На следующее утро Вадик, разогрев завтрак, уселся перед телевизором, чтобы посмотреть повтор футбольного матча, который состоялся два дня назад. Включив телик, он с удивлением увидел на экране серебристую рябь вместо четкого изображения. Вадик переключил на другой канал, затем нажал еще несколько кнопок на пульте, но изображение так и не появилось. Он перебежал в кухню, к другому телевизору, но и там не смог включить нужную программу.

Минутная стрелка на настенных часах неумолимо двигалась к десяти, до начала матча оставалось не больше пяти минут. Вадик набрал номер Вити Пузыренко.

— Родители дома? — спросил Ситников, услышав голос приятеля.

— Уехали за покупками. А что?

— Ты футбол любишь?

— Терпеть не могу.

— Придется полюбить. У меня телевизор не показывает, наверно, проблема с антенной.

— Вызови мастера, — зевнув, посоветовал Витя.

— Некогда. Через пять минут начнется повтор матча. Можно я у тебя ящик посмотрю?

— Сложный вопрос. Вот так сразу я не могу на него ответить. Сначала я должен позавтракать, потом пообедать, затем поужинать, а уж пот-о-о-ом…

— Ты издеваешься, да?

— Да.

— Я иду, — предупредил Ситников.

Он быстро проглотил завтрак и через пять минут сидел в соседской кухне, пил квас и увлеченно смотрел повтор футбольного матча. Пузырь ел творог с брусникой и, недоверчиво поглядывая на экран, ворчал:

— Нет, ты только подумай: двадцать два игрока, два тренера, запасные футболисты, арбитр, боковые судьи, десяток телевизионщиков, полсотни спортивных журналистов, тысячи зрителей! И все это только для того, чтобы посмотреть, как несколько бугаев бегают за одним-единственным мячиком. Пурга полнейшая! Пусть зрители скинутся и подарят каждому игроку по мячу, если у футболистов на это денег нету.

— Ты как старик Хоттабыч, ей-богу, — увлеченно глядя на экран, произнес Вадик. — Пойми, все эти игроки — миллионеры. Такое не каждый день увидишь: двадцать два миллионера в трусах как угорелые носятся за мячиком ради твоего удовольствия.

— Не понимаю, какое в этом удовольствие. — Покончив с творогом, Пузырь налил себе молока и от нечего делать стал комментировать матч: — Мяч на правой стороне поля. Теперь на левой… На правой. Снова на левой… И на правой. Нет, все-таки это теннис!

— Замолчи, — попросил Вадик. — Не мешай смотреть.

Но Пузырь продолжал острить:

— Нападающий проходит по правому флангу, бьет… Штанга! Бьет головой — опять штанга! Господи, ну дайте ему мяч или остановите эту истерику!

— Забодал, Пузырь! — возмутился Ситников. — Ты меня отвлекаешь своими дурацкими комментариями!

— А кричалки можно?

— Нельзя.

— Понял, не буду, — сказал Пузырь и тут же прокричал: — Лучше клуба нам не надо, чем "Зенит" из Ленинграда! В России нет еще пока команды лучше "Спартака"!

— Я тебе это припомню, — не глядя на приятеля, пригрозил Вадик.

Пузырь на минуту замолчал, потом, с тоской глядя на экран, зевнул и сказал:

— Более скучного зрелища я не припомню.

— Если скучно, не смотри.

— Хочешь, чтобы я замолчал? Пожалуйста. Я уже молчу, — проговорил Пузырь, но вредничать не перестал и в следующую секунду воскликнул: — В России нет, мы скажем прямо, команды лучше, чем "Динамо"!

Так, пререкаясь, они досмотрели первый тайм до рекламного блока. В такие моменты Вадик обычно переключал телик на другой канал, но в этот раз пульт лежал рядом с Пузырем, который открывал жестяную банку с консервированными фруктами. Вадик не стал его отвлекать и принялся без интереса смотреть рекламу.

На телеэкране Анджелина Джоли сражалась с роботом. 3а кадром звучал низкий мужской голос: "Только один раз в году. Только тридцатого апреля. Знаменитый блокбастер "Лара Крофт — расхитительница гробниц". Только в кинотеатре "Время". В тринадцать, шестнадцать и в двадцать часов. Не пропустите. Вадим Андреевич Ситников, мы давно наблюдаем за вами. Мы знаем, что вы слушаете нас. Сегодня, тридцатого апреля, мы ждем вас возле кинотеатра "Время".

