Витязь был поставлен на горячий след Козловского. Овчарка устремилась в лес, обогнула главную лесосеку по склону горы и, петляя по зарослям над правым берегом потока, спустилась к автомобильной дороге, по которой лесовозы транспортировали буковые и сосновые кряжи. Здесь овчарка заметалась из стороны в сторону, заскулила: след пропал!

Осмотрев на всякий случай местность и не найдя следа, пограничники побежали вниз по щебенистой дороге, которая лежала узкой полоской по самому берегу кипящего пеной, взваленного камнями потока.

- Машина! - проговорил, останавливаясь, Тюльпанов.

В самом деле, свет автомобильных фар заскользил по вершинам деревьев, и послышался натужный на крутом подъеме звук мотора лесовоза. Скоро из-за поворота выплыл тупоносый грузовик с белым зубром на боковине капота.

Смолярчук поднял руку. Грузовик остановился.

- Товарищ водитель, какой-нибудь лесовоз встретили?

Шофер распахнул дверцу кабины, достал пачку сигарет, улыбнулся:

- Добрый день, товарищ старшина! Вы что ж, не узнаете? Всегда по фамилии меня называли, а сейчас…

- Здравствуйте, товарищ Шуба, - не отвечая на улыбку шофера и с трудом переводя дыхание, сказал Смолярчук. - Я спрашиваю: машину какую-нибудь встретили?

Водитель сразу стал серьезным, видимо, понял, что старшине не до разговоров.

- Было такое дело, встречали. Проехал Микола Василько на лесовозе номер десять-двенадцать. Порожняком, без леса, с прицепом.

- Один?

- Нет, с пассажиром в кабине.

- Пассажир - мужчина? Знакомый вам или чужой?

- Мужчина. Кажется, новый техник из лесхоза. А может, и не он, не ручаюсь.

- Разворачивайтесь! Быстрее, - сказал Смолярчук. - Будем догонять!

- Слушаюсь, товарищ старшина, - охотно откликнулся веснушчатый, с огненно-рыжими волосами шофер. - Садитесь!

Развернувшись, Шуба на полной скорости погнал машину вниз.

Дорога скоро вырвалась из тесного ущелья на простор и здесь разветвлялась: налево - на Поддубье и дальше, на лесозавод, вправо - на Журавлиную поляну, в малолюдные места. Шофер направил лесовоз на Поддубье.

- Стой! - попросил Смолярчук.

Шуба остановился.

- Почему вы повернули налево? - спросил старшина.

- А куда же? Василько поехал на лесозавод. Другой дороги ему нет.

- А его пассажиру? Для него дорог много…

Старшина вылез из кабинки и осмотрел развилку. Дорога на Журавлиную поляну была плохо накатана, не твердая, еще покрытая лужами недавно прошедшего дождя. Смолярчук без труда по двойному следу шин определил, что здесь несколько минут назад прошел лесовоз с прицепом.

- Поехали направо! - сказал Смолярчук, влезая в кабину.

Грохотала на крутых поворотах мощная машина Шубы. Мелькали придорожные деревья, нависшие скалы, откосы то одной, то другой горы. Поворот следовал за поворотом. Тюльпанова, расположившегося в кузове, резко кидало на виражах.

Смолярчук одной рукой держался за скобу, прикрепленную к приборному щитку, другой прижимал к себе Витязя. Собака, как и люди, была охвачена тревогой.

Шуба и Смолярчук настороженно, молча вглядывались в дорогу.

Из-за очередного поворота показалась встречная машина.

Не ожидая приказания, Шуба остановил свой грузовик. Остановился и встречный. Высунувшись из кабины, Смолярчук спросил:

- Откуда?

- Верховинские, товарищ старшина.

- По дороге машины встретили?

- Одну, если не считать вашу.

- Лесовоз?

- Да. Какой-то сумасшедший, будто с цепи сорвался.

- С прицепом?

- Так точно.

- В кабине есть пассажир?

- Нет. Один шофер.

- Это верно? Не ошибся?

- Не слепой, товарищ старшина. Все видел ясно, как вот вас.

- Знакомый шофер?

- Нет, незнакомый. Машина здешняя, а водитель чужой.

- В серой кепке? В черном пиджаке? Шея платком повязана? - спросил Шуба.

- Вроде бы так.

Шуба перевел взгляд на Смолярчука.

- А куда же подевался Василько? Что с ним сталось?

- Поехали! - резко сказал Смолярчук.

