1. Драгоценные камни возле ракетного старта

«Что такое Байконур? Ракеты, ракеты и еще раз ракеты! Как же не величать было его ракетным монстром, если почти каждый месяц там стартовали космические – или «Союз», или «Зенит», или «Протон» и еще какие либо грозные межконтинентальные, стратегические…», – так подумал я, в очередной раз проверяя соответствие документаций на приборы, установленные на очередной баллистической межконтинентальной стратегической ракете. Не знал я тогда, что пройдет несколько дней и в нашу байконуровскую жизнь ворвется Великая Степь и повернет мои мысли совершенно в ином направлении.

Вышел я в обеденный перерыв из монтажно-испытательного корпуса и чуть не получил тепловой удар. Байконуровское лето такое, что боже упаси побывать в нем в июне или в июле! Даже в тени сорок с хвостиком да еще и с плюсом! Во рту сухо, язык распухает, голова тяжелая. Врач из солдатского лазарета советовал солдатам и «промышленникам»: «На обед непременно пару кусочков хорошо просоленной селедочки съешьте! Прекрасно поможет быть работоспособным полдня! Селедка восстановит солевой баланс в организме. Вся беда в том, что при такой жаре с потом выходит из организма соль, так необходимая человеку. Так что, мои дорогие подопечные, ешьте селедку и сорок пять для вас будет не предел!»

А мы, то есть «промышленники», тут же ехидно задавали вопрос: «А если девяносто градусов с занюхиванием наружной стороной ладони?» И получали такой же ехидный ответ: «Сто пятьдесят тоже хороши в граненом стаканчике да еще с грибочками на тарелочке! Но дома, конечно, в Подмосковье или в Сибири». «Ну и, конечно, горилка с перцем в Днепропетровске!» – улыбнулся кто-то из нас – «промышленников».

«Промышленники» – это на сленге военных мы, то есть конструкторы ракет, прилетавшие на полигон для запуска ракетно-космических «машин» (еще один сленг, на этот раз связанный с секретностью) или для летно-конструкторских испытаний своих «изделий» – мощных неповторимых наводящих ужас на потенциального врага.

Такими же жаркими были конец июня, начало июля 1971 года.

Они совпали с проверочными испытаниями доставленной из нашего ракетного Южного машиностроительного завода ракеты 15А18. Испытания проводились в монтажно-испытательном корпусе. В нем работал на всю мощь кондиционер. Это нас и спасало. Испытания были проведены. Настало время запустить нашу 15А8 на камчатский полигон. Расстояние между нашим стартом и камчатским полигоном «Кура» было более шести тысяч километров. А вообще-то наша межконтинентальная ракет могла бы наделать «шороха» в логове врага, если бы он находился и на расстоянии в шестнадцать тысяч километров.

Наступил черед нашего основного испытательского творчества на стартовой площадке 109 над нашим новейшим изделием 15А18. Стартовая площадка находилась на бугре. С него были видны пасшийся у его подножия скот и юрта.

В тот раз утром наша испытательская бригада проехала мимо юрты и баранов и выехала на бугор. Солдатский караул, охранявший стартовую площадку 109, не позволил нам зайти в нее и все потому, что не приехала вместе с нами его смена с разводящим. Пока ждали новую солдатскую смену с разводящим, пришлось обозревать с вершины бугра окрестности.

– Любуетесь казахстанским пейзажем?

Ко мне подошел главный конструктор системы прицеливания нашего нового «изделия», доктор технических наук, лауреат Государственной премии СССР, Герой Социалистического Труда Парняков.

– Серафим Платонович, как же не любоваться, ведь увидеть на секретном ракетном объекте людей, пасущих стадо баранов – это же нонсенс, что-то невероятное! Если я расскажу об этом в Днепропетровске, мало кто поверит! И в вашем КБ-7 на киевском заводе «Арсенал» то же.

– Зря ты с таким неописуемым удивлением воспринял рядом с ракетным стартом казахскую юрту с баранами. Казахстан есть Казахстан. Я тебе покажу еще кое-что такое, что у тебя глаза на лоб полезут. Мои ребята из КБ-7 с удовольствием выписывают сюда командировки и все потому.… Пока есть свободное время, давай прогуляемся возле стартового ограждения.

Ограждение – обычный забор из колючей проволоки. Не спеша, прошлись, остановились. Серафим Платонович сказал:

– Смотри под ноги. Что видишь?

– Какой-то удивительно плотный песок, на нем мелкие камешки.

– Вот за этими камешками и летят из Киева сюда мои конструкторы, – он поднял некоторые из них, – что тебе напоминает вот этот?

– Кусок красного мяса.

– А этот?

– Полупрозрачный. Боже, как он играет в солнечном луче! – моему восхищению не было предела. – Серафим Платонович, вы – волшебник! Что это за сказка? Раскройте тайну!

– Это же камни – самоцветы!

– Неужели они?

– Мои конструкторы собирают их возле стартов, привозят в Киев и делают из них украшения. А кое кто даже сплавляет их ювелирам, выдавая за индийские.

– Черт возьми, не могу поверить. Но вы же серьезный человек! Без вашей системы прицеливания ракеты поражали бы что угодно, но только не цель. Оказывается, мы ходим по безрадостной пустыне, как по драгоценному ковру!

– Ты не оговорился. И еще кое – что интереснейшее в песках Кызыл-Кумов добывают.

Пришлось присесть. Утреннее солнце посылало яркие лучи. Они зажигали на песчаном грунте огоньки. Камешки вспыхивали, сверкали, переливались. Что за диво! Оставалось протянуть руку и дотронуться до необычного костра. У моих ног лежали прозрачные или несколько замутненные драгоценные капельки. Рядом – желтовато-красные, как цвет неба на закате, как кусочки лососины. Но каменные! Дотронулся. Глаз не мог отвести. Неужели это, действительно, сердолики и опалы?

…Ночь была душной. Только на рассвете повеяло прохладой. Сразу же с восходом солнца гостиница на ракетной площадке 43 зашевелилась. Конечно, нельзя было терять даром время, преподнесенное природой. Через несколько часов казахстанская полустепь – полупустыня превратятся в раскаленную сковородку. Тогда на ней хоть поджаривай яичницу! А пока бегом на казахстанский простор встречать вместе с сусликами «ярило»! Языческое название Cолнца как ни где соответствовало здешнему его трудолюбию.

Утренние оздоровительные пробежки способствовали поддержанию хорошего жизненного тонуса. Вот и на этот раз наша днепропетровская группа утренних физкультурников начала с рассветной разминки. Занимался я альпинизмом и горным туризмом. Был спортсменом. И в этот раз сказалось спортивное начало. Обычно мое сердце довольствовалось пятьюдесятью шестью ударами в минуту. Во время утренней пробежке пульс ускорялся до шестидесяти ударов.

Мимо промелькнули гостиница, площадка для душа, закрытая деревянным ограждением, служившим иногда наблюдательным пунктом, например, при запусках королевской Лунной ракеты Н1-Л3. На него мы взбирались перед каждым Лунным стартом. Но Лунная эпопея – отдельная глава в моей жизни.

Сейчас же утренняя прохлада доставляла необыкновенное наслаждение. Как было радостно вдыхать свежий утренний воздух!

Но бег пришлось прервать!

Потому что случилось то, что определило дальнейший ход событий!

В лучах утреннего солнца на песке валялся кровавый кусок мяса. Но это был все же не кусок задубевшей звериной мышцы, а как ни странно, такой же, как и на площадке 109, камень!

Я нашел сердолик! Да! Да! Сердолик! Такой же камень-самоцвет, как и на площадке 109. Тогда на него обратил мое внимание профессор Парняков. Теперь же сердолик сам меня остановил. Пришлось мне вспомнить, что за сердоликами охотятся отдыхающие на крымском Карадаге! Но увиденный мною камешек лежал на песчаном грунте, прожаренным беспощадным летним солнцем и омытом хмурыми осенними и весенними дождями. Зимой этот грунт сковывают сорокаградусные морозы. В общем, природа – матушка изощряется в Казахстане на все сто!

Наша группа бегунов была немало удивлена находкой. Камень переходил из рук в руки.

– Посмотрите, я нашел еще один каменный кусочек говядины! – воскликнул Коля Коваленко, присев на корточки. За ним последовали и другие бегуны.

Утренние солнечные лучи пронзали камешки на песчаном просторе. В его почти горизонтальных лучах пылали яркие костерки. Они притягивали удивительной магической силой. Конечно, надо было потрогать их, что и было сделано. Они не растаяли в руках, не изменили своего цвета и блеска. У всех у нас было такое состояние, будто казахстанская природа приоткрыла перед нами дверь в мир своих сокровенных тайн.

– Что вы рассматриваете? Какие необычайно красивые камешки! – удивился подбежавший к нам Володя Болгарин. – Одни из них желтовато-сероватые, другие – красные, третьи – оранжевые. А вот смотрите, один из них будто росинка, сияет, как звездочка. Так что же это перед мной?

– Камни – самоцветы! – вырвалось невольно у Коли.

– Даже если они и самоцветы, – заявил Володя Болгарин, – моя проектно-инженерская мысль подсказывает мне, что здесь необходимо провести исследование их сущности.

– А по его результатам защитить кандидатскую диссертацию, – улыбнулся Эдуард Компаниец.

К нашей группе бегунов подошел Серафим Платонович:

– Мои друзья – ракетостроители, что вас озадачило? Какая необычная проблема встала перед вами, если вы даже забыли о завтраке в гостиничном кафе “Люкс»?

– Серафим Платонович, причем здесь завтрак! Нам казалось, Казахстан удручающе прост! Однако сегодня утром мы обнаружили то, что ни в какие ворота не лезет! Что это такое? Как вы – доктор технических наук – можете оценить найденное нами? – Эдуард Компаниец всегда старался докопаться до истины.

– Коллеги, конечно, ваша находка уникальна. Костерки – огоньки это опалы. Есть над чем поработать вашим ракетостроительным мозговым извилинам. Я уже рассказывал Станиславу о байконуровских камнях самоцветах. Мы находимся в Казахстане. Как утверждал неповторимый исследователь Великой Степи Лев Гумилев, Казахстан является ее частью. Великая Степь, протянувшаяся на тысячи километров от Дуная почти до Великой Китайской стены, полна загадок. Юг Казахстана – это часть пустыни Кызылкум. Другая ее часть принадлежит Узбекистану. Вам о чем нибудь говорят названия Газли и Учкудук? Газли – это богатые залежи газа в здешней пустыне. Учкудук – урановые руды по соседству там же. В среднеазиатских песках находят и золото.

– Серафим Платонович, вы удивили меня еще раз! Неужели здешний песок – золотой? И каждое утро мы бегаем по золоту? – воскликнул я.

– К чему удивляться, если в ваших руках волшебные камушки. Вот эти камушки и притягивают моих киевских прицельщиков. Не только система прицеливания ракет интересует их. Наше КБ-7 замечательно не только созданными нами системами прицеливания ракет…

– Без которых наши ракеты не попадали бы в кол (опять сленг – «кол» – это намеченная на вражеской территории цель для поражения вражеских боевых сил), – попытался проявить признательность к киевскому КБ-7 Эдик Компаниец.

– Конечно, без нас вы стреляли бы кто во что горазд, то есть в «молоко». Но, коллеги, у моих конструкторов есть хобби! Как и у любых других интересных земных жителей! После тюратамских командировок мои подопечные превращаются в гранильщиков. Шлифуют тюратамские камушки, огранивают их. В результате получаются из них бусы, кулоны, серьги…

– А самые изворотливые ваши сотрудники рассказывают, что купили их на ташкентском базаре? – улыбнулся я.

