Для горничных гостиницы «Бельвер» день начался как обычно. Марта и Мария, нагрузив свою тележку чистым сменным бельем, катили ее вдоль коридора.
— Что это? — спросила Мария, остановившись и разглядывая розоватую жидкость, вытекшую из-под одной из дверей. — Откуда здесь такая лужа? Откройте! Откройте дверь, пожалуйста, — постучалась она, но за дверью не было слышно ни одного звука. Мария попыталась открыть дверь сама, но та не поддавалась.
— У меня нет ключа от этого номера, — сказала Мария, растерянно глядя на Марту. — Сходи вниз за ключом и вызови кого-нибудь из охранников. И поскорей, Марта! Не нравится мне все это. Боюсь, не было бы несчастья.
Через четверть часа двум охранникам удалось наконец вскрыть дверь, которая оказалась закрытой изнутри на стул, и проникнуть в номер. Следом за ними вошли и обе женщины. Один из охранников приоткрыл дверь в ванную комнату и, обернувшись к своему напарнику, произнес сдавленным голосом:
— Вызывай скорую помощь! Быстро!..
Марта тоже заглянула в приоткрытую дверь и увидела, что в ванной, переполненной водой, смешанной с кровью, лежит молодая красивая женщина. Вены на запястьях ее рук были перерезаны, а лицо приобрело зеленоватый оттенок. В глазах у Марты потемнело…
Самуэль раздраженно бросил трубку телефона. В авиакомпании ему сообщили, что Дельфина прилетела два часа назад. «Она должна была бы быть дома, а раз ее до сих пор нет, значит это конец. Между нами все кончено. Она мне никогда не простит того, что застала меня с Перлой в нашей спальне. Конечно, это было безумие! С моей стороны это было непростительной ошибкой. Иногда бывает так сложно разобраться в собственных чувствах, что мы и сами не понимаем, кого мы любим. Вот так и Дельфина. Она не знает, что любит меня. А теперь только чудо может спасти наш брак… Нет, не надо себя обманывать! Все кончено… Дельфина меня бросила и никогда не вернется, — Самуэль посмотрел на часы и вздохнул. — Пора в парламент, а оттуда заеду к Перле. Она по крайней мере выслушает меня. За всю нашу совместную жизнь Дельфина так этому и не научилась… У Перлы есть то, чего так недостает Дельфине, чтобы быть идеальной женой. Что поделать? Мир несовершенен.»
— Собирайся, Хоакин, едем в парламент, — решительно сказал Самуэль, поднимаясь с кресла.
Солнце играло в голубой воде бассейна.
— Посмотри, папа! Я уже научился плавать под водой! Это совсем нестрашно! — закричал Даниэлито отцу, сидящему в шезлонге на лужайке перед бассейном.
Себастьян открыл глаза, но смотрел не на сына, а на. Марию Алехандру, которая плавала в бассейне рядом с Даниэлито. Она заметила его взгляд и послала ему воздушный поцелуй. Через открытую стеклянную дверь террасы на лужайку вышел Мартин.
— Привет, Мартин! — помахала ему рукой Мария Алехандра.
— Здравствуйте! Рад тебя видеть Мария Алехандра… — Мартин уселся на траву рядом с Себастьяном. — Я зашел проведать донью Девору. Как ты ее находишь?
— Я тебе очень благодарен за все, что ты для нее сделал, Мартин, — искренне сказал Себастьян. — Она очень плоха… Я просмотрел ее анализы и согласен с твоим диагнозом… Здесь очень важен психологический фактор, и я надеюсь, что она скоро поправится.
— Ей дают успокоительное? — поинтересовался Мартин.
— Да, Мария Алехандра сама делает ей уколы, — ответил Себастьян.
— Ну а вы как? Поженились наконец?
— Да. И хотя наш медовый месяц получается не совсем таким, о каком мы мечтали, должен признаться тебе, что мы счастливы… Если бы мама была здорова, наше счастье было бы полным, — отозвался Себастьян.
— Ну, дай-то бог! А я вот еду в больницу… Кстати, а ты когда думаешь появиться на работе?
— Скоро, — Себастьян положил руку на плечо друга. — Послушай, Мартин, приходи сегодня к нам поужинать, а?
— С удовольствием, но не могу. У меня сегодня дежурство, — Мартин помолчал. — Похоже, вы действительно счастливы… Я от всей души желаю, чтобы ваше счастье длилось как можно дольше.
— О чем это ты? — не понял Себастьян.