И опять загудел тяжеловоз Шубы. Спуск продолжался. Дорога тянулась по узкому карнизу, по самому краю обрыва.

Впереди за поворотом оказалось какое-то препятствие. Шуба резко затормозил. Смолярчук ударился головой о стекло. От неожиданного толчка Тюльпанов покатился по дну кузова.

У переднего буфера лесовоза поперек дороги был развернут прицеп с номерным знаком 10-12.

Отбросив его с дороги на обочину, Шуба и пограничники понеслись дальше. Спуск скоро кончился. Дорога на крутом взлете врезалась в узкое темноватое ущелье. По его дну бежала бурная речушка.

Чуть выше потока, на дамбе, облицованной циклопическими камнями, блестели хорошо накатанные рабочие рельсы узкоколейки. Автомобильная дорога шла еще выше, по скалистому карнизу. Склоны ущелья были крутыми, суровыми, в мшистых валунах, с черными пнями, выжженными пожаром, без единой зеленой лужайки.

Почувствовав за собой погоню, «Ковчег» решил перехитрить пограничников. Не снижая скорости лесовоза, он открыл дверцу кабины, вытащил до отказа рычажок ручного газа и соскочил на землю. Машина некоторое время продолжала движение по прямой. Но дорога круто свернула влево. Передние колеса машины, вращаясь по инерции, повисли в воздухе, затем лесовоз клюнул носом, перевернулся и с грохотом полетел в ущелье.

«Ковчег» побежал, но не вперед, по дороге, а назад. Метров через сто он свернул влево и пропал в густом кустарнике. Мимо него пронеслась машина с пограничниками.

Увидя разбитую машину в пропасти, Шуба остановился, а Смолярчук и Тюльпанов сразу же бросились вниз. Острые ребра скал, уступы, засиженные птицами, отшлифованный временем и ветрами гранит, замшелая стена и, наконец, дно ущелья. Здесь у подножия дамбы, по которой проходила узкоколейка, дымились искореженные остатки лесовоза.

Невдалеке послышался пронзительный сигнал маломощного локомотива. Из-за поворота показался небольшой, в несколько платформ, поезд, груженный лесом. На одной из платформ в узкой щели между бревнами с пистолетом наготове, тяжело дыша, затаился «Ковчег». Из своего укрытия он видел, как пограничники и овчарка спускались вниз по опасному откосу пропасти, и вздохнул с облегчением.

Весело постукивая колесами, поезд спускался по ущелью. Впереди показался небольшой городок.

Пограничники тем временем, мрачные и злые, стояли у обломков машины.

- Надо обыскать местность, - сказал Смолярчук. Витязь взял след, оставленный нарушителем на подступах к пропасти, и потащил старшину по дороге, потом через кустарник на склоне горы привел к узкоколейке. Собака здесь закружилась на месте.

- След потерялся, - объявил Смолярчук. - Нарушитель уехал на поезде.

И снова лесовоз, управляемый Шубой, помчался по дороге над ущельями. Смолярчук сидел в кабине. Тюльпанов стоял наверху, в кузове. Ветер хлестал ему в лицо, высекал из глаз слезы. Тюльпанов терпел, смотрел прямо вперед.

Узкоколейная дорога оборвалась у выхода из ущелья. Поезд, только что спустившийся с гор, стоял под эстакадой лесного склада. Заскрежетав тормозами, машина с пограничниками остановилась. Смолярчук с собакой устремился на поиски следа…

«Ковчег» был уверен, что надежно оторвался от преследователей. Он неторопливо шел по оживленной улице верховинского городка.

Густой поток людей вынес его к воротам рынка.

Многолюден, ярок и шумлив был праздничный базар. Тут и верховинцы в живописных нарядах, и скромно одетые долишане, продающие овощи и фрукты, и цыгане-жестянщики, и виноградари, выстроившиеся в особый ряд со своими бутылями и бочонками вина. «Ковчег» прошел сквозь базарную толпу. Остановился он перед ларьком, в котором пожилой верховинец из лесорубов или бывших пастухов и девочка-подросток, должно быть его внучка, торговали кустарными изделиями: резной деревянной посудой, вышивками, домашней выработки сукнами, одеждой, привычной для закарпатских горцев, шляпами с перьями.

- Эй, хозяин! - окликнул «Ковчег» продавца. - Дай-ка мне вон тот кожушок и жениховскую шляпу. Да поскорее! Не терпится! - он подмигнул, улыбнулся. - Еду свататься к одной государыне…

«Ковчег» надел кожушок, достал из кармана деньги, бросил их на прилавок. Получив сдачу, он, торопясь поскорее уйти, сунул под кожушок кепку и скрылся в базарной толпе.

