Россия, Украина, знакомьтесь: Netflix! Скоро ли забудем о «пиратках»?

Евгений Золотов

Опубликовано 06 сентября 2013

Тема выборов незримо реет над всем происходящим сейчас в России, и я, пользуясь случаем, тоже хочу попросить вас проявить гражданскую сознательность. Не поленитесь, сходите в воскресенье, отдайте голос за тех, чьи имена вы слышали хотя бы несколько раз за последние годы, — а коли таковых не найдётся, а в варианте «против всех» нам отказано, поставьте галочку напротив случайного кандидата (помните только, что для генерации случайного числа лучше воспользоваться каким-то устройством или хотя бы монеткой; человек выдаёт плохие рандомные последовательности).

С голосованием связана и тема сегодняшней колонки — правда, речь пойдёт о предстоящем всем нам и нашим соседям по СНГ и Восточной Европе голосовании не именем, а рублём. Вы, конечно, слышали словечко «нетфликс». До недавнего времени оно было уделом западных стран — где превратилось чуть ли не в имя нарицательное, встав в один ряд с «гуглом» и «айподом». Но, начав в Штатах и Канаде, выбравшись в Латинскую Америку и Европу, оно всё чаще срывается и с наших языков. Свою экспансию на территории бывшей СССР американская компания Netflix, похоже, начнёт с Украины — и это замечательно вдвойне, если принять во внимание, что как раз сейчас у того феномена, на котором выросла и который символизирует Netflix, проявился новый положительный эффект. Впрочем, давайте по порядку.

начинала в США во второй половине 90-х как сервис проката видеодисков. Фишек, которые обеспечили ей быстрый взлёт, было три. Во-первых, заказы принимались через интернет. Во-вторых, видеокассетами компания не занималась, сосредоточившись на DVD (доставка и возврат обычной почтой в течение суток). Наконец, в-третьих и в главных, она скоро нащупала идею подписки: вместо того чтобы платить за каждый взятый диск, клиент делал один небольшой ежемесячный платёж и мог (теоретически) просмотреть неограниченное количество компактов в месяц.

Бизнес пошёл так удачно, что уже в середине «нулевых» компания отправляла по миллиону DVD ежедневно. А с популяризацией скоростного интернет-доступа естественно перешла от материальных носителей к чистой цифре. Вот так и выстроился её парадоксальный успех: выросшая фактически на офлайновых носителях информации (в смысле — таких, которые можно взять в руки, пощупать), Netflix внезапно стала одним из столпов нового века, в котором поставщика и потребителя связывает только глобальная компьютерная сеть и нет нужды возиться с дисками, посылками, беспокоиться о задержках и поломках.

Пару лет назад я делал обзор текущей ситуации с материальными носителями (см. «»), и с тех пор обозначенные там тенденции только проявились чётче. Netflix, бывшая в первом десятилетии XXI века крупнейшим клиентом американской почтовой службы, стала к настоящему моменту крупнейшим источником интернет-трафика в Соединённых Штатах (по крайней мере в прайм-тайме). Используемая ею сегодня схема почти та же самая, что и десять лет назад, только за вычетом DVD: клиент платит некоторую небольшую фиксированную сумму каждый месяц (скажем, 8 долларов, что сопоставимо с ценой одного лицензионного компакта или билетом в кино) и получает неограниченный доступ ко всей видеотеке компании практически с любого из цифровых устройств, начиная от персоналки и заканчивая смартфонами. Просто, дёшево, быстро — вот так Netflix стала пионером концепции цифровой контент-безлимитки, которая хорошо пошла не только для видеоконтента, но и для музыки (вспомните ), а с этого лета в Штатах её осторожно пробуют и для ибуксов (как раз сегодня стартовало приложение для iOS, профинансированное Питером Тилем).

Если вы дочитали до этого места, то наверняка уже задались вопросом: а в чём подвох? И он, конечно, есть. Подвох в том, что посмотреть (равно как и послушать, и почитать — для тех, кто пробует адаптировать концепцию за пределами видеорынка) через Netflix можно далеко не всё. Кинофильмы не первой свежести или первой, но «инди» (от «независимых» низкобюджетных студий), телесериалы, телешоу, спортивные трансляции — всё это пожалуйста. И да, в партнёрах числятся крупнейшие киноимена, от Time Warner и Sony Pictures до MGM и Диснея. Но в коллекции Netflix отсутствуют, к примеру, фильмы, которые только вышли на широкий экран. Да и сразу после кинопроката не все и не всегда решаются отдать успешную ленту на растерзание Netflix: прежде её издадут на компактах. Плюс существуют обычные препоны в виде национальных особенностей интеллектуальной собственности, которые мешают чистой цифре ещё со времён Napster’a.

