В следующее мгновение я вскочил как ошпаренный. Догадка мелькнула в голове и тут же растворилась в небытии. Я сидел на деревянной кровати под абрикосом. Сквозь листву пробивалось яркое утреннее солнышко. Мир поплыл у меня перед глазами.
«Ну? До каких это пор будет продолжаться?» — мысленно взвыл я.
— Доброе утро.
Я вздрогнул и замотал головой, сбрасывая остатки сна. Весёлый девичий смех окончательно привёл меня в чувство.
— Что происходит, чёрт побери?! — возмутился я.
— Ничего, — ответил мне всё тот же голос. — Да вы посмотрите сюда. Вы же смотрите на забор.
Я обернулся и увидел свою вчерашнюю спасительницу.
— Послушайте! — взмолился я. — Объясните, пожалуйста, что происходит?
— А что должно происходить? — улыбнулась она. — Вы проснулись, вот и всё.
— Да. Но я засыпал не здесь, а проснулся опять неизвестно где?
— Вам важно знать в какой местности вы проснулись?
— Да!
— А что это изменит?
— Да всё!
— Вы проснулись на берегах Днестра в Молдавии. Что изменилось? — кокетливо спросила она.
— Наверное, ничего, — угрюмо ответил я, прекрасно понимая, что она права.
Знание своего места нахождения ничего не давало. Я опустил ноги на землю и обулся. На мне всё так же, как и вчера, была вышитая рубаха и брюки-дудочки.
— Веселее, молодой человек, вон там, на заборе висит умывальник. Полотенце рядом на ветке сливы.
— Это не слива, это груша, — поправил я.
— Может быть, — согласилась она. — Я плохо разбираюсь в деревьях. Вы уж извините невежу.
— Спасибо, — поблагодарил я, отводя взгляд от дерева, и добавил, направляясь к умывальнику. — Придётся простить, Барышня всё же.
Двор мне был чем-то очень знаком, но я никак не мог вспомнить, чем именно. Умывальники подобной конструкции в моём детстве называли рукомойниками.
«Эврика!» — кажется, я начал что-то понимать. Двор был тоже из моего детства, только не совсем такой, а может, за столько лет я забыл, как выглядел тот двор, и придумал новый. А если так, то я могу изменить буквально всё. Стоп! Но я же нахожусь не в реальном мире?! Значит, действительно, усилиями своей мысли могу изменять всё меня окружающее.
— Увы, не всё, — произнесла за моей спиной девушка из кино, как будто подслушав мои мысли. — Вы только в самом начале осознания, и вам предстоит ещё многое понять, поэтому не пытайтесь бежать впереди телеги, а наблюдайте и анализируйте. Это вам больше поможет, чем блуждание по мирам.
— Благодарю за подсказку, — буркнул я, вытираясь мягким, пушистым полотенцем. — Каковы планы на сегодня? Или я предоставлен сам себе?
— Мне трудно вам ответить, — снова улыбнулась моя спутница. — Уследить за вашими мыслями достаточно сложно, а направить их в нужное русло ещё труднее, так как они плохо организованы и, к сожалению, имеют непредсказуемый характер, проще говоря, отсутствует культура воспитания мысли.
— Это как? — обиделся я за свои мысли.
— Да вы не обижайтесь. Мало кто из людей живущих обладает такими способностями, — успокоила меня таинственная незнакомка.
— Ладно, — согласился я. — Давайте лучше познакомимся. Не то получается, что вы оберегаете меня от меня самого, а как вас зовут, я даже не догадываюсь.
— А как бы вам хотелось меня называть? — спросила она.
— То есть, как? — не понял я.
— Да очень просто. Выберите имя, которое вам больше нравится, и назовите меня им.
— Не-ет! Так дело не пойдёт, — возразил я, — Мне бы хотелось называть вас вашим именем, независимо от того, нравится оно мне или нет.
— Мне действительно очень жаль, но вам придётся довольствоваться некоторое время предложенным мною вариантом.
— На сей раз я приношу вам свои извинения, но не могу согласиться с данной постановкой возникшего вопроса, — вышел из подчинения я.
Она как-то странно вздохнула, слегка задержав дыхание, и произнесла:
— Ну, назовите меня Надей.
