… Оставив мать Рафика в одиночестве, потрясенный всем услышанным, Иосиф целый час брел по улицам города. Затем, опомнившись, остановил машину и поехал к себе в гостиницу.

Он не мог поверить, что Рафика и Армена нет в живых.

— Ну как это может быть? Зачем это случилось? — все спрашивал он самого себя.

После шума, духоты и пыли от большого количества народа и машин на бакинских улицах, в гостинице было прохладно и тихо. Где-то играла приятная легкая музыка. Иосиф принял душ. Есть ему не хотелось. Он налил себе виски, тяжело свалился в мягкое кресло и уставился в какую-то точку. В таком неподвижном состоянии он просидел довольно долго, пока телефонный звонок не вернул его в реальность. Его приглашали на бизнес— ужин, от которого он отказался. Уже было девять часов вечера и Иосиф не мог более оставаться в номере. Наконец, он решил пройтись по ночному бульвару. Иосиф вышел на улицу и медленно побрел вдоль набережной.

Через некоторое время он увидел ярко освещенный неоновыми рекламами ночной бар и решил войти. Он попал в едва освещенный большой зал. Тихо откуда-то с потолка звучала джазовая музыка. За баром сидело несколько человек, а по периметру зала были расположены отдельные кабины с мягкой мебелью. Присутствующая публика выглядела весьма респектабельно. Отовсюду доносился английский язык.

Иосиф подошел к стойке и заказал себе виски с содовой. Он был не ахти какой выпивоха и уже после третьей рюмки ему стало не по себе. Он даже собрался выйти на воздух, как к бару подошли двое мужчин и заказали себе коньяк и водку. Иосиф обратил внимание на того, кто сидел ближе к нему.

— Такое знакомое лицо, — подумал Иосиф. Но прошло столько лет, что он был в сомнении, — неужели это Азад? — неожиданно осенило Иосифа.

Парень, который жил в соседнем доме и иногда приходил к ним во двор поиграть. Задержав взгляд на нем больше, чем позволяет приличие, Иосиф смутился, ибо сидящий рядом человек, почувствовав на себе его взгляд, повернул голову и их взгляды встретились.

— Я очень извиняюсь, но у вас такое знакомое лицо, — произнес Иосиф.

— Вы знаете, и мне так кажется, но я затрудняюсь сказать, где я вас видел прежде, — ответил рядом сидящий мужчина.

— Вы похожи на моего знакомого, по имени Азад, — предположил Иосиф.

— Совершенно верно, я — Азад, — все еще пытаясь догадаться кто же этот незнакомец.

— Азад, я же Иосиф из соседнего дома.

— Тот самый Иосиф, который когда-то уехал в Изариль? — воскликнул Азад.

— Да, тот самый, только я живу в Соединенных Штатах.

— О, рад тебя видеть, — Азад поднялся со стула и подошел к Иосифу.

Они тепло обнялись.

— Иосиф, можно на ты?

Иосиф кивнул головой.

— Слушай, я тебя не узнал, ты очень изменился и выглядишь, как сто процентный американец, такой респектабельный.

— Ну что ты, я все тот же Иосиф. А как твои дела?

— У меня…, я извиняюсь. Иосиф, познакомься. Это мой друг Октай.

— Очень приятно познакомиться, — Иосиф пожал руку Октаю.

— Ну что я, — сказал Азад, — я профессор, преподаю в университете историю и политологию. Иосиф, мне кажется, что ты сам не свой. Что-то случилось?

— Я приехал два дня назад в командировку по делам компании, в которой я работаю. А сегодня, я был у тети Марьям, ты помнишь наверное, это мама Рафика.

— Да конечно. Значит ты уже знаешь что произошло? — изменившись в лице, произнес Азад.

— Это ужас какой-то, я не могу в это поверить до сих пор, что ребят нет в живых.

— Я был на Рафика похоронах. Знаешь что, давай закажем выпить и сядем в кабинете, где нам не будут мешать и поговорим, — предложил Азад.

Они уселись на удобных креслах. Вспоминали о своем детстве, но Иосиф никак не мог сосредоточиться. Он все время думал о смерти Рафика и Армена.

— Послушай, Азад, я уехал подростком отсюда. Там, в Америке, писали о карабахском конфликте, но всегда освещали армянскую точку зрения. Так что одну сторону дела я знаю, но совершенно не знаком с информацией азербайджанской стороны.

— Иосиф, когда мы говорим о национальных конфликтах, к которым можно причислить карабахский конфликт, прежде всего надо иметь в виду, что этому конфликту предшествовали ряд объективных условий. Можно сказать. что все сошлось в то время (в конце восьмидесятых годов), вспышка национализма в том числе.

Как известно, миром управляет власть. Власть — это сила. Ее может быть много, либо мало, но она всегда есть. В то время, в конце восьмидесятых годов, власть в Советском Союзе ослабла. А это, как сообщающиеся сосуды в тоталитарном государстве. Если в центре сила ослабевает, то она не исчезает. Она перетекает на периферии. Почувствовав послабление, националисты (в данном случае это выражалось в сепаратизме) в Советском Союзе подняли голову и смогли заразить свои народы повышенным чувством национализма. Это был типично болезненно-подростковый национализм. Тогда центр решил контролировать эти процессы в своих интересах, манипулировать ими и писать свои сценарии. Затем процессы на местах стали усиливаться, укрепляться, а тут на Центр навалились и другие, более важные проблемы как борьба за власть в самом центре. Процессы на местах стали принимать автономный характер, хотя и продолжались в рамках схем подготовленных Центром и, естественно, под колпаком у Центра.

