как у наггов, но потоньше и покороче… Жало выделяет яд, способный убить, парализовать или ввести в гипнотическо-наркотическое состояние… Главная физиологическая потребность наггов и заламинов – сочиться ядом. Это доставляет им физическое и моральное удовольствие… Змеюки! – Элья всхлипнула и хлебнула из стакана. – Адзифы… Если доходчиво – женский вариант заламинов. Светло-зелёный рисунок на коже, вертикальные зрачки, ядовито-зелёные глаза, волосы цвета травы. Гуттаперчевые и нежные, превосходные танцовщицы и певицы… Про адзиф и сказать-то особенно нечего. Подчинённый пол. Их задача ублажать наггов и заламинов, рожать от них заламинов и адзиф…

– А кто рожает наггов? – поинтересовалась Женя, памятуя о существовании ещё двух полов.

– Нагги…

– От кого?! – Женька как-то смутно представляла существо, могущее обрюхатить нагга – великого и ужасного.

– Ни от кого, – пояснила Элья. – Нагг всегда в нагге.

– Как это? – отовсюду посыпались вопросы. – Почему? Где? Откуда?

– У каждого нага есть зародышевая полость, где формируется зародыш, вернее, несколько. Нагг появляется на свет с будущими наггами внутри… А в зародыше, находится другой зародыш… Ну, как бы ребёнок в ребёнке, потенциально готовый к оживлению…

Элья обвела взглядом наморщенные от умственного усилия лбы и сосредоточенные лица. Каждый пытался представить это в меру своей испорченности…

– Так нагги – гермафродиты? – спросил учёный-землянин.

– Нет, – подумав, ответила Элья.

– А всё-таки, оно мужчина или женщина?

Женщина покрутила головой.

– Не то и не другое… Скорее, живородящий рептилоид. Нельзя рассматривать наггеварский пол с точки зрения двуполости.

Такое с трудом переваривали даже яйцекладущие псевдодвуполые самрай-шак, привычные к партегенезу вей.

В лаборатории повисла напряжённая тишина… Первой озарило Женьку.

– Знаю! – воскликнула она, так, что все задумчивые вздрогнули от неожиданности, и вскочила. – Сидите тут, никуда не расходитесь и без меня ничего не обсуждайте. Я быстро!

Она умчалась к себе в каюту, а вскоре вернулась, неся в каждой руке по… матрёшке.

Да-да, Евгения и сама не ожидала, что найдёт их в будущем. Однажды на Земле во время праздничной распродажи народного творчества в лавке русских сувениров. Женя закупила сразу комплектов шестьдесят – весь лоток, рассудив, что в двадцать пятом веке древняя матрёшка вполне сойдёт за артефакт. Но больше всего её поразил тот факт, что расписные куколки представляли собой череду линдри-трансформаций, вложенных одна в другую. Все стадии! От миниатюрных линдри-барби и линдри-кенни до экзотично-колоритных линдри-олифано. Кроме линдри-крюлей, естественно.

Женька пришла в восторг, когда рассмотрела. У мастера, разработавшего дизайн, определённо зашкаливало чувство юмора. Евгения всегда подозревала, что мозг её соотечественников меньше других пострадал от информационного вируса… С тех пор, она в любую поездку брала матрёшек, как сувениры для инопланетян. Даже на Шакренионе оставила несколько, в подарок. А теперь и в межгалактическом путешествии матрёшки очень пригодились.

Женя притащила в лабораторию и мужскую, и женскую ипостаси, для пущей убедительности. И гордо водрузила на стол.

– Вот!

– Что, вот? – удивился Гилех.

Похоже, никто не понял. Тогда Женька, раскрывая створки одну за другой, расставила в ряд на столе десять покрытых лаком куколок мужской трансформации линдри. ЗуЗоор, сидевший ближе всех, густо посинел…

– Ой, – смутилась Женя.

Она совсем забыла. Учёный только позавчера выбрался из кокона. Все две недели пути от Зебры до Тигра Зоор окукливался. От прежней трансформации у него осталась лишь голубоватая кожа, а новой он чрезвычайно гордился. У линдри отросли длинные белоснежные волосы, до щиколоток, появилась дополнительная пара рук, и открылся третий глаз, на лбу… Чем не красавчик? Лауреллия к нему уже неоднократно приценивалась и прицеливалась. И надо же – совпадение! Средняя фигурка из набора – точная копия ЗуЗоора. Учёный нахмурился, соображая, что всё это значит и, ожидая подвоха.

Зато теперь и остальные заинтересовались, уловив сходство, переместились ближе к матрёшкам и вытянули шеи.

– Смотрите, – объяснила Женя. – Нагги – это матрёшки. Маленький в большом. Такая вот аналогия… Или я не права?

– Что-то в этом есть, – улыбнулась Элья. – Скажем так, довольно приближённо. Каждый нагг носит в себе нагга. Зародыш находится в стазисе, и чтобы почувствовать его, наггу требуется очищение.

– Какое? – спросил Рокен, забавляясь с женской ипостасью линдри-матрёшек. Вытаскивал и внимательно обсматривал каждую… И что он там искал?

– Очищение – это выделение нужного количества яда при осеменении адзиф…

– И сколько? – полюбопытствовал Рокен.

«Вот, настырный!» – Женька всегда думала, что парень неспроста занялся изучением генетики.

– Чего сколько? – уточнила Элья.

– Адзиф или раз.

– Точно не знаю… У каждого – свой потолок. Некоторым хватает и десятка, а другим и сотни мало. Хотя, наггам это нравится…

– А кому не нравится, – хмыкнул Гэбриэл и получил в ответ осуждающий взгляд Эльи.

– Не мешай рассказывать…

– После твоих «рассказов», так хочется вонзить в кого-нибудь жало… – пробормотал разбойник.

Элья вспыхнула.

– Мы в приличном обществе!

На её месте Женька не была бы так уверена, окружённая столькими джамрану.

– Да? – Гэбриэл огляделся. – Простите, господа учёные. Но любая теория нуждается в практическом подтверждении.

– После хоть заподтверждайся, – усмехнулся Талех. – А здесь – конференция. Продолжай, Элья.

– Благодаря очищению, нагг пробуждает в себе новую жизнь. Но для роста, развития и появления на свет наггешу – маленькому наггу необходим специальный гормон-катализатор, который есть только у нагари-нагарати…

– Кто такие нагарати? – спросил Фиримин, ведь шакреном действительно руководил чисто научный интерес. – Промежуточный пол?

– Э-э… По нашим двуполым понятиям, нагарати – замужние нагари с детьми… Нагари – яйцекладущие, в отличие от живородящих адзиф и наггов. Чтобы стать нагарати, нагари должна нести яйца. Её… допустим, супруг – нассар-нола. Нассаримы спариваются с нагари один раз в жизни. Через год, цикл или сэптимель после этого начинается нессет. В течение всего следующего года нагари несёт яйца, много спит в перерывах и усиленно питается. Способна проглотить какого-нибудь раба целиком…

– Стоп! Стоп! Стоп! – Женькины нервы не выдержали, ещё при упоминании о яйцах. – Они каннибалы?!.. Ой, мамочки…

– Вообще-то, нет. Рабов поедают крайне редко. Рабы дорого стоят. Поэтому нассар-нола приносят нагарати с охоты тушки животных и кормят. А не будут кормить – самих съедят. Так, говорят, было заведено в прежние времена. Теперь наггевары вроде как цивилизованный народ и предпочитают не есть разумных, тем более себе подобных. Но инстинкты всё же требуют выхода, и тогда в первую очередь страдают рабы.

Миритин с Фиримином красноречиво переглянулись. Женя сделала вид, что не заметила.

– После нессета у нагари и вырабатывается нужный гормон…

– А что с яйцами? – спросила Лаури.

– Сперва их держат на свету. Когда скорлупа отвердевает и приобретает соответствующую полу раскраску, переносят в семейное хранилище. Там они лежат на тёплом песке. Зародыш спит в скорлупе, ожидая часа пробуждения от термического дыхания нагга. Во время Праздника Пробуждения раз в сэптимель нагги дышат на яйца нагари, зародыши просыпаются и вскорости вылупляются. Не более трёх детёнышей за раз от одной семьи по строгой очерёдности. Нагги – наместники округов всё контролируют… Особая честь, если яйца пробуждаются от дыхания Великого Нагга или единорожденного императора.

– А кто такой единорожденный? – осведомился ЗуЗоор.

– Единорожденные и единокровные – дети одного нагга. При определённых обстоятельствах единорожденный может стать императором, а единокровный никогда, потому что он – заламин, рождённый адзифой.

– Всё-таки до конца не понятен механизм, э-э, почкования нагга, – напомнил учёный-землянин.

– Ох, я же не договорила, – спохватилась Элья. – Ощутив в себе наггеши, нагг выбирает нагари-нагарати и спаривается с ней. Зародыш нагга получает необходимый гормон для созревания. А спустя несколько месяцев или сэптов на свет появляется маленький нагг. Брюшина нагга раскрывается полостными лепестками, и оттуда достают наггеши. Полость смыкается, нагг сбрасывает кожу и через некоторое время снова бежит к адзифам…

– Как выглядят нассаримы и нагари? – поинтересовался Фиримин.

– Нассаримы… Ни рыба, ни мясо… – устало проговорила Элья. – Этакие чешуйчатые громадины – полугуманоиды-полурептилии. Красные глаза с вертикальными зрачками. На голове в несколько слоёв чешуя вместо волос. Трёхпалые конечности с острыми выдвигающимися когтями. В чём-то сходны с наггами, но лица у нассаримов более сплюснутые, а кожа тёмно-зелёная и намного грубее и толще. Чешую обычным кинжалом с первого раза не пробьёшь… Сама пробовала, – мрачно добавила она.

– Когда всё успела? – поразился Гэбриэл.

– А ты думаешь, откуда у меня такие глубокие познания о захватчиках? – усмехнулась Элья. – Этому каждого обывателя, а тем паче раба не учат. Я долго состояла в тигримско-рунном сопротивлении. Там нас как следует готовили, – она вздохнула. – Не перебивай, а то мысль потеряла… Значит так, что характерно для нассаримов – двухметровый рост, широкие плечи, литые мускулы и хоботок…

– Чего? – хором уточнили мужчины.

Элья неожиданно покраснела.

– Ну… этот, хоботок… Половой орган такой… Гэбриэл! Прекращай ржать!.. Хоботок нужен, чтобы оплодотворять нагари в нижний половой тоннель… Ой, зачем я это вам говорю?! – женщина похлопала себя по заалевшим щекам и залпом допила свою воду. Невозмутимый асаро поставил перед ней другой стакан.

В лаборатории, и тут, и там, и повсюду раздавались смешки и шепотки…

– Так! – рявкнул Талех. – Успокоились все!

Резко наступила тишина. Командор свирепо оглядел присутствующих.

– Вы учёные или озабоченные подростки? Особенно это касается некоторых…

Капитан сурово посмотрел на Рокена. Тот состряпал невинную физиономию, как всегда. Зато единственный настоящий подросток разговоров взрослых не слушал и не встревал. Доминик разлёгся на диване, увлечённо взрывая инопланетных зубастых ёжиков в компьютерной игре.

– Хм, – глубокомысленно изрёк Гэбриэл. – А почему у парня нет этого, как его, хвос… – разбойник осёкся под яростным взглядом Эльи. – То есть, жала?

– Заламины не производят себе подобных, – угрюмо ответила руннэ.

– Давай-ка дальше, – попросил её Талех. – Мы все здесь взрослые люди, надеюсь, и должны понимать. Джамрану тем более.

Рокен скептически хмыкнул. А Фиримин поддержал капитана:

– Да-да, хочется узнать, как выглядят нагари.

– Как змеюки, – задумчиво ответила Элья. – Типичные змееподобные полугуманоиды. Длинный толстый хвост, частично покрытый крупной чешуёй, куда нагари любят вставлять драгоценные камни. Они всячески украшают свой хвост, и он волочится за ними, как шлейф. У нагари змеиная кожа, сплошь покрытая узорами. Только на голове, кистях и ступнях она чёрная… Курчавые жёсткие волосы. Клыки, выделяющие яд и… – Элья внезапно замялась, – … двоичное строение половых органов – для хоботка и жала… Это делает их особенно желанными для некоторых наггеварских особей… Если бы не строжайшие половые табу.

– А такие бывают? – глаза Рокена изумлённо расширились.

– У наггеваров – да. Нассаримы не спариваются с адзифами, а заламины с нагари. Это запрещено под страхом смерти и считается противоестественным. Заламинам за это отрубают жало. А вообще, истязают и умерщвляют. Хотя обычно это касается заламинов. Нассарима и не потянет на адзифу. У них не может быть потомства.

– За что так с беднягами заламинами? – посочувствовал Рокен. – С кем не бывает!

– Всех тонкостей не знаю, – уклончиво ответила Элья. – Вроде бы запрет связан с непорочностью нагари. Она должна быть чиста для нагга. Верхний тоннель предназначен только для его жала. А жало и яд заламина нарушают восприимчивость нагари к наггу, плохо влияют на гормон и всё такое…

Гэбриэл рассмеялся и указал на Доминика.

– А как же они этого допустили?

Элья вспыхнула.

– Мой брат – ребёнок руннэ и заламина… Такое редко случается. В смысле беременность. Притом, что табу на рабов и прочие виды не распространяется…

– А зря, – намекнул Гэбриэл. – Следовало бы распространить. Чтобы впредь избегать подобных двуногих недоразумений.

Элья наградила разбойника уничижительным взглядом.

– Выяснять отношения будете после, – вмешался Талех. – На своём корабле.

Руннэ проглотила то, что хотела сказать, и подвела итог:

– Короче говоря, если перевести половые различия наггеваров в привычную для нас плоскость, то заламины – типично мужской пол, адзифы – типично женский, нагги и нассаримы – атипично мужской, а нагари – атипично женский.

– Что ещё важно знать о них? – осведомился Талех.

– Общие признаки и свойства наггеваров: зелёная кровь, вертикальные зрачки и два сердца, а нагги и нагари сбрасывают кожу. Наггевары теплолюбивые, в той или иной степени, и приспособлены к высоким температурам. Плохо переносят холод… Не убивают себе подобных без соизволения императора. Только Великий Нагг имеет право казнить или миловать. Исключение – нагари, поедающие нассаримов, но это не убийство, а половой инстинкт… Простите, капитан, я устала, – Элья провела рукой по лицу.

– Что ж, – сказал Талех, – думаю, на сегодня хватит. Остальное дослушаем завтра…

Это заявление приободрило всех. Многие в лаборатории утомились, спешили поужинать и заняться своими делами.

– Фиримин, что у нас с рисунками?

– Почти закончил… Последние штрихи, – шакрен использовал голо-роботов.

– Подождём… А пока, задание всем: проанализировать полученную информацию и высказать предложения. Вот моё мнение: всё сказанное – ещё не повод отказываться от дипломатического контакта с наггеварами, – он повернулся к Элье.

– У нас говорят: «незачем лезть в окно, когда можно войти через дверь». В галактике Зебры мы так и поступили.

– Это две большие разницы, – нахмурилась руннэ. – Не спешите с выводами. Это может стоить вам жизни или свободы… Тигримские философы тоже ошибались. И что осталось от тигримской цивилизации? Руины, да жалкие осколки некогда величайшего государства в истории галактики. Наггевары уничтожили тигримскую культуру. Они, как разумные звери, как хищники… Все остальные разумные существа для них добыча, жертвы и рабы… – она вздохнула. – Поверьте, я это на себе испытала.

– Всё поддаётся умелой дипломатии, – возразил командор. – У нас есть офицеры по тактике и этике. Разработаем стратегию на основе полученных сведений…

– Это добром не кончится, – нахмурилась Элья. – Вы назначили меня консультантом. Так прислушайтесь!

– В конце концов, мы воевать с ними не собираемся, – заявил Талех. – Мы идём галактики спасать…

Женя-то понимала, что капитан рассуждает как джамрану, привыкший разделять, укрощать, соблазнять и властвовать. Элья считала иначе.

– Знаете что, капитан, вы измените своё мнение, когда услышите остальное.

– А что думает ксенопсихолог?

Женя едва не поперхнулась. Талех коварно перевёл стрелки. Она открыла рот, собираясь из вредности принять строну Эльи. И не только. Наггевары вызывали у неё дрожь.

– Изображения готовы! – вовремя спас её Фиримин, демонстрируя всем пятерых голографических наггеваров в полный рост.

– Похоже, – согласилась Элья.

– Разошлите всем по внутренней связи, – распорядился капитан, – с пояснениями.

– Я обработаю записи, – вызвался учёный-землянин.

– Приступайте…

– Есть! – воскликнул связист. – Настроил! Получаю изображение Тигриной пасти изнутри…

Экраны потемнели, затем показали галактические ворота. Зонд продвинулся дальше, и все увидели корабли инопланетян…

Талех нахмурился.

– Приблизьте ещё.

– Готово!

– Это наггеварские, – выдохнула Элья.

Чёткая картинка инопланетного звездолёта отобразилась на всех мониторах. Посторонние разговоры в лаборатории резко смолкли. Все уставились на экраны. В центре космической панорамы разворачивался поразительно знакомый летающий объект: веретено с лопастями, напоминающее рог нарвала… У Женьки внутри всё оборвалось.

– Корабль призрак! – вскричал Гилех, нарушив гнетущую тишину.

Командор обернулся к недоумевающей Элье.

– Полагаю, вы были правы. Появилась веская причина пересмотреть доводы. Прямо сейчас.

 

Глава 63

Зубы Тигра

– А куда потом делся тигримский корабль? – спросила Женя, когда Элья закончила рассказ о побеге из галактики Тигра.

Естественно, руннэ опустила кое-какие подробности, вроде отношений со звёздным инспектором.

– Самоуничтожился.

– Ну, что у вас женщин за склонность, – усмехнулся Гэбриэл, – к порче имущества. Бесполезно взрывать звездолёты, чтобы замести следы. Уже давно никого этим не обманешь.

Сам бы он поступил более разумно. Срезал бы опознавательные знаки, разобрал на детали и распродал бы по частям разным перекупщикам. Отличная головоломка для ищеек Лиги! А ему хоть какая-то прибыль…

– Взрывать – не рационально.

– Я и не взрывала, – нахмурилась Элья. – Думаешь, нам бы не пригодился корабль? Он – самоуничтожился. Возникли неполадки в двигателе, ещё в перелёте между галактиками. Мы едва дотянули до какой-то населённой планетки на краю Зебры и приземлились на спасательной шлюпке. А корабль взорвался из-за сбоя в программе… Не знаю, чего тигримы с ним перемудрили…

– А собственный корабль? – напомнил Гэбриэл. Он не забыл, что Фелиси подобная эскапада стоила жизни…

– Летучего змея расстреляли инспектора из плазмамётов, – встрял Доминик, – когда его выкинули с мусорными тарами, для отвода глаз.

– Раньше вы болтали другое, – подозрительно заметил разбойник.

– То было раньше, – отрезала Элья.

– Долго вы летели? – поинтересовалась Ним.

– Чуть больше года по планетарному времени, – ответила Элья. – Скука… Если не считать каждодневный ремонт и другие проблемы.

– Ага, – поддакнул Доминик. – Наверное, тигримы украли бракованные чертежи.

– Скорей всего, просто торопились, – вздохнула Элья. – Потому и не успели до конца совместить новые технологии наггеваров со своими инженерными мыслями. Выпустили с недоделками, а в пути бы доделали. Наверняка среди них был инженер. Но я-то не инженер и не учёный, а всего лишь перевозчица с навыками механика.

«То есть, наггевары тоже совсем недавно построили межгалактический корабль, – предположила Женя. – Тот самый, что встретился Рэпсиду на Млечном пути… А где один, там и второй. Талех должен это учесть».

– Да, летели мы долго, – задумчиво повторила Элья, пускаясь в воспоминания. – Непривычно долго. Ведь в пределах галактики можно перемещаться очень быстро. От столицы империи в сердце Тигра до Атмолата в Пасти – всего двенадцать часов.

– Интересно, – у инженера-землянина, Женькиного соотечественника Егора Хрусталёва, аж глаза загорелись. – Двигатели у вас плазменные, энергетические, адронные? Или вы используете парусные ускорители? Прыжки, импульс, поступательное вращение?

Элья недоумённо заморгала. Столько незнакомых слов! И осторожно пояснила:

– Нет… Двигатели как двигатели, на топливных баллонах. Всё дело в стационарниках – стационарных ускорителях. Башни-ускорители почти в каждой системе, на всех обитаемых планетах. Они образуют сверхскоростные коридоры в любом направлении, а штурман или пилот лишь определяет нужные ответвления. Попав в поток ускорителя, корабль движется по своему коридору без риска врезаться…

У Хрусталёва был такой вид, словно он внимал сладкоголосой флейте.

– В другой корабль… Их придумали и построили тигримы, – добавила Элья. – А наггевары захватили технологии и смогли пробраться в самые отдалённые уголки галактики. Тигримов они растоптали первыми… Затем бокров, кватов и руннэ. Теперь в галактике Тигра царит Великая Наггеварская Империя…

Элья снова рассказывала, а все присутствующие в лаборатории, затаив дыхание, слушали «тигрячьи сказки» «тысячи и одной системы». Это Евгения провела такие параллели. Потому, что некоторые истории руннэ напоминали страшненькие восточные сказки, а Наггеварская империя насчитывала тысячу и один округ. Говоря языком конгломерата – галактические сектора.

– Управляют округами нагги-наместники, – объясняла Элья. – Но главное территориальное значение лишь у ста одного, включая центральный. Там расположена императорская столица. Первый округ возглавляет единорожденный императора. Планеты и системы передаются по наследству наггами-галавладельцами, а наместник – назначается императором. Космос за пределами сто первого округа – это колонии. Они контролируются нагг-ни – министрами, от имени императора. Нагг-ни следят за соблюдением законов империи. Тысяча первый округ граничит с Прослойкой – областью между имперскими колониями и смертоносной «шкурой» Тигра. В Прослойке обитают повстанцы и беженцы, но жить вблизи хищной границы опасно.

– Почему? – хором спросили Камилла и Нимрадилль.

– Смертельное излучение, космические бури, и мало пригодных для жизни планет… Имперцев туда не заманишь. Поэтому в Прослойке обосновались повстанцы и тигримские республиканцы – всё, что осталось от Тигримора – бывшего государства тигримов…

Фиримин изобразил обитателей Тигра с помощью голограммы, совместив описания Эльи с фрагментами передач зонда. Женя с восхищением разглядывала тигримов, про себя называя их тиграми, и сочувствовала бедолагам страшно. У неё в голове не укладывалось, что такие великолепные существа страдают под гнётом каких-то змееящериц.

Тигримы – рослые, стройные, сильные; с грацией и пластикой прямоходящих кошек. При этом типичные гуманоиды – ноги, руки, голова и полное отсутствие хвоста, даже в зачаточном состоянии. Всё как у людей. Включая и двуполое размножение. Яркий отличительный признак: медно-красная кожа в горизонтальную чёрную полоску. У мужчин полосы шире, у женщин их гораздо больше. Сами тигримки пониже ростом и поизящнее самцов. Шикарные рыжие волосы у всех поголовно и всевозможных оттенков – оранжевые, цвета апельсина или алые, как пламя. Реже – ярко-жёлтые, как лимон и подсолнухи в огороде. Глаза в основном тёмно-коричневые, шоколадные, с фиолетовым отливом и желтоватыми белками. Красивая и колоритная раса…

Бокры – абсолютно другие… Как-то удалось минут на десять настроить зонды, и рассмотреть копошащихся среди камней волосатых существ с кожистыми морщинистыми личиками… Шимпанзе?

– Планета обезьян! – вырвалось у Женьки.

– Нет, – ответила Элья. – Это – Атмолатские каменоломни. Туда сгоняют рабов…

По рассказам руннэ, бокры отличались невысоким ростом, хотя встречались и гориллаподобные типы. Но их почти истребили наггевары, за неповиновение… Имперцы очень жестоко обращались с рабами-бокрами…

В тот же момент появился дюжий надсмотрщик – нассарим с кнутом и замахнулся на упавшего в пыль раба. Изображение пропало с экранов, зато Женя отчётливо вспомнила фразу из книги «Занимательная психология»: «Глокая куздра штеко будланула бокра и кудрячит бокрёнка».

Ящер нассарим – «глокая куздра»? И хорошо, что обошлось без «бокрят».

Потом Элья рассказывала о кватах.

– Кваты населяют водные планеты в системе Акватториан. Вода, – солёная или пресная, – среда их обитания.

– Наггевары и кватов поработили? – удивилась Лаури. – Зачем империи водные существа? Одни хлопоты.

– Империи нужны не кваты, – пояснила Элья, – а сокровища глубин. Раньше кваты торговали с тигримами на рифовых базарах. Теперь платят дань наггеварам. Кваты сдались без боя. Захватчики пригрозили, что вскипятят все миры Акватториана из космоса, и продемонстрировали это на маленьком планетоиде. Кватам ничего не остаётся, как откупаться от посягательств и угроз наггеваров жемчугом…

– Жемчугом? – заинтересовалась Лауреллия.

– Глубины Акватториана богаты жемчугом и другими сокровищами. Целые плантации жемчуга, драгоценных кораллов и перламутрового кварцинита. Раз в сэпт кваты поднимаются со дна и оставляют подношения на имперских платформах. Кораллами отделывают личные купальни и покои наггов. Жемчуг идёт на украшения… Наггевары обожают блеск и роскошь. Сокровищницу в королевском дворце руннэ они тоже разграбили…

«Значит, республика – это у джаммов, а у руннэ – монархия», – определила Евгения.

– У нас была королева, – грустно улыбнулась Элья. – Все её любили. Мама говорила, что раньше нами правил король, справедливый, мудрый и прекрасный. Следом на трон Созвездия взошла его дочь… – руннэ помрачнела. – Её закололи нагги, во дворце на Титании… Дворец обороняли тысячи воинов. Кровь рекой лилась по ступеням… Имперцы завладели нашими территориями напоследок. Как будто поставили жирную точку в своей галактической экспансии…

– Вы так долго продержались? – уважительно заметил Хрусталёв.

– Нет, – Элья покачала головой. – Это они не сразу нашли. Система Хоровода прячется за плотной туманностью под «брюхом» Тигра. Наггевары так увлеклись захватом центральной части, что долгое время им было не до окраин. А после того как отладили систему стационарных ускорителей, освоили укромные уголки, то наткнулись на Титанию и другие планеты руннэ.

– Это были тигримские ускорители? – уточнил Фиримин.

– Да, но тигримы разрушили башни, чтобы не достались врагу. Хотели ценой жертвы выиграть время для остальных. Увы… Наггевары пытками и гипнозом вырвали у тигримских учёных секреты технологий, согнали рабов и заставили отстроить заново.

– А кроме Прослойки остались районы свободные от наггеваров? – спросил тактик Ромерик.

– В Хвосте Тигра и область возле «хвоста». Наггевары там никогда не появятся и под страхом смерти.

– Излучение? Бури?

– Не только… В системе Хвоста только ледяные, заснеженные планеты, а наггеваров не интересует лёд и холод. Они предпочитают жару и песок… Как раз на одной из заснеженных планет – Вероссе и осели свободные тигримы. Построили города и лагеря сопротивления. Там сейчас находится всё ценное, что смогли уберечь от империи. Почти за три века безжизненная Веросса превратилась в центр тигримской культуры, а соседние планеты – в повстанческие базы.

– Наггевары знают?

– Подозревают, но едва ли расценивают как угрозу. Да и проверять не полезут.

– Почему? – офицер по тактике всерьёз заинтересовался.

– Из-за легенды о Ледяном змее.

– Большие и страшные наггевары верят в сказки? – ухмыльнулась Ним.

Элья пожала плечами.

– Даже руннэ знают, что это не сказки. Ледяной змей реален, несёт смерть и разрушение. Пока он спит в хвосте, нельзя к нему приближаться, чтобы не разбудить. А если проснётся, то ужалит Тигра изнутри…

«Час от часу не легче? – подумала Женя. – Бой змеи с тигром!»

– … Хотя, сильнее, чем жалят наггевары, наверное, уже нельзя… Зато тигримы считают Ледяного змея суеверием и живут почти в самом хвосте.

– Интересная легенда, – задумчиво проговорил Фиримин, что-то прикидывая в уме. – Ледяной змей, в хвосте, хм…

– Тигримы любят холод? – поинтересовалась Лаури.

– Нет, скорее теплолюбивые, но приспособились к холоду… Пришлось. Наггевары заняли столицу Тигрима на экваторе Туэрресса и объявили её Имперской столицей, переименовав в Рассахщи.

Переборки с шелестом разошлись, прервав увлекательную познавательную беседу, и пропуская в лабораторию Талеха, Рокена и Гилеха-Шердана-Сингера.

– Внимание! – ещё в дверях объявил капитан. – Обсуждать будете потом. Мы установили связь и получаем расширенную передачу зондов.

Он кивнул Гилеху, чтобы встал за пульт.

– Передача ведётся от зонда на мостик, – пояснил Талех, – и распространяется по сети корабля. Гилех?

– Готово.

– Теперь смотрите…

Экраны замигали, а через минуту демонстрировали панораму Тигриной Пасти. Изображение было чётким, интенсивным и не дрожало…

– Клыки! – вырвалось у Жени, при виде четырёх внушительных сверкающих загогулин.

– Верхние и нижние Своды внешних ворот, – прокомментировала Элья. – Клыки Тигра – скопление астероидов, пылевых частиц и газовых сгустков. При остаточном излучении Своды сияют.

Женька вздохнула. Определённо, истинный долг всех инопланетян джаммаруннского происхождения – любое волшебство превратить в набор кристаллических решёток и химических реакций, а сказочный дворец грёз – разобрать по кирпичику реальности. Хотя… джамрану – романтики, в своём роде.

Картинка изменилась. Клыки приблизились и пропали с экранов. Ведь расстояние между ними – поистине космическое… Экран мигнул, и внешние ворота остались позади, открывая вид на систему Квадры. Две крупные звезды из четырёх мерцали в уголках раскрытой пасти Тигра.

Грандиозную и трагическую историю Квадры Элья поведала всем ещё в самом начале.

Вскоре изображение потонуло в скопище коричнево-красных и жёлтых пятен – пыли и облаков, обозначая вдали сиреневые просветы… Внезапно облака расступились, открывая величественно парящие атмолы – громадные конусовидные глыбы-острова. Космический архипелаг.

Женя мигом выстроила хищные ассоциации. Зубы – значит, резцы.

Элья следила, задержав дыхания и вцепившись в крышку стола.

– Атмолат… – выдохнула она.

Воспоминания наждачной бумагой теранули по сердцу и отозвались болью в единственном вопросе:

«Эшесс здесь, или вернулся во дворец?

Элья отринула догадки, поймав себя на том, что отчаянно хочет получить ответ на этот вопрос.

Изображение застыло. Это замаскированный волновыми отражателями зонд повис напротив колоссального атмола-города.

– Атмол Вечности, – сказала Элья. – Легендарное место.

«У них, что ни место, то легендарное», – решила Женя.

– В центре находится древний тигримский храм, – объяснила Элья. – Чудом выстоял и уцелел, когда двенадцать планет разлетелись на куски.

– Умели строить, – одобрительно закивал Егор Хрусталёв.

– Это священное место. Даже наггевары прониклись его духом, посчитав великим таинством и добрым знаком. Якобы древние тигримские божества признали их власть над собой и над галактикой. Теперь заламины проводят в храме особый ритуал… Яда и крови.

– Как же надо было всё извратить! – воскликнула Лауреллия.

– Кто бы говорил, – пробормотала Женя. – Наггевары те ещё фрукты. Переплюнуть самих джамрану… – и запнулась, поймав задумчивый взгляд Талеха.

Брови командора подозрительно сошлись на переносице.

«А что? Как есть – извращенцы, самые натуральные, а я тут не причём, – мысленно разошлась Евгения. – И Талех не исключение – предводитель отъявленных извращенцев и генетических маньяков.

Командор усмехнулся.

«Мамочки! Он телепат!» – поздновато обожгло догадкой.

Женя так и не привыкла думать при нём с осторожностью.

«Ой, как он мне припомнит!»

В глазах капитана появилось нехорошее выражение, которое обычно ничего хорошего не предвещало. Губы тронула каверзная улыбочка… Не успела Женька ничего сообразить, как он резко переключился на доклады учёных, устроил совещание и закончил его аккурат к обеду.

Гэбриэл вскочил первым и, позвав через плечо Камиллу, стремительно вышел под шорох раздвинувшихся переборок. Девушка мысленно возмутилась, подождала для приличия.

«Тоже мне! Принц выискался!»

И последовала за ним. Капитан Зверя лично обучал Камиллу пилотированию и навигации, не позволяя «какому-то Бореку» приблизиться к девушке ни на шаг. И зорко следил за ней, словно коршун.

Пока остальные потихонечку разбредались, Талех подозвал Доминика и велел Рокену:

– Отведи мальчика в свою лабораторию…

– Нет! – тотчас заартачилась Элья. – Не позволю ставить над ним опыты!

– Никто и не собирался, – удивился Талех. – Наш генетик только возьмёт у него генетические пробы. Поскольку его отец наггевар и…

– Это не даёт вам право…

– Тихо, о-руджанн, – остановил её капитан, вскинув руку с кольцом.

Женькины брови сами собой поползли вверх. Она потрясённо взглянула на Талеха, а затем вопросительно на Рокена.

«Что это сейчас было? Молчи, женщина?! Кошмар! Если так, надо серьёзно пересмотреть своё отношение к джамранскому браку. Отступить пока не поздно? Так у них же равноправие! Наверное…

Эти джамрану мастерски сбивали с толку… Рокен ответил Женьке недоумённым взглядом: мол, чего это ты? В отличие от капитана телепатом он не был.

Элья умолкла и побледнела пред «звёздными очами» Талеха.

– Я не демон, – мягко заметил командор, откликаясь на мысли Эльи. – Рокен не причинит вреда твоему брату. Нужно исследовать наггеварскую ДНК. Возможно, это потребуется, для проникновения на их территорию.

– Ладно, – Элья подумала и согласилась, глядя по-прежнему настороженно. – Но я пойду с ними.

– Разумеется, – кивнул Талех. – Рокен, проводи и сделай всё необходимое…

– Да, капитан.

А Женька спохватилась и сбежала под шумок, пока Талех не опомнился. В конце концов, после обеда у неё занятия с опекуном. Привычные будни продолжались, несмотря ни на что. Евгения учила джамранский язык и делала успехи. Недавно она разыскала в корабельной сети земные кинофильмы с джамранским переводом и смотрела каждый день, с гордостью отмечая, что всё понимает без сыворотки переводчика и без аудио-сопроводителя.

Почему земные, а не джамранские? Женю такие вопросы уже не ставили в тупик. Давно, на станции, изучая джамранскую культуру, она убедилась, что художественное кино совершенно чуждо джамранскому искусству. И это при обилии документальных хроник, научно-познавательных передач, записей путешествий, экспедиций и различных шоу. О последнем вообще следовало отдельно и поподробней. Особенно, о знаменитом «шоу гремлинов»…

Нет, это не старый американский ужастик о милых пушистиках, которые при несоблюдении режима дня жестоко плодились мерзкими злобными уродцами… «Гремлины» – это яркий пример совпадения семантических оболочек и джамранской аббревиатуры. Так Евгения окрестила укороченную версию джамранского языка. В полной версии это звучало примерно так: гремхаж мархэд леинн инха-дж нихиж.

Язык сломаешь!

Производное сокращение (ещё один дикий джамранский зверь) – «гремлинж», сыворотка упорно переводила как «гремлины». Видимо, неспроста. Посмотрев одно их шоу гремлиндж, чисто из любопытства, Женя окончательно убедилась, что джамрану – извращенцы. Нормальные гуманоиды едва ли до такого додумались бы. Хоть возрастные ограничения ввели – до восемнадцати, и то ладно. Но и для взрослого землянина гремлины по-джамрански – это удар по нервам, кувалдой.

«Цирк гремлинж» – наиболее точный перевод – это некое общество или малая народность джамрану, добровольно искажающая свой генетический код, чтобы вызывать физические уродства. Но у джамрану это издевательство над природой уродством не считалось, а называлось – «экзотически-экстравагантным обликом». Как, например, хобот вместо носа, уши как у чебурашки или слона, несколько рук и ног, как у индийской богини – для исполнения гремлинского танца. Великанские ступни, пятерни-грабли и многое другое.

Женькин мозг честно пытался это обработать. До тех пор, пока не дёрнул её какой-то джамранский чертяка поглазеть на эротическое шоу гремлинов… После этого любой ужастик отдыхает… То, что Евгения там увидела – не выразить словами. После десятиминутного просмотра, вместе с относительно безобидным вступлением, она узрела такие конфигурации, что впору в темноту и под одеяло… Женя вырубила это безобразие, еле живая от шока, и больше не смотрела, никогда…

Поэтому, когда Талех вспомнил гремлинов, созерцая погром у Миритина, она насторожилась. А теперь ещё: «Тихо, о-руджанн!»

Какие дальше будут сюрпризы? Хлыст в рукаве?

Нет! Женя так не играла!.. Какой там четвёртый этап?! Его она как-нибудь переживёт. Дальнейший брак – вот что страшно…

Пообедав, она шагала к Сандеру с твёрдыми намерениями – выяснить как можно подробнее о равенстве полов по-джамрански. И после массированного опроса, устроенного ей, задала щекотливый вопрос сама. Сандер и обнадёжил, и озадачил её одновременно.

– Не обращай внимания. Элья – руннэ.

– И что? – не поняла Женя.

– Влияние генов. У джаммов развито генетическое подавление руннэ.

– Хм, а я не заметила, чтобы кто-то из джамрану ими помыкал и давил.

– Разумеется, мы ведь джамрану, а не джаммы, и благодаря геному руннэ обуздываем в себе джаммов. Но Талех – капитан.

– То есть?

– Руннэ не захотела подчиниться капитану, и он повёл себя как джамм.

– Интересно джаммы пляшут, – усмехнулась Женька.

– Чего делают джаммы?

– А?… Нет, это просто выражение такое. Но вот интересно… А если я, как жена, в чём-то не соглашусь с мужем-джамрану?

– Запросто! Можешь не соглашаться, спорить, хлопать дверью. Как тебе угодно. И как партнёр, и как жена – имеешь полное право требовать своего… Если ты – джамранка, но, как землянке, не советую.

– Это ещё почему? – в Женьке моментально взыграла гордость.

– Он применит джамранскую дипломатию, и ты окажешься на лопатках, – Сандер ухмыльнулся. – Буквально. И этот генетический обмен тебе надолго запомнится. Нередко так и заканчиваются ссоры между супругами.

– Да пожалуйста, – хихикнула Женька. – Всё как у людей. Милые бранятся, только тешатся.

– Это по твоим земным представлениям, – снисходительно заметил опекун. – А с джамрану вступать в открытый конфликт не советую. И, самое главное, не вздумай поднимать на него руку.

– В смысле, драться?

– В смысле, бить.

– А-а… – тут она вспомнила. – Однажды я ударила Рокена.

«Похоже, он забыл и хук справа от Нимрадилль».

– Рокен тебе не муж, – усмехнулся Сандер.

– Значит, я могу стукнуть Талеха, пока мы не поженились, и за это мне ничего не будет?

– Почему? Будет. Гауптвахта за нарушение субординации или поход к офицеру по…

– Я не о том, – отмахнулась Евгения. – Положим, он не капитан и не муж, а мой генетический партнёр… Даст сдачи?

– Не надейся. Джамранский мужчина не станет бить женщину. Для этого есть более изощрённые способы, без применения грубого физического насилия. Скажем, пригласить тебя на обед, чтобы ты поняла, что такое настоящее шоу гремлинов с твоим участием, в главной роли. А такой, как Талех, просто не позволит себя ударить. Он среагирует быстрее. Ты лишь подумаешь, а тебя уже скрутили.

«Точно!»

Женя вспомнила, как попыталась дать Талеху пощёчину из-за Зандена, и что из этого вышло…

– А что, в таком случае, сделал бы муж?

– Потребовал бы сатисфакции, по семейным правилам.

– А таковые существуют? Общие для всех?

– Конечно. Позже я тебя с ними ознакомлю… И, заметь, сатисфакции за рукоприкладство со стороны мужа вправе требовать и жена, хотя… – Сандер вдруг замялся. – Ты не джамранка.

– Ну и что?! – вспылила Женя. – У землян и джамрану равные права.

– Не в этом дело. У нас разная физиология и генофизика. Поэтому, как землянка, ты способна потребовать лишь теоретически…

– Так-так-так, – насторожилась Евгения. – Что это за джамранская сатисфакция такая? Дуэль, что ли?

– Э… э… Видишь ли…

– Давай начистоту, не мямли. Ты же мой опекун, – Женя воззвала к его совести, очень сомневаясь, что у джамрану она есть. Это понятие напрочь отсутствовало в джамранском языке.

– Удовлетворение по-джамрански означает, что пострадавшая сторона…

– Тот, кому вмазали? – на всякий случай уточнила Евгения.

Сандер удивлённо кивнул.

– Естественно. Так вот, тот, как ты выражаешься, кому вмазали – занимается обменом с тем, кто вмазал, в облике джамма…

– Ничего себе, сатисфакция!

Теперь Женя боялась спросить, что же в таком разе полагается за супружескую измену.

«И, пожалуй, я не стану бить Талеха. Даже если он выведет меня из себя. Лучше тайком подсыплю ему в суп геномчика… Ой! Вдруг за это супругу тоже полагается… сатисфакция?»

– Значит, и ваш брак равный исключительно теоретически, – неожиданно подытожил Сандер. – Ты – землянка, он – джамрану. Вы изначально находитесь в разных весовых категориях при одинаковых условиях. Именно поэтому джамрану заключают браки только с джамрану. Ведь у нас равенство полов. А какое равноправие, – добавил он насмешливо, – в смешанном браке? Никто не собирается постоянно утирать супругу слюни.

Женька вскочила и сердито уставилась на него:

– Знаешь что?! Ты мне не муж! Могу ведь и ударить.

– Опекунов бить нельзя, – мигом нашёлся Сандер.

– А где это написано? – заявила Евгения, с грозным видом закатывая рукава, – В правилах к третьему этапу такого не предусмотрено. Щас покажу тебе равноправие!

Сандер изумлённо отпрянул, а Евгения расхохоталась и похлопала опекуна по плечу.

– Эй! Неужели поверил? Не буду я с тобой драться. Я же добрая землянка, а не злопамятный джамм, – и лукаво добавила. – И потом… Кто сказал, что Талех в облике джамма меня не привлекает? Очень даже привлекает… Полезно иногда разнообразить сексуальную жизнь.

Она подмигнула оторопевшему Сандеру и выбежала из каюты. Своеобразный урок землянско-джамранского закончился…

«Не совсем», – как любил говорить Талех.

Завернув к лифту, Женя налетела на капитана. И с перепугу отдала ему честь.

– Вольно, лейтенант, – пряча улыбку, разрешил Талех. – Идите, куда шли.

Она продолжала стоять столбом.

– Ксенопсихолог?… Ева?!

– Есть, капитан! – Женька опомнилась и, не веря, что так легко отделалась, рванула к лифту.

– Да! Чуть не забыл! – коварно донеслось вслед. – После ужина зайди ко мне в кабинет…

Женя готовилась к встрече, полагая, что вечером на ней отыграются по полной субординации за не субординационные мысли. Однако в кабинете у Талеха сидели Гилех, Ромерик, Агрэгот, Фиримин, Элья, главный инженер и Гэбриэл…

– Итак, все в сборе, – произнес капитан, увидев её. – Присаживайтесь, Ева.

Женька растерянно села, запоздало сообразив, что её вызвали на совещание, а не на разборки с промыванием мозгов.

– Докладывайте! – обратился капитан к Фиримину.

– Вернулись последние зонды с границ, с пробами, – сообщил шакрен…

Как выяснилось, не все. Некоторые полегли смертью храбрых в неравной схватке с кусачей шкурой Тигра.

– Мы сделали первичный анализ спектральных проб. К сожалению, выводы неутешительные, – виновато доложил Фиримин и умолк.

– Говорите, – нахмурился капитан.

– Корабельные щиты не выдержат… Но есть и хорошие новости.

– Какие?

– Один из зондов проник в шкуру Тигра и вернулся невредимым, с химическими пробами.

– Уже что-то, – заинтересовался Талех. – Продолжайте. Что особенного в этом зонде?

– Зонд – экспериментальный. Покрыт риктонитовой сеткой и… Мы предположили, что если покрыть такой сеткой корпус звездолёта – это усилит щиты-отражатели, и корабль не пострадает при переходе сквозь границу. Хотя, лучше убедиться до конца.

– Дерзайте, – ответил капитан.

– Потребуется время, – предупредил Фиримин. – Нам придётся задержаться, чтобы покрыть корпус риктонитовой сеткой. Но риктонита у нас мало. Боюсь, не хватит даже на один звездолёт.

– Ждать мы не будем, – покачал головой капитан. – У нас мало времени. Сидя здесь, мы не найдём Марка Аверса с ключом и не узнаем, куда отправились джамрану из галактики Вихря. Необходимо как можно скорее пробраться в нутро Тигра. Через ворота…

– Прямо в Зубы?! – испугалась Элья.

– Ничего не остаётся, – невозмутимо ответил Талех. – Мы пройдём сквозь ворота, используя режим маскировки на уровне невидимости…

– Но ведь, – напомнил ему Гилех, – вам предлагали, а вы отказались.

– Полагаю, это – крайний случай. Время идёт. Галактики сближаются и катастрофы не избежать, а значит…

– Погодите, – вмешался Гэбриэл, – У Зверя нет функции невидимости. Мы-то как? Или вы предлагаете оставить его за воротами?

– Этим займётся наш инженер. Прошу вас…

Главный инженер – джамрану откашлялся и доложил:

– Мы состыкуем звездолёты, один над другим, и распространим действие маскирующего поля на оба корпуса.

– Это потребует колоссальных затрат энергии, – возразили разом Гилех и дмерхи. – Маскировка не выдержит и распадётся, не говоря уж об остальных системах корабля.

– Я и это учёл, – пояснил главный инженер. – На создание невидимости пойдут все ресурсы Рэпсида, а для работы двигателей и систем жизнеобеспечения мы задействуем энергию Зверя. Через Атмолат пройдём в низкоскоростном режиме и снизим потребление энергии, временно отключив некоторые функции и обесточив часть помещений.

– Хорошо придумано, – согласился Гэбриэл.

– Таким образом, – подвёл итоги Талех, – Гилех и Фиримин – свободны. С завтрашнего дня вы приступаете к реализации проекта под руководством главного инженера… Гэбриэл, окажи содействие. Поговори со Зверем.

– А кто будет сверху? – с хитрой ухмылкой поинтересовался тот.

– Рэпсид, как ведущий корабль.

– Представляю, как Зверю это понравится, – хмыкнул разбойник и вылетел за дверь, по пути чуть не сбив Лео.

Женя тем временем размышляла, как бы незаметно ускользнуть.

– Агрэгот, – обратился Талех к старпому. – Как поживает наш эскорт?

Капитан имел в виду спрута.

– Затаился где-то поблизости, – ответил Агрэгот. – Вчера мелькал на периферийных экранах, но так и не приблизился. Ни к нам, ни к воротам.

Гилех услышав доклад старпома, обернулся в дверях:

– Собирает данные и выжидает, – предположил Шердан. – И вряд ли он сунется в Пасть Тигру. Насколько я изучил зонды-спруты этого типа. Дождётся нашего возвращения здесь.

– Всё ясно, – ответил Талех. – По крайней мере, не придётся там беспокоиться ещё и о нём. Остальные тоже свободны, кроме…

Лео прошёл в кабинет, остановился за стулом Эльи и положил ладонь ей на плечо. Руннэ улыбнулась. С некоторых пор эти двое понимали друг дружку с одного прикосновения. Женя вздохнула и направилась к выходу.

– Ксенопсихолог! – строго окликнул её Талех и протянул планшет. – Здесь видеозаписи жизненного уклада обитателей Тигра и аудиозаписи разговоров, с переводом. Поработайте над этим завтра. К вечеру мне доложите.

– Есть, капитан, – Женя с опаской взяла планшет.

Талех кивнул, совершенно по-деловому, и повернулся к Элье.

– Расскажите-ка поподробней об императорских убийцах, которые выглядят как асаро. Всё, что помните…

«Угроза миновала», – подумала Евгения и поспешно вышла.

Этим же вечером… Вернее, поздним вечером у себя в каюте Женя готовилась ко сну. То есть, валялась на кровати после душа с пультом в руках, предвкушая очередную серию нового «Стар Трека». Она включила монитор и…

– Твою ж мать!

Вместо героев космической эпопеи, на экране резвились участники эротического шоу гремлинов. Женя переключилась на другой фильм… С тем же успехом! Ругаясь почём зря, она обновила программу… Бесполезно! Что бы она ни пыталась посмотреть, везде натыкалась на гремлинов. Женя не выдержала и со злости выключила компьютер. Не тут-то было! Он снова включился и больше уже не реагировал на её команды. А гремлины вовсю отрывались на экране. Женя попробовала убрать хотя бы звук. В результате звук только усилился… Вот тогда-то Евгения и заподозрила, что без некоторых тут не обошлось. Схватила коммуникатор и в ярости нажала вызов…

– Как тебе извращения? – насмешливо спросили из коммуникатора, словно только и ждали.

– Просто отлично! – сердито заявила Женька. – Прекрати немедленно!

– Не нравится? – удивился Талех. – Жаль. Придётся смотреть всю ночь или спать в ванной. Учти, полог тебя не спасёт. Я его отключил.

Женя вздохнула.

– Чего ты от меня хочешь? Чтобы я извинилась? Извини… Прости, я не знала, что ты подслушиваешь мои мысли. А думать я могу, о чём угодно, и никто мне не запретит. Ну, ладно, сморозила глупость. Больше не буду так говорить о джамрану и… Перестань!

Командор смеялся.

– Какая муха тебя укусила? Обменялся шаловливыми генами с Гэбриэлом?

Смех оборвался.

– Я серьёзно… Чего ты хочешь, Талех?

– Сатисфакции.

Женька чуть не задохнулась от возмущения:

– Во-первых, я тебя не била, а, во-вторых, мы пока не женаты.

– Что ж. Во-первых, за оскорбления тоже придётся отвечать, перед мужем. А, во-вторых, считай это репетицией нашей семейной жизни.

– Надеюсь, на тебя это тоже распространяется, – пробурчала Женя.

– А как же? У нас – равноправие. Так что, выбирай – либо сатисфакция, либо ты любуешься на это, хм, извращение всю ночь. Да, забыл предупредить. В ванной тоже слышно. Я позаботился. Итак… Что выбираешь?

Женя поморщилась. Её уже тошнило от экзотических звуков, разносящихся по каюте.

– Согласна на сатисфакцию. Выдвигай свои условия.

– Хорошо. Я сейчас приду, и мы посмотрим шоу вместе. Два часа…

– Что?! – в ужасе воскликнула Женька. – Смотреть это ещё два часа?!

– Ну, если хочешь, можно и всю ночь. Или что-нибудь другое, поэротичнее. Я сам выберу.

«Вот они – подводные камни джамранского брака, – расстроилась Женя. – А в книжках такого не пишут».

Надо бы расспросить Сандера. На то он и брачный опекун.

– Я тебя жду. Но, пожалуйста, выключи на время эту фигню! Голова сейчас лопнет…

– Уже иду.

Монитор потух, и каюта погрузилась в дивную тишину. Женя вздохнула, радуясь короткой передышке. Она боялась даже представить, что выберет Талех и снова вызвала его по коммуникатору.

– Только один вопрос.

– Слушаю.

– Тебе и правда нравится это смотреть?

– Иногда. Для остроты генетических ощущений… Теперь очень редко. А подростками мы частенько смотрели шоу тайком от взрослых.

– Ах, да! Детям до восемнадцати.

Женя лихорадочно соображала, куда бы сбежать или…

– И не вздумай блокировать дверь. Я управляю кораблём. Не забыла?

– Есть, капитан, – обречённо пробормотала она.

– Я же говорил, – прошептал коммуникатор, – что со мной не соскучишься. Тебя ждёт потрясающее замужество. Будет феерично.

Талех отключил связь.

«Бред какой-то», – подумала Женя, представляя будущие ночные кошмары…

Однако же есть и приятные стороны. Следующие два часа перед сном вместе с Талехом… Наедине! Да она ради этого готова смотреть не то что эротическое шоу гремлинов, а даже «Планету-2».

 

Глава 64

Незваные гости

Спустя несколько дней Рэпсид и Зверь дуплетом подошли к галактическим воротам и незаметно миновали разверстую Пасть. Едва корабли очутились в «голове» Тигра, как у Жени, наблюдавшей с мостика, разыгралось воображение. Казалось, что тигриные клыки вот-вот клацнут, сомкнувшись позади, и захлопнут ловушку, а корабли окружат фагоциты, то есть звёздные инспектора на фланоциклах. Однако ничего подобного не произошло. Режим маскировки работал стабильно.

Как и предсказывал Шердан, спрут не последовал за ними, а затаился где-то в обломках неподалёку от ворот.

– Прекрасно, – решил Талех. – Теперь ему не удастся застать нас врасплох. Подготовимся к засаде, как только ляжем на обратный курс.

Штурман, следуя подсказкам Эльи, проложил оптимальный маршрут на пути мусоровозов. Корабли шли довольно медленно, огибая густонаселённые районы Атмолата, и стараясь ни с кем не столкнуться. За штурвалом, как обычно в таких ситуациях, сидела Ним.

– Борек, ты отличный пилот, – приободрил первого пилота капитан, – но у Нимрадилль реакция лучше.

А своенравную рунаринн Талех предупредил, что это не то место, где можно закладывать виражи. Ним, разумеется, пробурчала что-то недовольное, но приказ капитана нарушить не осмелилась. Навстречу то и дело попадались большегрузы, и даже на окраинах Атмолата был велик риск попасть в аварию. Особенно теперь, когда дуплет окружало защитное поле невидимости.

– На границе Квадры и в зоне ускорителей будет проще, – обнадёжила Элья.

Обогнув центральную часть космического архипелага, корабли резко ушли вверх, и острова-атмолы поплыли у них под ногами, уплывая назад за облачный горизонт… Евгения жадно провожала взглядом парящие города, хвойные рощи и каменистые горы…

– Если всё сложится удачно, то на обратном пути мы обязательно тут остановимся, – пообещал Талех, перегнувшись к ней через подлокотник.

Этот хитрец знал, чем соблазнить Женьку. Тем более она всё ещё злилась на него из-за шоу гремлинов. Вернее, за то, что Сандер был в курсе. Хотя ему и положено, как опекуну, но если знал Сандер, то и Морголина. Опекунша, конечно, не упустила случая воткнуть шпильку. А Евгения не собиралась с этим мириться.

– Зато ты познала многие нюансы разговорного джамранского языка, – посмеиваясь, заявил Сандер, когда на следующий день взбешённая подопечная явилась к нему на урок.

– Какой ещё язык!? – возмутилась Женя. – Они там почти не разговаривали. Им и без того было чем заняться.

– Разве? – удивился Сандер. – А стихи?

– Эти скабрезные вирши? – фыркнула Женька, плюхаясь на диван.

– Вот! – рассмеялся Сандер. – За одно это я ставлю тебе зачёт. Согласен, у гремлинж только непристойности на уме, и похабные стишки не услаждают слух… Но как заводят!

И Женя вдруг поняла, кого её напоминают гремлины – инопланетную версию вагантов. Чересчур экзотичную и менее романтичную, но… Пришлось признать, что джамранские непристойности усваивались легче, чем многослойные прилагательные и перверсивные глаголы.

Кстати, о языках. Миновав инспекторские посты, дуплет остановился на внутренней границе Квадры, чтобы произвести сканирование. Пока учёные отслеживали сигнал Аверса, параллельно с поисками следов джамранской ДНК, Элья беседовала с лингвистами.

– Галактический язык – наггеварский. Все обязаны учить. Если не выучил, тащат к гипно-наггу. Тот вкалывает яд и внушает… После этого, всё что угодно выучишь.

Генетические исследования Рокена подтвердили, что джамранскую РНК-сыворотку можно адаптировать к наггеварской ДНК. Оставалось придумать, как отловить наггеваров и привить им переводчик.

– Генокоды я выделил из ДНК Доминика. Сами-то мы привьёмся. Но как быть с туземцами? Кроме наггеваров есть тигримы и другие. Вдруг повстречаем…

– Тигримы используют речевые имплантаты, – объяснила Элья. – Это секретные технологии. Применяются лишь вероссцами.

– Не вижу проблемы, – развёл четырьмя руками ЗуЗоор. – Обойдёмся позитронными переводчиками.

А Женя снова испытала гордость за соотечественников.

Пока лингвисты настраивали приборы на обработку и перетрансляцию наггеварской речи, Элья показывала линдри образцы наггеварской письменности. Женя пристроилась рядышком, почему-то ожидая увидеть что-то вроде иероглифов. Но оказалось, что имперцы пользуются буквенным алфавитом. Тридцать три символа, выстроились боевым клином, словно идущие в атаку воины с копьями и мечами.

«Даже алфавит у них какой-то хищный», – подумала Женька.

Элья заодно продемонстрировала и тигримскую письменность. У тигримов было два алфавита: буквенный и древний – нечто среднее между маркафскими пентаграммами и руннской клинописью…

– Руннэ по-прежнему употребляют клинопись! – обрадовался ЗуЗоор, как заядлый языковед.

Даже Сандер не устоял, когда узнал, что планируется лингвистический штурм Наггеварской империи и включился в работу.

– Как говорят земляне, – довольно заметил опекун. – Здесь просто рай для лингвиста.

Но к великому огорчению профессора Сандера кваты и бокры успешно обходились без письменности.

– Кваты – понятно, – рассуждала землянка – специалистка по древним наречиям и помощница ЗуЗоора, взиравшая на него с обожанием. – Живут-то они под водой. Но бокры… Настолько примитивные существа?

– Почему сразу примитивные? – удивилась Элья. – Они конечно малоразвитые в области космических технологий, по сравнению с остальными. Зато у бокров богатая духовная культура и совершенная форма хранения и передачи информации – органические симбионты памяти. Любой из них вмещает столько знаний, что вполне хватит на сотню галактических библиотек. Раньше так было… – Элья вздохнула. – А нынче лишь немногие бокры хранят культурное наследие веков. Немногие, кто сумел бежать вместе с тигримами, спрятаться в системе Хвоста, остаться свободными и спасти симбионтов памяти. На Вероссе есть и город бокров… Кто не успел – попали в рабство и деградировали. Некоторые получили статус вольноотпущенных. Эти собирают мусор, водят мусоровозы и участвуют в сопротивлении.

Всё-таки прав оказался Сандер. Землянка-лингвистка, открыв рот, блаженствовала в лингвистическом раю…

– А что это за симбионты памяти? – немедленно поинтересовался ЗуЗоор.

– Всё, что мне известно, – задумчиво проговорила Элья, – это губчатые организмы, впитывающие молекулы памяти как воду. Губки выращивают многие поколения носителей. После смерти бокра губку извлекают и кладут в воду, пересадив фрагменты новорожденным бокрам-потомкам. Губка-симбионт растёт внутри носителя в течение всей жизни и обогащается новой памятью. Остальное хранится в воде, чтобы каждый мог приобщиться к знаниям. Если выпить этой воды, то узнаешь много интересного. Я однажды попробовала. Это как книжку читать, или видео смотреть…

– А влияние на личность последующего носителя? – уточнил линдри.

– Абсолютно никакого. Губки впитывают память, а не личности. Симбионты неразумны…

– У кватов иначе?

– Феноменальная память. Они передают друг другу мыслеобразы и кодируют информацию в жемчужинах для будущих поколений. Достаточно приложить жемчужину к виску, чтобы получить необходимые знания и представления. Подлинное назначение акватторианского жемчуга вовсе не украшать нагари. Так же как у кораллов и перламутровых кварцинитов.

– Невероятно, – крутил головой потрясённый ЗуЗоор на пару с помощницей.

Сандер уже не огорчался и набрасывал в электронном планшете конспекты лекций для студентов джамранского университета на Рахторе.

Постепенно, слово за слово перешли к другой животрепещущей теме – яд наггеваров.

– Нагги, заламины и нагари выделяют яд, – рассказывала Элья. – Раньше я не видела особой разницы в его свойствах, но меня просветили, – она старательно прогнала нежелательные воспоминания.

– Гипнотическим воздействием обладает только яд нагга. И только нагг способен внушать. Яд заламина убивает и дарит наслаждение, как наркотик или… афродизиак. В определённых условиях, – Элья смутилась. – Состав заламинского яда зависит от его настроения и состояния. Если заламин благодушен – яд сладок и вызывает приятные ощущения. Ежели зол – убивает или причиняет боль, как пожелает заламин. Яд нагари гораздо слабее. Он лишь парализует жертву. Обычно нагари выделяют яд в целях самообороны или в период нессета. А также для нассар-нола. Супруги нассаримы смазывают им когти, кинжалы и копья…

Внутри Квадры сигнал Аверса не обнаружили, и штурман вывел корабли на внешнюю орбиту четвёртой звёзды Квадры. Талех приказал частично снять маскировку и вернуть обычный режим работы корабельных систем.

Путешественники заняли очень выгодную позицию. Излучение звезды скрывало корабли от радаров Атмолата. Но, благодаря мощным усилителям и фильтрам, это не мешало приборам сканировать пространство. Прощупывание ближнего и дальнего космоса заняло целую неделю. Все уже отчаялись, когда приборы захватили импульсы датчика. Отфильтровали помехи, усилили и…

– Есть! – воскликнул связист. – Я отследил направление. Фиксирую местоположение сигнала…

Сверив курс со звёздными картами, которые в спешном порядке составлял Фиримин, они установили местонахождение датчика, а, следовательно, и Марка Аверса. Живого или мёртвого.

– Туэресс, столица Рассахщи в сердце Империи, – подтвердила Элья.

– Далековато же он забрался, – удивился Талех.

– Или его забрали, – покачал головой Гилех.

– И хорошо бы ещё живым, – высказал опасения Гэбриэл.

Он сообщил Камилле, что дядя Марк нашёлся, и девушка потеряла покой. Она не могла спокойно есть, спать, и забрасывала Гэбриэла вопросами.

– Точнее установить сложно, – сказал Фиримин. – Подойти бы поближе…

Вскоре на мостик поступил доклад от Рокена.

– Генетический след, капитан… Джамрану были здесь или ещё здесь. След тянется к Хвосту… Туда ведёт самый чёткий показатель ДНК-сканирования…

– Возможно, к одной из ледяных планет, – предположил Гилех.

– Нужно определиться, – постановил капитан и созвал очередное совещание в кабинете мостика. Заседание длилось три часа. Потом обе команды собрались на обзорной палубе.

– Придётся разделиться, – объявил Талех. – Зверь под командованием капитана Гэбриэла летит в систему Хвоста на поиски уцелевших джамрану из галактики Вихря. Состав экипажа: Миритин, Фиримин…

Шакрен улыбнулся. Он надеялся запечатлеть «ледяного змея», предполагая, что это может быть.

– Гилех, Рокен, Нимрадилль…

Далее по списку следовали офицеры, инженеры, техники и группа вооружённых десантников.

– Рэпсид отправится к системе Туэресса за Марком Аверсом. Если кто-то желает примкнуть к экспедиции Зверя, подавайте заявки. Я рассмотрю… Часть пути мы пройдём вместе. После выполнения задания, встречаемся в системе Квадры. Ориентировочно через одну фазу. Есть вопросы?

Затем капитан зачитал отчёты штурмана, инженера, ксенопсихолога и напоследок добавил:

– Поскольку на борту не установлено оборудование для стационарных планетарных ускорителей, то мы двинемся в привычном скоростном режиме. Старт – завтра утром. В Туэресс прибудем через семь дней из расчёта времени на подготовку, а сейчас… Вольно! С завтрашнего дня начинаем готовиться. Рокен, Гилех и Лео, жду вас в генетической лаборатории…

Асаро вышел от капитана лишь поздно вечером. Остановился на средней палубе, активировал генетическое зрение и решительно направился в оранжерею.

На берегу голографического моря, прямо на песчаном покрытии сидела Элья. Смотрела на голографический закат и слушала шум волн, накатывающийся из динамиков в глубине голографической ниши…

Лео подошёл неслышно, как всегда, но руннэ почувствовала его и обернулась.

– Присядешь?

Воин улыбнулся и уселся на камень-ступеньку.

– Не понимаю, к чему эти иллюзии, – стараясь придать голосу безразличие, заметила Элья. – Кого они обманывают?

– Тебе надоело море? – спросил Лео. – Поменять режим? Мне знакомы эти технологии. Пульт расположен на стеновой панели, в соте… Лес или озеро?

– Оставь, – Элья дёрнула плечом и швырнула камушек в голо-волну. Раздался всплеск. По оболочке фотонной проекции пошли круги, как в настоящей воде. И тут же были смыты прибоем.

– Иллюзия прибоя… Лео, я начинаю думать, что ты – иллюзия…

Лео слегка приподнял брови и усмехнулся.

– Тебя это терзает?

– А тебя? – Элья резко повернулась к нему.

– Я спросил о тебе, – уклонился от ответа асаро. – Ты думаешь о заламине и потому грустишь?

– Нет, – хмуро ответила Элья. – Я страшно зла… Нет! Я не знаю, что чувствую, по правде говоря. И… Да, я думаю о нём.

Лео присел рядом и взял её за руку.

– Я должен помочь… разобраться.

– Зачем, Лео? Я не хочу его больше видеть. И даже не уверена, что он жив. Я вышвырнула инспектора Эшесса за борт… Он мог не выбраться на атмол, задохнуться и умереть.

– И это гнетёт тебя сильнее всего, – улыбнулся асаро.

– Ох, – она изумлённо взглянула на воина и уткнулась ему в плечо. – Наверное. Я не хочу винить себя в его гибели и… Надеюсь, что он выжил.

– Именно так, – подтвердил Лео.

– Ты слишком хорошо читаешь меня!

– По-другому и невозможно. Пока мы с тобой генетически связаны… Ты ведь хочешь встретиться с ним…

– Я не… – Элья растерянно мотнула головой. – Я хочу быть с тобой, Лео.

Воин отстранился, чем снова озадачил руннэ.

– Мы не вместе.

– Почему? – Элья нахмурилась. – Если ты об Эшессе…

– Нет, он не причём. Я – асаро.

– Ясно, – теперь Элья отодвинулась от Лео. – Асаро – одиночки?

– Неправильная формулировка.

– Какая же тогда правильная?

– Воин может остаться в одиночестве, когда пожелает или если так велит долг. Большинство асаро действуют в команде. Я сам боевой командир… Был им.

Элья повернулась спиной к морю, чтобы видеть глаза Лео.

– Я не понимаю. Ты говоришь, что мы связаны и не вместе. Как так?

– Всё просто, – ответил Лео. – Ты меня исцелила, и частица тебя останется во мне, а моя – в тебе… Мы чувствуем друг друга, мы связаны, но не вместе. Этой связи недостаточно. Должен быть путь – предназначение…

– Биогенетическая программа, – перевела Элья и горько усмехнулась, просеяв искусственный песок сквозь пальцы. Песчинки вмиг прилипли к эластичному покрытию, словно металлические крупинки к магниту.

– Может и так, – согласился Лео и повторил её движение. – Невзирая на связь и близость, пути у нас разные… Ты это скоро поймёшь. И отпустишь…

– Я не держу тебя, – вздохнула Элья. – Ты – держишь меня.

– А я отпущу, когда увижу путь, – улыбнулся асаро, вглядываясь в призрачную даль.

– Путь?

– Я найду остальных воинов и верну в строй. Вместе мы обязаны выполнить свой долг до конца.

– Какой долг?

– Уничтожить спрута.

– Отомстить? – уточнила Элья.

– Нет, мы не приемлем мести. Я говорю о безопасности и защите. Спрут нападёт снова и попытается нам помешать. Мой долг это предотвратить, позвав за собой асаро.

– А вдруг они не пойдут за собой? Нагги что-то в них изменили. Внушили. Или заставили.

– Я разберусь, – уверенно сказал Лео. – Воины-джамрану генетически запрограммированы идти за мной – за боевым командиром и выполнять мои приказы. Их закинуло сюда через пространственно-временную воронку, как и меня в галактику Зебры. Связь нарушилась. Это и вызвало неполадки в программе. Мой долг всё исправить… Я допустил оплошность. Они не должны служить императору. И я верну их.

– А если твоей республики больше нет?

– Есть и другие джамрану.

– А как же я?

Элья придвинулась к Лео. Он обнял её и притянул к себе… Некоторое время они сидели обнявшись, перед импровизированным закатом, пока красноватый краешек не скрылся за горизонтом, утонув в голографическом заливе… Тогда асаро ответил:

– У тебя иной путь, Эли. Но ты навсегда останешься в моих генах…

Кусты, деревья, беседки укутала тьма. Мало-помалу включилось ночное освещение. Замерцали звёзды на потолке, светильники в беседках и фонари на дорожках…

– Когда мы жили в галактике Вихря, наш генетический корпус стоял в окружении леса… Я любил гулять там, – тихо рассказывал Лео. – Листья укрывали подлесок, пахло мхом… Я помню, что в юности чувствовал по-другому. Однажды я встретил девушку и провёл с ней чудесную ночь… А потом всё изменилось. Это устроили для корректировки генетического восприятия и памяти. За этим строго следили в корпусе асаро. Генетические массажи, тренировки, генные инъекции… Но я всё ещё помню… Как сон. Он никогда не вернётся. Исключено. Асаро не позволено привязываться. Я – воин, убийца, защитник, Элья. Но с тобой… Прошлые чувства оживают. Я чувствую не только обмен, но и счастье… Это недопустимо. Генетическая программа диктует мне, как поступить. Это моя суть. Если её разрушить, личность распадётся. Я перестану функционировать. Мои гены успешно сливаются с твоими, пока это не угрожает стабильности организма… Но сильные эмоции вызывают сбой…

Элья изумлённо внимала. Впервые Лео говорил так много, так проникновенно.

– Пока я в силах это контролировать…

Асаро внезапно опрокинул её на песок, лицом к звёздному небу, то есть, к потолку корабля со встроенными отражателями… Улёгся рядом, задумчиво и слегка печально глядя на руннэ.

– Я покажу свой опыт через обмен… Обмен РНК-кодами… Это интересно и приятно. Ты поймёшь…

– Лео?… Здесь? А, впрочем… Никого ведь нет. После заката.

Лео огляделся.

– Я изменю настройки, – решил он.

Неторопливо расстёгивая курточку Эльи, воин метнул плечевой отросток к пульту… И вскоре они лежали в густой траве на опушке леса. А над ними шумели деревья, покачивая раскидистыми кронами на фоне чужих звёзд.

– Какая волшебная иллюзия, – вздохнула Элья.

Тем временем Камилла металась по каюте. Девушка застряла на распутье. Сначала она собиралась подать заявку, чтобы лететь с Гэбриэлом. Но потом засомневалась. Ведь Рэпсид отправлялся на поиски дяди Марка. Марка Аверса, который позаботился о ней после исчезновения родителей. Обеспечил ей достойную жизнь, дал образование. Но… Гэбриэл…

«А что Гэбриэл?»

В конце концов, Камилла здесь не из-за него. И неизвестно, как он к ней относится… Да, Гэбриэл ревновал, по-чёрному, особенно к Бореку… Даже неискушённая Камилла понимала, что это значит, не дурочка.

