«Дорогой брат…» Бренан до сих пор не мог привыкнуть к такому обращению, хотя за последние четыре месяца встретил уже немало женщин, называвших его братом. Со всеми ими, кроме одной, его не связывали родственные узы, зато их объединяло нечто более значительное, чем просто общая кровь. Они принадлежали к ведьминской семье, состоящей из четырех сотен сестер и одного брата, и если Бренан лишь понемногу осваивался со своим новым статусом, привыкая воспринимать себя как часть этой большой семьи, то сами ведьмы сразу, без малейших сомнений и колебаний, приняли его в свой круг.
Сейчас перед ним лежали три листа бумаги, исписанные аккуратным, но слишком витиеватым и потому трудным для восприятия почерком сестры Моркадес вер Риган:
Дорогой брат!Моркадес .
Прости, что не написала тебе, как только мы прибыли в Килгурайн, однако я думала, что для этого будет достаточно времени. Майнан никогда не имел оснований упрекать ведьм за недостаток внимания с их стороны, и у нас с сестрой Мирген и в мыслях не было, что наше появление вызовет здесь настоящий ажиотаж. Хотя должны были это предвидеть. Майнанцы считают себя соседями Катерлаха (ты, наверное, и сам знаешь, что они рассматривают обособленность Лидава, как досадное и временное недоразумение), поэтому всегда демонстрируют живой и, порой, преувеличенный интерес ко всем событиям в «исторически соседней» стране. С учетом этого, совсем неудивительно, что Марвен и Грайне привлекли к себе очень пристальное внимание всех здешних вельмож, включая королевскую семью. Их приняли на высшем уровне, как настоящих принцесс, ибо нисколько не сомневаются в том, что вскоре ты станешь катерлахским королем.
Вопреки моим опасениям, девочки ничуть не растерялись перед блеском майнанского двора и не опозорили ни тебя, ни самих себя. Разумеется, их манерам еще далеко до утонченности высокородных барышень, однако держались они достойно и произвели самое лучшее впечатление. Я даже возгордилась тем, как много успела сделать за три недели моей опеки над ними. Точно так же может гордиться и Мирген – которая, кстати, передает тебе свой горячий сестринский привет. Но больше всего похвал заслужили твои кузины – и за послушание, и за старательность, и за острый ум. Мы с Мирген не сомневаемся, что им понадобится совсем немного времени, чтобы стать изысканными юными леди.
Вчера вечером я передала девочкам твое письмо. Его читала вслух Грайне и почти не запиналась. Все-таки хорошо, что твоя тетка Линед была из образованной семьи и настояла на том, чтобы учить дочерей грамоте. Как мне известно, на Лахлине не только крестьянки, но и большинство простых горожанок – неграмотные, и это считается чуть ли не добродетелью для женщин. Тот отрывок, из-за которого ты очень волновался, Марвен восприняла довольно благосклонно, без малейших возражений, даже отняла у сестры письмо, чтобы перечитать самой. А потом попросила поблагодарить тебя за заботу о ее будущем.
К сожалению, и в этот раз девочки отказались написать хотя бы пару строк в ответ. Мне кажется, что Грайне была бы рада ответить тебе, но не хочет противоречить Марвен. Как я уже говорила, это не из-за того, что они обвиняют тебя в смерти родных – как раз в этом вопросе обе проявляют удивительную для лахлинцев рассудительность и безусловно признают, что ты, напротив, сделал все возможное для их спасения. Я все больше убеждаюсь, что тут проблема в другом: похоже, они сами чувствуют себя виноватыми перед тобой. Возможно, просто потому, что остались в живых, тогда как остальную семью казнили. А может быть, думают, что если бы присоединились к уговорам старшего брата, то убедили бы родителей не относить твое письмо поборникам. Рассказывая о тех событиях, Марвен и Грайне обошли полным молчанием свое собственное участие в них. Наверное, полностью поддерживали родителей и вместе с другими членами семьи упрекали Эйгана за слабость в вере.
Но, боюсь, я тут бессильна что-либо сделать, хотя и ненавязчиво даю им понять при каждом удобном случае, что они ничем не могли помочь в той ситуации. А дальше все будет зависеть от тебя. Когда мы прибудем в Тахрин, ты должен показать им – и не словами, а своим поведением, своим отношением к ним, – что не допускаешь даже мысли об их возможной вине.
На этом заканчиваю, Бренан. Желаю тебе всего наилучшего. Мой самый искренний привет Шайне и Гвен, которые, несомненно, прочитают это письмо.
