В ближайшую среду, ровно в двенадцать, в день и час, заранее обусловленные с Дзюбой, Кларк зашел в парикмахерскую на углу Ужгородской и Киевской. В маленькой передней, за круглым столиком, заваленным старыми журналами, сидели клиенты, дожидавшиеся своей очереди стричься и бриться. Среди них был и ближайший помощник Кларка, председатель артели по производству мебели. Он равнодушно, поверх роговых очков, взглянул на нового посетителя, зевнул и снова уткнулся в журнал, рассматривая картинки. Как ни искусно притворялся Дзюба, но Кларк сумел прочитать на его лице и во взгляде истинное выражение. Оно было тревожным. Что могло произойти?
Кларк сел на свободный стул рядом с Дзюбой, свернул козью ножку и попросил у соседа прикурить. Вместе с коробкой спичек Дзюба передал записку. Закрывшись журналом, Кларк прочитал ее и тут же скомкал и незаметно проглотил. Дзюба сообщил, что органы безопасности заинтересовались грузовой машиной артели.
- Шофер что-нибудь знает? - шопотом спросил Кларк, когда они остались у стола вдвоем.
- Пока ничего Скибану не известно.
- Хорошо… - Кларк нахмурился. Крепкие ногти его узловатых пальцев забарабанили по краю стола. Сдавленное дыхание с трудом пробивалось через глубоко вырезанные побелевшие ноздри.
Молчал и Дзюба, терпеливо ожидая решающего слова шефа. Он предвидел, какое последует приказание, и готов был немедленно его выполнить. Дзюба даже успел разработать определенный план устранения Скибана.
- Не разговорится, если?… - спросил шеф.
Дзюба пожал плечами, и на лице его выразилось удивление: зачем рисковать, когда можно сделать все гораздо надежнее и проще!
- Я и за себя не смог бы поручиться… - сказал он.
- Можно сегодня или завтра перебросить его за Тиссу?
- Сейчас нельзя.
- Жаль терять такого парня, но… что делать, придется. - Кларк пытливо посмотрел на своего помощника.
Дзюба поспешно склонил тяжелую бритую голову.
- Следующий! - распахивая штору над дверью, гаркнул черноусенький, с выщипанными бровями, завитой парикмахер.
Дзюба вскочил и, округло взмахнув рукой, слегка поклонился в сторону Кларка:
- Будь ласка, товарищ гвардеец, охотно уступаю свою очередь.
- Не отказываюсь, потому что очень спешу. Спасибо! - Исполненный достоинства, позванивая медалями и орденами (это получалось будто бы само собой), демобилизованный старшина направился в соседнюю комнату.
Пора изложить хотя бы вкратце историю жизни Скибана и Дзюбы.
Путь Скибана к американской разведке был долгим, извилистым.
Скибан стал шофером в послевоенные годы. До этого он был резчиком по дереву и жил в маленьком, в одну улицу, закарпатском городке, втиснутом в узкую горную долину, на стыке трех границ: Румынии, Венгрии, Чехословакии. Окна его дома выходили прямо на границу. За каменной оградой двора, в двух шагах от колодца, был врыт кордонный столб с изображением льва, вставшего на задние лапы. Вскапывая огород или доставая воду из колодца, Скибан переговаривался с румынами и венграми - его голос легко достигал венгерской и румынской земель. Говоря о погоде, о видах на урожай, о базарных ценах на шерсть и брынзу, домотканное полотно и виноградное вино, Скибан без труда ухитрялся сообщить условным шифром своим чужестранным соседям, когда и с каким контрабандным товаром они должны ждать его и что именно ему желательно получить взамен. Глухими, туманными ночами он пробирался через границу. К утру был дома. Кое-какие кордонные стражники знали о ночных похождениях Скибана, но молчали, так как резчик по дереву хорошо платил за это.
Каждое воскресенье Скибан, спрятав на дне фуры контрабанду, ехал в Явор продавать сделанные в течение недели шкатулки, туристские палки в виде гуцульского топорика игрушечного размера, прижженные каленым железом винные бочонки, тарелки и блюда, вырезанные из выдержанного бука и дуба. Свои изделия Скибан продавал яворскому филиалу пражской мебельной фирмы «Корона», директором которого был Стефан Янович Дзюба. Ему же он сбывал контрабанду.