«А что это значит? Ровным счётом ничего!»

Других-то чувств Гэбриэл не проявлял. И почти не разговаривал с ней. По возможности избегал. На занятиях по навигации и вождению старался не коснуться лишний раз, не задеть ненароком хоть рукавом… Правда, иногда, Камилла ловила на себе хмурый взгляд разбойника. Тогда он сразу отводил глаза. А Марк… Единственный родной человек из прошлой жизни на Орданелле. Марк не виноват, что его подопечная связалась с авантюристом-контрабандистом королевской крови… А Гэбриэл столько раз помогал ей, никогда не бросал в беде, жертвовал собой и…

«Я же люблю его! И не хочу расставаться, снова терять…».

Камилла остановилась и беспомощно сжалась.

«Неужели Гэбриэл так дорог мне?… И Марк. Я давно не видела его. В каком он состоянии? Что он знает о моих родителях?»

«Всё! Хватит!»

Камилла выскочила из каюты и помчалась к Гэбриэлу. Она точно знала, что капитан у себя – отдыхает, пока в рубке дежурит Даген – офицер из команды Рэпсида.

«Если надо, я и с постели его подыму!»

Гэбриэл открыл сразу, как будто ждал, и хмуро бросил, пропуская её в каюту.

– Говори быстро и уходи. Я не расположен выяснять отношения на ночь.

Вот тут девушку и прорвало:

– А знаешь что, Гэбриэл! Много о себе думаешь! Выяснять отношения!? Ладно. Выясним. Ты мне небезразличен! И я, в отличие от тебя, не боюсь в этом признаться. Я хочу поскорее встретиться с Марком, и не могу без тебя. Что скажешь, Гэбриэл? Как мне поступить? Я искала у тебя поддержки! А ты… Ты ведёшь себя как бесчувственный негодяй! Ты – болван, Гэбриэл Кавари – кронпринц. Мы такое пережили вместе! Ты – мой капитан. Я… – она не знала, как остановиться. – Я не представляю жизни без тебя!..

Разбойник усмехнулся, невольно любуясь блестящими глазами девушки, раскрасневшимися щеками и растрёпанной чёлкой… В пылу сбивчивой тирады, волосы то и дело падали на лоб Камилле, и она раздражённо сдувала их.

«Да-а, – он и не заметил, как она изменилась, повзрослела. – Всего-то за пару месяцев?»

– Ничего так, милая сибилианская барышня! Да ты горячая штучка, Милли… О, извините, леди! Камилла Ренци.

– Каков твой ответ? – она проигнорировала насмешку. – Я полечу с тобой, только скажи, Гэбриэл. Ты этого хочешь?

Он пожал плечами.

– Да мне-то что! Лети искать своего дядю. Я бы всё равно тебя не взял в экспедицию. Это слишком опасно. На Рэпсиде с капитаном Талехом гораздо безопаснее. Я уверен, здесь тебе найдётся лучшее применение… А для меня ты всего лишь обуза…

«Хоть и весьма приятная».

– Ах, так!.. Ну и оставайтесь, Ваше высочество! Я немедленно переберусь на Рэпсид… Хм, обуза! – Камилла направилась к двери, обронив через плечо. – Борек учит пилотировать не хуже тебя. Как же он обрадуется… Ой!

В два прыжка Гэбриэл догнал её, развернул к себе и больно сжал запястья.

– Ой-ёй! Отпусти!

– Не смей упоминать при мне его имя! Не смей! И думать о нём забудь!

– А чьё же имя прикажешь упоминать?! – обозлилась Камилла. – О ком думать!? Если тот, о ком я думаю, даже слушать меня не хочет…

– Это не так… – Гэбриэл стиснул девушку в объятиях и вдруг поцеловал. Яростно впился в губы, ошеломив глубоким и жгучим поцелуем…

– Так чьё же имя мне вспоминать? – пробормотала она, когда разбойник отпустил её – слабую, дрожащую, с подгибающимися коленками…

– Моё, – хрипло ответил он.

– Да? – удивилась она.

– Да!

Гэбриэл подхватил девушку на руки, бросил на кровать, а сам расположился с краю.

– Зачем ты пришла, Камилла?

Она приподнялась на локтях и обиженно смотрела на него.

– Я… Надеялась ты мне скажешь…

– Нет, я не возьму тебя с собой. По той же причине, по какой ты явилась сюда… И… Я хочу уберечь тебя от опасностей. А ты готова стать моей, Камилла?

Девушка смутилась.

– Твоей?

– Да, моей. Дышать со мной одним воздухом и в едином ритме. Без вопросов и броковых условностей. А главное, без сибилианских бредней про обязательное замужество. Расставание неизбежно… Пусть на время, но я могу и не вернуться к тебе. Готова ли ты стать моей при таком раскладе? Если да, докажи.

– Это как? – растерялась Камилла.

– Как? – Гэбриэл рассмеялся, но не обидно, как раньше, а как-то даже ласково, чуть снисходительно. – Ну конечно! Я и забыл, что ты – сибилианская дев…

– Прекрати! – девушка вспыхнула и вскочила, но разбойник повалил её обратно и, смеясь, прижал к матрацу.

– Прекрати надо мной смеяться! Я не маленькая! Всё понимаю! – барахталась Камилла.

– Неужели? – Гэбриэл резко посерьёзнел. – Я наблюдаю за тобой не один месяц… Ни брока ты не понимаешь! Да ты понятия не имеешь об отношениях мужчин и женщин. Я говорю не о поцелуйчиках или вздохах украдкой…

– Я знаю, о чём, – пискнула Камилла. – Я читала, и подружки рассказывали… А тогда у канцлера… Я всё видела, хоть ты и мешал…

– Дурочка, – хохотнул он. – Разве ж я об этом?… Хотя, и тут твои познания оставляют желать лучшего. Впрочем, меня это не останавливает. Не приписывай мне чужих достоинств и рыцарских качеств… Я вот о чём. Ты ждёшь прекрасного принца, вроде Лео, и даже не представляешь, что значит любить живого мужчину с недостатками. А я – не прекрасный принц, то есть, я-то как раз принц, но не тот, которого ты ждала.

На глаза Камиллы навернулись слёзы.

– Неправда! Ты ничего обо мне не знаешь… Я не такая наивная, как ты думаешь. Я…

Комок в горле не давал говорить. Гэбриэл вздохнул и отпустил её.

– Вот, смотри. Я ещё ничего не сделал, а ты уже плачешь. А я такой, какой есть. Я – полукровка. Могу стать грубым, злым, эгоистичным, несдержанным. Запросто обижу словом или… Нет, я тебя не ударю, но… Могу причинить тебе боль.

Девушка всхлипнула и отвернулась.

– Стерпишь меня таким? Нет? Значит, ты придумала меня… Я жалею, что поцеловал тебя, тогда… Полагая, что все мы умрём. Теперь не знаю, как… Что ты делаешь?

Камилла схватила Гэбриэла за рубашку, притянула к себе и поцеловала.

– Что ты делаешь? – он вырвался, почти задыхаясь. – Держись от меня подальше! Думай, что предлагаешь. Иначе я возьму это, без зазрения совести, без всяких там прелюдий, уговоров, цветов и конфет, и…

– Ну да? – усмехнулась она и передразнила, – «Держись от меня подальше?» Неужто испугался? Как узнал, что я сибилианская дев… сиротка и бежать…

– Перестань, – разбойник нахмурился.

– А разве я не права? Или ты боишься, потому что я несовершеннолетняя? Так ещё каких-то пару недель и мне – двадцать два. Здесь другая галактика и никаких проблем с законом.

Камилла дразнила его.

– Какая ты ещё девочка, – неожиданно улыбнулся Гэбриэл. – Глупенькая.

Она фыркнула.

– Борек так не считает. Он…

И тут же её возражения заглушил новый поцелуй. Девушка вырвалась.

– А когда ты вернёшься, я расскажу, как ему понравилось со мной?

Камилла продолжала играть с огнём.

– Ах ты, испорченная девчонка! Кто тебя научил? Эта оторва Налка? – рассмеялся Гэбриэл и вмиг посерьёзнел. – А ведь могу и не вернуться. Что будет с тобой тогда? Соображаешь? Побежишь за утешением к Бореку, если я погибну?

– Не пугай. Не побегу. Но очень пожалею, что так и не стала твоей, пока была такая возможность.

– Осталось недолго…

– Пять дней, – убеждённо заявила она. – Зато будет повод проверить свои чувства. Если сомневаешься…

– Да не сомневаюсь я, – простонал разбойник, утыкаясь ей в плечо. – Ты сводишь меня с ума, маленькая шантажистка. Я хочу тебя… С тех самых пор как впервые поцеловал… Камилла!

Он подтянул её на изголовье, а сам утроился в ногах кровати. Не расстёгивая, стащил через голову рубашку, расстегнул брюки…

Камилла оторопела, в горле моментом пересохло. Она смотрела, как Гэбриэл раздевается, не в силах оторвать взгляд.

– Ты очень красивый, – только и смогла заворожено прошептать она.

В ответ он наклонился, рванул на ней блузку, так, что пуговицы разлетелись по кровати.

– И напористый…

– Запомни, ты сама этого хотела, – дерзко усмехнулся разбойник, беззастенчиво разглядывая её. – И не говори потом, что я тебя совратил, заставил, воспользовался твоей невинностью и неопытностью. Что я мерзавец, и не достоин девичьей чести, отвратительный мужлан, и всё такое…

– Сам ты дурак, Гэбриэл, – в тон ему ответила Камилла. – Так и будешь трепаться?

– А ты становишься женщиной, девочка, – вдруг рассмеялся он и бережно снял с неё блузку, лиф, юбку, совсем не путаясь в кнопочках и крючочках, ловко стянул остальное, включая чулки и бельё… Сбросил одежду на пол и опустился на девушку совершенно обнажённый, уверенный и сильный…

Под тяжестью его тела Камилла затрепетала и, млея от прикосновения кожи Гэбриэла к своей, потонула в жарком тумане… Ни о чём более не заботясь, с восхитительной пустотой в голове. Гэбриэл коснулся губами её уха и прошептал:

– Не бойся, Милли. Обещаю нежно и осторожно… Первое время…

– Сам не бойся, – задыхаясь, передразнила она. – А я, может, хочу бурной страсти…

– О, Камилла, ты выпустила брока из бутылки…

Вместо ответа девушка попыталась поймать его губы. Но теперь он раззадоривал её, увёртываясь всякий раз, когда она ухитрялась коснуться его. В пылу любовной игры он спустился ниже… Камиллу била крупная дрожь… И ещё ниже…

– Гэбриэл… – она приподнялась было, и без сил упала обратно. – Чт-то т-ты з-задумал. Разве т-так… Лучше поцелуй меня.

– Я и собираюсь, – заверил он. – Расслабься и забудь всё, чему тебя учили… Книжки, подружек… Я сам научу тебя наслаждаться без оглядки…

За сутки до прибытия на Туэресс, на Зверя погрузили необходимое оборудование и тёплую одежду – для высадки на холодные планеты. Дороги Рэпсида и Зверя вновь разошлись. Капитан Талех проводил участников экспедиции и удалился в лабораторию – готовиться к вылазке в столицу.

Женя поднялась на обзорную палубу и смотрела, как стремительно удаляется серебристая звёздочка… Её друзья – Миритин, Рокен… улетали в неизвестность. Она уже скучала. Ведь раньше не приходилось расставаться в такой неопределённости…

«Вот почему Сандера с Морри туда не отправили? Они бы очень пригодились со своими геномометрами».

– А, вот ты где! – нашёл её Владислав. – Идём. Капитан ждёт нас в генетической лаборатории.

Женя вздохнула и кинула прощальный взгляд на звёздочку, уповая на скорую встречу.

А на Звере брюзжал Зверь, гневно сверкая глазами в сотах.

– Вот как! Моего мнения никто и не спрашивал! Сперва заставили лететь под брюхом этого… А теперь? Пойди туда, не знаю, куда! Принеси то, не знаю, что…

– Хватит! – не выдержал Гэбриэл. – Это очень важное задание.

– Какое ещё задание? Искать гены родственников этих пришельцев? А кто будет искать моего капитана? – капризно вопрошал Дух корабля.

– Погоди с выводами. Дойдёт очередь и до твоего капитана-повелителя. Этот спец по космическим аномалиям, как его… Фиримин обнаружил, или надеется обнаружить, кое-что в Хвосте, что, возможно, приведёт нас к твоему Повелителю. А, самое главное, – буй.

– Что, буй?

– Нам доверена важная миссия по спасению галактики. Пока они вытаскивают Аверса с ключом, мы устанавливаем буй.

– А почему мы?

– В системе Хвоста его не потревожат. Никто не доберётся.

– Откуда нам знать, где его установить? – недоумевал Зверь. – Почему именно там? Совпадение или случайность?

– Не важно, где, – вошедший в рубку Гилех, услышал последнюю фразу Зверя. – Надо лишь установить точку пересечения, в дальнейшем.

– Перед отлётом из Виктимуса, – пояснил Шердан, – Ллевелин передал нам чип с координатами первого буя. Мы зафиксируем расположение второго, вычислим точку равновесия между ними, и установим там третий буй.

– Точно, – подтвердил Гэбриэл и кивнул Дагену. – Вы тут подежурьте, а я – в каюту, устал что-то…

На самом деле, он собирался как следует подумать, а перед глазами периодически всплывало счастливое лицо Камиллы, в те моменты, когда… От этих воспоминаний становилось жарко и тесно… Поэтому лучше переждать нахлынувшие эмоции подальше от команды.

Рэпсид приблизился к Туэрессу на следующий день и чуть не угодил в своеобразный затор из кораблей.

– Ого! Да мы тут не одни! – воскликнул Борек.

К планете отовсюду прибывал транспорт – знакомый веретёнообразный и других конфигураций.

– Что здесь творится? – нахмурился Борек. – Что за сборище?

– Конгресс по вопросам инноваций рабства в Наггеварской империи? – хихикнула Женька.

– Здесь всегда так? – удивился Ромерик. – На орбиту не пробиться.

– А что? Всё ж таки столица, – заметил офицер по связи.

Талех предусмотрительно распорядился увести Рэпсид и спрятать его за третьей луной Туэресса. И теперь они наблюдали за происходящим с безопасного расстояния.

– Не всегда, – покачала головой Элья. – Так, обождите, это суда наместников… Сейчас узнаем, в честь чего переполох.

– Праздник какой-то, – предположила Евгения.

Элья покосилась на неё и попросила связиста:

– Подключитесь к вещательному каналу и проверьте, какая сегодня дата…

Прослушав несколько минут торжественные звуки наггеварского марша и прославления императора в эфире, Элья сообщила:

– Всё ясно. Мы угодили аккурат на сэптим императора. Столичный праздник.

– Так даже лучше, – рассудил Талех. – Им будет не до нас… Десант! Приготовиться к высадке. Через час жду всех в десятом шлюзе. И без опозданий!

 

Глава 65

Заламин императора

Окна зала парадных Облачений смотрели на дворцовую площадь. Эшесс наблюдал, как прибывает народ и толпится за ограждениями. Горожане с любопытством глазели на помост, но опасались подходить ближе. Помост пока что пустовал, а по периметру заграждений, отделяющих центральную зону, застыли с клинками наизготовку заламины императорской гвардии. Все до одного единокровные Эшесса – дети императора и его адзиф. Заламины-шадди – плоды обильного и энергичного очищения С-Рэшаша. Верные наггер-апа и первому заламину до последней капельки яда.

Заламины-шадди, тренированные старшим звеном – заламинами прежнего императора, находились под началом иситар-сита. Раньше им был Зерасс, теперь Эшесс-наггир. Прежде чем принять командование, он испытал каждого единокровного и назначил командиров подразделений, начальников казарм и наставников по тренировкам из старших…

Эшесс улыбнулся. Когда-то и он был таким же – гвардейцем, но уже тогда заламин-наггир – дитя от любимой адзифы, приближённый к императору, доверенное жало иситар-сита… Служить в дворцовой гвардии очень почётно. Туда не брали никого, кроме детей императорской крови, но выше титула шадди никому из них не подняться. Во всяком случае, пока жив иситар-сит-заламин.

Едва забрезжил рассвет, как широкие улицы Рассахщи-столицы заполнились празднично одетыми наггеварами – господами и слугами; вольноотпущенными рабочими и рабами – тигримами, бокрами и руннэ. Рабы подметали, орошали водой и усыпали цветами улицы. Рабочие следили за порядком и перевозили товар, а слуги – собирали информацию для господ. На улицах разворачивали торговые палатки. У водоёмов, на обширных газонах, разбивали пёстрые шатры с угощением для гостей столицы.

Эшесс разглядывал толпу на площади… Всего лишь зеваки. Их разгонят перед началом церемонии и выдворят на прилегающие улицы, когда станет прибывать знать. И простые обыватели смогут любоваться церемонией на проспектах – через огромные шаровизоры, установленные в конце тротуаров и на перекрёстках.

Церемония чествования императора, ритуала Пробуждения избранных и подношения даров продлится до обеда. Затем состоится парад, когда император проедет по главным улицам столицы, а вечером – пиршества для знати; ярмарка и аттракционы для народа…

Ныне совершится давно задуманное. В числе семей, выбранных для ритуала Пробуждения, займёт почётное место и род Шуон-чи. Император постановил следовать древнему правилу: «Одна рука карает, другая – милует». С подачи иситар-сита, разумеется.

– «Истинное правление отмечено великодушием», – преклонив колено перед наггер-апа, Эшесс повторил изречение давно почившего прародителя императора – Великого Нагга-философа.

– Я приму твой совет, дабы возвеличить правление, – благодушно отозвался император, возложив ладони на голову дитя, и погладив жалом свой растущий живот.

На деле же Эшесс преследовал собственные интересы. Вернее, отдавал последний долг Шэгши. В свой сэптим император самолично вдохнёт жизнь в яйцо убитого им донора, сам того не подозревая. Шинари – нанула Шэгши согласилась подложить яйцо вместе с двумя своими. Эшесс принёс яйцо в дом Шуон-чи и лично сообщил Шинари горькую весть.

Вдоволь наплакавшись и накричавшись, она злобно прошипела:

– Я найду этого ублюдка ссаламина, кем бы он ни был, и натравлю на него нассар-нола…

– Бойся вершить самосуд, – предупредил Эшесс, – если хочешь жить. Мы сами найдём его, а император накажет, по законам Империи.

– Ты не понимаешь! – из глаз Шинари брызнули ядовитые слёзы. – Он сломал…Нет! Уничтожил Шэгши… Она не просто была моей нанулой. Нас пробудили в один сэптим. Мы одновременно вылупились из яиц, росли вместе… Я уверена, этот подлец обманул бедняжку, соблазнил. Она была такая доверчивая… Или вынудил угрозами! Иначе, Шэгши рассказала бы мне.

– А если она любила его? – тихо откликнулся Эшесс. – И не хотела неприятностей им обоим.

Шинари свирепо уставилась на него, утирая слёзы.

– А почему же он не защитил её?! Не отомстил?! – подозрительно оскалилась змейка, так непохожая на бедную возлюбленную заламина-нагги. – Зачем ты сохранил яйцо? Разве не тебя послали всех изничтожить…

– Я – иситар-сит, – с достоинством ответствовал Эшесс. – Долг перед наследником вынуждает меня исправлять ошибки императора. Да, я счёл разумным сберечь точную копию Шэгши, как единственную нагари из потомства, в залог вашей преданности будущему императору… Скоро наггеши родится.

Глаза Шинари заинтересованно расширились, слёзы мгновенно высохли.

– И, ежели ты, – продолжал заламин, – Шинари из рода Шуон-чи обязуешься сохранить в тайне мой визит и вырастить нагари своей нанулы, как собственное дитя, то… Обещаю, в ближайший сэптим императора твой клан удостоится милости пробуждения. Я сам позабочусь об этом.

И ни слова о том, что он предупредил Щитора, и нассар-нола удалось спасти часть нассаримов из кладки Шэгши.

Эшесс задействовал все прошлые связи и раздобыл термостойкую растительную краску – замаскировать яйцо Шэгши расцветкой Шинари. Краска устоит перед термическим дыханием и не причинит вреда зародышу. Потом, конечно, облезет и рассыплется, но её хватит ровно на столько, чтобы никто не догадался…

– Иситари-сит… Г-господин?… – отвлёк заламина от раздумий негромкий запинающийся голос.

Эшесс обернулся и увидел совсем юного шадди, нерешительно топчущегося чуть поодаль.

«Сколько ему? Сэптимелей одиннадцать-двенадцать?»

Младший единокровный, последнее дитя С-Рэшаша перед явлением наследника. Очевидно, что после него Великий Нагг очищался впустую… Нежеланные воспоминания накрыли Эшесса…

«Доминик!»

Всё-таки заламин сильно привязался к мальчишке и долго оплакивал его сердцем… Второе сердце будто умерло тогда, вместе с ней, оскорбившей и предавшей его любовь… Иситар-сит стряхнул воспоминания как росу с листа и спросил переминавшегося с ноги на ногу шадди:

– Чего тебе?

– Пора облачаться, господин, – испуганно напомнил тот.

Эшесс хмуро глянул на внушительный манекен с тяжёлыми одеждами: отделанной жемчугом накидкой, поясом и нагрудными лентами, расшитыми золотой нитью с измариллами. Обязательное облачение иситар-сита для церемонии… Вот уже несколько сэптов Эшесс выполнял обязанности иситар-заламина императора, но лишь сегодня на церемонии Великий Нагг объявит об этом всем…

«Роскошное одеяние».

Заламин-наггир знал, какое оно тяжёлое, из-за вплетённых в ткань металлических пластин и колец. Когда-то сам помогал облачаться Зерассу…

– Принеси, – велел Эшесс заламину-шадди.

Подросток робко приблизился к манекену, совсем теряясь на его фоне, какой-то мелкий и хрупкий даже для своего возраста…

«Н-да… А С-Рэшаш, похоже, вырождается».

Это рано или поздно случалось со всеми наггами.

– Как тебя зовут? – спросил Эшесс, когда ребёнок тонкими руками потянул на себя наряд, пробуя снять его с манекена.

– Тонишш, заламин-наггир…

«Наверное, я ошибся с возрастом. Ему сэптимелей девять, не больше».

– Принеси, Тониш! – распорядился принц-заламин.

Надлежало понять, чего стоит этот изнеженный шадди.

Ребёнок кое-как стащил облачение, тут же уронив ленты, пояс… Торопливо подобрал и, еле удерживая накидку, поволок её к старшему, замирая от ужаса. Заламин-наггир имел право и наказать за неловкость…

– Подними, – равнодушно приказал Эшесс.

Тониш сгрёб тяжёлое облачение в охапку и упал, зацепившись за ленты. Эшесс вздохнул и направился к нему, а шадди, парализованный ужасом, уставился на иситар-сита, стоя на коленях. Заламин-наггир приблизился и взглянул на единокровного сверху вниз. Тот боязливо сжался под суровым взглядом.

«Ясно. Никто до сих пор не забрал этого задохлика от адзифы-моа, – догадался Эшесс. – Пора исправлять ситуацию. Переселить его в казармы для заламинов-шадди?… Затравят неженку… Ладно, сам буду его тренировать»

– Я позову придворных, – сконфузился Тониш. – Они…

– Не нужно!

Эшесс рывком поднял ребёнка с колен, ухватив за ворот кафтана.

Тониш-шадди дёрнулся в испуге, жало вырвалось из штанов и метнулось к заламину-наггиру.

«Есть реакция! – удовлетворённо подумал Эшесс, перехватывая тонкое, слабое и пока неопасное остриё малыша. – Значит, ещё не всё потеряно».

Жало обмякло, и шадди завопил, что есть мочи, норовя вновь упасть на колени:

– Простите, господин! Смилуйтесь! Пощадите!

Эшесс залепил ему звонкую пощёчину. Тониш умолк и зажмурился, приготовившись к отрубанию жала, как минимум.

– Запомни, – веско сказал иситар-сит. – Ты – заламин-шадди императора и элитный пол. Никогда и не перед кем не извиняйся и не проси пощады. Ты понял?!

Ребёнок испуганно закивал. Он бы заплакал, но заламины не плакали, слезами. Эшесс отпустил его.

– С этой минуты, ты – мой жалоносец на церемониях. Сегодня же вечером переберёшься ко мне. Уяснил?

Тониш кивнул, теперь гораздо уверенней, живее, но, по-прежнему не веря своей удаче. Так стремительно взлететь из порядком надоевшего адзифирата в покои самого иситар-сита, которого он раньше едва знал и мог лицезреть только издалека…

– И вот ещё. Ступай к себе и принарядись. Пусть адзифи-моа подберёт тебе наряд. Будешь сопровождать меня на празднике.

Личико шадди осветила детская улыбка:

– Я увижу самого наггер-апа?! – и тут же испуганно поправился. – Великого Нагга…

– Разумеется, – усмехнулся Эшесс, не сомневаясь, что родитель не часто выказывал благоволение к заморышу. – Не просто увидишь, а станешь подавать ему дары.

Ребёнок заулыбался, но спохватился и нерешительно переступил, поглядывая на кучу на полу.

– А с этим что? Мне поручили…

– Ступай, – раздражённо бросил иситар-сит. – Сам разберусь… Марш отсюда! И не опаздывай на церемонию.

– Я приду вовремя, – серьёзно кивнул Тониш и убежал, распираемый от гордости, торопясь поделиться радостью с моа…

Оставшись в одиночестве, Эшесс подобрал одеяние, не спеша облачился пред огромным зеркалом в раме, сплетённой из золотых змей. Критически оглядел себя… Облик у него царственный, но тяжесть легла на плечи, сковывая движения.

«Как быстро освободить жало? – мрачно размышлял он, просовывая остриё в тесный длинный чехол задней части облачения. – Если не затягивать пояс, накинуть ленты, не перекрещивая и в нужный момент разорвать чехол».

Защита императора важнее, чем соблюдение этикета…

Зеркало отразило восходящее солнце. Эшесс отошёл к окну, проверяя возможности накидки, и замер от восхищения.

Над Рассахщи занималась заря, стремительно раскрашивая марево горизонта. Острые лучи Радоша-солнца вырвались на волю и вонзились в небо сияющими пиками, и небо заполыхало солнечной радугой. Лучи скользили по хрустальным крышам и куполам зданий, каменным парапетам и перилам балконов, высвечивая изваяния ледяного змея. Голубое стекло искрилось и переливалось в потоках света. Радуга разлилась на всё небо, когда Радош целиком поднялся над горизонтом, колеблясь в жаркой дымке и отражаясь в блестящей воде каналов. Воздух наполнился ароматами цветов, усыпавших улицы, взметнулся приветственными криками, и огласился рёвом фланоциклов, устремившимся по центральным аллеям к дворцовой площади.

Грянули трубные звуки наггеварского марша! И дробно вторили им праздничные барабаны…

– Пора! – провозгласил нагг-церемониймейстер, торжественной поступью входя в зал Облачений. Церемониальный жезл, обвитый его жалом, постукивал в такт шагам.

Заламин-наггир вернулся к зеркалу и надел на голову оптический обруч, завершив облачение.

Эшессу выпала честь первому идти по зелёной дорожке, соединяющей крыльцо дворца и высокий помост императора. Взволнованный Тониш семенил за иситар-ситом и нёс его жало, упрятанное в чехле. Это немного смущало принца-заламина, отвыкшего от дворцовых традиций. Он медленно шёл по дорожке, и озирался по сторонам.

Вокруг помоста, сразу за императорской гвардией, плотным кольцом выстроились нассаримы – и ящерка не проскочит. Воздушную зону курировали звёздные инспектора на фланоциклах. Эту почётную роль доверили самым достойным и отличившимся за последний сэптимель. А площадь скоро заполнилась флан о керами – воздушными каретами-антигравами с откидным верхом. Весь цвет окружной наггеварской знати слетелся в столицу…

– Погоди-ка! – заламин-наггир притормозил на полпути к помосту и скомандовал Тонишу:

– Остановись!

Когда неуклюжий подросток, зазевавшись, едва не обмотал его и себя жалом.

Эшесс настроил обруч на приближение и заглянул в каждый ближайший к помосту фланокер. Оттуда на иситар-сита уставились наместники, их дети, адзифы и свита – все с такими же оптическими устройствами на головах или мини-шаровизорами внутри антигравов… Ничего подозрительного или заслуживающего внимания: надменно-важничающие нагги, первые заламины-заги, взбудораженные праздничным ажиотажем. Жала с трещотками чуть подрагивали от возбуждения.

Принц-заламин невольно поморщился. Хорошо, что наггеварский марш почти заглушал трескотню, доносящуюся от фланокеров.

Рассматривая прибывших, иситар-сит скользил взглядом от кареты к карете, периодически фокусируясь на знаках отличия… Украшенные драгоценностями наряды, кричали о богатстве знатных родов; узорчатые покрывала адзиф… Наверняка под ними пряталось не одно симпатичное личико… Вот и семьи нагари вместе с нассар-нола.

Эшесс поискал взглядом Шуон-чи и нашёл их в первых рядах.

Этот герб с другими не спутаешь – змея обвивающая кинжал. Шуон-чи всегда отличались острым умом и воинственностью…

Заламин-наггир пробежал глазами по соседним фланокерам и… Одно из сердец ёкнуло… Эшесс вернул взгляд и в недоумении покачал головой.

«Показалось…».

Будто он узрел в толпе знакомое лицо, мелькнувшее из-под покрывала.

«Это невозможно!»

Тогда отчего же лихорадочно забились сердца, обгоняя друг дружку?…

Махнув Тонишу рукой, Эшесс продолжил путь и вскоре занял подобающее место на помосте – слева от трона императора, чуть впереди, и лицом к дворцу. Счастливый шадди присел на ступеньку у ног иситар-сита, не выпуская из рук жала. Волнуясь, он так судорожно вцепился в него, что Эшессу пришлось отобрать жало, хлопнув младшего по руке.

Тониш не обиделся. Он глазел по сторонам, а в голове втайне честолюбивого маленького шадди проносились амбициозные картинки… Вот Эшши-наггир жалит его в ходе священного ритуала яда и крови… Забывшись в мечтах, подросток вновь стиснул остриё иситар-сита и получил чувствительный шлепок по спине вырвавшимся из рук жалом…

В этот момент по зелёной дорожке вышагивали единокровный императора С-Вэшот и Манрасс – первый заламин С-Вэшота. Они сдержанно поклонились заламин-наггиру и заняли места на помосте. Справа от трона и чуть позади. Трон скрыл их от Эшесса, но ещё долго тот ощущал на себе неприязненный взгляд Манрасса… Это его император сперва хотел назначить иситар-заламином, а не своё опальное дитя. Но провидение решило иначе…

Эшесс вспомнил, что поведал ему однажды наггер-апа о своём единорожденном.

С-Вэшот появился на свет случайно. Прежний император С-Хонош был ученым – философом, автором книг и прослыл весьма далёким от государственных дел и равнодушным к очищению. Адзифират он содержал по традиции и ради потомства, а любимой адзифы у него не было…

Едва породив наследника, император оставил наггеши на попечение регента – единорожденного и удалился подальше от политики в один из удалённых округов, чтобы ничто не мешало ему писать философские трактаты. И как всегда, в подобных случаях, его подкараулил змей-рок, в образе прелестной адзифи-мими первого заламина тамошнего наместника…

От прекрасных глаз и форм Ораффи С-Хоноша не спасли даже глубоко философские взгляды на природу сцеживания яда… День за днём, ночь за ночью, и нагг-император обзавёлся целым отрядом заламинов и наггеши С-Вэшотом. Его тоже подкинули регенту-единорожденному, дабы капризный последыш не мешал предаваться очищению… А закончилось всё печально. С-Хонош так и умер, не снеся восторга в момент очередного соития, подточив собственный организм бесконтрольными и бесконечными выбросами яда. В отличие от заламинов, нагги соблюдали меру. Иначе сочиться ядом становилось опасно и требовалось своевременное восстановление…

За размышлениями Эшесс едва не пропустил явление адзиф императора, возглавляемых адзифой Рессаной – его моа, теперь и старшей, и любимой. Гордая Рессана не снимала покрывала на публике. Она лишь ненадолго приподняла расшитую жемчугом вуаль и улыбнулась своему дитя. С её благоволения адзифы расселись на ступенях, среди подушек, чуть ниже императорского трона. Сама Рессана с достоинством выпрямилась и осталась стоять, чтобы с приходом Великого Нагга занять почётное место – мягкое креслице в ногах у императора.

Эшесс с любовью смотрел на моа. Пока он служил на границе, она умудрялась через доверенных нассаримов при адзифирате слать «дорогому ребёнку» посылки с лакомствами, одеждой и деньгами…

Принц-заламин обожал её… Она родила его совсем юной… Адзифы созревали рано и уже в четырнадцать-пятнадцать сэптимелей их забирали от родных в чей-нибудь адзифират. А в шестнадцать или даже раньше – в пятнадцать, как Рессана, они становились моа заламина или маленькой адзифы. Иногда и того, и другого, если нагг и заламин-заги из разных кланов договаривались между собой. Это исключалось в императорской семье. У Эшесса никогда не будет адзифы-биби… Как и единокровного заламина-нагги, кроме Зерасса. После неудачных вторых родов Рессана потеряла ребёнка и способность к зачатию…

Помост заполнялся. В самом низу разместились придворные – знатные нагги императорской крови; наместники второго и третьего округов и префекторы императора… По знаку церемониймейстера музыку выключили, заламины придержали свои трещотки и в наступившей тишине прозвучал удар жезла. Нассаримы стражники распахнули парадные двери и на зелёную дорожку ступил император в золотой мантии, отделанной измариллами… Воздух завибрировал от ликующих выкриков подданных. Площадь забросали цветами. И Великий Нагг шествовал дорогой цветов, величественно переставляя ноги, а усыпанное самоцветами жало несли три жалоносца – наггеши из знатных семей. А далее следовали телохранители – нассаримы.

Эшесс внезапно пожалел, что С-Рэшаш отказался от свиты убийц.

«Церемония священна, – заявил он. – Убийцам там делать нечего. Я уверен в своих заламинах».

Сейчас имперские псы, как прозвали их экстремисты, спали в своих саркофагах наркотическим сном…

Император сел на трон под приветственные возгласы. Рессана опустилась в креслице у подножия трона, не снимая полупрозрачного покрывала. Зато младшие адзифы так и норовили приподнять краешки вуалей, разглядывая собравшихся с помощью оптических обручей, надетых поверх покрывал. И многие горячие заламины отвечали им восхищёнными взглядами. Император мог гордиться адзифиратом – одни красавицы…

Эшессу автоматически перешёл адзифират Зерасса, за исключением старшей и любимой. Они выбрали затворничество и уединение в одном из провинциальных округов, с разрешения императора, чтобы оплакивать своё горе. Если бы у Эшесса была любимая и старшая адзифы, он бы взял их с собой на церемонию, но…Принц-заламин ни разу не появился в своём новоявленном адзифирате, даже ради приличия. Адзифы напрасно ждали его, изнывая от неизвестности и безысходности. Сегодня они выглядывали с балконов, выходивших на дворцовую площадь, с надеждой любуясь на своего нового заламина-наггира. И шептались между собой, что возможно вечером на празднике в дворцовом парке удастся привлечь его внимание…

Эшесс раздражённо подумал, что в сэптимель императора принято представлять императорскому дому созревших адзиф из знатных семей, дабы Великий Нагг или заламин-наггир могли выбрать себе любую…

Иситар-сит едва не застонал от досады и дёрнул жалом… Не до этого ему теперь. Он всё ещё скорбел по Шэгши, и даже неистовые тигримки не могли заглушить боль утраты. Эшесс поспешно отвернулся от фланокеров, где, скорей всего, множество адзифи-мими пытались разглядеть в оптику или в шаровизор свою судьбу. Провинциальная знать не упускала шанса пристроить ко двору своих детей.

Приглушённо заиграла мелодия восхваления, и начались чествования. Церемониймейстер императора долго воспевал достоинства С-Рэшаша. Затем певцы от наместников округов воспевали и славили Великого Нагга. Наконец, устав слушать, император поднялся с трона. Когда затихли овации, и закончился дождь из цветов, С-Рэшаш поднял жало, провозгласив своё дитя заламина-наггира Эшесса из императорского дома иситари-ситом, и объявил о наследнике. Округлившийся животик императора скрывали просторные одежды, и не все могли заметить… После, целый час прославляли наггеши, а также принца-заламина, адзиф и силу очищения Великого Нагга.

Потом настал долгожданный час пробуждения. Заранее подготовленная повозка-антиграва, уставленная ларцами с яйцами знатных семей, выплыла из парадных дверей, приблизилась к помосту и остановилась. Эшесс разглядел среди прочих ларец с гербом Шуон-чи и слегка успокоился. Нассаримы по очереди подносили С-Рэшашу ларцы, а император дышал на яйца с добрыми пожеланиями. Когда он закончил, ларцы развезли по кланам и будущие родители, проверив состояние зародышей, повторно восславили императора. И долго славили.

Эшесс почти расслабился, напряжение спало. Он уже подумывал, как бы проведать Шинари и яйцо Шэгши… Если пробуждение совершилось удачно, где-то через сэптим-полтора на свет вылупится маленькая копия Шэгши-змейки…

– Время подарков! – провозгласил церемониймейстер, стуча жезлом, чтобы призвать к порядку зрителей.

Звук получался оглушительно громкий, благодаря устройству на конце, которое нагг регулировал жалом, усиливая по необходимости диапазон. На фланокерах, и на помосте установилась тишина.

Через парадные двери вплыла следующая антиграва-повозка, доверху нагруженная подношениями от каждого округа, и ещё одна, и ещё… Повозки сопровождали доверенные охранники. Самих дарителей за периметр не пускали, не полагалось. Пусть довольствуются лицезрением императора в шаровизоры или посредством оптики…

Антигравы остановились строго у линии допуска… Но передняя неожиданно пересекла черту, и Эшесс предостерегающе вскочил. В то же мгновение столбы-генераторы по углам возвышения мигнули и погасли, отключая защитное поле. И с повозки в императора полетели сотни, нет, тысячи разрывных дротиков…

Следующее, что помнил Эшесс, это как он сдирал облачение, разрывая чехол руками и остриём. В броске сшиб Тониша, и тот покатился по ступеням помоста, а заламин-наггир рванулся к оцепеневшему С-Рэшашу и набросил на него одеяние… Загораживая своим телом императора и адзифи-моа, иситар-сит приготовился к смерти. Последнее, что он явственно выхватил в толпе – лицо Эльи в одном из фланокеров. Она в страхе расширила синие глаза, откинув покрывало, и что-то беззвучно шепча…

– Не может быть, – проговорил Эшесс, отгоняя предсмертное видение. – Вот ты и пришла за мной. Эли! Эли… Я иду к тебе…».

Неведомая сила опрокинула его, толкнув в грудь, и принц отключился… Едва он пришёл в себя, отрыл глаза и судорожно вздохнул, как столкнулся взглядом с незнакомым заламином. Тот сидел рядом с Эшессом на корточках и двумя пальцами сжимал дротик, чуть не пробивший сердца иситар-сита.

– Как вы? – поинтересовался незнакомец, брезгливо отшвыривая дротик в сторону от помоста и протягивая заламину-наггиру руку.

– … Восстановить поле, – пробормотал Эшесс, кинув взор на трон.

Император зашевелился под облачением. К счастью ни один крошечный снаряд в него не попал. Адзифы и придворные валялись ничком, прикрываясь, кто, чем мог. Некоторые пытались бежать, но дротики настигли их внизу, за границами помоста… Несколько заламинов гвардии и нассаримов из охраны периметра, ринувшиеся на защиту императора, лежали неподвижно с разорванными грудными клетками…

Эшесс поискал глазами С-Вэшота, Манрасса и не нашёл… Однако все, кто оставались на помосте не пострадали, потому что… Второй незнакомый заламин загородил собой пространство перед троном, вытянув вперёд руки. Дротики отскакивали от него, как от заговорённого, и падали тут же, ворохом усыпая площадь.

– Портативные генераторы поля, – объяснил сидящий рядом заламин, указывая на свой браслет. – Защитит всех, если не высовываться.

Внезапно до ушей Эшесса донеслись вопли Тониша. Заламиныш скорчился у ступеней помоста, обхватив себя руками, и чудом оставался в живых. Дротики летели мимо, лишь задевая его – плечи и руки шадди кровоточили, пачкая всё вокруг зелёным.

Эшесс рванулся к ребёнку, забыв об опасности, и угодил бы под новый град дротиков, если бы проворный незнакомец не кинулся за ним. Дротики теперь отскакивали и от них. Вместе они затащили Тониша в радиус действия защитного поля браслетов. Поручив шадди незнакомцу, Эшесс бросился к запасному пульту за троном… И наткнулся там на С-Вэшота и Манрасса. Они залегли на ступеньках под защитой трона. Что-то смутило Эшесса, ненадолго. Думать об этом не было времени и, откинув крышку на спинке, он включил генератор. Столбы замерцали, поле восстановилось. Принц-заламин с облегчением вздохнул, сел на ступеньку и оглядел площадь…

Время как будто остановилось, пока кто-то покушался на жизнь императора. А то, что это покушение, Эшесс не сомневался. Группа заламинов ползком пробиралась к помосту, собираясь вывести императора из-под обстрела. Нассаримы периметра уклонялись от свистящих во все стороны дротиков, пытаясь подобраться к повозке-антиграве. Запоздало взревели фланоциклы – это инспекторы разгоняли с площади голосившую и шипящую публику на фланокерах… Зрители, разумеется, не пострадали. Каждый фланокер оснащён собственным генератором поля. И главное, император выжил.

Эшесс прикидывая, что делать дальше, увидел, как два незнакомца-спасителя, стараются оттолкнуть с помощью браслетов антиграву.

«Генераторы в браслетах?… Неизвестная технология».

Заламины, одетые как провинциалы…

«Неужто в провинции процветает наука и инженерная мысль?»

Тем временем ситуация изменилась. Повозка выстрелила несколькими очередями и заглохла… Или кончился заряд у дистанционно управляемого орудия, спрятанного в подарках, или экстремисты, в конце концов, удрали. Теперь не догнать и не поймать. Остаётся лишь разузнать, не заметил ли кто чего-нибудь подозрительного. Всегда найдутся свидетели, особенно после хорошей дозы яда.

Нассаримы отогнали антиграву в безопасное место. Эшесс вызвал дополнительную охрану и лекарей через шаровизор. Объявил народу, что церемония окончена, но празднество продолжается, несмотря на беспорядки. Великий Нагг и будущий наследник во здравии…

Притом, что немало заламинов и нассаримов погибло. Ничто не спасало от разрывных дротиков, если они попадали в цель – грудь наггевара. Сами по себе эти дротики, – гнусное изобретение повстанцев, – вряд ли смертельны. Но, управляемые психокинетической энергией руннэ, они пробивали себе дорогу сквозь любую броню, даже нассаримскую чешую, раздваивались, проникали в сердца и там взрывались, выстреливая спрятанными внутри иглами… Даже собственный яд оказывался бессилен.

Зато император и адзифы отделались лёгким испугом, а некоторых придворных только чуть оцарапало. Тонишу сильно досталось – все руки, ноги и плечи шадди были в крови. Пока он сидел на ступеньках к нему подбежала его адзифи-моа и, всхлипывая, прижала к груди… Подросток отбивался, стыдясь проявления чувств на глазах у иситар-заламина.

Эшесс пришёл ему на помощь, решительно отстранив адзифу. С этой минуты больше никаких моа, пока он сам не позволит. Тониш весь зелёный от стыда взглянул на заламина-наггира с благодарностью. Эшесс, выдержав укоряющий взгляд адзифы, указал ей на подушки у ног императора. Она накинула покрывало и беспрекословно отошла. Эшесс подозвал лекаря и отослал шадди с ним, велев младшему после явиться к нему на службу.

Затем иситар-сит проследил, чтобы всех адзиф в целости и сохранности доставили в адзифират. Напоследок обнял и поцеловал Рессану-моа, убедившись, что она не пострадала. Рессана хладнокровно созвала и успокоила плачущих адзиф; и спустилась с помоста, подгоняя их во дворец, покуда нагги-лекари хлопотали над императором. Напуганные придворные тем временем разбежались.

С-Вэшот с Манрассом никуда не делись на этот раз и потребовали у Эшесса отчёта. Иситар-сит вежливо послал их подальше.

– Сейчас моя главная забота – император, – отговорился он.

Императорский единорожденный и его заламин удались с оскорбленным видом…

«Они знали, где запасной пульт и не включили», – запоздало сообразил Эшесс.

Именно это его и смутило, когда он нашёл их за троном. Хотя, в тот момент сложно было что-то требовать от придворных. Никто ведь не ожидал покушения и, вероятно, поле отключили дистанционно…

Рассуждая таким образом, Эшесс проследил, чтобы тела погибших унесли и подготовили к упокоению… А сам всё время разыскивал глазами находчивых заламинов. Одному из них он обязан жизнью – дважды, а другому – жизнью императора, как минимум… Редкая отвага и благородство наггеваров из отдалённых округов…

Скоро он увидел их. Они стояли у помоста и тихо беседовали, озирая площадь…

«Как они прошли за периметр? – удивился Эшесс. – Впрочем, немудрено в такой неразберихе».

Сам факт нарушения Эшесса абсолютно не заботил. Да, неизвестные заламины преступили церемониальную границу, но тем самым спасли жизнь императору и всем, кто находился на помосте.

Не теряя из виду незнакомцев, Эшесс вызвал императорский фланокер. Туда погрузили императора, до сих пор пребывающего в шоке, штат лекарей и телохранителей. Эшесс распорядился доставить С-Рэшаша в его покои и поставить дополнительную охрану.

– Головой отвечаешшь, – прошипел он префекту центрального округа.

Тот кивнул и, запрыгнув на фланоцикл, догнал карету.

«Кто же главный изменник и заговорщик?» – с такими мыслями Эшесс приблизился к незнакомцам.

– Всей жизни не хватит, чтобы отблагодарить вас, – с поклоном заявил иситар-сит.

– Мы и не рассчитывали на благодарность, – с улыбкой ответил тот, что пониже ростом. – Мы действовали по зову сердец. Слава императору!

– Не часто встретишь такую преданность и самоотверженность, – улыбнулся в ответ Эшесс и спросил:

– Кто вы? Из какого округа? Чтобы я знал, кого прославлять за спасение.

– Тэлсс, сто пятый округ, – представился незнакомец. – Первый заламин-заги наместника С-Короша. Из-за слабого здоровья наггер-апа не смог прибыть на церемонию и отправил меня с извинениями и подарками. А это, – он указал на своего молчаливого спутника, – мой единокровный – Динесс.

Тот поклонился.

Эшесс не переставал удивляться. Он-то считал провинциалов невежами, но эти двое знали этикет и прятали жала… Однако что-то в облике Тэлсса на миг насторожило заламина-нагги, и тут же отпустило.

– Добро пожаловать во дворец! По зову обоих сердец и по велению долга мне надлежит принимать вас как высшую знать. За ваш благородный поступок. Будьте моими почётными гостями на празднике.

Они переглянулись и приняли приглашения, рассыпавшись в ответных благодарностях.

– Только… – спохватился Тэлсс и, сделав шаг, остановился. – На площади наш фланокер.

– Назовите серию, номер и его отбуксируют на дворцовую стоянку.

– Это не совсем удобно. Если позволите, я сам. Там – моя адзифа.

Динесс невозмутимо молчал, бесстрастно изучая фасад дворца.

«Впервые здесь, – определил Эшесс. – Ничего странного… Из такой галактической глухомани».

Иситар-сит распорядился насчёт фланокера, узнав кодировку. Вскоре нассаримы подогнали антиграву прямо к помосту. Заламин-заги помог выбраться из фланокера закутанной в покрывало адзифе, а заламин-наггир тем временем разглядывал герб. Спираль со змеиной головой внутри треугольника…

«Знак какого-то созвездия?»

Эшесс не мог вспомнить, видел ли раньше что-нибудь подобное, так как плоховато знал геральдику за пределами сто первого округа. А если честно, то и за пределами двадцатого.

Фланокер увели на стоянку, а иситар-сит пригласил заламинов и адзифу следовать за ним во дворец.

Двигаясь галереями и переходами, гости с восхищением осматривались. Эшесс заметил это, исподволь наблюдая за ними, и усмехнулся. Великолепное убранство дворца многих заставляло плакать от восторга или зависти…

– Входите, – он распахнул перед ними двери в свободные гостевые апартаменты. – Располагайтесь. Всё здесь – ваше. А я скоро навещу вас… Дворцовые обязанности.

– Как это мне знакомо, – с любезной улыбкой откликнулся Тэлсс, а Динесс дипломатично промолчал.

Как бы там ни было, но Эшесс собирался навести справки, подключив к этому придворного нагга-геральдиста, пока сам он будет проведывать С-Рэшаша. Кроме того, нужно встретиться с информаторами и назначить ответственных за расследование покушения…

Как только за иситар-ситом закрылась дверь, адзифа уселась на диван и подняла с лица покрывало:

– Уф! Как они в этом ходят? Я чуть не задохнулась, а уж сколько раз спотыкалась…

Она поморгала и аккуратно вытерла слёзы.

– А линзы… Не могу привыкнуть. Нельзя было генетически изменить зрачки?

– Не ворчи, – усмехнулся заламин, назвавшийся Тэлссом.

Он устроился рядом и обнял её за плечи.

Второй заламин, подозрительно хмурясь, обошёл роскошно обставленную гостиную, заглянул в смежные анфилады и вернулся к ним.

– Что скажешь, Лео? – поинтересовался командор. – Кого-нибудь из своих чувствуешь?

– Асаро где-то во дворце, – ответил воин. – Кажется, спят. В этой трансформации трудно усилить генетическое зрение. Я бы сходил на разведку.

– Лучше подождём до вечера, когда все будут на празднике.

– Согласен.

Лео-Дин продолжил осмотр апартаментов.

Женька отпихнула заламина, умастившего голову у неё на плече. Тот возмутился:

– Полегче! Не толкайся. Я же твой заламин-заги, как-никак…

– Эти линзы меня доконают!

– Дать запасные?

– Не надо. Прибереги для себя, а мне, пожалуйста, генетический укольчик? А? Талех?

– Рокен же объяснил, что такие радикальные изменения для земной ДНК чреваты. Это тебе не волосы в зелёный цвет красить или узоры на коже выводить… Зрачки – это чересчур сложная модификация. Даже мы с Лео предпочли линзы. С генетической доминантой шутки плохи.

– Издеваешься, да? Я – землянка.

– Ничуть… – он резко натянул ей на голову покрывало, закутал и дурашливо прошипел:

– Молщщи, адссифа. Ты долшшна покоритьсся мне…

– Отстань, заламин-балда! – фыркнула Женька, отбиваясь, выпутываясь из покрывала и передразнивая его. – Дома поговоришшь у меня, ссо ссковородкой.

– Заламин-балда? – Талех вскинул брови. – Это что ещё за звание?

– Это – обзывание, – хихикнула Женя.

– Вот я тебе покажу!

Талех неожиданно отпустил её, развалился на диване и улыбнулся как сытый тигр.

– Эх! Хорошо! Никаких тебе надзирателей-опекунов. Свобода!

И Евгения поспешно разделила его радость по этому поводу, чмокнув в щёку.

– Жучков нет, – сообщил Лео.

– Замечательно, – Талех потянулся, включил коммуникатор и вызвал Коршунова.

– Всё нормально?

– Так точно, капитан, – ответил Владислав. – А заварушка на площади вышла знатная. Аборигены до сих пор обсуждают. Вы – молодцы.

– Рад это слышать, – усмехнулся Талех. – Доложите обстановку.

– Мы летим на фланокере над особняком этого, как его…

– С-Вэшота, – подсказала ему Элья. – Единорожденного императора.

– Что вы там делаете?

– Судя по показанию этого алактинского прибора, капитан Аверс или его датчик находится там.

– То, что нужно. Ждите дальнейших указаний. Сами ничего не предпринимайте. Это приказ. Если что, немедленно связывайтесь со спецназом и возвращайтесь на корабль.

– Есть, капитан.

– Агрэгот и Камилла с вами?

– Так точно!.. А как прошло внедрение, капитан?

– Пока без сучка и задоринки. Обстоятельства благоприятствовали нам. Мы во дворце почётные гости, и сам иситар-сит нами доволен. Разберёмся. А вы празднуйте и по ходу изучайте обстановку… Конец связи.

Капитан отключил коммуникатор, огляделся и заметил неподалёку вазу с фруктами:

– А подкрепиться бы не мешало… Ева, хочешь? – спросил он, вскакивая с дивана.

Порылся в вазе и протянул Женьке что-то похожее на яблоко.

Евгения, в отличие от командора, сидела как на иголках. Роскошный дворец мнился ей комфортабельным капканом люкс со всеми удобствами. Талех уловил её нервозность.

– Не переживай, ксенопсихолог. Не раз из передряг выпутывались. А это даже не передряга, а отчасти запланированная акция. Точнее, жуткое везение.

– Точно, – хмуро заметила Женя. – Оно самое – жуткое. Это ловушка.

– К чему пессимизм? Мы в гостях. Правда, Лео?

– Тревожиться не о чем, – подтвердил асаро и сел на диван рядом с Женькой.

– Джамрану!

Талех плюхнулся с другой стороны с фруктом в руке, удивлённо поёрзал и недовольно скривился.

– Гатрак!

Он выпростал из-под себя жало.

– И как они с этим сидят!?

– Ага! – злорадно рассмеялась Женька, припомнив ему линзы и покрывало. – Так тебе и надо.

– Ужалю, – пригрозил командор.

 

Глава 66

В гостях у серпентария

Прежде всего, Эшесс убедился, что с императором и наггеши всё в порядке. С-Рэшаш как раз принимал молочно-медовую ванну с успокаивающими ароматическими маслами в окружении лекарей и мойщиков – нассаримов. Адзифы к омовению не допускались. В период вынашивания наследника яд требовалось сцеживать лишь изредка, с большой осторожностью и малыми порциями.

Придворные врачеватели заверили иситар-сита, что состояние Великого Нагга – удовлетворительное и позволяет ему участвовать в сегодняшних празднествах. Тогда Эшесс оставил императора на попечение лекарей и наведался к придворному геральдисту. Тот быстро разыскал нужную информацию, запустив поиск в шаровизоре. Современные геральдисты пренебрегали пыльными архивными каталогами и получали все данные, не выходя из кабинета.

– Сведения достоверные, – подтвердил геральдист. – Они те, за кого себя выдают. Древний, но захудалый и почти угасший род…

– Зато благородный, – ответил Эшесс.

Довольный результатами, он вручил геральдисту мешочек самоцветов и отправился дальше. По пути размышляя, что преданность провинциалов очень кстати. В случае чего будет, на кого опереться. Не исключено, что это не единственное покушение…

По дороге Эшесс выловил глашатая и приказал известить всех, что парад отменяется. Такое и раньше случалось. Зато вечерние празднества состоятся, и Великий Нагг почтит их своим появлением в саду.

Ещё один вопрос не давал иситар-ситу покоя: Действительно ли он видел Элью на площади?… На это не мог ответить никто…

«Она ведь погибла, – твердил разум. – У тебя на глазах».

«А я едва не преступил хрупкую грань между миром живых и мёртвых…».

Встревоженный информатор перехватил Эшесса в коридоре.

– Что удалось разузнать? – иситар-сит, подтолкнул слугу заламина в картинную галерею, подальше от стражников в переходе.

– Новые сведения о покушении…

– Я слушаю.

– Это Зерасс…

– Что-о?! Я не ослышался? Это невозможно. Он на каторге… Или?

Глазки информатора забегали. Эшесс нахмурился. Внезапная догадка, как остриё чужого жала…

– Где Зерасс? Отвечай!

Слуга отвёл взгляд.

– Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! Где Зерасс?!

– Сбежал… – тяжело сглотнув, ответил заламин и поднял на иситар-сита виноватый взгляд.

– Когда?

– Примерно сэпт назад…

– Что-о?!! – заорал Эшесс. – Почему мне не доложили?!

Информатор втянул голову в плечи и присел.

– Э… Великий Нагг ждёт наследника… Нельзя беспокоить, – забормотал он.

– Императора и не надо беспокоить. Для этого есть я!

– Я собирался сказать после праздника…

– Лжёшь!

Эшесс пренебрёг этикетом, благо наггов поблизости не было, и заострившийся кончик жала упёрся информатору в лоб.

– Не лги мне, – угрожающе произнёс иситар-сит.

– Не велели… – выдавил из себя заламин, свёл глаза у переносицы, в панике уставившись на жало, и обмочил от страха ядом штаны…

– Кто?

– Мне не велели! – в отчаянии выкрикнул информатор.

– Тебе могу прикассывать только я, – прошипел заламин-наггир.

Всё-таки он был слегка озадачен. Назревало кое-что посерьёзнее очередного выпада экстремистов. Заговор!

– Приказываю тебе я, от имени Великого Нагга.

– Я не… – информатор дрожал как лист на ветру. – Если я признаюсь, меня казнят…

– Хочешшь мущщительной сссмерти прямо сссейчасс.

Эшесс сдавил ему горло и припёр к высокой картине, изображающей императора С-Гадоша, убивающего неверного заламина». Остриё иситар-сита прокололо слуге кожу на переносице, выпустив капельку тёмно-зелёной крови.

– Отвечай.

Жало информатора выскользнуло в прорезь кафтана и нацелилось на заламина-наггира. Тот перехватил его свободной рукой, перекрутил и дёрнул. Слуга взвыл от боли. Тогда Эшесс нажал остриём сильнее, и кровь закапала на лицо информатора.

– С-Вэшот… – прохрипел слуга. – Он велел…

– И?!

– Сказал, что сам разберётся… Незачем беспокоить императора на сносях по таким пустякам…

– Пустякам? – Эшесс усмехнулся и отшвырнул слугу. – По пустякам говоришь? Это пустяк?… Почему теперь сообщил? Снова велели?

Заламин кивнул, утирая с лица кровь полой кафтана и пряча жало.

– Никому верить нельссся, – прошипел иситар-сит и сурово обратился к подавленному информатору:

– Значит так! Отныне ты служишь только мне. Никакого С-Вэшота и его прихвостней, чтобы рядом не было.

Слуга обречённо кивнул.

– Всё равно Манрасс меня убьёт.

Эшесс нахмурился.

– Тогда выбирай. От чьей руки предпочитаешь умереть: псов императора или наёмных убийц Манрасса? Или я сам убью тебя, как иситар-сит, без соизволения императора, на основании полномочий. Так что выбираешь?

– Служить вам, господин, – поспешно ответил информатор.

– Ладно, – подумав, решил Эшесс, – Притворяешься, что работаешь на С-Вэшота, а служишь мне… Сколько Манрасс тебе заплатил?

Слуга, запинаясь, назвал цену.

– Я плачу больше, – иситар-сит порылся в карманах и кинул информатору мешочек с жемчугом и рубинами. – Продолжай расследование и докладывай мне. Снаряди отряд на поиски Зерасса… Теперь ступай.

– Благодарю, господин, – заламин поклонился.

– Свободен!

Какое-то время Эшесс презрительно наблюдал, как информатор, пятясь, кланяется и задумчиво перевёл взгляд на картину, С-Гадош пронзал остриём сердце заламина-наггира, а тот извивался в агонии… Эшесс знал историю империи. Вскоре после убийства, С-Гадош узнал, как жестоко ошибся.

«Что-то здесь не то», – размышлял иситар-сит.

Он не верил, что Зерасс устроил покушение на императора. Заламин не может поднять жало на родителя. Преданный своему наггер-апа от рождения, впитавший почтение с ядом и кровью… Хотя, если вспомнить убийство наггеши… Однако наследник нагга – не сам нагг. Эшесс тоже убил бы прежнего наггеши; когда-нибудь тот вывел бы его из себя. Если бы не Зерасс. Наверное, своим преступлением единокровный уберёг младшего от худшей участи…

«Пора распутать этот змеиный клубок».

Только сейчас Эшесс осознал, как всё изменилось в столице и при дворе за время его отсутствия. Три сэптимеля – чересчур долгий срок для одного наггевара и слишком ничтожный для империи…

Пора вернуться к гостям. Его наверняка заждались…

Стражники в переходе, даже не шелохнулись, когда он пронёсся мимо них, торопясь в гостевое крыло.

Женя еле успела набросить покрывало, а Талех с Лео развалиться в креслах, когда открылась дверь, и вошёл заламин императора.

– Устроились? – с улыбкой спросил он. – Вы налегке, я вижу, но в апартаментах есть всё необходимое.

– Наши вещи в гостинице, – ответил Тэлсс-Талех.

– Слуги доставят. Вызовите их по шаровизору.

Эшесс приблизился к столу и поднял с него металлический колпак, который Женька сперва приняла за крышку-клош. Теперь в центре восьмигранного стола поблёскивал самый настоящий хрустальный шар.

– Разумеется, – улыбнулся Талех-Тэлсс.

Они уже знали, что шары – это средство связи, здесь они на каждом шагу, и начинают работать от прикосновения. Незваные гости их пока не трогали. Мало ли на чью физиономию нарвёшься по незнанию. Однако Лео давно на них поглядывал.

Заламин-наггир уселся в кресле напротив командора.

Надумал вести светскую беседу?

Что ж, джамрану Талех замаскированный под заламина Тэлсса известный мастер по части светских бесед.

– В столице вы впервые? – с улыбкой спросил иситар-сит, а прозвучало это, скорее, как утверждение.

– Впервые, – кивнул Тэлсс-Талех.

– Добро пожаловать в Рассахщи и Центральный округ! Завтра в городе станет поспокойнее, и сопровождающий покажет вам достопримечательности.

– Благодарю, – улыбнулся Талех.

– До начала праздника советую сходить в дворцовые купальни. Вызовите по шаровизору слугу-массажиста. Он проводит и массаж сделает, персональный…

При слове массаж, Женька нервно хмыкнула. Эшесс удивлённо покосился на адзифу в покрывале.

«Стеснительная или гордячка, как Рессана-моа? А, впрочем… Консервативны эти провинциалы».

– Простите, что вмешиваюсь не в своё дело, но… Почему вы не позволяете адзифе-лали открыть лицо?

Эшессом руководило естественное любопытство элитного пола, горячего в любовных утехах. И страстность заламина, давно забывшего дорогу в адзифират, неожиданно проснулась…

– Я не запрещаю, – ответил Талех. – Но уважаю её волю…

– Ваша любимая адзифа? – с улыбкой спросил Эшесс.

«И поэтому вы прячете её от высокопоставленных заламинов и наггов».

– И единственная, – ответил Тэлсс-Талех.

«Говорят так, будто меня здесь нет», – мысленно возмутилась Женька, но возникать было себе дороже.

– У вас есть потомство?

– Пока нет… Нас соединили всего два сэпта назад…

«Ничто не будоражит так, как тайна под покрывалом адзифы», – сказал нагг-мудрец, живший двести сэптимелей назад и прославившийся любовными похождениями. И это до сих пор не потеряло своей актуальности. Во всяком случае, для заламина-наггира.

Эшесс пододвинул кресло ближе к дивану, пытаясь разглядеть сквозь вуаль полуживую от страха Женьку. Змеиный взгляд обжигал через слой ткани, пусть тёмной, но газовой и полупрозрачной…

«Эфемерная защита».

– Можно? – спросил заламин-наггир, протягивая руку к покрывалу.

Командор если и озадачился, то виду не подал.

– Ваша милость, вам не обязательно меня спрашивать.

«Чего?! – Женькины мысли заметались как тигры в клетке.

Больше подумать она ничего не успела. Принц-заламин откинул покрывало, и мнимая адзифа встретилась с ним взглядом…

Согласно обычаям, заламину-наггиру не требовалось разрешения заламина-заги. Эшесс мог запросто воспользоваться правом императорской крови и взять любую адзифу… Но в таком случае, о дружбе на равных с Тэлссом-заги лучше забыть. Иситар-сит колебался, он не собирался подчинять себе заламина, спасшего ему жизнь…

А Женя осторожно рассматривала «змея подколодного», как она его окрестила про себя. И впервые видела живого наггевара так близко… Надо признать, было в нём какое-то опасное обаяние, поражающее с первого взгляда… Странно, но Талех в заламиновском обличии подобных эмоций не вызывал. Куда больше он нравился ей как джамрану…

«Тьфу! Этот гад смотрит так, словно приценивается… Э! Отставить! Я же чужая жена… То есть, пока ещё не жена, а всего лишь адзифа, – она совсем запуталась. – Спокойно, Женечка, спокойно».

Как всегда, в затруднительных ситуациях – она представила строгое лицо Грегори… Стало легче.

Эшесс недоумённо хмурился. Адзифа Тэлсса выглядела испуганной…

«Боится меня?»

Обычно столичные адзифы реагировали иначе, млея от внимания иситар-сита. Дыхание у них тоже учащалось, но не от страха, а от желания… А эта… Ещё немного и казалось вспорхнёт испуганной птицей…

«Ох, уж эти провинциалки».

Эшесс дружелюбно улыбнулся и покачал головой. Жало иситар-сита инстинктивно напряглось, в предвкушении, как у любого заламина-охотника… Такая восхитительно дикая! Поймать, приручить, а потом, когда надоест, вернуть законному владельцу. Но благоразумие первого заламина постепенно одерживало верх…

– Не бойся.

Женя благоразумно молчала и не двигалась, словно загипнотизированная… Она и не ожидала, что «змей» окажется так экзотически красив. Чуть удлинённые ярко-зелёные глаза с вертикальными зрачками. Фосфоресцирующий узор на коже, рельеф мышц под плетёной сеточкой рубашки… Эшесс так и не успел переодеться после церемонии… Было в нём что-то от египетского фараона с примесью змеиного магнетизма. Дух захватывало!

«Ой, мамочки! – запаниковала Женька. – Ааааа! Спасите! У него жало!»

Настоящее жало, а не псевдоотростки, как у асаро и капитана.

Всё же она не могла отвести взгляд. Грегори был прав, говоря о её ненормальном для добропорядочной землянки любопытстве.

«Интересно посмотреть на раздвоенный язык… Ага! Попросить высунуть, что ли?»

Женька прыснула, но быстро спохватилась, под неодобрительным взглядом командора. Не хватало ещё испортить легенду! И вновь застыла с каменной физиономией.

«Странная адзифа», – удивился Эшесс. – То боится, то смеётся… Загадочная дикарка.

– Как тебя зовут? – ласково спросил он.

Женька растерялась.

– Э… Эфенни.

– Красивое имя.

Тэлсс, к изумлению Эшесса, совершенно не волновался. Иначе принц-заламин ощутил бы его нервозность змеиными фибрами. Впечатлённый его выдержкой и силой духа, он внезапно прозрел…

Ритуал яда и крови!

«Я предложу Тэлссу провести ритуал священных уз».

После этого, никто из них не сможет предать другого или поступиться взаимными интересами. Они будут связаны навсегда, узами намного сильнее единокровных. Узами, которых не разорвать даже после смерти… Проведя ритуал, Эшесс примет заламина-заги в императорскую семью.

«И пусть кто-нибудь посмеет возразить!»

Тэлсс станет вторым жалом и правой рукой иситар-сита. Такова достойная награда за спасение жизни первого заламина и самого императора… Тем более Эшесс лишился близкого единокровного. Тэлсс, рискнувший жизнью ради императора – лучшая кандидатура из… А других просто нет.

«Что же это за портативные технологии? Генератор защитного поля, спрятанный в браслете… Но его вполне можно противопоставить секретным разработкам С-Вэшота, со всей его бандой пресмыкающихся».

Заламин-наггир резко поднялся с кресла и пристально глянул на Тэлсса. Тот ответил ему открытым немигающим взглядом.

«Да, я не ошибся в выборе».

– Я предлагаю нам породниться, – без обиняков начал Эшесс. – Вы получите жизнь при дворе и почётное служение. Ради этого мы отправимся на Атмолат и проведём ритуал яда и крови…

«Откажется или нет?»

«Провинциалы! Непредсказуемые и закостенелые в своей гордыне невежды», – часто любил повторять С-Рэшаш. Он никого из них, ни разу, не приблизил к себе.

– Почту за великую честь, – не моргнув глазом, ответил Талех-Тэлсс и, встав, поклонился. – Да восславятся на века ваши могущественные предки и украсят этот мир ваши сиятельные потомки.

Эшесс удовлетворённо кивнул. Этот заламин-заги ещё и довольно образован, судя по его изысканным речам.

– Да свершится это, – улыбнулся он, – в первую сэптимью после сэптима императора. Возьмём с собой и вашу адзифу. После проведения ритуала я немедля благословлю ваше будущее потомство. С таким выдающимся заламином-апа, как вы, и с моего благоволения они вырастут первыми красавицами при дворе.

Женька мигом набросила покрывало, чтобы не разразиться самыми непотребными ругательствами. Вряд ли такие употребляли приличные адзифы».

«Нет! Каков гусь! То есть, змей…».

«Она смущена», – растроганно подумал Эшесс, а вслух заметил:

– Может быть тогда, ваша прелестная адзифи перестанет от всех прятаться.

«Ты ещё не видел моего внутреннего дракона с колотушкой и… Боббэрота».

«Нет! Каков гад! – мысленно изводилась Женька. – «Ваше будущее потомство, заламин-апа…». Придурок! Знал бы ты, как выглядит «Тэлсс-заги» на самом деле, решил бы, что я первая красавица!.. Ой! А как это он собрался «благословлять» потомство?! – запоздало испугалась она».

– Как изволите, ваша милость, – поклонился Талех-Тэлсс.

Сейчас Женя их всех бы убила, кроме Лео. Тот нехорошо посматривал на заламина, явно прикидывая расстояние полёта щупальца до змеиного горла. Евгения с признательностью вспомнила, что асаро по-прежнему выполнял приказ капитана – защищать её.

– Мне пора… – с лёгким сожалением объявил Эшесс. – Встретимся на празднике. Я пришлю за вами. Советую вам сходить в купальни, не пожалеете. Хотя, если вы не привыкли к такому (в своей провинции), в апартаментах есть и ванная, и мини-водопад. Отдыхайте до ужина. Посетите библиотечную комнату. Уверен, кое-что вас заинтересует.

С этими словами он вышел.

– Чёртов серпентарий! – воскликнула Женя, скидывая покрывало. Она посчитала, что заламин-ниггир отошёл достаточно далеко, чтобы не слышать её.

– Тихо, без фанатизма, – усмехнулся Талех. – Мы должны соблюдать традиции и этикет.

– Значит, и этот его ритуал? Кстати! А что это такое?

– Насколько я понял, что-то вроде братания, – ответил Талех. – Возможно, я ошибаюсь, но после него заламины становятся больше, чем кровными родственниками… Духовными близнецами.

– И ты согласишься?

– Посмотрим.

– Точно! Гатрака для тела, а заламина для души.

– Не помешало бы…

– Хм… А при чём тут я? Вернее, как это он собирается благословлять наше, хм, потомство?

Талех пожал плечами.

– Не знаю… Но, он так красноречиво мыслил в твоём направлении, что я в курсе его коварных планов. Он намеревался увести у меня адзифу и принять личное участие в облагораживании моего захудалого рода…

– Ещё чего! – вспыхнула Женька. – Не буду я с ним… Э-э…

– Конечно, не будешь, – улыбнулся Талех. – Я и не позволю. Хотя, в какой-то момент мне показалось, что ты совсем не против…

– Осторожно, – предостерегла его Женя. – А то, потребую сатисфакции.

