Глава 1

На узкой лесной дороге было, не то, чтобы совсем уж сухо, но луж, по крайней мере, поблизости, почти не было видно, хотя вот уже вторые сутки с затянутого тучами неба моросил мелкий надоедливый дождь. Впрочем, здесь, внизу, и дождь почти не ощущался. Высокие вековые деревья так тесно переплели густые свои ветви, что сверху над дорогой образовалось нечто, отдалённо напоминающее крышу. Ни единого лучика света не проникало сквозь плотное это переплетение, поэтому тут, внизу, даже в самый солнечный полдень всегда царил тусклый зеленоватый полумрак. Сегодня же, когда погода испортилась окончательно, на лесной дороге было почти темно. Недаром же этот лес прозвали Чёрным, недаром люди обычно старались обходить стороной гиблые эти места…

Но в настоящий момент именно здесь, по узкой, густо усыпанной старой опавшей листвой лесной дороге, больше напоминающей тропинку, неторопливо двигалась целая кавалькада всадников.

На фоне огромных древесных стволов, густо поросших белым шевелящимся мхом, и лошади, и люди выглядели просто карликами, хоть при ближайшем рассмотрении это оказывалось совсем даже не так. Все лошади в отряде были как на подбор рослыми и красивыми животными чёрной или коричневой масти,… да и всадников природа ростом не обидела: высокие крепкие мужчины в возрасте от двадцати до пятидесяти лет. Всего в отряде было около двадцати человек.

На первый взгляд этих людей можно было принять за каких — то странствующих купцов или пилигримов, тем более что почти все лошади были навьючены большими увесистыми тюками, расположенными позади всадников. Но тяжёлые длинные мечи в ножнах, висевшие на поясе каждого всадника без исключения, кольчуги или лёгкие пластинчатые доспехи, видневшиеся из — под синих плащей,… наконец, конусовидные металлические шлемы на головах — всё это заставляло несколько усомниться в первоначальном предположении. Это ехали воины… у некоторых из них из — под шлемов виднелись окровавленные повязки… и у всех без исключения всадников сбоку к седлу был, при помощи хитроумно сплетённой системы ремней приторочен дальнобойный боевой арбалет.

Всадники ехали по двое, может быть потому, что большего не позволяла им ширина дороги. Все молчали, даже лошади ступали совершенно бесшумно по мягкой, податливой дорожной подстилке из прелой листвы… изредка только слышалось негромкое позвякивание уздечки или оружия… и совсем уж редко всадники, едущие рядом, перебрасывались друг с другом двумя — тремя короткими фразами.

Два человека, находящиеся в голове колонны, заметно выделялись среди прочих своих товарищей, как величественной осанкой, так и более роскошным внешним видом.

Ножны их мечей, к примеру, были не деревянными, как у прочих воинов, а сплошь покрытые тонкими костяными пластинами, украшенными к тому же золотом и самоцветными камнями. Такими же драгоценными камнями были украшены и рукоятки мечей головных всадников. Да и плащи на них были не синие, а ярко — красные с пурпурным отливом. Всё это вместе взятое заставляло предположить, что эти двое и есть истинные предводители небольшого отряда.

Внезапно один из них повернулся к своему попутчику.

— У меня такое поганое чувство, Гаай, будто за нами всё время кто — то наблюдает! — вполголоса произнёс он. — Ты ничего такого не ощущаешь?

Его товарищ, не отвечая, лишь отрицательно мотнул головой.

— И всё же за нами кто — то всё время следит! — первый из предводителей сердито дёрнул поводья, поправляя сбившегося с ноги коня. — И этот мох! Почему он всё время начинает шевелиться, как только мы к нему приближаемся?!

Предводитель по имени Гаай внимательно посмотрел на товарища.

— Ты у меня спрашиваешь, Рээб?

Рээб криво усмехнулся в густые усы.

— Да знаю я, что, если к нему не прикасаться, мох этот вполне безопасен! Просто… как — то из себя выводит, что ли! А что следят за нами — в этом у меня и сомнений нет даже!

Привстав на стременах, он обернулся к воинам, окинул внимательным взглядом мрачные их лица.

— Неужели никто из вас ничего такого не чувствует? Вот ты, к примеру, Стив! — обратился он к юноше, ехавшему сразу вслед за ним. — Скажи, ты не ощущаешь ничего странного?

Юноша смущённо пожал плечами.

— Тут всё странно! — сказал он звучным ломающимся тенорком. — Странно и… — он замялся на мгновение, — и страшновато немного…

— Это точно! — пробормотал воин, ехавший вслед за юношей. — Выбраться бы поскорее из проклятого этого места!

— Дожидайся! — угрюмо отозвался его сосед. — Хоть бы половина из нас дожила до этого времени!

По колонне воинов пробежал невнятный ропот недовольства, но, под угрожающим взглядом обернувшегося Гаая, быстро смолк.

— Доживём! — Гаай внимательно обвёл взглядом угрюмые фигуры воинов… некоторые под этим его пристальным взглядом невольно подобрались, выпрямились в сёдлах, но таких было явное меньшинство… основная масса воинов не подняла даже глаз на грозного своего начальника. — А тебе я вот что скажу, Рээб! — обратился Гаай к своему напарнику. — Постарайся, как можно меньше внимания обращать на какие — то там свои ощущения, а уж тем более, комментировать всё это вслух! — он помолчал немного и добавил уже более миролюбивым тоном: — Ты просто устал, как и мы все!

— Устал, это верно! — согласился Рээб. — Пора делать привал!

— Рано ещё!

Гаай дёрнул поводья, понукая уставшую лошадь, и Рээбу ничего не оставалось, как проделать то же самое.

Дождь к этому времени уже почти прекратился, но светлее в лесу не стало, скорее, наоборот. День подходил к концу, густой вязкий полумрак вокруг всадников с каждым новым мгновением становился всё гуще, всё непрогляднее. Пора было и в самом деле подумать о привале и ночлеге, тем более, что как раз слева от колонны виднелась очень удобная для ночного отдыха поляна. С трёх буквально сторон густо поросла она высоким колючим кустарником, из тех, которые так не любит всякая потусторонняя ночная нечисть… тут выходила самая настоящая крепость и более удобного для ночлега места даже трудно было себе представить. Радовало усталых путников ещё и то обстоятельство, что неподалёку от поляны, с противоположной от дороги стороны, поблескивала довольно прозрачной водой то ли канава, то ли небольшая лесная речушка.

— Привал! — полуобернувшись, крикнул Гаай. — Спешиваемся!

Усталые воины не заставили упрашивать себя дважды. Сворачивая последовательно, в порядке строгой очерёдности, на поляну, они тотчас же соскакивали с измученных лошадей, сразу же торопливо освобождали их от сёдел и тюков. Затем, соблюдая всяческую осторожность, под бдительной охраной четырёх воинов, вооружённых арбалетами, коней отвели на водопой… лишь после этого, стреножив, их пустили пастись на самую дальнюю от входа сторону поляны. Травы на поляне, впрочем, почти не оказалось, но колючий кустарник по её краях, несмотря на устрашающую свою внешность, имел множество сочных, длинных и совершенно не колючих даже плодов, чем и не преминули тотчас же воспользоваться умные животные.

Устроив таким образом лошадей, люди принялись устраиваться сами. Посреди незащищённой стороны поляны воины, несмотря на сырую погоду, быстро и сноровисто развели внушительных размеров костёр. Рядом с ним предусмотрительно был приготовлен порядочный запас топлива, с таким расчётом, чтобы его хватило на всю долгую ночь. Пока несколько воинов занимались этим, все остальные, исключая двух предводителей, всячески укрепляли естественную живую изгородь вокруг поляны, срубая мечами и топорами колючие ветви и осторожно вплетая их в самых уязвимых местах изгороди. Покончив со всем этим нудным, но необходимым делом, воины сели ужинать, причём ужин был общий и порции, весьма скудные и совершенно одинаковые, достались как каждому из воинов, так и обоим предводителям.

Каждая такая порция состояла из половины чёрствой ржаной лепёшки и узкой полоски солёного подвяленного мяса неизвестного происхождения. Одни воины, проголодавшись, уничтожали скудный сей ужин за один, как говорится, присест… другие же, такие же голодные, тем не менее, как бы стремясь растянуть удовольствие, откусывали хлеб и мясо маленькими кусочками. Впрочем, прошло совсем немного времени и даже у них от ужина остались одни лишь приятные воспоминания. Тогда, вздыхая и проклиная вполголоса гиблые эти места, воины принялись укладываться на ночлег. Измученные долгой дорогой, люди просто ложились на холодную промозглую землю, подсунув под голову седло и поплотнее завернувшись в тонкий плащ. То же самое, кстати, сделали и оба предводителя, и в этом ничем не выделяясь из общей массы воинов.

Бодрствующими остались лишь два воина у костра. Это были караульные, выбранные по жребию. Одним из караульных был уже знакомый нам юноша по имени Стив, его напарником — совершенно седой воин неопределённого возраста с обветренным загорелым лицом, украшенным многочисленными шрамами. К тому же у него не было кисти левой руки, её заменял острый стальной трезубец.

— Никогда мне не везёт со жребием! — опечаленный Стив вздохнул, с нескрываемой завистью рассматривая спящих товарищей. — Ишь как храпят! Спят и в ус не дуют, а мы…

— А мы их охраняем! — спокойно отозвался однорукий воин. — Всё честно, по жребию!

— Что — то слишком часто стал он мне выпадать в последнее время, этот жребий! — пробормотал Стив, подбрасывая в костёр пару веток посуше. — А тебе, Гэл, неужели не обидно охранять сон остальных, когда мы с тобой устали ничуть не меньше?

Гэл лишь молча пожал широкими плечами и тоже подбросил в костёр несколько веток. Некоторое время караульные сидели молча и слушали весёлое потрескивание костра, жадно пожиравшего новую порцию топлива.

— Можешь подремать прямо тут, у костра, — нарушил, наконец, затянувшееся молчание Гэл. — Если что, я тебя мигом разбужу.

Стив вздохнул, невольно оглянулся на неподвижные тёмные силуэты спящих товарищей. Искушение было сильным, но он лишь отрицательно качнул головой.

— Отказываешься? — в голосе Гэла прозвучало удивление. — Почему?

Стив снова вздохнул.

— Нельзя одному! — проговорил он с сожалением. — Не положено! Мало ли что!

— И то верно! — Гэл согласно кивнул и, внезапно меняя тему разговора, спросил: — Первый раз с нами?

Стив кивнул головой.

— И сразу поражение! — Гэл усмехнулся, невесело, одними губами. — Обидно, правда?

— А тебе? — приподнявшись, Стив буквально впился взглядом в суровое, обветренное лицо напарника. — Тебе не обидно?

Гэл снова невесело улыбнулся.

— Я привык!

— Послушай! — Стив, не отрываясь, всё смотрел и смотрел в неподвижное лицо Гэла. — Ты ведь во многих набегах побывал, ведь так? — Гэл кивнул головой в знак согласия. — Скажи, почему… как случилось, что они нас победили?

— Победили? — Гэл коротко, отрывисто рассмеялся, но тут же резко оборвал смех. — Да они нас разбили! Наголову разбили!

— Но почему, почему?! — в волнении Стив вскочил на ноги. — Ведь мы хорошо сражались, разве не так?

— Да! — Гэл согласно кивнул головой. — Мы хорошо сражались!

— Помнишь, как их конница бросилась на нас! — с упоением воскликнул Стив, потом он оглянулся на спящих воинов, слегка понизил голос. — Я оказался тогда совсем неподалёку от Гаая! Я сам видел, как он одного за другим поверх наземь не менее пяти этих трусливых ублюдков! Да и я сам… — осекшись, юноша густо покраснел и пробормотал еле слышно: — Во всяком случае, даже если я его только ранил, этот волчий выкормыш рухнул наземь вместе с лошадью!

Замолчав, Стив исподлобья посмотрел на Гэла, не смеётся ли он… но суровое лицо караульного по — прежнему было непроницаемым.

— А почему ты назвал его волчьим выкормышем? — вдруг ни с того, ни с сего спросил Гэл. — Ты что, всерьёз веришь во все эти сказки?

— Какие сказки?! — Стив удивлённо уставился на товарища. — Ведь они в самом деле поклоняются Волку!

Гэл усмехнулся.

— Мы поклоняемся Сове! — сказал он. — Но ведь это не значит, что мы произошли от сов!

Но Стива эти отвлечённые вопросы мало интересовали, а вернее, не интересовали вообще. Куда больше хотел он уяснить причины их неожиданного поражения. Ведь они так здорово дрались… так было везде и даже в том последнем бою! И враг, в который раз уже, дрогнул и обратился в бегство… впрочем, это было притворное бегство… а потом перед разгорячёнными преследованием воинами вдруг предстали искусно спрятанные в засаде сотни лучников вооружённых страшными дальнобойными луками из бычьих рогов.

Дальше это была уже не битва а избиение…

— Я видел, как их женщины топорами и вилами добивали наших раненых воинов! — Стив сжал кулаки и даже зубами скрипнул от бессильной ярости. — Они выли как настоящие волчицы и не ведали жалости! — замолчав на мгновение, юноша судорожно вздохнул, мотнул головой, как бы отгоняя страшное воспоминание. — Скажи, почему они так ненавидят нас?

Гэл пожал плечами.

— А за что им нас любить? — произнёс он негромко. — Мы ведь пришли к ним грабить и убивать! — Гэл замолчал, подбросил в костёр очередную порцию топлива. — Грабить и убивать! — повторил он, внимательно глядя на Стива. — Садись, чего вскочил!

Стив снова опустился на прежнее место.

— Но ведь и они нападают на наши селения с той же целью! — лицо юноши вдруг словно потемнело от каких — то давних горестных воспоминаний. — Они грабят и убивают нас, никому не давая пощады!

— Ты прав, — Гэл согласно кивнул головой. — Они никому не дают пощады! И наши женщины тоже не ведают жалости, добивая их раненых.

Он замолчал и Стив тоже молчал, бездумно разглядывая пляшущие огоньки пламени. Да и о чём было говорить! Они были разбиты, наголову разбиты и, что самое ужасное — ничтожной горстке уцелевших в бою воинов пришлось возвращаться домой кружным путём, через страшный, таинственный Чёрный лес… зловещее место, проклятое небом и людьми, место, из которого…

— Ты ничего не слышишь? — проговорил вдруг Гэл и в голосе однорукого воина Стив уловил явственную тревогу. — Нет?

Стив отрицательно мотнул головой.

— Прислушайся повнимательнее!

Стив прислушался.

— И теперь ничего?

— Нет! Хотя, да… кажется, теперь я что — то слышу!

Где — то далеко, в самой лесной чаще плакал ребёнок, жалобно, с надрывом. Ребёнок плакал, не переставая ни на мгновение, и плач этот постепенно становился всё громче и отчётливей, так, будто ребёнок этот двигался в их сторону.

— Ребёнок плачет! — произнёс Стив с недоумением. — Откуда он взялся тут, среди ночи? — приподнявшись, юноша впился взглядом в непроглядную темноту по ту сторону костра. — Надо его окликнуть!

Стив уже приготовился крикнуть, как Гэл внезапно схватил его за руку, больно сжал.

— Подожди!

— Но почему? — Стив в полном недоумении смотрел, как Гэл, вскочив на ноги, выхватывает из пламени длинную пылающую головню. — Ты что, Гэл? Зачем это? Это же ребёнок!

— Помолчи! — произнёс Гэл, пристально вглядываясь в темноту.

Надрывный, жалобный плач ребёнка слышался где — то совсем близко.

— Это же ребёнок! — повторил Стив и тоже встал. — Ты что, боишься ребёнка?

Гэл мельком взглянул на юношу.

— Боюсь! — коротко сказал он, головня в руке воина почти погасла, тогда он снова торопливо сунул её в костёр. — Да и никакой это не ребёнок!

— Не ребёнок? — поразился Стив, потом он вдруг облегчённо вздохнул. — Да нет же, это и в самом деле ребёнок! Вот же он!

Из темноты леса и в самом деле вышел ребёнок.

Он был совсем маленький, года три — три с половиной, не больше. Босой, в одной длинной белой рубашонке, малыш шёл в сторону костра, спотыкаясь, падая, вновь поднимаясь на маленькие, слабые свои ножки… шёл и буквально захлёбывался от плача.

«Откуда он тут взялся? — ошеломлённо подумал Стив, во все глаза разглядывая странного этого мальца. — И где его родители, что с ними? И, главное, что же нам теперь с ним делать?»

А ребёнок уже подходил к костру, протягивая в сторону воинов дрожащие исцарапанные ручонки…постепенно успокаиваясь, он всё ещё всхлипывал изредка, но на грязном заплаканном личике малыша была радость… радость и огромное какое-то облегчение что ли…

— Прочь! — раздался прямо над ухом Стива громовой голос Гэла… гнев, отвращение, страх, всё это причудливо переплелось в возгласе однорукого воина. — Прочь пошла, тварь!

Огненный факел, прорезав в темноте пологую дугу, упал совсем неподалёку от босых ног ребёнка, едва их не задев. Тоненько вскрикнув от страха, малыш отшатнулся от пылающей головни и, не удержавшись на ногах, шлёпнулся на землю, снова захлебнувшись рыданиями.

— Ты что, Гэл? — ничего абсолютно не понимая в происходящем, Стив с изумлением обернулся к товарищу. Застыв в напряжённо — внимательной позе, Гэл уже держал наготове новую пылающую головню. — Не надо!

— Огонь! — торжествующе крикнул Гэл, широко размахивая факелом. — Только огня они и боятся!

— Кто, они? — Стив всё ещё ничегошеньки не понимал. — Это же ребёнок, обычный человеческий ребёнок! Он же погибнет в лесу, если мы сейчас его прогоним!

— Пять лет назад… — Гэл говорил медленно, не спеша… он даже не смотрел в сторону Стива, всё своё внимание однорукий воин уделял странному, рыдающему этому ребёнку, и только ему одному. — Так вот, пять лет назад один такой малютка в мгновение ока убил трёх воинов, взрослых здоровенных мужчин в полной боевой экипировке! Они даже не успели понять, что же с ними такое произошло! — Гэл наконец — таки мельком взглянул на растерянное лицо Стива, вновь повернулся в сторону ребёнка. — Я был четвёртым… это меня и спасло тогда… я отделался этой вот царапиной!

Гэл, подняв левую искалеченную руку, осторожно провёл блестящей сталью трезубца по глубокому рваному шраму, наискосок пересекающему левую щеку воина и терявшемуся где — то ниже, на шее.

— А всё потому… — Гэл снова мельком взглянул на юношу, — всё потому что караульными в ту ночь оказались два молодых мягкосердечных идиота! — Гэл вздохнул и, криво улыбнувшись, добавил: — Впрочем, они — то и погибли первыми…

Гэл замолчал, а ошеломленный Стив, уже веря товарищу и всё ещё сомневаясь в правдивости его слов, вновь перевёл взгляд на ребёнка. Оказалось, что тот уже не плакал и даже не всхлипывал. Сидя на земле в напряжённой какой — то позе, ребёнок внимательно прислушивался к их разговору.

— Слушает! — Гэл кивнул головой в сторону малыша. — Поняла, тварь, что ничего её тут сегодня не светит! — Гэл снова потряс факелом. — В лес ступай, порождение тьмы! В лес!

Ребёнок снова жалобно и как — то обречёно всхлипнул… потом, с трудом поднявшись на дрожащие, непослушные ножки, медленно и беспомощно заковылял обратно, в грозную пугающую черноту ночного леса. Он шёл, маленький и совершенно беззащитный… шёл, не оглядываясь, а Гэл всё ещё держал в руке пылающую головню и, когда ребёнок, наконец, оглянулся, Гэл снова погрозил ему огнём. Всё ещё сомневаясь в правдивости слов товарища, Стив с болью и какой — то щемящей жалостью смотрел на тщедушную белую фигурку, почти исчезнувшую уже во мраке ночи. И в это самое время оттуда, из мрака, до его ушей донёсся внезапно близкий свирепый вой, переросший затем в низкое, леденящее душу, рычание большого хищного зверя… малютка, повернувшись, вновь бежал сюда, к ним, а по его следам уже мчался, стремительно настигая ребёнка, злобный монстр с красными светящимися глазами, полуволк — полумедведь… а тут ещё сам ребёнок, внезапно споткнувшись обо что — то, упал, всего несколько шагов не добежав до костра…

Кровь бросилась в голову молодого воина. Уже ни о чём больше не думая, не размышляя, Стив выхватил из ножен меч и рванулся вперёд, на помощь. Только бы успеть, отогнать чудовище, спасти невинное это дитя… помочь ему, подхватить на руки, крепко прижать к груди…

Что-то острое и холодное больно упёрлось в горло Стива. Немного придя в себя, он обнаружил вдруг у самого своего горла блестящий трезубец Гэла… сам же Гэл на Стива даже не смотрел… всё внимание его было сосредоточенно на ребёнке.

— Сделай только шаг и я тебя убью! — тихо и без всякого выражения произнёс Гэл. — Иначе жертв будет несоизмеримо больше!

Уже полностью очнувшись от наваждения, Стив тоже посмотрел в сторону ребёнка и обнаружил, что чудовищный зверь, не причинив малютке никакого совершенно вреда, спокойно опустился на землю рядом с ним. Перехватив потрясённый взгляд Стива, чудовище оскалилось, обнажив на мгновение острые блестящие свои клыки, потом оно, равнодушно зевнув, отвернулось в сторону. А странный этот ребёнок в свою очередь взглянул на молодого воина, и Стива как громом поразила произошедшая с малюткой неожиданная перемена.

Нежное лицо ребёнка вдруг странно и страшно исказилось, вытянулось вперёд, быстро покрываясь морщинами… глаза, не по — человечески большие и круглые, сверкали сквозь темноту ночи двумя яркими рубиновыми фонарями… тонкие синие губы перекосила отвратительно — злобная гримаса. Медленно вытянув перед собой правую руку, лесная тварь погрозила напоследок застывшему от неожиданности Стиву длинным узловатым пальцем. Потом, издевательски захохотав, она вскочила на спину волкоподобного монстра. Ещё мгновение… и страшная пара ночных чудовищ скрылась в непроглядном ночном мраке, мгновение спустя из темноты леса донёсся до ушей Стива уже отдаляющийся издевательский хохот ночного гостя и, как бы переплетённый с ним в единое целое, дикий свирепый вой… всё дальше, дальше… и вот, наконец, всё смолкло окончательно.

— Теперь убедился? — тихо и как — то буднично проговорил Гэл, швыряя в костёр почти погасшую головню. — Всегда слушайся старших, глядишь — и проживёшь чуток подольше!

Он опустился на прежнее своё место, а ошеломленный Стив некоторое время всё продолжал и продолжал тревожно — внимательно всматриваться в обманчивую темноту ночного леса. Потом и он облегчённо вздохнул, вытер тыльной стороной ладони обильный холодный пот, внезапно выступивший на лбу, чуть поколебавшись, тоже опустился на прежнее место у костра. Некоторое время оба воина молчали… потом Стив вздохнул.

— Я б, кажется, отдал тысячу золотых, только бы оказаться как можно дальше от этого проклятого леса! — произнёс он вполголоса. — Даже две тысячи золотых! А ты, Гэл?

— А у меня нет двух тысяч золотых! — равнодушно отозвался Гэл. — И тысячи тоже нет! — он зевнул, подбросил в костёр несколько увесистых сучьев и неожиданно подмигнул Стиву. — Поскорее бы нас сменили! Спать охота!

— И ты сможешь спокойно уснуть после всего этого! — невольно воскликнул Стив. — А что, если наши сменщики проворонят такую же тварь! Или эта вдруг вернётся… что тогда?!

— Я предупрежу их! — губы Гэла растянулись вдруг в невесёлой кривой усмешке. — Впрочем, если они её всё же проворонят, тогда…

Он замолчал.

— Тогда, что? — жадно переспросил Стив. — Что, тогда?

— Тогда ты и испугаться по-настоящему не успеешь! — Гэл снова невесело усмехнулся. — А во сне… во сне смерть, она лёгкая!

— Спасибо, утешил! — дрожащими пальцами юноша ухватил палку подлиннее, принялся лихорадочно перемешивать ей светящиеся угли костра. — Ты здорово умеешь утешать, ничего не скажешь!

— А вот и смена! — оглянувшись, произнёс Гэл. — Дождались таки!

 

Глава 2

Утром Стива разбудил протяжный привычный звук боевого рога. Ёжась от холода, он встал, огляделся вокруг.

В белёсой утренней полумгле вокруг копошились люди, поднимаясь, приводя в порядок оружие и амуницию. Позавтракав на скорую руку и вновь оседлав коней, воины небольшого отряда двинулись в дальнейший путь.

Тревожная ночёвка на промозглой, твёрдой как камень земле — не лучший вид отдыха, поэтому все без исключения воины были с утра хмуры и малоразговорчивы.

Некоторые из них, несмотря на запрет, вообще, откровенно дремали в сёдлах… впрочем, Гаай и Рээб, по — прежнему находившиеся впереди колонны, были как всегда внимательны и насторожены, и это успокаивало. Стив, ехавший как и раньше сразу же вслед за Рээбом, тоже бодрствовал, но совершенно по другой причине. У него вдруг зверски разболелась голова, и это печальное обстоятельство мешало юноше последовать соблазнительному примеру старших товарищей и урвать ещё немного сна украдкой.

Впрочем, благодаря именно сему обстоятельству Стив первым успел заметить новую опасность, угрожающую небольшому отряду.

— Там! — крикнул он, приподнимаясь на стременах и выбрасывая вперёд правую руку. — Я что — то заметил там, справа!

Разбуженные неожиданным возгласом юноши, воины мгновенно преобразились, что свидетельствовало об их огромном боевом опыте. Всего мгновение назад все они молча клевали носами, чуть покачиваясь из стороны в сторону… и вот уже в руках каждого из них сверкает оружие. Внимательно и настороженно люди обшаривали взглядами густые заросли кустарника, тянущиеся бесконечной стеной по обеим сторонам от узкой лесной дороги и временами подходившие к этой дороге вплотную.

Рээб повернулся к Стиву.

— Что именно ты заметил, мой мальчик? — спросил он неожиданно мягко. — Это был человек?

— Не совсем! — Стив отрицательно мотнул головой. — Это было… оно было намного крупнее человека! Оно… она… мерзкая волосатая тварь с красными круглыми глазами, с клыками как у волка… — Стив судорожно вздохнул. — Но она, тварь эта, в то же время напоминала человека, уродливого человека! Поняв, что обнаружена — тварь тотчас же исчезла в зарослях…

— Это оборотень! — проворчал Гаай, пряча меч в ножны, одновременно с этим он торопливо отстёгивал от седла арбалет. — Внимание всем! — повелительно крикнул он, не оборачиваясь. — Здесь оборотни! Всем приготовить арбалеты… стрелы только с серебряными наконечниками!

Все воины, включая однорукого Гэла, быстро и точно исполнили это приказание предводителя. Гэл, несмотря на отсутствие левой кисти, стрелял из арбалета удивительно метко. Вот только заряжать арбалет ему приходилось в два раза дольше, чем всем остальным воинам.

Движение отряда несколько замедлилось. Воины ехали, направив заряженные арбалеты на густые заросли кустарников по обе стороны от дороги. Поводья они отпустили… умные лошади, словно понимая всю сложность ситуации, двигались теперь сами, не сбиваясь и поддерживая прежнюю дистанцию. Время шло, напряжение всё возрастало… но оборотня словно и след простыл.

— А тебе не почудилось часом? — обратился к Стиву его сосед, угрюмый чернобородый воин средних лет. — Спросонья.

— А я не спал! — в голосе Стива явственно прозвучала обида. — В отличие от тебя!

— Ну, тогда от страха!

Чернобородого воина звали Торин, и он в течение всего похода постоянно изводил Стива своими едкими и довольно остроумными насмешками, отвечать на которые аналогично Стив так ни разу и не решился. Как — никак, Торин был намного старше его, опытнее в военном деле, а Стив с самого раннего детства привык уважать старших. К тому же сам Гаай всячески отличал Торина из общей массы воинов… они, кажется, были давними друзьями, а может и побратимами, кто знает…

— Ну, так как? — всё не унимался Торин. — От страха или спросонья?

В это самое время Стив краешком глаза успел заметить, как почти неуловимо шевельнулись ветви кустарника справа от него, мгновенно повернулся в ту сторону, инстинктивно вскидывая перед собой арбалет. И почти одновременно с этим его движением тёмная волосатая фигура оборотня легко и совершенно бесшумно взмыла вверх из густых зарослей прямо по направлению к юноше. Охваченный диким ужасом и почти уже ничего не соображая, Стив успел всё же, совершенно не целясь, нажать на спусковой крючок. И, о чудо! — тяжёлая арбалетная стрела с глухим хлюпающим звуком вонзилась прямо в красноватый светящийся глаз чудовища. Пронзительно взвизгнув от боли, оборотень дважды перекувыркнулся в воздухе и тяжело обрушился вниз, в заросли, с хрустом обламывая собой ветви. Опомнившись, наконец, от пережитого, Стив судорожно вздохнул, опустил арбалет… и вдруг обнаружил, что и все воины, и оба предводителя молча смотрят на него.

— Молодчина, юноша! — восхищённо воскликнул Рээб. — Мастерский выстрел!

Стив принял эту похвалу предводителя, польщённый и смущённый одновременно. С одной стороны, этот его удачный выстрел был чистейшей воды случайностью, он — то и прицелиться толком не успел… но с другой стороны… Ведь оборотня он всё — таки убил! Или не убил?

Два воина с арбалетами наготове уже подъезжали вплотную к зарослям.

— Ну что там? — нетерпеливо крикнул Рээб. — Готов?

— Готов! — отозвался один из воинов. — Уже оборачиваться начал!

— Начал? — Рээб нахмурился. — Так это — он?

— Он! — кивнул воин, настороженно осматриваясь вокруг.

Стив заметил, что все остальные воины тоже насторожились, приподняли арбалеты.

— Ладно, поехали! — буркнул Гаай. — Не исключено, что он был один. Впрочем, осторожности терять не следует! — тяжёлый взгляд предводителя задержался на Стиве. — На твоём месте я бы снова зарядил арбалет, юноша! — обветренные губы Гаая растянулись вдруг в редкую для него усмешку. — Не хотелось бы терять по глупости такого прекрасного стрелка.

Пристыженный Стив поспешно зарядил арбалет новой стрелой с серебряным наконечником. Отряд продолжал двигаться всё так же медленно, воины по — прежнему держали на прицеле зелёные стены кустарника по обе стороны от дороги.

— Не понимаю, чего мы сейчас боимся? — Стив искоса посмотрел в сторону Торина. — Ведь я… я же прикончили его! Или нет?

— Оборотни обычно парами ходят! — отозвался Торин без обычной своей ядовитой насмешливости. — Он и она, вместе. Его мы завалили… вернее, ты завалил! — Торин вдруг запнулся, почему-то вздохнул. — Лучше бы мы её завалили!

— Почему, лучше её? — Стив снова бросил торопливый взгляд в сторону соседа. — Она что, мстить будет?

— Оборотни не мстят! — пробурчал Торин, внимательно всматриваясь в обманчиво — густую зелень. — Нет у них этой дурацкой человеческой привычки!

— Тогда чем же она так опасна? — не унимался Стив. — Почему бы ей не уйти просто…

— Ей пара нужна! — Торин на мгновение оторвался от созерцания зарослей, бросил быстрый взгляд в сторону юноши. — Слушай, отвяжись, а! — в голосе его вновь послышались такие знакомые Стиву, ядовито — насмешливые нотки. — Что ты за птенец такой желторотый, ничего не знаешь!

Он снова повернулся в сторону зарослей, казалось, совершенно забыв о самом существовании Стива. Юноше ничего не оставалось, как последовать его примеру.

Зелёные сплошные стены кустарника медленно проплывали мимо… некоторые, более длинные ветви почти касались одежды… и где — то среди густых зарослей затаился оборотень… вернее, затаилась. И вот теперь эта тварь хочет напасть на них! Зачем, с какой целью? Пару себе искать — сказал Торин. Пускай в лесу ищет, они тут причём!

— Всем глядеть в оба! — не оборачиваясь, внезапно крикнул Гаай. — Что — то подсказывает мне…

Что именно хотел сказать дальше предводитель, так и осталось невыясненным, ибо в это самое мгновение оборотень и произвёл нападение. На этот раз атака лесной твари была произведена слева от колонны, и объектом нападения оказался ни кто иной, как сосед Стива, чернобородый Торин. Почему — то он замешкался, не успев вовремя среагировать… вернее, он — то вскинул арбалет, но выстрелить из него так и не смог.

Впрочем, трудно было винить Торина в этой, гибельной для себя промашке: прыжок оборотня был молниеносно быстрым, да и прыгал он с более близкого расстояния, чем тот, первый. Обернувшись на вскрик Торина, Стив успел только разглядеть широкую волосатую спину оборотня, уже исчезающего в кустарнике со своей добычей. Почти машинально Стив вскинул арбалет… звякнула стрела… и Стив с удовлетворением понял, что снова не промахнулся. Стрела вонзилась в спину волосатой твари… оборотень, выпустив добычу, с глухим рёвом бросился в кусты, ломая и подминая их. Впрочем, успев сделать всего несколько шагов, чудовище рухнуло наземь, мгновенно исчезнув, так, словно зелёная стена леса поглотила зловещую тварь…

Снова Стив оказался на высоте, но теперь никто даже внимания не обратил на это, не до того было. Колонна смешалась, сгрудилась… кто — то из воинов, изловчившись, сумел схватить за узду сбесившуюся от страха лошадь Торина и остановить её. Все молчали… странно, но никто и не подумал даже броситься на помощь самому Торину, беспомощно лежавшему ничком посреди изломанных зарослей.

Стив уже сам хотел спешиться и поспешить на помощь товарищу, как вдруг Торин, пошевелившись, тяжело перевернулся на спину, потом он сел, держась рукой за шею. Между пальцами у него текла кровь, обильно, струйками… но главное, что он был жив! Жив!

И вновь никто даже не пошевелился, чтобы хоть как — то помочь ему… и Стив вдруг понял, что это неспроста. Обычно воины спасали даже смертельно, безнадёжно раненых, по крайней мере, пытались спасти, часто рискуя из — за этого собственной жизнью и даже погибая порой… но теперь это было что — то другое, но что именно — этого Стив пока так не смог понять…

— Убейте меня! — прохрипел вдруг Торин, не отрывая пальцев от окровавленной шеи. — Убейте скорее!

«Что он говорит? — мысленно ужаснулся Стив. — Что он говорит такое?» Но на остальных воинов необычная просьба Торина не произвела, казалось, такого впечатления, как на Стива, во всяком случае, она их нисколько не удивила. Снова никто из воинов даже не сделал попытки придти на помощь гибнущему товарищу. Более того — воины по-прежнему держали наготове заряженные арбалеты и направлены все эти арбалеты были именно на Торина.

— Убейте меня! — отчаянно выкрикнул Торин, и кровь алой струйкой потекла у него изо рта, глаза воина вдруг померкли, закатились, обмякшее тело забилось в предсмертных судорогах. — Убейте… скорее…

Сразу несколько воинов, подняв арбалеты, прицелились в Торина, но Гаай знаком руки остановил их.

— Я сам! — произнёс он негромко и, спешившись, пошёл к поверженному воину с арбалетом наготове, не доходя пару шагов до умирающего, он остановился. — Торин, ты меня ещё слышишь? — произнёс Гаай дрогнувшим голосом. — Ты ещё слышишь меня?

С трудом приоткрыв глаза Торин посмотрел на Гаая.

— Это я, Торин! — всё так же негромко проговорил Гаай. — Ты меня узнал?

Мутные глаза Торина немного прояснились, он слабо кивнул.

— Я всё сделаю для тебя, можешь быть спокоен! Я сделаю всё, как надо!

— Спасибо, Гаай! — тихо и умиротворённо прошептал Торин. Глаза его вдруг остекленели, изуродованное тело, дёрнувшись в последний раз, наконец-таки замерло, и Стив понял, что Торин мёртв.

— Ну вот! — пробормотал Гэл, неизвестно как успевший оказаться совсем рядом с юношей. — Сейчас начнётся самое страшное!

— Самое страшное? — Стив недоуменно посмотрел на Гэла. — Разве Торин не умер?

— Торин умер! — Гэл вздохнул и добавил: — Умер, но…

— Но что?

— Тебе лучше не смотреть на всё это! — уклончиво пробормотал Гэл. — Впрочем… — он вновь вздохнул, — всё надо когда-нибудь увидеть, так что… смотри! Внимательно смотри!

Всё ещё не совсем понимая, о чём идёт речь, Стив с недоумением уставился на неподвижное тело Торина. Гаай стоял прямо над трупом с арбалетом наизготовку, остальные воины тоже всё ещё не опускали оружия.

«Ничего не понимаю! — мелькнуло в голове у Стива. — Он же умер! Чего им теперь бояться?»

Неподвижное до этого тело Торина вдруг слегка шевельнулось и все как один воины дружно вскинули к плечам арбалеты… кроме Стива, конечно, его-то арбалет даже не был заряжен…

— Не стрелять! — повелительно крикнул Гаай. — Я сам!

Тело Торина вновь зашевелилось. Вытянутая вдоль тела правая рука покойника немного согнулась в локте, скрюченные в предсмертной судороге пальцы, вновь обретя подвижность, яростно заскребли гнилую палую листву… с пальцами что-то происходило, странное что-то… странное и даже пугающее. Удлиняясь и утолщаясь прямо на глазах, пальцы эти покрывались к тому же грубой коричневой шерстью, плоские человеческие ногти, заостряясь и округляясь, быстро превращались в длинные и острые когти-кинжалы.

Потрясённый до самой глубины души Стив перевёл взгляд на лицо Торина и едва не вскрикнул от неожиданности. Торина больше не существовало — распростёршись, на земле лежало бурое уродливое чудовище. Вздрагивая и извиваясь, оно быстро разбухало, увеличиваясь в размерах. Не выдержав внутреннего этого напряжения с треском, в клочья разрывалась одежда воина… и вот уже со звоном лопнула на груди монстра прочная стальная кольчуга, обнажая широчезную волосатую грудь мерзкой твари…

— Стреляй, Гаай! — закричал Рээб. — Чего ты тянешь! Стреляй!

Но Гаай всё ещё медлил почему-то… а чудовище, приоткрыв красные светящиеся глаза, вдруг издало протяжное волчье рычание, гортанное и угрожающее.

— Стреляй, Гаай! — снова прокричал Рээб и в голосе его Стив с удивлением услышал какие-то панические нотки, что ли… — Скорее!

— Прости, Торин! — медленно произнёс Гаай, поднимая арбалет. — Прости и прощай!

Чудовище вдруг, мерзко взвизгнув, рванулось в его сторону… и тут же тяжёлая арбалетная стрела снова опрокинула оборотня навзничь, ударив его точно в левую половину груди. Последнее, леденящее душу, угрожающее рычание вырвалось из раскрытой клыкастой пасти, потом уродливая тварь вздрогнула в последний раз, издало какой-то почти жалобный то ли вздох, то ли всхлип… и вот уже она замерла окончательно…

— Ну, вот и всё! — еле слышно пробормотал Гэл. — Теперь действительно всё!

На глазах у ошеломлённого Стива происходил быстрый процесс обратного перевоплощения оборотня в его жертву. Впрочем, Стив разглядел это обратное превращение плохо, перед глазами у него всё кружилось и расплывалось. А когда, наконец, зрение юноши пришло в норму, на земле перед им лежал уже прежний Торин, спокойный и умиротворённый. Впрочем, не совсем прежний: одежда и кольчуга воина были разорваны сверху донизу… страшная кровавая рана на шее уже почти не кровоточила.

Тронув поводья, Стив отъехал чуть в сторону и испытал вдруг новое, ещё более сильное потрясение. Среди сломанных и придавленных ветвей кустарника, там, где нашло себе последнее пристанище чудовище, напавшее на Торина и чуть позднее убитое им, Стивом, он обнаружил вдруг мёртвую обнажённую девушку удивительной красоты.

Девушка лежала ничком, прижавшись к земле правой щекой и широко раскинув в стороны тонкие, изящной формы руки… густые светло-золотистые её волосы в красивом беспорядке раскинулись по белым плечам. Из спины незнакомки торчала короткая арбалетная стрела… его стрела…

Кто-то вдруг тронул Става за плечо. Резко обернувшись, он увидел рядом с собой Гэла.

— Ничего, малыш! — произнёс почти ласково однорукий воин. — Ничего! Ты только не думай о себе, как о её убийце! Ты убил не её! Ведь она умерла раньше, гораздо раньше… а это… — Гэл вздохнул. — Понимаешь, это лишь оболочка… пустая её оболочка и ничего больше!

— Да, но ведь оборотень мог принимать и этот облик, разве не так? — мимоходом заметил кто-то из воинов. — Именно в таком вот облике они предпочитают завлекать в чащу неосторожных путников, да ещё и разговаривают с ними. Разве это не так?

— Так! — согласился Гэл, снова вздохнув. — Но всё равно это лишь оболочка!

Двигающаяся, говорящая, призывно улыбающаяся даже, если это необходимо оборотню… но всего только оболочка!

К ним подъехало ещё несколько воинов.

— Нездешняя! — негромко произнёс один из них, смуглый и худощавый. — Интересно было бы узнать, откуда она родом? Где живут женщины с такими вот золотыми волосами?

— Повезло Торину! — многозначительно заметил его напарник, широкий, плотный толстяк с лоснящейся физиономией. — От такой подружки в заоблачном мире и я бы не отказался!

— Попридержи язык! — резко оборвал его Гэл. — Торин мёртв и тело его ещё не остыло!

Стив посмотрел вправо, туда, где несколько воинов торопливо подготовляли погребальный костёр для павшего воина. Одновременно костёр этот предназначался и странной золотоволосой девушке, ещё не принадлежавшей Торину и уже почти принадлежавшей ему. Вот два воина осторожно возложили мёртвое тело товарища на деревянный настил, потом они медленно направились в их сторону, за девушкой. Воин, исполняющий в походе обязанности младшего жреца, громко, нараспев, принялся произносить подходящие к данному конкретному случаю заклинания.

— В заоблачном мире… — снова начал толстяк и снова Гэл его перебил.

— Что мы знаем о заоблачном мире! — сказал он с еле заметной горечью. — Только то, что никто ещё не смог вернуться оттуда и хоть что-нибудь поведать нам о том, как оно там на самом деле. Ну, а те басни, что вещают нам жрецы…

Не договорив, Гэл замолчал. Подошедшие воины легко подхватили тело девушки и понесли его в сторону будущего костра. Глядя им вслед, Стив ощутил вдруг странную какую-то зависть к мёртвому Торину, которого ждёт в скором времени там, в заоблачном мире, волнующая встреча с этой золотоволосой красавицей. Как же горячо будет она благодарить воина за своё, вырванное из лап лесной нечисти, тело… и вся её эта благодарность и все её ласки будут отданы именно Торину, хотя стрела, остановившая оборотня, принадлежала ему, Стиву! Стиву вдруг страстно захотелось оказаться сейчас на месте убитого воина… а впрочем, кто знает! Гэл прав в одном: никто ещё не вернулся из заоблачного мира и не поведал живым, как оно там в действительности.

— Ты сомневаешься в правдивости слов жрецов?! — закричал вдруг толстяк и Стив, испугавшись, решил, было, что этот, неприятного вида воин, каким-то таинственным образом смог проникнуть в сокровенные мысли юноши, но потом понял, что толстяк обращается к Гэлу. — А, может, ты сомневаешься и в самом учении семерых святых мудрецов?!

И без того маленькие глаза толстяка превратились теперь в узенькие щёлки. Ими он, казалось, пронизывал насквозь однорукого воина, но Гэл только пренебрежительно шевельнул широкими плечами и отвернулся.

— Ты сомневаешься в святых мудрецах?! — снова взвизгнул толстяк и снова Гэл полностью его проигнорировал.

— Я поеду теперь рядом с тобой, — сказал он, обращаясь к Стиву. — Ты не возражаешь?

— Нет, разумеется! — Стив всё смотрел и смотрел в сторону будущего погребального костра, там тело девушки уже возложили рядом с телом Торина, так, чтобы одной рукой она обнимала мёртвого воина. В это же время походный жрец закончил, наконец, малопонятное своё бормотание и отошёл в сторону. Гаай с пылающим факелом в правой руке занял его место… вот он поднёс этот факел к самым нижним сучьям. Костёр разгорелся почти сразу, огромное багровое пламя взметнулось высоко вверх, и это было добрым знаком. — Нет, я не против! — повторил Стив, поворачиваясь к Гэлу и сглатывая тугой солёный комок, подкатившийся к горлу. — Я буду очень рад, если ты будем рядом!

— Я так и думал, — просто сказал Гэл и, по-прежнему игнорируя возмущённо пыхтящего толстяка, повернул коня в сторону ярко полыхающего погребального костра.

 

Глава 3

К полудню характер местности заметно изменился. Деревья уже не стояли по обе стороны дороги сплошной высоченной стеной… между ними начали появляться первые просветы, а кое-где даже поляны. Да и сами деревья сделались заметно ниже и уже не заслоняли своими могучими кронами всё небо без остатка. Сейчас сквозь ажурное кружево их листвы заметно просвечивалась над головами воинов его голубизна, даже лучи солнца нет-нет, да и проникали сюда, вниз, рассыпаясь золотистыми пятнами по редкой лесной траве, явно не избалованной солнечным изобилием.

Настроение людей тоже заметно улучшилось, несмотря на недавнюю страшную гибель товарища. Они были воинами, и смерть всегда бродила неподалёку от них… потому-то люди и стремились жить одним лишь сегодняшним днём, стараясь взять от него, что только можно, пусть это будет всего только яркий солнечный зайчик на лесной дороге, тем радостнее смотреть на него сейчас, после вчерашнего ненастья. Впрочем, нападение оборотней не было забыто — люди держались особенно насторожено, несколько воинов по-прежнему сжимали в руках заряженные арбалеты.

Стиву очень хотелось надеяться, что постепенное изменение ландшафта — верный признак того, что они уже приблизились к границе Чёрного леса и, может быть, сегодня к вечеру смогут оказаться вне его пределов. Но когда юноша поделился своими соображениями с Гэлом, ехавшим рядом, тот только невесело рассмеялся и отрицательно покачал головой.

— Не хотелось бы сильно разочаровывать тебя, малыш, — произнёс он мягко и даже с нотками сожаления в голосе, — но до границ Чёрного леса ещё ох как далёко! Мы, собственно, ещё и не въехали в него по-настоящему…

Стив промолчал, но про себя подумал, что Гэл всё-таки преувеличивает. Ну, пусть не сегодня… хоть завтра должны же они, наконец, выбраться из проклятого этого места!

Не может же этот лес тянуться до бесконечности!

Или может?

Рээб, ехавший впереди, вдруг попридержал свою лошадь, и Стиву ничего не оставалось, как только последовать его примеру. Воины позади их тоже постепенно останавливались, не понимая, в чём собственно дело. Послышались встревоженные возгласы.

Впрочем, ничего страшного не произошло, просто впереди оказалась развилка и обе дороги были совершенно одинаковы, так что неизвестно было по какой из них двигаться отряду дальше.

Вытащив из дорожной сумки потёртый кусок пергамента, Рээб принялся тщательно его изучать.

— Никакой развилки тут быть не должно! — произнёс он, наконец, упавшим голосом. — На карте вообще нет развилок!

— Этой карте лет сто! — Гаай насмешливо хмыкнул. — А может и все двести! Как можно верить такой древности!

Рээб пожал плечами, торопливо спрятал пергамент в сумку.

— Другой у нас всё равно нет! — буркнул он с раздражением. — А эта до настоящего времени нас не подводила!

— До настоящего времени! — прервал его Гаай. — Ну, а в настоящее время, что делать будем?

Не отвечая, Рээб вновь вытащил карту, принялся её внимательно разглядывать.

Стиву очень хотелось хоть мельком, хоть глазом одним взглянуть на старинную эту карту, просто, чтобы попытаться определить, где именно они сейчас находятся, в какой из частей Чёрного этого леса. Но предводители были явно не в духе, и, кажется, даже в чём-то упрекали друг друга, и Стив так и не решился осуществить своё намерение.

Более того: повернув лошадь, он попытался, насколько это было возможно, отдалиться от них как можно дальше, давая возможность начальству решить возникшие между ними проблемы наедине и без излишних свидетелей.

Проблемы свои начальство решило на удивление быстро. Сначала Гаай, а за ним и Рээб, свернули на правое ответвление дороги, и воины послушно потянулись вслед за предводителями. Впрочем, не все…

— Почему мы свернули сюда, Рээб?! — выкрикнул из задних рядов пожилой воин с длинной седой бородой и с головой, кое-как перевязанной окровавленными тряпками. — Ты что, так уверен, что именно это направление приведёт нас домой?!

Рээб ничего не ответил, а Гаай, круто повернувшись в седле, внимательно и с некоторым даже удивлением посмотрел в сторону седобородого воина.

— Мы свернули сюда, потому, что мы так решили! — произнёс он с холодным высокомерием в голосе, всячески подчёркивая это самое «мы». — А решили мы так потому, что вы сами выбрали нас своими предводителями и этим дали нам право решать! Впрочем, — Гаай усмехнулся, но глаза его не улыбались, они смотрели на седобородого воина с прежним холодным выражением, — тебя никто не удерживает, старик! Можешь свободно ехать по той дороге, которую выберешь для себя сам! Я разрешаю!

— Кром! — приподнявшись на стременах, выкрикнул седобородый. — Меня зовут Кром, а не старик!

— Я запомню! — с какой-то скрытой угрозой в голосе пообещал Гаай и, отвернувшись, дёрнул поводья, ускоряя ход лошади и давая седобородому понять, что разговор с ним окончен.

На Стива эта короткая стычка произвела крайне неприятное, и даже гнетущее впечатление. Поведение этого старика Крома было явно вызывающим и совершенно даже недопустимым в боевых условиях, в коих небольшой отряд уцелевших воинов по-прежнему находился. Не удивительно, что Гаай вышел из себя. Впрочем, он-то из себя почти не вышел, наоборот, Гаай вёл себя так, как и следует вести истинному предводителю, не опускаясь до перебранки с простым воином. Да и в чём он был не прав? По какой-то из дорог всё равно пришлось бы ехать, так почему не по этой…

Стив почему-то был почти уверен, что, сверни Гаай на левую дорогу, реакция старого Крома была бы в точности такой же.

— Он был когда-то великим воином! — тихо проговорил Гэл, наклоняясь поближе к Стиву. Стив не сразу и понял, что говорит Гэл именно о старом Кроме. — Он учил меня воинскому искусству, а как-то раз в бою спас мне жизнь! Я был… — невесёлая улыбка вдруг перекосила обветренное лицо воина, — был тогда совсем зелёным юнцом, вроде тебя…

Гэл замолчал, уносясь в какие-то свои, неизвестные Стиву воспоминания, и, не желая тревожить его сейчас, Стив тоже ехал молча. Так они ехали довольно продолжительное время, наконец, Стив не выдержал.

— Но почему он попытался оспорить решение предводителей? — шёпотом спросил он Гэла. — Неужели он и в самом деле уверен, что мы повернули не туда?

Гэл пожал плечами.

— Кто из нас сейчас может быть хоть в чём-то уверенным!

— Тогда почему он так спорил?

Гэл оглянулся, как бы разыскивая взглядом старого Крома, потом он вновь посмотрел на Стива.

— Почему он спорил? — переспросил Стив.

— Трудно сказать, малыш! Все мы устали, издёргались, разве не так? Кроме того… — Гэл умолк на мгновение, снова бросил назад косой быстрый взгляд, — в последнем бою у селения погибли два его сына! Два из трёх, понимаешь!

— Понимаю! — Стив помолчал мгновение. — А третий?

— Третий едет сейчас рядом с отцом. Кто знает, может быть, старик опасается потерять и его тоже…

— Не разговаривать! — не оборачиваясь, повелительно крикнул Гаай и воины послушно умолкли.

Последующие несколько часов небольшой отряд продвигался вперёд без особых неожиданностей и приключений. Страшный Чёрный лес выглядел в этой своей части вполне миролюбиво и даже в чём-то привлекательно. Он ещё более поредел, всё чаще то справа, то слева от дороги виднелись небольшие прогалины, встречались, время от времени, и довольно внушительные разрывы сплошного лесного массива. Всё это вместе взятое настраивало Стива на оптимистический лад. Возможно, что Гэл ошибся в своих расчётах, и они действительно приближаются к лесной окраине, а дальше пойдут уже более обжитые и, главное, более безопасные места.

А к вечеру, когда и предводители, и рядовые воины начали уже подумывать о предстоящем привале и ночлеге, добрые лесные духи смиловались, наконец, над измученными, изголодавшимися всадниками и послали им обильную трапезу в облике целого стада карликовых лесных буйволов, неожиданно появившихся из чащи прямо перед отрядом.

Карликовые буйволы внешним своим видом и повадками походили на обычных лесных буйволов, но отличались от своих огромных и свирепых нравом сородичей кротким и пугливым даже нравом, а также небольшими относительно размерами. Вес взрослого быка карликовых буйволов никогда не превышал, к примеру, веса средней боевой лошади… самки и молодняк был ещё мельче. Впрочем, мясо карликовых буйволов было не только съедобно, но и ценилось несравненно выше жёсткого, жилистого мяса их крупных сородичей.

Гаай, как и положено предводителю, первым сориентировался в обстановке.

Вытаскивать арбалет времени не было и он, мгновенно приподнявшись на стременах, со страшной силой метнул свой боевой топор в вожака стада. Ни глаз, ни рука и на этот раз не подвели опытного воина — блестящее остриё топора глубоко вонзилось в спину животного, почти перебив ему позвоночник. Глухо и утробно взревев, буйвол замертво рухнул прямо посреди дороги, а пока ошеломлённое и напуганное предсмертным рёвом вожака стадо разворачивалось для панического бегства, арбалетные стрелы воинов свалили ещё двух бычков помоложе. Тяжёлые дальнобойные стрелы вполне могли достать ещё несколько животных, но воины стрелять больше не стали и дали стаду возможность спокойно уйти. Еды и так хватало с избытком, просто же убивать животных ради развлечения большинство воинов не любило.

Ужин, в отличие от вчерашней скромной трапезы, вышел на славу. Плотно и с аппетитом поужинав и позаботившись о лошадях, люди стали и сами готовиться к предстоящему ночлегу. Они нарубили целые охапки длинных веток колючего кустарника, в изобилии растущего неподалёку. Связав его в вязанки, воины плотно огородили территорию ночлега настоящим колючим валом, оставив единственное свободное место для караульного костра и набросав возле него внушительный запас топлива. После этого все воины, исключая двух караульных, принялись укладываться на ночлег.

Воины, дежурившие в прошлую ночь, вообще не тащили жребий, так что Стив, измученный донельзя за дневной этот переход, уснул почти сразу же, как только голова его коснулась жёсткой и влажной поверхности седла. Уснули и остальные воины, и ночь эта прошла спокойно, на удивление спокойно…

А под самое утро, когда уже почти рассвело, на их стоянку напали, невесть откуда взявшиеся, бродячие деревья.

Это были странные и страшные создания, полурастения-полуживотные, кошмарное порождение Чёрного леса, нигде, кроме здешних мест, не встречающиеся.

Большую часть времени эти исполины, подобно настоящим деревьям, вели неподвижно- растительный образ жизни, сосуществуя с настоящими древесными гигантами, а вернее, паразитируя на них. Впиваясь своими упругими острыми корнями в корни сразу нескольких соседних деревьев, бродячее дерево жило за их счёт, высасывая из своих обречённых соседей все жизненные соки. Всё это занимало от нескольких месяцев до нескольких лет… потом бродячее дерево меняло место проживания, благо, деревьев в Чёрном лесу хватало.

Но время от времени на эти странные создания нападала вдруг настоящая тяга к бродяжничеству, связанному, скорее всего, с вполне определённой целью: добычей для своего гигантского организма определённого количества животной пищи, жизненно ему необходимой. Тогда, вытащив из почвы упругие гибкие свои корни и используя их в качестве нижних конечностей, дерево-хищник начинало своё бесконечное блуждание по лесу в поисках добычи, не пренебрегая при этом ни одним из встреченных животных независимо от их габаритов и степени защищённости. Впрочем, передвигалось бродячее дерево медленно и довольно-таки неуклюже, убежать от него ничего не стоило. Все жертвы свои дерево получало, затаиваясь возле лесных дорог и тропинок. Бродячие деревья умели ждать, днями, неделями даже могли они находиться в полной неподвижности, умело маскируясь при этом под соседние, вполне обычные и безобидные деревья.

Им это легко удавалось, тем более, что были они всё же больше растениями, нежели животными: и по внешнему своему облику, и в особенности в том, что касалось их размножения. Ранней весной каждое из этих деревьев, достигшее определённого возраста, покрывалось вдруг совершенно в одночасье сплошными огромными гроздьями белоснежных или чуть голубоватых соцветий, распостраняющих на сотни метров вокруг себя восхитительно-сладковатый и пьянящий запах. Лесные насекомые, в первую очередь, пчёлы, слетались в этот период на бродячие деревья в огромном количестве.

Пчёлы несли нектар в дупла, из нектара получался мёд, непохожий на обычный пчелиный мёд. Кроме восхитительного вкуса и аромата, мёд этот обладал исключительными целебными свойствами. Даже незначительная примесь его резко повышало стоимость мёда лесных пчёл. Вот почему многие смельчаки готовы были рисковать всем, даже жизнью, забираясь глубоко в чащобу Чёрного леса с одной-единственной целью — добычей лесного мёда. Увы, только в одном дупле из ста лесной мёд содержал более- менее ощутимую примесь нектара бродячих деревьев и лишь один искатель мёда и приключений из каждой дюжины ушедших возвращался домой, если и не вполне целым и невредимым, то хотя бы живым. Всё это ещё более увеличивало стоимость целебного мёда, тем более, что подделать его вкус и аромат, а уж тем более его целебные свойства было практически невозможно.

Но бурным кратковременным цветением и последующим опылением цветков насекомыми сходство размножения бродячих деревьев с размножением настоящих растений и заканчивалось. Из опылённых соцветий возникали плоды с весьма странными «семенами». «Семена» эти напоминали скорее небольших насекомых с одной парой крыльев… они массами вылетали из лопающихся плодов и тут же разлетались в разные стороны, стараясь сразу же отлететь от родительского дерева на максимально далёкое расстояние, ибо тонкие прозрачные крылья их были весьма недолговечны и уже в полёте начинали быстро крошиться. Потеряв крылья, «семена», напоминающие теперь скорее червей, нежели насекомых, зарывались в почву и, наткнувшись на первый же попавшийся на пути корешок обычного дерева, немедленно к нему присасывались. Далее «червячки», усиленно питаясь жизненными соками обречённого на гибель растения, быстро росли, увеличивались в размерах. При этом они постепенно теряли своё сходство с животными, обретая одновременно типично растительные черты. От корня вверх отходил побег, и молодое бродячее дерево начинало своё длительное индивидуальное существование, уже не меняясь внешне, за исключением размеров. Первые несколько лет жизни дерево оставалось на прежнем своём месте, быстро увеличиваясь в размерах. Затем, в один далеко не прекрасный для всех иных лесных обитателей день, высвободив из земли свои короткие упругие корни, молодое дерево начинало первое самостоятельное путешествие, добавляя в растительный свой рацион всё больше и больше животной пищи, на первых порах мелкой (мыши, ящерицы). Потом, по мере укрупнения самого дерева укрупнялись и размеры добываемых им животных.

Случалось так, что крылатые «семена» успевали долететь до самой окраины Чёрного леса и даже, вылетев за его пределы, оказаться где-то совсем неподалёку от человеческого жилища. Тогда там, рядом с селением начинало расти и развиваться молодое бродячее дерево. Чаще всего таких незваных «гостей» люди быстро распознавали среди других растений и немедленно после этого уничтожали. Но бывали случаи, когда, укрывшись в каком-либо небольшом леске или зарослях кустарника, бродячее дерево успевало достигнуть значительных размеров, прежде чем его успевали обнаружить. Тогда могли случаться всяческие неприятности, и даже несчастные случаи, особенно с детьми… и не всегда, к сожалению, помощь взрослых приходила вовремя.

В детстве Стив и сам едва не оказался жертвой одного из таких бродячих хищников.

Это случилось вскоре после гибели его родителей, когда он уже жил в семье дяди. Было ему тогда лет девять-десять, не больше.

Случилось так, что одно из таких деревьев забрело ночью в их селение. За ночь оно успело не только укорениться около дороги, но и полностью замаскироваться под соседнюю яблоньку, «отрастив» на себе не только листья, но и сочные румяные плоды, совершенно неотличимые от настоящих. А утром пришельца обнаружила местная детвора и, ничуть не удивившись выросшей за одну-единственную ночь «яблоньке», сразу же устремились полакомиться её крупными спелыми плодами, в изобилии свисающими с веток.

Стив ухитрился первым добежать да дерева и первым ухватиться рукой за ближайший румяный плод. Но, к великому его изумлению, «яблочко» не пожелало легко отделяться от ветки, более того, оно, казалось, намертво к ней приросло, несмотря на все усилия мальчугана, выкручивающего свою добычу в самые разные стороны. Впрочем, тут же роли переменились, и «яблочком» оказался сам Стив. Ощутив, что добыча в пределах досягаемости, дерево-хищник враз отбросило всяческую маскировку: прямо на глазах у перепуганного и всё ещё ничего не понимающего ребёнка румяные округлые «яблочки» начали вдруг удлиняться, раскручиваясь в длинные гибкие плети, одновременно с этим исчезала листва, бесследно рассасываясь в коре. Сообразив, наконец, в чём дело, испуганный Стив метнулся, было, назад, но чуть запоздал с этим. Сразу несколько гибких змееподобных веток-лиан взметнулось над его головой, молниеносно обвиваясь вокруг ног и туловища перепуганного мальчугана и вонзая, одновременно с этим, в тело ребёнка острые зазубренные иглы. Иглами этими богато были усажены ветки-лианы и выполняли иглы две главные задачи: затруднить жертве саму возможность освобождения и, одновременно с этим, вводя в её тело пищеварительные соки. Страшная боль буквально пронзила Стива, от боли и ужаса он не мог даже пошевелиться и, уже теряя сознание, почувствовал вдруг, как его тело легко отрывается от земли и плывёт куда-то по воздуху.

Где-то далеко внизу, на самом пределе слышимости, испуганно завопили ребятишки… а впереди, там, куда и направляли жуткие эти щупальца беспомощное тело мальчугана, зияло отверстие и Стив успел ещё его хорошенько разглядеть. Это была круглая, абсолютно чёрная дыра, затаившаяся в самой середине шевелящегося клубка ветвей.

Острые белые зубы, похожие на зубы пилы, обрамляли страшное это отверстие и зубы эти беспрерывно двигались… а может это двигалась от нетерпения сама чёрная пасть…

Стива спасло то, что бродячее дерево, напавшее на него, было ещё совсем молодым, а потому — не особенно крупным. Оно ухватила себе добычу явно не по зубам… впрочем, возможно оно и сумело бы кое-как протолкнуть в себя Стива, но в это время, расслышав детские вопли, на помощь подоспели взрослые жители селения…

Когда Стив очнулся — он лежал возле изгороди в окружении женщин, которые перевязывали многочисленные его раны и ранки, предварительно смазывая каждую специальной целебной мазью. Перед глазами мальчугана всё плыло и сливалось, сильно кружилась голова… но всё же Стив сумел разглядеть финальную часть расправы сельчан над его обидчиком: бьющееся в последней агонии дерево торопливо разрубали на куски и Стива вдруг поразил сок, вытекающий на землю из разрубленных веток — сок этот удивительно напоминал кровь, а может это и была кровь, кто знает…

Потом, уже подростком, Стиву пришлось и самому принимать деятельное участие в уничтожении подобного дерева, тоже относительно небольшого, метра три в высоту, не более. Тем не менее, оно смогло оказать довольно упорное сопротивление нападавшим, двое-трое из них получили даже лёгкие ранения. Впрочем, сомнения в исходе сражения ни у кого не было. Убежать от человека бродячее дерево не могло, если бы даже и пожелало, впрочем, бродячие деревья никогда не использовали этот манёвр. Поэтому, плотно окружив его со всех сторон, люди принялись планомерно обрубать ветку за веткой. Каждую упавшую ветку, яростно извивающуюся и истекающую кроваво-красным соком, тотчас же подхватывали длинными железными щипцами и волокли к костру. Упав на раскалённые уголья, ветка как-то сразу съёживалась, чернела, а потом неожиданно ярко вспыхивала, сгорая почти без остатка. Когда ветви закончились, и дерево оказалось совершенно беззащитным, люди принялись за ствол, и Стив вновь увидел прямо перед собой чёрную зубастую пасть чудовища, свой ночной кошмар всё ещё нет-нет, да и врывающийся изредка в его детские сны. Теперь эта пасть не казалась особенно жуткой, она была, скорее, жалкой и вдобавок издавало какие-то скрипуче-тоскливые звуки. Но в сердце Стива не было жалости и, высоко взмахнув топором, он сам разрубил эту перекошенную жуткую пасть, как бы уничтожая этим и то страшное детское воспоминание, столько раз заставлявшее его просыпаться среди ночи от собственного пронзительного вопля…

Но те бродячие деревья были ещё молодыми и небольшого, сравнительно, размера.

Поэтому Стив и не подозревал даже, каких гигантских размеров могут достигать эти хищные твари за свою долгую, в несколько столетий, растительную жизнь.

Невероятным и даже необъяснимым было то, как смогли эти медлительные неуклюжие гиганты так вплотную приблизиться к людям. Это могли знать, разве что караульные, но как раз то караульные и погибли первыми, не успев даже поднять тревогу. Возможно, усталость взяла своё, и люди просто задремали возле угасающего костра, но, возможно, всё было по-другому. Одно из деревьев могло оказаться тут ещё с вечера, искусно замаскировавшись. Оно-то и могло в мгновение ока расправиться с дежурившими воинами.

Стив и сам не мог объяснить, что же всё-таки разбудило его. Но, приподняв голову и не обнаружив на привычном месте караульных, юноша не на шутку встревожился. Тем более, что и костёр уже давно погас и лишь только чуточку дымился.

Ещё не совсем рассвело, подальше к лесу и вообще ещё царил полумрак, но Стиву вдруг показалось, что деревьев, плотным кольцом окружающих поляну, стало значительно больше, нежели вчера вечером. Намного даже больше.

Всё ещё ничего не понимая и не подозревая, Стив всё же сел и осторожно дотронулся рукой до плеча спавшего рядом с ним Гэла. И в то же самое время, когда Гэл, приподняв голову, недоуменно осмотрелся вокруг, длинные ветви одного из деревьев вдруг зашевелились, и всё сразу же стало предельно ясно.

— Тревога! — взревел Гэл, вскакивая на ноги и мгновенно обнажая меч. — Тревога!

Казалось, деревья только этого и ждали. Десятки гигантских ветвей-щупальцев взметнулись в воздух со свистом и каким-то устрашающим шипением. И каждое из этих щупальцев несло смерть.

Но все люди были уже на ногах, в руках многих из них сверкали мечи. Отбиваясь от свистящей над головами смерти, люди отчаянно пытались пробиться к лошадям. Седлать их было некогда, искать каждому свою лошадь — тем более. Люди просто перерубали мечами путы на передних ногах животных, тотчас же вскакивали на лошадей и мчались на них в ту сторону поляны, где всё ещё дымились жалкие остатки костра — именно в той стороне просвет между деревьями оставлял надежду на спасение. Оставаться на месте и сражаться на равных с лесными исполинами людям, конечно же, было не под силу.

Но, увы, далеко не всем удалось вырваться из смертельной западни.

Вот уже несколько щупальцев взметнулись вверх, унося в своих жестоких объятьях дико воющих и тщетно пытающихся вырваться воинов. Почти подбежав к лошадям, Стив увидел вдруг, как одно из этих исполинских щупальцев тесно обвилось вокруг чьей-то лошади и вздёрнуло её вверх с той же лёгкостью, что и человека. Ошеломлённый этим зрелищем, юноша и сам едва не погиб. Его спасло только то, что, запоздало заметив несущееся навстречу ему щупальце, Стив попытался было отскочить в сторону — что его ничуть бы не спасло — но, поскользнувшись на мокрой траве, упал навзничь. И в ту же самую секунду огромное щупальце тяжело просвистело над самым его лицом и снова унеслось ввысь, как бы приготавливаясь к повторной атаке… ожившее детское воспоминание-кошмар. За это короткое мгновение Стив совершенно отчётливо сумел разглядеть превеликое множество ядовитых шипов на внутренней стороне щупальца, он даже смог заметить крошечные капельки яда, блестевшие на каждом из этих зазубренных шипов. А там, вверху, притаилась чёрная зубастая пасть… какого же размера она у этого монстра?!

Откуда-то сверху вторично послышался ужасающий, леденящий душу свист, и новое (или то же самое) щупальце тяжело ударилось о землю совсем недалеко от юноши.

Охваченный диким ужасом, Стив в мгновение ока вновь оказался на ногах… но ноги были как ватные, колени подгибались… в это время щупальце нашло, наконец, себе жертву, обрушившись сбоку на, пробегавшего мимо Стива, воина и мгновенно обвившись смертельным кольцом вокруг поясницы несчастного. Воин только и успел вскрикнуть, яростно и обречёно, взгляд его с мольбой остановился на Стиве, но юноша не мог даже пошевелиться, не то, чтобы броситься на помощь товарищу, настолько велик был его ужас перед этим неожиданным бедствием, ужас, усугублённый к тому же жуткими детскими воспоминаниями. К счастью для воина, рядом с ним вдруг оказался, возникнув неизвестно откуда, сам Гаай, уже конный. Сверкающей и почти неразличимой для глаза полоской, взвился над головой предводителя тяжёлый меч… и вот уже отрубленный наискосок конец щупальца упал в траву, извиваясь по-змеиному и разбрызгивая во все стороны ярко- алую жидкость. Несколько жгучих брызг попали на лицо Стива, помогли юноше вновь вернуться к жизни… а Гаай уже мчался дальше, помогать, спасать, вызволять из беды…

— Не стоять! — оглянувшись напоследок, крикнул Гаай, то ли спасённому только что воину, то ли Стиву, а, скорее, и тому, и другому разом. — На коней! Скорее!

Стряхнув, наконец, окончательно постыдное своё оцепенение, а вместе с ним и изрядную долю страха, Стив бросился дальше. Уже подбегая к лошадям, он вдруг увидел своего коня. Призывно заржав, верное животное само бросилось навстречу хозяину. Пут на его передних ногах уже не было, кто-то вовремя помог Стиву в этом. Юноше осталось только вскочить на спину лошади, что он и проделал в мгновение ока. Ещё мгновение… и он уже мчался по направлению к выходу из ловушки, к серому пятну бывшего костра.

Туда же устремляли своих лошадей и остальные уцелевшие воины… среди них Стив узрел Гэла и очень обрадовался этому. Алый плащ Гаая всё ещё мелькал впереди, предводитель, не покидая сам опасной зоны, по мере возможности помогал спасаться другим. А вот алого плаща Рээба нигде не было видно, впрочем, в данный момент это волновало юношу меньше всего. Щупальца всё ещё хлестали то справа, то слева от него, чаще вслепую… но вот одно из них настигла воина совсем недалеко от Стива, обхватило его вместе с лошадью, тяжело вздёрнуло вверх. Хриплый крик обречённого на мгновение перекрыл даже предсмертное ржание его лошади… но оба этих звука тотчас же исчезли, перекрытые всеобщим гамом и шумом.

— Скорее! Скорее! — гремел впереди Стива голос предводителя. — Все сюда!

Перемахнув через серое пятно костра, Стив понял, что сумел вырваться из смертельной ловушки. И только он об этом подумал, как услышал позади себя отчаянный человеческий вопль. Оглянувшись, он увидел, как самый конец гибкого щупальца обвил возле локтя правую руку скакавшего за ним воина. Щупальце силилось утащить человека обратно, стащить его с лошади… но воин, отчаянно борясь за жизнь, каким-то чудом смог ещё удержаться верхом, обхватив свободной левой рукой шею животного. Долго так продолжаться не могло, щупальце не ведало усталости, а человек — и Стив явственно это видел — слабел прямо на глазах, ещё мгновение и последние силы оставят его и тогда у него не будет ни малейшего шанса спастись. Поняв это, Стив, не думая уже об опасности, не думая вообще ни о чём, кроме желания помочь товарищу, повернул свою лошадь, заставил её подняться на дыбы и со всего размаха опустил свой меч на зловещее это, отвратительно пульсирующее щупальце.

Увы, не обладая исполинской силой Гаая, Стив так и не сумел перерубить его с одного удара. Но, тем не менее, меч довольно глубоко вошёл в плотную упругую мякоть щупальца, заставив его выпустить, казалось, обречённую уже, жертву. Брызнула во все стороны жгучая красная жидкость, щупальце, словно испуганная змея, тяжело метнулось обратно…

— Я твой должник! — прохрипел воин, проскакав мимо Стива. Его шатало из стороны в сторону, словно пьяного, но меч он так и не выпустил из покалеченной руки. Стив поскакал следом.

На лесной дороге уже успели собраться все уцелевшие… как же мало их было!

Невольно оглянувшись, Стив не увидел позади себя никого, только несколько спутанных лошадей ещё метались в панике по поляне, а щупальца всё хлестали и хлестали о землю, охотясь за ними, хоть и вслепую, но, тем не менее, вполне успешно. Стив вдруг понял, что эта вот небольшая кучка воинов у дороги и есть все уцелевшие…

 

Глава 4

Всего, как оказалось, уцелело девять человек, трое из которых, в той или иной степени были поражены древесным ядом. Лошадей, правда, уцелело значительно больше, но отправляться в дальнейший путь на неосёдланных лошадях, оставив на поляне всё своё снаряжение и добычу, а главное, боевые арбалеты, было бы чистейшим безумием. Все это отлично понимали, как и то, что зловещий Чёрный лес приготовил для непрошеных гостей ещё не одну страшную ловушку и не один смертельный сюрприз.

Но как воротить всё, или хотя бы часть имущества, брошенного на поляне?

Можно было, разумеется, просто терпеливо ждать, когда бродячие деревья, удостоверившись, что добычи на поляне более не предвидится, сами покинут её и удалятся восвояси… но это был, увы, вариант не из лучших. Насытившееся великаны могли оставаться в неподвижности неделю, а то и месяц. Торчать здесь столько было не только глупо, но и смертельно опасно. Понимая это, Гаай — теперь, после гибели Рээба, он один, единолично, распоряжался поредевшим отрядом — принял единственно верное в данной ситуации решение. Не имея возможности прогнать лесных исполинов, люди могли попытаться хоть как-то перехитрить их. Например, отвлечь внимание на какое-то время…

Трое смельчаков-добровольцев во главе с Гэлом торопливо спешились и в мгновение ока скрылись в лесной чаще. Стив, тоже предложивший свою кандидатуру, был немало удивлён и даже обижен той непонятной резкостью, с которой Гэл, как старший, её отверг.

Но долго обижаться было некогда — у поражённых древесным ядом воинов начались судороги, и надо было срочно оказать им первую помощь, чем Стив немедленно и занялся вместе со стариком Кромом.

Яд бродячих деревьев убивает лишь в больших дозах, но неприятностей от него предостаточно. Попав в организм, яд этот вызывает сильные мучительные боли, к счастью, быстро проходящие без всяких остаточных явлений.

Вот и сейчас двое поражённых ядом воинов уже корчились на земле, извиваясь и громко крича от невыносимой боли. Третий воин, которого, кстати, и спас чуть ранее Стив, сидел, скорчившись, у ног своей лошади и, покачиваясь из стороны в сторону, старался удержаться от крика. Пока ему это удавалось, воин только зубами скрипел… но бледное, перекошенное страданием лицо его, всё в крупных каплях пота, явственно показывало, каких нечеловеческих усилий стоило воину это молчание…

Стив делал всё возможное, чтобы хоть как-то облегчить страдания несчастных… впрочем, плохо разбираясь во всех тонкостях врачевания, он лишь следовал указаниям седобородого Крома, потерявшего на страшной этой поляне последнего своего сына.

Неизвестно, что творилось сейчас в душе старика, но внешне он был совершенно спокоен. Лицо его, угрюмое, обветренное, сплошь покрытое причудливым переплетением старческих морщин и давно заживших боевых шрамов, оставалось абсолютно непроницаемым. Не менялось оно и тогда, когда старый воин менял компрессы на ранах извивающихся и кричащих от нестерпимой боли воинов или негромким голосом давал Стиву то или иное распоряжение. К сожалению, вся сильнодействующие снадобья и целебные мази остались там, на поляне… приходилось довольствоваться холодными водными компрессами и примочками из разжёванной в кашицу смеси нескольких лечебных растений, благо, что они в великом изобилии произрастали вдоль всей лесной караванной тропы.

Вскоре холод и травяные соки начали оказывать благотворное своё действие, и боль уменьшилась настолько, что измученные, полностью обессиленные люди, наконец, смогли замолчать и впали то ли в глубокий сон, то ли в некое своеобразное оцепенение. И в это же самое время в глубине лесной чащи раздались громкие человеческие возгласы и бряцанье оружия. Стив понял, что Гэл с товарищами уже вплотную приблизились к лесным монстрам и теперь всячески пытаются привлечь к себе всё их внимание.

— Пора! — негромко скомандовал Гаай, трогая лошадь.

Стив тоже вскочил на лошадь, седобородый Кром вслед за ним. Воин, поражённый в руку, шатаясь, поднялся на ноги.

— Ты можешь остаться! — сказал Гаай, но воин лишь упрямо качнул головой.

— Я уже здоров! — произнёс он срывающимся хриплым голосом и в мгновение ока вскочил на лошадь. — Вот только рука…

Правая рука воина висела как плеть. Гаай что-то хотел, видимо, сказать, но передумал и лишь пожал плечами.

— Тогда вперёд! — он помолчал немного и добавил. — До костра, не далее!

Немного не доезжая до круглого серого пятна от бывшего костра, они приостановили коней, внимательно вглядываясь в обманчиво-однообразную зелень деревьев, плотной стеной обступивших небольшую поляну.

— Их было пятеро! — негромко произнёс Кром, и Стив понял, что старик имеет в виду бродячие деревья.

Гаай неприязненно на него покосился.

— Ты что, успел пересчитать их, старик?

Кром ничего не ответил и некоторое время они, молча и сосредоточенно, разглядывали деревья, все на удивление одинаковые и будто бы совсем безобидные. Ни одно из деревьев пока никак не отреагировало на приближающийся шум и лязг позади себя.

— А может они ушли? — с надеждой проговорил Стив. — Может, их уже нет здесь?

Никто ему ничего не ответил и Стив с горечью подумал, что ни старый Кром, ни, тем более, Гаай, не считают его, Стива, равным себе воином. Впрочем, горькая эта мысль мелькнула и тут же исчезла, не до того было. Крики и шум в чаще стали ещё слышнее и юноша понял, что люди Гэла уже почти вплотную подошли к деревьям. Он представил, каково им там сейчас и внутренне содрогнулся при одной мысли об этом.

Стив по-прежнему никак не мог распознать ни одного бродячего дерева среди сплошной массы настоящих деревьев, впрочем, остальные, кажется, тоже не сумели этого сделать.

Но, вот одно из деревьев чуть вздрогнуло и ветви его, внезапно удлинившись в несколько раз и превратившись в гибкие щупальца, с силой хлестнули по сплошным верхушкам кустарников, вновь взмыли ввысь и снова ударили…

— Наконец-то! — ни к кому конкретно не обращаясь, пробормотал Гаай. — А вон и второе!

Стив тоже разглядел второго хищника, затаившегося совсем неподалёку от первого.

Теперь оба дерева яростно и пока безуспешно исхлёстывали ветвями-щупальцами лес.

— Третье! — воскликнул воин с раненой рукой. — Вон третье!