– Или еще лучше – случайно проходили мимо индийского посольства в Москве! – поддержал меня Володя Болгарин.

– Кто же раскрывает свои секреты? – усмехнулся Серафим Платонович. – Если даже официально такие фантазии моих подчиненных противозаконны, то я ведь не прокурор и не следователь. Однако собранные вами камушки достойны того, чтобы заняться ими не с обывательской, но и с научной точки зрения. Выяснить их структуру, химический состав, радиоактивность, да и многое другое, что может способствовать выявлению их значимости…

– И конечно, с исторической точки зрения! – загорелся я, вспомнив романы о средневековье. – Тамерлан и, наверняка, Чингизхан, а если не они, так их жены, не брезговали самоцветами.

Действительно, местность, где мы находились, и минералогически, и исторически интересна, как о во многий других отношениях.

Как было не последовать совету профессора, лауреата Государственной премии, Героя Социалистического Труда! Серафим Платонович пробудил во мне интерес к земным недрам.

На следующее утро я прибежал на это же место с лопатой. Вырыл яму в надежде извлечь килограммы самоцветов. Здешние опалы могли образоваться в древних вулканах. Миллионы лет разрушили вулканы до основания. Но в извлеченном из ямы грунте камушек не оказалось. Со мной даже нервное потрясение случилось! Так хотелось привезти домой чемодан необычностей, да они исчезли. Куда они подевались, таинственные? Но разгадать эту тайну мне пришлось в следующий заезд на Байконур.

 

2. Ракетные старты на древних захоронениях

В предыдущий приезд на Южный полигон я понял, что Байконур – это не только ракетно-космический центр, но и великая казахстанская особенность. Представьте полупустынное, серое, бугристое тысячекилометровое пространство с редкими безлистными, корявыми кустиками саксаула и карагача и норками сусликов, а между ними змеиные следы. И вклинившиеся в эту бесцветную картину горизонтально-ровные красные пятна такыров из растрескавшейся глины, отдаленно напоминающие брусчатку парадных площадей. Со всем этим соприкасаешься, как только выходишь из поезда на станции Тюра-Там. Или спускаешься по самолетному трапу в аэропорту под почти символическим названием «Крайний».

В этом пустынном крае разбросаны ракетные старты. С первого взгляда, с первого шага – удручающая картина! Но если осмотреться, то за ракетной площадкой увидишь вдали светло-желтую полоску начала барханов. Обратившись в другую сторону, заметишь понижение и кое-где в низине камыши, а за ними крутой взлет местами обрывистого склона. В штабных картах это место обозначено, как урочище с высохшим руслом древней реки, а поднимающийся над ней склон – гора Прен. Откуда взялось это название, кто его придумал на штабной карте и что оно обозначает – покрыто туманом штабных хитростей. В болгарском языке под словом «прен» понимается гора с плоской безлесной вершиной – планина. Но леса в кызыл-ординском крае, в том числе и у нас на площадке 43, не сыщешь даже «днем с огнем». Даже вдоль Сыр-Дарьи растет один лишь ивовый кустарник. Да и до нее полсотни километров. Но ведь вся древняя история болгар связана с взаимоотношениями с турками, с мусульманством. Неужели «прен» и казахское слово? Но об этом я задумался гораздо позже. А тогда в моих мозговых извилинах было одно: как разгадать тайны этой воспетой удивительным советским историком Львом Гумилевым Великой Степи, не отрекаясь при этом от нашей слишком высокомерной европейской цивилизации.

Не было разгадки, так авария ракеты помогла.

Началось все с объявления эвакуации для населения нашей 43-й площадки. По какой причине? Предстояло очередное огневое испытание ракеты 8К64 на соседней площадке 40. Эта ракета уже была принята на вооружение Советской Армии несколько лет назад и ее технические и стартовые позиции находились на местах базирования ракетных войск. В установленные приказом министра обороны сроки проводились проверки боевой готовности ракетных частей. Проверка заключалась в отстреле воинской частью одной из партии ракет на нашем тюратамском полигоне.

На этот раз на нашу площадку 43 прибыли сибиряки. Они установили на стартовой площадке под номером 40 свою «машину», подготовили ракетное «изделие» к старту. Но прежде чем была нажата кнопка «Пуск», все население нашей жилой 43-ей площадки, расположенной рядом с «сороковкой», было вывезено в целях безопасности на гору Прен. Отсюда до старта было километров два – три. С горы прекрасно были видны и открытый старт, и готовая к работе ракета. Эвакуированное население 43-й вышло из автобусов и «газонов», из грузовиков повыпрыгивали солдаты. Кто принялся рассматривать боевую, «сороковую» позицию. Другие разбрелись по противоположному склону Прена. Он представлял из себя все ту же удручающую степь с редкими кустиками карагача и безлистным саксаулом. Склон едва заметно понижался к видневшейся на горизонте белесой полоске. Там начались барханы.

Кто-то из 43-ей братии стал исследовать норки сусликов, кто-то принялся отыскивать змей или варанов. Я же отошел от автобусной колеи и увидел за полевой дорогой каменные плоские столбики. Подошел к одному из них. На нем была надпись арабской вязью. На другом, на третьем – подобные арабские надписи. Откуда они взялись на полигоне?

Подозвал своих товарищей. Они тоже заинтересовались находками. Рядом проходили солдаты, обслуживавшие наш монтажно-испытательный корпус. Один из них Марат Ахунбаев сказал мне:

– Это, наверное, надгробия. У нас, на Востоке, они устанавливаются возле захоронений.

– Неужели полигон построен на кладбище? – моему удивлению не было предела.

В этот момент со стороны 40-ой площадки донесся раскат грома – это заработали ракетные двигатели. Все мы повернулись в сторону старта. Ракета медленно стала подниматься вверх, распарывая блеклый от жары небесный свод в противоположную от нас сторону.

– Каждый раз, когда стартуют ракеты, охватывает меня чувство гордости за человеческие достижения! – воскликнул кто-то.

Другой подхватил:

– Наши предки мечтали о полете к другим мирам, но только мы приблизились к этому!

И тут кто-то впереди заорал:

– Смотрите, она изменила курс и летит прямо на нас!

– Спасайтесь, братцы! – истошно завопил какой-то лейтенантик.

Наша группа испытателей оцепенела, не восприняв призыв лейтенанта. Но громкий командный крик подполковника «Все по машинам!» заставил прийти в себя. Первыми вскарабкались в свои грузовики солдаты. Их транспорт уже выруливал на дорогу. Наши днепропетровские, харьковские, московские, ленинградские ракетостроители бросились штурмовать автобусы. В один из них я протиснулся последним, прижался лицом к ветровому стеклу. Через пару километров автобус вылетел «на всех парусах» на шоссе. Вижу, как впереди по шоссе бежит женщина. «Почему автобус ее не обгоняет?» – мелькнула мысль.

Наш днепропетровский водитель Саша смачно выругался:

– Ну и баба! Ставит мировой рекорд! Вот до чего страх доводит! Я на своем автобусе не могу ее обогнать!

Что было, то было. Действительно, наш автобус мчался, спасаясь от ракетного удара, на максимально возможной скорости. Но скорость женщины, пытавшейся избежать ракетной катастрофы, была еще больше!

Была образована комиссия по расследованию ракетной аварии, устроенной сибиряками. В нее вошли представители нашего предприятия, как создателя злополучного «изделия», так неудачно отстрелянного сибиряками. Первым предположением нештатной его работы было – необычное поведение рулевых двигателей первой ступени из-за неправильных команд, поступавших от системы управления. Были и другие мнения. Спорили горячо. Спокойствие сохранял только один член комиссии – представитель ленинградского ГИПХа – института по разработке ракетного топлива – та самая женщина, поставившая «мировой рекорд» по бегу от ракеты. Она прекрасно знала смертельность созданной ею ракетной топливной сути. Но на заседании госкомиссии волноваться ей было незачем, ведь члены комиссии сразу же согласились, что ее продукция к аварии не имеет никакого отношения. Всю неделю члены комиссии «банковали», пока не пришли к согласию.

А потом наступил черед нашего основного испытательского «бдения» над очередной новейшей «машиной» 15А18 на стартовой площадке 109. С бугра площадки я в который раз попытался понять, зачем там, внизу расположилась юрта с бараньим стадом? Но затем решил еще раз попытать счастья за стартовым «забором». Обошел его. Самоцветы не исчезли. Попросил у солдат лопату. Еще раз попытался проникнуть «внутрь земли», но и здесь ее внутренность была пуста. Какой злой демон ее опустошил?

 

3. Советский академик А.Е. Ферсман и его «Минералогия и геохимия пустыни»

Вспомнил я спортивные походы по горам. Каждое лето, если испытания наших баллистических, стратегических, межконтинентальных ракет не затрагивали летний сезон, я вливался в команду сотрудников нашего КБ «Южное». Под эгидой нашего спортивно-туристского клуба «Метеор» мы выполняли в горах спортивные нормативы по горному туризму. Побывали на Кавказе, Тянь-Шане, Памире. Какие только минералы ни попадались нам!

…На моих ладонях красовались прозрачные кристаллы. Слово «кристалл» в переводе с древнегреческого означает «родственный льду». Плиний, например, писал: «Из небесной влаги и чистейшего снега должны рождаться хрустали». Мы теперь с улыбкой читаем эти строки. И все же горный хрусталь тесно связан с заоблачными вершинами, вечно покрытыми снегом, и прозрачнейшими струями воды, которые, вырываясь из-под ледников, скачут по отвесным скалам.

Родина кристаллов, лежавших на моих ладонях, – Центральный Памир. Я их нашел в Таджикистане, на склонах высочайшего хребта Памира – хребта Академии Наук. В его систему входит пик Коммунизма – 7495 метров над уровнем моря. В тех местах хрусталя настолько много, что там организована была его промышленная добыча. В долине реки Ванч, например, обосновалась геологическая база. Ее территория была огорожена подобием забора – натянутой на редких столбах проволокой. От чисто символических ворот расходились дороги и тропы к штольням. Их на склонах хребтов, на высоте четырех – пяти тысяч метров пробили рабочие геологических партий. Они все лето извлекали из горных пород прозрачнейший камень – кристаллы хрусталя – ценнейшее сырье для радиотехнической промышленности СССР. Свозили его на ишаках на базу и складировали на территории базы под открытым небом. Получался хрустальный бугор.

Жаркий душный день. Солнце пыталось иссушить неразумных человеков, бросивших ему вызов, с рюкзаками за спиной отправившись в путь. Горы, окружающие Ванч, и сам поселок затянуты тончайшей пылью. Как утверждали местные жители, накануне ветер принес ее из знойных афганских пустынь. При подходе к неброским строениям Ванчской базы геологов я споткнулся о валявшиеся в придорожной пыли камни. В воздухе мимо меня просвистело что-то и упало рядом. Поднял я это что-то. Каково же было мое удивление, что это нечто оказалось, как ни странно, полупрозрачным горным хрусталем. Посмотрел в сторону обидчика. Им оказался убеленный сединами таджик. Рядом сидели такие же, как и он, пожилые жители поселка. Они жестами стали извиняться. Потом я узнал, что это были самые квалифицированные работники Ванчской геологической базы. Им была поручена самая ответственная работа. Они сортировали хрустальный бугор. Каждый из этих сортировщиков неспешно брал из геологической кучи один из кристаллов, рассматривал его на ладони, на солнце. Если понравился, аккуратно упаковывал его и укладывал в ящик для отправки в Ленинград, на научно-производственное радиотехническое предприятие. Если его браковал, то выбрасывал за символическое проволочное ограждение. Когда я увидел, сколько ненужных кристаллов валялось за ограждением на пустыре, то моему удивлению не было предела. Это о них, отбракованных кристаллах, споткнулся я.

