Олег постучал в дверь, ведущую в комнату Бокучара. Леший внутри говорил с кем-то, и говорил очень воодушевленно. Олег не дождался, пока ему отворят, и вошел.
- Друг, я бы хотел поговорить, - начал Олег.
- Здравствуйте, - сказал ворон, сидящий на руке Лешего.
- И вам здравствуйте, - ответил Олег, и хотел было продолжить, но остановился. – Этот ворон говорит?
- Еще как, говорит, - сказала птица и задрала клюв кверху.
- Олег! – сказал Леший и опустил ворона на стол, а сам пошел к юноше навстречу. Он обнял друга. На глазах блестели слезы. – Какой прекрасный день!
- Прекрасный! – повторил ворон, выделив «кра».
- Что такое?
- Олег, эта птица принесла мне приглашение. Мои братья помнят обо мне. Они зовут меня на праздник!
- Значит, скоро будет затмение?
- Сегодня, - прокаркал ворон.
- А кто научил тебя говорить?
- Сам научился.
- Это неважно, - сказал Леший и сжал Олега еще крепче. – Мы отправимся под ветви Отца, понимаешь? Быть может, мои братья смогут меня выручить. Может, я даже получу новое тело. О, как я счастлив!
- Ты хочешь, чтобы мы с Тео поехали с тобой?
- Конечно! Это такое важное событие, Олег. Вы должны быть рядом!
- Твои братья пропустят нас к роще Отца?
- Пропустят, - вмешался ворон. – Вы помогли поймать Ирбора. Вы друзья.
- Слышишь? Вы с Тео теперь наши друзья, - сказал Леший. Руки его дрожали, а слезы больше не могли держаться в глазах и текли по щекам в густую бороду.
Олегу хватило одного мига, чтобы принять решение. Он положил руку на плечо Лешего и сказал:
- Когда отправляемся?
- Немедля! – воскликнул Леший.
- Немедля! – повторил ворон и вылетел в окно.
Дверь в комнату приоткрылась, и показалось бледное лицо советника. С тех пор как Леший вернулся от князя, он сторонился советника и его советов. Однако Мокроус не терял надежды и все также пытался влезть в каждое дело наместника.
- Я слышал, как вы радуетесь, - сказал советник.
- Да, мы отправляемся на праздник!
- Тогда я пойду собираться, - сказал Мокроус.
- О, нет. Кто-то должен остаться.
- Может лучше оставить кого-нибудь из знахарей?
- Они поедут со мной. Вдруг что случиться. Я ведь еще не поправился.
Мокроус вздохнул и побрел прочь.
- Иногда мне его жаль, - сказал Олег.
- Отчего?
- Даже не знаю.
- Разве он не причастен к бедам, что тут творились до меня?
- Причастен, но все же.
- Перестань, Олег. Отбрось печальные думы и собирайся.
- Я, в общем-то, готов. Только меч возьму.
- Нет. Нельзя приходить туда с оружием. Праздник – это день мира. Никаких битв, драк, потасовок. У нас есть другие способы выяснить отношения.
- Значит, лешие тоже ругаются?
- Конечно. И у нас есть способ решить любой спор. Мы придумали множество игр. Можешь подождать меня на крыльце - я скоро буду готов.
Прежде чем выйти на улицу Олег вернулся к себе в комнату и прочел стих-предсказание еще раз, чтобы если что приметить то, о чем в нем говорится.
Осеннее утро встретило его прохладным ветром и едва ощутимым ароматом сырости. Все вокруг покрылось умирающим золотом. Листья, шурша друг об друга, летали по дворам. Земля, еще влажная от недавних дождей, хранила следы телег, скотины и крестьянских ног. Солнце отдало последние остатки тепла и грело теперь только душу.
На другом конце деревни залаяли собаки. Следом раздался топот копыт. Кто-то приближался к усадьбе. Вот на дороге показалась свора дворняг, а за ними следом выбежали лоси. Четыре великана высотой в три сажени тащили за собой удивительные сани. Плетеные из тонких березок, они больше напоминали лукошко без ручки. Один из лосей лягнул назойливую дворнягу, и вся свора убежала прочь. Сани остановились у крыльца. Вновь показался говорящий ворон, он запрыгнул на сани, прошел по ним, словно оценивая, и перелетел на широкие лосиные рога.
- Можем ехать, - сказал он.
- Они из Глухого Бора?
- Нет. Они прибыли через врата и доставят вас прямиком в рощу к Отцу.
