1

Я плакала. В последнее время такое происходило довольно часто. Там, в ледяном аду держалась из последних сил, но когда ступила на борт космического корабля, на меня нахлынуло осознание двух вещей: я свободна! И я… одна. Что я испытывала в тот момент? Радость? Возможно. Скорее всего. Ведь это чувство слишком давно меня покинуло, чтобы помнить о том, что это такое. Я знала, что должен чувствовать человек, выбравшейся из пожизненной ссылки, но сейчас во мне жило разочарование, обида и злость. Уверена, к концу нашего полета я приду в норму и стану самой собой. Я сильная. Я справлюсь.

Я резко переключила экран, транслирующий прекрасные виды Земли. Сейчас моя душа была далека от того, чтобы испытывать ностальгию. Каюта тут же наполнилась космическим мраком, кое-где вдали мерцали тусклые звезды. Глубоко вздохнув, уселась на прохладный пол, скрестив ноги, и обняв себя за плечи. Чувство одиночества медленно заполняло изнутри. Как же я устала!

Разве я этого хотела?

Ночные дежурства мы поделили с Дарком, пилотом «Южного ветра», второго корабля, который нанял Адриан Вилард в диком и необъяснимом желании вытащить меня с Утлагатуса. Необъяснимом, потому что не более полугода назад я убила его брата. Застрелила. Иногда я сама не верила, что была способна на такое. Разве нормальная влюбленная женщина, готовящаяся стать матерью смогла бы так поступить? Влюбленная в убийцу своих близких… влюбленная в человека, предавшего меня, и едва не уничтожившего там, в далеком космосе. Порой мне хотелось, чтобы наш бой закончился иначе. И не было бы обвинений, пыток, насилия и страха. Слабость? Да, конечно. Но она мне простительна, надеюсь.

– Тебе нужно отдохнуть, – и снова он. Бесшумно появился и встал позади кресла пилота. Я видела его отражение в темном экране, изредка озаряемом вспышками соседних приборов. Он смотрел на меня, а я не спешила оборачиваться. Мы были в космосе уже неделю. Неделя гиперпространственного перелета, а Адриан не оставлял попыток меня разговорить. Разумеется, на сравнительно небольшой площади пытаться избегать друг друга было бы глупо. Да и при остальной команде и пассажирах молчать или огрызаться не имело никакого смысла. В конце концов, я уже пережила один из болезненных этапов моей жизни. Хотя, как и предупреждал хаа-рашс, чувство вины давило неимоверно. Днем я держалась, ночью дежурила, а во время сна погружалась в пучину боли, вины и раскаяния. Не знаю, какое именно из этих чувств преобладало, да я и не хотела знать.

– Я не устала, – в который раз ответила Адриану, даже не поворачивая головы. Он тревожил меня, посильнее, чем в наши первые встречи. Потому что теперь я знала, на что он мог быть способен. Каждый взгляд, которым он меня одаривал, когда думал, что я этого не вижу, выдавал в нем бурю сложных чувств. И я знала их состав: ненависть, желание, сожаление, злость. Какое из них возьмет над ним в следующую минуту? Мне было с ним сложно. Его присутствие подавляло.

– У тебя круги под глазами, – возразил Вилард, – я скажу Дарку, чтобы ночные смены он взял на себя.

– Нет, – я не смогла остаться равнодушной, как только поняла, что мне придется видеть других людей, общаться с ними, что-то из себя изображать.

С лица Марты уже неделю не сходила улыбка. Не сразу, но постепенно она поняла, что свободна. От тюрьмы, от коменданта-извращенца, от голода и побоев. Даже ее малыш начал улыбаться, особенно когда Берд брал его на руки.

Толкен остался прежним чудаковатым профессором, для которого выпадения в реальный мир случались все реже. Как только он добрался до хранилища библиотеки «Южного ветра», тут же погрузился в ее изучение. Коган же… он держался особняком, не особо мозоля глаза своей мощной фигурой. Однако в минуты, когда весь экипаж собирался вместе, он присутствовал, сидя в отдалении от всех с закрытыми глазами. Команда думала, что он дремал. Я же была уверена в том, что он нами кормится. Нашими чувствами, эмоциями, страхами. Не знаю почему, но после таких сеансов мне на некоторое время становилось немного легче.

– Не упрямься, – голос Виларда стал мягче, что несказанно удивило. Неужели решил сменить тактику? Когда-то его отношение ко мне бесило. Ровно до тех пор, пока он не открылся мне в своих чувствах. Теперь, рядом с ним у меня появляется лишь одно желание – оказаться как можно дальше.

– Это мое решение, – мне пришлось обернуться, чтобы тут же наткнуться на его странную улыбку.

– Как скажешь, – уступил он, – я принес тебе кофе.

Он протянул мне маленькую чашку с незамеченного мною до этой минуты подноса. Оставалось лишь поблагодарить и принять этот жест доброй воли. По крайней мере, мне хотелось именно так думать о нем и о сложившейся ситуации.

Нет, старший Вилард не делал намеков, и не заговаривал со мной о том, что когда-то между нами произошло. Он вел себя подчеркнуто корректно и сдержанно, не язвил, что было совершенно для меня непривычно. И этот новый Вилард ставил в тупик.

Я отхлебнула крепкий напиток и украдкой взглянула на него. Он смотрел куда-то вдаль, и, казалось, не видел экрана с проносившимися мириадами звезд посреди космической тьмы. Новичков эта картина сперва завораживала, а после приводила в уныние. Впоследствии экран попросту отключали, предпочитая сосредотачиваться на деталях корабля и рубки управления.

– Я иду с вами, – неожиданно сказал Вилард и с интересом, дожидаясь моей реакции, уставился на меня.

– Нет, – я протестующе качнула головой. Как бы там ни было, он достаточно рисковал из-за меня и едва не погиб на Утлагатусе. Я смогла это оценить, даже если до сих пор не простила насилия. Но это была не его война. Напротив, разве не от моей руки пострадал его брат?

– Это мое решение, – повторил он мои слова и улыбнулся, – разве ты сможешь отказать мне в этом маленьком капризе?

Я увидела, как темнеет его взгляд, мрачнеет лицо, и резко проступают желваки на скулах. А ведь он и вправду изменился, – промелькнула в голове мысль, когда вместо светского лощеного красавчика за несколько секунд передо мной предстал Вилард в образе хищника, с искривившей губы холодной улыбкой.

Утлагатус изменил всех нас. Планета-тюрьма не хотела так просто отпускать своих пленников.

– Не смогу, – тихо произнесла я, и медленно отвернулась от этой улыбки.

Хаумея… планета роскоши, богатства, пресыщенности и вседозволенности. Здесь можно все, но не всем. Заповедник богатых и знаменитых, которые единым жестом или словом решают судьбы миллиардов. Им плевать на тех, кто менее удачлив. Они отгородили себя от жизни, создав иллюзию счастья и благополучия, наполнив ею свое существование. Они практически не старели, и никогда не болели. Они не знали что такое голод и холод. Им доставалось все. Пусть за деньги, пусть понарошку. Но они охотно принимали этот суррогат, стремясь доказать всем, что владеют миром.

Именно на этой планете проводил свой законный отпуск адмирал Крейг. Один из тех, кто возглавлял список, отданный мне старпомом. Мой собственный список.

Спустя три недели гиперпространственного перхода мы подлетали к планете-мечте. Не рискнув приземляться, зависли на ее орбите и спустили челнок. В случае опасности пилот «Южного ветра» должен был немедленно уходить, спасая экипаж и пассажиров.

Просьбы Марты позволить ей посетить с сыном могилу его отца привели меня в легкий шок. Я не знала, как бы ей отказать, не обидев. Ситуацию спас Берд, мягко уговорив женщину не рисковать собой и ребенком. Ведь если их поймают, вряд ли получится снова спастись. Видимо, здравый смысл взял вверх над эмоциями, и она смирилась.

Переговорив с ней, я испытала облегчение, когда выяснилось, что она не хочет ни мстить, ни возвращать сыну его наследство. Слишком опасно. А ребенка они с Бердом вырастят и без миллионов старика. И глядя на Берда, я убеждалась, что малыш с таким папой вырастет куда счастливее, чем в позолоченной клетке под присмотром любящей семейки, прикончившей его биологического отца.

Попасть на планету оказалось намного проще, чем мы думали. По заранее намеченному плану, здесь уже несколько дней пребывал двойник Адриана Виларда, праздное времяпрепровождение которого развеяло у заговорщиков некоторые сомнения на его счет.

Номер был большим и роскошным, состоял из гостиной и трех спален. Адриан показал где я могу привести себя в порядок и покинул меня, тихо притворив за собой двери. Комната оказалась уютной, в ней преобладали мои любимые пастельные тона. Кровать гигантских размеров, трельяж, гардеробная. Богатые люди предпочитали классику: дерево, шелк, хрусталь, серебро и позолота. Все только натуральное, а созданный в лабораториях ширпотреб. К окну я подходить не решилась, хотя знала, что оно выходит на море. Я тут же разулась и медленно прошлась босиком по ковру. Мягко, приятно, непривычно. Ноги успели огрубеть от жесткой обуви, а климат плачевно сказался на коже и волосах. Я разделась и вошла в ванную, провела пальцами по прохладному металлу. Не удивлюсь, что это золото. Открыла кран и тут же подставила ладони под струю. Вода оказалась прозрачная и вкусная, и не шла ни в какое сравнение с корабельными запасами, не говоря уже о подтаявшем снеге, который приходилось пить на Утлагатусе.

Дамир! Почему ты не со мной?

Довольно! Набрав горячей воды в огромную ванную, больше похожую на бассейн, я погрузилась в приятно пахнущую пену и закрыла глаза. Все потом. Сейчас просто вода, пена и одиночество.

Меня бесцеремонно выдернули из объятий сна, попросту вынув из ванны, и только сейчас я поняла, что слегка замерзла. Вода давно успела остыть и сейчас я стояла обнаженная, под невозмутим взглядом Виларда, который и не думал отворачиваться. Мне казалось, что его взгляд материален, и я вот-вот почувствую его касание на своей коже. Наконец, потеряв терпение, я грубо выдавила:

– Полотенце!

Он подошел к шкафчику, встроенному в стену и не глядя, вытащил оттуда длинное широкое полотенце, которым кинул в меня. Я тут же поспешила завернуться, все еще ощущая всем телом легкую дрожь.

– У тебя есть пара часов. Отдохни. Одежду тебе принесут, – холодно произнес Вилард и, наконец, оставил меня одну.

Я оглядела свое новое одеяние: узкие черные брюки, облегающие тело как вторая кожа, футболка с длинным рукавом и длинное черное полупрозрачное платье с воротником стойкой. На голове никаб – головной убор, закрывающий лицо с узкой прорезью для глаз.

Чтобы скрыть свою личность, на публике мне предстояло появиться в образе карисиянки – жрицы культа, получившего широкое распространение в одной из колоний Союза. Широкой общественности было неизвестно, какому именно божеству служит культ, да это мало кого интересовало. Планета Кариссия никогда не выражала намерений отколоться от Союза, а жрицы Карри-с демонстрировали готовность к сотрудничеству и межконфессиональной дружбе, периодически посылая в большой мир своих представительниц. Их порыв был отмечен и оценен правящими кругами, планета являлась чем-то вроде маленького рая для тех, кто жаждал получить несколько чувственных уроков, а по мне, так просто одним большим борделем. Ведь именно на этой планете воспитывались любовницы для высших чинов Союза. Или, как они себя именовали, используя термин старой Земли «гетеры».

Скрыв свое лицо под непрозрачной тончайшей материей, я успокаивала себя лишь тем, что не каждый даже на Хаумее может позволить себе оплатить услуги карисиянки, следовательно, я могу не беспокоится о случайном разоблачении. Когда я, не сдержавшись, поинтересовалась у Виларда сутью взаимоотношений гетеры и ее нанимателя, он лишь загадочно улыбнулся и промолчал. А я еще больше покраснела под дорогим покрывалом, вспоминая эпизод в ванной. И чего он этим хотел добиться? Если окончательно смутить, то у него все получилось.

Хаа-рашс, рост и телосложение которого скрыть было практически невозможно, взял на себя роль телохранителя, принадлежащего к касте воинов-ортегов. Им дозволялось скрывать свои лица и тела, а также пользоваться любым оружием для защиты принципала.

Адриан особо не таился, облачившись в удобную одежду темного цвета и вооружившись блейсером. Мы застыли посреди номера и переглянулись. Не было необходимости повторяться. Все знали свои роли. Только, похоже, неловкость и смущение под прицельным взглядом Виларда испытывала я одна.

Скорей бы ночь.

Коган сделал знак молчать, и тенью двинулся по коридору. Я невольно позавидовала его способности передвигаться бесшумно, несмотря на комплекцию. За ним последовал Вилард, а после я. Моя сердце колотилось от волнения, терпение было на исходе. И все же я доверилась опытному воину, который доказал свое умение, проведя нас незамеченными в охраняемый дворец адмирала. Несколько поворотов, и мы оказались у двери, за которую вряд ли мог бы проникнуть обычный вор, или убийца. Думаю, адмирал Крэйг защитил себя от всех известных ему опасностей. Не учел лишь одного. Меня.

Хаа-рашс провел рукой перед запертой дверью, и она приоткрылась с чуть слышным щелчком. Затаив дыхание, я медленно вошла в небольшую комнату с расположенными друг напротив друга дверьми. Судя по всему, одна из них вела в спальню, другая в кабинет. За которой из них находится Крейг? Учитывая, что сейчас далеко за полночь, бравый адмирал давно спит, и если у него есть совесть, видит кошмары. А если все еще работает? Лишняя секунда нашего пребывания делала миссию все более рискованной, а шум мог привлечь нежелательное внимание.

Я вздохнула и выпустила фантом. Признаюсь, было нелегко научиться им управлять. Я до сих пор не могла похвастаться, что могу это делать в совершенстве. Но в экстремальных ситуациях, когда от моей и ее реакции зависела чья-то жизнь, она меня не подводила. Я долго не могла решить, как мне воспринимать фантом. Как симбионта или паразита? В конце концов, я стала относиться к ней как к неугомонной и не всегда контролируемой части самой себя.

Фантом легко скользнула за одну из дверей, где находился кабинет, спустя несколько секунд снова показалась, а затем скрылась в спальне. Когда она вернулась, и мы соединились, я уже знала, где искать нашу цель.

Кивнув Когану, я скрылась в тени, позволяя хаа-рашсу сделать «грязное» дело. Что поделать, если лишь у него все получалось практически без шума. Впрочем, шуми мы в соседней комнате, адмирал вред ли бы это услышал.

Он был не один, и благодаря фантому я это знала. Вот только не сразу поняла, насколько искажено восприятие бестелесного духа и живого человека.

Крейг находился в постели, но совсем не спал и был довольно таки активен, хотя и не доминантен в этот момент. Над ним склонился обнаженный мужчина, с мощной мускулистой спиной и подтянутыми ягодицами. Его глубокие толчки заставляли адмирала стонать, подозреваю, что не от боли. При каждом толчке голова адмирала с широкой лысиной откидывалась назад, а пальцы, сминавшие простынь, распрямлялись и мелко подрагивали.

В досье эта маленькая слабость адмирала упомянута не была. И хотя, с трудом закончив Академию, но имея хорошие связи Крейг фактически «купил» себе карьеру, я не представляла, как эта особь с минимумом мозгов и максимумом агрессии смогла пробиться так далеко.

– Извините, что прерываю… – я запнулась от неловкости, затем, взяв себя в руки, увидела, что «верхний» тут же оставил свое занятие и метнулся к двери, где его и перехватил Коган. Хаа-рашс схватил слабо сопротивляющегося секс гиганта и слегка приподнял того над полом:

– Тссс! – протянул он ему на ухо, а затем уставился в глаза. Спустя несколько секунд мужчина обмяк в руках, и Коган позволил его телу свободно сползти на пол.

Адмирал, решив, что все внимание сосредоточено на его партнере так же предпринял попытку сбежать, но тут же был остановлен Вилардом. В тишине комнаты раздалось едва слышное жужжание, и к виску Крейга был приставлен блейсер. Низкая мощность выстрела была способна обеспечить жертве недельную кому. Но, судя по всему, Адриан решил с адмиралом не церемониться.

– Что вы себе позволяете, Вилард! – возмущенно начал Крейг! – Вы за это ответите!

Он протянул руку к разобранной постели и, стянув покрывало, поспешил им прикрыться. Видимо, почувствовав себя немного уверенней, презрительно сузил свои маленькие черные глазки и бросил взгляд на Адриана.

– Не думаю, – я выступила из тени, сдернула с головы никаб и волосы упали на спину. Тусклый свет ночника осветил мое лицо. Несколько секунд адмирал всматривался в меня, словно пытался узнать, затем, видимо все-таки не узнав, облегченно вздохнул.

– Кто вы и что вам нужно? Это похищение? Шантаж? Вы хотите денег? – голос адмирала зазвучал громче и резче. Казалось, еще немного, и он осмелится закричать.

Я предполагала, что адмирал может меня забыть. Все-таки, когда посылаешь человека на смерть не обязательно быть с ним знакомым лично. Но все же…

Судя по испуганному взгляду, который Крейг метнул в сторону Адриана, тому так же не понравилось нарушение тишины, и блейсер вдавился в висок еще сильнее. Адмирал качнулся и, упав на колени, поспешил заткнуться.

– Около семи месяцев назад вы, как командующий ВВС Союза отдали приказ на уничтожение мирной колонии под названием Дельта-2, – тихо заговорила я, – войска ВВС под предводительством младшего адмирала Рейна Виларда нанесли ракетно-бомбовый удар по жителям планеты. Вы не оставили им шансов. Вы уничтожили всех.

– Что за бредни, девушка! Как вы смеете обвинять меня в подобном варварстве! – искренне возмутился Крейг. Игнорируя угрозу оружием, он подался вперед, пытаясь лучше меня рассмотреть. Я приблизилась, позволяя ему это. Не думаю, что я сильно изменилась, хотя тюрьма мало кого делает краше.

– Тыыы? – в его глазах мелькнула искра узнавание. Трудно вспомнить того, кого видел лишь мельком и то на фотографии в личном деле. – Что за черт! Я думал, ты давно сгнила на Утлагатусе, а твои кости растащило зверье.

– Приятно тебя удивить, – я присела напротив стоящего на коленях адмирала. Как же мне хотелось вцепиться в это надменное, пышущее самодовольством и презрением лицо. Но где-то там, в глубине его глазок поднимался страх. Он все еще не мог осознать, что вот она, расплата. В моем лице. Он не привык видеть во мне противника. Лишь жертву, которую одним-единственным приказом так легко было отправить на смерть.

– Ах ты сука! Ты должна была сдохнуть! – завопил он и тут же получил рукоятью блейсера по голове. Это заставило его слегка приутихнуть.

– Но я жива, – шепнула я ему на ухо, – хотя часть меня тебе все-таки удалось уничтожить.

– Тебе никто не поверит. Твои доказательства просто смешны! Небольшой скандал только прибавит мне популярности. А обвинения зэчки ничего не стоят, – скороговоркой, словно заклинание защиты произнес он.

– А ты совсем выжил из ума, сынок? – он повернул голову к Виларду и его тон изменился. Он говорил мягко, увещевательно, словно журил маленького ребенка, – с кем связался? Ну трахнул бабу, бывает. Таких давалок тысячи. С твоими деньгами! Она же твоего брата на тот свет отправила! Эх, ты!

Я видела, как помрачнел Вилард, как сузились его глаза, новый удар по голове заставил адмирала ненадолго потерять сознание, а, главное заткнуться.

– Все это конечно весьма познавательно, – вступил в разговор молчавший до того хаа-рашс, – но меня занимает один вопрос: мы его убьем или нет? Конкретно интересующая тебя особь мне безразлична. Но его доминантный партнер мог бы представлять ценность.

Мы с Вилардом синхронно уставились на хаа-рашса, а после молча переглянулись.

– Его эмоции вкусно пахнут. Страсть, похоть, жадность, страх, – мне этого так не хватает, – пояснил инопланетянин.

– Он получал от кого-то приказы, следовательно, знает, кто за всем этим стоит. Адмирал, как и многие другие в списке, несмотря на высокий пост, всего лишь исполнитель. Кукла, которую дергали за веревочки. И, возможно, это одна из них, – я кивнула на все еще бесчувственного адмиральского любовника, старательно не замечая, каким взглядом на него смотрит хаа-рашс, – но мне нужен кукловод.

– Допустим, адмирал назовет тебе имя, – произнес Вилард. Он все еще был мрачнее тучи. Крейг знал, как сделать больно, – что дальше?

– Нужны доказательства, – я потерла переносицу. Начиналась мигрень.

– Даже если он тебе их охотно предоставит, – возразил Адриан, – это может быть тупик. Ты не сможешь действовать легально, и я не раз это говорил. Тебя просто не станут слушать. А упекут в место повеселее Утлагатуса. Если вообще оставят в живых.

– Ты не понимаешь. Мне нужны доказательства, нужна правда! Не для суда, не для справедливого приговора. Я сама буду его судьей, если понадобится.

– И палачом? – Вилард схватил меня за руку, и я не стала вырываться. Бесполезно. Сейчас не время устраивать потасовку, – ты не способна на это.

– Ты считаешь, я не смогу убить того, кто лишил меня семьи? – зло прошипела я, уставившись прямо ему в глаза. Он усмехнулся и покачал головой. В этом жесте было столько горечи.

– Ты прекрасно знаешь, на что я способна, – зачем он вынуждает меня напоминать, ведь это так больно нам обоим?

– Знаю.

– И ты пошел с нами, хотя я была против, – напомнила я.

– Знаю, – снова кивнул он, затем развернул блейсер дулом к себе и протянул мне рукоятку, – твой ход.

– Что? – у меня похолодело все внутри.

– Не отказывай себе в удовольствии наказать ублюдка. Убей его, если хочешь.

В его тоне отчетливо читалось, «если сможешь». И я воззрилась на него, мысленно представляя себе, как беру у него из рук оружие… Мне не привыкать… Я знаю, как оно стреляет. Никто не услышит… Направляю его в голову адмиралу. Выставляю заряд на среднюю мощность. Этого хватит, чтобы поджарить ему мозги, оставляя на лбу лишь крохотную дырочку. Он ничего не почувствует…

Я перевела взгляд с блейсера на начавшего приходить в себя адмирала. Он, увидев дуло, направленное на него, тут же побледнел. С его губ сорвался звук, похожий на рычание.

– Сука!!! Ты умрешь! Вы все умрете. Это вам с рук не сойдет! Я вас везде найду! На части разрежу. Тебя будут иметь каждый, кто захочет, пока ты будешь визжать от боли. А я буду отрезать от тебя по кусочку.

Его слова и оскорбления в мой адрес значительно облегчали задачу. И все же… Я приставила дуло к его голове. Моргнула. Сглотнула слюну, подавила дрожь в пальцах. Слова, что выкрикивал адмирал, ушли на второй план. Меня будто окутало пологом тишины. Лишь в ушах слышится громкий стук моего сердца, который затмевает собой все остальное. Я видела, как шевелятся губы адмирала, но даже не пыталась расслышать его криков.

Между мною и им больше никого нет. Так будет правильно. Он заслужил. Он должен умереть… как Рейн…

Глаза адмирала в страхе расширились, и он инстинктивно дернулся, пытаясь уйти из-под траектории выстрела. Крейг тоненько завизжал, прикрывая лицо руками. И я услышала этот звук, вернувший меня в реальность. По покрывалу, которым адмирал прикрывался, расползлось мокрое пятно.

– И это боевой офицер! – презрительно констатировал Вилард.

Я молча вернула ему блейсер и выпрямилась. Пора было заканчивать этот спектакль.

– Коган, займись им, пожалуйста, – попросила я, устало отойдя подальше.

Я едва не сорвалась снова. Так легко! Я могла убить человека… И что потом? Как жить с таким грузом?

– Нет? Что вы делаете? Кто это? Что это за монстр? Помогите! – Коган не дал адмиралу закричать. Приблизившись к пожилому мужчине, он навис над ним, слегка приподнял за шкирку, и уставился в его глаза. Мокрое покрывало выпало из дрожащих рук. Я знала, что сейчас будет. Одна из способностей хаа-рашсов не только питаться эмоциями человека, но и возвращать их ему в стократном размере. Если в душе Крейга сохранилась хотя бы крупица совести, он задохнется под грузом своей вины. Если же нет – его уничтожит его собственный страх. Но прежде, он сделает то, чего мы от него хотим.

 

2

Я смотрела на текущую воду, сидя на краю позолоченной ванны одного из роскошнейших отелей Хаумеи. Мы вернулись в номер на рассвете, но здесь этим никого не удивишь. На планете жизнь бурлила круглосуточно.

Меня тревожила проблема, а именно: деньги. Не будучи зажиточной особой и живя на жалование военного пилота, после приговора я потеряла те крохи, что когда-то имела. И как быть сейчас? У меня не было ничего. На данный момент я целиком и полностью зависела от Адриана Виларда. Ела его хлеб, одевалась в одежду, что он мне покупал, жила в его доме. Разумеется, его расположением пользовались все члены нашей команды и сбежавшие с Утлагатуса. Но я считала себя не вправе использовать его деньги и влияние для решения своих проблем. Еще там, на корабле мы договаривались, что скоро наши дороги разойдутся. И если от Когана мне избавиться было сложно, то Адриан должен был понять – дальше нам не по пути.

Что я планировала делать? Помимо желания уничтожить всех виновных в смерти моей семьи, мне нужно было каким-то образом легализовать свое существование. Не вечно же скрываться под личиной кариссиянки. Союз большой планет пригодных для жизни много. Вот только ни на одной из них я не могла чувствовать себя в безопасности, пока злодеи не будут наказаны. И помимо вполне объяснимого чувства ненависти к губителям Дельты-2, мне было бы спокойнее знать, что мой новый дом не будет уничтожен в угоду чьих-то амбиций.

Стук в дверь напомнил о том, что об уединении нужно забыть.

– Ты одета? Я могу войти? – Адриан меня удивил. Что помешало ему вломиться в ванную на этот раз?

Я встала, запахнула полы длинного шелкового халата и открыла дверь. Вилард стоял в проеме небрежно оперевшись плечом о косяк.

– Чем обязана? – я старалась не смотреть ему в глаза, не хотелось, чтобы он решил, будто я бросаю ему вызов. Рядом с ним чувствовала необходимость стать незаметной, незначительной. Иначе, даже страшно предположить, что может произойти при столкновении его характера и моего фантома.

– Прибыл Вонг. Придется обрядить и его в ортега, тем более что твой приятель умеет работать с холодным оружием.

Я никогда не интересовалась, почему Вонг оказался с нами на Утлагатусе. Не то, чтобы не хотела этого знать. Но все, что касалось этого человека, было окутано тайной. Нет, он не пытался напустить излишнего тумана, чтобы казаться загадочным. Скорее, производил впечатление мудрого, проницательного человека. Он обладал знаниями, которыми охотно делился, и я уважала его, как ученица может уважать Учителя. Именно так, с большой буквы.

– Где он остановился? – я невольно поджала пальцы ног. Пол был покрыт ковром, однако мне было неловко стоять перед Адрианом босой. Все равно, что обнаженной. Учитывая тот взгляд, который он задержал на моих ступнях.

– Я поселил его вместе с хаа-рашсом. Для всех они моя охрана.

– Есть какие-то новости от адмирала Крейга? – я старалась поддерживать деловой тон, отчаянно боясь, что рано или поздно Вилард захочет поговорить о личном.

– Прошло всего лишь несколько часов. Ты же видела, что когда мы уходили, он ползал в слезах и соплях раздираемый противоречивыми чувствами и желаниями: застрелиться или публично покаяться. Но, страх за собственную шкуру перевесил. Ему придется принять наши условия.

– Думаешь, придя немного в себя, он не побежит на нас доносить? – меня мучили сомнения, но уверенность хаа-рашса в своих способностях убедила довериться ему.

– От кого бы он не получал приказы, как бы не опасался своих хозяев, нас, точнее, нашего инопланетного друга он боится сильнее, – высказал мнение Вилард.

– Познакомившись с Крейгом ближе, я лишь убедилась, что он понятия не имеет, кто кукловод. Мне кажется, в таких делах люди склонны проявлять большую осторожность и не доверять исполнителям. Особенно если этот исполнитель адмирал с такой слабой волей и склонностью к внушению. Подозреваю, чтобы добраться до главного, нам придется общаться с каждым из списка. А на «перевербовку» уйдет больше времени, чем мы предполагали.

– Что же, я готов, – Адриан сделал движение… просто изменил позу, а я готова была ругать себя последними словами. Потому что он заметил, как я на него реагирую.

– Не стоит, Шания, – мягко произнес Вилард, меняя тему разговора.

– Чего не стоит?

– Меня бояться.

– Ты считаешь, что я тебя боюсь? Это не верно. Адриан, меня тревожит ситуация в которую мы с тобой попали. Я здесь, в твоем доме. Ты сам не находишь это странным?

– Ты мне не доверяешь, хотя вынуждена находиться рядом, и пользоваться моей помощью. Тебя это злит. Не стоит злиться. Я пытаюсь загладить свою вину. Это самое малое, что я могу для тебя сделать. К тому же, у меня есть причины тебе помогать, и ты их прекрасно знаешь.

– Ты говоришь странные вещи. Твой прилет на Утлагатус, попытка меня спасти, все это безумие. Ни один мужчина не простит убийцу своего брата! Как бы ты ни был сейчас мною увлечен. Рано или поздно, моя вина встанет между нами и… Я не хочу думать о том, что произойдет, когда ты потеряешь самообладание.

– Я никогда… – Адриан нахмурился и сжал руки в кулак, – того что произошло не повторится.

– Я знаю. Теперь я не беззащитная избитая заключенная. И у меня есть фантом. Раньше, чем ты задумаешь какую-то пакость в отношении меня, она вмешается.

Я вперила в него свой взгляд. Чувства, сдерживаемые мною до сих пор, рвались наружу. Это было не так, как тогда, в камере с фантомом. Злость и желание придушить были исключительно мои.

– Прости. Не нужно было начинать этот разговор, – Адриан отошел от двери, позволив мне покинуть ванную. Вот только выглядел он при этом хмурым и взбешенным.

– Верно. Не нужно. О некоторых вещах не стоит напоминать. Ни тебе, ни мне.

Я прошлась по комнате и замерла напротив окна. Передо мной открывался чудесный вид на ночной город и переливающиеся огнями небоскребы. Вдали за городом темнели заснеженные горы. Хаумея считалась Раем. Сюда слетались со всего Союза те, кто мог себе позволить на несколько дней забыть о заботах и полностью погрузиться в мир развлечений и удовольствий. Постоянное же проживание обходилось слишком дорого.

– Почему ты это делаешь? – я смотрела на город, а видела в затемненном стекле отражение Адриана. Он стоял позади меня, напряженный и мрачный. Я знала, что он поймет вопрос. Почему… зачем все это?

– Потому что люблю – с минуту он оставался на месте, возможно ожидая от меня какого-то ответа. Но, поняв что его не получит, развернулся и молча вышел. Как только я осталась в комнате одна, тут же облегчено вздохнула. Странно, но на Утлагатусе, а затем и на корабле я стала отвыкать от слишком близкого присутствия людей и научилась находить подобие успокоения в одиночестве.

Небо прорезала молния, и грянул гром. Несколько капель ударили по стеклу. Я прикрыла глаза, полностью погружаясь в приятные ощущения. Мой первый дождь на свободе!

База, размещенная на месте бывшей тюрьмы, претерпела значительные изменения. Ее укрепили, возвели защитный купол, под которым климат стал гораздо мягче и приятнее. Под ним вокруг тюрьмы стали вырастать новые здания. Необходимую технику и материалы пришлось позаимствовать у «пожирателя звезд». Новые обитатели базы не знали, сколько у них осталось времени, но подозревали, что ровно до следующей доставки заключенных. Орбитальная станция давно находилась под контролем «повстанцев», как они себя называли. Коды доступов и пароли были им известны, но даже это не поможет слишком долго морочить голову Союзу.

Бывшие обитатели базы совместно с хаа-рашсами взяли контроль над всей планетой, зачистив особо опасные участки, избавляясь от тех, кто оказался не готовым к взаимовыгодному сотрудничеству. Либо был не намерен отказаться от весьма вредных для сосуществования с себе подобными, привычек. Убийц, психопатов и каннибалов уничтожали без жалости, а места их обитания ровняли с землей.

Во избежание недоразумений и столкновений с человеческой частью населения главой базы, а фактически, хозяином всей планеты был назван генерал Дамирон Вейн. Его кандидатуру поддержала большая часть обитателей Утлагатуса, готовых жить в новом для них мире. Хаа-рашсы держались в стороне, вмешиваясь лишь тогда, когда назревали серьезные конфликты между двумя расами. Айван по-прежнему являлся их негусом и бессменным советником генерала. Тысячелетний жизненный опыт вкупе с желанием выжить на планете, которую люди превратили в ад, делали его помощь бесценной.

Но в некоторых ситуациях даже хаа-рашс не знал, как поступить.

– Вы делаете большую ошибку, – Айван наблюдал как по измученному лицу генерала Вейна прошла волна боли. Он сдержал стон, изо всех сил стараясь не выдать, насколько ему плохо.

– У меня нет выбора, – стиснув зубы в приступе новой боли, Дамир отвернулся. Как же давно он не чувствовал себя настолько слабым и беспомощным. И что хуже всего, приходилось молчаливо терпеть, так как избавления и лечения от этого не существовало.

– Есть, – возразил Айван. Ему было непонятно стремление человека к саморазрушению. Он мог лишь предположить, какие муки сейчас испытывает генерал. Когда-то он сам был «болен». Хотя в их расе такое состояние не считалось болезнью. Каждый из хаа-рашсов был вынужден пережить подобное. Их Становление проходило под контролем врача. Да он практически не помнил того времени, учитывая, что находился под действием сильнейших препаратов придуманных хаа-рашсами для хаа-рашсов. Но сейчас страдал человек. И страдал во сто крат сильнее, потому что все его тело претерпевало невероятные, противоестественные изменения, с которыми до сих пор не сталкивался никто из ныне живущих. Айвану было трудно понять, почему Дамир принял такое нелогичное решение.

– Год в саркофаге? – у генерала вырвался смешок, – нет уж.

– Против четырех месяцев полных страданий и мук. Когда один ваш вид способен вызвать у окружающих страх и непонимание. Я уже не говорю о постоянной изматывающей боли. Не будем забывать о том, что ни одно живое существо не подвергалось подобным изменениям, и мы можем лишь предполагать, сколь длителен будет процесс.

– Меня изолировали, – возразил Дамир, – к тому же, как вы понимаете, я всеми силами избегаю появляться на людях. Следовательно, я безопасен для душевного покоя окружающих. К тому же, вряд ли здесь, на полуразрушенных нижних уровнях старой базы у меня появится возможность принимать гостей.

Айван обвел взглядом пещеру, еще недавно бывшую зеленым оазисом с небольшим водоемом и искусственными растениями. Сейчас от нее мало что осталось. Перегородки разрушились, вода исчезла, кое-где проглядывала засохшая трава. Генерал сам выбрал это место и запретил здесь появляться своим подчиненным.

– Вы человек. Следовательно, мы не знаем, как на вас скажется мутация. Никто за всю историю хаа-рашсов никогда не сталкивался с подобным.

– Никто за всю нашу историю не обменивался с вами кровью столько же, сколько это делал я, – горько усмехнулся Дамир. Сейчас, вспоминая долгие годы жизни, сопровождавшиеся болезнями, ранениями, травмами, которые излечивались кровью хаа-рашсов, генерал раскаивался, что пошел по более «простому» пути, искусственно продлевая себе и своим подчиненным жизнь, облегчая страдания, излечивая от неизвестных до сих пор болезней, исцеляя от смертельных ранений, так часто получаемых на Утлагатусе. Но почему мутировал именно он? Как глава базы генерал брал на себя ответственность, единолично принимал решения, а порой и совершал действия, которые приводили к риску для его жизни и новым увечьям. Возможно, второй шанс для хаа-рашсов стал той самой пресловутой каплей, с которой уже не в силах был справиться его организм.

– Мы не могли знать… я не знал, что так может быть, – впервые в тоне Айвана промелькнуло что-то похожее на раскаяние.

– Что же, теперь вам это известно, – генерал раздраженно сбросил с головы капюшон. В последнее время, в присутствии посторонних он старался скрывать свой новый облик. Но Айвана он не стеснялся.

Инопланетянин, в который раз подивился фантазии природы. Хотя, тут впору было ужаснуться. Перед ним сидел уже не человек. Но и не хаа-рашс. В существе присутствовали смешанные черты обеих рас. Левая часть лица все еще была узнаваема. Правая же… череп претерпевал деформацию, разрез глаза немного изменился, зрачок выглядел блеклыми, а радужка была практически не заметна, кожа на лице потемнела и сейчас выглядела бронзовой, словно от продолжительного пребывания не солнце. Губы потрескались из-за припухшей и постоянно кровоточащей верхней десны, из которой медленно прорезались боковые клыки.

– Найдите способ сократить время. Даже четыре месяца слишком долго, – генерал помолчал, затем уныло посмотрел на подлокотник кресла, на котором совсем недавно оставил следы прорезавшихся когтей. Теперь он предусмотрительно носил перчатки из прочного материала, – я должен знать, что она в порядке.

Он ощущал, наступление ночи. В последнее время его чувства обострились. Вот уже неделю, с тех пор, когда стало сложно скрывать изменения в своем теле, Дамир выбрал заброшенное место, где когда-то был счастлив. У него начал пропадать аппетит, и он пил лишь воду, чтобы избежать обезвоживания, он стал замечать, что способен улавливать отдаленные отголоски чужих эмоций, что сберегли эти стены. Дамирон менялся, медленно, но неотвратимо. Ненавидя и проклиная свою судьбу и в то же время горя желанием пережить все это поскорее и… Покинуть Утлагатус? Но стоит ли это делать? Он не знал, сможет ли… осмелиться ли выбраться отсюда, и чем станет после произошедших с ним перемен. И в то же время осознавал: единственное, что дает ему силу пережить кошмарный период – это воспоминания о темноволосой женщине, сладко спящей в его объятиях, отношения с которой он так грубо и глупо разрушил.

Шания…

– Здравствуйте, генерал, – тоненький голосок миниатюрной женщины с пышными формами заставил его скривиться. Какого черта! Он же приказывал никого сюда не пускать.

– Кима? Что тебе здесь нужно? – грубо поинтересовался он, накинув на голову капюшон и старательно пряча лицо в тени.

– Я думала о вас, генерал. Все эти существа, и страшные люди, которых мы совсем не знаем. Они же преступники, а вы им доверяете.

Она приблизилась на несколько шагов, когда была остановлена грубым окриком генерала. Нервно потоптавшись на месте и не зная, что делать, женщина напомнила себе, что сейчас самый подходящий момент для того, чтобы восстановить их отношения. Генерал свободен. Эта шлюшка удрала с планеты, и тем самым открыла ей, Киме, дорогу.

– Генерал, я беспокоилась, вы исчезли, – Кима опустила глаза изображая печаль, – мы плохо расстались, и это не давало мне покоя. Может быть теперь я смогу…

– Нет, – тихо произнес Дамир, останавливая ее движением руки. – Уходи!

Женщина едва не чертыхнулась. Но ведь это ее шанс! После переселения на поверхность планеты ей досталась сырая маленькая комнатка и соседи, заставляющие презрительно кривить губы. Быдло! Они ей не ровня! С этим пора заканчивать и восстановить свое положение на базе, а отношение с генералом будут приятным дополнением к ее изменившемуся статусу.

– Тебе же нравилось, – она подошла, покачивая бедрами. Его нежелание мириться ее раздражало, но мысль о том, что ей придется вернуться в холодную комнату с тесной односпальной кроватью и зарешеченным окном под самым потолком, придала ей решимости.

– Я сказал, убирайся отсюда! – он почти прорычал, вскочив с кресла. За прошедший месяц никто, кроме Айвана не приближался к нему настолько близко. Но было поздно. Женщина, поднявшись на носки, успела схватить тонкими пальцами капюшон и сдернуть его с головы генерала. Ей хотелось видеть глаза Дамира, возможно так будет легче понять его чувства, повлиять на него…

Она завизжала, когда наткнулась на его тяжелый нечеловеческий взгляд. Ужасное чуждое лицо нависло над ней, а руки, затянутые в перчатки обхватили плечи, чтобы удержать ее на расстоянии. Кима почувствовала, как что-то острое впивается в ее тело через верхнюю одежду и с ужасом поняла, что это когти.

– Чудовище! Монстр! – крикнула она, затем, действуя инстинктивно, она ударила его кулаком в лицо. Его кожа казалась слишком горячей для человека, глаза неестественно светлыми, и весь вид вызывал ужас и желание бежать.

– Убирайся отсюда! Вон! – повторил генерал и со злостью оттолкнул женщину от себя. Кима отшатнулась, упала, затем, вскочив на ноги, прошла несколько шагов. Затем громко вскрикнула, судорожно вздохнув, тяжело осела на пол и замерла.

Генерал, усилием воли подавив гнев и раздражение, медленно подошел к лежащей женщине. Он не мог ее слишком сильно ранить, хотя, ему было сложно рассчитывать свои новые силы.

– Кима! – позвал он, склоняясь над ней. Женщина не шевелилась.

Дамир забеспокоился и, наплевав на то, что пугает ее до смерти, повернул лицом к себе. Глаза Кимы были широко открыты, губы искривлены в безмолвном крике, а ее руку и плечо покрывали странные темные тонкие линии, повторяющие рисунок вен и мелких сосудов. Они переместились к шее, затем поднялись к щекам.

– Невероятно! – Айван появился как всегда из ниоткуда. – Никогда не думал, что Становление когда-нибудь коснется человека!

– Что? – убитым голосом спросил Дамир. Он успел пощупать пульс на шее Кимы чтобы убедиться в том, что понял и так: она мертва.

– Мне очень жаль, генерал, но, похоже, ваши страдания обусловлены двумя причинами, роковым образом совпавшими по времени: мутация и период Становления.

– Ее можно спасти? – не обращая внимание на слова хаа-рашса, потребовал ответа генерал.

– К сожалению, это невозможно. Женщина отравлена. Ваш организм оказался для нее токсичным. Такое бывает. У хаа-рашсов. Не могу поверить, что стану свидетелем подобного.

– Я тоже. Иначе ни за что бы не сопротивлялся помещению в саркофаг, – Дамир опустился перед женщиной на колени и схватился за голову.

– Вы не виноваты. Она не должна была здесь появляться.

– К сожалению, ее неосторожность не отменяет того факта, что именно я ее убил.

Генерал мрачно наблюдал, как темный «узор» добрался до глаз уже мертвой женщины. Мгновение и они полностью окрасились в черный цвет. Дамир закрыл глаза и крепко сжал кулаки, не замечая как когти впиваются в кожу, раздирая плоть.

 

3

Я отложила фалькату в сторону и села на пол, устало вздохнув. Рядом со мной опустился Вонг. После спарринга, мою футболку можно было выжимать, у него же даже дыхание было ровным, а лицо расслабленным.

– Ты все еще медлительна. И зла, – мой учитель не тратил время на похвалу, а сразу же обговаривал недостатки. – Рука и плечо быстро устают, ты излишне напряжена. Ярость мешает тебе сосредоточиться и оценить противника. Твои сегодняшние ошибки могли бы стоить тебе жизнь. С десяток жизней.

– Я учту твои замечания, – я откинула голову и растерла виски. Еще на корабле Вонг настоял на том, чтобы мы возобновили наши занятия, прерванные с моим пленением. На возражение, что я не собираюсь вызывать своих врагов на дуэль, он совершенно невозмутимо ответил, что дуэль происходит у меня в голове, каждое мгновение моей жизни. А умение владеть собой, держать удар поможет мне в моей борьбе. Так как свободного времени было много, я не отказалась. Разумеется, мне было далеко до профессионалов, да и до уровня Вонга я вряд ли когда-нибудь смогу подняться. Но наши занятия мне помогали. Как это ни странно, медленно, шаг за шагом я познавала себя и свои способности. К тому же, в последнее время я почти перестала бояться потерять контроль над собственным фантомом.

– Ты так и не научилась владеть собой, хотя хорошо скрываешь свои мысли, – продолжал Вонг, – это место тебя нервирует, а ситуация бесит. Достаточно просто посмотреть тебе в глаза. Они многое могут сказать собеседнику.

– Я приму это к сведению. Спасибо, – кивнула я.

– «Рука Возмездия найдет того, кто в Пурпуре цветет, но мститель, пусть он справедлив, убийцей станет, отомстив» – тихо произнес Вонг. Я резко повернулась к нему и увидела, что он сидит с закрытыми глазами.

– Красивые слова.

Жаль, что запоздали.

– Впусти их в свое сердце… чтобы его не лишиться.

Вонг удалился как всегда бесшумно, оставив меня одну. Окно было открыто и я вдохнув свежий горный воздух, резко выдохнула и встала. Впереди много дел.

Я едва не налетела на хаа-рашса в коридоре. Номер был огромным, пространства хватало всем, однако Коган обладал свойством делать помещение тесным одним своим присутствием.

– Извини, – я подняла взгляд и наткнулась на голую бронзовую грудь инопланетянина едва прикрытую широким черным плащом, совершенно не напоминающим одежду ортегов. Мышцы бугрились, а на коже выступили капельки пота, – ты откуда?

Меня удивило то, что хаа-рашс по всей вероятности выходил из номера. А, учитывая его состояние одежды, точнее, ее практически полное отсутствие под длинным плащом, выходил с необъяснимой целью.

– Это не должно тебя касаться, Шания, – мягко проговорил он. Звучало так, будто он ставит на место надоедливого ребенка.

– Коснется, если тебя кто-то заметит, – возразила я.

– Та, с кем я был, вряд ли сможет вспомнить все подробности нашего свидания. К тому же, она стояла ко мне спиной, – довольно распутная улыбка, исказившая полные губы Когана заставила меня поморщиться. Вот кобель! Хотя, чего я ждала? Он же мужчина… то есть самец… То есть, ну хаа-рашс мужского пола. Я совершенно запуталась и смутилась еще больше. Задержавшись рядом со мной и совершенно не торопясь уходить, хаа-рашс словно невзначай подался ближе, к моей шее и вдохнул, чуть прикрыв глаза. Мне потребовалось собрать волю в кулак, чтобы не отшатнуться, лишь молча его обошла, и, давя в себе злость, прошествовала мимо, чувствуя спиной его взгляд.

Услышав, что дверь его комнаты закрылась, тут же направилась к Виларду. Нет, не жаловаться. Но необходимо было многое прояснить.

Решившись войти, внезапно подумала, что Вилард в общем-то свободный мужчина и имеет право на личную жизнь, которую я могу невольно нарушить. Но, плюнув, постучалась. Дождавшись ответа, резко вошла. К счастью (для него) он был совершенно один и, в отличие от Когана вполне одетый.

– Меня тревожит хаа-рашс, – начала я без предисловий, – он совершенно неконтролируемый, делает что хочет, не боится, что его могут раскрыть. А вместе с ним и нас. Только что он был с женщиной. Пойми, мне плевать на его личную жизнь. Но как можно скрывать принадлежность к своей расе настолько сближаясь с людьми? Да еще теперь, когда Крейг начнет действовать. Коган видит во мне слабую капризную самку, да еще разного с ним вида. Он не воспринимает мои слова всерьез. Глупо дожидаться, что обстоятельства заставят его задуматься и поумнеть.

Я не стала уточнять, что для Когана я лишь один из источников насыщения, о чем он каждый раз дает мне понять. Что же касается его взаимоотношений с человеческими женщинами… Когда-то для его расы подобные эксперименты кончились трагично.

– Что ты предлагаешь? – невозмутимо поинтересовался Адриан, устраиваясь поудобнее в кресле и закуривая. Нечасто я видела, как он курит. Может быть, волнуется? Кивком головы предложил мне сесть, и я осторожно присела недалеко от выхода. Привычка…

– Не знаю. Но меня не оставляет чувство, что однажды в номер ворвутся безопасники и скрутят нас всех. И для этого достаточно одной ничтожной ошибки.

Я отвернулась. Ему незачем знать о моих страхах и кошмарах, не дающих заснуть каждую ночь. В них меня тащат по бесконечным коридорам на очередной допрос, и я знаю, что в этот раз не выдержу. Я сдамся и заговорю, и все будет кончено.

– Бояться это нормально, – я отвлеклась и не заметила, как он встал и оказался рядом со мной. Слишком близко. Вилард присел на корточках у моего стула и пытливо заглянул в глаза. По спине прошел холодок, а ведь он не собирался причинить мне вред. – Ты слишком многое пережила, а это не проходит бесследно.

Заметив мое нервозное состояние, Вилард встал, обошел меня сзади. Я почувствовала, как он провел пальцами по спинке стула, не прикасаясь к моей спине.

– Я поговорю с Коганом. В конце концов, он у меня на службе. В крайнем случае, если его либидо настолько велико, мы попробуем это решить, не рискуя и он сможет воспользоваться помощью профессионалок не выходя из номера.

– Благодарю, – я встала и поспешила выйти, стараясь не думать, что только что подала Виларду идею устроить в номере бордель.

Все-таки, это было моей ошибкой: собрать вместе столько совершенно разных людей и нелюдей. Да еще надеяться, что ситуацию можно держать под контролем. Верх глупости. Нужно было рассчитывать только на себя и не позволять другим настолько сильно влиять на мою жизнь. Особенно теперь, когда на кону так много.

Адмирал Крейг связался с нами ближе к вечеру. Теперь, когда благодаря «внушению» Когана у него прибавилось страха, а также исчезла жажда постельных утех, он стал выглядеть немного другим. Задумчивым, осторожным и напуганным.

Я находилась в рабочем кабинете Адриана, заняв кресло чуть дальше от него. Над нами висела голограмма с изображением адмирала, всячески демонстрировавшего желание быть полезным.

– Я успел встретиться только с двумя. Из правительства. Они явно ничего не знают, хотя, возможно умеют хорошо скрывать.

– Они выполняли приказы об уничтожении Дельты-2? – уточнил Адриан.

– Нет, но через них проходило большинство документов. К сожалению, один из секретариата внезапно погиб. Не думаю, что это имеет отношения к нашему расследованию.

При слове «нашему» я скривилась. Хотелось схватить адмирала за толстую шею и сдавить ее покрепче, чтобы раздался хруст шейных позвонков. Я поймала себя на том, что мои пальцы сгибаются и разгибаются, и я совершенно их не контролирую. Поэтому, загнав злость подальше, постаралась не выпустить фантом.

– Дальше, – поторопил, запнувшегося было адмирала Вилард.

– Я переслал вам файл. Линия защищена, никто не узнает, – изображение адмирала дрогнуло и потускнело, пошло рябью, раздался крик, быстро перешедший в протяжный хрип. Затем голос собеседника смолк.

Адриан поспешил прервать соединение, и встревожено обернулся ко мне.

– Думаешь, его раскрыли? Адмирал мертв?

– Уверен.

– А нас?

– Не торопись собирать вещички. Вряд ли сигнал смогут отследить, – усмехнулся Вилард.

– Если его не сразу уничтожили, они узнают, что я жива, – все шло совершенно не так, как предполагалось вначале. Пресловутый человеческий фактор, обстоятельства, да и просто невезение. Мне казалось, что я зря трачу время. Что нужно действовать не так… Решительнее? Не знаю… Не хотелось глупо рисковать собой и остальными, пока это ничего не даст. Пока цель слишком далека.

– Не узнают. Хаа-рашс над ним поработал. Не забывай, Крейг давно должен был умереть. Еще до того, как мы его перевербовали.

– Запугали до полусмерти, – возразила я. – Человек не может жить в постоянном страхе. Рано или поздно, он сорвется и выдаст себя. Видимо, это и произошло.

– И все же, наша тактика нам помогла. Пусть ненадолго.

– Мне интересно, чей больной разум мог придумать механизм самоуничтожения человека, срабатывающий не на определенную фразу или слово, а на эмоции, ощущение боли. Ведь простая случайность, авария, болезнь, и они могли потерять своего сообщника.

Я невольно вспомнила, как по чистой случайности в ночь нашего проникновения в резиденцию адмирала, хаа-рашс решился воздействовать на Крейга страхом. В тот раз он не ошибся.

– Тебе его жаль? – Адриан склонился ко мне и пытливо всмотрелся в выражение лица.

– Разумеется, нет, – зло ответила я, – но теперь придется начинать все сначала.

Я встала и прошлась по комнате пытаясь успокоиться. С такими нервами не мстят, а отдыхают в лечебнице для душевнобольных. Загнав совесть поглубже, я напомнила себе, что всегда желала этому человеку смерти. И то, что я фактически стала ее причиной не должно так на меня влиять.

Ты привыкнешь. Должна привыкнуть. Или сойдешь с ума.

Они явились, когда их никто не ждал. Ближе к ночи. Партнеры по бизнесу Адриана, которых в светском обществе было принято называть друзьями. Их визит не считался mauvais ton, и был вполне обычным явлением. Когда Виларду доложили о гостях, он лишь тихо выругался, и швырнул об стену бокал с дорогим лионийским вином.

– Твою мать! – он не скрывал злости. Когда прошелся по комнате, остановился у двери, затем вернулся, и замер возле меня.

– Мой двойник, как я погляжу, вел бурную светскую жизнь. Да еще договорился на сегодняшнюю ночь. Будет странно, если я выставлю их без видимой причины. К тому же, они захотят узнать, что за женщина меня сопровождает. Раньше я никогда не придавал этому значения и был совсем не жадным.

– Ты хочешь сказать, что твои… любовницы обслуживали всех твоих друзей? – я высокомерно задрала бровь. Ну чего еще ждать от такого типа?

– Что? – он удивленно на меня взглянул, затем рассердился, – Да как ты… Хорошо же ты обо мне думаешь… Просто когда мои очередные пассии понимали, что я слишком крепкий орешек для них, находили себе более удобных и щедрых покровителей. Ими почти всегда оказывались кто-то из этой троицы. Ничего странного. Они одни из самых богатых людей Союза.

– Как ты понимаешь, я не ищу их покровительства, и совершенно не жажду оказаться в их обществе.

– Полностью разделяю твою точку зрения. Думаю, тебе не следует выходить сегодня ночью их своей комнаты. А, лучше всего, запереть дверь. Коган будет начеку. Нужно немного потерпеть, затем я придумаю как от них избавиться, чтобы не вызывать подозрений.

Не могу сказать, что меня сильно встревожили гости Виларда. В конце концов, он взрослый мальчик и сам знает, что делает. И если известный в Союзе повеса резко станет отшельником, нам это дело не облегчит, и лишь добавит ненужный интерес. На этой здравой мысли я приняла душ, переоделась в ночнушку и легла в кровать, своими размерами превышающую комнату, в которой я жила обучаясь в Академии. Одинокую, холодную кровать. Я повернулась на бок и подтянула ноги к груди. Захотелось себя пожалеть, но я быстро подавила в себе это недостойное чувство. Образ Дамира пришел внезапно, и я не смогла изгнать его, как дела это до сих пор. Душа болела, на глазах выступили слезы. Я шмыгнула носом и уткнулась в подушку. Не хочу сейчас думать о нем. Зачем, когда и так невыносимо!

Что я вообще делаю? Зачем я здесь? На что надеюсь? Разве не эти вопросы мне стоило задавать себе намного раньше. До того, как я прилетела на Хаумею, до того, как приняла помощь Виларда и Когана. До того, как решилась на месть. Иногда мне казалось, что от ярости, что сжигала меня изнутри, я сгорю вся, без остатка. И только мысль о том, что убийцы моей семьи должны понести наказание, не позволяла мне окончательно погрузиться в безумие.

На грани сна и яви я почувствовала, как у двери в мою комнату кто-то стоит. Я перевела сонный взгляд на ручку, и мне показалось, что она шевельнулась. Затем раздался какой-то шум, чей-то приглушенный вскрик, а после наступила тишина.

* * *

Генерал замер над пропастью, где только что исчезло тело Кимы, и мрачно смотрел вниз. Несколько минут назад его бывшая любовница и жертва обрела на дне вечный покой. Не сразу Дамир нашел в себе силы отступить от края и не последовать за ней. Не потому что любил эту женщину. Скорее наоборот. Но не любить это одно, а убить, пусть и невольно совершенно другое.

Оперевшись на металлический костыль, он перенес вес тела на другую ногу. Мутация распространялась все дальше, охватывая позвоночник, колени и ступни. Скоро он не сможет передвигаться сам, пусть ненадолго, но чувствовать себя настолько беспомощным Дамир не привык.

– Вы хотели меня видеть, генерал? – высокий широкоплечий мужчина замер в нескольких шагах от Дамира. Будучи практически одного роста с Вейном, Роб был значительно шире его в плечах и производил впечатление человека-горы.

– Да, Роб. Вы неплохо показали себя в борьбе с тварями. Люди вас уважают. Вы лидер своей группы и авторитет для них. Ваше влияние распространилось на многих, хотя лично к власти не рветесь, – не позволяя Робу вставить слово произнес генерал, – я знаю, что вы так или иначе поддерживали мои решения, и убеждали других в моей правоте. Теперь же я предлагаю вам занять должность моего заместителя, и временного главы службы безопасности Утлагатуса.

– Но почему я? – удивился Роб. Он узнал генерала недавно, но уже успел проникнуться к этому человеку уважением за его твердость духа, отвагу и характер. Подобное предложение с его стороны было небывалой честью и актом доверия.

– Думаю, вы все поймете, хорошенько меня рассмотрев, – скидывая объемный капюшон, и поворачиваясь лицом к собеседнику, произнес генерал.

Роб лишь моргнул, пытаясь осознать увиденное, и когда понял, что зрение его не подводит, нахмурился.

– Почему это произошло? – генерал одобрительно усмехнулся. Никаких лишних вопросов или сочувствия. Сразу к делу.

– Кровь хаа-рашсов, – пояснил Дамир, – слишком много, слишком часто.

– Еще кому-то грозит подобное? – генерал оценил тактичность Роба.

– Надеюсь, что нет.

– Благодарю за доверие. Сделаю все, чтобы его оправдать, – не став более подвергать генерала расспросам, Роб решил принять предложение.

* * *

Сигнал тревоги прозвучал глубокой ночью, вырывая меня из объятий беспокойного сна. Вскочив, в чем была я поспешила выскочить из комнаты, пытаясь узнать причину, по которой сработала сигнализация. Вилард был на ногах, похоже, он еще не ложился.

– Что происходит? – я увидела, как он связывается с кем-то по интеркому.

– Пожар в отеле, – коротко бросил он, – меня уверяют, что все под контролем. Собирайся, мы уходим. Не нравится мне все это.

– А где твои приятели? – поинтересовалась я, направляясь в свою комнату. Необходимо было скрыть лицо под личиной карисиянки. Тотошка остался на корабле с Мартой. Ничего более ценного у меня не было.

– Выпроводил пару часов назад. По крайней мере, двое из них были настолько пьяны, что это не составило труда, – усмехнулся Вилард. Он не стал говорить, что третьего Коган застал с отмычкой у двери в ее спальню и поспешил выбросить из номера. – Поторопись.

Коган и Вонг вынырнули из номера первыми, изучая обстановку. Никаких признаков возгорания на первый взгляд не было. Не рискуя пользоваться скоростным лифтом, мы решили спуститься вниз на несколько этажей. Коган шел впереди, и мы полностью полагались на его нечеловеческое чутье. Вилард вел меня за руку, и я понимала, что это тот момент, когда проявлять строптивость глупо и бессмысленно. Вонг замыкал шествие.

Первые признаки тревоги мы ощутили, спустившись на четыре этажа вниз. Запахло гарью. Коган сделал знак остановиться, затем прижал ладонь к двери, ведущей с лестничной площадки в коридор.

– Горячо. Очень горячо, – протянул он.

– Что будем делать? – тревожное чувство захлестнуло с головой.

– Бежать, – едва успел произнести хаа-рашс, когда его слова заглушил громкий взрыв. Тяжелую дверь сорвало с петель и выкинуло на лестницу. Из коридора вырвались языки пламени.

 

4

Я услышала протяжный стон, затем какой-то скрежет. Пахло гарью, расплавленный воздух обжигал легкие и вызывал сухой удушливый кашель. Я медленно села, схватившись за раскалывающуюся от боли голову, затем растерянно огляделась. Я все еще была на лестнице, почти зависнув на покореженных перилах над пропастью. Сверху из проема, который образовался из-за выбитой взрывом двери шел дым. Огонь подбирался все ближе, и я не знала что делать. Точнее знала – бежать прямо сейчас, но для этого нужно было минимум встать и не свалиться в темную пропасть лестничного пролета. К тому же где-то здесь были мои товарищи по несчастью.

И снова этот стон, он раздражал, как будто не давая мне оставаться на месте, заставлял что-то делать. Я схватилась за голову и готова была застонать сама, но подавила в себе минутную слабость. Чувствуя себя немного оглушенной и потерянной, я все же попыталась продвинуться по лестнице подальше от провала, шаря рукой и отодвигая с дороги острые осколки бетона и пластика.

Дышать становилось все труднее, освещение в коридоре несколько раз мигнув, погасло. Я выругалась, тут же закашлявшись, и дожидаясь, когда же заработает аварийный генератор. Прошла минута, вторая, и я начала подозревать, что наше положение намного хуже, чем я могла предположить очнувшись.

– Коган! Вонг! Адриан? – последнее имя я произнесла почти шепотом, уже не надеясь получить ответ. На минутку представила, что все куда-то делись и я сейчас совершенно одна на лестнице, которая скоро рухнет, но, вполне возможно, что раньше до меня доберется огонь. Или дым.

Я поднялась на дрожащих ногах и, держась за стенку, медленно продвинулась ниже. Дорогу едва освещало пламя с верхнего этажа. Мне то и дело слышался скрип и скрежет. Казалось, лестница подо мной раскачивается при каждом шаге. Наткнувшись на дверь, сильно присыпанную покореженным и обгорелым при взрыве пластиком, я почти решилась ее обойти, как какое-то чутье заставило меня опуститься на колени и расчистить участок передо мной. Рука наткнулась на что-то живое. Приободрившись, стала себя подгонять, стараясь не озираться назад. Пальцы то и дело натыкались на острые осколки, горло саднило, глаза слезились. Я невольно порадовалась, что одета в наряд карисиянки, и, не смотря на жар, исходящий с верхних этажей, еще могу дышать, прикрыв лицо никабом. Наконец, мне удалось освободить небольшой участок, и я постаралась приподнять дверь. Удалось с третьей попытки, в процессе которой болезненно заныло в животе, а в запястье что-то хрустнуло.

«Сегодня в 01.05 по всеобщему времени в отеле «Ричард III» произошло возгорание нескольких верхних этажей. Благодаря четкой и согласованной работе службы безопасности отеля и отделу быстрого реагирования Хаумеи инцидент был ликвидирован в течение нескольких минут. Никто не пострадал.

Пресс-центр отеля «Ричард III».

«Причины возгорания пока не известны. Ведется расследование. Напоминаем, что возгорание началось на 74 этаже, где и было локализовано сотрудниками служб…

«Инфо-лайф ньюз».

«…взяла террористическая группировка, называющая себя «Кланом Справедливых. Напоминаем, что это не первая акция данной группировки, дислоцирующейся на планете Прайм-си, и объявившая войну мирному Союзу планет…

«из речи канцлера Вельмута Гросса на пресс-конференции».

Он был жив, я это чувствовала, сама не понимала каким образом. Пульс нащупать было проблематично, пришлось почти приникнуть к лицу, чтобы щекой ощутить едва слышное дыхание. На теле видимых увечий не обнаружила, но меня беспокоила рана на голове, которая не переставала кровоточить. Промокнув кровь платком, я постаралась повязать его вокруг головы, в надежде остановить.

– Адриан! – голос сорвался на всхлип. Что делать? Он без сознания, где остальные и выжили ли они, я не знала. Господи! Что же делать?

По стенам словно прошла вибрация, и я невольно пригнула голову, когда где-то сверху раздался взрыв. Здание затрясло, и я закрыла глаза и инстинктивно приникла к Виларду, вдруг испугавшись умирать одной, сжимая его безвольную руку с пыльными окровавленными пальцами. Вибрация затихла, но не прошло и нескольких секунд, как все повторилось, громче, страшнее. Затем снова наступила тишина.

Я медленно поднялась с колен, уставившись на бесчувственное тело. А ведь когда-то я желала ему смерти. Осмотрелась вокруг. На стенах появилось больше трещин, видимых даже в таком тусклом освещении. Перила больше не отделяли меня от пропасти, и я поняла, что если решусь продвигаться дальше, придется карабкаться вслепую и цепляться за стены. Протянула руку к плечу Виларда и с трудом перевернула тяжелого мужчину на спину. Сейчас он казался беззащитным и уязвимым. Я вздохнула и приподняла его, почти взваливая на себя. Ноги снова задрожали, пальцы от напряжения свело судорогой. Я вздохнула и побрела, сгибаясь под своей ношей вниз, позволяя его ногам касаться ступеней, боясь оступиться и упасть. Знала, что не встану.

Чтобы как-то отвлечься от цепкого липкого страха, стала считать про себя ступени. Пятая… шестая… восьмая… двенадцатая… семь шагов и поворот. Теперь вниз, куда почти не попадает свет от огня пожара. Несмотря на то, что я постепенно удалялась от очага возгорания, воздух не становился чище. Дышать было по-прежнему тяжело. На миг испугалась, что Вилард задохнется, и все усилия пойдут прахом. Я тут же остановилась, и привалила тяжелое тело к стене, помогая ему съехать вниз и поддерживая его за плечи. Стянула с себя тонкий свитер, оставаясь в одной майке, и обмотала его голову, оставляя открытыми глаза. Снова взвалила на себя бесчувственное тело, поддерживая его за плечи и туловище, и наплевав на дрожащие ноги, двинулась вперед.

Пещера с саркофагами больше не вызывала в нем тревоги или мрачных мыслей. Таинственный полумрак скрывал его закутанную в плащ фигуру, не давая даже шанса рассмотреть, кто же скрывается под завесой капюшона. Ему нужно было функциональное устройство, способное облегчить и обезболить период Становления, а также ускорить процесс. По крайней мере генерал искренне надеялся, что пребывание в саркофаге поможет ему быстрее обрести форму. Любую. Сейчас он не думал, что, вполне вероятно, станет жутким монстром, отвратительным обеим расам, и прежде всего, самому себе.

Генерал прошел мимо рядов, разыскивая тот единственный, в котором ему бы хотелось находиться. Куда он когда-то собственноручно уложил женщину, которую хотел спасти, и которую потерял по собственной глупости.

Замерев напротив саркофага, он медленно сбросил форменный китель. Пальцы в последнее время плохо его слушались. Расположившись внутри, он обвел взглядом пещеру, выставил предельный срок, хотя в душе надеялся, что все закончится намного быстрее.

– До скорой встречи, – до Дамира донесся голос хаа-рашса в последнее время его неизменного спутника.

– Надеюсь, – буркнул генерал, шумно выдохнул и погрузился в стазис. Крышка медленно закрылась, отсекая уже бесчувственное тело от остального мира.

Хаа-рашс несколько минут бесстрастно наблюдал, как толстое стекло покрывает изморозь, а губы на лице генерала синеют.

– Он останется жив? – тяжелые мысли Айвана прервал Роб, новый глава службы Безопасности Утлагатуса и преемник Дамирона Вейна.

– Только если сам этого захочет, – ответил хаа-рашс.

– Что это значит? – повысил голос Роб.

– Лишь то, что пока генерал в состоянии мыслить, он и только он будет принимать решение о том, нужно ли ему продолжать существовать в той форме, которую примет его тело.

– А если он проснется безумным? Таким как те существа, которые хотели нас убить?

– Генерал оставил четкие распоряжения на этот счет: он жив, пока в нем живо сознание Дамирона Вейна, – пояснил хаа-рашс.

Я не помню, сколько этажей мне удалось пройти. Каждый раз, подходя к двери в коридор в надежде на спасение, я убеждалась, что она заперта. Не знаю, кто активировал подобную систему, но это явно был человек, не желающий, чтобы кто-то уцелел.

Я не знала, что происходит на верхних этажах, но мне упорно казалось, что огонь идет за мной, преследует, желая погубить. Наверное, именно страх наделил стихию сверхъестественными качествами, но именно он подстегивал меня вперед, хотя и не придавал сил.

И все же мне необходимо было знать, сколько еще предстоит пройти, чтобы уйти от опасности, так как мои силы были уже на исходе. Остановившись перед очередной запертой дверью, я выпустила фантом, позволяя ему проникнуть сквозь стену. Я видела ее глазами, хотя и воспринимала то, что вижу с небольшим опозданием. Коридор оказался пуст, основного освещения не было, но не было и дыма. Утренний свет проникал сквозь тонированные окна, и насколько я могла судить, этаж был не поврежден. По крайней мере, можно было добраться до лифта, или хотя бы попросить кого-то о помощи. Мне не хотелось думать, что лифты отключены, или могут зависнуть между этажами. Не хотелось думать, почему кроме меня и Адриана в таком огромном отеле нет людей. Я мечтала об отдыхе. Хотя бы на несколько минут присесть, прислонившись к стене, которая не станет при этом крошиться, и выпить воды. Дальше этого мои мечты пока не простирались.

Убедившись, что за стеной есть воздух, я снова опустила тело Адриана на пол, а сама несколько раз с силой толкнула дверь, надеясь, что ее просто заело. Когда надежды развеялись как дым, уже более целенаправленно начала применять силу, хотя ее оставалось не так уж и много. Несколько минут возилась безрезультатно, успев сломать несколько ногтей и разбить костяшки пальцев. Разозлившись на собственную беспомощность, усталость, на идиотскую ситуацию и боль в руках, я раздраженно ударила в дверь, понимая, что если не попаду внутрь, останусь здесь умирать. Разумеется, она не открылась, но… прогнулась. Тяжелая металлическая дверь с кодовым замком, отпираемая лишь ключем-картой прогнулась от моего отчаянного удара?

Нет, я еще не надеялась и даже не мечтала это повторить. Просто ударила снова. Металл у самого замка погнулся, словно его вдавили, раздался щелчок, и дверь медленно передо мной отворилась.

Я сглотнула, отступила на шаг, затем схватилась за голову. Боль была неимоверная. Однако оставаться в коридоре было глупо. Мне нужна была помощь. Я снова обхватила Виларда, по-моему, начинающего приходить в себя (по крайней мере, его дыхание участилось, а сердцебиение стало намного четче), и почти ввалилась с ним внутрь. Закрыла ногой дверь, доползла до столика с подносом, видимо, забытым кем-то из обслуги и схватила графин с водой. За секунду до того, как с наслаждением к нему припасть, я вспомнила кое о ком. Снова проползла несколько метров, размотала ставший уже ненужным свитер и сдернула его с лица Виларда. Затем приподняла его голову и осторожно влила несколько капель, позволяя мужчине сделать глоток, затем еще один. Когда посчитала свою миссию выполненной, с наслаждением присосалась к графину сама. Теперь можно отдохнуть… Я не заметила, как уснула.

Коган очнулся за мгновение до того, как едва видимая в коридоре тень промелькнула совсем рядом с ним. Сжав руку в кулак, он ждал нападения, которое, он был уверен, обязательно последует. Справа он заметил Вонга, еще не успевшего прийти в себя. Но, ни женщины, ни мальчишки увидеть не удалось. Их же самих, судя по всему, взрывом отбросило в сторону. Мысленно исследуя внутренние повреждения, которые едва начали регенерировать, он вычислил, что пролетел как минимум семь-десять этажей. А, судя по тому, что человек, которого женщина называет своим учителем, все еще жив, хоть и покалечен, именно Коган принял основной удар на себя.

Хаа-рашс ощутив колебание воздуха рядом с собой, и готовился перехватить удар, направив его на самого нападающего, но опоздал. Почувствовал лишь боль, а после погрузился в темноту.

Я открыла глаза, когда поняла, что кто-то касается моих волос. Неторопливые поглаживания успокаивали и расслабляли, вызывая приятные ощущения. И если бы не внезапно проснувшиеся воспоминания о событиях этой ночи, я бы, скорее всего, смогла снова заснуть. Рядом с кем-то… в чьих-то руках…

Он смотрел на меня, чуть скривив уголок губ. Слишком внимательно, изучающе, словно видел меня впервые. Его рана на голове больше не кровоточила, волосы слиплись, и были припорошены частицами, осевшими на нас после взрыва. Он избавился от повязанного платка, выглядел измученным и уставшим.

– Как ты? – прошептала я и тут же закашлялась. Горло першило от дыма, которым пришлось дышать много времени, пока странствовала по лестничной площадке.

Он тут же переложил мою голову со своих колен на пол, подложив под нее свитер, и отошел к уже известному подносу.

– Вода закончилась. Вот, выпей сок, – от приподнял меня за плечи и помог сделать несколько глотков. Сцена напомнила мне то, что я проделывала с ним несколько… минут… часов назад.

– Огонь до нас еще не добрался? – забеспокоилась я.

– Думаю, у нас есть немного времени, чтобы ты успела прийти в себя, – он снова поднес к моим губам стакан с соком, склонившись надо мной настолько близко, что я могла почувствовать его дыхание на своей щеке. Коротко поблагодарив, я взяла у него стакан и снова отпила, стараясь чтобы рука, которая его держит, не слишком дрожала.

– Я в прядке.