– Твоё право, – рассмеялся командор, подошёл к ней, обнял и зашептал на ухо. – С удовольствием… Прямо сейчас… Проявитель у меня с собой. Я так соскучился по твоим веснушкам.

Даже Лео улыбнулся.

Тут Женька сообразила, что её натурально разыгрывали, и зашипела от избытка чувств. Ну, чем не женщина-змея?

«Какие же вы!» – только хотела сказать, как…

– Тихо, меня вызывают.

Ещё раньше Талех отключил у коммуникатора звук, чтобы не привлекать внимание заламина.

– Слушаю, Владислав… Где вы? – капитан ответил на вызов, не выпуская Женьку из объятий.

– Оставили карету на стоянке, и пошли немного прогуляться. Разведать обстановку.

– Будьте осторожны.

– Всё в порядке. Стандартная маскировка держится… А к особняку С-Вэшота так просто не подобраться. Стена, охрана, защитное поле…

– Это не проблема. Что с сигналом?

– Сигнал чёткий. Запустим жучков Гилеха? Им не страшны преграды.

– Пока не время. Вечером будет праздник, тогда…

– А как вы там?

– Провели очень плодотворную беседу с заламином императора.

– Он вас не раскусил?

– Даже ни о чём не догадывается. Особенно после того, как навёл справки.

– Сработало!

– На сто процентов. Я прочёл в его мыслях… Этот ваш инженер-программист Хрусталёв – первоклассный хакер. Подделать наггеварскую базу данных оказалось проще, чем наггеварскую ДНК.

– Рокен бы обиделся, – нахмурилась Женя.

– А разве я не прав? – усмехнулся Талех. – Моё так называемое жало не способно выделять яд.

– Это потому, что твой организм его не вырабатывает, – пояснил Владислав. – И у вас с Лео по одному сердцу. Генетическая модификация затронула только внешние признаки. Иначе, могло возникнуть отторжение генов с летальным исходом.

– Ясно. Значит, обойдёмся.

– Осторожнее с чтением мыслей, – предупредила Элья. – Заламины как-то умеют блокировать эмпатию и телепатию.

– Этого я читаю, как открытую книгу, – заверил командор. – Он и не чувствует… Так, пора отключаться. Будьте на связи и ждите моих указаний.

Талех отключил коммуникатор. Женька вывернулась из его рук, взяла из вазы фрукт и отправилась на экскурсию по анфиладам, отражаясь в многочисленных зеркалах. Она поражалась непривычной роскоши: изысканности пушистых ковров, вышитых занавесок, картин, драгоценной отделке стен и мебели. Повсюду стояли вазочки, вазы и статуэтки…

«Вот кому-то пыль вытирать!»

Евгения насчитала три спальни с великанскими кроватями и заодно нашла ванную.

Когда она вернулась, чтобы сообщить об этом Талеху, то застала их с Лео, сосредоточенными на шаровизоре. Они изучали переходы и закоулки дворца, а на её реплики не реагировали. Женя вздохнула и демаршем направилась в ванную.

Впрочем, тот факт, что местная ванна оказалась размером с бассейн, а мини-водопад из пены, разноцветных струй и пузырьков – чудесным сном наяву, немного примирило Женьку с действительностью… А через полчаса и Талех опомнился. Связался с ней по коммуникатору, пообещав вскоре присоединиться. Без обмена, разумеется. К сожалению…

Итак, пока капитан с воином составляли планы и разрабатывали стратегию на вечер, а ксенопсихолог нежилась в бассейне с ароматической пеной… Остальной десант разгуливал по городу, изучая окрестности в районе столичной цитадели С-Вэшота. Коршунов, Агрэгот и Камилла – под прикрытием стандартной фотонной маскировки, изображая нассаримов и нагари. Элья – в своём настоящим облике, под покрывалом. А где-то в толпе дежурил замаскированный спецназ и ждал сигнала.

К фотонной маскировке пришлось прибегнуть, когда генетики на корабле не сумели выделить из ДНК Доминика генетические коды нассаримов и нагари.

– Отец мальчика – заламин, – объяснил Рокен. – Пять наггеварских полов безусловно имеют общие гены, но у парня недостаточно соответствующих генокодов, чтобы модифицировать нашу ДНК.

Поэтому эскизы Фиримина и трансляции с шаровизоров заложили в фотонный проектор… Теперь Влад, Агрэгот и Камилла разыгрывали добропорядочную наггеварскую семью. Зато Элья наотрез отказалась прятаться за внешностью нагари. Она накинула скромное покрывало без вышивки, и прикинулась служанкой, заявив, что в столице полно слуг руннэ, и никто ничего не заподозрит. Тем более Элья отыскала в лаборатории несмываемую краску и обновила потускневший оттиск на ладони – кружок, перечёркнутый волнистой линией. Сие означало, что её способности блокированы и под контролем.

Элья неплохо ориентировалась в столице, учитывая, что за два года успела кое-что подзабыть, да и многое изменилось. А Камилле этот город с круговыми кварталами, будто свернувшаяся кольцами вокруг камня змея, казался бесконечным лабиринтом. В центре возвышался исполинский дворец с примыкавшей к нему площадью. От дворца разбегались, как рябь по песку, концентрические окружности улиц и каналов, разорванные мостами, проспектами, аллеями и переулками.

– Когда-то в центре размещались тигримские Палаты разума и амфитеатр собраний, – рассказывала Элья. – Наггевары сравняли их с землёй и построили дворец императора.

Дворец, парк, особняки вельмож – отделялись от прочего города стеной, набережной и центральным каналом… Благо, мосты не разводили, и набережная вечно кишела праздно шатающимся народом.

– Интересная здесь архитектура, – заметил Влад, разглядывая башни-шпили и башни-минареты, торчащие по соседству. Каменные здания и стеклянные галереи. Дворцы, украшенные мозаикой, и низенькие домишки-коробки с садиками на плоских крышах, с единственным украшением – ажурными перилами и лестницами. Множество балконов и балкончиков, увитых цветущими растениями, лепились, подобно ласточкиным гнёздам, на многоуровневых блочных постройках. И конечно – мосты: плоские, горбатые, деревянные – на сваях и подвесные… Всё такое яркое, кричащее, многоцветное и узорчатое. Как будто завёрнутое в конфетные фантики.

– Не столица, а конфетка! – изумлялась Камилла.

От всего этого буйства красок и городского шума, привыкший к космической тишине, умиротворению и прохладе астероида, Агрэгот чувствовал себя крайне неловко.

– Рассахщи – смешение тигримской и наггеварской архитектуры, – объяснила Элья. – Нагг-военачальник, захвативший столицу, изучал тигримское искусство и приказал не разрушать культурные памятники…

Башни в форме надетых друг на дружку корон были шедевром наггеварской архитектуры. Перед каждым особняком – фонтаны и фонтанчики с головой ледяного змея… Повсюду скульптуры, барельефы и колонны – застывшие в танце рептилии.

– Серпентарий, – бормотала Камилла.

Устав кружить по центру, путешественники уселись отдохнуть на каменном бортике набережной, как раз напротив аллеи, ведущей к вотчине С-Вэшота.

– А сегодня не жарко, – заметила Элья, когда они утоляли жажду, передавая друг другу бутыль с цветочной водой, купленной тут же в палатке.

– Не жарко? – недоумённо откликнулась Камилла, утирая со лба пот и встряхивая быстро тающие льдинки на дне бутылки.

– Да, нам повезло. Сейчас в Радужной пустыне Туэресса холодное время года, – пояснила руннэ, откидывая покрывало на плечи и подставляя лицо ветерку, залетевшему с канала.

– И это называется – холодное? – скептически хмыкнула Камилла.

– Скажи спасибо, что в городе прорва водоёмов, деревьев и прочей зелени.

Что, правда, то, правда. Раскидистые деревья создавали тень и прохладу, а газоны покрывала сочная изумрудная травка.

– Наггеварам здесь курорт… Рассахщи – оазис в пустыне. Столица окружена бескрайними радужными песками…

– Радужными песками? – поразилась Камилла.

– Именно. Небо над Туэрессом, озарённое Радошем – точно большое зеркало отражает радугу и укрывает город разноцветным шатром. А за пустыней – горы. Их недра полны самоцветов… Там работают тысячи рабов. Каждый сезон туда сгоняют новых, на смену умершим, – грустно добавила руннэ. – Пещеры токсичны.

Элья рассказывала, а мыслями была далеко-далеко, на площади, этим утром. Перед глазами стоял Эшесс…

«Иситар-заламин?! Надо же…».

Она помнила его скромным звёздным инспектором…

«По-прежнему статен и красив. Нет! Стал ещё красивее…».

У Эльи защемило сердце. Она и вправду испугалась за него, когда в помост полетели дротики. Так испугалась, что даже забыла об осторожности и откинула покрывало… Хорошо, что Талех с Лео вовремя отреагировали. То есть, говоря по-джамрански, воспользовались ситуацией.

– Элья, – тихонько позвала Камилла. – О чём задумалась?

– Да так…

На самом деле, её тревожили и пугали вновь вспыхнувшие чувства.

Народу вокруг было видимо-невидимо. Все бегали, суетились, толкались у торговых палаток, глазели на местных клоунов – пёстро разодетых паяцев: тигримов и бокров на ходулях, с мелодичными колокольчиками в лентах. Со всех сторон к артистам липли чумазые ребятишки, хватая грязными ручонками за пятнистые балахоны, чтобы оторвать себе на память колокольчик… Дети слуг и рабов. Маленьких наггеваров на улицу не выпускали. Они либо гуляли в парках и в садах, с наставниками, либо сидели с родителями во фланокерах…

Какой-то фланокер остановился возле резвящихся у канала уличных сорванцов, и юный заламин деловито расшвырял оборвышам монетки и конфеты, в честь праздника… Едва карета скрылась из виду, ребятня с воплями и топотом бросилась подбирать дары, толкаясь и отбирая добычу друг у друга.

– До чего их довели, – горько промолвила Элья, и отвернулась, вытирая слёзы.

Перезвон колокольчиков смешивался с детскими криками, смехом и плачем. Перекликался с торжественным маршем, визгливым завыванием клоунских дудок и треском заламинских трещоток. А хрустальные шары на постаментах – шаровизоры, как их называла Элья, транслировали пестроту, неразбериху и гам соседних улиц…

– Идёмте отсюда, – предложил Владислав.

Стремясь уйти от толпы и суеты, друзья перешли по мосту центральный канал и забрели в переулок.

– Смотрите, – сказал Влад. – Там беседка. Отдохнём и нормально перекусим. А потом свяжемся с капитаном.

Остальные с ним согласились. Еду они купили заранее – в ярмарочной палатке.

– Как здесь мило, – заулыбалась Камилла.

Путешественники шли по узкой тенистой улочке, где дома стояли так близко, что соединялись балконами. По стенам, обрамляя одностворчатые окна со ставенками, расползались в разные стороны вьюнки с мясистыми стеблями и мелкими бордовыми цветочками. Над переулком выгибалась дугой полупрозрачная крыша, смягчая и рассеивая свет Радоши. И чем дальше они уходили от сияния людных улиц, тем больше погружались в полумрак. В тишину и прохладу… Впереди замаячила стена забора.

– Тупик, – определила Элья, вглядываясь в конец улочки.

Кто-то, закутанный в плащ с головы до ног, появился из облюбованной Коршуновым беседки, и пошёл им навстречу. А из подворотни неожиданно выросли тёмные личности в капюшонах и обступили путешественников.

– Засада, – констатировал Владислав.

Элья накинула покрывало. Камилла испуганно прижалась к Агрэготу. Гатрак рефлекторно сгрёб её левой ручищей, приготовившись стрелять пульсаром на правой. Некто в маске и зелёном плаще вышел из толпы и преградил им путь.

– Ну, чисто Робин Гуд, – усмехнулся Влад, готовый в любой момент вызвать подкрепление.

– Стоять! – зычно выкрикнул некто. – Ни с места!

Элья вздохнула и подняла вуаль.

 

Глава 67

Бойцы из подворотни

Со стороны могло показаться – народ собрался праздник отметить, погулять на солнышке… Если бы не тёмно-зелёные капюшоны и десятка два прожигателей с ракетницами, нацеленных со всех сторон на путешественников.

– Агрэгот, не стреляй, – предупредил Владислав.

– Я? – удивился гатрак. Он в тот момент соображал: как, включив защитное поле на браслете, раскидать эту толпу быстро, без лишнего шума и аккуратно, чтобы они не поубивали друг друга своими же пыркалками.

Камилла пискнула и теснее прижалась к боку старпома. Перед лицом опасности плевать она хотела, что у него иглы, пусть и замаскированные под чешую.

Тогда Элья шагнула вперёд, подняла руку и сказала:

– Уберите пушки, ребятки.

И обратилась к «плащу в маске»:

– Привет, Конти. Что ты здесь делаешь? Я удивлена…

– А как я удивлён, – усмехнулся «плащ». – Увидал на площади – не поверил. Мы ж думали, ты погибла. Оплакивали вас с Домиником целый год…

– Так уж и год? Но я жива, как видишь, и братец тоже. Так вы за нами следили?

– За тобой.

– Зачем?

– Ничего себе вопросик! – Конти хлопнул себя ладонью по бедру. – Это ты должна объяснить, дорогуля…

– Никому я ничего не должна! – отрезала Элья.

– А зачем инсценировала свою смерть? Куда пропала на два с лишним года? И что делаешь в компании этих?

Он наставил оружие на мнимых наггеваров.

– Променяла товарищей на врагов? Предательница! И как тебе в служанках? Сладко живётся? Точнее, жилось. Вот Брайен-то обрадуется…

– Не спеши с выводами! – оборвала его Элья. – Никому я не служу. Это мои друзья.

– Змеи?! Друзья?! С каких это пор?

Элья обернулась к спутникам.

– Снимите маскировку.

– Приказ капитана, – возразил Коршунов, – себя не обнаруживать.

– Это как бы свои, – вздохнула Элья. – Повстанцы…

Доктор с сомнением покачал головой. Неожиданно Агрэгот поддержал Элью.

– Капитан приказал не обнаруживать себя перед наггеварами, – напомнил он, мягко отстранив Камиллу. – А это – сородичи Эльи. Как старший помощник беру ответственность на себя. Отключайте.

Камилла и Влад прикоснулись к камешкам на браслетах. Конти и остальные присвистнули, когда увидели их подлинное обличье.

– Они ж как мы… Прячьте оружие, парни, – «плащ в маске» опустил прожигатель и заткнул за пояс. Остальные последовали его примеру.

– Неужели? – усмехнулась Элья.

Агрэгот последним снял маскировку. И когда фотонная оболочка нассарима распалась, явив во всей красе гатрака, повстанцы вновь схватились за оружие.

– Мать моя королева! – вырвалось у Конти.

Элья раздражённо отвела чей-то ствол.

– Струсили? Зря. Он тоже наш. И все они пришельцы из другой галактики.

– Вот тебе и похожи, – хмыкнул кто-то.

Бойцы переглянулись, но пушки всё же убрали и спрятали.

Конти откинул капюшон и стянул маску, оказавшись молодым светловолосым парнем, не старше Камиллы, с раздвоенными и заострёнными ушами, как у всех руннэ.

– Я жду объяснений, – хмуро потребовал он.

Элья огляделась по сторонам.

– Посреди улицы?

Конти немного подумал.

– Идём в дом.

И направился к ближайшей коробке со ставенками. А его соратники живо рассосались по подворотням.

Вслед за Конти путешественники поднялись на крылечко с горшками вместо перил. Там росли цветочки, до боли напоминающие Камилле родные примулы и петуньи в изобилии цветущие на Сибиле…

– Значит, среди вас нет эмпатов? – спросила Элья, когда они прошли через квадратную прихожую в просторную кухню.

– Как ты догадалась?

– Вы не уловили наших намерений.

– Эмпаты и телепаты среди нас давно редкость. Скольких поубивали, лишили способностей или завербовали наггевары. Но у Брайена есть парочка. В личной охране.

– У Брая теперь личная охрана?

– Конечно! Он – лидер центрального подразделения и прилегающих районов.

– А раньше возглавлял лесовиков на Карпарисе…

– То, когда было? – Конти пожал плечами. – Два года минуло, Эли…

– А вы всё такие же, бойцы из подворотни, – усмехнулась она. – Любители! С личной охраной.

– Всё не так. Сама поймёшь и… Я правда рад тебя видеть.

– А я тебя, Конти… И как там Брайен?

– Вот встретишься с ним и спросишь.

– Так он здесь?

Парень недоверчиво окинул взглядом её спутников.

– Ты уверена, что им можно доверять?

– Вообще-то, мы прибыли спасать вашу галактику, – вмешалась Камилла.

Элья возвела глаза к потолку.

– Спасать? – заинтересовался Конти. – Это как?

– И зачем мы тебя взяли? – пробормотала Элья, бросая недовольные взгляды на девушку.

– Хм… Как это зачем? Датчики датчиками, а только я знаю, как выглядит Марк.

– А-а, ну да, – Элья как следует рассмотрела выбеленный потолок и перевела взгляд на кухонный стол, устланный цветастой скатертью, скользнула глазами по стеклянной двери и вышитым занавескам на окнах.

– Где это мы?

А внимание Камиллы привлекли расписные тарелочки на стенах и металлические шкафчики…

– Рабочий квартал, штаб-квартира, – ответил Конти. – Здесь живут тигримы и руннэ – уборщики каналов, улиц и смотрители мостов. И мастера-витражники. Это дом моей тётки… Ты не уводи от темы. Что там милашка говорила? О каком таком спасении?

Он подмигнул Камилле. Милашка зарделась, потупила взор. И тут же вспомнила о Гэбриэле.

«Как он там сейчас?»

– А куда делись хозяева? – Элья прошлась по кухне и задержалась у квадратной жаровни с песком, где призывно томились глиняные горшочки.

– На празднике. Вернутся к ужину… Эй! Элька! Ты мне зубы не заговаривай. Знаю я тебя. От чего это вы собрались нас якобы спасать?

– Много будешь знать – вырастет длинный нос, – выдала Элья руннскую пословицу и сняла крышку с первого горшочка. Оттуда вырвалось облачко ароматного пара, и по кухне распространился аппетитный сливочно-пряный дух… Даже у Агрегота утробу свело. У Камиллы в брюхе заурчало. Она смутилась и прикрыла руками живот.

– Мммм… жаркое… домашнее, – протянула Элья. – Давно такого не пробовала.

Камилла чуть не подавилась голодной слюной.

– Не дразни, – вздохнул Владислав. – Мы с утра ничего не ели. А устроить пикничок нам помешали.

– Эли! Я с тобой разговариваю, – не выдержал Конт. – Что за опасность грозит нашему Тигру?!

Элья вернула крышку на место, развернулась к парню и отчеканила:

– Это! Я! Скажу! Только! Брайну!

– Ладно, – проворчал Конти. – Хозяева вот-вот вернутся. Нечего людей пугать, – он выразительно посмотрел на Агрэгота. – Следуйте за мной.

И повёл их через заднюю дверь кухни во двор. А оттуда к сараю, уставленному круглыми чанами, с засохшим на стенках раствором, и ящиками с разноцветным стеклом.

– Тёткин муж держит мастерскую, для прикрытия, – на ходу объяснил Конти. – Сын за мастера, племяшки-малолетки, вроде как подмастерья, а сам – в сопротивлении.

– А где Брай? Тут? – Элья скорчила дурашливую гримасу и нарочито заглянула в чан.

Конти покрутил головой.

– Ох, Эли… Всё бы тебе зубоскалить.

Элья резко посерьёзнела.

– Ошибаешься, Конт. Я абсолютно серьёзна. Так, где Брайен?

– Здесь его нет.

– Это я вижу.

– Он в лесу Куул.

– В лесу Кулл? – удивилась Элья.

– А где это? – спросил Владислав.

– В пятистах акмелях от столицы. Настоящие вечнозелёные джунгли.

– Необходимо подкрепление, – решил Коршунов, собираясь вызвать по коммуникатору пилота.

Укрытый фотонной маскировкой шаттл, дожидался десантников в пустыне.

– Корабль или фланокер не понадобится, – остановил доктора Конти. – Идёмте за мной.

И направился вглубь сарая.

– Всё равно я должен связаться с капитаном, – настоял Влад, и пока Конти возился в углу, отодвигая чан и открывая люк, доложил Талеху о текущих событиях.

– Что ж, – ответил командор, лёжа в душистой ванне. – Поддержка местного сопротивления не помешает. Разведайте там, что к чему… Выясните, чем они могут быть полезны. Держите связь с боевым десантом. С этого момента отряд переходит в ваше распоряжение.

– Вас понял, капитан.

– Или… Лучше возьмите бойцов с собой.

– А как же вы? Останетесь без защиты.

Доктор более всего беспокоился за Женю.

– На территорию дворца им не попасть. За воздушный купол не проникнет ни один посторонний фланокер, а подступы надёжно охраняются, и не только защитным полем… Не волнуйтесь, с нами асаро. Выполняйте.

– Есть, капитан…

Коршунов с задумчивым видом отключил связь.

– Сюда! – позвал Конти из глубины сарая.

– Минуточку.

Владислав передал командиру спецназа приказ капитана и координаты леса. Спутники тем временем подождали его у открытого люка.

Потом они спустились в подвал по узкой деревянной лестнице. Лестница яростно скрипела, проседая под ногами. Повстанец зажёг фонарь и осветил стены, отделанные керамической плиткой… Подвал как подвал – кули, лопаты и другие инструменты свалены в углу.

– Куда ты нас ведёшь? – подозрительно спросила Элья, останавливаясь посреди лестницы.

– Куда и просила. К Брайену.

– Это и есть Куул? – рассмеялась она.

– Напомнить твои слова? Не делай поспешных выводов.

Конти нырнул под лестницу, открыл распределительный щиток и переключил тумблеры. Противоположная стена уехала вниз. За ней открылась другая лестница – каменная и широкая, уводящая в темноту.

– Нам туда, – Конти достал из щитка шарики-фонарики, раздал всем, показал, как ими пользоваться и первым шагнул в черноту подземелья.

– Дальше не пойду! – заартачилась Элья. – Пока не скажешь, куда ведут эти катакомбы.

– В лес Куул, конечно.

– Неужели?

– Это – древнее убежище тигримов. Подземные коммуникации. Их построили в стародавние времена.

– Зачем?

– Тебе все версии?

– Какие знаешь.

– Ух, Элька! Ну, ладно… Версия первая: угроза из космоса. Метеоритный дождь или астероидная бомбардировка.

– Они могли просто улететь.

– Космических технологий у тигримов тогда ещё не было… Версия вторая: геомагнитная катастрофа, которую учёные предсказали задолго и построили эти тоннели, чтобы переждать. И эта версия вполне оправдана. Радужная пустыня образовалась в то же время, примерно две с половиной тысячи лет назад. А раньше тут были горы. Впоследствии тигримы возвели этот город посреди пустыни…

– А третья?

– Их всего две. Затем тигримы вернулись на поверхность, а подземелья обустроили под секретные лаборатории… Потом какое-то время не пользовались убежищами. После войны за Туэресс тигримы завалили и законсервировали часть коридоров, ведущих к центру столицы, чтобы скрыть убежище от захватчиков. Наггевары ничего о нём не знают. Целая сеть переходов и коммуникаций, со стопроцентной звукоизоляцией, защищённая от любых сканеров… У лидеров сопротивления на убежище большие планы.

– Собираетесь здесь жить?

– В будущем… Это место пока не пригодно для жизни. Многое вышло из строя, устарело, но впоследствии… Мы разбираем завалы, укрепляем тоннели, устанавливаем оборудование.

– Интересная перспектива, – заметила Элья, опуская ногу на ступеньку.

– Осторожно, – предупредил Конти. – Лестницу недавно ремонтировали. Смотрите под ноги, не оступитесь. Освещение работает только у лифтов. Включите фонарики.

Камилла сдавила свой шарик и тихонечко взвизгнула, когда внутри засиял зелёный жук.

– Бальдэрский светляк, – пояснил Конти. – Не бойся. Он заспиртован.

– То есть, мёртвый? – губы девушки по-прежнему дрожали, но теперь от жалости к жуку.

«Чудовищно», – подумала она.

– Он просто в спячке, – успокоил её парень. – А пропущенный через раствор ток создаёт для светляка питательную среду. Когда ты сдавливаешь шарик, то воздействуешь на рецепторы насекомого, и оно начинает светиться. Чистый свет, и руки не обожжёшь… Надо перед выходом на поверхность не забыть сунуть их в щиток для подзарядки…

Конти посветил себе шариком-фонариком и нашёл неподалёку от входа второй распределительный щиток. Пощёлкал тумблерами, и стена за ними с шорохом сомкнулась.

– К чему такие сложности? Долетели бы на шаттле, – старательно освещая закоулки, спросил Коршунов.

– А где шаттл?

– В пустыне,

– Туда бы ещё добраться.

– У нас есть фланокер.

Владислав предпочёл умолчать о фланокере спецназа.

– Поверьте, так будет безопаснее и быстрее, чем выбираться из города через проверочные посты у ворот и кордоны инспекторов на фланоциклах. Сегодня же праздничное столпотворение. Меры предосторожности удвоены. А знаете, сколько желающих попасть в столицу? Гораздо больше, чем отъезжающих.

– Надеюсь, у наших ребят сложностей не возникнет, – пробормотал Коршунов и двинулся вслед за Конти, подсвечивая себе фонариком.

Чем дальше они спускались, тем холоднее становилось. Вскоре их пробрал до костей промозглый холод, который сперва и не ощущался, когда они только вошли.

– Отопления пока нет, – извинился Конти. – Но внизу теплее. Там циркулирует по трубам жидкий огонь – потоки магмы.

Вскоре лестница кончилась, и они пошли по коридору. Камилла ёжилась, натягивая на ладони рукава кофты. Наверху-то парило, а здесь зуб на зуб не попадал. Камилла – алактинка, выросшая на тёплой Сибиле, дрожала от стужи, выдыхая изо рта пар. Но, успевала глазеть по сторонам. Однако в свете зелёного фонарика различала лишь очертания труб, тянущихся вдоль стен.

Даже привычный к подземельям и не чувствительный, под своей бронёй, к холоду Агрэгот чувствовал себя неуютно, хотя отлично видел в темноте и без фонаря. Однако здешний холод и мрак казались предпочтительнее раскалённой и ослеплённой солнцем пустыни… Старпом невольно принюхался. Пахло железом, камнем, древностью и чужой ДНК. Разумеется, последний запах улавливал только гатрак.

Коридор закончился развилкой и чернеющим впереди тупиком.

– Никуда не сворачивайте, – предупредил Конти и зажёг свет, щёлкнув обычным выключателем на стене. – Гасите фонари.

Тупик оказался площадкой с двумя лифтами.

– Работает пока один. Правый.

– Всё у вас наполовину, – фыркнула Элья.

– Дай только срок, – усмехнулся Конти.

Вниз они спустились очень быстро. Вышли из лифта и обомлели.

– Целый дворец! – воскликнула Камилла.

Своды громадного зала поддерживались ребристыми колоннами. Отсюда вели множество путей – коридоров, переходов, лестниц и…

– Метро? – удивился Владислав, увидев платформу и убегающие в тоннель рельсы, – в широком углублении, разделяющем зал на две части.

– Что? – не понял Конти.

– Рельсы… Странные рельсы, – добавил Коршунов, подойдя ближе и отметив, как они расположены: одна посередине и две чуть выше по сторонам от неё.

– Это подземная дорога для эклетов – горизонтальных лифтов.

Камилла между тем разглядывала рисунки и надписи на стенах. Стрелки разбегались в разных направлениях, указывая на полустёртых картах пункты назначения… И здесь было намного теплее, хотя из тоннеля потягивало сквозняком.

– Эклеты пустят ещё нескоро.

– Так что? Будем топать по рельсам, – рассмеялась Элья. – К следующему году дойдём.

Конти молча подошёл к краю платформы и спрыгнул вниз. Остальные недоумённо переглянулся. Парень исчез в тоннеле, а через минуту оттуда донёсся рёв… Вскоре из тоннеля вылетел фланоцикл, таща за собой эклет-прицеп с прозрачным верхом… Конти плавно затормозил у платформы и надел шлем.

– Залезайте, рассаживайтесь. Через полчаса будем на месте. И не забудьте пристегнуться…

Когда друзья, пошатываясь, выбрались из эклета, то угодили в очередной зал. А оттуда весь путь наверх проходил в обратном порядке – зал, лифт, коридор, лестница, люк… Пока не очутились в лесу. Среди растущих частоколом деревьев с тонкими желтоватыми стволами и листьями «формата А-3 и А-2», как выразился землянин Владислав. Камилла не представляла, что означают эти размеры, но и так было ясно с первого взгляда – тонкоствольные лопухи, а под ними гигантские растения вроде папоротников. В каждое из них запросто можно завернуться, как в одеяло.

– Всё ушло в листья, – высказалась Камилла.

– Вечнозелёные камышовые джунгли, – пояснил Конти.

– Это? Камыши? – недоверчиво переспросил доктор.

Элья кивнула.

– Семенные шишечки венчают макушки.

Камилла запрокинула голову, разглядывая шелестящие далеко в синем небе зелёные кроны.

– Здесь живут великаны? – поинтересовалась она.

Конти пожал плечами.

– Жили, когда-то… Говорят, миллионы лет назад, ещё до тигримов, в камышовых лесах обитали титаны. «Вихрами они доставали до звёзд», а деревья были не в пример выше и толще этих.

– Сказки всё, – фыркнула Элья. – Сочинять руннэ любят.

У Влада запищал коммуникатор, приняв сообщение от командира отряда. Тот докладывал, что им только что удалось вырваться из города, благополучно миновав кордон инспекторов. Теперь боевой десант направлялся к шаттлу.

– Из-за покушения проверки ужесточились, – так передал Коршунов остальным слова командира.

– Я был прав, – самодовольно заметил Конти. – Сейчас телепались бы себе по пустыне…

– А зачем устроили это глупое покушение, балбесы! – парировала Элья.

– Ничего мы не устраивали, – нахмурился повстанец. – Сопротивление к этому не причастно.

– Странно всё это, – пробормотала Элья.

– И не говори, – добавил Конти и позвал их за собой. – Тропа начинается вон за теми деревьями.

Агрэготу пришлось протискиваться между стволов, путаясь в зарослях отросшими иглами, которые так и норовили вздыбиться от избытка чувств.

– Лагерь повстанцев неподалёку, – обнадёжил Конти, когда они шагали и топали гуськом по узкой тропинке. Старпом замыкал шествие, отплёвываясь от листьев и вынимая из игольчатой шевелюры обрывки лиан. Зато лес дарил прохладу; пах сухой корой, и ещё чем-то – остро-сладким с нежной кислинкой. Чирикали невидимые птички, развлекая их пением всю дорогу.

Вскоре путешественники вышли к речке, вернее к ручью на дне оврага, где устроили лагерь повстанцы. Самого лагеря пока что не было видно.

– Здесь много брошенных орочьих нор с подземными пустотами, – рассказал Конти. – Там легко укрыться и спрятать оружие.

– Орча – это такая крыса, – объяснила Элья. – Ростом со слона.

– Ой! – испугалась Камилла.

– Не верь балаболке, – улыбнулся Конти. – Всего лишь со слонёнка.

– Ага, и норы размером с комнату.

Позже Камилла узнала, что местные слоны или «слоунатамы» ростом с верблюдов и перестала бояться (а кто такие слоны и верблюды девушка выяснила ещё на Рэпсиде, просматривая доступные пассажирам корабельные архивы).

– Так вы живёте в но-орах? – насмешливо протянула Элья.

– Разумеется, нет. Норы – это тайники и временные укрытия.

Конти посвистел трелью и постучал по ближайшему дереву. Ствол отозвался гулким вибрирующим звуком, и словно пелена спала с глаз путников. Это развеялся «морок» руннэ – маскировочный поток по технологии сходный с голографической завесой джамрану.

На дне широкого оврага по берегам ручья и на поляне у самого края обнаружилось десятка три хижин. Возле них суетились руннские и тигримские повстанцы в камуфляже. Увидев чужаков, они… В общем, история повторилась. Путешественников вновь окружили, нацелив в них прожигатели и… луки со стрелами.

– Уберите оружие, – велел Конти. – Это свои… Позовите Брайена.

С опаской поглядывая на Агрэгота и перешёптываясь, соратники подчинились. А Элья тщётно пыталась найти среди них хоть одно родное лицо… Внезапно дверь самой большой хижины отворилась, и оттуда выскочил небритый черноволосый мужчина с трёхдневной, как минимум, щетиной на подбородке и щеках.

– Брай…

– Эли! – воскликнул он, подбежал и заключил подругу в объятья. – Эли! Родная! Это и правда ты?

– Я… К сожалению, – последние слова она прошептала, а лидер сопротивления на радостях не расслышал.

Отстранил, разглядывая сияющими от слёз глазами, и снова прижал к себе. Одновременно приказав своим людям:

– Расходитесь и займитесь делами…

Повстанцы не сразу послушались, продолжая с любопытством таращиться на Агрэгота. Ясно же, что гатраков никогда не видели.

– Конт, восстанови завесу. Эли-Эли… – обнимая Элью, мужчина подозрительно разглядывал её спутников. – Тебе придётся многое объяснить, милая.

– Тебе тоже, – ответила Элья. – И, к вопросу о надёжности… Эти люди – мои друзья. Я прилетела сюда на их корабле, из другой галактики.

– Зачем-то нас спасать, – усмехнулся Конти, включая морок.

– Не зачем-то, – возразила Камилла. – На вашего Тигра движется наша Зебра… Или наоборот… Будет такой взрыв, что ой-ёй-ёй!

Свирепо уставившись на девушку, Элья постучала по виску указательным пальцем. Брайен нахмурился и отпустил Элью.

– Кто у вас главный? – спросил он.

– Я, – пробасил Агрэгот, – в отсутствие капитана.

– Тогда поведайте мне, о чём твердит эта девушка.

– Я расскажу, – вызвался Коршунов и, памятуя о приказе Талеха, добавил. – Если обязуетесь сотрудничать. Без вас – местных жителей нам возможно не справиться.

– Сперва информация… Пройдёмте в штаб.

И Брайен пригласил их в хижину, из которой недавно вышел.

– Нам бы ещё и поесть, – робко напомнила Камилла, отчаянно стесняясь громко урчащего желудка.

– Мои люди проголодались, – заметил Агрэгот.

– Я как раз собирался обедать, – кивнул Брайен. – Дельма! – он поймал за локоть, пробегавшую мимо девушку. – Принеси-ка нам ещё поднос с едой, кувшин молока и приборы… Четыре.

Дельма стрельнула васильковыми глазками в чужаков, задержалась взглядом на землянине, взмахнула пушистыми ресницами и умчалась выполнять распоряжение.

Внутри штаба все расселись за длинным столом.

– Угощайтесь, – улыбнулся Брайен, махнув рукой.

– Спасибо, – обрадовалась Камилла, а Элья без лишних слов прибавила к угощению руннэ нехитрые закуски, купленные на ярмарке.

Забежала Дельма, поставила на стол поднос и осталась, кидая на Влада украдкой кокетливые взгляды. Пока Брайен не выпроводил её.

Камилла уминала принесённый хлеб, сыр и кашу за обе щёки, запивая всё это молоком, а Владислав говорил. Агрэгот больше молчал, но иногда коротко уточнял. Элья дополняла рассказ. Брайен внимательно слушал историю их полёта.

– Часть команды отправилась устанавливать буй, – рассказал Коршунов. – Наша задача – вызволить капитана Аверса и добыть ключ, незаметно проникнув в особняк С-Вэшота… Капитан Талех с разведчиками во дворце императора…

– Я знаю, – задумчиво проговорил Брайен, когда Владислав закончил рассказ, – как попасть в резиденцию ящерицы через убежище.

– Как? – удивилась Элья. – Все центральные тоннели завалены.

– Все, да не все, – загадочно улыбнулся Брайен. – Есть один коридор, ведущий прямиком к вотчине С-Вэшота. Пару сэптов назад мы его полностью расчистили. Рептилии и не подозревают…

– Не верю я, что всё так просто, – усомнилась Элья.

– Естественно, не просто, – согласился Брайен. – Вернее, не просто так. Вы что-то говорили о сотрудничестве…

– Да, – Владислав кивнул.

– Мы согласны с вами сотрудничать.

Элья насторожилась.

– Мы согласны сотрудничать, – повторил Брайен, потирая щетинистый подбородок. – Если вы тоже согласны… Вы поможете нам, а мы – вам.

– Брай! – возмутилась Элья. – И ты ещё ставишь условия?! Чужакам, которые рискуя жизнью, спасают твою галактику?!

– Как и свою, – заметил лидер сопротивления. – И не факт, что столкновение закончится взрывом. Границы Тигра агрессивны и уничтожили не одну туманность.

– Взрыв будет, – заверила его Камилла, прожевав бутерброд. – И ещё какой! Не сомневайтесь. Ортегиус…

– Камилла! Помолчи! – Элья вскочила и стукнула по столу так, что подпрыгнули кружки и тарелки. – Хуже Доминика…

– С ним всё хорошо? – оживился Брайен.

– С ним-то да, а вот с тобой, как вижу…

Агрэгот разом завершил прения разумным вопросом:

– Чего вы от нас хотите?

– Так как ваши разведчики сейчас во дворце, то им придётся кое-кого похитить и доставить сюда… Если вы хотите, чтобы мы пробрались в особняк С-Вэшота и вызволили капитана вместе с ключом. Что скажете?

– Не нравится мне это, – нахмурилась Элья. – Ой, не нравится.

– А, по-моему, всё честно, – заявил Брайен.

– Я так не думаю. Лучше покажи нам потайной ход, и мы сами как-нибудь справимся. А вы… Почему бы вам заодно не расчистить парочку тоннелей, проникнуть во дворец и умыкнуть вашего кое-кого?

– Эли, – Брайен примирительно улыбнулся. – Мы едва встретились, а уже ругаемся. Эли, ты прекрасно знаешь, что дворец надёжно охраняется: защитный купол, гвардия, нассаримская охрана, а тигримские коридоры обрушены…

– Если нельзя так просто войти во дворец, – засомневался Агрэгот. – То отчего вы полагаете, что из него легко выйти?

– Да ещё с похищенным, – добавил Коршунов.

– Выйти как раз можно, – ответил Брайен. – Для посвящённых это гораздо легче, чем войти. Когда строили дворец, тогдашний император распорядился сделать несколько тайных выходов и секретных галерей. Они не охраняются, но их расположение известно лишь императору и принцам-заламинам. Это делалось ради безопасности императора, чтобы спрятать его и незаметно вывести из дворца, в случае чего… Кстати, строителей потом умертвили.

– Постой-ка, – сказал Владислав. – Но ведь эти ходы известны только главному ящеру и его отпрыскам…

– С некоторых пор и нам, – таинственно сообщил Брайен.

– Откуда? – удивилась Элья.

– Всему своё время. Когда ваши друзья приведут нам пленника, живым, тогда и узнаете.

– Не люблю я загадки, – насупилась Элья.

– А что делать, – вздохнул Брайен. – Так вы согласны?

– Прежде, мы должны обсудить это с капитаном, – заявил Агрэгот.

– Желательно побыстрее. Нам очень нужен этот пленник. А вам – ваш, с ключом.

– Хорошо. Договорились. Мы немедленно свяжемся с капитаном, – решил Владислав. – Только сперва скажите, кто он. Ну, тот, кого надо похитить.

– Заламин императора, – ответил Брайен.

– И ни больше, ни меньше, – усмехнулся Коршунов и саркастически добавил. – Да проще простого!

Элья же тихо сползла под стол.

 

Глава 68

Маскарад

– Заманчивое предложение, в каком-то смысле, – заметил Талех. – Всегда полезно иметь союзников, где бы то ни было.

– Так мы договариваемся окончательно? – уточнил Владислав. – Баш на баш?

– Пусть Брайен не беспокоится.

– Вас понял. Передаю схемы потайных ходов дворца… Люди Брайена будут ждать в переулке Витражников, в доме под цветком. Этой ночью.

– Пусть ждут, – ответил командор. – Конец связи.

– И ты им поверил? – удивилась Женька.

– Кому?

– Ну… Этому Брайну и его повстанцам. Какие-то они мутные.

– Разумеется, нет. Я и через коммуникатор чую, что они затевают свою игру. Иначе, не был бы я джамрану…

Женя с Талехом прогуливались по безлюдной аллее императорского парка, под аркой переплетённых ветвей пятнистых деревьев, вдоль высоких душистых газонов. Подальше от украшенных к празднику скверов с фонтанами, от шаровизоров и важных гостей. Короче, от глаз и ушей. За капитаном и ксенопсихологом тенью следовал асаро в облике заламина Динесса.

– Тогда, будь человеком и предупреди Коршунова о своих подозрениях.

– Женя, – Талех снисходительно улыбнулся. – Разве можно посвящать землянина в военные хитрости? Агрэгот в курсе и этого достаточно. Гатрак за всем присмотрит. А земляне – не сдержаны на язык. Выболтают любой секрет, не думая о последствиях.

– Неправда! – вспылила Евгения, обидевшись за всё человечество, а за доктора в особенности. – Влад – не такой! Он…

– Тихо…

К ним направлялся заламин императора. Красивый гад в праздничном кафтане, расшитом изумрудными змеями. А за иситар-ситом суетливым хвостиком, но с чрезвычайно гордым видом, семенил юный шадди. Женя спохватилась и быстренько опустила вуаль. Этот жест не укрылся от зоркого заламина.

– Отчего при моём приближении вы прячете лицо, лали? – улыбнулся он, оценивая реакцию Тэлсса.

Только заламин-заги адзифы имел право применять в разговоре ласкательную форму «лали». Остальным надлежало обращаться к ней полностью «адзифи-лали». Принц-заламин нарочно провоцировал Тэлсса, а тот и бровью не повёл.

– Боюсь, оно недостаточно прекрасно для вас, мой заламин-наггир, – ляпнула Женька.

«Иди ты в сад! Благо, он неподалёку…».

Талех сдавленно хмыкнул и поперхнулся, а иситар-сит удивлённо приподнял брови. Жало волнующе напряглось…

«Мой заламин-наггир? Однако…».

Провинциальные адзифы нравились ему всё больше и больше.

– Напротив, – подыграл ей Эшесс. – Птица хороша не ярким оперением, а благозвучным пением.

– И пою я так себе, – заявила Женя-Эффеня.

«Не павлин, конечно, но и до соловья мне далеко».

Эта адзифа упорно не желала нравиться первому заламину, и Эшесс благоразумно сменил тему.

– Почему вы не среди гостей?

– Хотели всё осмотреть, – объяснил Талех. – У вас чудесный парк, ваша милость. Позвольте выразить восхищение…

Кланяясь заламину императора, командор подал знак Лео-Дину, и асаро тотчас растворился среди деревьев или прикинулся деревом…

– Разумеется ещё будет время всё осмотреть. А пока… Я хочу представить вас ко двору.

– Это высокая часть для нас, – Талех-Тэлсс распрямился.

Эшесс сообразил, что кого-то не хватает и недоумённо огляделся.

– А где Динесс? Кажется, я видел его поблизости.

– Единокровный явится позже, – не моргнув глазом, солгал Талех. – Он беседует с домашним лекарем по шаровизору в покоях. Родителю сильно нездоровится.

– В таком случае, желаю наместнику скорейшего выздоровления. А Динесс найдёт нас, я думаю. Идёмте…

Центральная аллея клином упиралась в главный фонтан сквера перед полумесяцем дворового фасада дворца. Стриженные пирамидками кустарники живописными группками окружали каменные беседки и маленькие фонтанчики в виде раковин. К беседкам змеились пёстрые клумбы, обрамляя плиточные дорожки. А вокруг большого многоярусного фонтана, брызжущего струями из позолоченных змеиных голов, расставили накрытые столы.

«Сплошные змеюки», – сокрушалась Женя, с любопытством озираясь по сторонам. – Так и эту, серпентофобию заработаешь».

Даже в драгоценном венце, украсившем сегодня лоб адзифы Рессаны, крупные жемчужины скреплялись измарилловыми змеями. Придавая ей сходство с медузой Горгоной.

Заламин-наггир пригласил почётных гостей в беседку, увитую коричневой лозой с жёлтыми шишечками и сиреневыми цветами. Старшая адзифа с достоинством восседала там в мягком кресле с ножками и подлокотниками в виде змей. Одета она была неожиданно скромно: в простое белое платье, но явно из дорогой ткани. Единственными украшениями, кроме тяжёлого венца, служили жемчужное ожерелье и роскошные зелёные волосы, собранные за спиной, и перехваченные чёрной лентой… Вместо плотной накидки с тёмной вуалью лик адзифы прикрывала тончайшая органза с серебристой вышивкой по краям.

Рессана ждала появления императора, а на подушках за её креслом расположились младшие адзифы. Они с интересом разглядывали заламина-наггира и провинциалов, попивая напитки из стеклянных рожков, а моа Тониша – Фесси с гордостью взирала на юного жалоносца самого иситар-сита.

Старшая адзифа благосклонно кивнула гостям и обратила на Эшесса полный любви и нежности взгляд, коему не помехой какая-то вуаль.

Любила ли она так же своего императора или только выполняла долг?

Рессана сдержанно поблагодарила Тэлсса за спасение императорской семьи, назвав его «благородным защитником». Улыбнулась чуток оробевшей «адзифе» Эффени и предложила им отведать изысканных яств с императорского стола. Гости с радостью согласились, отошли к столам, что напротив беседки, и сделали вид, что угощаются.

Рессана движением ладони выпроводила адзиф и поманила к себе Эшесса.

– Садись, дитя. Поболтаем.

Заламин-наггир отослал Тониша погулять и опустился на подушки у ног Рессаны, продолжая украдкой наблюдать за провинциалами.

– Они тебе нравится? – с улыбкой спросила моа, приподняв краешек вуали.

– А?

– Не притворяйся. Я же вижу – ты заинтересован.

Эшесс усмехнулся.

– Мне нужны верные союзники здесь, во дворце.

– Нет, тут что-то другое. Они милая пара… Тебе нужна адзифа-лали, Эши. Не меньше, чем заламин союзник.

– Не выдумывай.

– Я вижу, как ты смотришь…

– Перестань, моа! Я просто должен понять… Есть в них какая-то странность.

– А я говорю, тебе настала пора определиться с адзифой-лали и моа, для будущих мими.

– Я не хочу детей, – возразил он и мысленно добавил:

«От адзифы».

– И ты волен получить любую, – продолжала она, будто не слыша его, – кроме тех, что принадлежат Великому Наггу… Эши! Я хочу понянчить твоих мими.

– Давай потом об этом поговорим, – он раздражённо повёл плечами.

– Эши, – грустно повторила она и сникла. – Ещё сэптимелей десять или меньше…

– Не надо сегодня, моа, – попросил заламин-наггир, взял её за руку и поцеловал тонкие пальчики. – Завтра, в покоях. Если хочешь.

Она кивнула.

– Свет мой, Рессана, – проникновенно сказал Эшесс, положил голову ей на колени, как в детстве, зарылся лицом в подол, а она с нежностью перебирала его тёплые волосы… Так они и сидели. Отрешившись от безжалостного мира. Наслаждаясь минутами покоя и счастья. Слушая трели искусственных птиц в домиках у фонтанов и звуки музыки, доносящиеся издалека…

– Веселье начнётся, когда стемнеет, – предположил Талех, изучая местное общество.

– Темнота – друг наггевара, – ухмыльнулась Женя и шарахнулась в сторону от пахучего облака.

Пажи-нассаримы распыляли повсюду ароматную эссенцию, пока слуги разносили напитки и фруктовые лакомства.

– Интересно, зачем им понадобился заламин императора? – задумалась Евгения. – Ради выкупа или ценной информации?

Командор пожал плечами.

– В конце концов, это не наше дело. Я лишь выполняю условие Эльи помочь сопротивлению. Что касается остального… Наша задача – достать Аверса с ключом. В прочее не вмешиваемся. Это чужая культура и тут свои законы.

Евгения недоверчиво фыркнула.

– Сказал джамрану, после того как проник в чужой монастырь и устроил там вечеринку с переодеванием.

– По крайней мере, в открытую…

Талех пошатнулся, зажмурился и схватился за лоб.

– Что с тобой? – испугалась Женька, поддерживая командора за локоть.

– Спокойно, – пробормотал он, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. – Что-то не так с Рэпсидом… Кольцо…

– Что кольцо? – не поняла Женя. – Что с Рэпсидом?

Талех отдышался, сжал руку с кольцом в кулак, отвёл Евгению подальше от столов и зашептал:

– Быстро в укрытие.

Он поискал глазами, заметил в отдалении круговую скульптурную композицию наггов в разных позах и увлёк туда Женьку, обняв за талию. Как будто они гуляли, любуясь достопримечательностями дворца. Женя не спорила, понимала – так надо. Предварительно убедившись, что за ними никто не следит, они укрылись под защитой внушительного постамента. Талех прислонился спиной к шершавому камню и лёгким нажатием активировал кольцо. Индикатор слегка замерцал.

– Талех вызывает Рэпсид.

– Капитан! Наконец-то! – воскликнул Рэпсид голосом Ромерика. – Хвала Кассиопее! Мы уже битый час пытаемся с вами связаться.

– Что у вас происходит?

– Неполадки в системах энергоснабжения.

На лбу капитана обозначилась складка. Женя взволнованно откинула вуаль.

– Используйте резервный блок.

– Подключили. Едва хватает на жизнеобеспечение и слабую маскировку.

– Докладывайте, – Талех мрачнел с каждой секундой.

– Э… – тактик собрался с мыслями и сообщил:

– Мы проводили испытания, а потом случилась перегрузка, о которой предупреждал Гилех…

– Какие ещё испытания? – гнев капитана нарастал.

– С риктонитовой сеткой…

– Кто разрешил?!

– Э-э…

– Ладно. Продолжайте.

– Когда мы установили, что риктонита на весь корпус не хватит… Инженеры смоделировали защитную сетку. Но оказалось, что всё ещё проще! Ну… То есть… Не обязательно покрывать риктонитом весь корпус. Достаточно расположить риктонитовые заклёпки в основных узлах и совместить с технологией создания невидимости, чтобы безопасно пройти сквозь оболочку Тигра…

– Ну? И как? – в голосе капитана прозвучал такой металл, что даже ни в чём не повинной Женьке захотелось улепётывать от него без оглядки. – Получилось?

– Теоретически… Но вы же понимаете, капитан, смоделировать это одно, а…

Не случайно Ромерик был тактиком. Он превосходно справлялся со своей ролью в типичных ситуациях и с обычными людьми. Но никакая тактика в случае с разъярённым капитаном его не спасла.

– Не юлите, офицер. Отвечайте по уставу.

– Есть, капитан. Мы разместили риктонитовые заклёпки на ключевых участках обшивки, подключили к энергии корабля, пропустили сквозь них волновой заряд и…

– Оказались в полном дерьме, – холодно подытожил Талех.

– Ну-у… э-э… Так точно!

– Что ж, придётся мне расхлёбывать.

Капитан старался держать себя в руках.

– Кто в ответе за это безобразие?

– Инженер Хрусталёв.

– Эти земляне совсем обнаглели! – вырвалось у Талеха.

– Чуть что, так сразу земляне, – обиделась Женька.

Талех поднял на неё глаза и наградил тяжёлым взглядом. Отчего Евгении сделалось как-то неловко, будто потянуло холодом… Поднялся ветер и откуда-то разом набежали облака. Радош раздулся и рубиновым шаром уползал к горизонту. Пасмурный и ветреный парк резко стал неуютным и неприветливым…

– Да, конечно, – вздохнул капитан, – этот ваш хакер едва не угробил мой корабль, лёгким нажатием клавиши. Это же почти диверсия! Джамрану или шакрен не додумались бы до такого.

«Англичанин с французом бы тоже».

– Всё так паршиво? – Женька виновато сжалась, в душе испытывая гордость за нацию.

– Ещё нет. Но за это придётся кому-то отвечать. Возможно, тебе…

– Мне?! – она открыла рот и впала в ступор, пока Талех распоряжался:

– Хрусталёва на гауптвахту… После с ним разберусь.

– Но… Капитан, он пытается устранить неполадки и… Мы отключили гауптвахту от жизнеобеспечения… Мы почти всё отключили, кроме мостика и кают компании. Все собрались там.

– Ладно, на гауптвахту потом. Или, в открытый космос…

– Мы делаем всё, что можем, капитан!

– И как успехи?

– Неважно… Но главный инженер считает, что если перезагрузить все…

– Это делу не поможет.

– Честно говоря, мы пока не разобрались в чём дело, – оправдывался Ромерик. – При обычной перегрузке энергия восстановилась бы за счёт резервов. Но…

– Не тратьте слов, офицер, – перебил Талех. – Рэпсид устроил саботаж. В ответ на ваши эксперименты запустилась программа самосохранения, заложенная моей ДНК. И скажите спасибо, что корабль наполовину состоит из технологий повелителей. Иначе, от вас и клочков не осталось бы.

Ромерик подавленно молчал.

– Значит, так. Слушайте меня внимательно. Во-первых, уберите все заклёпки с корпуса.

– Этим занимаются техники, капитан.

– Отлично. Затем полностью отключите управление и введите экстренный код. Сейчас передам. Остальное – моя забота. Выполняйте!

– Есть, капитан.

– Что ты собираешься делать? – опомнилась Женя.

– Как что? Исправлять то, что эти олухи наворотили…

– Как? Отсюда?

– Именно. Не забывай, что я – джамранский капитан. У нас с Рэпсидом общая ДНК. Теперь всё зависит от меня. И не только…

Талех надавил на дужку кольца с двух сторон, откинул крышку и приложил к внутренней схеме подушечку большого пальца.

– Ева, будь добра, предупреди Коршунова, что маскировка и защита больше не действуют. Придётся временно обойтись и без пульсаров. Какое-то время мы безоружны и беззащитны. Работает только коммуникатор, но связи с кораблём нет.

Женька с бьющимся сердцем вызвала Владислава. Доктор спокойно воспринял чрезвычайную ситуацию и бодро заверил капитана с ксенопсихологом, что не подведёт.

– Шаттл уже здесь. Отряд приземлился на краю леса. Ребята ждут команды.

– Пусть там и остаются, – распорядился Талех. – Без моего приказа ничего не предпринимайте. Ведите себя как ни в чём не бывало… Думаю, лидера повстанцев не стоит посвящать в наши трудности.

– А если спросит о ходе операции «заламин»?

«Уже и название придумали!»

– Подтвердите, что договор остаётся в силе, и мы со своей стороны делаем всё возможное… Как только я восстановлю системы корабля, сразу с вами свяжусь… Ева, вызови Лео.

Асаро не отвечал, и Женя послала ему закодированное сообщение, продиктованное Талехом.

– Наше преимущество в том, – добавил капитан, – что мы использовали генетическую маскировку, а не фотонную.

– Ясно. Так хотя бы не засветимся…

«А то с этим бесконечным «Гюльчатай, покажи личико» и вуаль не спасёт».

– И как ты собираешься в одиночку восстановить целый звездолёт?

– Это же мой корабль, – ответил Талех, – а я его капитан. Вспомни присягу. Рэпсид – это я. Так… И вовсе не в одиночку…

Талех убрал палец с кольца и защёлкнул крышечку. Индикаторы вновь замигали, усиливая его генетическую связь с кораблём.

– У нас с Рэпсидом единая ДНК. Вернее, в ядро двигателя и системы управления внедрена моя ДНК. Биотехнологии джамрану обеспечивают синхронизацию адронного двигателя с энергией астрала в преодолении пространственно-временных границ… Короче говоря, – Талех огляделся. – Теперь Рэпсиду срочно необходим генетический обмен. А значит, и мне.

– Что-о?! – Женя не поверила своим ушам. – Тебе же нельзя! Нам нельзя…

Талех нахмурился.

– Знаю не хуже тебя. Но… Привилегии капитана распространяются и на генетический обмен. Для поддержания генетического баланса корабля.

«Так вот что означает джамранское выражение «женат на корабле»!»

Уловив её мысль, Талех пояснил:

– Это просто обмен, Женя, и не больше. Капитан не нарушает субординацию и не смешивает личные отношения со служебными. Обмен в этом случае – обычный генофизический акт. Я не предвидел этого, но джамранский капитан обязан проявлять дальновидность. Этим и объясняется твоё присутствие на этой планете. По большому счёту…

Вот тут Женьку и настигло понимание. Озарение! Именно сейчас. И почему не раньше? В более подходящее время. Ничто из прочитанного, услышанного или увиденного не могло сравниться с личным опытом. Она столкнулась вплотную с чуждой инопланетной психологией, так, как никогда ранее не сталкивалась, даже с шакренами и филиноидами… Это было жестоко. До сих пор Женя считала генетический обмен джамрану – пикантной эротической составляющей их природы. Теперь она вдруг поняла, что ничего эротического и сексуального в генетическом обмене изначально не существовало. Всего лишь генофизический процесс аналогичный по форме, но не по содержанию. Просто джамрану, как разумные и чувствующие гуманоиды, облекли генофизику в красивую оболочку чувственности и романтики. Это выглядело как сексуальное влечение, как страсть и физическая любовь, но таковым не являлось. Процесс обмена генами, хоть и приносящий удовольствие, но к любви отношения не имеющий. Так однажды сказал Талех, а она забыла или пропустила мимо ушей.

«Но, лучше поздно, чем никогда».

Капитан взял её за руку.

– Идём.

– Куда? – глупо спросила она. – В апартаменты?

– Нет. Это далеко. В парке много укромных местечек. Найдётся одно…

Женя вырвала руку

– Ни за что!

– Не переживай. Я быстро…

Она упрямо замотала головой.

– Успокойся, – сурово бросил он. – В данный момент, я твой капитан и корабль, нуждающийся в генетической подзарядке.

Женька чуть не плакала. А как же третий этап?! Неужели всё зря?

– Я постараюсь, чтобы нашему браку ничего не угрожало. Если ты об этом. В любом случае, сейчас наши чувства и потребности на втором плане, гораздо важнее состояние корабля и экипажа.

Евгения насупилась.

«Телепат хре…»

Он схватил её за руку и потащил в дикую часть парка. Лучи боковых аллей расходились от сквера в разные стороны, словно клинья огромного веера.

– Приказ капитана. Ты давала клятву и обязана подчиниться.

– Но ты же как-то до этого обходился! – она попыталась возразить, привычно выискивая в случившемся какой-нибудь подвох. – Как ты вообще умудрился отправиться в путешествие на третьем этапе, зная, что потребуется обмен?

– Я и не знал. У меня нормальный баланс и ДНК гатрака. Обмен бы и не понадобился, если бы не авария… Если я не восстановлю работу корабля, весь экипаж погибнет и очень скоро. Ты это понимаешь? Вероятно, не до конца…

– Но почему я?!

– А ты хочешь, чтобы я обменивался генами с кем-то другим? – удивился он.

– Нет.

– Тогда пошли.

Женя не успела опомниться, как он притащил её в отдалённую часть парка.

– Вот, здесь никого нет.

– Не хочу я здесь! – заупрямилась Женька.

Она с надеждой озиралась, всё ещё не веря, что такое возможно. Как назло, ни души. Хоть бы какого заламина сюда занесло!

Подкрадывались сумерки. Женьку с Талехом густо обступали деревья, увитые спутанной лозой. В самом конце аллеи маячили ажурные металлические ворота, висящие на столбах с башенками, и статуи каких-то змеюк.

Талех заприметил неподалёку живую изгородь из инопланетного дёрена и устремился туда, не выпуская Женькиной руки. Вскоре они оказались скрытыми от случайных взглядов под раскидистым деревом с низко висящими ветками. Перед изгородью возвышалось изваяние танцующей адзифы с чашей на голове.

– Рядом с этой? Она смотрит!

– Женя, – вздохнул Талех. – Что ты как маленькая? Статуи не подглядывают.

– А как же третий этап? – упиралась она.

– Это вынужденная необходимость. Сейчас я целиком подключён к кораблю. Я и есть корабль. По сути, ты будешь обмениваться генетической информацией с Рэпсидом, а не со мной. А это не считается. Рэпсид – не человек, а звездолёт с моей ДНК. Его сенсомоторные реакции далеки от человеческих. Поэтому, и с моей стороны не жди никаких посторонних эмоций, кроме генофизических и… Просто закрой глаза и расслабься.

– И получай удовольствие – забыл сказать…

Женя задыхалась от возмущения и стыда.

– Почему бы и нет? – Талех пожал плечами. – Пять минут удовольствия, пока идёт процесс ДНКализации, тебе обеспечены… Постараюсь максимально не задеть твоих чувств.

– Уже задел, – буркнула Женя и воскликнула. – Пять минут! И никаких эмоций?!

– Не драматизируй, – усмехнулся Талех и прислонил её к дереву. – Генетический обмен с кораблём… Какая землянка способна этим похвастаться? Если тебе так легче – это наш долг спасти корабль и всех на борту.

«Ну да, обнадёжил. И не дай бог «всем» узнать, как мы их тут спасали. Неприятностей не оберёшься».

– Поменьше думай на эту тему. Больше дела, меньше слов, и никто не узнает.

– Ты выглядишь, как заламин, – попыталась Евгения, в последний раз.

– Это ведь я, – он улыбнулся, совсем по-талеховски.

«Подумаешь! Вертикальные зрачки, зелёные глаза и светящаяся сеточка капиллярных узоров! Улыбка та же…».

«А что я теряю?» – рассуждала Женя, пока капитан возился с застёжками.

Она прижалась затылком к гладкому стволу, вдыхая терпкий запах коры, листвы и едва уловимый – джамрану.

«Риск – благородное дело! А целых пять минут с любимым мужчиной, после такого длительного перерыва… Ещё и чертовки приятное… Вдали от опекунов! И никто не узнает! Целых пять минут! Какая роскошь! В их-то положении… Что он там говорил о посторонних эмоциях? А мне плевать! Всего лишь обмен? Как бы ни так! Я – землянка и не обязана сдерживаться. Меня прямо-таки переполняют чувства… И какие чувства! Целый вулкан страстей! И потом, обмениваться генами с целым кораблём… Это же круто!»

Талех наконец справился с застёжками и дотронулся до кольца.

– Время пошло…

Женька молча ухватилась за отвороты заламинского кафтана, притянула капитана к себе и, поймав его губы, поцеловала…

Покуда они энергично восстанавливали ДНК-ресурсы Рэпсида, Лео-Дин следовал генетическому чутью. И оно привело его, куда нужно. Асаро стоял в центре огромного зала под куполом из тёмно-зелёного стекла. Потолок пропускал лишь тусклый свет, создавая полумрак, а окон здесь не было. Повсюду рядами выстроились биотрансформеры с генетическими братьями Лео-Дина. Его сородичи покоились в анабиотической светящейся субстанции.

Боевой командир помедлил немного и направился вдоль застывших рядов… Около сотни воинов. Здесь были не все. Куда же исчезли остальные, сгинув в космической воронке?

Асаро заглянул в каждый биотрансформер… Вот храбрый Риго-Син-А-Саро – его заместитель. А это порывистый и гордый Арем-Кид-А-Саро… Соплеменники, потерянные тысячу лет назад… А будто ещё вчера.

Теперь их держали в анабиозе и вынуждали убивать по приказу чужаков. Каким образом? Если ДНК воинов-джамрану настроена только на своего командира. Лео пригляделся к ближайшему кораблику и присел на корточки, чтобы рассмотреть получше. Биотрансформер соединялся с полом гибкой трубкой. Лео потрогал её и рванул… Трубка легко вытащилась. На конце блеснула игла. Прозрачная жидкость сорвалась и капнула на каменный пол. Асаро макнул палец и растёр подушечками пальцев; проанализировал состав и скривился от отвращения.

«Мёртвые гены!»

Они нашпиговали воинов мёртвым генетическим материалом убитых руннэ, чтобы получить зомби-убийц, выполняющих любую волю… Мёртвые клетки, смешанные с ДНК хозяина, делали из асаро послушных убийц. Так поступали традиционалисты, ставя первые опыты. Пока не вывели боевых командиров, и необходимость в мёртвом генетическом материале отпала…

Лео насторожился, услышав приближающиеся шаги. Генетическим слухом и зрением он уловил ДНК чужаков раньше, чем они приблизились к залу хотя бы на сто метров. Воин трансформировался и прикинулся одним из спящих убийц.

В зал вошли нагги и остановились у крайнего саркофага, как наггевары называли биотрансформеры. Их было двое, и они переговаривались вполголоса. Трудно разобрать, лёжа в анабиотическом веществе. Лео подстроил слуховые анализаторы.

– … вполне достаточно.

– Уверен?

– Для заламина хватит и одного.

– Лучше подстраховаться. Отправим двоих. И учти, если что, его милость всем жала поотрубает…

– На этот раз, я их подниму.

Нагг вытащил трубки, надел колпачки на иглы и поочерёдно вонзил жало в биотрансформеры, впрыскивая яд…

В этот напряжённый момент Лео уловил лёгкую вибрацию браслета, а вскоре пришло текстовое сообщение. Он его сканировал и вновь сосредоточился на манипуляциях инопланетянина.

Разбуженные асаро трансформировались, втянув стропы биотрансформеров, и предстали перед наггом – пустые и равнодушные, как биороботы, готовые выполнить любой приказ. Нагг загипнотизировал их, закрепив инструкции пеленой термического дыхания. Асаро повернулись и вышли, а нагги отправились следом.

– Приманка готова?

– Да. И надеюсь, он клюнет.

– Когда мы устраним его…

Шаги и голоса стихли. Лео видоизменился, утратив маскировочные гены, а с ними и внешние признаки заламина. Постепенно обошёл всех асаро, выдёргивая трубки, и остановился посреди зала. Слегка тряхнул головой, расплетая волосяной шлем, и вскоре биотрансформеры накрыла тончайшая сенсорная сетка. Лео просканировал воинов и выяснил, что в результате перехода через пространственно-временную воронку произошёл сбой биогенетической программы. Так их и нашли наггевары – беспомощных, в анабиозе, и всё это время травили ядом, лишая воли, памяти и заставляя убивать. Единственный доступный асаро обмен все эти годы – геномы жертв.

Лео-Дин с радостью обнаружил, что базовая ДНК воинов не исказилась. Боевой командир впал в генетический транс и установил генетическую связь, понемногу восстанавливая поверхностные геномы воинов. Одновременно очищая каждый организм от мёртвых генов. Генокоды руннэ очень ему помогли. Он произвёл столько алмазов, что хватило бы и на сто циклов. И вот теперь они пригодились, чтобы вернуть соплеменников…

Когда воины были готовы к дальнейшему самовосстановлению, Лео вынырнул из транса. Настанет момент, и воины откликнуться на генетический призыв боевого командира. А чтобы до этого никто не мог приблизиться к ним, Лео активировал щиты биотрансформеров. Едва он управился, как поступил срочный вызов от капитана…

Тем временем в лагере повстанцев закончили ужинать. Радош стремительно катился за горизонт, озаряя камышовые леса радужными всполохами. И Брайен позвал Элью пройтись. Они молча шли по лесной тропинке, мимо низеньких молодых порослей на краю болотца.

– На Карпарисе другие леса, – заметила Элья, жуя сорванную травинку. – Совсем другие… Как тебя занесло в камыши? А, «лесовик»?

– Я больше не «лесовик», а лидер всего сопротивления.

– Наслышаны.

– Тебя долго не было, Эли.

– И об этом тоже.

Брайн схватил её за руку, вынуждая остановиться.

– Почему, Эли?… Я думал, что никогда не увижу тебя. Мусорщик рассказал, что наггевары взорвали твой корабль. Но оказалось, ты сбежала на тигримском…

– Ты переживал из-за корабля? – усмехнулась она. – Он всё равно сломался и самоуничтожился. А учёных я не предавала.

– Знаю. Мусорщик сообщил… Мы вычислили и казнили осведомителя.

– Вряд ли меня это обрадует.

– Корабль, учёные… Это был их выбор. Но ты-то зачем обманула всех и удрала?

– Зачем? – она в упор смотрела на него. – Ты ещё спрашиваешь, зачем? Инспектора охотились за мной и моим братом!

– Ну и что? У нас половина таких. Я бы тебя защитил.

– Да-а?! Чтобы ты снова подставил меня, отправив на провальное задание?

– Перестань! – вспылил он. – Я же не знал! Никто не знал о стукаче. Ну, прокололись. С кем не бывает?

– Неужели? А вспомни, как ты послал меня на задание вместо Кьяры. Забыл?

– Нашла, о чём вспоминать! У тебя было преимущество…

– Что-о?! У меня?! Да Кьяра – специально подготовленный агент, а я – дилетантка… Молчишь?

Мужчина нахмурился и опустил голову.

– Тебе просто не терпелось переспать с этой тигримской шлюхой!

Брайен с досадой шлёпнулся на сухую кочку.

– Вот оно что! Вот почему ты меня бросила! Тебе наплели…

– Не ври! Я вас видела! Да-да, в ночь перед вылазкой, когда ты заявил, что мне нужно выспаться…

Брайен покачал головой.

– Кьяра упросила меня не посылать её на задание. Это было связано с ребёнком. Она не могла рисковать… А заменить её было некем, кроме тебя.

– Какая я незаменимая! И поэтому ты с ней переспал?

Он вздохнул.

– Что было, то было… Это к делу не относится. Одинокая красивая женщина пришла ко мне в слезах… Я её утешил.

– Надо же, какой ты добренький! – обозлилась Элья.

– Кьяра ушла наутро, и больше мы не встречались. Было бы из-за чего кипеж подымать…

– Да ну?!.. А то, что я провалила задание и попалась?! Псы императора, а потом взвод заламинов! Как меня ещё не убили?!

– Не прибедняйся, Эли. Мы вытащили тебя всего через сутки.

– Всего-о?! Меня пытали и лишили дара!

Она окончательно сорвалась в крик и охрипла. Брайен морщился и чесал в затылке.

– Тише, Эли. Ну зачем вспоминать плохое? Тебе же удалось их вернуть. Да и невелика была потеря. Твоих никчёмных способностей едва хватало на то, чтобы тибрить продукты и тряпки с рынка. Ты и промышляла мелким воровством, когда я подобрал тебя на Карпарисе.

Это было тёмное пятно в биографии Эльи, то, чем она не гордилась. Однако после смерти матери, что ей оставалось? Им с Домиником надо было как-то выживать. А в рабство возвращаться не хотелось.

– Зато ты сразу научил меня грабить ювелиров, принц воров.

Тогда на Карпарисе Брайен возглавлял шайку Ночных воронов. Помнится, отправляясь на дело, они с Эльей изображали жениха с невестой. Наряжались и заходили в ювелирную лавку, где любящий жених выбирал невесте кольцо… А заодно – колье, серёжки, браслеты… Элья всё это примеряла, вертясь перед зеркалом, а Брай на пару с продавцом восхищался её красотой. Потом жених спохватывался, говорил, что забыл деньги и просил ювелира подождать. Мол, он сейчас вернётся за кольцом… Вскоре после их ухода все украшения, до которых дотрагивалась «невеста» бесследно исчезали, укладываясь в кармашках у Эльи… Так они обчистили не один ювелирный магазин на Карпарисе и не только. Покуда…

– Эли, – с укоризной произнёс Брайен, – не стоит ворошить прошлое. Я ведь бросил воровство и подался в сопротивление.

– Конечно! Наворовал столько, что решил – шайки тебе маловато и организовал банду, а вскоре и повстанческую армию…

– Мы больше не повстанческая армия. Теперь мы – освободительное войско Тигрунской республики.

– Чего-чего? Республики? Когда это у руннэ была республика? В память о былом величии наших королей и королев…

– Короли и королевы канули в забвение, Эли.

