На следующий день Иосиф, завершив свои дела в Баку, вылетел в Ростов-на-Дону и в два часа дня приземлился в ростовском аэропорту. Иосиф очутился в аэропорту, в котором, казалось время остановилось. Здесь мало что изменилось с советских времен. Вся та же грязь, те же неудобства, пусть мелкие, но которые делают жизнь человека невыносимой. Какие-то подозрительные личности, снуя взад и вперед, с любопытством рассматривали хорошо одетого и явно отличающегося от окружающих Иосифа. Он почувствовал себя неуютно, оказавшись в провинциальном аэропорту. Свой чемодан Иосиф сдал в камеру хранения. Затем он остановился в нерешительности, не зная куда идти, как его сразу окрикнул, заставив вздрогнуть, человек средних лет, предложив ему за скромную цену подвезти в город.

— Откуда вы? — спросил водитель явно чувствуя, что человек вообще не ориентируется.

— Я из Москвы.

— А, приехали, по бизнесу или что-то проверять?

— Нет, я приехал друга навестить.

— Из Москвы, навестить друга? — с недоверием в голосе переспросил шофер.

— Да, мы давно не виделись.

— Это хорошее дело. Дружбу забывать нельзя.

Место, куда они приехали, было далеко от центра города. Это была зеленая улица с двумя или тремя этажными старыми домами.

Иосиф хорошо заплатил водителю и тот благодарил его, пока он не скрылся в подъезде дома. Это был темный и пахнущий сыростью подъезд. Поднявшись на несколько ступенек, Иосиф оказался на лестничной площадке с двумя дверьми без номеров.

— Какая же дверь из них? — прошептал Иосиф и постучал в одну из них, так как на ней не было звонка.

Дверь открыла пожилая женщина и, сощурив в темноте глаза, спросила:

— Вы кого хотите?

— Извините меня, но я пытаюсь найти квартиру, где проживает Валентина Ивановна Ковалева.

— Ковалева? А вы кто?

— Я друг детства ее сына, Владимира. Мы жили в одном дворе в Баку. Я приехал из далека повидать их.

— А откуда вы приехали?

— Из Америки.

Сощуренные глаза старухи мгновенно округлились и ее интерес к молодому человеку сразу возрос. Она решила приоткрыть дверь по— шире.

— А Валя уехала, — проговорила она осекшись.

— Уехала? Куда? Она уехала с Владимиром?

Тут старушка распахнула дверь полностью. Ее старое лицо смягчилось. И она спросила:

— Как тебя зовут-то сынок?

— Иосиф.

— Иосиф, — как эхо повторила старушка, — красивое имя, — зачем-то сказала она.

— Ну а меня зовут Пелагея Николаевна. Ты, сынок, приехал из далека, если желаешь заходи в дом и я расскажу тебе что знаю.

Иосиф вошел в квартиру. Пахло старыми, залежавшими вещами. Пахло так, как обычно пахнут квартиры одиноких и старых людей. Пелагея Николаевна проводила его в столовую, усадила за стол, накрыла свежую скатерть, поставила на стол сахарницу, варенье, кусок пирога и заварила чай. Затем она уселась напротив Иосифа, который терпеливо сидел и ждал.

— Иосиф, скажи мне, как там живется людям в Америке?

— Да по разному, Пелагея Николаевна.

— Ну люди, довольны жизнью или нет? — настаивала она.

— Одни довольны, другие нет, — вновь уклончиво ответил Иосиф.

— Да и у нас тоже самое. Одни довольны и даже очень властью, а другие ругают ее на чем свет стоит. А у нас, старых и одиноких, жизнь при всех секретарях и президентах не сладкая была и есть. Всю жизнь работали, а старость свою доживаем в бедноте. Вот так. Да видно везде на Земле так, — успокоила себя Пелагея Николаевна.

Иосиф не стал ее переубеждать.

— Так что вы хотели мне рассказать? — Иосиф решил напомнить о цели его визита.

— Да, да, старая стала, все забываю. Валя уехала три года назад к своей младшей сестре в Новосибирск. Ее старшая сестра Мария умерла здесь пять лет назад.

После некоторой паузы она продолжила:

— Да, я помню, — задумчиво сказала Пелагея Николаевна, — Володю. Он был хорошим парнем. Такой вежливый, обходительный. Очень мать свою любил. Все соседи его любили. И на работе имел уважение.

Наконец, Иосиф решил прервать старушку:

— А почему вы говорите в прошедшем времени, почему он был хорошим парнем?

Старушка, потупив глаза, прокашлила:

— Нету его в живых, погиб он в Чечне.

Тут Иосиф, который ожидал услышать все, что угодно, только не это, стал медленно подниматься со стула, лицо его стало белым как у приведения. Кулаки сжались в бессильной злобе. Старушка, не на шутку испугавшись такой реакции Иосифа, подскочила к нему и, обняв за плечи, запричитала:

— Сынок, сынок, что с тобой, лучше тебе присесть на диван, пойдем, сынок, вот так, садись, сынок, — она слегка потянула его вниз, усадив его на диван и побежала на кухню за водой.

Присев, Иосиф опрокинув голову на колени, обхватил лицо руками и горько заплакал навзрыд.

