Максим стоял на сцене хорошо освещенного актового зала, и делал доклад о работе их отделения за последний год для специальной конторской комиссии. Речь шла о новых теориях устройства Улья. Основной акцент в докладе был сделан на необходимости изучения некоей Субстанции, энергии осуществляющей мгновенное овеществление доставленных в Улей энерго-информационных матриц скопированных кластеров. Именно этой энергией, предположительно, частично управляют развитые иммунные при помощи Дара. И именно тесное взаимодействие с этой энергией делает иммунного бессмертным.
Шесть членов московской комиссии в дорогих костюмах, вальяжно сидящих в мягких красных креслах, его снисходительно слушали, и делали какие-то пометки в своих планшетах. Рядом с ними сидело также и местное военное начальство, которое откровенно скучало. Кто-то из офицеров периодически вставал с кресла и отправлялся курить. Кто-то водил пальцем по экрану телефона, а кто-то смотрел на Максима с не скрываемым презрением.
После окончания доклада члены комиссии задали Максиму, и также одному местному биологу несколько вопросов. После чего они поблагодарили докладчиков, и отправились обедать…
Максим стоял на сцене хорошо освещенного актового зала, и делал доклад о работе их отделения за последний год для специальной конторской комиссии. Речь шла о новых теориях устройства Улья. Основной акцент в докладе был сделан на необходимости изучения Гриба. Способность или наоборот неспособность индивидуума правильно войти в симбиоз с Грибом необходимо изучать самым тщательным образом, объяснял докладчик. Именно это изучение может помочь открыть ученым тайну бессмертия. Предполагается, что при помощи Гриба новичок попавший в Улей, и обладающий соответствующей ментальной матрицей, может обрести посредством симбиоза с ним возможность управлять некоей Субстанцией, также иногда именуемой Силой.
Шесть членов московской комиссии в дорогих костюмах, вальяжно сидящих в мягких коричневых креслах, его снисходительно слушали, и делали какие-то пометки в своих планшетах. Рядом с ними сидело также и местное военное начальство, которое откровенно скучало. Кто-то из офицеров периодически вставал с кресла и отправлялся курить. Кто-то водил пальцем по экрану телефона, а кто-то смотрел на Максима с нескрываемым презрением.
После окончания доклада члены комиссии задали Максиму, и также одному местному биологу несколько вопросов. После чего они поблагодарили докладчиков, и отправились обедать…
Максим стоял на сцене хорошо освещенного актового зала, и делал доклад о работе их отделения за последний год для специальной конторской комиссии. Речь шла о новых теориях устройства Улья. В докладе говорилось о необходимости изучения биологических объектов, позволяющих вступать с Субстанцией в более тесный контакт. Если так называемые спораны позволяют всего лишь поддерживать статус-кво, то горох и жемчуг способствуют более глубокому взаимодействию с ней. Возможность вступать в контакт с Субстанцией, говорил докладчик, давно описана в фантастической литературе.
К примеру, в «Звездных войнах» Субстанцию называют Силой, а Гриб — медихлорианами. Способности получаемые иммунным при тесном контакте с Субстанцией (Силой) называют Дарами. Необходимо отметить что в зависимости от устройства ментальной матрицы жителя Улья возможен его контакт как с Темной так и Светлой сторонами Силы. Следует признать что данный вопрос в настоящее время находится на ранней стадии изучения, и делать какие-либо далеко идущие выводы относительно связи ментального заражения с Темной стороной Силы пока преждевременно.
Шесть членов московской комиссии в дорогих костюмах, вальяжно сидящих в мягких бежевых креслах, его снисходительно слушали, и делали какие-то пометки в своих планшетах. Рядом с ними сидело также и местное военное начальство, которое откровенно скучало. Кто-то из офицеров периодически вставал с кресла и отправлялся курить. Кто-то водил пальцем по экрану телефона, а кто-то смотрел на Максима с нескрываемым презрением.
