Всю ночь Клео снился один и тот же сон: два огромных волка бежали по звездному небосводу. Один — впереди Солнца, преследуя Луну, другой — впереди Луны, преследуя Солнце. А догоняя светила, волки поглощали их. И этот сон повторялся бесконечно, пока девушка не проснулась от звонка будильника, который вернул ее в реальность.

"Как сказал один известный беллетрист, может, мы — лишь сон неведомых богов, а может, это мы — те самые боги, и нам снятся сны", — Клео открыла глаза и потянулась, чувствуя себя бодрой и полной сил. Было ощущение, что сегодня девушке все по плечу, вплоть до завоевания мира.

Запланировав на сегодня множество дел, Клео быстро собралась и спешно покинула общежитие. До института Висбю было рукой подать — он находился в самом центре.

Насколько Клео помнила, название города появилось в языческие времена и означало "жертвенное место". И в самом деле, казалось, что время здесь застыло. Каменные крепостные стены, узкие улочки с булыжными мостовыми, развалины прекрасных церквей и старинные рынки. Все вокруг напоминало о давно ушедших временах.

"Красота. Просто дух захватывает", — Клео прошла мимо кафедрального собора Святой Марии, где у входа стояли вазоны с цветущими розовыми петуньями, и завернула в улочку, ведущую к институту.

По дороге девушка присела на красную деревянную лавочку, устроившись рядом с греющейся на солнце старушкой. Та приветственно улыбнулась. А Клео попыталась позвонить в клинику, чтобы узнать о здоровье Сигге, но, увы, трубку никто не поднял.

"Наверное, сейчас утренний обход, придется попробовать позже", — Клео разволновалась, но после случая в парке не хотела туда возвращаться — сняла в банкомате последние деньги со счета и поспешила в институт.

Профессор Густафссон дожидался ее в библиотеке. Он зря времени не терял и собрал в бумажную папку с названием "совершенно секретно" весь необходимый материал для работы с переводом.

Клео, запыхавшись, вбежала в библиотеку:

— Простите, профессор, я проспала. Но зато хорошо выспалась, поэтому готова приступить к работе, — она села на стул, открыла бутылку минеральной воды и сделала пару глотков.

— Это замечательно, но планы поменялись, — добродушно хмыкнул профессор при виде девушки. — Я заказал билеты, мы летим в Стокгольм. Звонила Ингрид, супруга профессора Ларссона, пять дней назад тело умершего доставили в Стокгольм. И сегодня в четыре часа состоится прощание в часовне университета, а затем похороны. Так что работу над текстом мы начнем завтра, — пояснил профессор, упаковывая ноутбук в черный портфель.

— Ну, в общем, я не против. Только нужно сообщить Норберг, что уезжаю и забрать вещи из общежития, — Клео закинула бутылку обратно в сумку и встала.

— Это не проблема, я все уладил, полиция знает о нашем отъезде. У нас два часа до регистрации рейса. Успеем и Сигге навестить, и вещи твои забрать. Так что поехали.

За то, что профессор выделил время на то, чтобы она могла заглянуть в больницу, Клео испытала острое чувство благодарности.

Первой войдя в палату, девушка увидела доктора, который на повышенных тонах беседовал с незнакомым мужчиной.

— А вот и вы, — воскликнул врач, обернувшись, — ваш друг пришел в себя. Но все же господин Бергманн еще очень слаб, ему нужен покой.

— Это отличные новости, — сказал профессор. Поздоровавшись за руку с мужчинами, он подошел к кровати и молча кивнул, приветствуя Сигге.

Тот был уже отключен от дыхательного аппарата. Клео присела рядом, взяла друга за руку и с трудом сдержала слезы.

— Сигге, как ты? Я так рада, что ты выжил. Помнишь, что произошло? Кто пытался тебя убить? — прошептала Клео, чтобы другие не услышали.