Это первое. Ну, а во-вторых, в результате всего этого, в реальной жизни (а не на схемах и планах) мы имеем кровь, страдания, потеря родной земли, потеря родного дома, слезы, обиды и ненависть. Еще раз повторюсь, все это последствие этих схем, этих теорий. Страдание людей вот что главное, а реальные обстоятельства и причины случившегося это для историков и политологов. Главная причина для людей та которая на поверхности и помещается в одной фразе: «Во всем виноват Михаил Горбачев, который развалил такую (!) (а какую такую никто не объясняет, мол и так известно) страну».

— А почему азербайджанцы молчали? Почему они, как армяне, не отстаивали свою правду, не рассказывали громогласно всему миру свою правду об этих событиях? — резонно спросил Иосиф.

— Верно говоришь. Азербайджанцам никогда не хватало рупора, проводников, чтобы донести свою правду до Запада. Мне кажется, может я и ошибаюсь, но проблемы информационной взаимосвязи с Западом проистекают еще и в связи с тем, что азербайджанцы воспринимаются, да и по сути есть — частичка Исламского мира. Хотя в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году это не воспринималось таким образом даже самим населением Азербайджана.

— Я хорошо помню нашу атеистическую жизнь, — задумчиво произнес Иосиф.

— Так вот, сам Азербайджан и информация, идущая из Азербайджана воспринималась Западом сквозь призму стереотипов об Исламском мире. То есть западная общественность, априори, де-факто получала искаженный образ Азербайджана. Я уже не говорю о том, что даже тот детский лепет и писк, который раздавался в защиту азербайджанцев, власть Азербайджана старалась заглушить, либо исказить в той степени, чтобы это понравилось Москве.

В то же время армяне являются частью христианского мира и вдобавок имели мощные проводники, мощные голоса, очень хорошо слышимые и воспринимаемые с пониманием в Западном мире.

И еще надо учесть, что армянские националисты и сепаратисты, как хочешь их называй, были тщательно и широкомасштабно подготовлены к этому конфликту с помощью мирового армянства. А бестолковость, корысть, страх наших властей, неумение управлять своим народом, да и слабость духа у части народа и привело к тому положению в котором мы находимся сейчас. Понимаешь, был нанесен огромный удар по чести и достоинству азербайджанцев. От этого удара мы до сих пор не в состоянии оправиться.

Как бы это не было обидно, как бы это не было прискорбно, но надо сознаться, что, несмотря на множество достойных дел и несмотря на высочайшее шапкозадирательство, мой народ ущербный, потому как был и есть длительное историческое время разделенный и разобщенный (северный и южный Азербайджан), а теперь еще и на колени поставленный. Вот это всегда надо помнить и знать прежде чем говорить о деталях конфликта, — заключил свой длинный монолог Азад.

— Давайте еще раз помянем Рафика и Армена, чтобы души их там встретились и продолжили бы они свою дружбу, прерванную человеческим безумием. Ибо истинно говорил Христос, люди не ведают, что творят.

— Азад, русскоязычные газеты в Америке, когда пишут о Карабахском конфликте, всегда упоминают бакинские и сумгаитские погромы армян, как жестокие и бесчеловечные. Неужели нельзя было обойтись без этого. Даже не верится, что азербайджанцы способны на то, о чем писали в газетах.

— Центр и сценаристы этого конфликта прекрасно понимали, что просто так отнять Карабах и отдать его армянам не получится. Надо это было обставить по умному. А ничего умнее войны они придумать не могли. Война становилась неизбежной. А раз война, то сам подумай, армяне в Азербайджане и азербайджанцы в Армении — это заложники. Представь себе, тела погибших солдат прибывают в Баку и Ереван. И как бы чувствовали себя родные этих несчастных, какой был бы соблазн отомстить за них? А кому мстить, как не соседу армянину в Азербайджане или азербайджанцу в Армении. Так что, прежде чем начинать войну, надо было освободиться от заложников. С азербайджанцами поступили очень сурово. Зимой в январе 1989 года, более двухсот тридцати тысяч азербайджанцев были изгнаны из своих домов в Армении. В отличии от своих армянских братьев по несчастью, азербайджанские беженцы были вынуждены оставить абсолютно все — дома, имущество, скот и перебираться пешком через снежные перевалы к границе Азербайджана. Поскольку их изгнание носило не стихийный, а организованный характер, осуществлено было оно в течение двух недель. Дети, женщины, старики шли пешком через снежные горные перевалы. Никто не знает, сколько людей замерзло по дороге. Эту статистику никто не вел. Тогдашний первый секретарь Центрального Комитета Азербайджана Везиров не разрешил азербайджанским беженцам из Армении остаться в Карабахе. Еще одно доказательство в пользу того, что Москва уже решила отдать Карабах армянам. Ведь население Нагорного Карабаха тогда составляло сто двадцать тысяч людей (девяносто тысяч армян и тридцать тысяч азербайджанцев). И если там осело бы еще двести тысяч азербайджанцев, тогда весь план бы летел к чертям. Поэтому всех беженцев, а это было полностью сельское население Армении, переправили в Баку и Сумгаит. Представляешь, людей которых выгнали из Армении пустили в города, где проживали сотни тысяч армян. Властям оставалось только бросить горящую спичку в бак с бензином, что они и сделали. Кстати, главарь бандитов, которые орудовали в Сумгаите, был трижды судимый армянин, проживающий в этом городе. Вот так.

