Вскоре батюшка Павел перенёс инсульт, затем сложную операцию. «Когда я подошла, чтобы сделать ему перевязку, то сразу поняла – человек передо мною какой-то необычный. Процедура болезненная, а он улыбается, меня утешает – будто я страдания терплю, а не он. Вежливый, обходительный. Поначалу думала, что это какой-то большой учёный и писатель. Потом узнала, что этот человек так далёк от мирских пациентов, потому что он священник, священник не простой, а какой-то высшей духовности. Всегда всем доволен. Вот тогда я поняла смысл того, что такое есть смирение и послушание. Я в нём видела одновременно и ребёнка и мудреца. Он был очень благодарным человеком. Часто заходил в больницу, как он говорил, «просто попроведовать», вручить какой-нибудь гостинчик, сувенир, святыньку. Ему как-то все стали друзьями, близкими», – вспоминает медсестра Марчукова.

На покое в своем доме в Воронеже (1998 год)

В связи с невозможностью по состоянию здоровья совершать Богослужения указом епископа Белгородского и Старооскольского Иоанна (№ 77 от 8 августа 1997 года) протоиерей Павел Санталов был освобожден от должности настоятеля Дмитриевского храма села Хорошилово и выведен за штат. Живя в Воронеже, батюшка поначалу в Акатомонастырь, расположенный рядом с его домом. Он скорбел и переживал за вынужденно оставленный храм Димитрия Солунского, в котором прослужил 27 лет, по прихожанам, с которыми сроднился и полюбил как своих детей. Его духовные чада чувствовали себя осиротевшими, молились о нем и писали ему многочисленные письма:

«…Батюшка, поправляйтесь и приезжайте в Хорошилово. Мы Вас ждем. Вам сделали операцию, после которой, поверьте, Вам будет лучше – одной болячкой меньше. Вы еще будете долго жить и служить в Хорошилово. Я это точно знаю. Вспоминаю, как мы с Вами ездили в Рыльск. Охота еще побывать в том монастыре. Отец Павел, не паникуйте – б удем жить до тех пор, пока нас Господь не призовет. Я буду встречать Вас, когда приедете. Мне надо Вас повидать и о многом поговорить. Валера».

«Добрый день, дорогой наш отец Павел! Простите, если что не так напишу. За Ваше письмо спасибо. Спасибо, что не забываете. Получила и так обрадовалась: значит, думаю, отцу Павлу стало лучше со здоровьем. А когда прочитала, огорчилась – какие трудности Вы пережили! И сейчас, какие переживаете! Но – надо смиряться со всеми болезнями, ведь уныние и скорби ещё больше усиливают болезнь. Очень Вас прошу: не внушайте себе, что всё кончено. Нет! Вы обязательно поправитесь и будете ходить в монастырь, а потом приедете к нам в Хорошилово. Только надо на это надеяться\. …Батюшка, чтобы Вы больниц больше не знали. Дома лечитесь и отдыхайте. Монастырь рядом с Вашим домом посещайте. Главное, отец Павел, не унывайте! Люди сильнее болеют, а надежду на выздоровление не теряют. Потом живут спокойно много лет. Это мне Нюра сообщила, что Вы опять попали в больницу. Отец Павел, Вы хоть сейчас поберегите себя. Вы только одними помышлениями о том, что не сделано в храме, себя подрываете. Забыть всё и смириться со всеми трудностями и неожиданностями\. …После такой операции надо месяцев шесть упорно лечиться, не вспоминайте то, что пережили, что жизнь в тяжком труде прошла, что было, не вернёшь. Теперь думайте о другой жизни, о лучшей. Старайтесь не унывать, не огорчаться. Вам нельзя волноваться. Да и зачем так унывать, когда всё плохое позади. О Вас мы все здесь думаем. Все надеются, что вы обязательно выздоровеете и вернетесь в Хорошилово. Мы о вас молимся, особенно молились перед операцией. Нюра об этом напомнила всем близким. Отслужили обедню. Мы это сделали в разных церквях. Лично я ездила в Евдоцкий храм – там заказывала о Вашем здравии. Мои дети передают Вам привет, низкий поклон, желают быстрейшего выздоровления… Наташа».

27 мая 2005 года. Прощание с почившим иеросхимонахом Нифонтом на кладбище Задонского Рождество-Богородицкого мужского монастыря

«…Многогрешная Марфа пишет Вам. Батюшка, как твое здоровье. У нас без тебя службы нет. И кто знает, когда она будет. А я и не хочу ни с кем работать. Не хочу стараться по поводу того, чтобы нам дали нового батюшку. Я жду своего отца Павла».

«…Здравствуйте, отец Павел. Получили ваше письмо. Порадовались, что ходите, сами пишете. Это уже хорошо. Поплакали… Батюшки у нас пока нет. С вашим уходом мы в Хорошилово стали ничьи. Что будет дальше – неизвестно? Подаем в храмы, чтобы о здравии поминали Вас и Нюру. Как можем, стараемся Вам помочь. Крепитесь. Смиряйтесь со своим положением. Знать, такая судьба. Будь Вы здоровым, разве бы угомонились? Снова нашли бы работу – делали бы её до изнеможения. Таким уж вы родились. Хотели мы Вас забрать сюда. А тут что? Глушь. Врачей нет, помощи никакой. Так что терпения Вам огромного. Лида».

Крестный ход с Песчанской иконой Божией Матери после молебна в Алексеево-Акатовом монастыре

«Спешу ответить тебе, дорогой мой отец Павел. Слава Богу, я доволен, что ты наконец вселился в свой дом. Теперь тебе бы надо передохнуть. Очень ты много потратил сил и здоровья, да еще при таком ужасном твоём диабете. Недомогания – признак повышенного сахара и нехватки витаминов в зимний период. Держись! Отец Павел, буду рад встретить тебя у себя в Темир-Тау. Из знакомых осталось мало. В общем, при встрече поговорим подробно…Отец Власий под домашним арестом во Львове. Католики захватывают православные храмы, власть ни на что не реагирует, хотя Синод к властям обращался. Ну, с Богом! Не забывай в своих молитвах… 03.05.1990 г.»

Скуфья, четки и старинный «Правильник», подаренный отцу Павлу Санталову танеевскими старицами

Вскоре у отца Павла как следствие инсульта, развился правосторонний гемипарез. Отказали правая рука и нога, – и батюшка слёг в постель. Не будучи в силах даже перевернуться самостоятельно, он очень болезненно переживал свою беспомощность и плакал, как ребёнок. Близкие, как могли, утешали его.