Потом удивление прошло. На хрустальных кристаллических породах была построена на леднике Федченко даже гидрометеорологическая обсерватория. Когда наша группа спортсменов – горняков, пройдя по Красноармейскому леднику и преодолев Красноармейский перевал на высоте в пять тысяч метров, вышла к обсерватории, нас удивило грандиозное зрелище. В могучий, широченный и длиннющий ледник впадали из боковых ущелий ледяные реки. Его окончание скрывалось за мощными памирскими хребтами. А на скальном выступе возле ледника на высоте тоже около пяти тысяч метров обосновалась обсерватория. На тропе по пути к ней сверкали хрустальные камешки. Начальник обсерватории Кадыр Назримадов рассказал, что коллектив зимовщиков обсерватории интересуют другие самоцветы – гранаты. Памирские камни цвета красного вина издавна были любимы на востоке.

Прилетел вертолет, экипаж выгрузил виноград и дыни. Назримадов пытался угостить нас виноградной кистью и дынькою. Но мы благородно отказались, сказав, что через пару недель нас ожидают столицы Таджикистана Душанбе и Узбекистана Ташкент, а затем Тюратам. Там наедимся вдоволь и виноградом и дынями. Назримадов спросил:

– А что такое Тюратам?

Мы, потупив взоры, соврали:

– Это такой поселок возле Кзыл-Орды.

Начальник обсерватории улыбнулся:

– Ну и хитрецы вы. Невдалеке от Кзыл-Орды! Невдалеке – это значит почти двести километров. А знаете ли вы, что в так называемом Тюратаме тоже есть пункт метеонаблюдения. Он военный. На нем я проходил воинскую службу. Так значит мы с вами братья по оружию. Вы ракетчики, а я даю вам метеосводки на запуски ракет.

Вечером мы распили с ним принесенную нами бутылочку «Столичной», но военные тайны не выдали. Потому что неизвестно кто контролирует его эфир и что можно в зашифрованном виде выпустить в эфир. Одним словом, вспомнили плакат, встречавший нас, когда мы входили в наш «Первый отдел». На нем было написано: «Болтун – находка для шпиона». Но это предостережение КГБ не помешало нам приятно провести вечер на Памире. Закат солнца был слегка оранжевым. А затем на небе появился миллиард звезд. Они напоминали хрустальные камни.

Но вернемся в Байконур. И так яма была выкопана возле ракетного старта, но в ней не были обнаружены самоцветы! Если в одной яме их нет, то это случайность. Но если их нет в разных двух ямах, то это уже закономерность? Обратился я к Серафиму Платоновичу. Тот посоветовал порыться в сочинениях геологов – академиков.

Своими размышлениями я поделился с Эдиком Компанийцем. Оказывается, Эдик тоже был озадачен тем же. И Леня Кучма был не прочь понять, что же происходит на Байконуре? Наш ведущий конструктор по разработке и испытаниям ракеты-носителя 11К69 нашел выход из терзавших нас неясностей:

– Славик, когда прилетим в Днепропетровск, сходи в наш Горный институт, там обязательно найдутся специалисты по камням самоцветам. Они помогут разгадать очередную тайну Байконура.

Но мне было невтерпеж. Серафим Платонович порекомендовал съездить в штаб полигона, рядом с ним полигонная научно-техническая библиотека.

Все советы великолепны, но меня озарила мысль, потрясшая меня до основания! Как же я упустил из виду то, что находится совсем рядом, на нашей ставшей почти родной площадке 43!

Наша площадка 43 жилая. Здесь были расположены гостиницы, общежитие для офицеров, магазины, столовые, солдатская казарма. В гостинице «Люкс» жили, в основном, сотрудники нашего КБ «Южное». Там же нас питало кафе «Люкс». В «Украине» поселились те из наших, кому не хватило места в «Люксе» и наши смежники из других КБ. Была и гостиница № 1 для нашего персонала, обслуживавшего нас – водителей автомобилей, дежурных в гостиницах, горничных. На втором этаже там в нескольких комнатах размещалось заведение особого рода. В нем все было приготовлено для удовлетворения духовной пищи.

Я открыл дверь, на ней висела табличка – «Филиал научно-технической библиотеки п/я В-2289».

– Кто заглянул в нашу книжную палату! – обрадовалась Лина Борисенко – одна из сотрудниц информационного подразделения нашего «почтового ящика В-2289» (согласно открытой документации так именовалось наше «КБ «Южное»). – Я прилетела из Днепропетровска неделю назад, скучаю. Сам знаешь, испытания идут полным ходом, сейчас испытателям не до моих книжных богатств. Да еще и жара внесла свои коррективы. И вдруг появился ты. Заглянул ко мне за какими книгами? Фантастики тебе и так хватает, ведь возишься с ракетой. Скорее всего тебе нужны детективы!

– Лина, ты не только провидец, но и наш непревзойденный информатор! Помнишь, как мы с тобой переводили тексты, добытые нашими разведчиками за кордоном? Тогда мне сказал мой шеф Игдалов: «Помоги нашим переводчикам. Они все лингвисты, в технике слабы. Тексты, перекопированные из под полы, могут быть весьма загадочными. А ты у нас любитель разгадывать технические кроссворды». Но на этот раз ракеты в сторону, нужны труды по геологии.

– Станек, вот куда тебя повело! Что, ты решил запускать ракеты в глубь Земли, чтобы ее расколоть? За что же ее, грешную?

– Линочка, оказывается наш полигон, не только ракетный, но и золото-хрустально-сердоликовый!

– Спиртик – хорошее дело, но не до такой же степени!

– Я абсолютно трезв, Линочка. На полигоне обнаружено месторождение золота и самоцветов. Мне поручено все это богатство изучить.

– Как говорил наш главный Михаил Кузьмич, в нашем КБ «Южное» собрались гениальные самородки. Наши гении решили переквалифицироваться в золотодобытчиков? Я привезла с собой несколько ящиков книг, но не успела разобрать их. Помоги мне, Станек. Расставь книги по полкам. Может быть, тебе улыбнется счастье?

Конечно, счастье мне улыбнулось: среди прилетевших из Днепропетровска книг я нашел научно-популярное издание Академии наук СССР «Очерки по минералогии и геохимии» А.Е. Ферсмана. На каждой странице этого выдающегося советского ученого, основоположника геохимии и минералогии было для меня – специалиста по системам управления ракетами, не прошедшего обучение в геологическом институте, открытием. Оказалось, что его перу принадлежат замечательные книги, с некоторыми из которых мне удалось познакомиться позже в Днепропетровском горном институте. Ферсмановскими «Путешествием за камнем», «Рассказами о самоцветах», «Занимательной минералогией», зачитывались в советское время и млад, и стар. Мне пришлось пожалеть, что ранее они прошли мимо меня.

Александр Евгеньевич на страницах своих трудов раскрыл тайны зарождение минералов в земных недрах в процессе их формирования миллионы лет назад. Как появились золотые самородки на Колыме, урановые руды в Днепропетровской области, апатиты на Кольском полуострове – все это и многое другое нашло отражение в ферсмановских очерках.

В исследовании «Минералогия и геохимия пустыни» им была высказана мысль о том, что опалы и сердолики могут образовываться в южных регионах СССР самими пустынями. В их песках наблюдается сложный геохимический процесс. Он заключается в том, что кремниевые соединения, содержащиеся в недрах пустыни, при поступлении в них влаги в дождливый период года растворяются в ней. Но в засушливый период эти кремниевые растворы выходят по каналам – капиллярам через уплотненный грунт на земную поверхность, прокаленную лучами «ярилы» и сверх всякой нами воображаемой меры облучаемой солнечной радиацией. Совокупность этих компонентов – дождливый и засушливый периоды года, кремниевые растворы, песчаные капилляры, нагретая до восьмидесяти градусов уплотненная поверхность пустыни и в избытке солнечная радиация – все это позволяет природе творить интереснейшие дела. Вот так на уплотненной поверхности южной пустыни появляются камни – самоцветы. Вот почему мне не удалось обнаружить их в выкопанных ямках. Вот почему мне не удалось их обнаружить и на барханах.

Следует напомнить молодому поколению о том творце советской науки, кто прославил ее в прошлом веке. Александр Евгеньевич Ферсман был вице-президентом и членом Президиума Академии наук СССР, директором Минералогического музея, Геохимического и Радиевого институтов, председателем Уральского филиала Академии Наук, председателем Комиссии по изучению Якутии, Метеоритной комиссии, руководил издательством Академии Наук… Он организовывал и проводил многочисленные экспедиции в самых неисследованных районах страны. Он был первооткрывателем минеральных руд на Кольском полуострове в Хибинских горах. Он указал, где там необходимо было построить комбинат по добычи апатитов и других полезных ископаемых и возвести промышленные и жилые здания, превратившиеся затем в город Кировск. В пустынях Средней Азии он разведал месторождения серы. Во время войны он создал комиссию «Наука на службе обороны». Она была тесно связана с Генеральным штабом. Она направляла работу геологических отрядов по разведке месторождений сырья, необходимого для работы оборонных предприятий.

Академик А.Е. Ферсман особо отметил в своих «Очерках по минералогии и геохимии», что в южных пустынях и, конечно в Кызылкумах, механизм образования самоцветов может действовать и в наше время. Поэтому не исключено, что найденные нами камешки возникли совсем недавно. А если это так, то почему бы не использовать геохимию Каракумов для организации специальных каменных «огородов». «садов», «плантаций» для выращивания опалов?

Вам нужны сердолики? Пожалуйста! Вместо того, чтобы опустошать Крымское побережье, поезжайте в Кызылкумы, а еще интереснее на космодром Байконур. Исправно поливайте каракумский или байконуровский «огород» осенью и весной. Можете и зимой, чтобы зимние ледяные образования растаяли весной и пропитали грунт. И однажды знойным летом, когда вода с растворенными в ней кремниевыми соединениями из пустынных недр поднимется на поверхность, солнце преобразует их при температуре поджаривания яичницы в камни цвета красной рыбы.

В Крыму в вулканических породах Карадага образование новых самоцветных жил не происходит. Каждый вывезенный из Сердоликовой бухты камешек – невосполнимая утрата для крымской природы. И сегодня можно уже утверждать, что от нее мало что осталось. Мир камней надо охранять так же, как птиц и зверей, леса и реки.

Среднеазиатские пустыни в отличие от Урала, Якутии, Крыма исправно трудятся и сейчас, создавая самоцветы. Пусть геологи, ученые – минералоги о свойствах южных песчаных пустынь знали, но для нас, ракетостроителей, они были открытием. Наше маленькое открытие может быть сравнимо даже с тем, как наши предки пытались познать великие законы природы.

