Вот и наступило долгожданное событие. Несколько дней назад была объявлена точная дата гонок, и мы с Моисеичем завертелись как белки в колесе, готовя к этому мероприятию трибуны, трассу и места под тотализатор. Дело это было новое, вызывающее массу вопросов и недоумения у окружающих, поэтому моральных сил для того, чтобы втолковать рабочим, что мы хотим, ушло не мало. Естественно основной удар взял на себя дворецкий — все-таки мужчина, но и я не сидела сложа руки. Пришлось опять приводить Аленку в порядок, упаковывать по высшему разряду и как представителя «Майбах-кар» отправлять руководить завершающим этапом подготовки трека.

Проблем было много, начнем с того, что царь-батюшка недрогнувшей рукой объединил кольцевые ралли и ралли-рейды, устроив кольцевые ралли по бездорожью — дисциплину, про которую никто не слыхивал не только в тридевятом, но и в иномирье. Естественно транспорта, адаптированного под этот безумный трек с ямами и колдобинами не было.

— А шо такое? — удивился царь Елисей, когда к нему пришел опечаленный увиденным Моисеич. — Пущай ездют по дорогам, максимально приближенным к реальности. А то создам я им тепличные условия с прямыми ровными дорогами, разве же это интересно? Где трудности? Где драйв? Где полет фантазии и соревновательный дух? А? Молчишь? То-то же! А то, что это что-то новое, так это даже хорошо, все участники будут в равных условиях, тем более что большинство дорог в царстве имеют приблизительно тот же вид. Так хоть можно будет объявить, что это у нас на национальном уровне шла массовая подготовка к подобным соревнованиям веками, мы буквально выстрадали это мероприятие! — царь минуту стоял, задумавшись, перекатываясь с пятки на носок, а потом, отвернувшись от окна, продолжил. — Нужно их будет объявить национальным видом спорта и проводить отборочные мероприятия в каждом селе. Пущай на телегах гоняют, а потом четвертьфиналы в городах уже на каретах, полуфинал и финал в столице. Ты представляешь, какая польза будет? Народ будет думать не о новых налогах, а о том выиграл ли Иван у Петра гонку на телеге! Это же ужас, что такое можно провернуть в стране под шумок!

Дворецкому на такую прочувствованную речь возразить было нечего и он, не солоно хлебавши, убрался доводить до ума трек… Кстати, по поводу равных прав: оба принца по ночам гоняли на треке на своих каретах, обкатывая заморское приобретение и пробуя дорогу на скорость. Пару раз кареты ломались и возвращались нам на доработку. Так что пришлось их оснастить дополнительной системой безопасности и вернуть первоначальный им вид. Где тренировались заморские послы, было тайной за семью печатями.

Утро в день гонок встретило нас веселыми солнечными лучиками, пробивавшимися сквозь ажурную занавесь и ложившимися прямо на сонную мордашку Аленки.

— Вставай соня, — я щекотала ее нос травинкой, потому как другим способом она будиться не хотела. Вся предыдущая неделя вымотала ее страшно.

— Фиалка, чхи, совесть имей, чхи, отстань, я спать хочу. Ааааапчхи! — расчихалась она. — У, зараза, весь сон согнала!

— Завтра отоспишься, — я поспешила слететь с ее подушки, а то раздражительная Алена не заметит и пришибет ненароком, потом конечно будет жалеть, но что мне с того. — Ты забыла, какой сегодня день? Нам еще столько всего успеть нужно. Ты же помнишь, купец Никифор должен приехать через полчаса на трек, чтобы установить там свои палатки с напитками, семечками, орешками и сластями. Да и рабочие наверно уже там, чтобы поставить палатки для тотализатора. Так, что шевелись, давай.

Осознав всю глубину собственной неправоты, Алена выскочила из постели как чертик из табакерки, умылась, позавтракала на скорую руку и буквально за пару минут оделась в платье, приготовленное еще вчера. Мы решили, что сегодня не будем ее одевать в замысловатый наряд, ограничившись скромным платьем и кожаными туфлями. Все кому нужно ее уже и так хорошо запомнили в лицо.