Уже три бродячих дерева охотились за группой смельчаков, по меньшей мере, тремя десятками щупальцев.

— Ну что, вперёд?! — раненый воин вопросительно взглянул на Гаая. — Им скоро может надоесть эта игра!

Гаай ничего не ответил. Не отрываясь, он следил за происходящим на поляне.

— Их было пятеро! — снова повторил Кром. — Двое ещё не обнаружены!

— Помолчи, старик! — сказал Гаай, не оборачиваясь. — Помолчи пока!

В это время одно из соседних деревьев, такое обычное и безобидное на вид, мгновенно вдруг преобразившись, метнуло в их сторону щупальца, которые, правда, никого не задели. Воины мгновенно подались назад, выезжая из опасной зоны.

— Вот и четвёртое! — досадливо бросил Гаай. — И так неудачно!

Это дерево перечёркивало своим присутствием все их планы.

— Я отвлеку его! — предложил Гааю раненый воин. — Позволь!

Но Гаай только отрицательно покачал головой.

— Нет! — он помолчал немного и добавил: — Не ты!

Взгляд предводителя вдруг остановился на Стиве и, мгновенно похолодев, юноша вдруг понял, что Гаай хочет избрать для этой почётной и смертельно опасной миссии именно его. Но страха не было в душе молодого воина, была лишь гордость да ещё боязнь не справиться с заданием, подвести всех.

Но случилось нечто совершенно неожиданное.

— Не ты! — вновь повторил Гаай. — Я сам!

Вонзив шпоры в потные бока лошади, он бросил её вперёд бешеным намётом. Он мчался прямо к дереву, вот он уже достиг пределов досягаемости смертоносных щупальцев и, словно почувствовав это, все до единого щупальца разом взметнулись вверх, готовя удар.

— Что он делает?! — невольно вырвалось у Стива. — Он же погибнет!

— Помолчи! — воин с перевязанной рукой внимательно наблюдал за происходящим. — Гаай не безумец! У него есть какой-то план!

— Но ведь его сейчас… — в это время ветви-щупальца, наконец, со зловещим свистом обрушились вниз, и Стив растерянно замолчал.

Промедли Гаай одно лишь мгновение и ему несдобровать, ибо щупальца на этот раз упали на землю все сразу и в особенном каком-то порядке — ни дать, ни взять, ловчая сеть.

Но, то ли их предводителю просто удивительно повезло, то ли это он сам так смог рассчитать — в момент удара щупальцев Гай уже был в, так называемой, «мёртвой зоне».

Тут его не смогло достать ни одно из щупальцев.

Конечно, назвать эту зону «мёртвой» можно было только с большой натяжкой — любое из щупальцев, немного изогнувшись, легко могло дотянуться до бесстрашного всадника, просто дереву необходимо было немного времени для внесения корректив в свои действия. Но этого «немного» Гааю хватило с лихвой.

Выхватив из-за пояса массивный боевой топор, Гаай принялся изо всей силы наносить по серой упругой коре дерева короткие мощные удары. Ещё удар, ещё… и вот уже из-под повреждённой древесной коры широким потоком хлынул ярко-алый сок, так похожий на кровь.

— Так его! — воскликнул, охваченный ликованием раненый воин. — Прикончи его, Гаай!

Прикончи эту мразь!

Всё ещё не до конца понимая замысел предводителя, Стив, тем не менее, смотрел на действия Гаая с волнением и явным восхищением. Щупальца тем временем снова взметнулись вверх, все разом… и можно было не сомневаться в том, куда они обрушаться теперь в первую очередь, по крайней мере, часть из них. Восхищение Стива сменилось вдруг острым щемящим беспокойством… но тут в правой руке предводителя возник вдруг яркий огонёк пламени — Стив так и не заметил, когда же Гаай успел его зажечь — и вот уже ярко-алое пятно на серой коре вспыхнуло багровым пламенем, почти сразу же пламя взметнулось ввысь и начало с бешеной скоростью пожирать живую плоть великана.

— Удалось! — раненый воин крепко сжал пальцами плечо юноши. — Ему удалось!

Щупальца метнулись, было, вниз, потом, задрожав, снова вверх, но это был уже просто беспорядочно шевелящийся серый клубок. Отдельные щупальца лихорадочно хлестали по стволу, как бы в надежде сбить, обуздать пламя, но тут же вспыхнули сами. Теперь дереву было уже не до охоты на людей, и Гаай это отлично понимал.

— Вперёд! — повелительно крикнул он и, вздыбив коня, помчался в сторону беспорядочно разбросанного имущества.

Воины ринулись следом. Нужно было спешить, ибо оставшиеся бродячие деревья, всё ещё отвлекаемые с тыла тройкой смельчаков, в любое мгновение могли утратить к ним интерес и вновь обрушить свои смертоносные щупальца на поляну. В первую очередь, следуя указаниям Гаая, воины подбирали сёдла и арбалеты со стрелами. Доставив их в безопасное место, вернулись уже за тюками.

Торопливо забрасывая связанные попарно тюки на спину лошади, Стив вдруг услышал за своей спиной чей-то истошный протяжный вопль, напоминающий одновременно и яростный рёв большого хищного зверя, и стократно усиленное звучание боевого рога.

Мгновенно обернувшись, он понял, что эти звуки издаёт пылающее бродячее дерево.

Второй раз в жизни Стив слышал голос дерева-хищника, и вновь, с немалым удивлением, явственно уловил в этом жутком, душу леденящим крике, и боль, и отчаянье и странную какую-то тоску, предсмертную, что ли… Словно отгоняя наваждение, юноша тряхнул головой, а дерево, выдрав из земли свои толстые корни, медленно побрело прочь, ломая и подминая под себя мелкий кустарник и то и дело натыкаясь на вековые стволы обычных деревьев. Оно пылало теперь всё, словно огромный какой-то факел… вот пылающее дерево приблизилось вплотную к одному из своих сородичей, и тут случилось невероятное. Дерево-хищник, словно почуяв опасность, тоже выдернуло из земли свои корни и с невероятной прямо-таки быстротой заковыляло прочь, тяжело раскачиваясь на ходу. А его пылающий сородич, тоскливо протрубив в последний раз, рухнул вдруг навзничь… и тотчас же дружно вспыхнули кусты и подлесок по обе стороны от упавшего дерева и багровое пламя начало расползаться вокруг с удивительной быстротой.

— Ну, всё! — с облегчением проговорил раненый воин и, встретившись взглядом со Стивом, подмигнул юноше. — Теперь этим тварям не до нас!

И это действительно было так. Двое оставшихся древесных хищников с превеликим шумом и треском удалялись в лесную чащу, потеряв к людям всяческий интерес. Они уходили прочь, медленно и неуклюже, а пламя, казалось, гналось за ними по пятам. С облегчением наблюдавший за паническим этим бегством, Стив вспомнил вдруг о Гэле с товарищами, находящимися как раз где-то там, среди бушующей этой стихии. Впрочем, люди двигались куда проворнее бродячих деревьев, и серьёзной опасности огонь для них, кажется, не представлял.

Словно в подтверждение этому, из-за пылающего куста на поляну выбрался Гэл, за ним оба его помощника. Все трое были целы и невредимы, вот только лица их почернели от копоти до неузнаваемости. Мгновенно оценив обстановку, Гэл что-то негромко скомандовал, и все трое тоже бросились к оставшимся на поляне тюкам. Воины Гэла взвалили на плечи по две пары тюков, сам же однорукий воин довольствовался одной только парой.

— Слева! — истошно выкрикнул вдруг старик Кром. — Слева смотрите!

Тут Стив, наконец-то, смог разглядеть пятого из хищников. Кром не ошибся, бродячих деревьев и в самом деле оказалось не четыре, а пять. До сих пор ничем себя не обнаружившее, коварное дерево вдруг ожило и взметнуло высоко вверх длиннющие свои щупальца, на ходу всё утончая и удлиняя их, наверное, для увеличения дальности поражения. Стив был уже в безопасности, как, впрочем, и остальные всадники, но для Гэла с товарищами пятое бродячее дерево представляло грозную опасность.

— Тюки! Бросайте тюки! — не выдержав, крикнул раненый воин. — Они вас погубят!

Стив был того же мнения, ибо тяжёлые эти тюки замедляли движение людей, но, когда один из воинов и в самом деле выронил свои тюки, Гэд вдруг что-то прокричал повелительно и второй из воинов тут же швырнул товарищу одну из двух пар тюков.

Снова все три воина бежали з грузом и явно не успевали выбраться из опасной зоны.

«Ничего не понимаю!» — ошарашено подумал Стив… но секунду спустя он уже понял замысел Гэла. Щупальца тяжело ударили сверху, все сразу, и трое из них ударили на удивление точно. Удар пришёлся по тюкам и люди, мгновенно отпустив свою ношу, разом упали на землю. Одураченные щупальца тут же взметнулись вверх с «добычей», вверх взметнулись и все остальные щупальца, готовясь к повторному нападению.

Но люди оказались проворней безмозглой твари. Вскочив на ноги, они побежали дальше уже налегке и успели-таки покинуть опасную зону за какое-то краткое мгновение до следующей атаки.

— Всем седлать коней! — распорядился Гаай. — Будем уходить!

Гэл был уже возле Стива. Остановившись рядом с юношей, он сплюнул, потом медленно вытер рукавом пот и копоть с лица.

— У тебя всё в порядке?

— В полном! — Стив улыбнулся. — А у тебя?

— И у меня! — Гэл тоже улыбнулся, но как-то невесело. — А вообще-то, дела наши неважнецкие!

Стив это и сам хорошо понимал.

 

Глава 5

Всего в живых осталось девять человек, лошадей же уцелело тринадцать, поэтому четырёх свободных лошадей решено было сделать вьючными, до отказа загрузив их тюками. Вещи, всё ещё остававшиеся на поляне, пришлось бросить из-за бродячего дерева, упрямо там торчавшего. Впрочем, оставшиеся воины и лошади просто не в силах были унести всё имущество, рассчитанное, как минимум, на двадцать всадников, так что жалеть брошенного особо не приходилось.

Потерпевшим от яда воинам стало значительно лучше, во всяком случае, они уже могли самостоятельно держаться в седле. Поэтому Гаай дал сигнал выступать, и все воины начали выстраиваться в обычную свою походно-боевую колонну. Ехать решили по-прежнему, по две лошади в ряд, с тем лишь изменением, что в центре колонны четверо всадников будут иметь своими соседями навьюченных лошадей. Впрочем, Стива это не коснулось, следуя указанию предводителя, он вместе со стариком Кромом должен был замыкать колонну. Это было большой честью и явным выражением доверия к юноше со стороны Гаая, ибо замыкать строй поручалось обычно самым опытным и проверенным в бою воинам. Чрезвычайно польщённый, оказанным ему доверием, Стив тотчас же повернул лошадь и направил её в самый хвост колонны. Оказавшись там, он остановился, поджидая напарника.

Но Кром и не подумал выполнять приказание предводителя. Выпрямившись в седле и высоко подняв седую голову, старый воин направил свою лошадь прямо в противоположную сторону. Подъехав к предводителю почти вплотную, Кром натянул поводья и некоторое время он и Гаай молча смотрели друг другу в глаза.

— В чём дело, старик? — негромко и надменно проговорил Гаай. — Ты плохо слышишь?

Или ты боишься замыкать колонну?

— Я ничего не боюсь! — громкий голос Крома на мгновение перекрыл весь шум и гам строящихся в колонну воинов, замолчав, все удивлённо повернулись в его сторону, не совсем понимая, в чём, собственно, там дело. Стив тоже с удивлением смотрел на старика.

— Я ничего не боюсь! — снова повторил Кром, ещё больше выпрямившись в седле. — И я хорошо слышу! И вижу тоже!

— Вот как? — голос предводителя по-прежнему звучал негромко и надменно. — И что же ты видишь, старик?

— Я вижу… — голос Крома вдруг задрожал и стал ещё громче, старик уже не говорил, он почти кричал прямо в лицо Гааю, — я вижу, что ты по-прежнему собираешься командовать нами, Гаай! Командовать, словно ничего и не произошло!

На лесной дороге стало так тихо, что слышно стало ленивое потрескивание огня в догорающих зарослях, потом возле людей деловито прожужжала одинокая пчела, спешащая со своей драгоценной ношей в родное дупло. Глаза всех без исключения воинов были направлены на Гаая, все ожидали, что же он ответит старику.

Но Гаай молчал. Он молчал так долго, что Стив уже решил, было, что их предводитель вообще ничего не будет отвечать взбунтовавшемуся воину, но тут Гаай, наконец, соизволил заговорить, медленно, негромко и как-то по-особенному равнодушно.

— А что, собственно, произошло, старик? — обветренные губы Гаая чуть тронула холодная, ничего не выражающая усмешка, отчего лицо предводителя стало ещё более надменным и непроницаемым. — Может, я трусливо прятался за чужими спинами? В чём, конкретно, ты можешь обвинить меня, старик?

— Я скажу тебе, в чём я тебя обвиняю! — голос Крома дрожал и срывался, но не от страха… в нём явственно ощущалась огромная ненависть, ненависть и ещё что-то, в чём Стив так и не смог до конца разобраться. — Я напомню тебе, предводитель, в чём твоя вина! — Костлявый палец старого воина был направлен прямо в грудь Гааю. — Шестьсот воинов ты повёл за собой в набег, Гаай… шестьсот лучших воинов! Они пошли за тобой, потому что поверили в тебя, в твою воинскую удачу, в твоё умение побеждать! Где они теперь, предводитель?! — задыхаясь от гнева и ненависти, Кром умолк, обвёл долгим взглядом горстку уцелевших воинов. — Что ты скажешь теперь их отцам и матерям, их жёнам и детям?! Тебе ведь нечего сказать им, Гаай!

Растерянный и ничего не понимающий Стив во все глаза смотрел на происходящее, переводя взгляд с перекошенного ненавистью лица Крома на надменно-непроницаемое холодное лицо предводителя и обратно. Он понимал чувства старика, потерявшего сначала старших, а затем и младшего сына, но даже понимание это не вызывало в его душе по отношению к Крому ничего, кроме острого раздражения. Чего, собственно, добивается старый воин? Их осталось так мало и чтобы выжить в кошмарном этом лесу — нужно не свары затевать, а, наоборот, как никогда раньше сплотиться всем разом вокруг предводителя. И чем Гаай плохой предводитель? Уж не хочет ли сварливый старик сам занять его место?

— Ну, что же ты молчишь, Гаай? — никак не унимался Кром, костлявый его палец почти упирался Гааю в кольчугу. — Ведь это ты погубил их всех! Ты и Рээб!

При упоминании имени Рээба по колонне прошёлся еле слышный недовольный ропот и Гаай его чутко уловил. Не принято было у воинов обвинять в чём-то погибших, а уж тем более, погибших в бою и с оружием в руках.

— Рээб мёртв! — теперь уже голос Гаая задрожал от плохо скрытого гнева. — Ты что, позабыл об этом, старик?!

— Но ты-то жив! — надтреснутый голос Крома вновь взвился почти до крика. — Ты жив и по-прежнему хочешь командовать нами!

— Уж не хочешь ли ты старик сам стать предводителем? — теперь в голосе Гаая звучало скорее любопытство, нежели гнев. — Что ж, мы можем обратиться к воинам и спросить у них, кого они предпочтут! — холодный неподвижный взгляд Гаая медленно прошёлся по лицам, угрюмо молчащих воинов, чуть задержался на Стиве, или, может, Стиву это только показалось. — Все, кто выбирает меня, поднимите мечи!

Стив даже не сомневался, что все воины в единодушном порыве вскинут мечи вверх, но этого почему-то не произошло. Воины продолжали, молча и неподвижно, восседать в сёдлах… это было невероятно!

— Я за тебя, Гаай! — по-юношески звонко воскликнул Стив, выхватывая из ножен меч и высоко вскидывая его над головой. — Ты наш предводитель!

Этим возгласом он словно разбудил остальных.

— Ты наш предводитель, Гаай! — воскликнул раненый в руку воин, тоже поднимая меч.

— Ты наш предводитель! Мы с тобой, Гаай! — послышались один за другим дружные возгласы и все как один воины высоко вскинули над головами блестящие на солнце клинки… все, кроме Гэла…

— А ты, Гэл? — пристальный взгляд Гаая остановился на одноруком воине. — Ты что, не считаешь меня достойным быть предводителем?

Затаив дыхание, Стив ждал, что же ответит Гэл. Все остальные воины тоже ждали с нетерпением его ответа.

— Ты наш предводитель, Гаай! — произнёс, наконец, Гэл, но меча так и не поднял.

— Ну что, старик? — Гаай снова повернулся к неподвижно застывшему в седле Крому. — Теперь ты будешь подчиняться мне и выполнять мои распоряжения?

— Выполнять твои распоряжения?!

Кром, повернувшись в седле, посмотрел на воинов и каждый, на ком останавливался его пылающий гневом взор, почему-то опускал голову. На Стива, впрочем, старый Кром даже не взглянул.

— Я не хотел быть вашим предводителем! — надорванный больной голос старика дрожал и срывался. — Я не стремился к этому, и вы все это отлично знаете! Он тоже это знает! — Кром, не оборачиваясь, кивнул в сторону Гаая. — Два моих сына погибли в бою возле волчьей деревни…

— Твои сыновья погибли как герои! — перебивая старика, выкрикнул Гаай. — И сейчас они там, в заоблачном мире, и им стыдно за своего отца!

— А мне стыдно за вас, воины! — с гневом прокричал Кром, приподнимаясь на стременах.

— Вы… вы все — трусы! Все до одного! Мой третий сын… — седая голова старика вдруг горестно поникла, голос вновь сорвался и задрожал. — Мой младший… я потерял его этой ночью…

— Так вот почему ты злобствуешь! — теперь уже голос Гаая задрожал от гнева и плохо скрытой ярости. — Твой сын был караульным! Мы доверили ему себя и свои жизни, а он подвёл нас! Там, на поляне… — Гаай обернулся в сторону всё ещё бушующего огня, и все как один воины тоже посмотрели в ту сторону, — там погибли наши товарищи, и твой сын повинен в их гибели!

— Не смей обвинять моего сына! — что есть силы закричал Кром, и в этом отчаянном его крике-вопле было столько тоски и боли, что Стив невольно содрогнулся… он уже не решался обвинять хоть в чём-то старого воина, он даже жалел его, хоть и понимал, что любая жалость оскорбительна для настоящего воина. — Мой сын был ещё совсем мальчик! — снова выкрикнул Кром. — Он был ещё мальчик, и он… он… — пронзительный голос старика сорвался, упав почти до шёпота, — он погиб из-за тебя, Гаай!

— Вот! — правая рука Гаая взметнулась, указывая в сторону Стива, и все воины тоже посмотрели на юношу. — Он ведь младше твоего сына, Кром! И, тем не менее, он уже воин! И хороший воин! И я горжусь им!

Наверное, Стив был бы на седьмом небе от счастья, услышь он такую похвалу из уст предводителя всего сутки назад. Теперь же, сейчас, он почему-то не ощутил вообще ничего, кроме странного, неприятного чувства неловкости и какой-то даже неясной своей вины, что ли… Перед ним только что столкнулись две правды, и каждая из них не признавала, отрицала даже другую, и каждая из них, тем не менее, имело полное право на существование… а ведь он, Стив, всегда свято верил, что правда бывает лишь одна…

Кром вдруг выхватил из ножен меч, Гаай в ответ тоже обнажил свой клинок.

— Уж не хочешь ли ты драться со мной, старик? — гнев в голосе предводителя вновь уступил место холодному удивлению. — Ты хорошо подумал?

— Я хорошо подумал! — Кром неожиданно улыбнулся, и тоскливая эта его улыбка острой болью пронзила и без того смятённое и истерзанное сомнениями сердце Стива. — И я не буду драться с тобой, Гаай! Веди их дальше, этих… — презрительный взгляд старика скользнул по притихшим воинам. — Веди, командуй, распоряжайся… они вполне достойны такого предводителя, как ты! А я… я ухожу к сыновьям!

Взмахнув мечом, Кром вдруг с силой полоснул острым его лезвием себя по горлу и упал наземь, захлёбываясь собственной кровью. Испуганная лошадь его шарахнулась в сторону и тут же остановилась, ибо Гаай успел ухватить её за узду. Воины, неподвижные и ошеломленные, молча взирали на содрогающееся в агонии тело старого воина.

— Возьми лошадь! — крикнул Гаай одному из воинов и, когда тот послушно подхватил поводья, повернул своего коня и, даже не взглянув на Крома, поскакал в голову колонны.

— Выступаем! — прокричал он, не оборачиваясь. — Всем занять свои места!

— Мы что, не предадим его сожжению? — выкрикнул кто-то из воинов.

— Нет! — Гаай, наконец, обернулся и посмотрел на неподвижное тело Крома — Мы сжигаем воинов! А он избрал себе смерть труса, и пусть душа его отправляется в вечное царства тьмы и мрака! Ты ещё слышишь меня, старик?! — снова закричал он и гнев, перемешанный с презрением, явственно прозвучал в могучем его голосе. — Ты никогда не встретишься со своими сыновьями! — Гаай замолчал, вновь обвёл бешеным взглядом притихшую колонну и, пришпорив коня, далеко вырвался вперёд. — Не отставать! — зычно крикнул он, уже не оборачиваясь.

Небольшая колонна медленно двинулась в путь. Проезжая мимо неподвижного тела Крома, каждый из воинов невольно отводил взгляд в сторону.

Стив в одиночестве замыкал колонну. Охваченный своими мыслями, он ехал молча, низко опустив голову, но, проезжая мимо тела старого воина, юноша, сам не понимая почему, вдруг приостановил лошадь. Внимательно вглядываясь в мучнисто-белое лицо старика, Стив вдруг обнаружил, что тот ещё не умер. Кром лежал на спине, тело его было совершенно неподвижным, но губы старика всё ещё чуть шевелились… он, кажется, что- то шептал. Стив прислушался.

— Силам тьмы и зла отдаю тело своё после того, как душа улетит прочь! — искусанные губы Крома шевелились всё медленней, торопливый его шёпот стал уже почти неразборчивым, но Стив сумел расслышать имя Гаая… он прислушался повнимательнее, но старик шептал всё тише и тише. Сумев разобрать только отдельные разрозненные слова, Стив понял, что старый воин в предсмертном бреду произносит какое-то чёрное заклятие.

— Не отставать! — громыхнул от головы колонны гневный голос Гаая.

Пришпорив лошадь, Стив нагнал отряд. Некоторое время он ехал молча м всё раздумывал о последних странных словах умирающего Крома. Бредил ли старик, произнося их, или слова эти в его устах наполнены были каким-то зловещим смыслом?

Стиву не терпелось рассказать обо всём услышанном Гэлу, но однорукий воин ехал далеко впереди, сразу же вслед за предводителем, а прямо перед Стивом маячила жирная спина воина, так яростно обвинявшего вчера Гэла в неверии. Обращаться к толстяку за советом юноше очень не хотелось… впрочем, вечером на привале, он поговорит с Гэлом…

Правда, до вечернего привала было ещё ох как далеко.

 

Глава 6

Стив уже почти смирился с мыслью, что ему придётся весь день замыкать колонну в одиночестве. Ехать последним по узкой лесной дороге было очень опасно, всё время приходилось быть начеку — поэтому Стив немедленно привёл в боевую готовность арбалет, стараясь чутко прислушиваться к каждому постороннему звуку и шороху в окрестном кустарнике.

Правда, прислушиваться ко всем этим звукам и шорохам было не так-то и просто из-за, доносившихся спереди от Стива, почти непрерывных причитаний. Толстый воин, ехавший как раз впереди юноши и ещё не совсем оправившийся от воздействия древесного яда, а по сему, особенно раздражительный, никак не мог управиться с норовистой вьючной лошадью слева от себя. Может, лошадь и не была особенно норовистой, просто она не привыкла быть вьючным животным, чего толстяк никак не мог уразуметь. Он то и дело понукал упрямое животное, в сердцах дёргал и дёргал его за узду, время от времени принимался стегать лошадь плетью, что, разумеется, ни к чему хорошему не приводило, да и не могло привести. Проделывая это и проклиная всё на свете, воин всё сыпал и сыпал самыми отборнейшими ругательствами. Резкий, неприятно-пронзительный голос его пронизывал, казалось, насквозь измученный мозг Стива, мешая ему сосредоточиться на чём-то одном, а главное, отвлекая внимание юноши от грозящей им со всех сторон опасности.

Стиву очень хотелось вежливо попросить неутомимого говоруна, если не замолчать, то хотя бы изливать свои жалобы немного потише. Но он отлично понимал, что любое его вмешательство, пусть даже в самой вежливой форме, лишь подольёт масла в огонь и очередной залп злой ругани вместо лошади достанется ему, Стиву, и придётся как-то на это реагировать. Реагировать на грубость можно было лишь ответной грубостью, а лучше всего — мечом, но молодой воин, с раннего детства воспитанный в безоговорочном послушании и почитании старших, не осмеливался затеять ссору с человеком, почти годившимся ему в отцы.

Поэтому он вынужден был довольно долго выносить эти, нудные и весьма однообразные словесные излияния, и был глубоко благодарен воину, ехавшему впереди толстяка. Ему, наверное, тоже надоело слушать бесконечное это нытьё и проклятия, поэтому воин, обернувшись к сквернослову, свирепо проорал ему прямо в лицо, чтобы тот немедленно заткнулся. После этого он ещё свирепей добавил, что сам заткнёт пасть толстяку, в случае на то необходимости.

Опешивший толстяк хотел, было, достойно ответить обидчику, но у воина впереди был не только весьма грозный вид, но и соответствующие габариты. Так что, неутомимый болтун, к тому же, ещё не вполне оправившийся от ран и перенесённых страданий, вынужден был прикусить язык и наконец-таки замолчать, к великому удовлетворению, не только впереди ехавшего воина, но и Стива.

Настроение юноши улучшилось ещё больше, когда он увидел, как Гэл, перекинувшись вдруг с предводителем несколькими короткими фразами, выехал из общей колонны на обочину и остановился там, пропуская вперёд всадников одного за другим. Дождавшись очереди Стива, Гэл тоже тронул поводья своей лошади и поехал рядом с молодым воином.

— Куда безопаснее, ежели замыкать колонну будут двое, — негромко произнёс он, глядя прямо перед собой. — Надеюсь, ты согласен с таким утверждением?

— Разумеется! — Стив постарался, как мог, сдержать бурную радость, но это ему, конечно же, плохо удалось. — Гаай сам направил тебя сюда или это ты ему предложил?

Гэл искоса взглянул на Стива, но ничего ему не ответил и так, некоторое время, они ехали молча. Потом Гэл первым нарушил затянувшееся молчание.

— Скажи, зачем ты зарядил арбалет стрелой с серебряным наконечником? — спросил он. — Такая стрела не пробьёт даже обычной кольчуги, не говоря уже о более прочных доспехах.

Стив посмотрел на свой арбалет, потом перевёл взгляд на Гэла.

— Но ведь оборотни… — начал он нерешительно, но Гэл только пренебрежительно махнул трезубцем, заменявшем ему кисть левой руки.

— Нет здесь оборотней! — он обвёл внимательным взглядом зелёную стену кустарника по обеим сторонам дороги. — А вот кто-то другой тут есть, сердцем чую!

— Кто, другой? — недоуменно переспросил Стив. — Люди?

— Может, и люди! — неопределённо проговорил Гэл, по-прежнему внимательно всматриваясь в придорожный кустарник. — А, может, и не люди…

— Кто же тогда?

Гэл снова ничего не ответил, а Стив, немного поколебавшись, всё же заменил серебряную стрелу в арбалете на обычную с закалённым стальным наконечником. Такая стрела на близком расстоянии пробивала любые доспехи, не говоря уже о кольчугах.

Юноша не совсем понимал, кого так опасается Гэл тут встретить, какие такие люди осмелились бы жить в страшном этом лесу. Но Гэл столько раз оказывался правым, почему бы ему не оказаться правым и на этот раз…

Дорога, между тем, всё время поднималась куда-то вверх, колонна словно взбиралась постепенно на какую-то огромную гору. Впрочем, подъём этот был довольно пологим, почти незаметным. Окружающий ландшафт тоже постепенно менялся: огромные деревья постепенно мельчали, да и росли они теперь не сплошной стеной, а на значительном расстоянии друг от друга, зато кустарник, наоборот, подрос: по обе стороны дороги словно стояла высокая зелёная стена. Солнце, выглянув, наконец, из-за плотной этой стены, с каждой минутой припекало всё сильней и сильней, и Стив ощутил вдруг сильную жажду. Утром, в суматохе и горячке боя, он так и не успел напиться, не до того было, а вот теперь, кажется, всё отдал бы, все сокровища мира, за один-единственный только глоток простой воды, пусть даже тёплой и мутной. Впрочем, никаких особенных сокровищ у юноши, увы, не было, если не считать нескольких золотых безделушек, бережно хранящихся во внутреннем потайном кармашке кожаной куртки. Золото это было добыто Стивом в одном из покинутых поселений волчьего народа, в самый начальный период набега, когда они ещё победоносно продвигались вперёд и всё, казалось, благоприятствовало их намерениям…

Как бы прочитав невесёлые мысли юноши, Гэл вдруг отстегнул от пояса вместительный кожаный бурдюк и, зубами выдернув деревянную затычку, протянул бурдюк Стиву.

— На, пей!

Стив, благодарно кивнув, ухватил бурдюк и торопливо поднёс его к пересохщим своим губам. Он жадно глотал эту тёплую, отдающую болотной гнилью, воду, он, казалось, наслаждался каждым глотком… наконец, опомнившись и чуть устыдившись этой своей несдержанностью, юноша вновь протянул бурдюк Гэлу.

— Спасибо!

— Не за что!

Гэл аккуратно вставил на место затычку, вновь прикрепил бурдюк к широкому поясу.

Он великолепно обходился одной правой рукой, изредка только помогая ей блестящим трезубцем левой руки.

— Смотри! — сказал вдруг Гэл, указывая рукой куда-то вниз, на дорогу. — Ты видел когда что-либо подобное?

Стив тоже посмотрел на дорогу, туда, куда указывала рука Гэла.

На дороге, каменистой и почти лишённой всякой растительности, виднелся небольшой ярко-оранжевый круг или, скорее, овал, образованный чем-то, наподобие лишайника, а скорее, невысокого мха. Стив отчётливо разглядел тонкие, совершенно одинаковой высоты стебельки, плотно соприкасающиеся друг с другом.

— Мох какой-то… — пробормотал задумчиво Гэл. — Или всё же, не мох, как думаешь?

— А вон ещё! — показал рукой Стив.

Недалеко от первого на дороге виднелось ещё одно ярко-оранжевое пятно, на этот раз чуть покрупнее, и, в отличие от первого, почти идеально округлое.

— Никогда такого не видел! — снова пробормотал Гэл. — Может они ядовитые?

Стив, не отвечая, лишь равнодушно пожал плечами. Но всё же, когда через некоторое время им попался на дороге ещё один подобный круг, на этот раз уже величиной почти с человеческую голову, он постарался объехать его так, чтобы лошадь случайно не наступила копытом в эту оранжевую мякоть. Не потому, что очень уж её опасался — так, на всякий случай. Впрочем, все воины, ехавшие впереди его, проделали то же самое.

Чуть заметный этот подъём местности, между тем, всё продолжался, деревья вокруг почти уже не встречались, даже невысокие… потом и кустарник начал постепенно редеть, всё чаще и чаще разрываясь большими полянами. И вот, наконец, наступил момент, когда воины вообще выехали за пределы леса. Это случилось так неожиданно, что Стив в первое мгновение даже глазам своим не поверил.

— Мы выбрались! — в радостном волнении воскликнул он, жадно озирая бесконечную, волнистую степь вокруг себя… по ней, разбросанные там и сям в однообразном травянистом море, виднелись лишь незначительные островки кустарников. — Наконец-то лес закончился!

— Закончился? — Гэл пожал плечами. — С чего ты взял, что он закончился?

— А это?

Юноша встревожено и одновременно с надеждой взглянул на товарища. В ответ Гэл вздохнул и вновь пожал широкими плечами.

— Это просто какое-то плоскогорье, — буркнул он мрачно. — Не надо тешить себя пустыми иллюзиями. Не знаю, сколько оно протянется, но рано или поздно мы снова окажемся в полной власти этого проклятого леса!

Слова Гэла подействовали на юношу как ушат холодной воды. Впрочем, остальные воины, более опытные в таких делах, нежели Стив, тоже не проявили особого энтузиазма по поводу окончания проклятого этого леса, а значит Гэл, скорее всего и на этот раз оказался прав…

Но даже на какое-то, пусть короткое, время оказаться за пределами Чёрного леса — чем не счастье!

Впереди их внезапно послышались встревоженные возгласы воинов. Ехавшие впереди всадники сгрудились, полукругом обступив что-то, пока невидимое отсюда. Толстяк впереди Стива резко натянул поводья, повернул в сторону Стива и Гэла потную свою физиономию.

— Что там стряслось?

— Сейчас посмотрим!

Гэл повернул лошадь чуть влево и направил её вперёд прямо по густой сизовато-зелёной траве. Стив двинулся следом. Вскоре они уже подъезжали к столпившимся в полном беспорядке воинам, частью конным, частью, по какой-то причине, уже спешившимся.

Воины стояли по обе обочины дороги и смотрели на что-то, происходящее на ней. Стив тоже посмотрел туда.

А на дороге происходило что-то странное. Странное и страшное… но страх пришёл к юноше немного позднее, пока же он лишь с удивлением и некоторым недоумением подумал, что такого, вообще, быть не может, что так не бывает, не должно быть…

На дороге расположилось уже знакомое Стиву ярко-оранжевое пятно, на этот раз очень уже большое, даже огромное, в полтора человеческих роста диаметром… и это оранжевое нечто стремительно всасывало в себя вьючную лошадь вместе с грузом. Задние ноги лошади уже почти полностью исчезли в глубине оранжевой этой твари — впрочем, окраска пятна возле задних ног лошади была скорее алой, нежели оранжевой — передними же копытами лошадь пока ещё упиралась в твёрдую каменистую почву дороги на самой, считай, границе её с оранжевым этим пятном. Один из спешившихся воинов изо всей силы тащил лошадь за уздечку, отчаянно и, увы, безуспешно пытаясь помочь ей выбраться из западни. Лошадь, до этого момента лишь молча мотавшая головой из стороны в сторону, вдруг издала короткое отрывистое ржание, больше напоминающее мучительный, полный предсмертной боли и страдания, стон, потом голова несчастного животного как-то разом обмякла, и лошадь тяжело рухнула набок, прямо в оранжевое это месиво. Воин, дёргавший за уздечку, от неожиданности тоже покачнулся и упал на одно колено. Рука его, всё ещё не выпускавшая уздечку, на какое-то короткое мгновение соприкоснулась с оранжевой поверхностью пятна. И тут же с яростным воплем воин отдёрнул руку и вскочил на ноги.

— Она откусила мне пальцы, эта тварь! — закричал он, с ужасом уставившись на свою левую руку с короткими кровоточащими обрубками на месте четырёх пальцев.

Опомнившись, наконец, воин принялся лихорадочно перематывать искалеченную руку куском белой материи, услужливо предложенной кем-то из товарищей. О лошади он уже не думал, да от неё уже почти ничего не осталось, кроме головы, и голова эта тоже стремительно погружалась в оранжево-красное это месиво. Погружалась, или…

— Оно ведь не всасывает добычу! — в наступившей тишине негромкий голос Гэла расслышали все воины. — Оно её перетирает! Как тёрка.

И тут Стив, присмотревшись, действительно сумел разглядеть, как, двигаясь поистине с сумасшедшей скоростью и проворством, многочисленные тоненькие стебельки, из огромного количества которых и состояло, в сущности, всё это пятно, перетирают последние остатки лошадиной плоти. Лошадь не погружалась в глубину пятна — да там и не могло быть никакой глубины — просто пятно заживо и сноровисто умело пожирать свою добычу. Причём, среди шевелящихся этих ворсинок с одинаковой лёгкостью перетирались и мясо, и кости, и даже ременная упряжь вместе с седлом и тюками. Ещё мгновение… и вот уже на оранжевой, с чуть красноватым отливом, поверхности пятна не осталось вообще ничего. Стебельки выпрямились и вновь стали неподвижными, ну а само оранжевое пятно тоже приобрело прежний, безобидный свой облик. И только окровавленная тряпка на левой руке пострадавшего воина напоминала о только что произошедшей трагедии.

Угрюмо молчащие воины со смешанным чувством ужаса и ненависти смотрели на нового неожиданного врага.

— Нам надо быть ещё более внимательными, — снова произнёс Гэл, по-прежнему негромко, но все воины хорошо его расслышали. — Впрочем, эти оранжевые твари легко различимы, и нам надо просто вовремя их обнаруживать и объезжать стороной…

— Уступать дорогу каждой твари! — с яростью воскликнул воин с покалеченной рукой. — Неужели их нельзя как-либо уничтожить?!

— Может, огнём попробовать? — не совсем уверенно проговорил кто-то из воинов и посмотрел в сторону Гаая, до сих пор лишь молча наблюдавшим за всем происходившим.

Остальные воины тоже с надеждой посмотрели на предводителя, все, за исключением Гэла.

— Огнём? — нахмурившись, Гаай пожал плечами. — Можно попробовать. Впрочем… — он задумался на мгновение. — Бросьте-ка в неё камень.

Камней разной величины по обе стороны от дороги вполне хватало и один из воинов, выбрав среди них увесистый валун размером с три человечьи головы, поднял его над головой и, поднатужившись, с силой швырнул в сторону пятна. Описав в воздухе пологую дугу, камень тяжело грохнулся аккурат в самый центр оранжевой твари.

— Метко! — похвалил воина Гаай, по-прежнему внимательно наблюдая за возможными действиями врага. — Молодец!

Взгляды всех остальных воинов тоже были прикованы к камню, но проходило время, а камень, как и прежде, неподвижно возлежал в самом центре пятна, и ровным счётом ничего с ним не происходило.

— Что, не нравится?! — злорадно выкрикнул кто-то из воинов.

В ответ на это другой воин невесело и как-то принуждённо даже рассмеялся, словно желая вымученным этим смехом изгнать из себя тот ужас, который поневоле внушало всем зловещее это существо, раскинувшееся посреди дороги.

— Бросьте ей ещё камень! Забросать эту тварь камнями! — послышались возбуждённые голоса, но тут же смолкли, ибо оранжевая тварь вновь пришла в движение: многочисленные её стебельки, истончаясь, потянулись вдруг вверх, легко приподнимая над собой увесистый этот камень. По оранжевой поверхности словно прошла рябь… и потрясённый Стив увидел вдруг, как валун зашевелился, словно тоже оживая, потом камень легко сдвинулся с места и, сначала медленно, а потом, всё убыстряя и убыстряя своё движение, двинулся к противоположному от Стива краю оранжевого пятна. У самого края пятна камень набрал уже такую скорость, что, не просто соскочил на обочину дороги, а буквально вылетел за её пределы шагов на пять-шесть, не меньше. Сразу же вслед за этим оранжевые стебельки снова уплотнились, замерли и приняли прежний свой, обманчиво-безобидный вид.

— Вот же тварь! — чуть слышно пробормотал кто-то из воинов. — Может, и вправду огнём?

— Обойдёмся без огня! — воин, потерявший пальцы, вдруг выхватил из ножен меч и, высоко вскинув его над головой, бросился в сторону пятна. — А как тебе это, тварь?!

— Назад! — выкрикнул Гэл, но запоздал, ибо воин уже изо всей силы рубанул мечом по краю пятна.

Удар такой силы должен был, по мнению Стива, насквозь прорубить тонкое тело оранжевого монстра… да и сам воин, кажется, так полагал. Но меч, зазвенев, будто встретил вдруг на своём пути гранитную скалу, а никак не эти тонкие, лёгко уязвимые с виду оранжевые стебельки, отскочил назад. Не ожидавший этого, воин чуть наклонился вперёд, и в это самое время откуда-то из глубины пятна с огромной скоростью вылетело сразу несколько десятков тонких и длинных оранжевых нитей. Нити метнулись по направлению к воину, увидев это, воин выронил меч и попытался, было, отпрянуть назад, но явно запоздал. Оранжевые нити оказались куда проворнее человека — ещё мгновение… и воин, словно муха паутиной, оказался весь облеплен этими тонкими, но удивительно прочными путами.

— Помогите! — отчаянно выкрикнул несчастный, извиваясь всем телом и тщетно пытаясь высвободиться из ловушки, потом лицо воина вдруг побагровело, вместо крика из горло его вырвалось лишь слабое прерывистое хрипение. — Помо… гите…

Но никто из его, охваченных ужасом, товарищей даже не пошевелился. Впрочем, поспеши даже кто-либо из воинов на помощь — шансов успеть сделать это, у него не было бы никаких, ибо оранжевые нити вдруг разом напряглись и рванули, легко, без видимых усилий, поднимая в воздух свою полузадушенную жертву. Ещё мгновение и обмякшее тело несчастного упало в самую середину оранжевой этой твари.

— Силы небесные! — испуганно прохрипел толстяк, как-то незаметно оказавшийся совсем рядом со Стивом.

Торопливо поворотив коня, он тут же отъехал подальше от зловещей твари. Остальные воины, впрочем, тоже поспешили удалиться от неё на безопасное, с их точки зрения, расстояние. Не желая видеть того, что происходило на дороге, Стив отвернулся, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Когда же, наконец, он осмелился взглянуть в ту сторону, на поверхности пятна виднелся лишь золочёный шлем погибшего воина. Проклятая тварь «сожрала» не только одежду своей жертвы и её обувь, но и металлическую кольчугу, но шлем, почему-то, пришёлся ей явно не по вкусу. Подержав его ещё некоторое время на своей поверхности, оранжевая тварь выбросила шлем в сторону тем же самым способом, что и, немного ранее, камень.

— Поехали! — бешеным голосом заорал вдруг Гаай, заворачивая коня. — Всем строиться в прежнем порядке! Вперёд! Живее!

В голосе предводителя чуткое ухо Стива уловило нотки, не паники, нет… но всё же какого-то, непривычного для Гаая, смятения, и это поразило юношу едва ли не сильнее, чем эта страшная оранжевая тварь на дороге. Пропуская вперёд всадников, одного за другим, Стив дождался, наконец, когда все они проедут мимо его, и вновь занял своё замыкающее место в колонне, рядом с Гэлом. Впрочем, назвать небольшой их отряд колонной можно было разве что с большой натяжкой…

— Ну вот, нас стало меньше ещё на одного человека! — словно подслушав мрачные мысли юноши, негромко произнёс Гэл, обращаясь то ли к Стиву, то ли к себе самому. — Быстро же у нас это происходит, не правда ли?

Ничего не ответив, Стив только вздохнул и пришпорил лошадь. Впереди по-прежнему покачивалась в седле широкая фигура толстяка, слева, как и раньше, ехал Гэл, внимательно и настороженно следя за окрестностями дороги, по обе стороны которой теперь расстилалось, насколько хватало взгляда, безлесное и совершенно ровное пространство…

И теперь их было всего только семеро….

Семеро из шестисот…

 

Глава 7

Некоторое время небольшой отряд продвигался вперёд без особых происшествий.

Зловещие оранжевые твари больше не встречались, видимость по обе стороны от дороги была великолепной и почти исключала возможность какого-либо внезапного нападения.

Мысли Стива рассеянно блуждали, перебирая прошлое… о будущем он старался думать как можно меньше.

Почему-то, вспомнился вдруг ему старый Кром, и те его, самые последние слова. Был ли в них какой-то затаённый смысл, стоит ли рассказать обо всём этом Гэлу, или всё это, так, чепуха, не стоящая даже внимания. Потом новая, неожиданная мысль пришла вдруг в голову юноши.

— Скажи, — повернулся он к Стиву, — Кром, что, и вправду не попадёт в заоблачный мир, как считаешь?

Гэл пожал плечами и ничего не ответил, а Стив подумал внезапно о том, что и воин, погибший только что в ненасытной утробе страшной оранжевой твари, тоже не пал в бою, так же, как и все воины, сожранные нынешним утром бродячими деревьями. Интересно, куда попадут после смерти их души?

Но когда он обратился с этим вопросом к Гэлу, тот снова ничего не ответил юноше. Он лишь тихо и невесело рассмеялся.

— И что тут смешного?! — всерьёз обиделся Стив.

— Ничего! — Прервав смех, Гэл внимательно и серьёзно посмотрел на Стива. — Просто ты обратился не по адресу. Спроси-ка лучше об этом нашего великого знатока всех святых таинств… не знаю только, почему он не пошёл в жрецы, а стал воином! Эй, Люк! – негромко окликнул Гэл ехавшего впереди толстяка. — Как думаешь, куда попадёт после смерти душа Дольмена?

Обернувшись, толстяк злобно уставился в невозмутимое лицо Гэла.

— Богохульник! — прошипел он, брызгая слюной. — Ты что, никак не можешь угомониться!

— Вот видишь! — с притворной кротостью вздохнул Гэл и, взглянув на Стива, незаметно подмигнул юноше правым глазом. — Даже сам преподобный Люк не ведает ответа на непростой сей вопрос!

— Да когда же ты, наконец, перестанешь гневить Высокое Небо, богохульник! — что есть силы возопил Люк, страдальчески закатывая глаза и картинно возводя над головой толстые короткие руки. — Гнев святых мудрецов непременно обрушится на твою нечестивую голову, ежели ты…

— Ежели ты не заткнёшься сейчас же — мой кулак обрушится на твою болтливую пасть! — прорычал воин, ехавший впереди толстяка. — Я, кажется, предупреждал тебя!

Поперхнувшись на полуслове, толстяк замолчал и с надеждой посмотрел в сторону предводителя. Но Гаай, казалось, совершенно не расслышал отчаянного его вопля, во всяком случае, он даже не повернул головы в их сторону. С недоумением и даже какой-то обидой, Люк вздохнул, а Гэл вдруг, ни с того, ни с сего, весело рассмеялся, и, как бы вторя ему, угрюмый воин, ехавший впереди толстяка, тоже расхохотался во всё горло.

— Все наши беды из-за таких, как ты! — с ненавистью прошипел Люк, вновь поворачиваясь к Гэлу. — И эта оранжевая напасть, и деревья утром! Святые мудрецы нарочно насылают на нас всяческие напасти из-за твоего неверия!

— Нарочно, говоришь? — Гэл сокрушённо вздохнул. — Зря я тогда тащил тебя утром обессиленного и беспомощного прочь с поляны! И Святых мудрецов обидел, и бедное голодное дерево лишил такого лакомого кусочка!

— Да ты… ты… — от негодования у Люка даже лицо побагровело, впрочем, оно и так не отличалось особой бледностью. — Да тебя надобно…

— Всем молчать! — крикнул, не оборачиваясь, Гаай. — И удвоить осторожность!

Замолчав и бросив напоследок на Гэла буквально испепеляющий взгляд, Люк отвернулся, бормоча себе под нос какие-то бессвязные угрозы. А Стив, как раз в это же самое время, уловил вдруг краем глаза некое еле различимое движение справа от себя. Он резко повернул голову в ту сторону… и едва не вскрикнул от неожиданности.

Среди сухого бурьяна, стоящего вперемешку с невысоким, редким кустарником, юноша вдруг отчётливо разглядел сгорбленную и приземистую человеческую фигуру. Скорее всего, человек этот только что привстал из травы, в которой таился… он, видно, никак не ожидал, что последний из всадников вдруг обернётся. Поняв, что обнаружен, человек вновь пригнулся и сразу же исчез из глаз, словно растворившись среди высокой густой травы.

Человек ли?

Кустарник и высокая трава не дали возможности хорошо разглядеть незнакомца, но Стиву сразу же бросилось в глаза его неправдоподобно широкое и тёмное лицо с рыжей всколоченной шевелюрой и длинной бородой того же цвета. Плечи незнакомца тоже были слишком широки для нормального человека. Этот незнакомец… кого-то он напомнил Стиву, где-то, когда-то Стив уже встречал подобное существо, вот только где и когда?

Гэл осторожно тронул юношу за плечо.

— Ты что-то увидел там, малыш? — спросил он негромко.

Стив молча кивнул, не в силах от потрясения произнести хоть слово.

— Это был человек?

Стив снова кивнул.

— Человек, то есть, не совсем. Он больше походил на… — и тут Стива наконец-то осенила догадка. — Ну, конечно же! Теперь я вспомнил, на кого он был похож! На гнома, на горного гнома!

Густые брови Гэла удивлённо взметнулись вверх.

— Горные гномы Северных скал? — пробормотал он недоверчиво. — И что, скажи, делать горному гному здесь, в самой середине Чёрного леса, за сотни миль от своих родных гор?

Этого Стив тоже не знал, и потому промолчал.

Привстав на стременах, Гэл внимательно огляделся вокруг.

— Ну, что? — с нетерпением спросил Стив. — Ты его видишь?

Гэл отрицательно покачал головой.

— Вполне возможно, что это всего лишь какой-то безобидный путник или торговец, который своевременно заметил наше приближение и, от греха подальше, попросту спрятался на всякий случай, — размышлял вслух Гэл. — Только вот путнику или торговцу в одиночку нечего делать в этих гиблых местах, ведь так?

Стив кивнул.

— Тогда, скорее всего, это вражеский лазутчик, специально за нами наблюдающий! — Гэл снова осмотрелся вокруг. — Впрочем, так или иначе, но мы должны предупредить Гаая!

Повернув коня влево, Гэл выехал из колонны и быстрым намётом помчался к голове колонны. Стив видел, как, поравнявшись с Гааем, Гэл придержал коня и, по всей видимости, принялся ему что-то объяснять. Мгновение спустя, Гаай поднял руку, подавая сигнал общей тревоги. Всадники дружно натянули поводья, останавливая лошадей, а Гаай, в сопровождении Гэла, подскакал к Стиву.

— Он был один?

Стив пожал плечами.

— Во всяком случае, я видел одного! — сказал он. — Вон там!

Стив указал рукой в ту сторону, где прятался вражий лазутчик, если, конечно, это был именно лазутчик, а не просто какой-то насмерть перепуганный купец или пилигрим.

— И ты утверждаешь, что он был похож на гнома? — недоверчивый взгляд Гаая буквально впился в бледное лицо Стива. — А ты сам видел когда-либо настоящих гномов?

— Да, предводитель! — Стив замялся на мгновение. — В прошлом, кажется, году, весной, несколько гномов заехали к нам в селение со своим обычным товаром: оружие, кольчуги, украшения. Мой дядя купил тогда у них вот эту кольчугу! — Стив хлопнул себя ладонью по кольчуге, смутился от этого и даже чуть покраснел. — Я просто хотел сказать, что я хорошо их тогда разглядел, этих гномов.

Он замолчал. Гаай тоже молчал и молча обозревал прищуренным взглядом обманчивую тишину окрестных степей… потом он вновь повернулся к Стиву.

— И что, он тоже был одет в этот их дурацкий яркий кафтан, а на голове у него был полосатый колпак с бубенчиком?

— Нет, предводитель! — Стив отрицательно покачал головой. — На голове у него, кроме спутанной копны рыжих волос, вообще ничего не было, а что касается одежды… — Стив на мгновение задумался. — Кажется, на нём была какая-то накидка из звериных шкур.

— А оружие? — в ровном голосе предводителя Стив различил вдруг лёгкие нотки беспокойства. — Оружие у него было?

Стив задумался.

— Руки его были опущены вниз, предводитель. Возможно, он держал в руках какое-то оружие…

— Также возможно, что это всего лишь мелкий торговец, испугавшийся за свой товар, — подал голос, молчащий до сих пор, Гэл, — хотя… с кем ему торговать в этом проклятом лесу? Как бы там ни было, мы должны это выяснить!

— Выясним! — Гаай чуть приподнялся на стременах, обвёл властным взглядом притихших воинов. — Внимание, воины! Где-то здесь, в степи, прячется вражеский лазутчик! — рука Гаая, описав полукруг, указало направление поиска. — Сейчас мы развернёмся в цепь, а ты… — он ткнул пальцем в толстяка Люка, — ты останешься здесь с вьючными лошадьми!

— Почему я?! — обиженно начал, было, возражать Люк, но под пристальным взглядом предводителя тут же осекся и только пробормотал еле слышно: — Слушаю, предводитель!

Всадники быстро и привычно развернулись в цепь и, пришпорив лошадей, почти одновременно рванули напрямик через густые заросли бурьяна и полыни. Они мчались во весь дух, стремясь сохранить дистанцию и строй и, вместе с этим, внимательно всматриваясь во все подозрительные места. Высокая густая трава местами доходила до колен всадников, они словно плыли в каком-то странном сизо-зелёном море. Стив находился на левом краю цепи и изо всех сил старался не отстать от товарищей.

Шло время, они давно уже миновали подозрительное место, и, кажется, порядочно-таки отдалились от дороги, но пока ничего подозрительного так и не было обнаружено.

«Привиделся он мне, что ли?!» — смятённо подумал Стив. Ему уже чудились насмешливые взгляды товарищей… да и сам Гаай, кажется, раз или два холодно посмотрел уже в сторону юноши.

— Есть! — закричал вдруг, ехавший рядом со Стивом, воин. — Вон он!

Стив встрепенулся и тоже смог разглядеть, как впереди, утопая в траве по самые плечи, бежал прочь от всадников давешний рыжеволосый незнакомец, причём, бежал он с удивительной, надо сказать, резвостью. И, хоть кони воинов набрали полный ход — расстояние между преследуемым и преследователями сокращалось довольно медленно.

— Не стрелять! — крикнул Гаай, увидев в руках одного из воинов арбалет. — Он нам живой нужен!

Теперь расстояние между всадниками и беглецом сократилось уже значительно, видимо рыжеволосый терял последние силы. Но сдаваться он, явно, не собирался. Оглянувшись на мгновение и издав какой-то горловой прерывистый крик, он отчаянно рванулся в сторону и помчался дальше. Но всадники, в точности повторив манёвр рыжеволосого, уже настигали его… вот уже один из воинов вплотную приблизился к бегущему. Некоторое время всадник просто скакал рядом с рыжеволосым, как бы примеряясь к прыжку…. потом вдруг ловко прыгнул прямо ему на спину, сбивая с ног и падая вместе с ним в густую траву.

Попридержав лошадей, остальные воины мигом окружили упавших. Воин, прыгнувший на преследуемого незнакомца, был высоким и широкоплечим, но рыжеволосый, по- видимому, обладал какой-то неимоверной, поистине медвежьей силой. Легко сбросив с себя нападавшего, он в свою очередь навалился на него, схватил за горло. Воин захрипел, задёргался, тщетно стараясь оторвать от горла огромные лапищи своего противника.

Стараясь помочь товарищу, ещё двое всадников, спешившись, бросились на рыжеволосого. Один из них, выхватив меч, изо всей силы ударил тяжёлой кованной его рукоятью прямо по рыжему взлохмаченному затылку незнакомца. Тот покачнулся, воин нанёс второй, ещё более сильный удар, второй воин, обхватив рыжеволосого сзади за шею, свалил его наземь, освобождая товарища, который уже едва хрипел.

Рыжеволосый был силён неимоверно. Полуоглушённый, он всё же продолжал отчаянно и довольно успешно бороться с тремя воинами, и те никак не могли одолеть его, связать ему руки. Не выдержав, Стив тоже пришёл на помощь товарищам, и только теперь, вчетвером, они смогли, с трудом, правда, но всё же одолеть-таки рыжеволосого незнакомца, крепко скрутив ему руки за спиной толстыми сыромятными ремешками.

Рыжеволосый, казалось, весь состоял из тугих мышц и сухожилий… некоторое время он, ревя, словно дикий зверь, даже пытался разорвать крепкие свои путы, но потом всё же успокоился и затих. Тяжело дышащие воины столпились вокруг пленника.

— Поднимите его! — негромко приказал Гаай, подъезжая вплотную к месту схватки. — Вряд ли это торговец! — бросил он Гэлу, подъехавшему следом.

Двое воинов подхватили пленника под руки и довольно бесцеремонно поставили на ноги. Пленник покачнулся и тут же получил увесистую оплеуху от одного из воинов.

— Стоять, мразь!

— А ты был прав, юноша! — Гаай внимательно смотрел на пленника, но слова его явно предназначались Стиву. — Это действительно гном!

Да, это и в самом деле был гном, ничем, кроме одеяния, не отличавшийся от таинственных и странных обитателей далёких Северных скал, искусных мастеров- оружейников и, если верить слухам, опасных и злых колдунов. Такой же приземистый и широкоплечий, с таким же широким и плоским лицом кирпично-коричневого цвета. И волосы рыжие, точь в точь, как у них. Вот только одежда…

Одеждой странному этому гному служили грязные, грубо выделанные, куски звериных шкур мехом наружу. Обувью — такие же шкуры, только мехом внутрь, обвязанные у лодыжек узкими кожаными ремешками. Таким же ремешком, но уже более широким, гном перепоясал сверху грубое своё одеяние. На этом ремешке-поясе висел нож в деревянных ножнах.

От шкур ли, грязных и свалявшихся, а может и от самого гнома, нестерпимо пахло: то ли прогорклым животным жиром, то ли ещё чем-то, весьма неприятным для обоняния.

Один из воинов, придерживающих гнома за локти, соблазнился его ножом. Он выдернул нож из ножен, осмотрел его и, одобрительно хмыкнув, засунул добычу за голенище сапога. Ничего другого, на что могли бы польститься воины, у гнома, кажется, не было.

— Ты кто? — негромко, но повелительно произнёс Гаай, глядя в упор на пленника. — Почему ты следил за нами?

Гном ничего не ответил. Он стоял, широко расставив короткие ноги, лохматая голова подчёркнуто высоко поднята, рыжая взлохмаченная борода торчком вперёд. Всем своим вызывающим видом пленник выражал жгучую ненависть и даже презрение к своим поработителям.

— Отвечай, мразь!

Воин, присвоивший нож, со всего размаху ударил тяжёлым кулаком гнома по затылку.

Впрочем, он тут же зашипел от боли и принялся усиленно массировать левой рукой повреждённую правую. А гном вдруг заговорил, быстро и гортанно, его речь напомнила вдруг Стиву клёкот большой хищной птицы… впрочем, ни одного знакомого слова или хотя бы интонации юноша в ней так и не уловил. Гаай тоже, по-видимому, ничего не понял, потому как вопросительно взглянул на воинов.

— Кто-нибудь из вас может перевести мне эту белиберду? — негромко осведомился он.

Угрюмый воин, чуть ранее обещавший толстяку Люку заткнуть ему пасть кулаком, чуть пошевелился.

— Я смог кое-что разобрать, предводитель, — сказал он, тоже негромко. — Я немного знаю язык горных гномов, речь этого дикаря… — он замолчал, взглянул в равнодушно- неподвижное лицо гнома, — она не сильно отличается от…

— И что он сказал? — нетерпеливо перебил воина Гаай. — Что ты понял?

Воин замялся.

— Он, вроде бы, грозит нам смертью! — проговорил он, наконец, после значительной паузы. — И даже мучительной смертью, если я правильно разобрал!

— Ах ты, тварь!

Воин, завладевший ножом гнома, снова ударил пленника по затылку, правда, на этот раз он предварительно натянул на руку металлическую перчатку. Содрогнувшись от удара, гном повернул рыжую голову к обидчику и молча на него посмотрел. Стив успел заметить, какой жгучей ненавистью вспыхнули на мгновение узкие, глубоко посаженные глаза гнома.

— Что смотришь?! — рявкнул воин, вновь отводя руку для удара. — Мало тебе?!

— Отставить! — негромко приказал Гаай, и рука воина замерла на полпути, а потом и вовсе опустилась, сам же Гаай повернулся к угрюмому воину-переводчику. — Ты сможешь перевести ему мой вопрос?

— Постараюсь, предводитель! — угрюмый воин пожал плечами. — Думаю, он поймёт.

— Тогда спроси его, далеко ли отсюда их селение, стойбище или что там у них ещё?

— А, может, они живут в норах и логовах, как волки? — выкрикнул воин, избивавший гнома и сам захохотал своей шутке, но никто его так и не поддержал и воин умолк.

— Ещё спроси его, — Гаай задумался на мгновение, — спроси, много ли воинов в его племени и где они сейчас?

— Слушаю, предводитель!

Запинаясь, воин-переводчик начал медленно выговаривать какие-то гортанные, незнакомые Стиву фразы. Он говорил долго, а, когда, наконец, закончил, вокруг воцарилось продолжительное, никем не прерываемое молчание. Молчал Гаай, молчали воины, угрюмо глядя на пленника, но тот тоже стоял молча, по-прежнему высоко подняв голову.

— Может, он ничего не понял? — пробормотал кто-то из воинов.

Но тут гном вдруг заговорил, громким отрывистым голосом. Голова его вскинулась ещё выше, зелёные глаза под густыми рыжими бровями сверкали мрачным торжеством, в гортанном голосе пленника слышалась явственная угроза.

— Что он говорит?! — выкрикнул Гаай с нетерпением в голосе. — Переводи скорее!

— Он говорит… — воин-переводчик вдруг встревожено огляделся по сторонам, голос его дрожал и срывался, — говорит, что их воинов больше, чем звёзд на ночном небе… и что они уже близко!

В это время со стороны дороги, с той стороны, где под охраной толстого Люка остались вьючные лошади, донёсся вдруг, чуть приглушённый расстоянием, но, тем не менее, отчётливо слышимый звук рога. Это был сигнал близкой опасности.

Гаай тотчас же обернулся в ту сторону. Лицо его враз потемнело.

— На коней! — закричал он громовым голосом. — Всем зарядить арбалеты на ближний бой!

Ты! — он посмотрел на Стива. — Убей эту мразь и догоняй нас!

Все воины уже сидели в сёдлах, торопливо заряжая арбалеты. Пленник, в очередной раз сбитый с ног, неподвижно лежал лицом вниз.

— Вперёд! Вперёд! — Гаай нетерпеливо махнул рукой и всадники, один за другим, начали выезжать из ложбины, где теперь находились, на возвышенность.

Стив остался один, если, конечно, не считать гнома, покорно лежащего у его ног.

Привычка без рассуждения выполнить любой приказ предводителя сработала и, выхватив из ножен меч, юноша сделал последний шаг, отделяющий его от жертвы.

Остановившись чуть в стороне от гнома, Стив привычно взмахнул мечом и… почему-то так и не смог заставить себя опустить его блестящее лезвие на рыжую взлохмаченную голову пленника. А тут ещё гном чуть повернул голову, и их взгляды вдруг встретились…

— Ладно! — буркнул Стив, одним лёгким движением перерубая ремни, стягивающие запястья гнома. — Живи!

Он вскочил на коня и, стараясь не думать об этой позорной своей мягкотелости, совершенно недопустимой для воина, помчался вперёд, быстро нагоняя товарищей.

Нагнав отряд, Стив пристроился к нему и так, некоторое время, они скакали молча по направлению к дороге. Сигналов больше не было, и это могло быть либо хорошим, либо чрезвычайно плохим знаком. Второе было куда как вероятнее.

Вдруг Гаай, державшийся всё это время чуть впереди остальных воинов, резко осадил своего гнедого жеребца.

— Вон они! — воскликнул он, вытягивая вперёд руку. — Там, впереди!

И действительно, со стороны дороги навстречу воинам катилась бурая лавина странных всадников. Это тоже были гномы, и грубое их одеяние из шкур, ничем не отличалось от одежды недавнего пленника. Самым же удивительным было то, что сидели гномы- всадники не на лошадях, а на карликовых буйволах, с небольшим стадом которых воины повстречались вчера в лесу. По-видимому, странные местные гномы сумели как-то приручить этих, чрезвычайно пугливых и осторожных лесных животных, и, не только приручить, но и приспособить их для лихой верховой езды.

— Их больше сотни! — заметил воин, бывший немного ранее переводчиком. — А, может, и все двести! Что будем делать?

Стив понял то, о чём хотел сказать, но умолчал воин. По-видимому, Люк уже мёртв, да и вьючных лошадей им вряд ли удастся отбить. Самым лучшим вариантом для маленького их отряда являлось теперь бегство, причём бегство незамедлительное. Впрочем, бегство можно было бы назвать просто отступлением, тем более, что приземистым лесным буйволам не по силах тягаться с лошадьми воинов, ни в скорости, ни, тем более, в выносливости.

— Надо уходить! — поддержал воина Гэл. — И как можно скорее!

— Да, ты прав! — после недолгого колебания согласился Гаай. — Их слишком много!

Разом поворотив коней, воины помчались прочь по высокой густой траве. Они мчались во весь дух, а позади их, постепенно отставая, мчалась, дико вопящая и улюлюкающая, толпа преследователей.

— Арбалеты у всех заряжены? — крикнул, не оборачиваясь, Гаай.

— У меня не заряжен! — отозвался Гэл. — Я не могу на скаку!

— Зарядите ему арбалет! — по-прежнему не оборачиваясь, выкрикнул Гаай.

Стив в это время как раз заканчивал заряжать свой арбалет. Покончив с этим утомительным занятием, юноша хотел придти на помощь Гэлу, но оказалось, что опоздал.

Кто-то из воинов уже успел опередить его.

Яростные крики и вопли доносились всё глуше, преследователи заметно отстали. Но тут Стив заметил вдруг далеко впереди себя какое-то странное серое пятно. Ещё мгновение… и юноша понял, что это за пятно.

Там, впереди, мчалась навстречу им такая же нестройная и яростно вопящая толпа гномов.

Остальные воины тоже успели заметить новых противников. Положение маленького отряда явно осложнилось. Гаай, чуть придержав гнедого своего жеребца, оглянулся назад, как бы оценивая степень грозящей опасности с той и другой стороны.

Нелепые, но, тем не менее, грозные своей многочисленностью, гномы-всадники с обеих сторон были теперь приблизительно на одинаковом расстоянии от воинов, и это расстояние стремительно сокращалось. Гномы обоих отрядов уже видели друг друга и, в полной уверенности, что враг никуда не денется, принялись, как можно шире растягивать фланги, лишая этим своим манёвром возможность запоздалой попытки людей вырваться из смертельной ловушки, повернув лошадей вправо или влево. Теперь выхода уже не было: предстояло или сдаться на милость победителей, или принять неравный бой.

Гаай, вновь окинув мрачным взглядом сначала одну, а потом и противоположную ей вражескую ораву, принял, наконец, окончательное и единственно правильное решение.

Гномы, мчавшиеся навстречу, растянули свою атакующую линию куда шире, чем преследующие людей их соплеменники. Попытаться на полном скаку врезаться в тонкую, истончившуюся до уязвимых пределов, эту линию, прорвать её и тем самым вырваться из ловушки — это было крайне опасной, смертельно опасной даже авантюрой…

Впрочем, иного выхода у воинов всё равно не оставалось.

— Построение широким клином! — громко скомандовал Гаай и воины послушно и умело принялись на ходу перестраиваться в цепь, немного выступающую вперёд посередине. В тупом угле, образованном двумя сторонами широкого этого клина, был, естественно, сам предводитель. Стиву досталось самое последнее место на правом краю, воином, скакавшим чуть впереди и слева от юноши, был, естественно, Гэл.

— Арбалеты к бою! — послышалась новая команда. — Никому не отставать!

Воины мчались вперёд, старательно держа дистанцию.

Гэл, обернувшись вдруг в сторону Стива, ободряюще подмигнул юноше.

— Волнуешься?

— Немного! — Стив машинально проверил свободной рукой крепление арбалета на поясе, скоро придётся вставлять его туда, затратив на это минимум времени. — Сейчас нам будет жарко!

— Ничего, прорвёмся!

Вопящая и улюлюкающая толпа гномов была уже совсем близко, Стив явственно различал свирепые тёмные лица вражеских воинов, их, перекошенные ненавистью, широкие волосатые рты. Левой рукой каждый из гномов крепко держался за рог буйвола, в правой же свободной руке гнома было зажата длинная и увесистая, узловатая дубинка или железный топор на удлинённой дубовой рукоятке. Ни шлемов, ни хоть каких-либо видимых доспехов ни у кого из гномов не было… впрочем, это их ничуть не смущало.

Уверовавшие в несомненную свою победу, даже не сомневающиеся в ней ничуть, гномы заворачивали теперь края лавы, стараясь как можно быстрее взять врага в клещи.

Впрочем, люди, по глупости своей, сами лезли в эти смертоносные клещи. Вот уже между противниками всего каких-то сотня шагов… вот уже осталось не больше пятидесяти…

Стив вдруг ощутил, как от страшного напряжения вдруг стала потной спина. Гномы приближались с ужасающей прямо таки быстротой, вот-вот они столкнуться, а Гаай всё ещё не даёт нужной команды. Что же он медлит? Когда же, когда?!

— Залп! — пронёсся, наконец, над полем громовой голос Гаая.

Все шесть арбалетов звякнули почти одновременно, выпуская в упор по уже торжествующему врагу смертоносные свои стрелы. Ливень стрел!

Весьма сложные по конструкции боевые арбалеты воинов Гаая были, по странной иронии судьбы, сконструированы и изготовлены дальними родичами диких этих гномов, непревзойдёнными гномами-мастерами Северных скал. Арбалеты могли, как и любые другие, стрелять прицельно и весьма точно обычными длинными стрелами, заряжаемыми по одной. Но была у этих арбалетов и другая особенность: сложная их конструкция позволяла, при необходимости, стрельбу одновременно несколькими (до десяти) особыми стрелами, короткими и тяжёлыми. Стрелы эти, разлетаясь в полёте, позволяли одновременно поражать несколько врагов одним-единственным выстрелом. В силу своей тяжести, стрелы быстро теряли скорость и особой дальнобойностью не отличались, но на коротких дистанциях свободно могли пробить кольчугу и даже лёгкие доспехи, а незащищённого врага пронзали буквально насквозь. Именно такими стрелами и были заряжены все шесть арбалетов, а потому, не менее шестидесяти смертоносных стрел обрушились разом на ничего не подозревающих гномов, сметая с буйволов, убитыми или тяжелоранеными, сразу несколько десятков всадников.

— Сомкнись! — вновь прозвучал громовой голос Гаая.

Воины, мгновенно сунув в ременные узлы креплений на поясе арбалеты и выхватывая из ножен мечи, одновременно с этим тесно сомкнули ряды. Теперь они мчались на врага узким клином, разительно напоминающим острый разящий меч, а на самом острие его по- прежнему мчался Гаай, и хищно блестела на солнце узкая полоска собственного меча предводителя, и яростно жаждала свежей вражеской крови. Ещё мгновение… и смертоносный клин уже глубоко вонзился в беспорядочно смятые, охваченные паникой и частично уже деморализованные ряды противника. Впрочем, рядов, как таковых, у гномов не было вовсе, была самая обыкновенная толпа.

Это нельзя было даже назвать боем, во всяком случае, боем равных противников.

Профессиональные воины, с самого раннего детства обучаемые всем премудростям конного рукопашного боя, прекрасно, к тому же, вооружённые и защищённые с ног до головы сплошной металлической бронёй, уверенно и прочно державшиеся на сильных, злых и тоже привычных к боевым столкновениям лошадях, столкнулись лицом к лицу с разношёрстной и плохо вооружённой ордой необученных военному делу дикарей. К тому же гномы, не ведая ни седла, ни уздечки, с трудом удерживались на покатых спинах своих, тоже не отличающимися высокими боевыми качествами, животных. При быстрой езде каждый из всадников должен был крепко держаться левой рукой за длинный рог буйвола, так что для оружия оставалась свободной единственная только правая рука.

Находясь в таком незавидном положении, гномы почти не могли маневрировать, то есть, резко изменять по своему желанию направление движения буйвола, к тому же, при резком повороте или остановке животного, всаднику грозила реальная опасность попасть под копыта своего либо одного из соседних буйволов.

Правда, силы в длинных, жилистых ручищах гномов хватало с избытком, да и дубины на вид были довольно устрашающие… беда в том, что, с детства обученные убивать, воины-профессионалы легко предугадывали и так же легко опережали любое из возможных действий неуклюжих своих противников. И если не менее пятидесяти гномов было выведено из строя после арбалетного залпа — то ещё столько же, ежели не больше, полегло их теперь, под острыми сверкающими клинками разгорячённых рубкой всадников.

Стив, волею случая (а, может, и не случайно) оказавшийся у самого основания смертоносного этого клина, первоначально не мог даже отыскать себе подходящего противника. Гаай, мчавшийся впереди всех воинов, рубил без устали, сверкающая полоска его меча взлетала и вновь опускалась с устрашающей быстротой. Воины, мчавшиеся следом, старались ни в чём не уступать своему предводителю… и действительно, почти ему не уступали. Стив различал только мелькающие вдали, перекошенные ужасом физиономии гномов, они явно страшились схватки и близко не приближались… но вот один из них случайно оказался в пределах досягаемости меча молодого воина. Обманное движение меча, потом короткий заученный выпад вперёд… и вот уже гном с окровавленным горлом падает навзничь, нелепо взмахнув руками. Но Стиву уже не до него, прямо на юношу мчится другой гном, в правой руке у него топор на длинной рукоятке, тяжёлый, кованный топор, но в мощной руке гнома он вроде пушинки. Нелепо пытаться отбить мечом эту, несущуюся навстречу блестящую сталь… вот лезвие топора, блеснув в лучах яркого полуденного солнца, на мгновение ослепляет юношу. Лёгкая паника охватывает Стива, но это не мешает ему правильно сориентироваться в этой, непростой, надо сказать, ситуации. Ловким заученным движением юноша успевает, не только поднырнуть под удар, но ещё и нанести свой ответный, наотмашь, по широкой, чуть перекошенной спине уже удаляющегося врага. Стив ещё успел заметить, как окрасилось внезапно ярко-алой кровью лохмато-блёклое одеяние гнома, как выпал из его разжавшихся пальцев тяжёлый боевой топор… и тут всё внезапно окончилось. Стальной человеческий клин без всяких почти усилий пронзил насквозь рыхлую нестройную толпу гномов и вновь смог вырваться на оперативный простор. А уцелевшие гномы, не в силах сразу же сдержать, остановить неуклюжих своих животных, врезались всей своей массой в, несущуюся им навстречу, такую же буйную и хаотичную толпу своих соплеменников, многократно увеличивая этим хаос и смятение в своих рядах и топча, свалившихся под копыта буйволов, незадачливых наездников.

В общем, пока гномы разбирались друг с другом (а кое-где дело дошло даже до вооружённых стычек), пока они разворачивали неповоротливых своих буйволов — люди были уже далеко.

— Не отставать! — гремел впереди повелительный голос Гаая. — Вперёд! Вперёд!

Оглянувшись на скаку на далёкую, бурлящую гневом и разочарованием толпу гномов, Стив перевёл, наконец, взгляд на скачущих впереди товарищей.

Слева и чуть впереди юноши по-прежнему мчался Гэл на вороном жеребце. В самой голове колонны, как и прежде, мелькал алый плащ предводителя. Но вместо пяти всадников Стив увидел впереди себя лишь четверых.

Одного воина они всё же потеряли в бою.

Приглядевшись повнимательнее к уцелевшим, Стив понял, что не хватает Грэта, воина, забравшего совсем недавно нож у пленённого гнома, а затем и избившего его. Стив был почти незнаком с Грэтом, к тому же павший воин, по слухам, славился среди своих товарищей, не столько воинской доблестью и отвагой, сколько своим вздорным и тяжёлым характером. Он всегда был чем-то недоволен, раздражался по малейшему пустяку и часто заводил ссоры с товарищами. Зато в грабежах и насилии, творимыми воинами во вражеских поселениях, Грэт всегда был одним из первых. Любой из воинов далеко не святой, но жестокость и циничность Грета иногда вызывала недовольство даже у самого Гаая, которого трудно было заподозрить в излишнем милосердии и гуманности к врагу. В общем, особого сожаления по поводу утраты именно Грэта Стив не испытывал… и всё же обидно было, что их маленький отряд стал меньше ещё на одного воина, а значит и на один меч. К тому же, как бы не относился Стив к погибшему воину и чтобы он не думал о душевных да и человеческих его качествах, умёр тот доблестно и почётно, пав в схватке с врагом. А потому уже сейчас душа его находится на пути в царство вечного блаженства на небесах.

Обернувшись снова, Стив обнаружил вдруг, что погоня за ними уже возобновилась.

Непонятно, правда, на что надеялись гномы, устремляясь в это, явно безнадёжное преследование: их коротконогие буйволы значительно уступали лошадям, как в скорости передвижения, так и в выносливости. Но, как бы там ни было, с упорством, достойным лучшего применения, гномы, широко рассыпавшись по степи, вновь мчались вслед за людьми, оглашая окрестности визгливо-пронзительными воплями.

Гэл, скакавший чуть впереди юноши, слегка попридержал своего скакуна, давая возможность Стиву нагнать себя. Теперь они мчались рядом, стремя в стремя.

— Как думаешь, на что они надеются? — Гэл кивнул в сторону постепенно отстающих гномов. — Что-то ведь они задумали, а?

Стив покачал головой.

— Может и ничего! — сказал он, чуть помедлив. — Просто обидно, вот и скачут…

— Может и так… — Гэл пожал плечами. — Хотелось бы думать, что так!

Равнина, по которой скакали воины, постепенно приподнималась именно в ту сторону, куда они и направлялись. Этот подъём продолжался довольно долго, гномы отстали уже настолько, что были едва различимы на фоне желтоватой степной поверхности. Уже и вопли их не доносились до всадников, но безнадёжную свою погоню гномы всё же не прекращали. Они явно на что-то надеялись, но вот на что именно, этого люди пока не знали.

И только перемахнув через самый гребень возвышенности, люди наконец-таки поняли истинный замысел врага. С этой стороны гребня местность вновь начинала понижаться, и даже резко понижаться… а там, внизу, у подножия этой возвышенности, лежало обширное и явно непроходимое болото. Видимо гномы, в отличие от людей, хорошо знали эту местность: болотистая равнина простиралась не только непосредственно перед воинами, и справа, и слева от них тоже тускло поблескивали многочисленные водяные окна среди унылой, однообразно-ровной поверхности.

Люди вновь оказались в западне.

И снова Гаай, поняв это, принял единственно верное решение: попытаться прорваться сквозь вражеские ряды во второй раз. Чтобы максимально увеличить шансы на успех, воины, по приказу предводителя, залегли на самой вершине гребня, искусно маскируясь среди высокой травы. Лошадей тоже заставили лечь среди травы, что не составило большого труда, так как умные животные были давно обучены несложному этому маневру.

Нестройная лавина гномов быстро приближалась, так что мешкать было нельзя. Воины торопливо зарядили арбалеты, потом, притаившись, принялись следить за действиями многочисленных своих врагов.

Несмотря на понесённые потери, количество гномов было всё ещё очень и очень велико. Теперь, после объединения двух отрядов, общее количество гномов было никак не меньше трёх сотен, а, может, их было и ещё больше, сосчитать их точнее не представлялось возможным, да и что бы это изменило.

Кроме арбалетов и общего фактора внезапности, у людей имелось теперь и ещё одно преимущество: они приготовились атаковать сверху вниз, в то время, как их противникам придётся мчаться вверх по довольно крутому таки, перед самым гребнем, подъёму.

Внимательно наблюдая за действиями врага, Стив успел заметить, что буйволы гномов особенно неуклюжи и неповоротливы как раз во время движения вверх, на подъёме, да и самим всадникам было крайне неудобно в это время просто удержаться на покатых спинах животных, не свалиться вниз. Многим гномам, чтобы этого не произошло, пришлось уцепиться в рога буйволов уже обеими руками, заткнув топоры и дубинки за пояс. Всё это, вместе взятое, тоже давало дополнительные шансы людям.

Их атака оказалась для гномов полнейшей неожиданностью.

Скорее всего, они рассчитывали, что преследуемые попытаются всё же преодолеть болото. В этой ситуации буйволы гномов, с их широкими плоскими копытами и врождённым умением легко перепрыгивать с одной кочки на другую, получили бы весьма значительное преимущество перед непривычными к таким занятиям лошадьми. Уже предчувствуя близкую свою победу, гномы всячески торопили неуклюжих своих «скакунов» и громко, ликующе вопили. Скоре, совсем скоро закончится затянувшийся этот подъём… ещё сто каких-то шагов… ещё пятьдесят шагов… Осталось только преодолеть самый гребень и они увидят обречённых и беспомощных своих врагов…

И они их увидели, причём, далеко не беспомощных!

