Жили-были дедушка Пятань и бабушка Алду. Не было у них никого — ни рождённого, ни растущего, ни сынка, ни дочки. А что поделаешь?

Вот раз колол дед Пятань дрова и отхватил топором палец.

— Эх, — говорит, — Алдуня, остался я теперь без пальца!

Завязал руку тряпицей, взвалил соху на телегу и поехал в поле землю пахать. А бабушка Алду выкопала под лопухом ямку, положила в неё палец и засыпала землёй.

Испеклись в печке лепёшки, налила бабушка в кувшин кислого молока, поставила в корзинку — собралась деду полдник нести. Только за порог ступила, вдруг слышит — кто-то в дудочку дудит, тонким голоском припевает:

Глянула бабушка Алду под лопух, а там маленький мальчоночка сидит, в дудочку дудит.

— Ой, ты кто такой?

— Я — Пяльхкяня — Пальчик, твой сынок. Дай, ава, корзинку, пойду отцу полдник отнесу.

Обрадовалась бабушка Алду, говорит:

— Погоди, я тебя хоть одену.

Сшила она из платочка рубашечку и порточки, сплела из соломы лапоточки. Оделся Пяльхкяня, взвалил на спину корзинку и пошёл в поле. Приходит и говорит дедушке Пятане;

— Дай, атя, вожжи, я пахать буду. А ты поешь, отдохни.

— Да ты кто такой?

— Я — твой сынок Пяльхкяня.

Обрадовался дед, отдал сыну вожжи, сам сел полдничать. А Пяльхкяня пашет и поёт:

Ехал в ту пору мимо поля чужеземный лорд-милорд из английской стороны. Остановил коней, спрашивает деда:

— Что за чудо? Никого не вижу, а песню слышу, да и лошадь сама пашет.

— А это мой сынок Пяльхкяня пашет и песню поёт.

Разглядел чужеземец Пяльхкяню и пристал к деду: продай да продай!

Упёрся дед Пятань, не хочет сынка продавать, а Пяльхкяня взобрался к нему на плечо и в ухо шепчет:

— Не бойся, атя, продавай!

Отсыпал лорд-милорд деду горсть золотых монет, завернул Пяльхкяню в платок, положил в карман и покатил за семь полей, за семь лесов, за семь морей, в свою чужеземную английскую сторону.

Приехал, стал гостей созывать, чтобы чудо показать.

А Пяльхкяня провертел в платке дырку, вылез из кармана, взобрался на дерево, ждёт, что дальше будет.

Съехались со всех сторон к лорду-милорду гости, хлопнул он себя по карману и говорит:

— Вот где у меня заморское чудо! — и вытащил платок. А в платке только дырка.

Разозлились гости, закричали, руками замахали, чуть было лорда за обман не прибили.

А Пяльхкяня сидит на дереве и думает: как ему до дома добраться? Тут прилетела к своему гнезду птичка-невеличка. Говорит ей Пяльхкяня:

— Птичка-невеличка! Полетишь ты за семь морей, за семь лесов, за семь полей! Возьми меня с собой, к отцу-матери домой!

— А что ты мне за это дашь?

— Я комариков наловлю, твоих деток накормлю!

Обрадовалась птичка:

— Ладно, — говорит, — лови!

Выдернул Пяльхкяня из рубашки ниточку, сделал на конце петельку. Сядет комарик в петельку, потянет Пяльхкяня за ниточку — и комарика поймает. Наловил комариков, покормил птенчиков. Говорит ему тогда птичка-невеличка:

— Садись, Пяльхкяня, ко мне на спину. Полетим!

Сел Пяльхкяня, и полетели они за семь морей, за семь лесов, за семь полей — прямо к мальчику домой.

Видят: сидят на пороге дедушка Пятань и бабушка Алду, тяжко вздыхают, сынка вспоминают. Сорвал Пяльхкяня былинку, сделал дудочку да как за дудит:

Услыхал дед Пятань, услыхала бабушка Алду, обнимают Пяльхкяня, целуют, за стол сажают, мёд-вино наливают, пирогами угощают.

И я там был. Налили мне мёду, а выпил воду, налили вина, да кружка без дна, подали пирог, а я бежать со всех ног. Вот и сказка вся.