'Естественное неравенство между отдельными особями, племенами и расами есть общий принцип в организованном мире'.И.И. Мечников
'Ясная мысль, сильная воля и глубокое настроение идут параллельно чистоте крови и соков организма и стоят в строгом соответствии с ними'.И.А. Сикорский
Средства массовой информации утопили в недрах общественного сознания множество стереотипов, подобных неподъемным валунам. 'Реакционность', 'фашизм', 'тоталитаризм', 'мракобесие', 'национализм', 'шовинизм', 'расизм' и т. д. Дрессированное сознание обывателя послушно воспринимает эти штампы, будто тяжеловесных монстров из фильмов ужасов, имеющих инфернальное неземное происхождение и подчиняющихся своим запредельным физическим законам. Каждого из вышеперечисленных понятий вполне достаточно, чтобы разбудить в человеке тревогу и превратить его в рептилию, виляющую хвостом в конституционном вольере политической корректности.
В ряду этих чудищ либерального сознания одно начисто выбивается своей противоестественностью и зоологической несообразностью. Имя этого странного мутанта — 'расовые предрассудки'.
Едва попытаешься представить себе, что это такое, как сразу же сталкиваешься с проблемой нелогичности и невоплотимости этого идеологического клише.
Предрассудок — это то, что в буквальном смысле этого слова стоит перед рассудком, предшествует ему, то есть нечто, явно относящееся к докультурным, досоциальным, архаическим, инстинктивным пластам сознания. Предрассудок — это психогенетическая программа предшествующего опыта ваших предков и требующая слепого повиновения.
В случае же с предрассудками расовыми, о которых повествуют современные медиа-гуманисты из телевизионных программ новостей, речь идет о враждебном и недоброжелательном отношении к человеку, имеющему иные, отличные от ваших, расовые признаки, которые легче всего распознать по его внешности и поведению.
Причем в это понятие сегодня принято вкладывать отрицательный, резко негативный смысл. Изобличая человека в расовых предрассудках, ему дают понять, что он мыслит устаревшими и, следовательно, дурными категориями. Это плохо, потому что это пережиток — вот основной этический смысл данного словосочетания, культивируемого в массовом сознании обывателя. Предрассудок — это нечто отжившее и потому требующее устранения. Таков сегодняшний морально-логический контекст употребления этого выражения. То есть за счет банальной этической спекуляции оценку понятия изменили с положительной на отрицательную.
1. Естественная природа расовых предрассудков
Расовые предрассудки — это расогенетическая программа Вашего рода, и если бы она была неправильной, отжившей и требующей устранения, то Вас просто не было бы на свете. Расовые предрассудки — это концентрированный эволюционный опыт предков, доказавших самим фактом Вашего существования правильность своей жизненной стратегии.
Если бы все необъятное природное царство в одночасье истолковало понятие расовых предрассудков в духе интернационального свального братания, воспеваемого трубадурами общечеловеческих ценностей, то последствия этого трансгенного блуда превзошли бы апокалиптические видения своей кошмарной красочностью. Трудолюбивый шмель в духе ООНовских деклараций принужден был бы нести животворную пыльцу не благородному цветку, но сорняку-паразиту, а гиббон — сластолюбиво воззриться на какую-нибудь макаку. Все иерархически систематизированное природное царство в одночасье превратилось бы в бродвейское шоу трансвеститов.
В других индоевропейских языках, помимо русского, мы наблюдаем сходную этимологию слова 'предрассудок'. Соответствующие ему французское 'prejuge' и английское 'prejudice' восходят к латинскому термину 'praejuicium', означающему 'предварительное решение суда', а в другой версии служащее предостережением. Греческое слово 'предрассудок' — 'прокрима' происходит от глагола 'прокрион', имеющего смысл 'выбирать', 'отдавать чему-либо или кому-либо предпочтение'. Корень 'крима' также означает 'решение', 'приговор', 'суд'.
Сложное по составу немецкое слово 'vorurteil' тоже обозначает 'предрассудок'. Оно восходит к слову 'urteil', которое означает 'мнение', 'суждение', но также — 'приговор', 'решение суда'. Но и это слово разделяется на 'teil' — 'судьба', 'участь', 'доля', 'жребий' и универсальную приставку 'ur', прибавляемую в тех случаях, когда речь идет о чем-либо изначальном, исконном.
Как видите, даже простейший лингвистический анализ наглядно показывает, что наши индоевропейские предки, объединенные не только общностью языка, но и общностью морали, и не помышляли глумиться над этим словом, возводимом ими к архетипическим, изначальным основам бытия, которым надлежит поклоняться не только как приговору мирского суда, но и как высшей родовой участи. Закономерно, что и словосочетание 'расовые предрассудки' при правильном объяснении его значения никак не может нести в себе отрицательную негативную оценку, которую ему силятся придать новомодные жонглеры этическими ценностями.
Если бы не было расовых предрассудков, то не сохранились бы и сами расы.
Расовые предрассудки любого биологически полноценного человека основываются на фундаменте двух взаимосвязанных врожденных явлений человеческой психики. Во-первых, на антропоэстетических канонах красоты, присущих его расе, и во-вторых, на осознании ценностного критерия, порождаемого этими канонами. Каждая раса сама в себе несет представление о прекрасном и безобразном, и в связи с этим вырабатывает свою шкалу оценок и свои критерии морали. Инородное, в прямом смысле этого слова принадлежащее к другому роду, отторгается организмом человека в соответствии с биомедицинскими законами о норме реакции. Эта реакция отторжения, свойственная любому здоровому организму, борющемуся за жизнь, закономерна как при трансплантации донорских органов, так и при неприятии систем морали и эстетики. Иммунная система организма неустанно будет отторгать чуждые как материальные ткани, так и материи умозрительные.
Бурный рост естествознания последних двух веков не противоречит этимологии слова 'предрассудок'. В середине XIX века зоолог и путешественник Г. Радде писал: 'Тот, кто испытал себя с известною удачею в области наблюдений за органическим миром, вскоре начинает пугаться слова инстинкт и признавать за животным умственные соображения, более или менее изменяемые в видовом отношении'. Естествоиспытатель Г. Романес в это же время полагал: 'Инстинкт есть рефлекторная деятельность, в которую вносится элемент сознательности'. Известный немецкий психолог Карл Густав Карус опубликовал в 1863 году монографию 'Сравнительная психология', чем в сущности заложил основу изучения эволюционной психологии человека и животных. Возникновение после этого целой науки под названием зоопсихология утвердило простейший факт, что все животное царство существует и развивается только за счет расовых предрассудков, соблюдая по неграмотности свою иерархическую генетическую чистоту.
Отечественная наука поддерживает данный взгляд. Спустя сто лет крупный советский психолог Л. А. Орбели основываясь на новейших экспериментальных данных из области эволюционной теории, утверждал, что те формы поведения, которыми отличались наши предки, жившие миллионы лет тому назад, 'все в нас гнездятся и при определенных условиях выплывают на сцену'. Современный биолог В. Л. Деглин считает: 'Для каждой реакции организма, для каждого рефлекса существует своя определенная кодовая 'модель', предвосхищающая форму их эффекторного проявления. Модель безусловного рефлекса имеет врожденный характер'. М. В. Волькенштейн в книге 'Физика и биология' (М., 1980) свидетельствует: 'Основной физико-химический принцип эволюции заключается в том, что однажды приобретенная биологическая (генетическая) информация не утрачивается. На каждом этапе развития не происходит случайного перебора всех возможных мутаций, так как подавляющая доля мутаций не участвует в отборе и отбор идет лишь между мутантами, совместимыми с условиями существования уже сложившихся организмов. Следовательно, эволюция 'канализируется' и 'ускоряется'.
Известный философ-неокантианец Герман Коген (1842–1918) писал: 'Мы — евреи — должны признать, что расовый инстинкт никоим образом не является варварством, а лишь естественным и законным запросом с национальной точки зрения'. Лауреат Нобелевской премии за изучение биологии поведения Конрад Лоренц (1903–1989) также понимал под инстинктом 'все те психологические механизмы поведения, которые произошли в результате эволюции, направленной на сохранение вида, а не являются индивидуальными модификациями, обусловленными обучением'.
''Современный словарь социологии', изданный в США в 1969 году, также определяет: 'Предрассудок есть универсальное явление и вечная проблема общественной жизни'. 'Словарь по общественным наукам', подготовленный ЮНЕСКО в 1964, трактует 'предубеждение' как 'установку, вытекающую больше из внутренних процессов самого носителя, чем из фактической проверки свойств группы, о которой идет речь'.
Выдающийся немецкий антрополог и этнограф Адольф Бастиан (1826–1905) справедливо утверждал, что задачей антропологии является необходимость 'добыть первичную мысль'. В соответствии с эволюционной биологией, психогенетикой и лингвистической семантикой становится очевидным, что этой первичной мыслью являются расовые предрассудки.
Врожденные эстетические представления, функционально обеспечивающие репродуктивное воспроизводство расы, также находятся в русле этого 'канала эволюции'. Иммануил Кант в книге 'Аналитика прекрасного' отмечал, что прекрасное познается без посредства понятия'. Величайший расовый теоретик ХХ века Фриц Ленц (1887–1976) в одной из своих базовых работ 'Раса как основополагающий ценностный принцип' писал: 'Уже будучи детьми, мы отличаем красивых людей от безобразных — задолго до того, как приобретаем опыт таких вещей или с помощью сравнения образуем эстетическое чувство. Такие различения мы делаем инстинктивно, поскольку носим образ нашей расы в самих себе'. Философ-структуралист Клод Леви-Стросс (род. в 1908) недаром назвал это 'зоологическим мышлением', а Конрад Лоренц — 'врожденными моделями'. Крупнейший современный специалист в области биологии поведения Иренеус Эйбл-Эйбесфельдт (род. в 1928) идентификацию по принципу 'свой — чужой' определяет как 'врожденный биологический фильтр'. Знаменитый русский эстетик и теоретик культуры М. М. Бахтин также свидетельствовал: 'Физические кондиции человека, взятые как биологический феномен, докультурны'.
Кант писал о существующих априорно, до всякого опыта, врожденных формах воззрения и категориях мышления. Даже причинность он считал категорией мышления. Один из основоположников философской антропологии Арнольд Гелен (1904–1976) полагал, что человек от природы 'культурное существо', и уже филогенетически возникшая программа его поведения настроена на наличие определенной врожденной культуры. Как доказал современный философ и ученый Наом Хомски, человек имеет наследственную программу логического мышления и языка. Ребенок в младенчестве заучивает тольку звуки и комбинирует их уже по врожденной программе, отражающей его расовую, а следовательно и культурную принадлежность. Крупнейший немецкий философ Людвиг Клагес (1872–1956), основавший науку под названием характерология, именно поэтому же метко определял: 'Душа старше духа'. Ибо дух человека всегда выражает исторические реалии эпохи, в которой тот живет, в то время как душа его является отражением вневременной расовой сути. Стиль любой культуры всегда зависит от ее расового наполнения.
Современный автор И. М. Быховская в книге 'Homo somatikos: аксиология человеческого тела' (М., 2000) развивает концепцию увеличения самостоятельной значимости человеческого тела, его физического облика в современной культуре. 'Соматическое сознание', минуя старые умозрительные шаблоны, само творит ценности. Новейшая эпоха постмодерна, по мнению автора, создает новую, доселе неслыханную доктрину 'тело как ценность'. 'Человеческое тело не просто присутствует в мире наряду с другими объектами, а присоединяет себя к миру и в известном смысле творит его'. 'Телесность' в контексте отражения и истолкования действительности все чаще и чаще становится 'универсальным мерилом'.
По меткому выражению Мориса Мерло-Понти (1908–1961), другого представителя школы философской антропологии, 'тело проектирует вокруг себя культурный мир'.
Но, напичканное расовыми признаками на всех физических уровнях, человеческое тело неминуемо должно обострить и проблему расовых ценностей качественно по-новому. Абстрактные истины и бесплотная мораль, обретя телесность в контексте новой культуры, вобрали в себя 'соматическое сознание', отправной точкой которого, или 'первичной мыслью', и являются 'расовые предрассудки' во всей своей первозданной красоте.
Искусно замыливая оптику первородного инстинкта пенными суррогатами либеральных ценностей, современная массовая культура, сама того не желая, вновь попала в тенета расовой теории, о которых уже стали забывать. Разношерстная пегая толпа опять подняла свои взоры к роскошному убранству расового архетипа, такому зримо телесному и одновременно трансцендентально вечному. В беспечной красотке с рекламного щита возле автострады угадывается вечный образ белокурой принцессы.
2. Антропоэстетика
Таким образом, массовая культура, специально призванная глумиться и сокрушать расовые предрассудки, по странному стечению обстоятельств сбилась с такта в хороводе причинно-следственных связей и придала новый стимул к совершенствованию того, что, казалось бы, нужно было выбросить на свалку истории как досадный пережиток. Отчасти в силу этого курьеза возникла и такая современная наука, как антропоэстетика.
Ведущий отечественный специалист в этой области Н. И. Халдеева в статье 'Сравнительные антропоэстетические исследования в России' (Вестник антропологии, вып. 4, М., 1998) совершенно определенно пишет: 'Нужно сказать, что человек не только воспринимает физиономический облик другого индивидуума, он соотносит его с собственными и групповыми антропологическими оценками. На этой основе индивидуум и его группа могут определить ареал распространения популяционных морфологических особенностей и вырабатывать собственную шкалу фенотипических суждений. Кстати, способность порождать ценностные воззрения, в том числе и в отношении внешности, является уникальным свойством человеческого сознания. Для антропоэстетического анализа наибольший интерес представляет форма оценки внешнего облика как этнического признака. Особенности внешности могут выступать носителями определенной информации и играть роль сигналов о расовой и этнической принадлежности человека. Приравнивание физиономических комбинаций к этнической характеристике в процессе восприятия внешности отражает антропологическую составляющую общего механизма идентификации. При формировании категорий идентичности эта составляющая является одной из самых древних и стабильных. Ее древность очевидна, так как человеческое лицо всегда было самым доступным и информативным, а на определенном этапе антропогенеза жизненно важным'.
Это мнение признанного специалиста вновь совпадает с результатами этимологического анализа слова 'предрассудок' в индоевропейских языках. Во времена бурного развития антропологии еще Дарвин указывал на различные врожденные предпочтения при оценке типов внешности и, как следствие, на существование врожденных наследственных критериев, свойственных каждой расе. Каждый индивид носит в себе характерный набор 'сигнальных' опознавательных признаков, по которым он оценивает окружающих в соответствии с базовым биологическим принципом 'свой-чужой'. Лицо с расовой точки зрения представляет собой концентрацию рецепторов сигнальной информации, служащей целям репродуктивного отбора. Перспективный половой партнер, таким образом, оценивается в соответствии с врожденной типической структурой идеального партнера, характерного для данной этно-расовой группы. Н. И. Халдеева подчеркивает далее: 'Большое значение имеет расовая принадлежность в процессе оценивания внешности. Механизм взаимного человеческого восприятия детерминирован биологически и социально, что обеспечивает его неизменное воспроизводство'.
Все эти аспекты антропоэстетической организации человеческой психики, вся ее архитектоника закодированы в нейронной организации мозга. Изначальные эстетические каноны, свойственные данной расе, без искажения воспроизводятся в ряде поколений, связывая напрямую каждое живущее поколение с архетипом. Нейроны мозга как бы выполняют функцию матрицы, числовые значения которой служат корректировке и поддержанию вектора эволюционного развития расы. Причем этот вектор физиономической 'идеализации' строго направлен непосредственно в сторону усреднения, то есть типизации, или к единому расовому стандарту, с тем чтобы обеспечить максимальный репродуктивный успех индивидуума в рамках его популяции. Именно поэтому форма и цвет глаз, носа, волос, губ, овал лица являются наиболее значимыми при этно-расовой характеристике воспринимаемой внешности, ибо вокруг этого сочетания расовых признаков наиболее четко и концентрированно проступает генетическая информация об их носителе, что, в свою очередь, при его оценке дает возможность максимально использовать позитивный эффект расовых предрассудков. Информация, зрительно считываемая с лица оцениваемого объекта, сравнивается с информацией, заключенной в мозгу оценивающего субъекта, что приводит в действие механизм антропоэстетической оценки. Минимальные различия в их генетических матрицах и обеспечивают воспроизводство расы, отсекая вредные мутации, влекущие к 'хаосу крови'.
Обобщение теоретического плана в работе Халдеевой имеет следующий характер: 'Изученный материал позволяет констатировать, что идеальный предпочитаемый морфотип человека по приоритетным градациям шести основных физиономических признаков формируется на базе реального типа и, будучи связанным с ним, является групповой характеристикой, подлежащей изучению по программе антропоэстетики методами физической антропологии'.
Особую ценность работе Н. И. Халдеевой безусловно придают обобщения практических исследований, в процессе которых был выведен суммарный показатель аутоидентификации (AI). Чем консолидированнее в расовом отношении группа, тем этот показатель выше. Кроме того, выяснилось, что в пределах выборок русских из рассматриваемых областей вектор мужского идеального типа имеет четко выраженный центростремительный характер. Это как нельзя наглядней подтверждает наличие у русского народа, как и у любой другой исторически значимой общности, расового ядра, в котором все расовые признаки выражены самым отчетливым и неповторимым образом. Именно на расовое ядро народа приходится основная историческая нагрузка в процессе государственного строительства и созидания культурных ценностей. У представителей метисной периферии, не прошедших антропоэстетический отбор на соответствие усредненному расовому идеалу, государственнический инстинкт ослаблен, и, как следствие, из числа бастардов формируются легионы всякого рода отступников и прозелитов.
Именно расовое ядро народа представляет собой средоточие приложения исторических сил, а не внерасовый, разноплеменный шлак, в который, будто в песок, уходят все благие помыслы вождей и религиозных лидеров.
''Во всех русских группах вне связи с географической дифференциацией отмечаются относительно близкие варианты эстетически предпочитаемой красоты, выраженные в суммарных показателях антропологической аутоидентификации. В целом, все русские группы образуют общий графический кластер, относительно однородный по параметрам антропоэстетики', — резюмирует Н. И. Халдеева.
Теперь следует подчеркнуть, что эти самые расовые антропоэстетические стандарты — не набор бессвязных данных, произвольно трактуемых из поколения в поколение, но именно архетипическая матрица точных и постоянных величин, записанных в нейронной организации мозга каждого человека. И чем чище тип этого индивида, тем безошибочнее его эстетическое чутье и, как следствие, морально-этическая оценка.
Подобное познается только подобным, поэтому о признаках породы вообще имеет право судить только породистая человеческая особь. У смешанных людей 'пегие' же мысли, каноны и мораль.
Для объективной оценки стандартов расовой красоты в арсенале современной науки имеется такой точный и беспристрастный метод как антропологическая фотография. Работа Надежды Николаевны Цветковой 'Антропологическая фотография как источник для исследования по этнической фотографии' (М., 1976) служит тому наглядной и убедительной иллюстрацией. В ней она пишет: 'В результате анализа фотометрических признаков выявлено, что почти все угловые размеры лица обладают хорошими группоразграничительными свойствами. Они имеют межгрупповой размах более двух стандартов'. Это означает, что величина объективных расовых различий в строении лица у представителей разных рас устойчиво превосходит ошибку при измерениях.
В целом расовая геометрия лица такова. Европеоиды по данным фотометрии имеют наиболее прямой профиль по верхнелицевому углу, причем последний (83-87о) у них всегда больше среднелицевого (81о), относительно небольшой угол выступания носа к горизонтали (57-63о), весьма сильное выступание носа к линии профиля (21-27о) и прямую верхнюю губу (85-91о).
Монголоиды отличаются склонностью к мезогнатности по верхнелицевому углу и углу выступания верхней губы (72-82о). У них верхнелицевой угол (82-87о) всегда меньше среднелицевого (83-88о). Угол выступания носа к горизонтали — наибольший (65-72о) среди всех изученных групп.
Негроиды прогнатны (то есть имеют резко выступающую нижнюю челюсть) по верхне (73-77о) и среднелицевому (76-80о) углам и углу выступания верхней губы.
Один из крупнейших отечественных антропологов В. В. Бунак в своей статье 'Фотопортреты как материал для определения вариаций строения головы и лица' (Советская антропология № 2, 1959) делает такой вывод: 'Известно, что опытный наблюдатель, изучая фотопортрет, может во многих случаях с достаточной точностью определить, к какой этнической группе относится изображенный индивидуум и каков его антропологический тип. Приведенные выше данные устанавливают, что по фотоснимкам можно получить не только суммарную и довольно общую характеристику антропологического типа, но и определить варианты отдельных кефалоскопических признаков, пользуясь для этого однообразной, специально разработанной методикой. Применяя такую методику, каждый исследователь имеет возможность определить вариант того или иного признака, независимо от знакомства с данным типом, не по общему впечатлению от фотопортрета, а на основании разграничительных критериев морфологического порядка'.
Это вновь означает, что расовый и этнический тип — объективная реальность и поддаются точному измерению не только в общем, но и по отдельным частям портрета. Множество народных поговорок во всех частях света, обыгрывающих в ироничной форме те или иные черты лица, с обязательным их соотнесением с тем или иным расово-этническим типом, свидетельствуют о народной наблюдательности, то есть о естественности расовых предрассудков.
В современном сборнике работ 'Проблемы эволюционной морфологии человека и его рас' (М., 1986) обсуждаемая тема выводится уже на качественно новый уровень. Так в статье 'Перспективы применения ближней стереофотограмметрии в антропологии', созданной коллективом авторов: Л. П. Винников, И. Г. Индиченко, И. М. Золотарева, А. А. Зубов, Г. В. Лебединская — говорится о том, что качественная цветная фотография позволяет выявлять все нюансы пигментации глаз, кожи, волос, а также определять межзрачковые расстояния и выступание глазного яблока. В связи с чем авторы данной разбработки считают, что предлагаемый ими метод: …открывает широкие перспективы чрезвычайно детального исследования поверхности лица человека и с большим успехом может быть использован и в этнической антропологии'.
В подтверждение нашего тезиса о реальности врожденных признаков антропоэстетики сошлемся на монографию Юрия Кирилловича Чистова 'Дифференциация рас человека по строению медианно-сагиттального контура черепа' (М., 1983). В ней он пишет: 'Результаты полученных исследований позволяют с достаточной уверенностью говорить о наличии определенных различий в форме сагиттального контура черепной коробки человека у 'северных' и 'южных' популяций современного человека. Внутрирасовые величины этого показателя достоверно отличаются от межрасовых, т. е. представители контрастных расовых типов различаются между собой как по сумме градусных, так и линейных характеристик медианно-сагиттального контура. Одним из наиболее интересных выводов является констатация того факта, что современные краниологические серии столь же сильно различаются по величинам градусных и линейных характеристик лобной части контура, как и по рисунку затылочного отдела'.
Итак, совершенно очевидно, что расовые пропорции 'черт лица' и всей головы в целом, воспринимаемые в процессе антропоэстетической оценки, есть реальный факт. И факт этот является не случайным достоянием отдельных личностей, но всего народа в целом, сквозь череду поколений сохраняющим в памяти свои идеалы красоты. Извечное деление по принципу 'свой-чужой' — базовая эстетическая категория, имеющая жесткую биологическую основу.
Основоположник целой научной школы известный советский антрополог М. М. Герасимов в своей фундаментальной монографии 'Восстановление лица по черепу' (М., 1955) уже во введении подчеркивал: 'Известно, что у китайцев широкие, скуластые лица по сравнению с лицами европейцев, и многие авторы отмечают различную толщину мягких тканей в точке максимальной ширины скуловых дуг, а именно: у китайцев толщина в этой точке больше, у европейцев — меньше. Для европейцев, по Гису и Кольману, эта величина равна 6,63 мм, а для китайцев, по Биркнеру, — 10,09 мм, что вполне согласуется с нашими наблюдениями'.
Один из классиков немецкой антропологической школы барон Эгон фон Эйкштедт (1892–1965) в своей базовой монографии 'Расология и расовая история человечества' (1937–1943) увязал особенности морфологии лица различных рас с эволюцией их развития. 'В отношении сравнительной морфологии мягких частей следует упомянуть два основных явления, которые имеют эволюционное значение. Это, во-первых, наличие органа Якобсона, короткого рудиментарного прохода со слепым концом в передней нижней части носовой перегородки, выполняющего у низших видов особую функциональную задачу. Далее, интерес представляют боковые части заднего хряща, которые у прогрессивных европеоидов к концу разветвляются, а у примитивных рас, вроде меланезийцев, образуют сплошную широкую пластину. Это промежуточная форма, ведущая к человекообразным обезьянам.
Квадратный мускул у примитивных, особенно темнокожих рас тоже гораздо компактней, чем у европеоидов, у которых отдельные части волокон настолько развились, что французские анатомы вообще считают их отдельными мышцами. Небольшие поперечные ткани носовой мышцы при этом обычно сильно коррелируют с общим характером кожного покрытия мягких частей. Поэтому их толщине обычно соответствует также более сильное опускание и большая мясистость крыльев носа, иногда даже, что часто встречается у евреев и псевдоеврейского типа на Новой Гвинее, большая толщина складок век и нижней губы. У негров и палеомонголоидов немногие ткани могут совсем потеряться в губчатой соединительной ткани. Эта массивность порождает глубокие борозды у крыльев носа, которые на плоских лицах идут почти сплошной линией от угла глаза через крыло носа к нижней челюсти.
Если же мы нарисуем общую эволюционную картину того, что показывают мышцы носовой области, то здесь еще более явно выражено то же, что и в области орбит: чем выше формы, тем больше дифференциация мышц. Губы — характерный признак как индивидуального, так и расового лица, они многое говорят о психическом типе человека. Область рта — самая выразительная и показательная с точки зрения расовой физиогномики.
