Глава 1

Помещение АОЗТ «Сириус» оказалось точно таким, каким ему положено быть — офисная мебель и сияющие евроремонтом стены. Кондиционеры тихо гудят, на окнах жалюзи и стеклопакеты. В общем, я никогда с подобным не сталкивалась, однако сто раз видела рекламу. Правда, молоденькая девушка, сидящая за ближайшим столом, отличалась от привычного стандарта — тощей блондинки ростом с пожарную каланчу. Она была невысокая и полненькая, только не рыхлой болезненной полнотой, а этакой симпатичной и упругой. И щечки у нее были толстенькие и упругие, и ножки, и вообще она напоминала веселый резиновый мячик. Одета она была вроде бы самым неподходящим образом: на ней красовались жутко короткая обтягивающая черная юбка и обтягивающая же светлая кофточка, а слишком упитанным женщинам, по моему убеждению, лучше носить свободное. Однако она в своем тесном костюмчике была совершенно неотразима, и ничего тут не попишешь!

— Здравствуйте! Я программист, по объявлению, — объяснила я.

— Вы? — радостно удивилась девушка. — А до вас все приходили мужчины. Посидите минутку, я сейчас.

И она, постукивая каблучками надетых прямо на голую ногу черных «лодочек» (очередная нелепость, которая ей шла), упорхнула в соседнюю комнату. Вскоре она вернулась в сопровождении низкорослого бородатого типа лет тридцати пяти.

— Ох, как приятно! — приветствовал меня тип. — Такая чудная девушка хочет у нас работать! Слушай, а ты и вправду программист?

— Разумеется, а то зачем бы я пришла? — засмеялась в ответ я.

Мой собеседник явно относился к холерикам. Говорил он быстро-быстро и ни секунды не мог усидеть на месте, а глаза его так и шастали по сторонам. Руки, впрочем, тоже — в основном в сторону симпатичной секретарши. Я на всякий случай незаметно от него отодвигалась, тем более, что резкий запах пота не поощрял к близкому контакту.

— Дело в том, что наш второй программист ушел к отпуск. Мы думали, что Витек справится один, он у нас за главного, а выяснилось, что сейчас столько всякой мороки… В общем, нужен нам еще человечек. Временно. Только Витька сейчас на месте нет. Я — Леня, коммерческий директор. Да я, в общем, и сам могу проверить, годишься ты нам или нет. Я всем этот вопрос задавал. Сколько в килобайте байтов?

— Тысяча двадцать четыре, — автоматически выпалила я, не успев удивиться. — А зачем тебе это?

— Во! — показал большой палец Леня. — Мы тебя берем. Я думал, кроме Витька, этого никто не знает. Все считают, что тысяча. Ты что заканчивала?

— Университет, математический факультет, — я решила не уточнять, что число байтов в килобайте известно любому программисту так же хорошо, как произведение двух на два. Если в этой фирме столь странные критерии отбора сотрудников, тем лучше для меня. Впрочем, скоро появится Витек и расскажет, что им действительно требуется. Скорее всего, работа с документацией. Небось все, что нужно и что не нужно, проводят через компьютер. Для программиста это муторно и скучно, однако легко.

— Оформлять мы тебя не будем, — решил коммерческий директор. — Стоит ли мучиться ради пары недель? Заплатим наличкой. Ты как?

— Пожалуйста!

Мне, честно говоря, как-то в голову не пришла мысль о зарплате. Главное — проникнуть в загадочный «Сириус», а остальное… Впрочем, когда Леня назвал мне предполагаемую сумму, я слегка оторопела. У себя я столько не получаю за полгода. Интересно, чего они от меня хотят за такие деньги? Слава богу, что я программист, а не бухгалтер, иначе наверняка стала бы я у них человеком для отсидки. Впрочем, кто его знает? Сейчас слишком большой разброс доходов, и то, что мне кажется золотым дождем, для кого-то обыденность.

Итак, двое претендентов на роль таинственных N у меня перед глазами. Очаровательная секретарша Лерочка и коммерческий директор Леня. Вскоре появился третий — программист Витя. Он мне, в общем-то, понравился. Высокий, стройный брюнет с некрасивыми, но не отталкивающими чертами лица, он выглядел обычным человеком — таким, как мои коллеги по исследовательскому институту, а вовсе не бандитом из подозрительного притона. И программистский уровень был у него примерно тот же, то есть весьма приличный. Мы живо нашли общий язык, обсудили мои задачи, и я отправилась домой с наказом вернуться завтра часиков в десять.

Дома я внимательно просмотрела сделанные Софьей Александровной фотографии в поисках знакомых лиц. Ага, вот оно! Это конвертик с Лерочкой. Лерочка нежно склонила голову на плечо симпатичному парнишке. Она же, абсолютно голая, в компании двух полураздетых мужиков — коммерческого директора Лени и типа с усами, знакомого мне по другим снимкам. Честное слово, это не АОЗТ, а публичный дом! Похоже, я догадываюсь, чего именно от меня потребуют за мою бешеную зарплату. Нет, всему есть предел! На подобное мое поведение Софья Александровна рассчитывать не могла, я уверена. До чего неприятно видеть столь очаровательную девочку с развратными старыми бугаями! Впрочем, сами по себе они, конечно, не старые — лет по сорок, только ей годятся в отцы. Хотя мое ли это дело? Мое дело — решить, подходят ли фотографии для шантажа. Чем, например, они опасны для Лерочки? Да ничем. Если бы она пыталась убедить каждого, что он у нее — единственный, тогда другое дело. Но она развлекается с двумя одновременно, поэтому и разоблачать нечего. Правда, знает ли молодой мальчик о бугаях? И кто он? Ладно, оставлю вопросы на потом. Лучше подумаю о Лене и усаче. Если у них есть жены, и если жены ревнивые… Только надо быть совсем слепой, чтобы не заметить, как у Лени глаза и руки шарят по сторонам. А что касается усача, то его похабная ухмылка… да ведь я его видела! Именно он, когда я сидела на днях на лавочке у «Сириуса», пригласил меня к себе в машину. Бабник он первостатейный, и это пропечатано крупными буквами у него на лбу, не говоря уж о конверте, ему посвященном, в моем наследстве. Там усач запечатлен с десятком разных дам. А ведь он небось работает в том же АОЗТ! Ну и месяц мне предстоит!

Я вздохнула и принялась за дальнейший разбор бумаг. Витя на фотографиях не фигурировал, и это радовало. Недаром я сразу распознала в нем нормального человека. Зато Леня был запечатлен неоднократно, причем отнюдь не за любовной игрой. Он беседовал с каким-то неизвестным мне типом или что-то ему передавал. Я долго пялилась на эти снимки и в сердцах их отложила. Разумеется, в них должен быть тайный смысл, однако мне он недоступен. Если бы мне поручили сделать к ним подпись, я б, не задумываясь, произнесла: «Коммерческий директор АОЗТ «Сириус» с партнером по бизнесу». И много мне в том толку? Разве деловые переговоры — преступление?

Теперь перейдем к тетради. Интересно, почему остальные страницы озаглавлены у Софьи Александровны полными именами, а то, что относится к «Сириусу», — загадочными N? Впрочем, это легко объяснить. Предположим, она, сидя на лавочке под собственным окном, заметила в конторе что-то неладное и, не зная фамилии увиденного человека, назвала его N1. А потом уже стала специально следить и каждого нового встреченного сотрудника именовала следующим N. Не спрашивать же у того, кого ты застукал за темными делишками, личные данные! К сожалению, не люблю я разгадывать шарады, а то б мне предстояла масса приятных минут. Не люблю, но придется. Только, наверное, не сейчас. Сперва познакомлюсь с остальными сотрудниками, а пока… чем я хуже Софьи Александровны? Я взяла ручку и добросовестно записала:

«Лерочка, секретарша.

Очень милая. Спит со всеми подряд.

Леня, коммерческий директор.

Холерик. Спит с Лерочкой. Имеет деловые контакты с неизвестным типом.

Витя, главный программист.

Квалифицированный».

Пока достаточно. Что-нибудь новенькое добавлю, познакомившись с другими сотрудниками фирмы. Завтра.

 

Глава 2

Сотрудников, слава богу, оказалось немного. На следующее утро первым предстал передо мной тот самый поразительно красивый блондин, чья фотография ошеломила меня несколько дней назад. Тот, которого раздевала возбужденная девица. И, признаюсь, возбуждение ее перестало меня удивлять. В жизни Олег был еще красивее, чем на снимке. Вроде бы дальше некуда — а он еще красивей! И создаст же природа подобное чудо! Рост высокий, но не слишком, фигура мускулистая, однако не перекачанная. Античная, одним словом, фигура, как у молодого бога. Пальцы длинные, словно у пианиста. Черты лица правильные и в то же время нестандартные. Глаза, черт возьми, синие, ресницы длинные, брови вразлет! Губы — как там у Цветаевой? «Ваш нежный рот — сплошное целованье». Нос… что, скажите мне, привлекательного можно найти в носе? Можно. На один нос я готова была б любоваться часами. Останавливало единственное — остальные женщины тоже ведь не слепые. Наверное, надоели парню хуже горькой редьки. Так неужели еще и я стану его допекать? Нет, надо сдержаться и оставить его в покое.

Короче, красавца звали Олег и он работал заместителем директора по связям. И, судя по снимкам Софьи Александровны, связи он устанавливал весьма успешно, хотя имели ли они отношение к коммерции, сказать не берусь. По крайней мере, если в партнерской фирме не все были мужчинами, то успех Олеговым начинаниям был обеспечен.

Следующим в офисе появился Михаил Григорьевич, чья внешность по контрасту произвела на меня весьма невыгодное впечатление. Лет пятидесяти, тощий, почти лысый, он походил на язвенника и имел унылый обиженный вид. Его должность называлась «заместитель директора по снабжению». Вообще в загадочном «Сириусе» половина сотрудников являлись директорами да заместителями, а с рядовыми работниками было хуже. Витя — главный программист, я — просто программист, Лерочка — секретарь. Кто еще? Разумеется, бухгалтер, Светлана Петровна. Бухгалтер в наши времена — главный человек, это даже я знаю. Светлана Петровна была страшна, как смертный грех, из чего я сделала вывод, что она отличный специалист. Иначе ее не стали бы держать, правда? Несмотря на жару, она пришла в строгом темном костюме и белоснежной блузке. Дорогие колготки, дорогие туфли. На лице — боевая раскраска, только привлекательности она не добавляет. После сорока, да еще при землистой коже и иссиня-черных волосах, я бы не рискнула на кроваво-красные губы, густо подведенные глаза и вызывающие тени. Все это делало Светлану Петровну похожей на ведьму, однако ведьму выдержанную и умную.

Последним в служебной иерархии числился Юрик, курьер. Я его сразу узнала — именно к нему Лерочка нежно склоняла головку на одном из фото. У них вообще явно был роман. По крайней мере, они сразу уединились на диванчике и принялись шушукаться и хихикать.

И, наконец, от последнего в иерархии пора перейти к первому — директору. Он появился позже всех, часа в три, и оказался тем самым сексуальным усачом. Я сидела за компьютером и осваивала программное обеспечение, поэтому на шум в приемной сперва не обратила внимания. Офис состоял из четырех помещений — приемной, куда попадаешь сразу же и где размещается стол секретарши, компьютерного зала, расположенного по правую руку (там места для меня и для Вити), и двух смежных комнат по левую руку — общей и директорского кабинета. Да, от общей комнаты еще отгорожено что-то вроде столовой.

Короче, я добросовестно вникала в Витины разработки, когда дверь в наш уединенный уголок распахнулась и на пороге появились двое — Леня и усач.

— Вот наш новый программист, — гордо отрапортовал Леня, указывая на меня. — Ну, как?

Глаза усача загорелись, и я вдруг поняла, что неправильно оделась. Должна признаться, этот вопрос ввечеру терзал меня довольно долго. Накануне на Лерочке я узрела некую униформу подвизающихся в подобных фирмах девиц — короткую юбку, обтягивающую кофточку и туфли на босу ногу. Следовало ли и мне поддержать традицию и вырядиться так же? Что называется, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. К тому же я была неординарно заинтересована в том, чтобы меня не выгнали, поскольку имела тайную цель. С другой стороны, юбки подходящей длины у меня просто не было, а натирать голые ноги туфлями жалко. И вообще, безопаснее выглядеть поскромнее.

В итоге я выбрала черное в цветочек крепдешиновое платье, прикрывающее колени и даже с небольшим рукавом. И вот теперь под взглядом усача я почувствовала, что платье мое стало прозрачным. Мистика какая-то! Я ведь точно знаю, что оно не просвечивает, так с чего бы мне краснеть?

Усач неохотно отвел глаза от моей груди и обратился к Вите:

— Витек, а она справится? Хоть немного в программировании сечет? Или совсем ничего?

Я, не выдержав, возмущенно фыркнула, а Витя спокойно объяснил:

— Квалификация не ниже, чем у Димы. Даже выше. Только Дима еще в железе понимал, а она нет. Но по железу мне этот месяц помощник не нужен, с железом я сам разберусь.

— То есть она годится? — уточнил усач, и я подумала, что секс для него сексом, а интересы дела все-таки главное. И это во всех отношениях хорошо.

Успокоившись по поводу моей профпригодности, он протянул мне руку:

— Костик. Директор.

— Надежда. Программист, — ответила я, неохотно протягивая руку. Терпеть не могу здороваться таким образом, особенно неизвестно с кем. Негигиенично и противно.

С трудом вырвав свою конечность из Костиных лап, я поняла, что он не собирается уходить.

— Ну, расскажи нам, откуда такие куколки берутся? Ты работаешь или студентка? Вот Юрик у нас, например, студент. На вечернем пашет. А днем здесь курьером. А ты?

— Работаю, но сейчас в отпуске.

Директор пододвинул свой стул ко мне, я отодвинулась. Снова пододвинул — я отодвинулась опять. А дальше стенка, и отступать уже некуда. Мой мозг судорожно заработал. Надо этого маньяка чем-нибудь отвлечь, а не то с первой же минуты мы войдем в конфликт, он меня вышвырнет, и миссию свою я благополучно завалю. Что делать? Подсуну-ка я ему овцу.

Овцу — вовсе не значит «особо важные ценные указания». Это самая что ни на есть настоящая овца, только компьютерная. Она очень смешная и живет на экране — то побегает, то поспит, то поест. Иногда к ней прилетает черный баран, а однажды я видела, как ее похитили инопланетяне, правда, быстро вернули обратно. Наблюдать за ней одно удовольствие. По крайней мере, когда у нас в институте кто-то принес эту программу, ее установил у себя почти каждый. Вот я и притащила ее сюда, решив порадовать Витю, только еще не успела.

— Хотите, покажу что-то интересное? — предложила я, вставая. — Только дискету достану.

Овца произвела фурор. Полюбоваться ею сбежались все. Еще бы — увидев, как она задирает ножку, Костик от восторга завизжал так, что его услышали в общей комнате. А потом директор вместе с остальными удалился. Таким образом, опасный рубеж был преодолен мною без потерь.

— Понравилась овца? — поинтересовалась я у Вити.

Он пожал плечами:

— Не вижу в ней смысла.

— А в ней нет смысла, — улыбнулась я. — В ней удовольствие.

— Удовольствие мешает работе. Будешь на нее смотреть и отвлекаться.

— Она же бегает по краешку экрана. Мне лично не мешает, только взбадривает. И вообще, жалко ее выключать. Все-таки живая тварь.

— Какая же она живая? — удивился Витя. — Она компьютерная.

— Ест? Ест. Спит? Спит. Даже в туалет ходит. Разве это не признаки живого существа?

— Ты шутишь? — заподозрил мой собеседник.

— Разве можно шутить на работе? — со звериной серьезностью парировала я. — Работе это мешает.

— В общем, да. Я думал об этом. Я вообще увлекаюсь психологией. В интернете сейчас столько интересной литературы по этим вопросам! Так психологи пишут, что шутить даже полезно. Разумеется, если в меру. Я и сам иногда шучу.

— Сейчас? — с надеждой спросила я, вглядываясь ему в лицо.

— Почему сейчас? Я говорю с тобой серьезно. Ты же умная, и с тобой можно серьезно разговаривать. Ты ведь не Лерочка.

Я вздохнула. Печально, что единственный нормальный человек в конторе оказался без чувства юмора. Однако он же в этом не виноват! Зато специалист хороший.

— Надя, тебя Костик зовет, — всунула к нам голову Лерочка. — В кабинет.

К тому времени я так увлеклась одной компьютерной программой, что почти забыла о том, что я не в своем институте, а неизвестно где. В раздражении от того, что начальство всегда выбирает для вызова самый неподходящий момент, я протопала в кабинет. Дверь едва успела захлопнуться, как Костик толкнул меня на диван и навалился сверху.

— Отстань, ненормальный! — не на шутку разозлилась я, но тут же поняла, что он не слышит. Или не слушает. Короче, беседовать с ним бесполезно. Пока я буду разглагольствовать, от моей девичьей чести останутся рожки да ножки. Заорать на всю контору? Я бы с радостью, только в критических ситуациях у меня пропадает голос. Драться? Он настолько сильнее, что даже не заметит. В общем, разъяснять в данном случае дольше, чем сделать. Я взяла да укусила своего новоявленного начальника изо всех сил.

Он отскочил, как ошпаренный. Я тоже. Мы стояли и пялились друг на друга, как два барана, пока он неожиданно не начал смеяться. И смеялся он так искренне и заразительно, что почти сразу стала хохотать и я. Действительно, разве положение наше не комично? «У-у!» — выл в восторге Костик. «У-у!» — вторила ему я и, не в силах устоять на ногах, плюхнулась на многострадальный диван. Мой визави тоже не мог нормально стоять и прислонился к письменному столу. Вытирая слезы, он с трудом выдавил:

— Слушай, а если я тебе премию выдам? У-у! Не думай, я не скупой. Я много дам. Наличкой.

