Всю неделю Сантьяго с Мальвиной занимались, исправно и ежедневно, однообразно и подолгу, но из результатов можно было отметить разве что ещё более отлаженные и быстрые перевоплощения у Сантьяго, а вот Мальвина показывала до изумления стабильный результат: ни малейшего намёка на зов человека.
На собраниях лаборатории вместо того, чтобы обсуждать теорию и строить гипотезы о ситуации с Мальвиной, озаботились вопросами, как облегчить ей жизнь. Жить волчица пока оставалась у Артура -- только проживание на его жилплощади не было заковано в строгие правила общежития. У него самого возражений пока не было, остальные тоже не настаивали, хотя и предлагали свою помощь, если удастся решить вопрос с документами для Мальвины, чтоб можно было её по правилам провести.
Сконструировали специальную перчатку, которая надевалась волчице на лапу, а посередине закреплялся кусочек мела, которым она могла писать на доске. На вторую переднюю лапу сделали перчатку с губкой, чтоб можно было легко стирать написанное. Артур притащил к себе домой из ИЯФ небольшую доску и поставил её прямо на пол. Так Мальвина получила возможность общаться относительно человеческим способом. Поначалу получались, в основном, каракули. Чтобы сделать читаемо, приходилось выписывать каждое слово очень подолгу. Но постепенно Мальвина научилась выражаться с приемлемой скоростью. Самостоятельно надеть перчатки она, конечно, не могла, так что просто носила их практически постоянно, кроме выходов на улицу.
Озаботились вопросом, как оформить пропуск в общежитие и студенческий билет с новой, волчьей фотографией Мальвины Ястреб. Документа, удостоверяющего личность, не было. Процедуру выдачи документа на второй облик оборотней администрация университета предусмотреть забыла, поэтому пришлось руководству её для данного случая выдумывать на ходу. И до конца недели оно с этой задачей не справилось, так что Мальвина за всю неделю пришла в университет только однажды, на собрание лаборатории, и привели её на коротком поводке и в наморднике.
У Кирилла в закромах нашёлся старый сотовый телефон, модель Нокиа "кирпич", в него ребята "вбили" свои номера и повесили аппарат волчице на шею. И тут же заламинированную записку из серии "люди добрые, если наша собачка потерялась, пожалуйста, позвоните кому-нибудь из нас".
Чтоб волчицу уж точно не спутали с дворнягой, решили дополнить образ ещё одним штрихом: какой-нибудь одёжкой для собак. В магазине, на первый взгляд, предлагалось много всякого, но на конкретный размер пришлось выбирать из трёх моделей: толстый болоньевый комбинезон, некое подобие собачьего свадебного платья -- ну, правда, пышное, с оборками, с кружевами, только не белое, а какое-то потемнее -- и лёгкое вязаное пончо с кисточками. Мальвина выбрала пончо. Цвет она толком не разобрала, видела только, что в полоску, но люди пояснили, что полоски на нём розовые и жёлтые. Розовый цвет она уже стала подзабывать, как выглядит, а жёлтый... да, наверное, это и впрямь жёлтый.
В выходные Мальвина созвонилась с родителями. Пришлось написать на доске имя аккаунта и пароль от "скайпа", чтоб Артур мог набрать необходимую комбинацию на ноутбуке и вывести её на связь с домом. Камеру направили на доску, и Мальвина писала на ней сообщения. О происшествии родители узнали за этим разговором впервые. До этого волчица всю неделю надеялась, что всё-таки сможет превратиться обратно в девушку и позвонить родителям нормально, как человек. Нет, они, конечно, знали, что дочь учится на кафедре перевоплощений, но сказать, что оказались шокированы новостью -- ничего не сказать. Мама запричитала, заохала, предложила приехать и забрать Мальвину домой. Но Мальвина не согласилась, она была полна решимости попытаться доучиться хотя бы семестр. А там видно будет, может, и сумеет превратиться обратно в человека. Мама пообещала всё-таки приехать в Новосибирск на следующих выходных. Хоть бы даже и просто для моральной поддержки.