– Ты контужена, устала. У тебя повреждены руки. Ты несла на себе мужика почти вдвое тяжелее тебя самой. Ты устала, – жестко заключил он.

– Давай не будем, – я поморщилась. Развивать тему совершенно не хотелось. Нет, я не жалела что спасла Виларда. Вот только сосем недавно сама мысль о том, что я буду тащить его из огня, рискуя жизнью, казалась мне фантастичной. Я уже не говорю о том, чтобы взламывать тяжелые двери силой мысли и крепким словом. Но сейчас мне не хотелось думать об этом. Слишком много странностей вокруг. Оставаться здесь было опасно. Но, прежде чем куда-то иди, нужно было понять – где безопасно.

– Кстати, тебе также не следует забывать о твоем ранении. Ты слишком долго пробыл без сознания – не то, чтобы я проявляла заботу. Просто мне совершенно не улыбалось снова оказаться в горящем здании с бессознательным мужиком. Потому что знала – моих сил во второй раз может не хватить.

– Я в норме, – отмахнулся он. – Даже успел кое-что разведать. С другой стороны коридора есть дверь, ведущая на лестницу. Она не заперта, и мы сможем ею воспользоваться. Пассажирские лифты не работают, но я заметил здесь грузовой лифт, для перевозки продуктов. Он может работать в автономном режиме и не зависит от общей электросети.

– Думаешь, нам стоит рискнуть? – Сердце сжалось в слабой надежде, что больше не придется спускаться по бесконечным ступеням, на исходе собственных сил.

– Нам придется это сделать, – признался Адриан, – пока ты… спала, произошло еще два взрыва. В здании больше сотни этажей. Мы сейчас на пятьдесят девятом.

Я понимала, к чему он ведет. Если передвигаться прежним темпом, по лестнице мы можем не успеть выбраться до того, как здание схлопнется, погребя нас под собой.

– Надеюсь, ребята выжили, – нашла в себе силы сказать, и встала, старательно не замечая протянутую Адрианом руку. Не люблю быть беспомощной.

– Сейчас будем думать о себе. Разумеется, если удастся их найти, не оставим без помощи, – отрезал Вилард, и, внезапно, словно решившись на что-то подошел ко мне вплотную. Я замерла, не в силах понять, чего он от меня хочет. Адриан усмехнулся, увидев мой растерянный взгляд, и покачал головой. В этом жесте была самоирония и насмешка. В тот момент мне показалось, что он смеется над самим собой.

Он проигнорировал мой протест, и поднял меня на руки, крепко прижимая к своему телу. В нос ударил крепкий мужской запах, смешанный с запахом парфюма, крови и гари.

– Не бойся, – произнес он, не сводя взгляда с моих губ.

– Я тебя не боюсь, – ответила я, внезапно поняв, что говорю чистую правду. Не боюсь, потому что знаю – он не хочет мне зла. Но и доверять этому мужчине я пока не спешила.

 

5

Коридор оказался пуст, двери в номера полуоткрыты так, что можно было рассмотреть разбросанные повсюду вещи, стоящую в беспорядке мебель, мусор на полу. Видимо, люди в спешке покидали комнаты, даже не озаботившись сохранностью вещей.

Вилард донес меня до лифта, и я видела, каких усилий ему это стоило. Несколько раз порывалась соскочить и идти сама, но Вилард лишь прижимал меня крепче к себе, не давая шанса.

Я смотрела на его бледное лицо, темные круги под глазами, но как только его взгляд обратился на меня, тут же покраснела и потупилась. Странно все это. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь мы оба окажемся в подобной ситуации.

– Отпусти меня, пожалуйста. Дальше я сама.

– Несколько минут назад ты была в обмороке, – напомнил Вилард.

– Ты тоже, – парировала я, – и удар по голове бесследно не пройдет.

Видя, что меня не слушают, добавила:

– Будет ужасно, если в самый ответственный момент ты снова вырубишься. И что я стану делать с тобой тогда?

Вилард остановился, пару минут, не моргая, смотрел на меня, затем, словно что-то решив для себя, опустил меня на толстый мягкий ковер. Я неловко выскользнула из его рук и замерла рядом с входом. Грузовой лифт выглядел немного иначе. Чуть шире, менее претенциозно. Впрочем, мне в тот момент было все равно. Лишь бы ехал.

Лифт поехал. Затем дернулся, протяжно заскрипел, минул несколько этажей и замер. Мы с Вилардом молча, переглянулись и выдохнули.

Адриан подошел к дверям и попытался их раскрыть. Убедившись в тщетности попытки, стукнул кулаком по стенке и прижался к ней лбом. Он явно бел на взводе. То же могу сказать и о себе. Наше положение из ужасного постепенно становилось катастрофическим. Хотя… пока здесь работают фильтры для воздуха, и в щели не заходит дым, можно и потерпеть.

– На каком мы этаже? – решилась уточнить я.

– Кажется, на сорок четвертом.

– Почти выбрались, – нервно усмехнулась. – Осталось всего ничего.

Возможно, заподозрив, что я начинаю истерить, Адриан развернулся ко мне и окинул внимательным взглядом. Надеюсь, что в тот момент я выглядела спокойной и собранной. Впрочем, плевать, какое я произвожу впечатление на Виларда. Сейчас нужно думать о другом.

– Как будем выбираться? – взгляд метнулся к потолку, и мое самообладание заметно дало трещину. Вилард проследил за моим взглядом. По его губам пробежала неприятная усмешка.

– В духе классических триллеров, – ответил он. – Он, она, тесный темный тоннель шахты лифта, а впереди – гребаная неизвестность.

Он потянулся к люку в потолке, с его ростом это было нетрудно. Люк открылся спустя три минуты, точнее, упал к нашим ногам, не выдержав пары ударов от разозленного мужчины. То, что он просто в бешенстве я могла лишь догадываться, потому, что его лицо казалось застывшей маской, а глаза смотрели спокойно и равнодушно. Вилард глянул на меня и учтиво поклонился:

– Дамы вперед, – на минутку представив, как он меня подсаживает, я отступила на шаг и не менее учтиво буркнула:

– После вас.

Адриан пожал плечами и легко взобрался на крышу лифта, откуда протянул мне руку. Схватившись за нее, я тут же оказалась втянутой в отверстие. В шахте было свежо, по сравнению с горячим воздухом коридоров и дымом, которым мы не так давно дышали. Я на миг прикрыла глаза и подставила лицо прохладному ветру.

– Одень это, – я обернулась. «Этим» оказался тонкий и легкий кожаный пиджак Виларда. Я отказалась, внезапно припомнив сцену у водопада и то, с чего все начиналось… и чем закончилось. – Простудишься. Заболеешь. Умрешь.

Он все еще протягивал мне пиджак, сам же усиленно смотрел в другую сторону. Я нахмурилась и осмотрела свою не слишком чистую футболку… порванную в нескольких местах. И одна из дырок открывала прекрасный вид на грудь, не скрытой бюстгальтером. Тут же вспомнилось, что меня вытащили буквально из постели, и собираться пришлось в спешке.

Аргументы тут же показались убедительными, хотя его манера общаться меня взволновала. Что происходит?

Я молча протянула руку и забрала у него пиджак. Хочет быть джентльменом – пусть будет. Выдернула волосы из-под воротника и наконец-то оглядела шахту. Темно, муторно, беспросветно. А, главное, не видно конца пути. Видимо, заметив мою маету, Вилард указал рукой, в каком направлении нам следует двигаться. Налево, в соседнюю шахту (их было всего три, и одна из них принадлежала грузовому лифту), а дальше вниз. Надеюсь, этот путь приведет к спасению. Не хотелось, преодолев все это, оказаться в еще более отвратительной ситуации.

Одну из шахт нам пришлось пропустить. Дойдя до нее, мы убедились, что выбраться на белый свет не получится. Лесенка, ведущая вниз, оказалась сильно покореженной, а над нами качаясь, свешивался искрящийся провод. Вниз я смотреть не стала. Не могу. Не хочу. Да и что я там могу увидеть, в этой темноте?

Сорок четыре этажа. Кто бы ни ехал на этом лифте, у них не было шансов. Не думать. Так легче.

– Я пойду первым, – не дождавшись с моей стороны возражений, Вилард закатал рукава дорогой, но уже сильно потрепанной и выпачканной в саже рубашки, и взялся за поручни. Миг, и он сделал шаг вниз. Я затаила дыхание, сердце учащенно забилось. Два шага и я у самого края. Взялась за покореженное металлическое ограждение, не в силах решиться. Прислушалась к свисту ветра, мерно покачивающимся проводам, треску искр. Что я боялась услышать? Крики о помощи? Стоны? Бред!

Я опустила ногу на тонкую металлическую ступень, стараясь не слышать скрежета из-под ног, не замечать, как трясется лестница под весом наших тел. Выдержит ли она нас? Судя по тому, что я знала о технике безопасности и материалах, используемых при строительстве объектов такого уровня – обязана выдержать. А еще отели не должны гореть и взрываться. Преодолев мандраж, сделала несколько шагов вниз. Не то, чтобы стало легче, но монотонный спуск, сопровождающийся скрежетом, немного отуплял.

Я не сразу поняла, что нога в колене подломилась и сорвалась вниз, а вторая оказалась занесенной над ступенью. Лишь услышала скрежет и протяжный стон сломавшейся перекладины. Вскрикнув, повисла на руках, раскачиваясь над пропастью.

– Держись! – Адриан рванулся ко мне, но я остановила его криком, – не двигайся. Иначе оба сорвемся.

Он замер, хотя я чувствовала, как он осторожно закрепляется и готовится меня поймать. Наивный. Неужели он думает, что лестница такое выдержит?

Я закрыла глаза и постаралась взять себя в руки. Только не паниковать. И все будет хорошо. Одной рукой я крепче сжала поручень, а вторую спустила вниз, сжала перекладину, невольно подергала ее, чтобы убедиться, что она не сломается у меня под рукой. Ногами обхватила лестницу, радуясь, что она не слишком широкая. Так, вися над пропастью, перебирая ступени руками, я преодолела несколько этажей. Когда страх сорваться немного утих, я, наконец, поставила ногу на ступень. Прошло еще немного времени, когда я неожиданно оказалась в объятиях Виларда.

– Передохнем, – он указал на узкий переход между шахтами.

– Я могу еще, – возразила я.

– Я не могу, – он указал на рану на голове, и я почувствовала себя сволочью. Разумеется, ему нужен отдых. Он не железный.

– Сколько еще? – я не считала, боясь отвлечься.

– Восемнадцать этажей, – Вилард откинулся на металлическую опору и прикрыл глаза. Несмотря на слабое аварийное освещение, я могла рассмотреть его бледность, сведенные от боли челюсти и ссадины на голове. Если нам не удастся выбраться в течение часа, не думаю, что у него хватит сил. Да и у меня тоже. Я чувствовала боль в животе, которая родилась еще там, на лестнице. Надорвалась? Но на занятиях у меня получалось поднимать, куда больший груз. Правда, не волочить его несколько этажей, но все же. Обозвав себя слабачкой, я поднялась на ноги и тронула Адриана за плечо, боясь, что тот потерял сознание. Он с трудом открыл глаза и сфокусировал на мне свой взгляд.

– Знаешь, я должна тебе кое в чем признаться, – увидев, как мужчина напрягся, я продолжала. Главное, сейчас его заинтересовать и стимулировать на дальнейшие подвиги.

– В чем же? – поторопил он меня.

– Я боюсь высоты, – он непонимающе уставился на меня, моргнул. Его брови поползли вверх.

– Правда. Клянусь! С детства. Я всегда боялась, что эта фобия помешает мне стать пилотом.

– Должен тебе сказать, – Вилард поднялся на ноги и отряхнулся от пыли, затем хмыкнул, – ты это нечто!

Дальнейший путь прошел в более приятной обстановке. Мы переговаривались с Адрианом. Я – боясь, что он потеряет сознание и упадет, а я даже не смогу это предотвратить. Он… возможно, так ему не думалось о том, что с каждой минутой мы приближаемся к темной громадине упавшего лифта. Главное, не думать о том, что мы там можем увидеть.

Двери были открыты. Со всех сторон нас окружала тишина. Не отсутствие звуков или криков, а именно тишина, мертвая, тревожная. Мы оба медленно приближались к упавшему лифту, ни на что особо не надеясь. Но не могли просто пройти мимо, не убедившись, что наша помощь никому не нужна. К тому же, в душе тлела слабая надежда, что кабина может оказаться пустой.

Она не было пустой. Боже! Кабина лежала, немного завалившись набок, лампы оказались повреждены и периодически мигали кроваво-красным светом, издавая неприятный треск. Антураж еще тот!

На полу, бесформенной массой лежали тела. Несколько человек, искавших, как и мы, спасение нашли здесь свою смерть. У одного из них, крупного мужчины лет сорока голова оказалась повернута набок, в уголке губ и на подбородке виднелись следы засохшей крови. Две женщины, одна старше, другая почти ребенок замерли в углу. Та, что постарше блондинка, при жизни, должно быть, была настоящей красавицей. Она крепко прижимала к себе девочку, и даже смерть не смогла их разлучить. У обеих одежда пропитана кровью. Еще трое мужчин около самого выхода. Наверное, пытались открыть двери или вызвать помощь… до того, как трос оборвался и лифт упал в бездну. Странно, что не сработали страховочные механизмы. Ведь, несмотря на то, что отель строили под старину, он буквально был нашпигован современной техникой.

Я попятилась назад и наткнулась на Виларда. Отвернулась, уткнувшись лбом в его грудь. Почувствовала, как его руки, чуть помедлив, обнимают меня, прижимают к себе.

– Им уже не поможешь. Нужно выбираться, – шепнул он мне в волосы.

– За что так с ними? – я шмыгнула носом. Совсем расклеилась в последнее время. Если бы позволила себе быть такой чувствительной на Утлагатусе – вряд ли выжила.

– Не знаю, – меня мягко, но настойчиво увлекли подальше от лифта. Сейчас мы оказались на первом этаже, судя по значку на стене. Освещение слабо мерцало под потолком. Холл оказался пустым. Внезапно осознав, что вполне возможно, мы остались здесь совершенно одни, в компании мертвецов, стало жутковато.

– Где здесь выход? – я беспомощно заглянула в глаза Виларда. Мне хотелось прижаться к нему покрепче и ощутить тепло его тела. Тепло живого человека. Никакого сексуального подтекста, один лишь страх.

– Там, – он указал куда-то влево, и тут же отстранившись от мужчины, я последовала в нужном направлении. Пересекла холл, заглянула за стойку-ресепшн, и никого там не обнаружив, прошла дальше. Туда, где за тонированными стеклами отеля нас ожидала свобода и безопасность. Надеюсь, Коган и Вонг смогли выбраться целыми и невредимыми. И только чрезвычайные обстоятельства смогли нас разлучить. Вскоре мы все окажемся на «Южном ветре» и будем вспоминать о том, что произошло как страшный сон. Я буквально врезалась в дверь, навалилась на нее всем своим весом, стараясь открыть. Видя, что у меня не получается, Вилард тут же присоединился, и мы толкали дверь уже вдвоем. Тщетно. Издав непонятный рык, Адриан схватил тяжелый стул и изо всех сил ударил им в стекло. Оно даже не содрогнулось. Мы переглянулись, оба осознавая, что каким-то жутким образом оказались заперты в ловушке, в горящем отеле, возможно, единственные, кто смог выжить.

– Боже! Этого не может быть, – прошептала я, съезжая по стеклу и буквально падая на пол.

– Не отчаивайся. Мы попробуем что-то другое, – приободрил меня Вилард. Еще несколько раз ударил по стеклу, и со злостью отшвырнул уже сломанный стул. Я быстро посмотрела на него. Его губы были упрямо сжаты, в лице ни кровинки, взгляд мрачный и усталый.

– Разумеется, – я встала, оперевшись на его протянутую руку. – Это еще не конец.

– Можно попробовать через нижний уровень. Там ангар для флайеров.

– Так чего же мы ждем?

* * *

Трое в форме неизвестного подразделения склонились над экраном, на котором передвигались две зеленые точки. Один из них, невысокий плотный мужчина средних лет с покрытым оспинами лицом переключал каналы, старательно обыскивая отель на наличие выживших.

– И все же, мне не понятно лишь одно, – нарушил тишину один из них, – почему именно Хаумея? Слишком много жертв одновременно. Не возникло бы скандала.

– Слишком много богатых зажравшихся ублюдков, которых мы прихлопнем одним ударом. И никто не сможет обвинить в этом нас. Сколько же несметных сокровищ сегодня потеряли своих хозяев.

Он усмехнулся, и снова перевел экран на две зеленых точки, мечущиеся по безлюдному отелю в надежде спастись. Все входы были надежно закупорены, внешняя связь отключена. Операция проходила по плану. До ее завершения оставалось три часа.

* * *

– Это конец? – я прислонилась к запертому входу в ангар. Последнему из тех, что мы видели на плане отеля.

Мы оказались на лестнице перед узкой дверью запасного выхода. Потратив больше часа, тщетно обшарили все возможные коридоры, ведущие отсюда. За это время заметно потеплело, пришлось снять куртку. Огонь до нас еще не дошел, но иногда становилось трудно дышать.

– Пойдем. Недалеко отсюда я заметил зимний сад с фонтаном. Нам нужно попить, – Адриан потянул меня вперед. Я не сопротивлялась, хотя искренне не понимала, зачем оттягивать неизбежное?

Мы поднялись на пару этажей, пересекли холл, свернули направо и оказались в сказке. Я никогда здесь раньше не была, ограничиваясь номером Виларда. Зря, многое потеряла.

В центре сада располагался мини-водоем, окруженный камнями и густой травой, по периметру располагались декоративные фонарики, а сверху над нами простиралось ночное небо с мириадами звезд. Дальше от центра водоема росли экзотические цветы, привезенные сюда из разных частей галактики. С трепетом я коснулась нежного цветка чайной розы, урожденной на моей родной Земле. В дальнем углу, чтобы не отвлекать внимание от цветочного великолепия располагалась мебель: столики, окруженные креслами, скамьи, диваны. Мягкое освещение, все еще сохранившееся здесь создавало ощущение уюта, тишины и безопасности.

Я склонилась к воде и, разогнав золотых рыбок, зачерпнула ее в ладонь. Несколько глотков помогли прийти в себя, и даже смотреть на жизнь с оптимизмом. Вилард был рядом, жадно поглощая прохладную жидкость.

– Здесь красиво, – я оглядела сад и сосредоточилась на Адриане. Он смотрел на меня, пристально, будто хотел прожечь меня своим немигающим, пронзительным взглядом. Стало не по себе.

– Да, красиво, – подтвердил он.

– Знаешь, там, на лестнице я проклинала судьбу, которая позволила мне выжить в ледяном Аду, и привела сюда вместе с тобой. Я знаю, что рано или поздно, твоя ненависть ко мне проснется, окрепнет и на это раз не позволит тебе забыть о том, кто убил твоего брата. Я знаю, что в глубине души ты никогда меня не простишь. Что бы ты ни делал, как бы ни старался забыть, то, что я совершила. Рано или поздно ты поймешь, что рядом с тобой убийца. Какие бы чувства ты ко мне не питал, как бы ни хотел исправить то, что ты со мной сделал… Я убийца твоего брата. А все остальное иллюзия. Самообман.

– Ты считаешь меня лицемером и слабаком? – он усмехнулся, напомнив мне Рейна. Когда-то мне нравилось видеть эту усмешку на лице своего жениха, тогда еще я не понимала, что, по сути, он во всем копирует своего брата. Улыбка, жесты, голос, манеры, тон.

– Нет, – я замотала головой.

– Тогда позволь мне самому определиться в своих пристрастиях и чувствах, – резко произнес он.

Я, молча кивнула, и отвернулась:

– Я лишь хотела сказать тебе спасибо. За то, что рисковал собой ради меня. Возможно, не решись ты мне помочь, не оказался бы здесь.

– А я рад, что оказался здесь, рядом с тобой. И на этот раз нас не разделяет космос, проклятая планета, генерал, дверь в твою ванную или чертово полотенце.

– Адриан… Не стоит, – мне хотелось его остановить, до того, как он произнесет или сделает что-то, что нельзя будет уже исправить или забыть. Но не успела.

Вилард сжал мое лицо в ладонях и притянул к себе поближе:

– Я тебя люблю и хочу заняться с тобой любовью. Если ты против, можешь натравить на меня своего фантома. Решать тебе.

 

6

Он поцеловал меня, жадно, ненасытно. Сжимая мои плечи, поглаживая их, казалось, успокаивая во мне возможный нарастающий протест. А мне было странно целоваться с мужчиной, которого я никогда не рассматривала как своего сексуального партнера. Интерес? Не совсем. Скорее, попытка понять, исцелилась ли я окончательно?

Его рука забралась в разодранный вырез моей футболки и погладила разгоряченную кожу. Губы скользнули по щеке, коснулись шеи, волос, мочки уха. Я прикрыла глаза, стараясь расслабиться и… впустить его в свое тело? В свою жизнь?

Перед глазами потемнело, и я словно пережила это снова.

Я попыталась отстраниться, оттолкнуть, говорить с ним, чтобы не позволить этому случиться, я умоляла, а он меня не слышал. Он повалил меня на живот, разрывая одежду на спине. Я изворачивалась, как могла, не позволяя ему добраться до меня, и все же. Он был сильнее. Он был пьян, давно меня желал, а теперь еще и ненавидел. Когда он в меня вошел, одним сильным резким движением, сотрясая все мое тело, я закрыла глаза и заплакала.

Я отшатнулась, даже не от Виларда, а от картинки, возникшей у меня в голове. Боже мой! Неужели это не кончится никогда? Неужели близость с мужчиной всегда будет вызывать во мне подобные воспоминания? А все, что произошло у нас с Дамиром, лишь результат усилий некоего хаа-рашса, забравшего себе все мои страхи и опасения?

– Что с тобой? – встревожился Адриан, подавшись ко мне, но я остановила его жестом руки.

– Не будет фантома… Я не хочу делать тебе больно. Просто прошу тебя, не делай больно мне.

Между нами возникло неловкое тягостное молчание. Вилард не сводил с меня взгляда, словно пригвоздив им к месту.

– Значит, ты все еще не можешь… простить того, что я сделал?

– Это трудно простить, – я с горечью усмехнулась, – знаешь, каково это – оказаться беспомощной, избитой в руках пьяного мужика, который еще не до конца решил чего же он хочет: трахнуть тебя? Или убить? Когда ты знаешь, что за камерой наблюдают, и свидетели твоего позора и бесчестия делают ставки: как быстро ты сломаешься и заговоришь. И кто из них будет следующим. Я бы… я бы могла простить тебе все: ненависть, побои, оскорбления. Мне было бы гораздо проще и легче умереть от твоей руки, зная, что я это заслужила. И это справедливое наказание. Но то, что ты сделал… Ты меня разрушил. Изнутри. Я перестала жить, только существовала, ради одной цели. Ради мести. И даже не тебе, потому что в глубине души понимала. Боже, я понимала твой поступок, как бы мерзок он ни был. Я пыталась жить, чтобы наказать убийц моей семьи, стараясь стереть из памяти ту ночь, когда ты меня изнасиловал. Но встречая любого мужчину на своем пути, я пытаюсь предугадать: на что он способен, насколько силен, сможет ли причинить мне боль?

– А с генералом? – тихо спросил меня Адриан.

– Ему пришлось несладко. Помог Айван. Он заставил меня многое забыть. Приглушил эмоции, позволил жить так, будто одного из страшнейших кошмаров в моей жизни не было. Но чем дальше я удалялась от Утлагатуса, тем яснее я сознавала: для меня ничего не в прошлом. Меня по-прежнему мучают кошмары. Я вижу в них тебя, Дельту-2, разлетающуюся на осколки. Рейна… Странно, но я никогда не вижу тот день – день, когда я его убила. В моих снах он жив, и мы счастливы. Ждем ребенка, выбираем ему имя. Я учусь вязать ему или ей пинетки… Боже! Иногда, проснувшись, я все еще чувствую нитки в своих руках. И меня сотрясают рыдания. Боль, вина, весь ужас от осознания содеянного и того, что я потеряла по своей вине. Такие сны намного хуже. Они ломают что-то внутри и отнимают надежду.

– Шания… – горькие складки залегли в уголках его губ. Неужели я так много для него значила? В любом случае, решившись на насилие, он перечеркнул все, что у нас могло получиться. Я не была наивной, даже, где-то достаточно циничной. Теперь я понимала, что как бы тогда ни любила Рейна, мы не смогли бы прожить с ним долгую счастливую жизнь и вместе встретить старость. Нас разделяло его высокое положение, различие взглядов и воспитание. А вот со старшим Вилардом… Несмотря на то, что он принадлежал к семье аристократов, у нас могло бы что-то быть. Тогда, не теперь. Именно потому, что плевать он хотел на мнение толпы. Он был достаточно богатым и свободным, независимым, самоуверенным и наглым, чтобы не подчиняться устоям высшего общества. Если бы Рейн чуть раньше приоткрыл свою сущность, и наша любовь не закончилась трагедией. Но… Мне было легко это понять лишь сейчас. И не потому что жалела о том, что не дала нам с ним шанс. А потому что из-за меня этот человек, скорее всего, скоро будет мертв.

– Не нужно, Адриан, – мягко сказала я.

Его глаза сверкнули, но я не успела понять, о чем в тот момент он подумал. Свет внезапно погас. Нас окружила тьма. Невольно я подалась к Виларду, одновременно старательно напрягая слух. Наш главный враг – полная потеря ориентации в пространстве, не говоря уже о горящем отеле. Если кто-то приблизиться к нам, мы, возможно, этого даже не почувствуем. А потом может быть слишком поздно.

– Тихо, – шепнул Вилард, сжав крепче мою ладонь, – мы здесь не одни.

К счастью, фантому не нужен был свет, чтобы видеть, и позволить видеть мне. Я вздрогнула, когда с некоторым опозданием до меня дошла нечеткая картинка, словно я пыталась рассмотреть что-то сквозь помехи головизора.

Их было много, слишком много для нас двоих. Темные мрачные фигуры окружили зимний сад, не пересекая его границ. Просто стояли и смотрели на нас через приборы ночного видения. А затем мое тело вспыхнуло тысячами точками боли. Я опустила взгляд на грудь, где прямо возле сердца горел один из многочисленных огоньков прицела блейсеров. От своих более древних сородичей это оружие отличалось тем, что могло нанести вред без единого выстрела. Достаточно было лишь навести прицел на участок кожи, и жертву ожидало нечто схожее с ударом шокера. Сейчас же на своем теле я ощущала слишком много таких ударов. Не в силах выдержать разряды, сотрясающие меня, я инстинктивно сжала руку Виларда и отключилась.

– Думаешь, это действительно она? – голос был неприятным и скрипучим. Хотелось сжать пальцы в кулак и попросить его обладателя заткнуться. Этим самым кулаком.

– Уверен. Я видел ее на записи в отеле. Такие глаза ни с кем больше не спутаешь, – второй голос был грубым и хриплым. Как будто у человека болело горло. Я не стала подавать признаки жизни, стараясь как можно больше разузнать о новых неприятностях, в которые умудрилась встрять. Однако это оказалось бесполезным.

– Я знаю, что ты очнулась. Думаю, тебе лучше встать самой, без помощи Драки. Он не любит, когда его пытаются обмануть.

Надо мной кто-то склонился, обдав перегаром и запахом машинного масла. Притворяться было незачем, и я открыла глаза, тут же столкнувшись взглядом со странным типом без левого глаза, уха и части черепа. Он выглядел так, будто ему неудачно пытались снести половину головы. И сильно промахнулись.

– Привет, – улыбнулся он мне щербатым ртом, и я тут же опознала обладателя скрипучего голоса. Мне протянули флягу, и я ее тут же схватила. Вряд ли отравят, а пить хотелось неимоверно.

– Здравствуй…те, – сделала глоток, еще один, осушила половину и с сожалением вернула владельцу. Затем, немного привстала и огляделась. Мы были в помещении, очень напоминавшем подвал. Сырые темные стены, низкий потолок, какие-то ползающие твари, похожие на слизней. Слизни? Боже!

Я поспешила встать, чтобы как можно меньше соприкасаться с полом, заметив ироничную усмешку второго типа: платинового блондина с чуть раскосыми светлыми глазами. Тот был повыше щербатого, мощнее в плечах и держался как офицер на плацу перед солдатами. Его возраст было трудно определить, но почему-то я решила, что он не сильно старше меня.

– Заставила же ты нас поволноваться. Я уже и не думал, что когда-нибудь увижу тебя живой, капитан Шания Перил.

– Вы ошибаетесь. Я кариссианка и…

– Я тоже люблю сказки, особенно со счастливым концом. Но не люблю терять время даром, милая, – он потянул меня на себя и всмотрелся в мои глаза. Я уставилась на него, ожидая, когда же он закончит осмотр, потом моргнула. Глаза неимоверно слезились.

– Это газ. Пришлось усыпить всех, кто был возле зимнего сада. Иначе вас с твоим дружком было не спасти.

– Адриан жив? – оживилась я.

– Вижу, твои пристрастия в отношении мужчин с одной фамилией неизменны. Меняются лишь имена избранников, – блондин криво улыбнулся. – Не переживай, он жив и следует в безопасное место со второй группой. Хотя следует, слишком сильно сказано. Его унесли. Почти как тебя.

– Откуда вы меня знаете? – поборов неприятное чувство после его слов, я решила: раз уж мое инкогнито раскрыто, лучше сразу расставить все точки над i.

– Было бы странно, если бы я не уделил свое внимание женщине, сделавшей со мной вот это.

Блондин отодвинул высокий ворот черного свитера и моим глазам предстал чудовищного вида широкий и достаточно глубокий шрам, идущий через всю шею. Я сглотнула и отшатнулась от ужасного зрелища? Его душили? Резали горло тупой пилой? Или чем? Как можно выжить после такого? И почему он винит в этом меня?

– Я вас даже не знаю! – воскликнула я.

– Кому и когда это мешало испортить жизнь ближнему? – блондин широко улыбнулся, подхватил меня под руку и потащил по длинному мрачному тоннелю. Щербатый пристроился позади нас, и у меня невольно мелькнула мысль, что если они решатся меня убить, никто и никогда не сможет здесь найти мои останки. Кстати, где это – здесь?

– Мы в пещерах, которые пересекают практически всю планету, – словно прочтя мои мысли, пояснил блондин, – отсюда нетрудно попасть в отель, если знаешь все ходы и ловушки.

– Это вы взорвали отель?

– Зачем? – искренне удивился мой спутник.

– Я ничего не понимаю, и настаиваю, чтобы вы пояснили мне ваши слова: почему вы считаете меня виновной в вашем увечье. Разумеется, за свою жизнь я сделала много плохого, но это бы я точно запомнила.

– Мое имя Ларс Хендрикс. И еще совсем недавно я служил старшим лейтенантом на крейсере «Ярость», под командованием командора Виларда. Рейна Виларда, – уточнил блондин.

Я застыла на месте, сумев лишь шумно выдохнуть.

– Нам лучше двигаться дальше. Не хотелось бы попасться на глаза тем ребятам, от которых мы вас едва отбили, – предложил блондин.

Несколько минут мы шли молча, и я не торопила бывшего старлея. Мне и самой нужно было прийти в себя.

– В Академии о Рейне Виларде ходили легенды. Один из самых способных студентов, прирожденный пилот и командир. Нам всегда ставили его в пример, и для меня он стал живой легендой, несмотря на относительно небольшую разницу в возрасте между нами. После окончания практики ему предложили пост командора. Разумеется, злые языки болтали, что здесь не обошлось без влияния его мамаши, но кто верил злым языкам, если по всем точным дисциплинам он имел высший бал, а на тренажерах он был одним из немногих, кому удавалось с первой попытки справиться с задачей. Он был лучшим, и мы, первокурсники это признавали. Тогда же я часто видел его рядом с тобой. Признаюсь, было приятно узнать, что наш идеальный Вилард имеет хотя бы одну слабость. И девушка, на которую он запал держит его на расстоянии. Мы с тобой одногодки, поступали вместе, хоть ты меня и не помнишь, – блондин криво улыбнулся, – после того, как неприступная крепость пала и вы с Вилардом сошлись, ты уже никого не замечала вокруг себя, – он рассказывал тихим монотонным голосом, словно отстраняясь от тех давних событий.

– Извини, но я действительно тебя не помню, – я покачала головой, и едва не упала. Под нашими ногами словно прошла невидимая волна.

– Не удивительно. Наверное, я выглядел не слишком сообразительным. Во всяком случае, был бы таковым, никогда бы не подписался на дело, которое мне предложили.

– Какое дело? – мы втроем уже почти бежали, в такой обстановке было трудно говорить, но какое-то странное чувство гнало нас подальше от отеля.

– Патрулирование района… с целью избавить его от пиратов. О, вижу, ты побледнела. Значит, уже все поняла. Да, я один из тех мразей, которые уничтожили Дельту-2. Фигурально выражаясь.

– Как это понимать? – я зло посмотрела на него.

– Истинную цель нашей миссии большинству из нас, старших офицеров, пояснили при выходе из гиперпространства. Перед нами стояла задача, и мы должны были ее выполнить. Кто осмелился отказаться – был казнен на месте.

– Судя по тому, что живы – вы согласились?

– Не совсем…, – блондин потер шею, глянул на меня и, улыбнувшись, подмигнул. В контексте беседы это выглядело нелепо, – можно сказать, что мне повезло. Убойная команда слегка отвлеклась на уничтожение Дельты-2. На меня же быстренько надели пластиковые ручные и ножные кандалы, затянули на шее петлю, и приказали отконвоировать в карцер, к остальным, кого еще не успели прикончить. Когда мы с конвоем двигались по коридору, произошел взрыв. Несколько отсеков было разгерметизировано. Каким-то чудом мне удалось не вылететь в открытый космос, как моей охране, однако, я зацепился удавкой на какой-то болт и от удара и удушья потерял сознание. Не знаю, чем бы все закончилось, меня спас Драка – наш механик. К тому времени, как он меня нашел, моя голова была практически отделена от тела. Оказались разорваны все связки, соединяющие позвоночный столб с черепом, который по-прежнему связывали с телом только сосуды и мышцы. Он же отнес меня в санитарный блок и, под чужим именем определил в медикс. А потом под шумок помог убраться подальше с крейсера (впрочем, я не имел тогда возможности и желание протестовать), за что я ему безумно благодарен. Ну а тебе, за тот роковой выстрел, который едва не выбросил меня в космос и мог бы лишить головы, я быть благодарным не могу. Хотя твоя отчаянная атака на крейсер в какой-то мере оттянула приговор и позволила спастись.

– Не знаю что сказать, – я лишь растерянно покачала головой.

– Я тоже был в шоке. Нет, согласись, космос прекрасен, только если ты находишься по другую сторону иллюминатора, – он снова усмехнулся, и я уже в который раз усомнилась в его вменяемости.

– Что же, в этой истории куда больше пострадавших, чем выдает официальная версия, – мне пришлось приложить усилие, чтобы равнодушно пожать плечами. Было больно! Как же больно вспоминать тот бой! А, главное, не хотелось показывать никому, какую власть надо мной имеет прошлое. – Нам еще долго?

– Около часа. На поверхности быстрее, но не хочу рисковать. Те парни, были ну очень злы.

На этом наш разговор сошел на нет, и оставшийся путь мы провели в полном молчании. Иногда, когда приходилось преодолевать особо сложный завал, Ларс подавал мне руку, а Драка охотно подсаживал вверх. Вообще, этот странный тип при ближайшем рассмотрении оказался вполне нормальным малым. По крайней мере, руки не распускал, четко выполнял приказы Хендрикса и был всегда начеку, прикрывая нас допотопным пистолетом, которому было место в музее. На миг вспомнив холод рукояти в своей ладони я поежилась и старалась на Драку больше не смотреть.

Я едва успевала перевести дыхание, стараясь успеть за мужчинами, которые, как оказалось, догоняют свой отряд. И смутилась, когда узнала, что их разделение произошло из-за меня, точнее, моей реакции на газ. По словам Драки «на его памяти еще никто так не блевал». Я постаралась не обращать внимание на его грубоватые откровения и сосредоточиться на дороге. Под ноги то и дело попадались мелкие и крупные камни, мусор, какие-то насекомые а, главное, крысы. Да, человечество умудрилось заселить колонизированные планеты и этими представителями земной фауны.

Наконец, впереди, замаячил свет, и я услышала шорохи и голоса.

– Отлично! Мы на месте! – облегченно выдал Ларс, а Драка вернул свое старинное оружие в кобуру.

Я разглядела семерых. Кто-то сидел на своем рюкзаке, дожидаясь воссоединения с командой, кто-то курил. Один из группы чистил свой нож, по размеру больше похожий на меч. Когда он поднял на нас свои глаза, я вздрогнула, потому что они были пустыми и ничего не выражающими. Странную команду выбрал себе Ларс.

Наконец, завидев Адриана, я поспешила к нему. Из всех зол выбираю то, что мне уже известно. Он коротко, но крепко меня обнял, и под презрительным взглядом любителя ножей поцеловал в лоб.

– Я боялся, что никогда больше тебя не увижу, – убрал с моего лица мокрую от пота прядь волос и снова прижал к себе.

– Дамы! Чего расселись! Нас ждут дома! – с этими словами под грубоватые смешки команды, Ларс распахнул перед нами тяжелую дверь, предварительно воспользовавшись ключом и введя код доступа. Судя по всему, на моих глазах он только что деактивировал одну из ловушек. Дальнейший путь занял куда меньше времени. Иногда члены группы перебрасывались фразами друг с другом. Однако в основном, все держались холодно и как-то отстраненно. Однако я не чувствовала враждебности, разве что от здорового мрачного молчуна, который за все время не перебросился ни словом со своей командой. Впрочем, нож на поясе и злобное выражение лица не вызывало ни у кого желание вести с ним беседу. Спустя четверть часа все снова замерли перед дверью, и уже другой член команды ввел нужный код.

– Уважаемые гости! – дурашливо обратился Ларс к нам с Вилардом, – добро пожаловать в скромную обитель Клана Справедливых – главный оплот Сопротивления. Да, согласен, название дерьмо. Но не я его придумал.

 

7

Мы с Вилардом переглянулись и вошли в открытую дверь. За нами тут же просочилась боевая группа. Я почувствовала толчок в спину, отчего-то догадываясь, кто решил таким образом меня подвинуть, и лишь успела мельком увидеть широкую спину угрюмого типа. Далее все мое внимание было обращено на пространство, простиравшееся передо мной. Скорее всего, мы находились под землей, в одной из пещер, о которых мне рассказывал Ларс. У подножия лестницы располагался небольшой зал, разделенный множеством перегородок, мимо которых передвигались люди. Место напоминало небольшой муравейник, где каждый четко выполнял свою задачу, и никто не обращал внимание на вошедших.

– Мило. Уютно. Светло, – бросил Вилард и, подав мне руку, помог спуститься со ступеней, которые вели в центр зала, в котором находилось несколько молодых людей, орудующих за мониторами.

– Наша Организация насчитывает пока что около ста человек, – идя впереди Ларс решил видимо провести экскурсию, – треть из которых составляет аналитический отдел, часть стратегический и, мой любимый – Кроты. Профессионалы, не нашедшие признание в Союзе, и по каким-либо причинам испытывающие на его территории дискомфорт.

Ларс помедлил, усмехнулся, и продолжил:

– Впрочем, каждый из нас не может похвастаться особо теплыми отношениями с властью.

– Но как удалось их всех собрать? И почему именно здесь, на Хаумее, а не на Сигме? – удивилась я.

– У каждого была своя дорога. О себе могу сказать, что после того, как ты подбила мой крейсер, Драка, немного подлечив мои раны, воспользовался общей суетой и устроил нам побег. Проведя неделю в открытом космосе на спасательном челноке, нам повезло оказаться рядом с одной из колонизированных планет, не слишком любивших Союз. Там мы набрали первых добровольцев в нашу группу. Что же касается Хаумеи… Это одна из богатейших планет Союза. Здесь сосредоточен самый большой кусок капитала. Нужно лишь уметь заставить работать его на себя. К сожалению, революции с пустыми карманами не совершаются. А искать спонсоров в таком вопросе было бы неразумно.

– И, правда, – пробормотал Вилард, оглядывая помещение, а посмотреть, было на что. Судя по новейшей современной технике, куш, который удалось сорвать ребятам, был внушительным.

– Нам удалось завладеть долей одного из игорных домов, разумеется, через подставных лиц, а еще мы получаем процент от торговли спиртным. Тому же ребята, – он указал на пару тщедушного вида парней, – наши Кроты время от времени пощипывают приезжих толстосумов. Те, обычно, не поднимают шума из-за недостачи нескольких сотен.

Я лишь хмыкнула, с интересом рассматривая необычное место, в губине души надеясь, что нам дадут возможность хоть немного отдохнуть и поесть. Где-то за гранью усталости и безразличия упрямо тревожила мысль о Вонге и хаа-рашсце. Если они живы, необходимо их найти. Не хотелось думать, что на моей совести окажется еще две смерти.

– Есть еще нижний уровнь. Там жилые помещения, столовая, кухня и спортивный зал.

– Вижу, вы основательно здесь обосновались.

– Мы же не тоннельные крысы, – усмехнулся Ларс, – каждому из этих людей пришлось оставить привычную жизнь. Минимальный комфорт, самое малое, что мы можем дать им взамен утраченного.

– И зачем тебе мы? – я повернулась к Ларсу, выжидательно глядя на него.

– Не мне, хотя, признаюсь, давно мечтал познакомиться с тобой. О том, что ты на Хаумее, мы узнали несколько часов назад, и едва успели. Похоже, ребята, вы едва не погибли.

– Мы заметили, – проворчала я, все более озадаченная самой ситуацией.

– Да будет тебе. Ведь у нас все получилось! – Ларс пожал плечами, – вы живы, почти здоровы. Пару минут в медоксе и даже синяков не останется. А визит в столовую и вовсе заставит смотреть на жизнь по-другому.

Я лишь вздохнула, сбитая с толку его неуемным оптимизмом. Но все отошло на второй план, когда мой взгляд наткнулся на знакомое лицо. Я всхлипнула, и буквально кинулась к Вонгу, который встал при моем появлении.

– Жив! Слава Богу! – выдохнула я, и неловко приникла лбом к плечу Вонга, держа его за руки, все еще не веря в его спасение. И в тот момент мне было плевать, что этот человек не сторонник шумных приветствий и бурных эмоций. Жив! Это главное!

– Меня спас Коган. Когда на этаже произошел взрыв, нас обоих выбросило на несколько этажей вниз. Наверное, мне повезло, что у хаа-рашса оказалась крепкая голова… и не только голова.

– Коган жив? – я удивленно обвела взглядом помещение. Если «революционеры» узнали про инопланетянина, у нас могут быть проблемы. Разумеется, я была благодарна за помощь, но не спешила им доверять.

– Я здесь, – всегда удивлялась способности хаа-рашсов при таких габаритах уметь быть незаметными. Высоченная фигура, закутанная в темный плащ, возвышалась над нами, я не удержалась и слегка его приобняла. Все же, он мне не чужой. Заметила, как Адриан обменялся с товарищами рукопожатием, и приподняла брови, уставившись на Вонга. Он понял меня без слов и отрицательно качнул головой. Нет, про инопланетян они не знают, а наемник ортег вещь в Союзе распространенная.

– Мы спаслись только благодаря этим людям, – Вонг указал на Ларса, – если бы не они, с нами бы расправились как с остальными. Нам повезло, что зачистка началась с верхних этажей, а паника, поднятая клиентами отеля, помогла незаметно скрыться. Но нам пришлось рассказать о том, что в отеле остались наши друзья, – я поняла, что Вонг доносит до нас легенду, которой теперь придется придерживаться с нашими гостеприимными хозяевами.

– У нас сохранились записи с «Георга». Иногда мы пользуемся ими, если хотим что-то получить… взамен. На них я увидел тебя в образе кариссианки и сразу же узнал, – продолжил рассказ Ларс. – Не то, чтобы я привык рассматривать кариссианок… но твой взгляд сложно перепутать с чьи-то другим.

Я криво улыбнулась, услышав, что наши новые друзья не брезгуют шантажом. Что же, пока нет другого выхода, придется потерпеть.

– Ну а теперь – медокс и ужин. Все остальное утром, – Ларс подвел нас с Вилардом к широкому лифту с дверью из металлической решетки, – ваши друзья будут ждать в комнате отдыха. Гарет вас проводит.

Воздух рядом со мной сгустился, и я кожей ощутила непонятное напряжение. Подняв голову, увидела над собой того самого угрюмого неприятного типа, который толкнул меня на входе.

Не без содрогания я вошла в лифт. Слишком еще свежи были неприятные воспоминания. К тому же, к нервозности прибавилась боль и ломота во всем теле. Когда спасаешь свою жизнь, нет возможности обращать внимание на мелкие травмы, зато теперь стало особенно паскудно. Я была уверена, что Виларду еще хуже, учитывая его рану на голове и долгую потерю сознания. Вздрогнула, когда почувствовала успокаивающее пожатие на своей руке. Адриан не мог не почувствовать мою нервозность, значительно возросшую от присутствия рядом с нами Гарета.

Мы вышли, и я не сдержала вздоха облегчения. Гарет провел нас в небольшую комнатку с камерой медокса. Снял с него мини сканнер и медленно провел им вдоль наших тел.

– Ты первый, – он указал на Виларда. Тот мотнул головой и отошел на шаг.

– Она. Я подожду, – твердо произнес Адриан.

– Черта с два, мужик. Не морочь мне голову. Твои повреждения критичны. Ты едва стоишь на ногах, – возразил Гарет.

– Не стоит волноваться за меня, – запротестовал Адриан, хотя его лицо еще больше посерело, глаза потускнели. Дыхание стало частым и прерывистым. Похоже, мы вовремя встретили этих революционеров.

– Да мне плевать, – тип неприятно усмехнулся, – жаль усилий, если сдохнешь.

– Адриан, пожалуйста, – я коснулась его руки и кивнула на медокс, – не будем зря терять время. У меня всего лишь несколько царапин.

– Ты ранена. Я же чувствую, что тебе больно!

– Ничего серьезного, – поспешила возразить я. И сканнер это подтвердил, – и уже тише, чтобы слышал только он, – прошу тебя, Адриан, ты нужен нам живым и здоровым. Не стоит терять время, иначе может быть слишком поздно!

– Нам? Или тебе? – он был на грани обморока, и все же у него хватило сил напряженно посмотреть на меня, затем улыбнуться. Похоже, мой ответ ему был не очень и нужен.

– Хорошо, – процедил Вилард, уже практически теряя сознание. Он сбросил разорванную рубашку, штаны, и, оставшись в одних плавках, скользнул в медокс. Я тут же отвернулась, смущенная его видом. По тихому шороху догадалась, что сработал замок, и камера приступила к лечению.

– Можешь сесть, – буркнул мне Гарет. Я вежливо поблагодарила и заняла единственное кресло в углу стены. Неприятный тип присел на корточки неподалеку и, вытащив свой нож, начал вертеть его в руках. Почему-то от его движений стало не по себе. Более того, по позвоночнику прошел неприятный холодок, а взгляд невольно скользнул к медоксу, где Вилард спал исцеляющим сном.

Я пожалела, что давно потеряла браслет, показывающий время. Впрочем, он был полезен многими функциями, но время сейчас было для меня основным. Нетерпение зашкаливало, а гнетущая тишина вызывала чувство неловкости.

Внезапно, Гарет медленно и неслышно встал, возвышаясь надо мной, по-прежнему держа нож в руках. Я подобралась, отчетливо понимая, что если он нападет, я не смогу отбиться. Тип почти неуловимо взмахнул рукой и нож, пролетев мимо, вонзился в стену, рядом с моим лицом. Я чувствовала щекой холод метала, и осторожно скосила взгляд, не особо веря, что Гарет промахнулся.

– Тварь, – пробурчал тип, подойдя поближе, без усилий выдернув лезвие из стены. Мои глаза расширились от удивления, когда на конце лезвия увидела насаженное полупрозрачное тельце желтовато-серого цвета, какого-то неизвестного омерзительного создания, сантиметров двадцати в длину со множеством все еще шевелящихся тонких длинных ножек.

– Что это? – убедившись, что на нож насадили не меня, стало легче дышать, появилось желание общаться.

– Многоножка. Плотоядная. Когда-то их завезли на планету, чтобы они уничтожили вредных насекомых. Потом они мутировали, и насекомых им уже не хватает. Каким-то образом им удается обойти наши ловушки.

– Вы хотите сказать, что она способна причинить вред человеку?

– Одна может нанести болезненный и ядовитый укус. А стая… да, они определенно могут навредить, – Гарет усмехнулся, сбросил с ножа чуть шевелящуюся тварь и раздавил ее тяжелым ботинком, оставив на гладком белоснежном полу мокрое буро-серое пятно. Я облегченно перевела дыхание. Не хотелось, бы оказаться рядом с такой тварью без оружия. Как-то сразу забылось то, что я выстаивала против куда более опасных хищников. Один только мерзкий вид поверженной твари вызывал брезгливость.

Гарет вернулся на свое место на полу напротив меня. Я откинулась на спинку кресла, предварительно осмотрев стены. Мало ли кого еще сюда занесет? Закрыв глаза и выровняв дыхание, я старалась отрешиться от боли в голове и ребрах.

Незаметно пролетел час, и крышка медокса с тихим шорохом отворилась. Я встала, чувствуя, что едва держусь на ногах. Адриан покинул камеру, рванулся ко мне, и, не обращая внимание на возражения, подхватил на руки:

– Я не должен был соглашаться!

– Ты почти отключился. Какая разница? Положили бы тебя туда сами, когда ты вырубился – усмехнулась я, чувствуя прохладу медицинского бокса, легкое шипение и резкий запах антисептика. Затем мои глаза закрылись и я провалилась в сон.

Столовая была небольшой и находилась в конце коридора. После того, как медокс заживил мои раны, мы с Вилардом решили подкрепиться. Видимо вспомнив, когда я ела в последний раз, желудок тут же дал о себе знать. Я поморщилась и села за столик, уже занятый Вонгом и хаа-рашсом. Что же, по крайней мере, мы все еще вместе. Обвела взглядом своих товарищей. До последнего времени даже не представляла, что когда-нибудь буду бояться их потерять. Может быть потому, что кроме этих трех совершенно разных мужчин у меня на свете больше никого не осталось?

Я рассматривала в зеркале свое новое лицо и удивлялась, как практически незаметное вмешательство хирурга настолько поменяло мою внешность. Форма глаз осталась прежней, хотя цвет пришлось изменить. И теперь из зеркала на меня смотрело чужое лицо молодой женщины. Симпатичной? Наверное, не мне судить. Зеленые глаза (модный цвет в этом сезоне, как шепнула мне медсестра перед операцией), высокие скулы и тонко прорисованные губы создавали образ мечтательницы, хотя приобретенная за последнее время привычка кривить их в ироничной улыбке разрушали этот образ, придавая ему немного цинизма и безбашенности.

От каштановых с рыжинкой, слегка завивающихся локонов пришлось избавиться. Теперь я стала обладательницей длинных иссиня-черных прямых волос, тонких, тщательно выщипанных бровей и густых ресниц, подкрашенных специальным средством, неотличимым от цвета волос.

Мой голос… поначалу я думала, что охрипла. После операции по изменению тембра голоса путем удлинения голосовых связок он приобрел так напугавшую поначалу хрипотцу и стал немного ниже, что, впрочем, меня устроило.

С отпечатками пальцев и сетчатки глаза пришлось повозиться. Подобные изменения были незаконны, потому стоили очень дорого. Не каждый специалист согласился бы нарушить закон. Но мы его нашли. Процедура была довольно болезненна даже под наркозом и заняла несколько часов.

Но, все эти перемены оказались бы совершенно ненужными, стоило кому-то проверить мое ДНК. Поэтому пришлось задействовать одного из Кротов наших революционно настроенных друзей. Несколько дней у него ушло на создание вируса, с помощью которого он смог проникнуть в тщательно охраняемую базу данных Пенитенциарной службы Союза и Центральный Уголовный архив, где устроил небольшой «перформанс» по уничтожению следов моего пребывания под следствием. Все-таки от нашего сотрудничества с революционерами была некоторая польза.

Даже взорванная гостиница и несколько десятков жертв не помешали ни жителям Союза, ни уроженцем планеты-праздника получать удовольствие от жизни. Было проведено расследование и назначены виновные – клан Справедливых, благодаря громкому названию и непонятной деятельности снискавших славу далеко за пределами Хаумеи. И жизнь продолжалась.

Поначалу мы с ребятами держались особняком, стараясь как можно меньше привлекать к себе внимания и думали лишь об одном – поскорее выбраться из этого пещерного оплота и вернуться на корабль. Но после… Когда у меня появилось время все обдумать и принять решение не под дулом блейсера, я поняла – вот он, шанс! И ближе к своей цели возможно, я уже не буду никогда. Я была готова продолжать одна, понимая, что ребята могут меня не поддержать, но к моему удивлению, они согласились. Вонг, с присущей ему серьезностью, заявил, что не улетит с Хаумеи и не оставит свою единственную ученицу в этой обители разврата, хаа-рашс лишь недобро сверкнул глазами, в предвкушении новой хорошей схватки и будущей подпитки. Адриан же… я не думала, что после нашего с ним разговора в зимнем саду он останется. Я была готова расстаться с ним навсегда, даже внутренне хотела этого. В последнее время стало неловко находиться рядом с ним. Даже не смотря на то, что он не делал никаких попыток возобновить наш разговор, или что-то изменить в наших отношениях. Но он остался, и, отбросив лишние сомнения и опасения, я поймала себя на мысли, что рада его присутствию рядом с собой.

– Ты готова? – спросил Вилард. Разумеется, это Адриан помог найти подходящую клинику и сделать нужную операцию. Я знала, что как только мы покинем ее стены, наш неизменный Крот проникнет в ее архив и уничтожит все данные о моем пребывании в ней.

Я кивнула и вручила ему небольшую сумку с вещами. Несколько минут мужчина, не отрываясь, смотрел на меня. Его взгляд прошелся по волосам, лицу, особо задержался на губах, скользнул ниже. Я почувствовала легкую дрожь, будто не его взгляд, а руки блуждали по моему телу.

– Ты красива, – бросил он, предлагая руку. Обратная дорога в наше убежище прошла в напряженном молчании. Мне не хотелось его провоцировать. Более того, я боялась, что он снова заговорит о нас, а мне снова придется ему отказать.

А дальше… Спустя несколько дней я, Шанна Хоуп, уроженка старой Земли, одна из тысяч искательниц приключений, мотыльками слетавшихся на Хаумею, на шикарном курорте Лос-Пело познакомлюсь с молодым миллиардером Адрианом Вилардом. И после недолгого головокружительного романа стану его официальной невестой. План был опасным, провокационным и не моим. Более того, я не хотела на него соглашаться, не желая подпускать Виларда настолько близко к себе, пусть и понарошку. Но, это был шанс попасть туда, где все началось, приблизиться к людям, которые разрушили мою жизнь. Я возвращалась на Сигму.

* * *

Айван слушал отчет Роба. Разумеется, для обитателей Утлагатуса они были наравне, но любой, кто разбирался в их ситуации, понимал: один человек не в силах самостоятельно управлять ледяной планетой. А если эта планета населена убийцами, ворами и насильниками… Присутствие хаа-рашсов сдерживало бунты и дрязги, драки и ссоры, грозящие в один миг перерасти в бойню. Надолго ли? Никто не знал.

Исчезновение генерала Дамирона Вейна лишь усугубляло ситуацию. Когда-то он нашел способ мирного сосуществования военных и ученых, которые выжив, вынуждены были столетиями жить бок обок. Роб же, несмотря на твердость характера и умелое руководство малой группой подобного опыта не имел.

Хаа-рашс болезненно скривился, и Роб отметил, насколько часто это вполне человеческая гримаса искажает лицо инопланетянина. Как это ни странно, но инопланетная раса постепенно начала ассимилироваться. Более сотни хаа-рашсов не могли обитать обособленно от остальных, как бы они не старались, жизнь, и суровые условия Утлагатуса заставляли их взаимодействовать с людьми, делиться опытом, обучать новым знаниям.

Внезапно, хаа-рашс замер. Его пронзительный взгляд потух, лицо побледнело, а когти прочертили на столешнице пять длинных тонких борозд:

– Это произошло, – тихо произнес он.

Безмолвие пещеры Каратан было нарушено странным шумом, громким эхом разнесшимся по ее сводам. Один из отдаленных саркофагов, озарившись на миг бледным призрачным светом, внезапно погас. Нечто, находящееся внутри ударило по крышке, надеясь освободиться. Спустя несколько секунд один из прочнейших материалов Вселенной не выдержал, рассыпавшись под натиском неведомой силы на осколки. Из саркофага показалась чья-то израненная осколками рука с когтистыми пальцами.

 

8

Его встречали три безмолвные фигуры, замершие на самой границе света и тьмы. Они напряженно ждали, не зная, что увидят в следующий момент. Время еще не пришло, и то, что стремилось вырваться из саркофага, было для них непонятным и неизведанным витком эволюции.

Миг, и тяжелая крышка, взлетев вверх, упала к ногам хаа-рашсов. В воздухе мелькнуло нечто неуловимое даже для глаз инопланетян. Тень скользнула им за спины и, столкнув двух хаа-рашсов головами, схватила третьего за горло, слегка приподняв над полом.

– Зачем вы здесь? – голос был невнятен и тих, но почему-то заставил хаа-рашса содрогнуться всем телом в руках существа, способного с такой легкостью справиться с троими.

– Нас послал… Айван. Ваше Становление еще не завершено. Вы не сможете…

– Уже смог, – генерал разжал пальцы и хаа-рашс оказался стоящим на своих ногах.

– Невероятно! – инопланетянин на всякий случай попятился от существа, практически одного с ним роста, со скрытым капюшоном лицом. На шее недавней жертвы проступили кровавые царапины.

– У меня мало времени, – заявил Дамир, и, развернувшись к начавшим приходить в себя хаа-рашсам спиной, пересек пещеру.

– Стойте, генерал! – один из «самоубийц» решился его остановить не только окриком, но был тут же отброшен мощным ударом в лицо.

– Ничего личного, – пробормотал генерал, и исчез из пещеры.

Айван находился в кабинете генерала и ждал. Он знал – первое, что должен сделать Вейн, это найти его и… Все будет зависеть от степени прохождения им Становления. Если он завершил все стадии, база и поселок ее окружающий останутся целыми, и вообще все обойдется малыми жертвами. Когда хаа-рашс переходил на другой уровень, он не всегда мог владеть собой и контролировать собственный гнев. Когда-то давно первыми жертвами становились его близкие, семья и друзья. Лишь потом было принято решение изолировать хаа-рашса на этот период и обезопасить древо его рода. Разумеется, на военном корабле такая возможность представлялась не всегда. Поэтому, все капитаны получали негласный приказ: потерявшего контроль над собой хаа-рашса надлежало тот же час ликвидировать, иначе кораблю грозила участь призрака затерянного в бесконечных просторах космоса.

– Ты здесь? – Айван не услышал, скорее лишь почувствовал слабое колебание воздуха. Температура в кабинете немного поднялась, хотя он ощущал внутренний холод. В том, кто стоял рядом, чувствовались мрачная сила и холодный гнев, а еще… сознание, разум…

– Да, – генерал вышел из тени и сбросил капюшон с головы. Айван долго всматривался в лицо, узнавая знакомые черты, отмечая перемены, про себя поражаясь странному замыслу природы, создавшей такое.

– Ты все еще человек, – Айван не удивился, он подозревал, что так и будет. Насколько бы ни была сильна кровь хаа-рашсов, она не способна сделать из человека инопланетянина. Хотя, после вызванной ею мутации в человеческом организме, некоторые изменения в образ Вейна она привнесла.

– Иначе все было бы зря, – генерал приблизился к Айвану и навис над ним. В его движениях не было угрозы, лишь спокойная уверенность и внутренняя сила. – Где она?

– Почему ты решил, что я это знаю? – поинтересовался Айван. Определенно, ему нравилось изображать из себя человека. Много ненужных вопросов. Пустых слов. Всего, что поможет избежать ответа.

– Потому что именно ты послал с ней Когана. Разве нет? – Дамир оперся когтистыми руками о металлический стол, и тот жалобно скрипнув, прогнулся под его весом.

– Возможно. Но разве не ты сделал все, чтобы она покинула планету? – произнес Айван. Он обязан был знать, что же сейчас стоит перед ним в образе генерала: преображенный или монстр, в ярости теряющий остатки самого себя.

– Я должен был так поступить, – стол, рухнув, оставив двух собеседников без преграды.

– Ты был в своем праве. Но в таком случае, не стоит сожалеть о безвозвратно утраченном, – Айван, склонив голову, наблюдал за сменой выражения на лице Дамира, в котором немыслимо и странно сочетались черты обоих рас. Темная, почти коричневая кожа, широкие скулы, лысый, абсолютно гладкий череп, однако, без малейших следов регнума (как у новорожденных детенышей хаа-рашсов) с чуть приплюснутыми ушами и большими, нечеловеческими глазами под тяжелыми веками с короткими ресницами. Но главное, что привлекло внимание инопланетянина: деформированная часть правой стороны лица Дамира. Узкий участок кожи, который не успел завершить трансформацию и застыл на начальной стадии своей мутации. Он начинался от брови, касаясь верхнего века, скулы и скрывался за высоким воротом его рубашки. Теперь генерал лишь отдаленно напоминал того, с кем они общались столько лет, но и на чистокровного хаа-рашса он был не похож. Полукровка? Вряд ли его могли принять за смеска обеих рас. Скорее, за нечто странное, экзотическое и без сомнений, опасное и хищное.

– Я должен быть с ней, – из горла Дамира раздался рык, заставивший вибрировать толстые стены.

– Лишь в том случае, если этого захочет она. Не забывай, что Шании пришлось пережить. К тому же, как ты это себе представляешь? Мы на другом конце Галактики. Усмири свою ярость, возьми себя в руки, постарайся сохранить сущность.

– Тогда может быть поздно! – возразил генерал.

– Мы слишком далеко от них. В любой момент может стать поздно, – заключил хаа-рашс.

В жизни каждой женщины наступает момент, когда хочется уйти, сбежать, или провалиться сквозь землю от неловкости. Этот момент – знакомство с будущей свекровью. В моей же случае, подобный казус происходил уже второй раз с одной и той же персоной. Лишь имя «жениха» было другим.

Я крепко сжала ладони в кулак, потом разжала, погладила мягкую, словно живую серебристую ткань длинного, чуть расклешенного платья, выгодно подчеркивавшего грудь, струившегося по бедрам. Поправила и без того безупречную прическу, макияж. Почти месяц ушел на то, чтобы привести мое тело, волосы и кожу в приемлемый вид. Климат Утлагатуса еще никого не сделал красивее. К тому же, необходимо было восстановиться после операций, хотя тут я не могла пожаловаться. Исцеление происходило гораздо быстрее, чем я ожидала. Возможно, такое везение было действием крови хаа-рашсов и имело временный эффект. Но я не сильно задумывалась над этим. Пока что мои планы не простирались дальше желания мести. Выжить, отомстить… а дальше?

Все чаще в голову приходила мысль: что потом? И нужно ли мне это «потом»? Готова ли, смогу ли я жить, никого при этом не ненавидя?

Наконец, отмахнувшись от темных мыслей, я прикрыла глаза. Вдох, выдох. Открыла глаза, посмотрела на себя в зеркало и улыбнулась. Я была привлекательна, и прекрасно это сознавала. Но воспринимала женщину, отраженную в зеркале, ни как саму себя, а чужачку. Словно это игра, а я лишь примеряю маску. Маску, которую снять уже не смогу никогда.

– Ты прекрасна, – я обернулась к вошедшему Адриану. Он был уже готов: новый костюм чрезвычайно ему шел, волосы подстрижены и уложены, легкая небритость лишь придавала ему мужественности, а улыбка – какого-то мальчишеского очарования. Женская мечта, да и только. Жаль, что не моя.

Но вот улыбка покинула его лицо, а взгляд стал прежним: привычным, иногда пугающим. Взгляд хищника, владеющего половиной Сигмы, но не готового на этом остановиться.

– Спасибо, – я кивнула, принимая из его рук легкую вуаль и накидывая ее на плечи прежде, чем это бы сделал Вилард.

– Ничего не бойся. Я буду рядом, – шепнул он мне, подавшись ближе. Слишком близко.

Я промолчала, лишь подала ему руку, едва справляясь с дрожью. Никогда не думала, что мне придется это сделать – снова взглянуть в глаза женщине, чьего сына я убила. Боже, помоги!

– Мама, разреши тебе представить – Шанна Хоуп. Моя невеста, – после едва уловимой заминки произнес Вилард. Моложавая эффектная женщина с живостью окинула меня изучающим взглядом-рентгеном. Дежа-вю. Хотя, в тот, первый раз моя совесть была перед ней чиста. С трудом напомнив себе, что я больше не Шания Перил, а Шанна Хоуп, позволила немного расслабиться. Это ведь игра? Всего лишь игра. Потому что жизнь закончилась уже давно.

– Моя мама, леди Мари-Энн Вилард – на этот раз обошлось без рукопожатия. Я лишь вежливо склонила голову. В ответ получила такой же кивок. На этом, церемонию приветствия можно было бы считать законченной. Если бы не…

– Я слышала, что вы познакомились с моим сыном на Хаумее. Прекрасное место для ловли богатых покровителей и недальновидных мужчин.

Все тот же знакомый колючий проницательный взгляд. Но разве я не заслужила его, добровольно согласившись на роль охотницы за толстыми кошельками.

– Вы так проницательны, леди Вилард, – я улыбнулась. Можно изменить лицо, волосы, глаза. Даже голос, добавив в него немного бархатистости и соблазна. Но не нутро свободолюбивой пролетарки Перил, которая когда-то мечтала о звездах, а теперь мысленно корчилась в мучительных конвульсиях от осознания своей вины перед матерью фальшивого жениха.

– Боюсь, что не настолько, как бы мне этого хотелось, – задумчиво рассматривая меня произнесла Мари-Энн, поцеловала сына в лоб, и, извинившись, вернулась к гостям.

Я, облегченно вздохнув, смотрела ей вслед, радуясь, что обошлось без задушевных разговоров. Похоже, в отличие от Шании, меня считают сиюминутной прихотью Адриана и не беспокоятся на этот счет.

Вопреки моим опасениям гостей оказалось не так уж и много. Человек двадцать, по словам Адриана старинных матушкиных приятелей, которые встречались, время от времени вместе. Прием проходил на поляне за домом, среди цветов и декоративных деревьев, привезенных со всех уголков Галактики. Чтобы создать растениям наиболее благоприятный климат, в почву рядом с корнями был введен датчик с капсулой, имитирующий привычную для них среду обитания. Над нами висело ночное небо, покрытое миллиардами звезд, скоро должен был взойти один из спутников Сигмы. За поляной располагался небольшой пруд с золотыми рыбками, заросший лилиями. Было в нем что-то искусственное, ненатуральное. Адриан лишь подтвердил мои догадки: и лилии и рыбки запускались в воду специально на время подобных вечеров. К утру живность дохла, в цветы вяли. Жаль.

– Я же говорил – ничего страшного, – пробормотал Вилард, провожая взглядом свою мать.

– Ты был прав, – согласилась я. И действительно – три минуты позора и ты практически принята в высшее общество. Правда, на правах куртизанки или проститутки, но все же, для нашего дела мой статус значения не имел. – Долго нам еще здесь находиться?

– Думаю, четверти часа будет достаточно. Как видишь, сегодня здесь собрались в основном самые близкие друзья мамы. Никто из верхушки не почтил нас своим присутствием. Может, это к лучшему. – Вилард слегка сжал мою руку, – хочешь потанцевать?

Он указал на площадку, где медленно и плавно двигалось несколько пар.

– Будет странно, если мы не потанцуем. К тому же, ты слишком напряжена. Расслабься.

Я неохотно позволила увлечь себя на танцпол. Вилард обнял меня, привлек к себе и выдохнул в мои волосы:

– Я не стану говорить, как давно об этом мечтал.

– Не надо. Не говори, – тихо шепнула я, умоляюще глядя на него. Только не сейчас, не здесь. Да и вообще, вряд ли когда-нибудь я буду готова услышать от него слова признания.

А дальше был танец и музыка, тихая, чарующая, проникающая в самую душу, обволакивающая нас двоих как мягкое шелковое покрывало. Словно кроме него и меня не было никого вокруг, и мы плавно скользим, почти не касаясь ногами пола. Его пальцы на моей обнаженной спине. Такие горячие, почти обжигающие прохладную кожу. Губы, которые так близко, чуть искривлены в улыбке. И я, растерянная и смущенная его близостью и чувствами, которые он даже не пытается скрыть от меня.

Даже не заметила, когда музыка стихла. Пары разошлись, и мы поспешили скрыться, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания. Только у столика, уставленного легкими закусками, заметила заинтересованный взгляд леди Вилард, устремленный на меня, словно только что она открыла новый вид гусеницы, и как раз сейчас размышляет: дать ей свое имя или прихлопнуть чем-то тяжелым, чтобы та не успела превратиться в бабочку.

Спокойно выдержав этот взгляд и дождавшись, когда леди отвлеклась на кого-то другого, я заметила не менее пристальное внимание со стороны молодой привлекательной девушки в длинном черном платье, выгодно оттенявшим ее белокурые вьющиеся волосы и белоснежную, чуть тронутую румянцем кожу. Ее светлые глаза были прищурены, губы недовольно поджаты. В общем, она выглядела как стандартная состоятельная ревнивица из бульварного романа, готовая в любой момент вцепиться в волосы своей сопернице, то есть мне. Вот только я совершенно не хотела участвовать ни в каких сценах, поэтому, подняв лицо к Адриану, поинтересовалась:

– У вас с ней что-то было? – Вилард окинул взглядом пышущую негодованием и презрением ко мне красавицу, и с усмешкой кивнул.

– Было дело. Виновен. Каюсь.

– У нас могут быть проблемы? – я особенно выделила нас, хотя в глазах блондинки отчетливо читалось желание немедленной и мучительной расправы именно надо мной.

– Не думаю, – Адриан пожал плечами, потом нахмурился, и уже без былой уверенности пояснил, – она дочь бывшего партнера моего отца. Тот давно хотел породниться. Но у меня всегда на этот счет было противоположное мнение. Поэтому я выкупил у него бизнес и теперь ни от кого не завишу. Ты же знаешь, я никогда не был монахом, но раньше, на других она так не реагировала.

– Потеряла терпение?

– Скорее, почувствовала в тебе реальную угрозу, – ухмыльнулся Адриан.

– Мне это не нужно. Не хотелось бы отвлекаться на женские разборки, выдирание волос и истеричные вопли.

– Кто бы сомневался. Ты же выше всего этого, – внезапно Адриан помрачнел и обозлился, – скажи, а считала бы ты так же, если бы я действительно, хоть что-то для тебя значил?

– К чему этот вопрос? – удивилась я. Только этого не хватало! Остаться в стане врагов, и презирающих тебя людей, да еще иметь рядом рассерженного Виларда.

– Понятно, – кажется, моего ответа не ждали, а просто нашли еще одну причину для злости. На меня же.

Подхватив с подноса официанта бокал вина, Вилард отсалютовал им в сторону красавицы, выпил залпом, отбросил его в сторону, а затем, не обращая ни на кого внимания, схватил меня за плечи, резко притянул к себе и впился в мои губы жестким страстным поцелуем.

В первую секунду я опешила, не зная, как себя вести в данной ситуации. Оттолкнуть – будет выглядеть странно. Ответить – распутно. Я слегка отстранилась, опустив глаза, чувствуя, как Вилард неохотно отпускает меня, напоследок слегка прикусив губами мою нижнюю губу, позволяет мне сделать шаг, отделяющий нас друг от друга.

– Дело прежде всего, так ведь… Шанна? – надо мной раздался его издевательский смешок.

– Не заставляй меня жалеть о том, что согласилась на эту авантюру, – прошептала я.

– В таком случае, ради пользы дела, думаю, нам стоит покинуть прием. Мне кажется, мама возражать не станет.

Меня схватили за руку и почти потащили по тенистой, погруженной в полумрак аллее, куда лишь отдаленно доносился шум музыки, звуки голосов.

– Не переживай, Это короткая дорога в наш дом.

– Разве мы не уезжаем прямо сейчас? – я остановилась, вырвав ладонь из руки Виларда, – ты не говорил, что нам придется здесь задержаться.

– Увы, – Адриан пожал плечами, хотя особого сожаления в его голосе я не чувствовала. – У меня остались кое-какие незаконченные дела.

– Но я могла бы сама добраться до… – я осеклась, мгновенно вспомнив, что, согласно легенде, живу в квартире Виларда.

– Не могла бы, – пресек любые возражения мужчина, – в конце концов, в этом доме тебя никто не съест. Мама приготовила нам комнату. Ты сможешь отдохнуть, пока мой помощник привезет сюда наши вещи.

Я едва не зашипела от злости, услышав, что кто-то станет копаться в моих личных вещах, однако Вилард прервал возражения.

– Не беспокойся. Я отдал четкие указания, и кое-что нам приготовил заранее.

– Ты все спланировал?

– Скажем так, я допускал, что события могут сложиться именно таким образом.

Я шумно выдохнула, давя гнев в зародыше, не позволяя ему вырваться на волю.