— Вот и прекрасно, а меня…
— А вот этого не надо, — остановила меня она — Я у вас не спрашивала имени.
— Но-о… — не нашёлся что возразить я.
Её фраза покоробила своей бесцеремонностью. Я опешил и обиделся одновременно, но первое больше.
— Я бы вам посоветовала поскорее заканчивать утренний туалет, и пора бы приступить к завтраку.
— О, да! — с энтузиазмом согласился я. — Это великолепная мысль.
— Тогда пошли, — и она, грациозно развернувшись так, что платье элегантно обвилось вокруг её бёдер, пошла за угол серого дома.
Я последовал за ней, как пёсик на поводке. За углом оказался просторный двор и невысокое крыльцо с чистилкой для обуви слева. В дальнем левом углу, под воротами, стояла собачья будка. Мне даже показалось, будто там была собака, но, может быть, это только почудилось. Мы вошли в дом. Налево от входной двери располагалась крытая веранда, куда мы и направились. Но тут зазвонил телефон. Я вздрогнул, замерев на пороге. Телефон звонил сзади, за дверью. Девушка Надя, с интересом глянув на меня, прошла в ту комнату и подняла трубку.
— Это вас, — после непродолжительного прослушивания трубочного коромысла сообщила она.
Я обалдел. На негнущихся ногах подошёл к телефону. События протекали без моего участия. В наушнике что-то потрескивало и шуршало.
— Алло! — бросил я в микрофон.
— Серёга! Это ты? — спросила трубка.
— Мне кажется, что вы ошиблись номером, — предположил я.
— То есть, как? — не поняла трубка.
— То есть так, — в тон ей ответил я. — Просто вы набрали не тот номер.
— Это 2-36-37? — снова осведомилась трубка.
— Наверное, нет, — ответил я.
— Это как это? — не поняла трубка. — Вы что? Не знаете, какой у вас номер?
— Представьте себе, не знаю, — ответил я и взглянул на хозяйку дома.
Она же, закрыв лицо руками, беззвучно покатывалась от смеха.
— Прекратите эти шутки, — пригрозила трубка.
— Да какие могут быть шутки, если мне только что поставили телефон, а я забыл номер, — нашёлся я.
— А-а… — многозначительно протянула трубка. — Значит, Серёгу вы мне позвать не можете.
— Ну, разумеется, не могу, — несколько раздражённо ответил я, и положил трубку на рычаги. — Это ваши шутки? — спросил я, глядя в упор на смеющуюся девушку.
— Не-ет! Я даже не знала, что здесь есть телефон.
— Это как?! — опять я выглядел болваном. — Вы хотите сказать, что это не ваш дом, и что это снова мои неорганизованные мысли?
— Вроде того, — согласилась она, вытирая выступившие слёзы, а заодно игнорируя первую часть моего вопроса. — В этом времени и телефон…
— Не понял? — насторожился я.
— Да что там понимать. Пошлите завтракать, — и она решительно вышла из комнаты.
Я мельком оглядел помещение. Прямо под окном стояла узкая кровать. Справа, под вторым окном находился стол, при ближайшем рассмотрении оказавшийся швейной ножной машинкой. Слева от двери, в углу была печь. Между кроватью и печью в стене, прикрытая гобеленом, спряталась дверь, по-видимому, в другую комнату. Я вернулся на веранду.
— Что, собственно говоря, происходит? — возмутился я. — Может, хватит меня дурачить, а? Я уже устал от этих розыгрышей.
— Я бы рада была вам помочь, но, увы! — девушка пододвинула табурет и присела у стола. — Я же вам сказала: перестаньте задавать вопросы, а лучше обратитесь к себе.
— Как это — к себе?
— Знаете что, — начала она. — Давайте-ка есть, а потом поговорим.
— Да, конечно, вы правы, — согласился я и присел к столу.
В огромной салатнице красочно расположился политый янтарного цвета маслом аппетитный салат из свежих овощей, и я с огромным удовольствием выложил себе на тарелку чуть ли не половину. Тоненько нарезанный хлеб находился в резной деревянной хлебнице. Румяная, поджаристая горбушка оказалась в моей руке, и тут что-то зашипело у меня за спиной. От неожиданности я аж подпрыгнул, при этом довольно основательно зацепив стол. Звякнула посуда. Я шарахнулся в сторону и только тут обратил внимание на газовую плиту, стоящую за моей спиной, а на ней обыкновенный кипящий чайник. Моя незнакомка прыснула со смеху.
