Перевод с малайского В. Брагинского

Эту повесть сочинили рассказчики стародавних времен, чтобы поведать о восседающем на славном престоле достохвальном государе, наделенном великой сокровенной силой, повелителе множества высокородных владык. Не счесть было у него во дворце знатных прислужниц и кормилиц, и сиял тот дворец от яркого света китайских фонариков, светильников и свечей. Поистине велико было могущество государя Махараджи Пуспы Индры!

В счастливый день родилась у государя дочь, по красоте не знавшая себе равных в Небесном Царстве. Она вся сверкала, будто золотая, даже глазам было больно смотреть на нее. Кесумой Деви нарекли государь и государыня царевну и повелели возвести для нее дворец посреди равнины. Собирались там небожители поразвлечься, стравливали слонов, при лунном свете предавались забавам духи. И была та равнина столь прекрасна, что назвали ее равниной Восторга.

Тот, кто сложил эту повесть, рассказывает, будто все раджи без памяти влюблялись в царевну, стоило им увидеть ее портрет. Без единого сорок царевичей сваталось к Кесуме Деви, но всем им Пуспа Индра предпочел сына Махараджи Индры Менгиндры Дэвы, двоюродного брата своей супруги, за которого и просватал царевну. Юноша был до того хорош собой, что казалось, солнце взошло в небесах, когда он выходил прогуляться днем, а ночью — будто воссияла полная луна. Родители нарекли сына Индрой Шахом Пери и даровали ему во владение огромное царство.

А теперь расскажем о Махарадже Пуспе Индре Кучи. Сам он правил могущественным царством Лела Гамбара в землях сынов человеческих, а брат его царствовал на Яве. Все время государь проводил в радости и веселье, не было дня, чтобы он не пировал с везирами, военачальниками и воинами, и лишь изредка принимал посланцев. Как-то ночью, когда государь опочил, явился ему во сне старец и молвил: «О Махараджа Пуспа Индра Кучи, пробудись! А как только наступит утро, отправляйся на охоту, и когда попадется тебе на пути куст жасмина, сорви с него цветок и съешь. Со временем тот цветок превратится в мальчика. Мальчик вырастет мужественным и смелым и воцарится в Небесном Царстве».

Выслушав те слова, государь пробудился, сел на ложе и рассказал жене о том, что видел во сне. Когда же рассвело, государь покинул опочивальню, направился в зал для приемов, воссел на трон и обратился к главному везиру: «О дядюшка главный везир, я желаю поохотиться завтра, прикажи собираться в путь».

Главный везир выполнил повеление государя, приготовил все, что надобно для охоты, и на следующий день Махараджа Пуспа Индра Кучи, сопровождаемый воинами, под звуки оркестра отправился в путь. Когда подошли к лесу, государь приказал начинать охоту. Сам же отыскал куст жасмина с единственным распустившимся на нем цветком, сорвал цветок и заложил за ухо, чтобы потом съесть. Воины настреляли несметное множество дичи. Государь в великой радости возвратился во дворец, где снова принялся пировать и веселиться.

Вскоре государыня понесла. Когда Махараджа Пуспа Индра Кучи узнал об этом, он возликовал, повелел музыкантам играть, как и подобает владыке, познавшему великую радость. После же государь устроил пир с везирами, военачальниками и воинами и столь щедро одарил дирхемами дервишей и нищих, что они сразу разбогатели.

В положенный срок государыня разрешилась от бремени мальчиком дивной красоты цвета изумруда. Он весь сиял, даже глазам было больно смотреть на него. Сто семьдесят знатных кормилиц и нянек пестовали новорожденного, а простых служанок и не счесть. Нарекли младенца Индрой Бумайей. Царевич рос и день ото дня становился все краше. Был он сладкоречивым, щедрым, умелым в забавах, постиг все искусства, знал ратное дело и что ни день тешился с юными царевичами, неизменно беря верх над ними.

А теперь расскажем о старой пери, обитавшей на горе Мулиа, бабке семи небесных дев, взятых в услужение к царевне Кесуме Деви. Затаив обиду на государя за то, что тот приставил ее внучек прислуживать царевне, она отправилась на равнину Восторга, похитила портрет Кесумы Деви и доставила его в земли сынов человеческих. Как раз в ту пору царевич Индра Бумайя почивал, и ему приснилось, будто какая-то старуха вознесла его в Небесное Царство, привела ко дворцу и молвила, указав на портрет Кесумы Деви: «О внучек, взгляни, это царевна Кесума Деви, дочь Махараджи Пуспы Индры, владыки Небесного Царства, внука Лангланга Буаны».

Стоило Индре Бумайе взглянуть на портрет, как он тотчас впал в беспамятство и до утра не приходил в себя. Тогда кормилицы и прислужницы с плачем предстали перед Махараджей Пуспой Индрой и поведали ему о том, что случилось с Индрой Бумайей. В страхе бросились государь с государыней во дворец к царевичу и увидели его распростертым на ложе. Государыня обняла царевича, горько заплакала, а глядя на нее, запричитали служанки.

И так и эдак старались привести царевича в чувство, все тщетно. Тогда, исполненный великой печали, раджа Индра Кучи повелел созвать астрологов и врачевателей, и те предстали перед государем без промедления. Молвил, обратясь к ним, государь: «Загляните в книги предсказаний и поведайте, что случилось с царевичем». Ученые мужи почтительно поклонились, раскрыли свои книги, покачали головами и так ответствовали: «О господин наш, повелитель мира, безмерное счастье суждено царевичу. Он обретет величие, завладеет огромным царством, и ему будут подвластны все небожители, духи, джинны и пери. На время царевичу придется с вами расстаться, но разлука будет недолгой, и вскоре царевич снова предстанет перед нашим царственным господином».

Семь дней и семь ночей Индра Бумайя пролежал в забытьи. На восьмой же день поднялся с ложа, огляделся, увидел государя и почтительно перед ним склонился. Спросил его государь: «О дитя мое, отчего впал ты в беспамятство?» Ответствовал Индра Бумайя: «О мой господин, во сне я увидел земли несказанной красоты и оттого впал в беспамятство». Услышал это Махараджа Пуспа Индра Кучи и в великой радости оттого, что с царевичем ничего худого не случилось, возвратился во дворец. Царевича же обуяла такая страсть к красавице, которую он увидел на портрете, что он не мог ни есть, ни спать, несмотря на мольбы кормилиц и служанок.

По прошествии недолгого времени царевич предстал перед государем и государыней, дабы испросить высочайшего соизволения отправиться на поиски возлюбленной. Государь приветствовал царевича и молвил: «О дитя мое! Сядь рядом со мной и скажи: отчего ты не ешь и не пьешь?» Индра Бумайя почтительно поклонился родителям, отведал бетеля из сосуда, который поднесла ему мать, приблизился к отцу и ответствовал: «О мой господин, повелитель мира, мольбы о прощении я повергаю к твоим стопам и прошу соизволения завтра же отправиться в путь». Услышав эти слова, государь и государыня заплакали, и молвила государыня: «О сын мой, зачем покидаешь ты отца своего и мать? Если возжелал ты взять в жены дочь какого-нибудь раджи, или туменгунга, или деманга, скажи, и мы тотчас ее посватаем. Только не оставляй нас, нам не пережить разлуки с тобой!» С поклоном ответствовал Индра Бумайя: «Не печальтесь, о мать и отец, позвольте вашему рабу отправиться на поиски той, чей прекрасный лик явился ему во сне. Как только я отыщу ее, тотчас возвращусь и припаду к вашим стопам. Вверьте же меня Всевышнему, который как никто иной печется о своих рабах!»

Выслушав почтительные речи царевича, государыня еще горше заплакала и запричитала: «О сын мой, зачем ты нас покидаешь? Отец умрет, о тебе тоскуя, скончается мать, о тебе печалясь. Осиротев, загрустят друзья, угаснет свет моего лица, государев дворец погрузится во мрак. От скорби померкнут китайские фонарики, светильники, и свечи горько заплачут, унылым станет зал для приемов. Может, были раджи с тобой непочтительны иль везиры были с тобой неучтивы, оттого и решил ты покинуть страну?»

Слушая причитания государыни, громко рыдали все обитатели дворца. Когда же стихли их рыдания, молвил Махараджа Пуспа Индра Кучи: «Задержись ненадолго, о сын мой. Я прикажу воинам собраться в путь, чтобы сопровождать тебя». Ответствовал Индра Бумайя: «О мой господин, мне не надобно провожатых, ибо сам я не ведаю, куда отправляюсь. Как только отыщу возлюбленную, без промедления возвращусь и предстану перед тобой, о повелитель мира». Сказав так, царевич испросил соизволения удалиться, вернулся к себе во дворец и возлег в опочивальне, а рабы и слуги стали на стражу, чтобы его оберегать. Всю ночь царевич не сомкнул глаз, ибо перед его взором неотступно стоял образ царевны Кесумы Деви.

Едва настало утро, Индра Бумайя вновь отправился к родителям, приветствовал их и молвил: «О господа мои, нынче же я отправляюсь в путь». Государыня обняла его, поцеловала, и из глаз ее полились слезы. Индра Бумайя же, почтительно поклонившись, покинул дворец и зашагал прочь из города.

Выйдя за городские стены, он отправился на запад, прошел через лес, затем через джунгли, пересек равнину. Немало несказанно прекрасных чудес повидал царевич, взбираясь на высокие горы, минуя бескрайние равнины, преодолевая топкие болота. В чащобах попадались ему свирепые звери — тигры и исполинские удавы, но все они склонялись перед Индрой Бумайей, почтительно его приветствуя.

Долго скитался царевич, покуда однажды не заприметил вдали гору необычайной красоты, высокую и величественную, которая вершиной своей касалась облаков. Подивился царевич и так помыслил в сердце своем: «Что за гора виднеется там вдали?» Подумал он так, направился к той горе, достиг через несколько дней ее подножия и встретил там старуху. Молвила старуха, обратясь к Индре Бумайе: «О юноша, откуда ты родом и чей ты сын?»

Ответствовал Индра Бумайя: «О почтеннейшая, я заблудился в лесу и сбился с дороги. Родом же я — сын человеческий, но я знаю, ты мне не веришь, ибо в обычаях людей презирать тех, кто покинул родную страну». Молвила старуха: «Скажи мне, что привело тебя в эти труднодоступные земли, куда прежде никто из рабов божьих не захаживал?» Ответствовал Индра Бумайя: «О почтеннейшая, меня зовут Индрой Бумайей, я сын Махараджи Пуспы Индры Кучи из страны Лела Гамбара». Сказав так, царевич поведал старухе о том, как увидел во сне портрет царевны Кесумы Деви, и молвила тогда старуха: «Знай же, нелегко тебе будет жениться на царевне Кесуме Деви, ибо ведомо мне, что просватана она за царевича Индру Шаха Пери. Если же во что бы то ни стало ты решил заполучить ее в жены, ступай к Сери Махарадже Сакти, сыну Махараджи Менгиндры Дэвы. Он обучит тебя волшебным чарам, и ты сможешь вести войну в Небесном Царстве. Павши в бою, сможешь ожить, обращенный в пепел — вернуться к жизни. Только так, с помощью волшебных чар, ты добудешь в жены царевну Кесуму Деви».

Спросил Индра Бумайя: «Почтеннейшая, скажи, где обитает Сери Махараджа Сакти и что я должен сказать, когда явлюсь к нему?» Ответствовала старуха: «Если ты желаешь отправиться к Сери Махарадже Сакти, следуй за мной на эту гору. На вершине ее предается подвижничеству государь по имени Махареси Антакуса, поистине неизмерима его сокровенная сила. Поучись прежде у него. И еще хочу тебе сказать, что у меня есть талисман, с помощью которого можно обернуться птицей, или другой живой тварью, или цветком жасмина». Молвил Индра Бумайя: «О почтеннейшая, если я любезен твоему сердцу, подари мне этот талисман». Услыхав это, старуха достала талисман, подала царевичу и сказала: «Когда захочешь им воспользоваться, мысленно произнеси мое имя». Индра Бумайя взял талисман и спросил старуху: «О почтеннейшая, скажи, как называется эта гора?» Ответствовала старуха: «Она называется Индра Махарупа».

