Глава 1

— Параска, едрить твою за ногу, ты куда подевалась, "бісова дитина"!

О, бабуля про меня вспомнила. А я че, я ниче, сижу себе тихо на чердаке и роюсь в старом сундуке.

К бабуле Настасье в село я приехала недавно, на каникулы родители сплавили. Они у меня очень заняты в своей фирме и решили, таким образом, ребенка оздоровить. И я их понимаю. Воздух свежий, лес полон грибов и ягод, в общем, чистая экологическая зона, раздолье для таких малолетних оболтусов, как я.

Бабуля у меня замечательная женщина, высокая, статная, с немного резковатыми, хищными чертами лица, в молодости она была настоящей красавицей. Мужики, от той красоты падали и сами штабелями укладывались, а ей хоть бы что. Она никого кроме деда не замечала, только он мог вызвать у нее безудержную, радостную улыбку и полное ощущение счастья. За него она замуж и вышла, от него и маму родила. Вот только счастливы они были недолго, дед погиб еще молодым в одном из затяжных военных конфликтов за территорией страны. Так бабуля вдовой и осталась с маленьким ребенком на руках, вот с того самого момента улыбка ее лицо освещала крайне редко, ну и о том, чтобы глаза особенно счастьем сверкали вообще говорить не приходилось. Замуж она больше не вышла, дочь сама поднимала, вырастила, выучила и замуж в город выдала.

В селе у бабушки сложилась репутация местной ведьмы, так как лучше нее никто трав не знает и разных примочек, и настоек не делает. Да и заговоры у нее сильные. Бабуля известна не только у нас в области, но и за ее пределами. К ней на прием за месяц записываются. Вот уже последние несколько лет летние каникулы провожу у нее в селе. Сил и впечатлений набираюсь на весь год, ну а после моего отъезда село от меня отдыхает, крестясь и матерясь, так, чтоб бабуля не видела и не слышала.

В первый же день вожделенных каникул я порушила соседский забор. Он был совсем старый, переплетенный из веток и скрепленный в нескольких местах. А мне уж очень захотелось проверить, сможет ли соседская овчарка брать препятствия, как заправский скакун. Цели были две: ну, во-первых, покататься — если получится и, во-вторых, добраться до черешни, которая росла в соседнем дворе. Уж больно ягоды крупные и сочные были. Эксперимент удался, соседский пес Барсик (господи, это же надо было так назвать здоровенную овчарку) в качестве ездовой собаки не подвел, только вот прыгать через забор с моим тельцем не захотел и снес его начисто. Что тут началось… Во двор выскочила Никитична, наша соседка, и давай завывать на всю ивановскую, обвиняя меня и моих родственников во всех смертных грехах. Дикие вопли услышала бабуля и не преминула полюбопытствовать, что же на улице твориться. Быстро оценив ситуацию, соседский ущерб и мое в том участие, погнала меня в хату, приговаривая:

— Прасковья, вот скажи, тебе сколько лет? Если бы ты такое утворила в 5 ну в 6 лет, я бы еще поняла, но в 14? Где твои мозги? И когда ты уже повзрослеешь?

Я привычно отключилась, хорошо зная, что такие нотации с полным перечислений моих прегрешений могут продолжаться очень долго.

После того как бабуля иссякла, я была отправлена в свою комнату под домашний арест на весь день.

За две недели после моего приезда бабуля уяснила, что меня все-таки лучше видеть и слышать, потому как если совсем тихо и не голосит никто из соседей, вот как сейчас — затевается очередная грандиозная пакость и последствия могут быть совершенно непредсказуемыми.

В этот раз я забралась на чердак, там было пыльно, хламно и интересно. Нашлось даже старое бабулино веретено. Под крышей чердака висели связки трав. А в углу… стоял он! Сундук! Старый, с каким-то затейливым рисунком.

Ну не могла я пройти мимо, руки так и чесались его открыть и узнать, что же там. Открылся он, в общем-то, без проблем. А вот там, в сундуке всего три вещички, зеркальце старинное в оправе из тонкого серебра, гребень, по всей видимости, тоже старинный, и кинжал с костяной рукояткой, и с навершием в виде головы тигра. Руки сами потянулись именно к кинжалу. Я его бережно взяла, в полутьме чердака на навершии блеснули камнями глаза тигра, я вздрогнула и порезалась. Вдруг ко мне резко приблизился пол, и я потеряла сознание. Очнулась я, через какое то время от странных ощущений. Лежала я на коленях у бабули, она меня бережно гладила… по шерстке, вместо рук и ног у меня были лапы и хвост.

— Что же ты натворила милая. Ты же этот сундук не должна была видеть так рано, а возможно вообще никогда. Ну, стоял бы он себе лишние сто лет на чердаке, ничего бы с ним не случилось. Что же мне теперь с тобой делать? Как же ты теперь кошкой то жить в будешь, пока проклятие не снимешь? — по щеке бабули лились тихие слезы. — Послушай детка, что я теперь тебе скажу: сделанного уже не воротишь, судьбу ты себе свою сама выбрала, открыв сундук, вот только помочь я тебе все же попробую. Я, как и твоя мать принадлежим к семье потомственных ведьм. Иногда у нас в семье рождается девочка с необычными способностями, которая должна в назначенный час выбрать свою судьбу, не подозревая об этом. Это раньше происходило в день совершеннолетия. В день рождения, старшая в семье женщина вела на чердак младшую и оставляла там на несколько часов. Не все видели сундук, не всем он открывался, не все могли взять то, что там находится в руки. А вот ты смогла, а я в свое время побоялась, хоть и тянуло меня к зеркальцу. Мать твоя его увидеть так и не смогла. Нет у нее для этого дара. Обычная она и трав не чувствует совсем, вот в город и уехала, там и счастье нашла, и тебя родила, — бабушка тяжко вздохнула и замолчала на некоторое время, что-то обдумывая.

— А с тобой оно видишь, как получилось. Кто бы мог подумать, — она тяжело вздохнула и продолжила. — Завтра полнолуние, попробуем обернуть тебя человеком, что бы ты в кошачьей шкуре совсем разум не потеряла, итак у тебя его не много. Я как раз успею на заре некоторых нужных трав насобирать. А теперь спи, — сказала она тихо.

И я провалилась в долгий и тягучий сон.

Проснулась я поздно, на небе уже горели первые звезды, месяц выглядывал из-за туч, а возле печи баба Настя возилась с чем-то ужасно пахучим. Я лежала на постели, вытянув лапы и хвост, жмурясь на огонь в печи. Кошка из меня получилась неважнецкая, средней костлявости с большими зелеными глазюками. Все мои попытки встать ничем хорошим не заканчивались. К новому телу я так и не привыкла, да и когда б успела. Меня водило из стороны в сторону, лапы заплетались, я не знала, куда деть хвост, который оттягивал попу к земле. Запахи и звуки просто ошеломляли. Их было столько… Я слышала нагло топочущих мышей в подполе, унюхала крынку сметаны, которую бабуля поставила на холод. Запахи окорока и колбас из кладовой просто сбивали с ног, пардон лап, в животе от голода урчало на всю хату.

— Потерпи, маленькая, до ритуала ничего кушать тебе нельзя, вот проведем его, тогда поешь. А пока садись вот сюда и смотри, как я буду травы смешивать, учись, запоминай, тебе это пригодится. Смотри. Вот это зверобой, травка тебе известная, хороша и от воспалений и от проблем с желудком, но вот если ее собрать в определенное время и определенном месте приобретает совершенно другие свойства — начинает влиять на звериную суть. А вот эта травка….

Бабуля брала то одну щепотку из одной баночки, то из другой, смешивала, перетирала, добавляла какую-то жидкость, что-то выпаривала, давала мне слизывать с ложки. Меня начала опутывать дрема, лапы и хвост не желали двигаться, тельце было ватное. Я почувствовала, как меня куда-то понесли, в нос ударил запах свежескошенного луга, кто-то тихо запел. Дальше я ничего не помню.

Очнулась я человеком на лугу за селом в предрассветной мгле, рядом со мной сидела бабуля и с тревогой на меня смотрела.

— Ну что же, милая, у нас почти получилось. В ближайшие годы в человечьем обличии ты можешь находиться только тогда, когда последний солнечный луч скроется за горизонтом и с первыми лучами солнца, опять будешь становиться кошкой. На большее сил моих не хватило. Извини. В год твоего совершеннолетия тебе придется от меня уйти и до следующего дня рождения найти того единственного, кто снимет твое проклятие, иначе останешься на всю жизнь кошкой.

— Ба, а что же мне дальше делать-то? Как же я жить теперь буду? А отец с мамой? Они как? — по щеке скатилась одинокая слезинка.

— Вспомнила, да? А о чем ты думала, когда в сундук тот лезла? В общем, так: учить я тебя буду вечерами, когда ты в человечьем облике и сможешь задавать вопросы. К матери и отцу ты не вернешься, нечего им нежную родительскую психику травмировать, деткой хвостатою. Матери твоей я расскажу правду частично, а вот с отцом тяжелее будет, нужно будет придумывать что-то. Жить будешь тут. Днем будешь бегать в кошачьем обличье. Со двора ни ногой без меня. После заката буду учить в травах разбираться и зелья варить. А еще твоя матушка привезет книги по школьной программе, будем заниматься, чтоб ты совсем неучем не осталась.

С первыми лучами солнца я опять стала черной кошкой.

 

Глава 2

Первое время было тяжело привыкать к кошачьему телу, путалась в лапах, а хвост вообще попу к земле оттягивал, вследствие чего перебила бабуле несколько крынок, в которых хранилась сметана. В человечьем обличии молоко и сметану терпеть не могла, а вот в кошачьем, аж лапы от нетерпения тряслись, так хотелось засунуть усатую мордочку в сметану и не отходить прока все не съем. Вот только лапы у меня разъезжались, да и хвостом зацепиться было не за что, вот крынки и бились. Было и несколько курьезов, особенно, когда я столкнулась первый раз с мышами. Ну, испугалась я и сильно драпанула от бедной мышки по занавеске под потолок и там зависла. Никакие уговоры бабули слезть меня не заставили. И аргумент, что я кошка и вроде как должна этих самых мышей ловить, на меня не подействовал. Я продолжала с сумасшедшим выражением на усатой морде раскачиваться под потолком пока бабуля не взяла стул и не сняла меня. Не менее веселым было мое знакомство в новом обличии с соседями и с их живностью, особенно с Барсиком, на котором, я скачки с препятствиями устраивала.

Бедный пес, когда меня увидел и унюхал (все бедняга не мог соотнести мой запах и новое тело), забился в будку и не хотел оттуда вылезать. А я с гордым и независимым видом перед самым его носом прогуливалась, держа хвост пистолетом. Видя все это, наша соседка Никитична просто взбеленилась:

— Настасья! Ты посмотри, что твоя кошка-поганка вытворяет, загнала моего пса в будку и не выпускат, кто мне дом сторожить будет? А? Я тебя спрашиваю! — грозно потрясла она кулаками. — Иш, что удумали, ироды. Ты была ведьмой нормальной, а теперь кота черного завела, бесовского, о гладь, глядь, на меня глазюками зелеными так и зыркат, так и зыркат, пакость мелкая, тху.

— Уймись, Никитична, никто твоему псу ничего не сделает. И вовсе это не кот, а кошечка, еще совсем молоденькая, почти котенок.

— А откель она у тебя взялась? Вроде учора никого хвостатого у тебя во дворе не видела, — подозрительно спросила Никитична.

— Дочь вечером приезжала, Параску забрала, а вот котенка оставила, чтобы мне не так скучно было.

— А чего это забрала? Ведь и недели не прошло, как Прасковья приехала?

— Да появилась возможность ее в летний лагерь на берегу моря отправить, вот Ольга и примчалась вчера, как только смогла, — сказала бабуля. — А кошечка мне и правда нравится, смотри какая хорошенькая.

Бабка взяла меня на руки, погладила и поднесла к лицу Никитичны, чтобы та лучше рассмотрела. Зря она это сделала. Ну, кто же знал, что у Никитичны аллергия на кошачью шерсть, а у меня на Никитичну. Обе начали чихать почти одновременно, а соседка еще и вопить благим матом. Бабуля по быстрому слиняла с соседского двора и запретила мне высовываться за забор под страхом порки.

Днем бабуля работала по хозяйству и собирала травы. Я ей в этом активно помогала. Здесь пригодился мой обострившийся нюх. Некоторые травки было очень тяжело найти, а вот унюхать — милое дело. Вот бабуля меня для этого и приспособила. Давала понюхать такую травку и приказывала "ищи"! Первое время я обижалась на такое отношение, я же не свинья, которую натаскивают на поиски трюфелей, а потом привыкла и даже с азартом стала эти травки и корешки выискивать. А когда поняла, для чего они могут быть нужны и где их можно применить, энтузиазм возрос многократно.

А вот вечерами после захода солнца начинались мои мучения. Меня заставляли учить разные названия трав, их свойства и способы применения. За неправильные ответы бабуля устроила жуткую выволочку.

— Слушай ты, неуч, ты понимаешь, зачем я в тебя эти знания впихиваю? Чего молчишь?

— Ну, понимаю, — сказала я.

— Зачем?

— Чтоб я знала, — я тихо шморгнула носом.

— Что знала?

— Ну, это… как людей лечить.

— Правильно. А что будет если в эту настойку положить то, что ты предлагаешь — тысячелистник с бессмертником песчаным?

— Ну, ничего, — я стояла уже малиновая, но вину за невыученный урок признать так и не могла.

— Ладно, добавляй, — бабуля вдруг как-то успокоилась, взгляд ее сделался очень хитрым.

Я аж икнула от неожиданности, так как приготовилась к долгим и нудным нотациям, но травку добавила.

— А теперь пей. Пей-пей, что ты на меня так смотришь, ты же говорила, что с пациентом ничего не будет? Вот и с тобой, если ты все правильно сделала, ничего не будет…

Руки у меня тряслись, и я судорожно вспоминала, а все ли 27 трав нужны в равной пропорции или нет? И поняла, что ничего не помню. Бабка на меня насмешливо смотрела и ждала, пока я выпью настойку, я вдруг отчетливо поняла, что отвертеться мне не удастся. Горечь обожгла мне язык. Настойка была на редкость противная.

— Ну, вот и хорошо милая, все хорошо, понос — это не страшно. Денька два, удобришь Никитичне каждый куст, зато потом побоишься, что-то сделать неправильно.

Следующие два дня прошли как в том анекдоте:

— Доктор у меня кашель

— Больной я излечу вас от кашля настойкой для поноса,

— Доктор, а что поможет?

— Ну конечно, батенька, Вы даже чихать не будете.

Вот и я не чихала. С таким поносом мне даже аллергия на Никитичну страшна не была. Я действительно удобрила у нее все кустики. Когда ветер дул в нашу сторону, по двору разносилось непередаваемое амбре. А уж что творилось на соседском участке… ну никак кроме как актом терроризма и качественной диверсией это назвать нельзя было.

Старушка передвигалась по двору как по минному полю: на цыпочках, опираясь на клюку и как на болоте прощупывая каждый следующий шаг… потонет — не потонет.

Лицо у нее было замотано платком как у араба, на голове накручено, лицо обернуто, видны одни лишь круглые глаза. После этого вредная старушенция меня уже не цепляла.

Вот так мы и жили. Днем я старалась отоспаться и особо не светить своей черной шерсткой по селу, а вечерами грызла гранит науки травоведения. У меня даже что-то начало получаться, что не могло не радовать, ибо еще один теракт соседка бы не пережила. Периодически звонила мама на мобильный, днем бабуля просто отбрехивалась, что я на речке или разоряю очередной соседский огород, и телефон не взяла, чтобы не потерять. А вот вечерами, меня уже ничего не могло спасти от маминых причитаний и нотаций. Бабуля все никак не могла созреть рассказать ей, что у нас произошло. Так и тянула до ее приезда.

Случилось это недели через две после моего превращения. В воскресенье утром, когда я еще блаженно спала, подрагивая во сне лапами и никакие вопли петухов, и топот мышей меня не беспокоили, прямо над ухом раздался голос мамы:

— Привет, а где Прасковья? Что уже умудрилась сбежать с мальчишками в лес?

Я сжалась на диване и старалась слиться с окружающим фоном и не отсвечивать.

— Доченька, ты только не волнуйся…

Вот зря она это сказала. Мама большая любительница поистерить со вкусом, а фраза 'ты только не волнуйся', для нее как красная тряпка для быка.

— Мам, ты это о чем? Что с Раськой? — это меня она так уменьшительно от Прасковьи назвала. Ее ощутимо стало потряхивать. А бабуля — добрая душа решила добить, чтоб не мучалась.

— Вон на диване лежит, хвостом наяривает твоя Раська, котенком стала.

— Как котенком?

— Знамо как. Откопала на чердаке сундук твоей пра-прабабки Устиньи, мало того, что увидела его раньше срока, так и открыть смогла, паразитка, ну а как после этого проклятье не схлопотать? Вот и лежит теперь на диване, морду усатую лапами намывает.

— Мам, как такое может быть? Я же его вообще увидеть то не смогла?

— А чего ты удивляешься? Ты помнишь, как ты ее рожала? И кто у тебя роды принимал?

— Что-то смутно, все как в тумане. Но я же у тебя была, приехала за неделю. Еле от Степана отбилась, он меня хотел отправить рожать в роддом. Но ты же говорила, что наши женщины нормально рожают только в стенах родного дома, в других местах и мать и ребенок могут умереть, — сказала мама.

— Все правильно, милая, все правильно. Только старшая в роду может помочь родится новой ведьме, она отдает ей часть своей силы. У тебя роды принимала не я.

— А кто?

— Устинья приходила.

— Как Устинья, она же давно умерла?

— Вот тут ты Олюшка, ошибаешься, Устинья умерла, после того, как отдала все силы новорожденной и тебе, что бы жизни ваши спасти. Тебе она просто жизнь спасла, а вот Прасковье, похоже, колдовской дар то и перешел. Ну и как наследство сундук прабабкин.

— А где она все это время была? Все ж думали, она лет сто как умерла уже?

— А как ты думаешь, долго ты проживешь на одном месте, если практически стареть не будешь?

— То есть, как? — личико матушки неприлично вытянулось. — Тебе же вот можно дать твой возраст, ну с натяжкой конечно, но можно.

— Ох, ты ж Ольга, чему я тебя столько лет пыталась учить? И все без толку. В нашей семье женщины сами всегда решали, на какой возраст выглядеть, с какой скоростью стареть, кого учить и кому передать свои силы.

— Это из-за папы? Да? Я его совсем не помню.

— Маленькая ты еще была, когда это все началось. Вроде бы не должно было ничего серьезного случиться, но небольшая заварушка переросла в затяжной конфликт, как тогда писали. Матвей погиб, даже мой оберег не помог. Видно судьба такая. А не сдерживаю я возраст потому как к нему хочу, ждет он меня там, — бабуля стояла у окна, голос ее был спокойный вот только по щекам, освещенным утренним солнцем катились слезы.

— Мам, ну что такое ты говоришь, тебе еще жить и жить.

— Молчи, — сказала бабуля с неожиданной злостью, — я это точно знаю. Я ведьма потомственная, мы такие вещи чувствуем. Но ты не переживай, раньше времени я не уйду. Вот эту охламонку обучить нужно. Она должна быть готова к своему 21-му дню рождения.

— Она теперь так с хвостом и будет бегать? — спросила мама.

— Да нет, не переживай, вечерами человеком становится, мы с ней занимаемся и травы собирать ходим. Ее облик от солнца теперь зависит.

— Мам, можно что-то сделать, что б это изменить?

— Нет. Все что могла я сделала, теперь очередь за ней самой. Может через какое-то время, в кошачьем облике заговорит, но и то сомневаюсь.

— А как я это все мужу расскажу? Привезу кошку домой, суну Степану под нос и скажу, это твоя обормотка ненаглядная, не переживай в шкурке пару лет побегает, может и человеком станет? А? Он же над дочерью трясется, все ее выбрыки спускает, Раська, когда Степа дома разве, что не на голове по дому и окрестностям ходит?!

— Не истери! Скажешь, что представилась возможность Прасковью за границу в частную школу пристроить, я деньги дала. Сама знаешь, я с момента ее рождения деньги для ее учебы у пани Орыси в Кракове откладываю. Еще с пеленок понятно было, что Прасковья ведьмой сильной будет, все-таки почти всю силу Устинии забрать смогла. Орыся хоть и моя старинная подруга, но бизнес есть бизнес и бесплатно она Прасковью учить нашему ремеслу не будет. А чтоб Степан не так тосковал по дочери, дам я тебе настой один, он постепенно приглушит чувства, он все помнить будет, только вот они будут, как бы припорошены временем.

Школа у пани Ориси была известная не только в Польше но и по всей Европе. Скорее это была даже не школа — а пансион для благородных девиц. Там преподавали помимо общих предметов танцы, пение, языки, даже вышиванию учили. На самом деле это было хорошее прикрытие для школы молодых ведьм, которые там были отдельным факультетом медицинской направленности. Школа была очень престижной, ее диплом свидетельствовал об определенном знаке качества в образовании, так как учителя не давали никаких поблажек ученикам вне зависимости от статуса их родителей. Это позволяло отсеивать бездарей и ленивых еще на начальных этапах. Они просто не могли сдать сессию после первого семестра.

— Я смотрю, ты все продумала?!

— Да, время было. Девчонка останется у меня, привезешь ей учебники за несколько недостающих лет, книги там художественные, одежду. Поднатаскаем, знания у нее не хуже чем у сверстников будут. Да учебники по английскому и латыни привези. Не гоже моей внучке невеждой быть.

— А латыни то зачем?

— Как это зачем? А как, по-твоему, нужны ей знания современной медицины или нет? Или она только из прабабкиных фолиантов знания черпать будет?

Я как это услышала, чуть с дивана не свалилась. За что?!!! Боженька ну что я тебе сделала? А? Она б меня не только языкам, но и танцам учить собралась, менуэтам там разным, тангам и полькам-бабочкам всяким.

— Ладно, давайте завтракать, — сказала бабушка.

Завтракать это хорошо, это я завсегда пожалуйста. В последнее время аппетит у меня вырос и существенно. Вроде маленькая, а куда что девается.

Вечером мама уехала домой, а на следующий день вернулась. Лучше бы она еще несколько недель не возвращалась. Привезла практически все, что бабуля просила: мои вещи, учебники и, о горе мне, самоучитель по английскому языку и учебник по латыни для первого курса медиков, что бы добить окончательно. Вот мне интересно и где это она умудрилась летом на выходные это все раздобыть?

— Ну как Степан, поговорила с ним? — спросила бабуля.

— Не стала, зачем его тревожить раньше времени, позже расскажу.

Бедный папка, как же он без меня то будет? Он у меня первый друг. На рыбалку брал меня с собой с малолетства, даже как-то помог вытащить мне крупного черного бычка, мой первый улов. Родитель первым научил меня стрелять из рогатки. И наказывал за проделки только в одном случае, если в результате реализации моего очередного плана страдали окружающие. А вот, если план хорошо продуман и так же реализован, то честь тебе и хвала, даже если заловили.

И вот как он теперь без меня будет? А я без него? И так вдруг себя жалко стало. По мордочке поползли непрошенные слезки. Вот не знаю, плачут ли кошки, но у меня и это умудрилось получиться.

— Эй, ты чего? Чего сырость разводишь? — спросила мама.

Ну и как я ей что-то объясню? Разве что-то промяукаю.

 

Глава 3

Мама у нас долго задерживаться не стала. Все-таки это у меня каникулы, а у нее работу еще никто не отменял.

С бабулей мы остались вдвоем. Она, как и обещала, взялась за меня по крупному: математика, языки, история ну и естественно семейное наследство — книги по травоведению. Днем я должна была прочесть все, что она мне задала, а вечером ей рассказать, что поняла. Потом задать вопросы, поупражняться в произношении новых слов на английском и сварить 1–2 настоя. Ложились мы после этого поздно, выжатые как лимон, что бабуля, что я. В таком ритме незаметно наступила осень, зарядили дожди. День начал становиться все короче, а ночи длиннее и естественно, что и время моего пребывания в шкурке с каждым днем было все меньше и меньше. Хоть даже и так я умудрилась вляпаться в историю. Нужно сказать, что семейные фолианты по зельеварению у нас были с характером. Абы кому в руки не давались и любили маскироваться под все, что им заблагорассудится. У одной из книг был особенно скверный характер '101 рецепт отваров от желудочных колик'. Может, это было как-то связано с ее неаппетитным содержанием, но эта поганка очень любила прикидываться одним из томов наших незабвенных классиков марксизма-ленинизма.

Вот как-то раз к нам забрела Никитична за мазью от ревматизма, да так и застряла на пороге от невероятной картины: сижу я в кошачьем обличии на столе, передо мной на подставке лежит эта книга, я с умным видом шевелю усами и ноготком поддеваю и переворачиваю страницы, на столе возле меня лежат бабулины очки, я их периодически подталкиваю к книге и пытаюсь через них читать мелкие буковки в сноске. А на титуле книги большими буквами написано КАПИТАЛ Карла Маркса.

У вредной бабки случилась истерика, она, икая, сползла по стенке, потом начала хвататься то за сердце, то за голову. А потом, вспомнив то ли мультик про Карлсона то ли небезызвестных Татушек заголосила на всю хату:

— Я СОШЛА С УМА!!! Я СОШЛА С УМА!!!

Какая досада.

На ее вопли прибежала бабуля и тоже схватилась за сердце. Вот только по другой причине. Как ей Никитичну заткнуть, чтоб по всему селу не разнесла слухи о коте ученом. Они нам были совсем не нужны.

— Никитична ты чего это на пороге расселась. Что случилось то?

— ….Ик, там это! — И тычет скрюченным пальцем в меня.

— Что это?

— … ИК… кккошка и КАПИТАЛ! — На последнем слове глаза бабульки закатились и она сползла на пол.

Как мы ее переносили на кровать — отдельная история. Старушка неожиданно оказалась ужасно тяжелой. Бабуля ее тянула под мышки, а я, ухватившись за соседкин чулок зубами, ей помогала. Итогом наших манипуляций была соседка на кровати в беспамятстве с пожеванными хлопчатобумажными чулками — 1 штука.

Нашатырь помогал с трудом. Бабуля его подносила к носу Никитичны, та приходила в себя, видела меня, сидящей у нее на коленях и опять вырубалась. Так продолжалось раз пять, пока бабуля не догадалась меня согнать с бедной старушки.

А я че, я ниче, может у меня академический интерес проснулся — сколько раз она так сможет вырубаться, а потом опять подниматься нашатырем, а потом опять вырубаться. Я же будущей лекарь? Или ведьма? Или ведьма-лекарь? А, времени еще много, разберусь.

Все-таки Никитичну в чувство таки привели и напоили валерианой. Уй, что тут началось. Вот точно зря бабуля это сделала. Кошка я, а кошки валерианку любят, они по ней маньячат. За валериану готовы родину продать. Ну и я от этого запаха готова была на подвиги.

Где-то на задворках сознания фоном раздавалась музыка из фильма 'Миссия невыполнима'. Я начала забираться по только что пришедшей в себя Никитичне и накатившей настойки, с самым зверским выражением усатой морды. Делала я это медленно и с выпущенными когтями, причем взбираться я начала по ее погрызенным чулкам, что тоже не добавило им новизны и очарования.

Я на полусогнутых доползла до колен, так и не отводя взгляда от глаз старушки, а потом с места вскочила ей на грудь и стала вылизывать, немного пролившейся настойки. Бабка выпала в астрал, на этот раз надолго. Нашатырь уже не помогал.

— Вот дурында, ты чего делаешь? Как мне ее теперь привести в чуйства?

Я смотрела на бабулю добрым расфокусированным взглядом и перетаптывалась лапами на животе Никитичны, а потом я стала пьяно подмяукивать, выражая свой полный восторг от сложившейся ситуации.

Бабуля просто не выдержала еще и подвыпившей меня и шлепнула со всей дури полотенцем.

— Вот злыдня, как валерьянки нализаться, так она первая, а как помочь больной немощной мне так ни в какую.

Моя умильная мордаха глядела на нее с пола совершенно осоловевшими глазами и вдруг я произнесла:

— Ты меня уважаешь? Ммррр?

Бабка как стояла, так и села. Глаза у нее были как два блюдца огромные, круглые, того и гляди вывалятся от удивления.

— Если бы я знала, что для того чтобы ты, заговорила, тебя нужно было валерьянкой напоить, давно бы это сделала.

Самое интересное, что теперь бабуля не знала, за кого ей хвататься первой, за меня или же за Никитичну. Решила, что лучше сперва привести меня в чувство, чтобы бедная соседка еще чего не увидела, а я не вытворила.

— Ну что, будем тебя вытрезвлять!

Как-то уж очень зловеще она это сказала, а потом одним неуловимым движением схватила меня за шкирку и окунула в ведро с водой. Вода была ледяная, над ведром возвышалась только моя уже протрезвевшая мордочка с круглыми глазюками, а где-то фоном все звучала музыка из Миссии.

— За что? — этот вопль из кошачьей глотки мог бы разбудить и мертвого.

— За детский алкоголизм! — припечатала бабуля, — ладно, давай в одеяло замотаю, посидишь на печке, отогреешься, а я соседкой займусь.

— Эй, Никитична, вставай! Хватит разлеживаться, — бабуля потрепала ее по щеке, — вставай, у тебя Барсик не кормленный по двору мечется.

При упоминании имени домашнего любимца вредная старушенция резво вскочила и поковыляла к окну.

— Настасья, чегой-то ты выдумываешь, вон мой Барсик, лежит, кость грызет.

— А как мне тебя было еще в чувство привести, когда на тебя нашатырь уже не действует. А ты чего, собственно, пришла то?

— Ты же мне обещала мазь от радикулита. Совсем, проклятый, замучил. Я к тебе захожу, а тут… Мне не показалось? Твоя кошка читать пыталась?

— Охохонюшки, ладно Никитична, ты только сядь. Поклянись мне, что то, что услышишь от меня дальше тебя не пойдет, а то ведь знаешь, прокляну, — сказала бабуля как-бы между прочим.

— Клянусь, — глаза старушенции сверкали любопытством.

— Да не кошка это вовсе, а внучка моя, Прасковьюшка, схлопотала проклятье из прабабкиного сундука, вот теперь и мается кошкой покуда солнце не сядет, а потом человеком становится.

— Ох, как же это! Да что же это на свете деется, — запричитала Никитична, — и что, ничего сделать нельзя?

— Ну почему нельзя? Можно, вот только время нужно, раньше совершеннолетия никак, а пока учить ее буду.

— А я чем помочь могу? — Вот этого вопроса от вредной старушки не ожидала ни я, ни бабуля.

— Ну, а чем ты помочь то можешь? — спросила бабуля.

— Ну, как чем, учить буду, ведь я в свое время в школе 36 лет в районе отработала.

Ну, все! Мне хана! Если эти две старушки за меня возьмутся — житья мне не будет.

— Ну что? Учится будем? — Никитична мне ехидно подмигнула.

И понеслось. С утра меня мучила бабуля английским, биологией и теорией зельеварения, благо мой прорезавшийся голос ей в этом помогал, я хоть могла на вопросы отвечать. В некоторые моменты бабуля просто не выдерживала: исполнение кошкой с максимальным трагизмом и пафосом фразы повергало ее в дикий хохот:

To be, or not to be: that is the question:

Whether 'tis nobler in the mind to suffer

The slings and arrows of outrageous fortune,

Or to take arms against a sea of troubles…

После обеда меня мучила Никитична. Литература и пение. Хотя по пению моих старушек хватило только на один урок. Дикие кошачьи вопли, которые раздавались вместо песни о Стеньке Разине произвели на них неизгладимое впечатление и эту затею решили оставить до лучших времен. Вечера у меня занимала практика и домашние задания.

Как-то зимой перед моим 15-ым днем рождения очередной раз к нам наведалась моя маман, причем приехала не одна, а с мастером по подключению интернета. Благо в селе и-нет был. Я матушку по этому поводу доставала несколько месяцев — привези бук, да привези бук, у меня информационный голод. Не могу смотреть телевизор, тупеть начинаю. Вот матушка и прониклась, как раз к днюхе и подгадала. Кроме ноута привезла сканер и принтер на всяк случай. У нас с техникой вообще никогда проблем не было. Родитель как-то лет 8–9 назад организовал фирму по поставкам IT техники. Через несколько лет фирма стала приносить ощутимый доход благодаря умелому руководству родителя. Мама после декрета стала работать у него главным бухгалтером.

В общем, развернули мне небольшой офис на дому, установили на мой бук Skype и аську. Теперь я могла проводить сеансы видеосвязи с родственниками по вечерам, а днем общаться по аське с подружками. Ох, хтоб видел как я одним ноготочком по клавиатуре стучу, в попытке набрать ответ на очередной животрепещущий вопрос моих подруг.

Так незаметно подкрался новый год. Мы с бабулей усиленно варили антипохмельные настойки. Бабуля днем, а я поздним вечером и ночью. Ну, прям конвейер. Село то у нас большое, мужиков много, выпить они тоже не дураки, особенно на Новый год, начинают 31 декабря и уходят в запой до Рождества. Жены с этим пытаются бороться в основном антипохмельными отварами. Но есть и те, кто готов пойти на крайние меры, так их благоверные пьянством достали, приходят к бабуле и заказывают отворот. Казалось бы, закажи отворот от пьянства благоверного и живи с ним потом всю жизнь счастливо. Да не все так просто получается. Во-первых: там варится многокомпонентный отвар, в который травы подбираются с точнейшей дозировкой — иначе он ядом становится, потом он несколько дней настаивается. Во-вторых: в полнолуние и то не в каждое проводится очень сложный ритуал, на котором должен присутствовать и сам болезный. Некоторые после ритуала седели и начинали заикаться, их уже можно было не поить настойкой для закрепления эффекта, они уже '…ни-ни, нивжисть и никогда, вот мамой клянусь…' не пили и даже от вида спиртного начинали трястись в страхе. Да, и еще, непременным условием ритуала было то, что мужик должен был быть трезвым, что сами понимаете, алконавтами случалось редко. Да и сил вбухивалось магических немеряно и бабуля восстанавливалась после ритуала две недели. Я ей, конечно, помогала, чем могла, но мне до ее уровня еще расти и расти, я сейчас учу только в теорию.

Антипохмельные настойки у нас начали выгребать еще за неделю до Нового года, хорошо зная, что потом может и не остаться, и всем не хватить. Бабуля пыталась убедить сельчан в обратном, но куда уж там. Народ не велся, и не важно, что срок действия у настоек был всего неделю, гребли про запас и на черный день. Расплачивались в основном натурпродуктом, яйцами, молоком, колбасами собственного приготовления. Как-то сосед дед Иван выгреб дневную порцию антипохмелина и расплатился свежей колбаской и салом. Что со мной было! Бабуля отвернуться не успела, как я стянула большой круг колбасы с чесноком, забилась под стол. И не вылезла, пока его не съела, а потом ходить не могла — пузо к полу волочилось, а от меня шел непередаваемый запах чеснока и колбасы. Бабуля на это взирала со стоическим спокойствием. Она уже давно поняла, что лучше всего материал я усваиваю на собственных ошибках, и давала мне их совершать регулярно. Вот и тут она дала мне почувствовать все муки обжорства — боли в животе, учащенное дыхание и легкая температура. Она дала мне слабительную настойку, моего собственного приготовления, вот ту самую, после которой я во двор Никитичны ни лапой. Как настойка не потеряла своих свойств? Прошло то ведь пол года. Не знаю, бабуля говорит, что я неосознанно во время работы с травами своей силой пользуюсь, вот отвары и получаются без срока годности. Мда, настойка из 27 травок помогла. Только вот летом было хорошо, можно было в тепле под кустиком присесть, а тут зима, а на двор все так же регулярно хочется… Итог, попу и хвост я себе обморозила.

— Мы с тобой недавно проходили лечение обморожений, — бабуля взирала на меня совершенно спокойно, как будто это не моя обмороженная пятая точка сейчас лежит в кресле, — вспоминай.

— При лечении обморожений применяют согревание больного, в частности обмороженных конечностей, восстановление в них кровообращения и защиту от инфекции. При необходимости искусственное дыхание; внутрь горячий чай, кофе, алкоголь, сердечные и дыхательные средства. Температуру ножной ванны в течение 20–30 мин поднимают с 18 R до 37 R. Ноги моются с мылом и легким нежным массажем. Если появляются признаки кровообращения, согревание и массаж прекращаются, кожа обрабатывается спиртом и накладывается асептическая утепляющая повязка. Растирание обмороженной части тела снегом не рекомендуется из-за возможного занесения инфекции, — громко отрапортовала я.

После прошлого раза я не позволяла себе что-то не выучить, усвоив, что методы у бабули самые драконовские.

— Молодец, вот полежи еще немножко, через часа 3 зайдет солнце, оборотишся и пройдет твое обморожение.

Болеть мне совсем не понравилось, достаточно неприятно, когда кости ломит и хвост отваливается. Но урок я из данной ситуации все же вынесла. Колбасу деда Ивана обходила десятой дорогой.

Надо сказать, что после того как маман привезла бук и подключила интернет у нас стало значительно веселее и, причем не только мне, а бабуле и Никитичне. Старушки оказались ужасно любопытные, быстро схватывали и уже через две недели шарились в и-нете как заправские продвинутые юзеры. Причем на таких сайтах… Как-то вечером застукала Никитичну зависающей на сайте знакомств. Она увлеченно переписывалась с каким-то тридцатилетним мачо, судя по его фотографии. Он у Никитичны, тоже фотку требовал, а она умело дурила ему голову и во всю кокетничала, тихо подхихикивая.

— Эй, Никитична, ты чего делаешь, это где ты окопалась? А что будет следующее? Ты полезешь на сайт интимных знакомств? Будешь виртуальным сексом заниматься? Всю камасутру освоишь виртуально? — возопила я на нее.

— Ну, дорогая, я как бы и так уже тут.

— Не поняла.

— Да на энтом самом сайте. Тут столько для себя нового нашла! — глаза у старушки масляно заблестели, — а какие тут мальчики, гляди.

И показывает мне фото перекачанного чела с кучей тату и пирсинга.

— Я вчера на одном форуме познакомилась с одним парнишкой, он мою фотку 30-ти летней давности отфотошопил, сделал мне фигуру — как у Памелы Андерсен, а личико мое оставил. Оно у меня и так ничего, я всегда была симпатишная. Вот буду энтим мачам ее на мыло кидать.

— Каким мачам?

— Ну форумным, они знаишь какие тут, ух! — и она томно закатила глазки.

— А, понятно, — задумчиво сказала я. — Слыш, Никитична, а ты в курсе, что грудь Памелы Андерсен — это не актуально и ноги у нее кривые? Сейчас мужиков больше интересует а ля натюрель, а не силикон. Так что с фоткамы ты попала.

— Ах, что б ты понимала, мала еще! — томно вещала старушенция, — зато гляди какая я на них красивая, о как все выпирает и спереди и с зади. И, вообще, откель такие знания предмета, что им нравится, а что нет? — удивилась Никитишна.

— Нууууу, чай не каменный век, молодежь у нас продвинутая, — поддержала меня бабуля. — Родители деткам про капусту, аиста и магазин сказки давно не рассказывают. Ольга и Степан вот эту поганку давно просветили про 'пестики — тычинки'.

Я с благодарностью посмотрела на нее.

— Ну да, когда мне еще лет 7 было, у нас с матушкой был занятный разговор про то, что детки рождаются из маминого животика, а папы деток в животик вкладывают. Ох, и много у меня вопросов по ходу нарисовалось тогда. Я все никак не могла понять, откуда папы ребеночка берут, чтоб мамам в животики вкладывать. И потом, а не проще ли было без вкладывания ребеночка в животик обойтись, а сразу маме отдать? Мама от моих вопросов краснела и бледнела и не знала, как любопытной детке все подробно объяснить, что бы мозги не вывернуть. Благо папаня помог. Он у нас подковался соответствующей литературой в картинках для деток и все подробно объяснил. За что я ему безмерно благодарна, так как сделано это было аккуратно, без пошлости и очень доступно.

Старушки разбили по часам время сидения за новой игрушкой и жутко вопили, когда одна пыталась согнать другую.

— Ну, Настасья, ну еще минуточку, я тут такую тему нашла на форуме, тут так народ отжигает.

— Слазь кошелка старая, а то подсуну отварчик, все кусты твои будут, как у Прасковьи, — кричала бабуля.

Как они еще друг другу все волосы не повыдергивали, я не знаю. В конечном итоге я не выдержала этого дурдома и вечером позвонила маман:

— Мам, если ты завтра не привезешь еще 2 бука — будут жертвы.

— Не поняла.

— Ты мне ноутбук привезла — ведь так?

— Угу.

— А я к нему теперь и подойти то не могу, баба Настя и Никитична его оккупировали. Если еще первые пару дней они сидели перед ним как перед телевизором, и вздохнуть боялись, не то, что на лишнюю кнопку нажать, то потом, когда они поняли, что от их действий с ноутом ничего не будет (ну почти ничего), стали вести себя как сумасшедшие. Постоянно ругаются по поводу того, кто его юзать будет, как еще хату не разнесли, непонятно.

— Мда, и что делать? — она явно была в прострации.

— Да вези еще два бука и грамотного спеца. Я старушек на Линейдж 2 подсажу, пусть развлекаются. Меня хоть не так доставать будут и не будут шариться по порносайтам.

— А? Ты чего говоришь? Какие порносайты? — спросила она с недоверием.

— Такие, это ты еще фото Никитичны в новом образе не видела, знаешь, какой у нее ник? Крошка Лили!

— Вот это да!

Через день, утром, мама была у нас. Привезла заказанные машинки, причем достаточно дорогие, чтобы на них игрушки пошли. Также она привезла спеца, проплатила увеличение трафика и оплатила абонентную плату на год вперед, шоб було! И шоб не доставали ерундой!

Спец, провозился до конца дня. Я все время ходила за ним хвостиком и пыталась засунуть свою мордочку лапы и хвост во все, что он делал. В конечном итоге влезла к нему на плечо, благо оттуда было все прекрасно видно, и мурлыканьем демонстрировала ему свое полное одобрение. Парнишка попался с чувством юмора и любовью к животным, поэтому меня воспринимал со смехом и особо не гонял. Когда он закончил с сетью и настройками, то взялся за инструктаж моих старушек. В конце дал свой номер телефона и быстро свалил.

— Спасибо мамочка, ты у меня лучшая! — счастливо улыбнулась я оглядев проделанный фронт работ. — Что бы я без тебя делала! А как там папандр?

— Да ничего, вот только по тебе сильно скучает, ты же с ним по скайпу не часто общаешься.

— Ну да, приходиться шифроваться.

Бабуля перед очередным общением с моим родителем занималась маскировкой интерьера, чтобы ушлый папаня не просек, что я от бабули звоню, а не из славного городу Кракова.

— Мам, я тут вам подарки к Новому году приготовила, подожди, сейчас принесу.

Я побежала к себе в комнату к шкафу, там лежали завернутые в подарочные упаковки мною собственноручно сделанные два оберега. Они были парными и когда их носители были рядом, они усиливали действие друг друга. Это были мои первые эксперименты подобного рода. И вложила я в них всю любовь, тепло и ласку к таким родным мне людям.

— Вот держи.

— Что это?

— Разверни и посмотри, — лукаво сказала я.

Мама осторожно развернула упаковку, на руки ей выпал небольшой деревянный кулон в виде кленового листа, с мелкой вязью рун по ободку. Он был необычайно теплым и солнечным. В дужку ушка был вдет кожаный шнурок.

— Боже, какая прелесть, — мама растроганно смотрела на меня

— Клен это твое дерево, такое же теплое и светлое, я, когда увидела этот кулон у бабули в заготовках для оберегов — сразу о тебе подумала. Неделю его заговаривала под ее руководством.

— А во втором?

— Сама посмотри.

Мама бережно открыла второй подарок, там лежал кулон в виде листа дуба.

— А дуб то почему? — удивленно спросила она.

— Дерево могучее и сильное, а отцу силы особенно нужны будут, вы же мне братишку через восемь месяцев подарите.

— Откуда ты узнала?

— Мам, ну ты так удивляешься, как будто у тебя мать и дочь не ведьмы, а просто погулять вышли. Вижу я. Первый раз со мной такое. Бабуля говорила, что смогу не раньше чем через пол года, а я вот еще в прошлый твой приезд сподобилась. Вот и обереги решила сделать на всяк случай.

— И в кого ты у меня такая?

— В себя! — сказала я, гордо задрав нос. — Я у тебя особо продвинутый акселерат!

— Ладно, балбеска, — маман отвесила мне легкий родительский подзатыльник, — поеду я. Отца твоего радовать буду. Да, совсем забыла, можно я у тебя в комнате спрячу подарок для бабули? А ты его 31 под елку положишь.

— Конечно, а что ты там купила?

— Сюрприз, вместе с бабулей посмотришь.

— Ладно. Ты езжай поосторожнее и кулоны не снимайте ни ты, ни папа.

 

Глава 4

А тем временем наши старушки сидели как две мышки возле своих ноутов и тихо млели.

— Параска! Ты это видела? — воскликнула бабуля, — какой красавец у меня. И, главное, мне теперь никто не мешает. Она счастливо закатила глазки и причмокивала от удовольствия.

— А я могу спокойно с народом чатиться — радовалась другая.

Мне это понемногу стало надоедать, я попыталась воззвать к их совести.

— Эй, меня кто-то учить будет или как? — не помогло, совесть закопалась в песочнице и благополучно уснула, причем у обеих.

— Меня кто-нибудь слышит? — помахала я хвостом перед лицом у одной, не помогло, прошлась по клаве у другой, помогло, но не так как я думала. Крик поднялся такой, что вопли '..пожар…' показался мне тихим шепотом и детским лепетом.

— Ты что поганка мелкая творишь? — вопила Никитична, — Страничка закрылась, как я своего Борюсика теперь найду? Ты мне всю личную жизнь порушила, хулюганка малолетняя!!

— Никитична, остынь! — гаркнула на нее бабуля. — Не первый твой бойфренд и не последний, найдешь другого, а внучка у меня одна. И если ты взялась ее учить, то уж будь добра, доводи начатое до конца. Да и я малость расслабилась, через пару дней у нас Новый год, а изба не метена, пироги не напечены.

Никитична усадила меня читать Пушкина 'Барышню-крестьянку'. Чтобы не травмировать нежную психику соседей, расположила меня на печи, а сама под предлогом: 'а не пойти ли мне покормить Барсика', слиняла.

После памятного случая с Капиталом, Никитична у нас буквально прописалась. Утром могла у нас появиться до восхода, мотивируя тем, что деточка еще в людском облике и можно попробовать учить меня петь. А вечером могла уйти после заката. Периодически только забегала домой на скорую руку что-то приготовить и покормить собаку. Бабуле это активно не нравилось, так как по селу уже начали гулять различные слухи, но поделать она ничего не могла. Были разные версии поведения Никитичны: 1. она на старости лет тоже ведьмой заделалась и они с бабулей разные ритуалы ночами практикуют, вот поэтому черную кошку и завели, чтоб ритуалы у двух ведьм сильнее были. 2. Бабуля ее лечит от какой-то редкой и противной болячки (ага, маразмом называется). 3. Бабуля ее чем-то опоила и теперь использует по хозяйству, как бесплатную рабочую силу, а несчастная старушка не имеет возможности даже за псом нормально ухаживать. Были и другие версии происходящего, но вот только никому в голову и не могло прийти, что было на самом деле.

Отсутствовала Никитична до вечера. Наверно совесть проснулась. За это время мы с бабулей успели почитать, выучить два десятка новых глаголов по английскому, десяток новых выражений по латыни и напечь пирогов.

В течение нескольких последних дней мы наряжали елку, убирали, готовили. Никитична в этом не принимала почти никакого участия. Она сидела в уголочке с ноутом и тихо бурча, переписывалась с очередным поклонником.

31 декабря вечером мы накрыли стол. В 12 ночи под бой курантов каждая из нас загадала свое сокровенное желание. Мне очень хотелось, чтобы в новом году с моими родными было все хорошо.

— Настасья, а что ты загадала? — спросила Никитична.

— Не скажу, а то не сбудется.

— Да? А я рискну, очень хочу, что бы ты мне молодильный бальзам сделала, — старушка умильно посмотрела на бабулю. — Пожалуйста.

— Да с чего ты решила, что я умею то?

— Ну как, ты же на себя посмотри, кожа гладкая, волос еще темный, глаз ясный, явно же секрет какой знаешь.

— Да ну тебя, старая, не дури. Никакого секрета нет. С молодости умываюсь холодной водой, волосы полощу ромашковым отваром, ну а глаза — наследственность у меня хорошая. Слышала про генетику? Вроде ж в школе работала.

— Ну вот, самое мое сокровенное желание порушила. Нет в тебе, Настасья, тонкой душевной организации. Один голый материализьм присутствует.

— Бабуля, Никитична, Новый год, а вы ругаетесь, вот лучше на мои подарки посмотрите.

— О, внученька, покаж, что там у тебя, чем решила меня порадовать? — спросила бабуля.

— Ба, ну что я могу тут придумать интересного почти не выходя из хаты. Вот для тебя и Никитичны обереги заговорила. Тебе пихту, а Никитичне ясеня. Я когда их заговаривала, думала о том, чтобы исполнилось самое сокровенное желание носителя, я хитро посмотрела на Никитичну.

Челюсть у старушки немного отвисла и чувствовалось, что вот сейчас у нее происходит интенсивный мыслительный процесс и до чего она додумается, одному богу известно.

— Надевайте, надевайте, чего замерли? — сказала я.

— Ой, внученька, есть и у меня для тебя подарок! — засуетилась бабуля. — Думала позже тебе его отдать, да видать время то пришло.

Она подошла к серванту и вынула из него небольшую расписную шкатулку.

— Вот держи, это тоже твое наследство. Перстень Устиньи. Она с ним до смерти не расставалась и, когда умирала, взяла с меня слово передать тебе его в назначенный час. Вот видно время то и пришло.

Я вынула из шкатулки перстень, нет, не так — Перстень! Он был настолько великолепен, что у меня не было слов! Представьте небольшую гемму из черного агата с изображением головы рычащего белого тигра. И все это в серебре. Работа была настолько тонкой и искусной, что тигр казался живым. Я сидела и, глупо улыбаясь, гладила изображение тигра на перстне, все, никак не решаясь надеть.

— Надевай внученька, ну что же ты, — бабуля смотрела на меня с улыбкой. — Черный агат — это твой камень. У древних персов он символизировал власть над злом, он отпугиваел темные силы. Это очень сильный оберег, самый сильнодействующий из всех агатов. Он силу колдовскую увеличивает и хранит свою хозяйку, так что надевай не раздумывая.

Кольцо сначала казалось несколько великовато, и я думала, что оно будет слетать с пальца. Да вот только прошла минута-другая, оно немного нагрелось, ужалось, да и стало мне впору. Я его покрутила на пальце, вроде хорошо, попыталась снять, а оно ни в какую!

— Бабуль! А чего оно не снимается? — спросила я растерянно.

— Эх, милая, снять ты его сможешь только перед смертью, когда силу колдовскую преемнице передавать будешь.

— А у тебя тоже такое кольцо есть?

— Нет, у меня серьги. Когда-то давно был целый гарнитур: колье, браслет, серьги и кольцо, все из черного агата в серебре, выполненное в том же стиле, что и кольцо. Его одной из первых ведьм нашего рода подарил глава клана оборотней — белых тигров. Говорили, что он ее очень любил. Мда… — бабуля несколько минут сидела в задумчивости. — А еще говорят, что когда весь гарнитур собран вместе на одной ведьме, он становится очень мощным оберегом и сильным накопителем магической силы. Вот если бы он у нас был, наверно тебе было бы намного проще контролировать обороты. Возможно, даже ты не зависела бы так от рассветов и закатов, а смогла бы оборачиваться по желанию. Ох, да что теперь говорить. Все равно их нет, — она тяжко вздохнула.

— Бабуль, подожди-подожди, — сказала я взволнованно, — не поняла, о каких оборотнях ты говоришь? Они, что существуют?

— Ну да, существуют, или ты думаешь, что среди людей живут только ведьмы, а сказки взялись на пустом месте? Нет, есть оборотни, есть лешие, кикиморы, домовые и т. д. Вот у нас в доме тоже домовик живет. Наверно пора вас познакомить, — бабуля хитро глянула на меня, — Степаныч, нечего от новой хозяйки прятаться, давай, показывайся.

За печью раздалось шебуршение, а потом появился маленький, размером с табуретку, мужичонка в лапоточках, с большой, окладистой бородой.

— Драсти, — сказало это чудо, утерев нос рукавом.

— Привет. А ты все время тут жил? А чего я тебя не видела?

— Не велено было, — сказал он насупившись.

— Кем не велено?

— Мною, — сказала бабуля, — тебе хватило потрясений и с оборотами. Да и не готова ты была правду принять.

— А что сейчас изменилось? Почему решила рассказать?

— Ты с сутью своей ведьмовской свыклась. На собственном опыте убедилась, что ведьмы есть, — она хитро на меня посмотрела.

Пока мы с бабулей разговаривали Степаныч, опять спрятался за печью.

— Эй, куда? — возопила я, — мы же еще как следует, не познакомились.

— Не трогай его, для него это тоже стресс лишний раз на людях показываться, — бабуля мотнула головой в сторону дремавшей Никитичны.

— А, ну тогда ладно. А что там с оборотнями? А где они живут? А они страшные? И, что, правда, в тигров превращаются? А какие они еще бывают? — зачастила я.

Бабуля не выдержала и рассмеялась.

— Давай по порядку: Живут на землях своих кланов. Бывают не только тигры, а еще и волки, рыси и медведи. Ну, это те, с которыми я знакома. Есть еще и другие, но их у нас в стране мало. Они еще делятся на клановых и диких оборотней. С клановыми и так все понятно. А вот дикие, это те, которые своего зверя почти не контролируют. Редко бывают людьми, чаще это звери, но уж если им удастся хоть немного побороть свою звериную суть, то людьми они становятся на редкость жестокими. Не раз банды диких разоряли целые поселения. Кланы с ними борются, но пока безуспешно. Территории между кланами давно поделены. Города считаются нейтральной территорией, там свободно могут пересекаться оборотни даже враждующих кланов, а за стычки в городах оборотней могут очень жестоко наказать. Ну, вот примерно так. Я ответила на твои вопросы?

— А белые тигры, они кто?

— Ну, это сильнейший клан оборотней у нас в стране, только малочисленный. Когда-то давно, они даже возглавляли совет кланов. А это могут только сильнейшие.

— Так это получается, я выбрала кинжал кого-то из белых тигров?

— Да, как и Устинья. Вы вообще с ней очень похожи.

— Бабуль, а что там за любовная история была? Ты только начала рассказывать.

— А ты об этом. У нас в роду эта легенда от матери к дочери передается. Ну, слушай.

Было это очень давно, когда Русь еще Киевской была. В Европе тогда только закончилась одна из кровопролитнейших клановых войн, в которой участвовали как маги, так и простые оборотни. Клан белого тигра тогда был выбит почти подчистую. Уцелели только десяток женщин с маленькими детьми и небольшой отряд подростков, который возглавлял 20-летний сын главы клана — Рогнар. Его оставили охранять самое дорогое, женщин и детей, с задачей он справился превосходно, все подопечные остались живы. Вот только, что делать дальше было непонятно. Клана как такового не осталось, территории белых тигров поделили волки и медведи. Да и помощи ждать было не откуда. Вот и решил молодой Рогнар уйти на север и увести с собой остатки клана. Им повезло в одном, в нужном им направлении со дня на день должен был отправляться торговый караван в Гардарику с пряностями, тканями и вином. Рогнару вместе с отрядом после долгих уговоров удалось наняться в охрану на ладьи купцов. В качестве платы оборотни попросили взять с собой женщин и детей. Пропитание по дороге они должны были добывать самостоятельно. В общем, как ты понимаешь, охота для оборотней проблемой не была. Долго ли, коротко ли, но дорога подошла к концу, Наши герои покинули караван в устье реки Катынь, там, где она впадала в Днепр и, постарались максимально быстро затеряться в лесах.

В тот период в лесах Руси оборотней было совсем немного. Изредка встречались поселения волков и рысей, совсем уж редки были поселения медведей. Села находились друг от друга на большом расстоянии, и не было необходимости сражаться за территории. Остаткам клана тигров удалось за месяц найти земли, которые их полностью устраивали. На несколько недель пути не было ни одного оборотня, а поселения людей хоть и встречались чаще, но оборотней не беспокоили.

Первое, чем пришлось заниматься оборотням — это строительством изб и заготовками к зиме. На остальное времени просто не хватало, была уже осень. На беду осень в тот год была короткой и дождливой, а зима начавшаяся раньше положенного была холодной и вьюжной. Зиму в тот год не пережило несколько малышей, умерли от переохлаждения, болезней и голода. Заготовок было не много, а охота в лютые морозы даже у оборотней не всегда была успешной. Рогнару было особенно тяжело, ведь он нес ответственность за жизни своих соклановцев. К концу зимы начали заканчиваться запасы еды. Каждый день кто-то из его отряда уходил на охоту, но все безрезультатно.

Уже несколько дней есть, было, нечего, несколько предыдущих охот были неудачными, зверье откочевало южнее или попряталось в норы. Малыши уже ничего и не просили, а просто спали на шкурах тесно прижавшись друг к другу. А за порогом бушевала метель уже четвертый день подряд. У Рогнара не осталось выхода или идти на охоту или смотреть, как тихо умирают родные. Сил оборот взял много, но было в нем и преимущество — нюх, скорость и маскировка. Белая шерсть хорошо сливалась со снегом. В это раз Рогнару повезло, уже через несколько часов охоты он наткнулся на оленя и загнал его. Еды должно было хватить на неделю, а то и больше. Вот только голодным в лесу был не только Рогнар, но и волки. Их приманил запах свежей крови. Рогнар был один, а волков было больше десятка, если бы он был сыт и здоров, расправился бы с ними очень быстро и без ранений, а так… Они сильно порвали оборотню правый бок, пока он расправился с последним волком. Регенерация действовала плохо и ему не хватало сил на заживление раны. Обессиленный оборотень из последних сил волок через сугробы и непрекращающуюся метель тушу оленя в сторону избы, оставляя за собой кровавый след. На середине пути силы его покинули.

Таким его и нашла Берислава, основательница нашего рода. Жила она в этих краях давно, отшельницей в избушке на краю леса. Была она сильной ведуньей, травы знала хорошо, заговоры, даже говорят, что могла будущее видеть. В тот день у нее тоже было видение: странный белый зверь в луже крови и понимание, что если она ему не поможет жизни у нее не будет. Это ощущение выгнало ее из дому рано утром в метель, благо хватило разумения одеть снегоступы. Бродила она по лесу весь день, метель, которая длилась четыре дня, закончилась. Бериславу тянуло к старому дубу, самому большому и старому дереву в лесу… Было ощущение, что времени отпущено все меньше и меньше, и оно утекает безвозвратно. Она со всей возможной скоростью продвигалась по рыхлому снегу. Возле дуба она нашего оборотня и нашла. Действительно он был странный, огромный, она таких зверей еще не видела, белый, чуть прикрытые глаза были зелеными, кошачьими. Весь правый бок был сильно порван. Берислава опустилась на колени возле зверя, достала из холщевой сумки большую редкость для того времени, стеклянную бутылочку с настоянными на меду травами. Она ее как-то купила у заезжего торговца, как раз для таких вот случаев. Все содержимое постаралась влить ему в рот, это было тяжело, но она справилась. Следующим этапом, было хоть немного залечить бок. Бок она зашептала, кровь остановилась и вроде, как и рана стала меньше. На лес опустились сумерки, нужно было решать, что делать дальше, здесь зверя оставлять было нельзя. Берислава быстро нарезала еловых лап, связала их между собой и осторожно перекатила его на ветви Выбора особо не было, помочь она ему могла только дома. Доволокла она свою поклажу до избы только глубоко ночью, приходилось часто останавливаться и смотреть, как он себя чувствует. Ни хуже, ни лучше не становилось. В избе она первым делом затопила печь и поставила греться воду для зелья. Зверь, которого она затянула в хату, так признаков жизни и не подавал. Ночь выдалась напряженной, Бериславе несколько раз казалось, что вот все, не выживет, не доживет до утра. Обошлось. Утром он пришел в себя.

На Бериславу смотрели умные, настороженные глаза хищника. Они следили за каждым ее движением.

— Спокойно, милый, спокойно, вреда я тебе не причиню, только помогу. Не знаю, кто ты такой, но знаю, что должна помочь, просто обязана.

Она поставила у него перед мордой миску с бульоном, с добавлением каких-то трав. Рогнар ее всю выхлебал за минуту и провалился в сон. Следующий раз он пришел в себя только вечером. Берислава его покормила остатками бульона. Следующий раз он пришел в себя только ближе к обеду следующего дня, отдохнувшим и здоровым.

— Как ты себя чувствуешь? Тебе уже лучше? — рядом с ним сидела Берислава, нежно поглаживая его голову и почесывая за ушком. На некоторое время Рогнар выпал из реальности от удовольствия. Но длилось это не долго. Он очень быстро вспомнил, зачем он уходил, и кто его ждет дома. Рогнар встрепенулся и, пошатываясь вышел из избы. Берислава попыталась его остановить, но он на нее только рыкнул и побрел в сторону леса. До дуба он дошел довольно быстро, естественно оленя уже не было. Кроме стаи волков было еще много желающих поживиться олениной. Ничего другого не оставалось, как только возвращаться ни с чем домой, хвала богам, по дороге он смог поймать пару зайцев, немного, но и то хорошо.

Дома Рогнара встретили радостно. Личики у деток были довольные, сытые. Оказывается один из его друзей, Шерман, возвращаясь с охоты, обнаружил того самого оленя, а вокруг него следы Рогнара и кровь. Он проследил весь путь до дома ведуньи и даже смог пробраться в двери, когда она ушла в лес за дровами. Он убедился, что с Рогнаром все хорошо и просто нужно время, чтобы оборотень пришел в себя. А в том, что Рогнар получит самый лучший уход, не было сомнений. Шерман быстро выбрался из избы и вернулся за добычей. Маленькие тигрята были обеспечены едой минимум на неделю.

Следующие недели уже довольно затянувшейся зимы выдались полегче. Потеплело, дело явно шло к весне. Последняя метель, похоже, была попыткой зимы не сдавать свои позиции, но похоже не удачной. Постепенно начал сходить снег, и кое-где стала появляться первая трава. Рогнара закрутили хозяйственные дела, нужно было столько успеть сделать. Вот только из головы не шла прекрасная ведунья. На него произвели впечатление и наливная фигура, и длинные русые волосы, да и что уж скрывать ясная, светлая улыбка, от которой лицо у Бериславы делалось особенно милым и чуточку наивным. Так умели улыбаться только дети, в жизни, которых еще не произошло ничего плохого и они все еще купались в любви собственных родителей. Вот такая же улыбка, как ни странно, сохранилась и у ведуньи. В общем, понравилась она нашему оборотню. Теперь каждая охота заканчивалась у него тем, что Рогнар оставлял у ее дверей подношение то в виде кролика, то в виде кабанчика, один раз в виде косули. Все это происходило в звериной ипостаси. Отчего-то он все еще остерегался показываться ей в человеческом облике.

Дни шли за днями. Возле одного домика оборотней вырос второй, потом третий, потом хозяйственные постройки, а как же без них. За пару месяцев вырос хутор, через год село, где было больше десятка дворов. Молодежь между собой переженилась, каждому справили свою избу, подросли малыши, нужно было заниматься их обучением. Но Рогнар так и не забыл дорогу к домику ведуньи. У Бериславы, когда она гуляла по лесу, всегда было ощущение, что за нею кто-то следит. Однажды в лесу, нога Бериславы угодила в лисью нору, перелома не было, но вывих был достаточно сильным, идти она не могла. Она кое-как добрела до пенька, села и задумалась, что же ей делать. Ничего путного в голову не приходило. Вот тут то из лесу к ней вышел молодой мужчина. Он шел плавно, почти бесшумно, на спине его был лук, на бедре короткий меч, руки были пусты и разведены немного в стороны, чтобы показать, что он пришел с миром. Был он высок, широкоплеч и явно очень силен, чисто мужской красотой тоже обделен не был. Естественно он помог нашей Бериславе добраться до дому. Там и раззнакомились. Рогнар представился охотником и попросил разрешения иногда навещать ведунью. Она разрешила. Захаживать к ней он стал каждую неделю, да не с пустыми руками, а с подарками. То зверя принесет, то шкурку выделанную, то небольшой бочонок с медом диких пчел. Естественно просто так это хождение закончится, не могло, влюбилась в него Берислава и очень сильно, через какое-то время понесла. Когда Рогнар узнал о будущем отцовстве, он на радостях подарил ей старинную семейную реликвию, которую смог сохранить во время бегства — гарнитур из черного агата, тот самый.

О том, поженились ли они, история умалчивает, вот только известно, что Берислава в положенный срок родила здоровенькую девочку, а через пару лет Рогнар погиб, в стычке с одним из местных кланов оборотней.

Вот такая история.

Я сидела в задумчивости, под впечатлением от рассказанного.

— Ба, а что в нас кровь оборотней?

— Да, немного есть. С того времени она сильно разбавлена, но иногда просыпается, наделяя своих носительниц новыми способностями. Ладно, заболтались мы что-то, вон смотри, Никитична аж подхрапывает во сне.

— Ба, а как я с кольцом превращаться буду, если оно не снимается?

— Перстень магический, будет превращаться с тобой вместе. Вот утром и посмотрим, чем он будет, скорее всего, в ошейник превратится, больше не во что.

— Ой, бабуль, я тут совсем забыла, мама тебе подарок оставила, сейчас принесу.

Я зарылась в собственный шкаф, в поисках заныканого подарка. Со второй попытки нашла. Ой, тяжелый что-то.

— Прасковья, что ты там копаешься? Неси уже сюда, посмотрим, что там дочь с зятем приготовили, — бабуля в предвкушении потирала руки. Она начала разворачивать подарок, но он не поддавался, пришлось немного повозиться.

— Ой, часы! — сказала я.

— Ходики, родненькие! С домиком и с кукушкой! Моя прелесть! — расплылась бабуля.

Бабуля очень любила именно такие настенные часы, чтоб были непременно с кукушкой, вылетающей из домика и с шишечками на концах цепи для завода часов. У нее и раньше они были, да вот только я, когда маленькая была, не могла пройти мимо. Ну как же, интересно же. Кукушка вылетает, цепочку можно за шишечки потягать. А если это делать увлеченно на протяжении нескольких часов, пытаясь заставить кукушку вылететь, то результат не заставит себя ждать. Ну, вот и после моего активного любопытства часы ходить и перестали, у кукушки хвост облетел тоже моими стараниями, а я получила от бабули на орехи по первое число.

Вот только, маман и в этот раз отличилась, подарок был с сюрпризом. Домика для кукушек было два. И к часам прилагалась инструкция. Оказывается, одна кукушка вылетала каждый час, а вторая служила будильником. Мы с бабулей решили испытать его именно этим утром и поставили будильник на 10 часов, так чтобы и не очень рано, но и не поздно.

На часах уже было начало второго ночи. Мы отправили полусонную Никитичну домой и сами легли спать.

Утро, 10 часов, мы с бабулей после вчерашних посиделок видим десятый сон. И тут на всю избу раздается 'КАР!', усиленное маленькими динамиками, расположенными в домике. И так десять раз! При этом дикое карканье сопровождалось вылетом из домика ну никак не кукушки. Оттуда вываливалась, по-другому не сказать, толстая, наглая ворона и с видимым удовольствием вопила на всю хату.

После первого вопля я подскочила, чуть ли не до потолка, а у бабули от испуга чуть не случился сердечный приступ. После второго, я попыталась отловить паразитку, да вот только мой хвост меткость сбивал. Максимум, что у меня получалось — это ухватиться за шишечки на часах и на них поболтаться растерянной тушкой до следующего вопля противной вороны. И так десять раз. В этом раунде ворона победила.

Маман часы явно покупала в своем любимом магазине приколов. Вот самоубийца, делать такие подарки двум ведьмам!

— Мда, как-то странно год начался, — сказала бабуля, почесав волосы под съехавшим платком, — но мне понравилась твоя реакция, будем использовать и дальше, а то тебя по утрам не добудишься.

Днем бабуля немного повозилась с часами и опять повесила их на стенку, хитро посматривая на меня. Вылетающая из них каждый час кукушка никакого особого раздражения не вызывала.

На следующее утро история повторилась. Вот только добрая бабуля поставила часы уже на 8 утра, что бы я долго в кровати не залеживалась. Я как раз сладко посапывала в постельке. И тут опять 'КАР!'. Итогом этого издевательства стало то, что через несколько дней просыпаться я стала за несколько минут до будильника и усиленно караулила вредную ворону. Как-то попыталась усесться на крыше домика ходиков, часы не выдержали моего веса и рухнули. Но из-за того, что бабуля их заговорила от повреждений — выжили, и даже царапин не было. Второй раз я на ворону прыгала с карниза, умудрилась только из хвоста два пера выдернуть. Был перелет. Когда прыгала со шкафа — был недолет, шкаф стоял далековато. А ворона все каркала, бабуля хихикала, а я не могла понять, в чем дело.

Через несколько дней, видя мое упрямство, бабуля сжалилась и сказала, что наложила на ворону магическую уворачиваемость и теперь мне ее ну никак не достать, если не разберусь с этим разделом магии. Вот знает же она как меня простимулировать в учебе.

После Нового года Никитична к нам приходила в полной задумчивости буквально на пол часика — часик, проверить мое домашнее задание, дать ценные указания на завтра и уходила. Ее рассеянный вид наводил на размышления. После недели такого поведения бабуля не выдержала.

— Никитична.

Ноль эмоций.

— Никитична, — нет реакции. Бабуля потрясла ее за плече, — Никитична, да что происходит то?

— Настасья, ты чего шумишь?

— Да что с тобой деется? Ты на себя последние дни не похожа. У тебя что-то болит? Что-то случилось то?

— Да нет, все хорошо, — и жалостливо вздыхает.

— Рассказывай, — бабуля ее усадила возле себя и приготовилась внимать очередной трагической истории.

— Желание выбрать не могу.

— Что??? Это ты о чем?

— На Новый год Прасковья нам подарила кулоны с возможностью исполнения самого-самого желания. Так вот, я выбрать не могу. Вся извелась уже.

— Вот ты ж, старая, горазда дурью маяться! Надевай кулон, оно само исполниться! — рявкнула на нее бабуля.

— А если не то? Если я совсем другого захочу? И потом всю оставшуюся жизнь мучаться буду, что упустила такую возможность, — тяжко вздохнула старушка. — Выбрать знаешь как тяжело. А вот ты когда одевала, о чем думала?

— Да чтоб у Прасковьи эта ее история с проклятьем нормально закончилась! О чем я еще в такой ситуации думать могла, не о себе же, — окончательно разозлилась бабуля.

Никитична не прониклась

— О, вот видишь как у тебя все просто, а я все мучаюсь, хочу быть и молодой, и красивой, и счастливой, и чтоб любофф как у тебя в книжечках, ну вот тех маленьких, с мягонькой обложкой. А, вспомнила, про грецких магнатьев.

— Да ни грецких магнатьев, а греческих магнатов, — поправила бабуля.

Как-то раз клиентка из области забыла у бабули пару любовных романов серии 'Греческие магнаты', по одному на каждое посещение. Никитична нашла, прочитала и впечатлилась. Особо трепетные места зачитывала бабуле вслух. Теперь для нее эти книги эталон взаимоотношений между мужчиной и женщиной.

— Так, одевай и не морочь мне голову, будет тебе магнат, — бабуля, кажись, пошутила, а Никитична поверила, судя по тому с какой скоростью она этот кулон на себя нацепила, что-то пошептала на него, да и сплюнула три раза через левое плече.

После этого разговора старушка стала более адекватной.

 

Глава 5

Как-то за хлопотами и волнениями незаметно приблизилось Рождество и святочная неделя. Святки у нас в селе праздновать умели и любили. Женщины вовсю готовили, а мужики трезвели после Нового года.

Сам сочельник народ начинал праздновать дома с приходом первой звезды. Старшее поколение очень благостно и чинно, а мот молодежь шла в отрыв. Колядки и частушки, которые народ орал дикими голосами — это было так, мелочи жизни. Самое интересное это были гадальные вечера, которые традиционно устраивались у бабули как у местной ведьмы. Бабулю в селе не боялись, скорее, опасались и уважали. Гадостей она практически не делала, ну разве очень допекут. Да и не смертельными они были, а скорее обидными. Вот поэтому наши мамаши и не боялись отпускать дочерей в святочные вечера на гадания к ведьме.

Бабуля у себя собирала каждый вечер не более 5 девиц от 16 до 25 лет. Больше просто не могла выдержать ее нежная психика. Барышни в поисках женихов являли собою стихийное бедствие и усмирить их было тяжело. Нет, с начала они, конечно, робели и иногда даже начинали заикаться, а вот после того как один вид гадания сменялся другим, начинали по чуть-чуть оживать и пытаться садиться бабуле на шею. Наивные.

В этом году она решила отличиться и начать первый гадальный вечер мало того, что позже обычного — в 23–00, мотивируя тем, что чем ближе к полночи, тем гадания правдивее. Так бабуля еще решила устроить дебют нашему Злыдню — элитному малайскому бойцовому петуху.

Как-то год назад дядя Федот, местный фермер, решил улучшить линию местных несушек, ну там, чтоб мясца у потомства больше было и т. д… Решил прикупить элитного петуха, малайского… ага… через интернет на одной из заграничных ферм. Только как-то не досмотрел он, что это бойцовская порода. Поехал он встречать петуха чуть ли не в столицу, куда переправили птичку в клетке, естественно со всеми прививками. Привез домой. Петух был хорош: плотного сложения, с маленькой сплюснутой головой, маленьким гребнем, толстым загнутым клювом, опущенным хвостом, коричневого окраса с яркими черными перьями. Вроде все было нормально в первый день. Петух отходил от переезда и инспектировал курятник. А вот потом. Потом он освоился. Территорию фермы стал считать своей и всякую особь воспринимал как агрессора. Страдали все и сам дядя Федот в первую очередь. На вредного петуха устраивали целые облавы в несколько человек, чтобы его загнать в курятник и появлялась возможность ходить по двору. За характер его тогда и прозвали Злыднем. Мучались с ним месяц. Уже готовы были пустить в бульон, но вот тут Федота жаба заела. Бульон из элитной птички уж больно дорогим получался. Вот он и решил петуха у бабули пристроить в качестве оплаты за очередное зелье.

А бабуля взяла. А чего ж не взять то, когда из петуха вышел отличный охранник, получше соседского Барсика. Только вот соседи Федоту спасибо не сказали. Попасть во двор бабули страждущие могли только когда она сама их впускала. В остальных случаях Злыдень отрывался по полной. Бабуля с петухом общий язык нашла очень быстро, поила, кормила и разговаривала с ним. Было ощущение, что Злыдень все понимает, уж слишком осмысленными были его действия.

И вот такого красавчика бабуля решила использовать в первый гадальный вечер. Мда. Из первой пятерки девиц осталась только одна, но уж очень упрямая Матрена, которой шел 21 год и в девицах, по сельским меркам, она явно засиделась.

— Ну-с, приступим? — сказала бабуля радостно потирая руки. — Вот тебе зерно, насыпь в мисочку (если петух выберет зерно — муж будет богатым), зеркало — поставь на стол (если выберет зеркало — красавец). Воду тоже налей в мисочку (если выберет воду — пьяница), расставила? Молодец, а теперь бери Злыдня, бери-бери и запускай его на стол.

Бедная Матрена трясущимися руками попыталась поймать петуха. Ага, не тут то было. Первым порывом Злыдня было наскочить и заклевать Матрену. Не получилось. Реакция у нее была не типичная. Ну не собиралась наша девица-краса, как все остальные ломануться от петуха. Наоборот, демонстрировала всяческое расположение, широко расставив руки, и пытаясь его заграбастать. Так продолжалось минут пять: Злыдень прыгал, Матрена махала руками как мельница, пока петух, в конечном итоге, не добрался до Матрениного тыла. Вот тут у барышни реакция была типичная. Итог: Матрена на полу возле перевернутого стула — 1 штука, перевернутый стол — 1 штука, рассыпанное зерно и разлитая вода — 2 миски. Зеркало расквасить не успели. Бабуля ценный реквизит успела подхватить. А вокруг гордо расхаживает Злыдень.

— Ну что, еще пробовать будем? — сказала бабуля после того как они вдвоем приведи помещение в порядок.

— Дааа, — сказала Матрена с придыханием. Похоже, ее уже ничего не остановит.

Бабуля уважительно на нее посмотрела.

— Будем сразу на зеркале пробовать ворожить на суженного?

— Дааа, — выдохнула Матрена с восторгом, похоже ничего кроме 'дааа' она просто не могла вспомнить. Ее уже не волновало, что это гадание считалось самым сложным и самым опасным из возможных.

— Ну что, давай готовиться, — сказала бабуля. Гадание начиналось в 24–00 ровно. Оставалось еще пол часа в запасе. Бабуля установила большое зеркало на столе, точно напротив него расположила поменьше, вокруг поставили свечи. И стали ждать назначенного времени. Все прониклись торжественностью момента: 1. бабуля, которая гадала. 2. Матрена, которая уже и не чаяла выйти замуж. 3. Я, которая сидела в своей комнате и тихонько подглядывала в щелочку. 4. Толпа девиц, заглядывающих в окна, и комментирующих происходящее. Благо Злыдень был в хате и не мог заниматься усиленным патрулированием периметра от забора до забора.

Итак, торжественный момент, бабуля без минуты 12 ночи зажигает свечи, а Матрена садится перед зеркалом и с придыханием произносит:

— Суженный мой ряженый, появись в зеркале.

Не знаю, что она увидела, но из избы вылетела как угорелая. Мда, вот и погадали, а мне же было так интересно, в городе то мы не гадали.

Бабуля, потушив свечи, пошла выпускать Злыдня во двор и выгонять со двора непрошенных соглядатаев. Я быстро метнулась к зеркалам, зажгла свечи и уселась перед ними. Когда мне еще удастся это сделать? Бабуля была очень против моих экспериментов такого рода.

— Суженный мой ряженый, дурень напомаженный, появись в зеркале, — сказала я, а потом, спохватившись, прикрыла рот ладошкой.

Сначала не происходило ничего необычного, образовался зеркальный коридор, в самом конце которого, начала появляться фигура постепенно приближающегося юноши лет 20. Он танцевал что-то медленное и чувственное, постепенно раздеваясь. Делал он это профессионально, медленно покачиваясь в труселях у шеста.

— Несанкционированное подключение к ночному эротическому каналу! — закричало на всю хату зеркало. — Для введения логина и пароля у Вас есть 30 секунд, 29, 28, 27…

Я сидела возле зеркала, выпучив глаза и не зная, что делать. Время быстро убегало. Тут в избу ворвалась бабуля.

— Ты чего тут делаешь? Я же тебе запретила к гадальным зеркалам подходить. — Она что-то быстро сделала с зеркалом, и противное верещание прекратилось.

— Ба, это что было? — спросила я, все еще находясь в растерянности.

— Маговидение. Ночное вещание, платный канал. И как ты это сделала? Это же денег стоит. — Вздохнула она. — Вот теперь еще штраф придет за несанкционированное подключение.

— А с этого места поподробнее.

— Ну, что подробнее. Маговидение — аналог телевидения, только для магов, транслируется через гадальные зеркала. Доступ платный. Что тебе еще непонятно?

— А чего ты мне раньше не говорила?

— А зачем? Только от учебы тебя отвлекать. Нужно было бы — сказала.

— А чего там показывают?

— Да все тоже, что и по обычному телевидению, новости для магов и ведунов, познавательные передачи, есть и обучающие для юных ведьм. Правда, они тебе не подходят. Передачи в основном для стихийниц, а ты у нас больше травница. Слушай, а чего это ты к зеркалам полезла?

— Нууу, хотела погадать, интересно же.

— Ладно, тебя ведь бесполезно ругать, — сказала бабуля со вздохом, глядя в мои глаза, — иди спать.

Всю следующую неделю почти ничего интересного не происходило, только так по мелочи наши барышни вечерами гаданиями развлекались. Знающие мужики старались на улицу в это время не высовываться вообще, больно уж у них богатая фантазия. Самое простое — это отловить какого-нибудь зазевавшегося мужичка и вытрясти из него его имя.

Следующим было кидание башмачков на улице. Вот тут на улицу селяне не зависимо от пола старались вообще не показываться. Барышни были у нас косая сажень в плечах и в бедрах. Размер обуви меньше 39 встречался только у детей. И вот если таким башмачком запустить, можно сбить мимо пролетающую ворону, причем с летальным исходом. А суть этого гадания была в том, в какую сторону башмак через ворота перелетит туда и замуж выходить. А вот если башмак носом обращен к дому — в этом году замужества ждать нечего.

После того как девицы-красавицы несколько утомлялись швырять свою обувку, а потом ее разыскивать на соседских заборах и крышах, они отправлялись к бабуле. Перед нашим забором барышни кидали жребий, кто из них войдет в следующую пятерку осчастливленных. Кстати, Матрена после памятных событий что-то не сильно пылала желанием попасть к бабуле на второй сеанс. Видимо была еще под впечатлением от первого. Ее долго пытали на предмет того, кого она увидела в зеркале, но, нарвавшись на молчаливый испуг и обреченность во взгляде, отставали. Она так и не раскололась. Особых эксцессов во время гадальных вечеров тоже не было. Можно сказать, что гадальная неделя, к облегчению окружающих прошла спокойно, без жертв среди местного населения и без особых разрушений (разрушенный сарай у дяди Игната, на крышу которого попала обувка его дочери не считается).

Вот так и закончились мои каникулы и потянулись однообразные будни, заполненные учебой, варением зелий, приготовлением настоек и мазей. В один из дней меня обрадовала бабуля, что в начале лета к нам приедет ее старинная подруга пани Орыся из Кракова и будет принимать у меня экзамены за первый курс ее школы. Беря во внимание мои особые обстоятельства, экзамены она у меня принимать будет сама два раза в год: летом и зимой. Специально для подготовки к ним выслала бабуле программу первого курса — и понеслось. Если я раньше считала, что мне было тяжело, то теперь я поняла что такое тяжело на самом деле. Помимо прочтения необходимого минимума специализированной литературы по химии и биологии, меня пичкали анатомией и изучением ядов, которые в малых дозах тоже могут быть использованы в лекарственных средствах. И при этом никто не отменял практику по зельеварению. Мозги пухли. Утром в 7-00, если бы не вредная ворона из будильника, поднять бы меня было бы не реально. Ложилась я после 23–00. В таком ритме было очень тяжело, единственным желанием, которое у меня было — это поспать несколько суток подряд и, наконец, выспаться. Через несколько недель в таком ритме бабуля стала замечать, что я делаю все больше и больше ошибок. Я даже внешне сильно осунулась как в человеческом виде, так и в кошачьем и она решила устроить мне пару выходных, а после них все же снизить темпы в обучении.

Именно в один из моих выходных (ну почти выходных) Никитична решила опять учудить. Было где-то часов 12 дня. Мы с бабулей варили очередное зелье для мази от ревматизма деду Ивану. Я перечисляла все травки, в каких пропорциях их нужно кидать, а бабуля под моим руководством варила зелье. И вот, когда оно почти было готово, в хату вбежала растрепанная Никитична с сумасшедшими горящими глазами, которые были размером с блюдца.

— Спрячьте меня, — и заметалась по хате, пытаясь залезть то под лавку, под которой не помещалась, то пыталась забиться за печь. Не получилось тоже. Расстояние между стеной и печью было сантиметров 10.

— Да что случилось то? — спросила растерянная бабуля.

— Там он!

— Хто?

— Магнат!

— Хто???

— Грецкий магнат, как ты и обещала, спрячьте меня!

— Да что случилось? Ты можешь сказать толком? — не выдержала бабуля.

Никитична уселась на лавку и попыталась успокоиться. Она еще минут пять не могла прийти в себя, все обмахивалась и пыхтела как паровоз.

— Ну, помнишь, ты мне на новый год пообещала, что сбудется мое желание и будет мне щастя с грецким магнатом?

— Ну? — подбодрила ее бабуля.

— Он приехал, бегает по селу в расхристаном пальте и вопит 'Где моя крошка Лили! Где моя крошка Лили!' Вынь ему и положь Лили.

— Шо за Лили? Ничего не понимаю.

— Баб, да это ее ник на сайте знакомств специфических, — я начала тихо подхихикивать, кажись, понимая, в чем дело.

— Та можете вы обе толком объяснить, в чем дело? — вскипела бабуля.

— Щас, ба, погодь, я только один вопрос задам, — сказала я сквозь смех, — Ты, где адрес свой засветить успела, крошка Лили?

— Да не помню я, вроде нигде, — сказала она неуверенно, — не было такого.

— Ладно, сейчас проверим, загрузи свою страничку на сайте.

Никитична так и сделала. А там… Ну, наивная старушка при регистрации выложила о себе практически всю информацию. Только возраст себе немного убавила, да адрес немного не точный указала, только страну и название села — Крюковка. А сел с таким названием у нас в стране, слава богу, много. Вот и возникает вопрос: как он ее нашел?

— Никитична, а с чего ты решила, что это греческий магнат? — спросила я.

— Дык он, когда в село приехал то, сразу в сельсовет пошел. Назвался Стеласом Степанидисом из Греции и заявил, что ищет свою крошку Лили, мы его последняя надежда, потому как он уже все села с таким названием объехал. Барышень с таким именем в этих селах не было, только коровы и козы, в одном селе одна оригиналка назвала так свинью. (После того сумасшедшего количества разнообразных сериалов, которые гуляют на просторах нашего телевидения и интернета, по селам стали встречаться и не такие выверты имен животных, Хуан-Альберто, Лили и Сиси — были мелочью жизни). Вот мы его последней надеждой и оказались. А как узнал, что у нас тоже только две коровы с такой кличкой, совсем обезумел, стал бегать по селу, заглядывать во все дворы и вопить: 'Где ты любимая, найдись, как сыр в масле кататься будешь, с золота есть, на перине спать' и т. д. по тексту. Наши бабы оживились, попытались ему своих дочерей подсунуть. Не получилось. Он им все мою отфотошопленную фотографию под нос совал. И кричал, что вот это его Лили и подделок ему не надо. Уже по большей половине села прошелся. Остались только несколько хат: моя, твоя и деда Ивана. — Никитичну опять стало ощутимо потряхивать. Во время рассказа она краснела, бледнела и хваталась за сердце. Бабуля, видя такой расклад, забеспокоилась

— Подожди болезная, сейчас я тебе валерьяночки налью, враз полегчает, — и открывает заветный пузырек. Ага… Я, как заправский каратист, в прыжке выбила хвостом у нее из рук бутылец, ухватила передними лапами и забилась далеко под шкаф с заветной бутылочкой, нежно прижимая ее и поглаживая. Не вылезла, пока все не вылакала.

Бабуля, хорошо понимая последствия, пыталась меня выковырять шваброй, приговаривая:

— Вылезь, паразитка алкоголическая, а то хуже будет.

Не помогло, хуже будет потом, а сейчас мне будет уже хорошо.

И вот в этот самый момент к нам в хату ввалились дядя Федот и дядя Игнат. На руках у них висел плюгавенький, толстенький дедок в добротном расхристанном пальто.

— Добрый день, Настасья, вот пациента тебе принесли! — они посадили его на лавку и так бочком-бочком и метнулись на выход.

— Стоять, — от командирского рыка моей разозленной бабули задребезжали стекла в серванте, а не маленькие мужики аж присели, — Вы кого мне привели и что с ним?

— Да вот приехал сегодня я в село мужик из Греции, ищет кого-то, — сказал дядя Игнат, — после того, как пообщался с нашей бабкой Авдотьей и ее внучкой Наташкой, мужику стало совсем плохо, вот мы его к тебе и принесли. Помоги, а? Все ж таки иностранец.

Бабка Авдотья и ее внучка были одними из самых колоритных личностей у нас в селе. Никитична рядом с ними просто отдыхала, какие бы номера она не откалывала, это было не со зла. А вот Авдотья была очень языкатой, хитрой и злобной особой. Ни одно маломальское событие не могло обойтись без ее едких комментариев, и сплетен, от чего часто страдали молодые девчонки и парни, да и женщины постарше тоже. Ну а внучка ее полностью пошла в бабку.

— Ладно, оставляйте, посмотрим, что можно будет сделать, — милостиво разрешила бабуля и махнула на них рукой. Мужики смылись со второй космической скоростью.

Пока бесчувственное тело грека полулежало на лавке, Никитична, которая сидела рядом, старалась даже не дышать и слиться с местностью. А я, в это время, пьяно икала под шкафом. Бабуля, глядя на это безобразие, не знала, за что хвататься. Так как я, каких то активных действий не предпринимала, то бабуля решила все-таки привести в чувство нежданного гостя. Нашатырь помог не сразу. Дедок приходил в себя с трудом.

— Где я? — спросил он на довольно чистом русском языке.

— Не переживайте вы у меня, меня зовут Настасья, я местная травница, вот сейчас вы посидите и чуток в себя прейдете. Мы с вами чайку попьем на травках с пирогами и Вам станет полегче, — уговаривала она его как маленького.

Дедок только тяжко вздохнул, придвинулся к столу и горестно подпер щеку рукой. Бабуля заварила чаю на травах и разлила его по чашкам, достала из печи пироги с брусникой и приготовилась вести допрос нового подследственного.

— Ну, милок, рассказывай, что у тебя приключилось то? Может чем помочь смогу?

Ну, милок и рассказал. Оказывается никакой он не Стелас Степанидис, а обычный Сема Гольдберг из Одессы 63 лет от роду. Лет 30 назад действительно иммигрировал в Грецию с женой Сарой и тремя спиногрызами Абрамом, Мойшей и Софочкой. Там и сменил имя, чтобы не очень от греков отличаться. С деньгами им на новом месте помогли родственники из Израиля. Почему не хотел ехать на землю обетованную — сам толком объяснить не смог. Уж сильно Греция ему в душу запала. Через какое-то время смог раскрутиться и заняться перепродажей сырья для оливкового масла, а через несколько лет даже позволить купить себе несколько оливковых рощ, ну чисто для души. Очень скоро он сделал свой первый миллион. Лет десять назад у него умерла его любимая Сарочка, Сема долго горевал и вот недавно один из внуков, малолетних балбесов, решил помочь устроить дедуле личную жизнь. Разместил на сайте его объявление о поиске спутницы жизни. Так он и нашел нашу Лили.

— А что Вы ей рассказывали о себе?

— Да почти ничего толком, просто общались, я ей даже фото не свое отослал, а одного из сыновей. И показывает фото того самого чела с тату и пирсингом, с которым Никитична столько времени переписывалась.

Наша Лили сидела на своей лавке ни жива, ни мертва и внимательно слушала своего Семочку.

— И долго вы с ней общались?

— Да несколько месяцев уже как.

— А чего только сейчас решили ее разыскать? — спросила бабуля.

— Да понимаете, — замялся дедок. — Я в клинике лежал, подтяжку делал, хотел перед своей девочкой помолодевшим появиться. Хотел еще и волосы нарастить, да больно уж не терпелось с ней встретиться.

Бабуля с Никитичной выпали в осадок. Сема, после того как выговорился, стал выглядеть получше, кроме того, успел выхлебать две чашки успокоительного чая и умять половину бабулиных пирогов. И тут он обратил внимание на подозрительное шебуршение и икание под шкафом.

— Это у Вас что?

— Мыши, — в унисон пробурчали обе старушки.

Ага, мыши. Мне именно в этот момент стало скучно. После выпитой настойки приятная расслабленность разлилась по всему моему тельцу от кончиков ушей и до хвоста, меня накрыла такая нега и умиротворенность, что мне захотелось ими поделиться с окружающими. Поделилась.

Я на заплетающихся лапах, все еще икая, выползла из под шкафа вся в паутине и пыли. Доползла до стола, попыталась запрыгнуть на стул. Не получилось. Попыталась еще раз. Смогла зацепиться только передней правой лапой. С диким кряхтением подтянулась и таки уселась на стул. На моей усатой морде было самое умильное выражение с полностью расфокусированными глазками. Обе бабули были в прострации, а Семочка наблюдал за всем с полным недоумением на лице.

— Щаз спою! — произнесла я известную фразу и таки попыталась изобразить пение.

Из-за острова на стрежень,

На простор речной волны,

Выплывали расписные

Стеньки Разина челны!

Это была единственная песня, которую я знала полностью. После второго куплета окружающие не выдержали моих воплей. Бабуля схватилась за полотенце, Никитична за голову, только Семочка все сидел и хлопал глазками.

— Паразитка малолетняя, ты чего себе позволяешь! Так нас перед гостем позорить! Иди и проспись! — бабуля схватила меня за шкирку и забросила на печь рядом с новым местом обитания будильника с проклятой вороной (только вчера их перевесила, после долгих боев с бабулей за крепкий утренний сон). Утро у меня обещало быть бурным.

— Семен, а что вы дальше делать будете? — спросила осмелевшая Никитична. До нее постепенно стало доходить, что ее не узнали и навряд ли узнают. Фотография то 30-ти летней давности и над ней здорово поработали. Имени ее тоже никто не знает. Хотя жаль, такая переписка накрылась.

— Не знаю я. Девочку свою я так и не нашел. Возвращаться домой не очень хочется. Может, у Вас в селе домик прикуплю да и останусь. Последнее время меня совсем ностальгия замучила. Бизнес и так сыновья давно ведут. Так что наверно так и поступлю.

 

Глава 6

Как я и предполагала, утро началось тяжело. Обнаружила я себя лежащей на печи, а не в своей теплой и мягкой постельке. Голова болела нещадно, во рту было, как кошками нагажено, лапы не держали, мутило знатно. Да еще и эта ворона. Вот зачем мне нужно было бабулю упрашивать перевесить ходики именно сюда? А? Вопрос риторический. Вот теперь и страдаю от ее ора. Уй, как голова болит!

— Ну что, проспалась? — спросила бабуля.

— Ага, вроде как. И почему мне так плохо? — сказала я, сползая с печи.

— Головка бобо? — еще и издевается, — кушать будешь?

От этого вопроса меня вымело из избы с огромной скоростью прямо в сугроб и пришлось попрощаться с содержимым желудка. Если бы я знала, что будет ТАК плохо. Все, больше пить не буду. Никакой валерьянки, никакого пустырника, а это кажись из другой оперы, но тоже не буду. Я собрала свои глазоньки в кучку и побрела в тепло.

— Ну что, полегчало? — и столько ехидства в светлом взоре бабули.

— Ба, а что вчера было?

— А ты что не помнишь? — удивилась она, — тебе до или после твоего сольника рассказывать?

— А что еще и сольник был?

— Ну, да, я теперь песню о Стеньке Разине в кошмарах вспоминать буду. Попалилась ты перед нашим гостем по полной, еле с Никитишной его убедили, что это у него глюк на нервной почве. И, кроме того, травка в чае вызвала у него атипичную реакцию, вот ему и мерещиться. Вроде поверил. Ладно, пьянь малолетняя, иди кефиром похмелись, полегчает.

Полегчало, не сразу, но полегчало. В глазах уже стояла не такая муть. Через некоторое время смогла даже нормально поесть. Бабуля надо мной издевалась весь день, после обеда засадила за книжки со словами: вчерашнее пьянство, еще е повод отлынивать от учебы сегодня. Садистка.

Вечером пришла Никитишна с новостями. Оказывается, Семочка таки никуда не уехал, а окопался у председателя сельсовета и вроде собирается купить старый участок деда Никиты. Участок там был большой, прямо рядом с рекой. На участке был дом и сад. Год назад дед Никита умер, а наследников то и не было, вот участок и отошел сельсовету. Домом, это сооружение назвать было сложно, низенькое, неказистое строение, ну чисто домик для гномиков. И вот там собирался жить наш олигарх. Мда, чудны дела твои, господи. С мыслью найти свою зазнобу он не распрощался, просто отложил на потом. Все-таки, искать человека гораздо легче, проживая в стране, а не за ее пределами.

На следующий день мои импровизированные каникулы закончились. Единственным отличием от предыдущих, заполненных учебой дней стала возможность на час дольше поспать. Все-таки отдых великое дело. Это не могло не сказаться на количестве усвоенного материала. Не скажу, что оно выросло в разы, но то, что запоминать его я стала лучше, это факт.

Незаметно пришла весна. Растаяли сугробы, земля подсохла, и народ потянулся на поля-огороды землю вскапывать под будущие посадки. Работы у всех как-то разом прибавилось. Не минула сия чаша и нас с бабулей. Так как большая часть огородов вскапывалась вручную, то резко увеличилось число страдальцев с радикулитом и мозолями. Кроме того, весеннее солнце коварное, вроде и пригревает, а ветер все еще холодный. Как следствие, простуд тоже больше стало. Вот мы и замучались варить отвары и смешивать мази для всех болезных. Бабуля меня даже от уроков освободила. Времени просто ни на что кроме зелий и отваров не хватало. За март и апрель почти полностью закончились запасы некоторых трав. Просто удивительно, вроде в прошлом году в 4 руки собирали и сушили, а поди ж ты, не хватило.

Так за хозяйственными и лекарскими хлопотами наступил май. В учебе я резко прогрессировала, уже стали удаваться вещи, о которых мне тяжело было задуматься еще недавно. Раньше я зелья просто варила, старалась правильно это сделать по рецепту, а теперь я смогла их для усиления эффекта и заговаривать. Получалось неплохо, увеличивался срок годности и усиливался эффект. Кроме того, что-то получаться стало и в диагностике. Пальпирование проходило весело. Я вскакивала на живот очередной жертвы, которая имела несчастье к нам забрести, и от души топталась по нему, выпуская когти, как это обычно делали кошки. Потом, терлась мордочкой о места, которые у меня вызывали максимум подозрений. Больную или воспаленную область на теле я видела как будто испускающую багровое или красное сияние. Посредством топтания лапками по этому месту, удавалось понять насколько тот или иной орган увеличен, ну и естественно по айканью пациентов тоже. Теперь нужно было выдать на гора диагноз, вот с этим были некоторые проблемы. Кроме того, что в присутствии пациента говорить было нельзя, так еще и банально опыта не хватало в определении того, что с ним происходит и причинах этого. После того как болезный уходил, с молча выданным бабулей отварчиком, начинался форменный допрос на тему: диагноз, причины, способы лечения и как я до этого додумалась. Первое время я часто ошибалась, а там где была права — скорее угадывала, чем знала. Бабуле, таким образом, становились понятны пробелы в моих знаниях, которые мы совместными усилиями решали. Получалось, что каждый пациент был моим своеобразным уроком. Где-то после 18–20 пациента, процент правильных диагнозов резко возрос, я как-то обратила внимание на прямую зависимость интенсивности свечения больного органа, от болей, которые он испытывает, так же о многом говорил и оттенок свечения: на какой стадии находиться то или иное заболевание. Естественно, чем темнее и насыщеннее свечение, тем в худшем состоянии орган. Одно было плохо, когда я проводила диагностику, вопросов я задавать не могла, а ведь это так важно, чтобы пациент описал, как он себя чувствует, а вы могли задать наводящие вопросы. Вот тут мне помогала бабуля. Ну, кто лучше нее мог это сделать?

Никитична после масленицы показывалась у нас редко. Забежит иногда на пол часика узнать как у нас дела и опять к своему Семочке. Они с ним завели хорошие приятельские отношения на почве Интернета и форумов. А, кроме того, Никитична активно помогала ему с благоустройством новоприобретенного участка. Семочка, не мелочась, снес домик для гномиков деда Никиты и затеял строительство, на расчищенном месте. Причем старичок не заморачивался. Ему по спецпроекту подогнали финский домик. Мда, скорее домину двухэтажную, относительно быстро его собрали, утеплили, подвели коммуникации и завезли мебель. Ну, и естественно, Никитична в этом всем принимала самое живейшее участие. Ну, как же без нее то. Было ощущение, что старушка для себя старается. Семочка благосклонно принимал ее помощь, даже в благодарность сменил ей всю мебель в доме и даже купил несколько кресел качалок. Теперь вечерами их нередко можно было застать за разговором на веранде Семочкиного дома или дома Никитины, раскачивающихся в креслах-качалках и неспешно попивающих ароматный чай или бабулин травяной сбор. Крошку Лили он уже почти не упоминал, только изредка на его лицо набегала тень и он тяжело вздыхал. Но в такие моменты Никитична старалась его на что-нибудь отвлечь.

Два раза приезжали Семочкины родственники, сперва старший сын, а потом дочь с внуками. Все пытались уговорить дедулю образумиться и вернуться. Не получилось. Дедок уперся и ни в какую не хотел уезжать из Крюковки, так она ему в душу запала. Даже место на кладбище для себя прикупил и гроб из красного дерева. На вопрос: НАФИГА? С улыбкой отвечал: шоб було. Наш человек, однозначно!

Как-то совершенно случайно выяснился один прелюбопытнейший момент. Оказывается Никитична никогда не была школьной учительницей, как думали мы с бабулей. Она действительно проработала в школе 36 лет, только на почетной должности уборщицы. А выяснилось все довольно просто. Один из пациентов бабули, как раз в этой самой школе и преподавал математику уже не первый десяток лет. И лет десять как лечил у бабули подагру с переменным успехом. Вот как-то в одно из его посещений речь о Никитичне и зашла. Боже, как же он смеялся, когда услышал, что наша дорогая соседка, работая раньше уборщицей, взялась преподавать литературу и пение. Особенно пение. Про ее вокал, во время уборок по школе, до сих пор легенды ходят, баньши рядом с Никитичной нервно курят в сторонке. Бабуля этот факт никак не прокомментировала. Но обиду затаила. Ну, а когда Никитична решила изобразить великого педагога в очередной раз, просто не выдержала.

— Родная, — спросила она вкрадчиво. — А не напомнишь ли ты мне, какой именно предмет ты вела?

— Ну, это. Пенье и литературу, русску.

— Да? Как интересно. Я слышала, что учитель, который преподает литературу, обязательно ведет и русский язык. Ведь так?

— Ну да, — неуверенно сказала она.

— Это значит, и ты вела, правда? А не написать ли нам диктант? Я же должна знать, кому я доверила грамотность пока еще единственной и горячо любимой внучки.

Никитична сопела, краснела и бледнела, но в итоге села писать. Бабуля не мелочилась и взяла 'Войну и мир' Л. Толстого, где авторские речевые обороты были особенно зубодробительными.

Итог был печальным. В 1 небольшом абзаце на восемь строк Никитична допустила 21 ошибку, как по орфографии так и по пунктуации.

— Дорогая, а ты ничего не хочешь мне рассказать? — вкрадчиво спросила бабуля.

Никитична молчала как партизан под пытками.

— Мне тут ворона, тху, сорока на хвосте принесла, что ты могла там преподавать только бальные танцы со шваброй и обучить 3 основным видам воплей баньши: устрашающему, обездвиживающему и убивающему на повал. Ммм?

Никитична опять ничего не ответила, только еще ниже опустила голову.

— Ну и чего ты молчишь? Ты же всегда такой говорливой была?

— Ох, Настасья. Понимаш, мне так хотелось помочь Парске, а тут така возможность. Литературу я знаю и люблю. От про магнатьев у тебя же усе прочитала, а исче читала про вампиров, ну недавно написано токо вышло. Рассвет? Закат? Не помню. А Сумерки. Знаш, как там интересно. Они там таки белы и на солнце сверкають, а ишо кровь пьють. О! — и она подняла вверх указательный палец. — Ну, ишо немного классики читала, Пушкина там ентого, Лермонтова, а исче дядька там Толстый був и книгу большу таку написав про войну. А, он ишо писав про девку припадочну, яка под поезд бросилась. Рази ж энто нормально? Жила б себе болезная, деток рожала, так нет же, малохольная, под поизд ей захотелось. Рази ж так можно? Рази ж такое можно детям с неокрепшей психикой читать? Ну, невже я не смогла бы Параску чемусь путнему научить? И потом, знаш как я пою? Ух, как! Мне усе завидовали, говорили, шо труба иерихонская даже рядом со мной не стояла. Отак!

