Всю свою жизнь Глыниш вер Лейфар всячески избегала встречи с черными колдунами. И это казалось бы нормальным, если бы не одно обстоятельство – на протяжении последних четырнадцати лет, начиная еще со школьных времен, она сама служила Ан Нувину. Однако до недавнего времени Глыниш не поддерживала никаких контактов с коллегами-черными, живьем видела лишь усмиренных, которых ведьмы использовали для тренировок и изучения свойств Темной Энергии, и такое положение вещей ее вполне устраивало. Она никогда не испытывала потребности в общении с другими слугами Китрайла, всегда была гордой одиночкой, поэтому ей совсем не понравился приказ присоединиться к темному кругу колдунов, чтобы общими усилиями захватить Эйрин вер Гледис.

Глыниш не верила, что от их сотрудничества будет какой-нибудь прок. Эти болваны уже засвидетельствовали свою несостоятельность, устроив ту бездарную ловушку на Ихелдиройдском тракте и только посодействовав преждевременному пробуждению Первозданной Искры. А если бы это дело с самого начала поручили ей, все было бы в полном порядке. Она бы не стала торопиться и горячиться, а просто дождалась, когда девушку привезут на Тир Минеган, и при первом же удобном случае затащила бы ее в Тындаяр. Без знаний и навыков, позаимствованных у Гвенет вер Меган, Эйрин не смогла бы ничего поделать.

А теперь ситуация крайне усложнилась. Эйрин вер Гледис прибыла на остров могущественной ведьмой, полностью контролирующей свою огромную силу, и при необходимости могла защитить себя. Впрочем, если бы речь шла об обычном убийстве, никакая сила не спасла бы ее. Глыниш пользовалась абсолютным доверием со стороны ведьм, имела свободный доступ к девушке и уже провела с Эйрин четыре занятия, ассистируя Ивин вер Шинед, а еще одно – самостоятельно, по теории предвидений, и, похоже, произвела на нее хорошее впечатление. Поэтому было бы совсем нетрудно застать ее врасплох и нанести один-единственный, но меткий и смертельный удар.

Другое дело – захватить живой. Как свидетельствовал опыт многих столетий, ведьмы крайне неохотно теряют сознание, куда легче их просто убить. Искра признает лишь естественный сон, а любое бессознательное состояние, вызванное хоть чарами, хоть физическими травмами, считает проявлением болезни и пытается как можно быстрее привести свою ведьму в чувство. Разумеется, и секундной беспомощности хватит для того, чтобы перенести Эйрин в Тындаяр, где ее уже будут поджидать демоны и чудовища. Кто знает, скольких из них она убьет; наверное, многих, но в конце концов исчерпает все свои силы и потеряет сознание от полного изнеможения, с которым даже Первозданная Искра ничего не сможет поделать. А потом уцелевшие демоны схватят девушку и затащат в глубь Ан Нувина, к Темному Властелину…

В теории этот план казался простым и безотказным, но на практике был почти неосуществим. Проблема заключалась именно в той одной-единственной секунде, нужной для того, чтобы забросить Эйрин в Тындаяр. Глыниш должна была нанести не только меткий, но и точно выверенный удар. Ведь если он окажется слишком сильным, девушка умрет, и ее Первозданная улетит на поиски нового носителя. Если же слишком слабым – то не будет никакой секунды, и уже в следующий момент Глыниш сама очутится в Ан Нувине. Кроме того, на успех она могла рассчитывать, лишь оставшись с Эйрин с глазу на глаз, чтобы ей никто не помешал в самый ответственный момент. Теперь такой случай должен был представляться каждую неделю, во время занятий по предвидениям; но, к сожалению, они проходили в ведьминском дворце, который, вместе с прилегающей территорией, был надежно огражден от Тындаяра при помощи блокирующих артефактов, дерайтиров. Конечно же Эйрин не сидела постоянно в Тах Эрахойде, в свободное время она гуляла по всему Абервену, иногда забираясь в предместья, но в основном держалась на людях, всегда была настороже, и, как правило, ее в таких прогулках сопровождали подруги-ведьмы или же кузина-колдунья…

– Тут и впрямь все глухо, – прозвучал из темноты Тындаяра голос Фейлана аб Мередида. Опальный профессор из Кованхара не захотел брать на веру слова Глыниш о надежности ведьмовского блокирования Тах Эрахойда и через две недели после их первой встречи решился прийти под Тир Минеган, чтобы самому все проверить. – Ни щелочки, ни малейшей слабинки ведьмы не оставили.

– Об этом я вам и твердила, – сказала Глыниш. – Придется подождать, пока девушка начнет мне доверять, мы с ней подружимся, и я смогу пригласить ее к себе в гости. А иначе ничего не выйдет.