Так, беседуя, Индра Бумайя вместе со старухой стал подниматься на гору и глаз не мог оторвать от той горы, так была она прекрасна. Когда же достигли они вершины, царевич узрел Махареси Антакусу, восседавшего в окружении учеников. Молвил Махареси Антакуса ученикам своим и святым отшельникам, обитавшим на горе: «Ступайте, о господа мои, навстречу царевичу Индре Бумайе, сыну Махараджи Лелы Гамбары, приветствуйте его». Отшельники, не мешкая, вышли навстречу Индре Бумайе и, увидав его, молвили: «О господин, быстрее поднимайся на гору». И царевич вместе с ними поспешил к крытой веранде, где восседал Махареси Антакуса. Тот же спустился с возвышения и оказал царевичу всевозможные почести, а царевич низко склонился перед царственным отшельником.

Молвил Махареси Антакуса: «Куда путь держишь, о юноша, и что привело тебя сюда?» Ответствовал Индра Бумайя: «Я пришел лишь затем, чтобы встретиться с тобой, о мой господин». И царевич поведал отшельнику о своих скитаниях. Махареси Антакуса выслушал его, улыбнулся и молвил: «О юноша, если ты хочешь жениться на Кесуме Деви, отправляйся к Махареси Кесне Чендре, наставнику великого множества отшельников. В пути ждет тебя грозная опасность, но ты одолеешь ее». Спросил Индра Бумайя: «А где обитает тот великий подвижник?» Ответствовал Махареси Антакуса: «Чтобы добраться до него, надобно идти на запад. По пути встретится тебе дом, туда прилетит зеленый жук и сперва обернется старухой, после же — юной красавицей. Смотри не прельстись той красавицей! Прельстишься — вовек не получишь в жены Кесуму Деви. И еще, о сын мой, предстоит тебе сразиться на поле брани, так что будь осторожен. Зато потом ждет тебя великая радость».

Выслушав речи Махареси Антакусы, молвил Индра Бумайя: «О отец мой, если я любезен твоему сердцу, подари мне на память какую-либо вещицу». Ответствовал Махареси Антакуса: «Есть у меня талисман, стоит тебе пожелать, и с неба на землю обрушится вихрь, польет ливень, загрохочут громы, засверкают молнии. Или же появится многотысячное воинство. Кроме этого талисмана, мне нечего тебе подарить». Услыхав это, Индра Бумайя обрадовался и принял из рук отшельника талисман. После же он испросил соизволения удалиться, и молвил тогда Махареси Антакуса: «Если попадешь в беду, мысленно произнеси мое имя, и я тотчас явлюсь». Простившись с отшельником, царевич пошел на запад и в пути повидал множество прекрасных чудес Всевышнего. Он то спускался в глубокие пещеры, то взбирался на высокие горы, то пересекал бескрайние равнины.

Наконец царевич достиг равнины Анта Беранта и невольно залюбовался ею. Посреди равнины стояло одно-единственное дерево с голыми ветками, под деревом тоже не росло ни травинки, и земля казалась разостланной циновкой. Продолжая свой путь, Индра Бумайя набрел на благоухающий куст жасмина, который вдруг заговорил человечьим голосом: «Пожаловал мой господин Индра Бумайя. Я давно по нему тоскую, и вот наконец мы встретились!» Молвил Индра Бумайя: «Что за чудесная равнина, где цветы говорят человечьим голосом!» Окликнул его цветок: «Подойди, милый мой, развей мою печаль!» Услыхав это, Индра Бумайя сорвал цветок, чтобы воткнуть его в волосы, но, вспомнив о царевне Кесуме Деви, горько заплакал и швырнул цветок на землю. Цветок громко рассмеялся, обернулся попугаем и, усевшись на ветку гранатового дерева, пропел такой пантун:

Индра Бумайя еще больше удивился и пошел дальше. Тут подлетел к нему с громким жужжанием зеленый жук небывалой красоты, потом вдруг исчез, и перед царевичем вырос дом. Царевич вошел и увидел согбенную в три погибели старуху с белыми, как хлопок, волосами. Но старуха тоже исчезла, и на ее месте появилась девушка лет двенадцати, прекрасная, словно полная луна в четырнадцатую ночь.

Глядя на все эти превращения, Индра Бумайя так помыслил в сердце своем: «Не об этих ли чудесах говорил мне Махареси Антакуса?» Только было хотел царевич покинуть заколдованное место, как равнина вдруг превратилась в бескрайнее море.

Между тем девушка окликнула царевича: «О юноша, куда же ты теперь пойдешь — ведь кругом вода. Далее птице отсюда не выбраться». Услыхав это, Индра Бумайя разгневался и с яростью змеи, свернувшейся для броска, вскричал: «Ты живешь в лесу и потому не ведаешь учтивости! Отвечай, кто ты и что делаешь на этой равнине! Если солжешь, я не мешкая лишу тебя жизни». Все тело царевича цвета изумруда засверкало ярче пламени, и девушка в страхе ответствовала: «О юноша, я дочь государя небожителей-чендров, а зовут меня Чендра Лела Hyp Лела». Молвил тогда царевич: «О красавица, отныне будь мне сестрой в горнем мире». Услыхав те слова, ответствовала царевна: «Я согласна, о мой названый брат». С той поры Индра Бумайя поселился во дворце царевны, и она научила его колдовским чарам.

Как-то раз обратилась Чендра Лела Hyp Лела к царевичу с такими словами: «О мой брат, от бабки достался мне талисман. С его помощью можно вызвать дождь из камней, зловещие багряные тучи, многотысячное воинство, можно свободно ходить по воде. Стоит лишь мысленно произнести мое имя, как из талисмана явятся четверо джиннов и исполнят любое твое желание». Услыхав это, Индра Бумайя возликовал и взял у царевны волшебный талисман.

А теперь расскажем о радже Джохане Шахе Пери из страны Пердана Килат, женихе царевны Чендры Лелы Hyp Лелы. Однажды он пошел на охоту, поднялся на гору и увидел дворец посреди равнины, а во дворце — Чендру Лелу Hyp Лелу рядом со статным необыкновенно красивым юношей. В сильном гневе раджа спустился с горы и со своим воинством джиннов и небожителей-дэвов устремился на равнину Анта Беранта. Равнина наполнилась боевыми кличами воинов, подобно грому небесному заглушившими все остальные звуки.

Спросил Индра Бумайя: «О сестра, что за воины явились сюда?» Ответствовала царевна: «О брат мой, перед тобой войско раджи Джохана Шаха Пери. Не мешкай, бери талисман и действуй!» Усмехнулся Индра Бумайя и молвил: «Вы только взгляните на этого Джохана Шаха Пери, ему и на ум не приходит разобраться, в чем дело!»

Меж тем армия Джохана Шаха Пери приблизилась ко дворцу, и раджа выслал вперед четырех военачальников, которые громко возгласили: «Эй, юноша! Выходи сразиться с нашим господином, нечего прятаться за стенами дворца!» Молвил Индра Бумайя, обратясь к четырем джиннам, изошедшим из талисмана: «О мои братья, не мешкая отправляйтесь на бой с Джоханом Шахом Пери». Джинны почтительно поклонились, и началось сражение. Оба воинства бились насмерть, и в шуме невозможно было различить голоса воинов. Увидав, что великое множество его воинов пало, раджа Джохан Шах Пери в гневе вскричал: «Завтра я сам выйду на поле брани!» Тут воины принялись кричать еще громче, грянул государев оркестр, и тогда Индра Бумайя с улыбкой обратился к царевне: «Вот знак того, что завтра сам Джохан Шах Пери выйдет на битву».

Перед восходом солнца, едва забрезжил рассвет, а звери не вышли еще на добычу, в обоих воинских станах загремели барабаны, и воины приготовились к бою. Вскоре на равнине Анта Беранта появился раджа Джохан Шах Пери со своим неисчислимым войском, и предводители джиннов, как и в первый день, возгласили: «Эй, одноглавый, выходи на битву, нечего прятаться за спинами джиннов, изошедших из талисмана! Не иначе как ты струсил!»

Царевич усмехнулся и так сказал царевне: «О сестрица, слышишь, предводители раджи Джохана Шаха Пери вызывают меня на бой». Ответствовала Чендра Лела Hyp Лела: «О мой господин, не вступай в сражение. Пусть джинны из талисмана бьются с раджей. Ты не искушен в битвах с джиннами, и случись с тобою беда, твои отец и мать на меня разгневаются». Индра Бумайя улыбнулся и молвил: «О моя госпожа, я предаюсь на волю Аллаха, ибо он неизменно печется о рабах своих». Сказав так, царевич облачился в воинские доспехи, и тотчас же в его стане загремели барабаны. Затем он воззвал к талисману Махареси Антакусы, и перед ним явились четыре джинна в боевых доспехах, а с ними — конь зеленой масти, который склонил голову перед Индрой Бумайей. Индра Бумайя вскочил на коня и выехал на равнину Анта Беранта.

Увидав, как хорош собою царевич, раджа Джохан Шах Пери подивился и так помыслил в сердце своем: «Верно, это и есть юноша, пленившийся царевной Чендрой Лелой Hyp Лелой». И молвил он, обратясь к Индре Бумайе: «О сын человеческий, начинай бой, яви свое искусство». Ответствовал Индра Бумайя: «Не в моих правилах начинать бой, начинай ты». Тут раджа Джохан Шах Пери обнажил меч и хотел обрушить на царевича удар, но тот отбил удар плетью, раджа во второй раз попытался ударить Индру Бумайю мечом, но тот снова отразил нападение. И столь яростным был их поединок, что изо рта Индры Бумайи вылетело сверкающее пламя, багряное, точно кровь.

Настал черед Индры Бумайи разить мечом, но Джохан Шах Пери отбил его удар крисом, из которого вырвалось пламя. После же царевич осыпал раджу огненными стрелами. Опаленный теми стрелами, Джохан Шах Пери спешился и вновь принялся биться с царевичем на мечах — густой дым и языки пламени взвились к небесам. Оба воителя являли равное мужество и силу, и ни один не мог одолеть противника. Три дня и три ночи бились они. Потоки крови пролились на землю, от множества стрел, выпущенных воинами, ясный свет сменился непроглядным мраком. У кого были мечи, разили мечами, у кого были крисы, пронзали врагов крисами, у кого были копья, кололи противников копьями. Кони рвали друг друга зубами, слоны сшибались бивнями. Так сражались два воинства, равные меж собой по силе и доблести, и ни одно не желало отступать.

Тот, кто сложил эту повесть, рассказывает, что битва длилась целых семь дней, и победителя все еще не было. Меж тем Махареси Антакуса с горы Индра Махарупа, восседавший в окружении святых отшельников и йогов, однажды сосредоточился на мысли о царевиче Индре Бумайе и понял, что он бьется на поле брани. Тогда царственный отшельник решил повидаться с Индрой Бумайей и, обсудив это дело с учениками, явился на равнину Анта Беранта вместе с отшельниками — обитателями горы.

Заприметив приближающегося Махареси Антакусу, Индра Бумайя поспешил ему навстречу и почтительно приветствовал. Махареси Антакуса обнял царевича, расцеловал и спросил: «Из-за чего, о юноша, ведешь ты это сражение?» Царевич обо всем поведал отшельнику, и Махареси Антакуса, выслушав его, отправился к повелителю джиннов, Джохану Шаху Пери. Повелитель джиннов низко поклонился отшельнику, а Махареси Антакуса, выказав Джохану Шаху Пери свое уважение, воссел подле него и молвил: «О сын мой, зачем ты затеял эту битву? Не разумнее ли тебе прийти к согласию с царевичем Индрой Бумайей, ибо, как и ты, он могущественный властитель. Тогда твое имя прославится в землях сынов человеческих, и тебе не придется попусту губить своих воинов».

И Махареси Антакуса в подробностях поведал Джохану Шаху Пери историю Индры Бумайи. Государь джиннов выслушал его, возликовал и молвил: «Раз так, о отец мой, то хорошо бы тебе поговорить с моим братом, Индрой Бумайей, и узнать, согласен ли он уладить все миром. К тому же я надеюсь на его помощь в одном деле». Услыхав те слова, Махареси Антакуса испросил соизволения удалиться и вернулся к Индре Бумайе. Царевич очень обрадовался, услыхав добрые вести, проводил царственного отшельника во дворец Чендры Лелы Hyp Лелы и принялся угощать его всевозможными яствами и напитками.

