Дворец Святой Веры в Касневиде стоял на самом высоком из городских холмов и возвышался над остальными зданиями, включая княжескую резиденцию. Разумеется, это не очень нравилось касневидским князьям, и они из поколения в поколение проклинали своего далекого предка, который четыре столетия назад в приступе благочестивости подарил Конгрегации свой родовой замок в старой части города. Себя, конечно, он тоже не обделил, построив вместо этого роскошный дворец в новом центре, однако с тех пор каждый подъезжающий к Касневиду с юга и запада перво-наперво видел твердыню поборников – настоящих хозяев города. Как, впрочем, и всей страны.

На этот раз Кыван аб Ридерх прибыл в Касневид другим путем, и Дворец Святой Веры не мозолил ему глаза на протяжении последних миль путешествия. Да и эти мили он преодолел быстро, за считаные шаги, потому что шел через Тындаяр. Шел уверенно, без страха, безошибочно ориентируясь во тьме подземного мира. Даже сам удивлялся своему мастерству – ведь прошло только пятнадцать дней с тех пор, как он дал леди Элвен клятву верности, получив из ее рук власть над Темной Энергией, а уже чувствовал себя в Тындаяре как рыба в воде.

Его спутница, шестнадцатилетняя Нейве бан Торин, держалась несколько скованно и неуверенно, хотя присоединилась к повстанцам лишь на полтора дня позже Кывана. Колдовской силы ей хватало, но она была самой обыкновенной девчонкой, пугливой и ограниченной; совсем не ровня отважной и проницательной леди Элвен. Если бы ее не трогали, Нейве по-прежнему жила бы в своей глухой деревне, рожала и воспитывала детей, заботилась о муже. Но сложилось так, что именно мужчина, за которого она вышла замуж три месяца назад, застал ее за чарами и поступил как типичный лахлинец – выбежал из дома и поднял на ноги всю деревню. Прознав о том, что больше шестнадцати лет они жили рядом с отродьем Китрайла, крестьяне просто озверели, наспех вооружились вилами, топорами, косами, другими хозяйственными принадлежностями и двинулись исправлять свой досадный недосмотр. Но больше всего прочего девушку поразило, что во главе обезумевшей толпы, плечом к плечу с местным проповедником, шли ее родные – отец, брат и дяди со взрослыми сыновьями.

Нейве хватило здравомыслия не рассчитывать на милость односельчан. Она поняла, что ни покаяние, ни мольбы тут не помогут, а единственное ее спасение – немедленный побег. К счастью, деревня была небольшой, преследователей набралось немного, и девушке удалось оторваться от них. К вечеру того же дня (это уже выяснил Эйнар аб Дилан, или как там его зовут на самом деле) к поискам присоединились поборники из ближайшего гарнизона Конгрегации, но не могли напасть на ее след.

Нейве, после многодневных скитаний в лесах среднего востока страны, наконец добралась до Дын Делгана и там впервые услышала, что в Архарских горах засели взбунтовавшиеся каторжники во главе с колдуном. У девушки не было никаких определенных планов, она вообще не представляла, как ей жить дальше, поэтому ухватилась за известие о колдуне как за спасительную соломинку и отправилась на север. В горах ей не так повезло, как Кывану, ее перехватил многочисленный патруль поборников, и кто знает, чем бы все закончилось, если бы не подоспел Эйнар, который в это самое время очень удачно для девушки выбрался на разведку.

Позже ряды повстанцев пополнились еще двумя колдунами – юношей чуть старше Кывана, назвавшимся вымышленным именем Брихан аб Арног, и Дораном аб Галвальдиром, тридцатилетним рыбаком с северо-западного побережья. Кыван охотнее взял бы себе в пару кого-нибудь из них двоих, однако Доран был еще совсем новичком и очень плохо контролировал Темную Энергию, а у Брихана этой ночью была другая работа – он отправился с Эйнаром в Дервег, самый южный из больших лахлинских городов, где они собирались ограбить казну местного диоцеза Конгрегации. Эта идея принадлежала леди Элвен, которая рассудила, что будет весьма остроумно и совершенно справедливо финансировать восстание колдунов и еретиков на средства поборников…

Под Касневидом, точно на том месте, где сверху располагался Дворец Святой Веры, Кыван остановился и спросил у Нейве:

– Ты готова?