И старушка, приняв гордую позу, воззрилась на бабулю.

— Мда, — только и смогла выдать она.

Сил да и желания комментировать высказывания Никитичны у бабули не было. Она понимала, что старушка это сделала не со зла, а просто от недопонимания ситуации, поэтому ругаться или обвинять ее в чем-то смысла не было.

— Ладно, поняла, — сказала бабуля задумчиво. — Можешь продолжать с Параской заниматься, только я на каждом вашем уроке присутствовать буду и послушаю о чем ты ей вещаешь.

— Это что, ты мне не доверяш? — взвилась Никитична.

— Да нет. Доверяю, просто это твой первый педагогический опыт и я хочу быть уверенна, что ты ей все правильно объяснишь

На этом они и порешили. С того момента на всех так называемых уроках Никитичны бабуля всегда была где-то рядом. А потом, когда мы оставались одни, ехидно комментировала ее очередной ляп.

Вот как-то быстро промелькнул и май, успели зацвести и облететь сады, появились первые фрукты и ягоды, а я все зубрила. Несколько раз за это время появлялась матушка. Беременность была ей к лицу. Такой сияющей и окрыленной я ее давно не видела. Животик у нее был прехорошенький. Мы с бабулей без всякого узи определились, что будет мальчик и, по всей видимости, очень крупный, поэтому рожать в августе мы ей посоветовали все же в больнице. Серьезного риска для нее и ребенка как в случае с рождением девочки не было. Эх, а я так хотела посмотреть на роды и даже помочь бабуле.

Вот уже месяц папаня матушку никуда от себя не отпускал. На работе выгнал ее в декрет, права отобрал и даже в магазин конвоировал. Она с ним ругалась и плакала, но все было бесполезно. Мама носила его ребенка, мальчика, наследника, этим все было сказано.

В начале июня, как и обещала, приехала пани Орыся. Она сразу предупредила бабулю, что не надолго, всего на неделю, а потом ей нужно возвращаться в школу и принимать экзамены у таких же малолетних оболтусов и отправлять их на практику.

Пани Орыся таки произвела на меня впечатление. Представьте хрупкую даму лет так 45–50, с холеным личиком, с темными волосами с легкой проседью, забранными в высокую прическу, в дизайнерском деловом костюме и командным голосиной, который встречается не у всякого прапора. Правда применяла она его не часто, только при общении с нерадивыми студентами. Представили? А мне с ней общаться пришлось, ага, еще и экзамены сдавать.

Но все по порядку. Как-то утром в село заехал тюнингованный кадилак Ескалейд, с тонированными стеклами. На небольшой скорости, под дружные вопли пацанвы, он зарулил к нам во двор, благо ворота были еще открыты, после того как бабуля выгнала нашу корову Зорьку в общественное стадо. Я сидела на подоконнике и занималась утренними процедурами, намывала сонную мордаху (умыться до рассвета не успела — проспала). Из огромного джипа, который еле поместился у нас во дворе, выпорхнула невесомая, хрупкая брюнетка в изящном костюме и в темных очках.

— Настасья, Настасья, принимай гостей, — крикнула она и пошла в хату. — Настасья, ты где, я приехала.

— Нету никого, — буркнул Степаныч. Нужно сказать, что с того памятного вечера под Новый год домовой больше от меня не прятался, мы с ним даже несколько раз долго разговаривали. Он мне рассказал много интересного про свое племя. Но об этом в следующий раз.

— О, Степаныч, а где твои хозяйки? Где Настасья и где Прасковья?

— Настасья сейчас с выпаса вернется, а Прасковья вон на окне застыла памятником самой себе, — сказал вредный домовик.

— Ой, деточка, как же тебя так перекорячило? — спросила сердобольная пани Орыся, поглаживая меня по шерстке.

— Да вроде ничего, усы, лапы, хвост — все на месте, кстати, драсти, пани Орыся — сказала я, все еще себя осматривая.

— Привет, привет, я этот хвост и имела ввиду.

— Так бабуля вроде Вам все обстоятельно описала в письме, — сказала я.

— Ой, ладно тебе, помню я все, меня интересует, что ты помнишь.

— Да так, вроде ничего особенного. Сундук, кинжал и я кошка, ну и потом бабуля с ритуалом, вроде все.

— Мда, не густо. А ты не помнишь, не было ли свечения такого легонького вокруг кинжала, когда тебе его захотелось в руки взять?

— Да вроде нет.

— Ну и ладно, — сказала она, — а Настасья то скоро появится?

— Да здесь я, здесь, привет. — Сказала запыхавшаяся бабуля. — Это твой монстер во дворе стоит? И как ты только такой гроб на колесах купила?

— Привет родная, — сказала пани Орыся, нежно обнимая бабулю, — чтоб ты понимала, это жеребец из Хаммановских конюшен, спецзаказ! Они кадилаками не занимаются, но для меня исключение сделали! Знаешь, сколько он стоит? Впрочем, лучше тебе не знать, второй раз поседеешь!

— А ты все такая же, Орыся, ничуть за последние 50 лет не поменялась, — ехидно сказала бабуля.

— А вот этого не надо — не надо про возраст, мне столько, на сколько я выгляжу, и метрика моя никого при этом не интересует, только вот пришлось из-за школы себе немного солидности прибавить, бизнес все-таки.

— А как там Янек, муж твой? Давненько ты о нем ничего не говорила.

— Да что с ним будет то? Дома сидит, внуков нянчит, вон у младшенькой нашей дар огненной ведьмы проснулся, так он сейчас пожаротушением занят, — сказала Орыся, махнув рукой.

Я тихонько сидела на подоконнике и только переводила взгляд с одной на другую ведьму, стараясь не привлекать к себе внимание.

— Ладно, Настасья, за жизнь мы с тобой вечером поговорим, а теперь расскажи-ка мне поподробнее, что же все-таки произошло, а то в письмах все не то, только общая картина без подробностей.

Ну, бабуля и рассказала, все подробно и обстоятельно.

— Мда, вот история, вот только не понимаю, почему так рано это случилось? — спросила Орыся.

— Сама не знаю — сказала бабуля.

— Должно было что-то произойти, не могла же она на пустом месте сундук призвать, если есть следствие, должна быть и причина, ты так не думаешь? — спросила она у бабули, — и если мы поймем причины, возможно, сможем смягчить проклятье. Понятное дело, что его совсем снять не получится, но хоть что-то сделать можно будет.

— Да, ты права.

— Кисонька, а иди-ка ты сюда, присаживайся рядом, поговорить нужно, — сказала пани Орыся, поглаживая кресло, на котором сидела. Пришлось идти.

— А скажи-ка нам девонька, до этой истории с сундуком не случалось ли с тобой чего-то странного, необычного? — спросила она вкрадчиво.

— Да вроде ничего, — сказала я, — может Вы скажете, что имеете ввиду?

— Да если бы я знала.

Пани Орыся встала с кресла и, задумчиво постукивая ноготком с французским маникюром по зубам, подошла к окну.

— Ладно, девоньки, — сказала бабуля, — потом разбираться будем. А сейчас давайте завтракать, а потом я тебе, Орыся, баньку организую, за одно и отдохнешь немного.

— А что у нас на завтрак? — спросила Орыся.

— Оладьи с домашней сметаной и клубничным конфитюром, твоим любимым.

— Ох, смерь фигуре! Настасья, прекрати меня искушать, я на диете уже вторую неделю, уже 3 кг сбросить успела. Вот посмотри, какая у меня талия, — и она обхватила себя двумя ладошками, которые практически сошлись на талии. — Вот гляди, мне еще 3 сантиметра осталось до идеала.

— Вот дурында, ты еще своими костями гордишься? — удивленно спросила бабуля. — Как на тебя Янек еще смотрит, на такую тощую, костями гремящую. Я как тебя увидела, так захотелось тебя обнять, пожалеть и сунуть пирожок.

— Да что б ты понимала, деревенщина! — рявкнула Орыся, — ничего кроме своих коров не видишь в своем селе, даже хата у тебя не по фен-шую стоит!

— Это еще что за зверь? — спросила бабуля.

— Даосская практика символического освоения пространства.

— Шо?

— Не шокай, денег не будет, или это не свисти? Не важно, — Орыся приняла вид лектора, который распинается перед неучами и начала вещать, — С помощью фэн-шуй можно выбрать наилучшее место для строительства дома или захоронения, ну тебе это еще рано. Фэн-шуй предполагает существование потоков энергии ци подобной ветру через дома, комнаты и участки. Так как энергия пронизывает всё — человека, природу и вещи, — то можно только определять её присутствие в конкретном месте или человеке. Земная энергия меняется, как меняется сама земля. Так как энергия в принципе нематериальна, то не пустить 'вредоносное ци' в дом нельзя…

Вещала она долго, явно представляя себя за трибуной в лекционном зале перед студентами. Активно жестикулировала и даже моментами напоминала Ленина на броневике, который тоже толкал пафосную речугу перед пролетариями.

Пролетарии в нашем лице прониклись. На 10 минуте лекции наши круглые, удивленные глазюки, сами собой начали закрываться и потянуло в сон.

— Не спать! — гаркнула пани Орыся. — И, наконец, творя человеческую судьбу, в фэн-шуй рекомендуется не создавать мест застоя ци, таковыми считаются нефункциональные углы, длинные проходы, неэстетичная мебель.

Она подняла вверх палец и патетично выдала.

— Поняли? А у Вас что? Мебель не эстетичная, это мягко сказано. Ты ее, когда в последний раз меняла? — спросила она у бабули.

— У меня антиквариат, конец 19 века, еще от бабули досталась, а деревенский стиль сейчас опять в моде — насмешливо сказала моя бабушка. — И вот этому ты у себя в школе учишь юных ведьм? Тогда понятно, почему у нас в последнее десятилетие такой дефицит грамотных кадров. Образование хромает.

— Ах ты! Ты…! — Орыся аж задыхалась от негодования.

Так пора вмешаться, а то они дальше перейдут к военным действиям и разнесут нашу бедную хатку по фен-шую к чертям собачьим.

— Бабуля!

Ноль эмоций.

— Пани Орыся!

Аналогично. Две ведьмы стояли друг напротив друга как два врага, глаза сияли колдовским огнем, волосы развевались как от сильного ветра, а кулаки у обоих были сжаты. Их нужно чем-то срочно отвлечь, вот только чем?

— Бабуля, — прошептала я, — мне плохо.

И стала заваливаться между ними.

— Параска, что с тобой, деточка? — военные действия были тут же прекращены и обе ведьмы склонились надо мной.

— Не знаю, но когда вы тут вот это… и глазами сверкать начали, мне так плохо стало, так плохо, — я тихо сипела, пытаясь изобразить смертельно больную, ой, только бы не переиграть.

Бабуля взяла меня на ручки и отнесла на постель.

— Полежи тут немного, сейчас я тебе укрепляющего отвара приготовлю, выпьешь, сразу полегчает.

Вот заботливая какая, а. Отварчик настолько противный на вкус, что у нас его заказывали крайне редко, не взирая на все его положительные свойства.

— Ба, а может не надо? — жалобно спросила я.

— Надо Федя, надо!

Через пол часа пришлось его таки выпить, а потом изображать чудесное исцеление от неведомой хвори. Вроде поверили. Все то время пока готовился отвар и меня им поили, между ведьмами хранилось гробовое молчание. Бабуле было не до того, а пани Орыся сидела у окна обиженная на весь мир. Через какое-то время Орыся не выдержала и спросила у бабули.

— Я что, правда, так плохо выгляжу?

— Ну, милая, ты только не обижайся, но твои диеты, которыми ты себя изнуряешь последние лет тридцать, ерунда редкая. У женщины должны быть округлости и мягкости, а не впалости и жесткости, сама же знаешь. А эта мода на шпал, гремящих костями, ну не понимаю я ее, да думаю и мужики тоже. Хотя и здесь есть извращенцы, но они нам не нужны. — Она брезгливо передернула плечами. — Так, что давай завтракать, оладушки еще остыть не успели, а конфитюр в этом году варила. Все свежайшее, как ты любишь.

— Ох, что с тобой делать, давай корми, в крайнем случае, потом похудеть всегда успею.

После сытного завтрака и часового сна с дороги, пани Орыся решила взяться за меня как следует, мотивируя тем, что времени итак не много. А мало того, что по основным дисциплинам нужно проверить уровень знаний, так еще и по тем, где обнаружатся пробелы, прочитать лекции и провести практические. Пытала она меня до часа три — четыре подряд, мы успели с ней пройтись по травоведению и составлению зелий, отваров и мазей. В принципе, претензий у нее ко мне не было по этому направлению, единственно, у меня еще немного хромала магическая составляющая зелий. Я еще не могла грамотно контролировать силу, которую вливала в них, дабы усилить эффект и срок годности. В одном случае сил вливалось очень много, в другом недостаточно.

— Мда, дорогая. Плохо, работа должна быть ювелирной. Зачем накачивать зелье силой там, где в этом смысла нет? Зачем ее зря расходовать, а потом с трудом восстанавливаться? Такое количество силы вливать имеет смысл, если ты смертельно больного на ноги поставить решила. Тоньше работать нужно, тоньше. А как у тебя с медитацией и концентрацией внимания? Ммм?

— Никак, мы с бабулей до этого еще не дошли, — сказала я растерянно, перетаптываясь лапами на кресле.

— Это как? Вам же с этого нужно было начинать! — возмущению пани Орыси не было предела. — И что, она тебе ни одного упражнения не показывала?

— Неа, — сказала я.

— Ладно, будем работать с тем, что есть. Так сядь в позу лотоса.

— Это как? — спросила я, оглядывая себя со всех сторон. — Это мне лапы бубликом завернуть? А хвост куда деть? А как при этом расслабиться? — Все свои сомнения я высказала пани Орысе.

— Мда, это проблема, об этом я как-то не подумала, — она задумчиво почесала затылок. — Ну, а как ты расслабляешься?

— Я и не напрягаюсь, — ответила я фразой из анекдота, вот не надо было умничать. В глазах ведьмы зажегся опасный огонек.

— СИДЕТЬ! Сложить лапы лотосом и закрыть глаза! — гаркнула она на меня. Причем вид у нее был такой дикий, что я непроизвольно плюхнулась на пятую точку и попыталась заплести лапы бантиком и перевязать их хвостиком. Не получалось.

— Так, из положения сидя, вытяни задние лапы. Так, теперь положи на них передние, положила, молодец, и упрись хвостом в пол.

Не знаю как у кого, а у меня в такой позе расслабляться не получилось, хвост не помогал, я то сползала на пол спиной, то заваливалась на бок. Естественно, в такой позе, ни о какой медитации речи не шло.

— Эксперимент не удался, ладно, давай попробуем другую позу.

В этот момент вошла бабуля.

— Это вы о чем? — спросила она удивленно.

— Медитируем, — сказала я, очередной раз, заваливаясь на бок.

— А… — глубокомысленно сказала бабуля, почесав затылок. Кажется этот жест заразный, пока не приехала пани Орыся, бабуля не чухалась.

— А слабо дождаться захода солнца и учить ее в человеческом виде?

Мы с пани Орысей недоуменно переглянулись.

— Мда, это я как-то не подумала, — сказала ведьма смущенно и опять почесала затылок. Да что с ними такое? — Ладно, отложим до вечера.

А вечером приперлась Никитична. Причем до этого не заходила уже больше недели. Она даже не делала вид, что пытается меня чему-то научить, давая задания почитать ту или иную книжку. Старушка была вся в отношениях с Семочкой, зависая у него в доме до семидесяти процентов своего времени. Что ее привлекло к нам, в общем-то понятно, машинка во дворе все же заметная. Ну, а как пройти мимо и не полюбопытствовать, кто это у местной ведьмы так долго задержался. Обычно бабулины клиенты оставались у нее не больше 2-3-х часов, а тут уже вечер, а машина стоит. Непорядок. Вот она и решила провести разведку боем.

— Настасья, Прасковья, драсти, а чой-то то за монстер у вас во дворе стоить? — спросила неугомонная старушенция.

— И тебе не хворать, — ответила бабуля. — Неужели ты о нас вспомнила?

— Вот не надо ехидничать, — сказала чуть смущенная Никитична. — Я, может первый раз за столько лет, личную жизнь строить начала, нашла, можно сказать, родственную душу.

— Ага, и кошелек, — ну не смогла бабуля утерпеть от ехидной реплики.

— Ну да, и кошелек тоже! И неча меня в меркантилизьме обвинять, сама знаш, бабское счастье — оно без этого не бывает. Женчина не должна думать о хлебе насучном!

— Золотые слова, — сказала, вышедшая из комнаты пани Орыся. — Вот, Настасья, хоть у кого-то из твоих знакомых мысли правильные. Меня зовут пани Орыся Ковальская, — представилась она по всей форме. — Я давняя подруга Настасьи, вот в гости на недельку приехала.

— А я Никитишна, еейная суседка.

Они как две старые подруги пожали друг другу руки и чмокнули воздух возле щечек друг друга. Мда, кажись неделька ожидается веселой. Похоже, Никитична нашла родственную душу в пани Орысе, и теперь они на пару будут истощать себя диетами и обсуждать в какие места лучше ботокс закачать, чтобы моложе выглядеть. О, я таки не ошиблась, первое, что они начали обсуждать, это где пани Орыся себе такую прическу сделала, дальше пошел разбор по косточкам ее костюмчика от Диор и где его можно по дешевке прикупить, где сейчас в Европе лучшие распродажи и т. д. У Никитичны к концу разговора глазюки горели как два семафора, и мы с бабулей понимали, что бедный Семочка попал, ждет его шопинг по Евпропах и, причем в ближайшее время, а то костюмчики от Диор со скидкой закончатся.

Уходила от нас Никитична просветленная, как после общения с великим гуру шопинга. Хотя, похоже, так и было, пани Орыся привезла с собой на недельку 4 огромных чемодана и два больших несессера с 'самыми необходимыми вещами для девушки'. Теперь понятно, зачем ей Эскалейд понадобился. В другую машину это барахло навряд ли бы влезло, а тюнинг у машинки — ну чисто для понтов.

Мда, а медитировать мы этим вечером так и не стали.

 

Глава 7

Утро следующего дня началось совершенно замечательно.

Пани Орыся решила устроить пробежку по селу, ну зачем ей лесочек для этих целей? ЕЕ же там никто не увидит и не сможет насладиться ее коротеньким облегающим топом из лайкры цвета розового поросенка и такими же коротенькими шортиками. Собралась она раненько, ну как для нее, часов в 9. Бабуля говорила, что обычно она раньше 10–11 не встает. Одела вышеописанный костюмчик, кросовочки ярко-малинового цвета, и белую бейсболку и с вопросом ' ну что, я хороша?' почесала на улицу.

— Ну да, хороша, — сказала ей вслед бабуля, — все ребра пересчитать можно, никакого рентгена не нужно.

— Не завидуй, — небрежно сказала пани Орыся, чуть останавливаясь на пороге.

Она вставила в уши капельки наушников от айпода, врубила 'du hast' Рамштайна и ломанулась очаровывать деревню.

Выбежав во двор, она небрежно скинула Злыдня с насеста, устроенного им на носу Эскалейда. Элитный малаец вообразил что он 'Орель' птица гордая, и принимал различные завлекательные позы перед собственным гаремом из двух куриц на носу не менее элитной машинки, за что и поплатился. Бойцовский петух не ожидав такого хамства растерялся и не смог адекватно ответить сразу, обидчица успела смыться, даже не понимая чего успела избежать ее пятая точка. Злыдень был не злой по натуре, просто память у него была хорошая и пани Орысю ждало веселое возвращение.

Все-таки время пани Орыся для пробежки выбрала самое удачное. Народ после завтрака потянулся на поля-огороды, кто-то чапал на работу после вчерашнего возлияния, ну, а местные кумушки как раз собрались возле колодца, совершая утренний моцион из вытягивания ведер из вышеозначенной конструкции и обсуждения новейших сплетен. Вот на них-то пани Орыся самое большое впечатление и произвела. Представьте, пробегает мимо вас нечто розовое, гремящее костями и сверкающее мослами, дурным голосом подвывающее:

'Du

du hast

du hast mich

du hast mich gefragt

du hast mich gefragt, und ich hab nichts gesagt '

И в такт экспрессивно мотающее головой. Митрич, местный алконавт, любящий поутру отдыхать возле колодца мгновенно протрезвел и начал креститься. Бабка Авдотья, самая большая сплетница и головная боль всего села, облилась водой из вытянутого из колодца ведра и уронила его себе на ногу. Остальные тетки просто застыли соляными столбами, и так и не отмерли, пока это завывающее чудо не скрылось за поворотом.

После того, как пани Орыся добежала до противоположного края села и даже выбежала на выпас, врезавшись в местное стадо коров, она решила, что с нее хватит деревенской экзотики и решила вернуться. Так как село она знала плохо, то возвращалась той же дорогой.

Итак, акт второй, те же и пани Орыся минут через 15. Бедный Митрич все еще крестясь и матерясь, полз в темпе улитки через дорогу. На большее сил, после увиденного, у него не хватило. Бабка Авдотья, икая, выжимала юбку, демонстрируя окружающим варикозные ляжки, и местные тетки, куда уж без них, слегка отмершие, но еще не решавшиеся обсуждать то, что увидели. И вот опять, на них несется розовое чудо, что-то голосящее из репертуара Рамштайна. Психологическую атаку первой не выдержала Авдотья, она позорно ломанулась в терновые кусты, которые в изобилии росли у дороги. Вторым отключился Митрич, приняв позу зародыша и прикрыв голову руками, ну а тетки возле колодца просто осели на землю, так как ноги их уже просто не держали.

Пани Орыся совершенно не замечая того впечатления, которое произвела на неокрепшую психику сельчан, дальше бежала в сторону бабулиной избы, где ее поджидал Злыдень. Петух решил, что месть — это блюдо, которое подают холодным, и он готов подождать еще с пол часика, когда ненормальная ведьма вернется.

Итак, акт третий, ведьма и петух. Злыдень решил, что лучше всего будет напасть неожиданно и затаился под элитным собратом. Ничего не подозревающая пани Орыся все еще подвывая, влетела во двор, и даже не думая тормозить, ломанулась через двор в сторону хаты, тут то с тылу Злыдень на нее и напал. Метил он, как всегда, в мягкое место, а так как опыт у него был большой, то птиц не промахнулся. От неожиданности и боли в пятой точке пани Орыся, споткнулась и растянулась во-весть рост, чем не преминул воспользоваться гордый петух. Он как победитель, стал прохаживаться по бедной тушке ведьмы и, периодически поклевывая ее в зад, если она пыталась пошевелиться. За этой животрепещущей картиной их и застала бабуля. Злыдня удалось сманить со столь полюбившейся ему мягкой точки ведьмы только посулами сытного обеда.

Пани Орыся вползала в хату чуть ли не на четвереньках. Отходила она после баталии с петухом часа два, а сидеть не смогла до вечера, только лежать на животе и стенать по поводу проклятой деревни. Даже бабулина мазь ей еле помогла, так сильно сумел на ней оторваться Злыдень. Ну вот, опять мы не позанимались.

Вечером к бабуле пришла целая делегация сельчан с просьбой 'шоб энта в розовом не бегла по селу', а то у коров, до которых Орыся добежала, пропало молоко. А Авдотья мало того, что заикается, так еще и исполосована терновником вдоль и поперек. Единственным положительным моментом ведьминой эскапады было полное протрезвление Митрича и обещание 'ни-ни, ни в жизть больше не пить'.

Слушавшая это все под дверями, виновница переполоха прониклась и зареклась устраивать селу такие встряски. Не, бегать она не прекратила, все же нужно растрясывать жирок, который стал на ней понемногу нарастать после бабулиных вкусностей. Только вот бегала она теперь через лесок, а на поляне у озера утраивала разминку в стиле у-шу, чему были несказанно рады местные пацаны.

Тем же вечером, когда расстроенная Орыся ушла спать, мы с бабулей сидели и чаевничали. Окончание вечера выдалось на редкость тихим и умиротворенным после тревог и волнений минувшего дня, а свежезаваренный чай с чебрецом навевал покой и негу. Но все же что-то упорно не давало расслабиться. В конце концов, я не выдержала и спросила:

— Бабуль, а пани Орыся всегда такой была?

— Какой?

— Ну, взрывной.

— Ну да, она же огневица, а они все такие шебутные. Тем более что ей в школе приходиться сдерживаться. Родители, да и детки не поймут, вот она где может, там и отрывается, свой огненный темперамент проявляет.

— Бабуль, а сколько ей лет?

— А чего спрашиваешь?

— Любопытно же.

— Толком даже и не знаю. Молчит как партизанка. Я когда с ней познакомилась, а было это лет 30 назад, Орыся чуть моложе чем сейчас выглядела.

— Не поняла, а что ни у кого не вызывало вопросов что школой руководит один и тот же человек и не меняется? — удивленно спросила я.

— Видишь ли, Прасковья, тут не все так просто. Школу основала после первой мировой еще матушка Орыси, Ядвига Ковальская, на то время одна из сильнейших огненных ведьм. Сперва, под прикрытием пансиона благородных девиц, действовало пять факультетов для юных ведьм: по четырем стихиям — огонь, земля, воздух и вода, ну и факультет ведовства и травоведения. Но после того как в первый же год молодые огневицы спалили школу, а водницы при тушении ее утопили, решили эти два факультета из Кракова убрать. Очень уж заметны там такие разрушения, а после советом магов было решено основать отдельно четыре стихийные школы в малонаселенных местах, максимально соответствующих этим стихиям. Там уже начали учиться не только молодые ведьмы, но и юные маги. А вот факультет травоведения и ведовства решили оставить в Кракове под присмотром пани Ядвиги. После того, как школа стала работать стабильно и без сбоев, выпуская достаточно квалифицированных молодых ведьм лекарской направленности, пани Ядвига передала свое детище дочери, то есть Орысе, которая бессменно управляет ею уже лет 70 приблизительно. Единственно во время войны работа школы прекратилась, а молодых ведьм из Польшы вывезли, кого куда. А после войны Орыся возобновила работу школы на том же месте, но уже под прикрытием спецшколы для одаренных детей. Естественно, сделала она это уже под новым именем. Чего ей это стоило в советской Польше одному богу известно, но знаю, что ее никто не трогал аж до момента развала союза. Ну а там уж Орыся развернулась во всю ширину своей души. Естественно без личины не обошлось, но где-то в начале 90-х она открыла именно пансионат благородных девиц в том виде, в котором он есть и сейчас.

— А как Вы познакомились? — спросила я.

— Дочь я ее лечила, Агнешку. Они как-то приехали к двоюродной тетке Орыси в гости, та как раз жила в нашем районе, а ребенок возьми и заболей, причем ни таблетки, ни заговоры самой Орыси не помогали. Врачи нормально разобраться, что с ней не могли. Оказалось, в том городке вампир завелся энергетический, а молоденькие беззащитные ведьмочки для них деликатес страшный, вот он с нее силы и тянул, ребенок чах на глазах, а мать разобраться не могла в чем дело. Но ничего, добрые люди их ко мне привезли. Ох, и намучалась я тогда, пока привязку вампира сняла, потом девочку неделю по монастырям возили и в срочном порядке крестили. Ох, и наслушалась тогда Орыся от меня добрых и ласковых слов, на всю жизнь запомнила. А вампира того отловили маги, которых Орыся срочно вызвала из столицы, что с ним было, не знаю, но скорее всего жизни он лишился.

— Бабуль, ты так говоришь, как будто у нас толпы магов по улицам ходят и никто про это ничего не знает и целые школы работают. Как так?

— Школа, это конечно звучит гордо, особенно в твоем понимании, ты ж привыкла, что вас в классе, оглоедов 25–30 учителям мозги выносят. А у магов человек пятнадцать максимум набирают, а школу заканчивают только 2–3, остальным силу блокируют, что бы не навредили кому. Как правило, самый большой отсев происходит в первый же семестр. Остается деток 5, вот их то и учат. Поэтому толп магов, как ты говоришь, на улицах нет. Хорошо если в городе 1 маг есть хоть какой-нибудь, да и это редкость, в основном они по крупным городам да и по столицам живут. Ну, это со стихийниками, а вот с травницами проще, лекари как-никак, вот их выпускают намного больше, в один из годов был выпуск аж 15 травниц. Ну, что все выведала, что хотела или еще вопросы есть? — спросила меня бабуля, хитро щуря глаза.

— Ну, еще один вопросик есть, — я посмотрела на нее жалобно. — Я вот так и не поняла с медитацией, а чего ты меня раньше не учила, если это помогает силу концентрировать?

— Все просто, медитируют в основном стихийники, у них всяко силы больше, вот им ее и контролировать нужно, чтоб не вырвалась да не натворила чегой-то. У травниц же сила в другом, в знании! В знании трав и растений, которые растут вокруг тебя, мира, который тебя окружает, умении применить, то, что природа тебе сама дает щедрою рукою, вот в чем наша сила! Не даром мы исстари зовемся ведуньями, от слова 'ведать'! Вот я и не стала учить, тому, что знаю только немного. Решила Орыси дождаться. Ладно, хватит полуночничать, пошли спать, а то завтра не встанешь. — Она ласково погладила меня по голове и подтолкнула в сторону кровати.

— Бабуль, ну совсем последний вопросик можно?

— Ну шо с тобой поделать, спрашивай, — вздохнула она.

— Мне вот что не понятно, а как огневица травниц учит, ну и у меня экзамены принимает? Направленность то не та. Ммм?

— Молодец, правильно заметила. Вот только и тут не все так просто. Орыся по большей части занимается административными вопросами, учителей подбирает, составляет учебные планы и программы, следит за хозяйственными моментами, ведет переговоры с родителями да мало ли чего еще нужно сделать, что бы такой толпе девиц жилось хорошо. А вот по поводу экзаменов, тут все просто, Орыся очень хорошо за эти годы выучила вместе со своими ученицами весь курс по травоведению и ведовству, даже экзамены сдавала. Стыдно же не знать, то чему у тебя в школе учат, особенно если при нормальном магическом даре это сделать можно. Травы и лес, конечно, она нормально не чувствует, но по теории знания очень сильные. Ну, а после того как она травницам ввела медитирование и еще несколько новомодных штучек из арсенала стихийников, ведьмочки стали выпускаться намного сильнее. Правда, методы обучения у Орыси не стандартные. Мда.

У меня в глазах опять светился вопрос, но бабуля была непреклонна.

— Все на сегодня, спать, спать и бегом!

А на следующий день пани Орыся спалила ворону.

Не, ходики остались, и даже с кукушкой все было хорошо, но вот ворона утро не пережила. А дело было так. Вечером пани Орыся установила будильник в часах на 8 часов, для того чтобы до завтрака успеть по лесочку побегать и поразминаться. Вот только проверить, как этот будильник орет не удосужилась, да и мы лопухнулись, не убрали часы из той комнаты и Орысю не предупредили. Ну вот, на следующее утро после ора противной вороны пани Орыся на автомате, еще даже толком не проснувшись, пульнула в нее феербольчиком маааленким таким. Наглый комок перьев атаку не пережил и магическая уворачиваемость не помогла. Вот так бесславно и закончилась у нас история с часами и вороной. А сама Орыся так и не поняла, какого развлечения нас лишила, и убежала в сторону леса.

Вернулась она часика через два, вместо обещанного одного, причем сильно встрепанная и с лихорадочно сверкающими глазами.

— Настасья, и давно у вас в селе оборотни завелись? — с ходу спросила Орыся.

— Ты о чем, болезная, может, привиделось чего?

— Да ну тебя, сегодня в лесу видела белого тигра вот как тебя сейчас.

— Да откель, оборотню из правящих у нас взяться? У нас за последние 20 лет был недельку медведь, уж очень ему пасека Авдотьиного сына понравилась. Пока весь мед не перевел, не уехал. Были волки, в пришлом году, приезжали к кому-то из местных ребят на денек на шашлыки. А вот правящих, тут наверно больше веку не было.

— Не знаю, что видела то и говорю.

— Ладно, оставим это, не к спеху. Потом выясним откель ноги растут.

— Смотри, чтобы поздно не было.

— Прасковья, в лес ни ногой, пока не разрешу, поняла? Это не шутки. — Бабуля строго на меня посмотрела и помахала перед носом пальцем.

А че, я ниче, пока… Ага. Но на оборотня посмотреть хочется. Бабуля говорила, что они больше обычных тигров, шерсть невероятно белая и красивая. Но хищники — жуть какие. Но я же тихонечко, только одним глазком, лапой и хвостом, одним усиком усатой мордочки и на цыпочках, он меня и не заметит вообще, я же маленькая.

— Ладно, идите завтракать, а то все остынет, — сказала бабуля.

— Вот кто о чем, а ты о еде, — сказала раздраженная пани Орыся., - что на завтрак?

— Будешь ехидничать, буду кормить тебя манной кашей, ну чисто из вредности. А на завтрак у нас каша гречневая с молоком, блины с медом и свежим маслицем, ну и я сбор свой тонизирующий заварила вместо вашего кофию, всяк лучше будет.

— Ладно, уж, пошли, — против знаменитых бабулиных блинов пани Орыся устоять не могла.

После завтрака пани Орыся активно взялась за меня, устроила экзамен по ядам и их применению. Ну что сказать, чайник он и в Африке чайник. Хоть это и раздел медицины, нужно же знать, от чего лечить (т. е. симптомы) и знать противоядия. Но вот не идет оно у меня и все. Спасаюсь только зубрежкой, а понимания, даже не так, принятия предмета внутренне как не было, так и нет. Яд — это змеи, а змеи БРРР, гадость, вот примерно так же и я отношусь к этому. Побороть это не смогла ни бабуля, которая махнула на меня рукой, ни пани Орыся, которая попыталась увещевать меня полезностью противоядий особенно в бытовых условиях. В конце концов, она просто не выдержала.

— Настасья, давай ее траванем чем-нибудь, пусть по быстрячку протовоядие составит, — зло сказала пани Орыся, глядя на мою разнесчастную мордаху.

— Да побойся бога, сумасшедшая! Ты чего удумала, внучку мою травить?

— Да я ж в учебных целях, немножко, а потом мы ее вылечим.

— Я те отравлю, я тебе так отравлю, мало не покажется, прокляну до 7 колена! — бабуля все еще кипела и булькала как чайник.

— Да не бушуй, а как ее еще заставить почувствовать симптомы отравления и преодолеть отвращение к предмету?

— Ты думаешь, что так она его быстрее освоит? — спросила она заинтересованно.

Уй, кажись, в бабуле проснулся дух экспериментаторства, вот сейчас траванут на пару в учебных целях, а мне потом расхлебывай.

— Бабуля, пани Орыся, пожалуйста, я буду хорошей, я все выучу, честно-честно, только не наказывайте меня, — подвывала я, ярко представив что меня ждет.

Концерт по заявкам перед жестокосердными учителями я устраивала минут 10. Дав мне выговориться, выплакаться и поклясться во всех возможных и невозможных будущих успехах на почве целительства, две хитрые старушенции от меня, наконец, отстали. Вечером у меня уже от информации по ядам кружилась голова и мутило.

— Ладно, хватит на сегодня, солнце уже зашло, облик ты сменила, пора медитировать, — обрадовала меня пани Орыся.

— Давайте-давайте, а я посмотрю, сказала бабуля, удобно устраиваясь на стуле.

— Э нет, или участвуешь в обучении или иди отсель, — рассержено сказала пани Орыся, сбиваясь на местный диалект. — Зрители нам не нужны, нам нужны участники, тем более, старая, давно тебе пора научится. Вот в месте с Папаской тренироваться будете.

На бабулином лице ярко отражались сомнения в здравости ума пани Ориси, но она немного подумала да и согласилась.

— А, ладно, учи, шо с вами делать, не одной же мучаться.

Пани Орыся радостно потирала руки, предвкушая редкое развлечение.

— Ну что, сели в позу лотоса.

— Это как? — спросила бабуля. — Ты лучше сама показывай, а то непонятно.

— Ладно, смотрите, — она уселась рядом с нами на ковре и сложила ножки бубликом, положила на них руки и начала дышать медленно. — Ну, что понятно?

Бабуля посмотрела на нее, потом на себя, тяжело вздохнула, подтянула юбку выше колен и попробовала умоститься так же. Не получилось. Вес и гибкость у них был явно разные, а упражнения на розтяжку бабуля отродясь не делала.

— Настасья, вот где вылазят твои блины со сметаной боком, — недовольно покачала головой пани Орыся, — ну а у тебя, Прасковья, что тоже никак? Шо ш вы такие хлипенькие.

Похоже пани Орыся решила оторваться на бабуле за все ее подколки по поводу фигуры, ну и мне досталось за компанию. Весь вечер мы занимались гимнастикой, приседали, пытались отжиматься, качать прес и растягивать мышцы. Особенно смешно это выгладело в исполнении бабули в юбке. 'Бісові' штаны одевать она отказалась и вт теперь мотыляла юбкой при очередном упражнении, платок у нее съехал на бок, косица растрепалась. А пани Орыся только наматывала возле нее круги и вопила, о том, что бабуля не выкладывается и она может больше, а всему виной ее плюшки ну и т. д. Бабуля мужественно терпела это издевательство ровно до того момента, пока нас во второй раз не усадили в позу лотоса, как не странно, ноги и у меня и у нее бубликом сложились. Но боже, как же было больно, естественно, речи не шло о том, что бы в такой позе расслабиться и увидеть какие-то магические потоки. Видя все это пани Орыся совсем расстроилась. Ведь оставалось всего пару дней до ее отъезда, а она меня ничем толком и не научила.

Рано утром следующего дня я ломанулась в лес посмотреть на тигра. И никого не нашла. Пробежалась по всему Орысиному маршруту, оббежала все озеро, даже залезла на дерево и ничего, нигде даже шерстинки не было. Может пани Орысе привиделось? Да нет, она же ведьма опытная, да и откуда тут тигру белому взяться, не из зоопарка же сбег. Не солоно хлебавши я вернулась домой.

— Ты где была, паразитка? — спросила меня злая бабуля. — Небось, в лес бегала?

Юлить и выкручиваться смысла не имело, пришлось признаваться.

— Ну, да, только там, бабуля, никого не было, я даже следов не нашла.

— А это не важно, я тебе запретила туда ходить? Запретила, а ты что? — бабуля смотрела на меня с негодованием. — Домашний арест до отъезда Орыси ты себе обеспечила.

Фух, могло быть намного хуже.

Следующие несколько дней мы усиленно занимались гимнастикой, причем все втроем: я в кошачьем виде (пани Орыся сказала, что и кошке мышцы тренировать нужно), бабуля, ну и пани Орыся. На второй день мы с бабулей смогли вечером спокойно усесться в позу лотоса и даже расслабились.

— Орыся, а как выглядят твои потоки магицкие? — спросила бабуля.

— Ну, каждый их по разному видит, кто-то как нити, кто-то как дымку разных цветов, кто-то как ячеистую решетку. Не думайте об этом, а просто смотрите как бы в себя, вокруг ведьм всегда концентрация потоков больше, мне, по крайней мере, помогло.

Увидеть, то о чем она говорила мы смогли только через несколько недель, после того как она уехала.

Последние пару дней ее пребывания у нас ничем примечательным не отличились. Пани Орыся все так же натаскивала меня по некоторым предметам, а бабуля готовила ей в дорогу гостинцы для пана Янека, Орысиного мужа — его любимую вишневую наливочку, внучке Ядвиге — варенья разного и конфитюра, девчонка росла жуткой сластеной, ну и по мелочам остальным родственникам.

Прощались мы с пани Орысей долго и слезно, причем как с ее, так и с нашей стороны сырость разводили. Уехала она, а было ощущение, как будто мы с бабулей лишились чего-то родного и близкого.

А на следующий день в селе появились ролевики: эльфы, гоблины, орки и троли.

 

Глава 8

Некоторое время назад. Резиденция правящего клана оборотней.

Поздно вечером, в натопленном зале огромного особняка возле камина, в глубоком вольтеровском кресле сидел пожилой мужчина и курил трубку. Его задумчивый взгляд был устремлен на огонь, который весело плясал в камине. Блики пламени играли на бокале с красным вином, которое он держал в руке. Весь его вид говорил о столетиями культивируемой породе, он был высок, поджар, на руках бугрились мускулы, а лицо было испещрено сетью лукавых морщин, свидетельствующих о веселом нраве. Да и на вид ему нельзя было дать больше 60–65 лет. При этом возрасте, дряхлостью тут и не пахло.

Раздался легкий стук в дверь и вошел старый слуга.

— Простите господин Ратмир, Вы просили доложить, когда вернется Ваш внук.

— Руслан дома? Зови! — властно приказал он.

Через минуту в зал влетел высокий молодой человек лет 25 и радостно подлетел к креслу. Он был копией деда, только лет на 40 младше. Так же высок, широк в плечах, с хорошо развитой мускулатурой, и естественно, с такими же длинными белыми волосами, отличительной чертой клана белого тигра. Лицо его было по-юношески открытым и приятным. Зеленые глаза лучились смехом, тонкие губы подрагивали в улыбке. На подбородке и щеках были маленькие ямочки, которые когда он улыбался, делали лицо особенно беззащитным. Только вот беззащитность эта была кажущейся, о чем говорила плавность движений, достигаемая годами изнурительных тренировок. Да и в глазах нет-нет, да и проскальзывало холодное расчетливое выражение. Некоторая порывистость, скорее была игрой на публику, чем действительно отражением натуры Руслана.

— Привет деда, чего звал?

— Сядь, а то у меня в глазах рябит от твоего мельтешения.

— Сел, так в чем дело? — нетерпеливо спросил Руслан, ерзая в кресле.

— Как ты знаешь, в последнее время в кланах не спокойно, участились стычки на нейтральных территориях, некоторые скандалы так и не удалось замять и эти истории просочились в прессу. Слава богу, что это просто бульварные газетенки, которые пугают народ инопланетянами и зелеными человечками, но прецедент неприятный и заставляющий задуматься. Явно что-то назревает. Особенно настораживает последний эпизод, когда в стычке с медведями погибло два молодых волка. — Ратмир вздохнул, затянулся и задумался на некоторое время.

— Дед, стычки были и раньше, почему ты думаешь, что сейчас происходит что-то особенное?

— Как давно ты изучал отчеты о состоянии дел в вассальных кланах? Молчишь? А это, между прочим, твоя прямая обязанность. Как ты думаешь, сколько мне они еще подчиняться будут? Как долго я их смогу удерживать от разборок? — гневно спросил дед. — Лет 5, а что потом? Твой отец с матерью погибли, других наследников мужского пола у меня нет, да и ты на сегодняшний день показывал хорошие результаты как воин, а как маг ты сильнейший среди оборотней. Тебя уважают, за тобой пойдут кланы, а ты ничем не интересуешься. Руслан, сколько можно? Пора взрослеть! Время пришло. На то чтобы добиться сегодняшнего положения дел, мы с твоим отцом потратили годы. А из-за твоего нежелания взять на себя ответственность, годами выстраиваемый мир может в минуту рухнуть.

Молодой человек еще больше заерзал на кресле и втянул голову в плечи.

— Все настолько плохо? — спросил Руслан.

— Да, плохо. Нам всем свойственна агрессивность — она часть нашей натуры, но ее удавалось контролировать. Проект со спортивными клубами для оборотней, который мы организовали после последней войны кланов, был очень удачной идеей, он позволил сбрасывать лишнюю агрессию и раздражительность в залах. Даже соревнования между кланами дали свои результаты как положительные, так и отрицательные.

— А что в соревнованиях было плохого? — удивленно спросил Руслан.

— Противопоставление клана — клану.

— Дед, от этого никуда не деться, мы все разные.

— Так-то оно так, только слишком много обид между ними и злобы за то, что произошло еще в последнюю войну и, похоже, не скоро забудется. С этим нужно бороться уже сейчас, а то через пять лет ты получишь новую войну, все предпосылки для этого есть.

— Что ты предлагаешь? — удивленно спросил молодой человек.

Дед встал и начал прохаживаться перед камином из стороны в сторону.

— Я предлагаю тебе заняться еще не прошедшим посвящение молодняком.

— Не понял.

— Что тут не понятного? — гаркнул дед. — Я уже приказал, чтобы от каждого клана в твое распоряжение на это лето были предоставлены молодые, не прошедшие посвящения оборотни. Что ты с ними будешь делать — сам решай, но за лето среди них не должно остаться, ни одного мальчишки ненавидящего оборотня из другого клана. Они должны стать командой, теми, кто поломает в будущем косность мышления и стереотипы, кто будет костяком твоей личной гвардии, и кто будет предан лично тебе. Надеюсь, не нужно объяснять, почему именно речь идет о не прошедших посвящение оборотнях?

— Не нужно, гибкость мышления и бла-бла-бла. — Руслан махнул рукой. — И так все ясно, пятнадцатилетние мальчишки через 5 лет будут взрослыми воинами, а кто-то и новыми вожаками кланов, воспитанными, так как нам нужно. Дед, это цинично!

— Это политика, внук, а ты единственный маг-менталист в своем поколении и, как следствие, будущий правитель.

— Да как я смогу это сделать? — вскрикнул Ратмир, запуская пальцы в густую длинную, белую шевелюру.

— Возьми на вооружение опыт военных лагерей, — сказал дед.

— Может быть, может быть, только вот это не совсем то, — Руслан вскочил и заметался по залу. — Я же недавно что-то такое читал, господи, что же это было то? А вспомнил, ролевые игры!

Лицо у деда вытянулось.

— Это ты о чем сейчас?

— Ну ролевики толкиенутые, — он удивлено посмотрел на деда. А ты сейчас о чем подумал?

— Мал ты еще, — Ратмир смущенно крякнул и поспешно затянулся.

— Да ну тебя, дед, причем тут садо-мазо? Статью я недавно читал, как у нас в области открылся клуб, где народ луки себе делает, костюмы разные шьет, а потом по лесу в виде эльфов, троллей или орков бегают и битву за Мордор разыгрывают.

— Мда, в наше время разыгрывали битву за урожай, — сказал дед, почухав затылок.

— Ну что, основную идею ты понял, дерзай.

Руслану пришлось около недели колесить по области в поисках необходимого места под лагерь. Главными критериями было: удаленность от большого скопления людей, небольшое село, где можно было бы закупать провизию, было вполне приемлемым. Протяженный густой лес, где молодые оборотни могли бы развернуться во всю ширь своей толкиенутой души и обязательно озеро. Ходить грязным после марш-броска по лесу — удовольствие сомнительное. Место такое он нашел только под конец отведенного ему на поиски времени. Село Крюковка отвечало всем его требованиям. Даже с местным председателем сельсовета удалось договориться о лагере возле озера на все лето. После этого пришлось заниматься хозяйственными вопросами, закупать палатки военного образца, консервы, котлы для приготовления пищи, арендовать транспорт, который доставит эту ватагу малолетних оболтусов на место. О костюмах и гриме, должны были позаботиться сами жертвы. Они и позаботились…

Руслану пришлось приехать на место будущего лагеря ролевиков за день до приезда ребят, что бы успеть подготовить хоть что-то, разметить будущий лагерь, сообразить на местности, где лучше поместить палатки, где хоз-блок, а где и отхожее место копать придется. Все-таки разместить 40 подростков задача не из легких. Ночь он провел в легкой одноместной палатке, а утром, часов в 7 его разбудили крики вываливающихся из автобусов ребят. Зрелище было невероятным, Руслану казалось, что он еще спит и не может проснуться. Вместо адекватных подростков, к которым он привык при посещении кланов, ему привезли нечто дредасто-расхлябанное. Он ближе подошел к первому автобусу и в растерянности оглядел разношерстную толпу подростков от 15 до 18 лет. Причем все ребята были достаточно крупными и сильными, только их лица, а точнее юные хитрые мордахи говорили, что перед ним не взрослые парни. По всей видимости, кланы под шумок решили сплавить ему самых отчаянных задир и непосед из своего потомства. Обвинять их в чем-то было сложно, у них появилась возможность хоть одно лето провести спокойно.

— Здоров орлы! — попытался он гаркнуть бодрячком.

— Драсти, — вяло ответили 'орлы' в разнобой.

— Так, а теперь еще раз и дружно! — попытался Руслан еще раз.

— Д-Р-А-С-Т-И — гаркнуло 40 молодых глоток, так, что у Руслана и у водителей заложило уши, а с ближайшей сосны упала белка.

— Ой, белочка, хорошенькая, — нарушил торжественность момента самый младший лисенок, и ломанулся к ней.

— Стоять, назад! — не выдержал Руслан. — Всем построиться перед автобусами!

Его команду молодые оборотни стали выполнять нехотя, демонстрируя на юных рожицах вселенскую скорбь и великое одолжение лично ему, Руслану. Через 2 минуты они построились в одну чуть кривоватую шеренгу и приготовились внимать своему командиру.

— Итак, как вы знаете, меня зовут Руслан Седой, вас отдали в мое полное распоряжение на все лето. На это время я являюсь для вас царем, богом, и отцом родным. Все это время вы будете находиться в этом лагере. О том, что вас ждет, расскажу сегодня вечером у костра. А до этого вам придется собственными силами оборудовать лагерь: поставить жилые палатки, так же поставить пару палаток, где вы будете кушать, выкопать ямы под отхожее место и постараться не спалить ваш первый обед, а просто приготовить что-то съедобное. Прежде чем вы приступите к выполнению поставленных задач, разбейтесь по кланам.

Ребята за минуту хоть и с видимой неохотой построились в 4 шеренги.

— Итак, называем клан и представляемся, четко, внятно, так чтоб все слышали, — Руслан прохаживался перед подростками с видом умудренного годами ефрейтора, и его ничуть не смущало, что он был в трениках, а волосы со сна походили на слежавшийся колтун. Главное, надо было не дать об этом задуматься будущим подчиненным.

— Игнат, клан медведей, — сказал первый и понеслось.

— Павел, клан волков…

— Антон, клан рысей…

— Никита, клан лис…

Представление закончилось через несколько минут.

— Теперь, когда вы представились друг другу, предстоит сформировать 4 внеклановых отряда и выбрать командиров.

Формирование отрядов заняло у Руслана еще минут 20, ребята сопротивлялись и огрызались, как могли, ну а выбор командиров вообще обещал превратиться в балаган. Руслан не выдержал и гаркнул.

— Всем молчать, иначе самые говорливые будут копать туалеты от рассвета и до забора, а потом их неделю чистить! — выдал он в лучших армейских традициях.

Народ замер.

— Итак, не можете решить, назначу сам и вас слушать не буду. Ты, — подошел он к самому высокому медвежонку с дрединой на голове, — назначаешься командиром первого отряда. Ты, — ткнул он пальцем в хмурого волчонка, — назначаешься командиром второго. Ты, — Руслан ткнул пальцем в самого хитрого лисенка, — назначаешься командиром третьего, ну а ты — Руслан ткнул пальцем в самого спокойного рысенка, — четвертого. Первый и третий отряд со мной в деревню, а второй и четвертый устанавливают палатки до нашего возвращения. Всем забрать пожитки из автобусов и сложить под старой сосной и второму и четвертому отряду заняться непосредственными обязанностями, а первому и третьему привести себя в порядок для посещения деревни. Всем ясно? Разойтись!

Вот лучше бы Руслан не просил их приводить себя в порядок. Через 15 минут перед ним стоял разношерстный отряд зеленых эльфов с незабываемым украинским колоритом. Глаза у ребят блестели задором и смехом. Руслан махнул рукой и повел их в село в таком виде.

Утро того же дня. Деревня Крюковка.

Меня разбудил дикий ор под окнами, так что я, подпрыгнув чуть ли не до потолка, ломанулась на улицу и застыла соляным столбом.

В село разномастной толпой ввалились разукрашенные зеленкой, молодые ребята на вид лет 15-ти — 18-ти. Причем одеты они были кто во что гаразд. Кто-то был в линялых вытянутых трениках и растянутых толстовках, кто-то в вышиванке, шароварах и с дредами на голове. А один меня потряс, дред у него был только один на лысой башке, на манер оселедця, а к хитрой мордахе были приклеены настоящие казацкие вусы, которые развевались на ветру и спускались ниже подбородка. Он то и был инициатором этого дикого ора и главным запевалой в этом отряде ненормальных разрисованных юнцов.

Перемен! — требуют наши сердца.

Перемен! — требуют наши глаза

В нашем смехе и в наших слезах,

И в пульсации вен:

"Перемен! Мы ждем перемен!"

Самозабвенно орали они, направляясь в сторону сельсовета. Я не могла пропустить такого зрелища и поскакала за ними к центру села. Не одна я была такая умная, все сельские шавки бежали за ними и аккомпанировали во всю силу своих собачьих легких, а местная ребятня, выстроившись хвостиком, браво маршировала за колоритным отрядом. Подбежав к ним ближе, мне удалось рассмотреть, то, что меня несколько смутило с самого начала — уши. На уши у них были наклеены какие-то штуки, имитирующие ушки эльфов. Дела! Это что ролевики? Странные они какие-то. Такого же мнения были, и жители села, которых вымело из хат нетленное произведение Цоя, особенно в таком экспрессивном исполнении.

Итак: все тот же колодец. Почти те же действующие лица: трезвый Митрич, который там сидел по привычке и раздумывал 'пить или не пить, вот в чем вопрос'. Авдотья, на которой зажили царапины от терновника; местные кумушки, которые пришли за колодезной водой, для приготовления борща (колодец еще прабабка заговаривала для чистоты воды). Ну и последним штрихом было стадо коров, которое еще не успели отвести на выпас. И вот в эту толпу как нож в масло врезались наши размалеванные герои.

У Митрича вопрос пить или не пить уже не стоял.

— Черти, — в ужасе взвыл болезный и крестясь ломанулся в местную церквушку к отцу Михаилу грехи замаливать.

— Вы хто? — спросила Авдотья у самого старшего из них, от ужаса перестав даже заикаться.

— Эльфы мы, — сказал он и почухал волосатую грудь под вышиванкой, и даже немного застенчиво поковырял грунт ножкой 47 размера.

— А чего в вышиванках? — спросила самая смелая из кумушек.

— Так мы местные, — сказал самый младший из них, и как следствие самый дредастый.

— А, — сказала Авдотья, и начала тихо сползать на землю.

— А куда идете, то касатики, — спросила Никитична. Она, как бабка более прогрессивная и продвинутая (читай помешанная на и-нет технологиях), не испугалась, а скорее удивилась.

— Дык, председатель сельсовету нам нужон, — ответил один из молодых обалдуев, копируя сельский говор.

— Так вам за угол на право, там дом с флагом, не ошибетесь.

Чем это все закончится мне не дала досмотреть бабуля, появившаяся как из под земли и подхватившая меня на руки. Такой скорости в забеге до хаты она не развивала смолоду. Вбежав в дом и не запыхавшись, она строго настрого наказала:

— Прасковья, чтобы ноги твоей не было на улице пока эти не уйдут, ты меня поняла? — и столько страха было в ее глазах, что я невольно кивнула.

Она заметалась по хате, шепча себе под нос: 'рано, еще слишком рано, этого не должно было случится'.

— Ба, что случилось, кто эти ребята, и почему нельзя на улицу? — спросила я недоумевая.

— Нельзя и все, я тебе потом объясню, не сейчас, — ей кое-как удалось взять себя в руки.

В обед с новостями к нам нагрянула Никитична. Как же, такое событие, которому она стала свидетельницей и не поделиться информацией и эмоциями с окружающими? Непорядок.

— Настасья, привет, а ты чего убегла утром то? Там же самое интересное только началось, — спросила любопытная старушка.

— Прасковью оттуда забрать нужно было, в селе ведь чужие, обидеть кто мог, бабулина отмазка выглядела почти правдоподобно, Никитична проглотила и не подавилась.

— А, тады понятно. Ой, шо я вам расскажу. Слухайте, шо дальше было. Энти эльфьи поперлися прямо к самому Игнату, председателю сельсовета, знацича, шоб он с ними познакомился. Они ж собираются жить в лесу у озера аж цельное лето. Будуть там в лесу роли разыгрывать, с луком бегать (ага, в красных шароварах), там же среди них не только эльфья будуть но и орки, гоблины и тролли. Ну, помнишь, внучка, как в той игре, шо ты нам с Настасьей показывала. Ну, так вот, в село они пришли шоб договориться за продукты и молоко, — бабулька аж зашлась от смеха. — Ой, не могу, после твоей Орыси у нас коровы только раздоились, а таперича опять молока неделю не будит, ой не могу, аха-ха, там как энтих иродов Нюркина корова увидела, так и отелилась раньше времени, а за ней и Авдотьина. Так между ними Ванька-пастух и Колька-ветеринар, метались-метались. Колька и говорит корове 'держись за меня и тужся-тужся', ох немогу, аха-ха, он же недавно в соседнем селе роды принимал, вот и не отошел бедолага.

Никитична аж заливалась смехом и не могла остановиться. Чуть-чуть просмеявшись продолжила.

— Они ж еще и к Авдотье наведались за самогоном, утянула эта орава литров 10, почти все ее запасы выгребли. Ой и начудят они в лесу под зеленым змием. Ох и начудят, как бы чего не вышло. Мда, Игнат их, когда по селу водил, строго так настрого наказал, шоб не баловали и девок не портили. А ты б видела, как наши поганки хвостами мести начали перед ними, особо перед их главным. Знаешь такой красавчик, с белым длинным волосьем и глазюки таки зелены-зелены. Жуть. Настасья, ты чего? Чего-й то с тобой?

Бабуля от слов Никитичны побелела и начала опускаться на пол мимо стула. Никитична ее еле успела подхватить и увела в комнату. Бабуля прилегла на диван и закрыла глаза рукой.

— Настасья, может тебе чего-й то принести? — засуетилась Никитична.

— Да нет, сердце немного прихватило, сейчас отпустит, все хорошо будет, я только немного полежу. А ты, Никитична, иди, иди, мы потом еще поговорим, — бабуля махнула рукой в сторону выхода.

Когда старушка ушла, у нас состоялся интересный разговор.

— Баб, что это было?

— Что именно?

— Твой обморок? Или это было что-то другое? Ты когда о беловолосом услышала, так и позеленела вся.

— Прасковья, пообещай мне, что сделаешь, то что я тебя попрошу, не задавая вопросов, придет время я тебе все расскажу обязательно. Но ты сейчас просто не готова.

— Обещаю, — я не могла ответить, что-либо другое. Вид у бабули был донельзя серьезный и обеспокоенный.

— Ты не выйдешь за калитку, когда эти будут в селе, и не пойдешь в лес, пока они не уедут. Ты поняла? Это опасно.

— Почему ты не можешь мне все рассказать?

— Просто поверь, не могу.

Лесное озеро. Лагерь оборотней.

— Мда, впечатление на сельчан вы произвели, — сказал Руслан, глядя в хитрые глаза подростков. — Хорошо, что с вилами на нас не кинулись. Ладно, пошалили и будет, принимайтесь за работу, чтоб до вечера все сделали.

И работа закипела. Не сказать, чтоб они с большим энтузиазмом палатки ставили, но деваться, то было некуда, в них, же жить придется пару месяцев. К вечеру основные работы по обустройству лагеря были закончены: палатки поставлены, обед и ужин сварены и съедены. И даже ничего не подгорело у кашеваров. Ребята расположились у костра и приготовились внимать Руслану по поводу планов на будущее.

— Итак, как вы знаете, прибыли вы сюда для подготовки и прохождения первой в наших кланах игры 'Битва за Мордор'. Кто не в курсе, скачайте Толкиена 'Властелин колец'.

— А это шо, как у Гоблина 'Братья кольца' с Логовазом? И там челы с луками за кольцом бегали? — раздался громкий шопот.

— Ну, типа да, — ответили ему.

— Тихо, потом фильм обсуждать будете. Вам действительно предстоит разыгрывать из себя эльфов, гоблинов и орков. Значит так, каждый отряд за хорошо проделанную работу каждый вечер будет получать 10 очков, за плохо проделанную работу, соответственно они будут сниматься. Между отрядами на подготовительном этапе будут проводиться соревнования на лучший лук, на меткость из луков, которые, вы сделаете, на лучший костюм и лучшую маскировку. Естественно, за все это будут добавляться балы. Потом будут проводиться непосредственно соревнования между командами: одна команда защищает 'Мордор', вторая крепость пытается взять. Будет естественно полуфнал и финал соревнований, на которые мы пригласим представителей разных кланов.

Среди ребят раздался недовольный шум.

— Тихо, я еще не все рассказал. А теперь главное, что вы получите, победив в этих соревнованиях. Главный приз — поездка в Монако на один из этапов Формулы 1, второй приз — команда, у которой не будет отрицательного рейтинга, получит возможность построить свой спортивный автомобиль для дрифтинга и участвовать в гонках!

— У Р А! — раздался слитный вопль из 40 молодых глоток. Ребята запрыгали на местах и стали обниматься.

Нужно сказать, что в кланах было повальное увлечение гонками как у взрослых так и у детей. Увлекались всем: ралли-рейдами и Дакаром, Формулой 1 и дрифтингом. Год назад несколько отчаянных голов из волков даже построили в гараже спорткар для дрифтинга и даже заявили его на гонки, но не прошли техотбор, машина все-таки не отвечала всем положенным требованиям и ребят на трассу не пустили. А тут такое! Правящий клан сам брал на себя расходы по постройке машины.

— Но это еще не все! — Руслан попытался урезонить разбушевавшихся подростков. — Еще есть и ложка дегтя в вашей бочке меда. За что накладываются штрафные очки: за межклановые столкновения, пока вы здесь, вы должны забыть, что вы из разных кланов, малейшее неуважение друг к другу буду карать жестоко, страдать будете не только вы, но и ваша команда, это раз. Второе — запрет на оборот, надеюсь не нужно объяснять почему? Третье — пьянки. Я видел, что вы из деревни притянули самогон, так, что лучше вам его сдать самим, если найду, будет хуже. — Он внимательным взглядом обвел ребят. Те со вздохом встали со своих мест и принесли не только 10 бутылей с самогоном, но и еще ящик водки, 5 бутылок коньяка, 7 бутылок красного вина, ну и 4 ящика пива, как, же без него то.

По мере того как юное поколение складывало к ногам Руслана стратегический запас спиртного, глаза у него округлялись все больше и больше.

— Мда, ну вы даете, — сказал он не то удивленно, не то восхищенно. — Куда вам столько?

Народ смущенно молчал.

— Так, самогон утопить в озере, а запечатанный бутылированный алкоголь в багажник Лендкрузера, выпьете по чуть-чуть, когда соревнования закончатся. А теперь всем спать.

Ребята немного оживились и пошли выполнять команду. После того как самогон был благополучно утоплен, всю ночь над озером раздавалось веселое кваканье лягушек и подвывание явно какой-то нечисти:

Я водяной, я водяной, Ик

Никто не водится со мной, Ик

Мои подружки — пиявки да лягушки

Эх, какая гадость! Ик-ик-ик, кхм!

Следующим утром ребята обнаружили на мелководье садок с 10-ю крупными рыбинами, явный привет от ночного певуна.

 

Глава 9

Следующий день выдался знойным. С самого утра солнце палило нещадно, и не было желания даже хвостом пошевелить не то, что лапой, или изобразить какую либо бурную деятельность. Даже наличие сада не спасало от зноя. Бабуля копошилась на кухне, а я улеглась в тенечке на подоконнике в надежде, что хоть немного сквозняка облегчит мою участь. Помогало мало, варить зелья или читать не хотелось вовсе. Даже бабуля меня не трогала.

Я уже начала засыпать, когда мое внимание привлекло странное подхихикивание наших девиц. Итак, картина маслом, жаркий летний полдень, градусов этак под 35 на солнышке, полное безветрие. По улице идет стайка местных 'красавиц' во главе с Матреной в вечерних платьях (ну или то, что можно назвать вечерними платьями, по крайней мере, блестюшек на них было много). Все как на подбор: на каблуках, с макияжем, который на такой жаре начал нещадно течь, ну и в дополнение к этому у каждой красавицы в руках было лукошко или ведро литров на 10. Ага, самый необходимый аксессуар для платья и шпилек.

Глаза округлились не только у меня. Барышни произвели неизгладимое впечатление на всех, мимо кого проходили. А на насмешливый вопрос одного из сельчан:

— И куда это вы такие красивые и с ведрами? Неужели на дойку в коровник?

Они отвечали, гордо задрав подбородок:

— У лес, по грибы и ягоды.

То, что еще для грибов не сезон и шпилька не самая удобная обувь для леса, представительниц прекрасной половины человечества волновало мало.

Я проводила их недоуменным взглядом и вернулась к расслабленному состоянию.

— Прасковья, нам нужно поговорить, — сказала вошедшая в комнату бабуля.

— Что случилось?

— Да ничего, через неделю будем праздновать Ивана Купала, мне придется оставить тебя одну и самой пойти в лес за травами.

— Это за цветком папоротника охотиться будешь?

— Вот дурында, — сказала бабуля. — Какой цветок? Сказки это все. Нет, в эту ночь травы наливаются особенной целебной силой, в это время основные заготовки трав и делаются. Трава, сорванная до Купала или после и в половину той силы не имеет. А остаться с тобой дома я не могу, нам не из чего зелья делать будет.

— Ба, возьми меня с собой, в четыре руки намного быстрее и больше наберем.

— Об этом не может быть и речи, ты же помнишь — в лес ни ногой. — Да и потом, я договорилась с местными русалками о помощи в сборе трав, все равно они в ночь на Ивана Купала в воде находиться не могут. Вот только пришлось водяному бутыль вишневой настойки презентовать за помощь, да русалкам бусы из рябины пообещать.

От такой новости у меня глаза на лоб полезли.

— Ба, какие русалки, какой водяной? — тихо прошептала я.

— А ты думала, что домовым и оборотнями дело закончится? Все о чем ты читала в сказках — существует. Они же не на пустом месте берутся. Вот только форму все давно имеет несколько другую. Водяные и русалки теперь живут только в некоторых озерах или реках, в которых воду водой назвать еще можно, то же самое и с духами леса. Леших у нас в стране по пальцам пересчитать можно, а ведь без них лес — это просто деревья без души, можно сказать, что такие леса мертвые, толком в них ни зверья, ни растений, ни трав нормальных. Ведь за всем пригляд нужен, опытная рука, природу чувствовать и любить нужно. Эх, да о чем говорить, — она махнула рукой и присела в кресло. — Почти уже не осталось их теперь.

— Ба, а у нас они еще живут? — спросила я с трепетом.

— Пока да, и водяной и леший свое хозяйство блюдут.

— Бабуль, познакомь меня с ними, пожалуйста, — посмотрела я на нее жалобно.

— Познакомлю, ведь ты моя наследница, как не познакомить, тебя лесные и водные духи хорошо знать должны. Только не сейчас, милая, вот уедут непрошенные гости, так сразу и в лес пойдем.

— Ба, а ты так и не надумала мне о них рассказать?

— Нет пока, — бабуля быстро свернула разговор и вышла из комнаты.

Я вдруг очень четко поняла, что никаких объяснений я от нее не получу вообще. И если сама не приложу силы — то ничего и не узнаю. А что может быть лучше, чем удрать в Купальскую ночь, пока бабули не будет?

В то же время на озере.

Руслан с удивлением смотрел на кипучую деятельность, которую развернули юные оборотни. Дежурный отряд с энтузиазмом занимался хозяйственными делами, ребята готовили обед, достраивали избушки с небезызвестными символами 'Ме/Жо', а вот остальные… Остальные ободрали ближайший подлесок, натянули в лагерь кучу веток и пытались майстровать луки. Выходило не очень. Ветки ломались при попытке их согнуть и натянуть тетиву из бечевок, у тех, у кого получалось сделать хоть какое-то подобие лука, была полная ерунда со стрельбой. Ничего путного не получалось ни у кого, поставленная перед ребятами задача была им явно не под силу. Нужно было проявить как минимум изобретательность и смекалку, но как выйти из этой ситуации пока никто из юных оборотней не придумал. А вот Руслан облегчать им жизнь не собирался.

Через час мирное шебуршение в лагере было нарушено появлением юных прелестниц на шпильках и с ведрами наперевес. Ввалились они к оборотням запыхавшимися, с растрепавшимися прическами и со слегка размазанным макияжем. Обувь была в пыли, а на каблуках налипли комья земли, но вид они имели самый воинственный.

— Драсти! — дружно поздоровались барышни.

— А мы вот за грибами шли, за ягодами. Решили зайти, поздороваться, — сказала самая смелая из них.

— Я так и подумал, — сказал Руслан, глядя на стайку девиц, которые смотрели на него с обожанием. — Ну, проходите, коль пришли. Ребята, нужно угостить чем-то наших гостей.

Мальчишки тут же засуетились, но предложить смогли только свежесваренный компот из ягод.

— Вкусно, — похвалила Матрена. — А чем это вы тут занимаетесь?

— Да вот ребята пытаются луки сделать для соревнования, — ответил Руслан.

— Ааа, — многозначительно потянул кто-то из барышень. — А можно посмотреть?

— Смотрите.

Им только этого и надо было, барышни побросали пустые ведра и лукошки возле старой сосны и разбрелись по лагерю, намечая каждая для себя жертву. Игнату было хуже всех, его вниманием попыталась завладеть Матрена, у которой чуть ли не на лбу большими буквами светилось 'Хочу замуж!'. Бедный медвежонок не зал, куда себя девать от пристального внимания уже не очень юной прелестницы. Она даже пыталась давать советы как лучше сделать лук и стрельнуть из него. Бедный парень терпел минут 10, а потом, наплевав на все, сбежал под благовидным предлогом. Ничуть не расстроенная Матрена поплелась в другую сторону искать следующую жертву. Примерно такая же картина наблюдалась и с другими парочками. В течение получаса под благовидными предлогами из лагеря сбежали почти все оборотни. Остались, только ребята готовившие уху. Им, бедняжкам, досталось больше всех. Наши девицы тут были в своей стихии, готовить они умели и советы, которые они давали, были дельными и полезными. Закончилось все тем, что ребята приготовление обеда на барышень и свалили.

Руслан, наблюдая эту картину, только тихо посмеивался. Ближе к вечеру молодые оборотни просто взвыли от столь пристального внимания, то тут, то там среди них начинало проскальзывать желание обернуться и покусать назойливых гостей. Обеспокоенный Руслан был вынужден принимать меры.

— Уважаемые дамы, — сказал он, глядя на собравшихся возле воды девушек, — а вас еще родители дома не хватились? Вы же за ягодами и грибами шли, уже темнеть начинает, а у вас лукошки пустые. Что вам дома скажут?

Намек был понят, в течении нескольких минут наши юные дамы с сожалением откланялись. Но в их глазах читалось, что так просто молодые оборотни не отделаются, и завтра их опять ждет то же самое.

— Руслан, а может нам лагерь колючей проволокой обнести? — спросил один из лисят.

— Ага, и пустить по ней ток, ты думаешь, их это остановит? — спросил Игнат, который больше всех пострадал от общения с Матреной, которая весь день его донимала.

— Так, ничего пускать и ограждать мы не будем, — сказал задумчивый Руслан, — вы должны справляться с жизненными трудностями, подчеркиваю, с любыми! Посмотрите на ситуацию с другой стороны, ведь не весь день они были бесполезны, ведь так?

— Да, — сказал Никита, — уху они сварили знатную.

— Вот и подумайте, куда вы сможете применить энтузиазм наших барышень, когда они завтра появятся.

Задумчивые ребята разбрелись по палаткам, а Руслан решил пройтись по вечернему лесу.

Вокруг было так хорошо. В траве тихо пели сверчки, от разнотравья шел такой приятный пряный дух, что хотелось носом зарыться в траву и лежать так, и лежать, заворожено глядя в вечернее небо через кроны деревьев. Руслан, отойдя от лагеря на некоторое расстояние, так и сделал. Он нашел небольшую поляну посреди леса и устроился там со всеми удобствами, глядя в небо на облака.

— Кхм! — раздалось возле него.

— Кто здесь? — спросил удивленный Руслан.

— Я здесь, — раздался скрипучий голос и возле Руслана зашевелился покрытый мхом пенек.

— Ты кто? — глаза у Руслана от удивления полезли на лоб.

— Леший я, — сказало это трухлявое чудо, — хозяин здешний. Вот решил тебе на твоих подопечных пожаловаться. Весь день ганяють по лесу и ганяють, сколько молодых деревьев паразиты загубили, сколько веток поободрали. А про вытоптанные редкие травы я вообще молчу, эх, — махнул он корнем, — сколько их растили, сколько лелеяли, они как раз на Купала в силу должны были войти, а теперь шо? Вот ты мне скажи, рази ш так можно? Вот вы водяного уважили, даже самогонку ему дарствовали. Вчера старый черт, всю ночь русалок гонял да песни пел, ему уважение и почет, а мне одно разорение, — лесовичек чуть не плакал.

— Извините дедушка, мы не знали, — Руслану было очень стыдно за поведение подопечных. — Как мы можем вину свою загладить?

— Та шо вы уже сделаете, — леший опять махнул корнем, — просто лес не разоряйте, если нужно, я вам сам покажу деревья, из которых луки можно будет делать и поляны, на которые лучше не ходить, травы там редкие растут, я обещал местной ведьме за ними присмотреть и не уберег.

Вид у лешего был самый расстроенный. Он сидел, пригорюнившись, подперев трухлявую голову корнем, и тихо вздыхал.

— Подожди дедушка, я сейчас, — Руслан метнулся в сторону лагеря к своей машине, достал из закрытого багажника пару бутылок Хенесси (вот когда пригодились спиртные запасы ребят) и бегом вернулся обратно.

— Вот дедушка, прими в качестве извинения за то разорение, что пацаны тебе устроили, сам понимаешь, они еще дети, не по злому умыслу они беды натворили.

— Ладно, давай шо принес, — сказал оживившийся леший, рассматривая незнакомую этикетку. — А это шо?

— Коньяк это, дедушка, французский настоящий! Попробуйте, — сказал Руслан, открывая первую бутылку и наливая в пластиковый стаканчик, — Ну как?

— Вкусно, — сказал довольный лесовичек, — водяного вы таким не поили.

И отобрав всю бутылку, присосался к горлышку.

— Ох, и хорошо, — сказал он, — на травах.

— А как звать то Вас? — спросил Руслан у захмелевшего лешего.

— Митрофан Лукич мы, — сказал леший, приосанившись.

— А другие лешие тут есть?

— Не, нету, — сказал он, опять прикладываясь к бутылке. — Один я остался. Вот как леса вырубать стали и поливать всякой дрянью, так больше нашего племени почитай и не осталось, я да несколько моих братьев в горах еще живы. А после того как у прошлом веке осушили болото не стало и кикимор. Водяной тогда чуть не помер, болото то с его озером связано было, часть рыбы подохла. Но выжил старый пройдоха, даже приспособиться смог, вот теперь мы с ним вдвоем от браконьеров отбиваемся, что зверье бьют и рыбу глушат. Он их пугает, а я тропинки путаю, так что они из лесу выйти не могут. Только через несколько дней выпускаю. Ну, они уже после этого и не появляются. Эх, что-то я с тобой разоткровенничался. Видно и правда твоя настойка крепкая, а ты чего сам не пьешь? Аль брезгуешь?

— Да нет, дедушка, что Вы, просто неудобно как-то, я же Вам подарок принес.

— А, тады ладно. На вот выпей со мной, все ж компания под это дело — это хорошо, — невнятно сказал леший.

Руслан с удовольствием присосался к бутылке.

— И, правда, хороша зараза, — крякнул он, — жаль, что без закуски.

— Чичас сообразим, Маланья, Глашка, подьте сюды.

От деревьев отделились несколько молоденьких хрупких полупрозрачных девочек.

— Это кто? — потрясенно спросил Руслан.

— Та мавки это, мавки, чего ты нервируешь? Я же рядом, ниче они тебе не сделають, да и ты сам не прост, ох не прост. Это ты недавно по лесу тигрой обернувшись бегав?

— Да, нужно же было место под лагерь разведать.

— А, тады понятно. Эй, чего встали, сообразите нам чегой-то на закусь.

— Дедушка, вот только ягоды да прошлогодние орехи есть, остальное то не поспело ишо, — сказала старшая из мавок.

— Ну, так неси.

Вы когда-нибудь заедали Хеннеси земляникой с лесными орехами? Вот и наш герой попробовал это впервые. Неожиданно ему понравилось, ягоды были ароматные и душистые и хорошо дополняли терпкое послевкусие выдержанного французского коньяка, а калорийные орехи не давали быстро захмелеть. Беседа становилось все более непринужденной и душевной. Раз выдалась такая возможность, Руслан решил узнать о том, что раньше считал сказкой поподробнее.

— Митрофан Лукич, а кто тут еще из сказочных жителей есть?

— Ох уж и сказочных? Ну да, нас так мало осталось, шо вы про нас только в сказках поминаете. Ну, слушай. Про водяного в озере я тебе рассказывал, там же и русалки его живут. В лесу мои угодья, да вот мавки со мной. Кикимор почитай, что не осталось, одна совсем старая доживает свой век в маленьком болотце, не болото, а так, тьху. В селе один домовой Степаныч у местной ведьмы остался. Ему там хорошо. Настасья умелая и сильная ведьма, да и смену себе растит, внучка у нее живет, обещает быть ведьмой небывалой силы. Знаешь, как нас раньше много было? В каждом лесу по хозяину, все нас уважали, шли в лес, гостинец несли, лишней веточке боялись навредить, травинку вытоптать, Лес ведь кормильцем был, а теперь? Эх, приедуть на машинах, нагадють и уедуть. А шо с этим делать? Вот ты скажи? Лес хиреет, живность умирает, травы силы лечебной лишаются. Как же так можно-то? — лесовичек чуть не плакал, — нам ишо повезло, живем в глуши, потому и приспособиться смогли, да и не часто тут ездют, а то и нашему лесу кранты пришли бы.

Так за разговорами и за второй бутылочкой коньяка Руслан с лешим засиделись до утра.

— Ладно, Митрофан Лукич, пора мне, а то скоро мои непоседы проснутся.

— Иди Руслан, иди, проследи за ними только, а захочешь еще посидеть вечерком, приходи, кликни только меня по имени и я появлюсь.

Следующий день выдался спокойным и даже безмятежным. Кто-то из ребят вспомнил, что Гугл рулит и всю необходимую инфу по лукам можно посмотреть как в Википедии так и на специализированных сайтах. Мальчишки облазили все близлежащие деревья в поисках мобильного покрытия и таки нарыли нужную информацию в сети через смартфоны. Дело стало двигаться намного быстрее. Стрелы, которые они изготовили к концу дня, уже были похожи на самих себя, а не на кривые обструганные палки, а из луков можно было даже во что-то попасть. Молодые оборотни остались довольны, все-таки с заданием они смогли справиться за рекордные два дня. Их даже не очень расстроили появившиеся, как и предполагалось, сельские красавицы. Вчерашние слова Руслана о том, что справляться нужно уметь с любыми трудностями, запали мальчишкам в душу и был разработан целый план по нейтрализации прилипчивых прелестниц. Ну, во-первых — их приставили к приготовлению еды на такую ораву голодных мужиков, это заняло часа два. Во-вторых, Игнат, как бы, между прочим, намекнул, что очень любит землянику в меду. Матрена тут же развила бурную деятельность, организовав ударный отряд по сбору любимого лакомства медвежонка, и даже услала одну из девушек на пасеку за медом. В лагере установилась блаженная тишина до вечера. Ребята воспряли духом, плечи их развернулись, а на мордашках засветились довольные улыбки. План сработал! А вечером они получили свой десерт, свежую, ароматную и немного терпкую землянику, политую душистым медом. Восторгу оборотней не было предела, а милые барышни сидели рядом и млели, видя с каким удовольствием, поглощается их угощение. Вот все-таки не зря говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. После вкуснейшего ужина и десерта разомлевшие парни совсем по-другому посмотрели на своих новоявленных подруг и, даже когда пришлось прощаться, вызвались проводить девушек до села, а то вдруг волки и медведи по дороге встретятся. Ага…

Дни бежали за днями. Молодые оборотни четко придерживались плана Руслана, увлеченность предстоящими мероприятиями была повальная. Они даже деревенских девчонок сумели увлечь так, что выдворить их из лагеря по вечерам было особенно проблематично. Барышни с нескрываемым рвением помогали молодым оборотням готовить костюмы эльфов и орков. Народ отрывался, как мог. Были распотрошены бабушкины сундуки в поисках чего-нибудь интересненького и подходящего к случаю. Вот только представление у сельских барышень о том, как должны выглядеть эти сказочные персонажи, было очень специфическим. Ну как может выглядеть среднестатистический украинский эльф, ребята продемонстрировали при первом посещении села, а вот наши креативщицы образ только углубили и развили. В итоге вышиванки были на всех, шаровары… ну что сказать, тоже на всех, но только какие! Из сундуков были извлечены старые бабушкины отрезы на платья в цветочек (преобладали крупные маки на черном или зеленом фоне). К пошиву девушки тоже подошли нетривиально: отмеряли нужную длину, сшили по бокам, а посередине от низа и до колен был дугообразный шов, низ и верх был на резиночках. Смотрелись такие шаровары как мешки для картошки. Одни шаровары вообще были шедевральные — ярко-малиновые с нежными незабудками. Юные портнихи сперва бегали за ребятами чтобы снять мерки, потом та же ситуация повторилась во время первой примерки, ну а когда оборотни увидели, во что их собираются обрядить, что тут началось! Теперь они уже гонялись за барышнями, пытаясь до них донести, что вот это они не оденут ни за что! В общем, веселились, как могли. Писку и визгу было море. Вечером, немного успокоившись, юные дизайнерши долго уговаривали оборотней, что они будут самыми продвинутыми эльфами за всю историю битвы за Мордор. В итоге шаровары все же были одобрены. Вместо кушаков были использованы вышитые рушники. Следующим вечером ребята устроили показ новой коллекции 'Мордорское лето' где главный приз взяли ярко-малиновые шаровары, которые для Игната пошила Матрена. Руслан снимал это все безобразие на цифровую камеру, дабы запечатлеть это действо для потомков. Главным призом этого конкурса был двухэтажный торт со взбитыми сливками и фруктами, за которым пришлось ехать в соседний городок. В общем, ребята повеселились на славу. Так со смехом и с забавами прошла неделя перед Ивана Купала.

Всю неделю бабуля не давала мне высунуть ни нос, ни хвост из хаты. Я сходила с ума от безделья и вынужденного домашнего ареста, считая дни, которые остались до празднования Ивана Купала. И вот свершилось, ночь, которую я так ждала, наступила. Бабуля, перед тем как уйти долго читала мне нотации, а я сидела за столом и только мотала головой, соглашаясь со всем, что она мне говорила. Успокоенная моим видимым послушанием, она, наконец, собралась и ушла. Я быстро оделась и уже через 5 минут рванула в лес.

Путь мой проходил мимо местной речушки, которая вытекала из озера. На берегу ее творилось что-то невообразимое, ярко горели костры, возле которых сельчане в венках из трав водили хороводы. Барышни пускали венки с зажженными лучинами по течению реки и с трепетом ждали, который из них потонет позже всех, по поверьям у кого венок дольше всех проплывет, та будет всех счастливее, а у кого лучинка дольше погорит, та проживет долгую жизнь. Заплыв венков, как ни странно, выиграла Матрена. Такой счастливой мордахи у нее я еще не видела, девушка просто таки светилась от удовольствия.

Недалеко от огромных костров местные мужики жарили шашлыки и пили пиво, а рядом с ними кумушки расстелили рушники и расставляли всяческую снедь для вдумчивого и продолжительного застолья. Чего там только не было: и одуряющее пахнущие чесноком домашние колбасы, и местная брынза, сало, молодой лук и пупырчатые огурчики, домашний хлеб, ну и естественно наливочки и самогон. Чувствовалось, что народ подготовился основательно. А над всем этим возвышались чучела Морены и Купалы, которые должны были зажечь в полночь.

Мне было очень интересно. На праздник в прошлом году мне так и не довелось попасть, бабуля не пустила, вот я и решила немного посидеть и посмотреть, что дальше происходить будет. А дальше было массовое купание под предлогом святости воды и сигание через костер в мокрых портках. Шоб не загорелось! Просто наблюдать было скучно, хотелось туда, в гущу веселящейся толпы, предвкушающей полночь и поиски цветка папоротника. Вот только появляться мне среди сельчан было никак нельзя, пришлось вспомнить, зачем я здесь и идти к озеру.

Лагерь ролевиков был почти пуст. Только под старой сосной сидела Матрена и увлеченно целовалась с одним из парней. Мда, незадача. Пришлось спешно ретироваться, чтобы их не смущать. Ну и вот где мне теперь остальных искать? Не ломиться же ночью через лес в поисках неизвестно чего? Я уже было повернула домой, но мое внимание привлекло непонятное движение в глубине леса, о господи, волки! Так быстро я еще не бегала. Я летела сквозь лес, не разбирая дороги, чувствуя спиной, горячее дыхание настигающих меня хищников и только одна мысль билась в голове 'только бы не споткнуться, только бы не споткнуться'. На исходе сил, мне все же удалось забраться на одно из деревьев и замереть там от ужаса. Господи, они могли меня съесть! И никто бы не узнал, где я, ни бабуля, ни мама, а ей еще и волноваться нельзя, братик в следующем месяце родиться должен. Боже, какая я дура! Вот говорила мне бабуля: 'сиди дома!', да разве ж я ее послушаю, я же самая умная!

Вот так я и сидела на дереве уже полчаса, костеря себя на все лады и обещая себе, что я так больше не буду, а вокруг дерева все кружила стая волков, не давая мне даже надежды на скорейшее избавление. Где-то через час им надоело тынятся и волки улеглись вокруг дерева, иногда с любопытством на меня поглядывая. Так прошел еще час. Вдруг ночную тишину разрезал свист, волки встрепенулись и как послушные собачки побежали в ту сторону, а я еще некоторое время не решалась слезть со своего насеста.

— Ребенок, ты чего это в лесу так поздно делаешь? — раздался насмешливый голос под деревом.

— Сижу, — сказала я, стуча зубами от пережитого страха.

— Слазь, они ушли, давай, давай, я тебя поймаю. Ну, отцепляй же ты руки от дерева.

— Сейчас. Только я Вас не вижу.

— Зато я тебя вижу отлично, — и опять в голосе прозвучала насмешка.

Уже через минуту я была поймана на подлете к земле, опущена на ноги и укутана в куртку.

— Идти можешь, несчастье? — спросил высокий беловолосый парень, которого я видела в селе вместе с ролевиками.

— Могу, — я сделала шаг на трясущихся ногах и, споткнувшись, упала.

— Давай я тебя понесу, горюшко.

Он подхватил меня на руки без всякого видимого усилия и зашагал в сторону села. У него в руках мне оказалось неожиданно уютно и спокойно.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Прасковья, а тебя?

— Руслан, — сказал он, — вот и познакомились. А что ты в лесу так поздно делала? Цветок папоротника искала?

— Да нет, какой цветок, — я замялась, не говорить же ему, что я его искала.

— Так все-таки, — не отставал Руслан.

— Любопытно мне было, что на Купала в лесу происходит, вот я и пошла, а потом заблудилась, а потом волки. Знаешь как страшно? Они меня на дерево загнали, пришлось там пару часов просидеть, пока они не ушли. И то, их кто-то свистом позвал, иначе бы до утра там куковала.

— Вот же паразиты, отгребут они у меня, — тихо пробормотал Руслан.

— Что-что? — не поняла я.

— Да так ничего, скажи Прасковья, а там только волки были или и другие звери?

— Да вроде только волки, никого другого не видела. А ты почему спрашиваешь?

— Ну, ты могла еще на медведя нарваться или, скажем, на рысь и как бы я тебя освобождал? — задал он вполне резонный вопрос.

— Не знаю.

Мы прошли мимо спящего лагеря ролевиков и вышли к реке, где догорали костры и сельчане самозабвенно пели песни. Пережитый страх начал меня понемногу отпускать. Я окончательно расслабилась в объятиях Руслана.

— Я отсюда и сама дойти смогу, — сделала я попытку выбраться.

— Э нет, ребенок, я не успокоюсь, пока в целости и сохранности сам тебя домой не доставлю и не сдам на руки родителям.

Ой, мама, что же будет, если они с бабулей пересекутся!

— А может не домой, может возле околицы? — попыталась я.

— Нет, ребенок, именно домой! — сказал безжалостный Руслан.

— Почему ты меня все время ребенком называешь? Я уже не маленькая, мне зимой уже 14 будет, — сказала я, гордо задрав нос.

— Ну, а мне 25, как ты думаешь, как я к тебе еще относиться должен? Тем более у меня младшая сестренка твоего возраста и такая же непоседа и вредина.

Мне стало неожиданно обидно. Парень мне понравился и очень сильно. Высокий сильный, в глазах прыгают смешливые искорки, а на щеках ямочки, когда улыбается. И вдруг сестренка. Мне может ничего и не нужно, но все равно обидно.

— Ты чего загрустила? — спросил он.

— Да ничего.

Мы подошли к околице села, в некоторых избах горел свет, некоторые сельчане только сейчас укладывались на боковую.

— Ну, показывай, где ты живешь, — сказал Руслан, все еще не выпуская меня из кольца сильных рук.

— Вон та хата, видишь, на отшибе стоит. Может, ты меня теперь отпустишь?

— Неа, сказал же, до дому донесу, — засмеялся он.

— Вот упрямый!

— Может мне тебя отпускать не хочется, — сказал Руслан, все еще смеясь, — ладно, шучу. Вот твоя хата, беги, а то влетит.

— Спасибо! — сказала я, обнимая его и целуя в небритую щеку.

— Да не за что, всегда к услугам Вашего высочества! — сказал Руслан, явно потешаясь. — Все беги.

Я еще раз оглянулась, на удаляющуюся фигуру и побежала в хату. Слава богу, бабули еще не было. Я разделась и нырнула в кровать. Все, спать!

А в это время недалеко от хаты Прасковьи стоял задумчивый Руслан, поглаживая след от поцелуя и чему-то мягко улыбаясь.

 

Глава 10

Следующее утро началось с разбора полетов.

Бабуля появилась дома часов в девять с полными сумками свежесобранной лечебной травы. Вид у нее был замученный и несчастный. Она подошла ко мне и отвесила хорошего подзатыльника, было не больно, а очень обидно. Руку на меня поднимали крайне редко, в основном воспитывали словом, иногда это куда больнее.

— Прасковья, вот ты мне скажи, неужели мои слова для тебя ничего не значат? — сказала бабуля. — Неужели ты думаешь, что если я тебе что-то запрещаю, то главной своей целью ставлю ущемить твои права? А ты не подумала, что с тобой там могло случиться? Ну, что ты так на меня смотришь? Думала я не узнаю? Хочу тебя разочаровать, леший мне все рассказал и про то, как ты от оборотней ночью драпала, и про то, что тебя один из них домой на руках нес. Ты понимаешь, что у тебя был реальный шанс оттуда вообще не вернуться?! Ты понимаешь, что необученная ведьма совершенно беззащитна? Я тебя спрашиваю, понимаешь?!

По мере того как бабуля говорила в избе начала скапливаться неконтролируемая магическая сила, которая закручивалась спиралью у бабули над головой, волосы ее развевались, а глаза горели колдовским огнем. Такого я еще не видела и струхнула очень сильно.

— Бабуль, ты же сейчас хату разнесешь! — сказала я, пытаясь обратить ее внимание на то, что творилось вокруг. — Ты права, я дура, и очень пожалела, что вообще в лес сунулась, прости меня, пожалуйста! Бабуль, только успокойся.

По мере того как я говорила из моих глаз все больше и больше катились слезы. Ужас, за ночь успокоившийся в моей душе, поднялся с новой силой, и я просто банально разревелась, и то, что я была в кошачьем облике, ничуть мне не помешало. Видя такое дело, бабуля успокоилась, взяла меня на руки и стала, баюкая, поглаживать.

— Все, все успокойся. Все уже хорошо.

Так мы и сидели некоторое время молча, переживая свой страх.

— Бабуля, а ты говорила оборотни? — сказала я шморгнув носом и утирая глаза кончиком хвоста.

— Ну да, а ты что не поняла? Не простые волки тебя гнали. Хоть они еще и щенки совсем, однако, заигравшись, могли тебя насмерть порвать. Хорошо, что их старший вовремя поспел и увел от тебя стаю, а потом и домой доставил.

— Руслан оборотень? — моему удивлению не было предела.

— Ну да, как и остальные в том лагере у озера. Вот по этому я говорить тебе ничего и не хотела, зная твое неуемное любопытство, ты бы обязательно сунулась туда.

— Бабуль, а Руслан он кто? Тоже волк?

— Нет, он из белых тигров, правящего клана. Они единственные маги-оборотни. Говорят, что они могут контролировать своих собратьев, когда тех накрывает волна безумия.

— Ой, как интересно! — у меня глаза зажглись любопытством.

— Даже не думай, в лес ни лапой!

— Зря ты так, бабуля, Руслан, он же хороший, хоть и относится ко мне как к маленькой.

— Не хочу ничего слышать! — бабуля была на редкость категорична.

— Бабуль, подожди, подожди, — зачастила я от внезапно пришедшей в голову мысли, — это если все ребята в лагере оборотни, то Матрена вчера с оборотнем целовалась? Баб, это она его в зеркале на Рождество увидела? Ой, что теперь будет!

— Не знаю я, что она видела в зеркале, а вот если это и правда был оборотень, то месяцев через 9, если они зашли дальше поцелуев, будем принимать интересные роды, — сказала бабуля задумчиво, — полукровок у нас в селе еще не было.

Придя ночью в лагерь, Руслан не стал поднимать никого из ребят, дабы устроить им ночную выволочку, хорошо понимая, что большая часть из них ни в чем не виновата. Нужно было хорошо подумать над тем, как же именно наказывать волчат, ведь так как они были связанны со всеми отрядами, то от их безалаберности и откровенной глупости страдали все четыре смешанные отряда. Если им устроить обещанное наказание, то клан волков будет противопоставлен остальным 3-м кланам, а если не наказать, ребята окончательно на голову сядут. Ничего умного пока в голову Руслана не приходило.

Утром после завтрака он собрал вокруг себя всех ребят.

— Вы уже в курсе, как вчера отличились волки, чуть не загнав до смерти одну из селянок?

— Мы просто поиграть хотели, — попытался вякнуть кто-то из волчат.

Руслан махнул в их сторону рукой.

— Говорить будете, когда я вам разрешу, я теперь вы слушаете меня, — в его глазах зажглись опасные огоньки и сидевшие рядом ребята поежились от угрозы, исходившей от Руслана. — Вы помните, что конкретно я вам запрещал?

— Ну да, межклановые стычки и запрет на оборот, — сказал кто-то из мальчишек.

— Так почему же вы нарушили мое прямое распоряжение?

Хмурые ребята молча сидели и не знали, что ответить.

— Извини нас Руслан, но это было выше нас, мы еще плохо себя контролируем, а лес так звал, что мы и не смогли устоять, — сказал самый смелый волчонок, — а с девчонкой, правда, нехорошо вышло. Сперва мы решили пошутить, погнав ее пару метров, а потом инстинкт взял свое, остановиться мы уже просто не смогли. Она так сильно пахла страхом.

— Вы понимаете, что с вами было бы, если бы она была убита? — холодно спросил Руслан.

— Да, теперь понимаем, нас судили бы, так же как и взрослых оборотней.

— Вы правы, и самое простое, что бы вас ждало это запрет на оборот на десяток лет и серебряные браслеты, которые прожигали бы вашу кожу до кости, каждый раз как вы захотели бы оборотиться. А вы знаете, к чему это ведет? Нет? К постепенному сумасшествию! Такого оборотня даже я или дед спасти уже не сможем, мы можем только остановить вспышки безумия, не более того, — устало сказал Руслан. Ребята сидели притихшие, опустив головы. — Ладно, после возвращения, с вами будет разбираться глава вашего клана и вынесет соответствующее наказание. Не гоже чтобы от вашей безответственности страдали все ребята. Ну, а в лагере вас ждет недельный наряд на кухне и неделя уборки территории и полный запрет на посещение лагеря барышнями. Ребята облегченно переведи дыхание. Все-таки наказание было очень мягким.

Всю неделю в лагере царило уныние, ребята ходили хмурыми и подавленными, один Игнат цвел и пах. Каждый вечер он отпрашивался у Руслана и бежал в село на свидание к Матрене. Видя такое дело, Руслан решил сделать из него лагерного фуражира и уже под этим предлогом гонять парня в село не просто так, а по делу.

Как-то раз ребята решили сварить на обед настоящий украинский борщ, заправленный перетертым салом с чесноком, с ароматной густой сметаной, ну и обязательно к нему пампушки. И к этому ко всему еще обязательно молодого лучка, ммм, вкуснотень. Как-то на прошлой неделе барышни решили разнообразить меню ребят и сварить именно такое настоящее душистое и ароматное блюдо, а то мясо, мясо, скучно и банально. Оборотни сперва воротили нос от тарелок с 'овощным супом', а потом, распробовав, чуть не подрались за котелок, который можно было выскрести и вылизать.

Решив, что ничего сложного в приготовлении борща нет, ребята отправили в село Игната за недостающими ингредиентами. Именно овощей им и не хватало, не было ни морковки, ни капусты, ни свеклы, а про сало и чеснок вообще говорить не приходилось. Было только мясо и мясо, ну и еще немного картошки, которую ребята очень любили запекать в углях.

Вот так достаточно рано Игнат оказался в селе. Сперва он, было, ринулся за продуктами к Матрене, но к несчастью его путь проходил мимо злополучного колодца, возле которого происходило большая часть событий в селе. На его несчастье, там как раз набирала воду Авдотья.

— Добрый день, касатик, и шо это ты в последнее время зачастил к нам? — спросила хитрая старушенция.

— Добрый день бабушка, да вот за овощами для борща меня ребята послали, решили себя вкусненьким побаловать.

— О, это доброе дело, подь со мной, капусточка в этом году у меня загляденье, а бурак — аж сахарный, — сказала Авдотья, причмокивая от удовольствия, и волоча за рукав толстовки нашего медвежонка.

Авдотья аж подпрыгивала при ходьбе от нетерпения и желания узнать, что же происходит между Игнатом и Матреной. Идти пришлось минут 5, а во дворе они нарвались на любимца Авдотьи, козла Борьку.

Нужно сказать, что Борька был настоящим козлом с большой буквы 'К', как по характеру, так и по внешности. Он был чуть крупнее, чем его сородичи, шерстка у него была шелковистой, рога длинными, а характер паскудным. Все село от мала до велика, считало Борьку личностью 'дюже зловредной', так как насолить он по большому или по малому успел практически всем. Еще в детстве маленький Борька перенес сильную психологическую травму. Один из пьяных посетителей Авдотьи походя, пнул бедного ранимого козленочка, а так как память у Бориса была отменная, он запомнил и обидчика и запах алкоголя. Вот с этого момента у козла и началась личная, непримиримая вендетта по отношению ко всем алконавтам в селе. Ну, а если учесть, что Авдотья была главным источником самогона на всю округу, то можно смело представить себе размеры этой мсти. Ну, а порушенные тыны в соседских огородах с целью добраться до вожделенной капусты были такой мелочью, о которой и говорить то не стоит. В общем, Борис был личностью примечательной. Кроме того, у него были и серьезные охранные функции, он бдительно нес вахту у ворот как заправская сторожевая собака. Иногда старушка даже изгалялась, гаркая 'фас', в сторону одного из особо невменяемых посетителей. Борька слушался как верный пес и, погоняв бедолагу по двору минут пять, и, наподдав ему рогами по мягкой точке пару раз, выдворял за ворота.

Всех посетителей Авдотьи, которые хоть раз покупали у нее самогон, Борька помнил очень хорошо. Вот и Игната запомнил, те самые утопленные 10 литров самогонки покупал у Авдотьи именно он. Ничего не подозревающий оборотень зашел во двор и тут же был атакован зловредным козлом и загнан на яблоню. Борьку не волновало, что от Игната пахнет зверем, и он, Борька, вроде как должен его бояться. Ничего подобного! Он как баран пытался сковырнуть Игната, разгоняясь и ударяя рогами в хлипкое деревце, норовя задеть, болтающиеся в воздухе длинные ноги парня. Медвежонок, не ожидав такого страстного приема, сидел на насесте из тонкой ветки и рычал на всю округу:

— Уберите от меня эту ненормальную скотину!

Через две минуты с начала представления возле тына у Авдотьи собралось половина села, весело комментируя происходящее. Ну не могли сельчане пройти мимо такого развлечения, а Авдотья бегала вокруг Борьки и кричала:

— Боречка, родненький, брось каку, — когда козел совсем озверев, таки умудрился поймать Игната за штанину и потащил его со всех сил с яблони. — Боречка, зубки поломаешь, чем же ты капусту есть будешь? — ныла вредная старушка, ей совсем не было дела, до того, что случится с парнем. Наконец Игнат был стянут с дерева, штанина была порвана по шву до бедра. Бедный медвежонок, был вывалян в грязи, а кое-где даже к нему прилипли перья, которые повсюду валялись по двору. Для завершения образа его осталось только в смоле извалять и рожки приделать, ну чистый черт получился бы. На лбу наливался довольно большой синяк от Борькиного копыта. Игнат просто не успел увернуться, когда вредная скотина, как заправский каратист саданула его промеж глаз. Со двора оборотень вылетел на первой космической, вопя, что не нужна ему капуста с морковкой, а свекле они и думать не хочет, а к Авдотье он теперь и не подойдет.

Борька гордо ходил по двору и отфыркивался, в душе празднуя очередную победу, а Авдотья задумчиво стояла возле тына.

— Мда, нервенная молодежь пошла ныне, с козлом сладить не могуть.

Расстроенный Игнат попытался из села скрыться не замеченным. Не получилось. На околице ого перехватила бдительная Матрена и уволокла к себе залечивать моральные и физические травмы. Не знаю уж, что между ними происходило, но вернулся в лагерь медвежонок только поздно вечером ужасно довольный. Про капусту и остальные овощи он тоже не забыл и приволок их в таком количестве, что хватило бы на несколько раз.

А на следующий день оборотни варили борщ. Ну что тут сказать, у мужчин при готовке, как правило, две крайности: либо они готовят так, что пальчики оближешь, либо наоборот — есть это невозможно ни в каком виде, даже яичницу умудряются испортить. Вот и нынешние дежурные по кухне были из второй категории. Не знаю, что нужно было сделать с таким, в общем-то, не очень сложным блюдом, но оно оказалось не съедобным в принципе. Попробовав несколько ложек этого варева, народ оставлял миски и уходил, не в силах съесть еще хоть немножко. А ближе к вечеру потянулась вереница страждущих к избушкам задумчивости с неизменным названием 'Ме/Жо', так как на 'Жо' претенденток не было, то оборотни оккупировали и ее. Революция в их кишечниках была приличная, только выйдя из домика и почувствовав облегчение, они минут через пять занимали очередь туда же и мелкими шажочками, перетаптываясь на месте, ждали, когда же доберутся до вожделенной цели. Использовать кустики по назначению, оборотни считали ниже своего достоинства. Промучившись так до середины ночи, ребята решили скормить остатки варева бедным кашеварам, чтоб следующий раз даже неповадно было к котелку подходить. Но Руслан запретил. На завтрак, обед и ужин следующего дня оборотни получили только несладкий чаек с сухариками и легонькую овсянку на воде, что тоже не прибавило ребятам хорошего настроения. Боли в животе некоторых страдальцев так и не прошли, пришлось Руслану самолично отправляться в село к местной ведьме за настойкой из трав.

Каково же было удивление Руслана, когда его отправили в ту самую хату, куда он недавно оттранспортировал испуганную девчушку.

— День добрый, хозяюшка! — сказал он, заходя в хату, где за столом сидела женщина в возрасте. Она перебирала, и связывала травы в пучки, готовя их к просушке, возле нее на столе сидела маленькая черная кошечка, со странным ошейником из какого-то черного камня.

— И тебе не хворать, любезный, зачем к нам пожаловал правящий? — спросила бабуля.