— Вы и в жизни такой трус? — отсмеявшись, спросила Надя.
— Наверное, — не совсем уверенно согласился я.
Мне было весьма неудобно. До сих пор я считал себя очень наблюдательным человеком, а здесь уже в который раз попадал впросак из-за своей невнимательности. Что-то странное творилось со мной в этом мире. На всякий случай ещё раз оглядел веранду и снова присел к столу.
— Вы не бойтесь. Больше ничего пока что не предвидится, — успокоила меня Надежда.
— А что? Вы хотите сказать, что это можно было предвидеть? — спросил я.
— Опять вопросы, — недовольно поморщила свой красивый носик моя сотрапезница. — Когда же вам надоест задавать вопросы? Вы взрослый человек, а ведёте себя хуже пятилетнего ребёнка.
— А как я должен вести себя по-вашему?
— Благоразумно, — односложно ответила она и демонстративно взялась за вилку.
Мы молча ели, а я продолжал думать, пытаясь предугадать, что же будет дальше? Какая очередная шутка собирается выскочить из своего закоулка? Что-то щёлкнуло и загудело. От неожиданности я всё-таки вздрогнул. Тут уж девушка не сдержалась и рассмеялась во весь голос. Её смех хрустальными кристалликами рассыпался по помещению. Я покраснел и повернулся вправо. Там стоял холодильник «Ярна».
«Тьфу ты чёрт! Что б тебя…» — мысленно выругался я и почему-то поглядел на ярлычок с маркой данного вредного экземпляра. Противно было то, что видеть-то его я видел, но почему-то не подумал, что он может заработать.
— Пугливый вы мой, — успокаивающе сказала Надя и, проходя мимо к возмущённому чайнику, потрепала меня по голове.
Я тупо уставился в тарелку. Есть уже совсем не хотелось. Однако на всякий случай запихнул в себя остатки завтрака и принялся за чай. Он был, как не странно, запашистым и вкусным. Откуда-то на столе появилась вазочка с конфетами в форме подушечек. Я удивился, но виду не подал и от вопросов тоже воздержался. Несколько минут прошло в полном молчании.
— Что вы намерены делать дальше? — на этот раз спросила девушка, осторожно помешивая блестящей ложечкой чай в цветастой чашке и разглядывая меня в упор, но явно думая о чём-то стороннем.
— Дело в том, — начал я, — что именно этот вопрос я хотел бы задать вам. Но поскольку вы меня опередили, то отвечать, по-видимому, придётся мне. Честно говоря, я понятия не имею, что буду делать дальше. Скорее всего выйду во двор и, устроившись где-нибудь в тенёчке, подальше от посторонних глаз, начну учиться культуре мышления…
— Не надо смеяться, — предостерегла меня собеседница. — Это совсем не шутки. И вы, я надеюсь, скоро это поймёте.
— Извините. Но я и не думал шутить, а действительно буду думать, пытаться разобраться, что вы имели в виду под понятием «воспитание мышления». Мне это действительно интересно и, если б вы мне помогли, я был бы вам очень признателен.
— Мне очень жаль, но я ничем вам помочь не могу. Такие вопросы не решаются с кондачка. Ими занимаются в течение всей своей жизни, а вы хотите понять это за пять минут. Так не бывает. Надо приложить немалые усилия, чтоб хотя бы подойти к данному вопросу…
— Серёга! — громкий крик с последовавшим за ним продолжительным свистом перебил монолог моей спутницы.
— А вот, кажется, пришли истинные хозяева, — сообщила девушка.
Я вышел во двор. За воротами стоял верзила и с удивлением взирал на меня с высоты своего роста.
— Серёги нет дома, — не моргнув глазом, соврал, а может, и не соврал я.
— А вы кто? — поинтересовался у меня верзила, кося глазом куда-то вдоль забора. — Я что-то вас не знаю.
— Я серёгин двоюродный брат. Только сегодня ночью приехал. Потому вы меня и не можете знать. Я же здесь впервые.