Леший вышел на улицу и раскинул руки.
- Вот это да? Ну, здравствуйте, - сказал он и пошел к лосям. Он погладил каждого по морде, и те весело задвигали ушами. – Отправляемся?
- А Тео?
- Я видел вашего друга, - сказал ворон. – Он идет по дороге из леса.
- Там его и подберем, - сказал Леший. – Забирайся в сани. Я поведу.
***
Теодор Кительсон поднялся затемно и отправился в лес. Последние плоды земли, что еще кое-где попадались среди опавшей листвы, он осторожно собирал в корзинку. Очень быстро она наполнилась, правда не тем, чем ученый ожидал. Все чаще ему попадались сероглазки и широколапки, которые мало того, что не годились для изготовления снадобий, так еще и при жарке приобретали приторно-кислый вкус. Еда на любителя, коим Теодор Кительсон не был. Зима приближалась, а потому выбирать не приходилось.
- Ну, вот и все, - сказал он, отправив последнюю сероглазку в корзину.
Что-то зашуршало над ним. Ученый поднял голову и получил кедровой шишкой прямо в середину лба.
- Ох ты! – сказал он и поднял шишку. – Откуда ты взялась?
Бурые скорлупки выглядывали со всех сторон, лишь у самой верхушки не хватало пары орешков, и виднелись следы мелких зубов. Теодор Кительсон пригляделся к дереву и увидел среди ветвей белку. Рыже-серая малютка замерла, словно игрушечная, и смотрела на него черными глазами-бусинками.
- Это подарок? – спросил ее ученый.
Белка махнула хвостом и побежала вверх по стволу.
- Буду считать, что подарок. Спасибо, - сказал Теодор Кительсон, подняв шишку над головой, и пошел из леса.
Он шел вдоль поля и грыз кедровый орех. «Сероглазка и рядом не стоит», - думал он, разгрызая следующую скорлупку. Вдалеке показалась четверка лошадей. Больших и рогатых.
- Это что такое? – удивился ученый и отошел в сторонку, чтобы пропустить необычных скакунов.
- Руку, Тео, - крикнул ему кто-то.
- Олег?
- Скорее!
В березовых санях сидел Олег и тянул руку ученому. Теодор Кительсон посмотрел на корзину полную грибов и выкинул ее в траву. Он схватился за руку Олега и запрыгнул в сани на полном ходу.
- Доброе утро, - сказал ему Леший, правящий четверкой лосей.
- Что здесь происходит, куда мы?
- Сейчас расскажу, а это что у тебя? – спросил Олег.
- А, это? Орех. Белка поделилась. Хочешь?
- Я бы не отказался, - сказал ворон и прыгнул на плечо ученого. – Если не возражаете?
Ученый чуть не выпал из саней от неожиданности.
- Прошу, - сказал он, когда пришел в себя, и протянул птице пару орехов. – У нас новый друг?
- Похоже на то. Значит вот что случилось этим утром…
- Как интересно! – сказал ученый, когда Олег закончил рассказ. – А есть ли у нашего провожатого имя?
- Корак, - ответил ворон.
- Прекрасное имя, - сказал Теодор Кительсон и протянул ворону еще один орех.
- Благодарю.
- Мы подъезжаем, - крикнул им Леший.
Олег с Теодором Кительсоном схватились за борта саней, а ворон вцепился лапами в кафтан ученого и клювом ухватил воротник.
- Держитесь, - крикнул еще раз Леший.
Лоси мчались прямиком на арку, что появилась у самого входа в лес. Причудливая природная дуга состояла сразу из четырех деревьев. Одну половину ее образовывал кедр, вокруг которого вырос ясень, вторую - ель, оплетенная сосной. Подул страшный ветер и ворон чуть не слетел с плеча ученого, но тот успел пригнуться и закрыть птицу от ветра. В следующий миг сани пролетели сквозь арку и исчезли.
Когда ветер утих, Олег поднял голову. Он знал, что окажется в другом месте, но даже не мог представить в каком. Сани скользили по земле покрытой ледяной корочкой, вперемешку с опавшими листьями, и цветущими тут и там травами. Вокруг росли самые разные деревья: вяз крупноплодный, бронзовый дуб, медвежий тис, пихта столетняя, лиственница обгорелая, черемуха красная и белая, всевозможные виды груш и яблонь, лип и берез, тополей и кленов. Кустарников же кругом росло еще больше и нигде не встретишь двух одинаковых рядом. За грядой деревьев параллельно саням, в которых ехали друзья, катились другие сани, также плетеные из березы. На козлах сидело существо похожее на отпрыск волка и человека, одетое в штаны из листьев. Из саней выглядывали две черные лисы. По другую сторону, перелетая через овраги, также мчались сани. Ими правил карлик, лицо которого походило на большую шишку. Теодор Кительсон поглядел на извозчика, и припрятать подарок белки. Брови шишколицего свисали, подобно листам папоротника и закрывали глаза, а может, это и были глаза. Позади него сидели два рогатых зайца и дружно перемалывали морковь.
