Как бы не был я своеволен и горд, но словам раненной девушки подчинился. Бежать, держа её в руках, было неудобно, я быстро уставал и приходилось постоянно останавливаться, но у меня даже мыслей не было о том, чтобы оставить девушку одну. Видимо я все же не столь циничен, как сам считаю.

Скогсра меж тем совершенно не реагировала на тряску и мои руки, прижимающие ее к моей груди. Видимо дела у нее были очень плохи, а потому я изредка поддавал немного собственной веры, все равно во время бега она успевала восстанавливаться. Это приносило свои результат. За два часа моего бега, я заметил, что дышать девушка начала ровнее, но видимо этого все равно было мало, в сознание она упорно не приходила.

Я меж тем был в поисках оружия. Нож это хорошо, но вот копье или дубина в пуках были бы куда предпочтительнее. Пусть я и стал с ножом куда искуснее, но он все равно был не подходящим оружием. Кстати, а что у меня там с навыками?

«Настройка личного профиля»

Имя: Виктор.

Пол: мужской.

Специальность: -.

Девиз: -.

«Характеристики»

Сила: 16,9.

Выносливость:18,7.

Скорость:16, 15.

Ловкость: 17,72.

Интеллект: 20.

Память:17,15.

Иммунитет: 16,09.

Регенерация: 7,99.

 «Пороги»

Текущий порог развития 2.

До следующего порога: 100000(1523) единиц энергии.

Выработка энергии: 20 единицы энергии в час.

Оперативный резерв энергии: 67/67 единиц.

Тональность энергии:  14.12

«Навыки»

Рукопашный бои -8,9

Владение палицей 7,5

Владение щитом 5,1

Владение копьем: 6,9

Владение ножом: 3,1

Все предсказуемо, потихонечку я развиваюсь. А вообще-то забавно, думается мне будь у меня возможность просматривать свои силы и характеристики в том мире, я бы наверное каждый день по три раза их просматривал, в надежде что увижу тот или иной прогресс.  Здесь же все было иначе, осознание того, что цифры мало что решают делало статистику пусть не бесполезной, но неинтересной точно.

Нет, обозначения были точными и действительно отображали прогресс, только вот его я и так ощущал, а цифры для меня были бесполезными. Ну какая мне разница, три в моих навыках или почти девять, если я не способен противостоять Адольфо точно так же?  Вот и получалось, что отслеживаю я их максимум несколько раз в неделю и то больше от делать нечего, чем по нужде. Однако если сейчас сравнить то, что есть с тем, что было по прибытию в чистилище, то выглядит более чем внушительно. Физические характеристики повысились в три раза, разум с памятью скромнее, но все равно очень заметно. Самое забавное в этом, что фактически я не ощущаю себя другим, сказывается постепенный прогресс. Только вот по факту, что осталось от меня прежнего? Думаю не много, я не только совершенно изменился физически, но и разум мой перетерпел кардинальные изменения. То что движило мною в том мире осталось в нем, здесь же, так получилось, основой моей личности стало то, что ранее мне было не свойственно. Пусть не храбрость, но некое чувство собственного достоинства и силы, что позволяла мне его отстоять. Боль, бывшая моим главным страхом теперь мой постоянный спутник. Что еще во мне изменилось? Стал жестче и подозрительнее? Ну так я и в той жизни людей недолюбливал, только был слишком слабым чтобы показать это в открытую. Да, не самое приятное качество, ну а чего его от самого себя скрывать? Как говорили мудрецы на Руси:  Свое признаю, чужого не надо.

Примерно такие мысли бродили в моей голове, пока я шумно выдыхая воздух, продолжал свой забег по заснеженным равнинам. Чертов снег, а точнее чертово чистилище с отсутствием чувства меры. Ни дай бог со снегом будет та же ситуация, что была с дождем, тогда видимо придется снегоступы собирать. Да чего там говорить, даже сейчас, когда снега было всего по щиколотку, бежать уже было сложнее. Что будет дальше остается лишь гадать.

Постепенно с самого себя мысли перетекли на девушку, что все так же мирно посапывала на моих руках и на сами руки, что хоть и одеревенели от нагрузки, но то и дело просили сместиться совсем чуть-чуть на более мягкие места.

