Мелания сидела на заднем сиденье. Только в машине она сняла капюшон, и я смогла разглядеть ее. Взору моментально открылись темные прямые волосы и гетерохромные глаза.

— Наставники до сих пор существуют. Возможно, не в таких количествах, как прежде, но существуют.

— Тогда почему я не знала об этом? И почему все прячутся?

— Потому что нас раскрыли. Наши разумы являются одной большой сетью. Оттуда мы берем… брали исходные данные о нашем предназначении, связывались внутри нее друг с другом…

— Прямо какой-то форум для учителей.

— Да, отчасти. Так или иначе, про нас узнали. И, раз уж мы взяли сравнение со Всемирной Сетью, то пусть это будет вирус. Вирус, который пожирал наши способности, забирал себе нашу силу, тем самым становясь сильнее, обретая новые возможности. Нам нужно было незамедлительно реагировать, ибо связь, помогающая Наставникам столетиями, стала угрозой нашим жизням. Благодаря ей можно было найти всех до единого. Уничтожить абсолютно любого Наставника.

— И вы решили разрушить связь?

— Так точно. Было решено, что каждый отныне сам за себя. С тех пор еще ни разу не возобновляли активность. Скорее всего, кто-то и пытался, но какой в том смысл, если ты один?

— Ага, кто-то вроде меня… А уничтожить этот «вирус» никто не пытался?

— Он забрал слишком много. Все мы стали слабее, нежели прежде. Только те, кто не был подключен в тот момент, сохранили свою силу прежней. Кроме того, Наставники, хоть и связанные глобальной телепатической системой, по натуре своей одиночки, мы просто не смогли объединить усилия вовремя. А теперь мы даже не можем связаться друг с другом из-за страха.

— Ну, многое из услышанного сейчас логично. Идем дальше. Что это за человек? Или он тоже Наставник?

— Он никогда не был Наставником. Ни один из нас никогда бы не совершил подобное. Он просто маг, пожелавший больше власти, чем он мог себе позволить. Захотел перестроить весь мир под себя, нашел способ и тут же приступил к реализации. Но о личности его мы знаем крайне мало… Поэтому я и ждала тебя. Возможно, не именно тебя, но Наставника.

— Поможешь вернуть мне способности?

— Не знаю. И не знаю, есть ли смысл. Зарина верит в то, что он есть. А я в этом сомневаюсь. Но мы еще ни разу не сошлись во мнении, однако исход рано или поздно станет очевиден. Также Зарина еще ни разу не ошиблась. Мы все постараемся помочь, но на самом деле все зависит только от тебя. Ситуацию, сложившуюся на данный момент в мире, надо исправлять.

Думаю, все мы были такого мнения. И Наставники, и скрывающиеся в Подполе маги, и даже сами люди, настоящие люди, которые видят этот ужас вокруг и не могут остановить ни крик своих душ, ни все это безумие. Ханс, в отличие от всех них, начал действовать и предпринимать меры. Это, пожалуй, основная черта, которая меня восхищала. Он прекрасно осознает, что ему придется делать, скольких убить во спасение остальной части населения. И он готов брать за это ответственность. А я готова сделать что угодно, лишь бы в конце пути эта ответственность не свалилась на него, придавив насмерть всем своим весом.

На фоне снежных гор выделялся деревянный домик, который мало чем отличался от дома моей прабабушки. Он был в традиционно русском стиле, выкрашенный в синий, с белыми резными наличниками. И находился он на заснеженном пустыре, между городом и горами. Мы молча проследовали за Наставницей в теплый дом, где нас встретила ее точная копия. Только глаза будто поменяли местами, да и в целом вид у нее был весьма невинный и безобидный, в то время как Меланию я откровенно побаивалась.

— Это моя сестра, Зарина.

— Двое? — удивилась она. — Очень необычно. И оба Наставники?..

— Нет, только я. Точнее, я теперь даже не уверена в том, что я до сих пор Наставник.

— Наставник, Наставник, кто же еще…

— О, ну хорошо. Снимайте верхнюю одежду и вешайте на крючок. Вон там, да.