В следующую секунду строгий мужской голос смолк, вместо Анджелины Джоли на телеэкране появилась старушка, рекламирующая домашний сыр, а Вадик все не мог прийти в себя. Он, не моргая, вперился в экран и от испуга и неожиданности тихо вибрировал, словно у него внутри застопорился какой-то моторчик, как в заводной игрушке.

Молчание прервал Пузыренко.

— Ты слышал? — спросил он. Витя, как загипнотизированный, смотрел на телеэкран, держа в руке круглую дольку ананаса, с которой капал желтоватый сироп.

— И ты тоже? — наконец обрел дар речи Вадик. — Значит, это не сон и не галлюцинация?

— Не бывает одинаковых снов и галлюцинаций, у каждого — свои.

— Ну и ну… А я подумал, что это мне показалось, типа, привидение. Я подумал, что у меня мозги зависли.

— Я тоже сначала решил, что меня переклинило.

— Это ж чума полнейшая! Такого не может быть!

— Да, дела…

— Давай позвоним на телевидение и узнаем, что все это значит?

— Сперва надо все обмозговать.

— Да что тут мозговать? В рекламном ролике обращаются прямо ко мне, словно знают, что я именно сейчас, в эту самую минуту, сижу и смотрю по ящику именно этот канал! Если они это знают, значит, действительно, следят за мной, — сказал Вадик и, оглянувшись, посмотрел на занавешенное окно. — Дело даже не в том, что за мной следят, а в том, что кто-то использовал телевидение, чтобы пригласить меня в кинотеатр. Офигеть можно! Веником убиться! Не могу в это поверить!

— Да, мутные запутки, — согласился Пузырь. — Реклама в ящике очень дорого стоит. Надо быть крутым кексом, чтобы вставить в рекламу несколько слов конкретно для тебя. Ума не приложу, кому это понадобилось, а главное, зачем? Ведь можно просто позвонить тебе по телефону. Короче, непонятки конкретные.

— Что делать, Пузырь? Меня это напрягает. Может, обратиться в милицию?

— Расслабься.

Зазвонил телефон. Пузырь поднял трубку и услышал знакомый голос одноклассницы — звонила Дина Кирсанова.

— Привет, Вить! Ситников у тебя? — спросила она.

— У меня. Он рядом, можешь говорить. — Нажав кнопку на трубке, Пузырь включил встроенный в телефон динамик, чтобы Вадик мог слышать разговор.

— Скорее включайте телевизор! — скомандовала Дина.

— Уже включили. Сначала футбол смотрели, теперь вот на рекламе затормозили.

— Быстро переключайте на "Дом. Про любовь". Там про Вадика говорят, — сказала Дина и положила трубку.

Пузырь схватил пульт и переключил канал. На экране возникли три девицы в тренировочных костюмах. Они сидели на скамейке у дощатой стены сарая и обсуждали свои сложные любовные отношения.

— Сначала я влюбилась в Сашу, — обращаясь к подруге, сообщила блондинка в шоколадно-коричневом костюме, с длинным, как дыня, лицом. — Потом мы с ним гуляли. Но до того Саша, которого я полюбила второй горячей любовью, гулял с Машей, хотя и скрывал это от меня. Когда я сказала Саше, что хочу выйти замуж за Кешу, которого я любила до него первой горячей любовью, Саша сразу не ответил, а потом я узнала, что он стал гулять с тобой, Глаша.

— Да, Катюша, теперь Саша гуляет со мной, — сказала Глаша. — Потому что мы познакомились с ним десять лет назад. Но тогда родители запрещали мне гулять с Сашей из-за того, что он был моложе меня на пять лет. Поэтому я гуляла с Кешей и ждала, когда подрастет Саша. А в самом начале я любила Пашу, потому что была молодая и верила в людей. А потом Паша стал любить Машу, а на меня все стали показывать пальцем. Так, на примере Паши, я потеряла веру в Сашу, хотя продолжаю с ним гулять. Посоветуйте, подруги, как мне быть? Мое положение осложняется еще тем, что моя старшая сестра тоже полюбила Сашу и теперь хочет выйти за него замуж, хотя не знает, что он на десять лет моложе Паши. Скажите, подружки, можег ли у меня быть что-нибудь хорошее впереди?