– Неправда! Мы помним и чтим. А вы как были, так и остались – бойцы из подворотни. Кем ни назовись…

– Смейся сколько угодно! – он вскочил. – Но мы собираем войско. Группы экстремистов из подвалов и разбойничьи шайки в лесах себя не оправдали. Сколько лет сопротивлению, а мы всё топчемся на месте. Мы ничего не добились! Нагги по-прежнему бесчинствуют! Нам необходима сплочённая армия и сильные союзники, чтобы противостоять империи…

Элье начало казаться, что она на митинге… Ностальгия…

– … И мы их нашли!

– Да? И кто же они? Только не говори, что это конченые пацифисты с Вероссы или малахольные рыбы? Нет?… О-о… Неужто бокры?

Элья вызывающе усмехнулась и сложила руки на груди.

– Смейся, смейся. Наши союзники – наггевары. Грядёт раскол Наггеварской империи. Мы воспользуемся этим, чтобы получить свободу и возродить былое величие нации. Не смотри на меня так…

– А ты часом не бредишь? – Элья покрутила пальцем у виска. – Не заболел? Головкой не ударялся? Нельзя верить наггам, кретин!

– А кому можно?

– Моим друзьям… Хотя сомневаюсь, что ты им поверил.

– Разумеется, я их проверил. Пока мы разговаривали, в соседней комнате дежурили эмпаты.

– Так я и знала!

– А чего ты хотела? Доверяй, но проверяй. Я не сразу принял наггеварских радикалов. Но существует веская причина доверять их лидеру…

– Нельзя доверять наггеварам! – отрезала Элья и зашагала прочь от Брайена – в сумерки леса.

– Не попадись в орочьи капканы! И не заблудись!

Брайен проводил её взглядом, развернулся и потопал в лагерь.

По дороге к оврагу он встретил Владислава, осведомился, хорошо ли они устроились. Затем удостоверился, что капитан пришельцев намерен сдержать слово. И каждый отправился своей дорогой. Но Брайен к себе не пошёл, а задержался возле крайнего дома и постучал дощечкой по косяку.

– Кто там? – глухо послышалось из-за двери.

– Это Брай. У меня для тебя хорошие новости.

– Входи.

Дверь отворилась, и руннэ шагнул в полутёмную коморку с маленьким окошком, занавешенным камышовой шторкой, и нехитрой обстановкой. Кровать, стул и стол.

– А чего в темноте? Огней с воздуха не видно. Я опустил морок.

– Я думал, а думается лучше в темноте.

С кровати навстречу Брайену поднялся некто в повстанческом капюшоне и закутанный в плащ. В полутьме различались лишь очертания сутулой фигуры.

– Чем ты меня обрадуешь? – устало спросил он.

– Ещё до рассвета заламин-наггир будет здесь.

 

Глава 69

Маски сорваны!

– Тониш пропал! Тониш пропал! Тонишшш… – сквер огласился истошными воплями биб-пажа.

Нассаримчик летел по дорожке, сверкая чешуйчатыми пятками и сшибая вазоны с цветами. Гости шарахались от него. Адзифы всполошились: заметались, загомонили. В свете утреннего покушения это прозвучало слишком зловеще.

– Хватит!

Заламин-наггир выскочил из беседки наперерез бибу, перехватил его поперёк пояса и перевернул кверху ногами, вынудив умолкнуть. Чтобы не допустить паники и сразу пресечь на корню все толки.

– А теперь – внятно. Как пропал шадди?

– Мгы-мггы…

Эшесс торопливо поставил пажа на ноги прямо перед собой. Нассаримчик втянул голову в плечи и вытаращил красные глаза-огоньки. Впервые к нему обращался сам иситар-сит.

– Говори же! – прикрикнул на него заламин-наггир. – Не заставляй нас ждать.

– Мы играли, – биб уловил краешком глаза подоспевшего дворецкого нассарима – наставника пажей и запнулся. – Я-а… прислуживал…

Дворецкий всё слышал и влепил ему затрещину. Паж бы упал, не подхвати его Эшесс.

– Ох, извините, заламин-наггир, – подобострастно раскланялся дворецкий. – Эти бездельники всюду суют свой нос и забывают про обязанности.

– Сейчас это неважно, – оборвал его принц-заламин. – Где шадди?

Эшесс полагал, что это никак не связано с покушением. Скорее хулиганская выходка неразумного дитяти. Вернее, он хотел бы, чтоб было так. Заламин сгрёб пажа за грудки, смяв алую курточку, и встряхнул.

– Говори без утайки. А станешь врать, пришпилю язык к столбу, и велю поливать тебя ледяной водой.

Так пажей не наказывали, но угроза возымела действие.

– Мы ходили к… – он робко покосился на дворецкого. – …В-воротам…

– Сколько раз повторять – не ходите туда! – заорал дворецкий и осёкся под пристальным взглядом иситар-сита. – Простите, ваша милость…

– Продолжай, паж. Зачем вы пошли к воротам?

За воротами Тени в конце Туманной аллеи находился императорский склеп с усыпальницами наггов. По преданию двести сэптимелей назад там изуверски убили тогдашнего императора, вырвав жало и распяв на воротах… Он истёк ядом и кровью, субстанции впитались в металл. Отчего ворота позеленели…

– Так что вы забыли у ворот? – с угрозой повторил иситар-сит.

– Хотели посмотреть на Тень замученного нагга, – прошептал паж. – Правду ли сказывают, что он является на закате…

– Посссмотрели? – прошипел Эшесс, наклоняясь к нему.

Нассаримчик замотал головой.

– Мы испугались и сбежали… Я бежал впереди, когда оглянулся… Тониша-шадди позади уже не было.

Заламин-наггир резко выпрямился.

– Почему ты думаешь, что заламин-шадди пропал? – насмешливо спросил он. – А не намочил со страху штаны и лежит где-нибудь в кустах.

– Я искал! Его нигде не было…

– Сейчас пошлю стражников. Пусть тоже поищут.

Глазки юного нассарима забегали.

– А вдруг, это Тень забрала его?!

– Не болтай чепухи. Стража!

Паж мелко задрожал. Он ведь лгал первому заламину… Просто, когда он разбрызгивал ароматы, то ему преградил дорогу нагг – из гостей. Лицо он прикрывал маской из перьев на длинной ручке. Так часто делали нагги-вельможи на праздниках, не желая, чтобы их узнали. Он ласково заговорил с маленьким пажом. Поинтересовался его бедами. Терпеливо выслушал. И спросил: «А хочет ли биб стать начальником императорской стражи, когда подрастёт?…

– «Н-не знаю, – заикаясь, ответил нассаримчик. – Н-наверное».

По правде сказать, о таком он и не мечтал. Его пристроил ко двору нассар-ата – префектор сорок восьмого округа, в надежде, что отпрыск сделает головокружительную карьеру от насса-биба до стражника императорских покоев. Но, чтобы командовать другими нассаримами… Юный паж не смел и надеяться. Однако же сердца затрепетали, глазёнки загорелись, и он закивал.

– «От тебя потребуется за это воистину ничтожная услуга».

– «Что, господин?»

– «Сущий пустяк. Отведи Тониша-шадди в нежилое крыло дворца и запри в дальней комнате без шаровизора.

– «Зачем?» – удивился паж.

– «Не твоя забота, – ответил нагг, мягко окутывая его теплом термического дыхания. – Потом возвращайся в сквер и устрой переполох. Кричи, что шадди сгинул у ворот. Выполнишь, и должность твоя, в будущем. Нассар-ата останется тобою доволен».

Маленький паж, зажмурившись, с благоговением грелся в благословенном тепле, но всё ещё колебался.

– «С шадди ничего плохого не случится, – убеждал нагг-искуситель. – Верь мне».

И насса-биб сдался, млея от сладостно-тёплых волн…

– «Й-я, й-я… Всё сделаю, господин».

– И не вздумай меня обмануть…

Когда паж опомнился и открыл глаза, незнакомец уже исчез, оставив в его ладони мешочек с драгоценностями…

Тониша биб разыскал у фонтана. Завести и запереть шадди было просто. Тот без умолку трещал, хвастаясь своей службой у иситар-сита, и обрадовался новому собеседнику. Нассаримчик сделал всё, как велел таинственный нагг, хоть ноги и подкашивались. А потом вдруг испугался и рванул к скверу. Он даже почти не притворялся…

– Пусть гвардейцы прочешут парк, – велел иситар-сит. – А ты постарайся вспомнить, что ещё видел… Эй! Я к тебе обращаюсь!

Эшесс толкнул пажа. Заламин понимал, что нассаримы туповаты и медлительны, но этот оказался ещё и заторможенным.

Добиться ответа заламин-наггир не успел, потому что примчалась Фесси и упала перед ним на колени, заламывая руки.

– Ваша милость, прошу! – молила она. – Найдите его.

– Уверен, детишки просто играли, – ответил Эшесс, подымая её с колен и оборачиваясь к Рессане. – Что скажешь, моа?

– Малыш мог споткнуться и подвернуть ногу, – предположила старшая адзифа. – Я отправлю служанок на поиски… Не волнуйся, Фесси. Тониш-шадди никуда не денется из дворца…

Перед беседкой замерцал и включился шаровизор, показывая неизвестного в капюшоне и маске. Не Тень императора – это точно.

– Тониш-шадди у нас! – сообщил неизвестный изменённым голосом. – С ним ничего не случится, если вы, иситар-сит, придёте к воротам Тени, один. Повторяю, один.

Фесси вскрикнула и упала в обморок, повиснув на руках у сочувствующих адзиф. У биба глаза стали круглыми и пурпурными от ужаса. Он жестоко раскаивался, что поверил незнакомцу, но молчал, под страхом наказания. Рессана поджала губы и вопросительно смотрела на Эшесса. А Эшесс тщился разглядеть, кто же под маской.

– Вы не поняли, иситар-сит? Приходите к воротам. Сейчас!

– Ссо мной опассно играть в игры.

– Это не игра.

– Доказательсства…

Нассаримчик упал, захрипел, задёргался в конвульсиях и затих. Когда к нему подбежали стражники и дворецкий, биб уже был мёртв, а в разорванном горле застряло оперение знакомого дротика.

– Повссстанцы, – зашипел дворецкий.

Заламин-наггир присел на корточки, задумчиво изучил залитого кровью пажа, прикинул направление выстрела и указал на одну из дворцовых башен.

– Стреляли оттуда…

– Не теряйте времени, – предупредили из шаровизора. – Стрелка вы не найдёте. Мои неуловимые стрелки повсюду и нигде. Теперь соображайте быстрее, иситар-сит. Если опять усомнитесь в правдивости моих слов, следующей будет адзифи Рессана. Жду вас у ворот. Приходите один. Возьмёте стражу – шадди лишится жала, а следом и головы.

Шаровизор погас. Заламин-наггир оглядел растерянных придворных, поднялся, распрямился и, сдерживая гнев, распорядился:

– Унесите труп. И вызовите ко мне префектора.

Пока слуги выполняли распоряжения, Эшесс отозвал стражников, посланных к воротам.

Придворные шушукались. Гости подозрительно косились. Эшесс отправил дворецкого успокоить гостей и приказал гвардейцам незаметно окружить императорскую семью. Дабы не позволить распространиться пожару.

Заламин-наггир связался по шаровизору с императорскими покоями, доложил о случившемся и велел удвоить охрану императора.

– Ты не пойдёшь туда! – вцепилась в него Рессана.

– Пойду, – со злостью откликнулся Эшесс. – Я иситар-сит и моя забота следить за глупыми принцами.

Фесса-моа очнулась и забилась в истерике, призывая своё дитя и Великого Нагга.

– Пусть замолчит, – потребовал Эшесс. – Заткните её или уведите.

Он подал знак стражникам и несчастную адзифу поволокли во дворец. Она брыкалась, упиралась, вырывалась…

– Эшесс! Тониш её дитя, – в отчаянии напомнила Рессана.

– Криками его не спасти.

– Как же так? – сокрушалась старшая адзифа. – Как экстремисты проникли во дворец? Это самое безопасно место…

– Больше нет, – мрачно ответил Эшесс.

От фонтана к ним спешил префектор со стражей.

– Остаёшься здесь, – приказал ему заламин-наггир. – Следи за порядком. Пресекай сумятицу и толки. Снаряди лучших агентов на поиски Тониша. Возможно, он где-то неподалёку. Шадди так просто не вывести из дворца… Да! Пусть нагги подготовят убийц. Пошлите их за мной. Тайно.

Префектор поклонился и направился к шаровизору.

– Эшесс! Дитя! – тоскливо позвала Рессана.

– Праздник закончен… Проводите адзиф в апартаменты, – скомандовал он гвардейцам уже на ходу.

– Эшесс!

Заламин-наггир скрылся за кустарником-пирамидой, так и не обернувшись.

– Пойдёмте, адзифи-лали, – попросил один из заламинов-шадди – гвардейцев императора. – Приказ иситар-сита. Ваша безопасность, прежде всего.

Рессана вздохнула, собрала напуганных адзиф и грустно побрела в кольце охраны… Она стойко переносила удары судьбы, но… Как же это горько – потерять ещё и дитя.

Парк накрывали сумерки. Ночь потихоньку вступала в права, зажигая луны и фонари…

– Талех, – счастливо шептала Женька. – Талех.

Звёздочки всё ещё парили перед глазами…

– Вышло чересчур страстно, – бормотал он, не желая её отпускать.

– Куда больше, чем пять минут… Все пятнадцать, а то и двадцать.

– Мы утратили чувство меры и времени…

– Долг перед кораблём требовал полной самоотдачи! – брякнула Женька.

Талех рассмеялся.

– Как я тебя люблю! Надеюсь, и Рэпсид получил свою порцию удовольствия.

Женя покраснела.

– Ничего не было, – заявил Талех, привёл в порядок одежду и переключил настройки на кольце.

– Однозначно, – вздохнула она, любуясь бордовой луной.

Где-то там Рэпсид…

– Отлично! – воскликнул Талех. – Процесс ДНКализации завершён. Через час восстановятся системы жизнеобеспечения и маскировка. Потом вооружение и центр управления полётом. Но на это уйдёт несколько дней. Мы узнаем, когда включится защитное поле и пульсары.

Женьке определённо нравились эти джамранские корабли… Надо же такое придумать: ДНК-компьютер, ДНК-двигатель, ДНК-энергетическое ядро… Надо провести медовый месяц в космосе на звездолёте-саботажнике, который постоянно ломается…

Евгения так размечталась, что не заметила, как они покинули укрытие и медленно шли по аллее.

– Женя, учти, такого больше не повторится, пока мы на третьем этапе, – серьёзно заметил Талех. – И прекращай грезить о всякой ерунде. Это надо же такого нафантазировать. Не путай обмен по службе с обменом по обоюдной симпатии.

– Я не путаю, а смешиваю, – хмыкнула Женька.

– Ещё хуже!

– Самый обалденный коктейль, – мечтательно вздохнула она. – Так, э-э, бодрит и провоцирует на подвиги.

– Вот именно. Провоцирует. На всякую чепуху. Давай-ка вернёмся к гостям и нашему, хм, благодетелю…

– Кстати, долго жить будет.

– Почему? – спросил Талех, занятый настройкой кольца на оптимальный режим.

– Лёгок на помине.

Навстречу им спешил заламин императора. Явно чем-то встревоженный. Он скользнул взглядом по гуляющей парочке и, направился к воротам, бросив на бегу:

– Уходите отсюда. Немедленно!

– Что ещё за новости? – пробормотала Женя, забыв о вуали.

– Скверные, – решил Талех.

Свет фонарей заливал аллею, отпечатав ворота на фоне тёмного склепа ажурным трафаретом. Эшесс подошёл совсем близко, когда от столбиков отделились две тени и двинулись к заламину. Вблизи тени оказались убийцами императора.

– Я шше велел тайком, – прошипел иситар-сит.

Воины атаковали молча. Плечевые отростки вырвались, затвердели и встретились с гибким жалом, стремительно и хлёстко отразившим череду ударов. Асаро орудовали щупальцами, будто мечами, сжав их в ладонях. Жало заламина в броске изгибалось зигзагом, раскидывая воинов. Эшесс сбил с ног одного асаро и кинулся под защиту деревьев, ловко увернувшись от второго. Он понимал, что против убийц на открытом пространстве ему не выстоять.

– Гатрак! – выругался Талех. – За постамент! Живо!

И ещё подтолкнул Женю, чтоб не путалась под ногами. Ей ничего не оставалось, как укрыться за статуей и выглядывать оттуда, наблюдая за плясками заламина и асаро.

Командор немедленно вызвал Лео.

– Нападение в парке! Асаро.

Включил маршрутизатор и передал координаты. Пульсар и защитное поле не действовали. Талех разжевал пилюлю с проявителем, сбросил одежду, отрывая с мясом застёжки. Хорошо, сапоги обул джамранские…

Эшесс как ни старался не мог проколоть остриём доспехи воинов. Но несколько щупалец ему всё же удалось отсечь, пронзить жалом и разодрать на ленточки. Асаро мигом отрастили новые, пока заламин отступал, петляя между стволов. Деревья помогали ему, заслоняя от выпадов асаро, и этот участок парка вскоре напоминал полигон лесорубов.

Капитан трансформировался в джаммогатрака, выпустил хлысты и ринулся на помощь заламину. Ударив с тыла, он выманил одного асаро на аллею, и там они схватились. Хлысты свистели в воздухе, рассекая мечевые отростки.

Эшесс сбивал с толку воина, мелькая в темноте среди деревьев, неожиданно появляясь там и тут, шипя и жаля из засады. Пока асаро успевал отреагировать, заламин исчезал и возникал в другом месте. С одним противником было справиться гораздо легче. А Талех на аллее несколько раз перекинул воина через голову, захватив его отростки боевыми иглами гатрака и подсекая хлыстом. Зато асаро вскоре удалось отшвырнуть командора так, что тот вписался головой в дерево. И если бы иглы не смягчили удар…

Женька зажала ладонями рот, чтобы не закричать… А потом у неё резко похолодели руки, и язык прилип к гортани…

Из-под ворот потихоньку сочился туман. Когда взошла вторая луна, мгла полностью заволокла ворота, клубясь и просачиваясь сквозь ажурное плетение металлических прутьев. Змеями расползаясь по траве. Туман сгустился, уплотнился и соткался в тёмную фигуру, за которой тянулся мерцающий шлейф…

Женя затаила дыхание, вцепившись ногтями в трещины на постаменте. Неожиданно из тумана вышел Лео, рассекая мглу выросшими за спиной крыльями – частично расправленными стропами биотрансформера. Воин остановился и запел…

Лео моделировал частоту звуковых приёмников асаро. Ни Женька, ни Талех, ни Эшесс не слышали подлинную мелодию. Поначалу на уши давил какой-то шум, похожий на помехи в эфире. Потом у Женьки невыносимо заложило уши, как при посадке в самолёте. Хватая ртом воздух, она зажала их ладонями. Заламин-наггир упал на колени и застонал от боли в ушных перепонках. Внезапно пронеслась мысль, что это конец, а при виде ползущего ящерицей тумана накатил бред:

«Тень убитого императора».

В ирреальном свечении ночной аллеи сгустившаяся мгла действительно напоминала призрачную фигуру нагга… Эшесс почти терял сознание, а Талех лишь поморщился.

Воины услышали и откликнулись, приблизившись к своему командиру. Они узнали его после стольких лет забвения и обрели потерянное сознание. Память вернулась, а вместе с ней и восторг, и они подхватили песню… А сердце Лео истекало кровью. Он чувствовал, что воины отравлены ядом и связаны внушением. Боевой командир удерживал их только мелодикой песни. Стоит ему ослабить воздействие, как они утратят волю и нападут…

Лео принял решение и улыбнулся, приветствуя сородичей. Воины отдали честь. Лео-Дин прерывисто вздохнул, метнул плечевые отростки и пронзил обоих в переносицы, точно попав тонкими иглами в центры удовольствия… Песня оборвалась на высокой ноте, и по щекам асаро потекли слёзы, сверкая серебром в свете фонарей.

Воины умерли сразу – красиво, быстро и с наслаждением. С блаженными улыбками на лицах распростёрлись они у ног боевого командира, когда он вытащил иглы, предварительно запустив процесс аннигиляции. Затем втянул отростки и убрал стропы…

Женя перевела дыхание, вылезла из укрытия и подобрала одежду командора. Талех вернулся в прежнюю форму, став джамрану. Трансформация разрушила генетическую маскировку. Евгения протянула ему одежду.

В тот момент, когда Талех натягивал кафтан, к ним подошёл заламин… Удивлённо переводя взгляд с Жени-адзифы на незнакомца, отдалённо напоминающего Тэлсса и похожего на убийцу императора…

– Ты не Тэлсс, – ошеломлённо произнёс он. – Кто ты?

И рухнул как подкошенный, уколотый в шею шипом асаро.

– Что это сейчас было? – хрипло спросила Женя, снова обретая дар речи.

– Я его усыпил.

Лео втянул отросток с усыпляющим раствором.

– И что нам теперь с ним делать? – усмехнулся Талех.

– Что и собирались, – бесстрастно ответил Лео, подхватил безвольное тело заламина на плечо и направился к воротам.

– Идёмте. В склепе за воротами начинается потайной ход.

Засов жалобно лязгнул, выскочив из пазов, когда асаро пинком распахнул ворота. Так они очутились на императорском кладбище.

Женьку передёрнуло. Она невольно оглянулась. На аллее больше никто не лежал. Воины аннигилировали, словно их там и не было.

Талех проверил карту.

– Здесь проходит целый тоннель, если верить схеме. Пошли.

Промозглый туман обступил и окутал их белёсыми волнами. Они едва различали друг друга на расстоянии вытянутой руки. Женька тряслась от холода, кутаясь в тонкое покрывало. Зуб на зуб не попадал. Талех снял кафтан, накинул ей на плечи, обнял, крепко прижимая к тёплому боку, и неожиданно поцеловал. Нежно и с благодарностью. Будто напоминая о том, что случилось перед тем, как завязалась битва. Женя прильнула к нему и понемногу согрелась теплом его тела…

Они почти не спотыкались. Их вёл асаро с заламином на горбушке…

Туман рассеялся внутри склепа, когда они спустились по лестнице. Талех надавил на кольцо, и браслеты засияли, разгоняя тьму. Рэпсид восстановил ещё одну функцию. Освещая впереди путь и стены, испещрённые письменами, они прошли вдоль барельефов, где стоя покоились нагги… Так сказал Лео.

– Пока вы мылись, я навестил библиотеку, – равнодушно пояснил он. – Наггов хоронят стоя.

Лео одним махом сбил замок на кованых воротах, толкнул тяжёлые створки, открывая уходящий вдаль тоннель… Женя невольно поёжилась перед его чёрной пастью.

– Если верить карте, он тянется под дворцом, – Талех изучал схемы. – И соединяется с трубой под акведуком центрального канала.

Командор задумчиво потёр лоб.

– Но топать придётся долго. К утру дойдём.

– Топать не обязательно, – заявил асаро, сваливая спящую ношу у стены. – Наш фланокер на дворцовой стоянке. Я приведу его.

– Он здесь пройдёт, – согласился Талех. – Если опустим верх.

И Лео растворился в темноте склепа…

Женя и Талех в ожидании присели на каменные выступы по бокам тоннеля. Евгения мечтала лишь об одном – убрать линзы.

– Всё-таки мы спасли ему жизнь, – обронил Талех, поглядывая на лежащего у стены заламина. – Дважды.

«Это было неизбежно, – думала Женя, вспоминая генетический обмен в парке под деревом. – Такие, как я и он… Мы не соблюдаем традиции и нарушаем правила…».

На сердце заскребли кошки, или даже не кошки, а целые тигры…

Наконец вернулся Лео на фланокере. Они уложили на дно неподвижного заламина. Сами забрались на сиденья и покинули дворец, пролетев под ним и вылетев на набережной из-под моста.

– Интересно, – произнёс Талех.

– Что? – не поняла Женя.

– Дворцовые тоннели односторонние. Как только мы выбрались, за нами автоматически захлопнулись створки и включилось защитное поле.

Лео молча управляя фланокером, взял курс на переулок Витражников. Там пришельцев встретил связной Конти. После того, как они назвали пароль, их доставили той же подземкой в лес Куул.

До лагеря добрались уже глубокой ночью. Все спали. Талех сдал Эшесса с рук на руки лидеру сопротивления. Брайен устроил путешественников на ночлег. И наконец-то сбылась Женькина мечта – она избавилась от надоевших линз.

Однако с исчезновением пришельцев череда странностей в императорском дворце не закончилась. Сперва в одной из запертых комнат дворца обнаружили злого и перепуганного Тониша. Юный шадди молотил в дверь и кричал. Слуги прибежали на шум. Никто так и не понял, что там делал похищенный ребёнок. А сам Тониш не смог ничего объяснить… Фесса тискала несчастное дитя, рыдая от счастья. Шадди зеленел от стыда и сердито вырывался…

Дальше было ещё интереснее. Нагги-учёные, следящие за убийцами императора, не смогли подойти к спящим в саркофагах воинам, постоянно наталкиваясь на невидимую преграду.

Заламин-наггир так и не вернулся. Гвардейцы, прибывшие к воротам по приказу императора, никого не нашли. Ни самого иситар-сита, ни похитителей, ни тел. Обыскали всё в округе, но… Рессана металась по своим покоям всю ночь. Под утро не выдержала и в слезах отправилась к императору.

А наутро выяснилось, что с закрытой стоянки увели фланокер. Вырубив охрану у проезда, похититель исчез в неизвестном направлении.

Многовато работы за раз выпало на долю императорскому аналитику – разгадывать все эти загадки.

Тем временем, в лесу за пятьсот акмелей от дворца… Лео сидел на пороге хижины и смотрел в ночное небо. Совершенно чужие звёзды выстраивались замысловатым узором созвездий, рисуя жёлтые и оранжевые линии в тёмно-синей глубине. Разноцветные Луны катились по небу, каждая в свою сторону… Красивое, странное, яркое и чужое небо…

Женя вышла из хижины, остановилась на крыльце позади асаро и спросила, глядя на звёзды:

– Это были они?… Твои воины?

Лео кивнул. Она не видела, а просто ощутила движение.

– Расскажи мне о них. Раздели со мной своё горе. У нас так принято.

Он промолчал и даже не обернулся. Тогда она села рядом и дотронулась до его руки.

– Лео…

– Каро-Рин-А-Саро, Тео-Мил-А-Саро, – негромко произнёс он. – Вы останетесь в генетической памяти, обретая покой в стране вечных грёз…

– Покойтесь с миром, – грустно подхватила Женя.

– Они ушли отрадно, без мучений, – добавил воин. – Это всё, что я сумел для них сделать.

– Ты поступил, как боевой командир, Лео… Ты освободил их.

А сама невольно поёжилась.

– Иди в дом, о-руджанн, – улыбнулся асаро. – Ты замёрзла…

Когда Женька вернулась, Талех лежал в кровати и смотрел в потолок.

– Гаси свет и прыгай сюда, – он похлопал ладонью по одеялу, рядышком с собой.

Женя медлила.

– Обещаю генами не обмениваться, – улыбнулся он, повернувшись к ней.

Она разделась и нырнула под одеяло. Талех обнял её, и они лежали молча, слушая дыхание друг друга… Женька пригрелась в объятиях капитана, ужасы ночи отступили, и её затянуло в сон…

Едва забрезжил рассвет, Эшесс открыл глаза. Всё тело ломило, как после хорошей драки или взбучки. Судя по всему, он находился в какой-то хижине. Валялся на узкой кровати, под грубым одеялом. В маленькое, криво занавешенное окошко, пробивался слабенький полусвет…

В единственной комнате царил полумрак. Приподнявшись на локтях и осмотревшись, Эшесс разглядел за столом субъекта в капюшоне… Тут же нахлынули воспоминания, отдаваясь в голове острой болью… Последнее, что он помнил – ворота Тени, туман в ночи и странных незнакомцев.

«Почему я здесь?»

Одеяло полетело на пол. Жало напряглось, вырвалось и нацелилось на субъекта. Тот и не шелохнулся. Заламин-наггир угрожающе зашипел.

– Убери это, – глухо вымолвил незнакомец, указывая на остриё. – И выслушай меня, Эшши.

Иситар-сит насторожился. Голос звучал до странности знакомо, но что-то мешало ему поверить…

Незнакомец откинул капюшон, открывая лицо, и даже в неярком предутреннем свете Эшесс узнал его.

– Зерасс!

И невольно отпрянул.

Зерасс усмехнулся.

– Рад тебя видеть, единокровный. А ты?

Эшесс неопределённо мотнул головой. Наваждение не испарилось. Тогда он убрал жало и сел, спустив ноги с кровати. Он ещё не решил, как к этому относиться.

– Прости, Эши, что с тобой обошлись не по-царски. Иначе к тебе не подобраться. А мне, яд из жала, как нужно с тобой поговорить.

– Где мы? – спросил заламин-наггир, привставая и пытаясь разглядеть что-нибудь в окошко.

– В лагере повстанцев.

– Что ты здесь делаешь? – Эшесс опустился на кровать, недоумённо рассматривая осунувшееся лицо единокровного.

– Теперь я во главе сопротивления, – как само собой разумеющееся сообщил принц Зерасс.

 

Глава 70

Сантар Дархдэнхад

Всё заслонила белая пелена, и голос вьюги прорывался к нему через толщу снегов. Гэбриэл прислушался к пению вечной зимы и активировал на коммуникаторе маячок, надеясь, что его обнаружат. Уютную норку в сугробе замело снегом. Разбойник подобрался, устроился поудобнее, лёжа на боку в снежной пещерке, и прикрыл глаза… Перед ним пронеслась вся его недолгая, но удалая жизнь…

Нет, умирать он не собирался. Просто хотел спать… Глаза закрывались сами собой, веки слипались. Термокостюм защищал от холода, а гермошлем с фильтрами-преобразователями позволял дышать…

На первый взгляд планета казалась обычной снежной пустыней с ледяными озёрами. Только запустив зонд в атмосферу, взяв пробы льда и снега, они установили, что озёра – это замёрзший жидкий аммиак. Снег – кристаллы аммиака. Таким не потрёшь щёки и нос, и даже не тронешь без защитной перчатки, чтобы не обжечься. Атмосфера планеты была насыщена азотом и азотно-аммиачными соединениями… Отсюда и неестественно бесцветное небо с ослепительно белыми облаками…

Что-то заставляло открывать глаза, снова и снова.

«Камилла!»

Думы о ней… Гэбриэл встрепенулся, заворочался, сел.

«Надолго ли хватит жизнеобеспечения?» – встревожился он.

В голову полезли странные мысли, относительно бессмысленности существования, и собственной глупости. Благодаря которой он застрял в сугробе на далёкой чужой планете…

Зверь благополучно достиг системы Хвоста. По совету Эльи корабль не приближался к секторам с планетарными ускорителями и галактическим перекрёсткам. Даген удачно проложил курс, пользуясь картой Фиримина, а Ним продемонстрировала все навыки линдрийского пилота-невидимки.

Остальные занимались своими делами. Фиримин захватил с Рэпсида риктонитовые термосы с образцами хищной туманности из Зебры и оболочки Тигра. Всю дорогу шакрен изучал агрессивное вещество на лабораторном полигоне под защитной сферой.

Поскольку никто не болел, то и лечить было некого. Однако Миритин не бездельничал. Он помогал Фиримину или тренировал на нижней палубе своих ндаримов.

Гэбриэл торчал в рубке, слонялся по коридорам и проводил ежедневные словесные пикировки со Зверем.

Рокен с Гилехом следили за показаниями приборов, и едва корабль вошёл в систему Хвоста, тотчас установили источник сигнала. Штурман Даген взял курс на одну из замороженных планет – спутницу Вероссы. А когда поступили данные с зонда, Миритин, Рокен и Гэбриэл загрузились в шаттл и отправились на разведку. Вскоре после того как они высадились на поверхность, тучи сгустились, не оставив просветов, повалил снег и начался буран…

«И куда попёрся? – бормотал Гэбриэл. – Понесла нелёгкая…».

Не стоило отходить от шаттла. Порывы ветра сбивали с ног и не давали распрямиться, обратный путь терялся в плотной завесе… Упав снова, он уже не поднялся и не видел, куда идти…

«Теперь сижу тут как дурак и треплюсь сам с собой».

Он пригрелся и почти не пытался бороться со сном. Причудливые многомерные снежинки падали на прозрачную маску гермошлема и вскоре залепили весь обзор. К сожалению, нельзя растопить снег биоэлектичеством, чтобы пробить себе дорогу сквозь сугробы. Это нарушит герметичность термокостюма. Да и неизвестно, как разряд подействует на местные химические соединения…

Гэбриэл безуспешно потёр шлем перчаткой и включил функцию очистки. Это усилило расход энергии. Зато улучшило видимость. И хотя смотреть было не на что, так всё же спокойнее. Неизвестно, что таилось в снежной круговерти, или кто… Разбойник усмехнулся.

«Чего только в голову не взбредёт от снежной лихорадки!»

Через какое-то время он засомневался. Связи с шаттлом по-прежнему не было. Вся надежда на маяк… Когда стихнет буря…

Гэбриэл задремал. Ему снилась Камилла с глазами полными слёз.

«Ладно, Милли, я женюсь на тебе, если выберусь отсюда. И мы никогда не расстанемся».

Вмиг посветлело. Будто кто-то сдёрнул с лица покрывало, и чёрный собачий нос уткнулся в пластик гермошлема…

«О… Снежная псина, – спросонья решил Гэбриэл, разглядывая лохматого пса. – Значит, где-то поблизости снежные люди…».

Снежный человек не замедлил явиться, весь засыпанный белыми кристаллами. В руках он держал молекулярный пневмодув, которым распылял снег по сторонам, сметая его с Гэбриэля. Пёс послушно уселся в стороне и ждал.

«Чем дышит это животное? – удивлялся Гэбриэл. – И откуда у великана мой гермошлем?»

– Глубоко же ты зарылся, приятель, – рассмеялся Миритин, расчистив путь к яме, где окопался разбойник. – С добрым утром!

И вытянул его оттуда с помощью пса. Тот уцепился за рукав термокостюма зубами и тащил.

– Э-эх, чуточку бы раньше… – огорчённо простонал Гэбриэл. – Ты опоздал всего на несколько секунд!

– А что такое? – забеспокоился доктор, проверяя снаряжение и датчики Гэбриэла. – Не паникуй, дружище, всё в порядке. Запаса воздуха ещё на пару часов, а энергии теплонакопителя – на четыре… Вполне хватит, чтобы добраться до шаттла. Он недалеко…

– Да я не об том, – отмахнулся Гэбриэл, жалея о своём опрометчивом обещании жениться. Хотя… Никто ведь его не слышал, кроме совести. А она у контрабандистов отсутствует по определению. Или, нет?… Просто глубоко спит.

Гэбриэл вздохнул, отряхнулся и спохватился.

– Откуда у тебя пёс? – спросил он, указывая на собаку, нюхающую снег неподалёку. – И такой, хм, живой. Местный?

– Это ндарим, – ответил Миритин с улыбкой, сияющей даже сквозь пластик гермошлема. – Проекция моего разума.

– Какая бойкая проекция, – одобрил Гэбриэл, с удвоенным интересом разглядывая животное. – А сквозь стену пройти может?

– Конечно.

– Да-а… Если бы у меня был такой… – мечтательно протянул разбойник. – А научиться этому можно?

Миритин прищурился.

– Можно. Теоретически. Насчёт тебя не могу знать наверняка. Я не изучал нейронную сеть алактинцев, а тем более полукровок. Но мы проверим твой потенциал, когда будем на Рэпсиде.

Гэбриэл усмехнулся и хлопнул шакрена по плечу.

– Оставь. Я пошутил. Хватит с меня и моих способностей. К тому же, с воровством раз и навсегда покончено.

Ну, не совсем навсегда, а только до следующего года. Ведь он теперь кронпринц… А с провидением шутки плохи. Гэбриэл не раз убеждался.

– Как хочешь, – ответил Миритин, и пёс побежал вперёд, указывая дорогу.

Снегопад закончился, ветер стих, тучи разошлись, небо очистилось до прозрачности, как стекло гермошлема. Лишь вдоль горизонта бродили курчавые облака. А над головой висела туманно-белая половинка Вероссы…

За первой же ледяной грядой обнаружился шаттл.

«Выходит, я ходил кругами», – мысленно усмехнулся Гэбриэл.

Вот в чём недостаток облегчённого варианта скафандра – нет маршрутизатора.

Рокен заметил их издалека и замахал руками.

– Это аккурат под нами, – сообщил он, когда доктор с ндаримом и капитаном приблизились. – Удачно приземлились. Я вызвал инженера с оборудованием. Прибудет с минуты на минуту.

Второй шаттл опустился рядом с первым. Местность просканировали прямо из шаттла, и бортинженер – джамрану с удивлением присвистнул, всматриваясь в экран видеосканера.

– Мы на замёрзшем озере!

– Ух ты, – поёжился Рокен. – Какая глубина?

И тоже взглянул на приборы.

– Там, где мы сейчас находимся – впадина более двух тысяч километров, а если точнее, две тысячи сто восемнадцать… Но это ещё не самое интересное… – инженер усилил интенсивность и дальность сканирующих волн, расширил зону покрытия. – На дне впадины лежит целый корабль.

Он подрегулировал резкость.

– Смотрите.

На экране видеосканера появилось чёткое изображение в чёрно-зелёных тонах.

– Ничего себе! – воскликнул Рокен. – Застрял.

– Оттуда и сигнал, – догадался Гэбриэл.

Миритин прикоснулся к налобному рисунку, и ндарим исчез.

– Думаю, надо подняться на корабль и всё обсудить.

Чуть позже на борту Зверя в рубке разгорелись жаркие дебаты. Спорили Рокен, Гилех (дмерхи предпочли самоустраниться и подслушивать) и бортинженер. Миритин сидел в кресле и ждал, чем закончится спор троих джамрану, чтобы затем оглушить их шакренскими доводами. Ним наблюдала за жестикулирующей троицей с места пилота и, ждала дальнейших указаний. Потом к дискуссии от нечего делать подключился и Гэбриэл.

– Мы должны вытащить его! Во что бы то ни стало, – настаивали Рокен с Гилехом. – Там генетический материал наших предков!

– У нас нет для этого оборудования! – держал оборону бортинженер.

– Значит, надо пробить лёд и нырять, – предложил Рокен.

– Кто будет нырять? Ты?

– А неужто самому не интересно?

– Интересно, но…

– Вряд ли там кто-то выжил, – веско заметил капитан разбойников. – Пора устанавливать буй и сматываться.

– Ещё чего! – запротестовал Рокен.

– Ничего подобного, – поддержал его Гилех. – Мы не выполнили задание. Там заморожена ценная информация!

– Нет у нас оборудования, – гнул свою линию инженер.

– А почему его нет?! – хором напустились на инженера учёные.

– Почём я знаю? Не предусмотрено! Возможно, на Рэпсиде, но кто ж мог предвидеть, что они затонут в ледяном озере… И как же их угораздило?

Миритин задумчиво тёр переносицу. Надо было что-то срочно придумать, чтобы прекратить бессмысленные пререкания… Одному шакрену против трёх джамрану?… Совершенно бесполезно! Но тут вошёл Фиримин, и доктор приготовился сказать что-нибудь разумное. Всё-таки два шакрена способны создать оппозицию трём джамрану и одному алактинцу…

Однако все забыли о Звере! Едва Миритин открыл рот, чтобы высказаться, как Дух корабля его опередил:

– Какого брока вы рассуждаете о том, что у меня есть, а чего нет?! – возмутился Зверь, сердито таращась на спорщиков множеством глаз.

Миритин благоразумно закрыл рот.

– Отстань, Зверь, – проворчал Гэбриэл. – Не до тебя…

– А я не отстану! Я достану эту брокову штуку со дна!

Зверь успел нахвататься от капитана экзотических словечек. Все немедленно переключились на Зверя, требуя отчёта. А Гэбриэл насторожился.

– Ну?

И не зря.

– Если…

– Так я и знал! Ты даром ничего не делаешь. И то, приходится напоминать.

– Неправда, – обиделся Зверь. – Я только и делаю, что помогаю за так. И никакой отдачи! Даже предание о поисках моего капитана уже не первой свежести и быльём поросло.

– Торжественно клянусь! – Гэбриэл стукнул себя в грудь кулаком. – Как только спасём галактики, так сразу и полетим искать твоего повелителя.

– Не смей, – зашикал на него Шердан в Гилехе, дёрнув Гэбриэла за локоть. Разбойник притворился, что не услышал.

– Говори свои условия, – потребовал он у Зверя.

– Я сажусь на планету.

– И всего-то?… В чём подвох?

– Мне придётся растопить озеро, – невинно моргая глазками в сотах, изрёк Зверь.

– Ну и вперёд, – пожал плечами Гэбриэл. – Мне-то что? Валяй, разморозь его.

– Ни за что! – запротестовали Гилех с Фиримином. – Нарушится экосистема.

– Какая ещё экосистема? – Рокен принял сторону Гэбриэла. – На безжизненной планете?

– Мы этого наверняка не знаем, – возразил Гилех.

– Вы хотите достать корабль со дна или нет? – вмешался бортинженер.

Это заявление подожгло энтузиазм спорщиков с новой силой… Так или иначе, им, в конце концов, удалось придти к консенсусу, окончательно охрипнув. Опять-таки благодаря Зверю. Он предложил растопить лучом ровно столько ледяной поверхности, сколько нужно для посадки. Затем поднять тем же лучом корабль, который, судя по показаниям сканеров, был гораздо меньше Зверя, загнать находку в трюм и уйти на орбиту. А озеро тем временем благополучно замёрзнет.

– Я и заморозить могу. Инверсирую луч через холодильные установки…

– Ни к чему тратить энергию? – пробурчал Гэбриэл. – Там и так холодно. Само замёрзнет.

На том и порешили. Пока размороженное озеро бурлило, источая пар, корабль медленно опускался по спирали. Зверем никто не управлял. Ним вежливо попросили «отойти в сторонку от пульта».

Гэбриэл с Рокеном кружили поблизости на шаттле, наблюдая как садится Зверь, трансформировавшись в парусник… От бортов заструилось индиговое свечение, постепенно обретая форму смерча, соединяющего днище с озером. Зверь опустился и застыл, слегка покачиваясь, пока свет не рассеялся. А потом на радостях принялся нарезать круги по озеру.

– Хватит уже! – недовольно пресёк его экстаз Гэбриэл. – Залетим по дороге на планету-океан, там и наплаваешься.

– Сам посулился, – хитро подметил Зверь. – Никто за язык не тянул.

– Доставай уже, – вздохнул разбойник и с сомнением добавил. – А что если это не корабль, а, к примеру, батискаф?

– Показания точны. Это корабль, – ответил инженер. – И бесспорно джамранский.

– С генетическими кодами джамрану, – подтвердил Гилех.

– Ладно, – Зверь затормозил, картинно выпучив глаза в сотах, и направил на дно луч, создавая тягу.

– Эта штука, типа корабль, основательно примёрзла, – посетовал он спустя полчаса, когда учёные уже измаялись от ожидания.

А ещё через пять минут не вытерпел и вскипятил озеро у самого дна, без разрешения.

– Ну, всё, – констатировал Рокен, как только индиговый туман заполонил обзорный экран. – Если в этом озере и могла зародиться жизнь, то мы уничтожили её в самом зачатке.

– Варёные микроорганизмы, – захихикала Нимрадилль.

– И брок с ними, – ответил за учёных Гэбриэл, пока те потрясённо безмолвствовали.

Махина на дне поддалась и тронулась. Зверь неспешно поднял её и затянул в отсек для обработки.

– Зато почти оттаяла, – самодовольно высказался он и мигом испарился из сот, чтобы не вступать в переговоры.

Остальные переглянулись и ринулись в транспортный, включая Ним. В рубке остался лишь Даген. Вернее, старлетт имел неосторожность появиться там и его автоматически назначили дежурным.

Вскоре джамрану и алактинец толкались перед окошком изоляционной камеры. Шакрены просто стояли в сторонке и ждали окончания процедуры. Пока что на полу камеры стояло нечто бесформенное и обледенелое, покрытое наростами и кристаллическими отложениями.

– Очистим? – поинтересовался Зверь, и все как-то забыли, что надо взлетать.

– Давай, – разрешил Габриэл.

Внутри камеры зашумело, из сот высунулись сотни раструбов, и оттуда повалил белёсый пар, орошая неведомую летательную штуковину со всех сторон. Когда, наконец, пар развеялся, то…

– Родной ты наш, – с умилением проговорил Гилех.

– Раз-збегайсь! – предупредил Зверь.

В камере снова загудело, раструбы втянулись. Изоляционные переборки разъехались, и поддерживаемый полем корабль мягко вплыл в отсек. Немного покрутился для пущего эффекта и плавно опустился…

– Красавец, – восхитился Рокен.

Мини-звездолёт напоминал раковину улитки. Он блестел после обработки, искрился цветом металлика и мигал отражателями. Даже огни по периметру корпуса неярко вспыхивали…

– Поразительно! – воскликнул Гилех. – Хорошо сохранился.

– Не похож на джамранский диск, – отметил Фиримин.

– Это не матричный крейсер, – пояснил бортинженер. – А, скорее всего, модуль-разведчик – часть матричного диска. Соотнесите размеры… Таких у нас давно не выпускают. Это древний корабль.

– Настоящий корабль традиционалистов… – прошептал Рокен.

Горящий в глазах генетика исследовательский азарт сменился полной исследовательской эйфорией. Он обошёл корабль и коснулся выпуклого бока. По левому борту тут же зажглась надпись…

– Сан… тар Дарх… дэн… хад, – Рокен отступил подальше, чтобы прочесть всё словосочетание. – Сантар Дархдэнхад…

– Это имя? – поинтересовался Фиримин.

– У модулей нет собственных имён, – покачал головой инженер. – Название матричного корабля.

– Что оно означает? – спросил Гэбриэл.

– Если близко по смыслу, – сосредоточенно произнес Гилех. – Примерно, как… «Галактический странник, тенью крадущийся среди звёзд». Можно просто – «Галактический странник».

– Галактический странник, – задумчиво проговорил Рокен. – Что-то знакомое… Я когда-то изучал древнюю историю. Увлекался ещё до факультета генетики… Только бы вспомнить. Попаду на Рэпсид и пороюсь в архивах.

– Откроем его, – подпрыгивая от нетерпения, предложил Гилех.

Шакрены переглянулись. Бесстрашие джамрану частенько граничило с безрассудством. Это сбивало с толку даже одержимых наукой самрай-шак.

– Сперва проведём бактериологический анализ, – разумно воспротивился Миритин. – Как врач, я рекомендую просканировать корабль на уровень патогенов и наличие микроорганизмов. А прежде чем войти туда, взять средовые пробы.

– Достаточно надеть маски, – проворчал Гилех.

– Как врач и главный микробиолог, я настаиваю, – более жёстко повторил Миритин.

– Ну что такого страшного может быть внутри джамранского корабля? – недоумевал учёный.

– Да неужели? – развлекались у него в голове дмерхи. – Совсем-совсем ничего? А как же ужасы традиционной генетики?

– Не утрируйте, – вздохнул Гилех. – Ладно, чего уж тут. Сканируйте.

Гэбриэл согласился с Миритином. Всё-таки разбойник вырос среди вампиров и привык к укусам из-за угла. Это, во-первых. А, во-вторых, он всю жизнь был угонщиком, и знал, что неизвестный корабль таит в себе массу сюрпризов. Например, сигнализацию или ловушку.

Ним заняла нейтральную позицию. А Зверю было не до этого. Он наслаждался плаванием в индиговом тумане и ностальгировал.

Целый час Миритин с Фиримином скрупулёзно трудились над спектральным анализом внутренностей «Странника». И ни одной жизненной формы, ни одного биологически-активного сигнала на борту не обнаружили. Только наличие ДНК-сигналов. Это казалось абсурдным, но не в случае джамрану.

– ДНК – в системе управления, – объяснил бортинженер.

– И образцы в пробирках, – предположил Рокен. – Или все мертвы.

– Да уж, наверное, – отозвался Гэбриэл.

– Не факт, – со знанием дела возразил бортинженер. – Корабль джамранский. Энергия есть.

– И потому он застрял на дне? – скептически хмыкнул разбойник.

– Сейчас разберёмся.

Ничего опасного или вредного так и не выявили, и доктор разрешил открыть шлюз модуля. Ещё час инженер, техник и андроид возились с люком. В итоге, пришлось резать обшивку лучевым автогеном. Как только люк отвалился, и они проникли в шлюзовую камеру, загорелось освещение, и включилась система жизнеобеспечения палуб. Гилех с Рокеном ощущали себя на пороге великих открытий, но Миритин испортил торжественность момента, настояв на молекулярных пробах.

– Следует исключить возможность заражения. Мы не знаем, что убило экипаж. Инфекция…

Терпение Гилеха лопнуло.

– Какая инфекция!? Мы всё отсканировали. Спектральный анализ ничего не показал.

– Вот именно. Вирус мог дремать и пробудиться от соприкосновения с воздухом Зверя и распространиться по кораблю, – поддержал доктора Фиримин.

– Страсти-то какие! – воскликнула Ним и надела дыхательную маску…

Никаких возбудителей стандартных инфекций, и нестандартных тоже, внутри «Странника» не оказалось. Однако Миритин не успокоился, пока не запустил ндарима. И только после этого разрешил изнывающим от нетерпения учёным идти дальше. Как раз вовремя, джамрану уже готовы были распылить шакренов на нейроны.

Первым, озираясь, шагнул Гилех.

– Интересно, – сказал он, устремляясь вперёд по закруглённому коридору и трогая светящиеся панели. – Откуда энергия? Он пролежал на дне озера слишком долго.

– Это мы и выясним, – заверил бортинженер, обгоняя его.

Коридор постепенно закручивался лабиринтом, как раковина улитки и уводил их к центру. Всего таких коридоров было три на разных уровнях трёхпалубного корабля. Нижняя палуба – инженерно-техническая, включая два мизерных отсека со спасательными шлюпками. Средняя – жилая, с каютами, камбузом и медотсеком. Верхняя, по которой они сейчас двигались, – обзорная. А в центре «улитки» располагались: рубка, кают-компания и лаборатория. Всё это передавал и записывал видеосканер. Лифты и коммуникационные шахты отсутствовали. Внутри корабль выглядел довольно компактным, в отличие от Зверя, Рэпсида или дисковых крейсеров джамрану.

Бортинженер вместе с андроидом спустились на нижнюю палубу. Учёные, доктор и Ним с Гэбриэлом обследовали рубку и лабораторию… Все помещения были пусты, никаких следов команды.

– Как же они покинули корабль? – недоумевал Рокен. – Все шлюпки на месте.

Вскоре к ним поднялся и бортинженер.

– Двигатель в хлам, технический блок вдрызг, – доложил он. – Зато теперь я понял, как им удалось сохранить энергию. Ядро адронного ДНК-двигателя уцелело. Они подключили его в обход основных систем к пульту управления рубки. Остальное, увы, отремонтировать в таких условиях невозможно. Только на матричном диске… И плюс разумная экономия. Жизнеобеспечение включается на полную мощность лишь…

– Какая экономия? – усмехнулся Рокен. – Здесь никого нет. Разве что приведения…

Инженер пожал плечами.

– Я лишь излагаю факты. Посмотрим…

И направился к центру управления рубки.

– Корабль древний, но подобные конструкции мы изучали на Серендале…

Бортинженер отодвинул панель, покопался там и удивлённо нахмурился.

– Хм… По меньшей мере две странности.

– Ну-ка, ну-ка, – Рокен с Гилехом тут же очутились рядом.

– Первая – сигнал о помощи…

– Какой сигнал? – удивился Рокен. – Мы ничего не зафиксировали. Кроме ДНК-кодов.

– Конечно, – ответил инженер. – Сигнал подаётся на древней частоте матричных дисков.

– Это ты сейчас определил? – спросил Гилех.

– Вот – световой индикатор на ДНК-схемах передатчика. Видите? Мигает. Помните огоньки на корпусе? Передатчик цел и зациклен на ядре… Так просто не удастся его отключить.

Инженер продолжил осмотр.

– Он здесь уже триста лет. Но генетическая связь корабля работает. Поэтому и удаётся так долго поддерживать баланс. Видите эти данные? Каждые десять лет кто-то совершает генетический обмен… И, по всей видимости, делал это совсем недавно…

– Кто? – рассмеялась Ним. – Призраки астронавтов?

– Разберёмся, – сказал инженер и вновь уткнулся в схемы. – А вот и вторая странность. Большая часть энергии беспрерывно подаётся в конкретное место… Сюда!

Он дотронулся до непонятного символа на реле. В задней части рубки вспыхнул свет, и ноздреватая переборка уехала вверх, открывая взору нишу с десятью прозрачными цилиндрами, наполненными анабиотической субстанцией. В девяти из них застыли человеческие фигуры, один пустовал.

– Джамрану, – выдохнул Рокен. – Вот и экипаж.

– Теперь понятно, – улыбнулся Гилех.

– Поэтому приборы и не зафиксировали биологическую активность, – заметил Миритин.

Они подошли ближе, разглядывая спящих в анабиозе астронавтов.

Четверо мужчин и пять женщин в комбинезонах из тонкой эластичной ткани, словно вторая кожа, погружённые в голубоватое желеобразное вещество. Все до единого в масках. На груди прикреплены датчики.

– Живы, – констатировал Гилех, сняв показания.

– И здоровы, – подтвердил инженер.

– Не все, – сказал Рокен. – Один цилиндр пустой.

– Ну и что с того? – не понял Гэбриэл. – Запасной.

– Вряд ли, – покачал головой Рокен. – В прежние времена джамрану отправлялись в экспедиции только чётным числом. Равное количество мужчин и женщин, чтобы не напрягаться с обменом… Значит, кто-то один мёртв, и нам следовало бы пошарить за бортом. Или на корабле есть холодильник.

– Впервые вижу живых традиционалистов, – Ним во все глаза таращилась на ближайшего к ней мужчину, довольно высокого и крупного, для джамрану. – О! Что это?

– Думаю, капитан, – ответил Рокен. – Кольцо на пальце…

– Сама вижу, что капитан! – перебила его Ним. – Что это у него на запястьях и предплечьях?

– Где?

– Вот, – она ткнула пальцем в цилиндр. – Костяные шипы, как у джаммов. Причём, у всех. У них джаммогения? Или частичная трансформация?

– Нет, – рассмеялся генетик и снисходительно добавил:

– Это же традиционалисты, детка. Ты прогуливала уроки генетической истории?

Нимрадилль насупилась.

– Так точно. Не особенно жаловала эту тягомотину.

– А зря, милая. Тогда бы ты знала, что шипы на предплечьях в составе генетической оболочки – отличительный признак традиционалистов. Реформисты убрали ненужные хромосомы из своего внешнего генома. Поскольку считали, что шипы побуждают к агрессии… Это неудобно и нерационально.

– А, по-моему, прекрасная защита и оружие хоть куда, – заявила Ним.

– Традиционалисты рассуждали так же, – заметил Рокен. – И спорили с реформистами, которые сохранили этот признак только в базовом геноме и облике джамма.

– Загадка корабельного ДНК-баланса разгадана, – подытожил Гилех. – Вероятно, капсула капитана запрограммирована так, что он раз в десять лет просыпается, пробуждает кого-нибудь из женщин, совершает обмен, и они снова погружаются в анабиоз.

– Долго же им удалось протянуть, – отозвался бортинженер.

– Они стремились выжить, уверенные, что за ними вернутся, – добавил Рокен.

– Но за ними не вернулись, – вздохнул Гилех. – Почему-то. Что же случилось?

– Это необходимо выяснить, – сказал Фиримин и указал на цилиндры. – Технологии очень древние. Мы уже давно не используем анабиотические цилиндры. С тех пор как изобрели стазисное поле.

– Такие древние, что время у них на исходе, – сообщил инженер. – Ядро слабеет. До следующего обмена они бы не дотянули. Некому было бы просыпаться…

А Ним как представила себе это, так и вцепилась в плечо Рокена.

– Ты чего? – поморщился он.

– Так… Триста лет подо льдом, обмен раз в десять лет… Всеми забытые и покинутые, – её пробрала дрожь. – Бррр…

Но шипы впечатлили.

– Хочу такие же, – мечтательно проговорила она.

– А больше ты ничего не хочешь? – Рокен поспешно оттащил её от цилиндров. – Мне столько усилий стоило излечить тебя от джаммогении.

– Ну, надо же, бедненький, – фыркнула Нимрадилль. – Перетрудился.

– Надо досконально обследовать корабль, – пришёл к выводу Гилех. – В компьютере должны быть записи, информация.

– А может, поступим проще, – предложил Гэбриэл. – Разбудим этих и спросим.

– Ни в коем случае! – в один голос воскликнули учёные-джамрану и бортинженер.

– Почему? – удивился разбойник. – Они же ваши сородичи.

– Ага, – усмехнулся Рокен. – Ты не в курсе. Это, прежде всего, традиционалисты. Как говорит Ева, не буди лихо, пока оно тихо…

– Это точно, – подхватил Гилех. – Доставим их капитану. Пусть сам и решает.

– Но вы так стремились их найти, – недоумевал Гэбриэл.

– Вот и нашли. И хорошо, что в таком состоянии, – ухмыльнулся генетик. – Иначе, уносили бы ноги. Только убедились бы, что они существуют, но дорогу домой забыли… Ты вот, тоже не горел желанием привечать своих родичей.

Гэбрил вынужден был согласиться.

– Пойдём, я тебе кое-что расскажу вкратце, о нас и о них…

Гилех остался в рубке, пытаясь разобраться с кодами ДНК-компьютера. Инженер спустился в технический, где оставил андроида. Миритин ещё раз изучил показания приборов, убедился, что состояние экипажа пока в норме и отправился на среднюю палубу. Там он заприметил древний, но прекрасно укомплектованный медотсек. Фиримин с Рокеном обосновались в лаборатории с хранилищем генетических образцов. Ним с любопытством уселась за штурвал.

– Какой антиквариат!

Хотя, после звездолётиков линдри… Чего уж тут выпендриваться.

А Гэбриэл опять слонялся по коридорам и наткнулся на камбуз с множеством шкафчиков, откуда посыпались вакуумные упаковки с пайками. Когда он вздумал там пошарить, по старой разбойничьей привычке. И больше ничего ценного… Гэбриэл как раз размышлял над джамранскими чудачествами, когда раздался истеричный вопль Зверя:

– Аааа! Гэээб! Нас окружили!!! Они требуют капитана…

Не успел капитан наорать на Зверя-паникёра, как из коммуникатора послышался взволнованный голос вахтенного Дагена:

– Капитан! Тут… это… Местные жители.

– Кто-о?!

– Аборигены…

Внезапно до Гэбриэла дошло:

– Зверь! Придурок! Какого брока, ты до сих пор плаваешь в озере?!

– Так команды не было…

– Наглость – второе счастье, – пробормотал капитан, и закричал:

– Тревога!

– Они вроде и не враждебны, – уточнил Даген. – Только интересуются. Собираемся ли мы производить терраформирование на основе аммиачных тропиков?…

– Я тебе покажу аммиачные тропики! – заорал Гэбриэл, добавил. – Отбой! Сам разберусь.

И, матеря Зверя почём зря, выскочил из джамранского модуля.

– Расчистить обзор! – Гэбриэл влетел в рубку.

– Есть, капитан, – пробурчал Зверь, приподнимаясь над озером.

Когда индиговый туман рассеялся…

– Вот это брокня! – вырвалось у Гэбриэла.

– Гатрак! – подхватил Даген.

Пространство вплоть до самого горизонта кипело, клокотало, испарялось. В небе сгущались ультрамариновые тучи. А перед носом у Зверя висело с дюжину яйцевидных летательных аппаратов.

Капитан сразу же установил с ними видеосвязь. На экране появились растревоженные тигримы.

При виде них у Гэбриэла вырвался вздох облегчения. А то он уже напредставлял себе брок знает кого.

Солидный тигрим, сидящий впереди остальных, в свою очередь изумлённо уставился на Гэбриэла и Дагена.

– Приветствую вас, терраформаторы… – неуверенно начал он. – Мы конечно поймём, если вам негде жить… Но могли хотя бы предупредить, чтобы мы эвакуировали базы с полюсов…

– Извините, мы нечаянно, – неожиданно брякнул Зверь. – Сейчас исправим.

Гэбриэл нахмурился, наградил соты с глазами крайне убийственным взглядом и повернулся к тигриму.

– Это вышло случайно. Наш корабль, э, перегрелся.

– Вы не терраформаторы? – уточнил тигрим.

– Нет.

– Захватчики?

– Нет, – растерялся Гэбриэл. – Мы – исследователи… Учёные.

Тигрим улыбнулся, встал и поклонился, прижав правую ладонь к голове, а левую к сердцу.

– Ррагтагорр Туверран Анкагорр рад приветствовать вас от имени всех жителей Вероссы. Добро пожаловать в систему Хвоста!

Гэбриэл медленно опустился в кресло.

«А как бы они реагировали, если бы я ответил, что мы захватчики?»

Желания поэкспериментировать не возникло.

– Будьте так любезны, проследовать за нами на Вероссу.

– Спасибо за приглашение, – ошеломлённо откликнулся Гэбриэл. – Я подумаю.

 

Глава 71

Эхо космического вихря

«Свободные жители Вероссы» – так величала себя горстка изгоев: тигримов, руннэ, бокров и кватов, прибившихся в Хвост отовсюду. Словно по недоразумению затерянные и забытые имперцами на застывшей планете. Хотя, и не горстка конечно, а около трёх миллионов граждан. Это только на Вероссе. А ещё треть миллиона, рассеянные по базам, на других планетах системы Хвоста. Однако по галактическим масштабам это даже меньше, чем песчинка в море. Несмотря на то, что прибывали новые повстанцы и беженцы. Но примерно столько же и убывали.

Веросса – снежная планета или «Планета-Зима», как прозвало её местное население. Холодная, скованная людом и заваленная сугробами, но вполне пригодная к существованию. Здесь дышали воздухом, а с неба сыпались замороженные кристаллики воды. Несмотря на вечную мерзлоту, для всех находился приют. В том числе и для кватов. Даже в этом промёрзлом мире образовалось жаркое местечко. Горячие озёра на кипящих ключах в горной долине. Единственное место на планете, где из-под земли били жгучие родники. В озёрах и обитали кваты, сбежавшие из системы Акватториана. В своё время тигримы тайком вывезли из океанов Итиля и Брауса семьдесят тысяч морских жителей. А нынче все подходы к водной системе охраняли патрули Наггеварской империи – не прорваться. Теперь на Вероссе насчитывалось примерно сто пятьдесят тысяч кватов.

Когда шаттл с экипажем Зверя проносился над жаркой долиной, с поверхности озера поднимался пар. По обледенелым и заснеженным берегам росли ползучие деревья. А на камнях, наполовину торчащих из воды, отдыхали кваты, провожая гостей любопытными взглядами. Весть о пришельцах быстро облетела Вероссу, а, следовательно, и Горячую долину…

Шаттл устремился дальше – за перевал и завис над взлётной площадкой каменистого плато в центре горной столицы Вероссы – Астуэллы. Вокруг громоздились заснеженные вершины городского массива. Тигримы оставались верны своим архитектурным предпочтениям – круговой застройке, возведя сеть горных крепостей на вершинах и склонах, вырубив тоннели и просторные помещения-залы внутри гор. Соединив их переходами, шахтами и мостами, переброшенными через ущелья и пропасти… Верхушки городских гор-крыш, припорошенные снегом, искрились на Веросском солнце в обрамлении бирюзового неба с лёгкими штришками облаков.

Шаттл приземлился рядом с эллипсонами – летательными аппаратами тигримов. Гэбриэл выбрался из шаттла первым. Вдохнул морозного воздуха, выдохнул облачко пара, окинул взглядом склоны, потопал, разминая ноги, задрал голову и… остолбенел.

Высоко над плато в голубом небе вихрилось белое сияние с льдисто-сиреневым кружевом по краям.

– О, броковы духи! – вырвалось у Гэбриэла. – Космическая воронка!

Он так и стоял, запрокинув голову, пока заботливый Фиримин его не подвинул.

– Это то, что я думаю? – спросил шакрен, любуясь сиянием и внутренне ликуя. – Межпространственная аномалия?

– Да, – с готовностью подтвердил Ррагтагорр. – «Ледяной змей», как говорят наггевары. Но это лишь его хвост… Остальное находится за пределами галактики.

– Так вам удалось стабилизировать аномалию? – Гилех вылез следом за Фиримином.

– В некоторой степени, – кивнул тигрим. – Хвост иногда чудит в непогоду, гуляя по небу. По нему можно предсказывать бурю.

Фиримин чуть не выпустил ндарима и не запрыгал вместе с ним по площадке. Помешала обычная шакренская невозмутимость.

– Межпространственный вихрь, – заворожено твердил он. – Кто бы мог подумать?! Кто бы мог… Но я предполагал.

– Ещё мы называем его межпространственным искажением, – откликнулся Ррагтагорр. – В бурю он похож на ледяной смерч. Неуправляемую стихию.

– Но вы смогли его обуздать, – напомнил шакрен.

– Частично, – поправил тигрим.

– Представляю, как он выглядит из космоса, – улыбнулся Фиримин.

– Синий и льдистый, как застывший водоворот известкового озера, – ответил тигрим.

Фиримин, не теряя времени, принялся выгружать оборудование. Ррагтагорр остановил его, еле убедив, что это не обязательно. Лаборатория по изучению межпространственной аномалии оснащена всем необходимым. И учёные с радостью поделятся своими наработками.

Ррагтагорр добровольно взял на себя роль проводника и ответил на все вопросы. Тигрим пообещал всяческое содействие, когда путешественники рассказали о своей миссии – установить буй. По дороге в научный центр к ним присоединился ещё один учёный, молодой Нурркнаррион.

– Можно просто Нуррк, – широко улыбаясь, сказал он.

Карие глаза тигрима лучились дружелюбием, а ярко-медные волосы пламенным ореолом обрамляли симпатичное полосатое лицо.

– А меня Рраг, – подхватил Ррагтагорр.

В сопровождении тигримов Гэбриэл, Гилех и Фиримин ступили в самое сердце Вероссы – горное поселение республики. Позже к ним присоединились Рокен с Миритином на втором шаттле, оставив Зверя на орбите под присмотром Нимрадилль и бортинженера. По этому поводу Гэбриэла мучили сомнения. Кто ещё за кем присматривал…

Учёные показали путешественникам город и поведали его историю.

– Астуэлла – самое крупное поселение на планете, – рассказывал Нуррк. – Миллион жителей. Здесь сосредоточена основная энергия… Веросса – холодный и неприветливый мир, но и наше спасение.

– Вы отказались от терраформирования? – недоумевал Гилех.

– Веросса – уникальная планета. Единственная, в системе Хвоста, с пригодной для дыхания атмосферой и водой. К примеру, Асельмиз и Карратри состоят из замороженного метана. Там нечем дышать…

«Идеальный мёртвый космос», – подумал Гэбриэл, представляя вампиров на коньках, выписывающих пируэты на метановом льду. Под огромными пульсирующими звёздами… Он тряхнул головой.

«Брр!»

– … Снаружи – морозно. Днём в согревающих комбинезонах вполне терпимо, а ночью можно выходить только в маске. Температура падает до минуса шестидесяти тиглов и ниже.

«Градусов», – решил Гэбриэл.

– На горячих озёрах климат комфортнее… Мы любим тепло и полуденную жару… – мечтательно проговорил Рраг, – но, так или иначе, приспособились. Вернее, наши предки, а большинство из нас родились здесь. Хотя, кое-кто из первопроходцев жив до сих пор. Вот уже почти триста лет мы скрываемся на Вероссе. Но первые поселенцы не были беженцами… Скоро вы это увидите, и у вас сложится полноценное представление…

Речь тигримов казалась Гэбриэлу чудной и витиеватой, но вскоре он привык. Или позитронный переводчик адаптировал друг к другу разные лингвистические конструкции.

– Сюда, – пригласил Нуррк, когда перед ними распахнулись очередные чеканные створки. – Лаборатория аномалий уже близко. Через три перехода и один подъём за следующим залом.

В свете жёлтых ламп блестел красноватый металл, украшенный чеканкой, с непонятными рисунками и символами.

– Этот костяк города, – объяснил Рраг. – Корабли первых поселенцев. Они-то и стали фундаментом… Во всех отношениях.

– Сколько их было? – поинтересовался Фиримин.

– Несколько сотен, – ответил Нуррк. – Точнее не скажешь. Первая городская сеть. Основа и всё, что надстраивалось позже, теперь неразделимы.

«Какие они многословные», – вздохнул Гэбриэл, разглядывая новый коридор.

В отличие от зала, переход был полностью из камня. Лишь металлические балки под самым потолком. Да с одной стороны тянулись узкие пластиковые окна.

Город постепенно становился многолюдным и оживлённым. Навстречу путешественникам то и дело попадались местные жители – тигримы, бокры, руннэ. Оживлено беседуя группками или сосредоточенно размышляя поодиночке. Одетые в серебристые комбинезоны, перепоясанные лентами снаряжения с регуляторами температуры и всевозможными датчиками.

– Это научная часть города, – пояснил Рраг. – Жилая и административная на противоположной стороне плато. Туда мы добираемся на эклетах.

На чужаков ненавязчиво обращали внимание. Прохожие останавливались, вежливо заговаривая с Нуррком и Ррагом о разных пустяках, о погоде и бросали заинтересованные взгляды на пришельцев.

От лаборатории их отделял ещё один зал с громоздким оборудованием от пола до потолка. Вокруг кубических установок суетились рыжеволосые фигурки в комбинезонах… И второй зал, с множеством арок и дверей.

– Станция подземки, – сообщил Нуррк. – Железнодорожные пути ведут в разные части города. Вот этот, – он указал на арку с узором из цветов, – в сельскохозяйственный район, к оранжереям и теплицам. На обед у нас всегда свежие овощи. Вы же останетесь с нами пообедать?

Они поднялись на вертикальном лифте. Затем по лестнице. Миновали коридор с окнами, смотрящими на заснеженные склоны, и перед ними открылись двери лаборатории. Через слегка затемнённое стекло купола было очень удобно наблюдать аномалию. Фиримин тут же кинулся к приборам и моментально свёл знакомство с несколькими учёными. Они быстро ввели его в курс дела и продемонстрировали результаты исследований.

– Ну, всё, – вздохнул Гэбриэл. – Мы его потеряли.

– Сюда-сюда, – позвал Нуррк.

Гилех хмыкнул и присоединился к тигримам.

– Этого тоже, – грустно констатировал разбойник.

«Этих», – шёпотом поправил Шердан.

– Хотите чаю, капитан? – предложил Рраг. – Или овощного сока.

– Чаю, – поспешно выбрал Гэбриэл.

Через минуту он сидел в кресле с видом на аномалию, попивал горячий чаёк, и разглядывал сияющую воронку. А его дорвавшиеся до открытий спутники активно обсуждали проблемы межпространственных феноменов с тигримскими учёными.

– Почему это только эхо? – интересовался Фиримин.

– Потому что это всего лишь отголосок смерча, – бойко отвечал худой всклокоченный тигрим.

Судя по лихорадочному взгляду и бледным полоскам, такой же одержимый аномалиями, как и шакрен.

– Когда-то, давным-давно, межпространственный вихрь пронизывал всю галактику Тигра, от Большого Когтя и до кончика Хвоста.

