Ситников не стал возвращаться домой, а купил билет на автобус "Москва — Климовск" и отправился искать Максимилиана Кролла.
Автобус выехал за пределы Москвы и помчался по пригородному шоссе. Вадик сидел за кабиной водителя, позевывая, глядел в окно, чтобы не смотреть на пассажиров, которые бросали косые взгляды на его перепачканную куртку, пахнущую травой и пылью.
Когда автобус въехал на территорию областного города, за окном показались блочные пятиэтажки и сердце города — центральная площадь. Миновав ее, автобус проехал еще немного и остановился перед входом в ухоженный парк.
— Климовск, — объявил водитель и открыл двери.
Вадик вместе с другими пассажирами вышел на улицу,
осмотрелся и увидел указатель с надписью: "Дом престарелых".
— Что значит "Дом престарелых"? — спросил он у пожилой женщины и пошел вслед за ней по направлению, указанному стрелкой. Плана у него не было, поэтому он пошел куда глаза глядят.
— Здесь живут старики.
Впереди показались газоны, беседки из белого камня, стали встречаться гуляющие люди. Все они были стариками. Вадику показалось, что в этом парке вовсе нет людей другого возраста. Старики здоровались с женщиной, та отвечала им и продолжала путь, провожаемая взглядами.
— Вас все знают. Вы тут работаете? — спросил Ситников.
— Я — здешняя медсестра. А ты к кому приехал? У тебя здесь родственник? Дедушка или бабушка?
— Дедушка. Его зовут Максимилиан Кролл. Может, вы его знаете?
Не сбавляя шага, медсестра искоса взглянула на подростка и сказала:
— Я знаю всех местных обитателей. Человека с такой фамилией у нас нет.
Из-за деревьев показалось белое здание с колоннами. Здесь, на аллеях, верандах, в беседках тоже были только старые люди. У главного входа на веранде сражался в шахматы старик-кладоискатель собственной персоной. Его партнером был мужчина в старомодном военном кителе и фуражке, а сам Кролл, молодцевато закинув ногу на ногу, сидел в синем тренировочном костюме "Адидас". Вадик чуть не вскрикнул, увидев искателя сокровищ. Конечно, у подростка была маленькая надежда встретить здесь Кролла, но он даже думать не смел, что это случится так быстро и без особенных усилий с его стороны.
— Вон, смотрите! — Вадик указал пальцем на шахматистов. — Старик в синем "Адидасе" — Максимилиан Кролл.
— Этот? — удивилась женщина. — Ты что-то путаешь. Это Максим Эдуардович Зайцев. Он раньше играл в театре музыкальной комедии.
— Серьезно? Он артист? Прикольно! Кажется, я начинаю кое-что понимать, — себе под нос произнес Вадик и направился прямехонько к шахматистам.
Кладоискатель, насупясь, обдумывал хитроумный ход, когда Вадик тихо подошел к беседке и встал у него за спиной.
— Так вот, значит, где живут самые крутые в мире искатели сокровищ, — сказал Ситников и положил руку на костлявое плечо старика. — А я уже хотел в милицию на вас пожаловаться.
Старик медленно обернулся и с прищуром глянул на подростка своими темными глазами.
— Не здесь. Жди меня в беседке, — велел старик, а потом обратился к своему партнеру в военном кителе: — Константин Сергеевич, голубчик, я отлучусь на несколько минут. Ход остается за мной. После доиграем.
Он взял свою трость с изогнутой ручкой и поковылял вслед за Вадиком в беседку.
— Что же вы так, Максим Эдуардович? Нехорошо младших обманывать, — сказал Ситников, когда они устроились на деревянной скамье.
— Зачем ты сюда приехал?
— Чтобы уберечь вас от глупого и необдуманного поступка. Но сначала ответьте мне: вы — артист или кладоискатель?
— Я артист с большой буквы "А", — сказал Максим Эдуардович. — Как ты меня нашел?
— Вы потеряли в лимузине автобусный билет.
— И на старуху бывает проруха. Чего ты от меня хочешь?
— Хочу понять, зачем вы встречались со мной вчера утром?
— Меня наняли.
— Кто?
— А вот этого я тебе, молодой человек, не скажу, — заявил старик.
— Почему?
