Я открыла глаза и поискала взглядом Дамиана. Настало утро, но его не было. Сегодня день, когда мы собирались навестить могилу МаМаЛу, и то, что осталось лежать на кофейном столике, было ответом на вопрос, который я задала Дамиану. Я скользнула обратно под одеяло. Не уверена, что и правда хочу это знать. Две сверкающие желтые бабочки порхали в рассеянных солнечных лучах. Иногда птицы влетали сквозь неостекленные окна, иногда насекомые, и забегали гекконы, которых раньше я боялась до смерти. (Примеч. Гекконы — ящерицы, обитающие, в большинстве своем, в тропическом климате, и размером не превышающие 30 см в длину, обладают удивительными способностями). Дамиан изменил меня, а я изменила его. Мы были как ракушки, которые когда-то собирали для МаМаЛу — прежде прочные части настолько истончились, что мы могли видеть друг друга насквозь. И не имело значения, что произойдет сегодня, не имело значения, что ждет меня на том столике, мы всегда будем как эти переливающиеся лучи света, части времени и пространства вдалеке от всех и вся.

Я прошла на кухню и налила себе немного кофе. Вокруг было слишком тихо. Я просто бродила по комнате, пытаясь не глядеть в сторону столика. Я включила CD-плеер. «Roads» группы Portishead. (Примеч. Portishead — британский музыкальный коллектив, играющий музыку в стиле трип-хоп и экспериментальный рок. Скай слушает песню «Дороги»). Дороги. Холодные, уязвимые, пустынные, прекрасные. Эти слова послали волну холодного озноба вдоль моего позвоночника. Или, я просто боялась войти в гостиную. Я глядела на стены, на потолочный вентилятор, на вмятину на диване, где сидел Дамиан, пока не осталось других вещей, и стало больше невозможно избегать той вещи, что он оставил для меня.

5, 4, 3, 2, 1…

Я бросила взгляд на кофейный столик. В любом случае, я была обречена на слезы, неважно, обнаружу я пистолет или бумажного жирафа. Но Дамиан уберег меня от слез мрачных, надрывных. Там на стекле стоял на четырех хилых ножках жирафик — его записка. Его пистолет лежал на полке как напоминание, вместе с книгами с загнутыми страницами и кучей сувениров.

Я поставила кофе и взяла жирафа. Он казался больше, чем был, весил больше. Я понимала, чего стоило Дамиану заточить своих демонов, но он сделал это. Для меня.

Отдаленное йоум-йоум-йоум смешалось с музыкой. Я подумала было, что это начало следующей песни, но шум становился громче. Теперь, он исходил откуда-то позади меня, достаточно близко, чтобы я могла распознать его. Жужжание, удар лопастей вертолета по воздуху.

Черт.

Я выбежала наружу, босая, в одной футболке, зная, что Дамиан ушел собирать манго для меня, как он делал каждое утро. Один вертолет уже был на земле, а второй приземлялся на пляж в облаке песка и гравия. Вооруженные люди в камуфляжной одежде были повсюду, направляясь к джунглям.

— Мисс. Мисс Седжвик? — один из мужчин задержал меня. — Вы в порядке?

Я вырвалась от него и побежала в направлении разбросанных манго, скрытых в тени деревьев. Они были покрыты кровью.

— Где он? — я вцепилась в мужчину, который кричал что-то о том, чтобы забрать меня в безопасное место. — Он ранен? Возьмите меня вместо него!

Но он не слушал. Он потащил меня назад к одному из вертолетов. Оглушительное тра-та-та автоматов доносилось из джунглей. Еще один вертолет пролетел над нами, сканируя землю сверху. Хриплый голос, доносящийся из рации мужчины, отдавал быстрые команды. Воздух был наполнен запахом охоты на Дамиана — все эти мужчины разыскивали его — но все, что я могла видеть, это следы крови, на плодах манго.

Дамиан возвращался ко мне, когда они напали на него из засады. Я закрыла глаза и в ужасе представила, как пуля прошла сквозь него, манго покатились по земле, и кровь окрасила их пятнистую желто-зеленую кожицу. Как Дамиан собрался с силами и, спотыкаясь, двинулся к деревьям для укрытия, как раз в тот момент, когда я налила себе чашку кофе.

Чашку чертового кофе.

Я точно знала, куда пойти. Я знала, где Дамиан был — он скрывался в лесной хижине, пока они приближались к нему, и у него не было никакой защиты, поскольку я заставила его отказаться от пистолета.

Господи. Что я наделала?

Я вырвалась и кинулась за деревья, не заботясь о пулях, со свистом пролетающих мимо меня и рикошетящих о деревья, от которых летели щепки древесины и коры.

— Прекратить огонь! Прекратить огонь! — кричал кто-то, пока я мчалась в хижину.