Не прошло и минуты, как Алена влетела в карету, и мы понеслись в сторону импровизированного трека. Успели как раз вовремя, чтобы проследить за установками палаток торговцев. Кстати, немалая сумма за право установить палатки перекочевала в карман дворецкого. Молодец мужик, правильно подошел к такому тонкому вопросу! Нужно же окупать собственные расходы. Моисеич еще выбил у царя единоличное право для нас проводить гонки в ближайшие двадцать лет. Вовремя подсунул царю грамотку, а тот не сильно вникая, по случаю легкого подпития, взял и подписал. Потом, протрезвев, сообразил что наделал, но было уже поздно. Документ был зарегистрирован по всем правилам, не придерешься. Так что царь Елисей только махнул рукой на ушлого дворецкого.

— И как вам это нравится? — дворецкий подошел к нашей карете и открыл дверцу. — Она таки приехала! Издрасте! Я тут кругом-бегом усе организую, а она опаздывает! Алена, и как ты себя имеешь? Ничего не бо-бо?

— Ой, пан дворецкий, та шо Вы хочете от меня? Ну, проспала! — отмахнулась от него Аленка.

— Проспала? — он аж задохнулся от возмущения, а если вспомнить его повсеместную борьбу с опозданием, то можно себе представить степень невменяемости бедного Моисеича после этих слов. Он хватал воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. А Алена, словно не замечая его состояния подняв подол юбки, степенно понесла себя проверять степень готовности объекта.

Объект был готов: тщательно проложенная трасса через буреломы, заросли ежевики и мелкий подлесок, была грамотно разгромлена. Создавалось ощущение, что совсем недавно на некоторых участках трассы была ковровая бомбардировка, настолько они были изрыты ямами разного размера.

— Ммм, красота, — сказала я, потянувшись и обозрев это безобразие. — Летать они на отех каретах будут як ласточки, толи горизонтально, толи вертикально. Новую систему безопасности после гонок можно будет продавать за отдельные деньги.

— Фиалка, от ты мне скажи, — Алена задумчиво смотрела в даль. — Ты хочешь заработать усе деньги тридевятого? Нашо их тебе стока?

— Да нет, ты же знаешь, — сказала я, пожав плечами. — Деньги я для тебя зарабатываю, мне больше сам процесс интересен, а не конечный результат. А с чего вопрос? Ты же раньше рада была увеличению нулей на твоем счету.

— Была, и сейчас рада. Только не рада я им буду, якшо мой прынц на одной из отех колдобин с кареты вылетит и побьется, — вздохнула она.

— Нууу, мать. Мужики без риска не могут, если не спортивные кареты, то рыцарские турниры, охота с одной рогатиной на медведя или еще что. Они обязательно найдут возможность себя покалечить, считая это высшей доблестью, — вздохнула я. — Ладно, что-то ты совсем расстроилась, а нам еще весь день продержаться нужно. Пошли, посмотрим, что там в палатках, заодно и пробу снимем.

— С чего? — удивилась она.

— Да хоть с семечек, не суть важно, хоть позавтракаешь на халяву.

Инспекция торговых палаток прошла более чем удачно, напробовалась Алена знатно и душистого кваса, и орешков, и семечек пробу сняла. А различные сласти вообще вызвали у нее неуемный восторг и обильное слюноотделение. Она чуть лоток своими восторгами не закапала, пришлось ее оттуда срочно утягивать, напоминая про принца, диету и будущее замужество, желательно в хорошей форме.

И вот все проинспектировано, все готово к приему посетителей и гонщиков. Постепенно стали заполняться трибуны, специально отведенные для горожан и сельских жителей, которые были раскиданы возле самых тяжелых участков трассы. Также стали прибывать и местные аристократы, занимая места недалеко от монаршей ложи.

— Фиалка, шото народец до тваво тотализатора не прется, — заметила Алена. — Он як зазывалы надрываются, а ничего не происходит.

— Да дела! — я почесала голову дрыном и пригорюнилась, да и было от чего.

Вокруг палаток, где можно было сделать ставки на победителя, стояла огромная толпа и активно перешептывалась. Но вот зайти и сделать первую ставку пока так никто и не решился. Всем было жать отдавать свои кровно нажитые серебрушки за мифическую возможность выигрыша в будущем. Ну да, синица в руках, она ближе к телу будет, чем какой-то призрачный журавль. Поэтому лихие вопли зазывал не имели никакого эффекта. Нужен был толчок, и я даже знала какой.