— Мел, можно тебя на минутку? — она подхватила сестру под локоть и увела вглубь дома.

— Я им не верю, — тут же еле слышно выдал Ханс.

— Я прекрасно понимаю твою недоверчивость, ведь доказать свое отношение к Наставникам они могут, лишь перестроив чью-то психику, а тут не так много расходного материала. Но посмотри, они абсолютно точно не имеют отношения к охотникам, не их это метод. Да и если бы это были они, то несостыковки с предсказанием точно не было. Они же знают, что нас двое.

— Мне все равно, работают они на кого-то или нет. Они что-то недоговаривают. У тебя пистолет с собой?

— Ага, — я машинально нащупала его под курткой. И тут же до меня дошло, что куртку, вообще-то, надо было снять. — А зачем тебе?

Он молча посмотрел на меня как на глупого ребенка, и больше я с вопросами не лезла. Нет, ну, то есть я понимаю, зачем людям оружие, но конкретно в этой ситуации смутно представляю себе его использование. Да и предчувствие у меня хорошее. Как когда меня убило.

Спустя минут пять мы уже сидели на кухне и пили чай с мармеладом в сахаре. Точнее единственной, кто уминала мармелад, была я. Ханс напряженно следил за каждым движением Мелании и за ее мимикой, стараясь выгадать, когда же она нападет. Но она не нападала. Выбор его я прекрасно понимала, хоть и не отстаивала: сомневаюсь, что Зарина в принципе может поднять на кого-либо руку.

— Так в чем суть дела?

— Какого именно?

— Зачем мы здесь?

— Отдохнуть, набраться сил для последующих действий. Вы же хотите решить главную проблему?

— Обычно, когда мое присутствие ожидаемо, я зачем-то нужна. Даже не столько я, сколько моя помощь. Я уже не говорю о том, что нужно мне.

— Вы ведь сказку про Хозяйку Медной Горы знаете?

— Не сказку, а факт существования, — поправила сестру Мелания.

— Ну и? Эта гора где-то здесь?

Мелания не ответила, молча показала на гору, которую было еле видно из окошка из-за метели и сумерек.

— Вы серьезно?

— Вполне. Она была нашей матерью. Не родной, к сожалению, но это нисколько не искажало ее отношения к нам. Мы застали период ее могущества. И мы являемся хранительницами ее склепа.

— Точнее, это не совсем склеп, тела ее там нет.

— Там она запечатала свою силу с указанием, когда и кому ее надо отдать.

— И так уж вышло, что в этот день должна была появиться ты. Хотя на практике ты не одна, чего мы не ожидали.

— То есть она завещала свою силу кому-то, кто пришел бы сегодня к вам?

— Ну… Пророчество Хозяйки вообще говорит о маге.

— А предсказание Зарины утверждает обратное, мол, должна явиться девушка. В итоге оба предсказания сбылись, но ни одно из них верным не является.

— Другими словами, вы не знаете, — констатировал Ханс.

— Да, — нехотя признала Мел.

— Но мы можем отвести вас обоих к склепу. Посторонние все равно войти не смогут, там и выясним, кому завещала силу наша мать.

— Вот как, — я задумчиво отпила все еще горячий чай.

— И когда пойдем? Сейчас?

Сестры молча переглянулись.

— Сегодня никуда идти не надо. Спешка ни к чему хорошему не приведет.

— То есть?

— Видите какая метель? К горе не подобраться. Было бы глупо вот так умереть после всего пережитого.

— Да и рука твоя…

— Все с ней нормально. Уже почти зажила.

— Пойдем завтра утром. Заночуете у нас.

— Правда, у нас свободное спальное место всего одно…

— Я могу спать на полу, если спальных мест действительно не хватает.

— Ничего, поспите вместе.

— Действительно, не развалимся же.

— Ты уверена? Это не двуспальная кровать.

— Да. И я буду толкаться, — смены эмоций на лице немца не последовало. — Эх, ладно, может и не буду.

