ПРОЛОГ

Посетители чайной избы, как ни в чём не бывало, продолжали выпивать, закусывать, танцевать, время от времени бросая взгляд на обзорные экраны, которые открыла для них барменша Шушара. Новое реал‑видео было изобретено, изготовлено и установлено Любоградскими умельцами и, пронизывая толщу стен здания, заканчиваясь широким окном из прозрачной иттриевой керамики, через систему зеркал позволяло обозревать весь Любоград невооружённым глазом. В прозрачном окне, как на стереоэкране кинотеатра, едва заметно двигалась панорама вечернего города. Казалось, будто чайная изба парила на огромной высоте, так было удобнее обозревать улицы и бульвары, проспекты и переулки, парки и площади виртуальной столицы. Искусственный облачный покров местами, казался загадочно плотным, кое‑где изобиловал большими разрывами. В них проплывали свинцовое море, коричневые равнины вроде степей или лесов, жёлтые хребты и массивы высоченных, явно молодых, гор. Зрители постепенно привыкали к виду сверху, и всё больше подробностей открывалось любопытствующим взглядам.

Любоград, совсем маленький, по сравнению с реальными городами, и совсем не похожий на них своей архитектурой, манил, привлекал, зазывал. Море, на берегу которого устроился город, расположилось со стороны экватора, вгрызаясь в сушу, образуя тем самым удобный залив в виде буквы «С». Прямо перед входом в гавань в десяти милях раскинулся остров, как бы охраняя подступы к волшебному граду. Слева на мысе у входа в бухту расположилась центральная площадь города с правительственными строениями: мэрией, библиотекой и прочими зданиями. Справа симметрично подпирал небеса Любоградский маяк, за которым спрятались причалы морского порта. Улицы меридиональными дугами отходили от центральной площади, и замыкались в районе порто‑франко (у бункера черноцветочного мага), огибая сказочный залив с лукоморьем. Справа, если смотреть на бухту с моря, за маяком виднелось устье безымянной Любоградской речки. За ней тянулись бескрайние дремучие леса. Слева за мэрией зеленели парки и скверы, а вдали возвышались белые пики гор, ограждая город от северных ветров.

— Что скажет наш гость, — по обыкновению сощурился седой, — диковинный городок?

— Ничего диковинного! — важно ответил Гость. — Земные города куда круче. Вероятно, сервер Любограда устойчивее, спокойнее, чем населённые пункты в реале, не так резки сотрясения, перезагрузки, нет вулканов (вирусов), как, скажем, в Гималаях или на Японских островах, разумеется, нет землетрясений или подобного им. Всё это закономерно. Удивительнее другое…

— Обогащение народонаселения при полном отсутствии денежных знаков? — Громко сообщила хозяйка чайной избы.

— Обитателями сего закоулка слишком много пережито в реале, потому здесь сплошная романтика, фантазия, изысканность в манерах и прочее. Здесь трудно дышать (в переносном смысле) и придётся избегать резких движений, словесных, конечно. — Улыбнулся седой. — Зато море, насыщенное углекислотой, прозрачно, как в древнейшие геологические эпохи реальной Земли… наверное, с массой известкового осадка на дне. Всё это не вяжется с представлениями большинства наших гостей, и строго соответствует информации, изложенной старожилами в летописях семь лет назад.

— Тут немало противоречий между реальностью и виртуальностью, — согласилась графиня Светлада. — Может быть, не стоит стараться их разгадать, пока не внедритесь, так сказать не вживётесь, не сольётесь в единое целое, пока не придёт понимание происходящего. Здесь нет искусственных спутников, летающих над вашими головами, нет ядерного оружия, здесь вообще нет никакого оружия.

— Мы взяли из реала всё самое лучшее на наш взгляд. — Согласился седой. — А наши новые жители привносят всё новое и новое. Не всегда оно хорошо и нравится жителям, но приживается лишь лучшее. Так уж повелось. Естественный отбор.

— Наши филологи заняты изысканиями в области красноречия и правописания. Нашим лингвистам удалось получить тексты достаточной длины, чтобы выяснить структуру языка методом тыка. Каждый из нас хочет, чтобы вы, поселившись или посетивши город и следя за жизнью его обитателей, легко и быстро научились понимать речь Любоградцев.

— Разумно! Избежать неверных ассоциаций, из которых образуются стойкие клише, мешающие пониманию. — Веско заключил тираду седого, граф Оман Виктория Урис Барм Алей.

— О, вас, Любоградцев, неплохо подготавливают! Даже по психологии. — Удивился Гость.

— Мы давно заметили несовершенство узконаправленного образования, сосредоточившегося только на своей строго определённой области. Без представления о человеке как факторе планетного масштаба случались опасные ошибки. Теперь за этим следят наши координаторы, — сказал седой, жестом подзывая официанта.

— И вместе с тем мы отлично преуспели в этой области, едва попав сюда. Ведя постоянную борьбу за существование, мы изобрели своеобразный способ общения, передачу информации и эмоционального состояния человека на расстоянии, методы изложения и ведения дискуссий. Мы открыли тот гигантский пласт неиспользуемых возможностей, о котором до сих пор спорят специалисты виртуальности, как о редчайшем исключении, — добавила графиня Светлада, разглядывая через полупрозрачный веер хрустальную люстру под потолком.

Молоденькая студентка Дафна порозовела от удовольствия и, чтобы скрыть смущение, добавила:

— А исключение это у всех на виду. Достаточно выйти в интернет не для того, чтобы играть, а чтобы познавать.

Хозяйка чайной избы обвесила залы своего заведения в связи с приближением праздника нечисти из бункера черноцветочного мага. На стенах красовались картины и маски, подсвеченные изнутри обыкновенными лампами хром‑ванадьевого нитевого накала с жёлто‑коричневым оттенком, что делало и без того жуткие украшения ещё кошмарнее. Каждый отдыхающий, покончивший с закуской в ожидании заказанных блюд, погружался в созерцание изображений, одновременно прослушивая творения местных музыкантов, подсознательно запоминая ритм и мелодию, а так же осмысливая тексты песен. Семантика и альдеология их очень походили на тексты конца восемнадцатого, начало девятнадцатого веков, с удивительной смесью слов Восточной Азии и распространённого в те времена Французского языка.

— В реале на земле нет единого средства общения и передачи информации, а вот язык Любограда является всеобщим, но с какими‑то остаточными диалектами в разных точках города, для которых нет названий и определений. — Продолжала Дафна. — Всеобщность языка облегчает задачу случайных посетителей, но изменение в структуре построения фраз, переопределение акцентов, скрытый истинный смысл, притрушенный эпитетами и метафорами, как салат зеленью, оказывает на посетителей как завораживающее, так и резко отталкивающее воздействие, в виду полного непонимания, отторжения. Куда проще язык окружающих реалий… Что не слово — мат. Что не фраза — грубость. Что не ласка — садизм, в лучшем случае похоть.

— Зачем это? — негодовала конкретная пацанка Алеолина, одна из самых молодых жительниц города, покачивая коляску с младенцем шинкаря. — Разве нельзя выразить оттенок мысли кратким словом типа «ваще» вместо завывания, вопля или мяуканья? Не возвращение ли это к предкам из числа скакавших по ветвям?

— Для иных проще одно и то же слово произнести по‑разному, меняя смысл, — возразила графиня Светлада, виртуозно владеющая искусством словоблудия.

— А для меня проще запомнить десяток жаргонных выражений, чем взвыть в середине или в конце уже известного, — недовольно хмурилась Алеолина. — Не всё ли равно, сто или сто пятьдесят тысяч слов?

— Не всё равно, если орфография так сильно не совпадает с произношением, как у современной молодёжи в реале, — авторитетно заявил отставной моряк.

— Как могло получиться столь нелепое расхождение?

— Из‑за недальновидного консерватизма. Оно наблюдалось и у нас во времена не столь уж отдалённые, которые заставили произвести появление программ‑переводчиков. С ускорением развития общества язык стал меняться и обогащаться, а правописание оставалось на прежнем уровне. Даже хуже: упорно упрощали орфографию, облегчая язык для ленивых или тупых людей, в то время как общественное развитие требовало всё большего усложнения.

— И в результате язык утрачивал своё фонетическое богатство?

— Неизбежно. По существу, процесс был сложнее. Например, у каждого народа реала с подъёмом культуры шло обогащение бытового языка, выражавшего чувства, описывающего видимый мир и внутренние переживания. Затем, по мере разделения труда, появился технический, профессиональный язык. С развитием техники он становился всё богаче, пока число слов в нём не превысило общеэмоциональный язык, а тот, наоборот, беднел. И я подозреваю, что общеэмоциональный язык Любограда ещё пока что слишком беден по сравнению с языком великого Пушкина.

— Означает ли это перевес профессиональной жизни над досугом? — Поинтересовался господин Мармик.

— Вне всякого сомнения. У каждого человека времени на занятия самообразованием, искусством, спортом, даже просто для общения друг с другом становится всё меньше. Много меньше, чем на зарабатывания денег для сносного существования. Хотя стремление жить лучше, выглядеть не хуже окружающих так же имеет не последнее значение для добычи финансов любыми средствами в как можно большем количестве. Может быть и другое — неумение использовать свой досуг для самообразования и совершенствования, а так же правильное распределение доходов. То и другое — признаки плохой организации и низкого уровня общественного сознания. Всякий образованный человек знает, что в публикуемых ныне книгах, в телепередачах, в текстах песен, в содержании радиопередач реала так же мало смысла, как бывало у нас в недалёком прошлом, когда отпечатанные на стареньких клавиатурах, на доисторических эйбиэмках, переданные посредством электронной почты off line, ежедневные бюллетени новостей, теле и радиопередач несли не больше трёх — пяти процентов полезной информации. Кроме того, главный корректор предупреждает, что, судя по наличию большого количества семантических стереотипов, письменность реала упала на такой низкий уровень развития, который трудно сравнить даже со средневековьем.

— Начнём изучать и письменность? — шутливо вздохнул Ашот Гороховцев, личность несчастная, заброшенная, позабытая спящим красавцем и посему блуждающая по просторам Любограда. — Сколько же нам придётся крутиться в этой среде?

— Не так уж много, — утешила его Дафна, — теперь дело пойдёт интереснее. Видишь, какую штуку придумала для нас госпожа Шушара?

И действительно. Чайная изба с некоторых пор стала местом паломничества. Столики заказывали за месяц до того, как принималось решение посетить данное заведение. Богатые Любоградцы закупали абонемент на постоянный отдельный кабинет, что стоило бешеные деньги. Бюджет Шушаринского семейства рос не по дням, а по минутам. Народ являлся задолго до назначенного времени, рассаживался перед громадными стереоэкранами, часами наблюдая за жизнью своего детища. Жители Любограда были так похожи на реально живущих вне виртуальности, что более ни у кого не оставалось сомнения в правоте догадки историков. Странное ощущение овладевало горожанами. Будто бы они смотрели на свои же массовые представления, разыгрываемые на исторические темы. Разглядывая собственную жизнь под микроскопом, их богатое воображение рисовало гигантские города, редко разбросанные по виртуальности, точно воронки, всосавшие в себя основную массу населения. Внутри них люди виртуальности жили в тесноте многоэтажных зданий, под которыми в лабиринтах подземелий происходила повседневная техническая работа. Каждый город, окаймлённый поясом чахлых рощ, рассекал их широкими дорогами, точно щупальцами, протянувшимися в обширные поля, засаженные какими‑то растениями, похожими на соевые бобы и луковицы тюльпанов, культивировавшиеся в огромном количестве. Самые крупные города находились вблизи берегов экваториального океана, на тех участках дельт рек, где каменистая почва (устойчивые сервера надёжных провайдеров) давала опору большим зданиям. Вдали от рек и возделанных полей колоссальные площади суши были заняты сухими степями с редкой травянистой растительностью и бесконечно однообразными зарослями кустарников. В поясах возделанной земли отсутствовали постоянные посёлки. Какие‑то унылые постройки, длинные и низкие, утомляли глаз повторением однообразия. Повсюду царило полное отсутствие фантазии, романтики, эстетического вкуса, гармонии. Особенно это было заметно подле больших городов и меньших концентраций населения.

Час за часом, не смея нарушить молчание, чтобы не помешать окружающим, изредка деликатно постукивая по тарелкам и стаканам, подзывая официантов, обитатели Любограда смотрели на собственную жизнь в реальном отображении, оглушённые массой первых впечатлений. Даже заядлые курильщики рысцой уносились в курилку, делали быстрые, скупые затяжки и вихрем возвращались к экранам, боясь упустить хотя бы часть из времени выкупленного с таким трудом.

— Как здорово в сравнении с нашим дурацким разнообразием шрифтов, закорючек, завитушек и прочей дряни! — Возмущалась конкретная пацанка Алеолина, разглядывая современные компьютерные шрифты Майкрософт ворд. — Может быть, нам стоит ввести и у себя такой удобный метод письменности? Подадим заявку в СВУ — Совет Всеобщих Усовершенствований? Или главному корректору?

— Не думаю, — возразила графиня Светлада, — алфавитами этого вида уже пользовались в Любограде, и достаточно долго. Консерваторы всех времён и народов отстаивали их преимущество перед чисто фонетическими, подобными тем, какие дали начало нашему современному письму. Они доказывали, что, будучи идеограммами, эти знаки читаются в едином смысле народами, говорящими на разных языках…

— И буквы становятся не только абстрактными знаками, но и символами конкретного смысла, — подхватила студентка Дафна. — Вот почему их так много.

— И слишком мало для всего объёма расширяющейся экспоненциально человеческой мысли, — добавила графиня Светлада.

— Вы верно подметили главное противоречие, — подтвердил седой, — ничто не даётся даром, и преимущества идеографического письма становятся ничтожными с развитием культуры и науки. Зато стократно усиливается его недостаток — смысловая окаменелость, способствующая отставанию мышления, замедлению его развития. Сложное красивое письмо, выражающее тысячи оттенков мысли там, где нужна лишь техническая информация, становится архаизмом, подобием пиктограмм людей каменного века, откуда оно, несомненно, и произошло.

— Я никогда не сдамся, госпожа графиня Светлада! — Фыркнула Алеолина. — И пусть в СВУ меня объявят сторонницей пещерного мышления, я буду продолжать отстаивать свою точку зрения. Благодарю за спасение от позора, но я в этом не нуждаюсь. Я не считаю это позором.

— Вряд ли СВУ расправился бы так беспощадно с тобой, — в тон ей возразила студентка Дафна. — В этом Совете составляют большинство мужчины, и притом скептики. Сочетание нестойкое перед персонами нашего пола, особенно с вашими данными.

— Вы шутите, — серьёзно заметил граф, — а мне кажется трагичным столь долгое существование идеограмм у нас в Любограде. Это неизбежная отсталость мышления…

— Вернее, замедленность прогресса и архаика форм, — поправил графа художник Ладожский, — отсталость подразумевает сравнение. С кем? Если с нами, то на каком историческом уровне? Наш современный гораздо выше. Сколько позади осталось лет хорошей, разумной и дружной жизни, жадного познавания мира, счастья обогащения красотой и радостью. Кто из нас отказался бы жить в те времена?

— Я, — откликнулся Шурик. — Они, наши предки, знали так мало. Я не мог бы…

— И я тоже, — согласилась Дафна, — но безграничный океан познания так же простирается перед нами, как и перед ними. Эмоциональной разницы нет. А личное достоинство, мечты и любовь, дружба и понимание — всё, что выращивает и воспитывает нас? В этом мы одинаковы.

Из глубины стереоэкрана послышалась мелодичная музыка, лишь изредка прерываемая диссонансными ударами и воплями. Перед горожанами появилась площадь на холме, покрытая чем‑то вроде бежевого ковра. Эта дорожка направлялась через площадь к лестнице из того же материала. Уступ, украшенный высокими вазами и массивными столбами из серого камня, всего через несколько ступеней достигал стеклянного здания, сверкавшего в красном солнце. Лёгкий фронтон поддерживался низкими колоннами с причудливой вязью пилястров из ярко‑жёлтого металла. Лёгкий дымок курился из двух чёрных чаш перед входом.

По асфальтовой дороге двигалось сборище молодых людей, размахивая короткими палочками и ударяя ими в звенящие и гудящие диски. Некоторые несли на перекинутых через плечо ремнях маленькие красные с золотом коробочки, настроенные на одну и ту же музыку, которую посетители чайной избы причислили бы к дикой какофонии первобытно общинного строя.

Видео камеры съёмочной группы приблизились к идущим, выделив среди толпы две четы, оглядывавшиеся на спутников и дальше на город со странным смешением тревоги и удальства. Все четверо были одеты почти в одинаковые чёрно‑белые одежды. Девушки в белых пышных платьях, скрывающих их истинные фигуры. Двое мужчин в костюмы, в галстуках, расцвеченных извивами золотых драконов с разверстыми пастями. Каждый из мужчин подал руку своей спутнице. Продолжая двигаться боком к лестнице, они вдруг запели, вернее — пронзительно заголосили. Вызывающий напев подхватили все сопровождавшие.

— Если это свадьба, то почему они так боятся дворца бракосочетания?! — Возмущённо воскликнула Дафна.

— Госпожа Шушара! — Раздался голос седого.

Хозяйка питейного заведения вздрогнула от неожиданности, уронив бокал прессованного стекла, который не замедлил разбиться.

— Ваше преосвященство, благодаря нарушению вами общественного порядка я разбила десять бокалов для шампанского. Из Богемского, между прочим, горного хрусталя. — Сообщила она, набрасывая свой фартук на осколки. — С вас…

— Госпожа Шушара! — Повторно проревел раздражённый голос. — Это ещё что показывает ваше устройство?

— Как что? — Возмутилась госпожа Шушара, аж подпрыгнув на месте от негодования. — Разумеется, Любоград! Что же ещё?!

— Госпожа Шушара! В Любограде нет дворца бракосочетания! В Любограде есть дворец любви, и выглядит он совсем не так, как показывает эта ваша игрушка!

В обеденном зале воцарилась гробовая тишина. Все замерли в ожидании скандала. Даже дикая музыка, заполнявшая зал, вдруг стихла. Побелевшая хозяйка чайной избы вытаращенными глазами уставилась в стереоэкран.

* * *

Голубая лента Любоградской безымянной речки плавно огибала с обеих сторон крупный остров непривычных очертаний, скупо украшенный проплешинами разноцветных полян и разводами густых кустарников. Старший картограф экспедиции Алехандро Эль‑Горро с трудом оторвал взгляд от монитора.

— Ящеры и исчезновение питейного заведения — Это же нелепость!

— И тем не менее, оно исчезло, — хладнокровно возразил Геннадий.

Кибернетик сидел, примостившись в уголке дивана, обхватив длинными руками свои худые плечи, следя оттуда за действиями напарника.

— Кстати, — Светлов покосился на картографа, — ты совершенно напрасно относишься к ящерам с таким предубеждением.

Алехандро рассмеялся, приглядываясь к кибернетику.

— А давно ли ты записался в рептилофилы?

— С этой весны, — коротко ответил Геннадий и пояснил: — Один из моих многочисленных начальников, не помню номера, с которым у меня часто возникали разногласия по самым разнообразным вопросам, терпеть не мог этих животных. В пику ему я воспылал бескорыстной любовью ко всему племени пресмыкающихся. В особенности к крокодилам. Помимо всего прочего, мне было любопытно наблюдать, как он прыгал и вопил, обнаружив у себя в постели какого‑нибудь пресимпатичнейшего ужа.

В ответ на смех Алехандро Эль‑Горро, кибернетик позволил себе чуть‑чуть улыбнуться.

— Ящеры — удивительные создания. Куда до них солидным млекопитающим. Вспомни‑ка мезозойскую эру. Ящеры шутя покорили сушу, воду и воздух. Они научились ходить, бегать, прыгать, нырять, плавать и летать. Они овладели наиболее экономичным, двуногим способом передвижения и освободили передние лапы для дополнительных, зачастую универсальных функций. Самые крупные из них достигли высоты девятиэтажного дома, а самые мелкие смогли бы уместиться на человеческой ладони. Ящеры воплотились в такое количество видов, какое не снилось ни одному классу других животных. После рептилий природа не создала ничего нового.

— За одним единственным исключением, — заметил Алехандро Эль‑Горро, — среди рептилий не было приматов, к которым, имеем честь, относиться и мы с тобой.

— К сожалению, — со вздохом согласился Геннадий.

— Почему же к сожалению? К счастью!

— Пусть к счастью, не будем спорить по пустякам. А вот в этом городе, очевидно, всемогущий случай создал ветвь рептилоприматов, обладающих сложно организованным мозгом. Сформировалось племя разумных ящеров, которые остановили техническую эволюцию виртуальности, заменив её эволюцией творческого потенциала, точно так же, как это сделал в реале человек.

Алехандро Эль‑Горро, с улыбкой слушавший домыслы Геннадия, вдруг помрачнел, покосился на монитор, и пробормотал:

— Всем, угодившим сюда, от этого не легче.

Кибернетик дружески положил руку ему на плечо.

— Рано расстраиваться, дружище. Может быть, с ними не произошло ничего серьёзного. Какая‑нибудь глупая безобидная случайность.

— Какая?

— А что, если на чайную избу напал гигантский динозавр? — Геннадий несколько оживился. — Эти твари способны на самые неожиданные поступки. Я сделал прикидочный расчёт и убедился, что брахиозавр или даже тиранозавр‑рекс могли бы развалить избу. Серьёзного ущерба госпоже Шушаре это бы не причинило, её счета в зарубежных банках позволят выстроить сотню, другую таких забегаловок, но Любоградцы остались бы без своего питейного заведения. На время, конечно…

— Но, какими же надо быть растяпами, чтобы допустить такого страшного зверюгу в самый центр города?

— Не забывай, мой друг, что в Любограде оставался лишь один здравомыслящий человек — экс‑министр юстиции Рафаэль Муслимов, все прочие — романтики. Даже академик восточных искусств. Романтики, конечно, — люди мудрые, но ужасно легкомысленные. Иногда они увлекаются и теряют голову, как женщины или дети. Я нисколько не удивлюсь, если узнаю, что они специально подманили к самой чайной избе какого‑нибудь тиранозавра‑рекса, чтобы пополнить свою фильмотеку уникальными кадрами.

— У тебя бывали с романтиками конфликты?

— Я говорю о принципах, а не о частностях, — важно ответил Геннадий, — причём тут мелкие личные конфликты? Просто романтики — ужасные люди! Ещё по неосторожности ламеров в небытие исчезали нерушимые частные сервера. В эпоху повального изучения поверхностного программирования дела пошли куда с большим размахом, и в руины превращались уже целые порталы и первичные провайдеры. А теперь?

Геннадий сокрушённо покачал головой и грустно заключил:

— Скажу тебе откровенно: входя в виртуальность я всегда волнуюсь. Существует ли ещё виртуальность? Не превратили ли романтики безграничное информационное поле, увлёкшиеся очередным многообещающим экспериментом, в облако радужных воспоминаний или в груду ни к чему непригодного железного лома по всей планете?