— А-а! Зёка-а! — проревел верзила, не обращая на меня никакого внимания. — Что ж это ты не предупредил меня!..
— О чём? — раздался голос со стороны палисадника.
Я выскочил из ворот и, не давая опомниться подростку, подходившему к калитке, схватил его за руки.
— Где ты пропадаешь? — театрально возопил я. — Тут тебе звонят, кричат, а я ничего не могу ответить. Ты же знаешь, что я здесь впервые и никого из твоих друзей не знаю, а ты хоть бы предупредил, что у тебя их так много, — тараторил я, не давая ему опомниться.
— Зёка, так тебя ждать? — раздалось за нашими спинами.
Не прекращая своей пламенной речи, я сделал нетерпеливый жест, мол, потом, отвяжись, не до тебя… И для убедительности замотал головой. Применив такой нехитрый приём, мне удалось втащить подростка во двор и увести в дом.
— Что происходит? — наконец-то обрёл дар речи хозяин.
— Ничего особенного, — успокоил его я. — Ты только не волнуйся. Я сейчас всё объясню. Не пугайся, я не гангстер!.. Дело в том, что я заблудился… Не спрашивай, я сам не понимаю, как это может быть?.. Но это факт. Может быть, даже ты сможешь сам разобраться!.. А пока что я прошу у тебя помощи или защиты. Временно, конечно. Только, прошу тебя, не задавай вопросов, я всё равно не смогу тебе на них ответить. Как видишь, мне пришлось назваться твоим двоюродным братом, и по этому прошу тебя, пожалуйста, поддержи эту версию несколько дней, а потом я постараюсь вспомнить, откуда я, и всё наладится, — закончил я свою сумбурную речь.
— Отлично! А вы что? Шпион?!
— Опять! — я чуть не стукнул его и схватил за барки.
Опять меня за шпиона принимали. Куда это я вечно попадаю, неужели я так похож на всяких там суперлюдей в гражданской одежде? Впрямь, как в книге Леонида Кудрявцева. Там был шпионский сон, а здесь, кажется, шпионский мир.
— Нет, — ответил я, немного успокоившись. — Я обыкновенный человек.
— Если вы обыкновенный человек, то почему врываетесь в мой дом и, съев мой завтрак, приказываете мне жить по легенде?
— Слова-то, какие… «Жить по легенде», — передразнил я его. — Я не заставляю тебя жить по легенде, а прошу помощи. Я же говорю тебе, что я потерял память и не помню ничего, а когда вспомню, обязательно тебе расскажу. Понял, «Ванюшка»?
— Понял, «батюшка», — в тон ответил Серёга.
И тут во двор вошла пожилая, грузная женщина. Но полной она была только на вид, а на самом деле шустрее любого худого юнца. Увидев, что я держу пацана за грудки, она среагировала с быстротой арифмометра. Как говорится: «вот она была и нету». Серёга даже не успел её окликнуть, как она бесследно исчезла.
— Кто это был? — спросил я.
— Моя мама, — ответил подросток.
— А куда это она так быстро слиняла? — снова спросил я, уже догадываясь.
— За милицией, — спокойно ответил Зёка.
Только тут я заметил, что держу его за барки, и осторожно разжал пальцы.
— Извини, — произнёс я.
Опять милиция. Опять погоня. Прям казаки-разбойники, да и только!..
— Ладно, Серёга, не обижайся. За завтрак я тебе заплачу.
— Да ради Бога!.. Мне что, жалко?! Тут ещё вона сколько осталось!..
— Извини, — ещё раз буркнул я и вышел во двор, рассеянно озираясь. «Куда бежать?» — крутилось в голове, и вдруг я опомнился: девушки нигде не было.
— Не волнуйтесь, — её мягкий голос прозвучал, как бальзам на рану. — Я здесь и наблюдаю, что вы будете делать дальше.
Я резко повернулся на голос. Моя спутница стояла подле рукомойника и вытирала руки о махровое полотенце.
— А помочь мне вы не хотите? — немного грубовато спросил я.
— Ну, почему же, — не замечая моей невежливости, возразила она. — Всему своё время.
— Вы хотите дождаться того, что было вчера? — спросил я.