Если мы учтем также области орбит, носа и щек, то станет ясным общее направление эволюционного развития мускулатуры человеческого лица. Во всех случаях, чем выше эволюционная стадия, тем выше возможности дифференциации мускульной массы. Есть лишь разные формы выражения одной основной тенденции. Таким образом, мы можем увидеть и разгадать на конкретном примере тайны и взаимосвязи происхождения видов и его конструктивные пути.
О промежуточных стадиях эволюции человека мы можем судить по атавистическим современным формам примитивных рас. У них вся мускульная масса средней части лица толще и менее дифференцирована. Недифференцированность вообще следует считать признаком примитивности. Массивные и многократно переплетенные мускульные связи до сих пор характерны для монголоидов.
Хотя утолщение губ особенно характерно для негроидов, оно более или менее часто встречается и у других рас, например, у восточных веддоидов. Очень толстые губы у южных китайцев, сравнительно узкие — у примитивных австролоидов, очень узкие — у североамериканских индейцев. Непропорционально толстая нижняя губа может быть наследственным признаком целого народа, как, например, у евреев.
Детский рот с нечеткими контурами, как у европейских детей, встречается у инфантильных примитивных рас. Контур верхней губы и ротового отверстия в форме полумесяца типичен для западных веддоидов, особенно женщин.
На нордическом профиле губы не выступают, а у южных рас выступают. С последним явлением часто связано оседание контура профиля, типичное для негров вогнутое рыло'.
Непревзойденной кладезью информации по вопросам расовой физиогномики является до сих пор книга 'Язык человеческого лица' (1938) крупного немецкого анатома и врача Фрица Ланге.
Все эти и множество иных данных заложены в основу науки, габитоскопии — части криминалистики. Сам термин, ее обозначающий, происходит от слов 'габитус' (лат.: 'наружность') и 'скопео' (греч.: 'рассматриваю'). В точном соответствии с логикой нашего предыдущего изложения нужно отметить, что в габитоскопии используются как объективные, так и субъективные изображения внешности человека. В книге 'Использование признаков внешности в работе органов внутренних дел' (М., 1993) В. А. Снеткова указывается: 'Этноантропологический тип находит отражение в анатомических внешних признаках, могущих быть определенными со всей точностью. В криминалистической практике тип лица чаще всего определяется в сравнении с представителями известных груп населения'.
Поэтому и получается, что вся многовековая практика судебно-криминалистического освидетельствования личности строится в точном соответствии с 'расовыми предрассудками', или 'врожденными антропоэстетическими моделями'. Закономерно будет поинтересоваться на сей счет точкой зрения либеральных антропологов, отрицающих сам факт существования 'расы'. Может быть, они желают отменить во всех частях света миллионы судебных решений, вынесенных на основе описаний личности обвиняемых, как юридически несостоятельные, якобы из-за отсутствия 'этноантропологических типов', находящих 'отражение в анатомических внешних признаках, могущих быть определенными со всей точностью'? Тогда в угоду 'ученым либералам' нужно будет принести в жертву опознания и прочие виды экспертиз, основанные на групповых, то есть именно этнорасовых признаках. В. И. Козлов в статье 'Этнорасовые предубеждения и этнологическая наука' (Расы и народы, вып. 23, 1993) справедливо отмечает поэтому: 'При контактах с людьми, существенно отличающимися в антропологическом отношении, этническое самосознание обычно дополняется расовым и превращается в более четкое и устойчивое этнорасовое самосознание'.
Одни из ведущих отечественных антропологов А. А. Зубов и Н. И. Халдеева в своей совместной статье из сборника с характерным названием 'Расы и расизм. История и современность' (М., 1991) дают такое заключение: 'Значит 'тип', т. е. характерная сумма генетических и морфофизиологических признаков, маркирующая определенные группы внутри вида, — феномен вполне реальный, и стало быть, заслуживающий исследования'. А современный генетик Дж. Нил заявляет, что в настоящее время любого индивидуума можно отнести к той или иной хорошо исследованной большой этнической общности с точностью до 87 %. Название книги А. Ф. Назаровой и С. М. Алтухова 'Генетический портрет народов мира' (М., 1999) также говорит само за себя, ибо в ней дается подробная характеристика частот генов во всех основных и даже многих реликтовых популяциях человечества. Наконец, знаменитая Таблица генетико-лингвистических расстояний между народами американского генетика Луиджи Кавалли-Сфорца окончательно иллюстрирует объективность различий между биотипами. Поэтому в свете заявленной темы будет небесполезно обратиться к забытому пласту антропологии, который также указывал на объективность возникновения расовых предрассудков.
3. Основы расовой морали
Антропология рубежа XIX и ХХ веков, не владея методами генетического и биохимического контроля, тем не менее, именно в части описательной статистики внешних морфологических различий, на которых собственно и базируется наше антропоэстетическое и морально-этическое отношение к иноплеменникам, стояла на очень высоком уровне. Сама постановка задачи в плане выявления и описания расово-биологических различий между представителями разных народов была много конкретней, чем в современной этнической антропологии. Научный поиск той эпохи был направлен не как сейчас — на стирание различий, но, напротив, на их усиление и обособление, что придавало максимальную конкретность и наглядность всем аспектам расовой диагностики. Еще раз подчеркнем, что описательные и статистические методы той эпохи нисколько не устарели, как не устарели до сих пор уравнения знаменитого немецкого математика Карла Фридриха Гаусса (1777–1855), с помощью которых современные генетики проводят свои вычисления.
Наша русская антропология докоммунистической эпохи также не является исключением в этом плане. Ее основателем, по общему мнению, принято считать Анатолия Петровича Богданова (1834–1896), которого официальная марксистская наука причисляла к стойким 'борцам с расизмом'. Правда, на чем она основывала свою классовую убежденность, не совсем понятно, так как Богданов совершенно в духе своего времени утверждал, что 'череп, даже в своих племенных признаках, представляет нечто постоянное'. Пусть это и не расизм, но и до пресловутого интернационализма здесь далеко.
Цель одного из главных сочинений А. П. Богданова 'Антропологическая физиогномика' (М., 1878) как раз и состояла в том, чтобы поставить определение 'характерных русских черт лица' на научную основу: 'Для современного антрополога-натуралиста изучение человека вообще не есть ближайшая задача, это дело анатома, физиолога, психолога и философа. Для него важны те вариации, которые в своей форме и в своем строении представляют племена, и важны постольку, поскольку они дают возможность различать и группировать эти племена, находить в них различия и сходства для возможности естественной классификации их, для воссоздания того родословного древа, по которому они развивались друг от друга под влиянием различных причин. Для своих целей антропологическая физиогномика ставит иногда на значительное место при своих заключениях такие признаки, кои не важны для физиогномиста вообще, как например, цвет волос и глаз'. Таким образом, по мнению основателя русской антропологической школы, антрополог известного уровня квалификации прежде всего являлся расологом, все остальное — дело подмастерьев из числа 'физиологов и философов'. Расово-биологический приоритет здесь совершенно очевиден.
Определившись с ценностями, Богданов столь же категоричен и в вопросах выбора методологии: 'Изучая мопса или пуделя, для зоолога интересны не случайные разновидности его, происшедшие от тех или других внешних условий, а то более постоянное сочетание, которое одно дает ему возможность составить себе представление о мопсе или пуделе, как представителях естественных групп или рас. Он знает, что в генетических теориях признаки не считаются, а взвешиваются по их значению; они классифицируются не по своей численности, но по своей ясности проявлений, по проявленности его. В данном случае зоологу в каждой особи важно то, что дает указание на влияние расы. То же мы имеем и в смешанных племенах человека; те же затруднения, те же цели встречаем мы при изучении их антропологических свойств'.
Вторая часть монографии посвящена уже непосредственно антропологической физиогномике русского народа. А. П. Богданов утверждает: 'Мы сплошь и рядом употребляем выражения: это чисто русская красота, это вылитый русак, типично русское лицо. Может быть, при приложении к частным случаям этих выражений и встретятся разногласия между наблюдателями, но, подмечая ряд подобных определений русской физиогномии, можно убедиться, что не нечто фантастическое, а реальное лежит в этом общем выражении русская физиогномия, русская красота. Это всего яснее выражается при отрицательных определениях, при встрече физиогномий тех из родственных племен, кои исторически сложились иначе, например, инородцы, и при сравнении их с русскими. В таких случаях, нет, это не русская физиогномия звучит решительнее, говорится с большим убеждением и большей убежденностью. В каждом из нас, в сфере нашего 'бессознательного' существует довольно определенное понятие о русском типе, о русской физиогномии'.
Как видите, классик русской антропологии за сто лет до возникновения антропоэстетики обосновал все ее основные положения. Уместно будет также процитировать в этой связи слова русского этнографа и историка Н. И. Надежина, сказанные им еще в 1837 году: 'Физиогномия Российского народа, в основании Славянская, запечатлена естественным оттенком северной природы. Волосы русые, отчего в старину производили самое имя Руси'.
Далее методами исторической этнографии Богданов доказывает, что колонизация Сибири в принципе не могла оказать на русский народ пагубного влияния. Расовое смешение прежде всего не могло иметь места по причине разницы пропорций этносов, приходивших в соприкосновение, а также из-за кардинального различия в их биологической стратегии выживания. С началом колонизации огромные массы расовооднородного русского населения хлынули на территории, заселенные разноплеменными аборигенами, не имевшими ни расовой, ни политической консолидации. Численный перевес, скоординированность действий, агрессивность отличали действия русских. Вырезая местное мужское население и овладевая туземными женщинами, русские колонизаторы, прокатываясь волна за волной по бескрайним просторам Евразии, неизбежно увеличивали процент нордической крови в местном населении от поколения к поколению, в точном соответствии с законами Менделя. Административная и судебная системы во вновь колонизируемых областях, сам характер хозяйственной деятельности, а также русская православная церковь многократно усиливали процесс русификации коренного населения, причем не столько в культурном отношении, сколько именно в антропологическом. Миф о 'мирном освоении Сибири' — позднее изобретение коммунистической пропаганды. Перечень племен, исчезнувших с лица земли всего за двести-триста лет русской экспансии, весьма внушителен. Ни одно либерально-демократическое измышление не в силах изменить принципы борьбы за существование. Русские летописи, путевые заметки купцов, офицеров и просто 'лихих людей' хранят свидетельства того, что отдельные племена добровольно отдавали молодых женщин плодородного возраста, едва завидев белых завоевателей.
Влияя на чужую кровь, русские колонизаторы при этом берегли свою, так как их женщины и дети оставались в метрополии. Несколько веков такого 'интернационального миролюбия' смыли почти все остатки расово-этнической самобытности автохтонов с гигантских территорий. 'Государев человек', купец и православный священник великолепно дополняли друг друга, координируя действия военных отрядов, экономических факторий и церкви, что позволяло держать под контролем местное разрозненное население. Кстати, завоз водки и табака к монголоидным племенам Сибири, для коих они губительны, был санкционирован именно православным духовенством. Использование коренного населения, более слабого телосложения, на рудниках, копях и во время навигации на северных реках также подрывало его расовые силы в противостоянии с русскими. Кроме того, исконная русская мораль была цементирующим фактором, делавшим стремительную ассимиляцию населения Сибири необратимой. А. П. Богданов продолжает:
''Может быть, многие и женились на туземках и делались оседлыми, но большинство первобытных колонизаторов было не таково. Это был народ торговый, воинственный, промышленный, заботившийся зашибить копейку и затем устроить себя по своему, сообразно созданному себе собственному идеалу благополучия. А этот идеал у русского человека вовсе не таков, чтобы легко скрутить свою жизнь с какою-либо 'поганью', как и теперь еще сплошь и рядом честит русский человек иноверца. Он будет с ним вести дела, будет с ним ласков и дружелюбен, войдет с ним в приязнь во всем, кроме того, чтобы породниться, чтобы ввести в свою семью инородческий элемент. На это простые русские люди и теперь еще крепки, и когда дело коснется до семьи, до укоренения своего дома, тут у него является своего рода аристократизм. Часто поселяне различных племен живут по соседству, но браки между ними редки, хотя романы часты, но романы односторонние: русских ловеласов с инородческими камеями, но не наоборот'.
Наконец, Богданов делает и следующие весьма важные выводы относительно полоролевого участия в расовом смешении: 'Женщина, сравнительно более высокого развития, более высокой расы, редко снизойдет до представителя расы, считаемой ею за ниже стоящую. Помеси европеек с неграми крайне редки и принадлежат к случайным, можно сказать эксцентричным явлениям, но негритянки и мулатки падки до европейцев'.
Чем 'ниже' раса, тем распущеннее ее женщины, что объясняется и современными данными эволюционной теории пола и биологии поведения. Они просто воруют таким образом у 'высших' рас не достающие гены.
Чувство собственного достоинства в сфере секса — это индикатор биологической самоценности.
Русский этнограф граф А. С. Уваров в этой связи, основываясь на личных впечатлениях, например, крайне негативно высказывался о слабости нравов мордовских женщин.
Выдающаяся заслуга А. П. Богданова состоит также и в том, что он первым еще в 1867 году составил 'Антропологический альбом русского народа', демонстрировавшийся на международных выставках. Таким образом, за много лет до современного бурного развития антропоэстетики он обосновал не только ее теоретическую часть, но и приступил к систематизации практического материала, именно с целью выявления 'типично русских лиц', в связи с чем антропологическому анализу им впервые были подвергнуты и русские народные песни. Русский расовый идеал красоты, как и следовало ожидать, не заставил себя долго искать. 'Молодая, разумная, без белил лицо белое, без румян щеки алые', — поется о русской девушке, или: 'Тонка, высока, тонешенька, белешенька'. О русском молодце: 'Приглядывали красны девицы за румяным молодцем. Русы кудри по плечам лежат, брови черные, что у соболя'.
Подобным художественным описаниям из русского фольклора нет числа, что лишний раз говорит в пользу объективности выводимого современной антропоэстетикой суммарного индекса аутоидентификации (AI) для русского народа, как и для любого другого.
Основоположник евгеники англичанин Фрэнсис Гальтон (1822–1911) также предложил создавать обобщенные карты красоты по географическим местностям. Его инициатива относится к 1883 году, а немецкая антропоэстетическая программа вообще возникла только в 1926 году.
Еще раз подчеркнем, что ясность постановки задачи и доступность изложения в русской дореволюционной антропологии сочеталась с высокой гражданской позицией, чего мы почти не наблюдаем в современной науке, стыдливо прикрывающейся жупелом усредненного гуманизма, конвертируемого произвольно. Дореволюционная русская антропология, так же как и иные национальные школы, была глубоко патриотичной и расово-ориентированной, при этом нисколько не теряя научной объективности.
С. И. Луценко в своей статье 'Общественная среда, как фактор развития и красоты человеческого лица' (Русский антропологический журнал, № 1, 1900) писал: 'Красота живого лица зависит в значительной степени от той или иной формы костного черепа. Череп, как и живое лицо, может представлять высшие и низшие формы, красивые и некрасивые. Именно такова связь морфологии человеческого лица со степенью сплоченности и цивилизации человеческих сообществ. И его красота не создана нашей фантазией, она имеет реальное объективное значение, потому что связана своим происхождением с наиболее высокими функциями человечества — нравственным и общественным'.
Таким образом, следуя логике отечественной антропологии, признав эстетическую и ценностную самодостаточность этнического стандарта красоты, мы слой за слоем разбираем морфологию строения лицевых мягких тканей, а затем приступаем к изучению собственно 'племенных особенностей черепа'. Поэтому 'нравственные и общественные' оценки красоты человеческого лица постепенно приобретают строгое антропологическое измерение. Расово-этническая мораль также имеет свою физическую базу.
4. Краниологические признаки эволюционной ценности рас
Продолжая цепь наших рассуждений, считаем закономерным обратиться к подлинному шедевру русской краниологии — работе Дмитрия Николаевича Анучина (1843–1923) 'О некоторых аномалиях человеческого черепа и преимущественно об их распространении по расам' (М., 1880). Основываясь на богатейшем международном опыте, а также на результатах собственных практических наблюдений, он создал интереснейшее научное исследование с глубочайшими, далеко идущими обобщениями, правоту которых мы без особого труда можем наблюдать и по сей день.
Изложение своей концепции Анучин начинает с описания птериона — небольшого участка поверхности черепа, на каждой из боковых сторон которого, в височной ямке, сходятся четыре кости: лобная, теменная, височная и основная.
Следует оговориться, что мы не будем утомлять читателя деталями краниологического анализа, всецело доверяя авторитету маститого ученого, и поэтому считаем вполне уместным ограничиться выводами, которые имеют место в этом обстоятельном сочинении. Прежде всего начать нужно с того, что участок птериона является хорошим расово-диагностическим маркером, ибо различные виды его аномалий в частотном отношении у больших человеческих рас имеют разницу в 4–8 раз. Столь существенные различия наглядно показывают, что представители основных человеческих рас крайне несходны по темпам динамического роста соответствующих участков черепа, а также и самого головного мозга, ибо еще классической школой антропологии Иоганна Фридриха Блюменбаха (1752–1840) было выявлено, что именно развитие мозга задает формирование черепа человека, но никак не наоборот. Ее представитель Сэмюэль Томас Зоммеринг (1755–1830) писал: 'Надо полагать, что природа формирует черепные кости так, чтобы они могли приспособиться к мозгу, но не наоборот'.
В частности, лобная и височная кости покрывают именно те участки мозга, что ответственны за высшие психические функции и абстрактное мышление. Но именно у представителей так называемых 'низших' рас их развитие завершается быстрее, чем у представителей 'высших' рас, что находит соответствующее отражение в преждевременном срастании этих костей. Частота тех или иных аномалий птериона по Анучину стоит в прямом соответствии с интеллигентностью расы как таковой. Ускоренная программа развития этих фрагментов мозга у 'низших' рас позволяет соответствующим костям черепа быстрее зарасти, что и находит отражение в их культурной отсталости.
Из всех остальных аномалий черепа, каковых насчитывается значительное количество, наиболее показательным в плане социальной антропологии является метопизм.
Под метопизмом понимают шов, образовавшийся на месте соединения двух половин лобной кости. Этот лобный шов зарастает у большинства новорожденных младенцев, но у некоторых индивидов сохраняется на всю жизнь. Вот именно эта-то аномалия черепа и является отменным расово-диагностическим и, как следствие, социокультурным маркером. Именно лобные доли мозга, отвечающие за высшие проявления человеческой психики и интеллекта, у некоторых индивидуумов в процессе начальной фазы роста оказывают повышенное давление на соответствующие отделы лобной кости, раздвигая их, что, в свою очередь, и вызывает появление лобного шва под названием метопизм. Многие современные либерально настроенные антропологи тщетно пытаются затемнить дело в этом достаточно ясном вопросе, ибо развитие фрагментов черепа протекает в соответствии с постулатами такой точной инженерной дисциплины, как сопротивление материалов. И никакие гуманистические спекуляции не смогут стереть физическую границу, разделяющую 'низшие' и 'высшие' расы. По наблюдениям Анучина, метопические, то есть с лобным швом, черепа имеют вместимость на 3–5 % большую по сравнению с обыкновенными. Далее, анализируя частоту возникновения метопизма у разных рас и народов, он делает такой вывод: 'Таблица результатов наблюдений показывает, что у европейцев лобный шов встречается много чаще, чем у других рас. В то время, как для различных серий европейских черепов процент метопизма найден варьирующим от 16 до 5, серии черепов низших рас в большинстве случаев только 3,5–0,6 процентов. Известное соотношение существует, по-видимому, между наклонностью к метопизму и интеллигентностью расы. Мы видим, например, что во многих расах более интеллигентные племена представляют больший процент метопических швов. У высших представителей монгольской и белой рас он выражается цифрой, по крайней мере в 8–9 раз большею, чем у австралийцев и негров'.
Эти заявления одного из мэтров русской антропологии никак не могут быть отнесены к категории расистских, ибо Институт Антропологии Академии Наук Российской Федерации сегодня гордо носит имя Дмитрия Николаевича Анучина, а вышецитированная работа является его докторской диссертацией.
Таким образом в антропологии и возникла целая самостоятельная теория эксцентрического давления мозга, призванная объяснить сам факт неравномерности распределения метопического шва у различных рас, на основе их неодинаковой природной интеллектуальной одаренности. Сторонники этой концепции считают, что причиной метопизма является усиленное давление мозговых полушарий на стенки черепа, в особенности на лобную кость, что и создает в результате препятствие для своевременного зарастания лобного шва. На основе статистических данных было сделано обобщение, согласно которому индивиды с сохранившимся лобным швом обладают большей массой мозга, причем это увеличение является не только абсолютным, но и относительным, то есть не связанным с увеличением размеров тела. Сохранение лобного шва в свою очередь сказывалось в более высоком уровне психических и интеллектуальных способностей данных индивидов. Наиболее яркими представителями теории эксцентрического давления мозга были такие крупные антропологии, как Жорж Папийо (1863-?), Георг Бушан (1863–1942), Марциано Лимсон (1893-?).
Статья В. В. Масловского, помещенная в 'Русском антропологическом журнале' за 1926 год, том 15, вып. 1–2, носит название 'О метопизме'. В ней автор также ясно пишет: 'Таким образом на явление сохранения лобного шва у человека можно смотреть как на явление, связанное с совершенствованием его организации. Такая расчлененность черепа на парные лобные кости является благоприятным фактором как для содержимого черепа, так и для него самого. Рост последнего в различных направлениях происходит благодаря наличию швов'.
Давление растущего мозга, генетическая программа которого рассчитана на длительный рост, приводит к образованию лобного шва, называемого метопизмом. Мозг, развивающийся по укороченной программе, дает гораздо меньшую вероятность его возникновения. Именно по этому признаку расы и можно подразделить на 'высшие' и 'низшие'.
Среди зарубежных ученых, занимавшихся аномалиями черепа в контексте данной расовой систематики, нужно выделить, помимо упоминавшихся, еще такие имена: Венцель Леопольд Грубер (1814–1890), Иоганн Ранке (1836–1916), Герман Велькер (1822–1897), Йозеф Гиртль (1811–1894), Паоло Мантегацца (1831–1910).
Известный шведский антрополог и анатом, профессор Стокгольмского университета Вильгельм Лехе (1850–1927) в своей книге 'Человек, его происхождение и эволюционное развитие' (М., 1913), суммируя многочисленные исследования в разных странах в области аномалий швов черепа, давал такое ясное и обстоятельное резюме:
''Очень сильную опору того мнения, что культурный уровень стоит в связи с развитием головного мозга, а последний — с развитием мозговой капсулы, является следующий факт. Обычно парно закладывающиеся лобные кости срастаются у человека в одну кость на 1–2 году жизни. Реже это срастание останавливается на такой стадии, что лобные кости остаются в течение всей жизни разделенными лобным швом. Точными исследованиями доказано, что это срастание задерживается давлением изнутри, благодаря росту лобных долей головного мозга. Именно благодаря сильному росту этой части головного мозга обе лобные кости раздвигаются между собой, и продолжающееся окостенение не может восполнить промежутка между ними. Далее можно считать доказанным, что передняя часть мозговой коробки обыкновенно бывает больше у черепов с сохраняющимся лобным швом, нежели у таких, у которых лобные кости срастаются. Что сохранение лобного шва действительно обыкновенно является критерием умственного превосходства должно следовать из того, что черепа с этой особенностью чаще встречаются у цивилизованных народов, нежели у диких. В связи с этим я хочу упомянуть, что до сих пор не было описано ни одного черепа человекообразной обезьяны с сохраняющимся лобным швом'.
Крупный немецкий антрополог того же времени Георг Бушан (1863–1942) в своей известной книге 'Наука о человеке' (М., 1911) подчеркивал: 'Метопизм составляет принадлежность высших рас. Метопические черепа обладают большим весом, более сложным строением швов, более продолжительным незаростанием последних. Низшие расы дают меньший процент таких черепов, чем вышестоящие, так называемые культурные народы. Кроме того, метопические черепа абсолютно не выказывают каких-либо низших признаков, а скорее такие, которые можно считать за морфологически высшие, то мы вынуждаемся к заключению, что метопизм следует признать явлением высшего морфологического порядка, видеть в нем скорее прогресс, чем регресс. Причина его заключается не в патологической слабости лобной кости, но единственно в большем давлении на нее изнутри, со стороны более развитых мозговых полушарий, именно их лобных долей. Так как большей вместимости черепа должно соответствовать и увеличение объема его мозга, и так как большой вес мозга, в особенности в лобной части, обыкновенно служит признаком высшего интеллектуального развития, то само собой напрашивается и дальнейшее заключение, что обладатель метопического черепа должен отличаться сравнительно большим развитием духовных способностей'.
Другой мэтр классической немецкой антропологии, специализировавшийся как раз в области сравнительной морфологии Ойген Фишер (1874–1967) в своем фундаментальном учебнике 'Антропология' (1923) указывал: 'Расовые различия в частоте метопизма связаны с разной емкостью мозга. Мы встречаем его, например, у немцев — 12,5 % случаев, на черепах, найденных в Помпеях — в 10,5 %, у древних египтян — в 7 %, у негров — в 1 % случаев. У человекообразных обезьян сохранение лобного шва — очень редкое явление'.
Испанский ученый Хуан Комас в своей диссертации 'К изучению метопизма' (1942) совершенно в том же духе свидетельствовал: 'Анучин одним из первых выдвинул гипотезу о прямой связи между метопизмом и интеллектом, то есть черта чаще встречается у высших рас и, следовательно, ее можно считать чертой прогрессивной эволюции, свидетельствующей о тенденции организма к модификации своего обычного типа черепа'.