Пятеро всадников, вылетев из-за гребня, на полном скаку понеслись навстречу бурлящей толпе гномов. Они снова мчались широким клином, держа в руках заряженные арбалеты… и, увидев это, гномы оглушительно завопили: дальние от ярости и бессильной злости, более ближние, те, на кого и был нацелен основной удар, от ужаса. Некоторые из них попытались даже уклониться от схватки, свернув буйволов в сторону, но скученность гномов была такова, что попытка эта не увенчалась успехом. Наоборот, она скорее привела к ещё большему хаосу в их рядах. Буйволы сталкивались друг с другом, некоторые из них, несмотря на отчаянные командные вопли своих хозяев, немедленно завязали между собой собственные поединки. Не менее десятка гномов уже валялась под копытами обезумевших животных мёртвыми или ещё живыми, но без всякой уже надежды выбраться целыми и невредимыми из этой свалки.

Пятьдесят тяжёлых стрел ещё больше усугубили панику среди выживших. И когда воины, перестроившись вновь в узкий смертоносный клин, со всего размаху вонзились в рыхлую скученную массу своих врагов, всё оказалось ещё проще и эффективнее, чем в тот, первый раз.

Наученные горьким опытом гномы сами, как могли, старались уклониться от схватки с неистовыми и, казалось, совершенно непобедимыми этими чужеземцами. Гааю впереди пришлось, правда, поработать-таки мечом, сметая им со своего пути самых нерасторопных или неразумных. Гэл, кажется, тоже успел нанести два-три разящих удара… а вот самому Стиву так и не пришлось на этот раз даже единожды обагрить свой меч вражеской кровью. Впрочем, один то удар он мог нанести: гном, застигнутый совершенно врасплох, — он даже дубинку свою не успел вытащить из-за пояса, растяпа — просто обхватил голову руками и испуганно сгорбился, по всей видимости уже считая себя покойником. Но Стив просто проскакал мимо, так и не обрушив разящую сталь меча на голову испуганного этого недотёпы. Потом всё окончилось, и воины вновь понеслись прочь, подальше от многочисленного своего врага, во второй уже раз нанеся ему столь жестокое и обидное поражение.

Стив скакал теперь подле Гэла, ни на шаг от него не отставая. Радостную мысль о том, что они снова победили врага, не потеряв при этом ни одного из своих товарищей, постепенно заслоняли другие мысли, горькие и мрачноватые даже. Ведь вторично уже на протяжении совсем небольшого отрезка времени Стив проявил непростительную, преступную даже для воина слабость и мягкотелость, оставив в живых врагов, которых, вне всякого сомнения, следовало бы убить, и которые, в подобной ситуации, вряд ли проявили бы подобное милосердие.

Не жестокий по натуре, Стив, тем не менее, хорошо сознавал суровые законы войны и понимал, что этими своими поступками он нарушает эти самые законы… и хорошо ещё, что никто из товарищей не знает об этом.

Мысленно и в который уже раз осудив себя, Стив, так же мысленно, поклялся не совершать впредь ничего подобного, и только после этого смог немного успокоиться.

Настроение его поднялось ещё выше, когда, обернувшись назад и никого там не увидев, юноша понял, что гномы, по всей видимости, смирились с постигшей их неудачей и не рискуют больше преследовать воинственных этих чужеземцев. Поднимало настроение и то ещё обстоятельство, что небольшой отряд не просто мчался, куда глаза глядят, спасаясь от погони… нет, они снова возвращались к дороге. Значит, скоро можно будет вновь продолжить, прерванный нападением гномов, путь домой, если только…

Если только на вчерашней развилке они выбрали правильную дорогу. Пока что на этой именно дороге их подстерегали одни сплошные неприятности и ничего кроме…

Эта непрошеная мысль вновь испортила Стиву поднявшееся, было, настроение, окончательно же оно упало после того, как небольшой их отряд вновь оказался на дороге.

Конечно же, Стив предполагал, что вьючных своих лошадей они больше не увидят… но того, что они здесь увидели, ни Стив, ни остальные воины, никак не ожидали…

Гномов, напавших на Люка, лошади почему-то совершенно не прельстили, и, вместо того, чтобы увести их с собой, дикари попросту прикончили несчастных животных.

Лошадей убивали, скорее всего, мощными ударами дубинок… впрочем, череп одной из лошадей был почти надвое разрублен. Гном, убивший животное, по всей видимости, использовал для этой цели свой боевой топор.

Всю же поклажу (тюки и прочее) гномы прихватили с собой. Люка, наверное, постигла та же участь, живого или мёртвого, ибо тело его нигде не было видно.

Сёдла, уздечки, запасные арбалеты и стрелы к ним, тоже почему-то совершенно не прельстили грабителей. Всё это было порублено, изорвано или изломанно на такие мелкие части, что совершенно не подлежало восстановлению.

— Вот сволочи! — процедил сквозь зубы Гэл, выражая общее мнение.

— Дикари есть дикари! — угрюмо отозвался воин с перевязанной рукой, тот самый, которого спас сегодня утром Стив. — Но мы им тоже показали! — добавил злорадно воин, оглядываясь назад, в сторону бесконечной, безмолвной степи. — Больше не сунутся!

— Хотелось бы верить… — Гэл задумчиво покачал головой, глянул в сторону Гаая. — Поехали, что ли?

— Есть хочется! — воин с перевязанной рукой кивнул в сторону лошади с раскроенным черепом. — Может…

Но предводитель, нахмурившись, только отрицательно мотнул головой.

Лошадиное мясо было запрещено к употреблению в пищу, и жрецы всегда сурово осуждали нарушителей этого запрета. Впрочем, Стив знал, что табу это изредка всё же нарушалось, и конину воины потребляли в походах, но всегда в тайне, разглашать которую никому не рекомендовалось.

— Смотрите! — радостно воскликнул Гэл, указывая рукой куда-то в сторону от дороги. — Это не лошадь!

Неподалёку от дороги, лежал в высокой траве убитый буйвол. Из толстой шеи буйвола торчала длинная арбалетная стрела.

Толстый Люк, кажется, всё же успел, не только протрубить сигнал тревоги, но и один раз выстрелить по врагу.

— Освежуйте его, только быстро! — приказал Гаай повеселевшим воинам. — Мясо возьмём с собой. Не стоит тут надолго задерживаться.

Быстро освежевав тушу и разложив окровавленные куски мяса по седельным сумкам, воины двинулись дальше. Спереди, как и раньше, ехал Гаай, следом за ним, по два, уцелевшие воины. Стив с Гэлом. по-прежнему замыкали движение маленького отряда.

Памятуя об опасности, воины старались ехать как можно быстрее. И всё же солнце уже начало заметно клониться к закату, когда отряд, миновав, наконец, враждебное плоскогорье, вновь приблизился к сплошной зелёной стене, ещё более ненавистного людям, Чёрного леса. Пора было подумать о ночлеге, вернее, о том, где более безопасно остановиться: здесь, на стыке степи и леса, или всё же лучше для начала немного углубиться в его чащу. И тот, и другой вариант имел как свои достоинства, так и недостатки… но, после короткого, хоть и бурного, обсуждения, решено было остановиться здесь, на самой окраине степи.

Нехватки в сухих сучьях не было, и вскоре огромный костёр весело заполыхал чуть в стороне от дороги. Обступив его со всех сторон, воины тут же принялись поджаривать куски буйволятины, насадив их на тонкие длинные прутья. Успев здорово проголодаться за день, люди не особенно тянули с приготовлением жаркого: не успевал тот или другой кусок мяса даже подрумяниться, как следует — обладатель его тотчас же принимался, дуя и обжигаясь, жадно поглощать полуобуглившееся, полусырое ещё мясо. Впрочем, утолив самый первый голод, воины предпочитали не торопиться. Следующие мясные порции они уже основательно и неторопливо прожаривали на углях до полной готовности. В общем, ужин удался на славу, с водой тоже проблем не оказалось: как раз неподалёку от места ночлега обнаружился небольшой ручеёк с прозрачной прохладной водой.

Наевшись до отвала и утолив жажду, воины начали готовиться ко сну. Они совершенно не думали об опасности, вернее, они ожидали опасность только со стороны леса, и потому новое нападение гномов застала людей врасплох.

Увы, лёгкая и убедительная победа над гномами в первых двух стычках, настроила воинов на успокоительный лад и, чего греха таить, на явную недооценку сил противника.

А гномы, между тем, совершенно не считали себя побеждёнными.

Потеряв более двух сотен воинов убитыми и тяжело ранеными, гномы, наконец, поняли, что в открытом верховом сражении они начисто проигрывают людям, и изменили тактику. Будучи искусными мастерами засад и ловушек, они решили применить против непобедимого досель врага именно этот приём. Задача их упрощалась ещё тем обстоятельством, что дальнейший маршрут людей был хорошо известен гномам. Да и дорога, по которой продолжал двигаться небольшой отряд, была одна-единственная в этих местах. Более того, гномы точно предугадали, что, не желая углубляться в сумерках в страшную лесную чащобу, люди предпочтут всё же остановиться на ночлег на открытом месте. Немилосердно погоняя буйволов, гномы успели-таки, двигаясь в стороне от дороги, тем не менее, немного опередить людей и первыми достичь места их предполагаемого ночлега. Времени им хватила даже на то, чтобы увести подальше в чащу, ненужных сейчас буйволов, и затаиться самим в ожидании…

На вооружении у гномов — о чём люди и не догадывались даже — имелось одно грозное оружие дальнего действия, а именно: пращи, причём, гномы владели этим своим оружием мастерски. Округлые каменные ядра величиной с человеческий кулак разили врага наповал с такого расстояния, до которого едва могли долететь и дальнобойные одиночные стрелы арбалета.

Услышав в сгущающихся сумерках хриплые, ликующие вопли гномов и рассмотрев со всех буквально сторон их смутные, приземистые силуэты, все воины тотчас же вскочили на ноги и бросились к лошадям. Но было уже поздно: в следующее же мгновение сплошной град наповал разящих камней обрушился на воинов.

Первый камень ударил Стива в левое плечо и удар этот, несмотря на защитную броню, был страшен. Юноша покачнулся, в глазах его всё затуманилось от страшной, непереносимой боли, левая рука повисла словно плеть. И тотчас же другой камень ударил по ноге, правда, вскользь, но, тем не менее, заставив молодого воина упасть на одно колено. Превозмогая боль, юноша всё же нашёл в себе достаточно сил, чтобы вновь вскочить на ноги и, прихрамывая, побежать дальше. Он даже успел ухватить за узду ближайшую к нему лошадь… но больше он уже ничего не успел…

Третий камень ударил Стива в затылок… и тотчас же тусклый вечерний свет окончательно померк в глазах юноши. Земля с угрожающей быстротой понеслась ему навстречу, но удара молодой воин так и не почувствовал, словно провалившись внезапно в какую-то чёрную и бездонную пропасть…

 

Глава 8

Сознание возвращалось медленно, какими-то странными, болезненными рывками, а когда Стив очнулся, наконец, по-настоящему, то долго не мог сообразить, где он и что с ним такое произошло. Он лежал ничком на чём-то мягком и на удивление ароматном… но на этом приятные ощущения и заканчивались. Нестерпимо ныл затылок, тупая ноющая боль горячими волнами отдавалась в висках. Рук, ног, да и вообще тела своего юноша не чувствовал совершенно… а где-то неподалёку бормотал чей-то жалобный и на удивление знакомый голос.

Потом постепенно начала возвращаться память, и Стив припомнил вдруг всю череду предшествующих событий: вечерний уют костра, особенно притягательный в предвкушении длительного ночного отдыха… потом внезапная атака гномов в серых сгущающихся сумерках… и гибельный шквал камней… и падающие один за другим тела товарищей… а потом тот страшный удар в затылок, мгновенно погасивший сознание…

«Значит я в плену! — промелькнула в голове у Стива первая связная мысль. — Я ещё жив, но я в плену! Или, вернее, я в плену, но ещё жив…» Пленение — не позор для воина, если только он сам, добровольно, не сдался в плен. Но и в плену воин должен помнить, что он — воин, а потому вести себя соответственно. Ещё он должен использовать любую, пусть даже малейшую самую возможность для обретения вновь утраченной свободы, конечно, если эта возможность не будет противна его чести и достоинству воина….

Несмотря на крайнюю молодость, Стив чувствовал себя воином. Да он и был воином.

Внезапно ему пришла в голову новая мысль. А что, если он не в плену, что, если он всё ещё лежит неподвижно на месте их недавнего сражения, вернее, разгрома? Возможно, гномы, посчитав его убитым, ушли? Ну, может, прихватили с собой меч, шлем, содрали и унесли кольчугу…

Эта новая мысль была довольно заманчивой, но, увы, оказалась совершенно неверной, в чём Стив и сам смог убедиться, едва только приоткрыл глаза. Боль от затылка к вискам накатила при этом такая, что, не выдержав, юноша громко и протяжно застонал. Болела голова, перед глазами всё дрожало и расплывалось, но молодой воин всё же сумел определить, что находится он в каком-то низком и тёмном помещении, а руки и ноги у него крепко связаны… а значит, он всё-таки в плену.

Мягкое и ароматное снизу, при ближайшем рассмотрении, оказалось просто кучей опавшей древесной листвы, смешанной со свежей и душистой лесной травой. Запах увядающей этой травы был странно знакомым… казалось, он будил детские какие-то воспоминания… а, может, это только так казалось…

И всё так же ныл-бормотал где-то, совсем рядом, неприятно-знакомый чей-то голос…

Зрение уже почти восстановилось и Стив, с усилием перекатившись на левый бок, сумел, наконец, рассмотреть обладателя неприятного этого голоса. Рядом с юношей в хижине находился толстый Люк, собственной персоной, живой и, кажется, даже невредимый, хоть за последнее Стив не стал бы ручаться стопроцентно.

Руки и ноги толстяка тоже были крепко скручены верёвками, но, тем не менее, Люк ухитрился как-то сесть, прислонившись широкой спиной к деревянной стене хижины. Ни шлема, ни доспехов на нём, естественно, не было.

Ничего вокруг себя не видя и не замечая, Люк сидел, низко опустив голову и, медленно покачивая ей то в одну, то в другую сторону, бормотал вполголоса что-то: то ли молитвы, то ли заклинания…

— Люк! — прошептал Стив пересохшими губами. — Люк!

Споткнувшись на полуслове, толстяк замолчал и, немного приподняв голову, неприязненно покосился в сторону юноши.

— Чего тебе?

— Где мы, Люк? — морщась от нового приступа боли, спросил Стив. — Мы в плену, да?

Толстое лицо Люка передёрнулась вдруг в странной какой-то гримасе, не то боли, не то страха, не то ещё чего-то…

— Сам не видишь, что ли! — угрюмо буркнул он, не глядя на Стива.

— А остальные? — Стив чуть приподнял голову. — Остальные где?

Люк оживился, впервые посмотрев на юношу с интересом.

— Остальные? — он вдруг насмешливо хмыкнул. — Так значит и их тоже?

— Не знаю! — Стив вздохнул. — Возможно, они убиты! Понимаешь, камни летели градом…

Но Люку это было уже не интересно, как, впрочем, и сам Стив. Он вновь понурил голову и, равномерно поматывая ей из стороны в сторону, снова затянул вполголоса унылую свою молитву-причитание. А Стив, приподняв голову ещё выше, обнаружил вдруг, что и он, собственно говоря, тоже ограблен дочиста победителями. Ему повезло даже меньше, нежели Люку, ибо гномы оставили толстяку его старые, залатанные во многих местах сапоги. Обувь же Стива была, как назло, совсем новёхонькой, и это, наверное, решило всё дело, хотя сомнительно было, что огромные ножищи гномов сумеют влезть в более узкую человеческую обувь. Да и кольчуги воинов вряд ли придутся им впору.

Зрение уже восстановилось почти полностью, да и в голове немного успокоилось.

Собрав всю волю в кулак, и крепко сжав зубы, Стив попытался, по примеру Люка, сесть, прислонившись спиной к стене хижины. Наконец-таки, после нескольких неудачных попыток, ему это удалось, и молодой воин смог уже более осознанно осмотреться вокруг.

На улице или светало, или, наоборот, темнело, но света там вполне хватало. Темнота же в хижине объяснялась полным отсутствием в ней хоть чего-то, похожего на окна, ну а тонких лучиков света, просачивающихся сюда сквозь многочисленные щели, было явно недостаточно. Одна из таких щелей находилась, кстати, как раз неподалёку от Стива и почти на уровни его глаз.

После нескольких неудачных попыток Стив смог, наконец, вплотную к ней приблизиться и, сгорая от любопытства, жадно прильнуть к узкому продолговатому этому отверстию.

Но, увы, его ждало разочарование. Единственное, что смог рассмотреть юноша, были огромные очертания древесных стволов и несколько тёмных, приземистых хижин, пристроившихся между ими. Ясно было, что находятся они в каком-то селении гномов, и что оно, селение это, расположено в лесу. По полному отсутствию гномов подле хижин, а также по белёсой дымке тумана, лениво наплывающего откуда-то сбоку и постепенно укутывающего собой и хижины, и подножия древесных великанов, Стив определил, что сейчас именно утро, и притом, очень раннее утро. Интересно, что готовит пленникам грядущий день?

И, как бы отвечая на мысленный этот его вопрос, низкая дверь хижины протяжно заскрипела и отворилась, пропуская внутрь гнома. При виде его широкой приземистой фигуры, толстый Люк как-то сразу замолчал, оборвав на полуслове тягучую свою молитву-причитание. Он уставился на вошедшего с каким-то даже испугом, недостойным воина… впрочем, не дело Стива было судить старших, да и трудно осуждать связанного, обречённого на страдания и смерть, пленника, тем более, попавшего в плен явно не по своей вине…

Стив тоже не сводил внимательных глаз с гнома, понимая, что тот вошёл в хижину неспроста.

Некоторое время вошедший гном просто стоял у двери, молча и совершенно неподвижно. Его дремучие медвежьи глазки, глубоко спрятанные под густыми рыжими бровями, разглядывали по очереди обоих пленников, как бы что-то прикидывая в уме.

Правая лапища гнома крепко сжимала тяжёлый боевой топор, широкое лезвие которого зловеще поблескивало в полумраке. Наконец, приняв, по всей видимости, какое-то окончательное решение, гном быстро шагнул вперёд и, оказавшись вдруг возле самого Люка, взмахнул над его головой топором.

— Нет! — тонко взвизгнул толстяк, зажмуриваясь, чтобы не видеть неизбежного. — Пощади!

В это время гном нанёс удар, правда, ударил он, почему-то, не остриём, а обухом топора. Удар этот пришёлся Люку прямо в висок, и сила его была такова, что толстяк без чувств повалился набок. После этого гном повернулся в сторону Стива. Глаза их встретились, и какое-то время оба молча смотрели друг на друга.

. — Бей! — хрипло проговорил Стив, изо всех сил стараясь не зажмуриться и не отвести глаз первому. — Бей, чего ждёшь!

Но, к великому удивлению юноши, гном вдруг опустил топор и шёпотом заговорил с ним, причём, что самое удивительное, заговорил именно на человеческом языке. Многие слова и выражения, правда, гном произносил исковерканными почти до неузнаваемости, но, в общем, понять его было можно.

— Его пусть полежать так, — сообщил гном онемевшему от удивления Стиву. — Его нам помешать много мог. Я твой спасать хотеть!

— Почему? — только и смог вымолвить юноша, не веря своим ушам. — Почему меня?

Гном недовольно нахмурился.

— Я твой должник есть! — буркнул он, чуть помолчав. — Ты спасать жизнь вчера мне! Твой меня не узнавать?

Стив внимательней присмотрелся к гному и, скорее по одеянию, чем по лицу, которое он вряд ли запомнил, признал в своём собеседнике вчерашнего пленника, того самого, которого он, Стив, так и не смог прикончить, несмотря на категорический приказ Гаая.

— Я тебя отпускать за это, — продолжал между тем гном, — но сейчас время не придти ещё.

Твой одет недостаточный. Такой вид лес нельзя! Я прятать тебя другое место пока, приносить тебе оружие, обувь… ждать пока темно. Потом ты уходить тайно.

На кожаном поясе гнома в тех же самых потёртых, деревянных ножнах торчал уже совершенно другой нож. Им гном и перерезал осторожно верёвки, крепко стягивающие руки и ноги юноши.

— Торопиться твой должен! — проговорил гном, терпеливо наблюдая, как Стив растирает онемевшими руками ещё более онемевшие ступни ног, пытаясь хоть немного восстановить в них кровообращение. — Скоро просыпаться все. Тогда опасность много.

— А он? — Стив кивнул в сторону лежащего неподвижно Люка. — С ним что будет?

Гном равнодушно взглянул на толстяка, и так же равнодушно пожал широкими плечами.

— Его умирать вечер.

Стив, наконец, смог подняться на непослушные ноги. Оказалось, что он на целую голову возвышается над приземистым гномом. Впрочем, это ничего не значило, Стив помнил, с каким трудом смогли они связать этого гнома вчера.

— Твой спешить надо! — напомнил гном.

Стив вновь посмотрел в сторону Люка.

— Как он должен умереть?

Гном вторично пожал плечами, всё так же равнодушно.

— Его приносить жертва, — широкое, тёмное лицо гнома не выражало абсолютно никаких эмоций. — Это правильно есть! Его — враг мой народ! Его смерть — справедливость есть!

— А я?! — Стив выпрямился, глядя прямо в глаза гному. — Я ведь тоже ваш враг! Зачем тебе меня спасать?

Что-то промелькнуло в медвежьих глазках гнома, промелькнуло и исчезло, спрятавшись под мохнатыми, рыжими веками.

— Мой твой не спасать! Мой отдать долг! — гном беспокойно оглянулся в сторону приотворённой двери. — Ждать время нет. Скорее надо. Поздно стать может!

В словах гнома была своя логика. Да и Люк, если честно, никогда не нравился Стиву, он был, скорее, даже неприятен юноше. Вечно толстяк ныл, вечно был чем-то недоволен… оставить его тут, наедине со своей собственной судьбой, было вполне справедливо. Ничегошеньки ему Стив не должен, пусть сам выпутывается, если сможет, из смертельной этой передряги…

— Скорее надо! — нетерпеливо повторил гном, трогая юношу за плечо. — О чём задуматься ты?

— Я не могу так! — Стив отрицательно мотнул головой и, подойдя к неподвижному телу Люка, наклонился над ним. — Пойми, я не могу бросить товарища! Я сам понесу его!

Он чуть присел, намереваясь подхватить Люка на спину… и в это самое время гном, аккуратно и точно, ткнул его сзади по затылку широким обухом своего топора…

Когда Стив очнулся вторично, он лежал, вернее, полулежал-полусидел в каком-то очень странном месте. Это тоже было помещение, но помещение — совершенно ни на что не похожее. Оно было почти идеально округлым, невероятно тесным и ещё в нём чувствовался сильный запах смолы и свежесрубленной древесины. На затылке юноши покоился холодный компресс, придерживаемый огромной лапищей гнома. Увидев, что Стив открыл глаза, гном тотчас же заговорил, по-прежнему шёпотом:

— Иначе нельзя твой увести было. Ещё чуть и опоздать могли. Еле успеть твой сюда втащить. — Он помолчал немного и добавил: — Голова сильно болеть?

— Сносно!

Морщась от боли в затылке, Стив приподнялся и куда более внимательно осмотрелся вокруг.

Помещение и в самом деле было совершенно округлым, круглым было и входное отверстие, без дверей. Всё это напоминало… дупло.

Да оно и было дуплом, огромным дуплом в стволе одного из гигантских деревьев. Дупло это находилось на довольно приличном расстоянии от земли, в чём Стив самолично убедился, когда, поднявшись на ноги, подошёл к отверстию-входу и выглянул наружу.

И тотчас же сильная рука гнома отдёрнула его от края внутрь.

— Нельзя выглянуть сейчас! Снизу видно может! Ты прятаться здесь темнота. Вот твой вещи. Одевать их сейчас, сидеть тихо!

Выпалив всё это единым духом, гном отошёл чуть в сторону, и Стив увидел вдруг на противоположной стороне дупла свой плащ, сапоги, кольчугу со шлемом. Чуть поодаль лежал его кожаный пояс с кинжалами и мечом в ножнах.

— Ты возвращаешь мне всё это? — ошеломлённо спросил он, и, понизив голос, добавил: — Даже меч?

Гном ответил не сразу. Засопев, он посмотрел на Стива, потом перевёл взгляд на груду вещей… снова взглянул исподлобья на юношу.

— Лес опасен много. Трудно один выжить. Один шанс из много. Без этого нет шанс совсем. — Гном замолчал, как бы подбирая подходящие слова чуждого ему языка. — Ты день быть один здесь. Мой уходить должен. Твой сидеть тихо. Вечер быть… — гном снова замолчал на мгновение, — быть священный церемония. Жертва для лесной дух. Так надо!

Твой не вмешиваться! Иначе твой тоже жертва быть! — гном вдруг почему-то вздохнул и добавил: — После церемония пир быть. Гном забывать всё, пировать много. Тогда мой пробраться сюда, выводить тебя лес. Потом твой один идти, мой возвращаться на пир. — Замолчав, гном внимательно посмотрел на Стива. — Мой говорить понятно?

Стив кивнул почти безразлично. Церемония, пир… какая ему разница! Только б выбраться отсюда. Лес, страшный, кошмарный лес казался ему теперь почти безопасным, по сравнению с этим осиным гнездом. Потом его осенило.

— Жертвой будет Люк? — он ждал ответа, но гном непонимающе смотрел на юношу. — Ну, тот мой товарищ, которого ты ударил! Он — жертва?

Гном равнодушно кивнул рыжей головой.

— Он тоже.

— Тоже?! — от волнения у Стива вдруг перехватило дыхание. — А кто ещё? Сколько воинов вы захватили?

— Твой не вмешиваться! — строго повторил гном. — Твой помочь нет, сам гибель получить! Твой себя губить, меня тоже губить!

— Тебя? — Стив растерянно посмотрел на гнома. Он как-то не подумал даже, что, спасая его, Стива, гном подвергает себя опасности.

Широкое дублёное лицо гнома расплылось внезапно в довольной ухмылке.

— Я им сказать, что убивать тебя уже! — Гном хлопнул юношу по плечу огромной своей лапищей, и Стива тотчас же перекосило на один бок. — Такой мой хитрость есть. Твой хотеть сбежать, мой догнать, убить. Все верить твой смерть. Искать нет. — Произнеся это, гном повернулся и принялся довольно неуклюже выбираться из дупла… вот уже только его рыжая, взлохмаченная башка видна на фоне соседних деревьев. Внезапно гном вновь повернулся в сторону Стива и добавил: — Вода, еда — там! — гном задрал рыжую бороду и указал ей направление, туда, где у округлой стены действительно стояли два глиняных горшочка с крышками. — Мой уходить, твой сидеть тихо!

Взлохмаченная шевелюра гнома мелькнула в последний раз и исчезла. Теперь Стив видел перед собой только лениво покачивающиеся стволы молодых деревьев, растущих неподалёку от древесного гиганта, да отдалённые, уходящие куда-то вверх, стволы таких же деревьев-великанов, как и то, что дало юноше его надёжное убежище. А впрочем, такое ли уж оно надёжное?

Но делать было нечего, и, полюбовавшись некоторое время окружающим ландшафтом, молодой воин вздохнул и стал обдумывать свои дальнейшие действия. Перво-наперво следовало немедленно облачиться в боевое снаряжение, потом, конечно же, поесть… ну, а потом… потом видно будет…

Обув сапоги, натянув на себя кольчугу и обернув вокруг талии пояс с мечом и кинжалами, Стив вновь почувствовал себя воином, готовым встретить лицом к лицу любого врага, без малейшего колебания сойтись с ним в яростной, жестокой схватке и биться так до победы или до смертного часа. Во всяком случае, как бы не сложились дальнейшие обстоятельства, попадать в плен он больше не желал. Всем телом ощущая привычную тяжесть кольчуги, наплечников, наколенников, стальных поножей и прочей боевой амуниции, Стив понял вдруг, как ему всего этого недоставало, каким беспомощным и легко уязвимым чувствовал он себя последнее время, даже не будучи связанным. Дополнительную уверенность в своих силах придавал молодому воину и верный его меч, вновь воротившийся к своему владельцу. Меч этот достался юноше от отца, это было единственное, что от него осталось, и Стив очень дорожил своим оружием, тем более, что пока оно ни в чём и никогда не подводило воина. Осторожно и бережно вытащив меч из ножен, Стив благоговейно приложил его блестящее, острое лезвие к груди, потом поцеловал его и вновь опустил меч в ножны, шепча слова благодарности Высокому Небу. Впрочем, благодарить ему надо было, скорее, не Небо, а странного этого гнома.

Взгляд юноши упал вдруг на глиняные горшочки у стены. Странно, но голода Стив не чувствовал совершенно, хоть и знал, что поесть ему необходимо. Но, прежде, чем приняться за еду, молодой воин решил всё же немножко оглядеться. Осторожно приблизившись к самому краю дупла, он, стараясь особо не высовываться, выглянул наружу, готовый в любой момент вновь отпрянуть в глубину своего убежища.

Увиденное было неутешительным.

Во все стороны, насколько позволял Стиву обзор, тянулись, разбросанные в полнейшем беспорядке, приземистые хижины гномов. Они чем-то напомнили юноши своих коренастых обитателей и казались ещё более приплюснутыми на фоне огромных древесных стволов, возвышающихся между ними и достигающими, казалось, до самого неба.

Меж хижинами и деревьями извивались во все стороны узкие тропинки, но почти все их хитроумные переплетения заканчивались, а вернее, сходились на идеально округлым и довольно обширном участке земли, свободном, как от хижин, так и от деревьев. Участок этот находился совсем недалеко от убежища юноши, но мельтешившие туда-сюда гномы не дали ему возможность как следует разглядеть странную эту площадку. Впрочем, перед тем как окончательно нырнуть в глубину своего временного пристанища, Стив, бросив прощальный взгляд на площадку, успел заметить, что на ней не было даже травяного покрова, один лишь голый песок, а в самом центре округлой этой площадки имелось некое чёрное отверстие или, скорее, колодец. Ещё Стив увидел по внешней окружности площадки множество тёмных пятен и понял, что это не что иное, как следы от многочисленных костров. И ещё одна странность не укрылась от внимательных глаз молодого воина: гномы, в огромном количестве сновавшие по всех, казалось, направлениях, почему-то всячески избегали этой самой площадки, ни один из них даже на десяток шагов к ней не приблизился.

Итак, попытка покинуть дупло уже сейчас, днём, было бы чистейшим безумием, и Стив отлично это осознавал. Приходилось полагаться на обещание гнома помочь ему сразу же после наступления темноты, ну а пока… пока следовало хотя бы немного подкрепиться и отдохнуть, ибо, опустившись вновь на жёсткое дно дупла, Стив почувствовал вдруг страшную слабость буквально во всём теле. Особенно гудела и кружилась голова, что, впрочем, было совсем неудивительно, левая рука юноши плохо двигалась в плечевом суставе, и каждое её движение немедленно отзывалось резкой болью во всём теле. Ещё болело распухшее колено, боль в нём была постоянной и, хоть довольно терпимой — всё равно неприятной. По-прежнему не хотелось есть, Стива почему-то начинало мутить при одной только мысли о еде, но, пересилив себя, молодой воин придвинул горшочки поближе и снял крышку с более тяжёлого.

В горшочке обнаружилось горячее тушёное мясо, сочное и ароматное, стушенное вперемешку с какими-то корешками, совершенно Стиву незнакомыми, но, тем не менее, удивительно вкусными, мгновенно пробудившими аппетит. Опустошив примерно половину содержимого горшочка, Стив снова закрыл его крышкой и, вернув на прежнее место, придвинул к себе горшочек с водой.

К удивлению юноши в горшочке оказалось не вода, а какой-то чуть сладковатый и очень приятный на вкус напиток. Вдоволь утолив жажду, Стив отодвинул от себя горшочек и вдруг почувствовал неожиданное и быстрое исчезновение боли буквально во всё теле. Напиток, видимо, что-то содержал, если не целебное, во всяком случае, обезболивающее и успокаивающее… и Стив, расслабленный и умиротворённый, немедленно привалился к покатой стене дупла и сразу же закрыл тяжёлые, словно свинцом налитые веки. Уснул он мгновенно, словно и не уснул вовсе, а просто провалился куда-то…

Сон Стива был необычайно глубок и вязок, без сновидений даже… и хорошо ещё, что ни один любопытный гном не удосужился заглянуть от нечего делать в его убежище в течение всего этого долгого летнего дня. Ибо, когда молодой воин, наконец, пробудился и открыл глаза, за пределами дупла всё успело погрузиться уже в вечернюю тьму. Впрочем, проснулся он не сам, скорее, юношу разбудила какая-то странная музыка, доносившаяся снизу.

Музыка эта звучала исключительно громко, впрочем, назвать её музыкой можно было с известной долей натяжки, ибо особой мелодичностью, с точки зрения человека, она явно не отличалась. Стив, к примеру, так и не смог уловить в ней ничего, хоть отдалённо похожего на мелодию, скорее, это была какая-то варварская какофония, состоящая из пронзительного рёва труб, изготовленных, вероятно, из полых рогов больших буйволов, из гулких вибрирующих ударов чем-то деревянным по огромным барабанам-тамтамам.

Дополняли и органично вписывались в дикую эту «музыку» леденящие душу вопли и визг, издаваемые какими-то струнно-смычковыми инструментами.

Окончательно пробудившись от сна и сообразив, наконец, где он находится, Стив чуть приподнялся на затёкшем локте и внимательно осмотрелся вокруг.

Снаружи было уже совершенно темно, но, тем не менее, по округлым стенкам дупла, чуть освещая его, пробегали почти непрерывно странные красноватые отблески. Стив не сразу сообразил, что отблески эти вызваны пламенем многочисленных костров, зажжённых там, внизу. Крайне заинтересованный и музыкой, и кострами, юноша осторожно подобрался к самому краю отверстия и с ещё большей осторожностью выглянул наружу.

Зрелище, открывшееся ему снизу, было поистине необычным и даже, по-своему, впечатляющим. Во всяком случае, Стив за всю свою, недолгую ещё жизнь не встречал ничего подобного.

Ярко пылали костры, сплошным огненным кольцом опоясывая округлую площадку… но в этом не было ещё ничего необычного, и не это поразило молодого воина до самой глубины души. Просто, в тот самый момент, когда он выглянул, таясь, из своего убежища, какой-то гном в странной, ярко сверкающей накидке и таком же головном уборе, вдруг высоко подпрыгнул и сразу же оказался внутри этого огненного кольца. Тотчас же он быстро побежал по внутренней огненной дуге, делая какие-то плавные, размеренные движения обеими руками… приглядевшись повнимательней, Стив понял, что гном бросает что-то в каждый из костров. Пробежав, таким образом, полный круг, гном вновь высоко подпрыгнул и сразу же исчез за внешней стороной огненной дуги, так же неожиданно, как и появился. Варварская ликующая музыка грянула ещё громче, хоть, казалось, громче уже невозможно… а алое пламя костров начало вдруг неуловимым образом изменяться, окрашиваясь постепенно в самые разнообразные цвета и оттенки…

Вот это необычное зрелище и поразила Стива так, что он, казалось, позабыл буквально обо всём на свете. Пламя костров, красное, жёлтое, синее, зелёное даже, непрерывно менялось, причём самым неожиданным образом. Синее внезапно становилось ярко- оранжевым или рубиновым лишь затем, казалось, чтобы через какое-то короткое мгновение ярко засветиться насыщенным изумрудным цветом. Так происходило в каждом из костров, в таинственных этих превращениях не было никакой системы. Впрочем, какая-то скрытая закономерность присутствовала здесь, вернее, намечалась… и в то же самое время это был самый настоящий хаос, хаос в высшем его проявлении, хаос, прекрасней и совершеннее которого трудно было даже вообразить себе, представить себе хоть что-либо…

А вокруг, беснуясь и надрываясь, вопила, гремела, визжала варварская музыка, казавшаяся теперь Стиву особенно грубой и отвратительной на фоне этого вот сверкающего великолепия.

А потом всё окончилось. Вспыхнув разноцветно в самый последний раз, пламя всех костров вновь приобрело однообразный, кирпично-красноватый оттенок, а сам Стив, очнувшись от чарующего этого наваждения, смог, наконец, более внимательно осмотреться вокруг.

Пламя пылающих костров ярко, до мельчайших деталей, освещало всю площадку и чёрное отверстие в её центре. За чертой этого пылающего круга смутно угадывалось в полумраке великое множество гномов.

Они сгрудились вокруг сплошной серой стеной, но так, как площадка находилась на дне глубокой впадины — чего утром Стив как-то не разглядел — то даже гномам из задних рядов была отчётливо видна вся эта песчаная окружность с таинственным отверстием посередине. Гномы собрались здесь явно не случайно, они чего-то ждали, какого-то действа, а пока терпеливо стояли и так же терпеливо выслушали весь этот шум, визг, грохот, вместе именуемый «музыкой». Потом оглушительный грохот внезапно умолк и Стив понял, что сейчас-то и начнётся самое основное, то, ради чего и собралась здесь вся эта толпа.

В наступившей тишине послышались вдруг чьи-то повелительные выкрики, среди серого месива гномов произошло какое-то движение, шевеление… один из костров, не то, чтобы погас, но пламя его как-то разом потускнело, съёжилось, а потом и вовсе исчезло, превратившись в красноватый жар угольев. Перешагнув через них, во внутреннее огненное кольцо вступило десять гномов, облачённых в ярко сверкающие разноцветные накидки и головные уборы.

Приглядевшись повнимательней, Стив догадался, что и накидки, и громоздкие головные украшения сделаны исключительно из перьев особого вида птиц. В глубинах Чёрного леса изредка встречались такие птицы с блестящим, переливающимся, светящимся в темноте оперением. Оперение этих птиц высоко ценилось в племени Стива, да и в других племенах тоже… за одно небольшое такое пёрышко можно было получить несколько золотых монет. Прикинув, сколько же пёрышек содержится в одной только накидке, и, переведя их мысленно в золото, Стив даже присвистнул от изумления.

Впрочем, трезво мыслящий юноша не стал увлекаться пустыми фантазиями. Ему бы выжить да вернуться домой… большего для себя молодой воин и помыслить не мог.

Поэтому он лишь вздохнул украдкой, и вновь продолжил невесёлые свои наблюдения.

В правой руке каждого из жрецов — ибо были они, скорее всего, жрецами — был зажат большой кусок окровавленного свежего мяса, в левой же руке жрецы, все как один, держали длинные, заостренные сверху скипетры, тоже украшенные около острия пучком сверкающих перьев. Быстро и на удивление слаженно жрецы разошлись по всему внутреннему диаметру песчаной площадки и, по сигналу одного из них, принялись, тоже одновременно, но уже медленно, сходиться па направлению к чёрному отверстию в её середине. Подойдя к отверстию, но не вплотную, жрецы остановились и, выкрикнув что- то хриплыми голосами, одновременно швырнули в это отверстие кровоточащие куски мяса. Сразу же вслед за этим они затянули, хрипло и немелодично, унылый какой-то гимн, а может и заклинание, кто знает. Жрецы вопили всё громче и громче, постепенно возбуждаясь, подпрыгивали на месте, размахивая своими скипетрами во все возможные стороны… а потом вдруг разом умолкли и принялись медленно пятиться назад, по- прежнему не отводя глаз от отверстия. Стив тоже невольно перевёл взгляд в ту сторону и заметил вдруг странные изменения, происходящие в самом центре площадки.

Там что-то было. Живое что-то медленно выползало, а вернее, выплывало из тёмного отверстия наружу и так же медленно растекалось во все стороны одновременно, всё шире и шире, заполняя собой площадку, зловещее, оранжево-красное. Снова грянула откуда-то сбоку ликующая варварская музыка, а Стив вдруг понял, что это такое выползает медленно из чёрного, таинственного отверстия. Это было, ни что иное, как одна из тех жутких оранжевых тварей, которые повстречались воинам вчера на дороге. Правда, на этот раз оранжевая тварь была поистине гигантских размеров.

Вот она заполнила собой уже большую часть площадки и всё продолжала и продолжала увеличиваться, а Стив понял вдруг, почему на площадке этой начисто отсутствует всякая растительность. Гномы-жрецы, пятясь, почти достигли уже пылающей окружности костров и остановились, немного до этой окружности не дойдя. Они выставили вдруг жезлы навстречу оранжевой твари, а тварь упрямо ползла и ползла вслед за ними… но, коснувшись пучков сверкающих перьев, она вдруг остановилась и даже попятилась немного. Тогда жрецы одновременно вскинули вверх жезлы, и по этому сигналу музыка вновь смолкла. По серой толпе гномов снаружи пробежало непонятное какое-то волнение, в одном месте толпа эта даже чуть подалась назад… потом из-за костров на площадку вытолкнули четырёх человек со скрученными за спиной руками. Стив присмотрелся и с трудом, не сразу, узнал вдруг в этих босых, оборванных и жестоко избитых пленниках своих боевых товарищей. Впрочем, один из четырёх, толстяк Люк, выглядел ещё более- менее сносно. Он был даже обут, одежда его была сравнительно целой, да и следов насилия, кроме багровой ссадины на виске, на теле Люка не наблюдалось. Зато остальные…

Рядом с Люком находился воин, владевший языком гномов. Окровавленная одежда его превратилась в лохмотья, лицо было изуродовано до неузнаваемости. Узнал же его Стив только по одной-единственной, индивидуальной примете, на голове воина, среди густых, чёрных как смоль волос, ярко выделялась на темени одна совершенно белая прядь.

Следующего, столь же изуродованного воина Стив узнал лишь по перевязанной правой руке: вчера утром он сам делал эту перевязку. И, наконец, последним стоял высокий воин и быть он мог только… неужели это сам Гаай?!

Весь избитый и окровавленный, Гаай не производил, тем не менее, жалкого впечатления. Голова его по-прежнему была высоко поднята — прочие же пленники стояли, низко понурив головы — плечи широко расправлены. Всем видом своим предводитель, казалось, хотел подчеркнуть полное своё пренебрежение и к окружающим его многочисленным врагам, и к той страшной участи, которая, судя по всему, его ожидала.

Среди пленников не оказалось Гэла, и Стив не знал даже, радоваться ему по этому поводу или огорчаться. Плохо, конечно, что он погиб — у Стива и мысли не возникало, что Гэлу посчастливилось прорваться сквозь плотные шеренги врагов и уйти, это было, практически, невозможно — но, тем не менее, смерть его была быстрой и почётной, тогда как у всех остальных…

Противоречивые чувства буквально раздирали молодого воина. Ему страшно хотелось сейчас же, сию же минуту выбраться из дупла и броситься на помощь товарищам, благо и оружие у него имелось. Но Стив отлично понимал: единственное, чего достигнет он безрассудным своим поступком — это смерть одного, двух… ну, пусть даже пятерых гномов. Всё равно не сможет он пробиться к товарищам, достигнуть даже костров… впрочем, достигнуть их он сможет, но только крепко скрученным и для того лишь, чтобы честно разделить с товарищами их будущую страшную участь.

К тому же, этим своим безрассудно-отчаянным поступком Стив приговорит к смерти и своего спаситель-гнома, и мысль об этом едва ли не сильнее, нежели мысль о собственной возможной гибели, удерживала юношу на месте.

Между тем священная церемония внизу продолжалась. Снова раздался резкий, пронзительный выкрик одного из жрецов… и тотчас же два других жреца подскочили к воину с перевязанной рукой, выдернули его чуть вперёд из общего строя и, подхватив, один за плечи, второй за ноги, легко, словно пушинку, вскинули отчаянно извивающееся, связанное тело пленника поверх своих голов. Ещё мгновение и жрецы понесли пленника по кругу, всё ускоряя и ускоряя движение. Остальные же гномы-жрецы принялись сбивчиво и немузыкально распевать какие-то заклинания.

— Трусы! — что есть мочи закричал вдруг обречённый воин, тщетно пытаясь вырваться. — Дайте мне меч, исчадия тьмы! Дайте мне умереть, как подобается воину! Будьте вы прокляты, подлые, трусливые твари!

Вновь грянула музыка, и все гномы вдруг оглушительно заорали ей в такт… гневный голос воина словно потонул в ликующем этом хоре. И даже, когда гномы-жрецы с силой бросили свою жертву почти на самую середину оранжевой этой смерти, и воин, упав на спину, сразу же стал исчезать прямо на глазах, и при этом, конечно же, отчаянно кричал от невыносимой боли — криков его всё равно не было слышно среди оглушительных воплей, восторженно следящих за происходящим, зрителей-гномов.

— Прощай, Стив! — громовой голос Гаая перекрыл на мгновение всё и вся. — И помни, что смерть твоя — это смерть воина! И ты обязательно будешь в Заоблачном мире, и мы встретимся с тобой там уже скоро!

Стив вздрогнул, в какой-то момент решив даже, что предводитель обращается именно к нему, что каким-то чудом Гаай догадался, где находится сейчас юноша и таким вот образом шлёт ему свой прощальный привет. Но Стив ошибся, Гаай, конечно же, ничего о нём не знал. Просто погибшего только что воина тоже звали Стивом, имя это, кстати, довольно обычное у племени почитателей священной Совы.

А поверхность оранжевой твари уже снова была спокойной и ровной, вот только на месте, где исчез воин, виднелось красноватое пятно, но и оно постепенно исчезало. Тварь, казалось, замерла в ожидании следующей жертвы… и также замерла в молчании несметная толпа гномов.

Снова раздался пронзительный крик-команда и всё те же два гнома кинулись к толстому Люку, схватили его, потащили в сторону от остальных.

— Не надо! — заорал толстяк, бешено отбиваясь. — Не хочу!

Вырвавшись из рук гномов, он бросился бежать… вот только бежать Люку было совершенно некуда! С одной стороны свирепая, оранжевая тварь, нетерпеливо жаждущая следующей порции человеческой плоти и крови, с противоположной же, за цепью ярко горящих костров, плотной стеной толпились гномы. Они тут же закричали, заглушая ликующими своими воплями отчаянные крики Люка, которого уже снова успели схватить, и теперь не менее пяти жрецов держали его, стараясь поднять повыше… и всё у них что- то не получалось…

Не желая видеть того, что сейчас произойдёт, Стив крепко зажмурился, правая рука его невольно сжала шершавую рукоятку меча. Так хотелось прыгнуть вниз, прямо на голову ничего не подозревающих гномов, и рубить, рубить жестокую, безжалостную эту толпу… только б видеть, как обагриться светлое лезвие меча их подлой кровью… только б успеть до собственной неизбежной гибели убить их как можно больше: пять, десять, двадцать…

Стив очнулся уже внизу. Он и сам не понял, как смог спрыгнуть с такой большой высоты да ещё устоять при этом на ногах. В правой руке юноши был меч, на голове шлем… а вот когда он успел надеть шлем, этого Стив не помнил абсолютно…

— Вот тебе! — ликующе закричал Стив, обрушивая тяжёлый меч на голову ближайшего гнома. — Получи!

Гном ещё валился на бок с разрубленной головой, а Стив уже успел следующим ударом начисто снести с плеч голову ещё одному гному.

— Получи!

Он рубил направо и налево… испуганно вопя, гномы бросились врассыпную, вернее, хотели броситься, но скученность их была такова, что каждый, считай, удар Стива находил себе жертву, и число жертв этих всё увеличивалась и увеличивалась…

— Зрелища захотелось! — меч Стива был подобен разящей молнии. — Вот вам зрелище!

Ещё получите! Ещё одно!

Вдруг перед юношей образовалась пустота. Ни одного гнома не было видно впереди, до самой огненной дуги костров. Смутно заподозрив неладное, Стив приостановился… и в это самое время его накрыла сзади какая-то сеть, сплетённая из тонких, но удивительно прочных нитей. Ещё мгновение — и сеть, как живая, крепко сжалась, лишая юношу всякой возможности сопротивляться.

И сейчас же десятки гномов обрушили на Стива свои дубинки. Юношу свалили наземь, некоторое время ещё били дубинками и ногами, потом, накинув верёвки прямо поверх сети, потащили куда-то, волоча, избитого и полуоглушённого, прямо по земле. Стив успел только заметить, как промелькнули перед глазами огни костров, горячая зола больно обожгла щеку… и вот уже крепкие руки жрецов вздёрнули юношу кверху, поставили на ноги рядом с остальными пленниками.

— Ты?! — недоуменно прохрипел воин-переводчик, вытаращив глаза на Стива. — Мы думали — ты убит! Откуда ты взялся?

— Я прятался! — Стив досадливо сплюнул кровь. — Да вот… не смог удержаться! — высоко вскинув голову, юноша добавил с гордостью. — Я уложил не менее десятка этих тварей!

— Ну и что ты этим доказал?! — воин вздохнул. — Сидел бы тихо — живой остался бы!

Задетый, не столько его словами, сколько тоном, каким они были произнесены, Стив с обидой посмотрел на воина, потом перевёл взгляд на Гаая, стоящего чуть поодаль и тоже внимательно на него смотрящего.

— У тебя душа великого воина, юноша! — сказал предводитель. — Я тобой горжусь! Жаль только…

Не договорив, Гаай замолчал, а из-за костров к группе пленников швырнули ещё одного, на этот раз гнома, но тоже со скрученными за спиной руками. Неожиданно Стив узнал в нём своего спасителя.

— Прости! — сказал он с запоздалым раскаяньем. — Это я виноват!

— Твой дурак! — буркнул гном, не глядя на юношу. — Мой предупреждать, твой не слушать! Теперь твой смерть, мой тоже смерть!

— А его-то за что? — с недоумением прохрипел воин-переводчик. — Ничего не понимаю!

Не отвечая, Стив молча опустил голову.

«А ведь я о нём совершенно даже не думал… я совсем позабыл, что подвергаю его смертельной опасности! — мысли юноши были какие-то беспорядочные, отрывистые… горькие, в общем, мысли. — Я ведь мог зарубить и его, если бы он встал у меня на дороге… это хорошо, что его там не оказалось… хотя, что толку! Теперь его ожидает куда более страшная смерть, как и меня, кстати… но я то её заслужил! А он… его то за что… за то, что он проявил неуместное милосердие ко мне, а я в ответ совсем о нём позабыл, я его, фактически, предал! А с другой стороны, как мог я спокойно сидеть там, наверху, сидеть и смотреть, как гибнут мои товарищи… как бы я жил тогда, после всего этого?! А впрочем, я совсем запутался… и пусть всё поскорее окончится… пусть меня первого, ибо я заслужил…» И гномы-жрецы, словно прочитав это его мысленное желание, оставили в покое Люка и, подбежав к юноше, вырвали его из общего строя обречённых. Вырвали, подняли, понесли… и вновь бешено заорали-заулюлюкали под музыку гномы-зрители.

Стив даже не сопротивлялся. Он уже заранее приготовился к смерти, и даже к жуткой боли её предшествующей он уже был готов внутренне, вернее, почти готов. Он желал только, чтобы всё это поскорее закончилось… но время шло, а жрецы всё несли и несли его по кругу… и всё не было и не было такой желанной развязки…

Когда же, когда?!

В это самое время возбуждённо-ликующие вопли гномов вдруг смолкли, смолкла и, сопровождающая их, варварская музыка, и вокруг стало почему-то тихо-тихо.

Готовый встретить достойно, как и подобается воину, предстоящую жуткую боль, Стив весь напрягся в её ожидании, но гномы-жрецы, вместо того, чтобы швырнуть юношу оранжевому своему божеству, вдруг просто опустили юношу на землю и замерли рядом с ним, глядя куда-то вдаль, поверх ярко пылающих костров. С трудом поднявшись на ноги, Стив тоже посмотрел в ту сторону.

А там, откуда-то из темноты, сквозь плотную толпу гномов — впрочем, толпы уже не было, испуганно подавшись в стороны, гномы высвободили довольно широкий проход — так вот, по этому проходу двигалась в сторону костров какая-то странная, светящаяся фигура, точная копия воина в полном боевом облачении. Вот светящийся воин вплотную приблизился к кострам — он, скорее, и не светился даже, просто всё его существо, включая доспехи и даже меч, излучали какое-то яркое, голубоватое сияние — и сразу же два ближайших костра начали заметно тускнеть, угасать, и, наконец, погасли вовсе.

Одновременно с этим яркий, голубоватый ореол вокруг воина тоже стал постепенно тускнеть, хотя и не исчез до конца. Воин медленно вступил в круг костров, погасшие костры за его спиной тут же вновь ярко вспыхнули, как ни в чём не бывало. Теперь пришедший выглядел почти как человек, более того, было в нём что-то удивительно Стиву знакомое… потом воин повернулся вдруг в сторону юноши и Стив едва не вскрикнул от неожиданности. Перед ним стоял… Кром.

— Кром! — только и смог прошептать ошеломленный юноша. — Это ты, Кром?! Ты пришёл спасти нас?

Скользнув холодным и совершенно равнодушным взором по опутанной верёвками и сетью фигуре молодого воина, Кром отвернулся и зашагал дальше, прямо по направлению к жуткой, оранжевой твари, всё ещё ожидающей добычу. Старый воин словно и не знал ничего о той смертельной опасности, которую эта тварь из себя представляла… а если и знал, то полностью её игнорировал. И действительно, стоило ему подойти вплотную к твари и занести ногу, чтобы наступить на оранжевую её поверхность, как жуткое создание, вместо того, чтобы ухватить очередную жертву, принялась вдруг трусливо пятиться назад, всячески избегая даже соприкосновения с ногой воина. Тварь всё пятилась, съёживалась… а Кром, не останавливаясь, всё шёл и шёл на неё, и твари ничего другого не осталось, как только вновь убраться в свой колодец-отверстие, что она и проделала незамедлительно. В центре голой, песчаной площадки остался один лишь Кром.

Но когда старый воин вновь повернулся в сторону пленников, Стив понял вдруг, что никакой это не Кром. Глаза таинственного существа с обличьем погибшего воина пылали теперь ярким зеленоватым светом, слабое голубоватое свечение, исходившее от всей его фигуры, вновь стало усиливаться. И Стив, обрадовавшийся, было, неожиданному приходу старого воина и обрёвший, в связи с этим приходом, некую надежду на спасение, понял вдруг, что таинственное это существо тоже опасно. И, может быть, более даже опасно, нежели убравшаяся восвояси оранжевая тварь.

А страшное существо задержало вдруг свой пылающий взор на перепуганной кучке жрецов… казалось, даже их яркие, сверкающие одеяния как-то потускнели враз от того панического страха, ужаса даже, что невольно вызывал у них таинственный этот пришелец. Вот он шагнул вперёд, вот глухим, лязгающим каким-то голосом произнёс одну только короткую фразу, кажется, на языке гномов — и тотчас же всех жрецов словно ветром сдуло. Мгновенно оказавшись по ту сторону костров, они тотчас же смешались с плотной толпой гномов-зрителей, словно растворились в ней.

А существо, уже совершенно утратив к жрецам интерес, перевело страшный свой взор на небольшую кучку пленников… оно смотрело на них долго, пристально, переводя взгляд с одного на второго… наконец пылающий взгляд пришельца остановился на высокой фигуре Гаая.

— Ты — Гаай, предводитель! — скорее утверждающе, чем вопросительно проговорило существо лязгающим своим голосом. — Ты не будешь это отрицать?

— Не буду! — голос Гаая прозвучал как всегда ровно и твёрдо, голова предводителя поднялась ещё выше. — Кто ты и что тебе от меня надо?!

— Я — ночной демон леса! — всё тем же лязгающим, металлическим голосом произнесло существо. — Имя моё не дано знать никому из смертных, поэтому и ты его не узнаешь, хоть жить тебе осталось совсем немного!

Слова демона прозвучали настолько зловеще, что Стив даже содрогнулся от ужаса и ощутил вдруг, как пробежал по спине явственный холодок смерти. Впрочем, сам Гаай даже бровью не повёл. Он был готов к смерти, замена же одной смерти другой ровным счётом ничего не решала.

— И ты прибежал из леса, чтобы сообщить мне об этом? — Гаай пожал плечами. — Я благодарен тебе за услугу, но ты опоздал, демон! О том, что я скоро умру, я знаю и сам!

В ровном, бесстрастном голосе Гаая, в спокойном его тоне, прозвучала чуть ли не издевка, и Стив подумал даже, что не стоило бы их предводителю разговаривать так с демоном. Хотя… какая теперь разница!

— Впрочем, я, кажется, догадываюсь о цели твоего прихода! — продолжал между тем Гаай, всё так же спокойно. — Не зря ты явился сюда в облике Крома! Этот старый дурак, видно, пообещал тебе свою душу… ну а взамен…

— Взамен, я должен убить тебя, Гаай! — демон вдруг ухмыльнулся. — Ты готов к смерти, предводитель?

Замолчав, как бы в ожидании ответа, страшное существо из леса, обвело пылающим своим взором всех пленников по очереди. Зелёное пламя в глазах демона запылало ещё ярче, хоть ярче, казалось, уже невозможно… голубоватое сияние, исходившее от него, резало глаза. И стояла полная тишина на площадке, и вокруг площадки, полная, звенящая тишина… ни один из гномов даже пошевелиться не смел… даже костры вокруг площадки пылали теперь совершенно беззвучно.

Гаай частенько был высокомерен, жесток, даже несправедлив, но трусом он никогда не был. Вот и сейчас он спокойно шагнул навстречу демону и, не отводя взгляда от пылающих его глаз, подошёл к нему вплотную. Окровавленная голова предводителя по- прежнему была высоко поднята, плечи расправлены… израненный, избитый, крепко перетянутый тугими верёвками, Гаай, тем не менее, оставался предводителем, а это значит, примером для своих воинов. Стив откровенно им восхищался.

— Кром поступил как трус! — зычный голос Гаая далеко разнёсся по ночному лесу. — Он мог драться со мной, и умереть, как воин… тогда душа его была бы сейчас в заоблачном мире! Но он предпочёл позорную смерть, более того, он отдал свою душу силам зла и мрака, и всё это только для того, чтобы погубить меня! — Гаай ещё выше вскинул израненную голову, в голосе его явственно зазвучало высокомерие и надменность. — Я не боюсь тебя, демон, как не боюсь и самой смерти, какой бы страшной и мучительной она не была! Более того, я даже благодарен тебе, посланец тьмы, ибо смертью этой ты избавляешь меня от другой, куда более унизительной и недостойной воина смерти, смерти, которая уже была мне уготована! Поэтому, я искренне благодарен тебе, и даже этому старому дураку Крому, хоть, вряд ли он хотел так меня облагодетельствовать… — замолчав, Гаай вдруг улыбнулся, но демон тоже молчал… и они всё смотрели и смотрели один одному в глаза… потом Гаай вновь заговорил, и голос его звучал по-прежнему твёрдо и спокойно: — Я не прошу у тебя пощады, демон, ибо демоны не знают пощады.

Моя просьба иная. Я знаю, что ни один смертный не в силах победить демона… но я вижу на твоём поясе меч старого Крома. Дай мне другой меч, и позволь умереть так, как подобает воину: от меча и с мечом в руке!

Сказав это, Гаай вновь замолчал… и демон тоже молчал некоторое время, его светящиеся глаза в упор смотрели на стоящего перед ним воина.

— Ты — великий воин! — произнёс, наконец, демон. — Ты — храбрый воин! Я не могу даровать тебе жизнь, ибо последняя воля отдавшего мне душу и пославшего меня сюда священна и должна быть выполнена, во что бы то ни стало. Но ты заслуживаешь почётную смерть, и я дам тебе возможность умереть такой смертью! Ты умрёшь от меча, более того, ты умрёшь с мечом в руке, сражаясь со мной!

Демон вскинул вверх левую руку, свечение вокруг неё стало ещё ярче. У Стива даже глаза заслезились, но всё равно он, не отрываясь, продолжал следить за происходящим на площадке. Демон вполголоса произнёс какое-то заклинание, а, может, просто отдал приказ подвластным ему духам тьмы и ночи… и вот уже крепкие путы, истлевая сами собой, сваливались с плеч Гаая, потом в правой руке его совершенно непонятно откуда возник меч. Крепко сжав оружие, предводитель оглянулся и посмотрел на безмолвную толпу гномов за кострами, глаза его сверкнули мрачным торжеством.

— Ну что, трусливые подлые твари! — зычно крикнул Гаай, обращаясь к гномам и совершенно не заботясь о том, поймут они его или не поймут совершенно. — Я умру в бою, а не так, как желали бы видеть вы, паршивые ублюдки! У меня ещё одна просьба, демон, последняя! Даже не просьба, а предложение! — теперь предводитель вновь смотрел на демона. — Помоги спастись моим товарищам, и я отдам тебе свою душу!

— Нет! — вдруг выкрикнул воин, стоящий рядом с Люком. — Я не приму такой жертвы, Гаай! Не делай этого!

— Замолчи! — прошипел Люк, глаза его загорелись надеждой. — Предводитель знает, что делает!

— Да, я всё ещё ваш предводитель! — Гаай повернулся к воинам, надтреснутый голос его вдруг задрожал… удивлённый Стив совершенно неожиданно для себя уловил вдруг в голосе их вождя какие-то новые, незнакомые ему ранее нотки, сожаления, что ли… — Это я завёл вас сюда, это по моей вине погибли почти все наши люди! И теперь я хочу спасти вас, оставшихся! — Гаай вновь повернулся в сторону демона. — Ты согласен на мои условия, повелитель тьмы?

Затаив дыхание, Стив ждал ответа демона и даже сам себе не мог сказать точно, какой из ответов он предпочёл бы сейчас услышать.

— Я помогу твоим товарищам, — произнёс, наконец, демон. — Всем троим.

— Четверым! — неожиданно вырвалось у Стива. — Этот гном… его тоже надо спасти!

— Зачем нам гном! — запротестовал Люк. — Пусть гномы сами решают свои дела!

— Он пытался спасти мне жизнь! — Стив умоляюще смотрел на Гаая. — И это по моей вине он здесь оказался!

— Да заткнись ты, щенок! — завизжал Люк почти в истерике. — Из-за твоих дурацких требований демон может передумать!

Не обращая внимание на беснующегося толстяка, Стив всё смотрел и смотрел на предводителя. Тот тоже смотрел на юношу, долго смотрел… потом распухшие, потрескавшиеся губы Гаая тронула вдруг странная какая-то усмешка.

— Ты будешь хорошим воином, юноша! — сказал он негромко и, повернувшись к демону, добавил: — Ты поможешь все четверым, властитель тьмы!

— Согласен! — демон медленно вытащил из ножен тяжёлый меч покойного Крома, поднял его над головой, неожиданно быстро описал им в воздухе замкнутую сверкающую дугу. — А теперь начнём!

— Начнём! — согласился Гаай, шагнув вперёд и тоже взмахнув мечом.

Два меча с лязгом скрестились, тут же молниеносно отпрянули, вновь скрестились.

Несмотря на усталость и страшную боль от ран и увечий, Гаай ни в чём не уступал демону… пока не уступал. Его меч сверкал как молния, движения предводителя были быстры и почти неуловимы. Легко маневрируя и перемещаясь по острым камешкам площадки, Гаай, казалось, совершенно позабыл о босых, окровавленных своих ногах, он позабыл обо всём на свете, всецело отдавшись упоению смертельной битвой. Он наносил удары, тут же успевал парировать удары противника… вновь атаковал сам. Казалось, не родился ещё тот человек, который способен был устоять в схватке с Гааем, одолеть его в единоборстве…

Но противником Гаая был, увы, не человек… а значит, поединок этот не был поединком равных соперников…

Демон не знал усталости, а вот Гаай постепенно начинал сдавать. Теперь его меч чаще отражал удары противника, нежели наносил свои… и, конечно же, долго так продолжаться не могло, Гаай терял последние силы. Понимая это, он неимоверным усилием воли собрал остаток сил и перешёл вдруг в отчаянную и неожиданную для демона контратаку. Меч его, парировав попутно быстрый и коварный удар снизу, сверкающей молнией метнулся вперёд и, разрывая прочную стальную кольчугу, глубоко вонзился в самое сердце противника… смертельный удар для человека, но демон, казалось, даже внимания не обратил на такой пустяк. Это было чужое тело, временное тело, и беречь его демон, явно, не собирался. Быстрый ответный взмах меча… и вот уже из разрубленного почти до кости правого плеча Гаая хлынула ярко-алая кровь, обильно заливая рубаху. Меч выпал из безвольно разжавшихся пальцев воина, но Гаай тут же подхватил его здоровой левой рукой. Увидев это, демон тоже перебросил меч в левую руку и страшный поединок возобновился.

И вновь скрестились мечи… и вновь некоторое время шла яростная и почти равная борьба. Меч Гаая несколько раз тяжело обрушивался на остроконечный шлем демона, без видимого результата, впрочем. Зато первый же из пропущенных Гааем ударов мгновенно превратил левую половину его лица в сплошное кровавое месиво. Теперь уже кровь хлестала из двух обширных ран… отважный воин слабел всё больше и больше, в то время, как его противник был, как и прежде, бодр и полон сил. Наконец меч демона глубоко вонзился чуть пониже груди в тело Гаая, нанося ему смертельную рану… и в тоже время, последним усилием воли, умирающий воин взмахнул мечом и голова демона, слетев с плеч, откатилась далеко в сторону…

Впрочем, это была лишь голова старого Крома. И когда Гаай, рухнул в изнеможении на влажный песок площадки, содрогаясь в последних конвульсиях, безголовое тело его противника по-прежнему продолжало крепко держаться на ногах. Более того, оно вдруг, отбросив меч далеко в сторону, наклонилось и, подняв с земли собственную голову, вновь возвратило её на прежнее место. И голова тут же снова открыла глаза, всё так же пылающие жутким зелёным пламенем, и синие губы трупа вновь зашевелились, воспроизводя слова своего хозяина и повелителя.

— Ты хорошо сражался! — вновь донёсся до Стива лязгающий голос демона. — Ни один смертный, будь он даже с головы до ног закован в железо, не выстоял бы и половины того срока, сколько выстоял ты, израненный, босой, не имеющий ни кольчуги, ни шлема. За это я мог бы спасти и даже излечить твоё тело, но, к сожалению, я связан обещанием. Но я окажу тебе другую милость: я не возьму себе твою душу! Я помогу твоим товарищем и без этого. Ты доволен, предводитель?

— Да! — из последних сил прошептал Гаай… кровь хлынула у него изо рта, окровавленное тело дёрнулось в последних конвульсиях… и великий воин умер.

И тотчас же демон покинул ненужное ему уже тело Крома, и оно тоже рухнуло на землю, совсем рядом с неподвижным телом Гаая… и седая голова старика откатилась далеко в сторону.

Сам же демон в истинном своём обличии — или в одном из истинных своих обличий — взлетел высоко над площадкой леденящим душу порождением ночного кошмара. Кровь, казалось, стыла в жилах при одном взгляде лишь на чудовищное это создание… внезапно оно, резко развернувшись, устремилось вниз, в сторону безмолвно застывших гномов… и, конечно же, нервы гномов не выдержали. С воплями ужаса побежали они во все стороны, давя и калеча друг друга, и вскоре вокруг костров не осталось ни единого гнома. Живого, во всяком случае.

А демон, рванувшись вдруг в сторону уцелевших воинов, пролетел совсем низко над ними и с диким, зловещим воплем умчался куда-то в сторону тёмного, безмолвного леса.

И одновременно с этим Стив вдруг почувствовал, что все его путы мгновенно ослабевают, превращаясь в труху, пыль, в ничто… Потом он ощутил, тоже совершенно внезапно, что находится почему-то в седле, и боевая лошадь хрипит и прядёт ушами, повинуясь его руке… а в другой руке юноши вновь зажат меч.

Оглянувшись в сторону товарищей, Стив с удивлением обнаружил, что и они тоже обрели лошадей. Более того — вместо окровавленных, грязных рубищ, на каждом из них вновь сверкали латы, кольчуги, остроконечные, стальные шлемы один лишь гном восседал не на лошади, а на более привычном для него буйволе, и в руке у него был зажат не меч, а тяжёлый боевой топор на длинной рукоятке.

Какое-то время все четверо в растерянности смотрели то на себя, то друг на друга, словно всё ещё не веря в только что произошедшее. Демон исчез, гномы тоже исчезли… но всё равно они оставались где-то поблизости и в любой момент могли вернуться.

Первым опомнился Стив.

— Надо убираться отсюда! — выкрикнул он, с трудом удерживая горячего своего скакуна на одном месте. — Нельзя здесь оставаться!

— Куда убираться?! — огрызнулся Люк, с раздражением повернувшись к юноше. — В лес?!

Ночью!

— Люк прав! — вмешался в разговор третий из воинов, кажется, его звали Бар. — Но и ты прав, Стив! Оставаться тут тоже нельзя!

— Что же тогда делать? — растерянно спросил Стив. — Куда нам теперь?

Бар только пожал плечами.

— Не знаю!

Тронув буйвола, гном подъехал к воинам поближе.

— Ну, что тебе? — немедленно окрысился на него Люк.

— Подожди! — Бар внимательно посмотрел в лицо гнома. — Он что-то сказать хочет!

— Мой хорошо знать эта часть леса, — произнёс гном негромко. — Мой вывести вас на главный дорога.

Конец первой саги

 

Глава 1

Когда, наконец, взошла луна, и в лесу стало немного светлее, четверо беглецов были уже на довольно порядочном расстоянии от селения гномов. Гном-проводник и в самом деле великолепно ориентировался в почти сплошной темноте ночного леса, во всяком случае, он уверенно вёл воинов по каким-то тайным, одному ему приметным тропкам и тропочкам. Потом они спустились куда-то вниз, к небольшой лесной речушке, и ещё некоторое время ехали против течения по её неглубокому песчаному дну. И вот, наконец, уже при тусклом свете луны, четверо путников выбрались из сплошной лесной чащобы на какую-то обширную поляну, после чего гном тотчас же придержал своего буйвола.

— Здесь нас безопасность быть! — провозгласил он, соскакивая на землю, буйвол его тотчас же принялся привычно щипать жёсткие пучки редкой высокой травы, а гном, похлопав послушное животное ладонью по спине и как бы разрешая ему заниматься столь приятным делом, удивлённо посмотрел на своих спутников, по-прежнему сидящих в сёдлах. — Вы слезать сейчас, отдыхать здесь. Здесь нет опасность.

— Как же! — недоверчиво проворчал Бар. — А что помешает твоим милым сородичам вновь окружить нас и снова принять в оборот своими проклятыми пращами!

— Вот именно! — поддакнул Люк. — Может они уже где-то близко!

Но гном только упрямо мотнул лохматой башкой в знак полного несогласия.

— Гном ночь лес идти никогда, — уверенно сказал он. — Ночь лес опасность много, гном бояться. Дальше лес — больше опасность. — Он огляделся вокруг и добавил: — Здесь нет опасность.

Бар заколебался, но Люк по-прежнему был полон сомнений.

— Ты тоже гном! — буркнул он с недоверием. — А вон как ловко по лесу ночному шастаешь!

Гном, не отвечая, только пожал широкими плечами и поглядел в сторону Бара.

— Ладно! — сказал Бар, тоже спешиваясь. — Скорее всего, гном прав. Не станут они сегодня за нами гоняться, не до нас им сейчас…

— Я тут не останусь! — упрямо заявил Люк.

Но уже и Стив соскочил с лошади, и Люку ничего другого не оставалось, как только, брюзжа и сыпля самыми отборными проклятьями, последовать примеру товарищей.

— Костёр быть надо, — сказал гном. — Много огонь надо.

— Надо, надо! — Люк плюнул себе под ноги. — Вот и разводи, если надо! Болтать все горазды!

И он, не переставая ругаться, принялся рассёдлывать лошадь.

— А вот это ты зря! — предостерёг его Бар. — Распусти слегка попругу и хватит. Кто знает, что нас ждёт дальше.

Совет был разумный, и даже Люк принял его безоговорочно. Стив — тем более.

Стреножив оседланных лошадей, они пустили их пастись.

Пока воины этим занимались, гном и в самом деле успел развести костёр. Теперь он готовил запас топлива, таскал к костру толстые сухие стволы и, умело действуя топором, с одного удара разрубал их на части.

Костёр почти сразу же ярко запылал, отгоняя прочь ночной сумрак, и воины с удовольствием расселись возле него. Гном тоже опустился на траву, но чуть поодаль от остальных. Суровое лицо его казалось ещё более суровым и непроницаемым в красноватых, пляшущих отблесках огня, лица воинов тоже оставались угрюмыми и настороженными.

— До сих пор не могу понять, как всё это с нами произошло! — нарушил, наконец, Люк затянувшееся молчание. — Раз-два… и я уже в седле, а на мне кольчуга и прочее! Как такое могло получиться, хотелось бы мне знать?

— Демон — он демон и есть! — лениво отозвался Бар. — Ему такие штучки — раз плюнуть!

Он и не то ещё может выделывать!

— Давай сменим тему! — Люк опасливо огляделся по сторонам. — Нас и так всего трое осталось!

«Четверо!» — хотел вмешаться в разговор Стив, но почему-то так и не решился вмешаться. Вместо этого он украдкой посмотрел на угрюмо-замкнутое лицо гнома.

Интересно, о чём он думает? Проклинает ли дурака Стива, просто ли раскаивается в великодушном своём поступке, враз превратившем его в некоего изгоя, жалкого и совершенно беззащитного?

А, может, мысли его были о чём-то постороннем, его, Стива, совершенно даже не касающемся…

— Да, трое… — задумчиво проговорил Бар. — И знаете, о чём я думаю! — он вздохнул. — По-разному гибли наши ребята, но смерти, более прекрасной и величественной, чем смерть Гаая, я не видел! Он был великим воином, хотя…

Не договорив, Бар замолчал.

— Хотя, что?! — мгновенно вскинулся Люк. — Ты хочешь поставить в вину Гааю наше поражение?!

— Да ничего я уже не хочу! — буркнул Бар и вдруг внимательно начал присматриваться к почти неразличимому в сумраке Люку. — Э-э! Что это ты там жуёшь втихаря, толстяк?

От неожиданности Люк чуть не поперхнулся.

— Ничего не жую! — буркнул он сердито. — Показалось тебе!

— Так уж и показалось! — Бар незаметно для Люка подмигнул Стиву. — Давай, толстяк, делись!

— С чего бы это? — Люк поспешно отодвинулся ещё дальше в сумрак. — Своё жуй!

— И рад бы, да нечего! — Бар развёл руками. — А ты не забыл, что в походе у воинов всё общее?

Не отвечая, Люк злобно уставился на Бара.

— Не забыл?

— А мы не в походе! — нашёлся, наконец, Люк с ответом. — Теперь мы каждый за себя, понял!

И довольный тем, что так ловко смог отшить Бара, толстяк вытащил из седельной сумки довольно увесистый бурдюк и принялся отхлёбывать из него обильными глотками. Бар принюхался.

— А ведь у тебя там не вода, Люк! — уверенно сказал он. — У тебя там вино, разве не так?

— Моё дело! — Люк проворно сунул бурдюк в сумку. — Каждый за себя, понял! И нечего на меня так таращиться! Я сэкономил всё это, когда вы обжирались и опивались, а теперь что? Прикажете делиться?!

— Сэкономил! — Бар насмешливо хмыкнул. — Да ты всегда жрал и пил за чужой счёт, да ещё по две порции! Скажи лучше — украл!

— У тебя, что ли?! — огрызнулся Люк, торопливо застёгивая сумку. — Сказал — не дам, и точка!

— А нам и не надо! — Бар повернулся вдруг к Стиву. — Как ты думаешь, Стив, сколько это может стоить?

И Бар вдруг вытащил из своего дорожного мешка сверкающую накидку гнома-жреца.

— Ух, ты! — потрясённый Стив во все глаза глядел на накидку, казалось, даже сам костёр померк, настолько ярко сверкали-переливались драгоценные перья. — Ты где это взял?

— Там! — Бар неопределённо мотнул головой. — Подобрал…

— Это будет стоить… — Люк немедленно придвинулся вплотную к костру, жадно протянул к накидке дрожащую руку. — Да здесь целая куча золота! Мы втроём станем богачами!

— Втроём? — Бар снова свернул накидку, небрежно сунул её на прежнее место. — Не понимаю, причём тут ты, толстяк?

— Что значит, причём?! — голос Люка задрожал от обиды и скрытого волнения. — Мы ведь боевые товарищи, разве не так!

— Не так! — неожиданно рявкнул Бар прямо в лицо Люку, тот даже отшатнулся. — Мы теперь каждый за себя, забыл, что ли?! Впрочем, — уже спокойнее сказал Бар, обращаясь к Стиву, — тебя это не касается. С тобой мы всё ещё товарищи.

— А я?! Я как же?! — чуть не плакал Люк, лицо его побагровело до такой степени, что Стив даже опасаться начал, как бы толстяка не хватил удар.

Метнувшись назад, Люк схватил сумку, принялся торопливо вытаскивать из неё какие- то съестные припасы.

— Вот, ешьте! Пейте! Я же пошутил, мне не жалко!

— Пошёл ты!

Бар повернулся к толстяку спиной и стал старательно подбрасывать в костёр поленья.

— А ты, Стив? — Люк протянул юноше бурдюк с вином. — Попробуй!

Но Стив, взглянув в сторону Бара, тоже отрицательно мотнул головой.

— Не хочется что-то.

— Это хорошее вино! Это очень хорошее вино! — Люк, не вставая, на коленях подполз поближе к Бару. — Вот, возьми! Ты же любишь выпить, Бар! А это вино просто замечательное! И пьётся легко, и в голову ударяет…

— Врёшь ты всё! — лениво сказал Бар, по-прежнему не глядя на Люка. — Я по одному запаху узнаю эту яблочную кислятину, разбавленную для крепости бражкой! Впрочем… — он протянул руку, — дай-ка глотнуть Обрадованный Люк торопливо сунул ему бурдюк. Бар сделал несколько основательных глотков, сплюнул и кинул бурдюк обратно в руки Люка.

— Ну, что я говорил! Гадость и ничего больше!

— А как же с накидкой, Бар? — несмело напомнил Люк, засунув бурдюк в сумку.

— А никак! — Бар насмешливо фыркнул. — Сказать, почему?

— Почему?

— Потому! И вино твоё — дрянь, да ты и сам не лучше!

— Ты зря брать эта накидка! — проговорил вдруг молчавший да сих пор гном. — Нельзя было брать это.

Некоторое время все трое воинов молча смотрели на гнома, словно ожидая продолжения, но гном, проговорив эту короткую фразу, вновь молча уставился в костёр.

— Почему? — скорее с любопытством, чем с раздражением спросил Бар.

Гном ответил не сразу. Некоторое время он по-прежнему молча продолжал рассматривать пляшущее пламя костра, потом, чуть приподняв голову, в упор уставился на Бара.

— Лесной дух гневаться, — медленно, словно нехотя, пояснил он. — Лесной дух мстить очень.

— Лесной дух! — насмешливо фыркнул Люк. — Уж не тот ли, что на площадке живёт?

Гном бросил на толстяка короткий взгляд, но ничего ему не ответил.

— Видали мы, как этот твой великий дух от лесного демона в нору свою улепётывал!

Правда, Бар?

Люк явно подлизывался к счастливому обладателю драгоценной накидки, но Бар даже бровью не повёл в его сторону. Толстяк заметно увял.

На некоторое время на лесной поляне воцарилось всеобщее молчание, слышно было только слабое потрескивание костра, да ещё, время от времени, слабо пофыркивали лошади, пасущиеся неподалёку. Потом гном снова заговорил, не отрывая взгляда от пламени костра.

— Там, на церемоний, не сам лесной дух быть. Там его слуга только. Сам дух редко видеть можно.

— А ты видел? — с интересом спросил Бар.

Гном чуть пошевелился, вздохнул.

— Я видел, — сказал он коротко.