— Я не обязан перед тобой отчитываться. Не хочу, и все. Пусть это будет мой стариковский каприз.
— Вы шутили, когда вчера грозились взорвать каменоломню?
— Я не шутил, я пугал тебя.
— У вас здесь есть телевизор? Вы вчера криминальную хронику смотрели?
— Я не смотрю телевизор.
— А зря! Вчера показывали интересный репортаж: в Старопьяново задержали подрывника, который пытался заложить взрывчатку в каменоломню. Фишка в том, что вместе с пещерами на воздух бы взлетел скотомогильник с сибирской язвой.
— Ты лжешь!
— Если не верите мне, спросите у ваших знакомых, кто- нибудь из них наверняка смотрел вчера телевизор. Скотомогильник не взорвался только по чистой случайности. Мне кажется, что между арестованным подрывником и людьми, на которых вы работали, есть прямая связь. Уж больно много совпадений. Скажите, кто они? Я сам попробую с ними разобраться. А если вы не объяснитесь, мне придется пойти в милицию и все рассказать. Я не ябеда, но от сибирской язвы помирать не собираюсь.
Старик думал недолго.
— Я чувствовал, что они темные люди, — медленно произнес он.
— Кто — они?
— Позавчера я видел их первый и последний раз в жизни. Трое мужчин на черной "Вольво". Тебе нужны особые приметы? Пожалуйста: один из них был в черных очках, другой — с неприятной широкой физиономией, у третьего была невыразительная, смазанная внешность.
— Наемники, — похолодев, прошептал Вадик.
— Что? Говори громче, я плохо слышу.
— Что они хотели?
— А ты сам еще не догадался? Просили меня сыграть роль кладоискателя. За хорошее вознаграждение, разумеется. Объяснили, что надо говорить, показали твою фотографию, наняли лимузин… Дальше ты знаешь.
— И больше вы их не видели?
— К счастью, нет.
— А зачем им это понадобилось?
— Я не интересовался. Я, молодой человек, артист, а не сыщик! Они велели уговорить тебя пойти в пещеру. Велели припугнуть взрывом, если ты откажешься. Больше я ничего не знаю.
Вернувшись домой, Вадик первым делом принял душ, смыл с себя грязь столетий, надел свежую одежду и позвонил Пузырю. У Вити было занято. Тогда Ситников набрал номер Дины Кирсановой.
— Привет, — сказал он, услышав голос приятельницы на другом конце провода.
— Наконец-то, — сказала Дина таким тоном, словно ждала этого звонка много лет. — Где ты пропадаешь? Ушел утром в кино, и ни слуху ни духу. Тебе известно, который час?
— Откуда ты знаешь про кино?
— Витька доложил. Рассказал про все твои непонятки. Тебя хлебом не корми, дай вляпаться в дикую историю. Ты хотя бы цел? Руки, ноги на месте?
— На месте, — сказал Вадик. — Приходи ко мне, нужно посоветоваться. Придешь?
— Приду. Витьке позвони, он волнуется, — сказала Дина и повесила трубку.
Вадик снова набрал номер Пузыря. На этот раз сосед взял трубку.
— Да, — сказал он.
— Это я.
— Блин! Ситников! Где тебя черти носят?! В одиннадцать утра ты пошел жестко разбираться с неизвестными отморозками — и пропал. Я уже подумал, что тебя продали в рабство в Центральную Африку. Уже хотел своим родичам все рассказать, чтобы они в милицию обратились. Что случилось, чудила? Мог бы, между прочим, позвонить, сказать, что живой, чучело гороховое!
— Как я позвоню, если у меня трубы нет?
— Блин, ну, ты клоун заслуженный, честное слово! Запоминай: в метро и на улицах висят такие тумбочки на уровне головы. Таксофон называется. Впихиваешь свою башку в тумбочку и звонишь.
— Сейчас ко мне Кирсанова придет, ты тоже подваливай. Посоветоваться надо, — сказал Вадик, хотел положить трубку, но потом добавил: — Только не сейчас, а минут через десять приходи. Я голодный, как верблюд, мне поесть надо.
— А я разве помешаю?
— Ты не помешаешь, ты просто сожрешь весь мой ужин, я тебя знаю.
— Ой, да кому на фиг нужно твое хрючево, — обиделся Пузырь и положил трубку.