«…Пока нам никого не дают. И без того много пустых приходов. Все духовные чада Алёши (старца из Старого Оскола) молятся о Вашем здравии. Мы молимся о протоиерее Павле. А Алёша сказал, чтобы молились о старце Павле\. …Батюшка, сколько у меня много всяких плодов огородных, но как передать Вам, не знаю… Дайте покой своему сердцу, не надрывайте его мыслями о «лишних постройках». Господь дал нам тяжёлые болезни – ими вы покроете недостатки в добродетелях. Надо болезни безропотно переносить и благодарить Господа за данные болезни. Не огорчайтесь, что не можете ходить в монастырь – Иисусову молитву можно и лёжа творить. Бог не оставит… Да что это я вас поучаю? Вы же всё это лучше меня знаете… Простите, отец Павел, моё учительство. Опять нет смирения. Почему к Вам шли люди? Что влекло их к простому священнику в заплатанной одежде, не обладающему особым красноречием, живущему в глухой деревушке? Почему все так привязались к Вам, полюбили Вас, почувствовали что-то, что в других не чувствовали. Говорят, что вы не такой, как все.

Да потому, что вы обладали благодатью, имели высший дар рассуждения, прозорливости. Вы, батюшка, старец. Мама прочитала ваше письмо, она очень плакала, говорила: «Как же нам предстать перед Богом, если батюшка наш так горюет, который столько труда потратил, пота пролил для блага Церкви? А молился он как?! Проскомидия у него такая была, какой сейчас ни у кого нет. Уходят древние батюшки, им на замену приходит всё больше светских. У нас уже не будет такого батюшки, как Вы. Простите – много наглаголила. Долго не виделись, потому так и получилось. Вся наша семья по Вам очень соскучилась. Валентина».

«…Пребывая в немощи, не отчаиваюсь, использую данное время на покаяние…»

Письмо из Киева от матушки Михаилы (02.11.2000): «Благословите, глубокочтимый наш отче Павлине! Читаю каноны святых почти полвека, и каждый раз их вижу обновлёнными. Святые – это райские цветы. У каждого из цветков есть свои особенности по виду, цвету и аромату, заложенные в него Творцом. Также и у святых. У каждого была особая судьба, свой характер, свои склонности, пережитые трудности, свой подвиг перед Богом. На знании этого основывается молитвенная практика Церкви. По молитвам нам помогает каждый святой, к какому обращаемся в нужде, беде, если будем иметь веру, заслуживать милость Божию за наше покаяние за грехи, смирение…

Танеевские монахини Ангелина, Херувима и Серафима

Серафим Саровский учил обращаться с почившими, как с живыми, как у живых просить их молитвенной помощи. Великое дело – молиться за усопших. Не столько они нуждаются в наших молитвах, сколько мы в их молитвах. По слову святых недостаточно только одной веры в Бога. Иное – веровать, а иное – знать Бога. Верующих на Земле много, а таких, которые знают Бога – очень мало. Богопознание открывает христианину двери в вечную жизнь. Если человек в отношениях с людьми проявляет сердечность исполненной Любви, смирения, кротости, доброжелательства, уступчивости, готов служить и интересы людей ставит выше своих, то это всё свидетельствует о том, что христианин находится в Духе Святом Божьем. Если по-другому, то человеком владеть начинает тёмная сила, проявляется раздражительность, злоба, дурное состояние духа. Такой христианин должен обратиться к Богу с мольбой, просить прогнать от него лукавого, который завладел им и мешает схождению к душе его благодати Святого Духа. Дух Святый есть Любовь, мир и сладость. Научает любить Бога и ближнего. Дух Святый живёт в Церкви нашей. Он учит подвигу, даёт силы исполнять заповеди Господни, наставляет на истину. Дух Святый Сам ищет душу нашу и если не вселяется, то только из-за гордости нашего ума. По слову святых, Бог любит нас больше, чем мы сами себя любим, и заботится о нас. Он хочет завоевать наше сердце кротостью, любовью и Своей жертвой, смирением, влечёт душу к любви Своей. Но сатана сумел привить гордость огромной части человечества и развить в нём безверие, пороки самомнения, самопочитания. Это смертельные болезни души, поразившие мир. Поражая тело, Бог хочет спасти душу. Он делает так потому, что любит и не может смириться с изменой человека. Отсюда вразумление бедствиями есть, прежде всего, проявление Его любви. «Кого я люблю, тех обличаю и наказываю» (Откр. 3, 12). Господь сказал: «Бог есть любовь» (Ин. 4:8). Достаточно вспомнить слово апостола Павла (Кор. 13). «И если я раздам всё имение свое и отдам тело на сожжение, а Любви не имею, нет мне в том никакой пользы» (Ст. 3). Цель жизни человеческой состоит в преображении души человека. Она достигается по благодати, через покаяние, молитву, дела милосердия, пост. Так осуществляется стяжание в себе духовного сокровища, Духа Святаго Божия. Без преображения души христианина, без очищения её от страстей и без развития ещё здесь, на Земле, в душе Христовых добродетелей (Его любви, смирения, кротости, послушания…) нет у нас надежды на то, что можем войти в Царство Небесное и быть среди душ праведных. Что получает человек, достигнув этой цели? Ещё в этой жизни он находит истинное счастье, совершенную радость, мир и покой души. Очищается его сердце, проясняется ум, укрепляется воля, раскрываются все способности и силы души, и получают развитие все добродетели. Человек приобщается, каждый в своей мере, к праведности, к истинной красоте духа. Человек включается в служение высшим целям мироздания и получает высший дар – обетование бессмертной жизни с Богом в вечности на «новой земле под новым небом» (Откр. 21:1). При этом человек становится наиболее ценным членом общества, солью земли, свечой, которую ставят на подсвечнике, чтобы светила всем в доме (Мф. 5:13–15). Он становится духовно-нравственным оплотом для окружающих, утешителем, образцом для подражания. На этом пути стяжания Духа Божия человек может найти в Церкви Христовой духовных руководителей, которые могут помочь своим опытом, знаниями, сделать земной путь более прямым и коротким к цели высшего звания во Христе Иисусе. Перед нами есть образцы и теперь живущих святых. Их нам надо только познать по признакам Святаго Евангелия (любовь, смирение, кротость, горячая вера). Всё в жизни подчинить святой цели христианской. Что нужно, прежде всего, страждущей человеческой душе? Как не искренняя любовь и участливое ободряющее сердечное отношение. Главное условие влияния на людей заключается, по слову святых, не в учёности, не в психологической тонкости, но во внутренней духовной жизни. Человек будет святить окружающим высотой своего духа, умиротворенностью души, силой веры, огнём любви, доброжелательством, как в словах, так и на деле. Кто узнал жизнь святых, познакомился с их характером, силою духа, остротою ума, чистотою сердца, красотою их добродетели, тот знает, что святость души человеческой – это бесконечный поток добра, света, истины, изливающийся через них на страждущий и грешный мир…»

