Во все времена самым кошмарным сном Властелинов было, что кому-нибудь удалось изобрести способ переправлять через Тоннель взрывчатые вещества, избежав их детонации, а мысль о том, что подобное можно провернуть с радиоактивными материалами, и вовсе леденила душу. По счастью, все мало-мальски сильные взрывчатки, попадая в Тоннель, немедленно взрываются, а ядра тяжелых элементов подвергаются мгновенному распаду. Это немаловажное обстоятельство наложило заметный отпечаток на жизненный уклад и форму цивилизации Властелинов, которые в качестве оружия привыкли использовать либо сталь, либо магию, чаще отдавая предпочтение последней, хотя и не пренебрегали клинком, особенно если он волшебный.

Моя Эскалибур была самая что ни на есть волшебная, поэтому, услышав трубный глас, я одновременно совершил два действия — вскочил на ноги с поворотом на сто восемьдесят градусов и выхватил из ножен шпагу.

Шагах в пяти от нас стоял широкоплечий здоровяк, ростом никак не меньше двух метров, одетый во все белое, с белыми, как снег, волосами и голубыми, без зрачков, глазами. За его плечами трепетали снежно-белые, похожие на лебединые, крылья. В обеих руках он держал внушительных размеров мечи под стать его росту; еще два меча висело у него на поясе в ножнах.

Над головой странного существа парило золотое светящееся кольцо вроде нимба. Я напряг свое колдовское зрение и с великим сожалением обнаружил, что этот нимб вовсе не дешевый трюк, а Знак Янь, Символ Порядка.

— Артур! — услышал я мысленное восклицание Юноны. — Это создание Порядка!

— Знаю, — ответил я и обратился к существу: — Кто ты такой?

— Я Агнец Божий, — ответил мне трубный глас.

Я нервно усмехнулся, хотя мне совсем не было смешно.

— Вот как? Ужель близится конец света?

— Для тебя — да, предатель. Я послан, дабы низвергнуть тебя в Хаос, где тебе самое место.

В ответ на такое недвусмысленное заявление я призвал Образ Источника, который повис передо мной, излучая бледно-голубое сияние, видимое только на высших уровнях восприятия. Юнона тихо ахнула.

— И кто же тебя послал? — спросил я у существа, назвавшегося Агнцем Божьим.

— Лучше тебе не спрашивать об этом, — надменно произнесло чудище. Ибо, услышав ответ, ты ужаснешься.

Я с некоторым облегчением вздохнул. Еще по детским урокам я знал, что порождения Порядка не могут лгать в открытую. Когда им нужно что-нибудь утаить, они начинают вилять, уходить от прямых ответов и говорить иносказательно, становясь такими же противными, как и лгущие напропалую, по поводу и без всякого повода, создания Хаоса. Будь Агнец послан самим Порядком, он бы мне так и сказал. По старой привычке меня пугала мысль, что я мог чем-то прогневать Порядок. Хотя теперь я был адептом Источника, представителем третьего полюса существования, митраизм пустил слишком глубокие корни в моем сознании, чтобы я мог быстро и безболезненно избавиться от внушенного мне в детстве благоговейного страха перед Порядком и отвращения к Хаосу. Покидая Срединные миры и возвращаясь в Экватор, я даже не предполагал, что Порядок начнет на меня охоту.

— Артур! Юнона! — пришли к нам взволнованные мысли Пенелопы. — Что у вас происходит?

— Да, вот именно, — хором отозвались Брендон и Бренда, также выходя с нами на связь.

— Явилось какое-то существо из Порядка, — ответил я. — Выглядит весьма внушительно и называет себя Агнцем Божьим.

— Этого еще не хватало! — подумал Брендон. — Что ему нужно?

— Он пришел по мою душу, — сообщил я. — Вернее, чтобы отправить ее в Хаос.

— О боже! — ужаснулась Пенелопа.

— И ведет себя довольно дерзко и агрессивно, — добавил я. — Ой!.. Вот!

В этот момент Знак Янь метнулся ко мне, но я легко блокировал его выпад при помощи Образа. Вместо того, чтобы отступить и приготовиться к новой атаке, Агнец принялся жать на меня, вливая в свой Знак все новые и новые порции энергии из Порядка. В ответ мне приходилось интенсивно черпать силу из Источника.

