Национальный вопрос и национальная политика Кремля до сих пор не входили в круг моих исследовательских интересов, хотя я как национал, внимательно следил за советской национальной политикой. Причины тут были две: во-первых, я поставил своей целью писать лишь о том, что составляет основу основ всех бедствий не только малых народов, но и самой державной нации империи — о возникновении и функционировании советской политической системы; во-вторых, кого же интересовали судьбы и страдания малых народов, кроме как их самих. Сегодня положение резко изменилось. Изменилось и мое собственное отношение к данной проблеме. Я раньше связывал распад советской империи со сменой политической системы в метрополии, но теперь все яснее вырисовывается другая картина — разложение империи начнется вероятно с ее окраин. Отсюда и западный мир проявляет растущий интерес к судьбе нерусских народов. Я это заметил и на своем докладе о «перестройке» в Вашингтоне в ноябре 1987 г. на собрании группы американских экспертов по советским делам. Меня попросили подробнее рассказать о перспективах «перестройки» Горбачева в области национальной политики. Когда я мимоходом упомянул, что моя первая статья с критикой тезисов Политбюро к XVI съезду партии называлась «За выполнение директив партии по национальному вопросу» и появилась в газете «Правда» от 22 июня 1930 г., то есть за год до рождения генсека Горбачева, то в зале люди переглянулись. Только я не понял, чему больше удивились — моей старости или горбачевской молодости. Я ведь только хотел подчеркнуть, что с того времени я постоянно слежу за национальной политикой Кремля. Не только официальные источники, но и мои наблюдения лежат в основе предлагаемого исследования.

Теперь о моем общем подходе к разбираемой теме.

После Второй мировой войны уцелела только одна мировая империя — это советская империя. Главные причины тут, на мой взгляд, три: первая причина лежит в абсолютном совершенстве военно-полицейского управления советской империей, когда каждый ее житель от рождения до могилы находится под тотальным полицейским надзором. Вторая причина лежит в научно разработанной системе превентивного, выборочного, но систематического террора против любого проявления индивидуального или группового политического инакомыслия. Третья причина лежит в политической природе советской правительственной системы, при которой интересы удержания власти партией ставятся не только выше интересов личности, но и выше интересов социальных групп, классов и даже целых народов, что доказали коллективизации, индустриализации и геноцид малых народов во время войны. Сказанное дает основание считать советскую империю не обычной империей классического типа прошлых времен и не простым продолжением старой царской империи.

Советская империя прежде всего идеократическая империя. Поэтому всякое ее сравнение со старыми империями не только ошибочно, оно просто вводит нас в заблуждение: мы переоцениваем возможности и масштаб старых империй и недооцениваем потенциальные возможности и чудовищные последствия, которые таит в себе успешное осуществление идеократической программы советской империи в глобальном масштабе — не только для внешнего мира, но и для народов самого Советского Союза. Ведь большевики могут осуществить свою цель только принося в жертву собственное население и осуществляя геноцид чужих народов, как это показал опыт Афганистана. Советский тип империализма добивается не просто покорения чужих народов и присвоения их богатств, а он еще ставит своей конечной целью обращение покоренных народов в новую коммунистическую веру, чтобы навязать им коммунистический образ жизни.

Русская империя была относительно молодой империей. Русь не знала ни древних, ни средневековых империй. Наоборот, на территориях, которые ныне занимает Советский Союз, распространялось влияние и господство ряда западных империй римской, греческой, византийской, германской, соседних королевств — польско-литовского и шведского, ряда азиатских империй — турецкой, персидской, китайской. Более того, сама этнографическая Русь находилась более двухсот лет в вассальной зависимости от татаро-монгольских ханств. Только в конце царствования первой русской династии Рюриковичей началась эпоха образования многонационального российского государства, объявленного Российской Империей в начале XVIII века Петром Первым из новой династии Романовых (1613–1917 гг.). Вот с этих пор обозначилась интенсивная и весьма успешная экспансия Российской Империи почти во всех направлениях — на востоке, на юге, на западе и на севере, откуда наседали ранее на Русь чужеземные завоеватели.

Предлоги для расширения империи находились легко, к тому же вполне убедительные для русского уха: по классической схеме знаменитого историка Ключевского Россия искала выхода к ее естественным границам, которые упирались на Востоке в Тихий океан, а на Западе в Балтийское море. Россия искала также выхода к южным морям, за которыми открывались соблазнительные просторы мирового океана.

Политико-стратегические мотивы экспансии, изложенные Ключевским, тоже были, хотя и неубедительны, но четко сформулированы в духе времени: дальнейшая русская экспансия нужна была, чтобы обезопасить достигнутые имперские границы, военные походы в чужие земли нужны были, чтобы обеспечить безопасность прохождения там русских торговых караванов. Войны России в Туркестане нужны были, чтобы спасти туркестанские народы от господства англичан. Войны на Кавказе нужны были, чтобы спасти христианские народы — грузин и армян — от мусульманского ига Турции и Персии. Войны на Балканах велись во имя спасения «славянских братьев» от той же Османской империи.