Продавец верховинских изделий проводил покупателя внимательным взглядом.

- Поторгуй тут одна, Мария, - сказал он девочке, - а я скоро вернусь.

Пробираясь сквозь толпу, он прошел вслед за подозрительным покупателем, не теряя его из виду, но и не приближаясь к нему. Он видел, как этот странный человек купил подержанный велосипед, потом корзину, приторочил ее к багажнику и поехал с базара в сторону Рахова.

Витязь провел Смолярчука и Тюльпанова через весь город к воротам рынка. Пограничники и овчарка легко проложили себе дорогу через базарную толчею.

Увидев пограничников, продавец кустарных изделий бросился к ним.

- Вы кого-нибудь ищете? - спросил он.

- А что? - неопределенно сказал Смолярчук.

- Не человека в серой кепке, в черном пиджаке, с повязанной шеей?

- А где вы такого видели?

- Купил у меня зеленую шляпу, сердак и уехал на велосипеде вон в ту сторону. - Старик махнул рукой на северо-восток, на Раховское шоссе. - Полчаса не прошло.

Дорога на выходе из города была почти сплошь забита возвращающимися с базара закарпатцами. Вереница велосипедистов. Подводы. Автомобили. Пешеходы, В этом потоке и затерялся «Ковчег». Он ехал на велосипеде и почти не выделялся из общей массы. Оглянувшись, чтобы поправить корзину, он увидел невдалеке грузовик с пограничниками.

Лесовоз Шубы продвигался медленно. Смолярчук пристально всматривался в людей, идущих по левой обочине дороги. Тюльпанов контролировал правую сторону. Шуба вертел головой туда и сюда, не пропуская ни одного человека, каждому заглядывал в лицо. Проехали по мосту, переброшенному через небольшую речушку, и скрылись.

«Ковчег» спрятался под тем самым мостом, через который только что проехали пограничники. Он сидел в тени под железобетонной опорой и делал вид, что моет свой запыленный велосипед. Потом он выбрался снова на шоссе и поехал назад, в сторону города, свернул на боковую малолюдную проселочную дорогу. Не снижая скорости, проскочил железнодорожный переезд и скрылся на крутом подъеме за поворотом каменистой узкой дороги. Сторож, охранявший переезд, проводил безразличным взглядом велосипедиста.

Пограничники тоже вернулись назад. Проехав километров пять в сторону города и не найдя велосипедиста в зеленой шляпе, Смолярчук понял, что направился по ложному следу: не мог враг за такое короткое время далеко уйти. Наверно, он избрал себе не эту главную, очень людную дорогу, а какую-нибудь поглуше. Какую же? Не одна, а десять проселочных дорог ответвлялись от асфальтированного шоссе налево и направо. Куда свернул лазутчик? Какой путь показался ему наиболее выгодным?

Смолярчук, как это делал много раз в борьбе с врагом, поставил себя на его место. Нет, вот этот проселок он не избрал бы: ведет к небольшому населенному пункту, где люди хорошо знают друг друга и сразу могут заметить чужого. И этот вот проселок невыгоден: надо проезжать охраняемый мост. А вот этот, пожалуй, соблазнителен. Закрыт с двух сторон садами. И, главное, ведет к железной дороге, где можно воспользоваться поездом. Не сюда ли ринулся враг? Да, конечно, только сюда должен пойти изворотливый, предусмотрительный лазутчик.

- Поворачивай направо, - сказал Смолярчук шоферу.

Исследовав проселок, пограничники нашли на нем след велосипедных шин. Конечно, это могли быть следы и не велосипедиста в зеленой шляпе, можно ошибиться, но Смолярчук попросил ехать дальше.

Подъехали к железнодорожному переезду и остановились: дежурный закрыл шлагбаум, пропуская в сторону границы длинный товарный поезд.

Смолярчук и Тюльпанов, соскочив с машины, присели на корточки, зорко проглядывали обе стороны железнодорожной насыпи: не появится ли на ней из ближайших кустарников тот, кого они ищут, не попытается ли воспользоваться поездом.

Простучал колесами о рельсы последний вагон. Дежурный по переезду, морщинистый безусый человек, вложил желтый флажок в кожаный футляр и повернулся к Смолярчуку:

- Куревом не богаты, товарищ?

