— Я дома, — женщина закрыла входную дверь квартиры, сняла куртку с пушистым меховым воротником и повесила ее на крючок. Как только она перешагнула порог, от хмурого вида не осталось и следа, словно всего сегодняшнего дня не было, есть только ночь, она и он.

— Я в гостиной, — откликнулся ей мужской голос, — жаркое в холодильнике.

Молодая женщина разулась и босиком прошла в комнату, где уже сидел на диване мужчина в рубашке и брюках. В руках у него была книга, которую он читал без особого интереса.

— Я думала, ты уже спишь, — она присела рядом с ним, кладя голову ему на плечо и заглядывая в книгу. Вдруг по лицу пробежала легкая улыбка, и женщина издала короткий смешок. — У тебя книга вверх ногами перевернута.

Мужчина громко вздохнул и отложил книгу, поняв, что его раскрыли, а затем притянул Нору еще ближе и обнял, уткнувшись женщине в шею. Та ответила на объятия и оплела его своими руками.

Ее любимый вставал каждый будний день в шесть утра и шел на работу, проводя там время до самого вечера и изрядно выматываясь, сил ни на что у него просто не оставалось, и в идеале ему нужно было ложиться спать еще в десять вечера. Она же никогда не пользовалась будильниками, лишенная такой участи как график работы, а потому могла позволить себе просыпаться за час до обеда и засыпать посреди ночи. И ей очень не нравилось, что каждый вечер он ждал ее возвращения до глубокой ночи. Ей не нравилось, но она была тронута таким к себе отношением, а потому ничего ему не сказала.

В следующий миг она ощутила на своей шее слабый укус, а затем горячий поцелуй в том же месте, призывающий ее к чему-то более интимному, нежели простые объятия. Тогда Нора убрала руки с чужих плеч и припала губами к губам мужчины. Тот взял инициативу на себя, жадно впиваясь, будто в попытке впитать и поглотить саму сущность Норы, забрать ее себе, сделать частью себя. Чтобы она больше никогда не смогла уйти от него, чтобы он больше никогда не ждал ее ночью, вслушиваясь в шум ветра за окном, словно с десятого этажа можно было услышать ее беззвучную поступь.

Мужчина опустился чуть ниже, покусывая и целуя кожу плеч и ключиц, оставляя на ней темнеющие метки своей любви. Руки его уже давно блуждали под футболкой женщины, а теперь та и вовсе ее лишилась, оставшись в черном спортивном бюстье. Нора, не желая отставать, начала расстегивать пуговицы на рубашке мужчины. Однако, чужие действия не прошли бесследно, и собственное возбуждение мешало женщине осуществить задуманное, заставляя ее руки дрожать сильнее от каждого нежного прикосновения. В воздухе повис отрывистый звук расстегивания молнии на джинсах, и мужская рука юркнула к уже разгоряченной и влажной щели между ног Норы. Двумя пальцами он проник внутрь нее, но не глубоко, а только чтобы смазать пальцы, и принялся массировать клитор, попутно покусывая мочку уха. Женщина исторгла возбужденный стон, хватаясь под рубашкой за спину мужчины.

— Э-э… Тук-тук? — раздалось со стороны коридора, и мужчина тут же вскочил на ноги.

— Джилл! — осуждающе повысила голос Нора и попыталась прикрыться футболкой.

— Какого черта?! Ты ее знаешь? — мужчина нахмурился, краснея от злобы и смущения. Он впервые за неделю нашел в себе силы чтобы сделать своей женщине приятно, а его бестактно прервали!

— Это Джилл, она… из наших, — женщина рассеянно водила взглядом по комнате, словно она что-то потеряла.

— Это не дает ей права врываться в чужие дома!

— Тебя не учили стучаться? — наконец она посмотрела на девушку с укоризной, свойственной матерям, когда их дети устраивают бардак у себя в комнате. Только этот бардак уже никак нельзя было убрать, разве что стереть юную Джиллиан с лица земли, но эту мысль Нора тут же отмела прочь.