Старушка охнула от неожиданности. Давно она не видела как плачет интеллигентный, хорошо одетый и трезвый мужчина. Она совсем растерялась, но потом подошла к нему и стала гладить его красивые вьющиеся, светло-каштановые волосы. С этой незнакомой старушкой Иосиф чувствовал себя совершенно свободно, так как если бы был один. Даже перед родителями он смутился бы. Но сейчас он совершенно не стесняясь рыдал так, как он не плакал лет двадцать. Через некоторое время Иосиф почувствовал огромное облегчение, как-будто с него сняли тяжелый груз. Слезы облегчили его потрясенную душу, которая впервые столкнулась со смертью близких ему людей. Успокоившись, но все еще всхлипывая, не понимая, как это он всегда такой сдержанный, умеющий держать себя в обществе человек, так сорвался. Эта разрядка была такой мощной, как-будто он оплакивал не только то, что ему пришлось пережить за эти дни, но и большую часть своей иммигрантской жизни. Казалось, он выплакал и разрядил всю многолетнюю иммиграционную напряженность, которая накопилась в нем. Его переполняли совершенно новые ощущения, которые он никогда не испытывал в своей жизни.

Приобретя способность говорить, Иосиф произнес скорее себе самому:

— Что это было со мной?

— Все путем, все путем, — тараторила старушка, тоже чувствуя себя немножко не в своей тарелки, продолжая поглаживать его по голове и по спине.

— Я прошу извинить меня за мое состояние. Но….

— Да ты что, сынок, что ты такое говоришь. Я так рада, что ты зашел ко мне. Я целый день одна. Хоть с человеком поговорила.

Она проводила Иосифа в ванную комнату, принесла чистое полотенце. Иосиф умылся и снова сел за стол. За это время Пелагея Николаевна подала свежезаваренный чай.

— Иосиф, ты угощайся, выпей горячего чайку, попробуй вишневое варенье, сама сделала, небось в твоей Америке такого варенья нет и в помине, и тебе полегчает. — непрерывно тараторила старушка.

— Нет, бабушка, такого вкусного варенья, как у вас, там нет.

— Ну вот и угощайся, дорогой.

Иосиф просидел у старушки около часа. Перед выходом Иосиф спросил старушку:

— А есть ли у Вас поблизости церковь?

— Как же, конечно есть. Понимаю, хочешь свечку зажечь за упокой души покойного Володи. Правильно, сынок, это богоугодное дело. А ты сам-то крещенный?

— Я? — Иосиф запнулся.

— Да я так спросила, у нас же все было шиворот на выворот при советской власти. Батюшка у нас очень хороший. Отцом Георгием величать. Батюшка — душа человек и выслушает, и успокоит, и совет даст. Дай Бог ему здоровья. За одно и с ним познакомишься. Между прочим, даже я, глупая баба, заметила, что батюшка умнейший человек, ему бы в Москве иметь приход, а не здесь в глуши, — важно сказала старушка.

Монастырь был основан в тысяча семьсот пятьдесят девятом году. В тысяча восемьсот тридцать седьмом году в иконостасе церкви находилось сорок икон, многие из которых были в серебряных с позолотой окладах, украшенных драгоценными камнями. Церковь была богата драгоценностями. В храме было двадцать четыре пуда серебра, два килограмма золота, четыреста девять бриллиантов, более тысячи пятьсот изумрудов и яхонтов. На колокольне храма находилось восемь колоколов, главный весил более двух с половиной тонн.

В тысяча девятьсот двадцать седьмом году монастырь был закрыт и превращен в склад. Все имущество его было конфисковано. Однажды в трескучий мороз к монастырю подъехало несколько подвод. Собрали монахов, кто в чем был, и повезли в неизвестном направлении. С тысяча девятьсот девяносто четвертого года произошло возрождение монастырской обители и теперь ежедневное богослужение совершается по полному уставу Православной Церкви. Монастырь имел свой огород и подсобное хозяйство, где трудились семь иноков и девять послушников. В монастыре имелась библиотека, в которой каждый мог почерпнуть духовную мудрость из творений святых отцов, напитать свою душу истинным знанием.

Везде была идеальная чистота. Видно было, что за храмом следят и ухаживают. В церкви было почти пусто, только несколько старушек молились перед алтарем. Иосиф подошел к работнику и купил три свечи. Затем пошел к алтарю, установил свечки и зажег их. Дальше он не знал что делать, пока не услышал сзади низкий и в тоже время мягкий мужской голос, который приветствовал его:

— Рад видеть новое лицо прихожанина в нашей скромной обители господа Бога.

Иосиф, обернувшись, увидел перед собой самого настоятеля храма. Это был человек средних лет, в черной рясе и с короткой бородой. У него было типично славянское широкое лицо с выступающими скулами, едва раскосыми и глубоко посаженными голубыми глазами.

Поглаживая свою бородку, батюшка пытливо изучал гостя.

— Здравствуйте, батюшка.

— Отец Георгий, настоятель сего храма, в миру был Петр Сергеевич Тверской.

— Рад познакомиться, Отец Георгий. Меня зовут Иосиф.

— О, известное ветхозаветное имя. И сколько смысла в этом имени для верующего человека.

— Я польщен такой высокой характеристикой моего имени, но никогда ранее не задумывался об этом.

— Вы, Иосиф, не похожи на местного человека.

— Да, я приезжий и вскоре улетаю в Москву.

— Откуда Вы?

— Я живу в Америке.

— Да, действительно из далека к нам изволили. А какими судьбами к нам, если не секрет, конечно?

— Приехал я навестить друга моего детства. Да видно не судьба, — Иосиф осекся на полуслове.

— Простите если что-то не так, — произнес батюшка, увидев, как изменился в лице Иосиф, — что-то произошло?

