Олег быстро сменил свое сомнительное укрытие на небольшую березовую рощицу, где деревья окружали его со всех сторон, позволяя оставаться незамеченным. К тому же, его плащ тоже справлялся со своими обязанностями, скрывая носителя от любопытных глаз. Сейчас атлет был частью темноты, перемещающийся в ней и следующий за нею.

Он без особой надежды высматривал Алекса, который умело приземлился точно между камнями и естественно холмистым ландшафтом, а после уже наверняка скрылся в лесу или где-то на другой стороне озера. Олег не видел, что же там находилось, едва ли различая смутные очертания все тех же деревьев и каких-то непонятных нагромождений, когда-то определенно бывших единым архитектурным ансамблем, а сейчас являющихся просто грудой старых развалин.

Теперь уже спешить не означало победить. Состязание перешло в фазу, когда выигрывает тот, у кого достаточно терпения и выдержки, чтобы не выдать себя раньше, чем представит шанс для идеального удара.

Олег старался не терять концентрацию, но в голове то и дело проскальзывали мысли и воспоминания, совсем не подходящие к моменту. Грустные и веселые, совсем свежие, из последних событий и те, которым уже очень много лет. Он даже отметил, что переживает из-за того, что, возможно, в свою последнюю ночь в этом мире не может увидеть звезды, скрытые за темной пеленой облаков.

Тяжесть оружия в руке и с силой сжатые пальцы, напоминали ему, где он находится. Свободной рукой он прикрывал острие топора, чтобы не выдать свое местонахождение игрой бликов на металле. И хотя Олег почти на сто процентов был уверен, что атлет под номером два уже давно отправился на поиски оружия и полезных припасов, все равно продолжал вести себя очень осторожно, как будто тот был совсем близко.

Это продолжалось до того момента, пока где-то неподалеку не грянул выстрел.

Двойной залп, похожий на пальбу из обреза, за которым не последовало больше никаких звуков. Ни испуганного трепета крыл среди веток, ни звериного рева, ни человеческих вскриков. Последние, правда, могли и вовсе не успеть вырваться из горла, если пули или дробь угодили точно в цель.

Где-то в глубине сознания, Олег мог признаться, что порадовался бы такому стечению обстоятельств, но пока он не увидит тело, это будет лишь отголоском желания, быстро сгорающим в пылающем огне ненависти.

Поддаваться сейчас этому чувству было совершенно непозволительно. Атлету пришлось стиснуть зубы и, пригибаясь, побежать на уже затихший звук.

Но быстро делать этого не получалось. Олег останавливался через каждые десять метров, не желая угодить в еще одну ловушку, для которых в этой части арены было настоящее раздолье. Кругом деревья, похожие друг на друга. Толстые и тонкие чередующиеся стволы, пышные еловые ветки, за которыми могло быть спрятано, что угодно: от заряженного дробовика, до оголенного и запитанного электрического провода. За много сезонов фантазия создателей совсем не исчерпала себя и не стала банальной, наоборот, проявляя себя все более с изощренной стороны.

Найти место выстрела было проблематично по многим причинам, но что-то вело Олега вперед, и не он не сопротивлялся.

Преодолев рощицу молодых кленов и перепрыгнув еще парочку гаснущих фонарей, которым уже необходима была зарядка, он выбрался на небольшой холм, поросший мягким мхом. Ни кустов, ни деревьев. Зато ковер из листьев здесь был намного толще, чем в остальных местах, что мгновенно заставило Олега замереть на месте и, прислушиваясь к происходящему, осмотреться.

Если здесь и была скрытая ловушка, то она определенно могла претендовать на звание самой странной. С таким подходом, приходилось взбираться по склонам холма вверх, здесь можно было скрыть только обычный взрывной пакет или небольшую бомбу и то, вероятность задеть кого-нибудь из атлетов была невелика. Но место от этого более безопасным не выглядело.

Сев прямо на землю, чтобы быть похожим на камень, Олег сначала посмотрел по сторонам, убеждаясь, что нет никаких скользящих теней вокруг него, похожих на человеческие фигуры. И только после этого позволил себе медленно запустить ладонь в перчатке под толстый слой листьев.

Рискованным был каждый шаг, поэтому он не сомневаясь, делал то, что делал. Он с каждой секундой все сильнее убеждался, что здесь ему ничто не угрожает.

Пальцы уперлись во что-то холодное и твердое.

Аккуратно смахнув листву в сторону, мужчина приблизил лицо к земле и рассмотрел в темноте очертания круглого люка. После прикосновения к холодному металлу, участок на его поверхности засветился, и появилась голографическая цифровая панель, требующая ввести восьмизначный код.

Олег фыркнул. Это было что-то новенькое. Люк, ведущий куда-то под землю. Что там? Грааль? Или укромное место. Но чтобы это выяснить, необходимо было узнать код, что представлялось совершенно невыполнимой задачей.

Засыпав свою находку листьями, Олег отряхнул руки, стараясь запомнить текущее местонахождение и, обогнув холм, спустился с другой стороны, продолжив преследовать Алекса.

Это была погоня за пустотой. Куда бы не обращался взгляд атлета везде было одно и тоже: темный пейзаж, изредка разрезаемый вспышками света от начавших гаснуть фонарей, старый лес и бесконечные тропинки и дорожки, ведущие в разные стороны. Он подумал, что это было сделано для того, чтобы запутать участников, не позволяя им легко ориентироваться на арене, составляя у себя в голове ее карту быстрее, чем того требовал формат шоу. Создатели вряд ли могли себе позволить, чтобы состязание завершилось меньше, чем за день, что было вполне возможно в текущем сезоне.

И все же прошло не меньше получаса размеренного движения с остановками прежде, чем Олегу снова улыбнулась удача.

Атлет случайно наткнулся на недавно сработавшую ловушку.

Это был монопод с закрепленным не нем ружьем с коротким двойным стволом. Покоилась вся эта конструкция между двумя переплетающимися березовыми стволами, издалека похожая на еще одну из множества торчащих в разные стороны веток. Чтобы спустить курок, достаточно было пройти по едва различимой под слоем песка и грязи утоптанной тропе, больше похожей на звериную, чем созданную человеком. Над ней, судя по обрывкам, теперь трепещущим на ветру, была натянута прозрачная полимерная сеть. Это непросто растяжка, а еще одно произведение искусства: невидимая, легко рвущаяся и соединенная с датчиком, производящим выстрел. Старая добрая примитивная схема вновь сработала, как надо.