— Да вот дело к тебе есть, ведьма, — сказал Руслан, — молодняк у меня в лесу желудком мается уже второй день.

— Что же они такого съели, что желудок оборотня не выдержал, вы же вроде гвозди можете переварить и ничего, даже не почешетесь, — удивилась бабуля.

— Да борщ сварили сами и съели, — сказал Руслан смущаясь. — Нам бы настойку какую-нибудь, учитывающую специфику нашего организма, было бы неплохо получить, есть у тебя такая?

— А чего ж не быть, есть, только она очень сильная, нужно буквально одну каплю на стакан воды и не больше, иначе беда другая будет, ну ты же понимаешь? Только вот может попробовать им дать угля активированного или еще что из простых лекарств?

— Пробовал, не помогает, а вообще было бы неплохо, если бы ты со мной сходила и посмотрела болезных, может еще чего посоветуешь?

— А чего не сходить? Схожу, — сказала она. — Зовут то тебя как?

— Извини, Руслан я, — сказал он смущаясь.

— А меня Настасьей кличут. Ты выходи во двор, подожди меня там чуток, я сейчас соберусь и пойдем.

Руслан еще раз окинул хату задумчивым взглядом, словно в поисках чего-то и вышел.

— Прасковья, — обратилась бабуля ко мне, хмуря брови, — я сейчас уйду наверно до вечера, а ты уж будь любезна, не пытайся идти за нами. Рано тебе еще диагностикой оборотней заниматься, а то еще выдашь себя чем-нибудь, да и не нужно Руслану твой секрет знать раньше времени. Если уж так получилось, то вот тебе книжка по болезням иных рас, вот раздел о болезнях оборотней и способах их лечения. Будь добра, прочитай и выучи, приду и спрошу. Отвертеться тебе не удастся, даже и не думай. — Сказала бабуля, кладя передо мной толстый фолиант.

Мне осталось только вздохнуть и уткнуться в книжку. Хотя хотелось мне совсем другого, аж лапы зудели, как я хотела с бабулей в лес.

В лагере все было относительно спокойно, ребята в основном, сидели по своим палаткам, а те, кто чувствовал себя сносно, занимались рыбной ловлей — и полезно, и в этой ситуации не напрягает.

— Ну и где твои страдальцы? — спросила Настасья у Руслана.

— Проходи вот сюда, — он показал на самую большую палатку, где на спальниках лежало несколько болезненно выглядящих парней.

— Ой, ты ж господи, — всплеснула руками бабуля, — это что же с ребятами такое? Что же вы в борщ добавили? Серную кислоту?

— Да вроде нет, хотя кашевары какую-то травку для аромата собирали, борщ еще такой необычный был.

— И где росла эта травка, показать сможете?

— Антон, иди сюда, — позвал одного из ребят Руслан. — Вот он в тот день кашеварил. Отведи нас с Настасьей туда, где ты траву для борща брал.

Поход за травой занял мнут пять. Антон немного повертелся на полянке, что-то выискивая, а потом ткнул пальцем в один из кустиков.

— Вот эта.

— Ты уверен? — спросила бабуля с дрожью в голосе.

— Ага, она.

— И сколько ты ее туда положил?

— Ну, немного, веточек пять-десять, — сказал Антон.

— Сколько-сколько? — взвыла бабуля.

— Что такое? Что-то не так? — спросил обеспокоенный Руслан.

— Что-то не так? — несколько нервно передразнила Настасья, — да он вас чуть не отравил всех, это же багульник болотный и при той концентрации, что была в вашем борще, обычный человек был бы уже в больнице, возможно даже в реанимации с острым воспалением желудочно-кишечного тракта. Это же яд в чистом виде. Не знаете трав, не рвите и не тяните в рот!

Гневу бабули не было предела. Она собрала вокруг себя с помощью Руслана всех оборотней и прочитала им познавательно-ругательную лекцию по применению трав в полевых условиях. Ребята сперва сбледнули с лица, когда поняли, что могло бы с ними быть, будь они простыми людьми, а потом долго краснели от выражений, которые употребляла в отношении их бабуля, и 'косорукие придурки', и 'феерические балбесы' были еще не самыми сильными. В конце, она самолично осмотрела каждого и уже в зависимости от осмотра выдавала ту или иную настойку в необходимой дозировке. Уже на следующий день ребята чувствовали себя замечательно.

На следующий день Руслан отослал большую группу ребят рыть окопы и возводить укрепления на показанной Митрофаном Лукичем полянке. Мордор пора было строить, а то остался один конкурс по маскировке, и пора было проводить первый тур игр. Руслан планировал провести первые четыре игры между всеми командами, а по их итогам выбрать две сильнейшие, которые будут играть в финале перед советом кланов.

Полуголодные оборотни взялись за дело без особого энтузиазма, все-таки, когда у тебя ворчит желудок от голода, много не наработаешь. Вот и ребята роя окопы от березы и до обеда больше занимались имитацией бурной деятельности. Пришлось Руслану браться самому за лопату и показывать пример. К вечеру часть защитных окопов была вырыта и им, наконец, дали возможность нормально поужинать мясом без всяких овощных изысков. К выходным сменяющие друг друга отряды смогли окончательно доделать укрепления из досок, привезенных из деревни. Были дорыты окопы и даже проведены полевые испытания крепости, удобно ли в ней прятаться и как туда стрелять из луков. Вот тут Руслан за голову то и схватился. Луки хоть и были калечные, и стреляли в лучшем случае метров на десять, но навредить могли ощутимо как самим стрелкам, так и тем, в кого целились.

Руслан думал о том, как решить эту проблему весь день, но ничего лучше пейнтбольного сражения в голову не приходило. Это был действительно выход из положения, маркеры стреляли шариками с краской, для лица нужна была защитная маска, ну а костюм мог быть какой угодно, желательно тот которого не жалко. Командам можно было повязать повязки на руки разных цветов и так отличать свой — чужой. И самое главное, при таком раскладе все останутся живыми и без особых повреждений. Что такое пара синяков для юных оборотней? Да ничего, пройдут в течение двух минут, ребята и не заметят. От стрел вреда будет действительно намного больше.

На следующий день, оставив вместо себя за старшего Игната, Руслан уехал в город. Пейнтбольный клуб он нашел достаточно быстро. Клуб располагался с небольшом современном здании, находящемся возле городского парка развлечений. Возле него была грамотно оборудованная, обтянутая сеткой площадка для пейнтбола. В офисе его встретила приветливая девушка секретарь.

— Добрый день, — сказала она. — Чем могу Вам помочь?

— Добрый, добрый, да вот хотел переговорить с кем-то из вашего руководства по поводу аренды оборудования для серии игр в лесных условиях.

— Мы оборудование в аренду не сдаем.

— Что без исключения? — удивился Руслан.

— Как правило, да, речь же идет о безопасности игроков, — девушка виновато посмотрела на него.

— И все-таки, могу я переговорить с кем-то из руководителей?

— Да-да, конечно, сейчас я узнаю, свободен ли Николай Аристархович, — сказала она, выходя в соседний кабинет. — Проходите, пожалуйста, вот сюда, у нас тут комната для переговоров, он через пять минут будет.

Комнатка была типичным офисным помещением, без всяких изысков. Посреди нее стоял большой овальный стол, окруженный стульями, а вот по стенам были развешаны фотографии с самыми яркими моментами пейнтбольных сражений, от которых трудно было оторвать взгляд.

— Добрый день, — в комнату вошел мужчина лет сорока, среднего роста, с легкой проседью в волосах и очень спортивной подтянутой фигурой. — Меня зовут Николай Аристархович Ракитный, я директор этого заведения. Чем могу Вам быть полезным?

— День добрый, меня зовут Руслан Седой, — мужчины обменялись рукопожатиями, — меня интересует вопрос аренды пейнтбольного оборудования. Ваша секретарь сказала, что могут быть определенные сложности. Это так?

— Может быть Вы объясните, что вы хотите, тогда нам легче будет понять, чем мы Вам можем быть Вам полезными, — сказал Николай Аристархович.

— Да все просто, есть у меня подопечные, которых пришлось вывезти на все лето в лес. Я сначала думал, что вполне хватит погонять их по лесу, изображая сказочных героев. Но сами понимаете, сорок пацанов от пятнадцати до восемнадцати лет все лето в лесу несколько подустанут эльфов изображать и пойдут чудить. Да и потом, луки в их руках — это просто опасно, могут поубивать друг друга. А что мне их родители на это скажут? То-то и оно, что ничего хорошего. Вот я и решил организовать им серию игр, основой темой оставить взятие сказочного замка, как мы и задумали раньше, только вместо луков использовать маркеры.

— А тогда понятно. Но маркеры в аренду мы Вам и правда не дадим, — сказал Николай Аристархович, спокойно глядя прямо в глазу Руслану. — Подождите, не уходите, мы все же можем быть Вам полезны. Дело в том, что маркеры — достаточно травмоопасное оружие и доверять его необученным и не проинструктированным мальчишкам — это нарываться на однозначные неприятности. Поэтому предлагаю Вам следующее. Мы организовываем Вам серию игр, я так понимаю, что Вам важно, чтобы она прошла на Вашей территории?

— Да, очень важно, мы там уже и сооружения некоторые возвели и окопы ребята вырыли.

— Очень хорошо, мы готовы со своей стороны дооборудовать Ваш участок под игру, полностью обезопасив периметр, натянув ограждающую сетку, чтобы никого случайным выстрелом не задело.

— Но мы же в лесу будем, разве там это так важно?

— А Вы уверены, что вы в лесу будете одни и туда никто чужой не сунется?

— Нууу, не уверен, есть там парочка любопытных, — сказал Руслан, вспоминая Матрену енд компани.

— Вот, именно об этом я и говорю. В дни игр мы Вам предоставим все необходимое и своих судей. Проведем перед игрой необходимый инструктаж и, по ходу будем отслеживать, чтобы ребята не мухлевали затирая пятна, и не пытались маски снять. Как Вам такой вариант?

— Ммм, нужно подумать. В принципе очень интересно, вот только цифирь бы увидеть. Ваши же услуги не бесплатны? Наверно выездные мероприятия у Вас стоят дороже чем, чем те, что проходят на стационарной площадке?

Николай Аристархович только улыбнулся.

— Естественно. Предварительную калькуляцию и договор Вы можете получить в течении получаса, если немного подождете. Вы временем располагаете?

— Да, конечно.

— Пока ждете, не хотели бы Вы чая или кофе? Ниночка замечательный кофе заваривает.

— Да, было бы неплохо кофейку выпить.

— Нинуль, сделай кофе, как ты умеешь для гостя, — крикнул Николай Аристархович.

Кофе действительно был выше всяких похвал, горячий, ароматный, густой и главное без всяких добавок. К нему Ниночка принесла вазочку с воздушным печеньем и конфетами. Это было как раз то, что не хватало нашему оборотню. Через минут пятнадцать-двадцать Руслан получил необходимую калькуляцию по услугам фирмы. Сумма хоть и великовата, но вполне приемлема и избавляла его от большого количества головной боли. Все-таки проводить игру собирались профессионалы, которые могли заранее спрогнозировать большинство неприятностей, о которых он даже и не подозревал. Единственные изменения, что Руслан внес — это предварительная игра за пару дней до основных соревнований, чтобы ребята могли почувствовать вкус пейнтбола.

Договор был подписан, даты игр оговорены, деньги переведены, смысла в городе оставаться не было и Руслан, со спокойной душой, поехал к ребятам в лес.

 

Глава 11

Книга, которую мне подсунула бабуля, меня очень заинтересовала. Там было столько всего интересного! Оборотням там посвящался самый большой раздел, который начинался с общего описания вида, классификации, специфики строения тела, уязвимых мест и, естественно, болезней, как же без них. Все мы живые существа, все мы болеем, только вот разные виды страдают от разных недугов. Там еще были разделы о вампирах, домовых, леших и водяных, но о них информация была скудная, на уровне описания видов и уязвимых мест и не более. Я погрузилась в изучение совершенно новой для себя информации и прерывалась только на прием пищи и то, только тогда, когда бабуля меня от книжки за шкирку оттаскивала.

— Ба, а откуда у нас эта книженция? — спросила я, когда первый информационный голод был удовлетворен.

— Ну, родная, во-первых, книжка эта не одна такая, у нас еще несколько подобных есть, только они по расам, которых уже нет. Во-вторых, у нас в семье традиция, каждая ведьма за свою жизнь должна пополнить семейную библиотеку хотя бы одной редкой книгой. Она может быть по травам, по редким видам животных, это могут быть рукописные дневники с рецептами зелий, да, в общем-то, что угодно. Сейчас у нас в наличии более 50 таких книг.

— Не поняла, — сказала я, оглядывая небольшие книжные полки, — а где они?

— Ну, не тут же их хранить. Они в моей комнате в сундуках хранятся под особым заклятием, а здесь только те книги, которые особого удивления ни у кого вызвать не могут. Вот только недавно вот эту пришлось достать, уж больно непредсказуемо события развиваться начали.

— А чего ты мне раньше не говорила ничего?

— Вот все тебе знать нужно, — в сердцах сказала бабуля, — есть вещи, с которыми знакомить нужно постепенно, чтобы знания правильно усваивались и откладывались в голове. Вот если бы оборотней в округе не было, ты бы с таким рвением книгу читала бы?

Я в смущении низко опустила голову.

— Вот то-то и оно. Всему свое время. А теперь расскажи мне, пожалуйста, что ты запомнила об оборотнях.

— Ну, оборотни, они разные бывают. У нас в стране в основном живут только некоторые из всего многообразия видов. Почти ничем не болеют. Уязвимы во время оборота, потом с ними справится почти невозможно, бывают виды магически невосприимчивые, но редко. Вроде белые тигры такие. Посвящение или инициация у них происходит от 15 до 18 лет в зависимости от силы оборотня, до посвящения они себя плохо контролируют, имеют взрывной и неуравновешенный характер, могут впадать в немотивированную ярость, особенно часто это бывает в полнолуние. Вроде как правящий клан может влиять на состояние бесконтрольной ярости у оборотней и не допускать у них безумия. В возрасте от 15 до 18 лет оборотни особенно уязвимы для внешнего воздействия, как магического, так и физического. Вроде все.

— Ну да все, и какие выводы ты сделала из прочитанного?

— Нууу, в лес мне наверно и правда идти не стоило, разве что если бы я была более подготовленной, тогда да, а так, — я только махнула лапой.

— Вывод правильный, — сказала бабуля.

— Ба, а как можно было бы подготовиться? Я же никаких заклинаний атакующих не знаю, да и защитных тоже, и потом, даже если бы знала, то, что просила бы их: 'мальчики вы только подождите, я сейчас колдану, тогда и дальше бежать можно будет'? Так что ли?

— Мда, до этого мы и не дошли, это правда. Вот для таких случаев у тебя перстень есть, плетешь заклинание, смотри как — бабуля из сформировавшегося на ладони сгустка чистой силы начала вытягивать нити и плести из них странную конструкцию. — Вот видишь? Заклинание почти готово, его осталось только активировать, оно в таком виде может находиться столько на сколько у тебя сил хватит его поддерживать, либо, будучи прикрепленным к накопителю силы, например к твоему кольцу или моим серьгам, просуществует до того момента, пока ты его не активируешь. — И бабуля прикрепила его к своим серьгам.

— Ба, а какие заклинания мы использовать можем? Мы же травницы, сама говорила, — спросила удивленная я.

— Да то же заклинание, которым ты напитываешь зелье от запора можно использовать, вообще лекари — это страшная сила, которую большинство недооценивает. Кто лучше нас знает особенности организма? — спросила меня бабуля, хитро подмигивая.

У меня округлились глаза от открывшихся перспектив.

— То есть, я могла им организовать внеплановую прочистку кишечника одним взмахом руки? — спросила я заворожено.

— Ага, — весело сказала бабуля, — только они себе это сами недавно устроили, так, что пожалей болезных.

— Ой, как интересно, — сказала я, судорожно вспоминая весь арсенал изученных заклятий, — Бабуль, ну ты же мне покажешь, как крепить заклинания на колечко?

— Покажу-покажу, негодница, только вот в кого попало ими не пулять, договорились? — сказала довольная бабуля.

— А как я их активировать в кошачьем виде буду?

— Не вижу проблем, точно так же, кольцо то в виде ошейника при тебе будет.

Следующие несколько дней я развлекалась, вспоминая все лекарские заклятия и переделывая честь из них в атакующие. К моему неудовольствию, мгновенного действия было только несколько: заклятие поноса (ну куда уж без него), заклятие временной слепоты и заклятие опьянения. Последние пришлось переделывать, используя антипохмельное и улучшающее зрение заклинания, только с обратным эффектом. Вот тут мне пришлось попотеть. Но результат был ошеломительным. Полевые испытания опьяняющего заклятия я проводила на Злыдне, у которого характер еще больше испортился после встречи с пани Орысей. Как-то поздно вечером в курятнике я отловила птица, при этом несколько раз получив по мягкому месту клювом, принесла его в хату и водрузила на стол, перед бабулей.

— Ну, что начинай, экспериментаторша, — сказала она. — Ты же все хорошо просчитала? А то не хотелось бы остаться с вечно пьяным петухом на руках. Где я еще такого охранника возьму?

— Не боись, вроде все нормально, заклинание пока только пятиминутное, если все пройдет хорошо, сделаю его получасовым.

— Жестоко, но что поделать, — сказала бабуля. — Начинай уже, не тяни, мне самой интересно, что у тебя получилось.

Ну, я и колданула. Угу, что-то все-таки я рассчитала не так. Нет, вел он себя, так как мы и ожидали, весело гонял по хате, снося все на своем пути. Это ничего, этого мы ожидали. Но вот какого он стал цвета! Совершенно дикой попугайской расцветки, которая на петухе смотрелась особенно уморительно, ну а сверху был голубой гребешок. Этот гребешок добил нас окончательно. Мы с бабулей сложились пополам от смеха, а несчастный петух, осмотрев себя в одно из зеркал забился за печь и отказывался вылезать. На уговоры бабуля потратила больше получаса. А потом извлекла бедного, вздрагивающего от пережитого стресса петуха.

— Это у тебя как получилось? — спросила она, поглаживая Злыдня.

— А я знаю? — сказала я в растерянности.

— А он хоть цвет вернет?

— Сложно сказать, — задумчиво потянула я.

— Ладно, покажешь мне свои расчеты, может, и поймем где ты ошиблась, только вот как мы будем соседям объяснять его дикую расцветку пока не расколдуем, я не знаю. Мда, все-таки рановато тебе еще экспериментировать, — вынесла вердикт бабуля.

Вот так, в трудах и заботах пролетел июль. Злыдня мы с бабулей так и не расколдовали. И ходил он у нас по двору раскрашенный под попугая уже никого не стесняясь, видимо окончательно проникнувшись своей уникальностью. Первое время сельчане от него шарахались, а потом привыкли и стали даже гордиться новой породой бойцовских петухов уже не малайских, а крюковских. Даже пару раз пытались потырить яйца, которые снесли наши куры, в надежде, что из них вылупится еще одно такое чудо и породу можно будет закрепить. Бабуля на весь этот цирк смотрела снисходительно.

Я за эти пару недель все же доработала заклинания и они уже такого сумасшедшего побочного эффекта не давали. Испытания проводили на соседском псе Барсике, которого под это дело нам ангажировала Никитична с условием личного присутствия. Ну что сказать, поприсутствовала, умилилась от счастливой, пьяной мордахи Барсика, да и уволокла его домой отсыпаться, крестясь и бурча под нос благодарности всевышнему, что с окрасом ее любимца в этот раз все обошлось. Бедный пес вел себя на удивление тихо и не буянил.

С Никитичной в последнее время творилось что-то странное и непонятное. Она ходила хмурая и задумчивая. Разговорить ее практически не получалось. Но в один из вечеров она просто не выдержала и рассказала бабуле, что ее гложет.

— Настасья, не могу я так больше, он кажный день свою Лили поминаить хоть ее уж и не исчит, сам мне признався, шо толку нет. Однако ж такая тоска у него в глазах, когда он на ейное фото смотрить, такая тоска, ех, кабы он так на меня смотрел! — старушка печально вздохнула и утерла краем платка набежавшую слезу.

— Так это ж твое фото, а ни какой-то посторонней тетки, — сказала бабуля, — когда ты уже ему об этом скажешь? Или так и будешь жить глядючи, как он на твое фото тридцатилетней давности облизывается? Может Лили нужна ему и не из-за внешности, а из-за доверительных отношений, которые у вас сложились?

— Може и так. Я сама уже об этом думала, пора ему сказать, а то как-то недобре это все.

Никитишна махнула рукой и поплелась домой. А на следующий день пришла к нам вся в слезах, рыдая навзрыд и голося на весь двор.

— И на шо я вас послухалась! Зачем я ему усе рассказала! Он теперь уезжаить. Говорить, шо мне не вирить и на грош, шо я обманщица и мошенница, денег из него выдурить хочу! — выла Никитична захлебываясь слезами.

— Так родная, вот выпей, — бабуля подсунула ей успокоительную настойку без валерьянки. Валерьянку после известных событий она в хате не держала. — Ну что, полегчало? А теперь рассказывай, только давай без причитаний и все по сути.

— А шо рассказывать, пошла я к нему пить чай как всегда после обеду, все так хорошо было, благостно, плюшки его любимые принесла. А он мне опять про Лили. Ну, я и не выдержала, усе ему рассказала, даже почту с письмами показала, а то он не верив, шо она энто я. Какой после этого крик поднялся, шо он мне только не наговорив: и шо я обманщица, и мошенница, и я у него мечту украла! А я рази шо плохое хотела? Я ж только женчиной себя рядом с ним почувствовала, подарки получать знаишь как приятно, даже просто безделицу каку дурную, все одно знаешь, что от всей души! И так тепло и хорошо от энтого. А теперь усе! Уедет и не возвернется!

— Ладно тебе, Никитична, дай мужику время, пускай успокоится, осмыслит, что ты ему наговорила. Может и хорошо все будет еще у вас. Не гоже было на вранье отношения строить, сама же знаешь, что ни к чему хорошему это не приводит.

Рыдала Никитична у бабули на плече несколько часов. Потом с трудом успокоившись, ушла к себе.

На следующий день Семочка таки действительно укатил к себе в Грецию, оставив здесь разбитое сердце безутешной старушки. В общем, отношения у них развивались как в классическом романе 'про грецких магнатьев'. И сейчас у них настал ругательно-непримирительный этап, когда он пыжится от обиды, а она, 'невиноватая, он сам пришел', бегает за ним и пытается что-то доказать.

В первых числах августа маман родила братика. Назвали Кирилом, мальчик родился крупным, сильным и голосистым, и полной копией родителя. Только вот цвет глаз был наш семейный, ярко-зеленый, а так вылитый отец. Родитель был вне себя от счастья, когда увидел братика после рождения и старался не отходить от его колыбельки и от маман дальше чем на метр.

Конец июля для Руслана выдался суматошным. Проведение конкурса на лучшую маскировку с треском провалилось. Нет, маскировались оборотни очень хорошо, на их маскхалатах было наверчено столько травы, что они напоминали ходячий стог, а сверху был еще сплетенный барышнями веночек 'для красоты'. Визуально их разглядеть было огромной проблемой, но вот что было делать с запахом, точнее с нюхом оборотней, непонятно. Прятавшихся мальчишек находили на раз-два. В конечном итоге, Руслан решил победу никому не присуждать, но каждому отряду за старательность накинуть по десятку балов, чему ребята тоже очень сильно обрадовались.

В первых числах августа приехали несколько ребят из пентбольного клуба, посмотрели на объем работ и почесали в затылках.

— Руслан, скажите, а что ребята играть будут на такой маленькой территории? — спросил один из приезжих, кажется Максим, недоуменно оглядев, в общем-то, не такую уж и большую поляну с уже воздвигнутым из досок Мордором. — Им же здесь развернуться будет негде, ни разбежку провести, да и, в общем-то, спрятаться тоже особо негде. Пока они до Ваших окопов добегут, все полягут.

— Ну, я как-то не подумал, если нужно больше пространства, огораживайте больше, — махнул рукой Руслан, — думаю, лес на нас не в обиде будет.

В конечном итоге, после беглого осмотра местности, решили втрое увеличить огораживаемую территорию. Прикинули на глаз, сколько нужно будет с собой пирамид и морковок привезти и где их установить. На следующий день оборудование было доставлено и установлено. Юные оборотни пытались в этом безобразии принять живейшее участие, но их допускали только к установке сеток и не более того. Провозились довольно долго, но к вечеру все было установлено, площадка готова и работники клуба отбыли восвояси.

Первая пробная игра должна была начаться уже в эти выходные. Из клуба обещали прислать несколько судей, которые будут присматривать за ходом игры и они же должны были проинструктировать оборотней по поводу того, что можно, и что нельзя делать, а так же ознакомить с правилами игры.

После постройки площадки в лагере оборотней царило сумасшедшее оживление, ребята в предвкушении игры не могли сидеть на одном месте, то и дело, сбиваясь в кучки по двое-трое и о чем-то постоянно шушукаясь. Через час такого мельтешения у Руслана начала болеть голова и он попытался разогнать юных энтузиастов. Но не тут-то было. Ребята настолько погрузились в обсуждение будущих баталий, что просто банально махали на Руслана рукой. Разгонять их пришлось с криками, пинками заталкивая в палатки и, угрозами снятия очков за плохое поведение, не давать из палаток выбираться. Только через час непрерывного крика и мата мальчишки оказались в спальниках. Так Руслан еще ни разу не выматывался. Он уже несколько раз успел пожалеть, что вообще во все это ввязался. Ему срочно нужен был отдых, если и не сон, то хороший и понимающий собеседник. Прихватив из машины очередную бутылку Хеннеси и опять без закуски, Руслан двинулся вглубь леса.

— Митрофан Лукич, эй, ты где? — крикнул он во всю силу своих легких.

С деревьев посыпались листья.

— Ты чего орешь то, как оглашенный? Али тебе лесу не жалко? Вон у пичуг от тваво крику стресс нарисовалси, — сказал появившийся из ниоткуда лесовичек.

— Здравствуйте, дедушка. Извините, не сдержался, — сказал Руслан покаянно.

— Драсти, драсти, — буркнул леший, — чаво звал то?

— Да вот… — Руслан замялся и показал на бутылку.

— О, эт добре, эт ты молодец, — довольно пропыхтел леший, доставая давешние пластиковые стаканы. — Виш, я их не выкинув, буде из чего пить.

После того как они выпили по первой, разговор потек неспешный и обстоятельный.

— Ну, говори, не просто так ты прийшов ко мне, — сказал леший, лукаво глядя на Руслана.

— Да видишь, какое дело, Митрофан Лукич, мы уже площадку оборудовали и она несколько больше той поляны, что ты нам отвел, — покаянно сказал Руслан.

— Ой, а то я не видев, шо вы там творили. Ну, огородили, и ладно, — махнул он корнем, — у той части лесу и так, почитай который год ничего путнего не растет. Травы самые обнаковенные, так шо ничего не потопчете. А то, шо сетку поставили — хвалю, молодцы, зверя хоть не побьети. А чегой-то т ы такой смурной?

— Да вот пацаны последний мозг вынесли! — Руслан в сердцах махнул рукой.

У лесовичка ненормально округлились глаза.

— Энто как? Энто у тебя шо мозгу нету? Совсем-совсем никакого? Это шо я с зомбей разговариваю? Во, дела! — леший бочком-бочком начал отодвигаться от ржущего Руслана.

— Ой, дедушка, извини, — сказал тот, отсмеявшись. — Это фигуральное выражение, ну знаешь, мозг вынести, мозги прокомпостировать…

— И энто они с тобой сделали? — ужаснулся наивный лесной житель.

— Да нет, имеется ввиду — напрягли.

— Шо напрягли? — сказал леший, все еще подозрительно осматривая Руслана. — Вроде усе у порядке, не напрягаиси.

Руслан не знал, толи ему смеяться, толи хвататься за голову. Ну как объяснить лесному жителю современные речевые обороты.

— Заставили понервничать! Во, точно! — обрадовался оборотень наконец найдя нужное слово.

— От, вы, молодеж, шо низя було сразу сказать? И, правда, увесь мозх вынес, пока объяснив.

— О, Вы меня поняли!

У Руслана складывалось от разговора такое ощущение, как будто они уже заветную бутылочку приговорили.

— Слыш, Руслан, — сказал леший несколько смущенно, — а за вашими играми поглядеть можна буде? А то тут, у лесе, столько любопытствуючих, даже леший из сваво озера у вечори вылез и, рыскав, так и рыскав возле полянки.

— А чего ж нельзя, можно, только ведь если вас заметят, разговору потом на весь год будет. Мои ребята еще ничего, а вот с приезжими как?

— А нас и не видать буде, не боись. А чем вы там стрелять будете?

— Шариками с краской, ну знаете, там будут специальные ружья, чтоб никому вреда не причинить.

— О, как! Слышь, Михалыч, не шебуршись у том кусте, стрелять краской будуть. Да вылазь ты вже, хватит слухать, с Русланом познакомси.

Из кустов бочком показалось нечто маленького роста, с длинной бородой до колен, все в тине и чешуе.

— Драсти, — сказало это чудо неожиданно звучным раскатистым басом, шморгнув носом.

— И Вам не хворать. — Удивлению Руслана не было предела.

— Я это, я Михалыч, местный водяной.

— Ты Руслан, не смотри, шо он маленького росту, он водяной о-го-го какой!

— Третьим будете? — сказал Руслан в полном обалдении.

— Эт завсегда, пожалуйста! — водяной житель откуда-то достал такой же пластиковый стакан. — За шо пить будем?

— Как за шо? За знакомство! — сказал лесовичек.

— Ох, хороша, зараза! — крякнув, сказал водяной. — А вы мне у озере утопили обнаковенный самогон, спасибо конечно, но пару бутылочек такого чуда на травках было бы приятственнее.

— Ну, извините, не знали, — развел руками Руслан. — Следующий раз обязательно только французский выдержанный коньяк в озере топить будем.

Водяной явно не заметил сарказма.

— От и добре! Так, а шо вы там на полянке у Лукича делаете? А то меня русалки уже извели вопросами.

— Игра у нас там будет, парни побегают, постреляют маленько, потренируются.

— О, как! Интересно! А зачем?

И пришлось бедному Руслану отвечать еще половину ночи на вопросы любопытных лесных и озерных хозяев. В итоге, под утро он был не менее уставшим, чем вечером, только в отличии от вечера, у него в голове еще и шумел хмель от выпитого коньяка. Вроде одна бутылка на троих — это не много, а оборотню и вовсе как слону дробина, но только не тогда, когда от усталости глаза слипаются. В общем, под утро он добрел до лагеря сонным и разбитым. Проспав всего часа два, был разбужен суетливыми кашеварами, доложившими о готовности завтрака. Овсянка с сухофруктами тоже не добавила Руслану настроения. Весь день он бродил по лагерю злой и не выспавшийся, гоняя ребят за мнимые и реальные провинности. Видя такое дело, юные оборотни постарались смыться из лагеря под разными предлогами, ну а дежурный отряд старался просто не попадаться на глаза. Промаявшись половину дня, Руслан все же ушел спать, чем тут же воспользовались оставшиеся мальчишки, убежав на площадку для игры. Провели они там весь этот и следующий день, периодически шушукаясь друг с дружкой. Наверно тактику будущих сражений обсуждая.

 

Глава 12

И вот, наконец, настали долгожданные выходные и первый, пробный день игры.

Рано утром, часов в восемь лагерь уже не спал, ждали приезда судей и машину с маркерами, масками и другими примочками для игры. Те не заставили себя очень долго ждать, приехав к девяти часам. Из машины вышли три человека. Первым был директор клуба, который сам решил проследить за ходом игры, мало ли что, ну и два судьи. Ну что сказать, судьи были колоритные, два здоровых дядьки, явно за тридцать, с небольшими намечающимися мамончиками и, с хитрющими улыбками на суровых лицах.

— Здоров орлы, — рявкнул один из судей, собравшимся возле машины оборотням.

— Драсти, — несколько в разнобой гаркнули те.

— Сеня, какие это орлы, типичные хомячки, - насмешливо сказал второй, глядя на разношерстную толпу подростков.

Картина и правда была интересная. Народ был одет кто в чем, кто в тех самых пресловутых трениках, кто-то успел переодеться в камуфляжные штаны, какой-то оригинал щеголял в пошитых девчонками шароварах, похожих на мешок картошки. Дреды почти у всех были перевязаны ленточками разных цветов, чтобы можно было во время игры различить, к какому отряду они принадлежат. В общем, картина была живописная.

— Ладно тебе, Миха, усе будет пучком! Вот сейчас мы им все объясним, расскажем и покажем, — сказал Сеня, поглядывая на несколько подобравшихся ребят. — Вот они после этого нормально и отыграют. Ведь так?

Сеня смотрел на ребят уже без улыбки и даже с некоторой угрозой.

— Так, слушать сюда, девочки! Маски во время игры не снимать, а то получите в глаз от противника, да и я вам накостыляю, пятна от краски не затирать. Вечно живые Маклауды нам тут тоже не нужны…

Миха продолжал вещать в том же духе, важно прохаживаясь перед строем оробевших парней.

В это время к Руслану подошел Николай Аристархович.

— Добрый день, ну как Вы тут? Все нормально, площадкой довольны? — спросил он, обменявшись с Русланом крепким рукопожатием.

— День добрый, да все на высоте, посмотрим, как еще ребята первую игру отыграют.

— Руслан, давай на ты? А то, честно говоря, все эти офисные политесы мне уже вот где, — Николай провел ребром ладони по горлу. — Сил моих нет.

— Да не вопрос, сам от этого маюсь.

Понимание было достигнуто и дальше общение пошло в более непринужденной форме.

— Пошли, что ль, покажешь, что тут твои орлы с моими понастроили.

Мужчины выдвинулись в сторону площадки, в то время пока судьи полностью занимались парнишками. Итогами осмотра Николай остался доволен.

— Ну, что на голову им ничего не упадет, лбы тоже порасшибать не должны, вроде порядок. А какой у них сценарий?

— Вообще-то изначально было взятие Мордора, одна команда должна была изображать нападающих эльфов, вторая защищающихся орков и гоблинов, но похоже будет просто мясорубка.

— Ничего, для новичков в самый раз.

Через час Николай и Руслан вернулись в лагерь. Картина их, честно говоря, порадовала, все ребята были одеты в камуфляж, всем розданы маски, на рукавах у них были крупные повязки различных цветов, свидетельствующих о принадлежности к тому или иному отряду. Были выбраны знаменосцы, которые уже держали в руках флаги. Оказывается судьи, узнав, что предполагается игра с минимальными элементами тактики, решили ребятам рассказать, что было бы неплохо взятие крепости отметить водружением флага, а противоборствующая сторона этого допустить была не должна, охраняя свой флаг в крепости. Ребята это нововведение приняли на ура, ну а выбранные флагоносцы теперь расхаживали по лагерю, распираемые от собственной гордости и важности, что твои петухи.

И вот, наконец, последние инструкции розданы, и все выдвинулись на площадку. Первыми решили запустить отряды Игната (охрана Мордора) и Антона (взятие Мордора), дав им от силы час на игру. Ну что сказать, тактикой тут и не пахло, как впрочем, и командной игрой тоже. Каждый был сам за себя, что не замедлилось сказаться на результатах. Команду Антона расстреляли в первые 10 минут игры, ну а флагоносца вообще убили первым. Разочарованию мальчишек не было предела. Они только разыгрались, только почувствовали вкус игры, как тут же выбыли из игры. Выслушивая стенания поигравшей команды, Руслан решил поменять команды местами, чтобы мальчишки побывав с обоих сторон баррикад, могли лучше подготовиться к реальным играм. Ну, результат был примерно тем же, только времени было затрачено больше. Все-таки отряд Игната, хоть и был разношерстным, но чувствовалось, что это уже команда, действовали они на удивление слаженно и споро. Отряд Антона они оба раза сделали в сухую, не помогли ни стены Мордора, ни окопы.

Следующими были отряды Павла и Никиты. Тут бои велись по всем правилам, видимо ребята учли опыт предыдущей игры и действовали более слаженно. Но все равно, больше получаса, ни одна игра не продлилась. Отряд Павла выиграл в защите, как отряд и Никиты. Ребята выходили с площадки разгоряченные и довольные, хлопая друг друга по плечам и даже пожимая руки противникам, а над ними шумел вековой лес.

Руслан подспудно ждал появления лешего или водяного, но вроде было тихо. Только ветви некоторых деревьев подозрительно раскачивались, и непонятно откуда доносилось 'мазилы, рази ж так играють, ну куда ты побег осел безрогий', или 'нападающий выходит на правый фланг, разбежался, миновал защитника, ГОЛ!! Тху, ПОПАЛ!!'. После этой фразы Руслан, тихо отошел в сторону подозрительно качающейся растительности и чтоб никто посторонний не слышал, выдал:

— Слушайте, родные мои, тут чужаки, умерьте свой пыл!

— Ладно, ладно, мы тихо, — это явно был водяной.

— Ага, ага, чуток поуболеваем, — а это уже явно леший.

Несколько успокоенный Руслан отошел в сторону. Только в спину ему понеслось.

— На следующую игру, возьму русалок, а ты бери мавок, тотализатор организуем.

— Энто шо?

— Ну перед игрой будем ставить на вероятного победителя, хто выиграет — того и приз.

— Ааа, пойнятно, а шо ты поставишь?

— Та, два литра самогона еще есть. А ты поставь оту бутылочку заветненькую, шо тебе Руслан подарил.

— А с русалок шо брать будем?

— Ой, таки шо с них взять? Была бы нечисть, а как обобрать придумаю.

Вот же шебутные. Руслану уже страшно было, во что превратятся будущие игры.

Ребята, набегавшись и настрелявшись весь день, вместе с судьями вернулись в лагерь, где их ждали с вечера замаринованные шашлыки и разведенные костры первыми выбывшими командами. Очень скоро по лесу уже разносился упоительный запах готового, ароматного мяса. Все собрались возле костров и некоторое время раздавалось только довольное чавканье. Когда первый голод был утолен, мальчишки вместе с судьями и Николаем приступили к разбору полетов. Впрочем, для всех было очевидно, что без слаженной командной игры толку не будет. Судьи парнишками были довольны, никто не пытался снять маски либо затереть краску. Хотя объяснялось все просто, в пылу боя новички просто не успевали мухлевать, опыт еще не тот.

После сытного обеда уехала команда организаторов, пообещав приехать через несколько дней для проведения новой игры.

Следующие два дня практически все юные оборотни просидели на верхушках близлежащих деревьев со смартфонами, лазая по пейнтбольным сайтам и набираясь виртуального опыта. Итогом такого просвещения были ежевечерние совещания команд и, по всей видимости, проработка будущих сражений. Все-таки первый наглядный опыт дал им достаточно много, мальчишки почувствовали, в чем их основная слабость и теперь вырабатывали стратегию будущих игр.

Народ увлекся до такой степени, что даже забывал варить обеды и ужины, видя такое дело, Руслан снял мараторий на посещение лагеря барышнями. Девицам, дорвавшимся до увлеченных оборотней, не оставалось ничего другого как заняться готовкой на всю эту пейнтбольную ораву. Что удивительно, даже Игнат практически не обращал внимания на Матрену, чем ее очень обижал. Но Матрена была стойким бойцов в деле завоевания будущего мужа и умела скрывать свое недовольство, двигаясь к заветной цели — окольцевания нашего медвежонка. Парень почти созрел и вот немножко, совсем чуть-чуть и он упадет в ее загребущие ручки под вальс Мендельсона.

Отдав должное очередному кулинарному шедевру, оборотни расщедрились и пригласили девчонок в качестве болельщиц на все последующие игры. Ну, надо же будет перед кем-то покрасоваться и показать свою удаль, поигрывая время от времени мышцами, а тут такая толпа благодарных зрительниц, ну как пройти мимо.

Со среды ожидалось начало игр, они должны были проходить каждый день по воскресенье включительно. Со среды по субботу просто отборочные игры, по несколько в один день, чтобы не затягивать, а в воскресенье финал, на который был приглашен совет кланов и Ратмир собственной персоной. Приехать никто не отказался.

Вот наступила вожделенная среда. Судейская команда прибыла в том же составе, наверно шашлыки оборотней очень понравились. И началось… Ну что сказать о самих играх, ребята явно сидели на деревьях не зря. Теперь это действо было похоже на хорошо продуманные тактические комбинации. Некоторые хитрож…, сори, просто лисята уже во всю затирали краску, кося под небезызвестного Дункана Маклауда, за что и отгребали от судей. В некоторых случаях даже были удаления с поля one-for-one. Судьи явно уже не были настроены так благодушно как в первый раз. Ну а вокруг сеток скакали восторженные болельщицы с воплями 'судью на мыло', а с деревьев начинал раздаваться пьяный комментаторский бас водяного. Причем вещал он во всю силу своих легких, не жалея смачных эпитетов для игроков. Продолжалось это минут пять, пока Руслан не догадался включить на всю мощность Полет валькирий Вагнера в еще утром подогнанном Лендкрузере. На вопрос судей, заданный в перерыве между играми, 'что это было?', с самым невинным видом отвечал:

— Да вот с радиостанцией напутал, хотел ребят музычкой подбодрить и попал на футбольную трансляцию.

— Странный какой-то футбол, — сказал задумчивый Миха. — Ладно, продолжим что ли?

И игра разгорелась с новой силой, чем не преминул воспользоваться Руслан, подойдя к дереву, от которого несло сильным сивушным запахом.

— Ей, Вы чего? Я же просил вести себя тихо, тут же чужие! — гневно выдал Руслан.

— Ик, не голоси, мы енто, ик, победу празднуем! Лукич поставил на Игната и выиграв бутылку самогону, от мы ею ее и обмываем, приз в смысле! — невнятно пробурчал водяной.

— Да, не гневайси, я исче и усе русалкины бусы из рябины выиграв, о, ик, глянь! — и показался на минутку, увешанный ими как новогодняя елка. — Та, ты не боись, мы исчо чуток поболеем и пойдем, у нас тут поляны не паханы, травы не сеяны, коровы не доены…

— Ага, русалки не ловлены, к делу не приставлены, слыш Лукич, а ты про яких коров говорив? — удивился водяной.

Обоим пьяницам явно уже не было никакого дела до Руслана, а об игре они вспоминали время от времени, слыша довольные крики болельщиков. В дело пошла вторая бутылка самогонки. Руслан старался не отходить от этой закадычной парочки во избежание эксцессов. Через некоторое время и вторая бутылочка была допита, и со стороны дерева начал разноситься заливистый храп. Слава богу, игра к этому моменту была завершена и оборотни с судьями отправились в лагерь обедать, и ставить палатки для гостей.

Руслан мудро решил не трогать ни водяного, ни лешего. Пусть лучше проспятся, так всем спокойнее будет.

Следующие несколько дней в лесу на играх перебывало все село, впечатленное рассказами юного поколения. Даже расстроенная Никитична и та поперлась туда, попеременно жалуясь окружающим то на 'радикулит, заразу такую', то на общую усталость. Пейнтбол впечатлил всех. Селяне оказались до жути азартны и болели за полюбившиеся команды и игроков с невероятным пылом. К концу отборочных игр вырисовался явный фаворит — команда Игната, от чего Матрена ходила дюже гордая, задрав нос в поднебесье, рассказывая всем, какой у нее замечательно крутой кавалер.

Вести с пейнтбольных полей докатились и до нашей избушки.

— Настасья, Прасковья, шо я бачила! Ой не поверите, там енти эльфьи у лесе с пушками бегають и стреляють краской, — выдала Никитична, ввалившись в хату и даже не поздоровавшись.

— И тебе драсти, Никитична! Чего кричишь, говори толком.

— Та шо говорить, недавно у лесе девки наши были, у том самом лагере в эльфями. От они и рассказали, шо там на полянке недалече от озера хлопцы в игру с пиштолями, шо краской пуляються, играють. Ну вчора туды мужики да пацаны намылились, у вечори прийшли — довольные. Говорять, шо покруче футболу буде. Ну, а сегодня и бабоньки туды пошли, ну и я вместе с ними, а шоб не пойти у такой компании? Усе ж веселее, чем у дома сидеть, — восторгу Никитичны не было предела. Она с трепетом живописала перипетии увиденного ею матча и добавляла к месту или нет собственные комментарии. Через полчаса непрерывной трескотни устала не только я, но и бабуля.

— А завтрева у них последний матч, опосля которого они уедуть усе, — выдала она неожиданную информацию.

Да что же это такое? Как уедут и я, что больше Руслана не увижу? Завтра и все? В груди как-то нехорошо закололо, настроение не то, что испортилось, оно стало в край поганым. Только непонятным было одно, почему меня это известие так задело? Я же его видела только несколько раз, когда он меня на руках нес и когда к бабуле днем за помощью приходил. Объяснить самой себе душевный раздрай я не могла, не с чем было сравнивать. Вот только вдруг отчетливо поняла, что если завтра не пойду в лес, то простить себе этого не смогу. Когда решение было принято, на душе сразу стало легче. И было уже не важно, что идти мне придется в кошачьем облике, и Руслан меня не узнает. Все это ерунда, я хоть на него одним глазком посмотрю, все легче будет. Ну, а бабуля… а что бабуля, убегу и все.

— Что-то ты притихла родная. Случилось что?

— Да нет, все хорошо, просто устала, бабуль давай спать, а то поздно уже.

Никитична намек поняла сразу и ушла.

— Ох, и не нравишься ты мне, — сказала Настасья, укрывая меня одеялом. — Ну да ладно, утро вечера мудренее. Разберемся.

На следующее утро ей было не до меня. Часов в семь к нам приехал растрепанный мужичонка из соседнего села.

— Настасья, помоги, на тебя вся надежда, жена рожает, до больницы не довезу, а ты знаешь какие у нее проблемы. Помоги, по гроб жизни обязан буду! — зачастил он.

— Так! Где она? Когда схватки начались? — бабуля была собранна и деловита.

— Дома она у нас, не рискнул ее с собой везти, боялся, что растрясу, либо что-то в дороге случится. А лекарь наш поселковый, скотина, пьяный уже два дня.

— Вот и дурень, что не привез! Кто там с ней сейчас?

— Матушка моя, расположила ее в бане, как обычай велит, поехали быстрее Настасья, мочи моей нету, как она там сердешная.

— Две минуты, жди в машине, я сейчас оденусь, соберу травы и едем.

Мужичек пулей вылетел во двор.

— Прасковья, остаешься за старшую, из дому ни ногой, ты помнишь, что в прошлый раз было?

Я утвердительно мотнула головой.

— Меня, похоже, весь день не будет, видно роды тяжелые будут. Я у Нины первенца принимала, так она меня и себя за сутки так вымучила, пока родила, наверно и сейчас легче не будет. Я бы и тебя с собой взяла, да только рано тебе на это смотреть, вот через годочек в самый раз. Ну, все, пощавай, я пошла. — Бабуля чмокнула меня в усатый нос и убежала.

Я вздохнула свободнее, все-таки был целый день впереди, чтобы сбегать в лес и вернуться по-тихому. Показываться на глаза я никому не собиралась.

Лес меня встретил тихим шелестом листьев и пением птиц. Утро вдалось на редкость погожим и ясным. В лагерь оборотней я решила не соваться, все-таки бабуля права — это опасно, а вот затаиться на дереве возле полянки для игры самое то. И меня никто не видит, и у меня все на виду. Как решила, так и сделала. Ждать пришлось не так уж и долго, всего-то часок. На поляне начали появляться игроки с двумя мужиками в непонятных полосатых рубахах, как позже оказалось это были судьи. Возле забора была уже половина села, а минут через десять подтянулся и Руслан с пятью пожилыми, представительными мужчинами. Расположились они прямо под моим деревом, так, что мне было не только все прекрасно видно, но и слышно. Оборотни явно меня почуяли, но не придали значения, разглядев, что сверху над ними расположилась простая черная кошка.

Игра началась.

— С пейнтболом это ты, Руслан, придумал хорошо, — сказал самый старший из них. — Посмотрите, как ребята увлечены. Да и агрессия сбрасывается получше, чем в тех же спортклубах. Нужно взять на вооружение. Господа, как Вы смотрите на то, чтобы открыть и у нас подобный клуб, так сказать, для спецконтингента?

— Да неплохо, неплохо Ратмир, — буркнул один из них, самый высокий и осанистый, чем-то неуловимо похожий на Игната.

— Вот и я думаю так же, Михайло, вон тем более твой сынок в финал вышел со своей командой и, похоже, что побеждает. Ну что возьмут медведи главный приз?

— Так там не только медведи, — встрял мужичек пониже и пожилистее, — там и ребята из других кланов.

— Что, правда, то, правда, Леонид. Руслан говорил, что все ребята старались, просто таки, на удивление. Внук, а какой приз ты им пообещал? Напомни.

— Да вот они сейчас борются за поездку в Монако на Формулу 1, ну а проигравшая команда полуфинала получит возможность построить машину для гонок, за счет казны кланов, — сказал Руслан, весело смотря на враз побагровевших вождей.

— Это кто ж такое позволил? Это как же нас в известность не поставили? — задыхался от гнева высокий тощий оборотень.

— Остынь Паша, вот лучше погляди, как твой сынок крепость защищает, любо дорого посмотреть, и что ты ребенку откажешь в такой малости? Ведь твой Никита молодец, вон как командует.

Оборотень напоминал выброшенную на берег рыбу, сказать хотелось очень многое, но вот последний аргумент не давал этого сделать.

— Нет все-таки, молодцы, как играют! — поддержал Ратмира, самый низкорослый и юркий оборотень. — Да и мои лисята, что творят!

— Твои лисята, Макс, самые большие нарушители. Из игры в игру пытаются остаться вечно живыми! — сказал возмущенный Руслан.

— Так и нужно, где не хватит росту, берем хитростью.

— Так ладно собачиться, что у тебя в планах дальше? — обратился Ратмир к Руслану.

— Ну, дед, вот игра закончится, отпразднуем в лагере, да и собираться помаленьку будем, я на вечер автобусы и пару машин заказал, чтобы этих оболтусов по кланам развезти, а то уже сил моих нет и так в лесу сижу с ними второй месяц, как сыч.

— Ладно тебе ворчать. Ты подумай, подумай, что с мальчишками дальше делать то будешь, теперь это твоя забота, пока они не пройдут посвящение. Справляешься ты с молодняком хорошо, можно сказать с фантазией, вот и продолжай это делать. Мужики Вы как? Готовы ваших неслухов под Русланову опеку сплавить?

В ответ раздалось довольное ворчание всех четверых вождей. Видимо энергичные мальчишки успели допечь всем, если даже их отцы были рады переложить ответственность по их воспитанию и удержанию в узде на чужие плечи.

— За что?! — возопил Руслан. — Я же дни считал, когда этот цирк закончится. Дед, у тебя совесть есть?

— Не позорь меня, — зашипел Ратмир. — Возьми себя в руки, ты будущий вождь, будь добр соответствуй!

Расстроенный Руслан отошел в сторону от поляны, честно говоря, после такой новости ему уже не особо интересно было, чем дело закончится. Покрутился он по лесу минут пятнадцать, стараясь взять себя в руки и вернуться на площадку. Все-таки игра скоро закончится, и нужно будет объявлять победителя и еще раз озвучивать призы.

Как и ожидалось, выиграла команда Игната, радостей мальчишек не было предела, да и вторая команда особо расстроенной не выглядела. И было даже не совсем понятно, какой же приз для них желаннее.

Игната окружила толпа восторженных девчонок, но он смотрел только на Матрену. В ее глазах он читал такое восхищение, что аж дух захватывало. Игнат взял ее за руки и сказал.

— Пойдем я тебя кое с кем познакомлю.

— С кем? — удивилась Матрена.

— Сейчас узнаешь, — Игнат подвел ее к одному из стоящих под деревом оборотней. — Пап, знакомься, это Матрена, моя невеста.

Девушка напоминала цветом помидор, а отец Игната хоть и был удивлен без меры, но все же держал себя в руках.

— Добрый день барышня, — улыбнулся он добро и по отечески, — добро пожаловать в семью. — И раскрыл свои огромные медвежьи объятья. Матрена, смущаясь, обняла будущего родственника, а Игнат стоял рядом и только посмеивался.

— Игнат, ты, когда привезешь невесту с матерью знакомить?

— Так на следующие выходные, Моть, ты как? — спросил он у ошарашенной девушки.

— Я-то ничего, но у нас принято сперва сватов засылать, сказала она смущаясь.

— Да, ладно, потом зашлю, а родители твои и так меня знают, кажись твой отец ничего против не имеет.

Я сидела на дереве в полном обалдении, рассматривая будущую невесту. Народ понемногу начал расходиться, первыми ушли сельчане, затем уехали старшие оборотни, а потом парнишки побрели в лагерь отмечать победу. Руслан дал им добро на разграбление спиртных запасов, но только в разумных пределах, только по одной бутылочке пива за победу и все. Ага, так они его и послушались. Смысла оставаться на поляне уже не было, там рабочие споро разбирали пейнтбольную площадку и складывали оборудование в рядом стоящий фургон.

Нужно было пробираться в лагерь. Я решила, что дождусь, когда Руслан уедет, и только потом уйду домой. Лагерь встретил меня суетой и победными тостами слегка подвыпивших оборотней. В руках у ребят были шампуры с шашлыком, а рядом стояли початые бутылки пива. В животе у меня оглушительно заурчало, все-таки весь день без еды — это несколько тяжеловато для растущего организма. Утром толком позавтракать не удалось, а шашлык пах просо одуряюще, вот я и не выдержала, решила стащить пару кусочков, ну кто заметит? Заметили, отловили за шкирку, я и пикнуть не успела.

— О, народ, глядите, боевой котэ, — сказал один из лоботрясов, показывая на мое шипящее тельце, с кусочком зажатого в когтях мяса

— Да скорее голодный котэ, отпусти животину и дай ей поесть, видишь, как глазами сверкает, — сказал тот, что поумнее.

— Вот еще, домой с собой заберу, сеструха давно кота просила.

Я испугалась, нет, не так: Я ИСПУГАЛАСЬ! Если они сейчас со мной что-то сделают, бабуля мне этого не просит. От дикого, всепоглощающего страха в голове спутались все мысли. Я не знала, что мне делать и, не придумав ничего лучше, потянулась к своей силе, активировав все заготовленные заклинания… опьяняющие, мда. Волшбой накрыло весь лагерь. Народ пошатывало из стороны в сторону, бутылки с пивом были позабыты, впрочем, как и шашлык. Ребята дошли до той кондиции, когда душа просила песни, ну, они и спели:

Насмотрелся дед порнухи,

Начал дед дурачиться,

Деревенские бабульки

По чуланам прячутся.

Откуда оборотни узнали столько частушек, было, просто непонятно, а от содержания некоторых уши в трубочку сворачивались. Сил на заклятие я и правда истратила просто огромное количество и теперь висела в руках совершенно пьянющего парнишки ни на что не способной тряпочкой. Оборотень свел на мне глаза кучкой, узнал и выдал любимую фразу:

— О, боевой котэ! — и почапал в сторону машины Руслана, потом открыл багажник лендкрузера и забросил меня туда, плотно закрыв дверцу.

Помешать паразиту я уже не могла, пришлось смириться со своей участью и пониманием того, что сегодня домой я попаду навряд ли. А в лагере оборотни сидели возле костра как зайчики и все еще орали матерные частушки. Заклинания должно было хватить на полчаса. Кажется…

Желания присутствовать на празднике у Руслана не было никакого. Он оставил ребят самих и пошел прощаться с лешим и водяным. Нашлись они достаточно быстро, стоило только позвать… Руслан поясно поклонился водному и лесному хозяевам и от души поблагодарил за оказанное гостеприимство.

— Да чаво уж там, — сказал засмущавшийся лесовичек, получив полную бутылочку коньяка, так сказать прощальный презент, — приезжайте ишо, мы завсегда вам рады.

— А я рыбалку справну организую, — сказал водяной, получив вторую бутылку.

Расставаться с лесными жителями не хотелось ужасно, но пора было и честь знать.

— Ой, шо это такое, — встрепенулся леший. — Хто-то у тебя в лагере колдовав, сильно.

Руслан сорвался с места с огромной скоростью и был на месте буквально через пару мгновений. Картина, которую он увидел, потрясала своей неправдоподобностью. Пьяные в зюзю оборотни чинно сидели возле костров и по очереди пели похабные частушки, причем с каждым певуном степень сальности все возрастала. И вот что с ними делать? Непонятно. На его счастье приехали заказанные машины и автобусы для транспортировки отроков в кланы. Руслан и водители быстро собрали палатки и спальники, кое-как покидав их в багажные отделения. Вещи мальчишек были сложены заранее, уже легче. Осталось только оттранспортировать по местам тушки оборотней и, можно было уезжать. Руслан проследил за погрузкой, еще раз обошел лагерь, тщательно оглядываясь по сторонам в поисках забытых вещей, но так и ничего не обнаружив, дал отмашку на старт.

Из лесу выехала колонна машин, увозя не только оборотней, но и мое бессознательное тельце в неизвестном направлении.

 

Глава 13

Очнулась я в машине поздно ночью, нещадно болела голова и страшно хотелось пить. Автомобиль, в котором я находилась, был припаркован возле огромного особняка, подсвеченного фонарями ажурной ковки, стоящими в окружающем здание парке. Кое-как разогнувшись из позы зю, мне удалось пере6раться из багажного отделения на заднее сидение лендкрузера. Ну и что теперь делать? Одна, непонятно где, из одежды только пижама с утятами, в которой я спала дома, даже обуви никакой нет, не то, что денег или каких-то средств связи. А возле машины резвится парочка доберманов. Похоже, не стоит даже думать, о том, чтобы выбраться из нее до утра. О том, что будет утром думать, не хотелось. Стыд и раскаянье накрыли меня удушливой волной, я сжалась в комок на заднем сидении машины и заревела, растирая слезы и сопли рукавом. Вот говорила мне бабуля: 'не лезь, куда не просят', так разве я послушаюсь? Нет, я же самая умная, учусь только на собственных ошибках, по-другому никак не доходит. Так коря и ругая себя, на чем свет стоит, я незаметно уснула.

Утро началось замечательно, где-то вдалеке щебетали птицы, лучики утреннего солнышка вовсю резвились на моей шкурке, проникая внутрь автомобиля сквозь листву растущего рядом дерева. Просыпаться ужасно не хотелось. Я лежала в полудреме, свернувшись клубочком, вытянув переднюю лапу, периодически выпуская когти. Звук открывающейся дверцы машины прогнал с меня всю сонливость и заставил подскочить.

— О, ведьмина кошка, откуда ты тут взялась маленькая? — сказал Руслан, беря меня на руки и нежно поглаживая.

Возле его ног прыгали давешние доберманы, явно желая со мной познакомиться, ну или закусить, кому как больше нравится. Я от страха забилась Руслану за пазуху и уже оттуда шипела на резвящихся собак. Боже, как же мне там было уютно. Оборотень пах непередаваемо: летним ветром, разогретой на солнце кожей и немного зверем, таким родным и знакомым, что голова у меня немного закружилась, и я окончательно затихла, прижавшись к его груди.

— Фу, Моцарт, Сальери, место! — рявкнул Руслан на собак, те завиляв обрубками хвостов, радостно уселись у его ног, преданно глядя в глаза.

А собачек так ничего назвали, с выдумкой. Интересно, кто?

— Ты, наверно, голодная? Ну что пойдем в дом? Там вроде молоко есть. И все же, как ты у меня в машине очутилась? — спросил задумчивый Руслан, внося меня в кухню.

Ну что сказать, кухня была просто огромная, светлая, оборудованная по последнему слову техники и поделенная на отдельные зоны. Размерами она была как вся бабулина хата.

— Ой, кого это ты приволок, братик! — спросила сидящая за столом и завтракающая девушка. На вид ей было лет шестнадцать, волосы топорщились голубым ежиком (явно крашеным), носик был гордо вздернут, а зеленые глазки лукаво блестели. Тельце обтягивали узкие рваные джинсы и белый топ.

— Да вот, Лизонька, неожиданный довесок из Крюковки привез, — посмеиваясь, сказал Руслан, наливая в блюдце молока и опуская меня на пол.

Молоку я была ужасно рада. Блюдце опустело за миг и я уселась возле него, жалобно глядя на Руслана, вдруг дойдет, что я еще хочу? Дошло, он налил мне еще, а потом еще чуть-чуть, так повторялось, пока молоко не закончилось.

— Куда ж в тебя только все влезает? А, звереныш? Не лопнешь? — спросил он ласково.

— А ты налей и отойди, — со смехом озвучила Лиза мои мысли.

Все, наелась! Я сыто отвалилась и на заплетающихся лапках забралась к Руслану на колени, где временно и затихла. За всем этим с непередаваемым выражением на лице следила Лиза.

— И все-таки, где ты ее взял?

— Да вот, представляешь, открываю я утром дверцу машины, а там это чудо дрыхнет, — сказал Руслан, почесывая меня за ушком, от чего я млела, выражая свой восторг мурлыканьем. — Это ведьмина кошка, вот только как она попала в машину непонятно. Через неделю опять в село поеду вместе с Игнатом, вот тогда я ее хозяйке и верну. А пока пусть у нас поживет. Ты не против?

— Да мне то что? Веселее только будет. Давай ее сюда, а сам завтракай спокойно, а я к себе в комнату, — сказала Лиза, ухватив меня за шкирку.

Говорят, что комнаты много могут рассказать о своих хозяевах — наверно это так. Вот только комната Лизы меня поставила в тупик. Представьте себе комнату — мечту барби: розовые стены, обивка мебели, балдахин над кроватью, покрывало на постели. Из общей картины розового рая выбивались только постеры с моей любимой рокгруппой 'Ария', да еще скинутые в углу прямо на пол кожаные брюки, куртка, гриндерсы и шлем.

Лиза, войдя к себе, обреченным взглядом окинула стены, поморщилась и пробурчала:

— Когда уже закончится это наказание и можно будет нормальный ремонт сделать? Я уже зверею от этого ужаса. Да киса? Мы поклеим на стены черные обои, на потолке у нас будет ночное небо со звездами, а не это ужасный балдахин, — она плюхнулась на кровать, уложив меня к себе под бок. — Вместо светильников можно использовать черепушки. Не, это слишком! Деда удар хватит. Ну ладно, просто старинных подсвечников хватит, вот здорово будет! — продолжала фантазировать она, поглаживая мою шкурку, задевая пальцами ошейник.

— Ой, что это у тебя? — она потянула меня на себя, стараясь разглядеть его получше. — Он у тебя из чего? Из черного агата? А это что? Не поняла! Гемма с головой тигра? О господи!

Лиза вскочила с постели, держа меня одной рукой, подлетела к шкатулке, стоящей на столике и извлекла из нее браслет, выполненный в том же стиле, что и кольцо.

— Господи, геммы одинаковые! — сказала она, заворожено разглядывая ошейник и браслет. — Не может быть! Неужели это часть пропавшего гарнитура? Мы же перерыли в его поисках полмира! Киска, откуда он у тебя? Ну, да, так ты мне и сказала! Ты ж говорить не умеешь. Нужно показать это деду!

Она заполошно заметалась по комнате, прижимая меня к себе обеими руками со всей силы. Вырваться и сбежать возможности не было никакой, ну а показываться на глаза ее дедуле не было никакого желания. Решение пришлось принимать очень быстро. Почему-то мне казалось, что вреда она мне не причинит, а чутью своему я доверяла.

— Не надо к деду, я так все скажу, — пробормотала я, когда рука Лизы коснулась двери.

Какие у нее были глаза! В пол лица, удивленные до невозможности. Нижняя челюсть мелко подрагивала, а руки ослабнув, опустились по бокам. Чем я и не преминула воспользоваться, сбежав и усевшись посередине кровати с несколько нагловатым видом.

— Чего уставилась? Что говорящую кошку первый раз видишь? А еще оборотень!

— Впппервые, — сказала она заикаясь.

— Ну, ничего, детка, все бывает в первый раз, — сказала я покровительственно, наглеть, так наглеть. — Можешь звать меня Раськой!

Полное имя называть я поостереглась, мало ли что.

— Раська, — пробормотала Лиза, все еще толком не придя в себя.

— Ну да, это я! А кто это тебе так со стенами подсуботил? — сказала я, оглядываясь вокруг.

— Дедуля в виде наказания и в воспитательных целях устроил весь этот розовый ужас, когда я опять байк разбила, — обреченно махнула она рукой. — Он думает, что так я проникнусь и начну в платьях ходить, волосы отращу и прекращу их в разные цвета красить. Наивный.

Она явно пришла в себя, плюхнулась рядом со мной на кровати и приступила к допросу.

— Откуда ты знаешь, что я оборотень?

— Ведьмина я кошка или погулять вышла?

— Раська, а как ты говорить стала?

— Валерьянки напилась, вот и заговорила.

— Это что, если мы нашего Ваську напоим, то он тоже говорящим котом будет? — глаза у Лизы стали как два блюдца.

— Ну, это навряд ли, — сказала я. — Не у всех же бабули ведьмы.

— Да, Рус, говорил, что ты у ведьмы жила, так что она твоя бабушка? Ничего не понимаю, — на меня смотрели удивленные зеленые глаза.

Мда, язык мой — враг мой. Похоже, от рассказа не отвертеться, тем более что хоть один союзник мне нужен будет. Все-таки непонятно, сколько я здесь пробуду, а скоро вечер и оборот…

— Лиз, поклянись, что то, что я тебе расскажу, останется в тайне.

— Клянусь!

— Все началось год назад, когда я гостила у бабушки летом…

Рассказ занял довольно долгое время. Она меня внимательно слушала, не перебивая, а когда я закончила свой рассказ, Лиза попросила:

— Опиши мне кинжал, пожалуйста, поподробнее.

— А что его описывать? Кинжал как кинжал. Размером с твою ладошку, с тонким очень острым лезвием, навершие у него в виде головы тигра, ну вот такое как на гемме вырезано, только объемное. В место глаз какие-то камушки блистючие. Кажется так.

— Это не блистючие камушки, это изумруды. Ну и в историю ты вляпалась, родная, — сказала она вздохнув. — У нас в семье есть легенда об этом кинжале. Говорят, что его выковал первый тигр-оборотень. Жил он долго, вот только пары себе найти так и не мог, толи сам не чувствовал к окружающим ничего, толи так и не мог найти ту единственную, что согрела бы его сердце. Колдуном он был сильным, не чета современным. В одной старинной книге он нашел ритуал создания артефакта поиска, который один раз отведав крови хозяина, смог бы найти ему суженую. Основой для него мог стать практически любой предмет, имеющий в себе элементы особого метала. Предок выбрал кинжал. Его он ковал долго, еще дольше заговаривал, и в конечном итоге провел ритуал, после которого кинжал просто исчез, растворился, как его ни искали так найти и не смогли. Прошло какое-то время, тигр об артефакте уже и думать забыл, когда повстречал девушку, которая не смогла оставить его равнодушным, а на боку у нее в ножнах висел выкованный им кинжал. Вот такая история.

У нас в семье мужчины на пороге 25-летия проводят ритуал поиска суженой. Дед проводил, отец, и вот год назад Рус тоже. Правда, не верил он ни во что, его дед заставил. Вот, похоже, ты и попала.

Я сидела ошарашенная, мало что понимая. Я и Руслан. Он же такой большой и взрослый, а я еще совсем маленькая. И тут суженая, а еще и это проклятье. Ничего не понимаю.

— Лиз, а Лиз, ну какая я ему суженая, и почему я в кошку превратилась? Ведь не должна была, да?

— Да откуда я знаю? Силы то у меня нет, она у нас в роду только по мужской линии передается. А я так, только по верхам теории нахваталась. Может, все случилось из-за того, что ты рано в тот сундук влезла, вот тебя как несовершеннолетнюю и приложило от доброты душевной. Древние артефакты они такие. Иногда от избытка магии разум обретают. Думаю, что когда ты повзрослеешь, и между вами проведут свадебный обряд по нашим традициям — проклятие спадет. Наверно.

— А куда он делся?

— Кто он?

— Артехфакт, ну кинжал?

— Не знаю, может опять в ларец вернулся, а может и у вас в сундуке тебя ждет.

— А чего в сундуке кроме него и другие предметы были? Ну, там зеркальце и гребень?

— Ой, я тебя умаляю, думаешь, та книга в единственном экземпляре была, и только мой предок был такой любопытный? Наверно еще парочка таких же непробиваемых, твердолобых личностей была, вот артефакты и наклепали.

— А что мне теперь делать? Как вести себя с Русланом?

— А что ты чувствуешь?

— Да не знаю я, мне еще толком мальчики не нравились, ну носили мне портфель в первом классе, так то когда было. Я же еще ни разу не целовалась. А тут такое! Ну, мне приятно, когда он рядом, запах его нравится. Ну и все.

— Мда, действительно маленькая ты еще. Но знаешь, мне кажется, что чем старше ты будешь, тем сильнее вас будет тянуть друг к другу.

— Лиз, ну он же старый!

— Вот дуреха, — сказала она посмеиваясь. — Ты думаешь, через пару лет это будет иметь значение, особенно между долгоживущими?

— А какая у вас продолжительность жизни? — спросило мое любопытство.

— Да уж больше двухсот лет это точно, да и у тебя, как у будущей ведьмы — похоже, не меньше будет.

Так проговорили мы с ней до обеда. А потом у меня опять заурчало в животе. Лиза не выдержала и засмеялась.

— Ладно проглот, пойдем кушать. Ты кстати, что предпочитаешь?

— Мясо, хорошо прожаренное, можно и без гарнира. Переживу.

— Поняла, пойдем, поглядим, чем нас сегодня потчевать будут. О, подожди! Мы тебе сейчас марафет наведем! Надо же тебе Руса начать очаровывать! — она сграбастала мое бедное тельце и поволокла к столу. — Так, что тут у нас? Лак для ногтей, будем тебе маникюр делать.

— Пусти! Какой маникюр?

— Ну, французский я тебе не обещаю, но что-нибудь креативненькое — запросто.

В итоге через пол часика я щеголяла ноготками, раскрашенными во все цвета радуги, синим ирокезом и розовым бантиком на тощей шейке, который я всеми четырьмя лапами пыталась содрать.

— Вот теперь ты готова, — со смехом сказала Лиза, подхватив меня на руки и двинувшись в сторону обеденного зала.

Зал поражал своими размерами, впрочем, как и все в этом особняке. Посреди него стоял огромный обеденный стол на тридцать персон, сервированный на троих. А в дверях нас встречал настоящий дворецкий. Дядька выглядел очень важным, он был невысокого росточку, с пузиком, выпирающим из фрака и со смешным хохолком седых волос, подрагивающим в такт движениям.

— Лиза, ты опоздала, — сказал оборотень, которого я недавно видела на играх, кажется Ратмир.

— Дедуля, да будет тебе, всего-то на пять минут.

— А кого это ты притащила? Кошку? Ты же знаешь, как я не люблю, когда всякую живность таскают с собой к столу. Отведи ее на кухню и там покорми.

— Дед, ну пожалуйста! — заканючила она.

— Лиза! Будь добра, сделай, что я сказал и возвращайся.

Сидящий рядом с дедом Руслан, только сочувственно смотрел на нас. Руки у Лизы опустились, она надулась и поплелась в кухню.

— Ну что, останешься тут? — сказала она, навалив мне полную мисочку мясного рагу. — Я быстро, поем и прибегу за тобой. А тетя Зина за тобой присмотрит, правда?

Лиза умильно посмотрела на снующую по кухне кухарку.

— Присмотрю, девочка, не сомневайся! Иди, поешь, а то дед твой гневаться будет, — сказала она, глядя в сторону убегающей Лизе. — Ой, кисонька, кто ж тебя так? И бант этот розовый, опять Лизка поиздеваться решила. То Ваське консервные банки к хвосту привяжет, то вот тебя в розовый бант обрядила и шерстку перекрасила. Эх, вот же девка неуемная.

Кухарка что-то еще вещала про Лизкины закидоны, а я особо и не вслушивалась, так как была полностью поглощена едой. Через пол часика Лизавета меня забрала из кухни сытую и разомлевшую и опять уволокла в комнату.

— Ну, что? Как обед прошел? — спросила я лениво.

— Да ничего, дед опять нотации читал, посадил меня под домашний арест на неделю, да и Руса куда-то отослал на пару деньков. Тоска.

Я встрепенулась. Была у меня мыслишка попросить Лизу меня домой после обеда отвезти, ну или Руслана уговорить, да вот видимо не судьба. Бабуля там волнуется, а я даже весточку ей отправить не могу. Хотя почему не могу?

— Лиз, а Лиз.

— Ну чего тебе?

— А у тебя телефон же есть?

— Ну да, а тебе зачем?

— Да видишь ли, про бабулю мы как-то и не вспомнили, а она там волнуется. Ей бы СМС отправить хотя бы, что я жива — здорова, вечером перезвоню.

— Ну, это запросто.

Когда СМС был отправлен, Лиза опять решила подонимать меня по поводу кольца.

— Раська, а ошейник то у тебя откуда? Или это секрет?

— Да какой секрет теперь уж. Это фамильное кольцо такой вид приняло после моего оборота. Оно у нас в роду от ведьмы к ведьме передается и снимается только со смертью. Вот. Бабуля, кстати рассказывала, что первой ведьме весь гарнитур ее возлюбленный подарил, кажется, тоже белым тигром был. Там было кольцо, серьги, браслет и колье. Вот кольцо и серьги у нас остались, браслет у тебя, теперь бы еще найти колье. Бабуля говорила, что если бы я собрала часть гарнитура, то с проклятием и оборотами легче справится было бы. Наверно.

— Интересно как? Может дать тебе его примерить?

— А если оно, как и кольцо не снимается? Что тогда делать будем?

— Мда, незадача.

Время до вечера пролетело быстро, мы с Лизой говорили в основном о ее семье. Оказалось, что она с Русланом рано осиротели. Родители ее погибли, когда Лизе исполнилось всего пять лет. Как-то зимой они возвращались с лыжного курорта, ее отец на горной дороге не справился с управлением и машина, слетев с дороги, ухнула в пропасть. После такого падения не выживают. Вот и они не выжили, не помогла даже хваленая регенерация.

Тот год вообще был для всей семьи тяжелым. Не успели они похоронить родителей, как произошло второе несчастье в семье — слегла бабушка, которую просто таки подкосила смерть сына. Проболев несколько недель, она тихо угасла в своей постели. Дед сходил с ума от потери любимой и единственного сына, а вся тяжесть вопросов по уходу за малолетней сестрой и решение вопросов в кланах легли на плечи юного Руслана. Парень оказался толковым и ответственным не по годам. Фактически на протяжении почти полугода он решал многие возникшие проблемы и находил время, чтобы пообщаться и поддержать сестру. Ее первый оборот произошел у него на глазах, а не на глазах у упивающегося собственным горем деда. В первый класс Лизу тоже отвел Руслан. После смерти они вообще очень сильно сдружились. Если до смерти родителей, он младшенькой сестрице относился, как к чему-то путающемуся под ногами, то после смерти родителей все переменилось. Детство для них обоих закончилось.

Деда в чувство тоже приводил Рус. Иногда это были просто разговоры, а иногда и потасовки. При других обстоятельствах старый оборотень порвал бы Руслана одной левой, но не тогда, когда от горя и алкоголя не работала, не только голова, но и не слушалось тело. Не помогало ничего. Ратмир все больше погружался в пучину отчаянья. Дело в том, что оборотни, полюбив однажды, оставались верны своей второй половине до конца ее или его дней. 'Жили долго и счастливо и умерли в один день' — это то, что можно было сказать про большинство таких пар. А тут еще и смерть единственного сына с невесткой. Дед постепенно угасал, не желая жить. В чувство его смог привести только случай.

Как-то осенью пропала Лиза. Искали ее несколько дней, но все без толку. У Руслана даже было подозрение, что малышку выкрали, вот только ни звонков с требованиями, ни какой либо другой информации не было. Что делать он уже просто не знал. В отчаянии Рус попытался достучаться до угасающего сознания Ратмира, все-таки внуки — это единственное, что у него осталось. Не получалось, дед не хотел его слушать. Тогда доведенный до отчаяния Руслан первый раз применил свой дар управлять сознанием. Из-за дикой безысходности посыл был настолько сильным, что моментально привел деда в чувство, еще чуть-чуть и неопытный Руслан просто выжег бы Ратмиру мозги и утратил дар. Но обошлось. Оба отделались лишь сильной головной болью. Дед разозлился и попытался прибить наглого щенка, но узнав, в чем дело несколько успокоился и со всей нерастраченной злобой и агрессией принялся за поиски внучки. Результаты не заставили себя долго ждать. Лизу нашли за пределами области, любопытная малышка, возвращаясь как-то со школы, увидела расположившийся неподалеку лагерь цыган. Пестрые певуны ее очаровали и Лиза, не задумываясь ни о чем, решила к ним присоединиться. А на закономерный вопрос 'деточка, а как же родители?', ребенок ответил, что их у нее нет. И когда ее нашли через десять дней, очень удивлялась, а что такого она сделала. Что именно не так и почему не стоило так поступать, Лизе объясняли Руслан с дедом на пару. В итоге сидеть она не смогла еще несколько дней. Урок малышке пошел на пользу, и она больше не сбегала. Ну а дед… Дед постепенно приходил в чувство, но нет-нет, да и проскакивала в его глазах дикая тоска по ушедшим.

Через год разразилась очередная клановая война, ее спровоцировали дикие оборотни. Был убит глава клана волков, причем это было сделано так, что все улики говорили, что виноваты рыси. Никто толком не стал разбираться. Агрессивным оборотням дай только повод и они либо покалечат, либо поубивают друг друга. Ратмир со всем пылом нерастраченных эмоций взялся за наведение порядка на своей территории. Очень быстро выяснилась правда, но оба клана уже понесли потери и примирить их, оказалось делом не простым. Но Ратмир справился, он действовал, где подкупом, где лестью, а где просто силой своего дара. За несколько месяцев война сошла на нет, но кое-где все еще вспыхивали стычки. Вот тогда-то и решили на совете кланов открыть первые спортклубы, где противоборствующие кланы в рамках определенных правил, могли бы выпускать пар. Неожиданно помогло. Несколько первых же соревнований по вольной борьбе между разными кланами позволило снизить общую агрессию на порядок. Если вопросы можно было решать на ринге — то зачем это делать в подворотнях? Тем более, что очень сильно ужесточили наказания за стычки оборотней в городах.

Но вся эта история наложила очень сильный отпечаток на Руслана, он ничего не хотел слышать об управлении кланами, о внутренней политике и интригах, и пытался всеми силами избегать даже малейшего намека на участие в подобных мероприятиях, что несказанно злило деда. Ведь другого приемника-то, по сути, не было, не рассматривать же всерьез малышку Лизу на эту роль, да женщины и даром-то не обладали. Дед давил на него, а Руслан отбрыкивался. Закончилось все тем, что он просто сбежал за границу в один из европейских университетов, якобы на учебу. На родине Руслан показывался раз в году только во время посвящения молодых оборотней, когда клану белых тигров приходилось собирать всех одаренных, для контроля первобытной ярости молодняка, которая высвобождалась во время прохождения испытания. А контролировать ее они толком еще не умели. Во время редких посещений Руслан задаривал Лизу подарками, как бы извиняясь за свое отсутствие.

Вот так один раз он вместе с дедом и подарил Лизе спортбайк, ее голубую мечту. Нужно сказать, что Лиза росла непоседливым и несколько шкодливым ребенком. Ее шалости распространялись на всех обитателей усадьбы, кроме Руса, деда и дяди Пети, местного механика, присматривающего за исправностью парка машин оборотней.

Дядя Петя был мужчиной в летах, с очень большим опытом работы в разных автосервисах. Как-то Ратмир отогнав очередную поломанную машину на СТО, разговорился с механиком, который ее чинил. Мужик оказался, что называется, рукастым и головастым, машину починил очень быстро, благо необходимые запчасти на станции были. Слово за слово и Ратмир предложил Петру перейти к нему. Думал механик не долго, на СТО работать становилось все тяжелее, возраст уже был не тот, а вот обслуживать частный автопарк ему было по силам. Тем более, что он разбирался не только в ходовой, моторах, но и электрике. Так Петр и оказался у оборотней. Сперва некоторые странности новых хозяев его наводили на размышления, а потом умный дядька просто махнул на все рукой, ну где он в своем возрасте мог бы еще зарабатывать такие деньги? Тем более что надо было учить младшенького, а это сейчас удовольствие не из дешевых. Да и дочь скоро замуж выходит, опять же деньги нужны.

Малышку Лизавету он полюбил сразу и всей душой. Девчонка пропадала у него в мастерской днями, просиживая на стульчике и наблюдая за починкой очередной машины. Ей любопытно было все от инструментов до внутреннего устройства автомобилей. Через какое-то время она сама начала крутить гайки, причем довольно успешно. Дед, наблюдая за всем этим, только тихо вздыхал. Он был с одной стороны рад, что внучка нашла занятие по душе, с другой огорчался, что дело то отнюдь не женское. Лиза росла как мальчишка, заставить ее надеть платьице или юбочку можно было, только посулив, что весь следующий день она проведет в мастерской.

Лет в четырнадцать, после просмотра одного из фильмов, она заболела байками, нет, не так, одним конкретным, год как поступившим в продажу Mv Agusta F4 100 °CC. Это был мотоцикл ее мечты: черный, с плавными линиями, настоящий красавец. Он мог развивать скорость до 312 км в час, ну а какой оборотень не любит быстрой езды? Когда от восторга замирает сердце и от скорости поет душа. Вот и Лиза не устояла. Она канючила подарок у деда и Руслана долгие два года и аргументы, что мотоцикл весит почти 200 кг. и до прав она не доросла, ее не впечатляли. Вес — это не страшно, оборотень она, в конце концов, или погулять вышла? Ну а права, сколько того времени осталось, скоро совсем взрослой будет, а права категории 'А' на управление мотоциклом можно получить и в шестнадцать лет. В конечном итоге, своего Лиза добилась. На права сдала и на день рождения получила свою мечту, совместный подарок деда и Руса с одним условием — езда не должна сказываться на учебе. Восторгу ее не было предела. Она днями гоняла на мотоцикле, обгоняя неспешные чоперы и юркие стритфайтеры. Даже как-то познакомилась с ребятами из местного МС клуба и зависая с ними в бильярдных и на байк-шоу. В общем, жизнь била ключом, пока она своего красавца недавно не разбила. Авария была не страшная, даже можно сказать нелепая, Лиза отвлеклась от дороги, буквально на секундочку на не вовремя позвонивший телефон, и врезалась в дерево. Толком никто не пострадал кроме байка и гордости. И вот теперь Лиза находилась по домашним арестом, а ее любимец дожидался своей очереди на ремонт в местном автосервисе. Дядя Петя с такими повреждениями справиться не мог.

— Мда, дела, — сказала я. — И как ты теперь будешь без байка?

— Да ничего, всего-то пару дней подождать осталось, а потом я опять к ребятам рвану, — сказала она весело. — Раська, а тебе скоро бабушке звонить? Уже ведь девять вечера.

— Да вот как солнце окончательно сядет, я обернусь, так бабулю и наберем.

— Ох, и влетит тебе!

— А то я сама не знаю, — сказала я убито. Как перед бабулей оправдываться буду, просто не представляю.

— Ладно, не дрейфь — прорвемся, если что, я с ней сама поговорю. Кажется, у меня есть аргументы для ее успокоения.

Вот, наконец, и последние лучи солнышка окрасили комнату в багряный цвет и скрылись за горизонтом, парк накрыли сумерки и вовсю запели неугомонные сверчки. Миг и я в своем человеческом виде лежу на кровати у Лизаветы.

— Ой, а пижама то у тебя веселенькая, — захихикала она.

— Да ладно тебе, наверно у самой такая же есть.

— Ну не такая, у меня с котятами, люблю, знаешь ли эту живность, — лукаво посмотрела она на меня. — Ладно, сейчас поищем тебе что-то более достойное, а ты пока марш в ванну.

Пока я мылась, Лиза чем-то шуршала у себя на полках. В итоге из шкафа были извлечены джинсы, футболка и смена белья, в которые я тут же и облачилась.

— А с обувью я даже и не знаю, у тебя какой размер? — спросила она задумчиво.

— Тридцать пятый, а что?

— Да вот думаю, где я на такую маленькую ножку обувку найду. Походишь пока в тапках, а потом купим тебе что-нибудь.

— Не нужно, мне и так хорошо.

— Не спорь. Ладно, звони своей бабушке, а то она извелась уже, наверное.

Ну, я и позвонила. Трубку взяли быстро, что, в общем, и не удивительно. Такого града упреков и возмущения я от бабули еще не слышала. Мои уши стали красными, а губы подрагивали от еле сдерживаемого плача. Лиза наблюдала эту картину ровно пять минут, а потом отобрала трубку.

— Добрый день, меня зовут Лиза, и Рася находится у меня в гостях, — сказала она.

Из трубки раздался невнятный рык бабули.

— Не нужно приезжать за ней, а устроить выволочку Вы ей успеете, когда она через неделю дома окажется. Я ее сама Вам привезу.

Что ответила бабуля, я не расслышала, но наверно приятного там было мало.

— Вот мне интересно, а как Вы собираетесь попасть на охраняемую территорию кланов? Или Вы на каждом углу будете кричать, что у белых тигров находится Ваша внучка, которая оборачивается кошкой, после знакомства с ритуальным артефактом нашего клана? Ну, уже тогда стоит сразу всем сказать, что она нареченная нашего Руслана. Чтоб, знаете ли, вопросов не возникало. Особенно эта информация деду интересна будет. Только вот после такого, увидеть Вам ее не удастся вообще. Ее запрут под замком и будут холить, и лелеять, пока она замуж не выйдет и деток не нарожает. Вы этого хотите?

В трубке была тишина. Лиза, подождав немного, продолжила.

— Не обижайтесь на меня, я Вам просто обрисовала вероятное развитие событий, если Вы появитесь. Я понимаю, что оставлять родного Вам человека, тем более ребенка, непонятно где и непонятно у кого, очень тяжело. Но Вы подумайте и о другом. Рася под моей защитой, даю Вам слово. Вы же знаете, что слово правящего нерушимо как клятва, а как только можно будет, она к Вам вернется.

В трубке опять раздался невнятный голос бабули.

— Да можете не переживать, с ней все будет хорошо, она Вам будет звонить каждый вечер, я за этим прослежу лично, — сказала Лиза. — На, возьми трубку, твоя бабушка с тобой поговорить еще хочет.

Голос бабули был несколько уставшим. С меня опять взяли слово не влипать в истории и отзваниваться, как только я буду принимать человеческий облик. Ну и особо бабуля настояла — не попадаться на глаза Ратмиру. С чем это было связанно, не говорила. Вот опять тайны мадридского двора. Ведь чем больше она замалчивает, тем больше потом проблем на мою пятую точку. Мы быстро попрощались и бабуля отключилась.

— Круто ты ее, — сказала я.

— Да нет, я просто представила, чтобы с тобой было, если бы дед все узнал, ну а что было бы с Русом и говорить не приходиться. Ты представь себе, какой это на него рычаг давления. После того как братик вернулся из Европы, дед ему итак со своими интригами прохода не дает. Ладно, не будем о грустном.

— Не будем, — сказала я задумчиво. — Лиз, а как вы оборачиваетесь?

— Интересно? Хочешь посмотреть?

— Ага! — мои глазки заблестели от предвкушения.

— Ну, смотри.

Лиза отошла немного в сторонку, присела на пол, неуловимый миг, я толком даже и понять ничего не успела, как передо мной сидела красавица-тигрица. Действительно белоснежная, с густой шерсткой и зелеными сверкающими лукавством глазами. Страха не было, вот совсем. А было необоримое желание запустить в эту густую шерсть руки и тискать, тискать, тискать это великолепное создание.

Увидев маньячные огоньки у меня в глазах, Лиза попыталась шарахнуться в сторону, но была изловлена. Я запустила руки в ее мех и стала нежно почесывать, млея от удовольствия, через минуту я услышала довольно сильное мурлыканье, похожее на включенный мотор трактора.

— Какая же ты красавица, — сказала я восторженно, не переставая почухивать подругу за ушком.

 

Глава 14

На следующий день рано утром я проснулась от дикого мява, забравшегося к нам с Лизой на кровать мейн куна. Причем наличие кого-то постороннего в кровати хозяйки его не слишком то и смущало. Ну что сказать, котяра впечатлял. Он был просто огромным: с длинной густой шерстью тигриной расцветки, широкими лапами с длинными когтями, лобастой головой. Весом это чудо было килограммов в двадцать. Последнее я почувствовала на себе, когда эта вредная скотинка со всего размаху плюхнулась мне на грудь, задевая передними лапами лицо Лизы.

— Васька, сволочь, уйди. Еще рано, иди, доставай Руса, он тебя покормит, — сказала она сквозь сон.

— Лиз, ты же сама сказала, что Руслан на несколько дней уехал, — прохрипела я из под кота.

— А, ну да. Ладно, придется вставать и кормить гада, — пробурчала она, зевая и выбираясь из постели. — Боже, еще пяти нет. Вась, ну неужели ты не мог съесть то, что тебе тетя Зина с вечера оставила? Впрочем, чего я спрашиваю, не мог. Ох, и избаловали мы тебя, Василий. Пойдем уж, несчастье, кормить тебя буду.

Лиза без видимых усилий подхватила с меня этого монстра и, даже не потрудившись толком одеться, почапала в сторону кухни. Вот кто мне объяснит, что это было?

Вчера мы с Лизой засиделись допоздна, устроив что-то наподобие пижамной вечеринки. Она приволокла из кухни всяких вкусностей, включила в фоновом режиме очередной альбом 'Арии' и мы приступили к очень позднему ужину. Когда с едой было покончено, встал вопрос 'а где же меня расположить'. Стеснять Лизу мне очень не хотелось, но с другой стороны и устроиться в какой либо из комнат для гостей было просто опасно. В итоге, после долгих препирательств, спать я осталась у нее. Вот только она забыла предупредить, что могут быть такие побудки.

Минут через пятнадцать, когда я опять стала погружаться в утренний сон, вернулась подруга со своим довольным облизывающимся монстриком.

— Уф, наелся, наконец, представляешь, не выпускал меня из кухни, пока я ему не скормила все котлеты, которые приготовила тетя Зина, — сказала Лиза, позевывая и забираясь в постель. — Извини, как-то забыла тебе сказать, что Васька не редко после ночных вылазок приходит поклянчить еды. Или просто забирается ко мне в постель, считая ее своей собственностью.

— Милый котик, — сказала я сквозь сон и отрубилась. И мне уже было не важно, что наглый котяра улегся между нами, положив на меня лапы, а на Лизу хвост.

Второй раз я проснулась уже часов в одиннадцать от ощущения сильного жара вокруг меня, тяжести и наглого вылизывания моей шерстки. Оказалось, что к тому моменту, как я обернулась во сне, наглый котяра уже не спал и, как только на кровати оказалась молоденькая кошечка, вовсю начал за ней (то есть за мной) ухаживать. Лиза — ранняя пташка, лежала и наблюдала за всем этим цирком.

— Вот дорогая, ты еще не проснулась, а поклонника себе уже завела, — сказала она посмеиваясь.

— Убери его от меня, — возмущению моему не было предела, — он же меня всю обслюнявил!

— Да ладно тебе, Васька только выглядит грозным, а на самом деле он милейшее существо, очень игривый и ласковый. Вот только наших доберманов не любит и когда видит их на своей территории, гоняет нещадно. Такое ощущение складывается, что если бы Моцарт и Сальери умели бы лазать по деревьям, то Васька бы их туда загонял на раз-два.

— А откуда такие клички у собак? — спросила я недоуменно.

— А это деду пришла как-то блажь устроить небольшой сейшен с классической музыкой. Гвоздем программы был Моцарт. Струнный квартет играл замечательно, вот только общую картину портил заливистый лай и подвывание двух щенков, которых деду презентовал кто-то из гостей. Причем выли они так жалостливо и самозабвенно, попадая в такт звучавшей мелодии, что вышибли скупую слезу даже у деда. Вот после этого клички к ним и прилипли.

— Весело вы тут живете, — сказала я задумчиво. — А что мы сегодня делать будем?

— Даже не знаю, сейчас схожу на кухню принесу что-нибудь пожевать. А потом можно будет погулять в парке. Все равно делать пока нечего, байк из сервиса пригонят только завтра. Ты как?

— Ну ладно, можно и погулять.

День прошел, в общем-то, неплохо, Лиза мне показала дом и парк. За нами всюду таскался неунывающий Васька, периодически отгоняя от нас собак и лазая по деревьям за белками. Ни Руслана ни Ратмира мы в этот день так и не увидели. Под конец дня усталые, но довольные мы забрели в библиотеку. Васька, забравшись в большое вольтеровское кресло, тут же уснул, ну а я замерла в немом восхищении. Такого обилия книг я ни разу не видела. Библиотека была огромной. Книги там были по любой тематике, особенно меня потрясло количество книг по ведьмовству, травоведению и демонологии.

— Лиз, откуда такое богатство? — спросила я заворожено.

— Да вот как-то даже и не задумывалась, — призналась она. — Дед говорил, что эту библиотеку начал собирать еще его дед, да и он сам существенно пополнил коллекцию редкими книгами. Где-то здесь вроде даже Молот ведьм есть — одно из первых изданий и книга Матера о колдовстве и околдовании, которая была написана во время процесса над Салемскими ведьмами.

— Интересно, а почему его так эта тема интересует?

— Я бы не сказала, что очень интересует, дед скорее собирает книги со всего света обо всем необычном, ну и о ведьмах в частности.

— Лиз, а можно пока я здесь, я пороюсь у вас в библиотеке?

— Да ради бога, тем более, что деда пока нет, а вот когда он будет дома, сама понимаешь, тебе лучше ему на глаза не попадаться.

— Хорошо, хорошо, я же тихонечко, меня тут никто не увидит и не заметит, — зачастила я.

— А как ты в кошачьем обличии это делать собираешься? — спросила удивленная Лиза.

— Ну, до заката пол часика осталось, так что это не проблема.

— Ладно, устроим сегодня избу-читальню, но завтра готовься, от поездки со мной отбрехаться, под предлогом почитать — не получится.

И я зарылась в полки. Нет, не так, в полках рылась Лиза, покряхтывая и чихая от поднятой пыли, а я мудро руководила процессом. В течение получаса она натаскала целую горку книжек, которые меня заинтересовали, а потом сидела и удивленно смотрела, как я умело поддеваю страничку ноготочком и аккуратненько ее переворачиваю. Скоро Лизе это надоело, и она, закрыв меня в библиотеке, ушла за ужином. Я этого даже и не заметила, настолько была увлечена. Боже, сколько тут было всего интересного: вызовы демонов и инкубов, заговоры и проклятия, даже рецепт философского камня. Вот интересно, его кто-то еще пытается сделать? Но особенно меня заинтересовали систематизированные каталоги по травам в зависимости от региона, в котором они произрастают и их лекарские свойства и периоды сбора, ну и конечно рецепты зелий на все случаи жизни. Даже несколько защитных и нападающих заклинаний пригодных для лекарей. Вот только они мне не очень понравились. Нет, конечно, если совсем невмоготу, то можно применить и полное отключение всех чувств у живого существа. Но как-то совсем не хочется такого. Я как представлю — полная глухота и слепота, и ты находишься в мире, который даже осязать не можешь — страшно. Страшно и нереально! Не хочу таким пользоваться, иначе я буду не врачом, а убийцей, а там прощай дар. Брр.

На следующий день пригнали Лизкиного красавчика, и она собралась устроить гонки по ночной трассе.

Вечера я ждала с нетерпением, периодически наматывая круги возле подруги. Ну а она не отходила от только что привезенного мотоцикла, разве что, не обнюхивая и не облизывая его, пытаясь понять все ли с ним в порядке, все ли повреждения исправлены, нормально ли байк отрихтован и покрашен. После того, как Лиза уверилась, что с мотоциклом все хорошо, она перевела на меня задумчивый взгляд.

— А в чем же ты кататься то будешь? Ладно, где-то валяется моя старая защита. Кожаные штаны и куртка тоже проблемой не должны быть. Пойдем, до заката не так много времени осталось, а это все еще найти нужно, — сказала она, задумчиво поглядывая то на меня, то на закатное небо, затянутое облаками. — Да тебе еще и бабуле позвонить нужно, ведь волнуется же старушка.

Звонок много времени не занял. Я быстро отчиталась о том, как день прошел, получила новые ЦУ и быстро попрощалась.

Вся необходимая экипировка нашлась очень быстро, даже Лизкины старые ботинки отыскались на чердаке. Выезжали мы со двора, не скрываясь, ни деда, ни Руса все еще не было и было непонятно когда они появятся. В километре от усадьбы в сторону города находилась недавно отремонтированная трасса, по которой можно было развить максимальную скорость, что Лиза и сделала, газанув так, что я чуть не слетела с байка. Только ветер свистел вокруг. Ну как описать ощущения? Не знаю, это был чистый, ни с чем несравнимый восторг свободы и полета, хотелось смеяться и плакать одновременно, ну и конечно, оказаться на Лизкином месте. Представляю, какое удовольствие управлять такой махиной, послушной каждому твоему движению, ставшей во время езды твоей второй половиной, да что там, продолжением тебя, несущимся за горизонт.

Я настолько была поглощена совершенно новыми для меня ощущениями, что не заметила как мы въехали в город и припарковались возле какого-то бара.

— Эй, Рась, отомри, — сказала мне Лиза насмешливо. — Успеешь еще накататься, это только начало.

— Ладно, пошли, — сказала я, все еще пребывая под впечатлением от пережитого чуда.

Бар был выдержан в кантри-стиле. Декоративные входные двери в стиле вестерн располагались в метре от основного входа, деревянная стойка, деревянные столики, покрытые клетчатыми скатерками, на стенах черепа крупного рогатого скота, а по середине несколько бильярдных столов, за которыми играли брутального вида личности. Бармен тоже полностью соответствовал духу заведения, это был дядька лет тридцати, с бородкой, усами, пивным животиком. Одет он был в клетчатую рубашку, фирменные джинсы, стетсон и сапоги-вестерны. Примерно в том же стиле были одеты и официантки, только вместо джинсов на них были юбки в стиле кантри. Бар мне понравился. В нем чувствовался стиль и ощущалась непередаваемая аура беспечности и свободы.

— Ты что будешь? — спросила меня Лиза, усаживаясь за один из столиков.

— Сок, если можно апельсиновый. Слушай, а чего это мы сюда зашли? — спросила я недоуменно.

— Да просто, люблю я тут в бильярд поиграть, давно уже сюда не выбиралась. Может, составишь мне компанию?

— Да я как-то и не умею, пару раз только в американку с отцом играла и все.

— Ну, это дело поправимое, бери кий в руки, и пойдем к столу.

Ну, я и взяла. Играли мы в общей сложности часа полтора. Я не выиграла ни разу, зато получила массу удовольствия. Лизка оказалась замечательным учителем, и уже под конец игры выигрывать у меня ей становилось все сложнее. Постепенно вокруг нас стал собираться народ, радостно комментируя мои или Лизкины удачные удары.

— Ой, а кто это у нас тут? — спросил один из подошедших брутальных типов с нашивкой "1 %" на кожаной жилетке.

Он был высок, пузат и волосат. Причем волосы были всюду: нечесаными патлами свисали с головы, топорщились в вырезе кожаной жилетки, стырчали из носа и ушей, а уж борода… Борода была знатной, большой, окладистой и ухоженной. Из нее даже не высовывались рыбные косточки или другие объедки, что было странно само по себе, учитывая весь остальной внешний вид. Из густой растительности на лице, на мир взирали хитрые, глубоко посаженные глазюки. З его спиной стояли еще двое не менее колоритных личности, отличавшиеся друг от друга только величиной пузика и засаленностью волос.

— А не сыграть ли нам с Вами, крошки? — сказал один из них, ухмыляясь.

— Рася, я сейчас с ними играть буду, а как только я начну покашливать, тикай на улицу. Поняла? — Спросила Лиза шепотом.

— Ага, а чего тут происходит?

— Я тебе потом объясню, главное не дрейфь и держись поближе к дверям.

Лизавета плавно прошлась вдоль стола для русского бильярда, нежно проводя пальчиком по его боку и, уселась в эротишненькой позе на краешке стола, медленно покачивая ножкой 39 размера в тяжеленном гриндерсе.

— Ну, чтобы начинать с Вами играть, мне должно быть как минимум интересно. Так на что играем, мальчики? — спросила она, поглаживая кий двумя пальчиками.

— А на что ты хочешь, красавица? — спросил один из них нервно сглатывая.

— Чтобы я вас в этом баре больше не видела, такое желание подходит? — грозно рыкнула Лизавета.

— Подходит то, подходит. Вот только и ты тогда не обессудь. Если выиграю я — ты с твоей подружкой поедете с нами, — волосатик похабно ухмыльнулся. — Что-то я давно с молоденькими девочками не общался.

— Она в споре не участвует, и это не обсуждается, — сразу же пресекла все поползновения в мою сторону Лиза.

— Ладно, как скажешь, дорогая, — промурлыкал волосатик. — Нам и тебя хватит. Правда, же парни?

Они похабно заржали.

И игра началась. Возле стола сгрудились все находящиеся в баре. Разбивать эту партию довелось Лизавете, как единственной играющей даме. Ну, она и не упустила возможности, загнав в лузы все шары буквально играючи.

— Так не честно, — взвыл первый, — ты мухлевала! Играем еще!

— Интересно, и как это можно сделать? Ты же рядом стоял? — со смешком спросила Лизавета.

— Не знаю! Но играем еще два раза! — рявкнул он.

— Да ладно, не вопрос, — сказала совершенно спокойная Лиза.

Следующую партию начал волосатый чел. После нескольких его удачных ударов, он все же промахнулся и ход опять перешел к Лизе. Чем она собственно и не преминула воспользоваться. И опять выиграла. Злости байкеров не было предела.

— Ну, что мальчики, играем по последней? — под смех и шуточки зрителей спросила она.

— Играем! — рыкнул один из них.

Разбивать Лизе опять никто не доверил. На сей раз, ее противник был максимально сосредоточен на игре, долго прицеливался и бил без промаха, что и сказалось на результате. Этот раунд был за ним. Он самодовольно отложил кий в сторону.

— Ну что, красивая, поехали кататься, — сказал он подмигивая обоими глазами, что смотрелось невероятно потешно.

— Кх, кх, — Лиза закашлялась. — Да нет, милый, две из трех партий были за мной, поэтому никуда я с тобой не поеду, — сказала она, подойдя совсем близко к нему и глядя глаза в глаза.

Наверно покашливание было тем самым сигналом, после которого мне нужно было выбираться из бара, но врожденное любопытство и безрассудство мне этого не позволили. Мне было очень интересно узнать, чем дело то закончиться. А закончилось оно банальным мордобоем, тоже в стиле дикого запада, которым был пропитан весь бар.

— Выиграла или не, какая разница, — пробурчал он, схватив Лизку за руку и поволок в сторону выхода.

— Эй, не трогай девушку, — сказал один из присутствующих парней, перегородив дорогу парочке. — Она же ясно выразилась, что никуда не пойдет. Умей проигрывать, будь мужиком!

Наверно именно этой фразы не хватало, чтобы байкер вспыхнул неконтролируемой яростью. Он размахнулся и заехал со всей дури говорившему прямо в глаз. Сила удара была такова, что бедный парень отлетел на два метра и приземлился аккурат на один из столиков, за которым сидела уже совершенно тепленькая компания, которой для полноты ощущений не хватало только почесать кулаки об окружающих.

С радостным воплем 'Наших бьют!', они присоединились к веселью. В ход шло все: кии, стулья, даже один стол. Остряк бармен, включил музычку, которая обычно сопровождала такие потасовки в старых фильмах и спрятался за баром, не забыв убрать самые дорогие напитки. Услышав знакомое музыкальное сопровождение, народ приободрился и кинулся мутузить друг друга с еще большим рвением. Для полноты картины не хватало только парочки несчастных официанток, которые бы в порыве вдохновения забрались на барную стойку и стали танцевать кан-кан, весело повизгивая, когда над их головами со звуком пикирующего бомбардировщика проносилась очередная бутылка или стул, нанося невосполнимый вред бару.

