Джереми всегда был один, сколько себя помнил. У него никогда не было друзей, ни в интернате, ни в старшей школе, ни на работе. Пока однажды он не встретил Билла. Билл был старше его, и от огромного количества выпитого за всю жизнь пива у него не так давно начал расти пивной живот. Мужчина тоже был один, но этого в упор не замечал, стабильно пребывая в обществе непостоянных друзей, что могло объясняться его хобби: Билл любил смотреть матчи по футболу в барах, делая ставки на Буйволов из «Баффало Биллс». В один из таких вечеров парнишка по нелепой случайности решил заглянуть в бар, где и отдыхал Билл за кружкой разливного пива. Но было это все, конечно же, задолго до зеленой камеры.

В тот раз «Баффало Биллс» играли с «Бенгальскими Тиграми из Цинциннати», на которых поставил Чед, мужчина весьма неприятной наружности. Правого глаза у него не было, вместо него красовался рваный шрам на пол-лица, а голова его была гладко выбрита, и от нее отражался свет плазменного телевизора над барной стойкой. Рыжебородый Билл казался на его фоне добрым папочкой, перепутавшим бар с детским садом. Так или иначе, Джереми не обратил на них обоих никакого внимания, заняв столик в углу бара, тихо посасывая пиво и размышляя о своем. Не трогали его даже периодический мат фанатов Бенгалов и ликующие крики фанатов Буйволов. Но вот, парень прикончил две бутылки пива, и пора было бы уже идти домой, да только выход ему перегородил Чед. Мужик стоял спиной к Джереми и орал что-то неприятное, щедро сдабривая все это грязными ругательствами. Как понял парень из этих криков, Бенгалы проиграли Буйволам, и Чед спустил крупную сумму, поставив деньги на проигравших. Вдруг он резко обернулся и глянул зло прямо в лицо юному Оукинзу, а тот уставился на шрам агрессивно настроенного мужчины.

— Чего вылупился?! — эти слова он практически выплюнул в лицо молодого человека, а затем двумя руками ударил столешницу, отчего стол покачнулся, и оперся на нее, нависая над ничего еще не успевшим поделать Джереми.

— Эй, тихо, тихо, приятель, — кто-то положил руку нарушителю спокойствия на плечо, и лицо его аж перекосилось от злости. Парень имел возможность наблюдать это с настолько близкого расстояния, что мог рассмотреть капельки пота, выступившие на лбу у бритоголового, не говоря уже о запахе. Мужик резко повернулся к тому человеку и тут же получил мощный удар в нос, отчего в одно мгновение потерял сознание и осел на пол. Оукинз с пьяным восхищением устремил свой взгляд к спасителю, вид которого никоем образом не давал понять, что он может одним ударом кулака отправить зрелого мужчину в бессознательное состояние, да еще и без предупреждения. На щеках красовался румянец, а губы его слегка подрагивали в неловкой улыбке.

— Слушай, я тут круглую сумму только что выиграл… ну, и собираюсь ее пропить, — сказал он как можно более дружелюбно, надеясь, что парень не испугается и не убежит прочь из бара. — Хочешь за компанию?

Джереми прекрасно осознавал, что алкоголя ему на сегодня хватит, да и дом казался ему более безопасным местом, чем любая точка на карте города, но, почему-то, все равно сказал «да». С этого и началась их дружба, длившаяся и по сей день. По пятницам Билл традиционно звонил Джереми, и они договаривались встретиться в баре после работы. Причем пункт про работу относился только к Джереми, так как Билл был достаточно везуч чтобы выигрывать в тотализаторах всех типов и в работе попросту не нуждался. В любом случае, эти встречи были единственной вещью во всем мире, которую парнишка искренне ценил.

— Эй, молодой человек! — пожилая женщина в коралловом берете растолкала сонного Джереми Оукинза, и тот рефлекторно прижал к груди камеру, боясь, что ее отберут. Понадобилось время, чтобы он отошел от сна и понял, что вокруг него раскинулся центральный городской парк, в котором поутру хозяева выгуливают своих питомцев. Вот и бабуля тоже вышла погулять со своим британским бульдогом, обнаружив дремлющее на скамейке под деревом тело. — Негоже в местах таких ночевать, родители поди волнуются…

— А… Да, — он тут же поднялся, извинился за доставленные неудобства и направился в сторону дома.