— Алена, — зашипела я ей на ухо, — дуй в кусты!

— Фиалка, ты чего? — удивилась она.

— Надо срочно накинуть на тебя морок бедной сиротки, пойдешь на сваво Риккарту ставку делать!

— Зачем? — не поняла она.

— А как нам туда это толпу загнать по-другому?

— Ладно, но мне энто не нравится! — она сморщила недовольную мордаху и полезла в кусты.

Когда она скрылась с глаз любопытных личностей, я еще раз осмотрела ее наряд зажиточной горожанки и свежий цвет лица. Не зря я все-таки над ней столько времени работала, вон какой результат получился. А теперь все обратно вертать придется, хоть даже на минуту, все равно обидно. Эх! Я махнула дрыном и на Аленкином месте стояла бледная, тщедушная девица в ветхом сарафане и в трясущейся руке сжимала две серебрушки. Я отвесила ей дрыном волшебный пендель и погнала делать ставку.

— Ой, люди дорогие! — голосила Алена на всю ивановскую. — Пустите бедную сиротку до той палатки, дюже хочу поставить на одного з прынцев! А то де ж это видано, шоб наши и не победили! Хоча б один з прынцев так точно! А уж как я разбогатею потом! Поставлю одну серебрушку, а получу пять!

И главное активно работает кулаками, бюстом и бедрами, пробираясь через толпу. Окружающие только диву давались, почему с пути несчастной перепавшей девицы крепкие мужики разлетаются как кегли. Алена, преисполненная собственной значимости и гордости от выполняемой миссии, подлетела к зазывалам и протянула денежку.

— На прынца, на все! — и утерла рукавом нос.

— Не переигрывай, — шикнула я на нее, увидев чуть очумевшие лица окружающих.

— Ничего ты не понимаешь, с ними по-другому низззя! — прошипела она в ответ, одним уголком губ, соседний мужик, от ее зверского выражения лица икнул, перекрестился и свалил подальше.

У Аленки приняли ставку, выписали талончик, заверенный магической печатью и пожелали выиграть побольше денег. Наша звезда гордо выплыла из палатки, показала всем заветный билетик и стала комментировать, шо она на оте деньги купит. И ленты со сластями в списке ее приобретений занимали не главное место. Она громко мечтала о новой корове — животинке дюже пользительной у хозяйстве, о бойцовом петухе, шоб значица курам продыху не давав и гоняв соседних петухов с ее двора. Также в хозяйстве вдруг срочно понадобилась коза и несколько овец. Народ слушал мечты нашей красавы, затаив дыхание. И почему-то никому в голову не приходило, что на воображаемые пять серебрушек она сможет купить только хвост от той коровы. По мере повествования у людей загорались глаза, и они уже в воображении прикидывали, что такое нужное в хозяйстве они смогут поиметь на халяву. Выходило что много. Самые сообразительные столпились возле доски, где были написаны имена участников гонки и расчет сколько они могут заработать, поставив то на одного, то на другого участника. Кто-то стоял шевелив губами и закатив глаза прикидывая на кого поставить будет выгоднее, кто-то бочком пробирался к вожделенной палатке, а кто-то просто тупил, пытаясь переварить услышанное и увиденное. На некоторое время на поляне перед палаткой стало тихо как в горах перед сходом снежной лавины. Естественно долго это продолжаться не могло, лавину, тьху, толпу сдвинули с места два купца, застрявшие в проеме палатки и не желавшие пропустить один другого.

— Парамон, шо ты лезешь у перед батька в пекло! — возмущался тот, что был постарше.

— Неча тут возрастом кичится, хто успел — того и ложка, — и второй купец начал активно прокладывать себе путь к вожделенному заработку не малым животом.

— Ой, люди добрые! — голосил первый. — Гляньте, шо на свете белом деется! Последнего лишають, нажитого непосильным трудом! Энтот гад не даеть мене заработать и купить себе две кожаные куртки, два кисета для махорки, два кристалла из тридесятого царства з музыкою!

— Та куда тебе стока, пень старый! Девок очаровывать? — огрызался его оппонент, ставя весь кошель с золотыми на победу одного из иноземных послов, за которого давали больше всего денег. Почему-то бедолаге не приходило в голову, что ставка один к двадцати бывает только на явного аутсайдера.