Лиза ловко лавируя на четвереньках между дерущимися, доползла до меня.

— Я же просила тебя, как только прокашляю, уходи, а ты что? — сказала она запыхавшись.

— Да ладно тебе, где бы я такое еще увидела?

Над моей головой просвистал пивной бокал и разбился о стену. Я вовремя успела присесть, поэтому избежала большей части осколков, осыпавшихся рядом.

— Пора выбираться отсюда, а то они так могут развлекаться еще долго, — прошипела она, сидя рядом со мной возле стены.

И мы поползли в сторону дверей. Первой ползла Лиза, за ней я. Вдруг она остановилась, а я с разгону ткнулась в ее корму.

— Что здесь происходит?

По бару разнесся басовитый голос с рычащими нотками, он даже заставил замереть драчунов. В дверях стоял высокий широкоплечий парень в длинном плаще 'а ля матрица'. Его роскошные, ухоженные, черные волосы развевались на сквозняке, зеленые глазищи метали молнии, а лицо с волевым подбородком выражало крайнюю степень бешенства. Он без видимых усилий поднял Лизу за шкирку на уровень своих глаз. Ноги подруги еле доставали до пола. Глаза у Лизаветы были расширенными и испуганными.

— Еще раз спрашиваю, что здесь происходит?

— Да ничего, Моть, все нормально, видишь, ребятки развлекаются, — сказала она полузадушено.

Все-таки висеть на собственном воротнике, удовольствие ниже среднего.

— Что в нашем баре делают дикие? — он мотнул головой в сторону волосатиков.

— Они уже уходят, — Лиза обернулась к байкерам и грозно на них посмотрела. — Правда, же?

Те как болванчики закивали головой и по стеночке — по стеночке ломанулись из бара, только пятки сверкнули.

— Ну вот, опять все веселье испортил, — сказал бармен вздыхая и выключая музыку.

Расстроенные официантки стали собирать на подносы битую посуду. Народ, опечаленный незавершенной дракой, потянулся на выход, все же не забывая расплачиваться и за выпивку, и за битую посуду. Под шумок попытались слинять и мы с Лизаветой, но были изловлены.

— Стоять! — рыку брюнета позавидовал бы лев. — Куда это вы намылились, барышни?

— Так нам домой пора, там наверно дед уже вернулся, а я тут… — проблеяла она неубедительно.

— Вот и хорошо, что ты про деда вспомнила, я ему тебя с рук на руки сдам, со всеми потрохами и с подробностями сегодняшней твоей выходки! Ведь явно без тебя не обошлось!

— Моть, ну Моть, — Лизины глаза были полны слез, а на лице читалось раскаяние. — Может, давай без деда?

— Не мотькай! Ты же знаешь, как я этого не люблю. Запомни, меня зовут Матвей.

— Ага, тебя не зовут, ты сам приходишь, — пробурчала она себе под нос еле слышно.

— Что ты там шепчешь?

— Ничего. Моть, ой, Матвей, солнышко, лапочка, заинька, — она подошла вплотную к парню и начала его поглаживать по груди тонкой ладошкой. — Матвеюшка, давай без деда, а?

Ее взгляд и фигура выражали полное раскаяние и смирение.

— Лиз прекрати, я давно уже не введусь на эти твои штучки, — сказал Матвей со вздохом. Но было видно, что он несколько успокоился. — Все-таки мне кто-нибудь скажет, что тут произошло?

— Да все как обычно, народ развлекался, ты же знаешь, как это у нас бывает. Почитай каждый месяц такое, — сказал бармен.

— И часто у вас тут такое происходит? — спросила я шепотом.

— Да, довольно часто, ребяткам пар выпускать нужно, вот совет кланов и одобрил такие мероприятия. Народ дерется то не взаправду. Навредить то оборотни друг другу практически не могут в таких потасовках, а чужих здесь не бывает, — так же шепотом ответила мне Лиза.

— По этому ты мне сказала выбираться из бара? Знала, что будет дальше?

— Ага. Тебя случайно задеть могли.

— Ясно. Лиз, а Матвей, он кто?

— А это, Рася, моя большая головная боль!

— Эй, вы чего там шушукаетесь? — спросил Матвей.

— Да так, милый, ничего, — сказала Лиза.

— Я тебе потом расскажу, — это уже мне и шепотом.

В течение следующих десяти минут Матвей, что-то активно обсуждал с барменом, а мы как мышки сидели в уголочке за столиком и потягивали сок.

— Ну, все, я закончил, можно ехать, — сказал подошедший парень. — Куда твою подружку отвезти?

Мы с Лизой переглянулись. Мда, ситуация была не очень хорошей. Везти меня домой к Лизе было опасно, а оставлять где-то в городе — невозможно. Лиза выбрала меньшее из зол, как ей казалось на тот момент.

— Ко мне. Рася сегодня ночует у меня, а завтра мы ее домой доставим.

— Ты уверенна, что это хорошая идея? — обеспокоено спросил Матвей. Он явно не знал степень моей осведомленности.

— Все равно другого выхода нет, она не из этого города и приехала ко мне в гости, — на ходу сочиняла Лиза.

— Ну, если так, то ладно.

Возле входа в бар нас ждал красавец ленд ровер. И вот почему оборотни так любят брутальную технику? Хотя вопрос риторический. При том мачизме, который прет из всех щелей их натуры, ездить на чем-то другом было бы 'моветон', а так самое оно.

Лиза было рыпнулась в сторону своего байка, но тут же была остановлена и закинута на переднее сидение четырехколесного монстра.

— А как же… — жалобно пропыхтела она, показывая в сторону двухколесного любимца.

— Завтра получишь, его Тарас пригонит, — отрезал Матвей. — Не все же ему в баре кружки протирать, хоть пузико растрясет.

Обратная дорога в сторону особняка оборотней заняла немного времени. Матвей был хорошим водителем, ехали мы хоть быстро, но аккуратно.

Дом встретил нас полной иллюминацией. Горели как фонари в парке таки все окна первого этажа, и часть окон на втором. Видимо все же что-то случилось. Желания заходить в дом не было ни у Лизы, ни у меня. Но рядом был Матвей, и делать было нечего.

Перед входом меня скрутило плохое предчувствие, каждый шаг давался с видимым усилием, а ощущение было такое, что меня ведут на эшафот. Видимо я сильно побледнела и стала пошатываться, так как Лиза сильно забеспокоилась, а Матвей поддержал, чтобы я не упала. Вот такой толпой мы и ввалились в двери.

— Устинья, девочка моя, — потрясенно прошептал, стоящий возле дивана Ратмир.

Его лицо было бледным, усталым и несколько ошарашенным. А рядом с ним на диване лежал Руслан, с кровоточащей раной на боку.

Как только я его увидела в таком состоянии, не важно было уже ничего. Ни его дед, во все глаза взирающий на меня, ни Лиза, застывшая как изваяние, ни Матвей, переводящий недоуменный взгляд с меня на Ратмира, а потом на Руслана. Важен был только Рус. Весь мир сузился до раны у него на боку. Я вырвалась из рук Матвея и подбежала к Руслану, ощупывая взглядом повреждения, которые мне были видны и, пытаясь понять, какие органы задеты. Чем я могу помочь, и почему, черт возьми, не заживает! Он же оборотень. Кровь все еще сочилась из раны, бинт, наложенный на нее мало, чем помогал. Господи, что же делать. Руки тряслись, ноги подгибались, во рту стояла сумасшедшая сухость. Я не могла сглотнуть, меня потряхивало и, я ощущала надвигающуюся истерику. Господи, только не это, я не имею права расклеиваться, кто ему еще поможет, если не я? Пока я мысленно истерила, руки привычно делали свое дело.

— Лиза, принеси воды бинты и лекарства, которые есть в доме. Если есть запас трав, волоки, я посмотрю, что может пригодиться.

— Теперь Вы, — я обернулась к Ратмиру. — Что с ним произошло? Почему рана не затягивается?

Мой голос был спокоен, действия уверенны и деловиты. Как ни странно, я производила впечатление профессионала, которым, к сожалению не являлась.

— В него стреляли серебром, пуля прошла на вылет, но почему-то не заживает, я такого еще не видел, — Ратмир в растерянности провел по густым волосам ладонью. — Ничего не понимаю, совсем.

— Ладно, разберемся, — сказала я.

Лиза принесла воду и бинты, лекарств и трав практически не было. Только аспирин. Зачем оборотням, почти со 100 % регенерацией какие-то лекарства и травки? Я сняла наложенную кем-то наспех повязку и осмотрела рану. Действительно огнестрел. Края раны не были рванными или обугленными, уже хорошо. Но вот толчками выплескивающаяся кровь меня смущала, похоже, что было задето что-то важное. Возможно одна из артерий. Если это так, то дела плохи. Нужен действительно профессионал. Хотя пока врач тут появится, Рус может истечь кровью.

— Сколько он уже в таком состоянии? — спросила я у Ратмира.

— Около получаса.

— За врачом послали?

— Да, скоро должен быть.

Это уже хорошо. Я решила проверить ауру Руса и, уже привычно включила магическое зрение. Она мне не понравилась, очень. Аура была рваной, возле раны пульсировало большое красное пятно, чем ближе к пораженному участку — тем темнее, а сама рана была черной, причем чернота довольно быстро расползалась. Плохо, очень плохо, если эта дрянь доберется до сердца, все, кранты. Никто его уже не откачает. И врача ждать смысла нет. Не протянет он. Тут явно без магии не обошлось.

Пришлось зажмуриться и посчитать про себя до десяти, чтобы немного взять себя в руки. Итак, эту черную плотную паутину нужно убрать, по всей видимости, именно она причина того, что рана не затягивается. А как это сделать? Непонятно. Я попробовала провести над раной рукой, словно собирая на себя эту гадость. Получилось, вот только с трудом, да и Рус окончательно сознание потерял. Но получилось же! Несколько приободренная, я добавила в руки чуть больше силы и провела над раной второй раз, захватывая в руки чуть больше этой липкой дряни.

— Лиза, воду! — крикнула я.

Лизка приволокла таз с водой, где я и сполоснула свои руки. И опять принялась за Руса. Третий раз получилось чуть легче. Так мы и продолжали минут пятнадцать. Я водила над раной Руслана руками, собирая черную дрянь, а Лизка бегала менять воду в тазу и лила мне на руки смывая заразу. Под конец мы обе замаялись невероятно. Но результат того стоил, черноты не было и рана стала на глазах затягиваться.

— Все, теперь все будет хорошо, — сказала я устало, проваливаясь в спасительное забытье.

 

Глава 15

Очнулась я только следующим вечером, когда солнце склонилось за горизонт. Болело все тело. Слабость была невероятная. Я минут десять еще провалялась в постели, ровно до того момента, пока в двери не вплыла Лиза с большим подносом, уставленным всякими вкусностями.

— Привет, ну как ты? — спросила она заботливо, ставя поднос мне на колени.

— Привет, да вроде ничего, — промямлила я, хватая пышный оладушек и макая его в сметану и варенье. — Ммм, вкуснотень.

— Ты ешь, ешь, — сказала Лиза, садясь рядом со мной на постель и умильно меня разглядывая.

— Угу, — прошамкала я. — А что это вчера было? Что с Русом такое случилось?

— Всех подробностей я не знаю, дед меня не захотел посвящать. Сказал только, что Руслан с группой боевиков проводил зачистку территории от банды диких, которые в одном из отдаленных сел устроили бойню. Вроде были даже человеческие жертвы. Кажется, всех переловили, только под самый конец схватки главарь банды выстрелил в Руслана серебром. Пуля пролетела на вылет. Такие раны хоть и заживают долго, но особой проблемы не составляют. День-два и оборотень снова на ногах. Вот только не в этот раз. Ты и сама видела. Если бы не ты, Руса уже не было бы в живых, — Лиза всхлипнула и уткнулась мне в плече.

Погладить ее и успокоить у меня не получалось. Руки были в масле и сметане. А развазюкивать по подруге остатки еды не хотелось. Я вздохнула.

— Лиз, все же обошлось? Правда? — спросила я неуверенно.

— Правда, — она улыбнулась сквозь слезы. — Братик уже пришел в себя и теперь лежит у себя в комнате и капризничает, а вокруг него бегает тетя Зина и дед. И пытаются исполнять все его капризы, чем этот паразит и пользуется.

— Ну, и, слава богу, — сказала я, принимаясь за следующий оладушек и запивая все это ароматным кофе.

Минут десять в комнате стояла тишина, нарушаемая только моим увлеченным чавканьем.

— Фух, наелась, — сказала я, отвалившись от пустого подноса. — Хорошо то как, теперь бы в душ.

— Иди, иди, а я пока тут уберусь немного.

Через пол часа, после принятия водных процедур, я зашла в комнату полная сил и в отличнейшем настроении.

— Лиз, а кто такой Матвей? — задала я вопрос, который меня волновал еще со вчерашнего дня.

— Матвей, это Матвей, — Лизка печально улыбнулась и принялась за рассказ.

Двадцать пять лет назад на территорию, подконтрольную белым тиграм, после долгих переговоров перебрался небольшой клан пантер. На родине оставаться они не могли, их готовы были поглотить более сильные кланы и сделать своими рабами. Клан был малочисленным, всего-то две семьи с малышами и, естественно, противопоставить другим оборотням им было нечего. Дед, видя такое дело, решил их приютить на своей территории. Естественно, от хозяев пантер пришлось откупаться, но он, ни разу об этом не пожалел. У пантер была одна особенность, они могли иметь общее потомство с тиграми, причем детки при этом наследовали знаменитый дар белых тигров, да к нему еще и добавлялась врожденная эмпатия пантер. Пришлые оборотни достаточно быстро освоились на новой территории и даже заняли определенную нишу в иерархии мохнатых. Им поручили работу с молодняком, с которой они чудесно справлялись. Рус и Матвей росли вместе. Шалили на пару и получали за проделки тоже вместе. Все было замечательно до определенного момента. Пока на клан пантер не напали дикие. Не выжил никто, кроме Матвея. Мать, отца и маленького брата убили фактически у него на глазах. Его спасло только то, что в это время Матвей исследовал дымоход в доме — на предмет удрать к Русу. Его отец, зная неугомонный нрав своего сына, установил на окна и двери сигнализацию и при попытке несанкционированного взлома она срабатывала диким воем. А вот дымоход, до этого отец как-то не додумался. Это вот, общем-то, и спасло малыша. Хотя до сих пор не понятно, почему сигнализация не сработала при проникновении в дом.

Утром не найдя пантер на рабочем месте, к ним домой отправился один из коллег. Картина, которую он увидел, вызывала неконтролируемый ужас. Все было залито кровью, пол, стены, мебель, даже на потолке были брызги. На полу лежали растерзанные трупы родителей Матвея и его маленького братика. А посреди этого кошмара сидел малыш и тихо подвывал.

Были вызваны Ратмир и группа зачистки. Банду нашли быстро и ликвидировали. А вот Матвей… Он с того времени перестал разговаривать, только мычал. Не помогало ничего. Ратмир забрал его к себе и стал воспитывать как своего сына, периодически применяя часть своего дара — врачевание душ. Через пол года это стало приносить результат. Мальчик заговорил. Только вот шалить на пару с Русом он перестал. Матвей рос нелюдимым и угрюмым, только маленькая Лиза могла достучаться до него. Только рядом с ней он начинал улыбаться.

А потом случилась трагедия с родителями Руса, и пока дед находился в душевном раздрае, Матвей помогал Руслану справляться с кланами. Неожиданно оказалось, что он великолепный организатор и просто умничка. Через какое-то время он вместе с Русланом уехал в Европу учится, а когда вернулся… А когда он вернулся Лиза пропала. Матвей ей запомнился высоким, угловатым подростком, у которого только начал пробиваться пушок над губой, а тут вернулся мужчина. Великолепный, сильный, осознающий свою привлекательность и такой родной. Лизавета влюбилась, первый раз и, похоже, что навсегда. А вот он ее кроме как младшенькую сестренку не воспринимал, приводя в дом очередную подружку или зажигая с ними в ночных клубах города. Лиза ревновала. Нет, не так, она РЕВНОВАЛА, бесилась, била посуду и плакала, опять била посуду, и опять ревела. Только делалось все это втихаря, чтоб ни дай бог этого никто не увидел, в особенности ее любимый Матвей. Только тетя Зина по утрам вынося мусор с очередной порцией осколков тихо качала головой и вздыхала, жалея девчонку. Лиза пыталась привлечь его внимание пару раз, нарядившись в платья и, заявившись в тот же ночной клуб. Результатом было только то, что ее скрутили, забросили на плече и отволокли домой, сдав на руки деду. Потом у нее пошло увлечение техникой и мотоциклами. Лиза думала, что хоть это может произвести на него нужное впечатление, и он ее заметит как девушку. Не заметил. Не помогло. А в последнее время дед сделал Матвея ее личным телохранителем, потому, что были реальные опасения за ее безопасность в связи с участившимися случаями нападений диких оборотней. И Лиза тихо сходила с ума от близости любимого и невозможности быть еще ближе.

— Вот такая история, — сказала она, судорожно сглатывая подступившие слезы.

— И как ты с этим живешь? — удивилась я.

— Да я уже привыкла, вот только было тяжеловато по началу, особенно из-за того, что поделиться было то и не с кем. Ну, кому бы я стала такое рассказывать?

— А подруги?

— У меня, их нет, вот ты только, а больше никого, она жалобно улыбнулась сквозь все-таки пролившиеся слезы.

Для меня, у которой всегда было полно приятелей и подруг, это было невероятно и непонятно.

— Родная, ты всегда можешь рассчитывать на меня, что бы ни случилось, помни об этом, — сказала я, поглаживая ее по дрожащей спине. — Мы твоего Матвея в бараний рог скрутим, никуда он от тебя не денется!

Ох, мне бы еще уверенности в своих словах. Но Лизе они были нужны как воздух, ей нужна была надежда, хотя бы призрачная. Тигры были однолюбами, а попасть вот так и понимать, что любимый человек не отвечает тебе взаимностью и не понятно ответит ли. И возможно ты всю жизнь так проживешь, это страшно, такого и врагу не пожелаешь.

— Все Лиза, все. Все будет хорошо, — успокаивала я ее.

— Да ты права, ладно, хватит раскисать. Дед сказал, чтобы, как только ты придешь в себя, я тебя к нему отвела. Он тебя ждет в своем кабинете.

— Ой, а может не надо?

— Надо, Федя, надо. Да не бойся ты, ничего он тебе не сделает. Ты главное про кинжал молчи и все будет хорошо, — сказала она улыбаясь.

— Ну, хорошо, пошли.

Кабинет Ратмира встретил нас играющими на стенах бликами от горящего камина. Сам оборотень сидел в вольтеровском кресле в полной задумчивости, глядя на игру пламени и покачивая в руке бокал с коньяком. Возле его ног в позе верного пса разместился Васька, смешно шевеля усами и периодически когтя дорогущий ковер. На морде кота было написано полное довольство жизнью и окружающими.

— Дед мы пришли, — сказала Лиза, подводя меня к креслу.

— Хорошо. Рася, как Вы себя чувствуете? — спросил он задумчиво.

— Спасибо, хорошо.

— Лиза, оставь нас, нам нужно поговорить.

Подруга замерла возле кресла, не зная, что ей делать.

— Да не съем я ее, иди, — сказал Ратмир.

Лиза тихо вышла, плотно закрыв за собой дверь. Мы какое-то время просидели в кабинете не разговаривая, только глядя в камин. Я уже понемногу стала засыпать, когда раздался тихий голос Ратмира.

— Ты ведь ее внучка?

— Кого?

— Устиньи, вы так похожи, да и ощущение силы такое же.

— Праправнучка, а силу свою она мне перед смертью передала.

Лицо его исказилось от горя.

— Она умерла? Давно?

— Чуть больше четырнадцати лет назад, при моем рождении, — я чувствовала, что ему нужно это знать, поэтому не стала скрывать ничего. — Она принимала роды у моей матери, что-то пошло не так. Не знаю, бабуля молчит, вот только Устинье пришлось отдать все силы для спасения матери и меня, мне досталось практически все. Я ей обязана тем, что сижу перед Вами и разговариваю. А вы ее знали?

— Да, деточка, не просто знал, я ее любил и еще люблю, — он грустно вздохнул.

Какой-то сегодня вечер откровений.

— Познакомились мы с ней лет двести назад, я только прошел обряд поиска нареченной и где-то через месяц встретил ее со своим кинжалом. Влюбился страшно. Ревновал к каждому столбу. Все, дурак, думал, что удержать такое чудо мне не под силу. Так и случилось, она ушла, не выдержав моих придирок и упреков. Больше мы с ней так и не виделись. Хотя я до последнего надеялся на ее возвращение. Не судьба.

— А как же бабушка Руса? — спросила я удивленно.

— Марья? Это был долг перед кланами, не мог я уйти и не оставить наследника. Ее я уважал и ценил, ее смерть была горем для нас всех. Но любил я только Устинью. А ты на нее так похожа. Я когда тебя в дверях увидел, думал, это она вернулась. А видишь как оно, получается, возвращаться то уже некому, — он надолго задумался, а потом печально посмотрел мне в глаза. — Иди девочка, иди, мне подумать нужно.

Выйдя из кабинета Ратмира, я задумалась, что-то мне совсем не нравится, что вокруг происходит, пора выбираться отсюда. Да и бабуля заждалась наверно. Я быстро поднялась в комнату к Лизе.

— Лиз, а когда ты сможешь меня домой отвезти? — спросила я.

— Сегодня навряд ли, а вот завтра смогу, только придется Мотю попросить нас подбросить. А то дед меня без него за ворота запретил выпускать. А что, тебе у нас совсем плохо?

— Да нет, хорошо, вот только там бабуля, а вот ей действительно плохо.

— Тогда ладно, пойдем Руса проведаешь, а то он после деда жаждал с тобой пообщаться.

— Ну, пошли.

Его комната располагалась на втором этаже и выглядела как настоящая берлога холостяка. Нет, носки на люстре не раскачивались и на всех горизонтальных поверхностях не стояли недопитые грязные кружки. Тут было чисто и убрано. Но вот дух минимализма и серых полутонов присутствовал. Компьютерный стол — это единственное, что сильно выбивалось из общей картины. Его можно было обозвать только одним словом — Хламовник, вот именно так, с большой буквы. Наверно это единственное место, куда он не разрешал забираться загребущим ручкам тети Зины. На нем кучей валялись какие-то провода и проводочки, бумаги и инструменты. В общем, обычный мужской хаос, в котором они себя так хорошо чувствуют.

Я зашла в комнату и остановилась возле постели. Вид у Руслана был не очень, он был весь какой-то осунувшийся, глаза запали, было ощущение, что он за эти сутки потерял килограмм десять. Если я хоть что-то понимаю в регенерации оборотней, то это вполне нормальная реакция на рану. Организм пользуется внутренними ресурсами, чтобы справится с потрясениями, а потом наверстывает за счет дикого голода и поглощения пищи в неимоверных количествах. Вот за этим делом мы его и застали. Он доедал очередную порцию чего-то мясного с подливкой, заедая, по всей видимости, гуляш, бутербродом с котлетой. Ага, только хлеба там было почти ничего, зато котлета была здоровенная.

— Привет, — поздоровалась я.

— Пшивет, — прошамкал Рус. — Извини, привет.

Сказал он прожевав и, отставив в сторону поднос.

— Ты как? — спросила я, окидывая взглядом его фигуру.

— Да вроде ничего. Лиза мне сказала, что если бы не ты, меня бы уже на этом свете не было. Я твой должник. Проси, что хочешь, все для тебя сделаю.

Мне вдруг так неприятно стало, я развернулась в сторону дверей, намереваясь поскорее уйти.

— Ей Рася, ты куда? Что я такого сказал? — спросил вскочивший с постели Руслан.

— Ничего, все нормально, — я все еще стояла к нему спиной возле двери.

Он тихонечко подошел ко мне и взял меня за плечи.

— Я тебя обидел чем-то?

— Нет, что ты, — сказала я шморгая носом. — Какие обиды. Вот только когда я тебя лечила, я ни о каких долгах не думала. Я это сделала потому, что по-другому не могла, от чистого сердца.

— Хорошая моя, — прошептал мне в макушку Руслан, — я тебя все-таки обидел. Прости меня, маленькая. Но я еще раз повторю, если тебе нужна будет моя помощь, ты можешь рассчитывать на меня и это не в качестве долга, а просто так. Так пойдет?

— Угу.

— А теперь скажи мне, как ты тут очутилась так вовремя?

Уй, и во что ему говорить? Что его пьяные подопечные меня в машину засунули, а он сам меня сюда привез? Наверно этого делать, точно не стоит.

— Да вот с Лизой в городе познакомилась, она меня к себе пригласила, а тут ты с раной. Вот.

Вроде складно получилось.

— Ну-ну, — сказал Руслан, явно не веря ни единому моему слову. — Оставим это пока. Ты надолго в городе?

— Да нет, Лиза обещала меня завтра домой отвезти.

— Хорошо, родные не будут волноваться?

— Нет, я сейчас бабуле позвоню и предупрежу, что вернусь уже завтра, она в курсе, что я в городе пробуду несколько дней.

Рус смотрел на меня подозрительно, но так ничего больше и не сказал, а я под предлогом усталости, смылась в комнату Лизаветы и на протяжении всего вечера оттуда больше носа не высовывала.

А следующим утром мы с Лизой стали собираться в дорогу. Но это она собиралась, а я в это время лежала на кровати и вылизывала хвост.

— Рась, а куда конкретно тебя отвезти нужно? — спросила она задумчиво.

— В Крюковку к бабуле. Она уже извелась, поди, — сказала я, не переставая умываться.

Утренний марафет в кошачьем виде мне не доставлял никакого удовольствия. Своим родным язычком приходилось очищать все то, что за весь день или ночь на шерстке насобиралось. Это мало того, что не гигиенично, так еще и не очень приятно. Кошки этим занимаются наверно только из-за водобоязни. Никак по-другому я это объяснить не могу.

— А ты не хотела бы остаться у нас еще на какое-то время? — спросила Лиза. — Без тебя так скучно будет.

— Да нет, подружка. Сори. Но еще один день в компании твоих родственников я не переживу. А вот ты, если хочешь, можешь у нас погостить. Я не думаю, что бабуля сопротивляться будет. Да и по поводу Матвея может чего путного посоветует.

— Ой, а можно? — спросила она взвизгнув.

— Угу, только с дедом договорись и поехали.

Подругу как ветром сдуло. Вернулась она минут через двадцать, сияя, как новая монетка.

— Ну что? Договорилась?

— Да, да, да, — и она закружилась танцующим вихрем по комнате, сметая на своем пути стул, лежащую на нем куртку, какие-то листики, ну и до кучи пару статуэток с полок. Под конец, несколько утомившись, счастливая Лиза плюхнулась рядом со мной на кровать и потянула ко мне свои загребущие ручонки с намерением потискать. Ага, щаз. Я видела, что от прилива ее эмоций творится с окружающей обстановкой. Как-то не хочется быть раздавленной в порыве оборотнической страсти. Я скатилась с кровати и уселась от нее на некотором расстоянии.

— Эй, не бузи. Я еще жить хочу и желательно долго, — буркнула я.

— Да ладно тебе, — она махнула рукой. — Ничего бы с тобой не случилось.

— Собирайся, давай. Времени не так уж много, а тебе еще вещи собрать нужно на пару дней. Давай поторапливайся, — попыталась я ее образумить.

И завертелось. Из недр шкафа была извлечена большая сумка, в которую начали сыпаться вещи как из рога изобилия. Пронаблюдав эту картину минут десять, я не выдержала.

— Лиз, ты к нам насовсем перебираться собралась? Зачем тебе столько шмотья? — спросила я недоуменно.

— Ой, что ты понимаешь, это самое необходимое, что нужно девушке в дороге, — буркнула она, наполовину закопавшись в шкаф.

Ой, где-то я уже это слышала и, причем не так давно. А если у нее есть еще и розовенький костюмчик и она любит бегать в наушниках под Рамштайн, то село опять ждет очередное потрясение. Костюмчик оказался черненьким. Душевным таким, с черепушками спереди и смертью с косой на спине. Причем изображена она была так реалистично, что мне самой захотелось перекреститься лапой. Жесть!

— Лиз, а зачем тебе две пары гриндерсов и туфли на шпильке?

— На всякий случай, вдруг грины порвутся, а так у меня запасные будут. И потом, вот эти чисто черные, а эти со сразиками, вечерний вариант.

Грины порвутся, как же! Этой военизированной обувке сносу нет! Я закатила глаза и только вздохнула, жалея себя и будущего мужа Лизаветы. Ну, а когда она ухватилась за шкатулку с драгоценностями, я не выдержала.

— Лиз! Имей совесть, а они тебе зачем? — возопила я.

— Погоди, — она уселась на кровать в задумчивости, а потом достала фамильный браслет и не долго думая, одела мне его на лапу. — Вот, так я думаю, будет правильно. Это самое малое, чем я могу отплатить тебе за спасение брата. И не вырывайся. Тебе он нужнее.

Минут пять ничего не происходило, а потом, через мгновение и я была в человеческом виде. Причем сидела я совершенно потрясенная. Как же так, я могу днем в нормальном виде разгуливать? Здорово! Ух! Слов просто нет! Я кинулась к Лизке и затискала ее от избытка чувств. А через какое-то время, когда первая радость улеглась, я спросила:

— Лиз, а тебе ничего за это не будет? Вы же столько времени семейную реликвию искали?

— Ну, наверно дед поругается, но когда я объясню, что это для тебя, думаю, он против не будет, — сказала она улыбаясь.

— Нет, родная, я так не могу, — и я попыталась стянуть его со своего запястья. Ага, куда там. — Не снимается!

Я чуть не плакала. Браслет, как и кольцо, свободно скользил по руке, но при малейшей попытке снять, сжимался и ни туда, и ни сюда. Лиза за моими потугами смотрела тихо подхихикивая.

— Все, не мучайся. Ты же видишь, ничего у тебя не получится. Видимо, он признал тебя своей хозяйкой, и теперь ты от браслета не избавишься. Да и в человеческом виде ты мне нравишься больше.

— Ох, — вздохнула я. — Ну и ладно. Теперь уже точно ничего не поделаешь. Вот только интересно, а долго ли я днем человеком оставаться смогу?

— Не знаю, проверим сегодня опытным путем, — сказала она. — Ладно, я готова. А ты если уже обернулась, марш в душ и завтракать. Дорога предстоит долгая. Навряд ли мы где-то останавливаться будем.

— И ничего не долгая. Всего-то несколько часов, — буркнула я, направляясь в душ.

Минут через двадцать я выбралась из ванной значительно посвежевшая. В комнате уже никого не было. Я быстренько оделась и спустилась в низ.

В кухне меня ждали полным составом. Лиза, Матвей, ну куда уж без него, водитель все-таки. Ратмир собственной персоной, ну и все еще бледный Руслан. У стола суетилась тетя Зина, напихивая чем-то вкусненьким судки и судочки. Рядом с ней уже была горка упакованных бутербродов, судя по запаху — с ветчиной. Кажется, нас собирают как на войну.

— Ой, деточка, садись за стол, — запричитала она. — Завтрак стынет.

На тарелке была горка сырников с изюмом, рядом в мисочке была сметана, ну а в чашке дымился свежезаваренный кофе. Такие же чашечки были в руках и у всех присутствующих. Не долго думая, я приступила к завтраку. Пока я ела, никто не произнес ни слова. В тишине только раздавалось позвякивание вилки о тарелку да стук ножа о разделочную доску. Когда я закончила, тишину нарушил Ратмир.

— Так девочки, надеюсь на ваше благоразумие, — сказал он, глядя в честные-честные глаза Лизаветы. — Надеюсь, что вы не влипнете в очередную историю. Тебя Лизавета это особенно касается. И не смотри так на меня. У меня к твоим взглядам давно иммунитет выработался. А чтобы вы там не начудили, с вами не только поедет Матвей, но он там и останется, пока ты, Лиза, будешь в гостях. И это не обсуждается!

— А как мы можем стеснять бабушку Раси? Про Матвея уговора не было! — взорвалась подруга.

— Не сверкай на меня глазами! Или так, или никак! Я свое слово сказал! — рыкнул он.

— Да ладно вам, — ситуацию нужно было спасать. — Он может остановиться и у соседки. Она как раз комнату сдать может.

Тут уж скривилось лицо Матвея.

— Да ладно тебе, — взглянула я на него. — Никитишна мировая старушенция. Продвинутая, с интернетом на ты. На форумах зависает… тематических. Скучно точно не будет. И потом у нас в селе речка, лес, грибы скоро пойдут. Знаешь, как здорово!

Лицо Матвея несколько смягчилось.

А в стороне стоял Руслан, чему-то тихо улыбаясь.

— Ой, деточки, у меня уже все готово, — сказала тетя Зина, — показывая на огромный баул с едой.

Мы с Лизой синхронно закатили глаза и вздохнули.

— Теть Зин, ну куда нам столько? У бабули все есть, а дорога совсем не длинная, — сказала я.

— Это хорошо, что есть, только приезжать в чужой дом с пустыми руками не годиться. А я вам сюда всего понемножку положила. И даже баночку своего фирменного варенья из черной смородины.

Мда, убойный аргумент. Пожалуй, спорить, действительно не стоит.

— Ну, что? Присядем на дорожку? — спросил Ратмир.

Мы поседели минуты на две, а потом засобирались. Матвей подхватил сумку с едой, Лиза свою сумочку, а я пошла налегке. Как я поняла, основной багаж был уже в машине.

Я тепло попрощалась со всеми, обняв и поцеловав каждого. Только Ратмир и Руслан на пару мгновений больше чем это положено задержали меня в своих объятиях. Ратмир заметил на мне браслет, но так ничего и не сказал.

Уезжала я со странным чувством. Нет, тяжести не было, вот только было ощущение, что я оставляю за спиной что-то важное, к чему мне придется еще вернуться. Вот только не сейчас.

 

Глава 16

Родная Крюковка встретила нас гомоном ребятни, бежащей за диковинной машиной и неизменными кумушками, сплетничающими у колодца. Мы проехали через все село и остановились возле нашего дома. Я не выдержала и с криком 'Бабуля' влетела в хату.

Бабуля нашлась на кухне. Она как раз готовила борщ. А когда меня увидела, то так и обмерла.

— Параска, ты! — и стала оседать на пол.

Я подбежала к ней и подхватила ее под руку, подвела к стулу и усадила.

— Я это, я. И как видишь, в нормальном виде.

— Но как? — удивлению бабули не было предела.

— Браслет, — я закатала рукав и продемонстрировала фамильное украшение.

— Но как? — кажется, ее заклинило.

— Лиза подарила.

— Но как?

Ууу как все плохо. Я пошарила на полках в поисках успокоительного. Накапала его в стаканчик и поднесла бледной до синевы бабуле. Она выпила его залпом. Немного закашлялась, посидела минут пять, а потом схватилась за полотенце, видимо за неимением ремня под рукой.

— Ах ты, мерзавка, а ну стой, — крикнула она мне, когда я отбежала на безопасное расстояние.

— Бабуль, ну ты чего! Все же хорошо и потом у нас гости, — попыталась вывернуться я.

— Вот я тебе задам за твои художества. Я тут от страха за тебя чуть не поседела. Меня Никитишна валерьянкой отпаивала и волокардином! У меня душа не на месте была, пока ты где-то развлекалась, — она опять упала на стул и тихо заплакала. — Я уже и не чаяла тебя живой увидеть.

— Бабуль, ну ты чего? Все ж хорошо, я уже дома, — я подошла к ней и погладила по плечу, а потом просто обняла.

За что и поплатилась, получив крепкий подзатыльник.

— Ладно, веди своих гостей, — сказала она мне.

И я побежала за Лизой и Матвеем, потирая по дороге ушибленную шею. Они стояли возле машины, о чем-то тихо переговариваясь.

— Ребят, пойдемте, я вас с бабулей познакомлю, — сказала я, подбежав к ним и потянув их за руки в хату. — Бабуль, знакомься, это Лиза, моя подруга, а это Матвей, ее охранник. Я пригласила их погостить у нас.

— Ну, здравствуйте гостюшки дорогие. Спасибо, что привезли эту непоседу, — разулыбалась она. — Проходите, не стойте в дверях, сейчас борщ поспеет, обедать будем.

— Да мы как бы и не голодны, — попытался сопротивляться Матвей.

— Где ж это видано, что бы такой здоровенный парень и кушать не хотел, — лукаво сказала бабуля. — Не стесняйтесь, у нас все по простому. Параска, нарежь хлеба, достань крынку сметаны, а я пока из огорода принесу свежей зелени и чесночку. А вы, детки, выгружайте ваши вещи, пока мы на стол накрываем.

Ну, детки и выгрузили. Когда бабуля, вернувшись с огорода, увидала баул с едой, ей чуть дурно не стало.

— Это хто ж вас так в дорогу собирал? Чай не на войну ехали. Зачем столько-то? — спросила она удивленно, разглядывая разносолы, вынимаемые Лизаветой.

— Это тетя Зина, наша домоправительница. Вы не думайте ничего такого, она просто очень заботливая и меня с пеленок вырастила, и вечно переживает, как бы ее девочка голодной не ходила, — сказала Лиза улыбаясь.

— Да я ничего и не думаю. Ладно, все это в холодильник не поместится, — сказала бабуля, окидывая орлиным взором стратегический запас, — Параска, волоки вот эти судочки и баночки в подпол. Мда, тут же на неделю всего. Ну, ничего, вы молодые, съедите. Так, а теперь пойдемте, я вам хату покажу и что где находится.

Бабуля повела гостей знакомиться с жилплощадью и удобствами, а я тихонечко присела на лавку в кухне и перевела дух. Фух, вроде пронесло. Я ожидала большего втыка за свои художества.

Через пять минут она вернулась в полной задумчивости.

— Ба, ты чего?

— Да вот думаю, куда нам Мотю определить? Комнат то немного, а селить его с молоденькой девушкой, это нехорошо, хоть она и будет не против.

— Что и ты заметила?

— Ну а кто такие взгляды не заметит? Разве что он сам и то только потому, что молод еще.

— Ба, определи его на постой к Никитишне, и он под присмотром будет, и Лизка рядом.

— Да, ты права. И ей нескучно будет. Иди, зови их, обедать пора.

Обед прошел в теплой дружественной обстановке. Говорили в основном бабуля и Лизка. Матвей тихо уплетал за обе щеки вкуснейший бабулин борщ, а я сидела и умильно на все это смотрела.

А после обеда пришла Никитишна. Вот же шестое чувство у человека.

— Ой, Настасья, а шо это у тебя перед хатой стоит черного цвету? Машина кака здорова? И хто это к тебе приехав?

— И тебе день добрый, Никитична, — сказала насмешливо бабуля.

Та ничуть не смутившись, плюхнулась за стол и потянулась за пирожком с капустой. Причем мой новый статус старушку совершенно не смутил, ну или она решила не задавать лишних вопросов при совершенно незнакомых людях, что было более вероятно. Откусив кусочек пирожка и, окинув стол орлиным взором, она изрекла:

— Настасья, ты б меня чайком угостила, что ли.

— Вот же ж, с твоей самостоятельностью и сама налить можешь, — отбрила бабуля.

— Да вроде я ж в гостях, невместно по хозяйским полкам лазить, — задумчиво сказала старушка. — И вообще, могла бы с гостями познакомить.

— Ох, Никитична, ну что с тобой делать, — сказала бабуля, наливая чай в самую большую кружку и кладя туда пару ложечек сахара. — Это Лизавета и Матвей, друзья Прасковьи приехали к нам в гости. Кстати, Никитична, ты вроде как комнатку сдавала?

— А шо? — встрепенулась та.

— Та ничего. Вот хотела Матвея к тебе определить на постой. У нас то хата не резиновая. Ты как?

— Та я завсегда согласна, — сказала она, потирая ручки. — Вот дров мне наколет, забор поправит, поможет картошку выкопать, вот и будем в расчете.

Матвей слегка сбледнул с лица от предстоящих перспектив ударного сельского труда. Нет, он не был белоручкой, напротив, любил что-то делать руками. Вот только маньячный блеск в глазах неугомонной старушенции его несколько настораживал.

— Не переживай касатик, усе будет хорошо, — сказала Никитична. Умильно оскалившись. — Давай, доедай и пошли, а то там двор не метен, куры не кормлены.

Мда, неделька трудового рабства явно светит нашему оборотню. Хотя трудотерапия еще никому не вредила.

Матвей не успел опомниться как старушка с легкостью, заграбастав его тяжеленную сумку, уже тянула его на буксире в сторону собственного двора, что-то вещая по дороге и указующим перстом, очерчивая фронт будущих работ. Кажись, он все-таки попал.

Мы следили за этой картиной весело подхихикивая, причем Лизавета от нас не отставала.

— Ну, что, девочки, давайте мыть посуду, — сказала бабуля отсмеявшись. — И буду Вас устраивать.

После того как разобрались со всеми делами, мы уселись чаевничать.

— Бабуль, — спросила я. — А что ты думаешь по поводу Лизы и Моти?

Все-таки проблема подруги меня занимала больше чем собственная. К своей я все-таки уже привыкла.

Лизка замерла как суслик над чашкой чая, в ожидании бабулиного приговора.

— А чего тут думать? — сказала она с улыбкой, глядя на Лизку. — Рано еще. Время твое, деточка, не пришло. Чтобы ты сейчас не делала, толку не будет. Нужно, чтобы время прошло и, он в тебе женщину увидел. Ну и подрасти маленько. Сколько тебе сейчас?

— Скоро семнадцать будет, — сказала Лиза.

— Вот, то-то и оно. Мала ты еще для него. Стоит просто набраться терпения и подождать. И не дави на него, он не дичь, которую нужно загнать. Он сам по натуре охотник. Вот и делай выводы.

Лиза посмотрела на бабулю недоуменно.

— Не поняла, — буркнула она.

— Ну, что тут непонятного? Ему будет намного интереснее самому тебя добиться, чем быть загнанным в угол. А ты просто будь собой, будь рядом, когда ему будет плохо или хорошо. Старайся не ломать в себе ничего в угоду ему, особенно если понимаешь, что это не правильно. Дай ему почувствовать, что ты личность, что с тобой интересно разговаривать на любую тему, ну и естественно, смени имидж. Ты должна выглядеть как женщина, а не как взбесившийся панк.

— Мда, — сказала Лиза, проведя рукой по голубому ежику волос. — Это что, мне их теперь отращивать и носить юбки?

Выражение лица у нее при этой фразе было таким унылым и печальным, что ее просто захотелось утешить.

— Да не обязательно. Ты же можешь сделать себе стильную стрижку? Вынуть кольцо из носу и носить классические брючки вместо драных джинсов? Ну, к примеру?

— Ну, да, вроде ничего сложного.

— Ну, так и сделай. Обнови гардероб, добавь к тому, что у тебя уже есть какое-то количество женственных вещей. Причем сделай это постепенно, чтоб не шокировать народ быстрым преображением. Это только вызовет подозрения. Ну, это, что касается внешнего вида. А по поводу всего остального, ты с ним просто больше общайся, но при этом не пытайся навязываться, умей помолчать, когда нужно. Мужчины это умение очень ценят.

— Ух, сколько всего! Как я только это запомню? Знаете Настасья, Вам мастер-классы читать бы, Вы бы озолотились, — сказала Лизка восхищенно.

— Да какие там мастер-классы, — махнула рукой бабуля. — Об этом каждая умная женщина знает, а что не знает, то чувствует. Знаешь, высший пилотаж, это когда женщина дает мужчине сделать то, что ей очень хочется, и он при этом будет абсолютно уверен, что это его и только его идея.

— А как такому можно научиться? — спросила восхищенная Лиза.

— Очень просто. Вот тебе первое задание. У тебя есть же знакомые парочки, за отношениями которых ты можешь наблюдать?

— Есть.

— Ну, так вот, понаблюдай за ними пристально. Посмотри, какие ошибки они делают в тех или иных случаях, подумай, как бы ты сама поступила в той или иной ситуации. Думай, наблюдай, жизнь всему сама научит.

— А дальше?

— Что дальше? Ты сперва с этим справься, а потом будет тебе дальше мастер-класс по экстренному охмурению мужиков.

— А Вы и это умеете?

— Ведьма я или погулять вышла? Конечно, умею и тебя научу, когда ты внутренне к этому готова будешь.

— А может, Вы мне погадаете? Ну что бы я наверняка все знала?

— Вот уж и не подумаю, — фыркнула бабуля. — Ни к чему это тебе из всего многообразия, будущего зацикливаться на его единственном варианте. Ты же еще не знаешь, какие у тебя интересы будут, может то, что мы тебе сейчас нагадаем, тебе лет через пять будет совершенно не нужно, а твоя судьба будет уже предрешена этим гаданием.

— Бабуль, это поэтому ты мне, никогда не гадаешь? — спросила я удивленно.

— Да, дорогая. Гадание — вещь опасная. Во-первых, ты задействуешь силы, с которыми сладить не так уж и просто, они с тебя всегда долг возьмут, иногда он бывает и не совсем безобидным. Во-вторых, ты просто лишаешь себя свободы выбора в тех или иных жизненных ситуациях. Когда ты будешь поставлена судьбой перед выбором, решения ты будешь принимать с оглядкой на гадание, а не та то, что тебе сердце подскажет.

— А почему ты тогда другим гадаешь? — спросила я недоуменно.

— Бывают в жизни ситуации, когда без этого никак, вот и гадаю.

— А новогодние гадания? Как же они, ведь ты каждый год ритуалы проводишь?

— А это? Ну, это не страшно, я ведь не судьбу предсказываю, а просто на суженного гадаю. Выйдет ли девушка в этом году замуж или нет. Баловство одно, — махнула она рукой.

— А про что же ты тогда говорила? — удивилась я.

— Карты тарро, кости ну и другое, о чем сейчас не стоит говорить. Не нужно тебе этого знать пока.

— Ба, не понимаю, ведь я тоже ведьма, я тоже должна уметь гадать, почему же мне этого знать нельзя? — удивилась я.

— А кто говорит, что вообще нельзя? Всему свое время. Искусство видеть будущее не терпит суеты. Ты сама со временем почувствуешь, что тебе о будущем рассказывать начнет, по чем ты его видеть будешь.

— Это как?

— Ну, — бабуля вздохнула. — Карты, кости, вода, огонь, воск и много чего. Рано или поздно это произойдет и вот тогда мы с тобой это умение и будем развивать.

— А если не произойдет?

— Значит, не будем, — сказала она, хлопнув ладонью по столу, как бы давая понять, что разговаривать на эту тему больше не желает.

— Поняла я, поняла, — махнула я рукой. — Молчу.

— Вот и хорошо. Умница. А не сходить ли вам к Никитичне? Заодно посмотрите, как там Матвей устроился, а я за ужин возьмусь. Все-таки мужик с нами ужинать будет. Кашей же его не покормишь. Они вообще, акромя мяса ничего не признают.

Мы с Лизой переглянулись и, недолго думая, сорвались с места. Уже через минуту мы были у Никитичны во дворе, да так и застыли у калитки, покоренные завораживающим зрелищем. Мотя, раздевшись по пояс, колол дрова. Под гладкой кожей перекатывались и бугрились мускулы. Движения были плавными и сильными. Точность их поражала. Создавалось впечатление, что оборотень этим занимался всю жизнь. Я в себя пришла довольно быстро, а вот Лизка продолжала стоять словно завороженная, закапывая слюной тын Никитины. Я ее толкнула в бок, а то если Мотя это заметит, она же со стыда сгорит. Лизка от моего тычка быстро пришла в себя, ее волнение выдавало только дрожание ресниц и учащенное дыхание.

А на завалинке сидела Никитична и наблюдала то за нами, то за Мотей. Причем вид у старушки был еще тот. Она была при полном параде, в платье с огромадными красными маками по ядовито-зеленому фону, при боевой раскраске: зеленые же тени и ядовито красная помада, сморщенное личико было припудрено. Слава богу, хоть без туши, наверно в залежах старой польской косметики еще времен СССР, ее просто не нашлось или она засохла до такого каменного состояния, что никакие плевки в нее уже не могли спасти ситуацию. Ну, так вот, Никитична так не старалась даже когда в селе гостил небезызвестный Семочка. Видимо Мотя произвел на неокрепший ее ум неизгладимое впечатление. Или это первые признаки впадения в детство.

— Привет Никитична, Мотя, — сказала я. — Бабуля нас послала узнать, как ты тут устроился. А я смотрю, тебя уже припахали.

— Шо припахали? Нихто його не припахивав, хлопцу с дороги размяться треба, а то у вашому городе совсем у него мышицы застоялися. А тут с топором, милое дело! Как гуляють, как гуляють, любо ж дорого посмотреть!

— Куда посмотреть? — недоуменно спросила я.

— Та на мышицы, — с придыханием выдала озабоченная старушенция.

Матвей прекратил колоть дрова и слушал наш треп с улыбкой сытого бегемота.

— Никитична, я уже все, — выдал он сквозь еле сдерживаемый смех.

— Ох, касатик, молодец какой. Сложи теперь поленницу. А вы не стойте там, помогите ему, — рыкнула она на нас.

Вот все-таки у нее потрясающее умение припахивать окружающих. Когда поленница была сложена общими усилиями, Никитична попыталась всю нашу честную компанию загнать на огород поливать огурчики, но тут уж взбеленилась я.

— Слушай, родная, у тебя совесть есть? — возопила я. — Какой полив огурчиков, уже почти осень, они у тебя отошли уже! А Матвей и Лиза с дороги, им отдохнуть нужно, искупаться. Вместо того чтобы баньку парню истопить, ты его гоняешь как сидорову козу!

— Ооо, банька! — глаза Никитичны загорелись нездоровым огоньком. — Энто я завсегда, а еще могу попарить! Знаешь, как я веником работаю! Еще никто недовольным не уходил!

И она мечтательно закатила глазки. Мотя сбледнул от открывающихся ему перспектив, его лицо пошло пятнами, и он бочком-бочком начал продвигаться в нашу сторону. Еще минута и парень банально даст стрекача, так, что только пятки сверкать будут. Так, кажись, идея с баней была глупостью. Нужно срочно спасать ситуацию.

— Никитична, какая баня, угорит еще с непривычки!

— Не угорит, — на Матвея надвигалась старушенция, маньячно постукивая березовым веником по левой руке. — Правда, же сынок, ты же будешь хорошим мальчиком?

Причем, глядя на нее, почему-то живо представлялась этакая латексная мадам с хлыстом на перевес, томно облизывающая карминовые губки. Для Матвея это было последней каплей. Психика парня этого не выдержала и он сбежал не оглядываясь.

— Ну и зачем его пугать нужно было? — спросила я у смеющейся бабульки.

— Ой, ладно тебе Параска, в селе так скучно, а тут такая возможность, — захихикала она.

— Возможность поиздеваться? Зачем? — спросила я недоуменно.

— Тошно мне без Семочки, вот и бешусь, — сказала она задумчиво. — А парня я и правда зря напугала. Вон он мне дров наколол.

Она махнула рукой и поплелась в хату. Лиза с недоумением наблюдала за всей этой сценой, не проронив ни слова.

— Ладно, подруга, пойдем Мотю искать, он ведь в лес ломанулся, как бы не заблудился, — сказала я.

— Не переживай, не заблудится, если что, по своему запаху обратно вернется.

— Все равно его найти нужно.

И мы пошли его искать. Нашли его не так чтобы и далеко, на берегу озера, возле которого до этого стоял лагерь оборотней. Матвей как раз вылезал из воды. Лизка опять подвисла, наблюдая, как с широких плеч Матвея скатываются капельки воды.

— Как водичка? — спросила я.

— Хорошая, — расплылся в улыбке Мотя.

— А ты чего так быстро слинял? — подколола его очнувшаяся Лизавета.

Мотя помолчал пару минут, а потом задумчиво сказал.

— Я у этой ненормальной оставаться не буду, буду спать в машине. Ничего со мной не случится.

Я тяжело вздохнула, возразить парню мне было нечего. Да и Лизка замолчала.

— Ладно, Моть, не будешь ты спасть в машине, Лизу поселим в моей комнате, кровать широкая, мы с ней вдвоем поместимся, а тебя в ее комнате расположим. Такой вариант подойдет?

— Устроит, — парень значительно повеселел.

— Если ты уже накупался, то пошли домой, там уже бабуля ужин приготовила. Да и вещи твои перенести нужно.

Парень быстро оделся, и мы поплелись к дому. Бабулю мы нашли в кухне. Я ей вкратце рассказала о художествах Никитичны. Она только тяжко вздохнула.

— Совсем на старости лет дуреха из ума выжила. Ладно уж, переноси Лизкины вещи в свою комнату. Пусть у нас парень остается. Неизвестно, что Никитичне еще в голову взбредет, если он там останется.

На том и порешили. Как раз до ужина все сделать и успели. Бабуля нас накормила совершенно замечательной мясной запеканкой с рисом, а когда мы сытые и довольные отвалились от стола, погнала нас чистить зубы и спать.

А на следующее утро я опять проснулась кошкой. Моему удивлению не было предела, это что, кольцо не действует? Что же делать то? Я-то уж думала, что все, смогу теперь как нормальные люди в школу ходить или вот к пани Орысе поехать учится. А теперь что? Ничего не получиться? Обидно-то как.

Я выползла из своей комнаты в кухню, где хозяйничала бабуля. Ни Лизки на Моти видно не было.

— Доброе утро, — пробурчала я. — А где все?

— И тебе доброе. На речку ушли купаться. А ты чего не обернулась?

— А как?

— Ну а как у тебя прошлый раз получилось? — спросила бабуля.

— Да не знаю я, захотела наверно, — сказала я неуверенно.

— Ну, так захоти снова.

Я уселась на пол, зажмурилась и начала усиленно хотеть. Ничего не получалось. Вот ничегошеньки. Я расстроено улеглась на полу, положила голову на лапы и горько вздохнула.

— Ну, что? Ничего? — спросила бабуля об очевидном.

— Неа.

— А что ты вообще о браслете знаешь?

— Ничего, только то, что ты говорила.

— Мда, ну что, ждем Лизу, может она нам что-то расскажет.

— Бабуль, а ты сама-то как думаешь, почему так получилось? Вчера весь день человеком пробыла, а сегодня ни в какую.

— Дай мне его рассмотреть получше, — попросила она.

Я ей подставила свою шею, где ошейник в виде кольца и браслета стал еще массивнее и больше. При этом никакого дискомфорта и неудобства он мне не доставлял.

— Нет, в таком виде ничего не понятно. Вот когда они у тебя будут по отдельности. Тогда что-то сказать можно будет. Но, а вообще-то похоже, что у него резерв почти на нуле был, вот он за вчерашний день тебе всю силу отдал, а теперь пустой. Слушай, а давай попробуем его заполнить? — спросила бабуля, сверкая глазами от любопытства.

— Давай, а как?

— Закрой глаза. Молодец. Так, представь себе свою силу как клубок. Представила? Умничка. А теперь потяни клубок за ниточку, только очень осторожно и бережно. Выходит?

Я только махнула головой.

— Хорошо. А теперь попытайся этой ниткой заполнить гемму на браслете, представь, что нитка в нее медленно и аккуратно погружается. Получается?

Я опять кивнула головой.

— Заполняй ее на столько, насколько сможешь. Это очень хорошее упражнение для развития резерва и получения навыков тонкой работы с силой. Ты давай работай, а когда устанешь, скажешь.

Я так пролежала больше часа, медленно наполняя своей силой браслет, в животе урчало, а перед глазами уже начали плясали красные пятнышки, но я не хотела останавливаться, чувствуя, что браслет не наполнен еще и на половину.

— Эй, ты чего творишь то? — рыкнула бабуля, выведя меня из транса. — Дуреха, так же магическое истощение заработать можно! О чем ты только думаешь! Ты на себя посмотри!

Я недоуменно себя оглядела. Мда. Моя некогда гладкая шерстка вид имела свалявшийся, бока ввалились и ходили ходуном, что было у меня на морде — я могла только представить.

— Превращайся, сил у тебя для этого должно хватить и садись есть.

И действительно хватило. Миг и я уже сижу на полу в своей любимой пижаме с котятами. Я поднялась на нетвердых ногах и плюхнулась на лавку. Бабуля поставила передо мной полную миску гречневой каши с молоком, сунула мне ложку в руки и гаркнула:

— Ешь давай, а потом в душ. И чтобы больше я тебя в таком состоянии не видела!

Сытный завтрак и душ сделали свое дело. Я почувствовала себя намного бодрее. Сил прибавилось и захотелось понять, что же дальше делать со своими превращениями? Могу я обернуться обратно в кошку или нет. Смогла. А теперь обратно в человека? Тоже получилось. Вот только после этих экспериментов чувствовала я себя не очень.

Постепенно, опытным путем, мы с бабулей выяснили, что часового заряда кольца мне хватает на целый день нахождения в человеческом виде. В это время я могла готовить с бабулей зелья и нормально диагностировать приходивших к нам пациентов, применяя не только магическое зрение, но и пальпирование. Обучение пошло намного быстрее. Кроме того, намного проще было общаться с родственниками по скайпу. Это теперь могло происходить не только вечером, но и днем. В общем, с появлением браслета жить стало намного легче.

Лиза ничего внятного про свойства браслета рассказать не могла. Она ведь не маг и понятия не имела, что за вещица хранилась у них в семье. А дед ее в такие вещи просто не посвящал за ненадобностью. Они с Матвеем чудесно проводили у нас время, утром купаясь и загорая у нас на речке или на озере, а после обеда выбираясь обследовать местный лес. Лизка пару раз надевала свой спортивный костюмчик с черепушками, чем довела Никитичну до нервного срыва, когда, та приняла ее в сумерках за смерть, пришедшую за ней. Старушку очень долго отпаивали и уверяли, что это просто Лизка, а не костлявая с косой за ней явилась и даже не дала попрощаться с Семочкой.

Ну а в пятницу в село приехал Руслан с Игнатом и его отцом свататься к Матрене. Приехали они для солидности на нескольких джипах. Остановились возле дома Матрены. Вышли только отец Игната — Михаил да и Руслан. Игнат остался сидеть в машине. Родители Мартены, да и сама невеста о предстоящем сватовстве были извещены заранее и ждали гостей с уже готовыми вышитыми рушниками, знаком согласия на будущую свадьбу. Но традиции в селе было принято блюсти. Итак, вошедших в дом сватов, перевязанных рушниками, встретили сидящие за столом родители и копошащаяся у печи Матрена.

— Здоровеньки були, гости дорогие, проходите в хату, присаживайтесь. За чем явились? — лукаво спросил отец Матрены.

— И Вам день добрый, — сказал Михаил. — Да вот птичка на хвосте принесла, что:

У вас товар, у нас — купец

У вас девица, у нас — молодец

Наш матрас, у вас — подушка

Наш поднос, а ваша — кружка

Не тяните, не зевайте

А короче отвечайте

Слово 'Да' короче 'Нет'

Лучше 'Да' сказать в ответ

Красота — не самовар

Скоро портится товар

Чтобы локти не кусать

Лучше 'Да' вам нам сказать

Коль заварена уж каша,

Отдавайте дочку вашу!

На одном дыхании выдал Михаил, весело поглядывая на будущих родственников, чувствовалось, что так изгаляться он может еще долго. Матрена стояла в это время в углу пунцовая.

— А где же Ваш купец, чего сам не пришел за товар просить?

— Да вот под дверями мается, зайти стесняется, нас заслал, — с улыбкой сказал Руслан.

— Да чего стесняться, пусть заходит, посмотрим, так ли он хорош для нашего товара, как вы тут рассказываете. Будет ли он ее холить и лелеять, как это делали мы с женой.

Руслан метнулся к машинам и через минуту вернулся с Игнатом, который волок два огромных веника роз. По-другому сказать было сложно. Эти монстры на букеты были похожи только отдаленно. Но будущей невесте и теще охапки роз явно пришлись по душе. После того как цветы были вручены и Игнат со всеми поздоровался, он бухнулся на одно колено, трагично втянул вперед одну руку, вторую приложил к сердцу и завопил:

— Отдайте за меня Матрену, жить без нее не могу!

Будущая теща прослезилась от такого порыва, Матрена сиганула на то самое колено любимого, которое так удачно было выставлено, чуть не завалив его на пол, ну а кумушки, которые облепили все окна дружно ахнули и потянулись за платочками, как во время просмотра мексиканской мелодрамы.

— Да бери, бери, чего уж там, вот и дочь согласна, — выдал будущий тесть.

Родители молодых уселись договариваться когда можно будет свадьбу сыграть, а молодые вокруг ничего уже не видели.

— Эй, отлипните друг от друга, тут вопрос в дате возник. Как Вам через два месяца? — спросил Руслан.

— Как через два? — вспыхнула Матрена. — А раньше никак?

— Ну доча, тут еще столько всего приготовить придется. Вам заявление в ЗАГС подать, с отцом Михаилом о венчании договориться, да и платье нужно.

— Ну, так за месяц и справимся, а вообще-то можно и за две недели, — убеждено выдала Матрена.

Игнат ее только поддержал. В конечном итоге все же сошлись на месяце.

И понеслось. В подготовке предстоящей свадьбы приняло участие все село от мала до велика. Кто-то украшал церковь, кто-то пек пироги, где-то резали поросят. Я с Лизкой и Матреной выбирали платье в ближайшем городке, гоняя сопровождавших нас Руса и Мотю от одного магазина к другому. Моему вкусу Матрена доверяла, кроме того Лизу мы представили как двоюродную сестру Игната. В общем, все были заняты. За день до свадьбы наши кумушки начали печь свадебный каравай. По традиции принимать участие в обряде выпекания каравая могли только замужние женщины, которые были счастливы в браке, таких в селе была большая половина. Они из-за этого чуть не передрались. Но в конечном итоге все разрешилось мирно. Бабуля на правах местной ведьмы выбрала из них несколько, которые будут месить хлеб, а остальные при этом должны были петь положенные по традиции песни. Тетечки для бодрости приняли на грудь и так разошлись, что угомонить их смогли только под вечер их собственные мужья, явившиеся домой и увидевшие, что обед так и не был готов. Как ни странно, даже под градусом каравай вышел просто таки замечательным, высоким, пышным. От него шел одуряющий аромат.

От девичника Матрена отказалась, предпочтя просто выспаться перед знаменательным событием. А вот Игнат нет. Парни гудели в ближайшем городке до утра, чуть не разнеся ночной клуб по кирпичику, угомонились только под утро. Поэтому приехавший выкупать невесту Игнат вид имел несколько потрепанный. И обряд для него прошел как в тумане. В основном старался Руслан, который был свидетелем. Это он отбрехивался от протрезвевших и оттого злых кумушек и нервной Никитичны. В конечном итоге заслон из сельчан и родственников невесты был пройден и состоялась встреча молодых. Матрена была прекрасна в нежном белом платье, чуть расходящемся к низу. Оно не было пышным (хотя поползновения были). В меру скромным с мягким вырезом спереди, едва открывавшим грудь и с большим вырезом сзади, спускавшимся чуть ниже тали к двум очаровательным ямочкам повыше попки, все это великолепие было прикрыто фатой. Когда жених в подробностях рассмотрел невесту, дар речи у него пропал окончательно и проснулся только в церкви, когда нужно было сказать 'да'. Да и потом, на протяжении всего вечера, он усиленно прикрывал тыл супруги, не давая никому ни единого шанса рассмотреть ее платье со спины. А, потом, не выдержав, в самом разгаре вечера, он подхватил ее на руки и стремглав вылетел за ворота, увозя молодую в ночь. Гости и родители к такой выходке молодых отнеслись с пониманием, тем более что впереди была еще неделя свадебных гуляний.

Конец первой части.

 

Глава 1

С тех памятных событий прошло 5 лет. Я успела из нескладного подростка, превратится в довольно привлекательную барышню, которой в след не раз оборачивались мужчины. Я существенно вытянулась, догнав в росте любимого папулю, приобрела округлости в нужных местах. Детские черты лица сменились девичьими, чуть округлыми, а на мир взирали все такие же наивные, широко распахнутые зеленые глаза. Изменения были не только в моей внешности, но и во внутреннем содержании. Я повзрослела. Нет, я не перестала шалить, но все чаще стала задумываться о последствиях своих поступков и о том, могут ли мои шалости принести кому-то вред.

За эти годы вообще много в моей жизни изменилось. Три года, до своего восемнадцатилетия я проучилась в Кракове у пани Орыси на ее знаменитом факультете травниц. Бабуля меня туда отпускала с огромным скрипом. Но ее все же удалось убедить, что под присмотром опытных педагогов со мной ничего не произойдет. Особенно поспособствовало этому возможность контролировать мои обороты при помощи браслета. Единственным условием, которое мне поставила бабуля, было то, что транспортировать меня из Крюковки и обратно должна была пани Орыся лично и никто другой. Ну, а во время обучения мне не разрешалось покидать территорию школы. Условия были разумными и я с ними, в общем-то, легко согласилась. Ну, как бы я сама добралась в школу? А никак. Родители были заняты маленьким братиком. Поездка в сопровождении бабули? Не, не вариант. Да она и не могла бросить свою практику. Пациенты — это святое. Уж это за прошедший год я усвоила. Тем более, что у бабули как раз было несколько особо тяжелых случаев: одно родовое проклятие, которое снять было очень тяжело, ну и барышня, у которой стараниями наших эскулапов после первых родов могло больше никогда не быть детей. Это было особенно тяжело, так как первенец у нее родился мертвым. Не спасли ребеночка наши хваленые врачи, так еще и мамочке успели навредить так, что бабуля только за голову хваталась. Наблюдая все это, я вдруг отчетливо поняла, что мне прямая дорога в медики, я хотела стать не просто врачом, а именно врачом-гинекологом, чтобы свести такие случаи к минимуму. Как-то от бабули наслушалась, что собой представляет современное родовспоможение, а в особенности большая часть людей, которые считают себя профессионалами в этой области. Брр! Не дай бог попасть к ним в руки! Как мы на этом фоне еще не вымерли, не знаю. Поэтому, в общем-то, первой частью задуманного было обучение именно в школе травниц в Кракове, второй, обучение на медицинском факультете у нас в столице. Я надеялась, что именно такое соединение нетрадиционной медицины, магии и изучение новинок медицины классической позволит мне стать настоящим профи.

В школе пани Орыси мне понравилось. Барышни, которые обучались вместе со мной, были в основном из потомственных ведуний, шаловливые, взрывные, с чертовщинкой во взоре, но не злые. Мы с ними быстро нашли общий язык. Ну, а когда они пронюхали, что я могу оборачиваться кошкой, что тут началось! Ну, во-первых, они меня просто замучили, 'обернись, да обернись', ну а когда я это сделала и пару раз туда и обратно и плюхнулась кошкой без сил на кровать, то была безжалостно затискана. Ну, а во-вторых, они попытались использовать меня в своих шалостях. Куда не проберется маленькая ведьмочка, всегда пролезет маленькая кошечка. Ведь так? Первый раз я повелась и увела из алхимического кабинета недостающие компоненты для приворотного зелья для нашего физрука. Ой, что было! Подлить ему зелье барышни умудрились за обедом на следующий день, подмешав его в кофе. Вот только они не учли, что за физ. подготовку у нас отвечал не человек, а оборотень. А им, для достижения нужного эффекта нужны совершенно другие компоненты. Но реакция была… Два дня несчастный рысь не влезал из туалета, и хваленная регенерация не помогла. Все-таки магическая составляющая в зелье была достаточно сильной. Ну, а потом он на нас отыгрался. Обозленный оборотень не стал разбираться, кто виноват, он сразу приступил ко второй части — что делать. Он неделю гонял нас как сидоровых коз. Причем досталось как старшим курсам, так и младшим. К концу недели мы еле волокли ноги, а на занятиях засыпали от переутомления, успеваемость падала все ниже и ниже. Видя такое дело, пришлось вмешаться пани Орысе и образумить разгневанного хищника. Кроме того, нам досталось и от невинно пострадавших старшекурсниц, которые, в отличие от преподавателей быстро разобрались 'кто' и 'зачем'. В общем, еще недельку мы ходили с такими миленькими косметическими проклятиями, у кого-то уши выросли до размеров эльфьячих, у кого-то попа в школьную форму резко перестала помещаться, у кого-то нос стал похож на орлиный клюв, а кто-то щеголял африканскими губками. В общем, проклятие здорово поработало с нашими комплексами. Учителя не вмешивались и только тихо посмеивались, а на просьбы помочь, отсылали в библиотеку, самостоятельно решать свои проблемы. Окопались мы там надолго. Пришлось перелопатить кучу книг по бытовым заклинаниям и проклятиям, способам их снятия, ну и косметическую магию стороной не обошли. Итогом наших трудов были возвращенные в нормальное состояние пострадавших частей тела и огламуривание внешности у особо закомплексованых личностей. Я тоже побаловалась с косметическими заклинаниями, вырастив себе волосы до попы и завив их в крупные кудри. На этом, в общем-то, и остановилась, не посчитав необходимым заниматься уменьшением носа, наращиванием груди, увеличением глаз до размера блюдец и раскатыванием губ 'а ля Анжелина Джолли'. Никогда не была поклонницей аниме и ботокса.

Вторым, на что меня пытались подбить неугомонные ведьмочки, было проникновение в кабинет к пани Орысе и воровство билетов по особо зубодробительным предметам. Сессия то была не за горами. Ну, тут уж я стала стеной и ни в какую не соглашалась на это мероприятие. За такое могли выгнать из школы на раз-два. А мне и так нелегко далось тут очутиться, да и учеба давалась со скрипом. Все-таки сказывались полтора года, которые я провела с бабулей в отрыве от цивилизации и классической школьной программы. Нет, она меня, конечно, многому научила, но только и у бабули были пробелы в образовании. Со многими новинками из школьной программы она была не знакома. Вот и приходилось наверстывать. Хоть пани Орыся и приняла у меня часть экзаменов за первый курс своей школы еще в Крюковке, но часть предметов я не знала вообще. Мы с ней пока добирались до Кракова, все думали, как лучше поступить: начать обучение с первого курса и некоторые предметы пройти заново или все-таки пойти на второй, досдавая постепенно то, что было пропущено. В итоге, решили, что первый курс — это то, что нужно, а чтобы я не скучала, пани Орыся пообещала лично для меня несколько спецкурсов по анатомии, углубленную алхимию, зельеварение и бытовую магию. Скучать не приходилось. Помимо этого, в школе я вспомнила о своем давнем увлечении бальными танцами и свободное от учебы время подвисала на занятиях у старшекурсниц, сперва просто заглядывая в двери и подтанцовывая, а потом и танцуя. Видя такое мое рвение, учитель по танцам меня не гнал, а ставил у станка разминаться с остальными барышнями, да и учил наравне со всеми.

Я периодически приезжала на каникулы к бабуле, привозя ей какую-нибудь цветочную экзотику. В последнее время она пристрастилась к выращиванию фалинопсисов и широкие подоконники в нашей хате стали похожи на райский уголок, особенно в то время, когда орхидеи начинали цвести. Каждый раз, приехав в гости к ней, мне приходилось сдавать мини экзамен практически по всем предметам, которые мы проходили. Только убедившись, что я потратила время не впустую, бабуля от меня отставала.

Часто к нам летом приезжала Лиза, с которой мы постоянно поддерживали связь или по почте, или по скайпу. После окончания школы, она выбрала направление психологии и укатила в один из самых престижных европейских вузов. На мой вопрос 'почему?' она ответила, что памятные посиделки у бабули ее заставили очень о многом задуматься и многие вещи в своей жизни переосмыслить, а обучение в этом направлении даст ей возможность лучше понять окружающих. Ну, и естественно, того единственного, о ком Лиза все еще тайком вздыхала. Она изменилась и сильно. Из расхристанного подростка в рваных джинсах и с неизменным голубым ежиком, она превратилась в очень красивую молодую девушку с длинными платиновыми волосами, отличной фигурой и бесенятами в больших зеленых глазах. Отношение Матвея к ней тоже изменилось, вот только не так как ей бы этого хотелось. Теперь Лиза для него стала другом, фактически вторым человеком, после Руса, которому Мотя доверял безоговорочно. Лизке было тяжело, ведь приходилось мириться со всеми его барышнями, коих было огромное количество. Утешало только то, что ни одно увлечение у Матвея больше месяца не длилось. После каждого своего романа Он шел к Лизе и изливал ей душу на предмет, какие бабы дуры и его очередная бывшая в особенности. Как много они от него хотят, чувств например, которых он и в помине не испытывал или заветного колечка, означающего изменение статуса, охотящейся за Мотей девицы. Причем выливалось все это на нее совершенно спокойно, как на бесплатном сеансе психоанализа. А Лизка… а Лизка пыталась быть полезной и помогала понять расстроенному очередным разрывом оборотню, что и на его улице будет праздник великих чувств, имея в виду естественно себя. Только вот Матвей это воспринимал по-своему и начинал волочиться за очередной юбкой. Так продолжалось уже не первый год.

Руслана с того памятного лета я так и не видела. Иногда слышала от Лизы о том, что происходило в его жизни, об очередной его пассии, но вот как-то в душе ничего не екало. Он просто остался одним из приятных воспоминаний моего детства, и не больше. И все Лизкины рассуждения о предназначении меня не цепляли. Я махала на это рукой и тут же забывала. Нет, парня я не завела и даже не влюбилась. Где бы я успела это сделать, да и когда? Школа то была женской, а в селе достойных кандидатов на мою благосклонность не было. Так что, к своим восемнадцати годам, в некотором плане я была до жути наивной и неискушенной. Правда, это не говорит, что мне не хотелось чего-то этакого, хотелось и еще как. Возраст для первой влюбленности был подходящий, гормоны бурлили, в душе зрело томление по чему-то прекрасному, чистому и светлому…

Так пролетело три года. Школу у пани Орыси я закончила с отличием. Получила аттестат о среднем образовании, который мне нужен был для поступления на медфак, и диплом школы ведовства, тоже с отличием. В тот же год я поступила в наш столичный мед на бюджет, на лечебное дело. Причем сделала это достаточно легко, зачаровав свои работы на справедливое к ним отношение. А то знаю я этих взяточников. Появившийся после этого магический патруль, в моих действиях состава преступления не нашел и от меня отстали. Да-да, в нашем городе и не такое есть. Но об этом, чуть позже.

Обрадованные моими успехами родители решили благосклонно отнестись к моим мольбам жить отдельно, все-таки деточка уже как бы взрослая и сняли мне довольно скромную двушку недалеко от университета. Чтобы я тратила больше времени на учебу, а не на дорогу из одного конца города в другой через все пробки. Так, что первый курс был для меня и первым опытом самостоятельной жизни. Хотя первые полгода, ко мне являлась маман с неожиданными инспекциями на предмет полноты холодильника, чистоты помещений и наличия подозрительных личностей. Убедившись, что у меня все хорошо, и я усердно грызу гранит науки, отбывала до следующего внезапного родительского рейда. После месяца проживания в унылой квартирке у меня понемногу начинала развиваться депрессия и я поняла, что если не освежу интерьер, то просто сойду с ума. А так как аренда у меня была долгосрочная, то владельцы к моей инициативе отнеслись совершенно равнодушно. Итак, задумано — сделано. Первым делом я ободрала обои, купила новые и приступила к поклейке. Мда, лучше бы я этого не делала. Клей я развела комками, до потолка я доставала с трудом, поэтому итогом моих художеств были веселенькие желтые обои, висящие лохмуриками по периметру комнаты. В некоторых местах из-за отсутствия клея они не держались, а в некоторых намертво срослись со штукатуркой. После того как маман во время своего очередного внезапного посещения увидела весь этот ужас, она схватилась сперва за голову, а потом за телефон и озадачила родителя ремонтом моей жилплощади. Чуть больше месяца мне пришлось жить у родителей. В итоге я получила квартирку с новой сантехникой, плиткой и обоями. Отец даже расщедрился и там, где были старые кафельные плитки на полу, распорядился положить ламинат. Естественно, после долгих переговоров, стоимость ремонта владельцы зачли вместо арендной платы. Ну, а я получила уютную, с хорошей обстановкой квартирку, с возможностью ее в будущем выкупить. Эта мысль уже давно созрела в голове у родителя.

Про свои эксперименты на почве зельеварения я тоже не забывала, отведя под это дело часть кухни. В шкафчиках в тканных мешочках хранились собранные мной травы и специально купленная посуда, которую я использовала для приготовления очередного зелья или настойки. Каждое лето я вместе с бабулей собирала травы и коренья, пополняя и так не маленький запас. А что делать? И у трав есть срок годности. Поэтому первое с чего мы с бабулей делали после моего очередного приезда, это была ревизия всего что есть, а потом составление списка, что и в каком объеме нужно собрать, учитывая бабулину практику, да и мои потребности тоже. Ну а потом шли в поле или лес и в зависимости от того какая трава поспела, собирали, затем сушили и сортировали по мешочкам и баночкам.

Не забывала я и о семейных книгах по зельеварению, рецепты, которые там встречались, были иногда настолько интересны не только своим составом, но и результатом, что я только диву давалась, как у моих предшественниц хватило ума соединить, казалось бы несоединимое, а главное получить результат, да еще и какой! Был там и рецепт омолаживающего зелья для ежедневного умывания, которое давало реальный эффект разглаженных морщин и подтянутого подбородка. С ним-то я и решила как-то поэкспериментировать. Не буду описывать, что да как я делала и какие травы использовала, все-таки семейная тайна, но старая и больная кошка деда Ивана, после того, как мы ей с бабулей скормили капельку зелья, стала котенком, да и окрас сменила с рыжей на белый. Бабуля, видя такое дело, слила получившееся зелье в пузырек из темного стекла да и спрятала от греха подальше. Рецепт мы с ней записали в ту же книгу и тоже спрятали.

Часть лета я проводила в Крюковке, а часть у родителей в загородном доме, возясь с любимым братишкой Кирюшей. Малыш был замечательный, улыбчивый и ласковый шкодник, которому до всего было дело. Он унаследовал от обоих родителей только лучшее: обстоятельность отца, любознательность и неугомонность маман, и представлял из себя этакого маленького мужчину, который своими 'почему?' планомерно изводил окружающих. Потом, после получения ответов на свои вопросы на время затихал, уж не знаю, что шевелилось у него в головке, но выводы, которые он озвучивал через пол часика, поражали своей нестандартностью и логикой. В общем, мальчик рос умненьким, что не мешало ему, как и всем детям шалить от души. В возрасте полугода родительница возила братика к бабуле на предмет обнаружения магических способностей. Но бабуля так ничего такого и не увидела. Но это наверно и к лучшему. И в обычной жизни можно огрести кучу проблем из-за собственной глупости, а уж, какими они могут стать, если есть магические способности — одному богу известно.

Училась я на медфаке с удовольствием. Некоторые предметы мне были знакомы еще по школе пани Орыси, некоторые были новыми. Первые два курса изобиловали общими дисциплинами, такими как история, математика, биология, химия и т. д. Были и спец. дисциплины. Самое большое впечатление на меня произвел анатомический зал. Нет, не тела умерших, лежащие на столах, а люди, которые эти тела препарировали. Таких циников я еще не видела. Они могли совершенно спокойно шутить, есть, и читать возле препарируемого тела. В первый раз, когда я там побывала на занятии, вылетела из зала вся зеленая и долго приходила в себя, сидя на лавочке и пытаясь не попрощаться с завтраком. Второй раз, уже зная, что увижу, держала себя в руках лучше. А вот на третий раз смогла присмотреться к тем, кто вел у нас занятия, и была ошарашена, увидев вампира. Когда он понял, что я догадалась — только весело мне подмигнул и продолжил лекцию. На протяжении следующих сорока минут до окончания последней на тот день пары, я не могла найти себе места от любопытства и беспокойства. Как же, вампир, читающий лекции по анатомии! Жуть! Я еле дождалась окончания занятий и подлетела к нему, в надежде выяснить, что же тут происходит. А оказалось все просто, совет города, куда входили главы вампиров, оборотней и магов из-за участившихся случаев самопроизвольного поднятия зомби, обязал вампиров дежурить по ночам в местных анатомичках. Кто же, как не они лучше всего почует будущую нежить. Чуяли, упокаивали и продолжали там дежурить дальше. А на вопрос, а откуда тут зомби взяться, меня просветили, что оказывается, если в момент смерти человека задевает потоком магии (несанкционированное колдовство, магические поединки и т. д.), то есть большая вероятность, что через пару ночей он поднимется. Вот так. Еще парочку вампиров я обнаружила в пункте сдачи крови. Ну, тут и так все понятно было. Несколько вампиров училось на старших курсах меда. И все эти истории, что днем они спят и боятся солнечных лучей, оказались большим преувеличением. Рожденные вампиры от людей отличались только клычками, специфическими способностями и гемоглобиновой диетой. А вот сотворенные, те да, солнца боялись, но не так чтобы очень, спать могли как днем, так и ночью, чеснок не боялись, а просто не любили из-за тонкого обоняния. А все эти истории про ужас, летящий на крыльях ночи и кровавые бани, были некоторым преувеличением. Ну да, есть и среди вампиров отщепенцы и преступники, но где их нет? Вон у оборотней есть дикие, с которыми они усиленно борются и из-за которых большая часть жутких легенд об оборотнях и возникла. А с вампирами-старшекурсниками я подружилась. Братья Ник и Рем оказались замечательными ребятами, веселыми, занятными, но со специфическим черным чувством юмора, на которое отложила неизгладимый отпечаток их специализация. Они собирались быть судмедэкспертами, а на вопрос 'почему?' отвечали со всей серьезностью 'если не мы, то кто?'.

Ну, а потом я влюбилась. Нет, не так, Влюбилась, именно с большой буквы в нашего преподавателя физиологии. Если бы на мне не висело несколько защитных бабулиных амулетов, то можно было бы подумать, что это сильнейший приворот. Он был ТАКОЙ! Высокий, стройный, можно даже сказать, поджарый, с хорошо развитой мускулатурой, с редкой проседью на висках, с милыми мимическими морщинками от не сходившей с лица улыбки. От его чуть хрипловатого голоса, разносившегося по аудитории, у меня бежали мурашки по телу. Его обаяние било прицельной наводкой по неокрепшим умам и сердцам юных медичек. Меня утешало только то, что не только я одна была в неадеквате во время лекций Феликса Вениаминовича, такая же реакция была и у всей нашей женской части группы и у некоторых индивидуумов из мужской. Феликсу было чуть за сорок, он был давно и счастливо женат, что впрочем, не мешало поклонницам носиться за ним табунам. А я… я тихо вздыхала в уголочке, пытаясь пережить первую в своей жизни влюбленность. Гордость не позволяла присоединиться к толпе почитательниц. Еще бабуля вбила мне в голову простую истину: лучше быть единственной, чем одной из многих. Поэтому терпела, вздыхала издалека и ждала окончания любовной лихорадки. Она быстро закончилась после сдачи мною соответствующего экзамена. Как только я перестала наблюдать его практически каждый день, накал страстей начал спадать, а концу учебного года сошел на нет. Ник и Рем, наблюдая мои метания, только тихо посмеивались, а потом раскололись. Феликс был на четверть инкубом, а от их магии амулетов еще не придумали. Они меня еще утешали, что мне полукровка или чистокровный не попались, вот там было бы совсем худо. Моему удивлению не было предела. Ну ладно, оборотни и вампиры, я к ним уже как-то привыкла. Но вот инкубы? Откуда бы им взяться? Оказывается мы, ведьмы, ни мало этому способствуем, призывая их из-за грани, а потом сладить с распоясавшимися демонами не можем. Почему-то чаще всего на призывы ведьм отвечают именно инкубы. Вот и гуляют потом по миру такие живые искушения, оставляя за собой шлейф из разбитых сердец, будущего потомства и выпитых душ, у тех, кому особенно не повезло. Отловом таких личностей занимается целый отдел магической безопасности, ну а ведьму, вызвавшую инкуба, если от нее еще что-то осталось, ждала смерть.

— И что находятся ненормальные, которые вызывают их? — спросила я удивленно.

— Да, это происходит с постоянством, достойным лучшего применения, — сказал Рем.

— А зачем? — спросило мое любопытство.

— А как ты думаешь? Власть, увеличение потенциала, несчастная любовь, ну и дальше по списку, — ответил Ник.

— И что, даже угроза смерти не останавливает?

— Как видишь, нет. Вы, люди, странные, всегда уверены, что вот именно с Вами такого не произойдет. А когда происходит, сильно удивляетесь, а как же так? — Рем состроил смешную рожицу. — Так что, мать, перекрестись, что тебе встретился всего лишь Феликс.

— Не понимаю, если демонов отлавливают, то, как же их потомство? Что с ними делают? — спросила я недоуменно.

— Ну, тем, кого находят еще в детстве, глушат способности, и они потом доживают свой век как обычные люди. А вот тех, кого в младенчестве не смогли обнаружить и они научились пользоваться своим даром, с такими поступают исходя из ого, что они успели натворить. У кого-то блокируют способности — это самый простой вариант, а кого-то и уничтожают, в особенности, если инкуб успел выпить первую душу. Такого уже не остановить. Вот так, — сказал со вздохом Рем.

— А как же Феликс? Я же притяжение чувствовала и довольно сильное, — спросила я недоуменно.

— Да, на сто процентов способности, то и не заглушить, вот из таких как Феликс обаяние и прет со всех щелей. Представляешь, что бы было, если бы его в детстве не блокировали?

— Ну, тогда получается, что инкубов отлавливать не так уж и тяжело?

— Не обученных, не тяжело, а вот чистокровных, которые своей силой владеют в совершенстве — очень сложно, — сказал Рем.

Под впечатлением от этого разговора я ходила неделю, постепенно переваривая новую для себя информацию. Видя такое мое состояние, ребята решили взять надо мной своеобразное шефство и познакомить меня с магической стороной нашего города, мотивируя тем, что сестренки у них никогда не было, да, наверное, уже и не будет. У вампирш крайне редко рождалось двое детей, а о рождении третьего ребенка братцы слышали только один раз. И то это было лет двадцать назад. Такая низкая рождаемость была связана со специфической физиологией этой расы.

Первое, с чего они начали, познакомили меня со своими родителями. Эммануил и Клео были замечательными вампирами, оба высокие, статные, невероятно красивые и харизматичные. Отец занимался фотографией и был довольно известен, ну а матушка развлекалась, время от времени позируя ему, и занимаясь организацией его фотовыставок. Пара была на редкость гармоничной и любящей. Даже между людьми крайне редко встречались такие искренние и светлые пары. Да и дом был им под стать, такой же светлый и уютный, с высокими окнами, слегка оттененными прозрачной тюлью и портьерами. С уютными диванчиками в восточном стиле, с огромным количеством подушек на которых было так удобно возлежать. С коврами ручной работы, в которых так и утопала стопа. Ну и естественно, с великолепными авторскими фотографиями.

После официального представления родителям и предложения, отобедать, от которого я с ужасом отказалась, представив себе стаканчик свеженацеженной кровушки, мы вломились в комнаты к парням да там и зависли до вечера, обсуждая, что мне нужно увидеть, что бы свести мои иллюзии к минимуму.

— Было бы неплохо познакомить тебя с оборотнями, только вот никого из правящих сейчас в городе нет, а с остальными знакомить не интересно, — пробурчал Ник.

— Я знаю, Лизка говорила, что Рус и Ратмир уехали куда-то на переговоры, — проболталась я.

У ребят глаза на лоб полезли от удивления.

— Ты с ними знакома? — спросил удивленно Рем.

— Угу, было дело.

— Расскажешь? — спросил Ник с любопытством.

— Да что тут рассказывать, — сказала я, медленно соображая, о чем из прошлого я могу говорить, а о чем лучше промолчать. Решила не рисковать и много информации не предоставлять. — Я у бабули на каникулах как-то гостила, а у нас в лесу в то время оборотни играли во взятие Мордора. В общем, развлекались ребята, как могли, даже пенйтбольную площадку построили. Там я с Русом и познакомилась, а потом уже с его сестрой и дедом. С того лета с Лизой дружим. Вот как-то так.

— Ох, и не договариваешь ты, Рася, но это твое дело, — сказал более рассудительный Рем. — Ладно, с оборотнями понятно, а что с магами?

— Лично ни с кем из местных не знакома, но я училась в школе у пани Орыси в Кракове, так, что имею представление, что такое маги и с чем их едят.

— Уже легче. Ну, остались магические органы правопорядка, но тебе их внимание лучше не привлекать.

— Ты еще забыл про злачные места, где так любят подвисать все наши, — хитро сощурился Ник.

— А вот этого ей не нужно, если ты там постоянно тусуешься, то это не значит, что молодой девчонке там самое место, — сказал с негодованием Рем.

Хоть они и родные братья, но как же отличались друг от друга, даже внешне. Старший Рем, или полностью Ремуель пошел в отца как характером, так и статью. Он был массивнее, основательнее что ли, черты лица у него были хищными, взгляд пронзительным и завораживающим. А вот улыбка… улыбка была сногсшибательной в прямом смысле. Он был спокойным и рассудительным молодым вампиром с хорошим самоконтролем. Рему было свойственно сперва десять раз подумать, прежде чем ничего не сделать и таким образом избежать очередной глупости, в которые с таким удовольствием влипал младшенький. Ну, а Николас или просто Ник был весь в мать, чуть легче, чем брат, более жилистым, подвижным, юрким. Черты лица у него были чуть нежнее, характер более ветреным и непостоянным. Ник был этаким очаровательным негодником, шалости которого доводили до белого каления, как родителей, так и окружающих. Барышни вешались на него гроздями, окончательно разбаловав юного вампира, что не могло не сказаться на длительности отношений. Но, бросал Ник своих поклонниц с таким изяществом, и так очаровательно, что сердиться на этого милого хулигана было просто невозможно.

Братья были как день и ночь, как черное и белое, противоположностью друг другу, но при этом между ними ощущалась настоящая дружба и полное взаимопонимание.

— А что будет лучше, если она туда сама пойдет? Так хоть в нашем сопровождении будет, — сказал младшенький, хитро прищурившись.

— Да, это аргумент. Ладно, черт с вами, на выходные пойдем.

— Куда именно? — спросила я.

— Сюрприз, — сказал Ник лукаво.

— Ладно, сюрприз так сюрприз, но я хотя бы должна знать, как одеться, чтобы чувствовать себя комфортно, — сказала я возмущенно.

— Да ладно тебе, — Ник осмотрел меня с ног до головы. — И так сойдет.

— Не поняла?

— Да джинсы в самый раз будут, — сказал Рем, закатив глаза.

 

Глава 2

Следующие несколько дней прошли в ожидании сюрприза от братиков.

Они заехали за мной в субботу поздно вечером, когда я уже и ждать то их перестала.

— Ты еще не готова? — возмутился Ник.

— А позвонить, что вы приедете сегодня, было слабо? — возмутилась я.

— А мы не звонили? — удивлению Рема не было предела. Он с осуждением посмотрел на брата, только Нику эти взгляды были совершенно безразличны.

— Ты чего ждешь? — прикрикнул Ник на меня. — Бегом одеваться.

В итоге собиралась я как солдат под зажженную спичку, за минуту. Влезла в старые потертые джинсы, изукрашенные художественными дырами. Одела первую попавшуюся футболку, схватила кофту, засунула ее в рюкзак. На ноги обула кроссовки, два движения щеткой по волосам и я была готова. Естественно, ни о каком макияже и речи не шло. Так что мое личико сияло натуральными красками. Внизу нас ждало такси.

— А чего вы не на машине? — удивилась я.

— Ну, мы как бы отдыхать едем, — сказал Ник. — А это предполагает, что будет спиртное. А пьяным за руль даже я не сажусь.

— Мда? — Рем удивленно посмотрел на брата.

— Нууу, уже не сажусь, — несколько смутился он.

— А что, были прецеденты? — спросила я.

— Угу, после последних его художеств машина не поддавалась восстановлению. Как сам-то выжил непонятно, — сказал Рем осуждающе.

До места назначения мы добрались быстро. Такси остановилась перед старинным зданием в центре города, на первом этаже которого, был довольно известный ресторан.

— Нам сюда? — спросила я удивленно. — Как же нас пустят в таком виде?

Одежда братьев мало, чем отличалась от моей. Такие же потертые джинсы, сапоги-вестерны, футболки с черепушками и банданы до кучи, скрывающие их вихры. В общем, вид у них был самый расхристанный.

— Нет, конечно, как ты могла подумать, что мы поведем тебя в такое банальное место! — возмутился Ник. — Вон видишь сбоку дверка в подвал, нам туда.

— А что там? — удивилась я, быстро перебирая ногами вслед за тянущим меня Ником.

— Да потерпи ты минутку, сейчас все увидишь.

И я увидела. Бар, стилизованный под средневековую корчму, обшитые деревянными панелями стены, большие чисто выскобленные столы, добротные стулья, светильники в виде колес. Из общей картины выбивалась только современная барная стойка и разнообразные напитки.

— Ну и что тут такого необычного? — спросила я, оглядываясь, когда мы уселись за один из пустующих столов. — Не обстановка же?

— А ты присмотрись к посетителям, — сказал Рем.

А люди были странные. И кажется, совсем не люди тоже. То там, то здесь мелькали клыкастые улыбки, напитки были подозрительно красными. Но одна компания привлекла мое внимание особенно: за дальним столиком сидело четверо, два человека и два вампира, сильно выделяющихся из общей массы хмурым и чуть отстраненным выражением лиц. Еще одна странность, посетители от них старались держаться на некотором расстоянии. Да и сама атмосфера в баре была несколько натянутой и беспокойной, как будто все притихли в ожидании чего-то.

— Что происходит? И кто эти четверо? — спросила я, когда от нас отошел официант с принятым заказом.

— Ничего особенного, это всего лишь магический патруль зашел передохнуть ненадолго, — сказал Рем.

— А почему народ ведет себя так странно? — не отставала я.

— Видишь ли, всем есть что скрывать, — вздохнул Рем. — А за несанкционированную магию в местах большого скопления обычных людей, наказания могут быть очень жестокими. А патруль появляется слишком быстро, вот ребят и не любят.

Один из патрульных показался мне смутно знаком, где-то я его уже видела. Я перебирала в памяти разные события, пока не вспомнила свое поступление и магов, которые стремительно появились в аудитории, после того как я наложила заклятие на свои работы. Точно, он был одним из них, только выглядел немного по-другому, да и не был таким уставшим.

Я совершенно невежливо сидела и пялилась на молодого мужчину, чем привлекла его внимание. Он ожег меня тяжелым, чуть насмешливым взглядом и что-то тихо сказал своему соседу, все еще глядя мне в глаза. Они засмеялись, а я залилась краской от неловкости и опустила взгляд в стол, чувствуя себя полной дурой. Спас положение официант, принесший напитки.

— Я заказал тебе сок, — сказал Рем.

— А вы что пьете? — я разглядывала их подозрительно красные напитки.

— Кровь с ромом у меня, а у Ника с мартини, хочешь попробовать? — спросил Рем насмешливо.

— Боже упаси! Нет, конечно, но вы могли бы и пиво мне заказать.

Пока мы препирались с братцами, патрульные закончили со своими напитками, встали и ушли. Все как будто вздохнули свободнее, голоса стали раздаваться громче, послышались шутки, кто-то что-то стал напевать.

— Ник, а чего ты нас сюда сегодня приволок? — спросила я удивленно. — Бар как бар, ну публика немного другая, подвыпивших вампиров я и правда еще не видела, на патруль посмотрела. И что? Ничего же особенного.

— Сегодня здесь первый раз выступают мои друзья, нужно их поддержать. Ты же не против здесь на часок задержаться?

— Да нет, давай послушаем, а когда начало?

— Вроде, минут десять осталось, — сказал Ник, поглядывая на часы.

Из подсобного помещения вышло трое рослых молодых вампиров с гитарами и уселись на стулья возле барной стойки. Некоторое время они настраивали инструменты, а потом запели. Постепенно в баре стал стихать гул и головы посетителей стали поворачиваться в сторону певцов. Голоса были хорошими, чистыми. Играли на гитарах ребята с душой, да и репертуар был неплох из песен известных баров прошлого века. Одна песня сменяла другую, а я сидела завороженная, совершенно не замечая утекающего времени. Очнулась я только после того как импровизированный концерт закончился, и ребята спели на бис 'Потерянный рай' Арии.

— Ну что, понравилось? — гордо спросил Ник, как будто он сам отработал достаточно тяжелую программу на протяжении нескольких часов.

— Да, это было потрясающе! — сказала я восторженно. — Спасибо, что привел сюда, ребята молодцы!

— Что есть, то есть! Ладно, я попробую до них добраться сквозь эту толпу и поздравить, — сказал Ник.

— А я отвезу тебя домой, — Рем посмотрел на меня внимательно, — у тебя уже глаза слипаются.

— Да, было бы неплохо, — зевнула я, и уже после того как мы оказались в машине тихо спросила у Рема. — А почему мне не стоило туда самой соваться?

— Рась, а ты много в баре людей видела и девушек в частности?

— Да вроде нет, кажется, я была одна.

— Не кажется, а точно. Просто молодые подвыпившие вампиры, которых там было большинство, очень плохо себя контролируют. Они могут не сдержаться и напасть. Поэтому там так часто появляется патруль в целях профилактики, чтобы остудить некоторые горячие головы.

— Жаль, мне там понравилось, да и концерт был замечательным.

— Пообещай мне, что сама ты туда никогда не сунешься, — Рем смотрел на меня очень серьезно.

— Обещаю! — выдохнула я торжественно, клятвенно приложив руку к сердцу.

Такси остановилось возле моего парадного, и Рем подтолкнул меня в сторону родного дома и уютной постельки.

Следующий день начался ближе к обеду с разбудившего меня телефонного звонка бабули.

— Привет родная, спим? — спросила она вкрадчиво.

— Привет, — ответила я на автомате. — А ты чего звонишь? Да еще в такую рань?

Я еле разлепила сонные глазюки и попыталась сфокусировать взгляд на часах.

— Какая рань! — рявкнула она. — Полдень на дворе, а ты еще глаза не продрала?

— Ну, ба, каникулы же! Я сессию сдала на отлично, все-таки второй курс уже позади, вот с ребятами и отмечали, — попыталась я увильнуть от разбора полетов.

Но не тут-то было, маю бабулю такими мелочами с курса не собьешь.

— Ты мне, когда обещала приехать?

— Еще вчера.

— И где ты сейчас?

— Дома.

— И почему?

— У маман машина сломалась, а отец мне свою не дает.

— А что у нас уже автобусы перестали ездить? — спросила она насмешливо. — Или пани уже в общественном транспорте не ездют?

— Да ездют, ездют, бабуля! — рыкнула я обиженно.

— Чтобы к вечеру была в Крюковке и как ты это сделаешь, меня волнует мало. Травы к празднованию Купала поспели, самое время собирать, а ты в городе прохлаждаешься! — сказала она, как отрезала и положила трубку.

И вот что мне делать? Ездить на автобусе я не любила. Скопление потеющих людских тел навевало тоску. Разве что братиков уговорить подвезти меня в Крюковку да и погостить там с недельку. А что, это мысль.

Я еще раз набрала бабулю.

— Ба, а если я не одна приеду?

— А с кем?

— Я во время учебы с двумя вампирами подружилась. Ребята просто замечательные. Можно я их к нам в гости приглашу на недельку?

— А кормить ты их, чем будешь? — спросила она насмешливо. — Или свою шейку подставишь?

— Не переживай, кровь они с собой возьмут.

— Значит так, — сказала она. — Берешь своих дружков — вампирюг и чтоб к вечеру была здесь, нужно же понимать, что за личности возле тебя ошиваются.

Так, теперь осталось убедить братцев, что им это нужно. И как это сделать? Я тяжело вздохнула и уставилась в окно. Минут через пятнадцать, когда я допивала первую утреннюю чашечку кофе, позвонил Рем и предложил встретиться.

— Рем, солнышко, как ты смотришь, на то, чтобы съездить на неделю в Крюковку? Я вас с Ником, с бабулей познакомлю, — сказала я несколько заискивающе. — Поехали, а?

— И что мы там забыли?

— Ну, речку, солнышко, грибы там ягодки, чистый воздух… — начала перечислять я.

— Рась, а ты не забыла, с кем разговариваешь? — спросил Рем как у слабоумной. — Какое солнышко для вампира? Какие ягодки? Какие грибочки? Хотя с тебя станется галлюциногенные нам предложить.

— Прости, прости, поехали, а? Я вам рыбалку организую, у меня связи среди местной нечисти, с водяным чуть ли не с пеленок знакома лично, — я добавила в голос плачущих интонаций и состроила просительную мину, совершенно забыв, что парень меня не видит.

— Рыбалку? Хм, — он на минуту задумался. — Ладно, это другое дело, поехали.

— Фух, — вздохнула я облегченно в трубку. — Спасибо!

— Насколько, ты говоришь, едем?

— На неделю. Бабуля сказала, что бы вы еды взяли с собой, а то у нас нет продуктов для вашей диеты, — попыталась я быть политкорректной.

— Это крови, что ли? — спросил ехидный вампир.

— Угу.

— Ладно, во сколько за тобой заехать?

— Часика через два, я как раз собраться успею.

— Ладно, скоро будем, — и он отключился.

Как мы и договаривались, через два часа перед подъездом меня ждало очередное чудо немецкого автопрома из трех букв брутальной наружности. BMW х5, чудесный кросовер цвета ночного неба и повышенной комфортности. Закинув пожитки в багажник, я запрыгнула на заднее сидение и с нетерпением уставилась на братцев.

— Чего стоим? Кого ждем? Поехали! — и нахально улыбнулась клыкастой братии.

— И тебе, Рася, день добрый! — буркнул Рем обиженно.

— Так здоровались же уже, сказала я недоуменно.

Рем промолчал, осуждающе качая головой, а Ник просто тихо хихикал, сидя на переднем сидении.

— Так куда нам?

— В Крюковку, — и я достаточно подробно изложила маршрут следования.

Ехали мы несколько часов. Ход у машины был практически неощутимый, и я начала впадать в легкую дрему, когда меня разбудил голос Ника.

— Рась, вот твоя Крюковка. Куда дальше?

— По прямой через все село, а там, у крайней хаты возле леса, остановитесь.

— Ладно, понял, — сказал Рем, и вырулил в указанном направлении.

Бабулина хата встретила нас приветливо открытыми воротами и несшим возле них караул Злыднем.

— Что это за жертва Чернобыля, — сказал Ник, указывая на малайца попугайской наружности.

— Не Чернобыля, а моих детских экспериментов, и вообще, ты бы при нем молчал, а то животинка у нас дюже злопамятная.

— Мда? — Ник с уважением посмотрел на меня, потом еще раз на Злыдня, почухал затылок и выдал. — Если у тебя в детстве такие эксперименты были, то, что будет потом?

Вопрос был справедливый, вот только я не знала, что на него ответить. Но тут в воротах показалась бабуля, которая вернулась с нашей коровой с выпаса.

— А, гостики дорогие пожаловали! Ну, здоровеньки булы. Не стойте как засватанные, идите в хату.

Ну, они и пошли.

— Ну и кто из вас кто? — спросила она, оглядывая братцев.

— Я Ник.

— А я Рем.

— Ладно парни, давайте я вам вашу комнату покажу, а ты, Параска ужином займись, — сказала она и вышла из кухни.

Минут через пять бабуля вернулась.

— Прасковья, — сказала она. — Я хотела тебе напомнить, что в этом году в декабре тебе исполняется двадцать один год. В этот день чтобы не происходило, ты должна приехать ко мне и забрать кинжал.

— Ты поэтому отослала ребят в комнату? Не хотела при них говорить?

— Да. Они вампиры, я расизмом, конечно, не страдаю, но черт его знает, что бродит у них в головах. Ладно, все, что хотела я тебе сказала.

Она развернулась и отправилась в сторону огорода, откуда доносились заливистые крики соседей и Никитичны. Нужно же было проверить, что опять утворила неугомонная старушенция. Вот вроде еще на пять лет она стала, как бы это покорректнее сказать, взрослее. Ага, скоро песок и труха сыпаться будут, а она все никак не меняется. Я только покачала головой, но с места так и не сдвинулась, продолжая чистить картошку.