Джереми помнил, как он спустился с крыши склада по пожарной лестнице, как он ходил по темным улицам и вспышкой фотоаппарата освещал себе путь в бесконечных попытках найти выход, но, как он оказался в парке, парень не помнил. Тогда он на ходу стал вытаскивать из карманов джинсов фотокарточки, сделанные за ночь скитаний по городу. Все они отображали только те мгновения, что парень еще помнил, и ни одна не дала ему какой-либо подсказки.

Добравшись до дома, Оукинз взбежал по лестнице и заперся внутри квартиры, закрыв дверь на все замки, даже на самый старый, которым никогда не пользовался. Аккуратно разместив камеру на кровати, он принялся раскладывать фотокарточки прямо поверх газет на журнальном столе. Парень узнавал эти места, но понять, где они расположены географически, он не мог. Он уже выстраивал их в хронологическом порядке, каким его запомнил, но все равно не знал, как туда добраться. Это начинало его бесить.

В напряженной тишине раздался звонок телефона, и Джереми взял трубку, даже не посмотрев в экран.

— Хэй, лил’ Джей! Как дела, работяга? Дай угадаю, ты опять опоздал.

— Билл, меня уволили. Уже пару дней как.

— Ого? А, впрочем, не объясняй… Я чего звоню-то, я хотел вечером в бар зайти, но раз уж ты не занят…

— Сейчас утро, — Джереми уже заранее согласился, но признаков не подавал.

— Да какая разница-то нам, безработным, а? Это нормальным людям пить с утреца нельзя, но мы — совсем другое дело! В общем, приходи, — друг повесил трубку, не оставляя парнишке выбора.

Тот подскочил, сгреб фотографии в охапку и сунул в рюкзак. Затем он отправил туда телефон и камеру и выбежал из квартиры (отперев перед этим все сто замков и мысленно обругав себя, что переборщил с самозащитой).

Билл был ему сейчас необходим. Он знал каждый угол города и мог легко сказать, что за местность изображена на фото, по странному пятну от машинного масла на асфальте или необычному камню. Вырисовывался несколько иной вопрос. Как Джереми это все объяснит? И стоит ли вообще показывать остальные фотографии другу? Может, ему стоит их утаить? Об этом он собирался подумать по дороге.

Бар был почти пуст. За столом в углу спал на своей руке, словно на подушке, обычный пьянчуга. Такие везде есть, иногда невольно начинаешь задумываться, откуда у них деньги на спиртное, но забываешь об их существовании быстрее, чем вопрос успевает дойти до мозга. Периодически он взбрыкивал ногами, пиная случайно ножку стола, дергался и монотонно бормотал. Порой в его речи проскальзывали и вполне узнаваемые слова. Бармен его будто бы не замечал, по десятому кругу намывая стаканы и кружки до блеска. За барной стойкой сидел Чед. Поникший мужчина смотрел расфокусированным взглядом в кружку с пивом и никуда больше. Нос его давно зажил, но был немного кривым, чего нельзя было заметить не присмотревшись. Он игнорировал все посторонние шумы, включая скрип входной двери. В бар вошел Билл и встал в дверях, вдыхая запах пыли и где-то разлитого пива. По телевизору шел выпуск новостей, в котором симпатичная блондинка рассказывала, как в одном из кварталов на западе города жестоко убили не меньше пятидесяти человек, чьи тела были обнаружены на странно оборудованном складе. Что она имела в виду под «странно оборудованным» не уточнялось, но Билл на это и внимания не обратил. Он отметил факт отсутствия своего друга и сел за ближайший столик, предварительно заказав у бармена бутылочку хмельного. Не успел он ее открыть, как в дверях нарисовался и Джереми. Вид у него был крайне обеспокоенный, отчего Билл не мог не поинтересоваться, что же произошло. Конечно, он сразу подумал, что это как-то связано с потерей работы, но был неправ.

— Ты знаешь, что это за место? — без каких-либо объяснений Джереми вывалил из рюкзака на стол фотографии.

— А что случилось?

— Билл, — парень тяжело посмотрел в глаза друга, — пожалуйста, ответь мне.

Мужчина взял в руки одну фотографию, положил обратно, сдвинул карточки так, что они равномерно распределились по столу, дабы бородач мог посмотреть все одновременно.