Пока они пировали, к Индре Бумайе явились посланцы раджи Джохана Шаха Пери — четверо царевичей и четверо сыновей везиров. Прибыв во дворец, они предстали перед Индрой Бумайей, он же без промедления их приветствовал и молвил: «О мои братья, сядьте подле меня и расскажите, что вас сюда привело». Четверо царевичей низко поклонились Индре Бумайе и Махареси Антакусе и ответствовали: «Нас послал сюда твой старший брат Джохан Шах Пери и вот что наказал передать: «Бессчетное множество раз старший брат молит тебя о прощении и просит пожаловать к нему. А за сказанные им дерзкие слова старший брат приносит свои извинения, ибо он не ведал, кто ты, о господин». Индра Бумайя улыбнулся и молвил: «Зачем, о братья, вы говорите о прощении? Ведь более всего на свете я желаю стать покорным рабом моего старшего брата». Выслушав Индру Бумайю, четверо царевичей и четверо сыновей везиров испросили соизволения удалиться. Тогда Индра Бумайя молвил: «Передайте моему брату, радже Джохану Шаху Пери, что, если я буду жив, нынче же вечером приду навестить его».

Простившись, четверо царевичей возвратились к Джохану Шаху Пери и почтительно передали ему речи Индры Бумайи, а повелитель джиннов, выслушав их, преисполнился радости. Меж тем Махареси Антакуса молвил, обратясь к Индре Бумайе: «О сын мой, давай отправимся к радже Джохану Шаху Пери». Царевич и отшельник облачились в одежды невиданной красоты и направились ко дворцу государя джиннов. Когда Джохан Шах Пери узнал, что к нему явились Индра Бумайя и Махареси Антакуса, он не мешкая сошел с трона и оказал им всяческие почести. Индра Бумайя низко склонился перед раджей, а тот взял его и Махареси Антакусу за руки и усадил подле себя на позлащенные троны, пред которыми восседали подвластные раджи, везиры, военачальники и воины. Вскоре в зал для приемов внесли блюда с яствами, государь и его гости отведали яств, умастились благовониями, после чего везиры, военачальники и воины принялись вкушать каждый из своего блюда. Затем они отведали фруктов и тоже умастились благовониями, после чего слуги подали всевозможные напитки, по кругу пошла драгоценная чаша, изукрашенная самоцветами, и громко заиграл оркестр — ребабы, лютни, деревянные и бамбуковые свирели, гонги и тарелки.

После пира молвил раджа Джохан Шах Пери: «О мой брат, не печалься, скажи, чего ты желаешь, и я, покуда жив, всегда тебе помогу. Если даже мне суждено ради этого погибнуть». Услыхав те слова, Индра Бумайя понял, что у государя есть свое сокровенное желание, и так ответствовал: «О старший брат мой, твоя забота обо мне безгранична, и я с благодарностью ее принимаю. Если есть у тебя какое-либо желание, только прикажи, и я с божьей помощью его исполню. Пусть душа твоя будет спокойна». После этого раджа и царевич дали друг другу клятву верности, а Махареси Антакуса молвил, обратясь к Индре Бумайе: «О сын мой, сдержи же слово, данное государю, и устрой его свадьбу с царевной Чендрой Лелой Hyp Лелой». С улыбкой ответствовал Индра Бумайя: «Я так полагаю, что совсем нетрудно устроить свадьбу моего старшего брата. Это дело сладится так же легко, как тает сахар во рту». Услышав это, Джохан Шах Пери безмерно обрадовался, а Индра Бумайя испросил соизволения удалиться и возвратился во дворец царевны.

Воссев подле нее, молвил царевич: «О сестрица, хочу дать тебе один совет — выходи замуж за раджу Джохана Шаха Пери. Он могущественный государь, и потому не должно тебе относиться к моим словам с небрежением». Услыхав те речи Индры Бумайи, так помыслила царевна в сердце своем: «Надобно внять совету Индры Бумайи. Ведь я — сирота, нет у меня ни отца, ни матери». И царевна ответствовала: «О мой брат, я послушаюсь тебя, ибо нет у меня иного советчика». После того как царевна скрепила свои слова клятвой, Индра Бумайя вновь отправился к радже Джохану Шаху Пери. Тот же поспешил сойти с трона, оказал Индре Бумайе надлежащие почести, взял его за руку и усадил на позлащенный трон пред лицом царевичей, везиров, военачальников и государевых посланцев. Молвил Индра Бумайя: «О мой брат, приготовь все необходимое, завтра же мы начнем предсвадебное бдение». Услыхав те слова, Джохан Шах Пери в великой радости приказал оркестру играть, и, повинуясь его приказу, джинны громко заиграли.

Индра Бумайя вернулся к царевне, воззвал к талисману, и из него тотчас явились тысячи джиннов и пери, которые возвели на равнине город со множеством дворцов и беседок, украшенных драгоценными каменьями девяти видов. В городе поселился народ небожителей-чендров, и веселью не было конца.

Меж тем Махареси Антакуса соорудил семнадцатиярусные свадебные носилки дивной красоты, и тогда во дворце Джохана Шаха Пери тоже началось веселье, заиграл оркестр, зазвучали пантуны. Одни играли на ребабах и лютнях, другие — на свирелях и флейтах, третьи — на гонгах и тарелках. Сладкоголосые певицы пели песни, люди танцевали, лицедеи показывали всевозможные представления — пьесы теневого театра, театра масок, исполнили танец баронган. В зале для приемов собрались игроки в шахматы и так громко кричали, что казалось, земля раскалывается от грома, ибо собрались там громогласные бугийцы и макассарцы.

Вскоре отправились повеселиться и царевич с Джоханом Шахом Пери. Индра Бумайя сыграл партию в шахматы, после чего они поспешили к музыкантам послушать, как те играют на ребабах. По прошествии сорока дней и сорока ночей в благоприятное время и сулящий удачу час слуги облачили Джохана Шаха Пери в роскошные одеяния, расстелили ковры и затянули парчой потолки дворца. Свадебные носилки государя изукрасили тончайшими шерстяными тканями суф, сахлат, айналбанат, золотым шитьем и повесили в них множество безоаров, излучавших яркое сияние. Когда же все было готово, Индра Бумайя пустил коня вскачь и выровнял ряды свадебного шествия, выступавшего под звуки оркестра. Слуги усадили Джохана Шаха Пери в носилки, раскрыли царственные зонты, усыпанные подобранными один к одному алмазами и украшенные нитями жемчуга, и с громким шумом подняли знаки государева достоинства на высоких древках и стяги, расшитые жемчугом, алмазами и золотом. После же носилки Джохана Шаха Пери сами собой двинулись ко дворцу царевны, которую в ту пору обряжали в несказанно прекрасные одеяния.

Когда носилки достигли дворца, Индра Бумайя и Махареси Антакуса взяли Джохана Шаха Пери за руки и ввели к царевне, а старшие жены подвластных раджей принялись осыпать их рисом с шафраном. Индра Бумайя усадил жениха на цветочный трон подле Чендры Лелы Hyp Лелы. Жених и невеста были одинаково хороши и своей красотой могли поспорить с луной и солнцем. Совершив брачный обряд, царевич и отшельник покинули брачные покои и сели пировать, вкушая напитки и яства вместе с раджами, везирами, военачальниками и воинами.

Сразу же после свадьбы Махареси Антакуса пожелал возвратиться на гору Индра Махарупа и молвил: «О дети мои, давно я покинул свою обитель, и мне пора собираться в обратный путь. Помните, что бы ни случилось, вам стоит только мысленно произнести мое имя, и я тотчас явлюсь». Вслед за тем он испросил соизволения удалиться и молвил, обратясь к Джохану Шаху Пери: «О сын мой, следуй моему наказу и будь верен своему брату, царевичу Индре Бумайе». Сказав так, Махареси Антакуса простился с Джоханом Шахом Пери и Индрой Бумайей, и те горько заплакали, обнимая его и целуя. Молвил Индра Бумайя: «И ты, отец, не забывай меня. Если случится со мною беда, не мешкая, приди мне на помощь». На том они и расстались, и Махареси Антакуса вернулся на гору Индра Махарупа.

Тот, кто сложил эту повесть, рассказывает, что после ухода Махареси Антакусы молвил Индра Бумайя, обратясь к Джохану Шаху Пери и его жене: «О мои брат и сестра, я хочу проститься с вами и отправиться к Сери Махарадже Сакти. Если вы желаете мне добра, укажите к нему дорогу, ибо он обитает в недоступных краях и мало кому из раджей удалось до него добраться». Сказав так, царевич опечалился и подумал: «Нет, никогда не исполнится мое сокровенное желание». Раджа Джохан Шах Пери, видя, как огорчен царевич, рассмеялся и молвил: «О брат мой, не печалься, давай вместе отправимся в мое царство, а там уж я найду способ тебе помочь». И Джохан Шах Пери приказал воинам выступать в обратный путь и вскоре отправился вместе с Индрой Бумайей в свою страну. Там он поселился в своем дворце вместе с царевичем, и они что ни день предавались пирам.

По прошествии недолгого времени молвил Джохан Шах Пери, обратясь к Индре Бумайе: «О мой брат, если хочешь отыскать Сери Махараджу Сакти, возьми мой талисман, возвращающий к жизни мертвых. Если даже человека сожгли, нужно лишь опустить талисман в воду, брызнуть той водой на пепел, и человек вернется к жизни. А придется тебе переплывать море, призови меня, и я явлюсь». Всякому колдовству обучил царевича повелитель джиннов, после же молвил: «О мой брат, в наследство от бабки мне досталась чудесная стрела. Возьми и эту стрелу, сотворенную джиннами. Если трудно тебе будет добраться до какого-нибудь места, выпусти ту стрелу, и в мгновение ока она доставит тебя туда, куда не дойти и за семьсот лет. Когда же на пути у тебя встанет огнедышащая гора, мысленно произнеси имя семиглавого государя гаруд». Сказав так, Джохан Шах Пери подал царевичу талисман и стрелу, и тот с радостью их принял. Вслед за тем он испросил соизволения удалиться. Джохан Шах Пери и Чендра Лела Hyp Лела заплакали из-за предстоящей разлуки, и молвил раджа джиннов: «О мой брат, если случится с тобой беда, мысленно произнеси мое имя, и я явлюсь, где бы ты ни был». Они дали друг другу клятву вечной верности, и Индра Бумайя, простившись с раджей, направился на запад, следуя в пути наставлениям Джохана Шаха Пери и дивясь необыкновенным чудесам Всевышнего, встречающимся ему на пути.

Проведя в скитаниях долгое время, Индра Бумайя вдруг узрел впереди широкую равнину и воды, бескрайние, словно океан. И воскликнул царевич: «Что за море передо мной?» После же направился он к тому морю и увидел, что ходят по морю высокие волны. На берегу росли деревья, цветы и всевозможные плоды: виноград, финики, — и все они приветствовали царевича, возглашая: «Наконец-то пришел наш господин Индра Бумайя, о котором мы так давно тоскуем!» Царевич испил из моря воды, сладостной на вкус, и стал прогуливаться по берегу. Вдруг подул ветер, море взволновалось, и на поверхности показалась золотая рыбка, на редкость красивая. Молвила рыбка: «Взгляните, пришел мой господин Индра Бумайя. Как давно я тоскую по нему, ныне же мы встретились». В изумлении вскричал Индра Бумайя: «Что за чудо! Рыбы в море говорят человечьим голосом!» Рыбка же пропела такой пантун:

Следом за ней и другие рыбы, обитавшие в море, принялись распевать пантуны, приветствуя Индру Бумайю, и одна из них пропела:

После же все они скрылись в водах морских, и Индра Бумайя весьма подивился тем рыбам.

Тот, кто сложил эту повесть, рассказывает, что в море том жил повелитель пери по имени Бахарум Дэва, владевший обширным царством. У государя пери была красавица дочь. Сколько царевичей, джиннов, духов и небожителей-дэвов сваталось к ней! Государь всем отказывал, ибо, происходя из славного рода Батары Ганга, не желал брать в зятья ни джиннов, ни духов, а хотел выдать дочь за одного из сынов человеческих. Государь и государыня нарекли дочь Манду Ратной, и была она хороша, словно золотая кукла. В ту пору Манду Ратне исполнилось четырнадцать лет. Она вся сияла, будто отполированное зеркало, черные волосы ниспадали локонами, алые губы — треснувший плод граната, лоб — луна в ночь новолунья, щеки — две половинки манго, нос — бутон жасмина, подбородок — пчелиный рой, свисающий с ветки. Движения царевны были полны изящества, лицо же излучало столь яркое сияние, что глазам было больно смотреть на нее, и в то же время невозможно было отвести взор от подобной красоты.