— А где же была милиция, армия наконец? — прервал его Иосиф.

— Армия? Хороший вопрос. Смотри. Погромы в Баку начались тринадцатого января и закончились девятнадцатого января тысяча девятьсот девяностого года. Армян спасали от бандитов простые граждане азербайджанцы, соседи и знакомые. А власти просто организовали эвакуацию армян — паромом курсировавшим между Баку и Красноводском (Средняя Азия). Ни один солдат Советской Армии не вышел из своих казарм, которые были расположены прямо в городе, чтобы установить порядок. Не было приказа.

— Азад, ты знаешь, я даже не спросил у Марьям ханум, где похоронили Рафика.

— Ты помнишь парк имени Сергея Кирова?

— Ну, конечно, я помню.

— Так вот, верхнюю часть этого Нагорного Парка, так его сейчас называют, превратили в Аллею Почетного Захоронения. Там похоронены наши солдаты, погибшие в Карабахской войне. Там же похоронен и Рафик. Если у тебя найдется время, завтра позвони ко мне по этому телефону, — Азад протянул Иосифу свою визитку, — мы поедем и навестим его могилу.

Давно Иосиф столько не пил и не курил. До постели он добрался только к трем часам ночи, и едва лег в постель, мгновенно отключился.

Телефон надрывался, когда Иосиф с трудом открыл глаза и посмотрел на время. Было десять часов утра, а он должен был быть в офисе в девять часов. Он с трудом встал с постели, но сильная боль в голове заставила его сесть обратно в постель. Иосиф схватился за голову и тихо застонал, вспомнив вчерашний день.

Но телефон продолжал трезвонить так, что ему ничего не оставалось как поднять трубку. Звонили конечно из офиса. Были не довольны. Иосиф извинился и обещал быть через пол часа. Холодный душ и горячий крепкий кофе привели его в чувства. Он был почти в норме, если не считать черных мешков под глазами и гула в голове.

Около четырех часов дня, освободившись, Иосиф позвонил Азаду. Они договорились встретиться перед центральным входом Нагорного Парка.

У входа в парк была установлена высокая каменная стела, которую венчал «вечный огонь». Слева от входа в парк был воздвигнут минарет в турецком стиле.

Парк был назван в честь Сергея Мироновича Кирова, который был соратником Иосифа Сталина и первым секретарем городского комитета Ленинграда. Его застрелили при невыясненных обстоятельствах перед выборами на пост Генерального Секретаря ЦК КПСС, где он был конкурентом Сталина на эту должность.

В Советскую эпоху этот парк был одним из любимых увеселительных мест, где любили проводить свое время бакинцы всех возрастов. Подростков и детей здесь привлекали многочисленные аттракционы, влюбленных парочек — уютные и удобные скамеечки, установленные в весьма укромных и скрытых от посторонних взглядов местах. В парке находился знаменитый в Баку ресторан «Дружба» с видом на Баку. Особенно потрясающей красоты зрелище представлял вечерний город, раскинувшийся у подножия парка, словно светящийся океан. В этот ресторан любили приходить семьями, с друзьями и с гостями из других городов и стран. Пожилые люди приходили в парк пообщаться и подышать свежим воздухом. Парк буквально утопал в зелени. Благодаря огромным деревьям, экзотическим растениям и разнообразным цветам, воздух источал пьянящий аромат.

Над рестораном располагалась смотровая площадка, с которой открывался поразительно красивый вид Баку. С высоты птичьего полета приморский бульвар представлял собой изогнутую четырехкилометровую дугообразную береговую полосу, окаймляющую с суши бакинскую бухту. А в центре смотровой площадки возвышался громадный памятник Кирову. Он был снесен в тысяча девятьсот девяностом году.

И еще одна достопримечательность парка — это фуникулер — железная дорога проложенная от подножья до вершины морской террасы, где располагалась смотровая площадка. Народ, и особенно дети, заполняли красивые, ярко разукрашенные, небольшие открытые вагончики, бегающие по рельсам. Это было увлекательное путешествие, по крайней мере так казалось детям, да и взрослым в те далекие годы.

После начала боевых действий в Нагорном Карабахе, было решено хоронить погибших на войне именно в парке имени Кирова. Вот так парк был превращен в кладбище, у входа которого был зажжен вечный огонь в память погибших сынов отечества. Буквально за несколько месяцев тысячи и тысячи могил покрыли верхнюю часть Нагорного Парка.

Азад первый пришел к месту встречи с Иосифом. Найдя свободную скамейку, он присел и закурил. Мысли его стремительно неслись, рисуя картинки детства, юности, студенческих лет. Мысли теребили память и ворошили прошлое. Вот он, а вот ребята, Рафик, Армен, Иосиф и Володя. Затем неожиданно мысли привели его к нему, его покойному духовному учителю.

Прошло почти десять лет после смерти мудреца, а Азад все еще чувствовал, как его жизнь продолжает съеживаться и сереть без него. Он все еще ощущал как пустота продолжает овладевать пространством его жизненной дороги. Как-будто смысл жизни каждый раз стекает с этой дороги в канаву и исчезает бесследно.