Однако, когда «Дохлый Сэм» (стандартное соединение аналогового модемщика) вышел на сервер Любограда, шутки прекратились: несмотря на все старания, не удалось обнаружить ни малейших признаков чайной избы. Она как сквозь землю провалилась. Маяк всё так же торчал на мысе, одинокий, заброшенный, неухоженный. Мок дуб под проливным дождём на лукоморье, безлюдные улицы служили немым укором смотрящему на всё это безобразие. Только мэрия выглядела, будто только вчера отстроенная.

— Может быть, Бродяга просто перепутал координаты? — без особой уверенности предположил кибернетик.

— Вот именно, — сердито ответил Алехандро Эль‑Горро, — перепутал координаты, раскинул шатёр на воде вместо суши и утопил вместе с людьми.

— Ошибиться может каждый, — в раздумье проговорил руководитель спасательной экспедиции Анатоль, входя в лабораторию.

— Но вероятность такой ошибки ничтожна! — обернулся к нему картограф. — И потом, ошибка в координатах никак не объясняет молчания Любограда.

— Верно, — согласился Анатоль и добавил: — Остаётся одно: тщательно обследовать место высадки, может быть, и найдутся какие‑нибудь следы.

Задачу обследования Алехандро Эль‑Горро попытался решить стереофотографированием. В точке высадки первопроходцев он не обнаружил ничего, зато на ближайшей улице сфотографировал диплодока. Гигант преспокойно брёл посередине бульвара.

— А что там делает диплодок? Занимается археологическими раскопками? — съязвил кибернетик.

— Придётся тебе самому расспросить его об этом. — Несколько раздражённо отпарировал картограф.

— У нас ещё всё впереди, — пробормотал Геннадий.

Кибернетик был не в духе. Он возлагал большие надежды на поисковые системы Альтаира, громовержца, сибиряка и прочих крупных представителей виртуальности, а так же на новейшее айпиметрическое программное обеспечение современного программиста, совсем недавно установленное на его компе, но аппаратура передавала лишь слабый фон работающего модема. Даже не router'a.

— Ты пощупай горы, — в шутку предложил Алехандро Эль‑Горро, — может быть, чайная изба в них спряталась. Не зря же туда ходят любопытные диплодоки!

Кибернетик пожал плечами и механически подал команду браузеру на осмотр гор. Когда после экспозиции он стал просматривать файл записи, у него, что называется, глаза полезли на лоб. Алехандро Эль‑Горро, наблюдавший за работой товарища, мгновенно оказался рядом с ним.

— Чайная?

— Не мешай! — отозвался Геннадий.

И сколько его ни тормошил картограф, оставался глух и нем, как египетская мумия.

Только закончив анализ, он откинулся на спинку кресла, взглянул на Алехандро Эль‑Горро невидящими глазами и бесстрастно сообщил:

— Это не чайная. Но наличие неизвестной науке космической энергетики в Любограде можно считать доказанной.

— Что?!

— Смотри сам, — коротко предложил Геннадий.

Алехандро Эль‑Горро плюхнулся в освобождённое кибернетиком кресло и впился глазами в файл цифровой видео записи, рядом с которой на рабочем столе Геннадий положил ярлычок на эталонный плагин‑декодер. Сомнений быть не могло, программы кибернетика засекли точечный источник проникающей космической энергии, характер которой во всех деталях соответствовал излучению черноцветочного мага, когда‑то широко известного в Любограде.

— Ящеры и станции, генерирующие космическую энергию!.. И куда?! В пространство?! Просто так?! Но, это же нелепость! — возмутился Алехандро Эль‑Горро.

На что кибернетик резонно заметил, что исчезновение чайной избы тоже нелепость, но, тем не менее, факт.

Руководитель спасательной экспедиции, главный инспектор и по совместительству местный архивариус Анатоль Безанов, когда его познакомили с результатами сенсационных наблюдений Геннадия, долго сидел в молчаливом раздумье.

— Вы уверены, что это станции магического излучения? — Спросил он наконец.

— Ни в коей мере! — сразу же очень решительно отрёкся Алехандро Эль‑Горро.

Кибернетик пожал плечами.

— Спектр излучения типичен для таких станций. Совпадает даже тонкая структура.

— Техника выкидывает фокусы и почище, — возразил Алехандро Эль‑Горро.

— И всё же, — кибернетик был деликатно настойчив, — предположение о телегенических и телепатических станциях много вероятнее машинных фокусов.

Анатоль покосился на картографа, который дипломатично промолчал, лишь передёрнув плечами, и решил:

— Будем десантироваться по координатам, которые дал Бродяга. Чайная изба — не детская игрушка, должны же остаться какие‑то следы!

 

Глава 1

Троллейбуса долго не было, редкие прохожие поговаривали, будто он вообще не ходит, и я решился‑таки идти пешком. Топать предстояло очень долго, не меньше полутора часов, а может и того больше. На автобусе всего сорок пять минут, если без пробок, конечно. А вот пешком ходить так далеко мне ещё не приходилось. Не в смысле вообще ходить, а домой, тем более по вечернему городу.

Стояла поздняя ноябрьская осень. Сказать, что было холодно, значит, соврать. Хотя если сравнивать этот ноябрь с прошлогодним, то, разумеется, в этом было много теплее. Даже сейчас, когда мои часы показывали начало десятого вечера, температура была не ниже двенадцати градусов. В плюсе, разумеется. Я ещё раз взглянул на пустующую дорогу, и решительно двинулся вдоль неё в надежде хоть машину поймать. Кварталы в этом районе просто громадные. Столбы стоят, как обычно, а вот фонарей на них толи нет, толи позабыли включить. Кое‑где чаще всего ближе к перекрёсткам они всё же горели. Правда, на противоположной стороне иногда встречались пятна света, но мне‑то как раз надо было в обратном направлении, а потому переходить не имело смысла. Через две остановки, и без того широкая улица расширялась. Тротуар делился на две части с газоном и деревьями посередине. Я благоразумно выбрал тот, что тянулся ближе к дороге. Причиной тому была не только надежда подловить такси, которого и в лучшие времена‑то здесь поймать было огромной удачей, не то, что нынче, да к тому же и поздним вечером, но главным образом оттого, что тротуар, хоть и был выложен красивой цветной плиткой, шёл почти под самыми стенами домов, из окон коих весьма часто жители, дабы не утруждать себя чисткой забитых мусоропроводов и оплатой за их обслуживание, выбрасывали, вышвыривали, выливали всякую мерзость. Получить подобный сюрприз себе на голову удовольствие малоприятное, а потому мой выбор пал на дальнюю, избитую, исковерканную асфальтовую дорожку. Уже приближаясь к очередной высотке, я совершенно необъяснимым образом вдруг вспомнил, что как раз именно где‑то здесь расположились несколько восточных ресторанов, выросших, как грибы после дождя, в дни развала великого и нерушимого. Как‑то одна моя приятельница посетила одно из подобных злачных мест. Её подружка праздновала свой день рождения толи в японском, толи в китайском ресторане. Делясь своими впечатлениями, рассказчица едва не захлёбывалась собственным восторгом. Когда поток излияний иссяк, я осторожно поинтересовался:

— А прислуга там была настоящая, или всё‑таки наши, местные девочки?

На что приятельница обиделась не на шутку.

— Ты всегда испортишь всю романтику.

Какая там к чёрту романтика? Хотел сказать я, но передумал. Не романтика это — фальшивка, дешёвая комедия. И клюют же на неё некоторые, хотя почему некоторые? Многие!.. Летят, как ночные мотыльки на свет. Я же не любитель ресторанов, а потому никогда в них не бывал, да и не очень‑то от этого страдаю. Вспомнив о ресторанах, я оглянулся, предполагая, что гуляки на своих машинах вряд ли будут покидать эти уютные, тёплые места, если, конечно, у каждого из них нет личного шофёра. Значит, обязательно вызовут такси. Однако толи слишком рано ещё было, толи в ресторанах никого не было, потому, как дорога продолжала пустовать. Редкие голые деревья не заслоняли светящихся окон, тем более пылающих зеркальных витрин монстров ресторанов. Фонарей же здесь вообще нигде не наблюдалось, даже на противоположной стороне подле очередного новомодного банка.

И вот, когда я уже почти поравнялся с одним из так называемых «восточных ресторанов», зазвенело стекло и из разлетевшегося в дребезги окна выпала человеческая фигура. Она плавно, как в замедленной съёмке, рухнула поперёк тротуара. Я машинально глянул вверх. «Третье окно походу»‑ отметил про себя, не останавливаясь. Мне для полного счастья только в свидетели не хватало угодить. Да и чем я мог помочь этому бедняге? Может быть, я всё‑таки передумал бы и подошёл к упавшему. Ну, хотя бы скорую вызвать для констатации факта. Однако, в тот самый момент, когда я почти поравнялся с дорожкой, идущей прямо к крыльцу ресторана, стеклянная дверь с грохотом распахнулась, и из полутёмного нутра гардеробной выбежала девушка. Она буквально слетела с высокого крыльца, чудом не упала, и бросилась ко мне. Как она увидела меня в такой темноте?! Ума не приложу. Почти тут же другое окно разлетелось в дребезги, а из него выпала ещё одна фигура. Затем, уже совсем закрывшиеся двери, вновь распахнулись, выплёскивая из своего нутра толпу основательно разгорячённых молодых людей. Я оглянуться не успел, как оказался прижатым к фонарному столбу. Не в прямом смысле, конечно, образно. Просто позади меня в метре оказался столб, а прямо передо мной парень чуть выше среднего роста с мощными бицепсами, бритым затылком, в светлой рубашке и, насколько я мог судить в темноте, в тёмно‑синем костюме.

— Слышь, мужик. — Обратился ко мне он. — Я не люблю вмешивать чужих в свои дела, а потому иди своей дорогой.

— Приятное совпадение. — Сообщил я, разглядывая его. — Дело в том, что я тоже не люблю вмешивать в свои дела чужих, но ещё и другим совать свой нос туда же не очень‑то позволяю.

— Хм! — Ухмыльнулся качок. — Ты прав. Тут у нас с тобой полное взаимопонимание.

Я смотрел на него, на застывших в нескольких шагах сзади двух десятков головорезов, и силился понять, почему они все бросились ко мне? А ведь там под окнами лежат аж двое?! Им‑то точно нужна помощь. Невольно я глянул на вывеску ресторана. «Кальпатара» гласили розовые неоновые буквы.

— Ну, так иди себе. — Посоветовал парень.

— Так я бы и пошёл, но ты загородил мне дорогу.

— Не вопрос. — Тут же откликнулся парень. — Только вот девку оставь и иди.

— Какую девку? — Я не сразу сообразил о ком идёт речь.

— Да ту, что у тебя за спиной. — Ткнул он пальцем куда‑то за меня.

Я невольно оглянулся. Девушка, сжавшись, пыталась спрятаться за моей не очень‑то широкой спиной.

— Её что ли? — На всякий случай переспросил я, пытаясь сообразить, когда же это она умудрилась оказаться в моём тылу?

— Её, родимую, её. — Хищно улыбаясь, подтвердил качок.

— Не вопрос. Бери. Только вот загвоздочка имеется. — Согласился я, слегка растягивая окончание фразы и судорожно соображая, что делать?.. — Есть у меня ещё один принцип.

— Какой? — Спросил парень, без всякого интереса.

— Если у меня просят защиты, я не могу отказать.

— А кто у тебя просит защиты? — Полюбопытствовал он.

— Тот, кто прячется за моей спиной. — Ответил я, пожимая плечами.

— Это ты так думаешь, или она сама тебе сказала?

— А это имеет значение?

— Ну, как же?! Если она сама попросила помощи, это одно дело. Если ты сам напросился в помощники, другое. — Обстоятельно, как ему показалось, пояснил качок.

— Слышь, мужик, вон там под окнами лежат два человека. Им явно нужна помощь. Попросить её они, видимо, не могут. Почему бы твоим орлам не сделать доброе дело?

— Им? — парень, как мне показалось, с огромным интересом посмотрел в указанную мной сторону. — Так мы им помогли. А что ещё надо?

— Ну, для начала не мешало бы вызвать скорую помощь.

— Хм. — Хмыкнул тот. — Сомневаюсь я, что скорая им нужна. Скорее труповозка.

Я посмотрел на толпу парней, полукругом расположившуюся за спиной качка. Их было человек двадцать, может тридцать. Я никак не мог сосчитать, хоть они и не перемещались. Странным было то, что никто не зашёл мне за спину. Все торчали перед глазами. Может, были уверенны в том, что удрать я всё равно не смогу? Не знаю. Только вот удирать я почему‑то не собирался. Не хотел и всё. То, что меня растопчут в два счёта, я не сомневался, но страха тоже почему‑то не испытывал. Тягаться с такими ребятами — это значит быть самоубийцей, а я себя таковым не считал. С другой стороны драться я не любил и к тому же не умел. Для меня не надо было всей этой толпы. Вполне достаточно было одного качка, даже не его самого, а одного его удара в челюсть, чтобы от меня мокрого места не осталось. И, тем не менее, я хорохорился, как Моська, что всю свою жизнь лает на слона. Что на меня нашло? Ни тогда, ни теперь, много лет спустя после тех событий, я так и не понял.

— Хорошие у тебя принципы. — Похвалил качок. — Только вот беда, и у меня они так же имеются. Как быть, не подскажешь?

— Почему же? Подскажу, конечно.

— Ну? — Растягивая слог, поинтересовался парень.

— Прикажи своим архаровцам отойти подальше, и не вмешиваться ни при каких условиях. А мы с тобой на кулачках, как в старину наши проблемы устраним.

— Дело глаголешь. — Улыбнулся тот. — Только вот разные у нас с тобой весовые категории. Да к тому же хил ты больно. Я тебя одним щелчком зашибу. А это уже фора в мою пользу. Так что давай иначе решим.

Он замолчал, внимательно меня разглядывая, как будто что‑то прикидывал. Потом заговорил.

— А давай без рук?!

— Как это? — Не понял я.

— Ногами, разумеется. А ты чем подумал? — Заржал парень.

Вся ватага последовала его примеру. Некоторые от хохота чуть ли не вдвое складывались.

— Руки закладываешь за спину, вот так (он показал), и ногами, как танцор, стараешься ударить соперника. Кто первый свалится, тот и проиграл. Добивать не стану. Идёт?

— А ты уже уверен, что победишь?

— Почему?

— Ну, ты сам так сказал только что.

— Не помню. Но если сказал, значит, верю в себя. — Усмехнулся парень.

— Ладно. Давай. — Согласился я.

Откровенно говоря, подвоха я не обнаружил. Даже наоборот. Парень оказался приличным бойцом, чего не скажешь о большинстве сегодняшнего хулиганья.

— Тогда начнём!.. Братва, отвали до стены. — Рявкнул он. — Никому не вмешиваться до тех пор, пока не позову.

Он был убеждён в своей победе. Я, правда, так же в этом не сомневался. Толпа отошла за газон, оставив нам довольно‑таки приличное свободное пространство. Заложив руки за спину, я почувствовал в ладоне прохладную рукоять ножа. Пальцы сами собой вцепились в спасительное оружие. Но насладиться ощущениями вооружённости я не успел. Парень, так же заложив руки, вдруг мягко подпрыгнул и пнул меня ногой туда, куда не следовало было б тыкать. Мне удалось немного отклониться, но всё же не очень удачно. Боль обожгла бедро. Я отскочил в газон. Толпа заулюлюкала. Парень кинулся в атаку. Тут я понял свою ошибку и, прыгая на одной ноге, другой стараясь ударить противника, принялся выбираться из газона на асфальт. Только вот мой противник этого не хотел. Прихвостни у стены ржали во весь голос, свистели, топали ногами, в общем, поддерживали своего главаря как могли. Так мы прыгали минут пять, а может и больше. Качок оказался удачливее. Его удары время от времени достигали своей цели. Правда, расстояние всё же смягчало их жестокость. Мне же удача улыбнулась совсем неожиданно. Пытаясь достать меня в прыжке, парень угодил на бордюрный камень и пошатнулся. Одним не очень ловким прыжком я отскочил в глубь газона, едва при этом не свалившись. Здесь он достать меня не мог. Уловка удалась и, разгорячённый близкой победой, мой соперник прыгнул следом. Я только этого и ждал. В следующий миг, изобразив длинный прыжок в сторону, тут же прыгнул вперёд и оказался на дорожке. Но парень каким‑то невероятным пируэтом умудрился всё же ударить меня сзади. Это было не совсем по правилам, хоть это не оговаривалось. Его толчок был не столько болезненным, сколько придал мне ускорение. Я не удержался на ногах и упал. Тут же вскочил, развернувшись для ответного удара, и увидел летящий мне в лицо здоровенный ботинок, окованный стальной пластинкой. В самый последний миг я чудом увернулся и пнул обидчика в пах. Удивительно, но мой удар достиг цели. Парень зашипел, согнулся пополам, однако рук из‑за спины не вытащил, и на ногах устоял. Я же не дал ему времени очухаться, вмазал со всей дури снизу носком ботинка в лицо. Того как пушинку отбросило в газон. Он упал на спину, не успев даже подстраховаться руками. Его голова со звуком переспелого арбуза стукнулась об асфальт.

Несколько секунд длилась тягостная тишина. Потом от стены отделилась одинокая фигура, подошла к лежащему, наклонилась, внимательно разглядывая, после чего высоким мальчишеским голосом сообщила:

— Он мёртв.

Я опешил.

— Как мёртв? — переспросил я, судорожно запихивая нож за ремень под куртку, и подходя к лежащему.

— Мертвее не бывает. — Констатировал осматривавший.

Я осторожно наклонился, посмотрел на лежащего в неестественной позе парня. Ничего особенного не заметил. Только волосы на его голове показались мне темнее. Может, это была игра света. И в этот момент толпа озверела, пришла в движение. На краткий миг я уже простился с жизнью, как вдруг улица наполнилась шумом моторов, рёвом сирен, а площадка, где мы находились, ярко осветилась прожекторами. В их свете я увидел то, чего не было видно в темноте. Голова мервеца покоилась в разрастающейся луже крови. Из шеи торчал кончик острия металлического ограждения, на который он напоролся, падая.

«Ну вот и всё! — Мелькнуло в голове. — Это уже статья… Кажется, не преднамеренное убийство… Хотя, они пришьют то, что им понадобится больше всего».

— Всем стоять! — Раздался, многократно усиленный мегафоном, приказ.

Я сделал два шага назад, вновь оказался на тротуаре подле дороги. Теперь девушка стояла рядом. Ещё миг и нас окружили автоматчики.

— Ножи, финки, оружие, на пол! — Приказал всё тот же мегафон.

Я по сторонам не смотрел, но свой нож доставать не стал, а в руках у меня ничего не было, что я и поспешил продемонстрировать. Машина с мигалкой и мегафоном подкатила вплотную к девушке. Из неё вышел какой‑то милицейский чин и направился к нам.

— Всех обыскать (он кивнул на стоящих за газоном), этому скорую. — Кивок на лежащего.

— Там под стеной ещё двое. — Сказал я.

Чин посмотрел на ресторан, перевёл взгляд на разбитые окна, потом глянул на тротуар.

— Тем двоим труповозку, а с этими я побеседую сам. Ну, ребятки, вляпались? — Обратился он ко мне.

— Как сказать. — Ответил я, пожимая плечами.

— Правильно говоришь. — Одобрил меня милиционер, небрежно оглядывая. — Здесь будем говорить, или в участок поедем?

— Лучше в участок. — Вздохнув, ответил я.

Мент кивнул и отошёл к машине.

— Сума сошёл? — Едва слышно произнесла девушка. — Да они там из нас колбасный фарш сварганят, даже не поперхнуться.

— Пусть попробуют. — Одними губами ответил я.

— Ладно. Садитесь в машину. — Предложил милиционер, возвращаясь и указывая на головной джип.

— Спасибо, начальник. — Поблагодарил я. — У нас своя машина есть. Не оставлять же её здесь?! Да и убегать нам некуда. Мы ни в чём не виноваты.

— Ладно, ладно. — Примирительно похлопал меня по плечу милиционер. — Мои ребята пригонят вашу машину, куда скажете.

— Не, начальник. — Заупрямился я. — Для меня машина, словно любимая женщина. Я её никому не доверяю. Вы б доверили мне свою жену?!

Мент удивлённо на меня покосился, потом глянул на эскорт ментовских машин, кивнул, соглашаясь.

— Уговорил. Давай.

Он отошёл к своей машине и принялся наблюдать, явно желая насладиться моим поражением. Только вот я совсем так не думал. Достал из кармана связку ключей, позвенел, выбирая нужный, и твёрдым шагом направился к чёрной тридцатке, стоявшей у служебного входа в ресторан. Девушка, как на верёвочке, шла следом. Разблокировав двери, я усадил её на переднее сиденье рядом с водителем, обошёл «Волжану» и сам устроился за рулём. Машину я водил. Скажу честно, иногда брал у друга спортивную «Феррари» и по ночам гонял подле одного гипер‑маркета, отрабатывая всякие повороты, развороты и прочую чепуху. Не специально, просто мне нравилось представлять себя эдаким ассом‑гонщиком. Запустив двигатель, я делал вид, будто прогреваю его, на самом же деле внимательно осматривался, запоминая обстановку, высчитывая, куда следует нырнуть. Вся дорога была буквально забита машинами. Я даже выехать не мог. Был один шанс на то, что, давая мне проезд, головная машина сдаст назад, тем самым, перекрыв целую полосу. Если учесть, что все прочие машины стояли под сорок пять градусов к бордюру, то перегородить мне проезд они просто физически не успеют, лишь бы нам подфартило проскочить в прореху, пока они очухаются. Ни в какой участок я ехать не собирался. Это же и дураку было понятно, что менты были где‑то рядом, ожидая сигнала. А парня я не убивал!.. Не могло быть такого дикого совпадения!.. Просто кому‑то надо было сменить главаря, если этот, конечно, был таковым, а тут такой фарт?!

— Накинь ремень безопасности. — Тихо посоветовал я девушке.

Та без лишних слов повиновалась. Нож неприятно даванул спину.

— Чтоб тебя… — Выругался я, и вытащил оружие.

