— Ну знаешь ли, это было ужасно стремно! — воскликнула я. Прошло уже полчаса с тех пор, как мы выехали из последнего остановочного пункта после небольшого перекуса, и как Ханс пересел за руль. Настроение у него немного приподнялось, будто он только сейчас начал оттаивать после погружения в снег с головой. — Я думала ты в сугроб провалился. Типа знаешь, говоришь ты такой: «Никому от меня ни на шаг!»; а сам как провалишься… Очень неприятно, вообще-то.

— И что было дальше?

— Я попыталась тебя откопать, — призналась я, слегка смутившись. — Меня Зарина оттащила, убедив, что с тобой все в порядке.

— Ты могла снова залезть ко мне в голову и проверить что да как. Или ты наконец поняла, что значат рамки приличия и частная жизнь?

— Не-ет, это другое. Кстати об этом. Я же хотела рассказать.

— Ну?

— У меня ее больше нет.

— То есть как?

— Это остатки магии меня как Наставника. Я не могу их восполнить, только трачу. И, в общем, я не знала, сколько тебе понадобится, и отдала все, что было…

— Вот как… И я, получается, все потратил? Да, что-то я разошелся тогда… Извини.

— О, нет-нет, ничего. Я знала, на что иду. Обычные маги не могут передавать свои способности каким-то левым личностям. Это чисто фишка Наставников. То есть, ты понимаешь, к чему я клоню, да?

— Честно говоря, не совсем.

— Ладно. Копаем глубже. Их мало, да и они же в принципе плохо работают. Я имею в виду, что, как Наставник, я прекращу свое существование в скором времени. Мне так кажется. Я правда не знаю, но Наставником я себя не ощущаю вообще.

— Да ты никак себя не ощущаешь…

— Тоже верно. В любом случае, сейчас я могу только болтать и не делать ничего полезного.

— Могу отсыпать тебе немного своей силы.

— Нет, это другое. Даже если спустя много лет ты и научишься передавать свою силу в пользование другим, она все равно не будет моей. Она будет отличаться, не сможет заменить мне… В общем, забудь, что я сказала, это очень глупо. Спасибо, что предложил, я очень ценю это, но нет. Я в порядке, будучи и без силы Наставника. Все хорошо.

— Ты ведь понимаешь, что, чтобы убедить меня в этом, тебе не помешало бы сначала убедить себя?

— Наверное…

— Сейчас все нехорошо. Пока что. Но будет, позже. Я все устрою. Если понадобится, то полностью перестрою общество.

— Знаешь, вот ты умеешь убеждать. Мне кажется, ты бы и без моего вмешательства повел людей против Вари. Больно мощная сила внушения.

— Нет, это еще твоя действует.

Я рассмеялась. Странное, однако, у меня чувство юмора. Это ведь все равно что оторвать человеку руку и начать щекотать его этой рукой. И я тот человек, что без руки. И мне смешно.

— Ха-анс…

— Да?

— Это… Не знаю, как спросить даже.

— Спрашивай, как есть. Надо будет — уточню.

— Ну… Я как бы не настаиваю, но… То есть, если ты будешь занят со всеми этими суперважными управленческими делами, я не собираюсь тебя отвлекать. Просто…

— Так. Внесем ясность в ситуацию. Я не собираюсь ничем управлять. Я просто хочу переделать мир так, чтобы как магам, так и людям комфортно было в нем жить. Все. Пусть управляет кто-нибудь другой, кому не жалко своего времени на подобные вещи. С меня хватит. Извини, что перебил. Продолжай.

— А-а… Так вот. Мы продолжим общаться, когда все закончится?

— Конечно. Ты сомневаешься?

— Не то чтобы… Я не была уверена, не буду ли я тебе мешать. И вообще будет ли во мне необходимость.

— Знаешь, когда я провел с тобой первые два часа, я думал: «О, ужас, как мне продержаться несколько суток вот с этим?!» Потом я начал думать, что все не так уж плохо, и надо радоваться, что ты хотя бы неагрессивна. А потом на тебя потратил весь магазин тот бот, и я думал, я сойду с ума на месте. Я думал, что, если ты умрешь прямо там, я перестану существовать. Не столько физически, сколько психологически. Так что нет, ты не будешь мне мешать. И да, мы будем общаться. Еще вопросы?