Парень сжал ее пальцы и посмотрел на следователя, который делал вид, что разговаривает с врачом, а сам украдкой косился в их сторону. Клео поняла, что Сигге уже дал показания и не хотел ничего говорить при следователе. Она повернулась к мужчине и представилась:

— Юханссон, я коллега господина Бергманна и покойного профессора Ларссона. На раскопках мы работали в одной команде, — девушка встала и протянула руку.

Мужчина лет сорока был одет в обычные светлые джинсы, белую футболку и темный пиджак, на котором она заметила полицейский жетон. Его густые темно-русые волосы были аккуратно зачесаны назад, а лицо украшала коротко подстриженная бородка.

— Одинссон, криминальный отдел, — представился мужчина, все еще держа ее за руку. — Я звонил вам несколько раз, но вы так и не ответили. Я читал ваши показания, данные моим коллегам, но все же хотел бы поговорить с вами лично.

Клео обнаружила, что не в силах отвести от мужчины взгляд, а тот, в свою очередь, не отрываясь, смотрит на нее.

— М-м-м, ну, мне и не составит труда вам все рассказать, — Клео, наконец, отняла руку от его ладони, все еще ощущая приятное тепло, а, опустив взгляд, почувствовала, как горят ее щеки. Прежде она не испытывала такого смущения перед мужчиной. Это было что-то новое, появившееся внезапно. Клео находилась в некотором смятении, ее пугало гипнотическое притяжение, которое исходило от этого высокого мужчины. И, не находя ему рационального, девушка решила, что будет лучше, если она исчезнет отсюда как можно быстрее и будет считать произошедшее кратковременным наваждением. — Но, к сожалению, не сегодня, мы с профессором улетаем в Стокгольм на похороны.

Клео взглянула на мужчину, покусывая губу, а он, сощурив глаза, открыто, светло улыбнулся:

— Я в курсе. Мы без проблем можем поговорить и после похорон или завтра в университете.

— Да, конечно, у меня к вам тоже много вопросов, — Клео быстро пожала следователю руку и вернулась к Сигге попрощаться.

— Дайте, пожалуйста, ваш номер телефона, я позвоню сегодня вечером, — сказал напоследок Одинссон.

Клео продиктовала следователю свой номер мобильного и облегченно вздохнула, когда мужчина, попрощавшись, покинул палату. Почему-то она была даже рада, что он ушел — оставив после себя древесно-пряный аромат одеколона.

Сигге лежал и смотрел на Клео пустым взглядом. Девушка снова взяла его за руку.

— Ты что-нибудь помнишь из того, что произошло в гробнице? Это очень важно для меня.

— Я все рассказал следователю, — с трудом ответил парень, морщась от боли. Затем отвернулся и закрыл глаза.

— Сигге, — Клео была готова взвыть, глядя на него, не выдержала и расплакалась.

Профессор подошел и взял девушку за плечи:

— Клео, все, хватит. Разве ты не видишь, ему еще очень плохо? Следователь же сказал тебе, что позвонит после похорон. Вот и задашь ему все вопросы. Давай, пошли, нам пора ехать.

Клео вытерла слезы и неохотно встала. Потоптавшись у кровати еще минуту, она посмотрела на друга и, поцеловав его в лоб, под руку с профессором покинула палату.

По дороге в аэропорт Клео думала о том, что на самом деле произошло в гробнице. Но в мысли ее то и дело вторгались навязчивые воспоминания о знакомстве со следователем. Клео ходила как зачарованная, не замечая ничего вокруг, еще и еще раз прокручивая в голове сцену в палате: рукопожатие, запах одеколона и непонятный трепет от взгляда этого мужчины.

Пройдя регистрацию, они с профессором положили чемоданы на ленту конвейера и направились в зал ожидания.