Минут через пятнадцать, когда Вадик мыл за собой посуду, в дверь позвонили. Пузырь и Дина пришли вместе. Ситников провел приятелей в свою комнату, усадил на диван и рассказал о том, что с ним случилось после того, как он сел на скамейку возле кинотеатра "Время".
— Я реально переместился в прошлое и вернулся назад, целый и невредимый, — закончил свой рассказ Вадик.
— Я тебе еще вчера говорил про врата времени и примеры приводил: про китайского мальчика и про девочку с "Титаника". А ты мне не верил, дубинушка. Теперь ты это на собственной шкуре испытал, — высказался Пузырь.
— Если бы мне это рассказал кто-нибудь другой, я бы не поверила. Но с тобой, Ситников, все, что угодно, может произойти, поэтому я ничему не удивляюсь, — сказала Дина.
— Единственное, чего я не могу объяснить — зачем наемники пытались взорвать каменоломню? Ведь если бы взрыв удался, то я не смог бы узнать, где хранится меч, а им это невыгодно.
— Я думаю, никакого взрыва они не готовили и никакого подрывника милиция вчера не арестовала, — сказал Пузырь. — Просто они использовали свои связи на телевидении и показали нам смонтированный, не настоящий репортаж. Ну, как рекламу "Лары Крофт" и "Дом".
— А смысл?
— Смысл все тот же. Они хотели по-хорошему, без драк, погонь и стрельбы уговорить тебя пойти в пещеру за картой. Сначала подослали старика — ты отказался. Потом якобы чуть не взорвали скотомогильник. Потом наехали на тебя возле кинотеатра "Время". Ну а закончилось все перестрелкой. Кстати, наемники скоро снова появятся в твоей жизни, ведь им нужно узнать, где спрятан меч, — сказал Пузырь.
— Странно, что тебя никто не встретил у холма, когда ты вернулся в настоящее. Перестрелку они из-за тебя устроили, а встретить забыли. Почему, как, по-вашему? — спросила Дина.
— Во-во, эта чума меня тоже напрягает, — сказал Пузырь. — Я, конечно, в военном деле лох лохом, но даже мне понятно, что если один проигрывает и позорно бежит с поля боя, то победитель-то остается. Если наемники подстрелили Богдана, то почему они не дождались тебя? А если в перестрелке победил Богдан, то как он мог бросить тебя одного?
— Может, их всех менты повязали, ну, и наемников, и Богдана? — предположил Вадик. — Может, какой-нибудь грибник услышал выстрелы и вызвал милицию?
— Ты, родной, после того как в прошлом побывал, совсем мозгов лишился. Где ты видел грибников в апреле? — сказал Пузырь.
— Ну не могли же они испариться в самом деле?
— В конце концов, неважно, почему они тебя не встретили, — сказала Дина. — Главное, что наемники видели, как ты отправился через пещеру в прошлое, и теперь они знают, что ты — носитель тайны, ты единственный в мире знаешь, где находится меч.
— Теперь тебя в покое не оставят, — сказал Пузыренко.
— Что же мне делать?
— У тебя есть адрес или телефон Богдана?
— Он вбил в память мобильника свой номер и дал трубу мне. Но она сломалась, когда меня на лошадь закинули, — пожаловался Вадик.
— Покажи, — попросил Пузырь. — Может, я его починю. И отвертку принеси.
Ситников пошел в коридор, вынул из куртки мобильный телефон и, вернувшись в комнату, передал его Пузыренко, затем достал из ящика компьютерного стола набор отверток и бросил ему на колени.
— А давайте сами найдем меч и перепрячем его, чтобы он не достался иллюминатам, — предложила Дина.
— Как мы его найдем? — спросил Вадик. — Для этого у нас мало знаний. Мне известно только то, что сотни лет тому назад меч спрятали в подполе колокольни возле деревни Нагатино. А где находится деревня и что стало с колокольней в наши дни — это мне неизвестно.
— Чтобы разведать такую малозначительную историческую информацию, нужно быть узким специалистом, типа краеведа, историка архитектуры, архивиста или как их гам еще… — произнес себе под нос Пузырь, склонившись над сломанным мобильником.