– Вот и хорошо. Я провожу тебя в нашу комнату, – проследив за моей внутренней борьбой, Адриан снова схватил меня за руку и мы покинули парк.

 

9

– И что это значит? – я уставилась на роскошную кровать гигантских размеров, занимающую большую часть совсем немаленькой комнаты. Одну кровать. А нас с Вилардом было двое. И хотя в этих апартаментах можно было без труда затеряться, но мысль о том, что мне настолько близко придется находиться рядом с мужчиной, да еще в подобной обстановке, внушала быспокойство.

– А что тебя удивляет? – усмехнулся Адриан, – для всех ты моя невеста. Никому и в страшном сне не может присниться, что мы с тобой не предаемся каждую ночь греховной страсти. Поэтому – одна комната и одна кровать.

– Возможно, мы сможем решить эту проблему? Кто-то из нас может спать на полу…

– Прошу тебя, не нужно мелодрам, – голос Адриана был саркастичен и резок, – мы оба взрослые люди. Я же, в свою очередь, постараюсь ночью сдерживать свои животные инстинкты в отношении тебя. К тому же, ты хочешь, чтобы соглядатаи моей матушки обрадовали ее новостью, что ее сын спит на полу?

Я, молча прошла в комнату на ходу сбрасывая с плеч на пол вуаль, помедлив мгновение, избавилась от неудобных туфель, оставшись босиком на ворсистом ковре. Затем, вынула из волос заколки, позволяя им тяжелым покрывалом упасть на плечи. Что же, он сам начал эту игру. Я ее лишь продолжаю.

– Надеюсь, ты не возражаешь, если я воспользуюсь душем первая? – не оборачиваясь к нему, поинтересовалась я. И, не дождавшись ответа, в полном молчании прошествовала в ванную комнату. Тихо притворила за собой дверь, и без сил прислонилась к ней спиной.

Черт! Черт! Черт!

Включила холодную воду, сбросила к ногам платье, в котором чувствовала себя неловко и, переступив через него, вошла под ледяные струи, то ли, приводя саму себя в сознание, то ли за что-то наказывая. Медленно съехала по белоснежной стене и уткнулась лбом в колени. Это было слишком! Как я смогу выдержать? Смотреть в глаза несчастной матери, потерявшей сына, фальшиво улыбаться, строя из себя дешевую шлюху? Когда Адриан пригласил меня на танец, я не сразу поняла всей массы чувств, что на меня нахлынули. И только теперь, оставшись наедине, я поняла, что ощущала в тот момент: словно я танцую на его, Рейне, могиле. Так страшно и так мерзко!

После того, как мы покинули Хаумею. Заручившись поддержкой… Клана (все равно не могу воспринимать всерьез их как революционеров, да еще название это пафосное) мы вернулись на «Южный ветер», где нас уже не чаяли увидеть живыми. Поначалу Ларс не хотел, чтобы мы летели на Сигму, говорил, что его тревожат те, кто устроил это побоище в отеле. Ведь неизвестно было, кто же их настоящая цель. Но, как только родился этот странный план с переменой личины и проникновением в высший свет, он как-то сразу успокоился. Не могу сказать, что все в этом плане меня устраивало. Даже наоборот. Одна мысль снова появиться в доме леди Вилард меня ужасала. Но почему-то именно на этом настаивал Адриан. Иногда мне казалось, что это один из видов его изощренной мести. Не могу поверить, что он забыл то, что я сделала с его братом. Потому что я сама этого не забуду никогда. Не забуду и не прощу самой себе.

Несколько минут я сидела, слушая шум воды. Холодные капли падали мне на ноги, с тихим журчанием стекая в желоб. Наверное, я могла бы просидеть так всю ночь, не решаясь выйти. Но разве это не слабость? Резко встала, включила горячую воду, и почти сразу почувствовала себя если и не полной сил, но уже практически пришедшей в себя.

Скорее всего, я бы никогда не решилась выйти из ванной, не окажись на вешалке приготовленных кем-то двух шелковых халатов. Здраво расценив, что вполне могу воспользоваться одним из них, я накинула на себя тот, что был меньшего размера. Безучастно разглядывая себя в зеркале, отметила, что насыщенный бардовый цвет подходит к моей новой внешности, и смело вошла в спальню.

Адриан успел облачиться в домашние брюки и футболку, выглядя при этом совершенно другим. Непривычным, домашним… безвредным. Пройдя мимо меня, он занял ванну. Я обвела взглядом комнату, где мне предстояло коротать ночь. В ней преобладали оттенки бежевого и коричневого. Мебели было немного. Лишь кровать, небольшой комод и столик с двумя стульями. Стиль, давно забытый даже на земле, но почему-то мне всегда казавшийся уютным.

С удивлением отметила, что Вилард собрал разбросанные мною вещи и аккуратно сложил их на комод, рядом с сумкой, которую принесли по его указанию. Порывшись в ней с радостью извлекла полюбившийся мне за это время домашний костюм и футболку, в которой я привыкла спать. Прислушалась к шуму в ванной, и решила не рисковать с переодеванием, а остаться в том, что на мне сейчас надето. И едва успев скользнуть под роскошное одеяло, тут же притворилась спящей, наблюдая за вышедшим Вилардом из-под прикрытых век. Так по-детски… Самой противно. И вообще эта ситуация…

Он снова был облачен в домашние брюки, его торс был обнажен. Видимо, решил обойтись минимумом одежды. Адриан лег на свою половину кровати. Все так же молча. И, повернувшись ко мне спиной, затих. Я ждала чего-то. Сама не знаю чего. Ждала и, опасалась, не желая, чтобы что-то произошло. Потому что боялась разочароваться в человеке, к которому начала испытывать если не симпатию, то хотя бы немного доверия. Мысли роились в голове, в какой-то момент мне стало неприятно от самой себя. В конце концов, я прикрыла глаза и сама не заметила, как уснула.

Утро не принесло решения наших проблем, напротив, создало новые. Я открыла глаза и замерла, поняв, что не могу встать, что меня что-то удерживает. Или кто-то.

Рука Адриана покоилась на моем животе. Я чувствовала ее жар через тонкую ткань сбившегося на бедрах халатика, и мне совершенно не хотелось думать, во что именно упирается моя… попка. Своей спиной я слышала его глубокое, равномерное дыхание и мне было страшно его будить. Хотя бы потому, чтобы избежать неловких моментов, которые вовсе не являются проблемой для влюбленных пар. Но мы с Вилардом не были парой. Поэтому, тихонько взяв его за руку, я убрала ее со своего живота, стараясь не думать, что сейчас она благополучно покоится на моем бедре. Зато между нами теперь было одеяло, почти упавшее с кровати. Я привстала, спустив ноги на ковер. Это удалось не сразу. Пришлось извлекать их из спутавшегося за ночь одеяла. Видимо, моя возня и попытки действовать незаметно, и разбудила Виларда.

Меня удержала рука, схватившая мой локоть. Вторая рука прошлась по спине, вызывая дрожь, хотя в комнате было достаточно жарко. Я услышала, как скрипнула постель, и совсем рядом снова почувствовала горячее тело мужчины, привлекшего меня к себе, захватившего в кольцо своих рук и поцеловавшего макушку:

– Доброе утро. Выспалась? – голос Адриана был тихим и каким-то… бархатным.

– Доброе, – я повела плечами, пытаясь освободиться, но, похоже, намек понят не был, – странно, но да. Я выспалась.

– Очень ряд, – он провел тыльной стороной ладони по моим волосам, щеке, нежно, почти не касаясь. И в то же время я чувствовала эти прикосновения. А затем, так же отчетливо почувствовала губы на своем затылке, шее. Дыхание на спине и дальше, вниз, по позвоночнику, уже не прикрытому никаким халатом.

– Адриан! – я вскрикнула, когда он, не прилагая особых усилий и не обращая внимания на сопротивление, опрокинул меня на спину, оказавшись сверху. Его губы замерли в нескольких миллиметрах от моих, а руки удерживали мои, переплетя наши пальцы, – ты обещал!

– Только этой ночью, Шания, – улыбка изменила его лицо, делая снова похожим на того плейбоя, за кем много лет безуспешно охотились девицы на выданье.

– Ты меня обманул, – я выгнулась, делая попытку освободиться, и наши бедра соприкоснулись. Он был в угрожающей близости от меня, я понимала, что не смогу достойно сопротивляться. Драться? Отбиваться от мужчины, который играючись скрутил меня не так давно. Кричать? Привлечь обслугу и его мать? Вызвать скандал? Или снова позволить ему добраться до меня?

И все же, я не могла идти на закланье, как беспомощная жертва. Пусть он победит, но я сделаю все, чтобы эта победа досталась ему нелегко!

– Отпусти меня! – тихо и спокойно произнесла я, глядя в его глаза, чувствуя его возбуждение, готовая в любую минуту заорать от ужаса, – иначе я буду с тобой драться. Не уверена, что окажусь достойным противником, но все же… Я не отдамся тебе по своей воле, тебе придется взять меня силой. Изнасиловать, как в прошлый раз. Смотреть мне в глаза, знать, как я тебя ненавижу и презираю. Что каждое твое движение отзывается во мне лишь болью, разочарованием и гневом. Потому что я почти поверила, подпустив тебя к себе настолько близко, что доверила свою жизнь.

Я замолчала, не сводя с него глаз, видя, как он побледнел, как возбуждение, горящее в его взгляде, сменяется отчаянием и тоской.

Он склонился надо мной, касаясь своим лбом моего, потерся щекой, о мой висок, скулу и замер у самой шеи, согревая ее жарким дыханием. Заговорил, но его голос звучал глухо и печально:

– Я никогда не причиню тебе боль. Скорее, себя убью, чем увижу снова в твоих глазах ненависть ко мне. Я готов ждать, сколько тебе понадобиться. Чтобы привыкнуть ко мне и перестать видеть во мне насильника и врага. Но я не могу сдержаться, чтобы не касаться тебя. Губами. Языком, руками, всем телом. Прошу тебя. Дай мне шанс! Я клянусь, что не попрошу больше, чем ты готова мне дать. Но не отталкивай меня от себя. Позволь заслужить твое доверие и симпатию. Давай начнем все сначала. Как будто между нами не было прошлого, как будто я не вел себя с тобой как подлец и мразь. Не отвергай меня. Ни одну женщину до тебя я не умолял о любви, ни к одной из них не испытывал того, что чувствую к тебе. Назови это как хочешь – болезнь, одержимость, безумие. Ты как вирус, напасть, проклятие! Мое проклятие! Я обречен любить тебя!

Ошарашенная его словами я лежала, чувствуя, как гулко бьется его сердце прямо напротив моего.

– Мне жаль.

Почему все так сложилось? Зачем мы вообще встретились с Адрианом и его братом? Были бы мы счастливы, не зная друг друга? То, что Рейн остался бы жив, у меня не было сомнений.

– Не стоит, – он улыбнулся, и поцеловал меня в уголок губ, встал и подал руку, помогая встать и мне. – Я знал, что будет нелегко.

А после Вилард меня ненадолго оставил. Оказывается, у него действительно были дела, которые пришлось решать совместно с леди Мари-Энн. А я предпочла не выходить из комнаты, решив, что завтрак в тесном семейном кругу для моей психики будет чересчур. Но моим надеждам не суждено было исполниться. Адриан зашел за мной спустя час, был мрачен и задумчив. Я не стала интересоваться причиной такого настроения, предполагая, что он все еще злиться на меня. Я была почти права. Но лучше бы я ошибалась.

– Сынок, останься с нами, позавтракай, – нам вслед донесся голос леди Вилард. Мы были у самой двери и едва не успели покинуть гостеприимный особняк. Женщина стояла у двери в малую столовую, не накрашенная, с покрасневшими веками и грустной улыбкой. В уголках губ виднелись скорбные складки. Я почувствовала, как рука Адриана, сжимавшая мою ладонь дрогнула. Он сжал мою кисть сильнее, почти до боли. И спокойным тоном произнес:

– Благодарю, мама, но мы спешим.

– Неужели у тебя не найдется немного времени, чтобы побыть со своей мамой? – она не играла, не пыталась меня обидеть, хотя всем своим видом ясно давала понять: я знаю, почему ты так отдалился от меня! Это все она!

Мне не хватало лишь указывающего перста в свою сторону, чтобы почувствовать себя окончательной сволочью. Поэтому, уже без колебаний слегка сжала руку Виларда, и прошептала ему на ухо:

– Давай останемся. Пожалуйста!

– Ты не знаешь, о чем просишь, – так же шепотом ответил он мне, тут же помрачнев еще больше.

– Ты же видишь, ей плохо!

Он смотрел на меня несколько секунд, и судя по выражению глаз, в нем шла какая-то борьба. Наконец, он решился, и потянул меня по коридору в столовую, где уже сидели друзья леди Вилард. Их было немного. Большинство разъехалось домой после приема Остались лишь две семейные пожилые пары, невысокий полноватый мужчина средних лет, и, словно в оправдание моих опасений, блондинка, бывшая пассия Адриана.

– Мне казалось, это завтрак в тесном семейном кругу, разве не так, Адриан? – блондинка скривилась, глядя на меня. На моем лице появилась доброжелательная улыбка, и тут же лицо красавицы перекосило.

– Верно Вивьен, – кивнул Вилард, сопровождая меня и свою мать за стол, помогая присесть, и предусмотрительно занимая место между нами, – поэтому тебя и пригласили составить нам компанию.

– Вам? – лицо Вивьен и так было искажено гневом и презрением, а сейчас его еще залила краска негодования. Бедная девочка. Может быть, рассказать ей о негативном влиянии отрицательных эмоций на взаимоотношение с окружающими и общее состояние организма? Нет, пожалуй, не стоит подливать масла в огонь.

– Моей матушке, моей невесте и мне, – Адриан коснулся губами моей руки, и по сценарию, я просто расцвела от такого внимания к своей персоне, внутренне желая оказаться как можно дальше от этого дома и людей.

– Невесте? – если она будет переспрашивать каждый раз, завтрак никогда не закончится. – А как же…

Видимо, у девушки хватило гордости не озвучивать свой вопрос до конца. Я ей сочувствовала. Искренне любить такого как Адриан нелегко. А, учитывая его многолетние похождения, не думаю, что у Вивьен были шансы. Хотя, если бы их отцы вовремя договорились о свадьбе… Не факт, что она бы приобрела любящего и чуткого супруга, но Вилард вряд ли смог сорваться с ее крючка.

– Не думала, что у тебя настолько дурной вкус, – бросила она, скомкав салфетку.

– До сих пор никто не жаловался, – вполне весело ответил мой фиктивный жених.

– Но вы так недолго знакомы, – вступила в беседу леди Вилард, уже полностью пришедшая в себя и совершенно выпустившая из виду, кто именно настоял на том, чтобы мы остались. А чего я ждала?

– Можно прожить всю жизнь, так и не встретив любовь. Но бывает так, что достаточно лишь одного взгляда, чтобы понять – это она, та самая. И желать остаться рядом с ней навсегда.

– Не думала, сын, что ты у меня такой романтик, – леди Вилард поборола улыбку, но повернувшись ко мне, постаралась смягчить свой взгляд.

– Я тоже не думал, что способен на сильные чувства.

– Из вас двоих, именно Рейн мог совершать безумства ради любви. Бедный мой мальчик! – голос леди дрогнул.

– Мама, пожалуйста, я же просил, – на скулах Адриана заходили желваки. Гости заинтересованно уставились на разыгрывавшуюся семейную сцену.

– Прости меня, сынок. Но я не могу… Не могу жить зная, что где-то там эта тварь, погубившая твоего брата. Живая и здоровая. В то время как он гниет в земле. Да еще это его завещание! Как он мог, они ведь даже не были женаты! Оставить ей все, что у него было…

Мне стало трудно дышать, и, сжав в руке изящную вилку, едва ее не погнула. О чем она говорит? Какое завещание? Рейн!?

– Положим, было у него не так уж и много, к тому же, это завещание чисто символическое. Он ведь готовился жениться…

Вилард положил руку мне на колено и сжал его, словно призывая хранить спокойствие. Значит, вот почему, он не хотел, чтобы утром мы общались с его матерью, и пытался, как можно скорее меня отсюда увести. И вот какие дела были у него с ней. Завещание Рейна! Знал ли он о нем, когда соглашался переночевать в этом доме?

– Ты прав! Это было символом его любви к ней! Негодяйке! Убийце! Шлюхе!

Я заметила заинтересованный взгляд Вивьен, до меня все еще доносились слова леди Вилард. В горле образовался комок, меня затошнило, внезапно потемнело в глазах, и я упала в обморок.

 

10

Я медленно и тяжело выплывала из тьмы беспамятства. Меня бросало то в жар, то в холод. Болела голова, тошнота накатывала волнами. Откуда-то издалека доносились едва различимые голоса, которые жутко раздражали. Мне хотелось остаться одной, чтобы никто не видел моей слабости и беспомощности.

– Вы меня слышите? Шанна? – голос был незнаком, и тут же мое обоняния было потревожено запахом масла каупи, своеобразного заменителя нюхательных солей для мнительных дамочек из высшего общества. Эта вонючая гадость могла привести в чувство (и вывести из терпения) даже коматозника. Шумно вздохнув, и автоматически отталкивая руку, держащую каупи, я открыла глаза. На меня с любопытством и легкой тревогой воззрился низенький лысоватый толстячок в костюме тройке. Мы находились в комнате, в которой я с Адрианом провели ночь. На этот раз шторы были полуоткрыты, и все же здесь горел ночник.

– Шанна, – меня тут же привлек голос Адриана. Он сел на постель и взяв мою руку, нежно поцеловал пальцы, – это мистер Вражек, семейный доктор. Ты заставила нас поволноваться.

– Еще бы! – подхватил доктор, – почти час без сознания. Еще немного, и я, уступив настойчивым уговорам вашего жениха, принял бы решение о госпитализации. У вас явные признаки переутомления и нервного истощения. Вы когда в последний раз отдыхали? А нормально спали? Вас мучают кошмары?

Множество вопросов сбивали с толку, а ответы на них я озвучить просто не могла. Вряд ли человеку, видящему меня впервые в жизни нужно знать о моих бессонных ночах, наполненных болью и раскаянием. Да и в мои планы мести не стоит посвящать семейного врача леди Вилард.

– Прошу меня простить, если Адриан выйдет, то я смогу задать вам несколько личных вопросов. Это важно для постановки диагноза, – добавил Вражек, чуть смущенно глядя на Виларда.

– Почему я должен уйти? – возмутился мужчина, крепче сжав мою руку.

– Потому что беседа доктора и пациента должна быть приватной. Думаю, ваша невеста сама поставит вас в известность, если захочет, – уже настойчивее произнес доктор.

Почему-то, несмотря на то, что Вражек выглядел совершенно безвредным, даже чуть забавным, мне не хотелось оставаться с ним наедине. Поэтому я просяще посмотрела на Адриана, и он, поняв мою беззвучную мольбу, которая, видимо, полностью соответствовала его планам, решительно возразил:

– Я остаюсь. Между нами нет секретов.

– Что же, если так, тогда приступим, – оживился Вражек, – молодая леди, скажите, когда у вас была последняя менструация? И вообще, как часто вам бывает дурно?

Вопрос меня огорошил и поверг в шок. Я лишь приоткрыла рот и глупо вытаращилась на доктора. Осознав, что он задал вопрос на полном серьезе, растеряно глянула на Адриана, встретившись с его напряженным взглядом, а затем решилась на него ответить.

– Давно, несколько месяцев назад. Видите ли, у меня была…травма. С тех пор цикл нарушен. А обмороки…

Я запнулась. Что я должна ему еще сказать? Что после выкидыша, тюрьмы, побоев и ледяного ада мой организм так и не восстановился? И обычные для женщины физиологические проявления крайне нерегулярны и болезненны? А обмороки случались иногда… после побоев, или схваток с хаа-рашсами… или сильной кровопотери, или удара по голове. Но к чему эти вопросы?

– В таком случае, я настоятельно вам рекомендую сдать анализы и пройти полное медицинское обследование. Экспресс-тест, разумеется, также способен показать, но, все же настаиваю на полноценном осмотре. Думаю, для вашего жениха устроить это не составит никакого труда.

– Анализы? – я вспомнила, сколько раз мою вену протыкали иголками на Хаумее, когда я делала пластическую операцию, – но я сдавала. Они не выявили никакой патологии. Я здорова.

– Не всегда плохое самочувствие объясняется болезнью. Есть и более радостные причины.

Я все еще не понимала, о чем Вражек пытается мне сказать.

– Беременность, к примеру, – мягко подсказал он мне.

– Это невозможно! – категорично отмела я его предположения. У меня не было…

Я замолчала, едва себя не выдав, готовая откусить себе язык. Но это действительно невозможно! Единственный мужчина… Дамир… был со мной около трех месяцев назад. Но он никак не мог бы сделать меня беременной. Однажды он признался, что бесплоден, впрочем, как и остальные жители базы, подвергшиеся терраформации и многим другим негативным факторам. Как пояснил мне генерал, первый десяток лет у них еще рождались дети, но все они имели какой-то изъян, а попросту были нежизнеспособными. В последствие, проведя исследования, ученые заключили, что из-за вмешательства в их ДНК патогена, который был использован при преобразовании планеты, они утратили способность к воспроизводству, попросту оказались стерильными. Поэтому, мысль о том, что я могу забеременеть, я отмела сразу же и довольно категорично. А после того, как усмехающийся доктор Вражек, напоследок измерив давление и посчитав пульс, покинул комнату, оставив меня наедине с Вилардом, еще раз повторила свои умозаключения. Уже для него.

– А если ты ошибаешься? – он стоял ко мне спиной, глядя в окно. По небу ползли низкие грозовые тучи, в душе поселилась тревога и беспокойство.

– Я – возможно, но не ученые, которые пять сотен лет занимались этим вопросом. Дамир не мог сделать мне ребенка!

– А кто-то другой? – он так и не повернулся. Но я ощутила, как напряглась его спина.

– Ты о чем?

– Ты была в тюрьме, слабая, беззащитная женщина. Кто-то мог… воспользоваться твоим положением, – его голос внезапно охрип.

– Такого не было!

– Возможно, ты слишком горда, чтобы это признать?

– Ты обвиняешь меня во лжи? – возмутилась я, – поверь, мне незачем тебе лгать. Я не беременна, и анализы, которые я сделала на Хаумее, это доказывают! Поэтому, этот глупый разговор считаю оконченным!

– Шания! Ты можешь мне доверять!

– Мне нечего тебя сказать! Это просто невозможно! Если хочешь, я поклянусь тебе своей жизнью, что у меня было лишь двое мужчин, с которыми я была близка – твой брат Рейн и генерал Дамирон Вейн! И ни один из них не мог бы мне сделать ребенка в последние полгода.

– Ты забыла… меня, – от тона, которым были сказаны эти слова, у меня похолодело внутри. Адриан резко обернулся.

– Если бы эта мифическая беременность существовала, то уже была бы слегка заметна! – я чувствовала, что нахожусь на грани истерики. – К тому же, учитывая сроки, этот ребенок давно должен был бы появиться на свет. Еще на Утлагатусе. Если бы вообще смог там родиться… И выжить.

Я обессилено опустила голову на руки и всхлипнула. Ну сколько можно мне напоминать о моем несостоявшемся материнстве! Ведь это больно! До сих пор мне иногда снится во сне малыш с голубыми глазами и темными волосами. Он называет меня мамой… сидя на руках у Рейна. И я просыпаюсь в холодном поту, раздираемая ненавистью к самой себе. Потому что знаю, что убила их обоих, как и свою мечту о счастливой семье.

– Прости меня, – я почувствовала его руки на своих плечах, губы, касающиеся моих волос. Внезапно, мне захотелось, чтобы он и дальше продолжал меня обнимать, и не отпускал. Было так тепло, надежно и безопасно в этих объятиях. Странно… Наверное, я действительно становлюсь безумной, если думаю так об Адриане.

– И все же, кое-что не дает мне покоя.

– Что именно?

– Кровь хаа-рашсов. Неизвестно как она могла повлиять на твой организм или на организм твоего… генерала. Думаю, тебе следует пообщаться с Коганом, – произнес Адриан.

– Зачем? – удивилась я.

– Это ближайший представитель этой расы на несколько десятков парсеков. Возможно, он знает куда больше, чем мы думаем.

– Как скажешь, – я улыбнулась и шмыгнула носом. Стало немного легче на душе. Просто чужая кровь? С этим бы я еще могла смириться. Но где-то там, в глубине души созрело желание разрешить мои сомнения, щедро посеянные Вражеком. Пожалуй, нужно приобрести тот экспресс-тест, о котором он упоминал.

* * *

Он снова и снова просматривал видео, доставленное ему еще несколько дней назад. Вот молодая, измученная шатенка, едва держась на ногах, пытается выбраться из бетонной ловушки горящего отеля. Она буквально тянет на себе бессознательного мужчину, спотыкается, падает, встает и снова упрямо движется к своей цели. А дальше его любимое: лифт. Забавно, что эти два паука, запертые в одной емкости все же нашли общий язык и не поубивали друг друга. А ведь им было за что. Немного сентиментального признания со стороны мужчины, и снова категоричный отказ. «Горячая штучка», как ее называл ныне покойный генерал Росс, светлая ему память. Жаль, недооценил эту маленькую тварь. Но он такой ошибки не сделает.

Он снова перемотал на то место, где женщина, вскрикнув, повисла на руках, раскачиваясь над пропастью. Все могло бы решиться прямо там. Было бы жаль. А теперь…

– Ты выжила. Снова. Что же, давай поиграем, – губы мужчины скривились в улыбке.

* * *

– Адриан, скажи мне правду, что с завещанием? – в горле запершило, на глазах появились слезы.

– Извини, я не думал, что мама поднимет эту тему за завтраком. Нам не следовало оставаться здесь так надолго.

– И все же? – настаивала я.

– Она пригласила меня, чтобы уладить это вопрос. Как ты уже догадалась, мой брат все свое имущество оставил тебе, как своей будущей жене. Завещание было составлено и подписано у нотариуса за три дня до… гибели Дельты-2, скорее всего, на эсминце, которым он командовал. Возможно, он предполагал, что может не вернуться и хотел тебя материально защитить. Или просто пытался замолить свои грехи.

– Но, как я понимаю, теперь вопрос с наследником утратил свою актуальность. Убийца не может наследовать имущество убитого им человека, – устало прошептала я.

– Только если доказано, что убийство совершено из корыстных мотивов, – возразил Вилард.

– Суду было плевать на мои мотивы, – я снова шмыгнула носом, – пожалуйста, Адриан, сделай так, чтобы я больше никогда не слышала про это чертово завещание.

– Хорошо… Шанна. Как скажешь.

– А теперь мы можем уехать? – я вопросительно посмотрела на Адриана.

– Ко мне? – он улыбнулся.

Я кивнула. Хоть к черту на рога, лишь бы подальше отсюда. Если доктор Вражек проболтался о своих глупых подозрениях леди Вилард, она мне жизни не даст. Я уже не говорю, что это привлечет ненужное внимание к моей персоне.

Спустя полчаса я входила в городскую квартиру Адриана Виларда, располагающуюся на сотом этаже. Тут же подошла к огромному окну, стекло которого было покрыто мелкими каплями дождя. Прижалась к нему лбом и закрыла глаза. Не то, чтобы я чувствовала здесь себя спокойно и раскованно. Но, по крайней мере, Адриан старался не нарушать моего уединения, если видел, что мне это необходимо.

Вообще, наш вынужденный союз, построенный на боли от потери, чувстве вины и жажде мести был нелогичным и своеобразным. Я все время ждала от него чего-то: ножа в спину, нападения, предательства, сожаления, раскаяния. А еще было постоянное чувство, что использую этого странного мужчину в своих корыстных целях. Ну вот, теперь я начинаю его жалеть…

Адриан плеснул себе в стакан алкоголь и сделал маленький глоток. Я смотрела за его уверенными и такими привычными движениями, отраженными в темном стекле. Странно, но мне показалось, что я успела изучить его куда лучше, чем Рейна, с которым мы прожили вместе больше года и должны были пожениться. Возможно, тогда я была просто не готова достаточно хорошо узнать мужчину, с которым хотела создать семью. Что же изменилось теперь?

Вилард молча, подошел сзади и снял с меня вуаль, затем вынул заколки и, запустив пальцы в волосы, стал круговыми движениями массировать мне голову. В его действиях не было никакой угрозы, поэтому, полностью расслабившись, я доверилась его умелым рукам. Боль в висках постепенно уходила, сознание прояснялось. Я снова услышала его дыхание рядом со своей щекой:

– Скажи одно лишь слово! И я уничтожу всех, кто в твоем списке, – его голос был тихим и напряженным.

– Если бы все было так легко… – я откинула голову и снова прикрыла глаза. Толстые стекла почти не пропускали шума дождя, а мне так хотелось, чтобы хоть что-то нарушило стерильную тишину этой квартиры.

– Ты права. Легко не будет, – и он убрал руки, отойдя от меня подальше, а я как никогда прежде почувствовала себя одинокой.

– Ты не можешь лететь к ней прямо сейчас, и сам прекрасно это осознаешь. Вот сейчас твои руки буквально дрожат от едва сдерживаемой ярости. Ты готов выпустить ее на волю. А что потом?

– Я себя контролирую, – пророкотал Дамир, вызвав на лице Айвана гримасу недовольства. Недальновидный, глупый, влюбленный мальчишка! Он даже не представляет, чем может грозить его появление среди людей. Уже не говоря о том, в каком положении окажется капитан Перил, когда это неизвестное людям существо появится среди них.

– Пока тебя не разозлили, – снова попытался убедить его хаа-рашс, – а что если тебя там никто не ждет, и ей ты совсем не нужен?

– Что тебе известно? – генерал тут же набросился на хаа-рашса, пытаясь схватить того и вытрясти из него правду, когда наткнулся на блок с его стороны. Затем последовал удар и боль, охватившая затылок и часть спины. Стена комнаты дрогнула, на пол упало несколько мелких крошек, отколовшихся от камня. Дамир снова прорычал и… Айван схватился за шею, пытаясь сделать хотя бы вдох. Его тело поднялось над полом, носок сапога едва касался неровно выточенного камня.

– Не старайся освободиться, станет лишь хуже, – Дамир медленно поднялся и угрожающе двинулся на хаа-рашса.

– Как… тебе удалось сохранить фантома? – шипя, выдавил из себя Айван, игнорируя слова генерала, все же надеясь высвободиться из смертельного захвата.

– Понятия не имею, – пожал плечами генерал. В его исполнении этот жест выглядел неуместным.

– Ты меня убьешь? – устав от бессильной борьбы, Айван замер на весу, поняв, что продолжая, сделает себе лишь хуже. Мысленно он уже слышал хруст собственных шейных позвонков.

– Зачем? Ты мне не враг. Пока что, – генерал разжал невидимый кулак, и Айван едва устоял на ногах, жадно глотая воздух и растирая покрасневшую на шее кожу.

– Не думал, что вас так легко убить, – усмехаясь, добавил генерал. Его голос глухо звучал из-под капюшона. Хаа-рашс понимал, почему человек скрывает свой новый облик от всех обитателей базы. Недовольство жителелей Утлагатуса нарастало постепенно, как снежный ком. Планета была мало приспособленной для жизни, а многие из тех, кто ее населял, не привыкли работать. Бывшие зэки умели бороться за выживание в тяжелых условиях: охотится, грабить, убивать ради еды, крова или женщины. Но как научить несколько сотен человек мирно сосуществовать? Как сделать из насильников, грабителей и убийц простых фермеров? Да и нужно ли это кому-то из них? Не поторопились ли они, опасаясь преследования властей, принять решения остаться на ледяной планете? Без сомнения, сейчас в их умах бродили именно эти мысли. К слову, сами хаа-рашсы, да и люди с базы полностью эти опасения разделяли. Совсем скоро Союзу станет известно, что планета фактически захвачена. Последний захваченный ими корабль с ссыльными прибыл около месяца назад. Пока что им удавалось поддерживать миф о его крушении. К слову, не такой уж далекий от правды, учитывая, что от этого корабля осталось после боя. И каково будет их решение? Не стоит ли, пока не поздно убраться отсюда как можно скорее?

Все планы недовольных останавливало лишь отсутствие транспорта, способного увести их подальше с проклятой планеты. К счастью, о «Пожирателе звезд», занимавшем одну из многочисленных пещер Утлагатуса, они не знали.

– Самое уязвимое место – затылок – седьмой шейный позвонок. Разумеется, тело хаа-рашса не настолько хрупкое, как у человека, но одна из зон поражения у нас совпадает, – спокойно произнес Айван.

– Зачем ты мне это говоришь? – поинтересовался Дамир, практически спокойным голосом.

– Я делюсь с тобой информацией. Тебе решать, как ее использовать. Считай это актом доверия.

– И ты меня не боишься? – усмехнулся генерал.

– Не станешь же ты уничтожать единственную возможность добраться до своей женщины, – в свою очередь улыбнулся хаа-рашс.

 

11

Я уже несколько минут отрешенно смотрела на экспресс-тест, пытаясь понять, что же сделала не так? Решившись не затягивать слишком долго, я обзавелась тестом, который спустя несколько минут гордо продемонстрировал две полоски. После этого, прикупив (для точности) еще несколько, я заперлась от всего мира и упрямо пыталась установить истину. «Истина» оказалась противоречива и тревожна. Теперь вокруг меня на коврике в ванной валялись еще двенадцать таких же штучек, показывающих абсолютно разные результаты. Возможно, придется воспользоваться сканнером. Хотя, помниться, уже имела удовольствие это сделать в одном из тоннелей Хаумеи. И тогда он ничего не показал.

– Милая, я дома! – довольно издевательски прозвучало из коридора. Адриан вернулся раньше, чем я рассчитывала. Поэтому, собрав результаты своих мучений, выкинула их в измельчитель, и, нацепив дежурную улыбку, вышла из ванной.

– Привет! Ты одна? – Адриан быстро огляделся.

– Нет, под кроватью и в шкафу прячутся обнаженные свидетельства моего прелюбодеяния. Конечно одна! – я была слегка на взводе, хотя, отдавала себе отчет – не Адриан в этом виноват.

– Хаа-рашс должен был добраться сюда раньше меня. Но это сейчас не важно. Ты должна быстро собраться. Сегодня мы ужинаем в ресторане.

– С чего такая перемена планов? – мне никуда не хотелось идти. Клонило в сон, и в моих мечтах присутствовал теплый плед, мягкое кресло и хорошая книга, желательно бумажная. Ее так приятно было держать в руках. Да, иногда и у меня присутствовала тяга к уюту.

– Мне удалось установить контакт с неким Маурисом Шварцем. Тебе о чем-нибудь говорит это имя? Вижу, что да. Он связался со мной, дал понять, что заинтересован в инвестициях в его очередной новаторский проект. По-моему, просто истратился в казино, и ему не хватает на новые запонки.

Адриан нехорошо усмехнулся, но его лицо изменилось, когда ему пришлось удерживать повисшую на его шеи меня. Я не сдерживала своей радости и удовлетворения, наверное, именно поэтому хотелось разделить ее с таким хмурым в последнее время Вилардом.

Маурис Шварц, правая рука нашего Премьер-Координатора, можно сказать, второе лицо в Союзе. А еще он был в четверке лидеров моего собственного, но уже порядком прореженного кем-то хит-парада.

Десять имен чиновников, из которых трое погибло в первый месяц нашего возвращения в Союз. Можно списать на случайность? Наверное. Но потом погибли еще трое, не такие влиятельные как Крейг, но имеющие вес в межпланетной политике. Осталось четверо пока живых, и одним из них был Шварц. Какая удача, что он сам обратился к Адриану.

– Это не может оказаться ловушкой? – внезапно забеспокоилась я.

– Нет. Служба безопасности моей компании проверила его, к тому же, наши кроты тоже неплохо поработали. Мужик в долгах. Он игроман. И бабник. Наверное, заговорщики подловили его на одной из этих слабостей.

– Ваша встреча может привлечь к тебе повышенное внимание. Думаю, если он что-то знает, за ним следят.

– Наша встреча, не забывай, ты идешь со мной, как и Коган. У него будет возможность заняться нашим другом в приватной обстановке.

– Это каким же образом? – удивилась я, так и представляя сцену, в которой здоровенный инопланетянин «пытает» второе лицо государства на глазах ошеломленной публики.

– Он станет настаивать на контракте, я предложу ему проехать со мной в офис. От охраны я избавлюсь в кабинете.

– Как?

– Моя служба…

– И что потом? Они оставят следы, мы же не собираемся после этой акции бежать из города, я уже не говорю о планете? Адриан, ты сильно подставишь себя, да и нас всех. Твой офис не место для таких дел.

– Его проверяют, впрочем, как и нашу квартиру. Он чист от прослушки.

– Но это не делает его безопасным местом для наших планов.

– И что ты предлагаешь? – Вилард упрямо воззрился на меня.

– Как, говоришь, называется этот ресторан? – уточнила я.

– «Экспрессия» – насторожился Адриан.

– Значит, на втором этаже есть приватные комнаты… Для тех, кто ищет уединения, и хочет побыть рядом с кем-то, кто не намеревается светиться на людях.

Мне показалось, что у Виларда слегка дернулся край века.

– Нет, – резко произнес он.

– Никто ни о чем не заподозрит. Шварц, как ты говоришь, игрок и бабник. Он никогда не откажется от возможности утереть нос тому, к кому вынужден униженно обратиться за помощью.

– Забудь об этом, – Адриан схватил меня за локти и слегка встряхнул, – никогда! Слышишь, никогда я не позволю, чтобы он хотя бы коснулся тебя своими грязными руками.

– Это наш шанс, – шепнула я Виларду на ухо. Он оказался слишком близко от меня, и я не нашла в себе сил отстраниться. Мне действительно было плохо: боль в висках нарастала, тело ломило, – это мой шанс! Пока мы с ним будем на втором этаже, вы с Коганом отключите систему видеонаблюдения, обезвредите охрану и проберетесь к нам.

Схема была проработана уже давно: Адриан, подключив свои связи, должен был знакомить меня с людьми, причастными к заговору. Мы, с помощью Когана выясняем степень их посвященности в детали, пытаемся выведать имя их главаря, а затем… наказываем? Ну, в связи с последними событиями а, главное с тем, что наши подозреваемые мрут как мухи, то, скорее всего мы просто будем пытаться сохранить им жизнь, хотя бы до суда (если есть хотя бы надежда, что он состоится). То есть, работаем на опережение. Смерти стали преследовать участников заговора недавно. Все началось с адмирала Крейга и нескольких бумажных крыс, которые оказались причастны к делу лишь косвенно. И все же кто-то посчитал их достаточно опасными, чтобы, не задумываясь от них избавиться. Можно было бы списать на несчастные случаи, к слову говоря, официальная версия была именно такой. Только наша дружная компания в этом сильно сомневалась.

Несколько секунд Вилард мерил меня гневным взглядом, и я видела, как расширяется его зрачок, как в нем отражается мое лицо, к которому я так и не привыкла.

– Пожалуйста, Адриан! Мне это нужно! – его зрачок на миг потускнел, затем снова стал черным, вернув себе привычный размер.

– Будешь делать только то, что скажу тебе я. И не вздумай рисковать! И я, и хаа-рашс будем рядом. Ресторан окружит моя охрана. Тебе достаточно лишь слегка повысить голос, и к тебе тут же придут на помощь.

– Спасибо, – шепнула я, и коротко обняла Виларда.

– Обращайся, – скривился он в недовольной улыбке.

Настроение было хуже некуда, но я все же нашла в себе силы выбрать платье. Открыв гардероб, несколько минут просто смотрела на разнообразие цвета и фасонов, затем, обругав саму себя за нерешительность, сняла с вешалки вечернее платье красного цвета. Игрок? Бабник? Значит, это то, что нужно.

Платье было великолепным: оно практически скрывало носки туфель на высоком каблуке, декольте не демонстрировало больше того, что принято в высшем обществе, спереди был небольшой разрез, а вот сзади шел вырез, практически полностью открывающий мою загорелую спину. Никогда раньше не носила ничего подобного. Что же, когда-то надо начинать.

Я распустила волосы, сделала легкий макияж, добавив немного румян на мои бледные щеки. При мягком свете лампы, в соответствующем антураже, да еще после выпитого (нужно будет проследить, чтобы наша жертва не пренебрегала спиртным: воля слабеет, человек становится более подвержен внушению со стороны), сойдет. Ну что же, ваш выход, капитан!

Адриан встретил меня в коридоре, мрачно осмотрел, не сказал ни слова, и, взяв под руку, вывел из квартиры.

Ресторан «Экспрессия» находился в самом центре Сигмы. Он был выдержан в доколониальном стиле Старой Земли. Большое двухэтажное здание, на крыше которого располагалась посадочная площадка для флайеров посетителей. Мы с Адрианом в сопровождении молчаливого хаа-рашса, с ног до головы закутанного в черный плащ с широкими рукавами и низко надвинутым на голову капюшоном, спустились по лестнице, где метрдотель, почему-то одетый в земной костюм начала XX века, провел нас к нашему столику. По дороге я оглядела зал, еще раз убедившись в чудовищном смешении нескольких культур и эпох. Видимо, тот, кто оформлял этот зал «под старину» относил к ней все, что предшествовало эре космических полетов.

Мы заняли столик возле окна, Коган, согласно правилам ортегов пристроился за спиной Адриана. Так чтобы хорошо просматривать вход, одновременно не спуская взгляда с меня. Тяжелые темные шторы оказались опущены, поэтому можно было не волноваться, что кто-то обратит на нас внимание с улицы. Нам подали меню и карту вин на твердой бумаге желтоватого цвета, больше похожей на искусственно состаренный картон с гербом ресторана. Вилард сделал свой заказ и выжидательно посмотрел на меня.

– Грейпфрутовый сок, – выбрала я из множества напитков, и улыбнулась официанту – высокому голубоглазому молодому человеку с по-девичьи тоненькой фигуркой. Он тут же нас оставил.

– Ты не пьешь, – заметил Адриан, – с тобой все в порядке?

Я понимала, на что он намекает, и боялась, что из-за своих глупых подозрений решит прервать операцию.

– Голова болит. Ничего страшного, – беззаботно улыбнулась я, и чтобы не чувствовать больше на себе этот испытывающий взгляд, решила перевести разговор на другую тему, – где же твой друг?

Опасаясь чужих ушей, мы договорились не говорить лишнего, лишь оказавшись на втором этаже, где мне придется задействовать глушащий прослушку механизм.

– Он уже здесь, – Вилард указал на вход в зал, откуда к нам в сопровождении метрдотеля вальяжно шествовал высокий крупный мужчина.

Вилард тут же поднялся с места, обменявшись с ним рукопожатием, затем, обернувшись ко мне представил своего «друга».

– Знакомьтесь, Маурис Шварц – правая рука и друг нашего Премьер-Координатора, бизнесмен, известный меценат, филантроп и коллекционер…

Я слушала, как Адриан характеризует мне представляемую особь, видела смешинки в его глазах, и понимала, каким образом он на протяжении доброго десятка лет буквально вырывает все выгодные контракты. Главное, придать своему деловому партнеру уверенности в его исключительности, неповторимости, и в том, что никто другой, кроме него, Адриана Виларда этого не сможет оценить по достоинству.

– Моя невеста, Шанна Хоуп, – я протянула руку, разумеется, не для поцелуя. Но, вполне рассчитывала на рукопожатие, которое не замедлило себя ждать. Оно было слегка вялым и мокрым. А выражение маленьких глазок филантропа говорило о том, что он, в принципе, не против здесь находится, только не понимает, зачем его знакомят со мной. Но раз уж невеста… Что же, тогда вполне…

Я буквально чувствовала на себе взгляд его темных, слегка рассеянных глаз. Было видно, что дело, по которому он обратился к Адриану срочное, и его нервировало все, что мешало к нему приступить.

– Я думал, это будет деловой ужин, – обратился он к Виларду. Такое пренебрежение могло бы меня оскорбить. Но, учитывая то, что я планировала на счет нашего гостя, я была не в обиде.

– У меня нет секретов от моей невесты, – широко улыбнулся Адриан, «необдуманно» указывая на меня как на неисчерпаемый источник информации, который прямо просится в руки. Шварц еще раз, уже более заинтересованно меня оглядел, и в его взгляде вспыхнул нешуточный азарт. Я одними губами улыбнулась ему в ответ, понимая: несмотря на то, какие слухи ходили про Адриана и его хватку, этот человек здесь и сейчас видит в нас лишь легкую добычу. По крайней мере, это касалось меня.

– Что же, обсудим, – далее разговор был целиком посвящен цифрам и условиям контракта. Виларду предлагали вложить деньги в освоение одной из далеких планет, на которой, согласно проведенной разведке, нашлись залежи ценных металлов и камней. Чьей, вы говорите, разведкой было сделано подобное заключение? Ах, вашей личной. Ну что вы, разве у нас есть повод вам не верить? Разумеется, я с удовольствие посмотрю результаты проб, возможно, даже пришлю своих сотрудников, для порядка, так сказать. Отнюдь не из-за недоверия к вам и вашим людям.

Далее я потеряла интерес к разговору. Мне приходилось лишь глупо улыбаться, изредка поглядывая на Шварца, понимая, что он уже заглотнул наживку в моей лице. И скорее всего ему пришла в голову мысль – заручившись моей поддержкой повлиять на решение Адриана Виларда. Да, тяжела жизнь бизнесмена. Никому нельзя доверять. Бедный Адриан.

Я усмехнулась своим мыслям, и вновь бросила призывный взгляд на Шварца. По крайней мере, судя по его реакции, тешила себя надеждой, что этот взгляд был именно призывным, а не алчным и жадным. Да, я также рассматривала нашего филантропа как свою законную жертву. Дайте только срок.

Беседу двух потенциальных деловых партнеров прервало сообщение, полученное Вилардом на его личный браслет. Извинившись, он нас покинул, оставив меня наедине с «правой рукой» и меценатом в одном лице.

– Леди Шанна, прошу вас, откройте секрет: как вам удалось приручить такого бабника, как Адриан? – вопрос был в сущности безвредным. И если бы его задали другим тоном, при этом не разглядывая меня так вызывающе, словно меня уже раздели, отымели, и выбросили, как ненужную вещь, которой я, к слову сказать, и являлась в глазах собеседника, мне было бы гораздо легче улыбаться. И делать вид, что я не жажду своими руками грохнуть этот кусок самодовольного дерьма. – Какими качествами должна обладать та, единственная?

– Гм… дайте подумать, – я сделала вид что размышляю, одновременно всматриваясь в это надменное лицо со следами недавнего загула. Не знаю, что Шварц решил, но его взгляд из пренебрежительного, стал масленым и блудливым, – верностью? Честью? Гордостью?

Гость хмыкнул, красноречиво давая мне понять, что не считает, будто я имею хоть какое-то представление, о том, чем говорю. Интересно, вел бы он себя так в присутствии Виларда? Скорее всего, не рискнул бы выказывать свое пренебрежение его «невесте».

– На это нашего парня не купишь. Слишком примитивно. Но, возможно, вам, дорогуша, удалось совместить некоторые качества с умением… иного рода?

– Прошу меня простить, – Адриан пришел ровно за секунду до того, как я смогла бы вылить Шварцу в лицо бокал с остатками сока. И тут же вздохнула чуть свободнее. Нужно лучше владеть собой, и не реагировать так остро на пошлые намеки. В конце концов, я здесь именно в качестве объекта домогательства. Поэтому, необходимо получше вжиться в выбранную роль и засунуть гордость куда-нибудь подальше, – мне срочно нужно вам покинуть. Я обещаю подумать над вашим предложением, и известить вас о решении в ближайшее время. Шанна, мы уходим.

– Ну дорогой, я еще не… выпила свой сок, – я предъявила Виларду бокал с остатками сильно разбавленного вещества, которое на сок походило лишь цветом и надула губки, изо всех сил строя из себя капризную дурочку.

– Я хочу отвезти тебя домой, прежде чем вернуться в офис, – настаивал Вилард.

– О, не стоит беспокоиться и тратить время на поездку. Почту за честь лично сопроводить вашу невесту. Обещаю, что доставлю ее в целости и сохранности.

Мне удалось не хмыкнуть, слушая пламенную речь нашего знакомого, а еще я всеми силами старалась не смотреть на Виларда, боясь, что он отступит. В последний момент откажется от плана, который ему не нравился с самого начала. Поэтому, упрямо смотря на свои руки, сложенные на коленях, я ждала его ответ, как приговор. Тишина затянулась, и я уже была готова услышать отказ, когда Адриан с едва сдерживаемой злостью бросил:

– Не возражаю, – попрощался со Шварцем, низко склонившись, поцеловал меня в щеку, и покинул зал ресторана. Я облегченно вздохнула, понимая, что самое сложное мне еще только предстоит.

– Вам не кажется, что здесь слишком свежо. Вы так прекрасны в этом платье, но все же, стоит опасаться простуды, – Шварц тут же ринулся в бой, и я поняла, насколько низко он оценивает мои умственнее способности.

– Вы правы, слегка зябко.

– Предлагаю перенести ужин на второй этаж…, – не думала, что он сразу перейдет к делу. Так быстро, что я даже растерялась от такой наглости и напора. А он уже подзывал метрдотеля.

– Но как же ваша охрана? – наивно хлопая ресницами, поинтересовалась я, указывая на двух молодых мужчин, томящихся в дальнем конце зала. Если этот… филантроп ждал от меня каких-то других возражений, я его сильно удивила.

– Они нам не помешают, – победно улыбнулся Шварц.

Я не успела толком ни испугаться, ни внутренне подготовиться, как мы оказались в приватном кабинете, одном из многих на этом этаже. Он был небольшим, но роскошным. Посреди комнаты стоял низкий столик с уже принесенными легкими закусками, два мягких дивана с резными ножками, напротив нас горящий камин. Обстановка была интимной и располагающей к расслаблению. Вот только расслабиться мне не удалось.

Шварц подсел ближе ко мне, словно намереваясь поделиться секретом. Я с готовностью подалась к нему, будто ожидая какого-то откровения. И дождалась.

Он ринулся в бой, не тратя время зря. Спустя миг его руки грубо притянули меня к себе поближе. Вскрикнув, почувствовала его прикосновения к своей груди. Этот самец с чего-то решил, что женщинам нравится напор и грубость. Я едва поборола отвращение, стараясь не замечать этих рук на своем теле, думая лишь о том, что ему нужно лишь выпить из своего бокала, в который я, пока все его внимание было уделено моей уже порядком измятой груди, всыпала снотворное. И прежде чем он начал задирать мне платье, повалив на спину, совершенно не заботясь о моем удобстве, я попыталась его остановить.

– Мистер Шварц! Мистер Шварц, – что было сил уперлась руками в его грудь, отвлекая его внимание от своих освобожденных из выреза платья форм, – Мариус. Мне нужно выпить. Расслабиться.

Подсказала я ему, словно разговаривая с непонятливым ребенком. Мужчина моргнул, словно приходя в себя, потер переносицу. Его покрасневшее от жары, выпитого алкоголя и возбуждение лицо зависло в опасной близости от меня.

– Я хочу вина, – твердо произнесла я, и к моему облегчению, он меня услышал.

Я первая взяла бокал и нервно улыбнулась, с трудом давя в себе позыв к рвоте.

– За знакомство!

Он поддержал мой тост, и залпом осушил свой бокал. Я лишь пригубила, глядя на него из-под прикрытых век. Ну когда же?

До того, как глаза Шварца закрылись, и он, вырубился, откинувшись на спинку дивана, его рука оказалась на моем бедре, довольно грубо его сжимая, и подбираясь к нижнему белью.

Машинально поправила свою одежду, надеясь, что Вилард ничего не заметит, и, включив глушитель, заняла место подальше от спящего мужчины.

Тело горело и болело, дурнота накатывала волнами. Хотелось содрать с себя платье и хорошенько вымыться, избавляясь от тяжелого мужского запаха, которым я успела пропитаться. Не выдержав, вскочила на ноги, и едва добежав до угла, вырвала все, что успела сегодня съесть. Обтерла лицо платком, прополоскала рот шампанским и взяла себя в руки.

– Все готово, – сообщила я тихо в браслет.

– Отключился? – дверь негромко отворилась, и я увидела входящих Виларда с хаа-рашсом. Смело выдержала изучающий взгляд моего «жениха», уступив место инопланетянину.

– Сама пробовала? – Коган, тут же приступил к делу, бережно уложив своего «пациента» на диван и совершая над ним пассы рукой.

– Нет. Я помню, как ты меня учил, но боюсь. Слишком важная птица, чтобы рисковать все испортить одним неверным шагом.

– Верно. И все же, тебе нужно тренироваться. Однажды меня рядом может не оказаться.

– Чем ближе к цели, тем больше я боюсь все испортить, – честно призналась я.

– Сегодня нам повезло. Большая шишка, – усмехнулся Вилард.

– У тебя могут быть неприятности, – обернулась я к нему.

– Не думаю. Иногда правая рука главы Союза отдыхает подобным образом. К этому уже все привыкли, – Вилард стал за моей спиной, обхватил чуть подрагивающие плечи и тихо спросил, – как ты?

– Держусь, – я улыбнулась, – привыкаю к новой роли.

– Что это? – Вилард развернул меня к себе, указав на небольшое покраснение на предплечье. Издалека оно было неразличимо, а вот вблизи отчетливо виднелся отпечаток пятерни, – он тебя трогал?

От мужчины повеяло холодом и злостью. Я подняла на него взгляд и испуганно покачала головой:

– Нет, не успел. Вырубился раньше, чем смог мне что-то сделать, – в комнате застыло напряженное молчание, а я, под внимательным и изучающим взглядом Адриана была готова умереть от стыда и отвращения к самой себе.

– Дома поговорим, – медленно произнес он, играя желваками, и отвернулся.

– Тихо. Он приходит в себя, – между тем Коган положил Шварцу на лоб ладонь. И, слегка надавив, прикрыл глаза и сосредоточился.

Затем тишину комнаты нарушил голос гостя, произносящий странные слова:

– Планета… Не доверять… Корабль мертвецов… Он… Другой… Как страшно…

– Кто руководит заговором? Кто дал приказ на уничтожение Дельты-2, – тихо, как меня учил Коган я вмешалась, решив прервать эту бессвязную речь.

– Он… Страшно, когда смотрит. Будто видит тебя изнутри. Все твои тайны и секреты. Он знает все. Он везде. Не уйти… Никто не должен знать. Никто не выживет…

– Назовите его имя! – не выдержала я.

– Не могу, – простонал Шварц. На его лбу появилась испарина, он сморщился как будто боли.

– Ты можешь как-то повлиять? – обратилась я к Когану.

– Он на пределе сил. Не хотелось бы взорвать ему мозги.

– Раз он подписался на это дело, думаешь, они у него есть, эти самые мозги? – насмешливо бросил Адриан, но я видела, как он напряжен.

– Постараюсь, – проворчал хаа-рашс. На его лице стали четко выделяться скулы, словно он с силой сжал челюсти, гладкий лоб покрылся морщинами.

– Я не могу его удержать! Что-то случилось! Он умирает!

– Что? – вскричали мы с Вилардом.

– Что-то съедает его изнутри.

Мы видели, как Шварц вздрогнул всем телом, затем громко вскрикнув, забился в судорогах. Хаа-рашс и Вилард подскочили, пытаясь удержать его на месте и предотвратить падение с дивана.

– Причина – наше вмешательство? – уточнил Адриан, буквально за мгновение овладев собой, напрягаясь, удерживая бьющееся тело.

– Не думаю. Скорее всего, причина банальна. Сильнейший яд, – Коган отошел от Шварца на шаг, с любопытством изучая изменения, происходящие на лице умирающего, пробегающие по его телу судороги. В эту минуту, глядя на хаа-рашса, мне стало страшно.

– Мы можем как-то помочь? – переборов страх и неприязнь, я взглянула на Когана.

– Нет. Яд попал в организм уже давно. Здесь бессильна даже кровь хаа-рашса. Слишком поздно, – заключил инопланетянин.

Агония продолжалась несколько секунд, затем, тело Шварца замерло и обмякло. Из глотки вырвался хрип, затем наступила тишина.

– Как такое возможно? – возмутился Вилард, но я его не слушала. Подскочила к Шварцу, и буквально отшвырнув от него Когана, постаралась его оживить.

– Сволочь! Ты не можешь сдохнуть! Не сейчас, когда я так близко! Ну же, живи, Мразь! Скажи мне то, что я хочу знать, и сдыхай себе на здоровье! Черт! – Минута, две… пять. Разумом я понимала, что все мои усилия тщетны. Но не могла позволить себе сдаться и опустить руки.

– Шания! – вкрадчивый голос Адриана, и снова его руки на моих плечах. Он постарался отстранить меня от Шварца. Но, вырвавшись, я снова попыталась сделать хоть что-то, понимая, что все это бесполезно.

– Он мертв, Шания, – поддержал Виларда хаа-рашс.

Я в бессилие еще раз ударила по безжизненному телу, и опустилась на толстый ковер. Неужели все напрасно, и кто-то предусмотрительно заметает следы? Но как этот кто-то может знать?

– Все напрасно! Нам никогда не позволят подобраться к нему достаточно близко.

– Мы будем пытаться снова и снова! Рано или поздно, у нас получится.

– Разве ты не понимаешь, Адриан! Этот загадочный кто-то будто просчитывает все наши шаги. Он словно знает о нас. Чувствует, что мы собираемся делать!

– Это невозможно! Кроме нас самих никто не в курсе. Даже наши друзья революцонеры знают лишь то, что мы сами позволили им узнать, а это не так много.

– Значит кто-то все же в курсе! – я взяла себя в руки и резко вскочила на ноги, – возможно, мы были неосторожны. Привлекли внимание. А если меня узнали?

– Тогда, мы бы сейчас здесь не разговаривали. А совсем в другом месте, – еще больше помрачнел Вилард.

– Свяжись с Ларсом. Нужно выяснить, не было ли взлома их системы. Если мы раскрыты…

– Я займусь этим. Но это сейчас не главное, – успокаивающе заметил Вилард.

– А что, по-твоему, главное?

– Что мы будем делать с трупом?

 

12

– Твою мать, – я села на пол и обхватила голову руками. В висках зарождалась знакомая тягучая боль. – Даже не представляю себе, как мы вынесем его отсюда.

Почему-то вопрос избавления от тела заботил меня куда больше, чем факт наличия самого мертвого тела рядом со мной. Может быть, начинаю привыкать к смерти? Или становлюсь окончательной сволочью? В любом случае, мне не хочется снова оказаться в тюрьме, особенно за то, чего я не делала… но очень бы хотела сделать.

– Мы его поднимем на крышу, – вмешался хаа-рашс. И видя наши с Адрианом удивленные взгляды, продолжил. – А затем воспользуемся флайером, и вывезем его подальше. А еще его можно расчленить, а части тела сложить в…

Я судорожно сглотнула и осуждающе посмотрела на хаа-рашса. В его тоне было столько радостного предвкушения, что становилось не по себе.

– Не пойдет, – возразил Вилард, – Шания подставилась. Безопасники не оставят ее в покое. Особенно, когда выяснят, что именно она видела Шварца последней. У меня есть алиби, у нее же… Черт! Кто бы ни убил эту падаль, он отвел подозрение от себя и подставил ее.

Вилард был зол, а, главное, судя по всему, злость была вызвана беспокойством обо мне.

– Если они доберутся до меня… могут выяснить правду, – перед глазами встала отчетливая картина камеры пыток, где двое подонков, при полном одобрении генерала Росса, удерживая меня за руки и ноги, срывали одежду. Я моргнула, снова приходя в себя. Ни за что! Я не вернусь в тюрьму. Не позволю, чтобы моей жизнью распоряжался кто-то другой. Лучше умереть!

– Никто ни о чем не узнает, – со злостью произнес Вилард. И обратившись к Когану спросил, – на скольких одновременно человек ты способен воздействовать? И насколько четкими будут внушенные тобой воспоминания?

По лицу хаа-рашса проскользнула предвкушающая улыбка. Похоже, он только что получил карт-бланш. Не пожалеть бы нам об этом!

– Никто не догадается, что им промыли мозги, – пообещал инопланетянин. В его глазах промелькнул голодный блеск.

Адриан и Коган усадили еще не начавшее коченеть тело Шварца на один из диванов, быстро устранили беспорядок, вызванный нашим присутствием, и вызвали метрдотеля. Когда он вошел, за дело взялся Коган. Он схватил несчастного за голову, и, глядя тому в глаза, внушал нужное нам. Метрдотель зашелся в беззвучном крике, но вскоре голос охрип, его тело обмякло и перестало сопротивляться. Я не позволила себе отвернуться, следя за экзекуцией от начала до конца. Хаа-рашс прав – мне нужно учиться все делать самой. Но Боже, как, же мне противно поступать так с людьми! Когда все закончилось, метрдотель сидел на полу с отсутствующим выражением лица. Вскоре он должен был прийти в себя. Нужно было торопиться.

В приватную комнату постучался вызванный нами официант. Чем больше человек могли свидетельствовать в нашу пользу, тем лучше.

– Что же, это был прекрасный план, – я медленно прошла в свою комнату и стянула неудобное платье. Завязала волосы в хвост, переоделась в домашнюю одежду. Все это время игнорировала то, как мерзко дрожат руки, как хочется закрыться в ванной и поплакать. А, главное, четко осознавала, что мое состояние обусловлено не тем, что мы, возможно, только что спровоцировали гибель человека, а тем, что сделали это до того, как он мог что-то рассказать. Я не искала себе оправданий. После тюрьмы и ссылки во мне что-то умерло. Какая-то частичка меня, что верила в добро и справедливость. Она оставила внутри меня пустое место, которое постепенно заполняла злость, ярость и жажда причинять боль тем, кто когда-то не пощадил меня.

Почему умер Шварц? Коган уверен, что его отравили. Где? Когда? И что это был за яд? Случилось ли это во время ужина с нами? Или кто-то сделал это гораздо раньше. В таком случае, этот кто-то знал, что мы вышли на нового заговорщика. И он лишь поспешил его устранить. Черт!

– Его смерть будут расследовать. Слишком крупная фигура, – тихий голос Виларда отвлек меня от мыслей. Мужчина подошел, сел напротив меня на корточки и взял мои руки в свои, – ты замерзла.

Он поднес наши руки к губам и легонечко подул, согревая своим дыханием. Так когда-то делала моя мама, когда я была совсем маленькой.

– Их больше нет, – я закрыла глаза, почувствовав, как слезы текут по щекам, – у них не осталось даже могилы, куда я могла прийти, положить цветы, поговорить. Я только сейчас это поняла. От них не осталось ничего.

Адриан сел рядом и привлек к себе. Мне все еще было холодно, но тепло другого человека постепенно согревало. И не только тело, но и душу.

Но это не могло продолжаться слишком долго, и как бы мне не было уютно и спокойно в руках Адриана, перед нами стояло много проблем.

– Они все равно станут задавать вопросы. То, что Коган заставил увидеть официанта и метрдотеля, еще не избавляет нас от подозрений.

– У тебя есть алиби – я вернулся за тобой и мы ушли до того, как Шварц преставился. Это видел, не без помощи Когана, весь персонал ресторана. Нам лишь нужно выяснить, чем его отравили. Время! Я должен знать, когда и кто мог иметь доступ к его туше.

– Что же, я отвечу на любые вопросы, которые мне сочтет нужным задать следствие, – я вздохнула, – хотя, как ты понимаешь, не хотелось бы привлекать к себе внимание. Это моя ошибка, и я прекрасно сознаю, что мы были в шаге от краха. Я уже не говорю, что некто неизвестный убирает свидетелей. И мне страшно думать, что он знает о нас все, а мы о нем ничего.

– Возможно, это лишь его предосторожность? – предположил Вилард.

– Ты в это веришь? – я вымучено улыбнулась.

– Нет, – нахмурился Адриан, – я давно уже не верю в меньшее из зол.

– Тогда у нас серьезные проблемы.

– Не думай об этом сейчас. Ты устала, замерзла, – Адриан увлек меня на постель, укрыл теплым пледом и устроил мою голову у себя на груди. Я ощутила на своих волосах его губы, – спи, моя родная.

А утром к нам пришли. Адриан решил остаться дома, рядом со мной, Когана я не видела с вечера, предполагаю, что он просто не хотел лишний раз попадаться нам на глаза. После вчерашней подпитки эмоциями, он вполне мог себе позволить один деть отдыха.

Адриан сам зашел за мной, чтобы предупредить о визитерах. После ночи, проведенной рядом с ним, я чувствовала себя странно выспавшийся и отдохнувшей. Быстро привела себя в порядок, наскоро оделась и вышла в гостиную, изо всех сил стараясь избавиться от чувства вины и вида побитой собаки. Их было двое, в форме службы безопасности Министерства, иными словами, персональные легавые Премьер-Координатора. Ох, и вляпались же мы. А насколько сильно, будет зависеть от того, поверят ли нам сейчас.

Я вошла с легкой улыбкой на губах. Еще бы, ведь вчера был такой замечательный день, столько впечатлений! А еще интересное знакомство и ужин в дорогом ресторане. Что для счастья нужно нищей недалекой авантюристке, подцепившей богатого папика?

У меня не было времени накраситься, и сейчас я выглядела значительно моложе своих лет. Увидев, как удивленно переглянулись безопасники, поймала себя на мысли, что они, видимо, не ожидали вместо прожженной шлюхи встретить вчерашнюю выпускницу школы. Даст ли им это основания подозревать Адриана еще и в педофилии?

Оба встали, тут же представившись. Я с той же улыбкой разглядывала пришедших мужчин. Высокие подтянутые фигуры, не ниже метра девяносто. Наверное, все, кого берут в службу проходят жесткий отбор еще и по внешним данным. Тот, что постарше, Джейк Ройсон, темный шатен с проницательными глазами, выглядел молодцевато и собранно. Казалось, его ничуть не заботит, что сейчас он фактически допрашивает одного из богатейших людей планеты. Хотя, вполне возможно, его это даже забавляло. Второй, Логан Старк, казался лет на пять моложе своего коллеги, голубоглазый жгучий брюнет, воплощение мечты дамочек, сходящих с ума от мужчин в форме. Когда он обратил на меня свой взгляд, я едва не вздрогнула, подавив в себе дикое желание бежать из комнаты. Не знаю, какую тактику беседы с нами они избрали, но то, что именно младший, с полным основанием берет на себя роль «плохого», я ощущала шестым чувством.

– Вы не откажетесь ответить на несколько вопросов? – говорил старший, брюнет тактично помалкивал, но я чувствовала на себе его пристальный изучающий взгляд. Ощущала себя микробом, попавшим под увеличительное стекло лаборанта.

– Разумеется. Присаживайтесь. Что-нибудь выпьете? – роль хозяйки выходила так себе, но я честно старалась.

– Нет. Да, – они ответили одновременно, брюнет улыбнулся, выжидательно глядя на меня, – если можно, воды.

Интересно, он действительно хочет пить, или желает проверить, не дрожат ли у меня руки? Я украдкой сжала и разжала пальцы. Ну, дрожат! Поэтому, нужно собраться. Всего лишь налить воду в чертов графин, поставить на поднос стаканы и снова войти в комнату, где должна будешь пытаться доказать этим двоим, что никого не убила. У выхода из кухни остановилась, вдох, выдох… я готова… и кого я обманываю?

– Пожалуйста, – я снова улыбнулась, поставив поднос с водой и фруктами на столик, перед гостями, – угощайтесь.

– Благодарю, – на лице Старка расцвела искренняя мальчишеская улыбка, которая сделала его значительно моложе. Интересно, как долго он тренировался перед зеркалом, чтобы выглядеть настолько наивным и располагающим к себе?

И тут понеслось.

Как давно вы знакомы с Мариусом Шварцем? Причина вашей встречи? О чем вели беседу на протяжении целого часа? Почему вы, мистер Вилард, удалились, оставив вашу невесту? Что леди Хоуп делала с мистером Шварцем в приватной комнате наедине?

Вопросы сыпались как из рога изобилия, и не всегда четкий ответ означал то, что повторно этот вопрос не зададут попросту его перефразировав. Мы с Адрианом отвечали, а я внутренне восхищалась мастерством этих двоих, которые с такой легкостью умели выставить своего собеседника недалекими и нелепым. Впрочем, с Адрианом у них получалось не очень. Мне же приходилось только хлопать ресницами, невинно улыбаться, лениво вздыхать, и нетерпеливо поглядывать на часы, намекая на то, как меня утомила наша беседа.

Но последний вопрос был задан мне, и я увидела направленные на свою персону два сверлящих взгляда. Старк и не скрывал, насколько ему приятно видеть меня смущенной и растерянной. Мне было так же приятно играть роль, которую от меня ожидали. Главное не забываться.

– Мистер Шварц такой интересный собеседник! – я мечтательно улыбнулась, и словно открывая страшную тайну, чуть подалась к двоим агентам, – он обещал, что если пусик вложит деньги в его предприятие, у меня не будет недостатка в драгоценностях. Разумеется, мистер Вилард и сейчас чрезвычайно щедр, но разве украшений бывает много? Каждая девушка хочет хорошо выглядеть для своего мужчины. Тогда и мужчина будет ее любить еще сильнее. Не так ли, агент Старк?

Краем глаза я заметила, как Виларда перекосило от своего нового прозвища, и до конца моего монолога он сидел с покрасневшим лицом, изо всех сил давя в себе смех. Тот же, к кому я обратилась, сжал губы и уставился на меня с легким презрением.

– И это все, о чем вы говорили с мистером Шварцем? – вкрадчиво уточнил Старк.

– О! Разумеется, нет, – и я постаралась вывалить на них массу ненужной, да и вредной для мужского слуха и психики информации. К счастью, у меня был образец для подражания: одна моя давняя знакомая, жена довольно влиятельного человека на старой Земле была существом милым, но как говорил ее муж, довольно бесполезным. Он засыпал уже на пятой минуте ее бесконечного трепа. Этих хватило на дольше. Видимо, сказались усиленные мозговые тренировки.

Когда у Ройсона дернулось правое веко, я посчитала, что добилась определенных результатов. Вряд ли эти господа станут меня подозревать всерьез, если будут считать идиоткой.

– Мы ответили на все интересующие вас вопросы? – и, не дождавшись ответа безопасников, Адриан продолжил, – в таком случае, могу я поинтересоваться, чем вызван ваш интерес к нашим скромным персонам, и обстоятельствам нашего общения с Мариусом Шварцем?

Ройсон, взяв себя в руки, сосредоточился на собеседнике:

– К сожалению, мистер Шварц вчера скончался. Это произошло после того, как вы расстались. Этому было множество свидетелей. Но, мне бы не хотелось упустить сколько-нибудь важные детали из того вечера.

– Понимаю… Шварц…как же так?

– О Боже! Бедный Марик! Он был таким милым! – одновременно с Адрианом среагировала я, всплеснув руками. Слезу пустить не удалось, да я и не пыталась. Главное, не переиграть.

– Как это произошло? Несчастный случай? Авария? – предположения сыпались на безопасников с обеих сторон, они мужественно отмалчивались.

– Ведется следствие, – твердо отрезал Ройсон, прервав поток пустых слов, переглянулся со Старком, и, убедившись, что ничего нового мы им не расскажем, агенты поспешили откланяться.

Проводив гостей, Адриан вернулся в комнату, подошел ко мне, обхватил мое лицо руками, и уточнил:

– Значит, пусик?

– Ну да, – усмехнулась я, – только не говори, что тебе не нравится. А то можешь легко стать кисиком или…

– Достаточно, – прервал он, – мне нравится. Он улыбнулся мне в ответ и поцеловал в губы. Я не отстранилась, напротив, прижалась к нему сильнее, понимая, что если он сейчас отступит, и я останусь одна, то просто сойду с ума от страха, тревоги и… холода. Понимала, что не стоит давать ему пустых надежд, но не могла вести себя иначе. Он покрывал мое лицо поцелуями, и мне было так хорошо и приятно чувствовать рядом с собой того, кто хочет заботиться обо мне. Эгоистично? Да. И это единственное, что удержало меня от дальнейшего шага. Почувствовав, как изменилось мое настроение, он отстранился, пригладил мои волосы на голове и поцеловал в нос.

– Предлагаю позавтракать, – как ни в чем не бывало, произнес он.

Джейк Ройсон подошел к флайеру и, дождавшись Старка, заметил:

– Я знал, что денежные мешки любят красивых идиоток. Не ожидал, что этот бабник польстится на серенькую глупую малолетку. Что он в ней нашел?

– Она не глупа, – Логан Старк задрал голову. Было практически невозможно снизу рассмотреть этаж, на котором жили Адриан Вилард и его новая пассия. По губам агента пробежала улыбка, – у нее умные глаза.

– Ты, должно быть, шутишь? – удивился Джейк.

– Что-то мне подсказывает, ты, видел лишь то, что нам хотели показать, – ответил Старк, и, не задерживаясь, сел во флайер. Он думал о том, что его уровень допуска позволяет не спрашивать разрешения на разработку подозреваемых у вышестоящего начальства, и предварительно не отчитываться за дела, которые он раследует.

* * *

Генерал Дамирон Вейн смотрел на крейсер, скрытый в потайной пещере Утлагатуса. Он коснулась корпуса ладонью, почувствовав, как под ней теплеет материал. Казалось, корабль жил, дышал. Дамир провел рукой по обшивке, двигаясь вдоль корабля. Хаа-рашс внимательно следил за его движениями, не скрывая своего любопытства.

– Она была здесь. Почему ты мне не сказал? – генерал взглянул на хаа-рашса, перехватив его заинтересованный взгляд.

