Тиа Атрейдес
Песнь первая. Дитя Грозы.
Песни Дождя.
Пролог.
На белом песке у самой кромки прибоя играют дети. Лица их похожи, как два солнечных блика. Ярко-рыжие локоны мальчика свободно треплет лёгкий ветерок. Такие же рыжие волосы девочки заплетены в две задорные косички. Брат строит песочный замок, сестра пускает мыльные пузыри.
- Поиграй со мной, - просит она.
- Опять в куклы? - поднимает лукавый взгляд он.
- Смотри, какие красивые.
Девочка выдувает переливающийся шарик. Внутри радужной плёнки угадываются крошечные человеческие силуэты.
- Ты сделала себе девочку, а мне мальчика, как всегда?
- Да. Хочешь, поменяемся? Так будет интереснее.
И прозрачный пузырёк лопается, оставляя в руках девочки куклу-мальчика, а в руках мальчика куклу-девочку. Мальчик смеется.
- А теперь мы поменяемся обратно, - смех девочки звенит над берегом.
- И поселим их в этот замок.
Мальчик опускает куклу на песок. Девочка тоже ставит куклу, но с другой стороны песчаной стены.
- Пусть они тоже поиграют.
- Будет весело?
Взявшись за руки, дети-боги снова смеются. Светлая Райна сыплет из горсти белый песок времени, Тёмный Хиcc выдувает из соломинки мыльные пузыри надежд. Ноги их омывает океан вечности.
Они играют.
Песнь первая. О Детях Грозы.
Глава 1.
235 год от Основания Империи. За шесть дней до Праздника Каштанового цвета. Суард.
Хляби небесные разверзлись, и на рыночную площадь обрушились потоки холодной воды. Вместо пронзительного вопля 'Держи вора!' изо рта упитанного горожанина вырвалось невнятное бульканье, а в руке остался лишь клок лохмотьев. Дерзкие сорванцы, стащившие кошель, мгновенно исчезли среди начавшегося столпотворения. Протирая залитые водой глаза и ошалело озираясь, лишившийся денег ремесленник то хватался за опустевший карман, то совал под нос раздраженно отмахивающимся торговцам клочок мокрой тряпки и громко жаловался на несправедливость жизни. На глаза ему попался деловитый и важный вояка со значком рыночной охраны. Но на попытку воззвать к закону стражник только сердито рыкнул и поспешил дальше. Конечно же, ему было не до обворованного недотёпы - все силы доблестных защитников правопорядка были брошены на штурм ближайшего питейного заведения.
Костеря на чем свет стоит внезапно начавшийся ливень, пятеро вояк ввалились в таверну, растолкав всех, кто под руку попался. Рассевшись за длинным столом в середине зала, они затребовали пива и снеди.
В самом тёмном углу таверны за маленьким шатким столиком у входа на кухню расположилась парочка подростков хулиганского вида. Одному из них, белобрысому, на вид можно было дать лет четырнадцать, второй, с более привычной для этих мест тёмной шевелюрой, выглядел на пару лет постарше. Юные воришки увлеченно беседовали за кружкой горячего яблочного взвара. Не обращая ни них внимания, побегали мимо подавальщицы, спеша поскорее накормить и напоить набившийся в "Троллью Слезу" народ.
- Вот ведь везучий ты, Лягушонок. Даже дождь тебе как на заказ, - в голосе чернявого слышалась досада. - А если бы не полило? Где твоя осторожность?
- А, подумаешь, - хихикнул в ответ второй. - Вот побегал бы бурдюк по рынку. Умора!
- Обнаглел совсем! Забыл, что Мастер велел под носом у Бешаха не шалить?
- Ну, ты и зануда, Свисток! Уже и развлечься нельзя. Да и Мастер не узнает. - Губы юного хулигана растянулись в мечтательной ухмылке. - Мне, может, мёдом тут намазано...
Перешептывание сопровождалось тихим перезвоном монет, добытых благородным трудом, то бишь облегчением карманов олухов и ротозеев. Впрочем, к этой категории Свисток и Лягушонок причисляли всё население славного города Суарда и его окрестностей, за исключением разве что принадлежащих Гильдии да городской страже.
- Знаю я твоё мёдом... мечтай, мечтай! Заметит тебя эта фифа, как же! Не нашего полёта птичка, невеста самого деся-атника, - Свисток живо изобразил задранный нос местной красотки.
- Ей же хуже, - Лягушонок усмехнулся.
- А серьги-то давай, выкладывай!
- Какие ещё серьги? Не знаю никаких серег, приснилось тебе...
- А в глаз?
- А в ухо?!
На этой жизнеутверждающей ноте разговор был прерван громогласным явлением не к добру помянутого Бешаха, начальника рыночной стражи. Распахнув пинком дверь и разбрызгивая во все стороны воду с мокрых волос, он с порога распорядился:
- Стоять!
Девушка-подавальщица от неожиданности замерла на бегу, чуть не уронив подносы со снедью на пол, но, разглядев знакомую здоровенную фигуру, выругалась себе под нос и понеслась дальше.
- Пива, бегом! Жаркого, окорока, пирога, да поживее! Побалуй тут у меня! - десятник обвел зал, набитый разношерстной публикой, орлиным взором и плюхнулся на привычное рабочее место.
Сидевшие за столом подчинённые встретили начальство здоровым ржанием и стуком кружек по столу. Парочка в углу разом примолкла, присматривая пути отступления и надеясь не попасться на глаза главному блюстителю спокойствия, дабы его загребущие лапы не вывернули из карманов в поте лица добытые медяки и марки. Но опасения их оказались напрасны, а разговор стражников заставил насторожить уши.
Десятнику на данный момент было совершенно не до всякой ерунды. Он только что вернулся от капитана городской стражи, традиционно в нецензурных выражениях отказавшего рыночным воякам в прибавке денежного довольствия. Сопроводил капитан своё решение ещё более крепкими словами в адрес короля, - да продлятся его годы! - пригласившего в столицу своих младших детей и генерала Дуклийона, в народе прозванного Медным Лбом.
Жадность и любовь к сплетням, две главные жизненные страсти бравого служителя закона, сегодня так тесно сплелись змеиным клубком, что буквально жгли его изнутри, не давая держать свежие новости при себе.
- Испортили весь праздник! Мало беспорядков в порту, так ещё Медный Лоб на наши головы!
Бешах одним глотком выдул пиво из ближайшей кружки. Он помрачнел ещё больше, когда протянутая наугад рука не обнаружила следующей, чтобы хоть немного притушить пожар благородного негодования.
- Ну, что уставились? Где пиво? Где налоги? Опять пусто? - красивым словом 'налоги' десятник Бешах называл ежедневную мзду, собираемую подчиненными с мелких мошенников, содержателей собачьих бегов, петушиных боев, и прочей незаконопослушной рыночной шушеры.
- Никак нет, господин десятник! - пододвигая в сторону трезвого и злого Бешаха собственную едва начатую кружку пива, отрапортовал один из вояк. - Налоги на месте! - и для убедительности похлопал себя по оттопыренному карману, издавшему тихий звяк.
- Короче, орлы! - после второй кружки тон десятника приобрел некое подобие дружелюбия. - Повышения жалованья опять не будет, - эти слова, хоть и вполне ожидаемые, вызвали у пятерки стражников слитный вздох разочарования.
- Зато капитан Труст, чтоб его орки съели, клятвенно обещал нам проверку, чистку рядов и вообще троллью мать! Видишь ли, мышей не ловим! А его-то долю вынь да положь!
Возмущение десятника тут же нашло отклик в душах подчиненных, исторгнув из луженых глоток поток жалоб вперемешку с руганью.
- Вот попомните мое слово, скоро такая буча начнется! Где это видано, чтобы двое Темных в одном городе спокойно уживались?
Бешах нахмурился и оглядел сотрапезников, будто они были виноваты в грядущих неприятностях. А со слов капитана выходило, что вскоре спокойной и приятной жизни городской стражи, а заодно и рыночным труженикам дубинки, придет конец, как и вполне пристойному взаимопониманию с Лигой Нищих и Гильдией Тени. До тошноты честный и правильный Медный Лоб не упустит случая навести в столице порядок по-своему, и о приличном доходе придется надолго забыть. И виноватым у капитана, разумеется, окажется не генерал, а кто поближе. Десятник рыночной стражи, например.
- А что, она и взаправду Темная? - самый молодой из стражников понизил голос и опасливо оглянулся, не подслушивает ли кто. Но на настороживших уши подростков в дальнем углу внимания не обратил.
- Сказок наслушался, - стражник с седыми усами презрительно усмехнулся.
- Тихо вы, гоблина вам в глотку! - прекратил начавшийся спор десятник. - Не о том думаете, лоботрясы.
Разговор, перемежаемый хрустом разгрызаемых костей и требованиями выпивки, вернулся к вечной теме, волнующей, наверное, сердца всех истинных защитников справедливости любого времени и государства. А именно - как изобразить бурную деятельность таким образом, чтоб и достаточно ворья начальству предъявить, и главу Гильдии Тени не задеть, и, главное, себя, любимых, не обидеть.
В процессе обсуждения и неумеренного поглощения спиртных напитков взгляд верзилы-десятника тяжелел, и ржание соратников всё более переходило во взрыкивание. Бравых вояк, как всегда, интересовал вопрос 'кто виноват?', так как 'что делать?' им и так было понятно. Кулаки стражников уже зудели, и наиболее ушлые посетители забегаловки по возможности незаметно просачивались к дверям. Доблестная стража следовала правилу высокого начальства - виноват кто поближе.
235 год от Основания Империи. За шесть дней до Праздника Каштанового цвета. Поместье графа Свангера, близ Калбона.
Благоухающая весенним цветением ночь скрадывала его шаги. Лишь беззаботная болтовня кухонных мальчишек и тихие стоны влюбленной парочки на сеновале тревожили тишину в поместье Свангеров. Стражники, как всегда, резались в кости в караулке, страхолюдные псины, выпущенные на ночь в парк, слопали угощение и покорно завиляли хвостами.
Прохладная, ласковая Тень укрывала его от чужих глаз. Он сам был сейчас частью Тени, вечной и безмятежной. Безмолвным призраком, приносящим покой и умиротворение.
Размытым силуэтом он проскользнул в незапертую дверь черного хода. Не потревожил даже пламя редких свечей по пути наверх, в комнаты для почетных гостей. Мимо полусонных стражей в начале коридора прошел, едва не коснувшись синих мундиров. Прислушался настороженно к звукам из-за дверей. Ничего подозрительного - только сонное дыхание, да стрекот цикад за раскрытыми окнами. Миновал несколько дверей, перешагнув через положенные поперек прохода церемониальные алебарды и ноги ещё одной пары гвардейцев, усевшихся на полу у комнаты высокого гостя.
Один из гвардейцев поднял голову и обвел неожиданно цепким взглядом помещение. Просто качнулось пламя свечи? Или показалось? Смутное колебание воздуха почти перед самым носом не привлекло внимания охранника.
Открыть дверь в оберегаемые гвардейцами в синих мундирах комнаты он бы не решился, да и не требовалось. Его цель дальше. За углом, первая дверь. Перед ней пусто. Да и зачем ставить охрану здесь?
Тяжелая деревянная створка бесшумно отворилась под нажимом затянутой в перчатку руки. Легкий ветерок колыхал занавеси на окнах, за полуоткрытым пологом кровати в блеклом лунном свете угадывалась неподвижная фигура.
Он приблизился, улавливая ровное дыхание глубоко спящего человека. Амулет на груди слегка нагрелся, помогая пройти небрежно установленную защиту. Совершенно слившись с Тенью, он склонился над укрытой простыней девочкой. Черные волосы разметались по подушке, бледные губы расслаблены и слегка приоткрыты... она. Без сомнения, она. Спит.
Тень внутри него зашевелилась в предвкушении, вызывая почти чувственное удовольствие. Нож с темным матовым лезвием будто сам скользнул в руку и устремился к открытому горлу.
Так просто? - едва эта мысль промелькнула в сознании, как его охватил ужас. Чистый, глубокий ужас. Мир вокруг замер. Тень ускользнула, лишив его защиты. Словно в насмешку, амулет на груди обжег льдом и с дребезжанием рассыпался.
Девочка разомкнула веки.
Скованный чуждой силой, он глядел во внезапно разверзшиеся провалы глаз. Дыхание перехватило, тело не слушалось.
Мертвенный лиловый свет охватил его, проникая под кожу, жадными щупальцами скручивая внутренности. Он задрожал, чувствуя себя пойманным в капкан животным. Маленьким, жалким зверьком, которого сейчас съедят. Рот раскрылся в бесплодной попытке закричать, выплеснуть переполняющий страх, но он не смог даже вздохнуть.
Все тело горело, трепетало от раздирающей боли и ужаса. Душа рвалась на куски, и кровоточащие ошметки пожирал холодный свет. Застывший миг кошмара казался вечностью. Он завис на краю бездны, слыша сквозь собственный безумный вопль довольный смех вечноголодного божества. Тьма выхлестывалась из пропасти, тянула к себе остатки его души. Словно два жадных хищника разрывали его, вцепившись зубами в живую плоть.
Последним, что он увидел, была её улыбка. Удовлетворенная, сытая улыбка на губах юной девушки. И довольное урчание Хисса, заполучившего, наконец, душу убийцы. Навсегда.
С тяжелым шмяком упало тело. Звякнул об пол нож, выскользнув из бессильной руки.
- О, ширхаб! - все ещё дрожа от растревоженных потоков магии, Шу села, кутаясь в простынь.
- А ты сомневалась, - раздался тихий голос.
- Да не так чтобы... - она никак не могла оторвать расширенных глаз от мертвого убийцы.
- Следующий раз совсем не будешь, - от драпировок, скрывающих дверь в соседнюю комнату, отделилась невысокая тонкая фигура. Засовывая обратно в рукав метательный нож, молодой мужчина направился к ней.
- Умеешь ты утешить, Эрке, - помотав головой, Шу зажмурилась на секунду. - Ты так говоришь 'следующий раз', будто...
- Что будто? - мужчина присел на корточки рядом с телом и принялся деловито его обшаривать. Особенное внимание он уделил исчерченному рунами ножу и тонкой цепочке с тускло-серым осколком вместо кулона.
- Как будто это нормально, - она протянула руку, требуя цепочку.
- Привыкай, - он покинул в руке нож, проверяя балансировку, и заткнул его за пояс.
- Думаешь, это возможно?
- А у тебя есть выбор?
- Проклятье. От твоих утешений... - девочка на секунду зажмурилась и потрясла головой.
- Успокойся. Поздновато нервничать, тебе не кажется?
- Мне кажется, что... Проклятье!... - её голос сорвался.
В молчании лейтенант Ахшеддин поднялся на ноги и подошел к окну, не обращая больше внимания на труп. Оперся руками о подоконник, выглянул во двор.
- Ну почему, Эрке? Почему бы им просто не оставить нас в покое? - её голос звенел обидой и слезами. - Зачем тащить нас в столицу? Так хорошо было в Сойке... тихо, спокойно...
Она вопросительно смотрела на темный силуэт у окна. Мужчина не шевелился, глядя на крупные предрассветные звезды.
- Эрке?
- Не все в нашей власти, Шу.
- Но я не хочу!
- И что теперь? - он резко развернулся и быстро подошел к ней. - Вернуться? Спрятаться? Надеяться, что в Сойке вас не достанут?
- Не кричи на меня, - она поднесла руку к виску.
- Я не кричу. Прости, - он присел с ней рядом и взял за руку. - Совсем замерзла...
- Знаешь, с орками было проще...
- На вот, выпей, - он взял со столика бокал с вином и протянул ей. - Ты справишься, Шу.
- Да куда ж я денусь, - вцепившись в бокал двум руками, девочка осторожно отпила. - Фу, гадость какая...
Несмотря на теплую погоду, она слегка дрожала. То ли от холода, то ли от волнения. Допив до конца, Шу с размаху швырнула бокал об стену.
- Ненавижу! Боги, как же я её ненавижу! - столь резкая перемена настроения принцессы, казалось, обрадовала Эрке. Он кивнул и слегка улыбнулся, подмечая, как до того тусклые и усталые глаза зажигаются мертвенно-лиловым светом, а черные волосы начинают шевелиться наподобие змей. - Подослать мне убийцу!
- Ах, как некрасиво... - он укоризненно покачал головой.
Дверь в смежную комнату открылась и на пороге показалась девушка в белой ночной рубашке. Несчетное множество торчащих косичек и слегка заостренные ушки, как и наброшенный на плечи мужской форменный колет, вовсе не портили очаровательного облика.
- Точно. Просто хамство, - полуэльфийка подошла к кровати, и, не глядя переступив через тело, забралась на постель. - Почему меня не позвали?
Она устроилась поудобнее и привлекла к себе Шу. Та поерзала немного и уткнулась в теплое плечо.
- Я думал, ты спишь, Баль, - Эрке и не пытался изобразить раскаяние.
- Поспишь тут с вами, - она погладила потрескивающие под рукой черные пряди. - Ну, и что дальше?
- А дальше мы это, - Шу злобно ткнула пальцем в сторону тела, - применим по назначению.
- Эту падаль? - Баль брезгливо поморщилась.
- Именно. Граф там, поди, волнуется...
- Ты думаешь... - перебил её Эрке.
- Я знаю. Я теперь много чего знаю. И про Гильдию, и про графа, и ещё кучу всякой дряни, - Шу скривилась, взглянув на мертвого убивца. - Помойка, а не мозги.
- Свангер, значит, - протянул он. Глаза лейтенанта полыхнули озерами раскаленного добела металла. Он весь подобрался, словно готовый к прыжку волк.
- Подарочек милорду? - Баль нехорошо улыбнулась, показав остренькие клычки.
- И миледи, - упрямо сжав бледные губы, принцесса поднялась. - Идем.
- Хочешь, чтобы их кондрашка поутру хватила? - Эрке оценивающе оглядел тело на полу.
- Если такие слабонервные, нечего соваться, куда не просят.
- Может, лучше сразу Бертрану сдать?
- Да ладно, Эрке. Пусть живут. Пока.
- Как скажете, Ваше Высочество, - не тратя времени зря, лейтенант подхватил мертвеца и взвалил на плечо.
- Я помогу, - скинув с плеч колет, чтобы не мешал, Балуста взялась за тело на пару с Эрке.
Невидимые постороннему глазу, они вышли из комнаты. Стараясь ступать как можно тише, впереди шла принцесса. Босиком, в белой длинной сорочке, со спутанными черными волосами и лиловым мерцанием очей, она весьма походила на привидение. За ней осторожно пробирались двое её друзей, несущих тело. Балуста и Эрке, посверкивающие кошачьими глазами в полумраке, составляли ей достойную компанию. Самым живым и реальным среди них показался бы стороннему наблюдателю труп неудачливого убивца.
Так и не замеченные никем, они достигли покоев Его Сиятельства. Бесшумно отворить дверь и сгрузить подарочек ровно посреди широкой супружеской постели, аккурат между графской четой, было уже делом недолгим. Как и вернуться обратно, бесшумными тенями проскользнув по спящему дому.
235 год от Основания Империи. За шесть дней до Праздника Каштанового цвета. Суард.
Юные ученики Гильдии Тени шкурой дорожили, и потому к моменту, когда в таверне завязалась драка, уже направлялись к южной окраине Старого Города. Свисток, как человек солидный, старательно прикрывался от дождевых струй старой корзиной, а Лягушонок, оправдывая свое прозвище, шлепал прямо по лужам посреди улицы, подпрыгивал и махал руками. Редкие прохожие шарахались от ненормального и неодобрительно ворчали, он же блаженно щурился, подставляя дождю лицо, улыбался во весь рот и мурлыкал какую-то песенку.
- Да хватит уже мяукать! - старший из них, Свисток, ничего не имел против постоянных песенок приятеля, без которых тот, казалось, не мог прожить и дня. Но вот дождь... он бы предпочел жить в соседней Ирсиде, среди песков, только бы не попадать под холодный противный ливень. Да ещё и с крыш льет, словно там, наверху, целая река.
Недовольно сжатые губы были единственным, что портило его почти аристократическую внешность. Резковатые черты, упрямый подбородок и мягкий блеск тёмно-карих глаз под прямыми сросшимися бровями в сочетании с гибкой фигурой и густыми черными волосами производили на местных красоток неизгладимое впечатление. Как и уверенная манера держаться и еле уловимое ощущение звериной силы и опасности, исходящие от шестнадцатилетнего Ориса.
Младший, Лягушонок, в ответ только хихикнул и продолжил погромче. При взгляде на него у самого заплесневелого брюзги, не исключая Свистка, невольно рождалась улыбка. Вечно смеющиеся, цвета умытого дождём неба, глаза, озорная и в то же время мечтательная физиономия, стремительные и текучие, будто в эльфийском танце, движения тонких рук и торчащие во все стороны вихры цвета свежей сосновой стружки. Песенка его, шаловливая и мелодичная, звенела в ритме убегающего дождя, сам он напоминал не то солнечный блик, не то птенца диковинной птицы феникс, непонятно, как залетевшего в обычный скучный город.
Столь внешне отличные друг на друга подростки, тем не менее, казались чем-то неуловимо похожими, словно сводные братья. Они и впрямь таковыми себя считали, хотя история появления в столице мальчика по прозванию Лягушонок была покрыта тайной.
Никто, кроме, возможно, Мастера Гильдии и настоятеля Крилаха, не знал, кем были, откуда пришли и куда девались родители малыша, найденного солнечным майским утром у порога храма Тёмного Хисса. Настоятель храма, справедливо рассудив, что каждая случайность должна быть обращена к его пользе, продал только научившегося ходить кроху Мастеру Тени. Сопровождающая речь, поистине, явилась шедевром его ораторского искусства. И долженствовала убедить Мастера в особом предназначении мальчика, в его несомненной будущей пользе для Гильдии и, как следствие, в необходимости достойного подношения патрону всех воров, убийц и прочих тёмных личностей, Тёмному Хиссу. В лице, как несложно догадаться, самого настоятеля.
Мастер никогда не распространялся, с чего вдруг решил выкупить малыша. Возможно, проникся доводами Крилаха, или на него произвела впечатление совершенно нехарактерная для провинции Валанта внешность ребенка, подобающая скорее жителю одной из далеких северных провинций Империи. А может быть, он просто посчитал не лишним заполучить в будущем ещё одного убийцу, не отягченного лишними привязанностями и неправильным воспитанием. Как бы то ни было, Мастер назвал мальчика Хиллом и определил в чуткие руки Фаины, своей домоправительницы и по совместительству подруги. У неё как раз подрастал собственный сын Орис, трёх лет от роду, впоследствии прозванный Свистком.
Хоть Мастер и не выказывал особой симпатии ни к одному из своих учеников, не говоря уж о подкидыше, но и ни разу не пожалел о двадцати серебряных марках, уплаченных за Лягушонка. На редкость спокойный и жизнерадостный ребёнок, Хилл на лету схватывал премудрости тёмного ремесла. Никогда не перечил Учителю, не поддавался на каверзные подковырки соучеников, избегал драк и открытого противостояния и, казалось, играючи преодолевал все сложности учебы.
Но впечатление лёгкости, с которой постигалась им наука, было весьма обманчивым. Только Свисток, с первых дней привязавшийся к малышу, и не дававший остальным мальчишкам совсем уж затравить несносного чужака, видел стиснутые зубы и злой взгляд солнечного эльфа, до темноты в глазах отрабатывавшего стойки, броски и перекаты. Не раз, проснувшись ночью, он видел в лунном свете за окном тонкий силуэт танцующего с клинками друга. За вечной жизнерадостной и наивной улыбкой пряталось упрямство и непреклонная воля. Самый младший из учеников Мастера, Лягушонок упорно добивался совершенства во всем, хоть и не лез на рожон в попытке доказать свое превосходство. Наоборот, он с самых первых дней обучения держался этаким скромником, не встревая ни в драки, ни в склоки.
Свисток, куда более высокий и сильный, давно уже понял, что связываться с Лягушонком может только безмозглый тролль. Себе дороже. Орис убедился в этой нехитрой истине пару лет тому назад, когда ему довелось стать нечаянным свидетелем одного примечательного происшествия.
Как-то после обеда Мастер послал Лягушонка в порт, с запиской к Старшине цеха контрабандистов. Орису же не удалось пойти с приятелем, потому как ему Наставник велел вместе с парой других учеников, Келмом и Угрем, перетаскать дрова на кухню и помочь Фаине с чисткой котлов. Справившись со своей долей работы, Свисток не стал ждать поблизости от Мастера, рискуя получить очередное полезное задание, а отправился в порт навстречу дружку. И там, по дороге через склады, застал прелюбопытную картину.
Насвистывая в своей обычной манере, из-за угла вышел довольно улыбающийся Хилл. Орис разглядел его сквозь щели между составленными посреди дороги бочками, но сам остался незамеченным. Он уже было собрался окликнуть приятеля, как из-за этих же бочек на дорожку вывалились два здоровенных лба лет по пятнадцать, и явно не с дружелюбными намерениями. Увидев их, Хилл прекратил свистеть, но не улыбаться.
- Эй, малышня, - портовый хулиган, явно из новеньких, не опознал в белобрысом сопляке одного из учеников самого Мастера.
- Тут наше место. За проход платить надо, - парни решили поживиться содержимым карманов безобидного на вид мальчишки, а заодно и неплохой одежонкой.
- Потерялся? От маменьки убег? - наглые типы заступили дорогу молчащему Лягушонку. - Ну-ка, что там у тебя?
Один из них уже протянул было руку, чтобы схватить хлопающего глазами мальчишку, в одиночку забредшего на чужую территорию, и потрясти хорошенько. Но Хилл увернулся и отступил на шаг.
Удачно выбранное место для нападения, на повороте узкой дорожки между двумя пакгаузами, не позволяло ни обойти, ни свернуть в сторону. Только бежать обратно. Нахальные оборванцы уже, похоже, предвкушали веселую погоню, и недоумевали, почему этот хлипкий парнишка не улепетывает от них во все лопатки.
- Ну, что встал? Давай-ка, выворачивай карманы.
- Да он от страху онемел. Гляди, сейчас описается! - оба дружно заржали.
Но ржали недолго. До того самого момента, как несостоявшаяся жертва, все с той же легкой улыбочкой, в прыжке с места заехала одному из них ногой под дых, а другому кулаком в нос. Мальчишка, намного легче любого из них, не причинил им особого вреда, разве что самомнению. Но от неожиданности оба свалились с ног, задыхаясь и хватаясь за поврежденные места.
- А теперь бегом отсюда, - внезапное преображение приветливых и наивных синих глаз в колодцы непроглядной черноты, из которых глянула на них ледяная потусторонняя Тень, и разъяренное шипение разбуженной гадюки не оставили подрастающую шпану равнодушной. Не отводя взгляда от странного мальчишки, оба быстренько поднялись и, постоянно оглядываясь, бросились наутек. Поняли, наконец, что скорее им достанется мешок из парусины и камень на шею, чем монеты, звенящие в кармане паренька.
Пропустив ничего не замечающих вокруг, улепетывающих от малорослого двенадцатилетнего мальчишки незадачливых головорезов, Орис как ни в чем не бывало вышел из-за укрытия. Глаза приятеля вновь приобрели естественный синий цвет, ничем не напоминая готовой к немедленному убийству твари, которую видел Орис на месте Лягушонка всего минуту назад.
Вот именно тогда Свистку впервые пришло в голову, что Мастер не преувеличивал, говоря, что Лягушонок к пятнадцати годам станет Призывающим Тень. Правда, говорил это Наставник вовсе не ему, а настоятелю Крилаху... но какая, собственно, разница? В том, что он сам пройдет все испытания, Орис ничуть не сомневался. И не представлял ни для себя, ни для лучшего друга другой судьбы. Посвященные Хисса - не просто красивое название для наемных убийц, что бы по этому поводу не думали малолетние мечтатели, всеми правдами и неправдами пытающиеся набиться в ученики к одному из старших Призывающих. И их несусветные гонорары, предмет черной зависти других цехов Гильдии, более чем оправданы. Хотя бы тем, что из всех претендентов, допущенных к испытаниям, преодолевают их около трети. Или четверти. И дело тут не только в умении, ловкости, хитрости и прочих совершенно необходимых вещах. Все решает Темный Хисс. Либо он позволяет служить ему дальше, либо забирает душу претендента сразу. И только тот, кто сумеет договориться с божеством, станет его Посвященным.
Что же касается Лягушонка, ему, похоже, удалось найти взаимопонимание с Тёмным намного раньше, чем предполагал Мастер. То, что промелькнуло в глазах приятеля, ничем иным, кроме как Взглядом Хисса, быть не могло. Что ж, тем лучше - если до этого момента Орис иногда волновался, по плечу ли окажутся Хиллу заботливо подготовленные Гильдией ловушки и препятствия, то теперь он был за друга спокоен.
Но не за коллег-учеников. Вечные подколки и дразнилки в адрес Лягушонка могли им выйти боком - зря они считают, что мальчик со светлой и наивной улыбкой так уж безобиден. Если раньше Свисток иногда злился на приятеля, что тот спускает другим мальчишкам все их подначки и даже прямые оскорбления, то теперь смотрел на его отстраненное спокойствие и балаганные шуточки совсем иначе.
Глава 2.
235 год от Основания Империи. За шесть дней до Праздника Каштанового цвета. Поместье графа Свангера, близ Калбона.
Отчаянный щебет вперемешку со свистом, щелканьем и чириканьем ворвался в раскрытое окно вместе с первыми солнечными лучами. Неугомонному птичьему населению королевства не было никакого дела до невыспавшегося мальчика, пусть даже и наследника престола. Остатки сна ускользали, невзирая на толстую пуховую подушку, которой Кей прикрыл голову.
И, словно одних сумасшедших птиц было мало, чтобы разбудить его окончательно, где-то в доме раздался пронзительный женский вопль. И тут же - топот множества ног и хлопанье дверей. Слава богам, хоть не в крыле, отведенном почетным гостям. То есть он мог ещё надеяться, что любимая сестричка тут не причем. Правда, печальный опыт подсказывал, что надежда не оправдается и на этот раз.
Нет, юный принц ничего не имел против развлечений и шалостей. Напротив, Кей был твердо уверен в необходимости полноценного и разнообразного жизненного опыта, приобретаемого исключительно в полевой обстановке. И поколебать его мнение не могли ни увещевания ученого наставника, ни предостережения Бертрана, начальника охраны. Что немудрено - удержать молодого человека двенадцати лет отроду в рамках приличий и разумной осторожности не удавалось, пожалуй, ещё никому. Особенно обладающего наследственным королевским характером, отличительной чертой которого принято назвать твердость духа и решительность, - попросту говоря, ослиное упрямство и авантюризм.
Старшая сестренка, отличающаяся всеми положенными королевской фамилии качествами, да к тому же колдунья, весьма помогала принцу в важном деле воспитания характера и приобретении ценного опыта. Добрую половину шалостей задумывала именно она. И даже иногда пыталась провернуть их без участия брата. Вот и сегодня утром, похоже, Её Высочество опять утаила самое интересное.
Вволю поваляться в кровати и поразмышлять на тему несправедливости жизни Кею не дали. Подушка, под которой он прятался, слетела вместе с одеялом, а для пущего эффекта прямо над ухом захрустело яблоко. Да ещё и запахло...
- А мне? - не открывая глаз, Кей протянул руку в сторону заманчивого звука.
- Вставай, сколько можно валяться.
Вместо вожделенного сладкого фрукта коварный тип, по какому-то недоразумению называющийся лучшим другом, всучил ему рубашку. И снова захрустел яблоком.
- Ну, погоди, вражья сила... - зевнув в последний раз, принц цапнул другую подушку и набросился на приятеля. - Вот тебе!
Хохоча и лягаясь, мальчишки покатились по полу. Недогрызенный предмет спора укатился под кровать, подушка улетела в сторону окна. Его взъерошенное Высочество, устав смеяться и щекотать приятеля, уселся на полу, опираясь спиной на кровать.
- Вкусное было... яблоко... - сидящий напротив мальчишка пытался отдышаться.
- А нечего дразниться, - довольный Кей показал язык.
- А нечего спать до полудня.
- Ещё скажи - нечего по чужому дому лазить до полуночи.
На этот справедливый упрек Закерим Дуклийон ничего не ответил, потому что за дверью раздался подозрительный шум. Не успели они вскочить на ноги и прикинуться благовоспитанными благородными юношами, как дверь отворилась.
- Утро доброе, Ваше Высочество.
С торжественным видом, достойным Императора, в комнату зашел камердинер принца.
- Доброе, - недовольно морща нос, Кей выхватил принесенную одежду. - Спасибо, не надо мне помогать.
- Как вам будет угодно, Ваше Высочество, - камердинер почтительно кивнул, пряча привычное неодобрение. - Извольте пожаловать к завтраку через четверть часа.
Принц удивленно воззрился на прислужника.
- Так рано?
- Его Превосходительство генерал Дуклийон распорядились.
- Хорошо, предай ему, мы будем вовремя.
Спешить Кею вовсе не хотелось - попасть в столицу всегда успеется. Да хоть бы и в следующем году. Но с Его Величеством не поспоришь.
Камердинер молча ушел, оставив мальчиков одних.
Быстро приведя себя в порядок, они вышли из комнат. У дверей уже поджидал дворецкий графа, чтобы со всем подобающим почтением сопроводить в парадную столовую.
За пределами собственных покоев принц преобразился. Уверенная, твердая походка, горделивая осанка, властное лицо, исполненные достоинства жесты - ни дать ни взять, будущий король. Юноша чуть постарше, почти точная копия генерала Фрая Дуклийона - что манерой держаться, что чертами лица - успешно изображал из себя свиту Его Высочества. О шальных мальчишках, только что мутузивших друг друга, уже ничто не напоминало.
- Его Высочество Кей Суардис, - провозгласил дворецкий.
Миновав склонившихся в почтительном поклоне слуг, Кей оказался в празднично убранной столовой. Навстречу уже спешил гостеприимный хозяин, сияя угодливой улыбкой.
- Доброе утро, Ваше Высочество, лорд Дуклийон.
От медоточивой любезности графа сводило скулы. Да и выглядел лорд Свангер, мягко говоря, не особо счастливым. Его супруга, молча присевшая в реверансе, казалась и вовсе воплощением мировой скорби.
- Как изволили почивать?
- Великолепно, граф. Благодарю. А как вам спалось? - Кей постарался улыбнуться как можно доброжелательнее.
- Э... превосходно, Ваше Высочество, благодарю вас.
Граф побледнел ещё сильнее. Его руки заметно задрожали, под слоем пудры проступили красные пятна. Для того чтобы почувствовать его страх, не обязательно было быть магом - лорд Свангер откровенно трясся, не в силах сдержаться.
Реакция графской четы на столь безобидный вопрос показалась Кею совсем подозрительной. И подозрения его подтверждались отсутствием в столовой ненаглядной сестрички. Ни лейтенанта Ахшеддина, ни леди Балусты Ахшеддин тоже в пределах видимости не наблюдалось.
- Сблаговолите к столу, Ваше Высо... чество, кхе... - голос графа все же дал петуха.
Сделав вид, что ничего странного не замечает, Кей уселся за стол. Короткий взгляд, брошенный на Зака, убедил его, что не он один не понимает, что тут происходит. Надменное лицо, легкий прищур серых глаз, упрямо выдвинутый подбородок - младший Дуклийон походил на бойцового пса, высматривающего, кому б вцепиться в горло. Как и всегда, если дело пахло неприятностями. Оба старших Дуклийона - Бертран и Фрай - выглядели поспокойней, но тоже настороженными. Или, скорее, выжидающими.
Он сам тоже решил немного выждать. Наверняка опасность прямо сейчас не грозит - не похож граф на охотника, ну никак. Скорее на загнанную дичь. Да и будь в этом доме хоть какая угроза, Её Заботливое Высочество камня на камне бы от поместья не оставила.
Любезно кивнув рассевшемуся за столом обществу, Кей приступил к завтраку, не забывая при этом изучать обстановку. Привычка оценивать окружающих с точки зрения возможной драки, накрепко вбитая Бертраном, сегодня показалась особенно полезной.
Внешне все было спокойно и благопристойно. Генерал Дуклийон завел вежливую беседу с хозяином поместья, Бертран с видом заправского повесы ухаживал за графиней, хозяйские дочки строили глазки им с Заком. Симпатичные девочки. Правда, слишком скромные и хрупкие. Наверняка только и умеют, что вышивать да бездарные стишата кропать. Вон, даже слова молвить не решаются, все на маменьку огладываются. Кей с неудовольствием отметил, что первые встреченные за долгие восемь лет аристократки никакого впечатления не произвели.
Минут через несколько один повод для волнения исчез - Её Высочество изволили явиться. Разумеется, с четой Ахшеддинов. И все злые и невыспавшиеся.
- Доброе утро, Ваше Высочество! Как спалось, Ваше Сиятельство?
Сестренкин голосок из коллекции 'орки бегут и прячутся' произвел на графа неизгладимое впечатление. По крайней мере, если судить по тому, как он натужно закашлялся и покраснел. Любезный генерал Медный Лоб тут же огрел его по спине, да так, что тот чуть не свалился. И не забыл наивежливейшее поинтересоваться, помогло ли. Бедняга Свангер судорожно закивал, пуча глаза и пытаясь вздохнуть. Ну ещё бы. Получить этакой медвежьей лапой...
- Леди Свангер, чудесное утро, вы не находите? - если бы Шу так улыбнулась ему, то первым делом он проверил бы, не падает ли люстра и нет ли в тарелке крысиного яду.
- Чудесное, Ваше Высочество, - от тона графини скисло бы не только молоко, но и гномья водка. Она еле дышала, будто кто-то уже держал её за горло. Несложно было догадаться, кто именно.
Сделав черное дело, принцесса как ни в чем не бывало уселась рядышком с ним и мило защебетала. О погоде, цветочках, видах на урожай, мировой политике и прочей ерунде. Добросовестные подпевалы в лице Эрке и Балусты поддержали светский треп, полностью игнорируя бледных хозяев.
Кея так и подмывало поскорее допросить сестричку с пристрастием - что такого натворили Свангеры и каким образом Её Высочество умудрилась их довести почти до нервного припадка. Будь хозяева поместья не Свангерами, а обыкновенными столичными прохвостами, можно было бы и не спрашивать. Те бы попадали в обморок от восторга ещё вчера вечером, только кортеж Их Высочеств появился у ворот.
Принцессе, видите ли, вчера по дороге возжелалось поохотиться. На мелкую дичь. То есть пум, медведей и тому подобное. Хорошо хоть, не мантикоров или гулей. Впрочем, если бы у этих тварей хватило глупости попасться по дороге, он бы и сам не отказался от парочки мантикорьих зубов или жала.
Местные медведи оказались непугаными. Настолько непугаными, что какой-то медвежонок лет двух попытался не спасаться бегством, а напасть на милую девочку, забредшую в лес не иначе как за малиной. Пришлось её защищать. Втроем, да с рогатиной, было почти неинтересно. И шкура оказалась никудышная - весна, мишки ещё не отъелись.
Вторая добыча доставила Кею гораздо больше удовольствия. Кугуара застали прямо над тушей лани. Конечно, если бы не Шу, подобраться этакой толпой к обедающей зверюге не удалось. А если бы не Баль - то и найти её в густых зарослях. Кошачью шкуру они сняли, и Шу тут же сотворила из неё очень даже приличный коврик. Правда, снимали вручную, и перемазались преизрядно. И мыться по дороге не стали - все равно ведь через пару часов их ждал и ужин, и горячая ванна...
Так что впечатлительный человек, коим граф Свангер не был, увидав принца с компанией, точно бы упал. Орки на тропе войны и то более мирно выглядят, чем перемазанная кровью, растрепанная принцесса Шу, на спор - чтобы извлечь из охоты максимум удовольствия, Кей затеял ещё и пари - напялившая на себя шкуру кугуара вместе с головой. Именно на орочий манер: голова вместо капюшона, верхние клыки блестят, и для пущего эффекта светятся красным стеклянные звериные глаза.
Шу расстаралась вовсю - состроила кровожадную физиономию, побуравила графа взглядом. Только магии не применяла, как договорились. И Кей выиграл. Раз граф не потерял дар речи, увидав сие чудо, и не свалился прямо на собственном крыльце, шкура досталась принцу. А забавно было бы сегодня явиться в ней к трапезе...
Под приятные воспоминания Кей прикончил плотный завтрак. Ни Дуклийоны, ни сестричка, ни Светлый со своей эльфийкой тоже на аппетит не жаловались. А вот графская чета к тарелкам почти не прикасалась. Только этикету ради.
Кей ещё разок пригляделся к сестре. Невыспавшаяся, да. А в остальном как обычно. Бледная, угловатая, с прической воронье гнездо. На взгляд Кея, для своих четырнадцати уж слишком тощая и серьезная. Хотя, много ли он видел девушек в крепости Сойки? Балусту, местных деревенских красоток, да ещё поварих и служанок.
Рыжие косички Баль тоже, как обычно, торчали в разные стороны, а зеленые глаза не отрывались от Эрке. Вот, пожалуй, единственная красивая девушка, которая ему до сих пор попадалась. Молодец Ахшеддин, быстро сориентировался - заявил на Балусту права сразу, как Шу её привела.
Лейтенант тоже выглядел вполне спокойно и обыденно. Аккуратен, подтянут, непроницаем. И не подумаешь, что этот невысокий, суховатый молодой человек с вечной ироничной усмешкой в теплых карих глазах - лучший боец Королевской Синей Гвардии. Эрке Ахшеддин даже из поединка с Призывающим Тень выходил победителем. Этого, правда, Кей не видел, но на слово Бертрану Дуклийону верил. Не зря же полковник взял Эрке в помощники. Впрочем, удивительного в этом ничего не было. Светлый маг, пусть и не особо выдающийся, по сравнению с обычным человеком - что тигр рядом с кошкой.
Волны паники со стороны графа Свангера доставляли Шу удовольствие. Сдавать его в загребущие лапы Бертрана Дуклийона она не собиралась, как и рассказывать Кею о том, что граф заранее знал о визите Призывающего . И не только знал, но и разместил её таким образом, чтобы тому было легче миновать охрану.
Дальнейшая судьба Свангеров её не интересовала. Достанет с них сегодняшнего страха и неудовольствия старшей принцессы. Выкрутятся - их счастье.
Шу заботили совершенно другие проблемы, коих предвиделось неисчислимое множество. После визита к отцу два года назад возвращаться в столицу насовсем было и противно, и страшно.
Пока они с братом жили в Сойке под теплым крылышком Бертрана, она не особо задумывалась о будущем. Ей и так было хорошо. Король Мардук казался чуть ли не бессмертным, старшая сестра и Придворный Маг - персонажами детской деревенской страшилки. Даже месяц тому назад, начиная готовиться к отъезду, она не принимала всерьез их намерений. Одно дело поизгаляться над нелюбимой младшей сестрой-дурнушкой, выставить в глупом виде перед двором. И совсем другое - напустить Гильдию Тени. Это уже не шуточки. Если бы не предупреждение Эрке, Шу и в голову бы не пришло, что её неприятные ощущения связаны не просто с острой неприязнью графа к Темной волшебнице, а говорят о смертельной опасности. Да и проверить на всякий случай мысли гостеприимного хозяина, глядящего на неё с нескрываемым отвращением, она не удосужилась. Пачкаться не захотела.
Но ничего. Следующий раз будет умнее. К демонам брезгливость - препарирование всех мозгов, что под руку подвернутся, должно стать привычкой. В змеючнике, называемом родным домом, им с Кеем иначе не выжить. И от общества Эрке придется в основном отказаться. Кею маг поблизости нужнее.
Шу время от времени посматривала в сторону графской четы. Так, на всякий случай. Ну и чтобы не расслаблялись. Братика же она, напротив, всячески успокаивала. Утренний подарочек так славно подействовал, что не заметить ужас и смятение Свангеров мог разве что слепоглухой окаменелый тролль, а к таковым Его Высочество точно не относился. И наверняка догадался, что без её участия тут не обошлось. Ну и ладно, придумается по ходу что-нибудь. Будто впервой.
Когда Их Высочества закончили завтрак и распрощались с лордом и леди Свангер - не откусив никому голову и не выпив всю кровь - облегчение хозяев поместья можно было сравнить разве что с радостью отмены запланированного на сегодня конца света. Счастью же самой Шу от близкой возможности выспаться в седле вообще не было предела. Чем она и занялась, лишь только поместье скрылось за поворотом дороги.
235 год от Основания Империи. Суард. За шесть дней до Праздника Каштанового цвета.
- Приветствую Вас, господин Махшур.
Румяный толстячок в одежде небогатого горожанина несколько глуповато улыбнулся, входя в контору.
- Как ваше драгоценное здоровье?
Дверь с глухим звяком надтреснутого колокольчика закрылась, и взгляд посетителя быстро обежал помещение, выискивая лишние уши и глаза.
- Здравствуйте, уважаемый... - человек за конторкой не обманулся безобидной внешностью вошедшего, хоть раньше ни разу и не видел заказчика в этом обличье. - Не угодно ли присесть, я доложу Мастеру... - он привстал со стула.
- Не утруждайтесь, любезный.
С наивным и добродушным видом гость махнул рукой, словно отодвигая в сторону незначительную мелочь, и прошел в незаметную дверцу за конторкой, ведущую во внутренние комнаты. Проводив его холодным взглядом змеи, Помощник Главы Гильдии с каменным лицом вернулся к бумагам, словно нахальный посетитель и не появлялся вовсе.
Дверь в кабинет предупредительно заскрипела, пропуская гостя в кабинет Главы Гильдии Тени. Несмотря на очередную личину, узнать заказчика не представляло для Мастера никакого труда. Кто ещё посмеет так себя вести? Да и эти глаза, которым любая иллюзия нипочем. Встречая гостя, он встал из-за стола и сделал шаг навстречу.
- Здравствуйте, уважаемый. - Мастер отвесил так и оставшемуся при маскараде посетителю учтивый поклон. - Не угодно ли кофе? Или вина?
В привычки гостя не входило угощаться в чужом доме, всё же его профессия неизбежно сопровождалась паранойей той или иной степени. Но вежливость ещё никто не отменял.
- Благодарю. В другой раз, - коротким кивком ответив Мастеру, посетитель покончил с этикетом и, не дожидаясь приглашения, расположился в удобном кресле. - В прошлый раз ваша Гильдия показала себя вполне достойно. Но! То было простое дело.
Черные глаза, похожие на непрогоревшие угли с пробегающими багровыми язычками пламени, угрожающе сверлили Мастера. Гость не церемонился там, где можно было обойтись без лишних расшаркиваний.
- Завтра мне нужен лучший ваш человек. Речь идет об опасном противнике, и ошибка с вашей стороны будет фатальна. Для Гильдии, - посетитель изобразил на лице простоватого увальня фирменную улыбку голодного упыря. - Плачу вдвойне, золотом.
На колени Мастеру упал увесистый кошель, который он с удовольствием запустил бы в лоб заказчику, а ещё лучше, с ним и утопил. Но пришлось изобразить улыбку в ответ. Мастера Тени давно уже убедились в том, что связываться с такими опаснее, чем с демонами. Лет тридцать назад большая часть членов Луазской Гильдии поплатилась жизнью за попытку поставить на место одного подобного типа, и с тех пор с ними предпочитали не спорить.
- Вашим делом займется Седой Ёж, наш лучший специалист, - в голосе Мастера, сухом и невыразительном, как казенный бланк, только хорошо знакомый с ним человек расслышал бы отголосок застарелой неприязни.
- И ещё, вот по этому списку надо нанести визиты и оставить вот эти предметы. - Листок бумаги и ещё один мешочек перекочевали в руки Мастера. - В ночь перед праздником. Ничего и никого в домах не трогать.
- Как скажете, уважаемый, - Мастер кивнул.
Посетитель не скрывал, что наслаждается тщательно скрываемой ненавистью за непроницаемым лицом убийцы. Он довольно ухмылялся, прожигая в Мастере дырку взглядом, всем своим видом показывая полную уверенность в том, что ни предпринять что-либо против него, ни ослушаться Глава Гильдии не посмеет.
Иногда Мастеру казалось, что именно ради таких моментов гость выбирается в город и общается с ним лично.