— Не переживайте, уважаемые, — поспешил их успокоить один из зазывал. — Ставки мы принимаем еще пятнадцать минут.

Ох, что началось после этой фразы! Палатку решили брать штурмом, а то, как же не успеют! И такая халява пройдет мимо большинства присутствующих. Непорядок! А тут еще давешний купец подливал масло в огонь, активно работая кулаками и вопя, что вот именно он тут был первым. Чего стоило несчастным зазывалам и охране первого в тридевятом тотализатора организовать это толпу не передать словами. Народ с огромной скоростью спешил расстаться с денежкой, не обращая внимания, на затаившийся на задворках сознания здравый смысл. Эффект толпы творил невообразимые вещи с казалось бы нормальными и уважаемыми членами общества.

Мы с Аленой стояли в стороне и ошарашено смотрели на этот бардак. Я опять начала усиленно чухать голову дрыном.

— Шото мы с тобой намудрили, — вынесла вердикт Алена.

— Да, — согласилась я. — На такой эффект я не рассчитывала. А вот что будет, когда они поймут, что проиграли! Эх, мало охранников наняли. Проигравшие ведь и разнести тут все могут. Надо бы озаботить Моисеича дополнительной охраной этой палатки.

В поисках дворецкого мы провели практически все время до начала соревнований, но так его и не нашли. Наш Фигаро был то здесь, то там, причем умудрялся растворяться буквально в воздухе всего за минуту до того, как мы его настигали. Так что пришлось вопросом охраны заниматься нам самим. Алена отловила начальника охраны, и попросили усилить такой стратегически важный объект, как тотализатор. Мужик оказался понятливым и быстро смекнул, чем это все может закончиться. Решив такой важный вопрос, мы с чистой совестью пошли смотреть гонки, благо местечко нам было оставлено одно из самых удачных — и не на виду у всех, и нам все видно и слышно.

А посмотреть было на что: перед монаршей ложей выстроились десять участников будущих соревнований, оба принца, иноземные послы и несколько местных аристократов.

— Фиалка! — Алена смотрела на претендентов в полном недоумении. — А мы точно гонки организовали?

— Шо за вопрос? Таки да! — удивилась я и повернулась к выступавшим. Вот тут челюсть у меня и отвисла. Помните Аленку с ведром в рыцарских доспехах? Вот ту было примерно то же самое только без ведра. Почему участники соревнований решили, что именно полный доспех и пёры на шлёмах это именно то, что им нужно для того, чтобы выжить на этом треке я не знаю. Но мужики ответственно подошли к экипировке, разграбив собственные оружейные на предмет хоть какой-нибудь плохонькой кирасы, поножей, кольчуги и шлёма. Полным комплектом средневекового рыцаря блистали только оба прынца и посол Лисии. С прынцами как раз понятно, во дворце на каждом углу по бесхозному доспеху, даже мы смогли воспользоваться к всеобщему удовольствию. С послом Лисии тоже все ясно, все-таки лучшие воины на континенте, да чтобы они и не имели необходимых железяк? А вот остальные сверкали почти голым, кхм, скажем так, не защищенным тылом, так как стальная юбка отсутствовала. У кого-то не было поножей, у кого-то наручей, но шлёмами обзавелись все и это правильно, голову нужно беречь. Вот узнаю, кто ввел такой гремящий дресс-код, мало этому шутнику не покажется, хорошо хоть перевязей с мечами на них нет, а то порезались, не дай бог, во время перелета кареты через очередную яму. И шо тогда? Международный скандал или обвинение в нанесении тяжких телесных наследнику престола? Ладно, что-то я отвлеклась сейчас ведь самое интересное будет.

— Дорогие мои! — начал царь-батюшка речь. — В этот знаменательный день, мне выпала огромная честь открыть первые в Тридесятом царстве международные гонки…

Как он прочувствованно и долго ездил по ушам, вещая о роли гонок в развитии спортивного движения в царстве и международных отношениях в частности. Царь долго мусолил мысль о том, что намного проще решить возникающие вопросы на гоночном треке, чем на поле брани. Где-то он даже был прав. Но на десятой минуте пламенной речи я понемногу стала засыпать, устроившись на груди у Алены. Разбудило меня только троекратное ура, которым взорвался стадион. По ощущениям, с момента речи прошло не менее получаса. Вот же сильны граждане: один столько трепаться, вторые столько слушать и потом еще выражать искрений верноподданнический восторг.