— Хоть золотом-бриллиантами, не поможет, — я оказалась более способна к произнесению длинных фраз, хоть щеки и болели от смеха. — Раз я не хочу, значит, не хочу.

— Ладно, усек. У-у! Только если раздумаешь, скажи, ладно? Не стесняйся. Как ты меня здорово уела, а? У-у! А я-то!

Он снова прилег на стол, а я открыла дверь и, все еще продолжая хихикать, вышла. И тут я наткнулась на полный такой ненависти взгляд, что веселье мое мигом испарилось. Причем взгляд этот я почувствовала спиной. Его невозможно было не почувствовать, он прожигал насквозь.

Я обернулась. Светлана Петровна, сидя рядом с Михаилом Григорьевичем, что-то тихо и настойчиво ему втолковывала, а он недовольно кивал. И больше никого. Вернее, все были на местах, однако не там, откуда на меня только что вылилась страшная лавина ненависти. Светлана Петровна — Михаил Григорьевич. Кто из них? Скорее она… о господи, неужто она влюблена в этого маньяка? Наверное, она решила… а впрочем, что все они должны были решить? Зная Костика и видя, как я, сияя, выплываю из его кабинета… да еще слыша его восторженные стоны… Пожалуй, репутации-то моей каюк. Как бы мне подипломатичнее ее восстановить? Не то, чтобы она меня волновала, только не люблю, когда меня ненавидят, к тому же ни за что ни про что.

Впрочем, у происшествия были и положительные последствия. Во-первых, мои отношения с начальником четко определились, а во-вторых, честно говоря, я стала испытывать к нему симпатию. Да, бабник, да, грубиян, только много ли вы встречали мужчин, способных искренне смеяться, когда им дали от ворот поворот? Я — до нынешнего дня — ни одного. Забегая вперед, замечу, что Костик не начал плохо ко мне относиться или как-нибудь притеснять. Наоборот. Он с удовольствием со мной беседовал, при этом стараясь держаться вежливо, и разве что иногда повизгивал от смеха.

Витя сидел мрачный, как облако, но я не знала, отнести ли это к моему манкированию работой или его расстроил мой моральный облик. Его вид действовал мне на нервы, и так находящиеся не в лучшей форме, поэтому я очень обрадовалась, когда прискакала Лерочка и позвала меня на помощь.

Она набирала на своем компьютере служебную записку, любуясь овцой, которую у меня переписала.

— А клавиши перестали действовать, — расширив от удивления глаза, пояснила мне секретарша. — Ой! А у тебя действуют. Это почему?

— У твоего компьютера низкое быстродействие, поэтому когда овца выкидывает какую-нибудь штучку, он занят только этим и не успевает среагировать на нажатие клавиш. Если хочешь, я овцу уберу.

— Не хочу! Мне так нравится — я печатаю, а она бегает.

— Тогда пережидай моменты ее особой активности, а потом все будет в порядке.

Лерочка, как магнитом, тянула к себе сослуживцев. Проходя мимо, каждый (кроме Светланы Петровны, разумеется) не упускал случая хоть чуть-чуть ее потискать. Будучи в настроении, она в ответ заливисто хихикала, а пребывая не в настроении, бурчала: «Отстаньте, монстры!» — с таким милым возмущением, что даже мне, женщине, хотелось тут же ткнуть в нее пальцем, чтобы услышать это бурчание снова. Слово «монстр», кстати, почему-то было у «сириусцев» в большом ходу.

— Девчонки, по домам! — отвлек меня от размышлений Костик. — Пора. Лерочка, ты все запрешь?

— Конечно. Идите.

— Давай я тебе помогу, — предложила я.

— Давай. Тебе на метро?

— Да.

— Вот и пойдем вместе. А то Юрик сегодня занят.

— Юрик — это который здесь работает?

— Да, — кивнула Лерочка, мечтательно улыбнувшись. — Курьером. И в институте на вечернем учится. Умный, правда?

— Правда.

— Я рада, что он тебе понравился. Когда мы накопим денег на отдельную квартиру, мы поженимся. Только это будет нескоро. Хорошо, что Костик согласился его сюда пристроить. Конечно, платит ему не так, как мне, но и то негде взять. Он, Костик, не скупой. Ты имей в виду. Сам не всегда предложит, а попросишь — не откажет.

— А мне все равно. Я с ним внеслужебных отношений не имею и иметь не собираюсь.

— Ты это серьезно? То-то я удивилась — он сразу после тебя меня позвал. Ну, думаю, он сегодня и дает! Прямо монстр! А теперь все ясно.

Меня несколько покоробила подобная прямолинейность, однако обаяние Лерочки было столь велико, что я не менее прямолинейно спросила:

— А Юра знает? О Костике, в смысле.

— Конечно.

— И… как?

— Ну, не очень, конечно, рад. Я тоже не очень рада. Костик-то как раз ничего, а вот Ленька… потный, скупой, зато претензий! Ты ему то, ты ему это, а он тебе фигу с маслом.

Моя собеседница обиженно вздохнула, а во мне закипело возмущение.

— Так откажи ему!

— Это как?

— Очень просто. Скажи — не хочу.

— Я говорила. А он отвечает: «Зато я хочу».

— А ты скажи — это твои проблемы.

— Ну да, а он меня уволит. Это Витьке там, например, я могу такое сказать, а у Леньки с Костиком всякие фигли-мигли. Повязаны они! Легче потерпеть, тем более, обычно недолго. Конечно, настроение портится, но я тогда знаешь, что делаю?

— Что? — заинтересовалась я.

— А смотри!

И Лерочка с разбегу вскочила на огромный пружинный диван и принялась там скакать, с упоением выкрикивая: «Пух-пух-пух! Пух-пух-пух!»

Она делала это так заразительно, что я с трудом удержалась, чтобы не последовать ее примеру, однако вовремя вспомнила, что поступила в «Сириус» вовсе не ради прыжков на казенном диване, а со шпионскими целями, поэтому небрежно осведомилась:

— Кстати, а чем ваша контора занимается? Я так и не поняла.

— А всякой всячиной. Это называется посредническая деятельность. Костик знает, кто что продает, и знает, кто это хочет купить. Пух-пух-пух! Мы оформляем какие-то бумажки и получаем свой процент. Очень просто.

— А почему продавец и покупатель не свяжутся напрямую?

— Не знаю. Наверное, им так легче. Иди сюда! Когда у тебя еще будет удобный случай? Это так здорово! Пух-пух-пух!

Вот на такой интересной ноте закончился мой первый рабочий день в логове врага.

 

Глава 3

Придя домой, я вновь тщательно изучила фотографии. Итак, имеются Костик, Леня, Олег, Лерочка и Юрик. Светланы Петровны, Михаила Григорьевича и Вити нет. Нет — и слава богу. Костик снят с различными дамами и мужчинами, Леня с Лерочкой и каким-то типом, Олег с двумя дамами, Лерочка с Юриком, Костиком и Леней, а Юрик с Лерочкой. Сам черт ногу сломит!

К сожалению, впереди ждало худшее. Я раскрыла тетрадку и внимательно перечла ее содержимое.

«Материальные проблемы. Фирма «Сириус».

N1.

Анатолий Анатольевич Соболев.

Ирина Витальевна Соболева.

Валечка с мясной базы.

Трус. Не пережимать.

N2.

Вениамин Борисович Абрамов, ЧП «АБВ».

Коммерческие тайны.

N3.

N4!!!

N4.

Водка — АОЗТ «Эридан».

Мясо — ЧП «Гамма».

Металл — ЗАО при СПбМЗА.

N3!!!

N5.

Пастырь.

N6.

Зависть.

N7.

Перекати поле.

N8.

Простота хуже воровства.

N9.

Терпение до поры до времени».

Вот вам все девять страниц. И что я с ними должна делать?

Единственное, на что меня хватило, — сосчитать по пальцам знакомых мне «сириусцев». Их оказалось восемь. А страниц-то девять! Девятый член фирмы, впрочем, теперь я, только вряд ли я фигурирую в тетрадке. Фигурирует, видимо, программист Дима, ушедший в отпуск. Итак, девять человек — девять записей. Осталось понять, что к кому относится. Всего-то? А может, мне расшифровать письмена майя или предсказания Нострадамуса? Ясно только, что N3 и N4 связывают какие-то отношения аж с тремя восклицательными знаками. Кто же это? Костик и Лерочка? Леня и Лерочка? Леня и Костик? Лерочка и Юрик? Вариантов тьма. Кто-то, вероятно, трус. Еще у кого-то зависть. К кому? Голова пухнет! Я ведь вчера начала собственный список? Займусь-ка лучше им. Вдруг рано или поздно между ними двумя возникнут пересечения? Тогда хоть что-то станет ясно.

Мои подкорректированные данные выглядели так.

«Лерочка, секретарша.

Очень милая. Спит со всеми подряд. Особенно с Костиком и Леней. А замуж собирается за Юрика. На этот счет есть фото. Простодушна, но себе на уме.

Леня, коммерческий директор.

Холерик. Спит с Лерочкой. На этот счет есть фото. Привередливый, скупой и потный. Использует служебное положение в личных целях. Имеет деловые контакты с неизвестным типом. Тоже есть фото. А с Костиком у них фигли-мигли.

Витя, главный программист.

Квалифицированный. Без чувства юмора.

Олег, заместитель директора по связям.

Хорош, как бог. Сдержан. Есть фото с двумя дамами — с одной из них несколько кадров.

Михаил Григорьевич, заместитель директора по снабжению.

Язвенник. Раздражителен. Возможно, смотрел на меня с ненавистью, когда я вышла из кабинета. Почему?

Светлана Петровна, бухгалтер.

Страшна и умна. Скорее всего, смотрела с ненавистью она. Влюблена в Костика?

Юра, курьер.

Жених Лерочки. Не в восторге от ее шашней с начальством.

Костик, директор.

Бабник. На этот счет есть фотографии. Имеет деловые контакты с какими-то типами. На этот счет есть фотографии. С чувством юмора. Бестактный».

Позагибав пальцы, я было решила, что у меня не все в порядке с устным счетом, однако быстро сообразила и приписала:

«Дима, программист в отпуске.

Разбирается не только в программах, но и в железе. Уехал на Золотые пески за два дня до убийства».

Других сведений о нем не было и не предвиделось, однако мне и этого вполне хватало. Диму из подозреваемых бодро отметаем!

Я тщательно сличила оба списка. Пожалуй, «простота хуже воровства» может относиться к Лерочке. Тогда она занимает номер восемь. Вот и вся пожива, да и та весьма ненадежная. Впрочем, у меня впереди почти месяц.

 

Глава 4

На следующий день я поняла, что мое рабочее место расположено крайне неудачно. В одной комнате со мной заседал только Витя, а он среди подозреваемых шел у меня даже не во втором, а в третьем эшелоне. Ну чем, скажите на милость, можно шантажировать программиста, пусть даже работающего в посреднической конторе? Директора, заместителя директора, бухгалтера — запросто. Наверняка они поворачивают различные махинации. Говорят, их все проворачивают, за исключением таких дураков, как я. А программист — мелкая сошка и ответственности не несет. Что же касается Витиной личной жизни, так вряд ли она выходит за разумные пределы. Фотографий его, и то нет!

Поэтому с утра, получив задание, я вынуждена была временно забыть о расследовании и начала разбираться со списками поставщиков. И, представьте, почти сразу же обнаружила нечто важное. Недаром я вчера тщательно изучала записи Софьи Александровны! Среди большого количества названий я вычленила АОЗТ «Эридан», ЧП «Гамма» и ЗАО при СПбМЗА — то, что фигурировало в загадочной тетради под номером 4. И чем же эти предприятия выделяются из общего ряда? Почему выбрали именно их? Я подняла голову, чтобы деликатно порасспрашивать Витю, и наткнулась на устремленный на меня полный удовлетворения взгляд.

— Что-нибудь не так? — слегка опешила я.

— Слушай, это правда?

— Что?

— То, что ты не намерена иметь с Костиком внеслужебных контактов?

«Быстро же Лерочка успела настучать», — удивилась я, хотя и рассчитывала именно на данный результат.

— Правда.

Витя потер руки от удовольствия и рассудительно заметил:

— Это хорошо. Работать лучше будешь. Нам одной шлюхи на офис вполне достаточно. Секретарша она — хуже некуда, хотя, конечно, красивая. Но ты тоже красивая. А когда сидишь за дисплеем и думаешь о работе, лицо такое, что даже влюбиться можно.

Ни тени иронии или игривости — спокойная констатация фактов. Меня, конечно, так и подмывало вставить что-нибудь ехидное, но я решила не прерывать неожиданную словоохотливость собеседника — вдруг да что узнаю?

— И я хочу тебя предупредить, раз ты порядочная: они тут все женатые. Неженаты я, Олег и Юрка. Ну, еще Димка, который сейчас в отпуске. А Костик и Леня — ходоки. Ни одной юбки не пропускают.

— Ну, хоть одну-то, надеюсь, пропустили, — вставила я, вспомнив Светлану Петровну.

— Я не буквально говорю, — улыбнулся моей наивности Витя, — а фигурально. Конечно, на всех женщин даже их не хватит. Я тут недавно скачал с интернета одну книжку по психологии секса. Там пишут, что подобное поведение — следствие комплекса неполноценности перед отцом, заложенного в раннем детстве в связи с чрезмерной любовью к матери. Эдипов комплекс, понимаешь?

Тайком ущипнув себя, чтобы не засмеяться, я напрямик спросила:

— А, например, Светлана Петровна? Она ими явно не охвачена.

— Ну, она некрасивая. Хотя очень умная и хороший специалист. Но они относятся к тому типу мужчин, который ценит в женщинах лишь внешнюю оболочку. Я, например, отношусь к другому типу. По классификации из книги «Акцентуированные личности», они демонстративного типа, а я педантического. Из последнего получаются самые лучшие мужья.

Меня жутко подмывало брякнуть: «Я поняла намек, любимый, когда же в загс?» — но вместо этого я указала на дисплей компьютера:

— Слушай, тут столько поставщиков! А что они поставляют? И где вы храните то, что они поставляют? И вообще, ты о них что-нибудь знаешь?

— Не храним мы это нигде. Мы — только посредники. А поставляют они три вида продукции — продукты питания, спиртное и непродовольственные товары. Видишь, тут помечено — 1, 2 или 3. Так мы их обозначаем.

— Поняла. И все они для тебя — только адреса в компьютере, или нечто большее? Вот, например, АОЗТ «Эридан» — это еще что такое?

— А зачем тебе это? Для твоей работы это не пригодится. Это дело замдиректора по снабжению. Или по связям.

— Просто скучно, когда все заформализовано. Хотелось бы чего-то поконкретнее, для интереса.

— Точно, — удовлетворенно кивнул Витя, — таковы особенности женской психологии. Я в конкретику не вникаю. Получаю данные и их обрабатываю. Конечно, стань я замдиректора по снабжению, вник бы. Я ведь хороший работник. И платили бы мне больше. Я убежден, что справился бы.

— То есть ты хотел на эту должность? — сообразила я.

— Конечно. Это было бы повышение. Ты бы ведь, например, тоже хотела стать у себя начальником отдела.

Я ужаснулась:

— Ни за что! — но пожалела собеседника и добавила: — Такова особенность женской психологии. Михаил Григорьевич старше тебя, поэтому, наверное, его и взяли в заместители.

— Костик уверяет, что я не умею находить общий язык с людьми. Однако я этого не замечал. Я со всеми легко схожусь. С тобой вон только вчера познакомился, и уже с легкостью болтаю. А Михаил Григорьевич двух слов не сказал. Просто он человек Анатолия Анатольевича, вот и все.

— А это еще кто такой?

— Это наш покровитель.

— Крыша? — щегольнула познаньями я, но тут же была поставлена на место:

— Вовсе нет. Крыша — это охрана, а он — покровитель. Оттуда.

Я вслед за Витей взглянула на подвесной потолок.

— Из рая? Исполкома? Мэрии?

— Как бы да. Спрашивай у Костика, это его проблемы. А сейчас пора за компьютер. Мы отвлеклись.

Я кивнула, только думала о другом. Анатолий Анатольевич… Его, интересно, не Соболев фамилия? N1 — Анатолий Анатольевич Соболев, Ирина Витальевна Соболева. Жена?

Отсидев пару часов, я решила, что имею полное моральное право заняться ненадолго тем, зачем я сюда проникла. В конце концов, я работаю быстро и сделала вполне достаточно. Правда, зануда Витя может возмутиться… А я парирую, что раз у меня есть стол в общей комнате, значит, мне положено за ним хоть иногда появляться. А весь день за дисплеем — глаза устанут. Пусть скачает из интернета какую-нибудь книжку про здоровье да проверит.

И я отправилась в общую комнату. Вообще-то у меня была идея поприставать к Михаилу Григорьевичу, но вместо этого я, понятно, уставилась на Олега. Надо законом запретить быть таким красивым! Остается надеяться, что со временем я привыкну. К Олегу, впрочем, мне тоже не мешало бы поприставать. Он — зам по связям и наверняка знает АОЗТ «Эридан» и тому подобную гадость. Только, скорее всего, моя активность будет воспринята не так и испортит бедному парню настроение.

Жизнь текла своим чередом. Олег только что приехал от каких-то смежников и тихо докладывал Лене ситуацию. Ленина реакция, как всегда, была бурной, он то восхищался, то возмущался. Светлана Петровна корпела над балансом, Михаил Григорьевич нервно тыкал пальцем в клавиатуру своего компьютера.