— Нет, конечно, того, что будет сегодня. Хотя вчера ничего особенного не произошло.
— Опять я ничего не понимаю.
— А вы и не хотите понять, потому вас и преследуют всяческие приключения.
— А что же надо сделать? — с надеждой в голосе спросил я.
— Понять себя в первую очередь.
— Послушайте, Надежда… — я осёкся. — Так вы потому и назвались Надей, что вы и есть моя надежда?!
— Это не совсем так, — возразила она. — Но очень близко к истине. Вы забыли, что не я себя так назвала, а вы так захотели меня назвать.
— Ну-у, нет, — решительно возразил я. — На этот раз вы неправы. Я вас не называл, а спросил ваше настоящее имя, и вы ответили буквально следующее…
— Не надо, — остановила она меня. — Я согласна, что не вы назвали, однако ведь это всё равно ничего не меняет. Вам сейчас предстоит снова решать задачу с несколькими неизвестными. Вы уже решили, что будете делать?
— Да, конечно, — ответил я, пристально глядя прямо в её необыкновенные глаза. — Я попрошу вас перенести меня в другой мир.
— Куда? — искренне удивилась она.
— Ну, в другое время, — уже менее решительно предложил я.
— Это забавно! Мысль, конечно, интересная, но совсем невыполнимая. Вы слышите, — и она подняла руку ладошкой вверх, как бы призывая к тишине.
Я действительно услышал вой подъезжающих милицейских машин.
— Это, кажется, за вами, — предположила она и улыбнулась.
— А мне, видите ли, совсем не смешно, — не скрывая раздражения, возмутился я.
— Пойдёмте за мной, — снова предложила она и, изящно развернувшись на каблучках, направилась в глубь двора.
И я, как полчаса назад, опять побрёл за ней.
— Скажите, а почему это я постоянно хожу за вами, хотя в данной ситуации должно было бы быть наоборот? — на ходу задал очередной вопрос я.
— Вопросы, одни вопросы, сплошные вопросы, — не ответила она и, открыв какую-то дверь, вошла в другую веранду или, точнее, пристройку к времянке, в противоположной стене которой находилась ещё одна дверь, впустившая нас во внутренний дворик с курятником.
— Однако вы мне не ответили, — хотел было опять возмутиться я, но меня осенила очередная догадка: — Вы есть моя мечта! — чуть не заорал я.
— Зачем так громко? — улыбнувшись и не повышая голоса, спросила она.
— Простите. Я от радости, что догадался.
— О чём? — опять удивилась она.
— То есть как это о чём? — теперь уже не понял я. — Вы — мечта!
— «Всё равно, что в лоб ему, что по лбу — всё едино», — продекламировала она чьи-то стихи. — Вы долго будете мечтать или всё-таки предпримете какие-нибудь меры по собственному спасению?
— А вы на что? — съехидничал я.
— Ну, как хотите, — устало согласилась она. — Мне-то как раз ничего не будет, ведь за барки её сына держали вы, а я для его матери буду представлена, как знакомая или одноклассница.
Перспектива оказаться в лапах у блюстителей закона, да ещё к тому же алчущих непременно поймать кучу шпионов, мне совсем не улыбалась и, посему, я без лишних слов полез через забор. Когда же оказался по ту сторону, моя спасительница вновь тихонько засмеялась.
— Что я опять не так делаю? — обиженно спросил я из-за забора.
— Джентльмен, а меня вы с собой не хотите взять? — спросила она.
Весёлые бесенята так и прыгали у неё из глаз. Краска стыда залила меня от пят до корней волос.
— Простите, — пробормотал я и полез обратно.
— Да уж, куда я денусь, — весело согласилась насмешница.
Я взгромоздился на гребне и, подняв свою спутницу, помог благополучно перебраться в соседний двор.
— Показывайте, куда дальше? — попросил я, прыгая следом.
— А я не знаю, куда. Может, туда, — она показала прямо. — А может, и туда, — взмах рукой влево.
Тогда я, не раздумывая, пошёл по тропинке через огородец к дому.
— Идите за мной, — вздохнув, предложил я.