После окончания доклада члены комиссии задали Максиму, и также одному местному биологу несколько вопросов. После чего они поблагодарили докладчиков, и отправились обедать…
Максим стоял на сцене хорошо освещенного актового зала, и делал доклад о работе их отделения за последний год для специальной конторской комиссии. Речь шла о новых теориях устройства Улья. В докладе говорилось о необходимости изучения процесса сепарации Субстанции производимого объектами с высоким уровнем ментального заражения. Докладчик делал акцент на необходимость изучения механизма постепенных изменений их ментальных матриц, что даст возможность получать Субстанцию в Улье без использования данных объектов, то есть монстров. Причем было отмечено, что с ростом ментального заражения способность к сепарации явно возрастает как количественно так и качественно. Производимые монстрами жемчуг и горох способствуют появлению и развитию Даров не только у них самих, но и у иммунных жителей Улья. Также речь шла об изучении Удачи как наиболее глубинного Дара, позволяющего управлять Субстанцией наиболее эффективно. Помимо всего прочего в докладе упоминались ментальные струны, обеспечивающие подсознательную ментальную связь среди различных проекций сознания в Мультиверсуме.
Шесть членов московской комиссии в дорогих костюмах, вальяжно сидящих в мягких зеленых креслах, его снисходительно слушали, и делали какие-то пометки в своих планшетах. Рядом с ними сидело также и местное военное начальство, которое откровенно скучало. Кто-то из офицеров периодически вставал с кресла и отправлялся курить. Кто-то водил пальцем по экрану телефона, а кто-то смотрел на Максима с нескрываемым презрением.
После окончания доклада члены комиссии задали Максиму, и также одному местному биологу несколько вопросов. После чего они поблагодарили докладчиков, и отправились обедать…
Максим стоял на сцене хорошо освещенного актового зала, и делал доклад о работе их отделения за последний год для специальной конторской комиссии. Речь шла о новых теориях устройства Улья. В докладе говорилось об изучении зависших односторонних порталов, и механизмах позволяющих привести их снова в действие. Для этого предлагалось провести расшифровку звуковых вибраций (мантр), а также произвести всестороннее ментально-биологическое изучение индийского специалиста осуществляющего создание двухсторонних порталов. В принципе этого можно было бы избежать если бы данный специалист согласился рассказать о механизме его взаимодействия с Силой добровольно.
Шесть членов московской комиссии в дорогих костюмах, вальяжно сидящих в мягких серых креслах, его снисходительно слушали, и делали какие-то пометки в своих планшетах. Рядом с ними сидело также и местное военное начальство, которое откровенно скучало. Кто-то из офицеров периодически вставал с кресла и отправлялся курить. Кто-то водил пальцем по экрану телефона, а кто-то смотрел на Максима с нескрываемым презрением.
После окончания доклада члены комиссии задали Максиму, и также одному местному биологу несколько вопросов. После чего они поблагодарили докладчиков, и отправились обедать…
Максим шел по темному коридору. На бетонных не окрашенных стенах тускло горели круглые плафоны. Медленные шаги по бетонному полу были едва слышны. Вдруг стало настолько нестерпимо тоскливо, что Максим остановился. В тот же самый момент сзади прогремел выстрел, и его сознание погасло одновременно с болью в затылке…
Смертник проснулся. Затылок ломило, и самочувствие было просто отвратительным. Кто он и где находится — Смертник не осознавал. Он слез с кровати и прямо так, в носках вышел из комнаты. После блужданий в каких-то хмурых, слабо освещенных коридорах он набрел на лестницу. Путь наверх его утомил. По дороге ему попадались какие-то странные тени, некоторые из которых издавали очень знакомые звуки. Одна из теней даже попыталась остановить его. Но как только Смертник наконец как следует продрал глаза, и взглянул на человека в разгрузке и с автоматом на плече, тот сразу отступил в сторону.