Мысли были совершенно разными. То я размышлял о странных шрамах девушки и гадал от чего они могут быть, то размышлял о самой эльфе и наших возможных взаимоотношениях. Вообще я думал, что из лесов она не уйдет, все же лесная эльфийка, но, видимо ее нашли, чем убедить, дабы она присоединилась к каравану.

С ранениями все было слишком запутанно, думаю, девушка попала под какое-то заклинание, другого объяснения у меня не было. Слишком уж необычное положение шрамов, не могло несколько лучников попасть по прямой, да и не припомню я что-то там лучников.

Зато вот с тем, почему скогсра отправилась с нами в поход, определился я быстро. Девушка явно нашла неплохую кормушку, а бремя пассивного разведчика ее явно не тяготило. Почему именно кормушка, да потому что она успела неплохо так усилится за прошедшее время. Не помню точно, сколько веры у нее было при первой нашей встрече, вроде сотни четыре, сейчас же в ее показателях гордо красовалась цифра, чуть превышающая тысячу. Об этом с Адольфо я как-то уже говорил. Объяснение было простым. Пока девушка была сама по себе, она было довольно слаба и пусть и владела оружием, но охотиться на кого-то сильного была не способна. Куратор говорил, что в бою она слишком сильно использует свою веру, делая это даже без нужды, а потому силу могла набирать, лишь действуя из засады и судя по ее слабости, она была очень, очень осторожна. Теперь же, когда эльфийка помогала нам, то по первому ее предупреждению на монстра тут же высылалась боевая группа, а она сама после расправы над монстром так или иначе получала свой кусочек веры. Вот и не пожелала она уходить, слишком уж быстрый прогресс был за несколько месяцев, побольше, чем за последние несколько лет, проведенных в одиночестве.

В общем, больше всего меня терзали мысли на счет наших с девушкой отношений. Закралась неожиданная мысль, а почему бы нам с ней не создать свою маленькую социальную ячейку. Забахать себе домик, растить мелких ушастых спиногрызов. Идиллия.

Бред. Этот мир не предназначен для любви, да никакой мир для нее не предназначен. Просто здесь это делать будет гораздо сложнее. Как создать дом, если любой желающий может его разрушить. Нужна сила, чтобы его защищаться. Не та сила, что позволит ударом дубины раскроить голову второуровнему бойцу, а та,  чтобы броском подручного валуна я мог сбить мимолетящего дракона. Думаю, спокойно жить, а не выживать в этом мире могут лишь существа близкие по силе к волоту, ну или те, кто живет общинами. Только вот искать общины сейчас меня что-то не тянет.

Да и к кому идти? К добрякам, злодеям, а может эльфам? Да никому я не сдался, а точнее те, кому я нужен, не сдались мне, а те, с кем бы мог нормально существовать, не нужен сам я, да и найти я их не смогу. А потому все эти бредни можно отбросить в сторону, а из отношений мне сейчас по карману лишь безнадежный секс. Только вот не думаю, что эльфийка будет такому рада, а обманывать ее, меня не тянет.

Пока же я свое отношение к девушке определил как обычную симпатию, не переходящую во что-то более.

Кроме таких, довольно положительных и безобидных мыслей,  в один момент я поймай себя на кое-чем, от чего захотелось хорошенько треснуть себя по морде. Я просто шел и подсчитывал примерную вероятность того, что при убийстве девушки мне достанется ее расовый дар. Такая фишка была бы очень, очень полезной. Буквально супер-козырем в моем рукаве. Только представьте себе, что вы можете становится бестелесным. Это же тысячи дорог и перспектив открывает. Примерно на этом этапе размышлений я себя и поймал, после чего с кучей внутреннего мата зарекся о таком думать. Видимо все же я не слишком добрый самаритянин.

Дальше, как было понятно я начал заниматься самокопанием и самокритикой. Дело это не самое приятное, а потому скорость, с которой сознание перепрыгнуло на непонятное предчувствие, объясняется легко.

На душе было как то тревожно, но никакой опасности вокруг не наблюдалось. Сперва пытался не обращать на предчувствие внимания, но с каждой минутой они крепли и в итоге вытеснили все, что крутилось в голове. Логичных мыслей было всего две. Либо я двигаюсь в сторону опасности, либо опасность идет за мной. Так как ничего подозрительного сзади заметно не было, для начала решил немного изменить траекторию нашего пути, свернув градусов на пятнадцать. По пришествию десяти минут никакого облегчения я не ощутил, а потому решил отклониться еще чуть-чуть сильнее. Когда и это не помогло, стало ясно, дело не в движении, а значит, кто-то идет за нами.