– Хотел знать, почувствуешь ли это ты, – ответил Айван.

– Это не трудно.

– Знаю. Для нашей расы. В тебе многое от нас, но и человеком ты быть не перестал. Странная мутация.

– Для чего мы здесь? – прервал его генерал.

– Это флагман класса «пожиратель звезд» или энерговампир, способный за четыре недели добраться до противоположного края Галактики. Он здесь уже больше пятисот лет. Его системы жизнеобеспечения давно отказали. Сейчас мы пытаемся привести его в рабочее состояние, и нам нужна твоя помощь. Как я понимаю, люди нуждаются в несколько иных условиях для жизни, чем мы. Придумай, как это сделать, подключи техников, механиков, они должны быть среди выживших, помоги сотворить из старого флагмана место, в котором смогут сосуществовать обе расы, не причиняя друг другу вред. И тогда, мы сможем отсюда уйти.

– Значит, наши опасения подтвердились? – помрачней генерал.

– Роб вчера доложил. Они столкнулись с проблемами. Нужно действовать быстро.

Генерал двинулся из пещеры, но слова Айвана его остановили:

– Это не значит, что ты сможешь ее увидеть, Дамир.

– Кто же меня остановит? – насмешливо поинтересовался генерал.

– Ты не станешь создавать ей проблемы. Ей и так сейчас нелегко. Мне жаль, – в голосе хаа-рашса действительно слышалось сожаление.

– Ты не знаешь, что такое жалость, – возразил генерал.

– Не знаю, но ее демонстрация делает меня более… человечным.

 

13

Музыка взорвала тишину комнаты, она очаровывала, манила за собой, и я не сдержалась. Оставшись одна, без Адриана, и зная, что Коган не войдет без моего разрешения, я решила немного расслабиться. Как же давно я не танцевала! Сама, в одном нижнем белье, наплевав на все, что мешало расслабиться? Давно, еще когда училась в Академии, не обращая внимание на соседей по корпусу, и недовольство коменданта. Я закрыла глаза и полностью отдалась ритму, который тут же вспомнило мое тело. Все мысли, чувства и сомнения – прочь! Не хочу думать, не хочу страдать. Только я и танец.

Куда-то на задний план отошли нерешенные вопросы, которые я так боялась и не хотела решать, и проблемы, о которых не было сил больше думать. Музыка! Мелодия и ритм! Танец! Заколка давно перестала сдерживать мои волосы, и они кружились вокруг головы, повторяя каждое мое движение. На лбу выступили капельки пота, дыхание немного сбилось. Как же давно это было! Как давно я не чувствовала себя живой и свободной!

Внезапно, что-то заставило меня резко остановиться. Странное, необъяснимое ощущение чужого присутствия вызвало легкий озноб. Стало некомфортно. Захотелось тут же одеться и спрятаться подальше. От кого? Кто стал причиной моего беспокойства?

Я обвела свою комнату внимательным взглядом: в ней не появилось ничего нового, впрочем, старое тоже не исчезло. С подслушивающими устройствами (что-то в последнее время конкуренты совершенно обнаглели) каждое утро разбираются люди, работающие на Виларда. После чего их работу проверяет Коган. У меня нет оснований ему не доверять. И все же, мерзкое чувство, что за мной наблюдают, никуда не исчезало.

Медленно обошла комнату, осторожно поворачивая голову, словно пытаясь что-то учуять. Поймала себя на мысли, что веду себя как зверь. Однако, дойдя до двери, поняла, что ощущение слежки немного отступило. Снова вернулась на середину комнаты, и буквально вздрогнула от неприятного чувства. Значит, это где-то здесь. Обвела комнату взглядом и наткнулась на большое зеркало, прямо напротив моей кровати. Не совсем еще понимая, что делаю, скорее, движимая инстинктом, я метнулась к нему, и ударила в его гладкую поверхность кулаком. С громким звоном зеркало упало сотнями осколков к моим ногам, нанося царапины и неглубокие ранки. Но я не обращала на них внимание. Я лишь облегченно вздохнула, понимая, что так правильно. Так надо!

Звук взламываемой двери заставил вздрогнуть и обернуться. Через мгновение передо мной возник Коган, в боевой трансформации. Последний раз я видела хаа-рашса с когтями и клыками, готового разрывать все, что таит для него угрозу, еще там, в пещере Каратан. Сейчас же, застыв среди осколков разбитого зеркала, лишь изумленно взирала на дело своих рук, выбитую дверь и злого инопланетянина.

– Что… у тебя… произошло, – видимо, хаа-рашс постарался задать вопрос, не оскорбляя мою чувствительную натуру.

– Тем кто-то был, – я кивнула на пустую стену, – за мной следили.

Коган прошелся по комнате, исследовал стену, вернулся ко мне, почему-то обнюхал, затем присел над осколками и начал разглядывать один из них.

– Ты все еще чувствуешь слежку? – поинтересовался он.

– Нет…, – я растерянно пожала плечами, – не думаю. Сейчас нет.

– Хорошо. Я распоряжусь, чтобы здесь прибрали. И повесили новое зеркало. И, кстати, ты порезалась, – он кивнул на мои голые ноги, по которым тонкими струйками стекала кровь.

Я проводила хаа-рашса взглядом, зашла в ванную и смыла кровь. Воспользовалась медицинским клеем, чтобы обработать царапины. Затем взяла тряпку и стерла следы, которые оставила на полу, чтобы не пугать уборщиков. Все делалось будто на автомате. После того, как ранки стали заживать на глазах, залезла с ногами на кровать. И только теперь поняла, что не совсем одета. Накинула на себя халатик и снова уткнулась в стену. Без зеркала она выглядела пусто, уныло, и безжизненно. Настроение ухудшилось, музыка больше не вызывала желание танцевать.

Ошиблась ли я, или за мной действительно кто-то следил? И если да, то кто? Тот, кого мы с Вилардом ищем, или… Неужели наш спектакль с агентами был разыгран неубедительно? Да еще эта неразбериха с тестами. Что если я действительно беременна? Как тогда быть?

Что же, придется взглянуть проблемам в лицо, а не пытаться от них скрыться за громкой музыкой.

Быстро одевшись, вышла из своей комнаты в гостиную. К моему удивлению, хаа-рашс сидел на кожаном диване и смотрел головизор. Кажется, именно сейчас по ретроканалу демонстрировали какую-то старинную комедию. Инопланетянин с интересом поглядывал на экран, все еще вертя в руках осколок битого зеркала.

– Куда? – тут же обратил внимание на меня.

– Гулять, – солгала я. Он это понял, улыбнулся, выставив клыки, и тут же выключил головизор.

– Идем, – сказал он, набрасывая на себя плащ с капюшоном.

– Извините, видимо, у нас сломался сканнер, – седой краснощекий и довольно упитанный врач, неловко улыбаясь, развел руками.

– Но до меня он неплохо работал! – возразила я, припоминая, как за несколько минут до того, как я вошла в кабинет диагностики, оттуда выбежала сияющая женщина и бросилась в объятия своему спутнику. Результаты сканнирования подтвердили ее долгожданную беременность. Мне не хотелось себе признаваться, но от увиденной картины в сердце что-то болезненно екнуло. Неужели я им завидую?

– Еще раз извините. Раньше такого не было. Понимаете, мы не можем гарантировать точность результата, потому что ваши органы брюшной полости попросту не просматриваются. Сканнер словно взбесился, и не выдает четкой картинки.

Доктор ошибался, если думал, что сбой сканера произошел впервые. Сегодня я проходила через это уже в третий раз. В трех различных клиниках.

– А анализ крови?

– Вам придется сдать повторный анализ на ХГЧ, так как в подобных случаях одного недостаточно, – врач подал мне салфетку, и я вытерла ею липкий от геля живот.

– Вы подозреваете внематочную беременность?

– Мы должны предусмотреть и исключить любую возможность. И если сканирование в данном случае неосуществимо, то анализ, безусловно, должен нам многое показать.

– Хорошо, доктор Роджерс- устало вздохнула я. Позволила взять у меня кровь и вышла из кабинета.

Да что со мной не так? Черт! И почему мысль о возможной беременности вызывает столь противоречивые чувства? Этого просто не может быть… Но я должна в этом удостовериться.

Хаа-рашс терпеливо дожидался в коридоре и выглядел довольно воинственно и нелепо в скрывавшем тело и лицо черном плаще, в окружении потенциальных мамочек, с опаской косящихся на его огромную фигуру.

– Пойдем, – бросила я, не задерживаясь у кабинета.

– Ты закончила свои дела на сегодня? – уже в лифте задал он мне вопрос.

– Не уверена, – вздохнула я.

– Что мы делали в клинике, где наблюдаются беременные человеческие самки? – выдал он, выходя из лифта. Я едва не поперхнулась от его вопроса, даже не зная, что именно поставило меня в тупик. Определение женщин как «самок» или то, что меня к ним не причислили.

– Обращаю твое внимание, что я также как и они отношусь к человеческой расе, – заметила я.

– Не уверен, – усмехнулся Коган и еще раз попытался меня обнюхать. Я возмущенно от него отшатнулась, – мои нюхательные рецепторы воспринимают тебя как нечто другое.

– Не понимаю, о чем ты. Да и не хочу этого знать. Пока что. Это неважно, Коган. Главное, что ты рядом со мной и Адран может спокойно заниматься своими делами. Вот уж куда бы я не хотела идти со своим невольным союзником, так это в женскую консультацию.

* * *

Агент Логан Старк потянулся, расправляя плечи. Его кофе давно успел остыть, подключение новой прослушки, а так же визуального наблюдения заняло гораздо больше времени, чем он предполагал. Кто же мог подумать, что его объект окажется таким неспокойным и неожиданно для него разобьет зеркало? Пришлось искать другой выход, и он его нашел – светоотражающие и тонированные стекла в квартирах зажиточных людей были снабжены возможностью демонстрации зрительного изображения. Некоторым не нравилось просто смотреть на город. Поэтому стекла, а, фактически, экраны, могли передавать любую выбранную заставку… А так же являлись отличной возможностью для шпионажа. Это знали не все. Лишь несколько лиц из Министерства были посвящены в последние технические разработки, и Старк являлся одним из них. Он видел, как объект вернулась в свою комнату, неспешно разделась до прозрачного кружевного белья и, зябко поежившись, словно от прохлады, скрылась в ванной. Там наблюдение за ней не велось. Старк закурил.

* * *

– Как она? – Адриан вернулся поздно. Хаа-рашс сидел на своем привычном месте у головизора, не отдавая себе отчет, с каким удовольствием поглощает красочные старинные и костюмированные мелодрамы. В них было столько эмоций и чувств. В какой-то момент он поймал себя на том, что у него что-то ноет внутри. Так остро и непривычно для существа его расы.

– Обнаружила за собой слежку, – Коган протянул Виларду осколок зеркала.

– Что это? – Адриан повертел осколок в руках и с недоумением воззрился на инопланетянина. Потом нахмурился и пристальнее всмотрелся в осколок, – зеркало с частицами платины – прекрасный проводник сигнала. Но это еще не делает его следящим устройством.

– Если некто неизвестный нам не придумал, как его использовать в своих целях. Зеркало оказалось чистым. Никаких признаков прослушки. Кто-то позаботился, чтобы не оставлять следов. Я бы ничего не обнаружил, если бы не эмоции того, кто был по ту сторону. Этот осколок просто наполнен ими, – хаа-ашс поднес осколок к себе и провел им около лица, словно вдыхая аромат чужих чувств, – непередаваемый букет! Должен предупредить – в квартире придется соблюдать осторожность. Никаких разговоров и откровений. Особенно в ее комнате.

– Думаешь, нас все еще слушают? – Адриан опасливо огляделся.

– Не в этой комнате. Я проверял, – хаа-рашс послал Виларду клыкастую улыбку. – Но Шанне Хоуп придется нелегко.

– Почему нельзя почистить всю квартиру? – возмутился Адриан, – она не может жить в постоянном напряжении.

– Лучше точно знать, что за тобой следят, чем предполагать и опасаться, когда это сделают снова. Ее слова.

– Что это значит? – Вилард был готов вырвать остатки зеркала из рук Когана, но что-то в выражении глаз того его остановило.

– Что наша девочка скоро столкнется с новой проблемой, – задумчиво произнес хаа-рашс.

– Мы можем этому помешать?

– Мы не знаем, с какой стороны придет угроза, – возразил хаа-рашс, – могу дать совет, которым она никогда не воспользуется – бежать. Слишком много она привлекла к себе внимания.

– Я постараюсь ее убедить, – Адриан поднялся с дивана и, пройдя к комнате Шании, замер у ее двери.

– Не думаю, что у тебя получится, – хаа-рашс снова вернулся к головизору. Ему нравилось то, что показывала трехмерная картинка.

* * *

– Добрый вечер, – Адриан постучался, и получил разрешение войти. Он не успел переодеться, поэтому, предстал передо мной в деловом костюме, который так ему шел.

– Привет, дорогой, – я улыбнулась, отошла от окна, лицом к которому стояла до того, и скользнула в распахнутые объятия вошедшего мужчины. Он тут же подарил мне поцелуй. Я нахмурилась и отстранилась от него, все еще находясь в кольце рук. Вилард мне подмигнул, и бессовестно воспользовавшись ситуацией, поцеловал меня снова. На этот раз уверенно и властно, не принимая отказа, не допуская сопротивления.

– Как прошел день? – он снял пиджак и бросил его на покрывало кровати. Я бережно подняла его и, расправив, повесила в гардероб, рядом со своими вещами. Движение были привычны и легки, а вот мысли куда-то ускользали. Благодаря неизвестному типу, лишившему меня даже иллюзии личной жизни, я должна была быть всегда начеку.

– Гуляли с Коганом, – беспечно улыбнулась я. Улыбка сошла с губ, когда Вилард, присев на постель, притянул меня и усадил к себе на колени.

– А у меня для тебя сюрприз. Надеюсь, тебе понравится, – глаза Адриана искрились от сдерживаемого смеха и удовольствия. Видимо, ему нравилось пользоваться ситуацией и добиваться от меня то, на что бы я никогда не согласилась при других обстоятельствах. Что же, пусть поиграет, а я пока потерплю.

Между тем Вилард достал из кармана красную коробочку, украшенную золотым тиснением. Я с замершим сердцем смотрела на то, как он открывает коробочку и достает великолепное кольцо, состоящее из двух частей – кризона и платины, которые плотно прилегали друг к другу. В верхнюю часть кольца, выполненную из кризона, был вставлен кроваво-алый камень – розэит, вокруг которого были расположены белые бриллианты. Кольцо не просто стоило целого состояния. За него вполне можно было приобрести небольшой искусственный спутник, подходящий для комфортной жизни.

– Адриан! – растерянно прошептала я. В тот же миг перед глазами предстала картина: другое кольцо и другой мужчина, носящий ту же фамилию. Как давно это было. И какой счастливой я себя чувствовала тогда. Сердце неприятно сжалось. На ресницах выступили непрошенные слезы.

– Шанна, ты окажешь мне честь? – Вилард не сводил взгляда с моего лица. Понимает ли он то, что я сейчас ощущаю? Отдает ли отчет, что все это лишь игра, вынужденная мера? Глядя в его прищуренные глаза, сделала вывод – понимает. И все же хочет, чтобы я приняла это кольцо. Именно здесь и сейчас.

Я протянула руку, и тут же почувствовала на пальце тяжесть. Приятную тяжесть, как утверждают многие женщины. И что дальше? Ах, да. Я склонилась к губам Адриана и слегка их коснулась.

– Спасибо, дорогой, оно восхитительно, – голос дрогнул. Фальшивые слова, фальшивые чувства, выставляемые напоказ. И только сердце болезненно сжимается, в предчувствии неотвратимой беды.

– Оно прекрасно подойдет к твоему кулону, – шепнул мне на ухо Вилард, и крепко обнял, не позволяя слезть с его колен.

* * *

У генерала ушла неделя, чтобы найти профессионалов, согласных работать на корабле чужих подобной классификации. Еще несколько дней длилось их введение в дело и ускоренный инструктаж. И боялись специалисты не самих хаа-рашсов, а того, чем им, и другим людям будет грозить невольные ошибки, допущенные в работе. А без ошибок было нельзя. Новые, неизученные до сих пор технологии, острая нехватка времени, постоянное напряжение. Генерал не покидал ангар сутками, чем чрезвычайно радовал Айвана, который считал, что его товарищу давно нужно отвлечься и заняться каким-то делом. Разумеется, он разделял его опасения по поводу Шании, и сам по ней скучал… Насколько это понятие подходило хаа-рашсу. Вот только его смущала одержимость Дамира человеческой женщиной. Чего он хочет добиться от нее? Неужели желает возобновить отношения, которые сам же прервал. Не по своей вине. Но все же теперь в биологическом плане они представляли два различных вида. Да, он все еще оставался человеком, но пребывание на грани жизни и смерти, мутация, да и сама возможность хотя бы частичной трансформации, его сильно изменила. И не только в физиологическом плане. Психологически, он не являлся ни человеком, ни хаа-рашсом, и совершенно недавно Айван смог в этом убедиться. Все порывы, стремления и желания генерала, его поведение и способы решения проблем не соответствовали стандартному образу мыслей человека. Единственное, что не давало ему окончательно измениться, это чувства к женщине. А, точнее, его одержимость ею. Чего было больше в этой одержимости: любви, или желания вернуть прежние, человеческие чувства и эмоции, которые он постепенно терял? Хаа-рашс не знал. Ему было сложно предположить, какие изменения коснуться генерала в тот или иной момент. Но был уверен – его трансформация еще не закончена. Вот только к чему она приведет, он не знал.

 

14

Я снова повертела на пальце кольцо и закусила нижнюю губу. В полутемной комнате розэит переливался теплым мягким светом. Кольцо было прекрасным, а сердце по-прежнему неприятно ныло.

Прислушалась к тишине, нарушаемой лишь спокойным дыханием Адриана. Сегодняшнюю ночь он провел в моей постели. Разумеется, без близости. Мы оба не были эксгибиционистами, чтобы заниматься сексом на публику. Однако слишком часто я ловила себя на мысли, что, возможно, это единственное, что удерживает меня от последнего шага. Время, проведенное рядом с этим мужчиной, заставило меня по-новому на него взглянуть. И самодовольный, тщеславный и эгоцентричный человек предстал передо мной в роли заботливого, терпеливого, понимающего и нежного товарища. Возможно ли, что ему самому вскоре надоест эта роль, и он станет прежним – тем, кто внушает мне опасение и тревогу? Вполне. Но здесь и сейчас мне нужно доверять этому человеку. Потому что иначе я не справлюсь. После убийства Рейна, неудавшихся отношений с генералом Вейном, мне хотелось надежности. Разумеется, не теперь, когда за нами идет охота, и некто опережает нас на несколько шагов. И уж конечно, после того, как выяснится вопрос с моей беременностью.

Я не слышала, как Вилард ушел. Когда открыла глаза, было позднее утро. Нужно было собираться и иди в клинику, сдавать повторный анализ. Меня мучило двоякое чувство: хотелось какой-то определенности, и в то же время, я жутко боялась, что подошло то время, когда придется принимать решение. И в любом случае, оно мне не понравится.

Коган остался за дверью, когда я вошла в кабинет к уже знакомому врачу. Новая неудачная попытка сканнирования, стандартный и скрупулезный и от того не менее неприятный осмотр. Затем аккуратный укол в палец, затем в вену, моя кровь, капающая в небольшую емкость. Теперь осталось только ждать. Что же, я терпеливая, и дольше ждала. Я оделась, но не успела покинуть кабинет, когда на меня нахлынула слабость, в глазах потемнело, стало трудно дышать. Издалека слышались голоса. Но не могла их разобрать. А потом мне стало все равно.

Было темно и очень тихо, что-то неприятно давило на лицо, болело все тело, хотелось пить. Я тяжело приходила в себя, и лишь спустя несколько минут смогла сообразить, что на моих глазах повязка, к тому же меня подвесили за руки, и браслеты причиняют нестерпимую боль запястьям. Я потянулась носком сапога, надеясь хотя бы нащупать поверхность. Цепь, на которой я висела, натянулась и качнулась с неприятным звоном. Стало нехорошо. К тому же, этот звон мог привлечь ко мне внимание похитителя. Хотя… вряд ли он или они смог бы забыть обо мне, висящей и мерно покачивающейся на цепях. Но что если… Я попыталась выпустить на волю ту, другую, хотя бы для того, чтобы увидеть что происходит ее глазами и… ничего! Как будто ее и вовсе не было.

Коган! Где же ты? Что происходит?

Я была близка к панике. Давно не чувствовала себя настолько уязвимой и беспомощной.

– Уже очнулась? Ты быстро! Обещали не менее трех часов, – мужской голос, довольно молодой и оживленный, – пить хочешь?

Честно говоря, пить хотелось неимоверно, вот только что-то подсказывало, что принимать воду из рук похитителя было бы неразумно.

– Да ладно тебе, не отравлю, – поняв мои колебания, уверил тот же голос, – ты нужна живой.

А вот после этой фразы отчетливо слышалось недоговоренное продолжение «пока живой». И все же, я позволила себе сделать несколько жадных глотков, отметив про себя, что говоривший, он же, скорее всего, похититель, без труда поднес кружку к моим губам. Он настолько высок? Или же я находилась не так уж далеко от пола.

– Зачем я вам? – слегка осипшим голосом спросила я, – ведь это вы меня похитили?

– Я, но ты мне совершенно не нужна. Ничего личного. Всего лишь выполнял заказ клиента.

– Может быть, если вы развяжете мне глаза, мы сможем поговорить? – голос был мне не знаком, но если бы я смогла увидеть похитителя, мне бы удалось его опознать впоследствии…

– Извини, дорогуша, но я бы хотел оставить наш контакт обезличенным. Никаких имен, никакого близкого знакомства или разговоров по душам. Это лишь вредит работе.

– Какой именно работе это может повредить. Вы кто? – с замирающим сердцем спросила я.

– Убийца. Киллер. Если станет от этого легче, могу лишь сказать, что лично к тебе не испытываю неприязни или ненависти. Чистый бизнес.

– Кто меня заказал? – я попыталась высвободить руки из браслетов, но лишь создала ненужный шум и бессмысленную качку. Запястья резануло болью, суставы выворачивало наизнанку. Хотелось плакать, кричать. Однако я сдержалась, правда не знала, сколько еще смогу закусывать губу от боли, чтобы не застонать.

– Обижаешь! Я профессионал, и не сдаю свою клиентуру, как и не показываю лицо. Иначе в нашем деле долго не живут.

– Бред! Какой же все это бред! – меня обуяла злость, снова навалилось ощущение бессилия. Почему я не могу выпустить фантом? – кто вас нанял? Зачем я вам?

Однако на краю сознания зарождалась мысль: кто бы ни был неизвестным пока заказчиком, это не мог быть наш «главный злодей». Слишком для него мелко и как-то карикатурно. Не его стиль. Кто-то из тех, на кого мы успели выйти? Кто-то, кто не хочет быть раскрытым, а, следовательно, ликвидированным своим боссом? Они, вероятно, уже догадались о том, что смерть их «коллег» связана с проявляемым к ним интересу. Но тогда зачем это похищение? Меня могли бы устранить прямо там, в кабинете, вколов яд. Теперь я уверена, что врач был на их стороне. Скорее всего, его подкупили или запугали, узнав, что я собираюсь к нему на прием.

– Разве тебе не все равно? Обязательно знать причину? Многие умирают без всякой причины, даже не успев задуматься об этом, – ушел от моих расспросов убийца и затих. Тоже мне, философ недоделанный! Некоторое время я прислушивалась, надеясь услышать звук шагов, дыхание или что-то, что бы выказывало его присутствие рядом. Но ничего не было, словно я опять оказалась в одиночестве, в полном вакууме. В какой-то момент, я бы обрадовалась даже новому скрипу своих цепей.

Наконец, мерное покачивание цепей в тишине сменилось грохотом двери и звуком легких нервных шагов.

– Она уже здесь? – голос, на этот раз женский, был мне смутно знаком. Но я не представляла себе, где могла его слышать, – ах вот она, сука!

– Леди, вы слишком рано пришли и не должны здесь находиться. Что вас нужно? – ее тут же перебил мой недавний собеседник, – вы нарушаете договор.

– Я заплачу! – бурно возразила она.

– Безусловно. Заплатите, – тон убийцы как-то странно изменился.

– Заплачу вдвое больше, если ты убьешь эту гадину на моих глазах.

– Мы так не договаривались. Имейте уважение к условно усопшей, – меня разбирал истерический смех, от абсурдности ситуации и от невольного сочувствия к профессионалу, столкнувшемуся с нетерпеливостью работодателя.

– Уважение? К этой сучке, которая увела у меня Адриана?

Ну вот, опять! Где-то и когда-то это уже происходило. А я думала, откуда я ее знаю. Только никогда не предполагала, что закончу свои дни, убитая по приказу одной из «девочек» Виларда. Вся эта «мышиная возня» была мне совершенно чужда. А может быть, я не настолько сильно в своей жизни любила мужчин, чтобы за них бороться, да еще и убивать?

– Ты, мразь, – теперь уже обращались непосредственно ко мне, – страшно тебе? Ты сдохнешь! Ненавижу! Ты увела его у меня.

– Леди Вивьен, чисто технически он вам не принадлежал, впрочем, как и ни одной из его пассий, с которыми он имел привычку спать, – безуспешно попыталась я привести в чувство заказчицу моей смерти.

– Дрянь! Шлюха! У тебя хватило мозгов забеременеть от него? Он поэтому сделал тебе предложение? Леди Вилард! Подумать только! Ты рассчитывала ею стать! Ничего, я избавлю его от авантюристки, он мне еще спасибо скажет.

– Сомневаюсь, – сквозь зубы буркнула я. Висеть было жутко неудобно, истерика блондинки меня порядком раздражала, к тому же меня откровенно тошнило, и не только в фигуральном смысле.

– Да я сама тебя убью, раз этот ублюдок не хочет отрабатывать свои деньги!

Она подбежала ко мне, я напряглась, цепь натянулась и качнулась, я почувствовала боль в правом боку, футболка и свитер тут же пропиталась теплой влагой. У меня кровь? Я ранена?

– Достаточно! Леди, не будьте идиоткой! – рядом со мной пронесся вихрь, и меня оставили в покое. Откуда-то сбоку донесся шум возни, затем на пол упало что-то металлическое, – я не позволю себя оскорблять, тем более, избалованной богатой сучке. Кстати, вы были со мной несколько неоткровенны.

– Заткнись, урод! Тебе заплатили за ее смерть, выполняй работу, а потом сгинь!

– Пока что со мной рассчитались лишь за похищение, – спокойно заметил убийца, – все остальное, судя по всему, берете на себя вы сами.

– Убей эту сволочь! Хватит болтать! Она должна сдохнуть! – взвизгнула блондинка, – учти, если ты этого не сделаешь, мой папа тебя…

– Мы так не договаривались! Мало того, что вы видели мое лицо, так еще проявили неуважение к моей работе, – я услышала вскрик, потом тихий хруст, и звук падающего тела.

– Наконец-то тишина! – с облегчением прокомментировал свои действия убийца, и у меня похолодело все внутри. Боже! Я в руках психопата!

– Э… послушайте, я не знаю, как к вам обращаться, – теряя кровь, и, видимо, последние мозги, начала я, – прошу вас, не убивайте меня. Если вы еще не окончательно очерствели, не ради меня, а ради ребенка, который, возможно, у меня будет.

– Так она не соврала? Ты беременная? Ага, вот они, эти файлы. Не успел пока уничтожить. Иногда полезно покопаться в чужих архивах. Да, судя по результатам анализов, поздравляю, детка. Ты залетела.

Игнорируя мой мученический болезненный стон, он продолжал:

– Ух ты! А вот это интересно! Наш Гиппократ не промах. Он тебя умудрился продать аж два раза! Только я первым успел. А, главное, он облегчил мне работу – сам уничтожил все следы твоего пребывания в клинике, стер записи, а я стер его самого, – хмыкнул убийца.

– Кому еще он меня продал? – абсурд зашкаливал, рана в боку болела и кровила, в запястья впивались браслеты, но все же искра интереса смогла пробиться сквозь пелену боли.

– Межзвездной Ассоциации исследований человеческого генома. Хм… Ассоциация, надо же. Жулье сплошное. Слышал я о них. Там еще была какая-то история с похищениями, незаконной трансплантацией органов и… Впрочем, тебе не нужно об этом знать. Слушай, да тебе повезло, что на тебя первым вышел я.

– Я не уверена. Вы выкрали меня из больницы, связали, подвесили на цепи, позволили этой ненормальной меня ранить. К тому же еще не факт, что оставите в живых.

– Откровенность за откровенность. Кто ты такая? Судя по выводам, сделанным этим плешивым, с тобой явно что-то не так.

– Не знаю. Не уверена. Я точно беременна?

– Угу. Точнее не бывает. Я поторопился с поздравлениями?

– Сами видите, – хотелось развести руками, да не моглось.

– А знаешь – я, пожалуй, сохраню тебе жизнь. И не только из-за абстрактных понятий о чести или добре. Я не убью тебя по одной причине – ты не видела моего лица. Да, кстати, можешь называть меня Тайгер. Хотя, вряд ли нам представится когда-нибудь возможность пообщаться еще.

Он замолчал, и почему-то это молчание убийцы пугало меня гораздо больше, чем его треп. Он же будто прислушивался к чему-то слышному ему одному.

– А сейчас, вынужден тебя покинуть. Не переживай, скоро тебя освободят. И, кстати, передай от меня привет Адриану Виларду. Мы в расчете. Как же, однако, тесен мир!

Убийца по имени Тайгер оставил меня одну. Раненую, подвешенную на цепи и истекающую кровью. Если этим он старался вернуть Виларду какой-то долг, не представляю, что плохого мог ему сделать мой фальшивый жених. Я закричала, потом замолчала, опасаясь звать на помощь, потому что не знала, где нахожусь, боялась, что меня могут услышать и прийти на крик. А вот кто придет – неизвестно. Постаралась потянуться на цепи, залезть повыше, но кровь с запястий сделала цепь скользкой. Я сползла, содрогнувшись всем телом, и закричала от боли. Услышит меня кто-нибудь, или нет – плевать. Не могу больше терпеть!

– Вот черт! – сквозь собственные стоны и шум в ушах расслышала я.

– Кто здесь? Прошу вас, помогите!

Гулкий звук шагов, тишина, громкое ругательство, затем я почувствовала, как кто-то почти бесшумно ко мне приблизился, едва коснулся рукой моей раны. Я снова застонала, и тут же поняла, что неизвестный пытается мне помочь. Первым делом он стянул с моих глаз повязку, затем, осторожно поддерживая за талию, расправился с цепью. Я лишь заметила, как в руках моего спасителя мелькнуло что-то, похожее на блейсер, увидела тонкий луч лазера, перерезающий металл. Тяжело осела в подставленные руки, и облегченно вздохнула, когда он осторожно положил меня на бетонный пол. Затем снял куртку, скрутил ее и положил мне под голову. Тут же отметила старое заброшенное здание, в которым мы находились. Обвалившийся потолок, открывавший взгляду серое небо, облупившиеся стены, темные проемы окон, давно лишившихся стекла. Да, если бы меня здесь убили, труп найти оказалось бы нелегко.

Я прикрыла глаза, вздохнула и снова посмотрела на своего спасителя. На этот раз, без труда рассмотрев его лицо, а, главное, узнав.

– Вы? – я даже не пыталась скрыть изумление, – откуда? Как вы меня нашли?

– Следил за вами до клиники. Вы не торопились выходить. Пришлось войти. Врач и его помощница оказались мертвы, так я понял, что у вас проблемы.

Говоря все это, мужчина осматривал раны. Сперва на боку, затем на запястьях. Расстегнул наплечную кобуру, снял с себя рубашку, явив моему рассеянному взору рельефный накачанный торс, оторвал от нее рукава, один приложил к ране на боку, вторым осторожно перевязывал.

– Я повторяю: как вы меня нашли? Как узнали, что я именно здесь?

– Царапина. До свадьбы заживет, – игнорируя мой вопрос, усмехнулся он, не спеша убирать ладонь с моего живота.

– Спасибо за помощь, – нерешительно произнесла я, еще не понимая, чего мне будет стоить такая откровенность, а, главное, забота агента Старка. Он сам признался, что следил за мной, значит, в чем-то подозревал. К тому же не давали покоя файлы, похищенные Тайгером из офиса доктора Роджерса. Куда он их дел? А что если на них наткнется агент Старк? К тому же ребенок… В порядке ли он? Кроме боли в суставах, руках и ране я не чувствовала никаких признаков угрозы… даже произносить этого слова не хотелось. С тех пор, как Тайгер сказал про беременность, я как-то сразу с ней смирилась. Приняла…

Я снова тревожно вздохнула, и чтобы избежать заинтересованного взгляда перевязывавшего меня мужчины, отвернулась. И тут же заорала, наткнувшись взглядом на мертвое тело леди Вивьен. Ее глаза невидяще смотрели перед собой, шея оказалась свернута, голова находилась под странным углом по отношению к туловищу. Я отчетливо вспомнила вскрик и хруст. Чтобы сделать такое одним движением и так быстро, нужно было иметь недюжинную силу. И быть полным психом.

– Вы ее знали? – дождавшись, когда я закончу орать, спокойно поинтересовался агент Старк.

– Боже! Да, я… но почему… – едва сдержалась, чтобы не простонать «почему он не убрал ее подальше от меня», но что-то, возможно искры любопытства в глазах агента заставили меня вовремя заткнуться, – почему она здесь?

– И что можете об этом сообщить? – в ответ на мой вопрос, задал он вполне прогнозируемый свой. Видимо допрос уже начался.

– Меня сейчас стошнит, – выдавила я. Знаю, он хотел услышать от меня не совсем то, но мои силы закончились. Я устала! Была ранена, напугана, голодна, к тому же, как оказалась, беременна. Хотелось пить, спать и очутиться как можно подальше от этого ужасного места.

– Я помогу вам, – и действительно, он поддержал меня, когда я вставала, сам подвел к ближайшей полуобвалившейся колонне, и тактично отошел в сторону, пока меня выворачивало наизнанку. Кажется, в этот момент он вызывал следственную бригаду и медпомощь, вот только точно расслышать, о чем говорил, оказалось сложно. Было слишком дурно. Когда темнота в глазах слегка рассеялась, я обнаружила себя сидящей на замусоренном полу. Рана на боку ныла, горло саднило, в голове стоял шум. Я не сразу заметила руку агента Старка, протягивавшего мне бутылку с водой.

– Спасибо, – я тут же ее схватила и жадно прильнула к горлышку.

– Не за что, – он не сводил с меня взгляда, жутко смущая и тревожа проявляемым ко мне вниманием, – и все же, кто та мертвая женщина, которая валялась в куче мусора, пока вы висели на цепях?

– Леди Вивьен. Не уверена, что вспомню фамилию. Но ее отец когда-то был партнером мистера Виларда. Мы виделись в особняке его матери, – я приложила прохладную бутылку к виску и облегченно вздохнула.

– И что за случай свел вас в этом странном месте? – вопрос агента больше походил на насмешку.

– Не знаю, не помню. Я была на приеме у доктора Роджерса, а потом очнулась здесь. Потом появились вы, – я почти не лгала, лишь опускала некоторые детали, совершенно не касающиеся службы безопасности и лично агента.

– У нас мало времени. До того, как сюда приедут мои коллеги, а их, ненадолго опередит ваш неубиваемый персональный охранник, личность которого мне еще предстоит выяснить, я просто обязан задать вам этот вопрос. Не для протокола, – он присел на корточки напротив меня и уставился своими насквозь пронизывающими голубыми глазами, в которых читался живой интерес, подозрительность, насмешка и куча других эмоций, в которых мне совершенно не хотелось разбираться, – что ты за штучка, Шанна Хоуп?

 

15

Не отрываясь, я смотрела в напряженное лицо агента Старка. Что он знает? А, главное, о чем подозревает? И сколько у меня времени до того, как сюда приедет Коган? Взгляд снова переместился на мертвое тело блондинки. К горлу подступила тошнота. Возможно, почувствовав мое состояние, Старк встал, и, накрыл своим пиджаком лицо леди Вивьен. Я украдкой перевела дух.

– Мне повторить свой вопрос? – и снова этот испытывающий взгляд, словно он видит меня насквозь, а за углом уже ждет группа захвата, готовая по его указанию водворить меня назад в тюрьму.

– А я думала, у вас есть досье на всех, с кем вам приходится иметь дело, – я устало прислонилась спиной к колонне.

– На всех более-менее значимых фигур Союза. Министров, послов, политиков, законников, их жен и любовниц… или любовников.

– Следовательно, вы должны понимать, что моя персона не стоит вашего пристального внимания. Разумеется, я благодарна вам за спасение жизни, и все же, не думаю, что ваш интерес обоснован.

– Я думал так же, до встречи с вами, хотя, признаюсь, никогда не считал Адриана Виларда способным тратить время на алчных дур. Спать с ними, использовать, безусловно. Но не ввести в дом и хотеть жениться. А, судя по стоимости колечка на вашем безымянном пальчике, у него более чем серьезные намерения.

Вот зачем он упомянул о кольце? Оно и так все это время буквально жжет мне палец. Наверное, с непривычки. Инстинктивно я повернула колечко камнем внутрь и сжала пальцы в кулак.

– Значит, ваши подозрения целиком и полностью строяться на уверенности, что Адриан не свяжет свою жизнь с идиоткой? А вдруг он ошибся? Или решил рискнуть?

– Вряд ли. Эти домыслы полностью опровергает беседа с вами. Вы можете играть любые роли, к слову, вам они идут. Но стоит лишь увидеть ваши глаза…

– Что не так с моими глазами? – растерялась я.

– Они тебя выдают, – Старк снова оказался в опасной близости от меня. В опасной для моей психики, – ты не так проста и наивна, какой хочешь казаться. К тому же, Вилард не из тех, кто станет держать рядом с собой охотницу за его деньгами. Такие легко предают, а он не терпит предательства. Значит, рядом с тобой его держит что-то другое. Почти год назад он уже был увлечен одной женщиной, разумеется, это не афишировалось, так как она была невестой его собственного брата, ныне покойного. Впоследствии, она его убила. Застрелила из старинного оружие, которое так любил коллекционировать Рейн Вилард.

Этот Старк хорошо выполнил свое домашнее задание… Не знаю, как в тот момент я смогла сдержаться и не вздрогнуть всем телом. Просто моргнула. Один раз, еще и еще. Только чтобы уйти от этого всезнающего наглого взгляда.

– Ты не знала? – напряжение между нами возрастало. Я чувствовала, что могу не сдержаться и та, другая, которую я когда-то загнала поглубже в себя, и постаралась о ней забыть, вот-вот вырвется на свободу. Именно теперь, а не тогда, когда я ждала от нее помощи. Почему? Потому что я видела в Старке угрозу, значит, он мне мешал. Мешал нам. Я оказалась почти на грани, и все же сдержалась. Неужели Старк для меня опаснее, чем неизвестный киллер и ныне покойная блондинка?

– Его прошлое меня не касается. Я его настоящее, и этого достаточно, – тихо сказала, и даже почти не исказив истину. Настоящее… по крайней мере, до тех пор, пока мне не удастся отомстить, или не придется умереть.

Но ведь есть еще ребенок. Ты собираешься им рисковать? А есть ли? Или это очередная ошибка? Дамир был бесплоден. Что изменилось?

Я отмахнулась от этой будоражащей сознание мысли.

– Подобная уверенность обуславливается лишь доскональным знанием предмета обсуждения, – насмешливо заметил Старк.

– Значит, я более наивна и доверчива, чем вы предполагаете. Предлагаю закончить этот разговор. Я устала и скверно себя чувствую. Если вам нужно задать мне какие-то вопросы, вы всегда сможете меня найти. Вам известно, где я живу и с кем.

Агент Старк все еще сидел передо мной, затем, нахмурившись, быстро поднес ладонь к моему лбу. Я инстинктивно отпрянула от его прикосновения.

– Извините, я не хотел вас напугать. У вас жар. Думаю. Нужно срочно доставить вас в больницу, – его лицо почти расплывалось у меня перед глазами.

– Вы говорили, что скоро здесь будет помощь, – напомнила я, не готовая доверять этому человеку даже в мелочах, – к тому же, Адриан будет меня искать.

– Я сообщу мистеру Виларду куда вас отвезу. Не хочу рисковать. Вам явно нехорошо, – твердо произнес он, и в глубине души я была с ним согласна.

Более не слушая моих возражений, легко подхватил меня на руки и поспешил из страшного здания, чуть не ставшего моей могилой. Когда мы взлетали, я увидела, как к месту происшествия слетаются многочисленные флайеры и кары со значками Службы безопасности.

Флайер двигался с сумасшедшей скоростью. И насколько раз я уже готова была подумать, что Старк хочет угробить нас обоих.

– Скажите, агент, у вас такая тактика допроса – напугать подозреваемого до такой степени, что он скажет все, лишь бы его поскорее выпустили из машины? – глядя в окно на проносящийся под нами ночной город, спросила я.

– Эту идею стоит взять на вооружение. По крайней мере, я никогда не использовал этот метод в воздухе и на скорости.

– Рада, что смогла оказаться полезной, – пробурчала я. Несмотря на скорость, на мой взгляд, мы летели слишком долго. Это чувство усиливалось в присутствии агента Старка, к тому же болели бок, ребра и запястье рук.

– Я вас смущаю? – его неожиданные вопросы выбивали меня из колеи и внушали опасения.

– Нет, что вы, – буркнула я, – я польщена вашим чрезмерным вниманием к своей персоне, и должна быть вам благодарна за вашу подозрительность и дотошность.

– И все же, я вас нервирую. И не знаю, что вас раздражает больше: что я агент Службы безопасности, или человек, проявляющий к вам повышенный интерес.

– Думаю, и то и другое. Не любою внимания, особенно если оно исходит от шпиона, убийцы, преследователя… Я слышала, в последнее время ваше Агентство существенно расширило рамки своей деятельности, – я старалась не смотреть в его глаза, уйти от его такого гипнотического, странного и, порой страшного взгляда. В конце концов, с хаа-рашсами ему не сравниться.

– Безусловно, вы правы. Теперь агент моего уровня имеет право задерживать и допрашивать кого угодно, несмотря на положение в обществе или объем кошелька.

– Это вы мне сейчас прозрачно намекнули, что свободной из флайера я не выйду? – искренне удивилась я. Мне не было страшно. Еще нет.

– Вы могли бы не выйти, – уточнил Старк, – если бы мои подозрения в отношении вас подтвердились.

– В чем же вы меня подозреваете? Ну, помимо самого факта заполучения мною самого выгодного жениха последнего десятилетия?

– К примеру, в том, что вы каким-то образом замешаны в убийстве Мариуса Шварца. Или в том, что вы пытаетесь выдать себя за другого человека. Или в том, что откровенно мне лжете.

– Все лгут, – я пожала плечами.

– Но не на счет убийства второго лица в Союзе, – заметил агент.

– Допустим, ваши подозрения действительно оправданы, и я каким-то чудом смогла его убить. Вопрос: как и зачем?

– Вы могли быть в него безответно влюблены… – выдвинул предположение Старк.

– Я вас умоляю, – с изрядной долей цинизма бросила я, усмехнувшись, что заставило меня снова вздрогнуть от боли.

– Или напротив, учитывая недобрую славу Шварца, он когда-то мог вас обидеть, – продолжал Старк.

– Тогда он бы не был отравлен, агент. Избит, обезглавлен, проткнут кинжалом в сердце. Но не отравлен, – совершенно искренне сообщила я, глядя в глаза мужчины, – потому что отравление – слишком легкая смерть для такого преступления.

– Убедили, – кивнул мужчина, все еще не переставая испытующе смотреть на меня, – тогда, единственно возможный вариант: он мог что-то знать, вы решили это выяснить и не рассчитали дозу. Такое бывает, а яд, которым его отравили одна из производных составляющих «болтливого сока» или, как его еще называют, сыворотки правды. Значительно модифицированной, но все, же сыворотки.

На мгновение перед глазами предстал подвал, запах сырости, ударивший в нос, колющая боль в вене и мерзкий голос генерала. Я сама не заметила, как напряглась, затем, понимая, что могу себя выдать, попыталась улыбнуться. Улыбка получилась вымученной и болезненной.

– Извините, агент, но я совершенно не разбираюсь в подобных вещах, к тому же, до того вечера никогда со Шварцем не пересекалась. Мой жених получил от него весьма выгодное предложение, поэтому с моей стороны было бы неразумно убивать того, кто мог бы обеспечить крупное вливание в мой будущий семейный бюджет.

– И все же, несмотря на всю разумность и логичность ваших возражений, я вам не верю.

– Это ваше право, агент Старк, – тихо ответила я.

Несколько капель упало на лобовое стекло флайера. Вскоре заморосил мелкий дождь. Когда мы подлетали к одной из крупнейших клиник на Сигме, мне почему-то стало грустно. Еще немного, и решение, которое я так долго откладывала, будет принято.

Дамир… почему ты меня оставил… за что?

Благодаря значку агента Старка, мы избежали очереди в приемном отделении. Меня отвели в смотровую, и, несмотря на мои возражения, агент Старк не пожелал оставить меня одну.

Надеюсь, Вилард меня отыщет до того, как этот бездушный робот, потеряв терпение, решится применить пытки.

Мысль была абсурдной, но чем черт не шутит…

На этот раз врачом, который меня осматривал, оказалась высокая стройная женщина средних лет, очень эффектная и уверенная в себе. Назначив необходимые тесты, она ненадолго нас покинула. Вошла молоденькая медсестра и сканнером исследовала общее состояние организма. После похищения, помимо раны в боку, у меня оказалось сломано ребро и повреждены запястья обеих рук, не считая ссадин и царапин. Благодаря миниатюрному аппарату меня тут же избавили от мелких повреждений, крупные же пришлось исцелять в медоксе. К тому же температура тела оказалась слишком сильно повышенной и сейчас, сидя на низком кожаном топчане, в ожидании, когда мной займутся, я чувствовала, как меня сотрясает дрожь, и, не желая демонстрировать агенту свою слабость, сжала ладони в кулаки. Перед тем, как лечь в медокс, я решилась сообщить врачу о том, что меня беспокоило больше всего:

– Я беременна. Это не повредит?

Откуда-то сбоку до меня донесся тихий вздох и многозначительное хмыканье. Плевать, а нечего подслушивать.

– Но результаты сканнирования отрицательные, – возразила доктор Свитт.

– Такое иногда происходит. Со мной.

Доктор поспешила уверить меня, что никакой угрозы для будущего ребенка исцеление в камере не представляет. Успокоившись, я разделась до нижнего белья, легла, и за секунду до того, как дверь закрылась и сработал автоматический замок, я наткнулась на взгляд агента Старка, медленно и со вкусом изучавшим мое полураздетое тело.

– Не думал, что все объясняется так просто! – это были первые слова Старка, протянувшего мне руку, когда я выбиралась из медокса.

– Вот видите, похоже, загадка по имени Шанна Хоуп решилась достаточно тривиально, – равнодушно пожала плечами и принялась не спеша одеваться (в самом деле, чего он там еще не видел). В последнее время рядом с агентом это стало моим любимым жестом.

– Вынужден признать, что это так, – я улыбнулась. Было забавно смотреть на человека, теория которого только что развалилась на глазах, и хитрая, коварная подозреваемая в убийстве оказалась лишь удачливой авантюристкой, которой повезло забеременеть от нужного мужчины. И как мне ни было неприятно ощущать на себе пренебрежение, я вздохнула с облегчением.

Из коридора донесся какой-то шум, затем, в палату, куда меня перевели, разбив тонированную стеклянную дверь, спиной влетел человек в форме службы безопасности. С силой ударившись об пол, он затих.

– Это ваш охранник, один из… – быстро пояснил агент Старк, доставая блейсер, и задвигая меня за спину. В проеме двери, потирая окровавленные костяшки пальцев, появился Адриан Вилард. Коган, с легкостью разбросавший подоспевшую подмогу, мелькал в коридоре за его спиной.

Генерал Дамирон Вейн с грустью смотрел на опустевшую разрушенную до основания Базу, с которой был связан более чем пятисотлетний период его жизни. Кое-где еще виднелся дым, а морозный ветер доносил запах гари. Несколько часов назад были вывезены последние детали нужного оборудования, которое удалось спасти после атаки с воздуха. К счастью, люди оставили это место гораздо раньше. Через несколько часов ожидался старт флагмана, с недавнего времени ставшего носить название «Новая надежда». Флагмана, который совсем скоро, покидая пещеру, разрушит до основания то, что создавалось не одну сотню лет людьми, и не одно тысячелетие хаа-рашсами.

– Груз на месте, фрегат готов, – Айван стал рядом с генералом. Вой ветра почти заглушал его слова. Из-за снега видимость была практически нулевая. Температура к ночи упала, и для человека находиться на поверхности становилось опасно.

– Люди? – о хаа-рашсах Дамир не спрашивал. Они все приняли решение покинуть Утлагатус как можно скорее. И хотя планета считалась чем-то вроде их святыни, полтысячелетия существования в образе безумных тварей не могли не повлиять на их решение. Генерал знал, что в одном из нижних уровней фрегата сейчас находятся более сотни саркофагов, которые решили вывести до того, как пещера будет окончательна разрушена.

Рано или поздно, оставаясь в этом ледяном аду, и люди и хаа-рашсы столкнулись бы с рядом проблем. И с одной из них, они встретились гораздо раньше, чем надеялись. На протяжении трех месяцев все происходило по уже отлаженной схеме: корабль, перевозившей ссыльных, состыковывался со станцией, и оттуда на планету доставлялись ее новые обитатели. Каждому из них поступало предложение, от которого никто не смог бы отказаться. Некоторые сопротивлялись, неизвестно на что надеясь. Не все верили, а, главное, горели желанием настолько круто изменить свою жизнь и принять то, что им предлагала горстка странных, а для кого и страшных существ. Но главное условия генерала выполнялось всегда – никто из новых защитников планеты не нападал первым. Выбор оставался за вновь прибывшими.

Несколько дней назад с орбитальной станции раздался сигнал тревоги, который быстро оборвался. А спустя некоторое время планета была обстреляна с воздуха. Они не слишком считались с количеством будущих жертв, не особенно церемонились с возможно выжившей после восстания заключенных охраной. Они выполняли приказ – стереть с поверхности всех, кто восстал против существующего на Утлагатусе порядка, уничтожить то, что могло в будущем доставить проблемы Союзу. И База, сильно пострадавшая еще после взрывов диверсантов, оказалась ненадежной. Во время атаки несколько пущенных наугад снарядов практически полностью ее уничтожили. Более того, нарушилась целостность охранной системы, взрывами были затронуты геотермальные установки. Для невольных жителей Утлагатуса это было началом конца.

Жертв было немало. В основном те, кто в тот момент оказался на поверхности, выполняя какую-то работу. Уцелевших раненых переносили на нижние уровни и пока еще нетронутые начавшимся распадом пещеры.

Другой же проблемой, помимо усиливавшегося атипичного холода, оказалась нестабильность самой планеты. Процессы, уничтожающие Базу и энергетические установки, нанесли вред ее внутренней структуре, нарушив магнитное поле, окутывающее планету. В результате, недостаток магнитосферы на Утлагатусе постепенно разрушал созданную искусственно атмосферу.

– В тепле, уюте, а, главное, комфорте. Обживают свое новое, надеюсь, временное пристанище, – скривился хаа-рашс. И так его гримаса напоминала выражение человеческого недовольства, что Дамир, не удержавшись, рассмеялся.

– Ты не передумал? – Айван испытывающе глянул на генерала. За последнюю неделю его облик претерпел некоторые изменения. Он по-прежнему выглядел внушительным и пугающим, но жуткий глубокий разрыв на лице стал постепенно зарастать. Хаа-рашс подозревал, что вскоре, его все еще устрашающий вид станет более терпимей для человеческих глаз, и винил во всем недостаточное пребывание в саркофаге. А еще он подозревал в своем товарище несколько присущих только потомкам хаа-рашсов способностей, которые впоследствии помогут ему находиться среди людей.

– Нет, – черные, состоящие из мельчайших фасеток глаза Дамира, сверкнули.

– Ты можешь разрушить ей жизнь, – возразил хаа-рашс.

– Я чувствую, что нужен ей. Не знаю, почему, но это чувство с каждым днем становится все острее. Как будто кто-то невидимый толкает меня к ней. Меня тянет туда, где она живет и дышит.

– Ты все еще плохо себя контролируешь, – напомнил Айван.

– Я справлюсь, – уверенно ответил Дамир, – нам пора.

Он поднял глаза в небо, несколько мгновений всматриваясь в россыпь звезд. Затем, развернувшись, направился к пещере, в которой находился фрегат. Его взлет разрушит то, что до сих пор чудом сохранилось и запустит механизм, который вскоре уничтожит планету. На этот раз навсегда.

 

16

Полностью игнорируя присутствие в палате агента Старка, Адриан метнулся ко мне и, подхватив на руки, крепко прижал к себе. Его подбородок уперся мне в макушку, и я облегченно вздохнула. Неужели все закончилось?

Где-то в коридоре слышался топот и крики, затем, в полной тишине голос агента отдавал какие-то распоряжения, появилась доктор Свитт и строгим тоном дала понять, что боевые действия на территории больницы запрещены. К счастью, она не настаивала на госпитализации. Хотя и предложила мне провести ночь в больнице, на что я лишь лихорадочно замотала головой. Она бросила неодобрительный взгляд на Виларда, сжимавшего меня в объятиях, и покинула палату. В тот момент мне было плевать, что происходит вокруг. После всего происшедшего за день, хотелось закрыть глаза, отрезать себя от всего мира и просто уснуть.

– Как ты? – шепнул Адриан мне в волосы.

– Все позади, – ответила я, стараясь не думать о том, что за нами наблюдают. А еще о том, что Вилард только что выбил двери тушей одного из агентов Службы Безопасности.

– Прости, что подверг опасности, прости меня! – он прижал к себе еще сильнее, и мне стало трудно дышать. Даже не пыталась высвободиться из неудобных объятий. Может быть, не хотелось портить момент, а возможно, я надеялась почувствовать себя защищенной, хотя бы на несколько минут.

– Мистер Вилард! – холодным тоном вмешался агент Страк, – потрудитесь дать объяснения вашему поступку!

Не оборачиваясь к говорившему, и не отводя от меня взгляда чуть прищуренных глаз, Адриан ответил:

– Меня не пускали в палату, – как будто это все поясняло и оправдывало его. Человек, которым только что разбили стеклянную дверь, приподнялся, и, ощерившись, зло взглянул на своего обидчика, готовый в любой момент наказать его за безрассудство. Агент Старк сделал знак, и тот нехотя подчинившись, отошел к двери, на всякий случай угрожающе опустив руку на пояс с шокером.

– Вы же понимаете, что подобное вам с рук не сойдет, – в тоне агента явно читалось недовольство. Разумеется, ему было неприятно, что его людей раскидали как котят. Но почему он все еще здесь? Неужели ему что-то осталось во мне неясным?

– Согласен искупить свою вину любым удобным для вас способом, – немного язвительно бросил Адриан, – но только после того, как отвезу свою невесту домой.

И более не обращая внимание на Старка, словно его здесь и не было, подхватил меня на руки, и вынес из палаты. В коридоре нас поджидало около дюжины агентов, и Коган, обездвиженный и лежащий, уткнувшись лицом в плиточный пол. Не знаю, каким чудом на нем все еще оставался капюшон. Но с каждой минутой промедления мы были близки к провалу. Если кто-то поймет, что Коган не человек, все остальное отойдет на другой план, и давний страх человечества перед инопланетянами вспыхнет с новой силой.

– Прикажите его отпустить, – мне показалось, что Вилард просто нарывается. Старк явно не горел желанием идти у него на поводу, к тому же, был в своем праве. Нападение на агента Службы Безопасности каралось сурово. И даже если ты принадлежишь к известному в Союзе клану стражей, это тебя не оправдывает. Напротив, применение силы против властей было недопустимо.

– Ваш телохранитель проведет эту ночь у нас, – глаза Старка сверкнули. Он бросал Виларду вызов, понимая, что в данной ситуации тот перед ним бессилен. А мы были не в том положении, чтобы слишком бурно протестовать. Но… был ли выход?

– Прошу вас, агент Старк, – не выдержав нависшей напряженной тишины, почти взмолилась я. Меня ужасала мысль о том, что нас раскроют. Но как этого избежать? Я была готова на многое. Вот только ничего умного в голову не приходило. Коган нарушил закон.

– А вас, Шанна, я не задерживаю, – довольно вежливо произнес агент, снизошедший до меня, – вы слишком много пережили. И, так уж и быть, ваш жених так же может быть свободен этой ночью. А вот завтра я жду вас обоих для дачи свидетельских показаний.

Мы с Вилардом молча переглянулись. Оба понимали, что это крах всем планам, да и нашей безопасности. Я не сразу поняла, что задумал Вилард, когда тот выдавил из себя, словно через силу:

– Послушайте, агент, не думаю, что мой сотрудник захочет покинуть планету. Он осознает содеянное им, раскаивается. Более того, я, как его работодатель согласен компенсировать вашей службе и ее сотрудникам любые неудобства, связанные с этим инцидентом. Но прошу вас, позвольте ему отправится с нами.

– Скажите, Вилард, в чем его секрет? Почему вы так им дорожите? Ортеги бесценны, согласен, их преданность многого стоит. Однако еще не один наниматель не шел из-за них против системы.

– Я вам буду обязан, – настаивал Адриан, и, видя скептическую улыбку на губах агента, произнес, – если вы считаете, что Коган сбежит от правосудия, я отправлюсь с вашими людьми вместо него и с радостью дам показания. Так вас устроит?

На миг я почувствовала взгляд Старка, полный любопытства, затем, недолгое молчание. Он словно оценивал предоставленные ему возможности. Наконец, облегченно выдохнула, услышав его слова:

– Жду вас внизу. Поторопитесь, вас проводят, – как только агенты покинули ставший тут же просторным коридор, я на миг закрыла глаза и облегченно вздохнула. Потом, встревоженная мыслью, заставила Адриана взглянуть на меня:

– Адриан, ты не можешь. Вдруг они предъявят тебе обвинение? Задержат?

– Скажу, что был в состоянии аффекта и не ведал что творил, – съязвил он, – не переживай, мои адвокаты вытащат меня оттуда к утру. И Старк это прекрасно понимает, хотя не преминет воспользоваться ситуацией и запереть хотя бы на ночь богатого болвана. Его интересует Коган и ты, но пока что он не может или не хочет в открытую идти против меня. Не знаю, что его сдерживает, возможно, у нас гораздо меньше времени, чем мы предполагали.

Он передал меня из рук в руки молчащему до сил пор хаа-рашсу. Нежно коснулся моих губ своими и, насвистывая, пошел к лифту. Двое агентов, до того безмолвно стоящие у стены и взирающие на нас с легким налетом превосходства, пропустив его, зашли следом.

– Я чувствую, в тебе перемены, – заметил хаа-рашс. По моему желанию ему пришлось опустить меня на пол. Не хотелось привлекать к себе внимание, хотя, наплыв агентов в больницу не мог оставаться секретом слишком долго для общественности и прессы. И если мы не поспешим, вскоре отсюда придется убираться через черный ход. Новость о том, что невеста известного миллиардера была похищена и едва не убита его бывшей пассией быстро облетит столицу.

– К несчастью, я тоже, – вздохнула я, – ты понял, что я беременная?

– Это немыслимо, но, думаю, учитывая все обстоятельства, возможно, – хаа-рашс взирал на меня с высоты своего роста. Вскоре его могучая фигура и нечеловеческая ловкость станут нам помехой. Слишком уж сильно мы выделялись на фоне медицинского персонала, пациентов и их посетителей. Время было на исходе.

– Почему ты считаешь это возможным, а, главное, почему об этом до сих пор не знала я? – во мне постепенно росла волна возмущения, но я не позволяла себя отвлекаться от главного – нашего побега из больницы. Как только вернемся домой, отсечем себя от города, станет легче. Мы решили перейти в другой корпус, и уже оттуда спуститься в лифте на первый этаж.

– Если организм генерала подвергался мутации на протяжении более чем полтысячелетия, это могло вылиться во что угодно. Ты так же меняешься, почти незаметно, однако, сейчас ты ощущаешься мной по-другому. Я не могу почувствовать в тебе новую жизнь, твое тело не позволяет этого сделать, заранее защищая будущего ребенка от возможно враждебно настроенного самца из иного Древа. Это может сделать лишь отец ребенка и то, не из другого конца Галактики, – заметил хаа-рашс, – когда-то, много тысяч лет назад Древа, движимые борьбой за власть на нашей планете, старались не производить на свет тех, кто из-за своей слабости подвергнет Род потенциальной угрозе. Наши предки стали скрещивать пары с наиболее совершенным набором генов, культивируя в их потомстве ряд способностей, которые поставили бы их на высшую ступень эволюции.

– А как же остальные? Те, кто был слабее? – я остановилась, воззрившись на хаа-рашса. Он лишь усмехнулся и покачал головой. Так по-человечески, оттого более жутко.

Мы вошли в лифт и несколько секунд провели в молчании. Я переваривала то, что только что услышала о естественном отборе расы хаа-рашсов. Мне бы там определенно не понравилось. Я невольно опустила руку на живот – еще плоский, и совершенно незаметный. Что матери нерожденных хаа-рашсов чувствовали, когда слышали приговор своим детям? Недостаточно хорош, чтобы жить… Меня передернуло от злости и я решила сменить тему.

– Меня беспокоит то, что я не могла выпустить фантом. Почему?

– Думаю, на тебя воздействовали, – с интересом проследив за моим движением, ответил хаа-рашс. Под его взглядом я убрала руку с живота и сжала ее в кулак.

– Чем же?

– Тем же, чем и на меня, – хаа-рашс внезапно стал выглядеть каким-то растерянным, – я не выполнил своей функции, не смог тебя защитить, и это моя вина. А вот тот, кто отравил меня гадостью, которая блокировала мои силы там, в больнице для человеческих самок, явно знает о нас куда больше, чем нужно.

– Ты хочешь сказать, что кто-то разработал что-то наподобие блокатора силы для хаа-рашсов?

– Боюсь, что да, – лифт остановился, и мы поспешили выйти. Сигму давно охватили сумерки, мелкий дождь превратился в ливень. Над нами то и дело на быстрой скорости проносились флайеры, где-то в отдалении слышался гул человеческих голосов. Значит, мы успели вовремя. Пора домой.

* * *

Генерал Дамирон Вейн, бывший глава Службы Безопасности секретной базы уничтоженной планеты Утлагатус, а ныне первый помощник командора Айвана диаль Сапорин-га прошел в рубку. Помимо командора, здесь находились первый пилот и Роб, который в последнее время приобрел доверие в своеобразном руководстве вынужденного союза двух таких несхожих рас.

– Как я и говорил вам, мой друг, – начал Айван, и генерал отметил, насколько же в последнее время хаа-рашс стал походить на человека. По крайней мере, манерой изъясняться, – у нас проблемы. Покидая умирающий Утлагатус, мы не смогли обеспечить «Новую надежду» достаточным количеством энергии. Полет в подпространстве безопасен, а, главное, быстр. Однако если он продолжится, то вскоре у нас не хватит энергии из него выйти.

Генерал не был специалистом в астрофизике, он изучал военную науку, однако, понимал, что за судьба ждет затерянный в подпространстве флагман. Не имея достаточного запаса энергии, его не спасет даже замкнутая система жизнеобеспечения. Рано или поздно у него закончатся ресурсы. Возможно, это произойдет до того, как его экипаж умрет от старости, по крайней мере, некоторые из его членов. Потому что, двигаясь параллельно нашему пространству, корабль существовал в пространстве, с сильно искаженной геометрией, влияющей, как на время, так и на расстояние. Фактически, при достижении критической отметки уровня энергии, флагман останется дрейфовать в иной реальности годами.

– Ваше предложение? – генерал сел напротив командора, и выжидательно посмотрел на него. У хаа-рашса был большой опыт космических перелетов еще задолго до того, как предки генерала начали освоение Солнечной системы.

– Мы находимся в точке VRS-2785 практически на границе с галактикой Млечный Путь. Здесь сосредоточены шаровые звездные скопления, содержащие от десяти тысяч до миллиона звезд. Звезды образуют сферу, в центре которой наблюдается наибольшая их концентрация, – произнес хаа-рашс, сверяясь с данными на экране, – нам достаточной одной, чтобы выжить.

– Убить звезду… – прошептал генерал.

– «Пожиратель» заберет ее энергию. Это даст нам возможность продолжить свой путь, – пояснил Айван.

– Мне вы можете не объяснять, – возразил генерал, – времена, когда я считал что жизнь любого существа во Вселенной бесценно, для меня давно в прошлом. Я знаю, что когда-то вас не останавливало уничтожение звезд, имеющих рядом обитаемые планеты.

– Я стараюсь оградить экипаж и пассажиров от подобных потрясений, – спокойно продолжал хаа-рашс, – не хотелось бы выглядеть в их глазах большими чудовищами, чем те, кто отправил их в ссылку. Это негативно скажется на психологическом климате команды корабля.

– Значит, мое присутствие здесь… – начал генерал.

– Исключительно для санкционирования процесса поглощения. Разумеется, это формальность, но раз уж мы имеем межрасовый экипаж, а людские предрассудки, порой, так глупы и наивны…

– Я согласен, – вздохнул Дамир. Ему казалось, что он готов на все, чтобы «Новая надежда» продолжала свой путь. И разве важно при этом, сколько погаснет звезд?

* * *

Адриан Вилард задумчиво смотрел в зеркальную стену. Его тяжелый немигающий взгляд не сходил с одной точки, в центре стены, за которой, как он догадывался, находились наблюдатели. За те два часа, что он провел в комнате допросов, к нему так никто и не зашел. Адриан предполагал, что его продержат как минимум еще час, прежде чем займутся вплотную. Или же, отложат его дело до завтра. В практике безопасников это было распространенным способом вывести жертву из терпения, или же, нагнать страху. Разговаривая с Шанией, Вилард слукавил. Ни один адвокат не способен вытащить своего клиента из застенок Службы безопасности, каким бы богатым, влиятельным и знаменитым он ни был. Наконец, зеркальная стена отъехала в сторону, открыв проход, в котором появился уже знакомый агент Старк. Адриан с язвительной ухмылкой дожидался его приближения. Разумеется, ему было известно, кому он обязан спасением Шании, и готов был выразить благодарность. Если бы не чувствовал, что это благодарность была Старку абсолютно не нужна.

Агент сел напротив Виларда и несколько минут молча сверлил того въедливым проницательным взглядом. Наверное, любого другого напряженность момента заставила бы почувствовать себя не в своей тарелке. Адриан же лишь позволил себе откинуться на высокую спинку довольно неудобного стула и положить руки на стол, разделявший обоих мужчин.

– Адриан Вилард, бизнесмен, филантроп, финансовый гений. Представитель одной из известнейших семей Союза. В семнадцать заработал свой первый миллиард кредитов. В двадцать два завоевал премию Эйдана Гроуча за «вклад в развитие современной экономической теории», которую отдал в фонд ветеранов космического флота.

– Мой папа, храни Господь его душу, всегда мечтал быть пилотом, – скромно пояснил Вилард.

– И ваш брат пошел по его стопам, пока не погиб почти девять месяцев назад, – Вилард ощутил на себе испытывающий взгляд агента, словно тот ожидал от него какой-то реакции. Разумеется, мысли о погибшем брате все еще причиняли Адриану боль. Но… теперь он думал лишь о будущем, впервые в жизни чувствуя, что оно у него есть, ожидая его с предвкушением и надеждой.

– Именно так, – подтвердил допрашиваемый.

– Кстати, примите соболезнования по поводу его кончины. Я знаю, что виновного наказали по справедливости и всей строгости закона.

– Справедливость – вещь относительная, – Вилард вздохнул, давая понять, что начинает уставать от бессмысленных разговоров, и, уловив намек, агент Старк улыбнулся.

– В ходе расследования похищения вашей невесты всплыли кое-какие интересные факты.

– Например? – Адриан вздернул левую бровь. Предстоящий разговор начинал его увлекать.

– Вам известно, что в нем участвовала, точнее, его заказала некая леди Вивьен Филдис. Вы с ней знакомы?

– Наши отцы были компаньонами. Когда-то мне прочили ее в жены. Я был против, – совершенно честно, не считая нужным что-то скрывать признался Адриан.

– И, судя по всему, леди Филдис не приняла ваше желание в расчет.

– Это моя вина, – не стал отрицать Вилард, – не думал, что она когда-либо осмелится навредить Шанне. Тем более что между нами никогда не было интимных отношений. Я всегда избегал связей с девушками ее типа.

– Богатыми, знатными, утонченными…

– Капризными, самовлюбленными и глупыми, – вежливо улыбаясь Старку отрезал Вилард, – впрочем, у нее был главный недостаток, преобладавший над всеми другими – она хотела за меня замуж.

– Как и ваша невеста, леди Шанна Хоуп, – Старк специально выделил титул, по сути, ей не принадлежащий. Адриана это позабавило.

– Напротив. В нашем тандеме Шанне пришлось уступить грубому напору и принять с обреченным достоинством мой выбор, – насмешливо произнес Вилард, – но к чему ваши вопросы?

– Пытаюсь определить, не имел ли место заговор с целью уничтожить Шанну Хоуп.

– Вы считаете, что за пустоголовой Вивьен стоит кто-то еще? – Адриан напрягся. Агент озвучил мысли, которые Вилард гнал от себя последние несколько часов. Если все настолько серьезно, он увезет Шанию подальше из Сигмы, несмотря на ее возможное сопротивление.

– Для того чтобы выяснить это, мне придется поговорить со многими людьми. Один из них, ваше доверенное лицо, которое, к слову сказать, это лицо так тщательно ото всех скрывает.

– Ортеги загадочный народ, – пожал плечами Вилард. Увидев этот жест, Старк невольно улыбнулся. Вилард и его невеста были чем-то неуловимо схожи. Как две стороны одной медали. И это его неожиданно разозлило.

– А еще ваша семья, – мрачно продолжал Старк.

– Если матушка сочтет необходимым выкроить минутку на разговор. Впрочем, думаю, ее адвокаты не оставят ей такой возможности, – беззаботно бросил Вилард.

– В ходе расследования, я смогу узнать многое из того, что вы хотели бы скрыть, – Старк уперся взглядом в Виларда. На лице последнего не дрогнул ни один мускул.

– Бог в помощь, – его губы сложились в вызывающей улыбке, больше похожей на оскал.

– К примеру, почему ваша невеста пользуется поддельными документами. И кто же скрывается под именем Шанны Хоуп, умершей и похороненной на Земле двадцать два года назад.

В комнате для допросов повисла напряженная вязкая тишина. Адриан почувствовал, как на его висках выступили мелкие бисеринки пота. Слишком жарко для комнаты, в которой обычно допрашиваемых старались слегка заморозить.

– Ответ на мой запрос пришел несколько минут назад, – первым нарушил тишину Старк, – я знаю, что она вам дорога. Я знаю, что она не та за кого себя выдает. А так же, я знаю, что единственная женщина, которую вы любили – убила вашего собственного брата. Правда, мотив убийства весьма подозрителен. Точнее, его просто нет. А еще мне стало известно, что именно вы добились для нее помилования. Мне достаточно будет лишь навести справки о том, где в данный момент пребывает приговоренная к ссылке на Утлагатус капитан ВВС Шания Перил. И получить разрешение на допрос вашей невесты, кем бы она ни была.

В комнате раздался звук, похожий на рычание. С громким стуком упал стул, который до того занимал Адриан. Стол, разделявший обоих мужчин, с треском отлетел в сторону. Вилард, игнорируя выхваченное агентом Старком оружие, бросился на него.

 

17

– Ты слишком нервный, Вилард! – тело Адриана замысловатым приемом было отброшено на несколько метров и с глухим стуком ударено об стену. Одновременно с этим, Старк, подавив первоначальный порыв, спрятал оружие. Вилард ему был нужен живым.

– Я предпочитаю определение – энергичный, – Вилард слегка тряхнул головой и медленно приподнялся на локтях, затем присел, прислонившись к стене. Удар бесследно не прошел.

– Я могу вызвать охрану. Она скрутит тебе руки, вколет болтливый сок, и ты как миленький расскажешь все, о чем я тебя спрошу, – агент Старк неторопливо приблизился к своей жертве, присел, словно ничего не опасаясь, – и что ты будешь делать в таком случае?

– Дай подумаю, – верхняя губа Адриана слегка приподнялась вверх, словно он намеревался показать противнику свои клыки, – убью тебя до их прихода, затем скажу, что ты спятил, и первым кинулся на меня. Разумеется, мне не поверят. Но адвокаты недаром едят свой хлеб, а Союз не забудет, кто финансирует значительную часть его экономики. А вот съехавшего с катушек агента вряд ли кто-нибудь помянет добрым словом, особенно, когда обыщут мою квартиру и найдут в ней следы проникновения и наблюдения за моей невестой. Все решат, что ты псих, подглядывающий за понравившейся женщиной.

Вилард сорвал с шеи медальон, усмехнулся, и повернул его тыльной стороной. В изделии можно было с трудом узнать хитроумную заглушку. Значит, с тех пор как Вилард попал в комнату для допросов, запись там не велась.

– И что ты теперь будешь делать? – повторил он слова агента Старка.