- Итак, подробнее о нашем деле, - гость неспешно цедил слова. Он удобно развалился в кресле, словно намекая, что не собирается лишать Мастера своего бесподобного общества минимум до утра.
Глава 3.
235 год от Основания Империи. Суард. За шесть дней до Праздника Каштанового цвета.
К месту назначения насквозь мокрые, замёрзшие Свисток и Лягушонок подошли в сумерках. На улице Ткачей, в народе называемой улицей Ловкачей, парнишки зашли в мануфактурную лавку. Окна её закрывались обшарпанными ставнями, дверь выглядела так, будто прикоснись к ней - развалится, покосившаяся и покорёженная вывеска изображала не то ткацкий станок, не то кузнечный горн - похоже, художник никогда не видел ни того, ни другого. В целом, вид лавка имела такой, что ни один покупатель в здравом уме не сунется.
В передней комнате, представляющей собой нечто среднее между конторой и складом всякого барахла, за прилавком сидел пиратской наружности мужчина лет сорока пяти. Его левую бровь и висок наискось пересекал старый шрам, чуть приподнимая уголок глаза и придавая лицу удивленно-ехидное выражение, в длинных волосах, заплетённых в косицу, седых прядей было больше, чем черных, кисть левой руки заменял протез гномьей работы. Помощник Главы Гильдии никогда не отличался приятным характером, а с тех пор, как потерял руку и переквалифицировался в финансиста, стал исключительно въедливым и язвительным занудой. Что, впрочем, весьма способствовало выполнению его основных обязанностей - держать в ежовых рукавицах воровскую братию. Одно шевеление бровью в сторону заподозренного в укрывании доходов - и попробуй не вспомнить, что, оказывается, ну просто в другом кармане лежало! Что вы, господин Махшур! Не подумайте, мы люди честные! Так что за последние четыре года приток денег в казну Гильдии существенно увеличился.
- Ну, бездельники, и где вас носило? - Махшур сегодня был сильно не в духе. - Мастер занят, так что всё, что звенит, сдать мне и бегом к Фаине. Понадобитесь, позову.
Приятели всем видом демонстрировали обиду на столь несправедливое требование, но в то же время чрезвычайно гордились собой - не каждому взрослому вору удается набрать на рынке и три серебряных за день, а они высыпали на стол больше десяти марок.
Ученики Мастера отправились на кухню, развесили у огня мокрые рубашки и сели ужинать. Фаина по-прежнему вела все хозяйство, и её любимчикам всегда перепадало что-нибудь особенно вкусненькое. Вот и сегодня им досталось по миске бараньего супа с лапшой, кружке горячего травяного чая и добродушное ворчание на 'этих вечно голодных проглотов, не напасёшься на них' в качестве десерта.
- Ммм, вкусно... но мало, - покончив с первой миской супу, Свисток начал разведывать обстановку. - А что так тихо? У Мастера гости, что ли?
- Не твое дело, - отвесила Фаина сыну ласковый подзатыльник. - Ешьте быстрее и уматывайте, чтоб не видно было!
- Что есть-то? Нету ничего, - Орис, а за ним и Хилл протянули королеве кухни пустые миски.
- Уже? Ох, мальчишки... - умильно вздыхая, она налила им добавки.
- Ну, скажи, кто там у него? - Свисток предпринял ещё одну попытку, на сей раз более удачную.
- Какой-то странный господин, из торговцев. Уже битый час как сидят. И даже вина не велел подать... беспокойно мне что-то... - долго оставаться грозной и непреклонной, глядя не мальчишек, за оби щеки уписывающих её стряпню, домоправительница не умела.
Фаина отвернулась к плите и принялась задумчиво помешивать в кастрюле что-то вкусно пахнущее. Звук, издаваемый поварёшкой, служил для учеников надёжным индикатором настроения Особы, Приближенной к Императору (как за глаза называли мать Свистка) и самого Мастера. Сегодня стук и звон имели подозрительно тревожный окрас. Но мальчишек снедало любопытство, и они продолжали приставать к домоправительнице.
- Ма, а ма? Ты слышала, что Медный Лоб в столицу приезжает? И про Темную принцессу на рынке болтают.
- Болтают и пусть болтают! Вас не касается пока, и слава Тёмному! Вам неприятностей не хватает? Будут вам неприятности, если сейчас же не уберётесь с кухни! - мамаша, похоже, не на шутку разнервничалась, а это, парочка любопытных знала по опыту, было точно не к добру.
- Всё, всё, нас уже нет! - Лягушонок и Свисток устремились к выходу, уворачиваясь от тяжелой Фаининой поварёшки и прикрывая головы руками. Но не успели - открылась дверь, и они чуть не налетели на Мастера.
Народные приметы оправдались. Всегда невозмутимый Учитель выглядел встревоженным. Хотя заметно это было только очень хорошо его изучившим людям, вроде учеников. Ведь, как известно, привычкам Наставника уделяется едва ли не больше внимания, нежели всем другим наукам, вместе взятым (о великое и прекрасное искусство распознать надвигающуюся бурю и не попасть под раздачу подзатыльников и прочих никому ненужных вещей!). Однако делать вид, что их тут вовсе нет, мальчишки опоздали, за что и были немедленно изловлены и нагружены поручениями. Лягушонка Учитель отправил на Оружейную улицу к мастеру Ульриху Иргвину с убедительной просьбой поторопиться и отдать заказ к завтрашнему утру. А лучше прямо сейчас.
- Будешь стоять у гнома над душой, пока не отдаст! Пусть при тебе доделывает, если надо, - всучил кошель с платой и чуть не пинками погнал. - Бегом!
Свистку же велел позвать Седого Ежа и Махшура, а самому идти к остальным мальчишкам и до утра не попадаться на глаза. Против обыкновения, Мастер не проигнорировал полный любопытства взгляд ученика.
- Не вздумай подслушивать, уши оборву. Утром и так всё узнаешь.
- Да что вы, Учитель, как можно? - попытался пошутить Свисток.
- Ты ещё здесь?! - рыкнул в ответ не расположенный к веселью Наставник. - Брысь!
Выпроводив учеников, Мастер неспешно уселся за стол ужинать.
Тем временем лёгкой походкой не обременённого заботами человека Лягушонок двигался по Старому Городу к улице Оружейников, впитывая таинственную, неуловимо притягательную красоту смены дня и ночи. Синие тени всё больше поглощали улицы, зажигались окна, смолкал гомон площадей и крики уличных торговцев. Наступил тот чудесный сумеречный час, когда Светлая Райна уже покидала чисто умытый дождём город, и ещё не вступил в свои права Тёмный Хисс. На мосту Плачущей Девы мальчик остановился, прислушиваясь к музыке засыпающего города.
Словно трубадуры, уставшие от бравурной дневной программы, река и деревья, дома и ветер вразнобой, временами умолкая, тихонько наигрывали лирические мелодии. Мандолины, флейты, скрипки сплетали кружева изысканных тем с простыми звуками бубнов и трещоток, томными гитарными переливами журчала река, резким атональным рондо скрипела шарманка, звенели высокие обертоны военной трубы, тихо, на пределе слышимости, рокотали барабаны... и кошачий дуэт дивным тембром пел о чём-то вечном и прекрасном, перекликаясь с синкопами воробьиного ансамбля...
Через несколько долгих, упоительных мгновений Лягушонок стряхнул с себя наваждение и продолжил путь. Ему всегда нравилось приходить к оружейнику, выспрашивать его о том или ином клинке, или методе обработки, или о балансировке и заточке... Сколько интереснейших вещей рассказывал гном! И как приятно холодили руки выкованные им кинжалы, глефы, палаши! А уж работать парными катанами, которые гном сделал специально для него - истинное наслаждение! Лягушонок никогда не упускал случая наведаться в гости к 'молодому Ульриху', как называли мастера коллеги и родичи.
Несмотря на несерьёзный для гнома возраст всего в восемьдесят лет, изделия мастера Иргвина по праву считались лучшими во всём Суарде, а сам он мнил себя чуть ли ни гением, а уж цены драл! Да и не за все заказы брался.
Набить себе цену Ульрих умел. Правда, с Гильдией не особо-то попривередничаешь. Зато ловкачи платят вовремя, торгуются в меру, и уважение оказывают.
Взять, к примеру, этого парнишку с нелепым прозвищем Лягушонок. Малыш совсем, даже по человеческим меркам, а на клинки чутьё, как у гнома - из любой кучи острых предметов вытянет лучший, а на работы самого Ульриха ну так глазищами сверкает, чуть слюна не каплет!
Любил мастер визиты забавного мальчишки. А кто, скажите на милость, не любит, когда за ним по пятам ходят, уши растопырив, в рот заглядывают и каждое слово ловят? И разливался гном соловьём, собственным подмастерьям столько тонкостей не раскрывал, как этому юному пройдохе.
Вот и в этот раз, открыв дверь и увидев светлые вихры, Ульрих из клана Иргвинов для порядку поворчал немного, пряча в бороде довольную улыбку, и пригласил позднего гостя в дом.
Как обычно, первым делом он повел парнишку распивать чай, до которого сам был большой охотник, и хвастаться новыми работами. Очень кстати оказалось, что заказ для Мастера Тени - семь арбалетов с болтами, двенадцать пар метательных ножей и махайра - уже готов. Покидав ножи для проверки балансировки, от души поахав над особенно удавшимся коротким мечом и отдав мастеру кошель, Лягушонок засобирался домой. Но Ульриху вовсе не хотелось так быстро отпускать благодарную публику.
- Так, вроде, раньше утра тебя не ждут? Ну и нечего по ночам шастать, мешок большой, ты маленький, украдут ещё! - оружейник довольно захохотал над собственной шуткой. - Я тебе покажу, малыш, действительно стоящую вещь. - И Ульрих бережно достал длинный свёрток, очертаниями напоминающий бастард.
- Ты слышал, наследник перебирается в столицу? Это для него подарок, от нашего цеха. Признали-таки, пни замшелые, меня лучшим мастером! Попросили, покажи, мол, Ульрих, гномье искусство. Я два месяца с ним работал, - рука гнома поглаживала свёрток, будто любимую кошку. Но открывать он не торопился. - Говорят, наш принц понимает толк в настоящем искусстве. Жаль, вряд ли в столице надолго задержится.
- Почему? Я слышал, король собирается поселить его в Суарде?
Последнее время всяк, кому не лень, обсуждал приезд наследника с сестрой. Так что любопытство Лягушонка показалось гному вполне естественным. Да, собственно, ради этого он и упомянул наследника. Поделиться всяческими историями, коих в запасе у Ульриха водилось великое множество, он всегда любил.
- Для него разумнее будет держаться подальше от Ристаны. Или ты думаешь, Её Высочество так просто смирится с тем, что власть уплывает из рук? Королю-то совсем немного осталось. Вы, люди, так мало живете... - гном горестно вздохнул. Его собратья неодобрительно относились к дружбе с людьми именно по этой причине.
- Мардук Суардис лет на двадцать меня помладше - а, по-вашему, уже старик. Кузен Альгаф, ну ты знаешь его, аптекарь, втридорога поставляет снадобья ко двору, на той неделе жаловался, что вытяжка из корня белого шиполиста для Его Величества заканчивается. А ты знаешь, что это значит? То-то же, - Ульрих неодобрительно покачал головой.
- Но если на самом деле всё так плохо, почему никто не знает?
- Кому надо, тот знает, а скоро каждой собаке станет известно. Как он сына вызвал, такое бурление началось! Я думаю, не больше двух-трёх лет ещё Мардук продержится, только-только принцу в столичной жизни освоиться. Пока отец жив, Ристана поостережётся открыто брата со свету сживать. А вот потом... не повезло ему, прямо скажем, с сестричкой. Вам ещё заказа от неё не приходило? Не беритесь.
Лягушонок нахмурился:
- Шутки у тебя, Ульрих, не приведи Тёмный. Только влезть в королевские семейные дрязги Гильдии не хватает, для полного счастья... - мальчик задумался. - Но всё же младший брат... а скажи мне, отчего Её Высочество так его не любит?
- Не любит? Это треску жаренную она не любит, а Кея и Шу ненавидит до потери пульса! Ты ж не знаешь, наверное, эту историю про жён Мардука? - Ульрих выжидательно посмотрел на Лягушонка.
- Так, слухи всякие... а что там на самом деле было?
Довольно улыбнувшись, гном приступил к любимому делу, то есть к травле баек.
- Так вот, первая королева, Мирисса, так и не смогла родить наследника - только девочку, Ристану. Мардук пятнадцать лет надеялся, ждал, звал ко двору лучших лекарей, даже имперского мага приглашал её лечить - без пользы, только денег из казны вытрясли немеряно. Потом появилась при дворе Фрина Тальги, ей тогда всего семнадцать исполнилось, прелестная, весёлая, словно фея. Ну и влюбился наш король без памяти. А королева в тот же год умерла - кто-то говорит, ваша Гильдия постаралась, другие - Фрина её колдовством в гроб вогнала, в их роду женщины через одну ведьмы. Судя по дочке - правы, правы те, кто грешит на колдовство. Ты ж небось слыхал о ней лет пару назад?
Парнишка кивнул в ответ.
- Эта девочка себя ещё не раз покажет, - гном вздохнул и отхлебнул ещё чаю. - Ну и как, по-твоему, Ристана может относиться к детям Фрины? Там такие страсти бушевали, когда Мардук заявил, что снова женится, стены дрожали! Дочь скандалы закатывала, чуть не утопиться грозилась, пока не поняла, что отца не пронять. А после свадьбы как отрезало. Стала вежливая, с мачехой церемонно так раскланивалась, о здоровье осведомлялась... Попросила отца ей мага-наставника из Академии пригласить, вроде целительские способности в себе вдруг почувствовала... Мардук обрадовался, думал, жизнь налаживается, мир в семье... Недолго радовался.
Ульрих замолк, выдерживая паузу и поглядывая на сияющую любопытством рожицу.
- Ещё чаю? Варенье какое будешь - сливовое или малиновое?
- Малиновое. Ну, рассказывай, рассказывай дальше! - синие глаза заворожено уставились на хитрую физиономию гнома. Убедившись, что публика с должной долей восторга и нетерпения ожидает продолжения, он неторопливо налил себе очередную чашку и заговорил снова:
- Так вот... на чем я остановился? Первой новая королева родила девочку. Ничего особенного, хиленький, невзрачный ребенок, отец её появления вроде особо и не заметил, старшая принцесса тоже не уделила должного внимания... а зря! Сдается мне, что не проморгай она Шу, не получила бы столько проблем дальше. Ну, кто мог подумать, что заброшенный всеми, начиная с родной матери, мышонок вырастет в такое! Даже старый Пустех, что в то время был Придворным Магом, не распознал в ней силы. Посвятил по традиции новорожденную Светлой Райне, и забыл, - рассказчик скептически хмыкнул. - Так что следующего младенца, мальчика, Ристана таки уморила. Тёмный знает, как её прихвостню, этому липовому целителю, удалось всё провернуть так, что магистр Пустех не почуял подвоха, но малыш родился мёртвым. Король рвал и метал, чуть не казнил Пустеха и всех лекарей до кучи, но старшую дочь не заподозрил. Есть, конечно, вероятность, что она и Придворного Мага на свою сторону переманила, этого уже не узнать... На следующий год, когда Фрина снова понесла, и снова мальчика, Мардук словно взбесился. Никого, кроме старого Пустеха и Фрининой няньки к жене не подпускал. Вокруг её покоев выставил стражу в три ряда, даже по саду бедняжка гуляла в сопровождении половины королевской гвардии, - гном покачал головой.
- Наследник родился рано утром, говорят, счастливое предзнаменование... а я тебе скажу, ничего счастливого в ту ночь не было! И стража, и повитуха, и Придворный Маг Пустех, и старая нянька - все, кто был при королеве, умерли. О том, что там произошло никто - слышишь, никто! - не знает! Никого, кроме самой Фрины и её детей, не осталось. Только и видели, что странные тучи над Закатной Башней, да молнии всю ночь гремели, да ливень хлестал. Наутро оттуда не вышел никто, только плач новорожденного услышали. А Мардук поднялся к жене в башню, не побоялся. Кузен Альгаф сам видел - вынес король сына на одной руке, а за другую маленькая принцесса держится, зверенышем по сторонам зыркает, а у самого голова-то вся седая. Королеву потом стражники с лекарями в его покои перенесли, советник Адан для принца собственную няньку привел. Тела всех, кто был в ту ночь с Фриной, гвардейцы в тот же день сожгли. Вынесли завернутыми, чтобы лиц не видно было, и родне проститься не дали. А саму башню закрыли, и вот уже десять лет там не живет никто... Шептались, будто ран на мёртвых не было, а на лицах ужас. И с тех самых пор слухи поползли, что с маленькой принцессой что-то не так. Она от брата отходить отказывалась, засыпала только в его кроватке. Никого, кроме няньки и родителей не подпускала - визжала так, что стёкла сыпались, особенно если старшая сестра или её маг-целитель оказывались поблизости. Фрина после рождения сына изменилась, тихая, нелюдимая стала, и всё спала... Так, во сне, и умерла через четыре года.
Комната погрузилась в тишину. Ульрих продолжал задумчиво поглаживать свой так и не открытый шедевр, а мальчишка забыл недоеденное варенье и потрясенно молчал. Через несколько мгновений бульканье закипевшего чайника отвлекло гнома от воспоминаний.
- А теперь семейство снова соберётся вместе. Интересно, конечно, как история продолжится, но я предпочел бы держаться от всего этого подальше. И тебе того же желаю, - вынырнул в настоящее мастер оружейник.
- Погоди, Ульрих, ты не рассказал, что было дальше!
- Да особо ничего и не было. За год до смерти жены Мардуку прислали из Метрополии нового Придворного Мага, нынешнего магистра Рональда. Король предложил было ему обучать Шу, да тот отказался. Ристана вышла замуж за Адана, протолкнула его на весьма вовремя освободившееся место Первого Королевского Советника. Кстати, мне кажется, он вполне приличный человек. По крайней мере, именно он настоял, чтобы после кончины матери детей отослать в крепость Сойки, безопасности ради. Мардук бы рад отправить с глаз подальше одну младшую дочь, учитывая слухи... берёг, видишь ли, светлый образ принцессы! Он, конечно, неисправимый оптимист и романтик во всём, что касается его драгоценной семьи, но и ему пришлось признать, что вдали от двора у наследника будет явно больше шансов дожить до совершеннолетия. Да и по всему выходило, что шестилетняя Шу будет для брата лучшей нянькой и сторожем, чем кто-либо ещё. Рональд отказался уехать с принцессой из столицы, что-то у них не заладилось. Ристана быстро прибрала Придворного Мага к рукам, а её горе-целитель по-тихому исчез в неизвестном направлении. Сейчас, сам знаешь, в королевстве тишь, гладь и с виду благодать. Вот только что-то захотелось мне родню навестить на морском берегу. Говорят, красивый город Найриса, съезжу, наверное...
Глава 4.
235 год от Основания Империи. Найрисский тракт. За пять дней до Праздника Каштанового цвета.
Мерный стук копыт по пыльной дороге убаюкивал не хуже старинной эльфийской колыбельной, которую иногда пела ей Балуста. После почти бессонной ночи окружающие пейзажи вовсе не казались столь уж красивыми, а предлагаемые братом развлечения - такими уж интересными. Развлечений Шу более чем хватило, да и охотиться на ни в чем не повинных медведей после встречи с Призывающим Тень не хотелось. Хоть никакого вреда убийца не причинил, да и не смог бы, но чувствовать себя на месте дичи Шу не понравилось. И, что самое неприятное, о том, чтобы по приезде в столицу что-то изменилось, не приходилось и мечтать. Раз уж сестрица взялась за неё всерьез, то так просто не отстанет. И придумать, как же убедить старшую принцессу оставить их с Кеем в покое, при всем желании не получалось.
Скользя рассеянным взглядом по вздымающимся вдали на западе заснеженным вершинам, Шу размышляла о том, как все переменилось. Всего два года назад она ехала по этой же дороге, и даже генерал Дуклийон присутствовал. Те же цветущие сады, те же ярко зеленеющие поля, тот же птичий весенний гвалт. Поворот от Калбона налево, к Гарнуйским отрогам, оставшийся позади всего с полчаса тому назад.
Только два года назад по этой дороге ехала невинная девочка, несмотря ни на что, не ожидавшая от жизни подвоха. Девочка, не умевшая убивать и получать от этого удовольствие. Девочка, упавшая бы в обморок, заявись к ней ночью наемный убийца. А теперь? Юная принцесса, всерьез обдумывающая, как бы так извернуться и без лишнего шума придушить во сне собственную старшую сестру. Ну и что, что ради сохранения собственной жизни и жизни брата. И неважно, что Ристана со своим Придворным Магом первыми начали. Из девочки, которая считала любую человеческую жизнь священной и неприкосновенной, получилась настоящая Темная. И не важно, что она сама этого не хотела, что предпочла бы всю жизнь провести вдали от придворных интриг, политики и войн. Не важно, что раньше для счастья ей вполне хватало компании брата и друзей, а интересы в магии ограничивались управлением погодой и целительством. Два года назад все изменилось, окончательно и бесповоротно. Но, возможно, оно и к лучшему.
Под эти размышления и воспоминания Шу и уснула. Прямо в седле.
***
233 год от Основания Империи. Весна, имперский форпост в Уджирском ущелье.
Цветы паданицы крестоцветной, листья сиримны и волчьей фиалки, корень змеиной сыти... удивительное место эти отроги! Столько редких трав, которых при всем желании около Сойки не найти. Может быть, даже мандрагора попадется?
Рассветные лучи играли разноцветными бликами на последних каплях росы, из-за Гарнуйских гор уже показался край солнца. Черноволосая девочка лет двенадцати, одетая в практичные кожаные штаны и свободную темную рубаху, напевала себе под нос незамысловатую мелодию. Она вглядывалась в буйное сплетение летней растительности, выискивая одной ей ведомые листочки и время от времени опускаясь на колени прямо в мокрую траву. Корзинка её была полна почти доверху, но девочка и не думала поворачивать назад.
Ещё совсем немного - может быть, все же мандрагора найдется? Не зря же она затемно сбежала из-под бдительного ока Фрая? Успеть бы ещё добраться до опушки, пока не сошла роса.
До леса она так и не дошла, заприметив на вершине одной из скал цветущий белый шиполист. И, разумеется, тут же полезла, торопясь нарвать непросохших лепестков. Держа корзинку в зубах, чтобы освободить руки, девочка вскарабкалась наверх. Склон оказался гораздо круче, чем казалось снизу, да и повыше. Еле отдышавшись, она принялась безжалостно обрывать терпко пахнущие лепестки, морщась и шипя от боли в расцарапанных руках. Шиполист сопротивлялся как мог, разодрав и кожу, и рукава, но разве это могло остановить дорвавшуюся до сокровища девчонку? Последние, самые дальние от мародерки цветки спаслись только тем, что места в корзинке не осталось.
Довольно оглядев добычу, девочка наконец обратила внимание на окружающую красоту. Сияющие снежные пики, молочные облака, плывущие между ним, словно зеленым мхом испятнанные склоны - отсюда не понять, что за деревья там растут, - поближе к подножью мазки розовых, желтых и сиреневых цветов, и совсем близко, над равниной - сизые тучи, бурлящие и несущиеся по кругу.
Подозрительный звук, несвойственный природе, насторожил её, прервав любование чудесными ландшафтами. К звуку примешивалось ещё и странное ощущение... Шу осторожно забралась на гребень скалы, не обращая внимания на злостно впившиеся в тело шипы. Заглянула на другую сторону и чуть не свалилась вниз от страха и неожиданности. Это же безопасные места! Здесь же уже лет десять не появлялись эти твари!
Прихватив корзинку - не дай боги, кто-то из них заметит её следы! - она почти скатилась вниз, обдираясь о камни. И побежала, гонимая одним побуждением - только бы успеть, предупредить, подготовиться к обороне! И долой все прочие мысли... не надо думать о том, что гарнизон всего четыре дюжины человек, и с Фраем столько же, а их... кто ж их сосчитает?!
Она бежала, как не бегала никогда раньше. Она боялась, как никогда раньше. И надеялась... непонятно, на что она надеялась. На милость Светлой Райны? На чудо?
- Ваше Высочество? Как же так, мы вас уже час ищем... - солдат осекся, встретив полубезумный взгляд и разглядев расцарапанные руки и порванную одежду. - Что случилось? Ваше Высочество?
- О... Орки! Где генерал? Там... их много... - она приостановилась, пытаясь донести до солдата свою мысль, но, увидев в его глазах откровенное непонимание, махнула рукой. - Где генерал? Быстрее! Где?!
Ошарашенный солдат кивнул на восточную стену, и Шу тут же понеслась дальше. Не отвечая на вопросы, не обращая внимания на удивленные взгляды, она искала Дуклийона.
- Где генерал? - еле дыша, она дернула за рукав сержанта на стене.
- Да вот он, - тот не успел спросить, почему Её Высочество в таком виде, как принцесса налетела на генерала, мирно обсуждавшего с комендантом форта хозяйственные дела.
- Фрай! Там орки!
- Где ты была, Шу? Почему...
- Орки! Ты слышишь меня? Орки!
- Шу, успокойся. Подумаешь, пара орков забрела... с каких это пор...
- Орда, Фрай! - она сердито прервала его. - Только мужчины, в раскраске! У самого ущелья!
Тут генерал обратил внимание на совершенно невменяемый вид девочки.
- Сколько их было, Шу?
- Я не знаю. Они шли по лесу, колонной. Очень много! Они идут сюда, Фрай!
- Ясно. Иди возьми, что успеешь, из еды, на лошадь и быстро отсюда! До Катабруски восемь лиг, раньше, чем послезавтра, орки не дойдут. Не вздумай задерживаться в городе, сразу оттуда в Суард! Я дам тебе троих в сопровождение и письмо к начальнику гарнизона. Давай, бегом.
Спускаясь со стены, Шу слышала, как генерал отдает распоряжения. Спокойно, уверенно, будто не орда пошла из степей впервые за демоны знают сколько лет, а начались очередные учения. У неё даже не было сил радоваться тому, что генерал поверил. Страх так и не отпускал, заставляя дрожать и ежиться.
Уже в своей комнатушке, сменив рубашку и кидая книги в седельную сумку, она замерла. Уезжать из форта не хотелось. Что-то ей подсказывало, что лучше бы остаться тут. Она потрясла головой, отгоняя глупое желание. Остаться на верную смерть? Но чувство, которое ещё ни разу не подводило, упрямо твердило - уезжать сейчас нельзя, никак нельзя! Эта смерть ещё вернее.
С каждой минутой ощущение опасности усиливалось, а вместе с ним странное впечатление - она знала, где сейчас не только каждый солдат форта, но и каждый орк... да. Она поняла - несколько отрядов шли не через ущелье, а поверху. Узкая, опасная тропинка, по которой не пробраться верхом, а только пешком, и даже ползком... не меньше сотни орков. И они уже совсем близко! Ещё полчаса, не больше, и они зайдут с двух сторон. А там стены намного ниже, оттуда никто не ждет нападения. И единственная дорога из форта уже перекрыта.
Бросив несобранные сумки, Шу побежала снова искать генерала. Но по дороге остановилась, застигнутая врасплох новой идеей. Тучи. Тяжелые, полные воды и молний, уже готовые к вечеру разразиться грозой и ливнем... и отголоски странной магии... что-то незнакомое, темное, агрессивное...
В то утро все могло бы случиться и по-другому. Случайно ли принцесса увязалась с генералом Дуклийоном в инспекцию форта на перевале именно тогда, когда орки впервые за одиннадцать лет двинулись на восток? Случайно ли её понесло на ту скалу за шиполистом? Кто знает. Но Валанте крупно повезло, что Медный Лоб для начала поверил испуганной девчонке, прилетевшей к нему с бешеным воплем 'Орки!', а затем не прогнал её из форта. Быть может, по здравом размышлении, он решил, что все равно слишком велика вероятность, что отряды орков перехватят её по дороге, а, возможно, схватился за последний призрачный шанс отстоять перевал - Шу сумела убедить его, что одна, пусть и неопытная, колдунья может помочь переломить исход сражения в пользу Империи.
Так или иначе, восемьдесят два человека, считая и принцессу, остановили многотысячную орду. Потом придворный маг Рональд с пеной у рта доказывал, что та буря случилась то ли сама собой, то ли из-за ошибки орочьих шаманов, и Шу не то что бы совершенно не причем, но точно не могла устроить этот катаклизм сама.
Надо сказать, он был не совсем неправ. Принцесса действительно не справилась бы при обычных условиях. Мало того, ей бы это даже в голову не пришло. Но шаманы, действительно, колдовали вовсю, и туч поблизости оказалось полно, и благоприятное для магии время суток способствовало её замыслу... хоть замысла как такового и не было, только отчаянное желание выжить, и необходимость до предела использовать все возможности. И ей удалось. Собрать, стянуть, отнять у природы силу стихии, направить разрушительную мощь ветра и грозы в ущелье. И атака в буквальном смысле этого слова захлебнулась. Орков сбрасывало со скал ураганом, било молниями, смывало потоками воды, извергающейся с небес.
В тот рассветный час впервые Шу познала дарованную ей богами мощь, и нашла для себя чудесный, неиссякаемый источник этой мощи. Страх. Ужас. Боль. Всё то, что испытывает в муках погибающее разумное существо, искристыми волнами энергии вливалось в неё и питало её силу. О, ей досталось эффективнейшее оружие, ведь чем больше врагов попадало под разошедшуюся стихию, тем больше силы получала колдунья. Шу быстро научилась применять её. И Рональду скорее следовало удивляться не тому, что жалкие ошмётки орды во главе с уцелевшими шаманами спасались бегством, а тому, что Шу смогла остановиться, и хоть кому-то удалось спастись. Как ни странно, остановиться ей оказалось очень просто - она упала в обморок от усталости. К счастью, это случилось, когда орки уже бежали, и шаманы, почувствовавшие, что ураган потерял направляющую его волю, не смогли повернуть оставшиеся несколько сотен бойцов обратно к форту. Потому что, если бы они снова напали... Кто знает, отбились бы уцелевшие сорок человек на осыпающихся стенах? Всё же часть орков добралась до цели, и не так-то просто было справиться и с парой сотен нападающих...
Слухи об эпической битве гарнизона крохотного форта с орочьей ордой, как водится, дошли до столицы раньше, чем сами потрепанные герои добрались до первого крупного города. И, как и положено слухам, мало похожими на действительность. Количество орков по дороге к столице возросло в десяток раз, и вместо четырех тысяч на форт нападало не менее полусотни - то есть почти все взрослое население степей. Сама битва, как выяснилось, длилась ни много ни мало до самого заката, стены форта разве что не сравнялись с землей - хотя обвалилась всего одна старая башня да половина зубцов, из защитников уцелела едва одна десятая - притом, что из восьми десятков в срою осталось четыре... Не преувеличили слухи только одного. Разгула стихии, учиненного малолетней колдуньей. Собственно, именно невиданные в предгорьях грозы и ураганный ветер и пробудили к жизни множество легенд и сказаний. Фантазия бардов и менестрелей разыгралась не на шутку: по Империи потом долго бродили истории одна удивительнее другой. Начиная от вмешательства самой Светлой Райны, бурей и молниями вставшей на пути Темного брата и отстоявшей верные ей земли, и до пробудившихся в глубине гор древних каменных драконов из гномьих преданий.
Последние дни перед прибытием генерала Дуклийона вместе с юной принцессой в столицу Его Величество не находил себе места от беспокойства. Тайная служба буквально стояла на ушах, безуспешно пытаясь определить размах катастрофы, придворный аптекарь нажил целое состояние на успокоительных настойках, а дипломатический корпус в срочном порядке сочинял письма с опровержениями во все сопредельные государства, где имелись неженатые принцы.
Все надежды короля Мардука выдать младшую дочь замуж в один день рассыпались прахом - а ведь переговоры с Императором о возможном союзе его третьего сына и принцессы Валанты манили такими заманчивыми перспективами! Но рассчитывать на то, что сын самого Элиаса Кристиса женится на Темной колдунье, да ещё такой силы, не приходилось. И не только принц, а любой подходящий по статусу молодой (или не очень) аристократ.
Конечно, Его Величество знал, что его младшая дочь обладает магическими способностями, да и трудно было бы это отрицать после того, что он сам застал в Закатной Башне. И ученый наставник королевских детей, мэтр Эридайг, докладывал ему не только об успехах юного наследника в истории, математике и географии, но и об экспериментах принцессы с ветрами, облаками и рунной магией. Агенты же Малой Гвардии регулярно отчитывались как о последствиях учиненных маленькой колдуньей шалостей, так и о слухах, бродящих в окрестностях крепости Сойки. Но одно дело - шепотки в отдаленных деревнях и неприятные предположения, и совсем другое - скандал на всю Империю, а то и за её пределами.
Продолжительная беседа с генералом Дуклийоном не принесла королю успокоения. До тех пор, пока он не услышал подробного отчета из уст заслуживающего полного доверия военачальника, оставалась хоть какая-то надежда на то, что слухи об участии Шу в обороне форта преувеличены так же, как и все остальное. Но первые же слова генерала не оставили ни малейших сомнений в том, что замять эту историю никак не удастся. Так что приглашенная на семейный совет младшая дочь застала отца вовсе не в добром расположении духа.
Впервые за последние шесть лет попав во дворец, Шу чувствовала себя жалкой крестьянской замарашкой. Разумеется, ни парадных платьев, ни личного парикмахера у неё не было, как, впрочем, и собственной комнаты. Да и откуда? Она приехала в столицу прямиком с Уджирского перевала, в старой походной одежде - мужской, разумеется, - вместе с ветеранами сражения. И всю дорогу единственное, на что у неё хватало сил и времени, это на срочное совершенствование целительских навыков. Слава Светлой, та самая корзинка с травами каким-то чудом уцелела, брошенная в спешке на пол в её комнатке, но к приезду в Суард от растительной роскоши почти ничего не осталось. О придворных платьях и собственном внешнем виде Шу так ни разу и не задумалась. Тем более что единственного человека, если так можно назвать полуэльфийку Балусту, способного убедить принцессу в необходимости хоть иногда одеваться в юбку, рядом не наблюдалось.
Едва принцесса увидела разряженную толпу встречающих, она сильно пожалела, что не осталась в форте или не сбежала по дороге. Платье любой из фрейлин дало бы сто очков вперед её самому лучшему наряду. То, что шила экономка Бертрана в Сойке, здесь не сошло бы и за половую тряпку.
Если бы Шу была уверена в том, что на фоне всех этих расфуфыренных дам не выглядит жалкой оборванкой и дурнушкой, ей, пожалуй, легче было бы сносить бесконечные насмешки. На неё смотрели свысока все, начиная с ослепительно красивой старшей сестры и заканчивая горничной. Временами Шу так хотелось показать им всем, чего стоят яркие перышки перед силой Сумеречной магии - и пусть считают её Темной, пусть боятся, пусть бегут, едва завидев! Но она не могла себе этого позволить. И одетая в старое платье старшей сестры, найденное не иначе как в самом древнем сундуке с мышами и молью, принцесса Шу старательно прятала за опущенными ресницами недобрый лиловый отблеск.
На семейном собрании - Его Величество, сестра с мужем, Придворный Маг и немножко придворной шушеры, наподобие секретарей и приближенных фрейлин, - Шу благоразумно умолчала и о некоторых особенностях своего Сумеречного Дара, и ближайших планах по изучению этих самых особенностей, дабы уж совсем не пугать отца. Она всячески изображала из себя пай-девочку. Даже не поругалась с высокомерным Рональдом, поддакивая всей той чуши, что он нес в её адрес, и на его ядовитые реплики только скромно опуская взор - если б маг увидел выражение её глаз, они точно бы сцепились не хуже базарных торговок. Но как же хотелось испытать на нём свежеприобретенные навыки! И на старшей сестричке, чтоб не глядела на неё, как на отходы жизнедеятельности! И на фрейлинах Ристаны, хихикающих за спиной.
'Думают, не слышу? Или нарочно издеваются? Видите ли, страшненькая-то какая, да носик-то какой длинный, да причесочка-то жиденькая, да шагает-то как солдат на плацу, да платьице-то не сидит совсем, да кто ж на неё взглянет-то без слёз, принце-есса, тоже ещё! А вот вас бы к оркам! Или лучше мне, на недельку, для научных опытов!' - Шу старательно прятала свои мысли от Темного магистра, чтобы, упаси Райна, не дать повода ему или Ристане прицепиться и ещё сильнее унизить её перед отцом. Так, не поднимая глаз, она и сбежала, едва король отвлекся.
Продолжение семейного совета она уже наблюдала из своей комнаты, благо подслушивающим и подглядывающим заклятиям научилась в первую очередь. Было бы зеркальце и немножко чернил. То, что удалось услышать, её вовсе не обрадовало. Старшая сестра закатила отцу форменный скандал, требуя сослать 'позор семьи' в самый удаленный монастырь, и выдала целую речь о пагубном влиянии Темной колдуньи на наследника престола. Все сводилось к одному - как можно скорее разлучить Шу с братом, спрятать подальше и забыть навеки. Не будь Шу дочерью короля, наверняка Её Высочество попросту потребовала бы специально для неё возродить древний обычай публичного утопления ведьм.
Видеть, как отец кивает словам сестры, было и больно, и обидно. От Придворного Мага она ничего другого и не ожидала - после того, как шесть лет назад он наотрез отказался обучать её. Но отец! Единственный, на чью любовь и защиту она продолжала надеяться все эти годы! Несмотря ни на что, верила, что когда-нибудь король вспомнит о своих детях, призовет к себе. Верила в то, что ссылка в Сойку - всего лишь мера безопасности. Но услышав мягкие увещевания, обращенные к Ристане, и неподдельное сожаление в голосе отца, отказавшегося все же запирать младшую дочь в монастыре, принцесса Шу поняла совершенно ясно, что ничего в отношении короля к младшим детям не изменится и в этот раз..
Что ж, сколько она себя помнила, единственным родным человеком, любившим её, был брат. Они всегда были вместе, и дальше им вполне хватит друг друга. А отец... что отец? На нем политика, заботы о благе государства. По крайней мере, он не позволяет Ристане даже приближаться к Кею и обеспечил принцу надежное убежище подальше от пылающей ненавистью старшей принцессы. В этом их с отцом интересы полностью совпадают, и достаточно. А все остальное Шу сделает сама, не ожидая милостей от судьбы.
Уезжая из столицы в Сойку, Шу увозила с собой твердую уверенность в том, что от дворца Суардисов ей и брату лучше держаться как можно дальше. И в том, что все равно придется сюда вернуться, рано или поздно, и выдержать битву куда как серьезнее, чем с орочьей ордой.
Фраю Дуклийону досталось гораздо больше монарших милостей и высочайшего внимания. На следующий же день по приезду королем был устроен большой торжественный прием, на котором генерала превозносили до небес, объявляли примером доблести и верности Отчизне, восхищались военным гением и героизмом. Младшую принцессу на прием не позвали, и ни словом не упомянули о том, кому же на самом деле Валанта обязана миром и спокойствием на ближайшие годы.
Получая из рук Его Величества престижный орден 'Светлой Слезы', Фрай размышлял о двух детях, изгнанных и позабытых. О родительской слепоте, иногда идущей впереди политической дальновидности. И о том, что через несколько лет королю все же придется выбрать между сыном и старшей дочерью. Если за десять лет, что прошли с рождения наследника, Ристана так и не смирилась с тем, что трон достанется не ей, то нет никаких оснований для того, чтобы она переменила свое отношение к брату. И слава Светлой, что у принца две сестры, и одна из них, быть может, сумеет защитить брата не только от орков.
Кроме славы и ордена, монаршии милости продолжились приказом брать всю Синюю Гвардию и идти к оркам, то есть проводить карательный рейд на их территории, чтоб неповадно было. Но сначала сопроводить Её Высочество обратно в крепость Сойки.
По дороге к побережью, где и располагалась Сойка, принцесса пристала к нему на предмет взять её с собой, вроде как познакомиться поближе с самобытной орочьей культурой, да и материала для опытов не помешало бы, шаманов там пару... Посмотрев в честные сиреневые глаза, Фрай представил себе, что скажет Его Величество Мардук, если принцесса ввяжется ещё в какие-нибудь приключения, - а сомневаться в этом не приходилось, - и в самых изысканных выражениях растолковал Её Высочеству, что скорее сам раскрасит физиономию и присоединится к орде, чем ещё раз будет объяснять королю, почему его дочь не сидит мирно за вышиванием, а носится по горам и лезет в самые опасные места.
Её Высочество принцесса ответила адекватно, то есть показала генералу язык, пожелала удостоиться чести быть покусанным бешенным орком за неудобоназываемое место, и изобразила обиду, правда, ненадолго. Упрямо задранный подбородок малолетней колдуньи заставил генерала заранее пожалеть брата. Управляться с детишками и раньше было непросто, а уж теперь, когда Шу почувствовала вкус настоящей силы, удержать её от очередной авантюры будет едва ли возможно. И как бы Её Высочество не наплевала на все доводы и увещевания и не увязалась следом за гвардией - с неё станется.
Особенно взывать к разуму и совести Шу не пришлось. Ей оказалось вполне достаточно заявления любимого братца, что на войну с краснорожими они отправятся вместе, славной троицей - Его шалопайское Высочество, так и быть, возьмет с собой и лучшего друга Зака и её, чтоб не скучала. Принц не преминул дипломатично намекнуть сестре, что в следующий раз нечего и думать в такие интересные приключения без него встревать, завидно же! В грандиозных ратных подвигах наследника Шу участвовать отказалась, чем очень его расстроила. Зато у генерала свалился с души булыжник преогромного размера. И он в очередной раз искренне посочувствовал Бертрану - тяжело ему придется с этой шайкой, куда там оркам!
Глава 5.
235 год от Основания Империи. За пять дней до Праздника Каштанового цвета. Суард.
С утра Мастер, как и обещал, побеседовал с учениками. С каждым по отдельности, за закрытыми дверьми. И теперь подростки увлеченно обсуждали новости.
Старший из учеников, Бахмал по прозвищу Угорь, как всегда, изгалялся над белобрысым:
- Ученик менестреля! А почему не портного, а? Или шляпника? Слышь, Лягушонок, почему тебя Мастер в бордель учиться не отправил? Из тебя там точно толк выйдет.
- Бедный Лягушонок, столько лет старался. И всё зря! - проявил сочувствие другой юный мошенник, Келм. - Ну, ничего, сделаешь глазки пожалостливей, авось не пришибут бездаря. Предупреди только, в какой забегаловке будешь для пьяных орков тренькать! Приду, скажу хозяину, чтоб не слишком обижал, по голове не бил, ты ведь и так того!
Пятеро мальчишек дружно заржали.
- Ничего вы не понимаете! Перед вами, уважаемые господа, сам величайший, знаменитый, непревзойденный мастер Заткни Уши Беги Вон! - паясничал самый младший из компании, Игла. - Любимец мух, мышей и тараканов! После его выступления ваше заведение полностью очистится от любой живности, не исключая крыс и гоблинов! Ещё никто не выживал, услышав божественные звуки!
Лягушонок, по обыкновению, не слышал насмешек в упор. Навесив на лицо равнодушно-тупое выражение, он вспоминал разговор с Учителем.
- Я договорился с маэстро Клайвером. После праздника он официально возьмет тебя в ученики. Будешь по утрам работать в его музыкальной лавке. В понедельник, среду и пятницу к шести приходи ко мне, заниматься будете со Свистком вдвоем. По вторникам и четвергам после обеда к аптекарю Альгафу - травы, яды, сонные зелья и так далее. С ним осторожнее. К посетителям не подходи, вообще там на глаза никому не лезь. На случай чего - учишься правильно разводить настойку от радикулита для Клайвера. Кстати, заводи побольше знакомств среди музыкантов и прочих артистов, тебе пригодится. Какие инструменты осваивать, решит маэстро. Я бы посоветовал гитару - универсальный инструмент, спрос на гитаристов большой, всегда пристроишься к нужной компании. Ещё вопросы есть?
- Учитель, но почему?
- У тебя слишком приметная внешность для обычной работы. Без хорошего прикрытия ты больше пары лет в столице прожить не сможешь. А безобидного музыканта, да с такой светлой мордашкой, вряд ли кто заподозрит. Сможешь без проблем путешествовать, и проникнуть в нужный дом трубадуру легче легкого. Опять-таки, благодари свою дудочку. Я тебя слышал, неплохо получается.
Лягушонок старательно прятал от Мастера неподобающее будущему убивцу увлечение. Он обожал в редкие свободные от занятий и поручений вечера забираться на старую иву в городском парке и играть на дудочке. Наивно было бы думать, что Учитель не прознает, но чтобы специально пошел его слушать, да ещё похвалил? Явно что-то не меньше тролля в лесу сдохло.
- Да, и мелкие шалости по карманам забудь. Ученик маэстро не воришка, твоя репутация это твоя безопасность. И моя тоже. Привыкай жить честно, - Мастер хмыкнул. - Вот как я, например.
Среди непосвященных Мастер Тени слыл купцом средней руки, не очень удачливым, не особо богатым, не слишком почитающим закон. Так, серединка наполовинку. И все дела, связанные с Гильдией, вел через Махшура, так что в лицо Мастера знали далеко не все члены его же Гильдии. Даже, сказать прямо, почти никто - в городе он появлялся редко, никогда не выходил через лавку на улице Ткачей, предпочитая пользоваться задрипанной конторой перевозок на соседней улице, благо катакомбы под Старым Городом были, в основном, в ведении почитающих Тень.
Лягушонок обдумывал открывающиеся горизонты, пропуская издевки мимо ушей. Пожалуй, жизнь обещала стать ещё увлекательней - учитывая, что из любой ситуации он умел извлекать максимум интересных возможностей и удовольствия. А что касается музыки - будь его воля, только ею бы и занимался.
Остальным ученикам надоело подкалывать будущего музыканта - ну не реагирует, и хоть ты тресни! И они переключились на собственные проблемы, не обращая больше внимания на Лягушонка.
- Мастер считает, что я уже готов к серьёзной работе! - Угорь, который лез из кожи вон, чтобы казаться взрослым, всё же семнадцать лет - это вам не шутки, чрезвычайно гордился оказанным доверием и напускал туману. - Такое задание не каждому по плечу. Учитель сказал, что из учеников только я смогу справиться с таким опасным предприятием! И я получу два золотых! - это был его сильнейший аргумент.
Подпевалы впечатлились и уважительно притихли.
- Келм, Свисток, Ласка! - кивнул Бахмал старшим ребятам. - Обмоем? Завалимся в заведение к Кривому, у него новые девочки!
- К Кривому? Угорь, а мы? Мы же твои друзья! - Простак и Игла не на шутку обиделись таким пренебреженим.
- Вы мелкие ещё, что вам у Кривого делать? - состроил удивленную физиономию Бахмал. - Ладно, в первый день праздника пойдем!
- Спасибо за приглашение, Угорь. - Свисток пожал плечами. - Мне сначала свои два золотых заработать. И на первый день у меня дел до демона, удружил Учитель... а там видно будет.
Остальные ребята с интересом уставились на Свистка, ожидая пояснений - что там любимчику Мастер поручил. Но Орис молчал, как рыболюдь на суше.
- Ну, как знаешь, Свисток. - Угорь старательно делал вид, что отказ ему по барабану. - Тебе и девочки ни к чему... у тебя вон менестрель есть! - не удержался от очередной издёвки, хоть обычно и остерегался задевать Свистка напрямую. В отличие от хлипкого на вид и равнодушного Лягушонка, Орис был изрядным здоровяком, не обделенным ни силой, ни ловкостью, и, не задумываясь, мог дать в глаз насмешнику.
Но потасовке не суждено было начаться, так как Фаина позвала учеников завтракать.
Через час неразлучная парочка, свесив ноги с полуразрушенного пирса, сидела в самой подозрительной части порта. Сюда, к заброшенным причалам, почти не доносился гомон доков. Баржи утюжили легкую рябь, сновали рыбацкие лодки, изящным лебедем проплывала мимо торговая шхуна.
- И сегодня, говорит, пойдешь знакомиться с маэстро. Нет, ну ты представляешь? Хоть словом бы обмолвился!