– А в итоге остался один хвост, – ухмыльнулся Гэбриэл, неторопливо цедя чай.

– В Хвосте Тигра теперь лишь остатки… Отсюда и до самого кончика вихрь пока стабилен… Не без нашей помощи, разумеется. Но исключительно с этой стороны, то есть на входе, а на выходе – цикличен и не стабилен.

– А откуда он вообще взялся? – спросил Гилех.

– Неизвестно, – ответил Нуррк. – Согласно хроникам – появился внезапно. Ворвался через коготь и пронзил галактику до самого Хвоста. Словно крутящийся стержень. И Тигр подчинился его вращению.

– Когда это случилось?

– Примерно девятьсот планетарных лет назад…

– Девятьсот циклов, – пробормотал Гилех, что-то подсчитывая и соотнося в уме. – Что же было потом? Почему он покинул галактику?

– Загадка… Но незадолго до этого, по галактическим меркам, вихрь начал ветвиться, образовав множество пространственных смерчей, соединяющих разные точки галактики… Руководствуясь этим же принципом, наши предки создали планетарные ускорители… Спустя некоторое время, разветвления стали пульсировать и сжиматься. Вихрь утратил стабильность, будто что-то выталкивало его через Хвост Тигра… Он уходил… Учёные последовали за ним… И остались здесь, потому что хвост смерча тоже остался здесь… А вскоре они узнали о нашествии наггеваров. Это произошло одновременно.

– Удивительное совпадение, – заметил Гилех.

– Это не совпадение, – возразил Шердан.

– Коллега, вы себе противоречите? – изумился Фиримин, оторвавшись от приборов.

– Кхм, – смутился Гилех. – Мысли вслух.

– А-а…

Тут Гэбриэл заскучал и решил поддержать разговор.

– Ну, так, если на пятки вам наступают наггевары, то надо сбросить их с хвоста.

– Как? – не понял Рраг.

– Как-как… Через так, – усмехнулся разбойник. – Вернее, через эту вашу аномалию. Собрали бы манатки и рванули со змеем, то есть смерчем, то есть вихрем.

Он рассуждал как угонщик.

– Действительно, – поддержал его Гилех. – Насколько я разбираюсь в межпространственных аномалиях, все они куда-нибудь ведут.

Он мыслил, как джамрану.

– Нашли бы себе новое пристанище и наггеваров побоку.

Пожилой тигрим, сидящий рядом с Фиримином, покрутил головой.

– Не всё так просто, юноши, не всё…

– Понимаете ли, – вмешался худощавый одержимец. – Вихрь стабилен только на входе, как уже говорили, а точка выхода меняется каждую минуту. Мы не знаем, куда направлена аномалия всякий раз. На той стороне вихрь нестабилен и цикличен, – повторил он. – Нас может разбросать по вселенной, или мы окажемся неизвестно где. А если внутри звезды?

– Бегство через аномалию – крайний случай, – подтвердил Нуррк. – Когда-нибудь, возможно, получится стабилизировать выход и направить искажение в конкретное место. А пока… Ни один спутник, посланный туда, не вернулся.

– Мы не отдадим нашу галактику паразитам! – горячо возмутился один из молодых учёных, имея в виду наггеваров. – Мы вышибем их отсюда! Когда-нибудь…

– Столько раз пытались и, увы, не преуспели, – вздохнул пожилой тигрим.

– С такими-то технологиями? – Гилех оглядел лабораторию. Опытным взором джамранского учёного он сумел выхватить кое-какие существенные детали, и был поражён. – Неужели они технологически сильнее вас?

– Нет, – ответил Нуррк. – Почти всё, что есть у наггеваров, они забрали у нас, захватили и присвоили… Хотя, привнесли и кое-что полезное. Например, шаровизоры, фланоциклы, оружие, сверхпрочные космолёты… Но, при всём при том, технологически отставали от нас в момент своего нашествия на тысячу лет.

– Тогда почему? – нахмурился Гэбриэл.

– Мы не создавали оружия, – затряс косматой головой пожилой тигрим. – Никогда! Вооружение, всё, что мы приобрели за последние сто лет, – это от руннэ и захватчиков. Но даже оружие не спасло руннэ от вторжения и порабощения.

– Так восстаньте сейчас! – не унимался Гэбриэл. – Направьте их же оружие против них.

– Слишком поздно. Преимущество наггеваров не в технологиях…

– А в их природе, – подхватил худощавый.

– К несчастью, мы слишком поздно распознали их природу, – грустно заметил Рраг. – Чересчур поздно…

– Вы не понимаете, – поддержал соратников Нуррк. – Противодействие теми же методами не поможет. Был единственный способ – уничтожить всё, что мы имели, и если не остановить, то хотя бы задержать их, но мы опоздали. Взорванные объекты нагги восстановили, нашими же руками. Принудили к этому, поработив целые народы. Мы не сразу определили их сущность…

– Их сущность? – переспросил Гэбриэл.

Тигримы переглянулись.

– Наггевары – интеллектуальные паразиты, – объяснил Рраг. – По крайней мере, нагги. Остальные – их придатки. Заламины – авангард: бойцы и защитники наггов. Нассаримы – охранники и пушечное мясо. Адзифы и нагари необходимы для размножения и удовольствия. Чёткое разделение функций. А на вершине половой цепочки – могущественные нагги. Сами они ничего не создают, но присваивают чужие достижения и ценности, порабощая и устрашая, заставляя работать на себя. Только так…

– Погодите, – нахмурился Гилех. – Ведь у них что-то было и до вас. Какие-то технологии.

– Ничего особенного, – усмехнулся пожилой тигрим. – Средства связи, оружие да примитивные летательные аппараты… Главное – они сами, с жалами, когтями, ядом и термическим дыханием… Они возникли повсюду, словно из неоткуда и сокрушили нас, отобрав всё…

– Куррадорр застал их приход, – пояснил Нуррк.

– Я был тогда ребёнком, – вздохнул тот. – Столько теперь не живут…

– Но где-то же они всё это взяли, – задумался Гилех.

– Поработили ещё кого-нибудь, – предположил худощавый, – до нас.

– Всё случилось внезапно, – добавил Куррадорр. – Никто и опомниться не успел…

– Руннэ пытались сражаться и потерпели поражение, – напомнил Рраг. – Были сметены объединённой мощью наггеваров… Никому не выстоять…

– Против наггов бесполезны даже способности руннэ, – подхватил Нуррк. – Нагги порабощают взглядом и дыханием, сковывают волю, забирают разум, тело и силу. Тот, кто хоть раз посмотрит в глаза наггу, не сможет оставаться собой. Многие служат им добровольно. Становятся рабами за каплю сладкого яда. Сперва заламины уничтожают и нагибают сильных, а затем нагги порабощают слабых. Такова их стратегия.

– Х-ха! – выкрикнул Гэбриэл. – Дюжину звездолётов, таких, как Зверь и Рэпсид с перекрёстными лучами, и хана хвалёной стратегии наггеваров.

– Не горячитесь, юноша, – мягко заметил Куррадорр. – Теперь, владея нашими технологиями и развив свою природу до абсолюта – они непобедимы. Вы потеряете свои корабли, не успев сказать «ах».

– Это мы ещё посмотрим, – пробормотал Гилех.

– Мы далеко не всё о них знаем, – признался Рраг.

В лабораторию заглянула изящная тигримка.

– Пора обедать, – позвала она, скромно опуская ресницы при виде стольких незнакомых мужчин.

– Моя дочь – Миррибрина, – представил её Рраг и добавил, с нежностью глядя на девушку:

– Скоро идём, родная. Напомни маме, что у нас гости…

Путешественники пробыли в городе несколько дней. Впрочем, Гэбриэл не захотел оставаться и вернулся на корабль, несмотря на душистый цветник прекрасных тигримок. Фиримин не вылезал из лаборатории аномалий. Миритин посетил столицу в первый же вечер и нашёл тигримскую медицину конкурентоспособной. Ним отчаянно скучала и от скуки закладывала виражи над Вероссой на запасном шаттле. Рокен сутками не выходил из модуля-разведчика. Целыми днями и ночами он изучал базу данных и расшифровывал записи. Иногда к нему присоединялись вездесущие Гилех-Шердан-Сингер. Гилех помогал Рокену… В перерывах между экскурсиями по городу и любовными похождениями.

О, сладострастные тигримки с восхитительными геномами!..

Джамрану часами рассматривали геномы в микроскоп и экспериментировали с реактивами…

И вот, однажды ночью, Рокен с горящими глазами вломился в каюту Гилеха и потащил учёного в лабораторию Странника. Они до утра смотрели записи, а вечером созвали конференцию. Конференция проходила на Звере.

После того, как делегаты – тигримы, руннэ и бокры вдоволь пообщались со Зверем, восхитившись его конструкцией, Рокен продемонстрировал им записи, сделанные на протяжении нескольких тысячелетий многими поколениями джамрану. Комментарии Гилеха дополнили картину событий, привёдших к нынешнему положению вещей в галактике Тигра.

Разумеется, как истинный джамрану, Рокен опустил некоторые факты, подробности и шокирующие детали, подкорректировав кое-какие записи перед просмотром. Не настолько существенные, чтобы об этом стоило упоминать при всех. В ходе заключительной дискуссии учёные постановили объединить изыскания и продолжить совместное изучение межпространственного вихря…

Исследователи с Вероссы не знали, что перед конференцией, Рокен собрал экипаж внутри Странника и сообщил, загадочно переводя взгляд с Миритина на Гилеха, с Фиримина на Гэбриэла и Ним:

– Сейчас я вам кое-что покажу. Это не для конференции. Но вы должны знать. Потом капитан решит, что с этим делать и… С ними, – он указал на спящих в анабиозе традиционалистов.

– Предупреждаю, – мрачно добавил Гилех. – Правда не должна просочиться наружу, ни при каких обстоятельствах. Иначе, в галактике Тигра перестанут нам доверять и уж точно помогать не станут.

Рокен кивнул.

– То, что мы обнаружили – невероятно. Это не просто история джамранского народа и галактики Вихря на протяжении двух тысячелетий после ухода реформистов и космические хроники…

– Думаю, одно тысячелетие мы опустим, – предложил Гилех. – Кому интересно, тот сам посмотрит.

– Пожалуй, – согласился Рокен. – Начнём с нападения космического спрута или зонда дмерхов на материнскую планету джамрану в галактике Вихря. Это произошло тысячу лет назад по текущему летоисчислению с поправкой на циклы и обороты, плюс-минус столетие.

Рокен включил записи с сопроводительными комментариями, и перед ними развернулись картины далёкого прошлого…

Джамрану отразили атаку спрута, ценой великой потери. Половина асаро погибли, другие сгинули вместе со спрутом. Не прошло и года, как над туманностью Вихря нависла хищная угроза в виде галактики Тигра… Следующие сто лет стали для традиционалистов смутной эпохой катастроф. Из-за галактики Тигра туманность Вихря содрогалась от пространственных катаклизмов. Она разрушалась, угрожая гибелью всему живому. И джамрану приняли единственно верное решение, чтобы выжить…

На подготовку к эвакуации ушло около ста лет. Тысячи матричных дисков покинули галактику Вихря. А когда наступил критический момент сближения и шлейфы с периферии Тигра захватили туманность, сотни кораблей-разведчиков выжидали поблизости и запечатлели всё до последнего момента. Джамрану видели, как беззащитную туманность втянуло через свищ в когте прямо в галактику Тигра. Несколько джамранских модулей последовали за ней на безопасном расстоянии…

Туманность переродилась и стала межпространственным вихрем, аномалией пронзившей галактику Тигра.

– Вот! – вскричал Фиримин, и Рокен приостановил показ. – Туманность изменилась до такой степени, что наши приборы не зафиксировали прежних элементов.

– Определённо, – высказался Гилех.

– Это было неожиданно, – добавил Рокен. – Смотрим дальше?

В результате, образовалась стабильная пространственная аномалия, а хвост космической воронки расположился над планетой в системе Когтя. И эта планета была обитаемой… По тому же стечению обстоятельств, она приглянулась и традиционалистам. Планета, под названием Наггария-Рах, располагалась на краю потрясающе красивой туманности.

– Джамрану всегда питали слабость к туманностям, – заметил Гилех. – Недаром основали колонию и построили станцию на орбите Ролдона.

Как бы там ни было, традиционалисты изучили планету, населённую разумными людьми-змеями или «многоликими», как они себя именовали. Двуполыми предками наггеваров.

– Вот что получится, если скрестить нагга с заламином, – заметил Гэбриэл, рассматривая наггоподобных существ с лицами заламинов или адзиф.

На него зашикали, в том числе и Миритин с Фиримином.

Многоликие – высокоразвитые созидатели. Цивилизованный народ, построивший просвещённую империю. На тот момент они находились в шаге от космических перелётов…

Джамрану предложили им разделить планету. Однако многоликим это не понравилось. Обитатели Наггарии-Рах искренне посоветовали пришельцам искать себе другое прибежище. Конечно, традиционалисты не вняли. Многоликие прибегли к угрозам. Бесполезно. Пришельцы расположились на планете, как у себя дома.

– Нашли, кому угрожать, – фыркнула Ним. – Джамрану.

Аборигены напали на лагерь традиционалистов, и после небольшой стычки, джамрану всё-таки покинули планету. Но многоликие напрасно радовались, они не знали, с кем столкнулись. Традиционалисты, не тратя времени даром, разрешили ситуацию по-своему и в свою пользу. Распылили в атмосфере патоген, и за несколько часов он поразил всё население планеты.

– Что за патоген? – нахмурился Миритин.

– Какой-то из давно запрещённых, вероятно, – неуверенно ответил Рокен, ставя изображение на паузу. – Такого нет в каталоге реформистов. В лаборатории модуля он значится как «Кси-ди-310». Предназначался для усмирения или подавления воли. В соответствующих дозах воздействовал на гены, отвечающие за активность и самостоятельность мышления… Обычные методы традиционалистов. Но… В организме многоликих патоген мутировал и мгновенно исказил геном ответственный за размножение и со временем разделил наггеваров на шесть полов…

– Шесть? – удивился Миритин. – Ты сказал, шесть? Но их же пять!

– Смотрите дальше, – Рокен включил запись.

Традиционалисты не ожидали такого поворота. Они передумали высаживаться на планете, остались неподалёку – в поясе туманности и стали наблюдать. Извечная тяга к экспериментам заглушила в них агрессивные инстинкты джаммов. Вскоре к Наггарии прибыли и матричные диски. Корабли состыковали, и шесть веков традиционалисты провели на космической станции, иногда тайком спускаясь на планету.

Двести лет наггевары менялись и адаптировались к новому состоянию. Изначальному полу многоликих удалось предотвратить хаос…

Рокен пропустил эти двести лет и перешёл к моменту, когда на Наггарии-Рах сосуществовало шесть полов: пять уже известных и шестой – изначальный. Из двух изначальных выжил только мужской. Патоген со временем разделил исконный женский пол на адзиф и нагари, полностью уничтожив многоликих-женщин. Постепенно изначальный мужской пол утратил детородную функцию. Многоликие-мужчины перестали оплодотворять, поскольку многоликие-женщины вымерли. Сами они рождались только в результате сложной комбинации размножения: заламин – наггари – нагг.

Однако изначальные ещё долго правили миром. Бесплодные и не способные дарить жизнь, они обладали тем, чего патоген начисто лишил остальных – геномом созидания. Даже высокоинтеллектуальные нагги и заламины не могли ничего создать. Зато с успехом овладевали готовыми ценностями, как материальными, так и духовными, которые созидали изначальные. Так продолжалось ещё два столетия… Пока многоликие строго контролировали взаимодействие полов и порядок размножения. Именно они установили табу на убийство себе подобных, когда поняли, что бесконтрольное уничтожение соплеменников ведёт к нарушению половой цепочки.

За это время на них множество раз нападали высокоразвитые прэктоны и девроны из системы Малого Когтя. Только благодаря половому единству и мудрости созидателей, наггевары выстояли и победили. Впоследствии имперцы полностью истребили эти народы, поскольку девроны и прэктоны представляли для них настоящую угрозу.

Пока заламины с нассаримами воевали, наггевары-многоликие изучали межпространственный Вихрь и экспериментировали. Нагги по-прежнему оставались тенью многоликих. Послушные и ответственные исполнители. Доблестные военачальники, ремесленники и научные сотрудники, схватывающие на лету любую мысль изначальных… Нагги… Это был расцвет Наггеварской империи… Пока не взбунтовались нагги.

Лелея мечту путешествовать среди звёзд, многоликие изучили аномалию и создали множество искусственных ответвлений, ведущих к звёздным системам и планетам. Построили сверхпрочные корабли, которые при вхождении в межпространственную воронку не рассыпались на части. Даже придумали, как преодолеть временное несоответствие внутри тоннелей и в обычном космосе.

Изначальные готовились к экспансии, но с мирными намерениями. Многоликие захотели расширить свои владения. Из-за демографического взрыва на родной планете становилось чересчур тесно. Ближайшие планеты и спутники для заселения не годились. Наггевары открыли несколько необитаемых, но пригодных для жизни планет и собирались их колонизировать. Параллельно, через систему односторонних шаровизоров, они изучали соседей – тигримов, бокров и других, рассчитывая на цивилизованные контакты и торговлю.

Многоликие не видели того, что творилось у них под носом. А тем временем, высокоинтеллектуальные исполнители нагги готовили государственный переворот. Они копили опыт, знания и эволюционировали, вкусив насилия, когда жалили врагов. Нагги пошли дальше созидателей, развиваясь и совершенствуясь через разрушение, порабощение и принуждение…

Нагги обрели власть над заламинами и нассаримами, заручились преданностью адзиф и нагари, пока многоликие занимались научными изысканиями… Свергнув императора многоликих, нагги за одну ночь перебили тысячи изначальных. Нагг-император занял трон и разработал дополнительную систему табу, чтобы изначальные больше не рождались. Тех, кто выжил, в течение последующих лет истребили. Так наггеварская раса стала пятиполой.

Для упрочения своей власти первый Великий Нагг придумал религию, сыграв на страхе наггеваров перед холодом и сверхъестественными явлениями. Так межпространственный вихрь превратился в Ледяного змея – великого и ужасного. Это продолжалось ещё два века… И нагги просто решили проблему перенаселения – с императора сняли табу на убийство себе подобных.

Однако с приходом третьего императора назрел кризис. Нагги и заламины жаждали насилия, чтобы развиваться и паразитировать на чужих достижениях. Дабы сдержать свой народ в узде Великий Нагг объявил всеобщую мобилизацию и экспансию. Используя тоннели и корабли многоликих, наггевары разом вторглись в большинство систем галактики Тигра… Это вторжение спровоцировало катастрофу. Межпространственные тоннели постепенно схлопнулись, а вихрь утратил стабильность.

А джамрану прятались в поясе туманности и наблюдали. Вихрь покидал систему Когтя, и свищ неудержимо затягивался. Традиционалисты срочно эвакуировались, разделив станцию на автономные объекты, и матричные диски покинули галактику Тигра. Несколько кораблей-разведчиков устремились за ускользающей аномалией, но по дороге отстали и повернули назад. Все, кроме одного. Странника захлестнуло хвостом смерча, затянуло в воронку и протащило до самого Хвоста Тигра…

Всё это отображалось в записях… Едва замелькали планеты: Веросса, Асельмиз, Карратри и другие… Модуль тряхнуло и зашвырнуло на одну из них, прямо в озеро… На этом запись обрывалась.

– Озеро не всегда было заморожено, – заметил Фиримин.

– Скорей всего, именно аномалия вызвала изменение климата на некоторых планетах, попавших в поле феномена, – подтвердил Гилех.

Включился бортовой журнал… Перед экраном восседал темноволосый мужчина, чересчур мускулистый для джамрану… Хотя до среднего шакрена всё равно не дотягивал. По кольцу на пальце они определили, что это и есть капитан.

«Мужественный красавчик», – подумала Нимрадилль, разглядывая смуглое лицо с обманчиво мягкими чертами. Тёмные глаза смотрели бы кротко, если бы не хищный блеск зрачков. Острые шипы на предплечьях в тисках металлических браслетов выглядели более чем внушительно. Он говорил отрывисто и быстро, о том, что они застряли, и нет возможности выбраться. Перемежая современный джамранский со староджаммским.

«… Сарех погиб… Отправлен на переработку… Важна каждая частица энергии».

– Погибшего засунули в бак по переработке отходов для дополнительного топлива, чтобы подпитать резервные системы корабля, – перевёл Рокен.

– … Тем, кто откликнулся на сигнал бедствия… На борту содержится информация… А пока решено переждать в анабиозе… Я – капитан Радех Тергэрис А-Джаммар. Конец записи».

Рокен выключил монитор.

– Вот и всё. Надеюсь, вы уяснили, – он многозначительно посмотрел на присутствующих. – Никто и никогда не узнает, что именно джамрану причастны к мутации наггеварской расы.

– Но ведь это не мы, – возразила Ним, – а традиционалисты.

Гилех усмехнулся.

– Дорогая моя, разбираться не станут – традиционалисты или реформисты, один джамм – джамрану.

– Уверен, Талех думает так же, – заверил всех Рокен. – Иначе джамарну придётся отвечать за всё, что происходит в галактике Тигра. Изменить это мы не в состоянии и не вправе.

– Нужно поскорее доставить эти сведения капитану, – сказал Гилех.

– Да-а, ребята, – выдавил из себя потрясённый Гэбриэл. – А я-то считал, что вампиры и канцлер – худшее из всех зол.

– До того, как узнал о традиционалистах? – усмехнулась Нимрадилль.

– Мы сохраним тайну, – кивнул Миритин, – если надо.

– Вас это тоже касается, – оставшись наедине с дмерхами, сурово предупредил Гилех.

Через день после конференции они попрощались с Ррагом, Нуррком и остальными тигримами. Учёные посоветовали, где лучше установить буй. Куррадорр произнёс длинное напутствие и закончил словами:

– Будьте бдительны! Наггевары повсюду, а Тигр легко не отпускает. Сами видели, какие у него хищные границы. Как говорили наши мудрецы: «проще угодить в Тигра, чем выбраться из него».

– Счастливо оставаться, – улыбнулся Гилех. – И спасибо за гостеприимство.

– И вам. За ценную информацию, – поблагодарил Нуррк. – Теперь, вооружённые новыми знаниями, мы обрели шанс победить наггеваров и восстановить мир и свободу в галактике.

– А также полностью стабилизировать аномалию, – добавил Фиримин. – Попробуйте поток нейтрино.

Довольный шакрен увозил с собой образец межпространственного вихря с огромным трудом добытый риктонитовым зондом.

– А если развести галактики не получится, – предостерёг Гилех, – не мешкая, бегите через аномалию.

– Мы верим, что всё закончится благополучно, – улыбнулся Рраг. – Наш Тигр не по зубам вашей Зебре.

– Скоро узнаем, – туманно изрёк Гэбриэл.

Миритин напоследок поделился с тигримами медицинскими исследованиями шакренов, и тигримы в долгу не остались.

Зверь радостно отчалил. Эти остановки ему порядком надоели. Он ещё и поворчал для порядка:

– Ну? И ради чего мы крюк делали? Буй можно было спрятать и в другом месте. Поплавать не дали. Капитана моего не нашли…

– Нишкни, Зверюга, – по привычке отбрехался Гэбриэл. – Сам слышал, пространственная аномалия нестабильна и нечего туда соваться. А то вместо твоего капитана поздороваемся с чёрной дырой. И будем долго гостить у неё на горизонте событий…

– Ты – врун! – констатировал обиженный Дух корабля. – Врун и трепло…

– Эй-ей-ей! – запротестовал Гэбриэл. – Не суди огульно. Я обещал, значит выполню. Вот закончится вся эта катавасия с галактиками, так и полетим на поиски твоего капитана. Если живы будем. Всё равно мне рядом с папашей и его будущей жёнушкой не с руки ошиваться… Ладно, некогда мне тут с тобой балаболить. Дела… Рэпсид ждёт.

Но перед тем как отправиться на встречу с Рэпсидом, путешественники завернули к плотной туманности в двух световых годах от Вероссы и спрятали там буй. Убедились в его безопасности, зафиксировали координаты и взяли курс на систему Квадры.

На подходе к углу Квадры Даген поймал сигнал бедствия на частоте конгломерата, исходящий из Брюха Тигра.

– Нас вызывает… Рэпсид? Нет… Это шаттл и кажется… Позывные капитана!

– Что же могло случиться? – побледнела Ним. – Где Рэпсид?

– Я не могу связаться с Рэпсидом, – сообщил Даген.

– Срочно меняем курс! – распорядился Миритин.

Теперь Зверь спешил на помощь экипажу Рэпсида.

 

Глава 72

Узы яда и крови

– Эшесс! Сядь! Угомонись, – Зерасс пытался вразумить единокровного.

Пока заламин-наггир метался по тесной комнате, как тигр в клетке.

Когда до него полностью дошёл смысл происходящего, он разозлился. Ох, как разозлился! Подскочил, едва удерживая остриё, и, сжимая кулаки, забегал от стены к стене. Силясь хоть как-то усмирить гнев. Жалить-то было некого. За исключением Зерасса. А на него жало не поднималось, как на старшего-единокровного и безоружного…

– Прекрати метаться! – не выдержал Зерасс, хлопнув ладонью по столу. – Сядь и выслушай!

– Что?! – Эшесс резко остановился перед ним. – Выслушать что? Как ты снюхался с этими… Врагами империи?!

– Эшш…

– Яд ударил в голову?! Когда отрубили жало…

– Зря ты упомянул, – деревянным голосом произнёс Зерасс. – Зря. Мой организм больше не вырабатывает яд…

Мучительная судорога пробежала по лицу бывшего принца, а капиллярный рисунок на коже пожелтел.

Заламин-наггир смерил единокровного презрительным взглядом.

– Ах, да! Конечно! Ты же неполноценный или… Как там… Недееспособный! А то, я бы предложил выйти и бок о бок прикончить этих вонючих…

– Эшшшш!

Зерасс прикрыл глаза и судорожно сглотнул. Жестокие слова единокровного ранили, причиняли боль. Эшесс понимал это, но не мог перестать. Его распирало от ненависти, злости, досады и… Жалости! К этому убогому, но родному…

Старший открыл глаза и с укоризной взглянул на младшего.

– Сядь, прошу тебя и послушай… Если тебе дорога твоя жизнь и жизнь наследника.

– Вот как ты заговорил? – Эшесс усмехнулся. – Убийца прежнего наггеши. Впрочем, я не осуждаю, но… Так глупо и бессмысленно – утратить разум и потерять всё.

– Я не убивал наггеши!

Заламин-наггир от удивления опустился на кровать и недоверчиво уставился на единокровного.

– Что?

– Я не убивал его! Меня подставили.

– Как? Кто? – хрипло спросил Эшесс. – Почему?…

– Теперь выслушаешь?

Принц-заламин колебался, раздираемый противоречиями.

– Почему я должен тебе верить?

– Мы связаны узами крови. И… Я знаю, кто настоящий убийца

– Кто? – Эшесс боялся услышать ответ.

– С-Вэшот! – имя единорожденного императора прозвучало как выстрел в устах опального принца.

Заламин-наггир нахмурился.

– Уверен?

– Да. Он за всем стоит… У меня есть, был преданный осведомитель – руннэ… Он надёжен… Я ужалил его. Он жаждал моего яда, а я получал информацию.

Эшесс нахмурился.

– Разве можно доверять рабу, зависимому от яда?

Зерасс покачал головой.

– Это не то… Я спас его, сохранил ему способности и связал, односторонними узами, почти как в ритуале яда и крови…

– И?

– Он доверенный агент при дворе С-Вэшота. А я давно подозревал единорожденного. С-Вэшот и Манрасс расположили к себе наггеши лестью и подарками. Заверили в своей преданности и настроили против нас. Я не сразу понял… Наггеши спровоцировал тебя по наущению Манрасса. И С-Вэшот убедил С-Рэшаша удалить тебя из дворца.

– Я – дитя императора, только он может решать простить меня или наказать! Это было его решение.

Зерасс усмехнулся.

– Эши, Эши… Ты ослеплён его великолепием. Признай, наконец, С-Рэшаш – император никакой и родитель никудышный. Всем давно заправляет С-Вэшот, а С-Рэшаш лишь марионетка. Но С-Вэшоту мало. Он хочет признания и полноценной власти. Он давно метит на трон. Убрав с пути тебя, он заказал убийство наггеши, а затем обвинил меня, подбросив улики и подкупив свидетелей.

– Повссстанссы не лучшшше, – прошипел заламин-наггир, придвигаясь к единокровному. – Покушшение…

– Это не повсстанссы, – зашипел в ответ Зерасс. – Это С-Вэшшот и Манрассс.

Эшесс отсел от него.

– Лжёшь!

– Нет! Они организовали покушение, так, чтобы это выглядело как происки экстремистов. Так удобно – убить императора и наследника, и подставить сопротивление… У них не вышло. Слава Великому Наггу!

Эшесс вспомнил поведение С-Вэшота и Манрасса во время покушения и после. А единокровный, кажется, прав. Как ни прячь остриё в песок.

– Мне сложно это принять, – жало заламина подёргивалось.

– Понимаю. Мне тоже… Я изучал труды прежних императоров. Сомневался. Видел, что происходит что-то неправильное. И главное от меня ускользало и ускользает до сих пор… Но после казни и на каторге я многое пережил и столько всего передумал… Я изменился, Эшши.

– Поэтому ты с ними? – Эшесс пренебрежительно мотнул головой в сторону двери.

– Не только, единокровный. По моим сведениям, С-Вэшот почти всё прибрал к рукам, даже старую гвардию. Но ещё не добрался до сопротивления. А нам нужна армия, Эши, чтобы противостоять ему. Заинтересованная, обученная армия и сильный император. А ты – иситар-сит…

– Вот к чему ты клонишь, – Эшесс усмехнулся. – Проще убить заговорщиков.

– Ты сам убьёшь единорожденного императора и своего родича?

– Он же убил наггеши. И, по всей видимости, пытался убить меня, после неудачного покушения. Больше некому.

Теперь это было очевидно.

Зерасс вскочил.

– Ушше поссмел! Выродок!

– Тишшше, – Эшесс выставил ладонь.

– Змеиное отродье! – Зерасс сел. – Я не представлял, что он зайдёт так далеко, и так скоро. Наследник снова в опасности!

– Именно, а я здесь, – принц-заламин усмехнулся, – прохлаждаюсь. Хорошо, успел выставить охрану.

Зерасс покрутил головой.

– Наёмники С-Вэшота повсюду.

– Не станет С-Вэшота – не будет и наёмников.

– Нет. Убивать единорожденного сейчас – глупо… Есть Манрасс, наггеши С-Вэшота, заламины… К нему не подберёшься. Если сорвётся, обвинят тебя, а меня – беглого преступника император не послушает.

– Так устроим облаву на дом С-Вэшота. У нас для этого есть оружие – псы императора. Свалим всё на них.

Зерасс нахмурился и опустил голову.

– Поздно…

– Что? Он их тоже прибрал к рукам?

Единокровный кивнул.

– Теперь ясно, – Эшесс схватился за выпуклость на спинке кровати, так, что дерево хрустнуло под пальцами, отломил и отшвырнул обломки.

Ярость требовала выхода.

– Вот почему на меня напали императорские убийцы…

Сцена в парке живо предстала перед глазами. И Тэлсс – никакой не Тэлсс… Тогда он снова спас принца, рискуя собой. Почему? Зачем? Чтобы похитить? Кто он? Откуда? Как связан с повстанцами? И так похож на псов императора. Не один из них, но всё же.

Эшесс едва не сорвался с места, намереваясь бежать, найти, ужалить и вырвать правду…

– Слушшшай… – шуршание голоса единокровного прервало ход его мыслей. – У меня есть план.

– Говори.

– Мы соберём повстанцев. Укрепим императорскую гвардию-шадди, чтобы охранять императора, пока не подойдёт срок. Твоя задача – оберегать наггеши и заботиться о нём. Не спускать с него глаз и не подпускать к нему единорожденного с отпрысками и близко. Ты – иситар-сит. Воспитаешшь из него достойного императора. Я тем временем буду тренировать армию сопротивления. Оружие у нас есть, не хватает выучки. А когда наггеши достигнет тринадцати сэптимелей – возраста императора, мы убьём С-Рэшаша, обвинив С-Вэшота и Манрасса…

– Что ты сказал? Повтори? Убьём родителя?

– Для нашего же блага, чтобы возвести наггеши на трон. С-Рэшаш – марионетка С-Вэшота, и он не отречётся. Мы подставим С-Вэшота и Манрасса. Казним публично, как убийц императора. Обезглавим эту змею и вернём себе империю. Ты – станешь регентом, за неимением другого единорожденного.

Зерасс умолк, поражённый, Эшесс смеялся…

– Мечтатель! И чем, интересно, ты соблазнил эту шайку воров и бандитов? Жалить-то уже не можешь.

Зерасс пропустил колкость мимо ушей.

– Я предложил союз и свободу. Когда наш, – он подчеркнул это слово, – наггеши взойдёт на трон, я дам им свободу и верну часть территорий. Империя признает суверенитет Тигруннской республики…

– Тигруннская республика? Ха-ха! Территории? Как ты сообщишь об этом наггеварам, чьи территории собрался отдавать?

– Провинциалы нам подчинятся.

– Не стоит недооценивать провинциалов. Более того, нам следует заручиться их преданностью и уповать на них. Только на них. Остальные лишь средство.

– Я думал об этом, – кивнул Зерасс. – Мы проведём реформы, учтём их интересы, сыграем на преданности Великому Наггу и будущему наследнику… Что скажешь?

– Не знаю… – Эшесс задумался. – С одной стороны, ты прав… С-Вэшот – опасен. Он угрожал даже Рессане…

Зерасс побледнел.

– Рессане?! О, нет! Как она?

Иситар-сит насторожился.

– Перед тем как меня похитили, была в добром здравии. Я приставил к адзифирату стражу из гвардейцев-шадди. Они всё ещё верны мне.

Единокровный сжал кулаки.

– Что такое? – спросил Эшесс, заглядывая ему в лицо. – Ты же не думал о Рессане, когда замышлял переворот.

– Наоборот! Только о ней я и думал… – вскинулся Зерасс и осёкся, встретив недоумённый взгляд единокровного, и добавил уже тише:

– Ты не спросил, как мне удалось бежать.

– Это же очевидно. Повстанцы?

– Нет, – скулы Зерасса окаменели. – Рессана… Рессана организовала побег. Задействовала связи клана. Подкупила, кого нужно… Но она не знает, что я здесь, а не в глубокой провинции в Храме Ледяного змея.

Разум Эшесса отказывался верить, а чувства говорили…

– Что у тебя с Рессаной? – глухо спросил он. – Отвечай.

– Хочешь всей правды? Она мне дорога… Я люблю её и тоже ей небезразличен. Мы…

Он не закончил фразу, припечатанный с размаху к стене кулаком Эшесса.

– Ты и Рессана?! – взревел заламин-наггир, примериваясь, чтобы ударить снова. – Ты?!!

– Угомонись, Эши, – холодно ответил Зерасс, вытирая фосфоресцирующую струйку в уголке рта и сплёвывая на пол густой зелёной слюной.

– Заткнись! Ничтожество! Как ты посмел осквернить…

Эшесса смело на пол ударом кулака и опрокинуло навзничь. Плащ слетел с Зерасса, когда он прыгнул на единокровного и упёрся коленом тому в грудь, схватив за горло. Заламин-наггир изумлённо отметил, что Зерасс, как и прежде, в отличной форме. Мышцы всё так же перекатывались под кожей. Не хватало только острия…

– А теперь, слушшшай меня, – угрожающе прошипел Зерасс, – принсс-наггир. Не смей оскорблять мою госпожу и свою моа! Между нами ничего не было. Всего лишь раз я прикоснулся к ней. Поцеловал перед казнью, думая, что мне отрубят голову, а не жало… Когда она тайком приходила в тюрьму… Я не давал повода судить нас, её, ни словом, ни делом…

– Пуссти, – сдавленно зашипел Эшесс.

Зерасс отпустил его и сел на стул, наблюдая, как принц-заламин поднимается и садится на кровать. Эшесс в ответ уставился на единокровного обвиняющим взглядом.

– Из-за тебя Рессана предала императора.

– Тебе ли судить, Эши? – усмехнулся Зерасс.

– Что?

– Я всё знаю о Шэгши.

– Неужели?

– Я видел вас, – самодовольно улыбнулся единокровный. – Однажды… Вы не сильно таились. Но я сохранил всё в тайне. Знаю, С-Рэшаш убил её.

Дыхание иситар-сита участилось, жало подрагивало.

– Ты ведь не простил ему? Так? Да и клан Шуон-чи не забыл.

– Я не стану убивать императора, – мрачно ответил заламин-наггир. – А с Шуон-чи я уладил. Сам виноват, нарушил табу, а ты…

– На каторге я видал это табу! Если нагги – блюстители закона и порядка не соблюдают табу на убийства!

– Как так получилось?

– Что?

– Рессана, – Эшесс поморщился. – Как ты посмел даже взглянуть на неё?! И эта гордячка открыла своё лицо?

Зерасс кусал губы…

– Пойми, Эши… Я был ещё ребёнком, когда её привезли во дворец… Бродил по залам и коридорам, всеми забытый, даже собственными родителями. Хоть и маленький, а понимал, что С-Рэшаш равнодушен к моа. Поэтому злился и переживал. Император не приходил к ней, ни разу, с тех пор как я родился. Об этом шептался весь адзифират. Император наслаждался с рабынями тигримками, и адзифа-лали напрасно ждала его и плакала зелёными слезами, запершись в своих покоях…

Зерасс вздохнул и продолжил:

– Когда я узнал об адзифе, что пленила сердца Великого Нагга, то мечтал убить её… Помню, тогда я сбежал вечером от воспитателей в парк. И страдая отправился к воротам… Наверное, из протеста. Туда запрещалось ходить. Не помню, что меня напугало, то ли зловещий вой пустынника, то ли туман, клубившийся по аллее… Я рванул оттуда с криком, упал, расшиб коленку и тут… Увидел её – Рессану. Совсем юную и прекрасную, излучающую любовь. Я решил, что это новая служанка из адзифирата. Она взяла меня на руки, подула на рану и отёрла кровь своим кружевным платком. Утешила, обняла и поцеловала. Меня так давно никто не обнимал, даже адзифи-моа, тоскующая по императору… Прекрасная лали говорила ласковые слова, и я оттаял. Потом она отнесла меня во дворец. Кажется, я так и уснул, обхватив её за шею ручонками, потому что не хотел отпускать. Вскоре мне объяснили, кто она такая и почему не будет моей… Я не смог ненавидеть Рессану. И когда начинал сердиться на неё из-за моа, то вспоминал тёмный парк и прекрасную лали, согревшую маленького принца своей добротой… Я полюбил её навсегда. К ней приходил за утешением, пока рос. Позже, изнемогал от счастья, сопровождая её на прогулках вместе с гвардейцами или охраняя покой адзифирата… И после, когда признался в своих чувствах, и она…

– Ответила взаимностью? Трогательно, – Эшесс усмехнулся. – А как же С-Рэшаш?

– Она не любит его и никогда не любила. Рессану забрали из семьи прямо на празднике и насильно привезли во дворец. Но С-Рэшаш обожал её и всегда гордился тобой, а не мной, Эши.

– А ты?

– Думаешь, я ненавидел тебя за это? Нет. Я полюбил тебя, едва ты родился. Потому что ты – дитя Рессаны. Иногда я представлял наших с ней детей.

– Рессана бесплодна, – холодно заметил иситар-сит.

– А ты когда-нибудь задумывался, почему?

Эшесс покачал головой.

– Это дело лекарей, а не моё.

– Лекарей подослал С-Вэшот. Они-то и опоили Рессану. Ребёнок родился мёртвым, а бедняжку лали еле выходили. К счастью она выжила, но потеряла способность к зачатию… Император объявил Рессану любимой и оставил при себе, как адзифи-моа принца-заламина. В этом его единственная заслуга. Хотя мог и отослать в провинцию. У С-Рэшаша и так было много адзиф и шадди, но только Рессана занимает оба его сердца. За это она и ценит имеператора, уважает его и не переходила черту, никогда. Она любила меня, но всегда на расстоянии. Настолько, насколько позволял этикет.

– Как это горько, – проговорил Эшесс.

– Когда моё остриё трепетало в её присутствии, я так боялся, что кто-нибудь заметит.

– Теперь его нет и бояться нечего, – безжалостно добавил заламин-наггир. – Однако ты стал не в меру чувствительным.

– Но я по-прежнему полноценен и могу любить! И способен удовлетворить любую адзифу, – с мрачной гордостью возразил Зерасс. – И не только. Хотя яда в моём организме нет, и потребности изменились, но зато обострились другие… Я – силён и ловок. И прекрасно обхожусь без жала, владея клинком и кинжалами.

– Знаю, – кивнул Эшесс. – В боевых искусствах тебе нет равных. Ты сам тренировал меня.

– Мы отклонились от темы.

– Я разберусь с Рессаной.

– Не смей!

– Я хотел сказать, что позабочусь о её безопасности.

– Что ты решил?

– Ничего… А ты думал, что наслушавшись речей, я тотчас приму твою сторону? Встану под твои знамёна, потому что ты мой единокровный? Или оттого, что С-Вэшот нарушил табу? Или меня убедит Рессана…

– А разве этого недостаточно? – спросил Зерасс.

– Ты не будешь управлять мной, – заявил Эшесс. – Я уверен – есть и другой путь. Я – иситар-сит императора, первый заламин империи. Пока что. И никто мне не указ. Я подумаю. А сейчас мне надлежит вернуться во дворец.

Он поднялся с кровати и двинулся к двери.

– Постой!

Зерасс бросился следом, намереваясь его задержать.

– Тебе нельзя выходить!

Эшесс взялся за ручку.

– Ты мне запретишь?

Он толкнул дверь и стремительно покинул хижину. Зерасс выскочил за ним.

В этот ранний час лагерь только-только начинал просыпаться. С заболоченных водоёмов поднимались утренние испарения и сползали в овраг, чтобы затаиться там до полудня. Повстанцы, лениво зевая, выглядывали из своих хижин. Выходили вразвалочку, почёсываясь. Нехотя умывались из бочек дождевой водой… Но узрев разгуливающих по лагерю заламинов, живо продрали глаза, засуетились, загалдели и похватали оружие.

– Эшесс, стой! – кричал Зерасс.

– Стоять! – вторили ему повстанцы.

Принц-заламин никого не слушал и целеустремленно шагал дальше, озираясь в поисках фланоцикла или другого летательного аппарата. Не обращая внимания на мельтешащих и голосящих экстремистов.

Его не пристрелили сразу лишь потому, что не могли определиться, какой заламин нужнее сопротивлению – мёртвый или живой. Кто-то опомнился и побежал за Брайеном. Зерасс благоразумно укрылся под дровяным навесом.

Эшесс миновал ещё пять хижин, транспорта не увидел, но так и не остановился, собираясь уйти отсюда хоть пешком – через горы и пустыни. Завернул за угол и застыл как вкопанный. На крыльце сбитого из камышовых стволов барака стояла… Элья. И горячо спорила с каким-то светловолосым парнем-руннэ…

– А меня не волнуют принципы, Конти! – громко разорялась она, взмахивая руками.

Сперва Эшесс не поверил глазам. А потом убедился – она. И его захлестнула лавина – неистовой радости, разочарования, злости и страсти. Всё это закипело ядом в крови и выплеснулось яростью, смешанной с тоской и желанием. Вызвав дикое облегчение.

«Элья жива! Не призрак…».

Жало напряглось, остриё налилось отравой и взвилось наружу. Эшесс больше себя не контролировал.

– Элья! – крик словно взорвался у неё в голове.

Руннэ обернулась, вытаращилась на Эшесса полными ужаса глазами, крутанулась на пятках и кинулась бежать через камышовые заросли. Эшесс устремился за ней, будто не замечая, наставленного ему в лоб прожигателя Конти.

– Не стреляй! – в последнюю минуту успел заорать Брайен, выскакивая из своей хижины.

Конти убрал оружие и проводил разочарованным взглядом удаляющегося заламина.

«Упустил гада!»

Эшесс врубился в заросли. Он видел перед собой только блестящие волосы Эльи, развевающиеся плащом и мелькающие среди стволов. Она запыхалась, а он уже догонял. Как ураган. Так близко… Заламин ловил прерывистое дыхание руннэ и тёплый, почти забытый, аромат… Настиг её на полянке и сшиб на землю, хлестнув по ногам жалом. Она проворно откатилась и отползла к поваленному бурей дереву. Жало разъярённого заламина пробороздило дёрн у её ног и вонзилось в стволину. Элья зажмурилась, отпрянула и боком прижалась к стволу. Жало выдернулось и воткнулось, чуть всколыхнув волосы… Раз, другой, третий, со свистом пролетая мимо её головы.

– Эшесс! – завопила Элья, прикрываясь руками. – Эшии!

– Эшшши? – гневно зашипел он, с остервенением вгоняя жало в землю у её коленей. Вытащил и, скользнув по плечу, но не поранив, пришпилил к стволу край её рукава.

– Какой я тебе Эшши?! Я – твой господин! Ваша милость! Заламин-наггир…

Он чуть не задохнулся от злости.

– Я оплакивал тебя! Я похоронил тебя в своём сердце… Нет! Это моё сердце умерло вместе с тобой! Ты забрала его! А сама в это время… Лгунья!

– Да-а?! – Элья наконец-то пришла в себя и обрела прежнюю строптивость. – А ты!? Ты – предал меня! Ты хотел сделать меня рабыней!

Она изловчилась и схватила жало, дёрнула, крутанула, и Эшесс согнулся от сладкой боли…

– Ты – гад! Гад! Тоже мне, господин! Гад!

Элья изо всех сил стиснула жало и теребила, будто хотела оторвать, доводя Эшесса до безумия, до пёстрых искорок в глазах.

– Гад! Гад-зелёный! – надрывалась руннэ, с ненавистью глядя на него. – Из-за тебя я чуть не умерла!.. Да убери ж ты от меня свою змею…

Она вырвала жало из дерева и отбросила. И тогда Эшесс…

– Га… дммм… гммм…

Эшесс бросился к ней, повалил, прижал лопатками к сырой от росы траве и поцеловал, заглушая возмущённые вопли. Впиваясь в орущий рот, наслаждаясь прохладным вкусом её губ, проникая вглубь раздвоенным языком, лишая дыхания и свободы…

Элья попыталась пнуть его, но он перехватил её ноги своими и крепко сжал. Тогда она принялась молотить его кулаками по спине. Но заламин обмотал её запястья жалом и стянул, не отрываясь от губ… Элья пару раз дёрнулась в этих силках и беспомощно пискнула… Когда он сдавил ей скулы и виски пальцами. Вскоре она перестала вырываться, обмякла и раскрылась, отвечая на его поцелуй. Кисти рук беспомощно опали, а рот сам искал, ловил и вбирал жаркие губы заламина, будто хотел напиться из ядовитого источника – смеси боли и счастья, помимо её воли… Остриё пульсировало и стояло торчком. Эшесс застонал, еле сдерживаясь, чтобы не брызнуть ядовитым фонтаном…

– Жаль прерывать такую бурную встречу, но… – голос Брайена моментом отрезвил затуманенное сознание.

Мышцы инстинктивно спружинили, Эшесс сгруппировался, вскочил и выставил жало – секунду назад изнывающее от страсти, а теперь готовое убивать. Элья поднялась следом, не так быстро, тряся головой и пытаясь сфокусировать взгляд. Её шатало… Напротив стояли Брайен и Конти, а за их спинами толпились человек семь повстанцев с ракетницами и прожигателями.

– Не так ретиво, – нахмурился Брайен, указывая на остриё. – Осторожно. Я могу взорвать тебе мозг.

Эшесс спохватился, что не ужалил себя и не приобрёл устойчивости к «чарам» руннэ. Мысленно выругался и ответил ледяным тоном, глядя в глаза повстанцу:

– Не раньше, чем я продырявлю тебя.

И жала не убрал.

– Эли, – попросил Брайн, не отводя взгляда. – Скажи своему змею…

– Иди к броку, Брай, – огрызнулась Элья, держась за плечо заламина.

– Куда? – растерялся Брайен.

– К лысой бабушке! – выкрикнула Элья. – Так понятнее?

– Эшесс, – на поляну из-за деревьев вышел Зерасс. – Спрячь жало.

Он надел плащ, но капюшон откинул. Таиться уже не имело смысла.

– Нам всем необходимо договориться, – примирительно добавил лидер сопротивления.

– Да, точно! – подхватил Конти, поворачиваясь к нему. – Тебе придётся многое объяснить. К примеру, что эти, – он подбирал цензурные слова, поочерёдно тыкая прожигателем в заламинов, – делают в лагере. И если объяснения кого-то не устроят, живыми они не уйдут.

Конти сделал свой выбор и уверено направил прожигатель на Эшесса. Иситар-сит зашипел, а Зерасс вздохнул и устало прислонился к стволу.

– Я могу объяснить, – сказал он.

– Нам не о чем говорить, – выплюнул Эшесс сквозь зубы.

– Юнцу требуется сцедить яд, – насмешливо ответил Зерасс, вогнав в краску Элью и половину руннэ. – Идёмте, Брайен. Пора открыть карты.

– Он никуда не пойдёт, – заявила Элья, хватая Эшесса за руку.

Она чувствовала, как подрагивало его остриё, вожделея пронзить кого-нибудь и растерзать.

– Я сссам буду решшать, – прошипел заламин-наггир.

– Ладно, – согласился Брайен. – Всё равно улететь тебе не на чем. А пешком чересчур долго добираться. И только попробуй кого-нибудь ужалить и удрать. Лес окружают дикие пустоши, горы, пустыня. Столица далеко, патрулей нет и помощи ждать неоткуда. Никто не знает, что ты здесь. От нас тебе не уйти. Мы догоним и прикончим, с воздуха.

– Не стоит разжигать вражду, – предостерёг его Зерасс. – Я готов говорить за двоих.

– Говори за ссебя, – воспротивился Эшесс.

Впервые он попал в такую ситуацию. Бежать действительно было некуда, да и бессмысленно. Намного акмелей вокруг ни одного шаровизора, связаться с ближайшей заставой или дворцом не получится. Да и рискованно это теперь. Как бы ни нарваться на приближённых С-Вэшота. Те бы только порадовались его положению и прилетели, чтобы прикончить. Оставалось выжидать.

Эшесс досадливо поморщился. Его загнали в угол. Даже вчера вечером, на аллее он не ощущал себя таким беспомощным, как сейчас. И ещё… Здесь была Элья… Увидев её, он на миг забыл обо всём.

– Мы уходим, – объявил Брайен. – Захочешь принять участие в беседе, приходи.

Лидер уже пересёк поляну, когда остальные последовали за ним. Конти обернулся несколько раз и позвал:

– Эли!

Она покачала головой и осталась с заламином. Зерасс ушёл последним, одарив их понимающим взглядом на прощание. Эшесс убрал трепещущее жало, с раздражением пнул сухую ветку и присел на поваленное дерево. На старый камышник, весь искромсанный его остриём. Толстый и заскорузлый, в отличие от молодых деревьев.

Элья стояла рядышком, вызывающе поглядывая на заламина, и виновато одновременно.

– Тебе отсюда не выбраться, – соврала она, зная, что на краю леса есть шаттл, а неподалёку отсюда – вход в подземелье с тоннелями, ведущими в столицу, фланоциклами и эклетами.

– Как ты могла? – спросил он, рассматривая разлапистые верхушки.

– Я была в сопротивлении ещё до того, как встретила тебя…

– Я любил тебя.

«И люблю сейчас».

– Что стоит любовь наггевара? – неожиданно зло проговорила она. – Одна боль и страдания… Рабство и смерть.

– Любовь стоит жертвы, – прошептал он.

– Это – неправильно…

Элья развернулась и пошла по тропинке вглубь леса. Слёзы застилали глаза, когда он снова догнал и обнял…

Они провели в лесу весь день и всю ночь, словно хотели наверстать упущенное. Нашли укромную лощинку у студёного родника за пригорком, и наслаждались друг дружкой под воркующее журчание. Потом утоляли жажду, окуная в воду пересохшие от поцелуев губы. Поили друг друга, зачёрпывая пригоршнями и смеясь. Элья коварно обливала Эшесса водой и собирала губами капли с его груди. Прозрачные жемчужины, отсвечивающие зелёным.

После, они лежали под звёздным небом и слушали темноту… Ночь выдалась тёплой, ветреной и без кусачих насекомых. Или они просто ничего и никого не замечали вокруг… Утомившись от страсти, любовались созвездиями под аккомпанемент родника, разговаривали, и не могли наговориться.

Эшесс расспрашивал о Доминике. Элья рассказала ему всё, в том числе, и о галактике Зебры, утаив лишь самую малость.

– Мне вернули способности, – похвасталась она.

Это яд заламина развязал ей язык?

Элья пьянела от его запаха, от его дыхания рядом, от самого присутствия… Как будто именно ради этих мгновений она столько вынесла и жила прошедшие годы…

Эшесс напрягся.

– И какие у тебя способности? Ты никогда толком не говорила.

– Не было повода.

Она рассказала ему, как некогда Гэбриэлу и команде. И добавила:

– Умею немного исцелять.

Он расслабился и тихонько рассмеялся:

– Полезные способности, когда надо стянуть с прилавка леденцы.

Элья обиженно стукнула его по плечу. То же самое твердил зануда Брайен. Только в отличие от Брайена, Эшесс уловил её настроение и постарался загладить вину.

– Исцеление? Это же хорошо. Хочешь стать придворным лекарем?

Элья усмехнулась:

– Нечего делать мне одолжение. А что, у вас открылась вакансия?

– Для тебя, может быть, – он хитро прищурился и намотал завиток её волос себе на палец.

– Фу, – Элья надула губки. – Не хочу я туда, в твой серпентарий…

– Ах, ты! – шутливо рассердился он. – Ушастая!

И резко перекатился на живот, подмяв её под себя. Элья оказалась под заламином – хихикающая и беспомощная.

– Поберегись. Способности усиливаются с каждым днём…

Элья говорила правду. После генетического обмена с Лео…

«Лео!»

Элья на секунду огорчилась, когда в мыслях возник асаро, но очень скоро губы и руки заламина заставили это видение потускнеть и пропасть.

– Что ты сказала? – переспросил Эшесс, отрываясь от её рта и тайком жаля себя в бедро, на всякий случай. А затем, её… нежно – в чувствительное местечко, медленно впрыскивая яд… Элья вскрикнула, широко распахнув глаза, и стиснула торс заламина коленями, пока укус расходился по телу приятными волнами…

– Раньше я тебя не жалил, – вкрадчиво пояснил он, плавно проводя остриём с капелькой яда по её губам. – Посснай и почувствуй блашшенсство любви ссаламина.

Больше он не сделает такой глупости – не отпустит её…

– Бесподобно… – прошептала она, блуждая взглядом по тёмным кронам, облизывая губы и подрагивая от удовольствия. – И восхитительно… Я и не знала, не думала…

– Теперь сснаешшь, – зашептал он, приникая к её губам. – Жшшало ссламина мошшет ласскать, а не только терссать и причинять боль…

– Да, – выдохнула она прямо ему в рот. – Я стану пить твой яд…

– Не вссё ссрассу, – удовлетворенно зашипел он. – Поссстепенно.

– Эшесс, – простонала она.

– Эли, – отозвался он.

И дал волю не только жалу. Напоил её отравой сполна, и сам упивался ею до самой глубины и до утра…

Утро застало их – ослабевших, разомлевших и утомлённых, сплетённых друг с другом… Они могли бы лежать так вечно, созерцая, как солнце встаёт над лесом и поднимается высоко над горизонтом. Однако пришла пора одеваться и возвращаться в лагерь.

Они напились воды из родника. Умылись, и не торопясь натянули одежду, стараясь не думать о том, что будет дальше. Но, похоже, Эшесс всё давно решил. Он не собирался расставаться с Эльей, ужалив её и напоив сладким ядом. Против её воли или нет. А вот Элья…

Уже на поляне, она вырвала руку, отскочила в сторонку и, дразнясь, пропела:

– Э-эше-есс… Влюблённый змеюк-искусите-ель…

Заламин оторопел, а руннэ звонко рассмеялась и припустила от него по тропинке.

– Это тебе за ушастую! – донеслось из-за деревьев.

Эшесс усмехнулся, подождал немного, чтобы дать ей фору и ринулся за ней. Поймал у самой границы морока и поцеловал…

 

Глава 73

Соперники, друзья и враги

– Агрэгот, сходи посмотри, что снаружи творится, – распорядился Талех.

В лагере со вчерашнего дня наблюдались разброд и шатания. С утра бегали и кричали. Потом вроде разбежались и успокоились. Позже собрались в хижине Брайена и долго оттуда не выходили. А сегодня утром лагерь напоминал муравейник пополам с растревоженным ульем. За окном деловито сновали повстанцы и жужжали.

Гатрак – не совсем подходящая кандидатура для разведки, но асаро куда-то запропастился. Поэтому Талех периодически отправлял старпома прогуляться по территории. Агрэгот всякий раз трубно вздыхал, но с капитаном не спорил.

– Я должен быть в курсе всего, – проговорил Талех, уткнувшись в планшет.

Электронные планшеты и прочее оборудование с шаттла доставил вчера рано утром один из десантников. И вот уже больше суток Талех почти не выходил из хижины, тестируя системы Рэпсида на расстоянии. Восстановление ДНК-режима и базовых структур корабля продвигалось гораздо медленнее, чем рассчитывал капитан. Правда, стационарную передающую станцию уже наладили, и браслеты функционировали как коммуникаторы и генераторы маскирующего поля. Защита пока не работала. Дальняя связь тоже. Пульсары барахлили, и капитан приказал их совсем отключить.

– Не хватает мне несчастного случая, – ворчал он.

Рэпсид восстановил маневренность и мог передвигаться короткими скачками. Если бы они сейчас двинулись в систему Квадры, такое путешествие заняло бы, по меньшей мере, года три. И оружейные установки по-прежнему вели себя непредсказуемо.

– Я могу пойти, – предложила Женька, лишь на секунду опередив Камиллу.

– Неприятности нам тоже не нужны, – откликнулся командор.

– Ну, спасибо, – обиженно пробубнила Женя.

– Пожалуйста, – машинально ответил Талех, не отрываясь от вычислений.

Теперь и Камилле ничего не оставалось, как смотреть в окно и жевать фрукты.

Если бы не скука, то из хижины можно было совсем не выходить. Еду им приносили. А биотуалет и душ находились в пристройке. Вода поступала туда из бочки на крыше, а в бочку подавалась из скважины.

Женька ностальгировала. Удобства, как на даче! Где-то на далёкой Земле прошлого… Зато Талех бурчал и вздыхал, когда приходилось лезть в лохань с водой, в целях экономии.

– Какие мы цивилизованные джамрану, – дразнила капитана Евгения, за что, в конце концов, и заработала ушат холодной воды на разгорячённую голову. Но Женька так давно не видела Талеха полностью раздетым, что простила ему всё.

Увы, капитан не позволял им лишний раз выходить и шататься по лагерю. Только когда стемнело, он великодушно разрешил Женьке и Камилле вместе с Владиславом навестить очередного пациента.

Землянину быстро нашлась работа. Местный целитель свалился с какой-то кишечной инфекцией, и присутствие доктора пришлось как раз кстати.

Женя с радостью присоединилась к обходу, утаив от Талеха, что падает в обморок при виде крови, ран и разных испражнений. Иначе, не отпустил бы. Зато Камилла продемонстрировала кое-какие навыки. Сибилианским воспитанницам преподавали основы первой медицинской помощи. И пока алактинка добровольно помогала Владиславу вместо медсестры, Женька беспечно разгуливала по берегу ручья. «Пекла блинчики», швыряя камушки. Изучала местную флору (избегая фауны) и мечтала снова отправиться в полёт. С местными руннэ Женя почти не контактировала. Однако теперь, когда она приняла антиген, и её кожа, и волосы стали прежними, вполне могла бы сойти за одну из них. Если уши прикрыть…

– Сегодня пойдёт Агрэгот, – Талех был непреклонен.

– Элье никто не запрещал выходить, – вспомнила Камилла.

Талех строго посмотрел на девушку, недовольный тем, что его отвлекают от дела. В отличие от алактинки, Женя хорошо знала этот взгляд, поэтому спешно ретировалась к другому окну.

– Во-первых, – сказал командор. – Она местная. А, во-вторых…

Элья отсутствовала со вчерашнего дня. К вечеру Камилла забеспокоилась. Талех послал Лео выяснить, куда подевалась руннэ. Асаро вернулся слегка озадаченный. Камилла принялась выспрашивать:

– Нашёл Элью?

Он кивнул.

– С ней всё в порядке? – допытывалась Камилла.

Лео подумал и ответил:

– Вполне.

Больше из него никто и слова не вытянул. Вскоре асаро исчез.

– А где Лео, кстати? – как бы опомнилась Женька, а сама подумала:

«Занят охмурением какой-нибудь туземки».

– Женя, – мягко заметил капитан, не отрываясь от планшета. – Зачем спрашиваешь, если знаешь ответ? Охмуряет туземок.

Евгения лишь пожала плечами, ибо уже привыкла к его телепатии. А Камилла поперхнулась земляным яблоком. Джамранского капитана алактинка побаивалась.

– Я пошёл, – пробасил Агрэгот, но не успел толкнуть дверь, как она отворилась сама, и идти никуда не пришлось. В комнату шагнул Владислав.

– Почему так долго? – поинтересовался Талех между делом. – Сложный пациент?

– Ходил к шаттлу, за своим оборудованием и медикаментами, – объяснил Владислав, выкладывая на стол портативную аптечку-чемоданчик. – Десантники-то не догадались. Руннэ, конечно, мне всё предоставили и довольно хорошего качества. Но своё как-то привычнее и надёжнее.

– Что происходит в лагере? – спросил капитан.

– Нашествие заламинов, – ответил Владислав и рассмеялся, увидев ошарашенные лица Женьки и Камиллы. – Да пошутил я.

– А если серьёзно? – Талех-то не поддался на провокацию.

– Серьёзно, вся беготня из-за заламинов. Тут ещё один, кроме похищенного. Он в немилости у императора. Оба – принцы. Родственники. Но это не всё… Народ взбудоражен и трещит как сотня поломанных телефонов. Брайен заключил союз с наггеварами! Вчера собрание по этому поводу устраивал. Вызвал лидеров других подразделений. Толкуют ещё, у заламинов и наггов проблемы с разделом власти.

– Это уже интересно, – отметил Талех. – Странные вещи творятся. Все гнило в наггеварском королевстве.

Тут Женька заподозрила, что Талех читал, либо смотрел, «Гамлета». Причём в оригинале.

– Сперва заламина хотят похитить, потом убить… – задумчиво проговорил капитан. – Быть или не быть?…

Ага, подозрения подтвердились!

Или у джамрану свой Гамлет?… Наверное, джамранский Гамлет спросил бы: «Бить или не бить?…». И вызвал офицера по этике.

А Талех решил:

– Мы в это не вмешиваемся. Ничем хорошим вмешательства не заканчиваются. И пора напомнить Брайену, что за ним должок… – капитан отложил в сторону планшет. – Коль уж мы здесь застряли.

– У меня через полчаса пациент, – спохватился Владислав и отправился мыть руки в умывальнике за перегородкой.

– Можно подумать, пока мы не появились, они не болели, – усмехнулся Талех.

– Как дела на Рэпсиде? – доктор высунулся из-за матерчатой перегородки. – Никто не заболел?

– Экипаж здоров. Я узнавал. Сказали, что обойдутся. Ничего серьёзного. Пара ушибов, один ожёг второй степени. Медсёстры справляются.

– Ладно, – доктор вытер руки полотенцем. – Если что, пусть сигнализируют. Шаттл под боком.

– Надеюсь, со Зверем всё в порядке, – вздохнула Камилла.

Говоря о Звере, она подразумевала Гэбриэла.

– Я уверена, – отозвалась Женька. – С ними же Миритин.

Однако наверняка знать они не могли.

– Как только всё отрегулируем, я попытаюсь связаться с Миритином, – пообещал капитан. – А если что-то экстренное, он сам со мной свяжется.

Именно так они и договорились. Выходить на связь только в экстренных случаях.

– Пока они в системе Хвоста, возможны помехи. Фиримин предупреждал.

В дверь постучались и, не дожидаясь разрешения, приоткрыли. В образовавшийся зазор просунулась голова Дельмы.

– Э-э… – она увидела Влада, вышедшего из-за перегородки, и смутилась, захлопав васильковыми глазами. – Э-э… капитан… Вас, это, Брайен зовёт. Хочет, чтобы поучаствовали в собрании…

– Когда? – спросил Талех.

– Сейчас.

Дельма взглянула на доктора и порозовела.

– Э… можно спросить вас…

– Владислав, – доктор улыбнулся.

– Вла-адисла-ав, – нараспев повторила девушка. – Вы сейчас к Бокури Бенави?

– Да.

– А не зайдёте после к моей матушке? Что-то знобит её… Боюсь, как бы не болотная лихорадка.

Владислав взял чемоданчик.

– Обязательно. Показывайте дом.

– Мы тут, рядышком.

Личико Дельмы зарделось, и девушка скрылась за дверью. Владислав вдруг обнаружил, что в комнате стало необычайно тихо, резко обернулся и застиг врасплох Женьку и Камиллу. Обе прыснули и отвернулись.

– Чего это с вами? – доктор недоумённо пожал плечами. – Я к пациенту.

– И нам пора, – подхватил Талех, отрываясь от планшета. – Кто-то хочет остаться?

– Я, – ответил Агрэгот.

– Хорошо, стереги оборудование и присматривай за Рэпсидом, вместо меня. Ева?

– Я с тобой.

– А я лучше с Владиславом, – попросилась Камилла.

– Разрешаю, – ответил капитан.

«Вот Дельма огорчится», – задорно подумала Женька.

– С меня вполне достаточно и Евы.

«Хм, это такой джамранский оборот? Или…».

В хижине у Брайена, кроме самого Брайена и Конти, находились ещё двое повстанцев: теперешний лидер с Карпариса и руководитель Атмолатского подразделения. Правая и левая руки Брайена на периферии, прибывшие накануне ночью. Тут же за дальним концом стола, напротив Брайена, сидели заламины. Эшесса Женя и Талех знали. Другой, неизвестный, выглядел покрупнее, с более светлыми волосами и резкими, но утончёнными, чертами лица.

Заламин-наггир привстал.

– Тэлссс, – прошипел он, изучая знакомого незнакомца.

– Талех, – невозмутимо поправил командор, усаживаясь неподалёку.

И адзифа, что была рядом с ним, теперь не походила на адзифу.

Эшесс сел и откинулся на стуле, беспардонно рассматривая Женьку. Почти как руннэ: круглые зрачки, голубые глаза… Евгения не выдержала змеиного взгляда и отвернулась.

– Ты их знаешь? – удивился Зерасс.

– Не просто знаю. Тэлсс… Талех и его…

– Офицер, – подсказал Талех.

– И его офицер прикрыли императора от дротиков и дважды спасли мне жизнь, маскируясь под заламинов.

Теперь-то Эшесс сообразил, что это была маскировка.

Сидящие за столом руннэ, кроме Брайена, неприязненно покосились на Талеха.

– Я признателен вам за единокровного, – поблагодарил капитана Зерасс.

– Не стоит, – ответил джамрану. – Я не альтруист.

Вряд ли заламины поняли, что это значит, но уточнять не стали.

– Мы здесь собрались, – объявил Брайен. – Чтобы окончательно решить судьбу Империи, Тигруннской республики и галактик…

«Сначала галактики, – подумала Женька».

Здесь конечно здорово интересно, но поскорей бы умыкнуть Аверса и слинять отсюда к гатракской матери. Развести Зебру с Тигром и успеть на свадьбу Мэнди с вампиром. Женька ни за что бы не пропустила такого зрелища, хоть и не любила свадьбы…

– Империю нужно ликвидировать, – колко заметил Конти.

Заламины дружно зашипели, а руннэ продолжал, не поведя ухом:

– … Насчёт галактик я вообще не уверен, – он подозрительно глянул на Талеха. – Если угроза и существует, то только в его воображении. Нас элементарно разводят…

«Бессознательная генетическая память, – решила Женька. – Гены руннэ не доверяют джамму».

– Конти! – осадил помощника Брайен. – Не суди поспешно.

– Зато моя поспешность не раз спасала тебе жизнь, – парировал Конти.

– Мы тут не отношения выясняем, – напомнил один из лидеров.

– Так вот, – вернулся к проблеме Брайен. – Сколько лет мы боремся и ничего не добились. А всё почему? Сила не на нашей стороне. Мы разобщены, слабы, не организованы и не обучены…

– Говори за себя, – пробубнил Конти.

– Поэтому оппозиция наггеваров в лице принца Зерасса…

– Оппозиция чему? – уточнил второй лидер.

– Нынешней власти, – ответил Брайен. – Оппозиционеры предлагают нам выход.

– А им это зачем?

– Теперь скажу я, – вмешался Зерасс.

Лидеры недоумённо воззрились на Брайена, но тот принял сторону заламина.

– Говорите, наггир.

Эшесс скривился. Кто-кто, а уж он-то знал, кто здесь наггир.

– Империя на грани государственного переворота, – хмуро заявил Зерасс. – С-Вэшот – единорожденный императора плетёт интриги. Это он устроил покушение на императора и моего единокровного…

– А вдруг это уловка, – высказался первый лидер. – Почему мы должны верить?…

Брайен заставил его умолкнуть, выразительно указывая глазами на смежную комнату.

– Выбирать вам, – сдержанно ответил Зерасс. – Но, если мы не примем меры, С-Вэшот взойдёт на трон. Это плохо кончится, как для нас, так и для вас, – прибавил он, пресекая дальнейшие возражения. – При довольно лояльном правлении С-Рэшаша вы имеете хотя бы мизерные свободы и возможности. С-Рэшаш отнюдь не тиран. Даже сопротивление при нём вконец обнаглело.

Несогласные лидеры заговорили разом, но Брайен потребовал тишины.

– При С-Вэшоте – взвоют все, – продолжал Зерасс. – Первое, что он сделает – проведёт чистку: пытки, допросы, казни. Вас будут хватать прямо на улицах и в домах. Второе – всех заклеймят знаком рабства, даже вольных. Никто не будет свободным, кроме наггеваров. И, третье… Нагги подозревают о вашем прибежище на Вероссе…

Лидеры позеленели ярче заламинов.

– В отличие от С-Рэшаша, С-Вэшот не побоится сказок и двинет в систему Хвоста всю боевую мощь. Вы лишитесь последнего.

– Пожалуй, это самый веский аргумент, – заметил Талех.

– Надо срочно послать гонца на Вероссу, – озаботился карпарисский лидер.

– Подождёт, – ответил Брайен. – Продолжайте, наггир.

– Чтобы такого не случилось, мы должны устранить С-Вэшота и возвести на трон наггеши. Для этого нужна мощная и преданная армия. В руках С-Вэшота сосредоточенны основные вооружённые силы, поэтому вы и станете нашей армией. Оружием, транспортом и всем остальным мы вас обеспечим. Как только уберём С-Рэшаша – марионетку С-Вэшота, а наггеши взойдёт на трон, С-Вэшота и Манрасса казнят. Затем мы даруем суверенитет Тигруннской республике. Вернём часть территорий руннэ и тигримов: Титанию, Карпарис и всю область Брюха… Акватториан, на условиях торговых соглашений. Холку и Задние Лапы. Хвост тоже забирайте. А Голову, Пасть, Грудину и всю центральную часть: Туэресс, а также Квадру и Атмолат мы оставляем за собой. И наши исконные территории – Передние Лапы: системы Малого и Большого Когтя… Пока это всё, что я могу обещать. Рабы получат свободу. Остальные жители вольны уйти, когда захотят или остаться подданными Наггеварской империи.

