Клео разглядывала глубокую пещеру, которую еле освещали развешанные на цепях лампады, густо увитые паутиной. По мокрой каменной стене ползли причудливые тени от круглого очага, над которым висел кипящий котелок.
Перед ним на грубо обтесанном булыжнике сидела седая старуха с длинными спутанными волосами и, невнятно бормоча, перебирала тонкими узловатыми пальцами разноцветную гальку в чаше. В замызганном дырявом подоле лежало массивное ожерелье из золота, украшенное грубо ограненным янтарем и пиропом. Алый камень пульсировал словно сердце.
Клео стояла за плечом рыжеволосой валькирии, которая в правой руке сжимала длинное копье, а в левой — небольшую резную шкатулку.
— Ну что, принесла? — прохрипела старуха.
Облаченная в латные доспехи воительница не собиралась беседовать, она швырнула к ногам старухи шкатулку, из которой высыпались серебряные монеты и мелкие прозрачные камушки. Та нагнулась и принялась с поспешной алчностью собирать и пересчитывать золото и драгоценные камни, поднося их ближе к свету очага, прищуриваясь и разглядывая. Наконец она закончила и, оставшись довольна, изобразила что-то похожее на улыбку. Валькирия шагнула к ней и забрала янтарное ожерелье, развернулась и скрылась в темноте выхода.
Но Клео осталась стоять посреди пещеры. Изнутри медленно, но неотвратимо начало подниматься предчувствие дурного. Что-то во всем этом было не так. Старуха подобрала шкатулку и, сложив в нее камешки и монеты, запрятала себе под подол.
И тут погасли лампы.
На мгновение Клео ослепла, а потом в смутных неясных бликах костра смогла различить лицо старухи. Оно было искажено гримасой ужаса.
Прямо из ниоткуда появилась высокая женская фигура в длинных серебристых одеждах. Голова ее была скрыта под капюшоном, из-под которого по обе стороны свисали черные косы, украшенные светящимися нитями паутины. Мертвецки бледное лицо казалось жутким бесцветным пятном. Клео бросило в дрожь, ей стало страшно и показалось, что женщина-мертвец вот-вот заметит ее присутствие. Старуха же пала ниц перед длинной фигурой и, хватаясь за платье, запричитала:
— О повелительница мертвецов. Как вы того желали, я посеяла семя черного плюща в сердце богини любви. Через три дня, в полнолуние, семя пустит свои корни и начнет питаться светлыми силами. Как только ожерелье окажется на избранной деве, черное сердце забьется и начнет поглощать душу богини. Тогда вы сможете возродиться…
— Разве ты не обещала мне, что возрождение в мире людей наступит быстрее? — змеиным шипением прозвучал голос темной фигуры. — Один собрался на войну против великанов — этой мой единственный шанс начать Рагнарек в мире людей. У меня нет трех дней…
Хель отпихнула старуху и замахнулась. В ее руке сверкнуло орудие, напоминающее месяц. Старуха громко взвыла и, тонко вереща, принялась умолять:
— Прошу вас, госпожа, умоляю, пощадите… Клянусь, я еще пригожусь вам. Чтобы помочь вам возродиться нужно заклинание…
— Сгинь с глаз моих. Я забираю твое бессмертие, ведьма, ты умрешь мучительной смертью, как обычный человек. Я отправляю тебя в мир людей, узри мое возрождение…
И богиня принялась нараспев произносить заклинание. Клео показалось, что белый смет померк, на долгие томительные мгновения она потерялась между небом и землей, не чувствуя собственного тела.
А потом богиня закончила… и раскатисто расхохоталась. Старуха упала, забилась в судорогах, закричала. Клео сморгнула и увидела на земле — на том самом месте, где мгновением ранее лежала старуха, — скорчившуюся белокурую девушку. Наступила тишина, длинная фигура Хель развернулась и сделала шаг в бездну.
Дыхание Клео задрожало, как паутина на потухших лампадах. Казалось, стук ее колотящегося сердца отдавался эхом в пустоте пещеры.
Вдруг Хель остановилась.