— А я хочу дружить с Кешей, хотя полюбила Сашу, потому что Паша мне отказал, — сказал третья девица, а потом встрепенулась, словно вспомнила что-то очень важное, и воскликнула: — Девки! А как же Вадюша?!

— Какой Вадюша? — спросила Глаша.

— Вадим Андреевич Ситников.

— Ах, не говори мне про него, — с сожалением вздохнув, произнесла Глаша, — он еще совсем юный.

— Как жаль, что он так молод, — посетовала Катюша. — А почему ты о нем заговорила?

— Вспомнила, что тридцатого апреля он должен подъехать к кинотеатру "Время". Если бы не Паша, я бы дружила с Вадюшей, а на Кешу не обращала бы внимания.

В следующую секунду Пузырь выключил телевизор и уставился на приятеля.

— Что теперь скажешь? — спросил он.

Вадик не мог вымолвить ни слова. Страх овладел им, медленно расползаясь по спине, словно холодная дождевая вода. Глаза его потемнели, из серых стали темно-фиолетовыми. Ему показалось, что в комнате стало душно и темно. Присугствие чего-то сверхъестественного было абсолютно реально, как мурашки на коже или дрожь в руках. Захотелось выбежать на улицу, чтобы вернуться в нормальную действительность.

— Я словно с инопланетянами встретился, — сказал он Пузырю, с опаской поглядывая на потухший экран телевизора.

— He знаю, какие силы это подстроили, но уверен, что все было взаправду, — сказал Пузырь. — О тебе только что говорили на двух телеканалах — это конкретная реальность.

— Что это было? Прикол? Разводка? — растерянно спросил Ситников.

— У меня нету этих… как их… слов. Я не знаю, что сказать, — помотал головой Пузыренко. — Одно могу утверждать точно — кто-то за тобой следит!

Вдруг Вадик вскочил, словно ужаленный, подбежал к окну и, распахнув занавески, посмотрел на улицу. Прямо напротив оконной амбразуры, скрываясь за деревьями палисадника, стоял мужчина среднего роста с каким-то блестящим предметом на плече. Когда их глаза встретились, мужчина повернулся и пошел по тротуару в сторону проспекта. Вадик решил распахнуть окно и выпрыгнуть с первого этажа на улицу, чтобы проследить за незнакомцем.

— Вот он! Это он за мной следит, сто пудов! Звони в милицию, а я попробую его задержать! — воскликнул Ситников.

Пузырь остановил приятеля, крикнув:

— Через дверь! Не открывай окно, дубина, оно на сигнализации!

Вылетев через дверь на улицу, Вадик обежал все закоулки, заглянул в каждую подворотню — все без толку. Несколько минут он шел в том направлении, куда, как ему казалось, удалился мужчина. Он заглянул на ближайшую автостоянку и автобусную остановку, обыскал несколько переулков, пересек две улицы — все безрезультатно. В тот момент Вадик испытывал ужас, граничивший с любопытством, подозревая, что мужчина-наблюдатель находится рядом и продолжает следить за ним. Минут через двадцать Ситников сдался и вернулся в квартиру приятеля.

— Не понимаю, что ему от тебя нужно, — сказал Пузырь. — Может, мужик не за тобой следил?

— За мной. Сейчас все, что случилось, начинает потихоньку укладываться у меня в голове. Одно к другому лепится, как блины: и письмо мне в карман сунули, и по телику про меня говорили, и мужик за мной наблюдал. И еще я вспомнил, что сегодня ночью кто-то топтался перед дверью моей квартиры. Около часа ночи я слышал шаги на лестничной площадке, тогда я подумал, что кто-то просто ждет лифт. А сейчас понял, что меня подслушивали, — сказал Вадик, а потом растерянно добавил: — Хотя я не врубаюсь, кому понадобилось следить за мной?

— Одно могу сказать точно: если хочешь от этой чумы избавиться, чтобы и дальше тебя непонятки не плющили, ты должен пойти к кинотеатру "Время" и во всем разобраться.

— Чисто конкретно?

— Да, очень жестко.

— Ты пойдешь со мной, типа, для моральной поддержки? — спросил Вадик.

— Нет, старик, ты пойдешь один. Если мы припремся на встречу вдвоем, то получится, что я как бы свидетель. Те, кто за тобой следит, подумают, что ты устроил настоящую засаду, и не пойдут на контакт. Втыкаешься? Я в этом деле лишний.