Намечался поединок голой мощи. Энергия накапливалась с головокружительной быстротой. При таких темпах всего через несколько минут она достигнет критического уровня…

— Держись, Артур! — крикнула Пенелопа. — Мы идем на помощь.

— Нет! Убирайтесь отсюда! Все четверо, живо, в Тоннель!

— Но почему?

— Сейчас этот мир превратится в ад, вот почему! Это будет похуже ядерного взрыва. Сматывайтесь, я сказал!

— А как же ты?

— Со мной все будет в порядке… надеюсь… Убирайтесь немедленно, иначе вам несдобровать.

— Полагаю, ты знаешь, что делаешь, брат, — услышал я мысль Бренды.

— Да, знаю. Уж поверьте мне… А теперь — в Тоннель!

— Мой дом! — в отчаянии подумала Пенелопа. — Мои картины!

— Я не оставлю тебя, Артур, — решительно заявила Юнона, швырнув в Агнца какое-то смертоносное заклинание, которое тот без труда парировал, не переставая давить на меня Знаком Янь.

Мой Образ Источника уже излучал ослепительно-голубой свет, видимый на всех уровнях восприятия, включая и обычный, неколдовской.

— Ты так спешишь умереть? — раздраженно осведомился я. — И хочешь, чтобы я погиб, пытаясь спасти тебя?

Юнона не успела ответить, потому что в наш разговор вклинился Брендон:

— Артур. Боюсь, мы не сможем уйти.

— Что там еще?

— Все входы в Тоннель перекрыты.

— Да, так оно и есть, — подтвердила Бренда.

— Проклятье! — выругался я, быстро просканировав окрестности. Очевидно, в момент атаки Агнец привел в действие заранее заготовленное мощное заклинание, временно прекратившее доступ к Тоннелю в радиусе как минимум пяти миль. Даже олимпийский чемпион по левитации не успел бы преодолеть такое расстояние за отпущенные нам считанные минуты.

— Если ты настаиваешь, мы попытаемся аннулировать эти чары, — сказал Брендон. — Но это займет много времени.

Я почувствовал, как во мне нарастает отчаяние. Мы оказались в ловушке — донельзя примитивной, и тем не менее действенной. С помощью Образа я мог легко сокрушить это заклятие или попросту перенести нас всех за тридевять миров — но в том-то и беда, что мне нельзя было отвлечься ни на мгновение. Я из последних сил удерживал от высвобождения колоссальный заряд энергии, скопившийся между мной и Агнцем, и это требовало от меня предельной концентрации воли.

— Черт! Что же делать?.. Скорее ко мне, я постараюсь защитить вас. Другого выхода нет… А впрочем…

Выход все-таки был, и довольно неплохой. Устроив нам ловушку, Агнец сам мог очутиться в западне, один против пятерых. Но, к несчастью, нужное мне заклинание было слишком длинным, сложным и запутанным, чтобы я успел протараторить его (пусть даже мысленно), прежде чем окружающий меня мир обрушиться в бездну бушующих энергий. После возвращения ко мне памяти я так и не удосужился выкроить время для составления джентльменского набора заклинаний, всецело полагаясь на свою мощь. Оставалось лишь надеяться…

— У кого-нибудь из вас, — обратился я к родным, — есть на подхвате свеженькое изолирующее заклинание?

— У меня было старенькое, — тут же ответил Брендон. — Оно не сработало.

— Мое тоже, — отозвалась Бренда. — Слишком высока интенсивность сил.

— У меня есть, — сказала Юнона. — Позавчерашнее.

— Повесь его на мой Образ, — распорядился я. — Думаю, Источник сможет преодолеть блокировку Порядка.

Мать притянула к себе Формирующие и для пущей верности произнесла вслух три ключевых слова, приводящих в действие уже готовое, но неактивированное заклинание изоляции, которое при успешном воздействии ненадолго блокировало все колдовские способности, зависящие от внешних факторов — таких как Формирующие, Источник, Порядок, Хаос.