Что делать в такой ситуации я не знал. К тому времени от последнего большого привала прошло уже более двух часов, руки начали отниматься, а ноги и спину ломило. Можно бы было начать использовать веру понемногу, но проблема была в том, что со временем ее будет требоваться все больше и больше, а потому в случае неприятностей я рисковал оказаться полностью опустошенным.

Следовательно, следовало отдохнуть сейчас и, не смотря на нервирующее чувство беспокойства, я так и сделал. Скогсру пришлось уложить головой себе на колени, так как капюшона ее одеяние не предусматривало. Сам же я уселся прямо на снег. К холоду организм уже почти привык, а застудиться я сейчас боялся меньше всего.

Отдых казался мне очень растянутым и бесполезным. Каждая минута, наполненная ожиданием неприятностей, неприятно растягивалась и казалась намного длиннее, а усталость спадала довольно медленно. Просидел я, наверное, минут двадцать, этого, при условии использования веры, хватило чтобы изгнать из мышц противную слабость и разогнать застоявшуюся кровь.

После этого, осторожно подняв на руки все столь же беспомощную скогсру, я медленно отправился вперед, постепенно набирая ход. Никаких вещественных доказательств своей тревоги я до сих пор не заметил, но голову уже начало покалывать, словно чей-то злой взгляд буравил затылок.

Ненароком я то и дело оглядывался и вот, в один из таких моментов что-то вдалеке привлекло мое внимание. Едва видимые точки вдали насторожили меня,  не только своим присутствием, но и тем, что двигались в нашу сторону.

Прибавив шаг, я сосредоточился на беге и постарался не обращать внимание ни на что другое. Десять минут беспрерывного бега и я вновь оглядываюсь. Точки приблизились, но все равно слишком размыты расстоянием и понять, кто или что это, я не могу.  Единственное что вижу точно, это не люди.

Пытаюсь прибавить шаг, но еще через десять минут понимаю, что видимо уйти мне не под силу. Загонщики приближались и теперь я видел, кто это.  Собаки, ну или кто-то схожие.  Не знаю, удастся ли мне оторваться от них, если я брошу свою ношу и видимо не узнаю, так как бросать эльфийку я не намерен. Осталось лишь решить что делать.

Самым логичным было принять бой, так как никаких укрытий в округе не наблюдалось, а сбежать, я, по понятным причинам не мог.  Только вот и со стаей схватиться в чистом поле мне не улыбалось. Потому я решил переть вперед, пока есть силы, а там уже, если укрытия так и не найдется, приму бой, при этом постаравшись найти время для отдыха перед ним.

На следующие двадцать минут я сосредоточился лишь на мониторинге округи и собственном дыхании. Холодный воздух за прошедшее время совершенно перестал бодрить или оказывать какой-либо тонизирующий эффект, скатившись лишь до неприятных ощущений и увеличенного потребления энергии организмом. Вместо холода меня сейчас мотивировала опасность, настигающая меня с неотвратимостью пассажирского экспресса.  Осознав, что время мое подходит к концу, а никаких деревьев я вокруг не наблюдаю, я принял трудное для себя решение остановиться и дать бой. Делать это с беспомощной девушкой на руках, или лежащей под ногами, было бы глупо, а потому, уложив скогсру на снег, я медленно направился навстречу загонщикам, попутно разминая свои конечности и разгоняя кровь.

Звери были примерно в полукилометре от меня и сейчас я вполне мог разглядеть их и выработать план. Не имея никаких существенных преимуществ, я решил ограничиться хоть каким-нибудь и занял место на крохотной возвышенности.

Стая, насчитывающая в себе всего семь хищников, тем временем приближалась и мне стало ясно, что к обычным гончим собакам они имеют весьма посредственное отношение. Сами по себе они были довольно низкорослы, имели массивную грудь, мощные лапы и толстую шею.  Я далеко не кинолог, но для себя их рожи окрестил бульдожьими. Окраса собачки были самого разного и сказать что на меня мчится адская свора было нельзя. Только легче мне не становилось. Морально я готовился к схватке и к боли, что я обязательно испытаю. Один в поле не воин, а против слаженной стаи скорее дичь, чем противник. Но унывать я не собирался. У меня был полный бар веры и экономить ее я не собирался от слова совсем. Жаль, правда, копья не было, но и с ножом, думаю, управлюсь.