Минут через пять в дверях нарисовались оба брата.

— А что это за запах странный у нас в комнате? — спросил Рем.

— Не знаю, а что такое? — удивилась я.

— Да вроде как сивухой пованивает.

— Интересно, бабуля самогоноварением никогда не баловалась, используя для зелий только чистый медицинский спирт. А то мало ли, какие последствия могут быть, — сказала я задумчиво. — Ладно, пошли, посмотрим, что у вас там.

В комнате, окна, которой выходили на двор Никитичны и, правда, стоял такой сивушный духман, что только закусывай. Мы с ребятами переглянулись и выскочили на двор, посмотреть, что происходит.

А происходило следующее. Никитична решила составить конкуренцию первой самогонщице села, бабке Авдотье. Благо в этом году уродилось много фруктов, а еще с прошлых лет в кладовке у нее имелся стратегический запас варенья, которого хватило бы прокормить все село лет пять, если бы кто-то выжил после первой недели такой замечательной диеты. Причем, банками с вареньями были забиты практически все горизонтальные поверхности. А тут новый урожай и ни места, ни тары уже нет. Вот Никитична и решила перевести совсем старое варенье в состояние жидкой валюты, которая в селе всегда в ходу. Да и подзаработать было бы неплохо. Итак, хитрож… мудрая старушка достала из сарая допотопный самогонный аппарат времен молодости ее бабушки, провела ревизию некоторого количества банок, сгрузила это дело под яблоню в огороде и приступила к процессу. Откопала где-то бочку литров на 50, в которую были слиты все необходимые ингредиенты, и оставила это безобразие бродить. Через пару дней запах от перебродившего варенья начал постепенно разноситься по всему селу, приманивая специфическим ароматом мужиков и мух. После того, как необходимое количество времени было выдержано, Никитична приступила к процессу перегона. Ну, тут уж количество страждущих под ее тыном, увеличилось в разы. Мы как раз застали последний этап великой эпопеи — разлитие готового продукта по десятилитровым бутыльцам, а чего мелочиться-то? Бедная бабулька пыталась поднять полную тару, дабы отволочь это дело подальше от хищно облизывающихся представителей сильной половины села. Те на все лады предлагали свою помощь в этом непосильном деле.

— И не надова мне таких помощничков. Пока до сараю донесете, половину беленькой выхлещете, — кричала неугомонная старушка, помахивая кулаками в сторону услужливых соседей.

И она опять бралась за горлышко очередной бутылки, силясь отволочь ее в нужное место, но дальше чем на два шага за раз не получалось. А бутылок было несколько. Бедная бабулька схватилась сперва за лоб, потом за поясницу и призадумалась. Тут в поле ее зрения попала я с братцами и бабуля.

— Ой, Настасья, выручай. У тебя таки справны гостики, таки парни сильны, нехай помогут бедной бабушке самогонку у сарай отнесть. А я им потом по стаканчику налью, — попросила она, состроив умильную мордашку.

Со стороны забора по селу разнесся жалобный вздох мужиков. Они поняли, что им на халяву точно ничего не перепадет, но расходиться не спешили. Все-таки Никитична-самогонщица, это зрелище само по себе достаточно интересное

— А чего ты у меня спрашиваешь? Вот ребята рядом стоят, их и проси, может помогут, — съехала бабуля.

— Хлопчики, миленькие, помогите бедной одинокой бабушке перенести самогон у сарай. Выручайте, а то енти троглодиты усе только испортят. Или вылакають по дороге половину, или побьють, — стала строить из себя обездоленную личность Никитична.

— Ладно, бабка, поможем, — сказал Рем, перепрыгивая забор. — Чего и куда волочь то?

— От эти бутылочки, — она ткнула скрюченным пальчиком в 10-литровые бутыльцы. — И у энтот сарай.

Первые несколько бутылей были оттранспортированы без эксцессов, а вот последняя…

Итак, картина маслом. Летний двор, жара, на заборе гроздьями висят соседи, следя жадными взглядами за уносимыми и с их глаз бутылками самогона. Никитична, которая величественно руководит процессом. Два вампира, как дрессированные летучие мыши, мечущиеся между самогонным аппаратом и сараем… И вдруг, на короткий миг это все замирает, раздается небольшой еле слышный звон и у бутылки с вожделенной жидкостью отлетает дно. Минуту стояла гробовая тишина. Никитична задыхалась от возмущения и не сразу смогла подобрать правильные эпитеты для обозначения своего отношения к ситуации. Ну, а мужики замерли в прострации, глядя как любимая ими жидкость, собирается в лужи и постепенно впитывается в землю. Первым не выдержал дед Иван, который как молодой олень перескочил через забор и плюхнулся на колени у лужи с самогонкой. Он припал к ней как к живительному источнику, стараясь выпить быстрее, чем она впитается в землю. Видя такое дело, другие мужики не стали медлить и тоже кинулись на штурм соседкиного забора. Штурм Зимнего на этом фоне был детским лепетом. Ну, а после того как препятствие было преодолено, они устроили кучу малу возле лужи, все уменьшающейся стараниями деда Ивана. Активнее всех локтями работал Никифор, местный алконавт, который в порыве великой любви тянул губы к еще не успевшей впитаться влаге. Наконец он до нее добрался и плюхнулся уже не в лужу а в маленькое болотце, да так там и остался лежать. Уж если выпить не удалось то хоть нанюхается и извазюкается. А что? Грязь, настоянная на самогонке, может тоже имеет целебные свойства. Куда там этому мертвому морю.

За всем этим цирком с непередаваемым выражением на лице, следила Никитична. Что странно, молча! Бабулька явно находилась в прострации, как от потери ценного продукта, так и от цирка, устроенного соседями. Потом видимо в ее голове что-то щелкнуло, когда она увидела Никифора в роли заправской свиньи, нежащейся в самогоновой грязи, и она завопила на все село.

— Паразиты! Оглоеды! Разорили! Как я теперича жить буду! Опозорили! — она трясла кулаком то в сторону незадачливых вампиров, то в сторону соседей и брызгала слюной в момент выкрикивания очередного гневного лозунга. А потом картинно схватилась за сердце и стала медленно оседать на землю.

— Никитична, сердце с другой стороны, — раздался спокойный голос бабули.

Никитична сменила руку, положила ее с правильной стороны, но представление не закончила. Короче, вещала она о бренности бытия и своей обездоленности, вышибая скупую мужскую слезу, еще минут пятнадцать, собирая на бис не только соседей, но и соседок. Закончила этот бардак бабуля.

— Никитична, заканчивай представление, пошли пить чай, — сказала бабуля. — Параска иди хоть бутерброды приготовь, если не успела картошку сварить.

Я метнулась в хату, и пока бабуля загоняла к нам Никитичну, успела накрыть на стол.

Когда все относительно успокоенные уселись за стол, и чай был разлит и выпит, успокоенная Никитична поинтересовалась:

— А вы, хлопцы откель к нам приехали?

— Из столицы, — буркнул Рем сквозь зубы.

Бедных вампиров в целях маскировки заставили пить чай и, о, ужас! Есть бутерброды.

— Чего-й то вы бледны таки? Это, шо новая мода? А я у телевизере видала, шо сейчас модньо у солярии загорать. А это ж надо как я от жизни отсталаааа, — сказала она, подперев щеку рукой.

— Да у нас просто такие врожденные особенности кожи, — буркнул Ник, стараясь сдержать рвущийся наружу смех.

— Да вампиры они, солнце не очень любят и бутерброды тоже, — сдала братьев бабуля. — Не мучай его, он ему все равно на пользу не пойдет. Глянь, парень уже синеет.

Ник и правда покрылся какой-то нездоровой бледностью, наблюдая за тем, что неугомонная старушка накладывает ему на тарелку. А там, я вам скажу, возвышалась уже пирамида Хеопса из бутербродов.

— Вампир! — старушка в восторге всплеснула руками. — Как интересно!

Кажись братцы попали.

— И это шо, вы на солнце блещите? И кровь пьете? И людей кусаете? А меня укусите? А если укусите, я потом тоже вампиром буду? А я помолодею? — зачастила старушенция.

По мере того как вопросы сыпались как из рога изобилия, глаза у братьев делались все круглее и круглее. Несчастные парни перевели взгляд на меня, как бы спрашивая 'куда ты нас пригласила?'

— Успокойтесь, ребята, это она 'Сумерки' перечитала, а помолодеть, это вообще голубая мечта Никитичны, — сказала я посмеиваясь.

— Так… — буркнул Рем, глядя мне в глаза. — А помолодеть то…

Я вовремя толкнула его ногой под столом, намекая на то, что эту тему лучше не продолжать. Да бабуля могла бы ее омолодить, только вот что бы началось дальше? От соседей такое не скроешь. И началось бы паломничество сперва селян, потом их родственников из других сел, а потом бы компетентные органы заинтересовались. Такой уникальный ресурс и бесхозный… Непорядок.

В общем-то, вечер удался. Ребята были ощупаны с ног до головы, настырная старушенция даже попросила их клыки предъявить для досмотру, после чего впала в задумчивость и удалилась домой переваривать увиденное.

 

Глава 3

Следующий день начался довольно рано. Бабуля разбудила меня в восемь часов и погнала завтракать, мотивируя тем, что время не ждет и сделать предстоит еще многое. Братиков она благоразумно не трогала, все-таки гости. Неудобно. Так что им удалось выспаться в отличие от меня. Встали они как раз тогда, когда у нас была готова очередная партия антипохмельного отвара, все-таки до Ивана Купала неделя осталась. Точно пригодится, это самое ходовое зелье, много его никогда не бывает.

— Как спалось? — спросила бабуля с улыбкой, рассматривая потягивающихся и зевающих ребят.

— Не поверите, спали как младенцы, — улыбнулся Рем.

— Почему не поверю? Свежий воздух, природа, опять же умаялись вы вчера. Почему и не поспать всласть? Чем сегодня заниматься будете?

— Да вот Прасковья нам рыбалку обещала. Говорит, что места у Вас для этого дела чудесные. Обещала даже с местными хозяевами леса и рек познакомить, — сказал Рем.

— Это с Митрофаном Лукичом и Михалычем? Дело хорошее. Если вы в лесу и на озере шкодить не будете, то они завсегда вам рады будут. Вы сегодня в лес пойдете?

— Хотелось бы, — вздохнул Ник, видно вспоминая вчерашнее неуемное любопытство Никитичны и опасаясь продолжения марлезонского балета. А то, что оно будет, сомневаться не приходилось.

— Ну, так идите, только гостинцы захватите, а то не хорошо с пустыми руками в гости ходить. Да и Прасковью берите с собой, дальше я сама справлюсь.

— А что им дарить принято? — полюбопытствовал Рем.

— Да леший и водяной у нас мужики не привередливые, берут что дают. Они очень мою вишневую настоечку уважают, да и пирожки свежие с ягодами да капустой с удовольствием употребят. Я как раз утром испекла, вот и возьмете с собой.

Я тихонечко сидела на стуле в углу и старалась не отсвечивать, вдруг бабуля передумает и найдет мне еще работу. А тут такая возможность слинять с ребятами в лес. Братики быстро позавтракали, переоделись для прогулки по лесу и топтались возле выхода из хаты, в ожидании пока я соберу корзину с гостинцами. Через пять минут мы смогли выдвинуться в нужную нам сторону. Лес встретил нас ветерком, запутавшимся в кронах деревьев и солнечными лучиками, пробивающимися сквозь ярко-зеленую, сочную листву.

— Хорошо-то так! — вздохнул Ник полной грудью. — Молодец, Раська, что нас сюда вытащила.

Рем рядом просто довольно улыбался, осматривая ухоженный лес.

— А где твои леший и водяной? Нам до них еще далеко? — спросил неуемный Ник.

— Да нет, сейчас к озеру выйдем, накроем скатерку на поляне и позовем их. Негоже беспокоить лесных хозяев, пока все не готово, — улыбнулась я его нетерпению.

Минут через десять за стволами деревьев показалась водная гладь, а еще через пять минут мы были на берегу озера. Братья замерли в немом восхищении, да и было от чего, озеро представляло собой огромную чашу с кристально чистой водой, обрамленную вековыми деревьями.

— Красота-то, какая! — выдохнул Рем.

— Что есть, то есть, — сказала я, споро расстилая маленькую скатерку и доставая приготовленные гостинцы, когда с этим было покончено, я позвала во весь голос. — Лукич, Михалыч! Вы где?

— Чего голосишь на всю округу? — сказал пенек, стоящий у воды. — Чай не глухие.

— И кого это ты нам, Прасковья, привела? — булькнуло со стороны озера.

— Да вот друзей с вами познакомить решила. Где они еще живого лешего и водяного увидят?

— Это да, — сказал водяной, выбираясь на берег. — Мало нашего брата осталось. Ну, знакомь, коли привела.

— Это братья Рем и Ник, мы учимся вместе на медицинском, — попыталась я представить братьев, не зная, что еще добавить, чтобы не светить их расовую принадлежность.

— Чудные имена-то, какие, прям не людские, — сощурился леший. — Да и человечьим духом от вас не пахнет.

— Это потом и носками? — сострил Ник.

— Ну и ими тоже, да и бледны вы якись, на вомпёров похожи, — не унимался лесовичок.

— Так мы и есть вомпёры, — хохотнул Ник.

— А шо-й то вы по солнцу ходите и не горите? — удивился леший. — Мне у хозяйстве пожары не надова!

— Так мы ж рожденные, мы не горим, — попытался спасти положение Рем. — Мы почти такие же, как и обычные люди.

— Ага, только кровушку пьете, — сказал задумчивый водяной, пожевывая травинку. — Так с чем пожаловали?

— Да вот гостинца вам принесли, не побрезгуйте, — и я указала рукой на скатерку с пирожками и наливкой.

— Настасьина вишневая? — облизнулся водяной.

— Пирожки с капустой? — спросил лесовичек, деловито устраиваясь с краю импровизированного стола.

— Ага, еще и с ягодами есть.

Кажется, лед тронулся. Все-таки путь к сердцу мужчины лежит через желудок. И глубоко не важно, водяной это, леший или вампир. Ты его обогрей, накорми, напои, а потом уже с разомлевшим и довольным веди беседу. Все-таки права была бабуля, когда говорила, что голодный мужик — злой и толку от него никакого. С таким разговаривать — это однозначно заработать головную боль, скандал с перечислением всех своих недостатков и в итоге ничего не добиться. А сытого и вкусно накормленного можно брать голыми руками.

Минут десять над озером раздавалось довольное чавканье и присербывание. Когда Лукич и Михалыч насытились и ощутимо подобрели, можно было продолжить прерванный разговор.

— Так зачем пожаловали? — спросил довольный водяной, оглядывая опустевшую скатерку в поисках затерявшегося последнего пирожка.

— Да вот, я ребятам рассказывала, какая у нас на озере замечательная рыбалка, — начала я издалека.

— Это да, сам рыбу с мальков выращиваю и слежу шоб баланс у озере был между хищной и простой рыбой, — сказал водяной, хитро поглядывая на братьев.

— А можно нам у вас порыбачить? — не утерпел Ник.

— А чего ж нельзя? Можно, коли сетями пользоваться не будете.

— Да нет, мы только с удочкой, мы же ее не есть собираемся, а просто ловить. А улов-то и выпустить можно, — сказал Рем.

— Эй, какой выпустить? Знаешь какую шикарную уху бабуля варит? А какая у нее рыбка жаренная? Пальчики оближешь! Так что все в дом, все в семью! — возопила я недовольно.

Леший и водяной только посмеялись над моими словами, а братья клятвенно заверили, что весь улов торжественно презентуют бабуле. Ребята еще долго общались поводу особенностей местной рыбалки, рыбы, прикормленных мест, а я тихо засыпала под их бубнеж, оперевшись о ствол березы.

— Рась, вставай, пора домой, — Ник не сильно потрусил за мое плече.

— Я долго спала? — спросила я, потирая глаза.

— Да не очень, с часик всего, — сказал Рем улыбаясь.

— Извините, что-то меня совсем разморило, — сил встать не было да и не хотелось. Во всем теле ощущалась расслабленность и нега. И было не важно, что я лежала на сырой земле, я была в родном лесу, рядом привычно шумели деревья, и плескалось озеро, это место на меня всегда действовало умиротворяюще. Все проблемы отступали на задний план, оставалась только я и вековой лес.

Я задумчиво смотрела на небо уже минут пять, и совершенно не обращала на братиков внимание.

— Рась, да что же это такое? Приди в себя! — рявкнул Рем.

Я собрала ноги в кучку, а силу воли в кулак и встала с належанного места, хотя очень не хотелось.

— До чего вы договорились? — буркнула я недовольно.

— Водяной нам посоветовал завтра прийти часиков в пять, он нам такое место покажет! Там рыбы завались! — восторженно выдохнул Ник. — Только о прикормке и червяках нужно не забыть.

— Все с вами понятно. Ладно, пошли домой, а то бабуля ругаться будет.

Вечер того же дня мы провели на редкость содержательно. Братики, как два молодых козл… парнокопытных скакали у бабули по огороду с лопатой в поисках червяков. От их бурной деятельности пострадали грядки с петрушкой и картошкой. Ну, а остальная часть огорода, напоминала военный полигон во время учений с применением артподготовки. Когда бабуля увидела эту картину, она сперва схватилась за голову, а потом за сердце и осела на развороченную грядку.

— Паразиты! — только и смогла выдохнуть она со всхлипом.

Минут пять бабуля собиралась с силами, чтобы просто встать, а потом, поднявшись, двинулась в сторону великовозрастных балбесов.

— Это что? — прошипела она, указывая рукой в сторону развороченного огорода.

— Мы это, червяков копали, — промямлил Ник.

— По всему огороду?

— Ну да, сразу же не нашли, они только вон под теми лопухами были, — виновато прошептал Рем.

— А спросить нельзя было?

— Мы не подумали, — повинился старшенький.

Бабуля только обреченно махнула рукой.

— А что такого? — чуть приободрено вякнул Ник. — Подумаешь, чуть копнули. Ничего же не случилось.

— Ничего? — взревела бабуля раненным бегемотом. — Это называется НИЧЕГО??? Да вы пол огорода разворотили! Ладно, вы петрушку потоптали и раньше времени часть картошки выкопали, так нет же, вы полезли к моим редким травам. Я их из лесу принесла и пока они у меня прижились, знаете, сколько времени прошло? Сколько сил пришлось приложить? Что мне теперь делать?

Ребята только виновато вжали голову в плечи.

— Молчите? Правильно! Убить вас, паразитов, мало! — и она, развернувшись, ушла в хату.

Остальную часть вечера, пока ребята мышками сидели у себя в комнате, я успокаивала бабулю, отпаивая ее чаем с валериановым корнем.

— Ба, ну ты как? — спросила я.

— Уже нормально, но пусть эти паразиты мне на глаза не показываются.

— Они завтра с пяти утра на рыбалку ломанутся и их большую часть дня не будет. Прости их, они не со зла. Просто прожили всю жизнь в городе, овощи не едят, как они растут, не знают. Лечебные травы для них вообще пустой звук, хоть братцы и будущие медики. Даже специализацию себе выбрали — судебную медицину, так что их будущие пациенты — это трупы. Бабуль, не злись на них, ну балбесы, что с них взять? — сказала я, поглаживая ее по плечу.

— Я уже и не злюсь, — махнула она рукой. — Пошли лучше спать. Завтра тяжелый день будет, нужно будет сходить к лешему за новой партией трав, а вечером я тебя буду учить летать.

— Не поняла?

— Что ты не поняла? Каждая порядочная ведьма должна уметь летать на метле. Я итак из-за твоей учебы у Орыси этот момент запустила.

— Ба, а зачем же на метле? Ну, я понимаю, раньше не было машин, самолетов, метла была нужна. А теперь-то? Я в любой момент могу взять папанин внедорожник и доехать куда нужно.

— Ох, дитя прогресса, — вздохнула она. — Ведьмы на шабаш на джипах не ездют.

— Так мы на шабаш полетим? — восторженно спросила я.

— Да, давно тебя местному кругу ведьм представить нужно было, Да и обряд посвящения в круг тебе уже пройти пора.

— Бабуль, — взвыла я от любопытства. — Ты это сейчас о чем?

— Все узнаешь на месте, не могу я тебе ничего рассказывать, рано, да и бессмысленно — сказала она, как отрезала, а я поняла, что дальше расспрашивать бесполезно.

— Но ты хоть можешь сказать, когда это будет?

— На Купала, когда же еще? — удивилась она моей непонятливости. — Чему вас только Орыся учила в своей новомодной школе? Ладно, давай спать.

Утро у вампиров началось в четыре часа с громкого подвывания будильника. Рем быстро метнулся к вредному аппарату и отключил звук. Прислушался, кажись, пронесло. В комнатах стояла тишина, за стенкой время от времени раздавалось заливистое похрапывание Настасьи и сладкое посапывание Прасковьи, ну и естественно, рулады Ника, которому вопли будильника были, что слону дробина.

— Просыпайся, — Рем потряс брата за плечо, пытаясь разбудить. Но не тут-то было, Ник перевернулся на другую сторону и недовольно что-то пробурчав, засопел еще громче.

Понимая, что толку от простого потряхивания не будет, Рем, недолго думая, стянул брата с постели за ноги. Ник, грохнувшись о пол со всей дури, издал недовольный рык и брыкнулся со всей силы, от чего Рем отлетел в другую часть комнаты, свалив при этом стул и скинув вазу со стола. Грохот от их побудки мог поднять и мертвого, а мы были живыми, и через минуту оказались в комнате у братцев.

— Вы чего шумите? — спросила встрепанная бабуля.

— Извините, мы не хотели, только некоторых личностей совершенно невозможно добудиться, — он недовольно посмотрел на брата.

— Ба, пойдем спать, пусть они сами разбираются, — сказала я позевывая.

— Уже доразбирались, — недовольно буркнула она.

— Не шумите так, я ее еле после ваших вчерашних художеств успокоила, — сказала я и поплелась досыпать.

Оставшееся время они собирались тихо и быстро. Из недр баулов были извлечены высокие резиновые сапоги, камуфляжные штаны, жилеты с разгрузкой, куда было запихано много всякой всячины, начиная от крючков, заканчивая новомодными воблерами. В углу ждали своего часа рюкзаки со снастями, зачехленные удочки, подсака, садок, складные стулья и ведро с разведенной еще вчера импортной прикормкой. Ну и вчерашние червяки в жестяной банке. Подхватив это все увесистое добро, двое вампиров выдвинулись на рыбалку.

До места назначения они добрались быстро, все-таки не нужно было сдерживать себя, приноравливаясь под слегка медлительную походку Прасковьи.

— Михалыч! — крикнул Рем, стоя на берегу озера.

— Чего кричишь? — водяной недовольно плюхнул хвостом в воде. — Всю рыбу распугаешь.

— Доброе утро, — улыбнулся Рем ворчанию озерного хозяина.

— Доброе и вам. Идите за мной по бережку, я вам сейчас заливчик покажу, там и расположитесь. Место хорошее, рыбное, Настасья будет довольна уловом, — и он поплыл вдоль берега.

Место и впрямь было хорошим. В берег вдавался небольшой, но глубокий залив, по краям заросший ивой. По его центру располагался небольшой песчаный пляж, на котором свободно могли разместиться два рыбака с длинными удочками. Что было особенно важно, дно не было заросшим травой и в прямой видимости в воде не было коряг, за которые так любят цепляться крючки.

— Ладно, располагайтесь, а я поплыл. Дела. Если что, зовите, — сказал водяной и был таков.

Ну, ребята и расположились. Развернули специализированные стулья с держателями для удочек. Кинули в воду прикормку, предварительно скатав ее в тугие катыши, чтобы быстро не расползалась в воде, расчехлили удочки и подготовили снасти. Когда все подготовительные этапы, напоминающие скаканье шамана с бубном возле тотема, были соблюдены, вампиры приступили непосредственно к рыбалке.

— Ну что, на червя? — спросил Рем.

— Ага, спиннинг пока расчехлять лениво, а удочка и воблер — это не комильфо, — сказал Ник.

За первые полчаса они поймали несколько мелких плотвичек и пару пескарей. Над озером стелился легкий туман, начинающий пропадать с первыми лучами утреннего солнца.

— Если так и дальше пойдет, то перед хозяйками стыдно будет. Улов для котов, — сказал расстроенный Ник, мечтающий о чудо-рыбе, обязательно килограмм под тридцать, чтоб уж не стыдно было за потраченное время. Следующие полчаса были пойманы несколько увесистых окуней, карасей и даже один сазан. Ребята несколько приободрились.

И тут Ник решил показать класс, сменив удочку на спиннинг и прикрепив к нему дорогущий воблер, имитирующий в воде плавающую рыбку. После десятка минут упорной ловли он поймал достаточно крупную щуку. Ободренный успехом, Ник вошел в воду и закинул крючок как можно дальше, долгое время ничего не происходило, а потом…

— Ник, клюет, — крикнул Рем.

— Вижу, — сказал Ник сквозь зубы, подсекая и пытаясь подтащить рыбу к себе. — Большая, смотри, как сопротивляется, наверно больше десяти кило будет.

— Ага, — Рем заворожено смотрел на борьбу брата с рыбиной.

А посмотреть было на что, рыба водила из стороны, в сторону сильно натягивая леску и плещась, но понемногу все же подплывая к берегу.

— Давай подсаку, чего стоишь? — крикнул увлеченный борьбой Ник.

— Сейчас-сейчас, подожди, — Рем подхватил искомый предмет и зашел в воду.

— Да что ты копаешься столько? Где подсака? Сейчас же сорвется!

Ник еще ближе подтянул к себе яростно сопротивляющуюся рыбину, да так и застыл памятником от неожиданности. На том конце крючка вместо ожидаемой чудо-рыбы вынырнула визжащая и матерящаяся на все озеро русалка, у которой крючок зацепился за лифчик из ракушек. Наверно от шока Ник сделал еще одно судорожное движение спиннингом и предмет туалета слетел с прекрасной дамы. Тут ее подвывания перешли в ультразвук.

— Паразиты, да шо это деется на белом свете? Честную русалку последнего лишають! Одна радость была в жизни, липчик заморский, шо ведьмина внучка у том годе привезла, ни у кого такого не было! А шо теперича? И у меня нету! А каки ракушки были! Морские! А де я теперь таки возьму? — подвывала она, сверкая голым бюстом четвертого размера из под спутанных длинных волос.

— Девушка, а девушка, успокойтесь, вот ваш лифчик, — попытался ее урезонить смущенный Ник, снимая испорченную тряпочку с крючка.

Русалка, чуть притихнув, взяла вожделенный предмет в руки и взвыла по новой.

— Ааа, он порвался и ракушка отвалилася, — всхлипывала она на все озеро. — Как я теперь с таким домой вернусь? Все надо мной смеяться будут, не убереглаааа.

— Не плачьте, я Вам новый куплю, — Ник, как и каждый мужчина не выносил женских слез. — Даже еще лучше куплю. А хотите бусы, настоящие.

Он глянул на ее бусы из рябины и улыбнулся.

— Хочу, — русалка несколько успокоилась от перспективы заиметь обновку. — Только шоб красные были, а то другие у воде не видно.

— Будут, — клятвенно пообещал нашкодивший вампир. — А как зовут столь прекрасную даму?

— Маланья, — она шмыгнула носом. — А шо вы тут делаете?

Вопрос был из серии анекдотов про настоящих блондинок. Ну что могут делать утром по колено в воде два мужика с удочками? Хотя, мало ли что. Вдруг они фехтовать ими собрались, а вводу забрели в пылу сражения или, чтобы приблизить условия к боевым. Мало ли что может быть в будущем? Правда? Хотя волосы у русалки и, правда были светлыми, чуть отдававшими в зелень, все-таки водный житель, да и мордашка кукольно-красивая, да и формы как у Барби, только с хвостом. Она наивно смотрела на ребят, хлопая опахалами чуть зеленоватых ресниц, и все еще ждала ответа.

— Мы тут рыбачим, — озвучил Рем очевидное.

— Ааа, — многозначительно протянула Маланья и сморщила лобик…

— Малашка, ты чего всю рыбу распугала своими визгами и людям спокойно рыбачить не даешь? — спросил материализовавшийся водяной.

— Липчик! — взвыла по второму кругу обиженная девица.

— Бусики! Маланья, не плачьте, будут Вам красные бусики, — умиротворяющее мурлыкнул Ник.

— Правда? А когда? — слезки высохли на красивом личике, и она с надеждой посмотрела на вампира.

— К Купалу, как раз успеем в город съездить, вот там и куплю.

— Все Малашка, плыви домой, там тебя уже мать заждалась, — сказал водяной, подталкивая дочь в глубину.

— Пока мальчики, — это чудо даже умудрилось кокетливо улыбнуться напоследок, махнула хвостом и уплыла.

— Ребят, не обижайте мою младшенькую, она хоть и головой скорбная, но добрая и отзывчивая девочка, — вздохнул водяной, глядя вслед дочери.

— Михалыч, да Вы чего? Мы же случайно. Даже не думали, что так сложится, а подарок мы ей купим, обещали же, — сказал Рем.

— Ладно, рыбачьте. Хотя какая теперь у вас рыбалка, она же всю рыбу разогнала. Вот что, вы лучше завтра приходите с утра, место теперь знаете, а я сюда рыбу подгоню. Только вы больше этой прикормкой не пользуйтесь, уж больно поганая. Не нашенская. Вы лучше каши наварите, усе больше пользы будет, — сказал водяной и скрылся под водой.

А вампиры, расстроенные неприятным инцидентом, собрали снасти, рыбу и отправились в Крюковку.

 

Глава 4

Беспокойное утро, начавшееся с внеплановой побудки, плавно перетекло в такой же сумасшедший день. Бабуля, до конца не отошедшая от вчерашних художеств братиков, гоняла меня как сидорову козу. То ей нужно было заготовить побольше мази от растяжений и болей в пояснице (сезон рачкования на приусадебных участках был в самом разгаре), то перебрать прошлогодние травы, которые хранились на чердаке в специальных мешочках. Потом она вспомнила, что нужно сгонять в лес к лешему за новыми росточками редких трав для ее огорода. Когда я и это сделала, то она усадила меня перебирать крупу. А тут еще и братики пожаловали с уловом, опять-же чистка рыбы была на мне. К вечеру я себя чувствовала не то загнанной лошадью, не то Золушкой, загнобленной нерадивой мачехой. А когда бабуля очередной раз появилась в хате уже с метлой, во мне ничего не шевельнулось, кроме обреченного понимания, что вот сейчас еще и двор вымести придется. А он у нас большой… А сил уже нет. Я схватилась за метлу и, шаркая, как старуха, поплелась во двор.

— И куда это ты намылилась? — спросила бабуля недоуменно.

— Как куда? Двор мести.

— А зачем? Я же его утром вымела, или вы с братцами опять насвинячить успели?

— Да нет, вроде, — сказала я неуверенно, разглядывая двор через дверь.

На удивление все было чисто и прибрано. Да и вампиров, как и их машины на горизонте не наблюдалось.

— Так зачем ты мне метлу принесла? — спросила я, удивленно глядя на бабулю.

— Ох, ты ж горюшко мое, совсем я тебя загоняла? Да? — всплеснула она руками.

— Ну, есть немножко, — сказала я смущенно.

— Вообще-то это полезно! Грамотная ведьма в любой ситуации должна оставаться хладнокровной, помнить о множестве мелочей и быть готовой к принятию самых непростых решений. Ведь от твоей сообразительности, умения держать себя в руках в любой ситуации, невзирая на усталость, зависят человеческие жизни. А ты так расслабилась, что уже не помнишь, о чем мы вчера вечером с тобой говорили.

— Это ты про полеты? — догадалась я далеко не с первой попытки.

— Ага, вот сейчас чуть стемнеет, и займемся, — сказала бабуля довольно. — А с твоей расслабленностью что-то делать нужно. Ладно, с завтрашнего дня во время физических нагрузок устрою тебе небольшой экзамен по приготовлению отваров для лечения сердечнососудистых заболеваний. И не кривись ты так, этот материал ты и так должна знать как отче наш.

Вот садистка, с нее станется устроить мне веселую недельку, если я завтра, хоть раз ошибусь. Как-то уже было, что, приехав к ней на каникулы и перепутав составы нескольких зелий, я имела удовольствие их зазубрить, а потом декламировать во время отжиманий, приседаний и прыжков на скакалке. А бабуля ходила вокруг меня и приговаривала, что в здоровом теле здоровый дух, лекарке он нужен как воздух, тренировки еще никого не убивали. А знания, усвоенные подобным образом, остаются на всю жизнь. И правда, рецепты тех зелий я не забуду никогда, даже если меня разбудить и заставить их сварить, все получится верно.

Садистские методы бабули были на редкость результативными. Но как же было тяжело мне и моему тельцу! Одно я за эти годы усвоила четко, лучше не нарываться, а учить все заранее и в полном объеме, а уж если подставилась, то принимать воспитательные меры с достоинством, и не скуля.

Ну, а последний бабулин аргумент меня просто убил.

— Вот представь себе ситуацию: ты несколько часов принимала роды, они вымотали тебя полностью. Сил ни на что не осталось, ты выходишь из операционной, а тебя ведут к следующему пациенту — маленькому мальчику, который умудрился упасть с дерева и сломать ручку, да и сотрясение заработать. Что ты делать будешь? Просить, чтобы им занялся другой врач, потому что ты уже не можешь? И вообще ты не педиатр и не хирург? И ты не помнишь, что с этим делать? А если другого врача нет? И как ты в глаза родителям ребенка смотреть будешь? Вот ведь перед тобой человеческая жизнь, а счет иногда идет на минуты.

— Ба, я все поняла. Извини.

— Деточка, — вздохнула бабуля. — С нашей профессией мы не можем себе позволить невнимательность. Ведь я тебе описала сейчас самую простую ситуацию. А как военные врачи сутками из операционных не вылезали, спасая жизнь? Молчи, я знаю, что сейчас не военное время, но дураков и бед, и сейчас хватает. Здания рушатся, машины бьются, самолеты падают. Ощущение, что этот мир кто-то проклял. И никогда не знаешь, когда понадобится лишняя пара умелых рук, чтобы спасти чью-то жизнь.

Она тяжело вздохнула и задержала взгляд на открытом окне.

— Ладно, хватит о грустном. Ты уже обедала?

— Нет, как-то замоталась, — сказала я растерянно.

— Вот еще один момент, ты должна следить за своим организмом, ведь ты не знаешь, в какой момент тебе понадобятся все твои силы. Ну ладно, на сегодня нотаций хватит. Я надеюсь, ты прониклась и больше подобных глупостей делать не будешь. А то, что не успела поесть нам на руку. От непривычки укачать может. Бери метлу и пошли за мной.

Я взяла свою метлу и поплелась за бабулей в сторону леса. Остановились мы на небольшой полянке минут через пятнадцать. Лес окутали сумерки и кроме мавок, и лешего тут точно уже никого не было.

— Ну-с, начнем, — сказала бабуля, потирая руки. — Итак, слушай и запоминай. Как сидеть на метле во время полета — как на лошади, держась обеими руками за черенок. Запомни, это очень важно, фактически им ты направляешь полет в нужную сторону. По поводу взлета — все очень просто, представляешь, что ты с метлой становитесь невесомыми, вас подхватывает поток теплого воздуха и поднимает вверх. Движение — когда ты зависаешь на определенной высоте, то представляешь себе, что из хвоста метлы как из сопла самолета вырывается сила, которая как бы толкает тебя в нужном направлении. Торможение — представляешь, что количество этой силы становится меньше, и ты постепенно набираешь свой вес, так ты снижаешься. Поняла?

Я быстро кивнула головой, представляя, как я сейчас усядусь на метлу и устрою тут воздушный парад с фигурами высшего пилотажа, никак не меньше.

— Ладно, показываю, — бабуля взобралась на метлу, что-то шепнула, плюнула через левое плечо, залихватски свистнула и стартанула с огромной скоростью. Через минуту она уже выписывала в небе кренделя, подвывая что-то бравурное от избытка эмоций.

— Ух, ты, только и смогла сказать я, когда она приземлилась.

— Теперь ты!

Я взяла метлу за черенок и оседлала ее, как показывала бабуля. И вот как на ней сидеть? Это что нужно носить штанишки с металлическими прокладками, чтобы в самых интимных местах себе ничего не натереть. А как после такого ходить? В раскоряку?

— Бабуль, а как тут не натереть черенком? — спросила я, покраснев и посмотрев в область бедер.

— Вот я ж дура старая, про поддерживающее заклинание забыла. Я-то его на автомате говорю, когда летаю, а ты ведь не знаешь, — она шепнула мне пару слов на ушко.

— И что, каждый раз усевшись на метлу, я должна такое повторять и еще плеваться? Ба, ты издеваешься?

— Ладно, попробуй, облеки свои желания в новое заклинание, только не удивляйся, если ничего не выйдет.

Я достаточно разозлилась, чтобы принять вызов бабули и мысленно представила, как к черенку метлы прикручиваю нитями силы велосипедное сидение. Представляла я его долго и в деталях. Итог меня ошеломил, на черенке действительно было нечто напоминающее сидение, только светящееся и как бы из тумана. Я попыталась усесться на это что-то. Хм, держит и даже удобно. Так первый этап пройден. Что там было дальше? Ага, представить, что я легче воздуха? Легко. Первый успех меня вдохновил и придал сил. Я представила, что я с метлой воздушный шарик, который легко поднимается вверх и не заметила, как оказалась на уровне кроны деревьев. Только вот воздушным шариком трудно управлять в полете, так что меня стало мотылять из стороны в сторону, задевая о ветки и вершины деревьев. Выше подняться было пока страшновато.

— Поднимись выше, и представь, что ты зависла на одно месте, — кричала снизу бабуля.

Легко ей там, она уже все умеет, а у меня тут может паника в самом разгаре. Вот шмякнусь сейчас оземь и костей не соберу, пусть знает тогда, как ведьму-недоучку на метлу загонять, без тщательной теоретической подготовки. Я тряслась как осиновый лист и не могла взять себя в руки.

— Спускайся немедленно, — кричала бабуля, глядя, как я болтаюсь под порывами легкого ветерка.

— Ага, щаз, вот возьму и спущусь.

Меня взяла вдруг такая злость, да неужели я потомственная ведьма в надцатом поколении с какой-то метлой и полетами сладить не смогу? Призрачное седло то получилось? Получилось! Подняться смогла? Смогла! А управлять нет? Ну, пока нет, но это не значит, что не смогу вообще. Как там бабуля говорила: полет — представляешь направление, берешься за черенок и видишь выхлоп силы как из хвоста самолета. Ага. Есть! Я обернулась назад и представила это самый выхлоп. Ух, как я рванула, завернув на ровном месте мертвую петлю.

— Слазь паразитка! Убью! Если не слезешь, отжиматься заставлю! Будешь у меня родовой фолиант по зельеварению в стихах пересказывать! — бегала по полянке и вопила бабуля.

Я не впечатлилась ее угрозами и продолжала выписывать в небе пируэты на неподконтрольной метле. Что же не так? Вроде лечу, даже что-то получается, но не то. Ага, направление-то я и не задала. Ладно, мысленно представляем озеро, направляем в тут сторону метлу и летим. Господи ЛЕТИМ!!! Получилось! Ура! За какую-то минуту я уже была на озере, сделала там круг почета, сбив в полете утку. Она недовольно крякнула и плюхнулась в воду, а я от избытка чувств заорала что-то бравурно-ругательное, а потом запела во всю силу своих легких, распугав хор лягушек имени водяного:

Растяни меха гармошка

Эх, играй, наяривай!

Пой частушки, бабка — ёжка,

Пой, не разговаривай!

Я была навеселе,

И летала на метле,

Хоть сама не верю я

В эти суеверия!..

Я вдохновенно орала частушки, выписывая в небе кренделя, восьмерки и мертвее петли. Я была счастлива! Никогда не чувствовала ничего подобного. Полет это волшебно, это то, что почувствовав один раз, уже никогда не откажешься. Небо манило, обещало все новые и новые ощущения, хотелось забраться все выше — к звездам, улететь все дальше — за горизонт, объять необъятное, увидеть неизведанное. Я была пьяна небом, но в какой-то момент наступило отрезвление. Я мельком увидела сидящую сгорбившуюся фигурку бабули. И столько в ней было обреченности, что призрачный хмель мгновенно выветрился у меня из головы, и я плавно приземлилась на поляну.

— Ба, ты чего? — спросила я удивленно, по ее щекам катились слезы.

— Знаешь, какой процент не вернувшихся ведьмочек после первого полета? Половина! Пятьдесят процентов! Ты могла стать одной из них. Ты не реагировала ни на что, еще чуть-чуть, и ты бы залетела так высоко и далеко, что не смогла бы вернуться, не хватило бы сил. И ты бы просто разбилась.

— Тогда почему? — спросила я удивленно.

— Почему я тебе показала, как летать? Это еще одна ступень, еще один экзамен на зрелость. Без этого никак. Какая же ты ведьма, если не сможешь обуздать свои эмоции? А нас и так слишком многие недолюбливают из-за эмоциональной нестабильности в период взросления. Никогда ведь не догадаешься, что взбредет в голову очередной ведьмочке.

Я ошарашено смотрела на бабулю и не верила. Я могла не вернуться? Нет, бред какой-то. Так не бывает. А потом вспомнила ощущение полета и поняла, что она права. Могла, и посчитала бы это за счастье, не задумываясь о том, сколько горя принесло бы мое решение родным и друзьям. Я уселась с ней рядом, обняла за плечо, чмокнула в морщинистую щеку и сказала:

— Пойдем домой, Ба, все обошлось, все будет хорошо.

Она встала на негнущихся ногах, оперлась об мою руку и пошла в сторону дома.

Той ночью я так и не смогла уснуть, вспоминая ощущение полета, порывы ветра, бьющие в лицо, звезды, зовущие за собой и такой недостижимый, желанный горизонт. Уснула я только под утро с блаженной улыбкой на лице, а проснулась уже вечером, ощущая себя совершенно отдохнувшей и выспавшейся. Желание повторить вчерашнее бурлило в крови, глаза сверкали сумасшедшинкой, но я себя отчаянно сдерживала.

В доме было подозрительно тихо. Не было ни бабули, ни братцев. На плите был готовый обед, по хозяйству было все сделано. Даже на полке выстроились в ряд бутыльцы со свежесваренными зельями. Явно бабуля постаралась. Заняться было абсолютно нечем. Я достала старенький ноут, оставшийся у бабули еще со времен моей бытности кошкой и влезла в сеть. Текс, а чего у нас интересненького за это время произошло? Певичка одна известная развелась. Ну, это не новость, они то женятся, то разводятся, детей рожают. Поют иногда сами, но, правда, редко. Не интересно. Политика. Нууу, не любопытно, аполитичная я какая-то. Экономика, даже заглядывать не буду. Я в сердцах захлопнула крышку девайса. А может Лизке позвонить? Вроде не поздно.

— Привет родная, — раздался в трубке радостный голос подруги.

— И тебе не хворать? Как дела? Когда в наших Палестинах будешь? — спросила я с улыбкой.

— Да вот буквально на днях возвращаюсь, как раз, поэтому поводу хотела тебе сама позвонить, да ты меня опередила. Хочу попросить тебя, меня встретить в аэропорту. Буду в следующую среду, рейс из Парижа в час дня. Встретишь?

— А куда я денусь, конечно! — сказала я обрадовано. — А чего из Парижа? Ты же не там учишься?

— Да вот решила устроить себе небольшой подарок в честь получения бакалаврского диплома по психологии — неделя в Париже. Раська, как же тут здорово! Я столько всего увидела! Из экскурсий не вылезаю, Лувр меня потряс, Монмартр, ммм, Эйфелева башня! — вопила она восторженно. — Короче приеду все расскажу и покажу фотки, да я тебе и сувениров прикупила.

— Ух, ты! Молодчина! Поздравляю! — я наконец-то смогла вставить слово в ее монолог. — А можно вопрос?

— Давай.

— Я тебя, конечно, встречу, а как же твои? Брат? Дед?

— Дед на воды укатил, отдыхает вовсю, греет старые косточки на югах, а до Руса дозвониться не могу уже который день. Я ему СМС отправила с номером рейса и временем прибытия, но что-то мне подсказывает, что я его навряд ли там увижу. Если честно, то я уже переживать начинаю по поводу его отсутствия.

— А что дед говорит? — удивилась я.

— А чтобы я не лезла к мальчику, на нем сейчас, видишь ли, большая ответственность, много дел, ему не до меня. Свалил на него все и рад, — сказала она чуть ворчливо. — Хоть тетя Лиза меня успокоила, сказала, что с Русом все в порядке. Приходит он домой поздно, ест и сразу отрубается. Сильно похудел, устал как собака, но в целом жив и здоров. Ладно, Рась, мне тут бежать нужно. Так я могу на тебя рассчитывать?

— Спрашиваешь? Конечно, встречу и доставлю тебя домой в лучшем виднее. Ладно, пока.

— Пока-пока, подруженька, — и она положила трубку.

Интересненько, а в чем это там Рус погряз, что приходит домой только ночевать? Или новую пассию завел, и она его так выматывает? Что-то неприятное царапнуло в душе. Нет, ерунда, какая, если бы это новая барышня была, он бы домой спать не возвращался. Хотя, какое мне до этого дело? Никакого. Все эти предсказания, обряды, чушь полная. Не нареченная я ему и точка, а как он проводит свое время вообще не мое дело.

Так успокаивая себя, я пошла на поиски бабули. Она нашлась быстро, сидела на лавочке с Никитичной и банально сплетничала за жизнь и за соседей, перемывая им косточки. Я не стала вмешиваться в процесс и слиняла за хату, где и обнаружила братиков, окучивающих картошку. Вампиры с тяпками, рачкующие на огороде — это я вам скажу нечто. Явно бабуля им трудотерапию устроила. Процесс шел к завершению, оставалось буквально пару грядок. Парни периодически разгибались из позы 'зю' и с тоской оглядывали фронт работ, тяжело вздыхали и продолжали рачковать. Как же она их запугала, ух!

— Привет труженикам сохи и орала! — сказала я, тихонько подкравшись к ним.

— И тебе не хворать, — сказал вздрогнувший Рем.

— Решила поиздеваться? — на моське Ника читалась нешуточная обида.

— Да куда уж больше? — сказала я, оглядывая их скорбные мины. — Все что можно, и так сделала бабуля. За что вас так?

— За червяков, — мордашка Ника начала еле заметно пунцоветь, что в случае вампиров было верхом смущения.

— Ааа, тогда понятно, это она с вами еще по-божески, могло быть и хуже.

— Что, еще хуже? — удивился Рем.

— Ну да, фантазия у бабули богатая. А вы в следующий раз хорошо подумаете, прежде чем ведьмин огород разорять, — сказала я и пошла в сторону хаты, все-таки есть хотелось немилосердно.

После сытного ужина опять потянуло в сон. Кажется, я еще не совсем восстановилась. Я не стала отказывать себе в этом маленьком удовольствии, уютно устроилась в своей любимой постельке и отрубилась до утра.

 

Глава 5

Следующие несколько дней прошли совершенно спокойно. Братики каждое утро линяли на рыбалку и старались там задержаться как можно дольше, чтобы не показываться пред грозные очи бабули, притаскивая каждый раз огромный улов. Ну а я это дело чистила и потрошила. Бабуля чищеную рыбку жарила, фаршировала, солила. Что-то подвешивала в коптильню, что-то пускала на таранку. У нас во дворе поселились все окрестные коты, выклянчивая то хвостик, то голову. А если зазеваешься, то утаскивали и целую рыбину, а потом мутузили друг дружку в попытках отобрать трофей. Видя такое дело, Злыдень бесился. Как же, нарушение охраняемого периметра чужой живностью и покушение на собственность хозяев. Непорядок. Он на цыпочках подкрадывался к дерущимся котам, клевал их в филейную часть, а потом отскакивал, чтобы не попасть под когтистую лапу. Все-таки петух у нас был дюже умной животинкой. После нескольких таких клевков по филею, кот с рыбы переключался на Злыдня. Но не зря же у нас петух был бойцовской породы. Элитный малаец это вам не хухры-мухры, это сила лап, мощь клюва и безмерная не обломанная наглость. Вот кот и огребал по самое не балуйся, только шерсть в стороны летела. Видя такое дело, местная хвостатая братия стала осторожнее и утаскивала за забор только то, что я им сама давала. А с каждым днем и новой добычей братиков, доля котов все увеличивалась и увеличивалась. Скоро они с брезгливостью смотрели на головы и хвосты и стали реагировать только на целые рыбины.

Ну, а у меня от чешуи рябило в глазах, волосы каждый день с трудом отмывались. Приходилось выполаскивать их ромашковым отваром с добавлением крапивы, чтобы хоть немного смыть запах и ощущение рыбы. Еще один такой день и я сама запрошусь к водяному в качестве внештатной русалки. Как раз Купала завтра, нечисть гулять будет на нашей полянке возле озера. Там можно будет и напроситься. А что? Хвост и чешуя мне к лицу и часть уже на лице.

— Ты еще долго? — спросила бабуля.

— Да не, уже заканчиваю. Ба, куда тебе столько? — спросила я, оглядывая выпотрошенный и очищенный улов и оттирая чешуйку, прилипшую к носу…

— Как куда? — удивилась она. — В хозяйстве все сгодится. Зато год рыбы покупать не нужно будет. Эту мы сейчас заморозим в морозилке. Накопчено уже достаточно, навялено тоже, на жаренную ты, кажись, и так смотреть не можешь. Так что все, остальное только в морозильник.

В прошлом году мы с маман презентовали бабуле огромную морозильную камеру для заморозки ягод и овощей. Бабуля быстро оценила удобства девайса и вовсю им теперь пользовалась, сохраняя на зиму все, что можно в первозданном виде. Она баловала себя зимой то компотиком из свежих ягод, то пирогами, а то и рагу из размороженных цукини и синеньких с картошечкой и размороженным укропчиком. Ммм, вкуснотень, а если туда еще и домашней сметанки, эх! Что-то меня опять поесть тянет. В общем, вот это чудо техники бабуля уже на две трети забила рыбой и на достигнутом останавливаться не собиралась. Она периодически намекала маман в телефонных разговорах на покупку еще одного такого же девайса. Уж больно пользительная штука в хозяйстве.

— Ладно, дочищай, иди кушать и отдыхать. Завтра у тебя тяжелый день предстоит.

— А что завтра? — спросила я с любопытством.

— Твой первый шабаш и посвящение в круг ведьм.

— Ух, ты, а это как?

— Долго рассказывать, на месте тебе все объяснят, но ничего сверхъестественного там не будет. Никакого призыва нечисти, подписания договора с дьяволом и прочей гадости. Мы же травницы, а не черные ведьмы. Вот все в рамках нашей силы и произойдет. Ладно, дочистила? Марш мыть руки и за стол.

Ух, ты как интересно! Но бабуля в своем репертуаре, тяжело делится инфой. Вот что ей стоило мне чуть больше рассказать? А так разожгла любопытство и в кусты. Я быстро поужинала карпиками в сметане, вкусно, хоть и рыба. Попыталась опять пристать к бабуле на предмет 'что' и 'почему', была отшита и отправлена спать с наставлением, что чем быстрее уснешь, тем быстрее наступит завтра, и как следствие, все узнаешь. Вот же тихушница. Интересно, она раньше в органах не работала? А что, ведет допросы профессионально, инфой не делится, только загадочно улыбается, методы воспитания жесткие. По себе знаю, да и братики почувствовали уже.

С такими мыслями я проворочалась далеко за полночь, все силясь уснуть. Ага, щаз! Сон не шел, я все представляла себе как оно будет. Какой он первый шабаш? Что меня там ждет? Меня мучало предчувствие большой подставы и не давало спокойно уплыть в царство Морфея, пока не пришла бабуля и не принесла мне успокоительного отвара. Только после этого я провалилась в тревожное забытье.

Проспала я до обеда, а потом до вечера нарезала круги по хате от нетерпения, пака бабуля меня не выгнала во двор и не заняла делом. Ближе к вечеру слиняли вернувшиеся из города братики. Сказали, что договорились отметить Купала с водяным и лешим. В руках у Ника была какая-то подозрительная коробочка, сильно напоминающая ювелирную, только размерчик какой-то нестандартный. А за плечами у обоих болтались увесистые рюкзаки, чем-то позвякивавшие при ходьбе. На мои вопросы о том, что это, братцы отмалчивались и только загадочно улыбались. Ладно, сейчас не до того, потом и так все узнаю.

После того как братиков и след простыл, начали собираться и мы. Бабуля оделась понаряднее: в вышиванку, клетчатую юбку, имитирующую плахту, подпоясалась красным кушаком, на грудь намиста, на ноги черевички, волосы убрала под платок. Минута, другая и преобразилось и ее лицо, оно стало моложе лет на тридцать. Передо мной стояла молодая женщина в национальном костюме и со смешинками во взоре.

— Ух, ты! Бабуля, ты крута! Не, мегокрута! Гоголь со своей Диканькой и Оксаной отдыхает! Да что там Оксана! О, Солоха, точно! Все-таки она ведьмой была, как и мы! — выдала я, восторженно оглядывая бабулю со всех сторон. — А что с лицом?

— А что с ним?

— Ты вроде как помолодела?

— Нууу, не лететь же на шабаш старой развалиной, засмеют, — сказала она загадочно.

Потрясающе! Теперь понятно, отчего по селу до сих пор легенды о количестве бабулиных кавалеров ходят. Статная, кареглазая, чернобровая, с нежной кожей на румяных щечках, с лебединой шеей, высокой грудью. Бабуля производила впечатление этакой настоящей украинки, которая не только что-то там, на скаку взглядом остановит и организует тушение горящей избы, а чего в нее-то соваться? Но и построит новую, да не своими руками, а кавалеров под это дело организует. Короче настоящая роковая мамзель в национальном костюме. Вот бы и мне так научится! Ух я бы развернулась!

— Налюбовалась? — бабуля смотрела на меня, улыбаясь. — Чего ждешь? В твоей комнате на кровати лежит твоя одежда.

Я метнулась в комнату. Ну что и, правда, там меня ждал костюм навроде бабулиного. Я быстро в него облачилась, надела на шею намиста, а как же без них-то? Только вот волосы заплела в косу и украсила их цветочным венком с лентами. Все же я не замужняя, в отличие от бабули, которой положен платок.

— Ну шо, ведьма, к вылету готова? — спросила она меня.

— А шо? Я усехда готовая! — сказала я сквозь смех.

— Тогда по метлам! — и она резво выбежала из хаты.

По метлам это хорошо, только вот как? В юбке же неудобно. Или ее до пояса подтянуть? Но как-то не очень хочется сверкать на всю округу голым задом. А бабуля то уже примостилась-то на своем летающем средстве и как-то бочком, как в дамском седле. Сидит и так насмешливо на меня смотрит, додумаюсь ли я, что нужно сделать или продолжу дурочку включать. Текс, ладно, чуть переделаем нашу сидушку. В дамском седле я не ездила, но видела его в музее. Та еще штука. А мне еще лететь в нем. Ладно, надеюсь, что не свалюсь. Кое-как примостилась в седле и 'просемафорила' бабуле глазами, что к взлету готова.

— Ну шо, гоу на шабаш? — спросила бабуля сквозь смех.

— Гоу-гоу, — провыла я, взлетая вслед за ней.

Летели мы не долго, всего минут двадцать над лесом и как только показалась довольно большая полянка с костром в самой чаще, стали спускаться. Приземление прошло удачно. Я себе даже ничего не сломала. А на полянке… А на полянке нас ждало двенадцать ведьм. Почему столько? Не знаю, но скоро выясню. Они, как и мы с бабулей, были одеты в национальные костюмы и водили хороводы возле костра. И это ведьмы? И это шабаш? Какой-то ансамбль песни и пляски в национальных костюмах. А где разврат? Где я вас спрашиваю? Где оргии? Где вино рекой? И голые мужики? Я даже на стриптизеров согласна. Шабаш это, в конце концов, или как?

Я перевела недоуменный взгляд на бабулю и только попыталась что-то такое спросить, как она приложила палец к губам и тихо прошептала:

— Все потом, молчи, — и пошла в сторону хороводящихся мамзелек. — Здоровеньки булы.

А это уже им. Хоровод остановился, и ведьмы обернулись к нам.

— И тебе Настасья не хворать. Кого ты к нам привела? — спросила одна из них, самая представительная.

— Да вот внучка моя в силу ведьмовскую вошла, готова к принятию в круг и первому посвящению.

— А достойна ли она? — спросила другая ведьма.

— А сможет ли стать одной из нас? — спросила третья.

По рядам ведьм прошел шепоток.

— Испытайте ее, — это уже бабуля.

— Дитя, иди к нам, — сказала старшая ведьма. — Не бойся.

Я подошла, а чего мне бояться? Бабуля рядом, если что в обиду не даст.

— Посмотри мне в глаза, — сказала старшая и положила свои руки мне на виски. — Смотри, смотри, смотри…

Меня стало затягивать в темный омут глаз. Не могла пошевелить ни руками, ни ногами. Я чувствовала, что сопротивляться бесполезно. Минута. И мы с ней оказались в сером тумане, еще минута и перед нами как кадры в фильме начали мелькать события из моей жизни, сопровождаемые яркой эмоциональной окраской, моими мыслями, надеждами, чаяниями, устремлениями. Я почувствовала себя голой. Ощущение было не из приятных, как будто твои чувства препарируют умелой рукой. Но все довольно быстро закончилось, и мы снова оказались на полянке.

— Достойна, — вынесла вердикт старшая ведьма. — Прости меня деточка, но по-другому никак. Не каждого мы пускаем в свой круг, не с каждым делимся знаниями и опытом.

На меня смотрели мудрые чуть уставшие глаза на молодом личике. Сколько же ей лет? Наверно много.

— Более двухсот, — сказала ведьма с усмешкой.

— Я что это вслух спросила? — удивилась я.

— Нет, у тебя вопрос на лице был написан.

— А как Вас зовут? — ну не обращаться же мне к ней 'эй ведьма'?

— Ганна, а это Оксана, — указала она на вторую, — Наталья, Светлана, Вера, Дарина…

Ганна называла имена все новых и новых ведьм, подводила меня к ним знакомиться. А я только улыбалась не в силах запомнить, кто есть кто. Оказалось, что у каждой ведьмы своя территория, за которую она отвечает, свои пациенты, поля, луга, леса, за которыми она присматривает. Иногда, когда происходит что-то из ряда вон выходящее, ведьмы объединяют силы чтобы справиться с бедой. Для этого и нужен ведьмин круг. Состоит он из тринадцати ведьм — двенадцати — ведьм круга, тринадцатой — фокуса, самой сильной ведьмы, которая и творит волшбу. А так как не все ведьмы бывают свободны в нужный момент, то состав круга меняется. Но их всегда именно тринадцать. Примерно так же и происходит посвящение в круг. Молодая ведьма ложится на камень — алтарь, остальные становятся в круг и направляют в нее свою силу. Если юная ведьмочка может ее принять и управлять, замечательно. Она проходит первое посвящение, своеобразную инициацию, во время которой пробуждается доселе дремавшая сила. Но, а если нет — лишается своих сил. Вот так. А еще во время посвящения, как правило, на ведьм снисходит озарение, и они видят кто прошлое, кто будущее. Но об этом расспрашивать не рекомендуется. Каждый раз это что-то глубоко личное.

Мда, информация исчерпывающая. И что мне теперь делать? Соглашусь, и непонятно что будет, толи левелапнусь, толи солью скилы. А, где наша не пропадала, я мысленно махнула рукой, все же будет хорошо, иначе бабуля бы меня сюда не привела.

— Ну и где ваш камень? — спросила я. — Давайте уж не будем тянуть.

— Ладно, ложись — Ганна подвела меня к большому плоскому ведьмину камню-алтарю, вокруг него был круг из плоских камней поменьше, на которые встали ведьмы. Они взялись за руки и запели что-то заунывное. Вокруг нас стал собираться и вихриться туман. Постепенно из маленьких завихрений стала расти большая воронка, которая подплывала все ближе и ближе, плюясь электрическими разрядами. Минута и она меня поглотила.

Я висела в сером ничто и не знала, что мне делать. Только где-то далеко на грани слышимости раздавалось пение ведьм. И где тут верх, а где низ? Ничего же не видно. Я слегка дунула перед собой, туман чуть рассеялся, а потом вернулся на свое место. Я дунула чуть сильнее, результат был предыдущий. Я собрала все свои силы и дунула во всю дурь. Часть тумана снесло в сторону. Хорошо. Стало хоть что-то видно. Сквозь серую дымку стали проглядываться стены пещеры. А если так? Я стала тянуть силы из окружающего меня тумана. Сперва мне что-то мешало, но я напряглась чуть больше и дело пошло веселей. Туман стал редеть, во мне забурлила сила, пытаясь вырваться наружу. Еще чуть- чуть и я от нее лопну. Когда последние клочки тумана были впитаны, я увидела, что сижу на полу в пещере, круглой такой, со странно гладкими стенами. Мда. Отсюда нужно как-то выбираться.

Вот бабуля, ну что ей стоило меня предупредить? Я бы хоть как-то подготовилась, что-то бы заранее придумала. А то сижу тут, как дура в пещере, стены рассматриваю, а что делать не знаю. Я поднялась на ноги и стала ее обходить. Откуда-то тут свет пробивается, да и ветерок свежий кожей чувствую. Значит должен быть выход. Я обошла пещеру по кругу. Странно монолит, ни щелки. Что-то тут не так. Я опять уселась в центре и задумалась. Нет, должен быть выход, я чувствую, должен иначе меня бы сюда не забросили. А если так? Я закрыла глаза и попыталась отрешиться от всего, исследуя внутренним зрением стены. О, а это что? Камень чуть другой, да и щели, которых не видно обычным зрением, просматриваются. А если с ним как с туманом? Нет, впитывать я его не буду, а вот то, что я накопила да приложить к этой части стены, вдруг чего получится? Задумано, сделано. Я не открывая глаз, направила тонкий ручеек силы в стену, а потом, не видя ощутимого результата, увеличивала поток все больше и больше. Стена пошла трещинами, а потом и обрушилась, открыв мне выход. Ура! Получилось!

Я ломанулась на выход, ожидая увидеть давешнюю полянку с ведьмами. Полянка была, только не та, да и ведьм даже на горизонте не наблюдалось. Я огляделась вокруг, чтобы понять, куда же мне двигаться дальше. Вот только лес, который меня окружал, был какой-то странный. Как бы в сером налете, больной, я такого раньше не видела. Березы были перекорежены, кусты чахлые, трава пожелтевшая. Сосны скинули свои иголки и светили мертвыми стволами. И только едва уловимый шепот на грани слышимости 'помоги'. Господи, что же ту произошло-то? И чем я могу помочь? Я же не леший. Я не умею. Я подошла к ближайшей березе и обняла ее. Бедное деревце чуть трепетало на ветру, и плакало соком от безысходности. И столько в ее шелесте листьев было тоски и обреченности, что я не сдержалась и расплакалась тоже. Мои слезы ручьями текли из глаз и впитывались в кору дерева. Как ни странно, но оно на глазах стало распрямляться и оживать. Это что от слез что ли? Так меня не хватит для качественного слезоразлива, чтобы все деревья ожили. Или мне тут до скончания века сидеть, выжимая слезинки?

То, что это очередное испытание я поняла, сразу как только ожила береза. А если это испытание, то меня не отпустят, пока я лес в порядок не приведу. И слезы это не выход. Тут что-то другое нужно. А что? Я опять уселась в центр поляны и задумалась. В голову ничего путного не приходило. Эх, дождиком бы их полить, да где же его взять? А? О, а это мысль. Что-то такое нам пани Орыся рассказывала про водников, ну это у которых стихия вода. Как-то они дождь вызывают. А еще она сказала, что ведьмин круг тоже самое сделать способен. А у меня же сила двенадцати ведьм аккумулирована. Это же явно она туманом была, а я ее выпила. Вооот, а теперь ее нужно в дождь преобразовать. Мне не пришло ничего лучшего в голову как запеть, выпуская из себя всю силу до капли, концентрируя ее в небе над собой, и призывая грозовые тучи.

Дождь внутри и дождь снаружи

Город каплями разбужен

Тротуары-хулиганы

Лужи ставят как капканы

Шум дождя в сыром тумане

Не пойму, что стало с нами

Ты сейчас мне очень нужен

Дождь по крышам, дождь по лужам

Дождь по лужам, дождь по крышам

Дождь возьми печаль повыше

Раствори в холодных каплях

Чтоб хотелось меньше плакать

Повторяла я как заклинание текст известной песенки. И он полился, как из ведра, орошая живительными каплями истосковавшуюся землю. Я вымокла за минуту, но это было не важно. У меня получилось! По-настоящему получилось! И дождь такой теплый, ласковый. Он умывал припорошенный серостью лес, выпрямляя стволы деревьев, поднимая головки цветам, расправляя траву. Через какое-то время дождь иссяк и лес засверкал новыми красками, благоухая ароматами умытых трав. Я оглядела дело рук своих и осталась довольна полученным результатом, постепенно соскальзывая в беспамятство от магического истощения.

И вот опять серый туман, и опять я в нем вишу. Ни верха, ни низа. Ну и что дальше? Я же вроде три задания выполнила, как в сказках, больше трех же не бывает? Ведь так? Силу тумана впитала, научилась с ней работать — это когда смогла из пещеры выбраться, ну и последнее, научилась ее отдавать не жалея себя. Кажется, ничего не забыла. Так почему я все еще здесь? Как бы отвечая на мой, вопрос туман стал концентрироваться прямо передо мной в виде большого полотна, миг и я как в старом кино стала рассматривать картинки чьей-то жизни.

…. Село, ярмарка, молодая девушка с корзинкой очень похожая на меня пробирается через толпу. Еще шаг и она чуть не упала, но ее вовремя подхватили бережные руки молодого, хорошо одетого господина. На поясе у красавицы в ножнах маленький кинжал, с навершием в виде головы тигра, призывно сверкает глазками-камушками.

— Как тебя зовут красавица?

— Меня не зовут, я сама прихожу, — отвечает она со смехом и вырывается из его рук.

— А имя то у тебя есть? — кричит он ей в след.

— Устинья…

…. Та же ярмарка, только вечером. В быстром танце кружится пара: Устинья и тот же мужчина.

— А вы, сударь, так и не представились, — с улыбкой говорит она.

— Ратмир, — шепчет он ей на ушко.

И я обращаю внимание насколько он похож на Руса. Та же стать, тот же разворот плеч, черты лица, только волосы чуть другого цвета, русые с рыжинкой на конце…

… Они гуляют по лесу, Устинья собирает травы, Ратмир ей помогает и развлекает историями. Их счастливый смех разносится по всему лесу…

… Ее избушка на краю леса. Он, она, ночь и их личный кусочек счастья…

…. Центр села, разгневанный кузнец, предъявляющий на нее свои права в качестве жениха, ничего не понимающий Ратмир и Устинья, пытающаяся отбиться от нежеланного кавалера…

…Первая ссора и первое примирение, такое сладкое и желанное как молодое вино. Но видно, что сомнения Ратмира не развеяны…

… Очередное столкновение с кузнецом и мысли Ратмира, что дыма без огня не бывает. Сплетни селян о молодой ведьме, шепотки знакомых, что не пара. Сомнения, сомнения, сомнения…

… Пьяный Ратмир у Устиньи после нового столкновения с кузнецом. Господи, сколько же недоверия и презрения он на нее вылил! Безобразная сцена ревности. Многое из того, что сказано Ратмиром простить нельзя. Вообще. Никак. Либо ты уважаешь себя, и с тобой считаются, либо в тебе что-то ломается и ты просто оболочка с набором простых потребностей. Пока он спит в горячечном бреду, она быстро собирает свои немногочисленные пожитки и уходит, куда глаза глядят….

…Утро. Приходит отрезвление, но… Дом пуст, как будто там никто ранее и не жил. И вот тут Ратмир начинает осознавать, что натворил…

…Глухое село, хатка травницы, Устинья, мечущаяся в бреду. И голос:

— Ничего деточка, какие твои годы, будут у тебя еще детки. Что первенца потеряла, плохо. Но вылечим тебя, выходим. Все будет хорошо.

И понимание, что хорошо уже не будет, без него не будет. Да, дети будут, но не от него, а как же рожать-то от нелюбимого? А как простить любимого? Что важнее любовь или гордость. И выбор — гордость…

Все, кадры чужой жизни закончились, остался только шепот в ночи:

— Внученька, не повторяй моих ошибок….

Я с трудом выныривала из тягучего, липкого толи сна, толи яви, не зная как относиться к увиденному и как понять, от чего меня предостерегала Устинья.

— Солнышко ты как? — услышала я встревоженный голос бабули.

Вокруг меня собрались ведьмы, о чем-то друг с другом перешептываясь, и встревожено на меня поглядывая.

— У меня получилось? — я не узнавала свой голос, он был хриплый и какой-то надтреснутый.

— Получилось, милая, получилось, — сказала Ганна. — Вот, выпей, сразу станет легче.

Она протянула мне чашу с чем-то тягучим и даже на вид неприятным. Я выпила и не поморщилась. Некоторые бабулины настойки намного противнее.

— Ну, что? — спросила бабуля.

— Лучше, — улыбнулась я.

А дальше… А дальше был настоящий шабаш. Ведьмы поснимали с себя костюмы, оставшись в одних рубахах, достали привезенное вино, накрыли импровизированный стол. Выпили, закусили и понеслось. Частушки и прыганье через уже почти прогоревший костер — это было мелочи жизни. Несколько ведьм оседлав метлы, устроили нам настоящий воздушный парад с синхронным исполнением фигур высшего пилотажа. Потом были танцы, а потом я не помню, потому что уснула там, где сидела. Все-таки ночка выдалась не из легких. Снилось что-то сумбурное, непонятное. Я от кого-то убегала, кто-то меня догонял, зовя Устиньей. А в груди нарастала боль. От нее-то я и проснулась вся в слезах. Над полянкой стелился утренний туман. Ведьм уже не было, а рядом со мной сидела грустная, постаревшая бабуля.

— Ну что, маленькая, домой? — спросила она.

— Да, давай.

Я кое-как влезла на метлу, ежась от утренней прохлады, и полетела в сторону родной хаты. Приземлились мы на пороге.

— Иди спать, милая, — сказала она печально.

— Бабуль, а…

— Все завтра.

 

Глава 6

К празднованию Купала братцы готовились основательно. Съездили в город, запаслись спиртным. Все-таки гулять предстоит довольно большим составом, один водяной с семейством чего стоит. А есть же еще и леший с мавками и подслеповатой кикиморой из соседнего болота. Да и еды бы не забыть прикупить. Им-то самим можно будет обойтись парочкой коктейлей на основе крови с добавлением коньяку или водовки. А вот водяной и леший любители покушать. Когда разносолы были закуплены, Ник вспомнил о компенсации для русалки и начал наматывать круги на любимой машине по городу в поисках ювелирного магазинчика, ну или на худой конец, какой-нить галантереи. Вскоре искомый магазин был найден. Но возникла другая проблема: как из огромного ассортимента выбрать то, что уместно было бы подарить малознакомой девушке. Да еще и на глазах у ее родителя. Мда, задача. Но вампир справился, смог, получилось. Хоть через полчаса от предлагаемых ему разных гарнитуров у бедняги рябило в глазах, и начался нервный тик. Слава богу, что он под конец вспомнил, что Маланья желала красненьких бусиков.

— Так что же вы молчали-то, молодой человек? — всплеснула руками измученная продавщица. — Вот то, что Вам нужно!

И достала из недр огромного прилавка замечательный гарнитур из красного коралла. Бусины были одна в одну, затейливо перевиты между собой и создавали эффект воздушности. А небольшие вкрапления речного жемчуга позволяли грамотно оттенить и подчеркнуть красоту кораллов. К бусам прилагались маленькие серьги и тоненький браслетик. Ник залюбовался гарнитуром, представляя, как эта вся красота будет смотреться на русалке. А уж, сколько вызовет восторгов!

— Ладно, хватит уже выбирать, времени осталось совсем немного, только вернуться и в лес, — сказал Рем, с нетерпением поглядывая на разошедшегося младшенького. — Да еще и гемоглобинчиком затариться нужно, а то что-то мы с тобой маленько не подрасчитали.

Ник с осуждением посмотрел на брата и быстро рассчитался за подарок. Следующим пунктом в шопинге братиков был центр переливания крови, где им по талонам, как в старые добрые советские времена, выдали пару литров четверной группы резус отрицательный и третьей положительной.

— Ну, вы и гурманы, — посмотрел на них с осуждением старый вампир. — Этой группы и так не много для переливания осталось, а вы ее просто вовнутрь употребите. Совести у вас нет! А если нам через час кого раненного привезут, а у нас нужной группы нет? Человек же помрет! А, что вам говорить!

Вампир махнул рукой и отвернулся, а ребятам стало стыдно.

— Уважаемый, извините. — Позвал Рем старого вампира. — Не могли бы Вы заменить четвертую первой группой? Ну не знали мы, что у вас такая напряженка. Там где мы обычно кровь забираем, никогда проблем с выбором не было.

— Ладно, — сказал вмиг подобревший вампир. — Вот берите.

Когда и с этим было покончено, ребята загрузились в машину и рванули в Крюковку. В село, они вернулись ближе к вечеру. Покидали в безразмерные рюкзаки снедь и выпивку, и рванули в сторону озера. На любимой полянке они были уже в сумерках. Но темнота вампирам не помеха да и остальным тоже.

— Эй, есть, кто живой? — крикнул Ник.

— Чего шумишь? — сказал подошедший лесовичек. — Чего это у вас в рюкзачках булькает?

— А, это ваш спецзаказ, — ухмыльнулся Рем. — Хенесси. И откуда у вас такая любовь к элитным коньякам?

— Да как-то оборотни тут гостили, да и уважили стариков парочкой бутылок, — сказал леший, пряча улыбку в густых корнях, топорщившихся навроде усов.

— Ааа, понятно. А где остальные? — сказал Ник, высматривая кого-то в озере.

— Чичас будуть.

И, правда, не прошло и минуты, как из озера как тридцать три богатыря, сверкая чешуей и хвостами, показался водяной с семейством. По мере того как русалки выходили на берег, их хвосты трансформировались в обычные ножки… симпатичные такие ножки. Оба братца так и зависли от открывшейся им картины. На берегу стояло больше десятка молоденьких хорошеньких барышень, тела которых были едва прикрыты причудливо переплетенными между собой водорослями и спускающимися ниже колен слегка зеленоватыми волосами. Впереди них, под руку с водяным стояла русалка чуть постарше, видимо его жена.

— Драсти, — заворожено проблеял Ник.

— И вам не хворать, — сказала русалка насмешливо.

— Знакомьтесь хлопцы, это моя половина Катенька, — водяной повернулся к супруге и нежно ей улыбнулся. — А это наши девочки. С Маланьей вы знакомы, а с остальными познакомитесь в процессе. Ночь обещает быть долгой. Ладно, а шо это у вас в рюкзаках?

— Все для вдумчивого празднования, — ухмыльнулся Рем. — То, что и просили, вино для дам, коньяк для мужчин, фрукты и закуска посущественнее.

— Так шо мы стоим? — удивилась Катерина. — Девоньки, а ну разобрали их торбы и быстренько накрыли на стол.

После громового рыка маман, юные русалки с огромной скоростью метнулись к безразмерным 'торбам' братцев, с легкостью их подхватили. Не прошло и минуты, как импровизированный стол был накрыт. Катерина окинула поляну орлиным взором и почесала в слегка спутанных волосах.

— Чегось не хватаить. Михалыч, а ты усю самогонку, шо кузнец у прошлом годе тебе призентовав, вылакав? — спросила она подозрительно.

— Шо ты рыбонька? Как ты могла такое подумать? — заюлил водяной. — Я ж только чуть-чуть.

Ну не признаваться же любимой половине, что та самогонка была давно выпита и забыта, а кузнец, слава богу, совсем недавно подогнал еще пару литров первача. А вот эту партию действительно успел только пригубить.

— Щаз метусь, рыбонька, щаз, если тебе так уж хочется. Все для тебя — расплылся он в умильной улыбке.

Не прошло и минуты как водяной вернулся с на две трети полным пятилитровым бутыльцом.

— От она, родненькая, — сказал водяной, любовно прижимая к широкой груди самогонку. — Ну, шо, по первой?

И набулькал всем окружающим в пластиковые стаканчики. Братцы разбавили это дело кровью и накатили, а потом вздрогнули от забористости местного первача. Ух! Пробрало! Какой тут коньяк? Его нужно пить вдумчиво, катая на языке, чувствуя и наслаждаясь тонким послевкусием. Он нежно обволакивает сознание и настраивает на созерцательный лад. Толи дело водка или качественный самогон? Какое там послевкусие? Какое созерцательное настроение? Она проносится по пищеводу со скоростью кавалерийской атаки, безжалостно выносит мозг и заставляет людей или нелюдей совершать поступки, на которые без столь сокрушительного допинга они бы не решились ни в жизнь! Причем, вкусив в начале вечера столь крепкий напиток, выпить что-то другое уже не тянет.

Под чутким руководством местного тамады-водяного присутствующие по старому русскому обычаю вздрогнули и накатили три раза, только после этого позволили себе закусить вампирьими разносолами, и за столом полилась неспешная беседа.

— А где ваши мавки с кикиморой? — удивился чуть осоловевший Ник.

— Чичас будуть. Бабы, шо з них узять, тху! Прихорашиваются, когда я уходив они ще венки доплетали, на суженого погадать решили, бисови диты! Якой йим сужений! Каждой дурище уже не меньше трехсот годков стукнуло, а усе туда же, почковаться! Ууу, бабы.

И, правда, после экспрессивной речи лесовичка народу на полянке прибавилось. Из-за деревьев появились зеленоватые хрупкие девы в веночках и в рубахах, сплетенных их трав. Следом за ними ковыляла старая кикимора. Бабулька была презанятная, личико в бородавках, старые ножки колесом, пузик еле прикрыт травяной юбочкой и кофточкой, на ногах старые армейские сапоги сорок пятого размера. А на груди бусики из птичьих косточек. Как только она на манер южноафриканских племен себе чего-то в нос не вдела, непонятно.

— О, Кира, пожаловала, — ухмыльнулся водяной.

— И шо это вы без меня пьете? — ухмыльнулась кикимора щербатым ртом

— А вот неча было лишний час себя у болоте разглядывать, усе равно лучше не станешь, жаба ты старая!

— Молчи пенек трухлявый, шо б ты понимал у девичьей красоте, — сказала она, кокетливо поправляя, сползший на нос венок и не поморщившись, выпила штрафную.

— У злыдня, — восторженно сказал леший. — Куда только в тебя столько влазить?

— Не завидуй! Неча! Проиграв мне спор, так молчи ужо.

— А что за спор? — тихо спросил Рем у водяного.

— Да поспорил как-то леший с кикиморой кто кого перепьет. Спорили на бутылку первача. Мда. — водяной мечтательно прикрыл глаза.

— И что? — спросил Рем нетерпеливо.

— А? Ага, продул, перепила его наша кикимора, а теперь при кажном случае вспоминает ему это.

— Весело тут у вас, я погляжу.

— Ну а ты как думав? Чего скучать? Да и не когда. Хозяйство видишь, какое большое, за всем глаз да глаз нужон. Чуть что и не уследив.

— Это да, — сказал задумчивый Рем.

Дальше вечер пошел как по маслу. Нечисть пила, закусывала. Были распробованы привезенные братиками вина и фрукты. Но после местной самогонки они шли навроде компотика. Потом это дело было заполировано коньяком и остатками самогона. В общем, намешано в желудках местной братии было основательно. Состояние у народа было то, когда душа начинает требовать праздника. И понеслось. Мавки и русалки на нетрезвых ногах стали водить хороводы, выписывая какие-то невероятные кренделя, и хватаясь, поминутно друг за друга в попытках не упасть. В итоге такого хороводовождения уже через минуту все пьяные красавицы валялись на полянке, хохоча и ругаясь. Ладно, хоровод не удался, и они пошли запускать венки. Просто опустить венок в воду было уже не интересно, и какой-то особо мудрой русалке пришла в голову гениальная мысль, что кто забросит венок в воду дальше, тот в этом году суженного и найдет. Что тут началось! Мавки с русалками выстроились возле линии воды, поснимали с голов венки и под зычный рык водяного 'Пли' покидали их в воду. А так как с координацией у них было не все слава богу, то часть венков так и осталась на берегу. Разошедшиеся девицы, жаждущие непременно выйти замуж, похватали свои венки, и давай наперегонки пулять ими с берега. Тут уже не важна была дальность, важно было просто добросить. Когда венки кончились, а дрожащими руками новые сплести не удавалось, в ход пошла просто трава. Видя такое дело, водяной и леший схватились за головы. У первого явно засорение озера, а у второго уменьшение популяции растущих трав. Еле буйных девиц успокоили. Подвыпившие вампиры тихо сидели в сторонке и офигевали от разгула местной нечисти.

— А ты подарок Маланье вручил? — спросил Рем.

— Не, а когда бы я успел? — Ник печально посмотрел в сторону разошедшейся русалки, метавшей венок в первых рядах, и кажется, даже забросившей его дальше всех.

— Нужно ее отловить и вручить, а то непорядок.

— Да как я к ней сквозь всю эту кутерьму подойду? — спросил расстроенный Ник.

— Ладно, брат, сейчас приведу. — Рем вскочил на ноги, метнулся к опешившей русалке, подхватил ее на руки и отбуксировал к брату. — Вот она, дари.

— На, — сказал смущенный Ник, протягивая подарок девушке.

— Ой, шо это? — всплеснула она ладошками.

— Бусики, красненькие, как и обещал, — сказал все еще смущенный Ник и открыл коробочку.

— Кака красота! — восхищено вздохнула русалка. — Я теперича первой красавицей буду! Да шоб я себе с такой красотой и жониха не нашла? Не бывать тому! Точно у энтом годе замуж выйду!

Братики аж вздрогнули от ее заявления, перекрестились и сплюнули через левое плече. Русалка нацепила бусики, браслет, а с сережками не получилось. Дырочек то у нее в ушах не было. Но красавица не расстроилась, пообещав братцам, что непременно что-то придумает.

А веселье шло своим чередом. Кто-то вспомнил, что недалеко от села люди празднуют Купала, а нечисти полагается их немного попугать, ну чисто для спортивного интересу и шоб не расслаблялись. И вот вся эта пьяная толпа на заплетающихся ногах выдвинулась в сторону села. Часть потерялась по дороге. Но самые стойкие дошли. И вот тут встал вопрос, а как собственно пугать-то? Народ на полянке возле леса празднует, не ломиться же к ним подвывая и пытаясь изобразить ужас, летящий на крыльях ночи? Засмеют и будут правы. Решили пугать только тех, кто сунется в лес. А чем пугать то на Купала? Ясное дело, подвываниями в стиле баньши. Но так народ после такого быстренько ретируется и накроется все развлечение. Тут Рем вспомнил, что на Купала самые отчаянные цветок папоротника ищут. Вот тут можно развернутся во всю ширь нечистой души и оторваться на славу.

— А шо папоротник цветет? — недоуменно спросила Маланья.

— Та нет, но им же это знать не обязательно, — пьяно ухмыльнулся Ник.

— А как мы его изображать будем? — на чистом лбу русалки от натуги что-то придумать появились легкие морщинки.

— Как-как, фонариком посветим. Он же вроде как светится, когда цветет, — сказал более продвинутый Рем.

— Ааа, ясно, а фонарик есть?

— Обижаешь, канешна, — Ник достал из широких штанин джинсов маленький фонарик. — Осталось подождать парочку смертничков.

Смертничками оказались Никитична с дедом Иваном, которые поспорили с бабокой Авдотьей, что им не слабо будет найти в лесу вожделенный цветочек.

Сладкая парочка двигалась в сторону леса, шаркая ногами, и о чем-то споря друг с другом.

— Иван.

— Га.

— Ты отой цветок хоч раз видел?

— Не, ик, не видел.

— А може шось слышал?

— Шо? — спросил недоуменно дед.

— Ну как он выглядит?

— Та не, не знаю, сорвем у лесе первый, попавшийся и скажем, шо он был на папоротнике. Все равно же нечего не видно.

— Это да, а ты фонарика не взяв?

— Не, та и на шо он нужон, ночь то ясна кака, не заблудимси.

— А я слыхала, шо он светится, когда цвететь, и если ты его цветучим сорвешь, то можешь любое желание загадать, сбудется.

— А шо ты загадаешь, если найдешь?

— Та вот не знаю, толи замуж выйти, толи помолодеть? — и старушка тоскливо вздохнула. — А ты?

— Утонуть в море водки, — заржал дед Иван.

— Тху на тебя, дурень старый, рази ж такое желають?

Парочка зашла в лес и стала озираться вокруг, ища заветный цветочек. Такого не наблюдалось.

— И куда теперь? — вздохнула Никитична.

— Туда, — махнул рукой в сторону озера дед Иван. — Какая разница куда?

Замершие рядом вампиры и русалка пакостно улыбнулись и на цыпочках побежали вперед. Забежав метров на двести, присели под ближайшим кустом и включили фонарик на среднюю мощность, а русалка еще и обхватила его руками, пытаясь изобразить небольшой огонек, а не бьющий в сторону луч. Получилось. Где-то позади раздалось радостное сопение и мат деда Ивана, которому пришлось тащить за собой Никитичну.

— Вижу, вижу уже, старая, не виси на мне, я так быстрее до него доберусь, а то чичас кто-нить сопрет и останемся мы без цветочка.

— Ага, я шо дура? — возопила Никитична. — Я тя чичас отпущу, а ты c ним смоешься. А как мой магнат? Я може тоже хочу личного счастья! Не! Только уместе, и разом желание загадывать будем! — припечатала вредная старушенция.

— Та никуда я не денусь, пусти, — дед Иван как застоявшийся конь, бил копытом землю и тянул за собой Никитичну как на буксире. Когда до вожделенного цветка оставалось пару метров вредные вампиры потушили фонарик и перебазировались чуть дальше.

— Шо пропав?

— И де он? — взвыла размечтавшаяся о миллионере Никитична.

— Та не, гляди, — огонек замелькал несколько сбоку.

— Бежим, а то пропадёть, — и дед Иван рванул вперед.

Не ожидая такой прыти, вампиры и русалка вовремя не успели перебазироваться и только выключили и опустили фонарик, как на том же месте мелькнула загребущая рука деда Ивана.

— Опять пропав, — жалобно всхлипнул старичок.

— А вот неча было меня бросать. Бросил и цвитуечек пропал, — резонно возразила Никитична.

Замершие было вампиры, бесшумно переместились уже метров на триста вперед и опять зажгли фонарик. А так как они были уже недалеко от озера, где кучковалась трезвеющая нечисть, то и с подвываниями навроде баньши получилось очень даже неплохо. В игру включилась разошедшаяся кикимора, которая, несмотря на выпитое, держалась на ногах лучше всех.

— Вы, ик, их погонять по лесу решили? И не жалко Вам старичков? — насупилась она.

— Тссс, эти старички, фору любому молодому дадут, — прошипел Рем, вспоминая догоняющую его Никитичну с просьбой укусить немытую шейку. — Потом догонят и еще дадут.

— А, уважаю, ик. Ладно, поиграем.

В общем, гоняли они Никитичну и деда Ивана под дикие завывания кикиморы до самого утра, пока дед Иван не приземлился на давешней полянке и не нашел заныканый от супруги водяного Хеннеси.

— Моя прелесть, — провыл уставший старикан, оглаживая бока бутылки. Он присосался к горлышку как дитя к титьке мамки и заурчал от удовольствия. После такого допинга у деда Ивана открылось второе дыхание. А вот цветочек стал совершенно не нужен, а нужна была хорошая закуска, которой рядом не наблюдалось. Он, покряхтывая, встал да и двинулся домой, мечтая о нежном, прозрачном сальце с прожилками мяса, свежайшей хлебе и зеленом лучке, обнимая бутылку и что-то напевая себе под нос.

А Никитична… Никитична лежала под кустиком и обмахивалась веточкой после сумасшедшего забега за мечтой о несбывшейся любви и молодости.

— Ниче-ниче, я тя у следующем годе догоню, — грозилась она кому-то, видимо неуловимому цветочку.

Ну, а замученные импровизированными салочками и целеустремленностью Никитичны и деда Ивана, вампиры плелись домой, обещая себе, что в следующем году празднование Купала у них будет менее экстремальным.

 

Глава 7

Утро следующего дня выдалось солнечным и жарким. В ветках растущей под окном сирени копошилась какая-то наглая пичуга, время от времени что-то чирикая. Злыдень нес бессменную вахту на заборе, отваживая наглых котов, не желающих сваливать со двора, который так вкусно пахнет рыбой. По дороге гордо прошествовало стадо коров, гонимое местным пастухом на выпас. Пора было вставать. Проспала я немного, всего-то пару часов, голова была тяжелой, ноги ватными, но спать, как не странно, не хотелось. Я, покряхтывая, сползла с кровати и поплелась в сторону кухни, где гремела сковородками бабуля.

— Уже встала? Иди, умывайся и кушать, — сказала она улыбаясь.

Я поплелась совершать утренние процедуры. Теплый душ прогнал слабость и немного привел меня в чувство, смыв пот и усталость вчерашней ночи. Я просушила волосы полотенцем, оделась и пошла завтракать.

Оладушки, ммм, то, что доктор прописал, пышные, сладкие, с изюмом, политые свежайшей сметанкой и клубничным конфитюром, так и таяли во рту. Я наслаждалась каждым кусочком, совершенно не замечая, что тарелка почему-то не пустеет, хотя в желудке уже ощущалась значительная тяжесть.

— Бабуль, хватит подкладывать мне новые, я так с лавки подняться не смогу, да и в двери не пролезу, — сказала я возмущенно, заметив очередной маневр бабули.

— Ешь, деточка, ешь, тебе после вчерашнего восстановиться нужно. Сейчас закончишь, выпьешь моего отварчика, соснешь чуток и к вечеру как новенькая будешь.

— Бабуль, какой соснешь? У меня знаешь, сколько вопросов по поводу вчерашнего накопилось?

— Ничего, подождут твои вопросы. Доела? На вот, пей и спать, обещаю, в обед разбужу и поговорим.

Я выпила очередную противную бабулину настойку и поковыляла в свою комнату. Спать и, правда, хотелось немилосердно.

Следующее мое пробуждение было ближе к вечеру. Но тут уж меня разбудила бабуля.

— Вставай детка, солнце садится, негоже в этот час спать, голова тяжелая будет. Ну, давай, продирай глазоньки и марш умываться.

Я сладко потянулась в постели, вставать не хотелось совершенно. Но из кухни доносился настолько упоительный запах свежей выпечки, что мой желудок от голода заиграл марш Мендельсона. Пришлось вставать, приводить себя в порядок, кушать, а потом приступать к допросу бабули.

— Ба, — сказала я, прожевав булочку и запив ее парным молоком. — А почему ты мне ничего не рассказала до посвящения?

— Например?

— Ну, что меня ждет?

— Видишь ли, родная, — сказала она задумчиво. — Не могла я тебе ничего сказать. И не из вредности, просто к посвящению невозможно подготовиться. С каждой ведьмой это происходит по-разному. Постоянен только сам круг и сила, которую вливают ведьмы в новенькую, а испытания для всех разные. Важно ведь пробудить то, что в тебе до этого дремало. Вот ты что видела?

— Туман-силу, который нужно было впитать в себя. Пещеру, из которой нужно было выбраться с применением силы и умирающий лес, который нужно было спасти. Ну а потом, — я тяжело вздохнула. — Мне показали судьбу Устиньи.

— Вот видишь, а у меня все было по-другому. Каждому из нас отмерены те испытания, которые мы в силах вынести, пройти, побороть. Они не бывают легкими. Только ведь все от тебя зависит, сможешь ли ты собраться с духом и сделать последний рывок, когда казалось бы сил уже нет и положение хуже не бывает. Или опустишь руки и поплывешь по течению. Вот так.

— Это что-то навроде проверки на вшивость? — спросила я удивленно.

— Ну, можно и так сказать. Сила, она ведь в руки слабым не дается. И речь не идет о физической силе, хотя и она важна. Речь идет о силе духа. Сможешь ли ты в будущем ею управлять или она будет управлять тобой, толкая на всякие безрассудства, постепенно выжигая тебя изнутри.

— И так бывает?

— А ты как думала? Я тебе не зря про черных ведьм как-то рассказывала. Ты пойми. Сила, она не добрая и не злая. Добрые или злые ее носители и поступки, которые они совершают. А сила просто испытывает нас на прочность время от времени, заставляя каждый раз доказывать, достойны ли мы ее или нет.

— Бабуль, извини, про черных я что-то не особо поняла.

— Хм, ну что тут непонятного. Ну, вот смотри. Ты прошла первый этап посвящения, своеобразную инициацию. Ведьмы смогли разбудить в тебе то, что до этого дремало. То, что ты могла раньше, это мелочи по сравнению с тем, что ты сможешь делать сейчас. Посвящение ты прошла успешно, сила тебя приняла, не отвергла. Дальше будет сложнее, будет еще один этап, она будет пытаться вырваться из под контроля. Тебе нужно будет крепко держать ее в узде, не поддаваясь на провокации, чтобы вокруг тебя не творилось. Не использовать ее во зло. Если ты поддашься, назад пути не будет. А будет банальное опьянение властью и вседозволенностью. Постепенно сотрутся границы того что хорошо, а что нет. Единственным твоим стремлением будет увеличение запасов силы в себе любой ценой. Ведь так сладко быть сильнейшей. А для этого все средства хороши, убийства, призыв демонов, черные ритуалы и так далее. Поэтому всех ведьм, которые прошли первый этап посвящения из-за их нестабильности и потенциальной опасности для окружающих берут на строгий учет, до того момента пока они не смогут взять силу под контроль и пройти второе посвящение. А оно не раньше чем через полгода после первого. Так что тебе, родная, после прибытия в город предстоит регистрация в местной магической службе безопасности и ношение браслета-ограничителя до второго посвящения.

— Круто! Это что, я теперь что-то вроде бомбы замедленного действия? Непонятно когда рванет и каким будет взрыв?

— Ну, примерно так.

— А меня никто не будет учить, как с ней бороться? Учителя там, наставники? Или просто одну оставят? — спросила я, внутренне холодея.

— К тебе приставят опытного офицера-наставника из МСБ, который будет постоянно проверять уровень твоей силы и учить тебя ею управлять, не выпускать во вне без серьезного повода. Если бы ты училась в одной из стихийных академий, то этим бы занимался кто-то из твоих наставников. Если бы ты осталась здесь, то это была бы я, как старшая в роду. Но ты же ведь здесь не останешься?

— Нет, у меня же учеба, третий курс на носу, как же я это брошу-то? — сказала я расстроено.

— Вот видишь, так что придется тебе потерпеть мсбшника. Но ничего, ребята они нормальные, чем смогут, помогут. Ну а как пройдешь второе посвящение, уже будет значительно легче, сможешь нормально работать в ведьмином кругу. Полноценный круг может даже мор остановить, были прецеденты, — бабуля на минуту задумалась, потом улыбнулась и сказала. — Не переживай, я в тебя верю юный джедай, ты не примешь темную сторону силы.

Вот приколистка, а что мне теперь делать? Искать местного мастера Йоду? А если это будет какой-нибудь придурок, который толком ничему и не научит, а будет просто ограничивать мою свободу? Как же мне прожить-то эти полгода?

— Не грусти, все наладится. Как раз к твоему дню рождения все должно устаканиться. И ты примешь второе посвящение в круг.

— Все нормально, бабуль, а где мне этих мсбшников искать для регистрации и выдачи наставника?

— Ммм, погоди, дай вспомнить. А, Гранитная пять, кажется, такое большое красное здание. Зайдешь внутрь, подойдешь к дежурному и скажешь, что ты недавно была инициирована как ведьма первого круга и прибыла для регистрации. У них процедура отработана. Не переживай. Все будет хорошо.

— Ладно, а как быстро мне нужно будет это сделать?

— В течение трех дней с момента посвящения. Один прошел, так что не позднее завтра-послезавтра ты должна там появиться, иначе ребята сами найдут, еще и санкции применят. А это уже не хорошо.

— А где братики?

— А где им быть? На озере, пошли напоследок порыбачить. Сейчас вернутся.

Они действительно вернулись быстро. Улова было немного, так что мы с бабулей справились на раз-два, загрузив очищенную рыбу в морозильную камеру и стали готовиться к завтрашнему отъезду. Тянуть и, правда, не стоило. А еще я обещала Лизку встретить, так, что нужно в час дня быть в аэропорту. Еще нужно позвонить маман и выклянчить у нее машину, а то всюду успеть без четырех колес, явно не получиться.

Машина матушки была в ремонте. Вот незадача. Сунулась было к отцу, а он на своей укатил в командировку. Что-то мне не везет в последнее время с транспортом. Придется разориться на такси. Нет, деньги были, вот только, так глупо их тратить не любила. Ну, да ладно. Не смертельно.

Следующим утром бабуля нас разбудила рано, часиков в шесть. Мы позавтракали, загрузили машину еще с вечера сложенными вещами, консервацией, куда же без нее, а то деточка же голодать будет, и, попрощавшись, рванули в сторону города.

Дорога в этот час была пустынной. Транспорт почти не встречался, гайцов тоже не наблюдалось, поэтому добрались мы в рекордные сроки. В районе десяти утра уже были на месте. Ребята помогли мне выгрузить пожитки и консервацию, занести все в дом и умчались. А я осталась разгребать сумки и свои невеселые мысли. Как оно сложится еще? Непонятно. Часам к двенадцати я вызвала такси и поехала встречать Лизавету. Все лучше чем киснуть дома.

В аэропорт я приехала довольно быстро, и пришлось немного подождать. Прибытия Лизкиного самолета еще не объявили и я тынялась между встречающих, не зная чем себя занять. Прошло минут сорок, и из дверей зала паспортного контроля появилась подруга. Загорелая, радостная и немного растрепанная. Я метнулась к ней и повисла у нее на шее. Как же я соскучилась!

— Лизка, зараза белобрысая, прилетела! — радостно прокричала я.

— Пусти, сумасшедшая, задушишь! — возопила подруга сквозь смех.

— Как ты добралась? Как Париж? И где твое барахло? — зачастила я, оглядывая ее небольшую сумочку.

— Сейчас заберем чумайданы, а потом я тебе все расскажу, — и она метнулась в сторону ленты с пребывающим багажом. — Так, ну где же они? А вот.

Лизавета подхватила два увесистых чемодана и с легкостью оттянула их в сторону.

— Так, еще один и можно выдвигаться.

Когда последний баул был отловлен, мы выдвинулись из здания в сторону стоянки такси.

— Ты на машине? — спросила подруга.

— Нет, не повезло мне сегодня. Одну ремонтируют, а на второй отец в командировку укатил, так что берем такси и домой.

У Лизаветы заиграл мобильный.

— Привет братик! — улыбнулась подруга собеседнику. — Да, уже прилетела, багаж получила. Нет, я не одна, со мной Прасковья, она поможет до города добраться. Подождать? А сколько? Десять минут и ты нас заберешь? Гут, ждем.

И она положила трубку.

— Через десять минут Рус приедет, ты же не против с нами поехать? — спросила она.

— Да какое против? Я только за. Но ты же говорила, что он очень занят, даже трубку не берет.

— Ну, как видишь, для меня он время нашел, так что добираться будем с комфортом. Ладно, пошли в сторону стоянки, так он нас быстрее найдет.

И, правда, не прошло и десяти минут, как к нам подкатил внедорожник Руса. Он выбрался из машины, медленно снял очки, окинул с ног до головы нашу живописную пару на фоне баулов и подхватил на руки визжащую от радости сестренку.

— Привет, мелкая! Как добралась? — спросил он сквозь смех, все еще тиская Лизу.

— Хорошо, братик, просто замечательно. На посадке нас не мурыжили, самолет взлетел вовремя, приземлился мягко, так что все гут! Кстати, ты меня можешь поздравить, я теперь бакалавр психологии ***ого университета!

— Круто! У нас в семье теперь собственный мозгоправ, — сказал он сквозь смех и закатил глаза.

— Батенька, Вы желаете об этом поговорить? — засмеялась Лиза.

— Не желаю. Грузись, давай в машину, а я твои торбы закину в багажник.

— Рус, ты помнишь Прасковью? — вспомнила подруга обо мне.

— Конечно, — мужчина ожег меня оценивающим взглядом. — Разве ее забудешь?

Я стояла пунцовая посреди стоянки и не знала, куда себя девать. Рус изменился, очень изменился. От смешливого длинноволосого парня практически ничего не осталось. Он стал другим, возмужал, чуть осунулся, скулы стали резче, под глазами залегли тени, появились первые морщины. Замечательные белые волосы, которые мне раньше так нравились, были безжалостно коротко острижены и топорщились веселым ежиком. Фигура стала мощнее. В общем, юношей даже с большой натяжкой, теперь его было не назвать, только молодым мужчиной. И что-то такое у него во взгляде появилось, чего не было раньше. Я этому даже не могла дать определения, но мне это не нравилось. Какая-то жесткость, цепкость, не знаю.

— Садись, не стой уж и поехали, а то дел невпроворот, — сказал он, глядя на меня.

Его приказной тон и легкая снисходительность меня немного покоробили, но делать было нечего, и я села в машину. Мы беспрепятственно вырулили со стоянки и поехали в сторону города.

— Рась, а Рась, — нарушила тишину подруга. — А тебя дома сегодня ждут?

— Да нет вроде, я только от бабули вернулась, родители меня не ждут, так что я предоставлена сама себе. А что?

— А поехали к нам? Мы с тобой устроим пижамную вечеринку и поговорим обо всем, всем косточки перемоем. Ты как?

— Да я не против, только завтра мне обязательно нужно быть в городе кровь износу, — сказала я, улыбаясь энтузиазму подруги.

— А что так?

— Я тебе потом все расскажу.

— Ладно, договорились. Рус, отвезешь завтра Прасковью в город?

— Конечно, барышни, куда я денусь, — улыбнулся Руслан.

Ехали до особняка оборотней мы около двух часов, если бы не пробки в центре, получилось бы намного быстрее. Особняк встретил нас открытыми настежь окнами, и весело выбегающими из дверей доберманами. Вслед за ними на всех парах несся чем-то разгневанный кот Василий, периодически поддавая лапой по пятой точке то одному, то другому псу. Моцарт и Сальери промчались мимо нашей машины и были загнанны котом в старую часть парка. После того как Васька выгнал со своей территории главный раздражитель в виде собак, он гордо задрав хвост прошествовал в сторону кухни, явно надеясь на получение вкусняшки за отменно выполненный кошачий долг.

— Ой, ребята, вы приехали, — всплеснула руками, встречающая нас тетя Зина. — Здравствуйте, не стойте возле машины, проходите в дом! Отдохнете с дороги, умоетесь, а потом я Вас кормить буду.

В доме стояла тишина и благословенная прохлада. Комнату Лизавета мне выделила рядом со своей. Я быстро забросила туда сумочку и пошла к подруге.

— Ну-с матушка, рассказывай, как там Европы поживают? — спросила я, усевшись к ней на кровать.

— А чего им будет-то? Все пучком. Почти доучилась, вот двухгодичная магистратура осталась. Потом стажировка в одной из европейских клиник, мне ее предложил один из наших профессоров. Я его сумела впечатлить своим нетривиальным подходом. Да ладно, тебе это будет не интересно. Факт в том, что в Европе я останусь еще на два года, ну а потом видно будет, вернусь я сюда или нет.

— Подожди, а откуда такие мысли о том, чтобы остаться там? — удивилась я.

— А меня кроме моих родных тут ничего не держит, — ее глаза были какими-то совсем грустными.

— А Мотя?