– К тому времени блокировка может распространиться и на ваш дом, – заметил Фейлан. – Сами же говорили, что ведьмы поставили своей целью защитить весь Абервен. А вы, наверное, живете где-то в центре, недалеко от дворца.

В его последних словах слышалось едва скрытое любопытство. Ни он, ни остальные черные, с которыми Глыниш приходилось работать, не имели ни малейшего представления, кто она такая, не видели ее в лицо и ни разу не встречались с ней вне Тындаяра. Они знали ее под вымышленным именем Падерай вер Иллег и в том случае, если их схватят, могли назвать только его. Это, конечно, не убережет ее от разоблачения, ведь сам факт, что она достаточно часто общается с Эйрин, сужал круг подозреваемых лишь до десятка колдуний, но так у нее хотя бы останется время для последней попытки выполнить свою миссию.

– До моего района очередь дойдет еще не скоро, – сдержанно ответила Глыниш. – Кроме того, в последние дни сразу пять абрадских королей обратились к ведьмам с просьбой установить защиту в их дворцах, а особенно – в сокровищницах. Прежде они ничего не предпринимали: кто жалел денег, кто просто считал это излишним, полагаясь лишь на сигнализацию; но после того, как вы попытались похитить кузин ведьмака и показали всему миру, что у Братства появились серьезные политические амбиции… – С минуту она помолчала, колеблясь, а потом заговорила снова: – Это не мое дело, профессор, и не подумайте, что я вас поучаю. Просто вы должны знать, что ваше вмешательство в борьбу за катерлахский престол приводит к прямо противоположному эффекту. Буквально вчера я случайно услышала обрывок разговора двух старейших, Лорны вер Шерен и Энид вер Гвенлиан. Они обсуждали дела в Катерлахе и, собственно, ничего особенного не сказали. Однако меня насторожила их непоколебимая уверенность в том, что Бренан аб Грифид вскоре станет королем. Я хорошо знаю ведьм и убедилась, что старейшие крайне осторожны в высказываниях: они очень не любят ошибаться. И если на людях ведут себя так, словно ведьмак уже король, то имеют на это веские основания.

– Спасибо за информацию, коллега Падерай, – совершенно безразлично произнес Фейлан. – Когда представится случай, передам это молодому Йорверту аб Торвалу. Меня самого катерлахские дела не волнуют, а в Карсаллоге я всего лишь выполнял его просьбу. И сделал именно так, как он просил. Просто инсценировал неудачную попытку похищения.

– Вот как? – невольно заинтересовалась Глыниш. – Он хотел создать впечатление, будто Братство зарится на Катерлах?

– Похоже на то. И мне кажется, что Йорверт как раз планировал посодействовать ведьмаку.

– Но зачем? – удивилась Глыниш, но уже в следующее мгновение и сама догадалась. – А, понятно! Неудача лорда Бренана в Катерлахе развязала бы старейшим руки, и они снова вернулись бы к своей идее усадить его на кередигонский трон. А лорду Йорверту, как будущему герцогу Нарвонскому, совсем не по душе перспектива заполучить себе в соседи короля-ведьмака, еще и на пару с королевой-ведьмачкой. Это логично… Но вернемся к нашим делам. Я по-прежнему настаиваю, что мы не должны торопиться. Тут нужно действовать поэтапно и рассудительно. Теперь я часто буду общаться с Эйрин вер Гледис, постепенно стану налаживать с ней отношения, завоевывать ее доверие. Не знаю, сколько времени на это потрачу, но придется набраться терпения. Излишняя поспешность только все испортит.

– Вы правы, – согласился ее собеседник. Глыниш нравилась его осторожность и взвешенность; этим он выгодно отличался от остальных членов их темного круга, стремившихся поскорее выполнить задание Ан Нувина. Она считала, что Фейлан аб Мередид был бы лучшим темным мастером, чем импульсивный и безрассудный профессор аб Мадог. – А вот Киннану не терпится. После того как я раскритиковала его план похищения короля Келлаха, а вы меня поддержали, он на какое-то время угомонился. Но ненадолго – сейчас носится с мыслью похитить принцессу Финнелу. Понимает, что это ничего не даст, просто устал от ожидания и жаждет реальных действий.

Глыниш решительно покачала головой, хотя и понимала, что в непроглядном мраке Тындаяра это движение останется незамеченным.