— Глупости, — сказала Дина. Она пересела с дивана за стол и по-хозяйски включила ситниковский компьютер. — Деревня Нагатино находится там же, где и сотни лет назад, только теперь это не деревня, а московский район возле метро "Нагатинская". Про колокольню, я уверена, тоже можно узнать. Подключись к Интернету, — попросила она Вадика и подвинулась, когда он склонился к клавиатуре, чтобы ввести свой логин и код.
Вадик установил связь с Интернетом, Дина ввела в поисковую строку несколько ключевых слов и минуты через две, глядя на экран монитора, произнесла:
— Послушайте, что я нашла. Тут пишут про храм Пресвятой Богородицы в Нагатино.
— Нам нужна колокольня, а не храм, — напомнил Вадик.
— Если был храм, значит, была и колокольня. Но тут пишут, что и храм, и колокольня давно разрушены. Вместо колокольни оставался обрубок всего в один этаж, а от самого храма — только основание. Раньше на этих останках находилась старая типография, а теперь ее сносят и строят офисное здание. Правда, я не уверена, что здесь говорится именно о той колокольне, которую мы ищем. Если наша колокольня была построена очень давно, то она могла разрушиться от времени, ее могли снести, а на ее месте построить другую. Все зависит от того, на сколько веков назад ты переместился.
— Я не знаю, — признался Вадик. — У меня с историей сложные отношения.
— Надо было вместо тебя послать в прошлое меня, Вилли Муромца, — не отрываясь от починки телефона, проворчал Пузырь. — Я бы им там показал кузькину мать! Наелся бы репы, надел бы шлем, кольчугу, взял бы свой меч- кладенец и устроил бы Куликовскую битву, чтоб знали, как чужие мобильники крушить. Эх, гой-еси, Вилли Муромец! Раззудись, плечо, размахнись, рука, я мобилу починил! — с гордостью воскликнул Пузырь. Он нажал несколько кнопок на трубке и передал ее Вадику со словами: — Вот, я позвонил на номер Богдана, можешь говорить.
Вадик схватил мобильник и услышал голос хранителя времени.
— Слушаю, — сказал он. — Вадим, это ты?
— Я, — сказал Ситников. — Богдан, ты где? Почему меня не встретил?
— Я в больнице.
— Из-за ранения?
— Да.
— Я узнал, где спрятан меч. Он лежит…
— Стоп! — крикнул Богдан. — Только не по телефону.
— А как?
— Ты можешь приехать ко мне в больницу?
— Но ведь сейчас поздно.
— Ну и что, родители не разрешат?
— Родители на даче. Просто я подумал, что вечером посетителей в больницу не пускают.
— Верно. Придется тебе лезть через забор. Сможешь?
— Раз надо, смогу.
— Я лежу в отдельной палате на первом этаже. Запиши, как доехать до больницы и как меня найти.
Вадик схватил ручку и на листке бумаги записал инструкции, которые продиктовал Богдан.
— Выезжаю прямо сейчас, — сказал Ситников.
— Будь осторожен. Если заметишь слежку, постарайся избавиться от "хвоста".
— Ладно. Еду.
Закончив разговор, Вадик сунул мобильник в карман и сказал Пузырю и Дине:
— Богдан зовет. Надо ехать.
— Хочешь, мы поедем с тобой? — спросила Дина.
— Больница не стадион, чтобы туда толпой идти. Да и мне будет проще одному через забор перелезать.
— Позвони, когда вернешься, — сказал Пузырь. — Я жуть какой любопытный, не усну, пока не узнаю, чем дело кончилось.
Вадик быстро оделся, друзья втроем вышли из квартиры и отправились каждый в свою сторону.
Уже через полчаса Ситников топал вдоль длинного забора городской клиники. Больница была сооружена лет сто тому назад и состояла из отдельных домиков, хаотично расположившихся в старом сквере. Вадик без труда перелез через невысокое ограждение, пробежал по газону больничного сквера, нашел нужный корпус и обошел его сзади.
Богдан встретил Вадика у открытого окна на первом этаже. Его согнутая в локте загипсованная рука висела на уровне груди на перевязи, на голове выше бровей белела повязка, напоминавшая шапочку для плавания. В этот раз он был без очков.
— Залезай, только тихо, — сказал он и протянул Вадику здоровую руку.
