Эльза, любимая,

Вот уже много лет я замечаю, что людей очень огорчает исходящий от меня холод. Я имею в виду главным образом женщин вроде тебя, отчаянно жаждущих проникнуть в мои самые сокровенные мысли и чувства. В постели вы вроде бы прекрасно понимаете, что ваша роль сводится исключительно к тому, чтобы снять напряжение в промежности у мужчины, но потом ваши желания вдруг резко возрастают. Подавай вам, видите ли, душу мужчины, его сердце. Пока вам просто хочется секса, вы притворяетесь легкомысленными искательницами приключений. Когда вас обуревает похоть, когда между ног у вас становится горячо и влажно, вы рады любому знаку внимания. Вы счастливы, даже если у мужчины едва стоит. Но, позабавившись, накончавшись и настонавшись, вы начинаете петь совсем другие песни. Сначала вы поете их тихо, а затем все громче и громче, пока не переходите на вопль. И вас уже не остановить. Вы говорите о постоянных отношениях, восхваляете любовь до гроба. Вам хочется завести детей, вместе проводить выходные и праздники, и вы даже требуете, чтобы на лето вас вывозили на курорт. И вот я задаюсь вопросом: как мы до этого докатились? Как случилось, что похоть и вожделение переросли в бурю чувств, капризов и всякого рода материальных претензий?

Я никогда не понимал, почему женщины так хотят бурных эмоций и постоянства. Даже когда я чувствую себя страшно обиженным или хочу покончить с собой, я осознаю, что это всего лишь результат метаболических процессов моего организма. Мы обмениваемся веществами, мнениями и чувствами. Мы торгуем соками своего организма, превращаем белки в желания, желания в потенцию, а потенцию — в эрекцию. Я не являюсь пленником своих эмоций. Я отношусь к ним с метафизическим скепсисом.

Сколько я ни пытался понять, что такое любовь, мне так и не удалось это сделать. Если вдуматься, наши чувства — вещь совершенно недоступная для понимания. Не важно, о любви идет речь или об эстетических переживаниях. Например, я понял, что люблю тебя, только потому, что ненавидел тебя, потому что мне недоставало тебя, потому что я желал тебя, потому что ты явилась передо мной обнаженная и сделала мне минет, потому что ты села на мое лицо, потому что я не желал тебя больше видеть и потому что знал, что не смогу прожить без тебя ни одной минуты. Любовь — это всего лишь запутанный клубок чувств, пустое слово, лишенное значения, языковой ярлык. Это означающее, лишенное означаемого, за которым стоят абсолютно иррациональные формы поведения. Слово «любовь» — своего рода волшебная палочка, которая будто бы все объясняет, проясняет, дает разгадку для загадки и проливает на все свет. Но в действительности этот свет очень смутный и призрачный. Я понял, что ненавижу, потому что люблю, а люблю — потому что мне больно. Я печалюсь, потому что мне весело, я желаю, потому что мучаюсь, и т. д. и т. п.

Любовь черпает силу в эмоциональной неразберихе. Она скроена из противоречий. Она представляет собой невероятное сочетание двух полюсов — общего и частного. Рядом с тобой я хочу быть принцем твоей мечты, абсолютным совершенством, пределом твоих женских желаний. Видя тебя с раздвинутыми ногами, я хочу быть супермужчиной, наделенным неисчерпаемой потенцией и постоянной эрекцией. Рядом с тобой мне хочется покорить Олимп, быть самым универсальным человеком на земле, но одновременно с этим — и самым обычным человеком. Я хочу, чтобы ты любила не великого и могучего Гюнтера, а Понтера маленького и заурядного. Ужасного болтуна, склонного к полноте и страдающего геморроем. Гюнтера, у которого потеют подмышки и воняет изо рта. Любовь для меня означает право быть анонимным, заурядным и незаметным. Такова природа разнополой любви. В этом ее сила, и в этом же ее слабость. Попытка быть одновременно и «общим» и «частным» обречена на кратковременность. Невозможно быть и тем и другим вечно. В конечном счете, мы отказываемся от своих грандиозных претензий и выбираем заурядность. Мы учимся довольствоваться малым, перестаем мечтать о великой любви и удовлетворяемся короткими, случайными встречами, которые покупаем за деньги. Мы перестаем искать в любви то, чего не можем найти в жизни. С грустью и печалью мы обнаруживаем, что любовь, этот венец диалектики, выбивает у нас почву из-под ног и навсегда изгоняет нас из Рая.

Люби меня такого, какой я есть, так же, как я люблю тебя.

Твой Гюнти.

Гюнти, любимый мой.

Твое последнее письмо потрясло меня до глубины души. Я чувствую себя обманутой и преданной.