— Ну и какой он из себя? — Стиву тоже захотелось поддержать разговор. — Пострашнее демона?

— Да смените вы тему! — с беспокойством в голосе воскликнул Люк. — Накличете нечисть на свою голову!

Он тревожно огляделся по сторонам и принялся вполголоса произносить какие-то заклинания. А гном снова замолчал, и молчал так долго, что Стив решил уже, что гном просто не хочет отвечать именно ему. Ведь это Стив так подвёл его там, на поляне.

Но вот гном вновь поднял голову и, взглянув на Стива, ответил, причём ответил именно ему.

— Демон есть ужас, — сказал он наставительным тоном. — Лесной дух много обличий есть.

Есть ужас. Есть другой облик.

— А какой именно другой? — с интересом спросил Бар. — Женский?

— Да угомонитесь вы! — в голосе Люка звучали одновременно мольба и некая бессильная ярость. — Давай лучше спать ложиться! У меня голова кругом идёт, и глаза слипаются.

«От вина?» — хотел поддеть толстяка Стив, но так и не решился.

Зато Бар неожиданно полностью поддержал Люка.

— Поспать необходимо, — сказал он, зевая. — Только ведь кому-то покараулить надо, вот в чём вопрос…

— Я покараулю! — добровольно вызвался Стив. — Я спать пока не хочу, считай, целый день продремал.

— Вот и договорились! — с готовностью согласился Люк, и тут же принялся торопливо укладываться.

Но Бар только вздохнул и озабоченно почесал затылок.

— Вообще-то, вдвоём лучше было бы… — проговорил он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Вдвоём, оно надёжней всё же. Люк, ты как?

Но Люк то ли уже спал, то ли просто делал вид, что уснул. Во всяком случае, он ничего не ответил.

— Я сидеть вместе Стив. — неожиданно предложил гном. — Мой спать не хотеть пока.

— Вот и разобрались! — с явным облегчением сказал Бар и встал. — Надо бы лошадей проверить. Стив, составишь мне компанию?

— Конечно! — сказал Стив, вставая.

Лошади оказались в полном порядке. Буйвол тоже. Правда, в отличие от лошадей, он уже не пасся, а просто лежал и лениво пережёвывал жвачку. Воины пошли обратно.

— Как его разобрало при виде накидки! — рассмеялся вдруг Бар, и Стив сразу догадался, кого именно Бар имел в виду. — Теперь он меня во всём слушаться будет!

— Так ты ему всё же дашь часть вырученных денег? — с явным облегчением спросил Стив.

— А я уж подумал…

— Конечно, дам! — Бар подошёл поближе к юноше, положил тяжёлую свою ладонь ему на плечо. — Поделим на троих поровну. Только ты ему пока об этом не говори, ладно! Пусть помучается!

— А гном? — Стив испытующе взглянул в еле различимое в темноте лицо товарища. — С ним как?

— А никак! — буркнул сердито Бар. — Причём тут гном?!

— Ну, всё-таки…

Не отвечая, Бар повернулся и широко зашагал в сторону костра. Вздохнув, Стив медленно пошёл следом. Когда он подошёл к костру, Бар уже укладывался спать.

— Арбалеты заряди, — посоветовал он напоследок. — Все три. Один — серебряной стрелой… они ещё остались?

— Остались, — сказал Стив, вытаскивая из колчана несколько стрел. — Обычных, правда, маловато. А стрел для ближнего боя и вообще нет. Вчера все израсходовали.

Сказав это, он вдруг смущённо посмотрел в сторону гнома, но тот никак на эти слова Стива не прореагировал.

Бар тоже ничего не ответил, кажется, он уже спал. Тогда Стив, аккуратно зарядив все три арбалета, положил их рядом с собой. Потом он уселся поудобнее и принялся усердно подбрасывать в костёр сухие, увесистые поленья. Он-то и раньше чувствовал себя неуютно рядом с гномом, теперь же, когда они остались, фактически, вдвоём, это ощущение значительно усилилось.

«Н-да, весёленькая предстоит ночка! — уныло подумалось Стиву. — Уж лучше бы я с Люком остался!» Он искоса взглянул в сторону гнома и обнаружил вдруг, что и тот смотрит на него.

— Ты не виноват есть, — сказал неожиданно гном. — Зря теперь свой совесть мучишь.

Сердце юноши радостно забилось.

— Правда? — с волнением переспросил он. — Значит, ты на меня не сердишься?

Гном ответил не сразу. Некоторое время он молча созерцал пляшущее пламя костра, и Стиву ничего другого не оставалось, как только последовать его примеру.

— Твой поступок правильным быть, — проговорил гном, наконец. — Ты поступать, как воин принято. Твой… — гном запнулся, помолчал немного и добавил, немного понизив голос: — твой великий воин стать. Уже скоро.

Смущённый и польщённый одновременно, Стив ответил не сразу.

— Но ведь из-за меня ты лишился всего! — проговорил он, наконец, не смея даже глаз поднять в сторону собеседника. — Ты стал изгоем, куда ты теперь? Впрочем… — Стива вдруг осенила счастливая мысль. — Поезжай с нами! Когда мы выберемся из леса, я покажу тебе дорогу к Северным скалам. Там тоже живут гномы.

Стив, наконец-таки, осмелился взглянуть гному в глаза.

— Ты что, мне не веришь?

Гном вдруг еле заметно усмехнулся в дремучую бороду.

— Мой знать дорога к Северный скалы.

— Знаешь? — Стив недоверчиво уставился на гнома. — Ты знаешь туда дорогу?

Гном утвердительно кивнул.

— Но откуда? — Стиву вдруг пришла в голову ещё одна мысль. — А как ты выучил наш язык?

Гном ответил не сразу. Некоторое время он снова сидел молча, уставившись в костёр, потом, повернувшись к Стиву, гном внимательно и даже испытующе посмотрел на юношу.

— Северный скала мой родина есть, — произнёс, наконец, гном и голос его вдруг как-то странно изменился, задрожал. — Я давно планировать возвращение. Пришлось раньше, чем планировать. Не беда.

— А как ты попал сюда, в лес? — с интересом спросил Стив.

И снова, прежде чем ответить, гном долго молчал.

— Я учёный есть.

— Учёный?

Для Стива слово это ровным счётом ничего не значило. Учиться можно было какому- нибудь ремеслу, грамоте, ратному делу, наконец…

— Чему ты учёный?

Теперь уже гном, кажется, не понял совершенно своего собеседника.

— Я учёный есть! — снова пояснил он. — Просто учёный. Понимать?

Стив пожал плечами.

— Это что-то, вроде жреца?

— Нет! — гном отрицательно мотнул головой. — Жрец обман делать, выгода с это иметь.

Учёный изучать, исследовать, получать знания.

— Зачем?

Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза, и в глазах обоих было искреннее недоумение.

— Твой даже не понимать! — гном вздохнул. — Просто вы дикари есть.

— Это вы дикари! — обиделся Стив. — А мы… мы…

Он вспомнил вдруг горных гномов, появляющихся иногда у них в долине со своими товарами. Да, по сравнению с ними люди, конечно же, в чём-то проигрывают… тут гном безусловно прав. Но ведь в чём-то люди и превосходят гномов, в ратном деле, например!

Впрочем, это был шаткий аргумент в пользу цивилизованности, и Стив не стал его приводить.

— Как тебя зовут? — спросил он, вместо этого. — Меня зовут Стив.

— Мой знать твой имя. — Гном помолчал немного. — Мой имя здесь быть Аверсамолуткортарпахлар, что означать — тот, кто придти не знать откуда.

— Скажи лучше своё настоящее имя, — торопливо проговорил Стив, от всей души надеясь, что оно всё же хоть немного короче.

— Мой настоящий имя? — гном задумался. — Когда мой родиться — имя давать Заг. Когда подрастать: Аверзаг — тот, кто вырасти уже. Потом, когда семья заводить…

«О, небо! — мысленно простонал Стив. — Сейчас это краткое имя догонит то, первое! А может и перегонит!» — Мой стать Аверзагар, — невозмутимо продолжал между тем гном. — Потом, когда дети появляться, тогда мой…

Стив тяжело вздохнул, но всё оказалось не так уж и страшно.

— Тогда мой имя ещё удлинять быть, — пояснил гном и замолчал.

— Значит у тебя ещё нет детей? — с облегчением спросил Стив. Он тут же пожалел, что спросил об этом… дети у гномов рождались крайне редко. Впрочем, знал об этом Стив только из сомнительной достоверности слухов и сплетен.

Но гном не обиделся на юношу, а если и обиделся, то виду даже не подал. Он только вздохнул, ничего не отвечая, и вновь повернулся к огню. Не зная, как перевести разговор на какую-нибудь другую, менее деликатную тему, Стив тоже сидел молча, и это их взаимное молчание длилось довольно-таки продолжительное время.

«Зато они живут во много раз дольше, чем мы! — вспомнил вдруг Стив сведение о гномах, происходящие, правда, всё из тех же сомнительных — а, может, и достоверных, кто знает — источников. — А интересно, как выглядят гномы в детстве? Не могу даже представить себе гнома-ребёнка, впрочем, и гнома-юношу тоже! А женщины-гномы?

Хоть бы глазком одним взглянуть на гномиху, какова она из себя?» — Кто-то идти эта сторона, — сказал вдруг Аверзагар, прислушиваясь. — Ещё далеко есть, — добавил он, заметив на лице Стива признаки недоумения. — Твой не может слышать пока.

«Вот и ещё одно преимущество перед нами» — невольно подумалось Стиву. Он попытался хоть что-либо расслышать из того, что слышал сейчас гном, и, конечно же, ничего у него не получилось.

— Ты можешь определить, кто это? — Стив внимательно посмотрел на гнома… потом он перевёл взгляд на арбалеты… — Это человек?

— Нет! — Аверзагар озабоченно покачал головой. — Твой лучше арбалет серебряный стрела бери.

Стив послушно взял в левую руку арбалет, стрела которого была с серебряным наконечником, одним быстрым движением натянул тугую стальную тетиву. Потом он поднялся с земли и принялся напряжённо вслушиваться в обманчивую тишину ночного леса. Гном остался сидеть на прежнем месте, он даже не пошевелился.

— Далеко ещё? — шёпотом спросил Стив.

— Близко! — гном немного помолчал и добавил с удивлением: — Твой ещё ничего не слышать?

Но Стив, как он не напрягал слух, так ничего и не расслышал. Он уже подумал, что гном просто-напросто разыгрывает его — что, впрочем, было совсем не в характере гномов — но тут смог разглядеть на самой окраине леса какую-то странную светлую фигуру, медленно двигающуюся сюда, в сторону костра. Шагов он не слышал по-прежнему.

Когда странное существо приблизилось, Стив понял вдруг, что это… девушка, высокая, стройная и почему-то полностью обнажённая. Не дойдя шагов десяти до костра, девушка остановилась.

— Привет! — сказала она, в упор рассматривая юношу. — Не помешаю?

Голос у девушки был нежный, чуть грудной, и как-то по-особенному влекущий.

Большие, красивые глаза её глядели на Стива без малейшего даже стеснения.

— Скучаешь? — девушка вдруг улыбнулась, потом медленно и откровенно жаждуще провела кончиком языка по полным губам. — Иди ко мне, ну! Иди, не бойся!

— Это оборотень есть! — быстро проговорил Аверзагар.

— Я знаю! — Стив поднял арбалет, теперь грозное оружие было направлено прямо на девушку… оставалось только нажать на спусковой крючок, и Стив знал, что нажать на него он должен незамедлительно, иначе…

Иначе могло быть поздно!

— Твой стрелять надо! — хрипло проговорил гном, тоже поднимаясь на ноги. — Или дать мне арбалет. Твой не может — мой стрелять будет.

Девушка была так похожа на ту, убитую им… вот только волосы у этой были куда темнее. Она стояла прямо перед нацеленным на неё арбалетам, стояла и, улыбаясь, смотрела на юношу. Она словно ждала чего-то…

— Иди ко мне! — вновь еле слышно прошептали её губы. — Иди скорее!

Стив понимал, отлично даже понимал, что это всего только оболочка, пустая оболочка… он знал также, во что может превратиться в любой момент эта, такая красивая и такая хрупкая на вид девушка…

И зная всё это, он никак не мог заставить себя выстрелить!

— Нам будет так хорошо вдвоём! — продолжала шептать девушка. — Вот увидишь!

Стив прицелился. Он целился прямо в лицо девушки, прекрасной этой девушки… он явственно различал на нежном её лице удивление, но никак не испуг.

— Ты хочешь убить меня?

— Твой медлить нельзя! — взволнованно сопя, Аверзагар обошёл костёр и встал рядом со Стивом, сжимая в широкой ладони рукоятку своего боевого топора. — Почему твой никак не стрелять?!

— Уходи! — Стив смотрел сквозь узкую прорезь прицела на удивительно прекрасное лицо девушки… он представил вдруг, как тяжёлая стрела вонзается в нежное это лицо. — Уходи или я буду стрелять!

— Твой её отпускать? — в хриплом голосе гнома прозвучало явственно слышимое удивление, негодование даже. — Нельзя в лес так делать!

А девушка уже уходила прочь, быстро, бесшумно… она словно ускользала в спасительную черноту ночной чащи. Вообще-то, стрела ещё могла догнать её, вонзиться между лопаток…

Или, нет, уже не могла…

Почему, ну почему они всегда такие красивые?! И такие юные! Неужели, уродливые и старые не превращаются в оборотней? Или тут что-то другое?

Девушки уже не было видно. Впрочем, ничего это не значило, и в первую очередь, не значило, что она ушла совсем. Оборотень так не уходит, обычно он затаивается и ждёт подходящего момента. Так что — глупо было отпускать его живым, что скажут товарищи, когда узнают! Или не узнают? Во всяком случае, Аверзагар вряд ли будет об этом особо распространяться…

А с другой стороны, при сдаче дежурства он просто обязан будет предупредить Бара об опасность неожиданного нападения, а значит, и рассказать ему обо всём произошедшим.

— Она уходить, — вдруг сообщил гном, прислушиваясь. — Она уже далеко совсем.

У Стива стало чуть спокойнее на душе. Вновь опустившись на прежнее своё место, он принялся старательно подбрасывать в изрядно потускневший уже костёр свежие порции топлива. Арбалет он пока оставил как есть, повернув его, осторожности ради, стрелой в сторону леса. Аверзагар тоже уселся у костра, как раз напротив юноши. Его крошечные глазки в упор смотрели на Стива, как бы требуя объяснений.

— Ну, не смог я! — Стив в сердцах швырнул в костёр очередное увесистое полено. — Просто она такая красивая…

— Она красивой есть? — в хриплом голосе гнома звучало самое искреннее недоумение. — Она урод много! Безобразно есть очень! Лицо, фигура, всё разом!

— Фигура? — теперь уже Стив с недоумением и, одновременно, с любопытством посмотрел на явно оживившегося Аверзагара. — Какая же, по-твоему, должна быть фигура у женщины?

— Вот такой!

Гном широко развёл руки в стороны… представив себе женщину с такой талией, Стив невольно прыснул в кулак.

— Мой жена такой толщина иметь! — с гордостью объявил Аверзагар, потом лицо его вдруг омрачилось, приняло крайне озабоченное выражение. — Долгий разлук был, — сказал он, вздохнув, — очень долгий. Худеть могла очень.

Встревожено заржала чья-то лошадь, и дискуссия о женской красоте была прервана.

Вновь схватив арбалет, Стив вопросительно посмотрел на гнома.

— Там спокойно всё есть, — сказал Аверзагар. — Близко опасность нет.

Наверное, так оно и было, потому что лошадь вновь успокоилась и принялась щипать траву. А Стив, вторично откладывая в сторону арбалет, невольно подумал, что ему всё- таки повезло с напарником. Слух у гнома был поистине изумительный.

— Большой медведь идти по лесу, — сообщил Аверзагар Стиву, прислушиваясь к чему-то, для молодого воина совершенно не различимому. — Далеко идти. Лошадь слышать, пугаться. Медведь тоже пугаться костра, прочь уходить.

— А оборотень? — спросил Стив. — Ты его слышишь?

Аверзагар отрицательно покачал головой.

— Это хорошо! — Стив посмотрел в сторону спящего неподалёку Бара. — Разбудим их или ещё немного покараулим?

— Мой сидеть ещё может! — гном внимательно взглянул на юношу. — Твой уже спать хочет?

Стив пожал плечами.

— Да нет, вроде…

Гном пробурчал в ответ что-то совершенно невнятное и снова принялся молча рассматривать пляшущие языки пламени. Стив тоже молчал, мысли в голове вяло перетекали друг в друга, путались в беспорядке…

«Как быстро может человек привыкнуть ко всему необычному! — вдруг подумалось юноше. — Вот и Чёрный лес, которого я боялся с детства, уже не кажется мне страшным, а, может, я просто привык к нему? А ещё я сижу у костра наедине с гномом, и, почему-то, воспринимаю его не как гнома, не как злое, уродливое, абсолютно чуждое людям существо, в отвращении и ненависти к которому воспитывали меня с самого раннего детства… сейчас я воспринимаю его, скорее, как одного из своих боевых товарищей. Как Бара, как Люка… впрочем, Люка я воспринимаю куда отрицательнее, чем Аверзагара, как это не странно!» Стив украдкой взглянул в сторону неподвижно застывшего гнома. А интересно, как сам гном воспринимает сейчас его, Стива?

И, как бы отвечая на мысленный вопрос молодого воина, Аверзагар вдруг заговорил, негромко, размеренно, по-прежнему не глядя на Стива.

— Гном тоже ненавидеть человек. Любой гном. Сильно ненавидеть. Бояться тоже.

— Но почему? — Стив испытующе посмотрел на гнома, пытаясь поймать его взгляд, но тщетно… внимание Аверзагара было приковано к огню, и только к огню… — Почему гномы ненавидят и бояться людей?

— Почему? — гном, наконец, повернул широкое тёмное лицо в сторону юноши. — Вы — убийцы есть! Вы убивать гном, это понять можно мне. Но вы убивать и человек! Это мой понять совсем нельзя!

Гном замолчал и снова повернулся к костру.

— Мы убиваем врагов! — пылко воскликнул Стив. — И мы не убийцы, мы — воины, потому что убиваем их в честном бою! — он вспомнил вдруг, как врывались они в волчьи селения, как вели себя там после… вспомнил и поморщился. — Во всяком случае, если мы и убиваем своих врагов, мы просто мстим им за все те зверства, которые они…

Перед мысленным взором юноши вдруг снова, ярко и отчётливо всплыли те давние, страшные события. Двенадцать лет уже минуло, а словно вчера всё это было!

Вот врываются в их селение страшные всадники в волчьих шапках и накидках… вот они, с воем и улюлюканьем мчаться по улицам, поражая стрелами разбегающихся в панике жителей и рубя их налево и направо. А вот уже Стив вместе с отцом сидят в маленьком потайном убежище на огороде. Убежище хорошо замаскировано, оно совершенно не заметно снаружи… и всё должно хорошо окончиться… вот только матери с ними почему-то нет. Сквозь узкую смотровую щель мальчику хорошо видно всё, что происходит сейчас в селении… он всё спрашивает отца про мать, где она и что с ней… но отец, кажется, и сам этого не знает, а потому сильно взволнован, хоть и старается не показать Стиву своего волнения. А потом… потом началось самое страшное…

Зарычав, словно раненый зверь, отец вдруг выбирается прочь из убежища, крикнув напоследок Стиву, чтобы тот оставался на месте и не смел бежать вслед за ним. Ничего ещё не понимая, но уже чувствуя что-то нехорошее, Стив вновь приникает к смотровой щели и вдруг замечает мать, которую тащит за собой на аркане один из этих чужих всадников. Лицо матери страшно искажено, она, кажется, что-то кричит, но крика её не слышно совершенно во всеобщем человеческом вопле…

Дальнейшее же, Стив помнит лишь урывками…

Вот отец, уже с мечом в правой руке и со щитом в левой, бежит как раз наперерез этому всаднику… и тот замечает это и тоже взмахивает мечом, выпустив при этом из рук верёвку. Мать вскакивает на ноги… и в это же самое время отец и чужой всадник сшибаются в смертельной схватке, и меч отца глубоко вонзается в грудь пришельца, и тот падает навзничь, успев в последний момент обрушить свой меч на неприкрытую шлемом голову отца.

Вот мать бросается к отцу, пытается поддержать его… а тот стоит, согнувшись и обхватив обеими руками голову, а между пальцев у него течёт что-то алое и Стив не сразу соображает, что это кровь. Потом отец медленно оседает на землю, а мать, обхватив его за плечи, тащит куда-то в сторону от дороги… тащит и не успевает, потому что в это же мгновение ещё один всадник в высокой волчьей шапке на мгновение заслоняет от Стива и мать, и отца.

Всадник пытается втащить мать к себе в седло, он схватил её за волосы… но матери удаётся вырваться и даже отбежать в сторону… и вот уже в её руках тяжёлый, кованый меч отца. Высоко вскинув меч над головой, мать идёт прямо на всадника, лицо её по- прежнему искажено, но теперь оно искажено ненавистью, оно совершенно чужое, совсем незнакомое Стиву лицо… и всадник, то ли от страха, то ли от неожиданности, подаётся назад, отступает перед женщиной с мечом. А потом в груди матери, словно сама собой, возникает вдруг арбалетная стрела, за ней другая… и мать, выронив меч, падает навзничь, совсем рядом с бездыханным телом отца…

И отчаянный крик самого Стива… и провал, полнейший провал в памяти, ибо очнулся он уже в доме своего дяди…

А потом были погребальные костры, множество погребальных костров… и отца с матерью сожгли вместе, ибо все в селении знали, как любили они друг друга. А для Стива началась сиротская жизнь в доме у дяди, хорошего, доброго человека… но всё равно, для Стива эта была сиротская жизнь. А ещё была бешенная ненависть ко всему волчьему племени, и лютая жажда мести, и желание поскорее вырасти и стать воином…

И вот его желание осуществилось, и юноша отправился в свой первый в жизни поход, закончившийся так неудачно. Его вела, в первую очередь, жажда мести, но, после всех тех зверств, которые творили уже его собственные соплеменники в волчьих поселениях, уверенность в своей правоте незаметно пошатнулась, ослабла… впрочем, окончательно она всё ещё не исчезла.

— Мой тоже ненавидеть люди, — слова Аверзагара возвратили молодого воина к действительности.

Вздрогнув, он снова посмотрел на невозмутимое лицо гнома, а тот, сказав эту фразу, вновь замолчал и молчал довольно долго. Потом он повернулся к юноше и добавил:

— Мой иметь ненависть к люди до встреча с тобой.

— А теперь? — спросил Стив, поражаясь сходству изменения своего отношения к гному и изменения отношения Аверзагара к нему, Стиву. — Теперь ты уже не ненавидишь людей?

Гном пожал широкими плечами, вздохнул.

— Мой не знать ответ, — откровенно признался он. — Мой вдруг понимать, что люди очень разный есть. Мой запутаться совсем.

Гном замолчал.

«Я тоже запутался! — уныло подумалось Стиву. — А хорошо это или плохо — до сих пор не знаю!» Заворочался неподалёку Бар, сонно забормотал что-то. Потом он вдруг сел, посмотрел на Стива.

— Ну, как, порядок?

— Полный!

Бар огляделся по сторонам, зевнул, подобрался поближе к костру.

— Продрог, пока спал! — сообщил он Стиву, усаживаясь рядом с ним. — Никаких происшествий не было?

— Как тебе сказать…

Немного поколебавшись, Стив всё же сообщил Бару о девушке-оборотне, и о том, что он не убил её, проявив досадную мягкотелость.

Но, к удивлению юноши, Бар на него нисколечко не рассердился.

— Молодость, молодость… — он вздохнул и вдруг, совершенно неожиданно, улыбнулся Стиву. — Хорошо ещё, что хватило ума за ней не побежать! — Бар помолчал немного, потом посмотрел на невозмутимо сидящего гнома. — Она, что, и в самом деле ушла?

Аверзагар кивнул.

— Совсем?

Гном снова кивнул утвердительно.

— Это хорошо! — Бар снова зевнул, потянулся, встал. — Впрочем, меня на все эти штучки не купишь! Всажу стрелу прямо в сердце — рука не дрогнет!

Он замолчал, в третий раз широко зевнул и, подойдя к спящему Люку, легонько пнул его ногой под объёмный зад.

— Вставай, толстяк! Наша очередь сторожить!

Стив ожидал, что Люк, по своему обыкновению, разразиться сейчас бранью или жалобами на плохое самочувствие, но, к его великому удивлению, толстяк проворно вскочил на ноги.

— Как скажешь, Баар! — угодливо произнёс он.

— Почему ты меня так назвал? — удивлённо спросил Бар и тут же незаметно подмигнул Стиву. — Я, кажется, не предводитель и никогда им не был!

— Отряд не должен оставаться без предводителя! — почтительный голос Люка сделался ещё угодливее, хоть, казалось, это уже невозможно. — И кому же, как не тебе, возглавить наш небольшой отряд!

— Весьма польщён! — в голосе Бара Стив уловил скрытую насмешку. — Впрочем, по моему мнению такой внушительный отряд, как наш, вполне может обойтись без предводителя!

— Как скажешь, Баар! — всё так же угодливо, но уже слегка увядшим тоном, произнёс Люк.

Аверзагар поднялся на ноги, шумно сопя и отдуваясь.

— Пойти буйвол смотреть, — буркнул он, ни к кому конкретно не обращаясь, и косолапой своей походкой удалился в темноту ночи.

Воины посмотрели ему вслед.

— Я тоже коней проверю? — с готовностью предложил Люк и, не дожидаясь ответа, бросился вслед за гномом.

Стив и Бар остались вдвоём.

— Видал! — рассмеялся Бар вполголоса. — А что дальше будет!

— Может, скажешь ему? — Стив внимательно вглядывался в темноту, поглотившую гнома и Люка. — Или ещё помучаешь?

— Завтра скажу! — Бар внимательно посмотрел на Стива. — А вот ты сам, Стив… что ты будешь делать с такой уймой денег?

Стив пожал плечами. Он как-то совсем об этом не задумывался.

— Подумай!

Бар сел у огня, некоторое время молча наблюдал, как укладывается Стив, закутываясь поплотнее в плащ.

— Дом хороший поставишь, хозяйством обзаведёшься. Женишься потом…

— На ком?

— С деньгами это не проблема! Можешь хоть трёх жён себе завести!

Стив вздохнул.

— Сначала надо из леса выбраться!

— Выберемся! Теперь выберемся!

Из темноты вынырнул Люк, за ним тяжело топал гном.

— Ну, как лошади? — спросил Бар.

— Порядок!

Люк тоже сел у костра, как раз напротив Бара. Аверзагар же, ни слова не говоря, улёгся на землю, неподалёку от Стива, сунув под голову вместо подушки свой боевой топор. Ещё мгновение и он уже храпел.

Впрочем, храпел гном негромко и даже как-то, мелодично, что ли, ничуточки не мешая Стиву. Но молодому воину не спалось.

Возможность внезапно разбогатеть не особенно взволновала Стива… это была какая-то слишком отдалённая перспектива, из леса сначала выбраться надо, а Стив уже почти потерял на это надежду. Все его товарищи мечтали об этом… и где они сейчас?

А деньги, богатство…

Нет, неплохо, конечно, когда они есть, ну а уж, тем более, когда их много. Но сейчас у Стива были совсем другие причины для бессонницы.

Просто, раньше для молодого воина всё было ясно и понятно, и это его вполне устраивало.

А вот теперь перестало!

Нахмурившись, Стив перевернулся на другую сторону, поплотнее завернулся в плащ.

«Спать! — мысленно приказал он себе. — Спать немедленно!» Стиву показалось, что он на мгновение одно закрыл глаза, но, когда он открыл их снова, вокруг уже светало. Рядом с юношей стоял Аверзагар, он то и разбудил Стива.

— Вставать скорее! — повторил гном. — Спать нет время!

— Встаю! Встаю! — сонно пробормотал Стив, поднимаясь на ноги… потом он взглянул в хмурое, чем-то явно озабоченное лицо гнома и добавил встревожено: — Случилось что?

Аверзагар ничего ему не ответил. Он просто стоял и молча смотрел на юношу. Странно как-то смотрел.

— Да что произошло-то?

Стив торопливо огляделся по сторонам.

На поляну как раз наполз лёгкий предутренний туман… еле различимые отсюда лошади буквально плыли в его белёсых волнах… их было, почему-то, всего две. У костра, низко опустив голову, сидел Бар и, кажется, дремал, Люка же нигде не было видно.

Тревожные мысли охватили юношу.

— Люк? Где он? — Стив ещё раз внимательно оглядел поляну. — С ним что-то случилось, да?! Что ты молчишь?

Не отвечая, Аверзагар подошёл вплотную к неподвижному Бару, поманил Стива рукой.

— Ты сюда смотреть!

— Что?!

Похолодев от недоброго предчувствия и уже понимая смутно, в чём тут, собственно, дело, Стив бросился к потухшему костру, ухватил Бара за плечо, с силой встряхнул.

— Бар, ты… — голос его осекся…

Широко раскрытые глаза воина были пусты и безжизненны, из шеи его торчала рукоять небольшого кинжала.

— Он мёртв быть.

Обернувшись, Стив схватил гнома за отвороты его меховой одежды, с силой притянул к себе.

— Это ты сделал?! Ты… — он уже понимал, что гном тут ни причём… он знал уже имя убийцы, тем более, что сумка с драгоценной накидкой тоже исчезла, как и лошадь Люка. — Это Люк? — пробормотал Стив, отпуская гнома. — Это он, да?!

Гном засопел обиженно, но ничего не ответил. Впрочем, ответа и не требовалось.

Наклонившись, Стив снова посмотрел в лицо мёртвому товарищу.

Люк! Жирный ублюдок, как же он решился на такое!

— Мы догоним его, да? — Стив глядел на Аверзагара почти умоляюще. — Ты говорил, что хорошо знаешь этот лес, ведь так?! Мы должны нагнать его… и тогда… тогда… — пальцы юноши с силой впились в шершавую рукоятку меча. — Мы перехватим его, ведь так?!

— Нам нет необходимость искать его лес, — сказал Аверзагар, после недолгого молчания. — Он на тропа уже. Мы тоже туда ехать.

— Откуда ему знать, в какой стороне тропа? — почти выкрикнул Стив, жажда мести и мести немедленной, буквально сжигала его. — Откуда ему знать, где искать тропу?!

Гном снова засопел. На этот раз немного смущённо.

— Он знать, где тропа. Он спрашивать меня прошлая ночь. Мой отвечать. Мой не знать его намерений.

«Значит, он ещё ночью всё это задумал! — пронеслось в голове у Стива. — И когда он льстил Бару, он уже знал, что убьёт его!» Стив тряхнул головой и увидел, что Аверзагар внимательно за ним наблюдает.

«…вы убиваете друг друга!» — вспомнились вдруг юноше пророческие слова гнома.

Возразить было нечего, люди и в самом деле вели себя как самые жестокие убийцы, если, конечно, не считать тёмных сил зла. Впрочем, если поразмыслить, даже демоны редко убивают друг друга…

— Его не так виноват есть! — буркнул гном, он словно и в самом деле легко читал затаённые мысли Стива. — Рука Люк водить лесной дух. Мой предупреждать вчера, ваш не слушать!

Ничего на это не отвечая, Стив внимательно и как-то по-новому взглянул на своего попутчика. Странная мысль пришла вдруг в голову молодому воину.

А что если гном всё лжёт! Что, если и Люк валяется сейчас убитым где-нибудь под грудой валежника! Возможно, накидка эта настолько дорога гному, что ради её он готов пойти на всё, на убийство даже, тем более, что жертвы его всего лишь люди — извечные и заклятые враги гномом! Тогда и убийство — вроде и не убийство вовсе, а скорее, подвиг…

— Ты мне не верить?

Гном, кажется, и в самом деле умел читать мысли. А может, все чувства Стива проявились в этот момент на враз побелевшем лице юноши.

— Ты считать, что мой убивать их двоих?

В огромной лапищи Аверзагара уже был зажат его тяжёлый боевой топор, медвежьи глазки гнома холодно и спокойно смотрели на юношу, словно подстерегая каждое неверное его движение.

— Ты так считать?!

С быстротой молнии Стив выхватил из ножен меч, но ответная реакция гнома оказалась ещё быстрее. Его боевой топор взметнулся вверх, выбивая оружия из рук юноши.

Впрочем, Аверзагар, тут же снова опустил топор вниз.

— Мой их не убивать! — медленно произнёс он и Стив вдруг снова поверил гному, сам не понимая, почему. — Лошадь Люк тоже исчезать. На тропа мы найти её след.

Стараясь не смотреть в сторону Аверзагара, Стив молча подобрал меч, сунул его в ножны.

— Извини! — он наконец-то заставил себя поднять голову и посмотреть на гнома. — Не обижайся, ладно!

— Мой не обижаться! — гном, косолапо ступая, подошёл к юноше и неожиданно положил на его плечо тяжёлую свою лапищу. — Мой понимать твой горе! — он вздохнул. — Но надо дальше ехать. Нельзя тут долго остаться!

— Да, конечно! — Стив судорожно вздохнул, снова посмотрел на восковое лицо Бара. — Но сначала мне надо совершить похоронный обряд! — он замолчал, почти умоляюще посмотрел на Аверзагара. — Ты поможешь мне?

Некоторое время гном молчал, словно раздумывая.

— Мой тебе помогать, — произнёс он, наконец. — Твой говорить, что делать мне — мой всё делать.

 

Глава 2

Тропа, о которой упоминал гном, оказалась, к радостному удивлению Стива, и не тропой вовсе, а довольно приличной дорогой, вроде той, которая и привела сюда Стива с товарищами. А, может, это и была та самая дорога.

Но, как бы там ни было, Аверзагар клятвенно уверял юношу, что, следуя этой самой дорогой (или тропой), они, в конце концов, выберутся из кошмарного этого леса. Правда, когда же произойдёт радостное сие событие — об этом гном умалчивал. А, может, и сам не знал этого точно.

Ширина тропы позволяла им ехать не друг за другом, а рядом, и Стив, поглядывая время от времени в сторону своего попутчика, всякий раз с трудом превеликим сдерживал улыбку — уж больно комично выглядел гном верхом на лошади.

Там, на поляне, по окончании погребальной церемонии, Стиву удалось-таки уговорить Аверзагара пересесть с неуклюжего и плохо управляемого своего «скакуна» на освободившуюся лошадь Бара. Правда, не сразу — гном долго не соглашался, но, в конце концов, Стив своего добился. Он также внёс предложение (и довольно разумное, с его точки зрения) пустить освободившегося буйвола на мясо, но с этим предложением Аверзагар не согласился категорически. Буйвола пришлось отпустить на все четыре стороны, причём Стив был полностью уверен, что они совершают большую глупость, и что ещё сегодня днём буйвол будет сожран какими-либо неведомыми лесными тварями.

Но переубедить упрямого гнома молодой воин так и не смог.

Поэтому, мысленно выругавшись, Стив принялся за подгонку седла и стремян, сообразуя их длину с длиной коротких, кривых ножищ Аверзагара. В конце концов, он справился-таки с нелёгкой этой задачей и даже помог приземистому гному вскарабкаться в слишком высокое для него седло. После этого всадники тронулись, наконец, в путь.

Пробираясь вслед за Аверзагаром сквозь густые, колючие заросли кустарника, Стив не имел возможность в полной мере насладиться таким исключительным зрелищем, как гном верхом на лошади. А вот теперь, выехав на тропу, он наконец-таки обратил на это внимание и, наверное, расхохотался бы во весь голос, если бы не опасался этим своим смехом окончательно разъярить и без того раздражённого сверх всякой мере Аверзагара.

Вообще-то, гному, если он и впрямь родился и вырос в Северных скалах, сидеть верхом на лошади должно бы быть не в новинку. Но мохнатые коротконогие пони гномов — это одно, а боевые лошади воинов — нечто совершенно другое! К тому же лошадь Бара была, кажется, самой долговязой из всех лошадей, когда-либо встречавшихся Стиву. Бедняга Аверзагар чувствовал себя весьма неуютно и, кажется, уже успел не один раз пожалеть, что так опрометчиво послушался Стива и променял удобного низкорослого своего «скакуна» на это долговязое чудовище. Лошадь тоже была не в восторге от нового седока, она выражала своё возмущение негодующим фырканьем и частым мотанием головой… в ответ на это Аверзагар тоже фыркал и тоже мотал головой ничуть не хуже лошади.

Впрочем, гном на удивление быстро приспособился к новому своему положению, лошадь тоже постепенно успокоилась. Да и сам Стив перестал улыбаться всякий раз, когда взгляд его останавливался на попутчике. Тоже привык, что ли…

В правой руке юноши был арбалет, заряженный длинной стрелой с серебряным наконечником. В лапище гнома тоже был зажат взведённый арбалет, Аверзагар обращался с грозным оружием так сноровисто и умело, что Стив даже удивлялся поначалу. Потом он вспомнил о происхождении всех, без исключения, арбалетов и удивляться перестал.

Оборотень, приходивший ночью, ушёл именно в эту сторону, об этом сообщил Стиву Аверзагар, а он не мог ошибиться. Чудовище могло быть на расстоянии десяти миль отсюда, но могло оказаться и совсем неподалёку, так что Стив предпочёл за лучшее не рисковать. Немного успокаивало его клятвенное уверение гнома в том, что ни один оборотень не сможет подкрасться к ним незаметно… уж он-то, Аверзагар, непременно почует приближение любой твари, живой или мёртвой, за добрую сотню шагов, а то и за все двести.

Сомневаться в правдивости слов гнома у молодого воина вроде бы не было никаких оснований, тем не менее, он и сам старался всё время держаться настороже и не терять бдительности ни на мгновение. Чёрный лес не то место, где ты можешь расслабиться, наивно полагаясь на кого-либо, кроме себя самого.

Хоть гном и был довольно неважным наездником, следопытом он оказался отменным.

Поэтому он первым обнаружил на тропе почти неразличимые отпечатки конских копыт.

Здесь проехал Люк, даже не проехал — он мчался во весь дух, очевидно опасаясь погони.

Лошадь Люка — это было заметно по следам — шла то рысью, то крупным аллюром… время от времени всадник пускал её даже галопом. Между тем Стив с гномом продолжали продвигаться вперёд неспешно, со всеми предосторожностями — нагнать с таким темпом передвижения убийцу становилось весьма проблематично, но когда Стив заикнулся только, что неплохо было бы немного прибавить в скорости, Аверзагар решительно мотнул свей лохматой башкой в знак полного несогласия с юношей.

— Лес нельзя быстрый движение! — наставительно произнёс он, в голосе гнома послышалась даже лёгкая укоризна. — Лес опасность много. Быстрый движений — шанс жить не иметь.

Всё это Стив знал и без гнома. Но вот Люк мчался по лесу очертя голову, и пока что жирному ублюдку удивительно везло!

— Насколько он нас опережает? — спросил Стив Аверзагара, и вдруг заметил, что гном очень уж внимательно всматривается в следы на тропе.

Не отвечая, гном вдруг с силой натянул поводья, останавливая лошадь. Ещё ничего не понимая, Стив, тем не менее, тут же последовал его примеру.

— Что произошло?

По-прежнему молча гном всё всматривался и всматривался в почти неразличимые для Стива отпечатки на тропе.

— Да что произошло-то?!

Аверзагар вытянул вперёд руку, указывая толстым пальцем на какую-то вмятину на тропе.

— Он тут упасть, — угрюмо заметил гном. — Лошадь тоже упасть, прижать ему нога.

— А потом? — спросил Стив, тревожно озираясь по сторонам. — Потом что?

Вокруг было тихо и спокойно, но юноша знал, как обманчива бывает порой тишина.

— Потом он бежать, — угрюмо пояснил Аверзагар, озираясь по сторонам. — Бежать без лошадь. Лошадь просто исчезать.

В ровном голосе гнома Стив расслышал нотки недоумения, даже тревоги. Неведомая опасность страшна именно своей неопределённостью, непредсказуемостью. Здесь что-то произошло, но ни Стив, ни даже Аверзагар, не знали пока, что именно.

— Может её унёс какой-нибудь хищник? — предположил, было, Стив, но Аверзагар протестующе мотнул головой.

— Хищник запах оставлять — запах нет совсем! Кровь нет, след хищник нет!

Гном, оказывается, не только хорошо слышал, но и обоняние имел — ни чета человеческому.

— Может, лошадь в лес убежала? — внёс Стив новое предположение, и снова Аверзагар начисто отмёл его предположение.

— Лошадь упасть, больше не встать, — сказал он. — Лошадь исчезать просто.

— Вот это да! — Стив поднял голову вверх. — Не на небо же она улетела!

В это время он заметил, как ветка одного из деревьев, стоящих впереди, чуть пошевелилась.

— Бродячее дерево! — Стив указал рукой на притаившегося хищника. — Так вот кто утащил лошадь!

Приглядевшись, гном согласно кивнул. Дерево было не из больших, примерно в четыре человеческих роста… это и объясняло, каким образом самому Люку удалось остаться в живых, пожертвовав лошадью.

Некоторое время всадники внимательно наблюдали за притаившимся хищником, но дерево больше никак себя не выдавало.

— Надо сторона обходить, — сказал гном. — Прямо ехать нельзя. Смерть ожидать прямо.

Стив был с ним полностью согласен. Повернув лошадей в сторону, они принялись с превеликим шумом и треском продираться сквозь сплошные заросли низкорослого и неколючего, к счастью, кустарника. Стив отчаянно молил Небо и всех его небожителей, чтобы поблизости не оказалось ещё одного древесного хищника, ибо сжатые со всех сторон кустарником путники не имели ни малейшего шанса остаться в живых при подобной встрече.

Небо ли помогло или просто счастливое стечение обстоятельств, но, в конце концов, измотанные донельзя Стив с гномом вновь очутились на тропе, покинув далеко позади себя, своевременно обнаруженного, древесного убийцу. Дальше двинулись с прежней скоростью и с удвоенной осторожностью.

— Он устать сильно, бежать последний сил, — сообщил гном, в очередной раз внимательно исследовав тропу. — Он хромать одна нога.

«Это хорошо! — злорадно отметил про себя Стив, поглаживая левой рукой рукоятку меча.

— Это замечательно просто!» — Тут он упасть… снова встать… — сообщал между тем Аверзагар. — Дальше уже не бежать, идти просто. Хромать ещё сильнее. Его дерево зацепить щупальце, наверное.

— Может быть, — согласился Стив.

Он вспомнил вдруг, что совсем недавно Люк уже имел дело с ядом бродячего дерева, и в приличной даже дозе, а, значит, теперь даже самая незначительная порция яда для него смертельно опасна. Поёжившись, Стив представил вдруг, как ненавистный толстяк, задыхаясь от боли и ужаса, медленно бредёт по враждебному, страшному этому лесу… как всё труднее и труднее тянуть ему онемевшую ногу. Как напряжённо оглядывается он, стараясь и, одновременно, опасаясь услышать за собой приближающийся топот погони… как страшен ему малейший шорох в чащобе, со всех сторон окружающей тропу… как мысленно прощается он уже с жизнью, и, одновременно, всё ещё надеется на что-то…

Да, как бы не относился Стив к убийце Бара, в данный момент толстяку не позавидуешь!

— Сюда посмотреть желать? — Аверзагар ткнул пальцем куда-то себе под ноги. — Видеть что?

Стив присмотрелся.

На влажной, вязкой глине, чуть в стороне от цепочки, виляющих из стороны в сторону, беспорядочных следов Люка, явственно виднелся ещё один след — отпечаток огромной, когтистой лапы, нечеловеческой… и в то же время, отдалённо напоминающей отпечаток изуродованной человеческой ступни увеличенного размера.

— Оборотень? — прошептал Стив, чувствуя, как по спине побежали холодные мурашки. — Тот самый?

Гном пожал плечами.

— Может тот, другой тоже может. Мой точно не определить.

Оборотень шёл за Люком. Теперь, когда местность стала более низкой и влажной, и редкий травянистый покров почти полностью исчез с тропы, даже Стив отчётливо различал на податливой глинистой почве — и неровные, вихляющие из стороны в сторону, отпечатки разношенных, старых сапог Люка, и, прямо поверх этих его отпечатков, глубоко вдавленные следы тяжёлых, когтистых лап. Оборотень двигался намного быстрее Люка, он явно его настигал… но вот отпечатки когтистых лап оборотня неожиданно исчезли. Вместо них ошеломленный Стив различил поверх следов Люка явственный отпечаток босой женской ноги…

— Арбалет у него быть? — шёпотом поинтересовался Аверзагар, лихорадочно меняя обычную стрелу в своём арбалете на стрелу с серебряным наконечником. — Стрела нужный быть?

Стив пожал плечами. У Люка арбалет был, стрелы тоже имелись… но вряд ли он держал оружие в руках в момент нападения дерева. Так что, скорее всего, арбалет тоже пошёл на завтрак бродячему хищнику, или, скорее, как гарнир к конскому мясу. А может деревья- хищники умеют отрыгивать несъедобные предметы?

— Теперь мы внимательный должны быть!

Это было ясно и без напоминания. Всадники продвигались вперёд медленно, осторожно, внимательно вглядываясь в обманчиво-безмятежную тишину утреннего леса. А тут ещё тропа, до сей поры относительно прямая, принялась вдруг вилять из стороны в сторону… и всё тянулись и тянулись по ней куда-то вдаль две цепочки следов, таких разных и уже намертво связанных друг с другом…

— Он остановиться! — удивлённо проговорил гном. — Он её увидеть, её ожидать. Почему не бежать, дурак?!

«От оборотня не убежишь!» — невольно подумалось Стиву. Он представил себе, как идёт по тропе красивая эта девушка… медленно идёт прямо по направлению к Люку, и улыбается ему совершенно так же, как улыбалась этой ночью Стиву… и смотрит на онемевшего от неожиданности толстяка всё тем же взглядом, жаждущим, зовущим… нежным…

Стив вдруг ощутил в душе некое подобие ревности. Этого ещё не хватало!

— Он тоже онеметь перед её красота! — констатировал Аверзагар странное поведение Люка. — Вы, люди, не понимать, что истинный красота есть!

И гном презрительно сплюнул.

— Ты их не слышишь? — поспешил перевести разговор в более деловое русло Стив, держа арбалет наготове. — Они далеко отсюда?

Аверзагар прислушался.

— Слышно ничего нет, — сообщил он Стиву мгновение спустя. — Они далеко от это место.

Некоторое время всадники ехали молча. Две цепочки следов тянулись теперь совсем рядом, иногда они сходились совсем вплотную, и Стиву это было особенно неприятно.

— Кровь!

Аверзагар привстал вдруг на стременах, принюхался, широко раздувая волосатые ноздри. Потом он повернулся к Стиву.

— Мой слышать запах кровь, — сообщил гном юноше. — Свежий запах, близко очень! — Он помолчал немного и добавил: — Твой ничего не слышать?

Стив лишь отрицательно мотнул головой. В ровном, бесстрастном голосе своего попутчика юноше почудилась вдруг какая-то скрытая издевка, что ли. Знает же Аверзагар, что обоняние людей не идёт ни в какое сравнение с обонянием гномов, отлично знает! Зачем лишний раз спрашивать!

— Это близко совсем! — Аверзагар чуть приподнял свой арбалет, ткнул им куда-то вперёд, туда, где тропа, изогнувшись, исчезала из виду. — Сразу за поворот мы видеть сможем.

Тропа поворачивала круто… и что ожидало путников за этим поворотом — было совершенно неясно.

— Кроме запаха крови ты ещё что-нибудь слышишь? — шёпотом спросил Стив.

Гном отрицательно замотал головой. Он до предела замедлил движение своей лошади, Стив сделал то же самое — к повороту они подъехали едва ли не со скоростью пешехода.

И сразу же увидели на тропе кровь. Много крови.

— Она снова превращаться чудовище! — мрачно констатировал Аверзагар, разглядывая тропу. — Она схватить Люк.

Да, это действительно было так. Изящные отпечатки босых женских ног в одночасье превратились вновь в глубокие когтистые отпечатки уродливых лап… а чуть далее следы Люка. Видно, как он ещё пытается ускользнуть… он бежит из последних сил, а кровь уже хлещет из него как из подраненного кабана, всё больше и больше крови, сплошная кровавая дорожка, чуть подсохшая уже. И следы чудовища, пустившегося вдогонку… оно перемещается явно быстрее Люка, огромными скачками… и вот уже следы Люка исчезают совершенно. Чудовище подхватило свою жертву и понесло его, это видно по тому, что следы оборотня стали чуть глубже вдавливаться во влажную глину тропы. Но вот тропа снова резко вильнула влево… а совсем рядом, на прогалине…

— Люк! — Стив вскинул арбалет, тотчас же вновь его опустил. — Это его труп!

Но это не было трупом Люка — на лесной прогалине валялась разодранная в клочья одежда воина, а также его кольчуга, лопнувшая на груди. Чуть поодаль лежал шлем Люка.

Итак, убийца Бара сам умер страшной, мучительной смертью, и тело его превратилось отныне в оборотня, в то время, как освобождённая из телесной оболочки душа Люка, предназначенная для царства тьмы и вечного страдания, в полном смятении мечется теперь над лесом в надежде, что кто-либо, поразив оборотня и освободив тем самым падшее тело от чар, даст возможность душе всё же вознестись на небо, посредством погребальной церемонии.

Уж кто-кто, а Стив даже и не собирался помогать в этом душе Люка. Жирный ублюдок получил то, что заслужил!

Но когда юноша попытался вкратце объяснить Аверзагару общие основы своих верований, гном только саркастически хмыкнул в густую, рыжую бороду.

— Ваш представлений после смерть сплошь неправда вся! — безапелляционно заявил он. — Небо пустота есть. Небо нет место душа.

— Почему?! — немедленно вступился Стив за религию своих предков. — Небо — пустота, я согласен! Но ведь душа тоже неосязаемая! И там, в небе, ей…

Но тут гном его перебил.

— Что есть звёзды? — спросил он, насмешливо щурясь. — Что луна есть? Твой это знать?

— Откуда! — Стив пожал плечами. — А ты сам-то знаешь, что такое звёзды и луна?

Аверзагар ничего не ответил.

— Впрочем, — Стив снова пожал плечами, — я всего лишь простой воин! А наши жрецы, они должно быть обо всём этом знают. — Он искоса поглядел на Аверзагара, гном улыбался несколько ехидно. — Они обо всём знают! — запальчиво выкрикнул юноша. — На то они и жрецы!

— Ваши жрецы обманщик есть! — всё также безапелляционно заявил Аверзагар. — Жрец вас дурачить — вы жрец верить! — гном покачал осуждающе головой. — Так кто вы есть после это?! Вы дурак есть, если верить жрец!

— А ваши жрецы лучше?! — огрызнулся Стив. — Накидки, барабаны, костры…

Вспомнив о накидке, он замолчал и внимательно огляделся по сторонам.

Злосчастная сумка валялась тут же, возле обрывков одежды. Наклонившись, Стив подхватил её, заглянул внутрь.

Драгоценная накидка была на месте и по-прежнему излучала яркий чарующий свет.

Полюбовавшись немного его переливами, Стив молча пристегнул сумку к поясу.

— Твой что, брать её хотеть?! — заволновался гном. — Твой плохо хотеть, совсем плохо!

— Почему? — спросил Стив, взглянув на гнома. — Ты веришь во всю эту чепуху?

Гном засопел сердито.

— Это не чепуха есть! — нехотя буркнул он. — Твой сам убедиться. Один брать — ночь погибать! — гном принялся загибать толстые волосатые пальцы. — Другой брать — хуже чем смерть обретать! Теперь твой третий брать хотеть?!

Аверзагар замолчал, а Стив, расстегнув сумку, некоторое время вновь, молча и задумчиво, созерцал её сверкающее содержимое, не зная, на что же всё-таки решиться.

Возможно, гном прав, и гибель Бара и Люка в самом деле тесно связана со священной этой накидкой. В таком случае, от неё лучше избавиться, и избавиться незамедлительно!

А может, всё это не более чем простое совпадение…

Люк и в самом деле убил товарища из-за накидки, но мотивы его поступка были вполне объяснимы и без привлечения сюда злокозненного лесного духа. Такое богатство кому угодно вскружит голову. Смерть же самого Люка тоже вполне можно было объяснить, не прибегая к вмешательству всё того же духа — несколькими днями раньше именно такой смертью умер Торин, и накидки у них тогда не было никакой.

Стив вспомнил вдруг тесное, убогое жилище своего дяди, вспомнил он и самого дядю, бьющегося как рыба об лёд в тщетном стремлении хоть как-то вырваться из нищеты.

Словно наяву встало перед юношей печальное его лицо, большие натруженные ладони, тёмные и все потрескавшиеся от бесконечной, изнурительной работы. Припомнилось также, с какой робостью и приниженностью кланялся дядя любому предводителю, даже чужому… какой умоляюще-жалобный голос был у дяди, когда он просил помощника жреца хоть немного повременить с уплатой долговых процентов. И как помощник жреца бил дядю по лицу гибкой своей тростью, бил с удовольствием, явно наслаждаясь своей, хоть небольшой, но властью… а дядя всё просил и просил повременить с долгом, и даже не делал попытки заслонить голову рукой или просто отклонить её в сторону.

Всего несколько пёрышек достаточно, чтобы обеспечить и дяде, и всей его семье, обеспеченную, безбедную жизнь! Ведь дядя, хоть и словом об этом не обмолвился, всё же так надеялся на этот поход… из последних сил и средств снаряжал он племянника…

— Твой лучше оставлять здесь накидка! — Аверзагар протянул руку. — Твой дать накидка — мой прятать её лес. Потом мы ехать дальше! — гном замолчал в ожидании, но юноша словно и не заметил вытянутой его руки. — Твой медлить почему?

— Я беру её с собой!

— Что твой говорить?!

Глаза гнома округлились.

— Твой глупость болтать!

— И всё же я беру её с собой! — Стив решительно тряхнул головой, вновь застегнул сумку.

— Хочешь, мы поделим пополам её содержимое?

— Мой это не брать! — гном яростно и гневно мотнул головой, лицо его преобразилось, приняв вдруг какое-то презрительно-надменное выражение. — Твой тоже лучше не брать!

— Мой брать! — Стив почувствовал вдруг, как в душе у него нарастает постепенно раздражение против бесцеремонного и настырного этого гнома. — Мой так решил, понятно!

И, повернув лошадь, он снова направил её на тропу.

— Твой дурак есть! — пробурчал гном, следуя за Стивом вплотную. — Твой себя губить, меня тоже губить! Твой думать это?

А Стиву припомнилось вдруг, как шандарахнул его Аверзагар по затылку в хижине, действуя при этом не со зла, а из самых гуманных, с его точки зрения, побуждений. А не попробует ли гном вновь повторить сие действие!

Чужая душа — потёмки, особенно если эта душа гнома. На всякий случай, дабы избежать возможных неприятностей, юноша, как бы ненароком, замедлил движение своей лошади, пропуская гнома вперёд. Так они и ехали некоторое время, в полном и абсолютном молчании.

— Если ты так опасаешься находиться в моём обществе — можем разъехаться! — не выдержал, наконец, Стив. — Я поеду вперёд… впрочем, можешь ты уехать первым…

Выпалив всё это единым духом, Стив замолчал, горячо надеясь, что гном сходу отвергнет его предложение. Ехать в одиночку — намного опаснее… да и Стив, как не странно, успел уже привязаться к Аверзагару, несмотря на его сварливый и высокомерный характер.

Но гном почему-то не спешил ни отвергать, ни принимать предложение юноши. Молча ехал он, держась немного впереди Стива и плавно покачиваясь в такт движения лошади, лохматая голова Аверзагара была низко опущена, он, кажется, напряжённо о чём-то размышлял. Так продолжалось долго, слишком даже долго… но вот, наконец, Аверзагар вскинул голову и, чуть повернувшись назад, посмотрел в глаза юноши.

— Мой ехать вместе, — произнёс он прежним своим бесстрастным голосом. — Пока вместе, — тут же поправился он.

Это «пока» немного смутило Стива, но он и виду не подал. Тропинка между тем постепенно стала суживаться… вскоре им пришлось ехать гуськом, друг за другом, причём, предусмотрительный Стив вновь постарался оказаться позади гнома.

— Ведь ты скорее увидишь опасность! — объяснил он Аверзагару это своё решение, и гном, кажется, полностью с этим согласился.

Снова они ехали молча, настороженно поглядывая по сторонам. Зевать здесь не приходилось, густые, упругие ветви кустарника поднимались вверх, в два человеческих роста, образуя некие сплошные зелёные стены. Стив словно ехал по какому-то бесконечно длинному коридору, однообразному и унылому… а впереди, тоже однообразно, покачивалась широкая спина гнома, наконец-таки сумевшего приспособиться к долговязой своей лошади. Так продолжалось довольно долго… но вдруг Аверзагар, явно чем-то обеспокоенный, туго натянул поводья и, придержав лошадь, стал прислушиваться к чему-то, пока неизвестному Стиву.

— Что случилось? — Стив подъехал к гному вплотную (благо, тропа уже это позволяла) — Ты что-то услышал?

— Они здесь быть! Быть недавно! — в голосе Аверзагара, лениво-бесстрастном обычно, юноша уловил, если и не тревогу, то довольно сильное таки беспокойство. — Быть здесь, потом исчезать!

— Исчезать? — беспокойство гнома невольно передалось Стиву… лихорадочно обшаривал он внимательным взглядом уже чуть поредевшие древесные стены по обе стороны тропы.

— Они что, затаились в зарослях? Ты их чувствуешь там сейчас? Где именно?

— Мой не знать! — гном растерянно вертел лохматой башкой то вправо, то влево. — Запах есть сильно очень, оборотень сам нет! Так быть не должен, но так есть! — рыжая борода Аверзагара взметнулась вверх. — Он там, дерево!

Стив среагировал мгновенно, вскинув арбалет в указанном направлении, но с выстрелом всё же чуть опоздал. Сам Аверзагар успел нажать на курок, но, увы, безрезультатно: стрела его, наткнувшись на одну из веток, отклонилась от цели и ушла куда-то в сторону.

Что же касается самого оборотня, то Стив только успел заметить, как что-то большое и тёмное с треском метнулось вниз и тут же исчезло в густом переплетении ветвей. Опустив арбалет гном пробормотал что-то на своём родном языке, кажется, ругательство…

— Проклятие! — Стив нервно огляделся вокруг. — Он что, один был?

Гном снова выругался непонятно.

— Запах! — прохрипел он, поспешно заряжая вновь арбалет. — Запах даже сильней стать!

— Сильнее?! — Стив завертелся в седле. — Значит второй тоже здесь?

Гном угрюмо кивнул.

— Но где?

Ответить Аверзагар уже не успел. Взметнулись из-под ног лошади комья земли — второй оборотень напал на них откуда-то снизу.

Можно только догадываться, где он таился до сих пор. Возможно, под тропой или подле её был какой-то подземный ход.

Нападение чудовища произошло так неожиданно и так молниеносно, что среагировать на него у молодого воина не было никакой возможности. Правда, среагировала лошадь — испуганно заржав, она вскинулась на дыбы, и это её движение, как ни странно, спасло юношу от неминуемой смерти. Кубарем скатившись вниз и ударившись спиной и затылком обо что-то твёрдое, Стив успел разглядеть только, как пролетела над ним бурая, волосатая туша оборотня. Ударившись о лошадь Аверзагара, оборотень сбил её с ног… впрочем, самого гнома на лошади уже не было.

Лошади совершенно не интересуют оборотней… вот почему чудовище, не обращая никакого внимания на бьющееся в предсмертных муках животное, вновь повернулось в сторону беспомощно лежавшего Стива. Глаза мерзкой твари горели красным огнём, в широкой пасти влажно поблескивали острые белые клыки, чем-то напоминающие собачьи. Приглушённо ворча, оборотень стал приближаться.

Слегка оглушённый падением, Стив, тем не менее, нашёл в себе достаточно сил, чтобы сначала сесть, а потом и подняться на ноги. Спасительный арбалет валялся далеко в стороне, так далеко, что достичь его сейчас не представлялось возможным, и юноша выхватил из ножен меч, отлично понимая при этом, что против оборотня обычное оружие, увы, бессильно.

Пригнувшись, чудовище сделало вдруг длиннющий, почти неразличимый для глаза прыжок, и, наверное, схватило бы Стива, но тот был начеку и как-то успел среагировать, молниеносно отпрянув в сторону. Одновременно с эти меч воина, тускло блеснув в лесном полумраке, наискосок разрубил волосатую грудь оборотня. Взвыв, чудовище тотчас же отпрянуло назад и сразу же остановилось, не сводя, пылающих лютой ненавистью, глаз с бледного лица Стива.

Ни единой капли крови не вытекло из широкой зияющей раны… более того, прямо на глазах у изумлённого юноши страшная эта рана начала вдруг стремительно уменьшаться в размерах, затягиваться. Ещё мгновение и вот уже целая и невредимая лесная тварь вновь с угрожающим утробным рычанием ринулась в сторону Стива.

Юноша попытался, было, вторично отпрянуть в сторону, но, на сей раз, ему явно не повезло. Нога молодого воина зацепилась за что-то, и он опрокинулся навзничь, снова ударившись ушибленным затылком о твёрдую каменистую почву тропы. Ко всему прочему, падая, Стив выпустил из рук меч, единственную свою надежду… а оборотень оказался вдруг совсем рядом. Прямо над юношей нависла его мерзкая, клыкастая пасть, в лицо Стиву ударило смрадное зловонное дыхание чудовища, руки юноши оказались глубоко вдавлены в землю когтистыми тяжёлыми лапами…

Это была сама Смерть, в истинном её обличии… причём, смерть — ужасней которой даже придумать нельзя было, смерть, губящее, не только тело, но и душу… но в тот самый момент, когда Стив, смирившись, наконец, с неизбежным, окончательно распрощался с жизнью, рядом с чудовищем возникла неизвестно откуда коренастая фигура Аверзагара с тяжёлым боевым топором в руке. Быстрый взмах топора… и вот уже сверкающее его лезвие, описав в воздухе широкий полукруг, почти раскроило на две части косматый череп оборотня.

Оглушительно взревев и позабыв на время о Стиве, чудовище тяжело повернулось в сторону нового противника. Рана и на этот раз не являлась смертельной для оборотня, но всё же череп, расколотый почти надвое, заживает не с такой быстротой, как узкая, резаная рана на груди… воспользовавшись вынужденной медлительностью мерзкой твари, Аверзагар с быстротой молнии принялся наносить оборотню удар за ударом, быстро превращая его спину и правый бок в сплошное кровавое месиво.

С человеческой точки зрения, это были смертельные раны, даже каждая в отдельности… но оборотень, увы, человеком не являлся. Раны причиняли ему известное неудобство, возможно, даже боль… но и только. Оглушительно взревев, чудовище сшибло с ног Аверзагара и, в свою очередь, на него насело.

Но Стив уже был на ногах. Перед глазами юноши всё плыло и кружилось, земля, словно живая, пьяно выплясывала под ногами… но вот, наконец, молодой воин, добравшись-таки до арбалета, подхватил его, единственно стоящее, эффективное оружие против оборотней.

Повернувшись в сторону оборотня, Стив прицелился, но… выстрелить так и не смог.

Сцепившись в яростной, смертельной схватке, гном и оборотень качались по тропе, превратившись в некое единое целое, в сплошной рычащий, хрипящий, воющий даже клубок, и поразить оборотня, не рискуя задеть при этом Аверзагара, было весьма проблематично.

— Люк! — закричал Стив, вскидывая арбалет и почти задыхаясь от ненависти. — Я знаю, что это ты, Люк! Посмотри на меня, мерзкая тварь! Ты узнаёшь меня?!

Глухо, протяжно зарычав, оборотень и в самом деле отшвырнул далеко в сторону неподвижное тело Аверзагара и, повернувшись вновь к Стиву, медленно пошёл на него. И тогда, без опаски уже попасть в гнома, Стив всадил губительную для оборотня стрелу прямо в его разинутую клыкастую пасть.

И… ничего не произошло!

К изумлению Стива стрела не сразила чудовище. Оборотень, не только не свалился в конвульсиях на землю, но и, вырвав стрелу и отбросив её в сторону, всё продолжал и продолжал приближаться к юноше. И Стив с ужасом понял вдруг, что стрела, на которую он возлагал так много надежд, оказалась фальшивой!

Стрелы с серебряными наконечниками производили горные гномы, доставлявшие их за тем вместе с другими своими товарами в людские селения для продажи или обмена.

Стоили такие стрелы в несколько раз дороже обыкновенных боевых стрел. Обыкновенные арбалетные стрелы, и для одиночной, прицельной стрельбы, и для массированных залпов, тоже производились и привозились на продажу гномами, но люди, в конце концов, сумели и сами наладить их производство. Стрелы мастеров-людей были несколько худшего качества, а потому стоили дешевле… но это были лишь обычные стрелы. Стрел же против оборотней и других сил тьмы люди производить так и не научились.

Казалось, что в том сложного — отливай наконечник стрелы из чистого серебра и дело, как говорится, в шляпе. Но, увы, всё оказалось не так просто!

Серебряные стрелы людей, хоть и не отличавшиеся по внешнему виду от стрел гномов, не причиняли оборотням ни малейшего вреда. Пользы от поддельных стрел было не больше, нежели от обычных, стальных… впрочем, даже меньше, ибо ни доспехи, ни даже самые тонкие кольчуги такие стрелы не пробивали. В народе эти стрелы называли «фальшивыми», за их изготовление и продажу строго наказывали, но «умельцы» не переводились — производить и продавать фальшивые стрелы было весьма и весьма выгодно.

И вот теперь, по милости одного из таких «умельцев» Стиву грозила гибель, и он ясно это осознавал.

Аверзагар лежал совершенно неподвижно, и нельзя было понять, жив он ещё или уже нет, а оборотень, между тем, приглушённо ворча, всё приближался и приближался к юноше. И не было даже меча, чтобы хоть как-то попытаться отбиться, отразить неизбежное это нападение.

Но вдруг оборотень остановился.

— Стив! — проревел он, и человеческие слова с трудом улавливались в хриплом, гортанном этом полурёве-полурычании — Посмотри на меня, Стив! Ты видишь, каким я стал?!

Оборотень в упор смотрел на Стива, яркий блеск пурпурных его глаз не сулил юноше ничего хорошего. Стив тоже смотрел на оборотня во все глаза, и, несмотря на весь свой страх, изумлялся всё больше и больше. В пылающем взгляде чудовища он уловил вдруг целую гамму весьма противоречивых чувств: лютую ненависть… и в то же время — отчаянье, боль, безысходность даже. Этот оборотень, чтобы там них не говорили, не был просто пустой бездумной оболочкой, как утверждал ранее, утешая юношу, Гэл… оборотень ясно осознавал человеческое своё прошлое. Он назвал Стива по имени, а откуда пустой оболочке знать его имя!

— Что же ты молчишь, Стив! — вновь прорычал оборотень. — Ты что, не узнаёшь меня?!

Это же я, Люк, твой боевой товарищ! — взгляд оборотня метнулся куда-то вниз, посмотрев на свои уродливые, когтистые лапы, оборотень вновь вскинул голову, глаза его, устремлённые на Стива, пылали ненавистью и жаждой мести. — Ты видишь, во что я превратился! Ты видишь это, молокосос!

— В чём ты обвиняешь меня, Люк? — Стив старался говорить спокойно, он выигрывал время, ибо краем глаза сумел заметить, как тело Аверзагара, неподвижное доселе, слабо шевельнулось. — В чём же я виноват, Люк?! В том, что ты убил Бара! — гном снова слабо зашевелился и, чтобы скрыть это его движение от оборотня и хоть как-то отвлечь его внимание, Стив заговорил быстро, повышая голос: — Ты убил товарища, чтобы завладеть всей добычей, ведь так! Вместо того, чтобы довольствоваться третьей его частью, ты…

— У меня не было никакой третьей части! — перебивая юношу, взревел Люк. — Бар… он ничего бы не дал мне! Он бы всё взял себе… ну, может быть, выделил бы долю тебе, щенку!

— Бар честно поделил бы всё на три части, Люк! — Стив уже почти кричал, ему важно было, как можно дольше отвлекать внимание оборотня, ибо Аверзагар уже старался подняться на ноги. — Он хотел сказать тебе об этом утром, но не успел!

— Врёшь! Врёшь! Врёшь!

В хриплом, совершенно уже нечеловеческом вопле чудовища Стив вновь ощутил с изумлением: и гнев, и боль, и отчаянье, причудливо переплетённые друг с другом… и вновь смог убедиться, что не пустая оболочка стоит перед ним — душа Люка по-прежнему обитает в уродливом этом существе. Впрочем, ничего это не меняло…

— Он ничего бы не дал мне! Ничего бы не дал! — снова заревел оборотень, в жаркой, полуоткрытой пасти чудовища сверкнули на мгновение устрашающе изогнутые клыки. — Он презирал меня, этот недоносок… и даже ты, сопляк, научился смотреть на меня сверху вниз! И я ненавидел вас за это, всех вас… и ничуть не жалею, что убил его! Я убью и тебя щенок, убью сию же минуту! Я не буду превращать тебя в своё подобие, это было бы слишком хорошо для тебя — я просто сожру тебя сейчас, сожру целиком! — оборотень вновь оскалил зубы и хрипло, с каким-то взвизгиванием, рассмеялся. — Я буду пожирать тебя живьём, медленно, постепенно… я буду пожирать тебя, а ты всё ещё будешь жить, и вопить от боли и ужаса, и молить меня о смерти, как о неслыханном благодеянии! Но ты не получишь от меня этого благодеяния… и как тебе нравится твоя будущая участь, щенок?!

Оборотень прыгнул. Его прыжок был молниеносным, почти неразличимым для глаз… но Стив именно это и ожидал и поэтому успел-таки, плашмя упав на землю, избежать соприкосновения с чудовищем. Массивная бурая туша, пролетев низко над Стивом и едва его не задев, грузно ударилась о землю всего в нескольких шагах от юноши. Хрипло взвыв от ярости и разочарования, оборотень мгновенно обернулся и сделал новый прыжок, точно приземлившись на том самом месте, где только что лежал Стив.

Но Стива там уже не было. Быстро вскочив с земли, юноша бросился в сторону. Он не тешил себя пустыми иллюзиями — убежать от оборотня невозможно… даже прыгнув в воду, даже взобравшись на дерево человек не найдёт спасения. Стив бежал к мечу, тускло поблескивающему среди редкой невысокой травы. Он уже почти добежал, но подхватить меч так и не успел — из густых, зелёных зарослей кустарника прямо навстречу юноше вымахнул второй оборотень.

Понимая, что всё кончено и страшная смерть неизбежна, Стив словно оцепенел. Краем глаза он рассмотрел, как короткими уверенными прыжками приближается к нему оборотень-Люк… спасения не было… впрочем, возможно, тот, второй оборотень убьёт его сразу! И Стив, весь внутренне сжавшись, сам бросился в его сторону, пускай убивает… только бы не Люк, это было бы слишком невыносимо!

Вымахнувший из зарослей на тропу оборотень сделал вдруг прыжок навстречу юноше, но, странное дело, прыжок этот, кажется, даже не предназначался ему, Стиву! Пролетев над головой воина и даже не коснувшись его, оборотень всей своей массой врезался в оборотня Люка, тоже прыгнувшего на Стива. Оба чудовища рухнули наземь… а дальше началось самое странное: два оборотня сцепились вдруг между собой в беспощадной, смертельной схватке, яростной, быстрой, почти неразличимой для человеческого глаза.

Ошеломленный и ничего ещё не понимающий Стив, получивший вдруг временную отсрочку от смерти и ещё не до конца это осознавший, стоял молча и неподвижно. Как заворожённый смотрел он на разворачивающееся перед ним действо: битву двух чудовищ, беспощадно и страшно терзавших друг друга! Их длинные клыки и острые как бритва когти, вонзаясь в тело противника, в мгновение ока разрывали его… но страшные, рваные раны тут же вновь затягивались свежей плотью, заживая без следа… и тогда, как бы осознав всю бесполезность яростного этого поединка, оба оборотня одновременно отпрянули друг от друга. И вновь получилось так, что чудовище, выпрыгнувшее чуть ранее из кустарника, остановилось как раз между Стивом и Люком.

«Оборотень защищает меня! — мелькнула в голове Стива единственная связная мысль. — Но почему?! Или это лишь схватка двух соперников за добычу?» Скорее всего, так оно и было…

— Прочь! — проревел оборотень-Люк. — Он мой!

— Мой! — зарычал в ответ второй оборотень, по-прежнему заслоняя собой Стива. — Уходи!

Оборотни вновь бросились друг на друга. Яростная короткая схватка, страшное щёлканье клыков и когтей… и вот уже оба чудища снова оказались на исходных своих позициях.

— Он мой! — снова проревел Люк, изготавливаясь для прыжка. — Не мешай мне!

И в это самое время до ушей Стива донёсся характерный звенящий звук спускаемой тетивы. Оборотень, бывший когда-то Люком, взвыл вдруг, злобно и жалобно одновременно, и, сделав огромный прыжок влево, ничком рухнул на землю. Из косматого затылка лесной твари торчало характерное оперение серебряной стрелы.

Взглянув в сторону, откуда прилетела стрела, Стив увидел Аверзагара. Гном стоял, прислонясь спиной к толстому стволу дерева и почти слившись сероватым своим одеянием с таким же серым мхом, сплошь покрывающим древесную кору. Быстро и сноровисто, что свидетельствовало о немалом опыте, Аверзагар перезаряжал арбалет.

Серебряный наконечник новой стрелы ярко блеснул на солнце… и вот уже гном вскинул к плечу приклад арбалета, прицеливаясь…

— Нет! — отчаянно закричал Стив, бросаясь вперёд. — Не стреляй!

Звякнула, зазвенев, тетива, свистнула стрела… но Стив уже успел заслонить собой спасшего его оборотня. Серебряный наконечник стрелы пребольно ударил юношу в грудь, но кольчугу пробить, естественно, не смог… стрела с покорёженным наконечником упала у ног молодого воина…

«Зачем я это сделал?! — ошеломлено подумал Стив, не смея обернуться назад, и уже ощущая почти физически, как в шею ему вонзаются длинные, безжалостные клыки. — Я спас оборотня, а ведь он не меня защищал! Он защищал лишь свою добычу… а я опять поступил не как воин, а как бесхребетный, мягкотелый слюнтяй! И если я сейчас погибну, погибну страшной, позорной смертью… ну что ж, это будет вполне справедливо!» Но время шло, и ничего такого не происходило — оборотень почему-то медлил с нападением. И тогда Стив, подняв глаза, посмотрел в сторону Аверзагара.

— Твой дурак есть! — встретив этот его виноватый взгляд, произнёс гном, без гнева, впрочем, и медленно опустил арбалет. — Стрела такой последний был, нет больше. Твой погибать хотеть?

И тут на плечо Стива опустилась вдруг… нет, это была совсем не лапа чудовища, на плече юноши лежала обыкновенная человеческая рука… женская рука. От неожиданности юноша отпрянул в сторону и лишь после этого обернулся.

Прямо перед ним стояла та, вчерашняя девушка, стояла и молча смотрела на Стива.

Их взгляды встретились, какое-то непродолжительное время и Стив, и девушка не отводили глаз. И Стив, как и в случае с Люком, осознал вдруг, что никакая это не «оболочка», а значит, душа девушки всё ещё не покинула тело, и девушка эта вполне осознаёт истинное своё «я»… а может, кто знает, помнит даже человеческое своё прошлое…

Тогда выходит, что Гэл всё-таки ошибался или… специально говорил неправду с единственной только целью — не допустить, чтобы Стив, поразив тогда золотоволосую девушку-оборотня, терзался муками совести, чувствуя себя убийцей.

— Скажи, я тебе нравлюсь? — неожиданно произнесла девушка низким, грудным голосом, чуть с хрипотцой, но, тем не менее, очень и очень мелодичным. — А почему ты опустил глаза? Я тебе не нравлюсь, или тебе просто смущает отсутствие одежды?

Смутившись ещё больше, Стив отвернулся, ища растерянным взглядом Аверзагара, так, словно желая обрести с его помощью пошатнувшееся душевное равновесие. Хвала небесам, гном находился на прежнем своём месте! Он стоял, удобно прислонившись спиной к толстому древесному стволу и вызывающе сложив руки на груди, на тёмном, широком лице Аверзагара явственно проступало осуждение, смешанное, впрочем, с лёгким, снисходительным даже презрением.

— Не смотри на него! — быстро проговорила девушка. — Скажи лучше, я тебе нравлюсь?

В голосе её послышалась напряжённая какая-то настойчивость, почти паника… и ещё что-то, но Стив так и не смог разобрать, что именно. Потом прохладные, нежные пальцы девушки мягко коснулись запястья правой руки Стива, и юноша мгновенно отдёрнул руку.

— Ты меня всё ещё боишься?

«Это оборотень! — мысленно внушал себе Стив, пытаясь вызвать в душе хоть какую-то неприязнь к стоящей рядом девушке. — Это оборотень, и в любое мгновение он может принять истинный свой облик! Вспомни Люка!» Но, несмотря на все старания, неприязни почему-то не возникало. Возникало нечто совершенно противоположное.

— Почему ты молчишь? — всё с той же настойчивостью в голосе проговорила девушка и вдруг широко, приветливо улыбнулась. — Скажи хоть что-нибудь!

— Почему ты спасла мне жизнь? — пробормотал Стив и даже сам удивился хриплому и неразборчивому своему голосу. — Зачем ты это сделала?

Последняя фраза прозвучала ещё более хрипло и неразборчиво, впрочем, девушка всё отлично поняла и вновь одарила молодого воина ласковой, многообещающей улыбкой.

— Ты же не убил меня вчера ночью! — медленно проговорила она, понизив голос почти до шёпота, и, немного помолчав, добавила весело: — Спасая тебя, я подумала, что мы квиты… но ты тут же ухитрился вновь сделать меня твоим должником!

Девушка снова замолчала, и Стив тоже молчал, уставившись остановившимся взглядом куда-то себе под ноги. Он словно боялся поднять глаза и ещё раз взглянуть на девушку, на её ослепительно-прекрасное лицо, на пышные тёмные волосы, в красивом беспорядке рассыпанные по нежным обнажённым плечам. И больно, невыносимо больно было думать о том, во что в любое мгновение может превратиться прекрасное это создание, словно природой самой созданное для неги и любви!

Об этом не хотелось думать, но не думать об этом Стив тоже не мог. Не получалось у него — не думать об этом, просто, не получалось…

А тут ещё Аверзагар подал, наконец, голос и с присущей ему грубоватой прямолинейностью заявил:

— Я ведь тебе уже говорить, что твой дурак большой есть!

Стив искоса взглянул в сторону гнома. На лице Аверзагара отчётливо просматривалось то же самое осуждение и презрение, оно прозвучало и в скрипучем, назидательном его голосе.

— Мой понимать, что можно терять голова красота если! Но терять голова через такой уродина!

Гном презрительно сплюнул и отвернулся.

— Ты тоже считаешь меня уродливой? — ничуть не обидевшись на язвительное замечание гнома, обратилась девушка к Стиву. — Ты так считаешь?

Она в упор смотрела на юношу, ни на мгновение не сводя с него глаз… и в этом пристальном, бесцеремонным даже рассматривании было что-то совершенно не вязавшееся с образом юной и наивной простушки, а именно так выглядела девушка в человеческом своём обличии… впрочем, жизненный опыт Стива в подобных вопросах был сравнительно невелик.

— Я уродина, да?

— Ты очень красивая! — не сдержавшись, воскликнул Стив и, устыдившись этой своей несдержанности, добавил уже чуть спокойнее: — Это действительно так, я не вру!

— Ну что ж, я очень рада!

Девушка улыбнулась, не сводя с молодого воина пристального своего взгляда.

— Ты хочешь меня спросить о чём-то, ведь так?

Стив замялся.

— Спрашивай, я не обижусь!

— Скажи, ты помнишь своё прошлое?

Задав непростой этот вопрос, Стив почти сразу об этом пожалел. Впрочем, девушка только кивнула утвердительно.