Богиня будто почувствовала что-то — повернула голову в ее сторону и нахмурилась. В ледяных глазах застыл вопрос: как ты здесь оказалась? Хель протянула руку к "незваной гостье", и неведомые силы вышвырнули девушку из пещеры на яркий ослепляющий свет…
Клео открыла глаза и на мгновение ослепла от яркости люминесцентной лампы. Девушка потрогала голову, правый висок был заклеен широким пластырем. В левую кисть ее была воткнута иголка с системой. Клео посмотрела налево. Возле кровати стояла капельница, на стуле сидела и читала газету бабушка. Вот уже неделю девушка томилась в местной клинике. Если бы не Астрид, опекающая внучку все это время, она умерла бы от скуки. Клео улыбнулась — глаза увлажнились от слез, она была очень рада видеть свою старушку.
Бабушка положила газету на тумбочку и взяла больную за руку:
— Как ты себя чувствуешь, родная?
— Хорошо. Я долго спала? — Клео с трудом приподнялась, голова немного кружилась, в теле ощущалась легкая слабость.
— Почти сутки, — бабушка протянула ей стакан с водой. — Но, слава богу, больше не бредила во сне, как первые три дня.
Прошла почти неделя после страшного события, а у Клео возникло чувство, что минула вечность. Шесть дней вылетели из жизни, как будто их стерли. В голове возникли кадры происшествия на дороге, которое почему-то вспоминались только отрывками: разъяренное черное чудовище — то ли оборотень, то ли волк — с огромной пастью и горящими красными глазами; голубоглазая незнакомка, которая хотела ее спасти, но вместе с ней попала в беду… Затем видения обрывались, и последнее, что она ясно помнила, — это лицо следователя.
— Когда меня выпишут, что говорит доктор? — Клео нажала на красную кнопку, чтобы пришла медсестра, пора было сходить в уборную.
— Еще ничего. В обед будет обход, вот и спросим, — бабушка встала. — Принесу тебе поесть.
Клео чувствовала себя на удивление хорошо, оставаться в клинике еще на пару дней не было никакого желания. Она и в детстве быстро выздоравливала, неважно, болела ли простудой или ветрянкой. И сейчас ей хотелось вернуться домой, в свою кровать, и продолжить поиски магического оружия.
Девушка увидела на тумбочке пульт и, несмотря на запрет доктора, включила телевизор. На висевшем на стене экране замелькали кадры новостей, молодой корреспондент стоял у входа в обсерваторию и рассказывал об ужасной ночи кровавой луны. Затем вышел на дорогу, где случилась авария. Клео прибавила звук.
— Сейчас мы находимся на главной дороге, где неделю назад произошла авария, в которую попала Клео Юханссон — археолог Стокгольмского университета. Есть версия, что потерпевшая пыталась спастись от стаи волков, которая в ту ночь напала на посетителей обсерватории. Это отчасти объясняет, почему в момент аварии фрекен Юханссон находилась за рулем чужого автомобиля. Так же полицией были опознаны два тела, найденные на месте аварии. Ими оказались сбежавшие пациенты психиатрической клиники — Сигге Бергманн и Уве, которые, как выяснилось, являлись бывшими коллегами Клео Юханссон.
На экране появились фотографии Уве и Сигге. Клео не верила тому, что слышала, руки задрожали, из глаз покатились слезы. Она ведь была не настолько пьяна, чтобы не понять, кто появился перед автомобилем: человек или чудовище? Но, судя по новостям, она и незнакомка сбили насмерть Уве и Сигге. У Клео разболелась голова, она застонала и прижала руку ко лбу. А, услышав шаги за дверью, быстро выключила телевизор и положила пульт на место.
Бабушка вернулась радостная с пластмассовым подносом в руках, на котором стояла кружка с травяным чаем, тарелочка с булочкой, ложечка и нож. Аромат трав заполнил небольшое помещение.
— А вот и я, — Астрид подошла к кровати, поставила поднос на тумбочку и подвинула ее к кровати. — Что случилось, милая, опять голова болит?
Клео смахнула слезы, надеясь, что бабушка не заметила. Но очень вовремя в палату вошла медсестра и повела девушку в уборную. Клео как раз хватило времени, чтобы собраться с мыслями, успокоиться и приготовиться расспросить Астрид о произошедшем, не выказав обуревавших ее эмоций.
Ведь она лежала в клинике уже так долго, а доктор и бабушка играли в молчанку, и никто ничего не рассказывал ей про аварию.