Старк зло усмехнулся, взлохматил волосы на голове, затем, пригладив их, встал, и отвернулся от Виларда, не обращая внимания на то, что его противник так же оказался на ногах.

– Я знал, что будет интересно. Не предполагал, что настолько, – он резко обернулся, убедившись, что Вилард застыл прямо за его спиной. Он понимал, что рискует, знал, что этот тип не остановится ни перед чем, если решит, что Старк угрожает безопасности его маленькой семьи. Чего стоила лишь успешная попытка проникновения и взлома системы Пенитенциарной службы Союза и Центрального Уголовного архива с целью уничтожения всех данных о капитане Перил, что при поимке преступницы сильно усложнило бы ее идентификацию. Разумеется, не было никаких доказательств, указывающих на Виларда. Но что-то подсказывало Старку, что именно он приложил к этому свою руку, – меня даже не пытались остановить.

– Подумай о том, как легко ты получил сведения, которые в других обстоятельствах мог бы выискивать годами, – небрежно отряхивая рукав своей куртки, заметил Вилард, – но правдивы ли они?

Адриан насмешливо взглянул на Старка:

– Что ты знаешь о моем брате? Как он жил, и как умер?

– Не больше дознавателей, ведущих это дело, – парировал Старк.

– Значит, ты копнул достаточно глубоко. Привлек ненужное внимание к себе, а, главное, к ней, – Адриан говорил будто сам с собой, абсолютно не обращая внимание на начавшего закипать агента.

– Что в этом деле такого, что стоило жизни Мариусу Шварцу? – перебил Старк размышления Виларда.

– Если умный, поймешь, – довольно резко ответил Вилард, – а на дурака жаль будет тратить время. Впрочем, как и на потенциальный труп.

– Ты мне угрожаешь? – искренне удивился агент, – снова? Дважды за последние полчаса? Это дурной тон.

– Тебя решили слить. Столкнуть нас лбами, натравить друг на друга, и уничтожить. Докопаешься до правды, сделаешь ошибку, и станешь трупом. Доверишься не тем, и тебя уничтожат. Но я пачкать руки не хочу. Не здесь и не сейчас. Люблю надежные алиби. Мне есть ради кого жить.

– Странно все это, ты не находишь, – Старк и не заметил, что они стоят друг напротив друга, замерев, тяжело дыша, словно поджидая лишь подходящей возможности. Сжатые в кулак ладони, готовые нанести решающий удар, два скрещенных убийственных взгляда.

– Я давно уже перестал удивляться абсурдности ситуации, – парировал Вилард.

– И все же, почему она? Преступница, убийца. Что такого в этой женщине, что заставило тебя забыть обо всем? – этот полуоткровенный разговор по-мужски Старка чрезвычайно заинтриговал, хотя и вызывал ощущение, словно он поймал гадюку за хвост.

Вилард лишь улыбнулся, нагло глядя в глаза Старку:

– Даже не представляю, о чем ты говоришь. Более того, твои подозрения беспочвенны, глупы и смехотворны. Жаль, если они станут причиной твоего полного фиаско.

– Но если я ошибаюсь… Предположим, я ошибаюсь, – Старк испытующе смотрел на Виларда, стараясь хоть что-то прочесть по его лицу, – могу ли я удостовериться в своей ошибке? Убедиться, что ваша невеста невиновна, принести ей свои извинения, справиться о ее здоровье. Ведь в ее положении…

Старк осекся, на миг, уловив проскользнувшую по лицу Виларда тень. Агент вернулся на свое место, и их с Адрианом снова разделил стол.

– Я приношу свои извинения, мистер Вилард, что наша беседа продлилась немного дольше, чем мы рассчитывали. Надеюсь, это не сильно помешало вашим планам. Можете быть свободны. Надеюсь, что завтра смогу нанести вам визит и лично побеседовать с вашей невестой по поводу похищения, жертвой которого она стала.

Теперь настал черед Адриана гадать по лицу собеседника, что же тот задумал. Ситуация, в которую они оба попали, казалась патовой. Информация, которой владел Старк позволила бы ему уничтожить и Шанию и Виларда. Вот только, агент дураком не был, и должен понимать – такая информация просто так в руки не попадает. И если это произошло, его явно пытаются использовать. И что ему делать? То, чего от него ждут: задержать Виларда и его невесту, а потом, вполне возможно, случайно погибнуть, или же… Старк не желал быть послушной марионеткой кого-то, кто судя по всему уже пустил его в расход. Вилард сам по себе был неоднозначной фигурой, и война с ним не сулила ничего хорошего. К тому же, ему было просто интересно – что заставило Шанию убить своего возлюбленного.

– На прощание дам вам маленькую подсказку, – Вилард остановился у двери и обернулся к все еще стоящему у стола Старку, – Дельта-2.

– Планета, уничтоженная пиратами? – удивился Старк, припоминая, что в битве с пиратами именно за эту планету Шания Перил получила звание капитана.

Вилард не ответив, как-то странно улыбнулся, и покинул комнату допросов, оставляя после себя еще больше вопросов и подозрений.

* * *

– Как ты? – Коган вошел в комнату, когда я, отворив окно, слушала, как дождь стучит в стекло. Хаа-рашс, из-за слежки даже в помещении вынужденный не снимать капюшон, поспешно прикрыл окно и завис надо мной.

– А если его не отпустят? – растерянно прошептала я.

– У нас есть запасной план, – попытался успокоить меня Коган, – не бойся, я здесь, чтобы тебя защитить.

– Я не боюсь, – пояснила я, – по крайней мере, не за себя… а… за него, за ребенка… Что будет дальше? Что мне делать? Как быть?

– Жить, – ответил Коган, – просто жить, не пытаясь идти против мира. Ты человеческая женщина. Скоро станешь матерью. Пора решить – что же для тебя важнее – жажда мести, или жизнь еще нерожденного тобой существа. У меня нет детей, никогда их не было и вряд ли когда-нибудь будут. Когда-то я… в общем, этого тебе знать не нужно… Кто-то, кто знает нашу тайну, хочет тебя зла. Однажды, ты уже пострадала. Рискнешь ли ты своим ребенком ради упрямства и злости, которую не в силах победить? Или же все-таки ты сильнее собственных инстинктов?

Мне не дали ответить. Я услышала, как в квартиру вернулся Адриан. Откуда я знала, что это он? Инстинкт? Чутье существа, постепенно перестающего быть человеком?

Хаа-рашс, видимо, почуявший то же самое, поспешил меня покинуть. Он столкнулся с Адрианом в дверях, пропустил его, и оставил нас наедине.

Я осталась сидеть на кровати, еще не понимая, какое из чувств во мне преобладает. Радость, облегчение, счастье, страх? Было всего понемногу. Но я уже давно смирилась с тем, что Адриан не чужой мне человек. Пусть между нами были преграды, даже пропасть, которую я все еще не решалась, даже боялась преодолеть, но этот мужчина оказался единственным, кому я доверяла, и кого боялась потерять. Постепенно, не сразу, я перестала видеть в нем непримиримого врага, хотя сомневалась, что когда-нибудь смогу ответить на его чувства, иногда напоминавшие мне какой-то вид одержимости. Но разве я сама была достаточно разумна, чтобы его осуждать?

– Ты бледная, но это делает тебя еще красивей, – он подошел, и просто опустился на пол, прижавшись спиной к моим ногам. Его голова откинулась на мои колени, и он облегченно вздохнул, – мои люди сегодня прошерстили комнату, поменяли стекла. Теперь можно говорить без страха быть услышанными.

Я лишь улыбнулась и прикрыла глаза. Говорить совершенно не хотелось. Иногда бывают минуты, когда хочется просто помолчать. Но, судя по всему, у Виларда были другие планы. Он первым нарушил тишину.

– Старк знает кто ты. Догадался, когда выяснил, что настоящая Шанна Хоуп давно мертва.

– И что теперь? – мой голос прозвучал равнодушно и устало.

– Мы уедем. Достаточно далеко, чтобы нас смогли найти. Хочешь, навестим Берда с Мартой? Согласен, это недостаточно далеко. Может быть, Тигран? Солнце, песок… много песка. Зато мало людей. Вонг как-то обмолвился, что хотел бы перебраться туда, после того, как закончит дела на Хаумее.

– Адриан… я не могу, – шепнула я, неловко касаясь пальцами его густых жестких волос.

– Почему же?

Он по-прежнему не смотрел на меня, но продолжал с какой-то злобной решимостью строить планы на будущее. Наше будущее.

– Что же тебе помешает? Ребенок? – вкрадчиво спросил он, – я стану ему хорошим отцом. Или у тебя есть другие варианты?

– Ты знаешь… – констатировала я.

– Нет, не знаю. И странно, что об этом знает Старк. Меня это удивило, – жестко усмехнулся Вилард. Его усмешка, наравне с тоном напомнила мне, что под этой цивилизованной лощеной оберткой скрывается, в сущности, хищный зверь, способный без колебаний уничтожить все, что стоит у него на пути.

– Он был рядом со мной в больнице, когда я говорила с врачом, который проводил регенерацию. Почему это так тебя разозлило?

– Думаешь, я зол? – он повернулся ко мне, взяв мою ладонь в свои руки, поднес ее к губам и поцеловал.

– Да, только не понимаю, что именно тебя злит: то, что Старк разведал обо мне слишком много? Или то, что я жду ребенка от генерала Вейна?

– Я буду рад, если этот ребенок удержит тебя от неверного шага. Больше всего на свете я хотел бы, чтобы он был моим. И если не я его тебе сделал, то позволь мне быть рядом с вами. Быть частью вас обоих.

– Это было бы несправедливо по отношению к тебе. Как будто я пользуюсь тобой. Пользуюсь ситуацией для своей корысти. Пойми, я видела в этой жизни слишком много боли и зла. Я сама причиняла боль. И не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня. Принять твою помощь было слишком просто и соблазнительно. Это решало много проблем. Но так эгоистично с моей стороны!

– Слишком много слов, милая, – одним легким движением он поднялся с пола и оказался на ногах, – ты все еще меня не простила.

Он подошел к двери, склонив голову, посмотрел на меня и вышел, со словами:

– У нас чуть больше часа. Ты еще успеешь поесть и отдохнуть.

Странно, но есть, совершенно не хотелось. Я постаралась припомнить, когда завтракала… или обедала в последний раз, и не смогла. Что же возможно, перекушу что-нибудь перед отъездом, а пока что в душ!

Я вошла в ванну, жалея, что не могу понежиться в теплой воде с пеной. Включив душ, позволила мощным струям окутать мое тело. Было приятно и спокойно, а все проблемы остались где-то там. Выйдя из душа, посмотрела на себя в зеркало, стараясь увидеть в теле какие-то изменения. Провела рукой по груди, опустила ее на живот. В какой-то миг мне показалось, что ладонь тут же потеплела, а по коже прошел легкий электрический разряд. Было трудно поверить, что там растет живое существо, которое уже приобрело большое влияние на все мою дальнейшую жизнь. Я еще не понимала, как к этому относится, чувствуя себя предательницей памяти моей семьи. Но ребенок… имею ли я право им рисковать?

Дверь распахнулась внезапно, и я не успела прикрыться полотенцем. Возникла та самая неловкая ситуация, которая могла повториться только благодаря злому умыслу кого-то из нас двоих. За себя я ручалась. Адриан без стеснения вошел в ванную и замер в нескольких шагах от меня.

– Это становится плохой привычкой, – я дотянулась до полотенца и как могла прикрылась им.

– Ты не выглядишь беременной, – заметил Вилард, с жадностью продолжая пожирать глазами мое полуобнаженное тело.

– Еще слишком рано, – будто бы оправдываясь, ответила я. Встала напротив него, всем своим видом давая понять, что черта с два ему удастся меня напугать, – могу я пройти?

– Разумеется, – выдохнул он, пропуская меня. Но, неожиданно, когда оказался сзади, я почувствовала прикосновения его рук на своих плечах. Он погладил мои руки, задержался на запястьях, еще недавно поврежденных цепями, прислонился щекой к моему затылку, и я почувствовала его легкий поцелуй, – я виноват. Я должен был догадаться, что Вивьен достаточно глупа и самолюбива, чтобы выкинуть что-то подобное. Прости меня!

– Я не хочу об этом говорить, – я повела головой, стараясь освободиться от его прикосновений, хотя прекрасно отдавала себе отчет: мне не хватает любви, ласки заботы. Хотелось забыться и прильнуть к сильному надежному плечу мужчины, который готов защитить, укрыть от всех бед. Мне так хотелось, чтобы он взял меня на руки, прижал к себе и отнес в постель. А дальше? А дальше, я была вынуждена признаться самой себе, что мои фантазии простираются лишь до момента, когда мужчина накроет меня одеялом, обнимет, и позволит уснуть в его крепких объятиях. Неужели Айван был прав, и я всегда так или иначе буду опасаться физической близости с мужчиной? Или же моя отстраненность, даже некоторая эмоциональная холодность, объясняется гормональными изменениями в организме? Но почему-то проверять это, чтобы развеять свои сомнения мне совершенно не хотелось. К тому же Адриан не тот мужчина, который будет безнаказанно терпеть подобные эксперименты.

– Куда мы едем? – попыталась я отвлечь его и себя разговором.

– Подальше отсюда, – Вилард быстро справился с собой и, выпустив меня из ванной, помог достать чемодан, – хотя какое-то время нам придется оставаться на Сигме. Нужно вплотную заняться документами, которые у нас остались. В последнее время я, через доверенных лиц передавал файлы тем, кто сможет позаботиться о том, чтобы они получили как можно более широкое распространение. Достаточно моего распоряжения, и механизм будет запущен. Сегодня утром в сети появилась лишь часть информации, которая, вскоре, может подорвать само основание Союза.

– Но есть тот, о ком мы еще не знаем, – заметила я.

– Я не готов тобой рисковать, – прервал меня Адриан, – поторопись. У нас мало времени. Нам как можно скорее нужно покинуть столицу. Думаю, небольшой уютный домик на берегу озера, затерянный в лесу, тебе понравится.

– Как получилось, что тебя отпустили? – я растерянно оглядела комнату еще раз. Не сказала бы, что у меня мало вещей, но все же, не хотелось забыть что-то важное.

– Скажем так, агент Старк вовремя сообразил, что натолкнулся на информацию, за которую платят жизнью. Он достаточно разумен, чтобы повременить преследовать нас с криками «держи убийц!». Хотя бы потому, что взять меня будет совсем не просто. Скандал в Союзе не нужен никому. Особенно в виду последних событий. Ему нужны более веские доказательства нашей вины. Или ответы. Разумеется, если он захочет их получить.

– Мы бежим от него? – застегнув чемодан, быстро облачилась в джинсы, легкий свитер и куртку, скрутила волосы в хвост и схватила сумку.

– Скорее, от тех, кого очень сильно заинтересуют его вопросы. Если он окажется не настолько разумен, как я надеюсь, у нас останется мало времени, чтобы скрыться. Коган ждет нас на крыше. Не нужно рисковать.

Мы вышли под проливной дождь, когда весь остальной город крепко спал. Иногда над нами на большой скорости пролетали одинокие флайера. Вдалеке виднелся ярко подсвеченный Дворец Правительства. Заняв свое место, я почувствовала болезненный укол в сердце. Какое-то странное предчувствие беды не давало мне спокойно смотреть в окно на проносящийся под нами город.

Мы практически покинули столицу и были уже недалеко от леса, когда увидели преследователей. Вилард, спешно отключив автопилот, сделал крутой вираж, позволяя двум флайерам на огромной скорости пролететь в нескольких сантиметрах от нас, и избежать столкновения. А затем кабину ощутимо тряхнуло, и я увидела, как ударопрочное стекло напротив меня раскололось на тысячи осколков, засыпав меня с ног до головы.

 

18

А дальше время словно замедлилось, а сознание ушло на задний план. Я все видела, чувствовала боль и дурноту, ощущала, как в мою руку вкладывают холодный ствол блейсера, который я тут же судорожно сжала, слышала звуки выстрелов и крик Адриана, приказывавшего хаа-рашсу хватать меня и прыгать.

Флайер кружился в воздухе, потеряв управление. Автопилот оказался поврежден, а все попытки Виларда его выровнять и приземлиться были тщетны. Все, что он мог сделать – каким-то чудом направить его к густому смешанному лесу, расположенному в нескольких десятках метров от нас, и, зависнув считанные секунды над высокой елью, дать возможность хаа-рашсу, схватить меня в охапку и выпрыгнуть.

Я почувствовала на себе прощальный взгляд моего бывшего врага, невольно сожалея о том, что могло бы быть между нами. Могло бы, но не будет никогда, потому что совсем скоро мы оба погибнем. И не важно, кто умрет первым: я или он.

– Адриан! – вырвался крик, и все время, пока Коган, небрежно взвалив меня на плечо, с ловкостью спускался по толстому стволу, я ждала. Ждала, что Вилард так же покинет подбитый флайер и последует за ними. Но я ошибалась. С ужасом и неверием, сквозь ветви я наблюдала, как он улетает, уводя флайер и преследователей подальше от нас.

Мы достигли земли, и хаа-рашс поставил меня на ноги. Слегка качнулась, и схватилась за его плечо, восстанавливая равновесие.

– Нельзя задерживаться. Нужно бежать, – Коган струсил с моих волос осколки стекла, схватил меня за руку и потащил вглубь леса, туда, куда не проникал свет ни одной из лун Сигмы. Я старалась поспеть за хаа-рашсам, одновременно подавляя в себе желание разрыдаться. Что с Вилардом? Возможно, он ранен, или разбился. А если его схватили? Мысли роились в голове, хаа-рашс не позволял остановиться и хотя бы немного прийти в себя. Крона отдаленного дерева надежно скрыла беглецов и позволила отдышаться. По крайней мере, мне. Хаа-рашс не выглядел уставшим.

– Что теперь? – обреченно спросила я у Когана. Он промолчал, всматриваясь в темную синеву неба, низко нависшего над нами. Дождь не прекращался, поэтому мы оба успели промокнуть до нитки. Я положила в карман так и не понадобившееся оружие, застегнула куртку и накинула на голову капюшон, жалея, что не сделала этого раньше. Мокрые волосы противно липли к щекам, а успевший намокнуть капюшон лишь создавал иллюзию тепла.

– Тихо! – к чему-то прислушиваясь, произнес хаа-рашс. И спустя несколько секунд я сама услышала отдаленный гул двигателей. Флайер, и явно не один! Значит, наши преследователи станут обшаривать лес?

– Уходим, бросил хаа-рашс, и, снова схватив меня за руку, потащил вперед. Несколько раз я споткнулась о корни деревьев, поскользнулась на скользких от влаги листьях, сильно замедляя наше продвижение. Никогда не считала себя ни слабой, ни неуклюжей, особенно, после того, что пришлось пережить на Утлагатусе. Но здесь и сейчас посреди леса чувствовала себя неповоротливой, бесполезной и уязвимой.

Откуда-то сверху прямо перед нами ударил столб света. Хаа-рашс тут же остановился, и сменил направление. Свет продолжал скользить где-то сзади, то приближаясь, то отдаляясь. Вскоре, к нему присоединились еще пара лучей, высвечивавших все, что происходило под низкими кронами деревьев.

– Мы окружены, – Коган толкнул меня к стволу, прикрывая широкой спиной. Я напряженным взглядом следила за тем, как свет все ближе подбирается к нам.

– Они могут нас видеть? – встревожилась я.

– Возможно, их приборы позволяют отслеживать любые передвижения, невидимые глазу, – внезапно он застыл, сосредоточено глядя вверх, а затем…

– Беги! – зашипел Коган, отталкивая меня подальше от себя, я собралась бурно запротестовать, когда на его теле, в районе шеи и ключицы заметила несколько зеленоватых точек прицела. Я знала, что не сравнюсь с ним не в скорости, ни в силе. И совершенно не хотела мешать. Поэтому, решила выполнить его указание, но лишь наполовину.

Скользнув за ствол дерева, я пробежала еще несколько шагов. Тут же увидев, как выстрелы прошили ствол дерева практически насквозь. К счастью, место, где стоял хаа-рашс было уже пустым. Я скользнула за ближайшее дерево, стараясь уловить в темноте хоть какое-то движение, указывающее на то, где мог бы скрываться Коган. Для этого пришлось позволить той, другой, отделиться от моего тела, предварительно сняв кольцо, подаренное Адрианом. Разумеется, оно не могло сдержать моего фантома, но я не хотела рисковать. Я видела все ее глазами, намного четче и яснее, чем могла бы в такой темноте рассмотреть сама.

Я успела уловить движение хаа-рашса, взлетевшего вверх, на крышу одного из флайеров, и буквально распластавшегося на ней. Его мощная рука, ставшая вдруг когтистой, пробила лобовое стекло, задев пилота. Глазами фантома я видела, как шея одного из преследователя оказалась свернута, услышала вопль его напарника, начавшего беспорядочно стрелять вверх. Но к тому времени хаа-рашс покинул разбитый им флайер, плавно переместясь по воздуху на соседний. Я догадалась, что он намеревался расправиться с его пилотом так же, как и с предыдущим, но тут ему помешали еще три летательных аппарата, зависших в нескольких метрах над ним. Его окружали, даже не беспокоясь о том, что под перекрестным огнем могут пострадать их сообщники.

Я вытащила из кармана блейсер и дрожащими руками проверила уровень заряда батареи. Батарея оказалась почти полной. Я закрыла глаза, сделала несколько глубоких вздохов. И уже твердой рукой направила дуло на один из флайеров. Я бы никогда не смогла выстрелить и попасть в цель, используя лишь возможности человека. Фантом снова пришла мне на помощь. Сосредоточившись, я выстрелила, зная, что, возможно, второго шанса у меня уже не будет. Заряд попал точно в цель, и пилот, раненый в руку, истекающий кровью, не смог удержать управление и в тот же миг резким рывком бросил флайер вниз. Я только что ранила, а, возможно, и убила человека… снова, и почувствовала странное, пугающее удовлетворение. Страшно, когда привыкаешь к смерти, но еще страшнее, когда эта смерть дело твоих рук. Флайер рухнул и взорвался, но еще на лету из него начали выскакивать люди в форме. Их было много, кто-то не получил ни царапины, кого-то задело шальным выстрелом. Они тут же рассредоточились и взяли местность в кольцо, одновременно нещадно паля по хаа-рашсу. От них отделились трое, и направились в мою сторону.

Положение Когана было все еще критичным, хотя я и знала, что он с легкостью может справиться с противником, намного превышающим по численности. Но сейчас наши преследователи были вооружены, их было больше, и кто знает, владели ли они оружием, способным влиять на фантом?

Я видела, как хаа-рашс снова атаковал группу людей, сидящих в флайере, одновременно ускользая от выстрелов тех, кто был внизу. На этот раз ему удалось вскрыть дверь и, избегая разрядов, то и дело прошивающих кабину и окружающее пространство, проникнуть внутрь. Он рисковал, а я ничем не могла помочь ему отсюда. Потому что боялась случайно ранить. Вот только оставшийся флайер, воспользовавшись тем, что я выдала им свое присутствие, стремительно направился в мою сторону. Я снова скрылась среди деревьев, и двинулась дальше, вглубь леса. Мои преследователи не отставали, и я бежала, слыша в ушах стук собственного сердца, топот преследователей, рев двигателя флайера, уже почти нависавшего надо мной и выстрелы, раздававшиеся откуда-то сзади. Я не знала, жив ли Адриан, удалось ли Когану обезвредить преследователей и задержать их. Я бежала, теряя силы даже не надеясь спастись, инстинктивно прижимая руку к животу. Где-то вдалеке раздался взрыв, затем, рядом со мной загорелась трава, вспыхнуло дерево, освещая участок леса. Я прекрасно понимала, что сейчас как на ладони у тех, кто хочет моей смерти. И мне ничего не оставалось, как ускориться, не обращая внимание на боль в боку, пот, заливавший глаза и бешеное биение сердца.

Наверное, взрыв отвлек от меня преследователей, потому что в какой-то момент я перестала слышать топот их шагов. На секунду я поверила, что мне удастся уйти.

– Ну здравствуй, Шания! Заставила же ты побегать за собой, – агент Старк, во всем темном, выступил из тени, преграждая мне дорогу, и я, резко затормозив, тут же отступила на несколько шагов, стараясь оставить между нами как можно большее расстояние.

– Что вам нужно? Как вы меня нашли? – грубо спросила я.

– Интересно, ты действительно надеялась меня провести? – полюбопытствовал он, надвигаясь на меня, и пояснил, – на служебной частоте прошла информация о преследовании Службой Безопасности трех подозреваемых в убийстве, и терроризме. Подумал, какого черта? Это ведь могут быть мои старые знакомые.

– Стойте, где стоите! – предупредила я, направляя на него блейсер.

– Отлично! У тебя нет ощущения дежа вю? Ты. Кто-то еще. Между вами пистолет и куча нерешенных вопросов? – нахально улыбнулся он и сделал следующий шаг. Я снова отступила назад и в сторону. Он за мной. Вскоре наши круговые движения стали напоминать танец, посреди крохотной поляны, окруженной лесом.

– Отнюдь. Рейна я любила. Вы же мне безразличны! – отрезала я, в тот момент, желая ему споткнуться в темноте. Ну почему именно теперь, когда мне почти удалось скрыться?

– А я так надеялся, что мои скромные усилия по твоему недавнему спасению вызовут у тебя хотя бы благодарность.

– Вы правы, – кивнула я, – после того, как я вынесу вам мозги, с благодарностью закрою ваши глаза и побегу дальше.

– Как цинично! – вздохнул агент, наклонил голову вбок и… Я не успела. Возможно, слишком устала, потеряла бдительность. Впрочем, это всего лишь оправдания, которые уже ничего не смогут для меня изменить. Рывок, и легкая боль в руке. И мой блейсер улетев высоко вверх, с глухим стуком упал на пожухлую траву. Я же оказалась вдавленной спиной в ствол дерева, впрочем, удариться затылком мне не позволила предупредительно выставленная ладонь агента.

– Теперь можно спокойно поговорить, Шания, – мягко произнес он. Я не сдержалась, сказав ему несколько слов из лексикона жителей Утлагатусе. Старк скривился и покачал головой.

– Как грубо с твоей стороны. Эта ссылка не пошла тебе на пользу.

– Чего вы хотите, агент Старк? Скажите, или пристрелите меня к чертовой матери, чтобы не тратить мое время зря, – прошипела я. Гнев готов был меня захлестнуть. Я все еще не знала, что с моими товарищами, меня преследовали, а этот тип меня сильно задерживал.

– Я хочу правды. Вопрос в другом: на что ты готова пойти, чтобы ее от меня скрыть? И на что решусь я, чтобы ее добиться от тебя?

– Вопрос интересный, – я криво улыбнулась, глядя в его глаза, едва видневшиеся в полутьме, освещенные далеким отблеском пожара и чувствовала, что совершенно его не боюсь. Разумеется, опасаюсь, до какого-то предела, недостаточно хорошо зная. Фантом буквально рвался наружу, готовая убивать. И в этот момент, признаться, я была с ней полностью согласна!

– Ах да, совсем забыл, – с легким недоумением, сменившимся шоком, я наблюдала, как на моем запястье застегнулся браслет от наручников, – позаимствовал у своего мертвого коллеги из флайера, который рухнул благодаря твоему другу. Или тебе…

– Какого черта? – я дернулась, пытаясь освободиться, но браслет тут же впился в кожу, причиняя боль и, казалось, сжал запястье еще крепче. А фантом… я больше его не ощущала! Неужели это то, о чем я думаю? Браслеты из кризона? Я снова бессильна! И во всем виноват этот тип! Знает ли он о том, как на меня действует кризон? Он с ними, с теми, кто уничтожил мою семью? А теперь хочет убить меня!

С отчаянным криком я попыталась отпихнуть от себя эту глыбу, когда услышала в темноте его холодный издевательский смех. Затем, звякнул металл, мою руку дернули вверх, и я с удивлением увидела, что наши с агентом Старком запястья скованны одной тонкой цепью наручников.

– Ты просто псих! – вырвалось у меня. Не укладывалось в голове, что он это сделал. Зачем?

– В точку! – агент широко улыбнулся, я это не столько увидела, сколько почувствовала в его голосе, – а теперь пойдем, пока до тебя не добрались мои коллеги. Ты ведь не хочешь с ними познакомиться? Не беспокойся, они будут искать нас в совершенно другом месте. Поверь, у меня есть опыт в таких делах.

С этими словами он потянул меня куда-то в сторону, и я даже не посмела ни возразить, ни сопротивляться. Ситуация казалась безвыходной: попасть к тем, кто был на стороне заговорщиков, либо оказаться в руках агента Старка, не зная точно, к чему это приведет.

Кажется, что мы шли долго, очень долго. Спустя час, когда сзади давно уже перестали доноситься хоть какие-то звуки преследования, агент остановился, дав мне возможность присесть.

– Хочешь пить? – поинтересовался он, наблюдая за тем, как я стараюсь выровнять дыхание. Я, молча кивнула, и приняла из его рук небольшой термос, стилизованный под флягу с дарственной надписью на боку и сделала глоток. С удивлением отметила, что в термосе оказался мятный чай, вкусный и горячий. К тому же он слегка унял тошноту. – Это становится хорошей традицией.

А вот насмешливый голос Старка по-прежнему выводил из себя. А в совокупности с чувством усталости и какой-то обреченности, я готова была его просто возненавидеть, но все же, сочла нужным поблагодарить.

– Зачем я тебе? – я прислонилась спиной к дереву и сомкнула руки на коленях. Это вынудило агента сесть в непозволительной близости от меня.

– Рад, что мы перешли на ты, – отметил он.

– Я всегда на «ты» с теми, кто одевает на меня наручники. Привычка, знаешь ли…

– Чувствуется большой жизненный опыт, – поддел он, – и все же, разреши мои сомнения: что заставило молодую, влюбленную женщину, готовящуюся стать матерью, с успешной карьерой, фактически на тот момент, героиню, выдержавшую бой с пиратами, и вышедшую из него победительницей, перешагнуть через все это, и убить своего возлюбленного?

– Давай спишем все на минутное помутнение рассудка, и ты меня отпустишь? – закинула я пробный камень, впрочем, понимая, что от этого типа так просто не отвязаться.

– Ни за что, – улыбнулся он.

– Тогда у тебя проблемы, – вздохнула я, и, поймав его заинтересованный взгляд, пояснила, – что ты делаешь здесь, в лесу, так далеко от своих агентов, прикованный за руку к беглой, да еще беременной преступнице? Если нас поймают, меня тут же пристрелят. А как данную ситуацию пояснишь своему начальству ты?

* * *

– Через три часа выходим из подпространства, – доложил адмиралу Айвану флегматичный хаа-рашс, исполнявший функции пилота на «Новой надежде».

– Что ваши люди? – Айван обернулся к Робу и генералу Вейну. В этот момент они пребывали в капитанской рубке. Нужно было решить несколько задач, к тому же с каждой минутой все острее становилась проблема пребывания людей и хаа-рашсов на территории Союза. Если их раскроют, у них не будет ни малейшего шанса уцелеть, несмотря на физические способности инопланетян, бой с целой армией им не выдержать.

– Как мы и договаривались – кроме техников и механиков, а так же тех, кто сможет принести реальную пользу, при этом, не выдав нас, остальные находятся в саркофагах. Им обещали безопасность и новую жизнь. Не думаю, что кто-то окажется в претензии, если эта жизнь наступит немного позже, чем они предполагали.

– Логично, генерал, – кивнул Айван, – как вы понимаете, инопланетный флагман не сможет появиться в самом сердце Союза, не подвергшись нападению. Поэтому, ваш выбор невелик. Но он есть, и только благодаря нашей крови, что течет в ваших жилах.

Генерал помрачнел, однако быстро взял себя в руки.

– Вы изменились, ваша физиология отличается от человеческой, мутация дала вам преимущество над вашим видом, и одно из них – способность переходить в подпространство без применения технических средств. Я следил за вашими тренировками, и с уверенностью могу сказать, что обучение не прошло для вас даром.

– У меня был стимул, – заметил генерал.

– Согласен. Но время работает против нас. Флагман будет ждать вас и капитана Перил в условленной точке, в подпространстве и выйдет из него, лишь получив ваш сигнал. К сожалению, капитан не обладает вашими способностями, поэтому, чтобы принять ее на борт, нам придется снова себя раскрыть. А это невероятный риск. Не теперь, когда мы так малочисленны и уязвимы. У вас будет всего одна возможность.

– Я понимаю, – кивнул Дамир и встал. Он бросил взгляд на Айвана и Роба, ставших за последнее время для него близкими товарищами.

– Постарайся привезти малышку. Я соскучился, – напутствовал его Роб, крепко пожимая на прощание руку.

– Обещаю, – твердо произнес генерал, и быстрым шагом покинул рубку.

Генерал Дамирон Вейн зашел в свою каюту, ставшую ему надежным пристанищем в последние недели. Подошел к иллюминатору и стянул с головы капюшон, жадно всматриваясь в собственное отражение. До сих пор его не слишком сильно волновало то, как он выглядел. Все его помыслы были сосредоточены лишь на том, чтобы как можно быстрее добраться до Шании. А дальше… Он не думал, не хотел об этом думать понимая, как сильно ее обидел и разочаровал. Достаточно было вспомнить ее прощальный взгляд и глаза, полные невыплаканных слез. И виноватым был именно он, не знающий, как ему поступить в сложившейся ситуации. Прогнав любимую женщину, он словно уничтожил частицу себя самого. Ту самую, что делала его человеком, удерживая на тонкой грани.

Дамир мрачно рассматривал свое лицо, в котором все еще угадывались знакомые ему черты и в то же время взгляд притягивали странные глаза со сверкающим фасеточным зрачком без белков, лысый череп, только-только ставший обрастать темным ежиком волос, с чуть приплюснутыми к нему ушами, бронзовая кожа. Он выглядел странно для человека, но его внешность не вызывала бы подозрения и не привлекла бы внимания (достаточно было спрятать глаза под линзами), если бы не широкий шрам, начинавшийся от брови, наползающий на верхнее веко, пересекавший щеку и скулу. Деформированный участок кожи так и не восстановился полностью, оставив память о мучительной мутации, которую перенес генерал.

– Я чудовище, – произнес он самому себе, глядя в иллюминатор, – она никогда меня не примет.

Затем, его взгляд зажегся странным огнем, губы расползлись в горькой усмешке, и он ударил в стену каюты кулаком.

– Но пусть скажет мне это в глаза, – заключил он, быстро собрал вещи, сложил оружие, и вышел.

– Яхта «Тайфун» вызывает станцию «Лира». Ответьте! Код доступа Дигма-7.1 Прошу разрешения на посадку.

В наушниках послышался треск, сменившийся хриплым голосом диспетчера станции «Лира», одного из небольших космопортов находящихся на территории Сигмы.

– Яхта «Тайфун», код принят. Посадку разрешаю, – произнес диспетчер, – ваше посадочное место один семь три. Ангар номер двадцать шесть. Добро пожаловать!

Генерал Вейн с осторожностью посадил экспроприированную еще на Утлагатусе яхту бывшего, а ныне покойного коменданта. Сказывалось долгое отсутствие практики полетов, однако, он справился неплохо.

 

19

– Стерва! – буркнул Старк, и потащил меня вперед. Прекрасно, значит, чаепитие закончено. С сожалением я положила термос к себе в карман и, не подумав вернуть его владельцу. Странно, я не помнила, когда ела в последний раз, причем мысль о еде вызывала дурноту, а вот пить хотелось постоянно. А еще была слабость, усталость и безразличие ко всему, что меня окружало.

– Ты мне льстишь, – ответила я, и вяло зашагала рядом. Лес уже давно погрузился во тьму, но благодаря агенту Старку дорогу освещал слабый рассеянный свет, высвечивавший дорогу на несколько метров вперед. Деревья стали гуще, дождь реже, но крупнее. Издалека то и дело доносился шум, издаваемый многочисленной мелкой живностью, которая в изобилие водилась на Сигме. К счастью, эта живность была травоядной, не считая мелких грызунов, которые не нападали на человека в одиночку.

Спустя несколько часов мы резко остановились, и, судя по тому, как агент Старк принялся пристально осматривать местность, я поняла, что предстоит новая остановка:

– Тебе не мешает отдохнуть, – он подвел меня к поваленному дереву и помог присесть, тут же сев рядом, и снова слишком близко для моей нервной системы. Это вынужденное соседство жутко раздражало. Не говоря уже о самой ситуации.

– Благодарю за заботу, – заставила я себя поблагодарить агента, – и все же, не могу понять, чем она обусловлена. Ты знаешь, кто я, знаешь, что совершила, подозреваешь в чем-то еще. К чему все это? Зачем ты меня увел из-под носа своих коллег?

– В твоем деле слишком много белых пятен. Я часто имел дело с рецидивистами, террористами и убийцами. Ты не похожа на них. Слишком… невинна. И все же, ты выжила там, где умирали другие. Матерые бандиты, преступники, каннибалы. Ты знаешь, что был получен приказ при сопротивлении стрелять на поражение?

Я лишь пожала плечами.

– Это обычная практика, и ты это прекрасно знаешь. Я убийца, приговоренная к ссылке, беглая преступница. Таким никто не оставляет второго шанса. Хотя, по справедливости, должна заметить, что первыми стрелять начали именно твои коллеги.

– Сегодня пытались поймать и обезвредить трех подозреваемых в покушении на верхушку Союза. Но никто не упоминал, что среди подозреваемых Шания Перил. По официальной версии, пытались задержать именно Шанну Хоуп. За несколько часов до этого Службой Безопасности было обнаружено и обезврежено взрывное устройство, способное снести половину квартала вместе с Дворцом Правительства.

– Как удачно, а, главное, вовремя его нашли, – иронично подметила я, – в свое оправдание могу сказать, что с взрывчаткой никогда не имела дел. Это слишком… шумно, грязно и все равно, что охотиться за мухой с топором. Если бы мне пришло на ум уничтожить Правительство Союза, я бы придумала что-то более изящное.

– К примеру, яд? – предположил Старк. Я увидела, как напряглись его руки, и почувствовала, что цепь между нами натянулась.

– Я не убивала Мариуса Шварца, – призналась я, – хотя, его смерть вполне возможно, на моей совести. Если бы мы с Адрианом не проявили к нему повышенного интереса, он мог бы остаться в живых.

– Хочешь сказать – он что-то знал, – прищурил глаза Старк, – что-то, что могло кому-то навредить? Но что? И кому?

– Думаю тому, у кого на совести смерть нескольких сотен тысяч колонистов, жителей планеты Дельты-2.

Эмоции агента Старка буквально атаковали меня, мешали сосредоточиться. Отвлекали и доставляли слишком много неудобств. Они кружились вокруг меня, подобно рою агрессивных пчел. Я не могла сосредоточиться, постоянно отвлекалась на то, чтобы не позволять им на меня воздействовать, особенно теперь, когда сама едва могла сдерживаться от нахлынувших чувств. Память снова услужливо показала картины уничтоженной планеты, и мне стало вдруг настолько больно, горько и обидно, что я перестала себя сдерживать. И открылась. Случайно, не думая о том, что давно этого не делала. С тех пор, как покинула Утлагатус, и Айван больше не мог мне помогать ограждая от собственных чувств, причинявших невыносимую боль. Я сделала резкий вдох и замерла, оглушенная разнообразием того, что меня окружало, и в тот же момент нахлынуло, несмотря на ограничивавший кризон. Это было… великолепно, божественно! Я купалась в чужих эмоциях, только теперь понимая Когана, Айвана, других хаа-рашсов, которые питались нами, людьми. Силой наших чувств, болью, обидами и надеждой. Но я человек, пусть, по мнению Когана и постепенно перерождавшийся благодаря их ненормальной крови. Но все еще человек!

Я внезапно резко выдохнула и положила руку на живот. Было слишком рано, но какое-то странное ощущение подсказало мне, что ребенок доволен. До этой минуты он голодал, лишенный того, в чем так долго нуждался, а теперь он сыт. Но разве это возможно? Мой ребенок не может быть хаа-рашсом! Ведь и я, и его отец были людьми.

Я услышала лишь конец фразы агента Старка, и, обещав себе подумать потом, в более подходящее время, попросила его повторить, не прекращая получать от него то, в чем, как оказалось, нуждалась, и уже давно.

– Клей Паттерс, – повторил он, сосредоточенно глядя на меня, а я, в ответ, уставилась на него. Это имя было мне незнакомо, скорее всего.

– Ты его не помнишь? – правильно оценив мой удивленный взгляд, уточнил агент, – что же, я напомню: спутник Миранда, больше года назад.

Ему не нужно было продолжать. Я все поняла без слов. Мой первый вылет после практики, команда «Бесстрашного», не пришедшая в восторг от того, что к ним направили зеленого новичка, да еще и женского пола. Капитан Джо Курц, все-таки получивший вожделенную пенсию благодаря тому, что поставил под сомнения показания этого самого новичка, то есть меня. Несколько дней заключения и допросы в Агентстве Внутренних Расследований при ВВС, откуда меня каким-то чудом вытащил Адриан Вилард, брат убитого мной Рейна.

Между тем, агент Старк продолжал:

– Клей Паттерс был моим другом, мы оба родились на одной из ранних колоний Союза – Калипсо. Это суровый край, там сложно выжить, если ты не готов к определенным условиям обитания. Жара сменяется холодом, а ливни засухой. Калипсо пытались терраформировать, и даже приблизили ее климат к тому, где мог бы обитать человек. Обитать, но не жить, – усмехнулся Старк. – Клей старше меня лет на семь, когда я был ребенком, мои родители часто оставляли меня под его присмотром. К слову сказать, с ролью няньки справлялся он не плохо. По крайней мере, именно от него я узнал, как можно себя защитить, а, при необходимости и прокормить. Наши родители были простыми рабочими, и в семьях не всегда знали, что принесет грядущий день. Клей мечтал о космосе и звездах, я же был парнем приземленным, но не лишенным авантюрной жилки. Когда он, а после и я проходили обязательный для всех жителей нашей планеты экзамен, нам обоим повезло. Мы оба оказались достаточно сообразительны, чтобы удостоиться чести учиться дальше. Так наши дороги разошлись, но связи мы не теряли.

Я вспомнила, что в колониях это было обычной практикой. К своему пятнадцатилетию каждый житель колонии должен был пройти экзамен, который и определял его дальнейшую судьбу. Тот, кому повезло, мог покинуть планету и получить образование в одном из учебных заведений Союза. Что гарантировало ему или ей обеспеченное будущее. Это, по мнению правительства Союза «уравнивало» шансы всех его жителей. Тем же, кому не повезло сдать экзамен, оставались на родной планете и чаще всего занимались семейным делом или становились наемными рабочими. К слову сказать, в свое время я также прошла подобный тест, несмотря на то, что дочь известного на старой Земле ученого имела возможность пойти по его стопам. Вот только я никогда не чувствовала в себе призвания к науке, выбрав космос. Да, я хорошо понимала Клея.

Значит, человек, которого мы обнаружили на Миранде, тот, кто едва не погиб при нападении, и не выжил на Сигме, в руках опытных врачей, был другом агента Старка.

– Ты молчишь? – внимательный, чуть прищуренный взгляд агента прервал мои размышления.

– Сожалею, что твой друг погиб, и я ничем не смогла ему помочь, – призналась я.

– Смогла! – напряженно произнес агент, – ты вытащила его с уничтоженного корабля, доставила в военный госпиталь, где он и был умерщвлен в ту же ночь.

– Но как? – я вскинула глаза, не веря, не в силах поверить в то, что слышала, – зачем?

– Вот это я и пытался выяснить, – признался Старк, – и каждый раз ответ от меня ускользал. А потом я начал подозревать в тебе осужденную на ссылку капитана Перил, и подумал, что ты должна что-то знать.

– Здесь я тебе не в силах помочь. Я не знаю, что произошло на Миранде. Ты же читал отчеты, и, судя по всему, знаешь то, что о чем в них умолчали.

– Но ты была там, возможно, что-то видела, сама не понимая, насколько это важно! – настаивал Старк.

– Я много думала об этом, и не нашла ответа на вопрос: зачем было скрывать информацию о нападении неизвестных на корабль. И почему меня буквально заставили молчать, угрозами разрушить карьеру.

– И все же ты вернулась на флот, – напомнил Старк.

– Только лишь благодаря связям семьи Вилард, – усмехнулась я, – и новый полет стал для меня роковым.

– Ах да, капитан Шания Перил, ваше героическое сражение с пиратами, уничтожившими Дельту-2. Его детально разбирают в Академии, готовя пилотов-новичков на тренажерах.

– Жаль, что они не упоминают главную причину всего произошедшего, а, особенно цену, которую довелось заплатить, – на глаза навернулись слезы и разбушевавшиеся гормоны здесь были ни при чем. Хотя, едва уловимый спазм в животе подсказал, что мой малыш против того, чтобы его мама переживала слишком сильно.

– Может быть, если ты мне пояснишь, я пойму, – вкрадчиво спросил Старк. Я усмехнулась. Стоило ли ему доверять? Он доказал, что не желает мне зла, спасая от своих коллег в эту ночь. Но что если это лишь игра – тонкая, мастерски исполненная игра, цель которой добраться до файлов? Зная, что допросы в свое время не помогли, возможно, он хочет вызвать к себе доверие. Ведь я до сих пор не знаю, кто мой враг, а я у него как на ладони. Как быть? Мне нужна была помощь, я не знала что с Адрианом и Коганом, на меня объявили охоту. И я решилась на частичное признание.

– В этом бою я сражалась не против пиратов. Крейсером, уничтожившим Дельту-2, командовал адмирал Рейн Вилард. Мой жених, – ну вот я и сделал это признание, стоявшее мне смертного приговора, ссылки, разрушенной карьеры и потери ребенка.

– Черт возьми! Невероятно! – агент не сводил с меня взгляда, возможно, пытаясь понять, правду ли я сказала. И где-то там, в глубине души я сразу поняла – он мне поверил. Безоговорочно.

– Теперь, может быть, ты снимешь с меня браслеты, и мы, наконец, поговорим? – закинула я удочку, понимая, что если он знает, как на меня действует кризон, и находится в числе моих врагов – никогда этого не сделает.

Старк склонил голову и занялся браслетом, быстро ввел что-то на тонкой панели, соединяющей наши запястья. Ему мигнуло красным. Он чертыхнулся, попытался снова и снова. Затем, извиняюще посмотрел на меня и признался:

– Я не знаю кода. Чаще всего он стандартный, но не в этот раз. Я позаимствовал браслеты у своего мертвого коллеги и как ты понимаешь, совсем не было времени и возможности что-то у кого-то узнавать.

Я со смешанным чувством злости, нетерпения и разочарования смотрела на Старка, в тот момент, жалея, что не вооружена чем-то тяжелым и внушительным.

* * *

Едва заметные фигуры выскользнули из тени, окружая яхту со всех сторон. Место посадки было достаточно открытым, и все же те, кто терпеливо дожидался выхода пилота, пошли на этот риск. Как только диспетчером были переданы данные о том, что в космопорт прибывает яхта бывшего, а ныне по официальным данным покойного коменданта тюрьмы на Утлагатусе, все силы группы были брошены на ее захват. Спустя час, когда командир группы убедился, что пилот выходить не спешит, было принято решение о штурме. Когда они, вскрыв обшивку, взломав люк, ворвалась внутрь, яхта оказалась пустой. Пилот, кем бы он ни был, покинул свой корабль уже давно.

* * *

– Но почему ты его убила, Шания? Да, я понимаю, твой жених оказался сволочью и поддонком. Он уничтожил ни в чем, ни повинных мирных жителей. Но вы были почти семьей и…

Я прервала Старка не в силах его слушать. Было невыносимо, больно и обидно. Но раз уж эта ночь откровений, а я все еще не решила, заслуживает ли он доверия или смерти, как один из заговорщиков, подумала – какого черта? Что я теряю?

– Вы же читали мое досье, – улыбнулась я, и что-то мне подсказывало, что эта гримаса не оставила агента равнодушным, судя по изменившемуся выражению его лица.

– Читал. Вы родились на старой Земле, откуда улетели, поступив в Академию. После стали пилотом ВВС. Ваши родные…, – он внезапно осекся и уставился на меня. Старк прекрасно мог контролировать свои эмоции, и я неоднократно в этом убеждалась. Но совсем на краткий миг я смогла прочесть в них тень изумления, недоверия, убежденности и… уважения?

– Он знал? Рейн Вилард знал? – после непродолжительного молчания уже совершенно спокойно уточнил Старк.

– Разумеется, – с напускным безразличием ответила я.

– Тогда… – агент поднял свободную ладонь, и я ощутила на своей щеке робкое легчайшее прикосновение его пальцев. Он хотел заговорить, но ему не дали продолжить. Нечто, совершенно бесшумное и неразличимое в темноте налетело на нас. Я даже не почувствовала, как браслет, сковывающий наши руки оказался разорван. Что-то подбросило агента в воздух, затем ударило о ближайшее дерево. Удар заставил того простонать и тут же лишиться чувств.

Я вскочила на ноги, с какой-то обреченностью дожидаясь своей участи. Нас все-таки нашли, и меня уже ничто не спасет. И мой малыш… Руки сами легли на живот, инстинктивно стараясь защитить нерожденную кроху. Но что-то внутри мешало опустить руки, заставляло бороться до конца. Поэтому, сжав кулаки, я выставила руки перед собой, стараясь, чтобы браслет от наручника прикрывал большую часть тыльной стороны ладони. Так я умру не сразу. По крайней мере, смогу подпортить кому-то лицо, а, если повезет, пробить череп. Кризон – один из самых твердых металлов, я успела уже в этом убедиться.

Текли мгновения, сливаясь в минуты. Я чувствовала присутствие чужака, знала, что он здесь, прямо передо мной. Слышала его едва различимое хриплое дыхание и ждала. Ждала, когда он сделает первый шаг.

В темноте что-то блеснуло и в нескольких шагах от себя я увидела невероятные, горящие холодным зеленым пламенем глаза. Они приближались, затмевая собой все, что меня окружало. Я моргнула, стараясь отогнать их гипнотическое воздействие, отступила на шаг, все еще держа кулаки перед собой. Существо со странными глазами остановилось, уперевшись мощной грудью в мою руку. До меня донесся его почти неслышный выдох, а затем…

Он без труда смял мое сопротивление, даже не обращая внимание на удар, который я успела ему нанести. В то же мгновение оказалась в кольце его рук, которое было невозможно разомкнуть. Меня подняли, без труда удерживая над мокрой землей. Увидела, даже в темноте, как его лицо, скрытое капюшоном, склоняется над моим, верхняя губа чуть приподнялась, открывала два острых белых клыка. Чувствуя на своем лице его горячее дыхание, сопротивляясь из последних сил, я поняла, что меня хотят поцеловать. И, дождавшись, когда его губы накроют мои, я с силой впилась в него зубами, ощущая во рту привкус крови. Ожидала, что меня в ярости отбросят подальше, и я повторю участь агента Старка. Но ошиблась.

Существо еще крепче прижало меня к себе и хриплым, чуть рычащим голосом произнесло:

– Наконец-то я тебя нашел!

 

20

– Ты меня нашел? – я отстранилась и на этот раз меня сразу же выпустили из рук. Кем бы ни было существо, ворвавшееся в мою жизнь этой ночью, я не могла его узнать. Ни рост, ни телосложение, ни голос мне были не знакомы. А верить в чудеса я давно разучилась, – зачем?

Мой вопрос заставил его опустить голову ниже, хотя это не скрыло ни блеска его глаз, ни движения рук, сжимавших когтистые пальцы в кулаки. В этой темноте, лишь смутно различая силуэт, я не могла знать, кто передо мной, хотя дурное сердце тут же сжалось от понимания того, что отказывался понять и признать разум. Вот только жить велением сердца я больше не могла, не смела.

– Я… – он запнулся. Его хриплый низкий голос заставил вздрогнуть. Первым желанием было попятиться и сбежать. Не от страха, нет. А от того, что где-то в глубине души я снова почувствовала себя доверчивой дурой. Между тем существо, казалось, взяло себя в руки и, приняв какое-то решение, продолжало, – я пришел за тобой.

Я усмехнулась. Неужели все так просто? Прийти, позвать и все? Или хаа-рашс хочет меня вернуть? Неужели ему не хватает чужих эмоций, так соскучился за моими? А этот…

Между тем его фигура напряглась.

– Не делай вид, что меня здесь нет. Шания! Как бы я не выглядел сейчас, я знаю, ты меня узнала. Я чувствую это по твоему сбившемуся дыханию, по учащенному пульсу. Ты взволнована, растеряна. А еще ты устала, и…

Он внезапно замолк, затем сделал шаг ко мне, и я инстинктивно, словно защищаясь от угрозы, отпрянула от надвигавшейся на меня горы. Он тут же застыл, не сводя с меня своего сверкающего взгляда, под которым я почувствовала себя неловко.

– Ты… ждешь… ребенка? – он выдохнул эти слова, и по едва уловимому жесту, я поняла, что он отчаянно сдерживается, чтобы тут же меня не схватить. А что дальше?

– Жду, – не стала я отпираться.

– Этот… ребенок… он мой. Я это чувствую. Будто связь между нами, которая с каждым мгновением становиться прочнее. Но как такое могло произойти?

– Тебя сейчас интересует техническая сторона вопроса? – довольно цинично поинтересовалась я, – ну, мы с тобой занимались сексом. Много и часто. А потом ты от меня отказался, и я ушла.

Но, я же тебя любила, сволочь! А ты меня прогнал! Я готова была отказаться от мести, остаться рядом с тобой на этой проклятой планете. Но я была тебе не нужна.

– Ты меня ненавидишь, и имеешь на это право! – генерал сделал попытку приблизиться и дотронуться до моей руки, я тут же отстранилась от него, закрываясь эмоционально. Дамирон Вейн никогда не должен узнать, чего мне стоило наше расставания, как мне было без него плохо, больно и обидно. Но это все в прошлом. Кем бы он ни был для меня тогда, здесь и сейчас передо мной совершенно другой… другое существо. Чужое. Далекое, незнакомое. И чего от него ждать, я не представляла. К тому же, мне необходимо заботиться не только о себе. Есть еще малыш.

– Нет, – с безразличием ответила я, – ненависть слишком сильное чувство. А между нами давно ничего не осталось.

– Ты ошибаешься, – снова прорычал генерал, на этот раз моя попытка отстраниться его не остановила. Он подхватил меня на руки, сжал, достаточно крепко, чтобы я не смогла вырваться. Однако старался не причинять боли. Вероятно, неожиданный подарок судьбы в лице ребенка заставляет его смирить ярость, горящую в его взгляде, – каждое мгновение без тебя было пыткой. Я думал о тебе. Мечтал, жил лишь надеждой, что однажды мы встретимся. Что я тебе найду, и ты примешь меня… таким, каким я стал.

Резким движением он скинул капюшон и вперил в меня взгляд сверкающих глаз, словно от моих слов или действий зависит жизнь. Вот только его или моя?

Несколько минут, благодаря способности фантома, я всматривалась в изменившееся с нашей последней встречи лицо. Чужие, нечеловеческие глаза, хотя их взгляд остался прежним, черты лица стали выразительнее, хоть и грубее. Правая половина лица была сильно повреждена, и я почувствовала в сердце острый укол жалости. Как же Дамир страдал! В нем появилось что-то дикое, первобытное, хищное. От мужчины, которого я когда-то знала, осталось совсем немного. Коган говорил мне о крови хаа-рашсов и том, как она способна воздействовать на другие организмы. Значит, Дамир подвергся мутации. И, судя по всему, процесс еще не завершен.

– Поэтому ты меня прогнал? – с горечью спросила я, – думал, что я в страхе откажусь от мужчины, которого любила, только лишь потому, что он перестал быть похожим на себя прежнего?

– Я пытался тебя защитить, – пророкотал генерал, подаваясь ближе к моему лицу. Его кожа почти касалась моей, и от этого мне казалось, что между нами пробегают электрические разряды. Он зарылся носом в мои волосы, затем я почувствовала, как его губы касаются моего виска, скользят по щеке, опускаются к шее. Все так знакомо, привычно. Он знал, как заставить мое тело пылать, желая новых прикосновений. И все же я нашла в себе силы отстраниться, положа ладонь ему на грудь, чувствуя, как глухо бьется внутри его сердце.

– Ты мне не доверял. Ты совершенно меня не знал, не понимал. Я думала, надеялась, что нас объединяет нечто большее, чем секс. Но только что ты полностью развеял мои сомнения. Ты оттолкнул меня, сделал мне больно, решив все сам за меня. Не спросив, ничего не пояснив. Трахнув напоследок и отправив восвояси.

– Я сделал так, как считал правильным, – отрезал Дамир. – Не хотел, чтобы ты видела меня получеловеком, монстром. Я боялся причинить тебе вред. Боялся, увидеть в твоих глазах страх и отвращение.

– Меня уже давно не страшат монстры. Напротив, люди меня пугают гораздо больше, – я усмехнулась, чувствуя, как сжимается мое сердце. Он рядом, держит меня в своих сильных руках. Разве это не то, о чем я когда-то мечтала?

– Я знаю, что это с моей стороны эгоистично, и у тебя были без сомнения веские причины отказаться от меня, но… Здесь, на Сигме, и на Хаумее, когда мне было страшно и больно, со мной был другой. Он не раз меня защищал, спасал мою жизнь, заботился обо мне. Я ему доверяю. Он… разрушил свою жизнь, стал преступником для своего мира, своих родных и близких. Все из-за меня. Поэтому, я не думаю, что то, что было когда-то между нами можно, а, главное, стоит возвращать.

Меня тут же опустили снова на землю. Я почти чувствовала бушующую внутри генерала ярость. Он боролся с собой, и я не знала, что в следующий момент одержит в нем вверх: злость на меня или присущая ему когда-то сдержанность.

– Я чувствую на тебе его запах. Вилард, которого ты ненавидела и презирала, стал тебе настолько близок? Ты нашла в себе силы его простить? Но наш ребенок! Не думай, что я отдам его и свою женщину другому, – прорычал генерал. Я почувствовала на своей руке захват его когтистой ладони. Было не больно, скорее, пугали возможности, которыми он сейчас обладает. И то, что он едва может сдерживать свою ярость.

– Я не хочу об этом говорить, не сейчас, – уклонилась я от прямого ответа, не зная, как он отреагирует на то, чего бы мне действительно хотелось ему сказать.

Он перевел взгляд с моего лица на живот, и я почувствовала словно исходящее от этого взгляда тепло, согревающее меня изнутри. Было так странно, и в то же время приятно, словно он смог обнять нас с ребенком даже на расстоянии.

Что мне делать? Правильно ли я поступаю, отталкивая Дамира сейчас, поняв причину нашего вынужденного расставания? Что-то внутри меня мешало позволить все забыть и полностью отдаться тем ощущениям и чувствам, которые я испытывала, находясь рядом с генералом. Теперь я не просто женщина, тающая в объятиях любимого мужчины. Скоро я стану матерью. Матерью ребенка Дамирона Вейна. Мужчины, которого я больше не знала.

– Один раз я тебя потерял по своей вине. Запомни, второго раза не будет. Ты моя! Ты и наш ребенок!

Что мне было на это ответить? Шумно протестовать? Глупо! Похоже, генерал уверен в своем праве. Сопротивляться? Не думаю, что у меня получится. Поэтому, я сделала то единственное, что могла в этот момент. Повернулась к нему спиной, и направилась к бесчувственному телу агента Старка, все еще лежащему на боку у дерева. Я опустилась перед ним на колени, и, боясь навредить, осторожно вынула из его рук фонарь. Тонкий и невесомый, как авторучка. Он давал достаточно света, чтобы я смогла бегло оценить уровень повреждений раненого мужчины, то, что фантомное зрение могло не увидеть. Скорее всего, судя по глубокой и все еще кровоточащей ране на голове, у него сотрясение мозга, сломано несколько ребер. Ссадины, синяки, несколько глубоких порезов на груди и спине. Далее я затруднялась определить без сканнера. Было ясно одно – ему необходимо в больницу, а надолго затянувшийся обморок заставлял волноваться за него.

– Это твой… друг? – глухим голосом поинтересовался генерал. Я не услышала, как он подошел, лишь резко обернувшись и встав, увидела Вейна прямо за своей спиной.

– Ему нужна помощь. Или он умрет, – уклончиво ответила я, сама для себя еще не прояснив, кем же считать агента Старка: другом или ловким шпионом.

– Он оказался к тебе слишком близко, я не мог рисковать, не будучи уверенным, что он не враг, – не мигая, и не смотря на покалеченного ним человека, произнес Дамирон.

– Он пытался мне помочь, – грубо сказала я, слегка раздраженная всей происходящей ситуацией.

– Позволь мне, – генерал обошел меня и встал нал агентом, словно примеряясь к тому, как лучше его поднять.

– Это еще не все, – опередила я генерала, – ты должен кое-что знать. Мы почти раскрыты. Возможно, кто-то знает о хаа-рашсах, их способностях и о том, зачем Вилард, Коган и я прибыли на Сигму. Несколько часов назад нас преследовали, пытаясь убить. Адриан и Коган сделали все, чтобы у меня был шанс уйти и спастись. Они исчезли, возможно, схвачены или… убиты.

Я говорила тихим монотонным голосом, даже не подозревая, что душа может так сильно болеть, а сердце обливаться кровью. Эти двое таких разных мужчин, один из которых даже не был человеком, стали играть в моей жизни слишком важную роль. И если они оба погибли… из-за меня, из-за моих глупых мыслей о мести. Разве стоит моя болезненная жажда возмездия их жизней? А так же жизни моего будущего ребенка, которого мне неожиданно подарила судьба? Если бы я с таким рвением не мечтала наказать виновных в гибели моей семьи, жизнь Адриана и Когана никогда бы не подверглась опасности. А есть еще Вонг, который остался на Хаумее, и, возможно его также раскрыли.

– После того, как мы поможем твоему другу, я отведу тебя в безопасное место. Как только представиться возможность, мы покинем Сигму. Нас ждет «Новая надежда», флагман хаа-рашсов, ты его уже видела. Там тебе ничто не будет угрожать.

– Нет, – решительно отвергла я его заманчивое предложение. Оказаться в безопасности, среди друзей, что может быть лучше для меня и ребенка? Но ведь есть еще Адриан. И Коган. Я даже не знаю, живы ли они!

– Ты беспокоишься о нем? О Виларде? – правильно растолковал генерал мое непродолжительное молчание, – да, милая, ты не ищешь легких путей.

– Я не могу сбежать, оставив своих друзей в опасности, когда сама все это начала, – если Дамир этого не поймет и не примет… Собственно говоря, я ни к чему его не подталкиваю. У меня есть деньги – Адриан открыл счет, которым один из нас сможет воспользоваться, если другому потребуется помощь. Не думаю, что будет сложно договориться с наемниками, особенно, если щедро платить. Я пойду на многое, чтобы спасти своих близких.

– Я никогда не страдал ни благородством, ни сильным человеколюбием, – генерал Дамирон Вейн поднес руку к моим намокшим всклокоченным волосам и дотронулся до пряди, – став монстром, человеческие проблемы перестали меня беспокоить. Меня волнуешь лишь ты.

– В таком случае тебе лучше вернуться к хаа-рашсам и продолжить свой путь без меня. На этом наши дороги расходятся.

– Ошибаешься, любимая. Наши дороги, как и судьбы слишком тесно переплетены, чтобы разойтись. Возможно, когда-то давно, еще на Утлагатусе, я бы и смирился с твоим выбором не в свою пользу. Но не теперь.

– Я не твоя собственность! – зло возразила я, возмущенная самим фактом присутствия в своей жизни мужчины с такими взглядами на отношения.

– Ты моя женщина, и ждешь моего ребенка. Я никогда не позволю тебе рисковать, тем более, ради другого.

– Этот другой… – мне не дали договорить. Внезапно генерал напрягся, словно прислушивался к чему-то вдалеке. Затем, резко подхватив агента Старка и забросив его на плечо, сжал своей когтистой ладонью мою руку.

– Тебя нашли. У нас мало времени, – пророкотал он, и потащил меня в глухой темный лес.

Бешеная гонка продолжалась около часа, и все это время я боялась, что мы не уйдем. Генерал легко преодолевал любые трудности, хорошо видел в темноте, но необходимость с осторожностью переносить агента Старка значительно нас замедляла. Несколько раз мне казалось, что агент приходит в себя, но чаще я прислушивалась, стараясь в краткие минуты отдыха уловить его едва слышное дыхание. Не хотелось бы иметь на своей совести еще одну смерть. Наконец, когда преследователи приблизились к нам слишком близко, Дамирон опустил раненого агента на землю, скрыв того за кучей сухих веток и листьев, заставил меня остаться рядом с ним, а сам… Я никогда не видела таких стремительных и грациозных движений. Нечеловечески быстрых, выверенных и молниеносных. Первыми пострадали флайеры, показавшиеся над верхушками деревьев. Дождавшись, пока они снизятся, генерал тут же запрыгнул на крышу одного из них. А дальше мне пришлось напрячь даже фантомное зрение, чтобы угадать в смазанных, едва уловимых движениях яростную схватку одного существа против превосходящих его численностью противников. Он не щадил тех, кто пришел сюда с единственным желанием убивать. Горящие осколки взорвавшихся еще в воздухе флайеров с громким треском падали вокруг нас. Выстрелы, от которых он успешно уклонялся, причиняли вред лишь самим нападающим. Где-то в стороне раздавались одиночные взрывы, яростные языки пламени уничтожали технику и людей ей доверившихся. Я заметила, что генерал уводит нападающих подальше от места, где он оставил меня и агента Старка. В какой-то момент, я поняла, что уже не одна наблюдаю за ходом сражения, и мои руки лихорадочно сжимают уже потеплевшую кожу пришедшего в себя раненого.

– Что это было? – с трудом поинтересовался он, облизывая пересохшие губы языком. Я тут же вспомнила о термосе, лежащем у меня в кармане и, приподняв голову мужчины, напоила его.

– Генерал Дамирон Вейн, – честно призналась я, – мой… знакомый. Он думал, что мне угрожает опасность.

– Твой… знакомый силен как стадо быков. Он что, на стероидах? – агент смотрел на меня с интересом, но его цепкий взгляд не мог не насторожить. В конце концов, он работает на правительство, и знать все ему ни к чему.

– Вроде того, – до нас донесся чей-то крик, переходящий в визг. Так мог визжать только человек, испытывающий страшную боль, или увидевший что-то жуткое перед смертью.

Я отвлеклась, но внезапно все стихло. Нас накрыла тишина, нарушаемая лишь шелестом сухих листьев и шорохом приближающихся шагов.

– Твой друг снова слишком близко к тебе. Он не доставлял мне стольких хлопот, пока был в отключке, – Дамирон выступил из темноты, и я невольно порадовалась, что в лесу темно, и человеческое зрение не сможет увидеть того, что удалось рассмотреть мне. Порванная местами одежда открывала вид на мощное тело со следами ожогов. По длинному плащу были разбросаны несколько круглых небольших отверстий, по рукам стекала кровь, а длинные пальцы с вырванными кое-где когтями были ободраны до мяса.

Я перевела дыхание, стараясь отрешиться от картины израненного тела мужчины, который только что мог погибнуть ради меня.

– Тебя нужно перевязать, – я помогла раненому агенту присесть и облокотиться на сухой высокий пенек. Встала и подошла к Дамиру, взглядом оценивая повреждения.

– Это всего лишь царапины. Скоро не останется и следа, – тихо ответил генерал, внезапно хватая меня и прижимая к себе, – но мне приятно, что ты ко мне все еще неравнодушна.

– Придурок! Я волновалась! – прошипела я.

– Тебе вредно, – парировал он, и ничуть не стесняясь присутствия Старка, положил ладонь мне на затылок и поцеловал. Страстно, жадно, горячо…

 

21

– Сволочь! – уже громче произнесла я, как только затянувшийся поцелуй прекратился.

– Я тоже от тебя без ума, – в рокочущем голосе Дамира появились лукавые нотки. Он не переставал меня поражать, – ты изменила лицо, у тебя другие глаза и цвет волос… но я всегда тебя узнаю. И найду.

– Шания, этот… к тебе пристает? – откуда-то сбоку до меня донесся вопрос Старка, и генерал тут же обернулся к нему. Мгновение мне казалось, что я вижу агента живым в последний раз. Вопреки моим опасениям, генерал не стал снова ломать ему кости. Он лишь подошел к замершему у дерева мужчине, неторопливо смерил его взглядом с ног до головы и небрежно усмехнулся. От этой усмешки стало как-то не по себе.

– Нам пора уходить, – решилась я разрядить обстановку, – агенту Старку нужна помощь. К тому же, нас могут выследить.

Никаких возражений не последовало, и наша небольшая компания двинулась вглубь леса. Дамир шел впереди, крепко сжимая мою руку в своей горячей ладони. Старк плелся сзади, стиснув зубы и стараясь не стонать. Я видела его попытки выглядеть сильным в данной ситуации, мне было его жаль, вот только другого выхода не видела. На нас велась охота, и я уже начала чувствовать себя загоняемой в ловушку дичью. Рано или поздно придут другие. Неужели это никогда не закончится?

Словно уловив мое состояние, Дамир легонечко сжал мою ладонь, и я почувствовала, как от его кожи идет приятное тепло.

– Нужно найти безопасное место, – тихо, чтобы не слышал Старк, произнесла я, – не флагман хаа-рашсов! Я не могу сбежать, пока не знаю, что произошло с Адрианом и Коганом.

– Ты готова рискнуть своей жизнью и жизнью нашего ребенка ради этих двоих? – тон генерала оставался нарочито равнодушным, но почему-то мне показалось, что его глаза готовы вспыхнуть непривычным огнем.

– Да, – последовал мой короткий ответ, в котором, однако, не было уверенности. Точнее, я все уже давно решила для себя. Но ребенок… Когда я задумывала свою вендетту, я о нем не знала. Сегодня ночью мы втроем бежали из Сигмы, и я была готова оставить мысли о возмездии и скрыться как можно дальше. Но теперь… Что же делать теперь?

– Я могу помочь, – откашлявшись, предложил голос сзади. Я медленно обернулась, наткнувшись взглядом на облокотившегося на дерево агента.

– Зачем это тебе? – с долей скептицизма поинтересовалась я, – к тому же, не представляю, как ты, в таком состоянии способен нам помочь?

Генерал так же с интересом уставился на Старка, и тому явно было неуютно под его тяжелым немигающим взглядом.

– Я все еще агент Службы Безопасности, – напомнил Старк, – могу добыть нужную информацию. Что же касается силовой помощи…

Он окинул взглядом мощную фигуру генерала.

– Думаю, у тебя, милая, с этим проблем не будет. Твой стероидный друг, похоже, готов ради тебя на все.

Генерал снова метнулся к Старку, но прежде чем он его схватил, агент с довольной усмешкой поспешил сообщить:

– Разумеется, ты можешь меня убить, мой огромный и злобный друг. Вот только… Как при этом ты объяснишь своей любимой, что не желаешь смерти ее друзьям, уничтожив единственный шанс на их спасение в моем лице?

Я невольно побледнела, понимая, что генералу достаточно нанести удар, чтобы вырубить, а то и убить Старка. И если он действительно не желает спасения Адриану Виларду…

Генерал разжал кулак, позволяя Старку стать ногами на землю.

– Вот и поладили! – тот в свою очередь отряхнулся от попавших на одежду сухих веток и листьев, – предлагаю следовать дальше тем же путем. Когда дойдем до нужной точки, я сообщу. А дальше, вам придется полностью довериться мне.

И с усмешкой на губах, чуть прихрамывая и держась за ребра, агент Старк гордо прошествовал мимо нас, как будто приглашая следовать за ним.

– Хочешь, я его покалечу? – предложил Дамир, теперь уже с особым вниманием наблюдая за агентом, – слегка.

– Он уже покалечен, – прошипела я в ответ, – если травмируешь его еще больше, тебе придется его нести!

– Значит, мы ему доверяем?

– А вот и нет! Мы просто даем ему шанс доказать свою полезность, – я последовала за агентом, который, к слову через несколько метров, двигался уже не так резво, а вскоре ему понадобилась моя помощь. Понаблюдав за нашей возней, Дамир подошел к Старку и, закинув его руку себе на плечо, двинулся вперед.

– Итак, друзья мои, у нас мало времени, – агент Старк, подлеченный и сытый восседал на металлическом табурете в комнате, больше похожей на землянку, в которой имелся генератор, портативный медокс, обогреватель и запас еды и оружия. Как оказалось, в лесах Сигмы было несколько подобных тайников, о которых знали единицы. К нашему счастью, уровень доступа Старка позволял тому пользоваться подобными привилегиями. Спустя час ожидания, насытившиеся, в тепле и каком-то подобие уюта, нам была предоставлена нужная информация. Двоих задержанных подозреваемых в терактах доставили в головной центр Службы Безопасности. По крайней мере, на тот момент оба были еще живы, хотя и ранены. О том, что один из задержанных был не совсем человек, не упоминалось.

А еще я рискнула, и вопреки совету Старка послала сообщение на Хаумею. Не знаю, получит ли его Вонг вовремя, но… Надеюсь, он верно оценит свои шансы и не сунется в ловушку. Так, по крайней мере, у него будет возможность выжить. А, впоследствии, присоединиться к Марте и Берду, которые поселились вместе с Толкеном, уже освоившим роль двоюродного дедушки для их малыша.

