На Дамогране выходило человек пятнадцать пассажиров первого класса. Я подождал, когда все они пройдут досмотр, и лишь затем неторопливо направился к пункту иммиграционного контроля. Как я и рассчитывал, при виде человека в парадной офицерской форме, не имеющего при себе никакой ручной клади, таможенники расслабились. Двое из них что-то сказали третьему, тот согласно кивнул, и они ушли.

— Надеюсь, командор, — обратился ко мне оставшийся один таможенник, — при вас нет ничего, запрещённого к ввозу на планету?

— При мне вообще ничего нет, — веско ответил я, протягивая ему свой паспорт.

Он раскрыл его, прочёл моё имя и просмотрел внушительный список въездных виз.

— Пожалуйста, командор Макартур, пройдите через контрольную камеру.

Я выполнил его просьбу. Посмотрев на показания приборов, таможенник сказал:

— Всё чисто. — С этими словами он передал мой паспорт девушке за стойкой. — Зарегистрируй его, Мила, а я пойду закажу обед. У нас всего полчаса времени.

— Хорошо.

Таможенник вежливо кивнул мне:

— Желаю удачи, командор, — и вышел через дверь для персонала.

Я подошёл к стойке паспортного контроля. Девушка по имени Мила встретила меня профессиональной улыбкой.

— Вы к нам надолго, командор?

— Увы, ненадолго, буквально на пару часов. Нужно уладить кое-какие дела.

— Улетаете этим же рейсом?

— Нет, на собственном челноке.

— О! — в глазах Милы появился неподдельный интерес. — А что за челнок?

— Спортивный. Называется «Красный дракон». Очень быстроходное судно.

Она с завистью вздохнула:

— Я всегда мечтала прокатиться на гоночном челноке. Это, наверное, здорово.

Вот подходящий момент. Я облокотился на стойку, достал из кармана паспорт Дженнифер и положил его перед девушкой.

— А знаете, ваша мечта вполне осуществима. Через пару месяцев я снова буду на Дамогране, и, если вы оставите мне свои координаты, то как знать, может, и прокатимся вместе.

— Ну… не знаю. Вообще-то, у меня есть жених.

— Воля ваша. Моё дело предложить.

Мила вынула из обоих паспортов пластиковые визовые карточки, вставила мою в считыватель и чуть сонным голосом проговорила:

— Прикоснитесь большим пальцем левой руки к этой пластинке.

Я так и сделал и продолжал держать палец, когда она заменила мою карточку на карточку Дженнифер. И в первом, и во втором случаях на экране дисплея появлялось сообщение: «Идентификация положительная». Имя Дженнифер было внесено в список высадившихся на Дамогране пассажиров лайнера «Никколо Макьявелли».

После регистрации девушка вернула мне оба паспорта и сухо произнесла:

— К сожалению, сэр, я вынуждена отказаться от вашего предложения. Через месяц я выхожу замуж. Добро пожаловать на Дамогран, командор Макартур.

Теперь Мила помнила только то, что я пытался заигрывать с ней и хотел узнать её адрес. А позже, отвечая на вопросы полиции, она расскажет об эффектной блондинке, которая немного нервничала при прохождении паспортного контроля: «Да-да, господа, я обратила на это внимание и ещё подумала, что здесь что-то неладно. Но её документы были в полном порядке…» Дженнифер Карпентер, она же миссис Купер, вышла на Дамогране и затерялась в многотысячной толпе ежедневно прибывающих и отбывающих пассажиров. Как и следовало ожидать.

Получив документы, я прошествовал к выходу из зала иммиграционного контроля. Дверь из бронированного стекла отъехала в сторону, выпуская меня на свободу. Вооружённый охранник отдал честь моему мундиру звёздного командора.

— Добро пожаловать на Дамогран, сэр. Пункт выдачи багажа по коридору направо.

— Спасибо, у меня нет багажа, — ответил я и повернул налево.

Первым делом я нашёл ближайший свободный комм и связался с диспетчерской космопорта. На экране появилось строгое лицо женщины средних лет.

— Отдел чартерных рейсов. Слушаю вас, командор.

— Здравствуйте, меня зовут Кевин Макартур. Три часа назад я направил с борта «Никколо Макьявелли» запрос на вылет моего челнока «Красный дракон».

— Да, мы получили его. В настоящий момент челнок выгружают из ангара корабля. Взлёт разрешён в семнадцать часов четыре минуты. Просьба к шестнадцати тридцати быть у терминала номер сорок пять. Вас это устраивает?

— Вполне.

— Спутников с вами не будет?

— Нет.