С сестринской любовью,
– Вот видишь, – отозвалась Гвен, которая читала вместе с ним, пристроившись на подлокотнике его кресла, – Марвен не возражает. Напрасно ты переживал.
– Я и сейчас переживаю, – сказал Бренан. – И продолжаю чувствовать себя негодяем. Ей еще нет двенадцати, а я уже наперед распланировал ее жизнь.
– Так делается во всех дворянских семьях. За знатность и богатство приходится платить, и Марвен хватило ума самой это понять. Она хочет быть леди – а значит, должна принять правила игры высшего света. В конце концов, у нее будет три года, чтобы передумать.
– А если передумает, потеряет все свое приданое.
– Ну ты же все равно не оставишь ее бедствовать. Ты очень заботливый братец.
С этими словами Гвен легонько взъерошила шевелюру Бренана, потом наклонила голову и чмокнула его в губы. Ему очень захотелось усадить ее к себе на колени, крепко-крепко сжать в объятиях и точно так же крепко поцеловать, а потом…
Но нет, нельзя. В их отношениях инициатива должна исходить исключительно от Гвен; именно ей решать, когда сделать следующий шаг на длинном пути сближения. А Бренану остается терпеливо ждать, пока эти крошечные шажки наконец приведут их в супружескую постель…
Гвен соскользнула с подлокотника и разгладила свое платье.
– Ладно, мне пора идти. Сам понимаешь, я не могу принимать в этом участия.
– Понимаю, – с тихим вздохом произнес Бренан и поднялся.
Они вместе вышли из его покоев в коридор и там встретили Мораг, у которой на плече сидела рыженькая шогирская обезьянка. Она (разумеется, Мораг, а не обезьянка) как раз стучала в дверь Шайны, расположенную точно напротив двери Бренана.
– Ты немного не вовремя, – сказала ей Гвен. – Шайны сейчас нет.
– Да уже и сама вижу, – ответила Мораг и ловко перехватила лапку обезьянки, надумавшей было поиграть с ее белокурыми волосами. – Не смей, проказница! Какая же ты неугомонная, право слово… А ты, сестра, – обратилась она к Гвен с озорной улыбкой, – что-то долго задержалась у своего жениха. Надеюсь, вы не делали ничего, чего не следует делать до свадьбы?
Бренан смутился и густо покраснел, а Гвен, нисколько не растерявшись, ответила:
– Если бы делали, остались бы до утра. Я собиралась уйти раньше, но Бренан получил от сестры Моркадес письмо.
– Теперь понятно. И как там девочки?
– Все в порядке, – ответил Бренан, – они уже в Килгурайне.
– Неплохая скорость для речного корабля, еще и в зимнее время. Если Авон Гир не замерзнет, недели через две они уже будут в Эйгайне. А еще через неделю – в Тахрине.
– Где-то так, – согласилась Гвен.
– К тому времени Совет лордов точно соберется, – заметила Мораг, сняла с плеча обезьянку, отдала ее проходившей мимо служанке и приказала отнести животное в обезьянье жилище на первом этаже. После чего продолжила: – Возможно, Бренан, ты встретишь своих кузин уже королем. Нужно только вывести на чистую воду лорда Финвара. Готова поклясться – это он сговорился с черными. Не пойму, почему Бригид бездействует. Шайна правильно предлагала устроить обыск. По правде говоря, я удивлена, что она не нарушила запрет. До сих пор не замечала за ней такого послушания…
Разговаривая, они спустились на второй этаж и дошли до северной галереи, где двум часовым в сине-красных минеганских мундирах составляли компанию трое катерлахских гвардейцев из сопровождения Гвен. Естественно, она не нуждалась ни в какой защите, но, став регентом, должна была придерживаться определенных правил. В частности, поселилась в королевских покоях и теперь всюду ходила с охраной.
Гвен попрощалась с Бренаном, поцеловав его в щеку и, прошептав «держись» вместо «спокойной ночи», напоследок обняла Мораг и в сопровождении гвардейцев отправилась в Королевское крыло дворца.
Бренан смотрел ей вслед, пока она не исчезла за поворотом галереи, а потом повернулся к Мораг и встретился с ее проницательным, доброжелательным взглядом, который выражал полную поддержку и в то же время был немного ироничным.
– Только ушла, а ты уже грустишь. Радуйся этому чувству. Впереди вас ждет долгая совместная жизнь, и вы успеете так наскучить друг другу, что будете радоваться минутам, проведенным порознь.
Бренан уверенно покачал головой:
– Такого не будет, поверь.
Мораг не стала с ним спорить, лишь снисходительно усмехнулась.