— Джереми Оукинз, — Билл нахмурился и поднял настороженный взгляд обратно на парня, — что происходит?

И Джереми не выдержал. Точнее, даже не попытался утаить и удержать все в себе. Он рассказал. Рассказал все: про свою смерть, про Потрошителя, давшего ему фотоаппарат, про странных существ, про пауков и про странные ночные похождения, которые он осуществляет будто в трансе. Билл слушал его с невероятной серьезностью и напряженностью, которых Оукинз еще никогда не видел на лице приятеля.

— Ты, наверное, считаешь меня сумасшедшим, — парню захотелось оправдать себя хоть как-то, но ни одного аргумента в свою защиту он не нашел. Может, он действительно сумасшедший? Может, все это было в его голове, а сейчас он докапывается до своего ничего не понимающего друга, пытаясь выведать то, чего тот не знает? Или еще лучше — не существует?

— Знаешь, что я тебе скажу, Джереми, — парень затаил дыхание, готовясь к худшему. — Я надеялся, что тебя это никогда не коснется. Ты же человек, а не… Ну… Не такой, как мы…

Сердце Оукинза пропустило пару ударов.

— То есть?..

— То есть твой верный друг еще тот бык, если понимаешь, о чем я, — Билл неловко улыбнулся. В точности как тогда, в первый раз, когда позвал его выпить.

— Бык… Бык то есть «буйвол»?

— Ну да, буйвол… А ты думал, почему я за них болею?

Глаза парня в мгновение округлились. Он вскочил с места, упершись обеими руками в стол и гневно глянул на вздрогнувшего от неожиданности Билла.

— То есть ты все это время знал об… обо всем этом?! — зашипел он, и шипение это перешло в истеричный крик, отчего Билл зашикал, призывая к тишине.

— Тише, лил’ Джей, спокойно, — он поднял руки в примирительном жесте, показывая, что он неопасен. Однако Джереми все равно бросил короткий взгляд в сторону барной стойки, где в большой пивной кружке стояли столовые приборы, включая ножи. Билл не мог не заметить этого. — Спокойно, — повторил он, — я все еще Билл. Ты же знаешь меня, дружище…

— Похоже, не очень-то я тебя и знаю, — презрительно бросил парень, но все равно сел обратно и сбавил громкость, когда понял, что на него смотрит Чед. — И не зови меня лил’ Джей. Раздражает.

— Ладно, дружище, как скажешь, — Билл виновато положил руки на стол и тяжело вздохнул. — Я правда не хотел тебя в это втягивать… И сам, знаешь ли, не считал, что являюсь частью этого.

— Частью чего? Чего именно? Мне нужно знать конкретно, Билл.

— Частью их… Ну… Не знаю, монстров? Чудовищ?

— Ты не знаешь, что вы такое?

— Никто не знает. У всех разные теории. Вот ты, например, знаешь, откуда произошли люди? Ну вот и мы этого не знаем.

— Ладно, я понял… Относительно. А что насчет этого места? — Джереми ткнул пальцем в первую попавшуюся фотографию.

— Это колыбель. Или ясли. Кто как называет это чертово место. Несколько кварталов на западе города. Там еще склады «Ричмонд энд Ко» и «Браунс» находятся. И фабрика эта… «СороРа», кажется. Суть в том, что я там рос. Я и остальные создания тоже. Обычно они остаются там, но бывают такие, как я, которые уходят к людям. Это порицается, но так больше шансов выжить: за теми, кто живет среди людей, не охотится Потрошитель.

— Вот этот… Потрошитель… Кто он такой?

— Ты хотел сказать «что он такое»? Он… Или оно — ни как мы, ни как люди, — Билл отпил немного пива из бутылки. Этого разговора он точно не ожидал, особенно сегодня. Про Потрошителя он вообще не думал вот уже лет десять, надеясь, что прошлое больше никогда не коснется его своей длинной загребущей рукой. — Потрошитель никогда не умирал и вряд ли когда-то это сделает. Многие в стаде утверждали, что он никогда и не рождался тоже, но я лично в это не верю.

— А почему он убивает? Почему его до сих пор не нашли?