Олег снял ружье с подставки и повесил через плечо на специальный ремень, пристегнутый к прикладу. Он не знал, найдет ли патроны, но не мог оставить такое оружие кому-нибудь другому. К тому же, пока вес его ноши был совсем небольшим, ничуть не мешающим и не доставляющим настоящих неудобств.

В руках он по-прежнему сжимал топор, иногда выставляя его перед собой, когда выходил на какое-нибудь открытое место из-за деревьев, чтобы не попасть во что-нибудь наподобие этой ловушки.

Подойдя к сетке, он поморщился. Вживую она выглядела куда более невероятной, чем по телевизору. Наверное, из-за осознания, что теперь это совсем рядом с тобой и может таиться на пути в любом месте, поджидая тебя. Это реальность, а не чужая судьба, наблюдать за которой было совершенно безопасно из своей норы. Теперь же настал его черед погрузиться в сердце состязания и стать частью настоящего мира, а не иллюзорной безопасности за стенами арены.

Олег подумал, что вся Новая Москва — это одна большая арена, наполненная миллионами атлетов, которые едва ли подозревают об этом. Именно благодаря шоу, которое ставит рамки и ограничения, в мире за стенами, нет никаких пределов для человеческого безумия и жестокости.

Взмахнув рукой, будто разрубая эти бессмысленные мысли на мелкие части, он присел на корточки, пытаясь разглядеть на земле кровь. В этом занятии было совсем немного пользы, поэтому Олег быстро прекратил его и отправился дальше.

Теперь он двигался с постоянно вытянутой вперед рукой, при этом сам шел по самому краю тропы, чтобы иметь возможность для маневра.

Часть сознания, которая не была занята оценкой ситуации, рассуждала на тему, где же можно найти код от люка, ведущего в… Куда? Потайной бункер с оружием и припасами? Или там скрыт какой-то подземный ход, пронизывающий всю арену, позволяющий перемещаться по ней оставаясь незамеченным? Или это вовсе был некий технический узел, который атлеты и вовсе не должны были найти?

Последнее предположение было самым фантастическим. Все, что Олег знал о состязании, а этого накопилось совсем не мало, особенно после того, как он сам оказался внутри, говорило о том, что триумфаторы и те, кто стоял за ними, отнюдь не были идиотами, способными разместить нечто подобное под носом у участников, даже хорошо спрятав. Наверняка это все же один из действительно стоящих сюрпризов для атлетов, добраться до которого означало почти победить. Все дело было в этом самом почти.

Олег прекрасно помнил, как в прошлом году, летом, совсем молоденькая девушка с яркими карими глазами, прошедшая только подготовку перед шоу, умудрилась выиграть. Ей противостояли действительно сильные соперники, но все они оказались неспособны пережить состязание, в то время, как у этой девушки получилось, за счет умения собраться и просчитать все ходы. Сила и ловкость были не на ее стороне, но она с легкостью смогла компенсировать это своим умом и умелым использованием ловушек на местности, обратив их против своих врагов. Справедливости ради, этот ее талант не помог ей пережить поход в Кремль.

Покачав головой и решив разбираться с одной проблемой за раз, Олег снова остановился и прислушался.

Где-то вдалеке громко хрустнула ветка. Ему могло показаться или он выдал желаемое за действительное, но никакого другого ориентира все равно не было, поэтому атлет отправился на звук.

Он свернул с тропы, забравшись в заросли колючего кустарника. Каждый осторожный шаг казался ему слишком тяжелым и выдающим его местоположение, поэтому мужчина то и дело прятался за стволами попадающихся на пути деревьев и высматривал возможных противников. Олег не забывал о том, что вокруг может быть полного дикого зверья, а где медведи, там точно есть и волки, пусть ему и не довелось до сих пор услышать их пронзительного воя. Звуков, издаваемых животными, было вообще слишком мало. Вороньи крики, которые он слышал минут пятнадцать назад, уханье сов, редкие переливы ночных пташек и тот молчаливый мишка, перешедший ему дорогу, вот и все, что подкрепляло его знания о местной фауне.

В какой-то момент ему начало казаться, что он стал жертвой собственного воображения. Мальков на самом деле находится совсем в другом месте, а Олег гонится за призраком, но останавливаться в любом случае было поздно. Двигаться в выбранном направлении в любом случае было правильным: эту часть арены, он еще не исследовал, а значит, вполне можно было идти до самой стены.

Она высилась впереди черным пятном, гораздо темнее, чем медленно светлеющая темнота вокруг. Порочный круг, с усмешкой подумал Олег, оскалив зубы, позволив ненадолго вырваться и своему безумию, нарастающему бурей где-то в глубине сознания. Хотелось закричать и начать рубить ближайшее дерево, но куда лучшей альтернативой казалось с хрустом вонзить лезвие в голову соперника, притаившегося где-то впереди.

Стена же оставалась безразличной ко всему происходящему. Глядя на нее можно было представить, что за ней находится что-то поистине невероятное, захватывающее и поражающее воображение, но вряд ли даже любители самых смелых фантазий могли бы посчитать полуразрушенную Москву пределом мечтаний. Невозможно представить, сколько крови в фундаменте этой постройке, не говоря о том, сколько невинных душ погребено под так и не расчищенными завалами по всему мегаполису.

Олег остановился, удивившись мысли, промелькнувшей в голове.

Возвращаться в тот мир, что остался за спиной, за этой черной преградой, ему совершенно не хотелось. Он чувствовал свою связь с Марго, чувствовал себя во многом обязанным ей, но сейчас, будто став кем-то другим, он готов был умереть здесь, лишь бы не просыпаться, вновь понимая, во что превратилась человеческая жизнь.

Шуршание у себя за спиной он услышал чуть ранее, поэтому был готов к чему угодно, но пребывая в смятении, Олег не смог совладать со своим телом лишь частично уклонившись от тяжелого удара.

Ловко перекувырнувшись, не выпустив из рук топора, он сбросил с плеч мешок, обрез и обернулся.