- И что? Он хоть раз что-нибудь говорил заранее? Хоть кому-нибудь? Все бы Наставнику загадок и туману. Тебе, по крайней мере, объяснил более или менее чем ближайший год заниматься. А мне - посмотрим, посмотрим. По обстоятельствам.
Орис несколько минут сосредоточенно наблюдал за тем, как Лягушонок пускает камешки по волнам.
- Не нравится мне завтрашнее предприятие с Седым Ежом. - Свисток вздохнул. - К гному-то, конечно, он без меня полезет, но и разведывать обстановку около банка - то ещё удовольствие. Ты видел, какая у них охрана? И магии, небось, в каждом камне на сто саженей вокруг понатыкано. А я в магических штучках ни бельмеса не понимаю.
- А кто понимает? В столице магов, кроме придворного - пара знахарей да три гадалки. А в гномьих наворотах сам Тёмный ногу сломит. Не дрейфь, прорвёмся. Ну, подумаешь, поразнюхать, не изменилось ли расположение постов, и прочую ерунду.
- Да знаю... а все равно, к банку соваться... мало ли, что тем ещё Ежу понадобится.
- Вряд ли. Думаю, это вообще не его идея с подстраховкой. Зачем ему? Даром, что ли, Призывающий, третий человек в Гильдии. - Лягушонок запустил в волны последний камешек. - Хочешь, вместе пойдем?
- А мастер потом нам обоим по голове даст.
- Ну и что? - Хилл подмигнул приятелю. - В первый раз, что ли... зато веселее будет.
- Безответственный ты, Лягушонок. - Довольный Орис растянулся на теплых досках пирса, закинув руки за голову.
- Мне можно. Это ты у нас будущий Глава Гильдии, а я так, менестрель. - Не менее довольный жизнью Хилл запрокинул голову, жмурясь под горячими утренними лучами.
Седой Еж, действительно, не особо нуждался в помощи учеников. Очередной заказ не представлялся ему чем-то из ряда вон выходящим. Ничего особенно сложного: проникнуть в кабинет Председателя Гномьего Бакна и вынести кое-что из фамильных ценностей, а именно - статуэтку Просыпающегося Дракона. И затем подбросить её некоему подозрительному господину, практически конкуренту Гильдии Тени - специалисту по деликатным поручениям герцога Дарниша. Самая обычная работа, даже убивать никого не надо. Если бы не хваленная гномья охрана и магические ловушки, Гильдия обошлась бы специалистом попроще, вот только с рунной магией мало кто сладит. А у него, Седого Ежа, на это дело чутьё. Не маг, даже на ученика не потянет, но обходит гномьи пакости только так. И плата весьма, весьма... А то, что потом Дарниши и гномы передерутся, так не его проблемы. И имени заинтересованного лица он не знает, и знать не желает. Его дело маленькое, выполнить контракт и получить гонорар, а все остальное может катиться в Ургаш.
***
- Нет, я не понимаю, почему этим выскочкам Ламбрукам так повезло!
- Как, вы не знаете, дорогая баронесса? Ведь их старшая дочь ведьма!
- Дарика? Да не смешите меня, дорогая!
- Так вы не видели, как магистр с ней беседовал? Говорю вам, он пришел звать её в ученицы!
- Да она же глупее пробки! Ни за что не поверю, что эта желчная мымра хоть на что-то годится.
- Вот помяните мое слово! Вы ж не будете отрицать, что старая графиня была Темной?
- Это которая зимой приказала долго жить? Разве она Дарике прямая родня?
- Троюродная прапрабабка по отцовской линии! Куда роднее?
- Нет, ну что вы. Такой никчемной девицы, как леди Ламбрук, при всем уважении, дорогая, я больше и не знаю. Со всеми капиталами графа - и до сих пор не замужем! Это в девятнадцать-то лет! Третий сезон в дебютантках.
- Так она и магию получила, как Её Светлость почила.
- Нет, не верю. Вот хоть как - не верю. Вы только посмотрите на неё - какая магия с этакой постной физиономией?
Стоя у высокого окна с бокалом лорнейского, Придворный Маг рассматривал собравшуюся в гостиной Ламбруков публику. Двух особо нахальных дворян, возомнивших о себе невесть что, он вежливо, но убедительно попросил его впредь не беспокоить, и теперь пребывал в приятном одиночестве. Столь нечастое развлечение, посещение светского приема, даже доставляло магистру удовольствие - примерно как наблюдение за редким видом жуков.
Доносившиеся до него разговоры забавляли своей тщетой и суетной глупостью. Насколько пустую голову надо иметь, чтобы предположить, будто он, сам Придворный Маг, лучший ученик Великого Тхемши, заинтересуется какой-то бездарной старой девой? И всего лишь потому, что он уделил жалкому созданию две минуты своего драгоценного внимания.
А сама леди Дарика? Это же надо, предложить ему свою заплесневелую девственность в обмен на красоту! Хе! Да кому она нужна, дура безмозглая. Пусть отец ей женихов покупает, если денег не жаль. Да только вряд ли его капиталов хватит, чтобы переломить проклятье прабабки. Сам Рональд за это неблагодарное дело бы не стал и браться - что он, Светлый, порченую кровь исцелять? Вот проклясть всю семейку ещё раз - запросто, и даже даром. Чтобы не мучились со старшими дочерьми. Будь граф поумнее, сразу бы, как родилась, Хиссу отдал. Все равно несчастной старой девой помрет, только крови родне попортит.
И ладно. Какая разница? Но вот если в ближайшие пять минут граф не соизволит пригласить дорогого гостя в кабинет, пусть пеняет на себя!
Магистр предпочел позабыть о том, что сам назначил графу время разговора, но из любопытства пришел почти на полчаса раньше. С какой радости ждать ещё четверть часа - что, у графа ни слуг, ни собственных глаз нет? Не понятно, что раз дорогой гость сблаговолил явиться загодя, нужно бросить все глупые разговоры и заняться прямыми обязанностями, то есть развлечением Его Темнейшества? Не слушать же ему пустую болтовню всяких клуш?
Придворный Маг бросил выразительный взгляд в сторону хозяйки дома. Та, хоть и стояла, отвернувшись к паре расфуфыренных дам, вздрогнула и обернулась. И тут же помчалась к супругу, позабыв и о гостях, и об этикете.
Видя такое похвальное рвение, Рональд улыбнулся довольно. Какая-то дама - курица старая! - приняла улыбку на свой счет и захлопала кокетливо ресницами с явным намерением тут же и познакомиться с невероятным мужчиной поближе. Заслуженное восхищение в её глазах слегка подняло Рональду настроение. Он, конечно, не сомневался в собственной красоте и обаянии, но восторг и преклонение лишними не бывают.
Кивнув милостиво даме, Рональд отвернулся, показывая, что восхищаться им можно только издали. Дама разочарованно вздохнула и тут же направилась к группе таких же перезрелых матрон. Через несколько секунд до магистра донеслось собственное имя, произнесенное с придыханием. Дама, активно обмахиваясь веером, хвасталась своим необыкновенным успехом.
Рональду стало смешно - и только это спасло графа Ламбрука от какого-нибудь изощренного подарка. Не полноценного прямого проклятия, упаси Хисс от нарушения Закона, а мелкой, но очень неприятной пакости. Такой, чтобы ни один демонов соглядатай Имперского Конвента не подкопался.
Буквально подбежавших графа с графиней Рональд оделил любезной улыбкой. И не просто любезной, а полной очарования. Ламбрук расцвел, а вместе с ним и его страхолюдная супруга. Как же, сам Придворный Маг изволил почтить присутствием беседой на виду у всей честной публики! Не зря собрали вдвое больше гостей и потратились на изысканное угощение.
Тщеславные мысли четы Ламбруков, уже просчитывающих, как бы повыгоднее использовать редкую удачу, так и брызгали во все стороны. Рональду не требовалось напрягаться, чтобы прочитать все - вплоть до экономного рецепта приготовления еды для слуг из остатков и объедков. Сложнее было отгородиться от потока несусветной глупости. О, тщеславие, прекраснейший из грехов!
В строгом соответствии правилам обращения с честолюбивыми идиотами магистр провел беседу с графом. И выторговал голову каменного тролля за сущие гроши и обещание разобраться с причинами сокрушительного неуспеха старшей графской дочки.
Он бы мог рассказать Ламбруку в подробностях, кто, как и за что проклял их род, и с удовольствием сообщил бы графу прямо сейчас, что ничего с этим проклятием сделать невозможно, разве что обратиться в Имперский Конвент. Но отложил удовольствие на потом - когда голова тролля займет подобающее ей место на лабораторном столе. Да и обесценивать собственные услуги, заявляя, что выполнение просьбы графа ничего не стоило, он не желал. Зачем? Дураки платят за собственную дурость, а умные не отказываются от выгоды.
Отдав рабу-прислужнику распоряжение о доставке ценного артефакта в Рассветную Башню, магистр покинул гостеприимный особняк. Но направился не во дворец, а на окраину Старого города, к докам. Стоило немного вознаградить себя за проявленные дипломатические таланты, и заодно подкрепиться.
Магистр шел не торопясь, прислушиваясь к эмоциям и мыслям горожан, выискивая ссоры, драки и слезы. Его будущие подданные исправно слали повелителю дань. Тоненькими ручейками к Рональду устремлялась энергия и жизненная сила - всех, кто горевал и гневался, страшился или завидовал. Нити, струи и целые потоки силы. Свежей, терпкой, с привкусом крови и смерти.
Приятный процесс восстановления энергетических запасов не мешал Рональду размышлять на любимую тему - о себе, единственном и неповторимом. И о грядущих приятных переменах - приятных для него, величайшего из ныне живущих Темных. Наслаждаясь завихрениями стекающейся энергии, магистр вспоминал самое отрадное событие за все семьдесят лет, что он себя помнил. Начало перемен. Прощание с дорогим учителем.
Всего десять лет назад он разве что втайне мечтал вырваться от Великого Злобного Паука. Годы обучения - очень, очень долгие годы! - Рональд не чувствовал себя в безопасности. Ни на единую секунду не смел расслабиться, высунуться из тщательно построенного панциря лжи, притворства и предательства. Зато, в отличие от менее удачливых коллег, ему удалось не только сохранить собственную волю и магию в неприкосновенности, но и многому научиться. Великий Тхемши даже снисходил до того, чтобы и в самом деле обучать его. А все потому, что Рональд отличался не только силой, но и умом. И ни на грош не доверял никому, начиная с дорогого Учителя. Не говоря уже о том, что без лишних сантиментов шел по головам других учеников, интригуя, подставляя и обманывая. И, конечно же, применил все свои недюжинные способности, убеждая Учителя в полной и абсолютной своей преданности.
И когда на горизонте замаячила возможность наконец занять подобающее его талантам место, Рональд пустил в ход все средства, чтобы заполучить должность. Ему даже удалось убедить наставника, что вся власть в провинции будет принадлежать Великому Темному, и все, что делает верный ученик - исключительно для пущего укрепления авторитета и могущество Учителя.
Конечно, самонадеянный ублюдок поверил. Ещё бы! За последние лет двести никто и не осмеливался не то что выступать против него, а просто чихнуть в его сторону. Предусмотрительный паук по всей Империи собирал молодых Темных и заманивал к себе в обучение. Ха! Обучение! Большую часть учеников он попросту сожрал! Через полдюжины лет ученичества от неопытного мага оставалась пустая безвольная оболочка, лишь с виду напоминающая амбициозного юнца, поверившего в добрые намерения Темного. Нет, вы только вслушайтесь! Добрые намерения Темного! Так и надо идиотам.
Конечно, подобающим для себя местом Рональд считал вовсе не должность Придворного Мага при Суардисах. Ещё чего! Служить простым смертным? На свете существовал только один человек, которому Рональд готов был служить - верно, преданно и с величайшим почтением и любовью. Магистр Рональд из рода Брасетхази, разумеется. Последний отпрыск древней семьи чародеев, самой благородной крови, по сравнению с которой Император Кристис - шавка помоечная.
Пока же приходилось делать вид, что Её Высочество Ристана - глупая, вздорная, распущенная девица! - его единственный свет и радость, и изображать верного пса, и терпеть все её выходки. Но ничего, на память магистр не жаловался, и следующей после дорогого учителя в его длинном списке значилась та, что возомнила себя его хозяйкой.
Правда, ни в какое сравнение с Великим Тхемши принцесса не шла. С ней было до противного просто. Дивное чувство - ненависть! Если смешать в должных пропорциях с завистью, ущемленным самолюбием, тщеславием и властолюбием, приправить лестью и подогреть вовремя и правильно поданным слухом - какой сладкий, ядовитый коктейль! Мастерству Рональда в приготовлении подобных шедевров позавидовал бы и сам дорогой учитель, на котором, собственно, рецепт и испытывался. Ристана пила этот яд из рук доверенного Придворного Мага и пребывала в полной уверенности, что нет человека преданней и надежней. Что ж, переубеждать её магистр не намеревался.
По мере приближения к докам улицы становились все уже и грязнее, дома подступали к самой дороге, ухоженные садики сменялись крохотными клумбами и редкими деревцами. Публика на улицах менялась так же, как и дома - от изысканных колонн и мозаик, от элегантных шляпок и чинных приветствий к обтрепанным стенам и засаленным рубахам.
- Эй, красавчик! Угости даму пивом! - послышалось от распахнутых дверей таверны. Из дыма и гама прямо перед ним выскочила потрепанная девица, пошатываясь, ухватила за отворот камзола и состроила глупую физиономию - в полной уверенности, что выглядит соблазнительно.
Оттолкнув девицу, небогатый дворянчик брезгливо отряхнул одежду и кинул на шлюшку багрово мерцающий взгляд.
- Развлечемся? Я лю... - ночная пташка осеклась на полуслове и отшатнулась, призывая Светлую защитить и помиловать.
Но странному человеку уже не было до неё дела. Он уверенно шагал дальше по улице, в самую опасную часть Старого города, к принадлежащим цеху контрабандистов складам.
Оправившись и убедившись, что на неё не смотрят, девица раздраженно плюнула на мостовую и принялась выискивать следующего подходящего мужчину. Таковой вскоре нашелся, и угостил даму не только пивом, но и чем покрепче. Он даже расщедрился на полмарки, вызвав неподдельный восторг и приязнь с её стороны.
На утро хозяин таверны так и не смог её добудиться, сколько не стучал в дверь. Ругань и угрозы, изливавшиеся в адрес девицы, когда по её милости пришлось ломать дверь, иссякли, как только трактирщик оказался в комнате.
Залитая красным постель, обрызганные стены, пол и потолок. Распахнутое окно. Свежий весенний ветер, колышущий слипшиеся длинные пряди волос. Чистая серебряная полумарка на столике - единственное, что там оставалось чистого.
- Не повезло... - осеняя себя Светлым Кругом, бормотал трактирщик, накрывая то, что осталось от девицы, простыней.
А над рекой, на пристани, сидел тот мужчина, что оставил полмарки. Он смотрел на солнце, но не видел ничего, кроме красных брызг и темноты. И не повернулся, когда ему на голову опустилась дубинка - ему уже было все равно, кому принадлежат красные, горячие струйки, сбегающие по доскам в воду.
- Странный какой-то...
- Пьяный.
- А куртка пропала...
- Отстирается.
- Нет, смотри, вся порезана.
- Не повезло...
Портовым крысам и правда не повезло - то ли вино, купленное на медные монеты из кармана пьяного, оказалось слишком крепким, то ли в похлебку попала ненароком дурманная трава. Но к полуночи оба валялись в придорожной канаве. Один с ножом в печени, второй с раскроенным о камни мостовой черепом. Из-за чего они подрались, не мог сказать никто, да и городская стража не особо интересовалась. Несчастный случай - кому нужны нищие бродяги? Померли, и ладно. Не повезло.
Небогатый дворянин, на которого не повезло наткнуться разбитной девице, сидел в конторе старшины контрабандистов, то есть достопочтенного купца Феллиго, и придирчиво перебирал горку мелких предметов непонятного назначения. Косточки, бусины, кусочки дерева, камешки, перышки... высыпанные из кожаного мешочка на стол, они выглядели детской забавой, странной ерундой. Но пальцы дворянина касались их так бережно, словно эти деревяшки и загогулины были, по меньшей мере, драгоценностями короны.
- Ладно, беру.
Предметы перекочевали со стола обратно в мешочек, и дворянин поднял глаза на нервно переминающегося с ноги на ногу купца.
- Э... сто пятьдесят, ваша милость.
- Что? Да вы с ума сошли. Десять.
- Простите, ваша милость, но никак не меньше ста.
- Пятнадцать.
- Девяносто.
- Семнадцать, и не медяком больше.
- Только из уважения к вашей милости, восемьдесят.
- Уважаемый Феллиго, двадцать. И не наглейте.
- Как скажете, ваша милость, как скажете.
Купец взял со стола выложенные посетителем империалы, и, почтительно поклонившись, остановился перед ним.
- Что?
- Простите, ваша милость, но двое из моих людей погибли.
- И что?
- Выполняя ваше поручение.
- Выполнили?
- Да, ваша милость, но их семьи...
- На вашей совести, достопочтенный Феллиго. Вам уплачено полностью.
- Но, ваша милость, вы не предупредили, что у Дарниша...
- Вы не поняли? Меня не волнуют ваши проблемы с кадрами. Набираете отребье...
- Простите, ваша милость.
- Надеюсь, у вас профессионалы ещё остались? Или мне обращаться в Лигу Нищих?
- Что вы, ваша милость! Как вы могли подумать...
- 'Жемчужина Фьори', послезавтра. Пусть найдут ках-бриш и гоблинову травку, фунтов пять.
- Это будет стоить двести.
- С какой стати?
- Пять фунтов по пятнадцать, сорок ках-бриш, сорок таможне. Моим людям останется всего ничего.
- Не рассказывайте сказки, почтенный. Травка и жвачка останутся у вас, таможня получит двадцать пять. Столько же и вам. Вот ваши полсотни.
- Но, ваша милость! Снова связываться с герцогом! Это опасно. Сто.
- Вы меня утомляете, Феллиго. Пожалуй, все же господин Барук куда сговорчивей.
- О нет, ваша милость! Эти нищие... им нельзя доверять!
- Вы считаете, что меня можно обмануть?
- О, что вы! Но эти подонки ни на что не годятся, ваша милость. А мы все сделаем в лучшем виде.
- Ну-ну.
В Рассветную Башню магистр возвращался в приподнятом расположении духа. Ингредиенты для зелий и заклинаний обошлись лишь в половину стоимости, от проклятой по дороге девицы шла тоненькая, но вкусная ниточка жизненной энергии - наглость должна быть наказана и обращена на пользу - удачное заклинание обещало пополнение ещё одной-двумя жертвами... надо, надо почаще удостаивать город личным присутствием.
Ситуация развивалась в соответствии плану. И разве могло быть иначе, если за дело взялся сам Великий Рональд?
'А пожалуй, Великий Рональд звучит получше, чем Великий Тхемши', - Придворный Маг улыбнулся своим мыслям, не обратив внимания на отшатнувшегося в страхе слепого нищего, прижимающего к груди кружку для подаяний и шепчущего молитву Светлой.
Глава 6.
235 год от Основания Империи. За полтора месяца до Праздника Каштанового цвета. Суард.
Как ни хотелось ему отложить решение ещё на год-другой, но времени в запасе уже не оставалось. Несмотря на льстивые уверения придворных лекарей, Мардук не обманывался насчет оставшихся ему лет. Если очень повезет, то удастся дотянуть до совершеннолетия сына, но надеяться на удачу при таком Придворном Маге может только безмозглый тролль, а таковым Его Величество себя не считал.
Предаваться бесплодным сожалениям об упущенных возможностях король не любил и не собирался. Что толку корить себя, что слепой любовью и потаканием избаловал дочь? Что толку рвать волосы, если из милой, очаровательной девочки сам вырастил себялюбивую, властную, ни в грош не ставящую чужую жизнь принцессу? Что толку теперь убеждать старшую дочь в том, что она должна уступить престол и власть младшему брату, если с самого раннего детства она считает трон своим по праву? Что бы он теперь не говорил, поздно. Уже в тот день, двенадцать лет назад, когда наследный принц только родился, было поздно.
Теперь же Мардук пожинал горькие плоды родительской слепоты, вынужденный окончательно расстаться со всеми иллюзиями и надеждами на примирение своих детей. Хоть Ристана и кивала, соглашаясь со справедливостью императорского указа, но разве она могла обмануть притворным смирением собственного отца?
Если бы она родилась мальчиком, лучшего преемника Мардук бы и пожелать не смог. Истинно королевский характер! Сочетание гибкого и глубокого ума, дипломатичности, твердости и пламенной любви к власти с искренней заботой о благе родной страны - что ещё нужно? Но, к несчастью для Ристаны, у неё был ещё и брат. И король ни секунды не жалел о том, что женился во второй раз и лишил старшую дочь возможности законно унаследовать престол.
Мардук вполне трезво оценивал как характер дочери и полное отсутствие у неё этических ограничений на пути к вожделенной цели, так и шансы сына выстоять против старшей сестры и занять полагающееся ему место после смерти отца. Оставшиеся у него несколько лет король намеревался посвятить как раз тому, чтобы эти шансы из призрачных превратить в самые что ни на есть твердые и реальные. Ристана, конечно, уверена в том, что её положения уже ничто не пошатнет - большая часть власти в провинции практически в её руках. Первый Королевский Советник - её муж, Придворный Маг всецело на её стороне, значительная часть аристократии поддерживает её во всем, не зря же она долго и кропотливо подбирала ключики чуть ли не к каждому графу или барону.
Но, похоже, за последние годы Ристана подзабыла, что Мардук все ещё монарх. И недооценила характер отца. Какой же он король, если позволит кому угодно, хоть бы и любимой дочери, свернуть его с намеченного пути? И какой же он отец, если не защитит своего мальчика и позволит дочери убить собственного брата?
Пусть Ристане и казалось, что она владеет сердцем отца безраздельно, но это было отнюдь не так. Хоть Мардук и редко видел младших детей, но любил их не менее горячо. Да, ради их безопасности и мира в семье он отослал детей в самую глушь, под присмотр самого надежного человека, которого только смог найти - полковника Бертрана Дуклийона, коменданта крепости Сойки. Семейство Дуклийонов, потомственные вояки, прямые, честные и верные королевской фамилии и своей стране, никогда не числились среди придворных интриганов и королевских любимчиков. Но зато Мардук был твердо уверен в том, что подкупить, соблазнить, завлечь и переманить их никому не удастся. К тому же, он принял в расчет и наличие у младшего из них, Бертрана, единственного сына почти того же возраста, что и Кей.
Что ж, практика показала, что рассчитал король верно. Ристане, несмотря на весь её ум, так и не пришло в голову, что он удалил принца от двора не из немилости и нежелания видеть родного сына, а ради того, чтобы подарить мальчику нормальное детство в месте, где его не будут за каждым углом подстерегать завистники, клеветники, интриганы и просто убийцы. И в друзьях у наследника не потомственный льстец и интриган, наследник рода придворных льстецов и интриганов, а верный и честный Закерим Дуклийон, ставший Кею почти братом.
И как не хотелось Мардуку ещё продлить для сына время покоя и невинности, пришла пора готовить его к жизни в банке с пауками, называемой королевским двором.
Долг короля и отца состоял в том, чтобы обеспечить Кею не только восшествие на престол, но и надежность и безопасность правления. И, разумеется, серьезную поддержку не только со стороны армии - благодаря генералу Дуклийону, заслуженному любимцу всех валантских солдат и офицеров, в этом вопросе король был спокоен, - но и аристократии, и торгового сословия.
Именно с этой целью король и созвал тайный совет, на который не были приглашены ни Придворный Маг, ни Первый Советник Адан, ни Её Высочество Ристана. Конечно, таиться от магистра Рональда было в принципе бесполезно - король не тешил себя пустыми надеждами на щепетильность, деликатность и законопослушность Темног, но большинство аристократов о правилах вежливости Придворного Мага осведомлены не были, и разубеждать их Мардук не намеревался. А то, что содержание всех бесед в тот же час дойдет до сведения Ристаны, его не волновало. Пусть ещё раз услышит: Император желает видеть на троне короля-наместника именно законного наследника Кея, и никого другого, а в случае насильственной гибели принца в Валанте сменится династия. Зная характер Императора, Мардук не сомневался, что при попытке сопротивления воле Его Всемогущества, будь то отдельный человек, клан, город или целая провинция, виновные безусловно будут стерты в порошок и сметены с лица земли.
За несколько часов до общего совета Его Величество пригласил на приватную беседу своего давнего друга, одного из самых влиятельных людей в королевстве, герцога Дарниша. Потомок древнейшего рода, Урман Дарниш являл собой силу, с которой глупо было бы не считаться даже Её Высочеству Ристане. Его авторитет и среди аристократии, и среди купечества зиждился не столько на заслугах предков, - хотя наследное состояние и владения Дарнишей уступали разве что королевским, - сколько на его собственных. Семье герцога принадлежала ощутимая часть торгового флота Валанты, один из двоюродных братьев имел чин адмирала Имперского Военно-Морского Флота, командующего эскадрой, практически все мужчины из рода Дарнишей или служили на флоте, или вели морскую торговлю. Сам герцог крепко держал в руках бразды семейного торгового предприятия, что, впрочем, ничуть не умаляло его благородного достоинства, вопреки словам менее удачливых в финансовых делах дворян.
Беспроигрышный план Мардука строился на том, что у герцога Дарниша подрастала дочь. Урман, отец четырех сыновей от одиннадцати до двадцати двух лет, души не чаял в девятилетней Таис. И король сделал ему предложение, от которого тот не мог отказаться.
По дороге в Риль Суардис герцог строил догадки - что так срочно от него потребовалось Его Величеству, что дюжина гвардейцев со всем возможным почтением ожидали его у дверей особняка, а затем сопроводили до парадного подъезда дворца? Судя по тону королевской записки, неприятностями дело не грозило, но было весьма важным и безотлагательным. Возможно, несколько дюжин посыльных, отправленных королем за последнюю неделю к большинству влиятельных семей, имели к этому делу непосредственное отношение? Разузнать, что же затеял старый интриган, Урману так и не удалось, и оставалось только предполагать и надеяться на лучшее.
Единственное, в чем Урман был твердо уверен, так это в том, что ради пустяков король не станет и с кресла подниматься, не то что вызывать к себе половину Валантских аристократов. Пусть большинство из них и считают, что к преклонным годам Мардук сдал и ни в чем не перечит старшей дочери, герцог слишком хорошо его знал, чтобы поверить в то, что потомок Варкуда Кровавого Кулака может сделаться тихим и безобидным коллекционером фарфоровых собачек. Да и недавний визит к монарху - тайный, разумеется, - доверенного лица Императора, маркиза Дукриста, наводил на серьезные размышления.
В личный кабинет короля Урман зашел, уже готовый ко всему, вплоть до грядущего в ближайшем будущем объявления войны Полуденной Марке. Но, увидев Мардука, несколько расслабился. Его Величество словно помолодел - в глазах появились давно позабытые лукавые искорки, и весь его вид говорил о предвкушении чего-то приятного.
- Ну, здравствуй, Урман, - Мардук поднялся навстречу, улыбаясь искренне и открыто.
- Приветствую вас, Ваше Величество. - Дарниш поклонился.
- А без дела государственной важности уже и на рюмку чаю к одинокому, больному старику не заглянешь? - король укоризненно покачал головой.
- Что может быть важнее чашечки коньяку в компании бедного, несчастного, и как там дальше? - Урман улыбнулся и развел руками.
- Хм, твоя правда. - Довольно усмехаясь, король разлил по стоящим на столике бокалам пресловутого коньку, один протянул Урману, из другого отпил сам. - Присаживайся.
Вслед за монархом Дарниш опустился в мягкое кресло. Смакуя благородный напиток, он присматривался к старому другу, отмечая вернувшийся после долгого отсутствия румянец и живость. Все признаки указывали на то, что Его Величество заваривает преизрядную интригу.
- О, я вижу, пополнение коллекции? - Урман кивнул на довольно уродливого бронзового единорога, гордо застывшего на письменном столе короля.
- Подарок, - Мардук слегка поморщился. - Я слышал, ты этой весной ещё три корабля пускаешь?
- Пока три, а там посмотрим, - кивнул Урман. - Отличный коньяк! И что ты припас на десерт?
Вместо ответа монарх отпил ещё и молча взглянул на гостя.
- Так... похоже, из кустов торчат Длинные Уши Дознавателя?
- Ха, твоя разведка не дремлет, - Мардук расцвел в довольной улыбке. - Как поживает очаровательная Таис?
- Опять гостит у Ренита, на море. Иногда я думаю, не было ли у моей жены в роду русалок? - Урман поддержал перемену темы. - А как здоровье Их Высочеств?
- Пока все живы, слава Светлой. - Мардук вмиг посерьезнел. - Собственно, о наших детях я и хочу с тобой поговорить. Думаешь, Таис понравится идея стать принцессой?
- Вот так, в лоб... - Поперхнувшись, Урман отставил бокал. Не сказать, чтобы он никогда не обдумывал такую возможность, но всерьез на неё не рассчитывал. Теперь же мысли его понеслись вскачь, оценивая перспективы. Резоны Мардука ему в принципе были понятны, как и примерное направление действий. - Как водится у Вашего Величества, две секунды на размышление?
- Три. Цени мою доброту и терпение, - в голосе короля не было и намека на шутку.
- Да. Я уложился?
Урман ощутил, как собеседник еле слышно выдохнул. С облегчением.
- Вполне.
В кабинете на пару минут воцарилось молчание. Герцог допивал коньяк под изучающим взглядом будущего родственника и привыкал к мысли о том, что вот так вдруг тайная честолюбивая мечта его жены взяла и воплотилась. Пока ещё только в планах, но в том, что королевские планы будут во что бы то ни стало претворены в действительность, он не сомневался. Хоть Его Величество и называет себя больным стариком, его хватке позавидуют самые удачливые и пробивные дельцы. А прикидываться безобидным маразматиком Мардук может сколько угодно, но не перед участником и исполнителем большинства его прежних закулисных дел.
- Его Высочество Кей уже знает? - нарушил тишину герцог.
- Обрадую, когда приедет.
- К Каштановому Цвету?
- Разумеется.
Совместить приезд Наследника со всенародно любимым праздником - что может быть логичнее? На традиционном Весеннем балу как раз удобно представить высшему свету принца с принцессой, а заодно связать в сознании народа имя Наследника с праздником, гуляньями и прочими приятными вещами. Урман и сам бы поступил точно так же.
Оставалось лишь обсудить несколько деталей.
- Да, Урман. Думаю, ты уже понял, о чем мы будем говорить на совете.
Герцог не стал делать вид, что ни о каком совете не слышал, и просто кивнул в ответ. Несложно было догадаться, зачем Мардуку понадобилось в спешке и секретности устраивать собрание.
- Но я хочу, чтобы ты знал заранее. Ты прав, без Длинных Ушей не обошлось. Император изволил напомнить, чем Валанте грозит отход от традиционных правил наследования, и даже несколько ужесточил условия.
Урман слушал короля, время от времени поддакивая или уточняя особо важные моменты. С мнением Его Всемогущества он был полностью согласен. Позволить сесть на трон Валанты принцессе, находящейся под влиянием Темного мага, мог только очень оптимистичный и недальновидный политик, а к Императору это никак не относилось. На миг представив себе последствия - целая провинция под властью Темного, голод, разгул стихий, восстания... - он непроизвольно вздрогнул. Каким бы прекрасным правителем не была Ристана сама по себе, но в паре с Рональдом и без наследственного королевского благословения она ничего, кроме бед, Валанте не принесет.
Как в прежние времена, они с Мардуком расписали всю партию, вплоть до реплик и вопросов Урмана - управлять сборищем тщеславных, корыстных и далеко не простодушных аристократов вдвоем несравненно проще. Герцог даже согласился в ближайшее время взвалить на себя должность Советника, хоть и без особого воодушевления - он бы нашел, чем развлечься, и без постоянной грызни с Ристаной. Но раз уж взялся за благородное дело, придется идти до конца.
- А Свангер-то зачем? - Просматривая список приглашенных, Урман нахмурился. - Он не решится перечить Темному. Я бы не стал на него рассчитывать.
- Разумеется, не стал. Как будто ты привык рассчитывать на кого-то, кроме себя! Тебе не кажется, что мы играем тут в заговорщиков? - Король усмехнулся. - Как дети, честное слово. И вообще, это теперь твоя забота - умаслить кого надо, надавить на совесть, наобещать чего-нибудь. Намекни там, что есть способ защититься от Рональда, сошлись на Метрополию, на гномов, приплети принцессу Шу... сам придумай. Я старый, больной человек, мне осталось всего ничего. Ты решай - кому там дворянство, титул, плаху, - я подпишу.
- Вот спасибо, удружил.
Для старого и больного Мардук выглядел слишком уж бодрым и довольным. И, как всегда, свалил на помощника все, что только возможно и ещё немножко сверх. Урман, правда, и не возражал, разве что поворчал для порядку и из уважения к традициям.
- И скажи мне, кстати, что с принцессой Шу? Она действительно Темная? Или слухи снова врут?
- Нет, не темная. Сумрак. И если бы я знал, что это такое... - Король тяжело вздохнул. - Но она преданна брату. Насчет силы не знаю, спроси сам у Фрая - он видел, на что Шу способна. Мэтр Эридайг утверждает, что она ведет себя как нормальная девочка четырнадцати лет, разве что упрямая.
- Надеюсь, он прав.
- Да уж. Я бы предложил её в жены твоему Биану, но...
- Но не будешь.
- У неё сложный возраст, пусть подрастет немного. Может, лет через несколько, посмотрим. По крайней мере, в том, что касается безопасности Кея, на неё можно рассчитывать.
Оставшееся до совета время Его Величество посвятил обеду и беседе на посторонние темы - перед ответственным мероприятием он всегда предпочитал немного отвлечься и расслабиться, чтобы в нужный момент быть полным сил. Этот весьма здравый подход Урман оценил ещё лет двадцать с лишним назад, когда король приблизил его, совсем ещё молодого наследника герцогской фамилии, к себе. Несмотря на разницу почти в пятнадцать лет, между ними сразу установилось взаимопонимание, вскоре перешедшее в настоящую дружбу. В отличие от большинства придворных, Урман никогда не льстил и не интриговал за спиной короля, да и место при дворе не особо ценил. Зато его готовность к рискованным авантюрам и чутье на опасность вкупе с ясным умом и верностью пришлись Мардуку по вкусу, как и полное пренебрежение ко всевозможным благам, кои можно было извлечь из королевского расположения. На протяжении последних десяти лет Его Величество раз пять предлагал Урману место в Королевском Совете, но он отказывался, каждый раз придумывая никого не обманывающие отговорки. Но теперь, согласившись участвовать в последней и самой серьезной королевской интриге, Урман взвалил на себя гораздо больше, чем когда-либо собирался. И, похоже, совершенно об этом не жалел.
Встреча с остальными дворянами прошла вполне гладко и предсказуемо. В меру патетики, в меру обещаний, в меру предостережений. Как и в прошлые годы, слаженному дуэту удалось добиться практически всего, что требовалось. Семена были посеяны, почва по возможности удобрена, пора было вводить в действие основные фигуры. И на следующий день король публично объявил о своем желании в канун Праздника Каштанового Цвета пригласить Наследника в столицу.
Глава 7.
235 год от Основания Империи. За четыре дня до Праздника Каштанового цвета. Суард.
В кабинет герцога Дарниша влетел бледный, как бумага, секретарь.
- Ваша Светлость! Ваша Светлость! Господин Гнор Аррагх и господин Труст желают Вас видеть!
Урман Дарниш поднял взгляд от торгового договора и прислушался. Похоже, к нему в дом вломились очередные неприятности. После забастовки докеров и поджога одного из складов компании - вполне ожидаемые, вот только определить, какую пакость на этот раз устроил ему зловредный магистр, он не мог. Но, если здесь замешан Гнор Аррагх, точно ничего хорошего. Поссориться с Гномьим Банком, когда на контракте, в который вложено столько времени, сил и денег, ещё чернила не просохли? Придворный Маг Его Величества вызывал у Дарниша все больше желания придушить его при встрече. Что он придумал? Герцог быстро перебирал в уме, в какую неучтенную щель мог просочиться этот троллий интриган. Урман вспомнил свой визит к Главе Суардского отделения Банка. Всего четыре дня тому назад не было на свете дружбы крепче и партнера надежнее. Сотрудничество богатейшей торговой компании и самой надежной в Империи финансовой организации, обещающее обеим сторонам более чем ощутимые выгоды - что может быть для банкира важнее? Для человека - ничего. А вот для гнома... Догадка, осенившая Урмана, чуть не заставила его поседеть.
Просыпающийся Дракон. Символ и талисман рода Аррагхов. Само имя клана - намек на зевок того самого Дракона. Гнор показывал Урману статуэтку из золотисто-алого мерцающего камня, на почетном месте красующуюся в его рабочем кабинете, и рассказывал старинную легенду об основании древнего, как сами горы, рода Аррагхов. По преданию, род вел свое начало от Великого Огненного Дракона, что спал под горами и видел прекрасные сны. Просыпаясь, огненным дыханием Дракон породил первых гномов клана Аррагх, чтобы своим мастерством они воплотили в этом мире увиденную во сне красоту. Он наделил гномов великими дарами: рунной магией, властью над камнем и рудами, художественным талантом и драконьей удачей, притягивающей богатство. И чтобы эти дары не были забыты, из крошечной чешуйки сотворил свое подобие - изображение Просыпающегося Дракона.
Эта статуэтка, по словам Гнора, обладала невероятным количеством полезных магических свойств. В доказательство чего гном кивал на банк. Дарниш оценил, действительно, невероятную красоту. Дракончик казался живым, приоткрытые глаза лукаво поблескивали, намекая, что специфический гномий юмор - тоже один из его даров. Застывший посреди движения, гибкий и мощный Дракон, казалось, сейчас потянется, дохнет пламенем и взлетит.
Герцог расхвалил статуэтку до небес, желая порадовать Гнора, и тот даже предложил дотронуться до неё, обещая, что, если Урман придется Дракону по вкусу (на этом месте гном сделал особенно серьезную физиономию, а Урман на секунду задался вопросом, чем же питаются драконы?), тот подарит немного удачи. Никаких изменений в этом плане Дарниш не ожидал, но погладить дракончика оказалось неожиданно приятно - он уловил легкую дрожь, будто дракончик заурчал. Но это, конечно, ему почудилось. Гнор Аррагх всем своим видом показывал, что доволен и самим будущим партнером, и перспективами совместного дела. И вот теперь даже по звуку его шагов становилось понятно, что господин Аррагх в ярости.
- Проси входить. - Дарниш встал, приветствуя бешено сверкающего глазами гнома и капитана городской стражи.
- Рад видеть Вас в добром здравии, господин Аррагх. Капитан. - Учтивый поклон гному, еле заметный кивок в сторону капитана Труста. - Не угодно ли присесть? Коньяк? Кофе?
Ни словом, ни жестом Дарниш не показал, что замечает в их визите какие-либо странности или, упаси Тёмный, чем-то недоволен.
- Вы обвиняетесь... - напористо влез вперед Труст, но гном смерил его таким взглядом, что капитан поперхнулся.
- Коньяк, пожалуйста. - Господин Аррагх напоминал видом готовый взорваться вулкан, но достоинство и присущая гномам невозмутимая обстоятельность не изменили ему. - Господин капитан, если не возражаете, мы с Его Светлостью обсудим наш вопрос наедине. Это дело касается только его и гномов.
Капитан Труст не возражал. Его вынесло из кабинета, будто ударной волной, и отпустило только на улице. Выругавшись сквозь зубы на этих демоновых гномов, не угодишь им, он помотал головой и отправился в любимую пивную, от греха подальше.
Не торопясь, Урман достал из резного дубового шкафчика подаренный Его Величеством коньяк и разлил по бокалам. Поворачиваясь к гостю и протягивая бокал, он старательно держал маску холодного достоинства и равнодушия.
- Чем обязан?
- Зулумкеш Норт - ваш человек? - Глава Банка не стал ходить вокруг да около.
- Да, мой.
- Сегодня в его доме служба безопасности Банка и люди капитана обнаружили Просыпающегося Дракона. Он исчез из моего кабинета этой ночью или утром, не позднее шести. Объяснитесь, Ваша Светлость.
- А что говорит Зулумкеш? - Тон Дарниша был предельно спокоен и нейтрален.
- Он убит при сопротивлении стражникам. И ничего не говорит.
- Вам не кажется это несколько подозрительным? Мои люди не имеют обыкновения сопротивляться служителям закона.
- Урман, скажите прямо - это ваш приказ? - Гнор свирепо уставился на Дарниша - не хуже дракона.
- Гнор, вы, как банкир, прекрасно понимаете, что никакие артефакты, даже столь уникальные и дорогие, как ваш Просыпающийся Дракон, не могут для меня перевесить ценности наших деловых отношений. Про то, какой честью для себя я считаю возможность в будущем назвать вас своим другом, я даже говорить не буду. Так что отвечу прямо - я такого приказа не давал, и мои люди по своей инициативе подобных вещей не делают.
- Что ж, Урман. В ваших словах есть резон. Кроме того, вы касались Дракона, и вы живы, - гном несколько сбавил тон.
- Интересно. Поясните, пожалуйста, ваши слова, - Дарниш сохранял каменную невозмутимость.
- Просыпающийся Дракон - не безобидная игрушка. Он умеет за себя постоять. Если человек - или гном, или кто-то ещё - касается Дракона, имея намерение обокрасть или убить кого-либо из клана Аррагх, Дракон его убивает. Три-пять часов, и наступает смерть. От старости. С вами всё в порядке.
- Я восхищен вашим способом вести дела, уважаемый Гнор. Весьма милосердно с вашей стороны. Не ждать, пока вас обманут, а принимать превентивные меры. Чрезвычайно удобно.
- Я рад, что вы оценили. Так вот, Урман. - Гном несколько дружелюбнее посмотрел на Дарниша и даже позволил себе намек на усмешку. - Ваш человек убит около двенадцати часов дня. Признаков преждевременного старения нет. Сами понимаете, это нарушает целостность картины - либо он не касался Дракона, либо его не крал. Я не стал объяснять это капитану, пусть некоторые особенности нашего талисмана останутся неизвестны широкой публике.
- Согласен, некоторые тайны должны оставаться таковыми, - тон герцога потеплел на пару градусов. - Надеюсь, с моим участием в этом прискорбном инциденте мы с вами разобрались?
- Не совсем, уважаемый Урман. Всё указывало на вас. Значит, задумано было нас поссорить. - Господин Гнорр сделал паузу и отпил из бокала, изучающее глядя на собеседника. - Во-первых, проникнуть в Банк под силу только двум-трем людям в Суарде, гномы за такое дело не возьмутся ни за какие деньги. И эти люди принадлежат к Гильдии Тени, и не менее чем Посвященные. Вы знаете, сколько стоят их услуги. Во-вторых, вы собираетесь выдать дочь за принца Кея. Мне кажется, что эти явления связаны между собой. Не так ли, герцог?
- Вы, как всегда, правы, мастер. - Дарниш слегка склонил голову в знак уважения. - И вы, Гнор, понимаете, что Рональд и Ристана не оставят попыток подорвать мои дела и рассорить меня со всеми. Рональд серьёзный враг.
- Рональд достойный противник, и не только для вас, Урман. Мы, гномы, не любим Тёмных - по многим причинам, а таких, как Придворный Маг, особенно. И мы не любим, когда кто-то позволяет себе вмешиваться в наши дела и, тем паче, покушаться на Святыню рода. И я вижу, Урман, что вы не собираетесь проигрывать, - гном наконец улыбнулся. - Да и Дракончику вы понравились.
Гном и герцог помолчали немного, отдав должное коньяку. Извержение вулкана в кабинете Дарниша отменялось.
- Думаю, Урман, для меня будет большой честью назвать вас своим другом.
Седому Ежу впервые в жизни изменило чутье. Ко времени беседы Дарниша с Главой Гномьего Банка в Суарде от него остался высохший скелет, в котором никто бы не опознал одного из лучших наемных убийц славного города Суарда. Мастер тени так и не дождался отчета об успешно завершенной работе, так как некогда полный сил тридцатипятилетний мужчина всего пары кварталов не смог доковылять до улицы Ткачей. И поиски пропавшего Призывающего Тень не принесли ни малейшего результата, оставив Мастера в недоумении.
Надежный исполнитель, никогда не задававший лишних вопросов, не интересовавшийся ни властью в Гильдии, ни политикой, ни разу не замеченный даже за азартными играми, все свободное время отдававший дрессировке породистых бойцовых псов, Седой Ёж исчез бесследно. Настойчивые расспросы двух его слуг оказались тщетны - они даже не знали, что хозяин этой ночью куда-то собирался. Все сбережения убийцы остались не тронутыми, лелеемый и обожаемый матерый кобель, с которым Ёж не мог расстаться более чем на день, горестно выл, метался в своем вольере и отказывался от еды. Не удалось Мастеру ничего узнать о судьбе Призывающего и от подчиненных капитана Труста. Стражники не замалчивали своих подвигов, распространяясь о поимке опасного преступника за выпивкой в излюбленной таверне, но единственным злоумышленником в их рассказах выступал явно не убийца. К счастью для капитана, у него хватило осторожности строжайше запретить своим молодцам хоть намеком, хоть как, упоминать о связи наглого ограбления с фамилией Дарнишей. Что, несомненно, спасло начальника стражи как от мести Дарниша, посчитавшего ниже своего достоинства марать руки о продажную шкуру, так и от наказания со стороны Рональда, просто забывшего о ничтожной твари.
Глава Гильдии Тени недолго размышлял о пропаже Седого Ежа. Работу тот выполнил, гонорар всё равно получал сам Мастер (как обычно, через Махшура). Сделав все возможное для бывшего коллеги, Глава Гильдии добавил в длинный список убытков, понесенных благодаря Глубокоуважаемому Заказчику, чтоб его демоны взяли, ещё один пункт, торжественно пообещал себе при первой же возможности магистру отмстить, - правда, ни на медный грош не веря в то, что таковая подвернется, - и занялся насущными делами. Приближался Праздник Каштанового Цвета, чуть ли не самое удачное и прибыльное время. Пора было распределять обязанности, раздавать наставления, улаживать традиционно возникающие перед ответственным днем разногласия - проблем хватало и без заведомо обреченных на неудачу поисков Посвященного. К тому же, оставался ещё один невыполненный заказ от Темного, и независимо от желания Мастера, заняться им все равно нужно. Он только надеялся, что на этом деле не потеряет больше никого из ценных людей.
Глава 8.
235 год от Основания Империи. Канун Праздника Каштанового цвета. Суард.
С раннего утра столица бурлила, гомонила, и ждала. К приезду Наследника Кея готовились целую неделю. Бургомистр сочинял торжественную речь, капитан Труст муштровал городскую стражу, дабы не посрамить гордое звание Гвардии Суарда на предстоящем параде (хотя за настоящих гвардейцев толстых и ленивых стражников принял бы разве что слепоглухой). Все городские Гильдии - ткачей, оружейников, кузнецов, кожевенников, ювелиров, аптекарей и так далее, - придумывали речи и изготавливали разнообразные подарки, надеясь превзойти соседей роскошью и изобретательностью. Причем в состязании по изобретательности традиционно лидировала Гильдия Ловкачей (то есть Тени).
Со всей Валанты и даже из соседней Ирсиды съезжались всевозможные барды, менестрели, фокусники, акробаты и жонглеры. Торговцы спешили заключить выгодные сделки, свозили в столицу невиданное количество товаров и продавали втридорога залежалые остатки всего, что могло сойти за праздничную мишуру. Столичная знать восприняла грядущий праздник, как повод полностью обновить гардероб, а заодно и пополнить золотой запас жен и дочерей чем-нибудь вызывающе блестящим и дорогим. И, конечно, пустить пуль в глаза друг другу - и всему городу.
Солнце сияло в этот день особенно ярко, птицы пели удивительно слаженно, будто вчера весь день репетировали вместе с приезжими музыкантами. Деревья и цветы благоухали свежестью, словно домохозяйки заодно с окнами, дверьми и балконами перемыли и почистили всю растительность - а, может, так оно и было? Каштановые аллеи украсились горделивыми розовато-белыми конусами, окутывая весь город нежным, сладким ароматом.