— Может быть, вам помочь? — предложила я. — Что-то не так?

— Да по ошибке стер нужный файл. Все утро набирал! Столько труда коту под хвост!

Он мрачно махнул рукой.

— Только ничего не трогайте! — предупредила я. — Я попытаюсь восстановить. Не ручаюсь, но попробую.

Попотеть пришлось изрядно, однако информацию я спасла.

— Вы… вы просто гений! — пылко поблагодарил меня спасенный. — Я рад, что вы у нас работаете.

— Вам бы и Витя это сделал.

— Витя сказал бы, что в его обязанности данное действие не входит, и продемонстрировал бы должностную инструкцию, — язвительно возразил Михаил Григорьевич. — А вы, Надя, так безотказны по молодости лет.

— Надеюсь, что нет. Интересная у вас, наверное, работа? С людьми, да?

— У меня? Ха! Да скучнее я ничем в жизни не занимался. Был раньше инженером-радиотехником, такие схемы паял — вспомнить приятно. Только это никому теперь не нужно. Развалился мой завод — как там? «По винтикам, по кирпичикам». Оборона страны никого теперь не интересует. У нас ведь теперь в стране есть дела поважнее — купить да продать. Вот и корплю здесь. Езжу на склад смотреть на какие-то чертовы консервы, чуть ли ни банки пересчитываю. Стоило ли для этого получать высшее образование, потом всю жизнь повышать квалификацию и становиться хорошим специалистом?

Я неуверенно заметила:

— Но, может быть, все-таки можно найти место, где бы вам нравилась больше? Если здесь не нравится. Зачем мучиться?

— За деньги, — горько пояснил мне собеседник. — Я сюда устроился по большому блату, через родственников жены. Мне уже пятьдесят, я списан в тираж. А семью кормить надо. Двое детей. Сын врач, получает гроши, дочь вообще безработная. Внуки. Вот и держусь за свое место зубами. Язва обострилась. Даже жена говорит: «Увольняйся, проживем как-нибудь, нельзя ж тебе так мучиться». А как проживем?

Он вздохнул, я тоже. Да, у меня вот, например, прекрасная работа, однако зарплата оставляет желать лучшего. Не то, что семью не прокормишь, сам-то еле сводишь концы с концами. Времена настали тяжелые.

— А все эти фирмы, с которыми вы связаны… Может, среди них есть такая, где нужны специалисты вашего профиля? Конечно, не те фирмы, которые продуктами торгуют, а радиотехникой, например? — предположила я.

— Они торгуют, а не производят.

— Я видела в списке какое-то ЗАО при СПбМЗА. Похоже на аббревиатуру завода. Или нет?

— Да, закрытое акционерное общество при заводе. Продают лом цветных металлов. Разворовывают, небось, остатки своего завода! Микросхемы с драгметаллами списанные, еще кое-что. Несколько фирм у нас это покупают и как-то используют. Только это уже не моя головная боль. Хоть памятники пусть из них строят, хоть питаются ими, мне плевать!

Что ж, пусть немногое, но я у Михаила Григорьевича узнала. К тому же узнала его самого, и он вызвал у меня сочувствие. Теперь бы подкатиться к Олегу… В конце концов, если б он не был таким красавцем, я бы к нему обратилась, правда? Смешно избегать контактов с человеком лишь по той причине, что он поразительно хорош собой.

Олег как раз включил свой компьютер и с легкой улыбкой смотрел на экран. Я вытянула шею — ого, на экране-то моя овца!

— Милая овца, правда? — не упустила случая я.

— Да, — молниеносно погасил улыбку Олег.

— А вы ею кидались?

— Кидался? Это как?

Я продемонстрировала, как овцу можно поднять повыше и бросить. Она при этом ведет себя по-разному — иногда скачет, словно Лерочка на диване, а иногда ушибается и обиженно блеет. Олег заинтересовался и даже забыл, что ему следует опасаться агрессии с моей стороны.

— А я сижу и работаю со списками, — пожаловалась я. — Скучно. Вам-то хорошо, для вас за всеми этими названиями стоят конкретные люди. ЧП «Гамма»… Вот и начинаешь думать: почему гамма? Из Греции что-нибудь привозят, что ли?

— Господь с вами, Надя, какая Греция! Французское и датское мороженое мясо. Просто у людей бедная фантазия, вот в ход и идут буквы греческого алфавита.

— Или звезды.

— Именно, — засмеялся Олег. — По вашей логике, мы, как «Сириус», должны торговать звездной пылью?

— Вы нет, вы ведь вообще ничем не торгуете, правильно? А вот этот… АОЗТ «Эридан» — конечно, поставляет метеориты.

— Увы, такой прозаический предмет, как водка. Еще коньяк, кстати, греческий. Это должно быть для вас поприятней.

— Я водки не пью, а в коньяках не разбираюсь. Вот если б конфеты или шоколад… Впрочем, шоколад я предпочитаю наш. Фабрики Крупской.

Мой собеседник оживился:

— Вы совершенно правы. Вначале, как появились у нас все эти импортные батончики, я прямо обомлел. Красивые, разные!

— Ага, — не удержавшись, перебила я, — и начала я их пробовать. Начинка действительно бывает вкусная, зато так называемый шоколад…

— Именно! Шоколад в основном «так называемый». Да и наши новые фабрики гонят халтуру. Шоколад у них мягкий, как…

— Как кондитерская плитка, — подхватила я. — А он должен быть твердым. Раньше продавали шоколадный лом. Не плитками, а кусками. Так я об него однажды зуб сломала!

Мы оба мечтательно уставились вдаль при мысли о чудесном шоколаде, ломающем своим поклонникам зубы, и перешли к воспоминаниям о былых сортах конфет. То, что теперь выдается за «Белочку» — это ведь не «Белочка», а издевательство над людьми! Дело же не только в том, чтобы насовать в конфету орехов, важно еще…

— Обед, — мрачно сообщил нам кто-то. Мы неохотно отвлеклись.

— Обед, — повторил Витя. — И вообще, ты здесь в качестве программиста, а не гастронома.

Я пожала плечами:

— Если ты считаешь, что я наработала недостаточно, могу остаться и посидеть тут в перерыв. Тем более, у меня с собой есть бутерброды.

— Зачем бутерброды? — изумился Олег. — У нас продуктов всегда полный холодильник. Лерочка за этим следит. Но я не люблю есть там, где работаю. Я хожу в кафе, здесь неподалеку. Довольно приличное.

— Я тоже не сторонница еды на рабочем месте. Еда — это святое, и осквернять ее грех. Но сегодня мне придется, раз уж Витя такой строгий начальник.

Надо было видеть выражения лиц моих собеседников. То, что я не стала навязываться в спутницы к чуду красоты, потрясло обоих до глубины души. Причем обоих приятно потрясло.

А у меня имелась своя причина остаться. Я хотела на свободе осмотреть помещение. Вдруг попадется что интересненькое? Конечно, это неприлично с моей стороны, но разве я не для того сюда устроилась?

Все удалились, а я подошла к окну и задумалась. Из окна виднелась скамейка, на которой так любила сидеть Софья Александровна. Оттуда, видимо, она делала свои снимки — по крайней мере, их часть. Оттуда наблюдала. И подобрала себе кого-то из «Сириуса» для решения материальных проблем. Или сразу нескольких? В тетради записаны все, на фотографиях пятеро из восьми. Конечно, один из объектов шантажа — Костик. Я вспомнила, как Софье Александровне принесли антиквариат в качестве благотворительной помощи от фирмы. Остальные действовали бы лично от себя, только Костик мог вот так официально. Неужели он убийца? Неужели из-за него она никогда не увидит больше цветения лип, а Амишка остался сиротой? Трудно поверить. Человек, способный искренне хохотать, когда объект притязаний… гмм… скажем, настойчиво тебя отвергает… в общем, такой человек сумеет решить свои проблемы, не совершая убийства. Или я неправа? Как бы там ни было, подозреваемых еще масса. Олег, Леня, даже Лерочка. Для меня важно не кто подвергался шантажу, а кто убил. Господи, я забыла о Зинаиде Ивановне и Андрее! Который же из них всех, который?

В некоторых ситуациях я сперва действую, а потом думаю. Так случилось и теперь.

— Извини, — вздохнула я, протягивая Лене руку, чтобы помочь ему встать. — Но больше так не делай. Я человек нервный.

Еще не хватало, чтобы всякие там подкрадывались ко мне сзади и хватали за всякие места! У меня хорошая реакция — я, не глядя, врезала так, что нахал отлетел на другой конец комнаты. Тем более, что Леня маленький и легкий.

Руки моей он не взял. Он заверещал пронзительным голосом:

— Идиотка! На кой черт ты нам далась! Ты у нас больше работать не будешь, поняла! Проси у меня прощения, ты! Еще ляжешь со мной, как миленькая, ты!

— Если тебе нужна проститутка, — холодно заметила я, — то ты обратился не по адресу. Я получаю зарплату в качестве программиста. Экономия на мне, как на Лерочке, у тебя не пройдет. А если ты потребуешь, чтобы Костик меня уволил, я с удовольствием расскажу ему о причинах. Он будет очень смеяться.

— Смеяться буду я, — сквозь зубы процедил Леня, вставая. — Ты еще меня не знаешь. Я всех держу в руках, всех! Думаешь, раз я хи-хи, ха-ха, так я простой? Это я так, для виду. Я все про всех знаю. И о тебе все узнаю, стерва. Ты еще у меня попляшешь!

— Имейте в виду, — разъяснила я, переходя на «вы», — что после подобных высказываний как человеческая личность вы для меня больше не существуете. Я постараюсь сохранять с вами вежливость, как с коллегой, но не более того.

И я вышла во двор, поскольку просто боялась оставаться с ним наедине. У него был вид человека, способного убить меня на месте. Да, влипла я в историю! Следовало отстранить его как-нибудь поаккуратнее, а то перекалечу всех мужчин фирмы! Но я ведь не нарочно. Я инстинктивно оттолкнула, даже не зная, кого. Кто думал, что он такой хлипкий? Сам мог бы аккуратнее приставать. К тому же я сразу извинилась, а он ругаться начал. Ругаться и угрожать. Отвратительное поведение. Абсолютно немужское. Вот если б оказалось, что он убил Софью Александровну, я б совершенно не удивилась.

А действительно, почему бы и не он? У меня есть его фотографии с каким-то незнакомым типом. Вряд ли они были сделаны просто так. Значит, есть в них какой-то криминал, только я его не вижу. Вот догадаюсь, в чем дело, и выведу мерзавца на чистую воду. Господи, как не хочется возвращаться в контору и снова его видеть! Не хочется, но надо. Перерыв подошел к концу.

 

Глава 5

— Надежда, зайди ко мне, — поманил меня Костик, не успела я переступить порог. — Дело есть.

«Неужели Леня уже пожаловался? — изумилась я. — Значит, я совершенно не разбираюсь в людях. Я считала, для него смех окружающих страшнее пистолета. Он будет мстить исподтишка, чтобы никто не догадался, в чем дело. Или Костик снова примется за свое? Устала я от них всех, честное слово».

Оба моих предположения не оправдались.

— Слушай, Надежда, — серьезно начал Костик. — Сегодня к нам зайдет один человек. Зовут его Анатолий Анатольевич. Так уж ты, пожалуйста, ему не хами. Уж постарайся.

— Он что… пристает очень? — заподозрила я.

— У-у! — не выдержав, засмеялся мой начальник. — Скажешь тоже! У него молодая жена, в которой он души не чает. Ну, для него молодая, по крайней мере. Нет, его ты не бойся. У-у! Он — не я. Просто мы в нем очень заинтересованы. Короче, без него мы — ноль без палочки, и ему достаточно пошевелить пальцем, чтобы мы… Ну, понимаешь? А ты с характером, и чего от тебя можно ждать… В общем, ты с ним характер свой попридержи, ладно? Ты уж лучше на мне характер тренируй, как вчера! У-у! Как ты меня… вспомнить приятно!

— Хорошо, я постараюсь вести себя, как надо, — стараясь не улыбаться, ответила я. — Я же не монстр какой-нибудь, чтобы без причины кусаться. Я воспитанная и деликатная. Только нежная, как цветок, который нельзя трогать грубыми руками. Разве вы не заметили?

Мы оба фыркнули и, весьма довольные друг другом, разошлись. И никаких прожигающих взглядов я при выходе не ощутила. Возможно, вчера мне почудилось?

Анатолий Анатольевич прибыл ближе к вечеру.

— Он уже во дворе! — трагическим шепотом сообщила мне Лерочка и округлила глаза. — Бежим!

— Куда? — изумилась я. Мне почему-то вспомнилась детская страшилка о черной руке. «Черная рука уже идет по коридору, черная рука уже открыла дверь…» Так и подмывало забраться для безопасности под кровать!

— В приемную. Мы все должны там его встретить.

— А я уж намеревалась прятаться в подпол.

— Ты шутишь? — догадалась моя собеседница. — Как я тебе завидую! А я боюсь его до умопомрачения. Он на меня даже не смотрит, представляешь?

И она за руку потащила меня в холл, где все мы выстроились в ряд в ожидании явления Христа народу. И вот Христос явился. Был он лет пятидесяти, а то и более, среднего роста, хорошего телосложения и с довольно правильными чертами. У него оказались очень тонкие губы и брови, и они вечно находились в движении, извиваясь, как пиявки. Из коего сравнения легко понять, что симпатии у меня покровитель «Сириуса» не вызвал. Голос у него был высокий, почти женский, а интонации нарочито ироничные. Тот факт, что окружающие, включая женщин, стоят, не вызывал у сидящего Анатолия Анатольевича ни малейшего смущения.

— Анатолий Анатольевич! — согнулся в угодливом полупоклоне Костик. — Я не смел верить! Когда мне сказали, что вы намерены нас посетить… я не мог надеяться, что вы лично! Полагал, вы пошлете к нам кого-нибудь со своими указаниями! А вы… как мне вас благодарить?

— Благодарите Ирину, — небрежно заметил Соболев, жестом руки прерывая поток лести. — У нее завтра день рождения, и ей вдруг взбрело в голову пригласить всех вас. Не завтра, разумеется, завтра будут солидные гости, а послезавтра. В ресторан «Прибалтийской». Вы же знаете, какая она сумасбродка. Съезди, говорит, и пригласи. Они, мол, все такие милые.

— Так и сказала? — тон Костика явно демонстрировал, что если б господь бог лично пообещал ему бессмертие, потрясение и то не было бы столь велико. — Ирина Витальевна — наш добрый гений. Мы просто счастливы. Не правда ли?

И он обернулся к нам, а мы бодро закивали.

— Михаил Григорьевич, — милостиво поманил высокий гость, — как у тебя дела?

— Спасибо, неплохо.

— Ирина недавно спрашивала, как поживает тетя Таня. Как ее нога? Или рука? Я запамятовал.

— Спасибо! Передайте, что операция прошла успешно. А Ирочка, полагаю, все цветет? Мы ее давно не видели.

— Пожалуй, можете прийти с женами. Приводи Татьяну, Иришка будет рада. Действительно, что-то она давненько вас не посещала. И вы своих жен приводите. Человеком больше или меньше, для меня непринципиально. А теперь ты подойди ко мне, детка. По-моему, я тебя раньше не видел?

— Она у нас временно, — поспешил сообщить Костик. — Работает вместо Димы программистом, пока он в отпуске.

— Программистом? — протянул Анатолий Анатольевич так презрительно, словно сомневался, что я способна не то что программировать, а даже самостоятельно перейти улицу. — Ну-ну…

Поверите ли, в этот миг я впервые поняла, что одно человеческое существо способно воспринимать другое человеческое существо не как нечто, хоть приблизительно себе равное, а как… мне даже трудно подобрать сравнение… как безобидное насекомое. Этим безобидным насекомым в данном случае являлась я. Я стояла и смотрела сверху вниз на сидящего мужчину, и лицо мое, видимо, кое-что выражало, поскольку Михаил Григорьевич неожиданно затараторил о том, что у его Тани Ирина всегда была любимой племянницей, а дети их души в ней не чают, и Соболев легко забыл обо мне и снова перешел к обожаемой жене, а вскоре и вовсе покинул наш облагодетельствованный кров.

— Ша! — подпрыгнув чуть ни до потолка, заявил Костик, едва за гостем закрылась дверь. — Сегодня больше не работаем. Я за базар отвечаю! Такое событие надо отметить!

— То есть можно идти домой? — уточнила я.

— Ты, Надежда, не увиливай. Это твое рабочее время. Ты водку пьешь?

— Нет, — честно призналась я.

В разговор вмешалась заинтригованная Лерочка:

— А со «Спрайтом»?

— Все равно нет.

— А почему?

Я задумалась и решила:

— Видимо, потому, что она невкусная.

— Значит, все-таки пила? — вклинился мудрый Костик.

— На поминках. Там отказываться как-то неловко. Поминкам, впрочем, вполне соответствует. Настроение портит радикально. По мне, чем пить водку, легче сжевать кустик алоэ. Так что я буду пить «Спрайт» гольем.

— Этого еще не хватало! Лерочка, сбегай в магазин. Одна нога здесь, другая там. Светик, Наденька, сварганьте нам что-нибудь на закусь.

Светлана Петровна, пожав плечами, стала вытаскивать из шкафа посуду.

— Давайте лучше я! — предложила я. — А то готовлю я не очень.