Река мощи, текущая через меня, внезапно обратилась вспять, унося свои воды, кои были чистой энергией, в бесконечность, к Источнику. Меня словно пронзила молния, и я едва не выронил из рук шпагу, на мгновение потеряв контроль над своим телом. А в следующий момент мой Образ и Знак Янь Агнца померкли и растаяли в воздухе. Заклинание Юноны сработало — как я определил посредством сканирования, в радиусе почти что двадцати миль. На некоторое время Агнец утратил свою связь с Порядком; также это означало, что я не мог вызвать Образ Источника, а мой брат, моя сестра, моя дочь и моя мать потеряли контакт с Формирующими. После заклинаний смерти, заклинание изоляции было, пожалуй, самым эффективным. Для его снятия требовалось большое количество энергии — а оно как раз и перекрывало доступ к внешним источникам мощи. Агнец мог использовать только собственные ресурсы колдовской силы — как, впрочем, и мы. Но теперь нас было пятеро против одного.

— Ну что? — произнес я, с облегчением чувствуя, как нечеловеческое напряжение последних минут покидает меня. — Начнем переговоры?

Чудище по имени Агнец Божий совсем не по-ангельски зарычало и швырнуло в меня заклинание остановки сердца, которое я легко поддел острием своей Эскалибур и разнес его в клочья. Агнец снова зарычал и кинулся ко мне, вовсю размахивая своими большущими мечами.

Не скажу, что мне было так просто отражать атаки противника гораздо выше и сильнее меня, к тому же одинаково хорошо фехтовавшего обеими руками. Его глаза без зрачков тупо смотрели в пустоту мимо меня. Он не был зрячим в человеческом понимании этого слова; он непрерывно сканировал на довольно высоких уровнях и во всех направлениях, что создавало для меня дополнительные неудобства. Благо Юнона бесперебойно бомбардировала Агнца заклинаниями, хоть и не причинявшими ему никакого вреда, зато частично отвлекавшими его внимание.

— Артур! — услышал я мысленное восклицание Пенелопы. — Посторонись!

Я сделал обманный выпад, заставив Агнца отступить в нужном мне направлении, сам бухнулся наземь, быстро откатился в сторону и вновь вскочил на ноги. Краем глаза я заметил бегущих к нам со шпагами наголо Брендона, Бренду и Пенелопу. Моя дочь, кроме того, держала в другой руке заряженный двумя стрелами арбалет. Когда Агнец оказался открытым, она уронила шпагу на траву, припала на одно колено, прицелилась и дважды выстрелила. Первая стрела летела Агнцу прямо в лицо, но он молниеносным взмахом меча отбил ее в сторону; вторая все же достигла цели, угодив ему в грудь. С громким хохотом чудище выдернуло ее, швырнуло себе под ноги и демонстративно растоптало.

— Да у него сущий панцирь из мяса и костей! — пораженно воскликнула Пенелопа, отбросив уже бесполезный арбалет и поднимая с травы шпагу. Брендон, Бренда! Мы с Артуром займем его спереди, а вы заходите сзади.

Агнец вновь захохотал. Белоснежные крылья за его спиной превратились в руки и выхватили из висевших на поясе ножен еще два меча. Это была настоящая машина для убийств — безжалостная, беспощадная, не ведающая сомнений. Агнец занял круговую оборону, фехтуя с каждым из нас отдельным мечом, да еще успевая при том посыпать нас слабенькими, без внешней подпитки, заклинаниями и отражать такие же слабенькие заклинания Юноны, Брендона, Бренды и Пенелопы. Что же касается меня, то я лишь фехтовал, экономя свои силы для решающего удара.

— Артур? — спросила Юнона. — У тебя есть план?

(ЕСТЬ ЛИ У МЕНЯ ПЛАН? У МЕНЯ ВСЕГДА ЕСТЬ ПЛАН!)

— Да, — ответил я. — Есть.

— Тогда уступи мне место и займись его разработкой.

— Хорошо. Держи!

Я отскочил в сторону и бросил свою шпагу Юноне. Она поймала ее на лету и тут же вступила в бой вместо меня.