 

4. Человечество неравнодушно к самоцветам

Человечество неравнодушно к самоцветам. Каждое поколение открывало в них какие либо особые качества. Например, в Древней Руси камень, похожий на кровавый сгусток назвали похожим на сердце, то есть по древнерусскому говору – обликом, как сердце. Теперь этот камень мы называем, отдавая дань предкам, по древнерусскому прозвищу сердоликом. Древние народы приписывали ему свойство оберегать живых от болезней и смерти. В Древнем Египте его называли камнем богини Изиды, придающей человеку силы. Чтобы душа покойного спокойно перешла в страну мертвых, на его грудь клали перстень из сердолика. В средние века были уверены, что сердолик может побеждать черную магию, придавать его обладателям храбрость, обеспечивать сохранений тайн. В ведении этого камня находится кроветворная и кровеносная системы, он очищает кровь и воздействует на костный мозг. Одно из интереснейших свойств камня, похожего на сердце, заключалось в поверье наших предков о том, что он был способен раскрывать природные дары человека. Это был камень счастливой любви. Он помогал найти свою стезю и призвание, особенно, если владелец склонен к искусству, живописи, музыке, театру…

Кольца с самоцветами любил А.С. Пушкин. Об этом я узнал из книги советского исследователя различных сторон биографии великого поэта Н. Раевского «Портреты заговорили», изданной в семидесятые годы в Алма-Ате издательством «Жазужы».

Николай Алексеевич Раевский – писатель-пушкинист. Его «Портреты заговорили» были бестселлером последнего советского двадцатилетия. Общий тираж книги за тот период достиг полутора миллионов, читательский интерес так и не был удовлетворен.

Родился Николай Раевский 30 июня (12 июля) 1894 года в уездном городке Вытегре Олонецкой губернии (ныне Вологодской области) в семье судебного следователя. Его дед был известным петербургским юристом, прадед Николай Раевский – протоиереем, настоятелем кафедрального собора в Санкт-Петербурге. Мать происходила из олонецкой ветви дворянского рода Пресняковых (народоволец Андрей Пресняков, казнённый в 1880 году в Петропавловской крепости из-за убийства предателя группы «Народная воля» Мещерякова, был её двоюродным братом). Из-за частых разъездов отца по служебным делам воспитанием детей в основном занималась мать – Зинаида Герасимовна.

Через два года после рождения Николая семья переехала по новому месту назначения отца – на железнодорожную станцию Малая Вишера (недалеко от Петербурга). В 1899 году пятилетнего Николая привезли из Малой Вишеры на побывку к бабушке и дедушке в Петербург. Через много лет Николай Алексеевич воспроизвел слова жившей там прабабушки Софии, обращённые к нему: «Вот, Колечка, когда ты подрастешь, то вспомни, что я рассказываю тебе сейчас. Когда мне было 16 лет, на одном балу я видела Александра Сергеевича Пушкина, а моим учителем в Патриотическом институте благородных девиц был Николай Васильевич Гоголь. Когда подрастешь, узнаешь, кто были эти великие люди».

Жизнь писателя делилась на три этапа: артиллерист, биолог, писатель.

Первый этап – артиллерист, то есть почти наш родственник – ракетчик. Начавшаяся Первая мировая война повлекла Раевского к себе: он – студент физико-математического факультета Петербургского университета – добровольно распростился с университетом и поступил в Михайловское артиллерийское училище. Подпоручик Раевский получил боевое крещение во время Брусиловского прорыва. Когда в 1918 году Раевскому довелось встать в ряды Белой гвардии, он был уже опытным офицером, убежденным противником советской власти. В 1920 году капитан Раевский с остатками разбитой армии Врангеля покинул Родину. Жил в Греции, Болгарии, потом на долгие годы осел в Чехословакии.

Второй этап – в Праге Раевский в 1924 году начал учёбу на естественном факультете Карлова университета. Одновременно он поступил во Французский институт имени Эрнеста Дени (тоже в Праге), чтобы усовершенствоваться в знании французского языка и впоследствии попытаться устроиться на службу в качестве энтомолога в одну из французских африканских колоний. В 1927 году выпускника Французского института Николая Раевского за конкурсное сочинение о французском классицизме наградили месячной командировкой в Париж. А в 1930 году Раевский получил в Карловом университете диплом доктора естественных наук и одновременно предложение напечатать свою студенческую диссертацию по проблемам биологического сосуществования насекомых в «Трудах» Чехословацкой академии наук и искусств.

Вот как Николай Алексеевич описывал сою деятельность в биологии («Литературная газета», 9 марта 1994 года): «…я…с глубоким интересом и серьезным отношением к делу занялся биологической наукой, а технические навыки, приобретенные в великолепных лабораториях Петербугско-Петроградского университета, позволили мне в Праге приняться за разработку одной очень специальной и сложной биологической проблемы. Вскоре я снова почувствовал себя исследователем-биологом и работал с былым увлечением. Казалось, что на этот раз мой дальнейший путь определился вполне окончательно. Но не тут-то было…».

34-летнего Раевского захватили воспоминания детства, рассказ прабабушки Софии о встрече с Пушкиным. И у него взыграла страсть – Пушкин!

Третий этап – Николай Алексеевич сказал себе: «Довольно зоологии, да здравствует, Пушкин!» («Литературная газета», 9 марта 1994 года). Отныне его темы – дуэль Пушкина с Дантесом и Пушкин – патриот отечества. Раевский предпринял усилия по розыску писем поэта, оказавшихся на Западе.

В 1941 году Раевский два с половиной месяца сидел в гестапо. Его выпустили под подписку о невыезде, посчитав старого русского офицера безвредным. 31 декабря 1943 года Раевский записал в дневнике: «Хотел бы конца войны, как и все, но боюсь, боюсь большевизма – не за собственную шкуру только, за немногих дорогих мне людей… Для себя же лично – пережить две недели после конца войны. Кто-то сказал, что это будут самые страшные две недели» («Литературная газета», 9 марта 1994 года).

Действительно, они для Н. Раевского они были страшными. 13 мая 1945 года Раевский был арестован в Праге представителями НКВД, как бывший офицер Белой армии. Его по статье 58-4 «б» «за связь с мировой буржуазией» приговорили к пяти годам исправительно-трудовых лагерей и трём годам поражения в правах. Пунктом отбывания наказания был определён Минусинск.

В январе 1960 года Николаю Алексеевичу Раевскому после одиннадцати лет, проведенных в Минусинске, было разрешено его покинуть. Были предложены не Москва или Ленинград, а вроде бы столичный город Казахстана Алма-Ата. Здесь после отказов московских и ленинградских издательств с превеликим трудом, только после благожелательной визы самого первого секретаря ЦК КП Казахстана Динмухамеда Ахмедовича Кунанбаева, была выпущена в свет в 1974 году издательством «Жазушы» («Писатель») пушкинская книга Раевского «Портреты заговорили». Она произвела фурор в среде пушкиноведов.

О дуэли Пушкина с Дантесом в изложении Н.А. Раевского лучше всего прочитать в его книге. Сейчас же речь пойдет о пушкинских самоцветах.

В книге Н. Раевского «Портреты заговорили» сказано, что колец с самоцветами у Пушкина было семь. Особенно он дорожил перстнем с сердоликовой вставкой. Его ему подарила в Одессе графиня Елизавета Ксаверьевна Воронцова в знак обожания и признания в пылкой любви. Согласно сплетням, ходившим в высшем свете, Елизавета Ксаверьевна родила от Пушкина младенца, чем был великий поэт несказанно горд. Он даже на балу бросил в лицо графу Воронцову: «Граф, почему вы дурно воспитываете наших общих детей!», за что и был изгнан из Одессы.

По рассказам современников, Пушкин считал, что сердоликовый талисман усиливает его поэтический дар. Так что в этом древние поэты и Александр Сергеевич были схожи.

После смерти Пушкина перстень перешел к Жуковскому, а позже к Тургеневу и был завещан Иваном Сергеевичем певице Полине Виардо. Она подарила перстень Пушкинскому музею в Москве. Вот какие интереснейшие тайны раскрылись передо мной.

Приятно держать сердолик на ладони. Мы на Байконуре прочувствовали это на себе. Он поднимает настроение, как после чтения хорошей книги. Эмоциональный настрой повышается. А этого уже достаточно для повышения жизненного тонуса и мобилизации сил на свершения всевозможных подвигов!

Так считалось в далеком и в не слишком далеком прошлом. Сегодня некоторые самоуверенные специалисты считают, что ничего особенного в сердолике они не обнаруживают. Одно время утверждалось, что у сердолика повышенная радиоактивность. Современная медицина не находит подтверждений тому. Приписывались этому камню и способность убивать микробов. Стимулировать развитие растительных и животных клеток. Но и это не находит подтверждения. И все же сердолик прекрасен уже тем, что возбуждает у нас, как в древности, чувство любви! Любви к прекрасному!

Вам нужны сердолики? Пожалуйста, вместо того, чтобы опустошать Крымское побережье, поезжайте в Казахстан. Поливайте исправно возле ракетных стартовых площадок или где-нибудь в другом месте Великой Степи «огород» осенью и весной. И однажды знойным летом Байконур продемонстрирует перед Вами одну из своих многочисленных интереснейших граней. Ныне Россия связана с Казахстаном Таможенным союзом. Познание возможностей нашего друга обогатит и его, и нас. Чем? О, все это так удивительно!

И потому это еще не весь рассказ о самоцветах. У них была слава и иного рода. В средние века у опала возникла суровая слава победителя чумы. Она вознеслась в Западной Европе высоко. Но случаев выздоровления от этого недуга с помощью опала не было зарегистрировано. Одновременно считалось, что опал способствует успеху во все наченаниях, если человек благородный, сумевший побороть в себе стремление к богатству. Но если богатство – цель его жизни, то на опал он будет смотреть глазами бешеной собаки и опал ответит ему тем же. И вообще, опал в переводе с древнегреческого – чарующий. Но это очарование одних будто бы удерживает от низменных страстей, а других толкает на подлость. Одним словом, опал – символ чарующего обаяния непостоянных, держащих камень за пазухой женщин и мужчин.

И такие опаловые «прелести» могут взойти на «байконуро-казахстанском огороде». Так что для сохранения Таможенного союза нужно обоюдное стремление к контролю за опаловым «очарованием» в государственной деятельности.

Но ведь есть еще и другие необычные возможности укрепления нашего партнерства. Например, та, что связана с … Расскажем о ней не спеша. На Востоке об интересных делах принято рассказывать, не торопясь.

 

5. Ракеты и средневековая история Байконура

Мы готовили новейшую ракету 15А18 к старту, находившемся на холме. Старты первых боевых стратегических межконтинентальных ракет, созданных в конце пятидесятых и в начале шестидесятых годов прошлого столетия в нашем днепропетровском ракетно-космическом Конструкторском Бюро «Южное», были сооружениями, построенными на земной поверхности. Когда нашу планету стали фотографировать искусственные спутники Земли, часть которых представляли из себя «шпионов потенциально вражеских стран», пришлось старты ракет спрятать под землю, то есть в шахты.

Наша ракетная шахта была вырыта на возвышенности. Ее можно было назвать холмом. С него были видны наша жилая площадка 43, шоссе, связывавшее ее с городом. В то описываемое мною время он назывался Звездоградом. Когда пришло время утверждать официальное название военного ракетно-полигонного города, «Звездоград» по инициативе КГБ должен был быть переименован. Тогда власти Казахстана заявили о том, что в республике нет города, названного в честь вождя мирового пролетариата. Вот так Звездоград стал Ленинском.

Между шоссе и холмом расположилась юрта, а невдалеке пасшиеся бараны.

Время от времени, как помнит читатель, мы с интересом поглядывали с холма на баранов и юрту. Ну как было не воспользоваться представившейся возможностью заглянуть в нее. Просторное жилище казахских скотоводов я увидел впервые. Ее убранство оказалось интересным для меня – жителя европейской части страны и даже удивительным. Телевизор, швейная машинка, радиотелефон, стеганые одеяла, постеленные на полу. Чисто, опрятно. Хозяйка мило улыбнулась, увидев нас – неожиданных гостей. А мы, Коля Коваленко, Эдик Компаниец и я, извинились за то, что ворвались в ее жилище.