— Помню! — она помолчала немного и добавила: — Ты хочешь спросить, тоскую ли я о прошлой своей жизни, сожалею ли о том, что со мной произошло?

Именно это Стив и собирался спросить, но теперь почему-то смешался и только неопределённо пожал плечами.

— Так вот, я ни о чём не сожалею! — в голосе девушки Стив так и не сумел уловить ни малейшего даже намёка на фальшь, она действительно ни о чём не жалела или тщательно это скрывала. — Знаешь, я выросла в бедной семье земледельца и не видела в той своей жизни ничего, кроме нищеты и страдания!

«Как и я!» — мысленно воскликнул Стив и поразился даже, как много у них общего. А может она ещё и сирота, ко всему прочему?

— Мою старшую сестру жрец силой взял к себе в младшие жрицы! — продолжала между тем девушка. — Меня тоже ожидала подобная участь…

Она замолчала, погружённая в невесёлые свои воспоминания. Стив тоже молчал некоторое время, ощущая на себе неодобрительный взгляд Аверзагара. Впрочем, гном пока тоже молчал… и на том спасибо!

— А братья? — спросил, наконец, Стив. — Братья у тебя были?

— Были! — девушка невесело улыбнулась. — И оба погибли в одном и том же набеге, где-то в чужой стороне… — она чуть помолчала и добавила: — Ты ведь из племени Совы, так?

Стив кивнул.

— А ты?

— А я из племени Волка, — девушка окинула озорным взглядом онемевшего от неожиданности молодого воина. — Не ожидал такого?

Такого Стив действительно не ожидал, а посему так и замер с полуоткрытым ртом и с ещё не заданным вопросом на устах. И хорошо, что ещё не заданным…

— Я жила неподалёку от леса, селение моё называлось Змеиный лог, — продолжала между тем девушка, в ровном, размеренном тоне её голоса впервые промелькнула тень некоего сожаления, что ли. — Ты о нём вряд ли слышал когда. Или слышал?

— Нет! — поспешно выдавил из себя Стив, снова опуская глаза. — Никогда не слышал.

— Там остались мои родители! — девушка судорожно вздохнула. — И младшая сестрёнка.

Вот бы увидеть их снова! Не вернуться, я не хочу возвращаться! Просто увидеть… жаль, что это невозможно… — замолчав, девушка внимательно посмотрела на Стива. — Ты меня слушаешь?

А перед остановившимся взглядом молодого воина отчётливо и страшно всплывали картины прошлого. Такого недавнего прошлого.

Они ворвались в селение Змеиный лог перед самым рассветом и, как и планировали заранее, застали его жителей совершенно врасплох. Вот мчатся они по улицам селения с победно-ликующими воплями… и горящие факелы летят прямо на тростниковые крыши хижин. А из хижин уже выскакивают полуодетые мужчины с копьями и мечами, и тут же падают наземь, сражённые меткими стрелами… и это правильно, так им и надо, это же волки, враги! И отчаянные вопли женщин, захваченных арканами и беспомощно волочащихся в пыли вслед за бешено мчащимися всадниками… многие из них совсем ещё девочки… но это тоже волчицы, и они заслужили свою участь! Так, по крайней мере, думал тогда Стив… впрочем, сам он не бросил на крыши ни единого факела, да и аркан молодого воина тоже не покинул своего привычного места у седла. А как потешались потом над новичком бывалые вояки, как предлагали ему то одну, то другую из захваченных рыдающих женщин! Но Стив от всех отказался, но не потому, что пожалел несчастных, истерзанных этих пленниц… жалости тогда не было совершенно в его сердце, была только ненависть, ненависть и огромная жажда мести ко всему ненавистному волчьему племени, ненависть настолько сильная, что женщины-волчицы не нужны были юноши даже в качестве развлечения…

— О чём ты задумался?

— Что?

Очнувшись от тягостных своих воспоминаний, Стив недоуменно поднял глаза.

— Я спросила, о чём ты задумался сейчас? — повторила девушка.

— Так, ни о чём!

Там, в Змеином логе, Стив убил двух мужчин. Один из них, конный, вылетел внезапно из переулка с поднятым мечом в руке. Он выглядел опытным воином и, промедли Стив хоть мгновение, несдобровать бы ему. На своё счастье, Стив успел первым нанести удар.

А потом, когда он, упоённый победой, мчался стремглав вдоль пылающей улицы, на пороге самой крайней хижины, уже объятой пламенем, возник внезапно пожилой мужчина, обнажённый до пояса, но с острым коротким копьём, вернее, дротиком, в правой руке. Мужчина заметил Стива и уже успел даже взмахнуть своим оружием, когда стрела молодого воина пронзила его грудь. Выронив дротик, мужчина ухватился обеими руками за оперение стрелы, так, словно желая выдернуть её из раны… потом он покачнулся и, медленно заваливаясь назад, исчез вновь в бушующем, гудящем пламени.

Этот мужчина вполне мог быть её отцом! Или не мог?

Жреца селения победители не тронули, на то он и жрец, но девушек его они всё же разобрали между собой, несмотря на все протесты обиженного таким произволом жреца.

Протесты эти, разумеется, ни к чему не привели — младшие жрицы разделили печальную участь остальных пленниц…

И одной из них была её старшая сестрой!

Впрочем, и другая её сестра, младшая, тоже могла оказаться среди пленниц…

— Посмотри мне в глаза! — властно проговорила вдруг девушка, и Стив, смутившись, решил, было, что она каким-то таинственным образом сумела прочитать его потаённые мысли… впрочем, это было не так, девушка уже совершенно не думала о прошлом, оно, как мимолётное видение, напрочь улетело из её изменившейся памяти. — Ты ведь хочешь остаться со мной, правда?!

«Вот оно! — мысли Стива лихорадочно заметались в поисках выхода. — Сейчас последует очередное превращение и тогда…» Выхода, действительно, не было. Подходящих стрел у них больше не осталось.

Попробовать спастись бегством? Но от оборотня не убежишь!

А что, если…

Юноша осторожно покосился на меч, валявшийся совсем неподалёку. Интересно, в человеческом своём обличии оборотни так же неуязвимы для обычного оружия?

Впрочем, оружия надо было ещё достичь…

— Ты будешь жить долго, бесконечно долго! — шептала между тем девушка, почти вплотную приблизившись уже к молодому воину и даже положив нежные обнажённые свои руки ему на плечи. — И ты тоже станешь неуязвимым для всех видов оружия… почти для всех, — тут же поправилась девушка. — И этот лес уже не покажется тебе чужим и зловещим, он будет прекрасным, он станет для тебя прекраснее и притягательнее даже того неизвестного заоблачного мира, куда все вы так стремитесь попасть в конце краткой своей жизни! А ты переживёшь всех своих сверстников, и всех детей своих сверстников, и даже их внуков… и я всегда буду рядом с тобой, такая же красивая и молодая! А хочешь, мы вообще не будем принимать тот, другой облик… ну, разве что, для насыщения… ведь это зависит от нас самих, и только от нас…

Девушка всё шептала и шептала … мягкий, чарующий её шёпот словно обволакивал постепенно мозг юноши, каким-то сладостным, пьянящим даже туманом, лишал его способности здраво мыслить и здраво рассуждать. Да и мысли у Стива стали вдруг появляться какие-то странные, словно и не его вовсе это были мысли. А что если прекрасная эта незнакомка права… и что они, собственно, знают о настоящей жизни оборотней, что они могут знать о ней, жалкие людишки! А эта девушка, она так прекрасна в первозданной своей наготе, и она так любит его сейчас… и он тоже любит её, без памяти любит! Какие у неё нежные губы… вот-вот они коснутся шеи Стива… и скорее бы, скорее бы это произошло! Ведь это такое блаженство — лёгкое их прикосновение!

— Твой дурак есть?! Отходить от неё быстро!

Это крикнул Аверзагар, и Стив, надо отдать ему должное, среагировал почти мгновенно, отшатнувшись от девушки и, одновременно, оттолкнув её от себя. Правой рукой он судорожно ухватился за шею, принялся лихорадочно её ощупывать.

Успела или нет?! Кажется, не успела!

А вдруг, поняв, что её хитроумный план не сработал, девушка немедленно начнёт превращение и силой довершит то, что не удалось сделать при помощи одной хитрости!

Но девушка, почему-то, ничего такого не стала предпринимать. Не рассердившись, и даже, кажется, не слишком обидевшись на юношу, она стояла и молча смотрела на Стива.

Смотрела так, будто всё ещё ждала от него какого-то решения.

— Нет! — Стив отчаянно замотал головой. — Я не могу! Отпусти меня!

— Иди! — девушка вдруг улыбнулась, ласково и печально одновременно. — Иди, почему ты не уходишь?!

— Не знаю!

Стив и сам не понимал, что же с ним такое происходит. Он боялся девушки… и, в то же самое время, страстно её любил, неистово тянулся к ней всем своим существом…

Но, когда девушка, по-своему истолковав затянувшееся его молчание, сделала один короткий шаг в сторону Стива — молодой воин тут же, совершенно синхронно, тоже сделал шаг назад. Куда более длинный….

— Отпусти меня! — Стив почти задыхался от противоречивости своих чувств к этой девушке. — Почему-то я не могу уйти сам! Скажи, чтобы я уходил!

Девушка пожала плечами.

— Но ведь я не держу тебя!

— Держишь!

— А хочешь, я уйду сама?!

«Хочу!» — хотел выкрикнуть Стив, но вместо этого он почему-то отчаянно замотал головой.

— Не хочу!

Но девушка уже уходила. Она шла медленно, не спеша… она знала, что Стив жадно смотрит её вслед, что он буквально пожирает взглядом обнажённую её фигуру… знала, как отчаянно борется молодой воин с самим собой. Потом девушка вдруг обернулась, не останавливаясь.

— Если бы ты знал, что теряешь! — печально прошептала она. — Если бы ты только знал это!

Прощальные эти слова, сам нежный, зовущий и обещающий одновременно, голос девушки рассеял последние сомнения Стива. Ему стало вдруг совершенно ясно, до боли ясно, что, потеряв сейчас удивительную эту девушку, он всю жизнь, всю свою короткую человеческую жизнь пребудет в бесконечной и невыносимой тоске и мучениях. Жалкий, презренный червяк, отказавшийся однажды превратиться в прекрасную бабочку, он так и умрёт когда-то от старости и болезней, проклиная каждодневно проклятую свою нерешительность! Он будет умирать, а девушка эта по-прежнему будет молодой и прекрасной… и с ней обязательно будет кто-то другой, более смелый, более решительный…

А девушка уже исчезала, бесшумно скользя между деревьями. Ещё мгновение, и…

— Подожди!

Стив рванулся вперёд, но в это же самое время Аверзагар, непонятно, как, когда и каким образом успевший оказаться рядом с ним, аккуратно и точно опустил обух своего боевого топора на многострадальный затылок юноши.

 

Глава 3

Когда Стив, наконец, очухался и открыл глаза, был уже поздний вечер, а может и ранняя ночь, кто знает. Ярко пылал костёр, согревая молодого воина ласковым, успокоительным своим теплом. Сам Стив лежал чуть в стороне от огня, заботливо укрытый плащом и лошадиной попоной, под головой у него было седло и седельные сумки.

Возле самого костра сидел на корточках Аверзагар и, нанизав на прутики толстые куски мяса, поджаривал их над огнём… приятный, дразнящий аромат уже достиг носовой полости Стива и он заворочался, усаживаясь поудобнее.

Отвлёкшись на мгновение от своего занятия, гном чуть повернул голову, искоса взглянул на Стива.

— Удар рассчитать некогда быть, — буркнул он, бесстрастно, по своему обыкновению. — Чуть сильней получаться, чем быть надо… — Аверзагар шумно засопел, вновь уделяя всё внимание жаркому. — Голова болеть сильно?

— Сносно!

Подняв руку, Стив осторожно дотронулся до большого, округлого желвака на затылке.

Бедный затылок, в который уже раз гномы испытывают на тебе крепость своего оружия!

— Ты может жалеть, что мой тебя остановить?! — гном хмуро и требовательно уставился в лицо юноши, потом, криво усмехнувшись, протянул ему дымящийся прутик с мясом. — На, ешь! Подкрепляться надо, силы набирать надо!

— Надо! — покорно согласился Стив.

Он взял прутик и принялся жадно пожирать обжигающе-горячие, сочные ломти.

— Слушай, а почему всё-таки ты не отпустил меня с ней?

Гном ответил не сразу. Некоторое время он, молча и угрюмо продолжал рассматривать пляшущие языки пламени, потом, искоса взглянув на Стива, понял, что юноша ждёт ответа на свой вопрос и что ему очень важно услышать этот ответ.

— А твой и, правда, хотеть идти с ней? — узкие, глубоко посаженные глаза гнома буквально буравили юношу, пристально его изучая. — Твой, правда, хотеть этого?

— Не знаю! — Стив пожал плечами, встал. — Сейчас я уже ничего не знаю!

— Тогда какой ответ ты слышать от меня ожидал?

Не отвечая, Стив лишь снова пожал плечами. В самом деле, какой?

— А это что за место, — спросил он, озираясь по сторонам. — Поляна какая-то…

Гном ничего не ответил.

— Как мы тут оказались?

Аверзагар пробормотал что-то невнятное, на своём языке, кажется. А из темноты послышалось вдруг призывное лошадиное ржание.

— Вороной! — обрадованный Стив подбежал к лошади, с чувством потрепал её по густой свалявшейся гриве. — Живой!

— Твой конь лес убегать, — раздался от костра скрипучий голос Аверзагара. — Другой мёртвым быть. Потом твой назад скакать. Я погрузить тебя лошадь, двигаться сюда.

— Понятно! — Стив воротился к костру, уселся рядом с гномом, тот протянул ему ещё один прутик с мясом. — А мясо откуда?

Косматые брови гнома удивлённо взметнулись вверх.

— Я же сказать: мой конь мёртвым лежать! — он снова принялся нанизывать на освободившийся прутик окровавленные, сочные ломти. — Лошадь много мясо иметь, нам без мясо пропасть. Глупо зачем быть!

— Что?! — Стив резко отдёрнул ото рта уже наполовину опустевший прутик. — Так это конина!

— Твой предрассудок бросать! — гном с завидным аппетитом срывал с дымящегося прутика сразу по два, а то и по три ломтика. — Мясо лошадь, мясо буйвол — какой разница!

«Но своего-то буйвола ты отпустил! — устало подумал Стив, прислушиваясь к внутренним своим ощущениям. — Как голова кружится! Здорово он меня всё же по затылку шандарахнул! — он неприязненно покосился на невозмутимо жующего гнома. — Ишь, моду взял: чуть что — по затылку! Неужели нельзя было как-то иначе задержать меня! Уговорить, к примеру! Впрочем, вряд ли он меня уговорил бы!» Словно почувствовав эти его мысли, гном перестал жевать, в упор уставился на юношу.

— Твой, правда, жалеть, что не уйти с ней?

Стив пожал плечами. Теперь он уже не так был в этом уверен, хотя…

Какое-то странное чувство всё ещё жило в молодом воине, глубоко, в самых сокровенных уголках подсознания. Чувство чего-то прекрасного, желанного… и безвозвратно потерянного…

— Твой дурак есть! — Аверзагар презрительно сплюнул. — Твой думать, что сам всё решать? — сняв с костра ещё один прутик, гном поднёс его ко рту, ожёгся, принялся усиленно дуть на дымящееся мясо. — Твой не понимать, что она всё сама решать! Твой дурак думать, что ты?!

— Да ничего я не думать! — Стив принялся усиленно подбрасывать в костёр сучья. — И что ты всё: дурак да дурак! Сам больно умный!

— Аверзагар умный! — гном польщёно засопел. — Твой правда говорить теперь!

Желая вообще прекратить щекотливый сей разговор, Стив подтянул к себе арбалеты, лежащие чуть в стороне от костра, принялся их внимательно осматривать. Оба арбалета были в полном порядке, вот только со стрелами…

На два арбалета осталось всего лишь пять стрел…

Н-да, не густо!

— Твой брать себе четыре стрела, — предложил Аверзагар, шумно жуя мясо. — Мой один хватать.

— Возьми хоть две! — предложил Стив, но гном только отрицательно замотал головой.

— Одна хватать!

— Как знаешь!

Встревожено всхрапнула лошадь, видно было, как она вскинула голову и, прядя ушами, стала прислушиваться к чему-то. Стив вопросительно взглянул на Аверзагара.

— Нет опасность, — пробормотал гном, набитый рот делал его речь почти невнятной. — Близко нет. — Аверзагар сделал мощное глотательное движение и добавил уже более разборчиво, без всякой связи с предшествующим разговором: — Люк я погребать. По ваш обычай.

— Ты сжёг его тело?! — Стив внимательно посмотрел на гнома, потом лицо юноши помрачнело. — Зря ты это сделал! Надо было бросить его так, на съедение лесным тварям!

Некоторое время оба они сидели молча.

— Его вина нет! — нарушил, наконец, молчание Аверзагар. — Лесной дух вселяться, чем Люка вина?

Напоминание о зловредном лесном духе напомнило Стиву одновременно и о драгоценной накидке из перьев. Где она, кстати?

Наклонившись к седельным сумкам, юноша быстренько их проверил.

Так и есть! Накидка бесследно исчезла.

— Мой её выбросить! — буркнул Аверзагар, внимательно наблюдая за Стивом. — Иначе мы погибать, покой нам не быть! — он помолчал немного и добавил: — Теперь лесной дух нас покидать должен.

Впрочем, окончательной уверенности в голосе гнома не было.

Некоторое время оба невольных путешественника по мрачному лесу снова сидели молча. Стив бездумно любовался причудливой пляской пламени, гном шумно сопел, глядя куда-то себе под ноги.

— Твой на меня обижаться? — спросил, наконец, Аверзагар. — За девушка, за накидка, за всё! Обижаться, да?

— Нет! — сказал Стив, и это было почти правдой.

Он и в самом деле не держал никакой обиды на упрямого этого гнома, он даже не очень и расстроился, обнаружив исчезновение накидки. Уж слишком она была драгоценной, чтобы уцелеть. И, скорее всего, гном прав: из-за накидки этой и произошло с ними столько неприятностей в течение последних суток!

Впрочем, с такой же долей вероятности накидка могла быть и ни при чём вовсе…

— Твой спать не хотеть? — Аверзагар неожиданно поморщился, потёр рукой бок. — Болеть вновь начинать!

— Болеть? Что болеть?

Только теперь Стив разглядел вдруг на лице и шее гнома запёкшиеся раны, и раны эти были нанесены ни чем иным, как клыками оборотня.

— Тебя ведь укусил оборотень! — Стив мгновенно вскочил на ноги, взглядом обшаривая окрестности, в поисках лошади. — Но ведь тогда… тогда ты…

Странная апатия и безразличие охватили вдруг юношу. Немного поколебавшись и чувствуя на себе пристально-насмешливый взгляд гнома, Стив вновь опустился на прежнее своё место. Аверзагар давно уже должен был превратиться в оборотня, но почему-то этого не произошло! Или произошло?

Тогда почему он не превратил в оборотня Стива?

А может…

От одной только мысли этой Стива бросило вдруг в холодный пот. Без паники — уговаривал он себя — не надо паниковать раньше времени! Аверзагар — гном, а кто знает, как укус оборотня действует на гномов! Может и никак не действует…

— Твой правда есть! — неожиданно произнёс Аверзагар. — Для гном укус без вреда действие.

«Вот и ещё одно преимущество гномов перед людьми! — уныло подумалось Стиву. — Сколько же их, вообще, этих преимуществ? — тут юношу словно осенило. — Постой, ведь только что гном прочитал его мысли!» — Мой не читать твой мысли! — всё так же спокойно и бесстрастно произнёс Аверзагар, старательно перемешивая раскалённые угли костра толстой суковатой веткой. Потом он швырнул ветку в огонь и добавил наставительно: — Мой просто ощущать твой внутренний настроений! Понимать?

Стив молча кивнул.

— А это разный вещи есть!

— Скажи, — Стиву вдруг пришла в голову новая мысль, — а ваши раны, они тоже заживают быстрее, чем у людей?

Аверзагар отрицательно покачал головой.

— Наш рана заживать медленно. Медленней, чем у человек. Тебе это приятно слышать, так?

— Вовсе нет — Стив покраснел. — С чего ты взял?!

Ничего на это не отвечая, Аверзагавр вновь принялся деловито подбрасывать в костёр сучья и ветви.

— Ляг, поспи! — предложил ему Стив, чувствуя при этом некую неловкость, что ли. — Я то уже выспался…

— Мой не хотеть! — буркнул гном, продолжая кормить костёр. — Гном мало спать! Сам поспать можешь — человек спать сильно любить!

Слова эти прозвучали с некоторым даже вызовом, но Стив предпочёл не заострять на этом особого внимания.

— Тогда расскажи, что-нибудь! — предложил он. — Что-нибудь о себе, о гномах вообще…

Мне это интересно!

— Правда? — Аверзагар недоверчиво уставился в лицо юноши. — Твой интересует жизнь гном?

Стив кивнул.

— Очень интересует! А ты расскажешь?

Аверзагар ответил не сразу. Некоторое время он сидел молча и как будто размышлял о чём-то. Потом вздохнул, посмотрел исподлобья на юношу.

— Хочешь, мой рассказать тебе о прошлое? — гном помолчал немного и добавил: — О далёкий прошлое, очень далёкий. Когда на ваш равнин ещё жить гном.

— Гномы жили на нашей равнине? — недоверчиво переспросил Стив. — А мы… где тогда жили люди?

Аверзагар раздражённо засопел.

— Твой слушать, не перебивать! Мой будет рассказать, всё что знать! Потом можно вопрос. Но потом. Сначала слушать, молчать. — В голосе гнома послышались строгие нотки. — Твой обещать молчать?

— Обещаю! — сказал Стив и принялся слушать.

Он слушал, а Аверзагар рассказывал, и всё то, о чём рассказывал гном, было полным откровением для юноши. Оно противоречило всему, с самого раннего детства усвоенному, всему тому, чему учили жрецы в храмах, всему, во что Стив верил искренне и безоговорочно все свои восемнадцать с небольшим лет…

Много раз ему хотелось крикнуть гному, что тот лжёт, что все его россказни не могут быть правдой. Но он молчал, ибо обещал молчать, а Аверзагар всё говорил и говорил на своём смешном, исковерканном языке… и постепенно перед потрясённым юношей возникало совершенно иное прошлое. Причём, прошлое это касалось как народа гномов, так и его собственного народа.

По словам Аверзагара, эту обширную, дугой изогнутую равнину, ограниченную с выпуклой стороны высокими и безжизненными Северными скалами, со всех же остальных сторон — мрачным и зловещим Чёрным лесом… так вот, эту равнину с незапамятных времён населяли многочисленные племена гномов. Собственно говоря, племён, как таковых, у гномов уже не было. За многие сотни, а то и тысячи лет своего обитания на равнине все их племена давно перемешались между собой и составляли некое единое целое, что-то вроде одного огромного племени, внутри которого никогда не было ни войн, ни даже более-менее серьёзных вооружённых конфликтов или столкновений.

Откуда они пришли сюда, на равнину, где обитали прежде, и как давно произошло само их переселение — обо всём этом гномы давно и прочно успели позабыть. Остались только предания, смутные, разноречивые, часто совершенно противоречащие друг другу. Если верить одним из этих преданий — далёких предков гномов сотворили давным-давно из какой-то особой светящейся жидкости могущественные духи, однажды спустившиеся с неба на огромных сверкающих облаках из небесного металла, похожего на серебро, но значительно его легче и прочнее. По словам же других преданий — на сверкающих облаках спустились с неба на землю сами предки нынешних гномов, спустились, да так и остались здесь, не сумев или не захотев по каким-то, неведомым их потомкам, причинам вернуться к себе, на небо. Были ещё и иные, коренным образом отличающиеся от двух основных преданий, версии… но все они сходились в одном — произошло всё это не здесь. Сюда, на равнину, предки гномов пришли уже потом…

На равнине гномы жили небольшими селениями и занимались в основном земледелием, обрабатывая свои небольшие поля и огороды чаще вручную, используя лопаты и мотыги, реже — с помощью буйволов. Лесные карликовые буйволы являлись единственными прирученными домашними животными у гномов, если не считать небольшого количества коз. Были ещё, правда, пони, небольшие выносливые лошадки, но их разводили в основном гномы, живущие в предгорьях Северных скал.

Высокие эти скалы служили естественным препятствием всем холодным ветрам, а по сему на равнине преобладал мягкий, умеренный климат, скорее, даже тёплый, чем умеренный — с короткой дождливой зимой, с долгим знойным летом, в течение которого гномы ухитрялись получать с примитивно обработанных своих полей по два и даже больше богатых урожая.

Личностные потребности гномов были относительно невелики, а по сему поля и огороды их не занимали много места, значительно уступая садам и виноградникам.

Поэтому земледельческий труд никогда не отнимал у гномов много времени и был им совсем не в тягость, а праздничных дней в году имелось едва ли не больше, нежели рабочих. Вообще, гномы любили праздновать по самому малейшему поводу, но самыми любимыми и массовыми праздниками были: праздник зарождения Нового года (его отмечали рано весной) и Праздники урожая (их было два, по количеству собираемых в году урожаев). Самыми же значительными семейными праздниками было рождение ребёнка, особенно второго, что случалось крайне и крайне редко.

Праздники отмечали шумно, весело, часто несколько дней кряду. Любой желающий мог свободно присоединяться к пирующим, даже незнакомец, впервые попавший в данное селение. Пировали обычно на улицах, длинные столы буквально ломились от всевозможных яств и напитков, из которых гномы, как не странно, предпочитали не вино, а крепкий душистый эль, особенно ценился эль, настоянный на целебном меду из Чёрного леса.

Не все гномы занимались земледелием. К примеру, гномы, живущие севернее остальных, у самого подножия суровых Северных скал, земледелием почти не занимались. Почва здесь была бедная, каменистая, климат капризный… соответственно, и урожаи были невысокими. Зато окрестные ущелья и в особенности недра гор были богаты рудами самых разнообразных металлов. Встречались там также (и не редко) золотые и серебряные самородки внушительных размеров, да и драгоценными камнями- самоцветами природа эти места не обидела.

Поэтому неудивительно, что предгорные гномы, в конце концов, из посредственных земледельцев превратились в искусных горняков, шахтёров, металлургов и ювелиров, поставляющих свои орудия производства и украшения всем остальным жителям равнины.

Взамен этого они получали продовольствие, кожи, ткани, а также крайне необходимую им древесину. Но оружие предгорные гномы почти не изготовляли, гномы, вообще, не понимали даже, зачем оно нужно, оружие.

Впрочем, примитивные арбалеты, а также железные топоры на длинных рукоятках у гномов имелись, особенно у тех, селения которых вплотную примыкали к зловещему Чёрному лесу. Гномы, живущие в опасных этих местах, должны были давать хоть какой- то отпор всякой лесной нечисти, отваживающейся выползать по ночам из леса в поисках добычи. Чаще всего это были хищные бродячие деревья. Некоторые из гномов даже отваживались сами углубляться (и довольно далеко) в гиблые эти заросли. Они занимались поисками драгоценных перьев особых лесных птиц, больше нигде, кроме как в Чёрном лесу не встречающихся, в погоне за целебным мёдом разыскивали дупла диких лесных пчёл и похищали у них мёд, что было довольно таки опасным занятием. Лесные пчёлы чрезвычайно агрессивны, а их укусы болезненны до невозможности… три-четыре укуса уже являлись для гнома смертельной дозой.

Впрочем, смерть подстерегала смельчаков в Чёрном лесу на каждом шагу, здесь она имела сотни, а то и тысячи всевозможных обличий. Из ушедших в лес не возвращался, обычно, каждый третий, а то и каждый второй… но бывали случаи, когда из нескольких десятков ушедших в лес гномов назад не возвращался никто…

Гномы не имели над собой никаких правителей, они, вообще, не подозревали о необходимости таковых, а по сему, прекрасно без них обходились. Все спорные вопросы выносили на Совет старейшин селения. Совет такой, кстати, имелся в каждом из селений, даже самом малочисленном и захудалом. В него входили, обычно, самые пожилые и уважаемые всеми гномы… решать они ничего не решали, приказывать тоже не могли.

Старейшины могли лишь советовать, как поступить в том или ином случае, причём, прислушиваться к этим советам либо полностью их игнорировать — это каждый взрослый гном решал уже самостоятельно.

Имелись у гномов также и жрецы, но их роль в управлении сообществом гномов была ещё менее значительна, нежели роль тех же старейшин.

Жрецы у гномов являлись как бы посредниками между миром гномов и таинственным, потусторонним миром духов, небесных, лесных, подземных и всяких прочих. Но так, как сами гномы духов побаивались, но не очень… уважали, конечно же, но не чрезмерно — всё это автоматически переносилось и на самих жрецов. Гномы своих жрецов кормили и поили, одевали и обували, принимали как самых дорогих гостей на своих многочисленных празднествах, оказывали им полагающийся по рангу и занимаемой должности почёт… и всё, кажется. Впрочем, и сами жрецы, не избалованные излишним вниманием, не стремились к большему, принимая всё так, как оно есть.

Что находится за пределами их крошечного, замкнутого мирка — всё это гномы представляли себе крайне смутно и неопределённо. Высокие, непроходимые горы плавным полукольцом охватывали равнину, в свою очередь равнина эта таким же полукольцом огибала лес. И справа, и слева от центральной, более широкой части равнины, начиналось её постепенное сужение и, в конце концов, горы и лес смыкали свои смертоносные объятья.

Лес казался бесконечным, горы тоже… но так, как ничего бесконечного не бывает, гномы, конечно же, догадывались, что где-то там, в необозримой дали, и лес, и горы, в конце концов, заканчиваются. Ещё они полагали, что где-то там, за зелёным лесным океаном, за заснеженными остроконечными пиками горных хребтов, должны лежать какие-то другие земли, но что это могут быть за земли и кем они всё-таки населены — об этом подавляющее большинство гномов и не задумывалось даже. Были, правда, немногочисленные гномы-мудрецы, которые упорно искали ответы и на эти, да и на другие загадочные вопросы бытия тоже. Тщательно изучая старинные легенды и сказания, роясь месяцами в полуистлевших рукописных книгах, составленных некогда жрецами и содержащих, вперемешку с наслоениями всевозможных выдумок и небылиц, драгоценные крупицы истины, выслушивая сбивчивые, часто совершенно неправдоподобные россказни охотников за лесным мёдом, мудрецы пытались понять истинное устройство мира и место в нём самих гномов. Являются ли гномы единственными мыслящими существами на земле, населяя, кроме замкнутой этой равнины, и весь остальной обитаемый мир, или же там живут какие-то иные разумные создания, совершенно отличные от гномов? Можно ли, преодолев каким-то образом лес либо горы, установить контакт с таинственными обитателями этих земель? Что выиграют гномы от такого контакта, и что они могут потерять? Эти и сотни других подобных вопросов задавали себе гномы-мудрецы, и не находили на них ответы.

Но подавляющее большинство гномов не страдало излишним любопытством. Их вполне устраивала это тысячелетняя изоляция от всего света, никаких новшеств они не желали, в любой же перемене, в малейшем отступлении даже от священных обычаев старины, усматривали они злокозненные попытки взорвать изнутри благополучную жизнь всего племени гномов.

И, как оказалось в дальнейшем, правы были именно они!

Ибо перемены уже стучались в дряхлые двери их уютного, и, казалось, раз и навсегда незыблемо устроенного мирка, и перемены эти самым жестоким, страшным, трагическим даже образом отразились на всей дальнейшей судьбе всех, без исключения, гномов.

И имя этим переменам было — ЛЮДИ!

Откуда они взялись, где жили прежде, как смогли пробиться сквозь непроходимый этот лес и выйти сюда, на равнину — всего этого Аверзагар не знал достоверно. Среди гномов ходили смутные слухи, что прежняя родина пришельцев погибла, то ли под ударами водной стихии, то ли в результате ещё какой-то глобальной катастрофы. Уцелевшие в катаклизме жители в ужасе и отчаянье устремились прочь с погибающей родины, и вскоре разбрелись в разные стороны. Те, кто уходили поодиночке или небольшими группами, за короткий промежуток времени либо полностью вымерли, не в силах приспособиться к новым условиям существования, либо, вновь одичав, совершенно позабыли, кто они и откуда взялись, перемешавшись с дикими племенами, встретившимися им на пути.

Другие же, в большей степени сохранившиеся племена, уходили прочь организованно, значительными массами, не смешиваясь с чужеродными примитивными племенами, но вступая с ними в сражения, в которых, либо уничтожали противника, либо, если противник оказывался воинственным м достаточно многочисленным, погибали, в конце концов, сами.

Продвижение таких племён прочь от места катастрофы происходило более-менее организованно. Впереди двигались конные разведывательные отряды воинов, лёгковооружённых, почти без защитных доспехов, если не считать бронзовых шлемов и небольших округлых щитов. Оружием ближнего боя воинам-разведчикам служили узкие, обоюдоострые, бронзовые мечи и копья с бронзовыми наконечниками, для сражения на расстоянии применялись короткие, тугие луки с тяжёлыми, оперёнными стрелами, реже метательные копья и дротики. Разведчики, следуя в указанном направлении, уничтожали всех оказывающих мало-мальски организованное сопротивление воинов, не трогая, впрочем, женщин и детей, но главной задачей таких разведотрядов было обнаружение достаточно серьёзного противника и моментальное извещение об этом основных сил.

Этими основными силами, главной, ударной мощью пришельцев были боевые колесницы, лёгкие, подвижные, с хорошей маневренностью, позволяющей использовать их не только на открытой местности, но и в негустом лесу.

Тут же, сразу вслед за колесницами ехали на повозках или шли рядом с ними женщины, дети, старики. С тыла и со всех сторон их прикрывали от внезапного нападения конные и пешие воины, но уже в полном боевом облачении: бронзовых и медных панцирях, поножах, глубоких шлемах, закрывающих также плечи и верхнюю часть лица. Главным оружием воинов были тяжёлые, таранного типа копья и длинные овальные щиты.

По мнению Аверзагара, именно одно из таких крупных, организованных племён, продвигаясь, скорее всего, по самому стыку между окраиной Чёрного леса и проходимыми ещё в ту пору предгорьями Северных скал, наткнулось совершенно случайно на плодородную эту равнину и, измотанное донельзя длительным своим странствием, решило обосноваться тут на постоянное место жительства.

Гномы, жившие на равнине, никогда не отличались высокой численностью, несмотря на своё удивительное, по человеческим меркам, долголетие, невосприимчивостью к разного рода болезням и почти полное отсутствие случаев насильственной смерти. Всё это, увы, никак не могло компенсировать крайне низкую рождаемость, истинных причин которой гномы так и не могли себе объяснить. Далеко не в каждой семье рождался ребёнок, рождение же второго ребёнка в семье и, вообще, было крайне редким событием, а потому население равнины не только не возрастало… наоборот, его численность медленно, но неуклонно сокращалось с каждым новым поколением.

Сокращение населения происходило ещё и потому, что многие гномы, особенно предгорные, вообще не желали создавать семей, а, тем более, обременять себя заботой о детях. И хоть жрецы и старейшины всячески осуждали добровольное это безбрачие — закоренелых холостяков и особенно холостячек это крайне мало волновало.

Справедливости ради следует отметить, что многие гномы-холостяки мужского пола оставались таковыми не из-за нежелания завести семью, а в силу совершенно иной причины. Невест катастрофически не хватало, ибо на пять новорождённых гномов- мальчиков приходилось не более одной девочки, причину такой несправедливости природы гномы также никак не могли себе объяснить.

И всё же общее число одних только гномов-мужчин на равнине во много раз превышало общее число пришельцев, включая сюда стариков, женщин и даже грудных детей, не говоря уже о мужчинах-воинах вторгнувшегося племени. Вся беда заключалась в том, что, не имея, ни общего руководства, ни даже более-менее регулярного общения между отдельными селениями, гномы никак не могли объединить быстро свои силы для совместного отражения вражеского нашествия.

Кроме того, гномы просто не умели воевать, да и оружия, как такового, у них почти не было, если не считать оружием незначительное количество арбалетов у гномов, охотников и бортников, живущих в селениях, вплотную прилегающих к Чёрному лесу. В самом деле, не считать же серьёзным оружием лопаты да мотыги гномов-земледельцев или кирки гномов-рудокопов. Одни лишь топоры гномов на длинных рукоятках могли сойти за некое подобие оружия, да и то с большой натяжкой.

Впрочем, обширная и плодородная эта равнина с избытком могла прокормить и гномов- автохтонов, и пришельцев-людей… и гномы готовы были примириться с этим, уступив людям значительную часть принадлежащей им территории. Гномы готовы были пойти на уступки — беда в том, что людей почему-то совсем не устраивали эти, предложенные гномами, частичные уступки, люди хотели владеть всем.

По мнению Аверзагара, главной причиной этого были врождённая жадность человеческого племени, передающаяся по наследству от поколения к поколению, и, тоже переходящая по наследству, звериная жестокость и агрессивность людей. Впрочем, помимо этого, могла быть и ещё одна причина полного неприятия хоть каких-либо компромиссов с племенем гномов со стороны пришельцев, и Аверзагар тут же высказал Стиву возможную эту причину.

Люди впервые столкнулись с гномами (как, впрочем, и сами гномы с людьми) и, чрезвычайно поражённые уродливым, с человеческой точки зрения, внешним видом странных этих существ, восприняли гномов не как себе подобных, а, скорее, как неких злых, уродливых духов. Уничтожение этих уродцев не считалось грехом, скорее, наоборот — это была святая обязанность каждого воина, да и не только воина.

Кстати, гномы тоже восприняли уродливую (с их точки зрения) внешность пришельцев, как прямое доказательство их непосредственной связи с коварными и таинственными силами зла и мрака, могущественными демонами, вырвавшимися на волю из самых глубин преисподней, как наказание за грехи и безверия многочисленных поколений гномов. Причём, поначалу гномы воспринимали даже, как некое единое целое, и всадников, с бешеной скоростью мчавшихся на взмыленных и храпящих, злых лошадях, и самих этих лошадей. Даже боевые колесницы пришельцев, медно отсвечивающие в лучах восходящего солнца, казались испуганным гномам некими неведомыми и жуткими монстрами, всегда жаждущими крови и живущими только убийствами и смертью своих жертв.

Определение гномов в категорию злых духов дало людям некое моральное право безжалостно их уничтожать. Причисление гномами людей к тому же загадочному и зловещему, потустороннему миру — окончательно подорвало и без того невысокий воинский дух гномов. Более того, оно парализовало их способность сражаться с людьми на равных, если и не в смысле вооружения, так хотя бы в смысле моральном: отваги, стойкости, упорство в бою, способность к самопожертвованию за дело родного племени.

Люди шли на смерть, зная, что этим они завоёвывают своим близким (жёнам, детям, внукам) возможность спокойно и безбедно существовать в дальнейшем на обетованной этой равнине. Большинство же гномов, и притом, большинство подавляющее, жертвовать собственной своей жизнью за абстрактные интересы всего сообщества гномов были явно не готовы.

К тому же, гномы не сразу поняли, что главной и единственной целью пришельцев было не изгнание гномов с обжитых своих территорий, не порабощение их даже, а полное, тотальное уничтожения всего племени гномов, включая женщин и детей. Когда же, наконец, они это поняли — было уже слишком поздно предпринимать хоть что-либо для своей защиты.

Гномы давно овладели секретом получения железа из его руд, а так же знали способы получения самых разнообразных сплавов на основе железа, пришельцы же были, в полном смысле этого слова, людьми бронзового века. Но, увы, даже самые закалённые и остро отточенные стальные кирки и лопаты никак не могли противостоять гибельным ударам бронзовых мечей и наконечников копий, наносимых умелыми руками профессиональных воинов, с самого раннего детства обучавшимся нелёгкому искусству убивать. Стрелы и дротики людей, градом летящие с бешено мчащихся колесниц, пронзали гномов насквозь, острые как бритвы бронзовые лезвия, закреплённые на колёсах, кромсали на части их ничем не защищённые тела, сомкнутые ряды тяжёлой пехоты, грозно ощетинившейся длинными копьями, окончательно довершали разгром.

Наспех собранные, нестройные и не признающие никакой воинской дисциплины, ополчения гномов, несмотря на численное своё превосходство, были разбиты и рассеяны одно за другим. Тысячами гибли гномы под гибельными ударами мечей и копий, под сплошным губительным ливнем метких стрел, под конскими копытами и тяжёлыми колёсами боевых колесниц… десятками тысяч бежали они прочь, спасаясь от грозного, безжалостного врага и разнося по всей равнине страшную весть о нашествии и грядущей гибели всей цивилизации гномов. Тщетно жрецы, принося обильные жертвы дружественным духам, взывали их о помощи, напрасны были слёзы и мольбы о пощаде — жестокие пришельцы не щадили никого. Высоко вздымались в небо клубы чёрного дыма, это пылали покинутые гномами селенья, пылали, чтобы исчезнуть навсегда, ибо людей эти тёмные, приземистые строения, эти, обязательно изогнутые, узкие улочки и переулки совершенно не устраивали.

Гномы, уцелевшие от очередной чудовищной резни и нашедшие приют в селениях, расположенных в глубине равнины, встречали среди приютивших их поселян, ещё не сталкивающихся с людьми, поначалу насмешливое недоверие, потом, по мере приближение к их землям передовых конных отрядов пришельцев, всё более глубокую тревогу и растерянность… и, наконец, осознанную необходимость противостоять надвигающейся этой опасности, спешно собирая новое ополчение. Ополчение собиралось… но не было воинственного духа в дрогнувших уже, смятённых сердцах гномов, как и не было в них решимости стоять насмерть на данном рубеже, и всё решалось в первой же битве. Остатки разбитого ополчения бежали вместе с семьями дальше, не думая о том, что наступит, в конце концов, такой момент, когда бежать станет просто некуда.

И когда, наконец, такой момент действительно наступил, оказалось, что у уцелевших гномов есть только два пути к спасению: высокие и безжизненные Северные скалы и страшный Чёрный лес. По обоим этим направлениям и устремились обезумевшие от ужаса жалкие остатки ещё совсем недавно единого и процветающего сообщества гномов… так произошёл его великий раскол, продолжающийся до сего времени.

Гномы, укрывшиеся от преследования в кошмарных дебрях Чёрного леса, долго не могли приспособиться к существованию в гибельных этих местах. Сотнями и тысячами жизней своих оплачивали они приобретение каждого нового для себя знания или навыка… но, в конце концов, всё же сумели выжить, приспособившись к обитанию в безжалостных этих местах. Платой за это приспособление стал неизбежный в таких случаях регресс, быстрый упадок культуры, и, наконец, общее одичание, полное забвение всех традиций великого своего прошлого.

Гномов же, нашедших спасение среди высоких, отвесных скал и глубоких ущелий, ожидала совершенно иная участь. Так как среди уцелевших здесь гномов большой процент составляли предгорные гномы, и ранее неплохо знавшие суровые эти места, приспособление к новым условиям обитания происходило у горных гномов намного быстрее и куда менее болезненно, нежели у гномов лесных. Более того, именно людское вторжение и изгнание гномов с плодородной равнины в суровые и бесплодные эти скалы, как бы дало новый толчок застывшей в неподвижности цивилизации гномов. Интенсивно разрабатывая прежние и открывая новые месторождения различных руд и минералов, совершенствуя и развивая всё больше и больше мастерство получения и обработки металлов и их сплавов, горные гномы смогли достаточно быстро создать в Северных горах совершенно новую цивилизацию, разительно отличавшуюся от цивилизации прежней.

Впрочем, об особенностях этой своей цивилизации Аверзагар рассказывать не пожелал.

Он добавил только, что было несколько попыток со стороны людей проникнуть вглубь Северных скал и как-то подчинить себе горных гномов. Но все эти попытки закончились для людей плачевно, ибо конницу и колесницы применить в горах было невозможно, в пешем же рукопашном бою гномы постепенно научились противостоять людям и даже одерживать над ними верх, благо, оружия у горных гномов было теперь предостаточно.

Они его не только изготовляли в огромном количестве, но и всё время совершенствовали.

Со временем гномы принялись даже снабжать усовершенствованным этим оружием людские племена, быстро перешагнувших в результате этого из бронзового века в век железный.

— Я знаю, что гномы снабжают оружием людей, — задумчиво произнёс Стив. — Непонятно только, зачем они это делают? Ведь люди — враги гномов! Давать им оружие — значит усиливать своих врагов, разве не так?!

Аверзагар еле заметно улыбнулся в густую бороду.

— Гном как человек тоже кушать хотеть, — сказал он. — Гора нет продовольствие, люди его иметь. У гном нет ткань для одежда, нет кожа для обувь, у человек всё это есть. Торговля дать выгода обе стороны. — Аверзагар помолчал немного и добавил, хитро прищурившись:

— Люди между собой воевать, гномы снабжать оружие все враги. Люди много от гном зависеть.

— Это точно! — Стив вздохнул… потом его вдруг осенило. — Подожди! Неужели и мы, и, скажем, Волчье племя, были когда-то единым народом?

Аверзагар кивнул.

— Наши жрецы совсем по-другому рассказывают нам о прошлом! — убитым голосом пробормотал Стив. Потом он вздохнул, исподлобья посмотрел в сторону неподвижно сидящего гнома. — Почему я должен верить тебе, а не своим жрецам?

Аверзагар шумно вздохнул, пожал широкими плечами.

— Мой не заставлять твой верить. Верь свой жрец, тебе легче быть?

И гном вновь принялся нанизывать на прутик очередную порцию мяса.

— Я тебе верю! — уныло проговорил Стив. — Не знаю почему, но верю именно тебе…

Он замолчал. Аверзагар тоже молчал, поворачивая мясо над углями костра.

— Но если мы были одним народом, почему мы перестали им быть?! — снова начал Стив.

— Как случилось, что мы стали враждовать между собой?! Ты не знаешь, с чего всё началось? — обратился юноша к гному.

Аверзагар вторично пожал плечами.

— Мой не знать, — равнодушно произнёс он, продолжая поворачивать прутик с жарким, для более равномерного обжаривания. — Наверно вы без война не уметь жить. Это у вас изначально есть. Не стать враг гном — надо искать новый враг.

— Может быть!

Стиву вдруг пришла в голову новая мысль.

— Слушай, а это не вы нас сталкиваете?! — проговорил он, пристально глядя на гнома. — Сидите себе в горах и следите, чтобы мы тут не помирились! — он замолчал, в ожидании ответа, но Аверзагар так ничего и не ответил. — Вам ведь выгодно, когда мы воюем?

— В чём наш выгод? — спросил гном с некоторым даже интересом.

— Ну… — Стив задумался на мгновение. — Во-первых, чем больше у нас войн — тем больше оружия вы сможете нам продать. Во-вторых, воюя между собой, люди ослабляют свои силы и становятся менее опасными для гномов, разве не так?

— Так, — согласился Аверзагар, со снисходительными, правда, нотками в голосе. — Твой голова хорошо работать. Молодец есть.

Похвала гнома, пусть даже снисходительная, польстила юноше, но он не дал сбить себя с мысли.

— А вы не боитесь, что люди когда-нибудь всё же объединятся и вашим же совершенным оружием вас и…

Он хотел сказать «уничтожат», но почему-то так и не смог выговорить простого этого слова. Впрочем, гном отлично его понял.

— Мы не бояться это, — спокойно сказал он. — Первое есть, что люди никогда не мочь объединиться…

— Почему? — спросил Стив упрямо. — А вдруг!

Но Аверзагар лишь отрицательно мотнул головой.

— Твой кого ненависть больше: гном или человек волчье племя?

Стив помолчал немного, по достоинству оценивая вопрос.

— Ладно, с первым ты прав! — буркнул он нехотя. — Никогда мы уже не сможем объединиться! Но продавать людям самое совершенное своё оружие…

— С чего ты взять, что гном продавать человек лучший свой оружие? — насмешливо фыркнул Аверзагар, принимаясь за еду. — Это совсем не так есть!

— Не так?!

Поражённый Стив взял в руки арбалет, любовно провёл рукой по его гладкой, точёной рукояти.

— Ты хочешь сказать, что у вас есть оружие получше этого?!

Гном утвердительно кивнул.

— И какое же это оружие? — глаза юноши загорелись любопытством. — Арбалет, стреляющий сотней стрел сразу?

— Нет!

Аверзагар отрицательно покачал головой.

— Арбалет — тупик есть! — безапелляционно проговорил он. — Наш новый оружие — совсем другой принцип.

— Другой принцип?

Стив с недоверием покосился на гнома. Смеётся? — подумал он. — Неужели возможно оружие лучше этого арбалета!

— Представь на эта приклад длинный стальной трубка, — медленно проговорил гном. — Трубка выбрасывать свинцовый шарик, шарик лететь, пробивать любой кольчуга.

Стив весело рассмеялся.

— Хватит сказки рассказывать! — он помолчал немного и добавил недоверчиво: — Или это магия?

— Нет магия! — сердито буркнул Аверзагар. — Наука есть!

Стив задумался на мгновение.

— Шарик толкает пружина? — предположил он. — Или тетива?

Аверзагар снова внимательно, с каким-то сомнением даже покосился на юношу, словно раздумывая, продолжать ли занимательный этот разговор дальше, или, может, лучше оборвать его, пока не поздно.

— В трубка класть смесь, — пояснил он нехотя. — Смесь поджигать. Смесь быстро сгорать, толкать шарик по трубка. Твой понимать?

— Нет! — Стив вздохнул. — Ничего я не понял! Но это неважно! И что может твой шарик против десяти арбалетных стрел?

К удивлению юноши гном тотчас же с ним согласился.

— Твой правда, — сказал он удручённо. — Но это начало только. Потом всё изменяться. Мы трубка совершенствовать всё время. Смесь совершенствовать.

— Совершенствуйте! — великодушно разрешил Стив. — А я бы её и даром не взял!

Некоторое время оба сидели молча.

— Есть большой трубка! — с некоторой даже обидой произнёс Аверзагар. — Она может выбрасывать круглый камень с твой голова!

— Подумаешь! — новое оружие всё равно не прельщало молодого воина. — Что мне твой камень! Я просто увернусь от него.

— Твой не успеть! — видно было, что Аверзагар всерьёз обиделся за новое оружие гномов и всячески старается поддержать его реноме. — Камень быстро лететь. Очень быстро.

— А я успею! — упрямо отозвался Стив. — Да ты и не попадёшь в меня с этой своей большой трубки!

— С большой трубка по тебе не стрелять! — гном презрительно сплюнул. — С ней стрелять стены крепостей, разрушать очень. Если в человек стрелять — можно зарядить много свинцовый шарик. Шарик вылетать много, всё вокруг поражать. Это твой понимать?

— Да всё я понимаю! — досадливо отмахнулся Стив, принялся усиленно подбрасывать в костёр толстые сухие ветки. — Одного не могу понять: кто сможет таскать такую большую трубку? У вас что, такие силачи имеются?

— Трубка на колёса ставить, легко двигать после! — сердито буркнул Аверзагар. — Бесполезно тебе объяснять, разговор лучше менять надо.

— Надо! — с радостью согласился юноша, которому уже наскучила тема странных этих трубок, и больших, и маленьких. — Хочешь, я расскажу тебе, как наши жрецы объясняют происхождение людей? Да, и гномов тоже! Рассказать?

Гном кивнул, и Стив принялся рассказывать.

По словам жрецов, люди жили на этой равнине изначально, и, то ли произошли от семерых Святых праведников, то ли те их из чего-то такого сотворили (тут, кстати, даже среди самих жрецов не было единого мнения). Да и самих праведников было сначала не семь, а восемь, но один из них, одержимый дикой злобой и завистью к остальным семи, начал тайно вредить и им самим, и, созданным ими, людям. Дабы ещё сильнее насолить людям, этот бывший праведник сотворил злое племя гномов, войдя для этого в тесный контакт с тёмными силами зла.

Произнеся это, Стив замолчал, смущённо взглянул на Аверзагара, но тот даже бровью не повёл.

— Что потом быть? — деловито, будто ничего такого не расслышал, осведомился гном. — Почему твой замолчать?

Вздохнув, Стив принялся рассказывать дальше.

Созданные бывшим праведником гномы вначале сильно досаждали людям, но люди под руководством и покровительством семи Праведников сумели с ними справиться, нанеся им несколько жестоких поражений и оттеснив проклятое племя в суровые и бесплодные Северные скалы. Потерпев поражение, гномы внешне смирились и даже приспособились как-то ладить с людьми, ведя с ними взаимовыгодную торговлю. Впрочем, это не мешает горным гномам по-прежнему ненавидеть весь род людской и жаждать реванша и покорения или полного уничтожения всего людского населения равнины.

Тут Стив снова запнулся и замолчал.

— Твой правильно замечать тут, — неожиданно произнёс Аверзагар, задумчиво ковыряясь в зубах длинной, сухой соломиной. — Гном очень ненавидеть человек, очень!

Он швырнул соломину в костёр и шумно вздохнул.

— Дальше рассказывать? — спросил Стив.

Гном молча кивнул головой и Стив продолжил своё повествование.

Потерпев поражение с гномами, бывший праведник не смирился. Следуя своей порочной натуре, он принялся ссорить между собой человеческие племена и преуспел в этом. Между людьми начались бесконечные, кровопролитные войны, огорчённые этим.

Семеро праведников покинули людей, и ушли в заоблачный мир, чтобы оттуда, сверху, следить за дальнейшими действиями сотворённого ими человечества. На земле своими заместителями Праведники оставили жрецов и дали им наставления для людей. Пока люди слушаются жрецов и соблюдают эти наставления, у них есть шанс попасть в Заоблачный мир после смерти. Души же отступников уходят в мерзкое царство тьмы и мрака, туда же провалилась и душа бывшего праведника, дабы испытать на себе всё то, что уготовил этот отступник нечестивым своим последователям…

Закончив, наконец, длительный свой монолог, Стив замолчал, ожидая, что же ответит ему гном, но Аверзагар так ничего и не ответил.

— Ты считаешь, что наши жрецы всё врут? — не выдержав, Стив сам задал вопрос.

Впрочем, ответ на него юноша знал заранее.

— Люди племя Волка тоже попадать в Заоблачный мир? — вопросом на вопрос ответил гном.

— Нет! — с ненавистью воскликнул Стив. — Они… они…

Тут он вспомнил о наличии жрецов в каждом из селений племени Волка. Похоронные обряды у них те же, что и у племени Совы, да и всех остальных племён тоже…

Но тогда….

Тогда выходит, что их души тоже должны попадать в Заоблачный мир!

Бред какой-то!

— Если вы происходить от свой праведник — почему вы называться племя Сова? — в голосе Аверзагара юноше послышалась скрытая ирония. — Почему у человек есть племя Волк, племя Буйвол, племя Змея?

— Не знаю! — Стив пожал плечами. — А ты что, действительно считаешь их, этих животных, нашими предками?

Не отвечая, Аверзагар вдруг рассмеялся неприятным, сухим смешком и хотел, кажется, что-то ответить юноше, но не успел. Тревожно заржала лошадь из темноты, гном и человек вскочили почти одновременно, схватившись за оружие и тревожно вглядываясь в обманчивый ночной сумрак.

Лошадь вновь заржала, тревожно и как-то жалобно, что ли…

— Что с ней? — прошептал Стив. — В чём опасность?

— Не понимать! — пробормотал Аверзагар, прислушиваясь к чему-то, недоступному уху Стива. — Опасность надвигаться, мой не понять какой сторона!

— Смотри, смотри! — закричал Стив, вытягивая вперёд руку. — Что это с ней?!

Лошадь, не заржав на этот раз, а, вскрикнув почти по человечески, вдруг провалилась куда-то вниз, под землю, мгновенно исчезнув из вида. И сразу же откуда-то из-под земли до слуха юноши донеслись странные, приглушённые какие-то не то вопли, не то рыдания… и это было так жутко, что у Стива холодный озноб пробежал по коже. Он всё ещё ничего не понимал, но многоопытный гном, кажется, уже хорошо уяснил себе, с какой новой опасностью они только что столкнулись.

— Не кричать! — рявкнул он, и тут же, сбавив тон, зашептал, тревожно озираясь по сторонам. — Это большой беда есть! Нам дерево достичь надо, сидеть там утро пока!

Впервые расслышал Стив в нервном, прерывающемся шёпоте своего невозмутимого спутника нотки самого настоящего, панического даже ужаса, и это сильнее всяких слов убедило юношу во всей серьёзности нависшей над ними невидимой опасности.

Перебросив меч в левую руку, он наклонился за арбалетом.

— Арбалет помочь нет, мешать очень! — снова зашептал гном, и Стив послушно выпрямился. — Пока мы стоять одно место, нас не ощущать. Но стоять долго — плохо быть! Случайно обнаружить вероятность большой есть! Они — все стороны теперь уже! — закончил он, прислушиваясь к чему-то, неслышному для Стива.

— Кто, они? — спросил Стив. — И где они прячутся, если… — он замолчал, недоговорив, потому что Аверзагар свирепо замахал на юношу рукой.

— Громко говорить — подземный вампир слышать, определять легко место наш!

И, как бы в подтверждение этих слов гнома, земля рядом с ним вспучилась и зашевелилась, словно живая…. И тотчас же Аверзагар со всего размаху рубанул топором прямо в центр этого шевеления. Громкий пронзительный вопль, раздавшийся вслед за этим, перекрыл на какое-то мгновение приглушённые, скребущие звуки, раздающиеся уже со всех возможных сторон. А потом, казалось, закричала сама земля…

— Бежать быстро, деревья достичь! — крикнул Аверзагар, отбрасывая всяческую осторожность, и огромными прыжками, никак не сообразующимися с широкой приземистой его фигурой, помчался в сторону леса. Не останавливаясь, он обернулся в сторону неподвижно застывшего в оцепенении Стива и заорал ещё громче: — Твой погибать хотеть, так?!

Опомнившись, Стив ринулся вслед за гномом.

— Мой след не бежать! — рявкнул Аверзагар, снова оборачиваясь. — Твой дорог другой быть должен!

Он вдруг, споткнувшись, провалился под землю почти по колено. Рыча вполголоса какие-то замысловатые ругательства (на своём, естественно, языке) Аверзагар изо всех сил замолотил топором вокруг себя. Стив бросился к нему на выручку.

— Не бежать ко мне! — рявкнул гном, покрывая густым своим басом весь разноголосый подземный вой и стенания. — Дерево бежать быстро, дурак твой есть!

И, словно в подтверждение этих, самых последних слов Аверзагара, Стив вдруг почувствовал под собой какую-то странную пустоту. Земля ушла из под ног в буквальном смысле этого слова, и юноша ухнул вниз, очутившись под землёй по самую шею. Увидев это, Аверзагар буквально взвыл от ярости, но поспешить на помощь Стиву гном никак не мог, он по-прежнему яростно отбивался топором от множества невидимых своих врагов, и, кажется, отбивался не без успеха. Пока, во всяком случае.

Впрочем, Стиву было от этого нисколько не легче. Десятки маленьких, но удивительно цепких ручонок ухватили его за ноги, за руки, за плащ даже… их, этих ручонок, становилось всё больше и больше. Медленно, но неуклонно Стива затягивали куда-то вниз, под землю, и сил, чтобы сопротивляться этому у молодого воина не оставалось совершенно.

— Рука вытаскивать пробуй! — крикнул гном, вырвав, наконец, из ловушки ногу и бросаясь тотчас же на помощь юноше… впрочем, Стив с трудом его уже различал, глаза юноши находились теперь почти на одном уровне с поверхностью почвы. — Руку вытаскивать, в стороны ставить!

Это был хороший совет, но он, увы, немного запоздал.

Аверзагар был уже в каких-то пяти шагах от Стива, и у юноши мелькнула, было, слабая надежда на спасение. Впрочем, надежда эта тотчас же угасла, ибо гном вновь провалился по колено, и снова принялся неистово молотить вокруг себя тяжёлым боевым топором.

Это было последнее, что ещё успел разглядеть Стив перед тем, как его окончательно затащили под землю.

Юноша инстинктивно рванулся, было, вверх, но это был просто порыв отчаянья, и ничего из него, конечно же, не вышло. Цепкие ручонки, оказавшиеся к тому же омерзительно липкими и холодными, вцепились теперь и в шею, и в волосы, даже каждое из ушей Стива держало не менее десятка этих мерзких, потусторонних тварей (если, конечно, твари эти были двурукими, а не, скажем, сторукими). Потом перед самым лицом юноши послышалось вдруг какое-то странное шипение, что ли… и тут же прямо в лицо ему ударила сильная струя газа, холодная, одурманивающая, едкая, острой, пронзительной болью обжёгшая, казалось, все внутренности.

«Вот и всё! — мелькнула в угасающем сознании Стива последняя связная мысль. — И так глупо, так унизительно! Почему я не погиб в бою, почему мне…» Сознание угасло окончательно и Стив словно провалился мгновенно в чёрную, бездонную какую-то пропасть.

 

Глава 4

Стив очнулся оттого, что кто-то окликнул его по имени.

— Стив! — говорил чей-то невидимый, но вполне отчётливый голос. — Стив, ты меня слышишь?

Голос говорил прямо из чёрного безмолвия, он ещё несколько раз окликнул юношу по имени, а потом вдруг умолк, словно вновь растворившись в бесконечной этой черноте вокруг. Впрочем, черноты уже не было, точнее, она ещё существовала вокруг Стива, но эта, новая чернота уже не была бесконечной, и Стив понял, что к нему начало возвращаться сознание.

Оно возвращалось медленно, болезненными, неровными толчками. Стив словно всплывал куда-то кверху из недр той чёрной, бездонной пропасти, в которую провалился так внезапно и сразу. Он всплывал, а вокруг по-прежнему была тьма, чёрная, непроницаемая… и Стив понял вдруг, что именно так и должен выглядеть потусторонний мир зла и мрака, место, куда после смерти попадают отверженные Высоким небом души.

Души трусов…

В том, что Стив оказался именно в этом, проклятом месте была какая-то чудовищная несправедливость, ибо трусом он никогда не был. Он был воином, и хорошим воином, и не вина Стива в том, что принял он столь бесславную смерть. Да, это была несправедливость, но, увы, несправедливость эту уже невозможно было ни изменить, ни исправить…

— Стив! — вновь послышался где-то, совсем неподалёку, удивительно знакомый голос, и в это самое время перед глазами юноши вспыхнули-заплясали тускло-зеленоватым светом странные какие-то огоньки. Не сразу Стив понял, что это начало возвращаться зрение…

Зрение, впрочем, возвратилось не совсем полностью — всё, окружающее его, Стив видел словно в колышущимся, зеленоватом тумане. Потом туман этот стал понемногу редеть, сквозь его пелену юноша довольно отчётливо сумел разглядеть, что находится он в большущей какой-то пещере, а стены и потолок пещеры явственно отсвечивают странным, зеленоватым светом.

Почти одновременно с этим открытием, юноша сделал и ещё одно. Он понял вдруг, что не в состоянии даже пошевелиться, более того, он совершенно не чувствовал своего тела.

Впрочем, голова повиновалась юноше и, чуть повернув её влево, он сумел разглядеть в колышущемся зеленоватом тумане свою левую руку. Вытянутая в сторону, рука юноши была крепко прикована к гранитной стене пещеры толстой железной скобой. Подобную же скобу Стив обнаружил и на своей правой руке, с трудом повернув голову вправо.

Возможно, нечто подобное удерживало и ноги юноши, но наклонить голову вперёд Стив так и не смог. После нескольких отчаянных, но, увы, совершенно бесплодных попыток совершить сие, он понял, что, похоже, шею его тоже держит подобная скоба.

«Значит, я жив! — вяло, словно в полусне подумалось Стиву. — Я жив, и я в плену у этих тварей. Постой, как же их назвал Аверзагар там, на поляне? Подземные… кто, подземные?

Нет, не вспомню! Но почему они до сих пор не убили меня?» Странно, но, разглядев пещеру и прикованные к стене собственные руки, юноша ни на мгновение не усомнился в том, что ещё жив. Возможно, с самого раннего детства привитые представления об ужасах потустороннего мира, не вязались и не ассоциировали никак с убогостью светящихся этих стен, с этими железными скобами на руках и на шее.

Потусторонний мир не мог быть таким примитивным… или…

Или всё же мог?

И кто тогда только что окликал Стива по имени? Эти твари? Вряд ли! Откуда, спрашивается, знать им его имя?!

Или он всё-таки уже умер, и жуткий потусторонний мир выглядит так убого на самом деле? Если не весь, то, во всяком случае, та его грань, что повернулась в настоящее время к погибшему воину.

— Стив! — настойчиво и даже участливо окликнул его всё тот же на удивление знакомый голос. — Ты как, малыш?

С усилием повернув голову вправо, на звук голоса, Стив сумел разглядеть сквозь колышущийся этот туман смутную человеческую фигуру, распятую на стене совсем неподалёку от Стива. Лица распятого человека Стив, естественно, разглядеть не смог, да этого и не потребовалось. Левое запястье товарища по несчастью вдруг блеснуло серебряно и, внимательно приглядевшись, Стив металлический трезубец на месте левого запястья прикованного к стене человека.

Рядом с ним был Гэл!

Гэл, которого он считал умершим! Или…

Или они оба умерли?

Впрочем, молодой воин тут же решительно отмёл подобное предположение. Погибнув в том ночном бою, однорукий воин обязательно был бы вознесён в сверкающие и прекрасные чертоги Заоблачного мира в награде за почётную свою смерть. Скорее всего, Гэл сумел как-то выжить в том бою, и даже сохранить свободу… но вот потом, увы, угодил в ловушку, подобную той, что уготовили подземные эти твари самому Стиву.

Что ж, тогда выходит, что оба они пленники этих, подземных… как же назвал их гном?

«Подземные вампиры!» — вспомнилось, наконец, Стиву, и волосы сами собой зашевелились вдруг на голове юноши, по телу пробежал леденящий какой-то озноб.

Так вот почему он ещё жив!

Но почему тогда до сих пор жив Гэл? Или он тоже попал в плен совсем недавно?

— Ты слышишь меня, малыш? — в хриплом, измученном голосе Гэла явственно чувствовалась тревога, причём, тревога не за себя, а за него, Стива. — Ты совсем очнулся?

— Кажется, да!

Стив даже сам удивился хриплому своему голосу. Одновременно юноша почувствовал вдруг страшную жажду, а ведь в пещере было, не просто влажно, а даже сыро. И с потолка капало.

— Как ты оказался здесь, Гэл?

Вместо ответа Гэл издал неопределённый какой-то звук: не то стон, не то рыдание.

Впрочем, возможно, это был смех…

— Как оказался? — медленно проговорил Гэл. — Так же, как и ты, малыш, точно так же… — он помолчал немного. — А где… что с остальными воинами?

Рассказывать обо всём подробно у Стива не было ни сил, ни желания.

— Все погибли! — коротко произнёс он. — Я один… то есть, мы с тобой только и остались в живых.

— В живых?!

И снова Гэл издал всё тот же неопределённый, сдавленный звук. Потом он замолчал, и Стив тоже молчал… тягостное это молчание нарушал лишь мерный перестук падающих сверху капель. Туман вокруг Стива почти рассеялся — да и был ли он на самом деле, этот туман? — и теперь молодой воин смог вполне отчётливо разглядеть лицо друга.

Осунувшееся, бледное… это было лицо мертвеца! Вернее, почти мертвеца…

— Ты давно здесь? — прошептал Стив, уже заранее зная ответ, и, почему-то, боясь этого ответа. — Сколько ты здесь, Гэл?

И вновь, вместо ответа, его друг то ли застонал, то ли рассмеялся странным своим смехом.

— Сколько времени ты уже здесь, Гэл? — Стив почти кричал. — Гэл, ответь мне, сколько времени ты провёл здесь?!

— Времени? — голос Гэла звучал хрипло и безнадёжно. — Не знаю! Здесь нет времени, малыш! Вернее, я просто потерял ему счёт. Помнишь, ту нашу битву с гномами? Сосчитай сам, ибо в ту самую ночь я и попал сюда!

— В ту самую ночь?! — в отчаянном крике юноши причудливо переплелись недоверие, ужас, гнев. — Этого не может быть, ведь прошло уже…

Он замолчал.

— Сколько? — с внезапно пробудившимся интересом спросил Гэл. — Впрочем, это неважно!

— Прошло уже… — машинально повторил Стив, потом, замолчав, он попытался подсчитать прошедшие дни, но так и не смог подсчитать, бросил. — Почему же ты тогда…

Он вновь замолчал, осекшись на полуслове, но Гэл без труда понял его вопрос.

— Почему я ещё жив? — он вздохнул, вновь рассмеялся пугающим своим смехом. — Малыш, а ты стал бы убивать корову, исправно дающую тебе молоко?

Гэл замолчал и некоторое время Стив слышал только мерный звук падающих вокруг капель да своё неровное, взволнованное дыхание.

«Подземные вампиры! — билась в голове у юноши страшная в своей прямоте мысль, единственная мысль, других просто не было. — Подземные вампиры! Подземные вампиры!» — Не понимаю! — изо всех сил выкрикнул Стив, словно желая отчаянным этим криком унять, заглушить рвущийся откуда-то из глубины души страх. — Я тебя не понял, Гэл! Я ничего не понял!

Но он уже всё понял. Вернее, почти всё, оставались детали.

Гэл медленно повернул голову в сторону юноши и некоторое время ввалившееся, тоскливые его глаза смотрели прямо в глаза Стива. Потом Гэл отвернулся, так и не сказав ни слова.

— Как это выглядит? — шёпотом спросил Стив.

— Лучше б они убили меня сразу! — прошептал Гэл, снова повернувшись к юноше. — Лучше б они прикончили меня сразу, эти твари! — закричал он вдруг, и в этом отчаянном, страдающем его крике было столько боли, столько усталости, столько бессильной ненависти, что у Стива озноб пробежал по коже. — Лучше бы я сам убил себя в ту ночь! — срывающийся голос Гэла дрогнул, захлебнувшись в злых, коротких рыданиях.

Не веря глазам своим, Стив молча смотрел на друга. Гэл, бесстрашный, несгибаемый Гэл плакал как ребёнок.

— Я ведь знал об этих тварях, — бормотал он сквозь слёзы, — я о них знал, я не успел просто! Всё произошло так неожиданно, я даже не успел выхватить меч! — Гэл смолк, яростно скрипнул зубами. — Врагу своему, злейшему своему врагу не пожелаю такой участи!

Он замолчал, и Стив тоже молчал, оглушённый, раздавленный даже, только что услышанным. Он не всё понял в бессвязном бормотании Гэла, но и того, что понял молодой воин, было вполне достаточно. А тут ещё в мерный звук падающих сверху капель вкрадчиво вплёлся какой-то совершенно другой звук, непонятный, далёкий, но, тем не менее, пугающий.

Стив прислушался.

Это было шлёпанье чьих-то босых ног о каменное основание пещеры, и мерзкое это шлёпанье быстро приближалось.

— Это они?! — тщетно борясь с охватившим его ужасом, прошептал Стив. — Это они к нам идут?!

А Гэл, казалось, обезумел.

— Я не вынесу этого! — закричал он, мотая головой из стороны в сторону. — Я больше этого не вынесу! Это так унизительно… почему эти твари не дают мне умереть?! Ведь это так просто — взять и умереть! Почему они не дают мне сделать это!

— Гэл, хватит! — выкрикнул Стив, прислушиваясь к уже совсем близкому шлёпанью босых ног. — Замолчи, Гэл! Ты же воин… пожалуйста, замолчи! — проговорил он умоляюще, одновременно изо всех сил напрягая мышцы в тщетной попытке высвободить хотя бы одну руку. — Гэл, я прошу тебя… я тебя очень прошу…

Шлёпанье босых ног раздавалось где-то совсем рядом… вот-вот они войдут в пещеру…

Они? Кто, они?!

А Гэл, как это ни странно, вдруг совершенно успокоился. Приподняв голову и повернув её, сколько было возможно, в сторону Стива, однорукий воин ласково и успокаивающе улыбнулся юноше.

— Они нас не убьют, а это главное! Думай об этом всё то время, пока эти твари… — не договорил, Гэл замолчал на мгновение. — Думай о том, что, пока мы живы, у нас есть шанс вырваться отсюда! Вырваться и отомстить! В крайнем случае — умереть в бою, как подобается воинам! Думай об этом, малыш, и ни о чём больше! Тогда тебе легче будет перенести это…

— Что, это?! — самообладание, казалось, окончательно покинуло Стива, теперь уже он словно безумный, дёргался и извивался всем телом в отчаянной попытке высвободиться. — Они будут пить нашу кровь, да?! Что ты молчишь, Гэл?! Ответь мне, ответь! Они будут пить нашу кровь?!

Шлёпанье ног раздавалось уже у самого входа в пещеру. Ещё мгновение и в узком, кривом проёме показалось сразу несколько странных, уродливых тварей.

Зеленоватый полумрак пещеры не давал возможности юноше отчётливо их разглядеть, бросалась в глаза только белёсая, короткая шерсть, сильно смахивающая на плесень и покрывающее всё тело каждого из омерзительных этих существ. Глаза у подземных вампиров были огромные и круглые, они занимали большую часть лица, вернее, морды, отдалённо напоминающей кошачью. Впрочем, длинные, оттопыренные в стороны уши, несколько уменьшали это сходство подземных тварей с белой кошкой, почему-то вставшей на задние лапы, равно, как и отсутствие хвоста, а так же наличие у тварей длинных и пятипалых верхних конечностей, которые без всякого преувеличение можно было назвать руками. Нижние же конечности странных существ, они же, ноги, были, наоборот, короткими и кривыми до невозможности.

Бросался в глаза и небольшой, карликовый даже рост подземных кровососов. Все твари, за исключением одной, вошедшей последней, ростом не превышали пятилетнего человеческого ребёнка, да и, судя по сложению, не намного превосходили его силой. Зато последняя…

По сравнению с хилыми своими собратьями это был настоящий гигант. Ростом примерно с Аверзагара, подземное существо, кажется, не уступало ему и в силе. В громадной мускулистой ручище рослый вампир легко, словно пушинку, держал огромный металлический молот на длинной деревянной рукоятке. Впрочем, это было, кажется, единственное его оружие.

Прочие же вошедшие твари не имели даже такого оружия. Вместо этого, каждая из мелких тварей держала перед собой узкий, высокий цилиндр из какого-то, незнакомого Стиву, серебристо-белого металла. У одной из тварей, кроме того, болталась на ремешке- поясе объёмистая фляга, сделанная всё из того же, совершенно незнакомого Стиву, серебристого металла.

Рослый вампир что-то выкрикнул повелительно остальным и направился в сторону Гэла.

Двое из его мелких подручных тотчас же двинулись вслед за вожаком.

— Тварь! — вновь теряя самообладание, закричал Гэл. — Мерзкий ублюдок! С каким наслаждением всадил бы я свой трезубец в твоё жирное, грязное брюхо! — однорукий воин буквально трясся от охватившей его ненависти и омерзения, он весь изогнулся в тщетной попытке вызволить, освободить хотя бы левую свою руку. — Трусливая вонючая мразь! Ты ведь боишься меня, ты боишься честного поединка! Даже теперь, когда я ослаб и еле держусь на ногах… даже теперь ты боишься меня, мразь!

Обращая на бешеные выкрики Гэла ничуть не больше внимания, нежели мясник обращает внимание на предсмертное мычание обречённой на заклание коровы, рослый вампир вплотную приблизился к однорукому воину, тщательно осмотрел скобы, удерживающие руки и ноги пленника. Что-то в левой ручной скобе ему явно не понравилось. Потрогав скобу ещё раз огромной своей ручищей, вампир аккуратно и быстро подбил скобу молотом… лишь после этого, отойдя чуть в сторону, вожак дал знак своим более мелким собратьям.

Тотчас же двое из них подскочили к Гэлу и почти одновременно вонзили острые, мелкие свои зубы в вены на его руках. Из прокушенных вен хлынула в два ручья тёмная кровь, вампиры предусмотрительно подставили под кровяные потоки блестящие свои цилиндры, а Гэл лишь сдавленно вскрикнул и вновь замолчал в каком-то оцепенении, что ли…

Стив, тоже с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать, с ужасом взирал на всё происходящее. Он видел, как постепенно истончались кровяные потоки, кровь из вен Гэла уже не текла, а, скорее, еле сочилась. Потом тело воина обмякло, голова бессильно упала на грудь… без всякого сомнения Гэл был мёртв или вот-вот должен был умереть.

Рослый вампир повелительно крикнул что-то своим подчинённым, следуя этому приказу, оба мелких вампира потащили прочь свои, доверху наполненные цилиндры. На смену им к Гэлу подбежал вампир с флягой на ремне. Торопливо отвинтив крышку, он передал флягу начальнику… после этого, не выдержав столь явного искушения, вампир воровато оглянулся и торопливо приник к прокушенному месту на руке, жадно высасывая остатки крови.

Наказание последовало незамедлительно.

От могучей затрещины рослого вампира коротышка кубарем покатился по земле, жалобно взвизгивая от боли. Впрочем, он тут же снова вскочил на ноги, застывая в почтительном внимании. А вампир-предводитель, не обращая больше на провинившегося подчинённого никакого внимания, вплотную занялся Гэлом. Для начала он вылил себе на ладонь из фляги немного тёмной, тягучей жидкости из фляги, потом поочерёдно смазал этой жидкостью прокушенные места на руках воина. Покончив с этим, вампир ухватил левой рукой Гэла за волосы и, приподняв таким образом голову умершего, всунул горлышко фляги в его чуть приоткрывшийся рот. Затем, постепенно опрокидывая флягу, предводитель вампиров добился того, чтобы густая эта жидкость сама текла в горло Гэлу, зачем, непонятно. Подержав немного флягу в таком положении, вампир отнял её, но продолжал удерживать голову однорукого воина приподнятой в течение ещё какого-то времени. Затем, удостоверившись, что всё сделано как надо, он отпустил волосы жертвы и, повернувшись, равнодушно пошёл прочь, даже не взглянув напоследок на обмякшее, неподвижное тело у себя за спиной.

Впрочем, далеко он не ушёл. Остановившись возле своих подчинённых и окинув их взглядом, рослый вампир снова выкрикнул что-то тонким, пронзительным голосом.

Тотчас же два мелких вампира с порожними цилиндрами в руках бросились к Стиву.

Юноша напрягся, но вампиры вдруг остановились, резко и одновременно, словно по команде, и принялись терпеливо ждать, пока их рослый предводитель удостоверится в надёжности скоб-креплений на руках и ногах пленника. Всё это рослый вампир и проделал незамедлительно, передав предварительно флягу прежнему её обладателю.

До боли сжав зубы, чтобы не заорать, Стив молча, в упор разглядывал будущего своего палача. Вблизи подземная тварь выглядела ещё гаже и омерзительней, чем казалась издали. Белёсая, свалявшаяся шерсть её, кажется, и в самом деле была ни чем иным, как какой-то разновидностью плесени, она даже пахла плесенью или этот запах исходил от самой белёсой твари? Огромные тёмные глаза вампира не имели зрачков и казались совершенно слепыми, но, судя по точным движениям твари, это было не так. По крайней мере, здесь, в пещере, видели подземные существа довольно неплохо.

Проверив крепления и, видимо, оставшись вполне довольным их состоянием, рослый вампир, отступив на шаг, дал знак своим тщедушным сородичам… и всё, произошедшее чуть ранее с Гэлом, повторилось с точностью до одного. Острая мгновенная боль пронзила вдруг оба запястья юноши, пронзила и тут же исчезла, словно растворившись в хлынувшей из прокушенных запястий крови. Кровь не просто вытекала, она, скорее, выплёскивалась из жил наружу жаркими, ритмичными толчками, вызывая странное, пьянящее ощущение удивительной лёгкости во всём теле. Кружилась голова, мысли путались, расплывались… и, одновременно с этим, теряла чёткость очертаний страшная белёсая фигура… впрочем, она уже не казалась особенно страшной. Потом и сама фигура исчезла, затерявшись в бешенной, багровой метели, окутавшей всё вокруг. Веки, словно налитые свинцовой тяжестью, закрылись сами собой… а потом… потом…

Когда Стив снова открыл глаза, он с удивлением обнаружил, что белёсых тварей в пещере уже нет. С ещё большим удивлением юноша прислушался к внутренним своим ощущениям — там всё было нормально. Голова не болела и даже не кружилась, ну, может, самую малость, никакой боли в запястьях тоже не ощущалось. Когда же Стив повернул голову влево и взглянул на руку, то не обнаружил на левом запястье никаких следов укуса. На правом запястье следов от укуса тоже не было.