- Кто это? – тихо спросил Олег.
- Братья, - не без гордости ответил Леший. – Обернись, позади их еще больше.
И действительно, за ними мчалось еще не менее десятка березовых саней. Каждыми правило существо, объединившее в облике животный и растительный мир. Бобер, ростом с человека, с шерстью из прочной коры; белка, ростом с того же бобра, только без хвоста и с человечьим лицом; медведь сплошь укрытый мхом, с зеленой бородой, посреди которой выглядывали спелые вишни. В санях же сидели самые диковинные животные, каких только можно вообразить. Золотошерстые вепри, красноглазые и белокрылые вороны, трехголовые змеи, - которые смутили Олега больше всего, - и прочие чудесные создания.
- Сколько же их тут? – дивился Олег.
- Хозяин каждого леса здесь. Повелители всех рощ и чащ, вместе с самыми чудесными созданиями своих владений, собрались на праздник.
- А куда мы едем?
- Туда, - указал Леший на огромное дерево, что не уступало в высоте Лысой Горе. Верхушку его с земли не было видно, а в ширину оно простерлось на несколько верст. Вместо ветвей на нем росли другие деревья, которые в свою очередь давали начала деревам поменьше. Подобно снегу с деревьев падали листья всех цветов радуги, некоторые из которых, похоже, не могли определиться, а потому светились каждым цветом по очереди. Издали Олег решил, что на стволе гиганта растут горы, но то оказались грибы, шляпки которых уместили бы Лысовку со всеми окрестными полями. На шляпках грибов паслись стада зубров, буйволов и яков. Вокруг ствола летали стаи птиц не меньше ста голов в каждой. Между деревьями и грибами текли реки, что сливались в озера, чистые настолько, что даже издалека угадывались пестрые косяки рыб.
- Это…
- Отец, - не без трепета в голосе сказал Леший.
- Какое величие, - сказал Теодор Кительсон. – Жаль Златовласка не видит, ей бы понравилось.
«Ее здесь не хватало», - подумал Олег.
- Как же они спускаются оттуда? – спросил Теодор Кительсон, и, словно в ответ ему, из незримой вершины спустился огромный орел, ухватил лапами целое стадо и перенес его на другую шляпку.
Мимо саней пролетел шмель размером с крупную собаку.
- Тут что, все такое большое? – спросил Олег.
- Вам еще многому предстоит удивиться, - ответил Леший и подстегнул лосей.
Олег глазел по сторонам, раскрыв рот, ученый проклинал себя, что не взял хотя бы клочка бумаги, чтобы все записать, а ворон спокойно клевал кедровые орехи. Наконец они добрались до подножья древа. Перед ними простерлось подобие поселения. Каждый дом являл собой ни то пень высотой с крестьянскую избу, ни то гриб, а то все вместе. Почти у каждого дома рос крупный цветок, похожий на одуванчик, но не с одной, а с тремя, четырьмя, а где-то даже пятью шапочками, и каждая горела теплым светом. Перед селением стояла арка, подобная той, через какую друзья попали в рощу Отца. Арку покрывала паутина, в середине которой сидел паук, только лап у него было добрых два десятка. Когда сани приблизились к нему, он вытянул одну из лап и указал куда встать. Леший направил лосей, к указанному месту между двух других саней. Как только он остановился, упряжь расплелась на волокна, которые обратились змеями и скрылись в траве.
- У уже меня голова идет кругом, - признался Олег.
- А я не усну ближайшую неделю, - добавил Теодор Кительсон.
Из-за соседних саней вышел вишнебородый медведь. Он учтиво склонил голову новоприбывшим. Под мышкой он держал двух четырехглазых воронов. Те что-то гаркнули Кораку, на что тот по-людски заметил:
- Ну и дураки.
- Что они сказали?
- Ничего пристойного. Еще увидимся, - сказал он и полетел в селение.
- Пойдем и мы, - сказал Леший и помахал друзьям, чтобы те шли следом.