— Да. Чем ты планируешь заниматься в новом мире?

— Хм. Сначала навещу старого друга. А потом не знаю. Найду работу, дом.

— А как насчет путешествий?

— Зовешь с собой что ли?

— А почему нет? В мире столько всего интересного.

— Действительно. Может, я и составлю тебе компанию. Очень может быть.

— Вот и славно. Родители давно хотели меня за рубеж сплавить. Видимо, дождались.

Я внезапно ощутила сильный толчок, автомобиль тряхнуло, а затем лес, снег, небо — все вокруг меня начало вращаться. Ремень безопасности впился мне в живот и грудную клетку, но только благодаря этому я не сломала себе шею, пока машину швыряло по дороге, словно кто-то выкинул на мостовую смятую консервную банку. Когда все наконец замерло, я обнаружила, что нахожусь в подвешенном вниз головой состоянии.

— Ханс… Ты живой?

— Да. Ты? Ничего не сломала?

— Нет, я в полном порядке.

Он отстегнулся и рухнул на спину. Я попыталась проделать то же самое, но замок не поддавался.

— Заело? — он приблизился ко мне. — Дай нож.

Запрашиваемый нож выпал из пустоты и воткнулся в крышу автомобиля. Ханс тут же схватил его и в две секунды перерезал ткань ремня. Я незамедлительно шлепнулась ему на руки.

— Спасибо.

— У тебя кровь на лице. Слева.

Я тронула лоб, и выяснилось, что там у меня появилась небольшая ссадина.

— Не трогай руками. Позже обработаем.

Он вылез через разбитое лобовое стекло наружу, я не отставала от него. Прячась за машиной от предполагаемого нападавшего, мы прокрались ближе к багажнику. Немец открыл его, и оттуда вывалился довольно объемный металлический чемодан, в котором, как оказалось при открытии, все это время лежал целый боевой арсенал.

— Ты перед побегом ограбил оружейный склад нашей армии?

— Нет. Лучше. Такого в армии ты не найдешь. Да и вообще большинство из этого запрещено, но кого это волнует? — он снял с предохранителя и перезарядил что-то, что отдаленно напоминало УЗИ, и передал мне. — Как пользоваться, думаю, объяснять не надо.

Я кивнула.

— Хорошо, — он взял пистолет и убрал его за пояс, потом взял себе то же, что ранее дал мне. — Спрячься в лесу. Если к тебе подойдет кто-то кроме меня — стреляй в голову. Без предупреждения. Понятно?

— Да.

— Я найду тебя. Беги.

Он схватил меня за плечо и подтолкнул в сторону леса, а сам пошел прямиком на врага, коим оказалась все та же Елизавета, полная женщина, в подчинении у которой находился Алфавит. Только теперь к ним прибавился какой-то мужчина. Я увидела их лишь на мгновение, а потом скрылась в лесу, и она исчезла за деревьями. На бегу, стараясь не запнуться об корни, спрятанные под слоем снега, уворачиваясь от веток, лезущих прямо в лицо, я считала приблизительное расстояние, которое уже преодолела. Сто метров… Сто двадцать пять… Сто пятьдесят… Сто семьдесят… пять… Двести метров… Я начала замедлять ход, переходя на быстрый шаг. Так было пройдено еще тридцать метров, прежде чем я остановилась, обернулась и стала ждать.

Когда слабое уханье сердца поутихло, я прислушалась. Вдалеке слышны были автоматные очереди, скрежет по металлу и грохот. Так продолжалось от силы минут десять, после чего воцарилась идеальная тишина. «Идет», — шепнул мне Хайд, и из-за деревьев показалась темная человеческая фигура. Я была готова навести прицел на человека, но вовремя разглядела в нем Ханса. Он не подал никакого сигнала, не помахал и не отжестикулировал, и я неуверенно побрела ему навстречу.

— Как быстро ты! — обрадовалась я.