Все это время он думал, что является охотником, когда на самом деле все обстояло немного иначе. Дичью он бы себя не стал называть ни в коем случае, но смотрящие на него горящие глаза Алекса Малькова имели свое мнение на этот счет. Атлет был весь перемазан в грязи. Костюм местами разорван, а сквозь прорехи в ткани виднелись глубокие порезы. В отличие от Олега он будто искупался в выгребной куче и сейчас практически сливался с темнотой и без маскировочного плаща. Пальцы его правой руки сжимали увесистый булыжник с прямыми гранями, которым можно было не только ударить, но и пырнуть, вполне вероятно не хуже, чем коротким ножом, разве что не с такой же скоростью.

— Ну что, Курганов, только ты и я. Узнаем, кто сильнее или подождем остальных?

Он перекинул камень из ладони в ладонь, будто пушинку. Стоя на полусогнутых ногах, атлет готов был броситься в бой, что совсем не вязалось с его желанием поговорить.

Олег поводил плечом, убеждаясь, что серьезно не пострадал.

— Как это странно, — продолжал Алекс, — нас как будто стравили, тебе так не кажется?

— Ты слишком много болтаешь.

Вокруг засветились сразу пять красных огоньков: из кустов, с веток деревьев, даже прямо над головой, будто камера висела в воздухе. Несколько минут назад ничто не выдавало присутствие такого количества транслирующих устройств.

— А мне нравится. Раз язык болтает, значит, я еще живой. Вот так.

Он высунул изо рта свой язык и быстро зашевелили им.

Это отвратительное зрелище будто подтолкнуло Олега в спину. Между ними было слишком маленькое расстояние для полноценного замаха, поэтому мужчина пытался ударить своего противника обухом топора в грудь и свалить на землю, получив преимущество и превосходство. К тому же Олег наблюдал за всеми атлетами в клетке, и представлял, на что тебе были способны. Скорость точно не была коньком его текущего противника, а вот выносливость играла против него.

Мальков конечно же блокировал удар, подставив левую руку, в которой ничего не было, но даже шага назад не сделал, только чуть покачнулся, что позволило ему провести ответный ход: гладкий булыжник полетел точно в лицо Олегу. Увернуться было несложно, но совладать с ринувшимся за ним в атаку мужчиной получилось уже не так просто. Болезненный удар в локоть заставил Олега выпустить из руки топор и вскрикнуть от колющего импульса, прошедшего по плечу до основания шеи. А после не удалось избежать захвата, который Алекс с завидной легкостью превратил в бросок через бедро.

Кости противно захрустели, пока Олег падал и катился по земле, но боль только раззадорила его. Подскочив на четвереньки, он бросился вперед, подхватив своего противника за ноги и уронив на торчащие повсюду корни деревьев.

Он чувствовал, что прямо сейчас может свернуть ему шею, но это было бы слишком просто. Придавив противника своим весом к земле, Олег вцепился ему в горло.

— Убьешь меня, — захрипел Алекс, — и не узнаешь, почему я продырявил девчонку.

Атлет пытался вырваться из крепкой хватки, но силы быстро покидали его. А Олег размышлял, так ли ему важно это знание и почему вообще Мальков заговорил об этом на краю жизни. Неужели он знал что-то такое, что можно было использовать в качестве козыря? Или же просто попытка уцепиться за любую возможность, чтобы хоть немного продлить свое существование?

Олег на мгновение ослабил хватку, и этого хватило, чтобы дернувшийся противник нанес ему удар в челюсть. Без вложенной силы выпад получился слабым, но его хватило, чтобы вырваться из захвата.

Вскочив на ноги, Алекс, дико хрипя и хватаясь за деревья, побежал куда-то в темноту, быстро скрывшись из виду.

Взревев от разочарования, Олег готов был броситься за ним, но вспомнил про свои вещи. Потратив несколько секунд на сложный выбор, преследовать ли атлета с голыми руками или же найти все оружие, он отдал предпочтение второму варианту. Но сделать это оказалось совсем нелегко.

Спотыкаясь о все те же корни, пытаясь разглядеть блестящее лезвие, Олег ворошил землю и листья руками.

Он подумал, что уже начал падение в ту пропасть, что будто приготовила для него Брида. Имея возможность избавиться от одного из противников, он вместо того, чтобы вычеркнуть его из списка участников, пошел на поводу у его слов и собственных мыслей, и теперь уже не сможет так легко убить мужчину с номером два, пока не узнает все, что тому известно о Маре и почему у них такая взаимная неприязнь, заразившая и Олега.

Наконец, нащупав деревянную ручку, он выпрямился. Оружие приятной тяжестью легко в ладонь. Немного ныл подбородок, во рту чувствовался привкус крови, но сейчас это не имело никакого значения: глупо было оценивать повреждения до конца боя, который обещал затянуться надолго. Подхватив мешок и двустволку, он поспешил вперед.

Утренние сумерки никак не начинались, и Олегу пришлось шагать почти наугад. Где-то за деревьями все еще слышался надрывный горловой кашель и хруст веток. Похоже, его удушающий захват повредил Алексу трахею. Но быть уверенным в этом наверняка, ему мешало понимание того, что с ним снова могли играть. Противостоящий ему атлет был мастером подобных приемчиков, разыграв из себя едва дышащего, когда сам был еще способен неплохо сопротивляться.

Пообещав себе, что не попадется на эту удочку во второй раз, Олег продрался сквозь густой ельник и буквально вывалился на обширную поляну у подножия высокого холма, на котором высился еще один дворец из красно-белого кирпича.

Постройка не была обнесена забором, а вход внутрь был за обычной дверью. Никаких дополнительных стен или ворот. Покой этого места ничто не охраняло. На первый взгляд, конечно же. Весной и летом здесь должен был быть ровный ковер зеленого газона, но сейчас огромное пустое пространство выглядело зловеще, будто говоря, что нечто кроющееся внутри дворца еще страшнее.

Олег замер.

Идти через подобное поле казалось настоящим самоубийством, но Малькова нигде не было видно, будто он уже скрылся за стенами, возвышающимися впереди.