Все оборачивались на причудливую троицу, которая в любом другом месте Тридевятого Царства выглядела бы нормально, но только не в роще Отца. Лешие переговаривались между собой и указывали пальцами. Некоторые даже смеялись.
- Друг мой, - обратился ученый к Лешему. – Я думал, что вашему брату чужды смех и прочие людские штуки. А тут вон и сплетничают за нашими спинами и подшучивают, как я разумею.
- Это глухие.
- Кто они?
- Лешие, которые не слышат шум ветвей Отца. Оставленные себе на поруки, они ведут себя совсем как люди.
- Почему они оглохли?
- Тому много причин. Но не будем о грустном.
Все дома в селении располагались по окраине. В центре же, на очищенной площади, стояли шатры, сооруженные из сплетенных между собой листьев огромного лопуха. От верхушки каждого шатра тянулась вверх тонкая серебряная нить, что сливалась с остальными в едва заметную паутину, покрывающую всю площадь. Из шатров доносились крики животных, рокот сверчков и кузнечиков, пение птиц и другие звуки леса.
- Так значит это все глухие?
- Да.
- Но где же тогда слышащие?
- Они все у подножья Отца. Наше святилище находится между его корнями.
Из ближайшего шатра выбежал ворон. Увидев троицу друзей, он подлетел к ним.
- Что это у тебя, Корак?
Теодор Кительсон подставил руку, и ворон бросил на нее три семени.
- Семена?
- Они помогут вам понять леших. Это сладкоголосая лилия, - сказал ворон.
Олег уже поднес семя ко рту, но Корак клюнул того в кисть.
- Ты чего дерешься?
- Ты желудком слушаешь? В ухо вставляй, дуралей.
- Сам дуралей, - сказал Олег и засунул семя в ухо.
Что-то хрустнуло в слуховом проходе, а затем укололо. Прямо на глазах из уха Олега показался тонкий стебель, едва ли длиннее мизинца. Стебелек заканчивался крохотной, нежно-розовой подушечкой.
- Ну как? – спросили ученый и Леший в один голос.
- Пока не знаю.
В этот момент мимо шел другой леший. Он нес корзину полную пищащей фасоли, одна из которых выпрыгнула и забралась в кафтан Олега. Тот леший попытался тайком достать своего питомца, но план провалился.
- Эй, ты чего удумал? – сказал Олег и схватил его за руку.
- У вас там моя фасоль, проверьте карман.
Олег пошарил по карманам под удивленные взгляды друзей.
- Ничего нет, - сказал Олег и вывернул карманы наружу.
- Значит, куда-то еще делась, простите, - сказал леший и пошел своей дорогой.
- Да ничего, - ответил Олег.
- Ты что? Ты его понял?
- Так он по-людски же говорил. Разве нет?
- Он ни то хрюкнул, ни то гавкнул, но это точно было не по-людски. Значит, работает! – обрадовался ученый и засунул семя в ухо. Леший последовал его примеру.
Миг спустя все трое обрели способность слышать речь леших.
- А я гадал, как же мне говорить с братьями, - сказал Леший. – Спасибо, ворон.
- Не за что, - сказал тот. – Помните, нельзя, чтобы сладкоголосая лилия оставалась в ухе слишком долго. Она может прорости глубоко внутрь, и вы больше ничего не услышите.
- Как нам понять, что пора вытаскивать?
- Она зацветет.
- Хорошо. Что теперь?
- Мне нужно в святилище. К братьям. Быть может, они подскажут, как справится с бедой. Но вы туда не пройдете. Людям туда нет дороги. В святилище точно нет.
- А что в шатрах?
- Вся эта площадь принадлежит глухим. Они здесь состязаются в разных играх, обмениваются чудесами, пьют сладкие нектары.
- Ну, а что слышащие? Что они делают во время праздника?
- О, мы чудесно проводим время. Мы сидим неподвижно до самых сумерек, и наслаждаемся безмятежной гармонией святилища. Жаль, вы этого не увидите.
- Да, очень жаль, - сказал Теодор Кительсон. – Ну что, с чего начнем?
- Игры! – прокричал ворон.
- Я бы не отказался от нектара, - сказал Олег.
- Решено, идем за нектаром, а потом найдем, во что бы нам сыграть.
- Встретимся на этом месте, - крикнул Леший им в след.
Он шел к подножью Отца и думал: «Бедные мои друзья, пропустят все самое интересное».
***
- Нам две чашки красного меду, - сказал Теодор Кительсон.