— Да нет, я просто так, — поспешил ответить Мартин, отводя взгляд. — Ну, до скорого!
Мартин поднялся и зашагал к дому. У двери он обернулся и увидел целующихся Себастьяна и Марию Алехандру, которая уже вышла из воды. Мартин озабоченно покачал головой и исчез в дверях.
— Ну, что тебе рассказал Мартин? — поинтересовалась Мария Алехандра.
— Да так, ничего нового. Он какой-то странный. Наверное обиделся, что мы не пригласили его на свадьбу.
— Что-то пить хочется… Принести тебе сок? — Мария Алехандра ласково потрепала волосы Себастьяна. Тот согласно кивнул головой. Мария Алехандра вошла в прохладный полумрак дома, но направилась не на кухню, а к телефону, быстро набрала номер и, услышав на другом конце провода знакомый голос, поздоровалась:
— Бенита, как поживаете?.. Позовите, пожалуйста, Алехандру… Тогда передайте ей, когда она вернется, что звонила Мария Алехандра и что мне очень нужно ее увидеть… Скажите ей, что я ее очень люблю и скучаю…
Мария Алехандра вышла на лужайку, неся в руках высокий стакан с соком, в котором тонко позванивали кубики льда.
— Твоя мама все еще спит. Эулалия не отходит от нее ни на шаг, — сказала она, протягивая стакан Себастьяну. — Не волнуйся ты так! Донья Девора — женщина с сильным характером. Она поправится, вот увидишь!
— Я сейчас думал не об этом… Я не хотел тебе говорить, но никак не могу выбросить из головы… Этот тон… Сегодня утром мне позвонила твоя сестра. Она говорила со мной так, как будто прощалась с жизнью и винила в этом меня. Ты думаешь, она способна?.. Я хочу сказать, как ты считаешь, Дельфина действительно может пойти на такой шаг?
Мария Алехандра задумалась на несколько минут и, сделав неопределенный жест рукой, медленно произнесла:
— Себастьян, если бы я стала уверять тебя в том, что прекрасно знаю Дельфину и то, что она может чувствовать и о чем думать, это было бы ложью.
— Я сначала не придал этому значения… Это мог быть своего рода шантаж с ее стороны, желание отомстить мне за то, что я женился на тебе, — глаза Себастьяна с тревогой смотрели на Марию Алехандру, — но ее голос…
— Не знаю, что тебе сказать, Себастьян, — покачала головой Мария Алехандра. — Я не знаю… Мне больно думать о моей сестре… Иногда мне кажется, что от нее можно ожидать всего, чего угодно…
Алехандра чувствовала, как обида и отчаяние овладели ею. Перед глазами стояла картина: Фернандо и неизвестная женщина. Что может быть между ними? Почему Фернандо начал избегать ее, Алехандру? Неужели он и эта женщина?.. Нет, этого просто не может быть! Ведь еще совсем недавно Фернандо смотрел на нее и в его глазах светилась любовь, а она чувствовала себя такой счастливой!.. Алехандра не в состоянии была больше терпеть тяжесть навалившуюся на нее, ей необходимо было выговориться, поделиться с кем-нибудь. Она принялась нервно ходить по комнате, изредка бросая взгляд на Пачу, которая склонилась над тетрадками за письменным столом.
— Нет, так больше не может продолжаться, — бросила Алехандра в пустоту, ни к кому не обращаясь.
Пача оторвалась наконец от тетради, перевела взгляд на Алехандру, но не осмелилась заговорить.
— У него появилась другая… Все дело в этом! Я видела, как он вышел из своего дома с женщиной и они поцеловались на прощание. — Алехандра до боли сжала руки.
— Тебе надо с ним поговорить начистоту и все выяснить, — не выдержала Пача.
— Все было так прекрасно! Как он мог измениться так сразу?
— Алехандра, ты опять не делаешь уроки и прогуливаешь занятия, — с упреком сказала Пача. — Мой тебе совет…
— Никто твоих советов не спрашивает! — резко перебила ее Алехандра. — Или ты забыла, что мы в ссоре и не разговариваем? Это мое дело и я сама разберусь!
Пача обиженно насупилась и опять склонилась над тетрадью.
В своем рабочем кабинете Самуэль рассеянно просматривал почту. Быстро пробежав глазами очередное письмо, он нахмурился.
— Это еще что за новости?! С каких это пор Алехандра прогуливает занятия? — спросил он, обращаясь к Монкаде.