Однако, открыв холодильник, я поняла, что моих хозяйственных талантов для приготовления хранящихся там продуктов более, чем достаточно. Холодильник ломился от пакетов с нарезками и консервов. У меня потекли слюнки, и я вспомнила, что из-за мерзкого Лени не успела пообедать. Зато теперь мне предстоят бутерброды с икрой, семгой, форелью, твердокопченой колбасой трех сортов и карбонатом. Мы с подошедшим Олегом живо обсудили различие мясных товаров Черкизовского мясокомбината и нашего «Самсона», патриотично отдав предпочтение последнему, и покидали кусочки разной вкуснятины на тарелки.

— А вот и я! — Лерочка радостно помахала перед моим носом бутылкой. — Это ты наверняка будешь пить!

Я взяла бутылку в руки.

— Замечательно! «Старый нектар» производства Коктебельского винзавода. Это даже лучше, чем «Массандра». «Массандра» у нас в основном поддельная, а это нет.

— Откуда у вас такие сведения? — неожиданно поинтересовалась Светлана Петровна каким-то странным тоном.

— По опыту знаю. И вообще, если подделывать, то самую дорогую марку, правда?

Светлана Петровна явно собиралась сказать что-то еще, но ее перебила Лерочка:

— А я знала, что тебе понравится! Я пришла в магазин и прямо у них потребовала: «Мне, пожалуйста, дайте такое вино, которое будет пить приличная девушка». Вот они и дали. Не станут же они меня обманывать, правда?

И она посмотрела на меня, как отличница, вызубрившая урок, на любимого учителя. Я засмеялась и поставила подарок прямо перед собой.

За столом первый тост принадлежал Костику — устроителю торжества.

— Давайте выпьем за Анатолия Анатольевича и Ирину Витальевну. То, что сегодня произошло, удивительный пример их прекрасного к нам отношения. Я надеюсь, что мы не посрамим их ожиданий. Послезавтра оденьтесь поприличнее. Михаил Григорьевич, если у Татьяны Ивановны нет подходящего платья, я выдам тебе аванс. Леня, проследи, чтобы твоя Ленка не напилась. Юрик, тебе поручается Лерочка, пусть ведет себя прилично. Витек, будешь танцевать с Ириной — не занудствуй. Надежда — попридержи характер. Лучше всего — молчи и улыбайся. Да, еще подарок… Подарок я куплю с неучтенки. Светик, ты ведь разбираешься в камнях? Сходишь в ювелирный вместе со мной. Тут жмотничать нечего, не тот случай.

Светлана Петровна сидела напротив меня, и я видела, как было напряжено ее лицо во время этого монолога. И я вдруг словно бы прочла ее мысли: «Неужели обо мне он не вспомнит вообще?» Ей было бы легче услышать оскорбительный совет, как остальным, чем не услышать ничего. Зато в конце, во время последней фразы, что-то вдруг дрогнуло в ее глазах, и она стала… честное слово, она стала почти красивой! Я оглянулась. Неужели все вокруг слепы? Ведь происходящее видно невооруженным глазом! Однако никому не было до этого дела.

Вечер раскочегаривался. Я предусмотрительно примостилась рядом с Юрой, поскольку он в основном пребывал в бегах и у меня раньше не было возможности с ним поговорить. Юра оказался приятным парнем. Он прошел армию, причем в десантных войсках, и уверял меня, что это было самое счастливое время в его жизни. Поскольку армия всегда представлялась мне чем-то вроде тюрьмы, я была потрясена и начала расспрашивать. Юра оживился. Его рассказы, сдобренные не всегда приличным юмором, были полны романтики и жизненной силы. Он не произносил красивых фраз о мужской дружбе, но упоение ею и тоска по ней сквозили в каждой истории. Вообще, он был куда взрослее, чем Лера, и взрослее, чем я предполагала. В «Сириусе» его держали за мальчишку и глубоко заблуждались.

— Надюха! — неожиданно помахал пальцем перед моим носом не вполне трезвый Костик. — Ты мне это прекрати! Нечего наших голубков разлучать. Других охмуряй, а Юрку не тронь. Это наша сладкая парочка, правда, детки?

И он, лучезарно улыбаясь, одной рукой стал нежно трепать Юру по плечу, а другой столь же нежно тискать Лерину грудь. Юра отвернулся, лицо его случайно обратилось ко мне, и на меня моментально нахлынула волна непереносимой боли. «Как же он терпит? — молнией пронеслось у меня в мозгу. — И зачем он терпит?» Однако прошло мгновение, и он уже улыбался.

Пили много. Пила даже Светлана Петровна, опрокидывая в рот стопки водки с поразившей меня сноровкой. Леня, открывая бутылку кваса, облил меня — я убеждена, что нарочно. Платья было жаль, но я поведала, что в такую жару нет ничего лучше, чем освежиться, а пьяная вдрызг Лерочка, приняв это за чистую монету, тут же вылила на себя бутыль минералки. Эффект был потрясающ. Я убедилась сразу в двух вещах — что в мокром виде ее блузка становится прозрачной и что под блузкой нет ничего. Зрелище было такое, что облизываться начал даже Олег. Я поняла, что пора смываться, и тихонько встала.

— Я тебя провожу, — прошептал Юра и прошел за мной.

Провожатый мне действительно требовался. Хотя я была уверена, что почти не пила, голова кружилась изрядно. На каждый тост приходилось делать хоть глоток, а тостов было много. На свежем воздухе стало легче, зато почему-то захотелось плакать.

— Юра, — попросила я, чувствуя на глазах слезы, — забери ее оттуда! Ей там не место.

— А как? — отчаянно ответил он, захлебываясь и торопясь. — Ты думаешь, я не пытался? Ты думаешь, мне нужны их паршивые деньги? Мне она нужна, понимаешь? Я жить без нее не могу! Я как первый раз после армии ее увидел, восемь месяцев с тех пор прошло, и словно в омут головой. Уезжал, девчонкой была, смотрела на меня снизу вверх, а приехал — обалдел. Сперва думал — никогда она меня не полюбит. Я обычный, а она… Мне казалось, если она меня полюбит, все отдам, ничего мне больше в жизни не надо! А теперь она любит, а мне все мало, мало. Она ведь не понимает, что со мною делает. Она считает, раз она любит меня, а не их, мне не к чему ревновать. Она не видит этих унижений. Да, у меня нет квартиры — действительно нет. Живу с родителями, да еще брат старший с женой. И Лера с родителями и с братом. Я бы пошел в любую общагу, по лимитной прописке, как угодно, но она ведь не согласна! Она не понимает, зачем жить в плохих условиях, если можно заработать и жить в хороших. Я ей сказал, что при моей зарплате я заработаю на квартиру лет этак через двадцать. Вот она и предложила мне устроиться сюда. Я ведь не понимал ничего вначале. Господи, я бы институт бросил, все бросил, только б найти такое место, чтобы сразу дали эти двадцать штук баксов! Но кто мне их даст? Я ничего не умею. Не в киллеры же наниматься? Дать в газете объявление: «Хорошо стреляющий мужчина готов на любую работу». Вот до чего я дошел! Я ведь с ней рассорился как-то даже. Шлюхой назвал. Она так плакала, ты себе не представляешь! До сих пор в ушах стоит. Она ведь не считает себя шлюхой. Ей нужны деньги на отдельную квартиру, чтобы мы могли пожениться, и она пытается их заработать. Смешно, правда?

Это и правда было смешно. До слез. Тем более, что Юрина мечта о двадцати тысячах долларов на покупку квартиры была иллюзорной. Если появится квартира, выяснится, что Лерочке нужна машина. За машиной — гараж, за гаражом что-нибудь еще. Она никогда не остановится. Однако говорить об этом бедному парню мне не хотелось.

— Прости, — закончил он. — Я сам не пойму, чего это я вдруг на тебя все выплеснул. Нашло что-то.

— Потому что я очень вам сочувствую, — вздохнула я. — Но я не знаю, что тут делать. Только надеяться.

Я вспомнила Манон Леско и снова вздохнула.

 

Глава 6

Дома меня ждали голодные звери и толстая тетрадь. Зверями пришлось заняться тут же, а тетрадь я оставила на завтра, с радостью вспомнив, что сегодня пятница. Я уснула, едва успев опустить голову на подушку.

Проснулась я от настойчивого телефонного звонка. Шатаясь, я подбрела к отвратительному порождению цивилизации и сняла трубку.

— Кто говорит?

— А кто вам нужен? — поинтересовалась я. Как ответить незнакомому человеку на вопрос о том, кто я? Это вопрос философский.

— Мне? М-м-м… Вы… м-м-м… Надя?

— Да.

— Это Андрей. Тот самый.

Я тупо молчала, не в силах продрать глаза.

— Я сосед. Софьи Александровны сосед. С дачи, — беспокойно пояснил голос.

— А, да, — очнулась я. — Доброе утро.

— Сегодня суббота, — мрачно известил меня Андрей.

— Я помню.

— Я что звоню… может, на дачу хотите? Так я отвезу. На машине отвезу. Я вас. На машине. На дачу.

— На какую дачу? — не поняла я.

— Ну, эту. Ейную. Я же вас всегда возил. По выходным, то есть. На машине. Вас и ее.

Я опешила:

— Но ведь дача не моя. Я не могу теперь туда приехать.

— Ну, — неохотно выдавил мой собеседник, — можете пожить у меня. Места хватит. М-м-м… два дня. Или… м-м-м… один.

Я почти физически чувствовала, каких героических усилий потребовали от него эти слова. Они так и застревали у него в горле.

— Спасибо, не надо. Я отдохну в городе. А у вас, Андрей, как дела? Какие новости?

— Нормальные. Так мне приезжать?

— Спасибо, не надо. Вы звоните, если что.

— Заметано.

И в трубке зазвучали частые гудки. Я в обалдении уставилась на будильник. Полдвенадцатого. А мне казалось, шесть утра. Ладно, пусть время не раннее, все равно ничего не понимаю. С чего это вдруг Андрей предлагает мне свои услуги? Да и услуги, мягко говоря, странные — отвезти на чужую дачу. Впрочем, готов даже на свою собственную. Причем явно не с целью сексуальных домогательств. Когда намерены домогаться, не пребывают в глухом пессимизме. Андрей же вел беседу таким тоном, словно разговаривал с собственным палачом. Бог мой! Он что, полагает, я буду его шантажировать? Считает, что я получила его в наследство от Софьи Александровны… и, по большому счету, не так уж неправ. И какие выводы я должна сделать? Становится ли он от этого более подозрительным или менее?

Я не успела обдумать последний вопрос. Сюрпризы дня продолжались. На сей раз, для разнообразия, звонок прозвенел у двери.

— Кто там?

— Это Зинаида Ивановна.

Разумеется, я ее впустила и даже предложила чаю. А она благосклонно согласилась.

— Я случайно проезжала мимо, — пытаясь мило улыбаться, но лишь скаля вставные зубы, объяснила гостья, — и решила зайти. У вас тут неподалеку продают дешевый сахар.

— Я не знала, что у вас есть мой адрес, — небрежно заметила я. Еще откуда у Андрея мой телефон, я помнила — в свое время он получил его у Софьи Александровны, поскольку должен был узнать, ко скольки я соберусь ехать на дачу. Но вот Зинаида Ивановна ничего подобного иметь не должна бы. К тому же про сахар — явное вранье. Да будь в моем районе что-нибудь дешевое, она ехала бы не с сумочкой, а с телегой и огромным мешком.

— Адрес мне дала Люба, внучка Софьи Александровны. У меня ведь теперь новые соседи.

— Надеюсь, вам с ними будет легко.

— С ними-то? Да никогда! Вы даже не представляете, что они вытворяют с мусорным ведром!

И Зинаида Ивановна воинственно фыркнула.

— И что? — полюбопытствовала я. Убей бог, я представить себе не могла, что такое потрясающее можно вытворять с мусорным ведром. Стучать по нему, как по барабану? Надевать на голову прохожим?

— Оно все в разводах.

— И что? — устав ожидать дальнейшей информации, поторопила я.

— Как — что? Они его не моют! Я своими глазами видела, как эта Люба несет совершенно грязное ведро! А в ведре — несколько полиэтиленовых пакетов. Да, еще контейнер от сметаны. А что на дне, я не разглядела. Думаю, тоже сплошное безобразие.

Я беспокойно бросила взгляд на мой мусор. Интересно, он тоже состоит из безобразия? И в чем оно выражается?

Впрочем, долго томиться неизвестностью мне не пришлось.

— Вот я, например, — гордо продолжила моя гостья, — все полиэтиленовые пакеты использую по несколько раз. Прополощу хорошенько, высушу — он как новенький. А в контейнерах у меня рассада. И у Софьи Александровны я вела хозяйство — любо-дорого поглядеть. Не то, что эта вертихвостка. Фу! Противно думать, что такая квартира досталась первым встречным.

— Ну, не первым встречным, а ближайшим родственникам, — не согласилась я. — Внучка — это прямая наследница. А как иначе?

— И много эта внучка у нее появлялась? Нет, кто чаще бывал в квартире, тому она по совести и должна достаться. Вам то есть!

И Зинаида Ивановна бросила на меня испытующий взгляд. Я пожала плечами, и она продолжила:

— Правда, мне сказали, что свою часть наследства вы выбрали сами? Самое ценное, наверное?

— Ну, что вы, — сдержанно возразила я. — Просто Софья Александровна оставила мне на память кое-какие бумаги. Ничего особенного в них нет.

— Да? И что это за бумаги?

— Семейные фотографии и что-то вроде дневника.

— Да? — оживилась Зинаида Ивановна. — Дневник? Знаете, я так любила Софью Александровну. Помогала ей. Совершенно бескорыстно, просто как человек человеку. Вы ведь помните, правда?

— Да.

— Я бы так хотела почитать ее дневник. Вдруг там есть что-нибудь обо мне? Приятно было бы узнать, что мою помощь ценят. А потом я вам все верну в целости и сохранности.

— Простите, но это невозможно. Это все-таки личные записи. Если бы Софья Александровна хотела бы, чтобы вы их прочли, она бы сказала. А о вас там фактически ничего.

— Фактически? — голос моей собеседницы дрогнул и изменился.

— Пара загадочных фраз, и все. В основном там речь о других вещах. Вы уж извините.

Она извинила. Более того, она даже не раскритиковала мою манеру заваривать чай, хоть я и чувствовала, что язык у нее так и чесался. Однако хорошенько обдумать подозрительный визит я не успела. Вскоре дверной звонок затрезвонил вновь!

Люба принесла пару астр и бутылку коньяка.

— Меня послал к вам Сережа, — без обиняков сообщила она. — И я решила — почему бы нет? Как раз пора бабушку помянуть. Не с ним же поминать, правда?

Я сварила кофе и наделала бутербродов. С этой свистопляской я почти забыла о том, что совсем недавно лишилась близкого человека. Софья Александровна эти дни словно была рядом со мной.

Мы выпили и закусили.

— Скажите, бабушка, наверное, рассказывала вам обо мне? Ругала?

— Нет, не ругала. Скорее удивлялась.

— Я и сама иной раз удивляюсь. Раньше понятно — молодая я была и глупая. А сейчас что? Привычка, скорее всего. Да и жаль мне его, честно говоря.

— Кого?

— Сережу. Он куда лучше, чем кажется посторонним. Его грубость — от застенчивости. Он по знаку зодиака скорпион и жалит прежде всего сам себя. Я не представляю, как бы он без меня жил. Перессорился бы со всеми.

Я вспомнила:

— Кстати, а зачем он вас ко мне послал?

— Узнать ваши планы. Все боится, что вы на наследство покуситесь. Да еще мучается, не продешевил ли он, отдав вам сверток. Им почему-то соседка наша безумно интересуется. Та, которая вечно всех учит.

— Зинаида Ивановна.

— Да. Он с ней успел разругаться в пух и прах. Вы уж не обижайтесь на него, у него такой характер. Ему вечно все не так, но человек он безобидный. Несчастный человек. Давайте лучше еще за бабушку выпьем. Да будет земля ей пухом! И да перестанет она носить того мерзавца, который ее убил!

— Да, — кивнула я. — Цветут липы, а она этого не знает. А этот мерзавец, возможно, даже не поднимет на них голову. Ему они ни к чему.

И я взяла на руки Амишку, а он лизнул меня в нос.

 

Глава 7

После ухода Любы я попыталась собраться с мыслями. Итак, все вдруг захотели меня видеть. Не сговариваясь. Вряд ли у меня неожиданным образом так возросло обаяние и телепатически приманило в дом гостей. Причины должны быть прозаичнее и проще. Им всем что-то от меня надо.

Начнем с Андрея. Неделю назад я приезжала к нему на дачу и пыталась расспросить о дне убийства. И выяснила, что, судя по всему, он в этот день ездил в город, однако предпочел поездку скрыть. Скрыть не столько от меня, сколько от собственных уголовных дружков. Что дальше?

Андрей — тугодум. Сперва он с легким сердцем радовался освобождению от ненавистной шантажистки, а потом решил, что на ее место претендую я. Иначе зачем я к нему приставала? Вот он и решил откупиться от меня по налаженной схеме — с помощью автомобиля. Придумать что-нибудь новенькое он не в состоянии. И снова я прихожу к выводу, что Софью Александровну убил не он! Будь он убийцей, он повторил бы свое последнее столь удачное действие — удар по голове, и я б лежала сейчас в морге или больнице. Он не стал бы возвращаться к старому, поскольку принадлежит к тем людям, для которых новая мысль полностью вытесняет все предыдущие. Разумеется, эти рассуждения — чистая психология, но меня они убеждают.