Сантьяго намекнул брату, что потребность в переводе записей увеличилась. Для наглядности продемонстрировал в камеру несчастную волчицу, облачённую в полосатое пончо, которой приходилось общаться с людьми с помощью кусочка мела в перчатке. Хавьер как будто проникся и пообещал, что активизируется.
Так прошла первая неделя жизни Мальвины в новом теле.
На следующей неделе, пятнадцатого ноября, Сантьяго получил инструкцию, разъясняющую, как Мальвине подтвердить свою личность, а после и получить пропуск в общежитие и студенческий билет. Правда, Сантьяго по-русски мало что понял, так что пришлось проинструктироваться дополнительно у коллег по кафедре перевоплощений. Квест заключался в следующем: Мальвина проходила собеседования один на один с десятью разными свидетелями, которые хорошо знали её лично -- преподавателями и студентами -- и каждый должен был поставить подпись, подтверждающую, что волчица действительно является магистранткой физического факультета Мальвиной Ястреб.
Список свидетелей был составлен представителями деканата и преподавательского состава, и первыми в нём значились Артур, Сантьяго и два Мальвининых одногруппника. Потом шли ещё несколько человек. Сантьяго честно ходил по пятам и заведовал документом с подписями. За день всех найти не удалось, но, по крайней мере, никто не свирепствовал и дольше пяти минут не допрашивал.
Мальвина вернулась на занятия. Студенческий не был готов, но договорились с охранниками, что в наморднике и в пончо её будут впускать в университет даже одну, без сопровождения. Когда приходила на занятия раньше всех, по звукам и запахам, летящим из коридора, тренировалась распознавать, кто сейчас войдёт в аудиторию.
Лёгкие шаги, быстрые, но неторопливые. Жареные бананы с перцем, крепкий кофе, апельсиновое мыло. Это Сантьяго. И в аудиторию входит Сантьяго. Частое пошаркивание, глухой топот низких, мужских каблуков, какая-то фантастическая аудиокнига в наушниках. Лимон, корица, сахар, едкий крем для обуви. Это Олег. И в аудиторию входит Олег. Редкие, гулкие шаги вразвалку. Мятная жвачка, специи лапши быстрого приготовления. Это кто-то незнакомый. И шаги вскоре удаляются от аудитории, а ароматы мятной жвачки и специй слабеют.
Записывать Мальвина пока ничего не могла. Ребята сделали ей перчатку с карандашом, но писать карандашом оказалось во много раз сложнее, чем мелом. Грифели ломались, бумага рвалась, а если какая писанина и получалось, то прочитать эти каракули потом было решительно невозможно. После каждой лекции, после каждого семинара кто-нибудь копировал ей свои конспекты. Кроме копий конспектов, у Мальвины были учебники. Но не получалось листать волчьими лапами ни то, ни другое. А сдать в этом семестре нужно было, помимо профильных предметов кафедры перевоплощений, два вида физики, философию, экономику, историю и английский язык. Неужели не получится закончить семестр? Конечно, это не страшно. Можно перенести предметы на следующий год или взять академотпуск.
Мальвина по-прежнему жила у Артура. Он поменял основные водопроводные краны в квартире с вентелей на рычаги, повесил мыльницы с кнопками, а на стену, к которой примыкала ванна, приклеил большую мочалку на липучках. Теперь Мальвина могла самостоятельно принять душ или просто вымыть лапы. Артур купил ей низкую кровать для собак и столик, аккурат такой высоты, чтобы волчице удобно было есть и пить, и специальный рюкзачок для собак. Питалась она, в основном, собачьим кормом и варёным мясом. Один, иногда два раза в день, но большими порциями. Вечерами пыталась учиться -- читала книги и чужие конспекты, пыталась разбирать решения задач на доске. Артур переворачивал ей странички.