Протоиерей Николай

Матушка Михаила много писала отцу Павлу утешительного: «…Никто из земнородных без креста не войдёт в Царство Небесное. Милость Божия не дает креста выше его сил. И по крестоношению земному определяется наше вечное будущее. Мы земные крестоносцы. Крест на нас и в нас, а место спасения благословляет Сама Воля Божия. Потому мы молим милосердие Божие, дабы тяжесть креста не раздавила немощь нашего духа. Дабы жизнодавец Христос даровал силы, крепость взявшему крест спасительный… Небесная канцелярия ведёт счёт дней, минут каждого из нас, наступило время Вам, отец Павел, поднять свой крест выше страданием», – и порекомендовала ему монашество. Батюшка долго не соглашался. Матушка Михаила из Киева приезжала три раза и убеждала его: «Верю в Ваше сопротивление – Вы академик, митрофорный протоиерей, и вдруг стать просто монахом. Но монах – это не звание, а подлинная жизнь в Боге». От батюшки из Воронежа схимонахиня Михаила поехала к своему духовнику – архимандриту Кириллу (Павлову), просила его святых молитв. Вернувшись в Киев, она узнала, что отец Павел 28 октября 1997 года пострижен в монашество с именем «Павлин» в честь святителя Павлина Милостивого, епископа Ноланского. Постриг совершил епископ Никон (Васин) (ныне митрополит Липецкий и Задонский). При постриге батюшка получил икону «Скоропослушница», написанную на Афоне, с этой иконой он и был погребён.

Могилка блаженной Феоктисты в некрополе Алексеево-Акатова монастыря

При жизни батюшки Павла через Воронеж проходил покаянный крестный ход с Песчанской иконой Божией Матери. После молебна в Алексеево-Акатовом монастыре, крестоходцы занесли Песчанскую икону и в дом батюшки. Со слезами он молился перед иконой Пресвятой Богородицы Николая Овчинникова о спасении России и благословил крестный ход на дальнейший путь. Своей духовной дочери Татьяне батюшка вручил икону «Скоропослушница», с которой был пострижен в монашество, для прохождения с крестоходцами по Воронежу.

Петр Афанасьевич Никитин

Отец Павлин смирился со своей болезнью: «За грехи мои. Не всё делал как надо – Алёша (старец из Старого Оскола) предупреждал. Вот, и дана мне болезнь со скорбями во спасение, и за это надо благодарить Господа – православному страдания во спасение и в радость даются».

Батюшка часто говорил про себя: «Я не учёный, а жизнью толчёный». Он не только много трудился, но и дерзновенно молился всю жизнь за свою паству, даже на одре болезни.

Отец Павлин уже тяжело болел, когда в областной газете «Коммуна» стали печататься списки расстрелянных в 30-е годы, он выписывал имена и фамилии всех священнослужителей и тех, кто был приговорён к смерти из-за веры, он их всех поминал в своих молитвах. Таковых оказалось более семисот человек.

Большое значение придавал отец Павлин исполнению молитвенного правила. Сам он выполнял его неукоснительно. У него в комнате стоял складной аналой, на нём лежал старинный «Правильник», который подарили батюшке Танеевские старицы – монахиня Ангелина (Наталья Михайловна Лимарова, родилась в 1873 году, † 10.06 1956 г.), монахиня Херувима (Устинья Михайловна Лимарова, родилась в 1878 году, † 10.11 1956 г.) и монахиня Серафима (Татьяна Михайловна Лимарина, родилась в 1867 году, † 16.12 1050 г.). В Танеево (ныне село Евгеньевка Курской области) матушки поселились, вернувшись из ссылки на Соловки, куда попали из Астраханского женского монастыря. Настоятельницей этого монастыря была их родная тетя – игуменья Митрофания. Брат игуменьи, отец Геронтий, также был с ними. Все они в годы гонений окормляли жителей Воронежа, Курска, Белгорода и других мест. Анна Анисимова (схимонахиня Иоанна, келейница иеросхимонаха Нифонта), в молодости посещала их и получала духовные наставления. А когда умерла матушка Ангелина, Анна Анисимова спросила матушек Херувиму и Серафиму, у кого же ей после окормляться? Они ответили: «Будешь ходить в Старый Оскол к Алешеньке». Будущему старцу Алексею Феодоровичу было тогда два года. Похоронены старицы на кладбище у храма Марии Магдалины села Евгеньевка. Над их могилами возведена часовня.

Георгий, сын протоиерея Николая Овчинникова

Когда батюшка стал плохо видеть, молился по чёткам. Отец Павлин сильно страдал от тяжёлых сердечных приступов и диабета, но сколько любви, ласки, внимания, участия, сострадания к окружающим показал он за время своей болезни!

Преподавательницу железнодорожного техникума Людмилу Сергеевну однажды привели к батюшке в полном отчаянии – после парализации она еле-еле передвигалась. Батюшка сразу сказал: «А ну-ка спой мне свои любимые военные песни». Людмила Сергеевна вспоминала: «Я запела, а из глаз побежали слёзы. Я пела ту песню, которую пела трехлетней крохой в Катанском лесу под Смоленском. Мы были в партизанском отряде, при котором находился скрытый аэродром и перед каждым вылетом взрослые собирали детей и просили их петь. Они так считали: «У каждого лётчика есть дети, и лётчик, улетая на задание, должен обязательно вернуться к своим детям. Не все возвращались, но у каждого перед гибелью, наверное, звучали наши детские голоса. Они шли на смерть с нашими песнями». Отец Павел попросил включить свет: «Дайте-ка я на эту певицу погляжу» и сказал, что она хорошо поёт и чтобы с этого дня она всё время пела. Зашла речь и об уходе Людмилы Сергеевны на пенсию, оформлении инвалидности. «Никакой пенсии – работай… Работа – твой крест, а с креста по своей воле не сходят. Работа – послушание, данное Господом. Речь нарушена? Плохо говоришь? Тебя вылечат твои ученики».