— Бабушка, а полиция уже приходила, что они рассказали тебе?
— Я мало что знаю, — замялась Астрид. — Двое полицейских приехали к нам домой, сообщили, что ты попала в аварию и находишься в клинике. Привезли меня сюда. Больше я ничего не знаю, следователь Одинссон обещал сегодня прийти и поговорить с тобой, — бабушка разрезала булочку, намазала масло и положила на него сыр, а затем, строго посмотрев на Клео, добавила: — Ты не должна сейчас об этом думать, дорогая. Тебе надо отдыхать, спать и есть. Выкинь из головы всю эту ерунду о предках и мифологии. Я нашла записи. И спрятала от тебя книгу предков.
Пожалуй, это было мудро. Клео промолчала, потому что была отчасти согласна с бабушкой, она действительно давно не отдыхала, и именно с найденной книги предков начались в ее жизни странные события. Но ведь бабушка даже не догадывалась о том, что, возможно, землю ожидает конец света, и только Клео может этому помешать. Девушка физически почувствовала, как улетает время, — находясь в клинике, она потеряла неделю, которые могла бы потратить на поиски меча.
Девушка вытерла никому не нужные слезы — нытьем ничего не исправить. Кровавая луна закончилась, Хель возродилась. Хнос куда-то пропала.
Из-за этих мыслей у Клео совсем пропал аппетит, поэтому, чтобы наесться, ей хватило одной булочки. К тому же скоро должны были принести обед. Зато маленькой чашечки травяного чая было недостаточно, чтобы взбодриться, и она попросила еще.
Астрид, согнувшись над чайником, продолжила сетовать:
— Я теперь жалею, что поддержала тебя, когда ты решила ехать на раскопки. Было бы намного лучше, если бы ты просто продолжала работать в саду. Тогда ничего этого не случилось бы. Слава богам, что все обошлось. Хорошо, что на тебе был амулет предков, это они защитили тебя, — говорила она, складывая посуду на поднос.
Клео кивнула и инстинктивно потрогала амулет, который, к счастью, был на ней. Может, он или боги действительно уберегли ее от смерти, но почему тогда они не вмешаются и не расправятся с чудовищем? Почему она, смертная, должна спасать мир? Пусть это будет кто-то другой, а она так устала…
— Ладно, родная, я поеду домой. Ложись отдыхать, завтра утром увидимся, — бабушка поцеловала внучку в лоб, взяла поднос и вышла из палаты. А когда закрыла за собой дверь, Клео отчетливо услышала из коридора разговор старушки и полицейского, который предложил отвезти ее домой.
Почти сразу же в палату громко постучали, и в дверях показался профессор Густафссон в сопровождении пожилой медсестры.
— К вам посетитель, — доброжелательно улыбнулась женщина в больничной униформе.
Она мило улыбнулась, поставила на тумбочку стеклянную бутылку с минеральной водой, два чистых стакана и маленький пластмассовый тубус с таблетками. Только после того, как девушка выпила лекарства, медсестра покинула палату.
Профессор снял мокрый от дождя плащ, повесил его на стул и подошел к кровати.
— Дорогая, ты не представляешь, как мы все переживали за тебя. Слава Богу, с тобой все хорошо.
— Не беспокойтесь, профессор, все обошлось. Надеюсь, меня скоро выпишут, иначе я сойду тут сума, доктор запретил смотреть телевизор и пользоваться мобильным. Мне можно только спать и нельзя напрягаться, — тихо сказала она.
Мужчина присел на край кровати.
— Ну, придется потерпеть, дорогая, что теперь поделаешь. Я хотел спросить, у тебя нет желания рассказать, что происходит? Ингрид говорит, ты меня искала.
— Я плохо помню, что случилось той ночью, только отрывки, будто мою память стерли, — Клео тяжело вздохнула, сложила руки и уставилась в потолок.
— Твой мозг блокирует плохие воспоминания, который вредят психике. К тому же наверняка действуют лекарства, которые тебе тут дают.
— Я помню лишь, что на нас напали огромные волки, — в памяти снова возникли ужасные пасти животных. Клео подумала, что никогда не забудет того, что пережила в ту ночь.
