Мартин, уснувший под утро на жестком топчане в своем кабинете, проснулся оттого, что у него затекло плечо, и сразу посмотрел на часы. Было шесть часов утра. Он спал не больше двух часов, но чувствовал себя бодрым. Умывшись и надев халат, Мартин зашел в палату Дельфины.

— Как вам спалось? — спросил он, приветливо улыбаясь. — Как вы себя чувствуете?

— Как человек, у которого все внутри умерло, но он продолжает жить, — под глазами Дельфины лежали тени, но лицо приобрело розоватый оттенок.

— Жаль, что вы не можете подойти к окну, чтобы посмотреть на рассвет. Сегодня будет солнечный день, — Мартин ласково взял Дельфину за руку, осторожно коснувшись забинтованного запястья. — Жизнь прекрасна, если мы умеем принимать ее такой, какая она есть. Вы молоды и красивы и у вас впереди еще будет много хорошего.

— Вы тоже молоды, а говорите, как старик. Что значит принимать жизнь такой, какая она есть? Хотя, наверно, вам легче это сделать, чем мне. У вас другая жизнь, — сказала Дельфина, убирая руку.

— У каждого из нас бывают трудные периоды. Нет людей без проблем. Иногда нам кажется, что мы столкнулись с непреодолимыми трудностями… И не знаем, что решение проблем лежит где-то очень близко, — искренне сказал Мартин. — Нет ничего более ценного, чем человеческая жизнь.

— Только в том случае, если человек любит жизнь, а если ему незачем жить? С вами такого не случалось, доктор? — спросила Дельфина.

— Почему же?.. Случалось, — задумался Мартин.

— И что же вы предприняли?

— Ничего. Просто я понял, что то, чего я так страстно желал, было мне недоступно. И что я хотел расстаться с жизнью из-за каприза… Жизнь — очень большая, Дельфина и в ней много неожиданностей. И надо жить! — Мартин заботливо поправил одеяло у Дельфины. — Ваши родные были очень обеспокоены… Они вас любят. Такую любовь надо ценить… И надо любить себя тоже. Я это вам говорю не как врач, а как друг.

— Спасибо, доктор… Я вам благодарна за эти слова, — растроганно сказала Дельфина.

— Они идут от сердца, — Мартин увидел, как по щеке Дельфины скатилась слеза. — А вот плакать не надо. Сегодня я разрешу вашим близким навестить вас. И у вас будет много гостей.

Улыбаясь сквозь слезы, Дельфина протянула руку Мартину и он нежно сжал ее пальцы в своей ладони.

В палату зашла медсестра, толкая перед собой столик, на котором было приготовлено все для утреннего туалета. Мартин, улыбнувшись Дельфине, вышел. Медсестра сменила Дельфине постельное белье и принялась умывать ее.

— Сестра, мне ничего не сказали… Наверно, не хотят меня огорчать… Но я знаю, что беременна, — сказала Дельфина, пристально глядя на молодую медсестру. — Скажите, прошу вас, я из-за всего этого… потеряла ребенка?

— Сеньора, я не могу вам ничего сказать… — замялась медсестра.

— Я никому вас не выдам, но я должна это знать! — горячо заговорила Дельфина. — Я его потеряла, ведь правда? Потеряла?

Девушка с состраданием смотрела на взволнованную Дельфину, думая, что она переживает за ребенка и не подозревая, что на самом деле Дельфина хотела, чтобы этого ребенка больше не было.

— Сеньора, если узнают, что я вам сказала, меня могут выгнать с работы… — видя нервозное состояние Дельфины, медсестра хотела успокоить ее и решилась сказать правду: — Хорошо, я скажу… Вы можете быть спокойны, сеньора. Вы его не потеряли… И, дай Бог, ребеночек родится здоровым и веселым!

Дельфина сжала губы и застывшим взглядом смотрела в потолок.

— Я хочу остаться одна! — вдруг сказала она.

— Но я еще не закончила вас мыть… — растерялась медсестра.

— Ничего… Вы закончите потом, а теперь идите! — потребовала Дельфина. — Уходите!

— Хорошо, как хотите… — согласно кивнула головой девушка. — Только прошу вас, никому ни слова о том, что я вам сказала.

— Я никому не скажу! — успокоила ее Дельфина.

Первым приехал навестить Дельфину в больнице Самуэль. Он появился в палате в элегантном костюме и с маленьким, но очень красивым букетом белых роз в руках. Самуэль подошел к кровати Дельфины и срывающимся от волнения голосом произнес:

— Дельфина, прошу тебя… умоляю… прости меня… Прости! Я никогда не думал… не хотел причинить тебе такую боль. Если бы ты умерла, жизнь потеряла бы для меня всякий смысл.

— У тебя есть Алехандра и это единственное, что тебя по-настоящему волнует в жизни. Она и твоя политическая карьера, — отвернула лицо Дельфина. — Я вам только мешаю.

— Нет, это неправда! Как ты можешь мешать мне? Это я тебе все время мешал! — виновато произнес Самуэль.

— Самуэль, я устала! — прервала его Дельфина.

— Дорогая, я только хочу… Обещай мне подумать… Я могу измениться и изменить все ради тебя. Я готов на все… — умолял ее Самуэль.

— Я не могу тебе ничего обещать, Самуэль… Сначала я должна решить для самой себя, стоит ли мне жить, а уже потом — как мне жить, — с тоской сказала Дельфина.

Самуэль взял ее руку и страстно поцеловал, но Дельфина никак не отреагировала на это, будто рука не принадлежала ей.

— Я благодарю Бога за то, что ты выжила, и за то, что встретил и полюбил тебя… А теперь мне остается только молить его о том, чтобы ты меня простила и вернулась ко мне!.. — Самуэль поцеловал Дельфину в лоб, но она отвернула лицо. Тяжело вздохнув, Самуэль тихо вышел из палаты.

— Слова… Одни слова… Паутина из слов, — равнодушно констатировала Дельфина, продолжая смотреть в потолок.

Мария Алехандра легко взбежала по ступеням на второй этаж больницы. Навстречу ей по коридору шел Мартин.

— Здравствуй, Мартин! — окликнула его Мария Алехандра. — Как дела у Дельфины? Ей уже лучше?

— Доброе утро, Мария Алехандра! Да, Дельфина чувствует себя уже лучше, но она потеряла много крови, и для того чтобы восстановиться, ей понадобится немало времени.

— Да, конечно… Алехандра мне сказала, что Дельфина ждет ребенка… — Мария Алехандра внимательно следила за выражением лица Мартина.

— Да, кажется… — смутился Мартин. — Но надо повторить анализы, проверить, как все это отразилось на ребенке.

— Алехандра говорит, что Самуэль в восторге от этой новости, — Мария Алехандра отметила про себя смущение Мартина.

— Ну что ж, прекрасно!.. Извини, я просил, чтобы прислали доноров. Нам нужна кровь для Дельфины. Пойду, посмотрю, не пришел ли кто, — Мартин спешил закончить щекотливый разговор.

— Да, один донор уже здесь. Это я, — просто сказала Мария Алехандра.