— Надо бы расспросить шофера, ведь он ее отвозит в колледж, — отозвался тот, продолжая перебирать бумаги на столе.
— Нет, не стоит… И так все ясно. Вот тут директор пишет, что она прогуливает и снизила успеваемость. А сегодня вернулась домой вся в слезах. Что с ней происходит?
— А вы как думаете? — осторожно поинтересовался Монкада.
— Единственная причина, которая приходит мне в голову и по которой пятнадцатилетняя девушка начинает пропускать занятия и обманывать родителей, это этот мерзавец Фернандо.
— Что, скрипач?
— Да, именно он. Ну, хорош гусь! Я вечно занят и у меня совершенно нет времени для дочери. Но насколько далеко должны были зайти их отношения, чтобы мне присылали такие вот письма! — Самуэль с досадой скомкал письмо и бросил его на пол.
— Можно послать одного из моих людей проследить за Алехандрой, предложил Монкада.
— Нет, вопрос слишком деликатный, чтобы посвящать в него кого-нибудь еще, — отверг предложение Самуэль. — Я хочу, чтобы ты занялся этим лично. Узнай, что там произошло между моей дочерью и этим музыкантишкой, — приняв это решение, Самуэль почувствовал облегчение.
Занятия в консерватории закончились и студенты стайками разбредались по домам. Фернандо вышел один. Настроение у него было хуже некуда. К тому же сильно болела рука. Он перешел улицу и только тогда заметил поджидавшую его Алехандру.
— Как ты здесь очутилась? — недовольно буркнул Фернандо.
— Я больше не могу так! Ты так резко переменился ко мне, Фернандо, и я не понимаю, почему, — выпалила Алехандра заранее заготовленную фразу и от волнения на ее щеках проступил румянец. Она была очень хороша в этот момент.
— Послушай, давай оставим все как есть, — устало проговорил Фернандо. — Я же сказал, что ты еще ребенок и влюбилась не в меня, а в кого-то, кого ты сама себе выдумала.
— Нет, это неправда! Дело совсем не в этом, то есть не только в этом! — Алехандра смотрела прямо в глаза Фернандо, пытаясь прочесть в них ответ на мучающий ее вопрос. — Мы же с тобой договорились и хотели провести тот вечер вместе у тебя дома. И ты хотел этого не меньше, чем я!
— Вот здесь ты ошибаешься, — Фернандо попытался отстраниться от девушки. — Все это было не всерьез.
— Нет, это было более чем серьезно! — возразила Алехандра, наступая на него. — И с самого первого дня для нас двоих все было ясно. Ты познакомил меня со своей семьей. Я представила тебя своим родителям… Мы строили планы на будущее…
— Я ошибся, Алехандра, — Фернандо сознавал, какую боль он причиняет девушке и голос его звучал неуверено.
— Скажи мне, что ты меня не любишь… Ведь ты же не сможешь мне это сказать! — с отчаянием произнесла Алехандра.
— Я тебя не люблю, — медленно роняя слова выговорил Фернандо. Он хотел уйти, но Алехандра задержала его, схватив за руку:
— У тебя есть другая! Ведь это из-за нее ты бросил меня? Ведь так? — В глазах Алехандры дрожали слезы.
Фернандо бросил на нее затравленный взгляд и быстрыми шагами пошел прочь.
— Фернандо! Фернандо! — закричала ему вслед Алехандра, но он не остановился. Алехандра, чувствуя как у нее подкашиваются ноги, едва добрела до скамейки и разрыдалась.
Перла в зеркале рассматривала глубокую царапину, которую оставили на ее лице ногти Дельфины.
— Гадюка! — злобно прошипела она, замазывая гримом царапину. — Ты еще об этом пожалеешь! Придет момент и я разделаюсь с тобой!
В дверь позвонили. Окинув себя еще раз взглядом в зеркале, Перла убедилась, что царапины больше не видно, и пошла открывать.
За дверью стоял Самуэль. Перла молча посторонилась, пропуская его в комнату.
— Нам с тобой надо поговорить, — сказал Самуэль, усаживаясь в кресло.
— У нас с тобой может быть только одна тема для разговора, — холодно произнесла Перла. — Выбирай: или ты разводишься с этой женщиной или потеряешь меня навсегда. После того, что произошло у меня нет другого выхода. Либо ты женишься на мне, либо между нами все кончено!