Смертник потоптался у массивной железной двери, и навалился на нее всем телом. Дверь открылась, и его слегка замутненному взору предстала чистая красота раннего весеннего утра. Густые зеленые кусты и нарядная березовая рощица радовались лучам недавно взошедшего солнца. Свежий ветерок обдувал лицо. Бетонный, окрашенный зеленой краской, и затянутый маскировочной сеткой вход в бункер выглядел гигантским грибом-мутантом.
Смертник сделал несколько шагов вперед, и упал на колени. Его стошнило, он отплевался и вытер рот рукавом рубашки. Из желудка вылилось что-то невероятно гадостное на вид и запах. Трава от этой ядовито-зеленой слизи быстро пожухла. Смертника начало трясти. Военный наблюдавший за действиями Смертника со спины поднес рацию ко рту.
— Калина, это Черемуха. Прием… Как слышишь меня? Прием.
— Черемуха это Калина. Слышу тебя хреново. Что у тебя? Прием.
— Проклятый погулять выполз. Ему, похоже, плохо. Прием.
— Понял тебя. Сейчас Телескопу сообщу. Конец связи.
Через пару минут из огромных дверей в шортах, майке, и шлепанцах на босу ногу выскочил долговязый заспанный сенс. Он присел на корточки рядом со Смертником и попытался изучить его глаза.
— Уже встал? Быстро тебя отпустило. Я думал ты несколько дней проваляешься.
— Где я? — спросил ничего не понимающий Смертник.
— Не помнишь? — улыбнулся Телескоп. — Ну, напрягись немного. Никакой амнезии у тебя нет. Шок уже прошел. Узелковый спек все прекрасно снял. Сейчас его много, несколько килограмм из города привезли. Помнишь? Ну, давай уже. В себя приходи.
Смертник покрутил головой, от плевал изо рта противную субстанцию и взглянул на сенса более осмысленно.
— Что со мной, Телескоп? Почему мне так плохо? А со слюной что? Трава пожухла. Это из-за меня, что ли?
Телескоп сбросил с себя напускную веселость, и сочувственно похлопал Смертника по плечу.
— Главное ты живой. С остальным как-нибудь разберемся. В порядок себя приведи, потом поговорим. В столовую приходи. Клава тебя супчиком побалует, хочешь?
Смертника стошнило второй раз.
— Вот и хорошо. Пусть выходит. Много ты этого добра накопил.
— Какого добра? — не понял Смертник.
— Яда ментального, его еще злом называют. Сплевывай, сплевывай. Да не на меня.
— Извини.
— Ты меня и так чуть не угробил. И Компаса тоже. Да вся столовая при смерти валялась. И это еще дар у тебя не развит. Страшно подумать что будет если ты его прокачаешь. Со своей смертью всех вокруг за собой утащишь.
— Я кого-то убил?
— Да нет же, говорю. Обошлось. Багира тебя с того света вытащила. Она только с задания вернулась, за ночь успела туда-обратно сгонять. Вернулась просто никакая, а тут еще ты… Клиническая смерть у тебя была. Так что с днем рождения.
— А когда это было?
— Вчера утром. Давай уже, очухивайся. Ничего пока с тобой страшного не случилось.
— А должно случиться?
— В столовую через пару часов приходи, по завтракаем. Там поговорим.
— Я есть не хочу.
— Ну, просто посидим. Мне тебе много чего рассказать нужно. Изучил я твой дар, и серую тень твою. Точнее те обрывки, что от нее остались. И от мантии бесстрашия ошметки. Твои конторские — полные идиоты. Закупорили тебе ментал, ты ходил и всю дорогу зло копил, а выбросить не мог. Нарыв и лопнул.
— Какой нарыв?
— Ну, гнойник. Не знаю как лучше объяснить. Трубу прорвало, понимаешь?
— Где?
— У тебя.
— У меня нет трубы… наверное…
— Ладно, пойдем я тебя спать уложу. Ты не совсем отошел. Поспишь еще немного…
— Телескоп, мне сон приснился. Меня наши военные в затылок расстреляли. Я даже знаю, где этот коридорчик…
— Сон — это не страшно. Дар твой — вот это страшно. Компас про проклятого, оказывается, не все рассказал. Потому как и сам подробности все не знал.