Мгновение поколебавшись, сунул его в бардачок. Оглянулся украдкой, не видел ли кто, и тронул газ. «Волжана» нехотя покатилась, опасно сближаясь с головной машиной милиции. Как я и ожидал, водитель совсем не желал получать нагоняй от начальства за побитый кузов, а потому дал задний ход. И тут я вдавил педаль газа до упора, одновременно выворачивая руль вместе со своими суставами. Машина пушинкой взлетела над бровкой дороги, тяжело плюхнулась на бетон и лихо юркнула между двумя милицейскими джипами, выскочив на оперативный простор. Как я и предполагал, свою «Волжану» главарь банды держал в идеальных условиях. Явно догадывался о возможных погонях. И стоял у «Волжанки» не её родной движок, а что‑то гораздо мощнее. В несколько секунд мы оказались на перекрёстке. Я свернул налево, промчался мимо парочки девятиэтажек, выскочил на левый тротуар, а оттуда вильнул меж домами во двор. В этот момент я молил лишь об одном, чтоб какой‑нибудь автомобильный владыка не устроил своего коня в узком пространстве, где и проезда‑то не было, зато наличествовала удобная, защищённая с двух сторон, прекрасная площадка для автостоянки. На наше счастье, там ничего не оказалось. Либо место было опасным для ночи, либо на сегодня автомобиль туда помещать не торопились. Мы влетели во двор, вывалились на подъездные дорожки и покатились вдоль левого края домов в обратном направлении, откуда только что приехали, но прикрываясь домами. Такого финта менты никак не ожидали. Уже выезжая на аллейку, я краем глаза заметил отблеск фар, несущейся на всех парах, погони. Проскочив, по моим подсчётам, злосчастный ресторан, я свернул на технический проезд. Ещё миг, и слева мелькнули несколько машин скорой помощи, полностью перегораживающих дорогу в эту сторону. Мой расчёт оказался даже лучше, чем я мог ожидать. Теперь, пока они освободят путь для оставшихся машин, пройдёт не мало времени, которого нам, как раз, не хватает. Другие машины, никак не успеют, даже если в них всадить реактивные двигатели. Я вырулил на проезжую часть, сделал правый поворот и дал газ. Машина, плавно набирая скорость, стала удаляться от места происшествия. Но я не собирался гнать до самого перекрёстка, где могли оказаться патрульные машины страховки. Поймав в столб света очередной проезд между домами, я свернул налево, повторил тот же манёвр, с одним исключением, не стал вновь дразнить гусей, а проехал аж до той улицы, с которой свернул в первый раз. На дорожном просторе я дал волю машине и промчался полтора квартала, потом свернул направо, уходя от погони в противоположную сторону. Дальше мой план был прост. Следовало выбираться из секторов, которые обложат в первую очередь. Но всё же стараться идти проулками. Они тоже не идиоты, наверняка именно их и перекроют в первую очередь. Однако пока ещё несколько минут было. Поэтому я гнал, как только мог. Потом риск стал больше. Пришлось удирать по обычным улицам. В результате чего продвижение ощутимо замедлилось, превышение скорости непременно обратило бы на нас внимание многих. Сразу засекут. А пока они потеряли наш след, пока не закрыли весь город, был шанс уйти. Призрачный, конечно, но был.

— Ты где живёшь? — Спросил я, впервые за всё это время.

— Зачем? — Насторожённо спросила девушка.

— Ментам тебя сдать. — Зло ответил я. — Неужели не понимаешь, что нам надо когти драть отсюда. Ментов кто‑то навёл, а того парня угрохали из огнестрельного оружия. Как, я не знаю, не видел и не слышал. И куда его пуля поцеловала, я тоже не понял. Но иначе его смерть я представить себе просто не могу. Не так уж сильно я его зацепил. Да и попал, по всему видать, в лоб. Потому как на лице не было ни кровинки.

— А ключи от машины откуда? — Спросила она.

— А ты не заметила? — Теперь удивился я.

— Нет. — Честно призналась девушка.

— Когда я подходил, чтоб посмотреть, чего приключилось, зацепил ногой связку ключей. Видно они у него из кармана выпали, пока он прыгал. Ну, я и подобрал. На всякий случай. — Добавил я.

— Если ты предполагал, что я захочу заехать за вещами, то зря. У меня их уже нет.

— Не понял? — Удивился я.

— Я потом всё расскажу. Ты лучше дальше предполагай. Что надо делать?

— Дальше?.. — Задумчиво пожевал я губами. — Дальше, нам придётся подскочить за моими вещичками. Благо их у меня не много и они всегда наготове ожидают своего хозяина.

— Ну‑ну! Хороший хозяин. — Слегка улыбнулась она.

— А что делать? — Ответил я, делая жест, будто развожу руками. — Одно ясно, у нас появляется дополнительный шанс уйти.

Я свернул на окружную дорогу, потому как с неё было проще попасть в моё общежитие, а из него будет легче удрать за город. Там, меж полей селекционного института, образовалась обыкновенная грунтовая дорога, по которой можно было выскочить далеко за город, километров за десять, прямо в одну из деревенек. Вернее, на её объездную дорогу, что давало ещё один дополнительный шанс уйти. Вряд ли кому в голову придёт начинать поиск в направлении границы. Слишком уж тут мало места, скрыться не где. А пограничный рубеж пересечь и подавно. Но именно это мне и надо было.

 

Глава 2

Подкатив к тёмному зданию общаги, я, выходя, заблокировал двери машины на всякий случай. Прошёл мимо пустующего места вахтёра, поднялся на свой третий этаж. Комната была заперта. Это меня несколько огорчило. Пришлось доставать ключи, выискивать нужный и отпирать гнусный замок. В комнате стоял спёртый воздух, перенасыщенный алкогольными парами. Я включил ночник. Серый, вдрызг пьяный, безмятежно храпел на своей панцирной кровати. Вытащив из его тумбочки общую тетрадь, я вырвал листок и принялся писать.

«Серж, вынужден срочно исчезнуть. Проблемы с „родственниками“. Предупреди кого следует. Связь по нету, запасной вариант. Не исключаю возможность посещения „дядюшки Сэма“. Будь готов испариться. Записку хоть сожри, но чтоб её никто не видел».

Написав всё это, я сложил листок, достал из той же тумбочки скотч, оторвал кусочек и, немного приспустив с друга штаны, приклеил записку ему на причинное место. Затем натянул штаны обратно, уложил его поудобнее и включил ноутбук. Теперь уж мой дружок точно прочтёт записку в первую очередь. Правда, материть будет, на чём свет стоит, но никому и в голову не придёт искать записки там, где я их оставляю. Усмехнувшись своей шутке, я уселся за компьютер, вышел в нет и отослал несколько срочных сообщений. Быстро побросал кое‑что из шкафа и тумбочки в рюкзак, закинул его за плечи, подхватил сумку с ноутбуком и ещё раз огляделся. Всё. Здесь больше делать было нечего. Взгляд задержался на зарядном устройстве от мобильника. «Чёрт, чуть не забыл»‑ Спохватился я, хватая прибор, на ходу засовывая его в карман.

Клятая вахтёрша уже была на месте. Пришлось пробираться через второй этаж к запасному ходу, снова подбирать ключи. Наконец я добрался до машины.

— Теперь всё. Поехали. — Сообщил я, вгоняя ключ в стартёр.

— Он сказал «поехали». — Отозвалась девушка.

— Что‑то навроде того. — Усмехнулся я. — Чего это ты такого натворила, что за тобой столько ментов гоняются?

— Они не за мной гоняются. За тобой.

— Ого?! Я‑то им, чем приглянулся?

— Ты на дорогу лучше смотри. Мы ещё из города не выбрались. — Посоветовала она, и была права.

На ближайшем перекрёстке стояла патрульная машина. Я притормозил, размышляя, как быть, но тут по главной прошла точно такая же «Волжана» и менты, яростно сигналя своими мигалками и безбожно вопя по мегафону, требуя от водителя прижаться к обочине, кинулись вдогонку. Я вздохнул и дал газ, проскакивая опасный перекрёсток. Поворачивать было нельзя. Оставался единственный путь — проехать прямо. Не доезжая следующего перекрёстка, я свернул в заброшенный переулок. Сюда со времён войны не заглядывала ни одна ремонтная бригада. Дорога как таковая отсутствовала из‑за давно исчезнувшего, если вообще таковой здесь был хоть когда‑нибудь, асфальта. Мостик через балку, смердящую так, что противогаз впору напяливать, дышал на ладан. Проезд загораживала девятиэтажка, расположившаяся вплотную между двумя заборами двух бывших заводов. Дорога сворачивала влево, выводя нас на параллельную улицу. Это была правительственная трасса, шедшая к аэропорту, и пользоваться ею в нашем положении равнялось безумию. Ни один нормальный человек, удирая от органов порядка не сунется туда, где этих самых властных структур по сотне на метр. Но именно это и подтолкнуло меня выбрать данную трассу, так как здесь вряд ли кто будет ждать преступников. Так и вышло. До нужного поворота мы добрались без приключений. Минут через десять машина благополучно подкатила к пропускному пункту института. Ворот здесь, как таковых, уже давно не было. Когда‑то они были из кованого железа, но в эпоху поголовного металлического бума их умудрились снять и сдать в пункт утилизации. Теперь вместо ажурных решёток висела обыкновенная верёвка. Я вышел из машины и подошёл к будке сторожа. Она была пуста. Удивляться было нечему. Какой дурак будет сидеть за гроши, рисковать своей жизнью?! Опустив на землю трос, я въехал во двор. Потом добросовестно вернул импровизированный запор на место. Теперь путь был свободен. Свернув за главным корпусом направо, мы выкатили на грунтовку и, не спеша, изредка подсвечивая себе ближним светом, направились прочь от опасного места. Здесь ездили редко, особенно в последние годы, потому дорога, как таковая отсутствовала напрочь. Хорошо было ещё и то, что около двух недель дождей не было, иначе бы нам здесь не проехать.

— Ну, вот теперь давай, рассказывай. — Потребовал я, слегка расслабившись.

— А что рассказывать?

— Расскажи, что же всё‑таки приключилось там, в ресторане? Почему за тобой гнались? Откуда у тебя такой нож?

— Гнались?.. — Задумчиво повторила девушка. — Это долгая и совсем не интересная история.

— А ты по короче, без подробностей. — Подсказал я. — Мне всякий интим не интересен. Чужой, в смысле.

— А свой? — Кокетливо, как мне показалось, поинтересовалась она.

— А свой мне и без тебя известен.

— Если коротко непонятно будет.

— Ладно, разберёмся. Ты начинай, а я сам решу, понятно или нет.

— Хм. — Хмыкнула она и сказала. — Ладно. Это была моя свадьба. Я там выполняла роль невесты.

— Это как? — Действительно не понял я.

— В самом натуральном виде. — Усмехнулась она. — В платье, как положено, с фатой, обручальными кольцами и так далее.

Я глянул на её руки. Никакого кольца не было. Вообще никаких колец. Даже следов от них.

— Кончай туфту гнать. — Разозлился я. — Никакого обручального кольца у тебя нет.

— Сейчас да, уже нет. А тогда было. — Изображая тяжёлый вздох, сообщила девушка.

— Ты ещё хрустальные башмачки, подарок жениха, которые ты случайно потеряла пока убегала от плохих дядек, приплети сюда. — Раздражённо сказал я, невольно взглянув вниз на её ноги.

В полумраке салона их, конечно же, видно не было, кроме неестественно белых, круглых, притягательных коленок. Я отвёл взгляд.

— Я же говорю, непонятно будет.

— Ладно. Продолжай.

— Включи печку. — Попросила она.

— Чёрт. — Выругался я. — Извини. Как‑то не сообразил.

— Вот я и говорю. — Продолжила она, когда тёплые струи воздуха коснулись её коленок. — Я там была невестой. Всё было хорошо, здорово! Ребята весёлые, столы ломились. Только всё это было какое‑то показушное. Не настоящее.

— С чего ты решила? — На всякий случай поинтересовался я.

— Трудно объяснить. Но я чувствую фальшь.

— Ладно, действительно мы так ни в чём не разберёмся. Давай так: ты давно знала своего жениха?

— Нет. — Коротко ответила девушка. — Я вообще его не знала.

— Во дела! Это как же? — Удивился я.

— А что тут такого? — Не поняла она.

— Хм. Действительно, что тут такого? Девушка выходит замуж за парня, которого не знает. Нынче это в порядке вещей. Переспать с кем угодно, как под кустик сбегать. А замуж так даже смешно…

— Я же говорю, так не понять. — Смутилась девушка.

— Да уж, куда нам…

Действительно, понять её было мудрено.

— Вы зря обижаетесь. Я на самом деле не могу всё так сразу рассказать. Всё началось гораздо раньше. Дело в том, что почти полтора года назад я приняла участие в конкурсе для топ‑моделей. Ну, конечно, не прошла. Застряла на третьем туре. Точнее, вылетела. А всех, кто дошёл до этого тура автоматически зачисляли в кулинарное училище на официанток с бесплатным обучением. Вот я и попала как раз в эту группу.

— Уже понятнее. — Проворчал я, объезжая здоровенный валун.

— Но нас там больше учили всяким танцам, умению правильно ходить, держать спину, и так далее. Я тут же заподозрила здесь какой‑то подвох. Правда, ходить с подносами тоже учили, но, по‑моему, это делалось для того, чтобы сместить центр тяжести.

— Ясно, талию утончали. — Согласился я.

— Не без того. — Она помолчала. — Девчонки некоторые тоже начали догадываться для чего нас обучают. Тем более, что одна из старшекурсниц как‑то разоткровенничалась, и такие вещи порассказывала!..

— А почему вы раньше у старших не поинтересовались чему их уже научили за эти годы?

— Мы жили в разных корпусах.

— Ну и что? Неужто так далеко было идти?

— Нет. Просто корпуса расположены в разных дворах.

— То есть? — Не понял я.

— Наш колледж имел странную структуру. Каждый курс жил в отдельном здании, а общежития эти располагались каждый в своём дворе.

— И что? Неужели нельзя было сходить в гости?

— Нет. Во‑первых, нужен был пропуск на выход с территории. А его выдавали в учебной части. За время моего пребывания в этом заведении ни одна из студенток за пределы ограды не выходила.

— А как же учебный корпус?

— В том‑то и дело, что на первом этаже находились учебные классы, а на втором и третьем само общежитие.

— Ясно. А как же тогда к вам попала старшекусница?

— Её прислали с каким‑то поручением в учебную часть. Ну, пока она ждала нашего ЗавУча мы с ней и поболтали чуток.

— Ну, и что же такого она вам рассказала?

— Да в общем‑то ничего особенного она не успела сказать. Успела лишь прошептать, чтоб мы хорошенько изучили Камасутру.

— Зачем? — Удивился я.

— Вот! И мы сразу не поняли. А когда до нас дошло, стали задумываться над тем, как сбежать, если вдруг жаренным запахнет. Я с тех пор все свои документы постоянно с собой носила. Вещей практически никаких нет. Да и откуда им взяться?! Нас держали фактически на полном пенсионе. Вплоть до нижнего белья.

— Ого!.. Ничего себе расходики?!

— Наши валютные шлюхи, особенно на западе, стоят не дёшево, так что здесь всё это обходится в копейки.

— Теперь понятнее. Хотя ещё далеко не всё. — Сказал я, всматриваясь в темноту. — Зачем же тебе понадобилось замуж выходить?

— Это проблема всех девушек. — Тяжело вздохнула она. — Каждая хочет выйти замуж, быть красивой, счастливой, иметь много денег и мало проблем.

— Угу. И поэтому ты решила выскочить за первого встречного.

— Ни за кого я не собиралась. Просто когда я удрала, меня быстро выловили и привезли обратно.

— Теперь совсем понятно. Значит, ты сумела удрать от самого Шрэка.

— Не знаю, от кого, но удрала. Только не очень далеко, до первой троллейбусной остановки. Меня поймали менты и привезли обратно. От девчонок держали подальше, чтоб я им ничего не рассказала. Сторожили, как преступницу. Но парочку записок мне всё же удалось передать. Не знаю, помогло ли это кому‑нибудь, или нет, но в результате в один прекрасный день приехал эдакий красавец, вошёл ко мне в комнату и громогласно так, чтоб все слышали, предложил свою руку и сердце. Я тогда не обратила внимания на то, что он старался говорить громко, просто поверила. Он ведь начистую стал всё рассказывать. Мол, готовят нас для Чехии, будем там отрабатывать своё бесплатное обучение. А он не хочет, чтоб такая красивая девушка каким‑то западникам досталась. Вот и приехал предложить мне выйти за него замуж. Он вернёт долги училищу, и я останусь дома.

— И про Чехию громко?

— Что? — Не поняла она.

— Про Чехию, и о прочем он тоже громко говорил?

— А! Нет, конечно. Я же говорю, что не сразу обратила на это внимание. Это сейчас до меня дошло.

— Когда сейчас? Прямо в машине? — Усмехнулся я.

— Нет. Там, в ресторане. — Девушка замолчала, что‑то обдумывая или вспоминая, потом продолжила. — Я, дура, поверила. Правда, паспорта не отдала. Когда мы приехали в загс и принялись расписываться, мне вручили мой паспорт, которого я никому не давала. От удивления я даже в сумочку свою заглянула, там на самом деле лежал мой настоящий паспорт. По документам, которые мне доверительно вручил жених, мы сразу же после свадьбы должны были отправиться заграницу в свадебное путешествие. Там на вечеринке я спряталась в туалете и посмотрела эти документы. Действительно, были визы, путёвки, всё честь по чести. Даже билеты были в Прагу, но вот обратных не было. Тут‑то я поняла, как меня провели. Поддельный паспорт мог быть не только моим. Скорее всего, так и было. У женишка имелся настоящий паспорт, а у меня в руках находилась его фальшивка.

— Паспорт гражданский? — Уточнил я.

— Нет, конечно, заграничный.

— Пластиковый?

— Хм! Старого образца.

— А ты что, разве не знала, что паспорта старого образца не действительны уже несколько лет?

— Нет, не знала.

Она надолго замолчала, заново переживая случившееся.

— И что ты сделала? — Спросил я, прерывая затянувшуюся паузу.

— А ничего. Вышла в зал и стала думать, как удрать.

— Ты ж уже один раз удирала, помогло? — Криво усмехнулся я.

— Теперь у меня имелось два паспорта.

— С двумя, значит, можно удрать, а с одним нет. — Съехидничал я.

— Нет, во втором паспорте была не моя фамилия, а мужа, что позволяло мне сбежать. Пока они разобрались бы что к чему?.. Главное надо было удрать из города, и желательно подальше.

— И потому ты практически голяком выскочила на улицу.

— Нет. Просто вдруг выяснилось, что там, в ресторане, имелась комната для молодых, чтоб, как говорится, не отходя от кассы. — Мрачно призналась девушка.

— Ты хочешь сказать, кабинет для интимных услуг? — Не поверил я.

— Да.

— Угу. И ты решила сбежать, в чём мать родила. — спросил я, лишь бы что‑то спросить.

— Разве я сейчас в костюме Евы?

— Да нет. Ладно, проехали. Дальше. Про дела в комнате можешь опустить.

— А чего? Интересно ведь? — Проговорила она с явным подтекстом.

— Не интересно. Совсем. — Возразил я.

— А мне наоборот.

— Ладно тебе. Дальше. — Остановил я препирательство.

— А дальше? Дальше, когда я вышла из туалета, мой фальшивый супруг предложил мне посетить эту самую комнату. Я, не ожидая подвоха, вошла туда и чуть с ума не сошла от ужаса.

— Впервые слышу, чтоб сходили с ума от этого. — Искренне не поверил я.

— Это Ваше дело. — Отмахнулась девушка. — Кровать там такая огромная!.. Даже кабинка душа или как его там правильно… Просто ужас!.. А на кушетке была разложена женская одежда. Мой новоявленный женишок удалился в туалет, а я быстро переоделась из невесты в эти одеяния. И пока он там сидел, вышла, спустилась вниз, и выскочила на улицу.

— Прям таки, выскочила?! — Не поверил я.

— Именно так. Почти. Внизу сторожили двое ребят. Из его дружков. Стало понятным почему меня не преследует осточертевший надзиратель, как в училище. Удрать мне было не суждено. А они посмеивались, увидев, меня дёргающую запертую дверь. Тут за мной спустился один из верзил. Свидетель со стороны жениха. Схватил за руку и потащил обратно. Я от ужаса закричала, а он заткнул мне рот своей грязной лапищей. Ну, ребята вмешались, отбили меня. Тут выяснилось такое?! Этот гад рассказал, что женишок собирался попользоваться мной первым, а потом передать всем, так сказать, по наследству, чтоб укротить мой строптивый характер. Ну, и полез мне под платье прям там, в холле. Ребята оказались на редкость порядочные. Они дали в зубы верзиле и открыли мне дверь.

— За что их вышвырнули со второго этажа. — Констатировал я.

— Думаю, что да. — Согласилась девушка.

— А нож‑то откуда? — Спросил я.

— У верзилы забрала. — Призналась она.

— Неувязочка получается. — Проворчал я.

— Какая?

— Так он тебе и отдал его.

— А он и не давал. Просто когда ребята на него наехали, он выхватил нож.

— А почему не пистолет? — Спросил я.

— Откуда я знаю. — Скривила губки девушка. — Там завязалась небольшая драка. Ну, нож и выбили у верзилы, а я подобрала.

— И? — Многозначительно протянул я.

— И пырнула этим ножом гада в бок.

— Вот теперь всё понятно. И почему нож у тебя, и почему охранников выбросили из окон. За такое могло быть и хуже.

— Наверное. Не знаю. — Согласилась девушка.

— А нож действительно хорош. Я, как взял его в руку, сразу же захотелось убивать. — В свою очередь признался я. — Что дальше‑то делать будем?

— Не знаю. — Честно призналась девушка, и тихо заплакала.

— Вот так вы все. Сначала на горящую свечу летите, а когда крылышки‑то обожжёт, так думать начинаете. Нет бы сначала подумать, а потом сделать. — Укорил я.

— Но ведь жить‑то хочется! — Всхлипнула она.

— Смотря как жить. Если так, как по телику, то надо было не дёргаться, а соглашаться на предложенное. И стоило бы всё это всего лечь под хорошего дядю, ножки раздвинуть в нужный момент. Совсем дёшево. Имела бы кое‑что, а главное, красивую одежду, модных кавалеров. Может быть даже по телику парочку раз показали бы. Ведь тебе этого хотелось?

Она молча всхлипывала. Я её понимал, конечно, но лишь с одной стороны, с другой, нет. Хотя её борьба за свою честь мне импонировала.

— За всё в этом мире платить надо. Вот бы и платила потихонечку. Не ты первая, не ты последняя. Ладно, чего уж теперь… Сделанного не вернёшь. Я сам не знаю, как тебе помочь, к тому же вляпались мы оба. Будем выкручиваться. Сейчас надо уйти отсюда подальше, залечь на дно и там уж будем гадать, что да как. Деньги‑то у тебя хоть есть?

— Нет. Денег мне не дали.

— А документы сохранились? — Не особо надеясь на удачу, спросил я.

— Да, конечно. — И она полезла в сумочку за паспортами.

— Оставь. Сейчас не надо. Береги их, как зеницу ока. Могут пригодиться.

— А тут карточка есть! — Вдруг радостно сообщила она.

— Какая ещё карточка? — Переспросил я, притормаживая.

— Вот. — Она протянула мне кредитную карту одного весьма влиятельного западного банка.

— Ого! Элитная!.. Карточка президентов!.. — Восхитился я. — Не фига себе! На такую штуку мы можем долго и безбедно жить! если, конечно, её не заблокируют.

— Кто? — Тут же заинтересовалась она.

— Точно. — Согласился я. — Тут ты на все сто права.

Мы выехали на асфальтированную дорогу.

— Осталось только узнать код. — Усмехнулся я.

— А я и не подумала. — Сразу сникла девушка.

— Пож_и_вем, погл_е_дим. — Сказал я, прибавляя скорости.

 

Глава 3

Теперь нам надо было держать курс не вглубь страны, а как можно ближе к границе, поэтому сразу же за селом я свернул круто направо и пошёл к федеральной трассе. Нам по ней ехать не долго, но почему бы и не воспользоваться хорошей дорогой?! Особенно если нам с ней по пути?!