— Перла, всю мою жизнь и все мои силы я положил на то, чтобы сделать карьеру в политике. А сейчас настал момент, когда на карту поставлено все. Все, чего я добился в жизни и чего могу достичь в будущем! — Самуэль поднял глаза на Перлу, которая выжидающе смотрела на него. — Пойми, мне очень нелегко принять решение.
— Я это знаю, — кивнула головой Перла. — Поэтому я считаю, что нам надо расстаться. Я больше не могу так жить. Я оскорблена и унижена. Вместе мы с тобой могли бы многое сделать в мире политики. Я стала твоей правой рукой… Я так об этом мечтала, но теперь иллюзиям пришел конец.
— Это не последний наш с тобой разговор. После того, что произошло на Сан-Андресе, моему браку с Дельфиной тоже пришел конец.
— Я тебя понимаю, но пойми и ты меня, — продолжала Перла. — Я не могу ждать тебя всю жизнь. Мы должны соединить наши судьбы или расстаться навсегда. Так что выбор за тобой.
— Прошу тебя, не настаивай! Дело слишком серьезное, — нахмурился Самуэль.
— Я не настаиваю, но и не собираюсь сидеть сложа руки, пока ты мечешься между мной и Дельфиной. Для меня этой проблемы не существует. Для меня твоей жены просто нет! — заключила Перла.
— Наверно, я должен был сказать тебе это давно. Возможно, я был несправедлив к тебе… — Самуэль потер лоб рукой. — Да, это будет нелегко. И как это воспримет моя дочь? Для нее это может быть большим потрясением, но в конце концов ей придется смириться. Ну, что ж, я разведусь с Дельфиной, Перла… Скажи, ты согласишься выйти за меня замуж?
Перла недоверчиво посмотрела на Самуэля. Она явно не ждала, что он так быстро уступит ее нажиму.
— Ты что же, делаешь мне предложение? — спросила Перла, ожидая какого-то подвоха. — Если ты думаешь, что сможешь со мной помириться, отделавшись пустыми обещаниями…
— Я хочу, чтобы мы поженились, — Самуэль притянул к себе Перлу и крепко обнял ее. — Когда я держу тебя в объятиях, для меня больше ничего на свете не существует, Перла. Я совсем потерял от тебя голову. Поэтому Дельфина и застала нас вместе. Да, пусть я безумец, но я знаю, чего хочу!
— Слова, слова… — сморщила губы Перла, но в душе она торжествовала. — Я столько раз поддавалась на твои уговоры, а потом, оставшись одна… Вы, мужчины не понимаете, что чувствует женщина в моем положении… Это так унизительно!
— Но сейчас я вполне официально предлагаю стать тебе моей женой и первой дамой в стране, — Самуэль нежно поцеловал Перлу в висок. — Ты будешь первой дамой моего сердца. Я попрошу индульгенцию у Папы и поведу тебя к алтарю в белом платье и фате. У тебя будет такой дом, о котором можно только мечтать…
Радужные планы прервал резкий звонок в дверь. «Кто там еще так некстати?» — подумала Перла, открывая замок. В прихожую вошел возбужденный Монкада и, не замечая Перлы, направился прямо к сенатору.
— Случилось несчастье! — в волнении произнес он. — Донья Дельфина пыталась покончить с собой…
Самуэль поднялся с кресла, на ходу надевая пиджак.
— Подожди меня в машине. Позвони в больницу и узнай, как она себя чувствует. Поддерживай с ними постоянную связь, — распорядился он.
Перла вышла из квартиры вслед за Самуэлем, гадая, что сулит ей новый поворот событий.
— Самуэль, ты придешь сегодня вечером? — окликнула она Самуэля.
— Перла, дорогая, сейчас не время говорить об этом, — рассеянно ответил тот.
— Хорошо. Тогда я жду твоего звонка… Хотя бы для того, чтобы узнать, как чувствует себя твоя жена, — вздохнула Перла, пытаясь изобразить сочувствие на лице.
— Я ничего не могу тебе обещать… Я просто не знаю, как там все обернется.
Перла видела, что мысли Самуэля были далеко.
— Ладно, иди! — бросила она ему вслед, еле сдерживая досаду. — Дельфина всегда находит способ привлечь твое внимание.
Когда Самуэль спустился к машине, Монкада уже сидел рядом с Наполеоном, который тщетно пытался завести мотор.
— Ну что, едем? — спросил Самуэль, усаживаясь на заднее сиденье.
— Да вот… Машина не заводится, — виновато пробормотал Наполеон.