Псы меж тем приближались и вместо движения одним кулаком начали растягиваться в цепь. Это немного меня удивило, ведь я ожидал бездумной атаки. На свои места все стало когда стая, растянувшись в цепь, начала меня окружать. Звери при этом угрожающе рычали и злобно лаяли, нагоняя на меня страху. Мне же однако, вопреки всему стало легче. Несмотря на весь угрожающий облик зверей. Я понял, что имею дело с загонщиками, а не убийцами. Они выдрессированы на то, чтобы загнать цель и задержать ее до прихода хозяев, а не на то, чтобы притащить ему окровавленный труп. Да, никакой расхлябанности или не дай бог, пренебрежения они не допустят и вцепятся при первой же возможности, но, все же они уступают инициативу атаки мне. И такую возможность нужно было использовать. У меня не было времени на продумывание стратегий или вариантов развития боя, каждая секунда приближала меня к моменту, когда по следам песиков, до меня доберутся и их хозяева. Встречаться же с победившими бойцами ада, желания не имелось. Точнее желание было кардинально противоположным, любыми способами избежать подобной встречи.

Сперва я постарался вызвать то странное ощущение зверя внутри себя, а когда мне это не удалось, уже сам, бросился вперед. Собака, замершая в нескольких шагах, тут же отпрыгнула назад, а те, что стояли по бокам, сделали угрожающие выпады, но это была всего лишь проверка. За ней уже, последовал настоящий удар. Потратив немного энергии, я ускорился и сделав новый выпад, рванулся вперед, в этот раз собака за мной явно не успевала, за что и поплатилась. Лезвие достало ее морду, прочертив кровавую полому через всю морду. Тут же я, используя опорную правую ногу, оттолкнулся влево и широкий колющим выпадом снизу вверх вогнал нож в грудь неосмотрительно приблизившегося пса. Пес только еще начал ощущать навалившуюся боль, а я, выдернув клинок, в длинном прыжке, даже можно сказать в неком подобие сальто, перелетел над животным, тем самым вырываясь из окружения.

Дальше, правда, удача решила продемонстрировать мне свою упругую попку. Сперва я просто-напросто поскользнулся на замерзшем насте и начал заваливаться вбок. Собаки от такого подарка судьбы чуть в ладоши не захлопали, остановило их наверное только отсутствие самих рук. Бросились они на меня скопом и наверное это меня и спасло. Вместо того, чтобы вцепиться мне в горло, псы, мешающие друг другу, постарались ухватиться за все, что попалось под морду. Так, одна из псин вцепилась в голень, вторая попыталась ухватиться за бок ,но лишь оцарапала мне бок своими клыками. Самым опасным было то, что одна из тварей, вцепилась в левую руку, ну а ту, что собиралась вцепиться мне в лицо, я встретил ударом правой руки, что все еще сжимала нож.

Крик боли застрял в моем горле, а тяжесть тел придавила к земле.              Твари не желали спокойно держать меня в захвате своих зубов. Рывками они норовили разодрать мое плоть и оторвать кусочек побольше. Я заливался криком боли, но предпринять что-то был не способен. Четыре злобных монстра пытались порвать меня на куски, придавливая к земле. Правую же руку прижала к лицу уже мертвая туша, нарвавшегося на удар пса.

Сейчас я точно понимаю, еще несколько секунд моего бездействия тогда и все, предпринимать что-то было бы уже поздно. Благо, подобного не случилось.

С ухнувшей в ноль энергией, я рывком принял сидячее положение. Туша, прижимающая правую руку, отлетела вбок, а пес, терзавший левую, тут же получил десяток сантиметров острой стали под загривок. Но оставшихся трех я достать не успел. Точнее две успели отскочить полностью, а вот третью псину я все же задел, жаль, что по плечу и вскользь, но все же задел.