– Да, – немного нервно пискнула она.

– Только не волнуйся, – успокаивающе произнес парень, – нам не придется ни с кем сражаться. Это просто разведка.

Он взял ее за руку и вместе с ней устремился вверх, к земному миру. На поверхность они вышли именно там, куда Кыван и метил, – в просторном кабинете на четвертом этаже главной башни бывшего княжеского замка. Он уже дважды бывал здесь раньше, выполняя задания леди Элвен, возложившей на него обязанности по сбору информации о деятельности региональных диоцезов. До недавнего времени этим занимался мастер… то есть уже лорд Гарван аб Малах, но теперь он стал министром права и справедливости, публичной фигурой, с утра до вечера находящейся в окружении подчиненных и коллег-чиновников, а ночью ему следовало отдыхать перед новым рабочим днем. Правда, Священную Канцелярию и Секретариат Поборнического Совета в Ханговане лорд Гарван оставил себе, еще и выискивал время, чтобы сопровождать Кывана в первых вылазках, обучая его тонкостям шпионского ремесла. В конце концов он признал, что парень уже готов к самостоятельной работе, но настоятельно советовал ему не соваться на вражескую территорию без помощника. Кыван послушался совета старшего и более опытного колдуна, который одновременно был и умелым сыщиком. А поскольку выбора фактически не оставалось, ему пришлось взять в помощницы Нейве.

Было глухое предрассветное время. В эту пору все, кто привык работать до глубокой ночи, уже легли спать, а те, кого в народе называли жаворонками, еще не проснулись. Эти два часа, по словам Гарвана аб Малаха, были звездным часом для всех воров и шпионов.

Прежде всего Кыван набросил на стены, потолок и пол кабинета глушительные чары и затемнил оба окна. Потом извлек из своей наплечной сумки магический фонарик и зажег его в четверть силы, чтобы лишь разогнать окружающую темноту. Нейве все это время просто стояла посреди комнаты и боязливо озиралась.

– Стереги вход, – сказал ей Кыван негромко, но и не шепотом. – Прислушивайся, не идет ли кто.

Девушка молча кивнула, повернулась к двери и сосредоточенно уставилась на нее. Хотя, собственно, в этом не было никакой необходимости – магическое чутье можно применять и с закрытыми глазами, и с зажатыми ушами.

Из той же сумки Кыван выложил на стол полированную дощечку и начал осторожно рыться в ящиках. Каждый документ прикладывал к дощечке и создавал простенькое заклятие, призванное активизировать очень сложные чары, считывающие текст и запоминающие его во вмонтированных в дощечку камнях-мнемониках. Этот экскрибер Гарван аб Малах купил в одном из кередигонских колдовских магазинов специально для Кывана, поскольку юноша еще не обладал достаточными знаниями для самостоятельного создания копий.

Пока чары дощечки обрабатывали очередной документ, Кыван быстро пробегал глазами следующий, чтобы не тратить время на разный хлам, которого среди бумаг хватало – приказы о выговорах и поощрениях, ходатайства подчиненных об отпуске или повышении жалованья, отчеты хозяйственных служб и прочее. В отличие от большинства своих коллег начальник Касневидского диоцеза был человеком крайне неаккуратным и содержал документы в крайнем беспорядке. Поэтому в Касневиде у Кывана было гораздо больше работы, чем, скажем, в соседнем Дын Делгане, где старший поборник складывал все важные и секретные документы в специальную шкатулку, которую на ночь прятал в потайной стенной шкаф.

Но один документ был спрятан и здесь. Правда, очень небрежно – просто между страницами толстенной Книги Изгнания, стоящей на полке вместе с другими священными текстами. Кыван проверил их после того, как управился с содержимым ящиков; Гарван аб Малах учил его, что набожные люди очень часто склонны доверять свои тайны религиозным книгам, словно отдавая их под защиту Великого Дыва.