Мы поменялись ролями. Теперь шёл впереди я и почему-то точно знал, куда идти. Чем-то эти дворы мне были знакомы. Может быть, они действительно из моего детства? Обойдя дом, мы вышли на улицу. Только странная это была улица. Дома стояли по одну сторону дороги, а по другую, насколько хватало глаз, раскинулось неухоженное поле. Правда, сразу за дорогой был глубокий овраг, засыпанный наполовину всяким мусором, а невдалеке слева шла ещё одна дорога, вдоль которой там и сям виднелись широко разбросанные домишки. Времени на разглядывания не было, а потому я решительно двинулся к помойке. Девушка последовала за мной, но, подойдя ближе к краю, остановилась в нерешительности. Заглянув вниз, она с некоторой тревогой посмотрела на меня.
— И как вы собираетесь преодолеть это препятствие? — спросила она, разглядывая противоположную сторону.
— Ногами, конечно, — грубовато ответил я.
— Тогда прошу! — она сделала приглашающий жест, отступая на шаг от края.
— К вашим услугам, — в тон ей ответил я и начал спуск.
Сделав несколько осторожных шагов, обернулся и протянул руки даме. Она оперлась своими прохладными ладошками на мои ладони и вдруг легко спрыгнула, встав рядом со мной. Я уже было вознамерился облегчённо вздохнуть и пожурить за неосторожное поведение в столь неприглядном месте, как вдруг земля под её ногами стала осыпаться и девушка, нелепо взмахнув руками, полетела вниз. Моя реакция, как всегда, была на высоте. В последний миг я обхватил её за талию, и мы поехали вниз. Согласитесь, что такой спуск мало приятен и всегда чреват непредсказуемыми последствиями. Поэтому я старался изо всех сил удержать равновесие и не свалиться. Тем более, что девушка продолжала находиться передо мной. Так что первой упала бы она. Скорость спуска нарастала, но тут на нашем пути чуть левее показалась торчащая из земли ручка детской коляски. Прижав проказницу к себе правой рукой, как можно крепче, я выбросил левую и ухватился за это препятствие. Рывок был знатным. По моим предположениям, ручка должна была вырваться из плена помойки, но всё же наше падение несколько замедлилось бы, однако получилось ещё лучше. От рывка из стены обрыва наполовину высунулась засыпанная коляска, и я повис на руке. Правда, при эдаком манёвре чуть не разорвал все сухожилия. Дальше было дело техники. Когда движение земли вокруг нас прекратилось, отпустил свою спутницу на свободу. Мне почему-то стало очень неудобно и в то же время до чёртиков приятно держать в объятиях такое хрупкое, прелестное существо. На всякий пожарный я сосредоточил всё внимание на остове освобождённой коляски. Наше счастье, что кроме земли эти останки были завалены кирпичами.
— И что вы там интересного увидели? — шёпотом спросила красавица.
Я, было, открыл рот ответить, как вдруг сообразил, что девушка продолжает держать меня в своих объятиях. В пылу событий моя память не зафиксировала момента, когда девичьи руки обвились вокруг моей шеи. Тут же моим, опущенным по швам рукам стало неуютно. Видно, я покраснел, потому что спутница рассмеялась и отпустила меня.
— Не правда ли, очень подходящее место для объятий?! — лукаво глядя на меня, спросила незнакомка и оправила блузку на груди.
Я не нашёлся, что ответить. Таким беспомощным мне ещё не приходилось быть. Что-то странное, необыкновенное, чудесное зажглось в моём сердце. Я сглотнул и отвёл взгляд.
Немного передохнув от пережитого, мы молча продолжили спуск. Больше приключений до самого дна не произошло. Здесь, в самой нижней точке этой клоаки, дышать было просто нечем. Зажимая носы и стараясь вдыхать как можно реже, мы прошли полсотни шагов, в поисках более пологого подъёма. Ничего заслуживающего особого внимания не было, но и продолжать поиски так же было невозможно. Тогда я рискнул и начал выбираться, двигаясь наискосок и крепко держа девушку за руку. Ничего страшного не случилось. Разве что я пару раз поскользнулся и только.
Когда мы выбрались на свежий воздух, нашему блаженству не было предела. Я с огромным наслаждением вдыхал насыщенный цветущими травами ветер. И в то же время что-то щемяще родное осталось там внизу. Я оглянулся. Ручки спасительницы-коляски отсюда видно не было.