— Да, Отец Георгий, мой друг погиб.

— О, боже, да упокой его душу Господи, — перекрестился батюшка, — как это случилось?

— Чечня, — коротко ответил Иосиф.

— Знаете что, молодой человек, приехали вы из далека и если у вас есть немного времени не могли бы вы разделить со мной скромную трапезу?

Перед приездом в Ростов, Иосиф заказал билеты из Ростова в Москву на восемь часов вечера того же дня, решив, что легче сдать билеты при необходимости, чем приобрести. Теперь Иосиф имел несколько часов свободного времени до отлета его самолета.

— Посещали ли вы когда-либо православный храм? — поинтересовался отец Георгий.

— Я впервые в русской церкви, — смущенно ответил Иосиф.

Тогда отец Григорий решил познакомить гостя с православным храмом. Батюшка объяснил, что монастырь, как и многие другие храмы, имеет в основании форму креста, ибо Крестом Спаситель избавил нас от власти дьявола. Здание храма венчал сверху купол, изображающий небо. Купол же венчает глава, на которой ставится крест — во славу Главы Церкви Иисуса Христа. Над входом в храм была построена колокольня или звонница, то есть башня, на которой висят колокола, употребляемые, чтобы созывать верующих на молитву и для возвещения о важнейших частях совершаемой в храме службы. Затем они вошли в храм, внутреннее устройство которого состояло из трех частей: алтаря, помещения, где стоят все верующие и притвор. Алтарь символизирует Царство Небесное, это самая важная часть храма. Здесь совершаются священнослужителями богослужения и находится главная святыня — престол, на котором таинственно присутствует сам Господь. Престол представляет собой особо освященный стол, облаченный в две одежды: нижнюю — из белого полотна и верхнюю — из дорогой цветной ткани. На престоле находятся священные предметы, прикасаться к нему могут только священнослужители. Налево от престола, в северной части алтаря, стоит другой небольшой стол, также украшенный со всех сторон одеждою. Это жертвенник, на котором приготовляются дары для таинства Причащения. Алтарь отделяется от средней части храма особой перегородкой, которая уставлена иконами и называется иконостасом. Иконы также были размещены по стенам храма в рамках. В притворе Иосиф уже успел побывать. Здесь продавали свечи, а также можно было подать записки для поминовения, заказать молебен и панихиду. Затем они прошли за алтарь и внедрились в заднюю часть монастыря, где были расположены церковные службы. Батюшка подошел к низкой массивной деревянной двери и, открыв ее, пригласил Иосифа войти.

Иосиф оказался в просторной квадратной комнате, хорошо освященной. В середине комнаты стоял длинный стол, покрытый белой скатертью. На столе стояли закуски и еда, кувшин красного вина и один прибор. Батюшка подошел к буфету, достал еще один прибор и расставил на столе, пригласив Иосифа сесть.

Отец Георгий произнес предобеденную молитву. Затем они приступили к трапезе. Отец Георгий разлил вино в бокалы. Они подняли бокалы, и батюшка произнес тост за упокой души погибшего Владимира.

— Царство ему небесное и пусть земля ему будет пухом, — заключил Отец Георгий.

— Ну, а как Вам у нас? — спросил батюшка после некоторого молчания.

— Даже не знаю, вроде все хорошо знакомое и в тоже время — чужое, новое. Я еще не могу разобраться в своих чувствах. Я уехал из этой страны когда мне было всего четырнадцать лет, сейчас мне тридцать три года и я, в первый раз вернувшись сюда, ничего хорошего пока не услышал ни от кого. Я потерял троих своих близких друзей, ради которых я и приехал, о которых я думал всю мою иммигрантскую жизнь. А их нет, нет в живых. Понимаете, я жил как бы в другом мире эти двадцать лет. Там у нас все по другому: тихо, мирно, спокойно. А у вас здесь происходило что-то совершенно сумасшедшее, — путанно стал говорить Иосиф.

— Да, я понимаю вас, Иосиф. Конечно, у нас здесь творились и творятся до сих пор страшные дела. Люди новой волны свалили коммунистическую систему, но не предложили взамен никакую другую. И тогда вспомнили Господа Бога. Вспомнили нашу православную Церковь. Но беда наша в том, что Демократическую Россию возглавили не идейные противники бесчеловечного режима, а партийные аппаратчики и специалисты по научному коммунизму и воинствующему атеизму. В России все делается, чтобы мораль ухудшалась, душа атрофировалась за ненадобностью. Кто сможет это исправить? Ведь общество развращено и деморализовано. Десятки миллионов людей возмущаются грязью, но не способны протестовать. Где эта сила, которая могла бы поднять…

— Извините, что перебиваю вас, батюшка Георгий. Но люди действительно стали возвращаться в лоно Церкви, и даже руководство страны стало посещать храмы.

— Да, религиозное чувство людей пробудилось после долгой спячки и я верю, что эти чувства большинства простых людей были искренни. А вот, что касается начальников, это все в основном показное. Это просто мода. Я не верю, что все эти высокопоставленные чиновники, начиная от президента, депутаты, министры, искренне верят, что пробудились они от мрака и идут к божьему свету. Может и есть среди них кто-то, но в большинстве случаев это к сожалению лишь фарс.

Реально, Душа не обсуждается нигде и никем в России. У нас люди спорят стоит ли преподавать религию в школе. Конечно да! Но кто будет обучать душу?! Сколько будет дважды два — этому может учить и негодяй. А вот обучать душу он не может, только губить. Кто эти десятки тысяч преподавателей души? Подвижники? Столько нету! Тогда значит лицемеры? Нет лучше не надо.