– Как же было не навестить наших таких удивительных соседей! Как же это так случилось, что всемогущие спецслужбы разрешили вам пасти скот у подножия ракетного старта?

Хозяйка рассмеялась:

– Мы – пастухи – работники Тюратамского военсовхоза имени нашего великого советского казахского поэта Джамбула Джабаева. Снабжаем Ленинск мясом. Мы – проверенные КГБ люди. Дали подписку о не разглашении государственных тайн.

– Мы заметили, что перед запуском ракеты вы куда-то исчезаете.

– Нас заранее предупреждают кагебисты по радиотелефону…

– …чтобы сматывались? – я не сдержался от смеха и подумал: работники военсовхоза имени Джамбула Джабаева улепетывают подальше, а нам приходится находиться в это время в бункере возле оголовка ракетной шахты, контролировать процесс запуска нашего драгоценного «изделия». Если случится авария, мы первые ощутим ее на собственной шкуре.

Хозяйка подала нам пиалы с айраном – кислым молоком. В юрту вошел солдатик. Увидев нас, смутился. Я же тоже был удивлен:

– Марат, а ты как здесь оказался?

– Удрал в самоволку к тете. Я из тюратамского рода. Теперь моя семья живет далеко, в Джезказгане, а тетя – рядом, на соседней железнодорожной станции Джусалы. Это крупный городок, есть даже аэропорт. Во время войны он был международным на авиатрассе Москва

– Тегеран, Кабул и Дели. Мои родственники до сих пор помнят об этом. Летом работники военсовхоза выпасают на полигоне скот. Надеюсь, вы меня не выдадите? К ужину я уже буду на 43-ей.

– Повезло тебе, Марат! Проходишь службу в родных местах. Помогаешь тете. А где же ее семья нынче?

– Их юрты возле гагаринского старта и между Тюра-Тамом и соседним железнодорожным разъездом Байхожа.

– Ты помнишь могильные столбики на горе Прен?

– О них вам лучше расспросить тетю Малику.

Тетя удивилась, услышав о какой-то горе Прен. Но когда я пояснил ей о чем идет речь, вздохнула и произнесла:

– Вам надо было бы встретиться с нашим дедушкой. Он – знаток нашего края, помнит много легенд о старых временах. Кстати, завтра он должен пригнать свою отару сюда. Можете с ним побеседовать.

Мы условились, что если в ближайшее воскресенье дедушка еще будет возле нашего бугра, я смогу, конечно, в выходной, повидаться с ним.

Дедушка Камал встретил меня подозрительным взглядом. Когда я стал расспрашивать его о баранах, о скотоводстве, он перебил меня и спросил без обиняков:

– Ты ходишь все вокруг да около. Говори, зачем пришел? Никаких государственных секретов я тебе не выдам!

Я рассмеялся:

– Дедушка Камал, причем здесь государственные тайны! После некоторых событий, произошедших недавно невдалеке, я заинтересовался Тюра-Тамом и его окрестностями, то есть той обширной почти пустыней, где мы сейчас находимся. Мое любопытство разыгралось после того, как увидел надгробия на горе Прен. Неужели там действительно было кладбище?

– Это на картах гора называется Прен. Мои предки назвали ту возвышенность «кладбище Ана-Бейит».

– Что оно означает?

– Материнское упокоение. С ним связана легенда. Она передается в нашем роду от поколения к поколению. Хочешь все узнать об этой легенде, прочитай книгу нашего советского писателя Чингиза Айтматова «Буранный полустанок». За этот роман ему была присуждена Государственная премия СССР. Роман о наших предках, о моих родственниках, живших на железнодорожном разъезде Байхожа. Прообразом одного из героев книги Абуталипа Куттыбаева – был мой родственник Даулет. Все, что произошло в 1953 году на разъезде Байхожа, описано в книге без искажений. Только вместо названия Байхожа Чингиз взял другое – Боранлы, то есть Буранный. Из книги ты узнаешь историю нашего рода, о нас, о том, кто мы такие и почему обосновались в этом далеко не гостеприимном месте.

– Дедушка Камал, вы меня так заинтриговали, что не могу не спросить вас: кто вы такой? Конечно, не простой пастух, так кто же вы?

– Родился в двухстах километрах отсюда, в Кызыл-Орде. Там же закончил школу. Воевал под Ленинградом, в Белоруссии, брал Берлин, после войны закончил Ленинградский университет. По распределению преподавал физику в школах родной Кызыл-Орды, получил звание Заслуженного учителя Казахстана. Летний отпуск провожу в крае моих предков, не забываю наше древнее ремесло – скотоводство. Когда вручали мне в Алма-Ате свидетельство о присвоении звания, познакомился с писателем Чингизом Айтматовым. Рассказал ему о полустанке Байхожа. Книга есть в научно-технической библиотеке. А где библиотека, сам знаешь. В сорока километрах отсюда. В городке за семью печатями.…Читай! Очень интересный и загадочный наш Сары-Озекский край.

Конечно, после общения с таким интереснейшим человеком, я, как только представилась возможность, помчался на «десятку», то есть в Звездоград – Ленинск. Библиотекарша, услышав о «Буранном полустанке», задумалась, как выйти из положения, ведь спрашивает книгу не местный житель, а командированный. Пригласила свою напарницу, та сообщила:

– У «Буранного полустанка» есть и другое название – «И дольше века длится день». Впервые интересующий вас роман была напечатана в журнале «Новый мир» в 1980 году под названием «И дольше века длится день», затем в «Роман-газете» под названием «Буранный полустанок». Почему «Буранный…»? Наверное потому, что у нас все время то зимой снежно-пыльные бураны, то летом жаркие песчаные бури. Циклоны следуют один за одним, но без влаги. Они ее теряют в западной части Великой Степи. Десяток экземпляров романа Чингиза Айтматова был и в нашей библиотеке. Сами знаете, как у нас относятся к интересным романам. Жаль возвращать, если полюбился. Одни экземпляры журнала и «Роман-газеты» зачитали до дыр, другие исчезли. Мы заказали еще несколько экземпляров. Прежде, чем мы их получим, советую поискать роман в киосках «Союзпечати», там он продавался открыто. Может, где-то и сохранился экземпляр. Но не в нашем городе. Здесь он давно уже исчез из киосков. Стоил он всего один рубль сорок шесть копеек.

Разговорчивой оказалась библиотекарша!

В Днепропетровске мне пришлось изрядно постараться, прежде чем он оказалась в моих руках. Итак, углубимся в повествование Чингиза Айтматова.

Пустыня Кызыл-Кум, Сары-Озекский край. Здесь схлестнулись средневековье и наше время. Необычное время, ведь традиции прошлого ныне тесно соприкасаются с космической деятельностью на космодроме, расположившемся на древней земле. Чингиз Айтматов назвал его «Сарыозеком-1». Конечно, так писатель зашифровал Байконур.

В середине ХХ века на железнодорожном разъезде Боранлы – Буранном были лишь восемь домиков, один барак и убогое строение станции. Здесь не останавливались пассажирские поезда, только грузовые, пережидавшие из-за одноколейной «железки» встречные составы. Жили здесь путевые и станционные рабочие да начальник станции – люди, заброшенные сюда горемычной судьбой. Одни не могли найти другого пристанища из-за, по мнению НКВД, опороченной войной их биографии, другие – из-за военных ран, не залечивавшихся в других местах, третьи здесь родились. Они усердно трудились: растили детей, ремонтировали станционное и путевое хозяйство, занимались огородами, пасли скот, разводили верблюдов. Основным преимуществом в здешней «буранной» жизни был целебный воздух пустыни, возвращавший им их утраченное во время войны здоровье и восстанавливавший их покалеченную в других местах психику. А по ночам они становились свидетелями запусков космических ракет и, видя их, размышляли о своих судьбах и о судьбах человечества.

Когда один из старейших жителей Буранного скончался, встал перед немногочисленными его обитателями и приехавшими на похороны родственниками вопрос – где похоронить старика? Его друг (тоже ветеран войны и Буранного) заявил, что надо его похоронить с почетом на древнем, легендарном казахском кладбище Ана-Бейит. Там в старину казахи хоронили только уважаемых, любимых родственников и вождей племени. Что-то подобие пантеону в европейских столицах или нынешнему Новодевичьему кладбищу в Москве. Но почему сегодня надо покойного обязательно везти по пустыне километров за сорок, туда, где давно уже никто не бывал и неизвестно, что там происходит нынче из-за космодрома?

– Потому что тем самым мы отдадим должное нашим предкам и усопшему, – настоял старейшина Буранного Едигей.

Возникновению кладбища предшествовала ужасная история. Когда-то в этих местах обитали кочевые народы. Они враждовали из-за пастбищ, колодцев, скота, но вражда не перерастала в убийственные войны. Но когда в Сары-Озекский край вторглось племя жуаньжуанов, их зверствам не было предела.

Историк Лев Гумилев в своей книге «Тысячелетие вокруг Каспия» (издательство «АСТ МОСКВА», 2008 год) так описал их нашествие: «Жуаньжуани, разросшаяся банда степных разбойников, с 360 года терроризовала всех соседей… Жуаньжуаны были проклятием кочевой Азии и всех соседних государств. Но и этому осколку эпохи надлома должен был наступить конец… Соседние этносы сохранили о жуаньжуанях недобрую память.

Чингиз Айтматов передает о них жуткую легенду… Угнетение жуаньжуанями окрестных этносов вызывало восстания. Последнее из которых – тюркютское – закончилось разгромом жуаньжуанив в 552–555 годах и уничтожением всех взрослых пленников; детей и невольников тюркюты пощадили. Даты существования жестокой социальной системы жуаньжуаньского ханства – 360–555 годы».

Захваченным в плен молодым парням жуаньжуани сбривали на головах волосы, а затем натягивали на оголенные головы кожу вымени только что убитого верблюда. Высыхая, вымя стискивало голову, сжимало ее, сдавливало мозги, нарушало их мыслительные процессы и уничтожало память. Молодые люди, испытывая адские головные боли, или умирали, или превращались в жалких, послушных рабов – манкуртов. Они не помнили своего прошлого, своих родителей. Как роботы, они выполняли приказы только хозяина. Но даже самые близкие люди не стремились их спасти или выкупить, ибо это означало вернуть себе всего лишь чучело прежнего человека. И лишь одна сарозекская мать не примирилась со страшной участью сына. Легенда сохранила ее имя – Найман-Ана.

Жуаньжуани напали на кочевье и захватили в плен сына Найман-Аны. Случайно мать узнала о том, что ее сын не убит, не умер, а превращен в манкурта. Объехав на верблюде окрестности, она разыскала своего сыночка в том урочище, где нынче находятся наши днепропетровские площадки для испытания ракет. Но тот не отреагировал на ее появление. Она попыталась пробудить в нем остатки памяти, повторяла ему его настоящее имя: «Сыночек Жоламан! Ты мой сыночек, мой сыночек! Твое имя Жоламан!» Он только неотрывно следил за скотом. Пела ему песни, что пела над его колыбелью. Только они стали пробуждать в манкурте проблески сознания. Но появился его хозяин – жуаньжуан и сыночек упал перед его ногами в знак покорности. Найман-Ана успела скрыться, но из укрытия услышала, как жуаньжуан – хозяин отлупил ее сыночка и приказал ему избегать ее, потому что она хочет снять с его головы верблюжье вымя. От этих слов сын обезумел, ведь даже от одного прикосновения к его несчастной голове он испытывал нестерпимые головные боли. Ночью Найман-Ана решила выкрасть сына из стойбища жуаньжуанов и увезти в свое стойбище несмотря на то, что ее дитя превратилось из человека в безумное существо. Ведь это ее сын и она должна сделать все, чтобы облегчить его судьбу.