Не доезжая поста ГАИ, я свернул на просёлочную дорогу и ушёл ещё дальше вправо, то есть вплотную к границе. Смысла в этом не было никакого, так как пограничное село пересекала речка, моста через которую не было. Ну, если уж совсем быть точным, то он когда‑то был, однако во время военного конфликта его взорвали. А тот, что остался, был, разумеется, под контролем властей. Но я стремился не к мосту, а в село, к людям. Надо было отдохнуть, немножко поспать, дозаправить машину, решить, что делать дальше. Короче, необходим был небольшой перекур. Но, увы, нам такого удовольствия не предоставили. Уже на подъезде к селу, я заметил непонятные блики, странные мечущиеся огни, вспышки толи тщательно скрываемых фонарей, толи свет фар, что нас и спасло. Выехав на пригорок, заглушил двигатель, не доехав до склона нескольких метров. Выбравшись из машины, принялся осматриваться. И правильно сделал. На въезде и выезде из села стояли патрульные машины. Когда они успели? А главное, как догадались? В селе знакомых у меня не было, значит, вычислить никак не могли. Небось, братва подсказала. Я почесал в затылке и полез обратно в машину.

— Что теперь делать будем? — Спросила девушка, видимо догадавшаяся по выражению моего лица, что к чему.

— Прорываться, а что нам ещё остаётся? — Буркнул я.

— Куда? — Удивилась она.

— За границу, конечно, куда же ещё? — Ответил я, разворачивая машину.

— И Вы собираетесь проскочить пограничный пост? — Изумилась она.

— Я, что? На выжившего из ума похож?! Конечно, нет. Постараемся без этих цирковых трюков. Тем более что нам необходимо проскользнуть тихо, желательно незаметно, иначе начнётся очередная возня.

Девушка молчала. Она явно не понимала, как можно пересечь границу, минуя таможню и прочие удовольствия. Я же не торопился раскрывать свои тайны. Мы отъехали от села ещё километра три, четыре по реке вверх. Здесь едва виднелся старый, давно заброшенный грунтовой тракт. Даже колеи, бывшие когда‑то довольно глубокими, нынче совсем сравнялись с окружающим ландшафтом. Путь я узнавал исключительно чутьём. Когда перед нами вырисовался берег реки, я понял, что промахнулся метров на сто, не более. Стараясь не шуметь, практически не пользуясь никаким светом, мы наконец‑то добрались до разрушенного моста. На него смотреть было страшно, не то, чтоб попытаться проехать по двум деревянным доскам, проложенным кем‑то из доброхотов. Выйдя из машины, я немного постоял у этой так называемой переправы, потрогал её носком своего ботинка, потом решительно сел за руль.

— Ты давай пешком, а я после тебя попробую проехать. — Предложил я.

— Нет. — Вдруг заупрямилась девушка.

— Это ещё что такое? — Удивился я.

— Не пойду. — Сказала, как отрезала, она.

— Кончай дурить. — Вздохнул я. — Зачем рисковать? Тем более, что я, в крайнем случае, выпрыгну из машины. Так что при любом исходе дела я останусь в живых.

— А если поломаетесь? Как я Вас тащить буду?

— Слушай. — Начал терять терпение я. — У нас нет времени на препирательства. Давай, вылезай и вперёд.

— Я боюсь.

— А в машине не боишься?

— И в машине боюсь. Но там страшнее.

— Глупая.

— Какая есть. — Насупилась она, и вдруг добавила, — Я выйду, а вы развернётесь и ищи ветра в поле.

— У тебя все дома?!

— Сказала не выйду, значит, не выйду.

— Ладно, чёрт с тобой. Чему быть, того не миновать. — Согласился я и тихонько тронул сцепление.

Всю эту страшную дорогу девушка мужественно молчала. Я даже не знаю, смотрела ли она в окно, или может быть просто сидела, зажмурившись. Мне, как это ни прискорбно, закрывать глаза было никак нельзя. Мост мы всё‑таки преодолели. Всевышний решил позаботиться о нас, и не позволил доскам разъехаться, а мне удержать неуклюжий автомобиль. Выбравшись на противоположный берег, я снова вышел из «Волжаны», откровенно перекрестился, глядя на реку. Теперь мы были в относительной безопасности. Выехав на просёлочную дорогу, я слегка поддал газу. Вскоре мы оказались в небольшой деревне. Чтоб не нарушать спокойствие местных жителей, я въехал в село с противоположной стороны так, чтоб как можно ближе и незаметнее подобраться ко двору моего старого знакомого дяди Коли. У его ворот я молил лишь о том, чтоб его волкодавы не подняли шум. На моё счастье всё обошлось намного тише, чем можно было ожидать. На столбе у ворот была привинчена кнопка звонка. Я нажал. Через минуту во дворе послышались шаги, и надтреснутый тенорок дяди Коли.

— Кого там черти принесли?

— Дядь Коль, это я! — придушенным голосом сообщил я.

Некоторое время из‑за ворот слышались непонятные звуки. Видимо, дядя Коля загонял своих псов куда‑то подальше, чтоб шум не поднимали. Потом приоткрыл калитку.

— Ну? — Грубо поинтересовался он.

— Дядь коль, это я. — Снова представился я, подходя ближе к свету, тускло льющемуся из окна кухни.

— А! — Наконец‑то узнал он меня. — Сейчас ворота открою.

— Дядь Коль, ты гараж сразу открой. Я машину туда загоню. Мне не хочется, чтоб кто‑то видел меня здесь.

— Ясно. — Тут же сообразил дядя Коля.

Еле заметный красный огонёк фотолаборатории служил мне ориентиром для попадания в сарай, долженствующий служить гаражом. Потом мы долго сидели в кромешной тьме, пока дядя Коля закрывал ворота, потом створки гаража, потом выпускал собак, и лишь после всего этого через дом и внутренний дворик вернулся к нам и включил свет.

— Ну, чего припёрся? — Спросил он, когда я вылез из машины.

— Дядь Коль, ты чего такой злой? — Не ответил я.

— Будешь тут не злым. — Проворчал он.

— В чём дело? — Насторожился я.

— Всю ночь погранцы покоя не дают. Мотаются туда, сюда. Всё кого‑то ищут.

— Чёрт. — Выругался я. — А я‑то думал, что у нас будет возможность передохнуть хоть несколько часов.

— Так это они за тобой? — Удивился дядя Коля.

— А за кем же ещё?!

— А девка откуда? — Поинтересовался дядя Коля, увидев, как девушка выходит из машины и пытается размять затёкшие от долгого сидения ноги.

— На базаре купил. — Грубо отшутился я.

— По чём нынче девы?

— Чуть дороже жизни. — В тон ему ответил я.

— Понял. Вопрос снимается. — Ответил дядя Коля.

— Ладно, дядя Коля, если не трудно, дай нам чего‑нибудь перекусить с собой и мы покатим дальше. — Попросил я.

— Да передохнул бы. На тебе лица нет. Ещё уснёшь за рулём.

— Дядь Коль, не в моих правилах людей подставлять. Ты же знаешь. — Скривился я. — Доберусь до леса, там и передохну.

— Вот там‑то тебя как раз и ждут. Умник выискался. — Проворчал дядя Коля. — В гараже машину не видно. Следов нет. На улице сушь. Если предположить, что тебя никто не видел, то у тебя есть некоторое время для передышки.

— Ну, в принципе, да. Только вот кто поручиться, что меня не заметили? А когда придут, тогда поздно будет.

— Ааа, чёрт с ним!.. Пусть попробуют прийти. — Махнув рукой, зло сказал дядя Коля.

— Что, насолили и тебе? — Усмехнулся я.

— Да пошли они. — Он грязно выругался.

— Ладно, дядя Коля, ты покажи, как нам можно передвигаться по дому, чтоб невидно было со стороны.

— Да ходите, как хотите. Вон, дверь из гаража ведёт в пристройку. Рядом дверь, то в туалет. Еду я вам принесу сам. — Кивнул дядя Коля.

— Спасибо. — Поблагодарил я.

Мы прошли в комнату. Хозяин ушёл за едой. Я нащупал на стене у двери выключатель и зажёг свет. Коморка была маленькой. Здесь кроме узкой, железной кровати и крошечного столика под стенкой больше ничего не вмещалось.

— Чёрт. — Выругался я. — Старый хрен.

— А что? — подошла к кровати девушка. Вполне приличная кровать.

— И как ты себе представляешь это? — Спросил я.

— Что именно? — Не поняла она.

— Как мы вдвоём на ней уместимся?

— Запросто! — Ответила она, присаживаясь на край.

Я насторожённо посмотрел на девушку, не шутит ли? Она не шутила.

— Ты знаешь, я вообще‑то предпочитаю спать сам. Ну, в крайнем случае, с женой. — Промямлил я.

— А Вы женаты? — Спросила она.

— Нет. — Ответил за меня дядя Коля, подходя сзади. — Дай пройти, загородил весь проход.

— Дядя Коля, ты не мог нас хоть в летнюю кухню поселить? Здесь же развернуться негде? — Накинулся я на него.

— В летней сейчас холодно, это раз. А во‑вторых, там много окон и все они выходят во двор. Так что ты там будешь как на ладони у всей деревни. — Объяснил как маленькому дядя Коля.

— Дядь Коль. — Не унимался я. — Ты хоть девушке дай где‑нибудь переночевать. Я же её не знаю. Так случилось… В общем, мы не можем вместе спать.

Дядя Коля с интересом посмотрел на меня, потом на девушку.

— Он чо, правду говорит? — Спросил он у неё.

— Врёт, конечно. — Просто ответила она.

Я опешил.

— А чо ты говоришь, что, спать с ней не можешь? Или ты уже вообще не можешь?! — Усмехнулся вредный дядька.

— Ладно, дядя Коля. Замнём для ясности. — Сказал я, хмуро посматривая на девушку при весьма слабой лампе.

Кстати говоря, мне так и не удалось её разглядеть нормально. Там в полутьме улицы я её практически не видел, она за спиной была. В машине вообще свет ни разу не включали. Так что сейчас, рассматривая светлые вьющиеся волосы, яркие алые губы и зелёные глаза, я подумал, что девчонка не дурна. Ой, как даже не дурна!

— Не хочешь ты, я с ней лягу. — Вдруг предложил дядя Коля.

— А как же тётя Нина?

— Спасибо, дядя Коля. — Вмешалась девушка. — Мы уж как‑нибудь сами разберёмся.

— Видал?! — Поднял палец дядя Коля. — А ты говоришь?!

Он поставил на столе казанок, развернул полотенце, вынул из кармана тряпицу с коробком соли.

— Вот, это пока всё. Завтра утром, точнее уже сегодня, ну, в общем, когда проснётесь, Нинка сделает чего посерьёзнее, а пока налетай на то, что есть. Всё. Я пошёл. Мне долго нельзя отсутствовать, а то малый проснётся, вот тогда беды не оберёшься.

Он вышел. Я шагнул к столику, снял крышку с казанка. Несколько запечённых картофелин были укрыты тремя солёненькими огурчиками. С краю лежала четвертуха хлеба.

— Ладно, давай есть. — Предложил я.

— Честно говоря, не хочется. — Ответила девушка.

— Перестань ломаться. Силы ещё понадобятся. Кто его знает, когда нам ещё повезёт поесть. Так что ешь.

Она молча взяла еду. Я присел рядышком на краешек кровати. Вернулся дядя Коля.

— Чай забыл. Сказал он, выставляя на столик две жестяные кружки. — Только без сахара. Денег у нас нет на сахар.

— Да спасибо и за это. — Сказал я. — Дядь Коль, ты же меня знаешь. Как только я вырвусь отсюда, я оплачу тебе все расходы.

— Дурак ты, малолетний. — Беззлобно сообщил дядя Коля, выходя за дверь.

— Заработал? — Улыбнулась девушка.

— Заработал. — Согласился я. Давай‑ка хоть познакомимся, а то спать собрались, а как зовут друг друга не знаем.

— Ну, спать можно и без имён. — Снова улыбнулась девушка.

— Ну и нравы!

— Какие есть.

— Не хочешь не говори. Только всё равно ведь придётся когда‑нибудь познакомиться. — Сказал я, прихлёбывая горячий, жидкий чай.

— Меня зовут Юля. Мне двадцать лет.

— О, как официально. — Усмехнулся я. — Меня зовут Саньяси…

— Как?!

— Можно Санькой, или Шуриком, для простоты. — Не стал уточнять я.

— Ну и имечко!..

— Да уж какое есть. — Хмуро ответил я. — Мне, извините, почти полтинник.

— А по Вам не скажешь. — Тут же подсластила девушка.

— Не льсти, не люблю вранья.

— А я не вру. Я правду говорю. Я Вам больше тридцати не дала бы.

— Ладно тебе, потом будешь привирать. Сейчас я пойду, попробую осмотреться. Может в гараже заночую, в машине. А то действительно неудобно получается.

— Да бросьте Вы. — Махнула рукой Юля. — Можно подумать, что вы никогда с женщинами не спали.

— Хм. — Хмыкнул я. — Конечно, спал. Только вот с тобой мне как‑то не с руки спать.

— Почему? — Не поняла она.

— Потому. Ты дурёха молодая, или прикидываешься?

— Я Вас не понимаю. Обиделась девушка.

— Я не сплю со шлюхами. Понятно?

— А кто Вам сказал, что я путана? — побледнела она.

— Во те на?! — Удивился я. — Так ты же сама говорила?!

— Нас только начали учить, но практику мы не проходили. — Покраснела девушка. — И вообще, я ещё (она запнулась)… Я ещё девочка. — Выпалила она, потом, как бы спохватившись, добавила. — Я голых мужчин только по телевизору видела.

Тут наконец‑то до меня дошло, что на сей раз вляпался по самое немогу!..

— Извини, мои дурацкие шутки. — Промямлил я. — Теперь тем более мне надо пробраться в гараж.

— Зачем? — искренне не поняла Юля.

— Затем, что я мужик, а не евнух. А ты мне в дочери годишься!.. Это понятно? — Сорвался я.

— Извините. — Покраснела она до кончиков ушей.

— Ладно. Я же сказал, что пошутил. — Пробурчал я, осторожно приоткрывая дверь во внутренний дворик.

На меня из темноты глянули два злобных, подозрительных глаза.

— Чёрт бы побрал этого дядю Колю. — Выругался я.

— Собаки? — Спокойно спросила девушка.

— Да. Мог бы и не пускать сюда.

— Каким образом? — Спросила она.

— Да, чёрт возьми, двор‑то один. Чтоб тебя. — Я почесал в затылке.

— Придётся Вам, дядя Шурик, побыть сегодня евнухом. — Тихо засмеялась бывшая студентка кулинарного техникума.

— Все женщины садистки, я это знал, но всегда хочется верить в прекрасное. — Буркнул я, прикрывая дверь. — Ладно, я, наверное, вот здесь попробую примоститься. — Показал я на пол подле кровати.

— Послушайте, перестаньте выламываться, как пацан. — Возмутилась Юля. — Можно подумать, что Вы будете раздеваться.

— Ети твою мать!.. Выругался я. — Действительно, с мозгами у меня уже напряжёнка.

— Я немного разденусь, в смысле, сниму платье, иначе потом будет очень плохо всё выглядеть, завернусь в одеяло, а Вы рядом пристроитесь. Вот так и отдохнём. — Предложила она.

— Да уж. Лучше бы где‑нибудь в поле. Там хоть не так обиднее было б. Я‑то думал по‑настоящему отдохнуть, а это не отдых, это мучение. Ладно, ложись, я отвернусь.

В каморке не было даже самого малюсенького окошечка, поэтому мне глядеться не куда было. Стоял, как наказанный пацан в углу, пока сзади не послышалось:

— Всё, я уже сплю.

Я обернулся. Платье девушки аккуратно сложенное, покоилось на краешке стола, сама она, завёрнутая до подбородка суконным одеялом, прижалась к самой стеночке так, что мне досталась практически вся кровать. Приподняв руку, погасил свет. В комнате не было холодно, но это обманчивое состояние, пока двигаешься, да ещё в одежде, кажется, будто тепло. Поэтому я, немного помедлив, пристроил куртку вместо одеяла, снял и сложил рубашку, подумал и снял джинсы. После чего улёгся, укрывшись своей курткой. И тут же понял, что зря снял штаны. Было совсем не тепло. Но вставать и признаваться в собственной глупости не хотелось. Подумав, решил, пусть девушка уснёт, а я поднимусь и натяну свои джины. Но стоило мне только прилечь, как кровать прогнулась под моим весом и девушка скатилась ко мне вместе со своим одеялом. Стало теплее. Она тихонечко засмеялась.

— Не смейся, а то нос откушу. — Пригрозил я, устраиваясь на левом боку спиной к ней.

Юля то же немного повозилась, укладываясь, потом затихла. Я и не заметил, как уснул. А когда проснулся, был не то, что изумлён, потрясён до глубины души. Одеяло укрывало нас обоих, а мы, крепко обнявшись, дрыхли, как сурки, согревая друг друга своими телами. Моя куртка сиротливо валялась подле кровати.

Немного полежав, я решил, что надо как‑то выпутываться из создавшегося положения. Нет, я не был пуританином, имел нормальную ориентацию, не страдал старческими болячками и тому подобное, но у меня были свои принципы. Тем более, что девчонка была совсем уж молоденькая для моих почти сорока двух. Вечером, при знакомстве, я немножко привысил себе не очень‑то весёлых лет. Приврал, так сказать. Зачем? Не знаю. Возможно, чтобы сразу отрезать всевозможные поползновения с обоих сторон. Я тяжело вздохнул. От этого невольного движения девушка проснулась.

— Прости, разбудил. — Извинился я, делая попытку освободить руку из‑под её соблазнительных форм.

— Как хорошо! — Сказала она, прижимаясь ко мне сильнее и не позволяя освободить руки.

— А говорила, что практики у вас не было. — Выговорил я, с силой прижимая её к себе.

— Ого! какой ты сильный! — С восторгом выдохнула она. — А можно я с тобой на «Ты» буду?

— Можно, конечно, можно. — Согласился я, выскальзывая из её соблазнительных объятий. — Извини, я не заметил, как залез под одеяло.

— А это не ты. Это я тебя укрыла, а то ты весь аж посинел от холода. — Засмеялась девушка.

— Ну, спасибо, спасла от замерзания. — Поблагодарил я, натягивая джинсы.

В комнатушку вошёл дядя Коля.

— Ты что, под дверями стоял? — Немного опешил я.

— Ага, сторожил.

— Стучаться надо. — Буркнул я.

— Ну, как спалось? — Спросил он, косясь на мои штаны.

— Нормально спалось. Чего пялишься? Лучше скажи, сколько сейчас время, а то я часы в машине забыл.

— Крутая у тебя, однако, тачка. Неужто разбогател? — Не ответил дядя Коля.

— С чего ты взял? — Насторожился я.

— Да вот, по всем новостям сообщают. — Неопределённо качнул он головой.

— Дядь Коль, давай по порядку и на чистоту. Мне эти недомолвки совсем не нужны. — Забеспокоился я.

— Да успокойся ты. — Криво улыбнулся он. — По вашим каналам передают, будто вчера один маньяк расстрелял всю свадьбу. Семьдесят с лишним человек положил вместе с официантами, поварами, охранниками и тому подобное. Его невеста, видите ли, замуж решила выйти за местного авторитета. Так он, маньяк, отправил на тот свет всех, в том числе и главаря банды. Невесты тоже не пожалел. Потом завладел машиной одного добропорядочного семьянина и уехал в неизвестном направлении. И фотка там была. На тебя больно похожа. Только вот нос не тот.

— А фотка невесты была? — Испугался я.

— Нет, пока не было. — Успокоил меня дядя Коля.

— А что ваши средства массовой информации по этому поводу сообщают? — Спросил я.

— Пока ничего. Говорят, что ведутся поиски вдоль границы, усиленны наряды, и так далее.

— Понял. Который всё‑таки час? — Снова спросил я.

— Скоро пять. Вы так мило спали, что я не решился вас будить. — Усмехнулся дядя Коля.

— Будет тебе. Ничего у нас не было, и быть не могло. Понял, старый бабник. — Сказал я, натягивая куртку.

— Ладно уж. Было, не было. Мне‑то какая разница. Сейчас поесть принесу.

И он вышел. Я достал из кармана мобильник, немного подумал, включать или нет, потом решил, что пока не стоит.

— Быстро вставай. Мне тебя надо сфотографировать. — Попросил я.

— Зачем? — Лениво потягиваясь, спросила Юля.

— Для коллекции. — Грубо пошутил я. — Не в кровати же тебя фоткать?

— Не, в кровати не надо. Скрылась она под одеялом. Объясни толком, зачем?

— Потом, всё потом. Давай скорее, пока он не вернулся. Мне не надо, чтоб он видел это.

— Поняла. — Серьёзно отозвалась девушка.

Когда дядя Коля принёс еду, мы мирно сидели на кровати и беседовали ни о чём.

— Дядь Коль, у тебя телефон есть? — Спросил я.

— Не. Телефона нет. Могу от соседа пойти позвонить.

— Не стоит. Я просто так спросил. В общем, как выберусь из этой передряги, обязательно тебе телефон проведу. — Пообещал я.

— Если все твои обещания связать, то получится очень длинная верёвка, на которой и повеситься не выйдет даже если зацепить её за луну. — Сообщил дядя Коля.

— Это ещё почему? — Поинтересовался я, с трудом пропихивая в глотку кусок чёрствого хлеба.

— Ты всегда обещаешь, а когда выбираешься из своих передряг забываешь про бедного дядю Колю. — Печальным голосом сообщил тот.

— Артист!!! Ничего не скажешь!.. — Покачал я головой.

— Это я‑то артист? — Возмутился дядя Коля.

— Брехун ты, дядя Коля. — Подвёл черту под нашими препирательствами я, берясь за кружку с чаем. — Я никогда ещё ничего тебе не обещал.

— Ну, так я на всякий случай. На перёд, так сказать. — Усмехнулся дядя Коля.

— Ладно тебе, вредина. Сделаю всё, что обещал. Телефон проведу. Коляску твоему внуку куплю. Дам денег на сахар. На одну пачку, как обещал. — Засмеялся я.

— На две. — Принялся торговаться дядя Коля.

— Не, меня не проведёшь. Только на одну, специально для моего приезда.

— Жмот. — Констатировал дядя Коля.

— Точно. Жмот. Но тут уж ничего не попишешь. Каким уродился?..

— Дядя Коля. — Неожиданно вмешалась девушка. — Я вам торжественно клянусь, что он обязательно выполнит все свои обещания, и привезёт вам не пачку сахара, а десяток мешков с сахаром.

— Ой, милая, спасибо тебе на добром слове. Только где мне столько хранить? — Деланно обрадовался дядя Коля.

— Можно подумать, что у тебя, старый хрыч, негде спрятать. Ты бы и нас спрятал, не будь у тебя сегодня переполненный дом. — Заговорщицким шёпотом сообщил я.

— Много будешь знать, плохо будешь спать. — Погрозил мне заскорузлым пальцем, дядя Коля. — Ладно, у вас ещё парочка часов есть. Пока можете понежиться. Как пробьёт восемь, я приду. Как раз и не поздно, до комендантского часа успеете, и не рано. Лишних подозрений не вызовите.

— А как насчёт односельчан? — Спросил я.

— Всё будет тип‑топ. — Ввернул дядя Коля, понравившееся словечко.

— Понято. — Согласился я. — А куда ты нам рекомендуешь спрятаться?

— Это уже тебе видней. — Сообщил дядя Коля.