Впрочем, на самом деле ограниченность нетфликсовского ассортимента большой проблемой никогда не была — ни в первые годы, когда у Netflix не было именитых партнёров-правообладателей, ни тем более сейчас, когда издатели уже сами идут на поклон к пионеру потоковой видеобезлимитки: оказалось, что среднестатистический зритель всегда находит в толстенном пласте контента, предлагаемом Netflix, что-то достаточно интересное, чтобы оправдать продление подписки. Так было в США, в Канаде, в странах Латинской Америки и европейских государствах. Так же, очевидно, будет и на Украине (если вас царапнуло «на», прочтите, пожалуйста, постскриптум), куда Netflix целится сейчас. Официально озвученных планов экспансии в страны СНГ нет. Однако на днях стало известно о регистрации Netflix своей торговой марки в Украинском институте промышленной собственности — что расценено экспертами как однозначное свидетельство подготовки к запуску интернет-сервиса на территории страны.

Немедленно вслед за этим украинская деловая пресса разразилась скептическими комментариями, общий смысл которых сводится к тому, что украинцы платить за лицензионный контент не станут. Но давайте начистоту: вы — вы лично! — верите, что произвольно взятый украинец или россиянин устоит перед искушением в виде Netflix?

Ситуация с медиаконтентом в России и на Украине во многом схожа. И там и там процветают торрент-трекеры с нелицензионщиной, локеры а-ля печально известный MegaUpload (в частности, Ex.ua, представитель которого замечен в рядах «сомневающихся» по поводу жизнеспособности Netflix), социальные сети (прежде всего «ВКонтакте», где можно отыскать самые свежие кинорелизы). Однако и там и там любители нелицензионного контента уже почувствовали жар под пятой точкой: «ВКонтакте» удаляет популярные песни, пользователи «Рутрекера» прячут в недрах форумов свежие релизы, и так далее, и так далее. Само собой разумеется, что правообладатели на этом не остановятся.

А теперь представьте, что за триста рублей в месяц вам предложат неограниченный доступ к огромной онлайн-библиотеке качественного, из первых рук, кино- и телеконтента. Готов поспорить: что на Украине, что в России уже через несколько месяцев после начала работы Netflix обзаведётся сотнями тысяч подписчиков, а там недалеко и до миллионов. Что же касается полумифических отечественных веб-ресурсов с платным лицензионным контентом, они противостоять Netflix не смогут просто по причине несоизмеримости оборотов: американская компания продаёт подписок почти на миллиард долларов ежеквартально, и возможностей играть с ценой у неё, конечно, поболее.

Однако и это только начало. Если угодно, считайте текущий этап экстенсивным расширением. А будет ещё и расширение качественное, о котором недавно на британском телефестивале Кевин Спейси. С Netflix он связан посредством сериала «House of cards», где сыграл одну из главных ролей. Премьера состоялась в феврале прямо в Netflix, а сейчас снимается уже второй сезон. Так вот, Спейси говорил о том, благодаря чему сериал появился на свет. По его словам, на телевидении доминирует порочный принцип пилотных серий. То есть, попросту, прежде чем тот или иной телеканал (телесеть, корпорация) согласится заказать новый сериал, авторы должны предоставить «пилот», пробную серию, и по реакции зрителей и экспертов можно будет предположить коммерческий успех всей ленты. Проблема в том, что съёмка пилотных эпизодов не только дорога (по данным Спейси, в этом году в Штатах сняты полторы сотни «пилотов» ценой почти в полмиллиарда долларов — а в работу пойдёт лишь незначительная их часть, остальные забракуют), но ещё и требует от авторов поступиться сценарием, сделать первую серию «особенной», раскрыть секреты характеров, сюжетную линию — в общем, преждевременно выдать то, что логичней было бы рассказать позже.