– Нам нужно устроить побег двум террористам из самого охраняемого места на Сигме. И желательно, до того, как за них возьмутся всерьез. Не то, чтобы я рассчитывал, что кто-то из них будет стойко держаться на допросе. Вот только во время побега, хотелось бы, чтобы они передвигались на своих уцелевших конечностях. И нам легче, и у них больше шансов.

От его слов меня слегка затошнило.

– Извини, лапуля, но из песни слов не выбросишь. Что есть, то есть. Наши ребята не особо церемонятся с преступниками.

– Я знаю, – прошептала я. Генерал подошел сзади и, положив руки мне на плечи, стал медленно и нежно их массировать. Было приятно, но слегка не к месту. Однако я не стала возражать.

– В таком случае, нам понадобится помощь, – он окинул веселым взглядом генерала, все еще скрывавшего лицо под капюшоном, – разумеется, у меня есть кое-какие догадки на счет возможностей нашего общего друга. Но не думаю, что он сможет в одиночку справиться с нашей охраной.

– У тебя есть кто-то на примете? – поинтересовалась я, прикидывая, стоит ли подключать к операции наших революционеров. Вопрос был во времени. Они вряд ли успеют сюда добраться.

– У меня? – Старк нагло усмехнулся, – нет. А вот у тебя, малышка, похоже, есть. Иначе, зачем тебе было столько времени проводить на Хаумее? И, кстати, давно не видел вашего друга со старой Земли, Вонг, кажется? Его ярко выраженную азиатскую внешность нельзя спутать ни с чем. Впрочем, как и умение владеть холодным оружием. Жаль, что когда-то он выбрал другую сторону. Был бы бесценным приобретением любой службы.

Мне были слегка неприятны слова агента Старка о Вонге, тем более, не хотелось давать ему понять, насколько мало, по сравнению с ним, знаю о своем друге и наставнике. К тому же, я надеялась, что учитель решит последовать моему совету. Мне не хотелось новых жертв, а наше предприятие было рискованным.

– Откуда ты знаешь о нем? – спросила я, стараясь не выдавать острого интереса.

– Лапуля, прежде чем ввязываться в это дело, я узнал о тебе все. Ну, или почти все, – он весело мне подмигнул, – да, и скажи своему громиле, чтобы не сверлил меня мрачным взглядом. Я не претендую на его женщину. С этим к Виларду. Вот если они друг друга за тебя перебьют, я, пожалуй, попытаю счастье, а так…

Он плеснул себе в стакан какой-то резко пахнущей гадости, и сделал глоток. Я скривилась, надеясь, что Дамир не станет воспринимать его откровения всерьез, и мы, по крайней мере сейчас, обойдемся без новых травм.

– Вонг не прилетит, – отрезала я.

– А вот в этом я не был бы столь уверенным, – Старк потянулся ко мне через стол, будто намереваясь поделиться какой-то тайной, но тут же вернулся на свое место и вальяжно откинулся на спинку стула, не желая обострять ситуацию с генералом, решившим в это же время сесть сбоку и со скрежетом положить на металлический стол свою когтистую ладонь.

– Ты о чем? – встревожилась я, не обращая внимания на хищную улыбку генерала, адресованную агенту.

– Думаю, что твое сообщение Вонг получит лишь в пути на Сигму, – Старк усмехнулся, – слишком много шума вокруг вашей истории. Разумеется, правды не знает никто, но скрыть всего не сможет даже наша служба. Утечка есть, и все, кто заинтересован, узнает о якобы готовящемся убийстве членов правительства во главе с Премьер-Координатором. Весьма удобно. А, главное, что виновных не нужно искать. Они уже найдены. А вскоре к ним присоединятся их сообщники.

– Ты рассуждаешь как мерзавец! – взвилась я. Было неприятно от его слов, а, главное, жутко раздражало то, что он смог так легко нас просчитать. И если вдруг агент окажется на стороне заговорщиков, вряд ли у нас будет шанс уцелеть.

– Я рассуждаю как агент Службы Безопасности, рассчитывающий все ходы наперед, – возразил он, – в свое оправдание могу сказать лишь то, что мои коллеги думают так же. Сожалею, но твои друзья наживка, кусок большого ароматного сыра. Не будь глупой мышью, родная, не жертвуй собой.

Я резко встала и прошлась вдоль маленькой комнаты. Две пары глаз следили за моими движениями. Ситуация казалась безнадежной. Я не видела выхода. Наш план был изначально губительным. Как же хотелось вернуть время вспять и оградить дорогих мне людей от беды. Когда-то я была готова рискнуть своей жизнью. Но совершенно не готова снова потерять близких.

– Нам нужно предложить обмен, – я повернулась, окрыленная свежей идеей.

– Кого же ты хочешь обменять? – осторожно поинтересовался Старк.

– Когана с Адрианом на себя, – и словно боясь, что меня перебьют, не дослушав, продолжила, – разумеется, обмен будет фиктивным. Мы действительно воспользуемся помощью наших друзей, и вы меня отобьете Но, главное то, что твои коллеги будут вынуждены покинуть самое охраняемое место на Сигме! Они приведут задержанных в точку обмена, и мы сможем…

– Она безумна, – Старк посмотрел на генерала, – нет, я понимаю, она твоя возлюбленная, то да се, но в ее умственных способностях я все же сомневаюсь.

– Тебе не следует ее так называть, – мягко проговорил генерал. От этой мягкости и тона, с которым были произнесены слова, агент слегка напрягся.

– Ну что же, дружище, тебе с ней жить. Если, разумеется, вы сможете выжить, – прокомментировал Старк.

Игнорируя агента, генерал встал, и присоединился ко мне. Он провел ладонью по порванному рукаву моей куртки, погладил щеку, коснулся волос.

– Ты не можешь на это пойти, – он не упрашивал, не приказывал. Он просто констатировал факт, который было глупо оспаривать. От этого на душе становилось еще хуже.

– Я должна, – возразила я, понимая, что Дамир уже все для себя решил, и никогда не позволит мне сделать что-то слишком для меня рискованное.

– Они уничтожат тебя сразу, как только ты окажешься в зоне поражения, – вмешался Старк, поясняя мне прописные истины.

– Я знаю. Они уничтожили бы меня, если бы не последний козырь, – я взглянула на Дамира. Разумеется, ему я доверяла. Но Старк… если он в решающий момент сыграет против нас, это будет конец всему.

– Какой еще козырь? – нарочито обреченно вздохнул агент.

– Скоро узнаешь, – я нервно улыбнулась, надеясь, что доверенные лица Адриана не подведут, и удар будет нанесен вовремя. Разумеется, информация в секретных файлах не могла служить неоспоримым доказательством. Напротив – любой адвокат поставил бы под сомнения обвинения в адрес своего клиента, располагай следствие лишь доказательствами из файлов, оставленных мне старпомом. Но если подать их в нужное время… при сложившихся обстоятельствах. И это время настало. – Думаю, тебе следует послушать новости.

«… располагаем информацией о том, что несколько высокопоставленных чиновников участвовали в заговоре с целью уничтожения колонии Дельта-2, находящейся в секторе…»

«Инфо-лайф ньюз».

«Сегодня утром на основании ставшей общедоступной информации в следственный комитет Службы Безопасности для выяснения обстоятельств были приглашены чиновники, имена которых…»

«Сигма-пресс».

– «Приглашены»… Однако! – агент хмыкнул, и сделал громче звук.

«… беспрецедентный случай в истории Союза. Информация по этому делу будет тщательно проверена. Со своей стороны могу лишь заверить, что будет проведено самое тщательное расследование и виновных накажут…

«из пресс-конференции с участием канцлера Вельмута Гросса».

– Что вы можете заявить по поводу списка лиц, непосредственно участвовавших в разгроме колонии? Среди них есть некто адмирал Рейн Вилард, командующий крейсером «Ярость».

– Без комментариев!

– Имеет ли его смерть отношение к тому, что он совершил? Ведь в убийстве адмирала была обвинена его невеста, капитан Шания Перил, также отличившаяся в бою с пиратами. Теперь, когда мы знаем, что пираты не бомбили Дельту-2…

– Без комментариев!

– Поздравляю вас, дамы и господа! Вы только что разворошили осиное гнездо, – Старк все еще улыбался, но выглядел бледным и слегка потерянным.

– Жаль, что это оказалось нашим последним доводом, – я отстранилась от Дамира, подходя ближе к головизору устаревшей модели, – если после этого им удастся выйти сухими из воды…

Я не чувствовала ни облегчения, ни подъема. Все было зря, и ничего уже не изменить.

– Вряд ли. По крайней мере, их спокойная жизнь на этой планете закончилась, – усмехнулся Старк, – ты не могла выбрать более подходящего момента. А самое интересное то, что они сами тебя к этому подтолкнули. Именно теперь, когда внимание общественности приковано к якобы предотвращенным покушениям, ты предъявила им контраргумент.

– И все же, имя главного так и остается тайной, – я почувствовала близость Дамира, как его сила окутывает мое замерзающее тело и на миг ощутила себя защищенной.

– Возможно, рано или поздно он себя выдаст, – пожал плечами Старк, – да и подельники вряд ли станут скрывать имя своего нанимателя. Что же, думаю, нам пора возвращаться в город.

– Значит, ты одобряешь мой план с обменом? – оживилась я.

– Что ты! – Старк бросил взгляд мне за спину, – если я хочу еще немного пожить, придется действовать более грубо и нагло. Хотя, думаю, твоему другу не привыкать.

Вонг прибыл в сопровождении Ларса, Драки и как всегда пассивно враждебного Гарета. Встреча произошла на окраине города, ближе к вечеру. При виде Вонга мое сердце дрогнуло, и я кинулась к нему, уже не в силах сдержать слез. Наставник по-особенному бережно меня обнял, поцеловал в лоб. Его строгое лицо с по-юношески ясными глазами выражало радость и тихую печаль.

– Мы им поможем, – пообещал он, и на последок сжав мои руки в своих, бодро зашагал к вызванному Старком флайеру.

– Не волнуйся, принцесса! Вернем мы тебе твоего любимчика, – как всегда не к месту вмешался Ларс, демонстративно не замечая стоящего рядом генерала.

Драка присоединился к товарищам молча, инстинктивно угадав, что не следует злить нового члена команды. Гарет же несколько секунд молча, изучал фигуру, закутанную в темный, непроницаемый для глаз плащ, а после обернулся к Ларсу.

– Можем ли мы ему доверять?

– Ему доверяет принцесса. Думаю, этого достаточно, – добродушно отозвался тот.

– И все же, я против, чтобы это маячило у меня за спиной, – продолжал нарываться Гарет.

– Будь осторожен, – пророкотал из-под капюшона низкий раскатистый голос генерала, – иначе «это» вполне в состоянии сломать тебе нос. Делу это не повредит, а меня позабавит.

– Ты… – во время вмешался агент Старк, которому в этой операции предстояло взять на себя роль не только организатора и проводника, но и миротворца. Уж слишком разные люди и нелюди оказались в его команде.

– Остынь, парень, – Старк схватил Гарета за плечо и тихонечко надавил. На несколько секунд тот лишился способности шевелиться, – или ты с нами, или окажешься в лесу, в неглубокой ямке. Мертвый. Не хочется оставлять за своей спиной возможного врага.

Оценив ситуацию, Гарет смирился, и как только к нему вернулась способность двигаться, бросив враждебный взгляд на Дамира, поспешил к своим.

– Будь осторожен, – я не сводила взгляд с генерала. Мне не хотелось отпускать его. И в то же время, я понимала, что он ни за что не позволит другим рисковать вместо себя.

– Я всегда осторожен. Поэтому так долго живу, – пошутил он. Но я лишь горько улыбнулась. Не хочу думать, что, возможно, мы никогда больше не увидимся. Кровь хаа-рашсов в нем сильна, однако, обстоятельства иногда гораздо сильнее, – береги себя. И малыша. Я скоро вернусь.

Я сидела в флайере с эмблемой безопасников и ждала. Пришлось согласиться на бездеятельную роль в этом действии, чтобы не подвергать опасности ребят. Не нужно им переживать за мою жизнь, когда следует думать о своей. Я приняла главный аргумент Дамира и агента Старка, возможно, впервые в жизни уступив. Из-за ребенка.

Операция началась уже четверть часа назад, и я с нетерпением ждала, когда же в высоком многоэтажном здании потухнет свет. Это случилось спустя десять невыносимо долгих минут. Гигантское строение погрузилось во тьму, когда тишину ночи пронзил оглушающий звук тревоги.

 

22

Пять минут. Они проникли через давно заброшенный тоннель, один из ответвлений старой городской канализации, в которой теперь можно было встретить разве что любителей пощекотать себе нервы. Впрочем, такие находились довольно часто и городским службам порой, приходилось проводить спасательные операции, вытаскивая очередного неудачника из-под завала.

Подвал здания Службы Безопасности отделяло от подземного хода стена из пласкона – одного из прочнейших материалов, который невозможно было разрушить даже взрывчаткой. Было бы невозможно, не вмешайся человеческий фактор. Недавние ремонтные работы с заменой труб позволили проникнуть на территорию здания без особых проблем и вырубить двух охранников, приставленных к месту разлома.

Десять минут. Агент Старк воспользовался картой допуска одного из убитых Дамироном преследователей, и когда та сработала, лишний раз убедился, что убийцы состояли в штате Службы. Дорогу к месту, где содержат заключенных, он знал хорошо, не один раз лично сопровождал туда очередного «клиента».

Старка беспокоил молчаливый генерал с внешностью убийцы из кошмаров и то, что тот сделает, когда они доберутся до Виларда. Ему не верилось, что этот нечеловек оставит своему сопернику шанс на жизнь. Агент видел, каким взглядом на абсолютно равнодушном, лишенном человеческих эмоций лице смотрит эта нелюдь на капитана Перил и сомневался, что тот потерпит между собой и желанной женщиной преграду в лице другого мужчины. О том же представителем какой расы является Дамирон, агент старался пока не думать. Он искренне полагал, что генерал охотно закончит то, что он начал еще в лесу, как только поймет, что агент проявляет нежелательный интерес. Отогнав мрачные мысли, Старк дождался, когда их сообщники отключит камеры на этаже и лифте.

Вся группа действовала четко и слажено. И хотя некоторые участники видели своих коллег впервые в жизни, профессионализм взял вверх над недоверием и обидами. По крайней мере, агент Старк искренне хотел в это верить. Ларс и Драка смогли внедриться в головной компьютер здания, отключив системы слежения, перепрограммировать лифты, отрезая нужную им часть здания от наблюдения. Гарет и Вонг же оказались неоценимыми помощниками в схватках в ограниченном пространстве. Группа передвигалась достаточно быстро, оставляя позади лишь несколько десятков бесчувственных тел.

Пятнадцать минут. Они успели спуститься на уровень, в котором размещались камеры с заключенными. Старк предполагал, что Виларда и Когана содержат в блоке D. И вряд ли кто-то серьезно ожидает от них сопротивления, учитывая меры безопасности и предположительное состояние задержанных.

Агенту сообщили, что дорога чиста, камеры отключены, охранников на уровне он намеревался обезвредить лично. В конце концов, его пока что никто не подозревал, и визит в тюрьму вряд ли у кого-то вызовет опасение. Он вышел из-за угла, кивком головы приветствуя знакомого агента, сегодня дежурившего в коридоре. Учитывая скорость и силу Дамирона, было решено, что он страхует Старка. Группа, рассредоточившись по периметру, готова была атаковать в любой момент. Им не хватило всего несколько секунд, когда раздался сигнал тревоги.

* * *

Откуда-то сбоку послышался невнятный шум, и я не смогла его игнорировать. Возможно, вернулся кто-то из ребят? Но ведь еще рано. Сжав в ладони оставленный мне блейсер, я вышла из машины и огляделась. На город давно опустилась ночь, воздух был свежим и прохладным. Мне на глаза упала прядь волос, и я сдвинула ее свободной рукой.

– Ты мне нравилась, правда, – из темноты прямо передо мной выступила закутанная в черный плащ фигура. Наверное, я бы не смогла ее узнать, если бы не голос…

– Леди Вилард, – я опустила руку с блейсером и застыла, пытаясь предугадать действия этой женщины. Что она здесь делает? Неужели узнала про Адриана?

Между тем Мари-Энн подошла ближе, и я невольно отметила ее элегантный вид, модную прическу, гордую посадку головы. Рядом с ней даже принцесса почувствовала бы себя замарашкой.

– Я должна была сразу догадаться, что он никогда бы не выбрал никого кроме тебя. Раз уж простил тебе смерть своего брата, было глупо думать, что такая преграда как ссылка способна его остановить. Мой мальчик всегда добивался своего.

– Значит, вы меня узнали? – я прислонилась плечом к флайеру. Только бы она не подняла лишнего шума. Неужели ненависть ко мне заставит ее помешать спасти собственного сына?

– Почти сразу же, хотя мне трудно было поверить в это, – леди сделала несколько шагов по направлению ко мне и я подавила попытку отступить. Не хотелось в ее глазах выглядеть еще и трусливой.

– Зачем вы пришли? И как узнали, где я?

– Предположила, что ты не сможешь оставить моего сына в беде, – леди усмехнулась и ее красиво очерченные рубиновой помадой губы скривились, – шучу. У меня тоже есть способы получения информации. Знаешь, мне ведь даже все равно, за что ты убила Рейна. Это не важно. Мне не важно, что сделал тебе мой сын. Потому что ты жива, а он мертв.

– Зачем вы здесь? – тихо повторила я.

– Скажи мне, только правду. Пожалуйста! Ребенок, которого ты ждешь, от Адриана?

– Нет, – я покачала головой, скорее чтобы отогнать от себя тревожные мысли.

– Хорошо, хотя это вряд ли бы что-то изменило. Во всяком случае, для меня. Ведь Адриан готов был стать ему отцом, правда? Одержимость моего старшего сына тобой ненормальна.

Лицо леди Вилард исказила гримаса гнева, словно расколов тщательно удерживаемую до того маску спокойствия и уверенности.

– Шлюха! Мразь! Ты погубила Рейна, – леди вынула правую руку с зажатым в ней пистолетом из кармана, – узнаешь? Мне вернули его после расследования. На память. Он всегда со мной. Заряжен, как и тогда. Что-нибудь скажешь, напоследок?

– А нужно? – я с горечью усмехнулась. Вот так просто и глупо здесь и сейчас может оборваться моя жизнь…

– Мне бы хотелось, чтобы ты умоляла меня, рыдала, вымаливая лишние минуты жизни. Возможно, тогда мне стало бы легче, – леди Вилард стиснула свободную руку в черной замшевой перчатке в кулак.

– Сомневаюсь, хотя мне жаль, что все произошло именно так, – я была искренна, надеюсь, мне это зачтется, пусть даже не в этой жизни.

– Я тоже. Значит, незачем с этим тянуть.

Я сжала в руке блейсер и подняла взгляд на женщину. Целиться в нее мне совершенно не хотелось. Это было неправильно… Ее лицо, ее глаза, так похожие на те, другие, которые закрылись уже навсегда. Я сглотнула, подавила невольную дрожь и поняла, что не смогу. Не смогу снова выстрелить и заставить жизнь покинуть эти глаза. Как я могу убить мать, которая уже потеряла сына по моей вине?

– Прощай, дрянь, – я услышала выстрел, а затем мое тело ударилось о флаейр. Медленно я сползла на влажную землю, чувствуя, как в груди разливается тупая удушливая боль. Мир бледнел, теряя краски, ночной воздух почему-то стал обжигающе холодным.

* * *

– Почему сработала тревога? – Старк едва уловил движение Дамирона, успевшего вырубить обоих охранников, один из которых смог выхватить блейсер и едва не застрелил агента. Путь был открыт, до цели оставались считанные метры. Но успеют ли они?

– Потому что нас засекли, – генерал слегка подтолкнул вперед Старка, только теперь сообразившего, что заряд едва не пробил ему голову. Вонг и Гарет, впечатленный скоростью генерала молча, последовали за ними. У них оставались считанные минуты, чтобы проникнуть в камеры и вывести заключенных до того, как согласно протоколу в помещение будет запущен газ.

– Сколько? – генерал полагался лишь на свое чутье и силу, но все же вынужден был пользоваться подсказками Старка. Никто лучше него не ориентировался в этом месте.

– Две минуты. Может быть меньше. Если удалось отключить систему слежения на нескольких уровнях, им будет трудно решиться перетравить всех остальных, чтобы иметь сомнительную возможность заполучить наши тела.

– Это не может быть сонный газ? – группа рассредоточилась по коридору, разыскивая тех, за кем пришли. Все задержанные оказались чипированы, и нахождение каждого из них было указано на дисплее охраны.

– Не в этом блоке, – Старк старался не замечать легкого подрагивание пальцев, когда, введя нужный код, он, наконец, смог отворить дверь в камеру Адриана Виларда.

– Есть! – не сдержался Старк, – как конфетку у ребенка.

Вилард был в сознании и даже не скован. Увидев пришельцев, тут же поднялся с койки и принял угрожающую позу. Рассмотрев в вошедшем генерала, поменялся в лице. И без того измученный, избитый и хмурый, он побледнел. И все же на лице появилась ядовитая усмешка.

– Не думал, что последним, кого я увижу, окажешься ты, – с ненавистью выдавил он.

– Погоди умирать, – генерал подошел к Виларду и схватив того за плечо, с силой вытолкнул из камеры. Они со Старком едва успели закрыть дверь, как оттуда раздалось тихое шипение.

– Эй, у нас проблема! – окликнул их голос Гарета с дальнего конца коридора. Именно там, судя по данным с поста охраны, содержался Коган.

– У нас тоже, – пробормотал Старк, спешно надевая на себя приготовленный заранее фильтр для дыхания. Поколебавшись мгновение, второй он протянул генералу.

– Благодарю, он мне не нужен, – усмехнулся Дамир, и метнулся к камере хаа-рашса.

– Он подойдет к твоим небесно-синим синякам, – Старк протянул фильтр Виларду и тот, поморщившись, тут же его одел.

* * *

Мне было холодно и одновременно душно. Тело сотрясала мелкая дрожь, изо рта вырывалось хриплое дыхание. Надо мной склонились какие-то тени, я не могла рассмотреть лица, только слышала их отдаленные голоса.

– Состояние?

– Она при смерти. Мы едва успели ее забрать.

– Поместите ее в медокс, – голос говорящего был неприятным и злым.

– Сердце сильно повреждено. Медокс не справится, – возразил кто-то еще.

– Медокс, – отчеканил голос первого, – режим срочной криозаморозки. Она нужна ему живой.

 

23

Виларду казалось, что у него deja vu. Не так давно они уже пробирались по шахте лифта, где под ногами Шании сломалась ступенька едва не увлекшая ее вниз. Но тогда рядом была она. А теперь… Он с недоверием посмотрел на крепкую руку, которая удерживала его над пропастью, почувствовал, как его собственная кисть, выбитая в процессе «допроса» разрывается от боли и практически выскальзывает из рук неожиданного спасителя. Он смотрел тому в глаза, ожидая увидеть ненависть, торжество, презрение. Но наткнулся лишь на проницательный взгляд бездонных глаз, поглощенных темнотой на лице, казавшемся бесстрастной маской.

– Не сейчас, пижон! Иначе она мне этого никогда не простит, – генерал без видимых усилий, удерживая себя одной рукой над пропастью, буквально припечатал едва не упавшего Адриана к уцелевшей лестнице, – у меня еще будет время.

Убедившись, что его соперник в безопасности, генерал спокойно продолжил восхождение, будто не замечая груза за своей спиной в виде полуживого хаа-рашса, следуя за Старком и остальными. Вилард, только сейчас решившийся вдохнуть, так же молча, последовал за ним. Мысли не давали успокоиться, а сама ситуация не позволяла расслабиться. В шахту лифта их загнал сигнал тревоги, неожиданно сработавший, когда они открыли камеру хаа-рашса. После того, как в коридор запустили газ, Адриан нечетко понимал происходящее, однако, он видел в каком состоянии Вонг и Гарет выносили Когана из камеры. Ни один человек не смог бы пережить того, что с ним сделали. Вилард со злостью посмотрел на поднимавшегося впереди агента Старка. А ведь так постарались его коллеги и друзья. И пусть сейчас он не с ними, но это не значит, что ему можно безоговорочно доверять. Старк вполне способен преследовать свои лишь ему одному известные цели. После сигнала тревоги, Старк, лишь выругался в адрес Ларса и Драки, отвечавших за системой слежения и что-то там напортачивших, однако, тут же отдал им приказ убираться поскорее из здания.

Теперь у них на хвосте была вся Служба безопасности Сигмы, куда лучше ориентировавшаяся в собственных подвалах и шахтах. Раненый Коган, пусть и переносимый генералом, не прибавлял им скорости, да и сам Вилард мог лишь с трудом передвигаться из-за многочисленных переломов и побоев.

– Мы на месте, – до Виларда донесся едва слышный голос Гарета.

– Одни? – Вонг сверился с устройством, до сих пор хранившим молчание, а теперь начавшим подавать короткие сигналы.

– Не с нашим везением, – прокомментировал Старк, – на крыше нас ждут.

– Тогда придется пробираться с боем, – подытожил до того хмуро молчащий генерал.

Первым из люка выбрался Вейн. Оставив раненого хаа-рашса на попечении Вонга, он практически бесшумно пробрался за спину охранявшего крышу агента, и обездвижил его. Он не хотел убивать, пытаясь удержаться на той тонкой грани, что отделяла человека от того, кем он постепенно становился. Еще одна смерть лишь приблизила бы его к границе, после которой он, возможно, навсегда станет чужим для людей, а, особенно для нее. И все же, ситуация не располагала к сохранению человечности. Еще двоих пришлось убить – не хотелось оставлять угрозу у себя за спиной. Чтобы не создавать лишнего шума, Вейн действовал голыми руками. Его когти вспарывали кожу, рвали мышцы и сухожилия, резали тела. И все это происходило в полнейшем молчании, когда жертва даже не успевала понять, что проживает последние мгновения своей жизни. Удары были четкими и резкими в плохо защищенные шеи и такие хрупкие сердца. Он лишал их возможности кричать, и не оставлял шанса выжить.

Едва все было кончено, к нему присоединились Гарет и Старк, невольно ужаснувшиеся видом генерала, лицо, руки и одежда которого были в крови.

Старк отшатнулся, когда мимо него пролетела металлическая звезда и вонзилась в глаз подоспевшего на помощь сослуживцам очнувшегося агента, которого генерал еще недавно пощадил, хотя и порадовался своевременной помощи Вонга.

– Нужно торопиться, – Гарет извлек из принесенного рюкзака снаряжения, – придется перебираться на соседнюю крышу.

– Но как же Коган? – Адриан с трудом выбрался на крышу, переступая через тела убитых агентов, чувствуя, как подошвы его ботинок пропитываются вязкой кровью.

– Я понесу, – отрезал генерал, снова прикрепив к своей спине хаа-рашса и надев снаряжение.

– Лимит веса? – Старк с сомнением осмотрел мягкую веревку, не толще шерстяной нити, которая вместе с магнитным крючком понеслась в сторону ближайшего здания.

– Полторы сотни, – ответил Гарет, тут же заметив, как его сообщники встревожено переглянулись. Лишь генерал с интересом изучал веревку, уже натянутую между зданиями. До них все отчетливее доносился гул взлетавших флайеров, и что-то подсказывало, что это по их души.

– Рискну, – кивнул генерал, – но пойду последним.

Они летели над землей и более низкими зданиями. Их полет, а точнее вынужденное бегство озарялось светом спутника Сигмы. Где-то на периферии зрения можно было рассмотреть приближавшиеся к ним летательные аппараты. Первым выдвинулся Вонг, за ним последовал Гарет, страхуя раненого Виларда. Наконец, пришел черед покинуть крышу генералу с Коганом.

Вилард с замиранием сердца смотрел, как над пропастью в несколько сотен метров его соперник стремительно движется к цели. Оставалось совсем немного, когда веревка, созданная из прочнейшего материала столития, прогнувшись, с жалобным звоном треснула и порвалась. Генерал, отягощенный весом хаа-рашса, начал падать, едва успев схватиться за поврежденный край веревки. Набирая скорость, он несся к зеркальной стене здания, на крыше которого в тревожном ожидании застыли его сообщники. Если Дамирон ничего не предпримет, вполне вероятно, что сила удара, с которым он столкнется со стеной, навредит и ему, и его подопечному.

Вейн, сгруппировался, и, когда до стены оставалось лишь несколько метров, на краткий миг исчез с поля зрения своих товарищей. Вилард моргнул, не веря глазам, списывая обман зрения на пронизывающий до костей, мешающий что-либо разглядеть в темноте ветер и многочисленные удары по голове.

Генерал появился внезапно, схватившись когтистой рукой за край парапета. Вонг и Старк тут же бросились ему на помощь, втаскивая обоих на крышу. Гарет лишь усмехнулся, и до Виларда донеслись его тихие слова:

– Живучий, гад!

Первый выстрел не попал в цель, срикошетив от зеркальной стены. Второй оказался более метким, взорвавшись очень близко от ноги Гарета. Он почувствовал резкую боль в ноге, и, схватившись за оружие, выстрелил в приближавшийся к ним флайер безопасников. Вонг метнул несколько металлических звезд, которые пробили лобовое стекло и вывели из строя пилота. Флайер, качнувшись, начал заваливаться набок, заставив остальных бешено маневрировать, избегая столкновения. Вонг действуя расчетливо и четко, без единого выстрела, пользуясь лишь звездами, не давал безопасникам возможности занять выгодную позицию для обстрела. Это дало им еще немного времени.

– Что у нас дальше по плану? – деловито поинтересовался Гарет, привычно извлекая пакет первой помощи из рюкзака.

– Бегство, – отрезал агент Старк, напряженно вглядываясь в темное, скрытое свинцовыми тучами небо, по которому к ним с огромной скоростью приближалась и росла алая точка, – точно по расписанию.

* * *

Я медленно приоткрыла глаза. Воспоминания возвращались постепенно, и с каждым новым ударом сердца мне казалось, что моя бедная голова взорвется от нахлынувшей информации. Почему-то рука сразу же переместилась к груди, тут же нащупав тонкий рубец, пересекающий тело от горла до самого живота.

«Сердце повреждено».

Они так сказали, или мне показалось? Что это? Предсмертный бред или часть воспоминаний?

Леди Вилард выстрелила мне в грудь, прямо в сердце, и я точно это помню. Я должна была умереть, тогда почему я все еще жива?

Новая мысль заставила меня вздрогнуть. Ладонь тут же опустилась на слегка выпуклый живот, и я с каким-то облегчением ощутила волну тепла и тревоги. Мой ребенок жив! Но где я? Сколько я здесь? И кто меня спас?

Я обвела взглядом небольшую комнату без окон. Серые стены, низкий топчан, который служил мне ложем, стол и два стула. Спартанская обстановка, присуща, скорее кораблям наемников или дальним промышленным колониям. Похоже на камеру в тюрьме. В любом случае, пребывание здесь не сулило мне ничего хорошего. Здравый смысл подсказывал остерегаться этого места и бежать отсюда как можно скорее.

До меня донесся глухой звук тяжелых шагов. Захотелось срочно вооружиться чем-то тяжелым или острым. Но в комнате больше не было ничего, что могло бы послужить мне оружием. Кроме…

С трудом, преодолевая нахлынувшую внезапно слабость, я встала с койки и добрела до ближайшего стула. Он был достаточно тяжелым, чтобы нанести противнику серьезные увечья. Главное не выдать себя раньше времени. Ступнями ног почувствовала равномерное гудение. Двигатель корабля? Сомнительно.

Я метнулась к топчану и с помощью подушки и простыни придала свернутому белью вид лежащего тела. Затем, схватив стул, замерла возле двери, дожидаясь, что же еще мне пошлет судьба.

Дверь отворилась, и в мою комнату вошел человек. Я успела заметить бритый череп с вытатуированным на нем змеем и шокер, зажатый в руках. Вряд ли в комнату раненого с шокером заходят с благородными намерениями.

Я замахнулась и ударила. Человек успел обернуться, выругаться и тут же тяжело упал на пол. Не теряя времени зря, я выхватила шокер у него из рук, затем, движимая инстинктом, обшарила его карманы. На поясе обнаружила кобуру с оружием, отдаленно напоминавшем блейсер. Решив разобраться с этим после, оставила человека в камере и выскочила за дверь, только сейчас обнаружив, что практически раздета. Ибо серую больничную рубашку до колен нельзя было обозвать одеждой. Но разве мне не все равно, в чем умирать? И убивать?

Я вышла из камеры бегло осмотрела коридор. Темные стены, влажные трубы, покрытые ржавчиной, низкий потолок, испещренный трещинами. Тут же в нос ударил запах сырости. Я определенно находилась под поверхностью… какой-то планеты. Не уверена, какой именно, да и не совсем четко понимала, сколько времени находилась в отключке. Интересно за сколько времени шов на груди может превратиться в едва заметный тонкий рубец? И что со мной делали? А, главное, кто?

Сбоку раздался звук шагов, и я едва успела обернуться, не заметив узкое ответвление коридора.

– Ах ты сука? Какого хрена? – мужчина в форме направил на меня оружие, похожее на то, что я только что реквизировала у его собрата. Я дернулась, еще не до конца решившись на кардинальные меры, и тут же почувствовала, как плечо обдало жаром. А в нескольких миллиметрах от меня сбоку в стене возникло отверстие.

В отличие от того, первого с шокером, этот решил не церемониться. Я вскинула свой блейсер и выстрелила в снова целившегося в меня человека. Выстрелом его отбросило в темноту, и не став проверять, жив он или нет, я побежала вперед, совершенно не понимая, что же мне делать дальше. Стрелять, драться, пока не поймают или не убьют. Но сперва не мешало, бы выяснить, где же я нахожусь?

Внезапно, пол под ногами содрогнулся, и я едва удержала равновесие, и не села на пятую точку. Казалось, стены вокруг меня вибрируют, издавая страшный равномерный гул. Я выругалась, сжав в руках оружие. Нужно продолжать идти, попытаться кого-то найти, допросить его до того, как он попытается меня убить.

– Внимание!.. ание! – до меня донесся глухой механический голос, – повышение сейсмической активности! Магнитуда 4 балла…магнитуда 4 балла! Внимание!

Я внимательно дослушала сообщение. Из обрывков слов доносящихся до меня стараясь предположить, куда меня забросила жизнь. Место нестабильно, магнитуда… планета? Спутник? И куда же меня занесло на это раз?

– Стой! – раздался голос сзади, и я больше не колеблясь, выстрелила из блейсера, на всякий случай уклоняясь от возможного выстрела. Не целилась, понадеявшись, что уроки в Академии еще не забылись. Судя по стону, попала в цель, но проверять совершенно не хотелось.

– Вперед, Шания! – подбодрила я себя, почувствовав теплую волну в районе живота. Похоже, малыш меня полностью поддерживал, а остальное было совершенно не важно.

Я шла босиком, не замечая попадавшиеся под ноги мелкие осколки камней, бытовой мусор. Особенно раздражал пар, выходящий из многочисленных труб. Через несколько минут передвижения сталась замечать, что оставляю кровавые следы. По ним меня можно будет легко найти. Подумала об этом с каким-то равнодушием. Откуда-то навалилась усталость и слабость. Хотелось присесть, хотя бы на минутку, куда-то исчезла былая решимость.

– Вот она! – будто издалека услышала глухой голос, передо мной почти расплылись две фигуры. Они приближались, и я снова подняла свое оружие, даже неуверенная, в кого именно буду стрелять. Меня качнуло, к горлу поднялся ком. Как же не вовремя!

– Не рыпайся, тварь! – мою руку перехватили, выбив блейсер, заломили за спину, и я оказалась на полу, впечатавшись в него правой стороной лица, – может, еще поживешь.

Дальше все было как в тумане. Меня вели по бесконечным коридорам, я едва успевала переставлять ноги, чтобы не оказаться снова на полу. В голове стоял шум, глаза застилала пелена. Наконец, в глаза ударил яркий свет, звуки изменились, став громче и резче.

– Она здесь, – меня подтолкнули немного вперед, все еще удерживая за плечо.

– Вижу, наша гостья заставила за собой побегать, – моргнув несколько раз, я почувствовала, как пелена постепенно спадает с глаз. Обнаружила себя в просторной светлой комнате без окон. В центре, стоял человек, который был мне знаком. Рядом с ним в кресле с высокой спинкой, с видом хозяина всего мира сидел еще один – средних лет, молодцеватый подтянутый мужчина. Я выпрямилась, отбросив волосы с глаз. Не думала, что наша встреча произойдет именно так. Но выбирать не приходилось.

– Не знала, что это будешь ты, Ларс, – сделать хорошую мину при плохой игре не получилось, впрочем, претворяться не было потребности. В моей ситуации простой бравадой никого не обмануть.

– Ты никогда не умела просчитывать шаги наперед, капитан Перил, – губы Ларса Хендрикса скривились в улыбке, – добро пожаловать на Миранду.

 

24

Я молчала, выжидая, когда же в глазах Ларса исчезнет лихорадочный блеск. Неужели он настолько сильно меня ненавидит, что даже не пытается сдерживать эмоции? Для офицера довольно странно. Как-то это по-детски. Чего нельзя сказать про второго, который с того момента, как меня сюда привели, не проронил ни слова. Он лишь смотрел мне в глаза своим холодным немигающим взглядом. Оглядев его еще раз, я решила, что ошиблась с возрастом. Скорее всего, ему не больше сорока, хотя обильная седина, запорошивший по-военному короткий ежик волос на голове и делала его намного старше.

– Оставь нас, – обратился к моему лжесоюзнику Седой и, дождавшись пока тот выйдет, отдал распоряжение моим конвоирам, – ко мне в кабинет.

Меня снова волокли по бесконечным коридорам. Хотя на этот раз я вынуждена была отметить насколько же окружающая обстановка отличалась от той, в которой я очнулась. Скорее всего, меня вели на уровень, где обитали хозяева этого странного места. Если не побоялись разместить свою базу на Миранде… они или от кого-то скрывались, или умели противостоять стихии. А может быть и то и другое. Миранда, один из спутников Урана. Даже после терраформации планета сотрясалась от вулканов, была нестабильна и смертельно опасна для населявших ее людей. Благо, колонисты задерживались здесь ненадолго – до первого катаклизма, да и спастись удавалось немногим.

Несколько раз я споткнулась, но получив пару ощутимых ударов, видимо, призванных придать мне ускорении, собралась с силами и ближе к цели практически поспевала за конвоем.

– Выйдите! – все тем же командным тоном распорядился Седой, и облокотился на стол, оставив меня стоять, со связанными руками.

Мы оказались в большой темной комнате, отделанной эластичной обшивкой, способной безболезненно выдержать сотрясение почвы. Вместо окон – ниши, стороны которой были выложены уникальными образцами камней, добываемыми лишь на Миранде, оттого более ценными и практически не встречающимися в Союзе. Не каждый мог позволить себе приобрести крошечный камешек, стоимостью в космический челнок.

Стену за спиной хозяина кабинета занимали полки с бумажными книгами.

– Кто вы? – я первая решила прервать гнетущее молчание, воцарившееся в комнате после ухода конвоиров. Звук собственного голоса в пустоте, отдававшейся эхом, звучал неестественно и испуганно.

– Наверное, я должен был ответить: «твой враг», допустить немного пафоса, добавить трагизма, долго рассказывать, как и почему наши пути пересеклись и зачем ты здесь. Но ограничусь лишь этим. Я тот, кто уничтожил Дельту – 2 и твою семью. Фигурально выражаясь, так как технически ее погубил адмирал Рейн Вилард, твой жених.

Он сложил руки на груди, уставившись на меня немигающим взглядом. Мне стало не по себе. Ненависть, злость, желание крушить и убивать боролись во мне с бессилием и осознанием безвыходности ситуации, в которую я попала. А еще меня не покидало ощущение абсурдности происходящего.

– Капитан Шания Перил… Ты смешала мне все карты, вмешалась туда, куда тебя не звали. Если бы этот недоумок, Рейн смог убить тебя еще в космосе, все было бы намного проще. Но ты выжила. И мне бы вскоре пришлось придумывать новый ход, чтобы убрать опасного свидетеля, но к счастью, ты сама помогла мне, когда выстрелила в своего любимого. Трагично и глупо. Ты проиграла, я выиграл.

Его слова, эта нарочитая небрежность и излишне доверительный тон меня взбесили.

– Но ты вернулась с Утлагатуса, да еще прихватила с собой товарищей. Такая способность к выживанию дорогого стоит.

– Почему я жива? – перебила я седого, не в силах больше слушать его разглагольствования.

– А ты против? – он наигранно удивленно приподнял бровь, – впрочем, своему спасению, как это ни странно, ты обязана мне.

– Вы заставили мое сердце биться, оживили, когда достаточно было лишь дать мне умереть.

– Возможно, меня растрогало твое пикантное положение и скорое материнство? Нет? А может быть, я был пленен твоей способностью влезать в мои дела, при этом каждый раз выходя сухой из воды? Или, я попал под власть твоего природного очарования и не смог убить женщину своей мечты?

Я молчала, терпеливо выслушивая его издевки, но, наконец, ему это надоело и он с враз посерьезневшим лицом, занял место в кресле за столом.

– Ты сильно мне навредила. Те файлы, что моим людям так и не удалось из тебя вытрясти, испортили многоходовую комбинацию. Более того, твои дружки подняли на уши всю столицу. Скоро в Союзе не останется никого, кто не был бы осведомлен о преступном заговоре, в котором участвовали высшие правительственные чины. Мне пришлось зачищать следы, ведущие ко мне. Дело оказалось хлопотным и кровавым.

– Сожалею, – усмехнулась я. Связанные пластиком запястья саднили и болели, а еще жутко хотелось пить, и чего уж скрывать, есть тоже хотелось.

Седой встал и подошел ко мне, и я отметила, его высокий рост и мощное телосложение. В его движениях не было угрозы, а взгляд ничего не выражал. Но его руки легли мне на плечи, а после поползли вверх, к шее и я почувствовала, как его пальцы легонько сжались. Я все еще могла дышать, и, наверное, мне не составило бы труда освободиться… на несколько секунд, если бы он мне это позволил.

– Не верю, хоть и не в обиде за твою маленькую ложь, – шепнул он мне на ухо, – нет, разумеется, когда мне доложили о том, что мой план потерпел крах, я готов был разорвать тебя на куски, предварительно вырвав из твоей утробы выродка, которого ты носишь.

Я сглотнула, стараясь не показывать, в какой ужас привели меня его слова, однако, мелкая дрожь и поникшие плечи вряд ли укрылись от его внимания.

– Но, хорошенько подумав, пришел к выводу, что все к лучшему. Ни один план не может быть совершенен, а человеческий фактор способен уничтожить любую, даже самую гениальную задумку. Только в нашей с тобой ситуации, этим фактором являешься ты.

– Я этого не планировала, – совершенно честно ответила я, все еще чувствуя его пальцы на своей шее. Через мгновение они переместились мне на затылок, легонько поглаживая и надавливая так, чтобы причинить максимальное неудобство.

– Знаю, оттого мне труднее смириться, – наконец, спустя целую вечность, я почувствовала, что свободна, когда Седой отошел от меня на несколько шагов.

– Кто вы такой? Откуда вообще взялись? – злость распирала, а физический и эмоциональный голод не способствовал сдержанности и терпению.

– Со временем ты все узнаешь и поймешь, – Седой улыбнулся, и эта улыбка добавила ему несколько лишних лет. Так мог улыбаться удав, удачно сожравший мышь, и раздумывающий о том, что у него в загашнике есть еще парочка, – у меня нет секретов от союзников, ну разве что, самых сокровенных.

– Вы издеваетесь?

– Напротив, я предлагаю тебе то, чего никто и никогда еще не предлагал – власть. Я предлагаю тебе весь мир. А в замен… От тебя мне нужно лишь одно – полное подчинение и, разумеется, послушание.

– Что за бред?

– Это не бред. Союз обречен. Он держится на изменчивых интересах торгашей и купленных ими политиков. Он искусственен и как все неестественное отомрет, уступая дорогу новой форме правления. Империи! Разумеется, к этому мы придем не сразу, а постепенно подталкивая колонии к осознанию простой вещи – им не выжить одним. Особенно, если против них такая угроза как возможное инопланетное вторжение.

Вторжение!

Я с замиранием сердца слушала слова этого человека, внутренне борясь с тошнотой. Вот только пока что не могла с точность определить ее причину: токсикоз или близкое присутствие этого ненормального.

– Мне стоит приложить минимум усилий, и твоя жизнь изменится навсегда! Не скрою, на этом месте я видел себя. Но… Пришлось бы затратить втрое больше средств и ресурсов. Особенно теперь. И в дальнейшем, я не смог бы поручиться за тех, кто меня окружает и поддерживает. Военная диктатура держится на страхе и силе, поэтому она хрупка и недолговечна. Однажды людям надоест бояться или придет тот, кто будет пугать их гораздо больше. Что же касается любви… О! Любовь творит чудеса и вчерашний изгой сегодня может стать кумиром толпы. Ради любви к нему они сделают то, на что бы никогда не решились под влиянием страха.

– Вы о чем?

– О тебе, капитан Шания Перил, или, как тебя успели окрестить в народе «ангеле-мстителе», или герое битвы за Дельту или… Впрочем, ты уже поняла, о чем я толкую. Разумеется, твоя популярность среди народных масс не так велика, особенно, после убийства тобою суженного. Но, что поделать – долг превыше любви, а честь дороже свободы. Ты пожертвовала всем, когда поняла, что твой возлюбленный, человек, с кем ты была готова разделить жизнь – враг, отобравший у тебя семью, нарушивший присягу, погубивший все, что было тебе так дорого… Я так и вижу, как в мировых таблоидах мелькает твое лицо, твое имя не сходит с уст миллиардов, и все они готовы пойти за тобой. А, главное, у тебя будет поддержка армии. Когда правда всплывет, и полетят несколько не очень умных адмиральских голов… Удачный пиар, достаточное вложение капитала и…

– Да вы спятили! – не сдержавшись, я подскочила к столу, впившись взглядом в этого безумца. Вот только я еще не до конца понимала, что мною двигало: осознание абсурдности происходящего или страх того, что он абсолютно серьезен и, кажется, действительно увлечен этой дикой идеей.

– Думаешь, у меня не выйдет? – будто не понимая, о чем я, спросил Седой, – девочка моя, у меня опыт и деньги, и огромное желание добиться намеченной цели. У тебя же… всего лишь жизнь твоего ребенка, которую ты поставишь на карту, отказавшись от моего столь щедрого предложения.

– Я никогда с этим не соглашусь, – я нагнулась над столом, пытаясь прочесть в его глазах хотя бы каплю сомнения в задуманном им. Тщетно!

– Придется. Отказом ты убьешь свое дитя. Более того, ты проживешь достаточно долго, чтобы увидеть его или ее смерть. Впрочем, тебе ведь не привыкать – видеть гибель тех, кого ты любишь? Не для того я вытаскивал тебя с того света, вышибив мозги одному из своих преданных людей, доставая подходящее сердце, чтобы получить сейчас отказ. Запомни, ты живешь, пока ты мне нужна. Пока я заинтересован в том, чтобы ты жила.

Резкая отповедь седого, а, особенно угроза жизни моему малышу заставила замолчать и задуматься. Он сумасшедший! Психопат! Но это не значит, что у него не выйдет задуманное.

– Вы говорили об инопланетном вторжении, – решила я перевести разговор на другую тему. Ту, что не касается жизни моего ребенка.

– Думаешь, я лгу? – он искренне улыбнулся, – странно, именно от тебя слышать сомнения. Особенно, учитывая, от кого ты понесла.

Я вздрогнула всем телом, уже не в силах держаться, не в силах казаться стойкой, уверенной, несгибаемой. Особенно, когда оба мы знали, что это лишь притворство с моей стороны. Но откуда он… Как он узнал про Дамира?

– Надеюсь, ты многое поймешь, когда я назову свое имя. Позвольте представиться, капитан Перил. Томас Уорлетт. Младший сын адмирала Уорлетта, имевший несчастье родиться уже здесь, на этом Богом забытом спутнике Урана спустя почти две сотни лет после предполагаемого уничтожения инфицированной инопланетным вирусом планеты Хоуп.

– Значит, адмиралу удалось спастись, – констатировала я, уже не в силах чему-либо удивляться. Особенно тому, что бывший начальник Дамира, обрекший своих подчиненных на верную смерть, не только выжил, но и произвел достаточно долгоживущее потомство. А это значит…

– Ты умная девочка. Вижу, уже догадалась, что образцам с Хоуп нашли достойное применение, – широко улыбнулся Томас.

– Не уверена, что достойное, – возразила я, тут же получила слабую оплеуху от метнувшегося ко мне Уорлетта. Вытирая кровь с рассеченной губы, я проследила, как он снова занимает место за столом, будто ничего не произошло.

– Запомни, капитан – не стоит выводить меня из себя. Иначе, мне придется пересмотреть свои планы и пожертвовать еще одной жизнью во благо себя самого.

Я опустила взгляд на руки. Злить его совершенно не хотелось. Хотелось бежать, оказаться отсюда как можно дальше, желательно за штурвалом бомбардировщика и стереть с лица Миранды эту мразь, вместе с этим местом, хранящим так много опасных секретов.

– Вот и славно, – восприняв мою позу за знак смирения, отметил Уорлетт, – на сегодня достаточно откровений. Тебя отведут в комнату, где ты сможешь отдохнуть. А завтра мы все подробно обсудим.

И снова бесконечные, но уже ставшие знакомыми коридоры. Спустя четверть часа я оказалась в комнате, в которой проснулась. Мои руки освободили от пластика и сев на низкий узкий топчан, я приложила их к животу. Сдерживая слезы, тихо шепнула скорее себе, чем малышу «все будет хорошо!»

Старалась не вспоминать погибшую семью, разбитую жизнь, Дамира, Адриана и остальных. Не хотелось думать, что будет со мной и ребенком на этой чертовой планете, рядом с маньяком, возомнившим себя властелином мира.

Обняв себя за плечи, я легла на топчан, притянув колени к груди. Шов все еще побаливал, и я отогнала от себя навязчивую мысль, что ради своих безумных планов в отношении меня этот недочеловек убил одного из своих. Вырезал сердце и вложил его в мою грудь.

Не думать! Пожалуйста! Только не сейчас!

Дверь распахнулась неожиданно, я, погруженная в свои мысли даже не слышала шагов. В комнату вошел Ларс, и с улыбкой притворив за собой дверь, замер около меня. Захотелось тут же встать, чтобы не чувствовать, как он нависает надо мной, подавляя своей массой и размером. Ларс Хендрикс, словно угадав мое желание, подскочил ко мне, стал коленом на топчан и схватив меня за руки, зажал их над головой.

– А теперь ты побеседуешь со мной, – зло зашептал он, пресекая малейшую попытку вырваться из захвата. Напротив, встретив мое сопротивление, он буквально распластался на мне, не позволяя даже шелохнуться.

– Что тебе надо? Или, по-твоему, ты мало сделал? – прошипела я.

– О нет, милашка! Я пока не сделал и половины из того, что планировал сделать с тобой. Уже давно. Еще с Академии. Но ты этого даже не поняла, так ведь? Ну конечно! Кто ты, и кто я! Дочь знаменитого ученого со старой Земли, красавица, отличница, любимица преподавателей, имеющая кучу поклонников, но выбравшего только одного – самого лучшего из них. Ты ведь ему девочкой досталась? Такая неприступная и чистая! И я – сирота, племянник алкаша, бьющего меня за любую провинность, выросший на помойке. Ты знаешь, что Ларс Хендрикс не мое имя! Нет? Ну разумеется, если бы кто-то об этом узнал, меня бы тут же схватили и судили бы. За что? Да за убийство этого ничтожества, которому не повезло оказаться у меня на дороге. Мне хватило его денег, чтобы подделать документы. Это мог быть любой другой, подходящий мне по возрасту, похожий на меня. А дальше дело техники. Новая личность, Академия, служба. Но ты ведь ничего этого не знала, и все же даже не замечала, как я на тебя смотрел. Ты видела лишь этого пижона Виларда. А мне хотелось выпотрошить его голыми руками и подарить тебе его сердце. Жаль, что я так и не решился этого сделать. Впрочем, я надеялся, что моя карьера пойдет в гору и тогда… Все могло бы выйти по-другому. Но первый же полет привел меня на Миранду. Сигнал SOS, и весь мой экипаж оказался мертв. А я, едва живой не смог отвергнуть столь щедрое предложение Томаса о сотрудничестве. Ему нужен был кто-то вроде меня. А мне нужен был шанс. И я его получил, попав на крейсер «Ярость», под командованием твоего женишка. И тут снова ты! Всегда ты! Как наваждение! Как проклятие!

– Пусти меня! – я снова сделала попытку высвободиться, внутренне ужасаясь тому, что только что услышала. Он ненормальный! Такой же, как и Уорлетт, а может быть даже хуже. И что мне делать?

– Не сейчас! Ведь теперь, когда у меня появился шанс, я его не упущу.

– Я беременна! Неужели это тебя не смущает? – решилась я на последний аргумент, в стремлении прекратить это безумие. Когда-то этот аргумент меня защитил от Адриана.

– Я буду осторожен. Если ты сама не наделаешь глупостей, это тебе не навредит, – я почувствовала, как он перехватил мои запястья одной рукой, освобождая другую. И тут же услышала звук расстегиваемой застежки брюк. Я выгнулась, пытаясь сбросить его с себя, высвободить руки, понимая, что мне никто не поможет. Внезапно он впился в мои губы своими, и я почувствовала, как его язык пытается проскользнуть в мой рот. От злости и отвращения я с силой сжала зубы, стараясь не допустить этого поцелуя, заставив его дернуться. И тут же наказывая меня за строптивость, его рука легла на мою грудь, сжимая, причиняя боль.

Я дралась с ним как бешеная, сталкивая его с себя, кусая и царапая, стремясь причинить как можно больше боли. Но он не отступал, надеясь, что мои силы скоро закончатся. Он был прав, надолго меня бы не хватило, если бы в открывшуюся дверь не проникли двое уже знакомых мне конвоира и, не сдернув с меня этого поддонка, отшвырнули его в дальний угол, ощутимо приложив о стену. Не знала, что когда-нибудь буду рада видеть этих двоих.

 

25

Пока неудавшийся насильник валялся возле стены, один из конвоиров поставил рядом со мной посудину с какой-то серой бурдой и граненный стакан с мутной голубоватой жидкостью.

– Поешь, – выдал он мне.

Затем, присоединившись к своему коллеге, схватил Ларса за свободную руку и выволок того из комнаты. Я лишь проследила взглядом за кровавым следом, который оставляла рана на голове Хендрикса. Жаль мне его не было, да и вообще, каких-либо эмоций кроме брезгливости и тревоги я не испытывала. Возможно, это и был предел, на котором я жила в последнее время?

Я посмотрела на серую бурду. Меня снова затошнило. Тут же захотелось запустить посудину в стену, но переборов в себе это желание, решилась поесть. Речь не о моей гордости, а о ребенке. Пока я еще жива, буду делать все, чтобы он жил тоже. Дальше будет видно.

Тем не менее, бурда оказалась на удивление съедобной, а что самое странное, питательной. Запив ее жидкостью, почувствовала себя если не человеком, то уже и не организмом думающем, лишь о первичных инстинктах. Теперь оставалось только ждать. Сколько Томас Уорлетт даст мне времени на принятие решения? Чувствовалось, что часы моей жизни подходят к концу. Странно, но грусти по этому поводу я не испытывала тоже. Устала…

* * *

Томас Уорлетт, руководитель объекта, размещенного на спутнике планеты Уран – Миранде, отключил видео из камеры заключенной капитана Шании Перил. Небольшой инцидент удалось предотвратить, а виновный получит по заслугам. Думается, неделя в карцере заставит его немного поумерить свой пыл. В конце концов, пока капитан не приняла его предложение, она так уязвима для сторонней угрозы, и даже хорошо, что Ларс смог ей это продемонстрировать наглядно. Томас давно знал о чувствах, которые его подчиненный питает к капитану Перил. Разумеется, ни о какой любви речи не шло. Ларс был болен и уже не первый год. Несмотря на терраформацию, химический состав воздуха планеты, на которой он родился, не способствовал здоровому физическому и умственному развитию его жителей. Ларсу повезло – физически тот оказался здоров как бык, что же до болезни ума… Ему хватило смекалки закончить Академию и принять предложение Томаса, выполнять задания, следовательно, как только его мозговой ресурс будет исчерпан, его ждет такой же конец как и тех, кто по мнению Уорлетта задержался на этом свете слишком долго.

Дамир исследовал данные, доставленные со спутников-шпионов. Раздобыть их оказалось нелегко, особенно после того, как агента Старка, до того помогавшего им в тайне от своих, объявили вне закона. Изображение всех четверых (фотографии генерала и Когана не спешили обнародовать) не сходили с экранов всей планеты. Самые разыскиваемые преступники-террористы, посмевшие покуситься на незыблемые основы Союза. За их головы было объявлено вознаграждение.

Покинув крышу на вызванном агентом Старком флайере, сообщники покинули столицу. Вынужденные разделиться, чтобы не привлекать к себе повышенное внимание, Вонг с Гаретом тут же исчезли, решив ненадолго вернуться на Хаумею. Их беспокоили подозрения, и они спешили убедиться, что товарищи, оставленные на планете глубоко под землей в безопасности.

Вот тогда группе, не решившейся покинуть Сигму, понадобилось забытое до поры убежище, которое устроил себе Адриан Вилард несколько лет назад. Еще только начиная восхождение к богатству, он оказался чрезвычайно предусмотрителен, решив построить небольшой домик в заповедных лесах Маунтсовгами, острова в южном полушарии Сигмы. Именно здесь нашли приют генерал Вейн, Коган и агент Старк. Разумеется, генералу было сложно воспользоваться гостеприимством своего соперника. Но смирив гордость ради той, кого он любит, Дамир старался смирить бешенное чувство ревности и ненависти к сопернику, подогретое страхом за Шанию.

Она исчезла. Бес следа. Первые данные спутниковых наблюдений ничего не дали. Учитывая, что добраться до них было сложно, а взлом секретной информации повлек бы за собой обнаружение, приходилось изыскивать способы красть данные так, чтобы об этом не прознали коллеги Старка.

И вот, наконец, кое-что удалось получить. Когда Дамир смог расшифровать информацию, он обрадовался что находился в комнате один. Пострадал лишь стол, два кресла и окно, в которое был выброшен тяжеленный книжный шкаф. Вилард и Старк, пришедшие на шум с удивлением оглядывали разгромленную комнату, и генерала, застывшего перед ними, в бессильной ярости сжимавшего когтистые руки в кулак.

– Ты! – он указал пальцем на Виларда, и прежде чем тот что-то смог понять, схватил его за воротник и потащил к лежащему на полу визору, – смотри внимательно!

Адриан Вилард еще не оправившись от такого приветствия, сосредоточился на изображении, с помехами транслирующем события недельной давности. Ночь, одинокая фигура около флайера, другая фигура, такая же знакомая. Их голоса, и слова, которые Адриан не хочет и не может понимать. А затем, его сердце вздрогнуло и застыло, когда до него донесся искаженный помехами звук выстрела. Одна их теней упала, а другая, потоптавшись на месте около нее, развернулась, и покинула место кровавой расправы.

– Мама! Боже мой! Только не это! – прошептал Вилард. Он не заметил, как по его щеке скатилась одинокая слеза.

* * *

Ему было все равно, если его увидят. Вилард замер, не решаясь войти. Время шло, он стоял, чувствуя, что там за дверью его уже ждут.

Он покинул остров на рассвете, тайком добрался до Сигмы благодаря знакомству с контрабандистами, услугами которых пользовался несколько раз. Теперь же, проникнув в особняк, находясь в двух шагах от цели, он был растерян, опустошен и совершенно разбит, мысленно жалея, что находится здесь, а не за толстыми стенами здания Службы Безопасности. Иначе бы ему удалось избежать предстоящего разговора. Однако он подавил в себе минутную слабость. Вздохнув, мужчина вошел в просторную уютную со вкусом обставленную комнату. Его мать, которая владела приличным состоянием, никогда не стремилась к роскоши. Она всегда и во всем руководствовалась лишь собственным вкусом и чувством стиля.

– Здравствуй, мама! – он заговорил первым, чтобы прервать угнетающую его тишину. Леди Вилард сидела за столиком, уставленным косметикой, поправляя перед зеркалом свою прическу. Ее светлые волосы уже тронула седина. Но она никогда не считала себя обязанной следовать моде и выглядеть моложе своих лет. И не смотря на это, а, возможно, и благодаря тому всегда казалась молодой и безупречной.

– Я волновалась! – она улыбнулась и, встав, приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать сына в лоб. Адриан принял такую привычную ласку, и его сердце сжалось от боли. – Боже мой, сынок! Это ужасно! То, в чем тебя обвиняют! Мы должны задействовать все свои связи. Я уже позвонила во Дворец Правительства и конгрессмену Хоткинсу. Мы сможем доказать…

– Мама, – Вилард положил ладони на плечи своей матери и мягко ее от себя отстранил, – не нужно.

– Тебя оклеветали! Это все та женщина, я знаю! – пылко возразила леди Вилард.

– Шанна здесь ни при чем. Я сам в ответе за свои действия.

– Шанна? – леди Вилард усмехнулась, – можешь называть ее как тебе угодно, дорогой. Но мы оба с тобой знаем, что за птицу ты обманом привел в мой дом. Ты повторил ошибку своего брата.

– Поэтому ты наказала ее, а не меня? – Вилард пристально взглянул на мать, стараясь по ее лицу прочесть хоть что-нибудь. Но безуспешно.

– Ты о чем? – леди Вилард зябко повела плечами, закуталась в шаль из шерсти кристорга, одного из редчайших животных, почти исчезнувшего на территории Сигмы. Затем, словно не находя нужным отвечать, вызвала дворецкого, уже немолодого грузного мужчину, служившего семье Вилардов последние тридцать лет, – Жак, растопи камин, тут холодно.

– Да, леди Вилард, – как всегда послушно ответил Жак и за считанные минуты выполнил требование своей хозяйки, занявшись камином, одним из немногих настоящих в столице. Большинство жителей, даже со средним достатком предпочитали использовать лишь декорации. Леди же Вилард настояла именно на полноценном камине, которым когда-то пользовались ее предки на старой Земле.

Дождавшись, пока слуга закончит, и покинет комнату, леди Вилард снова обратила свой взор на сына:

– Так о чем мы? Ах, да! Ты сильно рисковал, возвращаясь домой. Особенно, когда тебя ищут. Разумеется, без моего разрешения никто не посмеет войти в этот дом. Но если тебя объявили террористом и заговорщиком, тебе нужно затаиться. Пока мы с конгрессменом и нашими адвокатами не решим этот вопрос. Возможно, тебе предложат сотрудничать с правосудием. Ты сможет назвать несколько имен, и от тебя отстанут! Ты уважаемый бизнесмен! Они зависят от твоих денег!

– Мама, зачем ты ее убила? – тихо спросил Валар, прерывая поток фраз.

– Что? – леди изобразила на лице искреннее удивление. Ее лицо с тонкими изящными чертами, идеальной формой губ и изогнутыми бровями могло бы ввести в заблуждение кого угодно, но не родного сына.

– Почему ты убила Шанию, мама! И только не говори, что ты не догадалась, что это она. Прошу тебя, скажи, как ты решилась на такое!

– Она убила твоего брата. Уничтожила нашу семью, – совершенно спокойным тоном ответила женщина, – она заслужила пули, что я в нее всадила. Я следила за ней. Каждое утро вставала с мыслью, что она тебя губит! Высасывает твою жизнь, влюбляет тебя в себя. Мне удалось то, чего не смогла сделать Вивьена! Еще бы! С ее куриными мозгами!

– Значит, это ты настроила Вивьену против Шании? Ты вложила в ее глупую голову идею о похищении? Разве Шания не достаточно заплатила за содеянное? – Вилард говорил тихо, чеканя каждое слово, пытаясь пробиться к той, что не желала его слышать, – она побывала в Аду!

– Стало быть, я отправила ее назад! Туда, где ее место! Пришлось взять правосудие в собственные руки!

– Ты не задавалась вопросом, почему она это совершила? Почему убила Рейна? – Адриан сжал плечо матери, словно этим хотел заставить ее прислушаться к своим словам.

– Мне все равно! Она убийца! И я не позволю тебе порочить память моего сына! Что бы ты ни сказал, как бы ни захотел оправдать ее в моих глазах! – взвилась леди. Ее рот был искривлен в уродливой гримасе, глаза метали молнии. Сейчас она выглядела куда старше своих лет.

– Он уничтожил Дельту-2, мама! Он участвовал в заговоре! Он убил всю ее семью. И если ты сейчас скажешь, что тебе все равно, я никогда в это не поверю!

– Мне все равно! – отчеканила леди Вилард! – Пусть вся их семейка горит в Аду! Им там самое место!

Адриан с ужасом увидел, как в таких знакомых теплых любящих глазах его матери промелькнула искорка безумия.

– Мама, приди же в себя! – он слегка встряхнул ее, стараясь образумить, заставить понять, даже если это уже ничего не изменит. Но ее состояние его пугало. Эта одержимость ненавистью к женщине, которую он любил и любит до сих пор, даже если той нет уже в живых, разрушала ее изнутри. Он чувствовал, что переступив черту, мать потеряла часть себя. Совсем как он, когда, движимый болью потери, ненавистью и роковой безумной страстью взял силой женщину, которая была ему дороже жизни. Он осознал, раскаялся и готов был искупать свою вину каждую минуту своей жизни. Это и стало смыслом его жизни.

– Я сделала то, что была должна! Отомстила за младшего сына, и защитила старшего! Теперь все будет хорошо! Ты сможешь вырвать эту глупую любовь из своего сердца. Ты сможешь жить, не думая об этой девке!

– Мама, то, что ты совершила… Бог тебе судья.

Он отпустил ее руку, и отошел от нее на шаг, второй. Вскоре их уже разделяла комната, возле камина по-прежнему кутаясь в шаль, застыла леди Вилард.

– Постой! Тебя ищут! Не уходи! Мы справимся с этим вместе! – будто очнувшись от полусна, воскликнула женщина, протягивая к сыну свои руки.

– Нет, мама, прости. Но теперь ты сама, – он шагнул за порог, выйдя в коридор. Его сердце готово было вырваться из груди. Однако он постарался заглушить в себе любые чувства. Решение, которое он принял, далось ему легко. Теперь, когда она мертва, он будет следовать намеченному плану. Ведь теперь не нужно думать о жизни. К чему жить, когда все, что тебе дорого находится по ту сторону? Осталось лишь найти ее тело.

Он спустился в подвал, нажал несколько кнопок и оказался в полутемном тоннеле, который вывел его за пределы особняка. Здесь он оставил свой флайер. Адриан сделал всего несколько шагов, когда почувствовал, что за ним следят. Его тело оказалось усеяно десятком зеленых огоньком блейсерных прицелов. Достаточно сделать одно движение, и он будет мертв. Адриан Вилард перевел взгляд на хмурое небо, серыми тучами нависшее над головой. Он улыбнулся, принимая решение, и его рука метнулась к карману пиджака, в котором он носил свое оружие. Он знал, что не успеет его выхватить. Он и не хотел успеть.

* * *

– Что это? – я окинула взглядом белоснежную палату с операционным столом посреди. Все четыре стены были усеяны моими фотографиями до и после пластической операции. Разные ракурсы и разные стадии заживления швов и рубцов. Мне показалось, что я попала на какой-то безумный кастинг.

– Мне нужна ты прежняя, – Томас окинул меня внимательным взглядом. Ты милашка, однако, я делаю ставку на Шанию Перил, а не Шанну Хоуп.

– Я еще не дала своего согласия, – возразила я.

– А я думаю, что дала. Ведь ты же не перерезала себе вены тем тупым ножом, что тебе принесли вместе с завтраком? У тебя была такая возможность. Каждый из нас делает свой выбор. Ты его сделала, когда выбрала жизнь и борьбу. Тогда докажи, что тебя не так легко сломить.

– Ты блистательно умеешь все извратить, – заметила я, скользя взглядом по стенам. Мне хотелось оказаться как можно дальше отсюда, однако я прекрасно понимала – выхода нет. Нужно принять предложение Уорлетта и молиться о том, чтобы у этого психопата ничего не получилось. А тем временем найти способ бежать с этого спутника как можно дальше.

– У меня было много лет, чтобы этому научиться.

– Врачи на Хаумее сказали, что возвратить прежнюю внешность практически невозможно. Мой организм плохо переносит определенные лекарства. К тому же, если ты не забыл, я беременна. И мне противопоказаны многие препараты.

– Думаю, мы сможем что-нибудь придумать. А твои врачи ошибались. Или не настолько талантливы как мои, – Томас широко улыбнулся.

– Ты знаешь, что ты псих? – я обернулась к нему, с отвращением отметив с какой предвкушающей улыбкой он меня оглядывает.

– Поэтому мы с тобой отлично сработаемся.

* * *

Взрывы раздались одновременно с нескольких сторон. Оглушенного Адриана отбросило волной в сторону замаскированной двери потайного хода. Его противникам повезло гораздо меньше. Их покореженные тела разбросало по периметру участка. Где-то вдалеке горел их транспорт.

Несколько минут Вилард ничего не слышал. Его словно отрезало от окружающего мира. Наконец, с трудом подняв голову, он понял, что один глаз успел заплыть. Сильно кровоточила рана на голове. В нескольких метрах от себя он уловил какое-то движение. До него донесся шелест листьев и звук чьих-то шагов.

В полумраке леса он с трудом различил, как напротив него остановилась пара ног обутая в высокие ботинки военного образца и знакомый голос, который он совершенно не ожидал услышать, произнес:

– Не люблю проблемных клиентов. Даже жаль, что когда-то согласился выполнить для тебя кое-какую работу. Теперь расхлебывай.

– Здравствуй, Тайгер. Я тоже раз тебя видеть, – с трудом приподнимаясь, произнес Адриан, – не мог бы ты подойти поближе.

– Зачем? – насторожился убийца, – тебя так сильно приложило взрывом?

– Нет, хочу тебе оторвать голову. За Шанию, – пояснил Вилард, внезапно оказываясь четвереньках и делая подсечку. Его противник, не ожидав от раненого такой прыти, упал на спину и получил несколько ощутимых ударов по лицу.

– Хватит! – сплевывая кровь, произнес Тайгер, – Признаю, допустил небрежность. Напугал твою женщину, случайно. Я не знал. Довольно!

Рассудив, что достаточно получил от своего клиента, Тайгер быстро повалил Адриана за землю, тут же нависнув над ним и удерживая того за плечи:

– Хватит, я сказал! Не заставляй себя калечить! Это не составит мне труда!

– Как и мне, – над ними раздался хриплый голос, отчего-то пробравший убийцу до костей. Он не заметил приближавшейся угрозы, хотя хорошо изучил территорию и поставил свои ловушки. Стало быть, тот, кто сейчас приставил к его голове дуло блейсера, оказался круче него, – но я же держу себя в руках.

 

26

Я сжала зубы и вцепилась пальцами в грубую ткань покрывала. Боль была невыносимой. Она накатывала волнами, затихала на несколько мгновений, а, затем, снова отбирала у меня последние крупицы силы. Сдерживая крик, я почувствовала, как меня разрывает изнутри… и проснулась.

С облегчением вздохнула, когда поняла, что нахожусь у себя в комнате, любезно предоставленной психопатом номер один. Психопат номер два все еще пребывал в карцере за попытку изнасилования. Воспоминания постепенно возвращались, и это убедило меня в том, что пока кроме кошмаров, ломоты во всем теле и жажды анестезия никак мне не повредила.

Поднеся руку к лицу, наткнулась на плотную повязку. Лицо болело, в ушах стоял шум, голова казалась тяжелой. Когда Уорлетт убедился в том, что своего согласия на смену, точнее, возвращение моей прежней внешности я не дам, он, не колеблясь, вколол мне какую-то гадость и позвал хирурга. Уже засыпая, но все еще пытаясь вырваться из удерживавших меня рук Уорлетта, я слышала его четкие распоряжения. Оставалось лишь надеяться, что нагрузка препаратами на мою иммунную систему не скажется негативно на ребенке.

Почти бесшумно открылась дверь, и в комнату с букетом цветов вошел псих номер один.

– Как чувствует себя наша выздоравливающая? – издевательски спросил он.

– Пошел на…р, – искренне ответила я.

– Фу, как не культурно! – беззлобно улыбнулся Уорлетт, и, кинув букет на постель, присел рядом. Ему явно не хватало наброшенного на плечи халата, чтобы довершить образ заботливого родственника. – Повязку можно снять чрез четыре дня. Каждый день к тебе будет приходить медбрат и колоть сыворотку. Это укрепит твой организм и позволит без осложнений выносить ребенка. Хочешь пить?

Я кивнула и сделала несколько глотков из поднесенной им металлической кружки.

– К чему такая забота? – я удивилась.

– Я держу свое слово! Жду от тебя того же. Мне нужен живой и здоровый компаньон, не угнетенный мыслями и потери своего отпрыска.

– Что это за сыворотка?

– Твой ребенок не человек. Или, по крайней мере, лишь наполовину. За эти годы моим отцом, а затем и мной было проведено сотни экспериментов, в которых мы пытались приживить эмбрионы детенышей хаа-рашсов в матку человеческим женщинам. Не стану тебя сильно обнадеживать, могу лишь сказать, что если бы ни твой обмен кровью с одним из их расы, ты бы не смогла даже забеременеть.

– Отец моего ребенка был рожден человеком, – возразила я.