А я отошел к ближайшему дереву, прислонился к его широкому стволу и продолжил сканировать Агнца на всех доступных мне без Образа уровнях. Он был физически силен, проворен, вынослив, с отличной координацией движений, обладал недюжинной колдовской силой и устойчивой психикой. Вместе с тем его коэффициент умственного развития был весьма невысок (удивительно, что при таком скудоумии он так искусно фехтовал), и еще он был начисто лишен инстинкта самосохранения. Выполняя чье-то указание уничтожить меня, чудище без колебаний готово было отправиться в могилу следом за мной, лишь бы удостовериться, что я действительно мертв. Мне чертовски хотелось узнать, кто же подослал его ко мне, поэтому я решил не убивать Агнца, а только парализовать, чтобы впоследствии допросить его с пристрастием.

Тщательно просканировав центральную нервную систему Агнца и ее периферийные ответвления, я приступил к составлению парализующего заклинания, на что потратил около двадцати минут. Затем я привел заклинание к канонической форме, отсек все лишние петли и, собрав последние силы, медленно и четко, с нужной расстановкой продиктовал его вслух, что заняло у меня еще три с половиной минуты. На предпоследнем слове я остановился и замер. Призрачная ткань заклинания ожила и слабо затрепетала, готовая накрыть Агнца в тот самый момент, когда я произнесу завершающее слово. Чтобы мое заклинание возымело желаемый эффект, ему была необходима силовая подпитка, причем немалая, иначе противник парирует его без особого труда.

Я стал ждать возвращения Образа. Заветное слово вертелось на кончике моего языка, соответствующий императив дежурил у самой поверхности сознания. Обычно, когда готовят заклинания про запас, в них опускают по нескольку ключевых слов-команд, что обеспечивает их сохранность в течении многих недель. Однако в данном случае это не имело ровно никакого значения, поскольку изолирующие чары должны были рухнуть в ближайшие полчаса.

Мои родные постепенно одолевали Агнца. Впрочем, и сами они выглядели порядком измотанными, но их усталость не шла ни в какое сравнение с моей. Я в изнеможении опустился на траву и крикнул:

— Берегите силы, не пытайтесь достать его. Просто держите в постоянном напряжении.

В этот момент Брендон снова пробил защиту Агнца и уже в третий раз ранил его в плечо.

— Все в порядке, — ответил мой брат, продолжая атаковать. — Мы забьем его насмерть. Главное, чтобы мамины чары продержались.

«А что если мое заклинание не сработает?» — внезапно подумал я и весь похолодел. Я был слишком истощен, чтобы надиктовать еще одно…

— Пенни, — спросил я. — У тебя есть готовое изолирующее заклинание?

— Да… — Она успешно отразила выпад Агнца и провела стремительную атаку, завершившуюся очередным уколом в бок противника. — Есть!.. Да, есть. Только очень старое.

— Теперь это не важно. Повесишь его на мой Образ, если моя затея не выгорит.

— Хорошо, отец.

Когда появились первые признаки потускнения чар, я мысленно отдал команду родным усилить натиск на Агнца. Под шквалом их бешеных атак тот потерял драгоценную секунду и вызвал Знак Янь уже когда передо мной повис Образ Источника во всей своей пугающей красоте. Я почувствовал, как в меня вливается мощь, и произнес только одно слово:

— Аминь!

Чудище вдруг замерло, Знак Янь, начавший было появляться над его головой, исчез. Шпага Брендона, продолжившая свое движение, отсекла ему руку у кисти. Клинок Пенелопы вонзился в порядком изуродованный бок Агнца, а Бренда разрубила его плечо. И только Юнона вовремя остановилась и опустила мою Эскалибур. Обездвиженный Агнец рухнул наземь.

— Черт! — воскликнул я. — Вы убили его?

— Вряд ли, — ответила Пенелопа, вытирая полой халата вспотевшее лицо. — Боюсь, он очень живуч.

— Я тоже так думаю, — отозвался Брендон, расстегивая рубашку. — Но подрались мы на славу… Уф! Жарища-то какая!

Юнона осторожно подошла к Агнцу, приставив острие шпаги к его горлу.

— А мне кажется, что он мертв, — произнесла она и пнула его носком своей туфли. — Так и есть. Мертвее быть не может.

— Но ведь раны… — начала Бренда.

Мелькнувшая в моем затуманенном мозгу догадка заставила меня еще раз просканировать существо. Обнаружив то, что искал, я немедленно изгнал Образ и сообщил родным:

— Раны здесь ни при чем. На Агнца был наложен заговор смерти очевидно, на тот случай, если его попытаются пленить и развязать ему язык.