Должно бы быть приятно, когда о тебе заботится мужчина, который тебе нравится. Да только делает он это из чувства товарищеской солидарности, а, может, даже из чувства вины или жалости. Мальвина боялась, что скоро, очень скоро начнёт его раздражать, ведь хлопот с ней много, а толку от неё нет.
* * *
В пятницу утром Мальвина уже знала, что сегодня ей сделают пропуск в общежитие -- обещали. И вечером она отправится к себе, чтобы в субботу встретить маму и Фаечку. Приедут навестить, как и договаривались. И вот перед выходом, перед тем, как расстаться с Артуром на выходные, волчица стояла перед доской с кусочком мела в перчатке и размышляла -- стоит ли ей признаваться Артуру в своих чувствах? Ведь она по какой-то причине до сих пор этого не сделала. А раз она не сделала этого в человеческом облике, нужно ли это делать в волчьей шкуре? Положим, он ответит ей взаимностью -- как они будут вместе? А если скажет, что она никогда ему не нравилась, то насколько неловкими станут их дальнейшие отношения, как она будет жить здесь дальше? А если не здесь -- то где, ведь пропуск пропуском, а понятно, что жить постоянно одна она не сможет. Или же всё-таки признаться, ведь нельзя вечно держать чувства в себе?
- Что-то сказать хочешь? - спросил Артур. Он уже собрался и был готов выходить, но сейчас смотрел на доску, ведь Мальвина стояла, готовая что-то написать.
Мел коснулся доски, сердце волчицы застучало быстрее. Так рассказать ему или момент не подходящий? Сейчас или потом? Да или нет? Лапа надавила на доску, но дрогнула:
"Вечером я пойду к себе", - написала Мальвина.
- Да, я помню. Олег проводит тебя, как договаривались. Маленькую доску для общежития я уже подобрал, она в университете. Так ты готова выходить?
Волчица кивнула. Артур снял с неё перчатки, и оба вышли.
А к вечеру Мальвина впервые после поездки в Томск оказалась в своей родной комнате в общежитие. Олег её проводил, открыл дверь, поставил маленькую доску.
- Справишься дальше сама? - спросил помощник.
Мальвина кивнула, и одногруппник вышел.
Комната, родная комната. Кровать, которую она не могла перестелить. Вещи в шкафу, которые она не могла надеть. Чайник на столе, в котором она не могла вскипятить воду. Бумага, на которой она не могла писать. Как животные вообще живут?
Все блоки в Мальвинином общежитии состояли из двух комнат: так называемой "большой" и "маленькой". В "большой" обычно жили три или четыре студента младших курсов, а в "маленькой" - один старшекурсник. На блок была общая прихожая и санузел с унитазом и раковиной. Душевые находились в подвале. Соседки Мальвины, три второкурсницы, с которыми она познакомилась этим летом, когда вселялась в новую комнату, конечно, были введены в курс дела. Если что, Мальвина могла рассчитывать на их помощь: например, впустить-выпустить из блока или позвонить кому-нибудь с мобильного, который болтался у неё на шее. Может, что ещё.
Занятий у Мальвины на вечер не было, и она просто отдыхала, лёжа на своей кровати и глядя в окно. Надо будет хотя бы своё любимое одеяло забрать.
* * *
А Артур впервые за две недели поехал домой один. Последние дни выдались достаточно шумными -- ведь у него не только всё это время жила Мальвина, но и приятели заезжали гораздо чаще -- помогали перестраивать быт с учётом того, что теперь в квартире поселилась ещё и волчица. А за год проживания в одиночестве он привык к тому, что и гости-то бывали редко. С друзьями обычно встречались на работе, в кафе или иногда вместе бегали на лыжах. Временами накатывала тоска, что и говорить. Особенно в выходные. Говорят, одиночество -- это когда ты ждёшь понедельника, чтобы выйти на работу. И порой бывало, что Артур действительно ждал понедельника.