Старика звали Генрих Гейбель. Уроженец Штудгарда, небольшого городка в Западной Германии. Мать-англичанка, умерла при родах. Отец, врач по профессии, так и не женился вторично. Генриха вырастила его бабушка. Затем частная школа-интернат, медицинский факультет берлинского университета и частная практика. Во время войны работал военным врачом, попал на Восточный фронт. Война забросила его на Северный Кавказ, где под Моздоком, в тысяча девятьсот сорок третьем году попал в плен. И завертелся калейдоскоп мест заключений, оборвавшись в азербайджанском селе Ленинкенд, что и определило его дальнейшую судьбу. Здесь он влюбился в русскую девушку, женился на ней и остался в деревне, тогда как всех немцев, находящихся в селе, перебросили в степи Казахстана. Военнопленные немцы добротно отстроили это село. Земляные дороги, утопающие в грязи, они превратили в мостовые, выложенные брусчатником. Многие дома были отремонтированы. Село стало резко контрастировать с окружающими селениями, находящиеся в убожеском состоянии. После пятнадцати лет совместной жизни его Алена умерла от рака груди. Детей у них не было. Больше он не пытался жениться. В тысяча девятьсот шестьдесят четвертом году Гайбель переехал в Баку. Справиться с формальностями ему помогли односельчане. Кстати, по паспорту он стал русским. В Баку Гайбель поселился в старом доме в Ичери Шехер, с видом на такой же старый дом. Случайно познакомившись с ним, Азад очень привязался к нему. Общаясь с ним, Азад абсолютно не чувствовал неуверенности и шаткости своего положения. Общение с мудрецом, коим Азад считал его, всегда окрыляло его и усиливало веру в себя. Дилетант в погоне за счастьем, все в жизни Азада совершалось вопреки его пылким устремлениям, хотя и в соответствии с его страстно-противоречивой натурой. Порой, блистательно остроумный, он был болезненно скрытен и застенчив. Жажда приключений и тщеславие не давали ему покоя. Неудовлетворенность самим собой помогала ему самосовершенствоваться. Он явно отличался от тех, кто жил будничной, размеренной жизнью, принимая ее такой, какая она есть. У него было маниакальное осознание собственной уникальности. Эта идея самоуничтожала его, но в то же время толкала к самопознанию, самоутверждению и самореализации. Даже в тайне от себя самого он хотел одного — остаться, запечатлеться в этом мире. Большие промежутки жизни он посвящал определенному занятию, но каждый раз предавал их. Часто у него не хватало воли отмахнуться от стаи ежедневных забот и мыслей, не имеющих ничего общего с музыкой, наукой и литературой. Он вечно грезил будущим, предвкушая счастье достижения цели и не подозревал, что полученные авансом наслаждения умаляют и сводят на нет истинные впечатления в момент реального свершения желаемого. Долгое ожидание смывало краски и сам факт являлся блеклым и совсем не ослепительным событием. Азад был благодарен Богу за то, что судьбы их пересеклись. Мудрец — единственный человек, перед которым он вывернул наизнанку свою душу и никогда, ни на одну секунду, не жалел об этом. Ведь какой нравственный уровень должен быть у человека, сколько чуткости и порядочности, чтобы суметь удержаться и не обидеть, не задеть чувства, зная самое сокровенное о другом человеке, зная его слабости и недостатки. Каждый раз Азад шел к мудрецу, как на исповедь. Казалось, что мудрец не давал советов, а лишь размышлял. Целый год мозг Азада впитывал источающую старцем мудрость. Но еще более душа ловила кайф. Безбрежное наслаждение, которое она испытывала во время общения с ним, трудно передать словами. Азад в буквальном смысле упивался общением с ним. Он был так горд, так счастлив тем, что вот так запросто, на равных, общался с этим человеком. Азад действительно чуть ли не обожествлял старца. Он был убежден, что это не было случайностью. Это было частью его судьбы. Неотъемлемой частью. Этот пожилой человек, впитавший в себя культуру и знания двух великих наций, английской и немецкой, был воплощением мудрости. И такой мощный культурологический Реликт (зубр) достался Азаду и где? — в Баку. Где-то на краю западной цивилизации, где нужны были немалые усилия, чтобы добыть себе хоть какую-то иррациональную пищу. И вот судьба сделала такой подарок. Целый скол мировой культуры оказался в распоряжении Азада. Старец был неотъемлемой частицей этой культуры. В течении года Азаду представилась возможность дышать и питаться этим божественным подарком. После смерти старца Азад осиротел духовно.

— Извини, Азад, я немного опоздал, но у вас такие пробки на улицах что не проедешь, — сказал подошедший Иосиф и протянул руку Азаду.

Азад, полностью погруженный в свои мысли, даже не заметил как Иосиф подошел к нему.

— Ничего страшного Иосиф, все в порядке, пойдем в ту сторону.

Они вошли в парк и продвинулись вглубь по тенистой аллеи и вскоре изумленному взгляду Иосифа открылся вид, который потряс его до глубины души. Тысяча стройных рядов одинаковых могил простирались далеко— далеко и исчезали за горизонтом видимости.

— Сколько же их здесь лежит? — только и смог прошептать пораженный Иосиф.