— Вы что-то потеряли? — услужливо спросила Надежда.
— Наверное, да, — неуверенно ответил я и отвернулся.
Перед нами распростёрлось огромное поле. Чуть правее в высокой, почти выше человеческого роста траве, виднелась узкая тропка. Осторожно продвигаясь по кромке оврага, подошли к ней. Здесь спуск вниз был гораздо удобнее. Пройди мы ещё несколько шагов, и могли бы без проблем подняться. Больше оставаться здесь было нельзя, и мы углубились в травянистые заросли, следуя прихотям тропинки.
Шли мы довольно долго, минут двадцать, пока далеко-далеко впереди не прорисовались какие-то строения. В этом месте дорожка круто уходила влево. Я оглянулся. Девушка шла следом, разглядывая сорванный цветок. Домов не было видно, отчасти потому, что нас скрывала высокая трава, отчасти оттого, что мы ушли всё-таки достаточно далеко. И вдруг я вспомнил! Эту тропинку протоптали местные жители. Так было короче пройти на завод, стены которого виднелись на горизонте. Где-то рядом находился наш детский тайник. Ещё раз оглядевшись, я повернул направо, и пошёл прямо сквозь травянистые джунгли. Метров через триста остановился и внимательно оглядел пейзаж. Наше укрытие летом покрывалось такой густой травой, что не знающий человек мог запросто не заметить замаскированного зеленью глубокого оврага. Осторожно отвернул ещё немного вправо и увидел лаз. Теперь я уверенно направился к нему. Спускаться туда было гораздо труднее, чем в помойку. На дне царил полумрак. Дело в том, что края оврага вверху почти сходились вместе, образуя узкую щель, а книзу он расширялся. Осмотревшись по сторонам, не спеша, пошёл вдоль левой отвесной стены. Сделав шагов десять, остановился. Чуть выше моего роста в стене зияло отверстие. Всё было на месте, и я с облегчением вздохнул. Аккуратно наступая на камни, выступающие из стены, поднялся до отверстия и заглянул внутрь. Там было темно. А что я ожидал увидеть? Туфельку Золушки? Взобравшись внутрь, поискал наш тайник. Его, конечно же, не было. Высунувшись наружу, молча предложил своей спутнице помощь. Она покорно протянула мне обе руки. Я, стараясь не особенно усердствовать в прижимании к себе столь очаровательного существа, подсобил взобраться в пещеру. До сих пор мы не произнесли ни единого звука. Девушка стояла, слегка наклонив головку у самого входа. Я же прошёл вглубь.
— Проходите сюда, — предложил я. — Здесь выше и удобнее стоять. А вон там, чуть дальше, — я показал рукой в темноту, — есть дерево, на котором можно даже очень неплохо посидеть.
— Спасибо, — ответила она и, как ни странно, прошла к импровизированной скамье, где и устроилась вполне удобно.
Пока я оглядывался и осматривался, отыскивая тайники, моя спутница не произнесла ни слова, но стоило мне попытаться пройти глубже по туннелю, как она забеспокоилась.
— Туда не надо, — тихо и убедительно попросила незнакомка.
— Почему? — не понял я.
— Потому что там газ.
— Какой ещё газ?
— Обыкновенный метан, — спокойно ответила она.
— Что за чушь? Откуда здесь метан?
— Вы не хотите мне верить — это ваше право, но всё-таки не ходите туда, — попросила она.
Я остановился на полпути, мне действительно не захотелось туда идти, да и незачем было.
— Ну ладно, — согласился я и присел на бревно рядом. — Вы позволите?
— Да, да! Конечно, — поспешила согласиться девушка.
Глаза понемногу привыкали к темноте. Но разглядывать, собственно говоря, здесь было нечего.
— Что вы будете делать дальше? — тихо-тихо спросила спутница, как будто нас могли услышать посторонние.
— Откровенно говоря, не знаю, — признался я.
— А зачем вы сюда пришли? — снова спросила она.
— Не знаю, — ответил я и вдруг понял, что просто скрылся от преследователей для того, чтобы обдумать создавшуюся ситуацию, только думать приходилось под землёй, а не на солнышке, что создавало некоторые неудобства.