— А что Мотя? Я ему совершенно не нужна ни как девушка, ни как друг. Девиц он меняет с сумасшедшей скоростью, ни одна надолго рядом с ним не остается, а я у него что-то вроде жилетки, куда можно слить негатив после очередной пассии и забыть. Надоело. Не могу так больше, если я продолжу в том же духе, то сама себя уважать перестану. Знаешь, Прасковья, потребительское отношение может убить любое чувство почище измены или ревности. Вот так. Да что мы обо мне, ты лучше о себе расскажи.

— Да что рассказывать то?

— Например, о том, зачем тебе завтра так нужно в город и что это за тайны Мадридского двора ты развела?

Ну, я и рассказала, и о бабуле, и о посвящении, правда без особых подробностей, и о том, что меня ждет в ближайшие полгода.

— Мдаа, нескучно тебе, подруга, живется! — удивленно потянула Лизка. — Я думала, что это у меня проблемы. Да мои по сравнению с твоими, детский лепет!

— Это что ты имеешь ввиду?

— Мотю, кого ж еще?

— Понятно, слушай, а ты так и не рассказала, чего тебя в Париж понесло, и кто-то про подарки говорил?

— Ой, и, правда! Забыла! Извини, сейчас-сейчас, — заметалась между сумками Лизавета. — Где же оно? А, вот.

И она достала изумительной красоты черное вечернее платье.

— Я как его увидела, так о тебе и подумала. Фасончик не мой, да и черное я не ношу. А вот тебе в самый раз должно быть.

Я влезла в вожделенную вещичку, да так и застыла возле зеркала, рассматривая себя со всех сторон. Платье сидело как влитое, слегка посверкивая черными пайетками по лифу. Спины у него не было, крепилось все это великолепие на шее большим бантом, длинна была чуть выше колен. Этакое маленькое черное платьице в стиле Шанель.

— Сейчас мы тебе еще туфельки организуем и легкий макияж для завершения образа, — мурлыкнула подруга, зарываясь в необъятные недра шкафа. — А вот. Одевай. Так, садись сюда, сейчас мы из тебя прынцессу сделаем.

Я уселась перед ней на стул, пара легких движений кисточками, чуть туши, мазок блеска и вуаля. Я готова.

— Вот, это же другое дело! Ну, ты посмотри, какая ты красавица! — воскликнула она.

— Девчонки, вы еще долго? Я есть хочу! Без вас тетя Зина меня не кормит, — сказал влетевший в комнату Рус, да так и застыл на месте от удивления.

— А стучаться тебя не учили? — рыкнула подруга. — Ну, раз ты уже здесь, то зацени мой подарок, правда, Раська в этом платье настоящая красавица?

Руслан обошел меня вокруг, оглаживая хищным взглядом мою фигуру, уделяя особое внимание груди и тылу. Некоторое время постоял передо мной в задумчивости, а потом сказал:

— И правда красавица, когда ты успела вырасти только? Совсем же недавно девчушкой со смешными косичками бегала, а теперь, настоящая мамзель! — сказал он улыбаясь.

И что-то промелькнуло у него во взгляде такое, что щеки у меня вспыхнули как маков цвет.

— Так, иди отсюда, — рявкнула Лизавета. — Не про тебя девочка, и вообще не смущай мне ребенка!

— Да вроде уже не ребенок, — Рус еще раз прошелся взглядом по моей фигуре и неторопливо вышел из комнаты.

— Вот кобель! — припечатала любящая сестрица.

— Эй, Лиз ты чего? — удивилась я.

— Да все они одинаковые, — махнула она рукой. — Самцы, блин! И то, что он мой брат, его другим не делает.

— Лиз, а он изменился и очень. Что с ним случилось? — спросила я тихонечко.

— Да ничего необычного, — махнула она рукой. — Встретил он барышню, влюбился без памяти, а она его бросила ради какого-то денежного мешка. Вот он и озлобился. Весь ушел в работу, а раздражение свое вымещает на окружающих, если его вовремя не осаживать. Барышень теперь едва терпит, особенно брюнеток с длинными волосами, как у тебя. Да ладно, не бери в голову. Он перебесится. С кем не бывает.

— Неприятно когда на тебя так смотрят, причем незаслуженно, — сказала я задумчиво.

— Говорю же, не бери в голову, у него это скоро пройдет. Ладно, пойдем обедать, а то и правда есть хочется.

Я быстро переоделась, и мы спустились в столовую. Тетя Зина расстаралась на славу. На столе стояла супница с ароматным борщом, рядом высилась горка пампушек с чесноком, возле них стояла крынка домашней сметанки, блинчики с мясом, салатики, компотик. Ммм, пока все не съем из-за стола не выйду. Моего мнения явно придерживались как Рус так и Лизка, усиленно наворачивая вторую порцию вкуснейшего борща. А рядом сидела тетя Зина, и умильно смотрела на нашу троицу, подкладывая нам лучшие кусочки или наливая еще одну тарелочку ароматного украинского шедевра.

Когда с обедом было покончено, мы выкатились из-за стола и решили немного передохнуть в библиотеке за чтением очередного шедевра беллетристики. Книги были выбраны и мы с подругой оккупировали мягкие венские кресла, уйдя с головой в перипетии сюжета. Через час со стороны Лизкиного кресла раздалось мерное посапывание и чтобы не будить подругу после тяжелого перелета, я решила уйти к себе в комнату. Только вот пить хотелось очень сильно, а на кухне кажется, был сок. Я спустилась по лестнице и поплелась в кухню через холл, да так и застыла на месте от открывшейся мне картины. На диване спал Рус. Видимо он присел на минутку передохнуть после обеда, да его так и сморило. Он лежал, раскинув руки, и тихонько посапывал, время от времени вздрагивая во сне. Лицо у него было умиротворенное и такое милое, что я не выдержала и присела рядом с ним на корточки, разглядывая его и водя пальчиками у него над лицом как бы очерчивая и запоминая черты лица. Ладошки аж зудели, как мне хотелось к нему прикоснуться по-настоящему. Разгладить морщинки на лбу, погладить брови вразлет, провести пальчиками по чуть хищному носу, очертить контуры чувственных губ.

Руслан пошевелился и что-то невнятно пробурчал. Я отдернула руку в страхе, что своими манипуляциями его разбужу, и замерла рядом испуганным зверьком. Выждав какое-то время, опять взялась за свое, меня как будто что-то толкало под руку и не давало уйти. Окончательно осмелев, я тихонечко прикоснулась к его губам, за что и поплатилась. Я ничего не успела понять, как одна его рука обернулась вокруг моей талии, вторая вокруг бедер и я была закинута на диван рядом и прижата сильным поджарым телом. Рус завозился поудобнее устраиваясь, припечатал меня к бортику дивана и опять засопел. Это он что, не просыпаясь? И что мне теперь делать? Как выбираться? Он же скоро проснется, а если кто-то войдет? А я тут такая красивая и под Русланом? Брр! Я завозилась в попытке вылезти из под оборотня. Ничего не получилось. Попыталась сдвинуть его руку в сторону. Ага, она как каменная, только еще сильнее меня к себе придавила.

— Шшш, малыш, не вертись, полежи со мной, я так соскучился, — сказал спящий Руслан.

Это вот он сейчас кому? Мне? И когда я ему малышом стала, что-то не припомню, или это он свою грымзу вспоминает? Не, не хочу быть грымзозаменителем. Я что-то пискнула и завертелась еще больше.

— Мелкая, лежи и не ерепенься, — буркнул Рус сквозь сон.

О, это кажется мне.

— Я в туалет хочу, — сказала я полузадушено. Что не придумаешь, чтобы хоть как-то выпутаться из идиотской ситуации.

— Ладно, иди, только недолго, — сонный Рус откатился чуть в сторону выпуская меня на волю.

Я аккуратно сползла с дивана и рванула в свою комнату.

А в холле остался задумчивый оборотень, у которого сна не было ни в одном глазу. Кажется, девочка действительно выросла, и какой красавицей стала. Да и шалость удалась, это же нужно было так топать, делая вид, что подкрадываешься! Рус ухмыльнулся и почесал затылок, а потом встал с дивана и пошел в свою комнату.

А я после этого случая до ужина носа из комнаты не всовывала. Ужин прошел в какой-то гнетущей атмосфере, я молчала, уткнувшись в тарелку, Рус задумчиво меня рассматривал. Одна Лизка щебетала за троих, рассказывая о своих похождениях в Париже, обо всех экскурсиях и шопинге. Как же без него, любимого. Сославшись на усталость, я банально сбежала в свою комнату. Только вслед мне донеслось Русово:

— Во сколько тебя завтра в город отвезти?

— С утра, если можно, — прошептала я, представляя два часа мучений с ним наедине в машине и мысленно содрогаясь.

Ночь на удивление прошла спокойно. Утро встретило ласковыми солнечными лучиками и тяжестью Васьки на груди. Лизкин наглый кошак обожал приходить к гостям ночью и устраиваться на них или на груди, или в ногах, в зависимости от настроения.

— Слазь паразит, — полузадушено рыкнула я, погребенная под двадцатикилограммовой тушей усатого обормота.

Кот лениво открыл один глаз, зевнул, устроился на мне поудобнее с явным намерением еще вздремнуть. Пришлось принимать меры, сталкивая это мохнатое чудо с себя, а то от него не дождешься, и чапать умываться. Когда с приведением себя в порядок было покончено, я рискнула выглянуть в коридор, и столкнулась нос к носу с Русланом, явно возвращающимся после заплыва. Он был в плавках, на его плечах болталось полотенце, а на мощном теле сверкали капельки воды. Я, испуганно скрылась у себя в комнате, в надежде пересидеть. Не тут-то было. В дверь раздался стук.

— Прасковья, выходи, я тебя видел, — мурлыкнул он под дверями.

Я вышла, а что оставалось делать?

— Ну, что ты как маленькая, — сказал он, нависая на до мной, и опираясь одной рукой о дверной косяк. — Ты же меня не боишься?

— Нет, — ну а что я могла ему сказать еще? Что боюсь до дрожи в коленках, и так же до дрожи во всем теле мне до него хочется дотронуться? А?

— Ты к возвращению в город уже готова? — спросил он тихим томным голосом, как будто спрашивая меня совершенно о другом. У меня по телу проскакал кавалерийский табун мурашек с шашками наголо, снес мозг и оставил одни инстинкты, иначе чего это я к нему потянулась?

— Эй, а вы чего это тут делаете? — спросила вышедшая в коридор Лизка.

— Собираемся в город, — ответил Рус невозмутимо.

— Вижу я, как вы собираетесь, Рус, ты бы лучше оделся, что ли. Хватит уже бицепсами смущать неокрепшую психику Прасковьи. А ты, — это уже мне. — Марш завтракать.

Я метнулась по коридору со второй космической. Щеки горели, и я не знала, куда себя девать. Завтрак прошел быстро. Мне в горло ничего не лезло, кроме маленькой чашечки кофе. Рус проглотил свою порцию с солдатской скоростью, что не пережевано, переварится, задумчиво посматривая на меня.

— Ну что, поехали?

— Ага, — а что я должна была сказать?

Я забилась на заднее сидение машины и всю дорогу молчала, вставив в уши капельки наушников, но, так и не включив музыку. Мне нужно было создать видимость занятости, чтобы иметь возможность подумать. Только вот я не учла звериный слух Руслана.

— У тебя айпод сломался? — спросил он насмешливо, глядя в зеркало заднего обозрения.

— Нет.

— Ну, тогда чего музыку не слушаешь?

— Извини, забыла включить, — я опять покраснела. Кажется, за последние сутки я превысила лимит смущения. Пора было брать себя в руки.

— Рус, ты не мог бы довези меня до Гранитной пять?

— А что тебе там нужно? — спросил он удивленно.

— Пройти регистрацию как инициированной ведьме первого круга.

— Ух, ты, — выдохнул он, но больше вопросов задавать не стал.

Так в молчании мы и добрались до местного отделения МСБ.

 

Глава 8

Рус высадил меня возле довольно внушительного здания времен развала СССР и укатил в неизвестном направлении, а я осталась стоять перед входом, собирая растрепанные чувства и набираясь смелости. Вот войду я сейчас в это здание, и моя жизнь изменится, а не войти нельзя, все равно найдут и что тогда будет одному богу известно. Я постояла на крыльце минут пять, собираясь с духом, и потянула за ручку большую массивную дверь, она неожиданно легко поддалась, и я оказалась в просторном светлом холле. Возле самого входа располагался стол, за которым сидел внушительного вида парень и разгадывал кроссворд, причем это дело его так увлекло, что внимание на меня он обратил не сразу, а только после того как я покашляла у него над ухом.

— Девушка, Вы к кому? — спросил он задумчиво почухивая в затылке.

— Да вот даже не знаю, это же отделение МСБ? Да?

— Ну, допустим, — он поглядел на меня, чуть прищурившись, как бы решая, насколько я могу быть опасной.

— Отлично, — обрадовалась я непонятно чему. — А я пришла для регистрации.

— Какой?

— Я тут недавно в ведьмин круг была принята первый раз, вот. А бабуля сказала, что мне обязательно нужно обратиться в местное отделение и мне наставника выделят, — зачастила я, от волнения вываливая на совершенно незнакомого мне человека все свои проблемы.

— Подожди-подожди, не так быстро. Какой круг? Какой наставник? Давай по порядку.

— Нууу, я ведьма, три дня назад была принята в ведьмин круг и инициирована как ведьма первого круга. А бабуля сказала, что если я остаюсь жить в городе, то пока я не пройду, посвящение второго круга через полгода, моим наставником в городе будет один из офицеров МСБ.

— Ааа, ясно, молодая ведьма! — сказал он чуть презрительно.

— Ну, да. Так к кому мне обратиться? — сказала я, не понимая такого к себе отношения.

— Жди тут, вон на стуле посиди, — он ткнул пальцем в сторону стульев, которые располагались под стеночкой и кому-то позвонил. — Сейчас за тобой придут.

Минут через десять за мной и правда пришли, молодой парень довольно симпатичной наружности в защитном комбинезоне и опять на лице легкое пренебрежение.

— Это ты ведьма, что ли? — спросил он кривясь.

— Ну я, — ситуация мне все больше и больше не нравилась.

— Пойдем за мной, — он развернулся и пошел в сторону лифтов, даже не взглянув, иду я за ним или нет.

Мы поднялись на третий этаж, прошли по длинному коридору, устланному красной ковровой дорожкой и я опять была усажена на стул возле одного из кабинетов. Парень еще раз внимательно меня оглядел и свалил в неизвестном направлении, а я осталась ждать от моря погоды. Просидела я так час, потом от нечего делать начала тыняться по коридору, читая агитки навроде 'Маг, будь бдителен! За углом притаился враг!', 'Спасем страну от засилья темной нечисти!' или 'Болтун — находка для вурдалака!'. Вот интересно, а кого такие плакаты вдохновить могут? Ладно, каждый по-своему с ума сходит, но, сколько мне еще ждать-то? Я есть хочу, а в рюкзаке, как назло, даже завалящей конфеты нет, проверила. А скоро обед. Тетя Зина наверно опять что-то вкусненькое приготовила. Эх! От этой мысли я совсем приуныла. А потом, набравшись наглости, тихонько постучала в двери кабинета, под которым просидела уже больше часа. Тишина. Я постучала громче, никакого эффекта. Окончательно разозлившись, я открыла двери, да так и застыла на пороге. В кресле, положив ноги на стол, спал молодой парень. Не поняла, это что, если бы я не вошла, то сидеть мне под кабинетом до того момента пока он не проснулся бы? Здорово!

— Ей, уважаемый, — сказала я довольно громко. — А мне еще долго ждать?

Он даже не пошевелился, чуть похрапывая во сне.

— Господин хороший! Просыпаться будем? — сказала я ему в ухо, потряхивая за плече.

Ну, наконец-то мы открыли глазоньки и так удивленно-удивленно ими заморгали, осматривая меня с ног до головы.

— Ты кто?

— Вопрос конечно интересный, — сказала я, нимало не смущаясь, смущение за последний час сидения в коридоре куда-то выветрилось. — Ведьма я, пришла для регистрации. Жду уже, между прочим, целый час!

Парень стянул ноги со стола, потер ладонями лицо и уставился на меня уже более осмысленным взглядом.

— А поподробнее можно?

— Запросто, — сказала я и в подробностях пересказала, зачем собственно явилась.

— Ясно, — парень почесал макушку, включил компьютер и приступил к допросу.

— Имя.

— Прасковья.

— Фамилия.

— Ильна.

— Отчество.

— Степановна.

— Статус.

— Чего? — удивилась я.

— Статус, — посмотрел он на меня как на дуру. — Ты кто? Ведьма? Маг?

— А, так бы и сказал, ведьма, — зачем-то добавила, — потомственная.

— А я как говорю? Ладно. Возраст.

— Двадцать лет.

— Место жительства

Я назвала точный адрес, как регистрации, так и фактического жительства, еще и все номера телефонов продиктовала.

— Чем занимаешься?

— Учусь на медицинском.

— Понятно. Когда прошла инициация?

— 2 июля, на Купалу.

— Кто инициировал?

— Ведьмин круг ***ой области, инициирована была возле села Крюковка, — зачем-то добавила я.

Парень вносил информацию в анкету, время от времени подозрительно на меня поглядывая.

— Я так понимаю, что инициация прошла успешно.

— Ну да, а чего бы я тогда здесь делала? — удивилась я.

— Когда планируется второе посвящение?

— Через полгода.

Парень еще позадавал мне некоторое количество вопросов, заполняя анкету, потом ее распечатал и дал мне подписать.

— И что дальше? — спросила я удивленно.

— Ничего, вот браслет, — он достал из ящика стола небольшой серебристый браслетик и надел мне на руку. — Снимать не рекомендуется. Вы, ведьмы, в этот период эмоционально нестабильны и если произойдет выброс силы, то большую часть сможет поглотить браслет. Ну, а там уже наши подоспеют.

— Так у меня же есть родовые накопители, — удивилась я, показывая Устиньино кольцо и браслет, подаренный оборотнями. — Я туда периодически сбрасываю избыток силы.

— Это хорошо, но в данных обстоятельствах не достаточно, — он посмотрел на меня задумчиво и достал из ящика стола тонкую папочку. — Вот держи, тут памятка молодой ведьме, что можно делать, а что нельзя. Вот тут распишись в получении, вот здесь за браслет, а тут за памятку.

Ууу, как все запущенно! Вроде магическая структура, а народ ведет себя как в каком-то людском сельсовете! Кошмар! Бюрократия и здесь пустила корни.

— А как быть с наставником? — спросила я то, что волновало меня больше всего.

— Его тебе еще должны назначить, а на это как минимум день нужен. Руководство должно подумать, обсудить этот вопрос, взвесить все 'за' и 'против'. Приказ издать, наконец, ознакомить человека с ним под подпись, чтобы точно знал, какое счастье ему привалило. Так что может и неделя понадобиться.

— А мне эту неделю что делать? — взъярилась я.

— Ничего. Ждать и не влипать в истории, ибо это чревато, особенно в твоем случае, — парень посмотрел на меня с упреком. — Не переживай, наставник тебя сам найдет в ближайшие дни. Все, иди и не забудь выучить памятку наизусть, особенно моменты, что ведьмам запрещено.

Я пулей вылетела в коридор и скатилась по лестнице с третьего этажа. Ууу, бюрократы! ПрОтокол, опись, сдал, принял, приказ! Тху! Я выскочила в двери, не обращая внимания на дежурного, и вздохнула полной грудью жаркий, летний воздух. И куда мне теперь? Я стала оглядываться в поисках ближайшей остановки маршрутки и не находила ее. Зато заметила невдалеке припаркованный знакомый внедорожник. Это что, он меня все это время тут прождал?

— Привет, — сказала я, подойдя к машине Руса.

— Привет, — его взгляд был максимально серьезным. — Садись, поехали.

— Куда?

— Домой, куда еще?

— К кому? — удивилась я, все еще ничего не понимая.

— К нам. Или ты думала, что я тебя после посещения этого заведения одну оставлю? Марш в машину! — рыкнул Рус.

Меня как ветром задуло на переднее сидение, и мы немедленно стартанули в сторону усадьбы оборотней. На протяжении всей дороги мы молчали. Руслан сосредоточился на дороге, а я задумалась о ближайшем будущем. И кого это мне выделят в наставники? А если этот мастер Йода будет таким же придурком, как и остальные, увиденные сегодня мсбшники? Если да, то мне проще будет взять академку, да и рвануть под теплое крыло бабули. Уж она то всяко получше будет, и в обиду не даст, и многому научит. Вот с такими мыслями мы и доехали до резиденции оборотней. Руслан припарковался перед входом, вышел из машины, обошел ее и вытянул меня из нагретого уютного сиденья.

— Пойдем в кабинет, — сказал он, тяня меня как на буксире за собой.

— Зачем?

— Поговорить нужно.

Мы зашли в кабинет, я приземлилась в ближайшее кресло и обняла рюкзак, в попытке отгородиться от собеседника. Руслан расположился в кресле напротив, какое-то время меня пристально рассматривая.

— Рассказывай.

— Что именно?

— Как ты дошла до жизни такой, что пришлось там регистрацию проходить?

— А что такого?

— Что такого? В это место наша братия по собственной воле старается не попадать! Вот что такое! — рявкнул он.

Ну, я и рассказала все в подробностях и про инициацию, и про сегодняшнее посещение, и про пока еще отсутствовавшего наставника.

— Ну и дела, — Рус взъерошил и так стоявшие торчком волосы. — Значит так, если ты во что-то встрянешь, запомни, ты под защитой правящего клана оборотней. И так как являешься несовершеннолетней ведьмой, то помимо твоего наставника на допросах должен присутствовать и глава клана, то есть я.

— Так они мне и поверят, что я под защитой клана, — фыркнула я.

— Поверят, не переживай, — он подошел ко мне, приложил ладонь к моему предплечью и заглянул в глаза, выпуская зверя наружу.

Руку чем-то обожгло, но я не могла пошевелиться, заворожено вглядываясь в глаза Руслана и видя там великолепного хищника. Сколько я так просидела не знаю, но в кабинет ввалилась неугомонная Лизка.

— А что это вы тут делаете? — удивлено спросила она.

— Ставлю на ней клеймо клана, — сказал Руслан спокойно.

— Ты сдурел! — рыкнула Лизавета. — Чем ты думал, решаясь на это?

— Тем, что ей понадобиться наша помощь в любом случае! А я ей жизнью обязан! Все! Это не обсуждается! — он отвернулся и подошел к окну, всем видом показывая, что разговор окончен.

Я сидела на стуле все еще нечего, не понимая и машинально поглаживая предплечье, а потом все же удосужилась взглянуть из-за чего весь сыр-бор. На предплечье располагалась татуировка стоящего на задних лапах и рычащего тигра. Мда. Такую татушку я заиметь даже и не мечтала. Нет, мысли были что-то сделать на спине, но вот дальше мыслей, дело не шло. Во-первых, бабуля, а во-вторых, родители. Ух, они бы мне устроили веселую жизнь за нательную роспись! Хотя теперь это не предположение, это, можно сказать, свершившийся факт! От порядочной трепки мне точно не отвертеться. Я как-то загрустила, оглядывая Русово художество. Тут голос подал мой, доселе прилично ведущий себя желудок.

— Пойдем несчастье, покормим тебя, — Лизавета потянула меня в сторону кухни.

После того, как обед подошел к логическому завершению, а на столе не осталось и крошки, Лизавета приступила к допросу. Пришлось и ей пересказывать в красках, что со мной сегодня приключилось. Какой-то мексиканский сериал серий на двести пятьдесят, когда с героем происходит одно незначительное событие, а потом на протяжении десятка серий он его обмусоливает со всеми знакомыми.

— Да, в этих обстоятельствах клановое тату, это выход, — сказала Лизавета задумчиво.

— Лиз, а Лиз, а чего это ты так на Руса взъелась из-за этого? — спросила я вкрадчиво.

— Не бери в голову, — отмахнулась она.

— А все-таки? — не отставала я.

— Видишь ли, Прасковья, Рус теперь, пока на тебе стоит магическая татуировка клана, несет за все твои действия персональную ответственность. Ты у нас девушка умная, но в жизни всякие ситуации бывают. Ему и молодых оборотней хватает, — она махнула рукой. — Кроме того, это еще и эмоциональная привязка, стремление защитить младшего и т. д. Вот ты мне скажи, как ты относишься к гиперопеке?

— Вообще-то отрицательно, — сказала я, вспоминая бабулю и вздрагивая. — В зависимости от того, в чем это будет выражаться.

— В чем? 'Туда не ходи, с этим не дружи, комендантский час в десять вечера. Танцы? А зачем они тебе? Ночной клуб? Вертеп, порок и разврат! Ходить в парандже и только!' — сказала она, посмеиваясь.

— Не может быть, чтобы все было настолько плохо! — воскликнула я.

— Поверь, может! У меня братик талантливый. А если вспомнить, что ты его суженная и уже повзрослела, то его и помимо татуировки будет тянуть тебя опекать и не только. Ух, и намаешься ты с ним, Раська!

— Вот опять ты про суженного! Лиз, все это бабкины сказки, ну как какой-то кинжал, хоть и магический, может судьбу определить? — сказала я раздраженно.

— Не знаю, не знаю, — протянула она, — все может быть.

— Хватит издеваться!

— Барышни, о чем это вы? — раздался в дверях голос Руса.

— Да так, о своем, о девичьем, — пробормотала Лизка.

А я опустила голову, и старалась в его сторону даже не смотреть. Интересно, а сколько он там стоял и что успел услышать?

— Рась, тебе, когда следующий раз в город? — попыталась перевести разговор подруга.

— Не знаю, вроде в течение недели наставника назначат, после этого в город и переберусь.

— Отлично! — радостно сказала она. — Тогда пошли купаться, водичка как раз в бассейне прогрелась.

Я естественно не могла не воспользоваться возможностью сбежать от пристального внимания Руслана.

Всю следующую неделю мы с Лизкой вели себя как мышки. Не высовывались за пределы поместья, купались, загорали, помогали тете Зине на кухне и с уборкой. А что тут такого? Нам не сложно ковры пропылесосить и пыль вытереть, ну а уж налепить вареников с вишнями и вообще в радость. Ни я, ни Лизка не были белоручками. У меня бабулино воспитание, а Лизавету дед строил и не редко устраивал ей наряды на кухне в виде наказания. А что? Сплошная польза и наказание ребенок получил, и чему-то научился. Только она бы это время лучше провела в гараже, возясь со своим байком, чем на кухне. Но это уже другой вопрос.

Под конец недели такого отдыха мы заскучали. Душа требовала праздника, ноги сами собой готовы были пуститься в пляс, а окружающая идиллия навевала тоску. Мы с Лизаветой все чаще и чаще стали рассматривать ее клубные вещички и ждать подходящего момента слинять из под надзора Руса. Такая возможность довольно скоро представилась. Он в субботу вечером уехал куда-то срочно по делам, оставив нас в поместье вдвоем. Тетя Зина в этот день была выходной и укатила к внукам. Когда за Русом захлопнулись ворота, мы с Лизаветой переглянулись, улыбнулись и рванули к ней в комнату переодеваться и краситься. С одежкой и макияжем было покончено в максимально короткий срок. Времени и так немного, неизвестно когда Рус вернется.

— Лиз, а твоего братика долго не будет?

— Не знаю, как правило, если он так уезжает, то появляется только на следующий день. Так что у нас, предположительно, вся ночь впереди. Ну что, по коням и айда развлекаться? — задорно спросила она.

— Айда! — весело поддержала я подругу.

Лизавета выкатила из гаража своего двухколесного красавца, надела шлем, второй сунула мне в руки, подождала, пока я его одену и усядусь сзади, и стартанула в сторону города. До города мы добрались уже в сумерках, а возле клуба были, когда окончательно стемнело.

— А нас пропустят? — спросила я, разглядывая один из самых известных клубов столицы.

— Не переживай, у меня есть это! — и она показала мне клубную vip-карту.

И правда вовнутрь мы попали без вопросов и сразу же ломанулись на танцпол сбросить лишнюю энергию и размять застоявшиеся конечности. После того как мы с полчасика с удовольствием протанцевали, решили пробраться к бару, чтобы немого промочить горло.

— Ты что будешь? — спросила меня Лизка.

— Даже не знаю, наверно маргариту, а ты?

— А у меня сегодня в программе только сок. Я же за рулем. Кстати, ты поглядывай на часы. Линяем отсюда не позже трех.

— Ладно, — сказала я, отпивая коктейль.

Лизка свой сок выпила залпом и умчалась зажигать дальше. А я осталась сидеть возле барной стойки, медленно потягивая напиток.

— Добрый вечер, — раздалось за спиной. — И почему это такая хорошенькая девушка скучает в одиночестве?

Голос был завораживающий, с легкой хрипотцой, низкий, чуть-чуть рычащий. Я резко обернулась. Напротив меня стоял его обладатель. Парень был чудо как хорош и прекрасно знал об этом. Ростом под два метра, широкие накачанные плечи, узкая талия, длинные крепкие ноги. Темные волосы были острижены достаточно коротко и топорщились у лба забавным чубчиком, голубые глаза сверкали лукавством, а слегка тонкие губы были растянуты в хищной улыбке. Он казался мне чем-то неуловимо знакомым.

— Могу ли я пригласить Вас на танец? — мурлыкнул он.

Я только утвердительно кивнула головой, не решаясь что-то сказать. Он утянул меня на танцпол, где как раз заиграла медленная мелодия и парочки кружились в танце. Молодой мужчина крепко прижал меня к себе и уверенно повел в танце. Я млела. Такого искусного партнера у меня не было со времен обучения танцам в школе у пани Орыси. Я получала истинное удовольствие. Танец сменялся танцем, быстрый медленным, а меня все не выпускали из объятий, ловко подстраиваясь под смену ритма.

— Как Вас зовут? — спросил он, перекрикивая шум зала.

— Прасковья, а Вас?

— Антон, а можно на ты?

— Давай, — я только улыбнулась непосредственности парня.

— Ты не устала еще? А то я так могу кружить тебя весь вечер.

— Есть немного.

— Пить хочешь?

— Ага, — мы остановились возле бара.

— Что будешь?

— Сок, — почему-то совершенно не хотелось спиртного, голова и так кружилась от танцев и общества нового знакомого. Кстати, я все еще силилась вспомнить, где же я его все-таки видела.

— Антон, — спросила я. — А чем ты занимаешься?

— Да как тебе сказать? Бизнесом.

— Каким?

— Охранным.

— Ааа, — протянула я, не зная еще что сказать.

— А ты? — спросил он.

— Учусь на медицинском.

— На каком курсе?

— Да вот уже на третий перешла.

— Молодец, трудно наверно?

— Да, нелегко, — сказала я, вспоминая посещения анатомички.

— Ну что, отдохнула?

— Угу, — я вернула допитый бокал.

— Еще потанцуем?

— С удовольствием, — и мы опять закружились по залу то в медленном, то в быстром танце.

Иногда рядом с нами мелькала белобрысая Лизкина макушка. Я была спокойна, что подруга получает удовольствие не меньше моего. Так незаметно прошло почти все отведенное нам время, и я заторопилась на выход.

— Тош, мне пора, — сказала я, грустно поглядывая на часы.

— Что, уже?

— Угу.

— Телефончик оставишь?

— Есесьно, — и я продиктовала свой номер. Парень записал его в свой телефон и сразу же отзвонился, я сохранила его номер в телефон.

— Тебя проводить?

— Не нужно, меня подруга на стоянке ждет.

— Тогда ладно, пока, — он поцеловал меня в щеку и отпустил, а я со счастливой улыбкой пошла в сторону парковки.

Что странно, на часах было пять минут третьего, на стоянке была темень, не так чтобы непроглядная, но часть фонарей не работала. Мотоцикл был на месте, а Лизаветы не наблюдалось. Наверно увлеклась очередным мачо и на часы не смотрит, трубку она не брала. Задумавшись о том, как же я отсюда буду выбираться, я развернулась на 180 градусов и уткнулась носом в чью-то широкую грудь. Растерянно переведя взгляд на лицо незнакомца, я так и застыла в немом удивлении. На меня взирали с высоты двухметрового роста, красные с вертикальными зрачками, прищуренные глаза. Лицо незнакомца было скуластым, несколько удлиненным, его губы искривляла улыбка, сквозь которую проступали довольно внушительные клыки. Пока я стояла и пялилась на мужчину в полной растерянности, его рука сомкнулась на моем горле, а из приоткрытого рта выбежала струйка окрашенной в красное слюны. Это меня и отрезвило моментально. Вампир! Судя по выпирающим ребрам, и рукам веточкам — довольно сильно истощен, да еще и заражен вампирьим бешенством.

Лет десять назад отгремела в Европе последняя война вампиров — Малкавиан против Носферату. Во время, которой в лабораториях Носферату был изобретен достаточно неприятный вирус, полностью выводящий из строя сотворенных вампиров. Рожденных, разработчики побоялись трогать, ведь ими была большая часть Носферату, а сотворенных было мало. Да и потом, одним больше одним меньше, какая разница, можно еще обратить, пополняя ряды клана. А вот у Малкавиан сотворенных было больше половины. Клан-то был молодой, и воевали они за собственную независимость от Носферату. Ну да неважно.

На первых порах вирус просто делал сотворенных слабее, что позволяло их быстро убивать, а вот потом он мутировал. Зараженные им вампиры, становились совершенно неадекватными, абсолютно себя не контролирующими, голод их усиливался в разы. Вместе с поступающей кровью в организм добавлялись и силы. Сладить с таким невменяемым вампиром было очень тяжело, но можно силами нескольких вменяемых вампиров или магов. Иногда у зараженных вампирьим бешенством, как окрестили эту заразу, наступали моменты просветления, они кончали жизнь самоубийством, но это были единичные случаи.

Вирус достаточно быстро распространился среди сотворенных в Европе, и вампирам было уже не до войны между кланами. Тут бы самим уцелеть, да выловить зараженных. Радовало одно, зараза передавалась только посредством укуса, а не воздушно-капельным путем. Иначе то, что стало бы твориться в Европе, кроме как кровавой баней и не назовешь. Хотя утешение это было слабым. Ведь зараженные вместе с сумасшедшим голодом и силой приобрели звериную хитрость, отловить их становилось все тяжелее и тяжелее. А рацион их становился все разнообразнее. Стали пропадать и рожденные вампиры, которых время от времени находили в совершенно невероятных местах полностью обескровленными. Ну, а не до конца выпитые сотворенные становились такими же. Зараза стала расползаться по Европе как чума. В тот же год, Лондоне, был собран совет кланов, на котором присутствовали представители вампиров со всего мира. Впечатленные серьезностью проблемы главы кланов даже оставили постоянную грызню и интриги. Все очень хорошо понимали, что если не помочь европейцам, то зараза быстро доберется и до них. Итогом этого мероприятия было то, что каждый клан должен был выставить отряд из самых сильных и хорошо обученных рожденных вампиров для зачистки территории Европы. Ну и естественно, полный запрет на разработку подобного оружия. Так как следующий раз под угрозой может быть вся раса.

Справиться с напастью было не так-то легко. Вампиры были напуганы. Они бежали из Европы как крысы с тонущего корабля. Главам кланов соседних территорий приходилось усиленно патрулировать свои границы, дабы не пустить к себе заразу, в то время пока в Европе идет зачистка.

Как вампирам удалось это сделать в кратчайшие сроки, история умалчивает, но через месяц карантин с зараженных областей был снят. С магами был подписан новый договор, который обязывал их в случае обнаружения бешеного вампира, уничтожать его на месте в целях нераспространения эпидемии. Хотя старые вампиры и ворчали, что маги получают слишком удобный инструмент для злоупотреблений и убийства неугодных вампиров, выдавая их за бешеных. Чтобы свести такие случаи к минимуму, были созданы специальные отряды, в которые входили как вампиры, так и маги. Им было вменено в обязанности расследование каждого случая убийства бешеного вампира, ну и собственно их отлов.

Вот с таким монстром я и столкнулась этим вечером.

— Дяденька, не ешьте меня, я не вкусная, — прохрипела я из-за сомкнутых на моей шейке пальцев.

— А это мы сейчас проверим, — сказал вампир, примериваясь к ней.

От испуга я мысленно активировала все навешенные на колечко и браслет заклинания, задействуя весь свой немалый резерв. А было их много, и опьяняющие, и сонные. В итоге, произошел достаточно большой выброс силы, частично поглощенный новым браслетом. Вампир упал как подкошенный, свернулся калачиком и захрапел, что-то поминутно бурча себе под нос и икая.

— Фууу, — сказала я. — Кажется, переборщила. И что мне с тобой, таким красивым делать? Не оставлять же тут, еще непонятно сколько заклинания продержатся. А оставлять тебя, друг мой ситный, тут точно не стоит, очнешься и еще на кого набросишься. А я потом виновата буду.

Мне не пришло ничего лучшего в голову, чем попытаться связать спящего, для этого я задействовала собственный пиджак, предварительно разрезав его на ленты. Слабая защита от вампира, но хоть что-то. Может, хоть минуту другую форы буду иметь, пока он будет возиться с импровизированными путами. А потом, подумав еще минутку и почухав в затылке для появления светлых мыслей, сообразила, что на путы можно наложить заклинание прочности из разряда бытовых, которое обычно накладываю на посуду, чтобы не билась. Вот, вроде получилось, по крайней мере, отрезать я от кокетливого бантика, которым были стянуты руки вампира, ничего не смогла.

— Что здесь происходит? — раздался сердитый голос у меня за спиной.

Я обернулась, да так и застыла. На меня угрюмо взирали четыре человека в полной магической экипировке и Антон. Точнее три человека и два вампира. Похоже, что мой выброс силы засек патрульный отряд. Быстро же они.

— Прасковья, что ты тут делаешь? — спросил Антон.

— Да вот, — махнула я в сторону вампира, — защищаюсь от кровососов.

Антон удивленно смерил меня взглядом, потом перевел его мне на запястье, да так и замер.

— Ведьма?

— И что? — не поняла я.

— Ты инициированная ведьма?

— Ну да. А ты откуда знаешь? Подожди-подожди, сейчас. Вот, вспомнила, где я тебя видела. Магический патруль. Ты офицер МСБ?

— Да, — коротко ответил он и нахмурился. — А ты Прасковья Ильина? Только не это!

— А в чем дело? — удивилась я.

— А дело в том, Прасковья, что я твой наставник, а ты моя подопечная на следующие полгода.

— Ух, ты! Ну, здравствуй мастер Йода! — выдохнула я.

— Не понял! — сказал удивленный Антон.

— Не заморачивайся, — махнула я рукой.

— Ладно, парни. Пакуйте это спящее недоразумение, — Антон показал в сторону вампира. — А мы доберемся сами, на моей машине. Только я запись с камер слежения на стоянке заберу.

Патрульные споро погрузили вампира в стоящий рядышком внедорожник и укатили в отделение.

— И что мне с тобой делать? — задумчиво сказал Антон.

— Отпустить?

— И не думай, ладно пойдем, будем пленку изымать.

Антон быстро направился в сторону местных охранников, показал им красную корочку и затребовал начальника службы безопасности. Коротко с ним переговорив, уже через пятнадцать минут имел на руках все необходимые материалы.

— Ловко, — восхитилась я.

— А то!

В эту минуту у меня заиграл мобильный. Лизка.

— И где тебя, зараза, носит? — вопила подруга. — Нам давно пора домой выдвигаться, а то не ровен час на братца нарвемся, тогда нас точно ждет домашний арест до скончания дней.

— Лиз, ты только не сердись, но меня наставник в участок забирает.

— Какой наставник? Какой участок? Ты что уже натворить успела, сумасшедшая? И вообще, ты где? — кричала разъяренная подруга.

— Еще в клубе, — я огляделась, — возле центрального входа.

— Жди, я сейчас, — и она отключилась.

Через минуту в фойе влетела взъерошенная Лизавета и набросилась на меня с упреками. Но по мере того, как я ее вводила в курс дела, ее лицо все больше и больше вытягивалось.

— И что теперь? — спросила подруга.

— Не знаю, как наставник решит, — я посмотрела в сторону Антона.

Он стоял с совершенно спокойным выражением лица и наблюдал за нашей перепалкой.

— Вы ее отпустите? — спросила Лиза.

— Не могу.

— Антон, Прасковья несовершеннолетняя ведьма и находится под защитой правящего клана оборотней. Так что любые действия нужно согласовывать с главой клана, — решила она на всякий случай проинформировать парня.

Вот это она зря. Если до этого была надежда решить вопрос тихо-мирно, то с появлением Руса это становилось маловероятно. Я укоризненно посмотрела на подругу. Но та и ухом не повела.

— Ладно, давайте в участок, а там разберемся, — сказал Антон, раздраженный перспективой общаться с главой правящего клана.

Поездка много времени не заняла. Всю дорогу мы молчали, думая каждый о своем. А вот и знакомое здание. Что-то в последнее время я тут частая гостья. Это явно не к добру. После того как Антон привел нас в свой кабинет, он засел за компьютер и начал составлять протокол, задавая мне вопросы по существу, как был перебит Лизкой.

— Вы не имеете права вести допрос несовершеннолетней ведьмы без ее официального представителя! — рявкнула Лизка. — Вы позвонили Руслану Белому?

— Он в дороге, скоро будет.

— Вот и ждите пока он появиться!

Через минуту после Лизкиных слов в кабинет влетел растрепанный и злющий Рус. Он смерил разъяренным взглядом всю нашу компанию и спросил:

— Что здесь происходит?

Антон четко и по существу ввел его в курс дела. Какое-то время оба молодых мужчины мерялись гневными взглядами, а потом Антон приступил к допросу. Вопросы были простые. Что я там делала, каким образом напал на меня вампир, какие заклятия я применила. Когда Антон узнал, что это были не боевые, а лечебные заклинания, то существенно повеселел и приободрился. В общем, промариновал он нас там еще добрый час, вытягивая из меня малейшие подробности инцидента. Да еще и запись видеокамер говорила в мою пользу. Чистой воды самооборона. Осталось провести магическую экспертизу и, в общем-то, никаких претензий со стороны МСБ к моей персоне не будет предъявлено. Еще час длилась сама экспертиза. Пока отловили дежурного мага, пока он разобрался с заклинаниями, висящими на спящем вампире, пока составлялся протокол… Я сидела в кабинете у Антона и старалась не заснуть. И мне совершенно не мешали гневные взгляды Руса и обеспокоенные Антона. Когда с формальностями было покончено, нас наконец-то отпустили.

— В машину! — рыкнул Рус, глядя на нас с Лизаветой.

— Не так быстро, — остановил его Антон. — Нам с Прасковьей еще нужно договориться о занятиях.

— Для этого есть телефон! — раздраженный оборотень окинул Антона гневным взглядом. — Девочка на ногах от пережитого не держится! Все завтра!

Руслан развернулся и подтолкнул нас к автомобилю. Антон проводил меня задумчивым взглядом и вернулся в здание.

— Ну что, юные охотницы на вампиров, — Руслан оглядел нашу притихшую компанию, — сейчас домой и спать, а вот завтра мы с вами серьезно поговорим.

 

Глава 9

Утро следующего дня началось ближе к обеду. Меня разбудили упоительные запахи, доносящиеся с кухни и громкое урчание собственного живота. Я споро скатилась с кровати, метнулась в душ, умылась, оделась и побежала удовлетворять основной инстинкт на кухню. У плиты колдовала вернувшаяся тетя Зина. В сковородке скворчало что-то мясное, в кастрюльке булькал соус, а я стояла в дверях и захлебывалась слюной.

— Теть Зин, а чем Вы сегодня кормите? — спросила я жалобно.

— И тебе добрый день, Прасковьюшка, — сказала она с улыбкой. — Есть готовые зразы, да и мясо скоро поспеет. Насыпать?

— Дааа, и побольше! Я так есть хочу, что сожрала бы и мамонта.

— Ну, мамонтятины не обещаю, а вот кусок колбасы и зразы со сметанкой и салатиком будут через минуту.

Я уселась за стол и приступила к усиленному поглощению пищи, все-таки энергии я вчера потратила много, и это сказалось на аппетите. Когда первый голод был утолен, я обратила внимание, что в доме подозрительно тихо. Наверно Рус и Лизка после вчерашнего еще не вставали. Это значит, что у меня есть время, чтобы морально подготовиться к трепке, которую нам не приминет задать Рус. Все-таки здорово мы его вчера раздраконили. Как он сверкал глазищами всю обратную дорогу, уххх! Еле сдерживался, чтобы не высказать, что он о нас думает.

Утолив первый голод, я стала, есть медленнее, проговаривая про себя речь, которую намеревалась толкнуть в свою защиту. Нет, ну а что, нам нужно было сидеть в четырех стенах? Мы же молодые девушки, нам нужны развлечения. Танцы, общение с противоположным полом, внимание, легкая влюбленность, наконец. А где это все тут взять? Правильно, негде. Не Руса же просить с нами потанцевать? Не согласиться он на такое. Да и занят он постоянно. И потом, втроем скучно, разве что тетю Зину уболтать присоединиться. Я представила себе, как мы вчетвером вместе с нашей кухаркой, скачем под Рамштайна, потряхивая головой и имитируя игру на гитаре. Картинка оказалась настолько яркой, что я не удержалась и зашлась в смехе, чуть не подавившись последней зразиной.

— Деточка, что с тобой? — спросила сердобольная старушка, постукивая меня по спине.

— Да ничего, задумалась просто, извините. Теть Зин?

— Да?

— А Рус с Лизкой еще не вставали?

— Что ты детка, — она махнула рукой на меня. — Они уже давно позавтракали и закрылись в кабинете у Руслана.

— И давно закрылись? — спросила я с тревогой.

— Да полчаса как уже.

Уй, плохо! Это Лизка сейчас за нас двоих отдувается! Набедокурили-то вдвоем. Я мгновенно подскочила на ноги, совершенно забыв о недопитом кофе, и понеслась в сторону кабинета грозного Руса. Когда я была возле нужных дверей, я решила на минутку задержаться и отдышаться, дабы не производить совсем уж плохого впечатления, а принять все упреки и нотации достойно. Пригладила волосы, поднесла руку к двери для вежливого стука, да так и замерла от случайно подслушанной фразы.

— … И давно ты в курсе, что она моя суженная? — донесся до меня, раздраженный голос Руса.

— Уже больше пяти лет, — Лизкин голос был совершенно спокоен, что говорило о том, что буря кажись, миновала.

— Как ты об этом узнала и почему мне ничего не сказала?

— Как? Рася сама рассказала, а не сказала почему? А ты бы поверил? А даже если бы и поверил? Чем бы это для нее закончилось? Посадил бы под замок и трясся бы над ней как курица в ожидании появления кинжала.

— Не верю, ты права! — рыкнул он. — А почему я должен? Сама посуди: из ниоткуда появляется какая-то девчонка, которая утверждает, что она моя невеста. Бред! Где подтверждение этому? Где кинжал, который у нее должен быть? Нету? Что ты так на меня смотришь? Я спрашиваю, где он!

— Не знаю, — голос Лизки был тихим и уставшим.

— А я так думаю, что его и не было никогда. Просто девчонка услышала красивую сказочку где-то и что-то себе напридумывала. Возможно, и не со зла, а просто из общей дурости. Как показывает вчерашний день, дури там хоть отбавляй! А может ей что-то от нас нужно, ты об этом не задумывалась? Мы же не бедные, далеко не бедные. А тут такая возможность объявить себя суженной главы клана оборотней и получить доступ ко всем ресурсам клана, в том числе и магическим. Прибрать все к рукам и сбежать! Была тут уже одна такая, тоже заливала о предназначении, о великой любви, а как только на горизонте замаячил богатый папик так ее и след простыл! Хорошо хоть Ольга не знала реальной картины и кто я есть на самом деле. А эта ведь знает!

Руслан обо всем говорил так зло и с такой убежденностью, что у меня в груди все заледенело. Это так он обо мне думает? Значит, я все придумала? Значит я охотница за магическими ресурсами оборотней? Господи! И стало так горько и обидно. Вот значит как. Ну что ж, погостили, пора и честь знать, я развернулась на ватных ногах и побрела в сторону выхода, не слыша и не слушая, о чем Рус и Лизка говорили дальше. Мне это было уже не интересно. А послушать стоило.

— Ты совсем с ума сошел? Как у тебя только язык твой поганый повернулся? — взорвалась Лизавета. — Она и охотница за состоянием? Ты сам-то в это веришь? Она хоть раз тебя о чем-то попросила? Что-то требовала? Почему? На каком основании ты вылил на не столько грязи? Она тебе жизнь спасла или ты уже забыл об этом?

— Только поэтому я ей покровительство клана и обеспечил, а ей, видите ли, мало! Она себя еще и в мои невесты записала! — не хотел отступать Руслан.

— Знаешь Рус, после встречи с Ольгой ты сильно переменился, — в голосе Лизы было столько горечи, что Руслан непроизвольно вздрогнул. — Куда девался мой брат? И кто это незнакомец, который занял его место? Ты же ведь никогда таким не был, не был злым и циничным. Откуда в тебе столько жестокости? Тебе сделали больно? А кому из нас больно не делали? Или ты думаешь, что ты в этом отличаешься от всех остальных? Да ничуть! Только вот ты с этим так и не научился жить, не отпустил свою боль, не перешагнул ее, ты все еще ее лелеешь и пестуешь, не замечая, как растишь ненависть не к одной конкретной девушке, а ко всем. Рус, Рус, это дорога в никуда! Борись со своими демонами, иначе ничем хорошим это не закончится. Не все, такие как Ольга, есть нормальные, хорошие девчонки, которые в состоянии тебя полюбить и быть тебе верными, не требуя ничего взамен. Дай себе и ей шанс!

Руслан устало потер лицо руками и как-то сгорбился и ссутулился, сидя у себя в кресле.

— Почему ты думаешь, что это действительно она? Ну, ты меня поняла.

— Почему? Я с ней общаюсь уже пять лет и на протяжении всего этого времени я не встречала более чистой и открытой души. А та ли она самая? Время покажет. Но я верю в ее историю, не знаю, просто верю. В жизни бывают такие совпадения, что никакой фантазии не хватит такое придумать.

— Что она тебе рассказала? Что заставило тебя поверить?

— У них в роду есть ритуал, который проводиться в совершеннолетие. Молодая ведьма видит сундук, открывает его и выбирает один из предметов, которые и определяют ее судьбу в дальнейшем. С Прасковьей это случилось преждевременно, она выбрала наш кинжал в четырнадцать лет и из-за того, что взяла в руки его до срока, наверно защита сработала, и она обернулась кошкой. А кинжал пропал. Дальше ты знаешь, управлять оборотами она теперь преспокойно может, используя наш браслет и свое кольцо.

— Вот видишь! — встрепенулся Руслан. — Все-таки ей что-то от нас было нужно!

— Рус, как тебе не стыдно! Что за баранья упертость! — вздохнула Лиза. — Ты ведь и сам отлично знаешь, что она его не просила. Я браслет ей подарила от чистого сердца, в благодарность за спасение твоей жизни! Дай шанс вам обоим, если она и, правда, та единственная, предначертанная тебе судьбой, не оттолкни ее. Присмотрись к ней, только не примеривая на нее поступки Ольги, а беспристрастно и ты все сам поймешь.

— А если не она?

— Ну, на нет и суда нет. Найдешь другую и будешь с ней счастлив. Но не упусти свое счастье из-за собственной дурости и предубеждения. Кстати говоря, Прасковья сама не верит, что тот кинжал хоть что-то значит. Вот так.

В дверь раздался стук, и заглянула тетя Зина.

— Ребят, а где Прасковья? Она на кухне мобильный забыла, а он все звонит и звонит.

— А ее тут нет, — сказала Лиза удивленно. — И не было.

— Странно, она минут пятнадцать как сюда побежала, что так и не заходила?

Рус с Лизой переглянулись и растерянно посмотрели в сторону двери.

— Нет, ее тут не было. — Рус выскочил в коридор и принюхался. — Она тут была совсем недавно.

— Нужно срочно ее найти, неизвестно, сколько и чего она успела услышать, — Лиза встревожено посмотрела на брата. — Я в ее комнату, а ты посмотри на первом этаже и в саду.

Оборотни развили бурную деятельность по моим поискам, а я в это время сидела в беседке в саду и переваривала услышанное. Не знала, что от слов человека, которого считала другом, может быть так больно. Нет, я все понимаю, предыдущий неудачный опыт очень плохо на нем сказался. Но я тут причем? Неужели всех женщин нужно судить исходя из опыта общения с одной стервой? Мы же все такие разные, зачем же всех под одну гребенку? На глаза наворачивались злые слезы разочарования, но я их пыталась сдержать, проговаривая про себя, что из-за этого я точно не буду реветь. Не достоин он моих слез. Кое-как успокоившись и оглянувшись вокруг, я поняла, что пора собирать вещички и возвращаться домой. Что-то я загостилась тут. А если мне не рады, то задерживаться дольше, чем положено смысла не имеет. С Лизкой я буду продолжать общаться, а вот общение с Русом сведу к минимуму. Только вот все-таки придется его увидеть при прощании и поблагодарить за гостеприимство. Вежливость, прежде всего, да и лицо держать стоит, так чтобы никто не догадался, что у меня внутри происходит.

Я вытерла все-таки скатившуюся слезинку и встала, чтобы пойти собираться, как в проеме беседки показался Руслан.

— Привет, а мы тебя обыскались, — сказал он тихо.

— Привет, извини, мне нужно было подумать, — я безуспешно пыталась взять себя в руки и не показать, как мне больно его видеть и, что в ушах до сих пор стоят его злые слова.

— Ты много успела услышать? — спросил он присев напротив меня.

— Достаточно.

— Прасковья, я не буду за это оправдываться. У меня были причины для таких мыслей, — он в растерянности провел пятерней по волосам. — Черт, не знаю, как объяснить.

— Не старайся, я все поняла, — я пошла в сторону выхода, потом остановилась в проеме, Рус так и не попытался меня удержать. — Мне пора, я у вас загостилась. Сейчас вызову такси и поеду домой.

— Я тебя отвезу, — вскочил он на ноги.

Ни протестов, ни объяснений, ни оправданий. Ничего! Ни одного порыва, чтобы меня удержать. Обидно.

— Не стоит, у тебя и так дел вагон и маленькая тележка, — я развернулась и пошла в сторону дома.

В комнате меня ждала Лизавета с глазами побитой собаки.

— Рась.

— Лизка, не начинай, я не хочу об этом говорить. И так сказано было слишком много. Лучше вызови мне такси. Что-то я тут загостилась.

Подруга понимающе на меня посмотрела и не стала спорить.

— Машину обещали прислать через полчаса.

— Как раз успею вещи собрать и попрощаться с тетей Зиной.

— Может, останешься?

— Зачем? Чтобы каждый раз ловить на себе подозрительные взгляды твоего брата и думать, что ему взбредет еще в голову? Лиз, оно мне надо?

— Раська, дай ему шанс, он совсем запутался. Ты же знаешь, эти мужики такие дураки, пока носом не ткнешь в очевидное, так и будут ходить вокруг да около, ничего не замечая, и пребывая в уверенности, что их, правда, самая правдивая. Ну, ты понимаешь.

— Нет, Лиз, не понимаю и не знаю, не откуда знать, — вздохнула я. — Сколько там осталось? Десять минут? Ты меня проводишь к воротам?

— Угу, пошли.

Мы медленно вышли из моей уже бывшей комнаты, спустились на кухню, я попрощалась с тетей Зиной. Добрая старушка тоже не хотела меня отпускать, уговаривая остаться. Но я была непреклонна. Решение было принято. Отступать я была не намеренна. Слишком сильна была обида. Когда с прощаниями было покончено, мы вышли из дому и наткнулись на сильно потрепанного Матвея, что-то ожесточенно втолковывающего Руслану.

— Что случилось? Моть, почему ты в таком виде? — удивилась Лизавета.

— Нападение диких на одно из наших поселений. Нам сообщили слишком поздно и успели мы в поселок, когда большая часть его жителей была перебита, — руки у парня тряслись, да и самого его колотила нервная дрожь. То, что я раньше приняла за бурые разводы грязи, на поверку оказалось засохшей коркой крови.

— Ты ранен? — спросила я встревожено.

— Нет, — он потер щеку рукой, оттирая подсохшую кровь. — Это не моя, не переживай. Рась, хорошо, что ты тут. В поселке нужен целитель. Там много раненых, есть и дети, поехали, а?

— А регенерация? — решила уточнить я.

— Не помогает, раны нанесены посеребренным оружием. Ты же знаешь, что если там остается хоть частичка серебра, то рана не затянется.

— Едем, — я двинулась в сторону машины Матвея.

— Стойте, я с вами, — крикнул нам Рус вдогонку.

— И я, — не осталась в стороне Лизавета.

— Ты остаешься дома и будешь координировать роботу клана, пока я не появлюсь, — огорошил ее Руслан.

Вот хорошо, что я всегда вожу с собой походную аптечку. Уже лет пять, как она является неотъемлемой частью моей сумки, как косметичка для других барышень. Сборы лечебных трав, упаковки стерильного бинта, йод, зеленка, антисептики, ампулы с обезболивающим, шприцы, да чего там только не было. Поэтому останавливаться возле ближайшей аптеки не было необходимости. Все равно непонятно с чем я там столкнусь кроме колотых ран.

До поселка мы добрались довольно быстро, и часа не прошло, как мы были на месте. Ребята всю дорого разговаривали о подробностях случившегося, а я сосредоточилась на том, что мне предстояло. Я постаралась очистить сознание от всего ненужного и наносного, настроившись на работу. Это было тяжело, так как мысли нет-нет да и возвращались к утренним событиям. Но я упорно гнала от себя негативные мысли, настраиваясь на позитив и на исцеление, вспоминая только хорошее, настраиваясь на медитативный лад и вспоминая особенности анатомии оборотней. Я так ушла в себя, что даже не заметила как мы приехали, и не успела толком рассмотреть сам поселок.

— Прасковья! Да что же это такое? — Матвей тряс меня за плече и пытался дозваться, с тревогой вглядываясь в мои расслабленные черты лица. — Очнулась? Вот и хорошо, на выход!

Я со вздохом вылезла из машины и оглянулась вокруг. Ну что сказать, дома в поселке были на удивление добротными, одноэтажными, увитыми виноградом или заросшими плющом. Вокруг каждого дома были большие цветущие палисадники, огороженные небольшими коваными заборчиками, и над всей этой красотой витал запах гари, паленой шерсти и безнадежности. Поселок как будто вымер. По пустой улице озорник-ветер гонял чью-то забытую газету и пару одноразовых кульков. У кого-то во дворе скулила собака, а из под ближайшего лопуха высовывался хвост. Вот за него-то я и потянула, пытаясь достать маленькое дрожащее тельце. Это был рысенок, крохотный, хорошенький, ужасно замурзанный и со свалявшейся шерсткой в бурых разводах. Я взяла его на руки и прижала к себе в попытке успокоить и защитить бедолагу. Я прощупала все его конечности на предмет повреждений и не нашла ничего. Это хорошо. А то лечить малолетнего оборотня во второй ипостаси не самое приятное дело. Дети и в обычном своем состоянии страшно боятся уколов, а попробуй объясни мохнатому малышу, что без этого никак и нужно подставлять пятую точку для того чтобы не болело. Ага. Лучшее что меня ждало бы, это быть оцарапанной с ног до головы.

— Прасковья, ты чего там опять подвисла? — ко мне подошел Руслан. — Что это тут у тебя?

Он взял на руки рысенка и заглянул ему в глаза.

— Плохо. Он обернулся раньше времени, в этом возрасте минимальные шансы, что он сможет вернуть человеческий вид самостоятельно. Нужен ритуал, иначе малыш так и пробегает до конца своих дней рысью, забыв о второй ипостаси. Да это не твоя забота, — Руслан передал малыша на руки подошедшего Матвея, — пойдем лучше, в этом доме собрали тех, кто выжил после нападения диких.

Я попыталась было сунуться с расспросами о случившемся, но была довольно жестко остановлена и мне еще раз напомнили, в чем мой долг собственно заключается. Ой, стыдно-то как! Если бы бабуля узнала, что я вместо того чтобы заниматься лечением, лясы точу, ох она бы мне устроила! Неделю бы на месте сидеть не могла. Ну да ладно. Я осознала, прониклась, буду исправлять ситуацию. И где там наши больные? Я иду! И вам лучше выздороветь заранее, а то так залечу! Ух!

Вот так подбадривая себя, я на дрожащих ногах входила к первым своим настоящим пациентам. Было страшно сделать что-то не то, чего-то не увидеть, не смочь, не понять и оборвется чья-то жизнь, или кто-то по моей вине останется калекой. С Русом в свое время было проще. Там времени для сомнений вообще не было. Пришла, увидела, исцелила. А тут…

В комнате стоял тяжелый запах от открытых ран, лежащих вповалку оборотней. В довольно большой комнате их было десятка полтора. Лежали они кто на полу, кто на ковре, кто на диванах, а кому-то и просто принесли одеяло, кинули его на пол и положили поверх него раненного. Ну-с, приступим. Только в этой комнате работать точно нельзя, я же элементарно сосредоточиться не смогу, все время на других раненных отвлекаться буду.

— Мотя, — крикнула я в сторону двора.

— Что? — оборотень нарисовался в дверях через минуту.

— Есть здесь большая светлая комната с минимумом мебели? Мне нужен большой стол и два помощника потолковее. Организуешь?

— Минуту, — он выскочил из импровизированного лазарета и вернулся действительно через минуту, ведя за собой двух субтильных девиц моего возраста.

— Это Вера и Надя, я думаю, что в качестве помощников они тебе подойдут. По поводу комнаты, посмотри соседнюю, сейчас мы с Русом все лишнее оттуда вынесем, оставим только стол.

— Спасибо! — я благодарно улыбнулась Матвею и повернулась к девушкам. — Меня зовут Прасковья, я буду лечить ваших родных. Барышни мне нужна ваша помощь. От вас зависит насколько качественно, и быстро сумею оказать помощь раненым. Огромная просьба мои указания выполнять быстро и четко, стараясь не переспрашивать. Идет?

Девчонки переглянулись и мило улыбнулись.

— Если все понятно, то мне нужно много кипяченой воды и чистых полотенец или простыней на худой конец.

— В соседней комнате все готово, — сказал появившийся в дверях Руслан, — что дальше?

— Берите вот его и аккуратно несите в соседнюю комнату и положите на стол, — я показала пальцем на оборотня, который был в самом тяжелом состоянии.

Итак, пациент на месте, все лишнее с него срезано, руки тщательно вымыты, возле стола на небольшой тумбочке лежит горка чистых простыней и полотенец, рядом тазик с кипяченой водой, моя аптечка, бинты, антисептики, травы, обезболивающее и шприцы. Тянуть дальше не стоит. Приступим. Сперва укольчик с местной анестезией, все-таки рану предстоит очистить, а процесс этот довольно неприятный. Так, дальше поверхностный осмотр. И что тут у нас? Колото-резанная и резанные раны в районе грудной клетки и огромная рваная рана на бедре. Не удивительно, что раны такой тяжести он затянуть не смог. Они сами по себе тяжелые, а еще и нанесенные посеребренным клинком. Плохо.

Я чуть прикрыла глаза, скатываясь в магический диапазон, а что у нас тут? Легкие не задеты, уже хорошо, еще бы на пару миллиметров влево и я бы была не нужна, а так… работаем. Прежде всего, очистим раны от серебра, а потом подтолкнем регенерацию и поможем тканям восстановить их естественное состояние.

И понеслось. На первого пациента у меня ушло в районе получаса, все-таки его состояние было самым тяжелым, но ничего, справилась. Дальше уже легче, да и девчонки оказались молодцами, буквально предугадывая каждое мое движение и желание. Общими усилиями ближе к ночи мы закончили с последним раненным оборотнем.

— Все, и этого забирайте, — я устало прислонилась к стене и сползла по ней на пол.

— Этот был последний, — сказал Рус, усаживаясь на пол рядом со мной. — Спасибо тебе.

— За что? — я посмотрела с недоумением на то как он сграбастал мою руку и переплел ее со своей.

— За то, что они живы. Клан в долгу перед тобой.

— Рус, ты опять? — я тяжело вздохнула и попыталась забрать у него свою руку, не тут-то было. Он ее держал хоть и мягко, но довольно крепко, поглаживая мою кожу большим пальцем. — Мне ничего не нужно! Совсем! Я им помогла не для того, чтобы какие-то бонусы заработать. Рус, пойми, это просто моя работа, мое предназначение, если хочешь, цель в жизни. Я другого для себя не вижу, так уж меня воспитали, такой я себя воспринимаю, и это правильно!

— Не для всех, — он посмотрел на меня с сомнением во взгляде, уж не знаю я, что он там хотел увидеть, но его сомнения никуда не девались.

— Да, не для всех. Тут ты прав. Но мы сейчас говорим не про всех, правда? — я посмотрела на него с вопросом. — Мы говорим обо мне. А для меня это норма. Впрочем, ты можешь кое-что для меня сделать.

— Например? — тут уж его лицо озарила насмешливая улыбочка из разряда 'на что я говорил'.

— Рассказать поподробнее о произошедшем и покормить меня, а то есть уж очень хочется, так что переночевать негде, — я разулыбалась, видя недоумение на его лице.

— И это все?

— Блин, Руслан, хватит подозревать меня во всех смертных грехах. Твое недоверие оскорбительно, — я поднялась на ноги и все-таки отвоевала у него свою конечность. — Для такого отношения я не давала тебе повода.

Настроение опять стало портиться, и как-то даже померкла радость от того, что вот только совсем недавно мне удалось самостоятельно исцелить больше десятка оборотней.

— Прости, — на его лице было написано раскаяние, — ладно, пошли, покормим тебя, а потом я отвечу на твои вопросы.

Рус вывел меня из временного лазарета, и отвел в соседний дом, из которого доносились упоительные запахи жареного мяса и грибной подливки. Почувствовав скорую кормежку, мой желудок стал издавать уже совершенно неприличные рулады, вгоняя меня в краску перед смеющимися поварихами. Нам быстро накрыли на стол, уставив его всевозможными тарелками и тарелочками с жареным мясом, молодой отварной картошечкой, посыпанной укропом и политой маслицем. Огурчики, помидорчики, пучки зелени, перышки лука, свежайший хлеб, ммм вкусно. Видя такое изобилие, я не знала, за что хвататься и волочь к себе в тарелку. После того как первый голод был утолен и я стала есть намного аккуратнее и медленнее, можно было приступить к расспросам.

— Рус, можно вопрос? — я умоляюще посмотрела на жующего оборотня.

— Ну, попробуй.

— Объясни, пожалуйста, что тут произошло.

— Нападение диких оборотней, как ты видела.

— Ну, Рус, это и так понятно, а поподробнее?

— Что конкретно тебя интересует? — он вытер рот салфеткой и откинулся на спинку стула.

— Кто такие дикие оборотни? Что вы имеете ввиду, когда так говорите? И как вы их от обычных отличаете?

— Дикие, это те оборотни, которые во время инициации, или если хочешь, обряда принятия собственного зверя не смогли с ним справиться. В таком оборотне превалирует животная сущность. Он мало себя контролирует и на первом месте у него собственные желания и инстинкты. Что такое хорошо и что такое плохо для него совершенно отлично от нашего представления. Для них первично удовлетворение собственных инстинктов. Оборотень, который не смог подчинить зверя начинает стремительно меняться. Он большую часть времени проводит в звериной форме, изредка перекидываясь в человеческую. Находиться на территории клана для него становится все тяжелее и тяжелее. Такой оборотень, как правило, сам уходит в леса или его изгоняют рано или поздно. Дикие сбиваются в стаи, постепенно забывая, кто они и откуда, и могут напасть на своих родных и близких. Время от времени они перекидываются в человеческую форму для спаривания с человеческими женщинами.

— Это как? — мои глаза округлились от невольной догадки, и по спине прошелся холодок.

— Ловят и насилуют, поэтому если ты увидишь плохо контролирующего себя оборотня с частичной трансформацией и вертикальным зрачком — беги.

— Господи, что за ужасы ты рассказываешь! — я вздохнула и уставилась на свои руки.

— Ты сама хотела это знать. А несколько лет назад у диких появился лидер, который объединил несколько стай, сколотив одну, но огромную. Он намного больше и сильнее чем остальные оборотни. Они ему подчиняются безоговорочно. Налеты стали более продуманными и неожиданными, ощущение, что у них появилась цель, какая — пока выяснить не удалось. Если раньше банду диких было не тяжело выявить и уничтожить, то теперь они стали практически неуловимыми. Их следы затираются магически, и мы не можем их отследить. Это нападение уже не первое за этот месяц. Большая часть мужчин перебита, часть молоденьких самок забрана с собой. Ты видела оставшихся в живых, да еще и это посеребренное оружие. Совсем непонятно, — он тяжело вздохнул и растер усталое лицо руками.

— Рус, ты прости, конечно, за вопрос, а почему вы не избавляетесь от диких сразу, а выгоняете их из кланов? Ведь намного проще было бы их сразу убить? И не было бы банд и проблемы как таковой.

— И это мне говорит целитель? Будущий лекарь? — Рус насмешлив уставился на меня. — Рась. Все просто и сложно одновременно. У тебя бы поднялась рука убить родного брата?

— Нет.

— Вот и у нас не поднимается. Большая часть из них становятся просто животными и живут довольно счастливо в полной гармонии с природой. И это лучший выход для всех. То о чем я тебе рассказывал до этого, бывает не так часто. Примерно один оборотень из десяти после ухода из клана сохраняет возможность перекидываться в человека и кто это будет угадать невозможно. А убивать всех подряд, ты извини, но это чересчур. Мы даем всем шанс на нормальную жизнь в звериной форме.

— Мда, прости, не хотела обидеть. Просто этот вопрос был настолько очевиден, что я не могла его не задать.

— Понимаю, я сам когда-то к деду приставал с тем же самым. Ладно, проехали, — он на некоторое время замолчал, раскачиваясь на двух ножках стула и пристально меня, разглядывая, а потом как будто на что-то решившись, продолжил. — Я хочу поговорить о том, что было сегодня утром.

— А что было утром? — я попробовала прикинуться дурочкой, не помогло.

— О том, что ты услышала. Прасковья, против тебя лично я ничего не имею. Но любые матримониальные поползновения в свою сторону буду пресекать довольно жестко. Ты девушка симпатичная, но в этом плане меня совершенно не интересуешь.

— О, как! — я аж задыхалась от злости. Это получается, что я гоняюсь за этим типчиком чуть ли не с воплями 'Ваня, я вся ваша навеки!', а он от меня отбивается четырьмя конечностями и хвостом! — И чем же это я Вам барин не угодила? Али рожей не вышла, что Вы мною брезговать изволили?

— Прасковья, прекрати! — рыкнул Рус.

— А чего это прекрати? — постепенно мой голос начал набирать обороты, банально скатываясь в крик. — Тема то такая интересная. Я и ты, и мое желание тебя окрутить! Ха! Кому скажи, не поверят!

Я вскочила со стула и стала расхаживать по комнате, усиленно жестикулируя. Потом замерла на минуту, подошла к Русу и ткнула в него пальцем.

— Значит так, говорю один раз, больше повторять не буду, читай по губам: Я НЕ СОБИРАЮСЬ ЗА ТЕБЯ ЗАМУЖ! МНЕ НЕ НУЖНЫ РЕСУРСЫ ВАШЕГО КЛАНА! И ты мне тоже сто лет сдался, даже если сам за мной гоняться будешь и уговаривать за тебя выйти! Андестенд?

— Угу, только на последнее и не надейся — Рус в задумчивости смотрел на меня.

— Если мы прояснили этот момент, то будь любезен, покажи, где я смогу переночевать.

— Ладно, пойдем.

В соседней комнате была уже приготовлена постель.

— Удобства дальше по коридору, спокойной ночи, — и Руслан двинулся в сторону выхода.

— Рус.

— Ну, что еще, — парень обреченно вздохнул.

— Вот мне любопытно, если чисто теоретически, именно теоретически, заметь, я окажусь владелицей того самого кинжала, что ты будешь делать?

И я с любопытством на него уставилась.

— Ну, если теоретически и чисто умозрительно, — он окинул меня насмешливым взглядом, — ты действительно окажешься моей суженной и я в этом буду уверен на все сто процентов, то… вот тогда я и буду думать, что с тобой делать.

И тихо посмеиваясь, вышел из комнаты.

Вот гад! Я в расстройстве уселась на кровать и, не мигая, уставилась в звездное небо за окном. Красота то, какая, как писал классик 'тиха украинская ночь', в такую ночь хочется быть рядом с тем самым единственным, вместе с ним разделять напоенный травами воздух, слушать песнь сверчка и любоваться звездами. А получается полная ерунда. Тот, кто был мне напророчен, меня не хочет и знать. Никаких других кандидатов на романтические отношения нет и в скором времени не предвидится. Даже Антон, с которым познакомилась недавно, и тот наставником оказался. А тут уж точно не до романтики. Да и ладно. Бог с ними всеми. Как-нибудь и сама проживу, а теперь умываться и спать, а то что-то я совсем устала.

 

Глава 10

Утром я проснулась от трели мобильного телефона. Кому я там в такую рань понадобилась? Я стойко игнорировала вызов, но кто-то не унимался, и мне пришлось вставать, тащиться к сумке, и вылавливать его в необъятных недрах.

— Да, — мой голос со сна был хриплый и как будто чуть простуженный.

— Прасковья, где тебя черти носят? Я до тебя второй день пытаюсь дозвониться и ничего не получатся! — рявкнул смутно знакомый мужской голос.

— А я, это кто? — полюбопытствовала я.

— Совесть твоя! Поганка! Антон я, Антон! Ты там, что дрыхнешь еще?

— Нуу, как бы есть маленько. А чего тебе нужно-то?

— Это мне чего нужно? Нет, ты окончательно обнаглела, — взвился парень. — Мы с тобой договорились еще вчера созвониться договориться о занятиях. Так мало того, что ты сама не звонишь, так еще и трубку не берешь! Чтобы через полчаса в управлении была!

— Я не могу, я не в городе, — сказала я довольно спокойно.

— А где тебя черти носят?

— Ну, видишь ли, пришлось отлучиться из города по делам клана оборотней, — я как могла, попыталась обойти щекотливый момент с нападением на поселок, непонятно почему до сих пор МСБ в ситуацию не вмешалось, если все то, что Руслан описывал, было на самом деле. А в его словах сомневаться не приходилось. Или дело не в их компетенции? Что само по себе странно. А может, я просто что-то не знаю? Но в любом случае тактика глухого и немого партизана на допросе в гестапо будет самой верной.

— Ладно, через, сколько ты будешь в городе? — Антон обреченно вздохнул.

— Наверно после обеда.

— Тогда подъезжай к трем в управление, пора уже за тебя браться серьезно, и он положил трубку.

Вот так вот. Стоит поспешить, а то к трем не успею. Я быстро оделась, умылась и побежала на поиски Руслана. Они же с Мотей должны в город скоро выбираться или как? Если нет, то придется идти в сторону трассы и ловить попутку, а на фоне вчерашних событий это может быть просто опасно. Ладно, чего раньше времени гадать-то. Руслана я нашла в столовой завтракающего.

— Доброе утро, — я плюхнулась на ближайший стул пододвинула к себе блюдо с оладушками и крынку со сметаной, накладывая себе в тарелку всего и побольше.

— Доброе утро, — сказал Рус, с умилением поглядывая на мои действия.

— Что? — я чуть не подавилась под его насмешливым взглядом.

— Всегда приятно видеть у девушки хороший аппетит.

Оладьина стала мне поперек горла, и я закашлялась, Руслан мне участливо поднес стакан с соком. Я еле продышалась, остудила соком раздраженное горло и с укором посмотрела на оборотня.

— Тебе жалко? Да?

— Да нет, что ты. Просто обычно барышни рядом со мной клюют как птички всякий силос, а ты столь выгодно от них отличаешься. Сдобой не брезгуешь, мясо любишь. Салат для тебя просто гарнир, а не основное блюдо. Приятно посмотреть.

— А, ну тогда ладно. С другой стороны, если бы я плохо ела, откуда бы силы брала на лечение? — я еще раз осмотрела чуть уменьшившуюся горку оладий, немного подумала и добавила к ней еще парочку, вот так-то будет лучше.

Глядя на мои манипуляции, Руслан улыбался уже вовсю.

— Кушай деточка, не обращай на меня внимание.

— Рус, — спросила я его через какое-то время.

— Ммм?

— А когда мы в сторону города поедем?

— Скоро, сейчас Матвей вернется, поест и можем выдвигаться, а что?

— Да мне Антон звонил, ждет меня в управлении к трем часам.

— Зачем? — Руслан чуть напрягся и подозрительно взглянул меня.

— Пора начинать занятия и так уже два дня упустили.

— Понятно, я тебя отвезу.

— А можно ко мне домой? А в управление я и сама доберусь.

— Почему? — парень выглядел несколько удивленным.

— Да барахло это дома оставить нужно, — я ткнула пальцем в сторону собранной сумки, — да и переодеться не помешает.

— Переодеться и оставить вещи ты можешь и у нас, — сказал он тихо.

— Я не вернусь к вам, а заставить ты меня не можешь.

— А вот тут ты ошибаешься, — он так же не повышал голоса, но от этого его слова были не менее устрашающими, — еще как могу. Если ты не забыла, на тебе стоит магическое клеймо клана и я сейчас что-то вроде твоего опекуна, пока не наступит твое совершеннолетие. Я отвечаю за твою безопасность и несу ответственность за твои действия. Поэтому ты будешь делать то, что я тебе скажу, и жить там, где я скажу.

Я аж задохнулась от такой наглости. Нет, это же нужно! Опекун хренов выискался! Я свободная ведьма! Ну, почти свободная. Когда меня бабуля строила, там хоть понятно было, всегда за дело, да и просто по-родственному. А тут просто на ровном месте 'я сказал!' и хоть бейся головой об стенку. Жесть!

Я замерла на минуту, прикрыла глаза и посчитала до десяти, а потом до двадцати, вроде успокоилась. Переубедить его дело безнадежное, он же упрямый как баран, а в город то нужно. Ладно, будем действовать хитрее, сделаем вид, что я согласна с такой постановкой вопроса, а потом, просто тихо свалим. А что? Кто сказал, что стену нужно расшибать лбом, когда рядом есть вполне нормальный выход?

— Хорошо, как скажешь, — и посмотрела на него такими честными-пречестными глазами, еще и ресничками бяк-бяк-бяк-бяк…

А бабочка крылышками бяк-бяк-бяк-бяк…

А за ним воробушек, прыг-прыг-прыг-прыг…

Он ее голубушку шмяк-шмяк-шмяк-шмяк…

Ам-ням-ням-ням, да и пыг-прыг-прыг- прыг…

Песенка, которая неожиданно вспомнилась, добавила мне игривого настроения, что отобразилось в ужасно довольной улыбке. Руслан несколько насторожился. Но я ела молча, строя грандиозные планы побега из под опеки.

Минут через пять явился Матвей, завтракать он не стал, и можно было немедленно выдвигаться. В усадьбу мы вернулись довольно быстро. Ни Лизки, ни тети Зины там не наблюдалось, была только записка на кухне, о том, что они направились в город за покупками и будут ближе к вечеру.

Руслан лично занес мои вещи в комнату, поставил сумку на комод и сказал:

— Распаковывай.

Пришлось подчиниться и распаковать еще вчера впопыхах собранную сумку. Проследив за тем, чтобы все вещи заняли свои места, Руслан спокойно удалился, предупредив, что через час выезжаем.

Наивный, я как распаковала, так и обратно запаковать все могу. Только придется брать самое необходимое, а объемные вещи заберу потом как-нибудь, здесь же с ними ничего не случиться. И я начала ревизию своего барахла на предмет того, что взять с собой, а что оставить до следующего раза. Кучка получилась не маленькая. Но ничего, если это компактно упаковать, да еще аптечкой замаскировать, ни в жизть не догадается, а там после занятий и на квартирку тихонечко слиняю. А если этот хвостатый хам ко мне сунется, сделаю вид, что меня нет. Ну не вредить же ему, в конце-то концов.

Вроде час уже прошел, наверно можно и вниз спускаться. Я подхватила сумку и уже через минуту была возле машины. Вышедший из дверей Руслан подозрительно меня осмотрел, но не найдя никакого криминала, махнул головой в сторону дверец, забирайся мол. Ну а меня долго уговаривать и не нужно, я забралась в машину и настроилась на долгую поездку.

К управлению мы добрались неожиданно быстро. Наверно кто-то там, наверху над нами смилостивился и разогнал все пробки на нашем пути. Я резво выпорхнула из машины и рванула в сторону входа в управление МСБ.

— Прасковья, — понеслось мне вслед. — Я буду ждать тебя на этом месте через два часа, если ты не появишься вовремя, я начну тебя искать. И лучше тебе до этого не доводить.

Я махнула головой, в знак того, что услышала и поняла, и поспешила поскорее скрыться от его подозрительного взгляда. Ищи-ищи, я тебе это запретить не могу, но кто сказал, что я тебя буду тут дожидаться? Здесь же явно есть второй вход. Вот им то и воспользуюсь, а еще Антона подговорю слинять отсюда как можно быстрее. Кстати, об Антоне. Лучше я его наберу на мобильный, а то прождать можно очень долго, пока его вызовут по внутренней связи.

— Привет, я внизу, — сказала я, как только на том конце сняли трубку.

— Минуту, — и он сразу отключился.

Действительно прошло не больше минуты, как он появился в холле, взял меня за руку и повел в сторону уже знакомого мне кабинета. Нас было попытался остановить дежурный, но Антон так на него глянул, что у парнишки пропало всякое желание как-либо вмешиваться в происходящее.

— Почему так долго? — спросил он, усаживаясь в свое кресло в кабинете и показывая мне на стул, который стоял возле стола.

— Долгая история, давай в другой раз, — попыталась я уйти от ответа. — Тош, а мы заниматься тут будем?

— А что? Чем тут плохо? — удивился парень.

— Да понимаешь, — заюлила я. — Намного ведь лучше это делать где-нибудь на природе, травка там, птички, небо синее, опять же, ветерок. Всяко приятнее, чем в пыльном кабинете. Ты как?

— Ох, и темнишь ты Раська, не хочешь рассказать, в чем дело? — он испытывающее посмотрел на меня.

Вот же! Откуда ты только такой умный взялся на мою голову! Но и правда лучше рассказать, а то если Рус часа через два попытается взять управление штурмом, должен быть хоть кто-то, кто будет понимать, что происходит. Да и ссориться с Антоном мне не с руки, все-таки целые полгода он будет напрямую влиять на мою жизнь и не хотелось-бы иметь его во врагах.

— Тош, ты же уже в курсе, что Руслан стал чем-то вроде моего опекуна на ближайшие полгода, — начала я издалека.

— Ну, — подбодрил он меня.

— Так вот, — я попыталась собраться с мыслями и не сболтнуть чего лишнего. — Понятие опеки у него, ммм, как бы это сказать, странное. Тотальное, я бы сказала. Мне это не нравится.

— И какое это имеет отношение к нашему сегодняшнему занятию? — удивился он.

— Он меня привез сюда, он после занятий хочет меня забрать и отвезти к себе домой, — пробормотала я, отлично понимая, как глупо это звучит.

— Не вижу здесь состава преступления, тем более, насколько я знаю, ты там гостишь последние две недели, — он смотрел на меня с некоторой прохладцей.

— Понимаешь, — попыталась я еще раз ему все объяснить. — Я не хочу оставаться у оборотней. У меня есть свой дом, родители, которые в состоянии обо мне позаботиться. Да и они никогда так меня не контролировали. А тут практически чужой человек. И не важно, что я дружу с его сестрой и самого Руса знаю довольно давно. Но кто ему дал право меня так контролировать? Он же мне выхода не оставляет! Я так не могу, я задыхаться начинаю!

Под конец своей прочувствованной речи, я не заметила, как начала кричать.

— И что ты конкретно от меня-то хочешь? — удивился Антон.

— Помоги мне выбраться отсюда незамеченной, — я посмотрела на него умоляюще.

— Он же тебя все равно найдет, не понимаю, зачем эти лишние телодвижения.

— Ну, так не сразу же, помоги, а?

— Ладно, черт с тобой, но ты мне будешь должна, — улыбнулся он.

— Что именно? — лучше все выяснить заранее.

— Свидание, — и он лукаво улыбнулся.

— Ладно, — это когда еще будет, а смываться нужно уже сейчас.

— Вот и хорошо, — его улыбка буквально сочилась довольством. — А сейчас поехали, знаю я одно местечко, как раз как ты описывала. Чудная природа, тихо, спокойно, можно медитировать и работать с источником с полым удовольствием.

Я облегченно вздохнула. Получилось! Держись Рус, я еще от тебя побегаю! А то взял моду ведьму под замок сажать. Мы существа свободолюбивые, с тонкой душевной организацией, если что не так и колдануть можем. И не важно, что огребем за это потом, но это же будет потом!

Вот примерно с такими мыслями я и плелась за Антоном, который уверенно вел меня в сторону черного хода. Из здания мы выбрались незамеченными, даже никого из сотрудников МСБ на заднем дворе не наблюдалось. Антон подвел меня к старенькой девятке непонятного цвета из-за пыли и грязи, одиноко стоящей за углом и усадил на пассажирское сидение. Ну и тарантас!

— Ты не смотри, что машинка неказистая, — улыбнулся он моей реакции. — На трассе она любой навороченной иномарке фору даст, да и для оперативных действий самое то. Мало кто обратит внимание на такой раритет. Разве что удивятся, что драндулет еще на ходу.

Я только улыбнулась его словам и погрузилась в собственные мысли под мерный шум мотора. А подумать было о чем. Ладно. Из здания я выбралась, а что дальше делать? Сунуться домой? Так Рус меня там первым делом искать будет. К бабуле? Тоже не вариант. Адресок то ему известен, да и с занятиями полная ерунда будет, в город к Антону так не наездишься. Пару часов туда и обратно. Как-то глупо получится. Значит, придется оставаться в городе. К родителям? Тоже не выход. Разве что в гостиницу какую-нибудь. Но опять же, долго я там не проживу, банально финансов не хватит. И что делать?

За размышлениями я не заметила, как мы оказались на месте. Антон вышел из машины, обошел ее и открыл мне дверцу. Приятно, черт возьми, когда мужчина не забывает о таких мелочах! А местечко и, правда, оказалось выше всяких похвал. Вдалеке маячит небольшой лиственный лесок, речка, луг, по берегу реки растут несколько ив и ни души. Ммм, тихо и спокойно, обстановка так и навевает умиротворение, и что приятнее всего, отсутствие мусора по берегу.

Антон достал из багажника одеяло, постелил его под ивой и игриво посмотрел на меня.

— Садись, давай.

Эй, это он о чем?

— Да не бойся ты, — рассмеялся он. — Садись в позу лотоса и расслабься.

Я несколько настороженно присела на самом краешке одеяла и попыталась расслабиться. Ничего не получилось.

— Пересядь, будь добра на середину, сядь в позу лотоса и закрой глаза, — сказал он уже более серьезным тоном.

Я подчинилась. Уселась, закрыла глаза и почувствовала у себя на плечах его руки. Он сел за мной, обвил ногами, чуть приобнял меня руками и начал размеренно дышать мне в затылок. И как это понимать?

— Что ты делаешь? — удивилась я, пытаясь выбраться из кольца его рук и ног.

— Сидеть, — сказал он спокойно. — Урок начинаю.

— Это чему ты меня учить в такой позе собрался? — я все еще не понимала происходящего.

— Сейчас поймешь. Просто доверься мне, закрой глаза, расслабься и равномерно дыши.

Я постаралась так и сделать, понимая, что он учитель и лучше меня знает, как и что мне делать с тем, что ведьмы во мне разбудили.

— Хорошо, — сказал он минут через пять, когда почувствовал, что я окончательно расслабилась. — Теперь чуть откинься на меня, так тебе будет проще расслабиться окончательно.

Вот же! Какое тут расслабиться, если меня окутывает не только его запах, но и тело, и я своей спиной ощущаю мышцы его груди и мерное дыхание. Да ни один мужчина еще меня так близко не касался. Я покраснела от неловкости, но попыталась взять себя в руки и сосредоточится на дыхании. Минут через десять, оно выровнялось и стало спокойным и глубоким. Понемногу я стала засыпать. Сидеть вот так оказалось удивительно уютно и приятно.

— Молодец, — шепнул он мне на ухо. Его дыхание щекотало мою шею, и я опять непроизвольно напряглась, представляя, что может последовать дальше. — А теперь постарайся увидеть, как внутри тебя горит маленький шарик света, тебе нужно взять его в руки и почувствовать родство с ним, приручить его, научить откликаться на твой внутренний зов. Разговаривай с ним, гладь его, думай о нем.

Голос Антона доносился как бы издалека. Я все больше и больше погружалась в себя в поисках внутреннего источника. Какое-то время ничего не происходило, но я не отчаивалась. Вокруг меня была кромешная мгла. Не было ни верха, ни низа. Но вот вдалеке забрезжила слабая искорка, она приближалась ко мне все быстрее и быстрее. Еще миг и возле меня пылает огромный яркий костер, выше меня ростом. Что там Антон говорил про шарик? Какой к черту шарик света? Тут же просто монстр, который ревет от невидимого и неощутимого ветра. Как же такое приручить? Как научиться отзываться на зов? Я протянула руку к костру и тут же ее отдернула, обжегшись. Страшно. А если я не совладаю с такой силищей? Если не подчиню?

Как бы вторя моим мыслям, костер взвился еще выше, и пламя стало еще злее. Это что получается, он слышит мои мысли и напрямую на них реагирует? Он живой? Если это так, то нужно попробовать по-другому. Любое живое существо нуждается в ласке и любви. Без них мы становимся злыми и раздражительными. Может и тут та же история? Я опять протянула руку к костру, только теперь старалась сосредоточиться на положительных эмоциях, представляя, что костер — это я, моя любимая половинка, которую я искала так долго и наконец, нашла. Я и он теперь не будем одиноки, я подарю ему себя, свою дружбу, нежность, признательность, любовь, в конце концов, но буду ждать от него не меньшего. Пламя не обожгло, оно наоборот ластилось ко мне как щенок, требуя погладить и почесать за ушком. Я рассмеялась от переполнявших меня эмоций и, не раздумывая, вошла в пламя. Оно взметнулось до небес, принимая меня, признавая равной. А я стояла в нем, завороженная игрой красок и ощущением силы и могущества. Он принял меня! Мы теперь одно целое!

— Рася, возвращайся, — меня кто-то усиленно тряс за плечи.

Не хочу, тут так хорошо, я никогда не испытывала такого всепоглощающего чувства любви и единения с другим существом. Такой эйфории, такого счастья.

— Прасковья, Прасковья! Да приходи же ты в себя! — кто-то кричал мне на ухо, а потом я оказалась в воде. — Фух, очнулась!

Я сидела в речке, по горло в воде в одежде, волосы были мокрыми, а вода прохладной. Брр!

— Ты чего? — недоуменно спросила я, выстукивая зубами дробь.

— Ты слишком долго не возвращалась, а потом вокруг тебя стало разгораться пламя. Было видно, что ты не справляешься с задачей, и источник тебя не принимает. Затем пламя несколько опало и тебя окутало коконом из света, в котором ты постепенно стала растворяться. На попытки вывести тебя из транса ты не реагировала, вот и пришлось тебя окунуть. Извини.

— Да ничего, — сказала я уныло.

— Давай раздевайся, твою одежду нужно просушить, а потом я тебя отвезу домой.

— Отвернись, — делать было нечего, не поеду же я по городу в мокром. Хотя в сумке должны быть шорты и футболка, да и чистое белье тоже должно найтись.

— Антон, достань из машины мою сумку. Пожалуйста, — попросила я чуть слышно.

Не прошло и минуты как из нее были извлечены нужные мне вещи, а я сама скрылась за деревом и стала переодеваться. Мокрые вещи я сложила в пакет. Потом простираю и просушу, а волосы и сами высохнут.

— Ты как? — Антон подошел ко мне совсем близко и с тревогой заглянул мне в глаза.

— Нормально, — я пожала плечами и чуть отстранилась от него.

— Прасковья, ты можешь рассказать, что произошло?

— Да ничего существенного, — я обхватила себя руками, в попытке согреться. Увидев мой непроизвольный жест, Антон притянул меня к себе и обнял. Я опять оказалась у него в кольце рук, сидя на одеяле под деревом. Было уютно и тепло, и я расслабившись рассказала ему, все, что со мной случилось.

— Ты был не прав, это был не шарик света, это был огромный костер, и я вошла в него.

— Что? — воскликнул он удивленно. — Ты ненормальная! Кто же такие эксперименты без должной подготовки проводит! А если бы я тебя не страховал? Ты знаешь, что бы с тобой было? Ты бы растворилась в силе! От тебя бы и мокрого места не осталось! Не осталось бы вообще ничего! Дура малолетняя!

Он тряс меня как грушу, сверкая глазами, потом чуть успокоившись, крепко прижал к себе.

— Пообещай мне, — сказал Антон устало. — Что ты не будешь больше экспериментировать с силой, не посоветовавшись со мной предварительно.

— Хорошо, — я уткнулась носом в его грудь и тяжело вздохнула, а потом прошептала. — Он меня принял.

— Кто?

— Источник, — а потом я потеряла сознание.

Очнулась я на кровати в чьей-то комнате. Была ночь. Окно было еле прикрыто шторами, а комнату освещал уличный фонарь. Напротив кровати в кресле сидел Антон и задумчиво меня разглядывал.

— Где я? И что я здесь делаю?

— Ты у меня, — сказал он устало.

— А что я здесь делаю? — повторила я вопрос.

— А куда мене было тебя девать в таком состоянии? Где ты живешь, я не знаю, сдавать тебя на руки твоему оборотню? Так ты бы мне за это спасибо не сказала. Вот я и привез тебя к себе.

— Ясно.

— Есть хочешь?

— Ага, — я прислушалась к своему организму и поняла, что я хочу не есть, я хочу жрать! — А чем ты меня кормить будешь?

— Пельменями, — засмеялся Антон. — Что еще может быть у молодого холостяка в холодильнике.

— Давай! — я аж облизнулась от предвкушения скорой еды.

Пельмени поспели удивительно быстро. Все время пока они готовились, я тихонько сидела на кухне у Антона и наблюдала за тем, как он готовит. Это, я вам скажу, зрелище завораживающее. Можно бесконечно долго смотреть на огонь, ночное небо и на готовящего мужчину. Точность и размеренность движений, полная сосредоточенность на процессе. Он даже варку пельменей превратил в целый ритуал, начиная от бросания их в кипящую воду до вылавливания в готовом виде. Антон решил, не мелочится, и сварить целую килограммовую упаковку. А что? На двух голодных троглодитов в самый раз будет. Пока варилось его коронное блюдо, Антон быстренько порезал салат из свежих овощей и налил нам томатного сока.

— Долго еще? — проныла я, наигрывая урчащим желудком что-то невообразимое.

— Еще пять минут. Подожди немного. Если хочешь, можешь начинать с огурца, — и он протянул мне маленький упругий овощ, весь в пупырышках.

Ну а я что? Я и взяла. И захрустела на всю кухню, только голод мой один несчастный огурец даже не приглушил.

— Ну, скоро там? — опять заныла я.

— Вот никогда не думал, что ты окажешься таким проглотом, — сказал Антон со смехом, вылавливая пельмени из кастрюли и ставя передо мной исходящую паром тарелку.

Ммм, красота! Я набросилась на еду как голодающий, давясь и плохо прожевывая. Потом заметила насмешливый взгляд Антона и неудержимо покраснела. Стало так стыдно за свои манеры! Ужас. Совсем расслабилась. Я на минуту замерла. Взяла себя в руки и есть стала медленно и аккуратно, тщательно пережевывая каждую пельменину. Слава богу, он никак не прокомментировал увиденное. Вот что значит воспитание.

Когда с едой было покончено, и я сыто отвалилась от тарелки, встал вопрос 'А что дальше?' Я в растерянности посмотрела на Антона, соображая, как бы напроситься на ночевку. Не зверь же он, выгонять меня из дому посреди ночи. Неизвестно как я еще домой доберусь.

— Ну что ты на меня так смотришь? — спросил он. — В душ и спать. Где постель ты знаешь, чистое полотенце и футболка вместо ночной рубашки, уже в ванной.

Спасибо! — взвизгнула я, чмокнув его в щеку, и унеслась принимать водные процедуры.

— Да не за что, — донеслось мне в след.

Наскоро помывшись и простирав мокрую одежду, я улеглась баиньки. Давно мне так сладко не спалось. А разбудил меня поздним утром запах свежее сваренного кофе, разогретой в плите выпечки и разговор, доносящийся из соседней комнаты.

— …Нет, я не знаю где она, — сказал Антон.

Ответа его оппонента я так и не расслышала.

— …А если бы и знал, то ничего не сказал. Руслан, ты сам виноват в сложившейся ситуации.

И опять тишина. Наверно это он с Русом по телефону разговаривает.

— … Нет, приезжать ко мне не нужно. И да, она мне рассказала о твоем желании ее запереть в четырех стенах на ближайшие полгода. Ты понимаешь, что не прав?… Ах, не лезть не в свое дело? Ты уверен, что оно не мое? Она такая же моя подопечная, как и твоя. Я не меньше твоего за нее отвечаю, и сели с ней что-то случится, то отвечать прежде все буду я, как ее наставник, а потом уже ты.

Его голос набирал оборотов, а под конец Антон уже просто кричал.

— … Хм, — попытался Антон взять себя в руки. — Руслан, подумай о том, что я тебе сказал, не загоняй ее в угол. А то ее перемкнет, и она утворит, такое, что тебе даже в страшном сне не приснится. Дай девочке немного свободы. Я все сказал.

Похоже, что разговор закончен. Интересно и кем это они меня вдвоем считают? Малолетней истеричкой, которая себя совершенно не контролирует? Занятно.

— Прасковья, ты уже проснулась? — раздалось под дверями. — Я могу войти?

— Входи, чего уж там.

Антон вошел в комнату и уселся на кровати у меня в ногах.

— Рус звонил.

— Я слышала, — сказала я нейтрально, стараясь, чтобы ни одна эмоция не проскользнула на моем лице.

— Он тебя ищет.

— А то я не догадалась, — все-таки слишком много горечи проскользнуло в моем ответе.

— Тебе нужно собираться, а то он может заявиться сюда в любую минуту, — Антон смотрел на меня с жалостью.

— Чему быть, того не миновать, — сказала я в задумчивости.

Все-таки убегать от проблемы, как оказалось не самый лучший выход. Проблема-то никуда от этого не девается. Как-то это все нужно по-другому разруливать. Я тяжело вздохнула и уставилась на Антона.

— Тош, ты мне поможешь?

— Чем? — удивился он. — Что я могу в этой ситуации? Только поговорить с ним. Я уже пытался это сделать по телефону, не получилось. Руслан на удивление упрям, и свое он защищает до последнего, никого не слушая. А ты уже вошла в эту самую категорию.

Он как-то печально вздохнул и задумался на минуту.

— Единственное, что я могу сделать, это подпортить ему немного нервы своим постоянным присутствием возле тебя на правах учителя. Под это дело можно тебя из особняка оборотней забирать почаще, — он лукаво улыбнулся. — Ты как?

— Ну, давай попробуем, — сказала я, улыбнувшись в предвкушении очередной пакости. — А сегодня занятия будут?

— Наверно после вчерашнего не стоит. Тебе нужно отдохнуть, и прийти в себя, а вот завтра позанимаемся, — его лицо озарила хищная, предвкушающая улыбка. Кажется, не только я одна тут собираюсь развлекаться по-полной. Все-таки Рус это заслужил.

— А чем это у тебя так вкусно пахнет? — принюхалась я к запахам, доносившимся из кухни.

— Это разогретые круасаны, будешь?

— Спрашиваешь? Вчерашние пельмени давно переварились, и мой желудок требует чего-нибудь вкусненького, — сказала я под громкое ворчание в животе.

— Вот никогда бы не подумал, что такая хрупкая барышня столько ест! — сказал он со смехом.

— Не завидуй чужому счастью, я ем с удовольствием и столько, сколько влазит, и при этом не полнею!

— Ладно, иди, умывайся и кушать, а потом я тебя отвезу, куда скажешь.

— Наверно домой, — вздохнула я задумчиво.

— Ты хорошо подумала? Он, скорее всего там тебя и дожидается.

— Нууу, буду решать проблемы по мере их поступления. На месте и сориентируюсь. Всегда же можно договориться и найти компромисс.

— Сама смотри, тебе действительно пора учиться принимать решения, — и он вышел из комнаты, тихо прикрыв двери.

Я быстренько сбегала в душ, переоделась, собрала подсохшие вещи и пошла завтракать. Кофе и круасаны были выше всяких похвал, только вот мало, а просить больше мне было стыдно. И так нарвалась сегодня на не совсем лесную оценку моих способностей в поглощении пищи.

— Ну что, пойдем? — спросил Антон.

Я тоскливо оглядела пустые тарелки и только кивнула головой в знак согласия.

И опять был его драндулет-развалюха, и поездка через все пробки в сторону моего жилища. По дороге мы не разговаривали. Антон молчал, думая о чем-то своем, а я не хотела навязываться. Не прошло и полгода как мы оказались возле моего парадного.

— Ну что, до завтра? — спросила я с улыбкой.

— Ага, давай, — он притянул меня к себе и чмокнул в щечку, как маленькую.

Вот же! Я выскочила из машины и под заливистый смех Антона вбежала в парадное. Вот поросенок! Кажется, он решил развлечься еще и за мой счет.

Я быстро поднялась к себе в квартиру, так никого и, не встретив по дороге, и первым делом ринулась к холодильнику. Я с нетерпением открыла его дверцу и с огорчением оглядела практически пустые полки. Все-таки меня не было две недели и покупками заниматься было некому. Придется идти в магазин, есть-то, хочется, а стратегического запаса пельменей как у Антона у меня не было никогда.

Тяжело вздохнув, я взяла хозяйственную сумку и кошелек и поплелась в сторону магазина, благо, он был за углом. Нагрузив полную тележку полезной и не очень пищи, я, расплатившись, вернулась домой готовить обед. Честно говоря, меня несколько смущало то, что я так и не встретила Руслана по дороге. По идее, он должен был уже давно появиться, и вот это его отсутствие нервировало очень сильно. Оказалось, что ожидание неприятностей, намного хуже самих неприятностей. Я тынялась по квартире, вздрагивая от каждого звука, в ожидании появления моего оборотня. Даже приготовление обеда и его поедание не доставило мне былого удовольствия, хотя плов удался на славу, да и овощной салат к нему был выше всяких похвал. К вечеру издергавшись окончательно, я приняла душ и пошла, спать. Сон не шел, я вертелась в кровати, сбивая простыню, в голову лезли разные мысли, одна хуже другой. В конечном итоге, я не выдержала и выпила теплого молока с медом. Кажется, попустило, и я стала проваливаться в спасительный сон, как раздался звонок в дверь. Я удивленно взглянула на дисплей мобильного, два часа ночи, это кого же принесло в такое время-то? А звонок все не умолкал, обещая скорую побудку не только мне, но и соседям. А они-то мне за это спасибо не скажут. Пришлось идти открывать двери.

На пороге стоял Руслан пьяный практически до невменяемого состояния. Он быстро толкнул меня внутрь квартиры, захлопнув за собой дверь, и прижал меня за шею к стене, при этом навалившись на меня всем своим весом.

— Ну, здравствуй, — выдохнул он мне в лицо.

Меня аж передернуло от исходящей от него угрозы, запаха алкоголя и чего-то возбуждающего. Он себя явно плохо контролировал, зрачки у него были вертикальными, а глаза сверкали нереальной зеленью, на руках появился легкий подшерсток и чуть удлинились ногти, чем-то неуловимо напоминая звериные когти. Его рука, державшая мою шею, стала ее мягко поглаживать, а о вторую руку он оперся, прижимая меня всем своим телом к стене коридора. Я испугалась, он же в таком состоянии может сделать что угодно, а потом даже и не вспомнит. Что же делать?

— Попалась, — удовлетворенно сказал он, вжимаясь в меня всем телом и приближая свое лицо ко мне.

— Руслан, — шепнула я.