— Отлично! Тогда идем в лабораторию, — сказал Мартин и, чтобы скрыть свою досаду, пропустил Марию Алехандру вперед. Он-то хотел под благовидным предлогом отделаться от женщины.

…Из лаборатории Мария Алехандра прошла прямо в палату Дельфины.

— Дельфина! — позвала Мария Алехандра сестру, увидев, что ее кровать пуста. Обернувшись на шорох, исходивший из угла комнаты, Мария Алехандра с ужасом смотрела на Дельфину. Лицо Дельфины было искажено гримасой, в глазах — нездоровый блеск.

— Ты не сможешь мне помешать!.. — закричала Дельфина. Она явно была не в себе. — Я все равно это сделаю!

Только тут Мария Алехандра заметила, что в руке ее сестры был скальпель, которым она опять пыталась перерезать себе вены.

— Дельфина! Остановись! Сестренка моя! — Мария Алехандра понимала, что приближаться к Дельфине было опасно. Она могла обрушить всю свою ярость на нее, Марию Алехандру, а в руке у Дельфины был скальпель. И все-таки Мария Алехандра подошла к сестре.

— Уходи! — закричала Дельфина и зарыдала: — Я не могу больше!.. Я должна положить этому конец! Я не хочу ребенка, который будет расплачиваться за мои грехи!

— Прошу тебя, Дельфина, не надо!.. Ради всего святого, не делай этого!

— Я никого не люблю и меня никто не любит! Все, финита для комедия! — Дельфина занесла скальпель над своим левым запястьем.

— Неправда! Я тебя люблю! Ты не одна, сестренка! Несмотря ни на что, я понимаю тебя и знаю, как ты страдаешь и как одинока. Ты нужна мне, Дельфина! — воспользовавшись тем, что Дельфина закрыла глаза, Мария Алехандра резко ударила сестру по руке и та выронила скальпель.

— Неправда! Все ложь! Я хочу умереть! — зашлась в крике Дельфина.

— Ты не умрешь, сестричка! — Мария Алехандра крепко обняла Дельфину за плечи и повела к кровати. — Я не дам тебе умереть!

Дельфина упала на кровать и забилась в истерике:

— Я должна умереть! Я не хочу жить!

В палату вбежали две медсестры и доктор Седеньо. Медсестры с трудом удерживали Дельфину, пока Мартин вводил ей в вену сильное снотворное.

— Дайте мне умереть!.. Я одна, все меня бросили… — бормотала, засыпая, Дельфина.

— Мартин, ты должен что-то сделать! Это же моя сестра! И она пыталась покончить с собой у меня на глазах! — потребовала у врача Мария Алехандра.

— Я очень мало могу сделать для нее, а точнее — почти ничего. Это уже не в моей компетенции, — тихо ответил Мартин.

— Что ты хочешь сказать? — удивилась Мария Алехандра.

— Здесь нужен психиатр, — жестко пояснил Мартин. — Я распоряжусь, чтобы ее перевели в психиатрическое отделение, в специальную одиночную палату для буйных, иначе, проснувшись, она опять попытается покончить с собой.

Мартин обернулся к медсестре:

— Сестра, перевезите больную на четвертый этаж… И позаботьтесь, чтобы, когда она проснется, на ней была смирительная рубашка…

Мария Алехандра была потрясена услышанным. Медленно спускалась она по лестнице, по которой так легко взбежала лишь час назад.

— Мария Алехандра! Что ты здесь делаешь? — услышала она голос мужа.

— Я пришла к Дельфине… Сдала для нее кровь… Она опять пыталась покончить с собой. Хорошо, что я вовремя зашла. Ты представляешь, каково это — увидеть родную сестру со скальпелем в руках, пытающуюся опять перерезать себе вены? — Мария Алехандра смотрела на Себастьяна глазами, полными тревоги.

— Я думал, что ей уже лучше… — сказал Себастьян, чувствуя себя виноватым за случившееся. — О черт! Что же с ней такое?!

— Это из-за ребенка, которого она носит в себе… Она знает, что беременна и не хочет, чтобы он родился. — Мария Алехандра не сводила пристального взгляда с лица мужа, пытаясь уловить его реакцию на ее слова.

— Пойдем поговорим с Мартином, — предложил Себастьян.

Мартина они нашли в его кабинете.

— Ты считаешь, что ее необходимо держать в смирительной рубашке? — удрученно спросил Себастьян друга.

— К сожалению, да… — ответил врач.

— А ты подумал, каково ей будет, когда она проснется после укола? — с содроганием произнесла Мария Алехандра.

— Плохо. Ей будет очень плохо. Но зато она будет жива. Поймите, я отвечаю за ее жизнь и вынужден был принять это решение. До тех пор, пока не пройдет кризис… — развел руками Мартин.

— А ее мужу сообщили? — спросил Себастьян.

— Да, он выехал сюда. Он должен подписать разрешение… — Мартин отвернулся к окну, голос его звучал глухо: — Я еще никогда не видел, чтобы человек страдал так, как Дельфина.

— Мне кажется, что в глубине души она хочет убить не себя, а ребенка, которого она ждет, — сказала Мария Алехандра. — Да простит меня Бог за эти мысли, но для моей сестры должно быть настоящей трагедией родить ребенка Самуэлю Эстевесу.

Мартин бросил понимающий взгляд на Себастьяна. «Весь вопрос в том, чей это ребенок», — подумал он.

Алехандра опять сбежала с уроков, чтобы увидеть Фернандо. Девушка много слышала о том, что за любовь надо бороться, и решила идти до конца, отбросив все устаревшие условности. «Любовь оправдывает все», — думала Алехандра. А она любила! Любила первый раз в жизни и это чувство поглотило ее целиком. Для нее не было ничего важней ее любви к Фернандо. Алехандра стояла перед дверью в квартиру Фернандо. Ее сердце колотилось так сильно, что, казалось, готово было выскочить из груди. Глубоко вздохнув, Алехандра позвонила. Дверь открыл Фернандо в небрежно наброшенном на плечи халате.

— Алехандра? — удивился Фернандо. — Извини, я тебя не ждал… И я очень тороплюсь.

— Я не отниму у тебя время… Мне очень нужно поговорить с тобой. Это очень срочно! — настаивала Алехандра.

— Я сейчас собирался принять душ… И мне надо бежать… — не сдавался Фернандо. — Я очень занят.

— Прошу тебя, я на секундочку!.. Ты можешь принять душ, я тебя подожду, — Алехандра смотрела на Фернандо с такой мольбой и таким отчаянием, что он не выдержал.

— Ну, хорошо… — сказал он, впуская девушку в квартиру. — Заходи, но должен тебя предупредить, что как только я выйду из ванной, я уйду. Я и так опаздываю!

— Ты за меня не беспокойся… Я посижу здесь, — Алехандра присела на тахту и взяла со столика журнал, как будто она пришла не к любимому, а на прием к врачу.

Фернандо зашел в ванную, скинул халат и подставил свое крепкое мускулистое тело под теплые струи. Фернандо закрыл глаза и перед его мысленным взором предстала сцена: падре Фортунато раскрывает перед ним тайну его рождения… Он, Фернандо, приходится братом Алехандре…

Дверь в ванную открылась. На пороге стояла Алехандра. Ее наготу скрывало только обернутое вокруг ее тела махровое полотенце, которое Алехандра поддерживала одной рукой.