- Чем будете платить? – спросил кот, шерсть которого завернулась, словно звенья кольчуги.
Теодор Кительсон достал золотую монету и положил на стол. Кот презрительно глянул на нее и спросил:
- И что же мне с этим делать?
- Как что? Вы можете что-нибудь купить на нее. Мышь, например, или валерьяну.
Ворон взлетел на плечо к ученому и сказал:
- Отдай ему титул.
- Какой?
- Какой есть.
- Хорошо, - обратился Теодор Кительсон к коту. – Тогда как насчет двух чашек меду, в обмен на титул.
Кот приподнял уши, и тут же опустил их, чтобы не выдать интереса.
- А у вас он есть?
- О, конечно. У меня их более чем достаточно. Я могу дать вам один из них взамен двух чашек красного меда.
- Инте-р-р-р-есно, - промяукал кот. – Что же вы можете предложить?
- Сегодня я готов расстаться с двумя титулами. Первый – это титул ученого, второй – ренегата. Выбирайте.
- Э, нет. Гада, какого-то там себе оставьте. Я возьму ученого.
- Хорошо. Поздравляю, теперь вы кот-ученый!
Кот довольно зашевелил усами и открыл бочонок, из которого зачерпнул две чашки красного меда.
- Прошу вас.
- Благодарю, - поклонился ученый. Кот отвесил поклон в ответ.
Олег, Теодор Кительсон и Корак покинули шатер.
- Прекрасный мед, - сказал Теодор Кительсон, сделав глоток. – Скажи мне, Корак, неужели здесь не в цене золото?
- Лешим с ним нечего делать. У них ведь нет торговых палат и лавок. Шатры с чудесами вот и все, чем они промышляют. Вот ты бы дал коту-лешему монету, и что? И ничего. Она бы пролежала у него до конца времен, а то бы и украл кто-нибудь. А теперь, у него есть титул. Кот-ученый. Титул у него никто не отберет.
- Звучит разумно. Так что, я больше не ученый?
- Ерунда. Ты все тот же, просто не кричи об этом вслух пока ты здесь.
Олег остановился и запрыгал на месте. Он пытался дотянуться до чего-то на спине и никак не мог.
- Похоже, я подцепил от кота какую-то огромную блоху, - сказал он пританцовывая.
- Дай посмотрю, - сказал ворон и перелетел к юноше на воротник.
- Щекотно! – закричал Олег, когда холодный вороний клюв опустился ему за шиворот.
Корак вернулся на плечо Теодора Кительсона и бросил тому что-то в руку.
- Да это же живая фасоль, - сказал он.
- Выходит, она и правда спряталась у меня, как сказал тот леший. Надо бы ее вернуть.
- Погоди, друг. Оставим ее. Вдруг пригодится.
Фасолька почуяла неладное и сжалась в руке ученого.
***
У основания Отца Лешего поджидали. Филин в человеческий рост, с золотыми глазами, каждый размером с крупное блюдце, сидел подле ступеней, ведущих под великое древо.
- А вот и ты, - сказал филин. – Мы рады, что ты здесь.
- И я рад.
- Не будем медлить. Идем.
Филин хлопнул крыльями и, несмотря на внушительные размеры, легко скрылся внутри подземного хода. Леший последовал за ним. Ступени вели глубоко вниз, и, если бы не кристаллы, торчащие тут и там и освещающие путь, Леший вполне бы мог оступиться и сломать хрупкую человеческую шею.
Наконец, ступени закончились, и Леший вошел в святилище. Пещера высотой в десять саженей, сплошь покрытая переливающимися рунами, служила средоточием жизненной силы Отца. С потолка пещеры свисали каменные глыбы, а навстречу им из земли росли точно такие же, и вода капала с нижних глыб наверх, а с верхних глыб вниз. Но каменные фигуры не стояли на месте, они едва заметно колебались, словно водоросли на дне реки и высекали искры, когда касались концами друг друга. Все это были корни Отца и души, что он высекал из них. В глубине пещеры лежало озеро, с белым плоским камнем посредине, из которого росло удивительное дерево. От самого основания его ствол делился на две части и расходился в стороны, но затем разделенные части направлялись друг к другу и соединялись в вышине. Внешнюю сторону дерева покрывали ветви всех видов деревьев, внутренняя же часть была голая, и словно обугленная.
Филин расположился на камне перед чудо-деревом. Леший подошел к озеру и сел на берегу.
- Почему я не вижу слышащих?