Вмешается ли Бог? Захочет ли Он нас спасти? Или наказать?

Я молюсь об этом ежедневно. Бог считает нас людьми за душу нашу. Люди, утратившие душу в его глазах, перестают быть людьми.

А то, что вы отметили о возрождении православной веры в России, то я вам вот что скажу. Свечка теперь заменила комсомольский значок и обозначает лишь верность президенту, а не веру. Но если свечки — пустая формальность, то держащие их — фарисеи, те самые, которым гореть.

Народ у нас терпеливый очень и проницательный в тоже время.

Вот вы знаете, что в России Подсвечниками называют больших начальников, стоящих со свечкой в праздничные дни? Так верят начальники в Бога или нет, одному Ему известно, но народ не верит в их искренность — вот в чем дело.

— И все же, все то, что сейчас происходит намного лучше того оголтелого атеизма, который существовал во времена Советской власти?

— Да, но те, кто верили в Бога во времена Советской власти были и есть искренними верующими, а сейчас ведь сплошное лицемерие. По мне горькая правда лучше, чем сладкий обман. Да и Бога не обманешь.

Бога не надо любить. Но любить надо прежде всего себя самого и ближнего своего, ибо Бог не нуждается в твоей любви. В Бога надо верить и бояться его кары! Вот где зарыт корень. Бояться его кары! Ибо отсутствие страха перед Всевышним навлекает большие бедствия на людей. Отсутствие страха перед Всевышним превращает народ в безумную толпу убийц. Люди должны бояться того, что внушает страх, и это естественно. Можно удержать душу от греха при помощи страха, который намного сильнее тяги к порокам. Закон может быть утверждаем только с помощью страха, коего полное титулование — страх Божий. Бог внушает страх! Это божественная истина. Надо бояться божественной власти, ибо она сокровенна и незрима.

— Но сколько несправедливости на Земле. За что погибли мои друзья, что это была такая уж необходимость? За что гибнут невинные люди?

— Иосиф, никогда не говорите о Боге, что он несправедлив. Ибо, если бы он был справедлив, он давно бы вас покарал. Все мы грешные и в грехе живем.

— Вы не представляете, как мне тяжело. Близкие друзья, даже родственники, оказались по разные стороны фронта, стали врагами, я этого не могу понять и принять. Ради чего?

Голос Иосифа задрожал от эмоционального напряжения.

— В какой еще стране мира так заставляли народы любить друг друга, как в Советском Союзе? Вдумайтесь, как только появилась возможность возненавидеть, все тут же начали это делать. И у каждого народа для этого были свои, на взгляд изнутри, веские причины.

— Вы, Иосиф, уехали совсем молодым и возможно не понимали что происходило. Что сделала Советская власть? Она, по принципу разделяй и властвуй, волюнтаристски проводила границы по традиционным регионам расселения нерусских народностей, создавая тем самым почву для десятков этнических конфликтов, принявших с перестройкой насильственные формы. Кроме того, существует целая теория конфликтов. У нас это проявлялось в умении Комитета Государственной Безопасности искусственно создавать конфликты и управлять ими. А тем более почва для этого, как я уже сказал, была подготовлена на заре Советской власти.

А что такое управление конфликтами? Это способ проникновения во власть и устранение препятствующих факторов. Организаторы обычно сохраняют эти конфликты либо в тлеющем, либо в замороженном состоянии. Ведь это действительно изощренное искусство управлять людскими пороками, страстями, похотями, руками одних уничтожать других. Например, Азербайджану в Нагорно-Карабахском конфликте была уготовлена роль жертвы, которая фактически была поставлена на колени. Вторую сторону, Армению, также обессиленную, Россия приковала к своей политическо-военной колеснице. Иосиф, если вам интересно я могу продолжить тему локальных конфликтов.

— Да, пожалуйста продолжайте, мне все это очень интересно.

— В недрах Комитета Государственной Безопасности Советского Союза разрабатывались теории локальных управляемых конфликтов. Сама суть этих теорий стара, как мир. Ею пользовались спецслужбы всех стран во всем мире.

Откуда я это знаю? Дело в том, что я имел интересные беседы с отставным офицером из конторы (так называли КГБ) и он мне многое по пьяни рассказал. Тогда я жил в Москве и вел светскую жизнь.

Когда Перестройка только началась, между прочим идея которой также вынашивалась, я думаю, в недрах того же КГБ, центральная власть ослабила контроль над средствами массовой информации и назвала этот процесс Гласностью.

Информация, которая раньше была закрытой, стала доступной для людей. Я помню, мы зачитывались фактами чудовищных преступлений сталинской партии и ее карательных органов против собственного народа. В воздухе завеяло свободой и фактически одновременно с этими новыми для страны веяниями, начались другие страшные процессы, которые до сих пор процветают на бывшей территории могущественной некогда империи. Эти процессы можно назвать «межнациональными конфликтами». Это известные события в Фергане, Нагорном Карабахе, Таджикистане, Абхазии, Молдавии и в Прибалтике. Видите, какая широкая география, зато однотипные процессы. Сепаратизм, либо стремление к независимости, кому как выгодно, так и называли эти процессы, благо по части изобилия и разнообразия терминологии, ограничений не было. Если признать, что эти конфликты были спровоцированы и осуществлены с помощью КГБ, тогда должна существовать мотивация для этого. Главное, это инструмент для облегченного властвования над той или иной территорией, то есть возможность держать местные власти под колпаком. Правда, это обычно достигается большой ценой: кровью и страданием целых народов, участвующих в этих конфликтах, с одной стороны и падением имиджа центральной власти с другой. Но эта цена видимо совершенно не интересовала организаторов конфликтов. Ведь для достижения цели все средства хороши.