— На вас? На кого это на вас? Следователь сказал, что тебя и Сигге нашли в лесу, а Уве под автомобилем, — удивился профессор и протер очки.
— Я же говорю, что плохо помню. Кажется, со мной была девушка, она пыталась меня спасти. Но я уже не уверена, — Клео было трудно отличить реальные воспоминая от кошмарных снов. Но она помнила тот короткий миг, когда незнакомка метнула копье.
Профессор взял ее за плечи и серьезно посмотрел в глаза:
— Ничего страшного, дорогая, со временем вспомнишь. Но я очень хотел бы знать, что с тобой происходит. Зачем ты ходила в старый архив словесности, что ты там пыталась найти? Клео, расскажи мне все как есть, пожалуйста. Я должен знать. Ты носишься с какими-то идеями… Это по просьбе следователя Одинссона? Ты тайно помогаешь ему расследовать мистические убийства?
Клео понимала, что профессор догадывался, что с ней происходят странные вещи. Но тогда она боялась рассказать правду. Сейчас же поняла, что, если бы она ему все-таки рассказала про мумию, возможно, все сложилось бы иначе.
— Нет, слава богам, это не по просьбе следователя, который считает всех вокруг сумасшедшими. Все очень сложно, профессор, и страшно об этом говорить. — Клео заволновалась и схватила ученого за руку. — Пророчество на гробнице, которую мы открыли вместе с профессором Ларссоном и Сигге, сбывается. Нас настигла страшная кара предков.
— Так, — он нахмурился и подался к девушке, внимательно вглядываясь в ее лицо, — вот об этом, пожалуйста, поподробнее. У меня тоже есть кое-какие предположения относительно вскрытого кургана и пророчества, но я пока не готов делиться ими со следователем. Как ты и сказала, ему нельзя ничего рассказывать, он считает всех, кто верит в мистику, сумасшедшими.
— Мумия из гробницы, — Клео судорожно сглотнула, — она не пропала. Это возродилось древнее чудовище, и оно хочет устроить конец света. Есть только один способ остановить его — найти солнечный меч бога Фрейра.
— О боги, Клео, откуда ты все это знаешь, ты нашла в архиве какие-то древние записи? — профессор достал из кармана пиджака носовой платок и вытер вспотевший лоб.
— Не совсем. Я уже давно перевела рунический текст пророчества на погребальной плите. И предупреждала профессора Ларссона, но он отказывался верить в страшное проклятие. Кроме того, я обнаружила в нашей семейной книге предков запись о том, что основатели моего рода: воин Одур и валькирия Свава. Они не раз сражались против таких чудовищ. В их погребальном кургане должно быть оружие, которое помогало им побеждать. В архиве я пыталась найти их место погребения, но, увы, там уже проводились раскопки, и археологи ничего не обнаружили, — она все рассказала, больше не было смысла хранить это в себе. По щеке покатилась слеза.
— Кто оно — это древнее чудовище, я что-нибудь знаю о нем? Может быть, мы с Ингрид попробуем продолжить поиски магического оружия, пока ты под присмотром следователя, сомневаюсь, что ты сможешь продолжить это дело. Он не даст тебе…
— Однажды вы уже расшифровали вместе со мной рунический текст. Послание в ботаническом саду, ритуальное жертвоприношение. Помните? Вы первым догадались, я лишь убедилась. Там она дала нам всем понять, кто она и зачем явилась, — Клео передернуло от мысли, что когда-нибудь ей еще раз придется столкнуться с богиней.
— О боги, Клео. Неужели ты имеешь в виду богиню смерти?.. — с ужасом прошептал профессор, и его желваки задергались.
— Да, так написано в пророчестве: она возродилась в теле богини Ванадис.
— О всевышний праотец. Каким образом? — профессор перекрестился. Она впервые видела такую реакцию убежденного атеиста.
— Я не знаю… У меня нет фактов, лишь переводы, тексты, пророчества… Возможно, это ожерелье богини Ванадис.
— Ну ладно, скажи, как далеко ты зашла в поисках магического меча? — Клео заметила, что профессору пришлось пересилить себя, чтобы успокоиться. Он сильно нервничал, как будто уже пережил нечто подобное.