На каждом фонарном столбе, каждом дереве, каждом окне, балконе, водосточной трубе, крыше, и везде, где только возможно, развевались и трепетали флаги, флажки, вымпелы и ленточки, красовались венки и цветочные гирлянды, прятались до вечера разноцветные бумажные фонарики. На площадях расположились всевозможные циркачи и артисты, начиная подготовку к представлениям.
Выкатили тележки бродячие торговцы сувенирами и вышли разносчики еды и напитков. Толпы празднично одетого народа выплеснулись на улицы развлекаться. И всё это людское столпотворение кричало, свистело, топало, хлопало, пело, улюлюкало на разные голоса под сопровождение скрипок и трещоток, мандолин и барабанов, свирелей и губных гармоник, чириканья, мява и ржания...
На площади перед ратушей спешно заканчивали украшение помоста. Бургомистр и представители гильдий доучивали приветственные речи, настраивал инструменты городской оркестр. На главной улице, ведущей от ратуши ко дворцу и носящей обязывающее имя Согласия, строилась 'гвардия' Труста, занимали вдоль дороги места горожане, на балконы выносили стульчики для знатных дам. Разносчики бойко торговали флажками королевского ультрамаринового цвета, свистульками, хлопушками, пирожками и прочей ерундой, необходимой в день праздника.
Свежеиспеченный ученик менестреля устроился на самом удобном месте - толстой ветке одного из растущих вдоль улицы цветущих каштанов. Он предусмотрительно запасся пирожками, и теперь поедал один из них, поджидая друга.
Среди гудящей толпы изредка мелькали знакомые по Гильдии лица, у которых сегодня был самый что ни на есть рабочий день (а так же вечер и ночь). Лягушонку же Мастер запретил повышать собственное благосостояния за счет праздношатающейся публики, и ему оставалось только с высоты взирать на коллег и оценивать их работу с профессиональной точки зрения. Делать это молча Хиллу категорически не нравилось, но Свисток запаздывал, и некому было оценить его искусство комментатора.
Время близилось к полудню, бургомистр уже забрался на трибуну и нервно переминался с ноги на ногу. Народ тесно набился вдоль домов, балконы грозили обвалиться от количества разодетых и украшенных наподобие новогоднего дерева благородных ротозеев.
Сейчас, с минуты на минуту, должна появиться праздничная процессия, вдали, от городских ворот, уже слышится радостный гам...
Тут наконец Лягушонка пихнул в бок запыхавшийся Свисток:
- Подвинься! Ух, успел...
И вот приближается волна народного ликования! Все громче треск хлопушек и гром военной музыки.
Впереди гордо вышагивают трубачи и барабанщики, за ними на лошадях с белыми и красными плюмажами гвардейцы в начищенных до зеркального блеска кирасах, развевающихся ярко-синих плащах и с парадными пиками, украшенными золотыми вымпелами - Синяя Гвардия. Затем генерал Медный Лоб и ещё один военный, судя по перевязи, капитан, похожий лицом на Фрая Дуклийона. И, наконец, в окружении десятка гвардейцев в боевом снаряжении, две детские фигуры на превосходных ак-тушских конях, одетые в королевские цвета - Наследник с сестрой, и сопровождающая их свита чуть позади. За ними подтягивается длинный хвост пышной процессии, переливаясь всеми цветами радуги, взблескивая и разбрызгивая фонтаны бликов, гремя подковами коней и звеня бубенцами, искрясь фейерверками и радостными улыбками, поражая разноцветным блеском и вычурной роскошью. К шествию присоединяются и дворяне, и горожане, и музыканты, и всё это пёстрое сборище веселится, поёт и танцует на ходу, славя Императора, Наместника и его Наследника...
Сидящие на дереве мальчишки ёрзали и подпрыгивали от восторга и любопытства, рискуя свалиться кому-нибудь на голову. Они пихали и дёргали друг друга за рукава, каждый пытался обратить внимание приятеля на самое, по его мнению, примечательное.
- Смотри, смотри, а вон та девчонка остроухая! - указывал Свисток на кого-то в свите принца. - И вон гном, ну смотри, вон же, с бородищей, в красном! Ну и компания у нашего Наследника. А гляди, какой жеребец!
- Ты лучше глянь на бургомистра! У него бумажку с речью сдуло! Как забегали! - Лягушонок дрыгал ногами от хохота, держась за дружка, чтоб не упасть.
- Ну и физиономия!
Свисток перевёл взгляд на суматоху, творящуюся на помосте. Растерянный глава городской администрации то краснел, то бледнел. Кто-то из его помощников погнался за улетающей бумажкой, поймал её героическим прыжком и свалился с возвышения вниз. Стоящий ближе всех с краю Старшина Кожевенного цеха подал ему руку и втащил обратно. Только когда мятый листок снова очутился в руках бургомистра, тот перестал нервно подскакивать на месте и вновь принял солидный, торжественный вид.
- Надо же, успели...
Тут парадный маневр Синих Гвардейцев завершился. В образовавшееся ровное полукольцо, отделившее часть площади и оттеснившее толпу, выехала группа людей. Судя по сдавленному хихиканью юного принца, прорывавшемуся сквозь царственно-надменное выражение лица, и чуть более успешным попыткам принцессы скрыть под подобающей случаю высокомерной благосклонностью ехидную и озорную улыбку, Их Высочества по достоинству оценили нечаянный цирковой номер в исполнении должностных лиц.
Во время приветственных речей и церемонии вручения подарков у будущих убивцев было вдоволь времени, чтобы в подробностях рассмотреть всю королевскую конницу и всю королевскую рать. Особого внимания мастеров разговорного жанра удостоилась, разумеется, свита Наследника и сами королевские дети.
Там было на что посмотреть. За Их Высочествами выстроились в ряд сопровождающие лица. Два Дуклийона - генерал Медный Лоб и его младший брат Бертран, - орлиные носы, воинственно торчащие усы, сверкающие кирасы на здоровенных квадратных плечах, - восседали на огромных каурых жеребцах, сохраняя каменное достоинство статуй. Ещё один военный, значительно более молодой и менее внушительный, напомнил парнишкам Учителя, хоть свершено ничего общего между ними ни в лице, ни в одежде не наблюдалось.
Рядом военными невероятно забавно выглядел важный, напыщенный коротышка гном. Рязнаряженный в нечто алое, зеленое, лиловое, расшитое золотом и отделанное роскошными кружевами, и настолько пестрое, что без слёз смотреть было невозможно, намертво вцепившийся в повод слишком высокого для него мерина. Пятой была та самая остроухая девушка лет семнадцати. С полусотней тонюсеньких, задорно торчащих во все стороны темно-рыжих косичек с вплетенными ленточками всех оттенков зелёного, с раскосыми кошачьими глазами и на диковатого вида легкой тонконогой кобылке. Платье благородной леди подходило ей как лесной лани седло. Завершал отряд одетый в военного покроя камзол и серо-синий плащ, сидящий на сером жеребце-трёхлетке симпатичный темноволосый мальчик, чьи серые глаза и горбоносый профиль выдавали его принадлежность к семейству Дуклийонов.
Принц Кей и принцесса Шу вызывали жадное любопытство у всех без исключения присутствующих. Головы тянулись вверх, горожане толкались и протискивались поближе, пытаясь рассмотреть диковину. Шутка ли, восемь лет Наследник не появлялся в столице, и слухи о младшей дочери короля последние два года ходили такие странные, не сказать страшноватые! Какие они, эти дети, как держатся, похожи ли на Его Величество Мардука, красивы ли, как одеты и что говорят?
Липкие щупальца настойчивого и не всегда доброжелательного внимания раздражали принцессу. Противное ощущение настырных, обшаривающих прикосновений разбудило в ней злость и потребность спрятаться. Она мысленно состроила всем любопытствующим приставалам козу и осторожно отодвинула от себя, а заодно и от своих спутников, враждебную мерзость.
Придворный маг Рональд в своих покоях скривился, как от зубной боли, и неприлично выругался, отходя от помутневшего зеркала.
Несносная девчонка, отродье крокодила! Убил бы на месте! Интересно, она сама догадалась, как избавиться от слежки, или научил кто? Но какой тролль мог с ней связаться? Он ведь позаботился, чтоб ни один приличный маг из Метрополии не захотел иметь с ней дела. И либо нашелся смельчак, решивший не прислушаться к рекомендации самого Магистра Тхемши, либо она действует по наитию. Демоново порождение Сумерек! Никогда не знаешь, чего от них ожидать! Хуже эльфов.
В любом случае, она не сможет создать серьёзных проблем. Не доросла ещё!
Но вот в ученицы она вполне годится. Если её полностью склонить к Тени, с такой помощницей ему не будет равных, и эти высокомерные зазнайки из Академии ещё пожалеют... Вряд ли её нездоровое отношение к брату изменилось, но попробовать определенно стоит. В конце концов, если заполучить Шу, можно будет Ристану послать к орочьей матери. Не сразу, лет через несколько...
На Центральной площади продолжалось тягомотное представление Их Высочествам Глав городских Гильдий, сопровождаемое занудными речами и вручением не менее занудных подарков. Только Лягушонок собрался с толком и расстановкой разглядеть принца, как неуловимый голубовато-лиловый отблеск вокруг принцессы, на который он поначалу не обратил особого внимания, задрожал, потемнел и разросся наподобие грозового облака, и словно шапкой прикрыл её с братом и шестерых сопровождающих. Правда, это странно-красивое явление кроме Лягушонка никто, похоже, и не заметил. И продолжать изучение внешности Высочеств оно не мешало.
Юный Наследник - обыкновенный мальчик двенадцати лет. Черноволосый и кареглазый, в синем, расшитом золотом и отороченном мехом плаще на худеньких плечах, с немыслимых размеров золотой цепью с гербом Суардисов, принц отличался разве что горделивой осанкой. Сестра наследника вообще на принцессу не походила. Скорее на угловатого, нескладного, длинноносого, вредного сорванца, по недоразумению всунутого в бархатное женское платье. Удивительного серо-лилового цвета глаза взирали на мир недоверчиво, ехидно и обещали ближним все что угодно, кроме мира и спокойствия. Увидев подобное выражение у любого из знакомых мальчишек, Лягушонок бы не сомневался, что в ближайшее время тот сотворит какую-нибудь пакость. Он довольно усмехнулся, представив себе, какой дивный простор для развлечений открывается перед королевскими детьми, и ему пришло на мысль, что, наверное, с ней могло бы быть весело. Но так как это было слишком далеко и нереально, то мысль быстро испарилась, оставив лишь легкое предощущение чего-то смутно-приятного, смешанное с ароматом цветущего каштана.
Праздник продолжался. Наконец закончился запас значительных и громких слов у городских старшин, и кортеж Наследника благополучно скрылся за воротами королевского дворца. Для народа же веселье только начиналось. По дороге ко дворцу принц с принцессой накидали в толпу изрядное количество монет, вызвав волну народного восхищения и массу потасовок между желающими поймать хоть одну денежку. Из королевских подвалов на площадь выставили десяток-другой бочек вина (не самого старого, но уж точно получше, чем в тавернах), стражники и гвардейцы облегченно сбросили с плеч тяжкую обязанность охраны порядка и влились в бесшабашную праздничную круговерть.
Переменчивые боги, сколько же народу в столице!
Кей с трудом сдерживал рвущееся наружу любопытство. Старательно изображая подобающую Наследнику торжественную невозмутимость, принц вовсю косился по сторонам. После Крепости Сойки, где он провел последние восемь лет из своих двенадцати, столица поражала.
Огромные толпы, невообразимые наряды. Танцы и песни, смех и споры. Люди - жующие, орущие, обнимающиеся, спорящие, продающие и покупающие, веселящиеся и грустящие посреди праздничной суеты.
Обилие статуй, фонтанов, всевозможных балкончиков, колонн, эркеров, шпилей, куполов, башенок и прочих украшений. Смешение стилей - классического средне-имперского и восточно-ирсидского, местами типично гномская вычурная готика - юный принц с удовольствием вспоминал уроки истории и архитектуры. А попутно придумывал ещё сотню вопросов к Эри Эридайгу, ученому наставнику.
Кей въезжал в Суард через Западные ворота. На всех, впервые их видевших, они производили ошеломляющее впечатление. Ворота походили на сказочный замок, населенный драконами и неизвестными науке чудовищами. Сами створки являли собой переплетенные лапы, хвосты, гребни и оскаленные пасти, из которых мог извергаться огонь.
Это чудо построили гномы ещё за четыреста лет до присоединения Валанты к Империи - как часть крепостной стены Старого города. Мастера-гномы, как всегда, успешно, сочетали фантастическую красоту с не менее фантастической обороноспособностью, так что войти через эти ворота не смог пока ни один вражеский солдат. По сторонам от створок вздымались огромные квадратные башни из красноватого гранита, украшенные барельефами в виде монстров с разверстыми пастями и пикирующих драконов. А прямо над воротами расправлял крылья и готовился взлететь красный каменный дракон, по словам Эридайга, в половину натуральной величины.
Наставник как-то целую лекцию посвятил магическим особенностям этой постройки и крылатого ящера. Кею, конечно не очень-то верилось, что каменный дракон и в самом деле взлетит, если его разбудит направленная на город шаманская волшба. Но гномы и не на такие фокусы способны, особенно когда дело касается их извечных врагов орков. Мало того, через Драконьи ворота не могли просто так пройти ни контрабандисты, ни разбойники, ни изменники - горгульи, сквозь головы которых проходила опускная решетка, начинали душераздирающе скрипеть и визжать. Этим частенько пользовалась городская стража, загоняя подозрительных личностей аккурат под бдительных монстров. Кстати, по этой же причине все посольства, даже пришедшие в столицу по реке, традиционно заходили в Суард обязательно с запада, дабы подтвердить свои исключительно мирные и честные намерения. Что ж, в намерениях Наследника никто не сомневался, но традицию надо уважать.
На всем протяжении пути по Старому Городу принц тихонько дергал вопросами то сестру, то Эри. Его внимание привлекали то забавные вывески таверн и лавок, то ирсидские минареты, то притаившийся на площади среди цветущих акаций мраморный единорога или мантикор, пускающий из скорпионьего хвоста водяные струи. От лазоревых, янтарных, розовых, бирюзовых, сиреневых изразцов, украшающих стены домов, от блестящих разноцветных людских одежд у Кея рябило в глазах. Он привык к строгой функциональности приморской крепости и военной формы, даже свой, по столичным меркам более чем сдержанный, наряд он считал излишне вычурным и роскошным. Попав же в Суард, Кей поражался одеждам столичных жителей - переливающимся и сверкающим, подобно оперению тропических птиц - и радовался, что поддался Эри. Ворчливый и упрямый гном не позволил ему содрать с себя тяжелую и неудобную парадную перевязь, расшитую невероятным количеством золота и камней, с бесполезной блестящей железкой вместо нормального меча, и толстенную золотую цепь с королевским гербом.
Кею невероятно нравилась столица, и он с нетерпением ожидал возможности удрать из дворца и отправиться исследовать город. Например, сразу после торжественного мероприятия. Ему и в голову не приходило, что здесь, в отличие от захолустной и тихой Сойки, его могут подстерегать хищники поопаснее диких горных барсов или медведей. Кей слишком привык к тому, что его все вокруг любят. Да что ему может грозить, когда рядом Закерим и Шу? В окрестностях Сойки честную компанию обходили десятой дорогой даже наученные горьким опытом кабаны, не говоря уж о браконьерах и прочих проходимцах. Ну а здесь можно ещё взять с собой Эрке, он в столице частенько бывал, и в приключения вместе с Кеем не раз влезал обеими ногами. Тогда и придраться будет не к чему - принц под надежным присмотром.
К окончанию приветственных речей на главной площади план очередной шкоды созрел, и оставалось лишь обрадовать сестричку. Что Кей и сделал, как только они двинулись ко дворцу.
Родного дома Кей не помнил. То есть, какие-то смутные образы огромных залов, рыцарских доспехов по углам и тенистых тропинок парка в памяти бродили, но соотноситься с реальностью почему-то не желали. Королевский дворец Суардисов показался Кею похожим Драконьи ворота - может, двумя высоченными башнями, завершающими западное и восточное крылья, может, обилием барельефов и статуй. Дворец строили в основном люди, используя местный сливочно-белый камень, но по проекту гномов, и украшали его гномы. В чем-то Риль Суардис был отражением всего города - в архитектурной эклектике органично сочетались готические стрельчатые окна и классические колонны, высокие крыши со шпилями и ирсидские цветные мозаики на стенах, легкость ажурной резьбы и массивность круглых башен.
По сравнению с Императорским дворцом во Фьонадири дворец Суардисов показался бы игрушечным, но выросшему в глухой провинции Кею виделся невероятно большим и хранящим в себе множество увлекательных секретов.
Ворота раскрылись под звуки государственного гимна Империи. Только гениальному политическому деятелю могло прийти в голову соединить в гимне Империи основные музыкальнее темы всех восьми вошедших в неё государств, ныне провинций, и только гениальному композитору удалось слить воедино песни столь непохожих друг на друга народов в цельной музыкальной картине таким образом, что каждый слышал именно свою родную мелодию. Эри, разбирающийся всегда и во всем, утверждал, что создал этот музыкально-политический шедевр чуть более двухсот лет назад тогдашний ректор Академии Магических Искусств, один из величайших музыкальных магов в истории, близкий знакомый ученого гнома (ну кто бы сомневался!) Сейгри Рахман, к великому сожалению Эри, бывший человеком, и потому живший так недолго.
Сам Мардук Суардис появился на Дворцовой площади. Исполненный величия, седовласый, с идеальной военной выправкой и правильными, резкими чертами, в короне Валанты - золотые стилизованные каштановые листья, - облаченный в ультрамариновые одежды. Сопровождаемый старшей дочерью Ристаной, Придворным Магом и шестью Советниками, разряженными в пух и прах, монарх выехал верхом навстречу сыну и наследнику.
Ликующие крики горожан чуть не оглушили Кея. Король и принц спешились в нескольких шагах друг от друга, их коней отвели подбежавшие слуги. Глядя в глаза отцу, Кей приблизился и преклонил колени перед своим сюзереном, Королем Валанты. На мгновенье воцарилась такая тишина, что слышно стало падение лепестков каштана, благоухающего у самых ворот. И отец поднял сына с колен, обнял его и развернул лицом к народу:
- Приветствуйте Кея Суардиса, моего сына и вашего будущего короля!
- Да здравствует Суардис! Да здравствует Принц Кей! Да здравствует Король Мардук! - площадь взорвалась единым радостным воплем. В воздух полетели шляпы и платочки, цветы и хлопушки.
Отец и сын вновь сели на коней и, держась рядом, двинулись сквозь расступившуюся свиту по цветущей аллее к парадному крыльцу Риль Суардиса. За ними последовали обе принцессы и все остальные.
Кей уже не обращал внимания на архитектурные красоты и изыски садовников. Он смотрел только на отца, и думал о том, что они так редко виделись. И столь о многом им надо поговорить, и столь многому ему нужно научиться у отца... и что ему хотелось бы походить на короля Мардука во всем - от царственного профиля и полной достоинства манеры держаться до способности рождать в подданных искреннюю, неподдельную любовь и уважение.
А Мардук, глядя на сына, сожалел о слишком малом числе лет, что остались на их долю, и радовался, видя в чертах сына свое отражение, и надеялся успеть поделиться с ним всем тем знанием и опытом, что накоплены за долгие годы жизни. Они ехали в молчании. Но в молчании, настолько наполненном смыслом, что слова стали излишними. Ещё будет время говорить, пока же в тишине рождалось меж ними нечто удивительное, может быть, называемое пониманием и любовью, а может быть, и не нуждающееся ни в каких названиях.
В вестибюле отец поручил младших детей Распорядителю Королевских Покоев и велел через три часа, как отдохнут и перекусят с дороги, явиться в его кабинет. Распорядитель с помощником повели Их Высочества сначала вверх по главной лестнице и через Парадную Гостиную, по дороге объясняя расположение основных помещений дворца. На втором этаже, к великому неудовольствию принца, Распорядитель направился в западное крыло, приглашая принца следовать за ним, а помощник Распорядителя повел Шу в восточное. Вместе с Кеем отправились Зак и Эрке, для которых подготовили комнаты рядом там же. Как оказалось, Мардук поселил сына напротив собственных покоев - на втором этаже западного крыла, окнами на юг, то есть во внутренний двор.
Кей очень устал, так что начал осмотр владений с роскошной ванной комнаты - что может быть прекраснее, чем скинуть тяжеленные, неудобные, насквозь пропыленные парадные одежды и нырнуть с головой в горячую воду! Почти всё отведенное до разговора с отцом время Кей отмокал в пене и наслаждался жизнью. Ванная ему чрезвычайно понравилась. И сама ванна - почти бассейн две на две сажени, из зеленоватого мрамора с янтарными прожилками. И золотые краны с горячей и холодной водой, мозаичные стены и полы. И незнакомое растение в кадке с длинными стеблями и зелено- желто-оранжевыми листьями, увивающее окно. И зеркало в бронзовой раме, и раковина для умывания из того же зеленоватого мрамора, и полка с какими-то цветными флакончиками, коробочками и всякими разностями... невероятная роскошь! Сестричка Шу, должно быть, в полном восторге от нового жилья.
На сами апартаменты, состоящие из кабинета, гостиной и спальни, принц уже почти не обратил внимания. Отметил только приятные зеленые и коричнево-золотые тона отделки и обилие света и пространства.
Он сам только и успел, что наскоро сжевать какой-то многослойный бутерброд из принесенного слугами невероятного разнообразия блюд. Глядя на гастрономические шедевры, Кей почувствовал срочную необходимость в очередной лекции Эри, на тему 'что это всё такое и с чем это едят'. Кей оделся в привычный синий колет без рукавов поверх белой льняной сорочки и любимые охотничьи бриджи с мягкими сапогами - как обычно одевался в Сойке, забрал мокрые волосы в хвост на затылке и отправился к отцу.
У двери отцовских покоев он столкнулся с Шу, одетой, по обыкновению, в мужские штаны и сердитой, словно зимний медведь. Не успел он поинтересоваться, что не понравилось сестренке, как двери открылись и секретарь пригласил их в кабинет.
Глава 9.
235 год от Основания Империи. Первый день Праздника Каштанового цвета. Суард.
Бал. Весенний Королевский бал. Танцы до упаду, самые блестящие кавалеры и самые красивые дамы, калейдоскоп великолепных, изысканных нарядов, роскошных украшений, изящных поз и улыбающихся лиц... Сплетни, интриги, флирт, надежды и разочарования, новые встречи и старые друзья, позабытые романы и свежеприобретенные враги...
Чего хочет юная девушка от королевского бала в День Цветущих Каштанов? От своего самого первого бала? Трепет, волнующее предвкушение, жаркий румянец смущения, изумительное белое платье, и горделивое самолюбование перед зеркалом - как я юна, как прекрасна! Весь мир передо мной, как на ладони, и первый бал - как крылья за спиной... А если девушка к тому же принцесса... Что может быть чудеснее?
Принцесса Шу так не считала. Всего первый день дома - а как трудно назвать домом место, где не жила восемь лет, и последний раз бежала отсюда, как от чумы. Место, где никто не ждал, никто не рад, и только настороженный шепот за спиной, и фальшивые улыбки в лицо, и презрение пополам со страхом, и комната больше похожа на бывшую кладовку - а помощник Распорядителя ничего не видел, ничего не знает.
Через полчаса прискакал сам Распорядитель - ах, Ваше Высочество, дворец такой маленький, а народу так много, а вы такая лишняя! Ну, конечно, если вам не очень удобно, извольте приказать - выгоним кого-нибудь! Вот, к примеру, попросите Придворного мага подвинуться - у него целая башня, Рассветная, пять этажей. Он будет так рад уступить вам подвал! Или вот Закатная башня ну совершенно свободна - двенадцать лет никто, кроме привидений, там не появлялся. Не желаете, Ваше Высочество? Там родился ваш любимый брат, там жила ваша матушка! Там Тёмный знает отчего померло разом двадцать человек, и по ночам над башней то ли что-то сверкает, то ли плачет... Прекрасное место для Вашего Высочества - авось тоже сгинете...
А вот желаю! Закатная Башня - самое моё место. И не сгину, не дождетесь! Что, вы это не всерьёз? Что, Его Величество шкуру спустит, если узнает, что хоть заикнуться кто посмел при мне о Закатной Башне? А за язык никто не тянул. Желаю жить в Закатной Башне, и хоть тресните, уважаемый Распорядитель Королевских Покоев, а завтра же подготовьте мне достойное помещение. Нет, не хочу окнами в сад. Нет, не буду жить рядом с библиотекой. И мне не интересно, почему это в комнатах, которые готовили для меня, канализацию прорвало и потолок обвалился. Можете не ремонтировать. Я сказала, Башню - значит, Башню. Вы отцу пожалуетесь? Ну-ну.
Что шарахаетесь? Я всего лишь мило улыбаюсь. Хочу немного рассказать Вам, почему слухи обо мне - врут. Конечно, врут. Не может же такая безобидная девочка (это я про себя) живьем съесть деревенского браконьера, напавшего в лесу на мою служанку-эльфийку? Не верите? И правильно делаете. Как это не желаете знать, что с ним случилось на самом деле? Да не бледнейте так. Ничего страшного. Ну, испугался, ну, побежал, ну, утонул - с кем не бывает. А что седой - ну, старый, наверное. И что, что двадцать? Может, у него организм так устроен. Я-то причем? Я его вежливо попросила, и всё. И вас, уважаемый Распорядитель, тоже вежливо прошу. О-очень вежливо. Спасибо. Надеюсь, наше взаимопонимание продлится долго. И принесет вам радость. Нет, что вы, не утруждайте вашего помощника, мне приятно общаться именно с вами. Так что до завтра.
Значит, сегодня посплю в кладовке. Кстати, надо срочно осмотреть башню, а то сама не знаю, что вытребовала себе на голову. Правда, хуже точно не будет. По крайней мере, с привидениями хоть поговорить можно, не то что с этими, ширхаб их побери, придворными.
И бал. Кто придумал, что мне обязательно нужно на бал? Отец, конечно, должен представить Кея, перезнакомить его со всеми. Но я-то тут с какого боку? Как, интересно, он себе это представляет? С моей-то потрясающей внешностью? Или он думает, я в зеркале себя не видела?Так во оно зеркало. Надеть на кикимору бальное платье, заставить танцевать - вылитая я. Ну да, убегала с уроков танца. Да, плевала на этикет за столом и правила пользования веером. Да, и вышивать гладью я тоже не умею! Зачем? Магия, история, руны, алхимия, бой на мечах - это моё. Когда строить из себя фифу? И не интересно. Вот подраться с Заком, или удрать ночью из крепости поохотиться на браконьеров - это всегда пожалуйста. А танцевать и вышивать - это для красивых милых девочек, а не Тёмных колдуний, вроде меня.
Это Кей душка. Он всем нравится. Братик у меня - загляденье. И красивый, и умница, и дерется здорово, и стихи пишет, и договорится хоть с троллем, хоть с диким эльфом, и танцует... обожаю братика! И не скрываю! Из него получится лучший в мире король, а лучший в мире брат у меня уже есть! И дружок его Закерим, даром что Дуклийон, парень что надо - веселый ловкач и проныра, и очаровашка тот ещё.
А сестричка моя, Их Великолепное Высочество Несравненная Ристана - это вообще что-то! Фигура - гитарой, волосы густые, блестящие и до попы, ресницы на полсажени и загнутые, глаза как сливы, кожа гладкая - это просто песня! И, что ужасно, всё своё! Она что с косметикой, что без - совершенство. И мне показаться рядом с ней? В потрясающем платье, от лучшей портнихи столицы? Вот спасибо заботливой сестричке, покусай её ширхаб! На две ладони короче, гнусного розового цвета, рюшечки с оборочками? Где я и где то платье? Да я скорей ураган в бальном зале устрою, чем позориться!
Почему, почему она так ненавидит меня? Вся прислуга шарахается и в грош не ставит - что такого она наговорила? Сама смотрит, как на нищенку базарную. Ах, Шу, ты так выросла! Надо платья тебе новые заказать, а чем ты моешь волосы? Мылом? Ну что ты, я пришлю тебе рецепт шампуня. А что с твоими руками, дорогая? Кто же ездит на лошади без перчаток? Какие опыты, ты же принцесса! И так сочувственно смотрит, ну прям как будто помру сейчас. К демонам такое унижение! До завтра хоть из кожи выпрыгну, приведу себя в порядок. Танцевать завтра не буду, ищите дурочку в другой деревне, научусь попозже. И веером пользоваться научусь! И вилку правильно выбирать! Кто сказал, что выучить всю эту элегантную муть сложнее, чем правильно нарисовать руну оберега от первого удара? Или шампунь готовить труднее эликсира смеха? Как бы так подсунуть его Ослепительной, желательно, завтра на балу...
Я колдунья или кто? Представим себе красивое платье... а какое? Откуда я знаю, какое платье мне подойдет? Нет, лучше того, кто может быстренько сотворить что-нибудь приличное. Оглянемся вокруг... где тебя искать? Восточное крыло... Ага, сейчас пойдет на третий этаж.
- Балуста, беги скорее! Тащи её сюда!
Эльфийка поняла Шу с полуслова и вылетела за дверь.
Тебе, ненаглядная сестричка, ещё придется со мной считаться!
Послав верную подругу на охоту, Шу принялась в нетерпении мерить комнатку шагами, заглянула ещё раз в убожество, выдающее себя за ванную комнату - умывальная раковина из простой керамики, одинокий холодный кран и большая дубовая кадка с остывающей водой. В прошлый визит в столицу до такой изысканной гадости Её Великолепие ещё не додумалась. А может, времени не хватило канализацию испортить.
'Интересно, какие приятные сюрпризы ожидают меня завтра? А в покоях Кея? Боги, а если у Рональда хватило наглости подсунуть в его комнаты какую-нибудь магическую пакость? Так, чтобы эффект не явный и сразу, а постепенно и вроде не заметно? И Кей или заболеет, или с ума начнет сходить, или ещё что?'
Мысли Шу становились всё тревожнее и побуждали её скорее бежать к брату. Но тут, наконец, открылась дверь.
- Балуста! Милая, ты привела портниху? А она справится до завтра?
- Шу, не волнуйся ты так. Я её украла по дороге к Ристане.
Баль втолкнула в комнату нагруженную отрезами ткани и корзинкой со всякой швейной всячиной испуганную женщину. Спрятав обратно за пояс кожаных бридж охотничий нож, леди Ахшеддин строго посмотрела на швею.
- Ты сделаешь принцессе платье до завтра?
- Принцессе? Но я и шла к принцессе! Она ждет! - в голосе портнихи отчетливо слышалась паника.
Ещё бы! Разбойного вида нечисть выскочила из-за статуи в коридоре, приставила к горлу нож и притащила в какую-то невнятную комнатку, где ещё эта девчонка! Боги, что за страх. Глаза горят, как у кошки, волосы всклокочены, сплошные локти и коленки, и бегает по комнате, как ненормальная, и от неё прям мурашке по коже... И спрашивает про бальное платье для принцессы...
'Кажется, я схожу с ума', - подумала портниха и попыталась упасть в обморок.
- Эй, не падай! - Под носом вместо нюхательной соли оказался всё тот же нож. Она передумала падать. - Это и есть принцесса. Принцесса Шу, она сегодня приехала.
- Баль, погоди, перестань пугать бедную женщину. - Девчонка встала напротив портнихи и несколько смущенно улыбнулась. - Меня зовут Шу. А тебя?
- Клайле, Ваше Высочество. - Она наконец разглядела в девчонке знакомые черты королевской фамилии. - Что вам угодно? - присела в полуреверансе, пряча глаза и думая о том, что Её Высочество Ристана не преувеличивала, описывая характер и внешность младшей сестры как очень нелегкие для восприятия, не сказать, немного жутковатые.
- Клайле, - голос принцессы был на удивление мягок. - Извини Балусту, она не хотела тебя напугать. Ты можешь помочь мне?
- Что желает Ваше Высочество? - Клайле подняла глаза на принцессу, донельзя удивленная тем, что королевская особа назвала её по имени, да ещё извинилась. Она шила платья Её Высочеству Ристане вот уже четыре года, и та так и не запомнила, как её зовут. Ужас по имени Шу вдруг стал ей намного симпатичнее.
- Видишь ли, Клайле, мне завтра надо обязательно быть на балу. Но у меня нет платья. Ты поможешь? - робкая надежда в голосе Шу сломала последний барьер в душе портнихи.
- Но как же? Ведь для Вас шила платье сама Иффа, она лучше всех!
- Боюсь, Клайле, Иффа шила не для меня, - и Шу кивнула на висящее у зеркала нечто изящное, воздушное и нежно-розовое.
Клайле представила себе Шу в этом... И подумала, что пожалуй, если и можно сделать Шу ещё некрасивее, то только одев именно в это платье. Бледная кожа, резкие черты лица, черные тусклые, беспорядочно вьющиеся волосы, серо-непонятно-какие глаза, бледные губы и угловатая, тощая фигура четырнадцатилетней девочки - в бледно-розовом, с облегающим лифом и открытыми руками! Жуть!
Клайле промолчала и стала перебирать груду тканей, предназначенных для Ристаны. Она достала отрез насыщенно бирюзово-переливчатого тяжелого шелка и кусок кружевного полотна светлого серо-сизого цвета с серебряной нитью и фестончатым краем.
- Давайте попробуем, Ваше Высочество. - Клайле улыбнулась. Кажется, не всё так печально, если верно подобрать цвет и фасон. - Идемте к зеркалу.
На плечах Шу оказался бирюзовый шелк.
- Немного драпировок, здесь вытачки, добавить объём, здесь вставить кружево, ещё кружево на рукава, и тут на юбке подобрать... Если волосы наверх, и выпустить пряди...
Шу взглянула в зеркало. Оттуда уставилась на неё худенькая, но вполне пристойная на вид девушка. Не самая красивая на свете, но по сравнению с тем, что было...
- У меня будет платье... Клайле, у меня никогда не было ничего подобного... - Шу чуть не плакала. - Ты ведь сделаешь к завтрашнему вечеру, правда?
- Сделаю. - У Клайле уже горели кончики пальцев, как всегда перед тем, как браться за работу, которая нравится. - Сюда бы ещё сапфиры и белое золото, или серебро... и серебряную сеточку на волосы...
- Я достану. У отца хранятся мамины сапфиры, я знаю...
- Ваше Высочество, а кто будет делать Вам прическу?
- Ристана обещала прислать мастерицу, но если это будет похоже на розовое платье... - в глазах Шу зажглись злобные лиловые огоньки, - Балуста поймает мне кого-нибудь. Или я сама.
Клайле посочувствовала тому, кого будет ловить эта сумасшедшая лесная дева, и предложила:
- Может, лучше позвать мою помощницу? Она принесет всё, чего не хватает для шитья, и займется вашими волосами, и... - Клайле осеклась, не зная, как отреагирует принцесса на предложение попробовать всё же сделать что-то с её кожей и руками.
- И всем остальным тоже. Я знаю, как я выгляжу, Клайле. Не стесняйся говорить мне, что надо делать. И Балуста поможет.
- Может, твоя помощница и со мной кое-чем поделится? - подала голос Балуста.
'Оказывается, лесные эльфы не такие уж и дикие, особенно если ножами не размахивают', - подумала Клайле.
- Конечно. Но нужно идти прямо сейчас. Вот, я написала, что надо принести, и адрес.
- Уже бегу.
Полсотни рыжих косичек выметнулись за дверь. И в комнате Шу защелкали ножницы, кроя кружево и шелк.
***
В королевском кабинете их уже ждали. Мардук и какой-то импозантный черноволосый мужчина, несколько короля помладше, расположились в креслах у окна. Между ними явно чувствовалось взаимопонимание. Даже внешне незнакомец чем-то походил на короля - решительный взгляд, самоуверенная посадка головы, упрямый подбородок... в нем чувствовалась сила духа и благородство.
- Герцог Урман Дарниш - принц Кей, принцесса Шу, - представил их друг другу Мардук. Он сделал вид, что не заметил неподобающей одежды дочери, и перешел непосредственно к делу. - Присаживайтесь, дети мои, - он указал им на кресла напротив.
- Кей, герцог Дарниш наш будущий родственник, отец твоей невесты. Ты познакомишься с ней позже, возможно, осенью. - Тон короля был предельно серьёзен и не предполагал возражений. - Я надеюсь, Фрай и Бертран достаточно подробно рассказывали о положении дел в Империи и Валанте. Возможно, упоминали и о причине довольно сложных отношений внутри нашей семьи. Вы достаточно взрослые, чтобы не питать иллюзий насчет любви к вам Ристаны. Не важно, на данный момент, почему так сложилось. Но факт остается фактом - Ристана желает занять трон после моей смерти. Я не раз объяснял ей, что это невозможно. Даже если бы ты, Кей, отказался от права наследования, Император не позволит Ристане царствовать. Такая позиция Императора серьёзно облегчает тебе жизнь, Кей. По крайней мере, пока не взойдешь на трон, она не попытается тебя убить. Но, - Мардук сочувственно покачал головой. - Сам понимаешь, болезни, сумасшествие и всё, что позволит объявить тебя недееспособным и править от твоего имени. На её стороне Придворный Маг - если б он дал повод его выгнать, духу его здесь не было! Но он хитер и осторожен. Вот, я вижу, Шу есть, что сказать по этому поводу. Я рад, Шу. Между братом и Рональдом стоишь только ты. И, пожалуйста, будь очень осторожна, девочка моя. К сожалению, в магии я ничего не понимаю. Но постараюсь помочь, чем смогу. Ты только скажи, если что потребуется.
Мардук на минуту замолк, давая детям возможность обдумать только что услышанное.
- Я думаю, Кей, ты понимаешь, почему твоей женой станет именно Таис Дарниш. Она очаровательная, умная девочка, и я надеюсь, вы полюбите друг друга. Постепенно. Сейчас же Урман входит в состав Королевского Совета и согласен стать твоим наставником. Вы сможете поговорить наедине чуть позже. Завтра на балу я представлю вас столичной знати, постарайтесь соответствовать. Я знаю, Шу, тебе придется нелегко, но, пожалуйста, не оправдывай в первый же день эти неприятные слухи, что гуляют по столице. Герцог завтра весь вечер будет с тобой, Кей, и запоминай всё, что он расскажет - лучше него в жизни столицы не разбирается никто. Ну вот, самое главное я сказал. Урман, тебе есть, что добавить.
- Да, несомненно. Кей, мне очень хочется, чтобы моя дочь стала королевой Валанты, но не настолько, чтобы выдавать её замуж против воли и без взаимной симпатии. Поэтому об официальной помолвке речь пока не идет. Сначала вы познакомитесь поближе - время в запасе есть, Таис всего девять. Судя по тому, что я слышал о тебе, - Урман усмехнулся, - вы поймете друг друга, Таис та ещё шкода. И вне зависимости от вашей с Таис свадьбы, я буду поддерживать тебя. Ты сын моего друга, ты будущий законный король - этого достаточно. Если не возражаешь, я поделюсь с тобой некоторыми соображениями по поводу политики и экономики. Начать занятия можем послезавтра. Кстати, Шу, если интересно, присоединяйся. Завтра на балу старайтесь держаться вместе, и если хоть что-то или кто-то покажется вам подозрительным, пожалуйста, без ложной скромности, сразу обращайтесь ко мне или к Дуклийонам. Кстати, Его Величество предложил назначить Бертрана Дуклийона начальником службы безопасности Ваших Высочеств. Кей, что ты думаешь об этом?
- Полковник хороший человек, и я ему доверяю. С Бертраном даже среди всех ужасов, что вы тут наобещали, мне будет спокойнее.
- Шу, а ты что скажешь, дочка?
- Да. Бертран - то, что надо. И ещё Эрке Ахшеддин. Хорошо бы Светлый всегда был поблизости от Кея. Кстати, позвольте спросить: кто-нибудь проверял комнаты Кея и Закерима на предмет сюрпризов от Рональда?
- Некому. Рональд выжил из Суарда всех более или менее стоящих магов, а тем, что остались, я не доверю и тараканов морить. Эрке - тот молодой человек, что привозит донесения от Бертрана?
- Да, отец, это он. И я бы хотел, чтобы лейтенант Ахшедин сопровождал меня. - Кей благодарно кивнул сестре.
- Что ж, хоть что-то приятное. Ему можно доверять, по-твоему?
- Конечно. Светлый с Рональдом не споется и не предаст. Вы не против, если мы с Эрке сегодня же посмотрим комнаты Кея?
Лиловые искорки в глазах принцессы не позволяли усомниться, что шпионы и убийцы, обнаруженные ею под кроватью любимого братика, погибнут смертью храбрых, если прямо сейчас не уберутся к оркам.
- Ты был прав, Мардук. Я бы поостерегся связываться с Её Высочеством, и тем паче, замышлять против её брата! - Урман довольно рассмеялся. - Как хищно горят её глаза! Ваше Высочество, если вам надоест быть принцессой и жить в столь опасном и зловещем месте, по недоразумению называемом Королевским дворцом, я с удовольствием возьму вас в компаньоны, отвечать за безопасность. Уверен, что за год-другой вы разгоните не только пиратов и воров, но и акулы побоятся приближаться к нашим кораблям! - Урман шутливо поклонился в сторону Шу.
- Заманчивое предложение, герцог. Я подумаю, если вы предложите тридцать процентов прибыли. - Шу очаровательно улыбнулась Дарнишу. - Но не сегодня. Отец, я понимаю, у тебя много забот, и ты не видел кладовку, в которую меня поселили. Но ты выделишь мне другие покои?Те, которые мне понравятся?
- Разумеется. Любые. Если только там не живет Ристана или Рональд.
- Нет. Они пустые. Так ты обещаешь? - голос Шу напоминал патоку.
- Что-то мне подсказывает, что тут есть какой-то подвох. А ты что думаешь, Урман?
- Мне кажется, твоя дочь достаточно благоразумна и знает, что просит. Лучше соглашайся сразу. Всё равно ведь уговорит, куда ты денешься, - Урман с удовольствием подыгрывал принцессе.
- Хорошо, я распоряжусь. - Мардук улыбнулся. - Где ты хочешь жить?
- Спасибо, отец. В Закатной Башне. И не беспокойся, я уже велела этому вреднючему старикашке Распорядителю её подготовить. - Шу наивно похлопала ресницами и улыбнулась в ответ.
- Ваше Высочество, двадцать пять процентов - и по рукам! - герцог от души забавлялся удивлению короля.
- Вы уже спелись? Шу, не доверяй этому пройдохе, требуй сразу половину! - Мардук включился в веселье.
- Ну, раз Ваше Величество настаивает... Герцог, как будущему родственнику, так и быть, пойду навстречу. Сорок девять!
Шу смеялась и удивлялась возникшей симпатии. И заодно прикидывала, какова доля шутки в шутке Дарниша? Может, и правда удастся с его помощью улучшить тяжелое финансовое положение? Если с магами в городе туго, даже недоучка вроде неё сможет неплохо подзаработать. Живя в Сойке, Шу привыкла в серьезных вопросах вроде финансов полагаться только на себя, и прием, оказанный во дворце, не располагал к изменению сложившегося мнения.
- Да, Ваше Величество! В счет будущих прибылей, не откажите в некоторой толике монет - я заказала новое платье к завтрашнему балу. И мне нужны драгоценности, лучше сапфиры. Можно те, что у Вас в сейфе. - Шу предпочитала ковать железо, пока горячо.
- Зачем, Шу? У тебя есть прекрасное платье, я его видел. К нему подойдет жемчуг.
- Прости, отец, но то платье... оно испортилось. В нем нельзя идти. У меня будет другое.
- Шу, прости, но как ты успела заказать себе платье? Где ты нашла портного в день перед балом? - спросил Урман. Ему все больше нравилась Шу, характером напоминающая милую Таис.
- А, мимо проходила портниха Ристаны... я и подумала, что платье мне не помешает. Так ты дашь мне сапфиры и денег на платье?
Отвязаться от нахалки, пока она не получит, что хочет, пожалуй, будет не так-то просто. Да и к чему? Мардуку доставляло удовольствие порадовать дочь. А склочный и вредный характер - обязательная принадлежность всякой нормальной принцессы. А уж колдуньи... увидев огни в глазах дочери и ощутив запах грозы, Мардук окончательно уверился в принадлежности Шу столь славному племени. Не очень приятно, что дочь Тёмная, и её определенно будут бояться, и совершенно точно не будут любить. И придется покрывать её проделки, даже судя по донесениям лояльного к ней Бертрана, не особо приятные и безобидные. Чего стоят только 'по неустановленной причине умершие разбойники, числом семеро, державшие в страхе окрестные деревни. Предположительно, Её Высочество, выйдя в лес на прогулку, случайно наткнулась на их стоянку, не застав душегубов в живых. Ученый Эри Эридайг при осмотре тел и места происшествия высказал предположение, что разбойники скончались от разрыва сердца, возможно, встретив обитающего поблизости мантикора'. Ха, мантикора! Зато велика вероятность, что ей удастся оградить Кея от происков Придворного Мага. И это в глазах Мардука перевешивало все возможные неприятности, которые - можно ставить корону против медного гроша! - устроит ему юная принцесса.
- Ладно. Сегодня пришлю тебе кошель, завтра ожерелье, - Его Величество ласково посмотрел на дочь. - Ещё что-нибудь?
- Спасибо. - Возможность не тратить собственные скромные накопления ещё подняла Шу настроение. Похоже, жизнь дома не так уж плоха, как ожидалось. - И ты не мог бы выкинуть вот эту статуэтку? - Шу указала на бронзового единорога на письменном столе Мардука. - Или подарить кому-нибудь?
- Чем тебе не угодил Единорог?
- У него морда очень противная.
- Действительно, Мардук. На редкость отвратительная зверюга! - Урман подошел к столу и взял статуэтку в руки. Он подмигнул королю, открыл окно и, размахнувшись, выбросил её в кусты. - Может, Вашему Высочеству какая ваза не по вкусу? Или вот подсвечник?
- Ну что вы, герцог! У Его Величества отменный вкус... вот если только в соседней комнате посмотреть... Отец, ты не покажешь мне свои покои?
- Не сегодня, Шу. Сначала комнаты Кея. И вам с братом надо отдохнуть.
Мардук видел утомленные синие тени под глазами Шу, а сын уже с трудом удерживался, чтобы не заснуть. Всё же они совсем дети, подумал он.
- Урман, ты не проводишь будущих родственников до комнаты Кея?
- Конечно. Интересно взглянуть, как принц устроился. Идемте!
У дверей королевского кабинета в непринужденной позе рассматривал росписи на потолке молодой мужчина в форме гваржейской форме. При появлении Кея и Шу он оживился.
- Герцог Дарниш, позвольте Вам представить лейтенанта Эрке Ахшедина, - Кей устало улыбнулся. - Ты не дашь мне заблудиться, Эрке. Идемте, герцог, - принц пропустил лейтенанта вперёд.
- Ваше Высочество! - Эрке поманил принцессу поближе. - Мне кажется, или Ваше Высочество тоже направляется в комнаты Его Высочества? Изумительный интерьер, вам понравится, - и, понизив голос до шепота, - я нашел там кое-что интересное, но, кажется, ещё не всё.
- Да, устроился ты, братик неплохо! - Шу первым делом переворошила шелковую постель под зеленым вышитым балдахином и разодрала одну из подушек. - Эта лишняя. Эрке, отдай слугам и вели сжечь это уродство. Или нет, давай сюда, слуги не виноваты.
Дарниш с интересом наблюдал за Шу, напоминающей сейчас взявшую след гончую. Сначала она будто принюхивалась, прикрыв глаза, затем вытащила из разных углов, шкафов, полок полдюжины разнообразных предметов и сложила на пол у двери. Когда он протянул руку рассмотреть поближе какой-то стеклянный флакон, принесенный Шу из ванной, она сердито шикнула:
- Не берите! Пожалуйста, лорд Дарниш, это не полезно. Даже пинцетом трогать не советую. Пакость надо сжечь где-нибудь подальше.
- Что ж, принц, принцесса, я вижу, у вас всё в порядке. Позвольте откланяться, - Урман простился с детьми. - До завтра.
Принцесса, морща носик, сгребла подозрительную всячину в дранную наволочку и вручила Эрке.