Все могилы были пронумерованы. Рафика могила была под номером тысяча восемьсот пятьдесят шесть. На надгробной мраморной плите был выбит портрет Рафика. Его красивое, волевое лицо смотрело на них с некоторой грустью во взгляде. Иосиф возложил на могилу большой букет алых роз. Они постояли молча, выкурив по сигарете, каждый погруженный в свои мысли. Затем они медленно пошли назад. У выхода Иосиф еще раз повернулся и бросил прощальный взгляд на солдатское кладбище.

Азад объяснил, что первыми в парке были похоронены жертвы «Черного Января». И могила номер один принадлежит молодой паре, сыгравшей буквально на кануне трагедии, свадьбу, а могила под номером два — двенадцатилетней девочки.

— После того, как армянские погромы и соответственно армянский исход из Баку был в основном завершен, в ночь с девятнадцатого на двадцатое января тысяча девятьсот девяностого года, в город вошла Советская армия, — начал объяснять Азад.

— А насколько это вторжение было связано с погромами? — спросил Иосиф.

— Как ты сам понимаешь, целью вторжения в Баку было вовсе не «спасение армян». Старательно спровоцированные и срежиссированные Комитетом Государственной Безопасности погромы к этому моменту уже были прекращены. Цель была в другом: не допустить, чтобы намеченные на февраль тысяча девятьсот девяностого года выборы в Верховный Совет Азербайджана прошли так, как должны проходить выборы в любой нормальной стране. Потому что победа на них сторонников независимости Азербайджана была уже предрешена, а с этим Москва примириться никак не могла. Литовский вариант в нашей стране предотвращали при помощи карательной акции двадцатого января тысяча девятьсот девяностого года. В этой операции, под кодовым названием «Удар», было задействовано двадцать тысяч военнослужащих Советской Армии и Внутренних Войск, а также спецподразделение «АЛЬФА» и диверсионная группа «А» комитета государственной безопасности Советского Союза. Руководство Советского Союза, прикрываясь лозунгами о наведении конституционного порядка, устроило бойню с целью предотвратить выход Азербайджана из состава Советского Союза. Безоружные граждане города вышли на улицы, строили баррикады, протестуя против ввода войск в город. Но танки прошли через весь город, расстреливая и давя всех и вся, что попадало им на пути, без разбора, мужчин, женщин, старых и молодых. Советская Армия обстреливала жилые многоэтажные здания, мимо которых проезжала на танках. Расстреляли даже машину скорой помощи, в которой были убиты врач и водитель. Кстати, может ты и знал этого врача. Его звали Борис Резник. Хороший был парень. Всех, кто был убит в ту ужасную ночь, похоронили в парке, который тогда еще носил имя Кирова.

— Слушай, Иосиф, ты завтра улетаешь и не известно, когда ты еще приедешь, давай посидим, поговорим, а за одно и пообедаем.

Они так и сделали. Азад повез Иосифа за город, в ресторан расположенный в буквальном смысле в лесу. Элегантные столики с удобными мягкими стульями, аккуратно проложенные дорожки, красивые модерные фонарики создавали особую уютную атмосферу.

Услужливые официанты с подносами в руках разносили вкусную еду, не заставляя долго ждать посетителей.

Официант усадил Иосифа и Азада за столик. Азад заказал напитки, закуску и шашлыки.

— Как все изменилось здесь, — произнес Иосиф, — у меня какое-то двойственное чувство. С одной стороны, я вроде все узнаю и в то же время все по другому, все по новому.

— Да, Иосиф, за эти пятнадцать-двадцать лет чего только не произошло на этой земле. Срок исторически маленький, а столько событий. Люди не поспевают осознать и переварить все это.

— Азад, что же по-твоему надо сделать, чтобы как-то восстановить отношения между Азербайджаном и Арменией. Не может же это продолжаться вечно.

— Почему же, конфликты такого типа могут тянуться довольно долго, десятилетиями. Мне кажется наша проблема, я имею в виду азербайджанцев, в другом. Сперва азербайджанцы должны разобраться в себе самих прежде чем пытаться что-то делать. А иначе ты сам видишь каких дров мы наломали за годы твоего отсутствия.

Я считаю, что беда нашего народа, да и многих современных народов, в том, что они, дожив до сегодняшних дней, так и не достигли требуемого уровня своего развития в качестве единой нации с соответствующим уровнем национального самосознания.

Хорошо всем этим интеллектуалам и либералам из цивилизованных стран Запада ругать национализм и проповедовать глобализм, космополитизм, всеобщее человеческое братство, мир без границ и прочее. Западные народы прошли эту необходимую националистическую стадию общественного развития, пиком которой в Европе был фашизм. Именно развитое чувство национального достоинства помогло этим нациям добиться того, чего они добились сейчас, — так рассуждал Азад.

Иосиф был весьма далек от темы, который развивал Азад и старался понять суть его слов.