Определив ценность данного краниологического признака в его прошлом и настоящем, ученые предприняли также смелую попытку обоснования его эволюционной значимости и в будущем. Русский антрополог П. П. Сушкин еще в 1915 году первым высказал мысль, что если нередкие случаи сохранения лобного шва у взрослых людей связаны с постепенным увеличением размеров лобных долей головного мозга, то следовательно у человека будущего, который будет обладать очень большим мозгом, лобный шов также будет являться нормальным явлением. Кроме того, принимая во внимание изыскания своих предшественников в области распределения метопизма по расам и учитывая его повышенную встречаемость именно среди 'высших' рас, П. П. Сушкин в своей работе 'Обратим ли процесс эволюции? (Новые идеи в биологии, № 8, 1915) подчеркивал, что 'частота метопизма в культурном человечестве будет возрастать и далее. Таким образом, из вида homo sapiens на наших глазах выделяется раса, отличающаяся известным морфологическим признаком'.
Именно так в научной литературе впервые был описан один из важнейших антропологических признаков грядущего сверхчеловека. Данная новаторская концепция в отечественной науке нашла свое продолжение в следующих трудах: В. М. Шимкевич 'Будущее человека с точки зрения натуралиста' (Берлин, 1923), А. П. Быстров 'Прошлое, настоящее, будущее человека' (Ленинград, 1957).
5. Физические критерии умственного превосходства
Рудольф Вирхов (1821–1902) в конце XIX века проделал огромную работу по территориальному распределению обилия краниологической информации, собранной Немецким антропологическим обществом, в результате чего была составлена знаменитая 'Карта распространения метопизма в Европе'. Одной из самых густонасыщенных этим признаком зон оказалась Бавария.
Нет надобности впадать здесь в узконемецкий шовинизм, тем более в его русском исполнении. Легко догадаться, что традиционно высокий уровень культуры, благосостояния и национального самосознания в этой немецкой области сопряжен именно с высокой частотой встречаемости метопического шва, который для всех баварцев составляет в среднем 12 %. Знаменитый советский антрополог Г. Ф. Дебец, исследуя захоронения Х-XII веков под Псковом и Новгородом, установил частоту встречаемости в них метопизма на уровне 14 %. Вот вам и разгадка возникновения первого в Европе парламента — Новгородского Вече. Вот вам и традиционно высокий уровень грамотности и патриотизма псковичей (из которых, к стати, до сих пор набирают элитные части парашютно-десантных войск). Для всех жителей городов, входивших в северный европейский торговый и политический союз — Ганзу, согласно результатам раскопок, характерны высокие показатели этого расово-диагностического признака. Сегодня в Средней и Северной Европе существуют зоны, в которых его частота иногда доходит до 16,5 %, и для представителей нордической расы эта величина всегда заметно выше, чем у других европеоидов.
Известный советский антрополог М. И. Урысон в своей статье 'Метопизм у человека' (Советская антропология, № 1, 1959), избегая резких выводов, тем не менее, приводит поистине уникальные факты, хорошо подтверждающие базовые постулаты классической расологии. В результате раскопок было установлено, что частота встречаемости метопического шва в краниологических сериях составляет: 24 % для индейцев Америки и 26 % для этрусков. Вот вам и элементарное объяснение причин возникновения высоких культур ацтеков, майя в Новом Свете и ядра римской культуры в Европе, заложенной небольшим по численности, но уникальным по своей одаренности племенем этрусков.
Как видите, в ходе наших обобщений мы вовсе не склонны предаваться узкоевропейскому чванству, подтасовывая факты. Напротив, на основе имеющихся данных можем констатировать, что, по крайне мере во времена своего культурного расцвета, коренное население Америки также являло собой яркий и неоспоримый образчик принадлежности к 'высшей' расе.
Таким образом, со всей очевидностью можно заключить, что любые данные социологии есть всего лишь следствие биологии, но никак не наоборот. Ни среда, ни воспитание никогда не сделают из 'неметопического' народа 'метопический'. Существуют расы, которые с исторической и эволюционной точек зрения являются 'лауреатами метопического шва', а есть приближающиеся к человекообразным обезьянам по частоте возникновения этого признака.
Наконец, даже такое светило антропологии, как В. В. Бунак в статье 'О гребнях на черепе приматов' (Русский антропологический журнал, том 12: книга 3–4, 1922) писал: 'Аномальный лобный шов у человека наблюдается чаще у культурных рас, что связывается с увеличением головного мозга и возрастающим его давлением на лобную кость'.
Вообще справедливости ради нужно отметить, что в первые годы своего существования советская наука не стеснялась увлекаться классическими антропосоциальными теориями. Соответствующую постановку вопроса можно обнаружить, например, в работе С. Г. Шмерлинга 'К вопросу о национальных и социальных различиях в размерах головы' (Русский антропологический журнал, том 18, книга 3–4, 1929).
Известный немецкий антрополог Карл Фогт (1817–1895) в своей книге 'Человек и его место в природе' (С.-Петербург, 1866), обобщая данные современной ему науки, утверждал: 'Негрский череп относительно срастания своих швов следует другому закону, чем череп белого; что его передние швы, лобный и венечный, как у обезьяны, срастаются очень рано, гораздо раньше задних, тогда как у белого человека порядок срастания швов совершенно обратный. Если же так, то нет особенной смелости в предположении, что в мозге негра, может быть, существует тот же обезьяний ход развития, который доказан в его черепе'.
Другой известный немецкий антрополог Роберт Видерсгейм (1848–1923) позднее подтвердил эту точку зрения, подчеркнув в своей книге 'Строение человека со сравнительно-анатомической точки зрения' (М., 1900): 'Грациоле показал, что швы у высших рас исчезают в другой последовательности, нежели у низших. У последних, как у обезьян, процесс всегда начинается спереди, с лобной области черепа, то есть на границе лобных и теменных костей, и отсюда идет назад. Само собою разумеется, это отражается на рано наступающем формировании передних долей головного мозга, которая у высших (белых) рас, где лобно-теменной шов облитерируется после затылочно-теменного, могут развиваться еще далее. Это должно быть поставлено в связь с умственным различием племен'.
Много позднее известный советский генетик Николай Петрович Дубинин в книге 'Что такое человек? (М., 1983) в политически корректной форме изложил сходный комплекс идей: 'Мозг человека обладает генетически детерминированными свойствами. Для нормального развития мозга нужна нормальная генетическая программа. Доказано, что 5/6 мозга формируется у человека после рождения. Эта непрерывная биологическая преемственность на протяжении истории человечества обеспечивается наличием в генетической программе каждого индивида типологических черт. Человек обладает определенными биологическими свойствами, специфика которых проявляется на молекулярном, клеточном, организменном и популяционном уровнях'.
Поэтому и получается, что с точки зрения логики развития науки о человеке ученые конца XIX века, еще не имея методов и результатов исследований современной молекулярной биологии и нейробиологии, в аномалиях черепа видели закономерные расово-диагностические маркеры, характеризующие взаимосвязь культуры расы и специфики строения мозга ее представителей.
Первыми антропологами, попытавшимися поставить культурные способности в соответствие с объемом черепа, были Рудольф Вирхов, Поль Брока (1824–1880), Адольф Бастиан. На основе этих идей и возникла на рубеже XIX и ХХ веков школа классической антропосоциологии известных ученых Жоржа Ваше де Лапужа (1855–1936), Отто Аммона (1842–1916) и Людвига Вольтмана (1871–1907), действовавших с большим размахом и смелостью.
В блестящей книге 'Политическая антропология' (М., 2000) Вольтмана было указано: 'Судьба человеческого рода тесно связана с кубическими дюймами мозговой массы, и история человечества внесена в эту массу, как в большую книгу, полную иероглифических знаков'.
Карл Фогт также считал: 'Найдено, что для развития умственных способностей человеку необходим известный минимальный определенный вес мозга, за которым начинается идиотизм, ограниченность, слабоумие'.
Основоположник русской антропологии Анатолий Петрович Богданов еще в 1865 году отмечал: 'Известно, например, что у негров окостенение и спайка швов черепа происходит гораздо раньше, чем у белых; что у последних спайка всего чаще начинается швами задней доли черепа, тогда как у негров обыкновенно она проявляется прежде всего на передних швах и потом уже переходит на задние. Важность этих признаков, имеющих следствием более раннюю или позднюю остановку роста той или другой части мозга, очевидна для каждого, в особенности если принять в соображение, что человек составляет единственный пример в ряду существ, у которых мозг продолжает расти и после юности. Если время и порядок последовательности окостенения швов черепа изменяются по расам, то становится весьма вероятным, что изучение окостенения реберных или грудных хрящей, хрящей гортани, позвоночника и даже таза, даст этнические различия .
Профессор Иван Алексеевич Сикорский (1842–1919) в своей монографии 'Всеобщая психология с физиогномикой' (Киев, 1904) аналогично утверждал: 'Черная раса принадлежит к наименее одаренным на земном шаре. В строении тела ее представителей заметно более точек соприкосновения с классом обезьян, чем в других расах. Вместимость черепа и вес мозга черных меньше, чем в других расах, и соответственно тому духовные способности развиты меньше. Негры никогда не составляли большого государства и не играли руководящей или выдающейся роли в истории, хотя были в отдаленные времена гораздо больше распространены численно и территориально, чем впоследствии. Наиболее слабую сторону черного индивидуума и черной расы составляет ум: на портретах всегда можно заметить слабое сокращение верхней орбитальной мышцы, и даже эта мышца у негров анатомически развита значительно слабее, чем у белых, между тем она является истинным отличием человека от животных, составляя специальную человеческую мышцу'.
Упоминавшийся нами выше Георг Бушан подтвердил все выводы Д. Н. Анучина в отношении расово-разграничительной функции участка птериона. Он указывал: 'Птерион представляет собой зону соединения височной, лобной, теменной и клиновидной (основной) кости. Обычно верхний край большого крыла основной кости доходит до передне-нижнего края теменной кости, отделяя височную кость от лобной; имеющиеся здесь швы образуют тогда фигуру в роде буквы 'Н'. Но изредка бывает, что от переднего края височной кости отходит вперед отросток, соединяющийся швом с лобной костью. У высших рас этот отросток очень редко встречается. У европейцев в 1,6 %, у монголов и малайцев в 3,7 %, у низших рас, наоборот он сравнительно част, так у черной расы до 13 %, у австралийцев до 15,6 %, у папуасов до 8,6 %. Такое отношение говорит за то, что соединение височной кости с лобной посредством отростка должно рассматриваться как низшее (питекоидное) образование, и это тем более, что мы встречаем его постоянно у гориллы, шимпанзе и у большинства других обезьян. 'Ойген Фишер также писал: 'Иногда между этими четырьмя костями, которые образуют область птериона, имеется соединительная кость. У низших рас лобная кость и височная кости вступают в контакт гораздо чаще, чем у высших. Мы наблюдаем это, например, у европейцев — 1,5 % случаев, у монголов — в 3,8 %, у австралийцев — в 9 %, у негров — в 11,8 %, у гиббонов — в 13,7 %, у орангутангов — в 33,6 %, у шимпанзе — в 77 %, у горилл — 100 %. Несомненно, что наличие лобно-височного шва в большой мере зависит от относительной величины мозга. Чем сильней мозг распирает череп, тем больше будут расходиться лобная и височная кости, тем реже они смогут соединиться в шов'.
В строении черепа человека заметно множество иных расово-диагностических маркеров, обладающих хорошим дискриминантным эффектом. Крупный немецкий антрополог Роберт Видерсгейм в связи с этим писал: 'Носовые кости, обыкновенно остающиеся раздельными, иногда срастаются в одну кость, и это встречается гораздо чаще у низших рас, чем у высших. Так как, такое срастание нормально для обезьян, вероятно, мы имеем в нем у человека одно из атавистических явлений. У шимпанзе оно настает уже на втором году жизни'.
Другой русский антрополог профессор А. И. Крюков уже в советское время, в 1926 году издал работу с характерным названием 'О дегенерации черепа'. В ней он указывал: 'Занявшись исследованием черепа, мне пришлось наблюдать часто встречающиеся изменения, как признаки дегенерации, преимущественно в строении черепа и менее — в других органах'. Видя закономерную связь между строением черепа и мозгом индивида, автор данной работы уместно цитирует классика русской психиатрии С. С. Корсакова (1854–1900), который в своей книге 'Курс психиатрии' (М., 1901) высказывал следующую мысль: 'Хотя анатомические изменения черепа нельзя считать непосредственною причиною душевных заболеваний, но они в большинстве случаев указывают на направленность физиологических процессов в черепе, обуславливающую молекулярные изменения в нервных клетках коры'.
Логический вывод в работе Крюкова поэтому прост и закономерен: 'Все дегенеративные изменения, по-видимому, связаны с преждевременными сращениями черепных швов'. Характерно, что автор не стесняется в своей работе переносить выводы, сделанные им для отдельных индивидов, на более обширные и сложные по составу человеческие группы. Статья В. В. Бунака 'Антропологическое изучение преступника, его современное положение и задачи' (М., 1926) в принципе опирается на те же факты и приводит нас к аналогичным выводам, соответствующим взглядам Чезаре Ломброзо (1835–1909) — основателя школы криминальной антропологии: наследственная дегенерация и предрасположенность к совершению преступлений взаимосвязаны.
6. Социальная проекция срастания швов черепа
Однако теперь, выстраивая в ряд всю совокупность умозаключений цитированных нами антропологов, психиатров и криминологов, мы придем к закономерному обобщению: в человеческом сообществе, состоящем из различных расовых групп, наибольший процент преступлений приходится на те из них, у которых в силу их наследственной обусловленности наблюдается больший процент преждевременного сращения всех черепных швов.
Современное так называемое мультикультурное общество, пропагандирующее межрасовый интернационал (хаос крови) — тому идеальный пример, ибо в странах Западной Европы и США максимальный процент преступности приходится на представителей негроидной расы и иных темнопигментированных расовых групп. В цивилизованном мире цвет преступности уже давным-давно не белый, и ни один филантроп не посмеет оспорить этот факт, официально документируемый ежедневными сводками Федерального бюро расследований США.
В данном вопросе автор этих строк никак не претендует на первенство. Ибо эти положения криминальной антропологии были выведены крупным отечественным ученым профессором Виктором Николаевичем Звягиным еще 1970-е годы; а также сегодня подтверждены криминологом Сергеем Алексеевичем Никитиным коллекцией черепов антисоциальных элементов, у которых в основной своей массе была обнаружена наследственная ромбовидная деформация черепа, и очень низкая для европеоидной расы (всего 1 %) частота встречаемости метопического шва. Шведский антрополог Вильгельм Лехе в своей книге 'Человек, его происхождение и эволюционное развитие' (М., 1913) писал в этой связи: 'Сравнительное исследование человеческого черепа установило, что все его составные части происходят непосредственно от того, что имеется у низших позвоночных'.
Существуют и этнографические подтверждения. Два английских путешественика в начале XIX века оставили характерное свидетельство: 'Готтентоты и особенно бушмены нравственно и физически только немного отличаются от орангутанга. Африка южнее 10 градуса обитаема только людьми, ум которых темен, как их кожа, и строение их черепа делает утопической мечтой всякую надежду на их будущее улучшение'.
Крупнейший русский расолог В. А. Мошков в своей монографии 'Новая теория происхождения человека и его вырождения' (Варшава, 1907) писал: 'По своим душевным способностям негритенок не уступает белому ребенку, он так же способен к учению и так же понятлив, как белый. Но как только наступает роковой период возмужалости, то вместе со сращением черепных швов и выступанием вперед челюстей у них наблюдается тот же процесс, как у обезьян: индивидуум становится неспособен к развитию. Критический период, когда мозг начинает склоняться к увяданию, наступает гораздо раньше у негра, чем у белого, именно за это говорит более ранее сростание швов черепа у негра'. В связи с чрезвычайно важностью специфики заростания швов черепа у представителей различных рас, а также наглядности и неоспоримости этого расово-диагностического признака в исследовании социокультурных процессов, профессор В. Н. Звягин предложил использовать удачное название — сутурология — наука об исследовании рисунков черепных швов.
В общественной жизни мы наблюдаем подтверждение следующего незыблемого правила: чем 'ниже' с эволюционной точки зрения социальная или расовая группа, тем быстрее происходит сращение швов на черепе у ее представителей и тем быстрее прекращается у них запрограммированное развитие мозга, что является одной из основных причин их антисоциального поведения при попадании в лоно распространения другой, более 'высокой' расы.
Это правило подтверждается статистическими исследованиями криминальной антропологии, а также полностью совпадает с выводами неврологии, что и засвидетельствовано в утверждениях генетика Н. П. Дубинина.
Пронаблюдав, как проявляются антропологические данные в социально-криминологических закономерностях, мы без труда вновь обнаружим, как различия в физическом строении рас сказываются и на судьбе государств. Книга А. М. Фортунатова 'Материалы к вопросу о последовательности и порядке закрытия черепных швов у инородцев России' (С.-Петербург, 1889) служит тому прекрасным свидетельством. В ней автор пишет: 'Вес мозга у высших рас увеличивается до 40 лет, затем остается почти без изменений до 50 лет и потом начинает уменьшаться. Чем сильнее функционирует мозг, тем позже наступает зарастание швов на черепе. У различных рас эти черепные швы зарастают неодновременно. Эту неодновременность следует ставить в связь со способностью к развитию мозга и сложностью швов. В низших расах, наименее способных к совершенствованию, швы менее сложны и очень рано сглаживаются; иногда они исчезают более или менее вполне от 30 до 40 лет. У рас более совершенных они сохраняются далее и сглаживаются гораздо позднее'.
По наблюдениям автора, у великорусов зарастание швов черепа начинается в 40 лет и более. Помимо времени зарастания швов важнейшим показателем общего развития расы является и порядок закрытия черепных швов, что и явствует из самого заглавия книги Фортунатова, в которой он писал: 'У белого племени швы начинают зарастать с заднего отдела, тогда как у негра они закрываются сначала в передней части, то же самое наблюдается у идиотов, принадлежащих к белой расе. На черепах инородцев России закрытие швов идет и в том, и в другом направлении: и спереди назад (в 2/3 случаев) и сзади наперед (в 1/3 случаев) .
На основе всего вышеизложенного совсем не трудно сделать вывод, почему 'многонациональная', как нам об этом ежедневно вещают демократические обществоведы, Россия все же основана именно русскими, а не каким-либо другим племенем.
Российская империя, также как до этого Великая Русь были основаны великорусским племенем, у которого в силу его наследственно обусловленных расовых признаков сам процесс и очередность зарастания черепных швов происходит по модели, свойственной 'высшей' расе, в то время как у 'инородцев России' преобладает модель, позволяющая отнести их преимущественно к 'низшим' расам.
Этот антропологический принцип мы без труда можем обнаружить в истории любой великой империи и любой великой цивилизации. 'Высшие' расы создают — 'низшие' уничтожают.
Судьба народов, принадлежащих к этим базовым расовым типам, обусловлена самим наследственным принципом развития их мозга и не поддается никакому культурно-просветительскому вмешательству извне. Мировая история является по сути химической ретортой, осуществляющей возгонку 'высших' элементов и осаждение 'низших'.
Доказательства в пользу корреляции между спецификой срастания черепных швов у представителей разных рас и их способностью к культуротворчеству обоснована изысканиями таких антропологов, как: Адольф Фик (1829–1901), Иоганн Кристиан Люсье (1814–1885), Йозеф Энгель (1816–1899), Карл Риттер фон Эденберг Лангер (1819–1887), Ганс Гудден (1866-?).
Со времен распада Советского Союза было выдвинуто множество самых разнообразных версий этого эпохального исторического события. Мы вовсе не намерены ни с кем полемизировать. С точки зрения вышеизложенных фактов все выглядит достаточно тривиально. Государственно-политическое образование СССР — преемник Российской империи — распалось именно тогда, когда численность государствообразующего народа — русских — упала до половины общей численности народонаселения. В ближайшее время подобная участь ожидает США, где белое государствообразующее большинство скоро также окажется в меньшинстве.
Принадлежность к государствообразующей нации — понятие не социокультурное и не мистическое, а расово-биологическое, измеряемое по множеству параметров, но более всего отражаемое в весе, сложности устройства и эволюционной ценности мозга ее представителей.
Во всех этих умозаключениях не содержится абсолютно ничего 'расистского'. Крупнейший советский антрополог В. П. Алексеев в монографии 'Историческая антропология и этногенез' (М., 1989) писал: 'Никакой тщательный и глубокий анализ этнических взаимоотношений невозможен без учета расовой ситуации, никакое исследование по этногенезу и этнической истории не может быть по-настоящему комплексным и всеобъемлющим без привлечения антропологических данных, то есть в конечном счете данных о биологии человека. Изучаемые антропологами морфологические и физиологические особенности генетически обусловлены, поэтому биологические свойства популяций тесно переплетаются со многими аспектами их жизни, что существенно обогащает картину человеческой истории'.
Основатель евгеники Фрэнсис Гальтон (1822–1911) высказывался еще откровеннее, полагая, что 'совесть, талант и другие чисто человеческие свойства — это биологически детерминированные черты личности, передающиеся через половые клетки по поколениям'.
7. Расовые различия в строении таза
При всей молодости научной антропологии рубежа XIX–XX веков, логика ученых, тем не менее, была безупречной, ибо форма черепа ребенка напрямую связана с особенностями строения таза его матери — они должны соответствовать друг другу в целях отсутствия патологии при родах. Смешение рас неизбежно приводит к тому, что строение таза матери одной расы не соответствует форме черепа смешанного младенца, несущего черты отца другой расы, что ведет к осложнениям при родах и сказывается на жизнеспособности потомков обеих исходных рас, сокращая число метисов.
''Из всего скелета — таз наиболее соответствует черепу; можно полагать, что на тазе скорее, чем на чем-нибудь другом, удастся отыскать характеристические особенности рас', — писал Карл Фогт. Природа здесь действует в строгом соответствии с обыкновенной механикой. Форма черепа младенца по расовым показателям должна подходить к расовым показателям таза матери, как болт к гайке. Любое несоответствие ослабляет так называемую 'механическую прочность' расы и ее 'износоустойчивость' виток за витком, от поколения к поколению. Поэтому чистота расы — первое и главное условие ее воспроизводства, смешение же рас неизбежно ведет к вырождению.
Из русских классических работ на эту тему лучше всего вспомнить сочинение М. И. Лутохина 'Исторический обзор литературы о расовых различиях таза' (М., 1899). В начале автор приводит мнение известных антропологов Поля Брока, Поля Топинара (1830–1911) и Сэмюэля Томаса Зоммеринга, сравнивавших таз 'низших' рас с тазом обезьян. Франц Прюнер-Бей (1808–1882), в силу наглядности и точности признака, вообще предложил отказаться от классификации рас по строению черепа и перейти на классификацию рас по форме таза. Раздел антропологии, занимающийся изучением расовых различий по тазу, называется пельвиметрией.
В заключении Лутохин пишет: 'В этом очерке я упоминал о взглядах авторов на причину очень резкой разницы в строении женского таза разных рас, как на результат приноравления до некоторой степени тазового кольца к головке новорожденного. Много есть данных в пользу того, что при метисации роды текут гораздо труднее, иногда становятся невозможными'.
Подобные выводы подтверждал и великолепный русский расолог Владимир Александрович Мошков в своей монографии 'Новая теория происхождения человека и его вырождения' (Варшава, 1907): 'Акт рождения, вполне естественный для каждого животного чистой породы, должен бы быть таким же и у человека, то есть безболезненным, как и все другие физиологические отправления. Женщины низших рас переносят роды очень легко, иногда даже без всякой боли и только в весьма редких случаях умирают от родов. Но нельзя сказать того же о женщинах низших рас, рождающих от белых отцов. Так например, про индианок сообщают, что они часто умирают при разрешении от бремени ребенком смешанной крови от белого отца, между тем как чистокровные дети у них же легко рождаются. Многие индианки очень хорошо осознали опасность беременности от белолицего и потому, во избежании ее, предпочитают своевременно устранять последствия скрещивания плодоизгоняющими средствами'.
Известный русский этнограф и антрополог Октавий Васильевич Мильчевский в своем сочинении 'Основания науки антропоэтнологии' (М., 1868) в этой же связи подчеркивал: 'Формы таза относительно различных племен были довольно обстоятельно изучены Вебером. Более удлиненной формой, более вертикальными и высокими подвздошными костями, более узкой и высокой крестцовой костью приближается сильно таз готтентотки, или ботокудки к тазу животных. Читатель знает, что человек, рождаясь, проходит между тазовыми отростками матери и, как показывает акушерская практика, проходит очень трудно, так что в особенности голова плотно прикасается к этим костям и даже значительно расширяет их. Если же примем в соображение, что в это время кости новорождающегося так мягки и гибки, что можно давать человеку какую угодно форму простым и легким сжатием ее в руках (что и делают повивальные бабки), а кости матери, конечно очень тверды, то читателя нисколько не удивит, если я ему скажу, что череп, проходя через таз, должен непременно принять форму его отверстия. И действительно, измерения и тех и других показали теперь, что существует самое тесное соотношение между этими обеими формами. Профессор Вебер даже разделяет людей на 4 класса, смотря по различным формам их тазов, овальной (европейцы), круглой (американцы), четырехугольной (монголы), клиновидной (у черных рас) .
Данный раздел физической антропологии позднее получил основательное научное развитие. Наивысшего своего расцвета расовая пельвиметрия достигла в работах Эгона фон Эйкштедта, так он указывал в частности: 'Расовые различия величины таза значительны и не объясняются только размерами тела, а обусловлены расовыми вариациями наследственности. Так тазы у веддоидов, негритосов и палеомонголоидов (в Японии), как абсолютно, так и относительно меньше, чем у европейцев. Негритянские тазы отличаются небольшими размерами, узостью и высотой, тогда как у европейцев боковой и передний края подвздошной кости широко расходятся. Поперечно-овальная форма преобладает у европеоидов, круглая у негроидов. У китайцев формы разные, но у южных брахицефалов преобладает поперечно-овальная форма. К числу расовых различий относится и наклон таза. У японцев он небольшой'.
Для количественного измерения расовых различий используется входной указатель Тернера.