На следующий день она прокралась в жауньжуановское поселение, но ее заметил хозяин сына. Хозяин вручил манкурту лук и стрелы, подбросил в воздух свою шапку и приказал рабу сбить ее. Шапка была продырявлена. Хозяин обрадовался:

– Скудоумный раб не потерял способности стрелять!

И тогда жуаньжуан показал рабу на его мать и сказал:

– Вот твой враг, она хочет тебя истязать, содрать с твое головы вымя, убей ее!

Лишенный разума манкурт натянул тетиву. Найман-Ана успела воскликнуть:

– Сыночек, это я – твоя мама!

Как стрела пронзила ее сердце.

Подвиг Найман-Аны возбудил у сарозекцев такое чувство ненависти к врагу, что жуаньжуани были изгнаны из сарозекской земли. Согласно исследованию Льва Гумилева это произошло в 552 году нашей эры. Почти более чем 1500 лет тому назад Найман-Ана была похоронена на горе, возвышающейся и ныне над урочищем, где в наше время стали испытывать мы, днепропетровские ракетостроители, свои «машины».

Уже в те древние времена возле ее могилы образовалось почитаемое казахами кладбище Ана-Бейит, на котором стали хоронить уважаемых сарозекцев. Надгробные знаки сохранились на горе Прен до наших дней.

Теперь можно понять жителей Байхожи – Буранного, почему они повезли тело умершего на героическое кладбище Ана-Бейит. Но когда они уже были невдалеке от него, путь им преградил охранный космодромный пост:

– На территорию космодрома вход и проезд посторонним запрещен!

Постовые приказали похоронной процессии как можно быстрее удалиться. Они не могли открыто сказать жителям Буранного, что вскоре начнутся запуски ракет со стартов, расположенных возле кладбища Ана-Бейит.

Лауреат Государственной премии СССР, писатель Чингиз Айтматов нарисовал в романе фантастическую картину деятельности советских космических войск в контакте с американскими. Они совместно пытались отразить высадку десанта инопланетян на Землю. Для этого и потребовались срочные запуски космических ракет рядом с кладбищем Ана-Бейит.

Тем не менее тело усопшего было погребено невдалеке от кладбища, потому что увезти покойного от древнего пантеона Ана-Бейит обратно на Буранный было против душевных сил скорбящих людей.

В тот миг, когда усопшего захоронили, раздались громоподобные звуки взлетающих ракет. Так соприкоснулись человеческая история и нынешние государственные дела, людские чаяния и технический прогресс, мир, в котором мы живем и наше прошлое, и наши мечты, наши убеждения и реальность, повседневность и полет в будущее – каждое человеческое поколение сталкивается со многими неожиданными фактами бытия, впоследствии оказывающимися пережитыми нашими предками.

И у нас, ракетостроителей, вставали на повестку дня жизненные преграды. И мы честно преодолевали их, выполняя свой долг перед отечеством, как и жители захолустного Буранного полустанка, всю свою нелегкую жизнь обеспечивавшие бесперебойную работу советской «железки».

Лев Гумилев в своих научных трудах попытался доказать, что в Великой Степи разыгрывались драмы, не уступающие европейским. А иногда и превосходящие их. Лев Николаевич в своих книгах характеризует исторический процесс как взаимодействие развивающихся этносов с вмещающим их ландшафтом и другими этносами. Побывав в Казахстане, остро чувствуешь, что особенности ландшафта накладывают отпечаток на этнос. Но оказывает ли влияние ландшафт на формирование человеческих ценностей? История матери Найман-Ана вызвал бы сочувствие и в Европе.

 

6. Великая Степь и славянский Чингизхан

В 1981 году наш самолет совершил вынужденную посадку в аэропорту города Нукуса. И все из-за того, что байконуровский аэропорт Крайний не смог нас принять из за сильнейшей песчаной бури.

Конечно, наша команда вышла за пределы незнакомого аэропорта, чтобы окунуться в столицу Каракалпакской Автономной Советской Социалистической республики.

Ранее о ней мы мало что знали. Купили карту Каракалпакстана и обнаружили, что эта автономная республика входит в состав Узбекистана, что Нукус расположен в центральной части Каракалпакстана на правом берегу Амударьи, в 800 километрах к северо-западу от Ташкента, если лететь самолетом, и 1255 километров по автомобильной дороге. Южная и восточная часть города окружена пустыней Кызылкум. Северная часть города граничит с дельтой Амударьи. Климат резко континентальный, сухой, с длительным, малооблачным, жарким летом с температурой в июле до 45 градусов в тени!

Бродя по улицам Нукуса (население его в то время было чуть более 100 тысяч человек) я ощутил в горле что-то нехорошее, болезненное. Прохожие сказали:

– У нас все население болеет из-за высыхания Аральского моря. Использование пестицидов в Узбекистане и в Каракалпакии из-за выращивания хлопка и других сельскохозяйственно-технических культур привело к тяжёлому загрязнению окружающей среды. В течение многих десятилетий воды Амударьи выносили пестициды с орошаемых полей Узбекистана и Таджикистана в свою дельту, то есть в Нукус. Ныне почвы, обезвоженные из-за высыхания Аральского моря и грунтовые воды Каракалпакии заражены ими сверх всякой меры. Из почвы во время пыльных бурь пестициды проникают и в воздух.

И еще на северо-западе Каракалпакстана (в окрестностях посёлка Жаслык) действовал в прошлом военный полигон «Восьмая станция химической защиты» для испытания химического оружия и средств защиты от него. Полигон эксплуатировался военнослужащими из расквартированных в Нукусе войсковых частей: испытательного химического полка (в/ч 44105) и центра по разработке средств защиты от химического оружия (в/ч 26382). Полигон был закрыт в начале 1990-х годов, войсковые части были выведены в Россию.

Вот такой безрадостной оказалась столица Каракалпакии город Нукус. Но в противовес его экологии нас обрадовал его шикарнейший книжный магазин. Его полки были завалены многочисленными изданиями местного издательства «КАРАКАЛПАКСТАН». Причем теми книгами, что были у нас в Европейской части СССР в огромнейшем дефиците.

Вот тогда я и вспомнил о совете байконуровского дедушки Камала: у Великой Степи была интереснейшая история, здесь воевал Чингизхан, есть книга о нем, так и называется «Чингиз-хан». Прочитай ее, получишь огромное наслаждение!

В европейской части страны эту книгу я не видел в продаже. А здесь хоть самолет завали ею!

Раскрыл ее и обомлел! На первой же ее странице прочитал:

«Читатель, салям! Сокол в небе бессилен без крыльев. Человек на земле немощен без коня…».

«Как же сможет Великая Степь обойтись без коня, особенно в средние века?». – подумал я. А далее последовал еще более удивительный пассаж:

«Если человеку выпадает случай наблюдать чрезвычайное, как-то: извержение огнедышащей горы, погубившей цветущие селения, восстание угнетенного народа против всесильного владыки или вторжение в земли родины невиданного и необузданного народа – все это видевший должен поведать бумаге… в назидание внукам и правнукам».

С этим я безоговорочно согласился. Поэтому и пытаюсь изложить все виденное за мою почти восьмидесятилетнюю жизнь на бумаге. Но далее прочитал то, что повергло меня в изумление:

«… Хватит ли у меня слов и сил, чтобы правдиво рассказать о беспощадном истребителе народов Чингиз-хане и о его войске?.. Ужасно было вторжение этих дикарей, когда во главе войска мчался их рыжебородый владыка…».

У меня сразу же возникли два вопроса. Первый – что такое «салям»? И почему его использовал в первых строках автор книги «Чингиз-хан» Василий Григорьевич Ян-Янчевецкий? Я знал, что есть сорт колбасы «салями» и что в переводе с итальянского это слово означает «колбаса». Но почему на Востоке мусульмане приветствуют друг друга словами: «Ас-саля́му ‘алейкум!».

– Да потому, что ты, непутевый, должен знать, – разъяснил мне один знакомый татарин, – это арабское приветствие, укоренившееся в исламе и используемое мусульманами разных национальностей. Его также используют арабы-христиане и арабские евреи. Эквивалент мусульманскому «салям» является русское «здравствуйте». В ответ на мусульманское приветствие «салям» традиционно отвечают: «Уа-алейкум ас-саля́м – и вам мир»! Понятие «салам», однокоренное слову «ислам», первоначально имело чисто религиозное значение и использовалось в смысле «мир с Богом».

Второй вопрос – «во главе войска мчался их рыжебородый владыка». Почему «рыжебородый»? Разве коренные монголы и татары рыжие? Для ответа на этот вопрос мне пришлось бы потратить уйму времени. Но ответ был найден на одной из страниц этой же книги:

Жена Чингизхана «Кулан бросилась на колени:

– А вот я не боюсь любить единственного и лучшего в мире, самого необычайного из людей, сына меркитки, тебя, мой повелитель, посланный самим небом, потому что твоя мать, великая Оэлун, была не монгольского рода, а из моего племени меркитов.

Чингиз-хан, хрипя, поднялся:

– Да, ты сказала дельно! Об этом все забыли. И пусть не вспоминают…».

Вот это сюрприз! Оказывается, монголами правил не монгол, а выходец из какого-то другого племени? Мог ли предположить великий посланец неба, что в XXI веке разгорится спор между историками по глубочайшей причине – кто такие меркиты и чьего рода-племени Чингизхан! Но обо всем по порядку!

Далее в книге Василия Яна, впервые изданной в Советском Союзе в 1939 году, а ее автор Василий Ян получил в 1942 году за нее Сталинскую премию, последовали еще более удивительные страницы:

«Кулан собралась в комок и поглядывала на Чингизхана злыми глазами рассерженной рыси:

– Все мы, меркиты, все наше несчастное племя погибло от мечей нукеров твоего сына Джучи. Скоро он приедет сюда, и я буду видеть ненавистного убийцу моего отца и всего нашего рода…».

Боже мой, какие страсти разыгрывались в Великой Степи в древности! Выходец из племени меркитов уничтожил свое же племя! Почему? И кто такие были меркиты? И чем они насолили монголам?

Сколько древних, средневековых и современных авторов различных исторических трудов, столько и мнений – что же представляли из себя меркиты?

Меркиты («мэйлицзи») как этническая общность начинают фигурировать в древних исторических источниках с конца XI века нашей эры. Согласно китайской «Истории киданей», в 1093 г. киданьский военачальник Вотэла ходил в поход на меркитов и разбил их.

Персидский государственный деятель XIII века, врач, и ученый-энциклопедист Рашид ад-Дин, оставивший нам в наследство исторический труд на персидском языке под названием «Джами ат-таварих» («Сборник летописей», Москва-Ленинград, 1952 г.), утверждал в нем, что «меркиты – это часть монгольского племени.

Тюркская, то есть монгольская, гипотеза получила распространение в западной историографии.

Аргументация отечественной монголистики в пользу этой гипотезы строится в основном на наличии тюркской топонимики (тюрские название гор, степи, рек, ручьев) в местах предполагаемого расселения меркитов. Подчеркиваю – в предполагаемых! То есть точно никто ничего не знает?

Лев Гумилев в книге «Судьба меркитов. Финно-угорские народы и Восток», изданной в Тарту, в 1975 году, отнес меркитов к группе самодийских племен из-за общности их языков.