- Эрке, сожги это сам. И где камердинер Кея? Уже вечер, Кей устал. И позови, пожалуйста, сюда Балусту.
- Сейчас. Кей, спокойной ночи, - кивнул он принцу, улегшемуся на кровать прямо в одежде, и вышел.
- Кей, я воспользуюсь твоей ванной, ты не возражаешь?
- Можешь даже съесть мой ужин. Если честно, я уже сплю, - пробормотал Кей и в подтверждение своих слов зевнул.
Шу наконец залезла в ванну. Блаженно потягиваясь в ароматной пене, она торжественно пообещала Распорядителю Королевских Покоев, что испортит ему сон и аппетит, но не отстанет, пока не получит себе такую же.
Глава 10.
235 год от Основания Империи. Первый день Праздника Каштанового цвета. Суард.
- Долой захватчиков и оккупантов! Бей вражью силу! - визг ненаглядного братца и смачный удар подушкой разбудил Шу, вчера так и не добравшуюся до своей комнаты. - Прогоним орков за горы! Не дадим в обиду братьев гномов!!!
- Ррр!!! Орк бить не сметь! Орк кусаться больно!!! - подушка полетела обратно. - Орк поймать мальчишка! Моя твоя мочить ванна!
- Ай-ай-ай! Шу, не щекочись! Уй!
- Ага, попался, маленький человек! Орк голодный! Орк страшный! Уй! Так не честно!
- Так тебе! А вот ещё!
По всей комнате летали пух и перья, на великолепной кровати скакали и швырялись подушками два бесенка в пижамах.
- В атаку! Империя побеждает!
- Бей трусливый человечек! Орк сильный! Орк с дубиной!
- Долой краснорожих!
- В котёл коротышек!
Обе царственные особы дружно повалились, хохоча и дрыгая ногами.
- А вот сейчас как укушу вредину! Разбудил ужас гор на свою голову!
Последняя целая подушка благополучно скончалась, стукнув наследника по голове и выпустив в полет ещё одно облако пуха. Хихикая, чихая и отплевываясь, Его Высочество побежал спасаться в ванную.
-У-лю-лю! Орки победили! - издала последний боевой клич Шу и заползла обратно под одеяло, хрустя красным яблоком, добытым в неравном бою с вездесущим пухом.
Утреннее ласковое солнце заливало комнату расплавленным золотом, подобно бабочкам в саду кружили в воздухе перья, приземляясь на спутанные черные волосы... яблоко оказалось сладким...
- Жизнь прекрасна и удивительна! - Шу потянулась и запустила огрызком в открытое окно.
-Кей, я ушла к себе! - Шу постучала в дверь, за которой слышался шум воды и бодрое ту-ру-румканье. Видимо, принц решил считать позорное бегство успешным тактическим маневром и засчитал поражение оркам.
Принцесса влезла в заботливо оставленную Балустой с вечера одежду, по возможности вычесала пух из волос и отправилась на разведку. Для начала она решила проверить, не пора ли напомнить о себе господину Распорядителю, и двинулась на третий этаж, к Закатной Башне.
Похоже, противный старикашка проникся вчерашним представлением - внимание, уважаемая публика, сегодня на арене дикая, кошмарная, недрессированная принцесса! Слабонервных просим удалиться! - и не жаждал продолжения. В конце коридора пыль стояла столбом, двери нараспашку, и стайка служанок старательно терла, мыла, драила, снимала с мебели чехлы и выметала засохших мух под чутким руководством давешнего помощника Распорядителя.
- Доброе утро! - радостно поздоровалась Шу. Помощник Распорядителя нервно схватился за грудь, служанки подпрыгнули. - Ну-ка, что вы тут натворили?
- Доброе утро, Ваше Высочество! - бедный помощник не знал, куда деваться и что делать, и покорно плелся за принцессой. - Здесь пыльно, Ваше Высочество! Осторожно, Ваше Высочество! Куда же вы, Ваше Высочество!
Высочество, сморщив от пыли любопытный носик, уже лезло по лестнице наверх. Увиденное в проходной комнате Шу понравилось. Примерно восемь на десять саженей, напротив дверей большое окно от пола до потолка, ещё одно справа, скошенный правый дальний угол с раздвижной витражной дверью - за ней сама башня. Нижняя круглая комната, в середине от пола до потолка пустая птичья клетка, саженей двух в поперечнике:
- Ага, будет гостиная, рояль уже есть, вместо птичек сделаем аквариум. А что? Не чирикает, не пахнет, нервы успокаивает... - Шу размышляла вслух. - Если бы ещё ма-аленькую такую акулку поселить, жаль, маловато места, не выживет. Ну, тогда скатов пару - они в темноте светятся. Ещё стол обеденный, круглый, поставить. Так, лестница справа вдоль стены. Посмотрим-посмотрим.
- Здесь что, стражники жили? Какой бардак! Все убрать! - попутно принцесса отдавала распоряжения тащивщемуся вслед за ней Помощнику Распорядителя. - Будет кабинет. Вот этот закуток - это что? Ванная? Переделать. Стенки из матового стекла, с витражами, дверь раздвижную, как внизу. Записывайте, записывайте, господин помощник! Внешнюю стену янтарным мрамором, ванну из него же. Нет? Закажите у гномов, у них всё есть. Ладно, неделю вам дам. Итак, кабинет. Стены до половины не очень тёмным деревом, сверху шелком, лучше в полоску. Цвет подберите под мрамор. Камин оставьте, как есть - довольно его почистить. Книжные шкафы, штук пять, до потолка. Письменный стол, конторку, пару пюпитров. Кресел штуки четыре, большую кушетку к южной стене, между окнами, и шкуры медвежьи - на кресла, кушетку и перед камином. И ковры на весь пол - ненавижу холодный камень! Нет, лучше дерево - паркет, и ковров пару. И клавесин поставьте. Здесь лестница винтовая, хорошо, поднимаемся.
- Ну-ка, две кровати поменьше, одна побольше, игрушки... Похоже, детская... ну, без детской обойдусь, будет спальня. Сделайте в лавандовых тонах, розовое и красное дерево, ванную как в кабинете. И лестницу оградите в стекло, не люблю, когда дует. Сколько ещё этажей? Один? Отлично. А вот туда за мной не ходите.
Шу поднялась на последний этаж, оставив озабоченного помощника Распорядителя хвататься за голову и срывать досаду на служанках.
Да, понятно, почему здесь никто не живет. До сих пор запах озона и искры в волосах. Ах, как приятно... дивное место!
Комната наверху, бывшая спальня королевы Фрины, очаровала Шу.
Мурашки по коже и будто ветер поет... и свежесть, даже холод... и шум дождя... разве сегодня идет дождь?.. или не сегодня?.. кто здесь?.. почему такой холодный ветер?.. куда несет меня?
Давние, смутные воспоминания, забытые образы нахлынули на неё. Суета вокруг, она сидит на полу под окном, свистит ветер, дождь залетает сквозь приоткрытую раму. Кто-то ходит по комнате, напряженные голоса... Мама стонет на кровати, ей больно. Тревога, волнение... и ожидание - сейчас случится что-то... хорошее? Крохотный комочек новой жизни приближается из-за границы мира, и он знает, что Шу здесь, что она ждет... и она зовет - братик, скорее! Но что-то не пускает, выталкивает его обратно за грань, треплет и пытается оборвать тоненькую ниточку нежности, протянувшуюся между ним и сестрой... Кто-то страшный, кто-то тёмный ненавидит тебя, малыш... Ты растерян, ты боишься? Не надо бояться. Скорее, братик! Я помогу тебе... И дождь поможет, и ветер - слушай, как поет, как зовет ветер! Смотри, как он разметает враждебные руки, как рвет чужую, опасную волю, смотри, как молнии сжигают ненависть и боль на твоем пути! Я люблю тебя, маленький человечек, ты нужен мне! Если ты не придешь - кто будет любить меня? Никто не помешает! Слушай дождь, и слушай мой голос, и слушай голос грозы - я призываю тебя! И пусть сгинет всё, что мешает и противится! И чужая, злая сила станет моей - я забираю её! Бойтесь, плачьте, недобрые и ненужные! Эти тьма и буря - мои! Этот гром и тучи - мои! Пусть ветер уносит, пусть ледяные струи гасят все огни, кроме твоего, братик! Кричи, новорожденный человечек, я с тобой, ничего не страшись, мы теперь вдвоем, и нам никто больше не помешает...
Шу сидела там же, под окном, дрожа от переполняющей её, бурлящей и клокочущей энергии. Ей хотелось смеяться и танцевать, и слезы жгли искусанные губы... воздух сгустился вокруг и клубился лиловым звоном и колючим сиянием... Вот оно, её место. Как говорил гном? Мощь мага, нашедшего место рождения своей силы, возрастает многократно. Она нашла. Добрые боги, как это оказалось просто! Она сделает здесь волшебный круг, и лабораторию, и вообще будет здесь жить! Надо сказать Эри, он поможет. Он, наверное, знает, как... и в библиотеку, срочно в библиотеку. Там точно есть что-нибудь на эту тему...
Голова Шу кружилась, мысли неслись хороводом, и ей казалось, что она взлетает...
- Шу! Что с тобой, Шу? - Балуста трясла её за плечи. - Проснись, Шу! Ты что, пьяна?
Принцесса с трудом сфокусировала взгляд.
- Балуста? - вместо голоса из горла вылезло скрипучее сипение. - Я хочу пить... Что ты здесь делаешь? Как ты меня нашла?
- Идем, Шу. Осторожно, лестница. Идем-ка к Эри, он приведет тебя в чувство. Кто же засыпает в таком месте? Тут всё искрит и вибрирует! - Балуста заглянула в расширенные зрачки Шу, озаряемые голубыми всполохами. - Это что, твое? Ну, ничего себе! Идем, идем.
Зеленоглазая дева с трудом стащила полубессознательную подругу вниз, зашипела на некстати подвернувшегося любопытного Помощника Распорядителя, и хотела уже послать его за Эридайгом, как в комнату влетел запыхавшийся Ахшедин.
- Баль, хвала Светлой, ты здесь! - паника в его лазах постепенно утихала. - Что она натворила на сей раз? Почему не видно пожара? Надеюсь, все живы? - Эрке подозрительно оглядел комнату и задрал голову наверх. - Каких демонов она разбудила?
- Хорош трепаться, Эрке, - эльфийка многозначительно тряхнула косичками в сторону навостривших уши слуг. - Все в порядке. Лучше проводи-ка Её Высочество в апартаменты.
- Эй, господин Старший Помощник Младшего Дворника! Скажите мэтру Эридайгу, чтобы шел в покои Её Высочества. Закройте рот, и поживее шевелите конечностями! - Балуста грозно топнула в сторону застывшего в неразрешимом противоречии между отчаянным страхом и не менее отчаянным любопытством щуплого прислужника. Он от неожиданности клацнул зубами и споткнулся, выбегая за дверь. - Шу? Ты как, сама дойдешь?
Принцесса перевела на камеристку затуманенный взор и светло улыбнулась.
- Куда? Зачем? - С ориентацией на местности у неё явно возникли проблемы.
- Шу, идем со мной, - Эрке приобнял девочку за талию и мягко поволок к выходу. - Тебе нужно к Эри, пойдем.
- Да, к Эри... Он научит меня делать круг... - Шу послушно вышла через заботливо распахнутую Балустой дверь, не обращая внимания ни на что вокруг и передвигаясь со скоростью хромой улитки.
- Баль, ты думаешь то же, что и я? - Эрке подхватил Шу на руки, и почти побежал по коридору.
- Ага. Не отвлекайся.
Шу крупно повезло, что этим утром у Рональда оказались важные дела в городе, и он не успел, заметив возмущение магических потоков над Западной Башней, вовремя попасть во дворец и застать её тёпленькой. Бросив коня у бокового входа, Королевский Маг ворвался в переднюю комнату Башенных покоев, но Шу уже там не было.
- Чтоб тебя тролли ... ! - Рональд попытался подняться наверх, но дальше второго этажа не получалось. Сумрак искрился вокруг, то обжигал холодом, то кололся, то кусал голубыми молниями. Туманные завихрения путались в ногах и спихивали вниз, мокрым ветром лезли в глаза, скрипели и трещали - чужая стихия, чужое место! Не лезь!
- Когда она успела? Ненавижу! Всегда с этими детьми Сумрака одни проблемы! - Маг настойчиво рвался вверх по лестнице. - Ты всё равно поддашься... я старше и сильнее... никуда не денешься, ведьмино отродье! - С его рук срывались струи багряно-черного пламени, продавливая, разрывая и сминая сизый туман. - Я сейчас доберусь до тебя, и это тоже будет мое... всё мое!
Оставался последний виток лестницы... синий ветер выл и стонал, вынужденный отступать с его пути... Рональд шел, преодолевая отчаянное сопротивление сгустившегося холодного облака, и вдруг будто уперся во что-то.
- Какого ...? Не выйдет! Я здесь хозяин! - он бодал головой препятствие, направляя в него гудящий тёмный огонь. Смех? Ему послышался смех? Кто посмел? - ярость его сметала всё на своем пути... но продвинуться дальше не получалось, и смех не исчез. Ледяной, издевательский, потусторонний...
- Не выйдет! Хи-хи-хи... Не ты здесь хозяин! Ха-ха-ха... Ты опоздал, сильно опоздал... Ведьмино отродье? Да, моё отродье! И не тебе разевать пасть на этот ветер...
Перед трясущимся от злости Тёмным вырисовался из тумана чуть мерцающий женский силуэт.
- Фрина, уйди! Тебе не совладать со мной! - Алые огни его глаз прожигали призрак насквозь. Но что призраку какие-то огни? Мертвая ведьма продолжала, хихикая, измываться.
- Возможно, да, возможно, нет... тебе не кажется, что без меня тебе будет скучно?
- Ничего, поскучаю.
- Ну что ты, хи-хи... без меня никак...
- Какого тролля ты здесь делаешь? Ты должна быть там, где умерла!
- Неужели? Кому должна? Хи-хи... я здесь живу, между прочим... я разве тебя приглашала?
- Обойдусь как-нибудь без приглашения!
- Не обойдешься, ха-ха, не обойдешься...
- Уйди с дороги, Фрина. Я получу и твою силу, и твою дочь! Так или иначе, не сейчас, так потом!
- Потом, Тёмный, потом... может быть... хи-хи... А знаешь, почему я назвала её Шу?
- Какая разница? Отдай её мне, ей будет хорошо со мной, я научу её всему. Я даже женюсь на ней. Отдай, Фрина!
- Женишься? Ха-ха-ха... спасибо, не надо, ха-ха-ха! - призрак неприлично развеселился. - Ты шутник, Рональд! И чем же ты женишься? Тебя на мышке жениться не хватит, хи-хи-хи...
- ... тебя ... троллем!
- О, как ты хорош в гневе, можно подумать - передо мной мужчина! Ха-ха-ха!
- ... ... ...!
- Ты повторяешься. - В голосе привидения послышался гул зарождающегося урагана, языки волшебного пламени вокруг Рональда потускнели и съёжились, ледяные иглы близкой опасности вонзились в кожу. - Моя Шу, дитя Сумрака и грозы. Буря и гром, ветер и дождь её братья. Ты всего лишь Тёмный, тебе не понять живущих на грани, между Тьмою и Радостью, между Ненавистью и Любовью, между Жаждой и Светом. Прислушайся, Тёмный, к шуршанию и шелесту листьев, слушшай! Шепот близящегося ужаса, слушшай! Шорох полссущей ссмеи, слушшай! Сстрах колышшетсся в тишшине, сслушшшай! Это Шшшу! - Резкий порыв вымораживающего ветра сбил с ног завороженного Рональда, и он покатился вниз, цепляясь за ступеньки и безуспешно уворачиваясь от жалящих синих разрядов и хлещущих по лицу клочьев тумана.
- Убью! Раздавлю! Уничтожу! - Придворный Маг оглядывал комнату, ища, на ком сорвать злость и потирая синяки и шишки. Сверху снова послышался призрачный смех:
- Не суйся!
- Хисс, я не отступлюсь! - вокруг никого не оказалось, и маг со злобным шипением запустил в стену ближайшим стулом.
- Какая пошлость... хи-хи... - мерзкие звуки раздавались со всех сторон и щекотали Рональда, словно усики насекомых.
- Не думай, ведьма, что отделалась от меня! - Королевский Маг хлопнул дверью и отправился в свою Рассветную Башню, сожалея, что целительная магия Тёмным не подвластна, и стараясь беречь ушибленную ногу.
***
Едва Эрке принес хихикающую принцессу в её комнату и сгрузил на кресло, а Балуста поднесла к её губам стакан с водой, как Шу задрожала, в широко раскрывшихся и устремленных в никуда глазах отразился страх и негодование, волосы поднялись и затрещали. Тело Шу выгнулось, и казалось, она отталкивает кого-то невидимого. Она шипела разъяренной кошкой, стискивала руками подлокотники кресла, оставляя следы острых ногтей, и упиралась изо всех сил, но было заметно, что силы её не хватает, и ужас все больше охватывает её. Балуста и Эрке положили свои ладони ей на руки, поддерживая и делясь своими силами... но их было так мало. Все трое на несколько секунд застыли в болезненном напряжении... внезапно незримая тяжесть отпустила Шу, и она очнулась, жадно хватая воздух, на белом, как мел, лице лихорадочно сверкали потрясенные глаза...
- Светлая Райна... я не хочу здесь оставаться, он убьет меня... - она продолжала дрожать, по щекам катились слезы.
До принцессы стало наконец доходить, что опытный Тёмный Маг - это вам не беззащитные разбойнички, и даже не орки... и, похоже, не стоило так дразнить его. Перед взором Шу мелькали багровые сполохи, в ушах гудел отзвук чужой мощи...
- Мама, спасибо тебе, - еле слышно прошептала Шу. В ответ послышалось далекое призрачное хихиканье. - Не понимаю, что здесь смешного, - сердито подумала нахальная девчонка. - Меня чуть не убили, а теперь ещё и насмехаются...
- Шу! Эй, Шу! - взволнованные друзья склонились над ней, - возвращайся! Как ты?
- Отвратительно! - она потихоньку приходила в себя. - Баль, если я ещё раз вздумаю подергать тигра за усы, дай мне по голове, пожалуйста. - Шу утерла щеки и с досадой посмотрела на мокрый рукав. - Надеюсь, ему сейчас не лучше, чем мне... а я чувствую себя, будто по мне стадо троллей пробежалось...
- Фу-у... злится, значит жить будет! - Эрке облегченно припал к чудом уцелевшему стакану с водой. - Похоже, Рональду тоже неплохо досталось. Шу, тебе Эридайг голову оторвет, и нам с Баль заодно, что не уследили.
- Ничего, не в первый раз. Побрюзжит и перестанет, - краски возвращались на её лицо вместе с привычным упрямством. - Зато, может, подскажет, как выпутываться... и как этим управлять... - Шу чуть не облизывалась, вспоминая бурлящие, обжигающие потоки.
- Притормозите чуток, Ваше Высочество, а то уже пора по голове, - Балуста сидела на полу рядом с креслом и потирала звенящие от боли виски. - Может, хватит пока? Ненавижу эту вашу магию Разума, хуже дубинки... - как и всякий эльф, хоть бы и наполовину, Балуста принадлежала Природе, и только Природе. Способности у неё были не особо выдающиеся, а в магии Разума так и вообще никакие. Защититься от ментальной атаки самостоятельно она не могла в принципе, и полезла помогать Шу в основном с перепугу.
- Баль? Может, тебе прилечь? - в голосе юноши слышалось не просто беспокойство за боевого товарища. Эрке встал на колени рядом с эльфийкой и нежно прижал её голову к своей груди, поглаживая поникшие косички. С его пальцев стекали крохотные золотистые капельки Жизни. Единственным, что удавалось Эрке в активной магии, было целительство. И, конечно, он очень хорошо видел - не совсем ясновидение, но временами... Обычно его дара хватало, чтобы избежать неприятностей, ну и для бойца знать намерения противника, как свои собственные, тоже не лишнее... - сейчас начнется...
Дверь отворилась, и на пороге появился злой, как укушенный за хвост тролль, Эридайг. В руках он сжимал доисторического вида фолиант, русая борода воинственно торчала вперед, грозно шевелящиеся брови не предвещали ничего доброго. Эри с высоты своих полутора саженей обвел компанию испепеляющим взглядом, выдержал театральную паузу и вопросил:
- Ну? И Ваше Высочество считаете, что поступили до крайности мудро и предусмотрительно? И что именно так и нужно лезть в точку концентрации? Как пьяный тролль в посудную лавку? - коротышка с видом голодного мантикора надвигался на притихшую и безуспешно пытающуюся стать невидимой принцессу. - Поздравляю, Ваше Высочество! - Эри ехидно изобразил учтивый поклон. - Вы превзошли сами себя! Ни руны защиты, ни одного амулета, даже свой Лепесток не взяли! Оставалось только письмо Рональду послать, с приглашением на свидание. Приходите и берите, в подарочной упаковке, ленточкой уже перевязано! Я удивлен, что Вы всё ещё живы, Ваше Высочество! Насчет здравого ума и трезвой памяти я что-то сомневаюсь, - оскорбленный в лучших чувствах наставник пылал праведным гневом. Он перевел взгляд на Эрке и Балусту, прячущихся за спину Шу. - Ладно, хоть эти бездельники догадались забрать Вас оттуда. - Облегченный вздох вырвался у обоих бездельников разом, в этот раз пронесло.
Запал гнома поутих, и он принялся вышагивать по комнате взад и вперед, обдумывая ситуацию. Провинившаяся молодежь зашевелилась, и даже издала робкий звук.
- Мэтр Эри, а что теперь...
- Что-что... вот, почитайте, - гном вручил фолиант Её Высочеству, - пригодится. Вдруг, паче чаяния, в следующий раз не наломаете дров... - в выражении бровей Эри читался преизрядный скепсис. - И, пожалуйста, Ваше Высочество, сегодня подумайте о бале, о птичках, о чем угодно! Но не ходите пока в Башню! И не приближайтесь к Рональду!
- Хорошо, мэтр. Я поняла, больше не повторится, - само смирение и раскаяние, а не Шу. Эри подозрительно посмотрел на неё, не заболела ли? Похоже, ей действительно серьёзно попало. Эри ей посочувствовал, но молча.
- Отдохните перед праздником, Ваше Высочество, - мэтр Эридайг церемонно поклонился и отбыл восвояси, к любимым колбам, реторам и инкунабулам.
После его ухода в апартаментах воцарилась тишина. Так принцессу ещё не отчитывали ни разу, и ей было весьма обидно. Но все прекрасно понимали, что слишком легко отделались, и Шу давала себе торжественное обещание вести себя тихо, прилично и не высовываться. По крайней мере, пока не поднаберется хоть немного опыта и не овладеет свалившимся на неё богатством. Кстати, Эри говорил что-то про бал... Боги, бал! Платье! Шу вскочила, и, вытаращив глаза, заметалась по комнате.
- Баль! Милая! А как же моё платье? Сколько времени?
- Не волнуйся, успеем, ещё два часа до полудня. - Балуста знаками показала Эрке, чтоб тот уходил. - Клайле в моей комнате, вместе с Рутой. Они всю ночь шили, заснули часа три назад.
- Оно готово? Я хочу посмотреть.
- Клайле сказала, надо примерить, прежде чем заканчивать.
- Ну, так давай мерить! - Шу нетерпеливо пристукивала ногой по полу. - Чего мы ждем?
Очень вовремя из соседней комнаты высунулась протирающая покрасневшие глаза Клайле.
- Ваше Высочество! Как хорошо, что вы пришли! Я сейчас принесу Ваше платье... примерьте, пожалуйста!
В обожаемой всеми женщинами на свете суете с новым нарядом пролетели следующие полтора часа. Шу покорно позволяла вертеть себя во все стороны, рассматривать так и этак, втыкать в платье тысячу булавок, приметывать, отпарывать, и снова приметывать тесьму, кружева и прочую дребедень, одевать и раздевать себя, и зачарованно смотрела, как девушка в зеркале всё больше становится похожа на принцессу. Клайле с помощницей вертелись вокруг неё, за иголками в их руках невозможно было уследить, с такой скоростью они мелькали. Наконец, последние штрихи нашли свое место в портновском чуде, и мастерица удовлетворенно вздохнула, оглядев взглядом опытного художника своё творение.
Но Шу не успела восторженно взвизгнуть, как очутилась в руках Рут и Балусты. Маски, притирания, кремы и лосьоны стали её уделом. Её дергали за волосы, намазывали чем-то странно пахнущим, заставляли пить травяные настои, что-то, подозрительно напоминающее изощренные пытки, делали с её руками, заворачивали во что-то горячее...
- Баль, может, хватит уже? Всё равно лучше не будет, - через час издевательств запросила пощады Шу.
- Кто тебе сказал? Нет предела совершенству! - Балуста продолжала сосредоточенно втирать в черные пряди очередной бальзам.
- Отпустите меня, я устала, и есть хочу...
- На, жуй бутерброд. Осторожно! Не размазывай маску! - проще было бы разжалобить тролля. - Расслабься, Шу, и получай удовольствие.
- Ага, удовольствие... к шайтану лысому такое удовольствие! Какой Тёмный монстр придумал эти маски? Мне щиплет! - Шу сделала попытку содрать с лица противные, мокрые листья. И тут же получила по рукам.
- Испортишь - будем заново делать! - пригрозила Балуста. - На, абрикос скушай, займись делом.
Ещё через час Балуста и Рут, наконец, запихнули измученную Шу в кадку с горячей водой и смыли с неё последствия бесчеловечных опытов. У бедняжки уже не осталось сил даже капризничать, и она безропотно сносила очередную порцию измывательств. Свежепомытую принцессу Балуста уложила в постель, закутала в одеяло и велела отдыхать до вечера. Шу уснула, едва коснувшись головой подушки, и ей снился Рональд, угрожающий щипчиками для маникюра и пытающийся напоить лосьоном для волос.
Глава 11.
235 год от Основания Империи. Первый день Праздника Каштанового цвета. Суард.
- Ваше Высочество, позвольте пригласить вас на танец! - очередной придворный повеса решил щегольнуть перед дружками храбростью.
Учитывая, что Её Высочество сегодня категорически отказывалась танцевать с кем бы то ни было, грош цена была его подвигу. Шу критически оглядела дворянского отпрыска с ног до головы, отметив на редкость пёстрый, зато, видимо, по последней моде костюм, и холеные руки, явно не привыкшие держать ничего тяжелее маникюрной пилочки. Ей страшно надоели бессмысленные приставания подобных типов - этот был уже девятым за вечер, а ведь бал только недавно начался!
- Благодарю вас, баронет. К сожалению, я сегодня не танцую. - Увидев явное облегчение недоросля, она разозлилась. - Но Вы можете составить мне компанию, я собираюсь прогуляться по парку. Из белой беседки чудесный вид. - Шу подпустила в голос немного хищной неги, и томно сверкнула сиреневыми искрами из-под ресниц. Франт заметно побледнел и непроизвольно отступил на полшага. Ага, сработало! Закрепим успех. - Так как, говорите, Вас зовут? Карди? Мне нравится Ваше имя... - Шу положила нежные пальчики с длинными серебристыми ногтями на рукав жертвы, и изобразила самую эффектную улыбку, от которой бедняга чуть не грохнулся в обморок.
- Э... Ваше Высочество... сегодня прохладно... а не принести ли вам лорнейского? - Баронет поспешно затерялся в толпе.
Ну, наконец-то... можно надеяться, и дружков отвадит - вон, окружили и выспрашивают. Шу оглядела Зал Торжественных Приемов, выискивая брата. А, вот он, на другом конце зала. Его Высочество, как и следовало ожидать, опять под чутким присмотром герцога Дарниша беседовал с какими-то преисполненными собственной значимости, шикарно разодетыми личностями. Не иначе, графы с маркизами. Как утомительна эта политика. Кей, конечно, держится молодцом, и улыбается многозначительно, и поддакивает, где надо, и кивает величественно... Бедняга... пойти, поддержать, что ли...
Дарниш заметил устремленный в их сторону взгляд Шу и глазами показал - иди сюда. Она аккуратно стала пробираться среди танцующих, стараясь не приближаться к Ристане и окружающим её подхалимам. Пришлось сделать круг.
'О, ширхаб! Только не Рональд!' - меньше всего ей хотелось сегодня встречаться лицом к лицу с Придворным Магом. До сих пор дрожь пробирала, стоило вспомнить утреннее приключение. Но Шу твердо решила вести себя предельно вежливо, и ни в коем случае не дать понять Тёмному, что боится его до потери пульса.
- Ваше Высочество, я так рад вас видеть! Вы сегодня очаровательны! Изумительны! Я потрясен!
Рональд раскланивался и рассыпался в комплиментах, словно перед ним стояла первая красавица королевства, а не посредственной наружности четырнадцатилетняя девочка. Со стороны могло показаться, что встреча с Шу - самое лучшее событие в его жизни за последний год. Он сиял, улыбался и нежно увлекал принцессу в сторонку, к окнам в сад.
Дивная картина: изящно одетый во все черное, высокий жгучий брюнет с классически правильным профилем, пронзительными зелеными очами, четко очерченным мужественным подбородком и грацией тигра, на весь зал распространяющий притягательную ауру самоуверенной властности и силы - и хрупкая девушка, почти девочка, в необычном серебристо-бирюзовом платье, забранными в свободный узел наверху локонами, чёрными змеями выпущенными по шее и вдоль бледных щек, с кошачьей походкой - казалось, она скользит и перетекает с места на место - и с невинно распахнутыми сиренево-серыми глазами на слишком резком, для того чтобы казаться красивым, лице. Они были чем-то похожи, не как родственники, но скорее как представители одного племени - если спросить окружающих, какого, то назовут или вампиров, или какую нечисть похуже. И, возможно, окажутся правы.
Гости расступались, пропуская мило воркующую пару, и старались держаться подальше от обоих. Не было печали, ещё одна Тёмная завелась в королевском дворце! Будто одного магистра Рональда не хватало!
Принцесса успешно делала вид, что совершенно довольна обществом Королевского Мага. Как ни странно, это оказалось совсем просто - Рональд все же был очень красив, и, к тому же, Шу не привыкла к настоящему интересу со стороны мужчин, Кей и Зак не в счет. Она чувствовала, что Рональд искренне восхищается ей - и удивлялась. Только утром он чуть не убил её - а может, и что похуже. И вот, пожалуйста! Его улыбка так и лучится теплом, рука придерживает за талию бережно и ласково, он заглядывает Шу в глаза, словно собирается поцеловать... Ой, не к добру! - промелькнула мысль, но быстро испарилась.
- Магистр Рональд, я не понимаю вас... как вы можете предлагать мне стать вашей ученицей после сегодняшнего утра? - Шу попыталась всё же сопротивляться.
- Вот именно, Ваше Высочество, сегодня утром вы окончательно уверили меня, что мы созданы друг для друга! Вы же не думаете, что я действительно мог причинить вам вред? Не побоявшись нарушить Закон Империи? И что бы тогда со мной сделал Императорский Конвент Магов? - Тёмный озорно усмехнулся. - Вам ничего не грозило, прекрасная Шу. Вы слишком дороги мне. Но, согласитесь, прежде чем делать вам предложение, нужно же было проверить, на что вы способны? Признаться, такого я не ожидал! Вы великолепны! Без учителя, без практики добиться таких результатов! Шу, изумительная Шу, вместе мы сможем всё, перед нами не будет преград, - маг понизил голос и почти мурлыкал, бархатные обертоны завораживали Шу и согревали не хуже вина. - Представьте себе, что вам подвластен весь мир, вам покоряются все стихии... у ваших ног будут все мужчины, барды сложат о вас баллады и легенды... никто не устоит перед вами, Шу, если мы будем вместе. Вы ещё не были в моей библиотеке, радость моя. Она тоже станет вашей. Я научу вас всему, что знаю... Шу, вы не представляете, как долго я ждал этого дня, как трудно найти такой талант, как у вас, Шу.
Она слушала Рональда, и жаркое предвкушение овладевало ею. О, он знал, чем завлечь. Что значит богатство или красота перед могуществом и знанием? Книги, заклинания, руны, новые совместные исследования и опыт зрелого ученого, признание среди магов императорской Академии... Рональд будто читал её мысли, но она не ощущала магического воздействия.
- Ваше Высочество, я помогу вам подготовиться в Академию, познакомлю с магистрами. Ваш дар не имеет себе равных, вы так юны, но уже проявили себя, как не дано многим из сильнейших магов современности... Какие горизонты откроются перед нами, Шу! Вместе мы уже владеем пятью стихиями из восьми, и, я уверен, нам покорятся и остальные, - магистр разливался соловьем, и каждое его слово находило отклик в душе Шу. - Ваши опыты, Шу, восхищают меня! В вас есть смелость истинного исследователя... ведь вам было нелегко, признайтесь, Ваше Высочество? Простые люди никогда не понимают нас, им нет дела до чистой науки, до торжества высшего разума. Им никогда не подняться до нас, Ваше Высочество. И вам нет надобности искать одобрения среди не способных узреть благородство и красоту наших устремлений.
Рональд уже видел согласие в глазах принцессы. О, он говорил от всей души, делился собственными сокровенными думами... и чувствовал, как откликается Шу, чувствовал, что задел именно те струны, и играл на них не хуже, чем талантливый менестрель на лютне...
- Подумайте, Ваше Высочество. Я уверен, вы знаете, что принесет вам истинное наслаждение. Мы с вами так похожи, Шу. Я чувствую, что вам нужно, и я могу дать вам это. Для меня будет счастьем учить вас, Ваше Высочество.
Маркиз Дайм Дукрист наблюдал издали сцену соблазнения принцессы и мрачнел. Если этому проходимцу удастся запудрить мозги Её Высочеству, принц Кей никогда не станет правящим монархом, и на миссии маркиза придется поставить жирный крест. Ладно, недовольство отца он ещё как-нибудь переживет, но каковы будут последствия захвата власти в провинции Тёмным магом? Да еще в компании Сумеречной, под его руководством ушедшей во Тьму? Вся политика Империи строится на неприкосновенности монаршей власти. Сколько законов и ограничений придумал Императорский Конвент, только бы не допустить подобного. Стоит создать прецедент и позволить зарвавшемуся магу обойти все препоны, как отбою не будет от желающих повторить опыт. Не зря Законом под страхом бесповоротного лишения магического дара запрещено любое прямое магическое воздействие, кроме исцеления, на всех членов королевских и герцогских фамилий, высших офицеров и чиновников Империи.
Но в данном случае магического воздействия, похоже, и нет. Хотя в случае с принцессой разобраться в этом вопросе не смог бы, пожалуй, и сам Глава Конвента - слишком сильное возмущение магических потоков создавала принцесса, чтобы было возможно отделить чужую магию от её собственной.
Посланнику Императора предстояло в срочном порядке решать, как разбить зарождающийся союз. Он присматривался к губам Рональда - следить за разговором магически стал бы только полный идиот или самоубийца. К счастью, именно для таких случаев в его подготовку входило чтение по губам.
Метода Рональда, простая и банальная, тем не менее, оказалась чрезвычайно действенной. Он надавил на все доступные рычаги, и ни разу не слукавил - стоило только попробовать, и на этом бы всё и закончилось. Но, разумеется, о многом умолчал. Не упомянул, например, о том, что грозит принцу. Ведь для того, чтобы Кей позволил Рональду управлять провинцией от его лица, его придется полностью сломать. А Шу вряд ли захочет видеть своего любимого брата безвольной марионеткой. И Рональд не сказал Шу, что став его ученицей, она лишится выбора между Светом и Тьмой, вынужденная последовать за учителем. Похоже, девушка и сама не понимает, что принадлежит Сумеркам, считая себя Тёмной. Ну что ж, пора подпортить Рональду игру.
'Он не сможет торчать около Шу весь вечер, и тогда Её Высочество побеседует со мной. - План Дайма не отличался от методы Рональда ничем, кроме строго противоположных целей. - Тем лучше, приятно побить профессионала на его же поле и его же оружием'.
Видимо, в этот вечер судьба повернулась к Рональду не лицом, а вовсе противоположной частью тела. Потому что Её Высочество Ристана заметила, что верный соратник увивается вокруг ненавистной девчонки, и ей это не понравилось. Рональд не удосужился посвятить принцессу в свои планы относительно Шу, справедливо предполагая, что Ристана не придет в восторг, узнав, что младшая сестренка станет ученицей Придворного Мага. И не учел самонадеянности и общей вредности характера.
Её Высочество не замедлила продемонстрировать магу, что не стоит сбрасывать её со счетов. С видом адмиральского флагмана, рассекающего залив Найриссы, она, сопровождаемая стайкой фрейлин и воздыхателей, величественно прошествовала к полностью погруженному в процесс охмурения Шу магистру.
- Магистр, вы так увлечены беседой, что не замечаете ничего вокруг? - Ристана стукнула Рональда веером по руке и приторно улыбнулась. - Принесите нам с сестрой вина, Рональд. Позаботьтесь о дамах.
Тон Её Высочества не оставлял магу возможности отказаться, и он, поминая про себя троллью матерь и мило улыбаясь, поинтересовался:
- Ваши Высочества изволят фалийского?
Если бы Ристана не являлась ключевым звеном в его планах, с каким удовольствием он свернул бы шею этой высокомерной нахалке. Собственноручно, безо всякой магии. Посметь унизить его на глазах Шу! Половина работы насмарку! Ничего, когда он заполучит младшую принцессу, старшая перестанет быть необходимой и весьма удивится... мечтательная улыбка проскользнула по губам Рональда, стоило ему представить себе, какие изумительные пытки он придумает специально для Ристаны.
- Разумеется. Вам хорошо известны мои вкусы, Рональд. - Поставив мага на место, Ристана несколько смягчилась, и даже милостиво улыбнулась ему. - Поторопитесь, мы ждем вас.
Рональду пришлось удалиться. Как на зло, у ближайших прислужников фалийского не оказалось, и он, поймав пробегающего лакея, приказал живо принести заказанного принцессой вина.
Отослав мага, Ристана скептически оглядела сестру с ног до головы, намеренно выдерживая напряженную паузу, что бы девчонка успела проникнуться своим убожеством.
- Отчего вы не танцуете сегодня, Ваше Высочество? - снисходительный голос Ристаны истекал ядовитым мёдом. - Неужели никто не смог оценить ваше очарование? У вас такое необычное платье...
Фрейлины за спиной Её Великолепия тихонько захихикали, выражая одобрение патронессе и презрение её жертве. Шу в первый момент несколько растерялась от такого резкого перехода, и её неприятно поразила покорность и раболепие Придворного Мага. Только что он предлагал ей весь мир на блюдечке, казался могучим и мудрым, и тут... Почему он позволяет Ристане помыкать собой? Шу несколько очнулась от наваждения, и в разум закрались сомнения.
- Напоминает наряд моей бабушки.
Ристана начала злиться, не увидев немедленной реакции на первые отравленные стрелы. Шу делала вид, что не слышит её, продолжала задумчиво улыбаться и не отвечала.
- Я понимаю, до дальних гор столичная мода добирается не скоро, но я не думала, что с опозданием на полвека! - свита приглушенным смехом выразила восхищение остроумием повелительницы. - Неужели вам никто не подсказал ещё, что в Империи так не носят? - Ристана умолчала о том, что, в отличие от модного платья, присланного ею, непривычного покроя наряд очень шел сестре. - И цвет... милочка, этот цвет не для девочки! Тем более, с вашей фигурой.
Ристана ещё раз неторопливо оглядела Шу, и с удовлетворением отметила, что противную ведьму, наконец, проняло. Улыбка исчезла с губ Шу, она побледнела. Но в дискуссию пока не вступала. Свита Неотразимой обступила Шу со всех сторон, отрезая пути к отступлению, и откровенно наслаждалась представлением.
- Вы бы обратились ко мне, Ваше Высочество, я бы помогла вам выбрать что-нибудь более соответствующее случаю... ах, простите, у вас же, наверное, больше ничего и нет... - Ристана ехидно усмехнулась. - Может быть, что-нибудь из моего гардероба? Ах, вряд ли, слишком уж сильно ушивать придется... - Она ещё раз, для закрепления эффекта, взглянула на грудь Шу, и с притворным сожалением покачала головой. - Но вы не расстраивайтесь, милочка, я пришлю вам хорошую портниху на той неделе... или на следующей.
- Благодарю вас, Ваше Высочество, меня вполне устраивает моя. Не стоит...
Но Ристана не собиралась уступать инициативу и перебила сестру на полуслове:
- Ну что вы, милочка! Непременно! Мне ничего не жалко для сестры! - Она повысила голос для пущей выразительности. - Ах, вам же не с кем танцевать! Перевелись благородные рыцари в нашем королевстве... неужели никто так и не пригласит принцессу на танец?
Прихвостни мужского пола дружно нацепили на лица маски благородных рыцарей, жертвующих собой и идущих прямо в пасть дракону, но не сдвинулись с места.
- Что же вы, милорды? - Ристана обратила на них притворно строгий взор. - Извольте...
- Ваше Высочество, приветствую вас! Представьте меня вашей очаровательной сестре! - выскочивший как гоблин из табакерки Имперский Посланник растолкал вдохновенных шутов и испортил всем удовольствие.
- Ах, маркиз! Рада вас видеть... - Ристана изящно протянула Дукристу ручку для поцелуя. - Вы так редко бываете в Суарде. Расскажите же нам, как поживает Его Могущество Император?
Ристана пыталась оттереть маркиза от сестры подальше, делая вид, что не услышала второй его фразы.
- Как всегда, в заботах... - он вежливо поцеловал воздух около кончиков её надушенных пальчиков. - Принцесса Шу, Ваше Высочество... - Дайм в ответ сделал вид, что Ристана выполнила долг вежливости и представила его сестре. - Чрезвычайно рад встрече с вами!
Он осторожно завладел рукой Шу, и склонился над ней, согревая своим дыханием и бережно касаясь губами.
- Вы не возражаете, я похищу у вас вашу прекрасную сестру, Ваше Высочество? - Дайм подпустил в голос немного льда. - Мне хотелось бы услышать ваше мнение по поводу одной рукописи позапрошлого столетия, ведь Ваше Высочество превосходно разбирается в рунах...
Дайм настойчиво потянул Шу из круга разочарованных стервятников, ограждая её от дальнейшего преследования парой незаметных, но весьма болезненных тычков под ребра особо настырным. Шу с независимым видом приняла его помощь и поддержала игру.
- Ваше Высочество, не смею терзать ваш утонченный слух столь чуждыми и далекими от имперской моды, совершенно ненужными Вам научными беседами, - сладко пропела младшая принцесса.
Шу обернулась к маркизу, скопировав тон мэтра Эридайга на особо скучной лекции:
- Уточните, милорд, начертание рун ицхайское или дорманское? При ицхайском амбивалентно дискретно используется неконгруэнтное фрагментарное отображение, что детерминирует расшифровку и допускает метафорическое толкование некоторых псевдоконгетивных символов, имманентно присущих ицхайской структуре... - от псевдонаучного заумного бреда уши присутствующих свернулись в трубочку, и на них напала неудержимая зевота.
- Учитывая морфологически-синтаксические особенности предикативов и модально-дискурсивных частиц, индуктивное исследование кинестетических параметров артефакта позволяет мне предположить, что...
Дайм и принцесса благополучно оставили позади скульптурную группу застывших в абсолютном остекленении от загадочно-неудобоваримой терминологии придворных.
- Мы выбрались. - убедительный образ ученого зануды слетел с маркиза, и он заразительно рассмеялся. - А теперь позвольте представиться...
- Дайм Дукрист, Посланник Императора, - Шу озорно улыбнулась в ответ. - Вас трудно не узнать, маркиз.
Он в точности подходил под описание, данное перед балом Дарнишем - герцог подробнейшим образом рассказал о дюжине самых значимых персон на предстоящем мероприятии, и Дайм Дукрист в этом списке стоял на первом месте. Внебрачный сын Императора, его глаза и уши, а при необходимости и длинные руки, маркиз являлся главой Тайной Имперской канцелярии и обладал практически безграничными полномочиями. В его задачу входило наблюдение за внутренними делами провинций, обеспечение верности Императору и соблюдения основного Закона.
Серединная Империя Фьонадири, в отличие от многих других, периодически возникающих и распадающихся империй, строилась не на завоевании территорий, а на добровольном и взаимовыгодном союзе. Около двухсот пятидесяти лет тому назад Империю создал Лерио Кристис, король Фьонадири, ныне Метрополии. Он объединил девять независимых государств в Империю, оставив в неприкосновенности большинство внутренних законов и статус королевств. Как мудрый политик, заботящийся о процветании государства, он первым общим для всей Империи ввел Закон о Королевских Династиях. Объединившиеся под его властью королевские дома защищались этим Законом от самой главной опасности - захвата власти кем-либо из магов. Немало государств ранее пострадало от произвола Тёмных волшебников. Смещая законных монархов, маги уничтожали естественное процветание страны, так как даже не имеющий магического дара король являлся живым талисманом огромной силы, практически дающим своему королевству жизнь - неизменный приличный климат без ураганов и наводнений, спокойствие и умиротворение населения, плодородие земель, защиту от кочевников и пиратов, удачу в торговле и тому подобное.
Дайму удалось буквально на несколько секунд опередить Рональда. Тёмный, взбешенный длительным ожиданием лакея с вином, уже походил к Их Высочествам, как принцессу увели прямо из под носа. Соваться близко к маркизу Длинные Уши Рональд не желал, и он сорвал злость на Ристане и её прихвостнях. Но за принцессой Шу не пошел, наблюдая за развитием событий издали.
Шу второй раз за вечер оказалась очарована. Лукавство и непосредственность, сияющие в бирюзовых глазах нового знакомого, тёплая улыбка и ямочки на щеках, несколько растрепанные, будто взъерошенные ветром, каштановые локоны, гибкая фигура и элегантный костюм - ну как тут устоять? Особенно, если тактический маневр по спасению от стаи голодных упырей - Ристаны со свитой - в его исполнении прошел столь изящно и непринужденно...
Дайм, закономерно предполагая, что не стоит приглашать танцевать девушку, явно танцев избегающую, вывел принцессу в сад. О, в очаровании и соблазнении маркиз являл собой пример таланта, помноженного на профессионализм и постоянную практику. А что делать? Работа дипломата - не фунт изюму. Не сумеешь охмурить и привлечь на свою сторону какого-нибудь высокомерного аристократа на пару с его крокодилообразной женой, или прижимистого и ушлого купца из гномов, или избалованную всеобщим поклонением королевскую фаворитку - задание провалено, распишитесь в профнепригодности и вперед, послом к оркам - тут уж либо съедят, либо научишься по-быстрому.
Выучился оставаться несъеденным Дайм ещё в детстве. Внебрачному сыну Императора рано пришлось доказывать, что от него будет больше пользы, чем вреда, то есть угрозы трону. Элиас Кристис, как и всякий уважающий себя политик, на первое место ставил выгоду и целесообразность, а родственные чувства - так, между тридцатым и сто восемнадцатым. Наверное, если бы Дайм не унаследовал от отца, кроме фамильных бирюзовых глаз, ещё и обаяния, ума и изворотливости, не считая дара Жизни и Разума, доставшегося от бабки по материнской линии, он бы давно присоединился к своим менее удачливым сводным братьям в Императорской личной охране.
На их долю пришлась магическая печать безусловной верности, полная промывка мозгов и ликвидация полового инстинкта. И все это вкупе с невозможностью нарушить приказ Императора и потребностью сберечь его жизнь вместо инстинкта самосохранения. Для Дайма же дело обошлось всего лишь жестким контролем со стороны Магического Конвента и невозможностью иметь семью и детей.
К своим без малого двадцати пяти годам Дайм приобрел в Империи устойчивую репутацию человека, неукоснительно и любыми средствами блюдущего интересы Императора, способного придумать выход из, казалось бы, безнадежной ситуации, и примирить между собой или смягчить самых заклятых врагов. К его словам прислушивались и аристократы, и чиновники, и короли-наместники - устами маркиза частенько говорил его отец, и данные им советы воспринимались, как приказы, не подлежащие обсуждению.