Подросток ступил на карниз, ухватился, оттолкнулся, подпрыгнул и приземлился на покрытом линолеумом полу небольшой одноместной палаты с высокими стенами. Здесь все было старым, но очень опрятным. Кровать стояла у стены, под зеркалом, кроме нее здесь находились только два предмета мебели: деревянный стул с прямой спинкой и тумбочка. На тумбочке стояла керамическая вазочка, а в ней три искусственные чайные розы, рядом — стакан в металлическом подстаканнике, яблоко, записная книжка и черная шариковая ручка.
Вадик услышал чьи-то шаги за закрытой дверью — кто- то прошел мимо.
— Не бойся, это медсестра, — сказал Богдан и приоткрыл дверь: убедиться, что за ней никого нет.
В щель между дверью и дверным косяком Вадик увидел освещенный коридор, вдоль одной стороны которого находились палаты, а вдоль другой, судя по всему, кабинеты, бельевые, туалеты.
— Располагайся, — сказал Богдан, придвинув Вадику стул. — Чувствуй себя как дома.
— На фиг нужен такой дом! Что у тебя с головой? — садясь, спросил Ситников.
— Стреляли… — немногословно ответил Богдан. Он сдвинул желтоватые шторы и присел на кровать.
— Ты меня из-за ранения не встретил, да?
Хранитель утвердительно кивнул и сказал:
— Ждал тебя до последнего. А потом вдруг стал резко силы терять. Почувствовал, что если сейчас в больницу не поеду, то потом на полдороге сознание потеряю.
— А что с наемниками?
— Одного из них я крепко подранил. Им пришлось срочно везти его в больницу. Если бы они продержались еще хотя бы минуту, то могли бы взять меня голыми руками. На тот момент у меня оставалось всего три патрона.
— Ты знаешь, меня на той стороне не встретил хранитель, как ты обещал, — пожаловался Вадик.
— Я забыл тебя предупредить, что такое возможно. Перемещение во времени — дело малоизученное. Не исключено, что ты переместился на полчаса раньше или на день позже. Но я так понимаю, что карту ты все-таки раздобыл.
— Карту я не раздобыл, зато узнал, где спрятан меч.
И Вадик рассказал, что случилось после того, как он вышел из пещеры на той стороне временных ворот.
— Молодец, — похвалил его Богдан. — Хотя человечество никогда не узнает о твоем подвиге, но лично ты можешь гордиться собой.
— Слушай, Богдан, я ведь стал носителем очень ценной информации. Мне теперь по улицам ходить напряжно. Сейчас шел к тебе и спиной чувствовал, что за мной следят. Когда это кончится? Когда твои друзья заберут из тайника меч? — спросил Вадик. — Я, в натуре, не Штирлиц, меня такая шпионская жизнь реально парит.
Богдан ответил не сразу. Он встал, подошел к окну, посмотрел на улицу через щель между шторами, затем вернулся, взглянул на себя в зеркало, облокотился о хромированную спинку кровати и сказал:
— Видишь ли, Вадим, достать меч из тайника должен я.
— Как ты с одной рукой меч из-под каменной плиты достанешь? Где твои братья-хранители, почему они тебе не помогают?
— Братья не могут вмешиваться, они не имеют права. Не стану объяснять — почему, ты все равно не поймешь, но эта миссия возложена на меня. Или я, или никто. Впрочем, есть один человек, который может заменить меня, — медленно, с расстановкой произнес Богдан, выдержал паузу и добавил: — Этот человек — ты.
— Вот те нате! Хорошенькое дело! — воскликнул Ситников.
— Не кричи.
— Как же мне не кричать?! — продолжал Вадик громким шепотом, от которого у него сразу запершило в горле. — Ведь это подстава конкретная! Вы меня в свои мутные дела втянули — и самоустранились! Теперь вы не при делах, а кашу мне расхлебывать! О чем вы раньше думали?! Вот конкретно ты о чем думал? Ты знал, что может дойти до стрельбы? Знал, что тебя могут ранить? Так что ж ты полез в это дело без напарника? Ну надо же! Как дети малые, ей-богу.
— Я надеялся на твою помощь, Вадим, — негромко сказал Богдан.
Вадика перекосило от этих слов, его возмущению не было предела.
— Что?! На мою помощь?! С какой стати?!
— Ты смелый человек, Вадим, я в этом убедился. Ты мог бы сам достать меч из тайника.