Я знала, что они не будут стрелять, пока я с Дамианом, пока есть хоть малейший шанс, что я могу попасть под перекрестный огонь.

Я стояла у двери, запыхавшись, пока мои глаза приспосабливались к свету.

Он сидел в углу, как пойманный в ловушку зверь, зажимая бедро, его тренировочные штаны были в крови.

— Убирайся отсюда, Скай.

Возможно, он и был ранен, но его голос был как сталь — спокойный и сдержанный.

— Сначала это, — я оторвала от его одежды полоску ткани, от той рубашки, что была когда-то заляпана земляникой.

— Это просто поверхностная рана, — произнес он, пока я обматывала его ногу, мои пальцы тряслись, когда я завязывала тугой узел. — Тебе нужно уходить. Сейчас.

— Скай!

Мы оба повернулись на голос моего отца.

Он выглядел так, будто не спал неделю.

Мой отец очень следил за собой и гордился своей внешностью, но сегодня он выглядел ужасно. Не было ровных складок на его брюках, рубашка была смята и топорщилась на плечах.

— Я нашел тебя, — он смотрел на меня так, будто не мог поверить в это, будто я видение, которое могло исчезнуть, если он моргнет. — Ты в порядке?

Я подошла к нему, зная, что он прошел огонь и воду, чтобы добраться сюда: без сна, без еды, без отдыха.

— Папа.

Он одарил меня тремя поцелуями, коснувшись меня своими седыми усами, затем еще тремя, и еще, прежде чем сжать меня в своих крепких объятиях.

— Я не знал, увидимся ли мы еще когда-нибудь.

Мы стояли так некоторое время, до тех пор, пока его взгляд не наткнулся на Дамиана. Я почувствовала, как обнимающие меня руки напряглись.

—Ты! — выплюнул он. — Ты заплатишь за каждую секунду ее страданий.

— Папа, нет! — я передвинулась таким образом, что мы стали спиной к Дамиану. — Послушай меня. Мне нужно объя… — я запнулась на полуслове, впервые обратив внимание на мужчину, стоящего позади моего отца. Он выглядел странно знакомым, с мрачным, зловещим выражением на лице, тем самым напомнив мне, что нас ждет снаружи.

— Сеньор Седжвик, — произнес он. — Мои люди готовы сопроводить вас и Скай к вертолету. Не волнуйтесь. Он никуда не сбежит, — он нацелил оружие на Дамиана.

Взгляд Дамиана метался от мужчины к отцу и обратно. Он сидел на полу, вытянув перед собой раненую ногу, но его кулаки были крепко сжаты, а челюсть напряжена.

— Хорошо, — сказал отец, подталкивая меня в сторону двери. — Ты знаешь, что делать, Виктор.

Вдруг я поняла выражение в глазах Дамиана, поняла, почему мужчина казался таким знакомым.

Мой отец нанял Виктора Мадера, своего экс-телохранителя, разыскать нас, и тут, в хижине, после стольких лет, двое мужчин были снова вместе — мужчины, которые забрали МаМаЛу от Дамиана. А теперь они забирали и меня тоже. Дамиан отказался от своей мести, но я чувствовала, что она возрождалась сейчас, что темно-красного цвета поток готов был хлынуть на нас

— Нет. Хватит! — я вырвала свою руку из руки отца и стала между мужчинами и Дамианом. — Ни один из вас не тронет его.

— Скай? — мой отец смотрел на меня в недоумении. — Что ты делаешь? Отойди от него.

— Назад, — сказала я Виктору, который выступил вперед, его пистолет был направлен на Дамиана.

— Это необязательно, — Виктор медленно двинулся вперед. Его волосы были седыми на висках, но он все еще находился в хорошей физической форме.

— Ты страдаешь от синдрома посттравматического стресса. Так бывает. Просто отойди от него и послушай своего отца.

— Скай, милая, — отец подал знак. — Ты в безопасности теперь. У него нет власти над тобой. Пошли. Возьми меня за руку. Обещаю, все будет хорошо.

— Я в порядке. Разве ты не видишь? Со мной все хорошо. Мне нужно, чтобы ты просто выслушал меня. Пожалуйста, просто выслушай.

— Хорошо, хорошо. Ты в порядке, — глаза отца опустились к шине на моем пальце. Он обменялся взглядом с Виктором. — Давай поговорим снаружи.

— Нет! Прямо здесь. Прямо сейчас. Я не оставлю его, — я видела страдание в глазах отца, непонимание, но я знала, он поймет, когда я расскажу ему правду о том, кем был Дамиан, о том, почему он это сделал. Должен понять.

— Помнишь Эстеб… — я не закончила фразу.

Виктор дернул меня к себе, схватив за талию.