Можешь не сомневаться, я прекрасно понимаю, к чему ты клонишь. Ты не первый мужчина в моей жизни и, судя по твоему письму, не будешь последним. Я уверена, что ты знаешь, как я тебя люблю, и очень умело этим пользуешься. Я никогда никого не любила, как тебя. Иногда я думаю, что до знакомства с тобой я вообще никого не любила по-настоящему. Но я очень хорошо знаю, какой ты ужасный человек. Ты старый, толстый и злобный извращенец. Ты бесчувственный и ни к кому не испытываешь уважения. И хотя мне все это прекрасно известно, я люблю тебя и хочу тебя. У меня нет и никогда не было желания изменить тебя. Я приняла тебя таким, какой ты есть. Ты самовлюбленная машина желаний, не способная контролировать свои порывы и инстинкты. Но я люблю сидеть на тебе и обожаю, когда твой неутомимый язык орудует у меня между ног.

Плюс ко всем нелестным характеристикам, которыми я тебя уже наградила, отмечу также, что ты жалкий трус. Почему ты не можешь проявить себя настоящим мужчиной и сказать мне прямо в глаза, что ты больше меня не любишь? Зачем все это философское дерьмо, если твоя единственная цель — сбежать от меня? Я чувствую себя страшно униженной. Долгие годы я сидела и, как дура, ждала, когда ты наконец расстанешься с этой своей сраной художницей, с этой самовлюбленной, старой, морщинистой блядью, которая во имя искусства перетрахалась уже со всем, что шевелится.

Ты украл у меня молодость, и теперь я требую компенсации. Ты знаешь, что единственная вещь в мире, от которой я никогда не откажусь, — это ребенок. Ты мне его обещал, и я требую, чтобы ты сдержал свое слово. Если же не сдержишь, то клянусь, я превращу твою жизнь в ад.

Я хочу от тебя ребенка. Мне все равно, как ты его сделаешь. Можешь прийти и впрыснуть его в меня сам. Или кончи в пробирку и пришли ее с нарочным. Я уже записалась на прием к врачу. Завтра во второй половине дня мне вынут внутриматочную спираль, которую ты заставил меня поставить более десяти лет назад. Я не собираюсь сдаваться и надеюсь, ты понимаешь это не хуже меня.

А теперь насчет твоих философских размышлений. Как всегда, тебе удалось добраться до самой сути человеческого существования. Твоя идея о том, что в любви раскрывается природа диалектики, великолепна и наиболее сжато выражает суть страдания. А утверждение, что влюбленный открывает в себе источник возвышенного, с виду кажется простым, но переворачивает всю современную науку о Священном писании с ног на голову.

Все три религии в одинаковой степени запрещают половые излишества и случайные связи. «Не возжелай жены ближнего своего», — провозглашают они лицемерно. Можно ли допустить, чтобы Бог, наделивший нас способностью трахаться безо всякой практической цели и тысячью различных способов, ни с того ни с сего потребует от нас, чтобы мы отказались от единственного доступного нам удовольствия, которым он нас одарил? Зачем Бог сделал мне между ног губы, если он не хотел, чтобы они заговорили? Зачем он наделил тебя царским жезлом, если не для того, чтобы ты мог изливаться в меня и чтобы твое тело доставляло мне наслаждение? Думаю, нет ни одного теологического тезиса, способного объяснить неутолимый клиториальный голод, в основе которого лежит бесконечное и неисчерпаемое желание. Я хочу мужчину. По возможности — тебя. А после тебя — еще и еще. Ныне, и присно, и во веки веков.

Мне кажется, что твой тезис о кратковременном характере любви — абсолютно неопровержим. Я согласна с тем, что невозможно в течение долгого времени сохранять единство универсального и партикулярного. Любовь в ее наивысших проявлениях — кратковременна, а диалектическое наслаждение — недолговечно. Но если так, то каждый день надо влюбляться заново и трахаться до умопомрачения при любом удобном случае. Только таким способом можно продлить свое пребывание в райских кущах.

Похоже, все три монотеистические религии уже давно поняли, что любовь сродни откровению и способна возвысить душу человеческую. Они признали, что с помощью любви можно ощутить аромат задницы Бога. Только Бог этот живет не на небе и не на земле. Бог — это я. Когда я желаю тебя, я открываю в себе дух Божий. И в этот момент мне кажется, что я парю над бездной.

По-моему, именно по этой причине сексуальный либерализм и приводит к тому, что люди в массовом порядке разочаровываются в западных иудео-христианских ценностях и начинают увлекаться Востоком. Ибо восточные учения пытаются выявить в человеке его скрытые способности и найти в его душе возвышенное и сакральное.

Гюнти, гаденыш ты мой. Благодаря тебе у меня раскрываются глаза. Я ненавижу тебя. Я хочу, чтобы ты сделал мне ребенка. Умоляю, не бросай меня. Люби меня. Ты нужен мне. Позвони прямо сейчас.

Униженная Эльза.