— Если я приду без свидетелей, то могу круто попасть. Я ведь не знаю, что у них на уме.

— Хочешь бесплатный совет от умного и дельного человека? — спросил Пузырь.

— От тебя, что ли?

— От меня.

— Ну, давай.

— Ты к кинотеатру сразу не подходи: поброди вокруг, осмотрись, приглядись к машинам, к людям. Если они поганку замутили, на контакт не иди, просто возвращайся домой. Ну а если все в порядке, то не парься, знакомься и разбирайся.

Пузыренко взял с полки адресно-телефонную книгу Москвы, развернул городскую карту, нашел кинотеатр "Время" и объяснил, как до него добраться. Потом он проводил приятеля до двери и пожелал удачи.

Ровно без десяти двенадцать Ситников вышел из павильона метро на промышленной московской окраине. Можно всю жизнь прожить в столице и ни разу не попасть в этот район или проезжать под ним в метро десятки раз, даже не догадываясь о его существовании. Застроенная фабриками, складами и общежитиями окраина в скором времени должна была стать приличным, благоустроенным районом, но сейчас грязные, безрадостные кварталы с мутными окнами и облупившейся на стенах краской навевали уныние.

По совету Пузыря Вадик не торопился к кинотеатру. Он прошел мимо забора промзоны, затем, остановившись у горящего мусорного контейнера, поглазел, как пожарные разворачивают брандспойты и тушат зарождающийся пожар. И вдруг он заметил смутный силуэт мужчины, который буквально на пару секунд выглянул из-за дымовой завесы и сразу исчез; на его плече чернел прямоугольный предмет. Вадик пробрался сквозь толпу зевак, но когда наконец дошел до конца бетонного забора, то никого там не встретил.

"Не мог же он сквозь землю провалиться", — подумал Ситников и, оглянувшись, присмотрелся к припаркованным автомобилям. Он знал по кинодетективам, что для слежки используют самые обычные машины, которые не привлекают внимания: не слишком большие и не слишком маленькие, без автомобильных украшений, без пятен и рисунков, без наклеек и больших, бросающихся в глаза антенн. Чаще всего это обыкновенные "Жигули" или автофургоны. Именно такая неброская "девятка" стояла возле забора промзоны, но в салоне никого не было. Вадик украдкой огляделся, не заметил ничего подозрительного и решил наконец подойти к месту встречи, которую ему назначили таинственные незнакомцы.

Он уселся на скамейку возле центрального входа в кинотеатр "Время", прямо под афишой с изображением Анджелины Джоли и надписью "Лара Крофт — расхитительница гробниц". Закинул ногу на ногу и услышал трель мобильника, раздавшуюся из мусорного бака, черневшего у торца скамьи. Посмотрев по сторонам и никого возле скамейки не увидев, Вадик заглянул в урну, где не было ничего, кроме работающего мобильника. Он достал его, протер о рукав куртки и сказал:

— Алло…

— Это Вадим Андреевич Ситников? — раздался мужской голос в трубке.

— Да. А с кем я говорю?

— Меня зовут Богдан.

— Это вы назначили мне встречу на двенадцать часов?

— Я. Вадим Андреевич, пожалуйста, не задавайте вопросов, а сделайте то, о чем я попрошу. Я должен убедиться, что за вами нет слежки.

— Я в этом уже убедился.

— Пожалуйста, не возражайте. Посмотрите прямо перед собой. Видите подземный переход?

— Вижу.

— Спускайтесь в него.

— Сначала объясните, кто вы такой и чего хотите?

— Я все объясню, но вы должны спуститься в переход.

— А дальше что?

— Я вам потом скажу. Только не убирайте мобильник, держите трубку возле уха.

Вадик встал со скамейки, прошел несколько шагов по тротуару и спустился в прохладный полумрак подземного перехода.

— Идите прямо, никуда не сворачивайте, — велел Богдан.

Ситников миновал две боковые лестницы, ведущие к трамвайным путям, дошел до конца перехода и поднялся на поверхность с другой стороны проспекта.

— Теперь идите налево, — сказал Богдан.

Вадик послушно свернул в безлюдный проулок и, глядя по сторонам, пошел по тротуару. Пройдя несколько метров, он услышал новый приказ Богдана:

— Теперь повернитесь на сто восемьдесят градусов и возвращайтесь обратно к переходу.

