Когда Чарлз Дарвин в 1859 г. опубликовал свою книгу „On the Origin of Species“ („О происхождении видов“), в которой он объяснил и убедительно доказал, почему организмы не остаются неизменными, почему они развиваются, становясь все более сложными и совершенными, оказалось, что она превратила спокойное течение старых мыслей учения в бурный водоворот. Книга вызвала удивление и презрение, поклонение и ненависть. И сначала было мало тех, кто сразу определил ценность ее содержания для нового естественнонаучного мышления, кто сразу распознал, что она становится основой новых взглядов при решении наиболее важных проблем естествознания. К числу первых приверженцев и неустрашимых борцов за признание нового учения следует отнести, прежде всего, двух выдающихся ученых: в Англии — Томаса Гексли (1825–1895), ив Германии — Эрнста Геккеля (1834–1919).

ЯВАНСКИЕ ПИТЕКАНТРОПЫ

Эрнст Геккель в своей книге „Naturliche Schopfungsgeschichte“ („Естественная история творения мира“), изданной в 1868 г. в Берлине, высказал смелую мысль о том, что в ходе развития между обезьяной и человеком должно было существовать еще какое-то переходное звено, имеющее равное количество общих признаков. Предполагаемое „недостающее звено“ („missing link“) Геккель назвал питекантропом (Pithecanthropus). Название складывается из двух греческих слов: „питекос“ — обезьяна и „антропос“ — человек. Следовательно, термин „питекантроп“ можно перевести как „обезьяночеловек“.

Предположение Геккеля одним ученым казалось недостаточно обоснованным, а другим — просто фантастическим, так как в те времена еще не верили в то, что родословная человека действительно восходила к каким-то животным предкам и что человек тоже подчиняется закону развития.

В то время жил в Амстердаме Эжен Дюбуа (1858–1940), ассистент известного анатома Макса Фюрбрингера и лектор по анатомии в амстердамском университете. Еще во время своего пребывания в институте он с необычайным интересом следил за борьбой, развернувшейся вокруг эволюционного учения Дарвина и эволюционной предыстории человека. Будучи активным приверженцем эволюционного учения, Дюбуа страстно защищал идею о питекантропе. И чем больше Дюбуа думал о нем, тем чаще ему приходила в голову мысль, что он должен был бы взяться за его поиски и с помощью находки костей питекантропа доказать, что предок человека когда-то действительно существовал. Дюбуа понимал, что этим он не только подтвердил бы предположение Геккеля, но и очень удачно поддержал бы учение Дарвина.

Но с самого начала на пути Дюбуа стояло большое препятствие: он не знал, где искать костные остатки питекантропа. Когда же во время одной научной полемики Дюбуа узнал, что их можно искать только где-то на островах Малайского архипелага, на его пути появилось другое, еще более трудное препятствие. Малайский архипелаг находился очень далеко от его родины, а поездка и поиски костей питекантропа потребовали бы больших расходов. Между тем, Дюбуа не был богат. Поэтому он стал искать материальной помощи. Но куда бы он не обращался, всюду получал отказ. Все же, если ему не хватало средств, то упорства у него было более чем достаточно. Он решил оставить университетские лаборатории и лекционные залы, чтобы поступить врачом в голландские колониальные войска. Несмотря на то, что профессор Фюрбрингер очень отговаривал его от намерения прекратить научную и преподавательскую деятельность в университете, Дюбуа не послушался своего учителя. Стремление найти питекантропа было сильнее уговоров профессора. И вот, наконец, в конце октября 1887 г. Дюбуа отплыл из Голландии на остров Суматру, где в Паданге поступил на работу в больницу.

Немного освоившись, Дюбуа сразу начал каждую свободную минуту уделять обширным раскопкам, которые вел на свою заработную плату. Он производил раскопки в нескольких пещерах в окрестностях Паданга, но безрезультатно. Прошел год, второй, третий, но питекантроп все еще не был найден.