К любопытству Шу примешивалась и некоторая доля опасений. В наше насквозь прагматичное время, если рыцарь на белом коне спасает принцессу из пасти дракона, значит, ему что-то от неё надо. И Шу очень старалась не терять бдительности и не растекаться лужицей растаявшего мороженного у ног Императорского Посланника. Но это не слишком удавалось - романтический полумрак сада рассеивали цветные фонарики, тихонько журчал фонтан, из бального зала доносились приглушенные звуки скрипок, голос Дайма обволакивал нежным дуновением бриза, а его улыбка опаляла жаркой волной... И рядом с ним, в сиянии туманно-белой с сиреневыми переливами ауры Светлого, ей было уютно и безопасно.
А Дайм рассказывал мимолетно-незначащие истории из жизни Метрополии, и, занимая время пустой и совершенно бессмысленной придворной болтовней, внимательно изучал принцессу. Вопреки слухам и предубеждениям, и вопреки одному из основных правил его работы, девушка вызывала всё большую симпатию. Быть может, отсутствием набившего оскомину кокетства и жеманства, или естественностью подросткового вызова всему свету. И наряд, и манера держаться, и легкость, с которой Шу приняла его игру - всё противоречило образу настоящей принцессы. Ни следа скромности и беззащитности, ни намека на попытку соответствовать окружающему нарочитому блеску и вписаться в придворное общество. Чертополох среди орхидей. Наверняка ей весьма непросто придется в этом террариуме. В маркизе пробуждалось совершенно не свойственное беспокойство за чужую жизнь, желание оградить и защитить...
Теперь уже он подпал под очарование. Дайм начинал понимать Рональда, с пылом влюбленного юнца зовущего Шу к себе в ученицы. Находиться рядом с ней, чувствовать её, как чувствуют животные приближающуюся грозу, тонуть в вихре лиловых и голубых молний, и слышать запах леса перед дождем, ощущать всей кожей покалывание и легкие касания её ауры, погружаться с головой в прохладные, клубящиеся синие и фиолетовые потоки её магии... Наверное, обычные люди воспринимают её по-другому и видят лишь резкую, угловатую и странную девочку, но для мага... для умеющего видеть сущность явлений она была притягательней первых красавиц Империи. Скорее даже это чувство можно было сравнить с влечением воина к совершенному оружию, ученого к древним книгам гномов... наркомана к опиуму. Нда, вот это похоже...
Маркиз предвкушал интереснейшую интригу - играть против Тёмного не только в политике, но и побороться за Сумеречную Деву. Она сейчас ближе к Тьме, нежели к Свету, но тем увлекательней...
Дайму надоело ходить вокруг да около, Шу тоже, и их светский трёп как-то незаметно перетёк в русло более предметного разговора.
- Конечно, Ваше Высочество, Придворный Маг вашего отца хорошо знаком со многими членами Конвента, и с преподавателями Академии Магических Искусств... но я не сказал бы, что Имперский Конвент Магов от него в восторге.
- Но почему именно его направили в Суард, если к нему такое настороженное отношение?
- Среди магов свои интриги. На тот момент партия Тёмных определяла политику Конвента, и Магистру Тхемши удалось протолкнуть на совете своего ученика Рональда. Через пару лет Конвент опомнился, но сменить Придворного Мага гораздо сложнее, чем назначить нового, для этого требуются более чем веские основания. А Рональд до сих пор умудряется прикидываться белой овечкой - ни одного следа прямого воздействия, ни одного доказательства его причастности ни к болезни Его Величества, ни к беспорядкам в порту, ни к заговору против принца.
- К болезни отца? Но, как же так... Мне казалось, что отец просто стар, и болезнь его не имеет магического происхождения...
- Не обязательно воздействовать прямо. Иногда достаточно соответствующего питания, вовремя принесенного тревожного известия, невнимательности слуг и отсутствия лекаря в нужный момент - и сердце сдает, человек заболевает... Абсолютно недоказуемо, но очень эффективно.
- Ваша Светлость, но ведь в комнатах Кея я нашла артефакты, несущие болезнь и безумие, ослабляющие волю... разве нельзя доказать, что это дело рук Рональда?
- Наверняка он не делал их сам, и даже не брал в руки. Вы почувствовали отпечаток его ауры хоть на одном из них?
- Не прямо. Но связь определенно была.
- Не все так чувствительны к вторичным связям, как Ваше Высочество. Не говоря уже о том, что вы сами брали в руки эти предметы, и ваши следы совершенно заглушат все остальные. Так что, при изворотливости Рональда, вы же ещё и окажетесь виноваты.
- Но как? Как я смогу противостоять ему? У меня нет ни знаний, ни опыта, ни достаточных сил... у меня даже учителя нет, кроме мэтра Эридайга. Он замечательный ученый, и очень мне помогает, но он не маг! Мне практически всё приходится искать методом научного тыка! Я сама не знаю, к чему приведет использование очередного нового заклинания... Маркиз, вы сами маг, как вы учились управлять своим даром?
- В основном тем же методом, Ваше Высочество. Я понимаю, Рональд наплел вам сорок бочек арестантов - поделиться опытом, научить... На практике различия между магами даже одного направления настолько велики, что опыт одного оказывается совершенно бесполезен для другого. У вас же с Рональдом только одна общая стихия - Разум. Для вас, Ваше Высочество, вообще невозможно подобрать учителя-практика. Разум, Воздух, Вода и Жизнь - сочетание чрезвычайно редкое, да еще с такой силой... Уж лучше наставник-теоретик. По крайней мере, у вас не будет иллюзии безопасности и ложной уверенности в своей правоте.
- Но тогда зачем вообще Академия? Если на самом деле там никого и ничему не учат?
- Разве я сказал, что невозможно ничему научить? Собственный опыт под присмотром грамотного преподавателя, плюс книги, лекции и верно подобранное направление работы, плюс адекватная оценка результатов - Академия неплохо готовит магов.
- Как бы я хотела туда попасть... у нас в Валанте совсем мало магов. Эри говорит, что до магистра Рональда было больше, но многие уехали. В Суарде почти никого не осталось.
- У вас всё ещё впереди, Ваше Высочество, тем более, в Академию принимают не раньше пятнадцати лет. И вы же не оставите брата?
- Нет, конечно. Но, может быть, возможно пригласить в Суард ещё кого-нибудь? Из Светлых? Кто бы смог защитить Кея и приструнить Рональда?
- К сожалению, пока нельзя. Не всё так просто среди магистров. В Метрополии тоже не очень спокойная ситуация, и Конвент не решится нарушить хрупкое равновесие, отправив действительно сильного Светлого в Валанту. А от слабого Светлого здесь будет больше вреда, чем пользы.
- Но я боюсь. Сегодня утром Рональд чуть не размазал меня по стенке...
- Я видел, что в Закатной Башне происходило нечто странное, Ваше Высочество. Но возмущение оказалось чересчур сильно, чтобы возможно было уследить за происходящим. Единственное, что я увидел, так это присутствие ещё одного участника, кроме вас и Рональда. Кто это был?
- Моя мать... я никогда не думала, что она когда-нибудь заступится за меня... мне казалось, она просто забыла о моем существовании. Когда она просыпалась, то разговаривала и играла только с Кеем, видела только Кея. Я при ней чувствовала себя невидимым духом, не могла даже поймать её взгляд.
- Ваше Высочество, ведь в Башне - ваша точка выхода?
- Да, если это так называется. Я не представляю, что мне с этим делать. Я пьянею в этом месте, и ничего не соображаю.
- Неудивительно, что Роланд так жаждет вас заполучить, а вместе с вами и приданное. Такой источник энергии любого мага заставит потерять голову и пуститься во все тяжкие.
- Даже вас, маркиз?
- Я не до такой степени маг, к тому же, я не принадлежу себе.
- Ну что ж, хоть вас мне не придется опасаться...
- Если вы подчините себе это место, Ваше Высочество, то и Рональд не сможет с вами справиться. Вы станете, по крайней мере, равны.
- Это обнадеживает. Я так понимаю, что если у меня не выйдет, то он прихлопнет меня, как муху, и ему за это ничего не будет? За недоказанностью?
- Вы удивительно правильно всё понимаете, Ваше Высочество. Сейчас вы очень уязвимы, и я, к сожалению, мало чем могу помочь. Единственное, что я могу, это дать вам совет.
- Ваш совет, маркиз - уже много.
- Не отказывайте Рональду сразу. Тяните, увиливайте, оттягивайте, сколько сможете. Прикидывайтесь восторженной дурочкой - и ни в коем случае ничего ему не обещайте. Стройте глазки, падайте в обморок, изображайте из себя слабую неженку и трусиху - и будьте бдительны. Устраивайте сцены, скандальте и попадайте в глупые ситуации, что бы Вас пока не принимали всерьёз. Я уверен, Вам понадобится не более десяти дней, чтобы приручить Закатную Башню. Продержитесь. Вы сможете, Ваше Высочество.
- Спасибо, маркиз... - Шу совсем погрустнела, и будто даже потускнела на мгновенье, но тут же природное упрямство взяло верх, и в её взоре снова зажглись злые огоньки.
- Я бы хотел, чтобы вы называли меня по имени, Ваше Высочество.
Дайм не удержался, и голос его дрогнул от тщательно упрятанных чувств. Шу всего лишь фигура в игре, старательно напоминал он себе. Мне всё равно. Мне всё равно. С ней или без неё я обязан выиграть эту партию... но как же хотелось прижать её к себе, приласкать, словно маленькую зверушку, гладить её по волосам и обещать, что всё будет хорошо...
- Хорошо, Дайм. Но и вы тоже... - ей так нужен друг, сильный, мудрый друг... найти опору среди ненадежности и обманчивости придворных интриг, защиту и поддержку во враждебном мире. - Зовите меня Шу. Ведь мы теперь друзья?
- Спасибо, Шу. Мы теперь друзья.
Простые слова прозвучали заклинанием, и ночной ветер закружил и унес их, словно лист подписанного договора, куда-то ввысь, наверное, к богам.
Глава 12.
235 год от Основания Империи. Первый день Праздника Каштанового цвета. Суард.
Его Высочество принц Кей устал до невозможности. Два с половиной часа непрерывных разговоров о политике, налогах, тонкостях взаимоотношений между знатными домами Валанты, хитросплетения торговых интересов, помноженные на тщеславие и старинную вражду... несомненно, всё это совершенно необходимо знать будущему королю, но сразу и в таких количествах? Ему казалось, что он неспособен воспринять больше ни одного имени, ни одного слова. Но всё равно делал умное и значительное лицо, надеясь про себя, что герцог Дарниш потом поможет расставить всё по своим местам и как-то разобраться с невероятным количеством свалившихся на него сведений. Урман предупреждал Кея, что все влиятельные лица, собравшиеся на королевский бал, в обязательном порядке захотят с ним познакомиться и составить для себя мнение о наследнике, и что в дальнейшем именно первое впечатление будет во многом определять их отношение к принцу. С самого утра сегодня Кей добросовестно вникал в эти самые хитросплетения и тонкости, сферы влияния, явные и тайные интересы и прочую гору сведений. Слава Светлой, Дарниш умел в нескольких словах точно и выразительно охарактеризовать каждую персону, на которую непременно следовало обратить внимание.
За пару часов до торжественного появления на балу к ним присоединилась сестренка. Кей не ожидал, что она окажется такой симпатичной в новом платье. Честно сказать, он вообще плохо себе представлял Шу в платье. По крайней мере, то, что на неё надели для въезда в столицу, он иначе, как страхом ужасным, назвать не мог. Кажется, сегодня ему предстоит узнать любимую сестричу с новой стороны. Кей привык относиться к ней как к такому же шальному сорванцу, как и они с Заком, а тут - ну прям-таки принцесса! Она тоже с большим интересом послушала конец лекции Урмана, и задала несколько вопросов по существу, которые ему самому в голову и не пришли.
И сейчас Кей с надеждой поглядывал на двери в сад, куда Шу удалилась вместе с маркизом Дукристом. Нда, сестричка у него не промах... на мелочи не разменивается. Сразу Имперского Посланника в оборот взяла. Кей искренне гордился сестрой. Ещё бы! Не у каждого есть старшая сестра - настоящая Тёмная волшебница. Правда, Кей не был уверен в том, что Шу Тёмная. Не Светлая, точно, но и не Тёмная. Что-то посерединке. Как-то он слышал от Эри, что бывают, хоть и очень редко, Сумрачные маги. Наверное, Шу из них. И хоть весь свет будет уверять его, что принцесса - темнее не бывает, но он то лучше её знает. Ну, любит она прикидываться страшной и ужасной, и пугать народ почем зря. А что ей, собственно остаётся? Или ты, или тебя. Других вариантов нет. Лучше пусть её боятся до колик, чем так, как Ристана. Кей прекрасно видел, как Её Высочество со сворой шакалов набросилась на Шу. Ничего, старшая принцесса ещё узнает, почем фунт лиха. Шу обид не спускает никому, и правильно делает. Он тоже не будет. Пока все эти много понимающие о себе важные лица присматриваются к нему, он присматривается к ним. Подданных надо знать не только в лицо, но и изнутри. Хорошо, что отец сейчас привез его в столицу, будет время освоиться и разобраться во всём. Кей прекрасно понимал, что ему придется весьма и весьма нелегко. И что отец не проживет особенно долго. Но Кей решил, что сделает всё возможное и невозможное для того, чтобы Его Величество мог гордиться сыном, и чтобы душа его была спокойна, чтобы он был уверен, что оставляет страну в надежных руках.
Но, как ни благородны были намерения принца, в двенадцать лет нырнуть с головой в дворцовые интриги, мало того, оказаться в самом их центре... ох, как непросто. И Кей вздохнул с облегчением, увидев Дукриста под ручку с Шу, направляющихся, наконец, в его сторону. Дарниш, как заметил Кей, тоже обрадовался подкреплению. И, похоже, собрался устроить дополнительное представление. Кей восхищался умением герцога любое слово, любую ситуацию обратить себе на пользу. И намеревался как можно лучше овладеть этим качеством сам. Как же правильно отец подобрал ему тестя! Кей не сомневался, что дочь Урмана, если она хоть капельку унаследовала характер герцога, понравится ему и станет превосходной королевой.
Его Высочество с интересом наблюдал за работой профессионалов. Похоже, Дукрист и Дарниш понимали друг друга с полуслова. Даже, пожалуй, и без слов вовсе. Они на пару так запудрили мозги собравшимся невероятно важным персонам, что Кею оставалось только внимать и конспектировать. Шу сияла, как свежеотчеканеный золотой, и вносила свою лепту. Ну надо же, улыбается и кокетничает! И не улыбкой василиска, а совершенно очаровательно. Вон, герцог Мингурсис, суровый седой вояка, уже растаял. Интересно, когда это она научилась? А Дукрист? Кей не верил своим глазам. Из слов Дарниша выходило, что прожженней пройдохи, чем маркиз, свет не видал. И что человеческие чувства ему чужды по определению. И тут Первый Дознаватель Империи, своими руками стерший в пыль не одно семейство и без малейших сомнений отправляющий на плаху любого, заподозренного в заговоре против Императора, смотрит на его сестру, как на драгоценнейшее из сокровищ? Причем не напоказ, а лишь тогда, когда Шу не может заметить. Чудеса. Но ладно, чудеса там или нет, а Шу молодец. Кей, конечно, всегда верил в неё, но чтоб настолько!
Принц привык во многом полагаться на сестру. Это не означало, что он стремился спихнуть на неё все свои проблемы, и жить за её спиной. Ни в коем случае. Но принц знал, что она всегда поддержит и поможет, и безусловно доверял ей. И он понимал, что ему очень повезло. Будь Шу такой же, как Ристана, жизнь Кею точно бы мёдом не показалась. Его Высочество достаточно хорошо знал историю, чтобы не питать иллюзий насчет братской любви в правящих семействах. Интриги, заговоры, убийства всегда были нормой для принцев и принцесс. Не один доверчивый наследник падал с лошади или травился изысканным вином. И самовлюбленная, властная и жесткая Ристана не выделялась на общем фоне. Взять хоть Императорскую семью. Четверо законных сыновей Императора постоянно устраивали друг другу мелкие и не очень гадости, и от братоубийства их удерживал только страх перед отцом. Наверняка, представься одному из них возможность провернуть что-либо втайне от Императора, ни на секунду бы не усомнился в том, что трон стоит жизни всех его родственников до пятого колена.
Их отношения с Шу явно были исключением. Они любили друг друга с самого его рождения. Сколько Кей себя помнил, Шу всегда была рядом, всегда играла, разговаривала с ним, учила его. Все восемь лет, проведенные ими в крепости Сойки, брат с сестрой были вместе. За исключением, разве что, пресловутого похода Шу с генералом Дуклийоном. Кей вообще считал, что лучших друзей, чем у него, в природе не существует. Один Закерим чего стоит. В какие только проделки они не встревали втроем! Иногда Кею казалось, что Зак - его рука. Или отражение. Или близнец. Если с Шу он временами спорил, и хотел стукнуть её чем-нибудь тяжелым за её упрямство, то с Заком у них с самого начала установилось полное и безоговорочное понимание. Как бы один из них ни нашкодил, другой непременно его прикрывал. Даже если был не в курсе проделки, что, правда, случалось совсем редко. В любое приключение Кей готов был влезть обеими ногами, если с ним будут Зак и Шу.
И сейчас, стоя среди напыщенных аристократов и мотая на ус методику витья из них веревок - мастер класс Дарниша и Дукриста дорогого стоит! - Кей чувствовал себя гораздо спокойнее и увереннее рядом с сестрой. Жаль, что Зака нет поблизости, он благополучно слинял с приёма с час тому назад, справедливо рассудив, что от него всё равно в общении с политиками помощи будет мало. Наследник с преогромным удовольствием последовал бы за ним, но... приходилось терпеть. Похоже, совсем недолго осталось. Кей продолжал вежливо отвечать на обращенные к нему вопросы и делать многозначительное лицо, несмотря на то, что у него уже всё плыло перед глазами. К счастью, Дарниш наконец посчитал достаточным пребывание Наследника среди благородной публики, и, пока маркиз Дукрист отвлек внимание важных лиц обсуждением имперских политических новостей, хитрым маневром вывел их с Шу из гомонящей толпы.
Кею уже не верилось, что этот бесконечный день всё же закончился. Принц благодарно улыбнулся Дарнишу, отправившемуся обратно, героически прикрывать их отступление. Сил разговаривать уже не было, и даже Шу, вечная ехидна и трещотка, провожала его до комнат молча. 'Ну ничего, - думал Кей, укладываясь спать, - завтра я всё из неё вытрясу, не отвертится...' И уснул, не успев додумать фразу до конца.
Глава 13.
235 год от Основания Империи. Второй день Праздника Каштанового цвета. Суард.
Шу проснулась от запаха роз. Сладкий аромат казался настолько густым, что его хотелось намазать на хлеб вместо варенья. 'Интересно, - подумала Шу, - когда же они успели расцвести? Вчера бутоны были совсем крохотные... или я ничего не понимаю в цветах, или что-то здесь не так'. С трудом открыв глаза, принцесса обнаружила прямо перед собой огромную полураспустившуюся кремовую розу. Она нахально расположилась на подушке, распространяя головокружительные волны благоухания и блестя капельками росы на полупрозрачных лепестках. Принцесса улыбнулась недоуменно, и дотронулась до холодного упругого листа, проверяя, не иллюзия ли это. И лист, и роса оказались самыми настоящими. Под розой обнаружилась записка. Маркиз Дукрист спрашивал, не согласится ли Её Высочество отобедать с ним? Вот записка вовсю отдавала магией. Развеселившись, Шу ответила вслух: 'Наше Высочество согласится. А где?' На листке тут же сменился текст: 'Если Ваше Высочество изволит выйти в три часа в Голубую Гостиную, то я буду иметь честь проводить Вас в одно чудное местечко в Старом городе'. Шу согласно кивнула в ответ, и записка, тихонько звякнув колокольчиком, испарилась.
Шу уткнулась в лепестки, вдыхая нежный запах, и погрузилась в приятные воспоминания. Надо же, всё оказалось вчера далекое не так ужасно, как она опасалась. От Рональда удалось отвертеться, с герцогами и прочими графами управился Дарниш, из зубов Её Неотразимого Высочества её так удачно спас Дайм. При мысли о его бирюзовых глазах Шу мечтательно зажмурилась. Она и не смела и надеяться, что кто-то вдруг начнет за ней ухаживать, тем паче настоящий светлый маг. Она чувствовала совершенно определенно, что интерес к ней маркиза гораздо глубже и серьёзнее, чем требуется для его дипломатической миссии, и чем он бы сам желал. Понятно, что Дайм явился в Суард не для того, чтобы потанцевать на праздничном балу, и что он прямо заинтересован в ней. И что он обязан сделать всё для того, чтобы Шу не спелась с Рональдом. И предложение Придворного Мага вполне закономерно, будучи его ученицей, Шу даст ему возможность поставить Ристану на место и без малейших усилий прибрать власть в провинции к рукам. Чем больше Шу обдумывала эту идею, тем отчетливей понимала, что так просто Рональд от неё не отстанет. Дайм прав, надо срочно приручать Закатную Башню, а до тех пор увиливать, увиливать и увиливать. Шу надеялась, что сегодня за обедом маркиз хоть немного подскажет ей, как поступить с Башней.
Шу вполне разделяла его невысказанное мнение о сочетании приятного с полезным. Она не собиралась строить из себя кисейную барышню и прикидываться слабой, ранимой и капризной неженкой. Принцесса слишком хорошо видела истинные побуждения и эмоции, чтобы обманываться на предмет человеческих взаимоотношений. Сколько она себя помнила, никогда она не питала иллюзий ни по поводу любви (то есть её отсутствия) к ней отца и матери, ни, тем более, всех остальных обитателей дворца. До шести лет, пока они с Кеем не переехали в Сойку, единственным человеком, любившим её, был брат. Она привыкла быть сама по себе, ни на кого не полагаться и никому не доверять. Каково же было её удивление, когда она обнаружила, что совершенно посторонние люди - Фрай и Бертран Дуклийоны - приняли их с братом как родных. В первые же дни в Сойке Шу открыла для себя нечто новое и необыкновенное. Оказывается, кто-то может её любить! Просто так, искренне и бескорыстно. И потом, когда она познакомилась ближе с Закеримом и Эрке... сразу двое друзей, которым можно доверять, которые готовы за неё и за Кея в огонь и воду... Невероятно!
А вот Балусту Шу нашла сама. На третий год жизни на побережье в ближайшую большую деревню приехал бродячий цирк. Конечно, Бертран повел из всех на представление. Среди акробатов, клоунов, фокусников и дрессированных медведей Шу увидела Балусту. У неё был свой номер - эльфийка на глазах у изумленной публики выращивала из желудя маленький дуб. Хозяин цирка очень гордился тем, что имеет столь необыкновенную артистку. И считал совершенно естественным, что полуэльфийская девушка принадлежит ему, ведь он честно купил её. И какие могут быть претензии? Она ведь не человек! Шу поразилась, увидев на артистке железный ошейник. Принцесса знала, что в Империи существует рабство, но считала, что только преступников можно обращать в неволю. Она тут же потребовала у Бертрана, чтобы он немедленно освободил девушку, но Бертран объяснил Шу, что на эльфов и прочих диких существ законы Империи не распространяются, и любой человек имеет право поймать эльфа и делать с ним всё, что пожелает. Но Шу не собиралась оставлять несчастную обладательницу множества рыжих косичек на произвол судьбы. Разве можно позволить обижать такую милую девушку, тем более, мага? Шу никогда раньше не встречала эльфов, и не верила россказням о их дикости и жестокости. Не верила, что эльфы воруют детей и домашнюю живность, заманивают невинных девушек в лес своими песнями, и морочат голову одиноким путникам, водя их кругами по лесу.
Принцесса прицепилась к Бертрану, как репей. И после представления он сдался, и вместе с Шу отправился к владельцу Балусты. Тот поначалу ни в какую не желал расставаться с невольницей, приносящей ему изрядный доход. Частенько в городах и селах находились любители экзотики, выкладывающие за несколько часов с эльфийкой немалые деньги. К тому же, рабыня выполняла и всю черную работу для него и других циркачей. Но не зря Бертран Дуклийон многие годы управлял приграничной крепостью. Что ему какой-то бродячий циркач! Не хочет по-хорошему уступить Её Высочеству понравившуюся девушку, пусть пеняет на себя, когда не сможет больше зайти ни в один город. Да и лишить цирк лицензии - пара пустяков. Так что пришлось ему, скрипя зубами от злости, продать эльфийку принцессе за три золотых. Шу заплатила бы и десять, но больше у неё не было.
Шу потом со смехом вспоминала, как Балуста, уже получившая свободу и решившая остаться с принцессой, доказала таки ей, что не все слухи про вредный эльфийский характер - безбожные враки. Цирк, на свою беду, задержался в деревне до следующего дня, то есть не успел скрыться с глаз долой вовремя. И вполне хватило всего одной юной полуэльфийки и одной маленькой принцессы, чтобы у десятка крепких мужчин, повидавших на своем бродячем веку всякого, отбить желание хоть когда в жизни появляться поблизости от Сойки. Шу убедилась в силе природной эльфийской магии, любуясь с ветки растущего у дороги платана, как трое суток плутает цирковой фургон в рощице из дюжины-другой кипарисов. Пожалуй, их настоящая дружба с Баль началась, когда Шу для смеху напустила на циркачей холодный и противный туман, преследующий их по пятам, и каждую ночь добросовестно вымачивающий всё, что только может намокнуть. По прикидкам Шу, бедствие продержалось не меньше двух недель.
С появлением Балусты в жизни Шу произошли незаметные стороннему наблюдателю, но очень важные для принцессы перемены. Впервые у Шу завелась подруга. Разве может девочка, будь она хоть трижды волшебница, прожить без подруги? Никто и никогда так не поймет женщину, как другая женщина. И только благодаря Баль вчера на балу Шу не чувствовала себя дикой тварью из дикого леса. Конечно, королевский торжественный приём имеет мало общего с деревенскими праздниками, но если бы Шу с Балустой хоть иногда не сбегали тайком на сельские танцы, она бы вообще не представляла себе, что это такое. И, хоть изредка, но всё же, Шу беседовала с Баль на вечную женскую тему - что такое мужчины, и с чем их едят. У Баль оказалось предостаточно опыта в этом вопросе, не всегда, правда, положительного. Но она далеко не всю жизнь провела в бродячем цирке, и за свои тридцать шесть лет (по человеческим меркам, около восемнадцати) успела много чего интересного.
***
- Шу, ты вставать сегодня будешь, или как? - вот она, легка на помине. Шу вынырнула из воспоминаний и вскочила с кровати.
- Утречко доброе, Баль! Смотри, какая красота! - Шу от переполняющей её энергии приплясывала и кружилась.
- Ты свою неумытую рожицу красотой называешь? Или прическу типа помело? - Баль, как обычно поутру, страдала приступом вредности.
- Ну, посмотри! - Шу сунула розу Балусте прямо под нос, - а знаешь, откуда?
- Знаю. С потолка свалилась, - уж если на Баль нападало настроение поворчать, то делала она это на совесть.
- Именно, с потолка! Мне её Дайм подарил, - чихать хотела Шу на ворчание, брюзжание и прочую ерунду. Сегодня Шу было хорошо, а всё прочее может катиться к оркам.
- Который Дукрист?
- Который Дукрист. Он такой... такой... - выражение щенячьего восторга на лице Шу послужило новым поводом для придирок.
- Шу, надеюсь, ты не вздумала в него влюбиться?
- Хорош скрипеть, Баль. Я пока не влюбилась. Кстати, Дайм меня обедать пригласил.
- Ну и хорошо. Кстати, и позавтракать не мешало бы. И расскажешь ты наконец, что там вчера не балу было?
- Так вот почему ты вредная такая! Ты кушать хочешь! - Шу рассмеялась и полезла к Балусте обниматься. - А нам завтрак не принесли ещё?
- Принесли, только что. Давай, умывайся скорее.
- Бегу уже.
Едва свежеумытая и сияющая Шу вместе с недовольной всем на свете по причине утреннего голода Баль успели укусить свежие плюшки, к ним пожаловала целая делегация любопытствующих. Кей, Зак и Эрке веселой галдящей толпой ввалились в комнату и нацелились на оставшуюся выпечку.
- Эй, грабители, разбойники! Руки фу от моих плюшек! - Шу стукнула чайной ложечкой загребущую лапу Зака, скорее хватая к себе на тарелку последнюю булочку. Баль не могла ругаться, запихнув надкусанную плюшку в рот, и обеими руками хватая ещё пару. Стайка мальчишек разочарованно осматривала стол в поисках поживы, но, похоже, на завтраке принцессы королевский повар решил сегодня сэкономить. Зря, потому как Эрке, которому плюшки не досталось совсем, быстренько изловил в коридоре какого-то слугу и грозным шепотом сообщил, что голодная принцесса очень опасна, и, если её срочно не накормить, много и вкусно, позавтракает кем-нибудь из слуг. Возможно, самим поваром, как наиболее толстым и наперченным. Слуга унесся на кухню, а Эрке с чувством выполненного долга уселся рядом с Баль.
Обсудив все подробности вчерашнего бала, Кей в сопровождении Зака отправился на обещанную лекцию по внутренней политике к Дарнишу, Эрке увел Баль изучать королевский сад, а Шу решила наведаться к Эри и в библиотеку. До встречи с Дукристом оставалось ещё немало времени, и принцесса собиралась провести его с пользой. К тому же, ей не хотелось оставаться одной. В присутствии Эридайга Рональд не станет к ней подходить и требовать ответа. Шу не очень представляла себе, что она будет ему говорить и как выкручиваться, поэтому единственное, что ей оставалось, так это всё время проводить в компании хоть Эри, хоть Дарниша, хоть Дайма, хоть ширхаба лысого - лишь бы не дать Придворному магу возможности поговорить с ней наедине.
В апартаментах гнома, как обычно, царил идеальный порядок. Наверное, это какая-то таинственная гномья магия, думала Шу, когда была совсем маленькой. Эри не прилагал ни малейших усилий к тому, чтобы всё и всегда вокруг него сортировалось по размеру, выстраивалось по линеечке и укладывалось на строго определенное место. Похоже, даже у пыли в его комнатах дисциплина была на недосягаемой высоте - ни одной пылинки в неположенном месте. И это при том, что гном ни в какую не позволял слугам убираться у него.
Принцесса застала мэтра за излюбленным занятием - на лабораторном столе что-то кипело, трещало, искрило, извергало клубы разноцветного вонючего дыма и подпрыгивало, дребезжа металлическими частями. Эри же, в белом фартуке и защитных очках, сдвинутых на лоб, наблюдал за творящимся на столе безобразием с видом полководца на полевых учениях, и быстро строчил в блокноте. Шу не раз помогала Эри в его изысканиях, но совершенно не понимала, как ему удается без всякой магии извлекать из совершенно обыкновенных предметов и веществ энергию, по природе своей сходную с молниями. Эри утверждал, что вскоре сумеет добывать её столько, что хватит на освещение всего дворца, и ещё останется. Нет, конечно, молнии, заключенные в стеклянный шар очень красивы, но вот практическая польза от них... Если Шу вслух высказывала свои сомнения, мэтр возмущался и сам искрил не хуже этих загадочных приборов. Интересное дело, все слова, которыми Эри объяснял сие таинственное явление, по отдельности были совершенно понятны - энергия, разряд, преобразование, напряжение, поток, сила, полярность... но вот когда гном складывал их вместе, пытаясь объяснить Шу принцип действия своих агрегатов, смысл их упорно ускользал. В конце концов, гном пришел к выводу о том, что магическое мировосприятие, свойственное принцессе, полностью противоречит мировосприятию научному, и смирился с невозможностью объяснить такой умной во всём, что не касается естественных наук, девочке элементарные вещи. К страшному возмущению Шу, и Кей, и Зак вполне понимали смысл гномьих исследований, и всячески поддерживали его затею. Так что Шу, скрепя сердце, в ответ смирилась с тем, что не всё на свете ей понятно.
Мэтр Эридайг, как и обещал, выдал принцессе преизрядную стопку книг с закладками на нужных местах. Шу поначалу хотела устроиться читать тут же, в лаборатории, чтобы по ходу дела задавать Эри вопросы, но гном вежливо, но неумолимо выпроводил её, утверждая, что в её присутствии тонкая аппаратура расстраивается, ни один прибор не желает работать, как положено, и ни один опыт не дает дважды одинакового результата. Так что, нечего ему чистоту эксперимента нарушать. Шу искренне недоумевала, почему это опыты должны давать одинаковый результат? Нормальные опыты, по её мнению, должны давать только тот результат, который она на данный момент хочет получить. А никакой не одинаковый. И с какой такой радости свойства вещества должны быть постоянными? И, в конце концов, ну за каким ширхабом изобретать какой-то преобразователь, если достаточно нарисовать нужную руну, и всё преспокойно преобразуется куда надо.
Но в очередной раз спорить с упрямым гномом Шу не собиралась. Хочет изобретать, да пожалуйста. Шу с охапкой старинных фолиантов отправилась к отцу, надеясь, что у него в покоях найдется укромное местечко, куда Рональд за ней не сунется. Его Величество удивился столь странной просьбе дочери, но возражать не стал, и Шу устроилась в его малом кабинете. За четыре часа, что она провела, роясь в магических трактатах, отец лишь раз заглянул к ней, удивленно покачал головой, обозрев дюжину раскрытых книг и дочь, самозабвенно рисующую в воздухе мерцающие разными цветами запутанные схемы, и тихонько удалился, решив не мешать.
За час до назначенного времени Шу с тяжелым вздохом стерла всё нарисованное недоразумение, сложила потрепанную мудрость обратно в стопочку, и отправилась обратно к Эри, жаловаться на жизнь. Принцесса чувствовала себя тупой бездарностью, в голове которой ни одна стоящая мысль не то что не задерживается, а вообще избегает её, как чумы. Соотнести и вычленить из вороха противоречивых мнений что-либо удобоваримое и практически применимое не выходило. То есть никак. Ни лунного камня подходящего размера, ни знакомого вампира, готового добровольно пожертвовать на благо отечества полпинты своей крови, ни волос из гривы трёхлетнего единорога, ни старинного меча с заключенной в нем душой героя у Шу не было. И достать нечто подобное в ближайшие дни не представлялось возможным. А все премудрые советчики в один голос твердили, что без мощного артефакта нечего и соваться. И как тут выкручиваться? Где, простите, взять этот самый артефакт? Рональда ограбить под шумок? Ага, разбежалась.
Эри, похоже, так и не отрывался от своих экспериментов. Судя по закопченной бороде и сердитому ворчанию, опять не всё получалось как надо. Несмотря на злющий вид гнома, Шу, сгрузив тяжеленные фолианты на стол, оторвала его от возлюбленных жестянок и задала вопрос в лоб: где, ширхаб побери, взять артефакт? Или как, чтоб он провалился, без этого артефакта обойтись? На что Эри ехидно развел руками. У него, мол, магических артефактов не водится, а как обойтись, сама думай. Кто тут гениальный маг? Шу тут же нестерпимо захотелось взять эту самую пыльную премудрость, коей Эри так щедро её оделил, и со всего размаху треснуть вреднючего мэтра по голове. А заодно и бороду повыдергать, для лучшего усвоения. Пошипев немного, принцесса несколько успокоилась. Она что, в самом деле ожидала, что Эри станет ей сочувствовать? Если бы он знал, как обойтись без артефакта, сказал бы непременно. Вредность вредностью, а бросать подопечных в трудной ситуации вовсе не в его характере. Значит, придется что-то изобретать самой. На всякий случай Шу с хищным прищуром оглядела гномову лабораторию - вдруг что сгодится? Молния там в банке, или прибор похитрее... но, как на зло, ни в одном предмете в пределах видимости магии не было ни на грош.
Эри с ухмылкой наблюдал за Шу, и, когда она разочарованно вздохнула, не обнаружив искомого, наивежливейшее посоветовал ей остыть, проветриться и подумать как следует. А заодно и пообедать, а то вон даже тараканы в страхе разбегаются от Её голодного Высочества. Шу согласилась, что на сытый желудок, пожалуй, думаться будет получше. А кстати, можно будет и маркиза Дукриста напрячь. Уж если кто и может за пару дней раздобыть артефакт, так это он. И Шу вприпрыжку побежала одеваться.
***
Легко сказать, одеваться! А сделать... кроме вчерашнего бального платья, в гардеробе Шу ничего приличного и не ночевало. Пришлось нацепить на лицо выражение 'а мне на всё наплевать!' и одеть, что имеется. То есть любимый охотничий костюм, мужской, разумеется. По крайней мере, в кожаных брюках, сапогах, белой рубашке и кожаной же жилетке, Шу чувствовала себя удобно. А Дайм пусть ценит её, какая есть. Ещё не хватало перед ним выпендриваться! Таким образом несколько примирившись с отсутствием красивого платья, принцесса спустилась на первый этаж, в Голубую гостиную.
Дайм уже ждал её и поспешил навстречу, едва она вошла. Встретившись с ним взглядом, Шу мигом позабыла и о платье, и о Рональде, и о бурчащем от голода желудке. Она ещё не привыкла, что на неё можно так смотреть. Так тепло, так ласково, с такой надеждой, словно он всё утро ждал их встречи. Шу поймала себя на мысли, что, похоже, для Дайма так оно и было... и от этого ей хотелось взлететь под облака и петь, и кувыркаться в небе, подобно утреннему жаворонку. И снова в её руках очутилась роза, на этот раз нежно-розовая. Шу уткнулась в неё, спасаясь от внезапно нахлынувшей жаркой волны смущения. Ни одного ехидного словца, за которыми ей никогда не приходилось лезть в карман, не находилось. В голове образовалась гулкая пустота. Ширхаб! Ну почему надо показывать себя деревенской дурочкой, краснеющей и заикающейся, стоит красивому мужчине поцеловать ей пальчики? От пальчиков до самых ушей Шу окатило ещё одной волной мурашек, и кожа в том месте, где прикоснулись губы Дайма, горела и леденела одновременно. Такого с Шу ещё не случалось ни разу. И постепенно она впадала в панику. Её хотелось одновременно и убежать, и остаться, и отдернуть руку, и самой поцеловать его...
А Дайм, глядя на метания Шу, спрашивал себя, какого демона он делает? Какое право он имеет морочить девочке голову? И впервые в жизни жалел, что он бастард. Никогда раньше ему не хотелось бросить в лицо Императору, что он не желает быть ни его сыном, ни его длинными ушами и руками, ни Первым Дознавателем, ни Голосом Императора, и не желает платить за каприз судьбу столь высокую цену. Всю свою жизнь Дайм был уверен в том, что жертвует сущей ерундой, и не испытывал ни малейшего неудобства. До вчерашнего вечера. И теперь чувствовал себя распоследним негодяем, но не мог заставить себя отказаться от неё. Единственное, что позволяло ему надеяться, так это на то, что Шу в свои четырнадцать лет ещё совершенно неискушенный и наивный ребенок во всём, что касается мужчин. Что ж, у него будет хоть какое-то время.
- Добрый день, Ваше Высочество, сегодня прекрасная погода, вы не находите? - с уст его срывались ничего не значащие слова, а вот глаза... глаза говорили совсем о другом. О боли и нежности. О вине и любви. Об одиночестве и страхе. О надежде. Глаза его звали и предостерегали, манили обещанием тепла и отталкивали предчувствием обмана. - Не возражаете, если мы прогуляемся инкогнито? - 'Не возражаешь, если я возьму тебя на руки и никогда не отпущу от себя?', спрашивали его глаза.
- Не возражаю, - принцесса потрясенно кивнула, - и можешь носить меня на руках... - но этого Шу не сказала вслух. Но, похоже, он понял.
До позднего вечера они гуляли по столице. Дайм сотворил простенькое заклинание, скрыв от взоров горожан знакомые королевские черты, попутно научив ему Шу. В город они вышли в виде самой обыкновенной влюблённой парочки из мелких дворян, ничем не отличающейся от десятков подобных. Они зашли пообедать в обещанное чудное местечко, и съели местные кулинарные шедевры, не чувствуя вкуса. Они пробежали, взявшись за руки, по Площади Ста Фонтанов, и вымокли до нитки, не замечая льющейся сверху воды. Они смотрели представление бродячего театра, не понимая ни слова из пьесы и не видя артистов. Они слушали менестреля, под гитару поющего о любви, и слышали лишь друг друга. Они любовались закатом над Вали-Эр, позабыв, что надо когда-то возвращаться домой. Весь день они говорили. Обо всем на свете и ни о чем. Понимая друг друга с полуслова, и с удивлением обнаруживая невероятные отличия в картине мира. Соглашаясь по поводу основополагающих материй, и споря по пустякам, забытым через мгновенье. До самого вечера они были счастливы, как никогда раньше, и, кроме них двоих, никого больше не существовало в целом свете. И, прощаясь с Шу у дверей её комнаты, Дайм понял, что так и не поцеловал её. И пообещал себе, что не будет этого делать как можно дольше.
А на утро Шу со всей ясностью поняла, что влюбилась. И совершенно определенно увидела, что и как ей надо делать, чтобы приручить свою Башню. И решилась обратиться в Гильдию Тени, чтобы добыть необходимый ей артефакт, благо вчера Дайм рассказал ей, как и к кому можно обратиться в столице с любыми деликатными просьбами.
Глава 15.
235 год от Основания Империи. Второй день Праздника Каштанового цвета. Суард.
Лейтенант Ахшеддин шел по окутанной жарким дневным маревом улице, провожаемый настороженными взглядами из-за прикрытых ставен. Узкая, кривая и пыльная, без единого зеленого листочка, с невзрачными и местами покосившимися домами, улица казалась бы необитаемой, если бы не навязчивое ощущение чьего-то враждебного присутствия за спиной. Из обитателей этого богами позабытого места ему встретилась лишь сонная, лишайная и беззубая собака, разбросавшая лапы посреди дороги.
Эрке нашел нужный дом, оказавшийся, разумеется, самым старым и облезлым среди всех. Над дверью красовалось нечто, имеющее претензии называться вывеской, но разобраться, что же она изображает, не смог бы, наверное, и сам горе-художник, её намалевавший. Толкнув мерзко и пронзительно заскрипевшую дверь, он вошел в полутемную захламленную комнату. Сидящий за конторкой разбойничьего вида человек невежливо уставился на него, не произнося ни слова.
'Дивное местечко, приветливое', - мысленно ухмыльнулся Эрке.
- Здравствуйте, уважаемый Махшур, - лейтенант с каменной физиономией приблизился к помощнику Главы Гильдии и оперся рукой на стол, демонстрируя кольцо с тёмно-фиолетовым мерцающим камнем в замысловатой оправе. - Мне рекомендовали вас, как непревзойденного эксперта в интересующей меня области.
- И вам не хворать, уважаемый.
Махшур с неудовольствием разглядывал перстень перед своим носом. Камень искрил и переливался, утверждая, что человек, его носящий, получил кольцо из рук настоящего владельца. Зачастили в Гильдию последнее время важные персоны, зачастили. Зря Мастер считал, что хуже Придворного Мага неприятностей не будет. Вот вам, пожалуйста. Знак Длинных Рук Императора. Иметь дело с посланцами маркиза Дукриста Суардской Гильдии Тени не приходилось довольно давно. Вот в соседней провинции, Берсконии, в прошлом году Гильдия с ног сбилась, выполняя заказы Первого Дознавателя. Оплачены были услуги убийц и воров, надо признаться, вполне достойно, но зато каких врагов себе нажил Берсконский Мастер... и отказать Любопытным Ушам Императора невозможно. Уж лучше перессориться со всеми благородными кланами и королевской гвардией впридачу, чем с императорским сынком, чтоб он был здоров.
- И чем же мы можем вам помочь, уважаемый?
- Для начала, консультацией.
'Для начала. Многообещающе'
Махшур молча встал из-за конторки и запер внешнюю дверь на засов. Молодой человек никак не прореагировал ни на его подозрительные действия, ни на зловещее и мрачное выражение лица. Он продолжал непринужденно опираться левой рукой на стол и равнодушно рассматривать наваленный вдоль стен хлам.
- Что ж, тогда пройдемте в комнату.
Любезная улыбка в сочетании с ледяными глазами и неуловимо-плавными движениями нагнали бы страху на любого нормального человека, но этот даже не шелохнулся. Похоже, обычные методы на него не действуют, а давить на представителя Длинных Ушей всерьёз... проще сразу утопиться, чтоб не мучиться.
Эрке с удовольствием наблюдал за убийцей. Настоящий профессионал. Ничего особенного не сделал и не сказал, а жути нагнал до потолка. Правда, до некоторых добрых знакомых лейтенанта ему было ой как далеко. Ну, что поделаешь, не маг. Обычному человеку пронять хоть слабенького волшебника не стоит и пытаться, будь он хоть трижды Призывающим Тень. А в том, что перед ним именно Посвященный, Эрке не усомнился ни на мгновенье.
Тени так и льнут, и дневной свет тускнеет и отступает, когда господин Махшур пугать изволят. Для немага - запредельное совершенство. Ахшеддин прошел вслед за ним в уютную прохладную комнату и уселся в кресло. Он нарочно развалился так, чтобы любому стало понятно, что он чувствует себя в полной безопасности. Шу специально предупредила, что ни в коем случае нельзя дать почувствовать хоть малейшую неуверенность. С ними, как с кабанами, сказала. Если испугаешься, растопчут в пыль.
Интересное всё же место, думал Эрке, не торопясь начать разговор. Не похоже, чтобы в этом доме жил маг, но вот Тёмным Хиссом здесь пропахло всё. И ощущение звериной берлоги. Не смрад, оставляемый хищником на своей территории, а нечто незаметное ни глазу, ни слуху, ни обонянию, но от того не менее ясно предостерегающее - один неверный шаг, и тебя съедят.
Эрке надоело играть в молчанку, и он демонстративно улыбнулся одной стороной рта, будто выпуская клыки, и подпустил во взгляд чуть плотоядного интереса. Выглядело это весьма впечатляюще, ещё бы пару синих искр в волосы, как у некоторых... но и так сойдет. Махшур, похоже, проникся, и наконец прекратил оттачивать на посетителе мастерство пугала огородного. Он несколько расслабился, показывая дружелюбные намерения, и предложил кофе. К его удивлению, Эрке согласился.
Кофе, принесенный статной улыбчивой женщиной, оказался превосходным, а прилагающееся к нему ореховое печенье просто таяло во рту. Медленно потягивая ароматный черный напиток из маленькой фарфоровой чашечки, Эрке приступил к выяснению интересующего вопроса.
Как оказалось, раздобыть сильный магический артефакт в Суарде не представляло особых проблем. Несколько подобных предметов находились в частных коллекциях - оружия, монет, фигурок животных и так далее. И, по словам Махшура, некоторые из них можно было достать довольно быстро. Единственной проблемой являлась невозможность проверить до совершения сделки, достаточно ли будет имеющейся в артефакте магии. Эрке уговорился с Махшуром о трех предметах к завтрашнему вечеру. Сумма сделки повергла его в тихий шок, но пришлось не показывать виду. Тем более, убийца назвал именно ту цифру, которую сам считал обычной для такого рода заказов, без попытки содрать лишку.
'Придется Шу побегать, чтобы раздобыть до завтра сто двадцать золотых', - подумал лейтенант, прощаясь с Махшуром.
***
Именно этой проблемой Её Высочество и озаботилась сразу, как только выпроводила Эрке. Где добыть денег? Много и быстро? Можно, конечно, попросить у отца, но почему-то эта мысль не вызывала особого вдохновения. Ну не хотела она посвящать Его Величество в некоторые детали. Зачем нервировать старого, больного человека, у которого и так забот полно. Со счетами от гномов, за молочный мрамор для магического круга, она точно пойдет к нему.
Шу решила заменить мрамором лунный камень. Всё равно такого размера, как надо, лунного камня в природе не бывает. А вот объяснять, зачем ей к завтрашнему дню две сотни золотом, как-то не хотелось. И принцесса припомнила предложение герцога Дарниша, сделанное вроде бы в шутку... но она чувствовала, что в этой шутке было кое-что ещё. Мысленно вернувшись к разговору в кабинете короля, Шу поразилась тому, что он состоялся всего два дня назад. Казалось, с тех пор прошло не меньше месяца, столько всего произошло. Да за все восемь лет жизни в Сойке не набралось бы столько событий и перемен, как за последнюю неделю.