— Вы что, шуточки шутите? Туда, сюда, обратно… Долго еще будем в кошки-мышки играть?

— Я убедился, что за вами нет хвоста. Теперь мы можем встретиться и спокойно, без свидетелей, поговорить.

Вадик вернулся к переходу и увидел длинноволосого парня лет девятнадцати, который стоял возле каменного парапета, держа мобильник возле уха. Он был в камуфляжной форме и в армейских ботинках, половина его лица скрывалась за солнцезащитными очками с огромными и очень темными стеклами, а в дужке очков прямо над переносицей сверкал круглый бесцветный камешек, как в перстне. Вадику этот наряд не понравился, ведь он ожидал увидеть солидного сыщика в деловом костюме, этакого хмуро-озабоченного шпиона с карманами, набитыми пропусками, отмычками и оружием.

— Будем знакомы. Богдан, — представился парень и, сунув мобильник в один из множества карманов, протянул Вадику руку. — А вы, как я понимаю, Вадим Андреевич Ситников?

— Послушайте, вы не могли бы обойтись без церемоний, звать меня просто Вадиком и говорить "ты"? Когда вы называете меня по имени и отчеству, я чувствую себя тридцатилетним стариканом, а когда мне говорят "вы", я не сразу въезжаю, что обращаются именно ко мне.

— Замечание принято. Буду звать тебя Вадимом, но в таком случае и ты говори мне "ты".

— Договорились, — согласился Вадик. Он хотел вернуть Богдану мобильник, но парень остановил его.

— Оставь у себя, — сказал он. — В этом телефоне вбит номер моей трубы. Звони, если что.

Вадик сунул трубку в карман куртки, присел на край парапета и попросил:

— Расскажи, зачем я тебе понадобился?

— Я хотел бы, чтобы перед нашим разговором ты посмотрел этот фильм, — Богдан указал рукой на яркую афишу, затем достал из кармана листок и протянул его Вадику со словами: — Я купил тебе билет. Вот, возьми.

— "Лара Крофт — расхитительница гробниц"? Ты только для этого позвал меня? — удивился Вадик. — Это старое кино, я уже смотрел его.

— Помнишь сюжет? Расскажи.

— Да ничего интересного, — равнодушно отмахнулся Вадик. — Фильм сняли по компьютерной игре-стрелялке. Сюжет простой, как апельсин. Давным-давно на землю грохнулся метеорит. Он состоит из какого-то таинственного металла, который дает власть над временем. При падении метеорит раскололся на две половинки, они были запрятаны в разных концах света. В наше время одна тайная организация под названием "иллюминаты" хочет найти эти половинки, чтобы управлять миром. Фишка в том, что метеоритные куски можно соединить только в определенное время — во время парада планет, который наступает раз в пять тысяч лет. Короче, чтобы иллюминаты не завладели этим металлом и не установили господство над миром, Лара Крофт их гасит и разводит по полной. Вот такая чума, ничего интересного. Лажа на лаже, глупость на глупости. Сказка, короче.

— В каждой сказке есть намек, добру молодцу урок, — уставив на Вадика черные линзы очков, вымолвил Богдан. — В этом фильме рассказана правдивая история, вернее, часть истории, которая может закончиться очень трагично. Ход развития человечества может навсегда измениться, если иллюминаты завладеют осколком метеорита, — это правда.

— Чего-чего? — прищурился Вадик и ладонью оттопырил ухо, словно плохо слышал. — Иллюминаты? Осколком? В натуре? Ты думаешь, я поверю в эту туфту?

— Поверишь, — уверенно сказал Богдан. — Ты ведь поверил мне, раз пришел сюда.

— Я пришел, чтобы выяснить, кто за мной следит и зачем. Кстати, в твоем послании написано, что за мной наблюдают с самого рождения. Вот… — Вадик достал из кармана и развернул листок, который ему подложил малолетний карманник. — Тут сказано: "Мы четырнадцать лет наблюдаем за Вами и знаем, кто Вы такой. Ваша жизнь так дорога нам, что мы готовы приложить все силы к тому, чтобы спасти Вас от грозящей Вам смертельной опасности". Что все это значит? Кто меня разводит?

— Это не разводка, это чистая правда.

— Богдан, хватит мне лапшу на уши вешать!

— Что я должен сделать, чтобы ты мне поверил?