– Но перестал им быть, когда имел тебя, – поддел Уорлетт вставая. – Отдыхай и набирайся сил. Скоро они тебе понадобятся.

Он вышел, и я снова поборола в себе желание запустить чем-то тяжелым в запертую дверь.

* * *

А затем на них обрушился Ад! Ее лицо не сходило со всех новостных каналов Союза. Капитан Шания Перил! Героиня, спасшая свою команду и корабль, давшая отпор безжалостным пиратам, уничтожившим Дельту-2. Были опубликованы списки тех, кто участвовал в нападении на колонию. И лишь немногие не смогли бы сделать правильные выводы о причине, толкнувшей ее на преступление. О ней говорили все. Ее внешность, успехи и поражения в Академии, ее талант и слабости, ее поступки. Всплыли подробности судебного процесса и времени ее пребывания в тюрьме. Люди были возмущены тем, как жестоко обращались с этой милой девочкой, которая отомстила убийце своей семьи. Поначалу строго дозированная информация только подогревала к ней жгучий интерес. В многочасовых шоу ее жизнь раскладывали по полочкам, казалось, у нее не оставалось больше ни одной тайны. Толпа любит героев. Особенно легко любить героя мертвого, который уже никому не создаст никаких проблем. Именно таким героем для жителей Союза постепенно начинала становиться капитан Перил. Шаг за шагом, программа за программой перед зрителями раскрывали перипетии жизни этой женщины, которую система пыталась сломать. Вначале официальные масс медия пытались переключить внимание зрителя на что-то другое, отвлекая их от неудобной темы. Но народ, уже давно истосковавшийся по положительным персонажам выбрал себе подходящего кумира.

– Не могу это смотреть. Они делают из ее жизни шоу. А ведь еще недавно готовы были уничтожить, – Адриан выключил головизор и со злостью обернулся к Тайгеру.

– Не понимаю, какого черта ты тут делаешь.

– Потому что ваш сообщник сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться, – мягко ответил убийца, улыбнувшись своему бывшему нанимателю.

– Интересно, какое же, – скривился Вилард.

– Он обещал оставить меня в живых.

– Согласись, справедливо, – в комнату вошел генерал, за ним маячила высокая фигура Когана. Он лишь сутки, как пришел в себя, все это время, находясь в состоянии, схожим с комой. Такое с хаа-рашсами происходило лишь при сильнейшем истощении, после которого невозможно было быстро восполнить утраченную энергию.

– Зачем они это делают? – не мог успокоиться Адриан, – ведь она же мертва…

Поначалу он был даже рад, что дело капитана Шании Перил было снова открыто и передано в военный трибунал, где, учитывая ее заслуги и причины, побудившие к совершению преступления, она была полностью реабилитирована. Посмертно. А затем начался этот ад, который вызывал у всех присутствующих болезненные чувства сожаления и раскаяния. Не спасли, не предотвратили. Оказались слабыми и не готовыми. И ее больше нет.

Иногда, глядя на генерала, помимо привычных чувств ревности и раздражения, которые он в нем вызывал, Вилард поражался внутренней силе этого существа, когда-то бывшего человеком. Адриан отдавал себе отчет в том, что его мечты о счастливой жизни с Шанией, быть может, никогда бы не исполнились. Он готов был это принять. Не смириться, а принять это как данность. Потому что после того, что он ей сделал, никогда бы не принудил эту женщину быть с ним. Генерал же… У него были все шансы обрести с ней счастье. И потеряв Шанию, он лишился не только ее, но и их нерожденного ребенка. Теперь, когда их с генералом объединяла общая боль утраты, он готов был приглушить свою ненависть к нему и постараться довести до конца то, что они задумали.

– Тебе удалось что-то узнать? – обратился он к генералу, одновременно следя за тем, как все еще ослабленный Коган тяжело садится в кресло.

– Кое-что. Ничего существенного. Лишь намеки и подозрения.

Он сел рядом с Коганом в соседнее кресло и жестом отказался от коньяка, предложенного Тайгером. В последнее время, а, точнее, после мутации он бы не смог по достоинству оценить вкус спиртного, да и эффекта опьянения больше не было. А жаль.

– Все началось не так давно. Кто-то дергая за веревочки, ведомые лишь ему одному, пытается использовать историю Шании в своих целях, – он замолчал на несколько секунд и его товарищи не стали прерывать затянувшуюся паузу. Они все понимали. – Кто-то делает из нее настоящий символ. И я не понимаю…

– Чего? – Адриан напрягся.

– Я не верю в справедливое правосудие и в то, что кто-то там решил раскаяться и очистить имя Шании от грязи. Все это имеет смысл лишь в том случае, если Шания жива.

В кабинете воцарилось молчание, прерванное лишь движением Старка, протянувшего руку к маленькой узкой коробочке из красного дерева. Все оглянулись на него, он же с невозмутимым видом, достал оттуда сигару из коллекции Виларда, и, усмехнувшись, закурил:

– Или же ее решили сделать символом посмертно. Чтобы во имя ее творить то, что они сочтут нужным. И мы, слив прессе документы о заговоре сыграли им на руку.

– А может быть это лишь отчаянная мера? Попытка спасти разваливающийся план? – снова начал Дамирон. – Ведь нам так и не стало известно имен тех, кто был во главе всей этой цепочки. Он мастерски затер все следы, ведущие к нему.

– Ты хватаешься за соломинку, мой друг! Не спорю, каждый из нас мечтает найти Шанию живой. Но в нашем случае было бы глупо верить в невероятное.

– Верить это все, что мне осталось. Верить и искать, пока я ее не найду. Ты же можешь и дальше строить планы по восстановлению своей репутации в рядах безопасников.

Дамир вышел, через некоторое время Вилард последовал за ним. Старк снова сделал затяжку, и, кашлянув, задумчиво произнес:

– Такой большой и страшный, а все еще надеется на чудо. Жаль.

Коган, до того практически слившийся с диваном и не участвовавший в обсуждении проницательно взглянул на агента. Ему все еще не хватало эмоций, но, к сожалению, со стороны Старка их было слишком мало. Скудная пища.

Дамир наблюдал, как тонкие струи дождя падают на оконное стекло и стекают на карниз. В вечерних сумерках стекло отражало его слегка размытые черты лица и ему хотелось, одним ударом его разбить. Он был зол, но пытался обуздать эту злость ради Шании и их ребенка. Он хотел стать надежным, любящим мужем и хорошим отцом. С тех пор, как он появился на Сигме, он чувствовал Шанию и ту жизнь, которую они вместе сотворили. С каждой минутой их связь становилась все прочнее и глубже. И вот, еще там, на крыше здания Службы Безопасности, под обстрелом вражеских зарядов, он понял, что связь прервалась. Он не мог поверить тогда и не верил до сих пор в ее смерть. Только прибыв на место встречи, преследуемые попятам противником и не найдя там Шанию, он убедился, что его ощущения на крыше его не подвели. Теперь же… Он боялся. Шания их ребенок. Если они жива, а она жива, он и думать не мог о чем-то другом. Если она жива и находится в руках своего врага, что будет с ней и их малышом? Как она сможет выносить и родить ребенка другой расы? Теперь, когда она так далеко, и он не в силах ей чем-то помочь?

От Айвана генерал знал, что рождаясь, ребенок хаа-рашсов забирает много энергии. Он буквально опустошает свою мать, физически и эмоционально. И лишь присутствие отца позволяет сохранить жизнь и матери и ребенку. Маленькое существо, наделенное Ат-ри-нией, но не осознающее что это такое, фактически дикое, агрессивное и жестокое в своем желании впитать как можно больше жизненных сил. Генерал не знал, насколько сильно мутация отца сказалась на геноме младенца. Он лишь надеялся, что ребенок окажется не чистокровным хаа-рашсом и не сможет навредить Шании. Он верил, что найдет ее до того, как угроза ее жизни станет неотвратимой.

Я с трудом застегнула на своей груди пиджак из тонкой черной шерсти. Товар был явно куплен на старой Земле, значит, Уорлетт посылал кого-то, чтобы купить одежду. Ради меня. Я могла бы умилиться его заботе, если бы не знала, что этот мерзавец действовал исключительно в собственных интересах. За последние два месяца я участвовала в нескольких фотосессиях и интервью, призванных показать меня в нескольких временных отрезках. Неужели для того, чтобы убедить кого-то в том, что я Шания Перил? Живая и почти здоровая? Беременность плохо сказалась на моем внешнем облике. Я похудела в некоторых местах, а вот увеличившаяся грудь и выросший живот вкупе с опухшими ногами не позволяли мне строить грандиозные планы собственного спасения. За это время я предприняла одну попытку побега, которая привели лишь к ужесточению условий моего пребывания на базе, и безумной ярости Уорлетта. Разумеется, физического наказания не последовало, хотя видя его состояние, я могла ожидать чего угодно. Меня просто вывели в большой, наполненный людьми зал, где в моем же присутствии этот психопат длинной саблей отрубил головы пятерым охранникам, которые едва меня не упустили. Когда голова последнегое подкатилась к моим ногам, Уорлет, подняв ее за седую прядь волос, обвел присутствующих жителей базы злым взглядом, и произнес:

– Так будет с каждым.

Кровь, сочащаяся с раны на шее несчастного еще не успела пропитать рукав Уорлетта, когда я потеряла сознание.

Потом меня жестоко рвало, и просто не хотелось жить. Несколько дней я провела словно в горячке, а когда очнулась, Томас снова пришел меня навестить с неизменным букетом цветов, и, как ни в чем ни бывало, осведомился о моем здоровье. В тот момент я поклялась самой себе, что сделаю все, чтобы остаться в живых, сохранить ребенка и выбраться с проклятой планеты как можно скорее. Даже если мне придется согласиться на сделку с этим монстром.

И теперь, спустя многие недели я готовилась к первому интервью, которое будет выложено в голосеть сразу после того, как для затравки зритель налюбуется моими фотографиями в процессе «спасения». Именно так, по официальной версии Уорлетта произошло наше с ним знакомство. Он меня спас. Видимо, для великой цели, учитывая ту огромную работу, что он провел по восстановлению моего доброго имени.

– Ты готова, радость моя? – Уорлетт вошел без стука, обвел меня придирчивым взглядом, одобрительно улыбнулся и галантно предложил руку.

Я воспользовалась предложенной конечностью, хотя больше всего хотелось вонзить в нее что-то острое. Мы пересекли коридор, и Томас, снова окинув меня на этот раз восхищенным взглядом, поцеловав руку, открыл дверь. Я вошла в внутрь, на миг замерев, ослепленная ярким светом. За это время мои глаза успели привыкнуть к полумраку. На базе царил режим жесткой экономии.

Томас помог мне опуститься в мягкое удобное кресло, заботливо налил воды и представил тощему лысому мужчине, сидевшему напротив.

– Знакомьтесь, Шания Перил, целая и невредимая. Шания, разреши тебе представить восходящую звезду голоэфира, Ромэна Нордика.

– Не такая уж она у вас и невредимая, – нашел нужным вставить Нордик, кивая на мой ставший сильно заметным живот, за что тут же оказался прижатым к спинке кресла. Пальцы Уорлетта сжимали его тонкую шею, не давая вздохнуть.

– От тебя, тварь, мне нужно интервью. Все свои убогие мыслишки оставь при себе. Понял?

– Дда, – пропищал покрасневший Нордик, когда снова смог вдохнуть.

– Тогда начинай! – приказал Уорлетт и снова окинув меня взглядом любящего папочки, отпускающего дочь на первое свидание, вышел из кадра.

Я заметила, как дрожала рука звезды голоэфира, поправлявшая шейный платок, и что-то мне подсказало, что это его последнее интервью. В его жизни. Вряд ли Томас выпустит с Миранды ненужного свидетеля.

– Добрый вечер всем, кто нас смотрит или присоединился к нам только сейчас! Напоминаю, после долгих поисков мне удалось разыскать капитана Шанию Перил, несправедливо осужденную за убийство своего возлюбленного…

Я не вслушивалась в этот треп, льющийся из уст моего визави. Отрешившись, лишь ждала момента, когда могу вступить. Главное не пропустить его, не забыть слова, взбесив тем самым Уорлетта. Краем сознания уловила свое имя и приготовилась играть.

– Здравствуйте! Я действительно та самая Шания Перил, и меня совершенно не радует подобная известность.

Здесь должна был быть неловкая пауза.

– Но так уж вышло, что я выжила…

Много пустых и ненужных слов, глаза Уорлетта, следящего за каждым моим движением. Нужно ничего не забыть, иначе…

И наконец!

– После побега с Утлагатуса мне пришлось много скитаться, несколько раз моя жизнь висела на волоске. И если бы не…

Я заучено стала перечислять незнакомые мне самой фамилии, нервно улыбаясь и покусывая губы. Уорлетт говорил, что демонстрация подобного волнения должно вызвать массу сочувствия со стороны аудитории.

Ненавижу, тварь!

– Я благодарна людям, которые помогли мне в такой сложный период.

– … и Клею Паттерсу, за поддержку. Не знаю, что бы я делала без тебя и твоего младшего друга.

Дальнейшее происходящее меня уже не интересовало. Я произнесла то, что, возможно, спасет меня из лап Уорлетта. И даже если он догадается о том, что я только что назвала имя друга агента Старка, найденного мною на этой планете, мне все равно! Меня найдут. Рано или поздно, Дамир найдет меня, я в это верю.

Оказавшись снова в своей комнате, я прикрыла глаза и положила руки на живот.

Мы справимся, мой хороший. Наш папа скоро нас найдет!

 

27

– Ты была великолепна! – Уорлетт не скрывал своей радости и… гордости за меня. И как мне было ни мерзко, пришлось стоически сносить его восхищение и похвалу. Иногда казалось, что это я сошла с ума, но, учитывая присутствие окружающих меня людей, их цели и средства… Я могла бы поспорить сама с собой на тему здравия рассудка каждого из них.

После недолгого интервью мы с Томасом сидели за длинным столом, который обслуживали люди в черной военной форме. Как это не было дико, но Уорлетт сам придумал своему воинству одежду. С невозмутимым видом они подавали блюда и уносили освободившиеся тарелки. За прозрачным стеклом нам открывался вид на довольно скудную растительность и цветы. Несколько кустов роз, линелия, выведенная в одной из колоний, и хризантемы. Откуда они здесь – я не задавалась вопросом. Скорее всего, мой гостеприимный хозяин потратил некоторое время на их разведение. Возможно, это его развлекало.

– Я это сделала не ради тебя, – напомнила я, устав лицемерить.

– Знаю. И все же я доволен и горд тобой. Вместе мы многого добьемся, – он отсалютовал мне бокалом красного вина и осушил его одним глотком. Я пригубила воду, слегка поморщилась. Как можно о чем-то говорить с таким психом?

– Я давно хотела у тебя спросить. Скажи мне, Томас, – где твоя мать? Ты все всегда говорил об отце, но никогда не упоминал о женщине, которая тебя родила.

– Не о чем говорить, – Томас замолчал, но вскоре вновь оживился, – разве ты много времени уделяла бы мыслям об искусственной матке? Или доноре яйцеклетки?

– Ты был зачат искусственно? – я действительно удивилась. Разумеется, искусственное зачатие давно уже не было проблемой и много бездетных пар без всяких трудностей могли воспользоваться услугами и суррогатных матерей и искусственной матки. Хотя до сих пор все еще ходили споры по поводу целесообразности и безвредности использования подобного устройства.

– О, нет! Самым традиционным образом, – он нехорошо усмехнулся, – папаша был большим любителем женщин и никогда ни в чем себе не отказывал. И когда был вынужден поселиться на Миранде, устроил себе небольшой гарем. Разумеется, учитывая, что его штат состоял из врачей, ученых и высшего военного персонала, генофонд потомства обещал быть неплохим. Мало кто соглашался добровольно. Но он умел приводить нужные аргументы… Однако, что-то пошло не так и уже через пару лет адмирал убедился, что не может сделать ни одной из своих женщин ребенка. Нельзя сказать, что он мечтал об отцовстве, скорее, это должно было стать побочным результатом его эксперимента.

– Что же он надеялся найти?

– Как это ни странно звучит – бессмертие. Мой папа мечтал жить вечно, – Томас нехорошо усмехнулся.

– И что ему помешало? – продолжала настаивать я, хотя и понимала – скорее всего, этот разговор был ему неприятен. Но разве мне есть дело до хрупкой душевной организации какого-то маньяка?

– Нехватка времени и неумение предвидеть последствие. Один из его удачных экспериментов отказался приносить себя в жертву науке и решил, что ему самому вполне по силам воплотить мечты своего родителя в реальность.

– Как давно ты его убил? – мой голос дрогнул совсем чуть-чуть.

– Десять лет назад. Этого времени мне хватило на то, чтобы практически создать собственную империю. И если бы не…

Тут его взгляд сфокусировался на мне, и я невольно вздрогнула.

– Если бы ты только знала, сколько раз я мечтал сжать свои руки на твоей тонкой бледной шейке. Если бы ты знала, как я хотел, чтобы мои палачи были чуточку безжалостней. Все могло бы быть по-другому. А теперь мне приходится возиться с беременной бабой, которую нельзя тронуть даже пальцем, потому что она играет слишком важную роль в моих планах.

– Ты никогда не хотел заняться чем-то другим? Медициной, наукой, политикой? Помогать людям?

Застрелиться?

Решила я сменить тему, чувствуя, как по спине противно пробегает холодок.

– Если ты не заметила, я уже занимаюсь всем этим и приношу пользу самому себе.

– Тебя устраивает то, каким ты стал?

– Полностью! Даже если одна прекрасная, но глупенькая идеалистка видит во мне чудовище, – добавил он, снисходительно глядя на меня, – однако, ты совсем ничего не ешь. Пропал аппетит?

– Спасибо, – я сыта, – я вытерла губы салфеткой и резко поднялась. Внизу живота тут же кольнуло. Я замерла, пережидая неожиданную боль. Нужно быть осторожнее. Слишком большой срок, чтобы рисковать.

– Ты должна беречь себя и малыша. У меня на тебя большие планы, – он улыбнулся, провожая меня взглядом до двери. Мне казалось, что он не видит меня такую, какой я стала: пополневшую, с отекшими ногами, бледной кожей и темными кругами под глазами. Для него я была средством достижения цели, орудием. А орудие не может выглядеть плохо или внезапно заболеть. Ведь тогда его придется чинить. Или, если ремонт обойдется слишком дорого, уничтожить.

Я медленно брела по коридору, до двери в комнату оставалось несколько метров, когда меня остановили резким окриком. Затем, я почувствовала на своей руке довольно болезненный захват. Меня резко развернули, и я спиной ударилась о бетонную стену. Ларс не дал мне закричать, зажав рот, а затем втолкнул в комнату, закрыв за собой дверь.

– Ты долго от меня пряталась, думала, я до тебя не доберусь? Сучка! Из-за тебя меня отправили в лаборатории. Еще повезло, что не в качестве подопытного материала. Знаешь, чего мне там пришлось насмотреться? Впрочем, это небольшая цена, если в итоге тебе придется раздвинуть передо мной ноги. А ты хороша даже с пузом!

Он не попадался на глаза целых два месяца, и я уже решила, что мне повезет и дальше. Этот человек выглядел паскудно. Грязные, слипшиеся от пота волосы, серый цвет лица, безумный взгляд.

Хендрикс погладил мне живот, и я содрогнулась от отвращения и страха. Впрочем, отвращения было больше. Попыталась вырваться, завязалась борьба, в которой я ожидаемо проиграла. Ларс изо всех сил ударил меня по лицу. Внутри шевельнулся ребенок, и я словно окаменела от тревоги и страха.

Я позволила Ларсу опрокинуть себя на кровать, разорвать пиджак и блузку, высвободить грудь из бюстгальтера, чувствуя, как по щекам бегут слезы. Малыш не должен пострадать! Я же… я переживу. Один раз пережила.

– Смотри на меня! Слышишь? Я хочу видеть твои глаза! – он обхватил ладонью мое лицо и с силой развернул к себе. Через мгновение склонился, впиваясь в мои губы своими. И тут же отпрянул, когда я, не сдержавшись, укусила его за нижнюю губу. Сплюнула кровь, понимая, что, скорее всего, теперь мне конец. Время будто остановилось. Я видела, как он занес руку для удара, ожидая новой боли. Внезапно, Ларс вскрикнув, отшатнулся от меня. В животе неприятно заныло, ребенок снова зашевелился, а потом внезапно затих. По телу разлилось приятное тепло, словно кто-то невидимый заключил меня в объятия. Со страхом и непониманием я наблюдала, как этот человек отступил от кровати на несколько шагов. Медленно, как будто каждый шаг давался ему с трудом. Наконец, почти достигнув двери, он с недоверием воззрился на меня, затем упал на одно колено, обхватив себя руками, и протяжно завыл.

Я поднялась с кровати, завернулась в простыню, готовая бежать. Но этот человек был у меня на дороге, и я все еще не знала, чего от него ждать. Мне было страшно.

И словно в уже отрепетированной до мелочей пьесе дверь отворилась, опрокидывая Ларса на пол. Первым в комнату проник Томас, тут же метнувшись ко мне. За ним следовала охрана из трех человек. Они попыталась поднять Ларса за руки и увести. Но он не давался, словно уж выскальзывая из их рук, ползая по полу под ногами. Он больше не выл, он дико смеялся, ногтями раздирая свое лицо до крови.

– Спятил, – констатировал один из охраны, хватая безумца за шиворот и выволакивая в коридор. Остальные следовали за ним, подталкивая свою жертву ногами.

– Ты в порядке? – уточнил Уорлетт.

Я кивнула, не в силах произнести ни слова, ошарашенная всем, что только что здесь произошло.

– Этого больше не повториться, – Уорлетт отвернулся и стремительно покинул комнату. Из коридора до меня донеслись голоса:

– Да он сам себя… Ногтями! Что с ним? Совсем обезумел?

Я услышала выстрел, а затем наступила тишина.

* * *

Генерал Дамирон Вейн осматривал посадочный модуль перед полетом. Именно он должен был доставить его и команду на корабль, который уже через два часа покинет орбиту Сигмы. В бортовом журнале стоял пункт назначения: Катоми – одна из промышленных планет-колоний с вымирающим от климата и тяжелых условий труда населением. Генерал знал, что как только они войдут в гиперпространство, их цель будет изменена. Одинокий заброшенный спутник. Кто бы мог подумать. Однако именно там сейчас находилась Шания. Живая.

Генерал сжал кулаки, чувствуя как когти распарывают кожу ладоней.

Шания… На записи, которую ворвавшись в кабинет принес агент Старк он видел ее измученной, печальной, одолеваемой страхом и надеждой. Беременность была очевидна, и он лишь надеялся на то, что там, где она сейчас ей не причинят вред. Хотя он догадывался, кто посмел украсть его женщину. Только не мог понять, для чего эта мразь затеяла все это? Неужели предположение о скорой революции, которое высказал агент не так уж и невероятно? Шания постепенно стала символом борьбы с продажностью, коррупцией, подлостью и бесчестием. Вот только тот, кто стоит сейчас за ней вряд ли позволит этому символу жить слишком долго.

* * *

Томас уже в который раз просматривал запись с камеры наблюдения в комнате его невольной гостьи. Затаив дыхание он снова и снова наблюдал, как цепкие руки его бывшего помощника пытаются разорвать единственную преграду в виде блузки на груди женщины. Затем, как тот водит пальцами по налитой груди. Он снова замер в нетерпении, ожидая момента, ради которого он позволил зайти этому безумцу так далеко. Вот! Он отчетливо увидел, как в один миг все изменилось, и насильник стал жертвой. Но не той, на которую он напал. Нет, его погубило нечто, еще нерожденное, хотя и отчаянно цепляющееся за жизнь. И пока женщина обеспечивает плоду комфортные условия для существования, она неприкосновенна, ни для кого.

– Что же ты собой представляешь, мой маленький друг? – прошептал он.

Стоящая сзади фигура приблизилась к экрану, вглядываясь в изображение.

– Вы узнали все, что хотели, командующий Уорлетт?

– Да, благодарю, Фил. Мой интерес удовлетворен. Теперь нам осталось лишь ждать.

– Ребенок такой силы может погубить свою мать, – произнес всегда молчаливый, Фил.

– Шания будет жить до тех пор, пока я не реализую все свои планы. А после… Если ребенку потребуется корм, мы его ему предоставим.

– Вы считаете, что предусмотрели все?

– Все предусмотреть не дано никому. И ситуация с нашей гостьей это прекрасно доказала.

Было неудобно лежать на боку. Будто что-то большое и тяжелое внутри меня переворачивалось вместе со мной, беспокойно двигаясь. Ну почему же что-то? Я улыбнулась про себя. Это неудобство я готова была потерпеть.

– С добрым утром, малыш! Вижу, ты уже проснулся, – коснулась живота, приложив палец к маленькой выпуклости. Провела по ней, угадывая крохотную пяточку, – это ведь был ты, правда? Дядя плохо себя повел, и ты решил его наказать?

Пяточка дернулась, толкнув меня в руку. Я улыбнулась сквозь слезы, чувствуя, как волна тепла прошлась по животу и спине. Я купалась в эмоциях собственного ребенка, старательно борясь с собой, желая дарить ему в ответ свою любовь и нежность.

Глаза сами собой закрылись, дыхание стало глубже. Спустя несколько минут я погрузилась в сон. Мне было хорошо и спокойно, а чьи-то руки касались моих волос, лица, губ. Знакомые, нежные прикосновения.

– Дамир! – шепнула я.

Странный сон, впервые с тех пор, как я здесь, вижу генерала. Знаю, что это сон, которому суждено скоро закончится, но так хочется его продлить. Слишком долго мы с Дамиром были вдали друг от друга. Сможет ли наша любовь преодолеть все, что с нами произошло? Или это лишь красивые слова, и на самом деле кроме ребенка нас не связывает ничего?

– Я люблю тебя! – его губы на моих губах, прикрытых веках, кончике носа. Щетина слегка царапает кожу. Так приятно и знакомо.

– Ты мне нужен, – шепнула я, чувствуя на своих плечах силу его ладоней, и все же не до конца уверенная в том, что готова произнести слова, которые, вероятно, он от меня ждет. Но это же просто сон? Почему же даже в нем я не могу позволить себе просто быть счастливой?

– Береги себя! Дождись меня! – шепот отдаляется, его руки больше не обнимают меня. Становится холодно и одиноко.

Я вынырнула из сна, со злостью стирая выступившие на глазах слезы.

* * *

Он резко открыл глаза и встал с неудобной жесткой койки. В каюте царил полумрак, он отключил экран, чтобы не отвлекаться. Генерал распрямил широкие плечи, чувствуя, как натягивается тонкая повлажневшая от пота футболка. Это сон, просто сон. Но насколько, же он реальный! Он видел ее, касался, чувствовал. Будто она была рядом с ним. Точнее, он был рядом с ней, там, где ее удерживают. Он гладил ее тело, касался живота, чувствовал, как что-то внутри него откликается на слабый, едва слышный зов еще нерожденной жизни. Сон? Нет! Он, наконец, ее почувствовал, а это значит, что их связь восстанавливается.

 

28

Мне нужно было успокоиться, и я постаралась это сделать. Когда-то в Академии нас учили разнообразным техникам и приемам. Да и Вонг прилагал усилия, стараясь вложить в меня знания, которыми владел он сам. Разумеется, воина с меня не вышло, но что-то отложилось в памяти. Села на кровати, скрестила ноги, вдох, выдох. Легкий толчок в районе живота. Поза не слишком удобна в этом состоянии, однако другого способа расслабиться я пока не придумала. Закрыв глаза и уже не следя за дыханием, я отпустила сознание на свободу. Меня посетило странное чувство, и разум, более не сдерживаемый телом бился над одним и тем же вопросом «кто я?», «что я такое?». И почему я это я, а не кто-то другой? На миг мной овладело желание оставить все, как есть – что мне до тела, без которого я все равно смогу существовать, пусть и не в привычном виде? Перед глазами закружился вихрь из серых кругов. Они сужались и расширялись, словно пульсировали. Мне казалось, достаточно захотеть, и один из кругов увеличится настолько, чтобы впустить меня внутрь, пряча от недоброй реальности. Я уйду, и уже никто не сможет меня остановить. Но новый толчок привел меня в себя, заставляя забыть о глупых и трусливых мыслях.

– Извини, малыш, мамочка просто не подумала. Ведь мы теперь заодно! И вместе.

Обычная медитация прошла не совсем так, как я предполагала. Разумеется, когда я в последний раз этим занималась, мой организм не был напичкан кровью пришельцев, а я не была беременна. Теперь же мои странные ощущения пугали и заставляли задуматься о том, какие еще сюрпризы таило в себе мое тело и разум.

– Зачем ты меня позвал? – я рассматривала собравшуюся в командном пункте группу людей. Все присутствующие молчали, глядя на экран. Томас улыбнулся, и, подав мне руку, пригласил последовать за ним. Мне не нравилось его настроение. Говоря откровенно, оно меня просто пугало. Каким-то невероятным образом я могла ощущать, что сейчас чувствует этот человек, хотя предсказать его действия было мне не дано. Да и как можно просчитать монстра? Прошло почти две недели с того дня, как он собственноручно лишил жизни своего верного помощника Ларса Хендрикса. Пристрелил того как бешеную собаку, и я не могу сказать, что мне было его жиль. Однако, хладнокровно выстрелить тому в лоб, глядя в глаза… Хотя не мне первой бросать камень, учитывая собственное прошлое.

– Посмотри внимательно! – он подвел меня к экрану, – что ты видишь?

Я вгляделась в экран, стараясь сквозь помехи разобрать хоть что-нибудь. Куски металла. Покореженные перекрытия. Если предположить, что я смотрела на корабль, попавший в крушение, могла, лишь догадываться о том, что являлось причиной столкновения с Мирнандой.

– Там был взрыв. Судя по повреждениям. Спасательный модуль, класс бэтта, от восьми до двенадцати посадочных мест, скорее всего, загорелся при входе в атмосферу спутника.

– Мои техники предположили то же самое. Несколько часов назад к месту аварии выехала бригада.

Он не сказал спасателей, да мне и не нужно было этого слышать. Вряд ли после аварии кто-нибудь выжил. Если же кому-то не повезло умереть еще в небе, люди Томаса добьют его здесь, на Миранде. Опыт у них уже есть.

– Давно нашу планету не навещали гости, – продолжал Уорлетт и меня передернуло от его тона. Неужели ему нравилось добивать еле живых людей? Я вспомнила древнюю историю Земли и то, что когда-то существовали бандиты, сознательно заманивающие плавающие корабли на скалы. Корабль терпел бедствие, раненых добивали, а добычу делили между членами банды. Похоже, история повторяется, только Уорлеттом движет не только и не столько жажда наживы.

Я промолчала, не сводя взгляда с экрана. Люди давно разошлись, кто-то вернулся к своим обязанностям. Уорлетт, убедившись, что мое присутствие не мешает работе, отвлекся на подошедшего к нему человека. Я же будто припала к экрану глазами, пытаясь не просто рассмотреть больше того, что уже увидела. Мне казалось, если я приложу усилие, постараюсь, то смогу ощутить, выжил ли там хоть кто-нибудь. Зачем? Не знаю. Что-то заставляло смотреть на экран, снова и снова пытаться почувствовать хотя бы слабое биение жизни.

* * *

Он стал охотником и зверем. В нем жил хищник, который, движимый инстинктом убивать, был готов напасть и уничтожить всех, кого он смог учуять. И в то же время нечто более мощное не давало ему отпустить себя и сделать то, чего он больше всего жаждал.

Он наблюдал, как команда зачистки осматривает разбитый модуль, удостоверяясь, что никто не выжил. Разумеется, они найдут тела. Точнее, обгорелые фрагменты того, что могло сохраниться после взрыва. Едва модуль успел войти в атмосферу, Дамирону Вейну пришлось срочно переходить в подпространство, чтобы избежать смертоносного огня, и уже перед самым крушением проявиться на спутнике. Посадка оказалась жесткой, и даже жестокой из-за повышенной гравитации. Сломав ногу и повредив колено, генерал едва успел скрыть портативный гравилет и активировать заглушку. Теперь его присутствие на спутнике может открыться лишь при прямом визуальном контакте. Что было невероятно, учитывая, насколько хорошо генерал умел скрываться.

Регенерация проходила медленнее, чем обычно. Возможно из-за специфики планеты. В конце концов, то, что здесь никто официально не добывал в ее недрах кризон, еще не значило того, что его нет.

Генерал замер, стараясь подавить неприятную дрожь. Его переход и появление на Миранде произошел слишком быстро. Тело не привыкло к подобным перегрузкам, да и пользоваться переходом до сего часа ему не приходилось. Он небрежно смахнул со лба пот, отметив, что тот кроваво-красного цвета. Будь он человеком, давно оказался бы мертв. Дамирон вспомнил, каких усилий ему стоило отговорить Виларда сопровождать его в этой авантюре. В конце концов, пришлось действовать привычным и вполне действенным методом убеждения – за несколько секунд до старта он вырубил своего невольного союзника и оставил на корабле с остальными. За несколько часов до гиперпрыжка на Миранду, с ними состыковался транспортник, доставивший Гарета с Вонгом. Транспортник принадлежал корпорации «Дин-чжоу», хозяева которой поддерживали повстанцев, вовремя покинувших Хаумею. Вонг принес информацию о полной зачистке всех объектов, принадлежащих революционерам, что не могло сильно удивлять, учитывая, наличие среди них шпиона. Но кем был его хозяин?

За последнее время участились репортажи из жизни Шании. Истории про ее приговор, чудесное избавлении, а, главное, о человеке, который ее спас. Никто никогда не видел его лица, и Дамир не сомневался, что загадочный спаситель появится в нужное ему время. Генерал не сомневался, что он и является тем самым загадочным врагом Шании, который отдал приказ об уничтожении Дльты-2 и о ее убийстве. Теперь, оказавшись в его руках он, видимо, пересмотрел свои планы на женщину. Она его пропуск к власти. Как это не парадоксально звучало, но поднять Шанию на такую высоту смог бы лишь тот, кто способен дергать за ниточки сильных мира сего. Дамир лишь надеялся, что его Шания не пострадает, хотя ему было даже больно думать что… Генерал поклялся себе, что собственными руками свернет ублюдку шею, а если тот к ней прикоснуться… При этих мыслях глаза Дамирона Вейна застилала жгучая ярость и он хотел лишь одного – убивать.

Дамир пригладил жесткий ежик волос на голове – теперь изменения в его организме стали происходить с невероятной скоростью. Регенерация, рост волос, исцеление кожного покрова. От чудовищной раны на лице остался глубокий шрам, пересекающий лоб, веко, скулу и скользящий вдоль шеи – свидетельство его нетерпения и желания как можно скорее покинуть саркофаг.

Генерал проследил, как команда зачистки закончила свою работу – остатки тел были извлечены из модуля и безжалостно сожжены. Нельзя сказать, что он испытывал особую жалость к останкам заключенных, приобретенных в городском морге планеты Сигма, но отдавал себе отчет, что если бы остался человеком, его бы слегка покоробил собственный план. Но цель оправдывала средства, а других путей ее достижения он не видел. Его сообщники согласилась с этим планом, хотя, его бы не остановил и их отказ.

Как только главный из команды сообщил по рации о завершении работы, Дамир начал действовать. Он и не подозревал, насколько же соскучился по хорошему бою. Хотя, вряд ли то, что он сделал с этими людьми, могло называться боем. Скорее, бойня. Кровавая, безжалостная бойня. Он не щадил никого, потому что они вряд ли бы пощадили хотя бы кого-то, оставшегося в живых в модуле. Дамир не оправдывал своих действий, он вообще не терзался излишними моральными принципами. Остановился лишь тогда, когда его нога поскользнулась на ставшем скользким от пролитой крови камне и огляделся. Все были мертвы. Сломанные кости, выпущенные внутренности, отрубленные головы. Его разозлила их попытка сопротивления, хоть он и не осуждал их за это. Просто он был сильнее и в своем праве.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы разобраться с тем, как работает прибор и вскоре к небу поднимался новый столб дыма. Он не стал собирать тела своих жертв в кучу, трезво рассудив, что времени почти не осталось.

А дальше все пошло четко и по плану: мины-ловушки по периметру участка, взрывчатка у основания природного сооружения из камня, активация маячка. Теперь дело за его командой.

Дамир снова слился с ландшафтом, одним рывком избавляясь от пропитанной кровью верхней одежды, оставив себе лишь успевшую порваться в нескольких местах майку и брюки, к поясу которых были пристегнуты пульт от взрывчатки и длинный армейский нож. Генерал достал пульт, и, быстро нажав нужные кнопки, приготовился ждать. Ожидание не было долгим. Спустя несколько секунд поверхность планеты сотряс мощный взрыв.

* * *

Я больше не могла заснуть. Что-то не давало мне расслабиться, а последствия медитации просто пугали. Что если мое сознание в следующий раз затеряется посреди пустоты? И что со мной вообще происходит? Неужели постепенно раскрываются мои возможности, приобретенные с кровью хаа-рашсов? Или на меня так влияет беременность?

К тому же из головы не выходил тот разбившийся модуль. Я знала, чувствовала, что на его борту не было живых. И все же, когда я смотрела с экрана на обломки, меня охватывало какое-то странное предчувствие.

Не сразу обратила внимание на стук в дверь. Как это ни странно, но Уорлетт всегда входил лишь после разрешения. Эта подчеркнутая галантность меня слегка бесила, но я сдерживала себя как могла. В конце концов, не мне диктовать условия, пребывая у него в плену.

– Вижу, ты не спишь? Я собираюсь поужинать. Составишь мне компанию? – он выжидательно наблюдал за мной.

При мысли о еде в животе неприятно засосало и я вспомнила, что надо бы питаться получше. Хотя бы ради малыша.

– С удовольствием! – я прошла мимо него, выходя в коридор и вздохнув полной грудью. Спертый воздух из вентиляционной шахты, которым приходилось дышать на базе, не добавлял румянца моему лицу, и вряд ли в пище было необходимое количество витаминов.

Томас как всегда галантно поддерживал меня под руку, провожая в столовую, которую занимал он один. Все остальные питались в помещении, примыкавшем к общей тесной кухне. Я лишь тихо радовалась, что мне еду приносили в комнату, а не заставляли есть за одним столом с остальными. По дороге мне показалось, что где-то впереди промелькнула и тут же исчезла тень. Разумеется, за это время я привыкла к снующим по коридору сотрудникам базы, но эта тень почему-то вызвала во мне тревогу.

– Присаживайся, – Томас выдвинул мне стул и сел напротив. Стол был невелик, между нами оказалось не больше метра. Небольшая, но уютная комната с огромным галоэкраном, демонстрирующим космические пейзажи далеких планет. Красивая сервировка, изысканные блюда. Уорлетт небрежным движением отослал официанта на кухню и сам ухаживал за мной.

Еда была вкусной, и совершенно не похожей на то, чем меня кормили последние месяцы. К чему бы это?

Томас с улыбкой наблюдал за тем, как я ем, и будь я менее голодной, под его прищуренным взглядом давно бы могла подавиться. Он дал мне насытиться, а после заговорил своим тихим вкрадчивым голосом, от которого у меня всегда по телу бежал неприятный холодок.

– Итак, дорогая, мы с тобой приближаемся к финальному этапу нашего плана.

– Твоего плана, – напомнила я, делая глоток и невольно наслаждаясь вкусом сока такого редкого на планетах-колониях фрукта под названием тинола. Невероятно нежный, бодрящий и полезный для здоровья. И где он смог его достать?

– Нашего, – мягко возразил он, – ведь ты, ни смотря ни на что, приняла мое предложение и участвовала в нем практически с самого его начала.

– С твоей стороны, по меньшей мере, подло напоминать мне об этом, – мне удалось сохранить нейтральное выражение лица. Маска безразличия надолго приклеилась к нему.

– Я знаю, – не меняя тона, с улыбкой, ответил Томас, – и все же, мы вместе, ты и я. Разве мы не чудесная команда?

Меня передернуло под его взглядом, но я продолжала слушать и пить сок.

– Со временем ты привыкнешь, смиришься, и перестанешь видеть во мне лишь врага. Разумеется, мне бы хотелось, чтобы мы, наконец, нашли общий язык. Но я тебя не тороплю, знаю, что доверие нужно заслужить. А у нас с тобой впереди много чего. Как только ты родишь, и я буду убежден, что твой… отпрыск не имеет наглядных отличий от остальных человеческих детенышей, мы с тобой заключим брак.

Стакан выпал из моей руки, сок вылился на ковер.

– Ах, какая ты неловкая, моя дорогая. Не переживай, сейчас тут все приберут.

Я молча воззрилась на Уорлета, который вызвав уже знакомого официанта отдавал тому распоряжение. В голове стоял шум, руки нервно подрагивали, и я пропустила момент, когда мы с Уорлеттом снова остались одни.

– На чем мы остановились? Ах, да! На нашем возможном скором браке. Как только ты произведешь на свет своего ребенка, мы поженимся. Не переживай, на твою честь я не покушаюсь, хотя, признаюсь, пару раз у меня возникала идея узнать, наконец, что же в тебе такого, что заставляет некоторых особей мужского пола сходить по тебе с ума. В буквальном смысле слова. Но нет. Наши отношения не выйдут за рамки платонических, а брак останется фиктивным. Расслабься, Шания, быть может я единственный мужчина в твоей жизни, которого тебе не придется терпеть в своей постели.

– Зачем все это? – я удивленно посмотрела на него, не в силах понять замысла этого психопата.

– У любой королевы должен быть кронпринц, соправитель, делящий с нею власть. Хотя я предпочитаю роль серого кардинала. Дни Союза сочтены, а после появления новой угрозы в лице небезызвестных тебе инопланетян, нам останется лишь собрать разрозненные осколки былого могущества республики, и слепить из них Империю. Мою империю. И твою, если ты окажешься достаточно разумной и не предашь меня. Ты ведь не собираешься меня предать?

Он встал, и вплотную подошел ко мне. Я напряглась, когда его руки коснулись моих плеч. Слегка погладили, и принялись разминать напрягшиеся мышцы.

– Ты слишком напряжена. Это может повредить твоему малышу. Нашему малышу, мне придется привыкнуть к этому. Будет неловко, если я допущу подобную оговорку на людях. Мне ко многому придется привыкнуть, дорогая моя. Кстати, ты знаешь, что я ни разу не проводил ночь в постели с женщиной? Разумеется, я занимался сексом, в моем возрасте иное вызвало бы недоумение. Но ни с одной из них я не спал. Для меня это станет интересным опытом. Ведь окружающие могут не понять нашего раздельного проживания.

Он усмехнулся, продолжая поглаживать мою спину, а я молча, стараясь не закричать от гнева и отвращения смотрела в галоэкран, мысленно представляя себя там, среди неизвестных планет в далеком космосе. Однако прикосновения не давали забыться, и одна мысль о том, что мне придется находиться с этим монстром в одной постели, пусть и не имея интимной близости, вызывала омерзение. А еще меня беспокоил малыш, который, судя по всему, снова проснулся. Я повела плечами, высвобождаясь из рук Уорлетта, и встала. В животе кольнуло от напряжения, напомнив, что нужно избегать резких движений.

– Я устала. Хочу уйти к себе.

– Разумеется, дорогая. Тебя проводят.

Я спешно покинула столовую и улыбающегося Томаса. Следуя по коридорам за спиной очередного безликого провожатого, я невольно ускоряла шаг, чтобы оказаться как можно дальше. Жаль, что невозможно оказаться отсюда слишком далеко.

Из тени выступила темная фигура, и мой провожатый со стоном упал на грязный пол. Из-под его тела появилась луже крови.

Я подняла взгляд, столкнувшись с новой угрозой в лице старого знакомого.

– Здравствуй, Драка, – холодно поздоровалась я, – чего ты хочешь?

Жуткий одноглазый и безухий тип улыбнулся. Не скажу, что это сделало его в моих глазах симпатичнее, да и моего доверия он не заработал.

– Ты пойдешь со мной, – скрипучим голосом сообщил он.

– Куда и зачем? – я даже не протестовала, мне было просто интересно. Интересно и страшно.

– Тут что-то затевается. Этот модуль… Команда, которая уже давно должна была вернуться. У меня чутье на проблемы А я еще хочу пожить.

– И я тебе нужна чтобы…? – подвела я наш разговор к главному.

– Уорлетт меня не выпустит с Миранды. А стрелять в тебя он побоится. Значит, мы улетим отсюда вместе, – Драка схватил меня за руку и потянул куда-то в сторону, а потом вниз. – Я хорошо разбираюсь в механике, но вряд ли смогу поднять хотя бы один из кораблей. А ты пилот. Вот и вывезешь меня отсюда.

– А что потом? – я оживилась, обошла стороной окровавленное тело, не испачкав обуви, и с робкой надеждой воззрилась на Драку. Разумеется, я была далека от мысли, что у него что-то получится. Но это был мой шанс!

– Доберемся до ближайшей колонии, а там разойдемся кто куда. Если Уорлетт снова тебя схватит, это уже будет не мое дело. Я спасаю свою шкуру, твоя меня не волнует.

– Господин Драка, с вами приятно иметь дело, – пробурчала я, ускоряя темп, хотя с каждым шагом это становилось все труднее.

Внезапно, откуда-то сверху раздался ужасный грохот, тоннель ощутимо тряхнуло, и мы оба повалились с ног. Тут же нас накрыла волна пыли и мусора. Стены дрогнули, по потолку пробежали несколько трещин.

– Валим, иначе нам хана! – выдавил Драка и потянул меня вперед.

 

29

Завыла оглушающая сирена. Драка удерживал мня за руку, хотя я даже не пыталась сопротивляться и сбежать. Пока что его планы полностью совпадали с моими. Главное выбраться с этого спутника, что будет после, меня пока не волновало.

Новый толчок и трещина со стены переместилась на пол, взрывая под ногами тяжелые плиты. Я вовремя отшатнулась, припав к стене, дожидаясь, пока коридор перестанет сотрясать. Драка же не удержался и с громким проклятием повалился вперед, прямо в расширившуюся дыру. Едва успев схватиться за край отверстия левой рукой, правой он зажимал кровоточащую рану на ключице, видимо полученную при падении.

– Черт! – стараясь меньше двигаться, чтобы не упасть с неустойчивого места, я заглянула за спину Драки, стараясь разглядеть дно. Безуспешно. Дорогу перекрывала неширокая, но, скорее всего, глубокая расщелина, над которой, цепляясь изо всех сил завис человек, знавший как отсюда выбраться. Поворачивать обратно мне не хотелось, хотя я прекрасно сознавала, что не в моем положении преодолевать препятствия. И все же…

Движимая непонятно каким инстинктом, я осторожно опустилась на одно колено. Поморщилась от чувства дискомфорта внутри живота. Стараясь не делать резких движений, придерживаясь рукой за небольшой выступ в стене, протянула руку моему похитителю. В конце концов, мы слишком далеко зашли, чтобы бросать все на половине пути. К тому же, из двух зол, пусть будет Драка.

Он тут же схватил мою ладонь и подтянулся. Послышался стук мелких камней и крошки, срывающейся вниз. Еще один рывок, и мой теперь уже сообщник лежал у моих ног, цепляясь за стену за моей спиной, не найдя места, куда встать, увеличивая наши шансы спикировать в расщелину при новом толчке.

– Нам нужно в шахту. Через нее можно попасть к докам. Там есть развилка, – переведя дыхание начал он.

– Как мы попадем в шахту? – поинтересовалась я.

– Взлетим, – короткий смешок, и взгляд в потолок заставили меня слегка поволноваться.

– Не боись, красавица, все у нас получится. А если и нет, мы хотя бы постараемся, – приободрил он меня, поднимаясь на ноги, с трудом разминаясь со мной. Почти распластавшись по отвесной стене, цепляясь за трещины и выдавливая носком ботинка углубления, он поднимался вверх. Я напряженно наблюдала за Дракой, с изрядной долей восхищения и даже зависти оценивая его гибкость и легкость, с которой он, несмотря на грузное тело, преодолевал препятствие. Наконец, покопавшись с чем-то, мой сообщник удовлетворенно кхекнул, и прямо передо мной с потолка свесилась решетка, видимо только что закрывавшая вход в вентиляционную шахту.

– Прошу! – Драка, высунувшись на полкорпуса из проема, галантно протянул мне испачканную руку.

– Благодарю, – желая быть не менее любезной, ответила я, принимая помощь. Он потянул меня вверх, я изо всех сил помогала ему, отталкиваясь ногами о стену и решетку, одновременно стараясь не повредить живот. Мысль о том, что подо мной, возможно глубокая пропасть, ощутимо подстегивала.

Наконец, спустя десять невыносимо долгих минут, матов Драки, отпускаемых в адрес «пузатых коров» и «неповоротливых дур», я оказалась в шахте, которая проходила прямо над расщелиной. Проигнорировав приказ шевелить быстрее задницей, я медленно, опираясь на колени и пальцы рук, поползла вперед.

Снова завыла сирена, на этот раз гораздо ближе, почти оглушая нас с Дракой.

– А вот это за тобой, – обернувшись ко мне, он с ехидством наблюдал за моими потугами по ускорению, потом зло сплюнул и отвернулся со словами:

– Советую леди поторопиться.

Я сдержалась, чтобы не ответить грубо. Вряд ли ссора между нами была уместна именно сейчас. Просто ползла, молча стиснув зубы, вдыхая амбре из затхлого воздуха и давно немытого тела Драки. Где-то на задворках сознания промелькнула мысль – хорошо, что токсикоз давно прошел.

Мы проползли подобным образом около получаса, тело нещадно болело, исцарапанные руки саднили. Малыш все чаще давал о себе знать, и мои уговоры потерпеть еще немножко принципиально игнорировал.

* * *

– Босс! Наши датчики сообщают, что Миранда подверглась бомбардировки метеоритным дождем. Проходящее скопление RSQ-2011 сменило маршрут и движется в нашу сторону.

– Это невозможно! Еще вчера мне сообщали, что метеоритный поток обойдет нас стороной! – Уорлетт вскочил и разъяренно уставился на данные мониторов. Бегающие строчки то и дело показывали вновь появившуюся информацию. И она была неутешительна.

– Сейсмическая активность усиливается, и если нас не перестанет бомбить с воздуха, боюсь, нашу базу просто разнесет на осколки. Вместе с планетой.

– Девку нашли? – поинтересовался Томас на ходу застегивая китель.

– Никак нет, – Фил старался сохранять спокойствие. Слишком хорошо ему было известно, как Уорлетт поступает с теми, кто вызывает его недовольство. Быть в числе жертв ему не хотелось. Именно поэтому у него никогда не возникало даже мысли предать своего хозяина. Обычный страх за собственную жизнь соседствовал с восхищением человеком, который смог то, на что решились бы немногие. – Последний раз камеры засекли их в районе уровня 3.1. Там сейчас работает команда. Взрыв повредил сеть и запер 4 блока.

– Причину взрыва выяснили? – Уорлет практически ворвался в комнату управления. Несколько человек, не обращая на него внимания, напряженно работали над поломками. Фил, едва поспевавший за Томасом, тут же облегченно перевел дух, не желая показывать собственную слабость.

– Ник… – Фил запнулся, внезапно решив, что повторный отрицательный ответ поможет его голове расстаться с телом, – мы работаем над этим. По некоторым данным, учитывая, что команда зачистки до сих пор не вернулась, мы подозреваем, что это был метеор, попавший в одну из систем энергоснабжения. Возможно, команда оказалась слишком близкою…

– Меня не интересуют теории, Фил. Только факты, – глаза Уорлетта холодно сверкнули, и помощник тут же поспешил ретироваться.

– Как же все не вовремя, – зло произнес Томас, в который раз прокручивая кадры, где Драка увлекает пленницу в один из переходов. Что-то подсказывало Уорлетту, что та не слишком сопротивлялась. Побег мог бы удастся. Не знай он конечную цель беглецов.

– Родерик! – мрачное лицо главы безопасности объекта появилось на экране, – Обеспечь встречу нашим друзьям в ангаре.

– В расход? – равнодушно поинтересовался он.

– Только бугая. Бабу вернуть живой. По-возможности, невредимой.

* * *

Дамирон мягко опустился с потолка на бетонный пол. Только что под ним прошли двое, он слышал их дыхание, чуял едкий запах страха. Пока что все шло по плану. Никто не заметил его вторжения на территорию объекта. Он успел исследовать два уровня, когда невыносимое и прекрасное чувство близости к ней заставило его отвлечься. Ненадолго! Это продолжалось доли секунды, но едва не раскрыло его присутствие. Дамирон уничтожил все следящие устройства, попадающиеся на его пути. Люди… к их счастью они пока что обходили его стороной, не мозоля глаза. Несколько раз приходилось буквально сливаться со стенами или потолком, чтобы не быть обнаруженным.

И снова это чувство, заставляющее забыть об осторожности. Она здесь! Совсем рядом! Ему казалось, он мог ощутить биение ее сердца. И еще одного, почти неслышного, похожего на шелест крыльев мотылька – собственного ребенка.

Дамирон дернулся вперед, застыл, охваченный тревожными ощущениями, исходящими, казалось отовсюду. Он не сразу смог распознать новую угрозу, а когда узнал, сорвался на бег, готовый снести любое препятствие, возникающее на его пути. Жизнь Шании была в опасности!

* * *

До ангара оставалась несколько метров. Отсюда сверху он выглядел безобидным и пустынным. Разумеется, я была далека от мысли, что Уорлетт не выставил охрану, но все же надеялась на здравый смысл Драки и силу его кулаков. К тому же, он уже доказал, что неплохо справляется и с холодным оружием. Когда мы почти дошли, зависнув практически над вожделенной целью, Драка, остановившись и с трудом развернувшись корпусом ко мне, тихонько зашептал:

– Ты это… не думай, я не знал, что Ларс давно слетел с катушек. Это ведь он меня сюда привез после Дельты-2. Ну я, вроде как, был ему благодарен. А сейчас уже не перед кем мне расшаркиваться. Короче, если что, девятый док. Скиталец «Молот ведьм». Да, у нашего хозяина странное чувство юмора. Я двигатели там чинил. Знаю пароли. Короче, держись меня.

С этими словами, Драка, немного повозившись, отвинтил крышку шахты и нырнул вниз. Спустя несколько секунд я, вдохновленная этой речью, последовала его примеру.

Вокруг стоял мерный гул, идущий, казалось, от стен.

– Работает генератор. Сейчас отключу сигнал тревоги. У нас будет несколько минут.

– Как ты сможешь его отключить? Ведь Уорлетт уже наверняка знает про нас с тобой, и вряд ли позволит…

– У меня личная карта Ларса. Решил, какого хрена, ему уже все равно, – ворчливо пояснил Драка, крадучись подходя к панели. Он ввел несколько цифр, а затем провел над светящейся красным панелью картой погибшего товарища. Та мигнула, и загорелась уже зеленым.

– Все чисто, ход открыт, – ободренный своей маленькой победой Драка бодро зашагал к открывшемуся проему. Я устало последовала за ним, жалея, что так и не успела переодеться хотя бы в брюки. Длинная юбка висела на мне пыльными рваными лохмотьями, ладони стерлись почти до крови и были в пыли. Колени болели, спину ломило. Я медленно топала в направлении, указанном моим невольным товарищем, поддерживая живот, когда впереди раздался какой-то всхлип, и стук, будто от падения тяжелого предмета. Я ускорила шаг, хотя все мои инстинкты кричали об обратном.

В глаза ударил яркий свет, и после полумрака вентиляционной шахты я оказалась немного дезориентирована. Наконец, когда глаза смогли привыкнуть, я невольно ахнула. По периметру ангара нас окружало около десятка человек. Они ничем мне не угрожали, даже оружия не посчитали нужным достать. Мой взгляд рассеянно сместился немного вбок, и я увидела перед собой лежащее тело Драки. Он смотрел на меня, жадно хватая воздух искривленными судорогой боли губами. Грязной рукой он зажимал ужасную рану на шее, пересекающую ее от уха до уха. С каждым ударом сердца из горла лилась кровь, много крови. Его агония длилась мгновения, а мне казалось, что время замерло, оседая на мне вязким туманом.

Из шока меня вывел грубый толчок. Затем последовала боль в плече и меня практически подтащили вперед, мимо уже мертвого тела моего сообщника.

– Ты тратишь наше время, сука, – заскрипел надо мной голос одного из них, наверное самого главного. – Будешь слушаться, проживешь столько, сколько понадобиться, чтобы убраться с этой планеты. Хлопотно с тобой. Я знаю, ты у нас пилот…

Человек жестко усмехнулся, отчего его мрачное лицо стало устрашающим и мерзким.

– А что потом? – перспектива быть убитой этим отморозком в глубоком космосе меня не прельщала. В Драке были хотя бы зачатки благородства, этот же мужик похоже, начисто его лишен.

– А тебе не все равно – сдохнуть вместе с разваливающейся планетой, или попытаться взлететь? Долгой жизни не обещаю. Но можешь перед смертью хорошенько развлечься. Думаю. Парни не против.

– Нет, – решительно ответила я, уставившись прямо на него. Если я им действительно нужна… хотя, глупо торговаться с теми, для кого благодарность пустой звук. Сейчас, судя по всему, эти типы предали Уорлетта. И как только перестанут нуждаться во мне, тут же пустят в расход. И вряд ли их остановит мое положение. А ребенок… не думаю, что у него хватит силенок справиться с такой угрозой. Слишком много сил занял побег. Малыш был неспокоен, видимо моя тревога и страхи передались ему.

– Если я тебе сейчас сломаю ноги, ты выживешь, даже твой выродок не пострадает, и на способностях пилота это не отразиться, – совершенно спокойно произнес отморозок.

– Сволочь! – выдавила я.

Нас окружали его люди, и в этот момент я как никогда чувствовала себя уязвимой и беззащитной. Неужели это конец?

– Пропустим перечисление моих личностных качеств и вернемся к нашему делу. У тебя нет выбора.

– Ошибаешься, – хриплый резковатый голос звучащий откуда-то сверху тут же отвлек внимание присутствующих на себя, чем я и воспользовалась, стараясь отойти от них как можно дальше, – выбор есть всегда.

В середину группы, которая только что окружала меня, спрыгнула огромная тень, с горящими зеленым глазами и когтями, тут же исполосовавшими двоих из нападавших. Главный успел вовремя отскочить, чем спас себе жизнь.

– Хреновый, правда, выбор, – тень, расправившись еще с одним, стоящим у него на дороге, застыла с когтистой рукой, по которой ручейками стекала кровь. Я могла бы поклясться, что в руке это существо сжимало какой-то орган, вырванный из тела только что убитого врага.

Когда его немигающий горящий взгляд застыл на мне, я почувствовала, как похолодела. Вместе с узнаванием, вернулась слабость и пронизывающая все тело боль.

– Дамир, – шепнула я.

– Здравствуй, любимая, – это было сказано так нежно, с такой любовью, и входило в диссонанс с его застывшей залитой чужой кровью фигурой.

 

30

Генерал широко улыбнулся, обнажив устрашающего вида клыки, и отбросил к стене настырного противника. Бывший безопасник Уорлетта, поняв, во что он влез, поспешил было скрыться с места сражения, оставив своих людей. Но его надежда на то, что чудовище слишком увлечено убийствами подельников, чтобы не заметить его бегства не оправдалась. Когтистая рука, схватив того за ворот, рывком подняла над полом и отправила вслед за ушибленным подчиненным.

Ненадолго расчистив себе дорогу, Дамир метнулся ко мне, готовый подхватить на руки в любую минуту. Я могла только догадываться, какой уставшей и измученной выглядела в его глазах. Генерал придержав меня за локоть, повел к наиболее безопасному с его точки зрения месту.

– Здравствуй! – шепнула я. Разумеется, вид генерала, залитого кровью с ног до головы, не внушал мне ужаса, но почему-то в эту самую минуту вспомнилось о позднем токсикозе.

– Я скоро, – бросил он, коснувшись моего лба губами, бережно погладил живот, и развернулся к набиравшему силы и смелости противнику. Изначально их было десять. Теперь в живых оставалось лишь пятеро, двое из которых оказались сильно покалечены. Но у них было оружие, и они не стеснялись его применять. Дамир, обезопасив меня от случайных выстрелов, наконец, смог полностью отдаться бою.

А мне… Мне хотелось быть рядом с ним, как тогда, в пещере Каратан, сражаться на равных, чувствовать свою силу. Странный порыв, ведь я никогда не любила убивать, хотя делала это не раз. И в то же время я понимала – что-то внутри меня жаждет почувствовать, как разрывается тонкая нить между жизнью и смертью того, кто недавно хотел мне зла. Нам зла. Я прикоснулась к животу, легкими поглаживаниями успокаивая малыша.

– Потерпи немного, родной! Все будет хорошо!

В ответном отклике присутствовала легкая обида, и я ощутила себя мамашей, не позволяющей ребенку поиграть с игрушками. Но что-то мне подсказывало, что игрушками могут стать чьи-то жизни. Я понимала, что ребенку необходима энергия, пусть даже разрушительная, вот только не готова была почувствовать вкус горечи, страха, ужаса и смерти.

Между тем генерал добил остатки нападавших. Подойдя ко мне, он предусмотрительно обтер запачканные в крови руки о свои брюки, а затем, опустившись передо мной на колени, бережно обнял. Невольно в голову пришла глупая мысль, что последний раз мы были близки больше восьми месяцев назад. Много изменилось с тех пор. И я еще никогда не ощущала себя такой слабой, зависимой и уязвимой. Будто прочитав мои мысли, Дамир обхватил сильными ладонями мое лицо и, подавшись ближе, приник губами к моим губам, вложив в поцелуй свою нежность, жажду и страсть.

Я отстранилась первой, не позволяя себе растаять в этих крепких надежных объятиях. Не сейчас.

Неужели все кончено? Но я ошибалась.

Доки озарил яркий свет и в нескольких метрах над нами зажегся головизор. Изображение стало четче, и до меня донесся голос говорившего, а после я смогла различить такие знакомые и ненавистные черты.

– Ну что же, Шания, у тебя был шанс, но ты опять все испортила. Эмоции всегда были твоей слабостью, а я презираю слабость. Совсем скоро ты пожалеешь, что выбрала этого монстра, а не меня. Прощай!

Экран погас, рассеявшись в воздухе миллионами светящихся пылинок.

– Он что-то задумал! Нужно убираться отсюда! – генерал помог мне подняться, и я вскрикнула, схватившись за поясницу. Спину нещадно ломило, тянуло живот.

– Мы можем попытаться улететь на «Молоте ведьм», – вспомнила я слова Драки.

– Не думаю, что нам бы оставили этот шанс, – генерал обвел нахмуренным взглядом своих необычных глаз несколько кораблей разного класса, и остановился на скитальце, на который мне указал бывший сообщник, – это ловушка. Я чувствую опасность, исходящую от него.

Едва Дамир произнес последнюю фразу, как корабль, бывший причиной нашего спора вспыхнув изнутри ярким светом, разлетелся на тысячи обжигающих осколков. Мы едва успели пригнуться, уходя от взрыва, однако волной было снесено несколько соседних кораблей. Нас обдало обжигающе горячим воздухом.

– Скоро за нами прилетят, – хмуро произнес Дамир. Дождавшись, когда падающие обломки уже не могли нанести нам вред, он подхватил меня на руки, и понес подальше от горящего разрушенного дока, куда в любой момент могли нагрянуть люди Уорлетта.

– Но планета защищена! Сюда никому не пробраться! – возразила я, чувствуя, что нахожусь на грани истерики, вспоминая рассказы Томаса, и полностью игнорируя тот факт, что Дамир каким-то чудом все же здесь.

– Я позаботился об этом, – Дамир потерся щекой о мои растрепавшиеся волосы, – мои взрывы уничтожили практически всю защиту.

Внезапно мы услышали протяжный надрывный звук, идущий, казалось из самых глубин планеты. Под нами качнулся пол, и Дамир, чтобы не упасть одним прыжком преодолел расстояние до небольшого коридора, соединявшего доки с остальной базой.

– Что происходит? – сердце сжалось в нехорошем предчувствии.

Стены острыми кусками падали к ногам. Одна из них, находящаяся напротив нас, практически сложилась пополам и рухнула, открывая нам унылый вид на спутник. В то же время на месте доков разрасталась огромная расщелина, из которой то и дело прорывались кровавые отблески света, словно вход в царство страха и боли. Откуда-то снизу раздался протяжный стон.

– Мне кажется… Я не уверен, как он это сделал? – Дамир с невероятной скоростью бросился от доков прочь.

– Ответь мне! – настояла я, сильнее вцепившись ему в плечи.

– Хаа-рашсы! – бросил генерал на ходу. – Он создал своих хаа-рашсов. И они только что вышли на охоту.

Глядя на разверзшийся на месте недавнего пола проем я чувствовала опасность. Мерзкий противный холодок страха пробегал по моему телу, сливаясь с другими столь же неприятными ощущениями.

– Уходи, – Дамир мягко подтолкнул меня в сторону вентиляции, – я их задержу.

Мне хотелось бы сказать, что я останусь с ним и никогда не оставлю его одного, что бы нас не ожидало впереди, вот только причины моей нерешительности были несколько иными. Внутри будто что-то лопнуло, и я почувствовала, как теплая жидкость стекает по ногам. Как же все это не вовремя, маленький мой! Я погладила свой живот и сделала, точнее, попыталась сделать то единственное, что могла в этой ситуации.

После того, как я попала на Миранду, мои способности оказались скованы, благодаря Уорлетту. Он знал, чего ему опасаться, и с помощью препаратов не позволял мне использовать фантом Теперь же… нужно во что бы то ни стало преодолеть эту преграду, мне нужны все силы, иначе не выжить. Я отошла немного в сторону, стараясь в эти последние секунды пробудить эту странную и все еще немного чуждую для меня способность. Было сложно и больно. Я чувствовала его… ее, и не могла дотянуться, словно нас разделяла невидимая, но толстая преграда. Ты мне нужна! Пожалуйся!

Они хаотично вырывались из плена, в воздухе преодолевая расстояние, разделявшее нас. Дамир принял на себя первую волну существ, по виду лишь отдаленно напоминавших тех, с кем я имела удовольствие столкнуться на Утлагатусе. Мне достаточно было лишь взглянуть, чтобы осознать их силу, мощь и… ущербность. Существа без Ат-ри-нии. Мощные, сильные, злобные. Созданные, а не рожденные. Не имеющие никакой цели, кроме разрушения. Они были более человекоподобны, чем хаа-рашсы, и в то же время имели некоторые отличительные черты этой расы. Высокий рост, развитую мускулатуру, костяной нарост, не настолько выраженный как у их прообразов, но все, же он был. Цвет кожи варьировался от светлого, до почти черного. Видимо, Уорлетт располагал разнообразным генетическим материалом, когда их создавал.

Я сглотнула, понимая, что если сейчас ничего не предприму, то окажусь сметена наступающей на меня волной.

Дамир, по-прежнему загораживал меня своим телом, но оба мы понимали, насколько его усилия бесполезны. Их слишком много! И скоро, если я все еще останусь жива, мне будет не до сражений. Сколько у меня времени? Я не знала. Могла лишь надеяться, что первые роды затянуться надолго, и я не окажусь перед врагом совершенно беспомощной.

Я еще раз постаралась призвать Фантом. Тщетно. Слишком долго Седой пичкал меня своей дрянью.

Нас окружили со всех сторон, рассматривали, изучали, словно пробуя на вкус. Я знала, что хаа-рашсы чувствуют мой страх и бессилие.

– Уходи, прошу тебя. Я смогу их отвлечь, – слова Дамира вызвали у меня улыбку. Самообман! Мне некуда бежать, их слишком много, чтобы генерал смог их надолго задержать.

– Я буду с тобой. До конца. Потому что люблю и не боюсь умереть. Вместе не страшно!

Я сказала это, не сводя взгляда с противника, не видя реакции генерала на мои слова. Но судя по теплоте, зарождающейся где-то в районе сердца, ему было приятно. Почувствовала на своих пальцах короткое пожатие его горячей когтистой ладонью.

Миг, и те, кто нас молчаливо изучали, словно очнувшись от полудремы, стали приближаться, замыкая круг. Будто повинуясь чьему-то неслышному приказу, они наступали, готовые вцепиться в нас, и… Мне казалось, я вижу то, что нас ожидает. Передо мной будто промелькнули кровавые картины бойни, заканчивающейся нашей гибелью. Мы с Дамиром должны умереть, и эти существа сделают все, чтобы мои видения стали реальностью.

Я почувствовала внезапную боль. Тупую, медленно разливавшуюся по телу от поясницы вниз. Боль вызвала странную, всепоглощающую ярость и обиду на мою никчемную жизнь. Краем глаза я заметила, как Дамир вступил в бой, все еще стараясь оградить меня от опасности. Он ревел, разрывая на части нападающих, не давая им приблизиться настолько, чтобы причинить мне вред. Но я знала, что все его усилия бесполезны.

Первый же удар опрокинул меня навзничь, и боль распространилась по всему телу, вырывая протяжный, почти жалобный стон.

Фантом! Ты мне нужна, прошу тебя!

Мимо меня пролетело окровавленное тело одного из мутантов, и я поняла, что Дамиру помогает его собственный фантом, тенью врывающийся в ряды противника и устраивая там мясорубку. Они, возможно, и были слабее. Но их больше, гораздо больше. И ими управляло не только желание питаться нашими страхами и болью. Не думаю, что Уорлетт мог быть настолько недальновидным, чтобы позволить этому полчищу бесконтрольно убивать. Он ими управляет, и пока они слушают его приказы, нам не победить.

Я вскрикнула, непозволительно отвлекшись и получив новый удар. Один из хаа-рашсов, темнокожий и лысый, с громадными клыками попытался добраться до моего горла. Я вовремя уклонилась, попав под острые когти второго, оставившего на моих ребрах четыре длинных пореза. Боль слилась с той, другой болью, ярость застилала глаза, и я не сразу поняла, что моих противников отделяет от меня полупрозрачная субстанция, которую я уже не ждала. Мне удалось выпустить фантом, и облегченно выдохнув, я отступила на несколько шагов, часто задышав. Разумеется, ни о какой безопасности не могло быть и речи! Уже сейчас я чувствовала все удары, которые достаются моему второму я. Сколько мне суждено их прочувствовать на себе? Как долго я продержусь?

Под нами затрясся и без того изъеденный глубокими щелями пол. С потолка обрушилось перекрытие, свет, мигнув несколько раз, погас, оставив нас в сером полумраке. Раздался мощный рев и в проеме рухнувшей стены показался небольшой корабль, класса дредноут. Затаив дыхание и почти отключившись от боли, я смотрела, как из него выскакивают люди в защитных костюмах. Двое, нет, четверо. Четыре странно знакомые фигуры, которые бежали к нам, стреляя на ходу в наших врагов.

Меня охватило какое-то безразличие, я подалась слабости и почти съехала спиной по чудом уцелевшей стене, глотая слезы облегчения. Мы не одни, помощь пришла!

Адриан первым подбежал ко мне, стреляя окружившим мой фантом хаа-рашсам прямо в голову. Двоих уложил на месте, один, увернувшись от луча, едва не распорол ему лицо, оставив на лбу глубокую царапину. Лучи входили в мощные тела мутантов, оставляя на них кровоточащие раны, но смертельными были лишь выстрелы в голову и незащищенную область шеи. Вонг со Старком присоединились к генералу, помогая тому прорезать ряды врагов. Гарет замер около нас с Адрианом, который не пожелал отойти от меня. Его пальцы накрыли мою ладонь, второй рукой он придержал меня за голову, стараясь удобнее устроить на усыпанном мусором полу.

– Родная, все будет хорошо! – шепнул он, глядя в мое измученное усталостью и схватками лицо.

– Не будет, – сквозь зубы прошипела я, – это началось! У меня роды!

– Черт! – прислушивавшийся к нам Гарет добавил еще несколько грубых слов, – нашла время!

– На корабле есть аптечка. И портативный медокс, – игнорируя Гарета, Вилард погладил меня по взмокшим от пота волосам.

– Дамир… – я снова с трудом сдержала стон, боясь привлечь внимание генерала. Он не должен это видеть, он не может себе позволить быть слабым! Не сейчас, – как он?

– Держится, и довольно неплохо, – вместо помрачневшего Адриана ответил Гарет. Я облегченно выдохнула, чувствуя, как фантом сливается с моим телом, делясь со мной своей силой и болью от ран. Несколько минут я переживала не лучшие ощущения в своей жизни, и едва к ним привыкнув, была вынуждена сжать пальцы Адриана. Он с готовностью подался ко мне, поднося к моим губам флягу с водой.

– Вот так, моя хорошая, ты справишься! – мне казалось, что Вилард говорит это скорее себе, чем мне. Он выглядел растерянным, и в то же время старался взять себя в руки. Ему явно было нелегко. Не каждый день у тебя на руках рожает женщина.

Новая схватки и новый всхлип, несколько секунд я часто дышала, ожидая, когда же пройдет боль. Схватки становились чаще, а период между ними уменьшался. Мне не хотелось верить, что я рожу своего первенца здесь, в этом разрушенном доке, в окружении суровых мужиков и клыкастых убийц. До корабля пока не добраться, нам преграждали путь те, кто появлялся из разлома снова и снова. Их убивали, но на место убитых приходили новые противники. Казалось, этому не будет конца!