– Ого! – пораженно произнес парень, пробежав быстрым взглядом все три листа, исписанных крупным, неаккуратным почерком. – Ничегошеньки!

Нейве на секунду отвлеклась от двери и вопросительно взглянула на него:

– Нашел что-то важное?

– Да, очень важное. Письмо от человека, подписавшегося как «твой старый товарищ». К адресату он обращается «мой давний приятель». Так вот, этот «старый товарищ» предлагает «давнему приятелю» убедить своих друзей в «почтенном собрании» в крайней необходимости устранить нынешнего «предводителя».

– И что это означает? – не поняла девушка.

– Другими словами, кто-то в Поборническом Совете хочет турнуть верховного поборника с должности. А может, и вообще убить.

– Так ведь это хорошо, разве нет? Ведь он наш главный враг.

– Наш главный враг – Конгрегация. А кто ее возглавляет, по большому счету, все равно. Но сейчас для нас нежелательны любые изменения в ее руководстве. Пока Айвар аб Фердох остается верховным поборником, у короля есть все законные основания единолично руководить правительством. А если на его место поставят кого-то другого… Конечно, этим Поборнический Совет продемонстрирует свою слабость, и такое решение однозначно расценят как серьезную уступку королевской власти. Вместе с тем, у нового верховного поборника, против которого не выдвинуто обвинений в государственных преступлениях, будут все основания вернуть себе обязанности канцлера королевства. Противостояние в столице обострится, а время для этого еще не пришло. Вот когда большинство князей…

Эту импровизированную лекцию внезапно прервал металлический скрежет ключа в дверном замке. Кыван, целиком положившись на чутье Нейве, не следил за прилегающей к кабинету приемной. А Нейве, очевидно, не могла заниматься двумя делами одновременно и, пытаясь понять ход мыслей Кывана, прозевала появление нежелательного свидетеля.

Кыван опрометью кинулся к столу, чтобы забрать экскрибер, но было уже поздно. Дверь открылась, и на пороге появился высокий пожилой человек в длинном красном халате (или, может быть, домашней мантии), в ночном колпаке и со свечкой в руках. Кыван бывал в Касневиде реже, чем в Дын Делгане, но однажды ему приходилось видеть Герида аб Лоркана, старшего поборника местного диоцеза, когда тот провозглашал какую-то торжественную проповедь на главной площади города.

Личное жилище лорда Герида располагалось в этой же башне, всего лишь этажом выше. Наверное, сегодня ему не спалось, он решил еще поработать, возможно, написать ответ на письмо от «старого товарища», и заявился в самое неудачное время. Увидев в своем кабинете двух незнакомцев, старший поборник раскрыл было рот, чтобы вызвать стражу, но не успел издать ни звука. К этому моменту Кыван уже овладел собой и наслал на него ошеломляющие чары.

Герид аб Лоркан тяжело грохнулся на пол. Поскольку дверь была открыта, магическая защита не могла полностью поглотить звук от падения, и Кыван весь напрягся, ожидая, что сейчас же в соседнюю приемную ворвется стража из коридора. Но этого не случилось, – наверное, старший поборник был так же неуклюж, как и неаккуратен, часто ронял что-то на пол, и на этот грохот, за которым не последовало крика, никто не обратил внимания.

Кыван осторожно закрыл дверь, возобновив действие глушительных чар, и сказал Нейве:

– Молодец, что молчала. Я очень боялся, что ты завизжишь.

Девушка стояла бледная от испуга и растерянно моргала.

– Я… это я виновата… Ты же приказал следить, а я…

– Ладно, забыли, – прервал ее Кыван. – Просто в следующий раз будь бдительнее. Да и мне не стоит разглагольствовать, когда мы находимся на вражеской территории.

С этими словами он схватил Герида аб Лоркана под руки, подтащил к столу и усадил в кресло.

– Что ты делаешь?

– Обустраиваю место преступления. Поборники не должны думать, что их начальник застал своего убийцу за обыском кабинета.