— Ой, мне плохо!
— Возьми себя в руки.
— Ой, сейчас упаду, — Вадик, как старик, схватился за сердце.
— Не прикидывайся.
— Доктора! Позовите врача!
— Хватит паясничать, Вадим.
— Это ж надо — так вляпаться! Еще до того, как мы с тобой встретились, я чувствовал, что это плохо кончится. Ой, нет, все, я больше не могу здесь находиться, меня сейчас кондрашка хватит. Открой окно, я ухожу, — попросил Ситников.
— Я рассчитывал на тебя, Вадим, — повторил хранитель и искоса посмотрел в зеркало, словно искал поддержки у своего отражения.
— Все, никаких разговоров. Я вылезаю на улицу и первому попавшемуся под руку иллюминату рассказываю о тайнике. Пускай идут и забирают меч, а я сматываю удочки.
— Если передумаешь, звони.
Богдан распахнул шторы и открыл окно. Вадик, не попрощавшись, выпрыгнул на улицу, сунул ру ки в карманы куртки и быстро зашагал к метро, ругая себя за то, что сегодня утром доверился этому чудаковатому человеку, называющему себя хранителем времени.
Домой он вернулся, когда совсем стемнело. Открыв дверь, он вошел в прихожую и почувствовал: что-то изменилось в квартире. Вадик ощутил это мгновенно, но не сразу понял, в чем дело. Он обвел взглядом стены, заглянул в свою комнату и увидел, что плотные шторы по-прежнему сдвинуты, но висят они не так, как прежде. Вадику показалось, что за ними кто-то прячется.
"Кто?" — мысленно произнес он.
Когда он уходил, окно было закрыто и шторы задернуты. Это он помнил точно. Но сейчас левая портьера неестественно, как парус, выдавалась вперед, словно не висела свободно, а полулежала на человеческом туловище.
От страха Вадик мгновенно вспотел. Не в силах отвести глаз от занавешенного окна, он начал лихорадочно соображать: "Надо срочно позвонить в милицию. Нет. Не успею! Если тот, за портьерой, поймет, что я пытаюсь позвать на помощь, он меня хлопнет. Что же делать? Сопротивляться? А вдруг он вооружен? Нет, не пойдет. Может, поговорить с ним?"
Что-то зашуршало в палисаднике под окном.
"Должно быть, черная кошка, — вздрогнув, подумал Вадик, не в силах сдвинуться с места. — Или бурая крыса".
Вадик вспомнил, что в углу прихожей, за обувной тумбой, лежит увесистый старомодный велосипедный насос. Медленно нагнувшись, он потянулся к нему. Пальцы коснулись холодного железа — рука непроизвольно дрогнула. Стиснув насос, Вадик распрямился, сделал два неуверенных шажка к окну и опять поглядел на штору. Она шевельнулась.
Теперь его трясло, как от холода. Втянув голову в плечи, он выставил вперед левую руку для защиты, правую отвел за голову и, готовый ударить, подошел к окну и распахнул портьеру.
В лицо ему дохнул вечерний апрельский воздух. За портьерой никого не оказалось. Фрамуга была открыта. Слабый ветер раздувал портьеру, как парус, отчего казалось, что за ней кто-то прячется.
Вадик шумно вздохнул, опустил руку с насосом, решил вернуться в прихожую, чтобы разуться, и вдруг застыл, как памятник.
"Когда я уходил в больницу, фрамуга была закрыта, — мысленно произнес подросток. — Я это точно помню. А сейчас она открыта. Кто это сделал?"
Он подошел к окну, поискал следы взлома на оконной раме, следы ботинок на подоконнике, но ничего подозрительного не увидел.
"Наверное, было так: вор открыл фрамугу, влез в комнату, ничего ценного не нашел и вылез обратно на улицу, — подумал Вадик. И тут ужас снова пронзил его от пяток до макушки. — Черт! А вдруг я своим внезапным появлением отрезал ему путь к бегству? Вор влез в окно, обыскал мою комнату', затем перешел в гостиную и тут услышал, как открылась входная дверь и в прихожую вошел хозяин, то есть я".