Покупая кофе, Клео заметила подпрыгивающую от радости девочку, которая, держа в руках плюшевую белую кошечку, ликующе повторяла: "Домой, мы едем домой"

Клео улыбнулась и только теперь осознала, что тоже летит к родным пенатам. Она вспомнила теплые бабушкины руки, ее фирменный чай с бергамотом. И все тревожные мысли как рукой сняло, а в голове возникло ясное и короткое: "Да. Так и есть"

Клео и профессор стояли среди шумной толпы в очереди к воротам. За окном у стойки она видела нос самолета на взлетной площадке. Этот же борт вскоре поднялся в небо, пронося ее над облаками в лучах палящего солнца, и через час Клео уже была в Стокгольме.

— Наконец-то все позади, и я далеко от этого проклятого острова.

— Да, но нам предстоит тяжелая работа. Наверняка, перевод текста займет неделю, если не больше, — ответил профессор Густафссон, садясь в такси. — Увидимся в университете, — попрощался он, высунувшись в окно.

Клео рассмеялась, махнула профессору рукой и пошла на остановку электрички. Она даже перестала оглядываться по сторонам, зная, что в этом городе она в безопасности и бояться тут нечего.

Электричка приехала через пять минут. Зайдя внутрь, Клео села в людном месте, и ее неприятно кольнул страх — как тогда, в автобусе, когда она увидела своего преследователя. Оглядев на всякий случай попутчиков, девушка с облегчением убедилась, что здесь нет никого, кто походил бы на типа с татуированным лицом.

Когда Клео зашла в квартиру, бабушка Астрид отдыхала. Девушка решила ее не будить, поэтому как можно тише пробралась в свою комнату. Поставила чемодан в угол, сходила в душ и выбрала темную одежду для похорон: джинсы, блузку, пиджак.

Потом тихо постучала в комнату бабушки, но старушка не ответила, и девушка тихо вошла сама. По правде говоря, Клео хотела попросить взаймы, чтобы возместить профессору стоимость билета. Но Астрид крепко спала, громко посапывая под звук работающего телевизора. И девушка не решилась ее будить, написав записку, что приехала, уходит на похороны, но скоро вернется.

На похоронах профессора Ларссона Клео пребывала в самом скверном расположении духа. Размышления о внезапной кончине любимого учителя погрузили девушку в пучину меланхолии.

Мерзкий мелкий дождик, вяло сочившийся с неба, угнетал еще сильнее. Клео шла рядом с Ингрид и профессором Густафссоном, держа над головой антрацитовый зонт. Не хватало лишь Сигге.

Похоронная месса прошла в средневековой часовне университета. После чего траурная процессия медленно двинулась по скользкой от дождя дороге в сторону кладбища. Проходя мимо старых потрескавшихся надгробий и памятников, увитых плющом, Клео мрачно размышляла о царившей в мире несправедливости.

— Профессор мог сделать еще очень много для археологии и университета. И все же он ушел так неожиданно, просто не верится, что его больше нет с нами. Я скорблю вместе с вами, Ингрид.

— Все, что Винсент не успел, должны воплотить его ученики. Ты и Сигге были для него больше, чем просто аспирантами. Вы были его семьей, лучшими друзьями, он доверял вам больше всех. Вы с Сигге должны продолжить его дело… — вытирая слезы носовым платком, сказала вдова Ларссон. Ингрид была сильной женщиной, Клео восхищалась ею.

— Ты права, Ингрид. Клео и Сигге должны закончить исследования на раскопках в Готланде, — поддержал ее профессор Густафссон.

Стиснув зубы, Клео до боли сжимала в пальцах рукоять зонта. Больше тянуть с переводом нельзя, решила девушка. Сегодня же она сядет за работу с руническим текстом и через неделю представит его полиции. А потом поедет обратно в Готланд и закончит раскопки и исследования — доведет дело до конца.

"Пусть работа не идеальна, но больше нельзя топтаться на одном месте, надо двигаться вперед, не откладывая на завтра. Ведь "завтра" может и не быть".