– Так он… мертв?

– Еще нет. Но придется убить. – Говоря это, Кыван подобрал с пола погасшую свечу, вставил ее в подсвечник на столе и зажег. – Ничто не должно навести на догадку о Тындаяре. Пусть думают, что я попал сюда обычным путем.

– И как ты это сделаешь?

– Придется поработать.

После недолгих раздумий Кыван выжег чарами на всю боковую стену:

СМЕРТЬ ПОБОРНИКАМ!

Соратники Эйнара аб Дилана.

СВОБОДУ ЛАХЛИНСКОЙ ЗЕМЛЕ!

– Ну как? – спросил у Нейве.

Девушка вновь растерянно заморгала.

– Это… красиво.

«Вот черт! Она же не умеет читать, – вспомнил Кыван. – Темная, забитая крестьянка…»

Напоследок он собирался сделать копию письма от «старого товарища», но передумал и просто положил его с экскрибером в сумку, которую затем отдал Нейве.

– Возвращайся в Тындаяр. Жди меня там.

– Но…

– Никаких «но». Ты здесь больше не нужна. Вдвоем мы будем только мешать друг другу. Давай!

Взяв сумку, Нейве неожиданно обняла его и крепко поцеловала. Она была на полголовы выше, поэтому ей пришлось немного наклониться.

– Береги себя. Возвращайся. Я буду ждать, – выпалила она скороговоркой и исчезла.

Какую-то секунду Кыван постоял совершенно ошалевший, ощущая на губах сладкий вкус первого поцелуя. В своих мечтах он представлял, что это произойдет совсем иначе, представлял, что его поцелует какая-нибудь утонченная барышня невиданной красоты. Впрочем, и Нейве никак не назовешь уродиной, у нее довольно симпатичное личико и ладно скроенная фигура, но…

Юноша тряхнул головой, прогоняя эти неуместные мысли, и сосредоточился на Гериде аб Лоркане. Он понимал, что следовало бы привести его в чувство и расспросить о личности того «старого товарища» из письма, однако это было выше сил Кывана.

«Дыв Всемогущий! – мысленно взмолился он. – Я еще никого не убивал и не хочу убивать. Но так нужно. Сейчас идет война, поборники – наши враги, их руки по локоть в крови…»

Теперь Кыван жалел, что Эйнар аб Дилан не торопил его с первым убийством. В диверсионных вылазках он брал всех поборников на себя, а ему поручал лишь отвлекать их внимание, разбрасывая повсюду огненные шары. Если бы Кыван впервые убил в бою, сейчас ему было бы гораздо легче.

Собравшись с решительностью, он зачерпнул из Тындаяра небольшое количество Темной Энергии. «Будь осторожен, – поучал его Эйнар, – это могущественная сила. Перед ней никто не устоит, кроме ведьм. Против них ее лучше не использовать. А еще лучше – вообще не пересекаться с ведьмами…»

Темная Энергия ударила старшему поборнику в грудь и прожгла на месте сердца сквозное отверстие не менее трех дюймов шириной. Проверять, мертв ли он, необходимости не было – после такого не выживают.

Кыван взял фонарь, вышел в приемную, оставив двери открытыми, и наслал вокруг глушительные чары. Потом снова потянулся за Темной Энергией и стал осторожно прожигать в потолке дыру. В соответствии с планом дворца Святой Веры, вверху находилась спальня Герида аб Лоркана. Ничьего присутствия Кыван там не ощущал – все поборники, хоть посвященные в духовный сан, хоть непосвященные, давали обет целомудрия. Не все, ясное дело, придерживались его, но лорд Герид, похоже, следовал обету. Когда отверстие достигло нужных размеров, Кыван оттолкнулся ногами от пола и, опираясь на чары левитации, поднялся вверх. Уже в который раз его охватило удивление, как много он освоил за последние две недели. Темная Энергия действительно могущественная сила, и она не может быть Абсолютным Злом, потому что ее, как и все сущее, создал Великий Дыв…

В спальне старшего касневидского поборника Кыван подошел к окну и открыл тяжелые дубовые ставни. В комнату ворвался морозный воздух вперемешку со снегом – в эту ночь на улице была метель, дул сильный, пронизывающий ветер с северо-востока. При такой погоде все часовые на крепостных стенах наверняка попрятались в свои будки, откуда открывался обзор лишь наружу замка. Да и в любом случае они бы не смогли рассмотреть сквозь тьму и метель открытое окно в неосвещенной комнате. Его заметят только утром – если, конечно, раньше не найдут Герида аб Лоркана, убитого в собственном кабинете.