Вся эта схема была объявлена Лениным и его соратником, основоположником русской марксистской историографии академиком Покровским великодержавной, шовинистической концепцией русского «военно-феодального империализма», а сама Россия была признана жандармом Европы, начиная с Екатерины Второй. Вы найдете эту марксистскую историческую концепцию в книге академика Покровского «Русская история в самом сжатом очерке», которой предпослано письмо Ленина с поздравлением Покровского с его новой марксистской схемой. Более того, Ленин указал в этом письме, что книга Покровского должна стать школьным учебником и ее надо перевести на иностранные языки. Эта книга вместе с письмом Ленина была изъята из обращения в период Сталина, а книги Ключевского по истории переиздаются солидным тиражом. Насильственное присоединение к Российской Империи нерусских народов во всех советских учебниках и исторических трудах считается положительным актом русских царей и прогрессивным событием в жизни нерусских народов. Однако Ленин боролся против царской империи не потому, что она империя, а потому, что она — царская. Он был за мировую советскую империю. Это прямо записано рукой Ленина в преамбуле «Конституции СССР» 1924 года, где сказано:

«Новое советской государство явится… новым решительным шагом по пути объединения трудящихся всех стран в Мировую Советскую Социалистическую Республику».

Кремль никогда не заявлял, что он отказался от этой глобальной цели Ленина. Зато в своей предсмертной статье по национальному вопросу Ленин сам усомнился в реальности своей стратегии создания «мировой советской республики». Увидев, в связи с «Грузинским делом», опасность развала собственной империи, он предложил пересмотреть конституцию СССР, оставив за Москвой компетенции только в двух областях — дипломатической и военной. Такое развитие остановили два события — смерть Ленина и приход к власти Сталина. Советская федерация суверенных республик стала отныне чистейшей фикцией, а абсолютизация тоталитарного режима беспримерной в истории государственных образований. Смерть самого Сталина ни на йоту не изменила ни формы, ни существа сталинской имперской политики. Хуже того, наследники Сталина пошли даже намного дальше Сталина в культурной и кадровой политике в национальных республиках.

В центре внимания данной работы лежит сравнительный анализ большевистской теории по национальному вопросу и большевистской государственно-партийной практики в советских национальных республиках и областях. Для первой цели я подверг рассмотрению все важнейшие произведения Ленина и Сталина по национальному вопросу и все важнейшие документы по этому вопросу высших партийных органов. Что же касается второй цели — большевистского практического решения национальной проблемы путем создания союза из «суверенных советских республик» в виде СССР, то, пользуясь теми же официальными документами, я стараюсь показать степень и характер «суверенитета» союзных республик в действии. Сегодня в Москве уже открыто признают, что вся история страны и партии на протяжении десятилетий подвергалась фальсификации и извращению. Это в первую очередь относится к истории национального вопроса. В Советском Союзе сложилась большая каста профессиональных экспертов по национальному вопросу, которые продолжают даже сейчас наводнять советский книжный рынок бездарнейшей пропагандной макулатурой, намеренно фальсифицирующей Ленина и назойливо проповедующей раскавыченного Сталина. Парадоксальным образом на меня выпала задача реабилитировать Ленина от клеветы и фальсификации людей, которые называют себя его учениками, а Сталина восстановить в своих авторских правах, которые по-воровски присваивают себе его наследники. Ведущая идея фальсификации национального вопроса — выдавать советский тип колониализма за идеальное решение национального вопроса, а советскую великодержавную политику русификации нерусских народов — за политику «интернационализации».

Я подверг сравнительному рассмотрению некоторые официальные документы по национальному вопросу также и из новой эры — эры «гласности». Здесь я старался понять, в чем выразятся «перестройка» и «новое мышление» в области национальных отношений. Несмотря на продолжающиеся уличные демонстрации политически активной части нерусских народов в защиту своих национальных прав, несмотря на смелые и повторные выступления виднейших деятелей национальных культур как в печати, так и на разных форумах с открытым требованием признать национальные языки нерусских республик их государственными языками, национальная политика Кремля по-прежнему остается старой, имперской политикой. Вероятно, нужны более потрясающие события на окраинах, чем те, которые имели место до сих пор, чтобы Кремль понял обреченность своей последней в мире империи и сделал, пока не поздно, спасительный для себя же вывод: распустить принудительную империю и преобразовать СССР в конфедерацию независимых государств из тех национальных республик, которые пожелают войти в такую конфедерацию. Вот это я назвал бы «революционной перестройкой» в области национальных отношений. Все остальное — новый обман национальностей и самообман Кремля.

А. Авторханов