— Алехандра! — возмущенно воскликнул Фернандо. — Что ты задумала?.. Ты сошла с ума!

— Не отталкивай меня, Фернандо! Я вовсе не такой ребенок, как тебе кажется… — Алехандре хотелось, чтобы ее слова звучали решительно, но на самом деле ее сердце замирало от страха.

— И ты решила доказать мне это вот таким способом? — с иронией спросил Фернандо.

— Нет, я решила доказать тебе, что хочу быть с тобой! — в отчаянии призналась Алехандра. Полотенце упало к ее ногам, и Алехандра встала рядом с Фернандо под душ. — Я хочу, чтобы мы были вместе… Всегда! Я знаю, что нравлюсь тебе! И не отрицай этого!

— Хватит! Довольно! Дай мне выйти! — Фернандо чувствовал, что еще немного и он не выдержит. Алехандра была так прекрасна и так искренна!..

— Ты сам хотел, чтобы мы жили вместе… Скажи, что я должна сделать, чтобы все стало, как прежде… — взмолилась Алехандра.

— Как прежде уже никогда не будет! И ты должна это понять! — Фернандо встряхнул девушку за плечи.

— Посмотри, как я готова унижаться перед тобой! Неужели ты не понимаешь, что ты мне нужен?! — слезы бессилия текли по щекам Алехандры, смешиваясь с водой.

Фернандо вышел из душа и надел халат.

— Прошу тебя, оденься… И уходи! — не глядя на девушку, сказал Фернандо. И вышел из ванной, прикрыв дверь.

Кровь бросилась в лицо Алехандры. Стыд жег ее. Наспех вытершись, она быстро оделась и выбежала из квартиры Фернандо.

…Алехандра появилась у колледжа, когда занятия уже закончились. У входа она натолкнулась на Рикардо.

— Привет, Алехандра! Где это ты так вымокла? — удивленно спросил Рикардо, указывая на еще влажные волосы Алехандры. — Попала под дождь?

— Вот именно, под дождь! — угрюмо ответила Алехандра. — Ты ищешь Пачу?

— Да, я ее уже видел. Я хотел пригласить ее на вечер в консерваторию, — сказал Рикардо, показывая билеты. Ты не могла бы ей передать?

— В консерваторию? А Фернандо там будет? — заинтересовалась Алехандра.

— Да, конечно. Понимаешь, мы организуем вечер, чтобы собрать немного денег, а Фернандо входит в организационный комитет, — простодушно объяснил Рикардо. — Так передай мое приглашение Паче. А то я ее пригласил, а она убежала…

— Хорошо, я передам… — улыбнулась Алехандра. — Ты позвони мне, хорошо?

— Конечно! Договорились! — довольный, Рикардо ушел.

Алехандра осталась у входа в колледж дожидаться машину, которую за ней присылал отец. Она не догадывалась, что машина давно уже была неподалеку, а в ней помимо шофера сидел Монкада, который видел, что Алехандра пришла к колледжу после окончания занятий, одетая отнюдь не в школьную форму, да еще с мокрыми волосами.

Камило вышел из дома. Проходя мимо контейнера с мусором, стоящего на углу улицы, Камило замедлил шаг и оглянулся. Улица была пустынна. Камило открыл крышку контейнера и бросил в него зажеванную видеопленку с кассеты, которую ему накануне передала Анна Мария. Оглянувшись еще раз по сторонам, Камило быстрым шагом направился к машине, сел в нее и уехал. Минуты через три после этого из-за угла осторожно высунулся Могольон, подошел к контейнеру, откинул крышку и вытащил пленку. Довольно хмыкнув, Могольон засунул пленку к себе в карман и помчался в лабораторию к Даго.

— Ты сможешь восстановить пленку? — в волнении спросил Могольон у фотографа.

— В академии мне поставили отлично за восстановление документов и микрофильмов, — самодовольно ответил Даго. — Только одна неувязочка, шеф… Когда нам объясняли, как восстанавливать видеопленку, я как раз болел и пропустил эту лекцию. Но я думаю, что справлюсь. Это несложно!

— Главное, сделай это побыстрей. Может, в ней ничего путного и не окажется, но мы не должны пренебрегать ничем, — наставительно произнес Могольон, скептически следя за тем, как Даго пытается намотать пленку на видеокассету.

…Камило подошел к двери квартиры Анны Марии и позвонил. Подождав немного, он хотел было позвонить еще раз, но тут заметил, что дверь была незаперта. Камило толкнул дверь и вошел в квартиру.

— Анна Мария! — позвал он. — Анна Мария, вы дома?

Не услышав ответа, Камило прошел по комнатам, но квартира была пуста. Озадаченный Камило вышел, захлопнув за собой дверь и не заметив шприц, валявшийся в углу прихожей.

Приехав в парламент, Камило поднялся в свой рабочий кабинет, надеясь застать в приемной Анну Марию, но ее не было. Камило прослушал запись на автоответчике. Анна Мария ему не звонила. Камило снял трубку и набрал номер телефона Анны Марии. К телефону никто не подошел. Тогда Камило позвонил в приемную парламента.

— Говорит сенатор Касас. Скажите, мой секретарь Анна Мария Гонсалес приезжала сегодня в парламент?.. Нет?.. Спасибо… Нет, меня интересовало только это. Еще раз, спасибо, — Камило положил трубку телефона, вздохнул и принялся готовить свое выступление в шестой комиссии, которое было назначено на завтра.

Кэти приехала в парламент к назначенному часу, но сенатор Эстевес не смог ее принять. Его секретарь Монкада сообщил Кэти, что сенатора срочно вызвали в больницу к жене.

— Спуститесь вниз, в секретариат, и запишитесь к нему на прием в другой день. Сегодня приема не будет! — холодно выпроводил Монкада пытавшуюся было возражать Кэти. Как только Кэти вышла, Монкада набрал номер телефона больницы. «Только бы с Дельфиной ничего не случилось! Она не должна умереть, ведь я так ее люблю!» — думал Монкада, нетерпеливо ожидая, когда его соединят с больницей.

…Камило вышел на площадь перед парламентом и направился было к стоянке служебных машин, как вдруг увидел, что перед входом остановилось такси и из него вышла Мария Алехандра.

— Камило! Как я рада тебя видеть! — воскликнула Мария Алехандра, искренне обрадовавшись встрече. Собственно, она приехала специально, чтобы поговорить с Камило.

— Мария Алехандра… Я тоже хотел тебя видеть. — Камило обнял Марию Алехандру и прикоснулся губами к ее щеке.

«Вот так сюрприз! Итак, у благонравной супруги Себастьяна есть дружок!» — усмехнулась про себя Кэти, наблюдавшая за этой сценой через стеклянную дверь помпезного подъезда парламента.

— Как ты поживаешь? Мы с тобой не виделись с тех пор, как ты вышла замуж, — Камило все еще обнимал Марию Алехандру за плечи. — Ты сказала Себастьяну правду о себе?