— Ммм? — сказал он, уткнувшись носом в мою шею и втягивая в себя мой запах. — Как ты чудесно пахнешь.

Он провел носом от моего уха в сторону ключицы, вызвав у меня табун мурашек. Было в это что-то такое чувственное, что я аж задохнулась от возбуждения.

— И чем же я пахну? — прошептала я потерянно.

— Лесом и желанием. Ты же хочешь меня? Ммм? Малыш, — он ткнулся в меня возбужденным пахом, и потерся, имитируя древний как мир танец тел. — Хочешь, я же чувствую, твое желание просто разлито в воздухе.

— Рус, пусти, — я попыталась вырваться, но ничего не получилось.

— Шшш, — шыкнул он на меня, — ты же хотела привлечь внимание к себе этим побегом, считай, что у тебя это получилось. А на правах твоего, как ты там говорила? Суженного? Ну да, именно так. Я имею право на маленький кусочек ласки с твоей стороны.

Я оторопела от таких рассуждений, а его шаловливые ручонки уже вовсю гуляли по моему телу, лаская грудь под майкой и закидывая мою ногу к себе на бедро.

— Какая же ты сладкая, — шепнул он мне на ухо, целуя мою шею.

Я как завороженная смотрела на него и не знала, что мне делать. С одной стороны мне до одури хотелось позволить ему все, что он захочет, но с другой стороны, он сейчас пьян и мало что соображает. А что будет завтра? Детка прости? Все было замечательно, хоть я мало что из этого помню, так что ли? Как-то мне не хочется, чтобы мой первый раз был с пьяным партнером. А он уже подхватил меня на руки и тянет в сторону спальни.

— Руслан, — попыталась я воззвать к его благоразумию, вырываясь из его рук. — Прекрати, я так не хочу.

— Твое тело говорит о другом, — он опустил меня на кровать и навалился сверху, целуя меня за ушком. — Ты же хочешь, Ольга.

ЧТО????????? Это он меня за совою бывшую принял? Вот гад! Я оттолкнула его с такой силой, что он слетел с кровати и больно ударился копчиком о пол. Это его несколько отрезвило.

— Ты что сдурела? — провыл он.

— Это ты сдурел! — рявкнула я с такой злостью, что он аж отшатнулся. — Приперся ко мне ночью, начал приставать. А я и пикнуть не должна? Так что ли?

Он несколько стушевался, но смотрел все еще зло и чуть обижено. Да и глазки были все еще мутными.

— Знаешь что, родненький мой, или как ты там сказал? Суженный? — его аж передернуло от ехидства, прозвучавшего в моем голосе. — Шел бы ты лесом-полем, да все по кустам и на лыжах! Уходи!

Он поднялся и навис надомной угрожающе, а топом потянул носом воздух и ухмыльнулся.

— Ты же меня хочешь даже сейчас, — он провел рукой по моей шее, чувствуя, как колотится мое сердце и с какой силой оно гонит кровь по венам.

— Я не хочу, чтобы мой первый раз был с человеком, который называет меня именем другой женщины, — сказала я тихо, отталкивая его руку.

Руслан оторопело уставился на меня и даже отошел к окну, запустив руку в шевелюру.

— Прости, — сказал он чуть слышно. — Я сейчас уйду.

У меня не было сил и желания его останавливать, но куда я его отпущу в таком состоянии? Лизка же мне не простит, если с ним что-то случится.

— Ты можешь остаться, — сказала я ему в спину. — В соседней комнате есть диван. Поздно уже ехать домой. Я тебе там сейчас постелю, а ты лучше пока душ прими.

Его спина закаменела, а потом он чуть расслабился, кивнул головой в знак согласия и поплелся в ванную. А я метнулась к халатику, и судорожно стала его на себя натягивать. Слабая защита, конечно, если он решится на повторение того, что было. Но хоть что-то. Потом я кинулась к полкам с бельем и, взяв необходимое, пошла стелить ему постель. А он наверно еще и голодный. Иначе с чего это его так развезло? Хорошо, что хоть плова осталось еще с пол кастрюльки. Да и овощей достаточно, сейчас быстро сделаю салат и разогрею плов. Может когда он поужинает нормально, то будет более адекватным?

К тому моменту, когда Рус вышел из душа, у меня был накрыт стол и постелена постель. Вот же, после того что он тут утворил, я его еще кормлю и спатки укладываю. Кому скажи — не поверят.

— Иди ужинать, — позвала я его в кухню.

— Я не хочу, — ага как же, не хочет он, вон живот уже впал от голода и бурчит так громко-громко.

Я посмотрела на него насмешливо и отодвинула ему стул, приглашая за стол.

— Не упрямься, сядь и поешь нормально, а я спать пойду, — я зевнула. — В соседней комнате уже постелен диван, так что располагайся.

Я прошла мимо него в свою комнату и, прикрыв двери, привалилась к ним. Кажись, пронесло. По крайней мере, взгляд у него был более осмысленным, да и частичный оборот уже прошел, что говорит о том, что Рус стал себя лучше контролировать. Я тихонько сползла на пол и нервно засмеялась. Вот ночка выдалась, а я еще переживала, что его не было на горизонте весь день. Мда. Я поднялась и пошла баиньки, предварительно подперев двери стулом. Хлипкая защита от оборотня, но я так хоть проснуться успею, если он ко мне посреди ночи ломиться будет. Сон пришел мгновенно, едва голова коснулась подушки. Все-таки пережитой ночью стресс, положительно сказался на способности засыпать.

Ночь прошла спокойно. Только утром два раза хлопнула входная дверь, я на это даже внимания не обратила сквозь утреннюю дрему. На дверях от нежелательных посетителей давно отпугивающая охранка стоит, вменяемые воры сюда не полезут. А с невменяемыми, я как-то сама разберусь. Следующий раз я проснулась где-то в районе одиннадцати из-за одуряющего запаха кофе. И как-то вдруг сразу вспомнилось вчерашнее. И возбуждение, и испуг. И как прикажете мне с ним теперь общаться? Сделать вид, что ничего не случилось? Не вариант, он уверится в собственной безнаказанности и тогда стоит ожидать от него чего угодно и когда угодно. А вот использовать его чувство вины в своих целях и выторговать себе побольше свободы — это вполне реально. Я весело хмыкнула, и мысленно потирая ладошки, поплелась на кухню, не забыв одеть халатик.

Руслан сидел за столом и задумчиво пил утренний кофе, заедая его свежими булочками, которые высились внушительной горкой на столе. Ага, понятно, зачем он выходил. Ну что ж, хоть какая-то от него польза. Я, молча налила себе кофе, уселась напротив него и стала завтракать. Мне было любопытно, насколько его хватит молчать. Оказалось что ненадолго. Минут через пять он стал ерзать на стуле, а еще через пять заговорил.

— Рась, — и опять молчание.

— Умм? — как-то разговаривать с набитым ртом не комильфо, пришлось мычать.

— Прасковья, — он откашлялся. — Прими мои извинения за вчерашнее, я вел себя недопустимо. Я искренне раскаиваюсь.

И вот что я ему должна сказать? Что прощаю? Не, так не пойдет, он вчера отрывался, а теперь моя очередь.

— И что ты хочешь от меня услышать? — сказала я и отхлебнула еще кофе.

— Наверно, то, что прощен? — он на меня посмотрел несколько удивленно.

Это что, его предыдущие барышни после его любого косяка и слов о прощении, тут его же прощали? Не удивительно, что они ненадолго рядом с ним задерживались.

Пауза затягивалась, я с удовольствием пила кофе и поедала булочки, а Руслан начинал все больше нервничать. В конце концов, он просто не выдержал.

— Скажи, чего ты хочешь? Я все для тебя сделаю! — вот с этого родимый и нужно было начинать.

— Ммм, дай подумать, — я опять выдержала театральную паузу и тихо продолжила. — Во-первых, мне не нравится, как ты себя со мной ведешь. Я не твоя подчиненная, я тебе практически чужой человек и не должна по первому твоему требованию падать и отжиматься. Я хочу, чтобы ты считался с моим мнением — это раз. Второе, ограничение свободы. Я понимаю, что оно вызвано некоторым беспокойством обо мне и клановой меткой. Но все имеет свой предел. Я могу согласиться на некоторые ограничения в передвижении и проживании, только в том случае, если это будет внятно аргументировано и будет прямая угроза моей жизни. Во всех остальных случаях, я просто не буду обращать внимания на твои слова. Это второе. Как видишь, я хочу немногого, всего лишь уважения и конструктивного диалога. После первого же немотивированного утверждения навроде 'молчи женщина, я так сказал', ты меня больше не увидишь. Андестенд?

Некоторое время Руслан молчал, обдумывая мои слова, а потом просто кивнул головой.

— Согласен, но ты живешь у нас, так мне будет легче контролировать твою безопасность.

— Хорошо, — я тяжело вздохнула. — И еще одно условие. Забудь о том, что вчера произошло и об этой истории с суженным. Я и сама в нее толком не верю. У нас просто деловое соглашение. Ты мне оказываешь помощь в период становления источника, а я помогаю кланам в качестве лекаря. Идет?

— Хорошо, — он тяжело вздохнул и выбрался из-за стола. — Давай собираться и поехали домой, а то Лизка нас уже потеряла.

Ох, надеюсь, я об этом не пожалею. Я поплелась по новой собирать манатки, любовно разложенные вчера на полках. В этот раз я решила взять больше вещей. Все-таки жить мне у оборотней теперь придется довольно долго.

 

Глава 11

И потянулись унылые будни. Я жила у оборотней. Руслан вел себя на удивление корректно, стараясь обходить меня стороной. Общалась я в основном с Лизкой до ее отъезда и с тетей Зиной. А когда мы проводили Лизавету в благословенную Европу доучиваться в магистратуре, стало совсем тоскливо. Не спасало даже общение с братцами. Они пару раз попытались вытянуть меня потусить в клубе и проехаться на байк-шоу, но быстро отстали, увидев злой взгляд Руслана. В клуб Рус меня оттранспортировал лично, постоянно следя за тем, чтобы ко мне никто не подходил. Танцевать я могла сама либо с ним, все другие особи мужского полу отгонялись от меня грозным взглядом и злым рыком. При этом каких-либо поползновений в мою сторону не делалось, тигр свято блюл свою территорию, причем действовал по принципу 'сам не гам и другому не дам'. Такое отношение мне быстро надоело, и я попыталась взять ситуацию под свой контроль, пригласив на танго довольно милого паренька. Но…, проклятое 'но', в очередном пируэте произошла смена партнера, и танец заканчивала я уже с Русланом. Нужно сказать, что танцевал он замечательно. Не знаю, кто были его учителя, но такого тонко чувствующего партнера у меня не было за всю мою жизнь. Он предугадывал мои движения, ловя малейшую смену эмоции на моем лице, вел в танце уверенно и страстно. И если в самом начале танго я пыталась взбрыкивать, то под конец была полностью покорена сильным и властным партнером. Мы не заметили, как посетители в зале прекратили танцевать, освободив танцпол для нас двоих, заворожено следя за каждым нашим движением. А я…, я была увлечена им, музыкой, взглядом глаза в глаза, практически не моргая, до рези в глазах, нашим противостоянием, а потом своей покорностью. Танец меня ошеломил так, что я не заметила, как он закончился, продолжая обнимать Руслана, прижавшись к нему всем телом и приблизив лицо вплотную в очередном па.

— Спасибо, это было великолепно, — шепнул он мне в губы, отпуская меня и отступая на шаг.

Куда только девалась минуту назад плещущая через край страсть? Опять холод, легкая усталость во взгляде и безразличие. Он отошел от меня к бару за порцией безалкогольного махито, а я осталась стоять посреди зала в полной растерянности, не зная как поступить дальше. Не придумав ничего лучшего, спряталась от всех в туалете, в попытке привести свои мысли в порядок и унять сердцебиение. Я не знала, как мне относиться к его поведению, как его просто понять. Похоже, сам Руслан не всегда понимал, что им движет, настолько порой были противоречивы его поступки. Чего стоило одно его появление у меня дома в крайне невменяемом состоянии. Складывалось ощущение, что одну его половину, скажем так бессознательную, ко мне тянуло со страшной силой, а вторая более сознательная, помнящая, как может быть больно от предательства, старалась держаться от меня на как можно большем расстоянии. И вот этот внутренний конфликт вел к совершенно идиотским поступкам, когда у Руслана чуть ослабевал контроль.

Мы с Лизой до ее отъезда много об этом говорили. Даже не так, говорила она, в попытке объяснить мне поведение своего дражайшего родственника, а я старалась ее не перебивать и просто внимательно слушала, делая свои выводы. Про Ольгу и ту ситуацию было рассказано много, но это были только Лизкины догадки. Она конечно барышня прозорливая и умная, но чужая душа порой бродит в таких потемках. А вывод напрашивался тут только один, держаться от Руслана подальше, пока он в себе не разберется и не поймет, что ему нужно, а на это у него может уйти вся жизнь. Мужчины иногда бывают такими тугодумами.

В конечном итоге, устав ждать, когда я выберусь из местного кабинета задумчивости, Руслан стал меня активно разыскивать, нашел под дикий визг красящихся возле зеркала девиц и молча, уволок в сторону машины. Я не сопротивлялась. Зачем? Мне осталось подождать каких-то пару месяцев, и я свободна. Ни тебе оборотней с Русом во главе. Ни Антона, с его постоянным выносом мозга при изучении моих способностей. Нужно просто набраться сил и перетерпеть, а после этого вернутся к привычной жизни студентки медфака, сдавая сессии и отрываясь с друзьями на отдыхе, и уж что греха таить, окунаясь в перипетии очередного романа. А они у меня будут. Я себе это обещаю.

Так прошли каникулы, и начался третий курс. Руслан меня ежедневно возил на пары и забирал после них. Благо дел в городе в то время у него было полно, так что я не чувствовала себя особо виноватой. Отношения с ним за эти месяцы так и не наладились. Сухая вежливость и все. Правда я продолжала ловить на себе его непонятные взгляды, когда он думал, что я этого не вижу. Что они означали, я так и не поняла, но после того, как я это заметила, Руслан стал еще более корректным в отношении меня и более вежливым, аж до зубовного скрежета. Я уже просто не знала как себя с ним вести, былой легкости в отношениях как не бывало. Да и проживание на территории оборотней стало тяготить меня все больше и больше.

Антон после первого занятия взялся за меня серьезно. Занятия у нас были теперь каждый день. Правда, проводились они не в управлении, а в парке возле особняка оборотней, на виду у Руса. Он продолжал работать в полный контакт, обнимая меня руками и ногами во время медитации. Я как-то у него спросила:

— А без этого никак нельзя?

— Можно, — хитро улыбнулся он, — но также приятнее.

Вот поросенок! А Рус, наблюдая за нами, только скрипел зубами, но молчал. А Антон отрывался вовсю, пользуясь своим положением и возможностью прикоснуться ко мне на правах учителя, приобнять, погладить по голове, чмокнуть в нос за успешно проделанную работу. Он как-то даже заикнулся об обещанном свидании, но видя перекошенное лицо Руса, я воспротивилась. Он же напроситься третьим и испортит нам всю малину своим кислым видом, незаслуженно обиженного ребенка. Итогом такого свидания могли быть только испорченные нервы и потраченное время. Мы с Антоном договорились, что пока он меня учит, ни о чем таком и речи идти не будет, все же учитель и ученица во время бурного романа не самое хорошее начинание. А если мне не понравиться или я ему надоем, а нам еще заниматься? Во что тогда превратятся занятия? Вот то-то и оно. Антон меня выслушал, почухал репу для лучшего усвоения услышанного и согласился отложить свидание до лучших времен.

Единственное в чем Руслан и Антон были абсолютно солидарны и стояли как две скалы, это в отношении информации о нападении диких на кланы оборотней. Как-то в середине осени случилось еще одно нападение, намного масштабнее и продуманнее чем все предыдущие. Такая слаженность в действиях была вообще не свойственна полуразумным животным, которыми были дикие. Здесь попахивало чем-то серьезным и возможно масштабным.

В момент, когда Руслан узнал о нападении, Антон проводил со мной занятия. Естественно, занятия были прерваны и оба мужчины заперлись в Русовом кабинете часа на два, а потом укатили в неизвестном направлении, приказав в ультимативной форме мне никуда не высовываться, к окнам не подходить и даже на телефонные звонки не отвечать. В общем, сделать вид, что меня здесь нет, и я растворилась в неизвестном направлении. А на вполне резонное замечание, что я тоже могу быть полезна как врач, оба посмотрели на меня с таким удивлением, заперли дом и уехали на целые сутки. Что я пережила за это время, маясь от неизвестности, не имея возможности узнать, что происходит, не передать. Спать я толком не могла, время от времени проваливаясь в серое марево, не приносившее отдыха и опять из него выныривая при малейшем шорохе. Ела я с трудом, аппетит пропал, и еда ставала комком в горле. Я бродила по дому привидением, то думая всякие ужасы, которые с ними могли приключиться, то вспомнив, что мысли материальны, отгоняя их от себя. В конечном итоге, напившись валерианы, мне удалось задремать на диване в холле и по закону подлости пропустить эффектное появление этой чуть подвыпившей, уставшей, но довольной парочки. Антон на заплетающихся ногах, что-то тихонько напевая, поплелся в гостевую комнату, а Руслан остался, усевшись на полу возле моего диванчика. Я не хотела показывать, что уже не сплю, хотя руки аж чесались вскочить и надавать этим двум типам по шеям. Но я сдержалась, этим можно будет и завтра заняться, предварительно дав им отдохнуть и накормив их утром.

— Что же мне с тобой делать? А? — шепнул Руслан, глядя на меня и поправляя разметавшиеся по подушке волосы. — Такая маленькая и беззащитная.

Что я могла ему ответить? Руслан аккуратно взял меня на руки и бережно отнес в мою комнату, уложив на кровать. Тут видимо силы его покинули и он, плюнув на все, устроился рядом со мной, мгновенно проваливаясь в тяжелый сон. Это же, как нужно было устать, чтобы не осталось сил добрести до собственной кровати в соседней комнате? Я накрыла нас одеялом и отодвинулась на самый краешек кровати, стараясь не задевать Руслана, благо размеры ложа способствовали таким маневрам. Но проснулась я от того, что мои ноги были придавлены чем-то тяжелым, мою грудь под майкой согревала чья-то рука, а в попу упиралось что-то большое и чуть пульсирующее. А волоски на шее шевелило чье-то мерное дыхание. Я сперва замерла, пытаясь сообразить, что же мне делать, а потом тихонько стала выбираться из-под придавившего меня тела. И, кажется, тело было обнаженным. И когда только успел? Вот же кошак! Я усилила движения, активно ерзая возле Руслана, но выбраться так и не смогла.

— Еще рано, — прошептал он мне на ухо, укрывая, скинутым одеялом. — Спи.

— Выпусти меня, пожалуйста, — шепнула я, борясь с чувством дежавю, что-то похожее в исполнении Руслана уже было.

— Зачем? — спросил он, таки не открыв глаза.

— Мне нужно, — я помялась, так и не решившись озвучить, в чем собственно дело.

— Нет, — и он сильнее оплел меня ногами и руками, подавляя малейшую попытку сопротивления, и умиротворенно засопел.

Ну а мне не оставалось ничего другого, как поудобнее устроиться в кольце его рук и попытаться уснуть, не обращая внимание на лежащее рядом обнаженное тело, пышущее жаром. Через какое-то время мне это удалось. Я удобно устроилась на его плече и провалилась в сон.

Следующий раз я проснулась ближе к обеду. В комнате кроме меня никого не было. О ночном госте не напоминало ничего. Я быстро сбегала в душ, привела себя в порядок и спустилась в кухню в поисках чего-то вкусненького. Вчерашняя голодовка давала знать о себе громким урчанием в животе.

За столом сидел один Руслан и вдумчиво смаковал утреннее кофе, чему-то довольно улыбаясь. Возле него стояла горка блинов, крынка сметаны и на выбор четыре вида конфитюра и мед. Тети Зины видно не было, наверно уехала с водителем в город за покупками.

Я придвинула к себе ближе блины, накладывая их себе в тарелку и поливая клубничным конфитюром и сметаной. Первые пять блинов я смела и даже не заметила, когда первый голод был утолен, я смогла приступить к допросу Руслана.

— Как съездили? — спросила я, прожевав очередной кусочек.

— Ничего, — он был как всегда немногословен, из привычной картины выбивалась только ужасно довольная улыбка, но об ее причинах я спрашивать поостереглась.

— Ты не хочешь мне рассказывать о нападении? — спросила я прямо.

— А зачем тебе это нужно? — спросил он удивлено. — Тебя это никаким боком не касается.

— Рус, — я решила быть терпеливой, — я ведь могу быть полезной, хотябы в качестве лекаря.

— Нет, — он замкнулся в себе, довольной улыбки как небывало.

— Да почему? — моему возмущению не было предела.

— Да потому, — передразнил меня он, — что женщинам там не место. Не нужно тебе это видеть и в это лезть. Там смерть и грязь, это зрелище не для женщин.

— Смею тебе заметить, — сказала я, злясь и аккуратно ложа вилку возле тарелки, — что в прошлый раз тебя мало волновала моя половая принадлежность, когда нужно было спасти жизни тем оборотням.

— Это было в прошлый раз, — он прошелся у меня за спиной к окну, а потом к дверям.

— Что изменилось с того времени? — спросила я спокойно.

Он постоял какое-то время, глядя на меня, а потом так ничего и не сказав, просто ушел.

От Антона я тоже ничего внятного добиться не смогла, только он отбрыкивался секретностью информации и погнал меня на занятия.

Уроки Антона стали приносить ощутимые плоды. В источник я больше не совалась, максимум, на что меня хватало, это на погружение в него рук и работе с ним вот в таком вот контакте. Но все равно, каждый раз касаясь источника, я чувствовала, ни с чем несравнимое удовольствие и посылала в него ощущение полного счастья от дружбы с таким замечательным существом. После третьего занятия источник стал откликаться на мой внутренний зов без погружения в медитацию, одаривая меня своей силой. Мне стали доступны заклинания совершенно нового уровня. Теперь я могла исцелить одним прикосновением, правда сил на это уходило невероятно много, но в критических ситуациях, когда счет идет на секунды, — это был выход. Иногда энергия во мне бурлила так, что существующих накопителей для сброса излишков просто не хватало, и я светилась искорками как новогодняя елка. Видя такое дело, Антон приволок все, что у него было из накопителей, и я их зарядила под завязку в течение недели. Энергии было столько, что мы с Антоном решили это начать скрывать, уж слишком я стала лакомым кусочком, в плане получения дармовой энергии, а до второго посвящения, после которого я стану практически неуязвимой еще вагон времени.

Так прошла осень, закончился ноябрь, и наступил декабрь. Зима в этом году радовала нас обилием снега и мороза. А до моего дня рождения и посвящения во второй круг осталось несколько недель. Я уже месяц готовилась к досрочной сдаче сессии, о чем предварительно написала заявление в деканате. Конечно, без сложностей не обошлось, пришлось применить самую капельку ментального воздействия для убеждения декана. Мы составили с методистом график досрочной сдачи сессии, я как раз успевала к католическому рождеству полностью отстреляться, если не буду лениться. Я и не ленилась. Только теперь занятия с Антоном плавно перетекали в зубрежку других предметов. Я не то чтобы уставала, я валилась с ног, сдавая то один предмет, то другой. Преподаватели особо не зверствовали, ставя мне те оценки, которые я заслужила.

И вот последняя неделя до католического рождества, сдан последний экзамен, и я стала собираться в дорогу, предвкушая встречу с бабулей. Руслан вызвался отвезти меня к ней лично, а потом вернуть в город после инициации.

— Ты решил с нами встретить новый год? — удивилась я.

— А почему нет? — он был несколько задумчивым. — Здесь все равно кроме тети Зины никого. Лизка возвращаться не хочет в эти каникулы. Дед увлечен очередной дамой сердца и укатил с ней в Париж на рождественские каникулы. А ты против?

— Да нет, что ты, — махнула я на него рукой. — Ты столько времени оказывал мне гостеприимство, неужели я должна быть неблагодарной? Мы с бабулей будем тебе только рады.

Нужно сказать, что с той памятной ночи, когда Руслан спал в моей постели, в его отношении ко мне что-то изменилось. Чуть-чуть, совсем немного, но он стал относиться ко мне теплее, возможно даже замечая во мне женщину и оберегая меня от того, что, по его мнению, могло быть для меня опасным. Да и в отношении Антона он стал более нетерпимым, ревнивым, что ли. Я только удивлялась, видя как он время от времени стал помогать мне выходить из машины, чего раньше за ним не водилось, или с какой злостью следил за моими обнимашками с Антоном во время медитаций. Иногда дело доходило до частичной трансформации, и тогда Руслан быстро ретировался в свою комнату, а через пять минут из дому выносилась огромная белая молния и на всех парах неслась в сторону леса. Я не понимала такого его поведения, подозревая ревность, но упорно отгоняя от себя эти мысли. Это же Руслан, а я ему безразлична, только вот его поведение в последнее время говорило о другом.

Свои вещи Руслан собрал очень быстро и рано утром следующего дня мы выехали к бабуле в гости, запасшись подарками и деликатесами для новогоднего стола. Завтра все-таки мой день рождения и не хотелось бы его провести в дороге.

Добрались до Крюковки мы на удивление быстро. Дороги были чистыми как от снега таки от транспорта, поэтому Руслан смог развить вполне приличную скорость, а на некоторых отремонтированных участках трассы гнал за сто пятьдесят километров, вызывая у меня бурный восторг от быстрой езды. В итоге, до Крюковки мы добрались за рекордные три часа. Село нас встретило снегом, валящим из дымоходов дымом и смеющейся ребятней, с удовольствием катающееся с горки кто на чем. И санки тут были простой банальщиной, которая была всего у двух девчонок. Мальчишки предпочитали съезжать с горки кто на пузе, а кто на большой пластиковой тарелке. Так же ведь интереснее, чем простые санки. Какой-то мелкий оригинал блистал новеньким сноубордом и ему отчаянно завидовали другие мальчишки, собравшиеся возле заморского чуда, с просьбой дать покататься. Я улыбалась, наблюдая эту картину, и вспоминала, как сама в их возрасте с удовольствием каталась с этой горки. И санки мне тоже для этого были не нужны.

— Приехали, — сказал задумчивый Руслан, паркуясь возле бабулиной хаты. — Рась, ты уверена, что я Вам не помешаю?

— Рус, откуда сомнения? — удивилась я.

Он, ничего не сказав, вышел из машины, обошел ее вокруг и помог выбраться мне. С недавнего времени он ужасно злился, если я выходила из машины самостоятельно, постепенно приучая меня к своим знакам внимания как к чему-то естественному и даже правильному.

— Бабуля, ты где? — крикнула я с порога, заходя в хату и приглашая Руслана вовнутрь.

— Тут я, тут, — из дверей комнаты показалась улыбающаяся бабуля. — Внученька, наконец-то ты приехала!

Она кинулась ко мне, обняла, повертела со всех сторон и осталась довольна увиденным.

— Ты чего гостя в дверях держишь? — наехала она на меня. О, узнаю бабулю, она в своем репертуаре, сперва наехать, построить, а потом и разговоры разговаривать. — Так, Прасковья, веди гостя в комнату, пусть располагается, потом мыть руки и за стол. Вы ж наверно проголодаться успели.

Я подтолкнула растерянного Руслана в сторону гостевой комнаты, по дороге показала удобства, а сама быстренько вернулась к бабуле помочь накрыть на стол.

— Как добрались? — спросила она, тонко нарезая сало для запекающейся картошечки.

— Быстро, бабуль, дороги свободные, безо льда. Метели в ближайшие дни тоже не предвидится. Так что все, слава богу.

— Ну и ладно, — махнула она одобрительно головой. — Как твое обучение у местного мага?

— Замечательно, — я улыбнулась так солнечно и искренне, поглаживая внутри свернувшийся калачиком источник, что бабуля аж задохнулась от удивления.

— Что? Неужто получилось? — спросила она, плюхнувшись на стоящую рядом табуретку.

— Ага, — промурлыкала я довольно.

— Вот и славно, вот и хорошо, — было видно, что у нее с плеч, будто гора упала, у нее распрямилась сгорбленная до этого спина и на лице заиграла довольная улыбка. — А чего этот за тобой увязался?

— Бабуль, ну что ты в самом-то деле? Я жила у него последние полгода. Рус даже клановую метку на меня поставил, чтобы защитить, — я задрала рукав, демонстрируя татуировку.

— Ишь ты, — удивилась она, трогая татушку пальцем. — Не побоялся ответственность за ведьму на себя взять. Молодец. Ладно, пущай гостит раз так.

— Ба, ну ты чего? Он нормальный парень, друг из него неплохой, правда командовать любит, но кто из нас не без недостатков, — сказала я задумчиво.

— Так-таки просто друг? — лукаво улыбнулась бабуля. — А может что-то большее?

— Нет, сказала я твердо, вспоминая его слова о суженной и внутренне содрогаясь, от все еще где-то на задворках сознания кипевшего негодования.

— Ну ладно, коли так, — махнула она головой, как бы закрывая тему. — Ты к посвящению готова?

— Больше да чем нет, — я налила себе свежезаваренного травяного чая и села напротив бабули в ожидании, когда же будет готов обед. — Если бы я еще знала, что из себя оно представляет, было бы легче.

— Не к чему это тебе знать заранее, потерпи, всему свое время, — вот опять она занимается сокрытием информации. Насколько бы мне проще жилось, если бы она выдавала ее не по кусочкам, а просвещала меня обстоятельно, отвечая на все-все возникшие у меня вопросы.

— Ладно, потерплю, а терпеть то долго?

— Нет, шабаш сегодня ночью, благо ты родилась аккурат после полуночи, так что все условия ритуала будут соблюдены, да и полнолуние сегодня. Я уже и метлы приготовила.

— А Руслан, его мы предупредим о шабаше?

— Вот еще, рассказывать мохнатому о наших ведьмовских секретах, — бабуля недовольно поджала губы. — Усыпим, делов то, а утром ты будешь уже полноценной ведьмой и будешь сама решать, что и когда ему рассказывать, и стоит ли вообще это делать.

— Хм, ладно, — я принюхалась к доносившемуся из печи запаху. — Бабуль, кажись готово.

— Давай накрывать на стол и зови своего гостя, — она достала из печи глубокий противень, полный хрустящей чуть рассыпчатой картошечки, сдобренной кусочками сала, чеснока и лука. Запах от этого, в общем-то, простого блюда стоял настолько упоительный, что мой желудок нетерпеливо заворчал.

— Достань из подполу грибы, капусточки квашенной и огурцов из бочки, а я нарежу хлеба.

Когда мы в четыре руки быстренько накрыли на стол, я сходила за Русланом. Он с удобством расположился в комнате и чуть дремал в кресле-качалке, стоящем возле окна.

— Руслан, обед готов, — позвала я его.

— Уже? — он сладко потянулся в кресле, играя мышцами под тонким свитером, так что я невольно им залюбовалась. — Ладно, пойдем.

Мы чинно уселись за столом, предварительно помыв руки, и приступили к еде. Бабулина стряпня как всегда была на уровне. Я время от времени поглядывала на Руслана, уплетающего картошку с таким непередаваемым удовольствием, что я просто диву давалась. Когда первый голод был утолен, бабуля приступила к допросу.

— А шо это ты Параска, у этот раз без своих вампирюг прикатила? — спросила она лукаво.

— Да как-то бабуль не склалось, а что? — удивилась я.

— Да тут водяной очень хочет с твоим Никусиком пообщаться.

— На предмет?

— Нууу, — она чуть замялась, — взятия на себя отцовских обязательств. Маланья то беременная.

— Ничего себе! — удивилась я. — Когда только успели?

— Так на Купала и успели, увесь лес ходуном ходил от их гулек. А после появившегося на Купала цветка папоротника, знаешь какое туда паломничество до первых снегов было? Водяной и леший только за голову хватались. Весь папоротник в округе перевели. А все ведь этих паразитов рук дело. Да и потом Ник сам к Маланье пару раз приезжал. Вот видно у них и сладилось, теперь она на пятом месяце. Живет у Никитичны, потому как бедняга, как нормальная нечисть в спячку на зиму впасть не может, дитенок не дает. А что у нее родиться вообще непонятно. Толи вампир с хвостом и жабрами, толи русал с клыками. Водяной зол, как же, младшая дочь, любимая, а тут такое. Обещал будущему зятю все хозяйство оторвать, если вовремя не появится и не возьмет на себя ответственность за беременную и ребенка.

— А как Маланья?

— Ревет, Никитична ее, конечно, утешает, как может. Но эта же дурища круглые сутки сидит у окошка и высматривает машину своего любимого, а того и след простыл.

— Вот это да! Ба, он просто ничего не знает, иначе он был бы давно тут и увез бы ее отсюда. Знаешь, какое у вампиров трепетное отношение к потомству? Они ж рожают хорошо если одного двух, а, то ведь вообще может не быть детей. Я ему позвоню, уверенна, он тут завтра же будет.

— Дай-то бог, — вздохнула она. — Жалко ж девку, я на нее почти весь свой запас валерьянки перевела, так она себе нервы ест.

Оборотень сидел в уголочке и тихо посмеивался, слушая наш разговор, но не влезал.

— Ну а ты чего скалишься? — увидела его улыбку бабуля.

— Да ничего, Настасья, просто представил водяного с дрыном, гоняющегося за вампиром, — и он, уже не сдерживаясь, залился смехом.

— Вот все Вы мужики такие, как затащить девку у койку, это вы первые, а как последствия разгребать, так вас и не доищешься.

— Кхм, — выражение лица Руслана резко поменялось, пропала улыбка и появилась жесткость. — Знаете, уважаемая, уж если так случится, что у меня появится ребенок до брака, то я сумею, о нем позаботится, да и о его матери тоже.

— Похвально, молодой человек, похвально, — сказала бабуля чуть улыбаясь.

Больше к этой теме мы не возвращались, конец обеда прошел как-то скомкано, после слов Руса шутить уже не хотелось. Настроение понемногу начало портиться. Интересно у него получается, он позаботится о ребенке и матери, но ведь, ни слова не сказал о том, что он на ней женится. Здорово. Это если вдруг у нас с ним что-то было бы и я была бы беременна, то ребенка бы растила сама, а он в лучшем случае был бы воскресным папой, а скорее всего, просто откупался бы деньгами. Весело. Вот и еще один гвоздь в крышку гроба наших с ним будущих отношений. Так понемногу и я даже надежду на что-то светлое в отношении него похороню.

Я тяжело вздохнула и пошла мыть посуду, и звонить Нику. После обеда еще предстояло подготовиться к ночному вылету и маленько соснуть, да еще и отвар для Руса приготовить. Нечего обороню на шабаше делать.

— Привет, — трубку Ник взял тут же, как будто ждал моего звонка.

— Привет, паразитка, куда пропала?

— Я в Крюковке у бабули и у меня для тебя есть новости, — решила я его огорошить сразу.

— Это, какие же?

— Ты скоро станешь отцом, — какое-то время на том конце была тишина, потом раздался судорожный вздох.

— Кхм, ты сейчас о чем? Мы же с тобой никогда ничего такого, или я что-то не помню? — просипел он.

— Тху на тебя, — возмутилась я. — Я тут причем?

— А кто тогда?

— Маланья на пятом месяце и все тебя ждет, а ты, паразит, погулял девку и бросил.

— Понял, завтра буду. И слышишь, я ее не гулял, я ее люблю, — и отключился.

Все завтра точно примчится и, скорее всего, и братика прихватит. Вот веселье то тут начнется!

Ну, вот посуда вымыта, отвар сварен, теперь ему немного настояться и можно смешать с вечерним чаем, спать Руслан после него будет аки младенец. Я пошла в свою комнату проверить, что мне бабуля приготовила. Все-таки на улице не май месяц, не хотелось бы попу отморозить. Я-то ее вылечу, только вот зачем прецедент создавать? А приготовила она мне зимний вариант украинского народного костюма, с шерстяной плахтой, красными черевичками, вышиванкой, кожушком и цветастым платком. Не, я, конечно, все понимаю, традиции. В свое время ведьмы на селе так одевались, чтобы не выделяться из толпы селянок. Но теперь-то чего? Хотя, с другой стороны, не заявляться же на шабаш в спортивном костюме, кроссовках и дутой куртке. Не солидно как-то. А в этническом костюме сразу и отношение к мероприятию другое, и ощущение причастности к тайне присутствует, да и что греха таить некоторый налет избранности. Не всякая же в круг попасть может, да еще и на вторую инициацию.

Я отложила в сторону свой ночной наряд и улеглась на кровать, часочек сна мне точно не помешает. Встала я сегодня как-то рановато, да и ночь предстоит бессонная. Я не заметила, как провалилась в сон.

Разбудила меня бабуля ближе к полуночи.

— Ба, а чего так поздно-то? — удивилась я. — Я же Руса напоить отваром хотела.

— Да напоила я твоего оборотня, аккурат за ужином, не переживай, спит он уже без задних лап и не проснется еще часиков десять-двенадцать, нам как раз хватит обернуться. Давай одевайся и по метлам.

— А покушать? — проныла я жалобно.

— Раська, завтра поешь, знаешь же, что перед ритуалом лучше желудок не набивать. Особо фанатичные ведьмы сутки постятся, дух очищают, а только потом приступают к любому ритуалу. Но ты, же скопытишься без еды, — она тяжело на меня взглянула. — Ладно, не тяни.

Она развернулась и ушла к себе переодеваться. Да и я тянуть не стала. Вот только разнообразила костюмчик термобельем, а что? Мне мои органы еще дороги. Когда на мне было надето все, я себя чувствовала аналогом капусты или стогом сена, а ведь в таком виде еще и лететь. Хотя грузоподъемность у моей метлы приличная, специально проверяла. Ладно, кажется, я специально тяну время.

Я вышла в коридор, где меня уде поджидала бабуля с метлами. Как и прошлый раз, она была удивительно помолодевшей и похорошевшей.

— По метлам, — сказала она задорно, когда мы вышли во двор.

— Есть мэм! — я приложила руку к платку и задорно улыбнулась.

Когда мы поднялись в воздух и полетели в сторону поляны с ведьминым камнем, за нами вслед метнулась огромная белая тень и понеслась через лес, держа направление строго за летящими ведьмами. На Руслана не действовало ни одно снотворное, об этой своей особенности организма он узнал еще в детстве, когда любимая мамочка не знала, как утихомирить собственное разбушевавшееся чадо, и, не придумав ничего лучшего, влила в него немного валерианы. Какой дальше начался цирк словами не передать. Малолетнего оборотня еле утихомирили. Но вот с того времени на него ни одна настойка не действовала, он даже как-то на спор выпил бутылец снотворного, а потом чувствовал себя бодрячком как после хорошей порции кофе. Но об этой своей особенности Руслан предпочитал не распространяться. Лишний козырь в рукаве еще никому не помешает.

 

Глава 12

Летели мы не долго, я даже толком замерзнуть не успела, как мы приземлились. И опять мы с бабулей были не первыми. Посреди поляны горел большой костер, возле него сидели двенадцать ведьм и грели руки. Что-то мне это напоминает, все как в сказке, только вместо месяцев — ведьмы, да и подснежников ждать по такой погоде глупо.

— Здоровеньки булы, — бодрячком гаркнула бабуля.

— И Вам не хворать, — улыбнулась Ганна. — Ну что Прасковья, ты готова?

Я чуть задумалась, а потом улыбнулась и уверенно на нее посмотрела.

— Да.

— Тогда не будем тянуть, и так холод собачий, мороз крепчает, уже наверно минус пятнадцать, а к утру все минус двадцать будет. Так что работаем, девочки. Давайте, быстро встали, заняли свои места, как раз до полуночи пять минут осталось. Фокусом сегодня буду я. А ты Прасковья становись на мое место.

— А что мне делать? — спросила я, становясь в круг.

— Сила покажет, ты сама должна почувствовать правильность действий, понять, что и как нужно сделать, чтобы мы стали едины, — и она легла на камень алтаря.

Ведьмы, как и в прошлый раз, взялись за руки и затянули заунывную мелодию, скорее в попытке сконцентрироваться для дальнейшей передачи силы, а, не читая какое-то сложное заклинание. Я подхватила мелодию без слов и взяла за руки соседок, не совсем понимая, что делать дальше. Но вот в круге начала концентрироваться сила, она ручейками потянулась от ведьмы к ведьме, а дальше к фокусу. Когда поток сил дошел и до меня, я провалилась в то самое серое небытие, где жил мой источник и подхваченная потоком шагнула в него, очищаясь от всего суетного, омывая душу восторгом и готовясь принять что-то новое, к чему я была уже готова. Источник принял меня с радостью, вобрал в себя всю переданную нам силу, увеличил ее в разы и передал дальше. И это было правильно, так и должно было произойти. Круг замкнулся, и я была не одна. Вокруг меня в серой мгле полыхало еще двенадцать костров, которые постепенно стали приближаться друг к другу, потом слились воедино и полыхнули невероятным заревом, наполненным всем спектром красок, опалили меня силой и роем голосов ведьм.

— Добро пожаловать сестра, — услышала я голос Ганы внутри себя.

— Достойна…

— Наша…

— Своя…

— Молодец…

— Смогла…

— Все сделала правильно, — шептали ведьмы, омывая мою душу своим одобрением и поддержкой.

Я, было, испугалась, что если я слышу их мысли, то и они слышат меня и еще непонятно до каких слоев сознания они могут добраться. Но тут же почувствовала снисходительную улыбку со стороны ведьм и поняла, что вот этим они уж точно заниматься не будут. И устыдилась.

— Не смущайся дитя, все мы прошли через сомнения и непонимание ситуации, в этом нет ничего позорного, — ее голос улыбался. — Ты еще научишься нам доверять. Первый шаг ты уже сделала, отдала нам самое дорогое — свою силу. Она будет потрачена не зря. Перед каждым новым годом в полнолуние и весной в ночь равноденсвия мы собираемся для того чтобы благословить эту землю, напитать силой поля и леса, чтобы в следующем году урожай был большой, а стада здоровыми, большими и плодовитыми, чтобы леса не хирели, а в водоемах не переводилась рыба. Чтобы у животных и растений хватило сил пережить зиму. Хотя в последнее время удерживать равновесие становится все сложнее и сложнее. Сил иногда не хватает, и тогда земля родит плохо. Но с твоим появлением, нам будет легче. Ты сильна деточка, только помни, ты управляешь силой, а не она тобой.

И тут случилось невероятное, сила, в которой мы купались до этого момента, стала разливаться вокруг нас в воздухе, наполняя собой каждое деревце, росшее в округе, каждую травинку скрытую снегом, каждое зернышко, лежавшее в земле до времени. Сила находила зверей, спящих в норах, бегающих по лесу, птиц в дуплах деревьев либо летящих в небе. Животных, мирно спящих в сараях и конюшнях в селе, людей в домах. Я чувствовала каждого из них, чувствовала, как сила наполняла их организмы понемногу совсем незаметно, но этого хватало, чтобы следующий год у них был лучше, чем предыдущий, здоровее, счастливее. У кого-то после сегодняшней ночи пройдет ревматизм, мучавший уже несколько месяцев, кому-то просто повезет, а кто-то решится на признание в любви и не будет отвергнут. А у кого-то, кто так верит в новогоднее чудо, это чудо обязательно произойдет.

Чувство всесильности кружило голову и пьянило не хуже вина. Приходилось себя постоянно одергивать и напоминать, что это все происходит не только благодаря мне. Нас тринадцать ведьм, благословляющих этот край и это замечательно. Мне захотелось пошалить. Я нашла под снегом притаившиеся до весны ростки подснежника и влила в них чуть больше силы, в надежде порадовать не только себя, но и подруг. Как ни странно, но они быстро проросли и зацвели. Вот теперь точно все как в сказке.

Сила понемногу иссякала и круг распался. Я вынырнула из медитации и счастливо улыбнулась сидящей рядом со мной бабуле.

— Получилось? — спросила она с тревогой.

— Ага, — я разгребла снег возле своего камня и показала ей охапку подснежников, а потом задорно расмеялась.

— Эй, оборотень, выходи, хватит лежать под кустом и делать вид, что ты сугроб, — сказала Ганна насмешливо.

Из-за деревьев вышел огромный белый тигр, подошел к костру, облизнулся и улегся чуть в стороне от ведьм.

— Ну и кто его на хвосте приволок? — спросила Ганна.

— Рус, что ты тут делаешь? — удивилась я. — Ты же спать должен.

Он снисходительно посмотрел на меня и отвернул голову в сторону.

— Вопрос отпал сам собой, — задумчиво сказала Ганна. — И действительно, правящий, что тебе понадобилось на шабаше?

— Он еще слишком молод, чтобы говорить в звериной ипостаси, — буркнула бабуля. — Вот дед его, это да, его, если и захочешь, не заткнешь, и глубоко не важно, человек он или зверь.

— Понятно, — Ганна с сомнение посмотрела на бабулю. — Может, ты тогда знаешь, зачем он тут?

— А что непонятного? За внучкой он моей приглядывает последние полгода, даже клановую метку на нее повесил. Вот и сюда явно пробрался проследить, чтобы с ней ничего не случилось.

— Ну, коли так, то хорошо. Только теперь вы в ответе за то, чтобы о сегодняшней ночи не стало известно посторонним, — Ганна посмотрела на меня и на бабулю, а потом лукаво улыбнулась. — На свадьбу-то пригласите?

Я аж задохнулась от негодования, но быстро сдулась под грозным бабулиным взглядом.

— Об этом еще рано говорить. Не смущайте мне девчонку.

— Ладно, тогда по домам, — и ведьмы двинулись к своим метлам.

— Стойте, — крикнула я, а потом подошла к каждой и одарила маленьким букетиком подснежников. — В благодарность за сегодняшнюю ночь. Спасибо вам. Я никогда не чувствовала себя такой цельной и счастливой.

— Да не за что, девонька, — было видно как им приятно. — По метлам.

Минута и полянка была пустая.

— Ну и что нам с тобой делать? — бабуля присела возле Руса и запустила пальцы ему в загривок. — Мы домой, а ты обратную дорогу найдешь?

Он только согласно кивнул головой и скрылся в темноте.

— По метлам, — скомандовала мне бабуля, и мы поднялись в воздух.

Дома мы с Русом оказались одновременно. Он быстро скрылся в своей комнате, а через минуту уже вернулся к нам в нормальном виде полностью одетым. Я только успела снять кожушок и черевички.

— Ты ничего не хочешь нам рассказать? — спросила бабуля у него.

— Вы все правильно сказали, я за Прасковьей присматривал, — выражение лица у него было на редкость упрямым.

— Ты считаешь, что прав? А ты не подумал, что каждая из них могла тебя в бараний рог скрутить и сказать, что так и было? На ведьминские шабаши без приглашения не ходят, знаешь ли. И не просто без приглашения, а без поручительства сильной ведьмы, которая там за тебя несет ответственность. Ты нас подставил, понимаешь ты это? — голос бабули начал набирать оборотов, грозя крупным скандалом.

— Бабуль, ничего же плохого не случилось? Ведь правда? — спросила я тихонько.

— Не случилось, — она перевела дыхание. — Но могло. Руслан, поклянись, что все чему ты стал свидетелем дальше тебя не пойдет. Ни одна живая душа не должна об этом знать.

— Да почему? — удивился он. — Вы же столько хорошего сделали. Даже я это смог почувствовать.

— Вот кем ты считал ведьм до этого момента?

— Легкомысленными созданиями с каплей силы и отсутствием мозгов, — он несколько смутился.

— Правильно. Ведьм никто в серьез не воспринимает и мало кто знает реальную силу, которой некоторые из нас обладают. А как ты думаешь, что будет, если узнают?

— Мда, наверно плохо будет.

— Правильно думаешь, и подчинение, подавление воли и выкачка энергии будут не самым страшным, что может с ведьмой произойти.

— А что может быть что-то и страшнее? — удивилась я.

— Да, ты можешь стать просто инкубатором для будущих сильных магов, этакой элитной самкой, которая своих будущих детей в глаза не увидит, но будет рожать их каждый год, пока не умрет. Были прецеденты.

Я с ужасом взглянула на бабулю, а Рус замер возле меня соляным столбом.

— Я клянусь, что о том, что сегодня узнал, от меня не узнает ни одна душа, ни живая, ни мертвая.

Бабуля согласно кивнула головой и погнана нас спать.

Проснулась я ближе к полудню. Не смотря на все ночные волнения, а может и благодаря им, спала я буквально как убитая. Вставать страшно не хотелось. Но бабуля, как будто почувствовав мое пробуждение, зашла в комнату и уселась у меня на кровать.

— С днем рождения милая, — сказала она и вручила мне маленький сверток.

Там оказался ясеневый оберег, заговоренный бабулей. Я тут же нацепила его на шею и с улыбкой ее чмокнула.

— Вставай, давай. Нам до завтрака еще одно дело сделать нужно.

— Какое? — удивилась я.

— Ты про сундук совсем забыла?

— Не забыла, а что уже?

— Да, время пришло, поднимайся, одень что-нибудь и пошли.

Я быстренько надела спортивный костюм. И тепло, и удобно, провела пятерней по волосам и пошла за бабулей. Она подвела меня к дверям на чердак и, благословив, открыла их. В помещение я входила одна с некоторой опаской. Сейчас уже не было того предвкушения и ожидания тайны, которые были пять лет назад, когда я увидела сундук первый раз. Оно и не удивительно, я все-таки повзрослела, стала осторожнее и хоть немного научилась думать, а потом действовать.

Ну что сказать, он был там, стоял, сверкая замком, и ждал, когда я его открою и заберу свое. Я это чувствовала, поэтому долго раздумывать не стала, а подняла крышку и уставилась на уже хорошо знакомый мне кинжал.

— Ну, здравствуй, — сказала я. — Вот и свиделись.

Я осторожно взяла его в руки, чтобы не порезаться и поднесла навершие ближе к глазам. Камни в глазах тигра задорно сверкали, а морда нахально щерилась. Ну, вот весь в своих создателей, такое ощущение, что в него была вложена частичка души мастера.

Я еще минуту посидела возле открытого сундука, встала, закрыла его, все еще держа кинжал в руке. Не успела я моргнуть, как сундук растворился в воздухе. Похоже, и мне тут больше делать нечего. Я спустилась из чердака и столкнулась с Русланом, идущим в сторону кухни.

Его лицо озаряла довольная улыбка, оборотень был бодр и весел, но по мере того как его глаза спускались в область моей груди, возле которой я держала кинжал, улыбка угасала, а лицо вытягивалось.

— Не может этого быть! — прошептал он. — Это невероятно.

— Ну вот, Руслан. Вот кинжал, вот она я. Теперь думай, что с нами делать, — сказала я грустно, вспомнив одну из наших первых ссор, и отправилась завтракать, а оборотень потерянно смотрел мне в след.

Я зашла на кухню и плюхнулась за накрытый бабулей стол. Хорошего настроения как небывало. С одной стороны я ему доказала, что не обманывала. А вот с другой… с другой стороны, а почему мне вообще что-то ему нужно было доказывать? Неужели какая-то железяка, хоть и магическая, в состоянии решить подходят друг другу два человека, ну или не совсем человека. Могут ли они жить счастливо или нет. Бред какой-то. Вот даже если сейчас Руслан лоб расшибет в попытке меня завоевать, я все равно буду помнить, что я сама по себе ему совершенно не нужна и старается он так только из-за кинжала, и глупой легенды. Да и будет ли он еще стараться, вот в чем вопрос.

Я отбросила кинжал в сторону и с тоской уставилась в окно.

— Ты чего? — спросила удивленная бабуля.

— Да ничего, — буркнула я, накладывая в тарелку гречневой каши и заливая ее парным молоком.

— Рассказывай.

Я отодвинула так и не тронутую тарелку в сторону и рассказала бабуле обо всем, что со мной произошло и о своих сомнениях тоже. После того как я закончила, мы еще минут пять сидели молча. Бабуля, явно переваривая информацию, а я еще раз переживая некоторые моменты.

— Прасковья, я тебе одно скажу, — она посмотрела на меня очень серьезно, — не руби с плеча, дай парню шанс, не совершай ошибки, отталкивая его. Все ведь может быть совсем не так, как ты сейчас это видишь. Наверно и у него есть причины для такого поведения, разве нет? Вот ты про эту Ольгу рассказывала мельком. Ты же не знаешь, как она могла ему в душу нагадить. Иной раз бабы ведут себя как 'последние прости господи'… А мужики после таких себя по кусочкам годами собирают. Так что не спеши, пока точно уверенна не будешь, что это не твое, и ты с ним не можешь быть, не отталкивай. Ведь не зря же тебе его кинжал достался. Значит, есть в нем то, что сделает тебя счастливой.

— Ба, это просто железка, — вздохнула я несколько раздраженно.

— Э нет, не просто. Ты Устинью помнишь?

— Ага.

— Ну, так вот, не знаю, помнишь ли ты, но она тоже из сундука вынула этот кинжал, а потом встретила Русова деда. Тот месяц, что они были вместе, был единственным по настоящему счастливым в ее жизни. Правда, не сложилось у них. Не смогли они со своей гордыней справиться, ни он, ни она, и разбежались. Только она его до конца своих дней любила, как видела в толпе кого-то похожего на Ратмира, вздрагивала и замирала в предвкушении, что он наконец-то ее нашел. Даже смерть приняла с его именем на устах. А ты говоришь ерунда.

Вот тут-то мне и вспомнился шепот в конце ритуала первой инициации 'внученька, не повторяй моих ошибок'. Так вот что она имела ввиду. А вдруг и, правда, судьба? И мне без него не жить? Может не так радикально, но не жить счастливой? А я сейчас своими руками начну губить свое счастье. Ммм, нет. Так точно не пойдет. У каждого из нас должен быть шанс, шанс на счастливую жизнь с любимым. А вот как он им воспользуется, это уже другой вопрос. Но шанс я ему дам.

Я значительно повеселела, и даже аппетит появился, а тут каша пропадает. Непорядок. Я придвинула к себе тарелку поближе, взяла ложку побольше для особо жадных и приступила к завтраку. Каша как-то неожиданно быстро закончилась, а насыщения ни в одном глазу. Ой, то есть желудке, я жалобно посмотрела на бабулю и потянула к себе кусок свежего каравая, намазывая его маслом и поливая медом. Ммм, вкусно, еще и чаек липовый с земляничными листиками, такой ароматный, что просто дух захватывает.

Бабуля смотрела, как в моем ненасытном желудке исчезает уже пятый кусок каравая и только ласково улыбалась.

— Совсем ты у меня выросла, — потрепала она меня по голове, — вон и ешь уже как мужик.

— Бааа! — возмутилась я, еле справившись со вставшим колом в горле кусочком. — Тебе жалко?

— Да бог с тобой! — замахала он на меня руками. — Ешь, тебе силы восстановить после вчерашнего нужно.

— Это да, — я облизнула ложку с медом и, зажмурившись как сытая кошка, довольно улыбнулась. — А теперь так на сладкое всегда тянуть будет?

— Пока силы не вернутся, будет. А потом не больше обычного. Но тут у кого как. Я после потери сил на огурцы соленые налегаю, — она прыснула от смеха как молоденькая девчонка.

— Кстати о беременных. Ник сегодня нарисоваться должен.

— Ты ему звонила?

— Ага, — я коварно улыбнулась. — Будущий папашка как новость-то узнал, так обещался прискакать незамедлительно.

И вот, как будто специально дожидаясь этого момента, раздался стук, а потом в дверях появился наш вампир, впуская в хату морозное утро.

— Где она? — спросил Ник, обшаривая шальными глазами кухню.

— И тебе драсти, мил человек, — насмешливо сказала бабуля.

— А? Извините, — стушевался он немного. — Доброго вам дня. Прасковья, где Маланьюшка?

— В соседнем доме.

Ник было ломануся на улицу, но бабулин окрик его вовремя остановил.

— Куда? Да еще и с таким выражением на лице? Ты ж мамашу будущую напугаешь, и она родит до срока! — гаркнула на него бабуля.

— Не напугаю, — сказал он счастливо и выбежал за двери.

— Нужно бы за Никитичной сходить, а то она от любопытства от них не отойдет. Им-то сейчас все равно, но зачем им в таком деле третий?

Она накинула на голову шерстяной платок, обула валенки и тулупчик и выскочила во двор. Вернулась бабуля минут через пятнадцать уже с Никитичной.

— Привет Параска, — сказала старушка, плюхнувшись на лавку возле меня. — Как делы?

— Да ничего.

— А мине Настасья не дала у собственной хате остаться, — вздохнула она печально. — Там же чичас так интересно! Не у кожном серьяле таки страсти увидишь. Он к ней подбегаить, бухаеся у ноги и кричить на усю хату 'Малашка, ты с дитенком моя навеки!'. Я аж прослезилася от йихних чуйств. Така любофф, ну прям така! А она йому бух на коленку и каже 'Никусик, я твоя навеки, только папочка благословить должон'. Это значитца водяной нашенский. Ну и правильно, энто же как без батькового благословения то жить?

— А как дитенка без благословения сделать так это нормально? — возмутилась бабуля.

— Не, не нормально, но усеж! А так интересно шо у них дальше буде, а ты меня забрала, — Никитична расстроено посмотрела на меня, а потом на бабулю. — А може я пойду? Може им там чаек сделать нужно или там борщу разогреть? Ведь мужик не жрамши с утра, усе ж у дороге был, да и девка наша беременна. Тоже могет захотеть вкусненького.

— Сидеть! — рыкнула бабуля на пятящуюся к двери Никитичну. — Какой мужик не жрамши? Вампир он! Вампир! Ты ему шею немытую опять подставлять будешь?

— Да не, — стушевалась Никитична. — Это я так, просто.

— Вот сиди и не дергайся. Можешь за мой ноутбук сесть и початиться, если хочешь. Но туда я тебя в ближайший час не пущу, и не надейся.

— Злая ты Настасья, — сказала Никитична, наверно от расстройства не коверкая слова диалектом.

— А Вы не видели, Ник сам приехал? — спросила я у них обеих.

— Да не, другий у машине сидит.

— Так чего же вы молчите-то? — возмутилась я. — Нужно Рема в гости пригласить.

— А и правда, — сказала бабуля. — Зови этого оболтуса недогадливого.

Я накинула на плечи куртку и выскочила на улицу к припаркованной рядом машине.

— Рем! — взвизгнула я от радости, — Ремушка!

— Раська! — крикнул парень радостно, выскакивая из кроссовера и тиская меня в вампирьих объятиях. — С днем рождения, маленькая!

— Спасибо, родной.

— Это сколько тебе сейчас стукнуло?

— Женщинам такие вопросы не задают, — сказала я чуть смутившись. — А вообще-то я теперь совершеннолетняя, мне уже двадцать один.

— Ух, ты! Здорово! А как отмечать будешь?

— Ммм, еще не знаю, наверно с бабулей сегодня, а потом с родителями, но это уже после нового года.

— Как-то это не особо весело звучит, — удивился он. — А может мы тебя заберем вместе с Маланьей да и кутнем по полной?

— Ну, вот что ты такое говоришь? Барышня там, на пятом месяце, какое кутнем!

— Значит без нее, — он пожал плечами. — Можно в клуб завалится. Там как раз маскарадная вечеринка намечается.

— И когда?

— На днях, кажется двадцать девятого или тридцатого. Нужно будет уточнить.

— Рем, это конечно здорово. Но этот новый год я хочу провести с родными. И потом, это же не последняя вечеринка, будут еще и другие. Кстати, а как ты отнесся к тому факту, что скоро станешь дядей?

— Да как тебе сказать? Не осознал еще. А вот Ник, светится от счастья как новогодняя елка. Если бы я его не остановил, он бы еще вчера в ночь выехал, лишь бы побыстрее попасть к своей ненаглядной. Да и сегодня пришлось самому машину вести, а то бы он нарулил. В таком состоянии точно целым бы не доехал. Ты его глаза видела?

— Ага, сумасшедшие! Но счастливые, — улыбнулась я. — Что он теперь делать будет, ты не знаешь?

— Как что? Сперва к водяному за благословением, а потом под венец. Ребенок то в браке должен родиться.

— Так водяной, это, в спячку впал, кажется, — сказала я неуверенно.

— Вот уж сомневаюсь, — улыбнулся Рем нахально, — что при такой ситуации в семье ему будет до зимнего сна. Злой, наверно, как сто чертей. Ну да ничего, он вроде мужик отходчивый и понятливый.

Рем подошел к дверце багажного отделения и показал внушительный запас спиртного и закуски.

— Вот стратегический запас для примирения с грозным родственником.

— Ууу, мда. Бабуля рассказывала, что после последней вашей пьянки, в лесу весь папоротник местные жители на талисманы вынесли в поисках цветка. А что теперь будет?

— Не боись, все будет пучком, — и он улыбнулся так шкодно, что я уверилась, 'пучком' не будет. Рем посмотрел на часы, потом на небо и тяжело вздохнул. — Что-то он там долго уже с Малашкой-то. Уже скоро обед, а мы еще не в лесу.

И пошел в сторону хаты Никитичны вызволять братика из цепких объятий будущей супруги.

На протяжении всего разговора мне не давало покоя странное чувство, что за мной наблюдают. Незаметно проверить это не получалось. А вот теперь я краем глаза увидела, как в комнате Руса опустилась тюль. И вот что ему не имется? Хорошо хоть с Ремом дал спокойно поговорить, а не выскочил на улицу и не уволок меня в дом, как он частенько проделывал раньше. Я только тяжело вздохнула и увидела, как из хаты Никитичны выходит довольный как сытый кот Ник, за ним Рем, а в дверях стоит растерянная, но счастливая Маланья с чуть округлившимся животиком. Ребятки быстро выгрузили из машины стратегический запас спиртного и закуски и ушли в сторону леса.

Я еще раз взглянула им в след, перевела взгляд на закрывшуюся дверь соседей и тоже решилась вернуться в тепло.

— А где второй вампирюга? — спросила бабуля.

— Рем и Ник, пошли к озеру, налаживать отношения с водяным.

— Шо прямо так? — удивилась Никитична.

— С водкой.

— А, ну тогда точно помирятся, главное, чтобы лес не спалили, а так на здоровье.

— Ой, Параска, Настасья, шото я у вас загостилася. Там моя девочка одна без меня некормленая. Это же непорядок, — и Никитична так быстро-быстро бочком выскочила в коридор, а потом во двор и с невероятной прытью посеменила в сторону своей хаты добывать новости.

Бабуля только недовольно покачала головой, но промолчала.

— Ба, я к себе.

— Ну, иди, именинница.

Я закрылась у себя в комнате, плюхнулась на кровать и свернулась на ней калачиком. Нужно было подумать о многом, но умные мысли в голову не шли, и я не заметила, как уснула. Совершенно не помню, что мне снилось, но проснулась я от ощущения, что в комнате кто-то есть. Я замерла, стараясь не выдать себя и понять, кого же принесло. Это явно не бабуля, она бы не стала осторожно поглаживать мою щеку кончиками пальцев. Я открыла глаза.

— Рус! — прошептала я. — Что ты тут делаешь?

— Пришел поздравить тебя с днем рождения.

— Спящую? — спросила я чуть насмешливо.

— Так получилось, — в его взгляде не было и намека на смущение.

— Ну, поздравляй, — я уселась на кровати и выжидательно на него уставилась.

— Это тебе, — протянул он мне маленький сверток.

— Что это? — я с любопытством ухватила сверток и повертела его в руках, так и не решаясь разорвать подарочную упаковку.

— Ну же! Открывай, тебе понравится.

Естественно понравится. Подарки я люблю. И вот бумага разорвана и на свет извлечена небольшая бархатная коробочка, напоминающая ювелирную. Я с вопросом уставилась на Руслана, но он только ободряюще улыбнулся. Мне не оставалось ничего другого как открыть ее.

— Господи! Вот это да! — выдохнула я с восхищением, уставившись на ранее потерянное, а теперь найденное колье от моего гарнитура из черного агата. — Как? Откуда?

— Да это можно Лизке спасибо сказать. Она недавно побывала в гостях у одного из своих профессоров, который оказался большим любителем древностей. В его коллекции помимо старинных драгоценностей есть и настоящее средневековое оружие. Ну да не суть важно. В общем, Лизка как увидела родовую вещицу, так в того профессора вцепилась как клещ 'Продай, да продай'. А ты же знаешь, ее проще танком переехать, чем остановить. Ну, вот теперь благодаря Лизавете ты и стала обладателем еще одного нашего семейного артефакта.

— Я не могу его принять! — протянула я назад колье. Ужасно не хотелось отдавать, но ничего не поделаешь.

— Не обижай нас с Лизкой, — Руслан сжал мою руку в кулачек, зажав в ней колье. — Это ведь наш совместный подарок. Ее и мой. И так будет правильно. Вот еще бы и серьги. Ну да ладно, чего нет, того нет.

— Они у бабули. И спасибо за подарок, — я прижала колье к груди, я, потом недолго думая нацепила его на шею. Ничего экстраординарного не произошло, но я почувствовала, что это правильно, так и должно быть, а через минуту я его и замечать перестала, как будто колье стало неотъемлемой частью меня. Вы же не обращаете внимания на вашу левую ногу? Разве что с нею что-то произошло. Так и тут. Мы с ним сроднились, стали одним целым. — Спасибо!

Руслан улыбался, глядя, как я неосознанно поглаживаю гемму, а в особенности тигра на ней изображенного.

— Руслан.

— Ммм? — он оторвал взгляд от моей груди и колье и посмотрел мне в глаза.

— Что ты думаешь об этой истории с кинжалом? — спросила я, то, что больше всего меня волновало на данный момент.

— Да как тебе сказать, — он на минуту задумался, как бы собираясь с мыслями, а потом продолжил. — Я видел, что было с дедом, когда он узнал, что Устиньи больше нет. А потом он мне рассказал свою историю и дал почитать семейные хроники. Тут хочешь, не хочешь, поверишь в то, что эта железяка в состоянии найти твою единственную.

— И ты поверил?

— Да. Поверил.

— И что теперь?

— Я буду бороться за свое счастье.

Я чуть отодвинулась от него и заглянула Руслану в глаза. Там светилась решимость и упрямство.

— Что и со мной будешь бороться?

— Если нужно и с тобой.

— Уходи, — прошептала я.

— Прасковья,

— Уходи, — сказала я громче.

— Что я не так сказал или сделал? — он на меня смотрел в полной растерянности.

— Просто уйди, — не знаю, что он увидел в моем лице, но убрался он из моей комнаты очень быстро. Я откинулась на кровать и печально улыбнулась. Эгоист, ему ведь действительно не важно, что я буду чувствовать, главное, что он будет счастлив, а все остальное побоку.

 

Глава 13

Долго находиться в одиночестве я не могла, меня начали одолевать совершенно не радостные мысли, а сегодня все-таки такой день, негоже его портить. Да и бабуле нужно помочь со столом. Празднование дня рождения ведь никто не отменял, а нас стало ощутимо больше. Надеюсь, Ник и Рем разберутся с водяным до вечера, Маланья с Никитичной должны прийти, потом, я, бабуля, Рус — уже толпа, а если кто-то просто так припрется на запах алкоголя? Тот же дед Иван с его внутренним радаром, четко работающим в направлении наливаемой самогонки.

Когда я вышла из комнаты, оказалось, что стол уже накрыт бабулиными кулинарными шедеврами, причем в таком количестве, что можно накормить пол села, любящего вкусно и вдумчиво поесть. Чего на столе только не было: любимые бабулины соления, которые удавались ей невероятно. Какая там корейская морковка против нашей квашенной бочковой капусточки с мочеными яблоками! А соленые грибочки, которые так и тают во рту? А хрустящие, чуть солоноватые с легкой кислинкой огурчики, которые когда их откусишь, задорно хрустят на зубах? Какие там китайские выверты! Они же и рядом не стоят и даже не лежат возле наших традиционных, правильно приготовленных закусок. Вот скажите, разве вам придет в голову закусывать первачок, да еще и с перцем, налитый в маленький запотевший стаканчик корейской морковкой? Нет! И это правильно! Только маленький хрустящий корнишон, нанизанный на вилку, даст Вам правильное послевкусие. А потом это заесть кусочком домашнего ржаного хлеба с ломиком чесночной колбаски или на худой конец прозрачного нарезанного сальца с прожилками мяса! Ммм, вот так будет правильно!

Кроме солений тут был домашний бабулин хлеб, испеченный в настоящей печи по старинному семейному рецепту, рассыпчатая картошечка, сдобренная обжаренным луком, чесноком и кусочками шкварок, жаренная кровяная колбаска, просто домашняя колбаса кружочками, запеченная в печи, деруны с чесночком, сметанка и даже молочный поросенок с хрустящей корочкой. От запахов кружилась голова и происходило обильное слюноотделение. Казалось бы, никаких сложных блюд, пища вся простая, деревенская, но насколько она милее моему сердцу, чем всякие заморские изыски. Ну и во главе стола такой себе не детский бутылец, заткнутый кукурузным початком с чистым, как слеза самогоном и клюквенно-яблочный морс в графине.

— Что, налюбоваться не можешь? — спросила бабуля из-за спины.

— Ага, — я сглотнула и уставилась голодными глазами на стол. — Бабуля! Ты гений!

— Знаю, — сказала она с улыбкой и треснула меня по руке, которая потянулась к дерунам. — Иди лучше переоденься, скоро гости соберутся, а ты у этих штанях! Стыд!

— Бабуля, ты же у меня прогрессивная ведьма! Чего ты к треникам цепляешься? Ну, подумаешь, малость на коленях повытягивались, ну так ничего, удобно же! — сказала я смеясь.

— Вот же ж, девка бестолковая! Двадцать первый год разменяла, а ума не набралась! Иди, переодевайся, — она затолкала меня в комнату и погрозила пальцем как в детстве, я не выдержала и расхохоталась.

Боже, как хорошо-то! Я довольно потянулась и направилась к шкафу с одеждой. Долго выбирать не стала. На этот случай у меня было маленькое черное трикотажное платье, которое облегало мою фигуру как перчатка. Лодочки на среднем каблуке, чуть косметики и естественно гарнитур из черного агата, который шел к ансамблю невероятно. Ну, все я готова, я оглядела себя в зеркале со всех сторон и осталась довольна.

Возле уставленного снедью стола как акула бродила Никитична, отгоняя кусочничающего Руслана. На одном из стульев сидела чуть зеленоватая Маланья, с тоской глядящая на еду и бабулю, вносившую очередную тарелку с вкусностями в комнату.

— Так, давайте за стол, а то непонятно, когда наши охламоны от водяного вернутся, а главное в каком они будут состоянии. Параска, рассаживай гостей, не стой как засватанная.

Пришлось приглашать всех за стол. Руслан естественно уселся возле меня, перед этим рассмотрев меня со всех сторон, и чуть не прожег во мне дырку в районе груди и бедер.

— А платьице ничего так на тебе сидит, — шепнул он мне на ухо, попутно проинспектировав взглядом линию декольте на близком расстоянии. Ага, вдруг там что-то новое появится.

— Это комплимент? — спросила я так же шепотом.

— Констатация факта.

— Руслан, наливай, — отвлекла его бабуля. — Ты же у нас сейчас за столом единственный мужчина. Поухаживай за нами.

Не растерявшаяся Никитична протянула ему двухсотграммовый стакан, бабуля тоже не стала мелочится. Руслан только удивленно посмотрел на обеих старушек, но без каких либо комментариев наполнил тару до краев. Маланье налили морс. Правильно, нечего спаивать еще не родившегося детеныша. Я тоже предпочла самогон, только стакан выбрала маленький. Мне его до конца вечера хватит.

— Ну что, внученька, — бабуля подняла свой стакан с самогонкой. — С днем рождения тебя, родная! Вот и свершилось! Ты стала взрослой, так многому научилась и так много смогла. Желаю тебе, дорогая, чтобы у тебя и дальше оставались силы и желания так же задорно преодолевать жизненные трудности! За тебя родненькая! — и бабуля бодренько хлопнула до дна двухсотграммовый стаканчик самогонки. За ней последовала Никитична, ну и Русу как-то совестно было отставать от старушек. Вот и он накатил и тоже двести грамм ядреного деревенского самогона с перцем. Ух, что с ним потом было! Глазоньки так округлились, сбежались в кучку, личико покраснело и пошло пятнами, и бедолага замотал рукой у себя перед лицом толи в попытке потушить пожар во рту, толи отгоняя несуществующих мух.

— Закусывай! — рявкнула на него бабуля, протягивая огурец.

Закусил, полегчало, схватил второй, потом третий, как-то незаметно мисочка опустела, а на лице Руслана расцвела радостная чуть идиотская улыбка.

— Бабуль, чего вы в самогон добавили-то? — спросила я удивленно и чуть пригубила свой стаканчик. Хм, вроде все как всегда. Самогон обыкновенный, чего так на него реагировать-то? Или это он с непривычки? Куда там их элитным коньякам или виски. Наш самогон, он покруче будет и позабористее.

— Да все как всегда, — пожала она плечами. — Я же не виновата, что кто-то пить не умеет.

Что тут началось! Руслан взвился под потолок, как же, кто-то усомнился в его способностях, какой мужик это выдержит? Правильно, никакой. Ну, он предложил бабуле спор кто кого перепьет. Тут же вмешалась Никитична, как же такое событие и без нее. Да и спорить лучше на троих, а то неправильно, не по-людски. Следующие полчаса превратились в жаркий незатухающий спор, на тему кто круче, Руслан, потому что он мужчина, бабуля, потому что ведьма, а Вы пробовали ведьму перепить? Никитична, ну чисто из вредности, хотя нужно сказать, что держалась старушка хорошо. Пили и закусывали они примерно одинаково, периодически тостуя по кругу и желая мне всякие полезности, превознося мой ум (бабуля), красоту (Рус), хитрож… кхм, тоже ум (Никитична). Маланья забилась в уголочек, обнялась с миской соленых грибов и тихонько взирала на этот цирк.

Через полчаса пришлось прерваться, сработал локатор деда Ивана и он ввалился к нам с поздравлениями и кругом чесночной колбасы, которую я переела когда-то в детстве. Узнав в чем дело, решил присоединиться к честной компании. И понеслось! Через десять минут они забыли о поводе, ради которого собственно сегодня собрались и дошли до состояния, когда уже хочется петь. И уже не важно, кто будет победителем в этой алкогольной гонке, главное, что всем уже стало хорошо.

Вот кто-то с горочки спустился

Наверно милый мой идет

На нем защитна гимнастерка

Она с ума меня сведет

Затянула Никитична, довольно приличным голосом, чуть подперев голову кулачком.

Главное, ребята, сердцем не стареть,

Песню, что придумали, до конца допеть.

В дальний путь собрались мы,

А в этот край таежный

Только самолетом можно долететь.

Вторила ей бабуля. Руслан смотрел на них чуть удивленно, но потом подхватил песенную эстафету:

Гори, гори, моя звезда,

Гори, звезда приветная!

Ты у меня одна заветная,

Других не будет никогда.

Сойдет ли ночь на землю ясна

Звезд много блещет в небесах.

Но ты одна, моя прекрасная,

Горишь в отрадных мне лучах.

Пел он, глядя мне в глаза, сидящие рядом бабуля и Никитична, украдкой вытирали глаза краешком платков. Голос у Руслана оказался глубокий, бархатный, чуть вибрирующий. А в глазах во время пения была такая тоска, что мне стало не по себе.

Калинка, калинка, калинка моя!

В саду ягода малинка, малинка моя!

Ах, под сосною, под зеленою,

Спать положите вы меня!

Не остался в стороне дед Иван, выскочив на середину комнаты и выписывая сумасшедшие пьяные кренделя. Вот такую разудалую картину застали вернувшиеся от водяного вампиры.

— Вот это мы попали! — засмеялся Ник.

— Круто! — высказался Рем.

— Робяты! Присоединяйтесь! — на них умильно посмотрела Никитична и протянула два полных стакана самогонки и опять больших. Вот когда только успела?

— Да нам бы разбавить, — попытался было увильнуть Ник, но не тут-то было. Его не поняли. Как это самогон разбавлять? И пришлось бедолаге отставить в сторону бутылку с кровью, которую он уже успел достать из рюкзака и пить самогон в чистом виде. Ох, как же их развезло с Ремом после первого же стакана! Они даже за закуской потянулись, забыв, что они вампиры. И кровяная колбаска пошла на ура, только за ушами трещало. Правда грибочков, которые все еще обнимала полностью офигевшая Маланья, им так и не досталось, да и огурцы нужно было набрать. Но капусточка и моченые яблочки были сметены в момент на удивление прожорливыми вампирами.

Видя все это безобразие, я решила отвести домой Маланью. Нечего ей на этих оглоедов в таком виде смотреть. Да и потом, мало ли чего случится, а оно мне надо? Вот, правильно, ни к чему мне этот возможный геморрой.

После того как Маланья была уложена баиньки (я ей даже сладких снов навеяла), нужно было заняться столом. Бабуля не в том состоянии, чтобы количество еды отслеживать, да и мне не трудно. Я-то тут самая трезвая. Где там наши огурцы, капуста и грибочки? О, вот баночки, мои родненькие. Да и колбаски еще целый противень, даже остыть толком не успела. Так, а это что? Рыба? Да еще и залитая томатным соусом? Ммм, не отдам, поставлю рядом с собой и все стопчу. Бабуля ее готовит просто умопомрачительно. Сперва сырую рыбку выдерживает пару часиков в травках и специях, потом обжаривает до хрустящей корочки, а уже потом заливает ароматным чуть островатым соусом. Вкусно невероятно.

Я таскала тарелки на стол, отслеживая одним глазом происходящее. А народ таки разошелся. Теперь петь заставили уже вампиров, как злостных опоздунов. И оправдания навроде 'да я с тестем проблемы решал' как аргумент приняты не были.

Не думай о секундах свысока

Наступит время — сам поймешь, наверное

Свистят они как пули у виска

Мгновения, мгновения, мгновения.

У каждого мгновенья свой резон

Свои колокола, своя отметина

Мгновенья раздают кому-позор

Кому — бесславье, а кому-бессмертие

Пели бессмертные вампиры на два голоса, пересмотрев в свое время Штирлица.

— Ну, шо, вздрогнули? — спросил Руслан наливая всем по новой и тут он заметил меня. — О, Прасковья, а ты чего филонишь? Непорядок! Где твоя тара? Это что такое?

Он увидел мой маленький стакан и не понял как это так, в такой наперсток можно же и промахнуться, непорядок. Бабуля-предательница протянула ему правильную тару, которую он и наполнил до краев.

— С тебя тост! — и эта мохнатая зараза протянула мне двухсотграммовый стакан, наполненный до краев забористым деревенским самогоном.

Я осмотрела эту разудалую компанию, ждущую моих слов, и не придумала ничего лучшего как сказать:

— Добром делись, зла никогда не помни. За этот святой императив! — вовремя мне вспомнился один из ранее вычитанных тостов, на просторах интернета и накатила до дна.

— От, хорошо, — вздрогнул дед Иван, его поддержали довольным кряканьем братцы, Рус и бабуля. Никитична уже спала, свернувшись на стуле.

Так, минус один. И что-то мне так хорошо стало, так душевно, куда-то делись все сомнения, которые мучили меня недавно. Ноги так и просились в пляс. Быстро поняв мое состояние, Рус включил музыку на телефоне и пригласил меня на медленный танец, облапив со всех сторон. Бабуля и дед Иван только понимающе разулыбались.

Он прижимал меня себе все сильнее и сильнее, водя руками по моей спине и аккуратно спускаясь ниже. Я уткнулась носом ему в шею и совершенно не заметила, как из комнаты испарилась бабуля под руку с дедом Иваном, а потом куда-то слиняли и братики. Только в уголочке тихонько посапывала Никитична, которую никто не решился потревожить.

— Прасковья, — шепнул мне на ухо Руслан, опаляя шею своим дыханием и оглаживая мои бедра.

— Ммм? — разговаривать не хотелось, было просто хорошо вот так прижиматься к большому и сильному телу, и не важно, что завтра я наверно обо всем пожалею. Для меня важно, что происходит здесь и сейчас.

— Ты будешь моей? — спросил он, глядя глаза в глаза. И я не могу сказать, что он был пьян, может чуть на веселее, но не более того.

И вот что ему ответить? Я ваша на веки? А где букеты? Конфеты? Ухаживания? Где серенады под окнами? Я, может, романтики хочу, первого поцелуя, так чтобы на всю жизнь запомнить, кровать с лепестками роз, ванну с шампанским, дурость конечно, но хочу. Путешествий хочу и побольше, так чтобы можно было прочувствовать, и насладиться культурой другого народа, а не рассматривать море из окна отеля. И вот после этого и определюсь. В общем, это все я ему и озвучила.

— Романтики хочется? — рыкнул он. — Ну что же, будет тебе романтика.

И впился в мои губы голодным требовательным поцелуем. Я замерла, опешив от происходящего, не зная, что мне делать, потом чуть отмерев, положила руки ему на плече и решила поучаствовать в своем первом поцелуе. Его губы требовательно ласкали мои, одна рука зарылась в мои распущенные волосы, а вторая сжала мою талию, вжимая меня в него так чтобы у меня даже мысли не возникло отстраниться. Его язык ласкал уголочек моего рта, потом Рус чуть прикусил нижнюю губу.

— Ну же девочка, пусти меня внутрь, — шепнул он мне в губы.

— Что… — не успела я договорить, как он был внутри, лаская языком мой язык, сплетаясь с ним в танце, чуть отстраняясь и втягивая мой язык в свой рот.

Я пропала! Таких сильных ощущений и непередаваемых эмоций я никогда не ощущала. Мне нравилось все, что он со мной делал. Нравилось, как его руки скользят у меня по спине и не только, как его палец в нежной ласке прошелся по моей груди и погладил вмиг затвердевший сосок. Нравилось, как его руки сжимают мои бедра, нравилось, как он пахом вжимается в низ моего живота. Его язык вытворял со мной такое, что я даже и не подозревала, что так можно. Оказывается поцелуй с умелым партнером это так волшебно и многогранно, что на ногах пальчики подгибаются от удовольствия.

— Кхм, — кашлянула бабуля, стоящая в дверях. — По-моему, Вы несколько увлеклись.

Мы с Русланом мгновенно отпрянули друг от друга как два нашкодивших подростка, а я залилась румянцем как маков цвет.

— Мы еще продолжим, — обрадовал меня Руслан шепотом, глядя мне в глаза горящим от желания взором, проведя тыльной стороной руки по щеке.

Мне нечего было сказать, нужно было подумать.

Но подумать, как всегда не получилось. Мы потеряли братцев. А два пьянющих вампира в ночном селе — это караул! По всей видимости, начинали они еще на озере, разбавляя закупленные алкогольные изыски кровью, что не давало им опьянеть мгновенно, а вот бабулина самогонка напрочь снесла им крышу. И вот эти два типуса бродили сейчас по селу. Непорядок.

— Ребят, одевайтесь, — протянула нам куртки бабуля. — Этих охламонов нужно найти, пока они на кого-то из местных не нарвались.

Мы не стали медлить, хорошо представляя себе размеры возможных неприятностей. Я быстро обула сапожки и пуховик, Рус просто натянул куртку, и мы вывалились в морозную ночь.

— Как ты думаешь, где они могут быть? — спросил враз протрезвевший Руслан.

— А черт их знает, — пожала я плечами. — Но начинать нужно с хаты Никитичны.

— Почему? — удивился он.

— Там Маланья спит, а у нас в наличии влюбленный вампир, который судя по хорошему настроению, получил отцовское благословение, правда думаю, что без пары затрещин дело не обошлось, да не суть важно.

— Ладно, давай проверим, — он взял мою ладошку в свою руку и потянул в сторону соседской хаты.

По мере приближения к хате Никитичны мы все громче и громче слышали какое-то странное подвывание и бормотание, а потом к ним добавилось еще и гитарное сопровождение.

Итак, картина маслом: два вампира стояли на одном колене в снегу посреди двора Никитичны и заунывно подвывали что-то навроде 'О солее мио', как заяц из 'Ну погоди!', подыгрывая себе на гитарах. Для полноты образа оба были в черных плащах с красной подкладкой и сомбреро. Ладно, с плащами все понятно, вампиры как-никак. А вот где эти два придурка взяли сомбреро посреди ночи в глухом селе — это вопрос! Разве что с собой привезли, в надежде таким образом устроить Маланье романтический вечер. Но не тут-то было. Она спала! Похрапывая и причмокивая во сне, и никак не реагировала на их романтические потуги, зато пес Никитичны, Барсик, забился в будку и только жалобно поскуливал. А оба балбеса, не видя хоть какой-нибудь реакции со стороны дамы сердца, стали наращивать обороты, и теперь орали как два мартовских кота:

Венец творенья, дивная Маланья,

В любом бою, в любом бою

Я докажу, я докажу,

Я докажу, я докажу,

Я докажу вам преданно и рьяно

Любовь мою,

Любовь мою!!!

Мы с Русланом застыли как два соляных столба, рассматривая эту картину, я с восторгом, Руслан с удивлением и настороженностью.

— Рась.

— Что? — я не могла оторвать глаз от самоотверженно рвущего гитарные струны Ника.

— Ты хочешь, чтобы я тоже таким придурком выглядел? — спросил он жалобно.

— Ты о чем?

— Ну, ты же романтики хотела и серенад в частности.

— Не хочешь, не пой, я же тебя не заставляю, — я окинула его раздраженным взглядом. Текс, и на это мы тоже не способны. Что еще ты не готов сделать ради своего счастья Руслан батькович? Он что-то такое увидел в моем лице, потому что тяжко вздохнул и опустил голову.

— Ладно, пойдем забирать этих горе певунов, пока они все село на уши не поставили. Удивительно как Маланья-то не проснулась.

— Я ее усыпила, теперь ее до утра из пушки не разбудишь, не то, что голосами двух идиотов.

Угомонили мы братиков довольно быстро, после того как я провела разъяснительную беседу о состоянии будущей мамочки, хотя Ник все порывался ее проведать и убедится лично. Пришлось Русу взять их за шкирки и отволочь к бабуле в гостевую комнату, где оба охламона тут же и заснули.

В общем, празднование моего дня рождения на этом и закончилось. Домой ушла чуть проспавшаяся Никитична, не заставил себя ждать и дед Иван. Мы с бабулей убирали со стола и разбрелись по своим комнатам.

А утро следующего дня началось с головной боли, стонов под дверями и рыка деда Ивана, просящего у бабули заветной настоечки. Вот и нужно было вчера так наклюкиваться, чтобы утро нового дня было таким кошмаром?

Я, зайдя на кухню, стала свидетельницей занятнейшей картины, как два вампира присосались к бутыльцам с рассолом как к шейке какой-нибудь красотки, с таким же наслаждением и восторгом на лицах. Руслан сидел в сторонке и молча, поглощал разогретые деруны со сметаной, заедая их домашней колбасой.

— Ты что будешь? — спросила меня бабуля.

— Наверно тоже от дерунов не откажусь, — сказала я, разглядывая тарелку Руслана.

Когда я утолила первый голод, а ребятки пришли в чувство, я приступила к допросу, все-таки осталось несколько невыясненных мной моментов в этой непонятной истории с беременностью. А быть неосведомленной с недавних пор я очень не люблю.

— Ник, солнышко, — сказала я вкрадчиво.

— Угум? — буркнул солнышко, присосавшись уже к бутылке с кровью.

— А скажи мне радость моя, чего это мне нужно было сообщать тебе о беременности Маланьи? И где тебя носило все это время, если ты ее так любишь.

Бедный вампирчик аж подавился от моего рыка.

— Рась, ты чего? — растерянно прошептал он.

— Как чего? Я тебя сюда привезла? Привезла! Ты нашкодил на моей территории? Нашкодил и свалил, а у меня тут бабуля живет, и я сюда постоянно приезжаю. Ты чуть не испортил наши отношения с местной нечистью. И еще спрашиваешь чего я? — под конец я уже просто шипела, сверкая глазами.

— Раська! Ты все не так поняла! — взвыл Ник.

— Ну, так объясни!

— А что объяснять-то? Я ее как увидел летом, так покой и потерял, — он запустил пальцы в шевелюру и в растерянности ее растрепал. — А на Купала понял, что и я ей не безразличен. Так оно и началось. Все лето к ней мотался. Маланья, она такая… Такая хрупкая, ранимая, такая моя.

Он мечтательно замолчал, уйдя в свои мысли.

— Дальше, — потребовала я, приводя его в чувство.

— А дальше нас Ремом осенью отправили по обмену студентами в Европу на весь семестр.

— Подожди, — не поняла я. — Какой обмен, вы же осенью за мной приезжали и приглашали на байк-шоу, меня еще Рус не пустил.

— Ну да, это было за пару дней до отъезда, а потом мы улетели и вот только неделю назад как вернулись. А тут ты с такой новостью.

— А чего Вы мне про отлет ничего не говорили? — удивилась я.

— Говорили, — сказал Рем. — Просто ты не в состоянии была нас услышать из-за твоих проблем. Но мы не в обиде, правда Ник?

Я судорожно покраснела. Это же нужно за своими переживаниями совершенно не заметила, что происходит с друзьями, да еще и претензии на повышенных тонах предъявила.

— Извините ребятки, тогда и правда был не самый легкий период в моей жизни, — сказала я смущенно.

— Да ладно, замяли, — махнул рукой Ник.

— А как вчера с водяным все прошло?

— Кхм, — Ник ухватился за челюсть, а потом потер живот. — Плодотворно прошло. Выяснили отношения. Он вдумчиво объяснил насколько я не прав, потом я долго умолял выдать за меня замуж Маланью. В итоге договорились.

— И когда это великое событие?

— Как только маленькая созреет, так и проведем, — улыбнулся Ник совершено счастливой улыбкой.

— А где праздновать будете?

— У нас в клане, а потом весной уже тут, но это после родов. Вот она сейчас проснется, и мы поедем домой, я ее с мамой познакомлю, пусть они вдвоем договариваются, как все будет.

— Так Вы тут не останетесь? — удивилась я.

— А что нам тут делать? Родные Маланьи спят, наша жизнь в городе, там же лучшие врачи. Меня уже родственники по телефону поздравлениями и желанием увидеть невесту замучили.

— Здорово, и я Вам счастья желаю! — улыбнулась я чуть грустно. — Молодец, ты уже нашел свою половинку, не обижай ее и будь всегда рядом.

Руслан несколько странно на меня посмотрел, но промолчал.

Ребятки собрались быстро, загрузив в машину Маланью и ее пожитки, не смотря на причитания Никитичны, уехали из Крюковки. А я осталась здесь с Русом дожидаться Нового года.

 

Глава 14

После отъезда братиков я не могла найти себе места, слоняясь по хате с задумчивым видом. Даже бабулин рык и попытки заставить меня сделать что-то полезное ни к чему не привели. Все валилось из рук, я ни на чем не могла сосредоточится, а самое противное, что я не понимала причин такого своего состояния. Пару раз ко мне в отсутствие бабули подкатывал Рус, но после первого же поцелуя был послан в неведомые дали. Что-то не давало мне оставаться в Крюковке, давило на мозги и звало в дорогу. Видя мои метания, бабуля сама собрала мои сумки и выпроводила нас с Русланом за порог.

— Куда теперь? — спросил он, усевшись в машине и прогревая мотор.

— Домой.

Вот только это слово у нас ассоциировалось с разными местами. Под мерный ход машины я заснула, а проснулась, когда мы уже въезжали в ворота поместья.

— Не поняла, — сказала я, растерянно оглядываясь вокруг. — Ты куда меня привез?

— Домой, ты же сама просила, — его глаза смеялись, а губы едва сдерживали улыбку.

— Руслан, это не смешно. Я имела ввиду свой дом!

— А как я должен был об этом догадаться?

— Да ты прав, никак. Может, ты теперь меня домой отвезешь? — спросила я с надеждой.

— Рась, на улице уже темно, да и есть хочется, ну куда тебя сейчас везти? Давай оставайся, а завтра с утра я поеду в город и тебя с собой отвезу.

— Ладно, ты прав, — я хмуро уставилась в темень сада возле дома, признавая Русову правоту.

В доме никого не наблюдалось, даже тети Зины. Слава богу, что хоть отопление было включено, да в холодильнике были продукты. Но ничего готового не наблюдалось. Пришлось мне взяться за сковородку и нож, и на скорую руку приготовить мясо с тушеными овощами. А чем еще мужчину, да еще и хищника кормить? Пока я готовила, как-то не напрягалась, что в доме мы одни, а вот когда накрыла на стол и позвала Руса, ощутила это всеми клеточками моего тела.

Он вплыл в кухню мягкой хищной походкой и, не отводя от меня взгляда, уселся за стол. Мы, молча, приступили к еде. С каждой минутой напряжение между нами росло, а мне кусок в горло не лез под его задумчивым взглядом. Когда с едой было покончено, я вздохнула свободнее, но не тут-то было, Руслан подхватил меня на руки и поволок к разожженному камину в библиотеке, возле которого на полу лежала шкура какого-то животного. Он усадил меня в кресло и налил мне немного мартини.

— Зачем? — удивилась я, принимая стакан из его рук.

— Ты весь день как натянутая тетива, все время чего-то ждешь, вздрагиваешь. Тебе нужно расслабиться.

— Может ты и прав, — я отхлебнула вермут и уставилась в огонь.

Руслан взял свой бокал с коньяком и уселся у моих ног, оперевшись о них. Какое-то время мы сидели молча, а, потом, не выдержав, я запустила ему руки в чуть отросшие волосы и стала массировать его голову.

— Мррр, — муркнул он от удовольствия и потерся щекой о мои колени.

— Рус.

— Ммм? — он блаженно прикрыл глаза.

— А я тебя практически не видела во второй ипостаси.

— И что? — он открыл один глаз.

— Покажись? А? — заныла я.

— Что прямо тут? — удивился он.

— Ага! — я молитвенно сложила ладошки.

— Ладно, ты сама этого хотела, — и принялся раздеваться.

— Эй, ты чего делаешь?

— Ты же хотела тигра увидеть?

— Ну?

— А как я, по-твоему, оборачиваться буду?

— Ааа, — и я отвернулась, чтобы его не смущать, а на самом деле, чтобы самой не смущаться.

Мгновение и рядом со мной сидит великолепное животное, довольно щурясь в мою сторону.

— Русланчик, — сказала я, с восторгом запуская руки в его шерсть. — Какой же ты красавец!

Я тискала его, совершенно не стесняясь, чухала за ушком, просто гладила лобастую голову, играла с когтистыми лапами, в общем, наслаждалась, как могла. Ему эта возня тоже нравилась, иначе он бы не урчал от удовольствия и не вылизывал бы шершавым языком мою мордочку. Я улеглась на шкуре возле камина рядом с ним и стала поглаживать его спину, незаметно засыпая.

— Спи родная, — сказал Руслан через полчаса, обнимая меня и прижимая к сильному горячему телу.

Проснулась я на следующее утро в своей постели и радостно потянулась. Боже как же хорошо! Выспалась! Никто меня не дергал. Ничего о бабуле плохого сказать не хочу, но иногда она бывает невыносима, особенно по утрам, не то, что Рус.

Рус, вечер, шкура, камин, тигр. МАМА! Как я тут очутилась раздетая? Засыпала то я не здесь в джинсах, и свитере. Это что получается, он меня сюда принес и… А я ни сном, ни духом? Как-то не так я представляла, что мужчина меня первый раз раздетой до белья увидит. Ну и что теперь делать? Я же ему в глаза смотреть не смогу. Хотя, я его просила меня переносить сюда и раздевать? Нет. Он мог меня, и разбудить, тогда бы этой нелепой ситуации не было. Он этого не сделал, значит, виноват Рус и это не мне стесняться нужно, а ему бояться как минимум скандала с моей стороны. Ладно, пора вставать и выбираться отсюда, а то если я сегодня из этой берлоги оборотней не уеду, еще неизвестно чем вся эта история закончится.

Я быстро оделась, обулась и поплелась в сторону кухни. Дом встретил меня тишиной и запахом кофе. Руслан сидел за столом, прихлебывал напиток из большой чашки и довольно щурился в окно.

— Привет, — сказал он совершенно спокойно.

В его глазах не было ни тени насмешки, лицо было бесстрастным и понять, что он думает, было невозможно. Как-то вот с таким Русом выяснять отношения совершенно не хотелось. Только выставлю себя на посмешище претензиями к взрослому дядьке, который в сущности ничего плохого не сделал.

— И тебе привет, кофеем угостишь? — примостилась я на стуле напротив него.

Мне тут же была налита чашка ароматного напитка и подсунуты замечательные хрустящие печеньки. Вот только за завтрак это сойдет навряд ли. Делать нечего, придется, кормит и себя, и его.

— Сырники будешь?

— Ага, — он довольно уставился на меня. — А скоро готовы будут?

— Минут двадцать, может меньше. Не знаешь где у тети Зины изюм?

— На верхних полках посмотри.

Сырники были готовы очень быстро, именно такие как я люблю, немного сахара, и много изюма, средней прожаренности и политые большим количеством сметаны. Рус довольно подкладывал себе в тарелку сырник за сырником, пока огромная миска не опустела полностью. Но последний сырничек я у него отвоевала. Он обиженно на меня посмотрел и только облизнул вилку от сметаны.

— Когда выезжаем? — я встала из-за стола и сгрузила грязную посуду в посудомоечную машину.

— Рась, — Руслан виновато на меня посмотрел. — Машина не заводится.

— Есть еще Лизкин байк, — я нахмурилась, ситуация мне не нравилась абсолютно. Как-то все произошло уж очень вовремя.

— Ты что? — удивился он. — Я же сам убьюсь и тебя покалечу на нем. Ты за окно выгляни. Метель, а в такую погоду выбраться из дому на двух колесах чистое самоубийство.

— Хорошо, вызови такси, — я все больше и больше хмурилась.

— Телефон не работает, видимо где-то линию оборвало.

— А мобильный? Он-то от проводов не зависит. Или ты скажешь, что потерял? Ну, так у меня свой есть, подожди, сейчас позвоню, — я, было, сунулась в свою комнату за сумкой, как тут же была остановлена.

— Рась, — Руслан схватил меня за руки. — Не уезжай.

— Мы, кажется, этот вопрос уже давно обсудили. Я у тебя нахожусь только до окончательной инициации, а потом вольна делать то, что хочу. Даже клановой метки уже нет, и ты за меня уже ответственности не несешь, — сказала я возмущенно.

— Не совсем так, — сказал он, опустив глаза и чуть смутившись.

— И как это понимать?

— Посмотри на свою руку.

Я сняла кофту и закатала рукав футболки. На плече красовалось клановое клеймо, все тот же белый тигр, только теперь он был чуть другой, более живой что ли, и ужасно напоминал тигра с навершия кинжала. И как это понимать? Я от удивления плюхнулась на стул и во все глаза уставилась на Руса

— Объясни! — потребовала я.

— Это метка невесты главы клана, ты теперь принадлежишь мне — сказал он спокойно, посмотрев на меня с упрямым выражением на лице. Правда, руки у него были сложены на груди в защитном жесте. Все-таки он меня опасается и правильно делает.

— Когда успел? — у меня от гнева вылетали только такие рубленные короткие фразы.

— Ночью, когда укладывал тебя спать, — на его лице мелькнуло такое мечтательное выражение, что я аж опешила.

— Много рассмотрел? — гнев набирал обороты. Но я держалась.

— Ммм, все что нужно, — он подошел ко мне вплотную и потянул меня со стула за руку. — Ты прекрасна.

Он шепнул это в мои губы, а потом прижал меня к своему телу и поцеловал. Клокотавшая внутри ярость, не дала мне насладиться поцелуем, я начала активно вырываться. Но он не отпускал и вскоре поцелуй перерос в страстную борьбу двоих, он брал, я не желала отдавать, кусая его язык и губы. Руслан, не обращая на это внимания, прижимал меня к себе все сильнее и сильнее, пока я не сменила тактику и просто не замерла у него в руках безразличным столбиком. Это его несколько отрезвило, Руслан выпустил меня из кольца рук и отошел к окну, где и правда завывала метель. Новый год в этом году и правда будет снежным.

— Как ты посмел!? — мой голос гремел в помещении, вокруг меня начали сгущаться магические потоки, волосы развевало на невидимом ветру, а глаза сверкали зеленым колдовским огнем. Я себя практически не контролировала. — Как ты посмел без моего ведома такое со мной сотворить?

— А что я с тобой сотворил? — его гнев был не меньше моего, по телу промелькнула частичная трансформация. Она прошла волной от загривка вдоль спины, преображая руки в лапы и выпуская когти. — Что я сделал такого, чего нам было бы не предначертано? Я тебя не пальцем не тронул, только подтвердил свое право на тебя и все!

Под конец он на меня просто рычал. Кажется, он, и правда, не понимает в чем дело! Как же все запущено!

— Ты… меня… лишил… права… выбора! — прошипела я с расстановкой. — Вместо того чтобы хоть как-то наладить отношения, ты на меня поставил клеймо! Клеймо! Ты это понимаешь? Я чувствую себя вещью!

Вокруг меня уже бушевал сильный ветер, и сверкали пока еще маленькие молнии, обещая перерасти в настоящую бурю, если я не возьму себя в руки. Хлопали дверцы шкафов, дребезжала посуда, из шкафа стали выпрыгивать ящички, пока еще зависая на креплениях. Но они готовы были обрушить на пол все свое содержимое в любое мгновение.

— А что это у вас такое? — всплеснула руками зашедшая в кухню тетя Зина.

Как только я ее увидела, мне стало так стыдно за свою несдержанность, что вся моя злость моментально испарилась. Я махнула рукой и дверцы шкафов позакрывались, ящички стали на место, ложки и вилки легли на свои законные места. Даже просыпанная мука собралась в совок и исчезла в мусорке. Стыдоба-то, какая! Так себя распустить!

— Извините, теть Зин, все уже хорошо, — сказала я сквозь вымученную улыбку. — А кстати, как Вы приехали?

— Брат привез, он мне сейчас поможет сумки разгрузить и поедет, а что?

— Ой, как хорошо, — всплеснула я руками. — А то у Руслана машина сломалась, и он меня до города подбросить не может. А можно к вашему брату напроситься?

— А чего ж нельзя? Можно деточка! — сказала она, улыбаясь.

Из угла, в котором замер Руслан, раздалось грозное рычание все еще не взявшего себя в руки тигра. Но я на него уже внимания не обращала, такой возможности я не упущу. Я метнулась на улицу. Там возле входа стоял старенький Фольксваген, за рулем которого сидел кругленький мужичек лет сорока-сорока пяти.

— Здрасте, — я улыбнулась вышедшему из машины дядьке. — Меня Прасковья зовут, я тут в гостях и уже домой собираюсь. Да вот беда, машина хозяйская сломалась, Вы бы могли меня до города подкинуть? — зачастила я. — Я Вам заплачу.

— Ой, что ты, дочка. Какие деньги? — он махнул на меня рукой и улыбнулся, улыбка у него была просто замечательная. — Давай одевайся, а то простынешь еще.

И правда, я чувствовала через тонкую кофточку крепчающий мороз. Он уже не бодрил, как пять минут назад, а промораживал до костей.

— Я сейчас, минутку подождете?

— Подожду-подожду, беги, — я уже не слушала его ворчание по поводу полоумных раздетых девиц, а со всей возможной скоростью метнулась к себе в комнату.

Возле дверей стоял Руслан. Вот что ему неймется?

— Уезжаешь? — он облокотился на дверной косяк и загородил мне проход.

— Да. Пусти, мне еще собраться нужно.

— Мы не договорили, — он взял меня за руку и стал перебирать мои пальчики.

— По-моему, мы уже все выяснили, ты меня обещал отпустить. Ты нарушишь свое слово? — я знала, что это запрещенный прием.

— Езжай, — он через силу отлепился от двери и пошел, в сторону лестницы не оглядываясь, распрямив спину и высоко подняв подбородок.

Ну и ладно. Я метнулась в комнату, подхватила не разобранную сумку, с которой ездила к бабуле, надела обувь и куртку, и с огромной скоростью выскочила во двор. Не прошло и минуты как мы уже выезжали из ворот поместья.