А теперь расскажем о царевиче Индре Бумайе. Прогуливаясь по берегу моря, он остановился под раскидистым густолистным баньяном, усыпанным дивно благоухающими цветами. Как раз в ту пору повеял ласковый ветерок, и царевич, опустившись под деревом на плоский камень, похожий на дощатый помост, забылся глубоким сном. Тем временем из воды вышла пери — хранительница моря и приблизилась к царевичу. Индра Бумайя открыл глаза и, увидев, что рядом с ним сидит почтенных лет женщина, поднялся и спросил: «Почтеннейшая, ответствуй, кто ты и как называется это море?» Ответствовала пери: «О юноша, я хранительница моря, а кто ты, откуда родом и что привело тебя сюда?» И молвил в ответ Индра Бумайя: «О почтеннейшая, я — сын человеческий, прозываюсь Индрой Бумайей, отец же мой — Махараджа Пуспа Индра Кучи из страны Лела Гамбара».

И царевич поведал пери от начала и до конца свою историю. Она же молвила: «О юноша, погости день-другой в моем доме». Ответствовал Индра Бумайя: «Я согласен, почтеннейшая». Пери привела Индру Бумайю в свое жилище, угостила и напоила его, а царевич, утолив голод, спросил: «Почтеннейшая, скажи, чей это сад?» Ответствовала пери: «Это сад государя Бахарума Дэвы, а дочь его, царевна, прозывается Манду Ратной». После же она рассказала Индре Бумайе о царевне, не преминув описать ее несравненную красоту. Спросил тогда Индра Бумайя: «Почтеннейшая, а можно ли мне повидать царевну?» Ответствовала пери: «Если хочешь увидеть Манду Ратну, дождись, пока она выйдет погулять в саду». Вновь спросил Индра Бумайя: «Когда же она придет сюда?» Ответствовала пери: «Через три дня она явится в сад, чтобы искупаться в пруду».

А теперь расскажем о царевне Манду Ратне. Как-то вечером, когда вместе с нянюшками и служанками она восседала во дворце, молвила одна из служанок: «О госпожа, нынешней ночью мне приснилось, что над тобой, точно зонт, навис небесный свод, а на нем сияет луна, окруженная звездами». Услыхав те слова, девушки весело рассмеялись, царевна же так ответствовала служанке: «И мне нынешней ночью привиделся сон, будто меня укрыли покрывалом из цветов, столь ароматных, что еще и сейчас я чувствую их благоухание. Я хотела достать хоть один цветок, но не смогла — аромат вдыхаю, а цветов не вижу». С почтительным поклоном молвили служанки: «О госпожа, верно, пришло тебе время идти замуж». Тут Манду Ратна с притворной досадой отвернулась от них, едва сдержав улыбку, а прислужницы, нянюшки и дворцовые девушки принялись смеяться и подшучивать над царевной. Когда все они вдоволь навеселились, молвила Манду Ратна: «Девушки, завтра пойдем в сад купаться в пруду, умащаться притираниями и мыть волосы шафраном». И служанки, не мешкая, стали готовить притирания и шафран.

Наутро царевна со служанками пошла в сад, а пери — хранительница моря, едва лишь их заприметив, молвила, обратясь к Индре Бумайе: «О юноша, сюда идет царевна Манду Ратна, отправляйся в сад и спрячься в укромном местечке». Меж тем к саду приблизилась царевна, сопровождаемая служанками, нянюшками и кормилицами. Подойдя к дому хранительницы моря, она громко ее окликнула: «Эй, почтеннейшая, дома ли ты?» Заглянув же в окно, молвила: «Смотрите, расстелена циновка, а на ней подушка. Уж не ночевал ли здесь кто-нибудь?» Ответствовали служанки: «Верно говоришь ты, о госпожа, по всему видно, что здесь ночевал мужчина». Молвила тогда хранительница моря: «Откуда тут взяться мужчине? Нынче ночью я сама спала на этой циновке». Услыхав те слова, все принялись смеяться и подшучивать над хранительницей моря, после же царевна умастилась притираниями, намылила голову шафраном, и служанки с веселым смехом принялись ее растирать. Тем временем Индра Бумайя тешился, разглядывая царевну, и, преисполненный страсти, думал: «Правду сказала о ее красоте хранительница моря».

Умастившись притираниями и шафраном, царевна сбросила широкий пояс, затканный цветами, и вместе со служанками, нянюшками и кормилицами вошла в пруд. Когда же она искупалась, Индра Бумайя, никем не замеченный, прокрался на берег, спрятался за деревом кемунинг и обернулся попугаем дивной красоты, с глазами из алмазов, оперением из самоцветов и лапками из золота. Вслед за тем он вспорхнул на ветку кемунинга и запел сладостным голосом.

Царевна подняла голову, увидала на ветке кемунинга прекрасного попугая и крикнула служанкам: «Поскорей поймайте эту птицу!» Все кинулись ловить попугая, но он перепорхнул на самую верхушку дерева, и тогда служанки почтительно молвили, обратясь к царевне: «О госпожа, попугай нам не дается». Услыхав это, царевна обратилась к девушкам, которые купались в пруду: «Тогда вы изловите попугая». Девушки поспешили к берегу и, подтягивая на ходу кайны, стали ловить птицу. Попугай же, громко смеясь, перелетал с ветки на ветку. Служанки вернулись к царевне и молвили: «О госпожа, нам ни за что не поймать этого попугая. Так и ускользает от нас».

Сколько царевна ни посылала служанок ловить попугая, все тщетно. И тогда молвила одна из них: «О госпожа, попробуй сама его изловить». Царевна вылезла из пруда, и попугай тотчас вспорхнул к ней на руку. Возликовав, царевна переменила мокрый кайн и с попугаем направилась к дому хранительницы моря. Увидев ее, пери спросила: «О госпожа, где ты раздобыла такого красивого попугая?» С улыбкой ответствовала Манду Ратна: «Он сидел на дереве кемунинг, а потом перепорхнул ко мне на руку». Тем временем попугай сел царевне на колени и пропел такой пан-тун:

Царевна усмехнулась и спросила: «О попугай, откуда ты прилетел?» Ответствовал попугай: «Я прилетел из страны Лела Гамбара». Спросила царевна: «А где расположена эта страна?» Ответствовал попугай: «О госпожа, чтобы достичь ее, надо идти на восток». Спросила царевна: «А велика она, эта страна?» Ответствовал попугай: «Поистине велика, о госпожа. У государя той страны есть сын — царевич Индра Бумайя, умный, учтивый и лицом прекрасный. Я же слуга царевича». Со смехом воскликнула одна из служанок по имени Данг Сенди: «О попугай, так ли уж вправду хорош твой господин?» Тут попугай перепорхнул на колени Данг Сенди и пропел такой пантун:

Молвила с улыбкой царевна: «О попугай, расскажи нам об Индре Бумайе». И попугай поведал о том, как царевич отправился к Сери Махарадже Сакти, как повстречался с Чендрой Лелой Hyp Лелой, как сражался с ее женихом, раджей Джоханом Шахом Пери, и как вместе с отшельником Махареси Антакусой они устроили свадьбу Джохана Шаха Пери.

Выслушав его рассказ, молвила царевна: «Скажи, о попугай, а не собирается ли твой господин в наши края?» Ответствовал попугай: «Ты угадала, о госпожа. По-моему, Индра Бумайя уже прибыл в твою страну». Вместе с попугаем царевна отправилась к себе во дворец и приказала изготовить клетку из чистого золота, изукрашенную драгоценными каменьями и нитями жемчуга. Едва клетка была готова, царевна пустила в нее попугая, а когда наступил вечер, попугая выпустили, и он полетел к царевне.

Тут к царевне приблизилась служанка Данг Сити Менгерна и молвила с почтительным поклоном: «Взгляни, о госпожа, попугай стал совсем ручным и во всем тебя слушается». Ответствовал попугай: «О Данг Сити Менгерна, госпожа так прекрасна, что я не мог не стать ручным». При этих словах девушки так и покатились со смеху, а попугай продолжал: «О царевна, вскоре мой господин предстанет перед тобой». Спросила Манду Ратна: «О попугай, когда это случится?» Ответствовал попугай: «Он явится сегодня вечером».

Услыхав это, царевна возликовала, ибо всем сердцем желала узреть Индру Бумайю, а попугай в тот же миг обернулся попугайчиком лори, сел к царевне на колени и пропел такой пантун:

Царевна, служанки, нянюшки и кормилицы весьма подивились превращению попугая и его пантуну.

Молвила Манду Ратна: «Верно, умен и почтителен Индра Бумайя? О лори, ответствуй, где он сейчас?» Отвечал лори: «О моя госпожа, царевич уже вошел в пределы твоей страны». Сгорая от желания поскорее увидеть Индру Бумайю, вскричала царевна: «О лори, не можешь ли ты показать мне твоего господина?» Ответствовал лори: «Могу, о моя госпожа». Попугай коснулся крылом груди царевны, и она узрела Индру Бумайю. В следующее мгновение лори обернулся букетом, искусно составленным из ярких цветов несравненной красоты. Царевна и служанки вновь пришли в изумление. Затем царевна взяла букет в руки и вдохнула его аромат. Не успела она положить букет, как Индра Бумайя принял свой настоящий облик и воссел подле царевны.

Увидев рядом с собой статного красивого юношу, так помыслила царевна в сердце своем: «Верно, об этом юноше и рассказывал лори, а потом сам же в него превратился. Поистине, этот Индра Бумайя весьма искушен в волшебстве». Манду Ратна застыдилась оттого, что рядом с ней сидел незнакомый юноша, и хотела спуститься с трона, но царевич с улыбкой удержал ее за руку и молвил: «Куда же ты уходишь, о госпожа? Должно быть, не желаешь принять в число своих рабов обитателя Лелы Гамбары». Царевна потупила взор, отняла руку, которую держал Индра Бумайя, он же вновь улыбнулся и пропел такой пантун:

Услыхав этот пантун, Манду Ратна улыбнулась и искоса бросила на царевича пленительный взгляд. Служанки, нянюшки и кормилицы громко смеялись и, разглядывая Индру Бумайю, думали: «И вправду этот царевич наделен великим вежеством». Меж тем царевна устремила взор на Данг Сити Менгерну и приказала ей подать угощение. Когда же служанка поставила перед царевичем всевозможные яства, Манду Ратна пропела такой пантун:

Царевич с улыбкой поглядел на Манду Ратну и молвил: «О госпожа, раздели со мной трапезу». И царевна вместе с ним вкусила от тех яств. Затем они принялись лакомиться бетелем из драгоценного сосуда, шутить и веселиться со служанками, нянюшками, кормилицами и всеми обитательницами дворца.

А теперь расскажем о четырех везирах и четырех военачальниках, облаченных в боевые доспехи и вооруженных, которые денно и нощно охраняли дворец царевны. Услыхав мужской голос, шум и смех, доносившиеся из покоев Манду Ратны, они принялись друг друга спрашивать: «О господа, как надлежит нам поступить?» Ответствовал один из них: «Думаю, что надобно рассказать обо всем государю, как он прикажет, так и поступим». Вчетвером они отправились к Махарадже Бахаруму Дэве и, войдя во дворец, обратились к одному из приближенных слуг государя: «Ступай и повергни к стопам повелителя наше донесение: нынешней ночью мы услыхали в покоях царевны мужской голос, хотели не мешкая дознаться, что там происходит, но не решились без дозволения государя».

Слуга тотчас предстал перед раджей Бахарумом Дэвой и передал ему слово в слово все, что сказали стражи. От гнева раджа стал багровым, как пламя или только что распустившийся цветок гибискуса, и вскричал, обратясь к сорока военачальникам и воинам: «Ступайте, дознайтесь, что за негодяй осмелился меня позорить!» Военачальники и воины, не дожидаясь утра, отправились исполнять повеление Бахарума Дэвы, с громкими криками окружили дворец царевны Манду Ратны и зажгли светильники, так что вокруг стало светло, как днем. Служанки царевны в ужасе кинулись к Индре Бумайе и возгласили, рыдая и бия себя в грудь: «О наш господин, огромное воинство окружило дворец! Горе нам, о царевна, что теперь с нами будет!»