Возможно, Алексу просто повезло пройти это и не попасться в какую-нибудь западню, лихорадочно раздумывал Олег над тем, что же делать ему. Снова надеяться на чудо было глупо, а подобраться к дворцу, как-то иначе, не представлялось возможным: холм был опоясан поляной со всех сторон и неизвестно какие ловушки были скрыты по всей этой огромной площади.

Отступить?

Сев прямо на землю и поджав ноги, мужчина уставился на лезвие топора, сейчас облепленного гниющими листьями. Разгоряченное дыхание вырывалось изо рта облачками пара. Он не собирался поворачивать обратно и прятаться в лесу, но и ломиться вперед просто так не представлялось возможным.

Успокоив разбушевавшееся сознание, Олег составил нехитрый план. Камней под ногами найти не удалось, зато веток и мелких сучков вокруг было достаточно. Отломав длинную сухую ветку от покачивающейся на ветру, сосны, он начал неспешно тыкать ею в землю перед собой, ровно в то место, куда собирался ступить. Но ни это действие, ни раскидывание вокруг мелких деревяшек не вызывало срабатывание каких-либо механизмов.

Олег должен был преодолеть поляну, как можно скорее, потому что даже в своем маскирующем плаще, он был здесь, как на ладони. Оставалось надеяться, что пока он идет по следам противника, тот не найдет во дворце какое-нибудь действительно стоящее оружие.

Один из красных огоньков двигался прямо за Олегом. Похоже, это была камера, закрепленная на летающем дроне или квадрокоптере. Эти малышки могли перемещаться по арене, выдавая такие ракурсы, которые не могли обеспечить закрепленные на ветках или стенах камеры с ограниченным углом обзора. Именно благодаря им зрители получали возможность разглядеть каждую эмоцию, каждую морщинку атлетов буквально от первого лица.

Тяжело дыша, Олег забрался на холм.

Оглянувшись, он покачал головой, понимая, насколько был уязвим в момент пересечения этой полянки. Здесь можно было обосноваться и устроить настоящую круговую оборону, особенно если за стенами строения все-таки есть оружие. Но что-то подсказывало ему, что если ловушек нет вокруг, то они обязательно должны быть внутри и их количество на квадратный метр…

Его размышления оборвал протяжный вопль ужаса. Не боли, а именно страха, чужого и первобытного.

У Олега не получилось представить, что же увидел Мальков, что так заорал.

Еще одно представление, чтобы сбить преследователя с толку? Или дворец действительно скрывал нечто отвратительное, что могло бы заставить взрослого мужчину так истошно кричать.

Вжавшись в стену возле окна, Олег заглянул внутрь.

Повсюду стояли какие-то крупные предметы, наверное, старая мебель, накрытые белыми простынями. Они сильно выделялись в темноте, будто настоящие приведения, решившие устроить вечеринку в просторной комнате. Это окно, как и четыре следующих, открывали вид на большой зал с широким камином, из которого сейчас что-то торчало. Олег не мог разглядеть, чем именно было это нечто, по форме напоминающее свернутый ковер. С потолка свисали длинные металлические цепи. Раньше на них должны были крепиться шикарные люстры, но сейчас от них остались лишь металлические обручи, также болтающиеся над полом, усыпанным мелкой каменной крошкой и осколками стекла. Кроме них его украшал незатейливый черно белый узор чередующихся квадратов и кругов, будто слившихся в каком-то странном танце.

Снова все захватила тишина.

От этого погружающего в глухоту состояния быстро становилось не по себе. Слишком сильно билось сердце, слишком противно по вискам тек пот. Даже холод, уже давно, казалось бы, ставший привычным спутником, беспощадно вцеплялся своими зубами в кожу, холодя кровь.

Олег облизнул губы и взялся за ручку на оконной раме. Но не успел он сделать и пол оборота, чтобы открыть задвижку, как с той стороны раздался громкий щелчок и рассекающий воздух свист.

Стальное прямоугольное лезвие на целых две ладони вылетело из окна, с корнем вырвав деревянные створки вместе с петлями.

Он не успел отдернуть руку. Заостренная щепка теперь торчала из запястья, каким-то чудом не задев вену, но от этого выглядела не менее пугающе. Провожая взглядом катящуюся вниз по земле оконную раму, Олег пытался не завыть от боли, сковавшей левую ладонь. Пальцы едва могли сжаться в кулак, вызывая рассерженный оскал на лице атлета.

Маячащий перед глазами красный огонек камеры взбесил его окончательно. Вытащив из стены болтающийся после удара ловушки кирпич, Олег метко швырнул его в летательный аппарат, не без удовольствия отметив, как тот, не успев быстро сманеврировать в сторону, громко звякнул и полетел к подножию холма вслед за куском окна.

Глядя на поблескивающее лезвие, Олег задумчиво провел по нему пальцами, будто желая убедиться, что оно настоящее. Шипя от боли, он перевел взгляд на поврежденную руку.

Нужно было избавиться от торчащей деревяшки и как можно скорее, при этом не повредив сухожилия. Лишиться важной конечности в начале состязания точно не входило в его планы. А победить с безвольно повисшей рукой будет проблематично, особенно, когда придется столкнуться с Грифом или Оскаром.

Олег снова прислонился к стене, несильно ударив по ней затылком. Зажав зубами воротник костюма, мужчина бросил топор себе под ноги и взялся за щепку, потянув из раны.

Боль несдерживаемым стоном вырвалась из его горла.

Отшвырнув окровавленную деревяшку в сторону, он опустился на колени, шумно дыша, думая только о том, чтобы не увидеть выходящего из-за угла Алекса. В ближайшие несколько секунд он будет ему не соперник. И любому другому противнику тоже.

Все его тело сковывала боль, усиливающаяся из-за того, что глаза видели, с какой скоростью вытекает кровь из запястья, унося с собой жизненную силу. Нужно было перетянуть руку повыше локтя, а потом наложить повязку и на место самой раны. На это ушел весь материал, который успел побывать и парашютом, и импровизированным рюкзаком.

Справившись с этим, Олег вновь закинул обрез за плечо, а так и не выброшенный змеелов металлической спиралькой был привязан к петле на поясе, которую раньше Олег не замечал. Левая рука плохо слушалась, и чтобы привыкнуть к этим ощущениям понадобится время. Топор занял свое место в ведущей правой руке, но атлет все равно чувствовал себя слишком уязвимым.