До города мы добрались быстро, не смотря на разбушевавшуюся метель. Машин на дороге было мало, и нам никто не мешал.

— Тебя где высадить? — спросил дядя Миша.

— А вот тут и высадите, — я ткнула пальцем в ближайшую остановку маршруток. — Мне отсюда до дома всего пару остановок. Уже через полчаса на месте буду.

— Ну, смотри, а то ведь и до дому отвезти могу.

— Не нужно, Вы и так мне помогли, не хочу Вас лишний раз напрягать своими проблемами. Да и Вас, поди, дома ждут.

— Это да, жена и два спиногрыза, они у меня большие уже, как раз твоего возраста. Может познакомить? Ты девка ладная, хорошей невесткой будешь, — сказал он смеясь.

— Да ладно Вам, — махнула я на него рукой. — Мне еще рано, я университет не закончила.

— А на кого учишься?

— На медика.

— О, это дело доброе, одобряю. Ну ладно, невестушка, прощавай.

— До свиданья и еще раз спасибо Вам, — сказала я, вылезая из машины, и пошла сквозь снег в сторону остановки.

Не прошло и минуты, как приехала нужная мне маршрутка, и я катила в сторону дома. Нужно будет еще в магазин зайти, а то в холодильнике шаром покатище, слава богу, он по дороге и много времени это не займет.

Уже через час я входила в родные пенаты с двумя огромными торбами, в одной продукты, в другой шмотки. Я старательно занимала собственные мысли разными хозяйственными вопросами, чтобы только не думать о том, что произошло сегодня. Я осмотрела собственную квартиру и с грустью поняла, что горячая ванна откладывается до момента, когда уберусь в квартире, вымою полы, вытру почти полугодовую пыль по углам. А нужно еще еду приготовить, и только после этого я смогу расслабиться, и подумать о случившемся.

Генеральная уборка меня странным образом успокоила. На заднем фоне из сабвуфера доносился голос Тарьи Турунен, все-таки пауер-метал это что-то. Могу ее слушать в любом состоянии, но сейчас ее голос был особенно созвучен моему настроению. Я принялась за готовку сразу первого и второго, чтобы голову себе сильно не заморачивать всю следующую неделю. Когда борщ и мясное рагу были практически готовы, раздался звонок мобильного.

— Привет! — из трубки раздался на удивление жизнерадостный голос Антона.

— Драсти, — буркнула я.

— Что такое? Чего настроение на нуле? — его энергия сшибала с ног даже через трубку. — Все же прошло хорошо?

— Угу, можешь меня поздравить, я теперь полноценная ведьма.

— Я в тебе не сомневался! Это нужно отметить! Тут на днях в одном из клубов маскарад будет, а ты мне свидание зажала. Идем?

Вот кто бы знал, как мне это сейчас не к месту. Нет настроения улыбаться и любезничать даже с Антоном. Но обещание есть обещание.

— Слышала я про эту вечеринку. Хорошо, когда именно она будет?

— Завтра вечером, я за тобой заеду в районе девяти, будь готова, — и он положил трубку.

Вот гад! И где я костюм возьму за это время? Хотя. У меня есть расписной платок, цветастая юбка и белая блуза с большим декольте. Оденусь цыганкой. Мониста тоже есть. Останется только маску где-то найти. Хотя этим можно и Антона озадачить.

За всеми этими мыслями, я не заметила, как доварился борщ и рагу. Вот теперь можно и в ванночку, а потом ужинать и баиньки. Завтра будет новый день, а утро вечера мудренее, вот завтра на свежую голову все и обдумаю, что мне дальше делать со всем этим бардаком.

Утро следующего дня началось со звонка в дверь. Я еле разлепила глаза и уставилась на часы. Девять утра! И вот что им не спится! Выходной же! Накинув халат на плечи, я поплелась открывать.

— Прасковья Ильина? — спросило меня тщедушное чудо из-за огромного букета алых роз.

— Ага.

— Распишитесь вот здесь, — мне протянули листик, где я поставила закорючку, после этого парнишка мне торжественно вручил этот монументальный веник.

— И что мне с вами делать? — я в руках еле удерживала огромную охапку роз.

Не придумав, куда их приткнуть, задействовала ведро. А что? Самое то, у меня нет вазы таких габаритов. Пристроив розы, я вытащила из букета карточку. 'Ты моя', вот кто б сомневался? Что Рус еще может написать? Я почему-то была уверенна, что розы от него, хоть он и не подписал карточку.

И что мне делать? Позволить ему решать все за себя и плыть по течению? Нет, не смогу, либо его убью, что само по себе проблематично, либо превращусь в растение. Если он не изменит отношение ко мне, нам не быть вместе. Никак. Просто не смогу. Даже если дам ему еще один шанс, а потом еще и еще. Буду прощать его, в надежде на лучшее. Ничего из этого не получится. Когда в паре отдает только один, а второй является потребителем, ничего хорошего из таких отношений не получается. Если я ему и правда нужна, Руслану придется усмирить своего зверя. И никак иначе. С ревнивым, самовлюбленным болваном я не буду, чтобы эта магическая железяка не значила.

Я ткнулась носом в розы, вдыхая их замечательный аромат, как услышала странный шум, который издавали деревья у меня под окном. Они стонали, скрипели и протягивали ко мне свои руки-ветки в немой мольбе о чем-то.

— Внученька, не повторяй моих ошибок, — слышалось мне в стоне ветра.

Господи, Устинья. Именно это она сказала после первой инициации. Она имела в виду Руслана? А что если я не права? Если я сейчас, как и она, отталкиваю единственный шанс стать счастливой? Иметь семью, любящего мужа и кучу деток? А если Руслан не так плох, как кажется и его собственнические замашки, это просто обратная сторона неуверенности? А если ему дать возможность быть уверенным в отношении меня, может он будет другим?

Вопросы-вопросы, кто бы мне на них дал ответы. Единственное, что я поняла, я не буду принимать скоропалительных решений, просто посмотрю, что будет дальше.

Я принялась за подготовку к вечеру, выгладила вещи, вымыла голову, достала туфельки на французском каблучке с ремешком-фиксатором, чтобы не сваливались с ноги. До приезда Антона оставалось еще несколько часов, и я не знала чем себя занять.

Обзвонила всех знакомых, поздравляя с наступающим, проболтала с маман и бабулей, даже Лизке отзвонилась. Разговор с подругой был особенно тяжелым, так как я волей неволей мысленно возвращалась к ее братцу.

— Эй, подруга, что с тобой? — удивилась Лизавета.

— Да ничего особенного, — попыталась я состроить хорошую мину при плохой игре. Но когда это у меня получалось обмануть Лизку? Практически дипломированного мозгоправа.

— Колись, давай! — в ее голосе было столько властности, что мне пришлось ей все рассказать. И про Крюковку с инициацией и днем рождением, и про последующие события в поместье. — … Вот такие дела.

— Вот дурак! — крикнула она в трубку. — Раська, это он не со зла, это его в детстве роняли, и видишь какие последствия. Но ваши дети точно будут нормальными, ты, же их воспитывать будешь, а он только поскольку постольку. Ну, мать, не переживай, клановая метка, это не смертельно. Зато знаешь, как круто быть Русовой невестой? Жуть! Все тебе сразу завидовать будут, представляешь, сколько девиц его захомутать пыталось, а у тебя это получилось! Гордись!

— Лизка, — взвыла я сквозь смех. — Зараза такая, ты чего издеваешься?

— А с тобой только так и нужно. А то когда трубку взяла, было ощущение, что со свеже поднятым зомбиком разговариваю, а не с лучшей подругой. Ну, ничего же страшного не случилось. Ты лучше к Руслану присмотрись, может, не все так страшно как ты мне живописуешь, может у тебя получится на него повлиять в лучшую сторону. Перевоспитаешь его под себя. А то в последние годы бабы его разбаловали, вот результат и на лицо.

— Вот что бы я без твоих ценных советов делала?

— Глупости, как всегда, — засмеялась Лизка в трубку. — Цени малявка, где ты еще найдешь такого грамотного, беспристрастного, а главное профессионального советчика?

— Ой, точно, нигде, — вот умеет же она поднять настроение.

— Когда примешься за окучивание моего братца?

— Чего его окучивать?

— Ладно, не так выразилась, за воспитание.

— Ммм, не знаю, — я на минуту задумалась. — Наверно не скоро.

— А чего так? Сегодня чудесный вечер, до нового года всего ничего осталось. Вообще идеально было бы, если бы вы его вместе провели

— Видишь ли, Лиз, у меня сегодня свидание и не с Русом.

— А с этого места поподробнее, — голос подруги был вкрадчивым и тихим.

— Антона помнишь?

— Это который твоим наставником был? Помню, смазливенький парнишка. Но он мне не нравится, что-то в нем есть не правильное. Но что, понять не могу. Просто моя интуиция в отношении него выдает только нецензурщину.

— Да ладно тебе, брось! Он знаешь, как мне помог? Без него я не достигла бы того уровня, который есть у меня сейчас, — обиделась я за друга.

— Не знаю, не знаю, — она чуть промолчала, явно собираясь с мыслями. — Ты же знаешь, что моя интуиция меня еще ни разу не подводила?

— Угу, и что? Может это именно тот раз?

— Дай-то бог. Ладно, мальчика я вспомнила, и что дальше?

— Так вот, мы с ним сегодня идем на маскарадную вечеринку в клуб.

— О, как! — рыкнула Лиза. — А Рус?

— А Рус не идет! Лиз, я не хочу это обсуждать, дай мне остыть и обдумать ситуацию на свежую голову, может тогда я и взгляну на все, что случилось по-другому. А сейчас мне уже пора собираться, всего час остался.

— Ладно, пока подружка, и помни, ты мне обещала подумать обо всем, на свежую голову. Рус, он хоть и дурак, но свой и хороший.

— Пока-пока, — я со смехом нажала отбой и пошла наводить марафет.

А в это же время в поместье.

Руслан сидел в кресле у камина, потягивая коньяк. На душе у него было муторно, в доме было пусто и даже накричать или как-то выразить свое недовольство возможности не было. Разве что напиться, но с недавнего времени для него это был не выход. После расставания с Ольгой, он пил беспробудно неделю, пока его не привел в чувство дед и Матвей. То, что ему тогда пришлось выслушать от родных людей, он так забыть и не смог. Нет, Руслан на них не обижался, да и за что? Все ведь сказанное было правдой. Только вот менее обидным от этого не становилось. А повторения той сцены он не хотел. Слишком болезненным был урок.

— Ольга. Господи, зачем ты мне ее послал? — шепнул Русла в пустоту.

Повстречал он ее на одной из вечеринок в клубе. Она была прекрасна, высокая стройная, в ней чувствовалась порода. Двигалась девушка с необычайной грацией и чувственностью, даже такого прожженного ловеласа, которым стал Руслан в последние годы, не смогла оставить равнодушной ее красота. Вот он с ней и решил познакомиться, пригласив на медленный танец. Руслан не стал затягивать, сразу взял быка за рога и пригласил ее на свидание. Девушка согласилась, и они встретились на следующий день в кафе. Все было чудесно. Они общались, рассказывали друг другу о себе, смеялись, гуляли. Вот только Руслан скрыл от нее кто он такой и насколько он состоятелен, решив на всякий случай устроить барышне небольшую проверку. Он представился обычным офисным клерком, который зарабатывает зарплату чуть выше средней, и живет в арендованной квартире.

Встречались они несколько месяцев, довольно быстро их отношения перешли в горизонтальную плоскость. Руслан был счастлив. Его Оленька подходила ему идеально, в ней было все именно то, что он так долго искал в женщинах. Мягкость, хрупкость, нежность, умение уступить, отойти в сторону, когда это нужно, а когда нужно настоять на своем. Оленька была само очарование. К концу третьего месяца Руслан был влюблен окончательно и бесповоротно, даря ей всю свою нежность и внимание. Он даже купил кольцо для помолвки, решив ей рассказать о себе всю правду. Только рассказывать оказалось некому. Пока Руслан был в отъезде по делам клана, Ольга нашла себе богатого поклонника и укатила с ним на отдых в Турцию, оставив Руслану небольшую записочку, о том, что она нашла свою судьбу. Когда Рус увидел эту записку, он своим глазам не поверил. Ну не могла его Оленька так с ним поступить, это какая-то шутка неудачная. Решил найти и поговорить. Много времени это не заняло, и уже через день Руслан был в Анталии в пятизвездочном отеле, где отдыхала Ольга со своим кавалером. Когда Руслан их увидел, он не поверил своим глазам. Дедок, с которым связалась Ольга, был ее старше больше чем в два раза и килограмм под сто.

Улучив момент, когда его уже бывшая девушка осталась одна у бассейна, он к ней подошел в надежде прояснить все-таки некоторые моменты. Хотя и так все было предельно ясно.

— Привет, — сказал он, усаживаясь в шезлонг возле нее.

— Привет, — она даже не смутилась, только в глазах промелькнуло, что-то похожее на испуг. — Будешь скандалить?

— Нет. Просто ответь на пару моих вопросов, и я уйду, — внешнее спокойствие Руслану давалось с огромным трудом.

— Хорошо, спрашивай.

— Почему?

— Что почему? Почему он, а не ты? Он мне обеспечит тот уровень жизни, которого я достойна, а ты нет. Что меня с тобой ждало бы? Съемная квартира на ближайшие двадцать лет? Машина в кредит? Дети, которых было бы непонятно за что содержать? Что ты бы мне дал? Ничего! — под конец она просто шипела ему в лицо, выплевывая давно накопившееся.

— Тогда почему ты была со мной все это время? — спросил он сквозь стиснутые зубы.

— Ты чудесный любовник, должно же было у меня быть что-то для души, перед тем как я стану ублажать очередного папика, — она лукаво улыбнулась ему в лицо и облизнула пухлые губки. — Может, снимешь номер, и мы попрощаемся, как следует?

Руслана передернуло от отвращения, он поднялся и, не говоря ни слова, поехал в аэропорт. К вечеру он был уже в поместье и, закрывшись у себя в комнате, первый раз напился до поросячьего визгу. На следующий день, чуть протрезвев и вспомнив все, опять потянулся к бутылке. Так прошла неделя, пока не вернулся дед, вызванный Матвеем, и не вправил ему мозги.

Вот только что-то в нем с того момента сломалось. Руслан стал органически не переносить смазливых брюнеток, напоминающих ему Ольгу. А Прасковья была именно такой. Такой же милой и очаровательной, как и Ольга в начале их романа. Когда он смотрела на нее украдкой, то вспоминал ту другую и начинал звереть, ожидая в любой момент какой-нибудь гадости или предательства. Руслан подспудно понимал, что делает что-то не то, но уже не мог остановиться, отталкивая ее своим поведением.

Только вот он сам не заметил, когда все переменилось, и он стал ревновать ее к окружающим. А когда он это окончательно осознал, то постарался сделать все от него зависящее, чтобы свести ее общение с противоположным полом к минимуму, все больше к ней привязываясь. Рус злился на себя, на нее, но ничего не мог с этим поделать, а увидев кинжал, окончательно уверился, что она его судьба. Вот тут у него крышу и сорвало. Было только одно желание, показать всем и каждому, что Прасковья его и ничья больше, и он решился на то, чтобы поставить брачную метку без ее ведома. До этого в клане это был целый ритуал, торжественный и красивый, на который собирались родственники с обеих сторон. И с момента установки метки, молодые считались практически женатыми, брачная церемония была уже формальностью, будущая жена по законам оборотней уже принадлежала мужу. Вот только как ей об этом поделикатнее сказать, чтобы Прасковья его не прибила от злости? Сегодня утром это чуть не произошло.

Руслан задумчиво смотрел в огонь и с трудом оторвался от созерцания и грустных мыслей, услышав телефонный звонок. Звонила Лиза.

— Привет, братик, ничего не хочешь мне рассказать? — ее голос был вкрадчивый и тихий.

— Привет, ты о чем?

— О брачной метке, — рыкнула она. — Я Прасковью решила не просвещать, что она уже практически замужняя женщина. Решила это удовольствие тебе оставить. Как ты до такого додумался? Почему ты ее лишил права выбора? Да, в конце, концов, просто праздника?

— Она моя! — прорычал Руслан. — Моя! Слышишь? А я свою женщину не отпущу!

— Руслан, забудь то, что было. Она не Ольга, не наказывай ее за чужие поступки, она не виновата, что в твоей жизни случилась эта стерьвь. Раська тут совсем не причем! Поставь себя на ее место, тебе было бы приятно, если бы кто-то другой за тебя решал абсолютно все? Ты бы это нормально воспринял или на дыбы взвился? Чего молчишь? Я и так ответ знаю, и ты знаешь. Так почему ты с ней так поступаешь? Ты понимаешь, что этим только ее отталкиваешь? Будешь продолжать в том же духе и не видать тебе ее как собственных ушей.

Некоторое время Руслан сидел и переваривал сказанное сестрой.

— Что ты предлагаешь?

— Вот сразу бы так, слушай….

 

Глава 15

Антон за мной приехал вовремя. Я уже была готова, осталось только курточку накинуть.

— Ты очаровательна, — сказал Антон, разглядывая мой костюм.

— Спасибо, я старалась, — сказала я, оглядывая себя в зеркало.

И правда, я сегодня была в ударе, пышная юбка открывала только носочки туфелек, декольтированная блуза подчеркивала грудь. Большой платок, повязанный на бедрах и корсаж, акцентировали внимание на талии. Мониста призывно звенели при каждом движении, в распущенных волосах была воткнута роза. Ну не зря же мне их прислали. Косметики опять была самая малость, только чуть подчеркнуты глаза (образ цыганки этого требует) и алым накрашены губы.

— Антон, а как с масками или можно без них? — спросила я, натягивая курточку.

— Там при входе продавать будут. Организаторы отлично понимают, что найти маски перед новым годом проблема, вот и взяли на себя труд закупить их на всех возможных посетителей.

— А где твой костюм? — удивилась я, оглядывая его с ног до головы.

— А со мной все просто, я накину мантию мага и одену колпак, когда мы будем в клубе.

— Какой-то странный маг у тебя будет — в мантии и джинсах.

— Да ладно тебе, поехали, а то все самое интересное пропустим, — он потянул меня за руку из дому.

Во дворе стояла уже не старенькая обшарпанная девятка, а вполне себе приличный джип.

— Чего смотришь? — спросил он, с улыбкой открывая мне дверцы. — Полезай, давай, я на той развалюхе только по работе езжу.

Я безропотно влезла в теплое нутро машины, с удобствами устраиваясь на сидении.

— Ну что, поехали? — он посмотрел на меня лукаво и тихонько включил музыку. — Рась, пока мы едем, расскажи, как у тебя все прошло с посвящением?

— Нууу, — я несколько замялась, не зная, что ему можно рассказывать из того, что со мной было, а потом, мысленно махнув рукой, это же Антон, рассказала ему все, ничего не утаивая. И про само посвящение, и про то какие силы высвободили ведьмы для работы с природой, чтобы будущий год был не хуже предыдущего.

— Столько сил и вбухать в какую-то землю? — удивился он. — Их же можно было использовать и с большим умом.

— Антон, — я уже жалела о собственной откровенности. — Обещай, что никому не расскажешь, о том, что услышал от меня.

— Не сомневайся, — улыбнулся он чуть хищно. — Об этом я уж точно буду молчать. А то тебя еще у меня из-под носа уведут. А ты теперь такая перспективная невеста. В тебя любой магический род вцепится мертвой хваткой.

Мне его слова ужасно не понравились. Как-то даже царапнули сознание. Оказывается и для Антона я интересна только своей силой и тем, что могу принести ему в будущем.

— Рась, успокойся. Я ничего такого не имел ввиду, — Антон смотрел на меня обеспокоенно, и явно пытался спасти положение после своей необдуманной фразы.

— Проехали, давай выбираться, а то самое интересное без нас пройдет, — мы уже минут пять стояли возле клуба.

Возле входа была очередь из желающих попасть внутрь. Я как представила, что мне в мороз в туфлях и тонкой куртке непонятно, сколько стоять под дверями, то пришла в ужас. Я же так околею. Но Антон, взяв меня за руку, уверенно потянул к входу, по приятельски поздоровавшись с охранниками.

— А у тебя всюду знакомые? — удивилась я.

— В моей профессии без этого никак. Снимай курточку, давай я ее в гардероб отнесу.

Пока он возился с нашими вещами, я возле зеркала приводила себя в порядок, а потом, увидев стойку с масками, ринулась к ней. Сколько же их тут было! Причем самых разных. От простых черных, до венецианских и масок, похожих на крылья бабочки, на любой вкус и цвет, под любой костюм. Я выбрала и купила простую черную маску и тут же ее одела, чуть поправив розу в волосах.

— О, прекрасная незнакомка, — томно прошептал Антон у меня над ухом. — Дозволено ли будет мне сопроводить Вас в этот зал, дабы насладится танцем?

Мантия мага ему необычайно шла, темно-синяя, бархатная, чуть разлетающаяся при ходьбе, она подчеркивала цвет его глаз и ширину плеч. Даже дурацкий колпак его не портил.

— Дозволенно, — я милостиво подала ему руку и позволила сопроводить себя в зал.

А там… А там творилось что-то невообразимое. Зал был украшен в стиле новогодней карнавальной ночи, с обязательной елкой, серпантином, игрушками, дождиком и масками. Масками повсюду, на людях, на стенах, на фотографиях. Еловый дух сшибал с ног и кружил голову как в детстве. На моем лице непроизвольно расползлась довольная и счастливая улыбка.

Зал был набит битком. Кого тут только не было: феи, ангелы, демоны и демонессы с очаровательными рожками и хвостиками, эльфы, орки, тролли, даже Шрек вместе с ослом под руку. То тут, то там виднелись маленькие пушистые хвостики плейбоевских зайчиков, иногда встречались банальные мушкетеры, Зорро и пираты. Про пиратов вообще хочется рассказать отдельно. Они были такими… такими… брутальными, мужественными, особенно один, который сразу привлек мое внимание, да так, что я чуть не споткнулась, не заметив ступеньки. Он был высок, плечист, его ноги обтягивали узкие брюки, заправленные в ботфорты, подчеркивая мускулы. Грудь проглядывала в глубоком вырезе черной шелковой рубашки, талию подчеркивал красный кушак. На боку висела абордажная сабля и кортик. Ну а на голове черная бандана, полностью скрывавшая волосы и лоб, ну и естественно маска. Видны были только кончик носа, чуть сжатые губы, и твердый упрямый подбородок. Он стоял возле бара, притягивая к себе взгляды большей части присутствующих здесь барышень, а самые смелые пытались пригласить его на танец, но похоже, безуспешно. Я только вздохнула, окидывая любопытным взглядом его фигуру, и поплелась к бару за Антоном.

— Ты что будешь? — спросил он меня, оглядывая полки с напитками.

— Безалкогольное махито и танец.

— Сейчас, подожди немного, — Антон, склонился к официанту, стараясь перекричать гул зала.

А меня в это время подхватили сильные руки незнакомца и закружили под звуки вальса, мягко и бережно прижимая меня к сильному телу.

— Мадам, Вы взяты на абордаж! — поставил он меня в известность сквозь смех.

— Мадемуазель, — поправила я его.

Антон и коктейль тут же были забыты и я отдалась на волю музыки и движения, получая невероятное удовольствие от того как плавно и чувственно вел меня партнер. Как будто он знал меня всю жизнь, предугадывая мое малейшее движение и ведя меня в танце уверенной рукой. Я постепенно утрачивала связь с реальностью, утонув в его зеленых глазах. Вальс незаметно сменился энергичной сальсой, а я так и не смогла оторвать от него взгляда, подстраиваясь под новый ритм. В какой-то миг мне стало страшно из-за своей реакции на совершенно незнакомого мне человека. Моя рука чуть подрагивала в его руке. Ведомая им, я, то отдалялась, то приближалась к нему, прижимаясь всем телом, и наша сальса постепенно стала перерастать в танго. Я как-то не заметила того момента когда вокруг нас образовалась пустота и люди отступили к стене, любуясь нашими отточенными движениями. Подстроился под нас и ди-джей, сменив сальсу на танго, которое больше соответствовало нашему настроению. А я полностью растворилась в партнере, абсолютно доверившись ему, и мне было не важно, то с какой властностью он меня ведет и как ко мне прикасается. Было не важно, что этот невероятно чувственный танец, предназначенный для двоих, видит кто-то еще. Важным было другое, я, кажется, влюбилась, вот так с первого взгляда, с первого прикосновения, с первых слов. Меня как обухом по голове ударило от силы внезапно нахлынувших чувств и желания, такого, что я еле держалась на ногах и не способна была достойно ответить партнеру по танцу, а просто выполняла роль ведомой. Мне хотелось, чтобы этот танец никогда не заканчивался, и я имела возможность прикасаться к незнакомцу на вполне законных основаниях.

Он, похоже, заметил мое состояние, потому что его объятия стали крепче, а улыбка самодовольнее. Он наклонился ко мне и втянул носом воздух, расплывшись в улыбке победителя. Теперь он уже не выпускал меня из объятий даже на длину собственной руки, поглаживая по спине и заглядывая в глаза.

— Как Вас зовут? — спросила я охрипшим голосом.

— На этот вечер я возьму славное имя Френсиса Дрейка, — он чуть улыбнулся из-под маски, а мое сердце зашлось в сумасшедшем ритме. — А как Вас зовут, прекрасная незнакомка?

— Ммм, на этот вечер я буду Кармен. Итак, сер Френсис, что Вас привело в наши края? — спросила я присев в неглубоком реверансе, танец к моему неудовольствию закончился, и наступила небольшая пауза между композициями.

— Всего лишь небольшой пиратский рейд за сердцами прекрасных незнакомок, — улыбнулся он лукаво.

— И сколько же сердец Вы намерены завоевать? — спросила я удивлено и чуть рассерженно.

— Сперва, я думал, что и всех сердец прекрасной половины мне будет недостаточно, а теперь понимаю, что если я получу одно, но самое важное, самое дорогое, то стану самым счастливым пиратом, — сказал он, заглядывая мне в глаза и поправляя выбившийся локон.

— Прасковья! Вот ты где! — сказал подошедший к нам Антон с двумя бокалами напитков. — Я тебя обыскался.

Очарование момента было утрачено. Я с досадой посмотрела на Антона и забрала у него свой бокал с мохито.

— Прасковья? — незнакомец насмешливо поднял бровь, а мне вдруг стало как-то неловко, хотя причины я не понимала, он же тоже не назвал своего имени. Да и Антон так не вовремя вмешался.

— Господа, я Вас на минуту покину, — сказала я на редкость чопорно и сбежала в туалет успокаивать нервы.

— Ты что тут делаешь? — зашипел Антон, глядя Руслану в глаза.

— Отдыхаю, — сказал тот насмешливо. — А что нельзя? И кстати, как ты меня узнал?

— Аура, Руслан, аура у тебя слишком специфическая. Это Прасковья могла внимания не обратить, но не я. Я тебя предупреждаю первый и последний раз: она моя! Не лезь! — шипел маг.

— Кто тебе это сказал? — Руслан был на редкость спокоен в отличие от Антона.

— Это я тебе говорю! Увижу еще раз рядом с ней, мало тебе не покажется оборотень! — маг попытался взять себя в руки, но ему это явно плохо удавалось.

— Она моя невеста, — сказал Руслан спокойно. — Так что это ты не лезь к ней, а то не посмотрю на, то, что ты маг и у нас с вами мирный договор. Порву!

Последние слова он прорычал в лицо Антону, сверкая зеленью глаз и пугая вертикальным зрачком.

— Невеста? — опешил Антон. — Когда ты успел метку поставить?

— На днях. Но тебя это никаким образом не касается, — процедил Руслан сквозь зубы. — И шел бы ты отсюда, пока цел. А я ее сам домой отвезу.

— И не подумаю! — Антон скрестил руки на груди и возмущенно уставился на Руслана.

— Выйдем? — проникновенно шепнул ему на ухо Руслан.

Антон только кивнул головой, соглашаясь. А дальше… а дальше был банальный мордобой, правда без применения магии и силы оборота. Но потрепали ребятки друг друга знатно. Под правым глазом Антона зрел роскошный бланш, на скуле Руслана постепенно затягивалась глубокая царапина. Рубашки у обоих были порваны в клочья, и свисали с торсов обоих ребят живописными лохмуриками. А завершали картину разбитые, кровоточащие носы. Причем если в случае Руслана действовала регенерация, кровь течь уже перестала, и лицо стало приобретать первозданный вид. То в случае Антона все было очень и очень плохо. Нос был сломан и сильно кровоточил.

— На, приложи, — Руслан достал из кармана платок, собрал в него снег и подал Антону.

— Спасибо, — прогундосил тот. Парни сидели на снегу во дворе клуба возле черного входа и курили.

— Ты ее любишь? — внезапно спросил Антон.

— Не знаю, — замялся Руслан. — Но как представлю ее с кем-то другим, с тобой, например, так глаза застит красная пелена. Твое счастье, что я на ней твоего запаха не учуял. А то там бы обернулся.

— Круто тебя приплющило, — сказал Антон растерянно, выпуская кольцо дыма.

— Так что езжай-ка ты домой и не отсвечивай здесь битой мордой, а я о ней сам позабочусь.

— Ты думаешь, тебя назад в таком виде пустят? — удивился Антон.

— Еще как! — Руслан сорвал с себя остатки рубашки, поправил кушак и маску, отряхнул брюки и заиграл литыми мышцами. — Так и задумано, пираты они такие!

— Мда, ты прав, в таком виде ей на глаза лучше не соваться, — сказал Антон разглядывая порванную штанину. — Хотя…

Он что-то прошептал себе под нос и одежда приобрела первозданный вид. Но вот с лицом так легко не получилось. Раны, нанесенные оборотнем, так просто не заживали.

— А мою одежду восстановишь? — спросил Руслан.

— Обойдешься, — Антон набрал новую пригоршню снега и приложил ее к носу.

— Ну и ладно, пойду я, а то Прасковья нас уже обыскалась.

— Подожди, на вот, держи, — Антон протянул Русу номерок.

— Спасибо.

— Не благодари, мы еще не закончили. Она сама должна сделать выбор, а я сделаю все возможное, чтобы он был в мою пользу.

— Тогда почему ты уходишь? — насмешливо спросил Руслан.

— Не хочу, чтобы она меня в таком виде увидела.

А в это время я моталась по залу и пыталась найти Антона, но его нигде не было. Да и давешний пират тоже отсутствовал. Пришлось искать более-менее тихое местечко, чтобы дозвониться до друга.

— Антон, ты где? — спросила я, когда на том конце подняли трубку.

— Прасковья, извини, — голосу у него был какой-то странный. — Меня срочно вызвали на работу, я не смог тебя найти. Поэтому твой номерок от гардероба передал тому парню, с которым ты танцевала. Он тебя и домой доставит. Извини, что так получилось.

— Ладно, — в трубке раздались гудки.

Какой-то он странный. Разве так поступают? Отдать номерок от моих вещей совершенно незнакомому мне человеку еще и попросить провести меня домой, что-то тут не так. Какая-то эта ситуация уж больно мутная. И где мне его теперь искать?

— Кого-то потеряла? — мурлыкнул у меня над ухом незнакомец. Я тут же резко к нему обернулась да так и застыла пораженная невероятным зрелищем. Какой у него был торс! Под кожей груди перекатывались сильные литые мышцы, пресс радовал пресловутыми кубиками, впечатлял и оббьем бицепсов

— Ага, — сказала я растерянно. — То есть уже нет. Антон сказал, что Вы меня домой отвезете.

— А ты уже домой хочешь? — спросил он лукаво.

— Не знаю, — я заглянула ему в глаза и опять потерялась в них.

— Тогда давай продолжим, — он прижал меня к себе и повел в медленном танце. Я замерла у него в руках немым и смущенным бревнышком, еле переставляющим ноги.

— Что случилось? — спросил он удивленно.

— Вы бы не могли одеться?

— К сожалению, нет, а тебя смущает мой внешний вид?

— Есть такое, — я опустила очи долу, как заправская скромница. Что-то вечер перестал быть томным. Мне нравился пират, даже больше, меня к нему тянуло и очень сильно. Но что-то в этом всем было не так. Я не могла понять, что. Да еще и это непонятное исчезновение Антона. Как-то мне расхотелось дальше веселиться, а очень захотелось домой, в уютную кроватку. — Антон сказал, что передал Вам номерок.

— Угу, — он как-то грустно на меня посмотрел. — Уже уходишь?

— Да, давайте его сюда, я вызову машину и поеду домой.

— Я сам тебя отвезу, — сказал он.

— Хорошо, — я не стала спорить, да и зачем, интуиция молчала об опасности.

Не прошло и двух минут, как меня укутали в мою курточку, а сам пират нацепил на голый торс кожаную куртку.

— Пошли, — он взял меня за руку и вывел на улицу. Прямо возле входа стоял до боли знакомый внедорожник, к которому мы и двигались. По мере движения мои шаги стали все медленнее и медленнее.

— Руслан, — прошептала я, глядя ему в спину.

— А я все ждал, когда ты догадаешься, — печально сказал он, открыв передо мной дверцу машины. — Садись.

Я не стала спорить, оглушенная этим открытием и своей реакцией на него, пока я не знала, с кем имею дело. Это что же получается, кинжал не врал? Это судьба? Нам и, правда, суждено быть вместе? Иначе чего это меня так в клубе к нему потянуло? До дрожи, до умопомрачения, до честного признания себе 'влюбилась', 'мой', 'не отдам'! Здорово, и что мне с этим делать?

В машине стояла гнетущая тишина.

— Ты на меня злишься? — тихо спросил Руслан, когда мы подъехали к моему дому.

— Не знаю, — покачала я головой.

— Рась, — он взял меня за руку и поцеловал ее. — Посмотри на меня.

Я подняла на него глаза и опять утонула в его взгляде, таком нежном, таком непонятном. Он погладил меня по щеке и притянул к себе мое лицо.

— Моя! — рыкнул он и впился в мои губы глубоким поцелуем.

Мы целовались долго и самозабвенно, через какое-то время стало не хватать воздуха, и я от него отстранилась.

— Ты выйдешь за меня замуж? — спросил он тяжело дыша.

— Почему?

— Что почему? — не понял Рус.

— Почему я должна это сделать?

— Так будет правильно, — он насупил брови, и у него на лице опять появилось то самое упрямое выражение. А меня вдруг взяла такая злость, что я аж задохнулась от гнева.

— Вот когда придумаешь более достойную причину, приходи, поговорим, — и выскочила из машины с такой скоростью, как будто за мной черти гнались.

Я быстро взлетела к себе в квартиру и заметалась по ней, время от времени подходя к окну и всматриваясь в ночную мглу. Он был там, курил. Через минут пятнадцать, он сел в машину и уехал, а я опустилась на пол и разрыдалась. Вот дурак. Ну, кто его за язык тянул? Зачем было это предложение? Что так тяжело было сказать то, что я так хотела услышать? Или для него эти слова что-то просто нереальное. Сказать 'я тебя люблю' так тяжело? Или он врать не хотел?

Мучаясь сомнениями, я металась по квартире, а, потом, не выдержав, оделась потеплее, вынула из кладовой привезенную от бабули метлу и пошла на крышу.

Крыша встретила меня звездным небом, ветром и легким морозцем, я оседлала метлу и не торопясь, словно смакуя, стала набирать высоту. Город с высоты птичьего полета был великолепен. Ночные огни, подсветка исторических мест, некоторых домов и памятников создавали непередаваемую атмосферу. Город походил на огромный единый организм, живущий в своем ритме, даже тогда, когда, казалось бы, он должен спать. Это завораживало, создавало ощущение причастности к чему-то огромному и таинственному. На душе полегчало и мне захотелось повторить подвиг круга ведьм и сделать городу подарок, пожелав, чтобы хоть на миг свершилось чудо, поссорившиеся любимые помирились, мать улыбнулась ребенку, а кому-то просто повезло. Я, застыв в наивысшей точке над городом, плавно начала впадать в транс, отдавая заклинанию единения силы. Только вот в какой-то миг я поняла, что что-то пошло не так, заклинание было сродни воронке, которое тянуло из меня силы с огромной скоростью, грозя выпить меня до дна. И сил его прекратить не было. Я вдруг отчетливо поняла, почему его использует только круг из тринадцати ведьм. Да просто потому, что меньшее количество с ним не совладает, просто перегорев. Высвобожденный мной магический поток стал закручивать меня спиралью, а потом потянул к земле. Буквально на остатках силы в нескольких метрах от чьей-то крыши мне еле удалось перекрыть поток магии, которую из меня качало заклинание и упасть практически без сил как магических так и физических.

А над городом бушевал магический шторм, залетая в окна домов, обрывая мобильную связь и вызывая головную боль у особо чувствительных граждан. Вот так колданула. Вот так пожелала счастья окружающим. Бабуля права, неопытная ведьма хуже обезьяны с гранатой. Через минуту тут будет патруль, а я лежу, раскорячившись на крыше в снегу и пошевелиться не могу. Это же нужно было так подставиться.

— Прасковья, — услышала я сквозь пелену, которая затянула мое сознание, чей-то смутно знакомый голос. — Поднимайся, у нас времени в обрез. Давай шевелись.

— Антон? — удивилась я. — А что ты тут делаешь? И что у тебя с носом?

— Все потом, идти можешь? — спросил парень, поддерживая меня. Я попыталась сделать шаг и упала бы, если бы он меня не поддержал.

— Кажется, нет, — он взвалил меня на плече, подхватил метлу и стартанул с крыши, которая меня приютила, вниз по лестнице во двор. Затолкав меня в машину и приказав лежать и не отсвечивать, аккуратно поехал, стараясь не привлекать к себе внимания.

Как только он выехал, во двор въехал пыльный внедорожник с заляпанными номерами, из него выскочило несколько странно экипированных человек. Не прошло и минуты как они были на крыше дома.

— Это было здесь, но след затерт, как будто тут был не один человек, — сказал первый.

— Явно ведьминские проделки, — покачал головой второй, разглядывая практически рассеявшиеся следы оборвавшегося магического потока. — Хорошо хоть ничего утворить не успела, только магию по городу рассеяла. Наверное, совсем юная еще.

— Слепок ауры взять сможем? — спросил третий.

— Нет, все затерто и перемешано, тут был сильный маг, кроме каких-то обрывков ничего не осталось.

— Жаль, опять придется потратить весь день на составление бессмысленного рапорта. Снимайте отпечатки того что осталось, а там видно будет. Через некоторое время крыша опустела.

А в это время мы с Антоном подъехали к моему дому.

— Ну что, очухалась? — спросил он устало. — Идти сможешь?

— Ага, — я еле вылезла из машины, меня все еще пошатывало и идти я могла только за кого-то уцепившись. Этим кем-то был Антон. Он минуту поглядел на те пируэты, которые я выписывала, ухватившись за него, а потом, не выдержав, взвалил меня на плече и поволок в мою квартиру.

— Где ключи? — спросил он, остановившись перед дверью.

— В кармане джинсов, — он не долго думая залез ко мне в задний карман, погладив попку, вытащил ключи. Я только пискнула, но сил даже на брыкание не хватило. Меня оттранспортировали в кухню и усадили за стол.

— Где восстанавливающий сбор?

— В верхнем левом шкафчике, первый мешочек, — простонала я. Каждая уважающая себя ведьма и маг хранили в доме вот такие вот мешочки, на случай магического истощения. Там был уникальный сбор травок, который помогал всего за несколько часов практически полностью восстановить резерв. Не скажу, что настой был приятным, совсем даже наоборот, да и побочных действий в виде головной боли, тошноты и, пардон, поноса, было предостаточно. Но вот в таких случаях как сейчас он был буквально спасением.

— Пей, — протянул он мне стаканчик со свежезаваренной гадостью. — Не кривись, Рась, это лекарство.

— Ага, — меня дико перекосило, после того как я выпила настойку. Неприятность была в том, что ее нельзя было ни заедать, ни запивать в течение получаса, эффект тогда мог быть самым непредсказуемым.

— Поговорим? — Антон уселся напротив меня, оседлав стул.

— Ага, — я закивала в ответ как китайский болванчик. — А чего ты там делал? На крыше?

— Живу я там.

— На крыше? — не поняла я. — Под Карлсона косишь?

— Нет, не на крыше, на последнем этаже, в доме, на крышу которого ты так удачно приземлилась. А скажи-ка мне Прасковья, чего это ты ночью на метле в небе делала?

— Летала, — я посмотрела на него в недоумении.

— А ты в курсе, что над городом полеты посредством замагиченых предметов будь то метлы, стулья, тазики и прочая домашняя утварь запрещены магсоветом? — вкрадчиво спросил он. — Если бы тебя поймали просто за полет, то штраф ты бы выплачивала несколько лет. А вот за то, что ты в небе колдовала, тебе могли бы силы опечатать, понимаешь? ОПЕЧАТАТЬ! Идиотка! Ты чем думала, когда туда полезла? Тебе острых ощущений в жизни не хватает? Так я тебе обеспечу, да так что мало не покажется!

Он кричал, шипел и плевался в мою сторону еще минут десять, не давая мне вставить ни словечка. А я сидела и молча, выслушивала все, что он мне говорил, ощущая горечь во рту не только от настойки, но и от головомойки, устроенной Антоном.

— Вот скажи, чего тебя туда понесло? — он присел передо мной на корточки, и устало заглянул мне в глаза.

— Мне нужно было проветриться, — у меня в глазах стояли слезы.

— Из-за него? Что Руслан опять натворил?

— Замуж позвал, — разрыдалась я.

— А чего ты ревешь? — удивился маг.

— А он мне в любви так и не признался, — всхлипывала я на плече у Антона. — А я влюбилаааась! Вот прям сегодня как увидела его пиратом, так крышуууу и сорвалооо! А он молчит. А я так ждала, что признается. Он же так со мноооой танцевал, так приииижимал и в глааааза смотрел! Вот я и все, а он неееет!

Я несла полную чушь, выплескивая вместе со слезами и истерикой все чувства к Руслану и страх сегодняшней ночи. Антон перебрался на мой стул, усадив меня к себе на колени, и тихонько гладил по спине и голове.

— Ну, тихо-тихо, девочка, все будет хорошо. Говоришь, предложение сделал? — его глаза недобро сверкнули, только я этого не видела, уткнувшись к нему в грудь. — И ты его готова принять, как только Руслан признается тебе в любви?

— Да, — я шморгнула носом и уставилась ему в глаза. — Ты за меня не рад?

— Да нет, что ты? — он отвел глаза в сторону. — Солнышко, ты устала, давай ты ляжешь спать, а я уже поеду. Пора, время позднее.

— Ладно, — я выпустила мага за порог, чмокнув его на прощание и пошла баиньки. И, правда, что-то сегодняшний день совсем тяжелый. Уснула я на удивление быстро и крепко.

А в это время в столичной резиденции магов ветра состоялся интересный разговор.

— Доброго вечера, дядя, — сказал Антон, после того как по его просьбе разбудили главу клана ветра столицы.

— Доброй, доброй. Надеюсь, что-то ради чего ты меня поднял в такой час действительно важно. Я тебя слушаю.

— Дядя, я нашел ведьму, равную по силе основательнице нашего рода и если мы не поспешим, то на нее наложит лапу правящий клан оборотней. На ней итак уже стоит клеймо невесты главы клана, и она вот-вот даст согласие на свадьбу.

— Я так понимаю, что о ней ты знал давно, — глава клана вальяжно сел в глубокое кресло и уставился на племянника. — Только вот не спешил нас ставить об этом в известность. Так?

— Да, — Антон опустил голову. — Я думал, что время еще есть и надеялся решить дело полюбовно, влюбив в себя девчонку. Только вот Руслан оказался проворнее. Там еще какая-то странная история с кинжалом.

— А с этого места поподробнее, — глава клана прикрыл глаза и приготовился слушать.

Антон подробно рассказал о том, что узнал от Прасковьи и о кинжале, и о посвящении, и о ведьмином круге.

— Как интересно, это получается, что есть минимум тринадцать женщин, которые смогут потомством усилить позиции нашего клана, а одна из них даже под боком. И это молодая неопытная ведьма, только что прошедшая инициацию. Как хорошо! — он зажмурился от удовольствия. — А так ли велика ее сила?

— Ты слышал о ночном происшествии?

— Это о магическом шторме? Да мне говорили, что такого сильного не было уже лет двадцать. Подожди, ты хочешь сказать, что это она?

— Да, дуреха решила осчастливить весь город перед новым годом, да силенки не рассчитала. Чуть не погибла, только по счастливой случайности упала на крышу моего дома.

— Ну, ты тут же и подсуетился, — понятливо кивнул глава. — Ты прав, такой лакомый кусочек оборотням мы не отдадим. Попробуем по-хорошему, если нет, ну что ж, родит под присмотром нескольких ребятишек и бог с ней, найдем другую. Ты же говорил их там тринадцать? Вот и славно.

— Дядя, только пообещайте, что я буду у нее первым, — улыбнулся Антон.

— А что, она еще…? — старый маг помотал в воздухе пальцем и похабно ухмыльнулся.

— Да.

— Ну ладно, должно же быть у тебя вознаграждение за подобный приз для клана. Но это в случае, если она не захочет выйти замуж за одного из наших магов.

— Дядя, я готов взять на себя эту миссию.

— Что, зацепила девочка? Ладно. Так тому и быть.

 

Глава 16

Утро началось замечательно, не смотря на все вчерашние перипетии, Русово предложение и ночную эскападу с метлой. Как ни странно я выспалась. Магический резерв восстановился, а воспоминание о вчерашнем вечере вызывало неудержимую улыбку. Вот стал бы он мне делать предложение, если бы я ему была безразлична? Нет, не стал, и никто бы его не заставил.

Я быстро сбегала в ванную, привела себя в порядок, на скорую руку приготовила завтрак и рассмотрела содержимое холодильника. Караул! Новый год на носу, а у меня приготовить нечего! Из чего я сделаю любимый тазик оливье? А отбивные из парной телятины? А Жюльен и куча разных салатиков? А что со сладким? У меня же только одна банка абрикос осталась, а из покупных такого завораживающего по вкусу пудинга с орешками не получится. А я его просто обожаю. Готовится он как обычный заварной крем, только предварительно растираются с сахаром абрикосы, добавляются яйца, мука, ваниль, потом молоко и опять оставшийся сок абрикос, для улучшения вкуса. Пудинг должен получится густым, даже очень густым. Я его люблю разлить по стаканчикам и засыпать боооольшим количеством орешков. Потом вся эта радость стынет, и ставится в холодильник. А вот когда окончательно выстынет, сметается подчистую всеми, кто хоть раз попробовал. Это мое личное изобретение. Уж слишком у бабули много разных компотов было, вот я и экспериментировала. Не все получалось вкусно. С вишней было никак, со сливой получше, но тоже не то. А вот с абрикосами крупными, спелыми, которые прямо лопались от сока, пока не попали в банку — это то, что доктор прописал.

Я аж зажмурилась от удовольствия, представляя дивный вкус абрикосового пудинга. Так, пора собираться на рынок, а то ничего не успею.

День прошел в суматохе, рынок уборка, готовка, стирка, утюжка. Благо жила я одна, так что это только звучит устрашающе, а на самом деле я совсем справилась, носясь по квартире как маленький ураган, постоянно что-то мурлыкая под нос. Наготовила я тоже знатно, и было не важно, что я одна, это детали. Главное процесс, а он мне доставлял колоссальное удовольствие.

В этом году я решила никуда не ходить встречать Новый год, а отметить его самой, за накрытым столом, в чистенькой квартире с елочкой. Гостей я не ждала, а тянуться через весь город даже к родителям не хотелось. Хотя маман, кажется, на меня за это немного обиделась и попыталась мне вынеси мозг. Но я ей объяснила это ведьминской придурью, и предчувствием, что именно этот новый год я должна встретить дома. Брехня, но прозвучало убедительно и от меня отстали. Потом позвонила Лизка и потребовала отчета о вчерашнем дне, а, услышав, что я была с Русланом, сделала вид, что страшно удивлена.

— Лиз, хватит придуриваться, — рявкнула я. — А то я не знаю, кто Русу инфу слил!

— А что? — в голосе ни граммулечки смущения. — Вы бы еще долго друг вокруг друга ходили, если бы я волшебного пенделя Вам не выписала. А кстати, ты, где новый год встречать будешь?

— Дома.

— У родителей?

— Нет, в своей квартире.

— А с кем? — удивилась подруга.

— Сама, — рявкнула я.

— Эй, мать, ты чего? Как это сама?

— Хочу и все, могут у ведьмы быть капризы?

— Ну ладно, капризная моя! С наступающим тебя! Подарок я тебе по почте выслала! Пока-пока! — и паразитка отключилась.

— Пока-пока, — сказала я трубке и пошла собирать на стол. До праздника осталось несколько часов.

И вот блюда готовы, можно наряжать елку, это самое вкусное и я всегда оставляла напоследок, а потом уже переоденусь, выслушаю торжественную речь и буду СМС-ами поздравлять всех знакомых под звуки запускаемых петард и фейерверков.

А пока на улице еще тихо, все замерло в ожидании чуда. Только кто-то включил Бременских музыкантов на улице. Странно, я подошла к окну и не поверила своим глазам. Внизу стоял парень в плаще как у моих любимых вампиров и в сомбреро. Он пел серенаду хорошо поставленным голосом.

Луч солнца золотого

Тьмы скрыла пелена.

И между нами снова

Вдруг выросла стена.

Ночь пройдёт, наступит утро ясное,

Знаю, счастье нас с тобой ждёт.

Ночь пройдёт, пройдёт пора ненастная,

Солнце взойдёт. Солнце взойдёт.

Петь птицы перестали,

Свет звёзд коснулся крыш.

В час грусти и печали

Ты голос мой услышь Прасковья!

— Руслан! Это мне? Правда, мне? — прошептала я, стоя на балконе и вглядываясь в происходящее внизу. А зрелище завораживало. Посреди пустого заснеженного двора стоял высокий молодой мужчина и не громко, но проникновенно пел о прекрасном. Вот миг, и он уже стоит на одном колене, задрав голову вверх в поисках того, кому эта песня предназначена. Я стояла на балконе и не могла отвести от него взгляда. Неужели он на это решился? Ведь подобный пример вампиров у Руслана вызвал немую оторопь и неприятие. А тут такое!

В доме стали раскрываться окна. Кто-то комментировал, кто-то хихикал, а женская половина просто томно вздыхала от удовольствия. Когда песня была закончена, я вышла на балкон и, улыбнувшись, махнула ему рукой, поднимайся мол. Уже через минуту он был у меня в дверях с маленьким букетиком фрезий в руке и гитарой за спиной.

— Привет, приходи, трубадур, не стой в дверях! — я обожгла его счастливой улыбкой.

— Привет, — он ухмыльнулся и быстро скользнул в квартиру, вручив мне букетик любимых цветов. — А чем это у тебя так вкусно пахнет?

— Мясо только что закончила готовить, а ты сильно голодный?

— Ага, сильно, — Руслан подошел ко мне близко-близко и опять понюхал воздух возле моего ушка и хрипло произнес. — Я ужасно голоден.

— Да? — я залилась краской как маков цвет и попыталась выбраться из-под его руки, которая так не вовремя перегородила мне дорогу к мнимому спасению. — Иди, мой руки, я сейчас на стол накрою, а потом елку наряжать будем.

Последние слова я говорила шепотом, глядя в его приближающиеся глаза. А потом… потом его губы накрыли мои, и я потерялась во времени и пространстве. Как-то незаметно мы оказались в комнате на диване, я сидела у Руслана на коленях и стаскивала с него вампирский плащ, путаясь в завязках. Кроме того, моим маневрам явно мешала и гитара, перекинутая через плече.

— Подожди, — отстранил меня Руслан на минуту, мне этого хватило, чтобы прийти в себя и слететь с его колен, безудержно заливаясь краской. — Ну, ты чего?

Он потянулся ко мне, пытаясь вернуть меня в прежнее положение и продолжить увлекательное занятие, только вот момент был упущен и Руслан это понял.

— Ладно, так кормить-то ты меня будешь? — спросил он, запуская пятерню в волосы.

Я давно заметила, что чем больше он нервничает, тем сильнее он тягает себя за гриву. Особенно забавно это было наблюдать, когда она у Руслана была длинной. Но и сейчас ничего, забавненькая такая, чуть отросшая. Волосы мягкие, шелковистые, так и хочется запустить в них руку.

— О чем задумалась? — спросил он меня подозрительно.

— Да так, — я все еще не могла оторвать глаз от его белоснежных волос. — Если я покормлю тебя в кухне? Нормально?

— Ну да, вполне, а главное я к добавке поближе буду, ухмыльнулся Руслан.

Я подхватила со стола букетик и пошла в кухню. Не оставлять же такую красоту без воды. А потом стала накрывать на стол. Благо кухонька у меня не очень маленькая, в ней спокойно помещаются человек шесть за кухонным столом и еще место для маневра есть. Но все равно появившийся на кухне Руслан занял практически все пространство, подавляя меня своей мощью и заставляя все время на него оглядываться. Я начала нервничать, а когда я нервничаю, то практически не отслеживаю, какое количество еды я ставлю на стол.

Руслан следил за моими судорожными действиями минут семь, а я все доставала и доставала судочки, кастрюльки, что-то выкладывая на тарелки, насыпая в мисочки, ставя перед ним приборы. В конце-концов он просто не выдержал.

— Прасковья, мне приятно, что ты веришь в мои силы, но даже мне не осилить такую кучу еды, — сказал он насмешливо. — Мяса бы точно хватило. А то я впаду в спячку до следующего года, и меня из пушки не поднимешь. А оно тебе надо?

Я растерянно осмотрела красиво сервированные залежи еды и умилилась, да бабулину школу ничем не вышибешь, никакими расстройствами и душевными терзаниями. Мужика кормить нужно много, сытно, вкусно и красиво. Все соблюла. Я уселась напротив него за столом и, подхихикивая, стала наполнять его тарелку лучшими кусочками.

— А ты? — удивился он.

— А я так напробовалась, что уже не хочу, я с тобой за компанию чая выпью, а ты кушай-кушай. Не стесняйся.

— И когда это я стеснялся? — удивился Руслан, уписывая мясо и салаты за обе щеки.

Как-то незаметно опустела половина блюд на столе, а Руслан тоскливо рассматривал последнюю отбивную.

— Ты чего? — удивилась я.

— Рась, так вкусно готовить, это преступление! — простонал он. — В меня уже последние три отбивные не лезли, но я не мог остановиться, а теперь терзаюсь по поводу последней. Как я ее могу оставить сиротливо лежать на блюде, одну, ей же скучно будет. Она будет тосковать по своим братьям и сестрам, а вдруг пока я раздумываю ее кто-то другой съест? Как же мне с этим жить? Придется напрячься. Эх, а места-то нет!

— Ешь уже, шут, — я положила ему на тарелку последний кусок мяса с совершенно довольным видом. Лучшая похвала каждой хозяйке, когда вот так едят ее творения. Уже из ушей лезет, а остановиться не могут.

— Ты мне тележку приготовь, — просмотрел он на меня хитро. — Будешь мой перееденный пузик транспортировать к диванчику. Кстати, диванчик, это хорошо.

Руслан погладил себя по абсолютно плоскому животу и дурашливо ухмыльнулся.

— Ладно, страдалец, иди, осваивай диван, а я тут приберусь, — я махнула рукой в сторону комнаты и взялась за уборку.

— Прасковья, — он подошел ко мне со спины, когда я мыла посуду и руки были в пене.

— Что?

— Брось ты это дело, — шепнул он мне на ушко, и обнял за талию, прижимаясь ко мне всем своим большим и горячим телом.

— Руслан, — отстраняться мне было некуда, да и особо не хотелось, но как-то совсем не привыкла бросать на пол дороги начатое, да и остудить горевшие щеки и прийти в себя тоже нужно. А то такими темпами я не замечу, как мы займем горизонтальную плоскость, и весь новый год пройдет мимо нас. — Я быстро, подожди меня в комнате.

Руслан нехотя отпустил меня и отступил. Я уже думала, что не получится. Странный он сегодня какой-то. Еще вчера он бы меня взвалил на плече и уволок к себе в комнату, вопя по дороге 'Моя', не слушая не только возражения, но и не воспринимая моего активного сопротивления. Этакий аналог пещерного человека с дубинкой.

Тянуть дольше с помывкой было бы глупо, и так уже минут двадцать плещусь, перемывая некоторые тарелки по третьему, а то и по четвертому разу. Это уже выглядело странно. Я выключила воду и на цыпочках подкралась к двери в комнату. Там было подозрительно тихо. Я аккуратно ее открыла и обалдела от открывшейся картины: диван, а на нем спящий Руслан, разметавший во сне руки. Он был таким милым, что мне захотелось его затискать. Я подошла поближе и присела возле него на корточках, убирая со лба прядь волос. А потом стала гладить его лицо. Под глазами залегли тени, лоб прорезали ранние морщины, они были даже возле рта. Ему же рано еще. Он же практически юный по меркам оборотней. А выглядит так, как будто его хорошо жизнь потрепала. Хотя почему как будто, Лизка же мне много порассказать успела и про эту его Ольгу и про последние события в клане. А последствия нападений диких я и сама видела. А когда на одного человека столько всего сваливается, он как-то быстро взрослеет. Только жалеть я его не буду. Он сильный, а сильных мужчин нужно не жалеть, жалость их делает слабыми. Их нужно понимать и поддерживать, только тогда они станут еще сильнее. Женщина должна быть тылом, крепким, настоящим. Той самой стеной, на которую он сможет опереться, даже не задумываясь. Но и мужчина должен быть таким же, такой же стеной, которая защищает женщину от бед внешнего мира. Бабуля не зря мне эти истины с малолетства вбивала, как будто готовила к нелегким отношениям.

Ох, что-то я зафилософствовалась. А у меня еще елка не наряжена и Руслан спит. Я, было, собралась подняться с колен, но не тут то было, меня быстро подхватили и, перекинув через себя, прижали горячим телом к дивану.

— Рус, — шепнула я, разглядывая его довольное лицо. — Отпусти.

— Ты и, правда, этого хочешь? — спросил он удивленно.

— Елку наряжать нужно, — пискнула я. — Поможешь?

— Ладно, — он сделал движение чтобы подняться, освобождая меня, а потом передумав навалился на меня всем своим весом и запечатал рот поцелуем, сперва жестким и требовательным, как бы утверждая 'Моя!', а потом мягким и ласковым. Оторваться друг от друга мы смогли только через полчаса.

— Руслан, — взвыла я. — Проводы старого года мы с тобой профилонили, а до нового года всего полчаса осталась, а у нас ни шампанского, ни стола, ни нормальной елки!

О, как мы оба подорвались! Ух! Носились по квартире как два электровеника. Я накрывала на стол, но только легкие закуски, а Рус в армейском темпе наряжал елку. Без пяти двенадцать мы разливали шампанское и оглядывали поле битвы. Елка стояла криво, часть игрушек отсутствовала, зато дождика были целые водопады, ну и гирлянды присутствовали в невероятном количестве. Креативненько так получилось! Стол тоже был веселеньким, но это детали.

Итак, полночь, бой курантов и загаданное желание, возможно одно на двоих. Мы выпили шампанское, каждый чему-то своему улыбаясь.

— Рась, — Руслан стал передо мной на одно колено, не иначе Лизка научила. Проникновенно посмотрел мне в сияющие глаза и достал маленькую коробочку. — Ты выйдешь за меня замуж?

Это все представление явно далось ему не легко. И как-то вдруг накатило понимание того, что я без него не смогу, без его рыка 'Моя!', без его улыбки и беспредельной наглости. И кинжал тут не причем, он просто путеводная нить, которая не дала свернуть не в ту сторону. И может он пока не готов мне сказать, те самые заветные три слова и предложение делает исключительно исходя из опыта предыдущих поколений семьи. Не страшно, переживу. Для себя-то я уже все решила, все поняла. Люблю! Очень надеюсь, что моего чувства хватит на двоих.

— Да, — просто сказала я. — Выйду.

Он надел мне на палец кольцо и поцеловал так глубоко, так страстно. А потом была ночь, новогодняя, сказочная, невероятно чувственная и прекрасная. Я не знала, что быть женщиной это так завораживающе, так обжигающе сладко, трепетно, так невероятно. Руслан был нежен, раздевая меня и выцеловывая линии моего тела, не забывая ни о чем, изучая меня, стараясь понять, что мне доставит максимальное удовольствие. А я в его руках таяла, плыла, горела, получая невероятное наслаждение. Когда я была уже на грани, он вошел в меня, доставив легкий дискомфорт, о котором я тут же забыла. Руслан двигался во мне все быстрее и быстрее, вознося меня и себя в поднебесье и расцвечивая для нас небо алмазами.

Через некоторое время я заснула в его руках совершенно счастливой, первый раз познавшей, теперь не побоюсь этого сказать, любимого мужчину. Я была счастлива, как впрочем, и Руслан. Я это знала, чувствовала, видела. Вообще, после того, что произошло, я стала чувствовать его намного сильнее. Нет мысли не читала, зато эмоции ловила полностью, ощущая его желание как свое. А он оказался ненасытным. Чувствовала его радость от слияния, восторг от освобождения и довольное умиротворение после всего. А засыпал он мурлыча. Это было что-то. Лежит такой здоровый дядька и мурчит от удовольствия смежив веки и проваливаясь в сон. И я у него под бочком проваливалась в сладкий сон, ощущая в себе зарождение новой жизни. Ведьмы такое чувствуют стразу.

На следующий день проснулась я поздно, Руслана рядом не было и постель была остывшей. Как-то странно, но в комнате ничего не напоминало о его присутствия, кроме легкого дискомфорта в низу живота и понимания, что я уже не одна. И вдруг накатило воспоминание о том, что мы вчера творили. Господи, никогда не думала, что буду на такое способна, так стонать, так извиваться под мужчиной, буквально вымаливая ласки! А он, он был так доволен, просто купался в моих чувствах и желании, заставляя каждый раз все выше и выше возноситься в ощущении удовольствия.

Я лежала в постели красная как помидор и не знала, что делать. Если бы мы с Русланом проснулись одновременно, мне было бы легче. Но он явно встал раньше, и как мне теперь к нему выйти? Я же ему в глаза смотреть после вчерашнего безумства не смогу. А кстати, чем это он занимается? Неслышно стука открывающегося холодильника и звона посуды, значит не на кухне. Звук льющейся воды тоже отсутствует, ни радио, ни телевизор не включены. Я вылезла из теплой постели и поплелась проверять жилплощадь на наличие оборотня. Не нашла. Странно, не логично. Я расстроено уселась на табурет в кухне и загрустила. Нет ну это же нужно, сделал предложение, переспал и свалил! Я начала истерически смеяться, а по щекам текли крупные горошины слез. Ни записки, ни ответа, ни привета. Телефон отключен. И как это понимать? Я поплелась в ванную смывать с себя сонную одурь и слезы. Душ помог, я немного успокоилась и смогла здраво взглянуть на ситуацию. Случится же, могло все что угодно, а молчать он мог из соображений безопасности, или по какой-то другой причине. Я не буду делать поспешных выводов, просто дождусь его и узнаю, что произошло.

Вот с такими мыслями я начала приводить в порядок себя и квартиру после вчерашнего разгула. Минут через двадцать раздался звонок в дверь.

— Руслан, — я подлетела к двери и распахнула ее во всю ширь с радостной улыбкой, которая тут же погасла, когда я увидела визитера. — А, это ты, привет, Антон.

— Как-то ты меня не радостно встречаешь, — удивился он.

— Не обращай внимания, — отмахнулась я. — Заходи. Ты голодный?

— Нет, но от кофе не откажусь, — пока я готовила ему кофе, он меня пристально разглядывал. — А ты за эти пару дней изменилась, только не пойму в чем, да и колечко у тебя на пальчике сверкает, ничего не хочешь мне рассказать?

— Да нет, пока нет, — грустно улыбнулась я, вот что ему говорить, что мне вчера сделали предложение, а сегодня моего оборотня и след простыл?

— Ты какая-то грустная, не понимаю. Рась, новый год же! Радоваться нужно, а не грустить, я вот тебя хотел позвать покататься со мной. Съездим тут в одно местечко, развеешься. Там бассейн есть, каток недавно залили, рядом лес, можно и на лыжах прокатится. Ты как? Соглашайся, — он смотрел на меня умоляющим взглядом.

— Не могу, я Руса жду, — сказала я печально.

— А чего его ждать? — удивился Антон. — Я его буквально полчаса назад видел в обществе какой-то девицы в торговом центре, ну знаешь, который возле станции метро ***ой. Что-то мне подсказывает, что он в ближайшее время он тут не появится.

Я застыла камнем напротив сидящего Антона и не верила в то, что услышала. Лжи в его словах я не чувствовала, он и правда видел Руслана и не одного. Как так может быть? За что? А может Антон, что-то не так понял? И это просто его знакомая? Может все совсем не так? Я хваталась за соломинку, в надежде, что все еще будет хорошо.

— Антон, а зачем ты мне это все рассказываешь? — спросила я подозрительно.

— Да потому, что мне тебя жалко! — взвыл он. — Ты знаешь, сколько у него девиц до тебя было? И с какой скоростью он их бросал! Он буквально из койки в койку прыгал. Сейчас он в одной, через час в другой постели. А ты его как дура ждешь!

Я осела на стул сломанной куклой. Неужели меня подвели мои чувства? Я же вчера так явно ощущала его ко мне отношение, желание, настоящее, ничем не прикрытое. Потребность во мне, неужели это было ложью? Или он такой хороший актер. Нет, не может быть!

— Прасковья! Очнись, — Антон тряс меня как грушу, а потом просто прижал к себе мое сотрясающееся от рыданий тельце. — Поедем отсюда, тебе нельзя сейчас оставаться одной.

Он понес меня в комнату, завернул в одеяло, закрыл входные двери, вынес на улицу и усадил в машину. Не прошло и минуты, как мы, выехав со двора, мчались в сторону выезда из города. Не замечая въехавшей во двор машины Руслана.

— Что этому дятлу тут понадобилось? — удивился Рус, глядя вслед удаляющейся машине Антона. — Ладно, не суть важно.

Руслан достал из машины пакет с круасанами и поднялся в квартиру.

Квартира Прасковьи встретила его пустотой, тишиной и запахом отчаяния юной ведьмочки. Кроме того, подозрительным был и запах Антона, находящийся буквально всюду. Руслан огляделся вокруг более внимательно, верхняя одежда Прасковьи на месте, обувь как ни странно тоже, сумка, мобильный, все в квартире.

— Что же случилось? — Руслан запустил пятерню в шевелюру и в отчаянии оглянулся. Больше всего в этой истории его смущало присутствие мага. Уж больно скользкий тип. — Вот и сходил за круасанами!

Лучезарного настроения, которое распирало его еще утром, как небывало. Первой ласточкой была Матрена, на которую он нарвался после выхода из любимой кондитерской в торговом центре. Пришлось минут двадцать выслушивать историю болезней маленького Никиты, сына Игната. Потом еще полчаса пытался выехать с парковки возле центра, его машина была заблокирована, а хозяин свинтил в неизвестном направлении. А теперь еще и непонятное исчезновение Прасковьи, и запах Антона во всех помещениях. Это настораживало. И вот где ее теперь искать?

Руслан вышел из квартиры, предварительно тщательно закрыв ее, и поехал к дому Антона. Там было пусто, причем возле квартиры запах был еле ощутимый, как будто Антон не ночевал дома несколько дней. Он провел несколько бессмысленных часов в ожидании появления мага, постепенно сатанея от бессмысленности потраченного времени.

— Нет, так дело не пойдет, — пробурчал он себе под нос, и никуда не уезжая от парадного, начал методично прозванивать родных и знакомых Прасковьи. Через час бесплодных телефонных поисков, Руслан начал отчетливо понимать, что сам он с поисками пропажи не справится.

— Моть, — сказал он, когда на том конце провода трубку взял сонный Матвей. — Мне нужна твоя помощь. Раська пропала.

— Какая Раська? — спросил Матвей спросонок ничего не соображая.

— Жена моя будущая, — рявкнул Руслан. — Прасковья батьковна Ильина, которая скоро станет Белой! Продирай глаза, черт усатый, и найди мне ее!

— И где мне ее искать? — удивился враз проснувшийся Матвей. — И как она пропала?

На протяжении нескольких минут Руслан вводил Матвея в курс дела.

— Мда, какая-то мутная история, — голос Матвея был крайне встревоженным. — Что-то мне кажется, что искать нужно не столько Прасковью, сколько мага. Найдем его, она будет рядом, у меня даже пару мыслей на этот счет есть. А ты ее родным звонил, кстати?

— Да, отзвонился аккуратно, но никто ничего не знает, все говорят, что она должна быть дома. — Руслан устало потер глаза и откинулся на подголовник сиденья.

— И бабуле ее в Крюковку звонил?

— А ей то зачем? — удивился Руслан. — Или ты думаешь, что она там за это время успела появиться?

— Что-то ты друг в этой ситуации совсем соображать перестал, — насмешливо сказал Мотя. — Раньше за тобой это не водилось, а как влюбился, так и враз поглупел.

— Ты говори, но не заговаривайся, — рыкнул Руслан. — Зачем мне Настасье звонить?

— Настасья ведьма?

— Ну? — Руслан все еще не понял, о чем толкует Мотя.

— А магпоиск по волосам и по вещам у нас давно отменили или он еще действует? — насмешливо спросил Мотя.

— А ты об этом? Думаешь, если она у магов, то они защиту от такого на поиска на нее не повесили?

— Рус, нет, ну ты отупел совсем, — ехидству Матвея не было предела. — Ты головой думай, если при поиске обнаружатся резонанс между поисковым и скрывающим заклинанием, то ты точно будешь знать, что она именно у магов. Это как расписаться в содеянном. Да еще можно определить по резонансу, какой стихийный клан к этому отношение имеет, единственное, что месторасположение ее ты не обнаружишь, это конечно плохо. Но будем точно знать, в каком направлении рыть. Что-то мне подсказывает, что из всей этой истории торчат уши клана ветра. Только там количество беспринципных сволочей на один квадратный метр зашкаливает.

— Хорошо, — Руслан с натугой вздохнул. — Я свяжусь с Настасьей, а ты найди мне эту сволочь!

— Не переживай брат, найдется твоя зазноба, — и положил трубку.

Руслан настраивал себя на тяжелый разговор с Настасьей, а то, что разговор будет не из легких, он это отлично понимал.

— Настасья, день добрый! Мне нужна Ваша помощь, — решил он сразу взять быка за рога.

— И тебе не хворать, что нужно то?

— Прасковья пропала, вы можете ее поискать, по одежде, которая у Вас от нее осталась? — выдохнул Руслан, внутренне содрогаясь от ожидаемой реакции ведьмы.

— Как пропала? — прошептала ведьма в трубку.

— Я сегодня утром оставил ее в квартире одну, отъехал в город по делам, вернулся, а ее и след простыл, причем все вещи на месте, начиная от верхней одежды, заканчивая обувью и сумкой с телефоном. Я только успел заметить отъезжающую от ее дома машину Антона, мага, который занимался ее обучением. Да и квартира полна его запаха. Думаю, что он с этим как-то связан.

— Говорила я этой дуре малолетней, — рыкнула Настасья, — держись от магов подальше, так нет, все по-своему, друзья! Какие к черту друзья! Гусь свинье не товарищ! Ладно, поищу я ее. А ты чего это у нее утром делал-то? Неужто созрел? Али девке просто голову морочишь?

— Да люблю я ее! — рыкнул Рус в трубку. — Люблю! И готов на ней жениться хоть сейчас! Только помогите ее найти! Прошу, что хотите для вас сделаю!

— Мне ничего не нужно от тебя, — примирительно сказала бабуля. — Просто не допускай больше таких ситуаций, и мы в расчете.

— Не допущу, — сказал Руслан с чувством.

— Позвони мне через час, я проведу ритуал да и погадать не помешает. Хоть и не хорошее это дело, выбирать одно из вариантов будущего, но делать нечего.

— Хорошо, — Руслан повесил трубку и облокотился головой о руль машины, приготовившись ждать. Ехать куда-то смысла не было, пока его не сменят люди Матвея на посту возле дома мага. А это произойдет не раньше чем через час.

А в это время в загородной резиденции клана ветра.

— Антон, куда ты меня привез? — спросила я, оглядывая огромное трехэтажное здание, окруженное заснеженным парком.

— Это резиденция клана ветра, одна из, — сказал он, обходя машину и подхватывая меня на руки. — Тебе здесь никто не помешает прийти в себя и просто отдохнуть на природе.

Не прошло и минуты, как он внес меня в дом и поднялся со мной на второй этаж. По дороге мы никого не встретили. Комната, в которую он меня принес, была замечательной, большой, уютной, светлой, с чудесной кроватью с балдахином, с разожженным камином и табуном плюшевых медведей разной величины в одном из углов комнаты.

— Чьи они? — удивилась я, ухватив одного медведя и прижимая его к себе.

— Моей сестры, — грустно сказал он.

— А почему тогда ты меня принес в ее комнату? — удивилась я.

— Маши нет в живых уже пять лет, видишь-ли, Прасковья, когда у маленьких детей начинается преждевременная активация дара, очень часто это заканчивается смертью. А в последнее время все чаще и чаще рождаются такие дети. Из десяти новорожденных выживает хорошо, если половина к десяти годам. Мы вырождаемся понемногу, — улыбнулся он печально.

— Сочувствую, — вздохнула я. — А как твои родители это пережили?

— У них остался я, — он на некоторое время замолчал, а потом продолжил. — С мамой было совсем плохо, она больше года никого не узнавала. Сидела, закрывшись в Машкиной комнате, и играла с ее медведями, разговаривая с пустотой. А отец… отец ушел в работу, переживая свое горе один. Она была его любимицей, встречала его на пороге с младенчества, уснуть не могла без отца, капризничала. А один раз отец ей подарил первого медведя и понеслось, ты сама видела ее коллекцию. Там не только игрушки, там еще и вся одежда с рисунками мишек, ранец с ним же, даже заколки были, знаешь, такие смешные яркие и тоже с мишками.

Глядя на вот такого Антона, у меня сердце в груди замирало от жалости и сочувствия.

— Тош, — мягко сказала я. — А на преждевременную активацию дара никак нельзя повлиять?

— Можно, — сказал он грустно. — Но только влив в род новые, свежие силы. С уже рожденными детьми ничего сделать нельзя. Мы пытались.

— А вы не пробовали искать невест или женихов в европейских кланах или американских? На худой конец, можно же искать пару и в кланах других стихий.

— Рась, ты не понимаешь, никто не согласится пустить в свой клан шпиона из другого. Попытки были, но ни чем хорошим это не заканчивалось. А при связях с людьми магический дар разбавляется, и мы получаем детей без дара.

— А как же тогда?

— Ведьмы, Рась, ведьмы, вы вне кланов и их политики. Мы можем иметь с вами жизнеспособное талантливое потомство, — он серьезно посмотрел на меня, а потом подвел к ближайшему креслу и усадил в него, укутав одеялом и сев напротив меня на пол. — Прасковья, ты станешь моей женой и матерью моих детей?

Он выпалил это на одном дыхании, глядя мне в глаза с надеждой. А я, я не знала, что ему на это ответить. С одной стороны жаль его и его семью, пережившее такое горе, а с другой… Он же меня не любит, я ему нужна, судя по всему, только для продолжения рода.

— Почему? Антон, почему?

— Что почему? — удивился он.

— Почему ты мне делаешь предложение?

— Ты мне нравишься, мне с тобой легко и хорошо, ты талантливая ведьма, обучить немного, поднатаскать и ты переплюнешь большинство наших магистров. И самое главное, наши с тобой дети не умрут от несвоевременной активации дара. Они будут сильными магами, самыми сильными в клане. Наш с тобой сын может его возглавить, а если его правильно обучить, то и займет место главы совета стихийных кланов.

Пока он все это говорил, его глаза горели фанатичным блеском. Детей еще не было, а он полностью расписал их судьбу на десятки лет вперед.

— Антон, — сказала я мягко. — Я уже обручена.

— С кем? — взвился он. — С этим блохастым? Ты еще скажи, что любишь его!

— Люблю! — я тоже вскочила и зло уставилась на него. — И не называй Руса блохастым, ты не видел, насколько он хорош во второй ипостаси!

— Да видел я его! Ничего особенного, белый облезлый кошак! — зло припечатал Антон. — Еще раз спрашиваю, ты выйдешь за меня?

— Нет, — зло бросила я.

— Видит бог, я хотел по-хорошему, — он дунул в лицо каким-то порошком, подхватил мое оседающее тело и надел на запястья странные браслеты. Но этого я уже не почувствовала. — Вот так. Так будет лучше. Зря ты отказалась быть моей женой, все равно из постели не выпущу, пока двоих-троих детей мне не родишь! Только вот теперь ты и права голоса иметь не будешь, да и колдовать браслеты не дадут.

Он продолжал что-то шептать мне на ухо, укладывая меня в кровать, только я уже ничего не слышала, проваливаясь в тягучую давящую темноту.

 

Глава 17

Руслан сидел в своем кабинете, куда за последние несколько часов стала стекаться вся информация, которая имела отношение к клану ветра и Антону непосредственно. Ничего существенного оборотни так и не нарыли, он как сквозь землю провалился. Да и в клане ветра царило какое-то странное оживление. Маги к чему-то готовились, усилив охрану собственных территорий и, стягивая клановых боевиков в городскую и загородные резиденции.

— Они явно чего-то опасаются, — сказал сидящий напротив Руслана Матвей.

— Нужно проверить, что у них внутри происходит, может Прасковья именно там, — сказал Руслан, в задумчивости постукивая пальцем по подлокотнику кресла.

— Как ты себе это представляешь?

— Как-как? У нас еще остались амулеты с пологом невидимости?

— Ну да, есть парочка.

— Так и отправь сперва ребят в городскую резиденцию, а потом в загородную. Только выбери кого потолковее из лис, эти всюду пролезут и все вынюхают и то, что есть, и то чего нет. — Руслан встал из кресла, и стал прохаживаться по комнате, размышляя вслух. — Нужно проверить резиденции от чердака до подвала, вдруг найдутся следы мага или Раськи. Это раз. Второе — нужно проверить кабинет главы клана и постараться из документов которые там обнаружатся, понять, что происходит. Хорошо было бы хакнуть их систему. Есть у тебя такие ребятки?

— Найдем если нужно.

— Дальше, отряди своих ребят в город, пусть послушают, аккуратненько поспрашивают у информаторов, может, что и всплывет интересное.

— А ты Настасье звонил? — спросил Антон.

— Еще нет, подожди, не уходи, давай я сейчас при тебе отзвонюсь, — Руслан включил громкую связь и набрал номер телефона бабули Прасковьи.

— Что-то ты долго, зятек, — раздался в трубке ворчливый голос Настасьи. — Али передумал уже и моя девочка тебе не нужна?

— Что Вы такое говорите, Настасья? — взвился Руслан. — Как Вы можете! Да я…

— Тихо-тихо, — сказала она насмешливо. — Слушай и не перебивай. Поиск по вещам ничего не дал. Его блокирует достаточно сильный маг, как я и думала, ощущается сила ветра. Так что, делай выводы. Дальше. Я гадала, хоть это и не доброе дело, да что уж теперь. Так вот, у тебя осталось не больше недели, для того, чтобы найти Прасковью. Тогда у вас все будет хорошо и даже больше того, тебя ожидает то, на что ты и не смел надеяться. Но если ты промедлишь, то потеряешь все и ее больше никогда не увидишь.

— А как, что… — не знал, что сказать Руслан.

— Я все сказала, — отрезала Настасья. — Сам знаешь, гадания, вещь противоречивая и ненадежная. Но то, что я тебе рассказала, мне сказали не только карты и всюду итоги гадания были одинаковыми. Неделя, это максимум, что у тебя осталось. И еще, держи меня в курсе дел.

— Хорошо, — сказал Руслан и отключился.

— Ты слышал? — обратился он к Матвею.

— Да, дела, ладно, я пошел, еще команду собрать нужно для операции. Я сам туда наведаюсь в компании лисов, не дело их в такой ситуации самих к ветряным отправлять. Хорошо бы еще и вторую команду одновременно за город отправить, но боюсь, что нужного количества профессионалов так быстро не собрать.

— Надеюсь, что ты ее там найдешь, ну или хотя бы ее следы. Ни пуха!

— К черту! — Матвей резко поднялся и вышел из кабинета.

И потянулись долгие часы ожидания. Руслан метался по кабинету как загнанный зверь, в ожидании хоть какой-нибудь информации. Но телефон молчал. На землю спустилась ночь, оттеняя белизну снежного полотна, но какое дело ему было до красот природы? Да никакого. Рус не мог ни есть, ни спать, боясь выпустить из рук телефон и пропустить звонок. И только утром, когда заря окрасила снег в розовый цвет, раздался долгожданный звонок.

— Что? — выдохнул Рус.

— Ее там нет, — устало ответил Матвей. — Сейчас буду на месте, поговорим.

Прошло не менее часа, пока в двери кабинета не влетел Матвей.

— Рассказывай, — выдохнул Руслан.

— Сейчас расскажу, а ты пока попроси тетю Зину организовать завтрак, а то я голодный до жути, — Матвей плюхнулся в кресло, и выжидательно уставился на Руса.

— Ладно, минуту, — и, правда не прошло и минуты как Рус заказал завтрак на двоих. — Теперь-то ты можешь начать?

— Угу. Слушай. В клане ветра и, правда, творится что-то странное. Они усилили магическую защиту резиденции и пригнали как своих боевиков так и наемников, причем столько что и мухе не проскочить. Но нам повезло, у меня в городской резиденции свой человек и смог нас провести внутрь подземным ходом, правда, не за бесплатно. Там защиту увеличить не успели или просто поленились, так что наших амулетов невидимости вполне хватило. Кроме того, было очень удобно начинать обыск именно с подвалов. Короче, обошли мы все помещения. Прасковьи там нет, нет и следа ее запаха. Есть слабый запах Антона, он был там примерно дня три-четыре назад. Точнее сказать не могу, уж очень много народа там за последнее время таскалось.

— А чего так долго-то? Обыскать здание да под пологом — это же не проблема, — удивился Рус.

— Ты прав, мы застряли в кабинете главы клана. Марк ломал защиту его компа, а я с ребятами занимался обыском. Сам понимаешь, быстро такое не сделаешь, там ловушек, как игрушек на елке. Вот и пришлось аккуратно работать. Сейф нашли, еле вскрыли незаметно, а там вот, сам смотри, — Матвей кинул на стол перед Русланом простую папку на завязочках.

— Что это? — удивился Рус, не решаясь прикоснуться к папке.

— А ты посмотри-посмотри, — Матвей подтолкнул к Русу папку поближе.

— Досье на Раську? — Руслан перелистывал страничку за страничкой, что-то читая, что-то просто рассматривая.

— Заметь, оно полное и, судя по всему, собирали его в последние несколько дней, не взирая на праздники. Видишь, распечатано на одинаковой бумаге, да еще на одном принтере, вон по правому боку иногда полоска проскакивает из-за слегка поврежденного картриджа. Значит, о ней они узнали недавно, иначе, как минимум документы в этой папке были бы собраны в разное время. А что у нас было недавно?

— Что?

— Думай, ты ее лучше знаешь.

— Хм, был ее день рождения в Крюковке и вторая инициация. Прасковья вошла в полную силу, еще она смогла забрать наш родовой кинжал.

— Нет, кинжал тут явно не причем, как и день рождения тоже, а вот инициация, это да. Ты не знаешь, она стала сильной ведьмой?

— Ты даже не представляешь себе насколько, — тяжело вздохнул Руслан. — Правда никогда не думал, что сила может быть таким несчастьем.

— Да ладно, просто не повезло, что ее ветряные заметили. И еще один момент, мы нашли документы со статистикой смертности детей в клане. Рус, это страшно, больше половины из них умирает, так и не дожив до десяти лет. Сам посмотри, — Мотя протянул Руслану флешку. — Тут все, а я пока пойду, позавтракаю, а то сил моих нет, желудок уже прилип к позвоночнику от голода.

Руслан сидел перед монитором больше часа, отмахиваясь от тети Зины и Моти, которые пытались его вытянуть в столовую завтракать. По мере прочтения его лицо становилось все темнее и темнее. В конце он просто откинулся на спинку кресла и крепко задумался.

Это что же, получается, пройдет несколько десятков лет, может столетие, сменится несколько поколений и о магах ветра все забудут? Если ситуация настолько плачевная, а документы говорят именно об этом, то от клана ветра сейчас можно ожидать любой гадости. Сходить с политической арены, растворяясь в потоке обычных людей без магических способностей никто не захочет. А именно это им и грозит. Да еще и эта преждевременная активация дара, при которой выживают только слабейшие, потому как сильно навредить себе не могут, а вот все сильное потомство, у которого преждевременно пробудился дар, погибает. И бьются они над этой решением этой проблемы уже долго, но безрезультатно. А тут Прасковья со своим даром, да еще и не связанная с кланом наследственностью. Она же настоящий подарок для магов. И что делать?

— Матвей, — крикнул Руслан.

— Чего? — в дверях показался жующий Мотя.

— Я понял, в чем дело, — Руслан устало посмотрел на друга, все-таки бессонная ночь сильно сказалась на нем.

— И в чем?

— Она им нужна в качестве свежей крови.

— Так они же не вампиры, — удивился Мотя.

— Вот же, язык без костей! — рыкнул Рус. — Дети им от нее нужны! Я не могу этого допустить!

— О, как! И где ее искать тоже знаешь? — Матвей, плюхнулся в кресло и закинул ноги на Русов стол.

— Догадываюсь, что они сейчас усиленно охраняют? Две резиденции, правда, городскую непонятно чего, может просто военное положение в клане объявили, а в загородную все боевики не поместились. Не знаю. Но то, что она точно не в городе, я чувствую. Негде ей больше быть. Мы сегодня там должны побывать.

— Ну, допустим, не мы, а я с ребятами. Тебе там делать нечего.

— Я иду и точка! — взревел Рус, но Матвей и бровью не повел.

— Ты хоть головой иногда думай, — сказал Мотя спокойно. — Если нас с ребятами накроют, это можно будет объявить частной акцией, к которой клан отношения не имеет. А вот если тебя там поймают, это война и главный козырь уже у них в руках. Они же из тебя при наличии у них Прасковьи не только веревки вить будут, они тебя заставят польку-бабочку во второй ипостаси танцевать. И ты будешь танцевать! Ты этого хочешь?

— Нет, — Руслан сник и, сжавшись в кресле, задумчиво уставился в окно. — Моть, я так не могу. Еще одной ночи я не переживу.

— Крепись брат, — Матвей заглянул в посеревшее лицо друга. — Все будет хорошо. Ладно, я пойду, проверю как там ребята, и что нового в городе, какие слухи бродят, а вечером опять на дело. А ты поешь, наконец, и поспи, а то на тебя смотреть страшно.

— Иди уже, — Рус махнул рукой.

И опять потянулись томительные часы ожидания, иногда разбавляемые звонками Матвея с докладом обстановки в городе и подготовки к операции. Все шло своим чередом. Руслану не во что было вмешиваться, и он постепенно зверел. Обругал сунувшуюся было к нему тетю Зину с обедом, а потом, услышав тихие всхлипы под дверями, почувствовал себя последней сволочью и пошел извиняться.

— Теть Зин, — он покаянно посмотрел на старую женщину. — Извини, я дурак, просто с Раськой непонятно что, вот я и психую.

— Ничего, — она махнула рукой, утирая глаза передником. — А ты все-таки поешь.

Ну, вот куда тут было деваться, когда на тебя смотрят с таким выражением лица и с глазами, полными непролитых слез. Пришлось обедать, тем более что организм требовал свое, а под конец он выпил чай из трав. Вкус, правда, был странный, но приятный. Руслан после обеда только успел дойти к себе в кабинет, как его накрыло усталостью и свалило с ног.

— А чаечек был непрост, — это была последняя здравая мысль, перед тем как он провалился в темноту. Он уже не слышал, как тетя Зина позвала ребят, для того чтобы Руслана перенесли в постель и раздели.

— Он долго проспит? — спросил Матвей, накрывая Руса одеялом.

— До утра, совсем замаялся бедный, — посетовала тетя Зина.

— Хорошо, мы как раз вернуться успеем к этому моменту, — он вышел из комнаты тщательно прикрыв за собой дверь.

Пробуждение утром следующего дня было странным. Сперва тягучим и вязким, пока сознание выплывало из дремы, а потом резким и заполошным, когда Рус вспомнил о Прасковье. Он резко подскочил с кровати и кинулся к своей одежде.

— Вот гады! — в сердцах рыкнул он.

— Зато ты отдохнул, — заговорил не замеченный ранее Матвей.

— Ну что? — выдохнул Руслан, плюхнувшись на кровать с застрявшей в штанине ногой.

— Там она, там, только добраться до нее мы так и не смогли, да еще и засветились, — Матвей устало потер лицо руками.

— Подробнее, — потребовал Руслан.

— Все было как вчера, правда, охраны было чуть больше, но не суть. Все было нормально, пока мы не добрались до второго этажа. А вот там, ловушка на ловушке, да и охраняется этаж как форт Нокс. — Матвей на некоторое время замолчал в задумчивости уставившись в окно.

— Не тяни! — рыкнул Рус.

— Кхм, мы проверили на втором этаже все помещения, пройдя все ловушки. Вот только на последней двери попалились. Там такого было наверчено, что у Марка глаза на лоб полезли, попробовали аккуратно вскрыть. Не получилось. В итоге, Марк с покалеченными руками, у ребят переломы средней тяжести. Но двери мы все-таки вскрыли. Рус, она и правда в той комнате спала. Но, сон у нее был какой-то неестественный, шуму мы подняли — мертвый бы проснулся, а Прасковья даже не пошевелилась. Я уже было ринулся к ней, но напоролся на воздушный полог, которым укрыта кровать. — Матвей устало посмотрел на свои чуть подрагивающие руки и продолжил. — Не справились мы, брат, я теперь даже не представляю, что они предпримут и как нам быть.

— Зря я с вами не пошел, — в сердцах сказал Руслан и судорожно стал одеваться.

— А что бы ты сделал? — взревел Матвей. — Там была команда профессионалов! Слышишь! Профессионалов и мы не справились, что ты со своими ментальными способностями мог бы сделать против магии воздуха? Ничего бы не смог и мы не смогли.

— Значит, нужен тот, кто сможет! — припечатал Рус. — Значит так, с загородной резиденции глаз не спускать. Найти всю документацию на здание, и проверить все насчет подземных ходов. Ни одна муха не должна оттуда вылететь без нашего ведома. Хочешь, можешь задействовать для этого весь клан и столько наемников, сколько понадобиться. Следить за всем выезжающим оттуда транспортом. Они ее могут попытаться незаметно вывезти. А я поеду к тем, кто мне может помочь с ветряными.

— И кто это? — удивился Матвей.

— А вот это информация не для широкого пользования. Но если что, можешь искать меня в Крюковке.

В это же время в резиденции клана ветра.

Я выкарабкивалась из объятий липкого сна не меньше часа, то с трудом продирая глаза и обводя мутным взглядом комнату, то опять погружаясь в тяжелое состояние полудремы. Голова была тяжелой, во рту было довольно неприятное ощущение, сродни похмелью, да и все симптомы были на него походи. Только вот я не пила, точно не пила. А что же было? Я пыталась судорожно вспомнить, что было вчера, и не могла. Мелькали какие-то смутные отрывки воспоминаний: я, Рус, потом я и Антон, который мне о чем-то рассказывал. Вот только я, как ни силилась, не могла вспомнить, что он мне говорил.

Я поднялась с кровати и, пошатываясь, пошла в ванную. Только когда я приняла душ и чуть пришла в себя, до меня дошло, что квартирка то не моя, как собственно и бельишко, полотенца, да и все остальное, что меня окружало этим утром. И тут на меня навалились воспоминания о вчерашнем дне: и Русово непонятное исчезновение, и Антон, с его дурацким предложением и браслетами. Я попыталась использовать самое простое диагностическое заклинание и не смогла, мало того, меня скрутила дичайшая боль.

Здорово, и что это теперь каждый раз, когда я захочу или вынуждена буду колдовать, меня ждут такие чудесные ощущения. А ведь некоторые действия у меня уже на уровне рефлексов. Я уселась на бортик ванной и задумалась о жизни своей тяжкой. Нужно бежать, как-то меня совершенно не прельщает роль наложницы при Антоне и матери его детей. С таким папочкой дети могут оказаться просто монстрами. Кстати, о детях. Я поднялась в полный рост, стала боком возле зеркала и погладила еще плоский животик, мысленно улыбаясь и посылая своей крошке всю ту любовь и нежность, которую я испытывала.

— Ничего, малыш, мы выберемся из этой заварушки, — прошептала я. — А папочке твоему, за то, что посмел нас оставить самих, надерем задницу!

— Прасковья, ты там? — раздался под дверями голос Антона.

Ууу, паразит, вежливый какой. Даже не ворвался ко мне в ванную, а как же то, что он мне тут декларировал? Будешь моя! Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому? Или передумал?

— Ну? — я вышла из ванной и уставилась на него исподлобья.

— Как ты себя чувствуешь? — он был взволнован и не скрывал этого.

— Не очень, — призналась я.

— Естественно, проспать два дня. Присаживайся, пора завтракать, — он сказал это так буднично, что я невольно опустилась за накрытый стол и удивленно посмотрела на него.

— Как два дня? Как такое может быть?

— У тебя оказалась нетипичная реакция на сонный порошок и проспала ты в два раза больше чем положено, — вот странно, ни тебе извинений Расечка, ни сомнений хоть каких либо. Ну, подумаешь, проспала немного больше, не страшно же! Я начала понемногу звереть, но старалась не показать виду.

— И что ты планируешь дальше? — спросила я, наливая себе утренний кофе. Я поднесла ее к носу и понюхала, а затем лизнула самый краешек чашки, вроде без примесей. Как-то не думаю, что вот именно сейчас он мне что-то в еду и питье подмешает.

— Я тебе еще прошлый раз все довольно подробно рассказал. Но я делаю скидку на то, что ты еще совсем юная и склонна к импульсивным поступкам. А вот когда ты подумаешь, то поймешь, что мое предложение даже выгодно для тебя, — он тоже налил себе кофе и стал мазать горячие тосты маслом и абрикосовым джемом.

— И позволь узнать, что я с этого поимею, — спросила я насмешливо.

— Как что? Я единственный наследник моего дяди, главы клана ветра и после его ухода в отставку займу это место. А быть женой главы клана довольно почетно и выгодно, не находишь? — я не находила, но ничего, слушаем дальше. — Я обеспечу тебя всем, что ты только захочешь от любой одежды от кутюр, до яхт и дорогих автомобилей Любой твой каприз будет исполнен, только пожелай. Любая женщина за такое душу продаст! Да и еще, если захочешь, мы можем обучить тебя. Но это только в случае твоей лояльности.

По мере того как он говорил, Антон все больше и больше воодушевлялся, расписывая мне будущие выгоды от жизни в клане на правах его супруги, а я все больше и больше мрачнела. Отпускать он меня и правда не собирается.

— Это все здорово, — перебила я его словоизлияние. — А в чем твоя выгода? Ты же хотел меня наложницей сделать и получить все таким путем.

— Мои дети не должны быть бастардами. Я не хочу, чтобы моему сыну в будущем пришлось доказывать кровное родство со мной. Если я могу обеспечить ему лучшее будущее, я это сделаю, с тобой или без тебя. По сути, у тебя и выбора то нет, — он со злой усмешкой посмотрел на меня. — Хочешь ты того или нет, но женой ты моей будешь, я ведь тебя и заставить могу. Сейчас речь идет о том, на каком положении ты тут будешь после свадьбы: госпожи или же рабыни без права голоса. Так что ты выбираешь?

— Вот мне интересно, а как ты меня заставишь? Ведь браки у магов заключаются на основе добровольной клятвы верности, — зашипела я ему в лицо, с улыбкой, больше похожей на оскал.

— Легко, — он задумчиво посмотрел на меня и продолжил. — Тебе же дорог твой будущий ребенок и его отец?

И вот тут я не выдержала, в голову Антона полетела чашка с чуть остывшим кофе, заем кофейник и вся посуда, до которой я успела добраться. Меня трясло и, не смотря на браслеты, вокруг меня стали закручиваться магические потоки. Я не обращала внимания на ту боль, которая пронзала мои руки, а потом и тело. У меня была одна цель УБИТЬ! Убить угрозу моему еще не родившемуся ребенку! Уничтожить, раздавить, растоптать! Его не должно быть! Он не должен существовать!

— Остынь! — он вылил на меня графин воды, стоящей на тумбочке и обездвижил меня заклинанием, так что я и рукой не могла пошевелить, не то, что магичить. — Сильна! У нас будут замечательные дети, твоя и моя силы в потомстве дадут невероятный результат!

— Как ты узнал о ребенке, — через силу прошептала я.

— Аура, милая, аура. Она у тебя двойная, видимо ты просто не подумала ее замаскировать, — сказал он довольно. — А это так вовремя оказалось. Я позволю тебе родить этого ребенка и даже приму его в род, ведь это такое чудесное средство влияния на тебя. Ты сразу становишься такой послушной!

Антон обошел вокруг меня, оглаживая мои выпуклости, не пропустив ни одного изгиба и, склонившись над самым ухом, жарко зашептал.

— Ты же ведь будешь покорной? А, Прасковья? Ради своего ребенка. Послушной, нежной и трепетной любовницей, ты же ведь дашь добровольную клятву верности?

— Дам, — прошептала я, роняя слезы и внутренне содрогаясь от предстоящей перспективы.

Он выиграл и хорошо это понимал. Ребенок, да и любая жизнь для ведьмы священна. Я не смогу ничего сделать ни с собой, ни с ребенком и буду вынуждена во всем ему подчиняться. Да, такого и врагу не пожелаешь.

— Не хмурься, душа моя, — он нежно провел пальцами по моему лбу, разглаживая морщины, прикоснулся губами к уголкам моих губ, а потом страстно зашептал мне прямо в рот.

— Ты будешь моей, подготовка к свадьбе идет полным ходом, еще пару дней и никто тебя у меня не заберет. Клятва не может быть отменена, это на всю жизнь, Прасковья! На всю жизнь! — он отстранился и пошел к двери, уже на выходе обернулся и картинно щелкнул пальцами, и с меня спало заклинание. — Вот так, не скучай любимая! И да, малыш, на брачную метку оборотней можешь не рассчитывать, она не завершена до конца. Рус слишком расслабился, переспав с тобой, или он и не хотел завершать брачный ритуал? Ммм, как ты думаешь?

За ним захлопнулась дверь, и по коридору разнесся смех Антона.

Я осталась одна мокрая с головы до ног, но это было не важно. А важно было другое. Отсюда нужно было выбираться и чем скорее, тем лучше и на все про все у меня несколько дней. А про слова Антона, о брачной метке оборотней я буду думать потом, когда я и малыш будем в безопасности. Я растерла запястья под браслетами и опять попробовала колдовать через дикую боль, которая скручивала меня. Видимо мои силы заканчивались, так как больше нескольких минут я простое диагностическое заклинание поддерживать не смогла. Еще в школе пани Орыси я обнаружила странное свойство этого заклинания, при помощи него я могла не только видеть самые сложные стихийные плетения, но и чувствовать их как живой организм. И как в живом организме быстро находила точки, нажав на которые либо могла заклинание усилить, либо, истончив, уничтожить.

А тут не получилось, чертовы браслеты. Нужно немного передохнуть и браться по новой, оставаться здесь я не намерена.

Я быстро переоделась и высушила волосы полотенцем. Хорошо, что Антон позабыл про стол на колесиках с завтраком. При нем толком кусок в рот не лез, а вот теперь я ощутила просто таки зверский голод. Интересно, это малыш дает о себе знать или просто нервы шалят? Нет, точно малыш. Раньше мне как-то не приходило в голову тосты с джемом заедать солеными огурцами. Говорят, что такие вкусовые выверты свойственны будущим мамочкам с месяца этак третьего-четвертого, а у меня чуть ли не с первых дней. Вот интересно, а каково влияние на токсикоз имеет то, что у будущего ребенка папа оборотень — менталист, а маман ведьма? Это же можно научную работу на своем примере написать, только где я ее защищать буду? Я расстроено дожевывала последний бутерброд и в тоске оглянула стол. Все, ничего не осталось. А я только слегонца червячка заморила. Не, так дело не пойдет. Я будущая кормящая мать, мне нужно питаться много и хорошо. Я решила устроить очередной дебош, в надежде, что кто-то придет и меня покормят. Правда не придумала ничего лучшего, чем разгромить комнату, а что? И выход агрессии, и зарядка, если я столько ем, то оно же должно куда-то деваться? А так сплошная польза и размялась, и пошумела.

Первым мне под руку попался стул, я им смачно долбила о двери минут десять, пока он не разлетелся в щепки. Потом пошла оставшаяся в комнате посуда, когда она закончилась, а случилось это довольно быстро, я попыталась, было, поднять стол, но поняла, что не стоит. Еще что со мной случится, никогда же себе этого не прощу. Да и потом, тут есть еще три стула.

На третьем стуле я стала задыхаться мой пыл несколько поумерился. Хотя вопли навроде 'Свободу попугаям' и подвывание под дверями революционных песен дурным голосом, ужасно фальшивя:

Наверх вы, товарищи! Все по местам!

Последний парад наступает.

Врагу не сдается наш гордый "Варяг",

Пощады никто не желает.

На песенке о Чапаеве в моем лихом исполнении они сломались. Ко мне в комнату влетела растрепанная и злющая девица, чем-то ужасно напоминающая кобру перед прыжком.

— Ты чего тут орешь? — а, разглядев в подробностях бардак, который я учинила, чуть не задохнулась от гнева. — Да как ты посмела мерзавка, ведьма! Или ты считаешь, что если Антон решил на тебе жениться, то ты можешь творить все что угодно? Такая как ты ему не пара!

— А кто пара? — спросила я вкрадчиво. — Не ты ли?

— А если и я? То что? Все ведь было хорошо, пока ты не появилась. Он обещал на мне жениться, а ты все испортила! Он как тебя сюда привез, ни о чем другом говорить не может, только строит планы, как вы жить будете и скольких детей ты ему родишь! Мерзавка, ты у меня все украла! — она нацелила в меня свои ручки, украшенные огромными наращенными ногтями.

— Эй, эй, дамочка! Спокойствие, только спокойствие, — я зашла за стол, чтобы между нами было хоть какое-то препятствие. — Слушай, тебя как зовут?

— Карина, — фурия попыталась обойти стол и вцепиться мне в шевелюру, но маневр не удался.

— Слушай, Карина, а если я тебе скажу, что твой Антон мне не нужен и более того, у меня есть жених, которого я люблю и это не Антон. Он меня здесь держит силой. Я не хочу за него замуж! — последние слова я просто прокричала ей в лицо.

— А как же тогда? — она удивленно застыла на месте. — Он говорил, что ты согласилась.

— А что мне оставалось делать, если он меня шантажировал жизнью дорогого мне человека? — вот я умничка и ни слова не солгала.

— Тошик и шантаж? Нет, не верю, — она помотала головой.

— Просто поверь, а если ты его действительно любишь и хочешь только для себя, помоги мне сбежать отсюда. Обещаю, я не стану у тебя на пути, — я проникновенно посмотрела ей в глаза.

— Конечно, не станешь, тебя просто не будет! — она стала плести какое-то заклинание, как я подозреваю смертельное, еще минута и все, меня не будет.

— Подожди ненормальная, я беременна от другого и люблю отца ребенка! — крикнула я. Это ее и правда остановила и Карина пристально вгляделась в мою ауру.

— От мохнатого? — выплюнула она.

— Да, — я вздохнула с облегчением.

— Я не могу позволить, чтобы ты вот с этим, — она указала рукой мне на живот, — вошла в наш клан.

Я содрогнулась от ее слов.

— С другой стороны я не могу поднять руку на беременную. Я подумаю ведьма. А чего ты шумела-то?

— Я есть хочу.

— Ладно, жди, сейчас пришлю служанку, она тут уберет и принесет тебе еды.