Чудеса, да и только!

И этот привкус во рту! Незнакомый, и в тоже время на удивление знакомый. Словно Стив уже ощущал его раньше, когда-то, где-то…

Только вот, где и когда?

— Ты очнулся?

Повернув голову в сторону Гэла, Стив сразу же наткнулся взглядом на его тревожно- выжидательный взгляд.

— Как ты? В порядке?

— Кажется, да! — с трудом разлепив запёкшиеся губы, прохрипел Стив. — А ты?

— И я! Более-менее…

Некоторое время они смотрели друг на друга, потом Гэл криво и совсем невесело улыбнулся.

— Ну, вот ты и узнал, как это происходит, малыш! — проговорил он тихо, еле слышно.

Потом Гэл судорожно вздохнул и добавил: — Они скоро снова заявятся сюда, мерзкие твари!

— Снова?!

Стиву показалось, что он ослышался. В полном недоумении юноша уставился на однорукого воина.

— Да ведь они только что ушли!

— Только что ушли?!

Гэл снова издал приглушённый, хриплый смешок, так похожий на рыдание.

— Малыш, с того времени, как они ушли, прошло уже более суток!

— Что?!

Не отвечая, Гэл лишь судорожно, с каким-то всхлипом втянул в себя воздух.

— Этого не может быть!

И снова Гэл ничего ему не ответил. Он молчал, и Стив тоже молчал, а в голове у него лихорадочно билась-трепыхалась одна-единственная связная мысль, мысль о предстоящих страданиях.

Итак, они снова придут сюда, эти твари! И придут уже скоро… а потом будут приходить ещё и ещё! И время будет бежать быстро, исключительно быстро, и не будет времени на то даже, чтобы хоть как-то собраться с мыслями, не говоря уже о силах! И так будет продолжаться долго, от беспамятства к беспамятству… так будет продолжаться до самой смерти! И неизвестно ещё, когда она придёт, эта долгожданная смерть-избавительница… сколько ещё он сможет выдержать этого повторяющегося кошмара?!

— Не знаю, малыш! — отозвался Гэл и Стив, с изумлением на него взглянув, понял вдруг, что последние свои слова он произнёс вслух, прокричал даже. — Может нас хватит всего на месяц, а может и на долгие-долгие годы… Был бы жив тот бедняга, слева от тебя, возможно он сообщил бы нам, сколько времени он смог продержаться.

— Какой бедняга? — не понял Стив.

— Посмотри! — равнодушно бросил Гэл. — Он от тебя слева, совсем рядом!

Он замолчал, а Стив, поворотив, насколько это было возможно, голову влево, смог разглядеть неподалёку от себя смутный силуэт человека, тоже распятого на стене пещеры.

Впрочем, человеком его можно было назвать с большой натяжкой, скорее, это было нечто человекоподобное, сплошь покрытое зеленоватой, светящейся плесенью.

«Вот так и я! — подумал Стив с горечью. — Ведь и он тоже когда-то был ещё жив… мыслил, страдал, мечтал хоть как-то вырваться отсюда. Где теперь всё это? И кто знает, возможно, пройдёт совсем немного времени и какая-нибудь очередная жертва этих подземных кровососов, прикованная неподалёку, будет рассматривать со страхом и горечью уже мои жалкие останки!» Гэл сдержано кашлянул, и Стив, с трудом отрешившись от горьких своих мыслей, повернулся в сторону друга.

— Мы ещё живы! — сказал Гэл негромко. — Об этом помни! Мы пока ещё живы!

— Вот именно, пока! — Стив невесело улыбнулся. — Слушай, а что за жидкость у них в этой фляге? — спросил он, стараясь хоть как-то отвлечься, не думать о неизбежном. — Она что, воскрешает из мёртвых?

— Не понял!

Во взгляде Гэла сквозило искреннее недоумение.

— О какой жидкости ты говоришь?

И тут до Стива дошло, что, будучи в одиночестве, Гэл никак не мог видеть всего того, что случалось позднее, после потери сознания. Тотчас же он сообщил другу во всех подробностях странное поведение вампиров и роль во всём этом густой, тягучей жидкости из фляги.

— Теперь понятно! — мрачно проговорил Гэл и, насколько это было возможно, медленно покачал головой. — А я всё в толк не мог взять, почему мы ещё живы! И этот знакомый привкус во рту…

— Мне он тоже показался знакомым! — воскликнул Стив. — Вот только никак не могу вспомнить, что он мне напомнил!

— Мёд! — коротко проговорил Гэл. — Это мёд лесных пчёл.

— Мёд! — Стив хрипло рассмеялся. — Ну, конечно же, мёд, ведь это его вкус! Я пробовал его как-то раз, не сейчас, в детстве…

— Ты болел?

Не отвечая, Стив только еле заметно кивнул головой.

— Сильно болел?

Стив ничего не ответил. Ему припомнилось вдруг то далёкое время. Сколько же ему было тогда: девять, десять?

Болезнь началась внезапно, странная, непонятная какая-то болезнь. Всё тело мальчика покрылось ярко-розовой сыпью и нестерпимо чесалось, потом появились волдыри, кое- где образовались кровоточащие, незаживающие язвы. Температура, резко подскочив, уже не спадала, и несколько дней Стив метался в бреде, между жизнью и смертью. Не помогали ни лекарства, ни мази… даже дорогостоящая молитва жреца пропала всуе. И тогда дядя, вынув из потайного шкафчика в стене две золотых монеты, отложенные на чёрный день, и пошёл с ними в соседнее селение к, поселившемуся там совсем недавно, старику, бывшему охотнику и бродяге, посещавшим время от времени окраины Чёрного леса. Вернувшись, дядя принёс с собой небольшой глиняный горшочек с целебным лесным мёдом, и мёд этот быстро, в течение каких-то нескольких дней поставил мальчика на ноги. Вот тогда-то Стив и попробовал этот удивительный, ни на что другое не похожий, мёд… больше, он не пробовал его никогда, вплоть до вчерашнего дня. Но тот мёд действовал значительно слабее, он не заживлял ран всего за неполные сутки. К примеру, когда полгода спустя дядя серьёзно поранил руку и тоже смазывал её остатками этого мёда — прошло не менее недели, прежде чем рана зажила окончательно и без всякого даже следа.

Гэл, когда Стив обо всём этом ему рассказал, сначала только неопрёделённо хмыкнул.

— Просто мёд этих тварей содержит больше нектара бродячих деревьев, вот и вся разгадка! — сказал он мгновение спустя, и тут же тревожно прислушался. — Слышишь?!

Идут, твари!

Гэл длинно и замысловато выругался, а Стив, прислушавшись повнимательнее, тоже смог расслышать в гулкой тишине коридора постепенно приближающееся шлёпанье многочисленных босых ног.

— Твари! — с исказившимся от бессильного бешенства лицом прорычал Гэл. — О, Небо, я не прошу многого! Дай напоследок проткнуть хоть одну из этих тварей, проткнуть так, чтобы она визжала от боли и выла от страха, перед тем, как сдохнуть! Ведь они нас даже за живых существ не считают, вот что самое обидное! Кто мы для них?! Бурдюки с кровью!

Гэл вновь длинно и смачно выругался, а шлёпанье босых ног раздавалось где-то совсем уже рядом… вот оно у самого входа… вот первый из вампиров показался в тёмном проёме…

Это были, кажется, те самые твари, что приходили вчера. Так же возможно, что это были совсем другие вампиры, для Стива все они были на одно лицо, он различал только крупных и мелких.

Как и вчера, одна из пришедших тварей была значительно крупнее всех остальных. В руке рослого вампира тускло поблескивал увесистый металлический молот, мелкие твари держали перед собой пустые цилиндры. Фляга с живительным мёдом тоже была в наличии, исправно болтаясь на поясе одного из мелких вампиров.

Целебный мёд за одни только сутки полностью или почти полностью сумел восстановить жизненные силы пленников, а главное — запас их крови, и подземные упыри снова явились сюда изъять для своих нужд этот самый запас. Казалось, ничто и никто не в силах нарушить кровавые их планы, и вся операция снова пройдёт ровно и гладко, а значит, целиком по вчерашнему сценарию. Рослый вампир выкрикнул визгливо какую-то свою команду и медленно двинулся по направлению к Стиву, в сопровождении двух своих подчинённых с металлическими цилиндрами наготове.

Стив понял, что сегодня подземные упыри решили начать с него, он весь внутренне напрягся, следя за приближением вампиров. Вот рослый вампир начал, как и вчера, проверять прочность оков, вот он принялся подбивать левую ручную скобу… и в это время где-то совсем неподалёку раздался какой-то непонятный шум, тяжёлый приближающийся топот, хлёсткие звуки ударов увесистого металлического предмета обо что-то мягкое, чьи-то визгливые предсмертные крики. Потом всё это смолкло, и тёмная нескладная фигура возникла вдруг у самого входа в пещеру.

— Аверзагар! — изумлённо и радостно прошептал Стив, веря и веря своим глазам. — Это ты?!

Это и в самом деле был гном, грязный, потный, весь, с головы до ног, перемазанный землёй и глиной, с окровавленным топором в правой руке. Отвечать Стиву он не стал, не до того было. Тускло сверкнуло окровавленное лезвие топора, мгновенно взлетев вверх и ещё быстрее обрушившись вниз, разрубая одним этим движением сразу двух мелких вампиров. Остальные толпившиеся у входа твари тотчас же бросились врассыпную, дико вереща от ужаса.

— Сейчас! — громыхнул на всю пещеру Аверзагар, доставая краем лезвия одну из замешкавшихся тварей. — Сейчас мой покончить эта дрянь и помогать тебе освободиться!

Гном ринулся вслед за вампирами. Вот ещё одна мелкая тварь окончила своё подземное существование, свалившись наземь с разрубленным надвое черепом, следующую Аверзагар просто прикончил сильным ударом ноги.

Восхищаясь ранее несокрушимой мощью мускулов нового своего друга, Стив понял сейчас, что и ловкостью, и быстротой реакции природа не обидела гнома. Мелких вампиров в пещере оставалось всего трое, и вся троица одновременно бросилась к выходу, пытаясь как-то проскочить туда, минуя гнома. Удалось это лишь одному, причём спасла его не столько быстрота собственной реакции, сколько то обстоятельство, что Аверзагару было уже не до него. На гнома угрюмо надвигался рослый вампир, легко, словно пушинку, вращая над головой тяжёлый свой молот.

Чуть приподняв топор, Аверзагар двинулся навстречу новому, куда более опасному противнику. Он шёл каким-то особым крадущимся шагом и остановился, когда расстояние между ним и вампиром сократилось до каких-либо полтора-двух шагов.

Вампир тоже остановился, и некоторое время они оба, оставаясь внешне неподвижными, внимательно наблюдали друг за другом, подстерегая каждое неосторожное движение противника.

Вампир первым нанёс удар, наотмашь махнув молотом, но Аверзагар был начеку и успел вовремя отпрянуть, причём, ровно настолько, что тяжёлый молот вампира со свистом прорезал воздух у самой его бороды. Сразу же вслед за этим гном нанёс ответный удар, но и его топор пришёлся в пустоту, ибо противник успел вовремя вильнуть в сторону и избежать гибельного для себя удара. Целые и невредимые, оба противника вновь заняли исходные свои позиции, внимательно отслеживая малейшее движение противоположной стороны.

— Всё есть хорошо, Стив! — ободряюще крикнул гном. — Скоро твой свободен быть!

«Хотелось бы верить!» — подумал Стив. С волнением следил он за поединком. Если бы мог он освободиться сейчас сам и помочь другу, если бы мог!

Увы, это было невозможно!

Кошачья физиономия вампира исказилась вдруг в злобной гримасе, он глухо и протяжно зарычал, обнажив два ряда острых, мелких зубов. В ответ ему Аверзагар тоже прорычал что-то невнятное и погрозил топором.

— Он меня бояться, Стив! — ободряя, то ли Стива, то ли себя самого, выкрикнул Аверзагар. — Он уклоняться бой!

— Не думаю! — отозвался хрипло Стив. — Скорее, он что-то замышляет! А может, просто тянет время, ожидая помощь… Осторожней, Аверзагар!

Перехватив молот обеими руками, и высоко вскинув его над головой, вампир устремился в новую атаку. Удар его получился такой мощи, что противостоять ему не было никакой возможности, впрочем, гном и сам всё отлично понял. Не пытаясь хоть как- то парировать удар, гном просто отскочил в сторону, и молот, ударившись о каменный пол пещеры, едва не вылетел из рук вампира. Пользуясь временным замешательством противника, Аверзагар ударил снизу, целясь вампиру в ноги, но, то ли вампир этот обладал чрезвычайно быстрой реакцией, то ли ему просто повезло, но, так или иначе, молниеносный выпад гнома был отбит.

— Держись, Аверзагар! — крикнул Стив, стараясь хоть таким, моральным способом поддержать друга, и мучаясь от мысли, что не может сделать это физически. — Не поддавайся!

— Мой держаться! — утробно прогудел гном, не оглядываясь, впрочем, на юношу. — Мой скоро освобождать тебя, Стив! Очень скоро! Мой не зря…

Он так и не успел закончить фразы, ибо вампир снова бросился вперёд, неистово размахивая молотом.

На этот раз и молот, и топор взлетели в воздух почти одновременно. Металл молота зазвенел, столкнувшись с металлом топора, во все стороны брызнули ярко-жёлтые искры и, кажется, слегка ослепили вампира, не привыкшего к столь яркому свету. Во всяком случай, не предпринимая дальнейших атак, он отскочил назад и каким-то неуверенным движением махнул молотом.

— Давай, Аверзагар! — возбуждённо выкрикнул Стив. — Его, кажется, ослепило!

Аверзагар бросился вперёд, размахивая топором.

Наверное, зрение уже успело возвратиться к вампиру, ибо первый удар гнома он отразил без труда, второй тоже. Третий удар Аверзагара был поистине чудовищной силы… вампир, правда, успел подставить свой молот, но, попав лезвием прямо в деревянную рукоятку молота, остро отточенный топор гнома без труда разрубил её, словно тростинку.

Взвизгнув от ужаса, вампир бросился к выходу.

Двигался он на удивление проворно, у коротконогого гнома не было ни малейшего шанса догнать беглеца… впрочем, Аверзагар и не собирался этого делать. Он лишь взмахнул правой рукой, и тяжёлый метательный нож вонзился почти по самую рукоятку в белёсую спину вампира. Уже почти достигший выходного отверстия, а по сему, считавший, себя в полной безопасности, вампир тяжело рухнул на каменный пол пещеры и, дёрнувшись ещё пару раз, замер окончательно.

Вот это да!

Стив мысленно выругался. Оказывается, у гнома была возможность закончить поединок, даже не начиная его. Однако он предпочёл рисковать и своей жизнью, и жизнью Стива… ради чего?

Неторопливо подойдя к поверженному врагу, гном выдернул из его спины нож, вытер его о мохнатую свою одежду, небрежно сунул в ножны.

— Скорее, Аверзагар! — крикнул Стив. — Чего ты медлишь!

Гном повернулся в сторону юноши.

— Ты видеть?! — возбуждённо крикнул он. — Мой победить его честный бой, так?! Мой великий воин есть!

— Да, конечно! — Стив нервно поглядывал на выход из пещеры, пока там было тихо. — Ты великий воин! А теперь освободи нас поскорее!

Аверзагар подошёл к юноше и попытался пальцами вырвать одну из железных скоб. Но скоба не поддавалась, да и заколочена она была настолько плотно, что толстые пальцы гнома никак не могли за неё ухватиться. Тогда он, не долго думая, ухватил обрубок молота и принялся молотить им по скобе сверху, причиняя этим Стиву невыносимую боль.

— Осторожнее! — не выдержал Стив. — Ты меня без руки оставишь!

— Мой очень осторожен есть! — заверил юношу гном, но силу ударов всё же чуть убавил.

— Ещё немного терпеть! Вот и получаться уже!

Упрямая скоба и в самом деле выскочила, наконец, из стены и Стив с наслаждением принялся шевелить пальцами, одновременно сгибая и разгибая в локте занемевшую руку.

А гном в это время принялся лупить молотом по левой скобе.

— Я лучше сам! — не выдержав этой пытки, воскликнул Стив и, выхватив из лап Аверзагара молот, несколькими точными ударами высвободил левую руку.

Потом пришла очередь остальных скоб… и вот, наконец…

— Я свободен! — закричал радостно Стив, обнимая гнома. — Спасибо, Аверзагар!

— Уходить надо быстро! — буркнул гном, неловко пытаясь уклониться от объятий. — Один вампир бежать, тревога поднимать будет!

В словах Аверзагара была своя логика. Уходить надо было немедленно, но Стив, только теперь вспомнив вдруг о Гэле, бросился к другу всё с тем же обрубком молота.

— Малыш, малыш! — растроганно пробормотал однорукий воин. — А я уж подумал, было, что ты на радостях обо мне не вспомнишь!

— Что твой делать собраться?! — недовольно воскликнул Аверзагар. — Зачем твой чужак освобождать хотеть?!

— Он не чужак! — щёки юноши залила крамка возмущения. — Он мой друг!

— Я твой друг быть! — всё с тем же недовольством в голосе продолжал Аверзагар. — Он человек есть, враг есть!

— Я тоже человек!

Стив в упор смотрел гневным взглядом в крошечные, глубоко посаженные глаза гнома, пытаясь в пещерном этом полумраке разглядеть, прочесть в них истинные мысли и намерения гнома. Тщетно.

— Ты забыл, что я тоже человек?!

Не вынеся взгляда юноши, гном первым отвёл глаза.

— Мой ничего не забыть! — буркнул он, подходя чуть ближе. — Мой считать тебя гном почти. Мой ошибаться, нет?!

А Стив уже сбивал оковы с рук Гэла.

— Нет! — сказал он, освобождая правую руку Гэла. — Ты не ошибся, Аверзагар! — он посмотрел искоса на блестящее лезвие топора. — И не надо бить меня по затылку, а то… знаю я тебя! Со мной на плечах ты точно не выберешься отсюда! А втроём у нас куда больше шансов на спасение, нежели вдвоём, разве не так?!

В это время Гэл сам освободил левую свою руку с трезубцем, потом, с помощью Стива, подались и остальные скобы. Аверзагар, за спиной юноши, сопел сердито и раздражённо, но молчал.

— Да будет тебе! — Стив подошёл к гному, положил ему руку на плечо. — Это Гэл! Он хороший товарищ, вы с ним поладите, я уверен!

Аверзагар продолжал сопеть, но уже не так раздражённо.

— Твой правда есть! — нехотя признался он. — Три воин — шанс больше куда! — тяжело ступая, Аверзагар вплотную подошёл к Гэлу. — Мой тебя помнить. Ты не бить меня тогда.

Ты даже лошадь не покидать.

— Теперь и я тебя вспомнил, — сказал Гэл. — А то я всё голову ломаю: где это я тебя мог видеть!

Некоторое время и гном, и однорукий воин молча смотрели друг другу в лицо, потом рыжая борода Аверзагара раскололась широкой улыбкой.

— Друг Стива есть мой друг! — медленно проговорил гном, не сводя внимательных глаз с Гэла. — Что твой на это сказать?

— Скажу то же самое! — ответил Гэл. — Друг Стива — мой друг, и я, если понадобится, отдам за него жизнь!

Стив облегчённо вздохнул.

— Твой хорошо сказать! — буркнул Аверзагар. — Мой тоже отдать жизнь, если надо быть! — он вдруг прислушался. — Может это скоро совсем стать! Сюда вампир бежать. Много.

Стив пока ничего подозрительного не слышал, но это ничего не меняло. Он верил гному.

— Что же нам делать? — юноша с беспокойством огляделся по сторонам. — Эх, хоть бы какое оружие!

— Там!

Широкая ладонь Аверзагара, описав в воздухе полукруг, указала куда-то в глубину пещеры.

— Что, там? — не понял Стив.

— Там оружие есть! — пояснил гном. — Твой что, не видеть?

Стив недоуменно взглянул в указанном направлении. Там было абсолютно темно.

— Там оружие лежать много, — вновь повторил гном. — Ржавый, но лучше, чем нет совсем!

И Стив, и Гэл, одновременно ринулись в глубину пещеры. Гном не соврал: там, в углу, и в самом деле тёмной, беспорядочной грудой лежало всевозможное оружие.

Наклонившись, Стив поднял длинный, прямой меч… рука привычно сжала прохладную костяную рукоятку. Лезвие меча было даже довольно острым, ржавчина лишь слегка тронула лезвие…

— Теперь мы повоюем на равных! — сквозь зубы процедил юноша. Он шагнул в сторону, уступая дорогу Гэлу.

Перебрав несколько мечей, однорукий воин остановился, наконец, на одном из них, меньше других повреждённом ржавчиной.

— Возьми ещё и вот это! — Гэл носком сапога пододвинул в сторону юноши странной формы кинжал: три лезвия, причём, среднее намного длиннее боковых. — Пригодится, как думаешь?

— Думаю, да!

Наклонившись, Стив взял кинжал, сунул за пояс. Потом он попробовал засунуть меч в пустые ножны, висевшие на поясе. И ножны, и пояс, и даже кольчугу подземные твари не содрали почему-то ни с него, ни с Гэла. И это было хорошо!

Ножны идеально подошли под новый меч. Кинжал же за поясом чувствовал себя, мягко говоря, неважно, и тогда Стив, долго не раздумывая, засунул его за голенище левого сапога. Освободив таким образом обе руки, юноша вновь прислушался, но так ничего и не услышал. Это не значило, конечно, что Аверзагар им соврал, тонкость его слуха во много раз превосходила человеческую, а, значит, упыри и в самом деле бежали сюда, но были ещё далеко.

Однако, мешкать не стоило. Надо было выбираться отсюда.

— На, возьми и вот это, — сказал Гэл.

Обернувшись, Стив увидел, что однорукий воин протягивает ему флягу с целебным мёдом.

— Прицепи на пояс. Пригодится.

Совет был дельным. Стив взял флягу, она была полной. Новая мысль пришла в голову юноши. Отвинтив крышку, он протянул флягу Гэлу.

— Глотни!

— Сейчас? — удивился Гэл, потом до него дошло. — Что ж, я думаю, это будет не лишним.

Слышишь?!

Сейчас уже и Стив явственно слышал отдалённое шлёпанье множества босых ног. Он осмотрелся, ища глазами Аверзагара, но гнома нигде не было видно.

Гэл сделал глоток, потом второй, третий… видно было, что он с трудом удерживается, чтобы не глотать ещё и ещё. Поборов в себе это желание, однорукий воин протянул флягу Стиву.

— Пей ещё!

Гэл отрицательно мотнул головой.

— Пей сам!

Стив поднёс флягу к потрескавшимся, пересохшим губам… он только теперь понял, как хочется ему пить и есть, как измучено и ослаблено всё его тело. Но едва только губы юноши сделали первый, осторожный глоток, как всё резко и сразу переменилось.

Какое удивительное, ни с чем не сравнимое наслаждение! Хотелось ещё и ещё глотать эту густую, ароматную жидкость, выпить до дна всю флягу… жалко, что она такая маленькая…

— Хватит!

Гэл выхватил флягу из дрожащих рук юноши.

— Много нельзя! — сказал он, как бы извиняясь. — Да и не к чему это!

— Я понимаю! — виновато сказал Стив, постепенно приходя в себя. — Не знаю, что на меня нашло…

Он торопливо завинтил флягу, повесил её на пояс. Гэл улыбнулся ободряюще.

— Ну, как, сил прибавилось?

— Ещё бы!

Стив и в самом деле чувствовал себя превосходно. И боль, и усталость, и даже сосущее чувство голода и жажды, всё это исчезло, словно и не было. Беспокоило только отсутствие Аверзагара, и Стив даже хотел окликнуть его, но тут в коридоре что-то зашуршало, зашевелилось, и в пещерном проёме появился гном. Вид у него было обеспокоенный.

— Там коридор в две сторона, — проговорил он, чуть задыхаясь. — Обе занят вампир. Там мы пробиться нет возможность.

— Вот так? — Гэл задумчиво шевельнул мечом. — В таком случае нам ничего не остаётся, как подороже продать свои жизни! — Он подмигнул Стиву. — Ты со мной согласен, малыш?

— Ещё бы!

Пальцы юноши непроизвольно сомкнулись на рукояти меча. Он взглянул на Аверзагара, но гном лишь хмыкнул что-то невнятное, то ли с насмешкой, то ли с презрением, и, подойдя к стене, легонько ударил по ней обухом своего топора. Потом, сделав пару шагов вдоль стены, снова повторил это упражнение, потом ещё и ещё… и, наконец, замер неподалёку от того места, где совсем недавно был прикован Гэл.

— Там пусто внутрь, — сказал он, повернувшись к воинам. — Вы проход защищать, мой бить отверстие.

В словах гнома была логика, поэтому Стив и Гэл, не прекословя, немедленно заняли места у входа в пещеру и замерли в ожидании предстоящей схватки. Шлёпанье множества босых ног раздавалось уже совсем близко, но тут Аверзагар принялся молотить топором о каменный свод пещеры, сразу же заглушив и зловещее это шлёпанье, да и все остальные звуки тоже.

И, словно ожидая этого, из полумрака подземного коридора вынырнуло несколько рослых вампиров с молотами наперевес. Истошно вопя, твари ринулись в атаку, размахивая грозным своим оружием… впрочем, они явно недооценили стоящих на их пути воинов. Два меча сверкнули почти одновременно — и два передних вампира безжизненно рухнули наземь, перегораживая собою узковатый проход. Третий из нападающих, взмахнув молотом, попытался одним прыжком перемахнуть через тела своих незадачливых собратьев, но ничего у него не получилось. Меч Гэла с быстротой молнии вонзился прямо в горло белёсой твари, на полпути прерывая стремительный её прыжок. С предсмертным хрипением вампир свалился на неподвижные тела двух своих предшественников, дёрнулся пару раз в агонии и тоже замер. Оставшиеся в живых твари испуганно отпрянули назад, в темноту.

— Долго же я ждал этого момента! — Стив скорее уловил, чем расслышал сквозь лязг и грохот позади себя эти слова Гэла. — Ну, что же вы медлите, твари! Давайте, ну! Уже струсили?!

Вампиры и в самом деле не решались больше атаковать. Впрочем, уходить они тоже не собирались. Подземные твари столпились чуть в отдалении от входа сплошной белёсой массой, глаза их ярко блестели в полумраке. По количеству глаз можно было судить, сколько же тварей столпилось там, в коридоре. Отражать их дальнейшие атаки в узком входном проёме, соединяющим коридор с пещерой, воины могли бесконечно долго — самим же попытаться атаковать сгрудившихся тварей, пробиться сквозь плотные их ряды к выходу, было самоубийству подобно.

А позади их Аверзагар всё крушил и крушил стену.

— Иди, помоги ему! — перекрывая лязг и грохот, крикнул Гэл и носком сапога подсунул поближе к Стиву один из валяющихся на земле молотов. — Я справлюсь один! В случае чего, позову! Я б и сам пошёл, но… — он криво улыбнулся, — одной рукой молот не удержишь. Ах, ты, тварь!

Последнее восклицание относилось к одному из вампиров, всё же решившемуся на нападение. Упав с разрубленным черепом, вампир ещё более укрепил неприступность позиций обороняющихся.

В это время Аверзагар наконец-таки опустил топор, позволяя себе краткую передышку, и в пещере стало вдруг тихо-тихо. Слышно было только тяжёлое, прерывистое дыхание гнома, да из коридора доносились, время от времени, тонкие, пронзительные выкрики вампиров, кажется, оживлённо совещающихся и планирующих дальнейшие свои действия.

— Иди! — повторил Гэл, и Стив, сунув меч в ножны, послушно поднял молот. — Я их не пропущу, не бойся!

Подойдя к Аверзагару, Стив остановился рядом с ним, внимательно вглядываясь в стену пещеры. В ней виднелась довольно внушительная выемка.

— Куда бить? — спросил Стив, взмахивая молотом.

— Стена бить! — буркнул Аверзагар, тоже поднимая топор. — Глупый вопрос задавать зачем?

— Понял!

Они ударили почти одновременно и только помешали друг другу. Впрочем, довольно скоро Стив приспособился, и работа пошла слажено. Удары гнома были, конечно же, куда мощнее, да и само остриё топора вонзалось в стену значительно глубже, но и молодой воин старался изо всех сил. Выемка в стене постепенно углублялась.

По этой ли причине, или по какой иной, но вампиры, пронзительно вереща, вновь перешли в наступление. Сразу несколько вооружённых молотами тварей бросилось в атаку и, хоть Гэл смог её отбить с большими потерями для нападающих, атака не захлебнулась. Всё новые и новые вампиры бросались вперёд, на верную гибель, гора безжизненных тел у входа в пещеру всё увеличивалась и увеличивалась. Правда, теперь это играло на руку, скорее, нападающим — прикрываясь этой своеобразной баррикадой и постепенно продвигая её вперёд, подземные твари едва не ворвались в пещеру. И только своевременное вмешательство сначала Стива, а потом и Аверзагара предотвратили такую возможность. Два меча и топор бешено мелькали в воздухе, попеременно поднимаясь и опускаясь, и всякий раз находя себе добычу. Наконец обессиленные вампиры прекратили губительную эту атаку и отхлынули, обороняющиеся тоже опустили своё оружие, наслаждаясь выпавшей на их долю краткой передышкой.

— Вы здесь оставаться, — сказал Аверзагар, удобнее перехватывая топор широкой, волосатой своей лапищей. — Мой идти дальше бить стена.

Вразвалочку, он снова направился к стене, а вампиры вдруг закричали все разом, и в тонких, визгливых их возгласах Стив уловил какие-то новые нотки, жалобные, просящие, умоляющие даже…

— Подожди, Аверзагар!

— Что ждать?

Гном удивлённо обернулся на возглас юноши, и Стив добавил, не совсем уверенно, правда:

— Может, я ошибаюсь, но мне кажется, что они умоляют нас не бить стену.

— Ах, их нас умолять! — рыжую бороду гнома расколола вдруг широкая, саркастическая усмешка. — И мы их слушать, так?

Стив пожал плечами.

— Не знаю!

— А если их станет умолять, чтобы ты снова приковать себя стена — ты тоже исполнить их просьба?

— Гном прав! — вмешался в разговор, молчавший до сих пор Гэл. — С какой стати мы должны прислушиваться к их просьбам!

Этого Стив и сам не знал, а потому промолчал. Аверзагар пожал плечами и, широко размахнувшись, нанёс первый мощный удар. И тотчас же все вампиры, словно по команде, бросили наземь тяжёлые свои молоты и, упав на колени, вскинули руки над головой в отчаянно-умоляющим жесте. Ещё один мощнейший удар гнома и вампиры, все как один, принялись отбивать поклоны, ударяясь лбами о холодный, каменный пол и жалобно стеная при этом.

А гном всё крошил и крошил неподатливый камень пещеры острым своим топором.

— Подожди, Аверзагар! — сказал Стив. — Да остановись ты! — крикнул он что есть силы и, когда гном с недовольным видом к нему повернулся, торопливо добавил: — Мне кажется, там, за стеной, есть что-то, чего они смертельно бояться! Что-то очень опасное для них.

Гэл хмыкнул.

— Вот и хорошо! Не понимаю, почему это тебе так волнует?

Стив и сам не мог выразить ясно смутные свои опасения.

— Понимаешь, это «нечто», опасное для них, может оказаться опасным и для нас… — начал пояснять он, но Гэл только невесело рассмеялся.

— Ну, нам то выбирать не приходится, малыш! Или ты считаешь, что смерть от чего-то неведомого из-за стены — более неприятная, чем смерть от лап этих гнусных тварей?

Аверзагар нетерпеливо пошевелился.

— Мой бить или не бить? — с нескрываемым раздражением в голосе осведомился он. — Может твой объяснять, чего хотеть от Аверзагар?

Стив подошёл вплотную к гному.

— Слушай, как ты считаешь, что может быть с той стороны стены?

Аверзагар пожал плечами.

— Мой не знать! — буркнул он, вновь поднимая топор. — Твой отойти лучше!

— Подожди!

Стив ухватил гнома за рукав.

— Ты ничего не слышишь, там, за стеной?

— Мой ничего не слышать, а твой разве слышать что? — с явной иронией в голосе осведомился Аверзагар. — Твой слышать лучше, чем гном?

Вдруг что-то неуловимым образом изменилось в его лице. Явно обеспокоенный, гном прижал волосатое ухо к стене, и некоторое время стоял так молча. Стив тоже молчал, не решаясь его беспокоить.

— Что там? — не выдержав, спросил он некоторое время спустя. — Ты что-то услышал?

— Твой не мешать лучше! — свирепым шёпотом отозвался Аверзагар и юноша вновь умолк.

— Слушай, Стив! — крикнул со своего поста Гэл. — Эти твари лежат как мёртвые, а, может, они и в самом деле передохли от страха? Или прикидываются, как думаешь?

Стив никак не думал. С замиранием сердца смотрел он на Аверзагара. Наконец гном выпрямился, посмотрел на юношу.

— Там что-то быть! — произнёс он, не совсем, правда, уверенно. — Какой-то существо!

— Существо? — Стив с опаской взглянул на выемку в стене. — Какое существо? Вампир?

Человек? Или, может, гном?

В глазах гнома промелькнуло что-то, то ли растерянность, то ли смятение… впрочем, в полумраке пещеры трудно было достоверно утверждать это.

— Кто там? — повторил Стив. — Ты знаешь?

Гном отрицательно мотнул головой.

— Мой не знать! — подавленно проговорил он. — Там живой существо… много… Они тоже разрушать стена, тоже хотеть сюда быть!

— Они бьют стену? — с недоверием переспросил Стив. — Тогда почему не слышно ударов?

— Они не бить стена! — с раздражением выкрикнул Аверзагар. — Они стена… Назад! — рявкнул вдруг он, с силой отталкивая Стива куда-то в сторону.

И вовремя. Ибо в это самое время из углубления в стене вырвалось вдруг длинная и тонкая струя ослепительно-яркого пламени, особенно ослепительного здесь, в стране вечного полумрака. Отброшенный гномом далеко в сторону, Стив не пострадал, но даже здесь, вдали, он ощутил кожей смертоносный жар пламени, даже зажмурившись — едва не ослеп от беспощадного его блеска. Потом пламя исчезло, так же неожиданно, как и появилось.

— Они стена прожигать! — крикнул Аверзагар и, крепко ухватив Стива за руку, почти силой поволок его к выходу. — Бежать надо, спасаться скорее! Там огневик много есть!

Стив никогда не слышал о существах с таким названием, но Гэл, кажется, что-то о них слышал, ибо, ни о чём больше не спрашивая, он первым выбежал в коридор, прямо по груде неподвижно лежащих тел, потом по телам вампиров, уславших собой весь пол подземного коридора. Ни одна из лежащих здесь тварей не шевельнулась, даже когда по их неподвижным телам пробежал грузный гном. То ли все вампиры в коридоре действительно испустили дух, то ли просто потеряли сознание от страха… впрочем, у беглецов не было ни времени, ни желания проверять это. Они долго бежали по пустынному подземному проходу, не встречая на пути ни единого вампира. Потом позади их вспыхнул вдруг яркий свет и, оглянувшись на ходу, Стив сумел рассмотреть далеко позади себя какие-то странные светящиеся фигуры.

— Не глядеть той сторона! — крикнул Аверзагар юноше. — Там смерть есть!

Словно в подтверждение этих его слов Стив услышал позади себя какой-то слабый хлопок, и сразу же вслед за этим пронзительный, быстро нарастающий визг.

— Падать! — выкрикнул Аверзагар, сбивая Стива с ног.

Упав на каменистый пол тоннеля, и больно ударившись при этом коленом, Стив успел заметить, как низко над землёй пронеслись две длинный, ослепительно-голубые молнии.

Ударившись о стену, одна из них разорвалась со страшным треском и грохотом, другая исчезла за поворотом. Тотчас же сильная рука гнома вновь поставила юношу на ноги. С облегчением Стив узрел рядом с собой и Гэла, живого и невредимого.

— Бежать! Бежать! — прохрипел Аверзагар, и они снова помчались вперёд изо всех сил.

Вскоре беглецам стали попадаться подземные вампиры, в подавляющем большинстве своём — мелкие, впрочем, крупные тоже встречались. Ни те, ни другие никакого внимания не обращали на бегущих, не до того было. Освещённые розоватым отблеском далёкого пламени, твари бестолково и растерянно метались по широкому коридору… вот одна из них, мелкая, наткнулась на Стива и, пронзительно завизжав, бросилась прочь, прежде чем юноша сам оттолкнул её от себя. Потом коридор раздвоился, и Аверзагар уверенно бросился в левое ответвление. Воины бежали вслед за гномом, изо всех сил стараясь не отстать.

Здесь всё ещё царил прежний зеленоватый полумрак, но всеобщая тревога успела, оказывается, докатиться и сюда. Пробегая, Стив краем глаза замечал, как суетятся рядом с ним мелкие твари, лихорадочно закладывая плоскими, обтёсанными камнями узкие боковые проходы, причём, сами они даже не делали никаких попыток влезть в эти самые проходы, в надежде укрыться там и спастись тем самым от грозного, неумолимого врага.

Возможно, в узких проходах пытались укрыться одни лишь крупные вампиры, возможно, там находилось подрастающее потомство подземных кровососов, но, как бы там ни было, шансов спастись не было и у них. Коридор позади Стива уже полыхал ярким, малиновым светом, почти непрерывно били в каменный пол пещерного лабиринта ослепительные шары-молнии, и в их оглушительном треске и грохоте тонули предсмертные вопли погибающих вампиров.

— Быстро надо! — задыхаясь, хрипел Аверзагар. — Ещё быстро чтобы! Там ход наверх быть должен!

Вскоре они увидели этот ход или, скорее, узкий вертикальный лаз с металлической лестницей, прикреплённой скобами к отвесной стене. По лестнице непрерывным потоком лезли вверх перепуганные вампиры.

— Прочь! — рявкнул Гэл, исступлённо колотя ближайших тварей по белёсым спинам и головам рукояткой меча. Впрочем, успеха это не принесло — то, что приближалось в огне и пламени к лазу, было куда страшнее меча Гэла, так что, воинам и гному пришлось карабкаться наверх в тесном окружении подземных тварей. И, что удивительно, то ли сам Стив успел привыкнуть уже с необычному их облику, то ли в несчастье своём белёсые твари не выглядели такими уж мерзкими и отталкивающими… но молодой воин, не только не трогал стремящихся вверх вампиров — он даже пытался помочь им как можно быстрее карабкаться рядом с собой верх по лестнице. Впрочем, помогая вампирам, юноша невольно помогал и себе тоже.

— Быстро торопить надо! — хрипел позади Стива знакомый голос Аверзагара. — Шевелить надо конечность расторопней, тварь безмозглый! Что смотреть с тупой выражений! Лезть вверх или освобождать дорога, твой это понять состояния, подземный тупица ты есть!

Несмотря на всю серьёзность положения, Стив не смог удержаться от улыбки, слушая эту беседу гнома с упырями. Непонятно было только, почему он обращался к ним на языке людей, а не на своём собственном. Возможно, потому, что в языке гномов не было столь сочных и замысловатых эпитетов.

В это время огневики, как назвал их немного ранее Аверзагар, уже достигли, кажется, нижней стороны отвесного лаза-колодца. Во всяком случае, там послышались испуганные вопли вампиров, тотчас же заглушенные громовым треском взрыва, потом подле правого уха Стива полоснула молния, с грохотом вонзившаяся в стену над его головой.

Брызнувшие во все стороны осколки буквально смели со стены несколько мелких тварей, карабкавшихся вверх чуть выше Стива. Досталось и юноше, впрочем, это была мелочь, так, несколько царапин. Следующий залп был куда как более прицельным… но до Стива заряд не дошёл, поглощённый бесчисленным множеством тел вампиров снизу. Подземные упыри, вампиры, враги всего рода человеческого, теперь, как не странно, невольно защищали юношу своими телами.

«Как там Аверзагар? Как Гэл? — промелькнуло в сознании Стива тревожная мысль. — Живы ли?» Как бы там ни было, помочь товарищам хоть чем-либо Стив не мог. Оставалось только упрямо карабкаться вверх, туда, где чуть заметно просвечивался узкий, еле заметный кружок дневного света. Это был единственный путь к спасению и достигнуть его нужно было, во что бы то ни стало. Подземные твари тоже упрямо карабкались вверх, к ненавистному им свету.

«Неужели они напуганы до такой степени, что среди бела дня полезут на поверхность?» — недоуменно подумалось юноше, но в это самое время вампир справа от Стива сделал вдруг какое-то движение в сторону и мгновенно исчез. Внимательно присмотревшись, Стив обнаружил узкие чёрные отверстия и справа, и слева от себя. Там, в этих отверстиях и исчезали постепенно вампиры, и вскоре Стив остался на лестнице один. Впрочем, взглянув вниз, он облегчённо вздохнул. И Гэл, и Аверзагар были целы и невредимы, вампиры снизу надёжно защищали их от гибельных молний огневиков.

А потом наступил момент, когда, сначала Стив, а за ним Гэл выбрались на поверхность.

Вслед за воинами из зияющего чёрного отверстия выполз на четвереньках и Аверзагар.

— Солнышко! — прохрипел Гэл, с трудом поднимаясь на ноги. — Трава… деревья! Я уж и не ожидал всё это когда-нибудь вновь увидеть!

— Тут оставаться опасность ещё есть! — прохрипел, отплёвываясь, Аверзагар, тревожно при этом озираясь по сторонам. — Надо уходить быстро чтобы!

Воины не возражали против этого весьма разумного совета и в спешном порядке ретировались.

— Сейчас тропа быть должен! — сообщил Аверзагар некоторое время спустя. — Тот самый тропа.

И действительно: прошло совсем немного времени и путники выбрались на тропу.

— Эта тропа нам скоро конец леса быть!

— Скорее бы! — вздохнул Стив. — Сегодня?

— Чего захотел! — рассмеялся Гэл. — Сегодня вряд ли…

— А завтра?

— И завтра вряд ли!

— Лес — молчать лучше! — недовольно буркнул, не оборачиваясь, Аверзагар, шагающий впереди. — Ты молчать, он молчать, все молчать!

Стив замолчал, и некоторое время они шли молча. Оглянувшись назад, Стив сумел разглядеть далеко позади себя серые клубы дыма.

— Скажи, Аверзагар, — спросил он, нагоняя гнома. — Эти огневики, они кто?

Рыжие брови гнома удивлённо поползли вверх.

— Огневик кто есть? — переспросил он и, пожав плечами, добавил: — Огневик есть огневик, кто ещё им быть! Твой понимать?

— Понимать! — буркнул Стив и некоторое время они снова шли молча. — А они, огневики эти, злые?

— Злые?

Гном вновь недоуменно пожал плечами.

— Мой не совсем твой понимать!

— Или они добрые? — всё не унимался Стив. — Добрые или злые?

— Огонь злой есть? — вопросом на вопрос ответил Аверзагар. — Или он добрый есть? Ты можешь этот вопрос отвечать однозначно?

— Но ведь огонь есть огонь! А огневик…

— А огневик есть огневик! — сказал Гэл, до сих пор молчавший. — Нам то они, можно сказать, жизнь спасли, хотя… если бы мы вовремя оттуда не убрались… Скажи! — Гэл повернулся к Аверзагару. — Когда ты догадался, что за стеной именно эти твари?

Гном ответил не сразу. Некоторое время он продолжал молча и чуть косолапо шагать по узкой, заросшей тропе.

— Мой поздно догадаться! — буркнул, наконец, Аверзагар почти сердито. — Мой так стыдно есть!

— Стыдно? — Стив с удивлением посмотрел в нахмуренное лицо Аверзагара, впервые за время их знакомства самоуверенный гном признался в каком-то своём промахе. — За что?

Аверзагар с досадой мотнул головой.

— Стена бить начать! Не думать, что опасность возможно быть там, за стена!

— Но ведь… — Стиву была не совсем понятно логика гнома, — ведь если бы ты не начал бить стену, мы бы не выбрались! Мы бы погибли там, скорее всего!

— Это мой знать! — гному, по всей видимости, разговор сей был крайне неприятен, и он всячески спешил его закончить. — Всё равно сначала думать должен гном, потом действовать!

— Но ведь ты… — начал было Стив, но Аверзагар его перебил.

— Мой опрометчиво поступать там! Как люди поступать, не как гном должен!

Он замолчал и, давая понять, что разговор окончен, сердито ускорил шаг. Воины тоже пошли быстрее, и, ничего не ответив гному, лишь переглянулись с улыбкой.

Конец второй саги

 

Глава 1

Стива разбудил предутренний крик петуха. Не разбудил даже, скорее, крик этот вырвал юношу из какого-то неясного, запутанного сновидения. В этом сновидении были вампиры, оборотни, огромные бродячие деревья… словом, там по-прежнему вокруг простирался кошмарный Чёрный лес, и вырваться из зловещего этого леса у Стива не было ни малейшей даже возможности. Потом петух, хлопая крыльями, проорал ещё одну свою серенаду и разбудил юношу уже окончательно…

«Я не в лесу!» — понял вдруг Стив, приоткрывая глаза и рассматривая сквозь прищуренные веки тёмную, соломенную крышу сарая. Как это здорово — проснуться, наконец, не в чудовищном этом лесу, а в самом обыкновенном человеческом жилище, находящимся к тому же в самом обыкновенном человеческом селении! И пусть жилище это — всего лишь старый полуразвалившийся сарай с сеном, ну а селение отдалено от окраины леса какими-то двумя-тремя вёрстами. Странно, когда-то в детстве жизнь в пограничье казалось Стиву сплошным кошмаром, он не понимал даже, как это люди осмеливаются жить в таком близком соседстве со страшным лесом. Теперь же пограничное это селение казалось юноше едва ли не самым безопасным местом в мире… а впрочем, бдительности терять, разумеется, не стоит. Пограничье — оно пограничье и есть.

Вчера они ложились спать уже в кромешной темноте. И теперь, чуть приподнявшись на локте, Стив первым делом самым внимательнейшим образом огляделся вокруг.

Было уже утро или, во всяком случае, светало. Сквозь многочисленные щели в стене и дверях в сарай прорывались тонкие лучики света. Гэла нигде не было видно, но, по всему видно было, что покинул он сарай совсем недавно — толстое, грубое покрывало, на котором они и провели сегодняшнюю ночь, ещё хранило тепло его тела.

Широко зевнув, Стив сел, машинально проверил меч на поясе, потом кинжал за голенищем левого сапога — всё оказалось на месте. Успокоенный, юноша быстренько сполз вниз и, осторожно придерживая ладонью полуразвалившуюся скрипучую дверь, выбрался наружу.

И сразу же увидел Гэла.

Однорукий воин сидел на толстом обрубке бревна и, прислонившись спиной в стене сарая, о чём-то думал. Впрочем, он тотчас же повернул голову в сторону юноши, широко ему улыбнулся.

— Выспался?

— Вполне! — Стив уселся на бревно рядом с товарищем и тоже прислонился спиной к стене. Некоторое время они сидели молча, потом Стив пошевелился и посмотрел на Гэла.

— Ходил куда?

— Так… — Гэл неопределённо мотнул головой. — Куда тут ходить…

— Аверзагара не встретил?

Резко повернув голову, Гэл тоже некоторое время молча смотрел на юношу.

— Соскучился?

Стив ничего не ответил. Да и что было отвечать.

— Боюсь, что твоему гному уже не до нас! — буркнул Гэл, отворачиваясь. В голосе его не было ни насмешки, ни осуждения… простая констатация фактов. — Бьюсь о заклад, что он ещё вчера сбросил с себя свои вонючие шкуры и облачился в эти их дурацкие разноцветные тряпки, да ещё и шляпу с колокольчиком нацепил! — Гэл замолчал на мгновение, криво усмехнулся и добавил всё тем же грубовато-безразличным тоном: — Не знаю, как ты, а я бы, наверное, и не узнал его сейчас среди прочих гномов. Для меня все гномы на одно лицо… А ты бы узнал? — спросил он внезапно.

Стив и на этот раз ничего не ответил, да Гэл и не ждал ответа.

— Пойду, разведаю насчёт жратвы, — пробормотал он, вставая. — Ты как, тут побудешь?

— Не знаю! — Стив тоже поднялся, поправил меч на поясе. — Может, пройдусь по селению.

— Пройдись! — Гэл направился в сторону ближайшего жилища, потом остановился, внимательно посмотрел на юношу. — Только недолго, ладно!

— Ладно!

Селение было небольшим, как, впрочем, и все селения приграничья. Стив медленно шёл по неширокой центральной улице, стараясь особо не глазеть по сторонам и, одновременно, затылком чувствуя любопытствующие взгляды местных жителей, которые довольно бесцеремонно разглядывали юношу. Впрочем, особой враждебности в их взглядах не было. Племя Бизона, на территории которого оказались путники, выбравшись, наконец, из смертельных объятий Чёрного леса, находилось с племенем Совы, ежели и не в дружеских, то, по крайней мере, в спокойно-нейтральных отношениях. Впрочем, с племенем Волка местные жители тоже, кажется, не враждовали… в настоящее время, по крайней мере…

Девушка, повстречавшаяся Стиву около одного из домов, тоже с любопытством на него взглянула, а сразу же вслед за этим ласково улыбнулась юноше, чем привела его в немалое смущение. Торопливо продолжая свой путь, он, однако, не выдержал, обернулся украдкой и заметил, что девушка всё ещё смотрит ему вслед, не переставая улыбаться.

Потом рядом с девушкой появился молодой воин и начал что-то сердито ей выговаривать.

В ответ девушка громко и даже вызывающе рассмеялась и выкрикнула что-то прямо в лицо воину, он схватил её за руку и тоже повысил голос. Впрочем, Стив был уже слишком далеко и поэтому ничего не разобрал из этой их перебранки, да, если честно, не особо и старался. Совсем другое занимало сейчас все мысли и помыслы юноши.

Впереди стоял дом, значительно крупнее остальных. Такие дома имелись почти во всех селениях, и предназначались они для заезжих торговцев, в первую очередь, для горных гномов. Вот и сейчас в доме этом ночевали гномы-купцы… и где-то там, среди них, находился Аверзагар. Ещё Стиву было известно, что уже сегодня утром гномы двинутся в обратный путь, и Аверзагар, конечно же, уедет вместе со своими соплеменниками….

Ну и скатертью дорожка!

Впрочем, обижаться на гнома у юноши не было никаких совершенно оснований. Всё правильно, Аверзагар столько лет не был на родине… да и сейчас, в кругу своих сородичей, ему лучше всего…

А вот каково сейчас Стиву!

Стив и сам не подозревал даже, как сильно успел он привязаться к гному, как будет ему не хватать сейчас Аверзагара. Ведь даже Гэл казался юноше теперь куда более чужим и далёким, нежели этот сварливый и не в меру заносчивый гном.

Впрочем, не был Аверзагар ни заносчивым, ни, тем более, сварливым. Просто был он куда умнее и Стива, и Гэла… да и всех остальных, известных Стиву людей тоже… это и показалось первоначально Стиву заносчивостью. А, может, это сам юноша успел сильно измениться в результате продолжительного своего общения с Аверзагаром? Ведь даже с Гэлом ему теперь куда труднее находить общие темы для разговора… что уж говорить об остальных людях!

Скрипнула дверь, и на крыльцо вышел гном. У Стива ёкнуло сердце, но гном этот, конечно же, не был Аверзагаром. Окинув юношу равнодушным взглядом, гном сошёл с крыльца и неторопливо направился к навесу за домом, где стояли и лениво жевали овёс низкорослые мохнатые лошадки гномов. Потом на крыльцо вышел другой гном, и вновь это был не Аверзагар. Сгибаясь под тяжестью двух увесистых тюков из ярко-полосатой ткани, гном этот тоже проковылял к навесу. Сомнений не было, гномы и в самом деле готовились к отъезду.

— Ты что, никогда раньше с гномами не встречался?

Стив обернулся. Позади себя он увидел ту самую девушку, которая улыбнулась ему чуть раньше. Странно, что она смогла приблизиться так незаметно.

— Как тебя зовут? — в голосе девушки, в произношении ей знакомым слов был какой-то почти незаметный акцент, то, чем одно племя долины отличалось от другого. Впрочем, лёгкий этот акцент лишь придавал нежному голосу девушки ещё большее очарование.

Подойдя вплотную и почти касаясь грудью плеча Стива, она повторила с едва уловимой насмешкой в голосе: — Так как, ты сказал, тебя зовут?

— Стив, — смущённо пробормотал молодой воин, чуть отодвигаясь в сторону. — А тебя?

Девушка ничего не ответила. Некоторое время она, молча и совершенно беззастенчиво продолжала рассматривать юношу странным каким-то взглядом: оценивающим, что ли…

И вдруг, обхватив обеими руками за шею, крепко поцеловала в губы.

Кровь бросилась в лицо Стива, жаркими молоточками застучала в висках. Сам того не желая, он ответил на поцелуй и некоторое время они так и стояли, тесно прижавшись друг к другу. Потом, словно опомнившись, Стив отстранил от себя девушку, вернее, сам отстранился от неё и смущённо огляделся вокруг. Хорошо ещё, что никто этого не видел!

Но сама девушка ничуточки не смутилась. Она поправила волосы и озорно улыбнулась молодому воину.

— Неплохо для начала, да?

Ничего на это не отвечая, Стив вновь украдкой осмотрелся по сторонам. Он не хотел неприятностей и осложнений с местным населением, ни для себя, ни для Гэла.

— Ты можешь остаться со мной, — тихо прошептала девушка. — Если хочешь…

Стив много чего слышал о женщинах приграничья. Он знал, что не всё из услышанного было правдой… но ведь и ложью всё быть не могло…

— У меня нет денег! — сказал он, краснея и стараясь не смотреть при этом в лицо девушки.

— Ни денег… ни украшений… вообще, ничего такого у меня нет!

Обычно это действовало, но эту девушку деньги и побрякушки, кажется, интересовали крайне мало. Её, как это не странно, куда больше интересовал сам Стив.

— Останься! — тихо повторила она и, случайно, нет ли, но грудь девушки вновь оказалась тесно прижатой к плечу юноши. — Почему ты решил, что мне нужны от тебя деньги?

«Тогда что же тебе нужно? — подумал Стив, не отодвигаясь. — Парней тебе тут мало, что ли?» Среди многочисленных россказней о жителях приграничья, бытовало и утверждение, что многие девушки там — скрытые оборотни. Конечно, можно было не придавать большого значения пьяным байкам, но всё же…

Совсем некстати Стив вспомнил вдруг и о молодом воине, только что разговаривающим с девушкой, впрочем, разговором, тот их диалог назвать было трудно. Скорее, они ссорились, и причиной их ссоры был ни кто иной, как сам Стив.

Неужели, мимолётного взгляда было достаточно, чтобы эта девушка так увлеклась Стивом, что, позабыв обо всё на свете, бросилась вслед за ним, не останавливаясь даже перед перспективой полного разрыва со своим женихом?

Или, своим мужем?

Впрочем, тот молодой воин вполне мог оказаться её братом…

— Останешься со мной? — спросила девушка и вдруг сама же сердито оттолкнула от себя Стива. — Дурак! Размазня!

Девушка повернулась и быстро пошла прочь. Ошеломленный Стив, ничего не понимая, посмотрел ей вслед и вдруг заметил всё того же молодого воина, торопливо идущего ей навстречу. Вот они поравнялись, воин что-то сердито сказал ей… она в свою очередь ответила ему что-то нелицеприятное, потом, не оглядываясь, продолжила свой путь.

Воин некоторое время молча смотрел вслед ей, потом нахмурился и торопливо зашагал в направлении Стива. Он шёл, не отрывая от юноши своего неприязненного взгляда, правая рука воина как бы совершенно случайно покоилась на рукоятке меча. Увидев это, Стив тоже непроизвольно ухватился за меч, правда, вытаскивать его пока что не стал.

Воин был уже совсем близко и мышцы Стива сами собой напряглись в ожидании… но воин, не останавливаясь, прошёл мимо и юноша облегчённо вздохнул. Не то, чтобы он трусил… просто не хотелось в первый же день затевать ссору с представителем племени, их приютившим и давшим, пусть и не совсем комфортабельный, но всё же кров…

Но тут воин остановился, обернулся и насмешливо посмотрел на Стива.

— Испугался?

В голосе воина тоже проскальзывал едва заметный акцент, но очарования в нём было не больше, чем в угрожающем рычании большой болотной гиены.

— Не бойся, молокососов вроде тебя я не трогаю!

— Я тоже! — сказал, задетый за живое Стив. — Вот почему ты смог так смело прошагать мимо меня!

Некоторое время воин молча смотрел на Стива, пальцы его судорожно сжимали рукоятку меча, ноздри крупного носа нервно подрагивали.

— Ты ведь из племени Совы? — то ли вопросительно, то ли утвердительно произнёс он. — Все вы там хвастуны и трусы!

Кровь бросилась в лицо Стива, но он пока сдерживался.

— Ты разве не слышал, что я сказал? — с ухмылкой продолжал меж тем воин. — Вы все хвастуны и трусы, разве не так?

— Болтун! — как можно более спокойно проговорил Стив, пальцы его тоже крепко сжали рукоятку меча. — Ты видел, как твоя девушка, подойдя ко мне, ласково со мной разговаривала, и тебя это здорово взбесило! Но ты не осмеливаешься по-мужски выхватить меч из ножен! Единственное, на что ты способен, это сыпать ругательствами и оскорблениями, как старая баба!

На мгновение Стиву показалось, что уж теперь-то воин, взбешённый как две тысячи демонов, выхватит-таки меч… но ничего этого не произошло.

Воин только улыбнулся нехорошей, зловещей даже улыбкой и молча пошёл прочь, в том же направлении, откуда и пришёл. Правда, пройдя мимо Стива, он вдруг обернулся и вновь посмотрел на юношу, да так, словно стараясь запомнить его навсегда.

— Закон гостеприимства! — процедил воин сквозь крепко сжатые зубы. — И кто только придумал этот дурацкий закон! Ну, ничего…

Больше он уже не оборачивался.

Некоторое время Стив задумчиво смотрел вслед удаляющемуся воину и размышлял над этими последними его словами. Действительно, воин не мог первым обнажить меч без серьёзной на то причины… вот почему он всячески старался спровоцировать на это Стива.

И выходило тогда, что не воин струсил… выходило, что струсил, сам того не ведая, именно он, Стив!

Огорчённый донельзя таким неожиданным поворотом собственных мыслей, Стив не сразу увидел Аверзагара, стоящего возле самой калитки.

— Ты?! — не веря своим глазам, проговорил он. — Тебя и не узнать!

Аверзагара и в самом деле трудно было узнать. Вместо лохматых, плохо выделанных шкур, придававших гному несмотря на заумные его рассуждения, вид несколько первобытный и даже туповатый, теперь Аверзагар был облачён в типичные одеяния горных гномов: ярко-красный кафтан, брюки в синюю и зелёную полоски, жёлтые короткие сапоги с сильно загнутыми вверх носами. Но сильнее всего изменил привычный для Стива облик гнома именно высокий оранжевый колпак с серебряным бубенчиком сверху. Словом, в новом своём обличии Аверзагар выглядел непривычно и даже незнакомо… словно и не он это был, а кто-то другой. И, тем не менее, это был Аверзагар, и едва только гном произнёс первую фразу, наваждение исчезло: перед Стивом стоял именно его приятель.

— Твой не нравиться мой наряд? — сварливо осведомился гном. — Твой считать, что та шкура я лучше выглядеть?

— Да нет, что ты! — воскликнул Стив, стараясь, чтобы голос его звучал как можно более искренне. — Тебе очень идёт этот наряд, правда!

Тёмное обветренное лицо Аверзагара расплылось в широкой ухмылке.

— Мой скоро видеть свой дом! — сказал он. — Видеть свой жена. Свой отец, дед…

— Они ещё живы? — удивился Стив, потом, спохватившись, добавил: — Ты по них скучаешь, да?

Гном вдруг тяжело вздохнул.

— Мой будет скучать по тебе, Стив! Сильно скучать! — узкие, глубоко посаженные глаза гнома буквально впились в лицо юноши. — А твой будет скучать по Аверзагар?

— Ты ещё спрашиваешь! — Стив вдруг почувствовал, как тугой солёный комок вплотную подкатил к горлу, даже дышать стало трудно. — Ты же знаешь, что я бы всё отдал, чтобы ты остался со мной! Но ведь… ведь ты всё равно не останешься?

Тёмное лицо гнома, казалось, потемнело ещё больше.

— Мой не может остаться, — хрипло проговорил он.

— Вот видишь!

— Зато Стив может поехать с Аверзагар!

— Поехать с тобой? В горы? — Стив отрицательно затряс головой. — Нет, я не могу! Я… мне…

Не договорив, он замолчал. Аверзагар тоже молчал, и это взаимное их молчание длилось довольно долго. Потом Аверзагар снова вздохнул.

— Мы уезжать в полдень, — хрипло проговорил он. — Твой думать. Время ещё есть.

— Нет! — твёрдо сказал Стив, глядя прямо в лицо Аверзагару. — Я не могу поехать с вами!

Никак не могу! По той же самой причине, по которой ты не можешь остаться! Постарайся меня понять…

— Мой понимать! — сухо отозвался гном. — Стив — человек! Люди презирать гном, ненавидеть их, так?

— Не больше, чем вы, гномы, презираете людей! — с раздраженьем огрызнулся Стив, потом, опомнившись, добавил уже более миролюбиво: — Давай не будем ссориться на прощание!

— Давай! — сразу же согласился Аверзагар, лицо его неожиданно смягчилось. — Мой хочет показать тебе что-то. Идём!

— К вам? — Стив заколебался. — Впрочем… — позади его неожиданно послышался шум и юноша обернулся. — Что это ещё?!

Со стороны улицы к ним приближалась целая процессия. Впереди шёл Гэл, лицо его было хмурым и озабоченным, рядом с ним шёл всё тот же молодой воин. За ними, чуть отставая, шли ещё несколько мужчин среднего преимущественно возраста.

Подойдя к Стиву вплотную, Гэл остановился. Воин и остальные пришедшие столпились неподалёку.

— Что случилось, Гэл? — удивлённо спросил Стив.

— Это я у тебя хочу спросить! — в слегка подрагивающим голосе Гэла Стив уловил скрытые гневные нотки. — Я ведь просил тебя не ввязываться ни в какие истории! Просил ведь?!

— А я и не ввязывался! — Стив пожал плечами. — Я пришёл сюда навестить Аверзагара, а по пути…

— А по пути начал заигрывать с незнакомой девушкой! — гневно перебил его Гэл. — А когда её жених осадил тебя, ты трусливо отказался от поединка, сославшись на закон о гостеприимстве!

— Это он тебе сказал?! — вспылил Стив, хватаясь за рукоятку меча. — И ты поверил?!

— Я не поверил! — голос Гэла неожиданно смягчился. — Но вот все они… — его взгляд скользнул по угрюмо-бесстрастным лицам неподвижно стоящих мужчин. — Впрочем, это не значит, что ты обязан драться… никто не сможет заставить тебя это делать! Просто…

Гэл замолчал.

— Просто, нам придётся немедленно убраться из селения, — закончил за него Стив. — А впереди нас поползёт грязный слушок о трусливых сыновьях Совы, панически боящихся честного поединка, ведь так?

— Так! — Гэл согласно кивнул. — Но ты всё равно не обязан драться с ним! — он вдруг перешёл на шёпот. — Хочешь, я буду драться с ним за тебя? Такое разрешено.

— Ну, уж нет! — в груди Стива медленно закипал гнев, но юноша пока что сдерживал его как мог. — Клянусь Небом, что я и не думал приставать к его девушке… она сама, первая, заговорила со мной, и я до сих пор не знаю, что ей от меня было нужно! Но я всё равно буду драться! — Стив рывком вырвал меч из ножен и повернулся в сторону своего противника. — Видишь, я первым обнажил его! Теперь ты можешь сделать это без колебаний!

Воин не заставил упрашивать себя дважды. Он выхватил меч… одновременно с этим все пришедшие подались чуть в сторону, освобождая место для поединка. Гэл и Аверзагар (Стив мельком успел заметить это) тоже отошли поближе к калитке. Противники остались друг против друга, у обоих были мечи примерно равной длинны, кольчуги, поножи… На голове противника Стива сверкал шлем, в то время как у Стива шлема не было. Это было нарушением правил поединка, и противник Стива должен был шлем снять, но он и не подумал сделать это… да Стив и не ожидал от него такого благородства. Что ж, придётся начинать бой в заведомо неравных условиях.

Но тут случилось то, чего Стив тоже никак не ожидал. Один из мужчин, седой, хоть ещё и сравнительно не старый, до сих пор лишь молча наблюдавший за приготовлениями к поединку, снял вдруг с головы свой шлем и протянул его Стиву.

— На, надень!

— Не надо! — начал было Стив, но мужчина, подойдя к нему вплотную, почти силой натянул шлем на голову юноши и шлем этот пришёлся Стиву как раз в пору. — Спасибо!

— Поединок должен быть равным!

Сказав это, мужчина вновь отошёл к товарищам.

— Готовы? — нетерпеливо спросил другой мужчина, по виду: самый старший из всех. — Тогда можете начинать! Но помните: поединок должен быть честным и до первой крови!

— До первой крови! — подхватили остальные. — И соблюдать правила!

Стив украдкой взглянул в сторону Гэла и успел заметить с каким облегчением воспринял однорукий воин последние эти слова. Сам юноша тоже был совсем не против поединка до первой крови, но тут внезапно воспротивился его противник.

— Я хочу драться с ним насмерть! — высокомерно заявил он, буквально прожигая Стива насквозь гневным своим взглядом. — Этот пришелец оскорбил мою честь и должен жестоко поплатиться за свою дерзость!

Это заявление сразу же вызвало у стоящих на обочине мужчин глухой неодобрительный ропот.

— Ты не можешь заставить его драться на твоих условиях, Зип! — предостерегающе крикнул седой мужчина, давший Стиву шлем. — Это против правил!

— Не могу! — согласился воин, не спуская с лица Стива ненавидящего своего взгляда. — Но никто не сможет запретить мне назвать труса трусом!

— Я согласен драться на твоих условиях, Зип! — Стив уже не пытался больше сдерживать свой гнев, его ненависть к противнику была сейчас не меньшей, а может и большей даже, чем у того к нему. — И, может, начнём уже!

Торжествующе улыбаясь, Зип одним прыжком преодолел расстояние, отделяющее его от Стива, и первым нанёс удар, не в полную силу, впрочем. Этот удар Стив парировал без особого труда… точно так же, как, без особого труда, парировал сам Зип ответный удар Стива. Это была разведка, и оба противника хорошо понимали всю её необходимость.

Впрочем, Зип не сомневался даже в своей победе, эта уверенность сквозила, казалось, в каждом его движении. Он снова ударил. Стив отразил удар, но нанести ответный просто не успел, ибо снова пришлось отражать всё новые и новые удары противника. Зип обрушил на юношу не один, не два, множество ужасающей силы ударов, наносящихся ко всему прочему с самых разных позиций. Пока ещё не один их этих ударов не достиг цели, но всё равно — преимущество воина из племени Бизонов было неоспоримым. Медленно, но уверенно оттеснял он Стива к самому краю дороги… вот, наконец, плечи юноши упёрлись в каменную кладку забора. Отступать дальше было некуда… Зип, предчувствуя близкую победу, удвоил усилия.

— Прикончи его, Зип! — азартно прокричал кто-то из мужчин… и одновременно с этим до слуха Стива донёсся взволнованный возглас Гэла:

— Атакуй сам, Стив! Переходи в атаку немедленно!

«Тебе легко говорить! — пронеслось в голове Стива. — Я и обороняюсь то с трудом!» Но возглас Гэла всё же сыграл свою роль, он как бы встряхнул сознание юноши. Скорее рефлекторно, чем сознательно, Стив успел одновременно отбить очередной быстрый и коварный удар противника и нырком уйти в сторону, отрываясь, наконец, от проклятого этого забора. Потом, не давая опомниться явно обескураженному таким неожиданным поворотом событий Зипу, Стив сам перешёл в наступление. Теперь уже он наносил удар за ударом, а побледневший Зип медленно отступал, отражая удары… вдруг нога его зацепилась за что-то и воин, потеряв равновесие, опрокинулся навзничь, выронив при этом меч. Все зрители дружно ахнули, явно не ожидая такого поворота событий.

— Добей его, Стив! — торжествующе крикнул Гэл. — Прикончи его!

Это нисколько не противоречило правилам смертельного поединка, и никто не осудил бы Стива за то, что он воспользовался оплошностью противника. И, тем не менее, Стив ничего подобного не сделал. Более того, он отошёл в сторону, давая возможность Зипу подняться и приготовиться к продолжению боя. Тяжело и прерывисто дыша, юноша стоял, опустив меч, и ожидал, мысленно вновь и в который уже раз проклиная себя за постыдную для воина мягкотелость.

Зип, наконец, поднялся с земли, весь красный от бешенства и стыда. Некоторое время он стоял неподвижно, не сводя со Стива налитых кровью глаз.

— Продолжим? — сказал Стив, поднимая меч. На левой щеке он вдруг почувствовал слабое жжение и, осторожно проведя по ней левой рукой, с удивлением обнаружил на пальцах кровь. Впрочем, это был пустяшный порез.

— Ну, что же ты?! — Стив сам сделал шаг в сторону противника. — Давай!

Он вдруг подумал, что в поединке до первой крови уже проиграл бы… но тут увидел, как у Зипа, по-прежнему не трогающегося с места, по ноге течёт тонкая струйка крови. Стив, оказывается, тоже задел противника, хоть так и не смог вспомнить, когда же это произошло.

— Щенок! — прохрипел Зип, бросаясь вперёд. — Ты опозорил меня! Тебе не жить!

Стив тоже рванулся навстречу ему… но тут между ними встал седой мужчина, давший Стиву шлем.

— Поединок окончен! — произнёс он тихо, но было в его голосе что-то такое, что заставило обоих противников разом опустить мечи. — Ты проиграл, Зип! Уходи!

— Ты проиграл, Зип! — словно эхо повторили остальные мужчины. — Уходи!

На какое-то короткое мгновение Стиву показалось, что Зип, униженный в глазах соплеменников, проигнорирует решение судей и вновь бросится в атаку. Не исключая такой вариант развития событий, юноша был наготове… но, лишь скрипнув зубами от ненависти и бессильной злости, Зип вложил всё же меч в ножны и быстро зашагал прочь.

Он шёл, а Стив невольно смотрел ему вслед, и в душе его не было больше ни злобы, ни ненависти к бывшему врагу. Там было, скорее, сочувствие и какая-то странная неловкость, что ли… причём неловкости было куда больше, ибо сочувствие к воину есть величайшее для него оскорбление. Впрочем, в тех чувствах, которые испытывал Стив, молча глядя вслед уходящему Зипу, было ещё что-то, к Зипу никак не относящееся, что-то такое, в чём и сам Стив не смог пока ещё до конца разобраться…

Мужчины-судьи, всё это время молча смотревшие на Стива, как-то разом зашевелились, принялись вполголоса обмениваться негромкими репликами или замечаниями. Потом они тоже стали расходиться кто куда… все, кроме того седовласого, который перед боем одолжил юноше свой шлем. Он оставался на прежнем месте и Стив, вспомнив, наконец, о шлеме, тут же снял его с головы и, подойдя к седовласому, протянул ему шлем.

— Не надо! — сказал тот, чуть помедлив. — Оставь себе! Это подарок!

Отказ от подарка — смертельная обида, поэтому Стив, пожав мысленно плечами, вновь нахлобучил шлем на голову.

— Спасибо!

— Не за что!

Но мужчина всё не уходил, и Стив понял вдруг, что седовласый хочет спросить его о чём-то… хочет, но почему-то всё никак не решается сделать это. Простояв так в молчании некоторое время, Стив совсем уж было решил подойти к Гэлу и Аверзагару, вполголоса о чём-то беседующим, но тут седовласый, наконец-таки решившись, тихо спросил:

— Скажи, о чём Эни беседовала с тобой?

Стив не сразу и сообразил, что речь идёт именно о той девушке, с которой и заварилась, собственно говоря, вся эта каша. Наконец, поняв, вспыхнул от внезапного гнева. Ибо, подарок подарком, но не обо всём же можно расспрашивать!

— Почему я должен сообщать тебе это? — спросил он, стараясь держаться как можно спокойнее. — Об этом, вообще, не принято расспрашивать! Или тут, у вас, другие понятия о чести и порядочности?!

Некоторое время седовласый молча смотрел на Стива… смотрел так, словно пытаясь прочитать затаённые его мысли.

— Я её отец! — проговорил он, наконец, и, пока Стив осмысливал только что услышанное, тихо добавил: — А понятия о чести и порядочности у нас такие же, как и везде, в чём ты совсем недавно смог убедиться, разве не так?

— Я в этом не сомневался! — смущённо пробормотал Стив.

— Так о чём вы с ней говорили?

— Она… она просто спросила, как меня зовут… — с трудом выдавил из себя Стив. Врать ему не хотелось, но и сказать всю правду тоже никак было нельзя…

— И это всё?! — взгляд седовласого, казалось, пронзал Стива насквозь. — Больше ничего она тебе не говорила?

В это время Гэл окликнул Стива и тот был несказанно рад возможности прекратить мучительную эту беседу.

— Больше ничего! — произнёс юноша, надеясь, что голос его звучит более-менее натурально. — Прости, мне пора!

Он повернулся, было, чтобы идти, но рука седовласого мужчины удержала его на месте.

— Ты не должен воспринимать всерьёз то, что она сказала! — проговорил седовласый с непонятной какой-то внутренней болью и горечью. — Что бы она тебе не сказала — ты не должен воспринимать это всерьёз! Она… в общем, у неё было непростое детство. Её мать… — седовласый вдруг осекся и отпустил руку Стива. — Вы долго пробудете у нас?

— Нет! — сказал Стив, радуясь, что лгать и изворачиваться больше не надо. — Сегодня же мы уходим.

— Это хорошо! — седовласый повернулся и быстро пошёл прочь… потом он остановился и, обернувшись к юноше, добавил: — Уходите как можно скорее! Так будет лучше и для тебя, и для неё… да и для меня тоже! Впрочем, для меня уже…

Не договорив, он махнул рукой и пошёл дальше, а Стив, смущённый и совсем выбитый из колеи, медленно побрёл в сторону своих друзей, молча за ним наблюдавших.

— Твой молодец! — возбуждённо проговорил Аверзагар. — Твой хорошо сражаться!

Стив не ответил. Он только неопределённо пожал плечами и посмотрел на Гэла. Тот ободряюще улыбнулся.

— Твой зря не убить его! — всё ещё никак не мог успокоиться Аверзагар. — Твой зря жалеть враг!

Стиву неожиданно припомнилось, как, когда-то, он пожалел Аверзагара, а потом и сам Аверзагар пожалел его. Наверное, гном тоже об этом вспомнил.

— Иногда жалеть смысл есть! — буркнул он, отворачиваясь. — Но его зря жалеть стал!

Некоторое время все трое молчали.

— О чём говорил с тобой этот седой? — спросил Гэл, меняя тему разговора. — О той девушке?

— Это её отец, — с трудом выдавил из себя Стив и, повернувшись к Аверзагару, спросил: — Ты что-то хотел сказать мне, не забыл?

Аверзагар молча посмотрел на Стива, потом перевёл взгляд на Гэла. Он как бы давал понять, что Гэл тут лишний, и однорукий воин сам понял это.

— Пойду я! — небрежно бросил он Стиву, в голосе его сквозила всё же лёгкая обида. — Прощай, Аверзагар! Счастливой дороги!

— Мой тоже желать тебе счастливый путь! — сдержано ответил гном. — Я долго Стив не задержать.

— Вот и хорошо! — Гэл повернулся и пошёл по улице в ту же сторону, откуда и пришёл. — Я буду ждать тебя у сарая! — крикнул он Стиву, не оборачиваясь.

Некоторое время после его ухода и Стив, и Аверзагар стояли молча, и молча же смотрели ему вслед. И только когда высокая фигура однорукого воина исчезла, наконец, за поворотом, Аверзагар, шумно выдохнув, повернулся к Стиву.

— Мой желать вернуть тебе что-то.

И гном медленно, вразвалку направился в сторону дома. Стиву ничего не оставалось, как пойти следом. Он уже подходил к высокому, резному крыльцу, когда Аверзагар, стоявший уже у дверей, вдруг повернулся и сказал тоном, не терпящим возражения:

— Твой ждать у крыльца. Дом не ходить.

И, не успел ещё Стив и рта открыть, чтобы высказать собственное мнение на сей счёт, он уже скрылся за дверью. А навстречу, из дома вывалился другой гном с двумя увесистыми тюками в руках. Не глядя на юношу и, кажется, вообще его не замечая, гном вперевалку направился к лошадям.

Ждать Аверзагара пришлось довольно долго. Тот почему-то задерживался… зато другие гномы, как назло, сновали возле Стива взад и вперёд. Стив не знал доподлинно, сколько же гномов собралось в этом, небольшом на вид строении, но за то время, пока он торчал у крыльца, поджидая приятеля, их промелькнуло перед глазами юноши никак не меньше сотни. Конечно же, сотни гномов тут быть никак не могло, возле Стива беспрестанно сновали одни и те же гномы, подготавливая скорый свой отъезд.

И никто из них даже вида не показал, что заметил Стива, одиноко стоящего у крыльца.

Гномы проходили мимо, если они шли вдвоём или втроём, то обязательно вели между собой оживлённую беседу на странном своём языке, в котором чуткое ухо юноши так и не смогло уловить ни единого даже знакомого слова. В общем-то, Стиву было глубоко наплевать на это откровенное пренебрежение к собственной персоне, оно было вполне объяснимо, исходя из тех неприязненно-деловых отношений, который исторически сложились в отношениях между людьми и горными гномами. Но всё равно, хотелось убраться отсюда как можно скорее и куда подальше… а Аверзагар всё не шёл и не шёл.

Он появился тогда, когда Стив уже потерял всякую надежду его вновь увидеть, а гномы начали выводить навьюченных своих лошадок и выравнивать их в походную колонну. В правой руке Аверзагара была кожаная сумка чем-то наполненная. Отдуваясь, гном протянул сумку Стиву.

— Твой брать это!

— А что там? — полюбопытствовал Стив, беря сумку. Она оказалась на удивление лёгкой.

— Что в ней?

— Твой глаз иметь? — ответствовал гном в обычной своей ворчливой манере. — Рука иметь? Рука открывать сумка… глаз смотреть. Зачем спрашивать?

— Ладно, ладно! — Стив еле заметно улыбнулся и, расстегнув сумку, заглянул в неё. И замер, изумлённый.

В сумке лежала та самая драгоценная накидка из светящихся перьев.

— Ты ведь утверждал, что выбросил её! — пробормотал Стив первое, что пришло в голову.

— Выходит, что ты…

Он хотел сказать «соврал», но вовремя осекся и замолчал. Впрочем, провести Аверзагара было не так-то и просто.

— Я сказать неправда из лучший побуждений! — наставительно буркнул он. — Стив угрожать лесной дух. Аверзагар опасность меньше быть.

— Понятно! — некоторое время Стив, не отрываясь, смотрел на разноцветные переливы причудливо изменяющихся узоров. — Мы ведь поделим её пополам, да?

Но Аверзагар лишь отрицательно мотнул лохматой своей башкой, да так, что серебряный бубенчик на шляпе издал протяжный мелодичный звук.

— Стив брать всё! — сказал гном. — Аверзагар не брать это совсем!