Но вместо ответа он прицелился в мою сторону и, прежде чем я успела сообразить, что он собирается сделать, выстрелил. В ушах загудело от звука выстрела на сравнительно близком расстоянии, теплая кровь потекла по лицу, закрывая полностью мой левый глаз. Ноги сами подкосились, и я, прогнувшись, упала сначала на колени, потом на бок и перевернулась на спину. Светло-серое небо начало стремительно погружаться в нежно-бордовую тьму.

Я еле разлепила глаза. Голова сильно болела, да и не только голова. Осознание еле-еле пришло ко мне. Я в Подполе. В палате лазарета. Какое неожиданное открытие. Я подняла руку и ощупала затылок забинтованной головы. Вся левая часть лица ныла, глаз с той же стороны неприятно покалывало. Рука потянулась к нему чтобы потереть, но наткнулась на тот же бинт, окутывающий, как позже выяснилось, бо́льшую часть моей головы.

— Ханс, — я услышала будто издалека свой хриплый голос. — Надо найти, — произнесла я уже чуть более уверенно и громко, но до сих пор очень слабо.

Тут я обратила внимание и на руки, которые местами тоже были забинтованы. Я отдаленно помнила, что случилось, но не понимала. Для меня оставалось загадкой, как и кто дотащил меня до Подпола, после того, как я отключилась, да и зачем тоже непонятно. Точно. Я же думала о Хансе. Надо думать в этом направлении. Не переключаться на другие вещи.

Я рассеянно огляделась вокруг. В палате кроме меня никого не было. В ногах лежала моя куртка. Я подтянула ее к себе и принялась рыться по карманам. Деньги меня не заинтересовали, шарф-хомут тоже. Я достала карту. Она показывала географию прилегающих к Новороссийску территорий. Так, надо сконцентрироваться…

Я закрыла глаза. Пришлось думать вслух, чтобы не терять мысли, которые не хотели надолго задерживаться в моей голове. Где же он… Глаза сами открылись. На карте был изображен другой город.

— Москва?.. — в моем голосе было столько отчаяния, сколько не может уместиться в одном слове. Черт бы тебя побрал…

Тут в комнату прошмыгнула Валерия.

— Ого, все же очнулась…

— Почему я здесь?

— Это ты мне объясни, почему ты здесь!.. Почему ты ранена? Где твой сопровождающий?

— На нас напали. Честно говоря, я плохо помню, что произошло… Так кто меня сюда… Э-э-э… Доставил?

— Бэзил и Иван принесли тебя сюда раненую. Знаешь, твоя голова… Я сначала подумала, что там уже поздно что-либо восстанавливать… То есть…

— То есть, что я умерла. Так?

— Да… Это было кошмарно.

Я попыталась встать, но Лера быстро подлетела ко мне и помешала это сделать.

— Тебе нельзя сейчас никуда идти, раны до сих пор могут снова начать кровоточить!

— Мне нужно поговорить с Бэзилом. Сейчас, — я вновь предприняла попытку встать.

— Его нет сейчас. Прекрати сопротивляться!

— Тогда с Иваном… Этим, как его… Алексеевичем! Лера!..

— Если не прекратишь, то я погружу тебя в сон на неделю, — пригрозила она. Суровым ее вид никак нельзя было назвать, но проваляться неделю без дела мне не хотелось, а потому я отступила. — Так-то лучше… Я могу попросить Ивана подойти, но позже. Он сейчас отсыпается после ночной смены. Тебе было очень плохо, кровотечение периодически возобновлялось… на протяжении всего времени, что ты здесь.

— Подожди… Какое кровотечение? Сколько уже я тут нахожусь?..

Она жестом указала себе на глаз.

— Почти сутки. Я пыталась его восстановить, и не я одна, но… Становилось только хуже. В итоге нам пришлось вовсе удалить остатки глаза. Похоже, пуля была проклята. Я однажды сталкивалась с отравленным магией ранением. Все очень плохо закончилось.

— Летально что ли?

— Да.

— Вот как…

— Я пришла проверить, не пошла ли снова кровь.

— Ну… По мне так все нормально. Так глаз уже не восстановить?

— Я не смогу. Абсолютно точно. Может, кто-то другой и осилит подобное, но… Не знаю. Если хочешь, я могу снова попытаться.