Убедившись, что сделал все как следует, Кыван нырнул в Тындаяр, где его ждала Нейве. Она поспешно подошла к парню, нащупала в непроглядной тьме его руку и крепко вцепилась в нее.

– Тебя долго не было, – сказала взволнованно. – Ну как там?

– Я обо всем позаботился, – ответил Кыван, взяв у нее сумку с экскрибером. – Обнаружив тело, поборники решат, что колдун-убийца попал внутрь через окно спальни, а не найдя никого, пробил дыру в полу, через нее спустился в приемную, откуда прошел в кабинет. О Тындаяре никто не подумает.

– Они бы и так не подумали, – сказала Нейве. – Все верят, что молитвы праведников защищают Лахлин.

– В это верят простые люди. А поборники – нет. Потому что знают настоящую цену и молитвам, и праведникам… Ну ладно, пойдем.

Сориентировавшись, Кыван двинулся вперед. К его удивлению, Нейве почти сразу разобралась в потоках Темной Энергии и сделала ему замечание:

– Ты ошибся. Нам немного южнее.

– Нет, все правильно, – сказал Кыван, по-прежнему придерживаясь выбранного направления. – Мы идем в Хангован, нужно немедленно доложить об этом инциденте лорду Гарвану. Хотя ты можешь пойти в лагерь. Если Эйнар уже вернулся, расскажешь ему все, объяснишь, что я отвлек тебя своей болтовней. Собственно, так и было.

– Спасибо, но я скажу чистую правду. Не думаю, что Эйнар очень рассердится. Будь его воля, он бы уже перебил всех старших поборников и взялся бы за младших. Не знаю: может, это и правильно.

– Ни в коем случае, – возразил Кыван. – Наша задача – показать бессилие и несостоятельность поборников, а не превращать их в святых мучеников. Устроив террор по всему Лахлину, мы, возможно, ослабим на какое-то время Конгрегацию. Но еще больше сыграем ей на руку – поборники начнут вопить, что все это безобразие происходит из-за мягкости законов о борьбе с колдовством, из-за чрезмерной снисходительности по отношению к еретикам, и начнут хватать вдесятеро больше людей, каждый день устраивая показательные казни, а народ будет им лишь аплодировать. И уже никто не будет обращать внимания на наше восстание. А ведь оно должно продемонстрировать всему Лахлину, что Конгрегация, которая так бахвалится своими успехами в искоренении ереси и чар, ничего не может поделать с сотней еретиков и несколькими колдунами. Наблюдая за их напрасными потугами, люди… не все, конечно, но те, кто имеет голову на плечах, рано или поздно задумаются: кого же тогда поборники казнят в их родных городах на кострах, если в Архарах те совершенно беспомощны? А дворянство перестанет бояться их так, как сейчас, и решительно поддержит короля Имара. Каждый удар по Конгрегации нужно тщательно взвешивать, просчитывая все его возможные последствия.

Нейве еще сильнее сжала его руку.

– Ты такой умный, Кыван, у тебя такие глубокие мысли…

Юноша покраснел и был рад, что она этого не видит.

– На самом деле тут нет ничего глубокого, Нейве. Все лежит на поверхности.

Они остановились, так как девушке нужно было поворачивать на юг, к повстанческому лагерю. Она снова прижалась к Кывану и припала губами к его губам. В этот раз он не растерялся, тоже обнял Нейве и ответил на ее поцелуй. Хотя, конечно, она целовалась гораздо лучше его – потому что была и старше, и замужем… Последняя мысль вернула Кывана к действительности, и он выпустил девушку из своих объятий.