— Нет… И не знаю, что будет, но пока мы любим друг друга и счастливы, — с наигранной беспечностью махнула рукой Мария Алехандра.

— Это лучшая новость, которую я слышал за последнее время. Для меня самое важное — это твое счастье, поверь мне, — проникновенно произнес Камило.

— Я знаю… Мне очень повезло, что у меня есть такой искренний друг, как ты, — Мария Алехандра ласково погладила Камило по щеке. — У меня к тебе серьезный разговор, Камило.

— Что ж! Я как раз собирался обедать. Поехали вместе! — Камило увлек Марию Алехандру за собой.

…Мария Алехандра и Камило заняли столик в глубине ресторана, а в другом конце зала, за столиком у колонны сидела не спускавшая с них глаз Кэти. Она не могла слышать их разговора, но делала свои выводы.

— Ты не должна уступать шантажу Самуэля Эстевеса. Я тебе помогу, — Камило положил ладонь на руку Марии Алехандры. — Хочешь, я поговорю с Себастьяном?

— Нет! Прошу тебя… Ты же знаешь, Себастьян очень ревнив и косо смотрит на нашу дружбу. Мне не хотелось бы его волновать, — смутилась Мария Алехандра.

— Значит, Себастьян не знает, что ты решила обратиться ко мне? — удивился Камило.

— Он ничего не должен знать, — твердо сказала Мария Алехандра. — Он был бы против того, чтобы я встречалась с тобой, а ты — единственный человек, который может нам помочь.

— Как же ты его любишь! Ради него ты готова на все… — погрустнел Камило. — А какое место в твоей жизни ты отводишь мне?

— Камило, я знаю, как ты относишься ко мне, но я не могу ответить тебе тем же. Не ставь меня в неловкое положение, прошу тебя, — покраснела Мария Алехандра.

— Прости меня, я не хотел… Прости… Но я тоже хочу попросить тебя, — Камило поднял на нее умоляющие глаза. — Не могли бы мы как-нибудь поехать куда-нибудь погулять втроем: ты, я и… Алехандра?

— Алехандра? — вскинула на Камило удивленный взгляд Мария Алехандра.

— Да. Ведь она — твоя дочь и… — Камило замялся. — Ты и твоя дочь много значите для меня…

«Да, это явно любовная интрижка», — подумала Кэти и, решив, что она увидела уже достаточно, подозвала официанта, чтобы заплатить по счету.

Дельфина медленно приходила в себя. В ее воспаленном мозгу, одурманенном снотворным, неясными силуэтами проплывали образы троих мужчин: мужа, Себастьяна и Монкады. Они умоляли, насмехались, издевались над ней, сливаясь в одну ненавистную фигуру. Дельфина хотела рукой отогнать ужасный призрак, но не могла пошевелиться. Она открыла глаза. «Что это? Смирительная рубашка? Они надели на меня смирительную рубашку?! — Дельфина застонала сквозь зубы. — Они считают, что я сошла с ума! Но я не сумасшедшая! Нет, это они меня довели!.. И они заплатят мне за это! Все трое… Будь они прокляты! Это все из-за них… Я чуть не умерла… Но я не безумна и знаю, что мне делать!»

…Себастьян открыл дверь в палату Дельфины. «Я должен узнать, от кого она ждет ребенка. Только Дельфина и одна она может разрешить мои сомнения. Женщина всегда знает, интуитивно чувствует, когда она зачала», — думал Себастьян. Дельфина, спеленутая в смирительную рубашку, лежала на кровати, глядя в потолок. Сердце у Себастьяна дрогнуло от жалости. Он склонился над женщиной:

— Так больше не может продолжаться, Дельфина! Подумай обо всех тех, кого ты своими действиями заставляешь страдать…

— Разве ты… страдаешь? — недоверчиво посмотрела на него Дельфина.

— Да… И я, и Мария Алехандра, и твоя семья, и… ребенок, которого ты ждешь. Подумай о нем, об этом существе, которое целиком и полностью зависит от тебя и от твоих решений, — увещевал ее Себастьян.

— Единственное существо на свете, которое меня интересует, — это ты! — страстно прошептала Дельфина.

— Ради Бога, Дельфина, не начинай!.. — запротестовал Себастьян.

— Дай мне сказать!.. Я признаю мое поражение. Когда я узнала, что ты женился на Марии Алехандре, я поняла, что бессмысленно настаивать. Между нами все кончено. Но я все еще люблю тебя, Себастьян! И хочу, чтобы ты был счастлив с моей сестрой. Именно поэтому я и хотела уйти из жизни… У меня не было выбора, — в голосе Дельфины звучало отчаяние.

— Не надо доводить до крайности, Дельфина, — с упреком сказал Себастьян.

— Тогда скажи, как мне жить?! На какое существование обречена я вдали от тебя, зная, что ты счастлив с моей сестрой и что ребенок, которого я вынашиваю, — твой? Ведь отец этого ребенка — ты, Себастьян! — Огромные глаза Дельфины смотрели на Себастьяна с мольбой.

Себастьян опустил голову. Дельфина говорила с таким убеждением! Но ему нечего было ей ответить. Себастьян был в смятении…

— Ты уверена в том, что говоришь? — пробормотал он. — Я думал, что ты предохранялась…

— Да, так оно и было… До определенного момента… А потом я стала делать глупости. Я думала, что если забеременею, то ребенок поможет мне удержать тебя. Прости меня, Себастьян! Я не знала, что делала… Я была без ума от тебя! — Дельфина расплакалась.

— Ну, хватит, прошу тебя. Не надо, не плачь! — Себастьян обнял женщину за плечи.

— Теперь ты понимаешь, почему я не хотела жить? Я совершила ошибку и ничего нельзя исправить. Я оказалась в тупике, откуда был только один выход: уйти, исчезнуть из этой жизни! Я не хочу мешать твоему счастью, я слишком сильно люблю тебя!

— Я знаю… И я понимаю тебя, — Себастьян провел рукой по волосам Дельфины. — Но сейчас надо подумать холодной головой и найти другой выход.

— Так ты не возненавидел меня? — робко взглянула на Себастьяна Дельфина.

— Разумеется, нет, — успокоил ее Себастьян.

— Ты мне веришь, Себастьян? И не ненавидишь ребенка, которого мы зачали вместе, твоего ребенка? — надежда засветилась в глазах Дельфины.

— О чем ты говоришь? Конечно, я тебе верю. Такими вещами не шутят… Разве я могу ненавидеть ребенка? Ведь это мой ребенок! — Себастьян склонился к Дельфине и неловко поцеловал ее в лоб.

— Ты вернул меня к жизни, Себастьян… Спасибо… — Дельфина прикрыла глаза, показывая, что разговор утомил ее.

Тяжело вздохнув, Себастьян встал и понуро пошел к двери. Дельфина следила за ним из-под опущенных ресниц. Когда за Себастьяном закрылась дверь, Дельфина открыла глаза и злорадно усмехнулась. Спектакль удался.

Встревоженный Самуэль ворвался в кабинет Мартина. Врач поднялся ему навстречу и они обменялись рукопожатием.