Но счастье заключалось в том, что Дюбуа был человеком настойчивым и упорным, что он не отказался от поисков из-за непосильных финансовых расходов и безуспешных раскопок, случилось так, что во время длительных неудач он раздобыл обломок человеческого черепа, найденный на острове Ява в 1889 г. ван Ритшотеном в мраморных каменоломнях у поселка Вадьяк. После составления черепных обломков в одно целое Дюбуа понял, что этот череп не принадлежит яванцу. Вадьякский череп навел его на мысль попросить перевода на Яву, где, как он предполагал, дело пойдет лучше, чем на Суматре. И его предположение оправдаюсь. В 1891–1892 г.г. его раскопки увенчались успехом. В 1891 г. он нашел на берегу реки Соло, около селения Триниль, на глубине 15 метров большой коренной зуб, затем черепную крышку с заметно развитым надглазничным валиком, а в 1892 г. бедренную кость и еще один коренной зуб. Все эти костные остатки были обнаружены не вместе, но не далеко друг от друга, причем все в одном и том же слое. Дюбуа был убежден, что все остатки принадлежат одной и той же особи, которая, по-видимому, стала жертвой извержения вулкана вместе с крупными и мелкими животными, кости которых лежали тут же в тринильском вулканическом туфе. Позднее кости, очевидно, попали в русло реки Соло и вода их разобщила.

Уже в 1894 г. Дюбуа опубликовал на немецком языке обширный труд о своих находках, который он назвал: ((Pithecanthropus erectus, menschenahnliche ubergangsform aus Java“ („Питекантроп прямоходящий, человекоподобная переходная форма с острова Явы“)). Дюбуа предполагал, что он действительно нашел существо, которое по форме, строению и размерам костей можно считать стоящим на более высокой ступени развития, чем человекообразные обезьяны, однако на гораздо более низкой, чем человек, то есть существом, которое, по Геккелю, представляет собой переходное звено между человекообразной обезьяной и человеком. Поэтому Дюбуа и назвал открытое им существо питекантропом, добавив к нему видовое название эректус, то есть прямоходящий, так как форма бедренной кости наглядно свидетельствовала о его выпрямленной походке.

Пока вокруг этого питекантропа разгорались научные споры, Дюбуа продолжал производить около Триниля дальнейшие раскопки, но так как они оказались безрезультатными, он в 1895 г. вернулся в Голландию. В это время его питекантроп уже прославился в научных кругах и находка стала предметом дискуссий.

Хотя научные дебаты о питекантропе и выяснили многое, все же находка постоянно вызывала новые сомнения и проблемы. Наиболее серьезными вопросами были следующие: 1) принадлежат ли описанные костные остатки действительно одной и той же особи; 2) каков геологический возраст слоев, в которых эти остатки были найдены (Дюбуа относил их к плиоцену, то есть к самому концу третичного периода); 3) был ли питекантроп обезьяной, человеком пли переходным звеном между ними?

Разные ученые высказывали различные мнения. Если первый вопрос оставался все время открытым, то на второй был получен ответ благодаря определению костей животных, которые были собраны особой экспедицией, посланной в 1907 г. с этой целью на Яву в Триниль. Благодаря богатому сбору скелетных остатков млекопитающих было установлено, что тринильскпй слой, в котором Дюбуа нашел остатки питекантропа, относится не к третичному периоду (плиоцену), а к раннечетвертичному, или к плейстоцену, причем не к его началу, а к середине. Это утверждение опровергло предположение Дюбуа о том, что питекантроп относится к третичному периоду (плиоцену). По мнению Дюбуа, третичный период был теоретически наиболее подходящим, и поэтому он стоял именно за этот геологический период. Но последний вопрос, который все настойчивее выступал на передний план, не мог быть удовлетворительно разрешен, потому что материалы Дюбуа для этого были недостаточными. Необходимо было найти новые, более полные остатки.