Но Индра Бумайя улыбнулся как ни в чем не бывало и пропел такой пантун:

Царевна хотела было соскользнуть с колен Индры Бумайи, но он удержал ее и молвил: «О госпожа, отчего ты хочешь меня покинуть? Чтобы не видеть, как я умру, а после моей смерти вернуться к отцу и матери?» Тут царевна вспомнила, сколь ласков и нежен был с нею Индра Бумайя, горько заплакала и так помыслила в сердце своем: «Поистине, если царевич умрет, и мне не жить на свете»

Меж тем число воинов, окружавших дворец, все умножалось. Царевич, немало тому дивясь, как мог утешал Манду Ратну, нашептывая ей нежные слова, напевая пантуны и шаиры, вознося хвалы и всячески улещая, чтобы успокоить ее сердце, трепещущее от страха. А раджа Бахарум Дэва, пылая гневом, все слал ко дворцу новые и новые отряды. Тогда служанки царевны молвили, обратясь к Индре Бумайе: «О наш господин, войско раджи Бахарума Дэвы все прибывает, должно быть, государя обуяла великая ярость». Индра Бумайя пропустил их слова мимо ушей и продолжал ласково успокаивать царевну.

Как только начало светать, царевич воззвал к талисману Джохана Шаха Пери, и тотчас появились четверо джиннов в полном боевом облачении. Индра Бумайя повелел им: «О мои братья, ступайте сразитесь с войсками Бахарума Дэвы, но никого не убивайте». Джинны почтительно поклонились царевичу, устремились на поле брани и по прошествии недолгого времени одолели войско раджи. Многие воины попали в плен, некоторым же удалось бежать и укрыться в городе, ибо никто не мог противостоять натиску джиннов.

Спросил у тех беглецов Бахарум Дэва: «Что сделали вы с юношей, проникшим во дворец: пленили или лишили жизни?» С почтительным поклоном ответствовали военачальники: «О наш господин, не смогли мы его одолеть. Двести твоих самых сильных и самых смелых воинов бежали, двадцать попали в плен. Мы пребываем в великом изумлении, ибо слышали во дворце всего один мужской голос, а на бой с нами вышли тысячи воинов и заставили нас отступить». Еще сильнее разгневался раджа Бахарум Дэва, услыхав те слова, и повелел бить в боевые барабаны и сзывать войско. Когда же все воины, везиры и военачальники собрались, приказал государь: «Не мешкая, выступайте, возьмите живым этого дерзкого юношу и приведите ко мне!» Подвластные раджи, везиры и военачальники тотчас выступили из города и направились ко дворцу царевны.

Едва войско подступило ко дворцу, как в покоях царевны поднялся невообразимый переполох. Служанки все, сколько их было, припали к стопам своей госпожи и Индры Бумайи и стали плакать и причитать: «О повелительница, что будет с нами, взгляни, какое огромное воинство подступило ко дворцу! Поистине, гнев государя не знает границ!» Индра Бумайя с усмешкой слушал вопли служанок, а затем пропел такой пантун:

Страшась отцовского гнева, царевна заплакала навзрыд, а Индра Бумайя продолжал утешать ее нежными словами, говоря: «О госпожа, о душа и тело мое, не плачь, ведь опухнут от слез твои прелестные глаза, охрипнет от рыданий сладостный голос. Не надрывай мое сердце, мне легче умереть, чем видеть тебя в горе». Ответствовала царевна: «Если ты, о мой старший брат, умрешь, умру и я. Зачем мне без тебя жить?»

Выслушав эти слова, Индра Бумайя с улыбкой молвил: «Верно, ты и вправду любишь меня, о госпожа. Я же с благодарностью принимаю твою любовь». Сказав так, царевич воззвал к талисману Джохана Шаха Пери, и тотчас из талисмана изошли четыре джинна с многотысячным войском. Повелел им царевич: «О братья, ступайте сразитесь с воинством раджи Бахарума Дэвы!» Джинны почтительно поклонились и ринулись в бой, такой яростный, что все остальные звуки потонули в его шуме, а ясный свет сменился непроглядным мраком. Битва едва началась, а поле брани уже было усеяно убитыми воинами и военачальниками государя. Потоки крови текли по земле и, низвергаясь в море, взволновали его.

А теперь расскажем о радже Джохане Шахе Пери, который в стране Пердана Килат тешился и предавался веселью с царевной Чендрой Лелой Hyp Лелой. Как-то раз государь вспомнил о царевиче Индре Бумайе и, обуянный желанием с ним повидаться, отправился в страну Бахарума Дэвы. Когда же достиг ее, увидел, что там идет великое сражение. Меж тем Индра Бумайя еще издали заприметил стяги с изображением драконов — знаки власти раджи Джохана Шаха Пери — и поспешил навстречу государю. Они обнялись, расцеловались и, отправившись во дворец царевны, воссели там на тронах перед лицом подвластных раджей, везиров и военачальников.

Индра Бумайя поведал Джохану Шаху Пери о войне с Бахарумом Дэвой, и молвил Джохан Шах Пери: «Наведаюсь-ка я к этому радже, как знать, может, и удастся мне уладить дело миром». С этими словами он отправился во дворец и, приблизившись к воротам, приказал стражу: «Ступай и повергни к стопам государя весть о том, что Джохан Шах Пери желает предстать перед ним». Страж не мешкая явился к Бахаруму Дэве и почтительно передал ему слова государя джиннов. Выслушав их, Бахарум Дэва приказал одному из везиров с почестями встретить раджу, и везир, подойдя к Джохану Шаху Пери, низко ему поклонился и молвил: «О мой господин, без промедления войди во дворец». Джохан Шах Пери вошел, и, когда приблизился к залу для приемов, Бахарум Дэва поспешно сошел с престола и явил ему всяческие знаки уважения. А раджа Джохан Шах Пери почтительно поклонился государю и молвил: «О мой господин, повелитель мира, твой раб царевич Индра Бумайя повергает к твоим стопам мольбу о прощении и милости и просит соизволения предстать перед повелителем мира».

Услыхав это, молвил Бахарум Дэва, обратясь к государю джиннов: «О сын мой, сядь подле меня». Ответствовал Джохан Шах Пери: «О мой господин, тогда лишь твой раб посмеет сесть, когда ему будет даровано прощение и исполнена его просьба». Бахарум Дэва взял государя джиннов за руку и сам усадил его на позлащенный трон. Слуги подали им бетель в овальных сосудах из золота и драгоценного сплава, и молвил Бахарум Дэва: «О сын мой, отведай бетеля». Джохан Шах Пери принялся вкушать бетель и, покуда его вкушал, от начала и до конца поведал государю историю Индры Бумайи. Узнав, что Индра Бумайя сын могущественного Махараджи Лелы Гамбары, Бахарум Дэва безмерно обрадовался и молвил: «О сын мой, передай царевичу Индре Бумайе, что я воевал с ним лишь по неведению и бессчетное число раз молю простить меня. Завтра же начнем предсвадебное бдение».

Джохан Шах Пери поспешил к Индре Бумайе с радостной вестью и повелел музыкантам играть. Раджа Бахарум Дэва тоже приказал своему оркестру играть. Началось предсвадебное бдение, которое длилось сорок дней и сорок ночей. Тем временем Джохан Шах Пери велел построить для царевича семиярусные свадебные носилки из самого лучшего золота и, когда носилки были готовы, украсил их завесами и пологами, расшитыми золотом и сверкающими волшебными камнями.

По прошествии сорока дней и ночей жены подвластных раджей облачили царевну в свадебный наряд. Джохан Шах Пери надел на Индру Бумайю царские одежды, затканные золотом и усыпанные драгоценными каменьями. Царевича усадили в носилки и раскрыли зонты царства с желтой бахромой, украшенные золотом и тысячью подобранных один к одному волшебных камней. Джохан Шах Пери пришпорил коня, выровнял ряды музыкантов, возглавлявших шествие, и носилки сами собой двинулись вперед. Государь джиннов подбросил в воздух плеть, и с небес тотчас пролился дождь из розовой воды. Индра Бумайя и его спутники насквозь промокли в его благоуханных струях.

Обитатели города толпами сбегались отовсюду поглазеть на Индру Бумайю и дружно восхваляли его красоту. Выбегали женщины, оставляя плачущих детей, не помня себя от восторга. Владельцы покидали свои лавки. Забыв о товарах, покупатели и торговцы мчались по улицам. Иные из женщин на бегу укладывали волосы в пучок, иные на ходу подтягивали кайны. Оставшиеся дома совсем молоденькие девушки прильнули к щелям в стенах, и так много было этих девушек, что рушились стены. Кухарки забыли о горшках, поставленных на очаг, и весь рис у них сгорел, водоносы побросали кувшины, которые разбились вдребезги, — все спешили занять место получше, чтобы полюбоваться на Индру Бумайю. Вот что творилось в городе!

Тем временем свадебные носилки наподобие летящего павлина прибыли ко дворцу раджи Бахарумы Дэвы. За носилками шествовала процессия с многоразличными стягами и цветами. Навстречу жениху и невесте из дворца вышла жена раджи и проводила молодых во внутренние покои. Там Бахарум Дэва усадил Индру Бумайю на трон по правую руку от царевны, и были они подобны солнцу и луне в окружении звезд.

Когда торжества закончились, Джохан Шах Пери возвратился в свою страну. Индра Бумайя же вскоре вспомнил о царевне Кесуме Деви и так помыслил в сердце своем: «Если задержусь я здесь, не достичь мне моей цели». Подумав так, он пролил горькие слезы и вздохнул: «О госпожа моя, Кесума Деви, где отыскать мне тебя и когда суждено нам встретиться?» Вслед за тем он отправился к Бахаруму Дэве, и, когда вошел во дворец, государь приветствовал его и сказал: «О сын мой, сядь подле меня». Посидев недолго с раджей, почтительно молвил Индра Бумайя: «О мой господин, повелитель мира, твой раб повергает к твоим преславным стопам мольбы о прощении и милости и просит соизволения завтра же покинуть твою страну».

Услыхав те слова, государь вздрогнул от неожиданности и молвил: «О сын мой, лучше бы тебе погостить у меня месяц-другой, ибо затоскует мое сердце без тебя». Ответствовал Индра Бумайя: «О мой отец, если буду я жив, непременно явлюсь еще раз навестить тебя. — И добавил с почтительным поклоном: — О мой отец, если будет на то твое милостивое согласие, я хотел бы взять с собой твою царственную дочь». Ответствовал государь: «Не будет беды в том, что ты возьмешь ее с собой, но повремени немного, пока я соберу воинов, чтобы вас сопровождали». Молвил Индра Бумайя: «Не беспокойся, о государь, ибо есть у меня волшебное вместилище, в котором я укрою царевну». Понял тогда Бахарум Дэва, что Индра Бумайя наделен вежеством и искушен в чарах, однако же от его слов на душе у государя стало так тяжко, что он не сдержал слез.

А Индра Бумайя, испросив соизволения удалиться, вернулся к царевне, воссел подле нее и молвил: «О моя госпожа, завтра я собираюсь в путь, последуешь ли ты за мной на поиски Сери Махараджи Сакти?» Ответствовала Манду Ратна: «Не только к Сери Махарадже Сакти, но и в огненный океан я готова за тобой следовать».

Услыхав те слова, Индра Бумайя возликовал и молвил: «Тогда вели служанкам, нянюшкам и кормилицам собираться в дорогу». Царевна приказала готовиться в путь, и, когда все было готово, Индра Бумайя с молодою женой предстали перед государем и государыней. Молвили государь и государыня: «О дети, сядьте подле нас». Индра Бумайя и Манду Ратна воссели рядом с родителями и почтительно испросили соизволения отправиться в путь. Спросил раджа Бахарум Дэва: «Когда же вы собираетесь покинуть дворец?» Ответствовал Индра Бумайя: «Твой раб намерен отправиться в путь завтра». Молвил тогда государь: «О сын мой, выслушай наше напутствие, помни, что жена твоя совсем еще юная и неопытная, и тебе надобно во всем ее наставлять». Выслушав напутствие, Индра Бумайя учтиво простился с государем и государыней, царевна же припала к стопам отца и матери.