– Давай пропустим перед сном по бокальчику сухого винца, – предложила она. – Сыграем в шахматы или просто поболтаем, а то мне скучно. К Альсе идти не хочу, а остальные сестры, как назло, куда-то подевались.
Бренан знал, что Бригид специально это устроила, выдумав для всех не посвященных в дело ведьм какие-то срочные задания за пределами Риванхара, чтобы на первую половину ночи освободить Ведьминскую Башню от их присутствия. Мораг она трогать не стала, поскольку знала, что та обычно рано ложиться спать и спит как убитая. А если ей, как и всем остальным, поручить задание, был большой риск, что Мораг, из-за своей лени и любви к постели, отнесется к нему безответственно, выполнит кое-как и вернется раньше, чем положено.
В общем, Бренану нравилось общество Мораг. Ко всему прочему, из присутствующих в Тахрине ведьм она была самым подходящим для него партнером по шахматам, потому что играла так же плохо, как и он. На Лахлине эта игра находилась под строгим запретом, и о ее существовании Бренан узнал только на Абраде, а впервые сел за шахматную доску этим летом, когда гостил в Кыл Морганахе. Несмотря на то что Гвен и Лиам безбожно поддавались ему, он все равно каждый раз с треском им проигрывал. Точно так же был беспомощен и с Шайной, Эйрин и Шаннон, не говоря уже о более старших ведьмах; зато Мораг из-за своей фантастической невнимательности то и дело допускала элементарные ошибки, позволявшие ему частенько у нее выигрывать. Так что при других обстоятельствах Бренан охотно принял бы ее предложение и приятно скоротал с ней остаток вечера. Однако сейчас понимал, что Мораг скорее заснет, если и дальше будет скучать, поэтому вежливо отказался под тем предлогом, что еще должен написать ответ сестре Моркадес и кузинам.
Вернувшись к себе, Бренан действительно написал им письма. А потом еще почти час просидел за столом, снова и снова перечитывая текст договора, который и без того уже знал наизусть. Убеждал себя, что так нужно, что он делает все правильно, но все равно не мог избавиться от мысли, что его поступок иначе как подлым не назовешь…
Вскоре после полуночи в кабинет заглянула Шайна, одетая в длинный темный плащ, на котором кое-где виднелись мокрые пятна от растаявших снежинок. Бренан взволнованно вскочил.
– Ну что, привезли?
– Да. Ждет с Бригид в подземном переходе. Альса проверяет, заснули ли уже слуги, и накладывает на их двери запирающие чары. А Шаннон осматривает верхние этажи.
– Час… полтора часа назад тут околачивалась Мораг, но потом пошла спать. Больше никого я не видел.
– Вот и хорошо. В случае чего, Шаннон получила приказ отвлечь ее внимание. Мораг обрадуется случаю почесать языком и не будет нам мешать.
Шайна подошла к письменному столу, взяла первый попавшийся кусочек бумаги, быстро черкнув на нем: «Тут все чисто» – и наложила почтовое заклятие. Собственно, на небольших расстояниях ведьмы, как правило, обходились без переписки, просто посылая друг другу коротенькие сообщения при помощи направленных магических сигналов, однако мощные защитные чары, окутывающие всю Ведьминскую Башню и каждое жилище в ней, ощутимо мешали такому общению.
– Ну что, братишка, готов? – спросила Шайна.
– Да, готов, – хмуро ответил Бренан. – Его никто не видел?
– Не волнуйся, мы обо всем позаботились.
Через несколько минут в передней послышались шаги. Первой в кабинет вошла Альса вер Киннейди и обвела быстрым взглядом комнату, словно убеждаясь, что где-нибудь за мебелью не притаился нечаянный свидетель. Следом за ней протиснулся в немного узкую для него дверь Финвар аб Дайхи, а последней вошла Бригид вер Камрон.
Толстый лорд отдал свой плащ с капюшоном Шайне и почтительно кивнул:
– Приветствую вас, лорд Бренан.
– Добрый вечер, лорд Финвар, – ответил ему Бренан. – Пожалуйста, садитесь.
Финвар аб Дайхи удобно устроился в широком кресле по другую сторону стола. Бренан сел на свое место, Бригид и Альса остались стоять, а Шайна тем временем вышла из кабинета, чтобы дежурить в коридоре.
На протяжении последней недели Бренан уже второй раз встречался с лордом Финваром в таком узком кругу. Первая их встреча состоялась вечером пятого рагвира во время очередного приема в Королевском крыле. Тогда они достигли принципиальной договоренности, а все детали уже согласовывала Бригид, почти каждую ночь наведывавшаяся в дом Финвара для ведения переговоров. А сегодня ночью они собрались в Ведьминской Башне для заключения окончательного соглашения.