— Да ничего не надо делать, я все равно не поверю. Просто скажи, кто надо мной прикалывается, — нетерпеливо произнес Вадик, а потом, подумав, предложил: — А впрочем, я знаю, как тебя проверить. Расскажи немного о моей жизни, о моем прошлом, ведь ты должен хорошо знать эту тему, раз вы за мной наблюдаете четырнадцать лет.

— Слушай, — произнес Богдан и начал говорить о Вадике так, словно действительно наблюдал за ним много лет и знал его как облупленного.

Он рассказывал об отношениях Вадика с родителями, о его учебе, о друзьях, будто расхаживал по его прошлому, и, как в тире, бил без промаха в цель. После каждого такого выстрела в голове Вадика что-то, бренча и громыхая, опрокидывалось и начинало крутиться. При каждом попадании Ситников вздрагивал — не оттого, что обнаруживал какие-то уязвимые мишени в своем прошлом, а оттого, что о них знал посторонний человек.

— А теперь я поведаю о твоем будущем, — продолжал Богдан. — Тебе предстоит переместиться в далекое прошлое, чтобы спасти человечество.

— Как Ларе Крофт?

— Как Вадиму Ситникову, — уточнил Богдан. — Ты избран для этой миссии, ведь недаром мы наблюдаем за тобой четырнадцать лет. Только не спрашивай, кто мы и как мы о тебе узнали. Мы — хранители времени, мы охраняем прошлое и будущее от непрошеных гостей. Впрочем, если я сейчас начну давать объяснения, мы утонем в подробностях и сложностях, которые ты пока не в состоянии понять. Просто поверь мне. Я — один из хранителей времени. Я вижу прошлое так же отчетливо, как и будущее.

Нельзя сказать, что эти слова как-то особенно поразили Вадика — после телерекламы о себе самом он уже ничему не удивлялся. Но его охватило смутное беспокойство. Как любой нормальный человек, он инстинктивно воспринимал как ненормальность все то, на что сам не был способен, или то, что другие делали иначе, чем он.

— Интересно, как я туда попаду, ну, в прошлое?

— Сегодня тридцатое апреля. Это день, когда для избранных открываются врата времени. Через них ты переместишься на несколько веков назад и узнаешь, где находится карта.

— Опять карта! Вчера ко мне прицепился старик-кладоискатель, он тоже называл меня избранным и просил достать какую-то карту.

Даже если эта новость удивила Богдана, то Вадик все равно этого не заметил — темные линзы скрывали выражение глаз хранителя.

— Как он выглядел? — спросил парень.

— Как старый старичок в костюме и галстуке-"бабочке". Его зовут Максимилиан Кролл. Может, слышал?

— Нет, не слышал.

— Значит, вы из разных компаний. А что ценного в этой карте?

— На ней указано место, где спрятан меч.

— Какой меч?

— Когда метеорит раскололся надвое, из одной части наши предки сделали меч и схоронили его в тайнике. На карте указано место, где находится тайник.

— Зачем же искать карту? Если я попаду в прошлое, то могу раздобыть сам меч, — сказал Вадик, скрывая насмешливую улыбку. Он не верил Богдану.

— Ты не сможешь добыть меч, потому что его охраняют, но ты в состоянии найти карту. Я это вижу, и я это предсказываю, — серьезно изрек Богдан.

Несколько минут Вадик выспрашивал подробности. Парень отвечал на вопросы обстоятельно, детали перемещения во времени объяснял капитально.

— Ты знаешь Эйнштейна с Нейманном? — спросил Богдан.

— Еще бы! Эти парни учились в параллельном классе, а потом их перевели в спецшколу, то ли для особо одаренных, то ли для умственно отсталых.

— Напрасно я задал этот вопрос, ведь, кроме физкультуры, тебя ничто не интересует. Эйнштейн изобрел атомную бомбу, а потом с Нейманном работал над проектом "Феникс". Тебе о чем-нибудь говорит это название?

— Феникс — это сказочная птичка, которая сгорает, типа, исчезает, а потом возрождается из пепла, как бы снова появляется.

— Правильно. А Эйнштейн в эксперименте "Феникс" пытался сделать невидимыми военные объекты, чтобы их не смогли обнаружить вражеские радары. Это был сверхсекретный проект, а результаты превзошли все ожидания.

— Да ну?

— Совершенно точно. Первые опыты ученые провели на эсминце "Элдридж". Они использовали гигантские магнитные генераторы, которые работали на резонансных частотах.