А Азад тем временем продолжал:

— Когда народ выясняет отношение с другим народом, очень мало зависит от личного достоинства каждого гражданина в отдельности. В этом случае, было бы весьма уместным для народа обладать высоким уровнем национального (коллективного) достоинства. Ведь право, один и тот же человек может набить морду оскорбителю его жены, и в то же время уклониться от защиты оскорбленной Родины. Легко в наше время цивилизованным народам Запада высказывать пожелания и рекомендации другим народам, чтобы те забыли межнациональные распри и жили дружно, в мире, как в объединенной Европе. Ведь европейские народы все это прошли в свое время, достигнув пика национализма и сейчас живут в эпоху постнационализма. Результатом этого и является набирающий скорость процесс глобализации, формирование мировых политических и финансово-экономических институтов, различных объединений. И смешно того же требовать от стран, входивших в бывший Советский Союз или стран третьего мира, которые в настоящее время переживают болезни роста национального самосознания. Именно национальное достоинство народа — это продукт добротного национализма. И все проблемы не в том, что кто-то стремится к власти или посягает на чужое добро и территорию. А суть дела в самоутверждении национального достоинства народа! Вот реальный источник войн (мировых и локальных), вот движущая сила захвата территории, принадлежащих соседнему народу.

— Азад, что-то я не улавливаю связи между национальным достоинством народа с одной стороны и международными конфликтами с другой.

— Да потому, что национальное достоинство народа настолько обложено со всех сторон всевозможными человеческими пороками и добродетелями, что его в первом приближении и не видно. В том смысле, что трудно постигнуть стержневое, центральное значение национального достоинства в истории народа. Вот например, что значит обидеть человека? Это значит ущемить его человеческое достоинство. А что значит отнять у человека его свободу? Это значит унизить его достоинство. То же самое происходит и с целым народом. Можно унизить, оскорбить, обесчестить национальное достоинство всего народа. И если народ обладает низким уровнем национального достоинства, тогда он и теряет, и терпит поражение, и проигрывает, потому как не может и не хочет защищаться. А народ с высоким национальным достоинством, напротив, выигрывает и хочет все больше потому как считает, что достоин большего!

— Оригинальный у тебя взгляд на все эти вещи. Но ведь мы же сейчас наблюдаем как раз всплеск национализма по всему миру.

— Совершенно верно. Цивилизованные страны, живущие в постнационалистическую эпоху, недовольны всплеском национализма в отсталых странах, в том числе и в странах бывшего Советского Союза. И это, как назло, совпало с эпохой постиндустриализма и с началом информационной эпохи, когда размеры нашей Земли сократились до размера светящего голубого экрана маленького монитора. Когда мир стал слишком тесен и, соответственно, любая вспышка национализма чревата большими проблемами. Но ничего не поделать, развитие национального достоинства невозможно остановить. В связи с этим Западные страны чувствуют себя неуютно в этом небезопасном мире. Им есть что терять помимо их национального достоинства.

— Ты даже технологический прогресс связываешь с развитием национализма?

— Конечно, а ты не заметил связи между национализмом и экономическими успехами народа? Имеется прямая связь. Чем сильнее, качественнее национализм народа, тем выше его экономические достижения. И я не думаю, что национальное достоинство народа это всего лишь механическая сумма личностных человеческих достоинств. Это было бы слишком просто.

Можно привести в пример любую экономически развитую страну, национализм которой и покрепче и качественнее, чем азербайджанский. Национализм — это базовое составляющее на которое налагаются все остальные отличия народов. Так что, каждый народ, если он хочет достигнуть чего-то, должен иметь и пережить этот национализм. Это не шовинизм, не фашизм, не коммунизм, не религия, это всего лишь естественное чувство собственного достоинства народа.

— Это все звучит действительно интересно, но этот интерес чисто теоретический, а что если чувство собственного достоинства слабо выражено? И вообще что же делать конкретно сейчас, учитывая реалии нашей жизни?

— Я все же считаю, что национальное достоинство куется постепенно, возможно нужны десятилетия. Высокий уровень национализма и национального достоинства — это не просто и не только любовь к Родине, к земле, на которой человек родился и живет. Как раз этими чувствами обладают почти все без исключения народы. Национальное самосознание скорее определяет зрелость нации, ее сплоченность, ее историческую ответственность, наконец, ее готовность к жертвенности и именно на сознательном, а не на чувственном уровне. Ведь ради высокого уровня национализма народ должен уметь поступиться своим спокойствием, а иногда и жизнью близких людей и своей лично. Одни лишь эмоции и чувства здесь бессильны, ибо ты продолжаешь оставаться во власти своего тела, инстинктов и довлеющего чувства, стремящегося к наслаждениям. Да, к сожалению мы находимся в цейтноте. У меня такое ощущение, что современный Азербайджан держится как государство не благодаря внутренним силам, внутренней организации, а благодаря внешним силам, благодаря мировому порядку, который не позволяет Азербайджану рассыпаться на части. Запад устраивает существующее положение вещей. Россию также устраивает, что двадцать процентов территории Азербайджана оккупирована Арменией. Почему? Это ее жирный козырь в Закавказском регионе, наряду с Абхазией и Южной Осетией. И отдавать эти козыря Россия естественно не собирается пока не получит сполна за право владения этими козырями.

Сколько стоит, чтобы какая-нибудь ракета случайно не попала в нефтяную трубу, проложенную Западом от Каспия до Турции? Вот ровно столько Россия и получит от США. А уже потом, лет через двадцать-тридцать может быть, когда все будет поделено и все будут довольны, они подумают о возврате оккупированных земель Азербайджану, — неожиданно резко выпалил Азад, потеряв самообладание.

— А что предпринимают власти Азербайджана, чтобы как-то облегчить тяжелое положение одного миллиона беженцев из оккупированных земель, я имею ввиду поиск путей возврата их обратно на их земли?