У постели иеросхимонаха Нифонта схимонахиня Михаила (Горкина), у изголовья Надежда, сестра ба-юшки, монахиня Марина (ныне схимонахиня Артемия)

Но, всё же, Людмила пошла к директору техникума с заявлением об уходе на пенсию. Директор сказал: «Не спеши. Я тебе дам маленькую нагрузку, а там время покажет». «Вошла я в класс и обратилась к ученикам: «Вам «повезло. Не я вас буду учить, а вы меня. Видите, какая у меня речь. На вас надежда, восстановится она у меня или нет», – вспоминает Людмила Сергеевна. – А потом мысль осенила: «А чего это я петь буду в одиночестве». Создала из своей группы хор, к которому примкнули и другие мальчишки с девчонками. Вскоре и речь моя восстановилась, и хор наш стал призовые места занимать. Мало того, однажды давала по министерской линии показательный урок. Когда я его закончила, то меня все поздравляли и восторгались. А я стояла и не плакала, а рыдала в три ручья. Все думали, что это сдают нервы, накопленные за 50 лет педагогического стажа, а я просто видела перед собой батюшку и не знала, как его благодарить. Пошла к нему с цветами, а он сказал: «Знаешь, почему у тебя всё так хорошо получилось? Ведь весь секрет в твоих последних словах». В каких? Я ничего не помню – урок прошёл как во сне. Батюшка напомнил: «Ты всё время держала в уме и сердце Господа, и завершила урок так: «Я вам преподаю «Охрану труда», «Технику безопасности», и что главное в моих уроках? Помнить всегда о Боге и знать, что Он создал человека не как паровоз или какую-то другую машину – в человеке Господь не предусмотрел ни одной запасной части». Действительно, я это говорила. Был у меня еще случай с выпуском моей группы: восемь человек заочников защищали свои курсовые проекты. Пришла к отцу Павлу и прошу его молитв о моих слабеньких ребятках. И слышу: «Не слабенькие они у тебя. Все получат оценку «Отлично». Я ему говорю «спасибо за добрую шутку» – никак восемь моих подопечных не могут все получить пятёрки, так как больше половины из них «троечники». Батюшка улыбнулся: «Ну, ладно. Две «четвёрочки» допускаем». Каково же было моё удивление, когда я слушала, как шла защита у каждого. Обычно выпускники, тем более заочники, на экзаменах и защите диплома очень волнуются, теряются, а тут на равных вступили в спор с комиссией. В итоге всем единогласно были выставлены отличные оценки. Когда вышел такой расклад, то первым опомнился директор: «Нам никто в это не поверит, что-то у нас не так получилось, в истории техникума подобного результата не было. К тому же, учтите, что это далеко не лучшая группа». Тогда комиссия начала детально разбирать каждого выпускника. Сошлись на том, что всё же двум бывшим заядлым троечникам придётся поставить по «четвёрке». Потом я познакомилась с псаломщиком Сергием Гончаровым, батюшкиным крестником, вместе с ним стала ездить в храм села Давыдовка и петь в церковном хоре.

Мне постоянно хотелось сделать для батюшки что-то хорошее, приятное. Выпытывала у него про день рождения, но так и не узнала, поэтому однажды на его День Ангела пришла с букетом роз, и он мне тут же продекламировал:

Это он меня так звал – «Чайка». Ведь при первой встрече с ним я пела ему песню: «Чайка, белокрылая чайка…» Тогда он сказал, что через семь лет мы поедем с ним вместе кататься на машине. Будет очень хорошая весна, и мы этой весной вместе должны радоваться…»

У постели батюшки со Святыми Дарами отец Владимир (Кириллов)

В последние два-три года жизни к батюшке шло очень много народа из школ, техникумов, вузов: журналисты, художники, крестьяне. Временами он изнемогал и говорил, что все идут со скорбями, и он переживает за них, не спит ночами, и у него из-за печали о чужих грехах болит сердце. К нему отовсюду приезжали монахи, священнослужители, простые люди – и всех он утешал. Приходящих к батюшке не отпускали обратно голодными, всех старались накормить. Батюшка Павлин и его сёстры с любовью встречали и кормили людей, порой делясь последним куском. Хотя каждый из приходящих и старался с собой что-то принести, но всё же обременительно пожилым людям постоянно готовить. С батюшкой пытались поговорить: мол, на чай согласны, а от остального увольте. На это отец Павлин отвечал: «Нет. Из моего дома ещё ни разу никто голодным не уходил, знайте: покормил человека – Богу послание через то доброе отправил и от него посылочку получил. Стол и гостеприимство – связь с Небом». Когда мы приходили к батюшке, угощали его конфетами или глазированными сырками, он, откусив немного от этой конфетки или сырка, кормил ими нас, как птица кормит птенцов, вкладывая в клюв еду. Уходили мы от батюшки сытыми телесно и духовно.

Фрагмент стены в доме у батюшки

Батюшка Павлин рассказывал, что его духовный руководитель отец Николай (Овчинников, в схиме Нектарий), к которому в Елец приезжали с просьбами о помощи очень много простых людей и высокопоставленных лиц, (даже из Бразилии и США), посещали его митрополит Зиновий (Мажуга), схиархимандрит Виталий (Сидоренко), говорил: «Еда – посылка на небо!» За столом устраивали беседы, за чаем и добрым словом согревалась душа. А сколько тортов ему привозили благодарные чада!

В конце жизни отец Нектарий восемь лет был прикован к постели. Больной, он говорил очень тихо. Как любили отца Нектария, он был человеком необыкновенной души! К нему в Елец, чтобы получить совет и благословение, ежедневно приезжало множество людей. Иногда в доме ночевало по двадцать человек, спали прямо на полу. Бывали у отца Нектария и известные люди: писатели Владимир Крупин и Валентин Распутин, кинорежиссёры – супруги Юрий и Ринита Григорьевы, учёные Владимир Росов и Павел Флоренский.

Вспоминал отец Павлин о том, как с отцом Николаем (Овчинниковым), его сыном Георгием и Петром Афанасьевичем Никитиным в 1961 году они тайно ночью перезахоранили мощи блаженной Феоктисты († 06.03.1940) с кладбища на Придаче на новое Левобережное кладбище «Баки». Пётр Афанасьевич Никитин увидел и второе перезахоронение блаженной Феоктисты 16 сентября 2009 года, когда мощи с кладбища «на Баках» были перенесены в Алексеево-Акатов монастырь. Во второй раз он был одет в тот же костюм, в котором участвовал в первом перезахоронении.