- Они здесь, не переживай. Мы призвали тебя сюда, чтобы спросить, как ты потерял свою силу?
- Все это из-за людей.
- Те двое, что пришли с тобой, причастны к этому?
- О, нет. Они помогают мне всем, чем могут. Это были другие люди, издалека. А еще ведьмы.
- Ведьмы? – спросил филин и расправил крылья так широко, что мог бы спрятать за ними небольшой амбар.
- Да. Ивовая ведьма, что жила под моей защитой в лесу поведала мне, как отвести угрозу от леса. Для этого я должен был переместиться из своего тела, в тело людского наместника и убить негодяев, что хотели сжечь лес…
Филин вновь прижал крылья к телу, и понимающе кивнул.
- Но как только я покинул лес, на ведьму напали. Другие ведьмы воспользовались тем, что я потерял власть над лесом и пришли за ней. Один из тех людей, что прибыл со мной, пытался им помешать, но не смог. Мое прежнее тело погибло вместе с душой заточенного в нем человека. С тех я потерял силу и не могу защитить лес. И самое страшное - я больше не слышу Отца.
- Так выслушай теперь меня, - начал филин. – Ты многое сделал для нас. В твоем лесу был пленен Ирбор. Ты спас могущественного собрата. И лес до сих пор стоит благодаря твоей жертве, но долго ли он простоит без нашей защиты?
- Нет. Потому я и хочу…
- Тихо! – прервал его филин и вновь раскрыл крылья. - Сейчас говорю я.
Леший потупил голову.
- Ты больше никогда не услышишь Отца.
Слова филина разлетелись эхом среди каменного лабиринта пещеры. Словно тяжелым молотом что-то ударило прямо по сердцу Лешего.
- Вернуть слух нельзя, - продолжил филин. – Но Отец вернет тебе силу.
Леший подскочил с места так быстро, как позволили старые бокучаровы кости.
- Значит, я вновь буду хозяином леса?
- Ровно столько, сколько тебе отведено. Мы не сможем вырвать твою душу из человеческого тела. Даже отсюда я чувствую, как в твоей душе цветут ростки души прежнего хозяина.
«К сожалению, я тоже», - подумал Леший.
- Твой век будет коротким, но ты проведешь его защитником леса. Когда тело погибнет, я приду за тобой, но до той поры ты будешь заперт в темнице из плоти и кости.
- Я согласен, - сказал Леший.
- Он согласен! – прокричал филин и глаза его засияли не золотом, но солнцем.
В тот же миг внутренняя часть чудо-дерева загорелась огнем. Синие у основания и зеленые у вершины всполохи пламени закружились по стволу. Вторя им, каменные глыбы над головой прильнули к потолку, а те, что стояли у земли, склонились к ней. Когда языки пламени на дереве засияли также ярко как глаза филина, глыбы засветились мириадами золотых рун. Филин хлопнул крыльями. Глыбы в ответ выпрямились и столкнулись друг с другом, и тысячи крохотных вспышек зависли в воздухе святилища. Тогда филин отвел крылья назад, и вся пещера, словно сделала вздох: вспышки поднялись высоко в воздух, пламя на дереве ударило с новой силой. Леший хотел сделать шаг назад, но его ноги увязли по щиколотку в земле.
- Будет неприятно, - сказал филин и хлопнул крыльями.
Золотые огни сорвались с потолка и полетели в Лешего.
Словно рой разъяренных жуков впился в тело сквозь одежду, и теперь пытался пробраться еще глубже. Леший закричал. Филин перелетел с камня и оказался перед ним. Глаза птицы стали еще больше и ярче. Прежде чем Леший потерял сознание, свет из глаз филина казался нестерпимым. Земля содрогнулась…
***
Олег, Теодор Кительсон, Корак, что сидел на плече ученого, и живая фасолька, что сидела в кармане ходили по шатрам, где лешие играли в самые разные игры, пока не нашли тот, где приняли в качестве первого взноса наполовину обглоданную кедровую шишку.
- Ну, раз нет ничего лучше, - сказал леший похожий на каменную лягушку и пропустил друзей к столу.
Кампания, что сидела вокруг, могла присниться лишь в кошмаре или хмельном бреду. Однако на проверку все лешие оказались веселыми и дружелюбными существами. Каждый из них положил в центр стола по твари, какую привез из своих владений. Когда Теодор Кительсон положил рядом с четырехглазым вороном и огромной многоножкой кедровую шишку лешие рассмеялись.
- Вот ты диво дивное привез.