8. Расовые различия в строении мозга
Основоположник и руководитель Немецкого Антропологического общества Рудольф Вирхов в конце XIX века как истинный ученый оценивал проблему в целом, ибо считал, что все данные, в том числе и косвенные, найденные при исследовании черепа, могут иметь существенное значение лишь постольку, поскольку они находятся в определенной зависимости от тех или других особенностей строения мозга.
Фундаментальная работа Н. В. Гильченко 'Вес головного мозга и некоторых его частей у различных племен, населяющих Россию' (М., 1899) также подчинена решению этой глобальной проблемы. Ясность и доказательность изложения, обилие статистического материала делают это сочинение во многом актуальным и сегодня. Уже из названия видно, что автор мыслил совершенно в духе расовой теории, ибо на основе экспериментальных данных было доказано, что у представителей различных рас соответствующие части мозга имеют различные темпы роста, и как следствие — не одинаковый вес, а это в свою очередь и подтверждается вариациями в частоте возникновения аномальных швов на черепе. Наука того времени была предельно логичной и последовательной. 'Влияние народности (племени) на вес мозга также несомненно существует, помимо всех прочих уже рассмотренных влияний роста, возраста и пр. Расовые и племенные признаки не изменяются от предков к потомкам. Различия в весе головного мозга, замечаемые в отдельных областях нашего обширного отечества, не могут быть объяснены ни влиянием роста, ни влиянием возраста, а исключительно влиянием народности (племени) .
Сюда же следует отнести и данные о некоторой специфике ментальности народов, живущих в горах. Известный немецкий антрополог Иоганн Ранке в своей книге 'Человек' (С.-Петербург, 1903) писал: 'Причины, которые во многих горных местностях приводят к развитию кретинизма, часто действуют и на некретинов тех же областей'. К числу причин, вызывающих повышенный процент кретинизма среди жителей горных областей, относится прежде всего недостаток йода в горных реках. Именно поэтому народная тосканская поговорка гласит, что у 'горцев ноги крепкие, да мозг нежный'.
Помимо существенных различий в весе мозга и его частей, у представителей больших человеческих рас и даже отдельных народностей были выявлены и различия в организации извилин.
Одним из первых расовые различия в строении мозга начал изучать известный русский антрополог Дмитрий Николаевич Зернов (1843–1917). Его работа с характерным названием 'Извилины мозга, как племенной признак' была опубликована еще в 1873 году, а в 1877 он выпустил уже фундаментальную монографию 'Индивидуальные типы мозговых извилин у человека'. В 1887 появилась книга 'К вопросу об анатомических особенностях мозга интеллигентных людей'. Во всех его сочинениях есть четкое морфологическое описание строения мозга 'высших' и 'низших' типов, причем не только на уровне отдельных индивидов, но и больших расово-этнических общностей. Кроме того, этот талантливейший ученый первым сконструировал прибор — энцефалометр — для определения различий в строении мозга у различных индивидов. В специально посвященной описанию своей конструкции брошюре 'Энцефалометр (Прибор для определения положения частей мозга у живого человека) (М., 1892) Д. Н. Зернов указывал: 'Главная цель устройства предлагаемого инструмента состоит в том, чтобы дать возможность определить у живого человека любую точку выпуклой поверхности мозга (борозды или извилины) независимо от черепных швов, которыми обыкновенно руководятся при подобных определениях'.
Известный немецкий анатом и знаток человеческого мозга, профессор Берлинского университета Вильгельм Вальдейер (1836–1921) на XVIII торжественном собрании Немецкого Антропологического общества в 1887 в Нюрнберге, желая охарактеризовать важность сравнительно-расового изучения устройства мозговых извилин и борозд, обратился к своим коллегам со следующей знаменательной речью: 'Я вполне уверен, что основательное изучение мозговых извилин с точки зрения их формы, их значения и номенклатуры может быть достигнуто лишь путем обширного и по возможности всестороннего сравнения между собой мозгов всех народов и племен'. В Европе расовыми различиями в строении мозга занимались также Густав Ретциус (1842–1919), Якоб Герман Фредерик Кольбрюгге (1865-?), Карло Джиакомини (1840–1898), Александр Эккер (1818–1887), Августин Вейсбах (1836–1914), Густав Швальбе (1844–1916).
Крупнейший отечественный специалист той эпохи Р. Л. Вейнберг в работе 'О строении мозга у эстов, латышей и поляков. Сравнительно-анатомический очерк' (М., 1899) на базе статистической информации делал вывод: 'Мы видим таким образом, что хотя человеческий мозг устроен относительно своей наружной формы, несомненно, по одному плану, общему для большинства человеческих типов, тем не менее, он представляет целый ряд таких признаков, которые заметно разнятся по своей частоте у различных племен человечества или даже свойственны только одним племенам, отсутствуя совершенно у других'.
В следующей своей работе 'К учению о форме мозга человека' (Русский антропологический журнал, № 4, 1902) Р. Л. Вейнберг в духе программных заявлений ученых той эпохи подчеркивал, что и теоретическая медицина, а равно и антропология, должны подвергнуть всестороннему изучению расовые различия в строении мозга. Исходя из обычного для тех времен чувства гражданского долга и научной объективности, а также племенной солидарности, автор считал необходимым подчеркнуть: 'После целого ряда работ, вышедших за последние три десятилетия по соматологии евреев, едва ли может оставаться какое-либо сомнение в существовании среди них особого физического типа, выражающегося не только в своеобразных чертах, так называемой еврейской 'физиономии', но в устройстве скелета, в пропорциях черепа и туловища, в особенностях внешних покровов. Резче физических особенностей выступают психологические черты еврейской расы. Те и другие, преимущественно же последние, отражаются, как известно, на развитии центральной нервной системы или, точнее говоря, являются внешним выражением особого устройства центрального органа психической и физической жизни у данного племени'.
Далее были выявлены эти особенности в организации борозд и извилин у евреев. К числу расово-диагностических особенностей относятся прежде всего направление так называемых Роландовых и Сильвиевых борозд, специфика разделения между лобными и теменными долями, а также многочисленные перерывы и мостики между соседними извилинами, составляющие племенную особенность строения мозга евреев, что и выражается в их повышенной социальной приспособляемости и особом ситуативном чутье, обычно отсутствующем у русских. Великий русский путешественник Н. Н. Миклухо-Маклай указывал на эту же совокупность морфологических различий как на характерные расовые признаки, когда ставил опыты на папуасах. Карл Фогт писал: 'Сильвиева щель у негра имеет более вертикальное направление, равным образом и Роландова щель'.
Описывая специфику строения мозга евреев, Р. Л. Вейнберг аналогично подчеркивал: 'Таким образом, и в этом случае мы встречаемся с рядом таких особенностей рисунка мозговой поверхности, которые, по нашим и других авторов наблюдениям, несомненно принадлежат к разряду редко наблюдаемых вариантов мозговых извилин и поэтому не должны быть обойдены молчанием при сравнительно-расовом исследовании человеческого мозга'. Именно у евреев чаще всего наблюдается аномалия срастания Роландовых и Сильвиевых борозд.
Еще более откровенен и последователен был А. С. Аркин в своей статье 'О расовых особенностях в строении мозговых полушарий человека' (Журнал невропатологии и психиатрии им. С. С. Корсакова, книга 3–4, 1909). Помимо вышеуказанных расовых признаков, он выводил новые: 'Средняя лобная борозда представляет собою борозду, которая в большей степени, чем другие борозды головного мозга, подвержена изменениям и у представителей различных рас имеет различные очертания'. Кроме того, основываясь на огромном зарубежном материале, Аркин на протяжении всей статьи говорит о 'мозгах, богатых извилинами, которые как известно, считаются более совершенно устроенными'.
Величайший французский антрополог Поль Топинар в своей фундаментальной книге 'Антропология' (С.-Петербург, 1879) также писал: 'Извилины бывают более толсты, более широки и менее сложны в низших расах. Нервы негров и преимущественно нервы основания мозга толще, вещество их мозга не так бело, как у европейцев'. Обладая более толстой костью черепной коробки, о чем писал еще древнегреческий историк Геродот, представители негроидной расы поэтому закономерно имеют более низкий порог болевой чувствительности. На этот нейрофизиологический факт указывали еще во второй половине XIX века ассоциации боксеров, отказывая чернокожим спортсменам участвовать в соревнованиях на том основании, что они менее чувствительны к боли, чем белые.
Безусловно, чернокожие атлеты доказывают на спортивных площадках свое превосходство. Но где же, позвольте спросить, чернокожие Лауреаты Нобелевской премии; где ученые, философы, музыканты? Никогда белый человек не отрицал, что представители других рас и некоторые животные могут лучше него прыгать и бегать, он всегда видел для себя другую цель существования в этом мире.
Принципиальным же открытием Аркина в данной статье может считаться заключение о том, что 'наиболее характерные расовые отличия отмечены в области ассоциативных центров . Эти центры имеют сравнительно более позднее развитие по сравнению с другими участками мозга. В них также легко читаются внешние морфологические различия строения мозга у представителей 'высших' и 'низших' рас. Постижение чужой, и в равной мере созидание своей собственной, культуры тесно сопряжено с развитием этих ассоциативных центров. Язык конкретной культуры, ее стиль, известная утонченность или, напротив, варварская грубость, глубина и чистота переживаний, свойственных ей, имеют таким образом ясные физические очертания. Большинство суждений о культуре, высказываемых сегодня идеалистически настроенными абстрактными культурологами, не стоят и одного приговора анатома средней руки, способного после короткой операции наглядно показать, что от данных конкретных мозгов высокой культуры и ожидать было нельзя.
Вывод в работе Аркина прост и убедителен: 'Расовые различия в строении головного мозга имеют излюбленные борозды и извилины, где они проявляются более часто и рельефно'.
Есть и еще один показатель расовой диагностики и прикладной культурологии, совершенно забытый современными антропологами, а именно: ударная вязкость вещества мозга. 'Вещество мозга у негра несравненно плотнее и тверже, чем у белого', — заявлял Карл Фогт.
Два ведущих вышеупомянутых отечественных специалиста по вопросам строения мозговых извилин Вейнберг и Аркин были евреями по национальности, что автоматически снимает с нас все возможные обвинения в пропаганде расизма и антисемитизма, ибо их работы наравне с другими составляют золотой фонд русской академической антропологии, в адрес которой никто никогда не выдвигал никаких обвинений. Вообще справедливости ради нужно отметить, что отечественная антропология той поры, помимо обширных теоретических проблем, с успехом решала и узкоспециальные задачи, о чем, например, может свидетельствовать статья Н. И. Балабана и А. И. Молочека 'Строение тела шизофренных татар Крыма' (Русский антропологический журнал, вып. 3–4, 1925).
Теперь, на наш взгляд, будет уже закономерным утверждение, что в эволюционном отношении у представителей всех рас красота лица взаимосвязана с формой черепа и лицевого скелета, а те, в свою очередь, отражают совершенство строения мозга. Одно является диагностическим маркером другого, позволяя стороннему наблюдателю быстро и с большой степенью вероятности судить о внутреннем мире некоего индивида по его внешности. Но если с антропоэстетической точки зрения расовая красота субъективна и относительна, то строение черепа и мозга позволяют уже объективно и непредвзято судить о степени совершенства и достоинствах их обладателя, ибо несут в себе количественные, измеряемые параметры.
Известный советский антрополог М. И. Урысон в работе 'Взаимосвязи основных морфологических особенностей черепа человека в процессе антропогенеза' (М., 1964) писал: 'Исходя из рассмотрения черепа как тотальной скелетной структуры, можно предполагать, что прогрессивное развитие мозга оказывало свое влияние не только на формирование мозговой коробки, но и через ее изменение на перестройку лицевого отдела. Речь идет, следовательно, о взаимном влиянии мозговой коробки и лицевого отдела черепа, а также обуславливающих их изменение факторах в процессе эволюции черепа'.
Вряд ли нужно пояснять, что в этой взаимосвязи ключевую роль выполняет то, что принято называть в просторечии 'расовыми предрассудками', выполняющими функцию 'биологического фильтра' в эволюции. Именно поэтому крупнейший советский антрополог В. П. Алексеев в своей фундаментальной работе 'География человеческих рас' (М., 1974) писал: 'Учение о пространственных закономерностях вариаций человеческого организма составляет одну из основных глав биологии человека'. От себя добавим, что субъективная врожденная оценка этих закономерностей всеми индивидами данной расовой группы столь же важна для объективного существования расовой дифференциации человечества.
9. Основы биологической иерархии культур
Поль Топинар указывал в этой связи: 'Импульсы, присущие мозговому веществу, столь прочны, несмотря на воспитание и цивилизацию, что сохраняются еще после скрещиваний и помесей и помогают распознать последние. (…) Тогда вопрос об отличительных признаках человеческих рас, зависящих от их мозговой организации, значительно упростится, и можно будет в самом деле сказать, что способ деятельности мозга дает отличительные признаки, подобно форме черепа или особенностям волос. (…) Достаточно сказать, что идеи нравственности могут составить физиологические отличия между расами. Сравнивая басни и аллегории, лежащие в основании мифологий, наука восходит к познанию взаимных прикосновений, в которых находились народы, и, следовательно, отделяет приобретенные признаки от собственных расовых различий. (…) При еще большем расширении задачи, наука раскроет прошедшие стадии заимствований в умственной жизни, которые делали одни расы у других. (…) Существуют языки, глубоко отличающиеся друг от друга и требующие особого устройства гортани для разговора на них и особого понимания для уразумения их. (…)
Следует обратить внимание также на различные способы ощущения музыкальной гаммы в пяти частях света. То, что гармонично для слухового аппарата мозга одних рас, неприятно для слуха других. Воспитание здесь ни при чем, так как самый факт первичен и имеет анатомическое основание.
То же относится и к отличиям в системах счисления. Народы, называемые арийскими, понимают их все и вообще отличаются способностями к математике. Другие же, низшие, народы не умеют считать свыше 2,3 или 5; за этим, по их мнению, следует бесконечное, непознаваемое и непонятное; иногда, несмотря на все усилия, им невозможно передать понятие о большом числе. (…)
Способности к рисованию также различны. Есть племена, умеющие чертить только кружки и палочки; некоторые же из их представителей не умеют даже отличить на рисунке голову от дерева или корабля. (…)
Расы различаются весьма глубоко еще образом жизни и пониманием общественного состояния. Есть народы, как бы предназначенные к вечной кочевой жизни, как цыгане, евреи и арабы'.
Несколько резкое по форме, но справедливое по сути обобщение известного французского антрополога подтверждает современный австрийский этолог Конрад Лоренц в книге 'Оборотная сторона зеркала' (М., 1998). В ней он пишет: 'Шкала ценностей 'ниже-выше' совершенно одинаковым образом применима к видам животных, культурам и созданным человеком произведениям искусства. (…) В социальном поведении человека также заключено инстинктивное содержание, не поддающееся изменению посредством культурных воздействий. (…) Шаблоны поведения — столь же надежные признаки родственных групп, как любые телесные черты. (…) В последнее время биохимики показали, что химическое кодирование индивидуально приобретенной информации в цепных молекулах невозможно по временным причинам. При рождении организму задается информация о биологически 'правильных' ситуациях и о средствах, позволяющих ему справляться с такими ситуациями. (…) Поэтому атрибуты 'низший' и 'высший' поразительно единообразно применимы и к живым существам, и к культурам, причем эта оправданная оценка непосредственно относится к содержащемуся в этих живых системах бессознательному или сознательному знанию — независимо от того, создано ли это знание отбором, обучением или наследованием, хранится ли оно в геноме индивида или в традиции культуры. (…) Многие виды трав явно 'сконструированы' в 'расчете' на то, чтобы их постоянно укорачивали и топтали крупные копытные; этому приходится подражать при уходе за газонами, постоянно выкашивая и притаптывая их. (…) Можно считать твердо установленным научным фактом, что вид homo sapiens обладает высокодифференцированной системой форм поведения, служащей для искоренения угрожающих обществу паразитов и действующей вполне аналогично системе образования антител в государстве клеток. Также и в основе ценностных суждений лежат встроенные механизмы, предохраняющие человечество от угрожающих ему вполне определенных явлений вырождения. (…) Чтобы представить себе, какими опасностями угрожает человечеству выпадение унаследованного инстинкта, нужно понять, что в условиях современной цивилизованной жизни нет ни одного фактора, осуществляющего отбор в направлении простой доброты и порядочности, за исключением нашего врожденного чувства к этим ценностям'.
Эти выводы антропологии и этологии нашли наконец свое обоснованное подтверждение в новейших достижениях неврологии. Фундаментальная работа Сергея Вячеславовича Савельева 'Стереоскопический атлас мозга человека' (М., 1996) являет тому блестящий пример. Автор пишет: 'Головной мозг человека обладает значительной изменчивостью. Он различается у мужчин и женщин, у различных рас, этнических групп, и даже внутри одной семьи. Эти различия весьма устойчивы. Они сохраняются из поколения в поколение и могут являться важной характеристикой вариабельности мозга человека как биологического вида. Одним из наиболее интересных показателей нервной системы человека является ее этническая изменчивость. Вес, размер, организация борозд и извилин мозга различных народов и рас были тщательно исследованы'. Именно в этой наследственно обусловленной специфике строения мозга и нужно искать всю глубину различий морали, социального, экономического и политического развития народов и рас.
С. В. Савельев делает важный вывод антропосоциологического характера: 'Важно отметить крайние значения веса мозга, которые не отражаются на умственных способностях исследованных людей. По различным источникам и результатам многочисленных взвешиваний минимальная масса мозга человека, которая не отражается на социальном поведении, близка к 900 г. При меньших значениях полноценная жизнь в человеческом обществе становится невозможной'.
А теперь, уважаемый читатель, давайте вспомним характерный факт недавней истории: демонстрацию аборигенов центральной Австралии, саботировавших олимпийские игры в Сиднее в 2000 году. Телевизионные агентства, разносившие эту новость по всему миру, умолчали о том, что средняя масса мозга этих 'людей' составляет всего 750 граммов. Для того чтобы понять, что такое олимпийские игры, им просто не хватает критической минимальной массы мозга. Посему, на наш взгляд, ожидание от них другой реакции — высшая форма нетерпимости и шовинизма.
Отщепенство и социальный анархизм — явления далеко не идеологического характера, а сугубо антропологического.
В подтверждение этих слов можно привести соответствующую цитату из С. В. Савельева: 'В Древнем Египте религиозные традиции требовали мумификации умерших. Анализ черепов мумий позволил сопоставить объем мозга и время захоронения конкретного человека. В период расцвета древней египетской культуры вместимость черепа египтян была на 44,5 см3 выше, чем в периоды длительного упадка'. Вот вам и ответ на вопрос, почему страна, некогда бывшая колыбелью мировой цивилизации, сегодня превратилась в место для дешевого туризма.
В личной беседе с автором этот знаменитый отечественный ученый продемонстрировал лабораторные пластины со срезами мозга различных расовых и этнических групп. Не трудно уяснить теперь, что вся история отображена в затейливом рисунке нейронных связей головного мозга ее персонажей. С. В. Савельев утверждает, что количество связей между нейронами, как раз и служащих реальным отражением степени интеллектуального и культурного развития расовых и этнических групп, может различаться в пределах от 10 до 10000 (!). Кроме того, масса мозга, ответственная за те или иные функции, например, абстрактное мышление или математические способности, у представителей разных рас может различаться в пять раз (!). Это значит, что у представителя той или иной 'низшей' расы никогда не будет возможности усвоить культуру 'высшей' расы и понять ее, потому что сам процесс обучения не может увеличить массу тех или иных центров мозга и не может создать новые связи между нейронами. Нельзя развить то, к чему нет предпосылок. Поэтому все филантропические программы вроде 'компенсаторного обучения' негров в США и ЮАР постоянно терпят крах. Нельзя обучить того, кто не имеет для этого физического потенциала. Основоположник френологии — науки о взаимосвязи психических и интеллектуальных способностей людей со строением их черепа — Франц Йозеф Галль (1758–1828) говорил: 'Физиологические условия помогают управлять духовными'.
Немецкий антрополог Георг Бушан в своей книге 'Наука о человеке' (М., 1911) считал нужным подчеркнуть: 'Расы, стоящие духовно на более низком уровне, обладают меньшим весом мозга, чем культурные народы. Если, с одной стороны, повышение духовных способностей влечет за собою увеличение мозговой массы, то, наоборот, при исчезновении духовных способностей замечается уменьшение ее, что выражается в падении ее веса. Низшие млекопитающие не обладают еще сколько-нибудь развитыми центрами чувств; наоборот у обезьян и первые уже хорошо развиты, и у некоторых их видов занимают почти такую же поверхность, как и сферы чувств. У человека последние обнимают только 1/3 поверхности мозга. Истинный интеллект, мышление, связано с серой корой центров ассоциации. При высоко развитом интеллекте эта кора особенно сильно развивается, но по чисто механическим причинам не столько в глубину, сколько по протяжению, то есть серая корковая масса вынуждена расширяться в плоскости, собираться в складки, вследствие напряженной, сильной духовной работы. Поверхность мозга выказывает поэтому извилины, разделенные между собою бороздами. Этим объясняется, почему у низших позвоночных, у которых процесс мышления развит недостаточно, поверхность мозга остается еще относительно гладкой, но чем более мы поднимаемся к высшим формам, тем эта поверхность получает более сложный и богатый складками и извилинами рельеф. Человеческий мозг богат извилинами, однако у низших рас эти складки проще или имеют более прямое направление, борозды между ними более открыты и менее глубоки. У высших рас эти извилины обыкновенно шире, более изогнуты и тесно сближены между собой; борозды от этого становятся глубже и уже'.
Другой крупный немецкий антрополог Роберт Видерсгейм (1848–1923) в своей книге 'Строение человека со сравнительно-анатомической точки зрения' (М., 1900) писал: 'У мужчин белой расы вместимость черепа составляет в среднем 1500 см3, а вес головного мозга в среднем 1400 гр. Что касается вместимости черепа низших человеческих племен, то в этом отношении особенно интересны наблюдения братьев Саразин над цейлонскими веддами. У них не только череп, но и все части скелета весьма замечательны по своей нежности, что, по словам Вирхова, характеризует целый ряд диких племен, населяющих восточные острова.
В черепе это выражается в том, что в среднем он приблизительно на 200 гр. легче европейского. При этом череп очень мал, и его вместимость у чистокровных веддов мужчин не бывает выше 1200 см3, а у женщин еще на 150 см3 меньше.
По объему черепа ведды, без сомнения, принадлежат к низшим человеческим племенам, и это стоит в полном согласии с их низкой культурой. Близки к ним андаманцы, тогда как бушмены и австралийцы стоят уже несколько выше. Если, как выше указано, средний объем черепа северо— и среднеевропейца мужчины принят за 1500 см3, то череп веддов отстает от него на 250 и даже более чем на 500 см3 .
Крупный авторитет в области расовой неврологии Пьер Грациоле (1815–1865) говорил, что нормальный мозг готтентота обозначал бы для европейца идиотизм. А другой специалист в означенной области Фридрих Тидеман (1781–1861) утверждал, что мозг готтентота имеет меньше извилин и они более неправильны, чем у европейца и вообще ближе подходят к обезьяньему мозгу.
Суммируя все вышеизложенное в области расовых различий в строении мозга можно смело утверждать, что для развития высшей культуры необходим как значительный вес мозга, так и его известная морфологическая сложность. Оба эти условия могут быть соблюдены только посредством полового отбора и расовой изоляции. Никакие социологические проекты гуманистов и культурологов как не имели успеха, так и не будут иметь в будущем.
Этот вывод никак не может быть отнесен к разряду расистских, ибо один из корифеев советской антропологии Б. С. Жуков в сочинении 'Происхождение человека' (М., 1928) высказывался в том же духе со всей откровенностью: 'Велика разница между односложным, похожим на свист и щелканье, языком какого-нибудь чернокожего обитателя лесов Центральной Африки и мелодичной речью итальянца или француза, огромна пропасть между интеллектуальным развитием того и другого. И эта разница в умственных способностях культурного и дикого первобытного человека стоит в тесной связи с неодинаковостью развития у них того органа, в котором эти способности сосредоточены, т. е. мозга. Представитель более высокой в отношении умственного развития человеческой расы имеет более тяжелый, более объемистый мозг, чем дикарь, и эта разница в развитии мозга заключается не только в большем количестве мозгового вещества у первого, но также и в более сложном строении самого мозга, и в особенностях питания мозга кровью через кровеносные сосуды'.
Классик немецкой антропологии Иоганн Ранке одним из первых обосновал эволюционную значимость еще одной количественной характеристики: отношения веса головного мозга к спинному у представителей различных рас. Чем 'выше' в интеллектуальном смысле раса, тем этот показатель больше. Данное правило справедливо для всех представителей животного царства без исключения, ибо, чем примитивнее организм, тем развитее у него периферийная нервная система в ущерб головному мозгу. Именно поэтому индивиды, относящиеся к так называемым малокультурным племенам, и отличаются в лучшую сторону по сравнению с европейцами развитием чисто физических и физиологических качеств, но неизменно проигрывают им в интенсивности и сложности процессов, присущих духовной и интеллектуальной сферам. И в количественном и в качественном отношении 'животные' эволюционно более низкие характеристики нервной системы 'низших' рас, развиты лучше, чем у представителей 'высших'. Эволюционное развитие интеллекта смещает все критерии в функционировании нервной системы, и простейшие ее функции постепенно замещаются эволюционно более 'продвинутыми'. Способности к анализу и синтезу постепенно вытесняют интуицию.
Крупнейший немецкий расолог барон Эгон фон Эйкштедт (1892–1965) в фундаментальной монографии 'Расология и расовая история человечества' (1937–1943) уже во введении определенно формулировал: 'Морфологическая ориентация влечет за собой психологическую. Мы можем и должны искать расовые различия мозга в макроскопической структуре (абсолютная величина мозга в целом и его долей, расположение извилин и борозд) и в микроскопической структуре (вид, число, распространение и связи нервных клеток). Но вне нашего внимания не должна оставаться и возможность исследования: материальная производительная сила разных участков мозга, их химизм со всеми его движениями, напряжениями и расслаблениями, с термическими и электрическими явлениями и ритмами, короче, сама творческая сила мозга'.