Итак, после войны, крови, убийств, часто безвинных людей, всего этого кошмара, имеем следующий результат: одна из сторон имеет явное преимущество и, основываясь на реальности, вроде бы добилась каких-то побед. И как видим, эти победы достались сепаратистам или борцам за независимость в обретении собственных государств (Абхазия, Осетия, Нагорный Карабах, Преднестровье). Во всех случаях, все три республики, в которые входили эти бывшие автономные республики, как-бы проиграли. Но эта пиррова победа во всех случаях, далеко не решение и не завершение проблемы этих конфликтов. И эта нерешенность видимо тоже входила в планы организаторов этих конфликтов, которые постепенно перешли в статус «тлеющих» конфликтов. Это когда решение их переносится с полей сражения за столы всевозможных форм. И эти мирные переговоры могут длиться годами, а то и десятилетиями. Так оно и происходит в реальной жизни. Но самое интересное, что после всего, что случилось, по прошествии более десяти лет, организаторы этих конфликтов все еще восседают в своих креслах, правда они сейчас по другому называются, но их не трогает ветер перемен. Они все еще непотопляемы.

Можно смело сказать, что те же люди или почти те же, либо их приемники, остались и продолжают контролировать очередную стадию этих конфликтов — «замороженную». То есть все идет по плану, как и должно было идти. В результате Азербайджан, Грузия и Молдавия (где операции прошли почти блестяще) имеют перебитые ноги и они не в состоянии исправить положение, опираясь лишь на собственные силы. Их просто не хватает для этого. В этом и состояла цель организаторов этих конфликтов. Они видимо предвидели неминуемый распад Советского Союза и, как утопающие, цепляются за соломинку, решили прибегнуть к такой форме зависимости бывших сателлитов (сатрапов) от центра (метрополии). Если даже не прямое подчинение бывших союзных республик, то хотя бы возможность ослабить их и дать понять, что собственными силами им никогда не добиться желаемого, а только с помощью Москвы. Теперь, по прошествии стольких лет, мы можем наблюдать ущербное состояние и политическое положение Азербайджана, Грузии и Молдавии. Формально, никто в мире, кроме Армении, не признает Нагорный Карабах, Южную Осетию, Абхазию и Преднестровье в качестве новообразованных государств, но де-факто они существуют и несут в себе все атрибуты самостоятельного государства.

— А вы считаете, что современное Федеральное Секретное Бюро обладает тем же могуществом что и когда-то Комитет Государственной Безопасности СССР?

— Перестройка отняла могущественную власть у Коммунистической Партии Советского Союза, но так и не смогла сломать хребет КГБ. Это весьма живучая организация сохранилась и продолжает свой тотальный контроль, начиная от президента и кончая бомжем на улице. Ельцин имел шанс уничтожить многоголовую гидру, но так и не воспользовался им. Как в прочем и во многих других делах, его половинчатость, нерешительность, двойной стандарт привели к тому, что было упущена в который раз в России, уникальная возможность полностью очиститься и очистить страну от тотального, всепроникающего ока. Не знаю, может быть я слишком много хочу от одного человека. Факт остается фактом, но так и не состоялось покаяние власти перед народом. Да и народ видимо не сильно желал покаяния. Он очень устал за эти годы и мечтал о спокойствии, порядке и куске хлеба.

Снятие памятника Дзержинского было лишь, рассчитанный на внешний эффект, акт.

— А какие надежды вы возлагаете на новоизбранного президента? На Западе о нем очень мало знают.

— Новая власть, которая внешне выглядела как приемственная от предыдущей, на самом деле вышла опять-таки из недр того же КГБ.

В России главной государственной идеей становится возобновленный национал-чекизм. Это то, что я предвижу. Чекист пришел к власти. А чекист до конца жизни остается чекистом.

— А кто вы были в миру? — неожиданно решил изменить тему Иосиф.

— В миру я преподавал философию в Московском Государственном Университете. Моя диссертация была посвящена Эпикуру. Когда Россия воспряла, проснулась, мы все стали ожидать больших перемен, думали что наконец пробил час для России. Страна начнет очищаться, покается за прошлое и двинется вперед, станет нормальной цивилизованной европейской страной, сбросив с себя азиатскую косность и полностью освободится от коммунистического прошлого. Но жизнь показала, что захлебнулись самые радужные ожидания. Прошлое настолько сильно, что не отпускает нас. Прошлое выжило, перевоплотилось и вновь властвует над душами людей. В который раз вновь обманули людей. Впрочем, народ и рад был обмануться, ибо он с самого начала не верил переменам и не хотел их. А тут как раз оборотни «помогли» народу утвердиться в своем негативном мнении о переменах. Все это кончилось назначением чекиста президентом.

Но я ушел из мира много раньше, как только понял, что свобода и демократия в очередной раз потерпели поражение в России. Свободу духа и свободомыслие вновь заковали в цепи и превратили в послушную и услужливую собачку.

— Но все же Россия стала другой, с точки зрения человека, который не был здесь около двадцати лет. А особенно впечатляет изменения в религиозном плане. Всплеск религиозных чувств людей очевиден, да и свободы много больше, чем это было в Советском Союзе.