— Ты задаешь слишком сложные вопросы. Каждый ответит на них по-своему. Я не знаю, зачем он нас убивает. Может, ненавидит. Считает нас монстрами. Я и сам так считаю, если честно. Почему инквизиция охотилась на ведьм? Ну, вот, наверное, по этой же причине. А не нашли потому, что это невозможно. Можешь даже не спрашивать об этом, нас с детства запугивают Потрошителем. Уже не первое поколение. В общем, о нем никто ничего не знает, но все его боятся, — Билл снова отхлебнул пива и опустил взгляд на фотографии на столе. — Джереми, я очень не советую тебе туда ходить. Там живут… разные элементы. То, что тебя однажды спасли пауки, которым я бы тоже не слишком уж доверял, никак не отразится на следующем столкновении с опасностью. Тебя могут убить. И вообще, то, что тебе дали… — «буйвол» запнулся. Он опасливо огляделся по сторонам, и взгляд его остановился на Чеде. Тот сидел к ним спиной, но явно слушал их разговор. — Пойдем, дружище, — сказал Билл тихо, — не надо это здесь обсуждать.

Как только они поднялись, поднялся и Чед, перегородив им выход.

— Отойди, — в глазах «буйвола» блеснуло нечто, что напугало Чеда, да так, что волосы у него на руках встали дыбом. Однако страх свой он никак не показал.

— Сдается мне, кое-кто не прочь повидаться с вами, парни, — спокойно сказал он. От Чеда, каким он был, когда Билл разбил ему нос, не осталось ровным счетом ничего. — Уж она-то точно знает больше, чем ты там ему наплел, — голубые глаза бритоголового пресеклись с карими глазами «буйвола».

— С чего нам тебе верить? — с вызовом заметил тот, но Джереми тут же увел своего приятеля вглубь бара.

— Я хочу пойти, — сказал он тоном, не терпящим возражений. К сожалению, Джереми не был одним из тех, кто мог говорить таким тоном, а потому возражения у Билла появились сами собой.

— Ты вообще меня слушал? Мы не можем ему доверять!

— А тебе я могу доверять, а? Да у меня не больше причин доверять тебе, чем ему. Ты как хочешь, «дружище», а я иду с ним, — парень обошел «буйвола» и вышел из бара вместе с Чедом.

Билл с силой выдохнул, раздувая ноздри. Он еле удержал себя от того чтобы пнуть барную стойку и пошел следом, стараясь не отставать. Чеду, этому наглому «бенгалу», он по-прежнему не верил. Но Джереми сможет помочь только он, если бритоголовый вдруг решит завести его юного друга в трущобы западных кварталов и избить со своими друзьями-отморозками (в наличии которых Билл просто не сомневался).

— Почему мы не поехали на общественном транспорте? — трое шли по узенькой улице, где старые торговки старались всучить всем подряд как можно больше овощей и как можно дороже.

— А ты видишь где-нибудь достаточно места, чтобы мог проехать автобус? — казалось, Чеду самому это все не нравилось. Не нравилось, что его используют как мальчика на побегушках с тех самых пор, как «барсы» одержали верх в битве за территорию. Но ему нравилась жизнь, а эта нелегкая работа была к ней обязательным дополнением. — Не тупи, малой. Мы идем к остановке.

Чед харкнул и угодил прямо между ног спящего попрошайки. Конечно, на самом деле он не спал, и проверить это можно было только засунув руку в картонную коробку, куда прохожие кидали ему пятицентовые монетки. Свое добро он охранял похлеще любого сторожевого пса.

Джереми поморщился, но промолчал. Хватило ему того, что даже бритоголовый, которого парень сам считал недалеким, уверовал в то, что Оукинз тупее его. Парнишка буквально почувствовал вкус унижения у себя во рту и сам захотел харкнуть на ноги какого-нибудь незнакомца, но вовремя одумался, решив, что не будет принижать себя до уровня «бенгала». Билл шел позади и с их последнего разговора в баре не проронил ни слова, хоть и был весьма болтлив при обычных обстоятельствах.

Наконец они вышли с торговой улочки к Редвэй авеню, где и была автобусная остановка. Насколько знал географию города Джереми, Редвэй авеню тянулась к самым окраинам города, проходя даже через реку Мэй (мост через нее тоже называли Редвэй). Этого знания юноше хватило чтобы насторожиться и мысленно согласиться с мнением Билла. Но лучше поздно, чем никогда.