Сейчас многие воронежцы и паломники со всей России имеют возможность помолиться и попросить помощи блаженной старицы у её могилки.

Вспоминает схимонахиня Михаила (Горкина): «Шло время, меня осенила мысль вышить отцу Павлину схиму. Его жизненный подвиг должен быть завершен. Думала: академик, монах, нет совершенства, нужна схима. Она пролежала готовая около него долгое время». Матушка Михаила, будучи в схиме семь лет, приезжала к батюшке и утверждала: «Во святцах читала, что схимникам в вечной жизни отведено отдельное место. Я – схимонахиня, Вы – монах. Стало быть, будем в разных местах. А мы прожили свою земную жизнь с Крестом во славу Божию, какой показал нам Сам Господь наш Иисус Христос. Что ж перед концом хотите бросить Крест? Почему? Я не знаю мирской жизни, прожив в монастыре 55 лет с юной поры. Вы тоже не знаете, неся трудную службу во славу Божию. Подумайте хорошо, отец». «Я одела его схиму, мною вышитую, и говорю: «Смотрите, Господь смотрит на нас. Слово Божие, кресты на схиме, 16 херувимов». Он молчал. Снова я поехала к своему духовнику – священноархимандриту Кириллу (Павлову). Просила его со слезами помолиться за отца Павлина. Говорила, что тёмные силы его смущают, он недалёк от исхода в вечность. Приехав домой, мне сообщили, что отец Павлин пострижен 21 апреля 2002 года в схиму с именем «Нифонт» в честь святителя Нифонта Новгородского, постриг совершен в день памяти преподобной Марии Египетской, Великим постом.

Для пострига отца Павлина ждали епископа Никона. Анна Анисимовой приснился сон, что постригать отца Павлина будет не Владыка Никон, а Сергий. Она сказала об этом батюшке, а он спросил: «Какой Сергий? Откуда? В Задонском монастыре и монахов с таким именем нет». Вдруг через два дня по поручению епископа Никона (ныне митрополита Липецкого и Задонского) приехал игумен Сергий (Безруких), который в Задонске появился совсем недавно. Приехал он и говорит: «У меня, отец Павлин, благословение совершить постриг Вас в великую схиму». В этот же день был совершен постриг инокини Киры (келейницы батюшки – Анны Анисимовой) в монахиню Марию в честь преподобной Марии Египетской. После кончины батюшки в 2005 году она была пострижена в схиму с именем «Иоанна».

Схимонахиня Иоанна (Анисимова)

Схимонахиня Иоанна (Анисимова), монахиня Марина (Санталова), монахиня Римма (Санталова)

«Радость была великая – я далеко была от него по-земному, но духовное чувство вещало – он скоро примет мученическую кончину, – предчувствовала схимонахиня Михаила (Горкина), – мне позвонили после и сообщили, что ему необходимо ампутировать ногу. Много раз я звонила не только в их дом – молила не допустить этой страшной операции. Он должен перейти в вечность со своей ногой, потому что подошло время его страданий для полного очищения. И он скоро отошёл святым борцом за крепость веры Православия в муках, страданиях человеческих».

Как уже говорилось, схиму для батюшки вышила матушка Михаила (Горкина). Также она вышила схиму для своего духовного отца Кирилла (Павлова) и для друга батюшки – игумена Виссариона (Остапенко, † 12.03.2015). В одном из писем матушка Михаиларассказывала, что на вышивание схимы уходит не менее месяца: только одних Херувимов на схиме – шестнадцать, со всей усидчивостью и любовью за день получается вышить только одного. В письме к своей духовной дочери Наталье Барановой (Великий пост, 2004 год) матушка Михаила сообщает, что вышивает схиму для своего духовного отца – архимандрита Кирилла (Павлова) и для игумена Виссариона (Остапенко).

За полтора года до кончины к батюшке Нифонту пришёл отец Владимир (Кириллов, † 24.04.2011 в Светлое Христово Воскресение), настоятель Владимирского храма г. Воронежа. Он исповедовал и причащал старца еженедельно: «Всякая встреча с отцом Нифонтом, – вспоминал отец Владимир, – особый душевный трепет, моменты постижения того, на что понадобились бы годы и годы, да и были бы эти постижения, если бы Господь не открыл многое через общение с благодатным батюшкой! Для него исповедь и причастие были невероятной работой души, готовящейся к рождению в мире ином, вечном. Ощущение такое, что не я его исповедовал, а он у меня исповедь принимал. Мне открылись такие мои грехи, о которых я и не думал, про которые давным-давно забыл. На подобную исповедь вряд ли кто из нас способен. Такая глубина, такое обращение в бездну своей души, что я не знаю, как это состояние выразить. Такое впечатление, что он выворачивал себя наизнанку, всё встряхивал, потом ещё жёсткой щёткой проходил. Какое умаление себя, своих дел. Ведь даже родные сёстры не могли сказать, был ли он иконописцем или не был. Всё, что он писал сам, он приписывал другим, то есть отдавал авторство тем, кто ему в данный момент помогал. Чувство вины перед всеми, ощущение неисполненного долга. Потрясающее здравомыслие, логика мышления, ясное понимание, что всех нас ожидает Там. Однажды была чрезвычайно сложная ситуация. В дом к отцу Нифонту и его сёстрам пришла женщина, отрекомендовалась «монахиней», которую постоянно подвергают гонениям. По её словам, она служила в Читинской епархии. Узнав о благодатном батюшке, она захотела быть при нём, и одновременно искать домик поблизости Воронежа. Все, кто в это время посещал батюшку, в один голос заявили: «Монахиню надо удалить из дома, так как она совсем не тот человек, за которого себя выдаёт». Рядом с домом батюшки находился Акатов женский монастырь, но она ни разу не ходила туда на службу, да и вообще пользуется косметикой, а манера речи у нее более чем светская.

Старец Алексей Фёдорович потребовал немедленно вызывать милицию и выгнать её. Такого же мнения придерживались отец Амвросий, приехавший к батюшке Нифонту из Риги, и Владыка Никон, епископ Липецкий и Задонский. Конечно, отец Нифонт знал о том, что из себя представляет «монахиня», но был категорически против её изгнания из дома. Ему было жалко доброго, но заблудшего человека – он был готов терпеть из-за неё любые страдания. Значит, заслужил. У него была надежда на то, что он поможет человеку, вымолит его. В принципе, он оказался прав – человек со временем стал иным».