— Чего не знал?
— Плохой это дар. Темный. Много боли приносит своему хозяину.
— А можно от него как-нибудь избавиться?
— Со смертью только, надеюсь…
— Чего?
— Ты сильно, главное, не расстраивайся. Эмоции свои под контролем держи, зла своим не желай.
— Почему?
— Страдать заставишь. Убить пока, правда, никого не убьешь…
— За что это мне, Телескоп?
— Кто знает, за что нам это все дают… Судьба.
— Ты веришь в судьбу?
— Да какая разница во что верить? Что тебе дали — с тем и живи. Пожаловаться все равно не кому. А вот как с этим жить — тебе решать.
— Есть варианты?
— Они всегда есть. Анекдот я знаю такой: даже если вас сожрали, то у вас все равно еще остается два выхода.
— Прямо как будто про Улей.
— Похоже. Но я его еще до Улья узнал. Пойдем, живца тебе надо глотнуть. — Телескоп помог Смертнику подняться, и повел его к бункеру. — Теперь его тебе много понадобится. Принимай каждый день как при тяжелых ранениях.
— Почему?
— Поддерживать тебя будет чтобы не окочурился. Спек регулярно колоть придется. Через день как минимум — Телескоп и Смертник начали вместе спускаться по лестнице. — Я тебе вчера максимум вколол, потому ты сейчас и выглядишь довольно не плохо. Глаза только…
— Что глаза?
— Сам в зеркале увидишь.
— Что с ними?
— Как у зараженного примерно стали, или у кваза…
— Да чтоб тебя!
— Тихо, тихо, тихо, — Телескоп успел схватиться за железный поручень лестницы. — Ты поспокойнее, хорошо? Я от вчерашнего твоего выброса только отошел. Желание сбросить зло, конечно, вполне естественное. В Улье его полно. И оно к тебе так и липнет. Но сбрасывать на нормальных людей не рекомендую. На тебя и так уже все косятся.
— Кто косится? — спросил Смертник и огляделся.
Пара военных с автоматами прошли мимо него по коридору не просто очень быстро, а практически пробежав, и при этом прилично округлив глаза. Работники кухни, показавшись в конце коридора с большим алюминиевым баком, застыли как вкопанные, и так и остались стоять на месте, пока Телескоп со Смертником не свернули в свой узенький коридорчик.
— Многие всерьез считают, что тебя внешники подослали для теракта, — усмехнулся Телескоп. — Чтобы лидеров стаба уничтожить.
— Это же не так.
— Мы вчера с Компасом беседу провели для всех на эту тему, но многие все равно не верят. Так что поаккуратней с эмоциями негативными.
— Хорошо, я понял.
— Мы все равно скоро отсюда уйдем. Так что не заморачивайся отношением местных к себе. Да и худа без добра не бывает.
— Какое тут еще добро?
— Убивать тебя из иммунных никто не захочет. Даже если кто заказать решится — ему тоже прилетит по полной. Так что можно сказать — ты почти бессмертный.
— Ага, кощей.
— Ну вот. Юмор проснулся. Все в порядке значит. Теперь живца и спать, — напутствовал Телескоп кислого, как неспелая алыча Смертника хлопая рыбьими глазами.
Он закрыл за Смертником дверь и тяжело вздохнул. Настроение у него было не лучше, чем у новоявленного проклятого.
Завтрак Смертник проспал, зато проснулся к обеду с гораздо меньшей головной болью. Берет в комнате так и не появился. Он вылез из кровати и пошел в санузел. Там он посмотрел на себя в зеркало, и у него тут же из рук выскользнуло мыло, которое он с огромным удовольствием проклял. От чего мыло почернело. Умываться стало нечем. Смертник от всей души проклял его еще раз. Мыло стало похожим на деготь, но зато самочувствие резко улучшилось. Живец со своей стороны также вселил надежду на лучшее. И в таком вот приподнятом настроении с почищенными зубами и помытой шампунем головой он и вошел в помещение столовой.