Долголетние раскопки около Триниля вызвали, совершенно естественно, большой интерес у местного населения, и жители тоже начали собирать кости и зубы, которые река Соло при разливе вымывала из туфовых слоев по берегам. В Триниль приходили путешественники в надежде купить за несколько центов череп питекантропа, что означало бы для них не только славу, но и обогащение. Но все эти устремления оставались пока безуспешными. Кости других питекантропов находились неизвестно где и не были найдены. Но, несмотря на это, быстро приближалось то время, когда на Яве были найдены новые питекантропы. Большая заслуга в деле их нахождения и изучения принадлежит Г. Г. Р. фон Кёнигсвальду, в настоящее время профессору исторической геологии и палеонтологии Утрехтского университета в Голландии. На Яву он приехал в 1927 г., где в качестве палеонтолога поступил на службу к голландцам, производившим геологические исследования.

Первая находка черепа другого яванского питекантропа была сделана не около Триниля, а около поселка Моджокерто (близ Сурабайи, на востоке Явы), который находится в области, имеющей большое экономическое значение благодаря наличию залежей нефти. Найденный череп был невелик и на первый взгляд был очень похож на детский. Но объем черепной коробки был меньше, чем у современного ребенка. Так как находка была обнаружена в слое значительного геологического возраста, было ясно, что это детский череп какого-то очень древнего типа человека. Неужели в самом деле этот череп принадлежит ребенку какого-то питекантропа? Это казалось наиболее правдоподобным, и вскоре выяснилось, что это действительно так. Когда находка должна была быть описана под названием Pithecanthropus modjokertensis, из Голландии, от Дюбуа, который в то время уже был профессором минералогии, геологии и палеонтологии в Амстердамском университете, поступил резкий протест: Дюбуа утверждал, что питекантроп не является человеком, а поэтому детский череп из Моджокерто, имеющий вид человеческого, не может принадлежать питекантропу. Протест Дюбуа послужил причиной к тому, что детский череп получил название Homo modjokertensis, то есть „моджокертский человек“, но в тексте работы о нем все-таки говорится как о черепе ребенка питекантропа. Термин был некоторой уступкой Дюбуа; он мог только вызвать хаос в точном и правильном обозначении отдельных представителей ископаемых людей.

Кажется странным, что найденный маленький череп не считали черепом Pithecanthropus erectus. Но это было невозможным потому, что он был найден в древних (ранне-плейстоценовых) слоях, которые были обозначены как слои джетис (djetis), тогда как остатки питекантропа прямоходящего были обнаружены в более молодых тринильских среднеплейстоценовых слоях.

Хотя находка детского черепа из Моджокерто и обогатила наши сведения о яванских питекантропах, все-таки она не помогла разрешить главную проблему: как оценить их положение среди ископаемых людей. Это было осуществлено только после того, как Кёнигсвальд нашел остатки питекантропа около Сангирана в раннеплейстоценовых джетисских слоях. Был обнаружен обломок нижней челюсти с зубами и череп (на нем отсутствовали только лицевая часть и верхняя челюсть). На черепе было обнаружено много признаков, имеющих важное значение и отсутствовавших на черепе, найденном Дюбуа близ Триниля. Теперь уже не было сомнений в том, что питекантроп представляет собой наиболее примитивный тип человека. Он не был человекообразной обезьяной или геккелевским переходным, „недостающим звеном“, как считал Дюбуа, а с ним и некоторые другие ученые. Остальные находки только подтвердили это мнение. Сангиранские находки геологически более древнего вида питекантропов были описаны также под названием Pithecanthropus modjokertensis, который по своему развитию стоит на несколько более низкой ступени, чем классический, геологически более молодой питекантроп прямоходящий (Pithecanthropus erectus). Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, являющийся типичным для человекообразной обезьяны, что между верхними передними резцами и клыками на новооткрытом черепе имеется небольшое зияние шириной около 4 мм (т. наз. диастема), хотя клыки и не очень велики; кроме того, объем черепной коробки меньше и составляет всего 800 см3.

Яванские питекантропы жили в раннем и среднем плейстоцене, приблизительно 500–300 тысяч лет назад. Небольшими ордами они бродили по окружавшим их просторам, по берегам рек, где собирали различные плоды, клубни и корневища, разоряли птичьи гнезда, ловили мелких животных.