Когда мы наконец допили чай, нас отвели в гостиную. Слева от двери хмуро тикали напольные часы. Напротив стояли шкафы со старыми, еще черно-белыми фотографиями и книжные полки. У стены стоял старый диван без спинки, на котором мы, скорее всего, и будем ночевать сегодня, а справа от него такое же кресло. Я постояла несколько минут у шкафа, разглядывая снимки, и присела на диван.

Вечерело тут быстро. Мне показалось, даже быстрее обычного. Когда я в следующий раз взглянула в окно, то наткнулась на собственное отражение на стекле и пустоту за ним. Лишь иногда по ту сторону мелькали расплывчатые белые пятна-снежинки. Удивительный контраст. На фоне таких современных городов с их новыми технологиями, ботами, глобальной системой слежения, здесь, в глуши, человек остается совершенно оторванным от мира. Когда на горы опускается темнота, это чувствуется особенно остро. Ночь в данный момент представлялась мне непроницаемой стеной мрака. Будто если ты прямо сейчас откроешь дверь и шагнешь за порог, то, если и не врежешься в какое-нибудь дерево, больше уже никогда не вернешься. Будешь бесцельно бродить в холодной темноте, потеряв всякие ориентиры, пока наконец не найдешь свою смерть в снегу, скованный ледяными цепями. Определенно, в том, что мы сейчас пребываем в стенах небольшого теплого домика, есть множество плюсов.

Я через силу оторвала взгляд от темной улицы и посмотрела на Ханса. Тот, несколько минут тому назад занявший кресло, дремал, откинувшись на спинку. «А еще идти гору покорять хотел», — пронеслось у меня в голове. Нет, надо тормозить этот локомотив, пока не стало слишком поздно. Ну или медленно сдвигать в сторону менее опасной деятельности. А вот когда все закончится, что он будет делать? На службу его вряд ли кто-то примет обратно, да и не будет той службы больше. В голову лезла куча абсолютно не подходящих ему профессий, вроде архитектора, модельера и горничной. Стилист добил мое и без того больное воображение, и по лицу медленно поползла широкая улыбка. Кажется, я потеряла мысль. Нужно вернуться. Так, служба, да… Точно, старого отдела охотников больше не будет. Тогда должно быть что-то другое. На смену старому всегда приходит новое, не думаю, что этот раз будет исключением. Ну пусть он тогда и займется основанием этого нового. Будет отдел обеспечения безопасности магов. Или что-то вроде того. Пусть сам название придумает, его же отдел…

В комнату тихо вошла Зарина с комплектом чистого постельного белья и шерстяным одеялом на руках. Я тихо, чтобы не разбудить спящего, поблагодарила ее, приняла «дары» и, убедив женщину, что смогу постелить постель сама, отправила ее обратно. Спустя несколько секунд она вернулась с двумя подушками, пожелала спокойной ночи и ушла. Приятная личность, больно на Валерию нашу похожа…

Стелить постель, как и убираться, я умела, в отличие от готовки. Но страшно не любила. Однако жизнь — не жизнь, если не делаешь ничего через силу, и все тебе в радость. И жизнь уж слишком жизнь, если радости в ней нет в принципе. Тут уж главное найти золотую середину и не вылезать за ее пределы.

Простыня была постелена и заправлена, подушки попрятались в наволочки, и осталось самое душераздирающее действо — запихивание одеяла в пододеяльник. Нет, я видела много советов в картинках, когда еще не выпала из жизни, о том, как легко впихнуть одеяло в его хлопковый склеп. Но что? Правильно, это скучно. Поэтому я распределила два угла одеяла ровно по двум углам внутри пододеяльника, встала на диван, так как роста моего не хватало для того, чтобы одеяло не коснулось пола, и встряхнула пару раз. Голова начала кружиться, я чуть не свалилась, еле сохраняя равновесие, а одеяло само заняло наиболее подходящую позицию. Настала пора будить Ханса.

Я подкралась к нему и тыкнула пару раз пальцем в коленку.

— Я еще жив, — спокойно сказал он, не открывая глаз.

— Не сомневаюсь. Место дислокации меняй и продолжай жить уже лежа.

Он тяжело вздохнул, но все равно встал, потягиваясь, и принялся снимать одежду и разматывать бинты на руке. К слову, он действительно оказался прав: ожоги почти прошли.