— Но какой от этого прок? — удивилась Пенелопа. — Если бы Порядок хотел скрыть, что он охотится за тобой, ему следовало бы подослать к тебе существо из Экватора, а не свое создание. Ведь так и без допроса ясно, чьих рук это дело.

— Отнюдь не ясно, — возразил Брендон. — Порядок мог предоставить своего Карателя в чье-нибудь распоряжение.

— Так это Карающий Ангел? — спросил я, взглянув на поверженное существо. Мне стало зябко.

— Ну да. Карающий Ангел Порядка. Разве ты не знал?

— Нет, прежде никогда не встречался. Не имел такой чести.

— Мог бы и догадаться.

— У меня не было времени гадать, — невесть почему раздраженно отрезал я. — Мне, в общем, наплевать, как оно зовется — Агнец Божий или Карающий Ангел, — главное, что это чудище было кем-то подослано, чтобы убить нас.

— В первую очередь тебя, — уточнила Бренда. — А заговор смерти косвенно подтверждает, что этот «кто-то» не хотел, чтобы его личность была установлена. Значит, это не Порядок.

— Сам по себе факт отрадный, — заметил я, растягиваясь на траве. — Но не так, чтобы очень. Предоставляя неизвестному «кому-то» свое создание, Порядок, несомненно, был осведомлен о преследуемых им целях. А стало быть, не возражал.

Юнона подошла ко мне и села рядышком, положив у своих ног Эскалибур.

— Это понятно, — сказала она. — Вряд ли Порядок в восторге от того, что на корону Света претендует адепт другой силы.

— Мама! Я же сказал, что я вне игры.

— А ему откуда знать? Каратель был прав — где гарантия, что ты не передумаешь?

Я поморщился и укоризненно произнес:

— Опять ты давишь на меня!

— Не спеши с ответом, Артур. Хорошенько подумай над этим в свете новых обстоятельств. Ты единственный, кто может дать отпор вмешательству Порядка в дела Экватора. Сейчас твоя главнейшая обязанность — сплотить все Дома перед лицом новой угрозы. Мне кажется, что этот Агнец лишь первая ласточка, предвестник грядущей экспансии Порядка. А нас, Властелинов, слишком мало, чтобы успешно противостоять ей.

Я промолчал. В словах матери был резон, и я не мог не признать это. А выдвигать контраргументы в пользу своего решения у меня в данный момент не было ни сил, ни желания.

Между тем Брендон, Бренда и Пенелопа оттащили убитое чудище в сторону, подошли к нам и, следуя примеру Юноны, расселись возле меня на траве. Близняшки расположились справа, моя дочь — слева, рядом с моей матерью. Идиллическая картинка — счастливая семья устроила привал после удачной охоты…

— Так насчет чего был прав Каратель? — поинтересовался Брендон.

— Когда Агнец выходил из Тоннеля, — лениво ответил я, продолжая называть Карающего Ангела просто Агнцем, — он сделал одно весьма любопытное заявление.

— Какое?

— Очевидно, он услышал, как я говорил маме, что не буду претендовать на престол Света, и сказал буквально следующее: «Это похвально. Однако есть более верный способ гарантировать, что ты не изменишь свое решение. Это смерть. Мертвые не сидят на троне.»

Брендон так и присвистнул.

А Бренда задумчиво покачала головой.

— Уж больно конкретно это звучит, вы не находите? Как мне кажется, Агнец просто повторил при случае мысль, высказанную кем-то другим.

— Тем, кто послал его, — подхватила Пенелопа.

— И кто видит в Артуре прежде всего опасного претендента на трон, добавила Юнона.

— Это либо Амадис, либо Рахиль, — сказала Бренда. — Скорее, Рахиль, а может быть, они оба.

— Или Александр, — предположил я только потому, что мне не хотелось, чтобы в это дело оказался замешан Амадис. — У Рахиль и Амадиса слишком явные мотивы, и подозрение сразу пало бы на них, тем более что Агнец собирался уничтожить не только меня, но и всех нас, в том числе Брендона. А вот Александр…

— Глупости! — резко произнесла Юнона. Как я и ожидал, ей пришлось не по нутру мое предположение. — У Александра нет никаких мотивов.