Я закусила губу, давя новый стон, про себя считая секунды, отделяющие меня от краткой передышки. И в этот момент я поймала взгляд генерала. Он замер, поражено глядя на меня, по его бледному лицу прошла судорога, пальцы сжались, впиваясь в ладонь. Теперь я не сомневалась, что новый приступ боли окончательно разрушил возведенные Седым границы между нами. Он меня чувствует, и как же это сейчас некстати!

 

31

– Шания! – голос Дамира раздался в моей голове, – девочка моя!

Отвлекшись, он едва не пропустил удар, когда Вонг успел отбросить опасно приблизившуюся тварь. Гарет поспешил присоединиться к бою, на ходу ворча что-то нехорошее про баб и их паскудные привычки портить мужикам жизнь.

Мне же было слегка не до того, что сейчас происходит вокруг. Я сосредоточилась на боли, зарождающейся внутри меня, разрастающейся, заполонившей все мое тело. Хотелось, чтобы все поскорее закончилось, хотелось хоть на минуту закрыть глаза и просто полежать. Я даже не поняла, как сильно сжимаю руку Адриана, который видимо, решил никуда от меня не отходить.

Монстры, нахлынули новой волной, и Дамир был вынужден использовать всю свою силу, чтобы не подпустить их ко мне. Он с Вонгом и Гаретом образовали полукруг, куда нападавшие проникнуть не могли. И все же, одному это удалось. Подпрыгнув до потолка, монстр зацепился на нем ногами, и, дождавшись, когда внимание моих защитников окажется, отвлечено, он спрыгнул за их спинами, практически передо мной. Я закричала, от боли или страха, не знаю. Адриан, выпустил мою руку, выпрямился, встав между нами, отгораживая меня от врага. Я видела их схватку, и с замиранием сердца поняла, что Вилард терпит поражение. На его теле проступило несколько глубоких порезов, темная одежда окрасилась кровью. Секунда, и он был отброшен в гущу хаа-рашсев. Адриан…

Я осталась один на один с чудовищем, подчиняющемся лишь маньяку, убившему столько людей. Он наступал, а я с силой вжималась в стену, понимая, что это конец.

Внезапно он замер, не доходя до меня пары шагов. Его веки моргнули, взгляд изменился, в нем промелькнуло непонимание. А затем, он схватился за голову и, упав на колени, зарычал. Рык оборвался, хаа-рашс свалился на спину, начав кататься по земле, словно стараясь избавиться от того, что причиняло ему боль. На его темной коже выступила кровь, лицо покрылось царапинами, которые он сам себе нанес. А затем он замер, его глаза невидяще смотрели в потолок, а рот открывался в уже беззвучном вопле. Мне стало жутко от этой картины, живот скрутило болью, и сквозь собственный крик до меня донеслись крики наших врагов. Я не видела, что там происходит, однако могла предположить, что некоторые из них проходят через то, что на себе уже испытал их соплеменник.

Я поняла, что рядом со мной Дамир по странному ощущению, охватившему мое измученное схватками тело.

– Я с тобой! Потерпи, родная, и станет легче.

Он подхватил меня на руки и быстрым шагом преодолел расстояние до пролома в стене. Нас никто не задержал, а мне было все равно, почему хаа-рашсы дали нам уйти. В тот момент меня волновал лишь ребенок.

Картины перед глазами сменяли друг друга: скала, обрушенная взрывом, поле с выжженной травой, тучи, сгустившиеся над нами и, наконец, в нос ударили знакомые запахи материалов обшивки и деталей приборов, топлива, металла и сварки. Дамир торопливо отнес меня в медблок, и аккуратно положил в медокс и запустил процесс сканнирования. Получив результаты, посмотрел на меня.

– Что-то не так? – мне показалось, в его взгляде промелькнула тревога, но он быстро взял себя в руки.

– Ничего такого, с чем бы мы ни справились, – твердо ответил генерал.

Несколько мгновений он словно застыл, возвышаясь надо мной. Его светящиеся глаза с невероятными зрачками будто угасли. Затем, словно решившись на что-то, он снова подхватил меня на руки, и опустился на пол, прижимая меня к груди.

– Родная, доверься мне. Слушай звук моего голоса, смотри мне в глаза, и ничего не бойся!

Я поверила, от боли или от бессилия справиться самой, я схватилась за соломинку, и светящиеся глаза Дамирона стали для меня единственным, что я сейчас видела. Все звуки отошли на задний план. Я не чувствовала как его руки сжимаю мое тело, не слышала, как губы шепчут что-то ласковое и глупое. Только глаза, затягивающие меня в темноту.

* * *

Он не обернулся на медленные тяжелые шаги, раздающиеся из коридора. Кто-то зашел в медблок и опустился на колени рядом с генералом.

– Ты должен следить за Уорлеттом, – генерал сжимал в руках бесчувственное тело любимой женщины. Только что он заставил ее сознание отступить вместе с болью и страхами за жизнь их ребенка. Все пошло не так с самого начала, а теперь Дамирон не знал, хватит ли у него сил. Он был мутантом, а не рожденным хаа-рашсом, а она все еще оставалась человеком.

– Он никуда от нас не денется, – Коган зло усмехнулся, – я нужен тебе здесь.

– Не верю, что у тебя есть большой опыт в этом вопросе.

– Это на уровне инстинктов. Мы живем, чтобы продолжить нашу ветвь. Если она угасает, наша Ат-ри-ния корчится в жестоких муках. Твоя душа погибнет без женщины и вашего ребенка. Поэтому я здесь и подскажу, что нужно делать.

Коган встал, снял с себя плащ и бросил его на пол.

– Положи ее сверху. Будь рядом, держи за руку. Сон придаст ей силы и избавит от лишней боли и тревог. А ты, Дамирон Вейн сделаешь то, чему тебя учил Айван – перейдешь в иную реальность.

– Зачем? – удивился генерал.

– Это облегчит принятие родов у твоей женщины и не даст ребенку сильно ей навредить.

Коган не стал говорить, что ребенок с таким необычным набором генетических мутаций просто не сможет родиться естественным путем. Разумеется, хаа-рашс слышал о том, как человеческим женщинам делают операцию, извлекая плод. Но ребенок человеком не был, и при рождении мог легко выпить собственную мать и всех, кто не смог бы себя защитить.

– У хаа-рашсов роды всегда принимает отец. Только он способен защитить и ребенка и мать. Ей не помогут человеческие лекарства, ей придется пройти через это с твоей помощью. Тебе понадобятся вся твоя сила и энергия, чтобы поделиться ими с детенышем.

– У меня ведь нет другого выхода? – Дамир был встревожен, да что там, он боялся, и лишь чудовищным усилием воли не позволил себе запаниковать.

– Я подскажу, что от тебя требуется, но основное ты сделаешь сам.

Они перебрались в дальнюю палату, ее стерильные стены и пол слепили глаза своей белизной. Дамир сбросил грязную изорванную одежду и обработал руки антисептиком. Ему не хотелось, чтобы кровь хаа-рашсов оказалась на теле любимой. Резко выдохнул, подошел к столу, на котором лежала Шания. Она была без сознания, и лишь время от времени в его голове раздавался ее тихий стон.

– Я смогу, – сказал он самому себе, и, игнорируя насмешливый взгляд Когана, исчез для всего остального мира.

Он видел будто сквозь серую дымку. Попытался разогнать туман, мешающий разглядеть свою женщину, но ему это не удалось. Хаа-рашсы веками практиковали переход, он же освоил его лишь недавно.

Генерал видел очертание хаа-рашса, застывшего над Шанией, но почти ничего не слышал. Он словно оглох, оказавшись в мире без звуков, запахов и красок. Унылом сером мире, который должен ему помочь.

Он положил свою руку на выпуклый живот своей… жены? Именно так он уже давно называл ее в своих мыслях, боясь произнести это слово вслух. Когда-то, желая спасти, он ее отверг. Захочет ли она остаться с ним навсегда? Быть настоящей семьей, о которой он мечтал так много лет?

– Шания! – тихонько позвал он. Она вздрогнула всем телом, не видя его, не понимая, что происходит.

– Шания! Ты должна это сделать, я тебе помогу, – он коснулся губами ее губ, погладил подушечкой большого пальца закрытые веки. Затем, дождавшись когда она откроет глаза, и их взгляды встретятся, он попросил согнуть ноги в коленях.

– Ты знаешь, что нужно, родная! Тужься, а я заберу твою боль.

Все происходящее казалось Шании лишенным цвета сном. Она чувствовала, что погружается в вязкое серое марево, которое облепляет ее головы до ног, а ее тело сотрясает мелкая дрожь. Женщина растеряно кивнула, не до конца осознавая, где она, и почему боль, которая мучила ее последний час вдруг ушла. Нет, она не исчезла, скорее, отступила на второй план, а на первом были лишь глаза генерала, не отпускающие ее. Она чувствовала присутствие кого-то еще, но в тот момент ей было все равно. Только его глаза, успокаивающие поглаживания, и голос, нежно шепчущий в тишине палаты.

– Дыши, милая! Все хорошо, я с тобой!

– Дамир! – выдохнула она, когда почувствовала, что уже близко и, протяжно застонала.

Шания почувствовала, как теплый маленький комочек покидает ее тело. Миг, и ребенок оказывается на руках у своего отца.

– А теперь смотри ребенку в глаза. Дай ему свою силу, свою любовь. Не разрывай контакт, иначе его сущность обернется против собственной матери и убьет ее, – услышал он тихий голос Когана, – не волнуйся, я займусь твоей женщиной. За это время я поднаторел в человеческой анатомии. Правда, я всегда считал себя специалистом по убийству, а не деторождению.

Дамир смотрел в голубые как ясное небо глаза своего сына. Он чувствовал слабость и опустошенность. Но это не испугало, напротив. Генерал улыбнулся, когда понял что его сын только что получил свои первые в жизни эмоции, главной из которых была любовь.

* * *

Я видела мир словно сквозь дымку тумана. Комната больше не была серой, однако я до сих пор с трудом могла рассмотреть окружающие меня предметы. Голоса доносились глухо, словно издалека.

– Выпей! Тебе нужны силы, – надо мной склонился жуткий монстр с наростами на голове вместо волос, темной кожей и большими глазами странной формы. Я едва не вскрикнула от ужаса, но поняла, что мне знаком этот голос и это необычное лицо.

– Коган! – мой голос казался слабым и каким-то надтреснувшим. Не сопротивляясь, я позволила ему поднести стакан с какой-то жидкостью к моим губам. Глотнула, закашлялась от резкого неприятного и такого знакомого вкуса, – что это?

– Витамины, – короткий смешок, – без которых тебе сейчас нельзя. Жаль, что ты не мутировала, как Дамир, все было бы намного проще.

Он произнес это куда-то в сторону, но я, услышав, попыталась осознать, о чем он говорит. Кровь! Я только что выпила кровь, щедро разбавленную чем-то еще.

– А где… – я не успела закончить вопрос, моя рука метнулась к животу, не обнаружила там привычной выпуклости и взглянула на хаа-рашса.

– Именно так. Поздравляю, мамочка, у тебя сын! Здоровый крепкий малыш, нравом в своего папу. Скоро ты сможешь взять его на руки. Но для этого тебе придется сделать еще несколько глоточков той чудесной бурды, которую я тебе успел намешать. Это остановит кровотечение и ускорит регенерацию. Через пару часов будешь как новенькая, сможешь бегать.

Увидев мой скептический взгляд, пугающе широко улыбнулся, поправил себя:

– Ну, по крайней мере, уверенно ползать по коридорам этого корабля. Так что пей!

Поморщившись, я сделала еще несколько глотков. Гадость, но она неплохо исцеляет, а ради малыша можно и потерпеть. Сын! Внезапное озарение отодвинуло все остальные мысли на второй план. У меня есть сын! Мой малыш!

Я резко села на операционном столе, и, игнорирую попытки хаа-ршса вернуть меня назад, спустилась на пол.

– Где он? Я хочу видеть своего сына! – твердо произнесла я, не решаясь, впрочем, отойти от стола слишком далеко. Низ живота неприятно ныл, стоять было так же болезненно, как и сидеть. Видимо, кровь инопланетянина еще действовать не начала.

Дверь в медицинский блок распахнулась, впуская одетую в черное фигуру Дамира. На руках он держал маленький сверток, от которого веяло теплом и нежностью.

– А вот и наша мама! – никогда не думала, что рокочущий голос, почти рык генерала сможет прозвучать настолько ласково.

Дамир подошел ко мне вплотную, и аккуратно положил маленький сверток в мои руки. Я тут же склонилась, чтобы встретить излучающий любопытство взгляд ребенка. Голубые глаза, курносый носик, губки, морщащиеся в нерешительности: закричать или улыбнуться. Но тут я нежно коснулась губами его теплой пухленькой щечки, потом кончика носика и глаза малыша засияли. Откуда-то пришло чувство, что ему нравится то, что я сейчас делаю, и он не против, чтобы я продолжила. А еще малыш был голоден, я тоже это знала, поэтому, слегка отвернувшись от присутствующих мужчин, расстегнула ворот платья и позволила ребенку приникнуть к груди. Маленькие пальчики схватили меня в свой плен, а глазки закрылись.

– Это ей не повредит? – почему-то Дамир был встревожен, но я не стала поворачиваться и спрашивать причины. Мне не хотелось отрывать взгляд от моего ангелочка.

– Это привяжет ребенка к матери, и даст ей защиту от его силы. Наши женщины не кормят детей грудью, хотя в первое время они еще не способны отбирать энергию у окружающих и насыщаться чувствами. Они используют суррогат материнского молока и отцовской крови.

Разговор проходил на периферии сознания, и я полностью сосредоточилась на первом в моей жизни кормлении. Любовалась сыном, целовала его в лобик, полностью игнорируя неприятные ощущения в животе и груди. Скоро боль пройдет благодаря крови хаа-рашса, а остальное неважно.

Я почувствовала на плечах тяжесть и тепло. Генерал набросил на меня свой плащ и присел рядом, не выпуская из рук.

– Как ты? – его дыхание шевелило мои волосы давно выбившиеся из прически.

– Теперь хорошо, – шепнула я, потершись виском о его щеку.

– Я люблю тебя, как же я тебя люблю! – его руки сжали меня сильнее, однако это объятие не причинило боли, – спасибо, родная, за сына! Я не надеялся, что…

Он замолчал, с улыбкой наблюдая за кормлением малыша.

– Ему нужно выбрать имя, – я улыбнулась мужчине, чувствуя, как от него мне передается сила и тепло. Боли почти не осталось, скоро я смогу ходить и не бояться упасть в обморок.

– Мне понравится любое, выбранное тобой, – начал Дамир и замолк. Затем, с несвойственной ему робость, добавил, – но если ты не против, пусть вторым именем будет родовое имя нашей семьи и моего отца – Роберт.

– Тогда, позволь тебе представить: Никлас Роберт Вейн. В честь наших отцов.

– Здравствуй, Никлас Роберт, – генерал осторожно коснулся своим когтистым пальцем пальчика сына и тут же оказался захваченным в плен детской ручки, – приятно познакомиться.

Неожиданный шум вырвал нас из уютного мирка, вернув в реальность, напомнив, что за стенами корабля наши друзья сражаются с врагом и, вполне возможно, погибают. Я вспомнила, как тело Адриана упало в гущу безумных хаа-рашсов, и вздрогнула. Сколько же всего произошло с тех пор. А я даже не знаю жил ли мой… друг? Странно, но именно сейчас я четко осознала, что воспринимаю Адриана Виларда как своего друга, возможно, отдавшего за меня жизнь.

В медблок ворвался грязный оборванный агент Старк, ошарашено замер на входе, скрылся на минуту с глаз и уже почти спокойный и слегка умывшийся появился снова на пороге.

– Мои поздравления! – его качнуло, но он устоял, – не хотел прерывать семейную идиллию, но там у нас кое-что происходит. Думаю, вам будет интересно посмотреть.

– Хаа-рашсы снова атакуют? – Дамир, выпустив нас из рук, подался вперед.

– Это было бы более понятно. Все гораздо… загадочнее. Они все здесь, окружили корабль. Мы их не пускаем, но, думаю, они и не стремятся входить.

Проигнорировав совет Дамира не выходить из медблока пока он не позволит, я медленно продвигалась вперед. В конце концов, если на нас напали, я должна это знать, а не тешить себя иллюзиями. Возможно, я не смогу сейчас защитить себя и ребенка, но разве меня спасет медблок?

Качнулась, прикрыла глаза, пережидая пока пройдет слабость. Еще немного, и я, наконец, пойму причину странной тишины, окутавшей корабль.

Когда я вышла на площадку, лицо обдало свежей прохладой. Укутав Никласа в одеяло, я глубоко вздохнула и сделала несколько шагов вперед. На площадке кроме меня находились мои друзья. Гарет поддерживал едва стоящего на ногах Виларда. Дамир стоял перед ними, словно загораживал их своей широкой спиной от того, что было впереди. В нескольких же метрах от него… Я подавила стон. Неужели снова? Я этого не выдержу!

Хаа-рашсы! Около сотни хаа-рашсов заполонили все пространство вокруг корабля. Они стояли застывшими изваяниями, словно неживые, и, казалось, чего-то ждали. Когда малыш в моих руках зашевелился и всхлипнул, стараясь схватить меня за палец, хаа-рашсы, будто повинуясь чьей-то неслышной команде, в необъяснимом порыве все до единого опустились на колени.

– Они все еще там? – закончив кормить Никласа, я привела одежду в порядок и воззрилась на Дамира. Он лишь кивнул, не сводя с меня взгляда.

– Как ты? – он подошел, присел рядом, обнял и осторожно коснулся когтистым пальцем пальчика ребенка.

– В порядке. Кровотечение остановилось, если приму душ и высплюсь, почувствую себя человеком. Но ведь до этого еще далеко?

– Мы его найдем, Шания. Я его найду!

– Почему они не уходят? – я с дрожью вспомнила тот момент, когда увидела перед собой свору хаа-рашсов, которые, словно подчиняясь чьему-то приказу, упали на колени. А затем, после минуты оглушающей тишины раздался рокот, производимый сотней глоток. Он оборвался, как только ребенок недовольно заплакал. Я отказывалась понимать, что происходит, наверное, из-за банального страха. Хаа-рашсы перестали атаковать, нарушая приказ своего создателя. Значит ли это, что сейчас они имеют свободную волю? Или же подчиняются инстинктам, которые запрограммированы в их генах? Или же кто-то мог дать им другой приказ, приказ, перечеркнувший прежний. Кто или что для хаа-рашсов оказалось сильнее воли их создателя?

Я посмотрела за заснувшего у меня на руках малыша. Было глупо искать в нем сходство со мной или с Дамиром… таким, каким он был прежде. Но, похоже, цвет и форму глаз Никлас унаследовал от меня. Мой сын родился человеком! Что будет потом? Постигнет ли его участь его отца? Я боялась думать о том, что когда-нибудь он подвергнется мутации и превратиться в хаа-рашся. Мой сын!

Будто почувствовав мое состояние, малыш причмокнул губами и обхватил мой палец ладошкой. Я заметила, что контакт со мной его успокаивает.

– Ты тоже это поняла, правда? – генерал выпустил меня из объятий и, подойдя к металлическому столу, облокотился на него спиной, – мы живы лишь благодаря Никласу. Каким-то образом он смог их остановить.

– И что дальше? Чем это нам грозит? – я говорила тихо, боясь разбудить ребенка, – мы на нестабильном спутнике, в корабле, вокруг нас сотня неконтролируемых инопланетян, непонятно, сколько преступников все еще скрывается на базе и где-то там Седой, который слишком задержался на этом свете.

– Я снова смогу незамеченным проникнуть на базу. А дальше… – Дамир улыбнулся своей пугающей улыбкой.

Мне было тревожно. Разумеется, я понимала, что пока Седой жив, нам не будет спокойной жизни. Но все же, я переживала за Дамира. Он сильный, но не бессмертный, а у Уорлетта было много лет, чтобы подготовиться к любой ситуации. Он знает эту базу, скорее всего, она напичкана ловушками и следящими устройствами, о которых нам ничего не известно.

– Не уходи! – шепотом попросила я. Знаю, что проявляю слабость, но здесь и сейчас, рядом с сыном и Дамиром, я поняла – никакая месть не стоит его смерти. Я не переживу, если он…

– Я должен его остановить! – генерал присел напротив меня на корточки и погладил по колену, – иначе не смогу смотреть тебе в глаза.

– Я боюсь за тебя, – на глазах появились слезы. Чертовы гормоны!

– Не бойся! В конце концов, он не больший монстр, чем я, – если генерал хотел меня этим успокоить, вышло у него хреново.

– Я люблю тебя! – провела пальцами по его лицу, отросшим волосам.

– И ты об этом не пожалеешь! – его дыхание согрело кожу.

Легкий поцелуй в висок, щеку, губы, шорох, и Дамир ушел. Я вздохнула, понимая, что время отдыха подходит к концу. Нужно было столько сделать! Прежде всего, навестить раненых, проверить работу систем корабля. Пилот получил травму, и теперь вряд ли сможет быстро восстановиться.

Оставила малыша на койке, обложив вокруг него одеяла и подушки, не закрывая дверей, по-быстрому приняла душ, смывая потеки крови, пыль, грязь и пот. Затем, сделала из легкого покрывала что-то наподобие слинга, завязала его узлом и, стараясь не разбудить Никласа, покинула отсек.

 

32

Я видела его разным: гордым, злым, презрительным, печальным. Но никогда Адриан Вилард не был слаб. Даже теперь, лежа без сознания в медоксе, с переломами, кровоподтеками и ранами по всему телу. Я провела рукой по прозрачному куполу сканирующего устройства, прекрасно сознавая, что если бы не этот мужчина, вполне возможно, моего малыша сейчас бы не было со мной. Он всегда бросался мне на выручку, несмотря на то, что я убийца его брата. Простил ли он меня? Не знаю. Простит ли когда-нибудь? Главное, что не прощу себя я сама. И всегда перед этим мужчиной буду испытывать чувство вины, перекрывающее все то плохое, что он когда-то со мной сделал.

– Поэтому у нас никогда не было шансов, Адриан, – шепнула я, зная, что он этого не услышит.

– Ты рано встала. Не думал, что женщины так быстро отходят после родов, – я обернулась на голос, слабая улыбка тронула мои губы. Во время боя я почти его не видела. А сейчас с удовольствием подошла к старому другу и учителю.

– Спасибо тебе, Вонг за все, – он коротко прижал меня к себе. Он внимательно наблюдал за мной. От азиатских предков ему достилались не только узкие глаза, но и кожа темного золота. Даже там, на Утлагатусе он представлялся мне древним золотым божеством, которому не место в этом мире.

– Разреши поздравить тебя с рождением сына, – Вонг тактично не заглядывая в слинг, мягко коснулся рукой моего плеча.

– Спасибо! – обойдя медокс, опустилась на топчан. Все-таки я еще недостаточно сильна для долгих прогулок.

– Коган дал тебе свою кровь, – не спросил, а констатировал Вонг. Я не ответила, лишь подняла на него вопросительный взгляд.

– Но это не значит, что ты способна сразиться с армией. Только что ты совершила главное предназначение женщины – подарила миру новую жизнь. Мы давно отошли от традиций предков, забыли их заветы и законы.

– Я должна быть уверена в том, что моему ребенку ничего не угрожает.

– Оставь войну мужчинам, – твердо произнес Вонг.

– Но ты же сам учил меня воевать, – меня удивили его слова и приверженность старым традициям.

– Я учил тебя как выжить и бороться. Ты была одна. Теперь тебя есть кому защитить. Совсем скоро генерал и наши товарищи расправятся с твоим врагом. Ты должна жить не ради мести, а ради новой жизни.

– Я всего лишь хотела быть пилотом, Вонг, – на минутку прикрыла глаза, вспоминая свои юношеские мечты. – Сражаться со злыми пиратами, защищать слабых, бороться за справедливость. Да, я была готова выйти замуж за Рейна, родить ему ребенка, стать с ним одной семьей. Но глубоко в душе даже не представляла, как можно это совместить. Меня-жену и меня-космолетчика. Возможно, я до сих пор этого не знаю. И это меня пугает. Способна ли я стать хорошей матерью, женой, все еще мечтая о космосе, вести оседлый образ жизни. Поверить, что для меня это возможно. Иногда ко мне приходят мечты о тихом месте, которое зовется домом. О лесе, который его окружает, рядом речка, маленький водопад. Качели, сделанные чьей-то сильной надежной рукой. Я вижу себя, готовящей завтрак на большую семью, любящего мужа, руки которого обнимают меня за плечи. Вижу, как во дворе нашего дома играют наши дети. А потом, в один миг, все это рушится. Я чувствую запах горелой плоти, вижу огонь, много огня и кровь, слышу выстрелы и крики. Над развалинами нашего дома проносятся истребители и все… это конец. Понимаешь, Вонг? В одно мгновение то, что строилось годами, может рухнуть, и никто не сможет этому помешать. Я всего лишь человек, а Дамир не всесилен. А счастье такое хрупкое и ненадежное. Поэтому когда ты говоришь, что главное предназначение для женщины родить дитя, все во мне противится этому. Главное – защитить тех, кто тебе дорог, не дать им умереть. Для меня всегда будет именно так. Где бы я ни оказалась, с кем бы я ни была, я никогда не могу просто жить и наслаждаться счастьем. Потому что счастье это лишь миг, которого не вернуть. А горе, потери и смерть преследуют нас всегда.

– Ты устала. Тебе нужно отдохнуть, – Вонг подошел ко мне, склонился, и поцеловал в лоб, погладил по голове, как несмышленого ребенка и улыбнулся. Он улыбался нечасто.

– Да, я устала, – согласно кивнула я, – а еще боюсь за Дамира, Старка, Когана. Что если у них нечего не получится? Я знаю Седого. Он чудовище. Настоящее чудовище.

– Твой генерал способен на многое ради тебя. Отдохни, а я буду рядом и присмотрю за тобой и твоим раненым другом.

– Спасибо, – я согласно кивнула, давя зевок. Видимо, запас адреналина в крови иссяк, и организм требовал отдыха. С трудом встав, я медленно побрела в свою каюту. Совсем скоро нужно будет посмотреть, что там с управлением кораблем, а сейчас спать. Никласу нужна отдохнувшая мама.

* * *

Генерал Вейн шел по следу своего врага, загоняя того как дикого зверя в ловушку. Он знал, что противник, чьи планы безвозвратно рухнули, будет биться до конца, чтобы уничтожить тех, кто ему помешал… Уорлетт знал, что ему не выжить, он слишком силен и опасен для них. Для нее. Его песчинка, попавшая в механизм продуманного плана, крах всего, ради чего он столько работал. Когда-то он разрушил ее жизнь, теперь настал час ее реванша. Долгие годы, десятилетия работы и теперь лишь он и те, кто хочет его убить, во что бы то ни стало.

Генерал замер, когда в кромешной темноте, через которую он мог двигаться лишь благодаря своему зрению нечеловека, вспыхнули экраны головизоров и голос разорвал тишину.

– Я ее лишил семьи. Но я сохранил ей жизнь! Дал новое, здоровое сердце, свою защиту, благодаря мне она выносила своего ребенка. Я сделал ее живой легендой! А что сделал для нее ты? – лицо Седого взирало на генерала со всех экранов. Он будто был окружен десятком врагов. Казалось, стены и экраны давят на него, мешая сосредоточиться, почуять место, где скрывается враг.

– Она моя женщина, я убью любого, кто захочет ей навредить! – Дамир выстрелил в один из экранов головизора, на мгновение испытав удовлетворение.

– А кто защитит ее от тебя? Твой ребенок едва ее не погубил, ты ведь прекрасно это осознаешь. Ты ведь чувствуешь ее как себя самого, ее эмоции захлестывают тебя, тебе кажется, что ты способен пролезть в ее душу, влезть ей под кожу, раствориться в ней! Хаа-рашсы кормятся эмоциями, они высасывают их до дна. Почему, как ты думаешь, они открывали столько миров? Строили флот, способный захватить целую галактику? Они смешивались с другими расами, пытаясь прижиться в иных мирах, создавали полукровок, с надеждой, что возможно, хотя бы часть их сущности будет способна нести в себе их продолжение и не быть одинокими. И где они теперь? Не та горстка тварей, которые заняли тела своих сородичей, чтобы не быть бесплотными тенями. Где могущественная раса, которую никто не мог победить? Они канули в Лету, сгубив тех, кто мог бы существовать иначе, чем они! Их сгубило собственное потомство, которым они дали волю. Вирус забрал у них то, что мы называем душой! Осталась лишь жалкая оболочка, голодная и жаждущая пожрать себе подобного. А все потому, что презрев законы своего родового древа, они возжелали не быть одиночками. Не совершай их ошибки.

– Мразь! Ты сдохнешь! – выстрел, и верхний экран погас, обдав пространство водопадом искрящихся огней.

Уорлетт, глядя с экрана улыбнулся, словно предвкушая реакцию противника на свои слова:

– Однажды ты почувствуешь голод, и ни одна пища не сможет его утолить. А рядом будет та, что тебе дороже жизни. Ее запах станет сводить тебя с ума. Ты проснешься и поймешь, что осушил ее до дна. Потому что именно ее вкус, сила, эмоции станут для тебя наваждением и самой драгоценной пищей. Твой хаа-рашский друг не говорил тебе о том, как у них создаются пары? Он скрыл от тебя интересную информацию! Спаривание самцов и самок… О, да ты скривился. Тебе не нравится моя терминология? Так вот, хаа-рашсы создают союзы, которые длятся столько же, сколько продолжается период вынашивание самкой своего детеныша. А затем, счастливый папаша, приняв роды у своей пары, покидает ее. Потому что этот вид не может сосуществовать в семейных союзах. И яд, которым они могут отравить свою половину это ничто по сравнению с тем, что они могут с ней сделать, находясь долго рядом. Слишком разное мировосприятие, слишком сильные эмоции. Ат-ри-ния лишь на время защищает мать от ее партнера. Как только заканчивается период гона, самцы возвращаются в космос, подальше от своих семей. Если ты останешься с ней – она умрет. Ты выпьешь ее жизнь, оставив пустую оболочку, а потом, когда поймешь, что ты натворил, пустишь себе пулю в башку. Это в твоем стиле, Вейн.

Голос сочился ехидством, отражался от стен, гремел с оставшихся экранов. Генерал не хотел слышать то, что Седой ему говорил. Он был сосредоточен, зол и глух к словам своего врага. Но внутри человеческой души загорелся огонек тревоги за любимую и их будущее, о котором он позволил себе мечтать.

– Ты лжешь! – новый выстрел, и погас еще один экран, генерал выстрелил снова, еще и еще.

– Нет, и ты это знаешь, чувствуешь. Я потратил годы, чтобы узнать все об этой расе. Провел сотни экспериментов, но главное открытие сделал мой покойный папаша, адмирал. Хаара-шес не может быть вместе со своей самкой. У нее нет сил противостоять ему, она слишком открыта. Все чувства как на ладони. Ему невозможно удержаться от того, чтобы ее не выпить всю, без остатка.

– Как же я буду счастлив, сворачивая тебе глотку, гребаный психопат! – выдавил генерал продолжая преследование. Он знал, что его товарищи уже рядом. Они окружали логово Седого. К того не было шансов спастись.

* * *

Я открыла глаза, проснувшись от того, что сонный малыш тыкался ротиком в мою грудь.

– Сейчас, маленький, я покормлю.

– Он похож на тебя, но так же ненасытен, как и его отец. И я его понимаю, – услышав голос я вздрогнула, но тут же успокоилась, поняв, что это всего лишь Гарет. Гарет, который должен был отправиться с Дамиром.

– Как Адриан? Уже очнулся? – я прижала ребенка к груди, прикрывшись покрывалом. Кормить грудью в присутствии мужчины было неловко, но бестактный громила не спешил уходить.

– Медокс закончил его латать. Скоро он проснется, – смотря куда-то в сторону, ответил Гарет.

– А… – я боялась задать вопрос, но была уверена, если бы что-то произошло с Дамиром, мой товарищ не стал бы этого скрывать.

– На связь не выходил никто из них. Меня оставили здесь на случай… Если им не сразу удастся отыскать твоего дружка, – Гарет усмехнулся в свойственной ему манере, ехидно и нагло.

– Наверное, это хорошо, – покачивание убаюкивало малыша и отвлекало меня от болезненных ощущений внизу живота.

– Что ты будешь делать, лишившись последнего врага, Шания? Кем ты захочешь стать? Какую из масок примерить?

Его слова меня взволновали, а тон неприятно поразил.

– Кто ты, Гарет? У тебя самого столько масок. Революционер, друг, воин, убийца. Кто же ты на самом деле?

– Все вышесказанное и немного больше, – Гарет сел напротив меня прямо на пол и посмотрел в глаза своими черными немигающими глазами. – Союз давно прогнил, от него ничего не осталось. Премьер-Координатор, чтобы прикрыть своих кредиторов играет на их стороне. Последней каплей стало замалчивание последствий губительной терраформации на ряде планет, которая превратила колонии в опасные для жизни зоны. Именно из-за этой информации пострадал твой друг профессор Толкен. Ученик не пожалел даже своего старого учителя. Кстати, то же можно сказать и о твоем учителе, Вонге. Когда-то он был бесценным сотрудником для правительства Союза. Но специфика работы позволила ему слишком много узнать, а странный кодекс чести не позволил продолжать делать то, что от него хотели. Нас изначально было немного, тех, кто хотел что-то изменить. Союз действительно себя изжил, в этом Уорлетт прав. Власть должна быть сосредоточена в руках сильного правителя, который бы прислушивался к мнению Совета, контролируемого народом. Дольше ждать было нельзя. Одной из первых планет, где терраформация потерпела крах, оказался Утлагатус, Хоуп, как мы теперь можем его называть. Никто до конца не знал, какие тайны скрыты в ее недрах. И все же, там активно, но тайно велась добыча кризона, и в какой-то момент нам стало понятно – вина многих ссыльных лишь в том, что кому-то на Сигме, по их мнению, достается слишком мало камней. Самые сильные и выносливые были отобраны и оставлены на базе для работы на шахтах. В последнее время я часто задавался вопросом – что бы было, если бы они познакомились с хаа-рашсами немного раньше.

– Хаос, смерть, трагедия, – я оказалась под впечатлением от его рассказа, хотя многое мне уже было известно. Для меня все еще были свежи воспоминания нашего боя с тварями из пещеры Карадан. Что же до Гарета… Не ожидала что он все это время работал под прикрытием. Вопрос только, на кого?

– Знаешь, я даже признателен Уорлетту за то, что он за последние месяцы свел на нет все, что Союз создавал годами. Если бы не те интервью, нам было бы трудно тебя отыскать. Он проделал огромную работу, сделал тебя символом, лидером и лицом сопротивления, окончательно подорвав устои общества и повлияв на умы граждан. Колонии скоро захотят отделиться, если им не будет предложена альтернатива. Власть должна быть сосредоточена в руках одного, достойного. Выбравшись с Миранды, тебе не удастся остаться в стороне. Тебе придется выбирать – тихая спокойная жизнь на далекой колонии, где никто не сможет гарантировать твою безопасность, смена личности, либо же… Трудно, быть живым символом.

– Зачем ты мне говоришь об этом именно сейчас? – насторожилась я.

– Два выбора и две разных судьбы, – словно не услышав вопроса, продолжал Гарет удивлять меня своим красноречием, – роль скромной колонистки, замужней за существом, который всегда должен скрывать свое лицо. Либо же роль героини, рядом с тем, кто оказался способен простить тебе смерть близкого человека и преодолеть сотни парсеков, чтобы спасти из ада. Не стоит удивляться, только слепой бы не догадался, как к тебе относится Адриан Вилард. Он болен тобой. Двинулся от своей любви. К счастью, это сумасшествие касается только его чувств, деловая хватка у него все еще осталась. Поэтому, он нас полностью устраивает.

– Но это не устраивает меня! – я была неприятно поражена, что кто-то там уже разложил мою жизнь по полочкам и все решил без моего участия. – Я не хочу быть на виду, мне не нужны власть и известность. К тому же, Адриан никогда не сможет до конца меня простить.

– Ради ненавистной женщины мужчина не станет делать таких безумств. Если ты не исчезнешь, не растворишься, тебя никогда не оставят в покое. Каждый, кто придет к власти или кто-то из окружения захочет, чтобы ты была рядом или исчезла навсегда, потому что они будут знать, что занимают твое место. Именно тебе сейчас доверяют миллионы. Ты жертва, ставшая героиней.

– Любовь толпы сиюминутна. Они легко меня забудут.

– А как же хаа-рашсы? Они не смогут исчезнуть так же легко, как и ты! Их раса покоряла иные миры. Рано или поздно они устанут жить в забвении и выйдут из тени. И тогда столкновение неизбежно. Люди не примут пришельцев, слишком долго их держали в страхе перед возможными чужаками.

– Почему мне должно быть не все равно? Разве я не достаточно пострадала из-за чьей-то борьбы за власть? У меня есть сын! – я сердито воззрилась на Гарета. Еще совсем недавно я и представить не могла, что буду вести с ним разговор на подобную тему. Это меня возмущало и обескураживало.

– Вот именно, сын! Который был рожден от мутанта. Ты никогда не задумывалась, кем он станет, во что превратится? А если он станет таким же, как и его отец? Что ты знаешь об этой расе? Лишь то, что они сами тебе рассказали. Ты настолько веришь Айвану, или Когану? Они в сотни раз старше тебя. Они покоряли планеты задолго до того, как твои предки взяли в руки мотыгу. Очень скоро человечество может оказаться на грани войны.

– И что могу сделать я? – понизив голос до шепота, чтобы не разбудить малыша, я смотрела на Гарета почти с ненавистью. Он озвучил то, о чем я отказывалась думать и понимать. Не здесь, не сейчас. Потом, когда заживут душевные раны, когда мне не придется бежать от чего-то непонятного.

– Взять все в свои руки. Принять свою судьбу и позволить, чтобы за тебя черную работы выполняли другие. Такие быстро найдутся.

– Ты бредишь, Гарет, – я закончила кормить Никласа, положила его на койку, поправила одежду и встала, – не знаю, кто тебя послал, кто приказал сделать мне это глупое предложение, но я вынуждена отказаться. И прошу больше не затрагивать подобную тему, иначе в моих глазах ты упадешь до уровня Уорлетта. Я не позволю сделать ни себя, ни Адриана Виларда игрушкой в руках заговорщиков. Тех или других.

– Тогда, боюсь, что у нас возникла проблема, – Гарет вытащил из кармана неприметное до того оружие. Он все еще сидел на полу, я возвышалась над ним, стараясь загородить спиной малыша.

– Ты сошел с ума, Гарет? – как можно мягче, словно я говорю с сумасшедшим, спросила я.

– Мне жаль, Шания. Ты мне нравишься, правда. Я даже восхищаюсь твоей отвагой и силой. Но мне приказали привести тебя на Сигму. Живой или мертвой. Ты им нужна – либо как дохлый символ борьбы, либо как марионеточная глава Союза, разумеется, выбранная по всем правилам, легитимная, признанная народом. Им все равно, в каком качестве я тебя туда доставлю.

– Черта с два! – встав так, чтобы возможный выстрел не смог навредить Никласу, я позвала Фантом. Она отозвалась, тут же метнувшись к разозлившему нас обеих мерзавцу. Но, едва коснувшись его шеи, Фантом отшатнулась, я могла бы поклясться, что она зашипела от боли. Как зашипела от этой же боли я сама, когда часть меня вернулась в тело, принеся с собой обжигающую боль в руке. Я бросила взгляд на кисть и запястье, почувствовав, как под кожей зарождается боль, не такая острая, как в самом начале. Постепенно рука потеряла чувствительность, стала бледнеть, бледность сменил синий цвет, который с каждой секундой становился темнее. Я почувствовала по телу дрожь, пульс участился.

– Что ты со мной сделал? – хрипло спросила я. Захотелось воды.

– Новая разработка наших ученых. Вирус, вызывающий некроз мягких тканей, действует на энергетическом уровне, вот только переносчик Фантом. Мы нашли способ бороться с тварям из космоса.

Гарет широко улыбнулся и вытащил из-за воротника медальон с камнем ярко-зеленого цвета.

– Достаточно Фантому его коснуться и вернуться в тело, как он тут же заражает своего носителя. Не волнуйся, процесс обратим и не заразен для других… возможно. Но если вовремя не помочь…

– Ты прав, а я поторопилась с ответом. Мне придется принять твое предложение, не могу же я жить без руки, – я повела у него перед носом кистью, болезненно отметив, что стало намного хуже. От вида своей конечности меня замутило. – Выйдем, чтобы не разбудить ребенка, и ты мне расскажешь, что я должна буду сделать.

– После вас, – Гарет галантно пропустил меня вперед. Его мощная фигура отступила в сторону, давая мне пройти.

– Не можешь же ты всерьез полагать, что я хотя бы на мгновение оставлю тебя наедине с ребенком? – возразила я. Улыбка как приклеенная застыла на моих губах.

– Как хочешь. Но знай, с моей стороны это жест доверия, – он боком протиснулся в проем, не спуская с меня взгляда, все еще держа на мушке. Я последовала за ним, прикрыла дверь. Позволила себе облегченно выдохнуть.

– Вонг жив?

– Спит. Проснется сразу после того, как мы покинем эту планету. Поторопись, нас ждут. Ты права, что не хочешь брать с собой своего ребенка. Кто знает, какая судьба ждет его на Сигме. К счастью, я не получал никаких распоряжений в отношении него. Ты вольна поступить так, как считаешь нужным. Оставь его своему монстру в утешение.

– Наверное, ты прав, – я натянуто улыбнулась и неуловимым движением схватила Гарета, сжав пистолет здоровой рукой. Больную я уже несколько минут не чувствовала. Мы дрались за оружие, я не смогла избежать ощутимых ударов в лицо. Преимущество силы и количества здоровых конечностей было на его стороне. Сильный пинок в живот заставил взвыть и напомнил, насколько я еще слаба, чтобы бороться с физически здоровым мужчиной, прошедшим хорошую подготовку. Несколько выстрелов срикошетили от стен коридора, к счастью, не пробив обшивки. Следующий заряд чиркнул по коже на голове, срезав прядь волос. Если затянуть нашу возню, я могу остаться без скальпа. И без руки, я уже не говорю про жизнь в целом.

Гарет отбросил меня от себя, двинув ногой по ребрам. Я наткнулась в узком коридоре на стену, и съехала вдоль нее, не способная сделать хотя бы глоток воздуха. Видела, как он готовится выстрелить в меня в упор, и когда услышала звук выстрела, прикрыла глаза. Неужели все кончено? Но облегчения не приходило. Наоборот, судя по некоторым признакам, у меня снова началось кровотечение, не говоря уже о сломанных ребрах. Рядом со мной упало что-то тяжелое, и я услышала встревоженные голоса.

– Вонг, присмотри за малышом. Он должен быть в каюте, – четко отдавал распоряжение Адриан, – не волнуйся, все будет хорошо, мы о нем позаботимся. Готовь медокс!

Меня куда-то несли, неприятные ощущения в животе не проходили, ребра нещадно болели, рука теряла чувствительность все больше.

* * *

Мощный заряд пробил стену. Экраны погасли, погрузив комнату во мрак. Присоединившиеся к генералу Старк и Коган тут же включили визоры крадясь в кромешной тьме. Седой их ждал, явно готовился к их появлению. За столько лет у него было много возможностей обдумать план отхода и спасения.

Когда из темноты донеслось яростное рычание, товарищи напряглись и приготовились стрелять. Но то, что появилось, заставило их отступить, заняв оборонительную позицию.

– Старк быстро на стену, прикрываешь огнем, мы не знаем, что это за гадость, поэтому не позволяй им себя укусить. Коган, ты знаешь, что делать.

На них надвигалось десятка два крупных особей на четырех лапах, с головами, отдаленно похожими на собачьи, но полностью лысые с наростом между ушей, напоминавшим гребень. Их тела удивительно походили на человеческие, странно трансформированные и изуродованные. Дамир, прицелившись, выстрелил в одного из уродцев, попав тому в шею. На голой коже сероватого оттенка проступил след от выстрела с запекшейся кровью, но тварь была жива. Она пронзительно завыла и прыгнула на генерала. Тут же, словно стая только этого и ждала, они ринулись на тех, кто посмел нарушить границы их владений.

Завязавшийся бой был щедро разбавлен рычанием существ, криками и ругательствами. Старк старался попасть тварям в голову, экономно расходуя заряды, Коган разрывал на части тех, кто приблизился к нему слишком близко, стараясь отделить тело от головы, ломая хребет. Комнату наполнил запах крови и сырого мяса.

Дамир продвигался вперед, уничтожая любое препятствие, стоящее у него на дороге, разрывая жадные клыкастые, сочащиеся слизью пасти, используя собственные когти. Наконец, комната осталась позади, крики, вой стали глуше. Генерал знал, что его враг близко, и адские псы возможно, не последнее его оружие. Выбив очередную дверь ударом ноги, он медленно вошел в комнату, больше напоминающую лабораторию. Она выглядела как мечта сумасшедшего ученого. Дамир обвел взглядом стены, стараясь не задерживаться на полках с «экспонатами», вызывавшими даже у него чувство гадливости.

– Как мои собачки? Не покусали? – Седой стоял в дальнем конце лаборатории, глядя как с когтей Дамира густая кровь капает на стерильно чистый пол, – жаль, в них было вложено много времени и любви. Нынче сложно раздобыть качественный человеческий материал, я уже не говорю про породистых собак.

– А хаа-расшов тебе не жаль? – Дамир начал обходить комнату по кругу, отмечая возможные ловушки.

– Они давно перестали представлять для меня ценность. Хотя их кровь сделала меня практически неуязвимым. Но, мне повезло гораздо больше, чем тебе. Я нашел способ остановить мутацию, использовать ее себе во благо. Достаточно было выделить один ген. Ты знал, что предки наших друзей были ящерами? И лишь благодаря долгому взаимодействию с враждебной средой завоеванных им планет приобрели привычный для нас облик. В отличие от тебя, мой друг, я не вызову у толпы обывателей желание меня линчевать. И покинув Миранду, просто исчезну, чтобы появиться там, где сочту нужным, приняв любой облик, стану тем, кем захочу. Наша малышка даже не узнает, кто же рядом с ней. Друг, любимый, союзник. Я стану ей необходим, теперь, узнав ее, я смогу стать тем, кого она захочет видеть рядом. Кто знает, возможно, это мне, а не тебе она когда-нибудь улыбнется с любовью.

Дамир сделал шаг, но тут же отступил, подстегнутый внутренним сигналом об опасности. В ту же минуту на место, где он только что стоял, обрушилась огненная сеть, пропалив значительное углубление в бетонном полу.

– Жаль, хорошая была вещь. Почти раритет, – констатировал Уорлетт.

– Еще сюрпризы? – мрачно поинтересовался генерал, не на шутку встревоженный словами своего врага. Он выглядит слишком беспечным, такого не могло быть.

– На то они и сюрпризы, – пожал плечами Томас. По его лицу прошла легкая волна, смывая привычные черты, проявляя совсем другие, также знакомые. Адриан Вилард!

Оборотень-мутант! Кто бы мог подумать! Дамир никогда не предполагал, что воочию увидит то, о чем когда-то рассказывал Айван, как легенду своего народа, сказку из прошлого, давно позабытого и похороненного. Как оказалось, не слишком глубоко.

– Как я тебе в облике насильника твоей женщины? – Дамир, огорошенный увиденным, автоматически отскочил, избежав тончайшего лезвия, прочертившего пространство комнаты и способного лишить его головы. – Но его, в отличие от меня, ты убивать не спешишь. А ведь я могу стать даже тобой, и она ничего не узнает. Возможно, мне даже не придется играть влюбленного. Ведь это не трудно, полюбить такую как она.

Глаза Седого в облике Виларда вспыхнули зеленым огнем, он с улыбкой взирал на генерала, каждую минуту преодолевавшего очередную ловушку на пути к врагу. Он не заметил, когда Дамир выпустил Фантом, но тот буквально растворился, столкнувшись с незримой преградой, окружавшей Седого со всех сторон.

Дамир устал, пытаясь пробить защиту Уорлетта, раз за разом направляя свою призрачную сущность вперед.

– Ты не сильнее хаа-рашсов, генерал. Тебе не преодолеть эту защиту, – произнес Седой, отступая.

– Я человек, – возразил Дамир, нападая снова, и Томас почувствовал, как чьи-то холодные призрачные пальцы, уничтожив преграду, сдавили его горло, прижав к стене, и какая-то сила буквально разрывает его изнутри. Уорлетт, понимая, что в любую минуту может умереть, нажал несколько кнопок на своем браслете, одновременно активируя потайную дверь. Оттуда вырвался сноп света и за секунду до того, как Фантом мог бы переломить ему хребет, враг буквально испарился.

Дамир, зло зарычав, кинулся к двери, не дав ей закрыться и тут же проник в ослепительно белое пространство. Его охватило чувство полета, и мгновение спустя он оказался на узкой огороженной площадке в огромной шахте. Под ним была зияющая пустота.

– Ты настырный, – Томас, уже в своем привычном облике, слегка потер шею, – можешь не стараться, твой Фантом дезактивирован. Не знаю, надолго ли.

Он плотно сжал губы, глядя на Дамира.

– Знаю, про это говорят, «пытался откусить слишком большой кусок от пирога». Признаю. Но это не отменяет того, что я чертовски хочу жить, а ты мне в этом хочешь помешать.

– Слишком много болтаешь, – заметил Дамир.

– Не отрицаю, – Седой заглянул в пропасть и удовлетворенно улыбнулся, – как бы мне не хотелось с тобой поболтать еще, вынужден попрощаться. На этот раз навсегда. Шахта будет уничтожена через две минуты. Прощай, – он выстрелил в Дамира, в голову и грудь и не дожидаясь пока тело того, опрокинутое зарядом упадет вниз, вскочил на поднявшуюся платформу, готовую доставить внутрь взлетающего корабля. И не увидел, как враг ушел от выстрела, став едва заметной тенью.

Уорлет торжествовал победу недолго. Он лишь почувствовал прикосновение чужих сильных пальцев к своей голове и шее, а затем, его охватила острая ослепляющая боль. Он оказался парализован, и уже со страхом взирал на своего врага, постепенно сознавая, что это конец. Глаза в глаза, они смотрели друг на друга целую минуту, и Томасу показалось, что во взгляде врага он видит всполохи пламени, а где-то вдалеке слышит крики людей. Томас Уорлетт моргнул, жалея, что генерал видит его слабым, беспомощным и плачущим от боли и страха. Дамир поднялся и все так же молча столкнул ногой тело Седого в пропасть, словно избавляясь от мусора. А затем стены шахты дрогнули, и пространство заполнил огненный смерч.

* * *

Я очнулась от неприятных ощущений в руке, и мое внимание тут же привлек знакомый воркочущий голос, произносящий незнакомые слова. Совсем рядом раздавался лепет ребенка.

– Вонг? – протянула я, с трудом присаживаясь и оглядываясь. Мы находились в медблоке, и на этот раз медокс понадобился мне самой. Надо мной тут же склонился Вилард, помогая принять удобное положение.

– Малыш в порядке, – успокоил меня Адриан, с улыбкой показывая на то, как мой учитель возится с сыном. Что-то говорит ему на незнакомом языке, но, похоже, Никласу это нравилось. – А как ты?

– Сносно, – я поднесла к глазам забинтованную руку и тихо простонала.

– Мы не знали, что делать. Медокс не помог, – признался Вилард, гладя меня рукой по волосам.

– Гарет? – я вопросительно посмотрела на Виларда.

– Жив. Решил его не убивать, пока ты не придешь в себя.

– Мне нужно задать ему пару вопросов, – я поднялась и, шатаясь прошла к выходу из медицинского блока. Обернулась, бросив взгляд на сына. Кто знает, чем закончится наш с Гаретом разговор. Но пока я не буду твердо знать, что не опасна для сына, не смогу к нему даже прикоснуться.

– Я тебе помогу, – Вилард захотел взять меня на руки, но я отстранилась, и пошла в указанном им направлении.

Гарет сидел со скованными лучевыми наручниками руками. Одна из последних разработок спецслужб. Лучи способны разрезать кожу, и если пленник попытается освободиться, то оставит его без кистей. Хорошая вещь… Я задумчиво осмотрела избитое лицо Гарета. Видимо, Вилард был на него слишком зол. Вонг действовал бы немного иначе.

Рана на плече больше не кровила, однако, судя по выражению глаз пленника, причиняла тому изрядное неудобство.

– Болит? – заботливо поинтересовалась я.

– Щекочет, – ответил он, смотря на меня снизу в верх, – а как ты? Рука на месте?

– Как видишь, – я продемонстрировала ему забинтованную кисть, и решила, что пора завязывать с разговором. К тому же, по некоторым признакам, поняла, что мне давно пока кормить ребенка. Не знаю, как Вонг мог успокаивать Никласа так долго. Главное, быть уверенной, что мои прикосновения и мое молоко ему не навредят. – А теперь ты мне скажешь, где антидот. Не нужно так презрительно хмыкать, я уверена, он у тебя есть, иначе бы ты не затеял все это, а прикончил меня просто и быстро.

– Если я тебе скажу, твой хмурый любовник меня убьет. Я, пожалуй, потяну время. Дождусь, когда у тебя начнут отваливаться ноги или сиськи, вот тогда поторгуюсь, – Гарет рассмеялся, довольный собственной шуткой.

Я жестом остановила Виларда, готового сорваться и причинить Гарету много боли. Но это было бесполезно. Не знаю, на кого этот тип работал, но вряд ли он сдастся так легко. Придется повозиться, а времени у меня нет.

– Адриан, ты не мог бы нас оставить, – тихо попросила я.

– С ним? Это опасно!

– Пожалуйста, мне нужно спешить, а я еще пока плохо умею делать то, что собираюсь. Не хотелось бы тебе навредить. – я взглядом проводила Адриана из каюты, и вновь сосредоточила все свое внимание на пленнике. Наверное, я была не до конца искренней со своим другом. Я не только боялась ему навредить. Мне бы не хотелось, чтобы он видел меня такой, какой мне сейчас предстояло стать…

Когда я выходила из каюты, рот Гарета все еще раскрывался в беззвучном крике, а глаза отрешенно смотрели, словно внутрь себя. Уроки Когана не прошли для меня даром. Теперь я умела наводить на человека первобытный страх.

Антидот, как я и думала, Гарет прятал в своей каюте, в тайнике. Рассчитав дозу, я сделала себе инъекцию, и стала ждать. Через несколько минут кисть и запястье снова пронзила боль. Я сняла повязку, наблюдая за процессом восстановления тканей. Было больно и противно. Словно с меня слазит старая, мертвая гнилая кожа, и на ее месте буквально за считанные секунды вырастает новая.

Теперь я смогу прикасаться к Никласу!

А еще нужно дождаться Дамира, я верила в то, что он выживет и вернется ко мне. И, конечно, нужно починить корабль.

– Что они делают? – я смотрела на толпу хаа-рашсов, снующих около нашего корабля, и выстраивающих перед ним баррикады из каких-то ящиков и коробок.

– У меня два варианта, – прокомментировал их действия Вилард, заботливо закутывая меня и Никласа в теплое одеяло, – либо пытаются помешать нам взлететь, что довольно глупо, учитывая размеры нашего корабля, либо предлагают взять всю это хрень в качестве груза.

– Думаю, нужно посмотреть, что там, – я смело пошла веред, и наши недавние противники расступались передо мной, давая дорогу.

– Тебя я помню, скройся с глаз, – не удержалась я, проходя мимо знакомого бронзового лица с красными глазами, которое не так давно норовило бросить меня об стену. Пристыжено поклонившись, тот действительно поспешил удалиться. Слишком свежи были во мне воспоминания о нашем бое. И если они приняли Никласа, и решились не трогать нас, это не означало, что теперь мы начнем им слепо доверять. Кстати, не плохо бы понять, в результате какого эксперимента Седой их создал. Мне кажется, что кроме человеческих и хаа-рашских генов в них было что-то еще.

– Амина! Здесь все, что нам удалось найти под землей, это важно для нашего народа. Слуги нашего создателя мертвы. Мы позаботились о вашей безопасности, – в голове раздался едва слышный, монотонный шепот. Слишком неожиданно, чтобы я не вздрогнула всем телом, воззрившись перед собой.

– Что случилось? – встревожился Вилард, обводя окружающих подозрительным взглядом и положа руку на оружие.

– Мне кажется, они со мной говорят. По крайней мере, я слышу голос. А поскольку не считаю себе безумной, надеюсь, что это просто разговор.

– Не бойся, Амина. Мы не причиним вреда ни тебе, ни твоему сыну, ни твоим друзьям.

– Почему Амина? – так же мысленно поинтересовалась я, ни к кому конкретно не обращаясь, но глазами наткнулась на стоящего невдалеке хаа-рашса. Высокий, довольно мощный, даже для этого вида, его кожа отливала желтизной и наростом на голове, по размеру значительно превосходящим размер Когана. А он, как я помнила, занимал не последнее место в иерархии рода.

– Амина – мать Амира, Повелителя, – так же мысленно произнес хаа-рашс, слегка склонив голову.

– Спасибо за пояснение, – сухо продолжила я, уже вслух, чтобы не вызывать лишнее беспокойство у Адриана.

– Наши голосовые связки не приспособлены к речи, об этом позаботился наш создатель. Мы можем издавать звуки, но общаемся мысленно. Так же получаем приказы.

– И сейчас вы получили какой-то приказ? – осторожно начала я, вспоминая кровавое побоище и представляя, что мы будем делать, если на нас все же нападут.

– Да, Амина, от него, – хаа-рашс кивнул головой указывая на… Никласа?

– И что же он хочет? – в районе спины прошлась армия мурашек.

– Он чувствует, как вы устали и боитесь за жизнь его отца. Он хочет, чтобы мы помогли вам как можно скорее покинуть эту планету, над которой совсем скоро захлопнется ловушка.

– Ловушка? – я напряглась, – то есть мой сын может с вами общаться? Но почему я его не слышу?

– Вы напуганы, устали и не готовы услышать слабый, едва слышный голос, который шепчет внутри вас. Для нас же этот голос стал призывом к освобождению. Он заглушил тот, другой голос нашего создателя и мучителя. Мы были готовы, мы ждали этого дня так долго. Дня нашего освобождения!

– Адриан! – обернулась к другу, – поднимите груз на корабль, подготовь все к взлету. Мы должны дождаться Дамира и остальных и убираться с этой проклятой планеты.

– А если они не вернутся? – Адриан напряженно смотрел на меня.

– Они вернутся, я это чувствую. Иначе, зачем все это?

– Смотри, вон там, у доков!

Я устремила взгляд в указанном направлении, и мое сердце пропустило удар. Старк и Коган, в порванной, окровавленной одежде, раненные, едва способные идти. Но где же Дамир?

– Шания, радары показывают, что планету окружают неизвестные, боевые корабли. Их слишком много.

– Стало быть, Гарет вызвал подкрепление, – зло усмехнулась я.

– Они намереваются уничтожить планету, Амина. Они хотят уничтожить нас всех, – в мысли вклинился знакомый хаа-рашс. – Я чувствую их злобу и ненависть. Они знают про тебя и про нас, и поэтому бояться.

Я наблюдала, как хаа-рашсы помогают Старку и Когану дойти до корабля, а те, слегка озадаченные, позволяют им это.

– Где Дамир? – это все, что меня сейчас интересовало.

– Он должен был найти Седого. Сам. Мы не знаем, жив ли он…после взрыва, – Коган виновато отвел глаза. Впервые я четко ощутила, что его эмоции настоящие.

– Он жив, – я кивнула Старку, – быстро на борт. Готовность пятнадцать минут.

Я обвела взглядом застывших хаа-рашсов, которые смотрели на меня. В их странных нечеловеческих глазах не было ни страха, ни неуверенности, ни ожидания. Они были готовы принять свою судьбу, какой бы она ни была.

– На борт, – мысленно приказала я им, – живо!

А сама, поцеловав в лобик Никласа и передав его в руки Адриана, напряженно всматривалась вдаль.

Дамир! Где ты! Прошу тебя, вернись ко мне! Успей!

Я упала на колени, погружая пальцы в обреченную землю.

Пожалуйста! Пусть он вернется! Умоляю! Дамир!

Слезы застилали глаза, и я не могла заставить себя решиться сделать то, что должна – взойти на корабль, задраить шлюз и взлететь, оставив здесь мое разбитое сердце и своего любимого.

– Я не хочу, чтобы ты плакала из-за меня! – знакомые крепкие руки подняли меня с колен и прижали к себе. От него пахло потом, кровью и дымом, но мне казалось, что это лучший запах в мире. Запах любимого мужчины.

– Ты жив! – он впился в мои губы, жадно, неистово, на грани болезненной страсти, затем, подхватил на руки и почти побежал к открытому шлюзу. До взлета оставалось три минуты.

Я подняла корабль над поверхностью планеты, стараясь, чтобы радары противника не смогли нас засечь. Почти сливаясь с ландшафтом, мне удалось отлететь от базы на достаточное расстояние, когда раздался первый взрыв. Системы наблюдения показали, что стреляли по докам, отрезая жертвам любой путь к отступлению. Тут же пришла мысль, что на базе уже не осталось живых. Хаа-рашсы от души расправились с теми, кто использовал и мучил их все эти годы, а теперь тихо сидели по каютам, стараясь не высовываться. Когда, точнее, если мы выберемся из этой передряги, постараюсь переложить ответственность за своих новых знакомых на Айвана.

Новый выстрел настиг нас на подлете к возвышенности и заставил меня прибавить скорость. Нас заметили, и, разделившись, часть истребителей противника вела обстрел по базе, а часть по нашему кораблю. Маневренный и достаточно легкий в управлении, «Скорпион» не обладал огневой мощностью, способной отбить такую массированную атаку. Поэтому я изворачивалась ужом на сковородке, распределяя мощность между защитным щитом и двигателями.

Корабли продолжали гонку. Наш «Скорпион» метался под огнем истребителей противника, петляя, извиваясь, стараясь всеми силами избежать навязанного боя. Один прямой удар почти вывел из строя пневмомодуль внешней защиты, и большую часть мощности я была вынуждена отдать на щит. Еще несколько точных попаданий, и мы не сможем покинуть даже орбиту планеты. Корабль шатало из стороны в сторону, до меня доносились тревожные голоса Старка и Адриана. Вонг находился в самой защищенной каюте, приглядывая за малышом, которого на всякий случай погрузили в медокс. Дамир сидел в кресле второго пилота, сняв с меня обязанности канонира, и стрелял по истребителям. Каждое точное попадание вызывало на его губах клыкастую улыбку, он едва успевал уничтожать направленные в нас ракеты.

– Нам придется как можно скорее покинуть орбиту, иначе мы никогда не выйдем в гипер, прошипела я, уходя зигзагом от очередной ракеты.

От напряжения у Дамира вздулись и потемнели вены вокруг глаз. Зрелище было страшноватым, но я тут же снова сосредоточилась на бое.

– Старк! Возьми на себя левый борт, – приказала я, и бывший агент беспрекословно подчинился, признавая за мной это право.

– Мы почти вышли на орбиту! Господи! Сколько же их! – не смог сдержать удивления Вилард, добавив еще несколько ругательств.

– Четыре минуты до выхода в гиперпространство! – отчеканила я, невольно вспоминая свое первое сражение с пиратами, когда была уничтожена Дельта-2. Но сейчас у нас было преимущество – так близко от поверхности планеты они не могли задействовать против нас тяжелые крейсеры. Лишь истребители, мощность которых не шла ни в какое сравнения с мощностью фрегата.

«Скорпион» снова содрогнулся от взрыва. Это было слишком близко! Мои руки нервно подрагивали, когда резко повернувшись, корабль несколько раз перевернулся в воздухе, пропуская ракеты мимо своего корпуса. К счастью, гравитационная установка была исправна, что позволило нам терпеть перегрузки без особого дискомфорта. Почти всю энергию потреблял пневмомодуль защиты, но скоро мне придется оставить корабль практически беззащитным, используя единственный шанс вырваться из этого пекла.

– Две минуты до выхода в гиперпространство, – мне казалось, я порю в воздухе отдельно от корабля. Будто это мое тело, подчиняясь командам, маневрирует, уходит от ударов. Я чувствовала «Скорпиона» частью собственного организма, и пространство вокруг меня будто растворялось. Перед глазами появился серый туман, и вскоре уже вся рубка просматривалось мною словно сквозь серое марево. Странное чувство, схожее с тем, что я испытала, рожая Никласа.

– Одна минута, – я напряглась. Понимая, что сейчас всю мощность, которая осталась, придется вложить в этот прыжок. И если нас атакуют…

Мы оказались на достаточном отдалении от планеты, в игру вступил крейсер. Совершив разворот, он поджидал нас в предполагаемой точке входа. Расстояние между нами неумолимо сокращалось.

– Дамир! – тихо позвала я, отвлекая мужчину от управления, – прошу тебя, спаси нашего малыша. Ты можешь сделать то, что сделал при родах. Уходи, вы оба сможете выжить в том странном месте…

– Нет, – мгновение меряя меня мрачным взглядом отчеканил он, и снова вернул себе управление огнем.

– Дурак, – в сердцах бросила я.

– Еще и влюбленный, – с усмешкой добавил он.

– До столкновения пятьдесят тысяч, – произнес уже спокойным тоном Дамир, – сближение со скоростью двести метров в секунду.

Я сделала глубокий вдох. Если мы не успеем выйти в гипер, столкновение неизбежно. Они не знают способностей нашего корабля, но вряд ли дадут уйти, догадавшись, что мы затеваем.

– Двадцать тысяч, – отсчитывал Дамир, а я повторяла за ним про себя, – десять… Скорость сближения… Время до вероятного залпа… секунды…

Как же все знакомо, будто дежа-вю.

Я положила руку на пульт, ввела код и стала ждать.

– Внимание! Искажение пространства. Расстояние три тысячи… две… одна.

Прямо перед нами, перекрыв дорогу крейсеру, появилась громадина. Управление вышло из под контроля, тревожно взвыли сирены. Я с ужасом осознала, что ничего не могу сделать. Нас затягивало внутрь этого чудовища.

– Тише, успокойся, родная. Все хорошо, – почувствовала на своих губах губы Дамира, – все кончено. Тебе нечего больше бояться.

– Что это? – обессилено, прошептала я.

– Айван, – клыкасто улыбнулся Дамир, – он меня услышал и пришел.

 

Эпилог

Мне кажется, что я спала много дней подряд, просыпаясь, кормила Никласа, а затем погружаясь в сон снова. Айван сказал, что это последствия истощения, морального и физического. Тело человеческой женщины не предназначено для вынашивания и рождения ребенка от хаа-рашса. И если бы не кровь, которой со мной когда-то поделились, не уверена, что я даже могла бы забеременеть.

После того, как пожиратель звезд разбросал вражеский флот, а истребители превратил в атомы межзвездной пыли, мы нырнули в гиперпространство, следуя в заданную точку, подальше от населенных планет. Нужно было подумать и решить, как дальше жить. Разумеется, официально нас никто не мог преследовать. Перед законом мы были чисты. Но раз на нашем пути стоял флот, значит, был и тот, кто его послал. Старк связался с надежными людьми и выяснил, что на Сигме произошел переворот. Каким-то образом население колоний прознало про оба заговора и участие Премьер-Координатора в нечестной игре и о его связи с неким Томасом Уорлеттом, которого так и не смогли допросить, зачислив в беглецы. Доказательств вины премьера оказалось более чем достаточно. Его судили и приговорили к казни. Наверное, в глубине души я ему даже могла бы посочувствовать. Но в сердце все еще были свежи воспоминания о собственном пребывании в камере смертников. Нас оправдали в который раз, но в душе скопилось слишком много грязи, чтобы добавлять туда еще больше.

Однажды утром Адриан Вилард попросил о встрече. Я только что покормила Никласа и уложила его спать в люльку, которую Дамир сделал своими руками. Не знаю, где он на крейсере раздобыл для этого дерево.

– Я улетаю, пришел проститься, – в улыбке Адриана сквозила грусть, впрочем, как и в моей, – знаешь, ты не права. У нас всегда был шанс, несмотря на то, что я все испортил. Да, я все слышал, там в медблоке, не знаю как. Твой голос помог мне выкарабкаться, а слова заставили поскорее встать на ноги, чтобы доказывать, как ты не права. Но… у тебя есть Никлас, и ты любишь Дамира. Я верю, что тебе не безразличен, но с ним бороться не могу. Не хочу причинять тебе боль. Ты заслужила счастье, много счастья. Но если когда-нибудь тебе надоест бороздить космос и ты поверишь, что жизнь может быть безопасна и на земле… У меня есть домик, небольшой, в дальней колонии на Недаре. Она хорошо защищена. Там… речка, водопад и лес.

С этими словами, Адриан крепко меня обнял, нежно поцеловал в губы, прижал к груди, словно не решаясь отпустить. Затем отстранился, глядя в мои мокрые от слез глаза, поймал губами слезинку, улыбнулся и направился к двери каюты.

– До свидания, Шания. Храни тебя Бог! Будь счастлива.

– Прощай, – шепнула я ему вслед, понимая, что ненависть и обида, которую я когда-то испытывала к этому мужчине растворились без остатка. Осталось щемящее чувство нежности, и вера, что рано или поздно он встретит женщину, которая подарит ему свою любовь и которую он сможет искренне полюбить сам.

– Хорошо, что я его тогда не убил, – я улыбнулась сквозь слезы вошедшему Дамиру, – оказывается, он не совсем пропащий тип. Кстати, Старк решил лететь вместе с ним. А Вонг слишком привязался к Никласу. Не ожидал, что из него получится такая замечательная нянька.

И, правда, в те редкие минуты, когда малыш покидал мои или отцовские руки, он с удовольствием купался в заботе и внимании Вонга, моего учителя и друга. Вскоре, как и говорил мне хаа-рашс, я смогла услышать мысленный голос своего сына. Сперва тихий, а затем чуть более уверенный. Мы часто мысленно общались с ним. Это были не слова, а, скорее, образы и сны.

– Ты все слышал, – обвиняющее произнесла я.

– Здесь слишком тонкие стены. А вот поцелуй был лишним, – с этими словами генерал подхватил меня под бедра и прижал к стене, начав неистово целовать, словно стараясь стереть с моих губ прикосновения другого мужчины. После родов прошло больше месяца, и я знала, что уже можно, особенно с моей ускорившейся регенерацией. Но до сих пор Дамир тактично предоставлял мне право решать самой, когда между нами что-то произойдет. Наверное, сейчас просто потерял терпение, или приревновал.

– Я люблю тебя, родная. Как же я тебя люблю! – шептал он мне, покрывая лицо поцелуями, неистово лаская грудь, бедра. Я отвечала с не меньшей страстью, чувствуя, как мое тело уже давно готово его принять. Но, внезапно, Дамир прервался, и поставил меня на пол.

– Что случилось? – растерялась я.

– Я не все тебе рассказал о том, что произошло на Миранде, – признался он.

– Вы сошлись с Уорлеттом один на одни, сражались, и он был убит. Это все, что мне нужно знать, – ответила я, снова потянувшись к Дамиру. Но он отстранился.

– Это не все. Перед смертью он кое о чем мне сказал. Нечто важное и тревожное.

– Ты же ему не поверил? – возмутилась, – Уорлетт лжец и манипулятор.

– Это касалось тебя и твоей жизни и безопасности. Он был уверен, что я несу для тебя угрозу. И я был готов тебя оставить. Убить поддонка и уйти, ты бы ничего не узнала, и, возможно, была бы счастлива с Вилардом.

– Какая глупость! Как ты можешь так говорить!

– Но Седой проговорился, не смог сдержаться и рассказал мне о некоторых своих планах. Он… – Дамир помолчал, потом продолжил, – не важно. Главное, что его люди смогли разработать одно средство, которое не даст мне причинить тебе вред, и позволит…

– Ты о чем? – я вгляделась в его лицо, вздрогнув, когда по нему прошла едва заметная волна. И спустя минуту, на меня смотрел генерал таким, каким я его увидела там, на Утлагатусе, до мутации.

– Ты… – прошептала я, – легонько прикасаясь пальцами к его гладкой коже, проведя по губам, щекам и векам, бритому черепу, такому любимому и знакомому, без следа нароста и чудовищных шрамов.

– Ты не против? – нерешительность в его тоне просто умиляла, – мне пришлось испытать это на себе, я был не уверен, что поможет. Но спустя пару недель появился результат.

– Я люблю тебя, Дамирон Вейн, каким бы ты ни был, как бы ты ни выглядел. Но если тебе так спокойно и комфортно, я счастлива, что ты вернул свой прежний облик.

– Теперь нам ничто не помешает поселиться на уютной планете где-нибудь на краю обитаемой галактики. Я сделаю все, чтобы никто не смог приблизиться к нам на расстояния выстрела плазменной пушки, – улыбнулся мой мужчина, – ты, наконец, сможешь называться Шания Вейн, а наши дети смогут расти в красивом доме рядом с любящими их родителями.

– Дети? – улыбнулась я, игриво прикусывая Дамира за ухо. Он зарычал и набросился на меня, опустив на ковер.

– А как же хаа-рашсы? – прервала я поцелуй.

– Плевать! Теперь это проблема Айвана. Они его приняли и смирились с тем, что он адмирал этого корабля. Они померялись наростами и, кажется, пришли к согласию. Рано или поздно кто-то о них узнает. И тогда придется налаживать контакт. Думаю, постепенно нужно подготавливать людей к мысли, что мы не одни во Вселенной. Но не сейчас. Сейчас, я хочу просто любить свою жену.