Азад, не удивляясь наивному вопросу Иосифа, пожал плечами.

— Ты у меня спрашиваешь о власти? Ты понимаешь, что произошло с Азербайджаном? Страна поставлена на колени. Народный дух сломлен. Народ потерял остатки чувства собственного достоинства, потому что он смирился со сложившейся ситуацией. Когда отдельный человек теряет чувство собственного достоинства это НЕЧТО. Но когда большинство народа — это уже катастрофа. Народ начинает жить сегодняшним днем точно так же, как уже много лет живет власть. Власть может быть временщиком и жить сегодняшним днем. Отхватил сегодня жирный кусок национального достояния и хорошо. Но если сам народ становится временщиком в своей собственной стране — это страшно. Когда люди не думают или не хотят думать о своих детях, которым жить в этой стране, это шизофрения.

— Азад, а в каком состоянии армия?

— Я не достаточно осведомлен в этом вопросе. Но судя про данным прессы, в нашей армии много проблем. Мне кажется, что наша армия еще не готова к войне. Я согласен с тем, что нам нужна сильная армия, но не для нападения, а для авторитета за столом переговоров. Ну какой смысл вести переговоры со страной, стоящей на коленях и имеющей неподготовленную армию?

— Азад, мне совсем не нравится твое пессимистическое настроение. И это так мыслит представитель интеллектуальной элиты страны. Так какое же может быть настроение у народа?

— Народ, бедный народ. Вот мы говорим о национальном достоинстве, о внешнем влиянии. А есть еще одна зараза, которой заражен мой народ. Вот я скажу сейчас диагноз этой заразы и ты будешь смеяться. Это — коррупция!

Иосиф действительно улыбнулся и развел руками.

— Но это болезнь всего человечества.

— Да, ты прав. Вообще мы не сможем назвать ни одного человеческого порока, который абсолютно отсутствовал у какого-либо народа. Да, все мы люди и все мы похожи друг на друга. Поэтому и социальные и моральные болячки у нас у всех одинаковые в той или иной степени. Это понятно. Но я о другом. Я говорю о МЕРЕ. У всякой вещи есть своя МЕРА. Так?

— Так, — кивнул Иосиф.

— Если национализма и денег у народа много — это хорошо! Но если коррупции много — это плохо. Правильно?

— Да, это очевидно.

— Так вот, коррупция достигла величайших высот в современном азербайджанском обществе, пронизав его снизу до верху. Она проникла во все мыслимые и немыслимые поры общества. Она всегда была нормой нашего общества и называлась скромно — взяточничество. Но сейчас это стало необходимостью. Я имею в виду жизненной необходимостью. Ну это, как утром проснуться и пойти, извини меня, в туалет и пописать. Что-то в этом роде. Везде просят и везде дают, иногда суют насильно, иногда прямо домогаются. Два поколения врачей выросло на взятках. Сейчас смело можно утверждать, что большую часть нашего населения лечат врачи, которые получили свои врачебные дипломы за взятки. Ты американец, можешь себе представить, что физическое здоровье нации под угрозой. Коррупционная сеть как спрут охватила все высшие учебные заведения Азербайджана и опустилась ниже, охватив школы. Кто учит наших детей? Ответ — получившие образование за взятки учителя. Как они их учат? Ответ — за взятки.

Это ведь чистейшей воды кастрирование нации. Кто лечит, кто учит азербайджанцев? Кто лечит тела и души наших детей?

Бедный Иосиф, удрученный услышанным, ничего не мог возразить, а только медленно качал головой. Он был в ужасе от всего услышанного…

— А как по твоему, что было определяющим в развале Советского Союза? — наконец нарушил тягостное молчание Иосиф, стремясь поменять тему.

— Однозначно трудно ответить на этот вопрос. Ведь существуют много факторов, как внешних так и внутренних, приведших к этому. Среди внешних факторов — это события в Польше, которые потрясли до основания лагерь Варшавского Договора. Это было потрясающее польское движение за свободу. Москва не решилась или не была в состоянии остановить этот пассионарий. И мы все должны благодарить за это поляков. Затем афганская война — это нарыв на теле Советской империи. Цена на нефть, которая упала тогда до четырнадцати-пятнадцати долларов за баррель. Потом рейганомика с его гонкой вооружения, СОИ и прочее.

Ну, а среди внутренних факторов, самый существенный, это — приход к власти Горбачева и его команды и плачевное экономическое состояние страны. Ну и конечно, Ельцин, который и поставил все точки над i распустив Советский Союз.

Нам всем еще предстоит переосмыслить Великое десятилетие, я имею в виду время с тысяча девятьсот восемьдесят шестого года по тысяча девятьсот девяносто шестой год, которые потрясли мир.

И самое главное и загадочное то, что в центре всех этих грандиозных событий оказался Азербайджан, вернее Нагорный Карабах, который явился детонатором, ключом, началом конца последней Великой Российской империи. Маленький Нагорный Карабах оказался в эпицентре этих мировых событий конца двадцатого столетия. Обычно, сильному землетрясению часто предшествуют незначительные толчки, как бы предупреждая о надвигающей беде. Это события в Алма-Ате, как пробный камень. А после основного разрушительного шока, последовали афтершоки — это события в Грузии, Фергане, Таджикистане, Чечне и Молдавии. Пришла беда отворяй ворота — это события в Югославии и Албании. Империя оказалась охвачена огненным кольцом. Смерть взяла власть в свои руки в этой несчастной Империи. Костлявая старушка смерть всласть насладилась мучениями и страданиями простых людей империи. Запах крови, чувство смерти обострили самые низменные инстинкты и пороки людей. Зло абсолютно восторжествовало над этой землей. Все благие намерения, если таковые имелись хотя бы у части людей, оборачивались двойной бедой, еще большей трагедией.