Угостив железнодорожника папироской, Смолярчук спросил:

- Не проезжал здесь дядька на велосипеде?

- В зеленой шляпе? Туды подался. - Сторож показал в направлении гор.

Водитель вышел из машины.

- На моем «буйволе» дальше не поедешь, - сказал он с сожалением, обращаясь к пограничникам. - Желаю удачи!

- Спасибо, товарищ Шуба, - поблагодарил Смолярчук и спросил сторожа: - Телефон в исправности?.

- В исправности.

Сообщив на заставу о своем местонахождении и направлении преследования, Смолярчук простился с Шубой и по крутой, узкой дороге направился в горы. Менее чем через километр дорога превратилась в тропку и круто полезла кверху. Здесь следы велосипедных шин пропали. Смолярчук обыскал с помощью Витязя прилегающую к тропе местность и скоро нашел в лесной чаще брошенный велосипед, а также заметил отчетливые отпечатки больших, хорошо знакомых башмаков.

- След, Витязь, след!

Витязь протащил Смолярчука сквозь бурелом, по каменным завалам.

Тюльпанов, как он ни тренировал себя бегать на дальние дистанции, не смог угнаться за старшиной, отставал все больше и больше и, наконец, потерял его из виду.

Смолярчук и Витязь, идя по следу нарушителя, подбежали к густой елке, одиноко стоявшей на поляне. Собака бросилась к ветвистому темному дереву, встала на задние лапы. Смолярчук понял, что враг затаился на дереве, что готов оттуда нанести ему смертельный удар. Он резко отпрянул назад. Но не успел отбежать, раздался выстрел…

Смолярчук упал лицом вперед, вытянув руки, словно пытаясь схватить врага.

Прошлогодняя листва и влажный мох, никогда не знавший солнечного света, приняли в свою прохладную мягкую постель обессилевшее грузное тело старшины. Зеленый мох набухал горячей кровью пограничника и чуть дымился на прохладном воздухе.

Оставляя позади себя широкую красную полосу, Смолярчук, уже теряя сознание, прополз несколько метров и замер.

Сорок раз старшина Смолярчук вставал на тайном пути нарушителей границы, задерживал их, преследовал тех, кто пытался удрать, уничтожал сопротивляющихся и всегда с риском для собственной жизни, но всегда удачно, не теряя ни одного волоса со своей головы. На сорок первый раз не повезло. И не потому, что допустил ошибку в преследовании. Сорок первый нарушитель границы оказался, видимо, самым опасным, хитрым, изворотливым…

Увидев, что преследующий его пограничник перестал шевелиться, «Ковчег» спрыгнул с дерева на землю и, выстрелив в овчарку наугад, скрылся в густом лесу. Пуля пронеслась мимо собаки.

Витязь натянул поводок, намотанный на руку неподвижного инструктора, рванулся в ту сторону, где исчез ненавистный ему человек. Он так был разъярен, что ему удалось протащить по земле тяжелое тело Смолярчука на несколько метров. Поводок зацепился за сучок сосны, сваленной бурей. Витязь взвился на задние лапы, лаял, хрипел, захлебывался от злости, но не мог больше продвинуться ни на шаг. Тогда он подбежал к неподвижному Смолярчуку, вцепился зубами в гимнастерку, стараясь оторвать пограничника от земли. Долго пытался Витязь поднять своего друга. Разорвал гимнастерку, но так ничего и не добился. Обессилев от ярости, не находящей себе выхода, положил голову на передние лапы и заскулил.

В это мгновение и вырос вдруг перед ним Тюльпанов. Витязь вскочил, бросился солдату на грудь, лизнул в лицо, радосто завизжал.

Не обращая внимания на собаку, Тюльпанов опустился на колени, приложил ухо к груди Смолярчука. Жив, жив! Перевязав старшину, Тюльпанов подложил ему руку под голову, бережно поднял с земли. Чуть-чуть открылись глаза Смолярчука, еле-еле пошевелились бескровные, синие губы.

- Преследуй! - едва слышным шепотом приказал он.

- А как же вы?

- Преследуй! - повторил Смолярчук и закрыл глаза.

Тюльпанов снял с руки старшины поводок и властно, по-хозяйски скомандовал:

- След, Витязь!

Овчарка устремилась вперед. Тюльпанов бежал за ней, не укорачивая поводка. О, теперь он не отстанет даже от Витязя!

На пути преследования, около высокой металлической фермы у начала воздушной канатной дороги, выросли два лесоруба-верховинца в своих белых, расшитых цветной шерстью кожушках.