Подобный страх появлялся после первого настоящего ранения, которое в каждой новой битве будто обнуляло счетчик предыдущих, начиная свой список сначала.

Олег понимал, что теперь не сможет просто так убить Малькова. До тех пор, пока не узнает, что тот скрывает и почему все-таки он выбрал именно Мару из всех пятнадцати участников состязания.

Состязание. Чем же оно является на самом деле?

Повернув голову к лезвию, закрепленному на длинной стальной трубке, описавшей короткий полукруг от потолка до оконного проема, Олег усмехнулся. Ему повезло, что датчик этой ловушки оказался слишком чувствительным или, кто-то специально настроил его именно так, позволив атлету избежать смерти и продолжить поиск ответа на простой вопрос.

К остальным рамам он не стал приближаться, осторожно пробравшись внутрь через зияющий пустотой оконный проем, стараясь не пораниться еще больше.

Бросив взгляд вдоль стены, атлет убедился, что еще четыре куска острой стали готовы были сработать и пронзить незваного гостя, если тот попытается коснуться ручки на раме или ее самой. Лезвия поблескивали, будто сама смерть смотрела на мир живых с той стороны всегда открытыми глазами.

Осматривая комнату изнутри, Олег одновременно пытался как-то совладать со своей рукой. Мышцы все еще были слишком напряжены и плохо слушались, а боль не желала отступать. Неплохо было найти аптечку, но на подобную удачу он даже и не надеялся.

Хотя бы один медкомплект на арене всегда находили, но за него разворачивалось такое сражение, что лучше было бы истекать кровью, чем пытаться отобрать пачку бинтов и шприц с обезболивающим у озверевших соперников.

Олег представил, что прямо под ним на огне стоит огромная сковородка, на которую их всех и бросают по одному. Чем дольше ты находишься на раскаленном металле, тем сильнее ты меняешься, все больше теряя свою человечность и забывая, зачем вообще все это нужно и почему ты пришел сюда.

Лицо своей возлюбленной он представлял еще очень четко и помнил, что делает это ради нее, но все больше отвлекающих факторов стирали ее из его сознания. И самым главным из них была борьба за собственную жизнь. С атлетами. С ареной. С триумфаторами. И даже с самим собой. Со своими мыслями, будто неотступающая боль, разливающимися в голове и не желающими исчезать.

Они жили совей собственной жизнью, едва ли соотносясь с происходящим и будто издевательски подсовывали вечно раздражающие воспоминания о детстве или о его последних днях до начала состязания.

Превозмогая боль, Олег сжал кулак левой руки, издавая какие-то дикие звуки, сквозь сжатые зубы.

Мелкая дрожь пробежала по всему телу.

В тишине было слышно, как в коридоре скребутся мыши или крысы. Сквозняк проникал внутрь через выбитое окно, гоня по полу мелкий сор и каменную крошку. Болтающиеся цепи наполняли зал металлическим позвякиванием, будто мечтавшие стать самым причудливым воздушным колокольчиком в мире.

Олег приподнял одну из простыней и, не без опаски, заглянул под нее.

Пианино с выбитыми клавишами, которые сейчас валялись возле деревянных подножек. Лакированный музыкальный инструмент выглядел так, будто его пыталась сожрать свора собак: по всем поверхностям виднелись сколы и царапины, глубокие дырки, похожие на те, что остаются от звериных клыков. Олег конечно чаще видел такие раны на людском теле, но и на дереве они мало чем отличались, разве что не кровоточили.

Он посмотрел на свою перевязанную руку. Светлый материал ткани приобрел багровый оттенок. Кровь не останавливалась, хоть и текла не так сильно, как раньше. Сдавленно выругавшись, Олег пожалел, что не способен подобно альбиносу равнодушно относиться к полученным ранам и, более того, вообще не обращать на это никакого внимания.

Оскар должен был выйти на арену предпоследним, что значительно облегчало его задачу по выживанию.

Появилась совсем запоздалая мысль, что все участники состязания записали в жнецы именно его еще и потому, что он был первым. Нет ничего лучше, чем подготовиться к встрече остальных и методично убивать тех, кто слишком выделяется или намного превосходит других атлетов. Никому и в голову не приходило, что настоящий жнец начнет игру под девятым номером, когда одна половина участников уже будет убивать друг друга, а вторая все еще томиться в ожидании.

Покачав головой, Олег обнаружил под остальными простынями большой круглый стол, на который будто вылили банку кислоты, гору из старых стульев, громоздившихся прямо посреди зала, что-то вроде буфета, пустого и без стеклянной дверцы, и низкий продавленный пуфик, обтянутый черным сатином.

Именно он больше всего привлек внимание мужчины, совершенно не вписываясь в перечень увиденных предметов. Он словно был совсем из другого времени, как и все люди, оказавшиеся на этой арене.

Поглядев на дверной проем, за которым должен был начаться коридор, Олег так думал, он сдернул простыню и несильно стукнул топором по мягкому на вид сиденью.

Металлический звон наполнил помещение.

Довольно растянув губы в улыбке, Олег еще раз осмотрелся, убедившись, что он по-прежнему один, и принялся аккуратно срезать ткань с пуфика. Это оказалось довольно сложным занятием с использованием только одной руки. Вторая все еще едва слушалась своего хозяина, который возлагал большие надежды на то, что было спрятано в очередном тайнике.

Но про себя он отметил, что очередным его назвать сложно. Похоже, триумфаторы немного перестарались с ловушками и попытались как-то компенсировать это. Ничего лучше, чем хорошенько запрятать полезные вещи они, будто не придумали. Возможно, тайников могло быть и больше, но Олегу довелось найти лишь второй за все время своего пребывания здесь. В прошлых сезонах, за один час первый участник состязания иногда умудрялся обвешаться снаряжением не хуже бывалого спецназовца. Ему такой возможно явно никто не предоставил.

Тем более, теперь уже поздно думать об этом, лучше сосредоточиться на текущем положении дел, а оно было не самым радужным. Сейчас Олег едва ли мог сражаться в полную силу. За спиной все еще висело ружье, но без патронов от него не было совершенно никакой пользы. А махать топором одной рукой тоже было не лучшей идеей: идя только в атаку, а с таким раскладом поступить можно было только так, ты остаешься совершенно беззащитным.