Отцу Владимиру батюшка Нифонт подарил свой подрясник. Интересна дальнейшая судьба этого дара. Уже после смерти батюшки, весной 2007 года, отец Владимир вдруг получил неожиданное предложение поехать в Иерусалим. Он взял с собой подрясник, подаренный иеросхимонахом Нифонтом. В монастыре на Елеонской горе, у подножия которой находится Гефсиманский сад, где молился Христос перед своими крестными страданиями и с вершины которой Христос вознёсся на небо, отец Владимир обратил внимание на ветхое и залатанное облачение одного монаха. Ему-то отец Владимир и подарил батюшкин подрясник.

В последние два года жизни батюшку Нифонта посещали многие преподаватели Воскресных школ. Он с большим интересом расспрашивал о детях, особенно о том, как они относятся к вере. Когда Ольга Александровна Лосева спросила, обязательно ли в школах надо вводить «Закон Божий», отец Нифонт ответил, что сначала надо его ввести в каждую семью.

За полтора года до кончины батюшки, в день Николая Чудотворца в декабре 2003 года, познакомились с батюшкой преподаватели «Православной психологии» Воронежского базового медицинского колледжа – Ольга и Галина.

Старцы с Афона Сергий из Избище, дедушка Феодор из Воронежа

Вот их воспоминания: «Дом, обустроенный собственными руками ещё здорового батюшки, в котором мы оказались, более походил на храм. Все стены этого дома снизу доверху были в иконах на события Ветхого и Нового Завета. Даже в коридоре, где раздевались, на дверях – везде картины. Но глядя на них, понимаешь, что это иконы. Вот Христа встречают 5 мудрых дев с зажженными светильниками, а юродивые побежали за маслом. На картине видно, что жених – Христос пришел на брачный пир. А вот Христос в доме Марфы и Марии. Мария сидит у ног Господа, внимая его словам, а Марфа, спускаясь со ступеней, несёт поднос с угощениями дорогому Гостю. У источника три голубя пьют водичку. Эта картина наполнена солнечным светом. Какие сочные, радостные цвета! Переводишь взгляд на другую картину и видишь переживания Христа за род человеческий на окраине ночного Иерусалима. А вот Никодим пришёл ко Христу тайно ночью, чтобы узнать, как войти в Царствие Божие. Здесь Ученики идут за Христом засеянными полями, сердечно внимая учению Спасителя, который повернул к ним Лик и предлагает утолить голод спелыми зёрнами. Вышел Сеятель сеять, и зёрна с его ладоней падают на разную почву. Часть их склёвывают птицы, часть попала на камень, а часть на добрую почву. Тут и Милосердный самарянин, сойдя с ослика, перевязывает раны человека, а вдалеке прошли священник и левит. Один из десяти исцелённых прокажённых вернулся, чтобы поблагодарить Господа, упал перед Ним на колени. А где остальные девять? Видны только их удаляющиеся фигуры. Каин позавидовал Авелю. Христос благословляет детей. Самарянка у колодца беседует с Господом. Вот исповедь невидимо принимает Христос. Архангел Гавриил принёс цветок белой лилии Пречистой Деве. Христос в лодке проповедует собравшимся послушать Его… В углах комнат столы с лампадами, иконами, украшенными батюшкой ажурными, вырезанными из фольги узорами, которые он придумывал сам и покрывал белой краской. Сколько же надо было потратить труда, времени, молитвы и любви, чтобы так украсить лики Христа, Богоматери и святых! Глядя на эти работы батюшки, видишь чистоту его сердца и помыслов. А картины, которые писал художник Алексей Бирюков, по молитвам батюшки получались как живые. На них лики святых, Христа, Богоматери отличны от других лиц. Картины как бы освещены солнцем. Рассматривая их, оказываешься в пространстве изображённого евангельского события. Время останавливается. Душа успокаивается и врачуется от мирской суеты. Проходим столовую и попадаем в зал, где на диване у стены лежит на подушечках батюшка. Такой красивый, убелённый сединой. Взгляд у него, как у ребенка, добрый и чистый, и в тоже время глубокий, как у Христа. По могучему телу и росту, по взгляду и бровям он напоминал мне моего почившего отца. Я принесла батюшке свечечку, которую привезла из Дивеево, она пахла мёдом. Он взял её в руки и попросил зажечь. Так и лежал с зажженной свечой, пока мы разговаривали». Ольге батюшка Нифонт сразу сказал: «Ну, сиротинушка, ты мне читать будешь и рассказывать. Люблю всякие рассказы слушать». Действительно, Ольга Александровна – изумительный рассказчик, педагог с многолетним стажем. Она с момента организации Воскресной школы при храме Ксении Петербуржской города Воронежа вдохновенно рассказывала жития святых, дети слушали её, затаив дыхание, с огромным интересом. А еще она, правда, сирота. Батюшка стал расспрашивать о её родном городе Мичуринске, ведь он часто бывал там, и после окончания Духовной Академии ему предлагали быть в этом городе настоятелем Ильинского храма, но в Воронеже у него была больная мама и сестры. «Главное даже не в этом, – говорил батюшка, – я же молодой, нигде не служил, и вдруг – настоятель такого храма!» Неоднократно он приезжал в город Мичуринск к схимонахине Серафиме (Белоусовой). Ольга Александровна поделилась детскими впечатлениями о встречах со старцем Севастианом Карагандинским (ныне прославлен в лике святых), который до заключения служил в Ильинском храме города Мичуринска. Батюшка стал расспрашивать, была ли она на могилке протоиерея Георгия Плужникова, вместе с которым батюшка учился в семинарии и очень дружил. Воспоминания затянулись. Батюшка отправил нас покушать, сказав, что после службы мы пришли голодные. Сестра батюшки, Раиса (в монашестве Римма), подала вкусную солянку и яблочный пирог. Готовила она простую пищу изумительно! Потом я поняла, что так получается пища с молитвой, чистотою и целомудрием сердца (матушка Римма, батюшка, матушка Артемия и матушка Иоанна были девственники). Прощаясь, батюшка сказал: «Ладно, приходите ещё!» «Ладно» – звучало особенно. Это не безликое «хорошо», а слово, несущее в себе лад, покой, мир. Уходить от батюшки не хотелось. Каждый раз идти к нему было очень трудно: то появлялись помыслы прийти в другой день, то наваливалась немощь и не было сил, но побывав у батюшки, какими мы уходили от него! Всё видимое, окружающее, все скорби и заботы как бы растворялись и исчезали. На сердце становилось тепло, тихо, радостно, шла молитва.