Бригид взяла с письменного стола папку, содержимое которой только что просматривал Бренан, и извлекла оттуда гербовую бумагу с изображением ведьминского Древа Лерад.
– Это, – произнесла она, обращаясь к Финвару, – гарантийное письмо, подписанное всеми девятью старейшими сестрами. В нем они обязуются, в случае избрания лорда Бренана аб Грифида О’Мейнира королем Катерлаха, передать в его распоряжение все недвижимое имущество на территории королевства, в настоящее время принадлежащее Тир Минегану. Также прилагается перечень объектов собственности, являющихся предметом вашего соглашения с лордом Бренаном.
Финвар аб Дайхи внимательно прочитал документ и положил его перед собой.
– Такие гарантии меня устраивают.
– Далее, – продолжала Бригид, взяв следующий лист, уже с катерлахским гербом, – распоряжение лорда-регента Объединенного Королевства Катерлах, в соответствии с которым лорд Бренан аб Грифид признается Короной единственным законным опекуном своих двоюродных сестер, девиц Марвен и Грайне вер Киннах из города Дервега на Инис Лахлине, дочерей его родной тетки Линед бан Киннах, урожденной вер Алвин. Эти два документа удостоверяют выполнение предварительных условий соглашения, а значит, сразу после его подписания набирают законную силу обязательства, которые берет на себя лорд Финвар аб Дайхи О’Михертах. Только после того, как они будут выполнены и осуществится промежуточное условие – избрание лорда Бренана королем Катерлаха, станут действенными и его обязательства перед лордом Финваром. В случае нарушения какого-либо пункта….
– Простите, леди Бригид, – мягко прервал ее Финвар аб Дайхи, – мы с вами вместе составляли текст соглашения, а лорд Бренан, в чем я не сомневаюсь, внимательно читал его. Предлагаю перейти к подписанию.
– Хорошо, – кивнула Бригид, передав ему и Бренану по экземпляру. – Можете подписывать, господа.
Толстый лорд без колебаний поставил свою подпись, а Бренан, взяв волшебное перо, замешкался в нерешительности.
– Лорд Финвар, – произнес он после коротких колебаний, – объясните мне одну вещь. Вы могли бы просто получить поместья от старейших сестер… только не говорите, что это было бы похоже на взятку. В любом случае люди будут считать, что ведьмы вас купили. Но тогда бы эти земли находились в вашей личной собственности и вы управляли бы ими по собственному усмотрению. А так вам придется ждать еще три года, да и после этого они по закону будут принадлежать Марвен. Или, может быть, вы уверены, что я не выполню всех обязательств и приданое Марвен достанется вам – уже не как взятка, а как компенсация за нарушенное мною слово?
Финар аб Дайхи покачал гловой:
– Напротив, лорд Бренан, я очень надеюсь, что вы выполните наше соглашение и уговорите вашу кузину выйти за моего сына. Дело не только в приданом, земель и денег у меня достаточно; больше всего меня заботит положение моего рода, его дальнейшие перспективы. Если уж мне не суждено стать королем, я хотя бы сделаю своего сына королевским зятем. Вы очень привязаны к обеим своим кузинам, поэтому позаботитесь об интересах их мужей, а еще больше – об их детях, среди которых будут и мои внуки. А протекция со стороны короля, который будет править страной почти все грядущее столетие, да еще и при полном содействии ведьм, многого стоит. Может быть, это и не так посодействует возвышению моих потомков, как в случае, если бы я сам был королем, но все же даст гораздо больше, чем все поместья из приданого юной барышни Марвен.
– Понятно, – сказал Бренан. Бригид уже высказывал ему свое мнение по этому поводу, но он хотел знать, как объяснит свои мотивы сам Финвар. Похоже, толстый лорд был с ним откровенен. – Однако я с самого начала предупреждал вас, что последнее слово все равно останется за Марвен. У нее будет три года на размышления, и, если она не захочет связывать свою жизнь с вашим сыном, я не стану ее принуждать.
– Разумеется, лорд Бренан, разумеется. Тем не менее я хочу верить, что мой Туахал понравится вашей кузине. Он хороший мальчик, и по характеру, и внешне – тут, к счастью, пошел в свою мать.
– А понравится ли ему Марвен? Вы даже не видели ее портрет. И не просили его показать, – что, по правде говоря, меня удивило.
Финвар аб Дайхи безразлично усмехнулся, всем своим видом демонстрируя, что его это меньше всего волнует.