— Если тебя не затруднит.

— Ладно, сейчас. Подожди.

Целительница отошла к письменному столу, в меру заваленного бумагами, взяла ножницы и вернулась ко мне. Я закрыла глаза. Точнее… Глаз?.. Послышался хруст разрезаемого бинта, а потом его и вовсе сняли.

— Ам-м… Алиса… — ее голос чуть дрогнул.

— Что? По твоему тону не поймешь, то ли у меня мозг через глазницу стал вытекать, то ли на месте глаза грибы проросли.

— Открой глаза, пожалуйста.

Я послушалась, и все резко пошло цветными кляксами, как это бывало обычно, когда я применяла свою силу, чтобы найти что-либо невидимое людскому глазу. Только теперь пятен стало больше, и они накладывались поверх обычного серого мира.

— Кажется, у меня способность к зрению сама активировалась…

Валерия молча достала маленькое зеркальце из кармана белого халата и задержала передо мной. Я недоумевая взглянула на свое отражение. Левый глаз был на месте. Только это был не мой глаз.

— Что за…

Я рывком поднесла зеркало ближе к лицу, чтобы рассмотреть глаз. В нем не было ни зрачка, ни радужки. Точнее, даже если они и были, их не было видно, ибо глазное яблоко было полностью черным.

— Вероятно, это побочный эффект от проклятья, которое было наложено на пулю, что тебя ранила.

— М-да… — я вернула ей зеркало и откинулась на подушку, уперев взгляд в потолок. Тот, будучи в реальном мире белым, от цветных пятен становился пастельно-радужным. Я прикрыла левый глаз рукой, и пятна пропали. — Что-то явно не так с этим глазом.

— Алиса, я должна тебя предупредить. Проклятия — дело страшное и непростительное. У тебя минимальный шанс выжить после такого, понимаешь?

— Шутишь? У меня же даже глаз новый вырос. Не могу сказать, что он лучше старого, я бы лучше предпочла тот, что был у меня до… Но какой есть, уж и на том спасибо.

— То, что у тебя вырос глаз, еще ни о чем не говорит. В девяноста девяти процентах случаев люди умирали.

— Но один процент же остался.

— Они снимали его каким-то образом. Не знаю как. Лично я такого никогда в жизни не видела. Только слышала, ибо случаи феноменальные, ведь проклятие работает, пока ты не умрешь.

— Но если я умру, оно исчезнет, так?

— Да, но в таком случае ты умрешь.

— Не факт.

— Факт. За эти сутки мы вытащили тебя с того света. Пуля застряла в черепе, и в мозг не попала, но ты неслабо стукнулась головой, когда упала. У тебя сотрясение мозга. И посмотри на свои руки! Что бинтуй, что не бинтуй — порезы открываются сами по себе. Это проклятие, и весьма тяжелое.

— Какая разница, умереть от проклятия или от чего-то другого?

— Я не… я не знаю, Алиса. Я лишь прошу тебя не делать ничего такого, что может плохо для тебя закончиться.

— Не обещаю. Но постараюсь. Хуже смерти от проклятия уж точно ничего не натворю.

— Если что, я и остальные лекари рядом. Мы все готовы прийти, только не молчи как в тот раз.

— Только не напоминай мне об этом… У тебя есть какая-нибудь повязка на глаз? Не могу долго смотреть на этот разноцветный калейдоскоп… Было бы замечательно, если бы это была повязка на манер пиратской.

— Сейчас, — она открыла металлический шкафчик и стала перебирать пластиковые коробочки и ящички. — Есть обычная марлевая.

— Тоже сойдет, — я пожала плечами.

Нацепив повязку на глаз, я увидела, что безумный хоровод пятен прекратился.

— Ты ведь понимаешь, что не сможешь различать расстояние до объектов, если один глаз будет закрыт?

— Только первое время. И все же это много лучше, я по крайней мере буду видеть сами предметы, а не холст художника-абстракциониста.

— Ну, если судить так, то это действительно лучше. Что ж… Я тогда пойду. Надо посмотреть, не проснулся ли Иван. Лежи и не вставай.