— Да, перемены низвергли старую коммунистическую идеологию и открыли двери православию. Вера стала возвращаться в души людям. Израненные, опустошенные, доведенные до отчаяния души людей, жаждали свежего воздуха, чистой воды, света. Кто и что могло спасти миллионы растерянных и опустошенных душ? Церковь приняла в свое лоно этих божьих рабов. Она помогла им выстоять в эти смутные времена. Она сказала им бросить оружие и взять в руки свечи. И я понял, что полезен буду не в МГУ, а здесь, в Божьем доме с моей паствой, и постараюсь лечить больные души с Божьей помощью, помогать им чем могу и как могу. Сперва я учился в духовной семинарии, а затем был направлен сюда настоятелем монастыря. Вот так я оказался в Ростове.

— И все-таки, куда сейчас движется Россия?

— В Советском Союзе были две идеологии: коммунистическая и уголовная. Коммунистическая идеология перестала существовать в тысяча девятьсот девяносто первом году, осталась только уголовная. КГБ преследовал и убивал ради идеи, ФСБ — ради денег, а методы остались те же самые. После распада Советского Союза в России начался передел собственности. Еще раз повторю. Спецслужбы являются и продолжают оставаться одной из главных движущих сил основных событий в нынешней России. Сейчас спецслужбы захватывают власть в России.

На мгновении задумавшись, батюшка вдруг сказал:

— Посмотрите, во что превратили русский язык, тот самый могучий. Он напичкан полубандитскими и полуиностранными словами. Помните, как говорил Соломон: «Жизнь и смерть во власти языка и любящие вкушают от плодов его». Я тоже считаю, что сущность человека произрастает из языка.

— Да, да это даже очень заметно в иммигрантской среде.

Русскоязычные иммигранты, прожив десять и даже двадцать лет за границей, не могут вжиться в чужую среду, они живут своим прошлым. Говорят, что это чужая среда, чужая культура, но все это действительно произрастает от языка! — подтвердил рассуждения батюшки Иосиф.

— Во истину «Глаголь добро есть». Я понимаю, что происходит в душах и сознании русского человека. За эти десять-пятнадцать лет все смешалось в его душе и сознании и он устал, он хочет покоя, хочет успокоиться и в тоже время его тянет назад, несмотря ни на что. Вот, говорят, советская мифология расползлась и разъехалась по швам. Все идеалы прошлого потеряли значимость: многопартийность, Сталин хуже Гитлера, Ленин учредил впервые концлагеря, Махно — высокообразованный человек, а не бандит, Бендера — борец за счастье украинского народа, Ленин — немецкий шпион и прочее. Но люди вновь тянутся к старым временам и ничего с этим не поделаешь. Когда новоизбранный президент России пообещал «мочить террористов в сортире» он немедленно снискал себе любовь и восхищение народа. Для русского народа, во всяком случае для большинства, такие понятия, как сильная государственная власть, державность, отечество первичны и более понятливы, чем либеральные понятия индивидуальной свободы и инициативы. Александр II упразднил рабство в России, но ему нет ни одного памятника в России. И в него бросили бомбу — за что? Да, видимо чувство раба и идолопоклонства сидит в россиянах по сей день.

Удивительный коктейль, как говорил Салтыков-Щедрин, хамства и рабства. Хамство выдается за удаль молодецкую, рабство трансформируется в смирение перед судьбой. При Советской власти насаждали психологию равенства и страха. После краха коммунистической системы она сменилась психологией неравенства и зависти. Да, счастливых и богатых в России не любят!

Иосиф с удивлением и с большим интересом слушал рассуждения сидящего перед ним человека в рясе священнослужителя. На него сыпалась информация, которую он с трудом успевал переваривать. Многое для него было абсолютным откровением.

— Отец Георгий, многое о том, что вы говорите, для меня просто открытие.

— Ну, разумеется, у вас там в Америке, совершенно иной мир. А Россию нужно изучать через монастыри. Вся русская культура вышла из монастыря. Оттуда и этика, понятие совести. В России все нравственные понятия радикальны и серьезны. Чтобы понять эту страну, нужно узнать что такое православие.

— Видимо выбор православия, как государственной религии, во многом предопределил дальнейшую судьбу России? — предположил Иосиф.

— Абсолютно верно. Да и на самом деле другого и не могло быть. Славяне не могли бы быть католиками по определению. Они другие, нежели европейцы. И мусульманами они не стали, так как отличаются от ближневосточных азиатов. Так что стали, чем-то по середине, между этими религиями — православными. Византийско-греческая модель больше соответствовала славянскому духу. А что такое Византийство? Это, к величайшему сожалению, царство интриг, лукавства и лицемерия. Вот такое наследие мы получили. А вот многие из тех, кто радеет за Державу, даже не подозревают, что Держава — это всего лишь был такой шар, который держали при коронации и других церемониях византийские императоры, а затем и русские цари. Я верю в то, что сам народ, народная душа творят свою историю, свою судьбу, формируя, либо заимствуя традиции и обычаи близкие им по духу, а также реформируя религию, строят себе Церковь по образу и подобию своему.

Давайте возьмем христианство. Вроде единая религия, но посмотрите, как отдельные конфессии распределились по странам.