– Этого нельзя допустить. Похищение Финнелы вер Рис никакой пользы не принесет, лишь повредит нашему замыслу. Ведьмы только начали верить, что Ан Нувин больше не посягает на Первозданную: мол, руки слишком коротки. На днях Ивин вер Шинед сказала мне, что Братство, оказавшись не в состоянии ничего сделать с леди Эйрин, решило отыграться за поражение на Ихелдиройдском тракте, устроив беспорядки в Катерлахе. И она искренне в этом убеждена – как и многие другие ведьмы. Не стоит развеивать их иллюзии…

Когда они закончили разговор и Фейлан аб Мередид отправился на юго-восток от Тир Минегана, Глыниш, приняв все возможные меры предосторожности, вернулась на поверхность, в свое абервенское жилище. Каждый раз во время такого перехода все ее существо пронзал глубокий, панический страх; она сама пугалась своей дерзости, это было просто неслыханной наглостью – пользоваться Тындаяром под носом у ведьм, в самом сердце их владений. Достаточно ей допустить малейшую ошибку, проявить хотя бы капельку беспечности, навлечь на себя хотя бы тень подозрения – и на этом ее земная жизнь преждевременно оборвется. Вряд ли это произойдет быстро и безболезненно, от смертельных чар или усмирения. Скорее всего, ее схватят живьем и долго будут пытать, выясняя все, что ей известно о планах Ан Нувина, пытаясь выбить информацию о других черных колдунах. Глыниш боялась смерти, боялась усмирения, боялась пыток; но больше всего ее пугало то, что она погибнет зря, не исполнив своего предназначения, не доведя до конца дело, ради которого пожертвовала собственной душой…

За окном уже рассвело, было полвосьмого утра, и Глыниш мысленно выругала себя, что так долго задержалась в Тындаяре. У нее было твердое правило: посещать подземный мир только ночью, когда все жители квартала спали, задействовав на полную мощность защитные чары в своих домах – не от преступников, предпочитавших обходить колдунов (не говоря уже о ведьмах) десятой дорогой, а для того, чтобы никому не пришло в голову из чистого любопытства подсмотреть за тем, что делается внутри домов. Такие чары окружали и дом Глыниш; они надежно маскировали использование Темной Энергии, но не защищали от других неприятностей, вроде раннего визита одной из соседок, чтобы одолжить чаю или сахара на завтрак или просто пожелать доброго утра и немного почесать язык.

Изучив защитные чары, Глыниш с облегчением убедилась, что никто к дому не приближался и не торчал под дверью, пытаясь дозваться ее. Посему она легко позавтракала, сменила свое домашнее платье на черные брюки и красную кофту, надела кожаные туфли, накинула меховое манто и вышла на улицу.

Этой ночью разгулялась сильная метель, и всю лужайку перед небольшим одноэтажным домом, где жила Глыниш, замело снегом. Она привычно и почти бездумно расчистила чарами себе дорожку от крыльца до улицы, а дальше уже пошла, лавируя между сугробами. За уборку их квартала отвечала старая колдунья Рахнайт бан Махин, получавшая за это плату от соседей в придачу к щедрой пенсии из минеганской казны, но утром она любила хорошенько поспать.

К счастью, в других местах Лехин Девиная, престижного колдовского района Абервена, было уже убрано, и Глыниш потратила лишь четверть часа, чтобы добраться до главной улицы города, Белах-на-Гвайр, а еще через несколько минут вышла на площадь перед Тах Эрахойдом. Во дворце хорошо знали молодую колдунью, которая до недавних пор работала в правительстве, а теперь вернулась к своей прошлой работе ведьминской ассистентки, поэтому гвардейцы, стоявшие на страже у входа в северное крыло, без каких-либо вопросов пропустили ее.

В алхимической лаборатории на пятом этаже уже хозяйничала Ивин вер Шинед. На ней был зеленый рабочий халат с закатанными рукавами, а свою длинную темную косу она стянула на затылке в тугой узел. Увидев помощницу, ведьма дружелюбно кивнула:

– Доброе утро, Глыниш.

– Доброе утро, леди Ивин, – ответила Глыниш и быстро осмотрелась. – А леди Эйрин еще нет?

– Странно, правда? Обычно прибегает самой первой, но, наверное, уже поняла, что раньше девяти я все равно не начну, как бы она меня ни торопила. Очень настойчивая девушка. И очень талантливая. Ко всему еще и скромная, вежливая, рассудительная. Напрасно некоторые сестры обеспокоены из-за нее. Первозданная знала, кого выбирать.