Плотная обивка, наконец, поддалась и сквозь широкую прорезь атлет смог разглядеть матовый сенсорный дисплей. Засунув ладонь внутрь пуфика, он извлек из него очень странное на вид устройство. Оно было похоже на нечто среднее между мобильным телефоном, блоком управления микроволновки и портативным аудиоплеером с широким динамиком.

Олег знал, что это такое и был совсем не рад тому, что состязание перешло на следующий уровень жестокости. Китти была права, когда говорила, что все будет иначе.

В своих руках мужчина сжимал «грязную» бомбу замкнутого радиуса действия. То, что казалось колонкой, на самом деле было капсулами с токсином, который разрушался, вступая в реакцию с кислородом, но перед этим успевая проникнуть во все живые организмы на обширной территории. Судя по размеру устройства, он равнялся примерно восьми или десяти метрам, может чуть больше. Сам взрыв мог быть не сильным, похожим на пшик рождественской хлопушки, но любой вдохнувший токсин, был обречен на мучительную смерть.

Олег не мог точно сказать, чем заряжена подобная бомба, но ему довелось несколько раз видеть ее в действии. Многие боевики и террористы на южных границах страны, еще до краха, уже не гнушались применять подобное в противостоянии с силовиками и миротворцами. Из-за разработанной технологии, позволяющей контролировать распространение химического реагента, страдали лишь выбранные участки. А применяя подобное оружие против военизированных конвоев, можно было и вовсе вывести из игры всю живую силу противника, не повредив технику, оружие и припасы.

Не смотря на то, что сейчас эта бомба была ему бесполезна, Олег не сомневался, что это по-настоящему стоящая находка. Но глядя на темный экран устройства, он не был уверен в том, что сможет пустить ее в дело. Совсем одно убить человека своими руками, и другое заставить его страдать.

От рюкзака-парашюта уже ничего не осталось и Олегу пришлось сделать новую сумку из белой простыни. Быстро справившись с этой задачей, отметив, как все лучше и лучше он себя чувствует, мужчина закинул свою ношу за спину и выглянул за дверь.

С той стороны действительно оказался просторный темный коридор. Повсюду валялись обломки картинных рам, но самих холстов не было видно. Ни целых, ни разодранных. Только клочки бумаг, которыми игрался ветер, то взмывали над полом, то скользили по нему, будто маленькие кораблики по волнам. Высокий потолок выглядел зияющей черной дырой, зависшей над головой, как та самая пресловутая бездна, почему-то оказавшаяся совсем не там, где ей положено быть, но от этого не менее внимательно вглядывающаяся в тебя.

Пнув небольшой камень, попавшийся под ногу, и глядя, как тот громыхает по полу, Олег шагнул вперед.

В коридоре не было окон, но света хватало, чтобы без проблем разглядеть все мелкие объекты. Объяснить, как такое возможно, атлет не мог, но ему было все равно.

Куда более странным ему казалось совсем другое. После того дикого крика Малькова, Олег больше ничего не слышал. Всем завладела тишина, уже ставшая привычной на этой арене. Наверное, днем все будет немного иначе: проснется лес и его обитатели, но сейчас, в предрассветной тьме, не было никаких звуков кроме тех, что сам атлет издавал при движении, да биение его сердца.

Сосредоточившись на несколько мгновений на собственном пульсе, Олег довольно ощутил, как его организм, несмотря на несколько серьезных поверхностных повреждений, был в полном порядке.

Оказавшись возле еще одной закрытой двери, мужчина подумал, что понятия не имеет, насколько дворец действительно огромен или же мал. Может, следующее помещение было последним, а может, лишь началом длинной вереницы просторных залов и переходов между ними. Почему-то сейчас это казалось очень важным и непременно нуждающимся в немедленном выяснении, как будто от этого зависела его жизнь.

Олег покачал головой и, держа наготове топор, толкнул дверь от себя.

То, что открылось его взору, потрясало. В каком-то смысле это было фантастически невероятно, завораживающе. И одновременно отвратительно.

За дверью оказался самый настоящий бальный зал, в котором без проблем могло поместиться человек шестьдесят. Светлая отделка на стенах сохранилась до сих пор, украшенная пыльными лентами и давно высохшими и почерневшими цветами. Как и в былые дни, повсюду были расставлены столы и стулья с высокими резными спинками, но вот сидели за ними отнюдь не живые люди.

Мертвецы, облаченные в дорогие костюмы и пышные платья. Некоторые тела уже начали разлагаться и истончали жуткий запах. Кожа частично сползла с лиц, обнажая белые кости черепа. Из спин, животов и рук некоторых торчали обломки металла, ручки ножей, кривые опалившиеся лезвия циркулярных пил и даже блестящая лопатка для торта, попалась Олегу на глаза, пронзив легкое ближайшего к нему мужчины, буквально расплывшегося по своему стулу. Некоторые из этих гостей бала мертвых, не имели конечностей или даже пребывали в своей позе без головы, совершенно естественно смотрясь на фоне всех остальных.

Кричать было нельзя. Это выдало бы его местоположение. Но подступивший комок к горлу сдержать не удалось. Сдавленными спазмами рвота вырвалась из его рта и растеклась под ногами небольшой лужицей. Противный кислый привкус застыл на губах.

Вытирая рот ладонью, Олег пытался понять, кто все эти люди и зачем их здесь выставили напоказ.

Заглянув внутрь и убедившись, что других живых кроме него здесь нет, атлет зашел в зал. Ловушек тоже не наблюдалось, но они здесь были лишними. Ужас, внушаемый подобным зрелищем, был несоизмерим с любым другим возможным событием.

Олег посмотрел по сторонам и насчитал целых семь мигающих красных огоньков. Наверняка эти кадры будут смаковать снова и снова, демонстрируя крупные планы живых атлетов и тех, кто мог бы ими стать, но не смог пройти предварительный отбор в состязание, и попав на шоу лишь в качестве диковинного экспоната больше подходящего кунсткамере, чем бальному помещению.