За короткий промежуток времени были дискредитированы святые, прекрасные идеи, мысли, поступки самоотверженных, честных и идейных людей. Все деяния человека тонули в смраде или в материнских слезах.

— Ты знаешь, Азад, я имею свой взгляд со стороны на процесс развала Советского Союза. Принимая во внимание грандиозный масштаб происходящих событий, приравниваемых к общественным катаклизмам, которые естественно всегда сопровождаются человеческой смертью и страданиями, то все произошло относительно спокойно и малой кровью. Ведь история знавала множество смутных времен на протяжении тысячелетий, когда рушились империи и погибали сотни и сотни тысяч человек.

Человечество в двадцатом веке пережило страшные войны и революции, унесшие десятки, а возможно и сотни миллионов жизней. Да и сама Советская империя уничтожила за свой краткий век десятки миллионов людей. Так по сравнению с этим кошмаром, коллапс Советского Союза произошел относительно спокойно.

— Согласен. Это не сопоставимо по масштабности происшедшего. Но смерть есть смерть, сколько бы ее мало не было и каким-бы способом она не наступала. И потом произошли действительно грандиозные события. Сам факт развала Советской Империи, падение Берлинской стены, развенчание коммунистического мифа, все эти события поразительны и непревзойдены для современника. Он в ужасе, он в шоке. Отечественная война — там все понятно. А со всеми этими недавними событиями у людей в умах хаос. Что-то непостижимое случилось, не поддающееся осмыслению. И вся злоба, все проклятия людей обрушились на одного человека, исчадия ада — на Михаила Горбачева. Ему суждено было стать главным козлом отпущения. На него обрушился невиданный доселе поток проклятий от бывшего советского народа, который проклял его и проклинает до сих пор.

— Между прочим, так же думают наши иммигранты в Америке, которые считают его виновником их иммиграции! Что он мол развалил такую хорошую страну, где можно было летать за сорок-пятьдесят рублей на любые расстояния, где … деньги (!) были деньгами, а жизнь была жизнью. Ты представляешь, Азад, нет ты этого не можешь представить, до какой степени люди могут быть несправедливы, — возмущенно произнес Иосиф.

Азад лишь улыбнулся, кивая головой.

После некоторой паузы Иосиф неожиданно спросил:

— Азад, а как ты лично относишься к религиозному ренессансу в мире и в частности в Азербайджане? Я вижу люди серьезно обратились к религии, к вере в Бога? А ведь люди росли в обстановке суровой антирелигиозной пропаганды.

— Да, ты прав. Люди начали возвращаться к своим истокам, к своим корням, от которых когда-то были насильственно оторваны. Ну а что касается лично меня, то ты знаешь, что по факту рождения я принадлежу к исламской религии. Сам я лично симпатизирую протестантской этике. Я не сторонник религиозных ритуалов или формального богослужения. Скорее, интуитивная вера в высшее существо — Создателя. Я стремлюсь почувствовать его в самом себе без посторонней помощи и слов. Никаких религиозных обрядов не придерживаюсь. Считаю, что религиозные структуры — это продолжение политических, экономических и социальных структур и они созданы лишь в интересах определенных групп людей с целью управления людьми именем Бога. Социально-политические структуры осуществляют управление сознанием людей, тогда как религиозные пытаются, не без успеха, властвовать над душами людей.

Я лично считаю, что каждый человек свои поступки и слова должен соизмерять с мыслью, что Бог его видит и Бог его слышит. Верю, что Бог един и не делим. Представляю его, как некое Высшее Существо, являющееся главным архитектором Вселенной. Считаю всякий религиозный раскол, как нечто противное воли Бога.

Когда они уже прощались, Иосиф передал конверт Азаду со словами:

— Азад, я тебя очень прошу передать этот конверт с деньгами тете Марьям, Рафика маме. Вот здесь адрес и номер телефона.

— Можешь не беспокоиться, обязательно передам.

Не знаю встретимся ли еще раз?

И они крепко обнялись на прощание.

Иосиф, не смотря на позднее время, опять поехал в свой старый двор в надежде увидеть тетю Дусю. На сей раз дверь открылась и перед ним предстала маленькая, сгорбленная, высохшая старушка. И только в маленьких прищуренных глазках еще светились жизнь и любопытство. Еще двадцать лет назад она казалась Иосифу глубокой старухой, а сейчас она плохо слышала и Иосифу пришлось чуть ли не кричать, разговаривая с нею. Тетя Дуся сказала, что в этом дворе мало кто остался из прежних соседей. От нее Иосиф узнал, что Володя с матерью уехали в Ростов и даже имела адрес, потому как первые годы переписывалась с мамой Володи. Потом связь прекратилась и она не знает о них ничего.

Иосиф твердо решил лететь в Ростов-на-Дону и найти Володю. После всего пережитого в Баку ему просто необходимо было встретиться с близким человеком и облегчить свою душу.