Ещё один вариант добычи финансов, пришедший в голову, она собиралась использовать несколько погодя, когда разберется с насущными проблемами. Баль поделилась с ней своим разговором с Клайле и Рутой о косметических снадобьях, и принцесса мигом поняла, как можно на этом заработать. Всего-то, добавить чуть магии в готовые кремы и прочее, пустить слух о новом чудодейственном средстве, открыть специальную лавку - и греби золото лопатой. А если совместить под одной крышей с модным ателье и шляпной мастерской, и ещё малюсенькую кофейню туда же пристроить... и не пускать кого ни попадя, а только по рекомендации... принцесса вовсе не была жадной и меркантильной, но как может девушка в наше нелегкое время пренебречь элементарной практичностью? К тому же, никогда не будет недостатка в платьях, шляпках и прочих необходимых вещах.
На крайний случай у неё был припасен не совсем законный, совершенно бессовестный, но верный способ быстро раздобыть некоторую, возможно, значительную, сумму. Вчера ей на глаза попалось прелюбопытное место - ипподром. Там ежедневно устраивались скачки, и Дайм рассказал Шу, что на каждый забег делаются ставки. Конечно, магам было строжайше запрещено как воздействовать на лошадей, так и вообще как-либо принимать участие в состязаниях. Но угадать победителя и поставить на него несколько золотых ей запретить никто не мог. Особенно учитывая практически полное отсутствие магов в столице. И принцесса решила, что, если не удастся стрясти с Дарниша аванс, или кредит, или ещё что-нибудь, пойти сегодня к вечеру на ипподром.
Ей, можно сказать, повезло. Хотя, если речь идет о магах, это слово неуместно. Собственно, маги тем и отличаются от обычных людей, что творят свое везение сами. Ибо, что есть магия, как не воздействие воли на реальность и вероятность? И чем сильнее маг, тем легче и незаметней воздействие. У каждого человека бывают такие моменты, когда всё удается, и обстоятельства складываются самым благоприятным образом, и совершенно случайно происходит именно то, что надо. Допустим, встречается на улице давно позабытый знакомый, и зазывает в гости. И, пока вы распиваете чаи и предаетесь воспоминаниям, к нему домой совершенно случайно заходит тот самый человек, которого вы ищете безуспешно вторую неделю. Бывает такое? Бывает. А какова вероятность такой случайности в городе с пятью десяткам тысяч населения? Учитывая, что этот человек и вовсе в городе проездом? Так вот, для магов это - нормальное явление. И каждый более-менее уважающий себя волшебник умеет этим явлением пользоваться.
Но Шу пока ещё не была настоящим магом, а всего лишь четырнадцатилетней девчонкой с незаурядными способностями. И пока ей в голову не приходило задуматься о роли случайностей и совпадений в жизни. Да и сравнивать было особо не с кем. Так что принцессе, как обычно, повезло.
Урман как раз обсуждал с Кеем и Закеримом принципы ведения коммерции, и Шу попала в разгар дебатов. Ей нравилось, как Дарниш обучает её брата. Никаких тебе скучных лекций и готовых решений. Каждую секунду приходится думать, просчитывать и сопоставлять, искать новые варианты и творчески перерабатывать уже раз использованные ходы.
В интерпретации Урмана и политика, и коммерция выглядели масштабной и невероятно увлекательной игрой. Причем, игрой донельзя азартной. Куда там скачкам или костям! Что, впрочем, не мешало ему нести вполне реальную ответственность и за свой клан, и за торговое предприятие. И Кею явно нравился такой подход.
Шу, любопытства ради, вынесла на обсуждение идею с женской лавкой. Урман подробно выспросил её, как она себе это представляет, и остался вполне доволен. Даже дал несколько практических советов, где лучше разместить торговлю и к какому стряпчему обратиться за оформлением бумаг. Принцесса, никогда не страдавшая застенчивостью, не преминула напомнить о предложении поучаствовать в морской торговле в качестве консультанта по безопасности. Шу заранее обдумала, что же именно она может предложить, и пришла к выводу, что не так уж и мало. Её стихии - Вода, Воздух, Разум и Жизнь, как нельзя лучше подходили для морской магии, а увлечение защитными рунами позволяло довольно просто и без особых затрат ограждать и корабли, и грузы, и команду от многих возможных неприятностей. Что она без ложной скромности и высказала.
Кей с Заком, похоже, впервые увидели, как герцог Дарниш теряет дар речи, столкнувшись с наглостью юной ведьмочки. Но Урман не был бы представителем семейства Дарнишей, продлись его удивление дольше секунды, и не воспользуйся он подвернувшейся возможностью. До этого момента он всерьёз не задумывался, какую пользу можно извлечь из сотрудничества с действительно сильным магом, так как таковых в Валанте было совсем мало, и с подобным предложением к ним лучше было и не подходить. Маги народ мнительный, обидчивый, не приведи Тёмный Хисс, усмотрит в деловом предложении оскорбление, так напакостит в отместку, мало не покажется. А принцесса, похоже, очень заинтересована в независимом доходе. Наверняка не хочет давать возможность Королевскому Совету (то есть Ристане) давить на неё финансовым контролем, и лезть в её дела. Вполне понятное желание.
Ещё больше принц и его друг удивились, когда герцог Дарниш с любезной улыбкой сообщил нахалке, что чрезвычайно рад её согласию. И что просит Её Высочество в ближайшие дни уделить ему несколько часов для подробного обсуждения совместных планов.
От Урмана не укрылось, что при его словах Шу вздохнула с облегчением. Но что-то ещё продолжало беспокоить её, и герцог собирался выяснить, что именно. Спрашивать прямо при Наследнике он не хотел, и предложил сделать в занятиях небольшой перерыв, чтобы Кей с другом сходили в библиотеку и принесли одну необходимую для постижения законов экономики книгу. Урман собирался дать её принцу прочитать несколько позже, но поговорить с Шу наедине нужно было немедленно. Кей, судя по тому, с какой скоростью он потащил Зака из кабинета, всё понял правильно.
- Ну, хорошо, Ваше Высочество, а теперь выкладывайте, в чем дело.
Принцесса удивлено воззрилась на него, пытаясь сделать невинный вид. Не знай Урман, что собой представляет Шу, пожалуй, поверил бы. Интересно, во что она ввязалась такое, что скрывает даже от него, совершенно точно зная, что он на её стороне? И не приложил ли сюда руку маркиз Длинные Уши?
- И не делайте такие наивные глаза, Ваше Высочество. Вам что-то от меня нужно, так не проще ли сказать прямо?
- Не уверена, герцог, что вам необходимо знать все подробности. Да, мне срочно нужно некоторое количество наличных, но я пока не могу сказать, зачем.
- Некоторое количество - это сколько?
- Двести золотом.
- Не так уж много. Вы так серьёзны, что я ожидал десяти тысяч, не меньше, - Дарниш постарался немного разрядить обстановку. - С собой у меня столько нет, но, если хотите, я выпишу чек в Гномий Банк, можете получить хоть сегодня. И подробности мне не нужны. Ваше Высочество. Я уверен, вы знаете, что делаете. Но вы уверены, что двухсот хватит?
- Спасибо, герцог, я надеюсь, что пока да. - Шу готова была расцеловать Урмана в приливе благодарности. - И, может быть, вы могли бы посоветовать мне, у кого в Суарде возможно заказать мраморные изделия большого размера?
- Не могильную плиту, надеюсь? - Урман улыбнулся, заметив её радость. Если бы все проблемы разрешались так просто...
- Нет, покрупнее... - Шу улыбнулась в ответ. - Магический круг в Закатную Башню.
- О, вы не теряете время даром. Лучше гномов никто не справится. Я думаю, господин Аррагх будет счастлив направить к вам одного из своих родственников.
- А я думала, что Аррагхи занимаются только финансами...
- Аррагхи - да. Но вы же знаете этих гномов, они все между собой родня. Кстати, Ваше Высочество, вы не против, если я открою для вас счет в банке? Для начала на две тысячи, или лучше на три?
- Но, герцог... - такого Шу никак не ожидала.
- Во-первых, вам могут понадобиться деньги в любой момент, а во-вторых, мы уже почти компаньоны, не так ли? Не беспокойтесь, Ваше Высочество, я в накладе не останусь.
- Я очень постараюсь, чтобы так и было, герцог.
Дарниш смотрел на принцессу и удивлялся. Этой девушке всего четырнадцать лет? Сейчас она казалась ему чуть ли не его ровесницей, такой груз ответственности читался в её глазах. Может, конечно, дело в магии, а может, у неё просто толком не было детства? Тяжело, должно быть, никогда не знать родительской любви. Мардук, конечно, его друг и государь, но не слишком ли жестко он поступил с детьми? И не слишком ли легкомысленно? Какие демоны могут поселиться в душе этой девочки? Удивительно, как до сих пор она не озлобилась и не возненавидела весь мир. Сможет ли она продержаться и дальше, когда все обстоятельства толкают её во Тьму? Сейчас она не Тёмная и не Светлая, не злая и не добрая, и в душе её ещё живет любовь, несмотря на количество ненависти, доставшееся на её долю. Шу балансирует на лезвии бритвы, и не приведи боги, сорвется.
Урман в этот момент понял, что сделает всё возможное и невозможное, чтобы помочь ей. И не только ради будущего всей Валанты, но и ради неё самой.
Глава 15.
Едва усталые и довольные ученики ввалились, хохоча, на кухню к Фаине, и вручили ей охапку надранных по дороге в чьём-то саду цветов, из комнаты Мастера послышался грозный рык:
- Явились, бездельники? Ну-ка, сюда! - Свисток с Лягушонком переглянулись недоуменно, с чего бы Мастеру серчать? Сам отпустил всех до вечера, всё же праздники, как-никак. Но безропотно отправились на зов.
- А где остальные, вы, разумеется, не знаете? - Мастер скептически оглядел парней и подозрительно принюхался. - Пива не пили?
- Ну что вы, Мастер. Откуда нам знать? - за обоих ответил Свисток. Нет, они, конечно, видели остальную компанию в заведении у Кривого, но распространяться об этом при Мастере... Простите-подвиньтесь!
- Ладно. Вдвоем управитесь. Садитесь, для вас задание есть на сегодняшнюю ночь.
Посвящая учеников в суть дела, Мастер размышлял о том, что уж очень разные у него подобрались на этот раз ученики. Из шести человек лишь двое, скорее всего, смогут дойти до мастеров. Зато уже сейчас с ними приятно работать - ни лишнего гонору, ни дешевого выпендрежа, свойственного большинству молодежи. И сегодня он, пожалуй, и не особо жалел, что остальные четверо загуляли в таверне Кривого. А молодец Свисток. По нему не скажешь, что нагло врет, и у Лягушонка физиономия - невинней не бывает. Сработались уже в паре. Вот пусть сегодня в паре и заказом займутся.
Лягушонок со Свистком внимательно рассматривали планы двух домов, в которых им предстояло побывать сегодня ночью. Ничего особо сложного, обыкновенные коллекционеры всякой старинной ерунды, и взять предстояло всего три вещицы, далеко не самые ценные в их собраниях. Мастер не объяснял никому, каким образом пропал Седой Ёж, но сам старался выбирать артефакты поосторожнее. Правда, и настолько сильных и древних, как Просыпающийся Дракон, в Суарде больше не водилось. Но, тем не менее, он предупредил учеников, что им придется иметь дело с магическими предметами не последнего порядка, и что при малейшем подозрении на серьёзную опасность им надлежит просто давать деру. И вообще, осторожность, осторожность и ещё раз осторожность. В конце концов, если не получится с этими тремя предметами, у него на примете есть ещё полдюжины других.
Для Лягушонка и Свистка это было первое серьезное самостоятельное задание, да ещё два дома сразу, в одну ночь... оба несколько волновались, но старались Учителю этого не показать. С его подробнейшими указаниями, где что может быть спрятано, и какие опасности могут подстерегать воришек, по мнению Свистка, справился бы и слепой криворукий калека. Лягушонок был не так самонадеян, наслушавшись от мастера Ульриха о скверном характере волшебных вещей. Зато, как он определил в гостях у того же Ульриха, любую магическую дребедень он мог найти с закрытыми глазами, и охранные заклинания и прочие гадости чувствовал не хуже жара от плиты матушки Фаины. Но, сам не зная, почему, никому не говорил об этой своей способности. За исключением, разве что, гнома, но тот и сам догадался, видя, как обращается Хилл с клинками, на которые наложены чары.
Через час после разговора с Мастером воришки уже сидели в кустах около первого дома, ожидая, когда его обитатели угомонятся. Шел второй час ночи, а в окнах у купца всё никак не гас свет. Свисток шипел сквозь зубы, вылавливая голодных весенних комаров, обнаруживших ненароком бесплатную комариную столовку, и с обидой косился на приятеля, которого вредные твари не кусали. Отравиться, что ли, боятся? А Лягушонок шипел на него, убеждая заткнуться и не мешать слушать, что в доме творится. Купца, похоже, тоже комары заели, иначе с какой стати ему не спится? Свет горел не в той комнате, куда нацелились воришки, но близко, всего через одно окно.
Просидев до половины третьего, и не дождавшись темноты в окне, Свисток с Лягушонком решились-таки идти за добычей. Хилл, как более легкий, полез в нужное окно, а Свисток остался караулить и отвлекать внимание, если что. Решение оказалось правильным, потому что ушлый торговец перед полками с любимой коллекцией шкатулок не поскупился установить магическую ловушку. Простенькую и не особо опасную, так, обездвижить вора на несколько часов, но в плане Мастера не обозначенную. Видимо, совсем недавно озаботился.
Хилл аккуратно перешагнул невидимый барьер, и попытался определить, какая же из шкатулок ему нужна. По всему выходило, что вторая слева на верхней полке, и волшебством от неё отдавало... Но была ещё одна, совершенно не похожая на ту, что описывал Мастер, совсем маленькая и невзрачная, с выщербленной крышкой, засунутая в дальний угол. Но воздух вокруг неё светился и дрожал от магии. Воришка прекрасно помнил, что Учитель не велел брать ничего, кроме заказанных вещей, но коварная шкатулка так и манила. И Хилл, плюнув на все благие намерения, забрал и её. Всё равно никаких неприятных сюрпризов в самой шкатулке не было, и она аккурат влезла в ту, которую он и подрядился забрать. Если бы его кто спросил, зачем же он взял совершенно не нужную ему вещь, которую, к тому же, и не собирался оставлять себе, вряд ли бы Хилл смог вразумительно ответить. И, спускаясь неслышной тенью из окна, он решил не забивать себе голову ненужными вопросами. Взял - значит, так надо. А зачем, время покажет. Или не покажет.
Во втором доме всё прошло ещё проще. Сторожевые собаки, слопав сладости у Свистка с руки, добродушно завиляли хвостами, обрадовавшись благовидному предлогу не связываться со странными людьми. Обитатели дома спали без задних ног, никаких непредусмотренных ловушек не обнаружилось... и старинный кинжал, и потрепанная книжица стихов тихо и мирно удалились от прежнего хозяина в карманах Свистка.
По возвращении домой гордые собой донельзя ученики выслушали традиционное ворчание Мастера:
- Долго же вы с такой ерундой возились, лодыри, - получили невиданный доселе гонорар, - вот вам по пять золотых, балую я вас, конечно, но уж ради праздника... - и, наконец, с рассветом отправились спать. В общую спальню они пробирались осторожнее, чем в дом самого зловредного мага, стараясь не разбудить остальных учеников. Правда, Игла и так не спал, но, будучи в одиночестве, вякать и ехидничать насчет пьянок до рассвета не стал.
Утром младший ученик поделился интересной новостью с Угрем и Келмом, но ожидаемого эффекта грамотно разыгранная при Мастере сценка выспрашивания, и где же это Свисток со своим менестрелем шатались до самого утра, не произвела. Учитель только хмыкнул скептически в ответ на потуги Угря навлечь на Ориса и Хилла недовольство, и велел зачинщикам беспорядков пойти и проветриться после вчерашнего, а чтоб не скучно было, проветриваться в доках на погрузке баржи - контрабанда дело тонкое, кому ни попадя не доверишь... вот лучшие ученики и займутся. Угорь с Келмом обиделись такой несправедливости, но перечить Мастеру не посмели. А Свисток с Лягушонком только шкодно-виноватые физиономии состроили - ну, да, гульнули вчера маленько... ща Мастер и нам задаст.
Мастер же, глядя на паяцов бродячих, усмехался про себя - если бы ночью Угорь принес шкатулку и прочее, сейчас похвальбы было бы... до небес и выше. И прокутил бы все деньги в момент, и трепку бы заработал за длинный язык. А эти скромники молчат себе, будто так и надо. Да, выйдет толк из Свистка, выйдет. Да и из белобрысого тоже.
***
Принцесса Ристана нервничала. Её Высочество сломала уже третий веер за последние полчаса, и служанки выбегали из её комнаты в слезах. Первый Советник Адан безуспешно пытался успокоить жену. С появлением во дворце Наследника и младшей принцессы их спокойная и приятная жизнь пошла наперекосяк. Третий день подряд Ристана напоминала рысь, покусанную пчелами. Всё ей было не так, начиная с погоды и заканчивая температурой утреннего кофе. Казалось, что в неё вселился демон, не дающий ей ни спать, ни есть, ни здраво рассуждать.
Никогда Адан не видел жену такой. Последние восемь лет, пока младшие брат с сестрой не попадались ей на глаза, она, казалось, позабыла о своей детской обиде. Как оказалось, зря он надеялся. Ненависть так и клокочет в ней, чего стоит только её поведение на балу... Адан давно не видел её такой фурией. Набросилась на Принцессу Шу при всем народе, хуже того, эту пренеприятную сцену застал маркиз Дукрист. Наговорила гадостей про Кея и Шу всем подряд. И сегодня Ристана злится на весь свет. Припоминает все старые обиды, действительные и вымышленные, на отца смотрит так, будто убить готова, даже на Рональда, несомненного союзника и сподвижника, огрызается.
На следующий день после бала ему такой скандал закатила, стены дрожали. Видите ли, Придворный Маг вздумал Шу себе в ученицы взять, Ристаны не спрося. Похоже, она сама не совсем понимает, кто в их дуэте главный. В её-то недетские годы пора не быть столь наивной. С чего она взяла, что Тёмный маг позволит кому-либо собой вертеть? Мало ли, что он говорит и как кланяется? Рональд Тёмный, и этим всё сказано. Тёмные по сути своей не способны ни на верность, ни на любовь, ни на благодарность. Для Тёмного мир делится на две неравные части: он сам и все остальные. Угадайте, какая больше и важнее? И маленькая часть, в свою очередь, делится ещё на две: те, кто ему полезны, и остальные. Пока он зависит от Ристаны, будет и ручку целовать, и в глазки заглядывать, и капризы терпеть... и запоминать. Адан достаточно хорошо знал не только историю Империи, но и многих других стран. И ни разу союз претендента на трон с Тёмным магом не принес никому, кроме самого Тёмного, ничего хорошего. Предательство, вероломство, измены, разруха и опустошение... И Её Высочество настолько ослеплена ненавистью, что ничего этого в упор не желает знать. Воистину королевское самомнение.
А принцесса тем временем развивала бурную активность. С утра написала и разослала не меньше двух дюжин писем, раздавая направо и налево обещания и посулы колеблющимся сторонникам, назначила на ближайшую неделю с десяток встреч, согласилась посетить невероятное количество балов и приемов... как будто от этого хоть что-то зависит. Какой смысл пытаться настраивать светское общество против принцессы Шу и принца Кея, если они пока на это самое общество чихать хотели? Тем паче, несколько самых влиятельных лиц, что бы Ристана не предпринимала, в любом случае не на её стороне. А мелочь всякая в политике роли не играет. Так что, ничего, кроме мелких неприятностей, она брату с сестрой устроить всё равно не сможет. Что бы там не думала Её Высочество, если кто-то сможет повернуть ситуацию в её пользу, так только Рональд. И Первый Королевский Советник Адан, любящий муж блистательной Ристаны, возносил молитвы Светлой Райне, чтобы у его жены и Придворного Мага не получилось задуманного.
Рональд же никому не молился, предпочитая действовать. Основной его целью было всё же сманить к себе принцессу Шу, но всем остальным он пренебрегать не собирался. Как говаривал его Учитель, магистр Тхемши, на Хисса надейся, да сам не зевай. И если несколько попыток рассорить своих врагов ему не удались, это не значит, что он сложит ручки и станет проливать слезы по бездарно загубленной жизни. Ха, это была всего лишь разминка, зато сколько новой ценной информации о противнике он получил! Неприятно, конечно, что этот Дукрист так плотно занялся девчонкой, но отступать? Не на того напали!
Придворный маг никогда не пускал события на самотек, и твердо решил сегодня же ещё разок побеседовать с Шу. Малышка, хоть и нагла беспредельно, должна догадаться, что выбора-то у неё, собственно, и нет. По сравнению с ним, магом в самом расцвете, с его мощью, умом и опытом - шестьдесят лет практики что-то, да значат! - четырнадцатилетняя соплячка просто пыль. Пустое место. По крайней мере, пока не приручит свою Башню. Но это просто нереально, с таким мизером знаний, без нормального учителя... зрелые магистры не всегда справляются, да и где она возьмет всё необходимое оборудование? Артефакта нужной силы у неё нет, такую вещь не спрячешь, лунного или облачного камня ей взять негде, их везут из таких далей, что меньше, чем за полгода, и не доставить. Она же не такая дура, чтобы соваться в Башню ещё раз, пока как следует не подготовится?
У Рональда мгновенно родилась ещё одна полезная идея - как одним махом расположить к себе Шу и отвадить её от Башни. Что, если подарить ей редкую и очень ценную книгу как раз на тему освоения точек концентрации? Применить имеющиеся там сведения у неё кишка тонка, а вот проникнуться опасностью и сложностью данного предприятия - то, что надо. Автор трактата таких ужасов понаписал, что волосы дыбом. Девочка она юная, впечатлительная, может и подействовать.
И магистр, не откладывая в долгий ящик, достал из своей обширной библиотеки нужный фолиант и стряхнул с него толстый слой пыли, морщась, чихая, и обещая нерадивому рабу сегодня же задать трепку. Немного полюбовался на солидный кожаный, инкрустированный перламутром и яшмой, переплет, и принялся за поиски девчонки.
Как назло, её всё время где-то носило. Понятно, новое место, хочется успеть много и сразу... но зачем всё время таскать с собой эту противную компанию? Шушера, которую она называет друзьями, это же просто смешно! Рональд и минуты не потерпел бы рядом с собой ничего подобного. Чтобы кто-то посмел с ним фамильярничать? Высказывать мнение и перечить? Неодобрять его поступки? Хлопать его по плечу? Бред и глупость несусветная. Слуги есть слуги, то есть вещи. Своего мнения у них не может быть по определению. И называть низших существ друзьями - дурь и унижение собственного достоинства. Рабы должны пресмыкаться перед хозяином, а не обедать с ним за одним столом. Да магистр Тхемши лучшего ученика к себе за стол не сажал, пока тот не стал полноправным магистром! При воспоминании об Учителе Рональд поморщился. Нет, пожалуй, хлыстом он вбивать в принцессу ум не станет, это уж слишком. Царственная особа, как-никак. Но вот отучить её от скверных привычек придется побыстрее. Из этой её эльфийки выйдет хорошая рабыня, и для удовольствия сгодится, и силы из неё можно получить немало. Какая расточительность, не пытать эльфа хотя бы раз в неделю! У магистра лет двадцать назад был эльф, сам его поймал на лесной дороге - нечего Тёмного кругами пытаться водить, сам виноват! Живучая тварь оказалась, года полтора продержался, а уж магистр себе в удовольствии послушать его вопли не отказывал. Берег, конечно, не калечил особо... От приятных воспоминаний Рональд улыбнулся.
Глава 17.
Весь день Шу ходила в гости. То она была вместе с Кеем и Дарнишем, то в лаборатории Эри, то в отцовском кабинете. Она серьёзно подошла к делу увиливания от Рональда всеми возможными способами, стараясь ни на секунду не оставаться одна. После обеда они вместе с Эрке и Баль посетили Гномий банк, где Шу открыла счет по поручительству герцога Дарниша. Заодно посмотрели повнимательнее на Соловьиную Площадь, где Дарниш посоветовал открыть лавку, и зашли к Клайле, заказать несколько платьев для принцессы и её подруги.
За этими важными и нужными делами Шу провела весь день, пытаясь не думать о том, почему нет никаких вестей от Дайма. После вчерашнего вечера ей казалось, что он обязательно или придет сегодня, или пришлет записку... но ни ответа, ни привета. Шу совсем погрустнела, когда её надежды по возвращении домой найти там хоть какую-нибудь весточку от него, не оправдались. Увидев её разочарование, Баль с Эрке понимающе переглянулись. Балуста ещё вчера вечером поделилась с возлюбленным новостями, а сегодня они всю дорогу только и слышали от Шу: Дайм то, Дайм это... Эльфийка разозлилась на маркиза за безответственное поведение до такой степени, что, попадись Дукрист ей на тёмной тропинке, точно бы целым не ушел. Баль возмущалась - разве можно так вести себя с девочкой? Охмурил, обнадежил - и в кусты? Но благоразумно не высказывалась вслух, всё равно бесполезно.
Шу старалась не показывать обиды и разочарования, и убеждала себя в том, что у Дайма столько срочных и важных дел, что он просто не успел к ней заглянуть. Примерно в этом же убеждал себя и сам маркиз Длинные Уши, когда, вместо того, чтобы обдумывать, как вернее прижать некоего наглого и высокопоставленного контрабандиста, грезил наяву о головокружительных сиреневых очах и чёрных локонах с запахом речных кувшинок. Сколько Дайм не твердил себе, что ему совершенно ни к чему эта загадочная и прекрасная девушка, и что Император, узнав о его романе с принцессой, просто сотрет его в порошок без долгих разбирательств, ничего не помогало. Его тянуло к ней с неотвратимостью сошедшей лавины.
К закату, выбросив две дюжины испорченных листов гербовой бумаги и почти загубив ответственные переговоры, Дайм понял, что сопротивление бесполезно. Со свойственной ему самоиронией он размышлял о том, что, похоже, все его благие намерения, обещания и убеждение самого себя в том, что для него любви нет и быть не может, с треском провалились при первом же испытании на прочность. Нет, нельзя сказать, что его ни разу не пытались соблазнить и увлечь, или, что этим занимались не лучшие специалисты своего дела. Среди красавиц Метрополии любимым развлечением была охота на мужчин, и среди загоняемой дичи Дайм числился одним из первых. И вдовы, и замужние дамы, и девушки на выданье тщетно пытались завлечь его в свои сети. Маркиз только грустно усмехался их потугам. Никто из этих очаровательных дам и близко бы к нему не подошел, узнав некоторые подробности договора, который Дайм заключил с отцом одиннадцать лет назад. Как раз в том возрасте, в котором сейчас Шу.
При мысли о ней Дайму хотелось послать этот договор к оркам, схватить её в охапку и увезти куда-нибудь очень-очень далеко... если есть на свете такое место, где Император его не достанет, что сомнительно. Уж кому, как не Длинным Рукам Императора, это знать. Сам не раз вылавливал неугодных отцу в таких закоулках и дебрях, что нормальному обитателю Империи и во сне не приснятся. Насмешливые Боги, какой ерундой ему показалось это условие, какой мелочью по сравнению с возможностями Имперского Дознавателя! Он с детства мечтал о приключениях, интригах, тайных заданиях. Эта работа казалась ему верхом счастья. Ровно до позавчерашнего дня. Даже вечера. Вот уже сорок девять с половиной часов, как он осознал, от чего отказался одиннадцать лет назад. И то, что особого выбора на тот момент у него не было, как, впрочем, и сейчас, Дайма не утешало. Он, в конце концов, не герой глупого дамского романа, за ночь с любимой без сожалений расплачивающийся жизнью. Вряд ли Шу останется довольна таким финалом. Учитывая её характер, она всеми силами бросится его защищать, или сбежит с ним, чтобы его спасти от гнева Императора, оставив брата на милость Рональда... о последствиях можно легко догадаться. Провести всю жизнь в бегах и угрызениях совести? Вместе с ним попасть в руки палача? Её Высочество не заслужила такой судьбы.
Боги, Двуличные Боги, одной рукой дающие, другой отбирающие, что же ему делать? Честно признаться любимой девушке, что никогда, ни при каких обстоятельствах не сможет ни иметь детей, ни жениться, ни заняться любовью с женщиной? И в тот же миг потерять её навсегда? Маловероятно, что Шу не отвернется от него, узнав о его вынужденных предпочтениях. Долгие годы Дайм обходился редкими посещениями борделей с милыми юношами, и не задумывался о том, кто и что может об этом подумать. Теперь же всё изменилось, и его жизнь перевернулась с ног на голову. Почему это проклятое заклятье (Дайм мысленно усмехнулся дурацкому выражению) не помешало ему влюбиться? Все демоны Ургаша, почему он, в конце концов, не влюбился в какого-нибудь очаровательного пажа, вон сколько их не прочь состроить ему глазки, и не только? Почему ему встретилась именно она, дивный невинный ребенок? Называя Шу невинным ребенком, Дайм несколько сгустил краски, да и выпустил из виду некоторые общеизвестные факты из её биографии, но, когда влюбленные не были пристрастны и слепы? Особенно, терзаемые сомнениями и чувством вины?
Мужчинам вообще почему-то частенько кажется, что их возлюбленные - хрупкие цветы, ломающиеся от малейшего дуновения реальности. Удивительная мужская логика не подсказывает им, что прелестное дитя до сих пор худо-бедно (а, скорее, весьма неплохо) выживало в этом жестоком и коварном мире без их трепетной заботы. Правда, нежные и беззащитные создания, от которых нет спасения, вполне сознательно и успешно поддерживают в своих мужчинах эту иллюзию...
Придворный маг гонял злополучного прислужника почем зря, ехидно указывая, в каких закоулках Рассветной Башни тот ещё не всю грязь вылизал, и периодически добавляя ему рвения плеткой. Этим приятным делом магистр развлекался, попутно записывая некоторые из своих соображений по поводу взаимодействия стихий Огня и Разума - тщеславие писателя требовало создания шедевра - и поглядывая в мутное зеркало, упрямо показывающее Шу снова и снова в компании Светлого и эльфийки. Наконец, под самый вечер, они вернулись во дворец. Рональду надоело ожидание, и он решил плюнуть на такую мелочь, как присутствие слуг. Выпроводить их из комнаты, и дело с концом. Взяв тяжелый том подмышку, маг направился к принцессе.
Её Высочество явно не ожидала его увидеть у себя в покоях, и её легкое замешательство порадовало Тёмного. По всему выходило, что Шу серьёзно отнеслась к перспективе пойти к нему в ученицы. Учтиво раскланявшись с Шу, маг высокомерно велел эльфийке и Светлому оставить их с Её Высочеством наедине для важного разговора. От внимания Рональда не укрылось раздражение принцессы, но перечить она не посмела. Он отметил это как ещё один положительный момент. Умная девочка, понимает, что его нельзя лишний раз злить. Зато наглая рыжая не иначе, как к Дуклийону побежала жаловаться на вторжение, или к принцу, а тот может и Его Величество сподобить невзначай к дочери заглянуть. В планы Рональда не входило давать Мардуку повод для гнева, но вызванный им переполох не мог оставить его равнодушным. Ничего, зовите хоть Его Величество, хоть Его Всемогущество, помешать не успеете. Дел-то, на пару минут, не больше.
Рональд изображал из себя мёд и шоколад в сиропе, расписывая Шу, как он озабочен её стремлением приручить Закатную Башню, и тем, как он волнуется за неё и желает ей всячески помочь, хоть она пока и не является его ученицей. Он вручил ей фолиант с советом как можно внимательнее ознакомиться с изысканиями маститого авторитета в области мест силы, и выразил уверенность в том, что при необходимой подготовке и должном руководстве у неё всё получится. И, состроив заговорщицкую физиономию, поведал о своей готовности подождать ещё немного и не торопить её с принятием столь важного решения, как ученичество. Но не преминул таинственно намекнуть, что и затягивать тоже не стоит, мало ли, какие неизвестные опасности поджидают такую юную, талантливую, но совершенно неопытную девушку на пути постижения высокого искусства магии.
Шу в ответ старательно смущалась, благодарила за заботу, и всячески намекала, что она сама, в принципе, вовсе и не против принять столь лестное и заманчивое предложение, но вот обстоятельства пока не очень благоприятствуют... и снова смущалась и благодарила. Книгу она взяла из рук Рональда, как величайшую ценность, и маг увидел в её глазах совершенно искреннее намерение тут же, как только закроется за ним дверь, закопаться в трактат с головой и не вылезать, пока не изучит его вдоль и поперек. И ещё раз похвалил себя за предусмотрительность и дальновидность.
На сегодня его миссия по приручению Шу была завершена, и он откланялся, выразив надежду в ближайшее время обсудить с Шу принесенный им трактат и поделиться своим собственным бесценным опытом. Тут он не то что бы слукавил, скорее, не уточнил, каким именно опытом он собирается делиться. Потому как обнаружить собственное место силы Рональду так и не удалось. Магистр Тхемши в свое время объяснил ему, что далеко не всем магам это удается, особенно если их сила не родилась внезапно, а проявлялась с самого рождения и росла понемногу. Чаще всего так происходило с магами стихии Огня, к которым и относился Рональд. Так же магистр Тхемши рассказал ученику, что не имеющий точки концентрации Учитель вполне может пользоваться энергией точки ученика, и даже нескольких, при условии, что будет участвовать в активизации и настройке этого места, и вложит несколько специальных заклинаний. Рональд знал, что у его Учителя было минимум два ученика, отдавших ему свои точки выхода. И временами думал, что ему повезло не найти свою, учась у Тхемши. Иначе быть бы ему до скончания дней своих для Учителя посаженным на короткий поводок источником силы, а не полноценным коллегой и союзником.
Расстались Рональд и Шу, как ни удивительно, довольные друг другом. Рональд - покладистостью принцессы и её неподдельным интересом, а Шу - тем, что не только легко отделалась, но и ценную книгу нечаянно заполучила. И, когда через минуту после ухода Придворного Мага к ней постучал запыхавшийся и обеспокоенный Бертран, принцесса преспокойно сидела в кресле, поджав под себя ноги и перелистывая пергаментные страницы. Убедившись, что всё в порядке, Бертран вздохнул с облегчением и попросил Шу почаще заходить к нему, просто на всякий случай.
***
Всю гремучую смесь терзаний Дукриста Шу прочувствовала, подобно шквалу, обрушившемуся на неё с небес. Когда принцесса уже отчаялась увидеть его сегодня, Дайм явился к ней на порог с огромным букетом одуряюще пахнущего жасмина и всеми своими сомнениями. Он как-то позабыл, что его возлюбленная не просто прекрасная принцесса, но и маг Разума, видящий все эмоции ярко и объемно. Конечно, Её Высочество была ещё не настолько опытна, чтобы читать в душе, как в открытой книге. Скорее, для неё эта открытая книга просто пока была написана на плохо знакомом языке. Но не почувствовать такого! Для этого мало не быть магом, надо не быть женщиной. И, будучи женщиной, пусть и совсем юной, Шу поняла, что не стоит сейчас же выспрашивать у него, в чем дело, а подождать немного, и всё само собой прояснится.
Принцесса только загадочно улыбнулась, принимая у Дайма букет, и протянула ручку для поцелуя. Все заготовленные по дороге признания и объяснения вылетели у него из головы, едва молочные и глубовато-сиреневые прохладные потоки её радости коснулись его, успокаивая и лаская. Дайм с восторгом любовался переливами и облачными вихрями её ауры, и взбаламученный сомнениями мир становился на место. Этим вечером им не хотелось ни о чем говорить, и высокая политика отошла куда-то в неведомые дали, прихватив за компанию и Рональда, и Ристану, и Закатную Башню. Книга, принесенная Придворным Магом, так и осталась валяться на кресле, когда Дайм и Шу, словно дети, тайком выбрались из дворца и отправились исследовать тёмный и таинственный парк.
Шу скользила между деревьев, подобно сказочной дриаде, смеясь и убегая, а Дайм искал и ловил её среди ласково шелестящих молодых листьев и дурманящих весенних ароматов. Он снова нарвал каких-то белых цветов - может, сливы, или груши, - и, поймав лукавую дриаду, вплел ей в волосы. В тёплом воздухе словно вздыхала украдкой забытая ушедшим музыкантом деревянная флейта, и ей вторил плеск близкой реки. Старый парк шумел ветвями и перекликался ночными цикадами и птичьими трелями, трепетал запутавшимся в высоких серебристых платанах вечерним легким бризом и сиял лунными бликами на росистых листьях. Шу, танцуя с неверными лунными тенями, рисовала в воздухе мерцающую каплями тумана радугу и, словно купаясь в озере загадочных шорохов и бледных отблесков, брызгала на Дайма цветочной росой.
Набегавшись вдоволь, они вышли к берегу тихой Чифайи, и уселись на старое наклонившееся к самой землехдерево, полощущее ветви в воде. В маленькой заводи плавали белоснежные кувшинки, на их листьях расположился целый хор лягушек, выводящий лирические каноны и фуги. Глядя на колышущиеся побеги ив и игру лунного света на мелкой речной ряби, Дайм вспомнил старинную легенду о Королевском Лесу. Принцесса заворожено слушала сказки про цветочных фей и лесных эльфов, про пугливых дриад и шаловливых русалок, про мальчика с дудочкой и белого единорога, про вредных гоблинов и говорящих белок. И речной туман правдиво изображал сражение дракона с троллем, и льющую вечные слезы лесную деву, обернувшуюся ивой, и вереницу гномов, несущих подарки первому королю Валанты, и бегущих от объединившихся гномов и людей орков, и Королеву Эльфов, сажающую на границе заколдованного леса вечноцветущий терновник.
В шелест листьев вплетался призрачный, волшебный смех, из ветвей, казалось, выглядывают озорные зеленые глаза, а стрекозы танцуют над водой, сверкая крохотными хрустальными диадемами на головках... Весь лес вокруг них трепетал древним, непостижимым чародейством, бурлил сказочной невидимой жизнью, мерцал неощутимыми огоньками праздника фей, смеялся и плакал, пел и перекликался, неслышно и невидимо.
Принцесса никогда раньше не была в Королевском парке ночью, но ещё с раннего детства помнила испуганное перешептывание служанок о нечисти, обитающей в заколдованном лесу, и грозные окрики главной ключницы - нечего при детях страшные сказки рассказывать. Вдали от Риль Суардиса история Леса Фей и впрямь воспринималась как позабытая легенда, за семьсот лет люди постепенно перестали верить и в живущих в Королевском парке невидимых сказочных существ, и в серьёзность договора с феями и эльфами. Но, тем не менее, никто и никогда не попытался срубить в этом лесу, вольготно раскинувшемся посреди города, ни единого деревца. А если и пытался, то сгинул бесследно, и не смог никому рассказать о совершенной глупости. По ночам и Королевский парк, и Городской - их разделяла узенькая Чифайя - не тревожились человеческими голосами, и в заколдованном лесу безраздельно царил покой. Почему-то всё население славной столицы, будто сговорившись, стремилось в тёмное время суток не заходить под сень древних крон, не пересекать черту цветущего терновника. Неясный, иррациональный страх отгонял людей. Смутные тени, мелькающие в ветвях, зловещие голоса ночных птиц не вызывали желания заглянуть под мрачные своды древесных исполинов.
Но для Шу и Дайма Лес Фей распахнул гостеприимные объятия, окружил их хороводом светлячков, пел для них на разные голоса, и шептал на ушко нежным дуновением свежего ветерка, приглашая познакомиться поближе, поиграть, потанцевать вместе с ним. В древний лес так редко заходили те, кто может услышать и понять его, и лес радовался нежданному подарку. Он стелился под ноги гостей шелковой травой, приоткрывал заповедные уютные уголки, выставлял напоказ дивные благоухающие цветы, словно звал - оставайтесь со мной, я покажу вам прекрасные, невиданные никем чудеса, расскажу неслыханные и правдивые истории, спою старинные песни, укрою вас от всего мира, поделюсь своим волшебством...
И уснувшая под ласковый шепот на пологом берегу принцесса не слышала, как встревоженные друзья зовут её. Не знала, что Эрке и Баль её ищут по саду, не решаясь заходить в ощетинивщуюся колючими ветвями, заплетенную густыми лианами зловещую чащу на месте светлого парка с утоптанными тропинками. Не видела, как возвращаются домой, встревоженные. Ей снились сны, удивительные и светлые, полные радости и покоя. Ей снился молочный туман над высокой травой, и залитая рассветным золотом река, и живущая в этом сказочном мире без конца и начала чарующая нежная флейта.
Утро застало Шу в объятиях Дайма. Она пробудилась от легких, осторожных касаний его губ, укутанная теплом его тела, наслаждаясь надежностью его сильных рук. Бирюзовые глаза, полные нежности и восторга, рассматривали её, словно слетевшую на землю фею, руки обнимали её бережно, будто опасаясь ненароком примять воздушные крылышки. Шу чувствовала себя, будто всё ещё в дивном сне, она купалась в его любви, и тихонько прикасалась горящими кончиками пальцев к его волосам, легко проводила по щеке, по контуру губ... она замирала в сладкой неге, и внутри неё словно порхали и щекотались крылышками стайки стрекоз. Она томилась в неясном предчувствии, ожидая и страшась, она сама потянулась к нему устами, и, едва коснувшись и почувствовав жар его дыхания, отпрянула в смущении. То, что рождалось между ними, казалось хрупким и мимолетным, как утренний туман, укрывающий их.
Дайм тоже не мог понять, во сне или наяву прекрасная дриада прильнула к нему, и не решался нарушить таинственные чары неловким движением или неосторожным словом. Неизведанное ранее, ничего общего не имеющее с плотской страстью, волшебное ощущение охватило его, даря удивительное и пронзительное наслаждение. Ощущение бесконечно любимого и дорогого существа, доверчиво и ласково приникнувшего, спрятавшегося от всего мира в его объятиях... ощущение маленького беззащитного сердечка, бьющегося и трепещущего совсем рядом с его...
Припухшие со сна влажные губы принцессы тронула робкая улыбка, и она прошептала, сияя лиловыми широко распахнутыми очами:
- Доброе утро, Дайм... - и он поймал её слова своими губами, словно нырнув в бурную ледяную реку, и прижал её к себе как можно ближе, и она ответила на поцелуй, сначала робко и удивленно, и её руки вплелись в его волосы.
- Боги, что я делаю?! - запоздалая трезвая мысль вместе с обжигающей болью осознания невозможности происходящего заставила его оторваться от нежных уст и прижать её голову к своей груди, пряча прикушенную губу и глаза, полные слёз. Шу мелко дрожала, прижимаясь к нему, и поглаживала его по плечам, не понимая, что же с ним произошло. Почему Дайму больно? Она спрашивала себя, неужели это из-за неё? И понимала, что - да, из-за неё.
- Шу, прости, я не должен был...
- Почему, Дайм? - Шу вырвалась и теперь с тревогой пыталась поймать его ускользающий взгляд. - В чем дело?
- Я не подходящая пара для тебя, Шу, - он упорно отводил глаза.
- Ты что, женат?
- Боги, нет, конечно, - Дайм чуть не рассмеялся такому предположению.
- Тогда почему? И не смей говорить, что я слишком хороша для бастарда, я не поверю в эту чушь.
- И ты не поверишь, если я скажу, что не могу любить тебя?
- Нет. Ты меня любишь, и я тебя... Дайм, - голос её вдруг стал жалобным, - почему тебе больно?
- Потому что я на самом деле не могу любить тебя. Не могу жениться на тебе. Потому что я бастард.
- Я не понимаю, Дайм. Какое это имеет значение? И за каким ширхабом тебе на мне жениться?
- Шу, прости, милая... - Дайм не понимал, как его угораздило ввязаться в дискуссию на эту отвратительную тему. И не понимал, как ему теперь выкрутиться, не объясняя ей всё, как есть, и не потерять её окончательно. - Я не имею права жениться, никогда, понимаешь?
- И что? Или ты думаешь, я об этом не догадываюсь? Ты за кого меня принимаешь, милый, за полную дуру?!
- Шу, не надо испепелять меня на месте, пожалуйста, - Дайм примирительно протянул руки к разъяренной фурии, поглаживая вставшие дыбом черные спутанные волосы, полные синих искр.
- Не увиливай, дипломат троллий! Дело не в женитьбе.
- Да, любовь моя. Ты совершенно права, - наконец Дайм набрался храбрости взглянуть ей в глаза. Увиденная в них боль хлестнула его, будто пощечина со всего размаху. - Все демоны Ургаша, я не хотел, Шу. Я не думал никогда, что смогу... что смогу кого-то любить. Я не принадлежу себе, и не смогу дать тебе ничего... понимаешь, ничего...
- Дайм, не надо, милый. Ничего больше и не надо, - Шу касалась его ласково, словно котёнка, утешая и утишая его боль. - Знаешь, Дайм, я тоже не думала, что смогу любить, и что хоть кто-то полюбит меня. Я же Тёмная, страх и ужас, летящий на крыльях ночи...
- Ты не Тёмная, Шу, ты - Сумерки. Ты прекраснейшая девушка на свете, принцесса и волшебница, просто ты ещё так юна... За твою улыбку будут драться на дуэлях.
- Дайм, но...
- Погоди, любовь моя, - он нежно провел пальцем по её губам, - мне очень не хочется этого говорить тебе, но ты ведь не отстанешь, правда? - Шу в ответ кивнула. - На мне заклятие, Шу, которое нельзя снять. Ты знаешь, что мой отец - Император Элиас. И знаешь, что кроме меня, у него ещё несколько бастардов. А ты знаешь, какова их судьба? - Шу не решалась отвечать вслух, чтобы не спугнуть его. Она чувствовала, как тяжело дается ему каждое слово. И потому лишь помотала головой отрицательно.
- Четыре голема, не рассуждающих и не сомневающихся, готовых убить или умереть по первому слову Императора. Личная охрана. Без имен, без лица, без собственной воли. Я должен был стать пятым... но мне повезло, я родился магом. И одиннадцать лет назад мне удалось убедить отца в том, что от меня может быть больше пользы, если не удалять мне мозги, - Дайм горько рассмеялся.
- Мы заключили договор. Посмотри, и ты увидишь Печать Верности. И кое-что ещё. Император не доверяет никому, Шу. И меньше всего магам и собственным сыновьям. Мне досталась роль пугала для них всех - за последние десять лет меня раз тридцать пытались убить, раз сто переманить или купить. Все гадости, которые должны быть сделаны для блага Империи, делаются моими руками, а Император имеет возможность удивленно похлопать глазами и заявить, что этот негодник превысил свои полномочия и порол страшную отсебятину. Заодно он периодически стращает принцев тем, что за плохое поведение лишит их скопом наследства, и отдаст корону мне. Ага, сейчас. Зато они на некоторое время прекращают свары между собой и сообща охотятся на меня, а папаша потирает довольно руки. И, сама знаешь, чуть где запахнет заговором или ещё какой пакостью, появляется Первый Дознаватель и наводит порядок. Ты прекрасно понимаешь, Шу, что при такой жизни я не могу собой распоряжаться, и если кто-то узнает, как ты дорога мне, на тебя свалится куча неприятностей. Тебе что, своих мало?
Шу продолжала выжидательно смотреть на Дайма, понимая, что это ещё не всё. Через несколько мгновений он заговорил снова, и в голосе его звучала застарелая горечь.
- Я не имею права на семью, на детей, на любовь... как и ни на что, дающее мне возможность составить конкуренцию принцам. Мое заклятие достаточно сильно, чтобы я сам не мог и помыслить об Императорской короне. Но, если у меня будет ребенок... Тёмные ни за что не упустят такой шанс. Представляешь, что начнется в Империи, если у мятежников будет почти законный претендент на трон? А если матерью будет царственная особа, например, принцесса Валанты? Это я понимаю, что ни мне, ни тебе трон Империи в кошмарном сне не приснится, но, как я уже говорил, император не доверяет никому. Поэтому я не могу иметь детей. И, чтобы совсем надежно, не могу заниматься любовью с женщиной.