«Лихо он всем распорядился, – подумал Эшесс.

А лидеры гадали, в чём тут подвох, бурчали по поводу условий, а в итоге свели обсуждение к сугубо личным интересам. Наконец, более-менее договорились и постановили созвать руководителей остальных подразделений, известить систему Хвоста и устроить военный совет.

– Центральные подразделения с завтрашнего дня начнут подготовку, – решил Брайен. – С-Вэшоту не быть императором, когда мы объединимся…

– И подразделения Брюха тоже, – добавил лидер Карпариса. – Мы присоединимся к вам.

– А мы ещё обсудим, – уклонился от прямого ответа атмолатский лидер, – стоит ли верить опальному принцу, беглому каторжнику, что одной ногой на эшафоте…

– Именно поэтому и стоит, – горько усмехнулся Зерасс. – Я собираюсь вернуть всё, что у меня отняли. И мне важно сохранить это потом. В моих же интересах иметь сильных и заинтересованных союзников. И, как вы уже заметили, с нами иситар-сит императора…

Взгляд Зерасса обращённый к Эшесу умолял лишь об одном: «Молчи». Эшесс прищурился и сдержанно кивнул.

– Мой единокровный, – добавил Зерасс.

– Да уж, заметили, – буркнул лидер Карпариса. – Трудно не заметить.

Лидеры тяжело мирились с происходящим. И поначалу тоже хватались за оружие.

– Первый заламин империи, – подчеркнул Зерасс.

На этом обсуждение и закончили. Едва лидеры покинули хижину, Брайен обратился к Эшессу:

– Ваше слово, иситар-сит.

– О, неужели? – усмехнулся Эшесс. – Наконец-то мне позволили говорить.

– Мы ждём, – Брайен словно не замечал сарказма.

– Было очень захватывающе! Вы так увлекательно делили кожу неубитого императора…

Женька теперь гадала, что это: козни переводчика или сходство крылатых выражений?

– Так занимательно! Вы об одном не подумали. Прежде чем договариваться с мечтателем, – он улыбнулся единокровному, – следовало спросить меня.

– Я и спрашиваю, – невозмутимо талдычил Брайен. – Вы готовы отвечать спокойно и разумно?

– Более чем… Я одобряю ваши планы относительно С-Вэшота, его прихвостней и правления наггеши. И готов в этом поучаствовать, как иситар-сит – первое жало императора и наставник наггеши.

– Так что же…

– Но! – остриё Эшесса заскользило по столу, словно змея, и улеглось поперёк, между ним и Брайеном. Конти схватился за рукоять прожигателя.

– Вы не дослушали… Брайен. Я не собираюсь убивать императора. И я не стану петь под вашу или Зерасса волынку…

«А вот это точно проделки переводчика!»

– … Я не буду ничьей марионеткой. Мне самому решать, на что я готов пойти ради империи. А бредни относительно суверенитетов и республик… Я вам ничего не обязан. Это вы обсуждали не со мной, а с моим единокровным. Пусть он и выполняет обещание… А я полюбуюсь.

Эшесс насмешливо посмотрел на Зерасса. Тот ответил младшему спокойным и снисходительным взглядом.

– Вы забываете, – намекнул Брайен, – что сейчас находитесь целиком в нашей власти.

Заламин-наггир расхохотался.

– Хорошенькое начало! Вы меня заставите? Посадите на поводок? Ну-ну… Попробуйте! И помните, что без меня вам не подобраться ни к С-Вэшоту, ни к наггеши… Вы ничего не мошшшете бесс меня… – он сузил глаза и зашипел, гипнотизируя Брайена взглядом. – Бесс меня… А я запроссто выщщерпаю вашше вонющщее болото горссстью.

– Я же говорил! – Конти вскочил и выхватил прожигатель. – Врагу нельзя верить! Убьём его!

В ответ зашипел Зерасс, а иситар-сит смеялся.

– Конти! – прикрикнул на помощника Брайен. – Немедленно сядь и выброси пушку!

Парень нехотя послушался, кидая на Эшесса взгляды полные ненависти.

– Простите его, заламин-наггир. Решение принимать вам… Но представьте… Сумеете ли вы удержать власть и защитить нового императора, против целой армии? А у нас она будет, благодаря принцу Зерассу. Жаждете нового конфликта? Мы не намерены сидеть, сложа руки. Придём и возьмём то, чего нас лишили.

– Прежде чем дать окончательный ответ, – сказал Эшесс, – я должен всё взвесить, измерить и подсчитать. А пока… – он убрал жало и встал из-за стола. – Мне пора во дворец. Без меня там невесть что творится. Транспорт сойдёт любой – фланоцикл или фланокер, чтобы я мог добраться до столицы… Знаю, у вас есть, просто хорошо прячете.

– Будет вам фланоцикл, – кивнул Брайен. – Конти!

Парень вскочил, размахивая оружием.

– И вы запросто его отпустите?! Неслыханно! Да он же… Он настучит! О камышовых лесах каждая ящерица знает, – Конти направил на заламина прожигатель. – Только через мой труп!

– Труп я тебе обессспечу, – прошипел заламин, подняв жало и уперев остриё ему в грудь.

– Ах, ты!.. Змеюка подзаборная! Падаль наггеварская! Морда ядовитая! – сыпал ругательствами Конти.

Женька страшно пожалела, что не захватила блокнот или не включила диктофон на браслете (вопреки всему эта функция не пострадала).

– Только попробуй кому-то про нас вякнуть, – повстанец направил прожигатель Зерассу в голову, – и я прожгу в его башке аккуратную дырку.

– Давай, прямо ссейчассс, – зашипел Эшесс. – И тогда зссдессь оссстанетсся три трупа, включая твой и Брайена.

– Конти, – устало проговорил Брайен.

И тогда поднялся Талех.

– Что ж… – начал он с любимой частицы речи.

Взоры невольно обратились к джамрану.

– Вы тут спорите, решаете, кому чего, делите империи, республики. А самое главное забыли. То, с чего следовало начать. Галактики! Скоро Зебра и Тигр встретятся, и всё потеряет смысл. Не о чем будет спорить.

«Обожаю тебя», – с гордостью подумала Женя о любимом мужчине.

Вспыльчивый Конти убрал прожигатель и сел. Эшесс свернул жало и сел тоже.

– Просветите их, капитан, – усмехнулся Брайен.

И Талех начал рассказ…

По мнению Женьки, повесть о столкновении галактик всякий раз обрастала новыми ужасающими подробностями, но от этого только выигрывала. Наггеваров следовало напугать, а просто страшилка о «большом буме» на них не действовала.

– Никакие ваши аргументы не помогут, – в заключение заявил Талех. – Это будет грандиозная катастрофа. Всё смешается – звёзды, туманности, планеты… Даже хищные границы вас не спасут. По прогнозам наших учёных и астрономов Зебры никто не выживет…

Версию дмерхов командор оставил про запас.

– Так что, будете решать судьбы народов, после того как мы разведём галактики. От вас требуется лишь не препятствовать нам и по возможности оказать содействие… Один буй находится в галактике Зебры. Второй мы разместили здесь, в укромном месте.

Талех не распространялся о Звере и миссии экипажа Зверя.

– Третий буй мы установим между галактиками на пересечении координат. Однако, чтобы активировать процесс, нужен ключ, который, по нашим сведениям, есть у капитана Марка Аверса. К сожалению, капитан томится в резиденции С-Вэшота. Он и его команда прилетели сюда с той же целью, чуть раньше нас, когда их корабль захватили на границе, у ворот Квадры.

Талех импровизировал.

– Я пригласил специалистов по вылазкам аж из Бальдэра, – сообщил Брайен. – Скоро они прибудут сюда и достанут вашего капитана с ключом.

– Если он у С-Вэшота, дело плохо, – заметил Эшесс. – А вы уверены, что ключ ещё при нём?

– Мы это выясним.

– Рассчитывайте на меня, – неожиданно предложил Зерасс и пояснил. – Вы спасли жизнь единокровному. Я у вас в долгу…

– За свои долги отвечу сам, – перебил Эшесс.

– Тем не менее у С-Вэшота мой осведомитель – руннэ. У него есть доступ к некоторым секретам. Только необходимо с ним связаться.

– Благодарю, – кивнул Талех. – Мы используем любую возможность.

– Мой осведомитель разузнает заранее, где именно держат вашего капитана.

– Так и сделаем, – согласился Брайен. – Произведём разведку. Конти, заламин-наггир нужен во дворце. Иначе власть сменится до срока. Достань фланоцикл… Ну, ты понял откуда, и пригони сюда.

– Я так и знал, – усмехнулся Эшесс.

– А вы бы всё равно не нашли, – ответил Брайен.

Конти вышел, напоследок недобро глянув на заламина.

– Собрание закончено, – объявил Брайен. – Дел на сегодня много…

Эшесс ушёл первым. Перед этим единокровный объяснил, где и как найти осведомителя:

– Он всё сделает. В награду – дашь ему яд. Всего каплю.

– Так и быть. Тем более я рассчитываю нанести упреждающий визит С-Вэшоту и заверить в своей преданности.

– Поосторожней с ним и Манрассом. Возьми охрану.

– Тогда они точно чего-нибудь заподозрят. Пойду один. Они не осмелятся напасть на иситар-сита у себя дома… Твой осведомитель связан с повстанцами?

– Нет.

– Значит, сообщу ему ровно столько, сколько он должен знать.

– Будь осторожен, Эши…

Последние слова Зерасса повисли в воздухе. Эшесс вышел и не оглянулся. Он размышлял о предстоящей встрече и вспоминал недавний разговор с информатором. Теперь в свете заговора поведение С-Вэшота не казалось ему странным, а наоборот многое объясняло…

Внезапно Эшесс увидел такое, что кровь от головы прилила к жалу. У соседнего дома стояла его Элья и разговаривала с псом императора. Вернее, с тем самым Лжединессом, похожим на них. Совсем не просто разговаривала, а тискалась с ним… Нет, это он держал её за руку, обнимая при этом за талию и ласково поглаживая бок. А она улыбалась ему!

Заламин зашипел и ринулся к ним. Выбросил жало, рассчитывая проткнуть наглеца остриём, как вдруг встретил отпор, а точнее – ответный бросок. Лео загородил Элью, выкинул плечевой отросток и скрутил его с жалом заламина… Соперники крепко сцепились, в упор глядя друг на друга.

Талех с Женей шедшие следом так и застали их. А побледневшая Элья испуганно высовывалась из-за спины Лео.

– Прекратите! – руннэ ещё пыталась их вразумить, осознавая весь ужас ситуации – заламин против асаро.

Не тут-то было.

– Молщщи! – прошипел Эшесс, и смерив взглядом асаро, потребовал объяснится:

– Как ты посмел?! Пёс-Раб-Убийца…

– Приятно с вами познакомиться, Лео-Дин-А-Саро, – ответил Лео.

От этой бородатой шутки, произнесённой воином с полуулыбкой, Женьку пробрала дрожь.

Заламин дёрнул к себе жало. Асаро и с места не сдвинулся. Потом неожиданно рванул отросток на себя, едва не уронив заламина. Эшесс насилу удержался на ногах, но упорно тянул остриё.

– Напоминает перетягивание змей, – заметила Женька.

– Капитан! – воскликнула Элья. – Пожалуйста! Они же убьют друг друга…

Джамрану вздохнул, подошёл к упрямцам и опустил ладонь на плечо Лео.

– Я приказываю. Отпусти.

Асаро ослабил хватку. Эшесс приготовился к атаке.

– Заламин-наггир, ваша милость, асаро член моего экипажа. Я разберусь сам.

Лео убрал отросток. Эшесс спрятал жало.

– Лео-Дин-А-Саро, – распорядился капитан. – Ступай и проверь как там Камилла… На пару слов, принц-наггир.

Элья грустно смотрела вслед уходящему воину.

«Бедняжка, – подумала Женя. – Очутилась меж двух огней».

Она тотчас смекнула, в чём дело. И профессионализм не понадобился. Женская интуиция.

– Что ж, – сказал Талех. – Как вы уже поняли, мы из другой галактики. Исследуем космос…

– И предотвращаете галактические катастрофы, – улыбнулся Эшесс. – Вы спасли мне жизнь… Талех…

– Дважды или трижды, – беззастенчиво напомнил командор. – И снова.

– Вы говорите о галактиках? – нахмурился заламин.

– Нет, я имел в виду Лео. Если бы я его не остановил, он бы прикончил вас. Асаро – биогенетическая машина для убийства. Такой же, что и псы вашего императора.

– То есть, он один из них, – задумчиво проговорил Эшесс. – И не ваш единокровный.

– Нет.

– Но вы с ним одной крови.

– Да, мы – джамрану.

– Вы отважный, сильный и опасный народ – джамрану. И не единожды это доказали – на площади и на аллее.

– Могу я считать это комплиментом? – спросил Талех.

– Как хотите, но моё предложение остаётся в силе, – ответил Эшесс.

Джамрану улыбнулся и сделал вид, что крайне польщён.

– Как вы меняетесь, чтобы убивать? – полюбопытствовал заламин.

– Мы генетически приспособлены, – уклончиво объяснил командор.

– С вами лучше дружить, Талех, чем быть вашим соперником или врагом…

Поблизости взревел фланокцикл. Конти подогнал транспорт и круто развернулся, явно позируя. С разворотом затормозил у крыльца и снял шлем. Он хотел бы швырнуть его прямо в ухмыляющуюся рожу наггевара, но сдержался и язвительно сообщил:

– Карета подана, з-заламин-н-наггир.

Положил шлем на сиденье и скрылся в хижине.

– Мне пора, – сказал Эшесс.

– В добрый путь, – ответил Талех. – Надеюсь, мы ещё встретимся.

– Я сам назначу вам встречу, – загадочно улыбнулся иситар-сит.

– Удачи! – искренне пожелал джамрану.

Женя с капитаном отправились пообедать, и Элья осторожно приблизилась к заламину. Вместо того чтобы убежать… Её тянуло к нему. Теперь непреодолимо… Эшесс обернулся и обнял руннэ, положив её голову себе на плечо, перебирая волосы, нежно касаясь раздвоенных кончиков ушей. Отныне Элья принадлежала ему без остатка…

– Ты улетаешь сейчас? – спросила она.

– Это мой долг, – ответил он. – Я должен вернуться, и навести порядок во дворце. Я отвечаю за охрану императора и благополучие наггеши.

Элья вздохнула.

– Я больше не скромный звёздный инспектор, любимая, а первый заламин императора. У меня обязанности перед всей империей.

Элья подняла на него глаза.

– Не хочу, чтобы ты уходил.

– Я вернусь. Ведь я же люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, Эши.

Он стиснул её, крепко-крепко, словно хотел запомнить каждый изгиб, и таинственно заявил:

– Возможно, когда мы увидимся снова, ты будешь уже не одна.

Пока Элья растерянно соображала, что к чему, Эшесс легонько поцеловал её, чуть отстранил и бережно провёл указательным пальцем по животу, очертив пупок… Неохотно отпустил возлюбленную и зашагал к фланоциклу.

Элья махала ему, пока фланоцикл набирал высоту, а сама лихорадочно вспоминала, когда в последний раз принимала противозачаточное… По её подсчётам выходило не слишком обнадёживающе. Долгое время у неё вообще не было мужчин, а потом Лео… От асаро нельзя забеременеть, и Элья не предохранялась… Тревожный ком зашевелился в груди, и уплотнился страхом, спускаясь к желудку.

«Нет, ни за что! – Элья покачала головой, прогоняя обострившееся влечение к заламину и пошла к себе в хижину. – Этому никогда не бывать».

 

Глава 74

Ключ

В галактике Тигра все знали Бальдэр как бывшую колонию руннэ и родину светящихся жуков. Поговаривали, что светляки когда-то так густо расплодились по всей планете, что она сияла из космоса ярче самого бальдэрского светила. По легенде астронавты-первопроходцы именно так её и отыскали. Однако Бальдэр был знаменит не только этим…

Вскоре после того, как первые поселенцы основали колонию под знамёнами королевы, у них стали рождаться тройни, обладающие неординарными способностями, даже для руннэ. Близнецы могли создавать ауру невидимости и сливаться с окружающим пространством. Одни исследователи полагали, что это вызвано пыльцой местного растения – мутагена. Другие выдвигали гипотезу об излучении, воздействующем на психокинетическую энергию руннэ. Так или иначе, а в прежние времена среди бальдэрцев тройни-невидимки рождались довольно часто.

Когда Бальдэр вместе с другими планетами руннэ захватили наггевары, трети населения удалось бежать. Ещё треть остались и схоронились в лесах, остальных – либо истребили, либо взяли в рабство… Ныне тройняшки в Тигре редкость и почти миф. Но, вот как раз одно такое мифическое трио и разговаривало в этот момент с Женькой и Камиллой. Живые близнецы-тройняшки. С виду ничего особенного, руннэ как руннэ: молодые, одинаково светловолосые, сероглазые, загорелые, одетые только в майки и шорты. Два брата и сестра: Лонни, Ронни и Бонни.

«Имена как в «Крёстном отце», – подумала Женька. – Больше похожи на клички».

А вслух немедленно задала каверзный вопрос:

– Как же вы так легко позволили себя завоевать? При таких-то способностях. Создали бы армию невидимок.

Лонни снисходительно усмехнулся. Из троих именно он командовал.

– Есть одна проблема, – объяснил Лонни. – Невидимкам нельзя прикасаться к металлу из-за покрова невидимости. Пси-аура быстро распадается под воздействием молекул металла…

– Такие вот пирожки со слонами, – добавила его сестра.

– А как же вы летаете в космос? – расстроилась Камилла.

– Никак, или в герметичных пластиковых контейнерах.

– Значит, ваше стратегическое преимущество не так уж зависит от металла? – не отставала дотошная Женя. – Есть и другие материалы…

– Ага, – невесело ухмыльнулся Ронни. – Наггервары вызнали о нашем преимуществе ещё до того, как высадились на планету. У них, видите ли, талант получать информацию – гипнозом и пытками…

– … И приняли все меры, – подхватила Бонни, – чтобы мы утратили свою силу. Согласитесь, трудно быть невидимкой, когда в воздухе летает металлическая крошка, стружка и пыль, а по улицам течёт вода с высоким содержанием железа… Так губительно для нашей ауры! Бывает и не восстанавливается…

– Они истребили почти всех невидимок, – угрюмо добавил Ронни.

– Мы сражались, – заметил Лонни. – Но может ли тысяча невидимок противостоять многомиллионной армии заламинов и нассаримов в металлических доспехах со стальными клинками в руках? С пушками, стреляющими железом…

– Зато мы незаменимы для вылазок, – гордо заключила Бонни. – Разведчики сопротивления.

– А это немало, – подчеркнул Ронни.

– А если вы случайно наступите на металл? – полюбопытствовала Камилла.

«Например, на грабли», – конкретизировала для себя Женя.

– Тогда вас заметят?

– Это, видите? – Бонни приподняла ступню, обутую в сандалию. – Особые прорезиненные подошвы. Какое-то время спасают и… Вот, – она извлекла из кармана резиновые перчатки, – эти малость защищают, ненадолго. Но и в них появляются дырки от соприкосновения металла с нашей аурой.

– Мы даже в ножнах металлическое оружие не носим, – подтвердил Ронни. – Рано или поздно начинает влиять на невидимость. Только деревянное, кремниевое или из натурального стекла.

Он похлопал по дубинке в кожаных ножнах. Именно Ронни считался тараном в группе тройняшек. А у Лонни и Бонни на поясах висели кинжалы.

Женька только открыла рот, чтобы опять спросить, как вошли Талех с Брейеном и резко приступили к делу.

– Значит так, – заговорил Брайен, раскладывая на столе карты тоннелей. – Это лучшие невидимки из всех, кого я знаю. Им по плечу вытащить капитана Аверса из резиденции С-Вэшота. Они пойдут вот отсюда… Смотрите, Талех…

– Да, но капитан-то без ауры, – коварно ввернула Евгения.

– Ему аура не потребуется, – ответил Лонни. – Мы объединим энергию и накроем его, временно, пока не вернёмся в тоннели.

– Нас же трое, – подхватила Бонни. – Единственное условие. Вашему капитану придётся раздеться до трусов и тоже обуть сандалии.

– Зачем? – не поняла Камилла.

– Видите, – Бонни развела ладони в стороны, привлекая внимание к своей одежде и стройной фигурке, – всё из натуральных тканей, пуговицы деревянные… По-другому не удержать ауру. Мы ж не в лесу, чтобы голыми бегать.

– А мне всё равно, – пожал левым плечом Ронни. – Могу и голым.

– Чем меньше одежды, тем лучше, – добавил Лонни. – Оружие тоже натуральное – деревянные дубинки и стеклянные лезвия.

– Ножны – из натуральной кожи, – сказала Бонни. – А подошвы на сандалиях из натурального калатекса.

«Местный эквивалент каучука», – предположила Женя.

– Аура плохо реагирует на синтетику, становится неустойчивой и быстро истончается…

– Придумала! – воскликнула Камилла, и все повернулись к ней, даже Талех с Брайеном отвлеклись от схем. – Ой…

Командор покачал головой.

– Лук и стрелы, – краснея, пробормотала алактинка.

Брайен непонимающе нахмурился.

– Чтобы невидимкам сражаться с наггеварами, – Камилла окончательно стушевалась и шёпотом закончила мысль. – Деревянные луки с тетивой из жил и стрелы с костяными наконечниками.

Лонни снисходительно улыбнулся.

– Всё уже было, девочка. Не помогло. Железистый дождь, и стрелки как на ладони…

– Наггевары же не дураки и видят, откуда в них стреляют, – Бонни вздохнула. – Парочка залпов из плазмамёта и… Прощай, детка.

– О, я помню ту битву, – Ронни ударился в воспоминания. – Мы были маленькими, но я помню…

– Вернёмся к Аверсу, – спустил их на Туэресс Талех. – Что там насчёт осведомителя Зерасса?

Брайен кивнул.

– Всё схвачено. Он предупредил, чтобы связной ждал за воротами. Осведомитель подаст знак, встретит и проводит.

– Технические приспособы на теле мешают невидимости, – напомнил Лонни.

– Так или иначе, а без коммуникаторов не обойтись.

– Переговорники оставим в тоннеле.

– Коммуникаторы, – поправил командор. – Тогда и прибор для обнаружения тоже.

– Об этом не беспокойтесь, – заверил Брайен. – Осведомитель знает, где держат вашего пленника, и приведёт невидимок прямо туда, а они уж проберутся мимо охраны…

– Бонни позаботится о замках, – сказал Лонни.

«Теперь понятно, кто в трио взломщик».

– Со слов осведомителя, – добавил Брайен. – Аверса держат не в тюрьме, а в охраняемых покоях и пичкают ядом. Примерно раз в три дня его сопровождают на допрос. Два охранника – нассаримы. Подкараулите их в галерее и незаметно вырубите.

– А убить? – кровожадно осведомилась Бонни.

– Как хотите, – отмахнулся Брайен. – Главное, хватайте Аверса и бегите в тоннель.

– А ключ?! – спохватилась Камилла.

– Что ключ? – не понял Брайен.

– Я не знаю… Из натуральных ли он материалов.

– Это проблема? – поинтересовался Талех у невидимок.

– Уж как-нибудь вместе удержим ауру вокруг одной маленькой штучки, – пообещал Лонни.

«Почему все думают, что ключ Аверса – это маленькая штучка? – подумала Женя. – Никто ведь его в глаза не видел…».

– Ключ примерно такого размера, – Талех развёл указательный и большой пальцы сантиметров на пять-шесть и пояснил. – Я видел углубление для ключа на корпусе буя, а учёные с Арвазаса показали мне чертежи.

Тут Женя в очередной раз призадумалась, хорошо это или плохо – муж телепат, пусть и временно генетически привитый… Не факт, конечно, что он прочитал её мысли, но в противном случае вряд ли стал бы просто так распространяться об учёных Зебры и чертежах.

– А можно я пойду с вами? – спросила Камилла.

– Зачем? – удивилась Бонни. – Ты будешь только мешать. Вас двоих нам не прикрыть.

– Я останусь в тоннеле, – пообещала Камилла. – С переговорниками… Вы не знаете, как выглядит Аверс. Вдруг не того украдёте.

– Действительно, – согласилась Женя. – Зачем тогда её брали? Хотя… А почему Фиримин не изобразил заодно и капитана?

– Да-да, наггеваров-то он рисовал, – вспомнила Камилла. – Я бы ему помогла.

– По-видимому, это моё упущение, – ответил Талех.

– И на старуху находит проруха, – добавила Женя.

Судя по физиономиям Брайена и тройняшек, можно было лишь догадываться, как это перевелось интерактивным переводчиком. Талех с Камиллой отреагировали нормально. Командор, потому что привык к земным оборотам, а Камилла… Наверняка в алактинском существовал какой-то фразеологический аналог.

– Упущение мы легко исправим, – пообещал Брайен. – Подождите немного.

Лидер сопротивления вышел и минут через десять вернулся с синекудрой девушкой – лет двадцати на вид, с совершенно белыми глазами. Провёл в комнату и усадил на стул.

– Это Мнемозия, она – слепоглухонемая.

– Мнемозия? – переспросила Женя.

– Кватское имя… Её отец – кват. Она унаследовала способности к передаче образов. Но, родилась такой… Как большинство потомства кватов и руннэ.

Мнемозия уставилась перед собой белёсыми глазами, замерла и жестом поманила Камиллу.

– Я? – удивилась девушка.

– Подойди и сядь, чтоб ей было удобно. Мнемозия прикоснётся к образу капитана Аверса в твоих мыслях, а после передаст его тройняшкам…

На виски Камиллы легли тёплые и сухие ладошки. Алактинка старательно представила себе дядю Марка… И в тот же миг на неё обрушился шум морского прибоя. Замелькали картинки подводного царства – одна ярче и краше другой и заложило уши…

– Что это было? – ошеломлённо выдохнула Камилла, выныривая из глубин.

Мнемозия притронулась к руке Брайена, и он ответил за неё:

– В благодарность за твой мир, Мнемозия позволила тебе прикоснуться к своему.

– С-спасибо…

«Наверное».

Камилла даже не знала, что ещё ответить. Образы были красочными, волнующими, но вызывали дискомфорт. Словно она и вправду побывала на дне морском, без скафандра… А полукватка тем временим занялась тройняшками…

Этим же вечером Конти проводил невидимок в подземку. Теперь оставалось только ждать.

А через день ушёл и Лео. Вернее, трансформировался и улетел. Известив Талеха, что активирует маскировку биотрансформера и приземлится на крышу дворца. Снимет барьер, призовёт своих воинов, и они вместе вернутся на Рэпсид.

– Медлить больше нельзя, – загадочно добавил асаро. – Они пробудились. Я должен приказывать им.

– Будь на связи, – напутствовал его капитан. – Без вас мы не улетим.

«Пока не починим корабль».

Перед уходом Лео разыскал Элью, и они немного прогулялись.

– Ты не сердишься? – спросила она.

Он улыбнулся и нежно провёл кончиками пальцев по её щеке.

– Чтобы не случилось, я всегда приду на помощь. Только позови.

Элья проводила взглядом биотрансформер, выставив ладонь против солнца. Пока глаза не начали слезиться. Веки защипало, а кораблик Лео мелькнул и пропал в поднебесье.

Потом Элья долго бродила по лесу и вернулась в лагерь уже затемно. Она свернула в заветную лощинку, и сидела на пригорке, вспоминая их с Эшессом безумства. Элья не хотела доли своей матери, однако…

«А ведь мама любила своего заламина».

Он защищал их, пока был жив. Элья не осуждала мать, и не одобряла. Она слишком хорошо помнила, что отца убили наггевары. Но когда родился Доминик, смирилась с присутствием заламина-заги. Хотя мама так и умерла рабыней…

Похоже, выбора у неё не будет, если…

«Я не останусь здесь, – упрямо решила Элья. – Мы с Домиником вернёмся в Зебру или махнём к Млечному пути. Может быть, купим небольшой корабль, станем перевозчиками, как и прежде…

За мечтами она не заметила, как вызвездило небо. Где-то там далеко за хищной завесой Тигра сияла её звезда.

«И больше никаких наггеваров!»

Она сама в это не верила…

Наутро команду Талеха разбудил громкий стук в дверь.

– Брайен и невидимки ждут вас, – сообщил Конти, заглядывая в окно, и едва не столкнулся нос к носу с джамранским капитаном.

– Аверс с ними?

– Вроде какого-то типа они с собой привели, – ответил Конти.

– Где?! – подскочила Камилла на женской половине хижины и, путаясь в одеяле, потянулась за одеждой. Руки тряслись, мысли метались спросонья.

– Сейчас подойдём, – кивнул Талех, надевая рубашку. – А ты позови остальных.

Владислав ночевал в соседней хижине, Агрэгот – в лесу, а куда делась Элья, никто не знал.

– Я потом… – сонно пробормотала Женька, бухаясь обратно в подушку…

Но тут же спохватилась, подорвалась и принялась спешно одеваться. Всё равно стало чересчур жарко спать.

Утро выдалось душным и липким. Воздух напоминал тёплое молоко, в котором расплавили масло. Рассветный туман поднимался вокруг лагеря дрожащим маревом, соперничая с мороком.

– Быть дождю, – определил Брайен, встретив их на пороге хижины. – Но так может парить и неделю.

– Настолько мы не задержимся, – успокоил его Талех.

Камилла с бьющимся сердцем шагнула в комнату и прошептала:

– Дядя Марк…

Капитан Аверс сидел за столом, пил чай из глиняной кружки и никак не реагировал на пришельцев. Вместо этого он растерянно поглядывая на тройняшек. Лонни устроился в уголке и полировал кинжал, а Ронни с Бонни шумно уплетали кашу и делились впечатлениями от вылазки.

– Как я его?! Как! – хвастливо приговаривала Бонни. – Бац ему по темечку… Пару приёмчиков, и он в отключке. С таким дурацким лицом…

– Так это я его саданул, – возразил Ронни. – Ка-ак щёлкнул по носу! И второго тоже я уложил…

Ещё бы немного и они подрались, но Брайен вовремя показал невидимкам кулак.

А Камилла смотрела на дядю Марка.

Почти такой же… И совсем не похож на узника. Не исхудавший, не изможденный. Просто бледнее обычного, с длинными повисшими усами и волосами до плеч. А через подбородок ниточкой тянулся шрам, которого раньше там не было.

– Дядя Марк, – позвала Камилла и прижала ладошки ко рту, когда он поднял на неё потухшие глаза…

– Милли?…

И окинул недоверчивым взглядом остальных.

– А вы кто?

– Друзья, – ответил Талех.

– Что вам от меня нужно?

– Мы прилетели спасти тебя и…

Камилла расплакалась, а у Женьки так кстати и чудесным образом в кармане выискались салфетки. Пока алактинка вытирала слёзы, подоспели Владислав и Агрэгот. Последней в хижину незаметно прошмыгнула Элья и уселась в углу напротив Лонни.

– Милли, – повторил Марк Аверс, пытаясь соображать. – Девочка… Что ты тут делаешь?

Лицо капитана на миг исказилось, а потом опять сделалось непроницаемым. Он явно пребывал в полной прострации от происходящего. Камилла подошла к нему и, сжимая к горсти платок, села рядом. Она так хотела задать свой главный вопрос, но боялась… Да и сомневалась, что дядя Марк в состоянии на него ответить.

– Итак, – Талех подсел к Аверсу. – Сразу к делу. Мы должны закончить вашу миссию и развести галактики. Где ключ?

С минуту капитан непонимающе взирал на командора, а потом криво усмехнулся.

– А-а, ключ… У меня его нет. Я уже говорил, им…

Он кивнул на тройняшек.

– Так и сказал, – подтвердил Лонни, заодно полируя кинжалом и ногти.

– Нет? – нахмурился Талех.

– Нет?! – воскликнули Женя, Владислав и Камилла, едва до них дошло.

Это был крах всему. Даже невидимки притихли.

– Его забрали, – равнодушно сказал Аверс. – Сначала всё было плохо.

– Так ключ у С-Вэшота? – хмуро поинтересовался Брайен.

– Не знаю, где… Да и зачем? Ключ теперь бесполезен. Я им говорил… Они требовали починить, но… Всё! Бессмысленно!

Глаза капитана лихорадочно заблестели, словно настоящий Марк Аверс силился прорваться сквозь маску безразличия.

– Как это, бесполезен? – осторожно уточнил Талех. – Его нельзя исправить.

– Нельзя, – рассмеялся Марк. – Нельзя! Они сломали его! Одна маленькая трещина и… Элементы внутри… два… Очень летучие… Сразу испарились… Пшик!

– Что за элементы?

– Не знаю… Я не такой учёный, как умники с Арвазаса. Повреждение фатально. Меня только предупредили, что эти два элемента одноимённо заряжены и не должны соприкоснуться раньше времени. Стоит поместить ключ в буй, как преграда между ними автоматически стирается. Это и запускает процесс, а третий буй служит усилителем. Частицы отталкиваются, создавая волну, которая разводит галактики, не позволяя им встретиться. Первый и второй буй удерживают структуру галактик… А теперь… Случится большой взрыв. Но вы ещё можете удрать…

Он расхохотался, как сумасшедший, и Камилла посмотрела на Талеха огромными испуганными глазами. Командор подозвал Владислава.

– Доктор. Осмотри капитана, кажется он не в себе.

– Ещё бы! – хмыкнул Ронни. – Посиди-ка в этом змеюшнике.

Владислав приблизился к Марку с инъектором, и тот отшатнулся.

– Нет! Не подходи! Нет!

Землянин остановился и вопросительно взглянул на Талеха.

– Ты знаешь, что делать, Влад. Если понадобится… Действуй!

– Я очень даже в себе! – замахал на доктора Аверс.

– Что вы хотите с ним сделать? – перепугалась Камилла, пытаясь заслонить Марка. – Ему и так плохо! Не видите?

– Всего лишь привести в норму, – успокоил её доктор, ловко поймал запястье капитана и вколол ему успокоительное. – Вот и всё. Не бойся.

Марка общими усилиями уложили на кровать. Ко всему прочему он был ещё довольно крупным и тяжёлым мужчиной. Владислав обследовал капитана вдоль и поперёк портативным сканером, а затем ввёл ему антидот и эпизарин.

Спустя час, Марк Аверс очнулся и увидел перед собой незнакомые лица… Нет, одно знакомое всё же было.

– Милли, – хрипло проговорил он. – Ключ…

– Рассказывайте, капитан, – велел черноволосый тип со странными глазами.

– Пульс и рефлексы в норме, – доложил второй, видимо, доктор.

Остальные сидели поодаль, за столом.

Марк приподнялся, и Брайен пристроил ему под спину подушку.

– Нас схватили на границе… Моя команда… Один я выжил… Меня пытали, допрашивали, а потом неожиданно вылечили и привезли сюда. Они выспрашивали о технологиях, копались в моих мозгах… Забрали «Молнию»… Это мой корабль… Всё забрали. Я честно пытался их предупредить, но они не верили. Отвечали мне: «Тигр никому не по зубам, и плакала ваша Зебра». Напрасно я их убеждал. Ведь Ортегиус прав… Никто не выживет… Н-да, зато теперь я говорю по-наггеварски… Нагги спланировали захват Зебры, пока Тигр её не сожрал. У них есть корабль для межгалактических перелётов!

Аверс вцепился в руку Талеха.

– У них есть!

– Это мы уже выяснили, – ответил командор, мягко высвобождая запястье из пальцев капитана.

Брайен удивлённо взглянул на Талеха, но промолчал.

– Да, они полагали, что успеют и вернутся домой с добычей. И тогда я понял, что спасения нет, ни для кого… Если Тигр не погубит Зебру, то её обитателей поработит наггеварская империя. Поэтому…

– Вы решили, что так даже лучше, – закончил за него Талех. – И народ Зебры хотя бы так избежит рабства…

Марк Аверс кивнул.

– Но это не так. К гатраку ваш пессимизм! Мы должны найти выход.

– Лучше предупредите население Зебры, – ответил Марк. – И бегите, подальше.

– Дядя Марк, – убеждённо высказалась Камилла. – Мы что-нибудь придумаем.

– Что же это были за элементы? – задумчиво проговорил Талех.

– Вы бы равно не успели их синтезировать.

– Мы бы попробовали, – ответил командор.

– Я так и так не знаю, – вздохнул Аверс. – Меня не посвящали. Я – капитан исследовательского судна, а не учёный.

– Дядя Марк, – решилась Камилла. – А вы что-нибудь слышали о моих родителях?

– Нет, девочка, – капитан опустил глаза. – Обрадовать тебя не могу. Оставь ложные надежды. Когда Орданелла разлетелась на куски, они погибли, но дело их… – Марк запнулся, будто что-то припоминая, и странно взглянул на Камиллу.

– Деточка, отец тебе ничего не оставлял?

– Медальон… Он сказал, это… Ключ!

Талех с Владиславом переглянулись, а Женька с Агрэготом пододвинули стулья поближе. Брайен скептически усмехнулся.

В глазах Аверса промелькнула надежда.

– Покажи.

Камилла стащила через голову шнурок и вложила медальон в руку капитана.

– В точности как мой, – взволнованно прошептал Аверс и дрожащими пальцами открыл крышечку.

Под крышкой обнаружилась фотограмма с Камиллиными родителями. На фоне гор… Всего таких картинок было десять. Стоило нажать кнопочку, размером с зёрнышко, под фотограммой, как виды менялись… На некоторых из них вместе с родителями улыбалась Камилла…

Марк закрыл крышку, резко открыл и разочарованно вздохнул – та же картинка. Камилла нахмурилась. Что-то здесь было не так… Аверс снова открыл и закрыл медальон несколько раз, меняя фотограммы одну за другой, пока не добрался до любимого Камиллой яблоневого сада. Безрезультатно. Он покачал головой и вернул медальон:

– Увы, нам. Это не ключ.

– Откуда ты знаешь? – чуть не плача спросила девушка.

– Никаких признаков ключа.

– Зачем же тогда папа…

– Спрут преследовал нас! – вспомнила Женя. – По словам Ллевелина зонд что-то чуял.

– Он мог почувствовать буй, – пробасил Агрэгот.

Марк вздрогнул, когда заговорила игольчатая махина. Но взял себя в руки… А гатраку что? Он привык.

– Нет, – настаивала Женька, призывая на помощь всю свою интуицию. – Он атаковал Зверя ещё раньше. И следовал за нами, до того, как мы загрузили буи, и с нами уже тогда была Камилла.

Картинка вырисовывалось с поразительной чёткостью. Осталось найти недостающий паззл.

– Возможно, это просто другой ключ? – предположил Талех, доверяя и Женькиной интуиции, и Камиллиным словам.

– Не знаю, – ответил Марк. – Я уже ничего не знаю. Если только проверить мощным волновым сканером.

– У нас здесь такого нет, – покачал головой командор. – Только на Рэпсиде.

– Так ключ это, или не ключ? – нахмурился Брайен.

– Мы это выясним, – решил Талех.

– Папа не стал бы меня обманывать, – настаивала Камилла. – Я спросила. Он ответил, что это ключ, но мне ещё рано знать, какую дверь он открывает.

– Чтобы открыть эту, как ты выражаешься, дверь, – пояснил Марк, – надо сперва извлечь ключ. Медальон – это не ключ, а ключ – не извлекается…

– Как это извлечь? – переспросила Камилла.

Что-то постоянно ускользало от неё. Что-то очень важное. Никак не удавалось схватить…

– А что значит… – начала она, нащупывая в голове ответ. Он был так близко…

В ту же секунду браслет Талеха замигал, сигнализируя, что кто-то выходит на связь.

– Капитан! – вызывал Ромерик. – Докладываю! ДНК-контроллер запущен.

– Прекрасно! – откликнулся Талех. – Хорошая новость, офицер.

– Через восемь часов Рэпсид будет на ходу. Можем отправляться в систему Квадры!

По голосу Ромерика ощущалось, что ему зверски надоело торчать здесь.

– Если конечно…

– Никаких если. Аверс у нас.

О ключе капитан пока умолчал.

– Это же здорово!.. То есть, – Ромерик прокашлялся. – Но ещё восемь часов мы полностью обездвижены и не можем принимать сигналы извне, от другого корабля. ДНК-предохранитель в режиме изоляции, чтобы обеспечить нам безопасность, пока мы недееспособны. Пока ДНК-контроллер не проверит все системы и не снимет блокировку. Повреждения были слишком тяжёлыми. Так что, если Зверь попытается выйти на связь, то ему до нас не докричаться…

– Это не проблема. Всего восемь часов. А вы тем временем займитесь делом. Проверьте наличие и местонахождение каждого члена экипажа и пассажиров по списку.

– Вот об этом я и хотел поговорить, капитан… – замялся тактик – мастер начинать издалека. – Похоже, у нас другая проблема…

– Что ещё?

– Мальчишка. Доминик…

– Что Доминик? – подскочила Элья. – Где он? Что с ним?

– Доминик исчез. Мы всё обшарили и, кажется, на корабле его нет. Из-за всей этой неразберихи не сразу-то и поняли. Провели инвентаризацию и… Капитан, из транспортного пропал шаттл.

 

Глава 75

Засада

Элья побледнела и резко опустилась на стул.

– Когда это случилось? – спросил Талех.

– Точно не знаю… Предположительно – несколько дней назад. Его давно никто не видел. Мы всё обшарили и коммуникационные коридоры, в том числе. Даже сканер не выявил присутствия мальчишки на борту.

– Пытались с ним связаться?

– Сразу как обнаружили пропажу. Не отвечает…

– Доминик потерял свой коммуникатор, – простонала Элья, обхватывая руками голову. – Или сломал…

Талех внимательно посмотрел на неё и хмуро поинтересовался у Ромерика:

– Пробовали вызвать угнанный шаттл?

– В первую очередь… Не отвечает, – сообщил тактик. – Зато мы теперь можем его отследить!

– Действуйте, – приказал капитан.

И через пять минут Ромерик доложил:

– Навигатор установил направление сигнала и координаты шаттла по энергетическому следу.

– Так…

– Согласно меткам Фиримина шаттл движется в той части системы Хоровода, что расположена под Тигриным брюхом. Если мальчишка в шаттле…

– А куда он ещё мог деться со звездолёта?

– Я знаю! – воскликнула Элья. – Доминик летит на Карпарис.

– Что ему делать на Карпарисе?

– Не знаю… Там его бывшие друзья и… Могила нашей матери…

– Уточните курс, – распорядился Талех.

– Так точно… Прямо по курсу Титания, дальше Карпарис… Шаттл может достигнуть Карпариса примерно через три часа семнадцать минут по…

– Мы туда не успеем, – нахмурился Талех.

– Как же так!? – Элья вскочила, едва не опрокинув стул. – Куча народу не в состоянии присмотреть за ребёнком! – она сжала кулаки. – Вы мне обещали, капитан! А сами…

– Прекратите истерику!

Талех наградил Элью настолько тяжёлым взглядом, что даже Евгения поёжилась.

– Я думаю, как нам быть…

– Думайте, капитан! А пока вы думаете, мой брат…

– Молчать! – Талех грохнул кулаком по перегородке, да так, что хижина затряслась. Элья плюхнулась на стул и примолкла, только губы дрожали.

Агрэгот выразительно посмотрел на капитана, и тот добавил уже совершенно холодно и спокойно:

– Рэпсид не может лететь прямо сейчас, и вы это знаете, старпом… Но выход есть.

– На шаттле до Карпариса несколько дней, – покачал головой Владислав. – Всякое может случиться.

Остальные подавленно молчали. Даже тройняшки. Марк смотрел виновато-виновато. Камилла растеряла последние мысли. А Брайен задумчиво скрёб подбородок. Талех оглядел всех по очереди и остановил взгляд на командире сопротивления.

– Сколько отсюда до Карпариса через стационарный ускоритель?

– Ммм… С планетарным ускорителем… Где-то пару часов, плюс-минус минуты.

– Мы достанем корабль и перехватим шаттл по пути. Брайен?

– Да, капитан, я тут подумал, – лидер наморщил лоб и неохотно добавил. – Что одолжу вам корабль.

По глазам Брайена было видно, что ему жалко. Ох, как жалко что-то отдавать…

– У вас есть звездолёт?

– На секретном космодроме повстанцев. Не могу сказать при всех, где он находится, но Конти мигом домчит вас туда. Мой корабль снабжён новейшими планетарными ускорителями. Пилот доставит вас на орбиту Карпариса за полтора часа.

– Отлично, – кивнул Талех. – Мы полетим на шаттле. Пусть Конти показывает дорогу.

Брайен удивлённо воззрился на джамрану.

– Вы сами отправитесь за мальчишкой, капитан?

– Поскольку этот инцидент произошёл по вине моей команды, то отвечать буду я.

– Вы же капитан. Почему бы не приказать кому-нибудь…

– Мой экипаж ничего не должен Элье, – отрезал командор. – Это была моя инициатива. Обещал я. Сам и отправлюсь.

– Ладно… Ронни, сгоняй за Конти. Он у Каба…

Ронни ушёл, а Брайен предостерёг капитана:

– На подходе к Карпарису полно наггеварских патрулей. Постарайтесь не нарваться.

– Я тоже лечу, – решил Влад и мигом упаковал чемоданчик.

– Ещё чего, – ответил Талех. – Со мной будет спецназ… Агрэгот!

– Да, капитан!

– За Рэпсид и команду отвечаешь головой. Скоро прибудут асаро. Встретишь их, разместишь и…

– Что-то ещё, капитан?

– Мостик пока твой.

Агрэгот многозначительно кивнул. Зрачки гатрака чуть расширились и замерцали, принимая на мгновение форму ромбов. Капитан прищурился в ответ и едва заметно покачал головой. Этот язык взглядов был понятен только им, но и Женька почему-то встревожилась. В груди заныло… Она взглянула на Влада, ища поддержки, но доктор в этот момент беседовал с Камиллой.

Талех связался с командиром отряда десантников и вызвал шаттл. Затем переговорил с Ромериком:

– Отслеживайте все сигналы, пока мы в пути. Когда достигнем Плеяды Хоровода, передадите нам точные координаты.

– Что насчёт десанта, капитан?

– Спецназ летит со мной… Остальных, – он задумчиво посмотрел на притихших членов команды, грустную Камиллу и хмурого Марка, – вместе с Аверсом поднимите на борт. Когда прибудут асаро. Подготовитесь к старту до моего возвращения. Инструкции у Агрэгота.

Что-то Женьке это совсем не нравилось.

Вернулся Ронни и привёл Конти. Брайен в двух словах объяснил помощнику, что от него требуется, и все, кроме тройняшек и Марка с Камиллой, вышли из хижины.

Шаттл приземлился сразу за границей морока. О чём и доложил командир спецназа, встретив их у крыльца.

К шаттлу шли молча. Агрэгот размашисто шагал, опустив голову, только иглы чуть заметно подрагивал.

Едва миновали завесу, как Талех повернулся к Брайену.

– Ваш корабль оснащён транспортным отсеком?

– Есть грузовой.

– Шаттл поместится туда?

Брайен кивнул.

– Тогда мы возьмём и шаттл.

– Капитан, – обратился к Талеху старший помощник Агрэгот. – Нужно поговорить, наедине…

Командор вопросительно вскинул брови.

– Всего на два слова…

– Хорошо.

Пока спецназовцы готовились к перелёту, джамрану с гатраком укрылись за шаттлом от любопытных ушей. Женя неизменно восприняла это как руководство к действию… Что-то определённо смущало её… Техник по шаттлам копался в энергетическом блоке, проверяя готовность вооружения и надёжность щитов. Стандартная проверка перед вылазкой. Брайен с интересом разглядывал инопланетную технику…

Вроде все заняты делом. Лишь Влад исподволь следил за ней. Ева прижала палец к губам, и доктор понимающе кивнул, а она крадучись обогнула шаттл, замерла, слившись с носовой обшивкой, и прислушалась. Говорил Агрэгот:

– … ДНК, капитан, вам незачем рисковать. Я сам могу вести корабль.

– Отставить эти разговоры, старпом. Или я не ясно выразился? Не стоит подвергать риску всех. Рэпсид отправится в путь, когда придёт срок.

– Вам тоже незачем рисковать, – упрямо твердил Агрэгот.

– А я повторяю, старпом, незачем так светиться. Заберём мальчишку по-тихому и вернёмся.

– Вы слышали, что сказал этот лидер. Патрули…

– Я оцениваю степень риска и выполняю свои обещания. Теперь вы отвечаете за корабль. Ромерик вот-вот пришлёт за вами транспорт. А если мы не вернёмся через восемь часов… Вы знаете, где лежит второе кольцо. Активируйте гатракский ДНК-код и уводите Рэпсид.

– Капитан!

– Никаких возражений! Вы обязаны завершить миссию, разобравшись с ключом. Либо предупредить Зебру. У них будет достаточно времени на эвакуацию. Я всё сказал.

Под ногами капитана хрустнули ветки, и Женька едва успела смыться, пока её не застукали за подслушиванием.

– Ева, отвечаешь за спокойствие на корабле, – распорядился Талех, появляясь из-за шаттла. Следом топал угрюмый Агрэгот.

Женька вздохнула.

– Есть, капитан…

Разговор Талеха с помощником не выходил из головы. Но Евгении хватило ума не проситься с Талехом. Понимала, что не возьмёт. Сейчас, когда он был только её капитаном, его не удержать и не остановить…

Десантник сунул руку в инжекторный люк и вытащил на свет брыкающуюся Элью.

– Пустите меня! Я лечу с вами!

И Женя обрадовалась, что сама не сделала такую глупость, хотя мысль об этом подспудно зрела.

Талех нахмурился.

– Ты остаёшься здесь. Что из этого было непонятно?

– Там мой брат!

– Куда её? – осведомился десантник, подтаскивая к капитану барахтающуюся руннэ.

– Агрэгот, подержи-ка её, пока мы не взлетим, – распорядился Талех и спецназовец передал Элью недовольному гатраку. Руннэ попыталась вырваться. А Женька сочувственно наблюдала, как та силится отпихнуть Агрэгота. По опыту зная, что сие бесполезно.

Влад же недолго думая подхватил чемоданчик и устремился за капитаном.

– А ты куда? – удивился Талех. – Я снова как-то не так выразился? Не заставляй меня…

Доктор усмехнулся.

– Вы запамятовали, капитан, а я хорошо выучил директиву вылазок.

И процитировал:

– «При выполнении заданий лично капитаном в тылу врага или потенциального противника рядом с ним должен находиться врач». Предписание номер двести сорок четыре.

Талех поморщился.

– С этим не поспоришь.

– Так я правильно запомнил джамранский устав? – насмешливо поинтересовался Влад.

– Слово в слово и… Поправочка: «для официально утверждённых случаев».

– И для экстренных тоже.

– Какая феноменальная память! А как же твои пациенты?

– Обойдутся. Местный целитель поправился. О Марке Камилла позаботится. Я ей всё объяснил.

– Залезай, – проворчал командор, не желая больше пререкаться, и напоследок распорядился:

– Готовьтесь к нашему возвращению.

Уже в кабине шаттла он высказал доктору:

– Знай, землянин, если что случится с тобой, экипаж останется без врача.

– У экипажа есть Миритин, – усмехнулся Владислав. – Он скоро вернётся. Значит, у вас буду я.

Капитан ничего не ответил доктору. Люки по его приказу задраили и шаттл стартовал. Все, кто остался на планете, успели к этому времени отойти на безопасное расстояние. И лишь тогда Агрэгот отпустил Элью. Она таки стукнула его в грудь, для порядка, досадливо ойкнула и подула ушибленный кулак.

Женю знобило, несмотря на жару.

«Нервы!»

Словно ледяная рука легла ей на затылок и придавила к земле. Туман поднимался к верхушкам деревьев, скапливаясь в вышине набрякшими серыми тучами.

– Ваш капитан отважный и безрассудный человек, – заметил Брайен. – Где это видано? Отправиться в лапы к заламинам самому! Нет, чтоб послать старшего помощника.

Агрэгот неодобрительно зыркнул на него, а Женя ответила:

– Он, прежде всего, мужчина, а потом – капитан.

И встретила взгляд Эльи полный симпатии.

Теперь оставалось ждать новостей. Вместе они вернулись в хижину Брайена, где Камилла хлопотала у постели дяди Марка, параллельно ломая голову над загадкой ключа. А Женя запоздало обрадовалась, что Влад полетел с Талехом. Так и на душе стало как-то спокойнее.

Поначалу вестей не было. Ромерик периодически связывался с Агрэготом и докладывал о ходе работы ДНК-контроллера. Только спустя два часа, когда все уже сидели как на иголках, даже Брайен, тактик взволнованно сообщил, что экипаж шаттла наткнулся на заламинский патруль возле спутника Карпариса.

– Они передали свои координаты и укрылись…

– А координаты Доминика? – холодея, спросила Элья.

– Это точно засада, – констатировал Брайен. – Инспекция там частенько подкарауливает. Я предупреждал… Не следовало лететь безоружными.

– Шаттл оборудован фотонной пушкой, – возразил Агрэгот. – Они могли принять бой.

– Против наггеварских кораблей – это, что мухобойка, – покачал головой Брайен.

– Что с Домиником?! – закричала Элья.

А Женя оцепенела от дурных предчувствий…

– Дайте же мне сказать! – заорал из коммуникатора Ромерик.

– Докладывайте, офицер, – пробасил Агрэгот, не обращая внимания на панику вокруг.

– Корабль взорван…

– Мой корабль!? – воскликнул Брайен.

– Экипаж высадился в шаттле на поверхность луны. В кратере, на тёмной стороне…

– Все живы? – замирая от страха, спросила Женя.

– Пока все… Двое ранены и капитан…

– Что капитан? – не своим голосом переспросила она.

– Тяжело ранен и контужен взрывом… Его… Со мной говорил доктор.

Женя в отчаянии посмотрела на Агрэгота. Тот сидел, нависнув игольчатой глыбой над маленьким табуретом, хмуро уставившись в одну точку.

– Наггевары ищут шаттл, – добавил Ромерик. – Если найдут…

– Где второй шаттл?! Где Доминик!? – раскричалась Элья.

– Спокойно. Сейчас выясним, – Агрэгот будто очнулся и потребовал ответа у тактика. – Вы установили местонахождение второго шаттла?

– Так точно, – доложил офицер. – Приземлился раньше срока на светлой стороне Карпариса, в районе…

Тактик назвал координаты, и Брайен тут же сверил их со своими картами.

– Я знаю это место! – воскликнула Элья. – Это неподалёку от нашего старого посёлка. Сразу перед лесом, за кладбищем…

Неужели её догадка была верна?

– Только… – начал Ромерик.

– Что, только? – Элья побледнела.

– Шаттл… не приземлился. Судя по сигналам, его сбили. Он по-прежнему не отвечает, и мы не знаем…

– Нет! – закричала Элья. – Доминик!.. Брай! Мы должны немедленно лететь туда!

– На чём? – нахмурился лидер. – Свой корабль я отдал.

– Так я и поверила, что у тебя один, – Элья вперилась в мужчину пристальным взглядом. – Где остальные корабли!? Отвечай!

– Дырку во мне не прожги, – нахмурился тот. – Нет у меня кораблей! Чем мог, тем и помог. И понёс ущерб. А со своими проблемами сами теперь разбирайтесь. Притащила сосунка, вот за ним и подтирай!

– Ах, вот как! – Элья недобро прищурилась, и мстительно глянув напоследок на бывшего любовника, выбежала, сердито хлопнув дверью.

– Что нам-то делать? – робко спросила Камилла.

Агрэгот мучительно соображал. Женька в одночасье приобрела дурную привычку – изгрызла все ногти. Марк сел на кровати, убеждённо приговаривая:

– Всё из-за меня. Это всё из-за меня…

– Прибыли асаро! – неожиданно доложил Ромерик. – Их привёл Лео.

Наверное, именно это заставило Агрэгота решиться. Он поднялся с табурета с небывалой для крупного гатрака пружинистой грацией и распорядился:

– Разместите асаро в шестом транспортном и высылайте за нами шаттл. Немедленно! – и обратился к остальным. – Собирайтесь! – и спросил Брайена. – Где Элья?

– Не знаю. Где-то носит обиженную…

– Найдите её. Да поживее! Мы улетаем.

Элья разыскала Конти в лагерном пабе. Он увлечённо резался с Кабом и ещё двумя приятелями в щар-на-щар – наггеварские шашки.

– Ты-то мне и нужен, – заявила Элья.

– Зачем? – осторожно поинтересовался парень, потряхивая в горсти разноцветные камушки.

– Выйдем, скажу.

– О-о, – молвил Конти. – Всё так серьёзно?

– Узнаешь.

– Ладно, парни, я быстро. Каби, ходи за меня. Сочтёмся.

Конти вручил камушки приятелю и вышел вслед за Эльей.

– Так, чего тебе?

– Давай отойдём.

Она будто ненароком прикоснулась к нему, маня за собой, отвела к лесу, остановилась и заглянула ему в глаза.

– Ну?

– Что, ну? – растерялся парень.

– Веди меня на этот ваш секретный космодром.

– Какой космодром, Эли? – притворно удивился он.

– На полянку с кораблями! – рассердилась она.

– Ишь, чего захотела, – рассмеялся Конти. – Брайен и так отдал лучший звездолёт твоим дружкам.

– Заткнись и веди.

В руках Эльи материализовался прожигатель, и она наставила его на парня. Тот пару секунд удивлённо пялился на него, а потом схватился за пояс. Оружия там не было.

– Как ты…

– А ты, как и Брай, считал меня негодной воришкой? – усмехнулась она. – Веди! А то хуже будет.

– Ну конечно.

Прожигатель дёрнулся в руке Эльи, но она крепко вцепилась в рукоятку и не выпустила.

– Не воображай, что можешь противостоять мне примитивным силовым телекинезом. На твоём прожигателе мои гены.

– И когда успела, – пробурчал Конт. – Развила способности?

– Много будешь знать, скоро состаришься… Или придётся тебя убить.

– Неужто и правда выстрелишь?

– Ради брата застрелю, кого угодно, – заявила она. – Кого угодно! Веди! Пока мы тут с тобой рядимся, Доминик там возможно лежит и умирает…

Элья прерывисто всхлипнула, на секунду выдав охватившую её панику, но тотчас взяла себя в руки.

– Погоди-ка, – нахмурился Конти. – За ним же отправились твои дружки.

– Они попали в засаду! Шаттл Доминика разбился! Капитан тяжело ранен… А другие не собираются ничего делать. Брай так и сказал. И корабль не на ходу.

– Эли…

– Ничего не говори! – выкрикнула она со слезами на глазах. – Просто дай мне корабль! Я спасу брата…

– А если…

– Он жив! Я это чувствую.

Парень воспользовался моментом и выдернул прожигатель из судорожно стиснутых пальцев Эльи.

– Конти!

– Подожди здесь. Успокойся, а я схожу за фланоциклом, – проговорил он. – Пешком туда не дойти. Это в пустыне… Возьмёшь мой дельта-бак. Он не такой быстрый как звездолёт Брая, но часа за два долетишь… Только, я с тобой не полечу. Бак одноместный. Да и опасно мне появляться на Карпарисе.

– Я и сама справлюсь…

Шаттл с Рэпсида прибыл через полчаса. Агрэгот скомандовал посадку. В последний момент подбежал Ронни и, отдышавшись, сообщил.

– Эльи нигде нет.

– Мы не можем больше ждать, – нахмурился Агрэгот. – Отправляемся. После за ней вернёмся.

«Странно, – подумала Женя. – Рэпсид всё равно ещё часов шесть на приколе».

– Ты вышлешь другой шаттл? – на всякий случай уточнила она.

– Позже, – неопределённо ответил гатрак, помогая Марку Аверсу подняться по трапу. Следом залезла Камилла, а последней – Евгения, оглядываясь в надежде увидеть Элью. Но руннэ словно канула в воду…

На борту звездолёта их встретил озадаченный Ромерик. Старпом тотчас распорядился увести Аверса в медотсек, и Камилла отправилась с ним. Отдав ещё несколько распоряжений относительно асаро, Агрэгот гигантскими шагами направился в рубку. Женька и Ромерик за ним едва поспевали.

Женя соскучилась по Рэпсиду, своей каюте, мостику, Бобу и даже по надоедливым опекунам, но сейчас все мысли были о Талехе, и она никого и ничего не замечала. И сердце гулко бухало в такт шагам.

– По местам! – гаркнул Агрэгот, врываясь на мостик, так, что все офицеры вскочили со своих мест и отдали ему честь. Гатрак не ответил на приветствия, а кинулся к приборной панели сбоку от своего кресла.

– Прервать работу текущего ДНК-контроллера! – приказал старпом, дотрагиваясь до сенсорных клавиш.

– Но… – начал Ромаерик… – старпом! Если мы прервём контроллер, то ещё сутки никуда не полетим.

– Отставить возражения, – ответил Агрэгот. – Мы летим на Карпарис. Прямо сейчас.

– Но…

– Мы не бросим своих в беде. Гатраки не бросают своих! Я не собираюсь сидеть и ждать!

– … Как…

Агрэгот ввёл код доступа, открыл углубление в панели, достал оттуда массивное кольцо с гатракским черепом и надел на палец. Всего две минуты ему понадобилось, чтобы переключить управление звездолёта на ДНК-контроллер гатрака.

– Курс на Карпарис!

– Но… Приказ капитана, – воспротивился Ромерик.

– Отставить! – рявкнул Агрэгот. – Теперь я ваш капитан!

У обалдевшей Жени глаза сделались по семь копеек, и она пришибленно шмякнулась в кресло. Она впервые увидела в Агрэготе свирепого гатрака, а не добродушного игольчатого верзилу…

– Все по местам! – скомандовал новоявленный капитан.

– Но…

– Никаких «но»! – прорычал гатрак. – Ещё не поняли?! Объяснить по гатракски?! Зэгыкг-г гкабграг мугган!!!

От мощного гортанного рыка даже воздух на мостике содрогнулся. РНК-сыворотка и переводчик дружно спасовали перед величием непереводимого оборота гатракской речи.

Пока Женя ошеломлённо хлопала глазами, капитан Агрэгот расхаживал по мостику и щедро раздавал приказы.

– Импульсные двигатели! Малый вперёд! Самый малый! Разворот на шестьдесят, девяносто, сто восемьдесят… Запустить адронные!

И не забывал каждый раз добавлять:

– Я вам не Талех. Нянчиться не буду. Щадить команду – это не по-гатракски. Хватит ротозейничать! Шевелитесь, олухи! Инженерный – орудия! Транспортный – истребители! Живо!

– Я что-то пропустил? Нас угнали гатракские пираты? – не преминул ввернуть Борек, и его буквально смело с кресла могучим рёвом:

– Молчаааааать!

Офицеры, инженеры и техники суетились, шустро выполняя распоряжения Агрэгота.

– Переходим на сверхскорость! Полный вперёд! Ориентировочное время прибытия… Если надо задействуем и пассажиров. Инструменты в зубы и вперёд. Все за работу! Я вам покажу, бездельники!

Гатракский стиль явно отличался от джамранского. И даром, что хлыста у Агрэгота не было, как у Талеха… Женьке бы очень понравилась мысль о Морри драящей палубу, если бы она так не переживала за Талеха. И ежеминутно твердила про себя как заклинание:

«Влад, спаси его! Влад, не дай ему умереть».

– Энергию в астральный цилиндр! Укрепить щиты! Усилить интенсивность подачи! Всем держаться! Максимальная скорость! Сейчас тряхнёт! Что, салаги? Струсили?!

Такой Агрэгот просто не укладывался в голове. Впрочем, он любой не укладывался…

Перелёт до Карпариса занял у Эльи чуть больше двух часов. Она спешила, как могла, но быстрее ускорителей не прыгнешь. Едва дельта-бак вырвался из пространственного коридора, как угодил в самую гущу сражения. Элья как-то исхитрилась сманеврировать, увернуться и уйти от энергетического луча… Только отлетев подальше, она смогла осмотреться.

«Это же Зверь!.. Зверь?! Как он здесь оказался?»

Корабль Гэбриэла атаковали полдюжины веретёнообразных инспекторских хищников, класса ящер. Ящерицы палили из векторных пушек, а Зверь прошивал их лучами. Но пока ни один луч не сумел пробить щиты наггеваров. Однако и щиты Зверя не поддавались. Зверь прорывался к маленькому спутнику Карпариса, туда, где из кратера пунктиром вспыхивала череда фотонных залпов. Это шаттл отстреливался. Наггевары обнаружили его и бомбили кратер, рассредоточившись над тёмной стороной луны. Ещё с десяток вражеских хищников…

В пылу военных действий радары Элью не засекли. И она, пользуясь моментом, рванула к светлой стороне Карпариса, сверяя курс с координатами упавшего шаттла, и постепенно переходя на ближнюю орбиту.

Вскоре после того как Элья зашла на посадку, в поле видимости наггеварских кораблей возник Рэпсид. Устрашающе горя корпусными огнями и сверкая эмблемами, «звёздный дракон» грозно приближался под командованием гатракского капитана. И на Звере его не пропустили.

– Быстро свяжитесь! – скомандовал Гэбриэл.

– Не получается, – после очередной попытки ответил Даген. – Они используют какую-то странную частоту…

– Зверь! – воскликнула Женя. – Зве-ерь!

Белые лучи метались, стремительно расшвыривая по космосу наггеварские корабли, а те опять возвращались невредимыми.

– Зверь! Приём! Вы нас слышите?

– Мы на секретной гатракской частоте, – спохватился связист. – Они не реагируют.

– Адаптируйте! – приказал Агрэгот…

– Рэпсид вызывает Зверя! – раздалось в динамиках рубки через пять минут. – Готовьте перекрёстный огонь!

– Еееесть! – завопил Гэбриэл…

Однако «толстокожие» наггеварские ящеры, приспособленные для прохождения межпространственных аномалий, выдержали и это.

– Ничто их не берёт, – вздохнул Агрэгот и по-гатракски выругался.

Гэбриэл в этот момент бормотал:

– Брок-брок-брок.

– Вот так шкура! – сокрушался Миритин. – И луч дракона ей нипочём.

– Нужно забрать шаттл с луны, – напомнил Агрэготу Ромерик. – Приказывайте, капитан. Щиты в норме. Будем прорываться?

Агрэгот мрачно наблюдал, как Рэпсид окружают несокрушимые наггеварские ящерицы. И когда его надбровные пластины сошлись у переносицы так, что между ними пролегла глубокая вертикальная складка, в динамиках мостика зазвучал голос Лео:

– Разрешите атаковать, капитан?!

– Вперёд, асаро!

Иглы биотрансформеров роем металлических ос устремились из ангара Рэпсида, неожиданно ловко подсекая противника. Рифлёная шкура первого же хищника затрещала под напором асаро. Щипы вгрызались, вспарывали и прорывали обшивку наггеварских кораблей по всему периметру, словно картон. Терзали и кромсали в клочья. Как только рваные обломки вперемешку с останками заламинов и нассаримов образовали пояс вокруг луны Карпариса, оставшиеся наггевары обратились в бегство…

Элья узрела фрагменты шаттла, пролетая над кладбищем. Она посадила дельта-бак перед лесом, на пустыре и рассмотрела поближе груду покорёженного метала.

Слава королеве, не взорвался!

Всё равно было страшно. С замирающим сердцем Элья откинула колпак дельта-бака, спрыгнула в траву и, продираясь сквозь густые поросли лынника, двинулась к шаттлу. Она старалась не представлять, что там увидит… Остановилась. Прислушалась… Тихо. Перебралась через расколотую носовую часть, разбитую приборную панель и увидела брата… Бледный до синевы мальчик, лежал с закрытыми глазами в опрокинутом кресле пилота, до пояса придавленный верхней скобой шаттла. И казался мёртвым…

– Доминик! – в ужасе закричала Элья. – Доминик!

Брат открыл глаза и знакомо дёрнул уголком рта, силясь улыбнуться.

– Эли, – прохрипел он. – Эли… Ты жива?

Она перебралась к нему и опустилась перед ним на колени.

– Доминик… Что же со мной сделается, дурачёк? А тебя вот как угораздило?

Скоба была тяжёлая, не поднять.

– Я ничего не чувствую, – прошептал мальчик. – Ног и спины…

Элья положила ладонь на металлическую стяжку, оставляя на ней следы своей ДНК. Брат понял, что она собирается делать и простонал:

– Нет… Не надо…

Элья заглянула в зазор между полом и скобой, и зажала ладонью рот, чтобы не заорать. Брюки и рубашка Доминика были пропитаны кровью. Скоба хотя бы сдавливала артерию и сдерживала кровотечение.

– Я не смог его посадить… Меня подбили.

– Шшш, – Элья постаралась успокоиться. – Зачем ты сбежал, братик? Прочему сюда?

Зачем она бросила его одного?

– Прости, Эли, – скуксился мальчишка. – Прости… Это из-за видения. Я видел, как ты умерла здесь… Авария… Все умерли, и капитан тоже…

– Доминик, – она наклонилась и обняла его. – Доминик… Глупый. Нельзя доверять видениям. Ты же знаешь.

– Не знаю, – заплакал он. – Однажды я видел правду…

– Почему ты никому не сказал? Не спросил обо мне…

– Всё на корабле отключилось. В суматохе про меня забыли. С тобой я связаться не мог…

Он стал задыхаться.

– Лежи тихо. Не двигайся. За нами скоро придут

Она потянулась к коммуникатору.

Доминик напрягся.

– Сюда идут, Эли…

– Вот видишь. Нас уже нашли.

– Нет… – глаза мальчика округлились от ужаса. – Это заламины… Те, что меня сбили, теперь на фланоциклах… Эли…

– Тихо.

Брат с сестрой затаились среди обломков и вскоре услышали:

– Гляньте-ка туда! Надо проверить. На борту может быть ценный груз.

Элья изо всех сил надеялась, что наггевары не разглядели дельта-бак за корпусом шаттла в высокой траве.

– Там нашши сссражаютсссся, а ты о мошшне заботишшьсся… Куссски металла и большше ничего ценного.

– Беги, Эли, – попросил Доминик. – У меня нет сил. Они же убьют тебя.

– Пусть попробуют, – прошептала Элья.

– Слышите? – насторожился один из инспекторов.

Элья поднялась, одёрнула юбку и слегка растрепала волосы.

– Не ходи, – испугался Доминик.

– Шшш, братик… Как будто тебя здесь нет.

Элья перебралась через обломки и вышла навстречу заламинам. Инспекторов было трое… Без фланоциклов. Видимо, фланоциклы оставили где-то неподалёку. Может быть, даже на кладбище, среди покосившихся руннских памятников… Заметив девушку, один из них зашипел и толкнул других, что озирались по сторонам.

– Сссмотрите!

Элья улыбнулась и подошла ближе.

– Это твои осстанки, крошшшка?

И заламины расхохотались.

Элья кивнула.

– Это был мой корабль.

– Как неосссмотрительно, – просвистел второй наггевар. – Не отвечать на вызов инссспектора…

Они подбирались к ней по-змеиному, выставив перед собой извивающиеся жала с подрагивающими остриями.

– У меня передатчик сломался, – соврала Элья.

– Как шше ты вышшила? – удивился третий. – Шшивущшка.

Заламины, словно танцуя, обступали её с трёх сторон.