Я понял, он не хочет вмешиваться в это дело. Опасное оно, И хоть ему никто не доказал, что это не я положил всю свадьбу, но на всякий случай держаться от меня надо подальше.

— Только в столицу не припрись.

— Дядь Коль, неужели ты решил, что это я столько народу угробил?! — Спросил я, ставя опустошённую кружку на стол.

— Не думаю. Ты и автомата‑то в руках не удержишь, не то, чтоб живых людей стрелять. — Отвёл глаза дядя Коля.

— Ну, ты и жук, дядя Коля. — Сказал я. — Это же надо?! Нагло врать мне в глаза. Да поверил ты им, поверил. Вижу я, по твоим бесстыжим глазам вижу.

— Не, не поверил. — Ответил дядя Коля, тем не менее, не глядя на меня.

— Чтоб ты знал, когда я покидал эту свадьбу все кроме жениха и парочки охранников были живы‑здоровы.

— Значит, жениха с охранниками всё же грохнул? — В его глазах мелькнула настороженность и явная заинтересованность.

— Нет, дядя Коля, не я. Поверь на слово.

— Они говорят, будто ты и невесту грохнул. Тогда кто же это с тобой, как не она?!

— Хитёр, бобёр!.. Ладно, я тебе это ещё припомню. — Беззлобно сообщил я.

— Припоминай, припоминай. — Пробурчал он, выходя. — Все вы так и норовите припомнить бедному дяде Коле.

— Я поняла. — Подала голос девушка, когда дверь за хозяином закрылась.

— Что именно? — Вяло поинтересовался я, размышляя, куда бы нам скрыться?..

— Что угодила из огня да в полымя.

— Не понял. — Поднял я на неё взгляд.

— Из одной шайки в другую угодила. — Уточнила она.

— А! Вон ты о чём. — Догадался я, беря её руку в свои. — Нет. Тут ты ошибаешься. Дядя Коля живёт на границе и помогает добрым людям, если им, этим людям, очень плохо. Это бандитизмом не назовёшь. Контрабандист современного масштаба, да и то с очень большой натяжкой. Лично я знаю его с детства. Он с женой, тётей Ниной и сыном Виталиком, были нашими соседями. Жили напротив нашего дома. Несколько лет тому переехали сюда, и тут Виталик разбился на мотоцикле. С ним в коляске на момент аварии был сын Максим, внук дяди Коли. Виталик насмерть, а пацан уцелел, только сильно разбился. Внутренности покромсало, позвоночник изуродовало. Сейчас полный инвалид. Так что здесь всё чисто.

— И на том спасибо. — Поблагодарила Юля, напряжённая рука её, расслабилась.

— И вот что ещё. — Сказал я, не выпуская её ладошки. — Если мы сейчас не будем друг другу доверять, то выбраться нам отсюда никак не удастся. Поэтому давай без двусмысленности?

— Я поняла. Но ты ведь не ответил мне, зачем тебе моя фотография?

— Затем, чтобы менты не смогли распространять её. — Ответил я, выпуская её руку.

— Интересно, как это у тебя получится? — Поинтересовалась она.

— А вот это уже другое дело. — Решительно сказал я.

— Но кто‑то только что предлагал полную откровенность? Или мне послышалось? — Она смешно двумя пальчиками оттопырила своё маленькое ушко.

— Есть у меня друзья, я им перешлю твою фотку и попрошу, чтоб они изменили исходники у местных ментов. Если те, конечно, не успели передать негативы в более серьёзную организацию, куда нам доступа нет. — Нехотя пояснил я.

— У тебя есть знакомые хакеры?!

— Есть. — Коротко согласился я.

— Вот здорово! — Искренне обрадовалась она.

— Ладно тебе радоваться. Надо фотку передать, а для этого надо в Интернет выйти. — Поумерил её веселье я.

— Не проблема! — Вдруг заявила она и схватила свою сумочку. — Держи!

Она протянула мне крутой коммуникатор. Я аж присвистнул от удивления.

— Откуда у бедной девушки такие игрушки? Неужто жених успел подарить?

— Нет. Я сама решила у него одолжить.

— Это каким же образом?

— Пока он в туалет ходил, я переодевалась и оглядывалась, как бы удрать. Вот и увидела телефон на столике подле кровати. Схватила его и в сумку.

— Ну, ты молодец! Это сильно меняет дело. Облегчает, это точно. беда в другом. Воспользоваться им мы сможем только один раз. — Остудил её пыл я.

— Почему?

— Потому что подобные телефоны снабжены специальными штучками, по которым звонившего можно быстро и легко вычислить. Но ты не расстраивайся. Мы сегодня же воспользуемся этой игрушкой. Я проверю её. Может нам повезёт и у нас будет два мобильника.

— Это как? — Не поняла девушка.

— Ну, если мне удастся снять или заблокировать эти программы встроенные в украденную тобой трубку.

— Понятно. А сим карту всё равно придётся выкинуть.

— Да, сим карту придётся выбросить, если она там вообще есть. Вполне возможно, твой несостоявшийся муженёк мог быть контрактником, что ещё хуже. — Согласился я. — Но, буде таковая там окажется, то сначала мы её выпотрошим до конца.

— Если её не успели заблокировать. — Теперь остудила мой пыл она.

— Чёрт. Совсем забыл. — Согласился я с девушкой.

Так обмениваясь информацией, мы просидели пока не пришёл дядя Коля.

— Всё, голубки, — возвестил он. — Ваше время истекло.

Мы прошли в гараж.

— Дядь Коля, — позвал я старика. — А как насчёт бензинчика?

— У тебя все баки под завязку. До следующей границы хватит. — Ответил он. — И на будущее приезжай на чём‑нибудь более дешёвом, а то я на высокооктановом разорюсь, да и в глаза сразу бросается.

— Дядь Коль, через пару лет все машины будут на таком кататься. Это сейчас в диковинку, а завтра!..

Всё? Давай, заводи, я пошёл ворота открывать. Долго их держать открытыми не рекомендуется. Могут заметить.

— Понял. Сквозь зубы сказал я, запуская двигатель с пол оборота.

 

Глава 4

Отъехав на несколько сотен метров от деревни, я свернул на обочину и заглушил двигатель. Перебравшись на заднее сиденье, достал ноутбук, подключил свой мобильник и перекачал фотки на жёсткий диск. Потом вытащил коммуникатор качка. Аппарат был серьёзный. Включив его, я сразу понял, что шансов поработать с ним будет очень и очень мало. Стоило лишь появиться в сети, как мои сторожевики обнаружили заработавшие маячки. Сейчас появятся и сыщики. Оставалось лишь сбросить почту и отключиться. На всякий случай я вытащил из коммуникатора аккумулятор и вышвырнул его через окно прямо в речку, куда не замедлил последовать и сам аппарат. Девушка молча наблюдала за моими манипуляциями, не вмешиваясь и не требуя разъяснений. Она даже не делала попытки заглянуть в монитор. Чувствовала, наверное, что отвлекать меня сейчас не стоит.

— Ну, вот и всё. — Сообщил я, устраиваясь на водительском месте. — Поехали дальше на встречу новым приключениям!..

Возвращаясь на трассу, я размышлял о превратностях судьбы, а так же о том, что делать дальше?.. Извечный вопрос. Ехать через столицу непризнанной республики было опасно. В этом дядя Коля был совершенно прав. Местная полиция здесь и в прежние времена работала отменно. Не любили сюда заезжать залётные воротилы. Скрываться тоже опасались. Слишком быстро их вычисляли. В статистику не верили, но когда сами попадались, сомневаться уже было поздно. В моём положении риск был совсем неоправдан. Власти непризнанного государства вряд ли захотят портить отношения со своим могучим соседом. Следовательно, выловить меня для них будет выгодно. Нет, конечно, политического признания они не получат, не такая уж ценная персона… Но кое‑что выторговать смогут. А отловить меня в центре республики большого труда не составит. Стоит мне лишь въехать на окраины столицы. Значит, прямой наикратчайший проезд через город мне заказан в любом случае, хоть светлым днём, хоть тёмной ночью. Нас там уже стерегут, на всякий случай. Если подняться по трассе мимо города выше по реке, через восстановленный мост подле Дуплогорска или Дублогорска (чёрт его знает, как правильно), а там спуститься вниз, ещё опаснее. Придётся переть через кучу пропускных пунктов, демаркационные линии и прочую хренотень, придуманную современными придурками, а там меня примут с распростёртыми объятиями политические друзья, единомышленники нашего президента. Так что я и охнуть не успею, как окажусь в узах справедливого и до боли родного правосудия. А объездные тамошние дороги мне неизвестны. Хоть бери и вплавь переправляйся через реку. От безвыходности и досады я слегка пристукнул по баранке. Надо же тебе так вляпаться.

Горизонт окрасился размытыми расстоянием огнями ночного города. Ещё пара километров и первый пост ГАИ. А там возможен контроль, столица ведь как ни как!.. Впереди замаячила развилка, направо — мимо города вверх по реке, прямо непосредственно в столицу, чтоб её, налево прямо в реку, так как пешеходный мост не для машин. А, собственно говоря, почему бы и нет?! Оса авантюризма видимо впрыснула в мой организм чрезмерное количество своего яда. Иначе трудно объяснить даже самому себе, что со мной происходило за последние двое суток. Сначала я влезаю в драку, в которой мне никогда не победить, потом ухожу от ментов, от которых уйти просто невозможно, потому как они не одни в своих попытках отловить козла отпущения. Ночная переправа через несуществующий мост и последовавший за этим непонятный ночлег. И опять погоня. Чрезмерная самоуверенность в свою фортуну могла сыграть очень плохую шутку. Но делать‑то всё равно нечего!..

Я резко крутанул колесо руля влево и решительно помчался в направлении реки. Постороннему наблюдателю могло показаться, будто местный автолюбитель решил посетить столицу с боку набережной. Только вот я не собирался сворачивать в город, где меня поджидают тщательно расставленные сети.

Так называемый пешеходный мост по сути дела в природе не существовал. Его просто не успели достроить. Сварная металлическая конструкция, опирающаяся на два быка, расположившихся на мелководье, общая длина сто восемьдесят пять с половиной метров. Вот и весь мост. Доброхоты накидали сверху всякий мусор в виде брёвнышек, дощечек, балок и прочей чепухи, чтоб не так страшно было ходить. По такому мосту лучшие каскадёры не рискнули бы прокатиться даже на мопеде, не то, чтоб на тяжёлой машине. У меня выбора не было. Ну, разве что, бросить машину здесь, однако для того, чтобы дальше бежать нужны были деньги, следовательно, автомобиль надо было продать, а не оставлять на разграбление.

Останавливаться перед видимостью переправы я не стал, лишь сбросил скорость до минимума. Осматриваться и тому подобное тоже. Смысла не было, а засечь могли запросто. Включив ближний свет, аккуратно въехал на первые доски.

— Закрой глаза. — Посоветовал я девушке, разглядывая в зеркальце её побелевшие костяшки пальчиков, намертво впившиеся в ремень безопасности.

Она промолчала. И правильно сделала. Мне было не до ответов. Стараясь не очень трясти хлипкое сооружение, мы медленно продвигались к середине пролёта. Пока всё шло относительно хорошо. Колёса никуда не соскакивали, машина не прыгала, доски не ломались. Хотя парочка штук улетела вниз, в воду. Это я понял по кругам, разошедшимся по поверхности. Однако, вполне возможно, это сомы игрались. Не знаю, оглядываться как‑то совсем не хотелось. К тому же в темноте могло и померещиться!.. Руки буквально впились в руль. Застыли, как гипс, в одном положении, не разогнуть. Напряжение росло, переправа подходила к своему завершению. И, конечно же, каверза поджидала в самом конце. В нескольких метрах от прочного бетонного перекрытия зиял чёрный провал. Две тонюсеньких досточки, шириной не более чем в ладонь каждая, соединяли этот берег с противоположным. В неясном свете слабых ближних огней трудно было рассмотреть толщину досок, определить их разбросанность. Оставалось лишь уповать на небеса и на свою ловкость. Последней меня господь явно обделил. Хотя судя по прежней переправе именно всевышний к нам благоволил. Я и так сидел замороженной статуей, а тут вообще превратился в нерушимую гору плоти. Машина подкралась к дощечкам, передние колёса вкатились на них. «Значит, попал, не промахнулся! — Подумал я, ещё яростнее молясь всевышнему. — Только бы длины хватило, чтоб не всем весом навалиться!». Вот передние колёса коснулись бетона, зацепились за него. Рука непроизвольно потянулась к рычагу скоростей, коего здесь, разумеется, не было. Пальцы сами собой рванули рычаг переключения мостов, определяя ведущим передний, освобождая второй от ненужной нагрузки. Сзади послышался треск ломающихся досок, но машина пока что не наклонилась. В последний момент нервы всё же сдали. Нога сама дёрнулась, выжимая газ до упора, буквально вылетая на твёрдое покрытие единственного сохранившегося пролёта. Выбравшись на твёрдый грунт, я съехал на обочину, погасив свет, заглушил двигатель. Руки откровенно тряслись. Я сложил их на руле и опустил голову. Надо было прийти в себя. Напряжение последних суток дало знать. Перед глазами плясали разъезжающиеся доски моста, чёрный провал, зева пропасти… Обнажённая женская фигура манила из темноты… Потом громадный каменный фаллос высовывался и хохотал над периллами моста… Рогатая коровья морда, жующая тот самый каменный… В общем, всякая чертовщина. Потом всё исчезло. Чья‑то мягкая, тёплая рука гладила меня по голове. «Мама» ‑ подумал я. Господи, сколько лет я её не видел?! и тут же очнулся.

Юля осторожно гладила меня, едва касаясь гривы.

— Спасибо. — От всей души поблагодарил я её, отрывая голову от баранки. — Спасибо, мне уже легче.

Девушка нехотя, как мне показалось, убрала руку. Я запустил двигатель и выехал на трассу. Нам предстояло ещё много дел.

Город вынырнул как‑то сразу, стоило нам лишь выскочить из Аранского леса. Он возник пятнистой светящейся змеёй за мостом через безымянную речку. Даже не речку, так себе, ручеёк шириной не более пяти, шести метров. Гаишников у въезда в город не было. Видимо, пост сняли за ненадобностью, или может быть, ночью он здесь просто опасен. Не знаю, но я на всякий случай притормозил перед поднятым шлагбаумом. Ничего не произошло, и мы выкатили на ближайшую улицу. Сделав правый поворот, решил объехать городское кладбище более простым путём. Хотя встретить патруль голубых касок шансов было больше. Но мне почему‑то казалось, что сейчас и здесь их просто нет. Так оно и было. Миновав хлебозавод и свернув за консервным, мы очутились в частном секторе города. Пропустив пару улочек, я завернул в тупичок и заглушил мотор у зелёных с голубым ворот.

— Сиди здесь, как мышка. — Посоветовал я девушке. — Сквозь тонированные стёкла тебя никто не увидит. Пробить их не сможет даже пуля. А вскрывать двери никто не станет. Слишком много шуму будет.

— Она согласно кивнула в темноте, и я вышел, заблокировав двери.

Слева на воротине, точнее на балке, в углублении обнаружилась кнопка звонка. Достав из кармана носовой платок, обернул им палец, и утопил квадратную пуговку. Некоторое время ничего не происходило. Потом раздался щелчок и прямо надо мной загорелась галагеновая лампочка, а из динамика донеслось недовольное:

— Какого чёрта?..

Прямо под плафоном блеснул объектив видеокамеры наружного наблюдения.

«Ну и сволочь же ты!..» ‑ Подумал я о хозяине, но вслух сказал:

— Толстяк, ты, видимо, мне не рад? Али не ждал?

— А! Это ты. Какого чёрта? Я по ночам не принимаю. — Отозвался хозяин.

— Толстячок, у меня товар имеется. Тебе он понравится. — Многозначительно подмигнул я.

— Откуда ты знаешь, что мне нравится, а что нет?

— Тебе здесь объяснять, или?

— Чёрт с тобой, заходи. — Нехотя пригласил толстяк. — Только не долго.

— А это уж как получится. — Ответил я, толкая калитку. Лампа над звонком тут же погасла.

Во дворе стояла кромешная тьма.

«Ну же тварь! Специально ведь выключил там, а здесь не включил»‑ Выругался я про себя. Пользуясь лишь своими прежними знаниями расположения внутри, добрался до невысокого крыльца, выложенного цветной плиткой. В полуоткрытых дверях стоял хозяин этого жутковатого бунгало. Толстый, неопрятный, с залысинами на голове, в мятой, давно вылинявшей футболке с надписью «ЦСКА», в шерстяных спортивных штанах неопределённого цвета.

— Ну, чего припёрся? — Спросил он, не уступая мне дороги.

— Мы здесь будем базарить? — С нескрываемой неприязнью, спросил я.

— О чём? — Вяло поинтересовался он.

— О товаре.

— Я не беру хабар.

— Ого! Словечки‑то какие?! Где нахватался?

— Тебе скажи и ты захочешь.

— Не, не захочу.

— Ты за словарём притащился или по делу?

— По делу, разумеется. Но ведь ты же не берёшь «хабар»!..

— Ну так иди себе с богом куда шёл.

— Без вопросов. Слово хозяина — для гостя закон. Только вот думалось мне, что эта машинка тебе понравится.

— Какая машинка? — Оживился толстяк.

— Да та, что за воротами ожидает. Чёрненькая, тридцатка… — Неопределённо пожал я плечами. — Ну, коль тебе она не нужна, то бывай здоров!

И я развернулся, делая вид, что собираюсь уходить.

— Погоди, не кипятись. — Остановил он меня. — Проходи, пошепчемся.

Он двинулся внутрь дома, особо не заботясь о том, иду ль я за ним или нет. Отпущенная дверь начала закрываться. Надо было удержать её, но вот тут‑то мне почему‑то не захотелось касаться её руками. Пришлось подставить ногу и последовать за хозяином. Тот прошёл через небольшой коридорчик к дверям в чулан. На самом деле это была его комната для переговоров, замаскированная под кладовку.

— Ну? — Спросил он, усаживаясь в кресло у дальней стены, предоставляя мне ближнее.

— Не нукай, не запряг. — Огрызнулся я, устраиваясь.

Он пошарил под столиком, вытащил дистанционный пульт и заблокировал дверь.

— Давай, колись. Какого чёрта припёрся?

— Я сказал, пригнал тебе чёрную тридцатку. Но не простую, а нафаршированную.

— Шрэковского выродка?

— Ого! Вижу, информация поставлена основательно. — Подмигнул я.

— Стараемся идти в ногу со временем. — Проворчал он.

— Ну‑ну! Инфа из телика или как?

— Или как. — Отозвался он.

— Брешешь, толстячок.

— Собаки брешут. — Вяло огрызнулся хозяин дома.

— Или как у тебя не получается. Иначе бы ты знал, что Шрэковского гадёныша больше нет.

— Зато другие есть. — Без энтузиазма отозвался мой собеседник.

— И ты думаешь, что они станут искать его машинку?

— Не думаю.

— Тогда в чём проблема?

— В тебе. — Нехотя ответил он.

— Тебя официально уведомили о сим? — Холодея от предчувствия, поинтересовался я.

— Пока нет. Но всё может быть.

— Понял. Порекомендовали не связываться.

— Почти.

— Угу. Значит, предложили сдать меня с потрохами?..

Он неопределённо пожал плечами, мол, думай, как хочешь.

— Вот почему ты не хотел меня сразу пускать, раздумывал, чего с этого гуся поиметь можно на последок.

— Честно? — Спросил он.

— Ты и честность — вещи не совместимые. Ну, так уж и быть, попробуй. — Усмехнулся я.

— Я должен был сразу позвонить кое‑кому о твоём приезде. Пригласить к себе и задержать как можно на дольше.

— Что ты, в сущности, и сделал.

— За одним исключением. Я не позвонил пока.

— Твоё многозначительное «пока», надо понимать так, что ты ведёшь свою игру. Не боишься?

— Не‑а! Чего мне бояться? Машинку я у тебя возьму. А потом, когда ты уберёшься, сообщу, что ты был, но заходить не стал. Кто проверять будет?

— Толстяк, ты ведёшь себя, как малолетка. Или тебя ещё не учили вообще?

— А ты пришёл меня учить? — Обиделся тот.

— Нет. Я напоминаю.

— Сколько хочешь за машину?

— Тридцать кусков английских фунтов. И ни шиллингом меньше. Ясно?

— Круто. А чуток сбросить, за скорость?

— Никаких скоростей. Ты устраиваешь меня на постой за свой счёт. Я жду, когда дела будут сделаны, с гарантийной картой в руках. Как обычно.

— А в это время меня вычисляют…

— Это твои проблемы, чтоб не вычислили. — Перебил я его.

— А за риск?

— Ты торговаться решил?

— Слышь, это ты в западне, а не я. — Усмехнулся он.

— Ну, это ещё как сказать, кто из нас.

— Твоя уверенность делает тебе честь.

— С божьей помощью.

— Ты уже уверовал?

— Я всегда веровал, потому и жив до сих пор.

— Окей, убедил. Держи.

Он вытянул шуфлядку, порылся там немного и вытащил кредитную карту. Немного подумал, и достал мобильный телефон.

— Что‑то меня сомнения взяли. — Сказал я, беря карту. — Ну, я так и думал.

— Что? — Насторожился он.

— Ты мне фуфел не подсовывай. — Бросил я на столик пластмассовый прямоугольник.

— Это фуфлло! — Совершенно искренне изумился толстяк.

— А, по‑твоему, что это?

— Кредитная карта. — Отозвался он.

— Верно. Кредитная карта шерифа.

— Ого, ты и это знаешь?! Тем более. Бери. Залог. Шифр 7138.

— Благодарю. — Откинулся я на спинку. — Только пустышками я не интересуюсь.

— Не понял? — В его глазах мелькнул откровенный испуг. — Ты меня на голяк не бери.

— А я и не беру. Просто карта эта пуста. Там ничего нет.

— Ты что, с катушек слетел? — Аж подпрыгнул толстяк. — Я когда‑нибудь брал своих на порожняк?! Ты за кого меня держишь?!

— Успокойся, Витёк. Сядь и подумай. Откуда я знаю, что это карта шерифа?

— А действительно, откуда?

— От верблюда, дорогой. — Усмехнулся я. — Буквально некоторое время назад один мой хороший знакомый распотрошил этот банк и вычислил вот этот счётик. Да, шифр ты сегодня назвал мне настоящий.

— Неужели?! — Удивился он.

— Да, сегодня ты случайно его угадал. Я знаю, что раньше ты его никогда не знал. Тебе его, естественно, никто не говорил. А клиентов своих ты открытым текстом надувал, ничем, в общем‑то, не рискуя. Но тогда тебя интересовала собственная репутация. Поэтому ты никогда никого не кидал по крупняку. Особенно своих.

— Я и сейчас не собираюсь никого кидать…

— Харэ заливать. Можешь думать, что я тебе поверил!..

— Тебя в том числе, хоть ты уже почти покойник. — Спокойно заявил он.

— Ну, кто из нас покойник, бабка ещё надвое сказала.

— Ты так думаешь? — Полюбопытствовал он.

— Нет. Я это знаю.

— Ну‑ну. Дальше?