- Туда, туда, в долину подався! - дружно, в один голос закричали они, размахивая цапинами: палками с металлическими наконечниками - орудие лесорубов.

Тюльпанов спросил, как был одет этот человек и давно ли он здесь пробежал. Лесорубы сказали, что прошло порядочно времени, не меньше получаса, а то и больше, Одет же он приметно: в белый сердак и темные штаны. На голове зеленая шляпа, на ногах тяжелые ботинки на толстой подошве.

Глядя вниз, на темный островерхий еловый лес, скрывающий крутые склоны горы вплоть до подошвы, Тюльпанов подумал, что этим труднопроходимым лесом, по всей вероятности, мчится теперь нарушитель, как затравленный зверь.

Он уже успел далеко удрать за то время, пока Тюльпанов перевязывал рану старшине, и опять пробивался к большой дороге, к людям. Надо догнать его, пока он не растворился в толпе.

Тюльпанов решил воспользоваться канатной дорогой. Рабочие помогли ему и Витязю надежно устроиться в подвесной люльке. Поблагодарив лесорубов. Тюльпанов сказал им, что в лесу на поляне, под старой елкой, лежит раненый Смолярчук.

- Найдите его, окажите помощь.

- Все сделаем, не беспокойся.

Медленно проплыла, раскачиваясь на стальных тросах, над глубокой пропастью, над верхушками деревьев подвесная люлька.

Через тридцать минут она остановилась на равнине, над эстакадой лесного склада химзавода. Тюльпанов и Витязь спустились на землю. Что же делать дальше? Как без следа искать нарушителя?

Еще сверху Тюльпанов заметил на дальних подступах к шоссе пешеходный мост через реку. Нарушитель, конечно, не останется там, в лесу, он снова будет пробиваться к людям, в город. Значит, обязательно пройдет мост, его никак нельзя миновать, он здесь единственный. Там, у моста, на этой стороне реки и надо встречать нарушителя.

Тюльпанов не ошибся в своих предположениях.

…На деревянном узком мосту, на котором вдвоем на разойтись, появился плотный, кряжистый человек в гуцульском сердаке и шляпе.

Пробежав по мосту, нарушитель кинулся в прибрежные заросли ивняка, где притаился Тюльпанов.

- Руки вверх! - скомандовал пограничник.

Нарушитель поднял руки, но тотчас же метнулся в сторону, прыгнул в реку и скрылся под водой. Быстрое течение подхватило шляпу и понесло ее вниз.

- Не уйдешь! - зло сказал Тюльпанов.

Он снял веревку, притороченную к ремню, привязал к ней камень, метнул вверх. Веревка с камнем на конце несколько раз обвилась вокруг толстого сука сосны. Оттолкнувшись от берега, Тюльпанов перелетел чуть не через всю реку. Он прыгнул на мелководье недалеко от того места, где мгновением позже вынырнул нарушитель.

Увидев пограничника, «Ковчег» устремился к лесному берегу, к спасительным зарослям ивняка. Тюльпанов вскинул автомат, выстрелил. «Ковчег» упал в воду, но сейчас же поднялся и, спотыкаясь, должно быть раненый, побежал дальше по мелководью.

Тюльпанов настиг его на берегу и, несмотря на бешеное сопротивление, одолел, связал по рукам и ногам. Отдышавшись, Тюльпанов достал ракетный пистолет, выстрелил вверх. По проселочной дороге скоро примчалась машина с пограничниками - солдатами пятой заставы и капитаном Шапошниковым. Она остановилась у реки, перед Тюльпановым. Шапошников подошел к нарушителю, молча посмотрел на него.

- Где Смолярчук? - спросил он, оборачиваясь к Тюльпанову.

- Ранен…

…Старшина, окруженный лесорубами, перевязанный, лежал под елкой. Неожиданно послышался лай собаки. Смолярчук узнал голос Витязя и улыбнулся бледными, искусанными губами.

На опушке густого ельника показались Тюльпанов и Шапошников. Смолярчук приподнялся на руках и с радостью смотрел на приближающихся боевых друзей.

На другой день на заставе во всех подробностях обсуждались путешествие Алены с «Козловским», борьба с ним Смолярчука и Тюльпанова.

Вот тогда-то Волошенко и окрестил Алену «Громовицей».

Доброе то имя, которое дали тебе родные, когда ты появилась на свет, но в тысячу раз лучше и дороже то имя, которое получила ты от людей, служа им, не щадя своей жизни.