— Вы уверены, что челнок не нуждается в профилактическом осмотре?

— Уверен. Его уже осматривали техники «Никколо Макьявелли» и признали полностью годным к полёту.

— Если вам нужны дополнительные платиновые батареи, обратитесь в Отдел расходных материалов. У нас, на Дамогране, цены на платину гораздо ниже среднегалактических.

— Спасибо, буду иметь это в виду. Но сейчас у меня есть запасной комплект батарей.

— Как знаете, командор, — пожала плечами дежурная. — В какой форме вы предпочитаете производить расчёт?

— Золотые кредитки Пангалактического банка.

— Хорошо.

Я вставил карточку в специальное гнездо. На небольшом вспомогательном дисплее появилось сообщение о перечислении денег.

— Оплату подтверждаю, — сказала дежурная, и комм выплюнул соответствующую квитанцию. — Да, кстати, командор. Начальник космопорта хотел переговорить с вами лично, но сейчас он занят. Поэтому он велел передать, что навёл о вас справки и настоятельно требует, чтобы вы не входили в овердрайв в стратосфере.

— Не буду, — пообещал я.

Выключив интерком, я положил кредитную карточку вместе с квитанцией в карман, а поскольку рядом никого не было, воспользовался случаем и выбросил паспорт Дженнифер в соседний мусоросжигатель. Вот и всё — ни мисс Карпентер, ни миссис Купер больше не существует. Зато осталась Дженни, которая чем дальше, тем больше прибирает меня к рукам…

Я долго думал, под каким соусом преподнести Дженнифер известие, что в дамогранском порту её не будут ждать полицейские с ордером на арест. Лишь вечером накануне предполагаемого «прыжка самурая» я наконец решился:

— Солнышко…

— Умгу.

— Сегодня я разговаривал с капитаном.

— Умгу.

— О станции гиперсвязи.

— Умгу.

Дженнифер лежала рядом со мной, погружённая в сладкую полудрёму, и отвечала невнятным бормотанием.

— Он сказал, что станция заработает не раньше, чем через две недели. Это точно. Быстрее её не соберут.

— Ну и что?

— Ты можешь спокойно лететь до Дамограна.

Её сон как рукой сняло. Я ожидал, что она примется допрашивать меня с пристрастием, выясняя, насколько достоверна моя информация, но ошибся. Дженнифер приподнялась на локте и влепила мне звонкую пощёчину.

— Ублюдок! — с чувством произнесла она, вновь легла на подушку и повернулась ко мне спиной.

Я был озадачен:

— Что стряслось, милочка?

— Ничего особенного, — ответила она, не оборачиваясь. — Просто ты лживый ублюдок, притом не очень изобретательный. Мог бы солгать поубедительнее. О гиперстанции я узнала от самого капитана, и тогда он сказал, что через пару дней Нью-Алабама будет подключена к системе межзвёздной связи.

Я вздохнул. Надо же, не учёл такую мелочь. По правилам большинства компаний, в том числе и «Итальянских Астролиний», новичков первого класса знакомит с кораблём его хозяин — капитан. Промашка вышла…

— Мог бы и не лгать, — после минутного молчания вновь заговорила Дженнифер. — Сказал бы прямо: детка, развлеклись и хватит. У меня свои дела, а ты выкручивайся как знаешь. По крайней мере, так было бы честно… А теперь убирайся отсюда! — последние слова она выкрикнула сквозь слёзы.

Я открыл было рот, но не смог найти слов в своё оправдание. Чтобы убедить Дженнифер, что ей нечего опасаться, мне пришлось бы сказать правду — или часть правды — о том, чем я занимаюсь помимо космического лихачества и исследования виртуального гиперпространства. А это чревато утечкой информации… Нет, нельзя.

— Дженни… — робко произнёс я.

— Уходи! — отрезала она.

Я понял, что спорить бесполезно. Покорившись судьбе, я поднялся с постели и стал одеваться — медленно, неторопливо, затягивая время в тщетной надежде что-нибудь придумать. За всё это время Дженнифер не проронила ни слова и даже не шевельнулась. Могло показаться, что она уснула.

В конце концов я оделся, привёл в порядок причёску (что заняло ещё пару минут), стряхнул с костюма невидимые пылинки и не спеша направился к выходу. Дженнифер не остановила меня.

Возле самой двери я задержался и предпринял последнюю попытку:

— Дженни, поверь, я не лгу… в самом главном не лгу. На Дамогране тебя никто не будет разыскивать.

Она промолчала. Глухой номер.