– Награда всегда достаётся победителю, – проворковала Элья. – А зачем ему мёртвая награда?

Они опять рассмеялись и окружили её. Подошли вплотную. Элья понемногу оценивала свои возможности… У одного за поясом ракетница, у двоих – клинки… И жала.

– Ты здесь одна, крошка? – спросил тот, что первым увидел её.

– Меня одной хватит и на троих, – призывно улыбнулась Элья. – Победители хотят получить награду? А я знаю толк…

– Покашши, – потребовал второй заламин, и она вытянула ладонь, демонстрируя знак блокировки.

– Оружия у меня тоже нет. Я перевожу грузы.

Жала набрякли от возбуждения и вот-вот начнут выделять яд. Элья шагнула к первому заламину, обняла и прижалась губами к его губам, поиграла раздвоенным языком. Набухшее жало погладило её по ноге… Элья вздрогнула от отвращения, но не разжала объятий. Она думала лишь о Доминике. Двое других стояли так близко, что она без труда захватила в каждую руку по острию и погладила. Заламины принялись трогать и лизать её, шипя от удовольствия, и готовые укусить. Рассудок Эльи оставался холодным и ясным, а усиленные ДНК-кодами асаро способности требовали выхода…

«Скоро, совсем скоро…».

– Ссладко целуешшься, милашшка, – прошипел заламин, когда она оторвалась от его губ.

Теперь Элья перехватила его жало и стиснула так, что он зажмурился от удовольствия, сочась ядом…

– А ещё слаще я умею делать вот это, – медовым голоском пропела Элья, выпустив из рук остриё и отступая назад… Пока они по уши в её ДНК.

– Как, крошшка?

– Вот так! – звонко повторила она и щёлкнула пальцами.

Двое сразу распались на молекулы, усыпав пылью упавшую одежду и землю вокруг. Звякнули о камни их клинки… А с третьим Элья замешкалась, он успел выхватить ракетницу и выстрелить… Ещё одна кучка одежды осталась лежать на траве, а сверху шлёпнулась ракетница. Элья с облегчением вздохнула, резко ощутила жжение в боку и посмотрела вниз. Мокрое красное пятно расползалось по любимой водолазке, струйками стекая по животу и капая на юбку. Ракета прошла и вышла насквозь… Кровь заструилась по юбке и по ноге.

– Брок, – тихонько выругалась Элья и пошатнулась.

Сорвала с себя курточку, зажала рану и, покачиваясь, заковыляла к обломкам шаттла.

«Только бы не потерять сознание… Только бы…».

В полуобморочном состоянии Элья подползла к брату и прилегла рядом, пристроив голову ему на плечо.

– Эли? – испугался он. – Эли? Что с тобой? Эли-и!

– Что! – она внезапно пришла в себя. – Я отключилась, что ли? Со мной всё нормально, Доминик. Просто устала… Эх, жаль ты не видел, как я их… Они стали тремя кучками дерьма, братик.

– Эли, – он дотронулся до неё, и с ужасом уставился на ладонь. – Кровь!? Ты ранена?

– Пустяки, – весело заявила она. – Давай подождём. Скоро нас найдут…

Кровь вытекала из раны, а вместе с ней уходила жизнь.

«Мы так и умрём здесь, рядом с могилой матери… И никто не узнает…Только не Доминик!»

Сознание прояснилось, и Элья нажала вызов на коммуникаторе. Лишь один мог помочь им.

– Лео… – прошептала она. – Лео… Забери нас…

А потом ей пригрезился луг с белыми цветами и родной дом. Маленькая Элья бегала по лугу, смеялась, ловила бабочек, упала и разбила о камень коленку. Мама взяла её на руки, усадила на крыльцо, подула на ранку и что-то пробормотала. Боль понемногу ушла, а затем у неё на глазах остановилась кровь и затянулась рана.

– «Ты волшебница, мама?» – ахнула маленькая Элья.

– «Я – целительница… И ты так сможешь, доченька, когда вырастешь, – улыбнулась мама. – Будешь лечить себя и других».

– «Я не расслышала слов!»

– «Слова придут сами, когда понадобятся…».

– Эли! – откуда-то издалека позвал Доминик. – Эли! Не умирай! Пожалуйста, очнись! Не оставляй меня!

Она открыла глаза и увидела лицо брата.

– Помоги… Мне тяжело… Задыхаюсь…

У Доминика начались судороги. Он беспомощно хватал ртом воздух и молча плакал. Без слёз.

– Всё хорошо, братик. Я сейчас…

Элья знала – сил хватит только на одного. Двоих ей не вылечить, кто-то из них не выживет.

– «Это не ты, деточка, – умоляла из её видения мама. – Это не ты. Доминка уже не спасти. Не трать силы. Исцели себя…».

«Только не Доминик».

– Прости, мама, – прошептала она. – Я не смогу…

С трудом приподнявшись, Элья положила одну ладонь на грудь брату, другую на скобу, закрыла глаза… И слова пришли. Кажется, она впала в транс, исцеляя брата, и снова потеряла сознание, отдавая ему свой дар. Всё, что ещё осталось… И очнулась от криков… Повсюду валялись металлические крошки от скобы, а сбоку возился живой и невредимый, только грязный, Доминик, пытаясь остановить кровь.

– Эли! Что ты наделала?! Не умирай! – рыдал брат, прикладывая к её боку рваную тряпку, когда-то бывшую его рубашкой… – Пожалуйста! Эли! Не надо…

– Братик… – она слабо улыбнулась, пытаясь поднять руку и погладить его по голове.

– Ты можешь! Ты должна вылечить себя… Я же не умею! Эли, прости меня!

– За что, братик?

– Эли! Держись. Здесь где-то была аптечка…

Веки смыкались, сознание уплывало в небытие.

Мальчишка рылся вокруг, стараясь отыскать аптечку, когда неподалёку приземлился биотрансформер. Втягивая на ходу стропы, перед шаттлом вырос Лео, шагнул к Элье, подхватил на руки и вынес из обломков. Доминик поспешил за ним. На опушке леса асаро остановился и присел на траву, не выпуская из рук драгоценную ношу.

– Лео, – обрадовался Доминик. – Ты её вылечишь?

Воин покачал головой. Едва дотронувшись, он всё понял. Ей осталось жить всего несколько минут.

– Я не умею исцелять людей. Только устранять повреждения асаро, – ответил Лео-Дин.

Доминик зарыдал.

– Эли, прости меня…

Элья открыла глаза и улыбнулась Лео.

– Ты пришёл… Доминик, глупый, не плачь, я ведь ещё жива…

Мальчишка завыл в голос.

– Прекрати, – велел асаро и указал на место рядом с собой. – Сядь и попрощайся достойно. Она не должна видеть твоих слёз.

Мальчик умолк, послушно сел и вцепился в безвольную руку сестры.

– Враг повержен, – сообщил Лео. – За Доминика не беспокойся. Я вызвал помощь. Его скоро заберут.

– Хорошо, – улыбнулась Элья. – Передай им… Пускай заботятся о нём. Скажи капитану, я его не виню… Лео…

Асаро наклонился совсем близко.

– Лео, – прошептала она. – Как хорошо… Ты здесь…

Он улыбнулся в ответ и поцеловал её в губы, чтобы заглушить страдания и облегчить уход. Рядом горько всхлипывал Доминик.

– Лео… Спасибо. Мне уже не больно и не страшно… Доминик, ты вырастешь самым лучшим. Я так горжусь тобой… Эшесс… Эши… Помни…

Собрав последние силы, она вскинула руку и нежно погладила Лео по щеке. Асаро сжал в ответ её пальцы.

– Как я любила вас… – сказала Элья, любуясь ясным небом Карпариса. – Когда-нибудь, снова…

Через минуту воин закрыл ей глаза.

 

Глава 76

Когда-нибудь, снова…

Хоронили Элью на Титании в усыпальнице королей, рядом с королевой. Эшесс добился разрешения у местных властей. Вернее, приказал наместнику округа, пользуясь правом иситар-сита.

Небо Титании плакало, сочась дождём, словно бесцветным ядом… Заламин-наггир склонился над своей возлюбленной и в последний раз прикоснулся к её губам.

– Она такая красивая, – сказал Доминик.

Элья лежала прекрасная и хрупкая, облачённая в белое платье по обычаю руннэ, и в погребальном венце. Оранжевую диадему королевы закрепил в её волосах Эшесс со словами: «Только ты достойна…».

Диадему вместе с прочими драгоценностями – подарками заламина принёс ему Доминик.

– Это твоё, – вздохнул он, пряча глаза. – Всё, что осталось. Остальное… Нужно было выживать в чужой галактике и…

– Это принадлежит ей, – ответил иситар-сит, унизав ледяные пальцы перстнями, а диадемой украсил мраморно-белый лоб…

– Будто живая, – всхлипнула одна из обряжальщиц.

Эшессу почудилось, что уголки губ Эльи при этом дрогнули и приподнялись, словно она покидала мир с улыбкой, говоря на прощанье: «Это не по правде, это не навсегда. Когда-нибудь, я вернусь…».

Принцу-заламину передали её последние слова, произнесённые вместе с его именем: «Эши»… Её голос звучал в ушах и не отпускал… Что значили те слова? Он так и не понял, но осознал, что она уже не вернётся… Поначалу Эшесс отказывался верить, а потом внезапно накрыло горе… Он шипел как раненный змей и рычал. Истерзал в кровь жало, разбив его о стены, пол и мебель, расколотив при этом все вазы и статуэтки, и разгромив покои… Теперь остриё саднило, не способное заглушить другую – острую боль. Рессана заботливо смазала жало мазью, и оно, перемотанное бинтами, было надёжно зафиксировано перевязью.

– Бедный мой, – плакала вместе с ним адзифи-моа, прижимая к груди голову рыдающего без слёз дитя. – Бедный… Теперь ты знаешь, что нет горше яда утраченной любви, что течёт из раны в твоём сердце.

Рессана не знала, что Эшесс дважды терял Элью и второй раз навсегда…

Сейчас он стоял тут – бледный, спокойный и словно мёртвый внутри, впору ложиться в гроб самому… Холодно. Струи дождя стекали по куполу ринзы, обильно мочили столбики, перила и мраморный пол по краям. Но в самой усыпальнице было сухо.

Ринза – открытый ветрам мавзолей на холме посреди каменистой пустоши. Здесь сегодня толпилось много людей.

Кроме Эшесса и Доминика, пришли все, кто знал Элью, и кто сумел прийти. Нынешняя команда Зверя и почти весь экипаж Рэпсида. Женя с Камиллой плакали, прижимая скомканные платочки к распухшим носам. Гэбриэл хмурился. Владислав с Агрэготом молчали… И Лео, словно тень, позади толпы и моря цветов.

Талех прийти не смог. Он всё ещё лежал в регенерационной камере на Рэпсиде. Миритин сам оперировал его и, по словам медсестёр, совершил невозможное. Когда доктор вышел из операционной и объявил, что жизнь капитана вне опасности, все кинулись благодарить и хвалить его. Тогда ответ шакрена потряс Женьку, и она запомнила это на всю жизнь:

– Моей заслуги мало. А вот если бы рядом с капитаном в шаттле не оказалось врача, он бы не выжил. Некого было бы оперировать. Талеху повезло, что Коршунов – специалист по джамранской анатомии.

Как бы там ни было, а капитан лишился второй селезёнки.

– Ничего, перестроится, – утешал Женю Миритин. – Джамрану отлично живут и с одной селезёнкой. Их организм функционирует в обычном ритме. В крайнем случае, если будут сбои, обратится в Центр генетического выращивания органов на Серендале.

На похороны Эльи прибыли и повстанцы. Ещё более небритый, чем обычно, и осунувшийся Брайен с траурным венком… Он не дождался конца похорон. Попрощался, оставил цветы и неловко ушёл, смахивая слезу. Зато Конти пробыл у гроба дольше всех и плакал, ничуть не таясь. Парня била крупная дрожь – то ли от горя, то ли от холода, то ли от всего сразу.

– Зачем, зачем, зачем… – твердил он, роняя лицо в ладони. – Зачем я позволил ей лететь?! Зачем…

Доминик услышал его и нахмурился.

– Не смей, – оборвал, слишком по-взрослому.

Мальчишка повзрослел за несколько дней.

Эшесс подошёл и обнял Доминика за плечи. Так они и стояли, безмолвствуя под шум дождя, всхлипывания и шепотки вокруг. Доминик больше не плакал. Глаза его покраснели от пролитых слёз, и чуть ввалились от бессонных ночей, но оставались сухими. Взгляд – воспалённый и твёрдый. Доминик принял решение, поглядывая и на другую могилу с женской скульптурой в короне. Наверху усыпальницы их было две: одна теперь Эльи, а другая – последней руннской королевы. Её сегодня тоже забросали цветами. Остальные размещались в нижней части мавзолея – под холмом… Когда-нибудь и эти туда опустят… Когда-нибудь, когда наступит время новых королей.

– Когда-нибудь, снова! – громко повторил Доминик последние слова Эльи, сказанные перед смертью. Похоже, только он разобрался в этом послании, переданном старшей сестрой младшему брату…

Скорбь была так велика, что никакие слова не могли её выразить, и никто не произносил речей… Гроб поместили в углубление на постаменте и установили памятник. Эшесс опустился на колени, коснувшись лбом холодного камня, и прошептал:

– Клянусь… Я сделаю это для тебя. Пускай на это уйдёт вся моя жизнь. Спи спокойно. Когда-нибудь и я последую за тобой…

Заламин-наггир поднялся с колен, постоял с минуту, оглушённый и растерянный; потом расправил плечи, развернулся и ушёл. У подножия холма его ждал личный двухместный имперский хищник… Далеко на востоке разошлись тучи, обнажая блёклое небо. Из просветов вырвались лучи солнца, впервые после затяжных осенних дождей в северном полушарии Титании. Легли на купол мавзолея глянцевыми бликами, озарили могилы и лица собравшихся…

Иситар-сит вернулся на Туэресс и тотчас отправился в лес Куул, оседлав фланоцикл. В лагере повстанцев от него уже не шарахались, предупреждённые Брайеном и Конти. Эшесс прямиком двинулся к крайней хижине, но там оказалось пусто.

– Где? – потребовал он ответа у первой же встреченной девушки с тазиком в руках – Дельмы с васильковыми глазами. Она не присутствовала на похоронах, ухаживая за больной матерью. Матушка только начала поправляться, стараниям доктора Владислава… Сегодня глаза Дельмы казались ещё более синими и блестящими. Кто знает, отчего она плакала в одиночестве…

– Где он? – повторил вопрос Эшесс.

– Кто? – не поняла девушка.

– Заламин.

Она удивлённо воззрилась на него.

– Другой заламин, – нетерпеливо пояснил Эшесс. – Который с Брайеном…

– А-а, – наконец-то до неё дошло. – В лесной хижине, заламин-наггир… Вспомнила! Велел передать, чтобы вы туда шли…

– И как мне туда дойти?

Вскоре Эшесс шагал по тропинке мимо стволов камышника, стараясь не думать о том, как был здесь счастлив… Рана ещё болела… И остановился, дойдя до конца тропинки.

– Хм… Хижина! Шалаш, да и только.

– Заходи! – послышалось из-под камышовой крыши, расположенной вровень с землёй. – Я тебя ждал.

Эшесс отодвинул травяной полог. Пришлось согнуться, чтобы попасть внутрь. У входа валялся соломенный тюфяк, а за грубо сколоченным из камышей столом сидел Зерасс и что-то писал. Заламину-наггиру пришлось скрючиться в три погибели, пока устроился на соломе. Она скрипела и колола даже через кафтан и штаны.

– Занесло же тебя, горемычного. Как змея в нору.

– Здесь лучше думается и пишется.

Зерасс поднял голову и бросил взгляд на единокровного. Слегка задержался на перевязи:

– С кем подрался?

– С судьбой, – мрачно заявил Эшесс. – Она победила. Пока… И что это ты пишешь?

– Послание Рессане. Передашь?

Эшесс всё же удержался от ядовитых комментариев. Лучше писать любовные письма живой, чем оплакивать мёртвую. Однако не мог не заметить:

– Неплохо устроился. Думаешь, я твой паж на побегушках?

– Ничего подобного, – ответил Зерасс, отложив письмо и сочувственно глядя на единокровного. – Соболезную тебе и скорблю. Я не знал её, но, по-моему, девушка не заслуживала смерти, хотя бы потому, что любила тебя…

– Ничего ты не знаешь! – взвился Эшесс, едва не завалив камышовую конструкцию.

Туго перемотанное жало напряглось. Дворцовый лекарь строго настрого запретил шевелить остриём, пока не заживёт. Принц-заламин от бессилия сжал кулаки, так, что ногти впились в ладони.

– Ничего ты не знаешь. Это больше, чем… Тот, кто стрелял в неё, возможно пролил и кровь моего не родившегося ребёнка и уничтожил моё счастье…

– Твоё? – мягко переспросил Зерасс. – А не её… Так? Я правильно понял?

– Она пожертвовала собой, – тускло ответил Эшесс. – Ради своего единокровного или, как у руннэ, брата… Я ничего не мог сделать. Но теперь… Я принимаю твоё предложение. Займись повстанцами, а я обработаю провинциалов и гвардейцев. Мы совершим переворот, когда родится наггеши, и руннэ получат обратно свои планеты – Титанию, Карпарис, Бальдэр… И абсолютную свободу. Выберут нового короля.

– Так ты надеешься унять боль?

– Я любил её!.. Едва нашёл и потерял снова…

– А тигримы и остальные?

– Тигримы… Пусть играют в свою республику на наших условиях и по нашим правилам, сколько хотят… У меня лишь один уговор.

– Какой же? – Зерасс насторожился.

– Не убивать С-Рэшаша. Инсценируем его смерть, обвиним С-Вэшота и упечём родителя куда-нибудь в глухомань комфортно доживать свои дни. Я приставлю к нему стражу и за всем прослежу. Он никуда не денется. А после казни С-Вэшота и Манрасса верну тебе доброе имя, привилегии, полномочия, и ты станешь иситар-ситом при наследнике.

– Согласен, – кивнул Зерасс.

– Тогда мне пора.

– Куда ты?

– Нанесу повторный визит С-Вэшоту, окончательно убедив в своей преданности. У меня есть план, как втереться в доверие к единорожденному. Заодно встречусь с информатором… Во дворце творится неладное, нагги молчат, а я так и не успел выяснить… Не до того было…

– Поосторожнее с Манрассом. Он слишком подозрителен. Может почуять обман.

Эшесс не ответил, осторожно выбираясь из шалаша, чтобы не развалить.

– Эй! А письмо? – окликнул единокровный, но принц-заламин только махнул рукой и направился по тропинке в лагерь. А Зерасс, понимая, каково сейчас ему, не стал останавливать.

Тем временем, Рэпсид со Зверем, притаившись в туманности Плеяды Хоровода и состыковавшись, сообща решали свои проблемы. Правда, вскоре обнаружилось, что там же прятались и корабли повстанцев, но это никому не мешало. Брайен передал всем подразделениям, чтобы пришельцев не трогали.

Итак, прежде всего асаро. Но с ними-то трудностей как раз и не возникло. Лео-Дин умело руководил воинами. В конечном итоге, их разместили на Звере, где было много пустующих кают. Впрочем, неприхотливым асаро и не понадобились каюты, по большому счёту. Они преспокойно отдыхали где угодно, хоть на потолке, и всегда пребывали в боевой готовности.

Пока Рэпсидом командовал Агрэгот, проблем с дисциплиной на борту не возникало. Однако у гатрака наметились трения с Гэбриэлом. Ведь алактинец был свободен от генетических предубеждений против гатраков, в отличие от джамрану. Поэтому некоторое время капитаны никак не могли договориться.

К тому же, в составе экипажа теперь завёлся юнга. Агрэгот так распорядился, дабы временно пристроить юнца к делу. Однако Доминику решения гатрака были по барабану. Он заперся у себя в каюте и никому не открывал. Тогда мальчишку поручили ксенопсихологу, как самому крайнему и компетентному, а к двери каюты на всякий случай приставили Боббэрота. С психологом Доминик беседовать отказался. Но Женя бдительности не теряла, держа наготове реабилитационные тренажёры.

Камилла очень сильно горевала, с той разницей, что рыдала теперь в каюте Гэбриэла, и у него на плече. Разбойник сидел с несчастным видом, но терпел и вёл себя необычно тихо. Соскучился, наверное, а радостной встречи из-за всеобщей беды так и не получилось.

Как-то раз, корабельным вечерком, Камилла зашла к Гэбриэлу поплакать, а заодно и показать ему родителей в медальоне… С дядей Марком она тоже пыталась его познакомить, но капитан всегда именно в этот момент оказывался срочно занят в рубке. А вот родители на фотограмме не представляли для разбойника никакой потенциальной угрозы, и он был вполне не против их повидать.

Камилла впервые за несколько дней открыла медальон и листая фотограммы прислонилась к сильному плечу капитана, всех оплакивая и жалея… Как вдруг!.. Словно что-то её подбросило! Камилла поспешно защёлкнула крышку, не дав Гэбриэлу досмотреть и снова отщёлкнула… Перед глазами, как и прежде, завертелись в танце полукружия… Галактик?!

– Ключ! – завопила Камилла, изрядно напугав Гэбриэла.

Он было решил, что она рехнулась.

– Да! – девушка повисла на шее у оторопевшего возлюбленного, горячо поцеловала и бросилась к Марку. Его давно выписали из медотсека.

– Клюююч! – с криками она ворвалась в каюту к Аверсу.

От неожиданности тот едва не свалился с кресла, где сидел с планшетом, а Камилла сунула ему под нос медальон, щёлкнув им два раза.

– Это ключ?! Его ты хотел извлечь?

Капитан Марк схватил медальон и вперился в танец галактик сияющими глазами. Затем осторожно закрыл, бережно положил на стол, и закружил растерянную девушку по каюте. Поставил на ноги и расцеловал в обе щеки.

– Как? Как ты это сделала?

– Просто открыла и всё…

Камиллу слегка подташнивало, а иллюминатор, кровать и стол вращались.

– Всего лишь открыла? – весело рассмеялся Марк. – В этом весь твой отец.

– Что ты такое открыла?

– Гэбриэл?

Кружение прекратилось, и Камилла заметила капитана. Он уже несколько минут стоял на пороге каюты в своей излюбленной позе, привалившись спиной к переборкам.

– Здравствуйте, – улыбнулся Аверс.

– Вот и познакомились, – вздохнул Гэбриэл.

О разгадке ключа немедленно сообщили Талеху. Его уже перевели из регенерационной камеры в обычный бокс, а Женьке позволили сидеть с ним все дни напролёт и ночи тоже. Талех стремительно поправлялся. Джамрану восстанавливались гораздо быстрее, чем земляне.

– Гены джамма, – объяснил командор Женьке.

– Да хоть гатрака! – сердито заявила она. – Но, чтобы больше так не делал. Я едва тебя не потеряла!

– Никогда-никогда. Больше ни шагу с…

– Знаем, летали, – строго перебила она. – Кого ты обманываешь?

– Значит, вопрос закрыт? – улыбнулся он.

– Ещё бы! – она воздела глаза к потолку. – Лучше бы у джамрану было всего по два: две печени, два желудка и…

Евгения недоговорила, потому что Талех коварно заглушил слова поцелуем.

– … этого тоже два, – хитро добавила она, когда он отпустил её.

– Этого? – брови командора сошлись на переносице. – Тогда тебе нужен заламин.

«Ура! Подловила!»

– Ты о чём это подумал? – притворно возмутилась она. – Я о мозгах.

– А я о сердцах, – не моргнув глазом, парировал он. – А ты сейчас о чём?

– Так, ни о чём, – буркнула Женя, потому что в медотсек с докладом вошёл Гилех.

«Ага, попался!» – обрадовалась Ева.

– Талех, а Миритин в курсе, что ты превратил его медотсек в свой кабинет?

– Мы ему не скажем, – капитан подмигнул учёному. – Гилех пришёл меня навестить. Правда, Гилех?

– Правда, – тот невозмутимо кивнул, выудил из оттопыренного кармана халата два банана и положил на прикроватный столик.

Женька чуть не грохнулась на пол.

– По пути в оранжерее сорвал, – пояснил учёный. – А что такое?

Чуть позже, невзирая на запреты докторов, Талех созвал экстренное совещание. Оно чересчур смахивало на гала-конференцию, поскольку Миритин всё же категорически запретил капитану вставать с постели. В медотсеке установили трансляторы, соединяющие бокс, астрономическую лабораторию и мостик. Командор объявил заседание открытым и первым выступил с докладом.

– Ключ найден, скоро мы отправимся в систему Квадры и займёмся приготовлениями…

– Можно сказать? – Марк Аверс поднял руку. Он полностью оправился от воздействия наггеварского яда и соображал нормально. Шакренские антидоты творили чудеса, как и всё шакренское.

– Говорите, – разрешил капитан.

– Ключ настроен на Камиллу… Из предосторожности.

– Так в чём загвоздка? – не понял командор. – Извлёчём его заранее.

– Не получится, – покрутил головой Марк. – Ключ извлекается только на пять минут. Если не активировать его. Я проверял. Мы не успеем.

– Тогда мы доставим ключ к бую вместе с Камиллой.

– Но…

– Не беспокойтесь. Она отправится туда не одна и в шаттле, а не в скафандре.

– Надеюсь, это безопасно…

– Ещё кое-что, – напомнил Гэбриэл. – Спрут поджидает нас у ворот.

– Предоставьте это нам, – напомнил о себе Лео.

Он стал настоящим командиром, когда обрёл своих воинов, как недостающие цепочки ДНК.

– Асаро уничтожат спрута, а вы установите буй.

Лео говорил серьёзно, и огонь горел в глазах воина. Женя была в нём уверена, хотя некоторые поглядывали скептически.

– Эта проблема решена, – подытожил Талех. – Переходим к следующему вопросу.

Рокен коротко сообщил результаты исследований, разумно опустив некоторые детали. Капитан и так был в них осведомлён. Рокен навестил его накануне. В ближайшие дни Талех намеревался лично осмотреть модуль Сантар Дархдэнхада.

Далее все слушали доклад Фиримина о межпространственной аномалии в системе Хвоста. А затем перешли к наггеварам.

– Надеюсь, вы оценили их боевую мощь, – обратился капитан к экипажу. – Они не просто сильные противники. Наггевары – почти непобедимы. Да-да, наученный опытом, я не стану умалять их достоинства. И теперь они знают о нас, нашей галактике и конгломерате. Рэпсид засветился всеми своими эмблемами. Очень по-гатракски.

Агрэгот лишь хмыкнул в ответ. Он всё ещё был капитаном.

– Асаро их сделали, – возразил первый пилот.

– Асаро – не панацея…

Лео-Дин едва заметно улыбнулся, слушая Талеха.

– Мы обязаны справиться силами конгломерата. Корабли наггеваров способны противостоять даже «звёздным драконам». Необходимо подготовиться, создав инверсию луча, пробивающего шкуры «ящериц». Для этого потребуется время. А его у нас мало…

– Разрешите, капитан? – вызвался Фиримин.

– Разрешаю.

– Я проводил опыты с образцами туманности из Зебры и оболочки Тигра, и кое-что обнаружил.

Шакрен подошёл к накрытому колпаком объекту, до этого ничем не примечательному.

– Смотрите, – он поднял колпак с прозрачной испытательной камеры, защищённой риктонитовой сеткой.

Внутри переливалось вещество Тигра. Однако в центре оранжевого облака зияла брешь, создаваемая усиленным излучением, идущим от четырёх источников света, моделирующих систему Квадры.

Лауреллия подала Фиримину риктонитовый термос с трубкой-пульверизатором, и учёный распылил в камеру образцы хищной туманности, через герметичный клапан. Туманность сразу устремилась к отверстию в облаке и заделала дыру мерцающей плёнкой. Вскоре поверхность плёнки покрылась оранжевыми прожилками. Это оболочка Тигра постепенно стягивалась, захватывая её.

– Так они паразитируют друг на друге, – объяснил Фиримин.

– Хих, прямо любовь у них, – тихонько фыркнула Нимрадилль.

– То есть, можно выиграть время, заклеив Пасть Тигру? – догадался Талех.

– Верно. Даже наггеварские корабли, устойчивые к межпространственным аномалиям и энергетическим лучам, не пройдут сквозь оболочку Тигра.

– А вещества достаточно? – засомневался Гилех. – К тому же излучение Квадры…

– Достаточно, ещё и останется, я всё рассчитал, – заверил Фиримин. – А свет Квадры подействует лишь через десятилетия. Поскольку туманность будет подпитывать оболочку Тигра изнутри.

– Это же только модель, – не соглашался Гилех.

– Хм, полевых испытаний я конечно не проводил…

– Однако выбора у нас нет, – подхватил Талех. – Выйдем за ворота, там и проверим. Зарядим хищницей протонную пушку и выстрелим в середину Пасти. И будем надеяться, что наггевары окажутся заперты в своей галактике…

– Всё равно это временный эффект, – напомнил Гилех.

– Увы, – подтвердил Фиримин.

– Сколько? – поинтересовался командор.

– По моим расчётам – лет двадцать пять, приблизительно. Мы успеем подготовиться?

– Придётся успеть.

– А почему вы думаете, что нападут на вас, а не на Зебру? – вмешался Гэбриэл.

– Наггевары уже засылали к нам разведчиков, – пояснил Талех. – И Рэпсиду пришлось таранить их хищника. Тогда мы ещё не знали…

– Кроме того, Млечный путь скоро пройдёт неподалёку от Тигра, – добавил Шердан-Гилех. – Стороной, но всё-таки слишком близко, по космическим меркам.

Дмерхи не спали, а затаились и внимательно слушали.

– Зато ваша галактика окажется в более выгодном положении, – заметил настоящий Гилех. – Если миссия завершится успехом. Мы подсчитали траекторию отталкивания и дальнейшее перемещение. Зебра спрячется аккурат за Снежной Спиралью, прикрывшись ею, будто щитом.

– Ничего себе! – вырвалось у Рокена.

– Хорошенькие дела, – изумился Гэбриэл.

– Будем ходить друг к другу в гости, – Борек выразительно подмигнул Камилле.

– Кто о чём, – проворчал Гэбриэл и погрозил пилоту кулаком.

На мостике и в лаборатории загомонили.

– Отставить… – начал Талех.

А гатрак только гаркнул, и все замолчали.

– Ничего, – вздохнул джамрану. – Я ещё отыграюсь. Совсем без меня…

– Поскорее выздоравливайте, капитан, – шепнул ему Миритин.

– Так что мы решили? – спросил Гилех.

– Давайте проголосуем, – предложил Ромерик и получил два наряда от Агрэгота. При этом гатрак подмигнул Талеху. И больше уже никто не нарывался…

– Об одном не подумали, – спохватилась Женя, как ксенопсихолог обязанный проявлять заботу о братьях по разуму. – Вместе с наггеварами в Тигре будут заперты тигримы, руннэ и другие. Тигр превратится в настоящую тюрьму народов. Заключенные даже не смогут убежать от тюремщиков. Это негуманно.

– Выход есть, – напомнил Фиримин. – Космический вихрь.

– Он пока не стабилен, – возразил Гилех

– Это вопрос времени, – ответил Фиримин.

– Наггевары тоже захотят воспользоваться аномалией, – заметил Ромерик.

– Да, но это не значит, что они попадут к нам. Скорей всего их выбросит непонятно где, – рассудил Фиримин. – Однако… С нашей стороны можно попытаться…

Учёный сел и тут же принялся рисовать что-то в своём планшете.

– Постараемся не допустить вторжения через аномалию, – заключил Талех. – Здесь у нас остаются союзники.

– Повстанцы? – уточнил Владислав.

– И не только. В любом случае, выиграем время для всех. Мы подготовимся и ударим с фронта, а они с тыла.

– Да уж, – пробормотал Гэбриэл. – Подготовиться стоит и нам. Если наггевары захватят Млечный путь, то и до Зебры в два счёта доберутся.

– Эту проблему мы решили, – констатировал Талех. – Теперь надо придумать, как следить за противником из своей галактики. Мы должны знать о каждом его шаге, а заодно вести подрывную работу, договариваясь с союзниками…

Так был окончательно реабилитирован и помилован Егор Хрусталёв. Пока инженер сидел на гауптвахте, куда его посадил Агрэгот, ему в голову пришла интересная мысль. А выйдя оттуда, он не замедлил претворить её в жизнь. На этот раз с одобрения капитана и учёных. Инженер-программист разработал модель риктонитового спутника дальнего радиуса, а техники собрали несколько экспериментальных образцов из остатков риктонита. Эти спутники беспрепятственно проходили сквозь оболочку Тигра и настраивались на волну шаровизоров.

– Когда вернёмся домой, – пояснил Хрусталёв, – установим на Последнем рубеже пару усилителей.

– Что ж, – подвёл итог Талех. – В качестве испытания попробуем завтра связаться кое с кем на Туэрессе через спутник. А пока… Готовьтесь к отлёту. Послезавтра отбываем в систему Квадры. Совещание окончено. Все свободны. Агрэгот!

– Да… кхм…

– Мостик пока твой.

Он сделал ударение на слове «пока».

– Есть, капитан!

Трансляторы отключили. Командор уговорил полусонную Женьку пойти в каюту, и спросил у Миритина:

– Когда мне позволят встать, наконец?

– Думаю, завтра, но под моим присмотром.

– Хорошо. Тогда полетишь со мной.

– Куда?

– Есть у меня одно незаконченное дело.

На следующий день у подножия погребального холма приземлился шаттл с эмблемой конгломерата Млечного Пути…

Талех приблизился к могиле Элье, усыпанной цветами, и положил сверху букет, перевитый джамранской траурной лентой.

– Прости, Элья. Ты заслуживала большего.

Рядом вздохнул Миритин.

– Сделанного не воротишь. Она не хотела, чтобы ты винил себя. Так сказал мальчик… Прими это, Талех.

– Не могу, – мрачно ответил командор. – Отныне мне нести это бремя до конца жизни. Я притащил их сюда на верную гибель и подвёл. То, чего можно было избежать…

– Значит, нельзя. Всё произошло не напрасно. Любые последствия важны для вселенной.

– Ты рассуждаешь как самрай-шак, а я мыслю, как джамрану. Этого не должно было случиться. Но что-то пошло не так… С тех пор, как нас занесло в эту сумасшедшую полосатую галактику.

Миритин задумчиво посмотрел на него

– Тогда, кто в тебе сейчас говорит, капитан? Твоя совесть? Или ярость джамма, не сумевшего удержать контроль над ситуацией?

Талех хмуро покосился на шакрена.

– Всё-то ты знаешь, доктор. А раз знаешь, нечего лезть мне в душу.

– Вижу тебя насквозь, – согласился Миритин. – На то и друзья…

– Прощай, Элья, – сказал Талех.

Командор поклонился памятнику и покинул мавзолей. Миритин тоже попрощался с Эльей, отсалютовав ей по-шакренски, и догнал капитана уже на лестнице.

– Прежде чем отбыть в Квадру, – напомнил ему Талех, – мы должны поговорить с этим наггеварским принцем – Эшессом.

 

Глава 77

Атмолат

На этот раз информацию не пришлось вытягивать клещами. Информатор сам всё рассказал. За что и был вознаграждён благосклонностью иситар-сита в виде бархатного мешочка полного рубинов и жемчугов.

– Уверен? – на всякий случай уточнил Эшесс.

– Да-да-да. Императорские убийцы исчезли вместе с важным пленником.

Новость не стала для заламина-наггира такой уж неожиданностью. В похищении Аверса с ключом он и сам поучаствовал. А императорские убийцы… Тут и без расследований всё ясно. Достаточно вспомнить Лжединесса Лео. Куда больше Эшесса насторожил тот факт, что иситар-ситу не доложили о происшествии. Так принц-заламин окончательно убедился в правоте Зерасса. Единорожденный прибрал к рукам даже псов императора. Вернее, бывших псов. Вряд ли они вернутся. И поделом…

Эшесс кое-что спланировал, отдал распоряжения информатору и явился к С-Вэшоту без приглашения, захватив по дороге подвернувшегося биб-пажа в качестве свиты. Как первому заламину императора Эшессу не требовалось испрашивать аудиенции. Он пришёл очень вовремя и застал единорожденного в раздумьях, вместе с Манрассом и Щитором. Судя по всему, они совещались.

Внезапность и стремительность – лучшая стратегия заламинов, поэтому начал Эшесс тоже без обиняков:

– Мне доложили о случившемся. Поистине, исчезновение императорских убийц самое загадочное событие за последнее время.

И пока С-Вэшот и Манрасс лихорадочно соображали, кто посмел, иситари-сит добавил:

– Не тревожьтесь. Отныне я сам займусь этим делом. А вы правильно поступили, наггер-зунди, – он поклонился С-Вэшоту, – что не стали беспокоить императора по таким пустякам. Наггер-апа и так в плохом состоянии, а ему надобно беспокоиться о наследнике.

Заведомая дезинформация. С-Рэшаш чувствовал себя вполне удовлетворительно, по заверениям лекарей, недавно осматривавших его. Насколько это возможно для нагга на сносях… Едва уловимая улыбка на миг искривила полные губы единорожденного, и Эшесс отметил, что попал в точку. Пусть уверятся в мнимом недуге императора.

– Искренне надеюсь, наггер-зунди, что в ближайший сэпт вы навестите С-Рэшаша. Ему так надобна ваша поддержка, особенно когда кругом враги.

– Непременно, – сдержанно отозвался С-Вэшот, выпятив губы.

– Я рад… И ещё о делах государственной важности. Думаю, вам стоит это знать. Мои заламины напали на след Зерасса. Не сегодня-завтра брошу его к вашим ногам, живым или мёртвым.

– Лучше мёртвым, – вмешался Манрасс.

– Согласен, – добавил С-Вэшот. – Живой он доставил столько хлопот.

– Как пожелаете, – иситар-сит поклонился. – Незыблемость империи, безопасность императора и наггеши – превыше всего. Но, смею утверждать, главная опасность скрывалась прямо у вас под носом, – он огляделся и перешёл на полушёпот. – Несколько сэптимов назад мы раскрыли заговор…

С-Вэшот и Манрасс заметно напряглись. Заламин-наггир мысленно усмехнулся.

– Коридоры дворца могли в любой момент обрушиться и стать вашей могилой… – он выпрямился. – Повстанцы ухитрились пробраться ко двору императора. К счастью, я придушил змею в самом зародыше, и зачинщики схвачены, вместе со своим лазутчиком – осведомителем Зерасса.

Манрасс и С-Вэшот переглянулись и вздохнули с облегчением.

– Соизволите убедиться?

– Пожалуй, – согласился С-Вэшот.

Эшесс кивнул пажу, тот выскочил за дверь и вскоре вернулся, ведя заламина-информатора. За ним топали два нассарима, волоча под руки коридорного – осведомителя Зерасса.

– В чём я провинился? – молил бедняга. – Помилуйте!

Увидел Эшесса и воодушевился.

– Господин-наггир, пощадите! Не губите!

Эшесс даже не глянул в его сторону.

– Он связан с экстремистами Зерасса. Выполнял задания повстанцев и причастен к покушению.

– Да? – не поверил Манрасс. – Он давно и преданно служит нам.

– Почему же тогда руннское отродье утаило от вас способности?

Заламин-наггир кивнул нассаримам и один из них повернул руку несчастного ладонью кверху.

– Видите знак? Проверьте его сами. Вы пригрели на груди змею, наггер-зунди. Советую немедленно допросить лазутчика.

– Щитор, – приказал С-Вэшот. – Немедленно отведи его к наггам в допросную и проследи.

– Слушаюсь, господин…

– Нет-нет! Ваша милость, прошу! – бедолага осведомитель цеплялся пальцами за косяки и мундиры стражников, бросал отчаянные взгляды на иситар-сита, но Эшесс так и не повернулся к нему. – Я был предан вам и…

– Уведите! – потребовал заламин-наггир.

Следующий час потёк в ожидании и напряжённом молчании. С-Вэшот нетерпеливо выстукивал жалом по ковру, уставившись в одну точку. Манрасс, потряхивая остриём, нервно расхаживал взад-вперёд. Только Эшесс невозмутимо сидел в кресле, предложенном ему родичами, и наблюдал за ними, как змей из логова за своими жертвами. Единорожденный обманчиво напоминал ему С-Рэшаша. Однако в С-Вэшоте не было ни капли величия и пышности императора. И наггер-зунди явно не заботился об украшении жала…

А паж зевал от скуки, пристроившись у ног иситар-сита…

Наконец, Щитор вернулся и раскланялся:

– Заламин-наггир, Ваша милость, наггер-зунди… Коридорный действительно связан с беглым принцем, повстанцами и напрямую причастен к побегу…

– Кхы-кхы, гхым! – С-Вэшот выразительно указал глазами на Эшесса.

Щитор спохватился и сменил тему:

– Осведомителя бросили в тюрьму для последующих допросов. Но прежде его лишат способностей, а после всего – казнят.

– Превосходно! – Эшесс резко поднялся с кресла. – Теперь империя в надёжных руках, вашими стараниями, наггер-зунди. Пока император занят вынашиванием наследника…

Иситар-сит многозначительно поклонился С-Вэшоту.

– А мне пора удалиться и навестить императора… Рассчитываю в скором времени дождаться вас во дворце.

Эшесс приподнял за шкирку зазевавшегося пажа и подтолкнул к двери. Заламина порой раздражали тугодумы-нассаримы. Он предпочёл бы взять с собой жалоносца, но не хотел подставлять Тониша под удар. Ибо возлагал на юного шадди большие надежды.

– Примите моё почтение, – на выходе заламин-наггир снова поклонился, вытолкнул пажа в проём, и, наподдав ему пинка, скрылся за дверью.

Трое заговорщиков повернулись друг к другу. С-Вэшот перво-наперво осведомился у Манрасса:

– Что думаешь, дитя?

– Я бы остерегался верить ему, но, кажется, он ничего не заподозрил. Воспользуемся его преданностью императору. Как иситар-сит он нам ещё пригодится.

– А ты, Щитор?

– Мои слова ничтожно мало значат, но именно заламин-наггир предупредил меня о немилости императора, несмотря на свой долг перед ним. Этого я не забыл. И половина моего потомства – мои будущие нассар-аке ждут своего часа.

– Помню, Щитор. Уже скоро. Я пробужу всех. Нам понадобится их преданность и сила.

Префектор склонил голову.

– Я уповаю только на милость, господин.

– Подождём, – в итоге решил С-Вэшот, помахивая жалом. – Пусть С-Рэшаш пока живёт. Заламин-наггир теперь у нас в руках, а скоро там окажется и наггеши.

«Жала бы вам поотрубать, – рассуждал Эшесс по пути во дворец, – и в глотки вставить. Или скормить Ледяному змею, твари двуличные».

Биб-паж упорно бежал следом, стараясь не отставать…

«Итак. Сперва к лекарю, а потом к императору».

Его собственное жало следовало вылечить побыстрее.

Через несколько дней иситар-ситу сняли повязки. Благодаря чудодейственной мази, опытности дворцового лекаря и заботам Рессаны, остриё полностью зажило. В покоях навели порядок. И однажды вечером после ужина с императором Эшесс вернулся туда и обнаружил, что с ним пытались связаться по шаровизору. Отследить источник сигнала не удалось, но вскоре поступило новое сообщение. Перед заламином предстал капитан пришельцев Талех.

– Вы не передумали насчёт своего ритуала?

Эшесс торжествующе улыбнулся.

– Я сам назначу время и место…

Шаттл, удачно замаскированный под имперского хищника облегчённого класса, мало-помалу снижался над обширным атмолом.

– Зачем мы сюда прилетели? – спросила Женя.

Капитан управлял шаттлом, а она сидела в кресле штурмана и разглядывала грандиозное сооружение в центре громадной летающей глыбы. Немыслимое по геометрическим формам и конструкции. Колонны торчали под острым углом, а лестницы как будто висели в воздухе…

– Я же обещал экскурсию, – ответил Талех. – А это легендарный Храм тигримов, уцелевший в мешанине планет.

– Ага…

До этого они почти час кружили над скоплением парящих в невесомости островов-поплавков – так Женька окрестила атмолы, и любовались городами и скалами… А строение, над которым они сейчас маневрировали, обступали сады и хвойные заросли, а по краям лепились глиняные домишки тигримов.

Шаттл окончательно снизился и приземлился на площадке перед каменными воротами тигримского Храма.

– Так вот почему мы так вырядились! – догадалась Евгения.

Талех настоял на том, чтобы одеться соответственно местным обычаям. Ей снова пришлось напялить корсаж, длинную юбку-разлетайку, вышитую жилетку и обруч с вуалью. Правда, вуаль она всё же сняла и оставила в шаттле.

– Но ты выглядишь не как заламин.

– А зачем? Поблизости нет наггеваров.

– Хм…

– Но и в форме незачем дефилировать.

– А…

Едва они выбрались из шаттла-хищника, как их окружили тигримские монахи в набедренных повязках и накидках, похожих на пончо. С бусами и браслетами на щиколотках, шеях и запястьях…

«Полуголые тигримы в побрякушках это нечто, – решила Женя. – Интересно, они всегда так ходят, или только когда тепло?»

Отрешённые лица монахов, стриженных под ёжик, излучали покой.

Пришельцев вели через сад, мимо увитых чем-то ползучим и колючим деревянных пергал. Под решётчатыми навесами, откуда свешивалось растение с острыми узорчатыми листьями, словно мордочки очковых кобр. Они шли по дорожке, выложенной гладкими плитками, и под каблуками скрипела пыль. По бокам покачивались цветы – колокольчики и колокольчики. Пыль собиралась на листьях и кружилась в желтоватом воздухе блестящими крупинками. Пахло цветами и пылью. В носу защекотало, и Женька чихнула.

– Давно без дождей, – объяснил один из монахов низким приятным голосом.

Евгения удивилась, что он вообще с ней заговорил.

Главный Храм, сложенный из треугольных и прямоугольных блоков, неравномерно промазанных по швам белой глиной, вблизи напоминал беспорядочное нагромождение камней. Коричневые шероховатые плиты и белая лоснящаяся глина…

Путешественников пригласили в узкий неровный проход, который Женя приняла за щель между блоками. Они очутились в прохладном зале с множеством пылающих свечей, налепленных по выступам стен. Из-за этого внутри оказалось довольно светло. Свет проникал также в узкие отверстия, расположенные симметрично через каждые три метра. В углублениях по периметру переливалась вода, а рядом блестели металлические чаши…

– Добро пожаловать на атмол Вечности!

Навстречу Жене и Талеху вышел заламин-наггир. Монахи слаженно поклонились и моментально исчезли, юркнув во все отверстия.

– Я так счастлив, что вы согласились прийти, Талех-заги, – с улыбкой сказал заламин, переводя взгляд с джамрану на землянку и обратно.

– Ему до заги ещё половина третьего этапа и целый четвёртый, – возразила Женька.

Если уж блюсти формальности…

– А вы сегодня даже без вуали, лали? – насмешливо заметил Эшесс.

Что-то он чересчур радовался…

– Зачем мне вуаль? – фыркнула Женька. – Я же теперь не адзифа. И зовите меня Ева, кстати.

– Хорошо, Ева, если будущий заги позволит.

– Ей моё разрешение ни к чему, – заявил Талех, которому надоели обмены любезностями. – Начнём! Что я должен делать?

– А что вы задумали? – насторожилась Евгения.

– Провести священный ритуал яда и крови по древнему наггеварскому обычаю, – ответил Эшесс, – чтобы стать асше – ближе, чем единокровные.

– В чём он состоит? – спросил командор.

– Идите сюда…

Они прошли за ним на середину зала, где на чёрном полу скрещивались геометрические узоры в виде красных и зелёных клиньев и ромбов. Женька только сейчас обратила внимание, глянув под ноги. Заламин-наггир поднял с пола две острые кривые сабли и протянул одну Талеху.

– Владеете клинком, заги?

– Более-менее, – скромно ответил капитан.

– Я видел тебя в деле и, полагаю, в искусстве боя мы равны… Так или иначе, но сперва поединок. Тот, кто одержит победу и ранит другого, жалит первым…

– Заламин-наггир, – задумчиво проговорил Талех. – Есть одна проблема. У меня нет жала. Генетически выращенный отросток – всего лишь имитация. Мой организм не выделяет яда.

Эшесс нахмурился.

– Это осложнит ритуал. Но мы вправе изменить правила. Однако между равными должен произойти равноценный асша-ат, иначе ты станешь моим рабом…

Иситар-сит поразмыслил маленько.

– Предложи что-нибудь взамен, хотя бы условно.

Талех наморщил лоб.

– Генетический обмен, разве что.

– То есть?

– Обмен генами. В принципе, это исключено. Джамрану одного пола не обмениваются генами.

– Табу?

– Генофизика. Генокоды в этом случае отталкиваются как одноименно заряженные частицы.

– Но мы не совсем одного пола.

– Самец – он и в Африке самец, – вырвалось у Женьки, по ходу вникающей в разговор. – Особенно в Африке.

– Африка? – переспросил заламин. – Где это?

Евгения смутилась, а Талех странно посмотрел на неё и рассудил:

– В некоторых ситуациях, учитывая, что я не обычный джамрану, допускается ставить генетическую метку.

– Как?

– Увидишь. Это почти как ужалить. Особенно, если активировать гатракские гены.

«Ой, что-то будет!» – испугалась Женька.

– Согласен, – кивнул Эшесс, перекидывая клинок из левой руки в правую. – Если готов, начнём.

– Никаких поблажек, – ответил Талех, для пробы со свистом рассекая саблей воздух, и становясь на изготовку.

Женя попятилась.

– Лали, посидите пока в сторонке, – предложил заламин. – Вон там – на подушках.

И, пятясь, Женька вскоре о них споткнулась. Шлёпнулась сверху и вытянулась, напряжённая, как тетива лука.

Наггевар и джамрану скрестили клинки, немного покружили, переступая мелкими шажками. И разорвали круг, отпрянув друга от друга, и снова ринулись в атаку. Сталь звенела, проворно сплетаясь и расплетаясь. Вскоре стало казаться, что серьёзно бьётся лишь Талех, а Эшесс сражается шутя, играючи. Его движение слишком походили на танец. Хотя, перемещаясь по залу, оба двигались быстро, свободно и грациозно…

Женя вдруг заметила, что они практически одного роста, но заламин выглядел крупнее джамрану.

Они ненадолго прервались, скинули кафтаны и рубашки, обнажившись до пояса, и продолжили поединок. Так они ещё сильнее притягивали взор. Мускулистый, с рисунком на коже заламин, смотрелся экзотичнее и колоритнее худощавого, жилистого и бледнокожего джамрану. Однако в бою каждый из них выглядел по-своему привлекательно… И Женя невольно залюбовалась Талехом. В пламени свечей тело командора мерцало тем самым лёгким сиреневым оттенком, что однажды так очаровал её. А чёрный как смоль завиток, выбившийся из причёски, красиво взметнулся, когда Талех сделал очередной выпад…

Да где ещё такое увидишь?! Джамрану в схватке против заламина и вовсе не затем, чтобы убить.

Эшессу надоело играть. В этом поединке у него были явные преимущества. Это вскоре понял и джамрану. Но Талех не сдавался, и заламин победил его в честном бою, выбив из рук оружие, опрокинув на спину и приставив клинок к горлу… И не дав асше опомниться, полоснул кончиком сабли по раскрытой левой ладони…

Вскрикнула Женька, а Талех не проронил ни звука. Заламин-наггир с улыбкой смотрел, как рубиновая кровь джамрану стекает на пол.

– Багровая, – констатировал он, так глянув на Еву, что она резко вспотела.

Цвета крови Женька изучила досконально, несмотря на свою гемофобию. Кровь джамрану отличалась от человеческой. Бордовая, а не алая. Цвета рубина. Кровь у гатраков, словно лакрица. У шакренов, как горький шоколад. Зато у заламинов кровь была…

Эшесс протянул руку и помог Талеху подняться. Видимо, командор оправился от ран не настолько, чтобы участвовать в спаррингах. Однако пресловутая гордость джамрану мешала ему распространяться об этом или искать снисхождения. Он машинально сжал окровавленную руку в кулак, а заламин подал Талеху клинок рукоятью вперёд и тоже подставил ладонь. Командор принял саблю, отступил на шаг и полоснул Эшесса по руке. После этого бывшие противники соединили ладони, сплели пальцы и опустились на колени. Рубиновая кровь смешалась с изумрудно-зелёной, закапала на пол невозможным цветовым сочетанием, растекаясь по выемкам в полу и ложбинкам узора…

– Отныне и навеки, асше, – проговорил Эшесс. – Атмолат!

И внезапно ужалил Талеха в плечо. Джамрану поморщился.

– Это должно быть больно, – улыбнулся заламин-наггир, медленно впрыскивая яд, – чтобы прочувствовать.

Женя стиснула край платья, но ответная улыбка командора заставила её успокоиться. Она и так сидела как на иголках, теперь на голом полу, поскольку от ёрзанья подушки разлетелись в разные стороны.

Эшесс извлёк остриё.

– Твоя очередь.

Талех выпустил хлыст, сантиметров на тридцать, и стеганул заламина по плечу. Полоса от хлыста сразу окрасилась зелёной кровью. Женя вздрогнула.

– Отныне и навеки, асше, – повторил Талех. – Атмолат.

Рубец вспыхнул и запенился, словно ожёг от кислоты. Эшесс не сдержался и зашипел сквозь стиснутые губы. Но боль вскоре утихла, и рана запеклась тёмно-зелёной коркой.

– Генетическая метка, – объяснил Талех. – Останется шрам. Я перенаправил заряды клеток и вместо того, чтобы оттолкнуться, они вступили в реакцию, – губы джамрану тронула коварная улыбка. – Это больно.

А Женьке как всегда оставалось только хлопать глазами.

– Боль – пустяки, – ответил заламин-наггир. – Теперь мы – асше.

Они расцепили руки и сложили клинки. Эшесс зачерпнул воды серебряной чашей для омовения и бросил туда щепотку какого-то порошка.

– Этот целебные травы, – пояснил он.

Новоиспечённые асше погрузили туда ладони. Промыли и облили этой водой друг друга.

– Что теперь? – спросил Талех, как-то слишком уверенно и спокойно.

Тут у Жени зародилось подозрение, что он заблаговременно изучил этот ритуал, выудив сведения из наггеварских источников, и попросту изображал неведенье. Вполне в стиле джамрану. Но Эшесс-то не в курсе.

– Первый шаг, как доказательство нашего родства, безграничной преданности и доверия – поделиться сокровенной тайной друг с другом. В нашем случае, сойдёт и ценная информация.

– Информация у меня наготове, – кивнул Талех. – В шаттле лежит планшет, где находятся записи о прошлом наггеваров. Это важное открытие, сделанное нашими учёными.

– Надеюсь, моя тайна равноценна твоей, – ответил заламин. – Можешь делать с ней всё, что захочешь.

– Тогда пошли.

Талех подобрал и надел рубашку. Эшесс улыбнулся и покачал головой.

– Ритуал пока не закончен.

– Разве? – нахмурился джамрану, а заламин выразительно посмотрел на Женю.

Она уже встала с пола, сгребла подушки, но всё ещё не отваживалась подойти. А теперь и этот взгляд.

– В чём дело? – поинтересовался Талех.

– Твоя лали всё видела, а значит, тоже принимала участие в ритуале.

– Постой! – возразил командор. – Ты ведь сам посоветовал взять её с собой, чтобы наша связь распространилась на всех, кто мне дорог.

– Конечно, – подтвердил заламин. – И не буду лгать своему асше. Я жизнь отдам за тебя, за неё и за твоих потомков… Но, она наблюдала таинство не просто так. Асше-лали – завершит ритуала, когда я скреплю его, благословив ваше потомство по праву иситар-сита.

– У нас ещё нет потомства, – заметил Талех.

– Значит, будет, – заявил Эшесс.

Женя ушам не верила. Даже подошла ближе.

Талех попался?! Или, нет, не так. Попались оба! Вот так заламин-наггир…

– Талех-заги, Ева-лали, – серьёзно произнёс Эшесс. – У вас больше нет причин не доверять мне. Я неразрывно связан с вами узами, и не причиню вреда, но ритуал положено завершить. Иначе, он не распространится на потомков.

– А если не будет никаких потомков? – воспротивилась Женя, избегая при этом смотреть на Талеха. – Мы разных видов.

Заламин улыбнулся.

– Обязательно будут, с моего благословения.

– Меня нельзя жалить, – запротестовала Евгения, помня о геномометре.

– Я и не собираюсь.

Женьку эта дилемма здорово напрягала, бесила, смущала и провоцировала. Она всё-таки решилась взглянуть на Талеха. Он перехватил её взгляд, будто бы только того и ждал. Затем обратился к заламину:

– Пусть ритуал остаётся незавершённым, но я не стану её ни к чему принуждать.

– Зря, – вздохнул Эшесс. – Это не страшно и совсем не больно. Довольно необычно и немного щекотно.

Конечно же, он сказал это для неё. И эти слова решили всё. Боли Женька боялась даже больше, чем стыда, позора и щекотки. То есть, позора она вообще не боялась, ведь её репутацию уже ничем не испортишь. Да и наплевать на репутацию, когда так мучило любопытство, напрочь нейтрализуя всякий стыд и страх перед щекоткой…

– Согласна, – заявила она. – Если это действительно не больно и не вредно.

Джамрану вскинул брови, а заламин улыбнулся.

– Я клянусь.

– Ты уверена, что хочешь этого? – уточнил Талех. – Не стоит…

– Абсолютно, – перебила его Женя. – Это же не обмен.

– Как знаешь.

«Это же ради общей пользы», – убедила она себя, а вслух спросила:

– Что дальше, заламин-наггир?

– Эшесс, – поправил он. – Идёмте, лали… Асше Талех, подожди здесь. Тебе нельзя присутствовать, иначе таинство нарушится. Потом всё узнаешь.

– Хорошо, – невозмутимо ответил джамрану.

А Женя вдруг испугалось. Но идти на попятный и не думала, из вредности, а отнюдь не из чувства долга.

Заламин-наггир вывел её в сад. А точнее, в безлюдный крошечный дворик, со всех сторон укрытый вьющимися зарослями. Под плетёным навесом стояла скамейка.

– Тебе лучше присесть, лали.

Она села, вернее, растерянно плюхнулась на скамейку. Он встал напротив, так, что, слегка запрокинув голову, она могла созерцать его торс, покрытый зеленоватым узором. Мягко фосфоресцирующий капиллярный рисунок казался причудливой татуировкой, змеящейся по рельефу мышц. Невольно захотелось коснуться…

– А теперь что? – спросила она, невероятно смущаясь, но с напускной бравадой в голосе. – Что я должна делать?

– Ты ничего не должна делать, лали, – улыбнулся Эшесс, опускаясь перед ней на колени. – Предоставь это мне.

Женя запаниковала.

– Не бойся, лали, – успокаивающе произнёс заламин, – и не дрожи. Яд заламина полезен и стимулирует зачатие. А ваших детей я стану защищать как собственных, всегда и везде.

– Я не боюсь, – ответила она и внезапно поняла, что это правда.

– Теперь смотри мне в глаза, только в глаза, и не отводи взгляда, что бы ни случилось, – велел он, кладя руки на скамейку по бокам от неё и направляя трепещущее жало. – Просто доверься…

На Рэпсид они возвращались в молчании. Талех отдал Эшессу планшет с записями о многоликих и генезисе наггеваров. В ответ заламин раскрыл секрет блокирования психокинетической энергии руннэ через укус. Затем асше договорились встретиться уже на корабле Талеха, перед отлётом Рэпсида из галактики Тигра…

– Ты в порядке? – забеспокоился Талех, первым нарушив молчание.

Женя кивнула, проглотив несуществующий комок в горле. На самом деле, ей хотелось плакать. Этот заламин… Словно змея, Эшесс-асше заполз к ней в душу и разум, свернулся клубком на сердце, оставив неизгладимый, ядовитый и волнующий след… Она всхлипнула…

– Болит? – встревожился командор.

– Не там… Там ничего, пощипит и перестанет.

Женька утёрла глаза рукавом.

– Так, – Талех нахмурился. – Отставить, ксенопсихолог! Вспомните, какова цель нашей экспедиции.

– Спасти галактики?

– Это – мимоходом. А в первую очередь – изучать другие цивилизации, иные формы жизни. Вот. Считайте, что изучили и… Ева, – мягко добавил он. – Ты могла бы и отказаться. Никто бы не умер.

– Нет, – всхлипнула она, и слёзы дождём закапали на консоль. – Если бы я отказалась, то умерла бы от любопытства и… Ещё не знаю от чего!

Он вздохнул, установил автопилот, ласково притянул её к себе и погладил по волосам.

– Знаешь, я так рад, что ты не умрёшь от любопытства. Это раз. И, два! Уверен, твоя интуиция верно подсказала тебе, что надо делать. Увидишь, всё к лучшему, всё неспроста. Я доверяю тебе.

Как странно было слышать это от джамрану…

Командор нежно поцеловал Женьку в висок. Слёзы мигом высохли, зато консоль пришлось вытирать.

– Талех, – просияла она. – Я так тебя люблю!

– Разумеется, желанная… Вот только, сразу как прибудем на корабль ты немедленно отправишься в медотсек. Пусть Миритин определит тебя в карантин и обследует. И запомни, никаких опекунов и близко – сутки, как минимум. Поняла?

– Ага, – радостно закивала она.

– И, пожалуй, я сам тебя провожу.

Он так и сделал. Отвёл её за ручку к Миритину окольными палубами.

– Как всё прошло? – поинтересовался шакрен, цепляя на Еву датчики, когда они уже сидели в карантинном боксе.

– Нормально, – ответил Талех, наблюдая, как доктор заряжает инъектор.

– И что нам это даёт? Раз уж ты рискнул…

– Преданность первого заламина империи. Теперь мы все трое асше.

– Трое? – Миритин уколол Женьку в плечо, и она дёрнулась, от воспоминаний.

– Поэтому ты осмотришь её. А узы яда и крови для наггеваров священны. Эшесс обеспечит надёжное прикрытие, не подведёт и не обманет.

– Так ли? – засомневался доктор.

– Именно так, – ответил капитан. – Для заламинов отступничество смерти подобно. В общем, подержи Еву в карантине сутки. Придумай что-нибудь… Убедись, что с ней всё в порядке, и гены этого красавчика-наггира не определяются геномометром и… – он немного поколебался и туманно добавил:

– И ничьи другие тоже, в особенности мои.

Миритин понимающе взглянул на него и кивнул:

– Есть, капитан.

Прежде чем явиться на мостик, Талех направился к себе в каюту – переодеться, и обнаружил поблизости Доминика. Мальчишка подпирал стенку рядом с дверью.

При виде Талеха он вытянулся по стойке смирно.

– Капитан! Разрешите доложить!

– Что случилось, юнга?

– Надо поговорить.

– Слушаю.

– Я… – мальчик замялся и выпалил единым духом. – Я не лечу с вами, капитан. Я принял решение и остаюсь в галактике Тигра.

 

Глава 78

Последняя битва

Настал день, когда Агрэгот передал управление Рэпсидом капитану Талеху. Главный ДНК-контроллер проверил все системы корабля по второму кругу и запустил основные функции ДНК-компьютера. Заново отрегулировал временной синхронизатор. А ДНК-двигатель и жизнеобеспечение вновь заработали на полную мощность, и прежний порядок был восстановлен. Власть перешла к джамрану, и гатрак смиренно занял прежнюю должность.

Кое-кто вздохнул с облегчением. Опекуны наконец вылезли из своих кают. Ну, а кто-то… Теперь сидел под домашним арестом. Или каютным.

Талех приказал запереть Доминика и не выпускать, да ещё и охрану приставил в лице Боббэрота. Напрасно мальчишка требовал свободы по коммуникатору. Когда терпению капитана пришёл конец, коммуникатор Доминика заблокировали. Тогда мальчик опробовал на системах управления свои энергетические способности, но безрезультатно. Оказалось, что на «звёздных драконов» с ДНК-контролером психокинетические штучки не действуют. Замки на двери не поддались. Всё что он сумел, это вывести из строя персональный компьютер, о чём вскорости сильно пожалел. К нему и так никто не заходил, по приказу капитана, поскольку руннэ мог воздействовать на посетителя через зрительный контакт. Тогда Доминик объявил голодовку, а чтобы это доказать, сломал пищеблок в каюте.

Капитану обо всём доложили, но он лишь пожал плечами и ответил:

– Ничего, пусть немного поголодает, даже полезно.

– Давай я с ним поговорю, – предложил Гэбриэл. – На меня ему не повлиять.

– Я за него отвечаю, – отказался Талех. – Найду подход. А пока посидит взаперти. Отойдём подальше от Тигра – выпущу. Сейчас мне не до его капризов…

На момент этого разговора покинуть галактику планировалось через сутки. Учёные рассчитали координаты места, где надлежало установить третий буй, с поправкой на сближение галактик. Штурман заблаговременно проложил курс к точке расхождения согласно навигационным картам. Остальные приготовления тоже были закончены. Протонную пушку загодя зарядили контейнерами с туманностью. Подготовили риктонитовые спутники, которые предполагалось запустить сразу после установления блокады, чтобы они надёжно укрылись в толстой шкуре Тигра, и наггеварские поисковики их не засекли. Рэпсид приготовился к отбытию. А, лёгкий на подъём, Зверь всегда был готов.

Накануне отправления Рэпсид со Зверем прибыли на Атмолат и затаились в пылевом облаке. Именно здесь им назначил встречу иситар-сит.

Эшесс прилетел на фланоцикле, одетый в форму простого звёздного инспектора. Жало он спрятал, так как шёл сюда не для того, чтобы завоёвывать, привлекать, или порабощать. Поднявшись на борт, заламин скинул защитный костюм, маску, и его проводили в кабинет на мостике. Туда же капитан вызвал Женю, Гилеха и Хрусталёва с его детищем.

– Как вы себя чувствуете, лали-асше? – перво-наперво осведомился заламин-наггир, как будто это было важнее всего.

– Э-э… Чудесно! – искренне ответила Женя, учитывая чудесатость происходящего.

– Превосходно, – улыбнулся Эшесс.

Гилех с дмерхами прямо-таки уши развесили, но больше им нечего интересного на эту тему не рассказали. Капитан с иситар-ситом сразу перешли к делу.

– Талех-асше, приступим?

Прежде всего, обсудили работу и размещение спутников, а затем плавно перешли к тайне Ледяного змея.

– Теперь ты понимаешь, асше, – серьёзно заметил Талех, – почему нельзя допустить, чтобы С-Вэшот захватил систему Хвоста.

– Я об этом позабочусь, – пообещал Эшесс.

– Ты просмотрел записи о многоликих? – спросил капитан.

– Подробно изучил и проверил. В наших архивах таких сведений не значится. Всё тщательно сокрыто, но теперь я понимаю смысл некоторых табу.

Эшесс не стал разглагольствовать о своих подозрениях насчёт того, во что грозит вылиться их связь с Шэгши. Он считал, что это его личное дело. К тому же, за столько веков яд заламина мог потерять свойство влиять на потомство наггов в пользу многоликих.

«Время покажет, – рассудил он. – Не стоит заранее трубить во все трубы».

В конце встречи Талех вручил Эшессу индивидуальный коммуникатор, изготовленный в виде браслета. Из укреплённой титаном платины с золотой отделкой, инкрустированной изумрудами. Под стать величию принца-заламина. Раз уж наггевары такие любители изысканных драгоценностей и ювелирных изделий.

– На тот случай, если не получится связаться с нами по спутниковому каналу через шаровизор.

– Кто ещё знает о спутниках?

– Больше никто.

– Пожалуй, Зерассу стоит сказать, как руководителю сопротивления и ещё кое-кому из доверенных рабов. Я сам решу, кому можно доверять.

– Как сочтёшь нужным.

И Талех выдал ему пару простых коммуникаторов.

– А теперь, – заламин с улыбкой повернулся к Жене. – У меня для тебя подарок, лали.

– Подарок? – удивилась Евгения.

– Протяни руку.

Эшесс приподнял рукав и снял с предплечья серебряный браслет в виде змейки с измарилловым узором.

– Коль вы предпочитаете браслеты…

– Это…

– Ничего не говорите. Так положено, асше.

– Браслет не простой, – загадочно пояснил заламин, подгоняя по размеру и защёлкивая украшение на её запястье, – а с секретом.

Змейка изогнула голову и высунула раздвоенный язык, сверкая глазками-жемчужинами. Эшесс подержал немного Женькину руку, гладя ей прямо в глаза, и отпустил.

– Спасибо… – пролепетала она, рассматривая браслет и лихорадочно соображая, что бы такое подарить в ответ, но принц-заламин переключился на Талеха, словно говоря, что тема подарков исчерпана.

– Если можно, асше, я бы хотел попрощаться с Домиником.

– Разумеется, это не запрещено, – ответил Талех, – но мальчишка под арестом в своей каюте.

– Почему так? Что он натворил?

– Чтобы не сбежал.

– А намеревался? – Эшесс вскинул брови.

– Пока нет, но я принял меры предосторожности.

– Идёмте к нему, – распорядился заламин-наггир. – Где его каюта?

– На пассажирской палубе.

Капитан отправил Хрусталёва со спутником в инженерный, а Гилеха с дмерхами в лабораторию, а сам повёл асше к Доминику.

– Ева, ты с нами?

Ещё бы она не пошла!

Явление заламина-наггира не прошло незамеченным. Уже за дверью капитанского кабинета толкались несколько любопытных с мостика. На палубах царило оживление. Всем срочно понадобилось куда-нибудь идти по неотложным делам… Эшесс, ни на кого не обращая внимания, царственно вышагивал рядом с асше… И надо же такому случиться! На пассажирской палубе в этот момент вальяжно прогуливалась Морголина… При виде красавца наггевара она так оторопела, что даже козни мигом выветрились из головы.

«А Морри неплохо смотрится с разинутым ртом, – насмешливо подумала Женька. – Так трогательно».

Рот опекунши поспешно захлопнулся. Зато генетически удлинённые ресницы истово запорхали над цветком улыбки… И это джамранка узрела Эшесса всего лишь в форме инспектора. И острия заламин не показывал. Женя теперь понимала, как много значит для наггаваров язык тела – страшная сила. А что если бы он явился сюда в пышном великолепии принца-наггира? Жутко представить…

Но заламин упорно не замечал Морриных сигналов. И Евгению ужалил чёрт, на этот раз – наггеварский.

– Асше? – громко спросила она, прикоснувшись к руке заламина и демонстрируя всем браслет. – А что такого необычного в вашем подарке?

Эшесс улыбнулся.

– В этом браслете сокрыта тайная власть, лали, – прошептал он, наклоняясь к Женькиному уху, пока Морголина так и ела их обоих глазами. – Не пробуй разгадать секрет, ради твоего же блага. Он сам раскроется в нужный момент…

Они так и прошли мимо очарованной Морри. И опекунша проводила заламина жадным взором до каюты Доминика с Бобом под дверью.

«Эх, геномометра мне сегодня не избежать, – опомнилась Женя и задумала вечером укрыться на мостике.

Увидев заламина, гатраноид зарычал, но перехватив взгляд капитана, уступил дорогу. Талех, дотронувшись до кольца, разблокировал дверь, переборки отъехали, и они вошли.

Мальчишка сидел у иллюминатора, сердито подперев кулаком щёку. Погружённый в тяжкие раздумья, он сперва вошедших не заметил, а потом повернул голову и, узрев Эшесса, радостно бросился к нему. Но подметив нахмуренные брови Талеха, решил соблюсти субординацию и приличия, вспомнив, что служит на этом корабле. Вытянулся и отчеканил:

– Капитан! Старший офицер! Заламин-наггир…

– Вольно, юнга.