Только вот что делать дальше я не понимал совершенно. На руку и ногу было страшно смотреть, боль пульсировала в конечностях, а кровь хлестала как в дешевом ужастике. С боком все было получше, но и там псу удалось соскрести приличный пласт кожи с ребер. В таком состоянии о бойцовских качествах и речи идти не могло. Левая рука почти не слушалась, а уж о том, что скакать и кувыркаться я не смогу, даже говорить не стоит. Неужто все? Отвоевался?

Будто услышав мои мысли, одна из собак метнулась вперед.

Только вот меня еще не успела отпустить собственная вера, а потому среагировать я успел. Пес нарвался пастью на мой кулак. Острое лезвие пронзило нежное небо наверняка достигнув мозга, а кулак оцарапали острые зубы. Вскрикнув, я выдернул руку, только вот нож остался где-то там, застряв насмерть.

В такой ситуации остается только молиться, благо, у меня на такие глупости времени не было. За самым ретивым на меня наскочили две, оставшиеся целыми собаки. Не знаю, что во мне взыграло, ведь я сам всегда считал, что без оружия я совершенно беспомощен, сейчас же однако, действовал автоматически. Пальцы правой руки с ювелирной точностью находят глаза одного из зверей. Как же он завизжал, любо дорого послушать.

Насладиться моментом мне не дал второй гад, что вцепился мне в истекающую кровью руку. Даже не знаю радоваться или нет тому, что вцепился он в не израненное предплечье, а в  целый трицепс.

Взвыв не хуже лишённого зрения кобеля, я попытался левой рукой ударить пса в морду, но видимо сделал только хуже. Так как мой удар наслоился на рывок головы зверя и тот отпрянул, сжимая в челюстях кусок моей мышцы.

Ненависть захлестнула спонтанно. Рывок здоровой рукой и я наваливаюсь на пса сверху.  Челюсти его клацают в опасной близости от моего паха, только вот мне уже все-равно. Прижав зверя к земле, я здоровой рукой пытаюсь разодрать ему горло. Только вот мои пальцы для подобного приспособлены мало. Не знаю, сколько я провозился, стараясь растерзать зверя, но в определенный момент до меня просто дошло, что пес подо мной не дергается. Горло его до сих пор было относительно цело, а потому я решил, что просто задушил его.

Через кровавую муть, застилающую глаза, я кое-как огляделся.

Псины, что получила ножом по морде не наблюдалось, видимо сбежала, а вот ослепленный зверь крутился волчком неподалеку, видимо совершенно сойдя с ума от боли и дезориентации. До него мне было почти с десяток шагов, но, здраво прикинув свои силы, я понял, что добраться до него просто не смогу. Единственное на что хватило моих сил, это злобно прорычать. Правда рык вышел больше похожим на хрип, но, испуганному зверю, этого явно хватило. Поджав хвост, он ринулся в противоположном от меня направлении. Я видел как ослепленное животное спотыкается, падает, но вскакивает и продолжает бег, однако мысли мои были уже далеки от этого.

Шерсть под моей рукою начала струиться и вскоре рассыпалась в пыль, а сквозь пальцы в меня потекла сила.

Следующие полчаса слились для меня в один муторный комок из боли и умственной концентрации. Раз за разом, я собирал свои трофеи и тут же пускал их в ход. Энергии с собак было откровенно говоря мало и ни о каком полном восстановлении тут речи не шло. Разобравшись с последним трупом, я добился лишь того, что все раны затянулись молодой кожей, а большая часть сосудов была спаяна. О реконструкции мышечных и нервных волокон даже речи не шло.

Закончив с самоисцелением, я без сил рухнул на снег, раскинув ноги и руки. Наверное, будь там сторонний наблюдатель, он бы изобразил несколько пугающую, гротескную картину. Полуголый окровавленный мужчина лежал на снегу, широко раскинув свои конечности. Брюки его были изорваны, а снег вокруг пропитался кровью, превратившись в кашу.  Но на лице этого мужчины можно было разглядеть пусть и не счастье, но спокойствие, безмятежность.

Я действительно наслаждался этим затишьем, наслаждался тем, что еще жив и мне было все равно на ту цену боли, что я испил. Я жив, а это было главное.

Жаль, что долго мое безделье продолжаться не могло. Я разделался с орудием, но осталась рука, что нацелила его на меня и, судя по тому, что беспокойство краем сознания я еще ощущал, мои враги уже идут по моим следам.

Мысли о том, что мне не уйти, мозг тщательно отсеивал, а я старался не замечать. Я уже победил и смогу победить снова.