Он узнал одного мужчину. Того самого краснощекого здоровяка, который рядом с ним начинал отбор.

Триумфаторы на самом деле решили вывести состязание на совершенно новый уровень, подняв все возможные планки. И у них это неплохо получалось, судя по тому, что уже довелось увидеть на новой арене. А какие еще секреты она скрывала в себе, оставалось только гадать.

— Курганов! — голос Алекса, усиленный пустыми помещениями, донесся до слуха Олега, — Нашел уже неудачников? Жуть.

Он был выше. Второй этаж, но совсем недалеко. Где-то за одной из трех дверей в зале должна была находиться лестница, ведущая наверх. Что ждало там, Олег уже не хотел знать. Но там же находилась и его цель, сейчас, как будто зовущая его к себе. Мальков выманивал его, несмотря на то, что уже продемонстрировал умение быть настоящим охотником.

— Ты бы видел блеск в глазах девчонки, когда я выкинул ее из окна. Это ведь ты тогда помог ей? Не думал, что у тебя есть подобные чувства. Поделись, каково это иметь слабость?

Из-за множащегося эха было сложно ориентироваться, но Олегу не оставалось ничего иного, кроме как молча преодолеть зал с мертвецами и закончить затянувшуюся схватку.

Одна из перегородок вела к выходу из дворца: за ней метрах в десяти по коридору темнели двустворчатые двери, ручки которых были сплетены с внутренней стороны кованой цепью, запертой на амбарный замок. А вот следующая дверь, немного приоткрытая, будто специально оставленная в таком положении тем, кто уже прошел через нее, действительно открывала путь к широкой лестнице с множеством ступенек, поднимающимися ко второму этажу. Обзор здесь был ничем не ограничен, позволяя Олегу увидеть, что ни одной угрозы на его пути нет.

Кроме самой лестницы.

Некоторые из ступенек выглядели очень странно, будто полыми, уже выплюнувшими из себя нечто, чего однозначно следовало опасаться.

Осматривая лестницу через щелку между дверью и стеной, Олег пытался понять, как же работает эта ловушка. Он подумал, что есть и другой путь, которым воспользоваться будет гораздо умнее, чем ломиться напрямик. Но вместе с этой мыслью появилась и другая: если есть и другой путь, значит и Мальков мог использовать его, чтоб спуститься обратно.

Коротко выдохнув, Олег резко обернулся, позволяя правой руке, подчиняясь законам физики, приобрести ускорение и по широкой дуге рубануть воздух.

Он по-прежнему был один.

Но куда лучше выглядеть смешным и живым перед мертвецами, чем присоединиться к их обществу в этом зале навсегда.

Тихо жужжащая летающая камера отшатнулась от него, будто оператор решил, что Олег вновь будет бросаться камнями. Но атлета не заинтересовала эта перспектива. Вяло отмахнувшись от миниобъектива рукой, он принялся осматривать стены, в поисках потайного хода, стараясь не замечать режущего легкие запаха тлена и разложения.

— Она сопротивлялась, — снова раздался голос Малькова, — ох, как же она сопротивлялась. Настоящий огонь. Не удивлен, что она тебе понравилась. Только знаешь, говорят, что такие, как она, быстро гаснут. Может, я даже проживу достаточно, чтобы увидеть, как кто-нибудь вскроет ее горло.

Сдерживаться становилось все труднее. Олег хотел ответить, но понимал, что это не поможет. Ему было нужно нечто большее, чем пустой треп, пусть и сильно раздражающий.

К тому же, Олег хоть и не верил в подобный вариант, но все же допускал, что это возможно, Мальков мог уже наполовину спятить, и его крик был больше разговором с самим собой, чем с реально существующим человеком.

Наконец, рука скользнула в углубление между старой каминной кладкой, где нашелся небольшой переключатель, нажатие на который привело к тому, что целый кусок стены всего в паре шагов от Олега, превратился в еще одну дверь, позволив войти в скрытый ранее ход.

Там было совсем темно, но уже через несколько секунд движения, атлет без труда различил тусклый свет, источником которого был напольный фонарь, работающий от очень хороших аккумуляторов или просто потребляющий немного энергии за счет самых слабых ламп, скрывавшихся за плотным металлическим кожухом. С помощью этого света нельзя было разобрать, что творилось в самом дальнем конце хода, представлявшего собой скорее узкий лаз, высота которого не позволяла идти в полный рост. Его можно было преодолеть только пригнувшись.

Олег опасался, что в таком тесном пространстве у него не остается пространства для маневра в случае срабатывания какой-нибудь ловушки, но их на пути не оказалось или же ему вновь посчастливилось не наступить на какой-нибудь запускающий механизм.

Тайный ход шел под небольшим уклоном вверх, только подтвердив мысли Олега о том, что на второй этаж можно было подняться несколькими путями.

Рука уперлась во что-то мягкое и податливое. Замерев Олег понял, что дошел до конца: дальше дорогу преграждал только чуть колыхающийся по воле сквозняка гобелен. С обратной стороны старое полотно было покрыто плесенью и какими-то непонятными темными пятнами, и разводами.

Из помещения впереди доносились странные звуки.

Олег задержал дыхание и чуть потянул ткань на себя, чтобы увидеть, что же там происходит. Но стоило ему колыхнуть гобелен сильнее, чем ветер, как что-то тяжелое ударило его в плечо.

Отступать и уворачиваться в узком проходе было невозможно. Радовало только одно: это не западня, которая сразу бы убила его, а значит, он нашел того, кого искал.

Взревев и с силой оттолкнувшись ногами от пола, Олег просто нырнул вперед. Сейчас ему важнее было выбраться из потайного хода, чтобы увидеть и оценить ситуацию, которая пока выглядела как черная пелена перед глазами смешанная со светлыми пятнами боли, от ощутимого удара в больную руку.

Веса атлета хватило, чтобы вывалиться в небольшую спальню, в которой еще сохранилась широкая кровать под дырявым и покрытым паутиной балдахином. Деревянные столбики были частично сломаны или изъедены насекомыми, оставившими после себя причудливый узор на темном дереве. Повсюду валялись книги, обрывки шелка и битое стекло. А прямо посреди комнаты, держа наперевес длинную палку, стоял Алекс.