— И прям вообще не болит? — я глянула на руку из-за его плеча.

— Не очень. Чешется, да, неприятно. Но не болит.

— А если пальцем тыкнуть?

— Ну попробуй.

— Я ведь тыкну.

— Вперед.

Я занесла руку, ожидая, что он мне помешает, но ничего такого не происходило, и я коснулась обожженной кожи. Ничего не произошло, и я убрала руку.

— Все?

— Да. Знаешь, у меня за всю жизнь ожогов немного было. Такого размера никогда не было, максимум сантиметров десять в диаметре. И то это было ужасно.

— Согласен, приятного мало, — он собрал бинты.

— Ложись, я выкину, — бинты были отобраны у своего хозяина и отправлены в мусорное ведро в кухне под раковиной. Когда я вернулась в комнату, Ханс уже лежал. Вскоре и моя одежда отправилась на кресло, а тело на диван.

— Если тебе некомфортно, то скажи сразу.

— А если комфортно, то молчать? Я молчать не могу, это почти что физически больно…

— Да, я заметил, ты даже во сне разговариваешь.

— Думаешь, это может быть какое-нибудь психическое отклонение? Ты бы продолжил со мной общаться, если бы выяснилось подобное? Навещал бы меня в психиатрической лечебнице?..

— Нет. Да. Возможно. Что-то еще?

— Не, на этом все. Как-то неожиданно быстро мой параноидальный запал иссяк.

— Хорошо. Спокойной ночи.

— Так и быть. Спокойной.

Вопреки пожеланию Ханса сон ко мне никак не шел. Вроде ничего страшного произойти не должно, но как-то было не по себе. Знаете, бывает такое временами, когда лежишь и уснуть не можешь, ворочаешься с боку на бок, думаешь, одни и те же мысли по пятому кругу проворачиваешь, как в стиральной машине, а толку ноль. Хоть воображаемых овец начинай считать. Вот только я так много чисел не знаю, сколько еще уснуть не смогу. И нет, дело было совсем не в лежащем в трех сантиметрах от меня Хансе, даже наоборот, лежал он спиной ко мне и, скорее всего, давно уже спал и тем самым призывал последовать его примеру. Но уснуть я по-прежнему не могла. Легкие отказывались работать как положено, явно халтуря, и казалось, что ребра опутывали их подобно цепям, выдавливая весь набранный мною кислород. Так время шло, а я буквально всем телом ощущала упущенные минуты, не забывая менять бок, на котором лежу. Двигаться не хотелось, но лежать постоянно в одном положении, в сознании, было просто невозможно.

Наконец, Ханс не выдержал, резко перевернулся ко мне лицом, обхватил рукой за плечи и притянул к себе, ограничив мои «вращения» вокруг своей оси.

— Сколько. Можно. Ворочаться?

— Я надеялась, ты уже спишь. Извини.

Он вздохнул, будто все это мы проходим уже в который раз, и он устал повторять мне одно и то же.

— Что такое?

— Уснуть не могу.

— Я предлагал постелить мне на полу.

— Это не из-за тебя, — мне вдруг стало очень смешно. Думаю, по голосу это было слышно.

— А что тогда?

— Просто не могу уснуть. Не знаю, почему. Все мысли всякие дурацкие в голову лезут.

Он все не убирал руку, и до меня начало доходить, что, возможно, надо бы тоже обнять его, что я, собственно, и сделала.

— Плохое предчувствие?

— Нет-нет, вот совсем нет. Даже наоборот.

— Тогда о чем ты думаешь?

— О многом. Например, я без понятия, где находится Мор. И мне интересно, все ли в порядке у родителей. И чуть ли не половина магов Варвары просто сбежали. Тоже мало приятного. Их, конечно, еще будут отлавливать охотники, но вдруг там есть кто-то более ли менее умный, у кого хватит мозга, чтобы понять, что нужно залечь на дно?