— А если очень надо будет?..

— Можно. Но потом быстро вернись в кровать. Я надеюсь на твою честность.

— Ага, а еще ответственность, аккуратность и серьезность. Весь мифический набор.

Она ничего не сказала, лишь посмотрела на меня с таким несчастным выражением лица, что, пожалуй, даже если мне действительно очень надо будет встать, я этого не сделаю. Дверь щелкнула, и я снова осталась одна. Почти одна.

— Хайд? Ты здесь?

«Ну и досталось тебе, скажу я. Ты пока этого не ощущаешь, но с телом у тебя совсем все плохо. С кровью в частности».

— Сможешь починить?

«Издеваешься?»

— Скорее надеюсь.

Я выждала добрые две минуты, надеясь услышать ответ, но этого так и не произошло. Надо же, даже Хайд сбежал. Потрясающе. Взгляд снова упал на карту столицы. Что мне, собственно, делать? Ввалиться в самый охраняемый от магов город? Почему бы и нет. Меня все равно детектор не ловит, я теперь боевой маг-невидимка. Одеяло в один миг отправилось в изножье койки, я перевернулась, опустила ноги на пол и попыталась подняться, в итоге просто повалившись на колени прямо на полу. Следующие минуты три я только забиралась обратно на кровать, что выглядело крайне неловко, и я искренне рада, что никто этого не видел. Мной было принято исходное положение лежа, одеяло вернулось на свое законное место.

— Н-да. Встать я пока не могу, — констатировала я для себя. — А почему?

Рука сама потянулась к повязке. Среди пятен различного размера я не могла разобрать совершенно ничего. Все-таки раньше их не было так много. Нет, сама я с этим разобраться не смогу. Придется пройти весь курс лечения. В этом месиве проскальзывали следы Валерии. Они были светло-желтого цвета, очень близкого к ванильному. Несмотря на их постоянное движение, даже некое колебание, они оставались на том месте, где их оставила целительница. Думается мне, я даже смогла бы отыскать Валерию по ним. «Если бы могла встать», — напомнил мне Хайд.

— Крыса ты, Хайд.

Снова молчание. Молчание так молчание. Знак согласия, значит. Ну хорошо.

Я перевернулась на бок, лицом к выходу.

— Надо было попросить ее принести что-нибудь почитать. Хотя бы какой-нибудь глупый журнал. Эй… А сколько, собственно, время?

Часов на руке не было, и я вновь начала рыться в куртке. Часы лежали во внутреннем кармане. Трещина по-прежнему рассекала их стекло над циферблатом.

— Остановились, — заметила я. — Точно, в часах же надо менять батарейки. Удивительно, что они так долго проработали. Что ж, теперь они мне не помогут узнать время. Надо сказать кому-нибудь, чтобы часы на стену в лазарете повесили. И календарь.

Наконец двери открылись, спасая меня от своих унылых мыслей, и в помещение вернулась Валерия с подносом.

— Он еще спит. И я принесла тебе поесть. Женя строго наказала отнести тебе кашу, но я думаю, что с тебя достаточно мучений.

— Спасибо, — я приняла поднос и принялась за еду. — Лер, а кто кроме Бэзила, Ивана и тебя знает, что я здесь?

— Никто. Я настояла на том, чтобы никто не узнал, в каком ты состоянии. Бэзил не успел никому сказать и тут же удрал в неизвестном направлении, а Иван дежурил весь вечер и ночь, а потом сразу же ушел спать.

— Хорошо. Спасибо. Знаешь, я пюре в последний раз ела у родителей.

— Навевает воспоминания?

— Еще как. Может, заскочить к ним, проверить что и как. А кроме Бэзила у нас сейчас никто переносами не занимается?

— Нет, сейчас явно не лучшее время для обладателей таких способностей.

— Ясно. Значит, придется своим ходом.

Я доела, и Валерия ушла, прихватив поднос с собой. Как только она шагнула за порог, мою правую руку пронзило болью, да так, будто я, сама того не осознавая, пыталась вскрыть себе вены, а в итоге чуть не отрезала конечность. Бинты стремительно пропитывались кровью. Я запаниковала, но боль быстро отступила. Кровь, вроде бы, тоже перестала идти. «Готово», — молвил Хайд.