Теперь Зинаида Ивановна. Она проведала, что я получила бумаги Софьи Александровны. И она подозревает, что в них есть что-то о ней. Я вздрогнула. И дернул же меня черт на это намекнуть! Если Зинаида Ивановна решит, что я стою на ее пути, она прикончит меня и не дрогнет. Раньше мне как-то не приходило в голову, что пакет, приведший к смерти Софьи Александровны, столь же небезопасен и для меня… Впрочем, многие ли знают, где он? Чета Бурковых и все, кому они сообщат. Будем надеяться на то, что сия чета не склонна к контактам с посторонними и никому, кроме соседки, тайны не раскрыла. И вообще, надо постараться не думать о том, что меня могут убить. Все равно не убережешься, а нервы испортишь. Я ведь никого не шантажирую — так зачем меня убивать? Это уже будет излишняя предусмотрительность — убивать шантажиста раньше, чем он приступил к делу. Так и полгорода можно укокошить.

Вернемся лучше к Зинаиде Ивановне. Она заявилась, чтобы проверить, в курсе я ее махинаций или нет. А я сдуру повела себя неопределенно вместо того, чтобы четко и однозначно изобразить недоразвитую кретинку. Однако сделанного не воротишь. Зинаида Ивановна не сказала мне сегодня ни одной гадости и, следовательно, меня боится. Я прямо как паук в центре паутины — то она, то Андрей тихонько паутину трогают, а я тяну к себе. Только вопрос в другом. Согласуется ли ее приход с версией о том, что Софью Александровну убила именно она? Ну, по крайней мере, не противоречит. Ей потребовалось убедиться, что меня тоже следует убить. Или в том, что не следует. Для нее ведь убийство — не плевое дело, и она не возьмется за него без необходимости и без определенных гарантий успеха. Вот я и снова пришла к тому же, к чему раньше — способ ей не подходит. Она бы выбрала пищевое отравление или бытовую травму. Ударить по голове тяжелым предметом… конечно, она сумела бы, но предпочла бы себя этим не утомлять.

Так, осталась Люба. И, разумеется, ее муж. Убила бы Люба бабушку из-за квартиры? Никто меня не убедит, что да. Я с ней беседовала, я видела, как она смотрит, как ходит, как дышит… Она — не ангел, но бабушку из-за наследства не убьет. А Бурков? С ним сложнее. Однако такие, как он, любят страдать и не любят действовать. Он и ко мне-то зайти поручил жене, где уж ему самому пристукнуть старушку! Короче, как ни крути, а первый эшелон подозреваемых — фирма «Сириус» и ее загадочные N.

Я раскрыла тетрадь и решила подкорректировать собственные записи в свете последних сведений. Получилось следующее.

«Лерочка, секретарша.

Очень милая. Спит со всеми подряд. Особенно с Костиком и Леней. А замуж собирается за Юрика. На этот счет есть фото. Простодушна, но себе на уме. Корыстна.

Могла ли она убить Софью Александровну?»

Я вздохнула и вывела: «Да». Лерочка нравилась мне необычайно, но я понимала, что соображения нравственности вряд ли ее остановят. Она сделает то, что сочтет для себя полезным, и возмутится, если ее осудят. За что осуждать — ей ведь было надо, понимаете, она ведь не просто так! Только вопрос на самом деле в другом. Н а д о ли было ей убивать Софью Александровну? Подвергалась ли Лерочка шантажу? Вряд ли. Чтобы быть шантажируемой, требуется иметь тайну, а в Лерочкиной способности хранить тайны я весьма сомневалась. Она была вся нараспашку, и если с кем спала, так не скрывала даже от жениха. И я закончила:

«Могла, но ей незачем», — и перевернула страницу.

«Леня, коммерческий директор.

Холерик. Спит с Лерочкой. На этот счет есть фото. Привередливый, скупой и потный. Использует служебное положение в личных целях. Имеет деловые контакты с неизвестным типом. Тоже есть фото. А с Костиком у них фигли-мигли.

Хам и наглец. Угрожал мне и говорил, что притворяется простым, а сам все про всех знает».

Я подумала, что если б я искала не убийцу, а шантажиста, то проблем бы не было. Леня годился на эту роль идеально. А вот на убийцу… Ага!

«Есть его фотографии с каким-то мужчиной. Значит, Софья Александровна что-то о нем знала. Видимо, на фотографии не партнер по бизнесу, а нечто другое».

У меня мелькнула мысль показать снимок неизвестного Костику, но я ее отмела как слишком рискованную. Вдруг у них троих совместные махинации? Вот и раскрою я свои карты перед врагами. Теперь о главном.

«Мог ли он убить Софью Александровну? Запросто. Он из тех, кого не устраивают разумные компромиссы. Мысль, что кто-то его перехитрил, для него нестерпима. Он вполне способен сперва терпеть и ждать удобного случая, а потом действовать».

И я злорадно приписала:

«Кандидат номер 1».

Ну, кто следующий?

«Витя, главный программист.

Квалифицированный. Без чувства юмора. Честолюбивый и завидущий.

Мог ли он убить Софью Александровну? Кто его знает. Но зачем? Она его не шантажировала и ему не мешала.

Олег, заместитель директора по связям.

Хорош, как бог. Сдержан. Есть фото с двумя дамами — с одной из них несколько кадров. Неглуп и приятен в общении.

Мог ли он убить Софью Александровну? Не знаю. В случае очень большой угрозы — наверное. Что за женщины с ним на снимках? Может ли он их бояться?

Михаил Григорьевич, заместитель директора по снабжению.

Язвенник. Раздражителен. Возможно, смотрел на меня с ненавистью, когда я вышла из кабинета. Почему?

Родственник Соболева. Не любит свою работу. Не думаю, что на меня смотрел он. И не думаю, что его шантажировали. И не думаю, что он убийца».

Не спрашивайте, почему я так решила. Просто человек, недавно убивший другого человека, не мог вести себя так, как Михаил Григорьевич. Его бы не волновали так сильно проблемы потери квалификации. Не сомневаюсь, что они временно померкли бы перед другими проблемами.

«Светлана Петровна, бухгалтер.

Страшна и умна. Скорее всего, смотрела с ненавистью она. Влюблена в Костика?

Несомненно. Могла ли она убить Софью Александровну? Наверное. А накладные среди бумаг Софьи Александровны, возможно, раскрывают какие-то ее махинации. Если эти махинации опорочат ее в глазах Костика, она способна на все.

Юра, курьер.

Жених Лерочки. Не в восторге от ее шашней с начальством.

Мог ли он убить Софью Александровну? Разве что из-за Лерочки. И его терпению есть предел.

Костик, директор.

Бабник. На этот счет есть фотографии. Имеет деловые контакты с какими-то типами. На этот счет есть фотографии. С чувством юмора. Бестактный.

Мог ли он убить Софью Александровну? Если б не было ни малейшей возможности договориться с ней по-хорошему. А такая возможность была.

Дима, программист в отпуске.

Разбирается не только в программах, но и в железе. Уехал на Золотые пески за два дня до убийства».

Вот так. В итоге бесспорным убийцей у меня получился Леня. Однако я слишком хотела подобного результата, чтобы считать его достоверным. Наверняка я подсознательно что-нибудь подтасовала.

После ужина мне пришла в голову новая гениальная мысль — сличить свои записи и записи Софьи Александровны. Глядишь, кого-нибудь идентифицирую? Мы ведь с ней всегда рассуждали схоже.

Я внимательно перечла:

«Материальные проблемы. Фирма «Сириус».

N1.

Анатолий Анатольевич Соболев.

Ирина Витальевна Соболева.

Валечка с мясной базы.

Трус. Не пережимать.

N2.

Вениамин Борисович Абрамов, ЧП «АБВ».

Коммерческие тайны.

N3.

N4!!!

N4.

Водка — АОЗТ «Эридан».

Мясо — ЧП «Гамма».

Металл — ЗАО при СПбМЗА.

N3!!!

N5.

Пастырь.

N6.

Зависть.

N7.

Перекати поле.

N8.

Простота хуже воровства.

N9.

Терпение до поры до времени».

Результат меня поразил. В трех случаях их девяти совпадение было дословным!

«Витя, главный программист.

Квалифицированный. Без чувства юмора. Честолюбивый и завидущий».

Он, видимо, и есть N6!

«Лерочка, секретарша.

Очень милая. Спит со всеми подряд. Особенно с Костиком и Леней. А замуж собирается за Юрика. На этот счет есть фото. Простодушна, но себе на уме. Корыстна».

Значит, Лерочка — N8. И, наконец,

«Юра, курьер.

Жених Лерочки. Не в восторге от ее шашней с начальством.

Мог ли он убить Софью Александровну? Разве что из-за Лерочки. И его терпению есть предел».

Он, разумеется, N9! Троих я угадала! Осталось шестеро! Разве это не потрясающе?

Возможно, в тот день я совершила бы еще кое-какие криминальные открытия, но помешала не менее серьезная проблема — проблема туалета. Женщины меня поймут. На следующий вечер мне предстояло идти в фешенебельный ресторан. А я, откровенно говоря, в ресторане была единожды в жизни — на свадьбе школьной подруги. И то это только называлось рестораном, а являлось пристройкой к торговому центру. А тут — «Прибалтийская». Если верить прессе, в ней валютные проститутки так и шастают. Не хотелось бы уронить перед ними престиж порядочной девушки. В общем, голова идет кругом! Дернул же черт эту Ирину Витальевну Соболеву позвать нас всех на день рождения. Делать ей нечего, честное слово! С ума, наверное, сходит от скуки, вот и сочиняет себе дурацкие развлечения за мой счет. Нет, счет, разумеется, ее мужа, зато нервы мои. Боюсь я, вот что!

Я вывалила из платяного шкафа содержимое и критически оглядела. Мда! Что называется, гардероб бюджетницы. Вот этот костюм, например, мне сшили в десятом классе. Я очень его люблю, однако фасончик, боюсь, устарел. Есть что-нибудь поновее? Вот оно. Куплено не где-нибудь, а в сэконд-хэнде. Только годится ли сэконд-хэнд для дня рождения жены благодетеля?

После долгих колебаний я выбрала темно-синее трикотажное платье с белым поясом. Ему лет пять, только я его почти не носила, так как было непонятно, куда. Для работы слишком открытое, для пляжа слишком красивое. Вот и пригодится. Тем более, оно мне безумно шло. Вздохнув, я раскрыла новый пакет с колготками. Ненавижу летом надевать колготки, но у меня откуда-то есть представление, что без них в ресторан не пустят. Возможно, представление устарело лет этак на пятьдесят, однако лучше перестраховаться, чем опозориться перед валютными проститутками. Так, что еще? Белые туфли и белая сумочка. А с прической проститутки обойдутся. Распущу волосы, и достаточно. Волосы у меня хорошие, а некоторые парикмахеры даже уверяют, что их слишком много. Вот и продемонстрирую.

 

Глава 8

Когда на следующий вечер Ирина Витальевна Соболева у стен «Прибалтийской» выплыла из роскошного автомобиля, я остолбенела. Это была та самая блондинка, с которой в сексуальной позиции дважды сфотографирован Олег! Анатолий Анатольевич бегал вокруг нее, как кошка вокруг куска мяса, а я понимала, что в моей квартире лежит бомба. И бомба сия способна в единый миг разорвать не только красавца Олега, но вместе с ним и весь незадачливый «Сириус». Возможно, Ирина при этом сумеет уцелеть, а они — вряд ли. И, если кто-то из них знал о фотографиях, убийству удивляться не приходится. Однако кто мог знать? Олег? Я не хочу, чтобы убийцей оказался он! Я не верю! Человек, который так разбирается в колбасах и конфетах, не станет убивать старушек, обожающих цветение лип. Почему именно Олег? С тем же успехом это, предположим, Леня или Костик. Их обоих не устраивает развал конторы, который неизбежно последовал бы за обнародованием любовных снимков. Или все же снимки были тайной ото всех и хранились Софьей Александровной на всякий случай? Дома надо хорошенько обдумать ситуацию и постараться сделать выводы объективно. Здесь я мыслить ясно не в силах, слишком много впечатлений. К тому же Витя неумолчно бубнит мне что-то в ухо.

Между тем мы пришли в зал и расселись. Олег с Ириной словно бы почти не замечали друг друга. Казалось, красота молодого человека не производит на нее никакого впечатления, но в свете моих тайных знаний я понимала, что героиня вечера несколько переигрывает в своем равнодушии. Как если бы я обнаружила на столе бриллиантовое колье и демонстрировала, что мне нет до него никакого дела. Рядом с собой она посадила Михаила Григорьевича с женой — симпатичной пожилой женщиной, затянутой в кружевное платье, бывшее ей впору лет пятнадцать назад. Похоже, Татьяна Ивановна предпочла бы провести день рождения племянницы в халате за кухонным столом, а здесь робела и чувствовала себя мученицей на кресте. Анатолий Анатольевич приберег места у своего сановного бока для Костика и его жены. Жена оказалась не слишком хороша собой и не слишком молода, хотя одета роскошно. Видимо, главной ее добродетелью являлось безграничное терпение. По крайней мере, за весь вечер я ни разу не заметила, чтобы муж уделил ей хоть каплю внимания.

Только это не значило, что он напропалую ухаживал за Ириной. Когда он с нею танцевал, то держал ее, словно хрустальную вазу немыслимой ценности. И я в который раз убедилась, что главное в его жизни — работа, а бабы хороши, когда ей не мешают. Нет такой раскрасавицы, ради которой он и впрямь потерял бы голову.

Жена Лени, Лена, была выше его сантиметров на двадцать и худа, как жердь, однако по нынешним меркам, пожалуй, красива. Кстати, манекенщица по профессии. Мне довелось выслушать один из диалогов славной супружеской пары, после которого я решила, что наш коммерческий директор сам себя достаточно сурово наказал за все грехи. Звучало это примерно следующим образом.

Она (раздраженно). И всегда так! Все сидят, как люди, одни мы на отшибе. Почему рядом с Анатолием Анатольевичем не мы, а этот Кащей? Разве его должность выше твоей?

Он (не менее раздраженно). Тише, идиотка! Это дядя Ирины Витальевны. Она лично его сюда посадила. А мы сидим получше многих.

Она. Получше? Около нас даже икры не поставили.

Он. Все равно ты ее не можешь есть. Ты же вечно заботишься, чтобы тебя не разнесло.

Она. Естественно! Ты бы хотел, чтобы я стала похожа на вашу корову Лерку? Ты только глянь, сколько у нее жира! Смотреть противно. А ей хоть бы что — лопает и лопает. Я только что видела: она встала, схватила вазочку с икрой и переложила себе половину. А икра поставлена не для нее! Мне-то все равно, но это дело принципа.

Он. На себя посмотри! Мне Костик специально поручил следить, чтобы ты не напилась. Это после прошлого пикника. Опозорила меня перед подчиненными.

Она. Ты сам себя позоришь. Вон, как одеты остальные мужчины, а ты… Пиджак помят, галстук на боку. Мужик мужиком!

Он. Следить за одеждой мужа — дело жены. Не сам же я должен гладить. Какая бы ты ни была дура, а это, надеюсь, можешь.

Она. Ха, разбежалась, все ноги оттоптала! Мне и со своей одеждой хлопот хватает. Муж должен зарабатывать столько, чтобы иметь домработницу.

Он. Учитывая, что ты фактически не работаешь…

И так она дергала его без устали и по любому поводу. Он, впрочем, в долгу не оставался и огрызался довольно грубо, громогласно извещая жену, что он думает по поводу ее умственных способностей и такта. В общем, не жизнь, а именины сердца!

Лерочка вырядилась в потрясающее платьице из… я бы сказала, из ворсистой резины. Я с трудом удержалась, чтобы не брякнуть, что сие весьма предусмотрительно в связи с Лениным неумением открывать бутылки. Впрочем, соблазнительна она была до последней степени. Надеюсь, все валютные проститутки грызли локти от зависти. А на Светлане Петровне красовался короткий серый замшевый костюмчик, отороченный мехом — это среди лета! Основной его особенностью был экзотический пиджачок, позволяющий видеть кусок голого живота. На фоне подобных изысков я, наверное, выглядела недавней выпускницей Смольного института. Ну и ладно!

Ирина держалась безукоризненно светски. Не имей я фотографий, в жизни бы не подумала, что с Олегом ее связывает нечто большее, чем шапочное знакомство. Разумеется, они станцевали вместе. Она станцевала со всеми мужчинами «Сириуса». И если уж кто вел себя с нею фривольно, так скорее Леня. Тем не менее до меня наконец дошло, чем вызвано странное приглашение в ресторан всех сотрудников конторы. Весьма умно! Не позовешь же одного желанного Олега — тут даже самый влюбленный муж что-нибудь заподозрит. Вот и сочинила Ирина хитрый ход. А Олегу, похоже, он не больно-то в радость. У Олега, видимо, нервы менее крепкие. По крайней мере, лицо у него напряженное, а в глазах страх. Как грустно видеть страх в таких красивых глазах!

Впрочем, если внимательно присмотреться, мало кто искренне веселится. Пожалуй, один Анатолий Анатольевич. Он рад, что его королева в хорошем настроении, и готов облагодетельствовать своим вниманием любого из гостей. Что касается этой королевы, она явно играет роль, а сама настороже. Михаил Григорьевич с Татьяной Ивановной ждут-не дождутся, когда можно будет снять парадную одежду и завалиться с ногами на диван. Леня с Леной раздражены друг на друга и на весь мир. Костик же с супругой, очевидно, считают, что они на работе, поэтому не теряют ни минуты, старательно ублажая благодетелей. Светлана Петровна пьет рюмку за рюмкой и исподтишка сверлит взглядом Костину жену. Впрочем, та, хоть и не красавица, но все же не так страшна, как наша бедная бухгалтер, и последней надеяться не на что. Безоглядно расслабилась, разумеется, Лерочка, только Юру ее расслабленность вгоняет в глубокий пессимизм. Кто там остался? Витя. Он раскраснелся и повествует мне о некоем восточном учении, позволяющем развить не только физическое, но и астральное и ментальное тела, а я притворяюсь, что слушаю.