— А дальше?.. Дальше очень просто. Здесь было более трёх сотен лимонов евриков. Они перекочевали в один весьма забавный банк на счёт одному хорошему человеку.

— Не тебе ли?

— Правильно мыслите, Бендер вы наш. Не уж то ты решил, что я полезу к тебе в пасть, не прикрыв собственный зад?!

— Сволочь. — Прошипел толстяк.

— А вот ругаться не красиво.

— Ладно. Чего ты хочешь? — Сверкая злобным взглядом, переспросил он.

— Я же сказал, всего ничего. Тридцать тысяч фунтов. И желательно поскорее. В обмен на машину.

— Тебе что, трёх сотен лимонов мало?

— А ты, видимо, думаешь, что я самоубийца? Если ты меня кинешь, то проблемы у тебя будут. Если не кинешь, я должен буду вернуть деньги целиком. Представь себе, если я их не верну? То‑то! На кой мне нужны лишние хлопоты?!

— Усёк, подстраховка. — Сник хозяин. — Уговорил.

— Точнее, убедил. — Поправил я его.

Он достал из кармана спортивных штанов мобильный телефон. Открыл записную книжку, набрал номер. Ничего не произошло. Он снова набрал, видимо с тем же результатом.

— Отключи свою электронику, толстяк. — Посоветовал я.

— Чёрт. — Выругался он и полез за пультом.

Дверь щёлкнула, снимая блокировку. Он снова набрал номер. Подождал, потом быстро заговорил по‑английски. Я ждал, откинувшись на спинку кресла, наблюдая за лицом толстяка. Оно мрачнело прямо на глазах.

— Кто об этом уже знает? — Спросил он, закончив разговор.

— Кому надо, тот и знает. — Отрезал я.

— Чёрт с тобой, гнида. — В сердцах выругался он. — Больше никогда в жизни не буду иметь дело с компьютерщиками. Особенно с тобой.

— Точно, с тобой мы дел уж наверняка иметь не будем. — Согласился я. — Конечно, ежели ты выживешь.

— Выживу, не волнуйся.

Он снова взялся за свой телефон.

— Аурэл? Слушай. У нас есть машина с документами и прочими аксессуарами? Да. Желательно с заграничными. Понял. Ладно. Тогда давай, готовь её. Ага. Сколько надо будет времени? Хорошо. В общем, так, через пол часа тачка должна стоять в Липкановке, у столба. Понял? Обмен обычный. Подойдёт машина, оставляешь включённый двигатель, открытую дверь, идёшь к подъехавшей чёрной тридцатке и становишься за багажником. Ну, стандартно. Машину сразу отгонишь на экспертизу. Сейчас у нас уже начало одиннадцатого. Значит, в половине ты должен быть на месте. Всё. Как закончишь, доложишь.

Он снова набрал номер.

— Привет. Через сорок минут ты должен быть в квартале от автобусной остановки у кинотеатра «Орбита». Подъедет Тоёта‑карола стального цвета, мигнёт правой фарой трижды. Ты едешь, показываешь дорогу на хутор. У ворот останавливаешься, оставляешь ключи на видном месте, и отваливаешь без оглядки. Ты не должен видеть того, кто будет за рулём японочки. Понял? Пока. Как закончишь, сообщишь.

Он положил свой телефон рядом с тем, который несколько минут назад вытащил из ящика стола.

— Всё слыхал? — Устало спросил он.

— Всё. Даже больше.

— Тогда пошли, дам тебе свою личную карточку. — Он поднялся. — Телефон захвати. Для связи здешней. Мой номер в записной книжке под цифрой 28. — Кинул он выходя.

Я оглянулся. Он уже входил в свой кабинет. Схватив его трубку, я вытащил аккумулятор, заменив его из трубки, предназначавшейся мне. После чего вытер его трубку о куртку, взял свою и быстро последовал за толстяком. Он стоял у распахнутого сейфа. На столе лежала груда всякого хлама. В руках он вертел карточку местного банка.

— Держи. Здесь вполне хватит для залога. — Сказал он, протягивая мне пластмассовый прямоугольник. Шифр 3564.

Я взял карту, мельком глянул на фотографию.

— Ладно, поверю. — Сказал, пряча карту в карман.

— Теперь всё? — поинтересовался хозяин.

— А ты что, торопишься меня сдать?

— На хрен ты мне сдался. — Поморщился он.

— Тогда проводи. А то я с твоими замками не справлюсь.

— Можно подумать. — Пожал плечами он и направился к двери.

— Скажи‑ка мне, дружище, с чего это ты сегодня в такой ранний час дома сидишь? — Невинным голоском поинтересовался я, покидая кабинет следом.

— Не твоё собачье дело. — Грубо отозвался толстяк.

— Слушай, Витёк, мы с тобой давно знакомы. Так вот, мой тебе совет, на будущее, если, конечно, у тебя оно будет, никогда не ври мне и моим друзьям.

— Да пошёл ты…

— Я тебя предупредил. — Пожал плечами я. — Ты не просто играешь с огнём, ты ходишь по лезвию ножа. Мне доподлинно известен весь твой распорядок дня. Я на все сто уверен, что в данную минуту ты должен был быть в совсем другом месте, однако, сидишь дома, и делаешь вид, будто отдыхаешь. Ты ждал меня.

— Велика птица!

— Видимо, велика. Но всё же напоследок послушай, бросай ты эти игрища. И не держи меня за дурака. Если я чего‑то и не знаю, зато догадываюсь. Витёк, тебя уберут, причём раньше, чем ты думаешь. Поэтому советую тебе немедля собирать шмотки и делать ноги. Пока цел и есть шанс.

— Катись ты со своими советами!.. — Зло сказал толстяк, оборачиваясь и брызгая слюной.

— Аккуратнее на поворотах. — Предупредил я, но он уже совладал с собой.

У калитки толстяк немного постоял, прислушиваясь, потом открыл, но высовываться не стал.

— Пока. — С грохотом, нарушившим тишину проулка, захлопывая железную дверь за моей спиной промычал он.

— Чао, толстячок! Даст бог, свидимся!

Он что‑то ответил, но разобрать, что именно из‑за забора не представлялось возможным. По тону можно было с большой уверенностью предположить, что просто послал, как можно дальше.

В машине я не стал ничего говорить. Сразу дал задний ход и выбрался на простор. Но не помчался, как вероятнее всего, предполагал Витёк, в Липкановку к обменному столбу, а свернул в центр города, что было совсем не безопасно. У банкомата остановился, вышел из машины и достал только что вручённую мне карту. Удивительно, но толстячок не соврал. Карта действительно работала. Только вот беда, было на ней всего ничего, штука зелени. После некоторых махинаций, мне удалось‑таки снять всё до последнего цента. Вернувшись к девушке, я протянул ей деньги.

— Держи. Береги их. Пусть у тебя будут, на всякий пожарный.

— Какой такой ещё пожарный? — Немного растерялась она.

— Да так. Мало ли чего со мной может случится… Я же не твой не состоявшийся жених, а потому мне не безразлична твоя судьба. Мне всё же хочется, чтобы ты удрала от этих подонков.

— Но я не собираюсь делать это в одиночку. — Возразила девушка.

— Я‑то тут причём?

— Ну как, Вы же из‑за меня пострадали.

— Мы опять на «Вы»? — Спросил я, выезжая на боковую улочку.

— Ну, ты.

— Не думаешь же, ты, что я с тобой всю жизнь теперь буду прятаться?

— Не поняла? — Явно испугалась девушка.

— Помогу тебе скрыться, устроиться на новом месте. И гуляй. Какое мне до тебя дело?

— А моё мнение тебя не интересует?

— В смысле? — переспросил я, не очень понимая, куда она клонит.

— Ты за меня всё решил, а меня спросил?

— А, вон ты о чём. Конечно, ещё спрошу. Пока что мы сидим в такой дыре!.. Даже и не знаю, стоило ли рисковать сюда лезть.

— Что‑то серьёзное? — Спросила она.

— Да уж, серьёзнее не бывает. На кону жизнь. Хорошо ещё, что никто про тебя ничего не знает.

— Почему?

— Что почему? — Не понял я.

— Почему хорошо, что про меня не знают? — Уточнила Юля.

— Потому, что тогда гонялись бы за двоими. А двоих отловить гораздо проще, чем одного.

— А, понятно. А на кону твоя жизнь, конечно. — Уточнила она.

— А чья же ещё?! — горько усмехнулся я.

— Значит и ты такой же бандит, как и тот, из ресторана.

— Нет. Я не бандит. Я простой, обыкновенный компьютерщик. Просто иногда приходится иметь дело с уголовными элементами. Они нас, компьютерщиков, не трогают, как и менты. До поры до времени, конечно.

— Начались разборки? — Спросила она.

— Нет. Меня сдали. Не знаю ещё за что, но сдали с потрохами. Как тебя. А, может быть, именно из‑за тебя и сдали.

— Свои сдали?

— Нет. Наши своих не сдают. Если надо разберутся между собой. Но своего никогда не отдадут.

— Значит, уголовнички?

— Они самые.

— И что будешь делать?

— Для начала надо наших предупредить.

— О том, что кто‑то сдал?

— И об этом тоже. Насколько я понял из полученной мной информации, твоё бывшее учебное заведение — это такая фиговина, о которой никто не должен знать. Тут тебе не просто так. Тут политика замешана. А ты и твои подруги, что в конкурсе участвовали и на третьем туре застряли, тот самый товар, который и нужен был. Нет, те, что прошли дальше, никому не нужны. Они будут на виду. А вот вы! Вы отборный товар, потому вам и не положено было проходить на второй и первый тур. На полученные от продажи деньги господа предвыборную кампанию проводят, делишки всякие проворачивают, на Канары ездят… Понятно?

— Зачем? — Всхлипнула девушка.

— Что зачем? — Опять не понял я.

— Зачем всё это? Зачем эта грязь? Неужели нельзя жить по‑настоящему? Без этой грязи!

— А деньги, по‑твоему, это грязь или нет?

— Наверное, грязь. — Нехотя согласилась она.

— Тогда зачем ты за ними погналась?

— Потому что дура была.

— А сейчас поумнела? — Усмехнулся я.

— Думаю, что да.

— Правильно думаешь. Только вот поумнеть и стать умной не одно и то же.

— Так зачем нас отбирали?

— Чтобы продать в рабство. Самое обыкновенное рабство.

— Но?! Но как же демократия?! Права человека?!

— А кто у тебя отбирал эти права? Иди, жалуйся! Если дойдёшь до суда. Даже если дойдёшь, это совсем не значит, что тебе поверят. Если ещё дойдёшь до этого самого суда!..

— А как же другие живут?! Или всё обман?!

— А ты как думаешь?

— Сволочи. Какие вы мужики все сволочи. — Расплакалась Юля.

— Ну вот, и я уже в сволочах оказался. Ладно тебе нюни пускать. Думать надо, как выкручиваться.

— Куда нас должны были продать?

— Откуда я знаю. Если вы были товаром сынка президента, то, скорее всего, в Чехию, или Словакию. Может быть в Турцию. Но вряд ли. Скорее всего, куда‑то в Европу. Может в Германию, или Италию, там наших девушек обожают.

— Боже. Я так верила всему!.. Наивная дурочка.

— Да хватит тебе убиваться. Радуйся, что удрала. Твоим подругам повезло меньше.

— То есть как? — Не на шутку испугалась девушка.

— Скорее всего, их всех уже отправили в мир иной. А может и нет. Может сбагрили по дешёвке в арабские эмираты. Что ж товару зря в земле гнить?!

— А ты циник и садист. — Неожиданно спокойным голосом сообщила она.

— Спасибо на добром слове. — Отозвался я. — Ты хотела правды, я тебе её сказал. Учти. Это ещё не вся. Если тебе всё сказать, я вообще в фашиста превращусь.

— Говори. — Потребовала девушка.

— Не пытай. Не скажу.

— Скажешь.

— Нет. В бардачке лежит твой нож. Можешь достать и пырнуть меня. Только я всё равно ничего тебе больше не скажу.

— Извини.

— Да ладно тебе.

— Ну, хочешь я тебя поцелую?

— Ещё чего не хватало.

— Брезгуешь?

— Нет, ты ещё дура. Вот когда поумнеешь…

Она вдруг обхватила меня и принялась целовать, страстно, неумело. Я вдавил педаль тормоза.

— Ты что, с ума сошла?! А если б мы врезались? — Чуть не заорал я на неё.

Девушка в ответ разрыдалась, а мне стыдно стало за своё неуместное раздражение.

— Извини. Я сорвался. Устал.

Она плакала, не обращая внимания на мои слова. Я свернул в ближайший переулочек и остановился. Кое‑как достал рюкзак, порылся в кармашке и вытащил фонарик. Включил и, прикрывая свет рукой, направил лучик на бардачок.

— Ну‑ка, хватит рыдать. Давай помогай. Открой этот вертеп неизвестности.

Она, всё ещё всхлипывая, распахнула бардачок. Вынула нож, протянула мне рукоятью вперёд.

— Поклади его мне на колени, видишь, руки заняты.

Девушка так и сделала. Потом принялась вынимать оттуда всё подряд. Когда внутри ничего не осталось, она потрогала днище. Оно как‑то странно зазвучало.

— Так, там, кажется, второе дно имеется. — Сказал я.

Девушка ощупала внутренность ящика. Потом что‑то щёлкнуло, и в её руках оказалась коробка странной формы.

— Открой. — Сказал я.

Она откинула крышку. Внутри лежал пистолет и несколько полных обойм. Под всем этим добром оказалась коробка с запасными патронами.

— Не фига себе! Это нам как раз будет кстати. — Сказал я, после того, как документы были возвращены в бардачок, а сам пистолет с ножом перекочевали в мои карманы. — Видимо нам всё‑таки придётся воевать. Стрелять умеешь?

— Нет.

— Я тоже. Ладно, научимся.

— А ты меня тоже продашь? — Всхлипнула девушка.

— Бог ты мой. С какими детьми приходится работать. — Тяжело вздохнул я, трогая машину с места. — Куда же я тебя продам? Разве что в свой гарем возьму!.. правда, его пока нет, но видимо придётся начать строительство. Ты будешь исполняющей обязанности главной жены, пока я не найду тебе замену.

— А потом? — Робко поинтересовалась Юля.

— А потом, если ты себя будешь хорошо вести, назначу любимой женой. — Улыбнулся я.

 

Глава 5

До Тоёты я не доехал метров сто. Как будто ожидая очередного подвоха со стороны толстяка, не стал в одну линию, а замер прям посреди дороги, готовый в любой момент сорваться с места. Из японки выбрался парень в кожаной куртке неопределённого цвета. Он захлопнул дверцу, чего не должен был делать, и, заложив руки за спину, глядя себе под ноги, медленно направился к нам. Всё шло не так, как предполагал толстяк. Я приспустил стекло со своей стороны. Поравнявшись, парень еле слышно произнёс.

— В багажнике Тоёты киллер.

Я одним движением разблокировал заднюю правую дверцу, одновременно отпуская тормоза, махнул рукой, не очень надеясь, что парень заметит моё движение в кромешной тьме. Но он заметил. Спокойно открыл дверь и буквально упал на сиденье. Я рванул с места в ближайший переулок.

— Второй поворот направо! Налево! Ещё раз налево! Теперь третий поворот направо. — Подсказывал неожиданный помощник.

— Ну, а теперь куда? — Спросил я, когда мы выскочили на Кайвальяскую дорогу.

— В Кобановку. — Ответил парень.

— Зачем? — Спокойно поинтересовался я.

— Там дом моих родителей. — Ответил он.

— Ты у нас дурак, или как?

— Это ещё почему? — Просто спросил он.

— Именно там, в первую очередь, тебя искать начнут. — Ответил я.

— А никто не знает, что я оттуда.

— Наивное дитя. — Буркнул я, и добавил громче. — Ладно, будем надеяться, что тобой действительно никто кроме толстяка не интересовался. И как это тебе удалось сохранить в тайне?

— Это долгая история.

— Ладно, долгие истории мы оставим на потом. — Согласился я, въезжая в лес и сворачивая на обочину. — Так. Теперь быстро, коротко, по существу. — Приказал я, поворачиваясь к парню.

— Я мастер. Авто мастер. — Уточнил он. — Работаю у толстяка уже давно. Почти его приближённый. Мне и ребятам осточертело ломать машины. Мы ремонтировать их нанимались, а не ломать.

— Мотивы понятны. Поясни разговор с толстяком. — Потребовал я.

— Толстяк приказал устроить обмен. Но когда я подъехал, к машине подошёл Шизаев, личный киллер толстяка. Приказал мне сидеть спокойно, а его спрятать в багажник, что я и сделал.

— Дальше.

— Дальше. Я ждал, пока вы не приехали. Потом переключил выхлопную трубу так, чтоб газ поступал в салон. Захлопнул и заблокировал двери. Изнутри их теперь не открыть. В общем, я его можно считать убил.

— Каким образом выхлопную трубу можно переключить в салон? — Спросил я, сомневаясь в правдивости слов механика.

— Это спец заказ. Иногда мы делаем такие машины. Не спрашивайте зачем. Я лишь могу догадываться. Или вас интересует техническая сторона дела?

— Нет, нет. Технически я представляю, как это проделывается. И вот такую машину тебе действительно приказали обменять? — не поверил я.

— Да. Эта машина в розыске. У неё документы липовые, номера нигде не сбиты. Так что первый же патруль взял бы вас с поличным. Если вы к тому времени не задохнулись бы.

— Понятно. А киллер в таком случае зачем? — Спросил я.

— Не знаю. — Честно ответил парень.

— Понял. — Засмеялся я. — Толстяк всю жизнь любит загребать жар чужими руками. Дальше что ты должен был сделать?

— Отогнать «Волжану» на экспертизу. Для уточнения её стоимости.

— Понятно. Теперь посиди тихо.

Я вытащил из кармана переданный мне толстяком мобильник. Открыл записную книжку, нашёл номер 28 и вызвал абонента. Некоторое время в трубке что‑то потрескивало, как в обычном телефоне. Потом сонный голос толстяка разорвал тишину.

— Ну, какого хрена морочишь голову?

— Витёк, ты хороший парень! — Весело сообщил я.

— Ты для этого поднял меня из постели?!

— Витёк, не клацай своими кнопочками. Я ведь аккумуляторы поменял.

Но видимо было поздно. В трубке раздался щелчок, и тишина.

— Всё. Больше толстячка нет. — Сказал я, опуская руку с мобильником. — Он всегда был дураком. Полным невеждой в технике. Царствие ему небесное, хоть сволочь он был та ещё. Теперь давай дальше разбираться. Ты куда меня хочешь отправить?

— Я уже сказал. Хочу спрятать Вас в доме своих родителей. Там Вас никто искать не станет. Потому что теперь, кроме меня, никто о Вас не знает.

— Ты в этом уверен? — Усмехнулся я.

— Относительно, конечно. — Согласился парень.

— Значит, ты и есть тот самый Аурэл? — Скорее утвердил, чем спросил я.

— Да. — Согласился парень.

— Ладно. А дальше‑то что?

— Думаю, мы договоримся… — Неуверенно предположил Аурэл.

— О чём? — Устало спросил я.

— Ну, машину вы, наверное, продать хотите?

— Правильно мыслишь.

— Все каналы были у меня. Точнее, у нас. Есть ещё парень, который занимается непосредственно продажей. Я ремонтом.

— Понятно. Смена караула.

— Чего? — Не понял парень.

— Смена хозяина, или точнее перераспределение собственности.

— Ну, если хотите, то да. — Согласился он.

— А принципы?

— Никакого насилия. — Уверенно ответил парень.

— Думаешь, получится? — Поинтересовался я.

— Не знаю. — Честно ответил Аурэл. — Буду стараться. Понимаете, я механик, а не гробовщик. Я люблю технику, а не её обломки.

— Понятно. Значит, мы с тобой сойдёмся. Ладно. Сейчас сделаем вот что, выходи из машины, стань подле вон того дерева лицом к нему. Не вздумай оборачиваться. Понял.

— Понял. — Обречённо ответил автомеханик.

Он вышел и побрёл к указанному дереву.

— Так, быстро, перебирайся назад. — Скомандовал я девушке. Постарайся устроиться там так, чтоб он тебя не видел.

— Можно подумать, что он меня не заметил. — Язвительно фыркнула девушка, но всё же толкнула разблокированную дверцу и выскользнула из машины.

Я открыл дверь со своей стороны, захлопнул не прикрытую парнем дверцу, обошёл машину и позвал.

— Аурэл, медленно повернись, так, теперь иди к машине и садись на водительское место. Не торопись, свет не включай.

Парень проделал всё, что ему было приказано в строгой последовательности. Я устроился рядом. Глянул в зеркальце заднего обзора, не видно ли девушки. Но она, вероятно, легла на сиденье, прикрывшись рюкзаком.

— Теперь поехали. — Скомандовал я.

— Куда? — Спросил Аурэл.

— Куда ты собирался меня отвезти.

Машина мягко качнулась, выезжая на дорогу. Вскоре мы подъехали к настоящей усадьбе, огороженной высоким непроглядным забором. У ворот Аурэл извлёк из кармана дистанционный пульт, и бронированные створки разъехались сами собой.

— Милости просим. — Возвестил парень, въезжая во двор. — Здесь вам никто не помешает. Никто вас не увидит. Второй пульт управления лежит на кухне. Сейчас пойдём, я вас научу с ним обращаться.

— Ладно. Уговорил. — Улыбнулся я, наблюдая, как ворота совершенно бесшумно затворились.

Мы вышли из машины и направились в дом. Несколько ступенек добротного крыльца и такие же добротные двустворчатые двери, распахнувшиеся точно так же тихо, как это только что проделали ворота.

— Я смотрю у тебя всё здесь автоматизировано и работает практически бесшумно. — Похвалил я парня.

— Да, это моя слабость. Тут не только это. Тут ещё и защита имеется от подслушивания, прослушивания и тому подобное.

— Хочешь сказать и тарелка есть? — Осторожно поинтересовался я.

— Да. Только вот интернета нет. Очень дорого. — Пожаловался Аурэл.

— Ну, это дело наживное. — Усмехнулся я. А телефон есть?

— Есть. Но я им не пользуюсь. Предпочитаю всё же мобильник. Кстати, запишите мой номер.

— Давай‑ка лучше, для начала, посмотрим, какие номера и чьи у меня уже есть. — Предложил я, усаживаясь на табурет подле кухонного стола, извлекая мобильник.

— Давайте. — Согласился парень, пристраиваясь рядом.

Следующие несколько минут мы вычищали записную книжку и вносили новые телефоны. Потом Аурэл продемонстрировал мне свой родовой особняк. Дом действительно был добротный, за ним явно хорошо, я бы сказал даже очень хорошо, присматривали. На втором этаже оказались спальни. Парень показал мне одну, отцовскую. Потом помялся и показал материнскую. Вообще к родителям своим он относился почти как к богам.

— Ладно, я постараюсь не осквернять покоев твоих родных. Перебьюсь где‑нибудь внизу. Там ведь должны быть всякие гостиные и так далее. — Заверил его я.

— Есть. — Замялся парень. — Но вы можете выбирать любую, какая вам по душе.

Я видел, что парню не по себе, что он через силу это говорит, потому сказал.

— Не мучай себя угрызениями совести. Не хочешь, чтоб я здесь устроился, не надо. Мне действительно вполне хватит места и внизу.