– Нет, это неправильно. У тебя есть муж…

– Который предал меня, – добавила она. – И его уже нет. Теперь я вдова.

– О-о! – ошеломленно протянул Кыван. – Так ты…

– Нет, не я. Это сделал Эйнар, еще когда проверял мою историю. Вышло так, что он расспрашивал именно Торина. А выведав у него все, просто убил. Но не стал говорить мне, потому что не знал, как я себя поведу. Рассказал лишь сегодня… вчера днем.

– И как ты к этому отнеслась?

– Спокойно. Если бы не Эйнар, я бы и сама его позже убила. Только бы у меня он долго мучился… Ну ладно, я уже пойду.

Кыван проводил взглядом завихрения Темной Энергии вокруг ее невидимой фигуры, потом двинулся дальше на запад и вскоре добрался до Хангована. Остановившись под Кайр Гвалхалом, он послал вверх серию слабых магических сигналов: длинный, короткий, пауза, короткий, длинный, короткий. Эта последовательность не содержала никакой информации, а просто должна была активировать пробуждающий магический узор, выставляемый на ночь Гарваном аб Малахом. Немного выждав, Кыван передал уже само сообщение – простенькое и короткое, так как еще плохо знал язык этих сигналов.

Почти сразу пришел лаконичный ответ, означавший: «Жди на нашем месте». Кыван без промедлений покинул Тындаяр и очутился в темной комнате на втором этаже дома, где они обычно проводили встречи. Затемнив окна и наслав глушительные чары, он зажег в магическом фонаре слабенький огонек и стал ждать.

Прошло как минимум четверть часа, и только тогда он ощутил характерное волнение Темной Энергии, а следом за этим в углу комнаты появилась княжна Элвен вер Кайлем. Она была одета явно второпях, в простенькое, хоть и красивое голубое платье, а ее шелковистые светло-русые волосы кое-где оставались спутанными со сна. Но это, по мнению Кывана, придавало ей еще больше привлекательности.

– Госпожа, – произнес он растерянно и виновато, – простите, я, наверное, ошибся…

– Нет, не ошиблись, – ответила она, устроившись в стареньком кресле и взмахом руки пригласив Кывана сесть в соседнее, – ваш вызов пришел к лорду Гарвану, а он переадресовал его мне, поскольку сейчас очень занят. Вечером военный патруль схватил Монроя аб Кодвала, секретаря Священной Канцелярии по вопросам чистоты вероучения. Это очень серьезная добыча, поэтому лорд Гарван, как главный королевский прокурор, лично ведет его допрос.

Кыван и раньше слышал о Монрое аб Кодвале, который с самого начала кризиса занял непримиримую позицию, требуя от Поборнического Совета объявить Имара еретиком и на этом основании отстранить его от престола. Большинство советников с ним не соглашались, понимая, что такой радикальный шаг рикошетом ударит по ним самим. В лахлинской истории были случаи, когда поборники втихомолку избавлялись от неудобных им королей, но еще ни разу Конгрегация не пыталась публично поставить себя над королевской властью. И не потому, что не хотела единолично править Лахлином, а из-за решительного сопротивления высшего дворянства во главе с князьями – единственной силы в стране, препятствующей всевластию поборников. Князья крепко держались друг за друга и все вместе поддерживали короля, усматривая в нем гаранта своей независимости. И если сейчас они еще колебались, не спеша открыто становиться на сторону Имара, то попытка Поборнического Совета распоряжаться по своему усмотрению королевской короной уже наверняка подтолкнула бы их к решительным действиям.

– Мой отец считает захват мастера Монроя большим успехом, – продолжала Элвен. – А вот я в этом сомневаюсь. На свободе он играл нам на руку своей бескомпромиссностью, решительным неприятием любых, даже самых мелких уступок. И я не могу избавиться от впечатления, что лорд Айвар просто сдал его, решив нашими руками устранить опасного соперника. Собственно, сейчас лорд Гарван и пытается выяснить, что делал такой высокопоставленный деятель Конгрегации в районе, полностью контролируемом королевскими войсками. И почему его охрана мигом разбежалась при приближении патруля… Ну ладно. Что там у вас, лорд Кыван?