Выглядел он на самом деле безумно. Грязь засохла на его лице и отваливалась кусками, будто кожа. Глаза нездорово поблескивали, словно они видели что-то такое, что было скрыто ото всех остальных. Правая щека у него была разодрана и текущая кровь, смешивалась со всей той дрянью, в которой был перемазан мужчина.

— Они хотят не только прикончить нас, но и поиграть нами в кукол, — будто не видя Олега, быстро зашептал Мальков, — в больших и самых особенных кукол.

В комнате одна за одной активировались камеры, подмигивая атлетам своими красными глазками. За окном парили два дрона, едва не мешая друг другу, чтобы иметь лучший обзор происходящего.

Олег не стал вступать в долгие и бесполезные разговоры. Вскочив на ноги и забыв про боль в руке, он одним движением перехватил оружие Алекса, а топор уже взмыл в воздух.

— Она работает на них.

Взгляд Малькова прояснился и он без тени страха уставился на Олега.

Лезвие застыло.

— Что?

— Она работает на них, — кивая, повторил Алекс, — рыжеволосая девчонка. Думаешь, она могла пройти отбор, умея только ножами махать? Бред, ее убили бы первой, даже не раздумывая и не глядя на ее косу до задницы.

— Ты лжешь, — только и смог выдохнуть Олег.

Они стояли, не двигаясь, глядя друг на друга. Мальков не пытался вырвать свою палку, наблюдая, как по нее стекает струйка крови из поврежденной левой руки первого атлета. Топор начал подрагивать: держать такую тяжесть навесу оказалось непростой задачей даже для тренированного военного.

— Поэтому я и пытался убить ее. Она хуже жнеца, — неприязненно продолжал Алекс, — потому что мы не знаем, какова ее задача.

— Мне все равно.

Олег готов был продолжить нападение, но вместо этого, все еще находясь под впечатлением от услышанного, пропустил удар ногой в живот. Он не упал только потому, что за ним оказалась стена, позволившая не растянуться на полу.

От второго точно такого же удара, Олег отшатнулся, тут же получив по спине палкой.

Мальков неплохо управлялся со своим громоздким оружием в небольшой комнате. Он успел изучить все торчащие из стен и пола обломки и сейчас с легкостью вращал шест не задевая их и не теряя скорости.

Стоило отметить, что несмотря на все, удары у него не получались сильными. Уворачиваясь снова и снова или подставляя топор и сбивая темп вращения палки, Олег осматривал тело своего противника. На правом боку костюм был разорван, а торчащие из-под него тряпки говорили о том, что и Алексу тоже досталось. Напоролся ли он на какую-нибудь ловушку или столкнулся с медведем: неважно.

Олег отклонился, пропуская очередной поворот шеста, и тут же шагнул вперед. Он оказался слишком близко, чтобы использовать топор. Пришлось, превозмогая боль, сжать левую ладонь и ткнуть пальцами точно в рану Алекса.

Мужчина заревел от боли и выпустил шест из рук. Брызнувшая кровь из открывшейся рваной раны, полилась на пол. Скользя и не замолкая, оглашая весь дворец своими криками, Мальков дышал, как рыба, выброшенная на берег: широко открывал и закрывал рот, будто не глотая кислород. Он выскочил из спальни и, опираясь на стены, спотыкаясь о крупный мусор, пытался побежать по коридору, ведущему к лестнице.

Олег шел за ним.

Как с таким ранением он вообще продержался, думал он, глядя на настоящую реку крови, разлившуюся по следам атлетам.

— Мы все большие куклы!

Этот крик уже на самом деле был полон безумия. Боль сводила мужчину с ума. Он уже почти визжал, пытаясь ладонью как-то закрыть дыру в боку. Похоже, это было последствие выстрела, от которого он не смог уклониться. Охотничья дробь с близкого расстояния должна была разворотить кишечник. Долгая и мучительная смерть, но Мальков умудрялся держаться не хуже альбиноса, вдобавок еще и нанеся немало вреда своему противнику.

Олег шел достаточно далеко позади, чтобы успеть среагировать на любую хитрость Алекса. Даже на бросок ножа.

Это было не обычное лезвие с ручкой, а заточенная кость, прекрасно сбалансированная и предназначенная только для того, чтобы поражать цель с относительно безопасного расстояния. Кажется, на ней даже был какой-то узор, словно на ритуальном оружии африканских племен.

Олег успел разглядеть это, когда нож пролетел в сантиметре от его глаза, сильно оцарапав кожу на многострадальной щеке. Не желая оставаться в долгу, он размахнулся и запустил в полет, казавшийся совершенно не предназначенным для этого, топор.

У Малькова уже не осталось сил на резкие движения. Все, что он сделал, так это оттолкнулся от стены и с кроваво-безумной ухмылкой застыл посреди коридора. Лезвие вонзилось ему точно в грудь, вырвав из горла последний тяжелый хрип, множимый эхом под потолком.

Сила удара подбросила атлета в воздух и швырнула вниз по ступенькам, до которых он пытался добраться.

Одна за другой срабатывали ловушки: под тяжестью человеческого тела из боковых граней ступеней, разбивая тонкую облицовку, вырывались короткие стрелы и дротики, с блестящими титановыми наконечниками, способными дробить кости при соответствующей силе ускорения. Сила была достаточной. Все за несколько секунд, Олегу они показались застывшей вечностью, тело мертвого атлета было нашпиговано стрелами, торчащими ото всюду. Кровь текла, будто вода сквозь пальцы, заливая подножие лестницы.

Олег пощупал свою щеку и отвернулся от этого зрелища. Он подошел к высокому окну у стены. За его спиной висел, опустившийся из-под потолка, квадрокоптер, почти не издавая никаких звуков.

Мужчина закусил губу, чтобы сдержать рвущуюся наружу злость. Ему не стало легче, не стало проще. Это было первой смертью, от которой по ту сторону экранов зрители должны были просто зайтись в неистовом восторге, убеждаясь в правильности своих ставок или же разочаровываясь в выбранном фаворите.

Глотая воздух короткими вдохами, Олег наблюдал, как высоко в небо над ареной взмывает красная сигнальная ракета и разрывается тучей ярких искр.

Это был знак, что на одного участника в состязании стало меньше.