— Есть, — возразил я. — Он всегда ненавидел меня.

— Но вряд ли до такой степени, — заметила Пенелопа, — чтобы желать смерти своей матери.

— Он мог не знать, что она здесь.

— Глупости! — повторила Юнона. — Существо из Порядка было послано не для сведения личных счетов, а чтобы преградить тебе путь к престолу.

— А ты уверена, что Александр не метит на престол?

— Глупости! — настаивала мать. — Его никто не примет, и он знает это. Он прекрасно понимал, на что идет, когда отрекся от Митры и принял христианство.

— Гм-м… Он всегда может совершить обратное. Так сказать, путь покаяния никому не заказан. И кстати, я тоже христианин. Двадцать лет назад меня окрестили и нарекли Кевином, и к твоему сведению, отречение пока что не входит в мои планы. Я чувствую сентиментальную привязанность к своему новому имени и к религии, которую исповедовал последние два десятилетия, хотя никогда не был особенно набожным.

— Но ты не отрекался от Митры. А Александр отрекся — причем не из политических, а из чисто идейных соображений.

— Минуточку! — оживилась Бренда. — А ведь Артур дело говорит. Мама так увлеклась, защищая Александра, что совсем забыла про Харальда.

Пенелопа и Брендон быстро переглянулись и дружно закивали. Юнона поджала губы и потупилась.

— Харальд? — удивленно переспросил я. — Это еще кто такой?

— Сын Александра, — ответила Бренда. — Полукровка. Он родился еще до твоего исчезновения, но долгое время никто не знал о его существовании.

— Ну и ну! — сказал я. — Вот так сюрприз! Почему вы до сих пор молчали?

Бренда пожала плечами.

— Я полагала, что тебя не очень обрадует известие о появлении нового родственника по этой линии.

— Еще бы!

— Вот и не хотела тебя расстраивать.

— Я тоже, — сказала Пенелопа.

Брендон молча кивнул.

Мать сидела, нахмурившись, напряженно над чем-то размышляя. Я понимал, что ее мысли были далеки от радостных, и искренне сочувствовал ей.

— У кого-нибудь найдется закурить? — справился я.

Брендон вытащил из кармана брюк помятую пачку каких-то шикарных сигарет и угостил меня одной. Пенелопа тут же сотворила простенькое заклинание, и на кончике сигареты затлел огонек. Я затянулся, выдохнул дым и сказал:

— Спасибо, Пенни.

— Не за что. Просто я подумала, что сейчас колдовство тебе противопоказано.

— И правильно подумала, — подтвердил я. — Чувствую я себя прескверно. Боюсь, мои нервы не выдержат, попытайся я манипулировать даже самыми примитивными силами.

Юнона заботливо прикоснулась ладонью к моему лбу.

— Тебе очень плохо, сынок?

— Я истощен. Я черпал энергию из таких глубин Источника, что он чуть не убил меня… — Вдруг я кое-что вспомнил, и это воспоминание поразило меня, как громом. Однако я сдержал первый порыв и не стал делиться своей невероятной, ошеломляющей догадкой с родными. Только что возникшая в моем мозгу мысль была еще слишком сырая, к тому же я не был полностью уверен, что не стал жертвой игры собственного воображения, когда находился на грани помрачения рассудка. Но если это действительно было, то мне придется в корне пересмотреть свои и без того туманные представления об Источнике. Нужно будет поразмыслить об этом на досуге — а сейчас не время, других забот хватает.

Где-то с минуту я молча курил, свыкаясь с тем, что в игре, которую мы именуем жизнью, появилась новая фигура — сын моего старшего брата Александра.

— Ну и дела! — наконец проговорил я. — И так неладно в королевстве Датском, а тут еще Харальд, как чертик из табакерки… Надеюсь, он хоть ублюдок?

— Увы, нет, — покачала головой Бренда. — Он законнорожденный.

— Вот те на! Как же так получилось?

— Александр был тайно обвенчан с его матерью, — объяснила сестра. — И по всей форме зарегистрировал свой брак в Доме Теллуса. Так что, согласно Договору о взаимопризнании культов, Харальд — законный сын Александра и полноправный принц Света.

— А еще, — добавил Брендон. — С формальной точки зрения он, как сын нашего старшего брата, имеет больше прав на престол, чем мы с тобой или Эрик.