В какой-то момент краем глаза я с удивлением заметила, что Леня отошел от нашего стола и беседует с мужчинами, чью национальность последнее время стали называть кавказской. Возможно, это предрассудки, однако я стараюсь не иметь дела с подобным типом людей, тем более, что данные конкретные экземпляры были в стельку пьяны и громко кричали что-то на своем языке. Именно поэтому короткий контакт с ними Лени сохранился у меня в памяти.

Я продолжала внимать ученым Витиным речам, когда один из кавказцев приблизился ко мне.

— Иди к нам, — без обиняков предложил он. — Мы тебя берем.

— Вы что? — изумилась я. — Я здесь с друзьями.

— Мы дадим больше, — пояснил мужчина и так схватил меня за голые локти, что я вынуждена была встать. Я просто опешила от подобной наглости и лишь молча упиралась, а он тащил. И в этот миг между нами вырос Олег.

— Надежда, идем танцевать, — улыбнулся он, обнял меня за плечи и увел так просто и естественно, словно никакого конкурента рядом с ним не было и в помине. Словно мы были в зале одни.

Меня трясло, ноги стали как ватные, и я вынуждена была почти лечь Олегу на грудь. Он ласково сказал:

— Ну, нельзя так болезненно реагировать на всяких дураков. Так никаких нервов не хватит.

— Его подучил Леня, — вырвалось у меня.

— Да, у нашего Леньки на пути лучше не стоять. Но ты у нас ненадолго, ничего он тебе не сделает.

— А тебе?

— И мне. Я Костику нужен. Слушай, неужели ты и впрямь так расстроилась из-за этих идиотов? На тебе лица нет.

Мне действительно было не по себе. На какое-то мгновение я вдруг остро ощутила собственную беззащитность. Я поняла, что любой может подойти ко мне и сделать что угодно, и я не сумею противостоять, и никто мне не поможет. Это противно и тоскливо.

Зато Олег казался весел и возбужден. От того мученика, за которым я наблюдала десять минут назад, не осталось и следа. И тут я вспомнила про Ирину и бросила косой взгляд сквозь ресницы в сторону стола. Ирина, неестественно хохоча, тянула мужа танцевать, он нехотя соглашался, и вот они рядом с нами, а лицо Олега вновь заледенело. Я собралась с силами и отодвинулась от партнера на почтенное расстояние. Я не хочу быть поводом для сцен.

Однако сцена все же произошла, только Ирина не была в ней виновата. Леня подкарауливал нас в проходе и зашипел, как разъяренная кошка.

— Вы думаете, вам все можно, да? Вы думаете, вы умнее меня? Да я вас еще прижму! Я все про всех знаю, понятно? Ха! Они тут обжимаются при всех! Ха! Нашли место! Я вам так пообжимаюсь, что не рады будете. Еще вспомните меня! Я вам не слепой!

— Вам не стоит столько пить, Леонид, — прервала поток красноречия я и подсела к Татьяне Ивановне, которая с упоением поведала мне о недавно перенесенной операции по поводу варикозного расширения вен. В подробностях живописав потоки крови и иглы с крючками на концах, она живо вывела меня из транса, а чтобы окончательно повеселеть, я подвинулась к Лерочке.

— Здорово, да? — пихнула меня в бок она. — Музычка — класс! Слушай, ты как думаешь, вон та телка — проститутка или нет? Ну, с этим разодетым козлом. Платье у нее — шик. Мне бы такое. Вот счастливица, да? Ты бы хотела вдруг — раз! — и стать ею?

— Нет.

— А я бы хотела. А еще лучше — Иркой. У нас с тобой столько проблем, а у нее никаких. Квартира, машина, бриллианты. Полжизни бы за это отдала.

— И продешевила бы, — заметила я. — Она старше тебя лет на двадцать. Будет умирать, так никакие бриллианты ей не помогут.

— Ну, это когда еще случится!

— Когда-никогда, а рано или поздно случится со всеми. Вечного ничего нет. И Земля, в конце концов, тоже не вечна. Открутится свой срок и погибнет.

Я говорила почти автоматически, думая о своем. Каково же было мое удивление, когда Лерочка вдруг схватилась за голову и в голос зарыдала. Все бросились к ней, а я с ужасом стала вспоминать, что же такое брякнула.

— Ты что? — нежно взял ее за руку Юра, а она, глядя на него полными слез глазами, с обидой сообщила: — Надя рассказала мне, что все люди умрут. Неужели это правда?

И заплакала еще пуще. Я поняла, что силы мои на исходе. К тому же часы показывали, что до закрытия метро времени осталось впритык. Разумеется, из ресторана положено возвращаться на такси, но я пока еще не получала своей бешеной зарплаты и не могла себе этого позволить.

— Ты куда? — невежливо осведомился Витя. Порадовавшись, что собралась не в туалет, а в место, о котором не стыдно поведать миру, я пояснила:

— Домой.

— Я тебя провожу.

Против провожанья я возражать не собиралась. И, если б вы посмотрели на пустырь между трамвайной остановкой и моим домом, вы бы меня поняли. У выхода из «Прибалтийской» к нам подкатило такси.

— Хочешь на такси? — сдавленным голосом поинтересовался мой спутник.

— Мне все равно.

Просияв, Витя небрежно отстранил навязчивый автомобиль, и мы двинулись к метро.

— После еды полезно пройтись. Разумеется, не слишком быстро, чтобы не было заворота кишок.

Я кивнула. Пройтись и впрямь не мешало, поскольку у меня, как у известного чижика-пыжика, весьма шумело в голове.

— Понимаешь, — покраснев, как рак, невнятно замычал Витя, — все зависит от реакции. У одного она быстрая, а у другого медленная. Понимаешь?

— Да, — изумилась я.

— Дело не в том, что один лучше, а другой хуже, понимаешь? Просто один соображает сразу, а другой потом. Он же в этом не виноват, правда?

— Правда.

Я понятия не имела, о чем речь, но спорить или расспрашивать не решилась.

— Я рад, что ты понимаешь. Он просто привык иметь дело с женщинами, вот и все. А я нет. Это не значит, что он смелый, а я трус. Если бы не он, то что-нибудь сделал бы я. Только я не успел.

Я наконец догадалась:

— Это ты о… об эпизоде с кавказцем?

— Да. То, что Олег тебя выручил, вовсе не значит, что он лучше к тебе относится. Просто я такой невезучий, что он меня обошел. Но все равно для него это несерьезно, а для меня серьезно, понимаешь?

Витя заикался, голос его дрожал, и это совершенно исключало произнесение вслух гулявших у меня в мозгу иронических речей. Я сказала:

— Не переживай из-за ерунды. Я прекрасно понимаю, что ты помог бы мне не хуже Олега. Да и вообще, я уже все забыла. Расскажи-ка мне лучше, чем отличается ментальное тело от астрального. Я не вполне уловила разницу.

Мне хотелось придумать тему, способную занять моего собеседника на всю дорогу. А то разговор чуть не скатился на нежные чувства, я же нынче не в состоянии их обсуждать. Меня словно качает на волнах, и хочется закрыть глаза.

У самой моей двери Витя жалобно попросил:

— Слушай, дай хоть стакан воды, а? От этих закусок безумно хочется пить. А лучше — чайку.

Закуски действительно подавались острые, и я неожиданно ощутила лютое желание выпить стакан обыкновенного чаю без сахара. Если мой провожатый слопал столько же, сколько я, лишить его возможности утолить жажду — преступление. И я уже поднесла ключ к замку, как вдруг вспомнила, что дома меня ждет не только Касьян, но и Амишка. А ведь Витя — один из подозреваемых! Если Софья Александровна шантажировала именно его, то он встречался с нею, а она почти не расставалась со своим псом. Увидев Амишку у меня, убийца тут же свяжет меня с Софьей Александровной, и последствия будут непредсказуемы. Это с одной стороны. А с другой, вдруг Витя не убийца? Тогда убийцей стану я, если уморю его жаждой. Неразрешимая дилемма для пьяной женщины!

Я пошла на компромисс.

— Подожди здесь минутку, — велела я, — а то у меня там жуткий кавардак. Я тебя сейчас позову.

И, заскочив в квартиру, обняла Амишку, пообещала «как только, так сразу» вывести его гулять и изолировала беднягу в спальне.

Чай у меня заварился чудесный. Витя пил да похваливал, а я почти спала. Потом он взял мою руку и начал нежно водить по ней своей, а я подумала, что меня, наверное, сглазили. Иначе почему ко мне за последние дни пристало больше мужиков, чем за всю предыдущую жизнь? Костика я укусила, Леню сшибла с ног. Неужели и Витю придется покалечить? Это уже не смешно. Что я, Кинг-Конг какой-то, что ли? Может, стоит немного потерпеть? В конце концов, это скорее приятно, к тому же Витя, в отличие от остальных, воспринимает меня как личность, а не просто как существо противоположного пола. Вообще характер мужчины легко определить по его отношению к женщине. Просто тест какой-то получается, который я не по своей воле провожу с несчастными «сириусцами»! Если бы еще из этого теста суметь сделать правильные выводы…

Размышления о разнообразных выводах весьма помогли мне развеять скуку, навеваемую методическими поглаживаниями ретивого поклонника. У него странное выражение лица… сосредоточенное до последней степени… словно он перемножает в уме шестизначные числа… ага, его рука передвинулась мне на шею… И тут меня осенило!

Дело в том, что в пятницу в Витино отсутствие мне пришлось залезть за данными прямо в его компьютер. И первое, что я в компьютере обнаружила, было не списком смежников, а перекачанной из интернета книгой на английском, посвященной сексу. Я не стала в нее вчитываться, но не могла не обратить внимания на поразительную картинку. Картинка называлась «Схема женщины»!!! Женщина была разделена на части, и в каждой части выделены красным эротические зоны. Оказывается, таковые таятся даже в самых невинных на первый взгляд членах тела, поэтому несчастная страдалица производила впечатление больной ветряной оспой. Так вот, я вдруг с полной несомненностью поняла, что именно расположение этих зон и вспоминал теперь Витя, пытаясь нажать точно там, где следует по инструкции, и ни на миллиметр правее или левее. Немудрено, что сей подвиг памяти стоил ему немалых трудов и отражался на лице! Зато какова предварительная подготовка, а? Это тебе не мальчишка, задирающий подружке юбку в порыве вдохновения, это современный деловой человек!

Вообще-то, я девушка воспитанная и культурная, однако бывают ситуации, когда чувства сильнее вежливости. Я пыталась бороться со смехом, но он переполнял меня, и вскоре я не выдержала. Сперва я просто смеялась, а потом, при виде бесконечного изумления Вити, стала хохотать. Я хохотала так, что на глазах показались слезы, а щеки заболели. Я не хотела никого обижать, а вот смешинка в рот попала, и все тут! Иногда мне почти удавалось успокоиться, но при одном воспоминании о схеме женщины все начиналось с начала.

Впрочем, бедный поклонник выносил мою нестандартную реакцию недолго. Он вскочил и убежал, хлопнув дверью, а я повалилась на диван и, не скованная наконец узами этикета, вдоволь навылась от восторга. Я продолжала подвывать, даже гуляя с Амишкой, а он, родимый, мне нежно вторил. Касьян же, которого я из присущего мне чувства справедливости тоже вывела во двор, мяукал так, словно годы его подвигов на ниве страсти не остались далеко позади, а были в самом разгаре.

 

Глава 9

Вернувшись домой, я обнаружила, что спать мне расхотелось. Я была бодра, как жаворонок. Будильник же нагло извещал, что через три с половиной часа мне вставать. Так стоило ли ложиться? И я раскрыла заветную тетрадь.

Итак, мною угадан еще один персонаж драмы. N1 — это Олег. Все точно:

«Анатолий Анатольевич Соболев.

Ирина Витальевна Соболева.

Валечка с мясной базы.

Трус. Не пережимать».

Ирина Витальевна Соболева — его любовница, а Анатолий Анатольевич Соболев — ее обожающий муж, который обладает огромной властью. Валечка с мясной базы… Ага, ведь Олег запечатлен не только с Ириной, но и еще с какой-то похожей на мочалку девицей. Вот она наверняка и есть Валечка. Только какой в этом снимке смысл? Вряд ли муж Валечки особо влиятелен и его стоит опасаться. А впрочем… Представляю реакцию светской Ирины, узнавшей, что у нее есть соперница, которая к тому же трудится на мясной базе. Если уж Ирина даже танец со мной восприняла как преступление, то за фото с Валечкой она задушила бы Олега собственными руками. Да, попал бедный, как кур в ощип. С одной стороны ревнивый муж, способный на все — возможно, вплоть до убийства. С другой — ревнивая любовница, способная не в меньшей степени. А с третьей — начальник и сослуживцы, которые никогда не простят конфликта с Соболевым и поломанной карьеры. А сам виноват — нечего спать с кем попало! Впрочем, я тут же нашла Олегу оправдание. Понимаете, он был слишком красив. Женщины не в силах оставить такое чудо природы в покое, а он… как быть, «если женщина просит»? Отказываться вроде бы неприлично. Иосифы прекрасные сейчас, боюсь, не в моде, да и в библейские времена имели множество проблем. Легче согласиться. А там пошло-поехало, и запутался парень.

Впрочем, меня должно волновать не это. Неужели Олег — убийца? Софья Александровна написала: «Трус. Не пережимать». Только разве он трус? Вон как оградил меня от пьяного кавказца! Но я тут же вспомнила выражение его лица при приближении Ирины и вынуждена была признать — да, по большому счету он трус, причем именно из тех, с которыми нельзя пережимать. В обычной обстановке он порядочный человек, однако от страха может пойти на самое страшное. Будет мучиться потом угрызениями совести, но пойдет. Только не мучат его сейчас угрызения совести! Опасения, неопределенность — это есть, а угрызений совести нет. Я бы почувствовала! И вообще, раз Софья Александровна понимала, что с ним «нельзя пережимать», она бы и не пережала. Она слишком хорошо разбиралась в людях, чтобы столь элементарно просчитаться. Большой вопрос, знал Олег вообще о ее сведениях или нет. Не исключено, что она шантажировала более безопасного клиента, а Олега держала про запас. Хотя ничего себе безопасного! Ведь ее убили! Что-то мои рассуждения завели меня в тупик.

Ладно, зайду с другой стороны. Софье Александровне принесли антиквариат в качестве благотворительности от фирмы «Сириус». Это указывает на начальство — Костика или Леню. Вероятно ли, что они покрывали таким образом грехи Олега? Гмм… Если Костик в курсе его связи с Ириной, то приложил бы все усилия, чтобы эту связь скрыть. Но пропечатал бы Олегу по первое число, это точно! И в их отношениях сквозила бы напряженность. А напряженности нет. По крайней мере, на мой взгляд. Значит, не Костик. И тем более, не Леня. Леня с радостью подставил бы Олегу ножку, даже если б пострадал при этом сам. Нет, Костик и Леня платили не за Олега, а за себя. Точнее, Костик или Леня. Кто из них?

Я взяла в руки фотографии. Вообще-то, я должна была вычислить псевдоним Олега давным-давно. Он сфотографирован с двумя дамами, и после надписи N1 идут имена двух дам. А если продолжить ряд? Леня снят с одним мужчиной… так, а в списке фигурирует N2:

«Вениамин Борисович Абрамов, ЧП «АБВ».

Коммерческие тайны».

Будем считать, что N2 — это Леня, а человек с фотографии — Вениамин Борисович Абрамов. Тем более, национальность совпадает. ЧП — частное предприятие. АБВ — его название, причем я даже догадалась, откуда оно взялось. Из инициалов, вот откуда! А коммерческие тайны… видимо, они связывают этих двоих. В чем здесь причина для шантажа, не знаю, но придумать можно массу. Леня выведывал их у Абрамова или, наоборот, их Абрамову продавал. В общем, тайны — они и есть тайны, и их обычно оберегают. Если Софья Александровна грозила их раскрыть… что ж, на мой взгляд, препятствием к убийству было бы что угодно, но никак не Ленины моральные принципы. Честное слово, это он! Вопрос лишь в том, как его прижучить.

Ладно, а кто у меня еще не расшифрован?

«N3.

N4!!!

N4.

Водка — АОЗТ «Эридан».

Мясо — ЧП «Гамма».

Металл — ЗАО при СПбМЗА.

N3!!!

N5.

Пастырь.

N7.

Перекати поле».

И кандидатов тоже осталось всего ничего. Костик, Михаил Григорьевич и Светлана Петровна. Да, еще отсутствующий Дима. Так кто есть кто? Если снова идти от фотографий, то N4 — это Костик. Он снят со множеством мужчин, среди которых наверняка фигурируют начальники АОЗТ «Эридан», ЧП «Гамма» и ЗАО при СПбМЗА. И, видимо, с ними что-то нечисто. Откровенно говоря, уж если б мне оказалось необходимо кого-то шантажировать, я бы выбрала Костика. Судя по его реакции на мой отказ, он способен к компромиссам. Леня же приложит все силы, чтобы отомстить, а Витя… ох, не знаю! Завтра поглядим. Ладно, пусть N4 — Костик. А N5? Разве пастырь — не он? Он же директор. Впрочем, это слишком прямолинейно. Зачем зашифровывать очевидное? Пастырь… не Михаил ли Григорьевич? Предположим, Софья Александровна заметила, что он не просто работает, а прислан Анатолием Анатольевичем, чтобы присматривать за остальными «сириусцами». Потому и пастырь. Итак, N5 — Михаил Григорьевич. Осталось двое.