Огромный зал был переполнен народом. Складывалось впечатление, что еще несколько групп стронгов и рейдеров вернулись домой. Все очень приветливо с ним здоровались, когда он протискивался через стоявших у стены. Хотя в глазах у некоторых из них Смертник читал страх и даже злобу.
Зло он теперь начал ощущать особенно остро. Он всегда чувствовал его. Не особо сильно, но все же. Он заранее знал кто из дворовых пацанов его недолюбливает. Кто из учителей в школе смотрит на него неодобрительно, даже если находился к этому учителю спиной. И он точно знал, когда дома родители устроят очередной скандал. Зло это им не просто ощущалось. Оно проникало внутрь. И селилось в сердце гадкой ползучей змеей.
Периодически он пытался избавиться от этой мерзкой липкой злости, что постепенно накапливалась в сердце. Это происходило неосознанно, и было довольно неприятно для окружающих. Стоило, например, Максима поколотить, как обидчику сразу же становилось дурно.
А если «пулемет Максим», как его называли и во дворе и в школе, начинал психовать, то дело принимало совсем скверный оборот. У некоторых ребят начинала носом идти кровь, хотя по носу они еще получить не успели. Некоторые иногда почему-то начинали кашлять, или чесаться. А у одного его бывшего друга даже однажды случился заворот кишок. И все мальчики были абсолютно уверены, что во всем этом каким-то образом виноват Максим. Друзей это ему явно не прибавляло.
Сам Максим не хотел верить в то, что с ним что-то не так, и искал каких-то разумных объяснений странным происшествиям. Со временем он научился вести себя более сдержано, и только изредка срывался на каких-нибудь гопниках или десантниках, мирно купавшихся в фонтанах. Одного из таких купальщиков, разбившему Максиму нос, пришлось потом ребятам в тельняшках вытаскивать из воды, и долго делать ему искусственное дыхание рот в рот. Десантник выжил каким-то чудом.
После этого случая, к тому времени уже закончивший школу, Максим очень сильно испугался, и совсем перестал срывать свою злость на других. Постепенно он научился переваривать ее своим терпением. Временами ему было конечно очень плохо, но причинять страдания другим он уже не хотел.
Но в Улье такое количество зла Смертник терпеть уже просто не мог. А лишившись ментальной защиты тем более. Он чувствовал зло теперь на удивление остро. Живец, который он только что пил, явно излучал некоторое количество энергии смерти. Мясные блюда на столах несли отпечаток боли, а небольшая группа рейдеров, деловито обсуждавших что-то за длинным столом, активно фонили какой-то мертвечиной. На этих рейдеров, кстати, периодически недовольно поглядывала и Багира.
Она с гордым видом сидела на стуле перед столиком в самом дальнем углу вип-зоны в окружении стронгов, уже ставших ему почти что родными. Смертник приземлился с ней рядом на стул, который мгновенно уступил ему Жемчуг.
— Спасибо, дорогая — Смертник обнял Багиру за шею, и у него чуть не выступила слезинка. — Если бы не ты…
Багира посмотрела на него с умным видом, и ничего не ответила. Но в сердце Смертник тем не менее почувствовал невысказанный ею вслух упрек. «Что же ты?» — как бы сказала Багира. «Ну нельзя же так.»
— Я знаю, прости — сказал ей вслух Смертник.
Багира кивнула, и принялась умываться. Глубокая тарелка перед ней была абсолютно чистой.
— Привет, Смертник — поприветствовал вновь прибывшего Кубань, и все остальные стронги с соседних столиков дружно и доброжелательно загудели. — Или тебя уже Проклятым называть?
— Да, некоторые только так тебя теперь и величают, — Жемчуг, спихнув Кубань с половины стула, сидел теперь на нем, активно щелкая семечки.
— Пока сам не захочешь — перекрещивать не станем, — сурово заметил сидевший поодаль Боцман.
Он толи был не в духе, толи жалел Смертника. Это было не совсем понятно.