— Я бы хотел многое понять, — начал я. — Но мне трудно думать в темноте. Я бы с большим удовольствием погрелся где-нибудь на солнышке, на Азорских островах.
— Любопытно, как темнота может влиять на процесс мышления?! — усмехнулась Надя. — Увы. Вам эти острова не светят в ближайшем будущем, — с грустью в голосе добавила она.
— Это почему же? — не согласился я.
— Да потому, что вы сами этого не хотите.
— Ерунда, — возразил я. — Даже очень хочу. Я никогда не был за границей и уж тем более на каких-то призрачных островах. Я даже на наших островах никогда не бывал, за исключением Хортицы, да и то вряд ли можно назвать это островом в моём понимании. Он, конечно, окружён водой, но всё равно не то.
— Вы отвлекаетесь, — остановила мою тираду Надежда.
— Да, наверно, — согласился я.
Ну, что мне было говорить? Всё, что происходило со мной, не укладывалось в мою неглупую голову. Не хватало звеньев для того, чтобы всё объединить в единое целое. Я, конечно, допускаю, что не всё углядел, но не в таких же количествах. Упершись локтями в колени, с силой стал растирать лоб и шею. Как ни странно, вчерашней щетины не было — от недоумения я даже перестал делать себе импровизированный массаж. Удивительно. Но я не брился. Да и нечем мне было бриться. Опять какие-то колдовские шуточки. Аккуратно ощупал своё лицо. Оно было гладко выбрито, как всегда. Но почему-то во время умывания я этого не заметил. Вообще-то, мне очень не нравится растительность на щеках, и поэтому я жутко ревностно отношусь к её присутствию. Моя спутница опять засмеялась.
— Почему вы постоянно смеётесь надо мной? — не выдержал я.
— А почему вы решили, что я смеюсь над вами? — задала встречный вопрос она.
— А над кем же вам тут смеяться кроме меня?
— А просто так. Радуюсь жизни, потому и смеюсь, — как-то уж очень нежно ответила девушка. Мне нечего было возразить, и я замолчал. Прошло ещё несколько минут.
— Мы что? Так и будем здесь сидеть до скончания света? — нарушила молчание красавица.
— А что вы предлагаете? — осмелился задать вопрос я.
Девушка встала и подошла к амбразуре выхода. Её стройная фигурка чётко вырисовывалась на сером фоне слабо проникающего света.
— А что бы Вы хотели? — спросила она, глядя наружу.
— Чтобы Вы оставили меня в покое, — развязно ответил я.
— Сначала Вы тащите меня сюда, а потом отмахиваетесь, как от назойливой мухи. Не очень-то любезно с вашей стороны. Вам так не кажется? — поинтересовалась она, не оборачиваясь.
— Кажется. Извините, я не то хотел сказать, — брякнул я.
— А вам не кажется, что слишком часто вы говорите не то, что хотели? — Она сделала паузу. — Ладно. На первый раз я вас прощу, — примирительно добавила моя наставница и так резко повернулась, что неподвижный воздух всколыхнулся и до меня долетел тонкий, невообразимо потрясающий, аромат её духов.
Странно, но почему-то до сих пор я не обращал внимания ни на внешний вид, ни на запахи, исходящие от этого загадочного существа. Хотя, там, у коляски что-то было, но подсознание не сохранило ничего.
— Не скажете ли, какими духами вы пользуетесь? — спросил я, не без удовольствия вдыхая цветочный запах утренних лугов.
— Это не важно. Лучше взгляните вон туда, — указала она в черноту туннеля.
Я обернулся и изо всех сил напряг зрение. Поначалу ничего не было видно. Однако постепенно появился свет. Он медленно-медленно приближался, увеличиваясь в размерах. Это странно, но это так. Свет расширялся и как-то совсем незаметно наполз на меня, и тут я понял, что просто сплю. Взял да и уснул. И мне, кажется, даже что-то начало сниться. Только сон этот был какой-то странный. Я потерял чувство реальности и времени, просто жил там, в этом сне, я чувствовал, я переживал, я перевоплощался.
FB2Library.Elements.Poem.PoemItemЕвгений Евтушенко