«Может, и знала, – подумала Глыниш, сменив свое манто на лабораторный халат. – Возможно, Первозданная Искра по-настоящему разумна, поэтому, найдя носителя, затаилась и не пробуждалась свыше пятнадцати лет. Ждала, когда девушка вырастет, чтобы могла сама о себе позаботиться, не полагаясь на защиту сестер. Теперь с ней трудно будет справиться. Но нужно. Обязательно нужно – ради спасения всего мира…»

Тем временем Ивин начала выставлять на длинный стол необходимые для сегодняшних учебных опытов реактивы. Для Эйрин это должен быть только третий урок по изготовлению магического зелья, но ее наставница решила, что она уже готова к работе с токсичными и взрывоопасными смесями. Глыниш осторожно высказала сомнение, стоит ли так спешить, на что Ивин ответила:

– Другие сестры разделяют твою точку зрения, и как раз поэтому я взяла себе все самые важные предметы. Они бы придерживались привычной методики, шли бы от простого к сложному, тянули бы кота за хвост, а Эйрин от нетерпения начала бы заниматься самодеятельностью. С ней все иначе, чем с остальными младшими сестрами. Ее не нужно учить, что делать, она и так это знает. Ей нужно понимание того, что она делает. А даже самые простейшие, элементарные принципы можно продемонстрировать на сложных, нетривиальных примерах. Эйрин уже достаточно подготовлена, чтобы разобраться в них, разложить все по полочкам. Единственное, о чем я сожалею, – что она слишком практичная девушка, ее не интересуют знания ради самих знаний, их ценность заключается для нее только в том, будут ли они ей полезны.

– Думаю, вы преувеличиваете, – заметила Глыниш. – Если бы леди Эйрин была такой насквозь практичной, она не вызвалась бы брать уроки у леди Аверлин.

Ивин покачала головой:

– Поверь мне, это решение тоже было продиктовано чисто практическими соображениями. В частности, тем, что у настоящей ведьмы должно быть разностороннее образование, она должна хорошо ориентироваться во всех сферах человеческой деятельности. А я говорю о другом – о познании как самодостаточном процессе, стремлении постичь взаимосвязь всех вещей и явлений в мире, разгадать глубочайшие тайны природы и бытия. Эйрин охотно общается на разные философские темы, но к серьезной научной работе у нее душа не лежит. И это очень досадно.

– Не всем же заниматься наукой…

– Да, конечно. Но только представь, каких успехов могла бы достичь ведьма-исследовательница с Первозданной Искрой! При одной мысли об этом у меня дух захватывает. Неслыханное доселе могущество в сочетании с острым умом… Хотя, возможно, Эйрин со временем пересмотрит свои приоритеты. В конце концов, она еще совсем юная и сама не знает, чего хочет. Надеюсь, когда повзрослеет, сделает правильный выбор. Если не через десять лет, то через пятьдесят или сто. Времени у нее достаточно.

Глыниш отвернулась к шкафу у стены, чтобы взять оттуда еще три колбы.

«Нет у нее времени, – подумала хмуро. – Эта девушка обречена, и никакая Первозданная ее не спасет. Наоборот, именно из-за Первозданной ей не суждено долго жить на этом свете. Так или иначе, она умрет – или сама, или вместе со всем земным миром…»

Глыниш пошла на службу Ан Нувину вовсе не потому, что почитала Тьму и ненавидела Свет; не потому, что считала Зло сильнее Добра. В возрасте шестнадцати лет у нее было пророчество, ужаснувшее ее своей безжалостной ясностью и однозначностью. Оно не требовало никакого разгадывания, никакого толкования; достаточно было просто написать на бумаге слова, пришедшие ей в провидческом трансе, и чары верификации озаряли текст чистым желтым сиянием, свидетельствовавшим о его несомненной пророческой силе.

В пророчестве говорилось о том, что при жизни нынешнего поколения земной мир снова заполонят орды демонов и чудовищ, а люди, не послушавшись призывов ведьм и колдунов, начнут ревностно молить Небеса о помощи. И Небеса прислушаются к их молитвам – на землю сойдет войско диннеши, и начнется Битва Последнего Дня, в пламени которой сгорит весь мир.

К счастью, это ужасное пророчество не было неотвратимым, а имело разветвление, сходившееся на самой провидице. Она могла предотвратить конец света, отдав Тьме две невинных души – сначала свою собственную, а потом еще одну, на которую укажет ей судьба.

Глыниш никому не рассказала о своем пророчестве, ни у кого не стала спрашивать совета, понимая, что никто ей не поможет, что такое трудное и болезненное решение она должна принять самостоятельно. После нескольких месяцев колебаний и мучительных раздумий молодая колдунья наконец решилась на первую жертву и обрекла свою душу на вечное проклятие, отдавшись под власть Китрайла. А через четырнадцать лет, когда пришло известие о стычке на Ихелдиройдском тракте и о Первозданной Искре у новой ведьмы – Эйрин вер Гледис, она поняла, что это и есть вторая жертва, необходимая для спасения мира…