— Ты есть хочешь? — спросил Косматый и поднялся. — Могу принести.
— Сиди уж, — ответил ему Берет. — Ты сам только очухался. Я принесу.
— Берет! — Смертник впился в руку друга. — Ты как, все в порядке?
— Мне-то что, — буркнул Берет. — Вот ты конкретно исполняешь…
— Он, кстати, сегодня на ночную вахту на границу сходил, — махнул Нодачи на хмурого здоровяка. — Не стал месяц положенный на печи лежать.
— И как там? — поинтересовался у Берета Смертник.
— Нормально, — ответил товарищ двигаясь к раздаче.
— Я же сам могу, — вдруг вспомнил Смертник, но Берет уже ушел.
— Он сильно за тебя переживает, — послышался голос Телескопа с близко стоящего столика.
— Конечно, — согласился Кобра. — Угораздило же тебя дар такой подцепить. Обычно белой жемчужиной проклятия снимаются. Из кваза, например, нормальным можно стать. А у тебя все наоборот.
— Кваз — это не совсем проклятие, — не согласился Телескоп, но никто с ним спорить и не стал.
— А что это за дар такой — проклятый? Объясни, — попросил сенса Беркут.
— Да уже объяснял в общих чертах, — Телескоп подтащил свой стул поближе к столу Смертника. — Добавлю только, что это не от белой жемчужины дар. Он с ним родился. И после рождения кто-то ему ментальную защиту поставил. Очень мощный ментат это сделал, я про таких сильных даже и не слышал. Эта серая тень и дар тормозила и боль от зла уменьшала. А потом конторские, когда мантию бесстрашия ему впихнули, то вообще все перемешалось, так что и разобрать уже ничего толком было нельзя.
— Это значит какой-то урод мне сначала дар впихнул, а потом его защитой ослабил? И зачем это? — Смертник наблюдал, как Берет аккуратно несет на подносе две полные тарелки с раздачи.
Следом за ним изящной гусыней выступала ярко накрашенная Клава с компотом и куском хлеба.
— Нет. Дар у тебя с рождения. Дары вообще нельзя передавать, по крайней мере я в это не верю. Можно попытаться перенять. Но это очень редко бывает.
— Тогда откуда он у меня? — не унимался Смертник.
— Не знаю. Но белая жемчужина дар проклятого тебе не давала, она… — продолжил было говорить Телескоп.
— Если бы вы знали, — в разговор прямо на ходу вмешалась Клава, ставя на стол компот и кладя сверху кусочек хлеба. — Конечно бы тогда эту жемчужину есть не стали. Жалко, что тогда знахаря толкового рядом не было. Одни остолопы вроде этого Барина. — Он мне все рассказал, — продолжила лепетать Клава. — И про то, как вы жемчужину в кинжале нашли, и как он вам помог шифр разгадать.
— Кто? — не понял Смертник. — Барин? Он же под спеком, в отключке был.
— Ах, что? Вот он пройдоха, опять обманул, — всплеснула руками повариха. — Вот за это, Барин, я тебе точно ничего больше не дам. Слышишь, Скрипач? Так своему дружку и передай.
Смертник оглянулся, но нигде поблизости Скрипача не обнаружил. До столов рейдеров было довольно таки далеко. И тут он вспомнил про дар Скрипача.
— Да вы кушайте, кушайте, — бодро продолжала Клава. — Я и супчик, и картошечку с бифштексом сама готовила. Компот тоже я варила. Хлеб только София пекла. Почему ж вы не кушаете? Что случилось? Плохо вам?
— Не могу я мясное есть, — Смертник вдруг осознал, что кроме картошки с компотом в него ничего не полезет. — Я и так уже злом переполнен. Главное оно быстро так набегает, потом концентрироваться начинает. Гадкое такое жжение, ну как зуд…
— А ты постарайся абстрагироваться от действительности — начал советовать Смертнику Телескоп. — Медитировать научись…
— Хочешь бифштекс? — Смертник неодобрительно посмотрев на сенса повернулся к Багире.