Автобус подошел, опаздывая на две минуты от расписания, и компания погрузилась на борт транспортного средства. Уже сев на сиденье, Джереми вытащил из памяти образ водителя и отметил про себя, что на вид тот был чуть ли не из позапрошлого века. Одни линзы его очков по толщине напоминали бинокль. Автобус тем не менее тронулся.

Оукинз расстегнул молнию у себя на рюкзаке, который покоился до этого времени у него на коленях, и залез внутрь, ощупывая руками корпус камеры. Вдруг рука его дрогнула и сместила кольцо переключения режимов. И он понял. Ну или подумал, что понял что-то. На самом деле, он не совсем это что-то понял, но был явно на пути к пониманию. Он снова принялся крутить кольцо настройки режимов, переключая с квадрата на кружок, с кружка на два треугольника и по новой. Это непременно рано или поздно навело бы его на нужную мысль.

Если изначально, думал Джереми, камера засекала созданий с головами зверей и насекомых только посредством съемки и запечатлевала их на бумаге, то потом, когда он переставил режим, она стала показывать их через видоискатель. До этого такого не было. Изначальный режим был квадратиком, за ним был круг. Теперь Оукинзу захотелось опробовать режим двух треугольников, напоминающих ему песочные часы. Недолго думая, а точнее не думая совсем, парень достал фотоаппарат из рюкзака и сделал фотографию реки Мэй — в тот момент они как раз пересекали ее по мосту. Вспышка показалась юноше настолько ослепительной, что он на мгновение потерял зрение. Увы, так показалось не только ему. Все, кто был на данный момент в автобусе, на секунду ослепли, а потом увидели мир иначе. Джереми принялся крутиться по сторонам, не осознавая, что сделал, разглядывая монстров теперь уже не на фотографиях или через объектив фотоаппарата, а своими собственными глазами. Рядом с ним сидел человек с головой буйвола и испуганно таращился то на него, то на всех остальных. Напротив них в пустоту уставился Чед, но с белой головой бенгальского тигра. Не изменились только его тело и глаз — тот по-прежнему ничего кроме уныния не выражал. В салоне автобуса нашлись еще женщина с головой мухи, при виде которой маленькая девочка, что сидела рядом, начала истошно кричать, и крокодил, от которого испуганно отшатнулся его друг. Только посмотрев на верещащую девочку, Оукинз понял, что потерял слух, а вместо него слышит размеренное тиканье часов. Постепенно оно стихало, а звуки окружения возвращались. Он услышал и крик, и непонятные вопли, и самое громкое — вопрос Билла, который тот крикнул Джереми прямо в ухо. Видимо, сам Билл тоже оглох на мгновение. Оукинз собрался уж ответить, но автобус тряхнуло, Джереми бросило вперед, а затем он увидел реку Мэй. Куда ближе, чем ей стоило находиться, будь они на мосту. Сила притяжения потянула Джереми в начало автобуса, и парень схватился за первое, что ему подвернулось, — Билла. Голова буйвола к тому времени уже исчезла, а тиканье часов стихло окончательно. Падающий юноша потянул друга за собой, и они вместе рухнули на лобовое стекло, разбивая его своим весом, а затем вывалились наружу. Но воды они так и не достигли. Автобус, как подумали пассажиры, за что-то зацепился и не упал в реку. Но правда была в том, что тот угодил в паутину, что была натянута между берегами вот уже не первый год. Джереми по-прежнему не отпускал Билла, а тот не отпускал руль, за который успел ухватиться в полете. «Буйвол» мельком глянул на старика-водителя и понял — тот был мертв. Секунды было достаточно, чтобы бородач навсегда запомнил тот ужас, что таился в глазах трупа. «Сердце не выдержало», — подумал Билл. Еще бы, прожить всю жизнь, а потом увидеть такое…

Так друзья висели около минуты, и вскоре судьба все же решила им помочь.

— Ну как? — раздался знакомый Джереми голос со стороны. — Висите?

В метре от них вниз головой качался из стороны в сторону Джим. Нить его обматывала голенище правой ноги, а руки были скрещены на груди.

— Вытащи нас! — заорал Оукинз что было мочи, но вышло все равно слишком сипло и не по-мужски.