Рыцари бодрой трусцой, теряя по дороге реквизит в виде частей лат, рванули к каретам, ласточками влетели в экипажи, не рассчитанные на кучера, взяли в руки поводья и приготовились к старту, глядя выпученными глазами в одну точку, а именно на царицу-матушку. Она величаво встала со своего места и махнула платочком. Ох, что тут началось! Бедные лошади, их еще никто так не стегал, чтобы сдвинут упрямую животинку с места. А как они рванули, тяня за собой непонятные повозки с гремящими седоками и главное до первой ямы! Все пролетели мимо, а лошадь Романа затормозила возле огромной воронки, не обращая внимание на подстегивание и понукание принца, обошла препятствие чуть ли не на цыпочках, и только после этого побрела неспешным шагом до следующей ямы.

— Но, залетная! — пытался привести ее в чувство принц. Но конь был явно умнее хозяина, он обернулся и посмотрел на принца с такой укоризной и непониманием во взоре, что Ромка чуть не устыдился собственных порывов.

— Ну, шо же ты, — жалобно ныл принц, глядя, как удаляются его соперники, только пыль столбом стоит. — Давай родненький, выручай!

Упрямое выражение морды коня говорило о полном непонимании хозяина. Конь, если бы мог, покрутил бы копытом у виска: «хозяин, тише едешь — дальше будешь, а главное целее», говорили его печальные глаза.

Эта упрямая животина досталась Ромке буквально вчера вечером, и он не успел ощутить всю прелесть езды на этой скотине. Его верный друг Тайфун вчера повредил ногу, а использовать его в таком состоянии на гонках мог либо живодер, либо безумец. Делать было нечего и Роману пришлось выбрать лучшее из худшего, кто ж знал, что у коня такой характер.

Заезд был рассчитан на пять кругов по кольцу мимо трибун болельщиков, естественно тот, кто приходит первым становится победителем. Затем судьи определяют того, кто придет вторым и третьим. После этого вручение призов. Но до этого еще так далеко. Тут бы до соседней ямы доехать такими темпами. Ромка попытался еще раз произвести внушение вредной коняге хлыстом по крупу, но это не привело ни к каком результату. Хвостатый вредитель шел неспешной рысью, периодически огибая ямы по касательной. Зрители были разочарованны, таким зрелищем, но припрятанные тухлые яйца и гнилые помидоры в принца кидать поостереглись.

Через полчасика печального Ромку догнала сильно поредевшая кавалькада карет и опять умчалась дальше, гремя латами, оставив за собой пыль, жгучую обиду и зависть к более удачливым товарищам. Но вот Роман подъехал к яме, где барахтался один из участников, сошедший еще на первом круге, из-за того, что карету утянуло вниз и она перевернулась несколько раз. Слава богу, парень попался сообразительный и вовремя спрыгнул, ничего не повредив. Его собрату по несчастью, тоже не вписавшемуся в поворот через сто метров, не так повезло. Сработала катапульта и бедный рыцарь, как гремящий и орущий орёль взмыл в воздух, и приземлился аккурат на ближайшую столетнюю березу. Он раскачивался на ее верхушке и орал благим матом, доводя до иступленного восторга местную ребятню, которая, проникнув через щели в заборах и жадно отслеживала заезд. Конь принца, наблюдая эту шедевральную картину, обернулся назад и оглядел Ромку взором полным превосходства. Если бы он мог говорить, непременно бы сказал «Ну шо? А я тебе говорил!». Ромка помотал головой, отгоняя видение говорящего коня и поехал дальше, благодаря всех богов, что уберегли от такой участи. Второй раз промчавшаяся кавалькада уже не вызвала у него такого негатива. Роман смирился со своей участью доехать живым и не покалеченным до финиша.

Вот он неспешно завершил второй круг, под осуждающее покачивание головой родителя и преспокойно поехал дальше время, от времени встречая по дороге результаты чужой торопливости то в очередной яме, то в кустах. А один рыцарь вообще умудрился залететь на самый верх трибуны в страстные объятия мадам Лоло.