Сердце вновь пустилось в галоп. Вадик крепче сжал рукоятку насоса, напряг слух, стараясь уловить звуки из гостиной. Вот за окном проехал автомобиль, громко заиграла музыка над потолком, загудела вода в трубе, но кроме этого — ничего, только тишина и полоска света от уличного фонаря. "'
"Надо войти в гостиную и включить свет. Только и всего. Если я этого не сделаю, то не усну и всю ночь буду думать о том, что там кто-то прячется. Иди и проверь. Рано или поздно это придется сделать. Иди в гостиную", — уговаривал себя Вадик, но не решался сделать шаг в сторону соседней комнаты.
Он поднял голову, снова прислушался, сосредоточился и наконец услышал едва заметные звуки, доносившиеся из-за стены. Это был скрип, едва слышный скрип паркета.
Кто-то осторожно передвигался в соседней комнате.
Сделав шаг к прихожей, Вадик заслонил собой свет уличного фонаря, и на пол легла огромная тень. Стараясь тихо ступать по голому полу, он сделал ровно семь шагов и оказался у приоткрытой двери в гостиную. Выключатель был рядом, сразу за дверью. Он снова прислушался. Ошибки быть не могло. Размеренный скрип не прекращался.
Сжимая рукоятку насоса, он немного приоткрыл дверь, посмотрел в узкую щель, но взгляд наткнулся на стену-мрака. Он не увидел, а услышал, что в гостиной кто-то двигается. Медлить дальше не имело смысла.
Просунув руку между приоткрытой дверью и дверным косяком, Вадик скользнул но гладкой стене влажными подушечками пальцев и нажал клавишу выключателя. Вспыхнули лампочки в люстре. Он сощурился и, ослепленный, рывком распахнул дверь.
В гостиной не оказалось никого, кроме потасканного серого кота с откусанным ухом. Кот был незнакомый, посторонний, он сидел на открытой скрипучей дверце шкафа рядом с окном и раскачивался взад и вперед, пытаясь зацепить лапой шелковую кисточку шнурка, свисавшего с карниза жалюзи. Внезапный яркий свет испугал его. От неожиданности кот свалился с дверцы, мгновенно пришел в себя и, увидев Вадика, бросился мимо него в соседнюю комнату и выпрыгнул в открытую фрамугу.
Вадик окинул взглядом гостиную. Беспорядка нет, все вещи на своих местах. Отшвырнув насос, он пошел на кухню, достал из холодильника литровую бутылку газировки и одним махом ополовинил ее. Затем разулся, скинул куртку, умылся холодной водой и позвонил Пузырю. Набрал номер и только потом посмотрел на часы — было больше одиннадцати. В такое неподходящее для звонков время Вадику не хотелось нарваться на родителей Пузыренко, он уже решил было положить трубку, но услышал голос приятеля.
— Алло, — сказал Витя.
— Это я.
— Когда сто раз в день звонишь одному и тому же человеку, то надо говорить не "Это я", а: "Это снова я", "Это семнадцатый раз я", "Это надоедливый я", "Простите меня великодушно, но это опять я". Ты меня понял?
— Ко мне в квартиру залезли воры, — сказал Вадик, пропустив сентенции Пузыря мимо ушей.
— Не может быть, — сказал Пузыренко, но по его голосу было слышно, что он поверил и разволновался. — Ты врешь!
— Чтоб я сдох!
— Что вы сейчас делаете?
— Кто "вы"?
— Ты и воры.
— Ты чего, Пузырь, кокосами отравился? Воры залезли и вылезли. Я один дома. Короче, ты ничего подозрительного не слышал, ну, шума или треска?
— Нет.
— И никого подозрительного не видел?
— Да вроде бы нет. А как я увижу? Я ведь в своей комнате торчу7, а не на лавочке у подъезда.
— Знаю, поэтому и спрашиваю. Дело в том, что воры залезли в квартиру через окно в моей комнате и вылезли, скорее всего, тоже через него. Твое окно по соседству, вот я и интересуюсь. Может, ты шаги под нашими окнами слышал или чужие голоса?
— Нет, сосед, ничего такого. Будешь в милицию сообщать? Я могу попросить родителей, чтобы они вызвали ментов. Хочешь?
— Не надо. Понимаешь, я не уверен, что это были воры. Фрамуга открыта, но ничего не пропало, все вещи на месте.