Процессия остановилась у фамильного склепа Ларссонов. Каменное строение было совсем небольшим, поэтому у распахнутых дверей поместились только четверо мужчин, несших на плечах гроб, да святой отец из аббатства. Остальные, пришедшие почтить память профессора, остались у входа.

Когда двери в склеп были закрыты, присутствующие зашевелись, зашептались, обмениваясь впечатлениями, и разом, не сговариваясь, двинулись в обратный путь.

По возвращении с кладбища госпожа Ларссон предложила пройти в кабинет профессора.

— Там вы сможете спокойно работать над текстом и воспользоваться его библиотекой.

— Замечательно, — заметно обрадовался профессор Густафссон.

Кабинет Ларссона располагался за массивной дверью в конце длинного университетского коридора на третьем этаже. Мебели в нем было немного: заваленный бумагами и чертежами стол, парочка мягких красных кресел и круглый журнальный столик, уютно стоящий у окна. Расположенные вдоль стен стеллажи были заполнены различными приборами, многочисленными папками и книгами. На стене блестела огромная глянцевая карта мира, а над креслом хозяина висел портрет великого археолога Джона Леббока. Клео бывала здесь всего лишь раз: личный кабинет профессора — его царство уединения. Аспирантов и посетителей он принимал в главном кабине университета на первом этаже.

— Располагайтесь, а я схожу за кофе и пирогом, — невесело улыбнувшись, предложила Ингрид.

Клео положила рабочие тетради на стол и бросила на стул сумку.

— Ах, не стоит, лучше присядьте, вы наверняка устали. Я сама схожу.

Она вышла из кабинета и направилась в столовую. Но проходя мимо двери в хранилище университета, которое находилось тоже на третьем этаже, Клео удивленно приостановилась, почему дверь открыта? Ведь там профессор хранил самые ценные находки.

Кто-то забыл закрыть дверь, наверняка, Ингрид. Хотя зачем она сюда ходила? Да и аспирантов сюда тоже не пускали.

Клео осторожно заглянула — внутри хранилища стояла кромешная темнота. Но внезапно ее привлек странный звук, будто упало что-то металлическое, отдаваясь звонким эхом. Девушка вздрогнула, вошла внутрь и включила свет. На старом, побледневшем от времени, кафеле почему-то валялись копья. Клео нагнулась, начала поднять их и ставить обратно в угол.

И удивилась, откуда у профессора такие артефакты? Видеть их ей довелось впервые.

И тут длинные лампы на потолке замигали. Клео вздрогнула и огляделась, ей стало жутко. Девушка хотела уже выйти, но обнаружила, что двери заперты. Еще не осознав толком, что произошло, она принялась нервно дергать за ручку, толкать дверь, а потом стучать. Ответа не было.

Пока кто-то мягко не притронулся к ее плечу. Клео подпрыгнула от испуга и резко развернулась. Перед не снова стояла крылатая вестница с копьем, та самая, что посетила ее в институте. От ужаса Клео едва дышала и боялась пошевелиться, вжавшись спиной в дверь.

— Не бойся меня, сестра, — тихо заговорила валькирия.

— Кто ты? — чувствуя, что язык с трудом шевелится во рту, выдавила Клео.

— Я Хнос, дочь богини Ванадис. Не бойся меня, я не причиню тебе зла.

— Что тебе нужно от меня, дух, почему я тебя вижу? — Клео чувствовала, как ее коленки задрожали, а в жилах застыла кровь.

— Только ты можешь меня видеть, потому что ты из нашего рода.

— Оставь меня в покое, мне плохо… — ноги ее подкосились, и Клео сползла вниз по двери.

— Не могу, сестра, прости. Ты должна помочь мне остановить древнее чудовище, которое выдает себя за богиню Ванадис, — печально произнесла дева.

— Я не понимаю, о чем ты. И если ты дух из Асгарда, то лучше помоги мне расшифровать послание, — Клео сама удивлялась тому, что на грани обморока находила в себе силы связно говорить.