Тайная дружба Скибана и Дзюбы была прервана войной. Хортистское правительство, которое к этому времени благодаря милости Гитлера распространило власть и на большую часть Закарпатья, мобилизовало Скибана. Несколько лет он прослужил в полевой жандармерии, в мадьярской армии, проливавшей кровь за Гитлера на просторах советской земли. Резчик по дереву, контрабандист переквалифицировался на шофера. После разгрома хортистских дивизий под Воронежем и Сталинградом Скибан дезертировал. Убив следовавшего в отпуск по болезни немецкого офицера и забрав его документы, Скибан убежал с фронта и прибыл в Явор. Стефан Янович Дзюба не обманул надежд Скибана: он приютил друга, обеспечив ему безопасное и сносное существование до полного разгрома Гитлера и Хорти.
В октябре 1944 года Закарпатье было освобождено советскими войсками. Скибан мог возвращаться к себе домой. Но покровитель удержал его в Яворе.
«Ты мне здесь вот как понадобишься!» - Дзюба ребром ладони резанул себя по горлу.
Скибан долго не раздумывал. Дома теперь не разгуляешься - изменились времена. Границу охраняли не сговорчивые стражники, работающие заодно с контрабандистами, не жандармы, продающие паспорта и пропуска перебежчикам, а неподкупные советские пограничники.
Скибан поселился в Яворе, стал работать шофером в артели по производству мебели, организованной предусмотрительным Стефаном Яновичем Дзюбой. Вскоре выяснилось, зачем Скибан понадобился Дзюбе. Разъезжая по области, Скибан хорошо знал, что и где производится, где и какие расположены войска, какие грузы перевозят поезда, где и какие строятся мосты и склады. Дзюба попросил Скибана хорошо запоминать все, что видит и слышит, и подробно рассказывать ему. Скибан сразу понял, чем интересуется его друг и в чей адрес поступают сведения. Позже, когда Скибан заслужил доверие, Дзюба откровенно сообщил ему, на кого они работают. К тому времени, когда было получено задание раздобыть «железные» документы для Кларка, Скибан был уже испытанным помощником Дзюбы.
И все же, несмотря на это, Дзюба без колебаний и твердо решил избавиться от Скибана: он слишком много знал.
Дзюбе пошел пятьдесят третий год. Большую половину своей жизни, в течение тридцати пяти лет, он служил американской разведке.
Закарпатье никогда не являлось составной частью Соединенных Штатов Америки. Тем не менее было время, когда Вашингтон хозяйничал в Мукачеве и Ужгороде, в Сваляве и Берегове, на Верховине и в Марморошской котловине.
В закарпатском областном государственном архиве имеются документы, свидетельствующие о том, что именно привлекло правительство США и его президента Вудро Вильсона к «проблеме Прикарпатской Руси в 1918-1920 годах».
Первая империалистическая война, как известно, закончилась поражением Германии и ее союзника Австро-Венгрии. Естественно, что народы, насильно загнанные в рамки лоскутной австро-венгерской империи, при первой же возможности, используя слабость своих вековых угнетателей, решили самоопределиться. В Венгрии вспыхнула революция, власть перешла к народу. Зашумели красные знамена в Ужгороде, Сваляве, Мукачеве, Берегове, Хусте, на Верховине, в горах Раховщины, в долине Тиссы. Закарпатские украинцы потянулись к молодой Советской республике, к своим единокровным русским и украинским братьям. «Мы хотим объединиться с Советами на Украине, - торжественно объявлялось в манифесте Свалявской народной рады, состоявшей из лесорубов, горных пастухов и земледельцев. - Хотим объединиться с целой Украиной - Русью, где наш русский язык и где бедный народ получает землю и волю».
Президент США Вудро Вильсон 21 октября 1918 года заявил, что стремления закарпатских украинцев «непрактичны и не встретят согласия со стороны союзных государств».
Нажимая на военные штабы своих союзников, Вашингтон в то же время использовал и местные американские возможности. В разных городах Америки жило много закарпатцев, бежавших со своей земли от свирепствовавших там нищеты, голода и холода. Вот среди них на первых порах и начала действовать американская разведка. Она заслала к закарпатским эмигрантам свою надежную агентуру - униатских священников, и те сколотили покорные себе во всем организации: «Объединение греко-католических русских братьев в США» и «Объединение греко-католических церковных братьев». В недрах этого двуликого поповского братства обильно фабриковалась чудовищная клевета на Советскую Россию, распространялась затем по Америке и экспортировалась в далекое Закарпатье.