В соответствии со своими выводами Эйкштедт указывает на 'определенную инфантильную примитивность китайского мозга', что соотносится с целым рядом инфантильных черт как в строении тела, так и в психике китайцев. О других расовых группах он говорит еще определенней: 'Крайне примитивными, не имеющими ничего общего с мозгами европейцев, оказались мозги бушменов'.
Замечательный польский антрополог Людвик Крживицкий (1859–1941) в монографии 'Антропология' (1901) дал следующий социокультурный вывод на основе расовых различий в строении нервной системы: 'Природа негритосов или бушменов показывает, что истинные антропологические духовные свойства являются тормозом для проявления более высших форм техники и вытекающих из них более сложных общественных отношений. Дикари — охотники в эмоциональном отношении не способны к оседлому или лучше сказать, к регулярному образу жизни. Они скорее все перемрут, чем свыкнутся с оседлой культурой, к которой не чувствуют ни малейшего влечения. Следовательно, расовые свойства преграждают им путь к культурно-техническому прогрессу и связанной с ним общественной эволюции. Причину различий у уровней развития цивилизаций следует искать, прежде всего, в расово-антропологической природе каждого народа. Вот она-то и кладет известный духовный отпечаток на общественную эволюцию, делает одни племена более воинственными, предприимчивыми или художественными, других — мирными, узкоутилитарными, трусливыми'.
10. Расовая одонтология
Возвращаясь к заявленной теме, обратимся теперь к столь важному признаку лицевой морфологии, как зубы. Кроме явного антропоэстетического значения, зубы являются также уникальным свидетельством всех нюансов биологической эволюции того или иного племени. Расовая одонтология — наука, специально посвященная данной проблематике.
Еще великий голландский антрополог Петер Кампер (1722–1789) первым предложил создание классификации рас по углу выступания нижней челюсти, который носит название прогнатизма. Об измерении этого лицевого угла он писал так: 'Если я приподниму лицевую линию больше вперед, то получу античную человеческую голову, если откину назад, то получится голова негра, еще назад — голова обезьяны, а дальше — голова собаки, и наконец — кулика'. Цитировавшийся нами Георг Бушан уточнял: 'Средняя величина этого угла (угол профиля) достигает у белой расы 80–76,5о, у желтой — 76–68,5о, у черной — 69–59,5о. Реже всего встречается прогнатизм у европейских народов, в особенности у нордической расы; чаще между монголоидами, и наиболее часто среди негров. Поэтому можно совсем не принимать во внимание легкую степень прогнатизма у белой расы'. Кроме того, многими антропологами отмечалось, что у представителей различных рас весьма различны абсолютные и относительные показатели веса нижней челюсти. Чем более 'низка' раса, тем вес этой челюсти выше.
Также многократно цитировавшийся нами Роберт Видерсгейм, указывал также на явственные расовые различия в строении костей твердого неба, отмечая: 'Небо негра является переходным между небом европеоида и орангутанга'.
Крупный советский ученый Б. С. Жуков в свою очередь подчеркивал: 'Форма костного скелета, образующего небо, т. е. форма так называемого твердого неба, стоящая в тесной зависимости от числа и расположения зубов, неодинакова у высших обезьян и у представителей различных человеческих рас. У современных европейцев и у некоторых других народов твердое небо имеет округлые очертания, и весь ряд зубов верхней челюсти, если смотреть на него со стороны полости рта, напоминает своими очертаниями подкову. Однако, например, у негров твердое небо является несколько более вытянутым в длину, а зубной ряд своей формой напоминает дугу. У других представителей низших рас, как, например, у австралийцев, 'зубы мудрости', напротив, достигают большего развития, чем остальные коренные зубы, и это несколько приближает австралийцев, по строению зубов, к высшим обезьянам'.
Крупнейший советский антрополог В. В. Бунак в своей работе 'Лицевой скелет и факторы, определяющие вариации его строения' (М., 1960) высчитал, что поверхность костного неба европейских черепов составляет 1670 мм2, папуасских — 1990 мм2, монгольских — 2020 мм2.
В своей статье 'Зубы в антропологическом отношении' (Русский антропологический журнал, № 2, 1903) Г. И. Вильга писал: 'Одним из органов человеческого тела, занимающим видное место в образовании типа, являются зубы, которые представляют в своем строении значительные, не только расовые, но и индивидуальные колебания'. Обобщая богатейшую историческую литературу, автор статьи начинает свой анализ с подразделения рас по взаимному расположению верхних и нижних резцов на ортогнатные и прогнатные. Данное открытие принадлежит известному французскому антропологу Этьену Жоффруа де Сент-Илеру (1772–1844).
В этой связи Г. И. Вильга указывал: 'Белая раса является ортогнатной, прогнатизм встречается у цветных рас: черной и желтой; в более сильной степени он выражен у бушменов'. Карл Фогт также отмечал: 'Степень развития челюстей находится в прямом отношении с культурой народов и со способностью их к культуре: косозубые (т. е. прогнатные) встречаются только в низших расах человеческого рода'. Большое значение имеют и расовые различия по величине зубов, которые были открыты Полем Брока и Паоло Мантегацца.
Вильга продолжал: 'Большие зубы у цивилизованных рас постепенно уменьшаются в своем объеме, выказывая склонность к исчезновению; у рас же с низкой культурой они очень развиты. Кроме того, величина коренных зубов уменьшается спереди кзади; у низших же рас, как, например, австралийцев и новоколедонцев, и всегда у обезьян, она увеличивается; эта особенность именуется обезьяньим признаком .
Данный признак был открыт стараниями Ричарда Оуэна (1804–1892) и Франца Прюнер-Бея (1808–1882). Уильям Генри Флоуэр (1831–1899) впервые для оценки количественных различий между расами предложил высчитывать так называемый зубной указатель — dental index. Так, для европеоидов он составляет — 41, для монголоидов — 42, для негроидов — 44, австралоидов — 46, шимпанзе — 48, гориллы — 54 и орангутанга — 55. Как видите, никакой явной границы между человеком и животными нет, а между расами есть.
Томас Скотт Ламберт (1819–1897) на основании своих собственных исследований пришел к выводу, что в целом вся зубная система представляет собой расовые различия. На основании морфологических отличительных черт зубов он выделил три большие человеческие группы: белую, желтую, черную. Более резкие отличия он нашел у черной расы. Резцы у нее имеют большую величину, чем у желтой и белой. Клыки выступают над уровнем соседних зубов больше, чем у белой расы.
Продолжая эту мысль, Вильга писал: 'Резцы человека тем острее, чем ниже человеческая раса. Относительная ширина коронки больших коренных зубов у низших рас больше, нежели у высших. У цивилизованных народов зубы на правой стороне плотнее и крепче, чем на левой, вследствие того, что у них правая сторона больше участвует в акте жевания. Этой разницы у диких народов не замечается'. Свои выводы русский автор основывал на собственных наблюдениях и работах таких авторов, как Юлиус Эмиль Жозеф Ренье (1873-?), Эмиль Мажито (1833–1897), Виктор Галиппе (1848–1922). В свою очередь Иоганн Фридрих фон Брандт (1802–1879) и Карл Розе (1864-?) отметили, что наклонность к заболеваниям не одинакова у различных рас, ибо было обнаружено, что с развитием культуры величина и крепость зубов и челюстей уменьшаются.
Весьма информативна и показательна статья крупного русского антрополога А. Ивановского 'Зубы у различных человеческих рас' (Русский антропологический журнал, 1901, № 3), так как содержащиеся в ней естественнонаучные факты не устарели до сих пор. Ученый свидетельствовал: 'Кроме различий во взаимном расположении, зубы человека представляют расовые различия и по их величине. Различия эти, особенно в резцах и коренных зубах иногда очень значительны. Низшие расы характеризуются огромною величиною резцов и коренных зубов; последние у них равны клыкам, как то находим у человекообразных обезьян. В то время как величина коренных зубов у человека белой расы уменьшается спереди кзади, у низших рас (австралийцев, ново-каледонцев) и у обезьян она идет в обратном направлении. Зубы человека, равно как и челюсти, вообще уменьшаются с развитием культуры, так как культурные способы приготовления пищи делают излишним то энергичное пользование челюстями и зубами, которое было необходимо при первобытной грубой пище. Челюсти при этом уменьшатся в величине в большем размере, нежели зубы, благодаря тому, что челюсти имеют более долгий период развития, нежели зубы.
Различные расы разнятся между собою и по форме зубов. Резцы человека представляют ту особенность, что конец их тем острее, чем ниже раса. В противоположность резцам, относительная ширина коронки задних зубов (по отношению к их шейке) у низших рас больше, нежели у высших. Указывают на тот факт, что у некультурных народов нет той разницы между зубами разных сторон челюстей, какая наблюдается у цивилизованных народов и которая выражается в том, что зубы на правой стороне плотнее, чем на левой, так как большинство европейцев, обрабатывая зубами пищу в полости рта, действует всего больше, а иногда и исключительно правой стороной. Верхние резцы малайцев, помимо их прогнатического положения, также бывают обезьяньей формы, с выпуклой передней и слегка вогнутой задней поверхностью. Это — несомненный обезьяний признак, постоянно встречающийся у обезьян'.
Специалисты в этой области расовой идентификации не обошли вниманием и такую важную проблему, как ритуальное деформирование зубов различными племенами в угоду их антропоэстетическим канонам. У представителей 'низших' рас до сих пор распространены выдергивание, подпиливание, отламывание фрагментов зубов и вставление инородных тел. В Африке и Полинезии весьма распространены эти формы уродования зубов. В Сенегале, например, невеста вместе с женихом идут к кузнецу, который подпиливает ей зубы, после чего и заключается брак, а в Австралии вырывают резцы по достижении половой зрелости или по вступлении в брак. Многие племена практикуют обычай вырывать зубы по случаю траура по усопшим родственникам, так что после эпидемий, засухи и голодомора оставшиеся жители почти поголовно оказываются беззубыми. Распространен также обычай вставления золота или драгоценных камней в зубы с целью демонстрации высоты своего племенного социального статуса, а также ритуал окрашивания зубов в черный цвет у индейцев Центральной Америки, и в красный — у жителей Бирмы. Известно, например, что в разгар колониальной политики многие английские фирмы буквально обогатились за счет изготовления вставных черных зубов для жителей Сенегала, голубых — для китайцев, а также прочих подобных ухищрений с целью ублажения туземных вождей самых отдаленных регионов необъятной Британской империи. Английские коммерсанты легко осознали всю перспективность рынка аксессуаров, служащих для удовлетворения экзотических антропоэстетических вкусов новых подданных ее Величества.
Один из крупнейших современных специалистов в области одонтологии, отечественный ученый Александр Александрович Зубов обобщая мировой опыт исследований констатирует, что по некоторым параметрам строения зубной системы различия между основными расами достигают десятков, а иногда даже и сотен процентов. Что лишний раз свидетельствует о хорошей дискриминантной способности одонтологических признаков. В книге 'Одонтология в современной антропологии' (М., 1980) А. А. Зубов и Н. И. Халдеева свидетельствуют: 'Основной классификационной единицей в одонтологии является одонтологический тип, формирование которого по ведущим признакам зубной морфологии совпадает с появлением человеческих рас. Одонтологический тип объединяет специфические структурные комплексы, характерные для группы или нескольких групп, и складывается из многих морфологических особенностей, включая и расовые. Входящие в одонтологический тип варианты имеют иерархичность.
По данным, собранным с территории, заселенной русскими, установлено, что основной одонтологический тип русских представляет собой хорошо выраженный, достаточно чистый западный комплекс. Основной массив русских групп отличается гомогенностью в распределении одонтологических признаков среднеевропейского типа. В целом суммарная одонтологическая характеристика русских помещается в рамки размаха показателей среднеевропейского одонтологического типа'.
Самое же главное состоит в том, что А. А. Зубов и Н. И. Халдеева в более поздней своей совместной работе из сборника с характерным названием 'Расы и расизм. История и современность' (М., 1991) свидетельствуют о том, что различия в строении зубной системы позволяют говорить о разделении рас около одного миллиона лет назад. Всего А. А. Зубов насчитывает девять независимых одонтологических признаков, выделяющих расовые различия.
11. Пигментация кожи и 'монгольское' пятно
Цвет кожи, как расовый признак был положен в основу классификаций еще первыми учеными-естествоиспытателями во времена античности. Не изменилось положение дел и с началом эпохи географических открытий, ибо наследственная способность к образованию цвета кожи была признана решающим фактором при классификации племен человеческого рода такими учеными, как Франсуа Бернье (1684), Лейбниц (1728), Брэдли (1739), Линней (1735), Ф. Мюллер (1773), Иммануил Кант (1775), Хунтер (1775). Фон Брейтенбаух в 1793 первым составил 'Всемирную карту цвета народов'.
Жан-Жозеф Вирей (1801), Жорж Кювье (1817), Чарльз Пикеринг (1848), Жозеф Артюр де Гобино (1853) и д'Омалиус (1869) просто поделили человечество на черную, белую и желтую расы. В исследованиях Томаса Генри Гексли, Карла Штраца и И. Е. Деникера цвет кожи вновь выдвигается в первый ряд диагностических признаков, причем рассмотрению подвергаются уже тона и оттенки.
Следует отметить, что еще древнекитайские философы делили людей на белых и красных, причем белыми китайцы считали себя, а красными — 'чужеземных дьяволов', то есть европейцев. И в самом деле: европейская кожа даже в самых светлых вариантах никогда не бывает белой, она имеет матовый, розоватый тон и даже у мертвецов она желтоватая. Кожа монголоидов, даже типичных тунгусов и северных китайцев, не желтая, она сильно перемешана с коричневыми и красноватыми тонами. Кожа негроидов не черная, а темно-коричневая, красновато-коричневая или серо-черная.
На что нужно обращать внимание особо, так это на околососковый кружок и гениталии, которые уже при рождении пигментированы сильнее всего у негроидов и их гибридов, что и служит прекрасным диагностическим маркером примеси цветной крови. Второй такой же наглядный признак — желтоватая пигментация кожи под ногтями, особенно под ногтем большого пальца.
Данный признак был излюбленным средством идентификации полукровок среди торговцев невольниками и плантаторов. Самая сильная пигментация у темнокожих рас достигает на 3–4 десятке жизни. У совершенно черных суданских негров и южных бантоидов пигмент доходит до самых верхних клеток эпидермиса, а у европейцев меланин располагается во глубине кожного покрова.
Но чтобы уловить все оттенки кожи, нужно прибегнуть к помощи подробных статистических методов, всячески избегая поэтических сравнений, вроде таких: кровь с молоком (нордические девушки), кофе с молоком (эфиопы), старая слоновая кость (вьетнамцы), красное дерево (индейцы), шоколад (австралийцы и негры) и так далее.
В отечественных работах К. А. Бари 'О цвете кожи человека' (Русский антропологический журнал, № 1, 1912), и В. Г. Штефко 'К морфологии кожного пигмента у человека' (Русский антропологический журнал, вып. 3–4, 1925) также подчеркивается важность цвета кожи в процессе антропоэстетической аутоидентификации, что находит непременное отражение в канонах народного изобразительного искусства, песнях, сказаниях, обрядах и т. д.
Известный русский антрополог Эдуард Юлиевич Петри (1854–1899) в своей монографии 'Антропология' (СПб., 1890) давал такой экскурс в историю проблемы: 'Популярнейшим симптомом для классификации издавна является окраска кожи. Действительно, цвет кожи является признаком, можно сказать элементарным. Не даром у древних индусов слово варна одновременно являлось обозначением для краски и для касты; недаром в настоящее время малейшее подозрение в темной окраске кожи является доказательством низшего происхождения и фактического бесправия для метисов Америки. Принимая в свою среду индейцев, властители Америки говаривали: 'Пусть он считает себя белым'.
Цветность у различных рас сегодня определяется по таблице Феликса фон Лушана (1854–1924), измерения производятся на изгибе предплечья.
Самые светлые тона у европеоидов встречаются в поясе светловолосых рас, где на первом месте стоит собственно нордическая раса с розовой прозрачной кожей, у восточных европеоидов она имеет уже бледный сероватый оттенок. У народов Сибири кожа имеет желто-коричневатый оттенок, но еще сохраняет некоторую прозрачность. Такая картина наблюдается вплоть до зоны распространения эскимосов, якутов и айнов.
В европеоидном круге пояс горных рас, динарской и альпийской, представляет собой переходную зону к поясу смуглых рас. Здесь на первом месте стоят средиземноморцы с их легкой, но уже заметной смуглостью, сильным потускнением румянца на щеках и общим преобладанием оливковых тонов. Если на северном побережье Средиземного моря мы имеем показатели 10–12 по шкале Лушана, то на южном — 12–15. алее на Восток оливковый отлив исчезает, но усиливается смуглость до 12–15 у ориентальной расы и туранцев. У арменоидов индекс равен 13. В Индии мы имеем большое разнообразие оттенков, от светлого, почти европейского светло-коричневого у кашмирцев и высших каст Севера (14–15) до типично северно-индийского в Пенджабе (17) и собственно индийского (21–23). Далее к Востоку идет пояс смуглых рас, от сохраняющих еще желтоватый оттенок палеомонголоидов (14–16) до смуглых полинезийцев с их светло-коричневой кожей (16–17).
У веддоидов преобладают темно-коричневые тона (24), у кхмеров и таи — более светлые с красноватым оттенком (14–18).
Среди азиатских монголоидов светлые, часто светло-желтые, пшеничные тона встречаются у северных китайцев (7-10), далее к югу показатель смуглости увеличивается (7-15), но даже самые южные вьетнамцы, принадлежащие к южно-китайскому типу, благодаря желтоватому оттенку, выглядят светлыми и резко отличаются от смуглых восточных веддоидов Камбоджи. Желтый оттенок позволяет отличать также лаосцев (14) от тайцев (15), а малайцы выделяются светло-коричневым фоном (18).
Американские индейцы Тихоокеанского побережья и лесной зоны имеют светло-коричневую кожу (15) с очень слабым желтым оттенком, но с медным отливом. Индейцы Центральной Америки — темно-коричневые, но со средними показателями (17–21). В Южной Америке снова сильнее пробивается желтый оттенок. Здешние индейцы принадлежат к расам, у которых покрытое тело темней лица.
Среди африканских негроидов самую темную кожу имеют суданские негры (30–33), однако южные бантоиды мало от них отличаются. Но максимальная насыщенность пигмента (33–35) встречается у нилотов и у некоторых групп сахарского переходного пояса. Смешанные группы низшего социального слоя туарегов, как и эфиопы имеют показатели равные (28–30). Пигмеи имеют красновато-коричневую кожу (23), а кайсанская группа с ее светлым цветом кожи (4–5) и пепельным оттенком совершенно выпадает из африканского колорита. Темную кожу, как у негров имеют тамилы Южной индии (28–30). Здесь, как и в сахарской переходной зоне темная пигментация сочетается с европеоидными чертами лица. Очень темная кожа (34–35) — у негроидных карликов Андаманских островов. Заметно светлей меланезийцы (27–30), но кожа у них всегда имеет красноватый оттенок. Еще светлей негроидные карлики Малакки и Лусона — (25–26). Наконец, у австралоидов преобладает бархатистая темно-коричневая кожа (26–27).
Антропологи Эрвин Бельц (1849–1913), Отто Финш (1839–1917), Бунтаро Адахи (1865–1945) первыми обратили внимание на факт образования синих пятен на крестце новорожденных младенцев цветных рас. В силу частоты встречаемости именно у представителей желтой расы они и получили название 'монгольских пятен'. Их возникновение у других цветных народов наблюдается реже, а у белых европеоидов они не встречаются вообще. Известный русский гематолог Б. Н. Вишневский в книге 'Человек, как производительная сила' (Ленинград, 1925) также писал: 'Акушерки, фельдшерицы, врачи легко могли бы наблюдать новорожденных и отмечать у них частоту появления, главным образом, на крестце своеобразных сине-черных пятен. Этот признак считается характерным для новорожденных монгольской расы. Подобные 'монгольские пятна' не остаются на всю жизнь и скоро проходят'. Данный феномен не имеет никакого приспособительного или физиологического значения, зато может без сомнения пролить свет на секреты эволюции желтой расы, ибо является одним из патологических признаков эмбрионального развития ее представителей.
''Присутствие 'монгольских пятен' является самым тонким маркером для различения белой расы от всех других', — утверждал Э. Бельц. И действительно, присутствие синих родимых пятен наблюдается не только у новорожденных монгольской расы (японцев, китайцев, корейцев, сиамцев), но и других представителей 'цветных' рас, как айны, индонезийцы, эскимосы и индейцы. В свою очередь, присутствие этих пятен на крестце европеоидов весьма точно свидетельствует о наличии той или иной расовой примеси. Цвет 'монгольских пятен' бывает большей частью темно-синим или синевато-черным, а у индейцев — зеленовато-черным.
Барон Эгон фон Эйкштедт также писал в этой связи: 'Монгольское пятно именуется также копчиковым или сакральным пятном. Оно представляет собой отливающее синим цветом скопление пигмента в области крестца. Его плотность и формы могут быть самыми разными, величиной оно может быть с монету или тарелку и иметь ответвления у зубца, заходящие частично на спину, частично на зад. Цвет — от светло-серого до темно-синего. Оно имеет несомненную наследственную природу. В Эквадоре и Бразилии воспринимают как неприятность то обстоятельство, если ребенок бразильской матери европейского происхождения имеет, как там говорят 'медаль на попе' или если у взрослого эквадорца случайно обнаружится тщательно скрываемая тайна, что он 'зеленожопый'. Наоборот, у эскимосов и полинезийцев сакральное пятно считается знаком чистой породы'. Данное монгольское пятно присутствует у большинства обезьян, из чего Э. фон Эйкштедт делал справедливый вывод об атавистическом (обезьяньем) происхождении этого признака в морфологии различных цветных рас.
Английский ученый сэр Герберт Рисли в 1901 по заданию колониального правительства проводил расовое освидетельствование населения Индии и установил, что во множестве областей этой страны от 80 до 90 процентов новорожденных младенцев имеют данный признак. Поклонение обезьянам среди низших каст Индии, находит таким образом, чрезвычайно простое естественнонаучное объяснение.
12. Волосы как расовый признак
В тесной связи с пигментацией кожи находится пигментация и строение волос. Первую обширную классификацию рас на основе этих признаков создал Франц Прюнер-Бей в 1864 году. Он разделил человечество на две группы: шерстисто-волосых (ulotriches) и гладковолосых (lissotriches). В состав первой группы входят две подгруппы: пучковолосые (lophocomi) и руноволосые (eriocomi). К пучковолосым принадлежат готтентоты и папуасы, а к руноволосым — кафры и негры. Гладковолосые делятся на прямоволосых (euthycomi) и кудрявоволосых (euplocomi); к первым принадлежат австралийцы, малайцы, монголы севера Евразии, а ко вторым — европеоиды, нубийцы и дравиды. Кроме того, он же указал на важность таких признаков, как поперечный разрез волос, их структура и глубина залегания пигмента, придающего им цвет.
П. А. Минаков в своей статье 'Волосы в антропологическом отношении' (Русский антропологический журнал, № 1, 1900) по этому поводу отмечал: 'Изучение формы поперечного разреза волос заслуживает особенного внимания антропологов. Характерные для каждой расы формы поперечного разреза являются всегда значительно преобладающими'.
Не цвет, а именно структура волос указывает на расовое происхождение индивида. Георг Бушан в этой связи отмечал: 'При смешении негров с другими расами курчавая форма их волос сохраняется на закрытых частях тела'. Из древних эзотерических трактатов известно, что при принятии в некоторые тайные общества неофиты подвергались люстрации половых органов. Подобные методики выявления нежелательных расовых примесей разрабатывались при идеологических ведомствах Ку Клукс Клана в США, а также при Расово-политическом департаменте НСДАП в Третьем Рейхе. Именно поэтому волосы с древнейших времен также считались одним из важнейших критериев расовой типологии.
Бори де Сент Винсан в 1825 году первым в целях наглядности классификации ввел в употребление такие определения рас, как 'гладковолосые' и 'курчавоволосые'. Этьен Жеффруа де Сент-Илер в 1860 году дал более подробное описание рас по волосам, а Фридрих Мюллер в 1873 году еще более расширил и уточнил схему классификации. Кроме того Франц Прюнер-Бей в 1863 году установил, что у разных рас существует разное поперечное сечение волос и оно коррелирует с формой.
Крупнейший французский антрополог Поль Топинар в своей монографии 'Антропология' (1879) писал: 'Рунообразные волоса бывают тонки или тверды и представляются в различном виде. Они бывают длинны и ниспадают в виде бахромы, как у некоторых тасманцев; или же они длинны и идут во все стороны, образуя шаровидную массу, которая с каждой стороны выступает на 30 сантиметров; их встречают у папуасов и кафров; или они бывают очень коротки, в виде небольших свертков, придающих волосам вид перечных зерен, как у готтентотов. Род помещения волос тоже производит некоторые из этих различий. Обыкновенно, волосы помещены наклонно; у готтентотов же папуасов и некоторых других негров они помещаются перпендикулярно к коже. Обыкновенно также они распределены или однообразно на всей поверхности головы, или неправильно, или по известным прямым или кривым линиям; у готтентотов и папуасов они растут маленькими пучками, разъединенными голыми промежутками, что, в тех случаях, когда волосы коротко острижены, дает голове вид щетки с ее пучками щетины'.