— А я-то думал, это я слишком много размышляю об этой ситуации. Думаю, Мор еще вернется. За сколько вообще можно долететь сюда, если ты огромная птица из ножей?.. Так вот когда вернется, отправишь его с запиской родителям. Если огромная птица на крыше не вызовет подозрений, конечно. Но тогда все можно списать на арт-объект. Если хочешь знать мое мнение, я думаю, ты должна приделать ему реактивный двигатель. А касательно тех огрызков от когда-то великих магов не беспокойся. Даже если они и посмеют встать у нас на пути, я убью их.

— Вау.

— М?

— Ты так просто об этом говоришь.

— Слишком много сделано, чтобы оборачиваться назад и считать людские жертвы. Так что не стоит зацикливаться на этом. По крайней мере, не сейчас. Спи. А то мне придется тебя задушить, чтобы ты перестала ворочаться.

Улыбка сама проступила на моем лице. Он прав, спать надо. Хотя бы чтобы не отрубиться во время похода. А уж задушит, не задушит — сам пусть решает. Вот если начать разбираться, то шею свернуть было бы проще.

Ночью ничего не снилось. Возможно, лишь смутные образы, какие-то обрывки полноценных воспоминаний, но не целые сны. Похоже, мозг действительно решил отдохнуть.

Ничего из ряда вон выходящего также не произошло. Кроме того, что мы всю ночь так и пролежали обнявшись.

Утром нас разбудила Зарина. Я не слышала, как она вошла, лишь почувствовала, как она легонько толкает меня в плечо.

— Что?.. А, да… Сейчас, встаем.

Она так же тихо удалилась, не сказав ни слова, и я перевернулась на спину, потирая глаза.

— Ханс.

Ответом мне было молчание.

— Ханс?

— Да, я слышал, я не глухой.

— Ну вдруг я так громко храпела, что ты оглох?.. Всякое бывает.

— Я просто обязан признаться, ты очень тихо спишь. Иногда мне начинало казаться, что ты перестаешь дышать. Тогда я начинал думать, как буду утром объяснять твою смерть.

— Подавилась слюной. Насмерть. Храпела так громко, что мозг разорвало, а глазные яблоки полопались. Крутилась вокруг своей оси так быстро, что черепная коробка превратилась в центрифугу, а мозг в кашу. Вариантов масса.

— Скинуть тебя с дивана сейчас или подождать минуту, пока ты снова расслабишься, и только тогда скинуть?

— Подожди. Может, я еще что смешное придумаю за это время. Что-то, что действительно стоило бы падения с дивана. Но да, я уже встаю.

Я поднялась, и Ханс вдруг решил осведомиться:

— Ты ведь понимаешь, что в действительности я бы тебя не скинул?

— Еще бы. Убить — да, можешь, но бить не станешь. Для справки, я всегда желала себе только быстрой и безболезненной смерти, — его лицо не выразило какого-либо понимания ситуации, — да шучу я, шучу. Я, конечно, все время всех и вся высмеиваю, но о тебе я самого высокого мнения.

Он кивнул.

— Что с твоей личностью?

— Не поняла?

— Вторая личность. Которая так и не слилась с твоей после пересадки сердца. Ты давно об этом не говорила.

— О, с ним все нормально. Он меня не беспокоит. Иногда что-либо комментирует. В последнее время все реже.

— Может статься, он и вовсе исчезнет. Растворится в твоем сознании. Проблема в том, что это может тебя слегка исказить…

— Я не стану такой же, как Варвара. Можешь не беспокоиться о подобном.

Он серьезно глядел мне в лицо, и какое-то время я оказывала своеобразное зрительное сопротивление. Свою позицию я отстояла, он ухмыльнулся, закрыл глаза и опустил голову.

— Хорошо, похоже, правда не станешь. Всему виной моя подозрительность.

— Ничего, тут ты прав. Было бы неприятно, если бы тебе в голову прилетел твой же нож. Я прекрасно это понимаю. Если почувствую, что не справляюсь — сразу дам знать. А до тех пор попрошу во мне не сомневаться.

— Договорились.

Спустя несколько минут диван был убран, а мы, одетые, сидели на кухне.

— Хорошо спалось? — поинтересовалась Мелания.

— Да. Довольно хорошо, спасибо, — ответил за меня Ханс.