На первом месте находятся страны с самым высоким уровнем жизни, демократии и благополучия. Это страны протестантизма: Скандинавские страны, Голландия, Дания, Англия, Германия, Соединенные Штаты, Канада, Австралия и Новая Зеландия. На втором месте располагаются страны католицизма. Это — Франция, Италия, Испания и т. д. И наконец, на третьем месте страны православия: Греция, Россия, Болгария и другие.

— И вы думаете, что России нужен протестантизм? — удивленно спросил Иосиф.

Он все больше и больше удивлялся этому человеку, говорившему такие странные слова в православной церкви.

— Конечно, смешно и глупо говорить сейчас о возможности массового восприятия россиянами идей протестантской этики.

Просто я твердо убежден, что всем вороватым и бедным экономически народам необходима как воздух протестантская этика.

Кто-то сказал, что у протестантов ты сидишь с Богом за одним столом и вы разговариваете без посредников. У католиков и еще в большей степени у православных, Бог где-то там наверху, а ты никто, ничтожество. «Аз есмь червь». Это уже менталитет, и тут сложно что-то поделать с этим.

— У американцев совершенно противоположный менталитет. Они не понимают как можно страдать от голода, холода и отсутствия жилья и при этом пьянствовать, воровать и искать врагов среди настоящих тружеников, толковых предпринимателей и инородцев. Американцы привыкли везде и во всем рассчитывать на самих себя, — возразил Иосиф.

— Потому что американцы плохо понимают и не знают, что российское общество веками держалось на общинной культуре и психологии, отвергало индивидуализм любого рода и видело высшую справедливость в равенстве, экономическом в том числе. А для протестанта-американца индивидуализм означает, что каждый за себя, а Бог за всех них, — прервал Иосифа, Отец Георгий.

— Вы конечно извините меня, но очень странно слышать такие слова из уст православного священника, настоятеля монастыря, — не удержался Иосиф, выразив свое недоумение.

— Да, наверное это кажется весьма странно со стороны. Иногда я даже противоречу самому себе. Но я, во-первых, разговариваю с американским гостем, который вышел из этой земли, а во-вторых, я своего рода диссиденствующий священник.

— И вы не имеете проблем со стороны религиозных иерархов?

— Пока не имел.

После небольшой паузы Отец Георгий продолжил свои рассуждения.

— Вот почему в нашем православии самым близким к святости стоит юродивый, нищий, обездоленный, неработающий, несозидающий, несотворяющий, а просящий подаяние. Почему православие считает этот мир миром скорби и страданий? Да я сам тоже верю в то, что мы пришли на Землю, чтобы страдать, и только через страдания можем понять смысл жизни. Невозможно жить иначе, кроме как каяться за грехи, которые совершил. Но с другой стороны, если подумать глубже, сама по себе Жизнь — это подарок Всевышнего и относиться к ней нужно, как к подарку. Вот этот протестантский оптимизм необходим нам для возрождения!

В русском человеке (неважно барин, мужик или холоп) все равно сидит маленький и скверный бес пассивного анархизма, который внушает нам небрежное и безразличное отношение к труду, обществу, народу, к самому себе. И я уверен, что мораль протестантизма, могла бы помочь нам побороть этого беса, если мы, конечно, желаем побороть его.

— Неужели вы действительно верите, что это возможно? Ведь протестантская этика предполагает индивидуализм, личную инициативу, веру только в свои силы, сдержанность, дисциплину и пр. Насколько я понимаю, это далеко от русского характера и менталитета.

— Я прекрасно понимаю, что к любой вере приходят, а не получают готовой. И каждый народ достоин не только своего правителя, но и своей религии. Вот в чем проблема! Я верую во единого Бога, его сына Иисуса Христа и Святого Духа. Я люблю мой несчастный народ и желаю ему только добра. И если я вижу что-то хорошее в протестантизме или в пуританской морали или еще где-то в буддийских святых писаниях, мой народ достоин воспользоваться этим хорошим.

Да, я понимаю, что люди наши в большинстве консервативны по натуре, не склонны к быстрым и кардинальным изменениям. Вся история моего народа — это история различного рода экспериментов над ним и все изменения, все реформы проводились исключительно насильственным путем и никогда эволюционным. Поэтому народ сам косный и трудно поддается постепенным мирным реформам, в том числе религиозным, моральным. Его всегда били, заставляли, убивали, использовали в качестве пушечного мяса или просто ломали.

И теперь вы резонно спрашиваете кто услышит мои призывы и кто мне поверит. Тем более сейчас, когда большинство убеждено, как никогда, что любые, даже самые благие пожелания, если они исходят от людей верящих в западные ценности — это всегда во вред русскому человеку. Они говорят, что западный путь и западные ценности — это все чуждо для русского человека. Я говорю, а разве любовь к труду, умение работать, крепкая семья, способность надеяться только на свои силы, инициатива — разве все это хорошо только для Запада?

Иосиф вопросительно смотрел на батюшку, не перебивая его речь. Заметив это, батюшка остановился и горько усмехнулся:

— Да, я понимаю насколько странно вам слышать эти слова. Но я стараюсь не кривить душой, ни когда я общаюсь с моей паствой, ни сейчас с вами. Люди, которые понимают важность выше названных ценностей, должны делать хоть какие-то усилия в этом направлении. Как бы это объяснить. Это как сказал великий Сахаров: «Нам нужна победа над хаосом, над русским хаосом». Это как преодоление энтропии.