КИТАЙСКИЕ СИНАНТРОПЫ

Остатки предшественников людей или прегоминид (Praehominidae) были найдены не только на Яве. Тридцать с лишним лет назад была обнаружена большая стоянка предшественников людей и в Китае, в Чжоукоудяне. Китайские находки имеют огромную научную ценность, селение и железнодорожная станция Чжоукоудянь находятся приблизительно в 50 км к юго-западу от Пекина, окружены холмами, состоящими из раннесилурийских известняков с многочисленными трещинами и пещерами. Шведский геолог Е. Г. Андерсон обратил внимание шведского палеонтолога О. Зданского на это место, и тот занимался здесь сбором костей ископаемых млекопитающих. Когда же Зданский, после своего возвращения в Швецию, в Упсалу, изучил собранные им кости, то установил, что среди них находятся и два зуба, которые были им осторожно обозначены как относящиеся к роду людей (Номо), то есть как принадлежащие к какому-то виду современного человека. Известие о зубах из Чжоукоудяня распространилось сначала только в узком кругу специалистов. Наибольший интерес к этой находке проявил Дэвидсон Блэк, бывший в то время профессором Медицинского колледжа в Пекине. Когда он получил возможность осмотреть оба зуба, то подтвердил мнение Зданского о том, что это действительно зубы человека, но жившего в древнюю геологическую эпоху.

С целью получения дальнейших материалов Блэк с помощью китайских палеонтологов тотчас же начал производить в Чжоукоудяне раскопки, которые продолжались с весны до осени 1927 г., однако не дали желанных результатов. Только в октябре, как раз перед окончанием раскопок, был найден нижний коренной зуб. Блэк уделил этому зубу большое внимание и подробно его описал. Помимо прочего, зуб интересен еще и тем, что обладает низкой коронкой и большой пульпой. Блэк назвал его „наиболее важным зубом на свете“. На основании этой находки он установил новый род и вид предшественников людей — Sinanthropus pekinensis.

Большинство специалистов заняли по отношению к синантропу Блэка сначала выжидательную позицию, так как им казалось, что он сделал на основании одного зуба слишком смелые выводы. Но находки, сделанные в последующие годы, полностью подтвердили открытие Блэка.

Раскопки в Чжоукоудяне продолжались. Так как бывший до сих пор их руководителем швед Биргер Болин уехал в это время в научную экспедицию в Туркестан, его замещал молодой китайский специалист Пэй Вэнь-чжун, являющийся в настоящее время профессором Пекинского университета и членом Института палеонтологии позвоночных животных при Китайской Академии наук. Он уже в 1928 г. нашел два обломка нижних челюстей, из которых один принадлежал взрослому синантропу, а второй, по-видимому, восьмилетнему ребенку. Но наиболее важное открытие он сделал 2-го декабря 1929 г., когда он, как раз перед окончанием раскопок, нашел прекрасно сохранившуюся черепную крышку. Дальнейшие открытия следовали одно за другим. Всего за 1927–1937 г.г. около Чжоукоудяня были найдены костные остатки, примерно, от 40 особей: найдены остатки шести черепов, обломки конечностей и другие кости, более 100 зубов.

Очень жаль, что весь этот редкий материал пропал во время второй мировой войны. Когда в 1937 г. японская армия вторглась в Китай, эти редкостные находки не удалось спасти. С того времени их перевозили с места на место и они, очевидно, погибли. Во время войны раскопки были приостановлены и были возобновлены только в 1949 г. Занялась ими Китайская Академия Наук. Так как места раскопок являются очень богатыми и исследованы далеко не полностью, то можно надеяться, что новые поиски и находки возместят потерю прежних материалов. Пока здесь уже найдено несколько зубов и костей, а также челюсть синантропа.

Скелетные остатки синантропов были найдены вместе с костями теплолюбивых животных. Это указывает на то, что синантропы жили в первую, так называемую гюнц-миндельскую межледниковую эпоху или, может быть, в начале второй, так называемой миндель-рисской межледниковой эпохи.