Он купил эту квартиру три года назад, когда дом находился ещё на самом начальном этапе строительства. Аспирантам и молодым учёным тогда давали большие скидки -- институты покрывали часть расходов. Дом строили полтора года, потом ещё несколько месяцев ушло на неспешный ремонт, и вот, наконец, прошлой зимой Артур отпраздновал новоселье. Влад с супругой заехали чуть раньше -- всё-таки Лена настаивала, чтобы ремонт делался побыстрее.
А раньше, до того, как въехали в свои новые квартиры, они все трое жили в общежитии ИЯФ для молодых учёных. То общежитие было гораздо удобнее студенческого, оно представляло собой часть подъезда в обыкновенном жилом доме. Троица занимала двухкомнатную квартиру. Артур жил в комнате, что поменьше, Влад с Леной, соответственно, в той, что побольше. Общая кухня, прихожая и полноценная ванная комната. За ту плату, что с них просили, очень неплохо. Они собирались вместе почти каждый вечер, и ещё кто-нибудь часто приходил. Теперь же ребята хоть и жили в соседнем подъезде, но им не до посиделок -- маленький ребёнок. А ещё несколько человек из их компании уехали за границу -- кто в длительную командировку, а кто и на постоянную работу. То есть не совсем постоянную, обычно предлагались контракты на один-два-три года, но после них редко кто возвращался.
В общем, хоть Артуру и неплохо было отдохнуть в одиночестве после столь насыщенных двух недель с волчицей и компанией, в целом, он был рад, что Мальвина пока жила у него.
С этими мыслями он вошёл в подъезд и проверил почтовый ящик. Лежало уведомление о том, что пришло заказное письмо. Интересно, что там и от кого?
* * *
В субботу утром в блок Мальвины постучали. Она мордой открыла дверь своей комнаты, а сам блок помогла отпереть одна из соседок. В коридоре стояли мама и Фаечка.
- Это... ты -- Мальвина? - спросила мама, как-то с недоверием глядя на волчицу.
- Это она, - ответила соседка. - Проходите.
Мама с Фаечкой прошли в маленькую комнату, а второкурсница закрылась у себя.
- Да, Мальвина, как же так получилось? - качала головой мама.
Сестра пыталась подёргать за хвост и за уши.
- Так больно тебе? А так больно? Ой, как волос много! А верхом сесть можно?
- Фая, угомонись! - одёрнула мама.
А Мальвина подошла к доске и написала:
"Да, это действительно я - Мальвина".
- Ой, как же ты теперь... Что же делать?
"Мам, не причитай!"
- Да я бы переехала сюда, но не могу. И папа не сможет. И что же теперь делать?
Мальвина знала, что родителям переехать в Новосибирск было бы очень не просто. Оба работали на заводе инженерами-металлургами, в Новосибирске подходящей работы им не найти. И у обоих свои родители, совсем пожилые, которых тоже одних в городе не оставишь. Это даже и не обсуждалось в разговоре по "скайпу", Мальвина знала и так.
- Может, всё-таки вернёшься в Новокузнецк? - предложила выход мама.
"Договорились же, что семестр доучусь".
Ох уж эта мамина привычка предлагать по несколько раз одно и то же.
- Ладно, ладно, доучишься, значит, доучишься.
"Спасибо".
- А ты точно хорошо работала, чтобы перевоплотиться назад? Преподаватель что говорит?
Мальвина тихонько взвыла. Этот вопрос тоже уже обсуждался, так же как и её возможный переезд обратно в Новокузнецк.
Мама рассказала, что им с Фаечкой выделили гостевую комнату на первом этаже. Потом насыпала Мальвине миску собачьего корма и налила воды. Корм в точности такой же, какой всё время давал Артур. Кроме собачьей еды в большом дорожном чемодане оказалась кое-какая одежда для собак и даже две пары обуви -- как пояснила мама, одна пара для улицы, а другая -- комнатные тапочки. Так волчий гардероб Мальвины немного пополнился.