— Уведи ее, — сказал он моему отцу. — Вперед!

За те доли секунды, что он отвернулся, Дамиан ударил его.

Он нанес удар с точностью молнии, целясь в лодыжки Виктора. Тот упал на верстак. Ржавые плоскогубцы, молотки и гвозди повалились на пол вместе с ним. Двое мужчин боролись на земле, каждый из них пытался дотянуться до пистолета, который лежал в нескольких сантиметрах от места схватки.

— Не смей! — я остановила отца, пытавшегося схватить оружие, сжав его руку.

— Да что с тобой? Приди в себя, Скай!

Дамиан и Виктор по-прежнему боролись. Виктор сверху, потом Дамиан, потом снова Виктор. Дамиан отшвырнул прочь пистолет. Поднявшись, Виктор стал пинать Дамиана. Он заехал своим мощным, тяжелым ботинком Дамиану по ребрам, по животу, по ране на его ноге. Снова и снова.

История повторялась. Я осознавала, что Дамиан вернулся назад — за закрытые ворота в Каса Палома, сломанный и разбитый из-за того, что Виктор избил его. Я сознавала гнев, обиду, чувство несправедливости, что переполняли его вены. Но Дамиан больше не был двенадцатилетним мальчиком, и лучшие годы Виктора прошли. Более того, Дамиан годами сдерживал ярость, вопящую об освобождении. Пальцами Дамиан охватил ножовку, которая лежала на полу, и вся его ярость взорвалась в единственном движении. Разрез, настолько глубокий, что когда он закончил, зубцы пилы застряли глубоко в кости Виктора.

Виктор отшатнулся, глядя, как кровь струится из его руки, он находился в каком-то ужасающем трансе. Дамиан расчленил его плоть прямо под локтем. Остальная часть руки от того места где она соединялась, свисала, дохлая и вялая. Кровь полилась на ноги Виктора и забрызгала его массивные желтовато-коричневые ботинки. Мужчина упал на колени, несколько раз дернул рукой и шлепнулся лицом об пол.

Дальнейшие события развернулись за несколько секунд, но они для меня длились убийственно долго, в четких деталях, как будто я зависла в некой параллельной Вселенной, не способная спасти двух мужчин, которых любила.

Они оба устремились к оружию, но Дамиан добрался до него первый.

— Нет! — я заслонила собой отца.

— Мы все еще можем убраться отсюда, Скай, — Дамиан, прихрамывая, шагнул ко мне. — Мы выходим. Я беру тебя в качестве заложницы. Никто не откроет по нам огонь.

— Выйдешь из этой хижины, и ты труп, — пригрозил мой отец.

— Хватит! — я заметалась от одного к другому. — Вы оба. Прекратите немедленно!

— Скай, — Дамиан протянул мне руку, другой по-прежнему нацелив пистолет на моего отца.

— Не слушай его. Иди ко мне, Скай, — протянул руку отец.

Я стояла между ними, чувствуя, как вся хижина качается вперед и назад, как качели: три поцелуя с одной стороны, бумажный жираф с другой. Жизнь Дамиана висела на волоске, жизнь моего отца висела на волоске. Кому-то из них суждено было проиграть, и я решала, кому.

— Я люблю его, папа, — произнесла я.

— Ты думаешь, что любишь его, но он монстр. Возьми меня за руку, Скай, и позволь мужчинам позаботиться об этом.

Все лицо Дамиана переменилось от этих трех слов.

Позаботьтесь об этом, и МаМаЛу забрали от него.

Позаботьтесь об этом, и они забрали бы и меня от него тоже.

Нет. В этот раз Уоррену Седжвику не удастся добиться своего. На этот раз Дамиан собирался позаботиться об этом. Я поняла это по тому, как напряглось его тело. Также оно напрягалось, когда он отрубил мой палец, и когда он думал, что я собираюсь спрыгнуть с лодки.

Дамиан не видел ничего, кроме обжигающей боли в своем сердце. Рана, которую я пыталась излечить любовью, была вскрыта. Возмездие сочилось из него, инфицируя все любимое, хорошее, нежное — уничтожая те проблески нежности, которые в нас только начали зарождаться. Не было больше Скай, только темнота, пыль и чума: горькие, черные воспоминания.

Дамиан нажал на курок.

В этот миг я сдвинулась.

Ты можешь выбрать любовь и можешь выбрать ненависть, потому что, где живет один, другой умирает.

— Скай! — я услышала крик обоих мужчин, когда пуля попала в меня.

Комната перестала качаться. Все прекратилось. Больше никакой борьбы. Никакого перетягивания каната. Я затаила дыхание.

Сладкая, сладкая тишина.

Затем я выдохнула и полетела вперед, а красное пятно крови проступало на моей футболке.