— Дорогая, я Ваш на веки! — взвыл контуженый рыцарь, сраженный не только катапультой, гонками, но и необъятными бюстом мадам, на котором было так удобно приходить в чувство. Мадам взяла за металлическую шкирку это поникшее нечто и чуть отодвинула в сторону. Потом рассмотрела дорогую обувку, посчитала караты на перстнях и положила болезного опять к себе на грудь приходить в чувство. Авось, после того как он ее прилюдно скомпрометировал — женится, чем черт не шутит!

А заезд все продолжался. Ромка так и не выбыл, зайдя на третий круг. Его оппоненты тоже перешли с бешеного галопа на неспешную рысь и больше не рисковали нестись сломя голову, авось повезет — проскочат. Глядя на менее удачливых товарищей, они вдруг четко поняли, что жизнь только одна и вот так ее угробить — идиотизм чистой воды. Но у коня Ромки как всегда было свое мнение и по этому вопросу, в начале пятого круга он увеличил скорость, догоняя уставшую коняшку Андрюхи и посла Лисии, которые остались одни на треке. Первым на повороте Рома обошел жутко матерящегося посла, подрезав его и чуть не столкнув в ближайшую яму. С Андрюхой было все намного тяжелее, все-таки брат, но и проигрывать не хотелось, поэтому разошедшиеся парни шли ноздря в ноздрю буквально до финиша. Но вот конь Романа сделал последнее волевое усилие и вырвался вперед, принеся хозяину победу. Что тут началось: вопли толпы, осыпание победителя цветами, естественно пьедестал победителя и потоки игристого вина, которым он от души поливал окружающих, томные взгляды местных кокеток, готовых хоть сейчас ринуться во дворец на дополнительную примерку туфельки. Но вот наступила минута молчания, и к пьедесталу подошла Алена, неся на бархатной подушечке корону победителя.

— Ваше высочество, — сказала она, опустив очи долу. — Наклонитесь немного.

Ромка смотрел на нее как завороженный, и постепенно в его глазах появлялось узнавание, радость оттого, что нашел и что-то еще такое непонятное, от чего Аленку слегка передернуло от страха. Наверно обещание скорой расправы или как минимум качественного выяснения отношений, которое непонятно куда может завести.

Этот момент с короной был тщательно продуман, взвешены все «за» и «против» такого появления Алены перед будущим женихом. Я была против, но она настаивала устав скрываться от Романа и желая быть к нему как можно ближе.

Наконец наша звезда водрузила на голову принца тонкий золотистый ободок и попыталась ретироваться, но не тут-то было, она была схвачена за руку и прижата к боку Ромы.

— Улыбайся! — прошипел он.

— Отпусти, — не менее экспрессивно ответила она, но все же улыбнулась.

— Ага, я не за тем за тобой столько гонялся, чтобы вот так, за здорово живешь, отпустить, — прошептал Роман ей на ушко и, обняв ее за талию, прижал к своему боку.

Алена отвешивала легкие поклоны, приветствуя аристократов, желавших выразить свой восторг по поводу организации гонок. Но вот толпа страждущих несколько истончилась, и Роман не преминул воспользоваться возникшим шансом. Он начал пятится в сторону кареты, не выпуская из рук Аленку.

— Душа моя, — прошептал он ей на ушко, когда они скрылись от взглядов любопытных в единственном абсолютно целом спорткаре. — Вот даже не знаю с чего начать. Вопросов к тебе за это время накопилось так много!

Я решила до поры до времени не вмешиваться. Она сама заварила эту кашу, пусть сама и расхлебывает. В конце концов, Алена взрослая девочка и вправе решать как будут развиваться ее отношения с прынцем. Вмешаюсь, только если она до свадьбы голову потеряет. Я вылетела из кареты, прикрывшись пологом невидимости, и оставила этих двоих выяснять отношения без свидетелей, накинув на карету отвод глаз. Так их хоть не побеспокоят и принц с Аленой разберутся между собой.