Если о месте проживания меркитов никто точно не знает, то общность языков, по Льву Гумилеву, о чем-то все же говорит. То есть народы, у которых основа языка общая, – можно считать родственными. Но так ли это? Можно ли назвать украинцев родственным полякам, если у них родственный язык?

Самоди́йцы, самое́ды – общее название ненцев, энцев, нганасан, селькупов и ныне исчезнувших саянских самодийцев (камасинцев, койбал, маторов, тайгийцев, карагасов и сойотов), говорящих (или говоривших) на языках самодийской группы, образующих вместе с языками финно-угорской группы уральскую языковую семью. Большинство самодийских народов (ненцы, энцы, нганасаны, селькупы) ныне проживает в Ненецком автономном округе, Архангельской области, Ямало-Ненецком автономном округе, Тюменской области и в Таймырском Долгано-Ненецком муниципальном районе Красноярского края.

В середине XVIII века были открыты два очага расселения самодийских народов, северный и южный. Они были разделённы широкой полосой земель расселения. О северной группе рассказано выше. Жители Южной Сибири – буряты, тувинцы, хакасы, ханты и манси. Русской академической наукой были выдвинуты две гипотезы относительно того, какой из этих очагов был исходным районом самодийского этногенеза. До настоящего времени доминирует так называемая «южная гипотеза».

Согласно русской гипотезе древние самодийские скотоводческие племена сформировались на территории южной Сибири (Каракольская культура, Кулайская культура). В частности, профессор филологии и путешественник Матиас Кастрен предполагал, что в I-ом тысячелетии нашей эры и в начале II-го в процессе переселения народов самоедские племена были вытеснены тюрками из пределов Саянского нагорья к северу, где они положили начало таким народам как ненцы, энцы, нганасаны, селькупы. Часть же самодийцев оставшихся на юге, согласно «южной гипотезе», впоследствии вошла в состав таких крупных народов Южной Сибири, как сибирские татары, тувинцы, хакасы, шорцы и др.

Однако, и «северная гипотеза», считающая южный очаг вторичным по сравнению с северным, до настоящего времени находит своих сторонников, в частности ей придерживается исследователь народов Сибири, доктор исторических наук А. В. Головнёв.

Действительно, в истории Великой Степи и ее окраин все так запутано, что даже сами ученые с древних времен до наших дней не могут в ней разобраться.

«Масла в огонь» подлило и следующее.

Согласно древнему «Сокровенному сказанию монголов», будущая мать Темуджина, Оэлун, была сосватана меркиту Чиледу в 1153 году, однако её умыкнул у Чиледа Есугей-Батур. Значительно позже три сотни меркитов в отместку совершили набег на становище молодого Темуджина (будущего Чингизхана). Темуджин бежал, бросив свою жену Бортэ. Меркиты, помня старую обиду, нанесенную Есугеем из-за похищения матери будущегоЧингизхана Оэлун, забрали с собой Бортэ.

Какой сильной была кровная месть: ты украл мою невесту, так через двадцать лет я украду жену ее сына!

С этой кровной мести началось смутное время в истории меркитов?

Темуджину удалось мобилизовать монголов-кераитов под руководством Тогрул-хана, чтобы вернуть жену, и меркиты из-за кражи жены Ченгизхана были частично перебиты, частично бежали в Забайкалье. Рейды на меркитов продолжались Чингизханом в течение еще двадцати лет после первого разгрома.

Однако, чего только не случается в истории! В меркитском плену жена Чингизхана Бортэ стала наложницей и родила сына Джучи. Пошли слухи – от меркита Чильгира, получившего в наложницы Бортэ.

Как все запутано в истории, даже в наше время! Ниже вы прочитаете, что у украинских историков есть предположение, что Чингизхан – украинец, потому что… Но, уважаемые читатели, будем читать дальше.

Чингизхан все же признал своё отцовство. Однако даже его родной младший брат Чагатай называл Джучи «наследником меркитского плена».

От Чингизхана первая жена Борте родила четырёх сыновей (Джучи, Чагатай, Угедей, Толуй) и пять дочерей (Фуджин-беги, Чичиган, Алагай-беги, Тумалун, Алталун). Вторая жена Кулан – двух сыновей.

Чингисхан, мстя, постановил, чтобы никого из меркитов не оставляли в живых, а всех убивали, так как племя меркитов – мятежное и воинственное и множество раз воевало с ним…

В 1215–1218 годах приближенные Чингизхана Джебе и Субэдэй вроде бы разгромили остатки меркитов.

Немногие оставшиеся в живых меркиты или пребывали тогда в утробах матери, или были скрыты у родственных племен.

К моменту провозглашения Темуджина главой созданного им государства в 1206 году и нареченного своими соплеменниками новым именем Чингизханом, меркиты, очевидно, не составляли уже самостоятельной этносоциальной структуры. Остатки меркитов расселились по различным местам Великой Степи.

Часть оставшихся в живых меркитов влилась в различные монгольские племена. Другие откочевали на запад, где смешались с кыпчаками.

У самого Чингисхана вторая жена Кулан тоже была меркиткой; меркитками были жена сына Чингизхана Угэдэя Дорегене и жена сына Удегея Гуюка Огул-Гаймыш.

Меркиты Баян и его племянник Тогто служили советниками в монгольской династии Юань в Китае. После изгнания монголов из Китая их потомки составили отдельный клан в числе других родоплеменных объединений Северной Юань.

Есть версия, тоже претендующая на достоверность, что предки некоторых родов современных бурят были меркитами.

Также потомки меркитов живут вроде бы на территории Кемеровской области, войдя в состав телеутов.

Не отстал от своей соседки и Кыргызстан. Среди его племен есть те, что уверены в том, что их родоначальниками были меркиты.

В республики Калмыкия среди волжских калмыков существуют две «аймачные» группы – хо-меркит («благородные меркиты») и ики-меркиты («старшие меркиты»).

В течение 17 лет первым Президентом и впоследствии главой Республики Калмыкия являлся Кирсан Николаевич Илюмжинов, известный во всем мире шахматист, президент Всемирной шахматной федерации ФИДЕ. В его венах, оказывается, тоже течет капелька меркитской крови.

В Казахстане в составе племен Керей (Абак) и найман Среднего жуза казахов есть роды, которые тоже ведут свое основание от меркитов.

Некоторые историки надеются, что средневековое расселение меркитов – одно из самых масштабных после древнего первого расселение народов в истории человечества. Возможно, меркиты оказалась не только на территории казахов, но и на территории славян.

Да, еще ту головоломку оставил после себя великий повелитель неба Чингизхан! На нее можно было бы и не обращать внимания, если бы в XXI веке не случилось такое, от чего, порою, волосы до сих пор встают дыбом!

В 2002 году всемирная культурная организация ЮНЕСКО объявила человеком второго тысячелетия Чингизхана. ООН призвал мировую общественность отметить в том году 840-летие этого знаменитейшего полководца и государственного правителя. Встал вопрос – праздновать ли это событие славянам? Вроде бы как-то неуместно, ведь Древнюю Русь завоевали татаро-монголы – предки Чингизхана!

Можно понять, что в Монголии считают Чингизхана основателем монгольской нации, ему поставлены многочисленные памятники в Улан-Баторе. В столице Монголии международный аэропорт назван имени Чингизхана…

Но как отмечать его 840-летие россиянам? Или украинцам? Вспомним, что древний Киев был сожжен внуком Чингизхана ханом Батыем, и будем праздновать это древнее событие?

И все же нашлись среди славян люди, возвысившие Чингизхана. И не только его возвысившие, но и породнившиеся с ним.

С героическими личностями прошлого в наше время происходят метаморфозы. Не потому, что они воскресли, а вследствие того, что нынешние историки усердно перетряхивают древние пергаменты, папирусы, бересту, манускрипты, каменные изваяния…

Вначале сообщение из Харькова было воспринято, как анекдот. Но его автор не был юмористом.

Александр Николаевич Зинухов был харьковским исследователем-историком, литератором, окончил исторический факультет известного Харьковского университета имени Алексея Максимовича Горького. Работал старшим научным сотрудником научно-методического центра охраны культурного наследия. Увлекся публицистикой и одновременно стал активным участником секции фантастики при Харьковском отделении Союза писателей Украины. Его хобби было – разработка исторической фантастики на документальном материале древнерусской, украинской, российской и мировой истории. Что из этого получилось?

В начале нового второго тысячелетия украинские государственные деятели были озабочены поиском доказательств древности украинской нации. Особенно в этом преуспел бывший премьер-министр украинского правительства, а затем 3-й президент Украины Виктор Андреевич Ющенко. Он узнал, что еще в 1896 году под Киевом в окрестностях села Триполье было обнаружено археологом Викентием Хвойкой древнее поселение с черепками горшков оригинального вида. Виктор Андреевич принялся доказывать, что эти трипольские черепки произведены древними украми и что они свидетельствуют о многом тысячелетии украинской нации. Потом Виктору Андреевичу сказали, что подобные горшки были найдены и в Румынии, и в Молдавии, и даже в Австро-Венгрии. С древностью украинской нации у Виктора Андреевича Ющенко случился конфуз.

Тогда – то и выступил с новым историческим исследованием Александр Николаевич Зинухов. Прочитав книгу Василия Яна, харьковчанин обратил внимание на то, что Ян описывает мать Чингизхана Оэлун не монголкой, а меркиткой. У ее сына Чингизхана волосы были не цвета нефти, а рыжие, глаза зелено-голубые. По сюжету романа, Чингизхан заставил мать сомкнуть уста, чтобы в мире не узнали о том, что правитель созданной им огромной империи и легендарный воин – меркит!

………Александр Зинухов, стал изучать историческую летопись «Сокровенное сказание монголов», составленную после смерти Чингизхана. В ней он нашел, что женщины в роду Чингизхана особое предпочтение отдавали янтарным бусам. Их носили жены Чингизхана – меркитки и его дочери. Янтарь могли добывать не в Монголии, а на Украине. Женщины рода Чингизхана носили золотые ожерелья – монисто. Точно также, как украинки. Кроме того, Зинухов пришел к выводу, что в «Сокровенном сказании…» записано, что Чингизхан был высокого роста, крепкого телосложения. У него был широкий лоб и длинная борода. Ноги у него были европейскими, не буквой «О», как у монголов…

А. Зинухов обратил внимание на то, что китайские художники изображают Чингизхана китайцем, английские – европейцем. На английском портрете, опубликованном Майклом Х. Хартом в его книге «100 великих людей» (Michael H. Hart/ The 100, A Ranking of The Most Influent/ Persons in Histori, 1978, 1992 by Michael H. Hart, «100 великих людей», издательство «ВЕЧЕ», МОСКВА, 1998 г.), наблюдается, по мнению А. Зинухова, сходство Чингизхана с портретами киевских князей Владимира Великого, Ярослава Мудрого, помещенными на украинских бумажных денежных знаках – гривнах.

Отмечу, то ли украинцы позаимствовали портретные черты своих киевских правителей у англичанина, то ли наоборот. Скорее всего, в заимствовании повинны украинские портретисты, ведь изображение Чингизхана появилось в книге Майкла Х. Харта еще в 1978 году, когда о современных украинских гривнах даже не помышлялось.

В результате своего исторического творчества А. Зинухов обнародовал потрясающую новость: племя меркитов – славянское, мать Чингизхана была славянкой, ее имя Оэлун – это переименованное монголами украинское Олена или русское – Елена. Дальше еще интригующе: отец великого предводителя Есугей тоже инородец – славянин, его настоящее имя – Исаакий. И племя меркитов, конечно, славянское (А может быть – еврейское – С.А.).