Netflix в некотором смысле переворачивает эту модель вверх тормашками. Поскольку контент, объёмы и способ потребления здесь выбирает сам зритель (нет сетки вещания: вы приходите и смотрите то, что кажется интересным лично вам, столько, сколько пожелаете лично вы, хоть весь сериал сразу, на тех устройствах, где это удобно для вас), то по большому счёту теряется и смысл съёмки пилотных эпизодов. Да, Netflix частично профинансировала съёмку «House of cards», разделив таким образом риски с авторами картины, но в общем и целом это только подтверждает правило: если сериал окажется интересным, зритель сам проголосует за него рублём и своим вниманием — а с учётом большей предоставленной ему свободы (первый сезон «House of cards» был выложен сразу целиком, все 13 серий) вероятней сделает это именно на Netflix.

Констатируя успех «Карточного домика», Спейси повторяет давно известную идею, в которую отчего-то до сих пор верят не многие: дайте зрителю то, чего он хочет, когда он хочет, в том виде, в каком он хочет, и по разумной цене — и он скорее купит это, чем украдёт. Конечно, любители нелицензионщины не переведутся — но по крайней мере их будет меньше.

Украина готова?

P. S. Поскольку вы читаете эти строки, полагаю, вы в курсе, что некоторая часть жителей Украины недолюбливает вариант «на» за его якобы колониальность. Пользуясь случаем, хочу внести свою лепту в дискуссию. Дело в том, что мой дед и дед моей супруги родились и выросли на Украине. Моего уже нет в живых (), а дед жены — интеллектуал с большой буквы — слава богу, жив-здоров. Так вот как-то раз, больше из озорства «закинув удочку» насчёт того, какой из вариантов считать правильным, я в качестве ответа получил процитированное на память четверостишие из великого украинского поэта Тараса Шевченко. Цитирую по первоисточнику:

Як умру, то поховайте Мене на могилі, Серед степу широкого, На Вкраїні милій.

Поскольку это самый сильный аргумент из всех, какие мне доводилось слышать, вопроса «в» или «на» с тех пор для меня больше не существует.

 

Джонатон Флетчер и его JumpStation: веб-поиск задолго до Google

Олег Нечай

Опубликовано 05 сентября 2013

Сегодня нам порой кажется, что известнейшая поисковая система Google существовала всегда — между тем она появилась только в 1998 году. Но, оказывается, самый настоящий веб-поисковик успешно функционировал ещё в 1994 году, задолго до возникновения Google, и его придумал британский программист Джонатон Флетчер.

В начале девяностых интернета, каким мы его знаем сегодня, не существовало: Сеть состояла из нескольких десятков тысяч текстовых страниц, объединённых в никак не связанные между собой блоки при помощи гиперссылок. Никакого поиска по этим страницам не было, и найти нужную информацию, не зная точного адреса, было невозможно.

Первый в мире браузер с удобным графическим пользовательским интерфейсом, рассчитанный на операционную систему WIndows 3.1, появился лишь в апреле 1993 года: он носил название и был разработан в Национальном центре суперкомпьютерных приложений (NSCA) при Иллинойсском университете в США. Это был первый браузер, способный демонстрировать изображения внутри самого текста, а не в отдельном окне.

В браузере Mosaic была специальная страница What’s New («Что нового»), на которой собиралась информация о новых сайтах, появившихся в Сети. Однако чтобы такая информация была добавлена разработчиками Mosaic, создатели сайта должны были обратиться с соответствующей просьбой в Национальный центр суперкомпьютерных приложений. Сегодня сложно это себе представить, но данные вносились в ручном режиме, и об оперативности мало кто задумывался.

Но присутствовала и другая проблема: поскольку этот своеобразный браузерный каталог формировался вручную, ни о каких обновлениях входивших в него сайтов узнать было невозможно. Изменения никак не индексировались, о новом контенте ничего не сообщалось, а ссылки быстро устаревали и становились недействительными.

Как раз в эти годы талантливый студент (Jonathon Fletcher) завершал обучение в шотландском Университете Стёрлинга по специальности «информатика» (computer science) и очень рассчитывал продолжить образование, поступив в аспирантуру Университета Глазго. Однако финансирование было урезано, и вуз не смог принять нового аспиранта, поэтому Флетчер вернулся в alma mater и устроился на работу в технологический департамент Университета Стёрлинга. Здесь он впервые столкнулся с интернетом и со страницей What’s New браузера Mosaic.

Работая над созданием университетского веб-сервера, Флетчер понял, насколько несостоятельна сама идея, положенная в основу страницы What’s New. Ручное добавление сайтов и невозможность отслеживания обновлений делали её практически бесполезной. А поскольку Флетчер был дипломированным специалистом как раз в области компьютеров, он решил написать программу, способную автоматически индексировать изменения внесённых в список сайтов и позволяющую осуществлять поиск по актуальным страницам.