Он подробно рассказал ей о том, что случилось в Касневиде, и передал письмо от «старого товарища». Внимательно прочитав его, Элвен сказала:

– А это уже другая крайность, противоположная позиции Монроя аб Кодвала. И очень опасная для нас. Мы подозревали, что в руководстве Конгрегации есть люди, готовые пойти на определенные уступки – вплоть до того, чтобы признать вину некоторых своих коллег, включая лорда Айвара. Теперь, благодаря вам, у нас есть ниточка, которая приведет к ним.

– Мне следовало бы допросить старшего поборника, прежде чем… чем убить его, – отозвался Кыван. – Но я просто не смог.

Элвен покачала головой:

– У вас все равно бы ничего не получилось. Он был отпетым фанатиком и не стал бы договариваться с колдуном. А вы не умеете развязывать язык таким упрямцам, не умеете по-настоящему допрашивать. Но это не беда. По почерку мы установим, кто написал письмо, а через него найдем других. Думаю, их главарей придется убить. Тихо-мирно, без лишнего шума, обставив все так, словно они умерли по естественным причинам – кто от болезни, кто от несчастного случая… А с Геридом аб Лорканом вы поступили правильно. Конечно, лорд Гарван отчитает вас для проформы, однако признает, что в тех обстоятельствах вы действовали рассудительно и хладнокровно. Ошибки допускают все, но не все умеют свести к минимуму их последствия. Вам это неплохо удалось. А немного припугнуть поборников не помешает. Тут, в Ханговане, мы их хорошенько прижали, но на остальной территории Лахлина они чувствуют себя полновластными хозяевами. Даже в моем родном Шогайрине, несмотря на то что дядя Кервал неукоснительно придерживается всех королевских распоряжений.

Кыван об этом знал. Позавчера он с Гарваном аб Малахом проводил обыск в кабинете тамошнего старшего поборника, который, хоть и был отстранен с должности канцлера княжества, вел себя как ни в чем не бывало, продолжая рассылать директивы всем местным чиновникам. Такая же ситуация сложилась и во всех остальных княжествах, куда уже пришли новые королевские указы. Начальники региональных диоцезов не отваживались объявлять их противозаконными, ожидая решения Поборнического Совета, а тем временем тихо саботировали ясно выраженную волю короля. Поборнический Совет, в свою очередь, не мог отменить эти указы по той простой причине, что Имар не подавал их на утверждение – и формально имел на это право, поскольку на них уже стояла подпись канцлера, чьи обязанности в данный момент исполнял Дывлин аб Галховар. Правда, сами поборники не признавали этого назначения и считали законным канцлером Айвара аб Фердоха.

Важнейшим из всех последних королевских решений был, несомненно, указ о создании Государственного Совета, изданный еще в первый день противостояния. В соответствии с ним Государственному Совету, состоящему из всех лахлинских князей, передавались полномочия Поборнического Совета, не связанные непосредственно с вопросами веры. Это был тот самый шаг, на который не пошел ни один из конфликтовавших с Конгрегацией предшественников Имара. До сих пор лахлинские короли лишь пытались укрепить свою власть за счет поборников, а когда им это удавалось, у них и мысли не возникало делиться своими завоеваниями с вельможами, которые, в отличие от усмиренного Поборнического Совета, не были так послушны королевской воле.

А Имар ставил перед собой совсем другую цель. Он стремился уничтожить Конгрегацию (хотя и не говорил об этом открыто) и для осуществления своего величественного замысла был готов отдать такой лакомый кусок властного пирога князьям. Понятно, при одной мысли об этом князья вожделенно облизывались, однако не были уверены в способности короля одолеть поборников, поэтому главным образом занимали позицию пассивной поддержки…

– А как там с Государственным Советом? – спросил Кыван. – Все по-старому?