Подросток тут же воспользовался разрешением, подскочил к заламину и вцепился ему в рукав.

– Эшесс! Забери меня отсюда! Меня держат насильно! Никуда не выпускают… Я должен остаться! Эли хотела, чтобы я остался…

– Насколько мне известно, последняя воля Эльи касалась твоей безопасности, – холодно возразил Талех. – А я обещал ей позаботиться о тебе.

– Нет-нет! Она раньше так хотела, – заартачился парнишка. – А теперь нет! Все обещания ничто! Из-за предсказания… Ну почему меня никто не слушает?!

– Предсказания до добра не доводят, – напомнил ему капитан.

– Это другое… Я не знаю, как объяснить. И… Я не смогу жить вдали от всего, что мне дорого. А это всё – здесь, в галактике Тигра!

– Уверен, на Млечном Пути не хуже. Ты освоишься…

– Постойте, – вмешался заламин-наггир. – Почему ты думаешь, что должен остаться, Доминик?

– Иначе не представляю, – буркнул мальчишка и гордо добавил:

– Уйду я или останусь – от этого многое зависит. Так увидела Эли в последнюю минуту. Так вижу я. Это не ясновидение. Просто я так чувствую.

– Тогда собирайся, – кивнул Эшесс. – Пойдёшь со мной.

От такой беспардонности опешил даже джамрану.

– Э… Хочу заметить, асше, что это мой корабль и мои…

– Не беспокойся, – остановил его принц-заламин. – Я обязуюсь хорошенько присматривать за Домиником. Со мной он не пропадёт. Я не допущу, чтобы с ним что-то стряслось. Клянусь на клинке асша-ата. В противном случае, убью себя этим клинком.

– Э, нет! – запротестовала Женька, удивив этим обоих асше, и примирительно добавила. – Зачем же такие крайности? Никто никого не убьёт.

– Конечно, – невозмутимо ответил Талех. – Потому что мальчишка останется с нами. Это моя ответственность.

– Я снимаю с тебя эту ответственность, асше…

– Нет уж! Я приложу все усилия, чтобы обеспечить мальчику достойное будущее.

«По-джамрански», – мысленно отметила Женя.

– Сдалось мне ваше будущее! – Доминик шмыгнул носом. – Я хочу моё.

Вот тогда она поняла, что должна вмешаться по существу, как ксенопсихолог.

– Какой ему прок оттого, что с нами он будет несчастен? – Женя забросила эту удочку, выразительно глядя на Талеха. – Вспомни, командор, что чувствовала я, когда у меня отобрали всю мою прошлую жизнь.

Едва ли Эшесс понимал, о чём она говорит, но явно заинтересовался.

– Или тебе напомнить?

– А разве ты несчастна? – искренне удивился джамрану.

– Теперь нет, но лишь потому, что ты со мной… А кто есть у него?

– Я, – ответил заламин-наггир, подкрепляя её аргументы.

– А если бы… – продолжала Женя.

– Ладно, – поспешно согласился командор и кивнул мальчику. – Собирай пожитки. Быстро! И чтоб без глупостей.

Мальчишка заулыбался, отцепился от рукава Эшесса и принялся запихивать в рюкзак то немногое, что у него было. В том числе и вещи Эльи…

– Коммуникатор оставь себе, – проворчал капитан. – Чтобы я мог, когда никогда, с тобой связаться.

– Он не…

– Уже разблокировал.

– Я готов! – Доминик закинул на плечо рюкзак и с сияющим лицом повернулся к Эшессу. – Пошли?

– Я же на фланоцикле, – вспомнил заламин. – У меня нет второго костюма.

– Вас подбросят на шаттле, куда скажете, – сухо заметил командор.

– До атмола Скуки. Там у меня пришвартован корабль.

– Куда ты потом, асше?

– Вернусь в столицу. Но прежде, – Эшесс посмотрел на Доминика, – заброшу его к Зерассу, пока что.

– Ох, напрасно я это позволил, – услышала Женя бормотание капитана, когда они выходили из каюты…

За дверью дежурила Морголина. Она так и не ушла к себе, не убоявшись и Боба. А чуть завидев принца-заламина, приняла непринуждённую позу и сделала отстранённый вид.

«Ну, как угодно», – каверзно подумала Женька и переместилась поближе к Эшессу.

– Асше, – зашептала она. – А куда вы дели ритуальные клинки?

Он наклонился к ней и тоже прошептал, заговорщицки улыбаясь:

– Замуровал в стену Храма, следуя обычаям.

Наконец-то! Наконец-то, нашёлся экземпляр, способный обдурить самого джамрану.

Радость от этого открытия так явственно отобразилась у неё на лице, что Морри поджала губы и чувственно продефилировала в свою каюту, мимо изумлённого заламина. Тот абсолютно не понимал смысла её затейливых ухищрений и ужимок.

«Вот теперь точно побежала за геномометром», – озадачилась Евгения.

На мостик следовало линять срочно. Но она просто не могла не проводить Эшесса и Доминика. Когда они прощались в транспортном, на миг сжалось сердце.

– Атмолат! Асше, помните, – сказал заламин-наггир. – И берегите себя.

– Ты тоже…

И больше ничего, ни слова, лишь улыбки на прощанье. Как будто расставались они только до завтра…

Едва шаттл покинул ангар, Талех направился к лифту.

– Я с тобой! – спохватилась Женя.

– На мостик?

– Ага! Вдруг вспомнила, что у меня срочные дела на мостике.

– Надо же, – он приподнял брови. – На мостике? Тогда поторопись.

Однако Женькины мечты рассыпались в прах. На выходе из лифта её, нетерпеливо постукивая каблучком, поджидала Морголина, с геномометром.

– Ещё не вечер! – бурно запротестовала Женька.

– Время суток здесь не обсуждается, – злорадно ответила опекунша, ликующе поглядывая на Талеха. – Мы на корабле.

Но Женьке и в этот раз повезло – Морри так и ушла неудовлетворённой.

– Как ты считаешь, Талех? – спросила Ева, когда Морголина отошла подальше. – Мне кажется, или по Морри грустит адзифират?

– Думаю, по тебе плачет внеплановое ночное дежурство, – рассмеялся он. – На пару со мной.

На следующий день звездолёты состыковались, замаскировались и подошли к воротам.

– Экстренная расстыковка! – приказал капитан. – Снять маскировку!

Офицеры с инженерами недоумённо переглянулись, но выполнили приказ, а Гэбриэла уже предупредили.

– Нас заметили, капитан!

– Отлично! Полный вперёд! Первая импульсная!

– Вот так эскорт! – воскликнул Борек, поглядывая на мониторы.

Сейчас, он сидел в кресле пилота, поскольку нужно было не маневрировать, а удирать.

– Оторвались!

Разверзнутая Пасть Тигра и корабли наггеваров остались далеко позади.

– Пли! – скомандовал капитан.

Сплошная пелена туманности заполонила весь задний обзор. Выпущенные залпом контейнеры взорвались, выстреливая маслянистыми пятнами и хищно устремились прямиком к пространству ворот, на лету сливаясь и заделывая брешь в Шкуре Тигра. Наггеварские ящерицы, не успевшие отойти, угодили в ловушку и завязли, точно мушки в смоле… Радужная плёнка, стремительно разрастаясь, затянула Пасть мерцающим полотном. Заткалась оранжевым узором и полностью скрылась под оболочкой Тигра, образовав новую границу. И всё это в полнейшей тишине…

– Дали Тигру в морду! – первым возрадовался Борек. – Заткнули ему пасть!

– А мне его жалко, – тихонько вздохнула Женька.

– Запускайте спутники. И проследите, чтобы они внедрились в оболочку.

На этом эпопея побега не завершилась. Спрут-зонд поджидал их за скоплением обломков не до взорванного корабельного мусора. Он неотвратимо преследовал звездолёты, резво сокращая расстояние через каждый навигационный перегон. Спрут двигался, проворно шевеля щупальцами, сжимаясь и пружиня, и разрастался по мере приближения. До немыслимых размеров… Таких, что мог запросто проглотить оба корабля, астероид в придачу и не поморщиться…

Талех разгадал его стратегию и связался с Гэбриэлом.

– Камилла с медальоном у вас на борту, – ответствовал тот. – Летите вперёд, устанавливайте буй, а мы его задержим.

– Задержать мало, – возразил Лео, заходя в рубку Зверя. – Надо остановить.

– Попробуем перекрёстным лучом, – подхватил Талех.

– Не получится, – Шердан-Гилех указал на экран. – Видите? Вокруг него светящийся ореол. В нём он, как в броне. Лучи против него бесполезны. Это самообучающийся зонд и принял меры. Времени у него было предостаточно.

– Значит, и торпеды не помогут, – задумчиво произнёс капитан. – Что ж…

– Мы готовы, – кивнул Лео-Дин-А-Саро.

– А мы поддержим вас.

– Нет, Талех Киэрен А-Джаммар, – улыбнулся воин. – Не вмешивайтесь. Это наша битва.

Около сотни биотрансформеров вылетели из шлюзов Зверя и устремились навстречу давнишнему врагу. Спрут замер, сканируя противника. Одновременно разыскал в ячейках собственной памяти информацию о прошлом столкновении и приготовился к зондированию. При этом зонд растопырил щупальца, оставаясь неподвижным, лишь громадные присоски колыхались на концах… Ряды блестящих игл выстроились перед врагом, готовые в любой момент вонзиться в разбухший корпус. Асаро ждали команды. И когда Рэпсид со Зверем отдалились от них, Лео-Дин запел…

Воины подхватили мелодию. От сверхзвуковых колебаний, рождающих сингулярную волну, все, кто находился на кораблях, покрылись гусиной кожей, даже волоски у землян встали дыбом. Тело зонда скукожилось и раздалось вновь, как огромный кузнечный мех, и завибрировало быстрее и мощнее. Спрут заметался, сотрясаясь всем корпусом, и прицельно хлеща щупальцами по кораблям асаро. Биотрансформеры маневрировали, увёртывались и уходили от ударов, словно дразня его; не подпуская близко и не прекращая пение…

Планет поблизости не было. Лео-Дин рискнул и послал мысленную команду воинам, чтобы готовились и постепенно окружали…

Сияние охватило спрута. Тело неимоверно раздулось и пульсировало. И тогда вонзилась первая игла биотрансформера, резко выдернулась и увернулась от прыткого щупальца… Вторая игла, третья, четвёртая… Полсотни игл! Враг завертелся на месте и серо-белый туман заструился из рваных отверстий. Спруту всё же удалось зацепить несколько биотрансформеров, они потеряли управление и завертелись штопором…

Спрут зарастил раны, вновь растопырил щупальца и раскрыл тёмное нутро, обрамлённое острыми зубьями капкана. Вобрал в себя пространство, закручивая чернильную воронку. Потерявших управление асаро чуть не затянуло туда. Им на помощь ринулись товарищи, подхватив, удержав отростками, и не давая пропасть.

Лео понял – ничего другого не остаётся и трансформировался, не прекращая петь ни на секунду. Асаро держали строй и выводили мелодию, вторя своему командиру. Последние стропы биотрансформера втянулись. Воин беззащитно завис перед спрутом, заглянул в чернеющее нутро, словно в омут вечности и взял самую высокую ноту в своей недолгой жизни…

Лео-Дин-А-Саро вспыхнул, как ярчайшая звезда, заливая серебряным светом космос, так что экраны почти ослепли, и остальные воины дотянули песню, создавая вихрь сингулярности – серебристо-сиреневые обручи беспорядочной спирали.

Кривизна пространства и времени в заданной точке… Именно то, что асаро вызывали единственный раз в жизни, перед лицом великой опасности, чтобы выполнить долг, спасти и сгинуть в небытие…

Сингулярность разрасталась, поглотив асаро, Спрута и часть космоса. Подобралась совсем близко к Рэпсиду и Зверю, докатившись серебряным отголоском… Пространство в эпицентре вывернулось наизнанку, покидая видимые пределы. Спираль блеснула в последний раз, сужаясь и протыкая ткань вселенной, словно гигантская игла. И рассыпалась по краям разноцветными искрами. Оставив черноту переливаться в отблесках далёкой оранжевой галактики – Тигра, готового к прыжку…

– Последняя битва асаро, – выдохнул кто-то посреди тишины.

 

Глава 79

Точки расхождения

– Они что, уже не вернутся? – не веря глазам, допытывалась Женя.

А где-то на обзорной палубе заливалась слезами Камилла, приткнувшись в уголочке соты. Она всё видела и оплакивала Лео.

– Путь свободен! – объявил капитан через некоторое время. – Оповестите команду по всему кораблю и передайте на Зверя.

– А как же… – Женька хотела получить ответ на свой вопрос.

– Асаро так не умирают, – убеждённо ответил Талех, усаживаясь в капитанское кресло.

– Откуда ты знаешь?

– Потом. Хотя…

Капитан подозвал учёного.

– Гилех! Объясни.

Шердан-Гилех с готовностью подскочил к озадаченной Женьке и, приобняв за плечи, увёл от экрана.

– Видишь ли, существует теория…

– А менее пространно?

– Хм… – это вернулся Гилех. – Асаро пением образовали сингулярность, а это значит, изменили законы физики, а если изменили законы физики, то теоретически…

Женя обречённо вздохнула.

– … Перешли в иное состояние, и попали в другую реальность. В параллельную вселенную. Возможно даже в прошлое или будущее, или…

– Кто знает, где и когда они появятся в следующий раз… – вклинился Сингер.

– И появится ли… – задумчиво протянул Шердан.

– Вы меня совсем запутали.

«Эх, Лео-Лео…».

Сама того не заметив, она привязалась к воину.

Женька потерянно села в кресло рядом с Талехом, с грустью привыкая к возникшей на месте этой привязанности пустоте…

– Спрут исчез с радаров, – доложил офицер по связи, хотя все уже это поняли.

– А на Звере не осталось ни одного асаро, – сообщил Гэбриэл и поинтересовался:

– Как там Камилла?

Талех отправил тактика разыскать Камиллу, а штурману приказал сверить координаты. Сингулярной волной корабли немного сдвинуло с выбранного курса.

– Расстояние до точки расхождения осилим за пару корабельных суток, – рассчитал штурман, – если по сквозной траектории.

– Неужели так сблизились галактики? – нахмурился Талех. – Ещё немного и мы бы опоздали?

– Относительно не скоро сближение достигнет критического момента, – успокоил всех Гилех. – Время у нас есть.

– Запускайте адронные двигатели. Зверь, как слышите?

– Отлично! Включаем ускорение.

– Переход на сверхскорость!

– Есть, капитан!

Когда они подошли к месту установки, то ещё раз проверили координаты.

Пока команда техников и десантников устанавливали буй, Женя с Камиллой и Аверсом наблюдали за происходящим с мостика. В качестве исключения алактинцам разрешили там присутствовать, чтобы провести инструктаж. Камилла слушала вполуха, ведь рядом был дядя Аверс, и смотрела на далёкую родную галактику Зебры, различимую отсюда туманной искрящейся полосой. А Тигр казался теперь оранжевым хрустальным шариком…

– А вдруг не получится? – испугалась девушка перед посадкой в шаттл.

– Всё получится, – успокаивал её Марк. – Всё получится.

Или так убеждал себя. Несмотря на количество проведённых испытаний, оборудование могло сплоховать в последний момент. Или галактики взбрыкнуть…

Когда извлекли и активировали ключ, буй принялся вращаться, шаттл вернулся в ангар, и время на корабле замерло в ожидании. Все ждали непонятно чего, и ничего не происходило.

– Терпение, – упорно твердил Аверс. – Необходимо ещё подождать. Наши учёные проводили испытания на слипшихся туманностях, а это целые галактики. Разойдутся, дайте срок.

– Как мы определим, что это уже происходит? – приставал Гилех. – Только когда приборы зафиксируют удаление галактик?

– Не так скоро, не сразу, – талдычил Аверс.

– Мы поймём, или увидим? – наседал учёный

– Насколько я понимаю, реакция идёт по нарастанию, – ответил Марк. – И невооружённым глазом изначально незаметно. Мы узнаем только по конечной реакции галактик.

– А если ключ не сработал? – забеспокоился Фиримин. – Тогда как?

– Сработал, – заверил учёных Аверс. – Буй вращается, а значит, и два других буя на него реагируют.

– Что же вы не догадались попросить у вашего, как его, Ллевелина более точную инструкцию? – попеняла Гилеху Женя.

– А мы думали, она прилагается, – развёл, за всех троих, руками Шердан.

– Подождём, – решил Талех и поставил Рэпсид Двидхад на прикол подальше от буя. – Понаблюдаем.

Зверь естественно последовал за ним, ворча себе под… неважно что:

– И сколько нам здесь торчать?

– Потерпишь! – раздражённо бросил ему Гэбриэл.

Зверь почему-то резко умолк и долго с разбойником не разговаривал.

Астрономическая лаборатория бодрствовала дённо и нощно, следя за показаниями приборов, галактиками и вымеряя угол схождения. И через неделю удручённый Гилех доложил:

– Как сближались, так и сближаются. Пока это не очень заметно, но… Может всё-таки пора отойти?

– Нет, – Талех был непреклонен. – Ждём. Следите за вращением. Если галактики стабилизируются или буй остановится, немедленно сообщите мне.

Капитан удалился к себе в каюту – немного поспать. Но отдохнуть ему не дали. Едва Талех задремал, как его разбудил коммуникатор…

Эшесс!

– Асше, – с ходу заговорил принц-заламин, – что это вы устроили у ворот?

– А что именно? – уточнил Талех.

– Это представление и…

– Не буду лгать тебе, асше…

«Хотя, такое искушение».

– … Мы запечатали Пасть.

– Это я уже понял. И даже не буду спрашивать – как, чтобы не облегчать жизнь наггам. Меня волнует другое… Неужто ты мне не доверяешь, асше? Я ведь поклялся, что империя никогда не вторгнется в твою галактику.

О других галактиках, в том числе и о Зебре, речи не было, но Талех не стал на этом заостряться.

– Я тебе доверяю, Эшесс. Тебе! И, пожалуй, Зерассу. Но не твоему царственному окружению.

– С этим я как-нибудь справлюсь, – заметил принц-заламин.

– Я и не сомневаюсь. Только… Всё же решил подстраховаться. Кто знает? И потом, этот заслон не навсегда. Лет через двадцать, с небольшим, пелена рассеется от излучения Квадры. Тогда и посмотрим. Ваш наггеши к тому времени подрастёт и возможно станет императором…

– Уж об этом-то я позабочусь.

– Знаю, что таковы твои намерения. Поэтому, не принимай наши действия на свой счёт, асше.

– Я лишь забочусь о благе империи. Куда ж я денусь?

– Это империя теперь никуда от тебя не денется, – улыбнулся Талех. – Стопроцентно.

– Как продвигаются дела с галактиками? – Эшесс резко сменил тему.

– Пока никак… Результаты сообщу дополнительно. И, да. По мере удаления Рэпсида от Тигра связь начнёт слабеть. Нормально удастся поговорить только, когда мы вернёмся домой и запустим усилители.

– Остаётся уповать на удачное расхождение…

На этом начались помехи, и разговор закончился.

Гилех с Фиримином по очереди дежурили в лаборатории и попеременно докладывали, что «пока без изменений». Галактики продолжали неотвратимо сближаться. Техники в скафандрах ежедневно проверяли буй. Ключ работал, буй непрерывно вращался. Но иных подвижек не ощущалось. Всех терзала неопределённость, и многие бежали к ксенопсихологу.

Тем временем, Женя, чтобы отвлечься, возобновила занятия с Сандером. Малоприятно, но крайне необходимо. Она изрядно подзапустила свой джамранский, позабыла слова, и целую неделю они с опекуном повторяли пройденное. Сандер был терпелив, но пристрастен и безжалостно гонял её по всем разделам.

Однажды в конце очередного занятия, когда Евгения сгребала со стола планшеты, наушники и коммоплейеры, опекун её попросил:

– Задержись-ка на несколько минут. Надо поговорить.

Он сказал это по-джамрански, а подобные вступления и так никогда не вызывали доверия. Сердце ухнуло в пятки.

– Чт-то т-такое?

– Это касается третьего этапа.

Теперь он перешёл на русский, так как действие геноблокиратора РНК-переводчика ещё не закончилось.

Сердце заколотилось, и Женя бухнулась на стул, рассыпая по пути планшеты.

– И?

– Я всё знаю, – усмехнулся Сандер.

– Что именно? – Женька старалась говорить безразлично, как всегда прикинувшись безлошадницей.

Отпираться до последнего!

– Ева-Ева… Можешь не прикидываться. Я не вчера родился. Знаю, что для ремонта ДНК-контроллера и настройки систем, кораблю требуется генетический обмен, через капитана.

– Да? – Женя натурально захлопала глазами. – А вдруг Талех заместителя поставил? Ну, там… Агрэгот же управлял звездолётом!

– Агрэгот! Гатраки генами не обмениваются. Они их поглощают.

«Как метко выразился!»

– Ничего ты не знаешь, – фыркнула Женька. – А если чего-то там измыслил, то не докажешь.

– А я и не собираюсь кому-то что-то доказывать…

Аккуратный Сандер подобрал рассыпанные планшеты, сложил на стол и подмигнул ей.

– Я вообще никому ничего не скажу.

– О, как… – Женя не знала, что и думать. – Отчего же? Упустишь такую возможность завалить третий этап.

Сандер ухмыльнулся.

– А кто сказал, что я хочу завалить третий этап?

– Ну-у…

– В этой ситуации я на вашей стороне. Полностью.

– Неужели? Почему вдруг?

– Не вдруг. В моих интересах, чтобы вы прошли третий этап и четвёртый тоже. Поэтому буду молчать.

Вот как всё оборачивалось…

– Кстати, а я не говорил, что мы с Морголиной должны на нём присутствовать?

Это будет настоящей катастрофой! Ладно Сандер, но Морри… При ней все джамранские стихи застрянут в глотке.

– О, нет!

– Таковы правила. Оценивая вас, оценивают и нас. То, как мы справились со своей задачей. И ничего страшного. Вы нас даже не заметите.

«Ну… Если хорошо подумать… Ещё один повод досадить Морголине. Испытывая неземное блаженство в объятиях Талеха, и всячески это показывая».

Женька слегка приободрилась, но внезапно навалилось пресловутое: «а что, если…».

– И как же тебе в голову такое взбрело?

– Что?

– Перейти на нашу сторону, – от волнения она даже язвила.

– Ответ очевиден. Джамрану и землянка – это же феноменально! А я люблю всё феноменальное. И, откровенно говоря, ощущаю себя первопроходцем.

Выражение его лица сейчас напоминало Рокеновское в процессе засовывания в одну центрифугу агрессивного генома и антигена…

– И вот ещё момент. Когда я послал тебе РНК-картинку об инциденте четвёртого этапа…

Женя нарочито свирепо уставилась на него.

– Да-да, это я сделал через РНК-молекулы, с целью проверить твою реакцию… Не сердись.

Она прикинулась овечкой и улыбнулась. Ведь в случае чего и у неё теперь имеется на него компромат. Сам признался.

– То… После этого ты не примчалась ко мне как нормальная джамранка с претензиями, не устроила скандала, а согласилась на репетицию с Талехом…

«И вовсе не согласилась! Меня заставили… Ммм».

– Я – не джамранка.

«Да и как землянка вряд ли нормальная».

– И не повелась на провокации Морри. Вот! Вот мне и стало вдвойне любопытно, что получится, если скрестить наши виды… Или кто…

«Селекционер, твою гатракскую мать!»

– … в интересах науки и дальнейшего выживания.

«А по тебе и не скажешь».

Тут Жене в голову врезалась очередная мысль, и она не на шутку испугалась.

– А если другие так же подумают? Как и ты…

– С чего это им? Талех не станет распространяться о поломке. А глубже копать… Оно им надо?

Женя вытаращила глаза.

– Морри!

– Что Морри? – не понял Сандер.

– Она знает! Свяжет одно с другим, и… Мы пропали!

– Едва ли, – улыбнулся опекун. – Куда ей! Она не разбирается в ДНК-контроллерах. Её знания о принципах работы адронных ДНК-двигателях слишком поверхностны, ограничиваются школьной программой и едва ли лётными курсами в интернате. Сильно сомневаюсь, что Морри такие курсы посещала. Кроме того, генетические обмены капитанов – программа высшей академии капитанов.

– Откуда же ты об этом знаешь? – недоверчиво хмыкнула Женька.

– Есть некий опыт, – загадочно ответил Сандер. – Но об этом не орут на каждом шагу. То есть, простым смертным сие знание не доступно. К тому же, Морри впервые в такой экспедиции и ей не хватит рвения выяснить. Она и не подозревает о такой перспективе, а мы не проговоримся.

– Ладно, убедил.

– Морголина и генетическая экспертиза нам не страшны. Зато…

– Что ещё? – Женя похолодела.

– Телепатическая экспертиза памяти. Её проводят накануне четвёртого этапа, дабы выяснить подробности третьего…

– Это обязательно? – плаксиво уточнила она.

– Конечно! Мало ли. Опекуны порой не в состоянии за всем уследить, особенно в таких условиях. Когда звездолёт выходит из строя, а капитан с ксенопсихологом высаживаются на планету, без опекунов.

Сандер усмехнулся.

«Издевается он, что ли?»

– Что же теперь делать? Стереть память?

– Этого не понадобится. Экспертизу проводит глава опекунского Совета. А именно – в вашем случае, Каример. Так что, бояться вам нечего. Он тоже в вас заинтересован.

Талех это уже говорил.

– А на тот случай, если глава Совета неожиданно смениться, у вас есть глухая отговорка…

– Какая?

– А ты не в курсе? Чрезвычайная ситуация. Без этого обмена корабль бы не восстановился, не полетел, и все бы умерли. Капитан пожертвовал своим счастьем ради блага экипажа. В джамранском обществе это признаётся смягчающим обстоятельством. Вас бы не завернули и не отменили четвёртый этап. А только немного продлили третий.

– Насколько?

– Ещё на цикл, – опекун коварно улыбнулся.

– Ну, Сандер…

Наверняка он затеял всё это с целью пощекотать ей нервы.

В итоге, Женька вернулась в каюту на взводе. А тут ещё… С ней связалась Морри.

– Надо поговорить, – сладеньким голоском пропел коммуникатор.

И эта туда же! От второй такой фразы за сегодня Женьку бросило в дрожь. Она сразу всех заподозрила в шантаже. Интересно, чего эта-то от неё хочет? Коли не разбирается в ДНК-контроллерах…

– Хорошо. Через десять минут в оранжерее.

Не в каюту же её приглашать. Оранжерея – нейтральная территория.

Морголина и туда явилась при параде. В роскошном платье с фигурными вырезами на юбке. В затейливую причёску джамранка вплела жемчужные нити, а генетически удлинённые ресницы украсила разноцветными пёрышками и слезинками лунного камня…

«Интересно, как она через этот «фильтр» смотрит? И видит ли что-нибудь?»

Они устроились в Женькиной любимой беседке, и опекунша взяла с места в карьер.

– Ты знаешь, что с первой секунды мне не по нраву. Но лично против тебя я ничего не имею…

«Хорошенькое начало! И формулировочка вполне в духе джамрану…».

Евгении до чёртиков надоели эти игры, и она попыталась перехватить инициативу.

– Ладно, Морри, прекрати ходить вокруг да около. Ежели ты хочешь замуж за Талеха, прямо так и скажи.

– Ха-ха-ха! Ты не о том думаешь. Кто тебе наплёл, что я хочу замуж за Талеха?

– А разве нет? Ты так явно это демонстрируешь.

– Фых! Мало ли чего я кому демонстрирую, – она широко улыбнулась, помахав веерами ресниц.

– Тогда чего тебе надо от капитана?

– От Талеха? Ничего! Мне даже генетический обмен с ним, бррр, противопоказан.

Женя теперь вообще отказывалась что-либо понимать.

– Полноценный обмен с Талехом для меня совершенно неприемлем! Ведь тогда он не спрячет гатракские гены… Но ты не джамранка. Тебе этого не понять, землянка.

– Э-э… Ну, раз тебе ничего от него не нужно… При чём тут я? Что ты имеешь против меня?

– Не против тебя. Чем ты слушала?! А против твоих генов. Вместе с Талехом вы – угроза генетическому благополучию джамранского общества. Вы испортите джамранский генофонд своими исковерканными генокодами.

– Ага, ты, значит, борешься за чистоту нации?

– Да. Я рассчитываю предотвратить генетическую угрозу, помешав вам соединиться. Даже если вы, случайно, пройдёте третий этап и четвёртый, я приложу все усилия, чтобы…

Кажется, она чересчур разволновалась.

– Не гоношись, Морри, – усмехнулась Женька. – Чего заранее бить в колокола? Земляне с джамрану генетически несовместимы. Возможно, детей и не будет.

– Надеюсь на это, – без лукавства заявила Морри. – Иначе, добьюсь через трибунал изоляции ваших детей от джамранского общества.

– О… Н-да, какая же ты конспираторша, оказывается. Целое представление перед нами разыграла.

– Видать по всему, – напоследок добавила Морголина, – что ты редко общалась с джамранскими женщинами. Мужчины – это конечно нечто, – она выдержала насмешливую паузу, изучая Евину реакцию. – Но женщины…

«Вот теперь-то я точно вам весь генофонд подпорчу! – злорадствовала Женька, удаляясь от оранжереи. – С Благословения Эшесса».

Хотя раньше вроде и не собиралась.

После разговора с Морри она достигла точки кипения и абсолютной взвинченности. Поэтому отправилась не к себе, а к Талеху. Но его в каюте не обнаружилось. Судя по сигналу коммуникатора, он находился в генетической лаборатории вместе с Рокеном.

«Прекрасно! Рокен мне как раз необходим».

Немалую часть генетической лаборатории теперь занимало оборудование с образцами, доставленное с модуля Сантар Дархдэнхад. А также статическая камера с девятью анабиотическими цилиндрами. Их тоже принесли с модуля, а сам модуль разместили во втором транспортном Рэпсида.

Евгению встретил Рокен и отвёл за перегородку. Капитан стоял там перед камерой и задумчиво разглядывал внушительного традиционалиста с кольцом на пальце. Вероятно, капитана. Женя впервые увидела живых традиционалистов, и тотчас окрестила их про себя «спящими красавцами и красавицами».

– Как тебе улов? – ухмыльнулся Рокен и пояснил:

– Буквально выловили в озере.

– И что вы с ними сделаете?

– Заберём на станцию, подключим к стационарному жизнеобеспечению, а там посмотрим, – ответил Талех.

– Разбудите их? – поинтересовалась Женя, изучая шипы на предплечьях.

Рокен давно успел её просветить насчёт внешних отличительных признаков традиционалистов. Ещё когда она увлеклась древней генетической историей джамрану.

– Ни в коем случае! Это же традиционалисты.

– Капитан, – к ним заглянула Лауреллия и улыбнулась Жене. – Вас Гилех зовёт, что-то срочное…

– Ева, подожди меня здесь, я вернусь и вместе поужинаем.

Талех с Лауреллией вышли, а Женю одолели сомнения при виде джамранки.

«Что если, это сугубо Моррины заморочки, – размышляла она. – Лаури, да и Нивилла, – вполне милые женщины…».

Но, как бы там ни было, надо срочно подружиться с какой-нибудь джамранкой.

– Мы снова наедине, – с улыбкой заметил Рокен, присаживаясь на край стола, – и в генетической лаборатории. Как в старые добрые времена…

Взгляд его мечтательно улетел в потолок, спустился вниз, скользнул по Женькиной фигуре…

– Побойся брока, Рокен! У тебя есть Ним.

Похоже, Гэбриэл заразил забористыми словечками не только Зверя, но и Рэпсид.

– Угу, и твоя дружба.

– Послушай, Рок, – она рискнула спросить. – А что ты думаешь о джамранских женщинах?

Он рассмеялся.

– А чего о них думать?

– Я серьёзно.

– Ева! Что за детские вопросы? Что джамранский мужчина способен думать о джамранских женщинах и женщинах вообще?

– Да я не об обмене, обменообильный ты наш, а о личностных качествах. Какие они – джамранские женщины?

– Гм… С таким же успехом могла бы поинтересоваться и джамранскими мужчинами. Разницы никакой. А почему ты спрашиваешь именно о женщинах?

Женя передала ему свой разговор с Морголингой, особенно претензии опекунши к её генокодам. А с кем ещё посоветоваться, как не с лучшим другом-генетиком? Не капитану же этим голову забивать. У него и так забот хватает.

– Вот такие дела, – вздохнула она.

– Мой тебе совет, не парься, – Рокен махнул рукой. – Морголина просто фанатка-реформистка и злостная провокаторша. А её выпады относительно Талеха… Ген виден, да не попробуешь. Или… Как у вас говорят? Близко локоть, да не укусишь.

– Но различия всё равно есть?

– Джамрану – это джамрану. Что женщины, то и мужчины. В одном Морри права. Женщины! Мммп-пп… – он чмокнул губами воздух. – Для меня в любом виде предпочтительней мужчин.

– Рокен! Балбес! – рассмеялась Женька.

Так она ему и поверила! И оставила на будущее разгадку тайны джамранской женской души. Для этого следовало обязательно подружиться с джамранкой…

– Знаешь, – задумчиво произнесла она, разглядывая красавца с шипами, словно редкого зверя, заспиртованного в банке. – Разбудить бы его и познакомить с Морголиной… Куда бы делись все её реформистские принципы! Живо бы переметнулась к традиционалистам.

Женя помнила реакцию опекунши на Эшесса.

Они ещё немного поболтали, а потом вернулся Талех. Хмурый и озадаченный.

– Как там? – спросил Рокен.

– Согласно приборам, вращение буя замедлилось.

– Что это значит?

– Пока не выяснили…

Весть быстро облетела корабли, несмотря на режим секретности.

– К броку секретность! – ругался Гэбриэл, сидя в рубке как на иголках и вглядываясь в экраны. – Когда всё висит на волоске. Уже две недели и никакого положительного результата.

Галактики ощутимо приблизились и мерцали намного ярче.

– Отрицательный результат – тоже результат, – рассуждал Зверь.

– Например, катастрофа?

– Например, вся эта бодяга наконец закончится, и мы полетим на поиски моего капитана.

– У тебя одно на уме!

Разбойник места себе не находил. Почему-то жаль было Зебру. Родная всё же галактика. Так остро он это осознал лишь вдали от дома. Даже Зверь в какой-то момент проникся и старался подбодрить его.

– Послушай, Гэб, я тут подумал. Я к тебе привык… Ты – мой настоящий капитан… Может быть, и не стоит искать прежнего. А? Ну или не сразу… Я и забыл, как он выглядит. И был ли вообще… А ты – самый замечательный капитан! Лучший из всех капитанов!

При этом он умильно моргал блестящими глазками в сотах.

– Молчи уж, льстец… Знаю я! Тебе только дай наводку. Мигом забудешь, кто твой капитан!..

Камилла часами сидела, прильнув к иллюминатору и скучая по Зебре, вспоминая Янси и Хэрхи. Марк Аверс ходил из угла в угол. Палубы, кают-компания и столовая Рэпсида опустели…

Хандра расползалась по кораблям будто плесень. Капсулы сюрр-релаксации в психологической службе давно не спасали. Даже самого ксенопсихолога. Талех решил, что пора вытаскивать команду за уши, и за другие части тела, из депрессии. Поэтому немедленно собрал основной офицерский состав, учёных и медиков в кабинете мостика и объявил:

– Приказываю устроить джамранскую вечеринку.

 

Глава 80

Тессеракт

– С гостевыми играми? – в надежде уточнила Евгения, испытывая ностальгию.

– В своём роде.

Капитан, не раздумывая, назначил ответственными Гилеха и Лауреллию. Всем остальным тоже раздали поручения и…

Подготовка началась!

– Как насчёт угощения?

– Воспользуемся пищеблоком.

– А это обязательно? – осторожно поинтересовалась Женя.

– Что?

– Пировать не вечеринке.

– Разумеется! ДНК участников должна быть подготовлена к пространственно-генетическим играм.

– Каким играм?

– Пространственно-генетическим или в обиходе – гостевым.

– А почему они так называются?

– Скоро узнаешь…

И Женя узнала, а после долго не могла уложить это в голове. Ей снова объяснял Гилех, поскольку, как джамранский учёный, возглавлял развёртку тессеракта.

– Тессеракт?! – изумилась Женька. – А зачем тессеракт? То есть… При чём здесь тессеракт?

– А ты знаешь, что такое тессеракт? – переспросил Гилех.

– Конечно! А кто этого не знает?… Э-э… Четырёхмерный гиперкуб?

– Верно. Однако «джамранский тессеракт» или «генетический тессеракт Сварека» – это множество вложенных пространств, заключённых в многомерный куб с геноидентификаторами…

Потом он с упоением поразглагольствовал на эту тему и закончил словами:

– Таким образом, в основе пространственно-генетических игр развёртывается джамранский тессеракт, куда способен проникнуть лишь генетический приспособленный для этого организм.

– Ух, ты! – Жене понравилось. – Так значит, джамрану – повелители пространства не хуже Повелителей.

– Свят! Свят! Свят! – Гилех аж подпрыгнул, вернее, не он, а Шердан, и зашептал:

– Не к ночи упомянуты будут…

«Так-так-так…».

– Сейчас только утро, – хитро поправила Женька. – А джамрану, выходит, могут составить конкуренцию Повелителям?

– Всё гораздо сложнее, землянка, – пробурчал… Сингер, судя по брюзжащим интонациям.

– Как бы ни так! – недовольно добавил Шердан. – Джамрану просто безрассудно играют с огнём.

Евгения подозрительно хмыкнула. И гатраку ясно – их заело, что джамрану в чём-то покруче самих дмерхов – Повелителей времени.

– Более того, – по секрету сообщил Гилех, – даже находясь у меня в голове, дмерхи не в состоянии завладеть джамранскими технологиями. Как бы ни пытались.

– Не умничай, – проворчал Сингер.

– Джамрану научились управлять тессерактом, – вернулся Гилех. – Однако в условиях корабля наши возможности ограничены. Поэтому мы запланировали только одну игру.

– Какую?

– Лабиринт.

– Изумрудный?

– Нет. Этот чересчур изыскан, слишком для джамрану и напрямую связан с генетическим воздействием. Нужен целый штат генетиков. А с нами лишь Рокен. Мы развернём «радужный лабиринт» или «лабиринт избранника».

– Как это?

– Не стоит заранее обсуждать. Капитан сам объяснит правила.

До обеда Женя изводилась догадками, и окончательно утратила аппетит. Сандер воспользовался её замешательством и предложил, не теряя времени, сдать зачёт по множественному числу с сокращениями. Множественное число Женя усвоила хорошо, поэтому согласилась, чтобы хоть немного отвлечься от беспокойства по поводу вечеринки. В качестве примера опекун предложил разобрать полные и сокращённые названия джамранских кораблей.

– Сантар Дархдэнхад – Сансэрра тар хаж дах ар дэн хаддаэр идх, – прилежно выговорила Евгения. – Идх – обозначение протяжённости продолженного множественного числа, развёрнутого в пространстве.

– Молодец, – похвалил Сандер. – Что общего в названиях Рэпсид Двидхад и Сантар Дархдэнхад?

– Хаддар, хад, хаддаэр – звезда, созвездие.

– Образуй множественное число.

– Хаддар идх или хад идх. Но при сокращениях множественное число иногда опускается, а при написании сливается с окончанием как хадд-идх и получается – хаддих.

Сандер остался доволен ученицей и даже похвалил:

– Ты делаешь успехи.

Женя ушла от него окрылённая. А после обеда её нашёл Талех и выдал задание – развесить в столовой картины.

«Ага, – рассуждала она. – От каждого по способностям: кому-то тессеракты развёртывать, а кому-то картинки вешать… Справедливо!»

– Ты себя недооцениваешь, – рядом образовался Талех, неожиданно выскочив из бокового коридора и обняв Женю за талию.

– Ай!.. Ты чего так пугаешь?! Снова телепат?

– Чуть-чуть. Для дела. И тоже, к твоему сведению, иду развешивать картинки.

Они немного пошутили по этому поводу…

– А где сами картинки-то? – спохватилась Евгения уже перед входом на камбуз.

– В столовой.

В столовой орудовал спецназ. Мускулистые и крепкие парни-десантники, засучив рукава, накрывали на столы. Расставляли приборы, бутылки, кувшины с напитками, вазы с фруктами; разносили металлические и стеклянные контейнеры с угощением, замаскированные под супницы, утятницы и тому подобное. А Рокен деловито расхаживал от столика к столику и обильно сдабривал кушанья генетическими добавками…

«Так вот она – гастрономическая подноготная джамранской вечеринки!..»

– Картины – там, – Талех живо подтолкнул Женьку к длинному столу, где были свалены в кучу шедевры джамранского абстракционизма.

– А куда их так много?

– Должно быть намного больше, чем участников.

Ох, нелёгкая это работа – крепить по стенам столовой джамранские картинки. Талех успевал гораздо быстрее. Пока Женя возилась с двумя, он развешивал десять. Видимо, навык у него имелся. Хотя сами-то картины крепились достаточно легко – особыми статическими липучками на наэлектризованные пластинки между сотами. Но у бедной Жени четыре из пяти сразу падали и пару раз её пощекотало током.

– Неправильно, – подсказывал Талех. – Вот так надо. Смотри, и делай как я.

– Уф, насчёт справедливости я погорячилась, – бубнила Женька, с безысходностью поглядывая на стол, половина которого всё ещё была погребена под абстракциями. И ни одного знакомого пейзажа! Пока не попалось…

– На кой брок они тут нужны?! – взбунтовалась Женя. – Для красоты можно и шарики развесить.

– Они не для красоты, – серьёзно заметил Талех. – Это важный элемент радужной вечеринки. С их помощью участники дойдут до определённой генетической кондиции, прежде чем затеряться в дебрях лабиринта…

Это прозвучало как-то… Не то что бы обнадёживающе, но именно в такие моменты Евгения отчаянно жалела, что у джамрану всё не как у людей. Ведь куда проще устроить обычную земную вечеринку, с песнями и плясками… Выпивкой, наконец… А тут? Сплошные извраты и даже музыку не послушать.

В общем, когда они всё развесили, до главного действа оставался всего час с небольшим. Талех сжалился и отпустил порядком измочаленную Женю наряжаться.

У себя в каюте она приняла душ, достала вечернее платье и разложила на кровати.

«Вот ты снова мне и пригодилось».

Потом вдруг передумала, убрала его обратно в шкаф-соту и вытащила оттуда свою станционную форму. Непонятно зачем Женя упаковала её в последний момент сборов перед вылётом…

Сегодня она явилась на вечеринку без опозданий – ровно в девятнадцать ноль-ноль по корабельному времени. Перед аркой на входе в столовую дежурил Боббэрот и один из спецназовцев. Они пропускали гостей строго по одному. Если кто-то намеревался прошмыгнуть мимо вдвоём или втроём, Боб устрашающе рычал.

– Приказ капитана, – объяснял спецназовец. – Заходить только поодиночке.

Женя улыбнулась Бобу, вошла и застыла. В столовой, а ныне в банкетном зале, царил мягкий полумрак… Приглушённо мерцали свечи (настоящие?!), и светились картины на стенах. Узоры внутри них перемещались! В чёрной глубине мини-панорам двигались, вращаясь, кубы и пирамиды. Раскручивались и свивались многоцветные спирали. Вились цепочки ДНК. Загорались и гасли огоньки звёзд. Падали, ударялись и подскакивали блестящие шары… Типичная джамранская обстановка, только часов на потолке не хватало.

– Свет! – скомандовал капитан.

Вспыхнули верхние лампы, и Женя увидела Талеха. Он посмотрел на неё, и последовала немая сцена. Командор тоже надел ролдонскую форму… Он подмигнул Еве и обратился к остальным:

– Все собрались?

Нестройный хор голосов приветствовал его.

– Что ж… Если кто и не дошёл, подойдут… Поскольку не все присутствующие здесь джамрану, то коротко изложу правила гостевой игры. Знайте, что, ступив на порог зала, вы оказались в игре. Тессеракт развёрнут и подключен, а вы теперь находитесь внутри лабиринта…

Пока он рассказывал, Женя изучала гостей. Каждый вырядился, кто во что горазд. Влад явился в простых синих джинсах, а белая футболка отлично подчёркивала его туэресский загар. Миритин с Фиримином щеголяли в шакренских народных костюмах. Зу-Зоор натянул облегающий тёмно-синий комбинезон, с прорезями для дополнительных конечностей. Зато Морголина как всегда блистала. В шикарном платье с блёстками. Любая нагари позавидовала бы… Зловредная Женька тут же мысленно сравнила блёстки с рыбьей чешуёй… А в волосах опекунша соорудила нечто плавникообразное.

Вероятно, по разумению Морри, это была корона. Хи-хи… Н-да, а Сандер по сравнению с ней выглядел очень скромно, в шортах и жилетке. Но весьма соблазнительно, для женской половины… Жаль, Рокен отказался пойти, заявив: «А чего я там не видел!» Он показал бы всем, как надо одеваться на джамранские вечеринки.

– … С этой минуты вы не можете выйти из лабиринта в обычное пространство. Разве что, в клозет. Он – тессерактирован…

Кое-кто из инженеров захихикал.

– Только подумайте о нём, и мигом окажитесь там, – предупредил Талех.

Инженер резко умолк.

– И не пугайтесь, когда с вами начнут происходить разные… Странности!

«И это наверняка ещё мягко сказано», – ухмыльнулась Женька.

– «Радужный лабиринт избранника» – одна из самых тихих и безобидных игр…

«Ну-ну… Относительно джамрану».

В вечеринке участвовали не все. Аверс отговорился тем, что лучше почитает в каюте. Мол, «давненько книг в руках не держал, в этом наггеварском плену». Агрэгот остался дежурить на мостике, с двумя офицерами. Всё равно джамранские геномы, даже адаптированные, как в случае с шакренами и землянами, представляли для него опасность. А сие означало, что путь в лабиринт ему закрыт. Офицеры же просто отбывали наказание. На Звере остался многострадальный Даген, выполняющий очередную повинность по воле капитана, и андроиды. Зато выяснилось, что человеческая ДНК Боббэрота защищала гатракскую от вредного воздействия джамранских генов и легко приспосабливалась к тессеракту.

Женьку осенило:

«Если тессеракт – это гиперкуб, то с Гипербобом они совместимы!»

– … Вы угодили в лабиринт поодиночке, а покинете его, обретя спутника. Тессеракт решит, кто это будет, в зависимости от ваших пошаговых выборов.

«Недаром, его назвали «лабиринтом избранника», – мигом сопоставила Женя.

– Пары формируются так, что вы никогда не догадаетесь, с кем повстречаетесь в конце пути. Возможно, это будет любимый человек или даже заклятый враг. Либо незнакомец. Не исключено, что ваша близкая подруга или закадычный друг…

Кто-то из медбратьев презрительно крякнул.

– Отставить! – сурово зыкнул на него телепатически подкованный капитан. – Никакой сексуальной подоплёки.

«Ох уж эти земляне! Им бы всё свести к общему знаменателю».

– Продолжим. Тессеракт развёрнут внутри корабля, и часть Рэпсида является тессерактом. Конец пути и место встречи – кают-компания. Здесь – в столовой ешьте, пейте, любуйтесь картинами, наслаждайтесь обществом друг друга, пока лабиринт не разделил вас. С этого момента вы в игре…

– А можно вопрос? – Женя подняла руку.

– Да.

– Как выбор влияет на сочетание пар?

– Это величайшая загадка радужного тессеракта, – улыбнулся Талех. – Вам и вашему будущему спутнику предстоит разгадывать её всю оставшуюся жизнь. Или до следующей игры… Вольно!

Женя так и не поняла, ответил он на её вопрос или нет.

Лампы погасли. Замерцали картинки, запылали свечи…

«Это, чтобы никто не пронёс кусок мимо рта», – решила Женя.

Она заприметила Гэбриэла с Камиллой и, украдкой наблюдавшего за Камиллой, Борека. Ромерик флиртовал с Лауреллией… А Гилеха здесь не было. Учёный следил за работой тессеракта в лаборатории и периодически что-то докладывал капитану.

Гости понемногу осваивались, разбредаясь по залу и рассматривая картинки. Но притрагиваться к угощению и напиткам пока никто из них не торопился. Зато Боб никого не ждал и самозабвенно чавкал генозакодированной клубникой.

– Поешь чего-нибудь, – к Жене подошёл Талех. – Сегодня всё можно.

– Не хочется, – вздохнула она.

«Вот когда было нельзя…».

– А надо. Чтобы твой генетически модифицированный организм выдержал пространство тессеракта.

– И на кого я стану похожа?

– Неважно, здесь нет зеркал. К полуночи вечеринка закончится, и всё пройдёт… А, в основном, эти изменения внутренние.

Капитан взял со стола бокал с Шедарским и протянул ей. Она рассмеялась.

– Ты чего?

– И карета вновь превратится в тыкву…

– Это из какой-то вашей сказки?

– Так точно!

Женя выпила вино.

– А вкусно…

– Ещё бы! Помнишь, я обещал вечеринку?

– Это тогда, на Ролдоне?

– Выполняю обещание. Смотри!

– На что смотреть-то? Когда всё начнётся?

– Разве ты не поняла? Уже началось. Ты меня слышала…

Загадочно улыбаясь, командор отошёл к соседнему столику с фруктами. А Женя всё-таки отважилась поесть. Или шедарское вызвало у неё аппетит? Она приподняла крышку с подвернувшегося блюда и вдохнула аромат… Джамранская капуста в соусе!

«Неужели? Попробуем…».

Вскоре обстановка стала непринуждённой. Гости смеялись, пили, ели, болтали, шутили, хаотично перемещались…

«Тасуемся, как карты».

Огоньки свечей плясали, подмигивая, и меняли цвет. С жёлто-красного на зелёный, с оранжевого на белый… Женя слопала фрукт, взяла со стола фужер и отыскала глазами Влада. Он тоже нашёл её, и они одновременно подняли бокалы, чокаясь друг с дружкой издалека…

Музыки на джамранской вечеринке не полагалось, но никто и не жаловался. Ведь столовую наполняли чарующие звуки. Серебристое журчание ручья и грохот водопада. Трели соловья и шелест травы на лугу… Шум океанского прибоя, лёгкий перезвон капели, шорох дождя и стук чьего-то сердца… Тоже в своём роде музыка. А запахи! Чистые и нежные ароматы цветов, воды, свежескошенной травы и мокрого леса… Тревога и страхи постепенно отступили, улеглись, а мысли наполнились лёгкостью…

Женя искала Миритина, но свечи понемногу гасли и вокруг темнело. Она постоянно натыкалась на чужие силуэты.

«Кто из этих высоких фигур Миритин?»

Даже Талех постоянно ускользал от неё. Всегда оказываясь на противоположной стороне зала. Она видела его, но не могла приблизиться. Тогда Женя соизволила-таки окунуться в джамранское искусство.

Сама же развешивала! Грех не полюбоваться.

Евгения прошлась вдоль стены, и одна абстракция притянула её как магнитом… Крутящийся восьмигранник. Он кружился на чёрном фоне, периодически вспыхивая и раскрываясь, будто диковинный цветок, переливаясь всеми цветами радуги. Так заворожил её, что Женя не помнила, сколько времени простояла перед этой картиной…

Она очнулась, когда зал почти опустел. Гостей в столовой осталось человек пять, не больше… Женя недоумённо озиралась, пока не упёрлась взглядом в другую композицию.

Это явно была композиция. Сперва всё мелькало… Ничего не разобрать! Внезапно зрение сфокусировалось. Женя словно нырнула внутрь изображения, и её окружили дома… Много домов. Карусель завертелась, и голубой с зелёными континентами шарик унёсся в космос. Женя вынырнула обратно…

Наваждение?

Она стремительно обернулась. Столовая погрузилась во мрак, картинки на стенах погасли, и лишь один стол выглядел пятном света в круге горящих свечей… Там стоял Талех.

– Действие телепатического генома истекло, – сказал он, ни к кому не обращаясь, и улыбнулся Жене. – Я не знаю, о чём ты думаешь.

– И почему это на джамранских вечеринках не предусмотрено стульев? – заявила она. – Вот, о чём я думаю.

– Хочешь присесть? – спросил он, задувая свечи, одну за другой.

– Немного устала, – призналась она. – Весь день на ногах. А где все?

– Там же, где и мы, – рассмеялся он, едва различимый во тьме зала. – В лабиринте.

– Я хочу уйти, – заволновалась Женя. – К себе.

– Идём, – согласился Талех, внезапно очутился поблизости, взял её под руку и повёл к выходу.

Переборки разъехались и Женю швырнуло в коридор…

«Ау!»

Она вдруг поняла, что Талеха рядом нет. Недоумевая, Женька побрела к лифту. Панели коридора дрожали и расплывались, а боковые лампы гасли одна за другой…

Она всё-таки добралась до лифта, села в кабину, доехала до своей палубы и вышла…

На улицу незнакомого ночного города. Вдоль дороги тянулись низкие и квадратные, как коробки, дома, а за ними распростёрся бугристый и безжизненный ландшафт. Ни одного фонаря или горящего окна. Всё пустое и застывшее переливалось в нереальном свете. А впереди – дорога, уходящая в небо, и огромный голубой шар в сиянии висящий над ней… Земля?

«Если то Земля, тогда это… Луна?»

Женя несмело двинулась по дороге, поминутно озираясь, и покинула странный город. Пригляделась к пикам вдалеке, и уставилась под ноги… Коричневая волнистая поверхность с выбоинами… Всё-таки Луна. Интересно посмотреть на кратеры…

«Тессеракт!» – вспомнила Женька и успокоилась, поднимаясь всё выше и выше в чёрное небо без единой звёздочки. Как будто на Луну с Землёй надели просторный мешок.

А как же Солнце? И куда подевались все звёзды?

Она шагала в чёрной пустоте прямиком к растущей Земле. Мнилось, громадная планета вот-вот сорвётся, упадёт на неё и придавит к Луне. Женька потеряла опору под ногами, сорвалась и, зажмурившись, ухнула вниз! Или вверх…

Ветерок слабо задел щёку… Евгения открыла глаза.

«Неужели Земля?»

Знакомый перелесок и тропинка, ведущая к даче… Она шагнула в тень деревьев и вышла из леса, вполне реального – осязаемого, как ей показалось, и нерешительно остановилась. Отсюда хорошо просматривался участок: дом, забор, огород, цветник, калитка… И машина перед домом.

«Они же, наверное, внутри! Обедают…».

Шаг, другой… Дыхание словно застыло. Женя рванулась было к забору, и увязла в барьере из протоплазмы. Выдернулась обратно и уплотнившийся воздух опять стал летучим и прозрачным… Но ей не пройти! А если снова попробовать и так, пока не удастся… Дверь отворилась, и на крыльцо вышла вторая Женька…

Первая доковыляла до ближайшего дерева, прижалась к нему щекой и закрыла глаза, а когда открыла – пространство вокруг рассыпалось на паззлы и сложилось новой мозаикой…

Другая улица. Ночь. И другая Земля, без Луны… Сухой растресканный асфальт, тусклые фонари, желтоватые квадратики окон… И багровая туманность на всё небо. Пусто. Словно в покинутом мире. В окнах не мелькали силуэты людей, никто не бродил по раскинувшемуся впереди бульвару. Никаких случайных прохожих или припозднившихся гуляк…

Женя постояла немного и окунулась в ночную тьму, двинувшись по бульвару. И будто ледяная рука коснулась сердца – она поняла, что всё же здесь не одна. Что-то зловещее кралось за ней по пятам. Она замерла и прислушалась. Как тихо… Женя резко обернулась, преодолевая страх. Всего лишь тень вырастала в конце бульвара и больше ничего. И она надвигалась.

Евгения бросилась бежать и летела, едва касаясь ногами асфальта, пока не упёрлась в стену.

«Тупик!»

Стена возникла, как из-под земли. Хотя, была ли это на самом деле Земля, другой вопрос… И лучше не оборачиваться, чувствуя тень за спиной. Может быть, она не такая и страшная, но как-то жутко.

Стена раздавалась вширь и вдаль, теряясь где-то между домами. Быстро не обойдёшь. Женя отступила, прикидывая её высоту, чтобы перелезть. И увидела на гладкой поверхности две одинаковые двери. Когда они тут появились? Неважно, потому что двери сами приоткрылись, приглашая войти.

«Ну, надо же! Тессеракты джамранские, а ситуация классическая земная – выбрать одну из двух дверей!»

И обе неизвестно куда ведут. Но за одной из них, разумеется, прячется какое-нибудь нехорошее место. Однако не факт, что и вторая выведет в хорошее…

«Что же делать?!»

А думать надо быстро. Тень росла и приближалась. Медленно, но верно.

Женя заглянула в одну, потому в другую. За обеими чернота. Брок пойми!.. Но зачем лабиринту избранника её подставлять? Скорее всего, он просто ставит её перед выбором. Наугад?…

За спиной подступал холод, и на коже высыпали мурашки. И словно в ответ на её мысли, в глубине правой двери завертелся знакомый узор – светящийся восьмигранник, и Женя импульсивно метнулась туда:

«Стоп!.. Нет, это как-то чересчур просто. Лабиринт знает, что мне понравилась именно эта картинка… Значит, следует выбрать левую дверь, чтобы ничто не влияло на моё решение».

Женя неуверенно шагнула к левой двери…

«И снова, стоп! Он же и так влияет! Лабиринт рассчитывает, что она догадается о его планах, поскольку это очевидно, и войдёт туда, где нет узора, а, следовательно… Надо перехитрить его и выбрать правую дверь. Но если…

«Аааааааааааааа!»

«Да идите вы! – крикнула она в пустоту. – Надоели мне ваши игры. Раз мне понравился этот восьмигранник, то выберу его. И точка! Хоть какой-то ориентир…»

Волосы на затылке зашевелились, как от ветра, и Женя больше не раздумывала. Она поставила ногу на правый порог и толкнула дверь, открывая пошире. При этом и левая дверь синхронно распахнулась, и оттуда хлынул солнечный свет, озаряя мрачный тупик. За левым порогом раскинулось синее небо с белыми облаками, и колыхался ромашковый луг. Оттуда дохнуло свежестью и травой, донеслось стрекотание кузнечиков, и подул ласковый ветерок…

Евгения резко изменила мнение, но едва отдёрнула ногу, как на стену упала тень, неожиданно полыхнув жаром и опалив ей волосы. Запахло гарью. Женя ворвалась в правую дверь, и та с треском захлопнулась у неё за спиной…

«Вот голова садовая! Не додумалась… Теперь уже поздно… А то валялась бы на травке, пялилась в небо… Так, и где же я?»

Ну, конечно! Где ж ещё? В сумрачной неуютной пещере… А двери за её спиной нет, как не было. Женя спохватилась и спешно ощупала голову.

«Уф, кажись, волосы целы, и всё на месте. Это лабиринт так пошутил, видимо».

Чёрный юмор вполне в джамранском стиле… И, безусловно, если по соседству с тёмной пещерой разливаются ромашковые луга, то Женя непременно выберет пещеру!.. Сделанного не воротишь. Остаётся идти дальше.

Евгения огляделась. Вот это действительно лабиринт! Пещерный лабиринт. Прямо по курсу семь разветвлений и направлений…

«Куда пойти? Что выбрать?»

Старательно заглянула в каждое. Семь коридоров. Слишком гладких, в отличие от самой пещеры, будто бы рукотворных. И камень в разветвлениях играл разными красками. Семь цветов радуги или спектра… Какой из них выбрать?

«Каждый охотник желает знать, – забормотала Женя, – где сидит фазан… – и воскликнула:

«А я знаю! На радуге».

Стены, отделяющие коридоры, внезапно исчезли, и перед ней пролёг один – прямой и совершенно ровный путь из белого камня… Она на минуту растерялась, а потом – ноги в руки и вперёд, пока тессеракт не передумал.

А куда она собственно идёт по дорожке из белого булыжника? Да какая разница! Главное, что не топчется на месте… Вперёд!

Но радоваться досталось недолго. Впереди показался новый развилок. Два совершенно одинаковых извилистых тёмных пути в неизвестность…

Женя в раздумье остановилась у развилка.

«И куда теперь?»

В конце правого тоннеля забрезжил свет, зазвучала бойкая музыка, послышались весёлые голоса…

«Может быть, там кают-компания и конец лабиринта?» – предположила Женя.

«Как бы ни так! – разочаровал внутренний голос. – Так тебе не повезёт».

Она заглянула в правый коридор, послушала музыку. И так захотелось туда! Ведь левый по-прежнему оставался тёмен и неприветлив…

«Нет, – в какой-то момент поняла Женя. – Я-то люблю музыку, но спутника там не найду».

И она выбрала тёмный коридор.

«Пусть! Я предпочитаю риск и неизвестность… Неизвестно, что там, за поворотом».

Женя шагала всё быстрее и увереннее. Постепенно светлело, и коридор вдруг наполнился светом… А впереди ждал новый сюрприз – разветвление уже на три рукава, а на перепутье – камень.

«Просто фантастика! – мысленно воскликнула Женька, потому что на треугольном камне проступили огненные слова:

«Сплошные потери! Прямо угрозы какие-то».

Задачка с тремя неизвестными. Терять и теряться совсем не хочется. Забвение – тоже не вариант, проходили уже. Тогда – прямо!

«Уж я-то приложу все усилия, чтобы не потерять то, что найду».

Итак, прямо!

Камень истаял у неё на глазах. Два боковых коридора тоже. Остался только один путь – вперёд… И без сожалений!

«Ага, если бы…».

Шаги гулко отдавались от глянцевого пола, а коридор, то вёл прямо, то резко закруглялся.

«В конце концов, это всего лишь игра», – подумала Женя, переходя на бег, и с размаху налетела на могучего гатрака, вырулившего из-за поворота.

«Аааа!»

Что? Найдёшь гатрака и потеряешь… Себя?

«Не-ет!»

Этот фрукт видимо не знал о подписанном соглашении, поэтому с рычанием сцапал Женьку и поволок. От изумления она даже забыла, как вырываться.

«Гатраки не могут существовать внутри джамранского тессеракта!»

Или же это тессерактированный гатрак… Что ему, вероятно, тоже невдомёк.

«Неправда, всё иллюзии», – твердила Женя, успокаивая себя.

А иллюзия тем временем тащила её за шкирку мимо других таких же иллюзий по самому натуральному иллюзиону – астероиду гатраков. Женька спотыкалась и падала, а гатрак грубо поднимал её и толкал вперёд.

«Восьмигранник!»

Она с силой дёрнулась, развязав пояс, и вырвалась, оставив безрукавку в железных лапищах. И со всех ног бросилась в открывшийся переход. Влетела туда за мгновение до того, как лапищи попытались схватить её.

«Ух, легко отделалась – безрукавкой».

Гатраки остались в другом измерении. Однако мысль, что она забыла нечто важное, так и преследовала её. Однако назад пути не было, и она пошла вперёд, за ускользающим восьмигранником. Вернее, Женя просто чувствовала его и брела наугад, интуитивно. Словно нащупывала дорогу во тьме. Шла, пока не услышала знакомый шум и унюхала…

«Море!»

Женя кинулась туда по главному коридору, оставляя позади боковые ответвления, где мелькали какие-то люди и проносились события из её жизни. Шум волн послышался совсем близко, остро запахло водорослями и солью… Ещё немного! Но она резко остановилась, ухватив кого-то краешком глаза. Вернулась назад и заглянула…

«Талех?»

Пещера в астероиде – лиловые листья, светящиеся грибы… И командор! Он понуро сидел на листьях, прикованный к скале.

«Так не бывает», – противился разум.

«Надоели мне ваши игры разума! – разозлилась Женька. – Иллюзия или нет, а без него я отсюда не выйду, или не выйду вообще».

Она шагнула в переход, и за её спиной лабиринт рассыпался, как карточный домик, сворачиваясь, и разворачивая тессеракт в ином направлении.

Женя влетела в пещеру, приблизилась к Талеху, протянула руку и ладонь прошла сквозь него. Ткань реальности затрещала, рассыпаясь искрами. Женька отдёрнула руку, и командор растворился в воздухе, как и всё остальное до этого – камень, коридоры… Где-то наверху сверкнул восьмигранник. Евгения изумлённо запрокинула голову и увидела звёзды на фоне ровного чёрного круга, будто со дна глубокого колодца.

– Всегда мечтала, – прошептала она, завороженная этим зрелищем…

– Эй! – кто-то потряс её за плечо. – Ева?

Женя вздрогнула и уставилась на… Талеха. Живого, настоящего. Они вместе стояли на палубе Рэпсида, посреди коридора, ведущего прямиком в кают-компанию.

– Я что, уснула прямо на палубе? – удивилась она и потрогала капитана, на всякий случай.

Тёплый…

– И ты совсем ничего не помнишь?

– Помню… И последнее, что я помню, это пещера в астероиде и ты…

– Нет, там была ты, – улыбнулся Талех.

– Тессеракт нас обоих провёл, – рассмеялась Женя. – А ещё, восьмигранник.

– Поразительно, – улыбнулся он.

– Ты его тоже видел, – догадалась она. – Что это значит?

– Перемены, – задумчиво произнёс Талех. – Потерю и обретение нового. Поиск, мечты… Пошли.

Он взял её за руку и увёл за собой – в кают-компанию.

– Мы первые? – удивилась Женя.

Нет, на диване кто-то уже сидел. Гэбриэл! И почему-то один. Без пары.

– Наконец-то! – обрадовался он. – Хоть кто-то дошёл. Болтаюсь тут целый час, а этот ваш тесс, как его, меня никуда не выпускает.

– А почему один? – поинтересовалась Женька.

– А брок его знает! Кстати, спасибо за вечерок. Было довольно увлекательно…

– А разве так бывает, что в лабиринте не находят спутника?

– Возможно, – неопределённо ответил Талех.

– Сдаётся мне, что этот спутник сейчас на моём корабле, – усмехнулся разбойник. – И это – Зверь. Ведь он не может играть. А рвать и метать горазд, вполне…

Гэбриэл не договорил, потому что в кают-компанию ввалилась следующая пара. На этот раз Миритин с Владиславом, беседуя на ходу.

– … а в том, что мы встретились в лабиринте, никакой загадки нет, – втолковывал шакрен землянину. – Нам ещё предстоит работать вместе.

– Интересно, – улыбнулся Талех, что-то смекая на грядущую перспективу, и взглянул на браслет коммуникатора. – Полночь!

Как по сигналу переборки разъехались и уже не закрывались. Стал прибывать народ. Беспрерывно. В кают-компанию по очереди набивались самые немыслимые пары в уморительных сочетаниях: Сандер с Лаури – экспериментаторы, Карлиона с Ромериком, Фиримин с Хрусталёвым… Иной раз даже с точки зрения лабиринта совершенно необъяснимые… ЗуЗоор с подругой Морри, а его удручённая ассистентка со штурманом. И Камилла с Бореком… Оба сконфуженные происходящим…

Гэбриэл набычился, живенько сграбастал девушку, оттеснив джамрану, и неуверенно заявил:

– Кажется, в жизни что-то пора менять…

Камилла навострила ушки, но, продолжения не последовало.

Последними явились… Ним с Бобом!

Нимрадилль – злющая, как мегера, а Боб – довольный, как бегемот. Ещё бы! Побывал в гиперкубике.

– Чего?! – ещё больше рассердилась Ним, заслышав смешки. – Это вообще нечаянно получилось! Он сидел и бормотал про вселенную кубиков, а я об него споткнулась…

Она обогнула Боббэрота по синусоиде и угрюмо плюхнулась на диванчик. Гатраноид же мирно присел в уголке, вероятно, мечтая об игрушечном тессеракте… Зато Женя теперь знала, что подарить ему на день… слияния.

– Итак, все в сборе? – спросил Талех, окинув глазами помещение и скользнув взглядом по возбуждённым, растерянным и местами разочарованным лицам. – Я понимаю, вы переполнены впечатлениями и вам не терпится поделиться… Все довольны своими парами?

В ответ снова раздались смешки, и последовали недоумённые переглядывания.

– После разберётесь, – улыбнулся Талех, лукаво посматривая на Женю.

Они так и стояли рядом, посреди кают-компании, держась за руки. Не выпуская её ладони из своей, командор поднёс коммуникатор к губам.

– Гилех. Как слышишь?

Коммуникатор ответил невнятным бормотанием.

– Проснись! Пора отключать тессеракт… Нет, не свернуть, а пока только отключить от пространства корабля, чтобы никто до утра случайно не пропал… Да, утром свернём… Я рад, что тебе понятно… Конец связи.

Прежде чем опустить руку с браслетом, Талех прикоснулся губами к Женькиному запястью.

– Капитан!? – громко спросил Хрусталёв. – Разрешите обратиться.

– Вольно, инженер, обращайтесь.

– Вы это… Так вместе и пришли из лабиринта?

В кают-компании повисла тишина, и взгляды устремились на капитана с ксенопсихологом, а Женя выхватила из толпы грустную улыбку Владислава и широкую – Миритина.

– По-моему, это признание, – сказал Талех, наклоняясь к ней.

– Чего? – переспросила Женька.

– Того, что мы созданы друг для друга, – без тени улыбки заметил он, и поцеловал её при всех, нисколько не заботясь о генетических приличиях и последствиях.

Кают-компания огласилась восторженными криками одобрения и аплодисментами. А Сандер притворился, что ничего не видел и не слышал.

– Ура! – тихо воскликнула Женька. – Я разгадала величайшую тайну радужного лабиринта.

– Тсс… Не зазнавайся, – рассмеялся Талех. – Впереди ещё четвёртый этап.

И вновь её поцеловал. В тот же момент Женя чётко осознала, какое это счастье – просто найти друг друга сквозь время и пространство…

– А где Морголина? – неожиданно прозвучал вопрос, прервав такой трепетный и романтичный момент в жизни капитана и ксенопсихолога.

Пришлось оторваться друг от друга.

– Где Морголина? – требовательно вопрошала подруга опекунши, нервно озираясь по сторонам, только что ногами не топала. – Почему её здесь нет? Я видела, как она входила в лабиринт.

Вокруг тревожно зашумели.

– Без паники! – Талех из нежно влюблённого тотчас превратился в сурового капитана. – Заблудилась в лабиринте. Бывает…

Он вызвал андроида, чтобы тот всех быстро пересчитал. Затем произвели перекличку. Мало ли, вдруг кто-то ещё потерялся. Все оказались на месте и только Морри числилась среди заблудших.

– Придётся её поискать, – вздохнул Талех, а Сандер незаметно для остальных расплылся в коварной улыбке.

– Надеюсь, тессеракт её съел, – пробормотала Женя, – и не подавился.

– Я сам возглавлю поиски, – Талех набирал поисковую команду…

Переборки с хрустом отворились, и в кают-компанию ворвался помятый и взлохмаченный Гилех. Взбудораженный спросонья. В рубашке, вывернутой наизнанку и косо застёгнутой на две пуговицы. В брюках шиворот-навыворот и босиком…

– Они расходятся!!! – заорал учёный.

До экипажа не сразу дошло.

– Как?! Где?! Кто?! Куда?!

– Немедленно доложите по форме!

– Бум! То есть… Буй! Он… Бум! И взорвался, и… Галактики расходятся!!!

Жизнь продолжалась!

До утра все вместе весело искали Морголину по всему тессеракту. А впереди на галактическом горизонте замаячила свадьба Эбрумо и Аманды…