С тяжёлым сердцем я вышел из спальни в гостиную и прикрыл за собой дверь. Через несколько дней Дженнифер убедится, что я не солгал ей, но до того… Эти несколько дней она будет считать меня негодяем, который обещал ей помочь, использовал её, а потом бросил на произвол судьбы. Мало того, она может наделать глупостей, пытаясь избежать несуществующей опасности. При всём своём уме и изобретательности Дженнифер простодушна и доверчива, как ребёнок; не исключено, что следующий, кого она попросит о помощи, окажется не столь равнодушным к её десяти миллионам. Ей нужен кто-то, кто защищал бы её, оберегал, кто заботился бы о ней. Внутренний голос нашёптывал мне, что я именно тот человек, в котором Дженнифер нуждается. Это дала о себе знать безусловно лучшая, но отнюдь не самая здравомыслящая сторона моей натуры — личность крайне сентиментальная, подверженная эмоциям и начисто лишённая способности критически воспринимать действительность. Под её влиянием я вновь испытал острый приступ одиночества, мной овладела смертельная усталость от бесконечной игры в прятки, от постоянного притворства и лицемерия. Я прожил в этом мире больше четырнадцати лет, привязался к нему, полюбил его, он стал для меня второй родиной… но за все эти годы я так и не обзавёлся здесь ни единым близким другом. Положение усугублялось ещё и тем, что я не мог поделиться своими заботами с родными — ни с отцом, ни с мамой, ни с обожаемой сестричкой Дейдрой, ни с умницей тётушкой Брендой, — поскольку не был уверен в их положительной реакции на моё открытие. Точнее сказать, я был почти на сто процентов уверен, что они расценят сложившуюся ситуацию как серьёзную угрозу шаткой стабильности во Вселенной и, чего доброго, поспешат загасить искру, пока из неё не вспыхнуло пламя.

Я опять вздохнул, нерешительно повернулся к двери спальни и открыл её.

На пороге стояла Дженнифер в шёлковом халате поверх прозрачной ночной рубашки и жалобно смотрела на меня влажными от слёз глазами. Она выглядела такой беззащитной и уязвимой, что у меня заныло сердце.

— Кевин… Пожалуйста, не уходи…

Я порывисто обнял её и прижал к себе.

— Что ты со мной сделала, Дженни?..

— То же, что и ты со мной, — прошептала она, зарываясь лицом на моей груди.

Слово «любовь» произнесено не было; оно как бы повисло в воздухе, и мы оба чувствовали его незримое присутствие. До самого последнего момента я даже не подозревал, насколько дорога мне Дженнифер, и только когда пришло время расставаться, я вдруг обнаружил, что не могу уйти, что это выше моих сил. Да и она в конце концов переступила через свою гордость, сама попросила меня вернуться. Нежданно-негаданно мы стали пленниками друг друга, и эта неволя пьянила нас так, как других пьянит свобода.

Я сел в кресло и посадил Дженнифер себе на колени, обняв её гибкий стан.

— Солнышко, ты должна верить мне. Тебе нечего опасаться.

Она нежно взъерошила мои волосы.

— А мне всё равно, Кевин, врёшь ты или говоришь правду. Это неважно. Главное, что ты улетишь, а я… я останусь одна. Без тебя.

— Мы не можем лететь вместе.

— Но почему? Боишься, что тебя обвинят в соучастии?

Я тяжело вздохнул:

— Если бы только это, я бы не беспокоился.

— Так в чём же дело?

Несколько секунд я набирался смелости, как перед смертельным прыжком.

— Видишь ли, Дженни, обстоятельства таковы, что… В общем, нельзя допустить, чтобы моё имя было связано с твоим. Это может причинить мне массу неприятностей, куда более серьёзных, чем обвинение в пособничестве преступнику.

— Я не совсем понимаю.

— Сейчас поймёшь. Когда ты позаимствовала у мужа десять миллионов, то для отключения сигнализации воспользовалась его личным кодом, верно?

— Ну да.

— Это был код доступа самого высокого уровня?

— Разумеется. Ведь Купер председатель совета директоров банка и владелец контрольного пакета акций.

— Вот то-то же. Воспользовавшись этим кодом, ты не просто отключила сигнализацию, но и полностью деактивировала систему безопасности. В результате твоих действий секретные архивы банка стали так же доступны, как отдел беллетристики публичной библиотеки. Твой муж оказался нечист на руку, и огласка некоторых сведений о его тайной деятельности повлекла за собой громкий скандал. В настоящий момент ему предъявлен ряд серьёзных обвинений, на имущество банка наложен арест, а контракт на сооружение станции гиперсвязи расторгнут по причине неплатёжеспособности крупнейшего частного инвестора проекта.