— Генераторы, резонансы — этого я не понимаю. Ты расскажи, чем дело кончилось?

— Во время опыта корабль "Элдридж" обволокла зеленоватая туча, и судно постепенно стало делаться прозрачным, пока не исчезло совсем. О корабле напоминали только волны, бьющиеся о невидимые борта, и голоса невидимых моряков. Но скоро и они пропали. А еще через несколько минут все повторилось в обратной последовательности, и корабль вновь стал видимым.

— Если все правда, то это круто! Интересно, корабль не повредился?

— Нет, но многие из моряков погибли, некоторые бесследно исчезли, а оставшиеся в живых либо были серьезно ранены, либо сошли с ума.

— Ну и ну… А когда это произошло?

— Проект "Феникс" разрабатывали в Штатах, в порту Филадельфии, с августа по сентябрь 1943 года, на борту эсминца "Де-173", который еще называют "Элдридж", а сам опыт именуют Филадельфийским экспериментом. Кстати, в восьмидесятых годах прошлого века в Голливуде сняли фильм "Филадельфийский эксперимент", в котором эсминец не только становится невидимым и исчезает, но и путешествует — на сорок лет в будущее.

— Ты хочешь сказать, что он переместился во времени? Это точно?

— Вся информация о "Фениксе" загадочна и расплывчата. Говорят, сразу же после эксперимента Эйнштейн уничтожил свои рукописи из опасения, что его открытие будет использовано во вред человечеству. Но военные продолжали секретные опыты по перемещению во времени. Новый эксперимент назывался "Феникс-2", или Монтаукский проект; Монтаук — это название военной базы в США, где построили прибор для перемещения во времени.

— Типа шапки-невидимки, что ли?

— Нет. Типа кресла космонавта.

— Ага, понятно. Волшебная табуретка.

Богдан, не замечая иронии, продолжал говорить уверенно и серьезно:

— В 1983 году ученые, работавшие над Монтаукским проектом, использовали в своем изобретении металл метеорита, который упал на землю несколько веков тому назад, а потом хранился в музее астронавтики как особо ценный экспонат. Благодаря этому металлу им удалось пробить проход в пространстве и времени.

— Что значит — "благодаря металлу"? Тебя послушать, получается, что, если я завтра воткну себе в ухо кусок метеорита, то перемещусь в любое время, хоть в будущее, хоть в прошлое. По-моему, это полная чума.

— Не надо ничего втыкать в ухо, — сказал Богдан. — Металл используется в приборе как источник энергии, и в этом нет ничего необычного. Всем известно, что, например, в атомной бохмбе в качестве источника энергии используется металл — плутоний. На атомных станциях энергию получают из урана, а это тоже металл. Но я говорю о металле, который упал с неба, понимаешь? Он обладает аномальной энергией и способен приводить в действие неизвестные законы природы, опровергающие все привычные правила. Я уже говорил тебе, что метеорит распался на два осколка: из одного сделали меч, а второй использовали ученые, чтобы добиться успеха в проекте "Феникс-2". О том, что ученым удалось переместиться во времени, узнали иллюминаты и решили воспользоваться монтаукским изобретением, чтобы вернуться в прошлое и оттуда повлиять на настоящее. Но для этого они должны найти вторую часть метеорита, ведь энергия первого осколка ушла на то, чтобы осуществить монгаукский проект. Дело в том, что на Земле нет металла с подобными свойствами, его нельзя добыть, как золото, он просто не существует в земной природе, в этом его уникальность. На Земле существует только один экземпляр этого металла — кусок метеорита, из которого изготовлен меч. Иллюминаты постараются во что бы то ни стало раздобыть его! Учти, что они, как и мы, давно наблюдают за тобой и попробуют переманить на свою сторону. Если ты откажешься по моей просьбе переместиться в прошлое, то они заставят тебя сделать это. Не знаю, как именно они будуг действовать, но я уверен, что иллюминаты найдут способ и вынудят тебя найти для них карту.

— Интересно было с тобой поболтать, Богдан. А теперь мне надо идти. Дело в том, что у меня есть дела поважнее, чем перемещение в прошлое. Я должен срочно найти безбашенного старика, пока он не натворил бед в настоящем. Разберусь с ним, а потом позвоню тебе. Счастливо! — сказал Вадик и, спрыгнув с парапета, спустился в подземный переход.