Наталья появилась в своей квартире вечером, ровно через трое суток, так же неожиданно, как и уехала. Виктор тоже только что вернулся домой. После работы он заезжал к Гоше в больницу. Но повидать товарища не удалось. Гоша оказался в реанимационной палате. Туда посетителей не пускали. В ответ на деликатный стук в дверь из палаты вышел доктор в мятом белом халате и растоптанных шлепанцах. Он сказал, что Гоша поступил сюда вчера вечером. Упал в коридоре. Потерял сознание. В реанимации, вроде, почти оклемался, но потом как-то скис и скукожился.

– Что значит, скукожился? – недоуменно переспросил Виктор.

Щеки доктора чуть порозовели.

– Простите, – сказал он, – между собой мы употребляем такое выражение. Это, разумеется, не медицинский термин. Мы говорим, скукожился, когда больной уходит в себя. Такая, знаете ли, защитная реакция организма, понимающего, чувствующего, что все очень плохо. До больного еще можно достучаться, это не кома, но лучше этого не делать. Силы организма и так на исходе.

– Вы хотите сказать, что больной при смерти? – уточнил Виктор.

– Пожалуй, что так. Медицина часто бывает бессильна, – ответил доктор.

Не зная, о чем следует говорить дальше, Виктор молча кивнул доктору и направился к выходу. Все это он успел поведать Наталье, пока та в прихожей снимала шубку.

К удивлению Виктора, жена никак не отреагировала на его слова. Она молча скрылась в ванной, а минут через пятнадцать предстала перед мужем в белом медицинском халате. Еще через несколько минут она уже снова была готова к выходу.

– Тебя не пустят к нему в реанимацию, – попробовал было удержать жену Виктор, но, глянув ей в глаза, понял, что его слова звучат неубедительно.

Действительно, доктор и две медицинские сестры, весь ночной персонал реанимационного отделения больницы, даже не сделали попытки остановить Наталью, когда она шагнула в открывшуюся на стук дверь. Никого ни о чем не спрашивая, она подошла к Гошиной кровати, положила руку ему на лоб и минуту-другую простояла неподвижно. Потом отошла от кровати, вынула из сумки флакон с прозрачной жидкостью и бережно поставила его на стол, где лежали медицинские инструменты. Вскоре рядом появилась большая бутылка с питьевой водой, небольшая стеклянная кювета, пипетка и марлевые тампоны. Наполнив кювету питьевой водой, Наталья капнула в нее пипеткой жидкость из флакона. Слегка помешав воду в кювете стеклянной палочкой, она наполнила пипетку раствором и, подойдя к больному, осторожно ввела ее содержимое ему в рот.

Затем, пользуясь марлевым тампоном, она начала протирать кожу больного раствором из кюветы. Лоб, щеки, подбородок, шея и так до кончиков пальцев ног. Закончив эту процедуру, на которую ушло часа полтора, она начала все сначала.

Утром бригада реанимационного отделения сменилась, и Наталья вошла в ее новый состав как наследство от предыдущего. Попросту это означало, что на нее никто не обращал внимания. Днем, правда, к Гошиной кровати подошел заведующий отделением. Он посчитал пульс, померил давление, удивленно хмыкнул и ушел, а Наталья методично продолжила свое дело.

На третьи сутки появились и вполне зримые результаты. Давление стабилизировалось, сердечная аритмия пропала, кожа лица приобрела здоровый оттенок. По мере того как состояние больного улучшалось, Наталья, наоборот, теряла последние силы. И не мудрено, эти дни она обходилась почти без пищи и урывала для сна лишь по два-три часа в сутки.

В конце третьих суток, когда Наталья завершила очередную процедуру, она, будучи уже почти без сил, опустилась на стул в углу палаты. Ее тронула за плечо палатная медсестра Ольга. Из всего персонала отделения она оказалась наиболее внимательной к Наталье. Ольга принесла Наталье кружку крепко заваренного сладкого кофе с молоком и бутерброд с сыром. Наталья благодарно улыбнулась Ольге. Та присела рядом:

– Прямо завидую тебе, с какой любовью ты мужа своего выхаживаешь, – произнесла она.

– Да и не муж он мне вовсе, – неожиданно для себя осерчала Наталья.

– Какая разница, муж, жених, любовник, важно, что любишь ты его, – продолжала Ольга.

– И любить не люблю, – жестко ответила Наталья. Она встала со стула, подошла к больному и пристально посмотрела ему в лицо. Перед ней лежал совершенно посторонний, можно сказать, чужой человек, никак не похожий на ее давнего оруженосца Гошу. Веки больного дрогнули. Вот-вот откроются.

– Спасибо тебе, Ольга, за доброту и отзывчивость. Но я тоже добрая, щедрая. Получай от меня подарочек. Уж не обессудь! – широким жестом Наталья указала на Гошу. Забрала со стола флакон с прозрачной жидкостью, бережно положила его в сумку и вышла из палаты с чувством полностью исполненного долга.

Когда Гоша буквально через несколько секунд после ее ухода, наконец, открыл глаза, то перед ним оказалось лицо Ольги, безропотно принявшей на себя дальнейшую заботу о нем.

А что же Наталья? После всех этих событий она проспала двое суток сном праведника, а потом вернулась к своей обычной жизни.