— Ну-ну, приятель, ни к чему повышать голос, — «паук» в одно мгновение перевернулся, намотав нить теперь на руку, а вторую подавая Джереми. Парень за руку не схватился, да это и не нужно было: Джим просто обмотал его и Билла нитью и утащил наверх, даже не запыхавшись.

Когда они взобрались на мост, то в том месте, где автобус пробил ограждение, уже столпилась куча людей, снимая исход происшествия на телефоны. Задние колеса угодившего в аварию транспортного средства все еще находились на мосту, и пассажиры выпрыгивали через разбитое заднее стекло на землю. Вот троица увидела, как из окна вылезает и Чед. Тот осмотрелся по сторонам и вышел из толпы, надеясь, что к нему не будут приставать особо заботливые и добросердечные, указывая, что и как ему нужно делать после аварии. Таких людей он терпеть не мог, будто им больше делать нечего.

— Паук, — поздоровался «бенгал».

— Ар-р-р, — поздоровался «паук», имитируя рукой движение когтистой кошачьей лапы. — Тигры же кошки, да?

Чед закатил один имевшийся глаз. Ему с самого начала не нравилась компания мелкого сопляка и алкоголика-энтузиаста в плохом настроении, а тут еще прибавился Джим, которого мужчина не только ненавидел, но и отчасти уважал, в тайне боясь перед ним оплошать. Уважение это шло от того, что «пауки»-близнецы слишком много знали. «Пауков», всех «пауков», не любили из-за их длинных лапок и паутины, которые те тянули везде и всюду. «Пауки» были в каждом закоулке, они знали все, что происходило с городом. Но эти двое переплюнули все свое сообщество, Чед был в этом уверен.

— Что ты здесь делаешь? — спросил наконец Билл.

— Мы незнакомы, — Джим принюхался, и «буйвол» от него отшатнулся. — Понятно, почему. Ушел к людям. Не мне тебя судить. Я — паук по имени Джим. Брат паучихи по имени Джилл. Легче легкого, да?

Билл смерил его взглядом, но все равно представился и задал вопрос повторно.

— Шел к Анабель, — честно ответил парень. — У котят какие-то интересные новости, и я хочу их знать. К слову, раз уж я спас ваши жизни, я хочу кое-что взамен.

Билл напрягся, а Чед решил, что ему нечего терять, и пусть этот надоедливый парень берет все, что пожелает, и убирается поскорее. Джереми же просто нервно сглотнул. Он, в отличие от Джима и Чеда, не сталкивался с такими опасностями изо дня в день, а потому и стабильного защитного механизма у парнишки не было. Мысленно он все еще висел над темной бездной, которую ласково называли Мэй.

— Да что вы все сразу насторожились, — Джим засмеялся. — Я попрошу у вас самую малость, сущий пустяк…

— Ну? — не выдержал Чед.

— Позвольте мне увидеться с Анабель первым.

Все умолкли, думая, является ли парень в косухе дураком, или они чего-то не понимают. Чед резко и громко рассмеялся, и это были первые положительные эмоции за последнюю неделю. «А парень-то, похоже, совсем спятил!» — пронеслось у него в голове. Причин отказываться никто не нашел, и теперь группа двинулась вдоль моста уже вчетвером.

Под мостом играла музыка и пахло необычной острой пищей, отчего у Джереми заурчало в животе. Казалось бы, это самое подходящее место для бездомных, но живущие здесь люди на бомжей не походили. Большинство из них выглядели даже лучше того же Джереми. Одежда на них была чище и лучше, да и манера поведения так не отталкивала других, как это происходило с «бенгалом». Чувствовалось в них некоторое внутреннее превосходство. Некоторые из людей танцевали, некоторые смеялись над рассказанной кем-то шуткой. Чед поздоровался с парочкой и направился к невзрачной двери, ведущей в помещения под мостом. Четверка попутчиков нырнула в темный дверной проем, очутившись в бетонном коридоре, который освещали желтые лампы накаливания, свисающие с потолка каждые десять метров.

— Эти тоннели, — рассказывал Чед, — создали строители, еще когда строили мост Редвэй. Для удобства перемещения. Позже их нашли бенгальские тигры…

— Да-да, а потом барсы нагло отжали их у вас. Никому не интересна история твоего падения до доставщика пиццы на дом, котенок.