За окном было уже довольно светло. В последнее время я игнорировала стрелки наручных часов и ориентировалась строго по своим ощущениям. От вчерашней метели остались только воспоминания, горы теперь было намного лучше видно.

— Ого, а они ближе, чем я думала. Мы туда все вместе пойдем?

— Нет, с вами пойду только я, — ответила Зарина.

— Вот как. Пешком?

— Я вас перенесу. За этим, собственно, я и пойду с вами.

— О, ладно. Хорошо.

За завтраком почти и не разговаривали. Я вообще пережевывала вареное яйцо и надеялась, что мне каким-то чудом вернут силы Наставника, однако верилось в это с трудом. Ханс и вовсе относился к подобному пессимистично. Хотя, казалось, он не был уверен в своем отношении до конца, а я открыто свою позицию не выражала. А вдруг?..

Оделись мы довольно быстро. Я до конца так и не могла понять, что нам сейчас предстоит делать. То есть, я безусловно понимала все, но не осознавала в полной мере, как обычно. Поход ощущался какими-то далекими перспективами, до которых еще надо дожить. Не люблю, когда меня так просто выкидывает из жизни. Помимо всего прочего, меня вдруг заинтересовало, сколько лет близняшкам. На вид лет тридцать. Возможно, даже больше. Однако, если и узнавать это, то явно не сейчас.

— Все готовы? — Зарина мило улыбнулась, и мы втроем взялись за руки.

Я зажмурилась, земля ушла из-под ног, и в лицо ударил холодный ветер. Глаза открылись, и тут же снова закрылись от яркого солнца, которое отражалось от снега и слепило нас. Потом, когда я более ли менее привыкла к освещению, ко мне пришло осознание, что все мы стоим по колено в снегу. Я попробовала сделать шаг и провалилась еще глубже, чуть не упав на бок. От падения меня спас Ханс, до сих пор не отпускавший мою руку.

— Стоишь?

— Стою, — ответила я со всей возможной уверенностью, и он отпустил меня.

— Значит так, — начал немец, — никто дальше чем на метр от меня не отходит, все должны…

Закончить предложение он не успел, так как целиком провалился в снег. Прошла секунда, вторая, я тут же бросилась откапывать друга, но ничего не выходило. Снег был рыхлый и ссыпался обратно, да и никакого следа падения Ханса не осталось.

— Это бесполезно, — заметила Зарина, но разочарованной ее вряд ли можно было назвать. — Хозяйка его впустила. Не трать силы, — она помогла мне подняться и отряхнула от снега.

— С ним все будет в порядке?

— Да. А если он еще и способности ее получит, то все будет намного лучше чем просто в порядке.

— Если?..

— Ну… Он должен будет пройти дополнительную проверку. Если не пройдет — его выкинет обратно.

— А если пройдет, то то же самое, но уже с силами, так?

— Угу, — она кивнула.

— И… Долго нам ждать?

— Нет, не думаю. Минуты три, возможно. Или шесть.

— Что это вообще за проверка? Он должен будет бежать от огромного каменного шара по тоннелю, пока стены в него стреляют ядовитыми дротиками, а на полу расположены ловушки с огнем и огромными шипами?..

— Нет, нет-нет… Это скорее проверка силы духа. Никакой физической активности. Вроде сканера, что ли.

— Оу. Ясно. А что конкретно этот сканер ищет?

— Не знаю. Может, предрасположенность к насилию…

— Тогда Ханс в пролете, — пробурчала я себе под нос.

— Я уверена в обратном. Да, он выглядит весьма впечатляюще, — я не сдержала смешок, — но я думаю, что это не его врожденное… Скорее, его долгое время хотели видеть таким. И он стал таким. Внешне.

Да, действительно, слишком рано я на нем крест-то поставила. Его тут скорее надо ставить на мне и моих силах. Вот уж кто точно в пролете.

— Зарина, как думаешь… Почему в твоем предсказании фигурировала я одна?

— Тут очень сложный момент. Существует же магия, способная прятать от провидцев некоторые элементы вселенной.

— У Наставников?

— Именно. Может ты, сама того не зная, наложила на него барьер?