Не успел он это произнести как бифштекс молниеносно исчез.
— А суп хочешь? Он тоже с мясом — Смертник переместил тарелку поближе к Багире, и результат оказался тот-же. — Ты такая голодная? Давай я тебе еще что-нибудь куплю. У меня деньги где-то были, не помню где…
— Не беспокойся — остановил приятеля Клинок. — Она может о-очень много съесть. Только дай. А может голодать неделю. Было такое. А так ей много не надо. Живец только нужен регулярно как и всем.
Смертник посмотрел на Багиру, и она улыбнулась одними глазами.
— Кстати насчет денег, — Молот выложил из кармана пакетик с горохом. — Твоя доля за технику. Еще черную Камыш накинул.
— Во во, он тебе пригодится, — в разговор опять вклинился Телескоп. — По горошине в день для развития дара.
— Да не хочу я его развивать, — Смертник копался вилкой в картошке. — Не нужен мне этот горох.
— Так у тебя же иммунитет приличный ко злу теперь есть, — махнул рукой Телескоп.
— И чего ты молчишь? — нахмурился Смертник.
— Перебивают некоторые — Телескоп осторожно скосил глаза на Клаву, но так чтобы она ничего не поняла. — Дар проклятого у тебя был, а белая жемчужина иммунитет ко злу дала. От отката он не избавляет, и от боли полностью тоже. Но ты можешь с этим ядом внутри хотя бы жить. Проклятому такой дар нужен обязательно, иначе сам себя отравит. Горох будешь употреблять, иммунитет возрастет.
— И дар проклятый тоже ведь возрастет, — не понял Смертник.
— Само собой, — ответил Телескоп. — Но ты старайся злу не поддаваться.
— Это как?
— Ну, не знаю. Молись, например.
— Кому?
— Ну, Стиксу попробуй. Главное, после каждого проклятья обязательно кайся.
— Это как? — не понял Смертник. — Да чтоб ты издох! Прости Господи. Так что ли?
— Ну да. Это же обычная схема.
— Не нравится мне эта схема, — покачал головой Смертник. — Может лучше я к тебе на исповедь ходить стану, а?
— Ко мне?! — в ужасе воскликнул Телескоп. — Не, ко мне не надо. Мы тебе какого-нибудь дура… какого-нибудь другого знахаря найдем.
— Правда?
— Ну, постараемся. Ты это, главное не возомни себя кем-нибудь. От безмерного могущества крыша легко может поехать. Килдингами, например, не просто так становятся. Узнают люди, какие у них способности бывают, и такие же хотят.
— А какие у них способности бывают? — заинтересовался Смертник.
— Разные, — уклончиво ответил Телескоп и сделал вид что занят дегустацией какой-то красной жидкости в стакане.
— В три часа совет будет… — Боцман вдруг обратился к Телескопу, кивая на Смертника.
— Да, точно. Смертник, — спохватился Телескоп. — В штаб на совет приходи в три часа. Ну ты знаешь где это. Вопрос будем решать.
— Какой вопрос? — не понял Смертник, вяло пережевывая картошку.
— Сейчас один вопрос, — Молот неожиданно хватил кулаком по столу так, что что все рейдеры и солдаты в столовой повернули головы. — Внешникам нужно будет хребет опять ломать.
— Много их? — уточнил Смертник.
— Около восьмисот, — Смертник услышал сзади знакомый строгий голос и оглянулся. Это был Компас. — С танками, артиллерией и прочим — продолжил главный ментат базы. — В прошлый раз они нам больше двухсот человек положили. В основном рейдеров и солдат. А сейчас и ракет, и гранатометов, и фугасов — всего у нас меньше.
— Зато у нас проклятый есть, — откликнулся кто-то из стронгов.
— Посмотрим, что это нам даст, — медленно выговорил Компас, и пошел к выходу.
Смертник допил компот и поставил стакан.
«Молоко бы мне сейчас не помешало. Оно, говорят, яды выводит. Хотя… яды мне копить теперь нужно. Я так понимаю.»