— Я бы постучалась, но у вас тут, ребята, двери нет. Это арка, — Джилл указала пальцем вверх, прямо на упомянутый предмет.

— Входная дверь, Джилл, — женщина нахмурилась, прикрыв светлые глаза, и потерла двумя пальцами переносицу.

— О, нет, я вошла через окно. Оно было открыто, видимо, вам здесь было о-очень жарко… Ну, знаете, двери же для глупых людей и беспаутинных тварей. Без обид.

Нора тяжело и раздраженно вздохнула, а мужчина, все это время стоявший в расстегнутой рубашке посреди комнаты, не выдержал.

— Да кто ты, черт тебя дери?..

Девушка тут же переключила свое внимание на него, меняясь в лице. В одно мгновение ее ассиметричная ухмылка превратилась в широкую дружелюбную улыбку, характерную для продавцов автомобилей и риелторов.

— Приве-ет! Мы лично не знакомы, но вот я лично о Вас наслышана, — «паучиха» протянула ему руку в приветственном жесте, но тут же ее отдернула, вспомнив, где рука мужчины была минуту назад.

— Ты не ответила на вопрос.

— Да что тут отвечать? Все уже было сказано: я — паук по имени Джилл.

— Зачем ты здесь? — перебила ее Нора. — И как ты вообще меня нашла?

— Я ищу своего брата. Видишь ли, Джимми задолжал мне круглую сумму, а теперь прячется.

— А с чего ему здесь-то быть?

— Говорю же, он прячется. У вас под диваном его точно нет? — девушка ткнула пальцем в диван, на котором сидела недовольная женщина. — Видишь ли, пауки часто прячутся под диванами. Да и вообще под мебелью. Ну, раз вы утверждаете, что тут его нет, то я, пожалуй, пойду. До встречи, — Джилл скрылась в коридоре, но не со стороны выхода, а со стороны кухни.

Мужчина ринулся за ней с криком «Эй! Выход — там!», но на кухне никого не застал, лишь ветер покачивал полупрозрачные занавески у открытого окна.

А Джилл тем временем спускалась головой вниз по нити с самого десятого этажа. Достигнув пятого, она перелезла на другую, диагональную, и съехала по ней вниз, на крышу соседнего трехэтажного дома.

Не прошло и получаса с того момента, как «паучиха» принялась искать своего брата. Она спрашивала у знакомых и друзей, не показывая своего беспокойства, будто интересует ее только то, когда он отдаст несуществующий долг. Но все отвечали приблизительно одно и то же: «Видел, позавчера/два/три/четыре дня/неделю назад». Все указывало на то, что она и тот парень с камерой видели его последними. Джереми она сразу выкинула из списка подозреваемых, мол, не дорос он еще конкурировать с ее братом по силе. Поэтому Джилл приняла решение вернуться на крышу склада так скоро, как только было возможно. Та встретила ее тихим посвистыванием ветра в решетках вентиляции. Девушка внимательно все осмотрела, особенно тщательно проверяя то место, где, по ее памяти, стоял ее брат.

Нет, думала она, нельзя его снова потерять. Не то чтобы она так часто теряла своего брата, но впервые встретились они только в подростковом возрасте. Все это время они росли порознь, не зная, но явно догадываясь о существовании друг друга. Была у них эта незримая и неосязаемая связь, связь двух эквивалентных умов, которая соединяла близнецов с самого рождения, словно нить паутины. Благодаря этой связи они делили психологическую боль каждого на двоих, уменьшая ее силу и власть над собой. Благодаря этой связи они все же смогли друг друга найти на их общий, пятнадцатый день рождения. Для них было просто невозможно друг друга потерять.

След был взят незамедлительно. «Паучиха» скользнула по паутине, ведущей в небольшой проулок, кажущийся из-за недостатка освещения черным прямоугольником. Пройдя до конца, она обнаружила еще следы, не только своего брата, и запах… Запах был ей очень хорошо знаком.

— Загонщики, — выплюнула она с неким отвращением.