Дженнифер немного отстранилась и недоверчиво посмотрела на меня:

— Откуда ты знаешь?

Вот он, критический момент!

— Я знаю, — выпалил я, — потому что лично дал указание свернуть работы по установке станции.

— Ты?!! — потрясённо воскликнула Дженнифер.

Я утвердительно кивнул:

— Да. У меня есть портативный передатчик.

— Ты связан с этим бизнесом?

— Самым непосредственным образом. Я один из разработчиков принципа гиперсвязи, но по некоторым соображениям держу это в секрете.

Дженнифер встала с моих колен и в растерянности прошлась по комнате.

— Ну и ну! — наконец произнесла она. — Значит, вот откуда твоё богатство. Вовсе не от отца-пирата.

Я улыбнулся:

— Ты слышала и такую версию?

Вдруг Дженнифер остановилась и всплеснула руками.

— Так Купер действительно в тюрьме?!

— По моим последним сведениям, до суда он находится под домашним арестом. Но за решётку попадёт обязательно.

— Надолго?

— Как минимум на тридцать лет. А скорее всего, получит пожизненный срок. Ты хорошо поработала.

Дженнифер села в соседнее кресло и разразилась истерическим смехом.

— Так ему и надо, ублюдку! Пусть теперь подавится… сукин сын!.. — Она закашлялась, по её щекам ручьями текли слёзы. — Боже… я так счастлива!.. Если бы ты знал, Кевин… Если бы ты знал, как я счастлива!..

Я наклонился к ней и взял её за руки.

— Дженни, милая, успокойся. Прекрати сейчас же — или получишь пощёчину.

Она мигом прервала свой смех, обхватила руками мою шею и прижалась губами к моим губам. Поцелуй был такой долгий и такой жаркий, что у меня закружилась голова.

— Я не отпущу тебя, Кевин. Мы полетим вместе.

— Да, — обречённо ответил я. — На корабле до Дамограна.

— А потом?

— Потом мы провернём маленькую хитрость и улетим на моём челноке.

— Ты откажешься от «прыжка самурая»?

— Придётся. Я не могу рисковать, хоть косвенно впутываясь в историю, где фигурирует гиперстанция. Если кто-нибудь заподозрит меня в причастности к этому проекту, за мной повсюду будет тянуться шлейф шпионов длиною в десятки световых лет. Многие компании готовы на что угодно, лишь бы узнать секрет функционирования межзвёздной связи.

— Я слышала, что ваших людей время от времени похищают.

— Бывает и такое, — подтвердил я. — Но всякий раз похитители остаются с носом. Во-первых, нам всегда удаётся освободить похищенных, а во-вторых, все, из кого можно было бы вытянуть ценные сведения, либо находятся под надёжной охраной, либо работают в глубоком подполье, как я. Даже члены правления нашей корпорации не знают меня в лицо.

— И ты открыл мне свою тайну? Почему?

Я растерянно покачал головой:

— Спроси что-нибудь полегче, Дженни. Я понятия не имею, что на меня нашло.

Она погладила меня по щеке.

— Тебе просто одиноко, милый. Ты очень нуждаешься в ком-то, кому мог бы доверять, на кого мог бы положиться. Я не обману твоего доверия.

Дженнифер смотрела на меня, ласково улыбаясь. Боже, как прекрасна её улыбка!..

Я перехватил её руку и поцеловал маленькую ладошку.

— Спасибо, любимая.

— Это признание? — спросила она.

Я ответил не сразу, а сначала тщательно проанализировал свои чувства. Результаты этой инспекции оказались крайне противоречивыми.

— Прости, Дженни. Честное слово, не знаю. Уже двадцать лет я влюблён в одну женщину и так привык к этому, что даже не представляю, как могу разлюбить её. Я люблю тебя, но люблю и её.

— Кто она?

— Это неважно. Всё равно у меня нет ни малейшего шанса добиться её взаимности…

На следующий день во время предстартового осмотра моего челнока техники обнаружили незначительное нарушение синхронности работы маршевых двигателей и генератора виртуального поля. Неполадка была устранена в течение часа, но этого оказалось достаточно, чтобы капитан ди Марко наложил запрет на «прыжок самурая». В ответ на мои протесты он заявил, что ему наплевать, сколько процентов акций компании я контролирую, во время полёта он на корабле главнее самого Господа Бога, и я должен подчиниться его решению. С помощью такой нехитрой уловки мне удалось, не роняя престижа, отложить свой вылет до остановки на Дамогране.