Повисло тягостное молчание. Дайм снова не смел поднять глаз на Шу. Пожалуй, признаться любимой, что он не мужчина, было похуже всего, что ему раньше довелось испытать. Зря он надеялся на то, что сможет хоть сколько-нибудь долго скрывать от неё правду. Маги по определению ни наивными, ни невинными не бывают. Будто он забыл себя в этом возрасте.
Шу, глядя на поникшую каштановую голову, не знала, смеяться ей или плакать. Когда она говорила, что ей больше ничего не надо, она не имела в виду такого. Насмешка богов казалась настолько жестокой, что ей не верилось в реальность происходящего. Всего за пару дней обрести любовь и тут же потерять всякую надежду... да, Шу понимала с самого начала, что выйти замуж за Дайма не получится, и вполне была готова к неофициальным отношениям... но к тому, что он даже на будет её любовником? Это уж слишком. И изменить что-либо ей не представлялось возможным. 'Ну что ж, - подумала принцесса, - если ничего нельзя изменить, будем жить с тем, что имеем'.
- Дайм, - она слегка погладила его по склоненной голове, - Дайм?
Он молча поднял взор, в котором читалось ожидание смертного приговора.
- Мне не всё равно, не буду врать тебе из глупого сочувствия. Мне очень жаль, что всё так у тебя сложилось. Я не рассчитывала долго оставаться девственной, но, в конце концов... это не самое важное на свете. Я понимаю, тебе неприятно об этом говорить, но, всё же... тебе больно, когда ты меня целуешь?
- Нет, не больно, - ожидание палаческого топора сменилось удивлением, - с чего ты взяла?
- А как, ну, в смысле... - Шу покраснела. Несмотря на изрядную вольность в мыслях, разговаривать на эту тему с мужчиной ей до сих пор не приходилось. Дайм понял, о чем она хотела спросить, и тоже смутился. Но удивление и радость оттого, что она не убежала от него с отвращением, возвращали его к жизни. - Что ты чувствуешь?
- Всё, что полагается, только... ничего не получается, - теперь покраснел он. - Шу, только не пытайся трогать это заклятие.
- Не буду. Знаешь, Дайм, я рада, что ты не в Императорской охране. А всё остальное, в общем-то, не так важно, - Шу улыбнулась ему. - Ты не поцелуешь меня?
- Шу... - несколько минут ничто не нарушало утренней тишины, кроме плеска волн и птичьего чириканья.
- О боги, Шу, - Дайм словно впервые увидел её, - ты... ты невероятная... ты сказочная принцесса, таких не бывает на самом деле, - он ласкал хрупкие плечи, перебирал черные пряди с запутавшейся в них травой, и покрывал нежными поцелуями её лоб, веки, скулы... Шу только молча улыбалась, теснее прижимаясь к нему и поглядывая украдкой испод опущенных ресниц. Она не собиралась позволить какому-то там Императору отнять у неё драгоценную радость. Ладно, пусть пока будет так, а дальше... а дальше посмотрим. Спешить особо некуда. Она упивалась новыми прекрасными ощущениям, трогала и ласкала его, изучала и прислушивалась к его дыханию. Наконец мир и покой снизошел на них, и Шу надеялась, что никаких больше неприятных неожиданностей в ближайшее время не случится.
Солнце пригревало всё теплее, щебет и чириканье всё громче... день готовился вступить в свои права, и настойчиво напоминал о себе влюбленной парочке. Но они ничего не желали замечать, и не торопились возвращаться в прозаическую действительность. До тех пор, пока одна из любопытных дриад, увлеченно наблюдающих за этими смешными смертными, не запустила в них сухой веткой, и не зазвенел над рекой её озорной смех. Дайм и Шу словно очнулись от наваждения, и сообразили, что принцессы всю ночь не было дома. Шу схватилась за голову - Баль с ума сойдет от беспокойства! Они скорее поднялись, отряхиваясь от налипшей травы и смеясь своему дикому виду - ну чем не эльфы? И, взявшись за руки, побежали во дворец.
К счастью, никто из едва проснувшихся слуг не заметил их, тайком пробирающихся черным ходом. Шу даже успела удивиться, откуда Дайм так хорошо знает все лазейки Риль Суардиса? На что он хитро подмигнул, мол, работа такая. Веселые и запыхавшиеся, они ввалились в покои Шу, наткнувшись прямо на Балусту с Эрке, в обнимку уснувших в кресле перед дверью. Похоже, они прождали Шу до поздней ночи. Принцессу на мгновенье окатило жаркой волной стыда, но она была так счастлива, что тут же об этом позабыла. Потихоньку, чтобы не разбудить ненароком друзей, Шу с Даймом пробрались в ванную, умыться и привести себя хоть немного в порядок после ночевки в лесу. Тихонько хихикая, они помогали друг другу вычесывать из волос оставшиеся веточки и травинки, и, конечно, упоенно целовались. Разглядывая ещё вчера белую, а сегодня зелено-пятнистую рубашку возлюбленного, Шу вдруг подумала, что не знает даже, где он живет, когда приезжает в Суард. В ответ на её мысли Дайм прошептал почти неслышно:
- Я зайду к себе, переодеться, хорошо? На третьем этаже в западном флигеле, я всегда там останавливаюсь.
- Когда ты придешь?
- Через полчаса. Я пошлю кого-нибудь на кухню, чтобы принесли тебе завтрак?
- Угу. Ты позавтракаешь со мной?
- Ты хочешь, чтобы весь дворец узнал о нас уже сегодня?
- Ну... мне плевать.
- Ладно, днем раньше, днем позже... твой отец с меня голову снимет, - судя по его довольной улыбке, на это ему тоже было наплевать.
- Иди давай, и возвращайся скорее, - Шу поцеловала его в последний раз... и в последний-препоследний раз... а потом в самый-пресамый последний... и наконец выпроводила за дверь.
Глава 19.
Постояв мгновенье в мечтательной задумчивости, Шу обернулась, и столкнулась с двумя парами устремленных на неё любопытных глаз - зеленых и черных. 'Как они умудряются выглядеть столь похожими? Только по цвету и определишь, кто есть кто', - принцесса не переставала удивляться этой парочке. Совершенно одинаковое сердитое и заинтересованное выражение их лиц позабавило её.
- И что это всё обозначает? - как всегда, первой пошла в атаку Баль. - Ваше Высочество когда домой явиться изволило?! И где Ваше Высочество всю ночь шаталось?! Ваше Высочество о ком-то ещё, кроме себя, подумало?!
Рыжие косички поднялись дыбом, зеленые глазищи пытались испепелить Шу на месте. Чтобы Баль обозвала её Высочеством? Шу смутилась, о подруге, да и, признаться честно, обо всем остальном мире, она и вправду совершенно позабыла. Должно быть, они с Эрке страшно переволновались за неё...
- Убежали, ни слова не сказав, и как провалились оба! Как дети малые, честное слово! - видя, как Шу заливается краской, Баль потихоньку успокаивалась. В конце концов, ничего с неё не случилось ужасного... скорее, наоборот, судя по тому, что Баль только что видела. - Вы где были? Почему мы тебя увидеть не могли?
- В лесу... - удивилась Шу. Обычно Эрке и Баль всегда знали, где она, так же как и она про них, независимо от расстояния. - Как это увидеть не могли? Я не пряталась... - ещё бы она пряталась, не до того было.
- Здесь, в Лесу Фей?
Шу не могла понять, почему Эрке так озабочен, в каком именно лесу она была.
- Ну да. Около реки.
- И ты не заметила ничего странного? - Эрке не отставал.
- Нет. Чего странного я должна была заметить?
- Вообще-то нормальные люди в заколдованный лес по ночам не суются! Не страшно было?
Эрке и сам понял, что его вопрос прозвучал глупо. Если принцесса провела в лесу всю ночь, и выглядит довольной и свежей, значит, она в этом жутком месте спала. Чтобы Шу уснула там, где небезопасно? Бред. Чушь. Так что за шутки шутил Лес Фей этой ночью? Когда они с Баль искали принцессу, лес такого ужаса нагнал, что они бежали оттуда без оглядки. Это эльфийка-то со Светлым магом! Которые в логове лесных вервольфов могут на привал расположиться и чаи с его обитателями распивать? Чтобы заколдованный лес пугал и выгонял эльфа - в голове не укладывается.
- Ну что вы так разволновались, право слово! Почему страшно? Такой лес чудесный! Я, кажется, дриаду видела... ну, слышала, точно. Она в нас ветками кидалась... - от приятных воспоминаний на губах Шу заиграла довольная улыбка. - Там так красиво, и светло, и цикады поют...
Эрке и Балуста смотрели на неё во все глаза - она говорит про тот самый лес? Красиво и светло? А не спутанные острые колючки в непролазной чаще, и зловещее подвывание с горящими красными глазами со всех сторон?
Но загадки Королевского парка можно было разгадывать и потом, благо, всё пока обошлось. Когда с насущными проблемами полегчает. Эрке сегодня предстояло ещё идти в Гильдию, и неизвестно, подойдет ли то, что Мастер Тени добыл, или нет. И господин Аррагх сегодня обещал прямо с утра прислать двух мастеров, посмотреть Башню, всё замерить и рассчитать. Если артефакт подойдет, и гномы управятся быстро, то уже завтра к вечеру можно будет начинать. Эрке пока не представлял, как Шу сможет управиться с этой дикой магией. Ему самому к Закатной Башне и близко подходить не хотелось.
- Надеюсь, вы Кея и Бертрана на уши не поставили? Если они узнают, что я в лесу уснула, запилят насмерть... Баль, а Баль? Ты не сердись на меня, ладно? Я сама не понимаю, как так получилось...
- А Дукрист, интересно, о чем думал? А что Его Величество скажет, когда ему донесут, где и с кем его дочь ночи проводит? - Баль хваталась за голову в ужасе. Мало было забот!
- Баль, милая, да не видел нас никто! И вообще, Эрке, успокой её наконец. Ты же понимаешь, что всё в порядке?
- Ну да, в порядке. Не считая того, что тебя из этого леса достать было невозможно...
Но эти слова Шу пропустила мимо ушей, озабоченная совсем другими вопросами. А зря. Если бы она задумалась о том, что же произошло этой ночью в Лесу Фей, возможно, многое в её жизни пошло бы иначе. Но, к сожалению, лес не сумел сказать ей всего, что хотел. И Шу пока не догадывалась, что у неё под носом скрывается, нет, даже не скрывается, а только и ждет, когда же глупая девчонка удосужится на неё посмотреть, одна из самых древних и невероятных тайн королевства Валанта. Но Шу не придала значения ни звучащей вчера в лесу флейте, ни сказке про мальчика и единорога...
Лес Фей был позабыт, и день пошел своим чередом. За завтраком Шу с Даймом обсудили вчерашний визит Рональда, и решили пока придерживаться прежней тактики. Маркиз очень надеялся, что к завтрашнему вечеру все нужные предметы будут готовы, и вызвался на время ритуала отвлекать Рональда. Пожалуй, для принцессы это оставалось последним сомнительным моментом в её плане, потому что, если вмешается Придворный Маг во время наложения заклятий, процесс может совершенно выйти из-под контроля. И последствия даже предугадать невозможно. Для Дайма же заявиться к магистру с душеспасительной беседой на пару-тройку часов не представляло никаких проблем, тем более, что создавать видимость беспристрастного наблюдателя было уже, по меньшей мере, смешно.
***
Этим же солнечным и теплым утром Лягушонок впервые пошел к маэстро Клайверу, знакомиться. Он и раньше слышал о нем, и не раз, проходя мимо его лавки, останавливался полюбоваться на прекрасные инструменты в витрине. Но то, что он увидел внутри, заставило его застыть на пороге от изумления.
Лавке музыкальных инструментов маэстро Клайвера располагалась на окраине Старого города, неподалеку от Городского парка, на улице Трубадуров. Наверное, это была самая яркая, веселая и безалаберная улица во всей столице. А как ещё может быть, если на ней обитают сплошь музыканты, поэты, художники, и прочая странная и непредсказуемая публика? Одна из самых коротких и зеленых улиц Суарда одним концом упиралась в площадь Единорога, а другой плавно переходил в тенистую тропинку, убегающую под тенистые своды заколдованного леса. Солнечную опушку его, манящую сочной травой и буйными цветущими кустами терновника, богемная публика давно превратила в центр городской культуры. Там каждый день можно было застать художников с мольбертами в компании симпатичных натурщиц. И увидеть задумчивых растрепанных сочинителей, грызущих перья и глядящих на мир отсутствующим и рассеянным взором. И послушать устроившихся в тенёчке с мандолиной или гитарой странных личностей с листьями и травинками в художественно растрепанной гриве. И встретить сосредоточенно бормочущих себе по нос людей с изменчивыми лицами актеров. И, конечно же, вечерами на опушке собиралось множество околохудожественной публики, оценить новые песни и пьесы, пофлиртовать и повеселиться.
Маэстро занимал дом, выходящий одной стороной на площадь, а другой на улицу Трубадуров. Двухэтажное белое здание с высокими окнами, резными балкончиками на втором этаже и мозаичными простенками на первом, с массивной дубовой дверью, украшенной бронзовыми накладками в виде скрипичных и басовых ключей. Отрываясь, эта дверь громко скрипела первые шесть нот всенародно любимой песенки про веселую вдову.
За дверью, в таинственном прохладном полумраке, Хиллу открылась настоящая сокровищница. Волшебный, завораживающий мир живых, дышащих, только и ждущих нежного прикосновения инструментов. Они выстроились на полках, расположились на специальных подставках и по стенам... И каждый из них подмигивал и шептал ему: 'Дотронься скорее, послушай, как я спою для тебя!' Множество голосов, медных и деревянных, басовых, альтовых, сопрановых, гулких и звонких, нежных и задорных... Мальчик потерялся в этом чудесном хаосе призрачных звуков.
Маэстро, выглянувший на скрип двери, так и застал Хилла с удивленно и восторженно распахнутыми глазами, замершим на пороге. Сначала маэстро не мог понять, что же нужно этому странному светловолосому тоненькому существу, уставившемуся на черную гитару, словно это был эликсир счастья и бессмертия в одном флаконе, и не реагирующему на его появление. Что-то в этом мальчике было такое, что, попроси он подарить ему эту гитару, - кстати, одну из лучших работ маэстро, - Клайвер отдал бы её без размышлений, не вспомнив, что просил за неё пятнадцать золотых, просто, чтобы не расставаться с ней подольше. И, когда подросток, наконец, перевел на него неправдоподобно синий взор и представился Хиллом, маэстро вспомнил, что обещал взять в ученики какого-то Хилла. Причем, обещал человеку, общение с которым не доставляло ему ни малейшей радости, но отказать которому не представлялось возможным. Клайвер ожидал, что к нему придет некий подозрительного и угрожающего вида парень без проблеска таланта, даже без намека на принадлежность искусству, с руками и взглядом разбойника. И тогда подумал, что просто посадит бездарность в лавке, и постарается сделать всё для того, чтобы тот убрался поскорее.
Такого Маэстро точно не ожидал. Да, что-то тот неприятный человек говорил про мальчика, то ли на дудочке играет, то ли на трещотке... Он не придал этому значения. Но этот мальчик... Длинные чуткие пальцы, вдохновенные глаза... на секунду маэстро показалось, что мальчик окутан неуловимым золотистым сиянием, но, стоило ему сморгнуть, и наваждение развеялось. Клайвер, ни слова не говоря, снял со стены так приглянувшуюся Хиллу гитару и протянул ему, внимательно глядя, что тот будет с ней делать.
Лягушонок с удивлением принял у маэстро шестиструнное чудо, блестящее черным лаком. Раньше ему только раз доводилось держать в руках гитару, и он, разумеется, не умел на ней играть. Но так хотелось попробовать, почувствовать гладкий прохладный бок, коснуться трепетных напряженных струн, вслушаться в нежный бархатный отклик. Почему-то он был совершенно уверен в том, что голос у неё именно бархатный. Гитара легла в протянутые руки, словно вернувшийся к родителю ребенок, словно изнемогшая в разлуке возлюбленная. И, как любимую, Хилл бережно и ласково погладил её по грифу, и прижал к себе, нежно касаясь струн. Она откликнулась тихим стоном удовольствия, вибрируя и наполняя комнату еле уловимыми обертонами. Хилл прислушивался к её голосу, склонив голову и закусив от осторожности губу. Жаркий шепот струн наполнял его восторгом и туманил разум. Ему казалось, что у него в руках живое существо, хрупкое, чуткое и отзывчивое, ластящееся и мурлычущее, подобно почесываемому за ушком котенку.
Если маэстро ждал человека, для которого была сделана эта гитара, то теперь увидел его воочию. Эти двое принадлежали друг другу и казались одним целым. Странно, но влюблено держащий гитару уже не казался Клайверу мальчиком, скорее юношей, почти взрослым, так уверенны и определенны были его движения, и задумчивая, чувственная улыбка никак не могла принадлежать ребенку. И гитара в его руках, явно неумелых, но чутких и нежных, оживала и издавала удивительно довольные звуки. Маэстро не мог понять, как этого юношу, совершенно явно прирожденного музыканта, занесло в Гильдию Тени? Человек, велевший ему взять ученика, только слегка намекнул на то, что в жизнь Хилла вне музыкальной лавки ему соваться не следует, как не следует удивляться его возможным отлучкам без предупреждения, и, упаси Светлая, интересоваться его прошлым и его друзьями. Клайвер, как человек разумный и осторожный, и не собирался лезть не в свое дело. В конце концов, у каждого своя жизнь, не так ли? Но он чувствовал, что учить этого юношу будет для него истинным наслаждением.
Глава 20.
Принцесса сидела в лаборатории у Эри, листая в пятый или шестой раз сочинения высокоученых мужей, и нервничала, когда Ахшеддин вернулся из города. Отдав увесистый кошель Махшуру, он получил обещанные три артефакта, но, похоже, не то, что требовалось. На его взгляд.
Эрке выложил на стол перед Шу три предмета: шкатулку, старинный кинжал и затертую небольшую книгу. Принцесса скептически глядела на них, и на её лице всё больше проступало разочарование. Конечно, все три вещи являлись магическими артефактами, но явно недостаточной силы. Так, средненькие. Но, может, первое впечатление обманчиво? Она всё же решила рассмотреть их поближе, скорее для очистки совести, нежели в действительности надеясь обнаружить какие-то скрытые достоинства. В кинжале и книжке таковых не оказалось. Неплохие и нужные, в общем-то, свойства - кинжал позволял нейтрализовать любые яды и магические зелья, стихи оказались сборником в основном любовных заклинаний, - не могли принести сейчас никакой пользы. Шкатулка тоже могла бы пригодиться впоследствии - в неё умещалось раз в двадцать больше, чем казалось на вид, - но... уже совершенно машинально Шу открыла её, не ожидая увидеть внутри ничего, кроме пыли, и радостный вопль застал Эрке у дверей.
- Эрке!!! Ты посмотри! - Шу позабыла, что она страшно ужасная колдунья, и визжала, как простая четырнадцатилетняя девчонка. - Ты только посмотри на это! - принцесса вскочила и кинулась к нему. Схватив друга за руку, она потащила его обратно к столу. Лейтенант недоуменно смотрел на ту же самую ерунду, что только что почти довела принцессу до слез. А она подпрыгивала вокруг него, словно щенок, и почти поскуливала от восторга.
- Ничего не замечаешь?
- А что я должен заметить?
- Ничего! - Шу радостно засмеялась, - а теперь смотри, - она очень осторожно открыла шкатулку. - Ну как?
- Ничего себе... - Ахшеддин присвистнул от удивления. - А про это господин Махшур не сказал.
- Наверное, сам не открывал. Шкатулочка-то с секретом, пока не откроешь, ни за что не догадаешься.
Эрке бережно достал из шкатулки ещё одну, совсем маленькую и невзрачную, с выщербленной крышкой. Вид у неё был такой, что хоть сразу на помойку, если бы не колкие, холодные, черно-фиолетовые потоки магии, спиралями закручивающиеся вокруг неё.
- Как чудная штучка! - Шу глядела на шкатулку голодными глазами фанатика-иссследователя. - Тебе не кажется знакомой эта аура? - она отобрала вещь у Эрке, и легонько поглаживала пальцем крышку, словно нащупывая тайные письмена, вырезанные на ней.
- Смерть и Разум. Опаснейшая вещица, но не для всех. Интересно, на кого она настроена... - Ахшедддин внимательно рассматривал шкатулку в руках Шу.
- Хочешь узнать точно, спроси у Придворного Мага. - Шу ехидно рассмеялась. - Похоже, наши друзья сперли его подарочек. Кто-то не угодил душке Рональду, а он, добрая душа, не разозлился, не отомстил, а подарил шкатулочку... Нда, ограбили-таки магистра...
- В честь чего ты так веселишься?
- Так, о своем, о девичьем... смотри, какая прелесть. Стоит взять её в руки нужному человеку, и обеспечена вспышка чумы. Не пойму только пока, это для домочадцев везунчика, или для всего города подарочек. Какой добрячок наш Рональд, однако. - Шу задумчиво вертела вещицу в руках, прикидывая, как скоро Придворный Маг поймет, что его милый сюрприз не попал по назначению. Вряд ли уже завтра. А после уже неважно будет.
- Ну что, друг мой, - Шу положила смертельную вещицу обратно в шкатулку побольше, и захлопнула крышку. - Завтра к обеду гномы привезут круг, думаю, за час-другой его установят... - в глазах принцессы зажглись хорошо знакомые Эрке лиловые искры, предвещающие кому-то большие неприятности, - Дайм отправится в гости, а мы... вы с Баль останетесь внизу, на всякий случай. Если что, попробуете вытащить меня оттуда.
- Погоди, но ты же говорила, что пойдем вместе!
- Не стоит. Эрке, в ритуале вы мне не поможете, а вот если... ширхаб! Не будет никакого если! И не вздумайте вмешиваться, пока не почувствуете, что я померла. Понятно?
- Понятно. Ты на орков так же орала? Немудрено, что бедняжки до сих пор заикаются... - Эрке отшвырнуло внезапным шквалом, но, несмотря на пару свежих синяков, он всё же шутил. Лейтенант прекрасно понимал, что Шу сейчас не особо способна контролировать свои эмоции, и её волнение может натворить дел, если её срочно не успокоить. - Я бы на их месте так вообще бы за океан переселился, от греха подальше. Вдруг нашу принцессу ещё разок за травками потянет, на их сторону гор?
- Эрке, прости, - Шу хихикнула, вспомнив рассказ Медного Лба о разбегающихся в ужасе орках, завидевших синие знамена Валанты, и шаманском посольстве с богатыми дарами (по орчьим представлениям, нет ничего дороже вонючих степных коз) и предложением вечного мира. - Я не хотела.
- Я знаю. Если бы хотела... - Эрке скорчил перепуганную физиономию и выразительно глянул на мокрое пятно на стенке, оставшееся от разбитой вазы с цветами. Ей досталось покрепче, и летела она подальше. Шу в ответ засмеялась с облегчением.
- Не придуривайся, тебя так просто не возьмешь. - Её Высочество успокоилась окончательно. Теперь только бы ночь простоять, да день продержаться... обидно было бы столкнуться с Рональдом, когда уже всё готово. Не то состояние души, чтобы ещё раз ей удалось успешно заморочить ему голову.
- Ладно, не буду. Шу, может, что-то ещё нужно, а?
- Хорошо бы зверюшку какую-нибудь, на всякий случай. Я думаю справиться без жертвы, но мало ли. Артефакт уж больно тёмный, может понадобиться кровь.
- Точно зверюшку?
- Ну не человека же! Можно вообще курицу, или ворону какую-нибудь. Но только завтра. Купи на базаре с утра, хорошо?
- Да ну его, этот базар. На кухне кур полно, пропажи парочки и не заметит никто, это тебе не Сойкина Лисичка, - они с Шу расхохотались старой шутке. В крепости Сойки повариху звали Лисичкой, за рыжие волосы и трепетное отношение к курам. Попытавшись как-то утащить у неё из-под носа одну штучку - поспорил с Кеем, что лучше Бертрана умеет готовить курятину на костре - Эрке нарвался на такой скандал, словно покушалась, как минимум на поварихину девичью честь.
Шу чувствовала себя, словно полководец в ночь перед битвой, когда все войска на позициях, план сражения разработан до мелочей, разведданные о противнике собраны и проанализированы, проинспектированы все солдатские котлы, начищены значки и подготовлены знамена, и надо бы просто поспать немного. Но не выходит - не дают покоя мысли, всё ли предусмотрено, всё ли правильно рассчитано, и нет ли у врага неизвестных резервов, и ещё сотня мелких и не очень вопросов так и вертятся в голове, не давая расслабиться. Эрке, чувствуя её состояние, решил во что бы то ни стало отвлечь принцессу от излишних раздумий. Не раз участвовавший в военных походах, он не сомневался в необходимости отдыха перед ответственным сражением. И, не спрашивая особо её согласия, просто ухватил её за руку и повел к брату. Уж принц всегда найдет, чем развлечь сестренку.
На следующее утро Шу проснулась поздно - вчера засиделись с братцем за игрой в карты. Точнее, за увлекательными спорами о карточном жульничестве и о законе, запрещающем магам играть в карты с нормальными людьми, который Кей пообещал принять, как только станет королем. Принцессе так не хотелось вылезать из постели и начинать думать о чем-то серьёзном, и, тем более, это что-то делать. Она бы с удовольствием провалялась в кровати до обеда, спрятавшись под одеялом от всех мировых проблем. Но противная эльфийка, не знакомая со словами 'милосердие' и 'сострадание', подло стянула с неё одеяло.
- Кончай притворяться, ты давно уже не спишь!
'Тебя сержантом в казарму надо, а не камеристкой к принцессе! За что мне такое наказание?', подумала Шу, заползая под подушку и отбрыкиваясь от Баль, стягивающей с кровати её саму, вслед за одеялом.
- Нечего валяться! Хочешь, чтобы тебя твой маркиз неумытой и непричесанной застал?
Это волшебные слова заставили Шу вмиг подскочить и продрать глазенки.
- Дайм записку прислал?
- Ага, проснулась! Беги, умывайся, завтрак давно остыл.
- К ширхабу завтрак! Скоро обед уже... а мне одеть опять нечего... - Шу критически оглядывала неизменные штаны. Почему-то ей нестерпимо захотелось сменить образ. Принцесса она, или деревенский сорванец? Хоть бы Клайле сегодня новое платье принесла, что ли.
- А не сходить ли нам в город ненадолго? - Баль, как всегда, читала её мысли. А, может, и ей тоже хотелось новое платье. Это в Сойке не имело значения, что надевать - всё равно лес кругом, да пара деревень. Перед солдатами, что ли, наряжаться? А во дворце самая распоследняя служанка щеголяет в платье, какого у Баль отродясь не водилось. - Заглянем к Клайле, и ещё в какие лавки...
Недолго думая, Шу быстренько умылась, закрутила волосы в удобный узел, ухватила со стола яблоко и влезла в надоевший охотничий костюм. Они с Баль, даже не сказав ни слова Эрке, помчались по неотложным и жизненно важным делам. Покупать платья, шляпки, туфли, сорочки, перчатки, сумочки, веера, бусы, пряжки, заколки, помаду, кремы, зеркальца, кошелечки, и тысячу не менее необходимых вещей.
Маркиз Дукрист нашел их, одетых в новые платья, с новыми прическами, раскрасневшихся и довольных, перебирающих разноцветные зонтики и шарфики в очередной лавке. Рядом скучал мальчишка-посыльный, нагруженный всевозможными свертками, коробками и кульками до такой степени, что, казалось, ещё хоть один малюсенький пакетик, и вся огромная пирамида покупок рухнет на землю. Это зрелище вызвало у него приступ искреннего веселья. Так уморительно выглядела Шу, дорвавшаяся до простых женских радостей. Никто бы не заподозрил сейчас в ней ни грозу орков, ни озабоченную государственными проблемами интриганку, ни колдунью, собирающуюся этим же вечером утереть нос могущественному Тёмному. Его взору предстали две обыкновенные молоденькие девушки, наслаждающиеся жизнью.
Понаблюдав немножко за умилительной картинкой, Дайм осторожно привлек внимание Шу легким магическим прикосновением. Она обернулась, и, увидев его, просияла такой искренней и яркой радостью, что маркиз почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. С непосредственностью невинности Шу бросилась ему на шею и поцеловала, к неподдельному восторгу прогуливающейся публики. Баль, как существо тактичное, тут же изобрела для себя неотложные дела в совсем другом месте, и оставила их одних.
До прихода гномов оставалось не так много времени. Они только и успели, что посидеть часок в уютном маленьком ресторанчике, и не спеша пройтись до дворца, по дороге уточнив расстановку сил в предстоящем деле. К воротам Королевского парка Шу подходила собранная и сосредоточенная. К её удаче, Рональд оказался у себя в башне. Ни Шу, ни Дайм не рискнули открыто заглядывать к нему и пытаться разузнать, чем занят Придворный Маг. Ни у неё, ни у него не было достаточных сил и опыта, чтобы остаться при этом незамеченными, и они удовольствовались просто наличием характерного отблеска его ауры над Рассветной Башней.
Шу заглянула в свою комнату за Балустой и Эрке, прихватила шкатулку, мешок с курицей (Эрке, умница, догадался её усыпить) и том с нужными заклинаниями, и они отправились в башню. Как раз вовремя - мастера уже заносили наверх мраморный круг. Под присмотром принцессы гномы установили его посреди пустой комнаты и удалились. Шу осталась одна. Она стояла в месте сосредоточия, вокруг в сумасшедшем танце вились и бушевали потоки такой родной, и такой чужой магии, а она чувствовала себя маленькой и глупой девочкой. Принцесса не могла понять, как же она решилась сунуться сюда? Чем она думала? Ей хотелось бежать без оглядки. Всё, что угодно - хоть пойти к Рональду в ученицы, только не окунаться в беснующийся, затягивающий и лишающий разума хаос.
- Всё. Поздно трястить. Ширхаб, да соберись же, неженка обморочная! - одернула принцесса сама себя, и слегка дрожащими руками открыла шкатулку, достала артефакт и поставила в центр круга. Для этого ей пришлось самой войти в него, уж слишком он был большой - около двух с половиной сажен в поперечнике. И, едва ступив на белый камень, Шу успокоилась. Назад дороги нет, так какой смысл бояться? Или она совладает с этим местом, или... никаких или!
Теперь, из круга, беснующиеся потоки не казались чуждыми и хаотичными, в их завихрениях появился смысл и определенная гармония. Просто для уравновешенности им не хватало стержня. И сейчас разноцветные, переливающиеся, прохладные клубы тумана устремлялись к артефакту, как к центру притяжения, как к точке опоры. Постепенно они упорядочивались, всё больше напоминая строением циклон. Витки спирали одним концом касались шкатулки, пока не проникая в неё и не взаимодействуя с насыщающей её магией, а изучая и приспосабливаясь, подобно усикам винограда. Шу чувствовала всё большее родство с потоками энергии, но пока не позволяла им себя коснуться, огородившись зеркальным коконом. Приближался момент, когда любопытные усики начнут проникать внутрь артефакта, и именно к этому мигу у неё наготове было первое заклинание, и, на всякий случай, нож и курица, чтобы совладать с проснувшейся магией артефакта.
Потихоньку Шу ослабляла защиту, позволяя потокам проникать сквозь себя, но, не взаимодействуя с ними. Словно рысь в засаде, она сливалась с окружающим миром, словно вода, принимала нужную форму, словно воздух, сама проникала всюду, становясь частью этой энергии, этого места. Все мудрейшие наставления, почерпнутые из книг, теперь вызывали у неё лишь недоуменную улыбку. Зачем нападать и подчинять себе что-то силой, если это место само только и ждет, чтобы она приняла его, поговорила с ним и приласкала? Она не стала действовать, как предписывали высокоученые советчики. Убрала нож, сунула несчастную птицу обратно в мешок, и просто сама стала частью сине-сиреневых клочьев тумана, голубых струй ветра, молочных брызг. Вместе с ними коснулась маленькой злой шкатулки, впитывая и убивая её магию, разнимая её на мельчайшие части, и из этих частей своей волей вырисовывая в центре круга руну сосредоточения. В белом мраморе, будто из-под поверхности сливок, всплывала и оформлялась, мерцая лиловой чернотой, сложная, красивая руна, в смысле которой с трудом разобрался бы лучший знаток рунной магии. И Шу, вплетясь и влившись в энергетические вихри, встала босыми ногами на эту руну, принимая в себя её силу, её определенность, сама становясь центром и сосредоточием мощи. Поймав ритм танца, растворившись в прекрасной мелодии вихря, Шу обнимала с радостной улыбкой магический ураган, готовый нести её, куда угодно. Она почти бессознательно шептала и пела нужные заклинания, рождающиеся вместе с дыханием, и дополняла их плавными и властными движениями, напоминающими танец струй фонтана.
Она чувствовала себя ветром, и дожем, и солнцем, и землей. Мир обрел завершенность и наполнился неведомым ей ранее смыслом, раскрыл ей тайны вселенской гармонии, позволил на миг заглянуть в прошлое и будущее, почувствовать себя его неотъемлемой частью. Никогда раньше Шу не предполагала, что возможно такое спокойствие, такая уверенность, такое ощущение любви и принятия ко всему сущему. Ей казалось, что она - дерево, каким-то чудом ушедшее от своих корней, и теперь вернувшееся, соединившееся с бесчисленными поколениями предков, и получившее, наконец, возможность пустить новые побеги. Впервые за всю жизнь Шу осознала не разумом, а сердцем, что у неё есть родители, и бабушки с дедушками, и пра, и пра-пра, и непрерывная цепочка пращуров, уходящая в неведомую глубь древности, к самым первым людям... и впервые Шу почувствовала, что все её предки никогда её не бросали, и готовы всегда поддержать её, поделиться своей мудростью, силой и любовью. И впервые принцесса увидела глаза своей матери, не отсутствующие и глядящие сквозь неё, а теплые, родные, полные любви. И ей казалось, что мать стоит здесь, за её спиной, ободряюще положив руку ей на плечо, и за ней множество женщин, череда поколений, весь её род, и смотрят на неё, Шу, и готовы помочь и поддержать. Впервые принцесса ощутила себя не листиком, несомым волею ветреной судьбы, а частью самой судьбы. В руках её оказалась не ведомая, непредставимая мощь, но, при этом, и непредставимая раньше ответственность. И именно сейчас, принимая этот груз, Шу требовалось выбрать, раз и навсегда, пойти ли Тёмным путём, или же продираться сквозь тернии к Свету. Поставить ли себя центром собственной вселенной, отринув саму возможность любить кого-то, кроме себя, или же стать многократно уязвимее, но и сильнее, вечно сомневаться в правильности своих поступков, но и оставить себе возможность изменяться. Словно Хисс и Райна смотрели в этот миг на неё, и требовали ответа. Выбора. И не было возможности уклониться, и такой легкой казалась Тёмная стезя, и так завлекательно подмигивал Хисс, обещая могущество, власть и мудрость, уверенность и неуязвимость. А Райна не подмигивала, и не обещала легкости и славы, лишь трудности, и метания, и вечное волнение за тех, кто дорог, но в грустной улыбке её было столько тепла...
Нельзя сказать, что Шу не колебалась. Ей вспомнились все детские обиды, все мечты и честолюбивые устремления, и злорадная ухмылка Ристаны нарисовалась перед её внутренним взором. Но потерять Кея, и Дайма, и Эрке с Балустой, и внезапно обретенную любовь отца... то есть не их самих, а ту радость, то счастье, которое приносит ей их любовь... И Шу выбрала.
Рональд, из своей башни наблюдающий за принцессой, но не имеющий возможности вмешаться под ехидным взором Длинных Ушей Императора, заявившегося к нему с дурацкими душеспасительными беседами, побелел от злости. Дайм же, наоборот, вздохнул с облегчением. Все три часа, что Шу провела в Закатной Башне, он сидел, как на раскаленной сковороде, бессильный ей помочь. Он наглым образом игнорировал все прозрачные намеки Рональда на его неотложные дела и назначенные встречи, и нес несусветную чушь, по образу и подобию чокнутых проповедников Светлой Райны. Он знал, что Рональд знает, зачем он сидит здесь, не спуская с Придворного Мага глаз. И ни одно сказанное ими слово не имело никакого значения. Дайм мог ещё три часа с умным видом вещать о любви, мире и всепрощении, но это ни на грош не повлияло бы на то, что сегодня он открыто объявил Рональду войну. Он и раньше не пылал к нему симпатией, и внимательно приглядывал за каждым его шагом, ища малейшего законного повода отстранить Тёмного от должности, и Тёмный прекрасно об этом знал. Но, как говорится, ничего личного. Теперь же это личное встало между ними во всей красе. Боги, кто бы мог подумать, что он станет драться с Тёмным из-за женщины! Неделю назад, скажи кто Дайму подобное, рассмеялся бы в глаза. Как всё изменилось. Дукрист совершенно точно знал, что, как только Рональд свяжется с магистром Тхемши, Имперский Конвент Магов вызовет его на ковер и устроит эпохальное разбирательство. И что его обвинят в превышении полномочий, государственной измене, и боги знают, в чем ещё. Но сейчас это не имело никакого значения. Там, в Закатной Башне, решалась судьба его возлюбленной, а, заодно, и судьба Валанты.
Принцесса же, приняв решение, почувствовала, что не ошиблась. Её переполняло счастье, и магическая мощь не пьянила её, как раньше, а дарила ясность и остроту мысли. Теперь Шу была уверена в том, что со стороны Придворного Мага последует не одна, и не десять попыток её придавить, и любыми способами отравить ей и Кею жизнь. И так же она была уверена в том, что справится со всеми его пакостями, и что теперь Рональд не решится на прямой магический поединок.
Она спокойно завершила ритуал, окропив жертвенной кровью руну, и капнув немного своей. Договорила все нужные слова, успокоила магическую энергию, привязав её к невидимому стержню посреди круга, и спустилась вниз, к ожидающим её друзьям.
***
Вместо эпилога.
237 год от основания Империи.
- Маэстро, а где же ваш ученик? - миловидная юная дворяночка с любопытством оглядывала музыкальную лавку господина Клайвера. В руках она держала вышитый ридикюль, чёрные влажные очи игриво стреляли по сторонам, не задерживаясь ни на старинном спинете у окна, ни на разложенных по застекленным витринам деревянных флейтах, скрипках, гитарах и прочих инструментах. Новые и старинные, тусклые и покрытые свежим лаком, простые на вид и вычурно расписанные, занимающие всё небольшое пространство, они привлекли бы заинтересованный взгляд любого музыканта. Настоящая пещера сокровищ - всё, что способно издать звук, из чего можно извлечь ритм или мелодию, - предмет сладких грёз менестрелей и бардов, солистов и оркестрантов... но очаровательная дева явно пришла не за музыкальными изысками лучшего в Суарде струнного мастера.
- Сударыня, возможно, я могу Вам чем-то помочь? - пожилой маэстро искренне забавлялся, глядя на очередную воздыхательницу своего любимого ученика. С некоторых пор его лавка стала пользоваться невероятной популярностью среди юных городских красоток. Иногда ему казалось, что четырнадцати-пятнадцатилетние девушки устроили состязание по типу Осенних Гонок, и между собой заключают пари - кому же, наконец, удастся завлечь в свои сети белобрысого пройдоху.
В домах столицы, похоже, случилась загадочная и необъяснимая эпидемия, поразившая всевозможные музыкальные инструменты. Расстраивались рояли и кларнеты (ну как может расстроиться кларнет, скажите на милость?), лопались струны мандолин и ксилофонов (где у ксилофона струны?), трескались грифы гитар и гобоев (гобоев?), выпадали клавиши клавесинов и арф (о боги, девушка, вы хоть раз в жизни арфу видели?)... И помочь безутешным девам, разумеется, мог только ученик Клайвера...
Маэстро делал серьёзное лицо, выслушивая наивные бредни, и выталкивал юношу из задней комнаты, ухмыляясь в усы и вспоминая собственные похождения в молодости. Разумеется, и в свои пятьдесят с хвостиком маэстро пользовался успехом не только как изумительный скрипач, и не один десяток благородных дам восхищался его чуткими нервными пальцами, извлекающими нежнейшие и изысканнейшие мелодии не только из струн...
В этот раз пострадала лютня - конечно, прекрасная дева оставила её дома, и не был бы маэстро так добр прислать сегодня к вечеру ученика, посмотреть колки... По крайней мере, у этой красотки хватило ума не приделать колки тромбону...
- Хилл! Иди сюда, бездельник!
Опять не придет домой ночевать, галантный наш. В успех данной конкретной девицы на ниве серьёзного охмурения синеглазого поганца Клайвер, разумеется, не верил. Она, как обычно, останется после свидания довольной, как кошка, объевшаяся сметаны, с ведром лапши на ушах, и будет хвастаться подругам, что уж её-то юный менестрель никогда не забудет.
- Сударыня, что Вам угодно?
Из задней комнаты явился Он. Гибкая фигура шестнадцатилетнего юноши, светло-золотистые волосы до плеч, лукавая обольстительная улыбка, ямочки на щеках, тонкие изящные кисти, жаркий взгляд аквамариновых глаз - маленькая прелестница, наслушавшаяся россказней подружек, потеряла дар речи, наконец узрев экзотическое чудо.
- А... вот лютня... в смысле, дома... - дева залилась румянцем, готовая упасть в обморок от восторга.
Хилл привык к такой реакции на свою внешность. Ох, и прав был Мастер, определяя его в музыканты. Разве придет кому в голову, что под видом безобидного очаровашки с гитарой прячется Призывающий Тень? Всего полгода назад Хилл вернулся из Найриссы, где прошел последние испытания, о которых не хотел бы вспоминать больше никогда в жизни. В земле Найриссы остался Угорь, неудачно наступивший на магическую нить. Не выдержал пыток и сошел с ума гордый аристократ Келм. Ласка вышел из игры на половине, предпочтя жизнь мастера-вора в Найриссе попытке продержаться в незнакомом городе трое суток без денег и друзей, прячась от всей местной Гильдии Тени во главе с двумя Призывающими, вышедшей на охоту за ним - сто золотых за голову претендента. Вместе с Хиллом вернулся в Суард Свисток, со свежим шрамом под лопаткой и еле заметной седой прядкой на виске, растерявший добрую половину своей легкости и жизнерадостности. В отличие от него, Лунный Стриж - его больше не называли Лягушонком, как в детстве, - внешне не изменился, только повзрослел немного, и завел привычку спать не с одним кинжалом под подушкой, а с парой, и перед дверью рисовать тревожную руну, благо, у него обнаружились слабенькие, но всё же, способности к магии.
Оказалось, что в мирном и спокойном городе Суарде чрезвычайно востребованы услуги Гильдии Тени. Не реже раза в месяц Лунный Стриж получал увесистый кошель золота. То внезапно случался удар у приезжего коммерсанта, то несвежими грибами до смерти объедался некий чиновник, то крайне неудачно выпадал из окна второго этажа и ломал себе шею зарвавшийся шулер. Хилл завел себе счет в Гномьем Банке, на чужое имя, разумеется, и постепенно приглядывался к торговым предприятиям на предмет выгодного вложения. Он не признавал разгульной жизни, не увлекался азартными играми, не устраивал кутежей с приятелями-музыкантами, так что всего за несколько лет профессиональной деятельности мог накопить достаточно для долгой безбедной жизни.
Пожалуй, Лунному Стрижу больше нравилась жизнь менестреля, нежели специалиста по деликатным вопросам. Конечно, он не собирался в дальнейшем полностью отказываться от столь увлекательной работы. Никакие карты или кости даже отдаленно не могли сравниться с тем всплеском обостренного восприятия, невероятной яркости всех чувств, вплоть до физического ощущения переплетения и взаимодействия линий вероятности, практически состояния транса, сопровождающим выполнение каждого заказа. Но не слишком часто. И было ещё одно, в чем Хилл не признался бы ни Мастеру, ни лучшему другу Орису, да и, пожалуй, самому себе - он не любил убивать. Смертельную игру, саму охоту - да, но не сам результат, ради которого всё и затевалось.
Хилл, в силу своей молодости, особо не задумывался о будущем - так, некие размытые стремления, не оформленные в определенные желания и планы. Пока же он наслаждался жизнью, не отказывался от свиданий с красивыми девушками, заводил друзей среди столичной молодежи, принимал предложения вместе с веселой компанией коллег музыкантов сыграть то на свадьбе горожан, то на великосветском приеме.
Только иногда, в редкие свободные вечера, его тянуло в городской парк. На берег Чифайи, на развилку старой ивы, где он по старой детской привычке сидел в одиночестве то с флейтой, то с гитарой. Он играл мелодии, что приходили к нему сами, и смотрел на реку, разделяющую городской парк и королевский сад. Сад - громко сказано, скорее лес, с древними дубами и платанами, буками и грабами.
Временами ему казалось, что из ветвей выглядывают дриады, а из реки слышится тихий смех русалок. Он не знал, правы ли городские легенды, предостерегающие от встречи с таинственными и недобрыми обитателями древнего леса, сохранившегося со времен до основания Суарда, и никогда не встречал у реки ни эльфов, ни фей... но что-то удивительное и прекрасное сквозило в шелесте ветвей и перешептывании листьев, в плеске и журчании водных струй. Казалось, музыка рождается из солнечных бликов на воде, из танца падающего листа, из дуновения закатного ветерка, из мерцания вечерних звезд. И никогда Лунный Стриж не испытывал страха или неудобства в этом месте, и тени, напоминающие волшебных лесных жителей, улыбались ему, и звали приходить ещё.
У старой ивы была ещё одна интересная особенность. Сидя в развилке между ветвями, можно было увидеть Западную Башню Риль Суардиса. И несколько раз Хилл видел, как вокруг её верха собираются цветные облака, пронизываемые голубыми и фиолетовыми молниями, и как внутри башни, на последнем этаже, загорается волшебный лиловый свет, и, достигая сидящего на старой иве, отдается прохладным покалыванием и трепетом во всем теле. Он знал, что принцесса Шу, обитательница Закатной Башни - злобная Тёмная колдунья, и в этой башне от её колдовства погибло немало людей - в основном приговоренных к смерти преступников и рабов, - но поговаривали, что она причастна к исчезновению и свободных законопослушных мужчин, женщин и даже детей. У Хилла эти слухи вызывали естественное сомнение. В большом городе пропадает множество народу, и Тёмное колдовство тут обычно не причём, зато мохнатая лапа Гильдии Тени... или банальная пьянка.
Как-то раз, извлекая задумчиво мелодию из деревянной дудочки, Хилл задался вопросом, а слышна ли она в башне? И на секунду представил себе, будто музыка нитью протянулась к окну. Его охватило странное чувство - мелодия золотисто засветилась и затрепетала подобно крылышкам стрекозы, высокие чистые обертоны принесли запах дождя и увядших листьев, и послышался далекий отзвук, как откликается открытый рояль у окна проходящему по улице военному оркестру. Что это было? В самом ли деле распахнулось окно в башне, и мелькнул отблескивающий синим силуэт, или почудилось в неверном свете луны, или все же подшутили дриады?
Зло подшутили. С тех пор в душе Хилла поселился ехидный голосок, неутомимо подзуживающий его попробовать ещё разок, вдруг не показалось? И призыв разума - с кем ты собираешься связаться, идиот? Ты кем себя возомнил? Хочешь в магический круг Тёмной, чтоб тебя выпили и выбросили? - звучал надтреснутым и бесполезным, забытым и глухим ворчанием замшелого старика.
И сейчас, улыбаясь прелестной незнакомке, Хилл удивлялся себе. Ну чего ещё ему не хватает? Мила, стройна, локоны блестят, глазки сияют, зовет к себе в дом, и готова на всё... какого демона ещё надо? А неинтересно. Нет вкуса опасности, запаха охоты, дрожи предвкушения, нет ничего. Скучно. А, к троллям заморочки, пригласить её потанцевать в одно дивное местечко, и радоваться жизни. Она так недолговечна и мимолетна, что тратить драгоценные мгновения на бесплодное рефлексирование, вместо того, чтобы наслаждаться мягкостью летнего вечера, прикосновением нежного ветерка к обнаженной коже, звуками и запахами умиротворенного, разморенного дневным зноем и лишь с закатом просыпающегося города, - глупость и насмешка над божественным даром. И Лунный Стриж повлек очаровательную деву на задорные и завлекательно рокочущие звуки, доносящиеся с улицы Трубадуров.