Он как‑то странно на меня глянул, но ничего больше не сказал. Мы спустились на первый этаж. Я вышел во двор к машине. Бросил беглый взгляд в салон. Там никого не было, кроме моего рюкзака. Я вытащил его и понёс в дом.

— Что ты мне предложишь вместо этой тачки? — Спросил я у Аурэла, когда он разъяснил мне, как пользоваться пультом и защитными устройствами.

— У нас на данный момент ничего приличнее форда нет. — Смутился парень.

— А мне крутые тачки ни к чему. Светиться в нашем положении смерти подобно. Авто не должно выделяться. Хоть и выезжать, может, совсем не понадобится. За одним исключением. — Я помолчал, делая паузу, и добавил. — Кроме случая, когда надо будет уезжать, или если за мной придут сюда, то удирать и как можно быстрее. Поэтому машина должна быть как часики, это раз, и два, с хорошим запасом скорости и прочности. Ну, и бак вместительный.

— У нас, к сожалению, стандартная. — Сконфузился парень.

— Плохо. Очень плохо. Для подобных случаев надо всегда иметь такую машину. Мало ли чего. — Укорил я его. — Ладно, будем надеяться, что за мной не придут, и драпать мне не придётся. Во всяком случае сегодня. Гони своего «Форда» сюда. А «Волжану» забирай. Да, кстати, постарайся привезти чего‑нибудь поесть. А то у тебя тут кроме мяса ни хрена нет.

— Вы не едите мясо? — Изумился парень.

— Да. Я вегетарианец. Причём застарелый, матёрый и дотошный. Не ем ничего, что содержит в себе хоть каплю животного жира. Поэтому никаких чипсов и прочей американской дряни. Употребляю всё исключительно натурального изготовления.

— Хорошо. В огороде у меня много чего есть. — Растерялся Аурэл.

— А огород ты тоже сам сажаешь? — Пришло время удивиться и мне.

— Да. Не совсем, конечно, иногда соседей прошу помочь, подсказать. А так всё сам стараюсь сделать.

— Ну, ты просто находка для хорошей девушки. — Хлопнул я его по плечу.

— Только вот девушки сейчас не такие. — Хмуро ответил он.

— Ладно, не горюй. Найдётся и на твою голову стерва.

— Пожалуйста, не надо так. — Попросил парень.

— Как хочешь. — Согласился я. — Не надо, так не надо. Найдёшь умницу‑красавицу.

Он широко улыбнулся.

— Я поеду, а то уже почти час ночи.

— Давай. Да, кстати, как тебе удаётся не попадаться на глаза ночному патрулю?

— У них всегда один и тот же график, один и тот же маршрут. Так что встретиться с ними может только не местный. Кроме всего у меня, как у ремонтника есть пропуск для ночных выездов. — Ответил парень, выходя из дому.

Я проводил его до машины. Проследил, как он выехал и вернулся к крыльцу.

— Юля! — Тихонько позвал я.

— Здесь я, здесь. Отозвалась она из окна кухни.

— Ну, ты даёшь! Молодец! — Восхитился я.

— У Вас учусь.

— Опять Вы?

— Извини. — Сказала она, выходя на крыльцо. — Просто я дура.

— Почему?

— Давай как‑нибудь в другой раз? — Попросила она.

— Хорошо. — Согласился я. — На втором этаже есть комната его матери. Можешь там устраиваться.

— А ты?

— А я посмотрю что‑нибудь подходящее здесь, внизу.

— Почему?

— На всякий случай. Кто его знает, чем этот парняга дышит. Как говорится, бережённого бог бережёт. Лучше я лишний раз перестрахуюсь. И потом мне показалось, что ему было бы очень неприятно, если я выберу комнату его родителей.

— И я с тобой.

— Что со мной? — Не понял я.

— Я тоже буду спать внизу возле тебя. На всякий случай. — Добавила она, просительно улыбнувшись.

— Слушай, тебе действительно нравится издеваться? — Я посмотрел девушке в глаза.

— Я же стерва. — Без особого энтузиазма отозвалась Юлька.

— Оно и видно. — Буркнул я. — Стерва с извращениями, а так же с элементами утончённого садизма.

— Пошли в дом. — Не ответила она, и вошла внутрь.

— Чёрт. — Выругался я, мельком заметив своё небритое отражение в зеркале прихожей. — Забыл станок попросить.

Девушка уже крутилась возле плиты, не обращая на меня никакого внимания. Я достал телефон и набрал номер.

— Аурэл. — Произнёс я, когда трубка ответила голосом хозяина дома. — Я забыл тебя попросить купить мне парочку одноразовых станков, а заодно крем для и после бритья. Дорогих не надо. А то у меня налички практически нет.

— Вы на моём пенсионе. — Ответил парень.

— Окей. Но ты ведь даже не спросил, сколько я хочу за машину?

— Половина от того, что мы получим за продажу. — Отозвался парень.

— Слышь, чудак, у тебя в багажнике стоит противовзрывной сейф. Знаешь, сколько он стоит?

— Ого! — вскрикнул парень. А можно его не продавать?

— Это ваше дело. Только стоит он не мерянное количество евриков. Я даже не берусь предположить сколько. Ну, для меня, скажем, полтинник хватит. Да плюс машина почти столько же. Вот и прикидывай.

— Понял. Пятьдесят штук евриков будут через пару дней. Максимум три дня.

— Не надо столько. Мне тридцать хватит.

— Ноо!.. — Начал было Аурэл.

— Никаких «но». Я назвал свою цену. Что сверху, то ваше. Я ведь на твоём пансионе, а он денег стоит. — Возразил я, и оборвал связь.

После позднего ужина, или раннего завтрака, даже и не знаю, как это правильно назвать, я ещё раз обошёл дом. Заглянул во все дыры. Всё было сделано очень добротно. От души и для себя.

— Юль, я тебе настоящего жениха нашёл. Будешь жить у него, как у бога за пазухой. — Весело сообщил я новость девушке, входя на кухню, где она заканчивала убирать посуду.

— А меня ты спросил?

— Вот, я пришёл спросить. Не хочешь ли замуж за хорошего парня. Мастер на все руки. Молодой, красивый, с головой. — Радовался я своей догадке.

— Ты так считаешь, или это на самом деле так. — Переспросила девушка.

— Я вижу. Я обошёл дом несколько раз. Побывал в огороде, в гараже. Осмотрел его автоматизацию и защиту. Действительно, парень молодец. Всё сделано на славу. Да ты сама слышала.

— Слышала. — Подтвердила она. — Только мне что‑то уже расхотелось замуж. Хватит, уже побывала. Больше пока не хочется.

— Не понял. А как же мечты? — Заговорщицки подмигнув, переспросил я. — Ты же сама говорила, что хочется иметь хорошего, порядочного, красивого мужа?!

— Да. Хочется. — Легко согласилась она.

— Ну, так в чём дело? — Недоумевал я.

— Ты меня сбагрить хочешь? — Вдруг взбеленилась она.

— То есть как? — Опешил я.

— Ты за кого меня сватаешь? За первого встречного? За подмастерья автомобильного гангстера?

Её зелёные глаза превратились в тигриные огни.

— А для тебя подмастерье сошка мелкая? Тебе главаря подавай?

— Мне человек нужен, а не дерьмо собачье! — Выкрикнула Юлька.

— Аурэл не дерьмо! — Возразил я.

— Душа, а не бабки! Любовь настоящая, а не секс на потолке! — Продолжала кипятиться Юлька.

— Девушка, милая, осторожнее, пожалуйста, на поворотах. — Невольно попятился я. — Я тебя не сватаю. Я тебе предлагаю удачную сделку. Тебе не придётся торговать телом, тебе вообще работать не придётся больше никогда. Угрызений совести не будет.

— Это ты так шутишь? — Она в упор разглядывала меня, а рука её тянулась к старинной, тяжеленной, чугунной сковороде с длинной железной ручкой.

— Какие к чёрту шутки? Тебе чего ещё надо?! — Я осёкся.

— Что мне надо позволь мне самой решать.

— Погоди, а разве я тебе запрещал что‑то решать? Наоборот. Я предлагаю тебе интересный вариант. Я даже могу остаться некоторое время и подстраховать тебя. Мало ли чего…

— Ты продаёшь меня в обмен на своё благополучие? — Едва не срываясь в истерику, взвизгнула Юлька. Ты хочешь отдать меня кому угодно, сунуть кому‑нибудь в постель лишь бы поскорей отделаться? Так кто же из нас садист?

Я смотрел на неё, ничегошеньки не понимая. Её вид был потрясающим. В это мгновение с неё надо было картину рисовать.

— Ну и дела. — Выдохнул я, подходя к табурету и усаживаясь на него верхом. — Успокойся, Юля, успокойся ради бога. Никто и никому тебя с рук не сбывает. Я действительно хочу тебе добра. Не хочешь этого парня, не надо. Другого найдём.

— А ты спросил у меня, нужен мне другой? — Зло выпалила девушка.

— Приехали, здрасти. — Офигел я. — Ладно, Юленька, я понимаю, что некстати завёл этот разговор. Действительно я не прав. Тебе сейчас отойти надо от происшедшего. Я понимаю. Извини.

— Ни черта ты не понимаешь, процессор однофазовый.

— Таких не бывает. — Машинально отпарировал я.

— Ты первый. — Откликнулась она.

— Ладно. Оставим разборки на будущее. Скоро Аурэл приедет. Тебе стоило бы пойти к себе, наверное. — Предположил я.

— А он что, вместе с нами будет?

— Нет. Он привезёт нам продукты и уедет. Будет появляться лишь тогда, когда нам что‑нибудь понадобится.

— И долго мы здесь будем торчать?

— Сколько надо, столько и будем. — Отрезал я, закипая.

— Охолонь, кулер однокрылый. — Усмехнулась девушка. — Я хочу знать, сколько мне прятаться, и зачем?

— А Вам не надо прятаться. — Раздался голос Аурэла.

— Дождалась. — Прошипел я сквозь зубы.

— Я ещё там, на дороге, увидел Вашу дочь. — Ответил на мой немой вопрос парень. — Красивая девушка.

— Смотри, не влюбись. — Предостерёг я его.

— А то что? — ехидно спросила Юлька.

— Плохо будет. — Скорбно сообщил я. — По себе знаю.

— Ладно, папочка, пора спать. — Снова съехидничала девушка.

— Да, пора. Иди к себе.

— Ещё чего?! Я что маленькая, что ты мною командуешь? — Воспротивилась она.

— Аурэл, чего привёз. Давай, выкладывай. — Я отвернулся от девушки.

— Вот здесь всё. — Сказал он, Втаскивая в кухню здоровенную сумку. — Форд стоит во дворе. Документы вот. — Он протянул мне папку с техпаспортом и прочими бумагами. — Права, надеюсь, у вас есть?

— Конечно же, нет. — Язвительно ответил я.

— Что? Серьёзно?! — Он так удивился, что сразу стал виден его истинный возраст, лет двадцать, не больше.

— Серьёзнее не бывает. У меня нет прав и никогда не было. Это, кстати, вторая моя проблема и головная боль. Мне надо в кратчайший срок раздобыть международные права.

— Не вопрос. — Заулыбался парень, радуясь, что может оказать мне ещё одну услугу. — Только дайте данные и фотографию.

— Никаких проблем. Пиши. — И я продиктовал ему свои настоящие данные, безо всякого укрывательства, из‑под тишка наблюдая за выражением лица девушки. — А вот и фотка. — Приёмом фокусника, я извлёк из кармана несколько своих фотографий.

— Хорошо, к вечеру будут. — Пообещал парень. — А пока, я с вашего позволения, поеду. Надо немножко отдохнуть. Да и работёнки подвалило немерено.

— Что в городе слышно насчёт нескольких убийств? — Спросил я.

— Пока ничего. Машину, что была в розыске, нашли. В ней задохнувшегося киллера с пистолетом. Толстяка пока что никто не обнаружил. Наверное, у него дома никого нет.

— Видимо да. — Согласился я. — Ладно, поезжай. С сумкой мы сами разберёмся. Если чего надо будет, я перезвоню.

— Звоните, конечно. — Заулыбался Аурэл. — А Ваша дочь пусть в маминой комнате поселится. Там ей будет удобнее всего.

— Ну, это уж пусть она сама решает, где ей устраиваться. — Пожал я плечами. — Кстати, а на чём ты уедешь?

— У меня для таких случаев велосипед имеется.

— Ого, почти тридцать километров до города! Это когда же ты там будешь?

— Через пол часа, плюс, минус, конечно, если всё будет хорошо. — Отозвался парень.

— Слышь, Аурэл, если вдруг с тобой чего приключится, на кого выходить дальше?

— А больше просто не на кого будет выходить. Так что у нас нет выбора. Да не волнуйтесь Вы, всё будет хорошо.

— Ладно. Тогда скажи мне ещё одну вещь. Ты можешь подогнать вот по этому адресу десяток мешков с сахаром? — Я продиктовал адрес.

— Сделаем. — Коротко ответил парень.

Я проводил его за ворота. Сел в машину, проверил её работоспособность. Развернул так, чтоб ежели чего сразу в ворота и дёру, заблокировал двери и вернулся в дом. Девушки нигде не было. Я с облегчением вздохнул, предполагая, что она всё‑таки вняла нашим обоюдным советам и устроилась в комнате наверху. Поставив дом на защиту, я достал ноутбук, подключился к тарелке Аурэла и в считанные минуты добрался до интернета. Меня ожидала почта. Приличная. Все письма были, разумеется, шифрованными. Я просидел за их прочтением ещё с полчаса. Потом ответил на некоторые и, убрав компьютер, отправился в гостиную. Свет зажигать я не стал. Разделся, босиком прошлёпал в ванную, отмылся за все эти дни на славу, и упал на диван. — Осторожнее. — Раздался сонный голос девушки. — Раздавишь.

От неожиданности я аж подпрыгнул.

— Какого!.. Ты чего тут делаешь?

— Сплю, конечно. А ты?

— Чтоб тебя!.. — Выругался я, отыскивая на ощупь свои шмотки.

— Не уходи, пожалуйста. Я боюсь. — Испугавшись чего‑то, попросила Юлька.

— Слушай, ты не нормальная. — Разозлился я. Я действительно устал и хочу спать…

— Я тоже. — Перебила она меня.

— Ну и фиг с тобой. — Психанул я, залезая под одеяло к ней.

— Вот так бы и сразу. — Сонно пробормотала она, обнимая и прижимаясь ко мне.

— Чокнутая. — Прошипел я, отворачиваясь от неё.

Сразу стало как‑то тепло и уютно, навалилась усталость, и я провалился в сон с дурацкой мыслью об извращённой современной молодёжи.

 

Глава 6

Вообще‑то сплю я очень чутко. Любой шорох всегда поднимал меня на ноги. Но здесь, как и у дяди Коли, я дрых, будто сурок, совершенно ничего не слыша. проснулся от того, что в комнате явственно запахло ароматным натуральным кофе из турки, а не растворимым суррогатом. Я открыл глаза. У дивана стоял импровизированный столик (обычный журнальный покрытый огромной салфеткой), накрытый по всем правилам и канонам. С блюдечками, чашечками, ложечками и прочей стандартной сервировкой. Рядом стояла Юлька в белой косыночке, белом халате из обычной простыни, подпоясанная шёлковым шарфом. В руках у неё было широкое полотенце, на плече ещё одно, в цветочек.

— Вы проснулись, мой господин, подражая киношным героям, спросила она, присаживаясь на краешек дивана и беря со столика ложечку. — Начнём завтракать.

И мы принялись за еду. Девушка чистила сваренные всмятку яйца, слегка подсаливала, набирала маленькой ложечкой и кормила меня, не позволяя при этом даже сесть. Мне было смешно. Смешно потому, что лёжа есть очень неудобно. Удовольствие от еды пропадает. Вкус исчезает… В общем, не нравится мне подобное принятие пищи. Вот ежели бы как древние Римляне!.. То совсем другое дело!..

Когда процедура утреннего кормления закончилась, она взяла полотенце, которым укрывала мне грудь, чтоб не запачкать постельное бельё, и тщательно вытерла мою, явно замурзанную, физиономию.

— Вот, теперь будем пить кофе. — Сказала она, наклоняясь и целуя меня в губы.

— Тебя что за муха укусила? — Наконец‑то мне удалось вставить свои пять копеек.

— Лежите, мой господин, лежите, я вас так напою. — Заторопилась девушка, но опоздала, я уже принял сидячее положение.

— Не надо меня лёжа поить. Я так выпью кофе.

Девушка протянула мне маленькую чашку с серебряной ложечкой, и я приступил к питию. Она сидела рядом, смотрела на меня совершенно невинными глазами и улыбалась.

— Спасибо, Юленька, спасибо тебе громадное! — От души поблагодарил я девушку. — Меня никто в жизни и никогда даже не пытался накормить в постели. А тут такой сервис!.. Я потрясён до глубины души. Спасибо тебе, милая. Спасибо за восхитительный кофе!..

Я поставил чашечку на столик, привлёк девушку к себе, обнял и поцеловал долгим, бесконечно долгим поцелуем. Её глаза были закрыты. Да и свои я прикрыл от блаженства.

— Мой господин, негоже со служанкой так. — Отстранилась она, прерывая затянувшийся поцелуй. — Зачем смущаете честную девушку, порочите её доброе имя, подвергаете насмешкам?

Я одурело вытаращился на Юльку, откровенно ничего не соображая.

— Извини. — Пролепетал я. — Я искренне, честное слово, никаких намёков! Я просто хотел поблагодарить тебя.

Она как‑то странно глянула на меня, поднялась, собрала на поднос посуду, туда же смахнула невидимые крошки, и молча вышла. Совсем сбитый с толку, я нехотя вылез из постели и поплёлся в ванную.

Вернувшись в гостиную при полном параде, свеже выбритый, слегка пахнущий дорогущим одеколоном, несколько удивился, увидев мою недавнюю кормилицу сидящей на уже убранном диване, поджав под себя ноги и невидяще уставившуюся в экран телевизора. Рядом валялся пульт дистанционного управления. Её лицо совершенно ничего не выражало. Девушка настолько была погружена в себя, что взорвись здесь петарда, она даже не заметила бы. Я попятился, не желая мешать. Посетив кухню, ещё раз исследовал защитные системы этого дома. Мне было непонятно, как это Юльке удалось перемещаться по дому и не зацепить ни одного сторожевика. Потом поднялся на второй этаж, подключился к интернету, достал карточку толстяка и задумался. Надо было срочно откуда‑то достать денег. Девушка совсем без одежды, без всяких там средств личной гигиены. Не говоря уже о том, что если ехать в Европу, то багаж просто необходим, иначе мы будем как на ладони у полицейских. Но главное было другое. Мою случайную спутницу надобно было срочно приодеть. Она даже на улицу выйти не могла, не было в чём. Как она все эти дни не замёрзла? Как не заболела?! Я ужаснулся. нужно было доставать деньжат. Нагружать Аурэла ещё и этими делами было уже слишком. Тем более, у всех девушек есть такие предметы обихода, о которых порядочным мужчинам знать не полагается. Должна же быть какая‑то маленькая женская тайна?! Я улыбнулся своим мыслям и приступил к работе.

Прошло не меньше двух часов, когда я наконец‑то закончил. Выключил компьютер и прислушался. В доме стояла неприятная тишина. Стараясь не шуметь, спустился в холл. Заглянул в гостиную. Девушка всё так же продолжала сидеть, тупо уставившись в телевизор. Я подошёл, отодвинул пульт в сторону и, опустившись рядом, притянул её к себе.

— Юлька, что с тобой?.. — Начал, было, я, но девушка буквально упала в мои объятия, залившись слезами. — Что ты? Что ты? — Забормотал я, окончательно растерявшись и не зная, что делать, гладя её по рассыпавшимся прядям, по плечам, пытаясь успокоить. — Юлька, не надо! Юленька, успокойся. Всё будет хорошо. Правда. Всё будет даже лучше, чем ты себе можешь представить. Самое страшное уже позади. Нам осталось совсем чуть‑чуть, выбраться отсюда и устроиться где‑нибудь тихо, мирно. Ты встретишь своего суженного. Я буду недалеко от вас жить. Приходить в гости и нянчить твою дочку, или сынишку. А можно обоих сразу. Они меня будут называть дедушкой. А я отращу бороду, белую такую, длинную!

Она вдруг зажала мне рот рукой. Я опять опешил. Хотел, было, отнять руку и обидеться, но потом решил, что не стоит этого делать. Подняв девушку на руки, отнёс в ванную.

— Давай, умойся. — Предложил я, держа её над раковиной.

Она, всё ещё продолжая всхлипывать, открыла краны и принялась приводить себя в порядок, сидя у меня на руках. Потом я отнёс её обратно и усадил на то же самое место.

— Вот так. — Сообщил я, опуская её на диван. — Хватит хандрить. Сейчас поедем в город, и ты купишь себе всё, что надо.

— Знаешь, у меня никогда не было папы. — Тихо призналась она.

Меня как обухом по башке долбанули. А я‑то, болван, размечтался!.. Чего себе нафантазировал?! Извращенец старый…

— Извини, Юля, я искренне хотел тебе помочь. Если чего не так сделал, извини. — Сказал я и вышел.

На дворе сияло солнышко. «Форд» сверкал своими никелированными частями, а заодно и зеркальными стёклами. В этой республике тонированные стёкла были запрещены, но на зеркальные это не распространялось. Я обошёл машину вокруг, внимательно разглядывая её при дневном свете. На вид форд был почти новенький. Но, зная мастерство некоторых механиков, стоило прежде хорошо подумать, а потом уж авторитетно заявлять. Покрышки точно были новые. Колпаки надраены до блеска. Забравшись в салон, осмотрел машину изнутри. Всё было в полнейшем порядке. Документы, ещё ночью положенные мною, в бардачке, аптечка, даже огнетушитель был. В багажнике лежал домкрат и запаска. «Чисто нашенский вариант». — Усмехнулся я. Отошёл на пару шагов и ещё раз критически оглядел машину. Нет, всё в ней было в норме. Никаких особых или подозрительных ощущений она не вызывала. Я вернулся в дом. Сунул в карман запасной пульт управления, какой был у Аурэла и вышел во двор.

— И куда ты собрался? — Спросила Юлька, стоя у машины.

— Иди в дом, замёрзнешь. — Посоветовал я.

— Значит, ты удираешь, а меня оставляешь в этом логове?

— Что за бредовые мысли у тебя? — Поморщился я. — Может, хватит? Давай по‑человечески?

— А я как? — Вскинула она брови.

Я не ответил. Разблокировал двери и принялся устраиваться на водительском месте.

— Я тоже поеду. — Заявила девушка, усаживаясь рядом.

— Как хочешь. — Отмахнулся я, открывая ворота.

Поездка вышла не очень весёлая, но и не муторная. Сначала я ограбил несколько банкоматов, выгребая из них всю имеющуюся там наличность. Потом эту же наличность стал тратить в магазинах и на базарах. Купил какой‑то саквояж, набитый до верху всякими щётками, расчёсками, зеркальцами, ножничками, маникюрными инструментами, флакончиками с разными мазями, жидкостями, и чёрти знает, чем ещё. Потом с трудом подобрал платье с туфельками и зимнюю курточку. Немного подумал и докупил с десяток колгот. Ну, не знаю я, что носят девушки?! Отогнал машину в какой‑то закоулок, и попросил Юльку примерить всё это. Сам походил возле, ожидая. Когда же она вышла из «Форда» я её просто не узнал.