— Хорошо, я помогу, если ты поможешь мне, — заявила дева, не отпуская девушку.

— Что мне нужно сделать?

— Я уже сказала, помочь убить чудовище…

— Но как?.. Неужели ты думаешь, у меня есть способность убивать древних чудовищ? — возмутилась Клео и закрыла уши, чтобы не слышать сладко-дурманящий голос девы.

— Я не думаю, я знаю. Твоя прародительница была валькирией, владеющей магическим оружием, коим она однажды уже усыпила Ванадис. Тебе предстоит найти этот меч. Я усилю твой дар понимать древнее руническое письмо…

Крылатая дева протянула копье и осторожно коснулась сияющим наконечником головы девушки. Сначала Клео почувствовала пронзительное покалывание в висках, словно тысячи иголок возились ей в кожу. Затем легкость, сродни невесомости, бессилие и ощущение безвременья.

Очнулась Клео от того, что кто-то сильно тряс ее за плечо. Открыв глаза, девушка увидела склонившуюся Ингрид.

— Клео, с тобой все в порядке? — беспокойно спрашивала та. — У тебя кровь из носа идет. Наверное, ты зацепилась каблуком за дорожку и упала. Мы с профессором услышали грохот, а когда вышли в коридор увидели, что ты лежишь без сознания.

— Ничего… — вставая на негнущиеся ноги, проговорила девушка.

— Может, пора показаться врачу? Ведь ты говорила, что с тобой это в последнее время часто случается, — спросил профессор, озабоченно хмурясь.

— Не стоит беспокоиться, со мной все в порядке. Это легкое недомогание из-за нехватки сна, — пыталась отговориться Клео для того только, чтобы ее оставили в покое. Ей хотелось побыстрее проверить свои способности в переводе текста.

— Ну, тогда отправляйся домой отдыхать, я сам начну работу, подберу нужный материал, — предложил профессор, заходя в кабинет.

— Нет, профессор, — заспешила девушка вслед за ним, — сначала я помогу вам с материалом, а когда все найдем, поеду отдыхать, обещаю.

Ученый строго посмотрел на Клео и закрыл дверь в кабинет. Ингрид, закурив, опустилась в кресло у открытого окна.

— Я не помешаю вам, если посижу немного с вами? Нам сейчас принесут кофе и пирог.

— Ни в коем случае, Ингрид, лично мне вы нисколечко не мешаете. — Профессор открыл стеллаж с надписью "раскопки Старой Упсалы", достал оттуда папки и принялся их рассматривать.

В это время Клео перенесла с блокнота на доску рунический текст с места преступления и отошла на несколько шагов, чтобы лучше рассмотреть. Написанные ей руны осветили солнечные лучи, и те послушно засветились золотом. А Клео едва сдержала возглас восторга. Она вмиг прочитала текст и поняла его смысл.

Но, увы, он обрывался и был неполным. И тут Клео осенило.

— Слушайте, а мы с Сигге уже встречались с этими рунами на раскопках в Старой Упсале. Когда обнаружили древнее капище, на одном из дольменов был точно такой же текст, только намного длиннее. — Клео оживилась и разгоряченно повернулась к профессору: — Нужно поехать в Упсалу на курганы и изучить оставшуюся часть.

Девушка была счастлива, от того что, возможно, сегодня раскроет первую головоломку и станет ближе к древней тайне.

— Клео, я всегда верил в то, что у тебя есть особые способности. Ты можешь разгадывать то, что другим не дано. Я просто восхищаюсь тобой, — пробормотал ученый, держась за сердце.

— Ну, вы только не вздумайте мне тут умирать, профессор, одна я не справлюсь, — пошутила Клео.

Яркий солнечный свет залил кабинет, освещая стекло стеллажа, в котором отразились очертания Хнос.

— Ты не одна, сестра, скоро ты это поймешь, — послышалось в голове у Клео. Хнос улыбнулась и растворилась в солнечных лучах.