Наконец в 1924 году крупный английский антрополог Альфред Хэддон вновь сделал волосы высшим принципом классификации рас. Немецкий ученый барон Эгон фон Эйкштдет в подтверждение важности этого признака указывал: 'По длине волос на первом месте стоят монголоиды, за ними следуют европеоиды и далее с большим отрывом — негроиды. Стрижка волос при этом не влияет. У всех монголоидных групп волосы могут достигать весьма значительной длины, притом и у мужчин тоже. Это особенно характерно для палеомонголоидных групп, а также для индейцев. На втором месте стоят европеоиды. Курчавые волосы африканских негроидов редко бывают длинней 15 см., поэтому оба пола обычно их коротко стригут. У меланезийцев волосы не курчавые в узком смысле слова, они у них закручиваются, вдвое длинней и приближаются по форме к волосам эфиопской расы. По толщине волос расы располагаются в той же последовательности. У волос монголоидов особенно прочные корни. Понятно, что и по весу волос расы располагаются в той же последовательности.
Но не длина и толщина, а общая форма побудила некоторых авторов обратить внимание именно на волосы как на критерий расовой принадлежности. Современная классификация форм волос такова: 1) гладковолосые с подгруппами а) прямые, б) гладкие и в) слабоволнистые волосы; 2) волнистые а) широковолнистые, б) узковолнистые, в) кудрявые и 3) курчавые а) закрученные, б) завитушками, в) плотно закрученные, г) филь-филь (похожие на зерна перца) и д) спиральные'.
Однако нужно отметить, что еще Аристотель и Гален знали, что волосы негров становятся курчавыми, потому что поры, из которых они растут, изогнуты.
Большое значение имеет плотность произрастания волос, так как у европеоидов они растут группами по 2–4, у рыжеволосых по 5, у негроидов всего по 2–3 волоска, причем под углом 20–70 градусов, а у монголоидов под углом 90 градусов, и всегда довольно регулярно. У гладковолосых рас волосы соединяются в пряди, у курчавоволосых — в кусты или образования в виде зерен перца, и только у меланезийцев волосы растут в разные стороны. При настоящей курчавости проявляется еще один типичный элемент стиля, на который первым обратил внимание Прюнер-Бей, а именно поперечное сечение курчавых волос имеет форму боба или эллипса, а волнистых и прямых волос — овальную и округлую форму. Эти различия между продольным и широтным диаметром были использованы для обоснования такой количественной характеристики, как указатель поперечного сечения Фредерика. У курчавоволосых негроидов он составляет 60, у волнистоволосых европеоидов — около 75, и у прямоволосых монголоидов — около 90. У расовосмешанных групп эта величина занимает промежуточное значение по сравнению с исходными чистыми расами. Кроме того на расовые характеристики волос оказывает огромное значение концентрация и расположение пигментных пятен.
Измерение цветности волос с целью расовой идентификации осуществляется сегодня по шкале Ойгена Фишера (1874–1967).
Современный немецкий ученый Райнер Флиндт в книге 'Биология в цифрах' (М., 1992) указывает, что согласно последним данным количество волос на голове у блондинов составляет 150.000, у брюнетов — 100.000, а у рыжих — 80.000.
Что же касается пропагандируемых адептами современной молодежной культуры современных причесок, выполненных по модели, составляющей исконную племенную принадлежность 'низших' рас, то это не может быть расценено иначе как кощунство и противоестественное извращение. Ибо современных молодых юношей и девушек европеоидного типа под воздействием управляемых 'капризов' моды принуждают громоздить на голове сооружения, не соответствующие ни структуре европеоидных волос, ни форме европеоидного черепа, а также не отвечающие европейским канонам красоты. Неевропейское убранство головы европейского человека, есть первый признак осквернения собственной расы и деградации.
13. Расовая соматология
Сочетание анализа множества расово-диагностических признаков по различным измерительным шкалам многократно повышает точность исследования. В процессе антропоэстетического восприятия каждым субъектом оцениваются и внешние характеристики строения тела рассматриваемого им человека: пропорции фигуры, пластика движения, позы. Весь этот комплекс проблем изучает наука расовая соматология. Ее расовые аспекты наиболее полно были развиты в работах таких ученых, как: Джозеф Сэмюэль Хепберн (1885-?), Уильям Томсон (1833–1918), Уильям Тернер (1864-?), Герман Клаач (1863–1916), Леонсе Пьер Мануврие (1850–1927), Эрнст Кречмер (1888–1964), Эгон фон Эйкштедт (1892–1965).
Статья русского ученого К. А. Бари 'Вариации в скелете современного человечества и их значение для решения вопроса о происхождении и образовании рас' (Русский антропологический журнал, № 1, 1903) также показательна в этом отношении. В ней автор пишет: 'Надежда на то, что и на скелете туловища у некоторых рас можно будет отметить низшие признаки, оказалась вполне основательной. Так, увеличение числа ребер соответствует более ранней ступени развития, а уменьшение ребер, а также числа свободных поясничных позвонков — более позднего происхождения'. Вывод был основан на описании скелетов различных племен из числа 'низших' рас, количество ребер на скелете которых доходит до 15 (!). Обнаружены также различия в количестве позвонков, в форме и строении ключиц, лопаток, заметные уклонения в кривизне берцовых костей, а также констатировано увеличение числа резцов на челюсти у некоторых диких племен. 'Расовые отличия плеча были известны уже давно. Стоит напомнить хотя бы различное положение головки плеча, которая у австралийцев и негритянских рас обращена больше назад, чем у европейцев. У европейцев ось плеча образует с осью локтевого сочленения открытый наружу острый угол'.
Разительны также различия и в пропорциях между верхними и нижними конечностями; в строении кисти и предплечья. 'Сюда относится преобладание длины нижней конечности над верхней у европейских рас. С этой точки зрения значительная длина рук у австралийцев, веддов и негритянских рас может быть рассматриваема, как первичная стадия. У европейцев эту первичную стадию напоминают только новорожденные', — резюмирует свои соображения К. А. Бари.
Что касается статистики в области расовой вариации количества ребер, а также иных конструктивных особенностей в строении скелета, то такой известный русский антрополог как Октавий Васильевич Мильчевский в своей монографии 'Основания науки антропоэтнологии' (М., 1868) заострял внимание читателей на следующих красноречивых фактах: 'У негров большей частью 7 пар истинных ребер, но гораздо чаще чем у европейцев и 8, то есть как у обезьян. У бушменов и вымерших гуанхов сходятся передние и задние локотные ямки в отверстии, как у понго и многих плотоядных, например, собак'.
Известный знаток человеческого тела Карл Фогт в этой связи высказывал сходные мысли: 'У негра туловище меньше относительно конечностей, и в особенности рук, которые, при отвесном положении тела, всегда хватают ниже середины бедра. Большинство негров, не сгибаясь и не наклоняясь, легко могут чесать кожу под коленной чашкой. В образовании затылочной части шеи негра заметно некоторое сходство с гориллой'.
А Георг Бушан подчеркивал: 'Крестец европейца абсолютно и относительно шире, чем у внеевропейских рас; он выказывает также явственное сужение книзу. Его наклон больше, чем у внеевропейцев. Кроме того, низшие расы обладают более длинным предплечьем, чем высшие; они приближаются в этом отношении к типу антропоидов'.
Поистине уникально еще одно расово-диагностическое наблюдение сугубо бытового свойства. Бари указывает: 'Относительно нижних конечностей нужно отметить, что еще до сих пор у низших рас можно видеть признаки, указывающие на некоторую слабость этих конечностей, так как необходимая для вертикального положения тела крепость приобреталась только постепенно; и до сих пор в низших расах распространена наклонность к сидению на корточках'.
Мораль, как мы уже отмечали выше, находится в тесной связи с эволюцией, поэтому мы настоятельно рекомендуем всем любителям жарких споров и искателям истины перед началом диспута при помощи этого расово-физиологического теста выяснять положение собеседника на эволюционной лестнице. Если же он испытывает удовольствие от сидения на корточках, то лучше приберегите свои аргументы для прямоходящих. Из передач теленовостей легко можно убедиться в том, что многие племена Африки, Азии и Кавказа испытывают нескрываемое удовольствие от этой позы, что и должно предопределить наше к ним отношение, ибо мораль имеет жесткое физиологическое основание. Данный признак помимо расово-этнической диагностики выполняет еще и функцию маркера криминально-дегенеративных элементов общества; ибо сидение на корточках — весьма излюбленное времяпрепровождение заключенных в тюрьмах. Мало того, подмечено, что негритянские женщины, как и многие породы животных, рожают в этой позе.
Примечательная работа А. П. Богданова 'Физиологические наблюдения' (М., 1865) содержит выводы именно подобно характера. 'Некоторые позы, очень тягостные для нас, естественны для некоторых других народов. Таково сидение на корточках, при котором носок, сильно вытянутый, упирается на землю, а ягодицы лежат на пятке. Существуют народы, у которых это положение заменяет наше сидение. Мы обращаем внимание путешественников также на способ диких лазить по деревьям. По-видимому, достоверно то, что у народов более или менее диких и ходящих голыми ногами, в особенности же у лазающих часто по деревьям и скалам, большой палец ноги приобретает замечательную подвижность; он может, не только сгибаться и разгибаться, но также направляться внутрь и быть приведенным действием мускулов в направление, параллельное оси ноги. Такая подвижность большого пальца привела к предположению, что у некоторых рас, подобно тому как это замечается у обезьян, тип ноги приближается к типу руки'.
И. А. Сикорский в поддержку этого вывода также указывал: 'Не только в строении организма, но и в привычках некоторых низших рас еще продолжают сказываться черты незаконченной или не вполне созревшей привычки к вертикальному положению тела, что выражается в склонности сидеть на корточках — склонности, от которой европейская раса уже вполне освободилась. Самая поза, какую при этом принимают, показывает, что низшими расами еще не вполне усвоено то постоянно бодрое напряжение мышц всего тела и позвоночника, какое свойственно белым. Как на антитезис этому факту можно указать на привычку русских молиться не иначе, как в стоячем положении, — что в особенности порожает наблюдателя на востоке, где молитва совершается на корточках или лежа'.
Богданов призывает нас внимательнее присматриваться к походке разных народов, чтобы тем вернее составить себе о них представление, ибо, по его мнению, 'походка столь же изменчива, как и физиономия'. Очень много значит способ, которым народы плавают, а также всякого рода экстремальные позы, которые люди принимают при употреблении пищи, занятиях любовью и отправлении естественных надобностей. Для внимательного наблюдателя-аналитика здесь заключена бесценная информация о зоологической предыстории и эволюционной ценности той или иной расы и обо всех тайных, тщательно скрываемых ею изъянах.
Барон Эгон фон Эйкштедт в фундаментальном сочинении 'Расология и расовая история человечества' (1937–1943), которое до сих пор считается классикой антропологии, подчеркивал: 'Различия в поведении, походке, мимике имеют своими предпосылками определенное строение суставов и мускулов и скорость прохождения нервных импульсов, то есть расовые особенности. Стойка и походка. Равно как и поведение, весьма различны у различных рас и народов. Есть типичные для них позы покоя, типичные манеры хождения, типичная жестикуляция, манера сидеть на корточках. Стиль плавания и хватательные движения'.
Пигмеи, согласно его наблюдениям, стоят расставив ноги, как младенцы белой расы, а южные эфиопы и массап предпочитают отдыхать, стоя на одной ноге в 'позе аиста'. 'Походка пигмеев тяжеловесна, что возможно, вызвано диспропорциями ног и тела. Но в тот момент, когда пигмей начинает бежать, он становится гибким и легко обходит препятствия. Пигмей отдыхает, сидя на корточках, причем стопа ровно опирается на землю, а бедро и голень соприкасаются по всей длине, причем верхняя часть туловища наклонена вперед. Сидит ли пигмей на земле, на стволе дерева или на палках, он может сидеть так на корточках часами. Под зад он для удобства подкладывает чурбан', — писал Эйкштедт.
Расовые различия легко обнаруживаются в темпе, размахе и ритме движений. Так, например, длительность раскачиваний при ходьбе у негров совершенно иная, чем у китайцев или индейцев. Различная физическая утомляемость, мышечная сила, вариации в расположении мягких частей тела и центра тяжести делают движения представителей одних рас совершенно не похожими на движения представителей других. Эйкштедт конкретизировал: 'Негры ступают твердо, нордические люди вышагивают, веддоиды семенят, старые люди ориентальной расы ходят вперевалочку, а нилоты — как на ходулях. Европеец сидит со свисающими ногами, восточный человек подкладывает ноги под себя, малаец сидит на корточках, негритянка стоит на коленях. Одно дело — северный европеец, другое — гибкий негритос. Европеец вообще не может правильно сидеть на корточках — это невозможно из-за массивных связок, толстых костей и распределения мускулов. Можно к этому привыкнуть, научиться более или менее искусно подражать сидящим на корточках или какое-то время сидеть 'по-турецки', но автор на собственном опыте убедился, какая это тяжелая работа, по несколько часов присутствовать на ночных праздниках первобытных лесных народов. Сохраняя надлежащую позу. Известно, что у разных народов есть и разные формы плавания, что у них разные формы ног, и что плоскостопие является групповой особенностью (у негров и евреев) .
Особенности изображений японских миниатюр Эйкштедт также объяснял спецификой расового строения суставов вышивальщиц, пальцы которых легко изгибались под прямым углом к поверхности руки. Множество явлений повседневной жизни, которые культурологи объясняют посредством влияния среды и воспитания, меж тем имеют чрезвычайно простое антропологическое объяснение, коренящееся в особенностях строения тела творцов культуры.
В русских народных сказках очень часто можно встретить такое возвышенно-величественное описание походки русской красавицы: 'ступает будто пава', что полностью соответствует психосоматическим признакам нордической расы. Поэтому пропагандируемый сегодня адептами так называемой 'высокой моды' стиль походки с непременным покачиванием бедрами является расовочуждым, и соответствующим строению тела экваториальных рас. Точно также и при исследовании народных танцев мы без особого труда обнаружим, что у народов, относящихся к большой белой расе пластические и ритмические движения осуществляются руками и ногами, а позвоночник все время при этом держится вертикально. Кельтские танцы, германский йоль, украинский гопак, русские хороводы и пляска вприсядку, греческий сиртаки — везде мы наблюдаем одну и ту же соматологически сходную картину, ибо с эстетической и психофизиологической точки зрения белый человек всегда считал недопустимым выделять движениями живот, гениталии и бедра. Чем дальше на юг, тем примесь цветной крови увеличивается и весь танец постепенно сводится к примитивному потрясанию детородными органами, что наблюдается и у большинства животных во время брачного периода и предшествует спариванию, что не имеет никакого отношения к высшей культуре.
Великий русский путешественник Афанасий Никитин оставил красочное описание своего возмущения при виде пресловутого 'танца живота' в одной из азиатских стран во время путешествия. Выходец из здоровой русской глубинки он испытал неподдельное физиологическое отвращение при виде этого расовочуждого действа.
Точно также и вся пропаганда 'универсальной' йоги в современном европейском мире, растерявшем свои расовые ориентиры является откровенной провокацией, так как все расы имеют различную энергетику чакр. У европеоидной расы большей энергетикой и следовательно развитостью отличаются высшие чакры сердца и ума, в то время как у южных экваториальных рас лучше развиты низшие чакры живота и гениталий. Это одно из самых главных различий в строении рас проявляет себя во всех жизненных формах и в первую очередь в сфере культуры. Ибо существуют изначальные ценности и как следствие культуры и целые религиозные системы, рассчитанные одна на ум, другая на сердце, третья на живот, а четвертая на…
И никакая нивелирующая обработка общечеловеческими ценностями никогда не поменяет местами части тела и психоэнергетическую акцентацию у людей разных рас. 'Запад есть Запад, а Восток есть Восток, и никогда им сойтись вместе', — это всего лишь красивое высказывание отдающее геополитическим максимализмом. С точки зрения расологии правильнее было бы сказать так: 'Север есть Север, а Юг есть Юг и никогда им не поменяться местами'.
Весьма важны указания русского ученого А. П. Богданова и на последствия расового смешения и метисации: 'Народонаселение, состоящее из метисов, представляет большую пропорцию идиотов, сумасшедших, слепорожденных, заик и проч., сравнительно с тем числом таких же случаев, какое замечается в той или иной местности у двух первоначальных рас. Так, в Никарагуа и Перу замбосы (метисы негров и индейцев), хотя и представляют класс сравнительно малочисленный, но тем не менее из них составляется четыре пятых населения тюрем'.
Эти положения классической антропологии вновь полностью экспериментально подтверждены положениями таких современных наук, как этология и биология поведения. Конрад Лоренц в своей книге 'Оборотная сторона зеркала' (М., 1998) пишет, что 'позиции тела могут быть генетически закреплены и стать постоянными видимыми признаками расы. Рыцари и дамы эпохи миннезингеров просто не могли бы сидеть на высоких готических стульях своего времени и естественно передвигаться в готических залах, если бы стиль того времени не был уже заложен у них в позициях тела'.
Данный феномен расовой соматологии блестяще объяснил с эволюционной точки зрения один из крупнейших немецких антропологов-полигенистов Герман Клаач (1863–1916). В своей фундаментальной монографии 'Происхождение и развитие человеческого рода' (С.-Петербург, 1896) он писал: 'Нижние конечности человека вовсе не завершили своего превращения в опорные органы одновременно с тем, как наши животные предки стали людьми; напротив, впоследствии, т. е. во время распространения человечества по земной поверхности, приспособление нижних конечностей к вертикальному положению тела и соответственной походке происходило совершенно самостоятельно в различных группах. Отсюда понятно, почему среди рас наблюдаются различия в характере походки, и было бы благородной задачей точно исследовать в механически-физиологическом отношении те особенности походки, которые с первого взгляда заметны у негра и японца. Эти люди ходят иначе, чем европейцы, и особенно сильно бросается в глаза у монголоидов их своеобразная манера держать ноги.
Устройство стопы австралийцев как нельзя лучше подтверждает те взгляды, которые мы высказали относительно происхождения человека. Она представляет еще скорее орудие для лазания, чем опорный аппарат. Этим стала стопа уже при распространении человека, и притом она изменялась совершенно независимо у различных рас. Поэтому скелет ее представляет различные особенности у негров, европейцев и монголов. У японцев он очень массивен и сохранил много низших признаков'.
Крупный специалист в области расовых различий скелета немецкий антрополог Эрвин Бельц в труде 'Об особенностях строения японцев' (1885) говорит следующее: 'Весьма замечательно употребление японцами большого пальца ноги так же, как руки; они могут двигать им независимо от других и так плотно прижимать ко второму пальцу, что в состоянии крепко держать им даже мелкие предметы. Шьющая женщина может взять пальцами ног материю и свернуть как угодно. Говорят даже, что японки могут щипать этими пальцами. Вообще, нога японца сохранила очень многое из своей естественной подвижности. Они как будто цепляются за почву своими подошвами и поэтому во всякого рода упражнениях, где надо крепко держаться на ногах, как, например, при фехтовании и борьбе, всегда остаются босыми. Кто в первый раз увидит японцев свободно, без всяких приспособлений, работающих на крыше дома, как на земле, тот невольно испугается за них; но бояться нечего: они не упадут, потому что ноги их превосходно приспособлены к покатой форме крыши'.
В Европе и Америке в ХХ веке появилось огромное количество полуграмотных любителей восточной экзотики. Японский обычай ходить дома босиком объясняется ими как своего рода следствие особенной почтительности к предкам, духи которых оберегают жилище. Но эта бытовая особенность восточного уклада жизни, как мы теперь убеждаемся, имеет сугубо антропологическое объяснение. Нога японца просто не приспособлена к ношению домашних туфель европейца. Так же и белый человек, поддавшись бесконтрольным веяниям расовочуждой моды и нацепивший на ноги сандалии, известные в народе как 'вьетнамки', так же совершает насилие над своей расовой конституцией, ибо большой палец его ноги физически не способен обхватывать ремешок, продетый между ним и остальными четырьмя пальцами ступни.
Все вышеизложенное в равной степени относится и к мусульманскому Среднему Востоку, ибо средний нормальный европеец и десяти минут не высидит в той позе, в которой способны просиживать часами восточные 'мудрецы'. Классик советской антропологии Б. С. Жуков в книге 'Происхождение человека' (М., 1928) утверждал: 'Среди низших рас можно найти значительное число примеров хорошего развития мускулатуры пальцев ног. Японки при шитье, пальцами своих ног поддерживают и натягивают материю; некоторые малайцы пользуются помощью большого пальца ноги при гребле, вставляя весло; негры, готтентоты и другие народы пользуются ногою при натягивании лука, при поднимании предметов с земли и т. д. .
14. Атавистические (обезьяньи) признаки в морфологии рас
Один из известнейших специалистов в области пропорций и морфологии человеческого тела Карл Штрац (1858–1924) создал целую систему так называемых питекоидных, то есть обезьяньих признаков, свидетельствующих об известной 'животности', эволюционной примитивности того или иного индивида, племени и даже целой расы.
Из огромного их числа он выделял важнейшие нижеследующие:
1. Ухо макаки — ухо с заостренным верхним краем.
2. Катарриния — низкий, обезьянообразный широкий нос с большими раскрытыми ноздрями.
3. Стеногротафия — незначительное развитие височной области.
4. Кость инка — кость черепа, сросшаяся с затылочной костью.
5. Torus occpitalis — чрезвычайно сильное развитие поперечного возвышения на затылочной кости, к которому прикрепляется мускулатура затылка.
6. Значительная длина костей предплечья.
7. Когтистые пальцы ног.
8. Сильно развитые надбровные дуги с глубоко лежащими, широко расставленными внутренними углами.
9. Плавательные перепонки между пальцами рук.
10. Четырехпальцевая (обезьянья) сгибательная складка на ладони.
11. Монгольское пятно на крестце.
Ярким внутрирасовым признаком, характеризующим эволюционное положение индивида, а также одновременно с этим и дегенерологическим маркером, является посадка глаз, которая измеряется индексом межглазничного пространства.
Крупный немецкий антрополог Ганс Вейнерт в книге 'Происхождение человечества' (М., 1935) писал: 'Какая постановка глаз является древнейшей — близко поставленные глаза или находящиеся на более далеком расстоянии один от другого? Конечно, последняя, так как близко поставленные глаза появились впервые у низших форм, например павиана, вследствие дегенерации обонятельного органа. Большое же расстояние между зрачками и, как следствие этого, — расширение поля зрения привели к усовершенствованию стереоскопического отображения окружающего мира и к более пластическому познанию пространства'.
По данным антропологической науки, к числу денегеративных, или атавистических, признаков принадлежат также излишнее оволосение лица, хвостовые придатки, а кроме того, Х-образная форма ног (genu varum), наиболее часто встречающаяся у евреев-метисов. Наконец, все дефекты речи, проистекающие от неправильного сращения небных костей, еще со времен инквизиции определяются как характерные признаки вырождения. Вышеупомянутый Ганс Вейнерт объяснял это так: 'Небный валик служит прекрасным примером для иллюстрации основного биогенетического закона. Кроме того, это один из немногих признаков, принадлежащих к мягким частям тела, в развитии которого, так же как и в лицевой мускулатуре, можно уловить прогрессивную тенденцию, направление которой не нарушается данными, полученными у отдельных родов и видов'.
Об определенной 'низости' происхождения с эволюционной точки зрения свидетельствуют и другие морфологические признаки, концентрация которых у всех народов различна. Именно частота возникновения рудиментарных признаков в той или иной популяции и свидетельствует о ее эволюционном положении. Вильгельм Лехе в своей книге 'Человек, его происхождение и эволюционное развитие' (М., 1913) подчеркивал: 'Во внутреннем углу глаза находится небольшая светло-красная перепонка, так называемая полулунная складка (конъюнктива) — образование, которому не может быть приписана ни какая-либо функция, ни какая-либо польза. Она лучше развита у некоторых диких народов (негры, малайцы), нежели у европейцев'.
15. Глаза как расовый признак
Одним из важнейших признаков, по которому определяется совокупная принадлежность человека к своему расово-биологическому кругу является цвет глаз. В легендах и народных сказаниях всех народов земли с древнейших времен можно проследить степень важности цвета глаз при идентификации по принципу 'свой — чужой'. Однако осмысленное изучение данного важнейшего антропологического параметра началось лишь в конце XIX века. Густав Фрич (1839–1891) одним из первых указал на расовые различия в сетчатке глаз, а Ойген Фишер (1874–1967) обнаружил соответствие пигментных клеток в слизистой оболочке животных и 'низших' рас человечества.
Наконец Макс Вольфганг Хаушильд (1883–1924) в свою очередь подтвердил существование трех различных типов пигментных клеток в радужной оболочке черной, желтой и белой рас, каковой факт и нашел свое отражение при интерпретации культурных различий. Крупный русский антрополог П. А. Минаков в своей статье 'Значение антропологии в медицине' (Русский антропологический журнал. № 1, 1902) указывал: 'Многие народы не различают некоторых цветов спектра. Так, например, арабы употребляют слова: черный, зеленый и бурый, как синонимы. Корейцы не различают зеленого и голубого, называя эти цвета одним словом 'Pehurada'. Племя бонго, обитающее в Центральной Африке, употребляет для черного, голубого и зеленого цвета также одно слово — 'Kamakulutsch'. У этого племени цветовая шкала состоит из трех цветов: черного, красного и белого.
Должно заметить, что при указанных особенностях многим дикарям свойственна необыкновенная острота зрения и слуха, позволяющая дикарю различать детально очень отдаленные предметы и слышать отчетливо самый слабый шум, совершенно недоступные уху европейца; однако, гармонические сочетания звуков, красок и тонов мало доступны дикарю'.