— Спасибо, что ли.

«Бинты все равно придется сменить», — заявил он мне.

— Да, кэп, только я встать не могу. Убого, да, знаю. Да еще и говорю сама с собой, как какая-то сумасшедшая.

«Мне нехорошо».

— А кому сейчас хорошо, Хайд?

«Явно не мне».

— Разве ты вообще можешь ощущать себя физически в таком состоянии? Тебя же нет. То есть не так. Ты — сердце. Ты даже не мозг, хочу заметить.

«Ощущать не могу. Но мне очень и очень плохо».

— Логика у тебя так себе, скажу я. Можешь подробнее описать свои ощущения? Хайд?..

Мне вновь ничего не ответили. Надоело.

Я провалялась так еще с полдня. Валерия приходила и уходила, она меняла мне повязки, мы говорили о временах, когда я еще состояла в Подполе, и все мы надеялись на лучшее. Выждав момент, я однажды спросила у нее о реабилитации Марии.

— Она прекрасно справляется. Знаешь, община будто стала более организованной. Она отдает работе все свое время.

— А как она ладит с остальными?

— Мария хорошо со всеми ладит, она неконфликтна, вообще. Еще она больше выступает в роли управляющего, нежели в роли управляемого. Она признает лишь авторитет нашего администратора.

— Правильно делает, — одобрила я. — Людмила Андреевна и правда единственная, кто здесь делом занят. Ну и лазарет со столовой, конечно. Все остальные так, в песочнице играют.

— Ну как знать…

Мы попили чай с печеньем, и Валерия снова скрылась за горизонтом в виде двери лазарета.

В палату через пятнадцать минут вошел Иван Алексеевич, взял у стены себе стул и сел напротив меня. Сначала мы просто сидели, друг напротив друга, и не думали начинать разговор.

— Привет.

Я молча кивнула ему.

— Как Ваша поездка в горы? И как вы сами?

— Ну, во-первых, на «ты». Не люблю титулы и все эти обращения. Во-вторых, как видишь, я потеряла где-то свой глаз и друга.

— Да, незавидная у В… тебя доля.

— Вроде того.

— Так вот. Я хотел прояснить ситуацию для тебя. О том, что происходило в последние дни. Итак… Это из-за меня монета отправила вас к хранительницам склепа Хозяйки Медной Горы.

Я смотрела на него, и мой взгляд при этом ничего не выражал. Для шутки он слишком серьезен, но…

— Не поняла? — спросил он.

— Нет.

Он вздохнул.

— Я объясню. Видишь ли, на самом деле у Бэзила бы и мелочи с собой не оказалось в нужный момент. Если бы я не дал ему ее прямо в руки, конечно. Настроить некоторые монеты на окраины склепа тоже сказал ему я.

— То есть ты заставил Бэзила отправить нас на гору?

— Да. Пришлось вселить ему идею до того, как он занялся монетами. Это было несложно. Даже если бы ты их не попросила, он сам предложил бы их тебе. Такова его идея оказания помощи. С тобой пришлось сделать почти то же самое. Только идея состояла в том, что ты должна отправить свой биомеханизм к нам. Я подумал, так можно сократить время, ведь тебе понадобится транспорт…

— Я даже не помню, как отправила Мора сюда…

— Установка предполагала, что ты забудешь эту часть. Иначе бы ты сразу догадалась, что на тебя повлияли извне.

— Что… Но разве Наставники могут влиять друг на друга таким образом?

— Нет, не могут. Но ты и не Наставник больше. Ты ведь окончательно потеряла какую-либо связь с природой Наставников после восстания в Новосибирске, не так ли?

— Угу, — я задумчиво кивнула. Значит, теперь точно все. Мой взгляд сам поднялся на Ивана. — Это произошло, когда мы пересеклись на выходе из лазарета?

— Что именно?

— Вселение идеи о том, что я должна отправить Мора в Подпол.

— Да, — он замялся, сделав большую паузу перед тем как ответить. — Не думал, что ты вспомнишь.