Батюшка пел нам песню:

Не дом был у отца Нифонта, а мини-монастырь: схимонахиня Иоанна, сохранившая в себе дух нашей старой Руси, мудрая, спокойная. На её памяти события трагической истории разрушения храмов, раскулачивания, войны. На её долю выпало счастье восстанавливать храмы.

Сёстры батюшки: Раиса – монахиня Римма, Надежда – схимонахиня Артемия, Мария – монахиня Варсанофия, с любовью ухаживающие за батюшкой и с радостью привечающие духовных чад отца Нифонта. Батюшка с любовью встречал всех приходящих к нему. Вместе у дивана, на котором он лежал, мы вслух читали Псалтирь, каноны или акафисты. Особенно он любил акафист Пресвятой Богородице «Утоли мои печали», он сам знал его наизусть. После молитвы батюшка всегда веселел, оживлялся и говорил, что ему стало легче. Он всегда благодарил за молитву о нём. Отец Нифонт говорил много назидательного своим чадам. При этом он вспоминал трагические эпизоды своей жизни. На День Победы он попросил: «Спойте «А до смерти четыре шага». Спели ему известную «Землянку». Он заплакал. «Наверное, вспоминаете однополчан?» – спросил кто-то. Батюшка тяжело вздохнул: «Да. Тех, которые не вернулись с войны. Жалко всех – сколько их погибло». Батюшка не всегда оставался одинаково ровным, спокойным и благодушным. Иногда он возмущался, спорил. Характер у него был твёрдый и прямой. Отец Нифонт не обращал внимания на то, пришёл к нему человек с гостинцами или голыми руками. Всегда радовался чьему-либо приходу, поговорит немного, потом прикажет сёстрам: «Покормите!». Он многое провидел. Как-то в Воронеж к нему приехали три женщины из Краснодара. Такие весёлые, жизнерадостные. Всё батюшку расспрашивали, кому молиться, да в какой храм лучше ходить? Он распорядился их сначала накормить, они сидят в соседней комнате кушают, а батюшка так рыдает, так рыдает. Схимонахиня Иоанна, келейница отца Нифонта (Анна Анисимова, которую батюшка, когда слёг, забрал из Хорошилово в свой дом), спросила его: «В чём дело?». А он ответил: «Не могу, Нюра, замучили меня эти абортички. Ты даже не представляешь, какие у нас убийцы сидят!». Женщины пообедали, и опять к батюшке, а он им вопросы, вопросы. Они и признались, сколько они жизней в своей утробе загубили. Как же они рыдали после и раскаивались!

Батюшка оказывал материальную помощь для восстановления многих храмов. По его молитвам, с его помощью в школе-интернате Железнодорожного района города Воронежа открылась домашняя церковь в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих радость». Настоятель храма иконы Богоматери «Взыскание погибших» отец Алексей Спицын утверждает, что после того, как он попросил молитв у отца Нифонта о строительстве часовенки, откуда-то появились благодетели, и вместо часовенки возник храм в память о воинах-интернационалистах, погибших в горячих точках в мирное время. Отец Сергий, утверждает, что как только его рукоположили и направили на служение в Михаило-Архангельский храм села Бодеево Лискинского района Воронежской области, он пришёл к отцу Нифонту за благословением и советом. Старец не только его благословил, но и обязал читать определённые молитвы, акафисты. Мало того, отец Нифонт, не видя этого храма, сказал отцу Сергию, с чего начинать восстановительные работы.

Монахиня Евфросиния, ныне схимонахиня Арсения

Храм там совершенно особенный (в годы безбожного лихолетья пришли в Воронеж с Афона три старца – Феодор, Сергий и Моисей, которые окормляли народ после закрытия храмов. Старец Феодор поселился в Воронеже, старец Сергий – в Избище, а старец Моисей поселился в Бодеево, похоронен у алтаря. Во время Великой Отечественной Войны по молитвам старца Моисея ни одна бомба не упала на село). До прихода отца Сергия храм несколько раз пытались безуспешно восстанавливать. Отец Нифонт посоветовал: «Входи в храм вратами на восток и восстановишь его».

Батюшке много было открыто. Он знал, кто к нему едет, и как в дороге ведет себя. Он предсказал будущие гонения русских в Союзных республиках, войну в Чечне. За день до трагедии в Беслане, когда террористы захватили школу, батюшка плакал, ничего не ел, беспрестанно повторял: «Берегите детей! Берегите детей!»

Валентина из села Садовое, старшая медсестра, как-то пожаловалась батюшке, что стало трудно работать – люди изменились в худшую сторону, просила благословение на уход с этой должности. Батюшка выслушал ее и сказал: «А Спасителю легко было на Кресте? Его распяли безгрешного за наши грехи – каково было Ему переносить страдания. С Креста не сходят, с Креста – снимают. Жди, пока твоё руководство предложит тебе другое место – тогда перейдёшь». Со временем так и получилось, как сказал батюшка – из-за болезни Валентину перевели в простые медсёстры.

Строго обличал отец Нифонт блудников. Приехал однажды из Белгорода один мужчина, а батюшка на него: «Не подходи ко мне! Ты же блудник! Зачем жене изменяешь?! Как перед Господом ответ держать будешь?!» Мужчина стал перед ним на колени в слезах – всю душу будто наизнанку вывернул.

Отец Нифонт имел дар христианской любви, очень редкий в наше время. Если он разговаривал с собеседником, то интересовался подробностями его быта, условиями работы, семейной жизнью, родственниками, трудностями, неурядицами, духовной и материальными сторонами жизни. У батюшки была очень хорошая память, он слушал и сопереживал. Иногда он как-бы угадывал настроение приходящего к нему чада. Если батюшка спрашивал у кого-то: «Тебя никто не обижает?», то все понимали – человек, действительно, кем-то обижен, и батюшка облегчает ему дорогу к душевной беседе, откровению.