Уж этих ребят все не любили еще больше чем «пауков». В основном из-за усыпляющего газа, который они использовали, чтобы ловить таких, как она и остальные. Теперь Джилл точно знала, куда ей пойти, но, вот, что делать дальше, было до сих пор неизвестно. Во-первых, их было явно больше, а во-вторых, они были сильнее. Впервые именно к счастью, а не к сожалению, ее ход мыслей был нарушен чужими шагами. В проулок из ниоткуда шагнул Потрошитель. Представительница общины «пауков» не сдвинулась с места, пока между ней и мужчиной не оставалось всего пятнадцать метров.

— Эй, Потрошитель! — крикнула она ему первое, что пришло в голову. — Погоняешься за мной?

Потрошитель ответил, но не словом, а действием, метнув в нее нож (этот момент показался девушке вечностью, она даже успела рассмотреть метательный нож с плоской металлической ручкой и тремя отверстиями в ней, в мгновение вспомнив определение «скелетный»), от которого она не совсем удачно увернулась, поранив плечо. Убийца ускорил шаг.

— Надеюсь, это «да», — Джилл, схватившись за плечо, юркнула за ближайший угол, пробежав еще метров двадцать до следующего поворота, и снова остановилась, выжидая. Мужчина не заставил себя долго ждать.

— Сюда, мистер Потрошитель! — она помахала ему, надеясь разозлить или раззадорить, у «пауков» это всегда получалось лучше всего. Девушка предвкушала предстоящее веселье.

Голова раскалывалась, и основной упор головной боли приходился на виски. Джим хотел было почесать голову, но вместо этого лишь громыхнул цепью. Он поднял голову и посмотрел на следы на запястьях, которые остались от наручников, которыми загонщики приковали его к решетке. Осмотревшись, молодой человек заметил остальных несчастных, таких же прикованных. Кто-то из них еще спал, кто-то уже полностью пришел в себя и просто ждал своей участи. Один и вовсе впал в истерику, кричал и брыкался, и тогда загонщик поднес к нему баллон с газом и покрутил небольшой вентиль. Истерик быстро обмяк и продолжил высказываться в менее громкой и понятной манере, мямля себе что-то под нос.

Большинство жертв относились к насекомым, «паук» заметил девушку-«пчелу». На ней была самая обычная офисная одежда, но волосы были взъерошены, колготки порваны, а одной черной лаковой туфли на низком каблуке не хватало. Джим выругался у себя в мыслях. «Пчелы» — одни из самых безобидных существ, они не прибегают к насилию до самого конца. В прямом смысле, переступить границу пацифизма они могли лишь раз в жизни. «Паук» опустил взгляд. Ему было жаль всех этих беззащитных созданий, но в первую очередь он все равно заботился о себе. «Вот это тебе повезло, Джимми, — думал он про себя, — попасться загонщикам именно сейчас, это надо уметь!» Парень тихо застонал.

— Ну-ну, тише, тише, паучок, — сказал с издевкой кто-то за его спиной. — Через минут двадцать все начнется, потерпи.

«Паучок» вывернул голову так, как только смог, но то, что он увидел, было вполне предсказуемо. Все загонщики носили противогазы и защитной расцветки одежду, можно было и не надеяться увидеть чье-либо лицо. Да и неважно это было. Он был заперт внутри огромной клетки, вот что важно. И ему нужно было как-то из нее выбраться. Парень снова погремел цепью, проверяя ее на прочность. Попытался встать, но снова повалился на зад, несильно ударившись копчиком. Попробовал заговорить с загонщиками, но те только смеялись. А помещение за клеткой тем временем наполнялось зрителями. Все они были представителями сильнейших и крупнейших хищников: «медведей», «крокодилов» и «бенгальских тигров», которые давно отказались от своих корней, но иногда все же приходили посмотреть на то, что когда-то являлось неотъемлемой частью жизни их предков. Кто-то из зрителей просто разговаривал, создавая несильный фоновой шум, кто-то кричал нечто вроде «Сдохните, сраные слабаки!» или «Смерть ублюдкам!». В голову одной из жертв прилетел стакан с колой из ближайшей забегаловки с фастфудом, но тот не отреагировал, продолжив смотреть в пустоту перед носом. Джиму все это начинало надоедать.