— Вряд ли. Мы начали сотрудничать с ним сравнительно недавно. А сколько лет твоему предсказанию? Наверняка много больше.

— Лет десять точно будет… Значит, вполне вероятно, что кто-то из его знакомых тоже Наставник.

Наставник. Среди дружелюбных к Хансу людей. Знавший его еще до того, как появилось предсказание обо мне. Сколько ему тогда было?.. Ну лет семнадцать, я думаю. То есть в промежуток от нуля до семнадцати лет его должны были спрятать от всех провидцев и ведунов. Это могла быть женщина, приглядывающая за ним. Или еще кто-то. Я действительно мало знаю о его жизни. Слишком мало, чтобы начинать строить теории на этот счет. И ведь не спросишь прямо — он сам о Наставниках узнал буквально неделю назад. Интересно, однако, выходит. Можно было еще узнать, когда появилось пророчество Хозяйки, ибо она знала, что придет именно Ханс, и вычислить дату, когда Ханса еще ничего не защищало. Но было это сейчас абсолютно бессмысленным занятием. Так или иначе, вероятность того, что тот Наставник еще жив, если, конечно, это действительно был Наставник, крайне мала.

Вдруг снег в метре от меня зашевелился, и я кинулась его разгребать. Оттуда меня за запястье схватила рука в знакомой кожаной перчатке. Зарина помогла вытянуть немца из сугроба, и мы выжидающе уставились на мужчину. Он стоял на коленях и тяжело дышал, игнорируя наш заинтересованный вид.

— Ханс, как много фильмов про оживших мертвецов в горах ты видел?

— Попрошу вас вновь взяться за руки. Обсудим все в тепле.

Мир снова начал вращаться в непредсказуемом и даже бешеном направлении, и вскоре я всем телом ощутила, как тепло на самом деле дома у сестер. Нас быстро усадили на кухне и подали горячий чай с бутербродами. Ханс все никак не начинал разговор, а мое терпение уже иссякало.

— Так что там произошло? — не выдержала я.

— Ничего особенного. Мы поболтали.

— Ты забрал силу?

— Она у меня, но так вышло, что использовать я ее не могу. Пока что.

— Погоди, ты говорил с ней? — включилась в обсуждение Мел.

— Не прямо говорил, и не прямо с ней. Ее голос просто звучал у меня в голове и указывал, что делать. Не могу назвать это полноценным общением.

— Погоди… Так что там с силой? — я пыталась вернуть диалог в нужное русло. Я уважаю любовь Мелании к матери, но всем давно пора было признать, что та исчезла с лица земли. — Тебе просто нужно научиться ей управлять, как я понимаю?

— Да. Вроде того.

— Да здравствует новый Хозяин Медной Горы, — мрачно молвила Мелания.

Уже что-то. Не идеально, но намного лучше, чем ничего. С этим можно работать. Жаль, конечно, что мои силы не вернуть, но зато их недостаток полностью окупают новые способности Ханса. «По-олностью окупа-ают», — протянул задумчиво Хайд. «Ты ведь понимаешь, что вы не будете вместе вечно? Когда-нибудь ваши пути разойдутся, и ты останешься одна. Один на один со своей слабостью. На кого ты будешь рассчитывать тогда?»

И правда. Ни на кого.

— Алиса, нам пора, — он встал из-за стола и направился к выходу. — Простите, но мы абсолютно точно не можем задерживаться здесь более.

— Мы все прекрасно понимаем, — вежливо откликнулась Зарина. — И желаем вам удачи от всего сердца. К сожалению, это все, чем мы можем вам помочь.

— Да. Выходить отсюда для нас — полнейшее безумие. Мы не боевые маги.

— Это да, у вас тут довольно безопасно, — подметила я, накидывая куртку. — Всего доброго. Увидимся, когда все будет кончено. В хорошем смысле.

— Важное замечание. Ты поведешь, — он протянул мне ключи от машины.

— Нехорошо чувствуешь себя?

— Да.

Мы погрузили свои бренные тела в машину и отъехали на расстояние около полутора километра от дома. Небо начало заволакивать тяжелыми тучами. «На кого ты будешь рассчитывать тогда?»