– Я не знаю ни одного случая, чтобы у кровных родственников ведьм были физические недостатки. Искры выбирают себе носителей с идеальной наследственностью, поэтому ваша тетка наверняка была красивой женщиной. И уж точно не была такой глупой, чтобы выскочить замуж за уродливого мужчину. Мне этого достаточно.
– Понятно, – повторил Бренан и наконец поставил под документом свою подпись.
Потом они обменялись экземплярами и снова их подписали, после чего Альса, как формально главная ведьма в Катерлахе, скрепила оба экземпляра нерушимыми чарами.
– С этого момента, – торжественно произнесла она, – соглашение о сотрудничестве и взаимопонимании между лордом Бренаном аб Грифидом О’Мейниром и лордом Финваром аб Дайхи О’Михертахом вступает в законную силу. А я, Альса вер Киннейди О’Фейгелм, старшая сестра ведьминского Сестринства, готова выступить гарантом соблюдения этого соглашения и арбитром в случае возникновения споров по трактовке его отдельных положений. Согласны ли стороны на мое посредничество?
– Да, сестра, я согласен, – ответил Бренан.
– Да, сударыня, я согласен, – кивнул Финвар. – Хотя вас и нельзя назвать незаинтересованным лицом, я полагаюсь на вашу объективность и непредвзятость. Гм… И еще одно. Я не хотел говорить об этом до подписания, дабы вы не подумали, что я выдвигаю дополнительное условие. Сейчас у меня нет основания бояться за свою жизнь, ведь черные считают, что я нахожусь у вас под подозрением, тем самым отвлекая ваше внимание от их настоящего сообщника. Однако ситуация в корне изменится, когда я выступлю в поддержку лорда Бренана. С того момента и до конца выборов мне и моим родным будет угрожать серьезная опасность.
Он замолчал, ожидая предложения. Бригид пожала плечами с таким видом, словно это было самим собой разумеющимся.
– Будьте уверены, лорд Финвар, мы обо всем позаботимся. И вам, и вашей семье обеспечим такую же надежную защиту, как и остальным нашим союзникам. Мы в этом заинтересованы не меньше вас.
– Тогда вопросов больше нет. – Финвар аб Дайхи оперся руками на подлокотники кресла и тяжело поднялся. – Думаю, мне не стоит злоупотреблять вашим гостеприимством, рискуя попасться на глаза кому-нибудь постороннему. Было приятно с вами встретиться, лорд Бренан. Не скажу, что я рад, как все обернулось, но тут ничего не поделаешь. Это полностью моя вина, что нам не суждено сойтись в битве за королевскую корону. Поверьте, я был бы вам достойным соперником.
– Я в этом не сомневаюсь, – вежливо ответил Бренан.
Он проводил гостя к лестнице на этаже, где и попрощался с ним, а дальше Финвар пошел в сопровождении Бригид и Альсы, которая в последний момент решила прогуляться по ночному Тахрину. К ним хотели присоединиться Шаннон с Шайной, чтобы, как и в предыдущий раз, отправиться вперед, отвлекая на себя внимание часовых, однако Бригид сказала, что в этом нет необходимости, поскольку ринанхарскую охрану мало интересуют люди, выходящие за пределы дворца.
– Вот и хорошо, – произнесла Шаннон, когда толстый лорд уже не мог ее слышать. – Мне совсем не нравится общество Финвара. Пусть он теперь на нашей стороне, это еще не означает, что я должна испытывать к нему симпатию.
– А тебя никто не заставляет, – заметила Шайна. – Ведь речь идет не об эмоциях, а о чисто деловых отношениях. Людям совсем не нужно любить друг друга, чтобы вести общие дела. Кстати, брат, – обратилась она к Бренану, – вы очень быстро управились. Не опрокинули даже по рюмочке за договор…
Он покачал головой:
– Финвар был не в том настроении. Для него это скорее был акт капитуляции.
– Зато для нас – несомненная победа. Теперь у тебя есть в Совете одиннадцать твердых голосов, а послезавтра, когда Лиам обручится с Шован вер Флойд, их станет тринадцать. Тогда останется склонить на нашу сторону одного-единственного лорда из тех, что сейчас поддерживают графа Ярвийского.
– Это при условии, – сказала Шаннон, – что Финвар не готовит какую-то пакость.
– Не готовит, – уверенно ответила Шайна. – Я знаю его хуже, чем ты, но и мне очевидно, что это не в его интересах. Подложив нам свинью, он и себе навредит. Бригид уверена в его лояльности, а я доверяю ее суждениям. Никуда Финвар не денется, и сам проголосует, и своих сторонников заставит – ведь они кормятся с его руки.