— Если не воры, то кто? Наемники иллюминатов? — предположил Пузыренко.
— Я тоже так подумал. Они ведь не знают, что я не принес из прошлого карту. Они уверены, что план тайника нарисован на бумаге, вот они за бумагой ко мне в квартиру и влезли. Они не догадываются, что план тайника находится у меня в башке!
— Когда они об этом узнают, они враз твою башку открутят, сто процентов. Ужас, правда?
— Да, веселого мало.
— Ты встречался с Богданом? Что он тебе сказал?
— Он весь изрешечен бандитскими пулями, за мечом идти не может. Просит, чтобы я сходил.
— А ты что?
— Блин, вы так легко об этом говорите, словно это веселенькая прогулка! А у меня, между прочим, до сих пор плечо болит. Я в пещере чуть башку не сломал, меня на коне, как мешок, везли! И еще меня хотели высечь!
— Как высечь? — удивился Пузырь.
— Натурально. Розгами.
— Зато ты теперь — герой. Может, тебе даже орден дадут.
— Кто?
— Благодарные потомки.
— Когда?
— Потом. Потомки — от слова "потом". Кстати, что тебе Богдан говорил о потомках и, вообще, о будущем? Что случится, если ты не достанешь меч из тайника и им воспользуются иллюминаты?
— Тогда никаких потомков у нас с гобой, скорее всего, не будет. Тебя и меня тоже может не стать, в общем, все в один миг переменится. Если иллюминаты изменят прошлое, то изменится и настоящее.
— А, знаю, это эффектом бабочки называется. Если разрушится причинно-следственная связь, то мы можем исчезнуть — новая энергия просто сотрет нас с информационного поля Вселенной, как ластиком. Как тебе такая перспективка?
— Мне что, больше всех надо?! — запротестовал Вадик, догадавшись, к чему клонит Пузырь.
— Если бы от меня зависело будущее человечества, я бы плюнул на трудности, надел бы черные ботинки и пошел спасать мир от иллюминатов.
— Вот надевай и иди!
— Мне нельзя. Миссия возложена на тебя, значит, тебе и париться.
— Давай махнемся миссиями, — предложил Вадик, — я буду на диване лежать и ящик смотреть, а ты отправишься спасать человечество.
— Выбрали не меня, а тебя — единственного из всех землян.
— А я, между прочим, не просил! С какой стати я должен за всех землян оттопыриваться?
— Ничего не поделаешь, есть такое слово — "надо", — с твердостью голосе произнес Пузырь.
— Кому это надо? Тебе надо, вот ты и иди.
— Если не пойдешь за мечом, тебе же будет хуже.
— Почему?
— Вспомни, с чего начинается любая компьютерная игра? Герой начинает действовать: бороться, биться, драться, убегать, догонять, стрелять и тому подобное. Если он торчит, как пень, не шевелится, то на него обрушивается шквал разных неприятностей. Другие начинают его бить, гнать, стрелять в него, короче, он становится мишенью сразу, как только замирает. Раз уж ты вляпался в эту историю с мечом, доведи дело до конца, ведь иллюминаты все равно не оставят тебя в покое. Сегодня они в твою квартиру залезли, а завтра подкараулят на улице или похитят, чтоб выпытать информацию о тайнике. Короче, если хочешь спокойно жить, найди меч и отнеси его хранителю. Это тебе мой добрый совет.
— Если ты такой добрый, помоги мне найти меч. Давай завтра вместе съездим на "Нагатинскую", изучим обстановку, — предложил Ситников.
— Давай.
— Тогда до завтра. Созвонимся утром, — сказал Вадик и положил трубку.
Затем он набрал номер мобильного телефона Богдана и сказал:
— Алло? Богдан? Это Вадик Ситников.
— Слушаю тебя.
— Ты знаешь, я тут подумал и решил достать меч. Надоело мне спорить с вами со всеми! Много времени это не займет, зато мне потом спокойней будет. Объясни, куда мне принести этот долбаный меч и кому отдать?
— Мне, — сказал Богдан.
— Прямо в больницу?
— Почему нет?
— Твоя палата на первом этаже, наемники могут влезть в окно. Ты не боишься?
— Ты принеси, а я позабочусь, чтобы меч попал в добрые руки.
— Ну ладно, как скажешь. Жди меня завтра днем.