— Почему? — с растерянностью в голосе спросил Стив. — Ты сможешь выручить за неё много денег или товаров!

Аверзагар вновь отрицательно мотнул головой.

— Твой брать её всю! — упрямо проговорил он под весёлый перезвон бубенчика. — Мой так хотеть!

Стив хотел ещё что-то сказать, возразить как-то, но, взглянув в непроницаемое лицо Аверзагара, сразу же передумал это делать.

— Спасибо! — он прицепил сумку на пояс. — А если я поделюсь с Гэлом, ты как, не против?

Аверзагар лишь равнодушно пожал широкими плечами. Этот вопрос был для него исчерпан.

— Мы уезжать чуть раньше, чем собираться, — сообщил он Стиву, чуть помолчав. — Кто знать, увидеться мы больше… не увидеться может…

— Увидимся! — сказал Стив, но особой уверенности в голосе его тоже не прозвучало. — Должны, по крайней мере!

И он вздохнул. Аверзагар тоже вздохнул, с шумом пропуская воздух зквозь волосатые ноздри. Мимо них прошло несколько гномов, кто с грузом, кто без груза. Один из гномов хмуро и довольно неприязненно покосился на юношу и что-то негромко сказал Аверзагару на непонятном своём языке. Аверзагар ответил, тоже негромко и, кажется, сердито… между гномами завязалось что-то вроде дискуссии, которая, впрочем, продолжалась недолго. Гном пожал плечами и неторопливо двинулся в сторону лошадей.

— Ты всё же не хочешь ехать наша колонна? — спросил Аверзагар Стива, и, когда тот только отрицательно мотнул головой, тихо добавил: — Тогда мой дать тебе два совет.

Первый совет… — гном замолчал, внимательно посмотрел в лицо Стиву. — Никому не хвастать накидка! Даже не показывать её никому!

— И Гэлу?

Аверзагар на мгновение замялся.

— Гэл ты решать сам! — встревоженный взгляд гнома, казалось, впивался в самую душу юноши. — Больше никто видеть не должен! Смертельно опасно для Стив!

— Да понял я, понял! — Стив улыбнулся. — Конечно же, ты прав! — он замолчал, в ожидании продолжения, но Аверзагар тоже молчал, с некоторым сомнением разглядывая юношу. — Ну, хорошо, я обещаю, что никому её не буду показывать! Никому, кроме Гэла!

А теперь давай свой второй совет!

Вместо ответа Аверзагар медленно огляделся по сторонам.

— Твой покидать это селение быстро! — буркнул он, наконец. — Уходить отсюда сегодня!

Здесь опасность есть, большой опасность! Аверзагар это ощущать!

— Это от Зипа, что ли?! — Стив прищурился. — К твоему сведению, я ещё никогда не бегал от опасности! И если тот хвастун потребует повторного поединка…

— Хвастун твой есть! — перебил юношу Аверзагар. — Опасность не Зип есть!

— А кто? — быстро спросил Стив. — Тот седовласый?

Какое-то мгновение Аверзагар молчал, словно обдумывая что-то.

— Опасность сама девушка есть! — сказал он, наконец, и снова огляделся по сторонам.

— Эни? — Стив недоверчиво улыбнулся. — Чем же она, интересно, может угрожать мне?

И снова какое-то время Аверзагар молчал.

— Мой не знать точно, — произнёс он и в голосе гнома Стив неожиданно уловил какие-то виноватые нотки, что ли… — Мой просто чувствовать. — Он помолчал ещё немного и добавил, понизив голос почти до шёпота: — Ведь она не совсем человек есть!

— Оборотень?! — Стив вдруг почувствовал, как по коже пробежал холодок. — Эни — оборотень?

Но Аверзагар лишь отрицательно мотнул головой.

— Тогда кто же она?

— Мой не совсем понимать… — снова в голосе гнома послышались виноватые нотки. — Мой не сталкиваться с этим ещё…

— Да с чем, с этим?! — не выдержав, почти заорал Стив. — Что ты всё ходишь вокруг да около!

В это время кто-то из гномов, по-видимому, старший, окликнул Аверзагар.

Обернувшись на голос, Аверзагар тоже что-то прорычал в ответ, потом он снова посмотрел в лицо Стиву.

— Мой не знать, кто Эни есть! — проговорил он с заметным волнением в голосе. — Мой знать только, что Стив опасность грозить. Большой опасность. Стив лучше делать, если немедленно покидать это селение. — Аверзагар замолчал, шумно выдохнул воздух и произнёс уже совсем другим тоном: — Мой уезжать пора! Мой обнять Стив хочет на прощание!

Он широко растопырил свои огромные лапищи, и, поймав в их Стива, немедленно заключил юношу в свои медвежьи объятия. От переломов или возможного удушения Стива спасла лишь кольчуга да ещё, кажется, сердитый окрик гнома-предводителя, приказывающего или предлагающего Аверзагару поторопиться.

— Прощай, Стив! — хрипло произнёс гном юноше в самое ухо. — Мой помнить тебя всегда будет!

И, оттолкнув от себя Стива, Аверзагар косолапой трусцой побежал к каравану.

— Прощай, Аверзагар! — крикнул Стив ему в спину и вдруг почувствовал, как у него защипало под веками. — Спасибо тебе за всё!

— Твой спасибо! — ответно крикнул Аверзагар, с неожиданной лёгкостью вскакивая на пони. — Помни мой совет! Оба совет помни!

Караван тронулся.

— Помню! — Стив смотрел на медленно удаляющийся караван… под веками у него щипало и жгло всё сильней и сильней. — Прощай, друг! — прошептал он с горечью. — Удачи тебе!

Не оглядываясь, Аверзагар просто махнул рукой.

А гномы между тем уезжали всё дальше и дальше. Их разноцветные одеяния казались такими мирными и даже шутовскими, но боевые арбалеты были приторочены к сёдлам, а за поясом каждого гнома торчал боевой топор устрашающих размеров. Ну а с тем, как гномы умеют владеть этим грозным оружием, Стив уже был достаточно хорошо ознакомлен.

Некоторое время Стив ещё различал Аверзагара среди прочих гномов, но чем больше отдалялись они от него, тем труднее было юноше выделить из их общего скопища своего друга. Потом длинная вереница всадников просто слилась для Стива в одну сплошную многоцветную полоску… ещё потом он перестал различать даже сами цвета этой полоски.

И вот, наконец, торговый караван гномов совсем скрылся за далёкими лесистыми холмами. И лишь после этого Стив вздохнул и отправился на поиски Гэла.

Юноша шёл тем самым путём, каким и пришёл сюда, но теперь, быстро шагая по неширокой улице селения, он уже не глазел беззаботно по сторонам. Скорее, наоборот.

Стив шёл, низко опустив голову и всячески стараясь ни с кем не встречаться взглядом… в особенности избегал он смотреть на молоденьких девушек. Уж очень не хотелось ему снова по собственной глупости вляпаться в какую-нибудь неприятную историю, подобную той, что произошла с ним совсем недавно.

При этом Стив старался совершенно не думать об Эни, вообще, выбросить из головы даже сами мысли о ней. Но чем больше он старался об Эни не думать, тем больше о ней думал. Её слова, улыбка, мимолётное прикосновение к нему… и, главное, тот жгучий её поцелуй… всё это странным образом волновало юношу… даже, не волновало, а буквально сводило с ума. Проходя мимо дома, возле которого он впервые увидел Эни, Стив невольно поднял голову в надежде ещё раз, самый последний, увидеть девушку. Но Эни нигде не было видно и это почему-то как громом поразило его. Остановившись напротив калитки, Стив понял вдруг, что не может уйти, так и не повидавшись с ней. В голове юноши мелькнула даже совершенно безумная мысль зайти в дом… с большим трудом Стиву удалось противостоять этому искушению.

Торопливо зашагав дальше, Стив вновь попытался выбросить Эни из головы… и вновь попытка эта не увенчалась успехом и никаких видимых результатов не принесла. Он думал и думал о ней… он уже почти жалел, что был так нерешителен и отказался пойти с ней… он уже жалел об этом без всякого этого «почти»… дурак, размазня, тряпка паршивая… упустить такую возможность… этот воин Зип, уж он бы не упустил… и зря Стив не убил его… надо было сделать это тогда… а сейчас он может быть рядом с Эни… с его Эни! Да с ней может быть кто угодно… Гэл, к примеру… возможно, они и сейчас там, в сарае, вдвоём… надо быстрее бежать туда, убедиться и если они действительно там — он их убьёт! Впрочем, Эни он убивать не станет, она тут ни при чём, это всё Гэл… мерзкий предатель… он всегда относился к Стиву свысока… и как он смеет называть Стива «малыш»… он всегда смеялся над Стивом… исподтишка смеялся… ну да ничего, теперь Стив покажет ему… он убьёт Гэла, убьёт в любом случае, даже если Эни там не окажется… это ничего не значит… она могла быть там и Гэла надо убить просто из предосторожности… он убьёт Гэла и тогда никто не отнимет у него Эни… и они будут всегда вдвоём… только вдвоём! Только бы Гэл ничего не заподозрил… надо убить его в спину, внезапно… это ничего, это можно… с такими мерзавцами как Гэл обычно не церемонятся… только бы сделать это поскорее… только бы он оказался на месте… и тогда… вместе с Эни… вдвоём… только вдвоём… это так прекрасно — парить вместе над спящими селениями… и кровь… тёплая живая кровь… вот только осталось убить Гэла и тогда… тогда… Эни, любимая, мы скоро встретимся… я иду к тебе… Эни… я… мы… они…

 

Глава 2

Когда Стив очнулся и открыл глаза, то не сразу понял, где он находится и что с ним, собственно, такое произошло.

Он находился в какой-то тёмной, приземистой хижине, он лежал на полу лицом вниз, руки его были туго скручены за спиной, ноги тоже крепко связаны тонкими сыромятными ремнями… Одежда юноши промокла насквозь, и пол вокруг тоже был мокрым, кое-где на нём поблескивали ещё лужицы воды.

— Он очнулся! — раздался откуда-то сбоку на удивление знакомый голос. — Может развязать?

— Не надо! — произнёс другой голос, тоже смутно знакомый. — Пусть пока полежит так…

Превозмогая страшную боль в затекшей шее, Стив с трудом повернув голову в сторону разговаривающих. Приглядевшись повнимательней, он сумел рассмотреть в полумраке хижины Гэла, сидящего за столом и в упор смотревшего на юношу. Рядом с Гэлом находился тот седовласый мужчину, который разговаривал со Стивом после поединка, а ещё раньше дал юноше свой шлем. Ещё он, кажется, был отцом той девушки… как же её звали… совсем вылетело из головы…

— Ну что? — спросил Гэл негромко, разглядывая при этом Стива странным каким-то взглядом. — Очухался?

Тут только Стив разглядел на голове товарища сбившуюся чуть в сторону повязку. В нескольких местах на повязке бурели засохшие пятна крови.

— Ты ранен? — слова давались Стиву с трудом… он словно выталкивал их из себя, медленно, по одному. — Что тут у вас произошло? — Стив чуть шевельнулся, при этом ремни, опутывающие ноги юноши, больно врезались в лодыжки. — Почему я связан?

Развяжите!

— Развязать? — с сомнением в голосе проговорил Гэл. Он смотрел на Стива, но вопрос свой задал не ему, а, почему-то, седовласому. — Или не стоит пока?

Не отвечая, седовласый поднялся из-за стола и, подойдя к юноше, наклонился над им.

Мгновение спустя Стив понял, что руки у него свободные… впрочем, он пока их даже не ощущал. Пока седовласый возился с узлами на ремнях, опутывающих ноги Стива, сам Стив старательно массировал непослушными пальцами багровые отёкшие кисти.

«Это сколько же я пролежал связанный? — мелькнула в голове запоздалая мысль. — И за что, кстати, они меня связали? Или это были не они?» — Ты хоть что-либо помнишь? — спросил Гэл, неотрывно наблюдая за юношей. — Или ничего не помнишь?

— А что я должен помнить? — вопросом на вопрос ответил Стив.

— Ну… — Гэл пожал плечами. — То, хотя бы, как ты пытался меня убить?

— Что?! — Стив, приподнявшись на локте, непонимающе уставился в бледное, похожее на неподвижную маску лицо товарища. — Ты, наверное, шутишь! — Стив нервно засмеялся, но тут же оборвал свой смех. Он понял вдруг, что Гэл не шутил. — Я, что, действительно пытался это сделать?

Последние слова Стив почти прошептал.

— И не только пытался! — Гэл машинально поправил рукой окровавленную повязку на голове. — У тебя это почти получилось! И если бы не…

Угрюмо взглянув на седовласого, Гэл замолчал.

— Разве он виноват! — неожиданно вступился за Стива седовласый. — Это всё Эни… это её штучки!

«Эни… — машинально подумалось Стиву. — Эни… Знакомое имя! Где-то я уже слышал его, вот только, где? Нет, не вспомнил! И я хотел убить Гэла?! В голове не укладывается!»

— Прости, Гэл! — Стив встал, виновато посмотрел на однорукого воина. — Если, конечно, сможешь!

— Смогу! — Гэл тоже поднялся, подошёл к юноше, ободряюще похлопал его по плечу. — Как говорится, всё хорошо, что хорошо кончается!

— Ещё ничего не окончилось!

Это произнёс седовласый. Он смотрел в окно, и Стив тоже машинально взглянул в ту сторону… и, почему-то, совсем не удивился тому, что за окном уже почти стемнело.

— Если они узнают, что мы здесь… — пробормотал седовласый, возвращаясь к столу и зажигая небольшой глиняный светильник. — Тогда они никого не пощадят, даже тебя, Гэл!

Впрочем, ты мог и не идти сюда… мы уже говорили с тобой об этом…

— Я помню! — ровным голосом проговорил Гэл.

— Ну, вот… — Некоторое время седовласый, словно оцепенев, молча и сосредоточенно рассматривал нервно пляшущий над столом язычок пламени. — А уж нас… тем более, Эни…

И тут, словно отдельные разрозненные части одной большой головоломки встали вдруг на свои места. Как-то сразу и без малейших даже усилий Стив вспомнил: и кто такая Эни, и всё, связанное с ней… и то, как шёл он убивать Гэла. Были и ещё какие-то воспоминания, странные, ни на что не похожие… они пугали юношу больше всего остального… но ведь они не могли быть правдой, никак не могли!

— Что с Эни? — хрипло проговорил Стив, обращаясь к седовласому. — Где она сейчас?

Вместо ответа, тот лишь вздрогнул и внимательно посмотрел на юношу. Слишком даже внимательно.

— С ней что-то случилось?

— Тебе лучше знать! — седовласый всё никак не отводил от юноши внимательного своего взгляда. — Ведь ты был последним из всех нас, кто её видел…

— Неправда! — Стив мотнул головой. — Я видел её только днём, перед поединком! Я больше не встречался с ней, не мог встречаться… — он вдруг запнулся, холодный озноб пробежал по телу… эти странные воспоминания, так похожие на кошмар… — Я что, видел её потом? — пробормотал юноша упавшим голосом. Он обводил встревоженным взглядом поочерёдно Гэла и седовласого, отца Эни… он почти умоляюще смотрел на них, но они молчали и как-то смущённо отводили взгляды. — Что вы молчите! Скажите, я встречался с ней потом, после поединка?! Я её видел ещё раз сегодня?

— Малыш! — неожиданно мягким голосом прервал его Гэл. — Поединок был не сегодня!

— Не сегодня?! — Стиву показалось, что он ослышался. — Вчера?

Гэл не ответил.

— Прошло уже три дня! — сказал отец Эни, и, почему-то, вздохнул.

— Сколько?!

— Три дня! — подтвердил Гэл. — Вернее, три с половиной, если быть точным.

Некоторое время Стив ошеломленно молчал. Три дня прошло… может ли такое быть?!

Он что, был без сознания всё это время… все три дня так и валялся связанный на полу?

Стив и не заметил, как произнёс вслух последние свои слова. А отец Эни снова вздохнул и отрицательно мотнул головой.

— Мы не знаем, где ты был эти три дня, — сказал он сухо. — Знаем только, что ты был вместе с Эни… а вот где именно вы были… Ясно, что в лесу!

— В лесу?!

— В лесу! — подтвердил и Гэл. — На опушки мы нашли твои вещи: кольчугу, меч, одежду…

— Одежду? — Стив только сейчас заметил, что одет во что-то чужое, и ни меча, ни кольчуги при нём нет. — Я что, сбросил с себя всю одежду?

Гэл и отец Эни переглянулись.

— Наверное, ты решил, что в лесу она тебе будет без надобности… — сказал Гэл и почему- то вздохнул.

— Подожди! — Стив с силой сжал виски ладонями. — Я что-то припоминаю… смутное что- то…

Он замолчал. Гэл и отец Эни тоже молчали и не сводили глаз с юноши.

— У меня были… крылья! — Стив смотрел на Гэла остановившимся взглядом. — И я летал… мы вместе летали, а потом… потом…

Тёмная дверь избушки вдруг с треском распахнулась настежь и на пороге возникла высокая фигура воина. Что-то знакомое было в его облике… и Стив, хоть и не сразу, узнал в воине Зипа. Неужели, уже три дня прошло с того момента, как они…

— Скорее! — проговорил Зип, тяжело и прерывисто дыша… видно было, что он сюда не шёл, а бежал, и бежал быстро. — Они всё пронюхали и уже близко! У них… — Зип пошатнулся, ухватился рукой за притолоку, лицо его вдруг исказилась, — у них факелы!

Они хотят сжечь вас вместе с избой! — лицо Зипа вновь исказила гримаса, и это была гримаса нестерпимой боли. — Торопитесь! Они… они…

Зип вдруг покачнулся и рухнул на пол. Из середины спины у него торчала короткая арбалетная стрела.

— Зип! — отец Эни бросился к лежащему воину, приподнял ему голову. — Зип, мальчик мой, не умирай!

Тёмная струйка крови медленно вытекла из уголка рта Зипа, тонкой змейкой побежала по подбородку… окровавленные губы умирающего слабо зашевелились.

— Это не смерть… — с трудом разбирал Стив отдельные слова. — Это уход… Туда, где Эни… А вы торопитесь! Если не хотите сгореть!

— Он прав! — отец Эни выпрямился. — Надо уходить и немедленно!

— Вот твои вещи, Стив! — Гэл швырнул юноше кольчугу, шлем, пояс с мечом. — Натягивай всё это и побыстрее!

Они выбежали из избушки, оставив на полу неподвижное тело Зипа. Вокруг возвышались деревья, еле различимые в темноте.

— Мы что, в лесу? — удивился Стив, пристёгивая пояс с мечом.

— А где ж ещё! — буркнул Гэл, помогая товарищу застегнуть шлем у подбородка. — В лесу, разумеется!

— Вон они! — прошептал отец Эни, показывая рукой куда-то поверх головы Стива. — Видите!

Стив обернулся.

Вдали виднелось множество огоньков, и все они двигались, постепенно приближаясь к избушке. Слышны были даже отдалённые яростные крики людей… потом до ушей Стива донёсся, приглушённый расстоянием, басовитый собачий лай.

— Собаки! — с тревогой прошептал отец Эни. — Они взяли собак!

— Кто, они? — спросил Стив. — Жители селения?

— Идём, идём! — торопил отец Эни. — Надо уходить!

Стив вдруг вспомнил про Зипа. Может, ему ещё можно помочь?

Но отец Эни лишь отрицательно мотнул головой.

— Мы ничем не поможем Зипу! — сказал, как отрезал он, продираясь сквозь густой колючий кустарник, окружавший избушку с трёх сторон. — Другие позаботятся о нём!

Пронзительный, леденящий душу крик, напоминающий одновременно и смех, и рыдание, пронёсся у них над головой… и Стив, вздрогнул, невольно останавливаясь.

Он узнал этот крик! Узнал по обрывкам кошмарного своего воспоминания!

Но задумываться над всем этим сейчас не было ни сил, ни времени.

— Скорее, скорее! — торопил отец Эни, хоть они и так бежали изо всех сил. — Они не посмеют преследовать нас долго… они боятся этих мест…

«Я тоже боюсь! — подумал Стив, тяжело дыша и чувствуя, как постепенно наливаются свинцовой тяжестью ноги. — Это же Чёрный лес… я так мечтал из него выбраться, мечтал, уже почти не надеясь на это… и вот теперь мы бежим вглубь леса, спасаясь от людей, нас приютивших! Что мы такого сделали, почему они так ополчились на нас?!» Снова раздался всё тот же леденящий крик, но уже тише и как бы позади их. Потом сверху раздалось тяжёлое хлопанье крыльев и Стив, подняв голову, сумел разглядеть на тёмном фоне звёздного неба ещё более тёмный силуэт, отдалённо напоминающий то ли огромную птицу, то ли гигантских размеров летучую мышь. Странное существо стремительно пронеслось над ними и исчезло за верхушками деревьев, но Стив успел заметить, что крылатое это существо что-то несло… что-то большое и явно тяжёлое…

Этим «чем-то» мог быть… Зип! А крылатое существо… неужели это Эни?!

Яростный лай собак раздался уже где-то совсем неподалёку. Слышно было, как огромные разъярённые псы с треском продираются сквозь густой кустарник.

— Они спустили собак! — крикнул отец Эни, останавливаясь.

— Да, от собак нам не уйти! — сказал Гэл, тоже останавливаясь и выхватывая меч. — Становимся спина к спине!

Они едва успели выполнить этот манёвр, как множество собак, выскочив с нескольких сторон одновременно, с хриплым рычанием набросились на людей. Три меча взметнулись почти одновременно… раздался предсмертный визг… и вся стая, как по команде отхлынула, оставив на поле боя нескольких своих погибших и искалеченных собратьев.

— Собаки нам не страшны! — сказал Гэл, успокаивая то ли себя, то ли остальных. — Они не сунутся больше!

— Да, но и не уйдут! — возразил отец Эни. — Они будут держать нас в осаде… а потом появятся люди!

Люди были уже близко. Света факелов, правда, ещё нельзя было разглядеть сквозь густые заросли кустарника, но возбуждённые возгласы доносились уже с трёх сторон… и, как бы призывая хозяев к добыче, псы вновь подняли оглушительный лай и вой.

— Проклятые твари! — прорычал Гэл. — Может, попробуем прорваться?

Отец Эни отрицательно мотнул головой.

— Бесполезно!

— Но ведь оставаться на месте — значит умереть! — стоял на своём Гэл. — Им даже не надо будет сражаться с нами. Достаточно трёх арбалетов и по одной стреле в каждом!

— Смотрите! — воскликнул Стив. — Что это там, сверху?!

Раздалось близкое хлопанье мощных крыльев, и сразу несколько крылатых существ появились над лесом. Стив услышал испуганные и одновременно яростные вопли преследователей… потом почувствовал вдруг, как кто-то ухватил его за кольчугу и одним сильным рывком поднял в воздух. От неожиданности юноша рванулся, стараясь высвободиться…

— Это я! — послышался прямо над ухом Стива знакомый и такой притягательный женский голос. — Я помогу тебе!

— Эни!

Стив попытался повернуть голову, чтобы рассмотреть девушку, но ничего у него не получилось.

— Не смотри на меня сейчас! — вновь прошептала Эни. — Не хочу, чтобы ты запомнил меня такой!

Некоторое время они летели молча сквозь ночную тьму и только звенели, пели где-то над головой юноши невидимые отсюда крылья. Почти успокоившись, Стив с интересом наблюдал, как стремительно проносится под ногами тёмная сплошная пелена леса… потом лес как-то неожиданно и разом закончился. Дальше их полёт проходил над открытой местностью.

— Мне было хорошо с тобой! — голос Эни был на удивление прежним… и трудно, невозможно даже было представить её в облике какого-то крылатого монстра… а, может, и не монстра вовсе… — Жалко, что ты ничего не помнишь!

— Я помню! — пробормотал Стив. — Только смутно… урывками… Всё так перемешалось, но кое-что я помню!

— Помнишь? — голос девушки звучал теперь совсем близко, возле самого уха Стива. — А ты бы не хотел улететь со мной? Прямо сейчас!

Стив не ответил, ибо не знал ответа. А, может, и знал…

И пели, звенели над головой невидимые крылья… и тёмная земля стремительно уносилась из-под ног…

— Прощай, Стив! — прошептала вдруг Эни, и юноша почувствовал на своей щеке прикосновение её губ, нежных, горячих… вполне человеческих губ. Потом Стив понял, что падает… падать, впрочем, пришлось совсем недолго, и он даже не ушибся…

Вскочив на ноги, Стив первым делом торопливо огляделся по сторонам. Неподалёку от него на траве лежал Гэл… впрочем, он уже тоже поднимался на ноги. Отца Эни нигде видно не было.

— Приехали! — сказал Гэл, потирая поясницу. — Вернее, прилетели! Ты как?

Стив не ответил.

— И ещё легко отделались! — Гэл подошёл к товарищу, остановился возле него. — О чём думаешь?

Не отвечая, Стив всё смотрел и смотрел в тёмное ночное небо. Неужели они никогда больше не встретятся?

— Очнись, Стив! — Гэл легонько потряс юношу за плечо. — Забудь о ней! И чем скорее — тем лучше! Ты меня понял? Иначе свихнёшься!

— Я был с ней три дня! — Стив всё ещё смотрел в сторону невидимого отсюда леса… а там, на востоке, уже понемногу светлело, приближалось утро. — Я был с ней… и я ничего об этом не помню! Почти ничего! Обидно!

— Дурак! — Гэл схватил Стива за плечо и вновь встряхнул, но уже не легонько, а изо всей силы. — Нашёл о чём жалеть! Ты не сошёл с ума только потому, что ничего не помнишь!

Ну, что ты так на меня смотришь! Они не люди… уж это ты, надеюсь, понял!

— А кто же они тогда?! — ответно выкрикнул Стив, сбрасывая руку Гэла со своего плеча. — Может, ты хочешь сказать, что они оборотни? Ты это хочешь сказать?!

— Нет! — Гэл поморщился, поправил ладонью окровавленную повязку на лбу. — Они не оборотни!

— Но кто же они тогда?

— Не знаю! — Гэл отвернулся и некоторое время оба молчали. — Только… видел бы ты себя в тот момент, когда…

Не договорив, он замолчал. Стив тоже молчал, и думали они, кажется, об одном и том же.

— Впрочем, тогда ты ещё был вполне человек…

— А потом? — тихо спросил Стив. — Кем я был потом?

Стив пожал плечами.

— Не знаю! — сказал, как отрезал он. — Было, прошло… и хватит об этом!

— А если не прошло? — всё также негромко проговорил Стив. — Если я вновь… как тогда…

Что ты будешь делать?

Гэл вторично пожал плечами.

— От судьбы не уйдёшь! — сказал он уже спокойно и даже как-то весело. — Просто ты убьёшь меня тогда, только и всего…

— Лучше уж ты меня! — тихо проговорил Стив. — Только сразу!

— Договорились!

Гэл вновь поправил повязку, осторожно потёр ладонью лоб.

— Всё ещё болит! — сказал он, морщась. — Вот бы сейчас чуток целебного мёда!

— А где же… — Стив пошарил рукой по поясу, потом посмотрел на пояс Гэла. — Где фляга?

— Фляги мы так и не нашли! — буркнул Гэл мрачно. — Наверное, она вам там пригодилась, как думаешь?

Стив не думал никак. Он вдруг нашарил рукой на поясе кожаную сумку и вспомнил о драгоценном подарке Аверзагара. Неужели он тоже исчез?

Но, расстегнув сумку, Стив увидел, что накидка лежит на прежнем своём месте. Неужели Гэл настолько порядочен, что даже не открывал сумку?!

— Что у тебя там? — полюбопытствовал подошедший Гэл и даже присвистнул от изумления: — Ух, ты!

Вокруг уже почти рассвело, но даже в этом утреннем полумраке сверкающие перья накидки производили неизгладимое впечатление, особенно на неподготовленного человека.

— Ты где их взял?

— Мы поделим их на двоих! — проговорил Стив, любуясь сверкающими переливами мгновенно изменяющихся красок и оттенков. — Поровну поделим! Как думаешь, сколько монет можно получить за всё это чудо?

— Насчёт монет, не знаю… много, наверное. А вот клинок в горло получить за них очень просто! — задумчиво произнёс Гэл. — Или стрелу в спину. А всё-таки, откуда она у тебя?

Стив вкратце изложил историю приобретения драгоценной накидки. Впрочем, историю своего пленения лесными гномами и последующего чудесного избавления от плена он уже рассказывал однорукому воину во время одного из вечерних привалов, когда они втроём, Стив, Гэл и Аверзагар, выбирались из Чёрного леса. Но тогда он, сам не понимая почему, умолчал и об обстоятельствах гибели Бара, да и о самой накидке, ставшей невольной причиной его смерти.

Впрочем, рассказывая всё это тогда, он считал накидку навсегда утерянной…

— Жирный ублюдок! — проворчал Гэл. — Убить своего товарища… предательски, во сне! — он сплюнул. — А я ещё спасал его… сам чуть не погиб из-за этого куска дерьма!

Гэл имел ввиду, конечно же, Люка, но Стив вдруг почувствовал, что невольно краснеет.

Ведь он тоже пытался убить Гэла исподтишка, предательски! Конечно же, его мозг тогда был не вполне свободен, рассудок затуманен колдовством или ещё чем-то подобным… но что, если и Люк действовал не по своей воле, что если и его рассудок был доведён до умопомрачения могущественными лесными духами! В чём же тогда, спрашивается, вина толстяка?

— Ладно! — Гэл вздохнул. — Спрячь её пока… да понадёжнее! И никому не показывай… даже не намекай никому! Ты меня понял?

— Но я же хотел обменять её на золото! — растерянно проговорил Стив. — Сами перья мне ни к чему… а вот деньги… Как же обменивать, никому не показывая?

— Обменяем! — Гэл засмеялся. — Я научу тебя, как лучше это сделать! Но это потом… а сейчас… — не договорив, он принялся осматриваться вокруг. — Там, впереди, какое-то селение, тебе не кажется?

Стив присмотрелся и действительно смог рассмотреть далеко впереди, на возвышенности тёмные какие-то строения.

— Жрать хочется! — вздохнул Гэл и гулко хлопнул себя по впалому животу. — Да и пешком шлёпать надоело! — он искоса взглянул на Стива и добавил с улыбкой: — Ну что, богатей, уделишь несколько пёрышек на сии нужды?

— Я же сказал, что половина накидки… — начал было Стив, но Гэл жестом остановил его.

— Накидка твоя! — сказал он тоном, не терпящим возражения. — Я, так и быть, возьму себе несколько пёрышек… но это потом, когда мы будем расставаться.

— Расставаться?! — растерянно переспросил Стив.

Он как-то не думал, что придёт время и им с Гэлом придётся расстаться. Да что же это такое! Сначала Аверзагар, а теперь ещё и Гэл…

Заметив явное огорчение юноши, Гэл ободряюще улыбнулся.

— Это будет не сегодня! — сказал он, и в голосе однорукого воина тоже промелькнула плохо скрытая грусть. — И даже не завтра. Что расстраиваться заранее! Идём лучше!

— Куда? — спросил Стив. — В то селение?

— Точно! — Гэл снова улыбнулся. — Давно я не сидел в хорошем кабаке за кружкой старого доброго вина! Ты любишь вино?

Стив пожал плечами. Дома, у дяди, он пробовал вино всего лишь пару раз… да и вино там было из самых, что ни на есть, дешёвеньких. Ну а в походе… в походе бывало всякое!

Особенно в начальной его стадии, когда они ещё победоносным маршем двигались по разоряемой ими земле…

Впрочем, ничего хорошего в вине Стив и тогда не находил. Особенно не нравилось ему состояние похмелья, после обильного виноизлияния, как случилось с юношей в одном из волчьих поселений, где они, к всеобщему ликованию, обнаружили при местном кабаке вместительный подвал, доверху заполненный бочонками со всевозможными веселящими напитками. Тот развесёлый вечер Стив почти не запомнил, но вот утреннее своё пробуждение он запомнил очень даже хорошо. Он до сих пор не забыл, как трещала, раскалывалась тогда голова… как его выворачивало наизнанку при малейшем даже винном запахе поблизости.

Но против самого кабака Стив ничего не имел. В кабаках кормили, во многих — даже неплохо, а сейчас это было для юноши самое главное, ибо есть ему хотелось зверски.

И оба воина двинулись в сторону едва заметного вдалеке селения. Оно могло принадлежать ещё племени Бизонов, а может уже и племени Совы, кто знает…

 

Глава 3

Сразу в селение они не пошли. В предрассветном сумраке в чужое селение лучше не соваться, тем более, с мечом на поясе. Уж очень легко и просто схлопотать при этом арбалетную стрелу в затылок и умереть, так и не узнав истинной причины своей гибели.

Тем более, что находились они по-прежнему на территории племени Бизонов, всё в селении на это указывало.

Так что, не доходя до селения, Стив и Гэл, посовещавшись, решили устроить привал на высоком сухом берегу извилистой речушки, не широкой, но и не сказать, чтобы слишком уж узкой. Они развели костёр, отогрелись немного… потом Гэл предложил искупаться и Стив охотно на это согласился, ибо и в самом деле не мешало смыть хоть немного грязи и копоти с кожи.

Заметив во время купания в воде множество рыбы, Стив принялся её ловить руками.

Этому рыболовному приёму он научился от дяди ещё в далёком детстве и теперь с успехом продемонстрировал перед восхищённым Гэлом своё умение. Вся хитрость заключалось в том, чтобы загнать выбранную рыбину на травянистое мелководье, где у неё уже почти не было шансов спастись.

Усвоив эту нехитрую премудрость, Гэл тоже подключился к рыбной ловле. Правда, хватать, запутавшуюся в траве рыбу он не мог, по причине отсутствия левой кисти… вместо этого однорукий воин успешно протыкал избранную добычу своим острым трезубцем, преврати его временно в некое подобие гарпуна.

Дело пошло споро, и вскоре возле костра уже лежало не менее десятка довольно приличных рыбин. Гэл тут же принялся их потрошить, приказав Стиву нарвать широких листьев салатного лопуха, обильно растущего неподалёку. Рыбу завернули в пахучие эти листья и, осторожно разгребая в стороны красные от жара уголья, положили в образовавшиеся углубление. Потом её сверху вновь засыпали жаром и вскоре уже носы изголодавшихся воинов стали обонять такие ароматы, что трудно было удержаться.

Первые рыбины были вытащены из костра и тут же уничтожены, ещё будучи полусырыми… две последующие — уже почти приготовленными. Затем, утолив, по возможности, самый первый голод, друзья принялись терпеливо ожидать… и были вознаграждены за это нежным вкусом и диковинным неповторимым ароматом запечённой в салатных листьях рыбы.

К этому времени уже совсем рассвело, и над далёким лесом показался краешек солнца.

День обещал быть солнечным и тёплым, а может даже и излишне жарким.

— Ну что? — сказал Стив, вставая. — Идём!

Но Гэл только отрицательно мотнул головой.

— Рано!

— Почему, рано? — не понял Стив.

— Потому! — Гэл улёгся на траву и, широко зевнув, добавил: — Первый голод мы с тобой, кажется, утолили, разве не так…

— Так! — сказал Стив. — Но ведь мы хотели ещё…

— Выпить?

Стив смешался, сбитый с мысли.

— Мы хотели обменять несколько пёрышек на золото, — сердито напомнил он. — И купить себе лошадей, приличную одежду… и всё такое прочее!

Гэл снова зевнул, устраиваясь поудобнее.

— Я помню, — сказал он. — Но всё равно ещё рано. Трактир закрыт… эти жирные лентяи из Бизоньего племени не любят рано вставать. — Гэл замолчал и зевнул в третий раз, да так сладко, что Стив невольно последовал его примеру. — Ты не против, если я подремлю немного? В последнее время я что-то мало спал…

— Давай! — согласился Стив, вновь усаживаясь возле костра. — Когда тебя разбудить?

Веки у Гэла уже слипались… с трудом приподняв голову, он посмотрел в сторону утреннего солнца.

— Разбуди меня, когда солнце достигнет верхушки вон того дерева! — пробормотал он сонно. — Договорились? И по сторонам не забывай посматривать. Мир миром… но, мало ли что…

— Я понял! — Стив кивнул головой и подбросил в костёр ещё несколько сухих хворостин.

— Можешь не беспокоиться!

Но Гэл уже спал и легонько похрапывал во сне.

Сам же Стив, устроившись поудобнее и обхватив колени руками, принялся молча и внимательно наблюдать за причудливой пляской оранжевых и жёлтых языков пламени, жадно пожиравших обугленные остатки хвороста в угасающем уже костре. Не хотелось ни о чём думать, да и мыслей в голове не было совершенно… пустая была голова, пустая и тяжёлая, как чугуном налитая. Где-то там, позади, осталось трое суток, о которых Стив ничего не знает, представления даже не имеет об этом времени, словно вычеркнутом из памяти…

Но ведь они были, эти трое суток!

И Стив тоже был в них… и что-то такое делал всё это время!

Вот только, что?

И с кем?

И в каком обличии?

Этого Стив не помнил совершенно. Даже тот беспорядочный, отрывистый кошмар, припомнившийся ему там, в избушке, вторично начисто стёрся из памяти молодого воина.

Как будто ничего не было вообще… и только окровавленная повязка на голове Гэла немного напоминала обо всём произошедшим. Весело трещал догорающий костёр, щедро разбрасывая в предсмертном своём порыве целые охапки ярких даже в солнечном свете искорок. А само солнце вдали медленно, но верно вползало по крутому небосводу на самую вершину священного небесного купола. Впрочем, до верхушки указанного Гэлом дерева ему было ещё ох как далеко.

Вдруг Стив дёрнулся и, вскочив словно ужаленный, крепко обхватил голову обеими руками… обхватил, да и застыл так в полном оцепенении и с выражением самого дикого ужаса на перекосившемся до неузнаваемости лице.

В его голове что-то было… чужое, постороннее что-то! И это «что-то», оно…

Оно было живым!

«Вот так сходят с ума! — с некоторым даже горестным недоумением подумал Стив, вновь опускаясь на землю. — А, может… может, мне это просто показалось… после всего, что со мной произошло, мало ли что может почудиться! Так, ерунда, вздор… бред сивой кобылы!» Но это, увы, не было бредом сивой кобылы… в голове у Стива, несмотря на всю абсурдность и полную невероятность такого предположения, явственно присутствовало что-то постороннее. Причём, это постороннее было живым, мыслящим и, кажется, нематериальным.

Чужое существо внутри Стива (или плод его воспалённого воображения) осторожно пробиралось откуда-то из потайных глубин подсознания к поверхности и вдруг замерло, поняв, что обнаружено.

— Я — друг! — торопливо проговорило существо. Вернее, даже не проговорило, а просто слова эти возникли вдруг в голове у Стива сами по себе, а может и не слова вовсе это были, а, скорее, образы… — Не надо меня бояться!

— Кто ты?! — мысленно прокричал Стив, едва сдерживаясь, чтобы не заорать от страха в полный голос. — Как ты попал ко мне?!

Он замолчал, ощутив вдруг совершенно чуждую ему сущность непонятного существа внутри себя и, одновременно, какую-то странную его нерешительность, что ли… С одной стороны, существу явно хотелось расположить к себе Стива, всячески понравиться ему… с другой же — оно ещё не вполне доверяло юноше и даже, кажется, немного побаивалось его…

— Доверься мне! — вновь зазвучали в голове молодого воина странные мысли-образы неведомого существа. — Я не сделаю тебе ничего плохого. Наоборот даже, ты получишь взамен столько нового, необычного, недоступного простому человеку…

Стив явственно слышал эти, то ли слова, то ли мысли пришельца, но почти не воспринимал их смысла из-за ужаса, охватившего молодого воина, да так и не отпускавшего его ни на мгновение. Наверное, лучше бы всё это оказалось просто бредом, сумасшествием… но, увы, это не было ни тем, ни другим. Стив уже и не сомневался даже: в его голове действительно находится кто-то посторонний.

— Ты будешь счастлив со мной, — успокаивающе нашептывало существо. — Просто постарайся довериться мне и…

— Уходи! — простонал Стив сквозь плотно сжатые зубы. — Убирайся прочь из моего сознания! Я не желаю иметь с тобой ничего общего! Убирайся немедленно, а не то…

Угроза была пустой, и Стив отлично понимал это. Как понимал он и то, что изгнать неведомое существо, уверенно, по-хозяйски обосновавшееся внутри его сознания, будет делом далеко не простым. Возможно, с этим справились бы жрецы… но обращаться с подобной просьбой к жрецам Стиву, почему-то, совсем даже не хотелось…

Ну, а само существо, поняв, наконец, что контакт пока не налаживается, решило временно его отложить.

— Забудь! — тоном, не терпящим возражения, приказало оно Стиву, и юноша действительно стал вдруг стремительно всё забывать. — А теперь спи! — мягко добавило существо, и Стив послушно провалился в сон, не успев даже, как следует улечься на траву.

Он спал долго и, конечно же, проспал тот момент, когда восходящее солнце коснулось румяным своим боком верхушки одинокого дерева, указанного ранее Гэлом. В общем, когда Гэл, пробудившись, наконец, сам, растолкал юношу, солнце уже давно покинуло дерево и взобралось на небесный свод значительно выше.

— Я, кажется, уснул? — виновато пробормотал Стив, садясь и оглядываясь по сторонам. — Сам не понимаю, как оно получилось!

— Ничего! — Гэл ободряюще улыбнулся. — Бывает!

— Да нет же! — молодой воин озадаченно потёр лоб, снова огляделся по сторонам. — Я ведь не хотел спать, абсолютно не хотел! А потом… потом что-то произошло…

Он замолчал и, тупо уставившись на серую кучку золы, оставшейся после костра, попытался припомнить, что же такое с ним произошло, и как это он умудрился уснуть так неожиданно… попытался, но так ничего и не смог припомнить. А Гэл, внимательно наблюдавший за юношей, снова ему ободряюще улыбнулся.

— Всё в порядке! Времени ещё хватает!

— Это хорошо! — пробормотал Стив, вставая. — И то, что нас не прикончили спящими — тоже великолепно!

Так стыдно, как сейчас, ему давно уже не было. Хорош караульный, нечего сказать!

— Ну что, айда в трактир? — предложил Гэл. — Надеюсь, у них тут имеется подобное заведение, как думаешь?

— Селение большое, так что… я думаю: имеется, — рассеянно отозвался Стив.

Мысли его блуждали где-то далеко отсюда, что-то тревожило юношу и это «что-то» было напрямую связанно с внезапным его сном и ещё с чем-то, случившимся чуть ранее.

Но вот что именно это было?

— Пошли, пошли! — поторопил юношу Гэл и тут же, словно спохватившись, добавил: — Хотя нет, подожди чуток! Выдерни-ка заранее десяток пёрышек!

— Может больше? — предложил Стив, аккуратно выдернув десять пёрышек с самого края накидки. — Давай, я ещё выдерну несколько?

Но Гэл решительно его остановил.

— Десяти пёрышек будет, я думаю, пока достаточно! Так вот, в трактире я попробую обратить их в звонкую монету, а ты, главное, не встревай! Просто смотри и учись, как это делается! Понял?

Стив кивнул.

Гэл небрежным движением сунул пёрышки в карман своей кожаной куртки и оба воина направились в сторону селения. Некоторое время они шли молча, потом Гэл снова заговорил, негромко и даже не глядя при этом в сторону Стива:

— Знаешь, что мы сделаем сразу же после того, как получим деньги и закатим в честь нашего благополучного возвращения из преисподней обильную пирушку?

— Что? — спросил Стив, тоже не глядя в сторону приятеля.

— Мы приоденемся! — Гэл наконец-таки повернулся к юноше и его хмурое, обветренное лицо расплылось в неожиданно широкой улыбке. — Ну да, первым же делом мы купим себе шикарную одежду!

— И ещё коней! — напомнил Стив.

— Коней обязательно! — согласился Гэл. Потом он помолчал немного и добавил: — Ещё нам надо сменить мечи, да и кольчуги тоже. Твой шлем неплох… — он искоса посмотрел на Стива, — а вот мой… Что я ещё забыл, а, Стив?

— А десяти пёрышек на всё хватит? — в свою очередь поинтересовался Стив.

— Вполне! А вот и трактир, если я не ошибаюсь! — восторженно воскликнул однорукий воин, указывая на приземистое широкое здание в два этажа с характерным крыльцом и плохо выполненным рисунком сверху. — Вперёд, юноша!

Воины вошли в трактир и, остановившись у самого входа, внимательно осмотрелись по сторонам.

В обширном темноватом зале было непривычно пусто, что объясняется, впрочем, ранним ещё временем. Только за одним из дальних столов у окна восседала какая-то подвыпившая компания местных жителей. Компания, успевшая порядком-таки разогреться, теперь вела громкую оживлённую беседу, причём, каждый их мужчин говорил или пытался сказать что-то личное, наболевшее, не обращая при этом ни малейшего внимание на такие же тщетные попытки высказаться своих собутыльников. И только время от времени за столом устанавливалась относительная тишина, за которой сразу же следовал оглушительный взрыв всеобщего хохота. Хозяин заведения, высокий и грузный мужчина неопределённого возраста, одиноко торчал у стойки, со скукой и плохо скрытым презрением разглядывая пьяных выпивох… потом цепкий взгляд его узких серых глаз скользнул в сторону входа, останавливаясь на только что вошедших.

— Идём! — шепнул Стиву Гэл и первым направился в сторону стойки. — И молчи, понял!

Молчи и учись!

— Да понял я, понял! — пробормотал Стив, следуя за приятелем.

Подойдя к стойке, Гэл остановился как раз напротив трактирщика и некоторое время они лишь молча смотрели друг на друга. Огромные, похожие на окорока ручищи трактирщика удивительно гармонировали с его наглым самоуверенным взглядом.

Очевидно, в своём заведении трактирщик выполнял по совместительству и роль вышибалы, причём, довольно успешно.

— Ну? — лениво произнёс он, наконец. — Чего надо?

— Нам бы поесть, — сказал Гэл негромко. — Ну и выпить, разумеется!

— Деньги есть? — всё так же лениво осведомился трактирщик, не трогаясь с места. — Покажи деньги!

Видно было, что обтрёпанная и порядком поизносившаяся одежда обоих воинов не внушает ему особого доверия, а потому кредитоспособность вошедших тоже вызвала у трактирщика вполне обоснованное сомнение.

— Деньги показывай! — повторил трактирщик, чуть повышая голос. — Есть деньги?

— Денег пока нет, — сказал Гэл, чем сразу же оживил трактирщика.

— Проваливайте! — рявкнул вдруг тот, мгновенно наливаясь кровью и гневом. — Попрошайки проклятые, покоя от вас нет! Проваливай, я сказал! — вторично рявкнул он, замахиваясь на Гэла пудовым своим кулаком. — А не то я…

Осекшись на полуслове, трактирщик вдруг изогнулся, тонко и пронзительно вскрикнув при этом от боли. Это Гэл, молниеносно перехватив толстую волосатую лапу разбушевавшегося громилы, с такой силой вывернул её в сторону, что перепуганный до смерти трактирщик, совершенно изогнувшись от страшной боли и почти прижавшись толстым своим животом к стойке, лишь смиренно проговорил дрожащим голосом:

— Прошу прощения, высокородные воины! Что изволите заказать в моём скромном заведении?

Подвыпившая компания подле окна вновь разразилась взрывом громоподобного хохота, и, скорее всего, причиной этого хохота было незавидное положение хозяина трактира, которого в селении, кажется, не особенно сильно любили.

— Так что изволят заказать почтенные воины? — прохрипел хозяин, всем своим видом показывая смирение и полную готовность услужить. — У меня широкий выбор, можете не сомневаться!

— Так то оно лучше! — одобрительно сказал Гэл, отпуская, наконец, руку трактирщика. — И успокойся, мы не собираемся разорять твоё почтенное заведение! Денег у нас нет, это факт… но зато у нас есть нечто, что ценится куда дороже обычного золота!

Страх на физиономии трактирщика мгновенно исчез, уступив место любопытству, смешанному с алчностью. Впрочем, он тотчас же попытался как-то скрыть эту свою заинтересованность.

— У тебя что, — буркнул трактирщик, усиленно массируя левой рукой почти онемевшую правую, — пальцы из железа?!

— Только на левой руке! — негромко проговорил Гэл, демонстрируя трактирщику левую свою руку. — А что?

— Ничего! — почтительности в голосе хозяина ещё прибавилось и это как-то совсем не шло к его дюжей фигуре и грубому голосу. — Так что вы хотели предложить мне? Если что-то ценное, то вы обратились по адресу!

— Не сомневаюсь!

Гэл сунул руку в карман, нарочито долго там шарил, наконец, извлёк одно птичье перо.

Небрежным жестом швырнул его на стойку.

— О-о! — только и сказал потрясённый хозяин. Схватив двумя пальцами драгоценное перо, он стал поворачивать его и так, и сяк, любуясь разноцветным переливчатым сиянием. — Интересно, где вы нашли его?

— В лесу! — Гэл внимательно посмотрел на трактирщика. — Можно было догадаться по нашему виду, что мы не из долины идём! — Он замолчал, но хозяин тоже молчал, всё ещё не в силах оторвать жадного своего взгляда от драгоценной добычи. — Итак, сколько монет ты согласен за него выложить?

Стив краем глаза заметил, что подвыпившая компания, сидящая возле окна, замолчала и тоже внимательно наблюдала за всем происходящим подле стойки.

— Сколько я могу за него дать? — трактирщик замолчал, что-то прикидывая в уме… потом он ещё раз окинул Гэла оценивающим своим взглядом. — Я дам вам за него два золотых.

Это хорошая цена!

— Правда? — одним неуловимым движением Гэл выхватил из рук трактирщика драгоценное перо и, повернувшись к Стиву, добавил: — Пошли отсюда! Жалко, что столько времени потеряли!

Он повернулся, как бы желая поскорее отсюда убраться, и, одновременно с этим, незаметно подмигнул юноше, показывая, что всё это лишь прелюдия к настоящему торгу.

Так оно и вышло. Не успели воины сделать и нескольких шагов, как позади их раздался отчаянный крик хозяина:

— Куда же вы, стойте! Вернитесь!

Гэл вновь с готовностью подошёл к стойке. Стив остался на месте, незаметно поглядывая на подвыпившую компанию. Не нравилась она ему чем-то, совершенно даже не нравилась.

Впрочем, он ей, кажется, тоже не особенно пришёлся по душе.

— Итак! — негромко произнёс Гэл. — Продолжим разговор?

— Продолжим! — сипло выдавил из себя трактирщик, отирая рукавом капельки обильного пота на лбу и отвислых щеках. — Итак, я даю вам за это перо три… нет, даже четыре золотые монеты!

«Соглашайся! — мысленно взмолился Стив. — Больше он не даст!» — Мало! — хладнокровно сказал Гэл.

— Пять!

Гэл снова отрицательно покачал головой. Багровая физиономия трактирщика буквально блестела от пота… он снова машинально отёр его засаленным рукавом.

— Сколько же ты хочешь за него? — просипел трактирщик.

— Десять монет.

— Десять монет?!

— Именно столько, — сказал Гэл равнодушно. — Я знаю, что потом ты получишь за него и все двадцать… но, так и быть, я человек не жадный! Итак, по рукам?

Трактирщик взволнованно затряс жирными щёками.

— Семь! — с трудом выдавил он из себя. — Соглашайся, это же целое состояние!

— Правда?

Гэл негромко рассмеялся и вытащил из кармана ещё одно перо.

— Ну а теперь что скажешь?

Ни слова не говоря, трактирщик как зачарованный смотрел на перья, ярко сверкающие в полумраке трактирного помещения. Подвыпившая компания, бросив трепаться, тоже глаз с них не сводила.

— Сколько же их у тебя? — дрожащим голосом осведомился трактирщик.

— Пока два! — Гэл скользнул равнодушным взглядом по притихшей компании возле окна, снова повернулся к трактирщику: — Двадцать монет! Двадцать или мы уходим! Решай!

— Восемнадцать! — нерешительно выдавил из себя трактирщик и, уловив движение Гэла, означающее конец торга, быстро добавил: — Но если у тебя найдётся ещё одно перо, я согласен выложить тридцать монет!

Рассмеявшись, Гэл дружелюбно хлопнул трактирщика по жирному плечу.

— Идём, потолкуем! Надеюсь, у тебя найдётся укромное местечко для этого?

— Разумеется!

Расплывшееся лицо трактирщика не выражала теперь никаких чувств, кроме подобострастного желания услужить.

— Идёмте, благородный воин!

— Сперва прикажи подать на стол! — Гэл повернулся в сторону Стива и вновь незаметно подмигнул юноше. — Мой товарищ проголодался, да и я тоже не прочь подкрепиться и повеселиться.

— Чего изволите? — хозяин почтительно склонил голову. — У нас широкий выбор.

— Тогда всего самого лучшего. Вин это тоже касается.

— Слушаюсь!

Трактирщик гулко хлопнул в ладони и тотчас же в зал вбежали две миловидные девушки. Быстро выслушав какое-то приказание хозяина, девушки вновь упорхнули… сам же трактирщик вместе с Гэлом направились вдоль стойки к какой-то малоприметной двери, ведущей в глубь помещения.

— Я скоро вернусь, — вполголоса бросил Гэл Стиву через плечо. — Не скучай.

Они скрылись за массивной скрипучей дверью, а Стив, оставшись один, присел за ближайший столик и принялся ждать. Ждать пришлось долго, ни Гэл, ни хорошенькие служанки так и не появлялись, зато пьяная компания мужчин у окна пялилась теперь на Стива во все глаза. Возможно, мужчинам было скучно, а по сему хотелось небольшого развлечения в виде добротной драки, возможно, Стив им просто не понравился… но, так или иначе, выпивохи тут же принялись задирать юношу.

— Эй ты, щенок! — крикнул один из них. — А ну-ка, встань! Ты сел за мой стол!

Стив сделал вид, что не услышал.

— К тебе обращаются, молокосос! — рявкнул другой. — Ты что, не слышишь?!

Стив закусил губу и решил не связываться с подвыпившей этой компанией. Той, трёхдневной давности, истории ему вполне хватило.

Но выпивохи всё не унимались.

— Может он глухой? — предположил кто-то из них и швырнул в сторону Стива обглоданной костью, к счастью для себя, мимо… Но и это было уже верхом наглости.

— Заткните пасти! — прорычал Стив, вскакивая и поворачиваясь в сторону мгновенно притихшей компании. — А не то я заставлю вас проглотить все зубы вместе с вашими погаными языками!

Выкрикнув всё это, Стив и сам немного удивился тем изменениям, что произошли с ним за время этого злосчастного похода. Разве раньше осмелился бы он сказать такое старшим по возрасту.

Пьяная компания тоже удивилась, но ненадолго. Дружно, как по команде, мужчины поднялись из-за стола и двинулись в сторону юноши. Их было шестеро, и все как на подбор высокие и широкоплечие.

Первым инстинктивным желанием Стива было выхватить меч, но он вовремя одумался.

У мужчин мечей не было, как не было и никакого другого оружия… обнажив меч против безоружных, Стив покрыл бы себя несмываемым позором. Поэтому он оставил оружие в покое и выпрямился, зорко следя за приближающимися противниками.

Впрочем, мужчины и не собирались нападать на юношу все сразу, ибо это тоже считалось бесчестным и позорило самих нападавших. Они остановились на приличном расстоянии, все, кроме одного, высокого, плотно сложенного, с окладистой рыжей бородой и рваным шрамом через всю щеку. Бородач подошёл к Стиву почти вплотную.

— Ты что-то сказал? — лениво осведомился он, глядя куда-то поверх головы юноши. — Или мне послышалось?

Компания пьяно захихикала… а Гэл всё не появлялся и не появлялся.

Мельком глаза Стив увидел, как хорошенькие служанки разом высунулись из кухни, с живейшим интересом на невинных личиках наблюдая за происходящим. За их спинами маячила разгорячённая физиономия толстого мужчины, по всей видимости, здешнего повара. Его тоже заинтересовала ссора, обещающая перерасти в драку.

— Язык проглотил? — всё так же лениво и негромко процедил сквозь зубы рыжебородый.

— Или в штаны наложил от страха?

Стив ударил первым, но рыжебородый, по всему видно, опытный боец, явно ожидал этого удара и потому без всякого труда его парировал. А вот его ответный удар в челюсть Стив парировать, к сожалению, не смог и, сбивая столы и лавки, кубарем покатился по полу.

Пьяная компания приветствовала успех своего товарища взрывом хохота… повар и девчушки-служанки тоже, кажется, рассмеялись. И только рыжебородый сохранял спокойствие и угрюмую невозмутимость.

— Вставай! — презрительно бросил он Стиву. — Я только начал! Или уползай отсюда, сопляк недоделанный!

Что произошло дальше, этого Стив не смог потом объяснить даже себе самому. Просто в голове у него как бы щёлкнуло или передвинулось что-то непонятное… в какое-то короткое мгновение юноша ощутил вдруг, что он — это не совсем он, а может и совсем даже не он, а кто-то другой… странный какой-то человек, да и человек ли вообще… Это было необычное ощущение, странное и даже страшноватое в чём-то, но мгновение спустя оно прошло и Стив, вскочив на ноги, сам бросился на обидчиков, причём, на всех сразу…

Дракой это трудно было назвать. Скорее, это было избиение… и один избивал шестерых.

Тело стало быстрым и послушным, а сознание словно раздвоилось. В одно и то же время Стив точными заученными движениями сбивал с ног, враз протрезвевших мужчин, и тут же, оставаясь невозмутимым и бесстрастным сторонним наблюдателем, с каким-то отвлечённым интересом разглядывал их испуганные окровавленные физиономии, на которых первоначальная ярость быстро уступала место сначала растерянности, потом страху и, наконец, почти животному ужасу. Само время вокруг Стива замедлило свой торопливый бег, мужчины падали так медленно, что Стив успевал сбить с ног и второго, и третьего… а первый всё ещё падал, неуклюже растопыривая руки и ноги…

А потом всё окончилось. Словно очнувшись, Стив обнаружил вдруг, что одиноко стоит посреди зала, а вокруг него, на полу, в самых разнообразных позах неподвижно валяются все шестеро его обидчиков. Впрочем, кажется, единственным обидчиком здесь был именно он, Стив.

«Что это со мной произошло такое? — почти со страхом подумал юноша, глядя на неподвижные тела вокруг. — Как мог я так драться? И не поубивал ли я их всех? Этого ещё не хватало!» Один из мужчин слабо шевельнулся, и у Стива сразу же отлегло от сердца. Потом зашевелились ещё двое, а первый со стоном приподнял голову. На Стива он смотрел со страхом и каким-то подобострастным уважением, что ли…

— Прости нас, о, высокородный воин! — проговорил он хрипло и почти невнятно. — Мы сами во всём виноваты!

Мужчины медленно, с трудом поднимались на ноги, все они бормотали невнятные какие-то извинения, и все смотрели на юношу с почтением и страхом. Потом компания спешно, почти бегом покинула трактир.

Вытерев тыльной стороной ладони внезапно вспотевший лоб, Стив почувствовал вдруг лёгкое головокружение и какую-то странную дрожь в коленках. Захотелось присесть, и он обернулся, выискивая глазами, где бы лучше это сделать, как вдруг обнаружил, что хорошенькие служанки уже успели накрыть стол. Блюда, одно за другим появляющиеся на этом столе, выглядели на удивление аппетитно, и юноша почти бегом устремился к вожделенному столу. Впрочем, прежде чем сесть, он вдруг засомневался, а им ли с Гэлом всё это предназначается.

— Скажи, это для нас? — обратился он к одной из служанок, только что поставившей на самую середину стола глубокое серебряное блюдо с фаршированными лесными голубями.

— Для вас, благородный воин!

Девушка отвесила Стиву низкий поклон, потом выпрямилась, неожиданно состроила юноше глазки и со смехом убежала на кухню. Она была стройной и симпатичной, и неожиданно напомнила Стиву Эни, хоть ничуточки не была на неё похожа.

Печально глядя вслед убежавшей девушке, Стив уселся за стол. Сначала он хотел дождаться Гэла, но голод оказался сильнее, к тому же, все блюда выглядели так аппетитно. А тут ещё подоспело вино в больших глиняных кувшинах… и жизнь вдруг снова показалась Стиву весьма приятной штукой… приятной во всех отношениях…

Увлёкшись едой, Стив и не заметил, когда к столу успел подойти Гэл. Подняв голову от тарелки, юноша вдруг с удивлением обнаружил, что однорукий воин уже сидит напротив его и тоже усиленно работает челюстями.

— Ну что? — спросил Стив негромко. — Обменял?

Не отвечая, Гэл лишь молча кивнул головой и тут же припал к ближайшему из пузатых кувшинов. Он пил долго, а Стив, успевший уже утолить и первый голод, и первую жажду, молча глядел на приятеля, раздумывая, рассказать ему о драке или не стоит пока. Решив, что драка вполне может подождать, тем более, что в ней так много непонятного и даже совершенно необъяснимого, Стив вновь принялся за еду.

В это время Гэл оставил, наконец, в покое кувшин и, удовлетворённо рыгнув, посмотрел на юношу.

— Сто пятьдесят монет, — сказал он.

— Сколько? — не поверил Стив. — Сто пятьдесят монет за несколько паршивых пёрышек?

Вместо ответа, Гэл вытащил из внутреннего кармана куртки туго набитый кожаный мешок и небрежным жестом швырнул его на стол.

— Этого нам на первое время хватит, как думаешь?

— Спрячь пока! — посоветовал Стив, тревожно озираясь по сторонам.

Но в полутёмном зале харчевни было пусто. Только у входа на кухню по-прежнему торчали, о чём-то вполголоса перебраниваясь, две хорошенькие прислужницы. Заметив, что Стив внимательно на них смотрит, девушки тотчас же перестали ругаться и кокетливо заулыбались.

— Ты куда уставился? — хмуро осведомился Гэл.

Он обернулся, увидел девушек, и лицо его мгновенно преобразилось.

— Айда к нам! — крикнул он, не долго раздумывая.

Стив думал, что девушек придётся упрашивать долго и что они, хотя бы из элементарного чувства девичьей стыдливости некоторое время будут всячески отказываться от приглашения, но не тут то было. Обе девушки наперегонки бросились к столу, не дожидаясь даже повторного приглашения. Стив и глазом моргнуть не успел, как одна из девушек живо вскарабкалась на колени к Гэлу, против чего тот нисколечко даже не возражал. Её подружка уселась на лавку рядом со Стивом и как бы невзначай прижалась к его руке тугой своей грудью. Это прикосновение вновь напомнило юноше об Эни и он, печально вздохнув, немного отстранил от себя излишне навязчивую соседку.

Нисколько не обиженная таким с собой обращением, девушка улыбнулась лукаво и тотчас же принялась за еду.

— Угощайтесь, красавицы! — приговаривал Гэл, в который раз уже до краёв наполняя высокие глиняные кружки ароматным, тёмно-красным вином. — Один раз живём!

Пирушка удалась на славу. Стив много пил, но почему-то долго не мог опьянеть, хоть и всячески к этому стремился. А потом он всё же опьянел, причём как-то внезапно и сразу.

То есть, это он потом понял, что опьянел, после того, как с удивлением увидел, что хозяин ходит по залу и зажигает светильники, а за окнами давно уже стемнело, хотя всего мгновение назад вокруг было ещё совсем светло…

Трактир между тем постепенно наполнялся посетителями, и каждый вошедший первым делом завистливо косился на их стол, тесно заставленный самыми изысканными яствами и напитками. Впрочем, не то чтобы набиваться в компанию, даже заговорить с ними никто из вошедших не решался, может потому, что те шестеро успели уже проинформировать остальных о происшествии. Девушки пьяно хохотали… та, которая сидела рядом со Стивом, обнимала его обнажённой рукой за шею и что-то жарко нашёптывала на ухо, но Стив её почти не слушал. Мысли юноши были заняты совсем другим, он всё размышлял о недавней своей схватке с шестью сразу противниками, о своей невероятной победе над ними и о тех удивительных способностях своего организма, о коих и не подозревал даже ещё совсем недавно…

Потом опьянение стало постепенно давать о себе знать и, махнув рукой на все размышления и переживания, Стив, наконец-таки, соизволил обратить внимание на свою соседку и нашёл её довольно привлекательной…

Ещё потом рядом с юношей почему-то оказалась совершенно другая девушка… а куда подевалась та, первая, этого Стив так и не смог объяснить даже себе самому. Впрочем, объяснить хоть что-нибудь он уже и не пытался. Мысли путались и уплывали, низкий закопчённый потолок трактира почему-то начинал раскачиваться всякий раз, как только Стив на него смотрел… а потом юноша с удивлением обнаружил, что с самим залом тоже происходит нечто подобное, особенно с людьми, его наполняющими. Лицо Гэла, сидящего напротив, то вытягивалось куда-то под самый потолок, то вдруг начинало двоиться и троиться, а то и, вообще, уплывало куда-то в сторону… а девушек рядом с Гэлом тоже было, почему-то, не одна а две, причём, обе они сидели по левую сторону от однорукого воина. Последнее обстоятельство дало возможность юноше предположить, что девушка, возможно, была всё же одна, но периодически раздваивалась, явно назло ему, Стиву…

Наконец до Стива дошло, что он, кажется, уже абсолютно пьян и хватит ему, наверное, пить. Но девушка, сидящая рядом, всё подливала и подливала в его кружку, её нежная рука по-прежнему обнимала юношу за шею… и всё было просто прекрасно, особенно в сравнении с кошмарами Чёрного леса. Ведь главное, что они выжили, смогли выжить… единственные из всех… и за это надо ещё раз наполнить до краёв кружки и выпить вместе со всеми! И Стив, ощутив вдруг тёплые, дружеские чувства ко всем находящимся в зале, встал и принялся приглашать всех к их столу… но почему-то никто не отозвался на его зов. Люди испуганно отворачивались… некоторые из них даже в спешке покидали трактир, когда он принимался приглашать их очень уж настойчиво… и это весьма и весьма рассердило Стива.

Грохнув кулаком по столу, он заорал, чтобы все убирались прочь, раз они не желают выпить с ним за его счастливое возвращение из самой преисподней… и все действительно убрались, кроме Гэла и девушек, которые единственные из всех не испугались, а, наоборот, весело хохотали. То есть, хохотали девушки, а Гэл только молча и внимательно смотрел на Стива, и это его молчаливая сосредоточенность очень развеселило юношу. Он тоже принялся хохотать вместе с девушками, которых снова оказалось всего две, причём, рядом со Стивом сидела теперь та, первая девушка, и он очень этому обрадовался, потому что успел уже к ней привязаться…

А потом он увидел… Эни.

Это было так неожиданно: вот только что рядом с юношей сидела, крепко прижавшись к его плечу, смазливенькая девушка из трактира… и вдруг, совершенно неожиданно, на её месте оказалась Эни. Сам трактир тоже куда-то исчез, вместо его вокруг Стива снова был Чёрный лес, но теперь юноша совершенно не боялся леса. Ведь рядом была Эни… и им так надо было поговорить, ведь они, в сущности, так и не поговорили толком, не считая тех трёх суток, о содержании которых сам Стив не имел ни малейшего даже представления…

— Здравствуй, Стив! — проговорила Эни прежним своим голосом… и в голосе её юноша явственно ощутил и радость, и тревогу, причём, тревоги было значительно больше. — Извини, что отвлекла тебя от веселья! Просто соскучилась…

— Я тоже! — честно признался Стив. — А что отвлекла… — он замолчал, решительно махнул рукой и улыбнулся.

— Ты мне рад?

— Ещё бы! — Стив снова улыбнулся. — Я очень рад встречи с тобой, хоть и понимаю, что всё это от вина и ничего больше…

— От вина? — Эни нахмурилась. — Не понимаю тебя!

— Я тоже ничего не понимаю, — сказал Стив. — Просто я, наверное, слишком много выпил… вот и… — он вдруг замолчал и тоже нахмурился. — Я что-то не чувствую себя сильно пьяным! Более того, я совершенно трезвый! Как странно, правда?

— Ничего странного! — Эни вдруг рассмеялась и осторожно взяла юношу за руку. — Полетели?

— Куда? — оторопело спросил Стив и тут же, опомнившись, добавил: — И с чего ты взяла, что я умею летать?

Девушка вновь засмеялась, её тонкие пальцы сжали руку Стива чуть сильнее.

— Ты умеешь летать!

Стив вдруг понял, что она говорит правду. Он умел летать и… ещё многое другое он тоже умел…

Ещё он понял, что ни во сне, ни в пьяном бреду так не бывает… Всё было реально, слишком даже реально вокруг…

— Тебе страшно? — еле слышно прошептала Эни, ещё крепче сжимая его руку. — Ты боишься меня?

— Мне необходимо вернуться! — проговорил Стив, стараясь не встречаться с Эни глазами.

— Туда, в трактир, к Гэлу… к…

Он замолчал, их взгляды всё же встретились, и Стив увидел, как глаза Эни вдруг полыхнули гневом.

— Ну и уматывай! — со слезами в голосе закричала она, отпуская руку Стива. — Катись к своей смазливой потаскушке, она тебя уже заждалась! И никогда, слышишь, никогда больше не смей думать обо мне! Я запрещаю тебе думать обо мне, понял!

— Подожди, Эни! — только и смог вымолвить Стив, явно ошеломлённый столь бурным её гневом. — Я вовсе не это имел в виду! Просто я… просто мне… как бы это тебе объяснить…

— Не надо ничего объяснять! — перебила его Эни. — Убирайся! — она замолчала и молчала долго… она словно ожидала чего-то от Стива, но Стив молчал, то ли не находя нужных слов, то ли боясь найти и произнести их вслух… поняв это, девушка вздохнула и произнесла с презрением и одновременно с какой-то внутренней болью, что ли: — Иди, твой друг уже стучится в твою комнату!

Лицо Эни вдруг стало стремительно бледнеть и исчезать… оно сделалось почти прозрачным, как и всё её тело, но Стив успел-таки напоследок разглядеть, во что начала уже превращаться девушка. Это была не Эни, точнее, не совсем Эни… это было какое-то странное крылатое существо, оживший ночной кошмар… и, тем не менее, существо это было на удивление гармоничным и даже, по-своему, прекрасным… Впрочем, разглядеть многое Стиву так и не удалось, потому что в это самое время он понял, что кто-то изо всей силы тормошит его за плечо.

— В чём дело? — пробормотал юноша, наконец-таки просыпаясь окончательно и с трудом продирая заспанные глаза. — Что стряслось?

Он вдруг обнаружил, что лежит в кровати в какой-то маленькой и тёмной комнатёнке, а рядом с ним спит, обхватив юношу за шею, та самая девушка из трактира. Ну, а подле кровати возвышается какой-то предводитель, судя по одеянию… или, нет… быть этого не может!

Это был Гэл, роскошно одетый, а потому с трудом теперь узнаваемый.

— Ух, ты! — восхищённо проговорил Стив. — Вот это я понимаю!

Осторожно скинув с себя руку девушки, он приподнялся на локте и с изумлением рассматривал приятеля.

— Дрыхнешь? — спросил тот и добавил, с некоторым даже участием: — Голова не болит?

— Нет! — чистосердечно признался юноша. — А что, должна болеть?

Гэл ничего не ответил, а девушка, сонно задвигавшись, перевернулась на спину и открыла глаза.

— Привет, котик! — нежно промурлыкала она, вновь прижимаясь к Стиву, потом она принялась производить обеими руками какие-то, совершенно непонятные для посторонних, но не для Стива, манипуляции под одеялом. — Поиграем?

Покраснев до самых корней волос, Стив торопливо отстранил от себя девушку и исподлобья взглянул на Гэла, не смеётся ли он?

Но Гэл не смеялся. Гэл, вообще, смотрел в другую сторону.

— Может, случилось чего? — запоздало поинтересовался Стив. — Или ничего не случилось?

— Ничего не случилось.

Гэл снова повернулся в сторону кровати.

— Брысь! — коротко бросил он девушке, и та, подобрав свою разбросанную по всему полу одежду, стремительно выбежала из комнаты. Впрочем, у самых дверей она задержалась на мгновение и прощально показала Стиву язык, на что он совершенно даже не прореагировал.

— Это трактир? — спросил он Гэла, садясь на постели. — Тот самый?

Вопрос был глупый, но Гэл, тем не менее, утвердительно кивнул.

— Ничего не помню! — пожаловался Стив, массируя руками виски. — Как я попал в эту комнату?

— Через дверь, — коротко ответил Гэл и швырнул на одеяло какой-то увесистый тюк. — Это тебе! Одевайся!

— Что это? — полюбопытствовал Стив, разворачивая тюк, и вдруг присвистнул удивлённо и восторженно одновременно. — Это мне?!

Не отвечая, Гэл подошёл узенькому подслеповатому окну, некоторое время молча всматривался в него.

— Светает! — сказал он, не оборачиваясь.

— А старое куда? — спросил Стив, одеваясь. — Одежду, кольчугу, меч… куда всё это?

— Брось в угол, — посоветовал Гэл. — Или тебе жалко этой рухляди?

— Кольчуги мне жалко, — признался Стив, любуясь новой блестящей кольчугой с двойными кольцами. — Дядина ещё, понимаешь…

— Понимаю! — коротко ответствовал Гэл, по-прежнему выглядывая что-то в окне. — Всё равно брось в угол!

Стив так и поступил. Он быстро оделся во всё новое и, кажется, очень дорогое.

Затягивая пояс, он бросил тревожный взгляд на кучу тряпья у стены и нигде не увидел сумки с драгоценными перьями. Сумка исчезла.

— Держи!

Повернувшись к Гэлу, Стив обнаружил, что однорукий воин протягивает ему сумку.

— А я уж было подумал… — Гэл торопливо пристегнул сумку к поясу. — Ты правильно сделал, что взял её вчера!

— Просто я подумал, что так будет надёжнее… — Гэл неожиданно улыбнулся чему-то своему… а может, просто вспомнил вчерашнее. — Или я не прав?

— Прав, конечно!

Стиву вдруг пришла в голову неожиданная в своей нелепости мысль, что вчера Гэлу ничего не стоило улизнуть вместе со всеми сокровищами, но он, кажется, даже и не подумал об этом. Странный он человек, очень странный… А мысль, кстати, не такая уж и нелепая…

Он посмотрел на Гэла и обнаружил, что Гэл тоже на него смотрит. Внимательно и даже настороженно как-то…

— Случилось что? — забеспокоился Стив. — Или я чего натворил во хмелю?

— Во хмелю — ничего! — успокоил его Гэл. — А вот немного раньше… Скажи, что произошло у тебя с этими… ну, когда я ушёл с хозяином, помнишь?

— С этими?

Стив вспомнил вчерашнюю потасовку и сердце его тревожно забилось. «Вновь из-за меня одни неприятности! — с тоской и досадой подумалось ему. — Но ведь я их не трогал, они сами… первые!» Словно прочитав мысли юноши, Гэл успокаивающе поднял руку.

— Да нет, всё нормально! — сказал он. — Никаких претензий! Просто Эни ночью рассказала мне о…

— Эни?! Ты был ночью с Эни?!

Смешавшись от этого яростного выкрика товарища, Гэл замолчал на мгновение, удивлённо уставившись на Стива. Потом, словно сообразив что-то, улыбнулся.

— Так зовут девушку из трактира, что вчера тёрлась около меня! — нехотя буркнул он и, явно желая увести разговор в сторону, спросил: — А эту, твою, как зовут?

— Не помню! — Стив вдруг почувствовал, что снова начинает краснеть. — Вернее, не знаю! — он замолчал, и некоторое время они оба молчали. — Так что тебе говорила… — он запнулся, так и не решаясь выговорить имя девушки, — что она тебе рассказала ночью?

— Она рассказала, как ты вчера в одиночку дрался с шестёркой самых искусных кулачных бойцов её селения… — говоря это, Гэл почему-то старался не смотреть Стиву в глаза, — и что ты побил их всех. — Гэл замолчал на мгновение, вздохнул и наконец-таки встретился взглядом с юношей. — Всё так и было?

Не отвечая, Стив лишь молча кивнул.

— И ты уложил всех шестерых? — в ровном и спокойном голосе Гэл Стив ощутил вдруг некое недоверие и ещё что-то такое, в чём он так и не смог разобраться. — Ты уложил их всех в честном кулачном бою и без оружия?

Стив снова молча кивнул головой.

— Молодец!

И снова какая-то недоговоренность прозвучала в бесстрастном голосе однорукого воина, какое-то беспокойство, что ли…

— Да они все пьяные были! — с жаром, и словно оправдываясь, проговорил Стив. Это было не так, но сказать правду Гэлу юноша так и не решился. Вернее, он и сам не знал её, этой правды… — Когда ты планируешь отъезд? — спросил он, желая, во что бы то ни стало, закончить поскорее неприятный этот разговор. — И как насчёт лошадей?

— Порядок!

Гэл направился к выходу, но у самых дверей остановился, задумчиво посмотрел на юношу.

— Там нам накрывают шикарный завтрак, — сообщил он. — Советую не опаздывать!

— Ладно! — кивнул головой Стив. — Я скоро!

— Вот и хорошо!

Гэл вышел и Стив остался один.

Некоторое время он стоял совершенно неподвижно, в странном каком-то раздумье. Что с ним было ночью, приснилась ему Эни или он всё же видел её на самом деле? Может, стоило бы порасспросить на сей счёт ту девушку… как же её зовут, всё-таки?

Нет, не станет Стив никого и ни о чём расспрашивать, ни к чему это! А здорово, что ни говори, он вчера набрался!

Что-то щёлкнуло в голове у юноши, и он услышал вдруг внутри своей головы чей-то голос… не его, Стива, голос, а, вообще, неизвестно чей!

— Прекрати пить! — сказал голос, даже не сказал, а приказал, словно начальник в разговоре с подчинённым. — Что только вы находите в этом занятии, не понимаю! И меня чуть не угробил!

— Что? — только и смог ошеломленно переспросить Стив… потом в голове у него как бы прояснилось, и ему вдруг вспомнилось вчерашнее, там, у костра на берегу речки…. вспомнилось и юношу вновь охватил ужас.

Как же он мог, вообще, позабыть такое?! И почему вспомнил именно сейчас?

— Просто лень было всё тебе по-новому объяснять, — пояснил голос. — Ну что, здорово я помог тебе во вчерашней драке?

Ничего на это не отвечая, даже мысленно, Стив просто обхватил голову руками и снова опустился на кровать.

— Что ты молчишь? — почему-то забеспокоился голос. — Скажи что-нибудь?

— Моя ночная встреча с Эни — твоя работа? — мысленно проговорил Стив. — Твоя?

Голос ничего не ответил.

— Твоя! — повторил Стив уверенно. — Чья ж ещё! Зачем я тебе?

Голос, точнее, непонятное существо, находящееся внутри Стива, снова ничего ему не ответило.

— Кто ты?! — с отчаяньем прошептал Стив, по-прежнему не отрывая ладоней от висков… потом его пронзила внезапная страшная догадка, и существо сразу же уловило эту паническую мысль юноши.

— Я не из мира демонов! — отозвалось оно, наконец. — И ты не отдавал мне душу, да и не нужна она мне!

— Почему я должен тебе верить?! — закричал Стив, вскакивая на ноги. — Демоны лживы, и, будь ты демоном, ты ведь всё равно не скажешь мне правду!

— Возможно, — проговорило существо, лениво и как-то по-особенному безразлично. — Но я не демон…

— Кто же ты тогда?!

И вновь существо ничего на это не ответило.

— Оставь меня, кто бы ты ни был! Уйди!

Не в силах себя больше контролировать, Стив выхватил меч, что было с его стороны полной бессмыслицей, ибо сражаться было решительно не с кем, на этот раз противник находился внутри самого Стива, и убить его Стив мог, только убив себя самого.

Убив самого себя!

Он вдруг приставил острие меча к горлу.

— А что, если так?! — проговорил Стив медленно, ощущая незащищённой кожей стальную остроту закалённого лезвия. — Что, если я сделаю так? Ты ведь тоже сдохнешь вместе со мной? Или нет?