Об определенной 'низости' происхождения с эволюционной точки зрения свидетельствуют и другие морфологические признаки в строении глаз, концентрация которых у всех рас различна. Именно частота возникновения этих рудиментарных признаков в той или иной популяции и свидетельствует о ее эволюционном положении. Крупный шведский антрополог Вильгельм Лехе в своей книге 'Человек, его происхождение и эволюционное развитие' (М., 1913) подчеркивал: 'Во внутреннем углу глаза находится небольшая светло-красная перепонка, так называемая полулунная складка (конъюнктива) — образование, которому не может быть приписана ни какая-либо функция, ни какая-либо польза. Она лучше развита у некоторых диких народов (негры, малайцы), нежели у европейцев'. Известный немецкий ученый Георг Бушан в неоднократно цитированной нами выше книге в свою очередь отмечал: 'Третье веко, или Plica Semilunaris, есть вертикально стоящая складка соединительной ткани глаза и представляет собой остаток мигательной перепонки животных, в особенности она выражена у птиц, амфибий и рептилий. В качестве воспоминания об этом состоянии она сохранилась у человека в виде маленького хрящеватого зачатка, который иногда встречается в особенности часто у низших рас, например, у негров в 75 %, а у белой расы, только в 0,5 % .
Также и советский ученый Б. С. Жуков писал: 'Полулунная складка у глаза у представителей низших рас является несколько более сильно развитой, чем, например, у представителей европейских народов'. Из чего следует, что и в строении самих глаз и органов, их окружающих заключен целый букет морфологических признаков, позволяющих с высокой степенью вероятности судить об эволюционной ценности того или иного индивида именно с расовой точки зрения.
Конструктивные различия в расположении глаз не менее значимы. Нижняя цель орбиты очень узка у горилл, у людей она шире, особенно у негроидов, у европеоидов она менее широкая, самая же узкая — у монголоидов. Барон Эгон фон Эйкштедт в этой связи писал: 'Очень широкую щель как у негра племени вуте, можно считать инфантильно-примитивным признаком, но только в рамках человеческих серий: у людей строение орбиты развивалось в особом направлении. Об этом свидетельствует и выступание фронтомаксиллярного шва на внутренней стенке глазниц, вызванное выступание верхнечелюстной кости. Это обычно у горилл и шимпанзе, у людей же очень редко, только у звероподобных примитивных рас'. Негритосы, бушмены и ведды имеют абсолютный максимум емкости входной плоскости глазниц, от чего их черепа кажутся более зловещими. Форма орбит определяется с помощью орбитального указателя. Низкие и обычно более прямоугольные формы, как у тасманийцев, новоколедонцев, огнеземельцев и гуанчей имеют указатель около 80, тогда как более округленные и высокие формы у китайцев, эскимосов и полинезийцев имеют около 90. Расовая особенность орбит у монголоидов выражается также в расположении линии их максимального растяжения по ширине; у европейцев эта линия гораздо больше наклонена к горизонтали, чем у японцев, что указывает на более высокое расположение всей внешней орбитальной области у монголоидов. В целом у них глазное яблоко имеет более фронтальное расположение. Различаются расы и по расстоянию между глазами, и самое главное по структуре сетчатки. Эгон фон Эйкштедт указывал: 'У обезьян сетчатка имеет очень мелкую структуру, среди людей к ним приближаются бушмены, ведды, в меньшей степени — негроиды. Мнение будто у дикарей глаза лучше, не подкрепляется убедительными аргументами. Пигментными клетками набиты грубые и мало разветвленные клетки радужной оболочки у негроидов, у монголоидов этих клеток больше, но они меньше, у европейцев этих клеток меньше, но они более нежные. У темнокожих рас эта оболочка покрывает конъюнктиву и зрачок, вследствие чего последний кажется не белым, а желтоватым, а его край имеет коричневую кайму.
Новорожденные европейцы обычно имеют синие или темно-фиолетовые, серо-голубые глаза, негроиды — карие, монголоиды — зеленовато-карие'.
Интерес с точки зрения истории эволюции представляют мышцы для смыкания век. У примитивных рас они еще связаны с мышцами носовой области. У высших — совершенно самостоятельны. Так у европейцев они четко делятся на три подгруппы. Образование хрящей на конъюнктиве составляет отличительную особенность обезьян, довольно часто встречается у негроидов, реже у монголоидов и почти совершенно отсутствует у европеоидов. Данную закономерность обнаружили Пауль Рудольф Бартельс (1874–1914) и Бунтаро Адахи. Но больше всего заметных особенностей имеют монголоидные глаза. Орбиты у монголоидов расположены гораздо выше снаружи, чем у европейцев, от чего создается впечатление о косоглазии и небольшом пучеглазии представителей желтой расы. Но главная особенность монголоидных глаз это глазная щель, от которой во многом зависит выражение лица. У северных европейцев она обычно имеет форму веретена, у людей ориентальной расы — миндалевидная. Эгон фон Эйкштедт указывал на множество иных рудиментарных образований в строении глаз у представителей черной, желтой рас и их метисов: эпикантус, готтентотская складка, негритянская складка, персиковое веко, тарзальное веко, булавовидное веко. Все эти морфологические аномалии достались представителям данных рас в наследство от животных первопредков, а высокая степень их концентрации говорит о взаимной эволюционной близости. Цветность глаз представителей различных рас сегодня измеряется по шкале Рудольфа Мартина (1864–1925).
Дальнейший ход развития антропологии и этологии — науки исследующей биологические основы человеческого поведения продолжался в том же направлении, и многие факты социальной жизни объяснявшиеся ранее действием абстрактных культурных различий, теперь получили совершенно иное истолкование. Позиции биологического детерминизма существенно укрепились. Крупный современный американский исследователь Морган Уорти опубликовал в 1974 году весьма примечательную книгу 'Цвет глаз, пол и раса (Ключи к поведению людей и животных) , в которой основываясь на богатейшем статистическом материале объяснил многие коренные различия в поведении людей различных рас.
Выяснилось, что люди с темными глазами больше реагируют на цвет, а люди со светлыми глазами — на форму. Темноглазые индивиды особо чувствительны к цветам длинноволновой части спектра, так как сильная пигментация частично блокирует коротковолновый свет. Именно поэтому южане больше любят красный и желтый цвета, а северяне синий и серый. Кроме того, светлоглазые блондины нордической расы лучше различают полутона и ориентируются в пространстве. Темноглазые люди больше реагирующие на цвет, склонны к спонтанным и эмоциональным реакциям, а светлоглазые, реагирующие больше на форму предпочитают контролировать свои эмоции. Темноглазые любят тесное общение, светлоглазые же напротив все формы поведения основывают на дистанции, почитая сокращение межличностного пространства за дурной тон. Темноглазые во всем предпочитают следовать общественным шаблонам, в то время как светлоглазые вырабатывают свою жизненную позицию исходя из законов внутреннего стиля.
Вывод в работе Моргана Уорти хотя и шокирующе просто, но тем не менее хорошо аргументирован: 'Люди с голубыми глазами воспринимают, прежде всего форму и имеют научный склад ума, а люди с карими глазами — цвет и имеют ненаучный склад ума'.
Расовый анализ изобретателей и рационализаторов не оставляет никакого сомнения в том, что подлинная наука это детище по преимуществу представителей нордической расы. Следовательно мировоззрение выработанное кареглазым человеком никогда не станет подлинным достоянием человека голубоглазого, ибо специфика мировоззрения и цвет глаз взаимосвязаны.
16. Расовые запахи и пристрастия людоедов
Уже врачи и путешественники античной эпохи писали об особенностях расового запаха, что указывает на объективность и разработанность данного раздела групповой физиологии. Миссионеры средневековья говорили об 'иудейской вони', а первые европейцы, покорившие Вест-Индию, от местных негров услышали фразу из песни: 'Господь любит своих негров, он узнает их по запаху'. Показателен и другой факт: в средневековой Европе торговцы волосами, которые занимались изготовлением париков, отличали по запаху немецкие от французских волос и различали даже ирландские, шотландские, английские и уэльские. Первое, по чему европейцы идентифицировали индейцев Нового света — был их природный запах, который впоследствии получил название Catinca.
Один из основоположников антропологической науки Иоганн Блюменбах обоснованно рассуждал о 'национальных свойствах кожи'. Крупнейший французский антрополог Жан-Жозеф Вирей (1775–1846), будучи доктором медицины и членом Королевской медицинской академии, в своем фундаментальном трехтомном труде 'Естественная история человеческого рода' (Париж, 1824) писал: 'Когда негру жарко, его кожа покрывается маслянистым, черноватым потом, который пачкает белье и издает весьма неприятный запах. Негры воняют так сильно, что место, по которому они прошли, остается пропитанным этим запахом на протяжении четверти часа'. А русский классик Анатолий Петрович Богданов еще в середине XIX века указывал: 'Некоторые народы издают из себя особенный запах, так, например, известно, что собаки, употребляемые для охоты за бежавшими невольниками, легко отличают след негра от следа индейца'.
К числу специфических черт следует отнести также и форму обонятельной борозды у евреев. С древнейших времен известно, что все расы и племена имеют свой специфический запах, ведущий свое происхождение еще с этапа дочеловеческой истории развития. Не случайно поэтому отделы мозга, ответственные за обоняние, имеют самое древнее происхождение с эволюционной точки зрения и их развитие предшествовало всем формам психической деятельности. Вряд ли нужно пояснять, сколь велико значение запахов в животном мире. Поразительным образом оказывается, что и в мире людей их значение велико, хотя и не всегда осознается в полной мере. Парфюмы, притирания, благовония, духи разных народов также имеют расовые различия, поскольку призваны скрашивать природный запах своих хозяев. Терпкие духи южан, вызывающие справедливое отвращение у представителей нордической расы, в этом плане являются отличной иллюстрацией биологии культурно-исторического генезиса народов. Карл Фогт указывал: 'Запах народа есть его неотъемлемая историческая принадлежность'.
Барон Эгон фон Эйкштедт уже в середине ХХ века отмечал: 'Ни один путешественник не говорит о черных индусах, что от них исходит дурной запах. Зато все путешественники свидетельствуют, что запах, испускаемый африканскими неграми, отвратителен и что он сохраняется даже у метисов, чья прабабка была негритянкой, По всей видимости, в этом с ними сходны и негроиды южных морей. Цейлонцы пахнут пряностями, жители джунглей — дымом, китайцы — сладковатым жиром, многие южане — луком пореем. Автору не забыть запах кисловатого жира и подгоревшего молока, который пропитывал все предметы, одежду и самих людей племени тода. К нему примешивался еще и запах испражнений. Столь же незабываемы запахи переулков маленьких китайских городов и сладковатый запах филиппинцев. Атрофированное обоняние европейца не всегда отличает расовый запах от запаха пищи. Индийцы и негры утверждают, что от европейцев пахнет плохо — они издают трупный запах. В Гвиане индейские женщины воспринимают запах негров как неприятный и воротят от них носы. Эфиопы не переносят запах племени банту. Многие европейские путешественники утверждают, что от негритянок пахнет аммиаком или козлом, а от китайцев — мускусом'.
Помимо различий в специфике запаха, у различных рас велики различия в величине и строении потовых желез их представителей. Японский расолог Бунтаро Адахи подтвердил выводы немца Карла Фогта, что потовые железы слабо пахнущих японцев сказались очень маленькими в сравнении с негритянскими. Мало того, обнаружилась прямая зависимость между запахом из подмышек и клейкостью ушной серы. Потовые железы негритянок в области половых органов существенно превосходят величиной соответствующие железы у европеоидной расы.
Позднее выявилась корреляция между запахом и вкусом. Эйкштедт, проводя много времени в экспедициях, имел возможность расспросить людоедов о расовых различиях. Он писал: 'Людоеды особенно любят мускулы ног. На их вкус, белые люди вкусней негров, а англичане вкусней французов'. Также и замечательный антрополог Людвик Крживицкий в своей монографии 'Антропология' (1901), основываясь на богатом экспедиционном опыте, оставил следующее меткое замечание: 'Различие в запахе между белым и негром настолько резко, насколько оно резко между собакой и шакалом, на вкус (по опыту людоедов) разница не менее значительна'.
Впрочем еще Карл Фогт в этой связи указывал: 'Цвет мяса негра никогда не бывает таким светло-красным, как у европейца; он более желтоватый или даже буроватый'.
''Негры и белые сохраняют свои характерные черты, несмотря на перемену климата. Вплоть до внутреннего строения у негров наблюдаются явные соответствия с орангутангами. Негры — это иной вид человека, нежели мы', — утверждал Ж.-Ж. Вирей. Вследствие этого В. А. Мошков за много лет до современного развития эмбриологии указывал: 'Если, по закону Геккеля, всякое живое существо чистой породы воспроизводит в своей жизни историю своего рода, то является вопрос, какую историю будет воспроизводить существо смешанное, гибридное, составившеся из двух видов? Гибрид воспроизводит не одну историю рода, а две, сначала одну, потом другую. Признаки одного из родителей появляются у него в одном возрасте, а признаки другого — в другом'.
Именно смешение двух различных генетических программ, доставшихся гибриду в наследство от разнородных родителей, и ведет к разбалансировке всей его биологической структуры, нарушению психической и моральной целостности. Данные международной криминалистической и психиатрической статистики наглядно свидетельствуют, что среди расово-смешанных индивидов выше преступность, процент нервных и сексуальных отклонений. Также велико среди гибридов и количество клятвопреступников, ибо в их жилах наличествует 'хаос крови'. Гибрид — это существо, всю жизнь обреченное барахтаться в потоках разных кровей.
17. Главные различия в строении внутренних и половых органов
Глубочайшие расовые различия наблюдаются на всех уровнях организации человеческого организма, что вновь позволяет делать глобальные выводы и обобщения. Так, например, известный советский ученый А. И. Ярхо в одной из своих статей в 'Русском антропологическом журнале! (1925 год, выпуск 1–2) указывал, что селезенка европейца на 23 % тяжелее селезенки негра, а печень — на 15 %. Напротив, у негров сердце и почки в среднем на 12–13 % тяжелее тех же органов у белых. В этом же номере журнала Л. П. Николаев в статье 'Некоторые данные о морфогенетической роли эндокринных желез в связи с вопросом об изменении индивидуальных и расовых признаков' развивал идею о существенных различиях в строении гипофиза у представителей нордической расы по сравнению с негроидами и монголоидами. Мало того, автор пришел к однозначному убеждению, что 'эндокринные железы сыграли решающее значение в филогенетической эволюции человека и в его постепенном развитии из обезьяноподобных предков'.
Впрочем, еще Карл Фогт указывал на простой очевидный факт, значение которого сегодня недооценивается: 'Цвет мяса негра никогда не бывает таким светло-красным, как у европейца; он более желтоватый или даже буроватый'. Другой известный немецкий антрополог Георг Бушан свидетельствовал: 'Кишечник негров короче, чем у европейцев, напротив, у японцев он длиннее'. Его именитый соотечественник Роберт Видерсгейм отмечал в свою очередь: 'Длина кишок у белых среднего роста равна 9600 мм., из коих 8000 приходится на долю тонких кишок и 1600 на долю толстых. У негров средняя длина кишок 8600 мм., то есть на 1000 мм. менее. То обстоятельство, что у негров кишки короче, обуславливается меньшею длинною тонких кишок, так как толстые у черных длиннее, чем у белых. Средний вес печени у представителей белой расы считается равным 1451 грамму, а у черных 1266 . Более короткая длина кишок у негров прекрасно согласуется как с данными европейской миссионерской этнографии, так и их национальными сказаниями, подтверждая длительность эволюционного периода в развитии этой расы, связанного с людоедством, ибо для усвоения человеческого мяса, богатого белками, нужна меньшая длина кишок, чем для длительного переваривания растительной пищи. Меньший, по сравнению с европеоидами, вес печени представителей черной расы также свидетельствует в пользу данного факта, ибо печень ответственна за очистку крови.
Также и в строении гениталий расовые различия столь велики, что никакими влияниями среды или культурными особенностями некоторые аномалии объяснены быть не могут совершенно. Русский антрополог Октавий Васильевич Мильчевский еще в 1868 году указывал: 'Заметим, что у негров детородные части отличаются длинною. Также и груди у некоторых женщин этих племен до того длинны, что они могут забросив их за плечи, кормить детей, висящих у них за спиною'.
Уже в ХХ веке Эгон фон Эйкштедт довел до совершенства классификацию рас по форме женской груди. Он писал: 'Женские молочные железы также имеют большое расологическое значение. Это относится к величине, форме и положению соска, ареолы и самой груди. В своем развитии грудь проходит четыре стадии. Образование вторичной грудной железы следует рассматривать как прогрессивный признак, так как у очень многих цветных рас, особенно у негров, негритосов и австралийцев, развитие ареолы останавливается на стадии первичной грудной железы.
Грудь-кнопочка очень часто встречается у этих рас даже у взрослых женщин, тогда как у европеоидов и северных монголоидов эта форма встречается лишь в патологических случаях.
Основными формами груди считаются форма шайбы или чаши, полукруга, конуса и вымени (конические груди и груди в форме козьего вымени). Первая из названных форм особенно часто встречается среди китайцев и палеомонголоидов, нередко и среди южных индейцев. Полукруглая форма размером 12х12х6 см. обычна у молодых европеоидных женщин, хотя налицо значительные различия в частоте у отдельных групп, особенно между европейскими и внеевропейскими европеоидами. Коническая форма, обычная у большинства негроидных групп, очень часто переходит, как и у австралоидов, уже в молодые годы в ту форму свисающего козьего вымени, которую воспели поэты всего исламского мира.
Очень разнообразны величина и форма ареалы. Ее цвет колеблется от светлого, часто почти прозрачного розового у северных европейцев до светло-темнокоричневого у цветных рас. Все названные различия, являются расовыми'.
В эпоху великих географических открытий французские путешественники и естествоиспытатели первыми указали на некоторые аспекты морфологии, которые ни при каких условиях не позволяют говорить о видовом единстве человечества. Это стеатопигия у бушменок и так называемый готтентотский передник (Labiorum minorum). Под стеатопигией подразумевают непомерное развитие жировых складок под седалищными мышцами у женщин этого племени, что придает им совершенно несообразный вид, увеличивая объем бедер в несколько раз. Под готтентотским передником понимают неестественно длинные половые губы у женщин данного племени, которые часто достигают 15–18 сантиметров в длину, и свисают до колен, в связи с чем с древнейших времен выработался обычай перед вступлением в брак эти губы срезать. Едва в XVI веке в Абиссинии было введено христианство, которое запретило проведение данной гинекологической операции, как сразу же вспыхнули восстания, ибо девушки не могли найти себе женихов-соплеменников, так как даже по их туземным понятиям данный анатомический феномен отвратителен. Специальным постановлением папы римского аборигенам было позволено вернуться к первоначальному обычаю, чтобы не чинить препятствий в распространении христианства. Как добросовестный ученый крупнейший французский антрополог Поль Топинар проанализировав данный факт с эволюционной точки зрения, пришел к такому выводу: 'Заметим при этом, что 'передник' не говорит в пользу непосредственного родства готтентотов, бушменов и обезьян, так как у самки гориллы эти губы совершенно невидимы'. Так что, если соотносить данного рода расовые феномены с классическим дарвиновским учением, придется неминуемо согласиться с наличием отдельной самостоятельной ветви в развитии данных племен, ведущих свое происхождение даже не от обезьян, а от каких-то неведомых экзотических животных.
Соотечественник Топинара Жан-Жозеф Вирей в этой же связи писал: 'Полагали, что у бушменок есть нечто вроде кожаного фартука, свисающего с лобка, закрывая половые органы. В действительности, это не более чем удлинение малых срамных губ на 16 см. Они выступают с каждой стороны за большие срамные губы, которых почти нет, и соединяются сверху, образуя капюшон над клитором и закрывая вход во влагалище. Их можно поднять над лобком, как два уха. Этим можно объяснить естественную неполноценность негритянской расы по сравнению с белой. Поэтому правильнее говорить о негритянском виде, а не о расе, так как та же особенность строения половых органов наблюдается у коптских и эфиопских женщин'. Швейцарский путешественник Виктор Элленберг в своей книге 'Трагический конец бушменов' (М., 1956) также подчеркивал: 'К числу отличительных особенностей физического строения бушменов относится и то, что penis у них постоянно находится в состоянии полуэрекции. Эта присущая бушменской расе особенность запечатлена на многочисленных бушменских наскальных изображениях'. Карл Линней в своей классификации рас вообще определил бушменов и готтентотов, как 'однояйцевых'. Кроме того у обеих этих племенных групп в 80 % случаев наблюдается недоразвитие мошонки. Эгон фон Эйкштедт кроме этого разработал даже свою систему классификации рас по форме женской груди, по углу наклона влагалища, а также по размерам и системе подвески мужских половых органов. Он указывал: 'Величина члена у негроидов — о которой можно судить только при его неактивном состоянии — отмечалась уже в древности и порождала суеверные представления о сексуальной мощи негров, что не выглядит чем-то особенным на фоне их общей неутомимости, обусловленной иным расово-физиологическим ритмом. Правда, такие большие члены имеют только африканские негроиды, меланезийцы этим похвастаться не могут. У монголоидов член меньше, чем у европеоидов, но есть и внутрирасовые различия: у корейцев член больше, чем у японцев, а соотношение величин головки члена обратное'.
Польский антрополог Кароль Стояновский создал свою классификацию найдя корреляцию между расовым типом и формой головки члена. Эйкштдет обратил внимание еще на один примечательный факт морфологии: 'Особенностью монголоидной расы является расположение отверстия уретры спереди, чего совершенно не бывает в Европе, а на Востоке повсюду можно наблюдать привычку женщин справлять нужду стоя или на ходу благодаря этой особенности'.
Было бы весьма любопытно ознакомиться на сей счет с точкой зрения культурных антропологов, выводящих все основные различия между расами через некие культурные влияния.
18. Главные различия в физиологии рас
Различия в физиологическом и биохимическом строении у представителей различных рас имеют и огромное прикладное значение, именно поэтому П. А. Минаков в работе 'Значение антропологии в медицине' (Русский антропологический журнал, № 1, 1902) писал: 'Расовые и племенные особенности, передающиеся из поколения в поколение, служат очень часто причиной болезни при содействии таких внешних факторов, которые у субъектов иной организации не вызывают обыкновенно никаких патологических изменений. Вступая на новый путь исследования причин патологических процессов, медицина должна разработать анатомию, физиологию и патологию рас и указать, какие анатомические и физиологические особенности свойственны чистым и смешанным расам и какие типы в смешанных расах наичаще подвержены или, наоборот, иммунны к тем или иным болезням'.
Несмотря на свое зарождение, биология того времени также развивалась в русле полноценной расовой философии. В. Г. Штефко в статье 'Биологические реакции и их значение в систематике обезьян и человека' (Русский антропологический журнал, том 12, книга 1–2, 1922) сделал многозначительный вывод: 'Соображения, высказанные на основании экспериментальных данных, приводят нас к чрезвычайно важному и в высшей степени интересному заключению. Культурные расы человечества, как например европейцы, имеют более сложное строение белковой молекулы, чем низшие расы. Таким образом с биологической, или, вернее, биохимической точки зрения они являются более сложно организованными, чем вторые'.
В свете наших рассуждений следует также вновь упомянуть фундаментальную работу внушительных размеров профессора И. А. Сикорского 'Всеобщая психология с физиогномикой' (Киев, 1904). В ней он сделал справедливое заключение, что вся совокупность антропологических и физиологических особенностей расы находит свое закономерное продолжение в специфике ее душевной организации: 'Психические особенности и свойства рас, подобно физическому типу, принадлежат к признакам устойчивым, и можно принять как принцип, что основные душевные черты антропологически изначальной расы удерживаются долго и прочно в производных племенах'.
Теперь нужно обратиться к тому богатейшему пласту информации, который мы обнаружим в заметках и наблюдениях путешественников предыдущих времен — эпох создания великих колониальных империй, когда белый человек, впервые столкнувшись с аборигенами отдаленных стран, был буквально шокирован некоторыми особенностями их антропологического и психо-физиологического строения.
Различиями в теплообмене тела, дыхании и пульсе у представителей различных рас занимались: Джон Дэви (1790–1868), Пьер Фуассак (1801–1896), Джеймс Причард (1786–1848).
Различия во времени полового созревания изучали: Луи Арман де Лаонтан (1666–1715), Дордж Генри Лоскиель (1740–1814), Джон Мари Китинг (1852–1893).
Формы расовых уродств анализировали: Бенджамин Эллис (1798–1831) и Чарльз Пикеринг (1805–1878).
Особенностям расового устройства органов пищеварения уделяли внимание: Станислас де Эйскерак де Лотюре (1826–1868), Мартин Добрицхоффер (1717–1791), Карл Фридрих Хойзингер (1792–1883), Адольф Риттер (1890-?).
Вопросы расового старения изучали такие ученые, как Филиппо Луиджи Джилли (1721–1789), Уильям Джон Бурчелль (1782–1863), Иоганн Якоб фон Чуди (1818–1889), Альсид Дессалин де Орбиньи (1802–1857), Джон Мари Китинг (1852–1893).
Измерения расовых особенностей мускулатуры осуществляли: Джон Таннер (1780–1847), Михаэль Альберти (1682–1757), Уильям Джон Бурчелль (1782–1863), Ламбер Адольф Жак Кустеле (1796–1874).
Расовых вшей и прочих паразитов изучали: Фридрих Мартин Дюттенхоффер (1810–1859) и Жан-Жозеф Вирей (1775–1846).
Способность краснеть от смущения у представителей различных рас подвергли всестороннему анализу: Джордж Бэррингтон (1755–1804), Август Фридрих Коцебу (1761–1819), Маркус Якоб Монрад (1816–1897), Алексис Казимир Дюпюи (1774–1849).
Расовые различия в эмбриологии обосновали: Карл Эрнст фон Бэр (1792–1876), Альберт Келликер (1817–1905), Фрэнсис Бальфур (1851–1882).
Различия в строении сперматозоидов у представителей разных рас первым обнаружил Густав Ретциус (1842–1919).