Так на свет появился первый в мире поисковый робот, «веб-паук», а это именно та технология, которая лежит в основе всех современных поисковых систем, включая Google, «Яндекс», Yahoo! и другие.

Флетчер назвал свою программу JumpStation. Она включала в себя список страниц, которые должен посетить поисковый робот, а также алгоритмы автоматической индексации и посещения всех гиперссылок, которые встречались ему на пути. Процесс должен был продолжаться до тех пор, пока роботу больше некуда будет зайти. Флетчер быстро написал простой в использовании поисковый алгоритм по индексируемым страницам и разместил ссылку на свою страницу на What’s New. Спустя 10 дней после первого запуска JumpStation, 21 декабря 1993 года, «паук» остановился: он проиндексировал 25 тысяч страниц.

К июню 1994 года количество проиндексированных JumpStation страниц достигло уже 275 тысяч. Интернет бурно развивался, и стали очевидны ограничения маленького университетского сервера: ёмкость винчестеров тогда была несоизмерима с современной, а сами жёсткие диски были очень дорогими. Недостаток места вынудил Флетчера ограничить глубину индексирования только названиями страниц и заголовками опубликованных на них текстов, однако даже с такой нагрузкой существующее оборудование справлялось с трудом.

К сожалению, Университет Стёрлинга не мог обеспечить необходимое финансирование, а Флетчер не сумел убедить руководство в перспективности проекта JumpStation, поэтому он был постепенно свёрнут. К тому же проект не являлся основной работой Флетчера, который должен был заниматься системным администрированием и технической поддержкой университетских занятий. История JumpStation закончилась, когда Флетчеру предложили научную работу в Токио, от которой молодой специалист просто не мог отказаться.

Разумеется, поиск по компьютерным базам данных существовал задолго до интернета и робота Флетчера. Однако именно он придумал систему поиска в Сети со всеми её необходимыми компонентами, присущими современным поисковым движкам.

* * *

В отличие от создателей Google Сергея Брина и Ларри Пейджа, имя Джонатона Флетчера ни о чём не говорит даже специалистам. Сегодня Флетчер живёт в Гонконге, и о его вкладе в развитие Всемирной сети знают лишь бывшие сотрудники по Университету Стёрлинга.

Джонатон Флетчер (в середине) на конференции SIGIR 2013.

И хотя Флетчер давно не работает в области обработки информации, бывшие коллеги не забыли о его существовании, и совсем недавно он был приглашён на международную конференцию по поиску информации , проходившую с 28 июля по 1 августа в ирландском Дублине. Первая же секция, открывшая форум, была посвящена 20-летию создания JumpStation — самого первого поискового движка в интернете, который работал и выглядел для пользователя практически так же, как и современные системы.

Джонатон Флетчер стал специально приглашённым гостем на этой конференции и принял участие в обсуждении истории и перспектив веб-поиска с представителями Google, Microsoft и Yahoo!. Флетчер предпочёл не касаться подробностей давно минувших дней, но заявил о важности самой идеи поиска в море данных. По его мнению, интернет отнюдь не вечен — в отличие от проблемы нахождения информации, и это желание искать и находить данные никак не зависит от конкретных носителей.

Двадцать лет назад Флетчер не смог заинтересовать своей идеей, намного опередившей время, ни университетское руководство, ни потенциальных инвесторов — и остался в стороне от огромного международного бизнеса, который уже вполне обоснованно сравнивают с некоей надгосударственной спецслужбой. Тем не менее не может не заслуживать уважения один тот факт, что ещё на заре интернета Флетчер смог реализовать на практике идею, которую с успехом эксплуатируют до сих пор.

 

Краткая история Skype: к десятилетию революционного сервиса

Олег Нечай

Опубликовано 04 сентября 2013

За десять лет своего существования Skype — уникальная программа для бесплатной голосовой связи через интернет, основанная на пиринговой технологии и позволяющая не опасаться перехвата звонков, — превратилась в один из множества сервисов Microsoft, поднадзорный всем уважающим себя спецслужбам мира. Как такое могло произойти? Обычное дело — деньги.