— Забудь обо мне! — торопливо и даже с какой-то тревогой проговорил голос. — Забудь сейчас же!

Внезапная резкая боль пронзила вдруг голову юноши и он, задрожав всем телом и выронив меч, упал ничком на кровать. Из-за боли он не мог ни думать, ни соображать хоть о чём-либо, он только глухо стонал, стараясь не закричать… а боль всё усиливалась и усиливалась, и казалось, этому не будет конца…

Это ж надо, так набраться вчера!

Боль прошла так же внезапно, как и появилась, и Стив вновь поднялся на ноги. С тупым недоумением он огляделся по сторонам, увидел валяющийся на полу меч, поднял его, сунул обратно в ножны. Потом застыл на мгновение, напряжённо стараясь вспомнить о…

О чём таком он старался вспомнить?

Этого Стив и сам не знал. Что-то было не так, какой-то обособленной частью своего подсознания он ощущал это… или подозревал об этом…

Что-то неладное творилось с ним последнее время!

И эта странная вчерашняя драка, и Эни, приснившаяся ночью… впрочем, присниться может что угодно…

И эта внезапная и жестокая головная боль…

Вообще-то, с болью как раз всё понятно — пить меньше надо!

 

Глава 4

Когда, наконец, воины смогли покинуть гостеприимный трактир, было уже далеко за полдень. Причиной столь длительной задержки было то, что хозяин, желая как можно полнее угодить дорогим, во всех смыслах этого слова, гостям (а значит, содрать с них напоследок как можно больше) устроил роскошный завтрак, почти не уступавший по богатству и разнообразию блюд и напитков вчерашнему ужину. Впрочем, кое в чём он даже превосходил ужин.

Например, красоток, постепенно слетевшихся к столу, было аж пятеро, против вчерашних двух (или трёх, Стив в этом вопросе так толком и не разобрался), и действовали они всё так же нахально и приставуче. Но, увы, любительниц лёгкой наживы и тугих кошельков ожидало полное разочарование: оба воины были хмуры и неразговорчивы. И когда, наконец, они поднялись из-за стола и направились к выходу, у разочарованных красоток остался в качестве весьма недостаточной компенсации и утешения лишь этот богато сервированный стол. Впрочем, человеческие потребности в еде весьма ограничены… к тому же Стив был почти что уверен, что хозяин вышвырнет прочь из-за стола всех этих залётных пташек, едва только лошади воинов скроются за ближайшим холмом…

Пока же хозяин одиноко торчал на крыльце, и грубая физиономия его излучала почти искренне радушие и совсем уж искреннее сожаление по поводу столь скорого отбытия дорогих гостей. Всё то время, пока воины седлали лошадей, хозяин не уставал повторять, как он рад был принимать их обоих в своём заведении, и какой отменной репутацией во всей округе оно пользуется, и как он будет надеяться ещё когда-нибудь лицезреть обоих воинов в этом своём заведении. Воины уже успели выехать за массивные, покосившееся набок ворота, а позади их всё журчал и журчал, постепенно ослабевая, приторный и сладкий как мёд голосок трактирщика. Наконец он умолк, а через некоторое время и сам трактир скрылся из вида. Всадники ехали теперь по узенькой песчаной дороге, тянущейся довольно прямо между невысоким колючим кустарником с одной стороны и небольшими, плохо ухоженными полями фермеров с другой.

— Хорошие лошади! — сказал Стив, потрепав своего гнедого жеребца по холке. — Ты где их достал?

— У знакомого, — коротко отозвался Гэл, искоса взглянув на юношу. — Достать — дело не хитрое, были бы деньги.

Вспомнив о деньгах, Стив почти машинально дотронулся до висящей на поясе сумки.

— Ты по-прежнему не желаешь взять свою долю? — поинтересовался он, повернувшись в сторону приятеля. — Или всё же возьмёшь?

Не отвечая, Гэл только равнодушно мотнул головой в знак отказа. Он и раньше не отличался разговорчивостью, а в последнее время и вообще больше молчал. Впрочем, сейчас Стиву тоже было не до разговоров.

Так, в полном молчании, они миновали одну за другой несколько небольших деревушек… дальше, за небольшим лесом, виднеющимся на горизонте, уже начинались земли племени Совы, их племени, а значит, долгое и опасное путешествие воинов близилось к своему завершению. Стив уже представлял себе, как въедет он в деревню в этом роскошном убранстве, с дорогим оружием на поясе… как подъедет он к дядиной хижине, и как обрадуются дядя и тётя внезапному его возвращению. Мигом сбегутся все соседи, и будут смотреть на него с восхищением… и девушки тоже… Он может теперь выбрать любую из них… впрочем, никто ему не нужен так, как Эни…

Вспомнив внезапно об Эни, Стив даже рассердился на себя самого. Всё, хватит! Сколько можно! Приворожила она его, что ли!

Или всё-таки приворожила?

— Позади всадники! — тихим ровным голосом произнёс Гэл. — Пятеро. Не оборачивайся пока, лучше незаметно проверь меч. Арбалет не трогай пока, у них нет арбалетов!

Несмотря на предостережение, Стив всё же не удержался и искоса взглянул через плечо.

Одного короткого взгляда вполне хватило ему, чтобы реально оценить обстановку.

Пятеро всадников во весь опор мчались вслед за ними. На них были боевые доспехи, в руках поблескивали обнажённые мечи… но вот к какому племени принадлежали преследователи, этого Стив разобрать никак не мог.

— Что будем делать? — обеспокоено проговорил Стив, держа правую руку на рукоятке меча. — Намерения у них явно не дружественные. Неужели они из племени Волка?

Непохоже…

— Это бандиты! — лицо Гэла вдруг прорезала презрительная гримаса. — Отребье из разных племён! — он ещё раз искоса оглянулся назад. — Будем атаковать первыми!

Стив кивнул, рука его привычно легла на шершавую тёплую рукоятку меча. Несмотря на численное превосходство врага, страха не было в душе юноши, казалось, Чёрный лес вытравил из его души даже само это понятие, страх. Была только нетерпеливая жажда боя…

— Эй вы, торгаши! — донёсся сзади насмешливый хриплый голос. — Куда так торопитесь?!

— Готов? — голос Гэла был ровным и спокойным.

Стив кивнул.

— Погоди немного! — Гэл искоса взглянул на преследователей, быстро их настигающих… он как бы оценивал расстояние… — Давай! — неожиданно громко рявкнул однорукий воин и, выхватив из ножен меч, поднял коня на дыбы, одновременно разворачивая его.

Увлёкшись преследованием двух богатых торговцев — а именно за торговцев, судя по всему, приняли Стива с Гэлом, настигающие их всадники — грабители явно не были готовы к отпору… они его просто не ожидали, ну а уж, тем более, ответного нападения.

Двух передних всадников Стив и Гэл зарубили сразу, их противники даже не удосужились вытащить из ножен мечи. Это была удача… впрочем, оставшаяся троица, опешив на мгновение, тем не менее, быстро пришла в себя. Выхватив мечи (впрочем, один из нападавших поднял над головой устрашающего вида булаву), и громко завопив от ярости, всадники бросились в атаку, тем более, что численное преимущество всё ещё было на их стороне.

Так получилось, что Гэл, первым расправившись со своим противником, намного опередил Стива, и на него первого обрушилась объединённая мощь двух мечей и булавы.

Мечи Гэл смог отбить собственным мечом и трезубцем левой руки, а вот защититься от удара булавы он так и не смог. Прочная ребристая сталь шлема защитила голову воина от повреждения, но сила удара была такова, что, выбитый из седла, Гэл свалился на землю и, кажется, потерял сознание.

Стив остался один против троих противников.

Впрочем, пока что навстречу юноше устремились лишь два бандита. Третий, всецело полагаясь на товарищей, решил в первую очередь покончить с поверженным Гэлом.

Сунув булаву за пояс, он тоже выхватил меч и уже взмахнул им как раз в тот самый момент, когда меч самого Стива с лязгом ударился о меч одного из нападавших. Тут же, подняв коня на дыбы, Стив смог избежать гибельного удара — сверкающая сталь второго меча просвистела у самого его уха. Стиву пока что везло, но вряд ли это могло продолжаться долго… молодой воин ясно отдавал себе отчёт в том, что, не только спасти Гэла, но и отстоять собственную жизнь ему, скорее всего, не удастся. Бессильная ярость охватила душу юноши, ярость, смешанная с отчаяньем… и в этот момент вновь произошло что-то странное, как и тогда, в трактире…

Что-то явственно щёлкнуло в голове Стива, звуки исчезли полностью, да и сам мир вокруг юноши тоже словно застыл в полной неподвижности, вернее, почти в неподвижности, ибо движение всё же происходило, но как-то странно. Например, быстрые, уверенные движения нападающих стали вдруг такими медленно-неуклюжими… но всё равно Стиву надо было торопиться, ибо сверкающая полоска меча неуклонно продолжала опускаться прямо на неподвижное тело Гэла. Стив понимал, что ему необходимо было как можно скорее предотвратить это её неумолимое опускание, но движение собственной лошади тоже стало слишком медленным и совершенно не устраивало юношу. Оставаясь в седле, он рисковал всё же опоздать…

И тогда, двумя точными ударами покончив со своими противниками — разя мечом податливо-неподвижные их тела, юноша ощущал себя почти убийцей, но ничего не мог с собой поделать: собственное тело почему-то предпочитало действовать самостоятельно и совершенно не подчинялось хозяину, что, впрочем, никак не отразилось на точности и слаженности каждого его движения — Стив соскользнул со своей медлительной лошади и одним прыжком достиг неподвижно лежащего Гэла. Причём, произошло это в тот самый момент, когда остриё вражеского меча уже почти коснулось обнажённой шеи однорукого воина.

Стив действовал без промедления и почти машинально, вернее, так действовало его тело, мозг же, как бы оставался сторонним наблюдателем всего произошедшего. А произошло вот что: Стив взмахнул мечом и тот, двигаясь по какой-то изогнуто-сложной траектории, сначала отбил в сторону вражеский меч, а потом, продолжая движение, легко и без видимых усилий надвое разрубил последнего из нападавших.

Это было невозможно, совершенно невозможно, но, тем не менее, это произошло и Стив, застыв неподвижно, с некоторым даже недоумением уставился на разрубленную надвое толстую ребристую кирасу, потом он перевёл взгляд на свой блестящий, без единой зазубрины клинок… вновь посмотрел на разрубленные стальные доспехи.

Это какой же силы и быстроты должен быть удар!

Снова что-то перещёлкнулось в голове и мир вокруг мгновенно принял прежнее своё обличье. Заржал конь Стива, словно недоумевая каким таким образом он внезапно остался без седока, бандитские лошади испуганно шарахнулись в стороны, одна из них, со сбитым на живот седлом, тут же помчалась прочь, остальные остановились, сгрудившись в табунок. Застонал Гэл, чуть приподнимая голову, и Стив, позабыв обо всём на свете, тотчас же бросился к товарищу, опустился возле него на колени.

— Как ты? — спросил он однорукого воина, придерживая его за голову. — Не ранен?

— Нет, кажется… — Гэл сел и, сняв шлем, принялся осторожно ощупывать голову. — Всё в порядке! — сообщил он, поднимаясь на ноги. — Это называется — повезло!

Тут он увидел разрубленное надвое тело напавшего на него воина. Некоторое время Гэл молча и сосредоточенно рассматривал расчленённый труп, и Стив заметил, как изменилось, напряглось вдруг лицо товарища.

— Это ты его так? — спросил Гэл, как бы невзначай, стараясь при этом не встречаться со Стивом взглядом. — Ловко срезал!

— Случайность! — с трудом выдавил из себя Стив, тоже не глядя в сторону Гэла. — Сам не понимаю, как так могло получиться, просто…

Он замолчал, не договорив, и Гэл тоже молчал, думая о чём-то своём, ему, Стиву, неизвестном.

— Знаешь, я бы не смог нанести удар такой силы! — произнёс, наконец, Гэл, покачав головой, и, обернувшись, наконец, к Стиву, добавил негромко: — Никто из наших воинов не смог бы с одного удара разрубить панцирь, сработанный в тайных кузницах горных гномов… даже Гаай не смог бы. Как тебе это удалось?

— Я же говорю: случайно! — Стиву почему-то совсем не хотелось открывать однорукому воину всей правды о своих необычных способностях, он и сам не мог понять, почему ему так не хочется в этом признаваться. — Просто, я за тебя очень испугался… понимаешь?

— Понимаю.

— Ну вот… — Стив пожал плечами и улыбнулся товарищу, вернее, попытался улыбнуться и даже сам почувствовал, насколько неубедительной и жалкой вышла вымученная эта улыбка.

— Скажи, — как бы ненароком спросил Гэл, глядя Стиву прямо в лицо. — Когда это с тобой началось? После встречи с Эни?

— Что началось? — вопросом на вопрос ответил Стив, хотя прекрасно понял, что имел в виду однорукий воин. — Я сам ничего не понимаю! — чистосердечно признался он, пожимая для пущей убедительности плечами. — Как я могу объяснить то, чего и сам ещё не понял!

Некоторое время они молчали. Потом Гэл вздохнул.

— Ладно! — произнёс он и тоже пожал плечами. — Объяснишь, когда поймёшь сам.

Договорились?

— Договорились! — мрачно буркнул Стив, потом лицо его внезапно напряглось.

— Что-то не так? — тревожно спросил Гэл, как бы невзначай опуская единственную руку на рукоять меча.

— Позади нас воины. Много.

Гэл обернулся.

Вооружённые всадники были уже совсем близко… ещё мгновение — и они окружили Стива с Гэлом со всех сторон. Число их всё увеличивалось… впрочем, нападать они не собирались. Пока, во всяком случае.

Один из всадников, по всему видно, главарь, выехал немного вперёд, вплотную приблизившись к месту недавнего побоища. Некоторое время он, молча и с каким-то даже профессиональным любопытством, смотрел на останки надвое разрубленного бандита, потом перевёл взгляд на Гэла, явно почуяв в нём старшего.

— Кто из вас это сделал? — спросил он с явным интересом и вдруг воскликнул: — Сколько лет, сколько зим! Не узнаёшь меня, Стальная рука?

— Теперь узнал, — неторопливо произнёс Гэл. — Рад, что ты жив! Я-то думал, что ты погиб в том бою.

— То же самое я думал о тебе! — главарь бандитов неожиданно улыбнулся, обнажив при этом два ряда крупных, чуть желтоватых зубов, потом он повернулся в сторону своих вояк и добавил: — Это мой хороший товарищ! Мы с ним когда-то такие дела творили…

Главарь замолчал, не договорив, и почему-то вздохнул. Его воины угрюмо рассматривали Гэла и тоже молчали.

— Они убили пятерых наших, Варкраб! — выкрикнул вдруг кто-то из воинов. Вожак, со странным именем Варкраб, немедленно обернулся в его сторону.

— Ну и что?! — рявкнул он свирепо. — Если пятеро воинов позволили убить себя двоим — грош им цена! И я рад, что избавился, наконец, от этих неумех и слюнтяев!

— Они были хорошими воинам, предводитель! — упрямо возразил всё тот же голос. Стив посмотрел на говорящего. Это был рослый, чернобородый воин свирепого вида, глаза его недобро посверкивали, огромная ручища нервно поглаживала рукоять меча. — Скорее всего, эти двое напали на них подло и застали наших товарищей врасплох!

— Это наши напали на них подло и хотели застать врасплох! — ещё более свирепо рявкнул Варкраб. — Пошевели своей тупой башкой, Ригли… ты что, видишь в их спинах арбалетные стрелы? — он помолчал немного, словно ожидая возражений, но все молчали.

Молчал и чернобородый Ригли. — А, может, они все поражены мечом в спину? — голос предводителя был обманчиво спокойным. — С чего ты взял, Ригли, что бой был нечестным? — Варкраб замолчал, перехватил взгляд Ригли… тот смотрел на разрубленного воина. — Это ты его так располовинил, Стальная рука?

— Я! — сказал Гэл, взглядом приказывая Стиву молчать. — Просто случайно получилось.

Наверное, я здорово разозлился.

— Да, тебя лучше не злить! — не то с иронией, не то серьёзно произнёс Варкраб. — Эти недотёпы, верно, приняли вас за обыкновенных купцов, за что и поплатились… — он снова окинул быстрым щупающим взглядом сначала Гэла, а потом и Стива. — А вы и в самом деле шикарно выглядите! Подожди! — брови предводителя удивлённо вскинулись. — А вы случайно не из того отряда, что ушёл в набег на земли Волчьего племени?

— Да, мы там были, — коротко ответил Гэл.

Воины оживлённо зашевелились, переговариваясь.

— Там был мой брат! — выкрикнул один из воинов. — Не скажешь ли, где он теперь? Где все?

— Твой брат в заоблачном мире! — сказал Гэл, негромко и печально… он помолчал немного и добавил: — Мы, двое — всё, что осталось от отряда в шестьсот воинов. Все остальные пали смертью героев!

— Слава храбрецам! — с воодушевлением воскликнул брат погибшего воина, но его никто не поддержал.

Впрочем, большинство воинов теперь смотрели на Стива и Гэла не столько враждебно, сколько с любопытством.

— Выходит, вы теперь — чёрные вестники! — Варкраб вдруг оглушительно захохотал, снова продемонстрировав своё зубное великолепие. — Вот ещё один повод, чтобы не особенно торопиться домой!

— А мы и не торопимся, — сказал Гэл, снова взглядом приказывая Стиву молчать. — А из твоих намёков, Варкраб, я сделал вывод, что ты не прочь пригласить нас с товарищем в свой отряд?

— Как в старые добрые времена, да, Стальная рука? — Варкраб вновь оглушительно расхохотался, потом, став внезапно серьёзным, спросил негромко и вкрадчиво: — И каким же будет ваше решение, доблестные воины?

В его голосе снова проскользнула еле уловимая нотка иронии, а, может, эта такая манера разговора была у вожака банды, кто знает…

— Мы присоединяемся! — сказал, как отрезал, Гэл, в который раз уже не давая возможность Стиву запротестовать. — Они не выпустят нас живыми, если мы откажемся! — улучив момент, шепнул Гэл юноше. — Так что постарайся ничем не возбудить их подозрений. Пока, во всяком случае.

— Трогай! — зычно и повелительно выкрикнул Варкраб и первым тронул свою лошадь.

Вскоре вся многочисленная и скученная толпа всадников с удивительной ловкостью разобралась и построилась в походно-боевую колонну и двинулась вперёд неторопливой рысью. Куда они направлялись, этого Стив, конечно же, не знал, но двигалась колонна явно в сторону племени Совы, и это внушало юноше вполне обоснованные опасения.

С умыслом или совершенно случайно, но так получилось, что Стив с Гэлом оказались едва ли не в самой середине колонны на положении то ли пленников, то ли весьма почётных гостей. Впрочем, никто особо не обращал внимания на новеньких, оружие тоже не отняли, так что пленником считать себя Стив не торопился. Хорошенько поразмыслив и придя к выводу, что ничегошеньки от него пока не зависит, юноша позволил себе слегка расслабиться и осмотреться. Он максимально ослабил поводья, дал лошади возможность самостоятельно выбирать темп и направление движения, следя лишь затем, чтобы не слишком отдалиться от Гэла. Впрочем, тот, похоже, тоже предпочёл временно смириться с создавшимся положением и ехал молча, глядя куда-то себе под ноги. Казалось, однорукий воин по прозвищу Стальная рука совершенно забыл о Стиве.

«А, может, и забыл! — невольно подумалось Стиву. — Что я, в сущности, знаю о Гэле, о его прошлом. Вот он встретил своего старого знакомого, и одному Небу известно при каких таких обстоятельствах они познакомились и какие дела вершили вместе!» Но Стив, как оказалось, ошибался — Гэл о нём вовсе не забыл. В настоящий момент он думал именно о Стиве, вернее, о тех крупных неприятностях, которые грозили юноше по возвращению на родину.

— Слушай, а ведь Варкраб прав! — неожиданно произнёс Гэл, поворачиваясь в сторону Стива. — Я, как-то, совсем упустил из виду это обстоятельство…

— Какое обстоятельство? — удивлённо спросил Стив. — И в чём это он прав, твой Варкраб?

— Он такой же мой, как и твой! — невозмутимо ответствовал Гэл. — А прав он в главном: мы и в самом деле — чёрные вестники! Впрочем, лично я не собираюсь выступать с этой малопочётной миссией! А ты?

— Что, я?!

Стив ещё не всё понял, вернее, он пока не понял почти ничего, но всё же осознал главное. На пути его возвращения домой встала вдруг новая какая-то проблема, и проблема серьёзная…

— Ты хоть знаешь, кого называют «чёрными вестниками»? — спросил Гэл, с интересом всматриваясь в лицо юноше. — Хоть слышал о них?

— Нет! — честно признался Стив. — Никогда не слышал.

Гэл молча кивнул, так, словно ожидал именно такого ответа и был им вполне удовлетворён. Некоторое время они ехали молча, потом Стив не выдержал.

— Чёрные вестники — это те, кто смог выжить, когда все погибли, так? — спросил он.

Гэл кивнул.

— Именно так. Странно, что ты не слышал о «вестниках» раньше. У вас что, их никогда не было?

Стив задумался. Было ли у них в селении нечто подобное? Кажется, нет. Во всяком случае, на памяти Стива. Впрочем, юноши их селения не часто отправлялись в военные походы, предпочитая изменчивой воинской славе монотонный труд земледельца. И когда дядя всё же решился отпустить в поход, его, Стива, жители показывали на старика пальцами и оживлённо судачили у него за спиной. Дескать, совсем из ума выжил…

— Что делают с чёрными вестниками? — спросил он. — Их убивают?

Гэл пожал плечами и усмехнулся, грустно и иронично.

— Когда как, — проговорил он, продолжая кривить в невесёлой усмешке обветренные губы. — Это — как решат…

Он замолчал, не договорив.

— Кто? — немедленно спросил Стив. — Кто должен решать, что делать с чёрными вестниками?

Гэл снова пожал широкими плечами.

— Ну, конечно же, Высокое небо! — сказал он, и в голосе его явственно проскользнула ирония. — Ну а своё решение Небо гласит устами местного жреца. Если жрец объявляет, что вестника надо казнить — его казнят в тот же день.

Гэл замолчал, опустив голову, и некоторое время они ехали молча, среди шума, гама и весёлого гоготанья разношерстного сброда, составляющего костяк банды Варкраба.

— Впрочем, — негромко буркнул Гэл, так и не подняв головы, — есть и другой вариант…

Он вновь замолчал, и Стив напрасно ждал продолжения.

— И какой же это вариант? — спросил он, поняв, наконец, что продолжения нет и не предвидится. — Вестника могут признать невиновным в том, что он смог остаться в живых, когда все остальные погибли?

— Ну что ты! — Гэл невесело рассмеялся. — Запомни, малыш — чёрный вестник виновен всегда, ибо такова традиция! А именно в слепом следовании старым замшелым традициям наша великая сила!

Тон, которым Гэл произнёс эти слова, заставил Стива слегка усомниться в истинности процитированного выше постулата. Он слышал это изречения с самого раннего детства: и от жрецов слышал, да и от дяди доводилось — и никогда ещё ни тени сомнения даже не возникала у юноши в том, хорошо это или плохо: слепо следовать традициям. А вот теперь, сейчас…

Впрочем, в дядином изложении традиции не назывались «замшелыми», и, возможно, дело было именно в этом…

— И что же тогда? — спросил он напряжённо, ибо, ещё ничего не понимая, уже понял главное: этот второй вариант гораздо хуже первого, хотя, что может быть хуже смерти…

— Что тогда?

Гэл вздохнул.

— Ну, скажем, жрец может упросить Высокое небо не лишать виновника жизни, дабы дать ему шанс исправиться… — замолчав, Гэл искоса взглянул в сторону юноши. — И знаешь, в чём состоит этот шанс?

— В чём? — спросил Стив, заранее сжав зубы.

— Смертная кара заменяется пожизненным служением жрецу.

— Что?! — с гневом и отвращением выкрикнул Стив, скрипнув зубами. — Воину стать слугой, пусть даже и у жреца?! Лучше смерть!

— Мой брат тоже выбрал смерть, — тусклым, безжизненным каким-то голосом произнёс Гэл, и голос его предательски задрожал. — Это было давно… ты тогда ещё и не родился, наверное…

Он замолчал, всецело углубившись в давние свои воспоминания, и воспоминания эти были, судя по всему, не из приятных…

— Твой брат был единственным выжившим из отряда? — осторожно спросил Стив, почему-то не решившись произнести тягостные слова.

Гэл взглянул на юношу, и во взгляде его Стив смог разглядеть глубоко затаённую боль и такую же затаённую жажду мести. Впрочем, к Стиву это не относилось.

— Когда брата подобрали на поле боя, он немногим отличался от убитых… — Гэл замолчал, вздохнул, для чего-то поправил перевязь меча. — Их было трое выживших, но один умер от ран, когда их везли на телеге домой. Так мой брат, сам того не подозревая, превратился в носителя чёрной вести.

— А если бы тот, третий, не умер? — спросил Стив.

Гэл улыбнулся, но вымученная эта улыбка показалась Стиву то ли болезненной гримасой, то ли жутким волчьим оскалом.

— Три человека — это ещё отряд! — сквозь зубы процедил Гэл. — А два — уже нет!

Некоторое время они ехали молча. Стив старался переварить, только что услышанное.

— По-моему, это глупо! — сказал он, наконец. — А, по-твоему?

— По-моему, тоже!

И снова некоторое время они ехали молча, думая каждый о своём.

— Жрец ненавидел брата, — снова заговорил Гэл, когда взаимное молчание слишком уж затянулась. — А тут подвернулся такой случай… — он замолчал на мгновение, искоса взглянул на Стива и добавил: — Жрец сам ухаживал за ранеными, так что у того, третьего воина шансов выжить, считай что, не было. Он просто обязан был умереть!

— Подожди!

Стив оторопело уставился на товарища.

— Ты хочешь сказать… — начал, было, он, но Гэл жестом приказал юноше замолчать.

— Я ничего не хочу сказать! — буркнул он почти зло и отвернулся. — Я сказал всё, что хотел!

— Но ведь этого не могло быть! — почти умоляюще проговорил Стив, тупо глядя на широкую, поникшую спину однорукого воина. — Это случайность, тот раненый… он мог умереть сам по себе, от ран. Ведь такое могло произойти, разве не так?

Гэл ничего не ответил.

— И потом, — проговорил Стив, стараясь убедить в своей правоте то ли Гэла, то ли, что куда более вероятно, себя самого, — ведь, если жрец, как ты говоришь, так ненавидел твоего брата, что мешало жрецу прикончить его самого. Ещё там, в телеге, по пути домой.

А он ведь выхаживал его, лечил, разве не так?

— Так! — рявкнул прямо в лицо Стиву Гэл, резко обернувшись к нему. — Именно так!

Выхаживал и лечил!

— Но тогда… — только и смог пролепетать юноша, — тогда ведь…

— Как ты не понимаешь! — уже спокойно, с горечью в голосе проговорил Гэл. — Жрецу нужно было не просто убить брата! Ему гораздо важнее было убить саму память о нём!

Унизить, втоптать в грязь… неужели это не понятно!

— Но ведь жрец… — голос Стива дрожал от волнения, — жрец на такое просто не способен!

Он не может ненавидеть кого-то из своих прихожан, он просто обязан любить их всех!

Любить, понимаешь!

— Конечно! — ровным, ничего не выражающим голосом произнёс Гэл. — Вот наш жрец и полюбил невесту моего брата, и полюбил её так сильно, что девушке пришлось стать младшей жрицей. Это была воля её родителей, сама же она по-прежнему продолжала любить моего брата, и жрец это знал. Впрочем, — добавил Гэл, немного помолчав, — их вражда началась раньше, гораздо раньше…

— Стать жрицей это почётно! — запальчиво произнёс Стив. — И если девушка предпочла женитьбе общение с Высоким небом, тогда…

— Тогда что? — язвительно поинтересовался Гэл. — Ну, что же ты не продолжаешь? Что тогда?

Но Стив и сам не знал, что именно хотел сказать. Ничего убедительного ему на ум так и не пришло.

— Это её выбор, — пробормотал он, покраснев, сам не понимая почему.

Гэл посмотрел на него насмешливо и, одновременно, с какой-то даже жалостью.

— Ты хоть знаешь, чем занимаются в доме жреца младшие жрицы? — спросил он. — Или ты настолько наивен, что всерьёз веришь, будто эти смазливые красотки проводят дни, а особенно ночи, в горячих молитвах Высокому небу? И почему, кстати, среди жриц днём с огнём не отыскать, хромых, горбатых, увечных… некрасивых, в конце концов? Они что, недостойны служить Небу и его Мудрецам?

Стив ничего не ответил. Да и что он мог ответить, если честно!

Основой основ душевного мировоззрения юноши всегда была любовь и глубочайшее почтение ко всей жреческой касте, как прямым и единственным посредникам в общении людей между собой и, уж тем более, с Высоким небом, с его таинственными и могущественными небожителями. Ещё он уважал в жрецах ревностных хранителей и защитников существующего со времён мироздания порядка вещей. Впрочем, длительное общение с Аверзагаром не прошло для Стива даром и основательно-таки подточило все эти незыблемые, казалось, основы. Сейчас же Гэл, сам того не подозревая, разрушал их окончательно.

Это было непривычно, странно, пугающе даже… ибо, вместо стройной и до конца логичной картины мироздания, сейчас в сознании юноши царил невообразимый хаос.

— А наутро жреца нашли убитым в его же собственной постели, — всё тем же ровным бесстрастным голосом продолжал Гэл. — Кинжал моего погибшего брата по самую рукоятку был вогнан в его жирное брюхо. Правда, после этого одному юноше, твоего примерно возраста, пришлось в спешном порядке покинуть родное селение… навсегда покинуть. Но он никогда не жалел об этом своём поступке, да и сейчас не жалеет. Ты, кажется, расстроен? — внезапно переменив тему, спросил вдруг Гэл юношу. — Тебе что, стало жалко жреца?

— Не все жрецы такие! — с досадой возразил Стив. — Возможно, что и среди них могут изредка встречаться… — он хотел сказать «негодяи», но язык не повернулся произнести это слово вслух, и он смягчил выражение: — встречаться служители, не вполне достойные своего сана. Но таких — явное меньшинство! Остальные же… вот, к примеру, наш жрец, он бы никогда…

Внезапно Стив умолк, припомнив вдруг один давний, полузабытый уже эпизод детской своей жизни. Недалеко от дома дяди, как раз напротив, жил угрюмый седой воин со шрамами, наискосок пересекающими его лицо. Жил он в относительном достатке и после смерти первой своей жены взял в жёны красивую и совсем молоденькую ещё девушку из соседнего селения, которую потом жутко ревновал. И вот однажды — Стиву было тогда лет девять или десять — в доме воина поднялся страшный шум и гам, послышались женские вопли. Стив как раз в это время играл с товарищами возле калитки и потому видел, как из дома напротив выбежала юная красавица в разорванном платье.

Всхлипывая, она выскочила за ворота и, что есть силы, побежала вдоль улицы по направлению к храму, а из дома вышел, шатаясь, сам воин с обнажённым мечом в руке.

Он не погнался за женой, но долго стоял у ворот и всё выкрикивал и выкрикивал вслед ей самые грязные и изощрённые ругательства и оскорбления. Стив по малолетству мало что понял в этом неистовом и бессвязным потоке брани, но там упоминался и их местный жрец, причём, неоднократно. А потом тётя увела Стива домой, и он так и не узнал, чем же всё тогда закончилось.

А на следующий день жрец принародно обвинил воина в скрытом колдовстве и способности превращаться в оборотня. Всё это, якобы, поведало жрецу ночью Высокое небо, и взбудораженные сельчане казнили дядиного соседа страшной казнью, спалив его живьём. Все окрестные жители обязаны были присутствовать на казни, поэтому Стив тоже был там. Но поразила его тогда не сама казнь, которую седой воин встретил мужественно и достойно. Неприятно поразил мальчика вид жены осужденного, а именно, весёлая и даже чуть глумливая усмешка, не сходящая с полных, ярко накрашенных губ молодой женщины, во все глаза глядевшей на извивающееся в предсмертной агонии тело мужа. Тем же вечером жена казнённого воина была торжественно посвящена в младшие жрицы.

— Она стала жрицей, чтобы замолить перед Небом тяжкие грехи мужа, — пояснил Стиву дядя, и тогда, в детстве, этого объяснения Стиву было более чем достаточно.

Теперь же, сейчас…

Впереди раздались вдруг возбуждённые крики, и Стив, с трудом оторвавшись от докучливых, невесёлых воспоминаний, встревожено вскинул голову.

Скучившись, бандиты со всех сторон окружили Варкраба, а тот внимательно слушал какого-то всадника, только что прискакавшего, ибо лошадь его была вся в мыле. Скорее всего, это был дозорный.

Дозорный что-то оживлённо рассказывал, часто размахивая мечом и показывая им куда-то вдаль… потом Варкраб обернулся в сторону приотставших.

— В лес! — зычно проревел он, взмахом руки указывая направление. — Все в лес!

Ещё не совсем понимая, в чём же собственно дело, всадники, тем не менее, дружно повернули коней влево, где неподалёку от дороги возвышался небольшой лес, вернее, довольно большой перелесок, где при желании смог бы укрыться и отряд, вдвое превышающий разношерстную банду Варкраба. Оказавшись под спасительной защитой деревьев, все остановились. Дозорный на взмыленной лошади неожиданно оказался совсем рядом со Стивом.

— Что произошло? — спросил его Стив.

Дозорный покосился на юношу, помолчал немного, потом, вспомнив видимо, что с некоторых пор Стив является полноправным воином их небольшого отряда и ему можно доверять, неохотно процедил сквозь зубы:

— Там, впереди, сыновья Волка! Напали на селение!

— Что?! — Стив повернулся в сторону Гэла. — Ты слышал, что он сказал?

— Слышал. — Гэл равнодушно пожал плечами. — Значит, не повезло беднягам.

— И ты так спокойно об этом говоришь?! — вскипел Стив, пальцы юноши невольно сомкнулись на рукоятке меча. — О том, что им просто не повезло!

— А как мне об этом говорить?

Гэл вновь пожал плечами.

— Сейчас они будут часто нападать на наши селения. Гораздо чаще, чем раньше…

Взгляд однорукого воина скользнул по напряжённой фигуре Стива, чуть задержался на его руке, крепко сжимающей рукоять меча.

— Уж не думаешь ли ты в одиночку атаковать сыновей Волка?

— В одиночку?! — Стив осмотрелся по сторонам. — Но ведь нас много!

— Нас — двое! А они… — Гэл тоже обвёл внимательным взглядом окружавший их вооружённый сброд без роду и племени. — Они не пойдут. Эй! — окликнул он дозорного. — Сколько их там, сыновей Волка?

— Много! — отозвался тот, не оборачиваясь. — В три раза больше, нежели нас. А, может, и в четыре…

— Слыхал?

Гэл смотрел на юношу в упор и под пристальным этим взглядом, Стив невольно опустил голову. Отвечать было нечего, Гэл был прав, тысячу раз прав…

И всё же…

— Да, даже если бы силы были равными, даже если бы на нашей стороне был небольшой перевес… — добавил Гэл, понизив голос почти до шёпота. — Пойми, малыш, это же бандиты! Они ведь сами направлялись грабить, вполне возможно — это самое селение.

Конечно, они не стали бы убивали жителей без нужды, хотя бы тех из них, кто не оказывал сопротивления, не стали бы жечь хижин… но, тем не менее… Э, малыш, ты слышишь меня?!

Стив слышал и не слышал.

Перед его мысленным взором возникло вдруг полузабытое страшное видение: пылающие жилища, женщины, с пронзительными воплями волочащиеся в пыли за всадниками, перекошенное до неузнаваемости лицо матери, с трудом поднимающей меч, арбалетные стрелы, вдруг одна за другой вонзающиеся в её, живое ещё тело. И убийцы в высоких волчьих шапках, с воем и улюлюканьем проносящиеся вдоль улицы на храпящих, злых лошадях …

Видение на этот раз было настолько ярким и отчётливым, что Стив даже вздрогнул.

Потом в голове у него словно перещёлкнулось что-то… и всё вокруг стало вдруг на удивление простым и ясным.

— Малыш, да очнись же ты? С тобой всё в порядке?

— В полном! — пробормотал Стив, выхватывая из ножен меч. — И ты не прав, Железная рука! Они пойдут за мной! Все как один пойдут! Я заставлю их подчиниться!

— Ты что задумал?

Гэл смотрел на юношу с изумлением и тревогой.

— Послушай, малыш… — нерешительно начал он и тут же осекся под гневным и властным взглядом товарища. Что-то новое почудилось вдруг Гэлу в этом взгляде, новое и пугающее.

— Я не малыш! — произнёс Стив медленно, чеканя каждое слово. — И не называй меня так больше, ладно?!

— Ладно, — сказал Гэл, по-прежнему не спуская с изменившегося лица юноши внимательного своего взгляда. — Не буду называть. Только ты всё же не пытайся сделать то, что задумал! Ничего у тебя не получится.

— Получится! — бросил Стив напоследок и, вздыбив коня, поскакал туда, где вокруг Варкраба сгрудилась большая часть его воинства. Гэл тотчас же помчался следом, снедаемый самыми недобрыми предчувствиями.

— Храбрые воины! — закричал вдруг Стив громовым голосом (Гэл даже не представлял, что у его юного друга голос может достигать подобной мощи). — Вы — сильнейшие в бою, вы — никогда не знающие поражений! Одно упоминание о вас заставляет врага трепетать от страха! Это так?

— Да! — хором воскликнули воины. — Да! Говори, ещё говори!

«Ничего не понимаю! — подумал растерянно Гэл, чуть придержав вороного своего жеребца. — Чего они так орут? Околдовал он их что ли?» — Говори! — кричали воины нетерпеливо. — Ещё говори!

— Там! — рука Стива с мечом метнулась в сторону селения, подвергшегося набегу. — Трусливые волчьи выкормыши напали на мирное селение, пользуясь тем, что мужчин, способных постоять за себя, в нём почти не осталось! Только вы, храбрецы, можете собирать дань с этих селений, разве не так?!

— Так?! — рявкнули воины и в их числе, к великому изумлению Гэла, сам Варкраб. — Только мы!

— Они жгут дома, они убивают женщин и детей! Какая кара положена им за это?!

— Смерть! — нетерпеливо рычали воины. — Смерть им!

— Покажем же жестоким и трусливым пришельцам, что значит иметь дело с настоящими воинами!

— Покажем! — яростно заорали десятки глоток и десятки мечей, выхваченных из ножен, тускло блеснули в обманчивом лесном полумраке. — Веди нас на них, о, великий воин!

Веди скорее!

— Вперёд! — повелительно прогремел голос Стива, и вся лавина всадников устремилась напрямик через лес в сторону пылающего селения. Гэл, чуть замешкавшись, оказался в числе замыкающих. Стараясь не отстать, он пришпорил лошадь и тоже выхватил из ножен меч, хоть по-прежнему ничего ещё не понимал.

Сыновья Волка как раз в это время покидали разграбленное, пылающее селение.

Огромные тюки всевозможного добра были приторочены к каждой, считай, лошади.

Пленницы, в основе своей девушки и молодые женщины со связанными руками, кроме того, были связаны одной общей верёвкой, конец которой держал в руках один из воинов.

Потешаясь над беззащитными невольницами, он время от времени пускал лошадь вскачь, заставляя несчастных бежать, падая, волочась по траве, вновь вскакивать на ноги и вновь падать…

Заметив несущихся на них во весь опор всадников, сыновья Волка стали спешно выстраиваться в боевой порядок — Вперёд! — гремел над полем будущей битвы яростный голос Стива. — Смерть волчьим выкормышам! Смерть им!

— Смерть! — словно эхо звучал единодушный рёв нескольких десятков глоток. — Смерть!

Валились на землю тюки с награбленным добром, бежали по направлению к пылающему селению, связанные одной общей верёвкой невольницы… грабителям было уже не до них. Обнаружив, что напавший на них противник явно уступает им в численности, сыновья Волка приободрились и с диким устрашающим воем помчались навстречу воинам Варкраба. Или, навстречу воинам Стива, что вернее. Вот уже противников разделяет какие-то триста шагов… вот уже всего двести пятьдесят…

Всё это время Стив держался впереди всех, клинок в его руке вдруг превратился в сплошной сверкающий круг, ярко блестящий в лучах полуденного солнца. Гэл вновь пришпорил лошадь, стараясь, по крайней мере, не терять товарища из виду, нагнать его однорукий воин даже и не пытался. Вот он увидел, как Стив, намного опередив остальных всадников, на всём скаку врезался во вражеские ряды. Меч его по прежнему походил на яркий сверкающий круг, изумлённому взору Гэла представилась вдруг совершенно поразительная картина падающих с лошадей обезглавленных воинов из племени Волка. Потом схлестнулась основная масса всадников, и Гэлу стало не до наблюдений.

Прямо наперерез ему мчался угрюмый широкоплечий верзила с поднятым для удара мечом. Искусно сманеврировав, Гэл уклонился от нехитрого рубящего удара и молниеносно нанёс свой, ответный, сумев-таки достать самым кончиком острого лезвия уже почти пронёсшегося мимо противника в незащищённую часть шеи. Это был коронный удар Гэла, он срабатывал почти всегда, сработал и на сей раз.

Выронив меч и схватившись обеими руками за разрубленную шею, верзила стал медленно сползать набок, но Гэл этого уже не видел. На него нёсся другой всадник, неистово размахивая окровавленным мечом. Первый удар Гэла противник отразил легко, словно играючи, так же легко был отбит и второй его удар… и только после этого вражеский воин нанёс свой удар ужасающей мощи. Инстинктивно успев всё же подставить под вражеский меч свой, Гэл с трудом, но смог-таки парировать сильнейший этот удар, острой болью отозвавшийся в руке. Стиснув зубы и заставив себя позабыть о боли, Гэл вновь попробовал перехватить инициативу и атаковать самому. Он принялся наносить удар за ударом, но противник отражал их с удивительной лёгкостью. Он был искусным рубакой и теперь готовил свой, неотразимый по силе и точности удар… и Гэл всё это отлично понимал. Он даже предвидел, какой именно удар будет вот-вот нанесён, но ничего сделать не мог. Силы в единственной руке иссякали, рука быстро немела… а противник, хорошо это понимая, торжествующе зарычал и быстро взмахнул мечом…

И в этот самый момент верхняя половина его туловища куда-то исчезла. Ещё ничего не понимая, ошеломленный Гэл увидел вдруг Стива, молнией пронёсшегося мимо. Потом Гэл сумел разглядеть, как молодой воин, развернув коня и вновь оказавшись в самой гуще сражения, свалил одного за другим не меньше пяти вражеских воинов, не потратив на каждого из них более одного быстрого, еле уловимого удара…

«Как же ему всё это удаётся?! — ошеломлено подумал Гэл, наблюдая, как его юный друг, словно демон смерти, мчится по залитому кровью полю, оставляя за собой одни только разрубленные тела. — Высокое небо, да ведь такое просто невозможно! Ни один смертный не в силах совершить ничего подобного, ни один человек!» Слишком поздно почувствовав позади себя опасность, Гэл успел-таки, не только повернуться лицом к очередному нападавшему, но и вскинуть меч навстречу летящему к его голове вражескому мечу. Но противников на этот раз оказалось двое, а Стив, увлечённый рубкой, был слишком далеко, чтобы придти на помощь товарищу.

 

Глава 5

Когда рубить стало некого, Стив, словно очнувшись от пьянящего какого-то наваждения, придержал лошадь и удивлённо огляделся вокруг. Потом он вздохнул и, тщательно вытерев меч о попону, с явной неохотой вложил его в ножны. Перед его мысленным взором всё ещё стояло лицо матери, именно таким оно и запомнилось ему в тот последний трагический день: неузнаваемо изменившееся, отчаянное в своей обречённости лицо. Хотелось убивать ещё и ещё, мстить за неё, за отца, за своё разрушенное в одночасье детство… да мало ли зла принесли его племени люди Волка. Но мстить было уже некому.

Воины Варкраба, уцелевшие в ожесточённой схватке, весело перекликаясь, с радостным воодушевлением ловили разбегающихся во все стороны вражеских лошадей. Это была хорошая добыча, ибо вороные и гнедые лошади волчьего племени славились на всю долину своей особой резвостью, выносливостью и статью. Не довольствуясь этим, многие воины, спешившись, принялись обшаривать карманы и дорожные сумки убитых, сдирать с них золочёные доспехи, забирать оружие и всё остальное, что имело в их глазах хоть малейшую ценность. Раненые сыны Волка при этом немилосердно приканчивались, таков был извечный и суровый закон войны. И как бы не было противно Стиву подобное зрелище, он старался не вмешиваться, ибо не ему, простому смертному, менять этот, один из самых устоявшихся и древних законов, из всех, дарованных людям Высоким небом.

Впрочем, особого сочувствия к жалобно стонущим сыновьям Волка Стив, понятное дело, не испытывал… да и раненых оказалось не слишком много. Более половины всех захватчиков сразил в своём неистовым запале сам Стив, а после его ударов раненых не оставалось вовсе.

Стив вздрогнул, почувствовав вдруг, как какой-то ледяной озноб пробежал по телу сплошной цепенящей волной. Вновь подумалось юноше, что вот уже не в первый раз проявляет он такую силу, ловкость и быстроту в схватке, которую и не подозревал в себе ранее. Что-то определённо изменилось в нём за последнее время, сильно изменилось.

Взять хотя бы тот факт, как легко и быстро вовлёк он за собой в безрассудную атаку весь этот разноплемённый сброд, которому, в сущности, наплевать было на судьбу обречённого этого селения, хоть и радуются они сейчас своей победе. Впрочем, радуются они, скорее, богатой добыче… но, тем не менее, они пошли за ним в атаку, на верную, казалось, гибель пошли, потому как противник и в самом деле превосходил их численно втрое, а знать о сверхъестественных боевых качествах самого Стива ни один из бандитов не мог заранее.

Да Стив и сам ещё не смог окончательно определиться, как же ему относиться теперь к этим, новым своим возможностям. С одной стороны, они всё ещё пугали его, сейчас, правда, уже не так сильно, как раньше…

Но было в них, новых этих возможностях, и что-то притягательное, что-то неудержимо влекущее за собой. Жалко будет, если всё это исчезнет так же неожиданно, как и появилось.

Впрочем, в данный момент Стиву было не до самоанализа своих необычных способностей. Что-то иное тревожило его, со способностями этими ни в коей мере не связанное…. Но что это была за тревога, этого Стив пока ещё не мог объяснить даже себе самому. Внимательным взором окинул он вновь поле бывшей битвы — там уже прибежавшие из селения женщины и девушки оказывали необходимую помощь раненым воинам Варкраба.

«Гэл! — промелькнула в голове юноши обжигающе-тревожная мысль. — Где Гэл?!

Почему я нигде не вижу его?!»

Стиву припомнилось вдруг, как там, в лесу, Гэл настойчиво отговаривал его, Стива, от безумной, казалось бы, затеи… как гневно и высокомерно оборвал тогда он однорукого воина. Возможно, тот обиделся и потому остался в лесу.

В нынешней ситуации это было бы для юноши наилучшим вариантом, ибо в любой другом случае…

Впрочем, хорошо изучив характер своего друга, Стив не очень то и верил в этот, наиболее благоприятный вариант. Гэл, несомненно, присутствовал на поле боя, но вот то, что ни среди уцелевших, ни даже среди тяжелораненых его не было видно, наводило юношу на самые тревожные размышления.

Торопливо спешившись, Стив зашагал напрямик к месту самой ожесточённой схватки.

Краем глаза он успел заметить, как испуганно шарахаются в сторону воины, уступая ему дорогу, как настороженно смотрят они ему вслед, вполголоса о чём-то переговариваясь.

Впрочем, размышлять обо всём этом у Стива не было сейчас ни времени, ни желания — жадно всматривался он в лицо каждого из убитых: не он… снова не он…

Наконец он увидел того, кого искал.

Гэл лежал ничком в окружении нескольких поверженных врагов. Единственная рука воина всё ещё крепко сжимала рукоять меча, блестящий трезубец левой руки был густо забрызган вражеской кровью.

— Гэл! — горестно прошептал Стив, опускаясь на колени и осторожно переворачивая на спину неподвижное тело товарища. — Гэл, дружище!

Мертвенно-бледное лицо однорукого воина было спокойным и даже умиротворённым.

Крови из глубокой рубленой раны чуть пониже шеи уже и не сочилась.

— Гэл! — уже всё поняв, но ещё не до конца осознав непоправимое, закричал Стив.

Схватив Гэла за плечи, он принялся изо всех сил трясти неподвижное его тело. — Гэл, очнись! Да очнись же ты!

Чья-то тень упала на юношу сзади. Обернувшись, он увидел Варкраба.

Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза, потом Стив, отвернувшись, осторожно опустил тело друга на землю. Медленно коснулся кончиками пальцев его руки.

Рука Гэла была холодной словно лёд.

— Он был хорошим воином! — сказал негромко Варкраб.

— Был?! — Стив снова обернулся к вожаку шайки. — Почему был?

— Потому, что он умер.

Варкраб тоже опустился на колени, и некоторое время внимательно всматривался в бледное и окровавленное лицо Гэла, потом осторожно провёл ладонью по этому, дорогому для Стива лицу.

— Однажды он спас мне жизнь.

— Мне тоже! — хрипло прошептал Стив, чувствуя, как откуда-то изнутри подкатывается к горлу тугой солёный комок. — И не однажды…

Варкраб поднялся. Некоторое время он в нерешительности топтался рядом со Стивом, потом гулко кашлянул.

— Мне надо поговорить с тобой, — буркнул он, потом помолчал немного в ожидании ответа и добавил: — Впрочем, это можно будет сделать и чуть позже…

Он повернулся и быстро пошёл прочь.

И, как бы на смену ему, к Стиву приблизился другой человек, уже из местных. По накидке, когда-то чистой и белоснежной, а теперь окровавленной и помятой, Стив сразу же признал в подошедшем незнакомце местного жреца.

В последнее время отношение Стива к этим привилегированным представителям рода человеческого несколько изменилось, причём, не в лучшую сторону. Но, внушаемое с самого раннего детства почтение ко всему жреческому сословию нельзя вытравить вот так, сразу… что-то из прежнего наивного юноши ещё осталось в душе Стива, и этого вполне хватило для того, чтобы он почтительно поднялся и приветствовал низким поклоном остановившегося неподалёку жреца.

— Мир вам, святой отец!

— И тебе того же, сын мой, да ниспошлёт тебе свою милость Высокое небо! — голос у жреца был низкий и чуть хрипловатый. — Я пришёл поблагодарить тебя от имени всех наших жителей! Если бы не ваша помощь…

Жрец замолчал, не договорив. На голове его, вместо традиционного пышного убора, виднелась окровавленная повязка, и это было странно, потому, как жрецы были единственными, кому не угрожала гибель во время вражеских нашествий. Рана на голове свидетельствовала о том, что этот служитель культа активно участвовал в обороне селения, что тоже было так непохоже на жрецов, предпочитавших отсиживаться во время вражеских набегов в неприкосновенных своих жилищах.

Жрец подошёл чуть ближе, внимательно посмотрел на неподвижное тело Гэла.

— Это твой друг?

Стив молча кивнул, не в силах произнести хоть слово. Слёзы душили его изнутри, но плакать было недостойно воина, и потому Стив сдерживался из последних сил.

Некоторое время жрец стоял молча, не сводя внимательного взгляда с бледного, искажённого болью лица юноши, потом он подошёл ещё ближе и опустился на колени возле Гэла. Тонкие нервные пальцы жреца осторожно коснулись шеи однорукого воина, замерли на мгновение… потом жрец, повернув голову, посмотрел на Стива.

— Я чувствую в нём биение жизни, — сказал он. — Это почти незаметно, но…

— Он жив?!

Радостный Стив бросился к другу, но жрец одним властным движением охладил пыл юноши.

— Подожди, дай мне закончить! Твой друг почти мёртв, это биение всё слабеет, и я…

— Вы поможете ему, святой отец?! — невольно вырвалось у Стива. — Во имя Высокого неба, помогите ему!

Жрец вздохнул и, чуть повернув голову, внимательно посмотрел юноше в глаза.

— Вы поможете ему? — упавшим голосом пробормотал Стив. — Вы попробуете его спасти?

Жрец кивнул головой.

— Я сделаю всё, что смогу, хоть и не могу ручаться, что это ему поможет.

Жрец снял с шеи какую-то плоскую деревянную бутылочку, с усилием вытащил пробку. По аромату, тотчас же разлившемуся вокруг, Стив сразу же признал в содержимом бутылочки целебный мёд Чёрного леса, и снова, в который раз уже, горько пожалел об утраченной фляге. Все свои драгоценные перья променял бы он сейчас на неё, но, увы, сделать это было невозможно.

Жрец же между тем ещё ниже наклонился над Гэлом, потом очень осторожно наклонил бутылочку над страшной зияющей раной на шее однорукого воина. Потом он всё так же осторожно влил ещё немного мёда в полуоткрытый рот Гэла.

— Теперь его надо поскорее доставить ко мне в дом, — сказал жрец, поднимаясь на ноги и жестом подзывая к себе нескольких женщин, которые как раз проходили мимо.

Женщины послушно подошли. Одна из них тотчас же, по указанию жреца, метнулась за носилками.

— Ты поможешь нам донести его? — обратился жрец к Стиву, когда Гэла осторожно положили на носилки.

Вместо ответа, юноша с готовностью ухватился за передние ручки носилок. Женщины подхватили носилки сзади и так они, соблюдая всяческую осторожность, понесли Гэла в сторону селения. Жрец шёл рядом с носилками и не сводил с мертвенно-бледного лица раненого внимательного своего взгляда.

В доме жреца, одном из немногих уцелевших в селении, было тихо и сумрачно. В нём не оказалось той кричащей роскоши, которую Стив подсознательно ожидал тут увидеть, как привык он видеть её в огромном двухэтажном доме жреца их родного селения. Да и смазливых молодых жриц тут тоже не оказалось, в передней комнате их печальную процессию встретил один лишь подросток в пёстрой одежде ученика. Он сразу же принял деятельное участие в подготовке к обряду исцеления, действуя не только ловко, но и чрезвычайно умело. Стива, а разом с ним и всех женщин, вежливо попросили удалиться на время необходимое для обряда, что они тотчас же и сделали: Стив с явной неохотой, женщины же — с видимым облегчением.

Впрочем, помочь хоть чем-либо умирающему своему другу Стив всё равно не мог, как бы страстно не желал этого. Оставалось надеяться лищь на умение жреца, да ещё на милость Высокого неба, а потому Стив даже обрадовался, увидев подъезжающего к нему Варкраба. За собой вожак банды вёл и лошадь Стива.

Подъехав к воротам, Варкраб спешился, привязал обеих лошадей к высокому плетню, сам же остановился рядом. Он явно разыскивал Стива, и потому юноша торопливо вышел навстречу Варкрабу.

— Ну? — сказал он, глядя вожаку прямо в глаза. — О чём ты хотел поговорить со мной?

— О чём? — Варкраб вздохнул с какой-то затаённой грустью и довольно неопределённо пожал плечами. — Да о многом, знаешь…

— Ну, так начинай!

Вместо ответа Варкраб вновь вздохнул, задумчиво почесал давно небритый подбородок.

— Если б я знал с чего начать! — неожиданно признался он. — Впрочем, скажи для начала: что произошло с нами там, в лесу? Почему мы помчались за тобой как угорелые?

— А, в самом деле, почему? — Стив с интересом впился взглядом в растерянное лицо Варкраба. — Вот ты, лично, почему это сделал?

— Я?

Предводитель бандитов снова неопределённо пожал плечами.

— Не знаю! — чистосердечно признался он. — Словно затмение какое…

— Ты жалеешь о том, что пошёл за мной? — Стив продолжал с каким-то жадным интересом изучать волевое, угрюмое лицо бандитского главаря. Что-то отталкивало его в Варкрабе, отталкивало и… притягивало одновременно. Ведь недаром же Гэл считал его своим другом. — Скажи честно, вот сейчас ты жалеешь об этом?

— Сейчас уже нет!

Варкраб вдруг широко улыбнулся, и лицо его сразу же стало другим, открытым, простецким и даже чуть добродушным. Словно он неожиданно снял давно наложенную маску и стал, наконец, самим собой. Впрочем, вполне возможно, эта открытая эта улыбка и была искусно наложенной маской…

— Мы захватили столько добычи, давно уже столько не захватывали! — Варкраб замолчал на мгновение, лицо его снова стало серьёзным и сосредоточенным. — Но главное даже не в этом!

— А в чём же тогда?

Варкраб снова улыбнулся доверчивой простецкой улыбкой.

— Может это покажется смешным, — проговорил он и в голосе его Стив уловил вдруг странные какие-то нотки, волнение, что ли… — но сейчас, когда жители не проклинают нас, как всегда, а, наоборот, искренне благодарят…

Варкраб замолчал, не договорив, но Стив тоже молчал в ожидании продолжения.

— В общем, не знаю, как всем, а мне это даже понравилось! — закончил, наконец, Варкраб свою мысль. — Ты понимаешь, о чём я?

Не отвечая, Стив только молча кивнул. Разговор показался ему занятным, но тревожные мысли о судьбе Гэла отвлекали, не давая сосредоточиться полностью на занятной этой беседе…

— Я ведь не всегда был таким, как сейчас! — Варкраб вдруг вздохнул и искоса посмотрел на Стива. — Кстати, Гэл не рассказывал тебе, откуда у меня такое странное имя?

— Нет, не рассказывал, а что… — начал было Стив, но тут из дома вышел жрец и юноша, напрочь позабыв о Варкрабе, взволнованно бросился ему навстречу. — Ну, как он?

— Будет жить, хотя и очень ослаб… — жрец вдруг торопливо спрятал за спиной руки, которые благодарный Стив хотел поцеловать. — Ну, что ты… это лишнее! Не надо! Пошли лучше в дом, можешь посмотреть на него издалека.

Торопливо шагая вслед за жрецом, Стив невольно вспомнил о том, что жрец их селения охотно давал целовать себе руки по всякому пустяшному поводу, да и без всякого повода тоже. А этот… нет, он всё-таки, видно, со странностями!

Остановившись у двери, ведущую во вторую и главную комнату жилища, Стив увидел Гэла, лежащего на топчане и, кажется, спящего. Или, всё же…

— Он спит! — немедленно успокоил юношу жрец, положив руку на плечо Стива, он добавил: — Твой друг останется у нас на какое-то время….

— И на какое именно? — Стив повернулся в сторону жреца. — Сколько времени нужно, чтобы он выздоровел полностью?

Жрец пожал плечами.

— Это может знать лишь само Высокое небо! Я же — всего только скромный его служитель. Может быть, для выздоровления понадобится месяц, а может и все два…

— Вот! — Стив торопливо сунул руку в заветную сумку, вытащил оттуда целую горсть драгоценных перьев, протянул их жрецу. — Вот, возьмите!

— Не надо! — взгляд жреца был прикован к невиданному зрелищу ярко сверкающих, особенно здесь, в полумраке комнаты, диковинных перьев, но голос его звучал твёрдо и непреклонно. — Я сделал всё это совсем не ради награды!

— Я это понял!

И Стив почти силой вложил все перья в ладонь жреца.

— Считайте, что это не только на лечение раненого! Это всему вашему посёлку от… от нас! Вы разорены, бедны… я же хочу, чтобы мой друг ни в чём не нуждался! Вы меня понимаете?

— Понимаю! — немного поколебавшись, жрец всё же взял перья, торопливо сунул их во внутренний карман своей измятой накидки. — Благодарю тебя, сын мой!

— И я вас благодарю, святой отец! — пробормотал Стив и вышел.

За воротами его по-прежнему поджидал Варкраб. Стив подошёл к нему, остановился рядом. Некоторое время они оба молчали.

— Как он? — спросил Варкраб с волнением в голосе. — Жив?

— Жив! — голос Стива дрогнул, сорвался, пытаясь придать своего голосу хоть немного солидности, юноша негромко кашлянул. — Жив, но ему понадобится некоторое время, чтобы… — не договорив, Стив внимательно посмотрел в лицо Варкраба. — Ты же хотел сказать мне ещё что-то?

— Ты не ошибся.

Проговорив это, Варкраб снова замолчал, так, словно собираясь с мыслями. Стив терпеливо ждал продолжения разговора.

— Скажи, — проговорил Варкраб вроде как безразлично, но Стив внутренним каким-то чутьём поняв, что именно сейчас главарь бандитов скажет то, ради чего он и начал весь этот разговор. — Скажи, если это не секрет, что ты собираешься делать дальше?

— Дальше? — Стив удивлённо посмотрел на собеседника. — В каком смысле, дальше?

Варкраб ухмыльнулся.

— В самом прямом, — пояснил он. — За днём сегодняшним наступит завтрашний… потом придёт следующий день… У тебя есть планы на будущее?

Стив пожал плечами.

— Ну… не знаю пока. А что ты можешь предложить мне? Вступить в твою шайку?

Варкраб кивнул, а Стив, почти одновременно с этим, отрицательно замотал головой.

— Знаешь, это меня как-то не особенно прельщает.

— Подожди, ты меня не так понял! — вожак бандитов торопливо схватил Стива за рукав.

— Я хочу предложить тебе стать нашим предводителем!

— Вашим предводителем? — Стив недоуменно посмотрел на Варкраба. — Ты, случайно, не пошутил?

Вопрос был излишен. По сосредоточенному выражению лица вожака банды Стив понял, что предложение сделано ему на полном серьёзе, и теперь Варкраб с плохо скрытым нетерпением ждал ответа.

— Ты хочешь, чтобы я вами командовал?

Не отвечая, Варкраб лишь согласно кивнул головой.

— Но почему? Тебе что, надоело командовать самому?

Варкраб снова ничего не ответил. Он лишь пожал широкими плечами и вопросительно взглянул на юношу. Но Стив молчал, ожидая ответа на заданный им вопрос.

— Я останусь твоим заместителем. С меня этого будет вполне довольно.

Сказав, а вернее, пробурчав эти слова, Варкраб вновь замолчал. Стив тоже молчал, не спуская внимательного взгляда с угрюмого лица главаря банды и пытаясь прочитать на неподвижно застывшем этом лице истинные намерения матёрого бандита. К сожалению, все старания юноши ни к чему не привели: лицо Варкраба не выражало ничего совершенно. Хитрил ли он, делая Стиву столь неожиданное предложение, или говорил искренне — всё равно истинные цели странного этого предложения оказались полностью скрытыми от молодого воина.

— Ты желал бы получить ответ прямо сейчас? — спросил Стив, явно выгадывая время. — Или дашь мне возможность спокойно обдумать твоё предложение?

Варкраб снова пожал плечами, одним неуловимым движением вскочил на лошадь.

— Я могу подождать! — буркнул он, отъезжая. — Но долго не могу. Сам понимаешь…

И, не закончив фразы, с какой-то непонятной яростью вонзил шпоры в бока ни в чём не повинного коня, бросая его в галоп.

Оставшись, наконец-то, один, Стив попытался привести хоть в какой-то порядок взбудораженные свои мысли. А поразмыслить следовало о многом.

С ним, несомненно, что-то происходило, странное что-то, странное и пугающее, выходящее за рамки обыденного. Сегодня, да и вчера в трактире им были продемонстрированы способности, значительно превосходящие человеческие. Скорее всего, именно эти его сверхчеловеческие качества и привлекли внимание вожака банды, именно из этого факта и вытекает его, не вполне логически объяснимое предложение…

Но о предложении Варкраба можно будет поразмыслить и чуть позже. Сперва Стив должен, как следует разобраться, выяснить, откуда же они взялись, эти его сверхъестественные способности, будь они трижды и четырежды неладны! И хорош же он будет в роли предводителя воинского отряда, если они, способности эти удивительные, исчезнут также необъяснимо и неожиданно, как и появились!

И ещё те трое суток в лесу, о которых он ничего не помнит…

Трое суток наедине с Эни…

Стив тряхнул головой, стараясь отогнать этим так некстати нахлынувшие воспоминания.

Не надо сейчас думать об Эни! Не надо ломать голову, в бесполезных и бессмысленных попытках вспомнить то, чего вспомнить, увы, невозможно. Или, пока невозможно. Тем более, что есть ещё что-то… то, что ему так нужно, так необходимо вспомнить сейчас!

Сначала у реки, потом утром в трактире с ним что-то происходило, непонятное что-то.

С кем-то он там, вроде, беседовал о чём-то…

Вот только с кем и о чём?

И вдруг, словно яркая вспышка молнии озарила мозг юноши, и он тотчас же вспомнил о странном загадочном существе, поселившемся внутри его, о разговорах с ним, сначала у реки, а потом и в трактире. И, странное дело, теперь, припомнив всё это, Стив нисколько не испугался, и даже слегка удивился тому страху и смятению, которые тогда испытал.

Привык он к своему незваному квартиранту, что ли?

Зато почему-то испугался сам квартирант, и Стив тотчас же уловил этот его испуг, не испуг даже, а самый настоящий ужас и смятение.

— Я не приказывал ему вспоминать! — ощутил Стив лихорадочные, панические мысли странного существа внутри себя. — Почему он вдруг вспомнил?! Как он смог вспомнить всё это сам? Не значит ли это, что он…

Существо вдруг запнулось на полуслове, наглухо закрыв от юноши свои мысли, но Стив всё же сумел уловить главное: его мозг начал уже освобождаться от власти пришельца. Вернее, он уже полностью от неё освободился… наоборот даже, теперь именно неведомое существо находилось в полной зависимости от Стива. К примеру, он может сию же минуту…

— Нет! — истошно завопило вдруг существо. — Не надо этого делать! Не убивай меня, господин!

— Хорошо, не буду! — согласился Стив. — Ты просто оставь меня… оставь, и мы разойдёмся по-хорошему. В противном же случае…

— Я не могу оставить тебя! — перебивая юношу, вновь завопило существо в смертельном ужасе. — Мне некуда деться! Я погибну, если ты меня выгонишь!

Существо умолкло, и Стив тоже молчал, собираясь с мыслями. Правда, ни с одной пока так и не собрался.

— Ведь жил же ты у кого-то раньше! — мысленно буркнул он. — Где он сейчас, твой бывший хозяин?

— Ты убил его! — немедленно отозвалось существо, впрочем, вполне бесстрастно. — Там, в лесу, когда вы с той девушкой, с Эни…

— Ты знаешь Эни? — радостно воскликнул Стив. — Что ты о ней знаешь?

Существо немного помолчало.

— Ничего, — проговорило он, наконец. — Всё, что я знаю о ней, я почерпнул из твоих воспоминаний. Я знаю только то, что и…

— Подожди! — перебил Стив собеседника (мысленно, разумеется). — Но ты ведь помнишь о тех трёх сутках, когда я был с ней в лесу? Возврати мне память этих трёх суток!

— Не могу! — сказало существо. — Это не в моих силах.

— Я приказываю! — запальчиво выкрикнул Стив и тут же умолк, заметив недоуменный и даже испуганный взгляд какой-то женщины, проходившей неподалёку.

— Я приказываю тебе! — повторил Стив уже мысленно. — Немедленно возврати мне память или… или умрёшь! Я не шучу!

Некоторое время существо внутри юноши молчало, как бы обдумывая угрозу.

— Не в моих силах это сделать, — произнесло оно, наконец, и Стив так и не смог разобраться, лжёт оно сейчас или говорит искренне. — Можешь убить меня, если пожелаешь, но я и в самом деле не могу проникнуть в эту часть твоей памяти. Более того, я боюсь даже приближаться к ней!

— Почему? — спросил Стив, явно заинтересованный.

Существо ответило не сразу.

— Боюсь и всё! — произнесло оно, наконец. — Да и тебе тоже лучше её не трогать!

Существо вновь замолчало, и Стив тоже молчал, пытаясь осознать только что услышанное.

— Ты не убьёшь меня? — почти с робостью поинтересовалось существо. — Ведь не убьёшь?

— Не убью!

Стив подошёл к лошади, поправил седло, одним быстрым движением вскочил на лошадь.

— Только научись не путаться у меня под ногами!

— Под ногами? — с удивлением переспросило существо. — А что это значит?

— Это значит, что ты сейчас заткнёшься и будешь молчать! — мысленно рявкнул Стив. — Хотя, нет… скажи вот ещё что: эти мои сверхъестественные способности — твоя заслуга?

— Моя!

Стив послышалось вдруг, что, произнося слово «моя», существо довольно рассмеялось, хотя, скорее всего, это ему только послышалось.

— Учти, ведь у меня тоже есть немалая заинтересованность в том, чтобы ты прожил как можно дольше!

— Учту! — произнёс Стив вполголоса и, поворотив лошадь, помчался вдоль улицы размашистым галопом. — А теперь замолчи, да и, вообще, как можно меньше болтай!

Отвечай на мои вопросы и всё! Понятно?

— Понятно! — сказало существо и замолчало.

Позади юноши послышался быстро приближающийся топот копыт. Обернувшись, Стив вновь увидел Варкраба.

— Ну, что? — поравнявшись со Стивом, спросил вожак. — Что решил?

— Принимаю твоё предложение! — неожиданно даже для себя самого сказал вдруг Стив, хотя ещё мгновение назад намеревался ответить Варкрабу решительным отказом… или это странное существо внутри так всё за него перерешило? — Но учти! — схватив Варкраба за плечо, Стив так развернул главаря банды, что глаза их встретились. — Учти, что я не позволю в дальнейшем никому из моего отряда грабить и жечь мирных поселян!

Он ждал возражений, но Варкраб неожиданно улыбнулся, и в улыбке этой было явное одобрение только что услышанного.

— Нечто подобное я ожидал услышать, — сказал он. — Считай, что в этом я на твоей стороне.

— А остальные?

— Остальные? — Варкраб замялся. — Конечно, я не могу ручаться за всех, но большинство должно согласиться. Тем более, что самые отъявленные мерзавцы и насильники пали в сегодняшней битве… не все, разумеется. Впрочем, то, что, в основном, погибли именно они, вполне объяснимо. Тот, кто лихо грабит и насилует — как правило, неважнецкий воин. Ты со мной согласен, предводитель?

Ответить Стив не успел. В это время они, покинув, наконец, последние разрушенные и полуразрушенные строения, оказались лицом к лицу с отрядом, терпеливо поджидавшим их приближение. Семьдесят с лишним пар глаз внимательно и насторожено смотрели на Стива.

— Я согласен с тобой, Варкраб! — вполголоса произнёс Стив, торопясь поскорее закончить их разговор. — А теперь, — он повысил голос, так как эти слова его предназначались уже всем собравшимся, — будь добр, Варкраб, объясни своим доблестным воинам то, что ты хотел им объяснить!

Когда Варкраб закончил говорить и, наконец, умолк, по отряду пронёсся невнятный ропот, но открытого неодобрения не высказал ни один человек, и Стив понял, что все они просто боятся его. Впрочем, один смельчак всё же нашёлся.

— Если тебе надоело быть предводителем, Варкраб, так и скажи! — насмешливо выкрикнул вдруг тот самый чернобородый воин, Ригли, кажется, который ранее пытался обвинить Стива и Гэла в том, что они предательски убили напавших на них бандитов. — Или ты считаешь, что среди нас замены тебе не найти?

— Уж не ты ли претендуешь на это место, Ригли? — недобро сощурившись, проговорил Варкраб, рука его как бы невзначай коснулась рукоятки меча.

Не отвечая, Ригли подъехал к нему почти вплотную, и некоторое время они молча сверлили друг друга откровенно ненавидящими взглядами.

— Ты хочешь драться со мной, Ригли? — негромко осведомился Варкраб.

— Почему бы нет!

Внезапно выхватив из ножен меч, Ригли приставил его остриё к незащищённой шее Варкраба, явно не ожидавшего такого поворота событий.

— Если ты шевельнёшься, я его убью! — прорычал он, обращаясь к Стиву, но по- прежнему держа меч у самой шеи Варкраба. — Вот видишь, как всё просто, Варкраб! Я могу убить тебя прямо сейчас, или, скажем, через некоторое время! Впрочем, я обещаю не убивать тебя, при условии, что твой новый приятель уберётся от нас подальше! Иначе, клянусь Высокими Небесами, я…

Договорить он не успел. В одно короткое мгновение, короткое настолько, что никто из воинов даже глазом моргнуть не успел, Стив выхватил из ножен собственные меч и с такой силой ударил им сбоку по мечу Ригли, что, вылетев из ладони воина, меч этот описал в воздухе длинную пологую дугу и с характерным стуком вонзился в бревенчатую стену сарая, расположенного шагах в полтораста, а то и дальше. Причём, вонзился он на довольно таки приличную глубину.

— Если ты ещё раз позволишь себе нечто подобное в моём присутствии, я отрублю тебе руки! Причём, обе сразу! — медленно проговорил Стив, обращаясь к, ещё не вполне пришедшему в себя Ригли. Потом он опустил меч в ножны и спросил почти ласково: — Ты всё хорошо понял, Ригли, или мне повторить?

Ничего на это не отвечая, Ригли лишь молча кивнул головой. Лицо его было белым словно мел, и оно становилось всё белее, по мере того, как к чернобородому воину приходило осознание того, что только что рядом с ним произошло. По отряду вновь прокатился невнятный шумок, но тотчас же затих под внимательным взглядом Стива.

— Я никого не принуждаю! — негромко произнёс Стив.

Замолчав, он некоторое время продолжал внимательно рассматривать неподвижные шеренги воинов, и не один из них даже не шелохнулся за всё это время, даже Ригли. Лишь Варкраб позади Стива шумно дышал над самым ухом своего нового предводителя, впрочем, он тоже молчал.

— Внимание, воины! — негромко проговорил Стив. Тишина вокруг была такой полной, что он даже не сомневался: его слышат все. — Сейчас я поверну направо и пусть те, кто согласен следовать за мной и считать меня своим предводителем, проделают то же самое.

Остальные же пусть делают то, что им заблагорассудится! — Стив замолчал, ещё раз скользнул взглядом по застывшим шеренгам воинов, потом обернулся в сторону Варкраба: — Ты не передумал ехать со мной, Варкраб?

— Нет, предводитель! — поспешно и с почтительностью в голосе отозвался тот.

— Тогда, поехали!

Поворотив коней вправо, они тронулись в путь. Так и подмывало Стива обернуться, дабы посмотреть, сколько же воинов последовало за ними, но он сдержал себя и обернулся, лишь проехав добрых три сотни шагов.

Из семидесяти с лишним воинов за ними последовало никак не меньше пятидесяти.

Остальные во главе с Ригли не тронулись с места и лишь внимательно смотрели им вслед.

— Как нам называть тебя, предводитель? — вполголоса и с прежней почтительностью обратился Варкраб к Стиву. — Скажи своё имя.

«Стив!» — хотел сказать юноша, но вдруг уловил предостерегающее движение странного существа внутри себя. Существо явно не желало, чтобы Стив объявлял своё имя, а сам Стив почему-то начал проникаться к существу внутри себя всевозрастающим доверием, поэтому вовремя сдержался.

— Зовите меня просто, предводитель, — произнёс Стив. Потом он помолчал немного и добавил: — Пока, во всяком случае.

— Слушаю, предводитель! — без всякого выражения отозвался Варкраб и добавил внешне безразличным голосом: — Куда мы направляемся сейчас?

Этого Стив, не привыкший ещё к новой для себя роли предводителя, и сам не знал.

Впрочем, показывать малейшее даже своё колебание перед новыми подчинёнными ему явно не следовало.

— Мы поедем туда, где нас ожидает весёлая пирушка! — громко, чтобы слышали все, объявил Стив и, повернувшись в сторону воинов, добавил: — Ведь вы заслужили этого, не так ли?

Воины ответили ему дружным одобрительным гомоном. Почти каждый из них вёл за собой одну, а то и две вражеских лошади, тюки, доверху навьюченные на этих лошадей, явно не были пустыми. И вот теперь все воины без исключения больше всего на свете жаждали обратить громоздкую свою добычу в звонкую монету, а потом хорошенько кутнуть, празднуя блестящую победу над грозным врагом. Так что Стив, вольно или невольно, смог найти самые подходящие слова для первого своего общения с подчинёнными, и это куда сильнее, чем страх привязало воинов к новому своему предводителю.

— Слава предводителю! — выкрикнул кто-то из воинов и остальные тут же поддержали его нестройным, но искренним хором голосов.

А Стив с грустью подумал о том, что теперь он уже не скоро увидится с дядей, с тётей, с двоюродными своими сестрёнками, которые всегда были ему как родные. И соседнюю девушку Геру он тоже вряд ли увидит скоро… ту, перед которой так мечтал когда-то появиться во всём великолепии воинской славы после удачного завершения набега.

Наивные полудетские мечты… казалось, всё это было так давно… на самом деле прошло всего несколько месяцев с того памятного дня, когда дядя провожал его в поход, торопливо давая самые последние напутствия.

Стив с изумлением понял вдруг, что за эти несколько месяцев он изменился больше, чем за все двадцать предшествующих лет, включая сюда и тот страшный день гибели родителей. И может оно к лучшему, что он пока не торопится домой… лучше для самого дяди. Пусть считает своего племянника погибшим… пока…

Ещё недавно Стив не желал для себя ничего другого, чем всячески помогать дяде по хозяйству и принять потом это его хозяйство, после того, как дядя отойдёт в Заоблачный мир. Сейчас же сама даже мысль о монотонном безрадостном труде земледельца с его вечной боязнью будущего и неизменным трепетом перед власть имущими, в первую очередь, перед жрецами… сама мысль эта вызвала у юноши глубочайшее отвращение.

Стив вдруг почувствовал, что не рождён для такой серой, унылой жизни. Она не особенно прельщала его и раньше, но тогда ничего другого, вроде бы, и не предвиделось впереди. Сейчас же перед Стивом внезапно открылись какие-то, не совсем, правда, ясные перспективы… он и сам ещё толком не сумел в них разобраться, но уже сейчас знал, чувствовал внутренне, что именно такая жизнь, полная опасностей и приключений, куда больше ему по душе.

Ещё ему очень хотелось вновь повстречаться с Эни, и он верил, что рано или поздно, но они всё же встретятся и тогда заветная тайна трёх пропавших суток будет всё же раскрыта. Впрочем, встретится с Эни он жаждал совсем по другому поводу.

Потом Стив вспомнил вдруг о сумке с драгоценными перьями, и сам поразился даже, осознав, насколько мало волнует его мысль о возможном богатстве. Но перья пригодятся… для чего, этого Стив и сам ещё не знал, он знал только, что придёт и их время. С размышлений о перьях и их возможном применении, мысли юноши перескочили внезапно на Гэла… как он там сейчас? Помочь Гэлу хоть чем-либо он был не в состоянии, оставалось только надеяться на лучшее.

— О чём думаешь, предводитель? — негромко осведомился Варкраб, неожиданно оказавшийся рядом. — Прости, если помешал.

— Да нет, не помешал!

Оторвавшись, наконец, от докучливых своих мыслей, Стив внимательно осмотрелся вокруг — впереди их виднелось некое, довольно обширное селение.

— Это что за место?

— Красное Урочище! — обветренные губы Варкраба надвое расколола широкая довольная ухмылка. — Здесь можно здорово провести время!

Он помолчал немного и добавил вполголоса:

— Если ты, разумеется, не против, предводитель!

Стив пожал плечами.

Он слышал о Красном Урочище. Находилось оно на самом стыке трёх племён и окраины Чёрного леса. О селении этом рассказывали самые невероятные вещи, здесь, по слухам, всегда царил тот дух бесшабашного грубоватого веселья, которое можно встретить лишь в этих суровых местах….

— Так ты не против того, чтобы мы заглянули в это местечко, предводитель?

— Заглянем! — проговорил Стив, пришпоривая коня. — Почему бы и не заглянуть, в конце концов!

Воины позади его вновь одобрительно зашумели, и весь отряд, следуя за предводителями, дружно повернул на боковое ответвление дороги, ведущее прямо в селение с громким названием Красное Урочище.

Конец