Вдруг свет погас, и зрители умолкли.

— Дамы и господа, — раздался высокий и неприятный мужской голос, напоминающий скрип несмазанной двери, зажегся свет, и в центр клетки шагнул низенький толстый мужичок, — я, а также мои верные загонщики рады Вам представить наше развлекательное шоу, «Уеби гребаному говнюку по голове»! Над названием, кхе-кхем, мы еще работаем, — признался, как понял «паук», ведущий. Толпа загудела.

В клетку вошел крупный накачанный мужчина в одних штанах, палач и ярко выраженный «буйвол». Он поднял обе руки вверх и заревел так громогласно, что, казалось, затряслись стены всего помещения. Зрители ему вторили.

— С кого же мы начнем? — скрипнул ведущий, и Джимми аж поморщился. — Что? С него? — мужичок показал рукой в сторону «паука». — Ха! Как пожелаете!

— Ну да, конечно, чуть что — сразу пауки, — высказался парень в косухе, но был проигнорирован.

Тем временем «буйвол» тяжело протопал к столу и принялся демонстрировать оружие толпе, которой дали шанс выбирать. Выбор пал на булаву. Точнее, это было нечто, ее напоминающее, потому что ручки у нее не было, только цепь. Палач двинулся к «пауку». Тот привстал и сел на корточки, закрывая головой наручники, зная, что именно в голову этот монстр и будет целиться.

— Очень не советую тебе этого делать, Гого*, — постарался разозлить палача Джим, впрочем, он сильно сомневался, что этот баран понял его юмор.

«Буйвол» хорошенько раскрутил шар с приплавленными к нему гвоздями и отправил его в полет, целясь в голову. Одного мгновения Джиму хватило чтобы уклониться, и шар разбил цепь вместо черепа. «Паук» быстро отпрыгнул в сторону, перекатываясь.

— Тебе все равно не сбежать, слизняк! — заревел палач.

— Это не меня с тобой заперли, Гого. Это тебя заперли со мной.

Сам парень в свои слова не верил. Он не был сильным, он был быстрым и ловким. Но сейчас его скорость и ловкость сходили на нет лишь из-за того, что он до сих пор не отошел от проклятого газа загонщиков. Джим надеялся лишь на то, что «буйвол» выйдет из себя и начнет атаковать быстрее, умаляя свои меткость и шанс попасть по цели. Но он не вышел.

Следующий удар булавой должен был лишить парня жизни, но буквально за терцию до этого в него врезалось нечто другое. Нечто больше металлического шара с гвоздями сшибло его с ног и утащило за собой под самый потолок клетки. Джим уж было подумал, что палач снова остался ни с чем, но вдруг заметил метательный нож, торчащий у того из головы. Цепь звякнула, и на землю повалилось тяжелое тело. Следом за ним упал и ведущий, но не замертво, а просто потеряв сознание. За пределами клетки воцарилась паника: люди кричали и давили друг друга в бессмысленных попытках сбежать от Потрошителя, а тот, в свою очередь, систематично изничтожал «буйволов», «тигров», «бенгалов» и «медведей».

— Ты притащила сюда Потрошителя. Миленько, — «паук» потер висок, стирая засохшую на нем кровь.

— Притащила, — фыркнула его сестра, — да он и не возражал. Вылезти сможешь? — брат кивнул. За какую-то долю секунды ей передалось ментальное состояние «паука», она прочувствовала его жалось к другим загонщиков и приняла решение. — Я вытащу остальных.