— Увы, пока что я ничего определенного не нашла, нужно искать дальше, нам необходимо попасть в курган Одура и Свавы. Я не уверена, что это именно тот, который археологи нашли на острове Форе. Придется съездить туда и сделать снимки рунического текста с камня, а потом перевести. Если мы будем уверены, что это не могила моих предков, тогда стоит искать погребальный курган Фрейра, — Клео тяжело вздохнула. Вместо того чтобы валяться на кровати, она могла бы уже быть на острове и лично заняться переводом текстов с камня.
— Я позабочусь об этом, предоставь это мне. Коллеги из университета Висбю помогут, они сделают для тебя снимки. Ты, главное, поправляйся. И еще. Ничего не рассказывай следователю Одинссону, иначе ты знаешь, чем это все для нас закончится.
— Я хорошо себя чувствую, надеюсь, меня скоро выпишут, и я продолжу поиски. Времени совсем мало. Я уверена, что в ночь кровавой луны прошел ритуал, и чудовище уже возродилось. Просто сейчас оно прячется где-нибудь в погребальном кургане и набирает силы. Скоро оно даст о себе знать…
Профессор, едва дослушав Клео, поспешно встал.
— Не беспокойся, Клео, мы найдем его и узнаем, как остановить. У меня есть друзья, которые исследуют паранормальные явления. Я попрошу их помочь.
— Вы мне верите, профессор? Я не сумасшедшая. Мне самой едва верится в происходящее, — с отчаянием сказала Клео, надеясь, что человек, которому доверила свою страшную тайну, не пойдет против нее.
— По этому поводу можешь не беспокоиться, конечно, я тебе верю, — признался профессор.
— Почему вы так враждебно настроены по отношению к нему? — удивилась Клео, она не припоминала, чтобы профессор уже относился к кому-то с таким подозрением.
— Потому что уверен, что следователь связан с сектой "Псы Одина"… — профессор опустил взгляд.
— Откуда у вас такие предположения, вы что-то накопали на него? — Клео налила в стакан воды и выпила.
— Скажем так, я провел свое личное расследование. Мне показалось очень странным, что он — потомок древнего рода — не верит и отрицает истину древних рунических текстов. Но я ни в коем случае не настраиваю тебя против него, он один из лучших следователей в нашем регионе. Просто мне кажется, что он почему-то сбивает нас с пути, и я обязательно узнаю правду.
— Невероятно, профессор. Я и подумать не могла…
— Не забивай себе этим голову, отдыхай и набирайся сил. Впереди много работы. Я отправлю тебе по электронной почте кое-какие записи относительно следователя, можешь прочесть, когда будет настроение.
— О, боюсь это невозможно, — грустно произнесла девушка. — Я же сказала, что мне нельзя пользоваться мобильным, бабушка забрала его с собой.
— Не расстраивайся, а лучше приготовься к допросу. Если он еще не приходил, то обязательно явится и насядет на тебя. Поверь, ему будет наплевать, что там сказал доктор.
Профессор поставил свой кожаный портфель на кровать, достал планшет и отдал Клео.
— Вот, возьми, прочитай, там вся информация о следователе. Интернета, правда, нет, я ношу его для записей. Только не переусердствуй, это тебе, и вправду, вредно. Я заберу его послезавтра, когда вернусь с Готланда.
Клео тут же спрятала планшет под матрас.
— Спасибо, что пришли ко мне и предупредили о следователе.
— Ингрид передавала тебе большой привет, к сожалению, она не может навестить себя сама. Бедная женщина недавно похоронила мужа, теперь еще и потеряла любимого песика…
— Передавайте ей большой привет от меня.
— Обязательно, — сказал напоследок профессор, улыбнулся и покинул палату.
Клео осталась одна. Легла и закрыла глаза. Сделала глубокий вздох, потом выдох. Наконец-то она освободилась от груза, который ее так мучил. А теперь будь что будет, возможно, им с профессором удастся победить Хель…
После обеда настал тихий час, даже в коридоре повисла тишина. Хоть Клео и не любила ее, ибо это всегда было плохим знаком, но сейчас чувствовала себя в безопасности. Девушка поспала два часа, и ей даже ничего не снилось, лекарство действовало.
Только после этого Клео решила прочесть записи профессора. Она включила планшет и открыла на рабочем столе единственную папку под названием "династия Одинссон".