После Мальвининого завтрака, все вместе отправились в столовую, чтобы мама с Фаечкой тоже могли поесть. Затем гуляли по лесу и улицам академгородка. Мальвина всё же покатала младшую сестру на спине, пока той не надоело каждые две минуты падать в сугроб. Нет, валяться в снегу, конечно, весело, но ездить на спине волчицы оказалось неудобно, да ещё и немного больно.
* * *
В понедельник у Сантьяго был назначен приём у ветеринара. Артур договорился, чтобы главный специалист по оборотням посмотрела ещё и Мальвину -- жалоб нет, но так, в целом, проверить. Мальвина ведь сама может и не знать, какие ощущения для волка нормальны, а какие нет. Зверинец привычно расположился в машине Влада на заднем сиденье, а у Артура мелькнула мысль, что, может, стоит им обзавестись служебной машиной или договориться с кем-нибудь по найму.
Дарья Фёдоровна приняла волчицу первой, и никаких отклонений у пациентки при осмотре найдено не было. Выписала направления на более детальные обследования, но больше в научных целях, чем в медицинских. Исследование усугублялось тем, что из человеческих снимков Мальвины за последние годы была доступна только флюорография, так что провести подробный сравнительный анализ, как в случае с Сантьяго, было бы затруднительно.
А вот разговор со вторым пациентом состоялся куда более серьёзный.
Дарья Фёдоровна поправила очки, поудобнее устроилась на стуле. Артур и Сантьяго в облике козла заняли стулья напротив. Мальвина вышла в холл, но конфиденциальности приёму это не прибавило -- волчица прекрасно слышала всё, о чём говорили в кабинете.
- Сантьяго, превращайтесь обратно в человека.
- Что, сразу? - спросил за него Артур.
- Да, превращайтесь.
Сантьяго встал и проделал привычный ритуал, быстро вернув себе человеческий облик. Дождавшись, пока пациент усядется на своё место, ветеринар продолжила:
- Мы с коллегами проанализировали ваши снимки и поняли в чём причина вашего недомогания, Сантьяго. Дело в том, что козёл очень стар. Вам двадцать пять лет, а козлы столько не живут. Конечно, вы мало времени проводили в облике козла, он старел чуть медленнее. И, тем не менее, осталось вашему животному совсем немного. Сопоставление снимков показало, что мозг человека при перевоплощении немного подстраивается под новую форму черепа, но, в целом, во многом остаётся человеческим. Череп козла тоже слегка деформирован, чтобы вместить в себя человеческий мозг, но глазом это незаметно. Но с органами брюшной полости всё сложнее. Они сильно различаются у вас-козла и у вас-человека. Кое-какие связи есть, но, в общем, можно сказать, что с человеком всё нормально, а козёл давно уже работает на износ.
Она ненадолго остановилась, чтобы дать возможность Артуру перевести для Сантьяго то, что тот не понял по-русски. Затем продолжила:
- Боюсь, единственное, что мы можем предложить -- пересадку нескольких жизненно важных органов от молодого козла. Но это очень сложная операция, и нельзя с уверенностью сказать, как это отразится на вашем здоровье как человека -- органы козла и человека, есть основания считать, что они, по сути, одни и те же, просто при перевоплощении сильно трансформируются. А в случае трансплантации нам придётся их вырезать. Я уже не говорю о случае, если операция пройдёт неудачно. Попрощайтесь со своим козлом, Сантьяго. И настоятельно рекомендую вам больше не перевоплощаться. Если козёл умрёт, вы ведь не сможете превратиться обратно в человека. А случиться это может в любой момент.
- Спасибо, Влад, что довёз. Обратно я сам дойду, - буркнул Сантьяго, когда компания вышла из здания. И пошёл, не оборачиваясь. Мальвина и Артур смотрели вслед, пока он не скрылся из виду.
- Что-то серьёзное у него? - спросил Влад.
- Да, - ответил Артур. Он пока не решался пересказать то, что услышал у ветеринара. Всё-таки на такие вопросы должна распространяться врачебная тайна или что-то такое. И Сантьяго на её разглашение пока согласия не давал. Ему и не до того сейчас было.