Вот уж, что никак не применимо к Светлане Петровне, так это «перекати поле». Ни с какого боку! И поэтому она — N3. Что вполне согласуется с записью, где устанавливается ее особое отношение к Костику, то есть N4. А Дима будет N7. Может, где-то я и наврала, однако в первом приближении сойдет.

Внимательно перечитав замусоленные мною листы, я вдруг обратила внимание, что страница с N3, то есть предположительно Светланой Петровной, перечеркнута крест накрест. Вернее, я обращала на это внимание и раньше, но поскольку не знала, кто имеется в виду, не придавала значения. А теперь задумалась. Интересно, есть ли в этом зачеркивании смысл или нет? И если есть, то какой?

Развить последнюю мысль я не успела, поскольку пронзительно зазвонил будильник. Я отправилась на работу с уверенностью, что Софья Александровна шантажировала двоих — Костика и Леню, причем Леню не тем же, чем и Костика, а связью с таинственным «АБВ». Костик исправно платил, Леня же надел розовый спортивный костюм и ударил несчастную по голове, причем по свойственной ему неумелости не добил. Так что моя цель — добыть доказательства, а выводы уже готовы.

 

Глава 10

В «Сириусе» настроение мое, несколько подпорченное бессонной ночью, моментально поднялось. Вместо приветствия Олег своим приятным голосом пропел мне строку из Окуджавы: «Я вновь повстречался с надеждой — приятная встреча», — и радостно засмеялся. «Надежду» он произнес с большой буквы. Если до этого Витя и не намеревался дуться, то тут он фыркнул, словно рассерженный еж, и укрылся за монитором. Ну и ладно! Мне только легче, если наши отношения станут сугубо деловыми.

Обедать я не пошла, поскольку у меня возникла некая мысль, требующая времени и доступа к компьютеру, а заниматься ею под строгим взглядом раздраженного Вити я не решилась. Поэтому я тихонько сидела на своем месте и набирала нужный мне текст, когда услышала голоса.

Они принадлежали Костику и Лене. Оба говорили на повышенных тонах, так что звук прекраснейшим образом проникал через стену и доносился до меня. Возможно, самым порядочным с моей стороны было бы тут же изобразить громкий кашель, однако сперва я не сообразила, а потом уже не решилась. И потом, что за шпионка, которая боится подслушать? Самозванка, а не шпионка.

— Знаешь, Ленчик, не перегибай палку, — гневно говорил Костик. — Всему есть предел. У тебя прекрасная деловая хватка, но если ты считаешь, что ради тебя я всех уволю, так ошибаешься. Хочешь весь этот воз работы тащить вдвоем? Ну-ну, попробуй. Ты попробуй, а я посмеюсь. Тут и на девятерых-то дел более, чем достаточно. Мы же раскручены — о-го-го! Я еще подумываю второго бухгалтера взять. Конечно, часть бухгалтерской работы мы спихнули на программистов, но все равно бедная Светка пашет, как негр. Кстати, — он смягчился и повеселел, — у меня идея. А если оставить у нас Надежду? Она девка грамотная. Отправим ее на бухгалтерские курсы, будем полупрограммист-полубухгалтер. С бухпакетами будет работать. Ты как на это смотришь?

— Эту шлюху? Ее нам только не хватало, — мне показалось, что Леню вот-вот хватит инсульт.

— Ну, какая ж она шлюха? Наоборот. И вообще, какая разница. Главное, чтоб работала хорошо.

— То-то наша Лерочка хорошо работает.

— Ну, умом она не блещет, но и не халтурит. Велишь ей, так сделает. Главное, хорошенько объяснить. Да и вообще, не для того она поставлена. К нам ведь люди ходят. Вот заходишь ты в офис и видишь там этакую шамаханскую царицу с ногами из подмышек. Сидит она и смотрит на тебя, как на блоху. Что человек сделает? Повернется и уйдет. А от нашей ни один не ушел! Даже если меня нет на месте, сидят, как миленькие, в приемной и ждут.

«А умный, мерзавец», — с восхищением подумала я.

— Ладно, — это уже Леня, — Лерочку не обсуждаем. Я против нее ничего не имею. А Олег мне надоел. Гонору-то, гонору! А сам — идиот. Не видит дальше собственного носа. Что, нужен нам такой работник? Я не говорю, чтобы на его место никого не брать. Найдем другого. Желающих масса.

— Как раз такой работник нам и нужен. Он не лезет в то, что не входит в его непосредственные обязанности. А ты бы хотел, чтобы он обнаружил… ну, сам понимаешь. Кстати, захотел бы он, так обнаружил. Он не дурак. А в бабах сечет — нам с тобой и не снилось.

— Просто рожей вышел.

— Ну, не скажи. Как Надежду обхаживает, видел? Ты б небось ей сразу под подол полез, да и я… у-у-у! А у него подход. Ни разу — представляешь, ни разу! — не было, чтобы я послал его заключать контракт и он бы его запорол. Или, например, мы сами чего-то не выполним… ну, бывает, сам знаешь. Я всегда объясняться посылаю Олега. Он умеет. И увольнять его из-за твоих бзиков не собираюсь. Сегодня тебе не понравится Олег, завтра Витька, послезавтра Юрка. Надоело! Советовать советуй, а решать буду я.

— Да? — иронически хмыкнул Леня. — Может, я тебе теперь не нужен? А ведь совсем недавно ты пел по-другому. Может, ты как раз меня решил уволить? Увольняй, только потом не пожалей.

— Никто тебя не увольняет, — примирительно заметил Костик. — Не устраивай базар! Мы с тобой в одной упряжке. Но не веди себя так, словно ты тут за главного. У самого рыльце в пушку! Ладно, проехали.

И за стеной забулькало — видно, водка наливалась в стаканы. Я сидела, ни жива ни мертва, и надеялась, что ко мне дружная парочка заглянуть не догадается. Не то, чтобы в их диалоге заключалось нечто предосудительное или тайное. В общем-то, я и без того догадывалась обо всем, что мне пришлось услышать. Однако ясно, что свидетели им не требовались.

После обеда я занялась тем, к чему так тщательно готовилась предыдущие полчаса.

— Вы любите тесты? — поинтересовалась я, зайдя в общую комнату.

Вопрос был чисто риторическим. Тесты любят почти все. Иной раз мне кажется, что это реакция на недостаточное внимание к нам окружающих. Мы рады интересу к своей персоне, в какой бы форме он ни проявлялся.

— Я тут вытащила из интернета один тест, — продолжила я, — потрясающе увлекательный. Хотите попробовать?

Разумеется, я врала. Похожему тесту меня научили в раннем детстве, и я только что модернизировала его и набрала на компьютере. А обрабатывать результаты собиралась исключительно с помощью собственных мозгов. Только люди больше доверяют достижениям техники, чем человеческому уму, поэтому мне показалось спокойнее сделать вид, что все пройдет через ЭВМ. Что же касается самой идеи провести тест, то она пришла мне в голову во время Витиных приставаний. Тест с приставаниями возник эмпирически, из-за нездоровой половой активности «сириусцев», а теперь я подошла к проблеме теоретически. Причем результат моего творчества получился до гениальности простым.

«Вы идете по пустыне и находите кувшин. Какой он будет, что вы с ним сделаете и что будет у него внутри?

Вы идете дальше и находите коня. Какой он будет и что вы с ним сделаете?

Вы идете дальше и встречаете огромную стену. Как вы поступите?

Вы идете дальше и встречаете оазис, а в нем красивый дом. Как вы поступите?

Вы идете дальше и видите море. Как вы поступите?»

Вот и все. Кувшин символизирует лиц противоположного пола, конь — общество, стена — препятствия, оазис — уход от реальности, море — радость жизни. А уж как трактовать результаты, проблема моя!

Первым к компьютеру бросился горящий энтузиазмом Костик, и я узнала, что он найдет не меньше десятка красивых пустых кувшинов, но с собой ни один не потащит. Потом встретит коня-тяжеловоза, запряжет его в телегу и поедет в ней дальше. Затем подкопается под стену и продолжит путь, хорошенько отдохнет в оазисе и, наконец, выстроит плот и поплывет через море. Выводы не подлежали сомнению. И я напечатала, что Костик — любитель женщин, причем ценит их исключительно за внешние данные и меняет, как перчатки, что он умеет использовать общество в своих целях, препятствия преодолевает с помощью компромиссов, временно способен уйти от реальности, однако ненадолго. Кроме того, он настолько стремится к определенным целям, что не замечает многих радостей жизни.

Мой начальник был потрясен и заявил, что столь верной характеристики собственной натуры не слыхивал никогда. За ним косяком потянулись остальные «сириусцы». Не стану приводить все ответы — это слишком долго. Приведу лишь некоторые, особо меня поразившие или насмешившие. Лерочка, например, отыщет в пустыне бутылку «Кока-колы» и выпьет до дна. Напрашивается вывод, что ей и впрямь нравятся хорошие мальчики, подобные Юре, обычные, но с примесью экзотики. Кстати, она и Юра — единственные, кто, добравшись до моря, стали купаться и загорать. Остальные целеустремленно мчались вдаль или страдали от невозможности это сделать. Что значит молодость, правда? Впрочем, Михаил Григорьевич с Олегом и вовсе остались в оазисе. Неужели они из тех, для кого мечты реальнее жизни?

Что еще? Светлана Петровна обнаружит разбитый глиняный горшок и унесет осколки с собой. Олег найдет хрустальную бутыль прекрасного вина и будет по капле отпивать во время пути. Витя — ох, этот Витя! — подберет очень красивый кувшин с водой, а потом выяснится, что тот протекает, и воды больше нет. Поэтому я с чистым сердцем констатировала, что он разочаруется в предмете своих увлечений. Впрочем, бог с этим! Главный вопрос, конечно, о стене.

Итак, Костик подроется, Леня вдарит по ней так, что она разлетится, Михаил Григорьевич обойдет, Витя приготовит динамит и взорвет, Олег сядет и подождет удобного случая перебраться, Светлана Петровна — вот умница! — перепрыгнет на коне, Юра попытается перелезть, а Лерочка найдет дверцу. Таким образом, радикальные меры предложили Леня и Витя. Да и вообще, я устроила весь этот цирк из-за Лени, поэтому его ответы стоит записать полностью.

Он найдет пустой золотой кувшин и потащит с собой (и много ли в пустыне радости от подобного груза?). Потом увидит породистого коня и поведет на поводу. Затем вдарит по стене, в оазис даже не заглянет, а море пересечет вплавь, оставив кувшин и коня на берегу. Следовательно, в женщинах, как и в обществе, он ценит престижность, однако пользу из нее извлечь не в силах, наоборот, получает одни заботы. Препятствия преодолевает силовыми методами, отвлечься не может и радостей жизни не ценит. Типичный убийца, честное слово!

Итак, первый этап я прошла. Я знаю, кто убил Софью Александровну. Ну, пусть не знаю — подозреваю. Теперь нужны доказательства.

Внимательно проштудировав список деловых партнеров «Сириуса», никакого ЧП «АБВ» я не обнаружила. Спросить о нем кого-нибудь? Вдруг попаду пальцем в небо. В конце концов, то, что N2 — Леня, мои домыслы и ничто больше. Вдруг с ЧП «АБВ» связан кто-то другой? Или лучше показать Костику одну из фотографий Лени с подозрительным типом? А он спросит, где я ее взяла. Тоже не годится. Он ведь не дурак. Я и без того совершила сегодня глупость. Взяла и словно в шутку обратилась к нашему директору с вопросом, какая из связанных с нами фирм продает самое качественное вино, уж не АОЗТ ли «Эридан»? Этот свой финт я могу объяснить разве что бессонной ночью и огромным желанием убедиться, что N3 — именно он. И убедилась. По крайней мере, он скривился, как от уксуса, и велел мне не слушать всяких идиотов и покупать вино в фирменном магазине.

Вздохнув, я решила, что придется прибегнуть к противоправным действиям. Я должна обыскать Ленин стол. Разумеется, это непорядочно и противно, но другого выхода я не видела. Откладывать столь неприятную обязанность не хотелось, и я решила совершить преступление в тот же вечер. Уходили мы с Лерочкой последними, а у в метро я вдруг обнаружила, что забыла на работе сумку.

Лерочка тут же вытащила связку ключей от офиса и подала мне, попутно объяснив, как отключается сигнализация.

— Только тебе придется завтра прийти на работу пораньше, — предупредила она, — чтобы отпереть. Или завези вечерком ключи ко мне домой.

Я благодарно обещала явиться завтра первой и вернулась в «Сириус». Вот и Ленин стол. Господи, докатилась я до воровства! Нет, не до воровства, но все равно ужасно. Только я дала обещание Софье Александровне и обязана его сдержать. Я обещала сделать все, что могу, и я сделаю все, что могу. Пусть, кто хочет, меня осудит.

В ящиках царил хаос. Номера «Плейбоя» и «Калейдоскопа» соседствовали с какими-то накладными и обертками от импортных шоколадок. Хуже того — кое-где среди объедков копошились тараканы! А я, признаться, весьма брезглива. Мысль о том, чтобы оставить все в неизменном порядке, пришлось отбросить. Ни о каком порядке не могло идти и речи. Я надеялась, что сам Леня не в силах запомнить, что куда сунул в этой куче мусора. Там было все! Кроме одного — упоминания об Абрамове Вениамине Борисовиче и ЧП «АБВ» или о Софье Александровне. Неужели я ошиблась? Неужели я зря притащилась сюда, на ночь глядя, и взяла на душу грех? Надя, не впадай в панику, а примени интеллект. Каким образом ты на работе делаешь необходимые записи? Да на компьютере, разумеется! Как смеются мои коллеги, компьютер — лучшая записная книжка. Вот он, у Лени на столе. Теперь бы разобраться в этом нагромождении файлов! Ведь характер человека не меняется от достижений техники, и у кого хаос в бумагах, у того он и на диске с данными. А это что? Директория «АБВ». А в ней… странно. Только числа. Например, «15.07.98 — 1.5». И так строчек двадцать. Я переписала файл к себе и задумалась. Что бы это значило? По крайней мере, хоть какой-то улов у меня есть. Я сидела, размышляя, как вдруг… я услышала шорох у двери… кто-то скребся в замочной скважине… Мамочка! Что делать? Кто это? Вор? Убийца? Я судорожно выключила компьютер и спряталась за занавеску. Более надежного места в суматохе мне придумать не удалось.

Темная фигура бесшумно вошла в офис и двинулась прямо ко мне. Нет, слава богу, остановилась! Вздохнула. Нашарила рукой выключатель. Щелкнула им. Это Костик! Страх отпустил, осталось удивление. Фантастика! Директор фирмы под покровом темноты прокрадывается в собственный офис, чтобы… чтобы что?

Костик выдвинул нижний ящик Лениного стола и уставился туда с нескрываемым отвращением. Еще бы — там больше всего тараканов. Теперь следующий ящик, и еще… он в точности повторял мои недавние действия. Интересно, догадается ли включить компьютер?

Догадался. Включил. Поплавал немного в хаосе и что-то переписал на свою дискету. Раздраженно пихнул ногой центральный процессор. Встал. Неужели заметил меня? Как я объясню свое присутствие? Идиотка! Если бы я сразу не спряталась, все было бы в порядке. Забыла сумку и вернулась — чего тут такого. А теперь выходит, что я подсматриваю. Ну и денек — сперва подслушивала, а теперь подглядываю. Но я ж не знала, что это Костик. И вообще, не рано ли я сняла с него подозрение? Ведет он себя довольно странно. Какое счастье! Он идет не ко мне, а в свой кабинет. Чем-то булькает. Потом возвращается, почти умиротворенный. Уходит и запирает дверь.

После него в кабинет заглядываю я. На столе — полбутылки коньяка. Мне, что ли, приложиться во утешение? Нет, это уж слишком. А залезу-ка я лучше в компьютер к Костику. Вдруг там есть что посмотреть?

Ан нет! У Костика на входе стоит пароль. Не полюбопытствуешь! А с чего бы нормальному человеку ставить пароли на рабочем месте? Интересно, как дела у остальных «сириусцев»?

Пароли оказались на компьютерах Светланы Петровны и Вити. Впрочем, Витин я знала, поскольку случайно видела, как он его набирал. Однако заглядывать к нему сейчас не решилась. Это все равно, что читать чужие письма, да еще запечатанные. Если б я Витю всерьез подозревала, тогда другое дело, а без причины… нет, не стану.

Собравшись уходить, я потянулась к сигнализации — и застыла, осененная неприятным соображением. Когда Костик вошел в офис, она же была отключена! Что, если он обратил на это внимание? Впрочем, зная Лерочкину безалаберность, вряд ли серьезно удивился. Что ж, если завтра начнет при мне ей выговаривать, придется признаться, что я забегала на минутку за сумкой, а сигнализацию за собой включить забыла. Ну, не убьет же он меня за это? И в довольно мрачном настроении я отправилась домой.

Дома я намеревалась хорошенько изучить полученные данные, но не сумела, поскольку там меня ожидал сюрприз в виде распахнутого настежь холодильника. Первая мысль была о том, что я со своим расследованием окончательно впала в маразм и пора меня сдать под опеку. Дело в том, что забыть закрыть холодильник, по-моему, способен лишь круглый идиот, я же за последние дни совершила сей подвиг трижды. А ведь из-за этого внутри нарастает лед и необходима разморозка! Спасло от обострения комплекса неполноценности меня ни что иное, как лень. Вместо требуемой сложной процедуры я взяла и просто захлопнула дверцу. Нет у меня сил, и все тут!

Каково же было мое удивление, когда, зайдя через десять минут на кухню, чтобы с горя съесть пару бутербродов, я обнаружила прежнюю картину — то есть холодильник вновь оказался распахнут! Рядом невинно примостились Касьян с Амишкой, обмусоливая крайне вредную для их здоровья твердокопченую колбасу.