«Бенгал» зло глянул на парня. Тот был много младше «котенка», но совершенно ни во что его не ставил. Это все больше и больше раздражало Чеда. Но долго ему это терпеть не пришлось — они вышли в просторное помещение, ничем не напоминавшее уродливые бетонные тоннели. Здесь были синие бархатные шторы, скрывающие швы стенных плит, большие картины в серебряных рамах и скульптуры из белого мрамора. Только сейчас Джереми понял, как здесь холодно.

— Ну, я быстро, — «паук» метнулся к дубовой двери и скрылся за ней. Все шло именно так, как он и планировал.

В комнате было тихо. На полу было разбросано множество меховых ковров, мягких ковров, и Джим бесшумно двинулся к сидящей в кресле молодой женщине с белоснежными длинными волосами, некоторые пряди которых были заплетены в свободные косы. Те нисколько не старили ее, наоборот, возраст ее было невозможно определить. Анабель увлеченно читала книгу, но, как только парень оказался к ней достаточно близко, отложила ее.

— Садись, — больше попросила, чем приказала она ему, показывая рукой на соседнее кресло. — Чай? Кофе? Сок?

— Я, знаешь ли, больше по алкоголю, — он подмигнул. — Но в любом случае, я здесь не чтобы проводить чайную церемонию. Я здесь по делу, и ты это знаешь.

Анабель кивнула, прикрыв светлые глаза.

— У меня и правда есть то, что тебе нужно. Но просто так я это не отдам. Что есть у тебя?

Парень принял задумчивый вид, но лишь вид. Этот диалог он продумал до мелочей. Как встать, куда пойти, что сказать и что ответить. Его план включал невероятное количество вариантов, которые Джим хранил у себя в голове. И играл он всегда восхитительно.

— Думаю, я могу тебе кое-что достать. Это действительно будет нелегко, но я глубоко тебя уважаю и считаю, что это будет равноценный обмен.

— И что же это? — женщина позволила себе улыбнуться.

Парень выдержал паузу, а затем наклонился вперед и тихо произнес:

— Эцэллон.

Послышался тихий смешок Анабель.

— Зачем мне эцэллон без носителя?

— Я приведу носителя. И он ни о чем не догадается. Можешь делать с ним все, что захочешь.

— Ты так говоришь, словно я сотворю с ним нечто ужасное. Так или иначе, ты сам это предложил. Но сначала твоя часть сделки. Не хочу, чтобы ты забрал у меня мою вещь и смылся с ней куда подальше, как в прошлый раз.

— Ну, вообще-то, в прошлый раз я ее вернул. В любом случае, можешь считать, свою часть сделки я выполнил.

В глазах женщины на мгновение появилось удивление, когда Джим вернулся к входной двери, и в комнату вошел Джереми в сопровождении Билла и Чеда. Анабель вопросительно посмотрела сначала на «паука», потом на юношу.

— Так… у тебя и правда есть эцэллон? — спросила она.

Джереми посмотрел на Джима, и тот ему кивнул. Билл заметил это и посчитал саму ситуацию более чем подозрительной. Оукинз тем временем достал зеленую камеру из рюкзака и продемонстрировал ее женщине. Та прикрыла глаза и опустила голову.

— За ним уже начали охоту, — вдруг произнес «паук». — Здесь он был бы в безопасности… Я прошу у Вас на это разрешение.

Чед непонимающе посмотрел на Джима, будто тот сморозил нечто нелепое, и вернул взгляд обратно в сторону Анабель. Ее не нужно было просить дважды, она вновь открыла глаза и поднялась с места, подойдя к Джереми и положив свою руку ему на плечо.

— Если этот юноша желает остаться, то так тому и быть.

Оукинз оглянулся на Билла, и тот отрицательно покачал головой.

— Я остаюсь, — сказал парнишка. — Но также я хочу, чтобы со мной остался мой друг, Билл. Я ему доверяю больше чем кому-либо.

— Как пожелаешь, — Анабель убрала руку. — Чед, покажи им их комнату. И скажи горничным все там приготовить к ночлегу. У нас тут довольно холодно, — будто оправдываясь, добавила женщина.

Троица откланялась, и Анабель осталась вновь наедине с Джимом. «Паук» был очень горд собой, все же, не каждый день удается провернуть нечто подобное. Уже через минуту он вышел из тоннелей «барсов» с желанным предметом в руках, во всех красках представляя себе реакцию Джилл, когда она узнает об этом.