Параллельно с американскими шпиками, облаченными в рясы, действовали светские шпики, в обычной одежде.
Журналист Лагута и некто Жаткович, юрисконсульт фирмы «Дженераль моторе», создали «Американскую народную раду русинов». Ее председателем они сделали Ю. Гардоша, фабриканта. Этот «совет» развернул бешеную агитацию против присоединения Закарпатья к Советской России и за то, чтобы присоединить Прикарпатскую Русь к буржуазной Чехословакии, послушной воле США.
12 ноября 1918 года в американском городе Скронтоне состоялся конгресс русинов. Его организатор Жаткович добился принятия делегатами конгресса такого решения, которое было продиктовано ему в Вашингтоне. Верный прислужник Уолл-стрита незамедлительно похвастался своей победой президенту Вудро Вильсону. Белый дом откликнулся нежной телеграммой: «Уважаемый господин Жаткович! Благодарю вас за письмо от 15 ноября. Вопросы, о которых оно извещает, очень меня интересуют. Радуюсь с вами успеху, которого вы достигли на пути к лучшему будущему. Искренне вам благодарный Вудро Вильсон».
Именно он, президент США, благословил Жатковича и Гардоша на поездку в Париж, на мирную конференцию. Агенты американской разведки выступали в феврале 1919 года в Версальском дворце как представители Прикарпатской Руси.
Вашингтон и его военная разведка, пытаясь разрешить «закарпатскую проблему», разумеется не ограничивали деятельность своих агентов пределами США. В Закарпатье была послана военная миссия, возглавляемая старым, испытанным мастером тайных дел полковником Бенджамином Паркером. По времени это совпадало с открытой интервенцией Америки против России. Заокеанские наемные войска вели бои с молодой Красной Армией на Севере, на Дальнем Востоке, в Закавказье. Полковник Паркер и его военная миссия атаковали Страну Советов с запада, через Карпатские горы.
Обосновавшись при штабе французского генерала Эн-ноке, при главнокомандующем белой карпато-русской армии, которая вела беспощадную борьбу с закарпатскими партизанами и красногвардейскими отрядами, Бенджамин Паркер закладывал прочные, рассчитанные на долгое существование диверсионные и шпионские базы, создавал агентуру и засылал ее в Россию, поучал военных интервентов, белорумын, белочехов и белофранцузов, как они должны усмирять и покорять красное Закарпатье, готовил кадры националистических террористов и подбирал кандидатуры министров марионеточного правительства.
Между прочим, в составе миссии полковника Паркера находился капитан Франклин Кларк, отец Ральфа Кларка.
Военную миссию Паркера в течение всего времени пребывания его в Закарпатье поддерживала американская черносотенная «духовная миссия», снаряженная всесветными иезуитами. Ее возглавляли личный посол папы римского Нярадий и американец Гордон. «Духовная миссия» насаждала в церквах свою агентуру, навербованную из числа превелебного униатского духовенства, клеветала на народную власть, угрожала непокорным карами небесными, готовила почву для оккупантов.
Интервенты разгромили народное движение за присоединение Закарпатья к Советской Украине.
Победив сегодня, Паркер позаботился и о завтрашнем дне. В мае 1919 года он основал в Ужгороде филиал американской разведки, прикрытый фиговым листком «Американского комитета гражданской информации».
Стефан Янович Дзюба, в то время коммивояжер фирмы «Корона», был одним из первых «корреспондентов» этого комитета. Он, как и все завербованные, доставлял американцам нужную им информацию со всех концов Закарпатья и выполнял отдельные поручения полковника Паркера. На долю Дзюбы выпало высокое доверие «Американского комитета гражданской информации»: организация снабжения оружием и деньгами петлюровцев, бесчинствующих на территории Советской Украины.
Служил Дзюба, по мере потребности, американцам и при режиме президента Массарика, и регента Хорти, и фюрера Гитлера. После присоединения Закарпатья к Советской Украине американская разведка, опасаясь потерять опытного агента, держала Дзюбу в особом резерве и пользовалась его услугами в отдельных, исключительных случаях.