— Мне нужно с тобой серьезно поговорить.

— О нет. Надеюсь это не разговор об отношениях, потому что я терпеть этого не могу.

— Нет.

— Тогда я тебя внимательно слушаю.

— Это о Хозяйке Медной Горы. Я не смог сказать этого в присутствии тех двоих, но… Она была монстром. Только попробуй сказать что-либо про две головы или шесть рук, я твою манеру мышления знаю. Монстр в морально-этическом плане.

— Правда? Что она делала?

— Она кормила свою силу силой других. Поэтому и была сильнейшей в своем роде. Это была ее способность. Становиться сильнее за чужой счет.

— Она отбирала себе силу у других Наставников?

— Нет, у обычных магов. Они даже не могли ответить ей. Она просто… приказывала им. Они не могли не…

— Тогда что она искала в тебе? Зарина сказала, тебя должны были проверить повторно непосредственно в склепе. Вроде сканирования духа, знаешь. На наличие зла в душе. Там вообще было что-то подобное?

— Да, было. Но я не могу сказать, что точно от меня требовалось. Я сам мало что понял. Просто в итоге она показала, каким путем ей досталась такая огромная сила, и отдала ее мне.

— Вот как. И что теперь? Будешь учиться ей управлять? Сразу хочу сказать, я понятия не имею, как я управляла своей. Даже объяснить толком не могу, это все в фоновом режиме протекало…

— Все в порядке, я разберусь.

— Только тренируйся не на мне, пожалуйста. Не хотелось бы проснуться однажды утром ярой бодипозитивщицей или еще чем похуже…

— Кем?..

— Неважно. Просто экспериментируй над другими людьми.

Я надеялась, что он скажет что-то вроде «Ты серьезно думаешь, что я стал бы это делать?», но он молчал. Возможно, решил поспать. А может, просто устал разговаривать. Бывает такое. Вроде есть, что сказать, но сил на это уже не хватает. А может, он и правда хотел опробовать силу на мне…

— Помнишь, я рассказывал, что, когда учился, у меня друг был?

— Да. Кстати, где он сейчас?

— Женился, уехал. Звоню ему раз в год с днем рождения поздравить, и он так же. Он все меня в гости зазывает.

— О, так почему бы не заехать?

— Далеко. И время сейчас такое, лучше не соваться в общество. Потом.

— Когда «потом»?

— Когда разберемся с отцом, с МСЛ, с чародеями.

— И про пожирателя Наставников не забудь.

— Я его упомянул.

Я умолкла на мгновение. В мозг стучалась назойливая мысль. Даже не стучалась, а пинала мою черепную коробку что есть мочи. Быть того не может…

— Так он…

— Именно. Мой отец — тот самый «вирус», забирающий себе силу Наставников. И это многое усложняет.

— Шутишь? Это облегчает буквально все. Не надо искать человека, о котором известно только то, что он может отобрать твою силу. Да, с твоим отцом намного тяжелее бороться, но он хотя бы один. А так было бы двое таких…

— Да уж. Когда избавимся от него, нужно будет сначала фундамент нового общественного сознания заложить. В корне уничтожить мысль о том, что маги могут быть опасными.

— Ну, чисто теоретически, ты вполне сможешь такое провернуть. Сил у тебя теперь более чем достаточно. Говорят, Хозяйка целый город однажды заставила в упор не замечать какое-то важное правительственное здание. Как только кого-либо спрашивали, как пройти к этому объекту, все сразу называли разный адрес и указывали разные направления. И это только ее мысленное воздействие на людей. А представь, скольких можно было бы перестроить, используя радио, телевидение и интернет?

— Вот ты этим и займешься.

— Это чем еще? — не поняла я.

— Разработкой стратегии. Планов. И так далее и тому подобное. В общем, систематизируй это все. А то пока что я абсолютно не представляю себе, что мы будем делать. Как составишь план, так немедленно приступаем к его выполнению. Цели ясны?

— Да, наверное…

— Хорошо.

— Да здравствует Хозяин Медной Горы, — как можно более хмуро промямлила я себе под нос.