Кроме того, Генри Луис Холлард (1801–1866) и Эусеб Франсуа де Салле (1796–1873) нашли неведомую специфику — значительный процент спайки носовых костей, а также обнаружили локтевую ямку на скелетах вымерших обитателей Канарских островов — гуанчей.
Уникальна по обилию информации подобного рода книга Теодора Вайца 'О видовом единстве человеческого рода и первобытном состоянии человека' (М., 1867). Из нее мы узнаем, что у многих жителей Африки есть племенной обычай драться лбами, потому что при ударе они не испытывают никакой боли. Среди многих туземных племен до сих пор существует способ переламывать толстые палки о голову, которая при этом служит точкой опоры. Известно также, что испанские конкистадоры, завоевывавшие Америку, неоднократно жаловались на то, что им не удавалось раздробить одним ударом меча головы индейцев на Кубе и Гаити. Впрочем, еще Геродот в античные времена указывал на различия в толщине черепа у различных племен.
Крупнейший английский антрополог сэр Артур Кис (1874–1942) одним из первых начал анализировать влияние гормонов на расовые различия и пришел к выводу, что не только примитивность строения неандертальцев, но даже профиль лица европейцев и аномальные уклонения в функционировании гениталий у монголоидов и бушменов в принципе объясняются видоспецифической деятельностью половых желез и надпочечников. Мало того, различия в строении тела, волосяного покрова и пигментации имеют то же происхождение. Было установлено, что щитовидная железа малайцев не только абсолютно, но и по отношению к росту и весу тела гораздо меньше, чем у европейцев, ввиду того, что у последних 1 грамм вещества этой железы приходится на 1920 грамм массы тела, а у малайцев — на 3571 грамм. У китайцев эти различия не столь существенны, однако и у них вес гипофиза меньше чем у европейцев. А у негров в свою очередь меньше вес эндокринной железы чем у белых. Эти наследственные различия позволили Эгону фон Эйкштедту создать классификацию рас по весу органов эндокринной системы, а также увязать эти характеристики с частотой психических и сексуальных расстройств у представителей различных рас, а это в свою очередь, сказывается на всех сторонах общественной жизни. Он писал: 'Было давно замечено, что негры отличаются особой сопротивляемостью желтой лихорадке. Это качество наследуют и их гибриды. Среди негроидов редко встречаются рахит, наросты, злокачественная анемия, угри и определенные формы сифилиса, зато они очень подвержены туберкулезу, что характерно для большинства цветных и примитивных рас, особенно при переселении их в холодный климат. У негроидов образуются очень толстые шрамы и легко заживают раны, они меньше чувствительны к боли, поэтому у многих негроидных племен шрамы служат украшением. Различно также время смерти от разных болезней. В США негры чаще умирают летом, белые — зимой'.
Расовое смешение, как фактор наследственной патологии изучалось давно и всесторонне, что позволило Эйкштедту резюмировать: 'Поголовная подверженность болезням гибридов шведов с лопарями, снижение их духовных способностей и появление многочисленных уродств — зафиксированные факты. Дисгармоничные и одутловатые лица этих гибридов хорошо описаны. Существует много данных о дисгармониях и конституционных нарушениях у гибридов европейцев с японцами, европейцев с прочими азиатами, а также у гибридов европейцев с неграми. Следует констатировать, что во многих случаях смешение отдаленных рас вызывает явные дисгармонии и нарушения. Понятно также, почему гибриды вызывают напряженность и дисгармонию внутри народов и их культурных и социальных групп.
Я читал корректуру этого раздела в ночном экспрессе на Яве. Напротив меня сидел астеничный старый индонезиец, в соседнем купе — пятнадцатилетняя девушка весом минимум 80 кг. В Сурабае на поезд сел очень красивый индонезиец. Вот в чем проблема расового смешения: в изменчивости и вызываемых ею субклинических, гормональных или физиологических сдвигах'.
Английские и американские исследователи, по общему мнению, являются пионерами в области изучения расовых различий жизнеспособности и обмена веществ. Они ввели термин основной обмен, под которым понимается минимум процессов обмена веществ, необходимый для дальнейшего функционирования органов тела. В принципе это подобно состоянию машины, работающей на холостом ходу. При этом тело должно находиться в полном покое, а исследование должно проводиться через 12 часов после приема пищи. Тогда измеряемая теплоотдача тела показывает еще продолжающийся расход калорий, различный в зависимости от поверхности тела, возбуждения, времени года, возраста, пола и расы. Самая низкая величина основного обмена отмечена у восточно-азиатских женщин, а один из самых высоких показателей отмечен у индейцев майя, однако при этом у них самый редкий пульс. У народов Индокитая и негритосов он чаще, чем у европеоидов. Кровяное давление у монголоидов ниже чем у европеоидов и негроидов.
Число кровяных телец у основных рас различается на 20 %. Велики различия в строении и величине кровеносной системы. Температура тела тоже проявляет расовые колебания, так как средняя терморегулятивная величина у негров и индейцев ниже, чем у белых. Еще первые путешественники из Европы эпохи великих географических открытий отмечали, что у негров и индусов холодная кожа, а у эфиопских женщин, наоборот, очень теплая.
19. Мода на уродование у различных рас
А теперь вновь обратимся к теме, с которой мы и начали наше изложение, а именно: к антропоэстетике. При том обилии физических отличий, существующих в строении представителей различных рас, вполне закономерно, что и критерии красоты, с которыми они подходят к оценке соплеменников и чужаков, должны быть различны.
Крупнейший австрийский специалист в области этологии Конрад Лоренц писал: 'Наше эстетическое восприятие отчетливо связано с телесными изменениями'. За сто лет до него сходных убеждений придерживался крупнейший французский антрополог Поль Топинар: 'Люди с круглой головой утверждают, что эта форма самая возвышенная. Китайцы уверяют, что плоское лицо и косые глаза составляют перл творения. По мнению негра, самый красивый цвет черный'.
Таким образом, ценностные критерии восприятия у людей разных рас являются производными функциями их расовых признаков.
За разъяснением этого тезиса обратимся к историческим свидетельствам.
Крупнейший английский путешественник Джеймс Кук (1728–1779) после открытия Австралии, впервые увидев коренных жителей этого континента, оставил о них такое описание, касающееся их антропоэстетических предпочтений:
''Главное их украшение — это кость, которую они продевают через хрящ, разделяющий одну ноздрю от другой. Что за извращение вкуса считать это украшением! Вне человеческой мудрости решить, что могло побудить их к ношению подобного украшения, и при этом страдать от боли и неудобства, необходимо сопряженных с этим. Кость эта толщиною в палец и длинною от 5 до 6 дюймов проходит поперек всего лица и настолько закупоривает обе ноздри, что дикари поневоле должны держать рот открытым, чтобы иметь возможность дышать; при попытке же говорить, они так гнусавят, что едва могут понимать друг друга. Наши матросы в шутку называют это украшение реей. Действительно, это украшение настолько странно видеть, что прежде, чем мы привыкли к нему, мы с трудом могли удерживаться от смеха'.
Остается только предполагать, но в свете наших рассуждений это выглядит вполне логичным, что дикари съели Кука именно из-за неприятия им существующих у них антропоэстетических канонов. Кук называл их 'обезьяноподобной нацией'.
Большая советская энциклопедия повествует о Жорже Кювье (1769–1832) как о 'выдающемся французском естествоиспытателе, бесспорной заслугой которого является создание точного метода исследования и накопление огромного фактического материала'. Когда Кювье впервые увидел в Париже бушменскую женщину, то на основе своего прогрессивного метода он оставил такое описание: 'Ее манера вытягивать губы совершенно такая же, как у орангутанга. Движения ее своей резкостью и капризностью напоминали движения обезьяны; губы ее были толсты и безобразны. Ее ухо было похоже на уши некоторых обезьян своим небольшим объемом, слабым развитием ушного козелка и почти совершенным отсутствием внешнего края в передней его части. Все это признаки животности. Я никогда не видел человеческой головы более похожей на обезьянью, чем голова этой женщины'.
Представление о собственной красоте у представителей всех человеческих рас имеет глубокие врожденные биологические основания, и прочность этих представлений проверяется биологически же — борьбой за существование. Польский антрополог Людвик Крживицкий в монографии 'Антропология' оставил меткое, красноречивое замечание: 'Каждая группа считает себя самой красивой, пока не встретится с другой, более сильной. Тасманийцы смотрели на свою черную окраску, как на перл совершенства, и советовали выходцам из Европы вымазаться углем для того, чтобы скрыть свое безобразие, то есть белый цвет кожи. Негр не может быть 'ближним' белого, совершенно так же, как напрасно мы искали бы родства между совой и орлом, ослом и лошадью'.
Пищу для глубоких размышлений по данному вопросу оставляет книга 'Мода на уродование, как она выражена в обычаях варварских и цивилизованных рас' (С.-Петербург, 1883) известного английского ученого и путешественника Уильяма Генри Флоуэра (1831–1899). В ней он анализирует многочисленный материал об искусственном уродовании своей внешности в угоду местным представлениям о красоте у людей различных рас. Практика бритья головы выводится им из обычаев диких народов. Причем для этой болезненной и негигиеничной операции часто используются кремниевые ножи, куски расколотых костей или раковины. Сюда же им относится и обычай выщипывания бровей. С той же самой целью понравиться соплеменникам туземцы острова Таити острым камнем оставляют на плечах и спине шрамы, в которые затем несколько дней кряду втирают древесную золу или природные красители, от чего у них на теле образуются большие разноцветные рубцы.
Другой путешественник при посещении в XVIII веке Хлебных островов в центральной Америке оставил такие воспоминания о местных жителях: 'Они имеют обыкновение прорезывать у мальчиков младенцев отверстие на губах возле самого подбородка и, чтоб не дать зарасти этому отверстию, продевают деревянный болт и проделывают это до тех пор, пока мальчик не достигнет 14–15 лет. С этого возраста они уже носят в отверстии род бороды, выделанной из панциря черепахи. Маленькую зарубку в верхней части они продевают через отверстие, так что она задерживается между зубами и губой, а нижняя свешивается под подбородком. Это украшение они носят обыкновенно в течение дня и вынимают, когда ложатся спать. В ушах у мужчин и женщин имеются подобные же отверстия, пробуравленные у них в молодости. Вследствие постоянного продевания больших болтов в эти отверстия, они достигают размеров пятишиллинговой монеты. В этих отверстиях они носят куски дерева кругло и гладко обрезанные, так что уши их кажутся как бы деревянными, обтянутыми тонким слоем кожи'.
Сходный обычай демонстрирует нам и племя ботокудов из центральной Бразилии. Примечательно, что само название его происходит от португальского слова botogue, что означает 'болт'. Эскимосы на севере Америки прокалывают себе губы в углах рта и вставляют в каждое отверстие запонку с двумя головками или гиреобразный подвесок из кости, раковины, слоновой кости, камня, стекла или дерева. Жители Аляски прокалывают еще и нос и забивают в отверстия всякую всячину, имеющую, по их понятиям, самостоятельную эстетическую ценность. Один из первых посетителей центральной Африки также писал: 'Внешнее украшение тела, костюм, наряды, увечья, которым они себя подвергают, — словом, общая мода — все имеет их собственный отличительный характер. Более всего замечателен у женщин возмутительный по его неестественности обычай прокалывания и обезображивания губ: они, видимо, соперничают одна перед другой своими увечьями, и их тщеславие в этом отношении, я думаю, не встречает себе подобного по всей Африке. Не довольствуясь прокалыванием нижней губы, они оттягивают также верхнюю, для симметрии'.
Коренные жители Новой Зеландии при первом посещении их европейцами оказались все поголовно с искусственными отверстиями в ушах, в которые они вставляли перья, кости, ногти, зубы их умерших родственников, зубы дохлых собак, некоторые использовали эти отверстия как карманы на одежде. Когда зулусов первый раз отвезли в Лондон, то они не нашли ничего лучше, как, подражая английским джентльменам, вставить зажженные сигары в искусственные отверстия в своих ушах. Путешественник мистер Уильфред Пауэл сообщал, что на одном из островов Новой Гвинеи видел человека, у которого дыры в ушах были растянуты до такой степени, что в них можно было свободно продевать руки.
Специальным образом нужно остановиться на обычае уродования черепа новорожденных младенцев, который был отмечен у многих народов во всех частях света и впервые был описан еще Гиппократом около 400 г. до н. э. Согласно представлениям этих народов деформирование черепа должно было отразиться на психических качествах ребенка. Кроме того, неестественная форма головы должна была свидетельствовать о более высоком социальном положении ее владельца. И даже обилие смертей в процессе этой болезненной операции не останавливает многие народы в следовании этому обычаю до сих пор.
Поль Топинар в своей известной книге 'Антропология' также считал необходимым заострить внимание читателей на проблеме искусственного уродства у представителей некоторых рас: 'Из числа наиболее оригинальных обычаев, связанных с наступлением зрелости или совершаемых над детьми, приведем надрезание мочеиспускательного канала у некоторых австралийских племен, вырезание одного яичка у южно-африканских, отсечение одного пальца у женщин некоторых австралийских племен и народов Африканского берега, прижигание подошвы и т. д. Но из всех обычаев всего разнообразнее те, которые относятся к обращению с усопшими. В одних случаях тело сжигают, или просто коптят, или же его съедают родственники, в других случаях его предоставляют тлению на ветвях дерева, или же отдают на съедение ястребам'.
Великий русский расовый теоретик В. А. Мошков обосновал и доказал подлинную причину этих, необычных на первый взгляд, обрядов в разных частях земли:
''Когда высшие расы смешивались с низшими, то первые не могли не заметить перемен в худшую сторону, происходивших в наружности их потомства. А так как белую расу высоко ценили, то естественно было желание всеми возможными средствами к ней возвратиться. Этого старались достигнуть многими способами, а в особенности подбирая себе невест по известному идеалу красоты и искусственно уродуя свои органы, чтобы придать им сходство с органами белой расы. Обычай деформации черепа принадлежит глубокой древности, по словам Гиппократа, у древних деформированная форма черепов считалась признаком благородства. У индейцев северной Америки она считается привилегией свободных классов и запрещается рабам. Далее лицо белого человека от перерождения теряло румянец и становилось сначала бледным, потом смуглым и, наконец, в жарких странах черным. Даже у наших европейских модниц в большом обыкновении белиться и румяниться, но они делают это секретно, потому что есть много женщин, которые в таком раскрашивании не нуждаются. Наконец у народов совершенно цветных раскрашивание лица в белый и красный цвета приобретает даже религиозное значение. Так, еще у древних египтян румяна клали с покойником в могилу. У австралийцев, например, белят лицо для танцев, или же раскрашивают его в белый и красный цвета. В такие же самые цвета, то есть белый и красный, раскрашивают и волосы, чтобы изобразить блондинов и рыжих. У многих цветных рас, по наблюдению антропологов, ушные мочки отсутствуют. Отсюда понятно желание цветных щеголей из подражания белой расе удлинять мочки подвешиванием на них тяжестей. На острове Пасхи, где уши туземцев были искусственно растянуты до плеч, покланялись древним колоссальным статуям, которые также имели отвислые уши. Многие скульптурные изображения Будды воспроизводят его с длинными висячими ушами и с продырявленными мочками. Известно, что низшие расы отличаются от белой отсутствием икр на ногах и слабым развитием ручных мускулов, а потому явилась надобность фальсифицировать и эти органы. Так как маленькие ножки являются исключительной принадлежностью белой расы в отличие от низших рас, у которых ступни крупных размеров, то у китаянок мы находим обычай уродования ног, чтобы сделать их маленькими. Мы перечислили здесь главнейшие формы уродования с целью украшения и преимущественно такие, в которых видно подражание белой расе'.
Резюмируя все вышеизложенное, мы считаем себя вправе сформулировать следующий тезис.
Основываясь на антропологическом и этнографическом материале, можно предположить со значительной степенью вероятности, что стремление к искусственному уродованию своего тела у представителей некоторых этносов связано с осознанием ими несовершенства собственного строения. Именно субъективное врожденное ощущение собственной физической ущербности и заставляет их проводить эти 'модификации' природного естества, ибо ничто самодостаточное и самоценное не нуждается в переделывании.
Например, в древнейшей арийской религии — зороастризме, обожествлявшей человеческую плоть как вершину Божественного творения, под страхом отлучения были запрещены прокалывание ушей, обрезание и любые пластические операции. Вторгаться в собственное тело, данное Богом, значит служить дьяволу. Такова была извечная мораль древних ариев.
Все это, в свою очередь, со всей неотвратимостью позволяет нам вновь поставить под вопрос биологическую полноценность некоторых рас, ибо она уже поставлена под сомнение самими их представителями и всей историей цивилизации. Мы ничего не утверждаем, мы лишь выдвигаем предположение.
Фатальные различия в канонах красоты и самооценке, в свою очередь, ведут к неизбежным различиям и в морали, которая также является проявлением совокупности расовых признаков.
Шведский антрополог Вильгельм Лехе писал в этой связи: 'Подобно тому, как у отдельных особей могут появляться физические особенности, которые рассматриваются в качестве наследия от какого-нибудь очень отдаленного предка, так точно особи должны совершать известные антисоциальные или безнравственные поступки, выпады против близких или против всего общества, которые можно рассматривать в качестве наследия от прародича, совсем не обладавшего или лишь слабо обладавшего социальным чувством, причем эти душевные изъяны не были подавлены воспитанием. Подобно тому, как естественный отбор необходимо вызывает не абсолютное, но только относительное совершенство организма, так и понятие о нравственности может достигать более высокого или более низкого развития, вот почему в различные времена и у различных народов понятие о нравственности было, да есть еще и теперь, столь различно. Что человечество когда-нибудь освободится от всего, что мы называем рудиментарными органами, однако, невероятно уже потому, что эта дисгармония является неразрывным спутником каждого эволюционного процесса'.
20. Расовые предрассудки как основная движущая сила эволюции
А теперь, уважаемый читатель, проясним и нашу позицию. Мы так настойчиво цитировали работы по расовым различиям вековой давности, чтобы привлечь внимание к этой теме, ибо факты, приводимые нами из классических работ, сегодня Вы не встретите ни в одном учебнике антропологии или криминалистики. Пьянящий дурман 'общечеловеческих ценностей' все больше приобретает характерный запах костров средневековой инквизиции, а логика 'политической корректности' все яснее принимает контуры схоластического мракобесия. Возможно, некоторые цитированные нами пассажи эпатировали читателя экстравагантностью суждений и резкостью формулировок, но все они принадлежат корифеям мировой и отечественной классической антропологии, которую никто и никогда не обвинял в расизме, что автоматически и с нас снимает всякую ответственность. Устойчивость иммунитета Русской научной школы проверена временем и кровопролитными идеологическими баталиями ХХ века. Авторитет Д. Н. Анучина, И. А. Сикорского, А. П. Богданова и десятков других остается неколебимым, ибо их деятельность развивалась в общемировом русле научного процесса, что мы наглядно и продемонстрировали ссылками на известных зарубежных авторов.
Обильная цитация из немецкого философа и естествоиспытателя Карла Фогта также не случайна. Дело в том, что при жизни он был главным оппонентом Карла Маркса по вопросам расологии, а его книги были очень популярны в дореволюционной России и издавались огромными тиражами. Этим фактом мы хотим показать, что русская научная элита, вопреки общеизвестным коммунистическим мифам, отнюдь не безропотно сдалась марксистской пропаганде. Известная работа 'Господин Фогт' — возмутительный пасквиль, полный гневных оскорблений в адрес ученого с мировым именем. По идеологическим соображениям Маркс неоднократно подавал в суд на Фогта, но не сумел выиграть ни одного процесса, ибо логика немецкого антрополога оказывалась неизменно более строгой и убедительной, чем спекуляции немецкоязычного экономиста. Имена классиков марксизма-ленинизма в современной России десакрализованы, что автоматически вызывает доброжелательное отношение ко всем их прижизненным оппонентам. Кроме того, Фогт был лучшим другом классика русской литературы А. И. Герцена, в книге которого 'Былое и думы' немецкому философу посвящена целая глава, полная прочувствованных и теплых строк. Поколения наших соотечественников изучали это сочинение в рамках школьной программы по литературе.
Однако следует отметить, что советская пропаганда все же умудрилась до неузнаваемости изуродовать философские доктрины многих русских ученых. Так, например, 'Большая Советская энциклопедия' (1954, том 27) в статье, посвященной великому отечественному биологу Илье Ильичу Мечникову (1845–1916), писала, что он был стойким противником 'реакционной философии ницшеанства и идеалистических течений в биологии'.
В ответ на это мы можем отослать читателя к фундаментальной работе И. И. Мечникова 'Борьба за существование в обширном смысле' (Вестник Европы, 1878, том IV), в которой он писал: 'Отличия между большими человеческими группами, народами и расами настолько крупны и очевидны, что я даже считаю лишним распространяться об этом'. Основной же вывод в его работе таков: …главным условием и движущим фактором эволюции в человеческом обществе является не мораль, а интеллект'.
Неизвестно, отважился бы на такие статьи сам Ницше, живи он в то время в православной России.
Поэтому мы намерены утверждать, что расовые предрассудки есть не только фактор, но именно основная движущая сила эволюции.
Зарождаясь на уровне обыкновенного поверхностного внешнего восприятия, они проецируются на все уровни физической организации человека. Между особенностями внешнего облика человека, формой черепа, строением извилин мозга, нюансами физиологии, спецификой биохимии на клеточном уровне, психикой, поведением и моралью прослеживается один вектор, связывающий его в цепи эволюции как с предшественниками, так и с потомками. Потому-то и бывает достаточно беглого взгляда, чтобы распознать чужака и все племя, ибо в основе суждения в данном случае лежит весь огромный багаж знаний наших предков, и именно их коллективная воля служит доминантой нашего будущего поведения. Биологическая дезориентация на уровне главного принципа 'свой-чужой' равносильна гибели и прерыванию всей эволюционной цепи. Любые системы ценностей, оспаривающие сам этот принцип, подобны смертоносному вирусу, единственной целью существования которого и является убийство живой системы, в теле которой он паразитирует. Поэтому и приговор наш и степень решимости должны быть твердыми и предельно ясными.
Мораль хозяина и мораль паразита неравноценны, потому хозяин и паразит не могут достичь компромисса. Ибо это две принципиально различные биологические программы, и ко всяким навязываемым нам угрызениям совести в процессе исполнения эволюционного долга следует относиться как к обыкновенным информационным помехам. Нашими действиями мы должны очищать не нашу совесть, а наше будущее.
Известный современный биолог Иренеус Эйбл-Эйбесфельдт в книге 'Биология человеческого поведения' (1997) пишет: 'Само человечество не является единицей отбора. Оно состоит из популяций, жестоко конкурирующих между собой за ограниченные ресурсы. Ни от одного народа на земле нельзя требовать, чтобы он пожертвовал собой ради человечества. Мы знаем, что почти всем, чем мы сегодня пользуемся, мы обязаны достижениям наших предков. Это знание обязывает нас подумать о будущих поколениях'.
Крупнейший немецкий расовый психолог Эрих Рудольф Енш (1883–1940) также утверждал: 'Раса и кровь; кровь и раса — это лежит в основе всего. От строения капиллярной сети и до мировоззрения протягивается единая прямолинейная нить. Мир идей человека зависит не только от духовных факторов, но и от его общего бытия. Это общее бытие включает в себя и физическое бытие как предпосылку идейного мира. Надо сохранять в чистоте это общее бытие человека, включая и физическое, для того чтобы сохранить чистоту идей. Для того чтобы внести изменения в мир идей, недостаточно одни идеи заменить другими. Этого недостаточно также и для того, чтобы сохранить в чистоте новые идеи. Но то и другое непременно требует изменения общего бытия. Учение о крови и расе представляет собой самую острейшую противоположность всем современным формам философского идеализма, которые утверждают примат сознания и идей над бытием. В действительности существует обратное отношение. Учение о крови и расе доказывает примат человеческого общего бытия, включая и его элементарные, особенно врожденные детерминации, над миром идей. Это же самое доказывает и современная психология, устанавливающая нерасторжимую связь между самыми элементарными и низшими психофизиологическими процессами и самыми высшими формами идейной жизни. Идеи сами по себе бессильны и бесплодны, если они не связаны с физическим бытием. Только в чистой плоти и крови могут благополучно развиваться чистые идеи. Необходим поход против старого смешного и бессильного идеализма. Достойны уважения только сильные идеи, которые могут господствовать и побеждать'.
Примечательна и позиция известных современных отечественных антропологов Е. Н. Хрисанфовой и И. В. Перевозчикова в их совместной работе 'Антропология' (М., 1999), которую есть все основания считать официальной точкой зрения академической науки в нашей стране: 'Более чем оправданная обеспокоенность общественности в отношении джина национализма оказывается связанной с ложным представлением о причинной связи тех или иных биологических характеристик с определенными этносами. В некоторых странах претворяется в жизнь идея, что если отказать в признании политипии у человечества, то расовая проблема сама собой исчезнет. Подобная 'страусиная' тактика не учитывает того обстоятельства, что расизм и национализм связаны с фундаментальными психологическими установками на распознавание 'свой-чужой', определяемыми как особенностями формирования образов, так и очень древними установками группового поведения. В этой ситуации отказ от слова-символа — 'раса' — не более, чем косметическое решение'.
Выдающийся отечественный антрополог В. П. Алексеев в своей базовой работе 'Историческая антропология и этногенез' (М., 1989) писал: 'Число народов колеблется, по разным подсчетам, вокруг тысячи, число расовых типов в разных классификациях не превышает нескольких десятков. Из этого простого сопоставления видно, что расы в подавляющем большинстве случаев соответствуют более высокому уровню объединения антропологических объектов, чем этнические группы'.
В связи со всем вышеизложенным мы можем смело утверждать, что этнический уровень мышления всегда будет представлять собой тупик на пути развития мысли, в то время как расовый уровень всегда будет являться ее неисчерпаемым горизонтом.