- Небось, всю ночь рыскал по лесу, чтобы найти такое чудо?
- В моем лесу таких чудес тоже полно, в следующий раз привезу полные сани.
- Давайте уже играть, - сказал вишнебородый медведь, что сидел рядом с Теодором Кительсоном.
Каменная лягушка забралась на пьедестал и сказала:
- Начнем игру!
Твари, что успели расползтись по разным сторонам стола, подлетели в воздух и там и остались.
- Первый круг! – объявила лягушка.
Перед игроками появилась пятиугольные деревянные дощечки, числом большим количества игроков. Лешие, толкая друг друга, потянулись к ним. Самому сильному, - вишнебородому медведю, - досталось сразу четыре дощечки. Теодор Кительсон с трудом заполучил одну, и то потому, что ее обронили на пол. В каждом из пяти углов дощечки была выжжена руна.
«Что вообще происходит?», - думал Олег.
«Как интересно!», - думал Теодор Кительсон.
- Руны на центр! – крикнула лягушка.
Теодор Кительсон сделал первый ход наугад. Точно такую же руну, какую он направил к центру стола, выбрало большинство игроков. У двух леших оказались ни с кем не совпавшие руны.
- Битва! – объявила лягушка и на стол упали две твари, что до того парили в воздухе.
Крыса с шестью лапами вмиг перегрызла глотку черному воробью и вновь взлетела в воздух. Леший, чей питомец пал в неравной битве положил на стол бронзового ядозуба, и тот взлетел вверх под одобрительный гул.
Тут земля задрожала, словно гигантский червь прополз где-то под поселением леших. Твари парящие в воздухе беспокойно забарахтались. Лишь кедровая шишка осталась невозмутима. Леших, казалось, тоже не взволновала дрожь земли, и Теодор Кительсон принял самый спокойный вид.
- Второй круг! – объявила лягушка.
Со стола исчезли прежние дощечки и появились новые. На этот раз новоиспеченный игрок успел выхватить две дощечки. Руны на них отличались от предыдущих.
- Руны на центр!
На этот раз большинство выложило руну отличную от той, что положил ученый.
«Кто-то растерзает кедровую шишку», - подумал он глядя на стол.
- Медонос! – объявил вишнебородый медведь и сложил на столе конструкцию из четырех дощечек, одинаковыми рунами внутрь.
- Первый медонос! – сказала лягушка.
Лешие выругались и уставились на вишнебородого медведя в ожидании. Он тем временем повернулся к Теодору Кительсон и положил тяжелую лапу ему на плечо.
- Посмотрим, что ты принес, - сказал он.
- Выбор сделан! Предметы на стол! – объявила лягушка.
- Братья! – начал вишнебородый медведь. – Я привез с собой то, что вы все давно мечтаете заполучить. Чудесную скатерть, что способна накормить самое ненасытное брюхо.
Он положил на стол платок, который оказался свернутой в десять раз скатертью. Как только она раскрылась, появились пряники, ватрушки, пирожки, варенье и другие сладости.
Лешие закивали головами.
- Я думал, лешие ничего не едят, - шепнул Олег ворону, что во время игры перебрался на его плечо.
- Это так. Иначе бы он не принес ее сюда.
- Теперь ответ! – сказала лягушка.
Теодор Кительсон похлопал по карманам, где копошилась фасолька, но передумал. Он положил на стол руку.
- Рука?
- Перчатка, в которую заключен дух огня, – гордо объявил он.
- Врешь! Покажи, - заговорили лешие.
- Дайте мне хвороста, - сказал ученый, и ему протянули охапку сухих веток. Он щелкнул возле них пальцем, и те объяло пламя.
- О! – заголосили лешие.
- Выбирайте! – объявила лягушка.
Голосованием решили, что огненный дух, заключенный в перчатку – вещь хоть и полезная, но все же уступающая скатерти, что накормит в любой момент. Ученый отдал перчатку соседу по столу.
- Ничего, может, отыграешь еще, - сказал ему вишнебородый медведь.
Лягушка объявила третий круг.
«Конечно, отыграюсь», - подумал ученый.
***
Когда Леший пришел в себя, филин пропал. По всему берегу пещерного озера сидели слышащие и внимали мудрой музыке ветвей Отца. Каменные корни качались, словно колосья, и высекали искры. От чудо-дерева поднимались тонике струйки сизого дыма. На белом камне лежала пара крупных охристых перьев и еще несколько спокойно плыли по озеру. Леший прислушался к тишине, в надежде различить хотя бы слабый голос Отца, но ничего не услышал.