— Это неважно, — сказала Юнона. — Коль скоро мы собираемся сместить Амадиса, то весь порядок наследования рушится.

— Это станет важно, — заявила Бренда таким тоном, будто возобновляя давний спор, — если с Амадисом вдруг произойдет несчастный случай.

Ага, вот оно что! Я уже задумывался над тем, предпринимались ли наиболее рьяными сторонниками Брендона попытки физического устранения Амадиса. Теперь ясно, что их удерживает… Если удерживает.

— А где он сейчас? — спросил я. — Имею в виду Харальда.

Мне ответила Пенелопа:

— Он жил вместе с отцом на Земле Гая Аврелия, занимал какой-то высокий пост в его ордене, но пять лет назад, видимо, что-то не поделив с Александром, покинул свой мир и явился ко двору в Царстве Света.

— И как его там приняли?

— Весьма благосклонно. Амадис осыпал его милостями, более того лично провел обряд его посвящения Митре…

— Вот как?! — изумился я. — Сын Александра принял митраизм?

— Причем с полным отречением от христианства, — вставила Бренда. Оценил?

— Да, — сказал я и закашлялся от неожиданности. — Оценил… — Когда кашель прошел, я продолжил свои расспросы: — Итак, он принял посвящение Митре и отрекся от Христа. Что было дальше?

— Харальд провел в Царстве Света без малого четыре года и за это время стал одним из лидеров радикальных митраистов.

— Этой секты фанатичных молодчиков?

— Теперь это не секта, а весьма влиятельная организация, — заметил Брендон. — Политическая партия с сильным религиозным уклоном. На словах радикалы декларируют лояльность к существующему режиму, но втайне противодействуют ему. Не решаясь объявить их всех скопом вне закона, королева Рахиль расправляется с ними поодиночке, преследуя самых неугодных ей. В прошлом году против Харальда было выдвинуто обвинение в государственной измене, но он скрылся, не дожидаясь суда.

— Однако не примкнул к оппозиции?

— Нет, он вообще где-то пропал, и с тех пор о нем ничего не слышно. Полагают, что он возвратился к отцу.

— Когда я в последний раз разговаривала с Александром, — отозвалась наконец Юнона, — он утверждал, что это не так. По-моему, он был очень обеспокоен исчезновением Харальда, хотя умело скрывал это.

— Или умело притворялся, — сделала предположение Бренда. — Или же был обеспокоен тем, что замыслил его сын.

— В любом случае дело дрянь, — подытожил я. — Заявился новый родственничек с претензиями на престол.

— Сомневаюсь, — сказала мать. — Это маловероятно.

— Тебе не хочется верить, что так может быть, — уточнила Бренда. — А это разные вещи.

Юнона смерила ее долгим и тяжелым взглядом.

— Ты права, дочка. Не дай бог тебе узнать, каково это, когда твои дети жаждут крови друг друга.

Я опять вспомнил, с какой мукой глядела на меня мама в тот день, когда я вернулся в Солнечный Град, победив в бою Александра и едва не убив его, и в лицо мне бросилась жгучая краска стыда.

А в следующий момент все мои чувства забили тревогу, сигнализируя о появлении поблизости посторонних. Я в отчаянии застонал и не очень прилично выругался. Неужели это еще не все? Быть может, Агнцы ходят парами? Черт! Мы оказались слишком беспечными…

Превозмогая усталость, я резко принял вертикальное положение. Мир на мгновение померк в моих глазах и закачался со стороны в сторону, как палуба корабля в штормовую погоду. Передо мной повис Образ Источника, а издали, будто сквозь плотный слой ваты, донесся голос Юноны:

— Успокойся, Артур. Я забыла сказать, что вызвала нам на подмогу родственников из Сумерек. На всякий случай.

Я мигом изгнал Образ и облегченно повалился на траву. Рядом с заботливой мамой, недавно обретенной дочкой, братом и сестрой, ставшими за время моего отсутствия взрослыми мужчиной и женщиной, и с идущими на подмогу родственниками из Сумерек, от которых в данный момент я не ждал никаких каверз, я почувствовал себя в полной безопасности и наконец позволил себе отключиться.

Нелегкий выдался денек!..