Я не выдержала, подняла Касьяна и строго посмотрела ему в глаза.

— Это ты хулиганишь? А совесть у тебя есть? Можно решить, что я вас не кормлю. Никакой ты не хороший кот, не любимый. Ты для меня чужой злой кот, понял? Чужой, злой, отвратительный.

Должна заметить, что он всегда очень тяжело переживает, когда я ему подобным образом выговариваю. Я, конечно, не утверждаю, что он понимает слова, но интонации улавливает замечательно. Уши у Каськи прижались к голове, усы встопорщились, и он пронзительно и противно завыл. Однако не успела я пожалеть его и простить, как подкравшийся Амишка укусил меня за ногу! Укусил, отскочил и жалобно заскулил, в ужасе от собственной безграничной смелости.

Ну, как я могла на таких сердиться! В результате полночи я провела за раздумьями не об убийстве, а о том, как же мне предотвращать другое, менее тяжкое преступление — коварное открывание холодильника. И ничего умнее, чем заклеивать дверцу скотчем, придумать не сумела.

 

Глава 11

На следующий день настроение у меня было неважное и ум заходил за разум. Вероятно, сказывалось-таки недосыпание. По крайней мере, мои взгляды на убийство вдруг коренным образом переменились. Если накануне я твердо решила, что преступник — Леня, то теперь подозрительными стали казаться все без исключения. Посудите сами! Леня такой противный и делает мне столько мелких гадостей, что мое подсознание радо свалить вину именно на него. Но мне нужна правда, а не то, что меня больше всего устраивает. По правде же Костик подозрителен ничуть не меньше. Он фигурирует в тетради и на фотографиях. Скорее всего, он и есть тот благотворитель, который поставлял Софье Александровне антиквариат. А чего стоит его загадочное ночное посещение офиса и изучение бумаг собственного помощника? Нет, он подозрителен, и весьма.

Теперь Олег. Раз он мне нравится, так и виноват быть не может? Он тоже есть на фотографиях и в тетради. И причина для убийства у него весьма веская. Итак, номер три.

Номер четыре — Витя. У него нет чувства юмора, а подобные люди способны на все. К тому же в моем тесте он собрался взрывать стену, символизирующую препятствия. Значит, готов устранять их любой ценой.

Светлана Петровна тоже показалась мне подозрительной. Почему, сама не знаю. По мелочам. Сегодня, например, она мимоходом заметила:

— Наша Наденька из тех воспитанных девочек, которые переводят незнакомых старушек через переход.

И посмотрела на меня выжидающе. А я ведь именно так познакомилась с Софьей Александровной! Задним числом я вспомнила, что наша бухгалтер и раньше бросала схожие намеки. К тому же на компьютере у нее пароль. И вообще, она для меня, что называется, вещь в себе. Что я о ней знаю, кроме ее увлечения Костиком? Да ничего. Самая загадочная личность конторы. Я, например, понятия не имею, как она ко мне относится — симпатизирует, равнодушна или терпеть не может. По ней не поймешь. При этакой скрытности легко скрыть даже преступление. Так что припишем ей номер пять.

В то, что убийца Лерочка, я не верю. Вернее, не верю в то, что она за целую неделю доверительных бесед сумела бы мне не проболтаться. А вот Юра… он явно пребывает не в своей тарелке. Муки совести? Номер шесть.

Остался Михаил Григорьевич. Вот уж кто совсем мне не подозрителен! Значит, он подозрителен как раз потому. В любом детективе такой персонаж оказался бы главным преступником. Номер семь.

Ух, я и разошлась! Раз так, почему бы не вспомнить Зинаиду Ивановну с Андреем? Они будут восемь и девять. А для ровного счета десятый — Сергей Бурков. Замечательный результат! Разгадать тайну записей Софьи Александровны и вернуться к тому, с чего начала — огромному количеству подозреваемых. Это надо уметь! Это надо быть такой недотепой, как я!

Короче, я впала в панику, самокритику и пессимизм. Я подсчитала, что работать в «Сириусе» мне оставалось две недели. Если за две недели я не найду убийцу, то не найду его никогда. Значит, надо срочно действовать! Мой метод рассуждений ни к чему не привел. Рассуждать можно до бесконечности, важны же не предположения, а результат. Впрочем, легко сказать — действовать. А как?

И тут я на свою голову вспомнила детективные романы. Сыщики в этих романах часто совершают нечто, что должно всполошить возможного преступника, и ждут его реакции. Наверное, аналогично стоит поступить и мне? Меня терзало чувство, что я должна скорее, скорее что-то предпринять, а не терять драгоценное время зря.

И я предприняла. Я отправилась на свою постоянную работу и набрала на компьютере следующий текст.

«Если вы не хотите чтобы известные вам и мне обстоятельства стали достоянием посторонних лиц будьте готовы по первому требованию заплатить определенную сумму».

Знаков препинания я не ставила нарочно, чтобы сбить всех со следу. Моя грамотность стала в «Сириусе» притчей во языцех. Так, что еще? Количество экземпляров? Десять! Десять конвертов, десять адресов. Чего мелочиться, правда?

Я опустила конверты в почтовый ящик и успокоилась. Вроде бы и впрямь сделала все, что в моих силах, и большего от меня требовать никто не посмеет. Успокоившись и придя в себя, я даже вновь вернулась к мысли, что убийца — Леня, поэтому лишь за его реакцией мне и следует следить, а остальные — нормальные люди. Эта мысль весьма меня взбодрила.

Неделя прошла спокойно. Зная работу нашей почты, я не удивлялась. В пятницу Костик предложил всем провести субботу у него на даче. Судя по всему, такое предложение было обычным, и отказываться от него считалось неблагодарностью. Впрочем, я и не собиралась отказываться. Мне обещали хорошее большое озеро, а купаться я люблю. К тому же Леня произвел на меня впечатление несколько вздрюченного. Я предположила, что он получил мое послание, поэтому была рада возможности последить за подозреваемым в выходной. Я не знала, что суббота станет роковой. А если б и знала? Колесо судьбы уже набирало ход, и остановить его было дано не мне.

 

Глава 12

Озеро и впрямь выглядело огромным. Мы расположились прямо на берегу, а на даче лишь бросили вещи. Я обреченно вздохнула. Сговорились, что ли, эти вредные «сириусцы»! Все мужчины, кроме Олега, вырядились в синтетические спортивные костюмы немыслимых цветов — костюмы того типа, который был на убийце Софьи Александровны. Один Олег не такой дурак, чтобы себя уродовать. Он в светлых брюках и голубой рубашке, очень ему идущих.

Костик надул чешский матрас, на который все посмотрели с вожделением. Большой, цветастый, он так и манил прилечь.

— Это мне, — раздраженно заявил Леня. — Вы все умеете плавать, а я нет. Не будьте козлами!

— А Надя? — поинтересовался Михаил Григорьевич. — Вдруг она не умеет.

— Ляжет вместе со мной. Матрас широкий.

— Ляжет, когда рак на горе свистнет, — мрачно вставил Витя.

Наш директор тут же захохотал, радостно хлопая себя по голым волосатым ляжкам.

— У-у! Ну, ты сказанешь! Ляжет она с ним, когда рак на горе свистнет. Это, Ленька, факт. Раньше не надейся. У-у! Раньше она с тобой не ляжет! У-у!

— Я умею плавать, — холодно заметила я.

— Брассом? — почему-то обрадовалась Лерочка. — Или кролем?

— Не знаю. Наверное, по-собачьи. Или по-лягушачьи. В общем, каким-то своим стилем, но плыть могу хоть весь день, и не устану.

— Надя, — улыбнулся Олег, — ты не можешь плавать ни по-собачьи, ни по-лягушачьи. Это совсем к тебе не идет. Ты, наверное, плаваешь по-русалочьи. Когда я увидел тебя в ресторане с распущенными волосами, я сразу понял, что ты из их породы.

Что за безобразие! Мало того, что в плавках он еще краше, чем в костюме, поскольку сложен, как Аполлон, и кожа у него гладкая, как у девушки, так он даже комплименты сочинять умеет! Откуда только такие берутся? И почему я должна подозревать его в убийстве? Кстати, он несколько возбужденнее, чем всегда. Только чем это объясняется — моим присутствием или полученным письмом? Впрочем, даже невинный человек, огорошенный подобным посланием, не останется спокоен. Господи, что на меня тогда нашло? Зачем я отправила всем анонимки? Было вполне достаточно Лени. Усердие не по разуму! Только сделанного не воротишь.

Мои размышления прервал голос Михаила Григорьевича.

— Вот я иногда смотрю на Надежду, когда у нее такое выражение лица, и думаю: а что у нее сейчас делается внутри? И никак не могу угадать. О чем она мечтает? Или нас оценивает? Многое бы отдал, чтобы узнать.

— Я же не в ломбарде работаю, — засмеялась я, — зачем мне оценивать?

А в глубине души подивилась наблюдательности столь среднего на первый взгляд человека. Такие вот тихие поумнее шумных!

— А правда, — вмешалась Лерочка, — я тоже все время думаю, кто же из них тебе нравится? И никак не пойму. Уж по Олегу-то все сохнут, так я даже про него не знаю, поощряешь ты его или нет. Или Витьку? Или Костика? Кто тебе нужен? Колись, а?

Я дипломатично сообщила, что все по-своему хороши, однако она не отставала, а остальные навострили уши. Поэтому я предпочла плавно сменить тему.

— Почти любую черту характера легко трактовать и положительно, и отрицательно. Пожалуй, у мужчин есть только одно качество, которое каждая женщина назовет недостатком. Ты как считаешь?

— Точно! — согласилась Лерочка. — Только одно.

— Но вы наверняка имеете в виду совершенно разные вещи, — предположил Михаил Григорьевич. — Поскольку вы сами разные.

— А мы проверим, — оживился Костик. — Вот вам ручка и бумага. Пишите.

Я написала: «Скупость», — и протянула ему. Лерочка подала свой листочек.

— Скупость, — вслух прочел наш директор. — Скупость. Два раза! Во дают!

И он восхищенно захохотал. Пожалуй, сегодня он хохочет чаще, чем всегда. И менее естественно. Тоже следствие моей идиотской анонимки?

Остальные мужчины подавленно молчали. В состоянии открыть рот был лишь Витя.

— Я не понимаю этих женщин! — гневно заметил он. — У людей бывает столько настоящих недостатков. Глупость, или наглость, или злобность. А им далась эта идиотская скупость! А это и не скупость вовсе, а предусмотрительность. Неужели ты б, Надя, хотела, чтобы я повел тебя в ресторан, назаказывал всего, а потом мне нечем было бы заплатить?

— Нет. — Я с трудом сдерживала смех.

— Вот видишь! А твой щедрый именно так бы и поступил. Надо ведь думать, за что стоит платить деньги, а за что нет. Рассчитать. Не бросать на ветер. Правильно?

— Конечно.

— Эй! — вмешался Леня. — На! Это тебе.

И он со вздохом протянул мне огромное красное яблоко.

— Спасибо! Ты очень щедр. — Я старалась не улыбнуться.

— А у женщин, — неожиданно заявил он, — самая плохая черта — это комплексы. Особенно у русских женщин. На западе комплексов нет.

— Какие комплексы? — заинтересовалась Лерочка.

— А всякие. Например, на западе все женщины уже давно купаются без этих ваших дурацких лифчиков. В одних трусах. А вы все надели купальники, как Дуньки из деревни. Смешно смотреть!

— Он прав, — хитро вставил Костик. — В Египте все бабы с голой грудью. Особенно немки. А сиськи — во!

Слово за слово, и они довели Лерочку до того, что она, пофыркав немного от возмущения, сняла бюстгальтер. Мои слова о том, что ее нарочно подначивают, она к сведению не приняла.

Возможно, немки, изначально загорающие без верхней детали туалета, выглядят в таком виде пристойно. Лерочкина же грудь так контрастировала по цвету с остальным телом, что глаза у зрителей лезли на лоб. Наша новоявленная западница гордо улеглась на полотенце, положив камешки на соски. Леня загоготал, а Костик бодро добавил:

— А теперь Светлана Петровна. Давай, Светик, не стесняйся. У тебя там не больше, чем у мужика, так что прятать нечего.

В этот момент произошло сразу несколько событий. Светлана Петровна размахнулась и ударила Костика по лицу. Одновременно Леня ногой сбросил камешки с Лерочкиной груди, а Юра вцепился ему в горло.

У меня от растерянности перехватило дыхание. Юра повалил Леню на землю и душил.

— Он его задушит! — крикнула я. — Он десантник!

Первым опомнился Михаил Григорьевич. Он попытался оттащить Юру от соперника — безуспешно. Вот очнулись от столбняка Костик и Олег, подбежали, тоже стали тянуть. Слава богу, разняли! Они держат Юру за руки, а тот рвется в бой. Леня с трудом поднимается, трет свое горло.

Лерочка подскакивает к Юре и прижимается к нему. Юра обмякает и садится.

— Ну и денек! — констатирует Костик, вытирая пот со лба. — Нервы у всех ни к черту. Ладно, Светик, извини. Я, конечно, козел. Но и ты хороша. Шуток не понимаешь. Мир?

Она молча кивнула.

— Теперь вы. Тебе, Ленька, давно пора дать по рогам. Сам знаешь, за что. Так что получил правильно. А ты, Юрик, не дури. Ты же мужик, ты понимаешь — сучка не захочет, кобелек не вскочит. Ни одна баба не стоит ссоры с мужиком. Бабы — отдых, а мужики — дела. Сейчас выпьете на мировую. А ты, Лера, надень свою наволочку от греха подальше. Видишь же, твой парень недоволен. Вот так!

Мое изумление возрастало. Костик, как мне казалось, абсолютно лишенный чуткости к людям, за пять минут сумел и впрямь утихомирить всех и навести порядок. Разумеется, искреннего веселья не наблюдалось, однако мы уселись и взяли в руки стаканы.

— Выпьем же, — предложил наш директор, — за мир в «Сириусе» и за его процветание. А также, — он сделал паузу, — за финансовый крах «АБВ».

— «АБВ»? — переспросила я, замирая. — Это что?

— Это, Надя, наш конкурент. Заправляет там один хитрый жид. И этот жид… уточнять не буду, но пытался он нас обскакать. А я ему крылышки-то подрезал! Да, Ленчик?

Леня неохотно кивнул, а в моих ушах зазвучало: «ЧП «АБВ». Коммерческие тайны». Он продавал коммерческие тайны «Сириуса» этому «АБВ», а Костик догадался. Порылся в Ленином компьютере и догадался. Но не выгнал помощника, поскольку с ним повязан. Сложное дело — бизнес. Теперь бы сделать какие-то выводы — материалу я сегодня накопила достаточно. Но для выводов нужна спокойная обстановка, а ее я обрету только дома.

Вскоре все полезли в воду. На берег я вышла, лишь изрядно проголодавшись.

— Ну, наконец-то, — приветствовал меня начальник. — Мы уж боялись, ты утонула. Утащил тебя этот… русалк. Ты так долго плаваешь нарочно или случайно?

— В каком смысле?

— Говорят, проводить в воде больше часу подряд полезно для здоровья. То-то ты у нас такая гладенькая! Светик, жрать охота — смерть. У тебя там все готово?

— Да, разумеется.

— Обед! — сложив ладони рупором, завопил Костик. — Обед!

Вскоре все собрались у разложенных припасов. Нет, не все.

— А Ленька где? Задрых, небось, на своем матрасе. Пригрелся. Юрка, ты молодой, глаза хорошие. Погляди, а? Я что-то не вижу.

Юра посмотрел на озеро:

— Вон, вроде бы, матрас. Почти у того берега. Но не уверен.

— Сплавал бы кто-нибудь и разбудил этого лоха. Юрик? Ах, да, тебе ни к чему. Олег? Ты же у нас спортсмен. Сплавай, будь человеком!

Олег глянул на меня, улыбнулся и пожал плечами. Он только что начал мне рассказывать о бабушке, маме и старшей сестре, с которыми он живет и которых очень любит. У меня замерло сердце. Он говорил так, словно готовил нас к встрече и хотел, чтобы мы друг другу понравились. Я готова была слушать до бесконечности, но Леню и впрямь следовало позвать. Поэтому я тоже улыбнулась и пожала плечами.

Отсутствовал Олег довольно долго. Я это время провела в тихих мечтах. Я забыла о тайнах и преступлениях. Я забыла обо всем. Господи, вот снова звучит его голос! Не голос, а музыка. Однако интонации тревожные.

— Его нет.

А это Костик:

— В каком смысле нет?

— В прямом. Один матрас. Пустой. Вот он.

— Подожди… значит, он вылез где-нибудь на берег. Вылез и спит.

— Я поискал. Разумеется, не везде, а рядом с матрасом. И покричал. Его нет.

— Во нудила! — вздохнул Костик. — Ладно, появится. Давайте есть.

После обеда Леня не появился. Мужчины отправились его искать.

— Не удивлюсь, если он влип в какую-нибудь историю, — неожиданно заявила мне Светлана Петровна. — С его-то характером…

— Да, — согласилась я, — с ним тяжело. Мне, по крайней мере.

— Тебе особенно. Вообще наша фирма не для тебя. Откровенно говоря, я удивляюсь, что ты к нам пришла, — и она выжидающе уперлась в меня глазами. — Ты ведь не того круга. Или есть какие-то причины?

— Я всего на три недели, — смутилась под ее взглядом я. — Подзаработаю. Какие еще могут быть причины?

— Работают не только за деньги, но и за интерес.

Возможно, многообещающий диалог продвинулся бы дальше, однако прискакала заскучавшая в одиночестве Лерочка, и мы перешли на более общие темы.