По форме черепа синантроп очень похож на питекантропа; поэтому многие специалисты называют его Pithecanthropus pekinensis. И у синантропа кости черепа толстые, лоб сильно покатый, надглазничный костный валик развитый, массивный; есть и другие примитивные признаки. Средний объем черепной коробки составляет около 1050 см3. Так как скелетные остатки синантропов разрознены и представляют собой обломки, многие предполагают, что это свидетельство каннибализма. Профессор Пэй, который подробно исследовал кости синантропов и животных, утверждает, что такое мнение неверно.

Животных, которые существовали одновременно с синантропом, подробно исследовал по скелетным остаткам профессор Ц. Ян. В результате исследований он установил, что в те времена жили древние слоны, носороги, дикие лошади, газели, олени, дикие кабаны, медведи, волки, лисы, дикобразы, различные грызуны, ежи, страусы и лягушки. Многие из них служили синантропам пищей, особенно олени, газели и дикие лошади, кости которых встречаются на месте стоянки в большом количестве. Как синантропы добывали их, неизвестно.

Синантропы занимались не только охотой, но и собирательством, о чем свидетельствуют, например, похожие на черешни плоды железного дерева (Celtis barbouri), остатки которых находят в большом количестве на местах раскопок. Но, конечно, и другие плоды, клубни и корневища были предметом собирательства у синантропов.

Для понимания жизни синантропов необыкновенно важно, что они уже знали огонь. Следы больших костров были найдены в пещере, которая служила им жилищем. Огонь поддерживали, в основном, ветками одного вида дерева Cercis blackii. Огонь получали только случайным путем, например, от степных или лесных пожаров, возникших от удара молнии. Трудно предполагать, чтобы синантропы умели добывать его сами. Огонь служил им не только источником тепла в холодных и сырых пещерах или средством защиты от хищных зверей, в частности, от опасных пещерных тигров-махайродов, которые жили в тесной близости с синантропами; на нем они жарили мясо, как свидетельствуют многочисленные обгоревшие кости разных животных.

Речи синантропы еще не знали; это подтверждается многими доказательствами. Но они, надо полагать, так же как и питекантропы, способны были издавать различные крики и другие звуки, а может быть, умели различать и звуковые интонации. Они могли подражать звукам, и может быть, даже создавать новые интонации. Все это служило им (как и питекантропам) средством для достижения взаимопонимания, необходимого, прежде всего, при охоте.

Для определения общественных и экономических отношений синантропов большое значение (наряду с огнем) имеет их каменная индустрия, то есть каменные орудия, которые находят в Чжоукоудяне в большом количестве, по сравнению с находками, относящимися к другим предшественникам более развитых людей. Свои орудия синантропы изготовляли преимущественно из кварца и песчаника, хотя кварц очень трудно поддается обработке. Меньше орудий сделано из песчаника, кремня или известняка. Среди орудий очень много похожих на большие и малые скребки и орудия с различными остриями. Орудия из кости и рогов встречаются редко и в большинстве случаев они небольшие и очень простые.

Синантропы жили в чжоукоудянских пещерах очень долгое время; об этом свидетельствует множество каменных орудий и кухонных отходов. Интересно, что у них впервые были найдены, помимо орудий, первые, хотя и очень примитивные, изделия, напоминающие чаши. Они изготовлены из черепов антилоп: оба рога обрезаны и образуют с самой большой выпуклостью черепного свода подобие треножника, на котором и покоится собственно чаша.

ДРУГИЕ ПРЕДШЕСТВЕННИКИ ЛЮДЕЙ

Костные остатки предшественников людей были найдены не только на Яве и в Китае, но и в других местах.

В Европе след предшественника человека был обнаружен в Германии. В сентябре 1907 г. в песчаниках около деревни Мауэр, недалеко от Гейдельберга, была найдена целая нижняя челюсть, которая известна в специальной литературе как мауэрская или гейдельбергская. Будучи найдена на глубине 24 метров, она была отдана гейдельбергскому профессору Отто Шетензаку, который и напечатал ее подробное описание в 1908 г. Существо, которому принадлежит мауэрская челюсть, получило сначала название Homo heidelbergexsis, то есть гейдельбергский человек. Но так как эта челюсть принадлежит не настоящему человеку (Homo), а его предшественнику, были предложены также другие родовые названия, например Palaeaxthropes или Protanthropus; имеется и обозначение Pithecanthropus heidelbergexsis.