— Дай сюда руль, — Монкада буквально выпихнул шофера из машины и ему пришлось обежать ее вокруг. Едва Наполеон опустился на сиденье, мотор завелся и Монкада резко рванул машину с места. Наполеон захлопнул дверцу машины уже на ходу.
— Спокойнее, Хоакин… — попросил Самуэль своего помощника, тронув его сзади за плечо, но Монкада, казалось, не слышал его и продолжал гнать машину. В его глазах застыли боль и страх за судьбу Дельфины.
Обеденный час. Ресторан «Палома» был почти полон. За угловым столиком у окна, задернутого шелковыми зелеными шторами, сидели Мартин и Камило.
— Так ты ее видел? Видел Марию Алехандру? — вилка застыла в руке Камило.
— Они поженились и очень счастливы, Камило, — с упреком в голосе отозвался Мартин.
— Значит, ты ее видел и она счастлива? — настаивал Камило.
— Я уже сказал… Слушай, ты можешь говорить о чем-нибудь другом? — недовольно проговорил Мартин.
— А ты не знаешь, Себастьян знает правду? Мария Алехандра ему рассказала? — продолжал расспрашивать его Камило.
— Камило, я не хотел разговаривать с Себастьяном о прошлом Марии Алехандры, — ответил Мартин. Было видно, что этот разговор ему неприятен. — Себастьян — мой друг и я чувствую себя ужасно неловко. Лучше мне было бы ничего этого не знать!
— Извини… Я понимаю, что надоел тебе своими вопросами, но у меня нет другой возможности узнать о Марии Алехандре. Прости, я пойду, — Камило поднялся со стула, намереваясь уйти.
— Да куда ты? — схватил его за руку Мартин. — Успокойся, сядь!
— Ты совершенно прав!.. Мне незачем нагружать тебя моими проблемами, — виновато произнес Камило, вновь опускаясь на стул.
— Твоя проблема заключается в том, что ты влюблен в Марию Алехандру, а она любит Себастьяна, — усмехнулся Мартин. — И у меня создалось такое впечатление, что ты только и ждешь, что у них ничего не выйдет, чтобы попытаться сблизиться с ней.
— Ничего подобного! Здесь ты очень сильно ошибаешься, — горячо возразил Камило. — Я действительно люблю Марию Алехандру и именно поэтому желаю ей счастья, пусть даже и не со мной. И мне бы очень хотелось, чтобы у нее с Себастьяном все было хорошо, но я очень боюсь за нее и чувствую, что ничем не смогу помочь, когда твой друг Себастьян узнает правду. А она будет очень страдать.
Мартин взглянул на часы и заторопился:
— Мне уже пора на дежурство. Прости, если я наговорил тебе лишнего. Расплатись за меня, пожалуйста, а то я опаздываю.
Мартин вытащил из бумажника несколько банкнот и положил рядом со своей тарелкой, подал на прощание руку Камило и быстрыми шагами направился к выходу из ресторана.
В отделении реанимации Мартина ждала новая пациентка.
— Она потеряла много крови, доктор, и до сих пор не приходила в себя, — закончила медсестра, которая вводила Мартина в курс дела.
Пациентка лежала на каталке посреди реанимационной палаты, окруженная капельницами. Волосы закрывали половину ее лица. Одна ее рука свесилась с каталки и Мартин увидел забинтованное запястье.
— Так значит она решила свести счеты с жизнью… покачал головой Мартин, подходя к больной.
— Да, такая красивая женщина!.. И так ее жаль! — совсем не по-деловому прокомментировала медсестра.
Мартин отвел в сторону прядь волос, упавшую на лицо женщины, но узнал ее не сразу.
— О! Так ведь это супруга сенатора Эстевеса… — с удивлением произнес он.
В этот момент зеленый лучик, скакавший по монитору электрокардиографа, вдруг вытянулся в прямую линию.
— Остановка сердца!.. — сказала медсестра, с тревогой глядя на Мартина.
— Быстро! Дефибрилятор! — отрывисто бросил Мартин медсестре и, обернувшись к санитару, крикнул: — А ты что стоишь? Помоги мне переложить ее на пол!