Преодолевая боль, я поднялся на ноги и медленно поковылял к оставленной девушке. Нужно было решить, что делать дальше, нести ее я не смогу, а бросать не позволяет совесть.

Взглянув в безмятежное лицо девушки, я собрал свою волю в кулак и на выдохе с силой хлестнул ее по лицу.  Не знаю, какого эффекта я ждал, но ощущая прижатую в горлу сталь, честно мог признаться, что мои ожидания она превзошла. Девушка явно лишь в последний момент успела сдержать удар и сейчас растерянно крутила головой, не понимая, что происходит.

Говорить с ней меня не тянуло. Сил не было совсем, а потому я лишь молча поднялся на ноги и, ничего не говоря, поплелся дальше. Когда через десяток шагов я обернулся, то успел заметить, как девушка внимательно изучала окрестности. Готов поспорить на что угодно, залитая кровью поляна неподалёку от ее внимания уйти не могла, а потому, сложив дважды два, она поспешила за мною. Судя по ее скорости передвижения, она была если уже не в порядке, то сильно близко к этому. Со мной не сравнить, это уж точно.

Девушка очень быстро догнала меня, но говорить с нею я не стал. Все мои силы уходили лишь на то, чтобы переставлять ноги и не скрипеть зубами, от постоянных вспышек боли. В моей голове билась лишь одна мысль:

«Мы должны уйти!»

Да, это был полнейший бред. Калека и едва выздоровевшая девушка, не удивительно, что к вечеру нас уже догнали.

За прошедшее время мне стало немного полегче, но все равно не настолько, чтобы тратить энергию на пустые разговоры. Остановиться я себе позволил лишь когда напряжение, преследующее меня весь день, достигло своего пика. Никаких сомнений быть не могло, а потому я даже не стал жалеть силы на краткую фразу:

-Они здесь.

С девушкой явно не все было так радужно, как мне виделось раньше, так как чужое присутствие она заметила даже позже чем я.

Бесед с нами вести никто не собирался. Краем сознания я успел заметить мелькнувший в воздухе предмет и даже начал заваливаться набок, как легкое копье, ударившее в плечо, бросило меня наземь. Костяной наконечник, войдя под ключицу, прошел насквозь, выйдя с той стороны плеча. Не знаю как, но я точно почувствовал это. Скогсра, почувствовав опасность, рассыпалась ветром, что видимо стало для моих противников сюрпризом. Для моего поглощенного болью сознания, это странным не показалось. Все мое внимание было приковано лишь к моим ощущениям, от которых я отвлекся, лишь заметив взгромоздившийся надо мной темный силуэт.

-Прощай, светляк,- прошептал над моей головой спокойный человеческий голос, а к небесам взлетела дубина.

Я даже глаза прикрыл, настолько у меня не осталось сил, для того чтобы сопротивляться.

 Только вот вместо удара и наступающей за ним темноты, я неожиданно для себя услышал десятки гулких хлопков. Будто мощные петарды кто-то рядом взрывает, странно знакомый звук. На лицо брызнуло чем-то мокрым, но не успел я открыть глаза, как рухнувшее сверху тело выбило из легких воздух. В падении враг особо не церемонился и навалился на копье, породив новую вспышку боли. Я бы закричал, будь в моих легких воздух, но так лишь зашелся в бешенном кашле.

Когда я более-менее очухался и начал осмыслять, тело, придавившее меня к земле, неожиданно спнули в сторону. По глазам резанул яркий свет, заставив меня зажмуриться, а в уши вновь вкрутился мужской, спокойный голос, немного другой, как не трудно догадаться:

-У нас тут живой светляк,- рявкнули над моей головою,- ему нужна помощь.

Внутреннее напряжение достигло пика и, несмотря на резь в глазах, я попытался разглядеть человека, что стоял надо мною. Тот, видимо поняв мои проблемы, услужливо притушил свет.

 В глазах все еще играли блики, но я все равно пытался вглядеться, это казалось очень важным.

Постепенно я начал различать темный силуэт, что с каждой секундой обрастал деталями. Маска-балаклава закрывающая лицо, мешковатая одежда и четкий, до боли знакомый силуэт автомата на груди!

-Ч.о .дес.. про..ходи.? - в крайней степени удивления, как мог прошипел я.