KaZaA

Реальная история Skype началась в 2000 году, когда два сотрудника шведской телекоммуникационной компании Tele2 — швед Никлас Зеннстрём с инженерным и бизнес-образованием и датчанин Янус Фриис, не имеющий даже законченного среднего образования, — были привлечены к работе над развлекательным и новостным порталом Everyday.com, подобные которому как раз тогда входили в моду. Вероятно, чтобы сэкономить, руководство эстонского филиала Tele2 поместило в местной газете объявление о наборе квалифицированных программистов с оплатой около $300 в день.

Никлас Зеннстрём и Янус Фриис.

На объявление откликнулись три одноклассника — Яан Таллинн, Ахти Хейнла и Прийт Казесалу. Друзья ещё по ФИДО, на закате советской эпохи они основали небольшую компанию BlueMoon Interactive и даже разработали довольно успешную компьютерную игру Kosmonaut. В 1989 году она стала первой эстонской игрой, продаваемой за границей, и принесла им неплохие по тем временам деньги. Но к 2000 году компания была уже на грани банкротства, поэтому приятели за пару дней изучили нехитрые основы PHP и были успешно приняты на работу в Tele2. Руководить командой разработчиков Everyday.com был назначен ещё один эстонец Тойво Аннус.

Портал Everyday.com был запущен в кратчайшие сроки, но оказался коммерчески неудачным. Зеннстрём и Фриис уволились из Tele2 и переехали в Амстердам, где начали раздумывать над созданием собственного бизнеса. Бешеная популярность файлообменного сервиса Napster, который уже начали преследовать в США возмущённые участники группы Metallica, навела их на идею создания чего-то подобного, но в сотрудничестве с представителями звукозаписывающей и киноиндустрии. К разработке такой сети была привлечена уже зарекомендовавшая себя команда эстонских программистов, и в сентябре 2000 года в Таллине родилась программа KaZaA.

Ахти Хейнла, Тойво Аннус и Яан Таллинн.

В отличие от Napster, главная проблема которого заключалась в наличии центрального сервера, где хранились данные о подключённых компьютерах и доступных файлах, для работы KaZaA вообще не требовались промежуточные серверы. В результате практически сразу после своего появления клиент KaZaA стал самой скачиваемой программой в интернете.

Однако Зеннстрёму и Фриису не удалось договориться с лейблами, которые рассматривали KaZaA как очередного посредника «пиратов», и вскоре армии американских юристов начали охоту за новоявленными бизнесменами. Шведы пустились в бега от истцов, постоянно меняя «явки и пароли», а вся команда начала усиленно шифровать переписку и регулярно избавляться от «компрометирующей» информации. При этом эстонское правительство вообще первоначально отклонило просьбу американцев допросить команду BlueMoon на предмет раскрытия ими коммерческих секретов KaZaA. Впоследствии, впрочем, их всё-таки допросили в присутствии американских юристов, но никаких обвинений против эстонцев выдвинуто не было.

В итоге в конце 2001 года KaZaA была продана австралийской компании Sharman Networks, зарегистрированной на Вануату, а несколько лет спустя, уже в 2006 году, Зеннстрём и Фриис из собственных средств заплатили около $100 млн в рамках урегулирования копирайтных споров с четырьмя крупными лейблами — Universal Music, Sony BMG, EMI и Warner Music, а также некоторыми другими.

Skype: начало

Между тем самая главная часть интеллектуальной собственности KaZaA — патенты на пиринговую технологию Global Index — осталась в руках предприимчивых шведов: специально для этого они зарегистрировали в офшорной зоне Британских Виргинских островов компанию Joltid, которой и были переданы все права. И сделали это очень вовремя, поскольку теперь лейблы могли до посинения судиться с Sharman Networks, но заполучить права на саму пиринговую технологию и запретить её использование уже в качестве владельцев патентов они не могли.

Собственно говоря, уже тогда у Зеннстрёма и Фрииса возникла идея создания приложения, способного обеспечить голосовую связь между любыми подключёнными к интернету компьютерами, при этом совершенно бесплатную. В руках партнёров была практически готовая технология Global Index P2P, только вместо файлов её нужно было настроить на передачу оцифрованных голосовых данных.

Разумеется, к проекту подключилась знакомая нам эстонская команда программистов, и фактическим штабом Skype надолго стал город Таллин. Весной 2003 года была готова альфа-версия нового приложения, и её разослали 20 тестировщикам. Название было составлено из слов «sky» («небо») и «peer» («равный», уже в значении узла-«пира») и первоначально выглядело как «Skyper», однако доменное имя skyper.com оказалось занятым, поэтому партнёры решили просто отбросить последнюю букву.