Перед Днём Победы в гости к отцу Нифонту приезжал архимандрит Амвросий из Риги. У отца Амвросия три боевых ордена, среди которых награды Отечественной войны, Красной Звезды… Отец Амвросий говорил: «Нынче не надо ничего возрождать – дайте радио и телевидение духовно здоровым людям, а не потомкам тех, кто распял Христа. Мат – хула на Бога. Слово так просто человеку не даётся. Ты знай, какое слово от Бога, а какое от сатаны, разрушительное. Душа разрушенная, – не слуга ни семье, ни отечеству. Вопиют: «Что делать? Что делать?!» К Богу идите и старайтесь других к Нему привести – во всём победа будет. Чем больше страданий за веру, тем крепче государство». По просьбе отца Нифонта он многих исповедовал и причащал, а Анну Тищенко, которая попала в дом отца Нифонта незадолго до его кончины, постриг в монашество с именем «Евфросиния». Она была тяжело больна, парализована. Вследствие заражения крови у нее полностью был атрофирован спинной мозг, наблюдалась непроходимость всех каналов. Все, кто знал и не знал Аню, а только слышал о случившемся с ней несчастье, усиленно молились о ней. Болезнь возникла внезапно, на Пасху – Аня училась на последнем курсе регентского отделения в Воронежской духовной семинарии и мечтала о монашестве. Очень почитала она Матерь Божию и всегда приносила цветы к её иконам в Богородичные праздники. 15 августа 2002 года у Анечки в голове сложилось стихотворение, которое оказалось пророческим:

Через полтора года она заболела (в апреле 2004 года). Анна записала это стихотворение на первой страничке дневника, потому оно сохранилось. «Сейчас бы я такого не написала. Дерзко сравнивать любые человеческие мучения с Голгофой. И хотя у каждого есть своя маленькая Голгофа и Гефсимания, но всё-же до моей Голгофы ещё далеко. Здесь надо душу распять, а не тело…» Впоследствии она рассказала: «Когда я попала в реанимационное отделение областной больницы, то поняла – всё для меня на этой земле завершилось. И вдруг в проёме двери вижу… Божию Матушку! Знаете, точно в таком облачении, в котором Она изображена на иконе, когда Её явление было преподобному Сергию. Она стоит и говорит мне. Нет, даже не говорит… Я не слышала слов, но почему-то поняла Её повеление: «Ползи ко мне. Ты будешь долго жить. И будешь долго служить Мне и Господу». Я ей отвечаю: «Как же я поползу. Я же раздетая. Мне стыдно». «Ползи!» И я… поползла. Я сползла со стола. Когда вошли врачи, они увидели меня на полу. Со мной, лежащей безо всякого движения, на их глазах какая-то неведомая им сила совершила чудо. Привезли домой, в Урыв. Не могу ни ногою двинуть, ни пальцем пошевелить – только в голове ясность и постоянная молитва – Благодарение Господу и Божией Матери». Отец Георгий из Гремячьего, где Аня на практике читала и пела на клиросе перед заболеванием, послал к ней Сергея Ивановича Сливенко, врача-реаниматолога, который был изумлён – во врачебной практике подобного, что произошло с Аней, не встречалось. За последние пятьдесят лет нечто похожее описано у трёх докторов, но в описанных случаях больные всё равно умирали через несколько дней. Если же она больше года живёт и не умирает, значит, какая-то надежда на что-то есть. Сергей Иванович стал не лечить ее, а просто ухаживать за ней и делать массаж. Потом возникла необходимость перевести Аню из Урыва Острогожского района Воронежской области в Воронеж. Так Аня попала в дом к батюшке Нифонту. Положили её на диван рядом с батюшкой, он спросил у нее:

Преп. Амфилохий Почаевский (отец Иосиф Головатюк – духовный отец дев. Пелагии, сестры схим. Иоанны

– Сколько лет ты лежишь?

– Год.

– Я вот уже седьмой год в потолок гляжу. Ты скорбишь?

– Нет. Бога благодарю. Скорблю только, что не могу на клиросе петь.

«Он взял мою руку в свою, от которой такое живительное тепло шло, что и передать не могу. Я его слушала и, конечно, не верила, что скоро буду сидеть, вышивать, рисовать. Было просто счастье слышать от него: «Поживи в моём доме. Оставайся со мною жить»…

За день до ухода отца Нифонта почувствовала, что батюшки с нами не станет, и попросила отнести меня к нему. Сергей Иванович хотел было положить меня на диван к старцу, а он: «Нет, будешь со мной разговаривать, сидя в коляске». Я ему сказала, что это невозможно, что я не могу держать своё тело никоим образом. Но Сергей Иванович меня усадил, и я поняла, что надо потерпеть ради батюшки. Тем более, перед этим Сергей Иванович мне пояснил, что у отца Нифонта сухая гангрена, а она сопровождается страшными болями. И он, врач, не мог объяснить, как батюшка терпит, как может оставаться постоянно весёлым, добрым, в прекрасном расположении духа. Мы с батюшкой сидели, читали стихи, вместе молились, песни пели. Батюшка всё время лил слёзы – я понимала, что он прощается с нами. Не поверите, я просидела с батюшкой полтора часа! Словом, с тех пор стала я сидеть, потом даже начала вышивать. Руки у меня не действуют – просто иголку ими придерживаю, а всё остальное делаю при помощи зубов. Потихоньку учусь заново рисовать». Перед кончиной батюшки, Анечку (монахиню Евфросинию, ныне схимонахиню Арсению) соборовали, и все духовные чада батюшки, которые находились в тот момент в доме, тоже соборовались. По окончании Таинства батюшка, обратившись к Анечке, взял её за руку и сказал: «К несчастному ближе всех несчастный».

Отец Нифонт на одре болезни

20 мая 2005 года умерла девица Пелагея, девяностолетняя сестра схимонахини Иоанны, которая жила в доме батюшки последние три года. Она была духовной дочерью отца Иосифа (Головатюка), ныне прославленного в лике святых преподобного Амфилохия Почаевского. В молодости она часто бывала у него. Пелагея постоянно находилась в молитве, была немногословна, но те несколько слов, которые она говорила кому-либо, оказывались пророческими. Всю свою жизнь она служила в церкви, пекла агничные просфоры в Покровском Соборе и Никольском храме города Воронежа. Когда она почила, ее облачили во все розовое, как невесту. Удивительная перемена совершилась на глазах: прожившая почти сто лет старушка засветилась неземной красотой. Погребальное покрывало, гроб, крест были приготовлены руками отца Нифонта ещё до его болезни. Батюшка для всех приготовил гробы и дубовые кресты ещё когда служил в Хорошилово. По благословению батюшки Нифонта Пелагею похоронили в Хорошилово.