Вот, что должно двигать нашими лучшими умами: преодоление хаоса, как в общественных отношениях, так и внутри каждого из нас. Ибо внутреннее преодоление хаоса — это и есть стремление к свободе. А свобода — это наивысшая морально-человеческая ценность вообще, в том числе и в протестантизме. Я повторяю эти слова каждый день. Люди, цените свободу, ибо это единственное, что стоит ценить. Ничто в этой жизни не ценится так дешево и не обходится так дорого, как истинная свобода. И еще Сахаров учил, что свобода — это есть система внутренних ограничений. А внутренние ограничения — это и есть десять заповедей данных людям Всевышним. Итак, круг замкнулся.

И последнее. Возможно, у России все хорошее еще впереди. Ведь она еще относительно молодая страна.

— Почему вы так считаете?

— Да ведь Россия заимела свое единобожие всего одну тысячу лет назад.

— Честно говоря, никогда не связывал зрелость народа с принятием монотеистической религии. А это интересная корреляция, — задумчиво произнес Иосиф.

— Обобщая наш разговор, я хочу сказать, что в России существуют два основных бича: азиатская косность и византийское мировоззрение. Именно из-за этих двух бичей вот уже на протяжении более пятисот лет все реформы в России, направленные на условную европеизацию страны, терпят крах. Хотя конечно и достижения нельзя отрицать, если закрыть глаза, какой ценой они были достигнуты.

Реформы проводит обычно верхушка пирамиды — власть (царская, советская, президентская). Они никогда не доводят до конца эти реформы. Во-первых, власть не может полностью обрубить сук, на котором сама сидит. Во-вторых, население России, находящееся под влиянием византийского мировозрения и византийской духовности, само по себе по-азиатски косно. Ну а инакомыслящие, диссиденты и демократы что хотят? Они хотят прийти к власти. Они тоже, как и реформаторские власти, хотят политических и экономических изменений. Принципиальная разница лишь в том, что они пытаются провести эти реформы более болезненно, быстро и более решительно прийти к заветной цели — европеизации страны. Но пока эти два бича определяют менталитет большинства, реформы будут терпеть крах каждый раз.

Еще раз повторю, разумеется, за последние пятьсот лет мы видим прогресс, очень медленный, но прогресс. И плата за это огромна!

Но чтобы действительно, политико-экономические реформы пошли и цена за них была бы адекватной, необходима ДУХОВНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ. Для этого нужны не политики. Нужны люди из Русского Духовенства, кто мыслит реформаторски. Они должны совершить революцию в душах людей, как в свое время совершили религиозную революцию, Реформацию, в Европе Лютер и Кальвин — без единого выстрела и горы трупов. Вот, что надо России. Слом азиатской косности и освобождение русской души от византийского мировоззрения и духа.

Пуританство — это единственное великое творение позднего периода христианской религиозной истории. Эпоха просвещения в Западной Европе имела английское происхождение и стала результатом пуританства. Я бы даже сказал, что благодаря этому Запад сейчас могущественен. Конечно, в России это может занять не один год, но надо же когда-то начинать.

Отец Георгий все это говорил с такой уверенностью, что Иосифу ничего не оставалось, как согласиться с ним.

— Вам конечно, Иосиф, виднее. Но мне кажется, в самой Америке наблюдается некоторый кризис протестантской этики?

— Да, к сожалению WASP (класс белых англо-саксонцев протестантов) — это представители уходящей Америки, старой провинциальной Америки, которую я так люблю. Она набожная, она помогает бедным, она честная, где сильна вера в слово человека.

— И я думаю, что в уходе этой классической Америки с исторической сцены не в малой степени виновны, как не странно, либералы и либеральные ценности. Современная Америка, которая не нравится религиозным людям — это дело рук либералов.

Я считаю, что современной Америке необходима активизация протестантского фундаментализма, неопуританства, как единственный путь спасения гибнущего человечества. В центре этой этике — культ труда, как ежедневная молитва Богу, как самоцель. И культ семьи.

В противном случае, Западная цивилизация рискует повторить судьбу Римской империи, которая в один прекрасный момент оказалась беззащитной перед нашествием варваров.

Три часа беседы пролетели незаметно для Иосифа, утомленного физически и раздавленного эмоционально тяжестью горя, обрушившегося на него со всею своей откровенностью и наготой.

Именно эмоциональная незащищенность молодого американца сделала его столь уязвимым перед незнакомыми ему доселе человеческими несчастьями и горем.

— Вы летите в Москву, а будет ли там у вас один свободный вечер? Почему я спрашиваю. Если вы конечно имеете желание, я могу устроить вам встречу с академиком Якушевым.

— Якушевым? — переспросил Иосиф, — а кто это?

— Ах да, конечно, — Отец Георгий улыбнулся, — вы уехали в начале восьмидесятых годов и не слышали об этом человеке. А это никто иной, как главный архитектор Перестройки, главный идеолог горбачевской эпохи.

— Неужели такой человек согласится встретиться со мной? — с сомнением произнес Иосиф.

— Ну, во-первых, он уже давно на пенсии, а во-вторых, он мой друг, — гордо заключил батюшка, продолжая улыбаться.

Затем Отец Георгий уже серьезно сказал:

— Как вы понимаете, Александр Якушев очень интересный человек. Если у него окажется свободное время, то вы получите удовольствие от общения с ним. Он сможет объяснить вам более глубоко процессы, которые происходили в конце восьмидесятых и в начале девяностых годов. Я имею в виду распад Советского Союза и, соответственно, смерть десятков тысяч людей, в том числе и ваших друзей.

Батюшка передал Иосифу домашний номер телефона московской квартиры академика Якушева. Затем благословил его и отпустил с Богом и миром.