Элвен легонько пожала плечами:

– Ну по-старому быть никак не может, ведь прошло только десять дней. Южные князья даже не получили об этом известия. А вчера в столицу прибыл лорд Огран, старший сын делганского князя Глына аб Майгевина. Привез от отца письмо с уверениями в абсолютной преданности Короне. О Совете там не было ни слова, но вечером я обыскала покои Ограна и нашла в тайнике официальную княжескую грамоту с полномочиями представлять Дын Делган в Государственном Совете. Они просто выжидают, куда склонится чаша весов. И наша с вами задача, лорд Кыван, – как можно быстрее склонить их в правильную сторону. Сегодня днем я встречаюсь с лордом Эйнаром, мы обсудим некоторые изменения в тактике действий повстанцев. Нужно наконец-то спровоцировать поборников на штурм.

– Если хотите знать мое мнение, госпожа, – осторожно произнес Кыван, – они не поддадутся ни на какие провокации. Эйнар немного перегнул палку со своими диверсионными рейдами, и теперь поборники боятся сунуться в ущелье. Понимают, что их ожидает сокрушительное поражение.

– Но ведь они не могут целую зиму сидеть на месте. Тем более что при таких обстоятельствах держать осаду нет никакого смысла. На их командование все больше давят из Священной Канцелярии, требуя решительных действий. Поборническому Совету нужна громкая победа, которая укрепит их позиции в противостоянии с королем.

– Они неплохо играют на том, – заметил Кыван, – что противодействие со стороны короля мешает им справиться с нашим восстанием.

– На это ведутся простые люди, но их мнение не имеет большого значения. Для нас главное – что думает дворянство, особенно высшее. А вельможи в столице и по всему северо-западу уже начинают посмеиваться над бессилием поборников – и через их слуг эти настроения понемногу передаются в народ. Слабость может вызвать сочувствие, но никак не уважение. И если вы ужалите поборников еще больнее, еще чувствительнее, чем делали до сих пор, у них просто не будет другого выбора, им придется пойти в наступление. Именно о том, как это устроить, я и собираюсь поговорить с лордом Эйнаром. А после того, что вы сделали со старшим поборником Касневида, думаю, было бы несправедливо обойти вниманием его коллег из Дын Делгана и Бланаха. Пусть Эйнар немного развлечется. Ему давно хочется пустить кровь высокопоставленным поборникам.

При последних словах Кыван зябко поежился – но вовсе не потому, что в комнате было холодно. Заметив это, Элвен кивнула:

– Понимаю, вас немного пугает жестокость Эйнара. Мне это тоже не нравится. Он убивает не только из необходимости, но и для собственного удовольствия. Однако нам придется с этим мириться. Лорд Эйнар очень полезен для нашего дела, он отважный боец и умелый командир, без него нам бы не удалось организовать восстание. А что касается его чрезмерной жестокости… Я уверена, что со временем он от нее избавится. Она у него не врожденная, это последствия тяжелого прошлого, о котором я не имею права говорить. Но поверьте – ему не позавидуешь.

– Если вы имеете в виду его прошлую службу Ан Нувину, то я и сам об этом догадался. Но ведь вы освободили его…

– Да, освободила. Не думала, что смогу это сделать, однако сделала. И теперь Эйнар постепенно возвращается к нормальной жизни.

– Тогда вы и остальных можете освободить, – заговорил юноша о том, что уже несколько дней вертелось у него в голове, с тех пор как он догадался о черном прошлом Эйнар аб Дилан. – Думаю, на Абраде найдется немало наших братьев и сестер, по молодости и безрассудству попавшихся в сети Врага и теперь горько сожалеющих о своем поступке.

Элвен молча устремила взгляд в окно. Ее магическое зрение, как и у Кывана, легко проникало сквозь чары затемнения наружу, где понемногу начинало светать.

– Я уже думала об этом, – произнесла она через минуту. – Такие колдуны нам бы очень пригодились, не говоря уж о том, что этим я сделала бы доброе дело, спасла человеческие души. Только не знаю, как их найти. Но что-нибудь придумаю. Обязательно.