…Когда Самуэль и Монкада, запыхавшись от бега, почти одновременно ворвались в помещение, отделенное от реанимационной палаты стеклянной стеной, Мартин делал Дельфине искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. От этой картины у Самуэля потемнело в глазах и он схватился за сердце:
— О, нет! Боже! Она умерла! Это я ее убил! Я убил! — закричал он в отчаянии, чувствуя как земля уходит у него из-под ног. Монкада подхватил его под руку и усадил на топчан у стены. Люди в белых халатах за стеклянной стеной не обратили на них внимания, занятые тяжелым делом спасения человеческой жизни. Только что вернулась медсестра, везя за собой на каталке дефибрилятор. Пока она подсоединяла аппарат к сети, Мартин приложил концы дефибрилятора к грудной клетке Дельфины.
— Все отошли! — скомандовал он. — Ток!
Самуэль с ужасом увидел, как тело его жены дернулось, когда через него пропускали ток.
— Ну же, ну! — проговорил Мартин. — У нас совсем не остается времени!
Но сердце Дельфины молчало.
— Инсулин в сердце! — распорядился Мартин. Сестра подала ему шприц с длинной изогнутой иглой. Мартин сделал укол. — Отойдите все! Ток!.. Наконец-то!.. Ну, все!
Мартин удовлетворенно улыбнулся. Медсестра вытерла салфеткой крупные капли пота со лба. Мартин отошел от больной, давая возможность санитарам опять переложить Дельфину на каталку, и тут заметил за стеклом Самуэля и Монкаду. Самуэль перехватил его взгляд и благодарно улыбнулся в ответ. С лица Монкады не сходило напряжение. Он смотрел только на Дельфину и видел только ее одну.
В гостиной Перлы громко тикали часы. Перла, пытаясь успокоиться, ходила по комнате. «Попытка самоубийства? Как бы не так! Хорошо разыгранный спектакль! У-у, гадюка!.. Ну, что, Перла, во сколько тебе обойдется стать первой дамой страны? Неужели ты позволишь, чтобы в последний момент эта змея вырвала твою победу у тебя из рук?» — Перла задумалась. Бездействие было противно ее активной натуре. Она сняла трубку и набрала номер радиотелефона в машине Самуэля.
— Это ты, Маргарите? — спросила Перла.
— Да, я вас слушаю, Перла, — отозвался шофер. — Только не зовите меня Маргарите. Я — Наполеон, запомните.
— Как тебе будет угодно. Расскажи, как там идут дела?
— Не знаю. Сенатор и дон Монкада в больнице, а я здесь, жду их в машине, — сказал Наполеон.
— Самуэль был очень расстроен?
— Разумеется… Еще бы! — Наполеон замялся. — Я понимаю, почему вы меня об этом спрашиваете, не такой уж я дурак… У сенатора жена при смерти. Конечно, он расстроен. Даже у меня поджилки трясутся.
— Да, конечно… Бедняжка Дельфина! Да поможет ей бог! — притворно посочувствовала Перла. — Да, кстати, Наполеон, сенатор так спешно уехал, что я даже не успела спросить его… Так, на всякий случай… В какой больнице его жена?
…В приемном отделении больницы Перла осведомилась у дежурной медсестры о состоянии Дельфины.
— Сеньора Дельфина Эстевес? — переспросила сестра, перелистывая регистрационную книгу. — А-а-а, вот! Ее только что перевели из реанимационного отделения в палату интенсивной терапии.
— Огромное спасибо! Скажите, ее жизнь вне опасности? — изобразив на лице тревогу, спросила Перла.
— Да. Она втором этаже. Но к ней вас все равно не пустят.
Перла поблагодарила медсестру и отошла от окошка. Потом она оглянулась и быстрыми шагами направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Навстречу ей спускались две медсестры, разговаривая между собой:
— Сейчас, Филомена, я только переоденусь и мы пойдем.
Услышав это, Перла спустилась с лестницы и пошла вслед за медсестрой, которая собиралась переодеваться. Медсестра зашла в раздевалку. Перла осталась в коридоре. Через несколько минут медсестра появилась в дверях. На ней были блузка и юбка. Халат она все еще держала в руках. Потом, спохватившись, она оглянулась, бросила халат в корзину с грязным бельем, закрыла дверь раздевалки и быстро пошла по коридору. Перла осталась одна, подошла к раздевалке и нажала на ручку двери. Дверь открылась, Перла зашла в комнату и, тяжело дыша, прислонилась на несколько минут спиной к двери. «Что ж, первый шаг сделан… — подумала Перла, переводя дух. — Итак, Дельфина Фонсека, наша с тобой война подходит к концу. Сегодня я уберу тебя с моей дороги. Ты уйдешь, как говорится, в лучший мир.» Перла усмехнулась и быстро начала переодеваться.