Дальнейшие находки остатков предшественников людей были сделаны в Африке. Так, около 200 небольших обломков черепов от трех или четырех особей были найдены Л. Коль-Ларсеном в окрестностях озера Ньяраса (иначе Эясси). Профессору Г. Вейнерту, который тоже имеет большие заслуги в исследовании китайских синантропов, удалось из многих фрагментов составить один череп, который имеет большое сходство с черепом синантропа. Геологический возраст этого черепа, описанного под названием Africanthropus njarasensls, — поздний плейстоцен; таким образом, он является наименее древним из всех известных остатков предшественников людей.

Другая африканская находка была сделана в июне 1954 г., когда К. Арамбург и Р. Гоффштеттер нашли в песчаниках недалеко от крепости Паликао (иначе г. Тернифин), юго-восточнее г. Маскары в Северной Африке, две челюсти. Из них одна — большая, по-видимому, мужская, сохранилась почти полностью, тогда как от другой — меньшей, по-видимому, женской, сохранилась только левая половина. По некоторым признакам они близки к челюстям питекантропа пли синантропа, но не тождественны с ними. Существо, которому принадлежали челюсти, было названо мавританским атлантропом (Atlanthropus mauritanicus). В том же слое были обнаружены и многочисленные костные остатки различных животных, например гиппопотамов, слонов, носорогов, зебр, жирафов, верблюдов, антилоп и различных хищных животных. По некоторым видам животных можно предположить, что возраст слоя соответствует началу среднего плейстоцена.

Эта вторая африканская находка интересна не только тем, что был обнаружен новый, неизвестный до настоящего времени тип предшественника человека, но и тем, что он является, по-видимому, создателем так называемой аббевильско-ашельской индустрии. На месте раскопок было найдено более 100 каменных орудий, изготовленных из кварцита, кремня и известняка: это были орудия грубые, очень примитивные, заостренные по краям. Такая каменная индустрия, известная и из других местонахождений, была отнесена к началу среднего плейстоцена.

Из нашего краткого обзора ясно вытекает, что географическое распространение предшественников людей было довольно значительным. Можно надеяться, что будущее принесет новые находки остатков предшественников людей, так что ареалы их обитания и густота населения станут для нас гораздо более ясными.

Предшественники людей, то есть яванский питекантроп, китайский синантроп, гейдельбергский протантроп, ньярасский африкантроп и мавританский атлантроп, по мнению некоторых ученых, образуют особую группу, названную архантропами (Archanthropini). Имеющиеся новейшие данные показывают, что архантропы жили в нижнем и среднем плейстоцене, то есть приблизительно 500–300 тысяч лет назад.

В истории развития человека предшественники людей представляют очень важную ступень, имеющую большое значение. Они дают нам представление о наиболее примитивном типе человека и стоят гораздо выше своих животных предков. Благодаря эволюции предшественников людей, человек навсегда покинул царство животных, перестал быть животным и в течение дальнейших десятков и сотен тысяч лет самостоятельно превратился в существо, наделенное более развитым умом, более высокоорганизованной нервной системой, в существо, живущее все более бурной и сложной общественной жизнью, в существо, умственные способности которого все более совершенствуются, которое производит все более пригодные и сложные орудия, и все сильнее изменяет своим трудом природу по своей воле. В этой стадии, собственно, начинается развитие человека, уже отличное от развития животных.

Открытия ближайшего времени показали, что питекантропы, как и остальные типы предшественников людей, не являются переходными звеньями между человекообразной обезьяной и человеком, как это понимал Геккель. Но они не представляют собой и животных предков человека. Интересно будет узнать, сделала ли современная наука и в этом отношении какие-нибудь открытия. О том, что она сделала, мы скажем дальше.