«Паучиха» отцепилась от прутьев клетки и, словно акробат, сделала обратное сальто и схватилась руками за очередную нить, которая тут же принялась растягиваться, словно она была резиновой. Джилл отпустила ее лишь тогда, когда ноги ее коснулись пола рядом с трупом палача. Она тут же выдернула нож из его головы и подбежала к ближайшему прикованному, коим оказался «муравей». Девушка вставила нож в звено цепи и повернула его, разгибая металл. Буквально через мгновение погнутая железка звякнула об бетонный пол и отскочила в сторону. Таким же методом сестра «паука» освободила остальных. Большая часть, даже не поблагодарив спасительницу, убежала (благо Потрошитель был занят в противоположном конце помещения), а вот остальные даже предлагали свою помощь, от которой девушка отказывалась и советовала им поскорее бежать.

За этим делом Джилл не заметила, как шум паникующей толпы стих. Отправив последнюю жертву в сторону выхода, периферией она засекла движение. Потрошитель медленно шествовал вдоль решетки, с внешней ее стороны, и смотрел прямо на девушку, которую словно парализовало от страха. Она очень хотела, но не могла отойти от того места, где была ранее прикована девушка-«пчела», продолжая стоять и смотреть на приближавшегося мужчину. Наконец он ее достиг, встав точно напротив, намного ближе, чем ей бы того хотелось. Если бы он просунул руку сквозь решетку, то легко бы смог ее коснуться, даже не выпрямляя конечность. Еще никто, подумала Джилл, не выжил после того, как увидел эту ходячую легенду так близко. Взгляд ее был прикован к его глазам. Ни у одного живого существа не было таких глаз, бесцветных, таких холодных и бесчувственных, таких, словно ножи нужны были ему для прикрытия, а убивал он на самом деле взглядом. Черные белки лишь усиливали этот эффект. Он тоже смотрел ей в глаза с высоты своего роста.

Потрошитель молча просунул кисть руки, ладонью вверх, меж прутьев. «Паучиха» тут же пришла в себя и аккуратно положила метательный нож ему в ладонь. Тот сжал ручку оружия в руке и убрал к остальным в чехол, висящий на поясе под серой курткой. Джиллиан этот нож показался размером с мачете, в то время как в руках стоящего перед ней мужчины он больше напомнил ей пилочку для ногтей. Она еле слышно выдохнула. То, что он убрал нож, было хорошим знаком, но девушка, на всякий случай, все же сделала шаг назад. Тогда Потрошитель шагнул вперед, спокойно пройдя сквозь решетку, будто ее и не было, и Джилл занесла ногу для еще одного шага назад, желая вновь увеличить дистанцию, но споткнулась об ногу лежащего без сознания ведущего. Однако, падение было предотвращено, так как мужчина поймал ее одной рукой за талию, а сама она вцепилась обеими руками за его куртку. Убийца аккуратно привел ее обратно в вертикальное положение, не спуская глаз с лежащего на полу ведущего, а затем с силой пнул его голову, отчего сестра «паука» испуганно вздрогнула, но промолчала. Раздался неприятный хруст, и голова толстого мужичка застыла в неестественном положении. Одним больным уродом стало меньше.

Потрошитель направился к выходу, не обращая внимания на представительницу паучьего семейства. Девушка посчитала, что мужчина и вовсе забыл о ее существовании, и даже порадовалась этому, значит точно повезло, но какая-то неведомая сила все же заставила ее нарушить тишину.

— Почему ты не убил меня? — произнесла она как можно быстрее, запоздало понимая, что, возможно, вообще не стоило подавать признаков жизни.

— Убью тебя в следующий раз, — сказал он на ходу и скрылся в дверях.

— Думаешь, у меня большая задница?

Джиллиан вертелась перед зеркалом, решая, оставить эти брюки или все же купить новые. Вопрос был никак не связан с этим, но ей хотелось выдернуть брата из той бездны, в которой он пребывал сейчас. Эта бездна черный дырой затягивала его душу и душу Джилл заодно, и это ей не нравилось. Джим, сидящий в кресле и до этого момента смотрящий в пустоту, бросил короткий взгляд на пятую точку своей сестры.

— Да нет. Обычная.