— Что случилось, доктор? Почему вы поместили мою жену в психиатрическое отделение? Неужели она сошла с ума? — Самуэль был не на шутку взволнован.

— Ваша супруга не сошла с ума, но она в глубокой депрессии, — объяснил Мартин.

— В таком случае я требую, чтобы ее немедленно перевели из психиатрического отделения! — властным тоном произнес Самуэль.

— К сожалению, пока это невозможно. Сеньора Фонсека пыталась покончить с собой и мой долг врача сделать все, чтобы сохранить ей жизнь, — Мартин закурил. — Сейчас она вне опасности и она будет находиться там, пока у нее не пройдет желание свести счеты с жизнью.

— Что нужно для этого сделать? — Самуэль был подавлен и растерян.

— Ждать… Рано или поздно ваша жена вернется домой и тогда все будет зависеть от вас, сенатор. Постарайтесь вновь завоевать ее доверие, окружите ее любовью и заботой. Учтите, что в ваших руках будущее вашей жены и ребенка, которого она ждет, — Мартин ободряюще улыбнулся Самуэлю. — А теперь, если хотите, можете пройти к ней.

… Самуэль вошел в палату Дельфины. Его жена лежала на кровати, одетая в смирительную рубашку.

— Дельфина, умоляю тебя, выслушай меня! — Самуэль опустился на край кровати. — Я пришел не для того, чтобы требовать от тебя объяснений. Я хочу сделать тебе предложение и в твоей воле принять его или отвергнуть. Каким бы ни было твое решение, я тебе обещаю, что соглашусь с ним, как бы тяжело мне ни было. Я люблю тебя, Дельфина!.. Люблю до самозабвения. И во имя этой любви я хочу предложить тебе, если это возможно и если ты согласна… Давай забудем о том, что было в прошлом, и посмотрим в будущее. Ребенок, которого ты ждешь, может дать начало новой жизни для нас обоих… Ты сама признаешь, как много для меня значит Алехандра… Представь, что я чувствую, зная, что ты носишь в себе ребенка от меня… Я так счастлив! И я мечтаю о том, чтобы все мы опять стали дружной любящей семьей, как было когда-то. Это мое самое горячее желание. Я жду твоего решения… Если хочешь, подумай, не отвечай мне сейчас же. Я буду ждать…

Самуэль опустил голову, боясь взглянуть на жену.

— Самуэль, сядь поближе, — попросила Дельфина. — Я верю тебе и наши желания совпадают… Прошу тебя, не оставляй меня! Верни мне веру в жизнь! Возьми меня с собой в тот рай, который ты хочешь построить для нас двоих!

Лицо Самуэля осветилось счастьем. Он радостно рассмеялся и обнял жену. Прижимаясь щекой к его груди, Дельфина думала о том, как легко обмануть даже очень умного и хитрого человека, если он любит.

Пача была уверена, что Рикардо ей перезвонит. И тогда она, делая вид, что уступает его настойчивости, а на самом деле горя желанием встретиться с ним, согласится пойти на вечер. А что же ей надеть? Пача открыла шкаф и стала перебирать свои наряды. Розовое платье или голубое?

— Алехандра, мне нужен твой совет. Какое платье мне надеть? — Пача приложила к себе вешалку с платьем. — Это? Или это?

— Я всегда говорила, что голубое тебе идет больше, — лениво ответила Алехандра. — А куда это ты собираешься?

— Понимаешь, сегодня после занятий у колледжа меня поджидал Рикардо, он пригласил меня на вечер в консерваторию, — простодушно рассказывала Пача. — Я, конечно, сначала отказалась, но уверена, что он позвонит, и тогда я соглашусь.

— Не трудись, Пача. Ты не пойдешь на этот вечер, — холодно бросила Алехандра.

— Почему? — у Пачи округлились глаза.

— Потому что Рикардо пригласил меня и я согласилась пойти с ним, — избегая встретиться с Пачей взглядом, ответила Алехандра.

— Пача, стараясь изо всех сил сдержать слезы, опять открыла шкаф, чтобы повесить платья на место. Алехандра, чувствуя себя виноватой, выскользнула из комнаты, спустилась в гостиную и сама позвонила Рикардо.

— Привет! — бодрым голосом сказала она. — Это Алехандра. Послушай, а ты не хотел бы пойти на этот вечер со мной?

— Там будет весь наш факультет, Алехандра… Нет, я не могу так поступить в отношении моего друга, — неуверенно возразил Рикардо.

— Ну при чем здесь это? Между мной и Фернандо все кончено… И потом, я тебя прошу, чтобы ты меня пригласил на вечер, а не взял замуж, — капризно сказала Алехандра.

— Я прекрасно понимаю, чего ты хочешь, и не намерен играть роль подсадной утки, — холодно заметил Рикардо.

— Прошу тебя, Рикардо… Ты ведь мой друг и мне нужна твоя помощь, — умоляла его Алехандра.

— Ну, хорошо… А что я должен делать?

— Возьми напрокат лучший смокинг, который ты можешь достать. О деньгах не беспокойся, я тебе возмещу расходы. Но ты должен быть одет элегантно, — торопливо проговорила Алехандра.

— И буду чувствовать себя круглым идиотом! — прокомментировал с сарказмом Рикардо.

— Я тебе никогда не забуду эту услугу! — Алехандра испугалась, что Рикардо откажется. — Умоляю тебя, для меня это вопрос жизни и смерти!

— Ладно, хорошо… Договорились, — уступил Рикардо, сердясь на самого себя за свою слабость.

«Так вот в чем дело! — подумала Пача, которая подслушивала этот разговор по параллельному телефону. — Я никогда не прощу этого Алехандре!»

Камило сидел в своем кабинете, обхватив голову руками. «О Господи! Что же мне делать? Я — убийца и насильник! Мне надо лечиться… Возможно, сделать операцию… Или сдаться полиции?.. Как быть?» — думал он. После встречи с Марией Алехандрой Камило, мучимый угрызениями совести, зашел даже в церковь исповедаться у падре Фортунато. Священник не узнал его, а Камило чуть было не выдал себя, сознавшись, что одной из его жертв был дорогой для падре Фортунато человек. Камило искал успокоения в исповеди, но не нашел. На душе было муторно. Он виноват, но в чем? Камило и сам не знал, не помнил ничего.

Дверь в кабинет распахнулась и вошла Перла, одетая в светло-зеленый костюм «шанель».

— Как дела у будущего президента нашей прекрасной страны? — Перла многозначительно смотрела на Камило.

— Зачем ты пришла? Что ты хочешь узнать? — насторожился Камило.

— Камило, я больше не работаю на Самуэля Эстевеса. Я поняла, что он защищает неправое дело. И если он сядет в президентское кресло, то это будет огромным несчастьем для нашей страны, — Перла сдвинула в сторону бумаги на письменном столе и присела на его край.

— И теперь ты хочешь работать на меня? — усмехнулся Камило.

— Вот именно. Я владею такой информацией о сенаторе Эстевесе, что нам будет нетрудно заставить его навсегда покинуть политическую арену, — Перла наклонилась к Камило и он почувствовал терпкий запах ее духов.