— Не совсем вспомню, я это изначально помнила. Просто потеряла из виду. Спасибо, что рассказал.

— Это еще не все. Видишь ли… Кхм, как бы это сказать… Я не думаю, что тебе стоит искать своего друга.

— Это ты, сейчас, о чем?

— О том, что сейчас он будет чертовски занят. Понимаешь, он получил силу, о которой из нас никто даже и мечтать не мог. Это прозвучит грубо, но это правда так. Ты будешь только мешать ему.

— Тогда зачем вообще надо было спасать меня? Можно было оставить меня там, ничего бы не изменилось.

— Не мне судить, кому жить и кому умереть. Меня лишь попросили об одолжении. Кроме того, если бы мне не сказали, я бы даже не узнал, что твоей жизни что-то там угрожает. Просто потрать, пожалуйста, остаток своего времени с умом.

Он встал, отодвинул стул к стене и направился к выходу из лазарета. В дверях он резко остановился, обернулся и вновь подошел к моей кровати.

— Прошу прощения, я совсем забыл. Тебе передавали привет, — он протянул руку с чем-то серебристым в ней. — До скорого.

Он вышел, и мое внимание было переведено на небольшую змейку-биомеха. Она смотрела мне в глаза.

— Здравствуй.

Змея в ответ высунула язычок из проволоки и быстро убрала его обратно в рот.

— И как мне тебя назвать? Хм… Сложно-то как, — я глядела на змею, но в голову ничего не лезло. Тогда она перевернулась на спину, показав блестящий металический живот, на котором аккуратными буквами была выгравирована надпись. — Уроборос, — прочла я вслух. — Видимо, у тебя уже есть имя. Вот и замечательно, меньше мороки. Как же любит Вася символизм… Росом будешь. Понятно?

Змей не шелохнулся. Я провела пальцами вдоль животного. Звенья плотно прилегали одно к другому, будто кольчуга. Какой приятный холод у металла. Змея неуверенно двинулась и заползла мне на руку, по ней добралась до плеч и обернулась вокруг шеи.

— Даже если ты хочешь меня задушить насмерть, я не собираюсь тебя останавливать.

Но, вопреки моей догадке, змея просто свернулась в кольцо и застыла в таком положении, немного напоминая крупную цепь. Металл стал медленно нагреваться от моего собственного тепла.

Остаток дня и вечер я проспала, периодически просыпаясь от того, что ко мне заглядывала Валерия. О том, что это были именно остаток дня и вечер, я узнавала от нее. Никто кроме ко мне не заходил, и новых порезов я больше не замечала, поэтому сон был более ли менее спокойным. Вечером же мое состояние ухудшилось: появились жар и дрожь. Во снах мне приходили странные образы, не похожие ни на людей, ни на что-либо, что я могла видеть прежде. Они говорили мне что-то, какие-то слова, а может и не слова, а просто бессмысленный набор звуков. Сказать наверняка я не могла, ибо осмысливать даже самые простые вещи в такой момент — непосильная для меня работа. Иногда мне казалось, что они напоминают мне знакомых и друзей, но позже я понимала, что эти друзья и знакомые давно мертвы. Потом наваждение проходило, и я просыпалась. Так происходило еще несколько раз. Валерию это сильно тревожило, и она попросила посидеть со мной Марию, которой, как она считала, давно пора было отдохнуть. Когда Мария вошла в комнату, я спала, а потому была приятно удивлена обнаружить ее рядом по пробуждении.

— Мне так и не объяснили, что с тобой случилось. Зато уже раз пять сказали, чтобы я никому не рассказывала, что ты здесь.

— Это долгая история.

— У нас полно времени, — она присела на соседнюю койку и закинула ногу на ногу. — Сколько ты здесь валяешься?

— Ну… Чуть больше суток, наверное. Без понятия. Мои часы остановились. Я даже не уверена в том, что сейчас действительно вечер.

Мария взглянула на свои часы.

— Сейчас половина восьмого. Так, я слушаю.

— Ну, я сама мало что поняла, мне просто выстрелили в голову, и это все, что я помню. Лера сказала, что пуля была проклята.

— А кто стрелял?

— Охотники.