Остальные поехали домой. По пути остановились на заправку.
- Давай я заплачу, - сказал Артур. - Расходы связаны с нашими исследованиями, впишу в отчёт по гранту.
Влад не стал спорить. Артур полез в кошелёк. Перебирая карточки и купюры, наткнулся на смятую бумажку. Извещение, что надо забрать заказное письмо. Точно! Он и забыл об этом. Интересно, что там могло быть? Он, вроде бы, не ждал никакого заказного письма.
Когда доехали до дома, до закрытия почтового отделения оставалось полчаса. Артур забежал домой за паспортом.
- Я сейчас, на почту надо сбегать, - бросил он Мальвине, закрывая за собой дверь.
К счастью, очереди на получение заказных писем не было, и, расписавшись, Артур получил конверт и тут же его вскрыл.
Вызывали в полицию для дачи объяснений по поводу инцидента с волчицей.
Дача объяснений, дача объяснений... Артур бы и сам не отказался от того, чтобы ему кто-нибудь что-нибудь объяснил, но желающие находились только спросить. Почему полиция хочет с ним говорить? Неужели он виноват, что Мальвина не смогла превратиться обратно в человека? Его посадят в тюрьму? Холодок пробежал по спине. Артур надеялся, что всё удастся вернуть. Записи переведут, а они с ребятами-физиками пересмотрят формулы.
Катастрофически мало данных. Но, может, их потому и мало, что записи пока не перевели -- ведь там, наверное, описаны какие-нибудь интересные случаи. Именно, что интересные. А нужны ещё и типичные. Вообще нужны, по возможности, все случаи!
А если Артура посадят в тюрьму, он сможет продолжить заниматься теорией ММЧ и помочь Мальвине? А родителям как сказать? То есть как сказать-то оно понятно, но вот как они отреагируют? Они-то думают сын за тридевять земель наукой занимается, а он на самом деле в уголовники решил податься. Ой, а одно другому не мешает, оказывается. Так, ладно, хватит накручивать! Надо с адвокатом проконсультироваться, сходить на этот допрос, может, ничего страшного и нет.
С такими мыслями Артур вошёл в квартиру. Волчица сидела у доски и выжидающе смотрела на него, пока он не разулся-разделся в прихожей и не прошёл в комнату. Он перевёл взгляд с Мальвины на доску.
"Артур, сколько живут волки?" - было написано на доске.
- Что? Я не знаю.
"Посмотри в интернете", - тут же отстучала она мелом.
- Сейчас, дай мне минутку.
Он сел за компьютер и набрал в строке поиска "продолжительность жизни волков".
- Так, секунду... В природе доживают до пятнадцати лет, максимальная продолжительность жизни -- тридцать лет.
Волчица кивнула в знак понимания и какое-то время просто сидела неподвижно. "Грустит?" - подумал Артур. Интересно, почему ей пришло в голову задуматься об этом именно сейчас?
- Что случилось, Мальвина, в чём дело?
Она написала:
"Я слышала, что ветеринар сказала Сантьяго".
Ох, конечно, она слышала! У Артура снова вылетело из головы, что волчица слышит в несколько раз лучше, чем человек. Так, слышала, и что дальше? Ему сказали, что козёл вот-вот умрёт, Мальвина и задумалась, что волчица, возможно, тоже не проживёт слишком долго.
- Сколько тебе лет, Мальвина?
"21".
- И ты боишься, что волчица скоро умрёт, да? Так же, как козёл Сантьяго?
"Да".
- Но ведь времени у тебя ещё много. И старение идёт не так быстро, как если бы ты всё время была волчицей. Дарья Фёдоровна ведь и про это сказала.
"Я всё время волчица! Человека нет! Надо превратиться, пока волчица жива".
Пожалуй, сейчас было не время рассказывать Мальвине о вызове в полицию. А ведь однажды показания по этому делу придётся давать и ей.
--