— Знаешь, куда ты можешь пойти с этой твоей информацией? — Камило резко встал с кресла.

— Подожди, Камило… Выслушай меня! — Перла тоже встала и близко подошла к Камило. — Все началось с того, что меня влекло к тебе, как женщину… Но теперь я по-другому смотрю на вещи. Я восхищаюсь тобой, как политиком. Я чувствую, что мы с тобой сработаемся и готова сделать все, чтобы ты выиграл на выборах. Клянусь, мы этого добьемся!

Дверь в кабинет опять открылась и вошли двое полицейских.

— Сенатор Камило Касас? — спросил один из них у Камило.

— Да, это я. А в чем дело?

— Сенатор, мы просим вас поехать с нами в морг опознать труп, — официальным тоном произнес полицейский.

— Я? Опознать труп? — удивился Камило.

— Сенатор, сегодня был найден труп женщины, и судя по всему, речь вдет о вашем секретаре Анне Марии Гонсалес. У сеньориты Гонсалес нет родственников, поэтому мы решили обратиться к вам, — пояснил полицейский.

— Нет, этого не может быть! Как это случилось? Когда? — Камило был потрясен.

— Ее тело было найдено неподалеку от окружной дороги. Она была убита несколько часов назад. Три или четыре часа, — поправился полицейский.

— Три-четыре часа назад мы с сенатором проводили инспекторскую проверку на строительстве спортивных сооружений и были очень удивлены, что Анна Мария не приехала, — вставила Перла.

Камило удивился тому, что сказала Перла, но он был настолько поражен вестью о смерти Анны Марии, что ничего не возразил. Перла и Камило в сопровождении полицейских поехали в морг. На столе, прикрытая простыней, лежала Анна Мария. Полицейский откинул край простыни и Камило отшатнулся. Перла поддержала его под руку:

— Да, это она, — глухим голосом сказал Камило.

— Пройдемте, сенатор, вы должны подписать протокол опознания, — сказал полицейский.

— Как она умерла? — спросил Камило.

— Ее задушили, — равнодушно пояснил полицейский, очевидно, привыкший к виду смерти.

На обратном пути за рулем своей машины Камило был погружен в мрачные мысли. Эта девушка!.. Она любила его… И заставила его заглянуть так глубоко в собственную душу!..

— Я до сих пор не могу поверить, что Анны Марии больше нет… Какой ужас! — с болью произнес Камило.

— Полицейские разберутся в этом деле и найдут убийцу, — заверила его Перла.

— А какое отношение имеешь к этому ты? — спросил Камило.

— Я? Ты сошел с ума! — похолодела Перла.

— Но почему ты им сказала, что в момент убийства ты была со мной? — с подозрением взглянул Камило на Перлу. Он не верил этой женщине.

— А ты сам не догадываешься? — прищурила глаза Перла. — Завтра все газеты напечатают, что еще один секретарь сенатора Касаса был убит при странных обстоятельствах. И сенатор Эстевес не преминет воспользоваться этим и возобновит свои нападки на тебя, связывая твое имя с этими убийствами.

— Он не сможет такого сделать! — ужаснулся Камило, в глубине души понимая, что Перла права.

— Не сможет? А кто ему помешает? Скажи мне, Камило, где ты был три часа назад? — спросила Перла, внимательно глядя в глаза Камило.

— Я разыскивал Анну Марию… Был у нее дома… Потом зашел в ближайший магазин, думал, она там… — и растерянно оправдывался Камило, сознавая, как неубедительно звучат его слова.

— Короче… Тебя никто не видел и некому подтвердить твое алиби, — констатировала Перла. — Ты сейчас слишком расстроен, чтобы думать об этом, но смерть Анны Марии может здорово осложнить твою жизнь, Камило. На всякий случай лучше обзавестись алиби.

— И мое алиби — это ты? — спросил Камило. — А тебе зачем это нужно?

— Мне нужно, чтобы ты начал мне доверять. Я уже сказала тебе и повторю еще раз: теперь я на твоей стороне, Камило, — Перла положила ладонь на плечо Камило.

Камило согласно кивнул головой.

…Вернувшись к себе в кабинет, Камило позвонил Мартину и попросил его срочно приехать.

— После того как я просмотрел видео, которое записала Анна Мария, я увидел себя самого… — рассказывал врачу Камило. — Я увидел мое лицо… Таким я себе еще не знал… Я пытался убить Анну Марию… Но это еще не все. Я позвонил ей и мы договорились встретиться у нее. Я приехал к ней, но ее не оказалось дома. Я всюду ее искал, но не нашел… Анну Марию убили… Задушили… Завтра эта новость появится в газетах. Ты что-нибудь понимаешь? Неужели в этом причина моих приступов? И во время этих приступов потери памяти я совершаю убийства?

— Ты думаешь, что это ты убил твоих двух секретарей? — удивленно взглянул на него Мартин.

— Не знаю. Я уверен, что не убивал Анну Марию. Сегодня у меня не было приступа… Я не знаю, что и думать… Неужели я схожу с ума? — затравленно посмотрел на врача Камило.

— Подожди… Надо разобраться… Сделать новые анализы… Провести обследование, — Мартин был растерян не меньше, чем Камило.

— Но что делать мне? Я хотел сдаться полиции…

— Но ты же не уверен в том, что это ты убил, — возразил Мартин.

— Как мне жить дальше с таким грузом на совести? — почти застонал Камило.

— Возможно, у тебя раздвоение личности. Этот диагноз очень трудно установить, — покачал головой Мартин.

— Скажи, что мне делать?

— Пока не говори никому ни слова о том, что ты мне рассказал. И успокойся! Если случится новый приступ, вызови меня немедленно. Надо дождаться, чтобы полиция закончила расследование этих убийств. Если ты виноват, они тебя найдут, — принял решение Мартин. — Надо выждать. Возможно, появится настоящий убийца.

— Да, ты прав, — согласился Камило. — Надо выждать!.. И спасибо!

У Алехандры остался неприятный осадок от последнего разговора с Пачей и она решила объясниться с ней. Нашла она Пачу в саду.

— Пача! Я тебя повсюду ищу, а ты, оказывается, здесь! Что ты делаешь? — примирительно спросила Алехандра.

— Хороню мои чувства, — мрачно отозвалась Пача.

— Ну, зачем ты так? Рикардо пригласил тебя. Ты отказалась. Я воспользовалась случаем, потому что мне необходимо быть на этом вечере. Я должна доказать Фернандо, что могу обойтись без него, что он мне совсем не нужен, хотя это неправда, — Алехандра обняла за плечи Пачу.

— Ты не беспокойся обо мне… Что обо мне волноваться? Кто я такая в конце концов? Бедная и некрасивая родственница, живущая у вас в доме из милости! Где мне сравняться с тобой?! — с горечью сказала Пача.

— Пача, у меня ведь тоже были неприятности из-за тебя… Прости, если я тебя обидела. Но между нами было не только плохое, но и хорошее тоже! — пыталась утешить Пачу Алехандра.