Покинув дворец, царевич достал талисман Джохана Шаха Пери, и Манду Ратна вместе со служанками, нянюшками и кормилицами сокрылась в том талисмане. Царевич же, выйдя за городские стены, направился на запад.

Тот, кто сложил эту повесть, рассказывает, что, проведя в пути недолгое время, Индра Бумайя увидал впереди огнедышащую гору, которая уходила вершиной в самое небо. Увидав ее, так помыслил царевич в сердце своем: «Уж не та ли это гора, о которой мне говорил Джохан Шах Пери?» Тут царевич вспомнил о талисмане, подаренном раджей джиннов, и воззвал к повелителю гаруд, пребывавшему в талисмане. Повелитель гаруд не мешкая явился перед Индрой Бумайей и вопросил: «О мой господин, зачем звал ты меня?» Ответствовал царевич: «О мой брат, перенеси меня через эту огнедышащую гору». Ответствовал повелитель гаруд: «Да будет так, о мой господин, только помни — в пути не проси пить, иначе упадешь на землю». И га-руда с царевичем взлетел под небеса и понес его над горою, извергающей пламя. От нестерпимого жара Индре Бумайе мучительно захотелось пить, и он молвил: «О мой брат, меня мучит неодолимая жажда!» Не успел он произнести те слова, как тотчас же низвергся с небес и упал на берег моря Бахр ас-Сакти.

Поднявшись на ноги, Индра Бумайя увидал, что море то огромно, словно океан, и что по нему ходят высокие волны. Вскричал тут царевич: «Что за море передо мной?» После же, дивясь несказанно прекрасным чудесам Всевышнего, стал прогуливаться по берегу. И увидал Индра Бумайя, что воды того моря необыкновенно прозрачны. Не песок устилал его берега, а бесчисленные золотые крупицы, не трава произрастала вокруг, а побеги шафрана. Скалы у моря были из сверкающих алмазов, рифы же — из самоцветов девяти видов.

Пока он так прогуливался, подул ветер, волны стали еще выше, и на них появились корабли и барки дивной красоты из золота и драгоценного сплава. На тех кораблях и барках плавали взапуски царевичи, брызгая друг в друга водой и гребя веслами, которые переливались на солнце всеми цветами радуги.

Увидав тех царевичей, Индра Бумайя достал талисман Махареси Антакусы, и едва лишь опустил его в воду, как налетел вихрь, поднялась буря, загремели громы и засверкали скрещивающиеся молнии. От этого у иных из кораблей рухнули мачты, иные — разбились в щепки, и все они пошли ко дну, царевичи же попадали в воду и боролись с волнами. Одни утонули, других выбросило на берег. В следующее мгновение ветер утих, и сыновья раджей, оставшиеся в живых, выбрались на сушу.

Меж тем Индра Бумайя, как ни в чем не бывало, стоял под деревом. Когда царевичи увидали его, молвил один из них: «Откуда явился сюда этот юноша, столь прекрасный лицом?» Ответствовали остальные: «Воистину справедливы твои слова, ибо и по стати, и по лицу видно, что он — сын могущественного раджи, наделенный великой сокровенной силой». Приблизившись к Индре Бумайе, вопросили те царевичи: «О наш брат, откуда ты пожаловал к нам? Никогда прежде мы тебя не видали». Ответствовал Индра Бумайя: «Я направлялся к Сери Махарадже Сакти, но сбился с дороги и вот оказался на берегу этого моря. Скажите, как оно называется?» Молвили царевичи: «Это море Бахр ас-Сакти». Вновь вопросил Индра Бумайя: «А отчего, о мои господа, насквозь промокли ваши кайны?» Ответствовали царевичи: «Мы тешились, плавая на кораблях и барках, когда нежданно налетел вихрь, поднялась буря, загремел гром, засверкали молнии, и корабли разбились в щепки, а многие из наших братьев потонули».

Выслушав рассказ царевичей, Индра Бумайя усмехнулся и молвил: «Чем одарите вы меня, если я верну к жизни ваших братьев?» Сказав так, он воззвал к талисману, и тотчас утонувшие корабли и барки, а также царевичи поднялись из вод целыми и невредимыми. Увидав, сколь мудр и сведущ в чародействе Индра Бумайя, царевичи почтительно перед ним склонились, а он спросил, обратясь к ожившим сыновьям раджей: «О мои братья, что испытали и увидели вы, пребывая в морской пучине?» Ответствовали царевичи: «В море нам довелось повидать неведомую страну и ее раджу, безмерно прекрасного собой, который угостил нас всевозможными яствами и напитками и одарил каждого почетными одеждами». Услыхав те слова, Индра Бумайя улыбнулся. А царевичи меж тем пристально поглядели на него, и один из них молвил: «Сдается мне, что именно этого юношу мы встретили в море». «Верно, — сказал другой, — тебя-то, о господин, мы и видели там!» Индра Бумайя вновь улыбнулся и молвил, обратясь к царевичам: «Прощайте, о братья, я должен идти». Ответствовали царевичи: «О наш господин, куда бы ты ни направил свои стопы, мы всюду последуем за тобой». Молвил Индра Бумайя: «О мои братья, вам лучше вернуться в свои страны. Если я вам любезен, наведайтесь ко мне в Небесное Царство». От тех слов Индры Бумайи царевичи горько заплакали, не желая с ним разлучаться. После же обняли его, расцеловали и возвратились каждый в свою страну.

Расставшись с царевичами, Индра Бумайя направился на запад и часа через три достиг дворца Махареси Кесны Чендры. Приблизившись ко дворцу, царевич услыхал громкие звуки оркестра, ибо как раз в ту пору Махареси Кесна Чендра вместе с йогами совершал поклонение идолам при бесчисленном множестве свечей, светильников и китайских фонариков. Индра Бумайя вошел в сад, где стоял дворец, увидал свечи и светильники, яркие, точно звезды в небе, и остановился. Оглядевшись вокруг, он никого не приметил и потихоньку произнес заклинание, отчего тотчас смолкли все колокольчики и раковины. Как ни старались святые отшельники и их ученики, никак не могли зазвонить в колокольчики, затрубить в раковины, и немало тому подивились. Тогда ученики Махареси Кесны Чендры предстали перед учителем и с почтительным поклоном молвили: «О наш господин, отчего нынче вечером во время поклонения идолам вдруг смолкли колокольчики и раковины?» Ответствовал Махареси Кесна Чендра: «Верно, сюда пришел кто-нибудь из рабов, прислуживающих богам и наделенных великой сокровенной силой».

Сказав так, отшельник покинул сад и увидел перед собой юношу дивной красоты. Поняв, что тот юноша — царевич Индра Бумайя, он ввел его в сад, усадил подле себя, а ученики окружили их. Молвил Махареси Кесна Чендра: «О юноша, что привело тебя ко мне?» Ответствовал Индра Бумайя: «О мой господин, я пришел узнать у тебя дорогу к Сери Махарадже Сакти». Тут царственный отшельник улыбнулся и молвил: «О сын мой, ведомо ли тебе, как долог путь до горы Индра Нага — обиталища бесчисленных драконов-нагов, где живет Сери Махараджа Сакти? Даже птице понадобится семьсот лет, чтобы долететь туда. А сколько на пути препятствий! Но если ты тверд в своем желании, возьми этот талисман и ступай к морю Джананг Лара. Там сорви лист лотоса, стань на него и, прикоснувшись к талисману, призывай в мыслях Лангланга Буану, чтобы поскорее достичь своей цели. И еще — не забудь, о сын мой, облачиться в одежды йога». Сказав так, Махареси Кесна Чендра обучил Индру Бумайю различным чарам, полезным в ратном деле. На прощанье отшельник молвил: «О сын мой, если будет во мне нужда, мысленно произнеси мое имя, и я без промедления явлюсь». Индра Бумайя припал к стопам Махареси Кесны Чендры, тот обнял и поцеловал его, и царевич отправился в путь, в точности исполняя все наставления отшельника.

Вскоре царевич достиг моря Джананг Лара и на его поверхности увидел белый лотос. Вдруг лотос тот заговорил человечьим голодом: «Смотрите, сюда пожаловал мой господин, который жаждет взять в жены царевну Кесуму Деви!» Услыхав это, Индра Бумайя пришел в великое изумление и так помыслил в сердце своем: «Поистине достойно удивления море Джананг Лара, здесь даже лотосы приветствуют меня!» В следующее мгновение белый лотос скрылся в волнах, а на поверхности появился лотос алого цвета, который тоже приветствовал царевича.

Меж тем к морю прилетели две небесные девы, и старшая из них, увидав Индру Бумайю, молвила: «Гляди, вот царевич Индра Бумайя, я стыжусь при нем купаться». Ответствовала младшая: «Давай подкрадемся и похитим его». Младшая дева обернулась зеленым жуком и подлетела к самому уху царевича. Он же ловко поймал жука, и жук вновь обернулся несравненно прекрасной девушкой, которая пропела такой пантун:

Услыхав пантун, спросил Индра Бумайя: «О девушка, скажи, кто ты и откуда явилась?» Ответствовала небесная дева: «Я наставница царевны Кесумы Деви». Молвил Индра Бумайя: «Поведай мне все, что знаешь царевне». Ответствовала небесная дева: «Царевна скоро выходит замуж за царевича Индру Шаха Пери». От тех слов Индра Бумайя задрожал всем телом и едва не лишился чувств. А небесные девы, весело смеясь, взирали на него, после же вдруг исчезли. И царевич немало тому подивился, он даже не успел расспросить их поподробнее о Кесуме Деви. Тогда он сорвал лист лотоса и стал недвижимо на том листе. Во время отлива лист уносило в море, в прилив же — прибивало к берегу, но царевич терпеливо исполнял целый месяц наставление Махареси Кесны Чендры.

Как-то ночью Лангланг Буана пришел на берег моря Джананг Лара и увидал йога, который вот уже месяц качался на волнах, стоя на листе лотоса. И так помыслил Лангланг Буана в сердце своем: «Хотел бы я знать, чего желает этот йог?» Сняв с пальца кольцо, он бросил его наземь, и тотчас из кольца изверглись пламя и дым. Йог же только взглянул, и пламя угасло, а сам он снова закачался на волнах. Преисполнясь великой приязни к йогу, Лангланг Буана вопросил: «О йог, чего ты желаешь?» Йог ничего не ответил. Вновь вопросил Лангланг Буана: «О Махареси Кесна Чендра, ответствуй мне, каково твое желание?» Йог по-прежнему молчал, покачиваясь на листе, и лишь на третий раз ответствовал: «О мой господин, яви милость рабу, припадающему к твоим стопам, помоги мне достичь Небесного Царства». Начав так, он в подробностях поведал Ланглангу Буане свою историю, и тот, выслушав его, молвил: «О йог, я не в силах помочь тебе, прежде чем ты не станешь учеником Сери Махараджи Сакти и не научишься, сраженный — оживать, обращенный в пепел — возвращаться к жизни. Лишь тогда сможешь ты достигнуть Небесного Царства. Когда же вернешься с горы Индра Нага, я тебе помогу. А пока возьми этот талисман, именуемый Беди Захра, и запомни: восходить в Небесное Царство надлежит с равнины Анта Беранта. Когда придешь на равнину, достань Беди Захру, мысленно произнеси мое имя, и я тотчас к тебе явлюсь». С теми словами Лангланг Буана исчез.

Тем временем лист лотоса, на котором стоял Индра Бумайя, прибило к берегу, и царевич пошел куда глаза глядят, думая: «Увы, мне ни за что не добраться до горы Индра Нага». Вдруг он вспомнил о стреле раджи Джохана Шаха Пери, выпустил ее и сосредоточился на мысли о горе Индра Нага. Стрела полетела в сторону горы, вонзилась в землю у ее подножия, и царевич, следуя за ней, по прошествии часа добрался до той горы. Как раз в это время Сери Махараджа Сакти восседал в зале для приемов, окруженный бесчисленными учениками. Поняв благодаря ясновидению, что сын государя Лелы Гамбары пришел к подножию горы, молвил он, обратясь к своим ученикам и подвижникам-царевичам: «О дети мои, ступайте навстречу Индре Бумайе».