На экране тускло высветилось:
"Первые упоминания о династии Одинссон я нашел в Исландском архиве переписи населения. Существуют две версии происхождения этого рода. Предки следователя Троя Одинссона либо были членами семьи первых конунгов севера, либо кто-то из его праотцов являлся личным дружинником конунга Лососевой долины на острове Исландия.
Пока нет никаких точных данных о том, как предки следователя оказались в Старой Упсале и почему они туда переехали. Вероятно, женитьба одного из представителей рода послужила тому причиной. Так же есть версия, что во время одного из священных праздников конунг Лососевой долины отправился со свой семьей и свитой в Упсалу. И многие семьи остались там жить.
Далее родословная династии или семьи Одинссон продолжается в Упсале, где его предки служили конунгу Ингви, то есть богу Фрейру. С древних времен и до 18 века Одинссонам принадлежало поместье и земли на исторической территории Сигтунир, сейчас это город Сигтуна.
Во время первой мировой войны прадед следователя ушел на войну, а когда вернулся поступил на службу в департамент полиции города Сигтуны. С тех пор все старшие сыновья Одинссонов по традиции числились в департаменте полиции.
В конце 1945 года в Стокгольме странным образом возникает религиозное сообщество "Псы Одина" — вероятно, последователи Анненэрбе, — куда вступил и дед следователя Одинссона. Их задачей было сохранение и предотвращение утери культурных памятников, таких, как курганы и святилища. Есть версия и документы, которые подтверждают, что секта "Псы Одина" переправляла заграницу и в Америку древние редкие артефакты, найденные на курганах и капищах. А также похищенные янтарные доспехи конунга севера. В 1947 году на счет окружного прокурора Стокгольма Ф.Одинссона поступил перевод из швейцарского банка на сумму пять миллионов долларов.
В 1974 году сообщество Псы Одина было якобы ликвидировано спецслужбами Швеции. В 1968 году Кирк Одинссон, отец следователя, уехал на стажировку в США и через пять лет вернулся уже с женой и сыном.
В девяностые годы Трой Одинссон — единственный сын Кирка — закончил полицейскую академию и в скором времени стал следователем в окружном управлении Стокгольма".
"Ну и дела, ну, вы, профессор, даете, — Клео рассмеялась и выключила планшет. — Такое накопали, любой детектив позавидует. Теперь хоть ясно, как следователь оказался в секте Псов Одина. Непонятно только, зачем ему каких-то археологов с толку сбивать и оправлять в психушку?"
Внезапно в дверь постучали. Клео вздрогнула и поспешно спрятала планшет под матрас.
— Входите, — крикнула она.
На пороге появился следователь Одинссон с пакетом апельсинов и цветами. Почему-то Клео не ожидала сейчас увидеть человека, про которого только что узнала такие странные вещи.
— Добрый день, Клео. Как вы себя чувствуете? — спросил Одинссон и улыбнулся. Хотя улыбка его больше напоминала оскал, как у серого волка из сказки.
Вслед за следователем вошла медсестра и принесла вазу с водой для цветов.
— Добрый день… Следователь. Спасибо… Хорошо, — Клео была слегка обескуражена его поведением. Ведь до сих пор Одинссон представал перед ней в образе строгого следователя, а теперь внезапно явился дружелюбным ухажером. Это было очень странно. Неужели это уловки, чтобы вытащить из нее все секреты?
Клео удивленно наблюдала, как следователь ставит в вазу букет фиолетовых тюльпанов. Он снял куртку и присел на стул возле кровати, пахло от него одновременно свежестью и тонким ароматом парфюма. Сердце девушки забилось быстрее, но она взяла себя в руки и коварно улыбнулась в знак того, что тоже может играть игры. Она ни в коем случае не должна уступить, иначе окажется в смирительной рубашке.
Следователь взял в руки апельсин и принялся неторопливо его чистить. Его светло-голубые глаза опасно блестели. Клео была уверена, что они разбили не одно женское сердце.
— Ну что, дорогая. Вас ведь именно так называют близкие коллеги и друзья? Вы готовы и со мной поделиться тем, что с вами произошло? Я в курсе, что вас посещал профессор Густафссон, ему вы уже все рассказали… — спокойно сказал Трой и протянул Клео оранжевую, прозрачную на свету дольку.