— Да уж! Очень хорошее! — с сарказмом заметила Пача. — Когда я влюбилась в Себастьяна Медину, ты выставила меня полной идиоткой… Впрочем, я тебе благодарна за это. А теперь ты увела у меня парня, который впервые пригласил меня на вечер. Конечно, у меня и без этого в жизни полно развлечений!

— Послушай, я хотела объяснить тебе, почему я иду на этот вечер с Рикардо, но ты не желаешь меня выслушать. Ты хочешь, чтобы я чувствовала себя виноватой, но этого ты не добьешься! — раздраженно сказала Алехандра.

— Ты виновата? Да что ты! Наоборот, я хочу, чтобы ты веселилась от души на этом вечере вместе с Рикардо. Ты ни в чем не виновата, — заключила Пача и передернула плечами, сбрасывая руку Алехандры.

Дверь в палату Дельфины медленно приоткрылась и в нее заглянул Монкада.

— Это ты, Хоакин? — ласково окликнула его Дельфина, приподнимаясь на кровати.

Монкада вошел, озираясь и ища кого-то взглядом.

— А где сенатор? — спросил он.

— Его здесь нет… Не бойся! Это я тебя позвала, — улыбнулась Дельфина. — Почему ты не пришел навестить меня?

— Сенатор поручил мне заняться срочными делами и я просто не мог вырваться, — не очень внятно объяснил Монкада.

— Неужели тебе было все равно, что происходит со мной, Хоакин? — с упреком спросила его Дельфина.

— Я волновался больше всех! — заверил ее Монкада.

— Я этого как-то не заметила, — покачала головой Дельфина.

— Сенатор запретил мне приезжать в больницу, — признался Монкада.

— И ты был не способен нарушить его запрет, даже ради меня? — возмутилась Дельфина.

— Я не хотел мешать. В такой счастливый момент… — Монкада многозначительно замолчал.

— Какой счастливый момент? — не поняла Дельфина.

— Сенатор так счастлив, что будет отцом, — объяснил Монкада.

— А ты что об этом думаешь? — испытующе взглянула на него Дельфина.

— Я завидую его счастью, — искренне сказал Монкада.

— Тебе не следует завидовать ему, Хоакин, потому что этот ребенок… не Самуэля. Женщина всегда знает, в какой момент она забеременела. Самуэль может говорить что угодно, кричать на всех углах, что это его ребенок, но только я знаю правду… — вкрадчивым голосом произнесла Дельфина. — А ты не хочешь узнать, кто отец моего ребенка?

— Хочу… Но я не осмелился бы спросить сам, — Монкада замер, напряженно ожидая, что скажет Дельфина.

— В ту ночь на Сан-Андресе ты заставил меня пережить такое, чего я никогда еще не чувствовала ни к одному мужчине.

— Потому что никто тебя не любил так, как я, — вставил Монкада.

— Когда ты держал меня в своих объятиях, мне хотелось продлить эти мгновения близости с тобой… И когда мы, уставшие от ночи любви, лежали обнявшись, я поняла, что чудо произошло. Ребенок, который растет во мне, — твой, Хоакин. Я это знаю. Теперь мы кровно связаны на всю жизнь, — Дельфина пристально смотрела на Монкаду.

— Нет, это ты открыла для себя только теперь, — сказал Монкада, приподняв ее за подбородок и нежно целуя в губы. — Я это знал уже давно.

Дельфина ответила ему долгим, страстным поцелуем.

Услышав звонок, Кэти легкими шагами прошла в прихожую, мельком взглянула на себя в зеркало, поправляя волосы и только потом открыла дверь. Это был Себастьян.

— Спасибо, что ты пришел, — почти приветливо сказала она.

— По телефону я что-то ничего не смог понять. Объясни, чего ты хочешь? — сухо спросил Себастьян. — Я сегодня дежурю в больнице, так что у меня совсем нет времени.

— Я собираюсь подать в суд, чтобы забрать у тебя Даниэлито, — выпалила Кэти, садясь и кладя ногу на ногу.

— Я ждал чего-то в этом роде… Но у тебя ничего не получится, — усмехнулся Себастьян.

— Увидим! Я заручилась поддержкой очень влиятельных людей, но мне хотелось бы договориться по-хорошему, прийти к джентльменскому соглашению, — сказала Кэти, разглядывая свои стройные ноги в обтягивающих черных брюках.

— С тобой невозможно ни о чем договориться! Я не отдам тебе Даниэлито, — отрезал Себастьян.

— Ты не понимаешь, что судья будет на моей стороне… Ребенку нужна мать, — убежденно произнесла Кэти.

— У Даниэлито есть мать — Мария Алехандра, — не менее убежденно отозвался Себастьян.

— Вот как? — с усмешкой взглянула на него Кэти. — А на сколько ее хватит?

— О чем это ты? — не понял Себастьян.

— Сколько продлится ваш брак? Через какое время Мария Алехандра оставит тебя… ради другого мужчины? — прищурила глаза Кэти.

— На что ты намекаешь? — задохнулся от возмущения Себастьян.

— Ни на что. Просто я сильно сомневаюсь, что твой брак окажется прочным, — Кэти искоса посмотрела на Себастьяна.

— Не все женщины похожи на тебя, — раздраженно произнес Себастьян.

— Вот тут ты прав! Я, по крайней мере, всегда была с тобой откровенна, — с издевкой сказала Кэти.

— Говори ясно, черт возьми! — не выдержав, Себастьян крепко сжал руку Кэти выше локтя и повернул свою бывшую жену к себе лицом.

— Отпусти! — дернулась от него Кэти.

— Послушай, Кэти, предупреждаю тебя… Тебе не удастся поссорить меня с Марией Алехандрой! Так что придумай что-нибудь другое, это у тебя не пройдет! — Себастьян встряхнул Кэти и разжал руку.

— Время нас рассудит… Меня беспокоит только судьба моего сына! — заявила Кэти.

— Ха! Не смеши меня! — с сарказмом отозвался Себастьян.

— Смейся на здоровье!.. Но я не хочу, чтобы Даниэлито стал свидетелем того, как рушится твоя новая «семья». Я знаю много такого, Себастьян, о чем ты и не подозреваешь. Твоя жена — совсем не такая, как ты о ней думаешь… Не спрашивай меня, откуда я это знаю, я все равно тебе не скажу. Я предоставляю тебе возможность убедиться самому. Так ты не сможешь обвинить меня ни в чем в будущем, — с деланным негодованием сказала Кэти.

Себастьян хотел было что-то ответить, но передумал. Бросив на Кэти презрительный взгляд, он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Кэти потянулась в кресле и довольно улыбнулась. Ей опять удалось вывести Себастьяна из себя.

— Вот именно так он и сказал падре Фортунато, — Эулалия положила руку на колено Марии Алехандры.

— Но этого не может быть! — воскликнула Мария Алехандра, выслушав рассказ Эулалии о том, как какой-то мужчина пытался исповедаться у ее брата. — Там не было никакого мужчины, кроме Луиса Альфонсо!

— Ты была совсем ребенком. Тебя избили и ты потеряла сознание… Кто знает, что могло там произойти? И кто там мог оказаться в этот момент? — возразила Эулалия.