«И чего мне тогда тут сидеть?», - подумал он и покинул святилище.
Возле шатров глухих все также сновали лешие, обмениваясь нектаром и шутками, но друзей он там не нашел. Он ходил от одного шатра к другому, пока его внимание не привлек знакомый голос.
- Это же ваши правила! Вон ядозуб сожрал полевку и ничего, – кричал ученый.
- Но твоя шишка разорвала брюхо моей жабе уже после битвы. Это не по правилам.
- Так разве я мог что-то с этим поделать? Я не виноват, что у твоей жабы такой слабый желудок.
- И фасолью ты тоже не повелеваешь? Она еще до начала битвы моей ласке глаз выцарапала!
- Каюсь, не уследил.
- Кается он! Гнать его из-за стола!
Леший вошел в шатер, где играли в рунные дощечки, и застал всю кампанию.
- Что у вас тут такое?
- Тео вошел во вкус, - сказал Олег.
- Не просто вошел во вкус, - сказал тот. – У меня здесь второй медонос!
На стол упали четыре дощечки с одинаковыми вершинами. Лешие рассмеялись.
- Вы чего смеетесь?
- Выкидывать медоноса до объявления круга – это очень плохо. Ничего, в другой раз повезет, - сказал вишнебородый медведь.
- Покинь стол! – объявила лягушка.
- Что? Вы меня выгоняете? Но я же выкинул медоноса!
- Раньше объявления круга, - заметили ему.
- Ах так? Ну и черт с вами!
Теодор Кительсон запрыгнул на стол и выхватил из бесконечного полета фасольку и кедровую шишку, что наполовину торчал из живота жабы. Он метнул взгляд на перчатку, что лежала возле вишнебородого медведя, но не решился забрать ее и пошел прочь из шатра. Лешие подскочили с мест, но лягушка остановила их:
- Нельзя покидать стол.
- Но он же уносит тварей!
- Отныне ему закрыт доступ в наш шатер - это его наказание.
- Идем отсюда, - сказал ученый друзьям. – Мне надоела эта игра.
Они вышли на улицу и нашли спокойный уголок, чтобы поговорить:
- Как все прошло? – спросил Олег.
- Как видишь, тело все еще при мне. Но Отец вернул мне силу. Я чувствую следы прежнего меня в ваших телах. Не так явно, но все же.
- Ай! – вскрикнул Олег когда Корак вырвал стебель из его уха. На кончике стебля показался первый лепесток.
- Пора, - сказал ворон.
Леший, вместе с Теодором Кительсоном вырвали стебли, а последний еще и втоптал его в землю.
- Почему ты злишься, Тео?
- Понапридумывают правил, - сказал он. – Я так хотел использовать медоноса, чтобы заполучить шапку-невидимку.
- Но у тебя ведь ничего не было взамен, - заметил Олег.
- Отдал бы титул ренегата, - сказал ученый и отмахнулся. – Ну, хоть свое забрал.
- Можно? – Леший протянул руку ученому. Тот хотел вложить в нее фасольку, но Леший показал на шишку.
Он взял ее двумя руками, а затем развел их в стороны. Шишка застыла в воздухе. Леший развел пальцы и из шишки вылетели семена и закружили вокруг нее, как пчелы возле улья. Он не мог скрыть улыбки, а затем и вовсе засмеялся.
- Теперь точно сила вернулась! – обрадовался Олег. – Мы можем вернуться?
- Да, пора. Идем к саням.
У выхода из селения они вновь столкнулись с лешим, что нес корзину фасоли. Он выглядел чем-то обеспокоенным. Маленькая фасолька выглянула из кармана ученого и прыгнула в корзину к собратьям.
- Куда ты? Я думал ты пойдешь с нами?
- Мне кажется, она погрозила нам ручкой, - сказал Олег.
- Ну вот, оставила меня.
- Я тоже оставлю вас, - сказал Корак. – Был рад познакомиться.
- Как? И ты уходишь?
- Улетаю, да.
- Спасибо тебе, - сказал Леший и поклонился. – Спасибо за все.
- Прощайте, - крикнул Корак и полетел обратно в селение.
Из травы показались змеи и вновь сплелись в березовые сани. Леший забрался на козлы. Олег с Теодором Кительсоном уселись позади.
- Наконец вернемся в лес, - сказал Олег.
- Да, о нашем возвращении. Я решил остаться наместником. Раз уже я заперт в этом теле, буду, пожалуй, хозяином на два дома.