Царевичи не мешкая вышли навстречу Индре Бумайе и молвили: «Взойди на вершину, о наш господин. Таково повеление Сери Махараджи Сакти». Индра Бумайя вместе с царевичами поднялся на гору и, войдя в зал для приемов, припал к стопам царственного отшельника. Отшельник же взял его за руку, усадил вместе со своими учениками и спросил: «О сын мой, что привело тебя сюда?» С почтительным поклоном ответствовал Индра Бумайя: «О мой господин, я пришел испросить соизволения стать твоим рабом, подобно этим царевичам — моим братьям». Выслушав царевича, ясновидец Сери Махараджа Сакти понял, что Индра Бумайя — воплощение Махараджи Балии Кесны, который покинул Небесное Царство, когда там воцарился Махараджа Индра Менгиндра Дэва, спустился на землю и обернулся цветком жасмина. Государь страны Лела Гамбара съел тот цветок, и по прошествии некоторого времени у него родился сын. Тут царственный отшельник улыбнулся и так помыслил в сердце своем: «А раз так, не миновать царевичу великого сражения в Небесном Царстве с Индрой Шахом Пери». И еще подумал отшельник, что суждена Индре Бумайе встреча с Кесумой Деви.

Между тем Индра Бумайя, поселившись на горе Индра Нага, стал смиренно служить Сери Махарадже Сакти, и царственный отшельник обучил его всевозможным чарам. По его приказу ученики много раз умертвляли Индру Бумайю, а потом вновь возвращали к жизни. Как-то раз Сери Махараджа Сакти повелел царевичу взобраться на верхушку кокосовой пальмы, после же низверг его вниз. Царевич упал на землю, переломал себе кости и испустил дух. Тогда Сери Махараджа Сакти собрал и соединил его кости и воскликнул: «О царевич Индра Бумайя, пребывающий на горе Индра Нага посреди равнины Лела Сакти, не мешкая восстань!» Три раза произнес это отшельник, однако Индра Бумайя оставался недвижим. В великом изумлении Сери Махараджа Сакти осыпал тело Индры Бумайи цветами и возгласил: «О Махараджа Балиа Кесна, пребывающий на горе Мерчу Индра посреди равнины Нага Девана, не мешкая восстань!» И вот, когда отшельник в третий раз произнес это заклинание, Индра Бумайя ожил, припал к стопам Сери Махараджи Сакти и пожал руки царевичам.

Спросил его царственный отшельник: «О сын мой, что ты сейчас испытал?» Ответствовал Индра Бумайя: «О мой господин, когда я взобрался на пальму, мне показалось, будто я вижу какого-то государя — повелителя безмерно обширной страны». И Сери Махараджа Сакти улыбнулся, услыхав те слова. Семь месяцев провел Индра Бумайя на горе Индра Нага, и Махараджа Сакти обучил его всему, что знал сам. А царевичи, усердные ученики отшельника, завидовали Индре Бумайе, тая в душе обиду. Долгие годы служили они Сери Махарадже Сакти, но никогда не учил он их тому, чему выучил Индру Бумайю за столь короткий срок.

Вскоре Индра Бумайя собрался покинуть Сери Махараджу Сакти, и, догадавшись об этом, молвил царственный отшельник: «Пусть будет, как ты хочешь, о сын мой, возвращайся на равнину Анта Беранта и мысленно произнеси имя Лангланга Буаны». Индра Бумайя низко склонился перед Сери Махараджей Сакти, а тот его обнял и поцеловал. Простившись с отшельником, царевич сошел с горы Индра Нага и выпустил стрелу, подаренную Джоханом Шахом Пери. Стрела вонзилась в землю посреди равнины Анта Беранта, и Индра Бумайя, следуя за ней, через один час добрался до равнины. Там он бросил наземь талисман Беди Захра, мысленно произнес имя Лангланга Буаны, и тот без промедления явился перед ним в обличье древнего старца.

Приблизившись к царевичу, спросил старец: «О юноша, удалось ли тебе встретиться с ясновидцем Сери Махараджей Сакти?» Индра Бумайя догадался, что в обличье старца перед ним предстал Лангланг Буана, и с почтительным поклоном ответствовал: «Воистину так, о господин мой, я побывал у царственного отшельника и исполнил все, что ты мне повелел». Молвил Лангланг Буана: «Тогда мысленно произнеси имя раджи Джохана Шаха Пери, чтобы он помог тебе вознестись в Небесное Царство». Сказав так, Лангланг Буана вдруг исчез, а Индра Бумайя мысленно призвал Джохана Шаха Пери, и тот вместе с бесчисленным воинством без промедления явился на равнину Анта Беранта. Индра Бумайя поспешил ему навстречу. Спросил раджа Джохан Шах Пери: «О мой господин, удалось ли тебе свидеться с ясновидцем Сери Махараджей Сакти?» В ответ Индра Бумайя поведал повелителю джиннов о том, как он побывал на горе Индра Нага и как узнал о воплощении на земле Махараджи Балии Кесны.

И так помыслил Джохан Шах Пери в сердце своем: «Если правда то, что поведал Индра Бумайя, не миновать великой войны между ним и царевичем Индрой Шахом Пери, а тогда все Небесное Царство придет в смятение. Ведь Махараджа Балиа Кесна был двоюродным братом Махараджи Индры Менгиндры Дэвы и сражался с ним из-за царства на горе Мерчу Индра, а потом спустился на землю и воплотился в стране Лела Гамбара. Он царского рода и потому достоин взять в жены невесту Индры Шаха Пери, да и тяжба его с Индрой Менгиндрой Дэвой еще не закончена».

Подумав так, спросил Джохан Шах Пери: «Что ты намерен предпринять ныне?» Ответствовал Индра Бумайя: «О брат, я исполню все, что ты прикажешь, ибо Лангланг Буана повелел мне во всем слушаться тебя». Молвил Джохан Шах Пери: «Раз так, отправимся к подножию горы Индра Нага и разузнаем, нет ли вестей о царевне Кесуме Деви». Тогда Индра Бумайя поведал радже джиннов о том, что рассказала ему у моря Джананг Лара небесная дева — наставница Кесумы Деви. Джохан Шах Пери усмехнулся и молвил: «Если наставница не солгала, нам надо поскорей вознестись в Небесное Царство, не то царевна станет женой Индры Шаха Пери».

Тем временем наступила ночь, царевич воззвал к талисману Махараджи Антакусы, и на равнине тотчас воздвиглись дворец и зал для приемов. Затем из талисмана вышла царевна Манду Ратна и принялась пировать вместе с царевичами и воинами, потчуя яствами Джохана Шаха Пери. Семь дней и семь ночей веселились они, а на восьмой день Индра Бумайя вновь воззвал к талисману Махараджи Антакусы, и из него явился конь зеленой масти. Царевич вскочил на коня и трижды хлестнул его плеткой, но конь не двинулся с места. Царевич снова хлестнул его, потом снова, но конь стоял как вкопанный. В гневе царевич воззвал к повелителю гаруд, и тот во мгновение ока предстал перед ним. Индра Бумайя сел на гаруду и повелел вознести его в Небесное Царство, но гаруда тоже не двинулся с места. Вскричал тут Индра Бумайя: «О мой брат, я не могу взлететь в Небесное Царство!»

Джохан Шах Пери в ярости крикнул: «Эй гаруда, отчего ты не хочешь вознести в небеса Индру Бумайю?» Ответствовал повелитель гаруд: «У царевича есть жена, и потому для него закрыт путь в Небесное Царство». Джохан Шах Пери весело рассмеялся, а Индра Бумайя, услыхав его смех, пришел в великое изумление и в гневе молвил: «О мой брат, не сразить ли мне самого себя твоей стрелой?»

С этими словами Индра Бумайя достал стрелу, и та стрела, пронзив его грудь, вышла из спины. Когда царевич испустил дух, Джохан Шах Пери приказал раздробить все его кости, а плоть истолочь в муку. Потом тело царевича отнесли к морю Кульзум, и тогда неведомо откуда прилетел попугай и принялся окунать его останки в воду и бить их о камень, точно прачка, стирающая белье. Как только вода, в которую попугай окунал останки царевича, стала прозрачной, тело Индры Бумайи вновь принесли к радже Джохану Шаху Пери, завернули в белую ткань и осыпали цветами. После же повелитель джиннов громко возгласил: «О Махараджа Балиа Кесна, пребывающий на горе Индра Нага посреди равнины Нага Варна, не мешкая, восстань!» Трижды произнес Джохан Шах Пери те слова, лишь тогда Индра Бумайя открыл глаза и посмотрел на повелителя джиннов. И увидел повелитель джиннов, что царевич стал еще прекраснее, лицо его было светлым, как зеркало.

Молвил царевич, обратясь к Джохану Шаху Пери: «О мой брат, как сладко я спал!» Ответствовал Джохан Шах Пери: «Поистине справедливы твои слова, уж не в объятиях ли небесной девы Сегербы довелось тебе почивать?» Индра Бумайя улыбнулся его словам, а повелитель джиннов, поведав царевичу о том, как он пал, сраженный стрелой, как раздробили его кости, истолкли в муку плоть и останки погрузили в море Кульзум, молвил: «Ну, а теперь давай вознесемся в Небесное Царство».

Царевич взошел на колесницу, Джохан Шах Пери вскочил на коня, и оба они, взлетев в воздух, устремились в Небесное Царство. Достигнув равнины Восторга, они еще издали заприметили, что та равнина несказанно прекрасна и тешатся на ней царевичи, стравливая слонов и предаваясь иным увеселениям. Посреди равнины высился дворец царевны Кесумы Деви. Молвил Джохан Шах Пери, обратясь к Индре Бумайе: «О мой брат, взгляни, здесь и обитает Кесума Деви». Царевич оглядел дворец и так помыслил в сердце своем: «А ведь этот дворец я видел во сне». Стоило ему об этом подумать, как сердце его преисполнилось любви к царевне Кесуме Деви.

Молвил раджа Джохан Шах Пери: «Если ты, о господин, желаешь свидеться с Кесумой Деви, я отведу тебя в дом небесной девы Селуданг Маянг, только будь осторожен, малейшая промашка может испортить все дело». Спросил Индра Бумайя: «А где живет дева Селуданг Маянг?» Ответствовал Джохан Шах Пери: «Пойдем, я провожу тебя». Взявшись за руки, они отправились в кампунг, где жила небесная дева, и, когда приблизились к нему, молвил повелитель джиннов: «Вот дом Селуданг Маянг». Индра Бумайя вошел во двор, и слуги, увидав, как хорош собой царевич и сколь изящны его движения, не мешкая, доложили о нем госпоже. Селуданг Маянг вышла навстречу царевичу, и тот увидал, до чего прекрасна она в своем темно-красном баджу, с алой розой в волосах, рубиновыми перстнями на пальцах и атласном кайне. Небесная дева тоже взглянула на царевича, и глаза их встретились. Селуданг Маянг улыбнулась, обрызгала царевича розовой водой, а тот ответил ей улыбкой и вошел в дом. Тут небесная дева пропела ему такой пантун:

Индра Бумайя взял небесную деву за руку и тоже пропел пантун:

Постигнув смысл пантуна, так помыслила Селуданг Маянг в сердце своем: «Верно, юноша этот — сын могущественного раджи, ибо он наделен вежеством и весьма искусен в слагании пантунов».

Индра Бумайя сел рядом с девой Селуданг Маянг, и, когда они пропели друг другу по нескольку пантунов и селок, царевич подумал: «Великим вежеством обладает Селуданг Маянг», — и тотчас припомнил предостережение Джохана Шаха Пери. Три дня и три ночи Индра Бумайя провел в доме небесной девы, на четвертый же молвил, обратясь к ней: «О сестрица, не покажешь ли ты мне царевну Кесуму Деви?» С улыбкой ответствовала Селуданг Маянг: «О царевич Индра Бумайя, как же увидеть тебе Кесуму Деви, если родители скрывают ее за семью стеклянными пологами, да к тому же она просватана за царевича Индру Шаха Пери, сына Махараджи Индры Менгиндры Дэвы, и день свадьбы уже недалек». Услыхав те слова, царевич понурил голову, из глаз его заструились слезы, и так помыслил он в сердце своем: «Что же мне теперь делать? О возлюбленная, как я страдаю от любви!» Видя, что царевич загрустил, Селуданг Маянг усмехнулась и молвила: «Если тебе так уж хочется увидеть царевну, ступай в новолунье, когда она отправится купаться, в сад Пуспа Брахи, проявишь мудрость — сможешь ее лицезреть». Молвил Индра Бумайя: «О сестрица, если жаль тебе меня хоть немного, скажи, как мне пройти в тот сад». Сказав так, царевич принялся нашептывать небесной деве нежные слова, всячески ласкать, улещать и веселить ее, и Селуданг Маянг молвила: «Так и быть, сведу тебя завтра в сад Пуспа Брахи».