А выяснение отношений набирало обороты. Сперва доносился только мерный бубнеж прынца, потом появились вкрапления с порыкиванием и взвизгиванием Алены, а приблизительно через полчаса началось что-то невообразимое. После Аленкиного рыка «Де мое ведро!» и «Ща как дам морда венценосная!» карету начало раскачивать и оттуда стали доноситься характерные звуки удара метала о метал. Да, если речь зашла о ведре дела их высочества совсем плохи и пора его спасать, а то еще обвинят в покушении на монаршего отпрыска, потом замучаюсь ее из тюрьмы выковыривать. Принц подозрительно долго молчал. Но вот наступила благословенная тишина, и карета перестала раскачиваться. Они там друг друга еще не поубивали? Я рискнула одним глазком заглянуть вовнутрь и застала презанятную картину: сидят эти голубки и увлеченно целуются, при этом кираса у принца выглядит, как будто по ней стадо коров прошло, а рядом валяется шлём с пёрами в не менее плачевном виде. Вот значит, что Алена использовала вместо ведра.

Я опять вернулась на свой пост на крыше и устроилась там со всеми удобствами, кажется, ждать мне придется довольно долго, пока эта парочка окончательно помирится. Но вот мое внимание привлек гул, доносящийся со стороны тотализатора и я, плюнув на все, решила слетать и проверить, что там происходит. По мере приближения к палатке шум недовольной толпы только усиливался, уже стали различимы отдельные выкрики:

— И куда энто годится! — кричала обрюзгшая торговка, потрясая кулаками. — Василь выграв, а я нет! Я ж так рассчитывала на оте деньги, коровку прикупить хотела, бычка опять же! И шо теперь? Деньгу верните! Изверги!

— Дура старая! — кричал на нее довольный Василь, помахивая выигрышем перед носом, что особенно бесило бабульку. — Кормить свою животину нужно было нормально, шоб не подохла. А ты все эхсперименты по новитней закордонной методике, молока больше давать буде! Тьху!

— Та шоб ты понимав! — огрызнулась почтенная экспериментаторша. — Знаешь, скока она молока давала ежели ее тока одной кукурузой кормить? Самые большие удои были!

— Ага, перед смертью.

В палатку выстроилась очередь за выигрышем и время от времени оттуда выходили совершенно счастливые жители столицы и близлежащих сел, радостно делясь с менее удачливыми собратьями планами, на что они будут тратить выигрыш. Постепенно ручеек выигравших редел, а вот толпа проигравших все увеличивалась, требуя назад свои кровные. Те, кто находился сзади напирали на передних, грозя всеми земными карами хитрым обманщикам. И вот из палатки вышел последний счастливчик и за ним как черт из табакерки появился дворецкий. Моисеича знали в лицо, да и репутация у него была известная, поэтому толпа отхлынула и замерла в ожидании.

— И таки шо за геволт Ви тут устроили? — возмутился он. — Я имею до Вас вопрос: и у яком месте ми недовольны?

— Деньгу верни, — как-то неубедительно вякнула давешняя бабулька, ее тут же поддержало еще парочка человек, но основная масса молча ждала развязки.

— Ви мне просто начинаете нравиться! — рыкнул Моисеич и обвел толпу далеко не дружелюбным взглядом. — Ловите ушами моих слов, оденьте глаза на морду и читайте по губам, деньгу получили тока те, хто выиграв, остальные проиграли и денёг не получат!

Шо тут началось, граждане, обманутые в своих ожиданиях, стенали, взывали к жалости и пытались угрожать жалобами к самому царю-батюшке. Но Моисеич был непреклонен. Условия, при которых тот или иной житель побеждает, были оглашены заранее, а посему все отлично знали, на что идут. Поэтому нечего тут давить на жалось. Проиграли, так имейте совесть признать это и разойтись по домам. Йося проводил с ними воспитательную беседу минут пятнадцать, пока окончательно не выдохся.

— Усё, расходитесь, — махнул он рукой на собравшихся и поплелся в сторону выезда с трека. День для него был на редкость тяжелым и уже не молодой дворецкий еле держался на ногах, а тут еще эта нервотрепка с первыми выигрышами. За ним к выходу потянулись и остальные. Только возле палатки сидел пожилой купец и жаловался на жизнь приблудной собаке.

— Нет, ну ты представляешь? Проиграл! А я так рассчитывал купить три кожаные куртки, три кисета расшитых серебром, три музыкальных кристалла!