Родиной Чингизхана является не Забайкалье (официальная версия), а та часть Великой Степи, в которую входят Прикаспийская низменность, Волга, Дон, Кубань или даже Приднепровье.

Брата Великого завоевателя звали, как опубликовал А. Зинухов, Хазар. Оэлун (она же Олена – Елена) называла второго сына «диким хазарским псом». По мнению харьковского возмутителя спокойствия, она не могла знать о хазарах, если семья жила в Забайкалье, где хазар никогда не было.

Хазары – народ, появившийся в Восточной Европе после нашествия гуннов и кочевавший в Западно – Прикаспийской степи, совершая набеги на соседей. Согласно легендам, пришли они из тех мест, что называли Иудеей, то есть, в крови хазаров была и иудейская примесь. Поэтому у отца великого завоевателя имя было иудейское – Исаакий!

И еще одно откровение харьковского исследователя сказаний и других древностей – монголы не приходили на Русь в XIII веке. Потому что они родом с Украины. А Чингизхан, родившийся где-то в украинско-хазарских степях, отправился завоевывать не Запад, а Восток, уже став взрослым. Его войско состояло из славян (то есть из русичей) и тюрских воинов. Вот так А. Зинухов наградил украинцев их интереснейшим прошлым.

Возглавив созданное им на Востоке государство, Чингизхан вспомнил о родине, решив присоединить ее к своим владениям, но умер. Зов предков почувствовали его сыновья и внук. Да только киевляне не распознали во внуке – хане Батые своего спасителя, не поняли его тоску по родине, не откликнулись на его благородный призыв к дружбе и сотрудничеству.

Как изложил на страницах украинской прессы харьковский историк, в 1240 году внук Чингизхана хан Батый прискакал к Киеву с благими намерениями, без войны. Направил к киевскому князю своих посланников. Хан Батый предложил князю: плати мне, хану Батыю, дань, а я буду защищать тебя, киевского князя Мстислава Всеволодовича, и твой град Киев. Но киевский князь Мстислав сбежал в Венгрию к королю Белу IV, чтобы заключив с Белой IV династический союз, вместе победить хана Батыя.

По приказу своего князя киевляне вырезали монгольских посланников. Монголы этого им не простили, потому что резней мирных послов киевляне оскорбили честь великого предка Батыя великого украинца Чингизхана!

Киев был взят 5 декабря 1240 года и сожжен, были реки крови. Так что татаро-монгольское иго было спровоцировано самими славянами. Так рассудил харьковский историк и публицист Александр Николаевич Зинухов. Свою идею он довел бы до всенародного и государственного признания, но это сделать ему помешала его смерть.

Скончался Александр Николаевич 13 февраля 2006 года, прожив чуть более 55-ти лет.

Тем не менее, исторические идеи А.Н. Зинухова не забыты на Украине.

Настолько был велик Чингизхан, что на родство с ним ныне могут претендовать и претендуют не только монголы, казахи, киргизы, калмыки, ненцы, буряты, якуты, а теперь еще и украинцы!

Украинские археологи, приняв участие в современных раскопках в Казахстане древних монгольских захоронений, пришли к выводу, что в этих захоронениях были погребены рядом с монголами люди с типичными украинскими чертами. Их мужская одежда напоминала казацкое одеяние, а женская была украшена золотом и янтарем приднепровского происхождения.

Но казахи все же опередили украинцев. Появилось сообщение о том, что в Казахстане найдена могила Чингизхана! Вероятно, на останках Чингизхана была не украинская, а казахская одежда! Кроме того, казахстанские историки стали утверждать, что на территории древней Монголии жили исключительно предки нынешних казахов.

Ну что ж, если такие утверждения и идеи способны сплотить нации, то остается лишь выразить им наше сочувствие.

 

7. Страсти по предкам великого русского поэта А.С. Пушкина

Закончить эту главу хотелось бы рассказом о еще одной идее А.Н. Зинухова. В 2004 году вышло его документальное произведение (так Зинухов определил его суть) «Кто убил Александра Пушкина?».

Согласно утверждению Александра Николаевича, его книга явилась попыткой разрушить заговор формального – начетнического – подхода к жизни и творчеству А. С. Пушкина, – от истоков пушкинского рода и до гибели поэта. В соответствии с результатами проведенного Зинуховым независимого исследования оказалось, что предки поэта происходят вовсе не из экзотическолй Эфиопии, а являются… крымскими караимами!

Согласно мнению Зинухова, предок Пушкина Абрам Ганнибал был выходцем из российских караимов.

Вице-канцлер барон П.П. Шафиров получил приказ императора Петра I: «Привезти арапчонка из хорошего рода». Петр Петрович поручил выполнить этот императорский приказ купцу, сербскому еврею Саве Лукичу Рагузинскому-Владиславичу. Тот не мудрствуя лукаво, связался с крымскими караимами. Те предоставили ему девятнадцатилетнего сына одного из своих руководителей.

Кто такие караимы? Не хочу их обидеть еще и потому, что у меня были прекрасные взаимоотношения с одним из представителей этого народа, когда я работал в ракетостроении. Это была специалистка высшего класса в области баллистики ракет.

Так кто же такие караимы? Откуда они взялись? Ответить на эти вопросы сложно. Без поллитры не разберешься. Также как без поллитры нельзя разобраться с происхождением Чингизхана и, конечно, Пушкина.

Караимов часть современной науки относит к тюркской группе алтайской семьи народов. На европеоидном фоне антропологи фиксируют у караимов и отдельные признаки монголоидности.

Тюркский язык и образ жизни древних караимов в необычном сочетании с исповеданием Ветхого Завета давно привлекли внимание ученых как явление неординарное, имевшее в прошлом аналогию только у хазар, то же исповедовавших еврейскую религию.

Встречающееся иногда у караимов голубоглазие некоторые исследователи объясняют влиянием средневекового народа – готов, завоевавших Причерноморье.

В нашем сверхсекретном ракетостроительном космическом конструкторском бюро «Южное» в моем отделе работала прекрасный специалист крымская караимка. Ее имя было Софья. Поэтому я так подробно рассказываю о караимах.

Говоря более понятным языком, караимы в древности имели родственные связи не только с алтайскими племенами, но и с монголами, готами, сарматами, аланами, хазарами, половцами. То есть великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин – порождение караимов, алтайцев, монголов, половцев, а может быть хазар. Добавим еще и славян.

Действительно, Александр Николаевич Зинухов попытался нарисовать перед нами фантастичекое генеалогическое древо великого русского поэта.

Если придерживаться традиционной, общепринятой пушкинистами версии, то следует не забывать, что эфиопские цари и князья гордились, что ведут свой род напрямую от иудейского царя Соломона и царицы Савской. Таким образом, Пушкина можно считать потомком царя Соломона.

Кем же был 19-летиний Авриим (или Авраам, или Абрам, или Ибрагим) Ганнибал?

Если учесть, что среди караимов встречаются фамилии с корнем «Гани», то 19-летний юноша, действительно, мог быть караимом.

Но император Петр I крестил 19-летнего парнишку по православному канону.

Ох, и запутал харьковчанин, историк и публицист, выпускник исторического факультета Харьковского университета имени А.М. Горького Александр Николаевич Зинухов пушкиниану! Ранее все было понятно – великий русский поэт был сыном Африки и России. А отныне может считать Александра Сергеевича своим сыном половины народов мира?

Самым главным доказательством Александра Николаевича было то, что Пушкин носил и не расставался с золотым кольцом с сердоликовой вставкой. Сердоликовая вставка была крымского происхождения. Конечно, сердолик был найден в Крыму, в Сердоликовой бухте. Надпись на сердолике была, вроде бы, караимской. Она, по мнению поэта, увеличивала его поэтический дар. Но прочитать ее поэт не смог.

Расшифрована она была только лишь в 1888 году. Ее прочитал известный учёный, исследователь-семитолог, гебраист Даниил Авраамович Хвольсон, член-корреспондент Императорской Российской Академии Наук по разряду восточных языков.

Даниил Авраамович (Абрамович) Хвольсон родился в Вильне в бедной еврейской семье. Получил религиозное еврейское образование в хедере и йешиве у рабби Израиля Гюнцбурга, изучал Танах, Талмуд и комментаторов Талмуда. Самостоятельно выучил немецкий, французский и русский языки. В дальнейшем под влиянием идей Хаскалы решил продолжить образование и уехал в 22 года в Германию. Прослушал курс в университете Бреслау. Получил степень доктора философии от Лейпцигского университета.

Вернулся в Россию. Принял православие и с 1855 года занимал кафедру еврейской, сирийской и халдейской словесности на Восточном факультете Санкт-Петербургского университета.

Хвольсону приписывается фраза: «Лучше быть профессором в Петербурге, чем меламедом в Вильне» (мела́мед – учитель в еврейском хедере и караимском мидраше).

Результатом его изысканий явился обширный труд на восточно-еврейскую тему, изданный в Санкт-Петербурге в 1856 году.

Он, авторитетный востоковед, профессор восточных языков Санкт-Петербургского университета, установил, что надпись на пушкинском камне сделана на древнееврейском языке, но караимским курсивом и переводится так: «Симха, сын святого старца Иосифа, пусть будет благословенной его память».

Ученый выяснил и место изготовления, и датировку перстня, позже подтверждённую исследователем-караимом Симоном Шишманом. Особенности написания букв и шрифт надписи позволяют точно определить время и место, где был сделан перстень – в конце XVIII – начале XIX веков, в крымском горном городе-крепости караимов Джуфт-Кале. Также традиционным для крымских караимов является употреблённое в надписи слово «старец».

Кто же такой старец Симха бен Иосиф, загадочный первый владелец перстня? Установить и в конце XIX века, и ныне никому пока не удалось.

Ну и заварил кашу, харьковчанин Александр Николаевич Зинухов! Как ни удивительно, но найдутся же те, кто положит жизнь, чтобы раскрыть генеалогию великого русского поэта.

Были ли предки Авриима (Ибрагима) Ганнибала иудеями или христианами, или быть может мусульманами, неизвестно. Император Петр I сам крестил 19-летнего Ганнибала по православному канону.

Вот до чего дошли нынешние либералы – демократы, изучая пушкинский сердолик! Так и норовят залезть в замочную щелочку и выудить что либо самое сокровенно-интимное!

А ведь есть на чем заострить внимание! Например, на том, что и Чингизхан, и его воины и жены, и Александр Сергеевич Пушкин верили в старинные амулеты.

Сердолику отдавала предпочтение и моя коллега по ракетостроению караимка Софья. Однажды она по моей просьбе показала мне свое кольцо с сердоликом. На сердолике была надпись.

– На каком языке? – спросил я, – И кто сделал кольцо?

Софья улыбнулась:

– Кольцо старинное. Наше крымское, караимское. Сделал кольцо мой предок в городе-крепости караимов Джуфт-Кале.

– Так это он сделал и кольцо, усиливавшее поэтический дар Пушкина? – моему удивлению не было предела.

– Станек, какой ты непосредственный, романтичный! Среди нас караимов тоже есть романтики. Они верят, что сердолик защищает от всех опасностей в жизни: от несчастных случаев, стихийных бедствий, преждевременной смерти, от ссор, споров и козней врагов.

– Софья, как все взаимосвязано в нашем мире! Сердолики, опалы, космические старты…

– Станечек! Иногда я тоже удивляюсь – мы делаем ракеты, покоряем космос и одновременно в наших душах живут древние останки прошлого. Например, сердолик. Наши предки хорошо позаботились о наших душах. Конечно, сердолик не гарантия от распрей между народами, но все же прислушаться к зову старинных колец с сердоликом следовало бы…