Всю ночь Индра Бумайя тешился и веселился с Селуданг Маянг, когда же рассвело, воссел он подле небесной девы и молвил: «О сестрица, о душа моя, если ты и вправду любишь меня, отведи меня в сад Пуспа Брахи». Селуданг Маянг не проронила в ответ ни слова, ибо успела полюбить царевича. Никто, кроме Индры Бумайи, ничего не смог бы добиться от небесной девы, мудрой и искушенной в различных хитростях. Помолчав, Селуданг Маянг пропела такой пантун:

Пропев его, дева горько заплакала, а царевич принялся утешать ее нежными словами. Немного успокоившись, дева сказала царевичу: «Подожди до завтра, и я провожу тебя к царевне». Всю ночь Индра Бумайя тешился с Селуданг Маянг, но мы не станем рассказывать об этом, ибо все вы, о господа, догадываетесь, что бывает между молодыми, когда они остаются наедине.

На следующее утро Индра Бумайя, едва пробудившись, отправился искупаться. Затем он облачился в новые одежды, и Селуданг Маянг отвела его в сад, куда приходила купаться Кесума Деви, сама же в глубокой печали возвратилась домой. Оставшись один, царевич немало подивился тому, что нет в саду Кесумы Деви, и принялся горько сетовать, восклицая: «О Кесума Деви, как же мне тебя отыскать?» Не в силах одолеть любовное томление, Индра Бумайя упал без чувств и пролежал в саду Пуспа Брахи несколько дней.

А теперь расскажем о Джохане Шахе Пери, который о ту пору пришел к небесной деве Селуданг Маянг и спросил: «О наставница царевны, не видала ли ты царевича Индру Бумайю?» Ответствовала Селуданг Маянг: «Не знаю я никакого Индры Бумайи. Правда, заходил сюда какой-то юноша, который сейчас отправился в сад Пуспа Брахи». Джохан Шах Пери поспешил на поиски царевича, долго его искал и нашел в саду распростертым в беспамятстве на плоском камне. Улыбнувшись, молвил Джохан Шах Пери: «О Махараджа Балиа Кесна, пребывающий в саду Пуспа Брахи на горе Мерчу Индра, не мешкая, восстань!» Когда повелитель джиннов трижды так возгласил, царевич опамятовался, сел подле него и молвил: «Ох, как долго я спал». Джохан Шах Пери весело рассмеялся и ответствовал: «Уж не во дворце ли царевны Кесумы Деви ты изволил почивать?» Услыхав те слова, вопросил Индра Бумайя: «О мой господин, что ты мне посоветуешь? К каким уловкам надо прибегнуть, чтобы свидеться с Кесумой Деви?» Ответствовал Джохан Шах Пери: «Мы тайком проберемся к царевне: я обернусь стариком лютнистом, ты — младенцем, едва научившимся ползать на четвереньках, и мы отправимся в покои царевны развлекать ее игрою на лютне».

Сказав так, повелитель джиннов принял обличье горбатого старика лютниста, а Индра Бумайя — младенца. Старик взял младенца на руки и принялся обходить с ним все кампунги подряд, наигрывая на лютне и напевая сладостным голосом. А младенец, когда они останавливались, спускался на землю и ползал перед слушателями на четвереньках. Заслышав звуки лютни, обитатели кампунгов сбежались послушать игру старика, поспешили взглянуть на музыканта и дворцовые служанки. Слушатели так громко хохотали, что, казалось, падают с грохотом камни.

И спросила царевна, обратясь к одной из нянюшек: «О нянюшка, что за шум за стенами дворца?» Ответствовала нянюшка: «О госпожа, там какой-то старый горбун играет на лютне, танцует и поет, и столь сладостен его голос, что люди отовсюду сбегаются его послушать». Приказала царевна: «Ступай позови старика, пусть для меня сыграет!»

Нянюшка поспешно вышла из дворца и крикнула: «Эй, старик, следуй за мной, тебя зовет царевна». Ответствовал старик: «О дитя мое, почтительно передай царевне, что я страшусь играть во дворце». Тем временем Кесума Деви прислала за стариком еще одну служанку, но он стал вновь отказываться, говоря: «Я боюсь войти во дворец, вдруг государь разгневается». Ответствовала служанка: «Не бойся, входи, царевна хочет посмотреть, как ты танцуешь и играешь». Тогда старик, неся на спине младенца, вошел во дворец, и его провели во внутренние покои. Царевна вышла к нему, села на трон и приказала: «Эй, старик, сыграй мне на лютне!» А Индра Бумайя при виде Кесумы Деви лишился чувств, и служанки, с жалостью на него глядя, спросили: «Эй, старик, что это с твоим младенцем?» Ответствовал старик: «Это мой внук, после смерти матери остался на моем попечении. Он болен неизвестной болезнью и часто падает без чувств».

Царевна ласково посмотрела на младенца, простертого в беспамятстве, и обратилась к служанкам: «Ну-ка, принесите его мне». Служанки принесли младенца. И Кесума Деви положила его себе на колени. Младенец тем временем пришел в себя, открыл глаза и стал играть у царевны на коленях. Она же, безмерно обрадовавшись, молвила: «Старик, отдай мне твоего внука в приемные сыновья». Ответствовал старик: «Нет, о моя госпожа, не могу. Я скитаюсь вместе с ним из страны в страну». Повелела тогда царевна: «Старик, сыграй для меня». Старик заиграл на лютне, запел сладостным голосом и принялся танцевать, учтиво кланяясь. Царевна развеселилась, глядя, как он танцует, а ребенок все резвился у нее на коленях.

Старик играл до самого вечера, а потом испросил соизволения удалиться. На прощанье царевна одарила его множеством различных яств и сказала: «Если хочешь, оставайся у меня». Ответствовал старик: «Мой дом пуст, и это меня тревожит. Лучше я завтра приду и поиграю для тебя, о госпожа». Молвила царевна: «Тогда оставь у меня своего внука». Ответствовал старик: «О госпожа, как же мне его оставить, ведь он совсем еще мал и будет ночью плакать». Сказала царевна: «Не беспокойся, если он расплачется, я уложу его спать с собой». Старик согласился и молвил с почтительным поклоном: «Да будет так, о госпожа».

Старик покинул дворец, а младенец принялся горько плакать на коленях у царевны, и она приказала отнести его в опочивальню. Глубокой ночью Индра Бумайя принял свой настоящий облик и увидал, что Кесума Деви крепко спит. Не в силах сдержать страсть, он взял царевну на руки, усадил к себе на колени и стал обнимать и целовать. Царевна же в испуге проснулась и, увидав незнакомого юношу, попыталась высвободиться, но не смогла. Молвила тогда Кесума Деви: «О юноша, скажи, куда девался младенец?» Рассмеявшись, ответствовал Индра Бумайя: «Должно быть, возвратился к своему деду». От тех слов царевна пришла в великое изумление и так помыслила в сердце своем: «Не иначе, как этот юноша убил младенца».

Меж тем Индра Бумайя произнес волшебное заклинание, чтобы смягчилось сердце царевны, и молвил, обратясь к ней: «О царевна, давно уже я ищу тебя, одолевая высокие горы и пересекая бескрайние равнины. Если я умру, то умру ради тебя, если расстанусь с жизнью, то отдам ее за тебя, если сойду в могилу, то из-за тебя одной! Столько тягот я претерпел, что сейчас мне даже нечем тебя одарить, лишь свое тело и душу могу я повергнуть к твоим стопам». Царевич нашептывал Кесуме Деви нежные слова, утешал ее, и царевна, дивясь, так думала: «Верно, юноша этот — сын могущественного раджи, иначе как бы он смог проникнуть в Небесное Царство?»

Услыхав плач и жалобные стенания царевны и мужской голос, служанки, кормилицы и нянюшки Кесумы Деви пробудились ото сна, поспешили в опочивальню и увидели, что царевна сидит на коленях у юноши дивной красоты, с лицом, сверкающим подобно изумруду, и тот юноша ласкает и утешает царевну. Подивились служанки: «Откуда здесь взялся этот юноша? Уж не младенец ли им обернулся? Верно, то был не обычный младенец, а сын могущественного раджи, оттого и сумел он принять другой облик». Приметив же, как ласково Индра Бумайя утешает их госпожу и как оба они прекрасны, точно солнце и луна, служанки преисполнились к царевичу великой приязни.

Когда наступило утро, Индра Бумайя взял Кесуму Деви на руки и усадил на позлащенный трон, а нянюшки и кормилицы подали царевичу и царевне воду для умывания. Сидя подле возлюбленной, Индра Бумайя не мог отвести глаз от ее прелестного лица. Тем временем служанки внесли всевозможные яства. Царевич вымыл Кесуме Деви руки и принялся вместе с нею за трапезу в окружении дворцовых девушек, нянюшек и кормилиц. Насытившись яствами, он отведал бетеля и подал початый бетель царевне, но она оттолкнула его руку. Индра Бумайя улыбнулся и усадил Кесуму Деви к себе на колени, царевна же, страшась гнева отца и матери, заплакала и так помыслила в сердце своем: «Если о том, что случилось, дознается отец, он убьет меня». И царевна заплакала еще горше. Видя, сколь печальна Кесума Деви, Индра Бумайя принялся ее успокаивать: «Утешься, о моя госпожа, не плачь, не то твои прекрасные глаза опухнут от слез, сладостный голос станет хриплым от рыданий, а волосы спутаются». Говоря так, он на руках отнес царевну на крышу дворца и усадил там, чтобы она могла любоваться царевичами, которые стравливали слонов, и небожителями-дэвами, предававшимися всевозможным забавам. Между тем в столице Небесного Царства, городе Анта Беранта Джантан, царило веселье: со всех улиц и изо всех кампунгов вельмож, везиров и военачальников доносились звуки оркестров, там хлопали в ладоши, танцевали.

Семь дней и семь ночей Индра Бумайя провел во дворце Кесумы Деви, и тогда раджа Джохан Шах Пери, ожидавший его в доме небесной девы Селуданг Маянг и ее младшей сестры Интан Байдури, молвил: «Скажите мне, о небесные девы, как отыскать равнину Суджана Пирус, где царевичи и небожители устраивают бой баранов?» Ответствовала младшая из небесных дев: «Равнина Суджана Пирус расположена неподалеку от дворца царевны Кесумы Деви, там небожители-дэвы и индры стравливают не только баранов, но и львов». Молвил тогда Джохан Шах Пери: «Я хотел бы побывать на той равнине». Младшая из небесных дев проводила его туда.

Повелитель джиннов направился ко дворцу царевны, а Индра Бумайя, сидевший в ту пору на крыше дворца, заприметил его и, проследив, как Джохан Шах Пери замешался в толпе игроков-небожителей, улыбнулся и молвил, обратясь к царевне: «О моя госпожа, посмотри, сюда идет старик, некогда приходивший к тебе с младенцем поиграть на лютне. Должно быть, он вознамерился забрать своего внука, что же ты ему скажешь?» Царевна ничего не ответила, лишь искоса бросила на него пленительный взгляд. Индра Бумайя весело рассмеялся, выпустил свою волшебную стрелу, и полетела та стрела к Джохану Шаху Пери. Повелитель джиннов понял, что это Индра Бумайя зовет его, обернулся попугайчиком лори и следом за стрелой полетел во дворец. Когда же он туда прилетел и принял свой прежний облик, Индра Бумайя вновь рассмеялся, взял Джохана Шаха Пери за руку и усадил рядом с собой при всех нянюшках и служанках царевны. Индра Бумайя обратился к царевне: «Это тот самый старик, который играл здесь на лютне. Он пришел за своим внуком». Молвил Джохан Шах Пери: «Поистине справедливы твои слова, я хочу забрать внука, ибо намерен возвратиться в свою страну и нынче же отправляюсь в путь». Царевна потупила взор, едва заметно улыбнулась, после же бросила взгляд на одну из служанок, и та не мешкая внесла блюдо со всевозможными яствами дивного вкуса и поставила его перед Индрой Бумайей и Джоханом Шахом Пери. Отведав яств, повелитель джиннов испросил соизволения удалиться и вернулся в дом небесных дев.