— Ты же знаешь, что я не хочу вспоминать об этом! Всю мою последующую жизнь я пыталась забыть то, что произошло той ночью! — лицо Марки Алехандры страдальчески исказилось.

— Ты должна вспомнить! Кто еще там мог быть? — испытующе посмотрела на нее Эулалия.

— Однажды мой друг Камило Касас уже расспрашивал меня об этом. Я рассказала ему то, что помнила, а потом спросила, почему он меня об этом спрашивает. Он мне ответил, что в ту ночь он хотел заехать за мной, но не приехал, — задумчиво сказала Мария Алехандра. — Но к чему вспоминать об этом опять? Я уже заплатила за все сполна!

— Нет, дорогая… Ты еще не расплатилась… Твой муж ничего не знает. А что будет, когда он узнает? Может быть, тебе придется расплачиваться всю твою жизнь, кто знает… — Эулалия озабоченно покачала головой. — Вот что… Ты должна увидеться с Камило Касасом и расспросить его. Сегодня же!

Мария Алехандра кивнула, быстро собралась и вышла из дома. Она приехала к дому Камило на такси. Расплатившись с шофером, Мария Алехандра поднялась в лифте и позвонила в квартиру сенатора Касаса.

— Мария Алехандра? — удивился Камило. — Вот уж кого не ждал!..

— Здравствуй, Камило! Я не помешала? — застенчиво спросила Мария Алехандра.

— Ну, что ты! Конечно, нет! — Камило широким жестом пригласил ее в гостиную. — Но что тебя привело ко мне?

— Мое прошлое, Камило, — ответила Мария Алехандра, присев на край софы. — Я хочу, чтобы ты рассказал мне все, что ты знаешь о той роковой для меня ночи, когда я убила брата Себастьяна. Ты ведь должен был заехать за мной, помнишь? Расскажи, что ты видел и слышал… Камило, это очень важно для меня!

— Но в ту ночь я так и не поехал к тебе… Семейные проблемы… Короче, мой отец запретил мне выходить из дома. Но я тебе уже говорил об этом, разве ты не помнишь? — Камило сглотнул слюну и закашлялся. — Только на следующий день я узнал о том, что произошло, от кого-то из соседей. Но почему ты опять вспоминаешь об этом ужасном событии?

— Понимаешь, похоже, есть кто-то третий… какой-то мужчина, который замешан в том событии. Возможно, он знает ответы на те вопросы, которые так меня мучают, — на мгновение замявшись, ответила Мария Алехандра. — Возможно, он и есть настоящий убийца Луиса Альфонсо…

Камило отвернулся от Марии Алехандры, чтобы не выдать себя. Он прекрасно знал, кого Мария Алехандра имеет в виду. Стараясь сдержать дрожь в руках, он наполнил два бокала красным вином и, овладев собой, протянул один из них Марии Алехандре.

— Ты знаешь, что я готов все сделать, чтобы помочь тебе, но здесь я бессилен, — сказал Камило.

— Я надеялась, что ты что-нибудь вспомнишь… Что-нибудь такое, что позволит мне не считать себя убийцей брата Себастьяна, — Мария Алехандра отпила глоток вина. — Но ничего не поделаешь. Извини, Камило.

— Я убежден в том, что ты невиновна… После того, как я узнал о случившемся, я пытался доказать это, но все — свидетели, доказательства, давление семьи Медина — все было против тебя, — Камило боялся взглянуть в лицо Марии Алехандры.

— Да, я знаю… Но внезапное появление этого загадочного мужчины дало мне надежду… Слабую, правда, но все-таки… Почему он появился только сейчас? И чего он добивается? Чего хочет? — терялась в догадках Мария Алехандра.

— Давай поедем поужинать куда-нибудь, — сменил тему Камило. — Заодно и поговорим о деле твоего мужа и его сына.

— Нет, лучше останемся здесь. Я не хочу давать повод для слухов, — Мария Алехандра слегка покраснела. — Или ты кого-нибудь ждешь?

— Нет, что ты! Никого я не жду!

— Но у тебя на лице такой ужас… Похоже, что ты боишься остаться со мной наедине, — усмехнулась Мария Алехандра.

— Что ты выдумываешь! — проворчал Камило.

— Ну, хорошо. Поедем куда-нибудь. Но с одним условием: ты мне расскажешь, что тебе удалось узнать… Ведь Кэти не сможет отнять Даниэлито у Себастьяна, правда? — с надеждой взглянула на Камило Мария Алехандра, поднимаясь с софы.

Камило, выходя из дома, взял Марию Алехандру под руку. Они подошли к его машине, сели и уехали.

Пача сидела на кровати. Слезы тихо катились по ее лицу. Алехандра уехала на вечер и сейчас, наверно, танцует с Рикардо в залитом светом зале, прижимается к нему… Дверь тихо отворилась, и вошла Бенита.

— Золушка не осталась дома и поэтому вышла замуж за принца, — сказала Бенита, приподнимая за подбородок лицо Пачи. — Ты тоже поедешь на этот бал.

— Спасибо, Бенита, но я не могу, — вытирая слезы, произнесла Пача.

— Конечно, ты поедешь. Ты сейчас оденешься и я помогу тебе удрать отсюда. Дона Самуэля нет дома, так что никто и не узнает, — тихонько рассмеялась Бенита.

— Нет, я не хочу, чтобы надо мной смеялись, — всхлипывая, отозвалась Пача.

— Кто станет смеяться над самой красивой девушкой на этом вечере? Вот увидишь, все выйдет прекрасно! А ну-ка, вставай! Будем одеваться, — приказала Бенита.

— Бенита, я не… — слабо отбивалась Пача.

— Молчи! Такая умница и красавица, как ты, заслуживает лучшей доли! И я буду твоей феей! — Бенита зажгла свет в комнате, открыла шкаф и сняла с вешалки голубое платье Пачи.

Увидев Рикардо, одетого во фрак, шляпу и перчатки, Алехандра фыркнула:

— Господи, Рикардо! Я же просила тебя взять напрокат смокинг, а не этот маскарадный костюм!

— Меня заверили, что это — самый элегантный наряд, — оправдывался Рикардо. — Но если ты возражаешь, я могу и не идти…

— Не вздумай! — одернула его Алехандра. — Идем! Только оставь в гардеробе шляпу и перчатки.

— А мне они нравятся! — заявил Рикардо.

— Дай их сюда! — потребовала Алехандра. — Вот, без них уже лучше.

— Фернандо нас убьет! — сказал Рикардо.

— Ты что? Боишься его?

— Нет, но он мой друг! Дай Бог, чтоб сегодняшний вечер не закончился трагедией, — проворчал Рикардо.

— Я думала, ты будешь рад появиться со мной на вечере, — капризно надулась Алехандра.

— При других обстоятельствах может быть… — сказал Рикардо, пропуская Алехандру в дверь впереди себя.

— Ах, извини! Я забыла! Ты, должно быть, скучаешь по своей Паче? — с издевкой спросила его Алехандра.

— Вовсе нет!.. То есть, я хотел сказать… Я не обязан давать тебе объяснения, — рассердился Рикардо.

— Не трусь, парень! — рассмеялась Алехандра, беря его под руку и входя в зал.