Он был уверен, у его сестры большая задница. Но также он знал, что большинству мужчин это даже нравилось. Ему самому это нравилось, чего уж скрывать. К тому же, попа у нее была, как выразился бы сам «паук», «по-красивому большая», а не толстая, как у некоторых.

— Мне не нравится эта ехидная улыбочка, Джим, — она стояла спиной к парню, но отлично видела его отражение в зеркале, которое он тотчас увидел и сам, моментально убрав ухмылку с лица.

— Ладно, сдаюсь, — он глянул в пол, и улыбка вернулась на свое законное место, — она большая. Можешь даже не сомневаться.

Джилл повернулась в профиль к зеркалу и кивнула.

— Да, я тоже так думаю, — она улыбнулась точно такой же улыбкой, какой минуту назад улыбался ее брат, и тот понял — она прекрасно знала, о чем он подумал. — Но брюки я, наверное, пока оставлю. На крайний случай у меня еще есть юбка.

— Та самая юбка?

Стоит ли описывать, какой длины она была, и как обтягивала фигуру девушки, чтобы объяснить, почему «паук» ее запомнил? Ответ, конечно же, отрицательный.

— Да, Джимми, та самая.

В целом, у многих «паучих» были миниатюрные плечи, узкая талия и довольно объемные бедра, что только усиливало ассоциации с восьмилапыми созданиями. Мысли эти унесли «паука» еще дальше, куда-то ближе к рассуждениям о женских попах, какой формы и упругости они могут быть, и как это может отражаться на их характере. Джим уже почти вывел эту зависимость в виде математической формулы, как его снова отвлекла Джилл.

— Я говорила с Потрошителем, — она облокотилась спиной на стену.

Брат тупо уставился на нее, будто слов ее он не понял. В некотором смысле, так оно и было, ведь он действительно не понимал, как в одно предложение можно было поставить слова «говорить» и «Потрошитель». Он вообще сомневался, что последний умеет говорить, а уж о том, чтобы попытаться к нему подойти и поболтать, и речи не шло.

— Ты… Что? — переспросил «паук», все еще таращась на нее во все глаза.

— Ну, как, говорила… Он меня не убил, хотя мог, я поинтересовалась у него почему, а он ответил, что сделает это позже. На этом наша беседа была завершена.

Брат хмыкнул и почесал ушибленный и заклеенный пластырем висок.

— Надо же, — сказал он сам себе, — это кто еще из нас головой тут ударился.

— Вот не надо, вообще-то это тебя загонщики поймали. А моими стараниями, между прочим, их теперь нет. А ты еще жив.

— Я и не отрицаю, ты меня спасла, натравила этого черта на тех мразей, это здорово, но…

— Но?

— Не знаю, — Джим выдохнул, пожал плечами. — Разве тебя это не пугает?

— Мозгом я понимаю, что меня это должно пугать. И, честно говоря, мне было страшно стоять там… Но… но этим я тоже не намерена верить. Ты ведь помнишь, что они сделали с нами?

— Да… Да, Джилл, я прекрасно это помню.

Они умолкли, слушая ветер за окном. Сегодня он был особенно сильным, к часам трем ночи он мог бы усилиться до настоящей бури. Буря — это плохо, буря могла сорвать паутину, которою они так старательно развешивали по всему городу. Было бы прекрасно, если бы ветер не усиливался, а оставался просто ветром. Тогда можно было бы выкинуть еще паутины на улицы города, расширяя сеть.

Вдруг Джим и Джилл напряглись. Они услышали, как в западной части города порвалась одна из их нитей. Сделать это, на самом-то деле, было не так-то просто. Паутина «пауков», не тех, обычных членов их общины, а тех, что были прямыми потомками Столетней Арахны, была невосприимчива к ударам и порезам. Ни одно оружие не могло порвать такую нить. Ни одно оружие, кроме ножей Потрошителя.

*Гого Юбари — персонаж из к/ф Квентина Тарантино «Убить Билла», молодая девушка в японской школьной форме, оружием которой являлся металлический шипованный шар с длинной цепью.