— Охотники на ведьм? МСЛ?

— Да… Да.

— Чем ты им не понравилась, что они выстрелили тебе в голову?

— Кроме того, что я числюсь в реестре? В особом реестре. Среди опасных парней.

— И они знают тебя в лицо? — недоверчиво спросила она.

— Да. Ты недооцениваешь мою опасность…

— Знаешь, пользуясь своим даром, ты была более убедительна. В какой-то момент я была действительно готова уйти в Подпол.

— Хм. Ну, я хотя бы была. Многие люди так и никогда не были и не будут убедительными. Ни разу. За всю свою долгую человеческую жизнь.

— Стрелки не переводи. Кто на самом деле стрелял? И где в это время был длинный?

— Тебя кажется за мной присмотреть оставили, а не допрашивать…

— Алиса, это важно. Кто это был? Если этот человек появится здесь, я хочу знать заранее, что он опасен.

— Он не придет.

— Это был Ханс?

Сердце на мгновение перестало биться в груди. Она не может этого знать наверняка. Не может. Ее там не было.

Видимо, она что-то поняла по моему взгляду, так как следующее, что она сказала, было: «Я знала».

— Он такой же, как Варвара, Алиса, разве ты этого не увидела?

— Нет. Они совершенно разные. Поверь мне.

— Да от них обоих магами и не пахнет, но ты где-нибудь еще видела силу, подобную силе Варвары?.. И ты должна знать, какая сила у него. Наверняка не меньше. Все-таки, хочу напомнить, именно он ее и убил. Послушай, я тоже сначала отрицала, что Варвара может быть не такой, какой мы все ее видели. И не хотела верить, несмотря на все ее странности. Она была сумасшедшей, Алиса. Агрессивной и опасной.

— Конечно, у нее же была чертова интеграция чужого сознания.

— С чего ты взяла, что у Ханса ее не было?

— Не было.

— Или ты не хотела этого замечать? Неужели не было ни одного случая, где он вел себя странно? Не так как обычно? Или, может, его отношение к тебе или к чему-либо неожиданно менялось?

Я почувствовала, как кровь прилила к голове. Мне и до этого было трудно соображать, но сейчас все стало еще хуже. Кажется, мозг хотел выдать мне что-то такое, на что я действительно не обращала внимания все это время, но я отчаянно этому сопротивлялась.

— Я не считаю, что ты можешь об этом говорить мне, — наконец выдала я. — Тебе лучше уйти. Можешь оставить ящик с бинтами у моей кровати, я сама могу перевязать себе руки.

— Ну раз так, то я действительно пойду, — она достала из шкафчика нужный ящик и поставила под мою койку. — Извини, если нагрубила. Просто чем быстрее ты осознаешь, кто он на самом деле, тем лучше не только для тебя, но и для всех нас. Подумай об этом. Теперь у тебя более чем достаточно времени для этого.

Она отошла от моей кровати, и тут я краем глаза заметила человеческую фигуру в углу помещения. Она тут же двинулась на меня, и я узнала в этой фигуре Варвару. Она выглядела прямо как в моем сне, когда приказала убить Марию. Даже платье на ней осталось неизменным.

— Черт возьми, — вырвалось у меня, — этого просто не может быть…

— Что? — обернулась Мария, уже подходившая к двери.

— Ты… Ты же умерла! Он убил тебя!..

— Да разве таким, как мы, это может помешать? — усмехнулась она, подойдя вплотную и наклонившись.

Я не смогла ей ничем ответить, лишь попыталась закричать, но вместо этого лишь сдавленно пискнула. Теперь ко мне подбежала и Мария.

— Убери ее!..

— Кого убрать? — она явно ничего не понимала.

— Варвару! Пусть она уйдет!!!

— Черт… Подожди, я приведу кого-нибудь!.. — она быстро скрылась за дверью, оставив меня наедине с этим монстром из прошлого.

— Ты не скучала по мне? Мы столько времени не виделись…

— Уходи! Прочь! — мой и без того хриплый голос ослаб, из-за чего из слов пропала половина звуков.

В следующее мгновение пространство вокруг меня начало деформироваться и темнеть, и я отключилась.