— Здорово! — Восхитился я. Теперь дальше ты будешь сама себе выбирать. А то я ни фига в этом не понимаю.

— Ну, это же как‑то выбрал сам? — Не без ехидства, произнесла Юлька.

— Будет тебе.

Мы поехали тратить остальные деньги. Их, конечно же, не хватило. Пришлось ехать в столицу, благо это было недалеко, и грабить тамошние банкоматы, да обогащать частных предпринимателей.

Когда мы вернулись домой, солнце уже клонилось к закату. Перетащив все покупки в дом, я внимательно осмотрел машину, потом позвонил Аурэлу.

— Да. — Тут же отозвался парень.

— Аурэл, есть у меня к тебе вопрос.

— Слушаю. — Ответил он.

— Этот фордик, если набирать скорость, трещать начинает. Мне такие штуки не нравятся. Догадываешься, чем сие может закончиться в самый неподходящий момент?

Парень немного помолчал, потом сказал.

— Понял. У меня есть шестёрка с форсированным. Подойдёт пока я отремонтирую вашу?

— Она мне вообще больше подойдёт, чем фордик. Так что давай, гони её сюда. А этого западника забери.

— Понял. Буду через час. — Отрапортовал Аурэл.

Я вошёл в дом. Юльки где‑то не было. Видимо наряжалась. Я прошёл в гостиную, сел за стол и включил ноутбук. Почты было мало, зато основательной. Ознакомившись с одним единственным письмом, задумался. И было над чем. Большие, очень большие неприятности ожидали нас. До сих пор разыскивали только меня. Но был очень большой шанс, что скоро возьмутся и за девушку. Дело принимало серьёзный оборот. Хотя куда уже серьёзнее?! Дело сие имело политический подтекст. А игрища с власть предержащими не умещались в рамки моих интересов. Задумавшись, я не заметил, как вошла Юля.

— Не помешаю? — Спросила она.

Я, вздрогнув, поднял взгляд на неё.

— Нет, конечно.

Она прошла к дивану и элегантно, подобно девушке девятнадцатого века из арестократической семьи, присела на краешек.

— Где тебя так учили ходить? — Спросил я.

— Книжки надо читать. — С лёгкой неприязнью в голосе, ответила Юлька.

— По книжкам не научиться так красиво двигаться. — Возразил я, с любопытством её разглядывая.

— Я пришла поговорить. — Сказала она.

— Говори. — Согласился я, выключая компьютер.

— Я пришла серьёзно говорить, а не шутки шутить. — Предупредила девушка.

— Хорошо, хорошо. — Снова согласился я, а сам подумал, что нам сейчас только и осталось, как разбираться друг с другом.

— Я догадываюсь, что ты сейчас подумал. Но я действительно не собираюсь заниматься разборками. Меня, как и тебя, интересует наша дальнейшая судьба.

— Не торопишься ли?

— Нет.

— Ого, настолько серьёзно?! — Пошутил я.

— Да. Серьёзнее не бывает. — Подтвердила она. — Я предполагаю, и не без оснований, что тебе непонятно, как поступать дальше.

— Точнее, если можно. — Попросил я.

— Пожалуйста. Ты не знаешь, что со мной делать.

— Предположим.

— Ты не знаешь, куда тебе самому податься.

— Ошибаешься. Если б я был один, то подобной проблемы просто не возникло бы.

— Ты вообще не понимаешь, как вляпался в подобную ситуацию.

— Кстати сказать, как я вляпался в эту историю мне понятно. Непонятно многое другое. Отсюда сам собой напрашивается вопрос?

— А может пока без вопросов? — Чуть поморщилась девушка.

— Хорошо. Обойдёмся без вопросов. — Опять согласился я. — Видишь, какой я сегодня сговорчивый.

— У нас есть два варианта дальнейшего развития событий. Первый, это мы пробираемся в закрытую зону, чтоб попасть в город‑мечту.

— Куда?! — Опешил я.

— Ты плохо слышишь?

— Извини…

— Второй, я становлюсь твоей женой или любовницей.

— Кем?!

— Издеваешься?!

— Извини, но твои заявления настолько экстравагантны!.. если не сказать больше!..

— Всё? Наизумлялся?

— Да. Извини.

— Тогда продолжаю. Я становлюсь твоей женой или любовницей. На твой выбор. И мы устраиваемся где‑нибудь на западе, подальше от этого беспредела.

— Вариант с любовницей мне импонирует. Неужто согласишься? — Улыбнулся я.

— Прекрати паясничать.

— Та‑ак! Давай тогда по мере поступления предложений разбираться.

Она молча кивнула. Я потёр переносицу, немного подумал и заговорил.

— Проникнуть в закрытый город, особенно для нас, так же призрачно, как попасть в город‑мечты. И сложность даже не в том, что там куча заслонов. Всё это можно обойти при случае. Сложность в том, что нас ищут. Кроме того, в город‑мечты, как ты его называешь, попадают исключительно избранные. Там необходима вера, вера в любовь, вера в честь, вера в людей, в общем нужна всяческая вера. Надо быть кристально чистым, чтоб на тебя обратили внимание. Я себя таковым не считаю. Возможно, что я и ошибаюсь. есть там местечко и для таких. Но всё это из области фантастики. Смысл в другом. Нет такого города. Понимаешь, нет. В природе не существует.

— Почему Ты так решил? — Скептически улыбнулась девушка.

— Потому что нет в интернете ни одного человека из этого города. Было однажды когда‑то упоминание. Но видимо случайное. Скорее всего, кто‑то пошутил.

— А твой интернет всемогущ? Как вседержитель? — Откровенно улыбалась девушка.

— Знаешь!.. Слухи — это вещь не благодарная. Ещё высоцкий когда‑то об этом писал:

— Ну, так пойдём и посмотрим, слухи это или враньё?!

— При этом рискуя собственной жизнью?!

— Кто не рискует…

— Ты знаешь, риск — дело хорошее. Но благоразумный риск.

— Риск бывает благоразумным?

— Да нет. Я не так выразился. Мне кажется, что любой риск должен быть оправданным. Когда знаешь за что рискуешь, то и риск благородным кажется.

— А разве город‑мечты — это не благородная цель?

— Как тебе сказать?.. Разговоров много, доказательств никаких.

— А какие тебе нужны доказательства?

— Ммммм!.. — Замялся я.

— Теперь понял?

— М‑да!.. Ты хочешь сказать, что ушедшие туда не возращаются?

Она молча смотрела мне в глаза. Её вера была столь непоколебимой, что я тоже поверил. Взял, вот так, и поверил. Сразу, и бесповоротно.

— Ну, хорошо. — Сдался я. — Если честно, то я тоже всегда верил в этот город. Правда, не знал, как туда попасть. А проникнуть в закрытую зону боялся, вдруг всё это легенда? Вдруг всё это брехня, подстроенная нашими средствами массовой информации? Что тогда?!

— Тогда вступит в действие второй план.

— А так у нас хоть надежда будет. Понимаешь?

— А для чего пустая вера?

— Без надежды жить нельзя.

— Неужели другой надежды не найдётся?

— Найдётся. Наверное, найдётся.

— А вдруг нет? — Как‑то очень уж умиротворённо поинтересовалась Юля.

— А может и нет. Ладно. Уболтала. Проверим этот зыбкий шанс эту сказку. Ведь других вариантов нам не предоставили. И ты хочешь, чтоб твоя идея попасть в город стала моей? Или не так?

Девушка кивнула, с нескрываемым любопытством наблюдая за моим выражением лица.

— В крайнем случае, один из нас туда может попасть. Не будем уточнять кто именно. Но ты говорила о двух вариантах. Вот и встаёт вопрос: если мы не сможем попасть в город‑мечту, я не говорю про закрытый город, туда мы проберёмся, в этом я не сомневаюсь, хоть и непросто это будет сделать. Так вот, если мы не попадаем в город‑мечту, что тогда? Ты предлагаешь мне себя. Честно говоря, весьма соблазнительное предложение. Однако есть но.

— Какое, сэр? Потрудитесь изъясняться проще! Какое именно «но»? — Кокетливо поторопила меня с ответом девушка.

— Мне трудно вести беседы с тобой на подобные темы. — Замялся я, на самом деле не зная, как себя вести и что говорить. — Понимаешь?.. Ты молодая, красивая девушка. Вполне возможно даже мужчины ещё не знала.

Моя собеседница при этих словах слегка порозовела.

— Тут ничего зазорного нет. Действительно, я не знала мужчин. И предполагаю не знать их, кроме своего избранника.

— Похвально. Но как же быть тогда со мной?

— Да проще не бывает!.. Вы и есть тот самый избранник. И другого мне не надо.

— Бред! Мы с тобой всего два дня назад встретились. Как ты можешь знать твой я избранник, или это глупая шутка судьбы?

— А как ты знаешь, что хочешь есть? Кто тебе об этом говорит?

Я растерялся, не зная, что ответить.

— Знаешь, есть и переспать с кем‑либо — суть вещи несравнимые.

— Но принцип же один?

— Чушь какая!..

Я лихорадочно искал ответ на откровенно дурацкий вопрос.

— Но, право слово! Пойми же ты меня!.. Это же противоречит человеческому естеству?!

— Каким образом? Где это самое противоречие?

— Противоречие хотя бы в том, что молодое всегда тянется к молодому, но никак не к отжившему своё?!

— Ты хочешь сказать, что уже отжил своё и больше ни на что не годишься? — Она хитро улыбнулась. — Извини, но твои брюки говорят о прямо противоположном!..

— Ну!.. — Замялся я, косясь на свои вздыбившиеся штаны. — Это естественное положение вещей. Мужчина рядом с женщиной!.. А иначе и быть не может. — Спохватился я, укрываясь за столом. — Это ключи у меня там. Очень уж большие. Пульт, для ворот… — Неуклюже бормотал я, оправдываясь.

— Ты не ответил на мой вопрос. В чём противоречие? Твои возражения мы уже отмели, как не состоятельные. — Она пристально посмотрела мне в глаза. — Позволь напомнить, классики утверждают, что в прежние века мужчины твоего возраста безо всякого зазрения совести брали замуж молоденьких девушек. И не страдали угрызениями совести по такому пустяку.

— А девушки? — Возразил я.

— Мы же говорим о мужчинах, а не о девушках.

— Ну, это же было бог знает когда!.. Да и было ли на самом деле?! Это ещё вопрос.

— Ты сомневаешься в правдивости слов литературных классиков?

— Да нет. Не в том дело. Сейчас всё гораздо сложней. Здесь и воспитание, и эмансипация, чёрт бы её подрал, и представления о жизни совсем другие. Время другое, понимаешь?

— Не понимаю. Разве не может быть исключений в любом времени? Архаизмы, так сказать? Посмотри, деятели культуры сплошь и рядом женяться на молоденьких девушках. Один взял за себя на сорок с лишним лет моложе. Другой на тридцать… О чём речь? Это же не единичный случай.

— Но я не деятель культуры?!

— И что?! Это сплошь и рядом. Молодые ребята нынче не в чести потому, что не могут ни обеспечить финансовое благополучие, ни защиту вообще.

— Не знаю.

— Тогда в чём вопрос? Поясни?

— Я не могу тебе объяснить этого. Может я не так воспитан?.. Может это моё искажённое представление о жизни?.. Не знаю. Но мне, кажется, тебя не должен интересовать пожилой мужчина.

— Почему кого‑то интересуют молодые мужчины, кого‑то молодые женщины, кого‑то малолетки, а кого‑то козы?! — Усмехнулась она.

— Не понял. — Искренне удивился я.

— Я имела в виду, почему существуют гомосексуалисты? Почему лесбиянки? Или это нарушение природного баланса?

— Не знаю. Я действительно не понимаю этого. Я бы даже сказал хуже, я терпеть этого не могу.

— Значит, по‑твоему, это аномалия? — Прищурилась она.

— Наверное, да. — Неуверенно согласился я.

— Следовательно, моё желание стать твоей спутницей жизни можно рассматривать как извращение?

— Понимаешь?.. — Скривился я. — В том‑то и беда, что данный случай я не воспринимаю как аномалию. Скорее как дар божий, что совсем невозможно!.. Невероятно!..

— То есть, Ты хочешь сказать, что этот случай укладывается в рамки твоих представлений о любви? — Она продолжала пристально смотреть мне в глаза, а я не мог отвести взгляда, не имел права, иначе бы все мои доводы были бы восприняты как фальшь, обман.

— Не знаю. — Честно признался я. — Сознаюсь, глубоко в душе я мечтал и продолжаю мечтать об этом, но понимаю, что это неестественно. Так быть не должно, но очень хочется.

— Вот Ты и противоречишь сам себе. — Вздохнула она.

— Да знаю я, что противоречу!.. — Воскликнул я. — Попробуй помочь мне разобраться во всём этом, а не тыкай носом в то, чего не заметить может только слепой!.. Конечно, если он при этом ещё и не полный дибил.

— А как тебе помочь? — Поинтересовалась она.

— Не знаю. — Я опустил голову. — Не знаю. А если бы знал, наверное, не сказал бы. Потому что только твой ответ, твои мысли могли бы поручиться за правоту моих слов. Но их нет, а значит, я натуральный извращенец, и надо открыто в этом признаться.

— Не передёргивай.

— В смысле?

— Это я по твоим представлениям извращенка, а не ты.

— Ну, — усмехнулся я, — внешне тоже можно выглядеть приличным человеком, а в мыслях быть полным уродом.

— Ты никогда в жизни не видел настоящей женской любви. — Тихо констатировала девушка.

— Может быть. — Согласился я. — А может я просто её не понял.

— Нет. У тебя просто не было той любви, которую ты бы хотел иметь. А то, что тебе предлагалось не соответствовало твоим представлениям о любви. Пришло время. И вот я сижу, можно сказать, у твоих ног и умоляю взять меня, если не в жёны, то хоть в любовницы. Как, по‑твоему, это выглядит со стороны? Нормально?

— Прости. — Я ссутулился. — Ты совершенно права. Но мне так надо знать, в чём же я неправ, или наоборот, прав?!

— Неправ ты лишь в том, что не веришь людям. А прав в том, что любовь штука серьёзная. Её нельзя заставить прийти тогда, когда хочешь, и к тому, кого хочешь. Ты в своей молодости не сумел нарисовать себе образ той единственной, которую хотел бы обрести в качестве друга. Настоящего друга. Отсюда и твои мытарства без любви.

— Нет. Ты ошибаешься. — Покачал я грустно головой. — Была у меня такая любовь. Я для неё готов был горы своротить. Я себя ломал. Не скажу, что ломка была болезненной… Скорее наоборот, сладостной. Я стремился к прекрасному, понимая, что мне до совершенства очень, ну уж очень далеко. Так почему бы и не приблизиться?! Я даже был рад тому, что переустраивал свой мир, свою жизнь. Без той единственной жизнь казалась глупой и ненужной. Может быть?.. Да что там может быть!.. Так оно и было на самом деле!.. Я женился назло ей, чем и обрёк себя на чёрти что, а главное, испоганил жизнь ни в чём неповинной душе.

— Расскажи? Может мы вместе разберёмся, в чём же была ошибка? — предложила она.

— Увы. — Я слабо качнул головой. — Этого я сделать не смогу.

— Почему? — Удивилась она.

— Тогда я буду вынужден рассказать то, что принадлежит не одному мне. Тем самым, будет попран и мой внутренний кодекс чести, и присвоено право единоличного владения, а так же распространения подобного рода информации.

— Извини, но это же смешно?! — Улыбнулась она. — Что ты можешь рассказать? О постели? Но что тут секретного? С каждым такое случается хотя бы раз в жизни.

— Да. С каждым. — Серьёзно согласился я. — Но есть вещи, которые могут знать только двое и никто больше.

— Хорошо. Я соглашусь с твоими доводами, если ты сможешь представить мне хоть один образчик… Ммм‑м!.. Пример, такой интимной тайны? — Предложила она.

— Приведя тебе пример, я нарушу одну из подобных тайн. Разве я имею на это право? — Грустно улыбнулся я. — Ты призываешь меня к предательству.

— Ни в коем случае! — Воскликнула она. — Боже меня упаси делать это!.. Ты опять всё воспринял неверно. Ведь не обязательно называть имена, места и другие факты, которые могут пролить свет на события и людей с кем всё это было.

— Да, но одного из них ты уже будешь знать. — Усмехнулся я.

— Предположим. — Согласилась она. — Но ведь ты можешь рассказать не из своего арсенала?!

— Тогда я не смогу передать всех оттенков.

— Но ты же можешь их дорисовать?

— Бред!.. Передать словами это просто невозможно.

— Но ты же художник?! Для тебя слово — инструмент?!

— Художник. — Проворчал я. — Какой я к чёртовой матери художник? Я компьютерщик. Бывший музыкант, а теперь никто… — Помолчал, и добавил. — А каково тебе будет жить со мной после таких признаний? — Я решительно взглянул ей в лицо.

Девушка на мгновение замерла, обдумывая предложенную ситуацию.

— Я пойму. — Тихо, очень тихо сказала она, не отводя взгляд.

— А у меня есть все шансы потерять обретённое навсегда, зато получить ответ на так интересующий меня вопрос. Ты понимаешь, что это риск, граничащий с жизнью?

— Разве?!

— Ну, если это не так, то нам и говорить в общем‑то не о чём.

— Да. — Согласилась она и опустила глаза.

— И ты хочешь, чтобы я рискнул?

— Если честно, то не знаю. — Призналась она.

— А я знаю. Знаю точно, что после своего рассказа потеряю тебя навсегда. Но не это меня останавливает. Меня останавливаешь ты.

— Чего? — Она вскинула свою прелестную головку.

— Я не могу тебе всего этого рассказать, потому что ты просто меня не поймёшь. Не перебивай. — Попросил я, видя, что девушка намеревается возразить. — Не перебивай. Я сам собьюсь. Дело в том, что вещи, о которых я мог бы рассказать, тебе совсем неизвестны. Эти ощущения, эти чувства!.. Ты никогда ещё этого не испытывала, а потому я сброшу ту самую вуаль таинственности, что сейчас завораживающе зовёт тебя юную, романтичную, готовую на самопожертвование ради возможно ошибочного ощущения любви. Ты мечтаешь о том, чего ещё не испытывала. Но, узнав об этом из посторонних уст, ты можешь навсегда потерять интерес и вкус к новым ощущениям. Видимо, именно поэтому и появляются розовые, которые боятся того, чего с ними никогда не происходило. Или наоборот, произошло, но не так приятственно и хорошо, как бы хотелось, а повторять чужие ошибки им не хочется. Личный опыт — великая штука, но и партнёр должен быть на высоте.

— А ты, значится, не уверен, что окажешься на таковой? — Вставила таки свои пять копеек она.

— Ты жестока. Но жестокость твоя оправдана. И я тебя понимаю. Даже больше, одобряю выбранную тобой линию поведения.

— Скажем, не поведения, а манеру вести дискуссию. — Предложила поправку девушка.

— Скажем так. — Согласился я. — Но суть от этого не меняется. До сего момента я, над поставленным тобой вопросом, честно говоря, не задумывался. Но сейчас могу признаться… Да, немного есть. Но, я бы всё равно рискнул. Рискнул, потому что делал бы это с любимой девушкой, так же любящей меня. Вместе мы бы решили проблему, если б она вдруг возникла б. Только, я думаю, этого бы не случилось.

— Ты прав. Этого просто не могло бы случиться. — Подтвердила она.

— Вот видишь, кое в чём у нас с тобой уже взгляды совпадают. — Улыбнулся я.

— И всё же!.. Ты не сказал главного.

— А что, по‑твоему, главное?

— Ты не привёл пример, о котором шла речь.

— Милая моя девушка!.. — Печально улыбнулся я. — Как можно рассказать о счастье?! Как можно передать, кому бы то ни было, ощущение восторга?! Безмерного блаженства?! Чувство радости и безумного веселья?! Желание не прекращать этот миг никогда, ни на мгновение!.. Сводящее с ума желание раствориться в любимой, стать единым целым с ней раз и навсегда!.. Видишь, как это скучно выглядит в словах?

— Но тут ничего тайного нет? — Искренне удивилась девушка.

— А тайное добавь сама!.. — Предложил я, отворачиваясь к окну. — А главное попробуй понять, что это не просто слова, это осознание. По‑другому не выразиться.

— Что именно? — Не поняла она.

— Прикосновение его рук!.. Чужих рук… Рук постороннего мужчины… Перед которым ты впервые в жизни обнажена… Совсем без ничего, и он может трогать всё, что ему заблагорассудится… И там, где ему захочется… А ты, предвкушая сладкую истому, позволяешь ему всё это, и хочешь, хочешь большего, ещё и ещё большего чем уже есть… Ты сходишь с ума от скольжения его губ по твоей груди!.. Чувствуешь, как напрягается всё естество!.. Как тебе безумно хочется, чтоб он уже был в тебе… Один, единственный, родной… Как ты взлетаешь на крыльях неведомого тебе до селе чувства!.. Имя, которому, ты не знаешь, и никогда не узнаешь. Таких слов просто нет. Их ещё не придумали.

— И в чём же тайна? — Не унималась она.

— А в том и тайна… — я обернулся, заглядывая в её ясные зелёные глаза. — В том‑то и тайна, что каждый всё это ощущает по‑своему. А когда вдвоём!.. Этого не описал ещё ни один писатель. Да и вряд ли опишет. Ведь счастливчики — эгоисты. Испытав однажды подобное, они никогда и никому, ни за что в жизни не расскажут про это.

— И ты всё это чувствовал с ней? — Девушка слегка покраснела и запнулась.

— Увы… — Тяжело вздохнул я. — Это чувствовал лишь я один.

— Почему ты так говоришь? Ведь ты же не мог знать, что чувствовала она?!

— Знал, и знаю… — Сказал я, как отрезал.

Мы немного помолчали. Я бездумно уставился куда‑то в темноту выключенного монитора, на кисти своих рук, лежащих на крышке полированного стола. Она, внимательно изучая моё лицо, как будто впервые увидела этого начинающего стареть, слегка поседевшего, но ещё не увядшего до конца, мужчину. Мужчину, которого она решила облагодетельствовать. Одарить любовью и лаской, заботой и счастьем. Но, как выяснилось, всё это оказалось очень и очень не просто.

— Откуда? — Едва слышно спросила она.

— Она сама и рассказала.

Я поднялся из‑за стола и подошёл к окну.

— Неправда. — Шёпотом произнесла девушка. — Это не правда! — Уже громче повторила она. — Это ложь! Это настоящая ложь! Это было враньё! А ты! А ты поверил! — Она почти кричала, стоя у стола, опершись своими кулачками в столешницу.

— Нет. Это была правда. — Тихо, но твёрдо, возразил я.

— Почему? Почему ты решил, что это правда? Я не верю! Я хочу у неё спросить. Мне‑то она скажет?!

— Не скажет. — Отрезал я. — Не скажет. Хотя бы потому, что я тебе никогда не назову имя той, что умерла в моём сердце навсегда. И не потому, что сказала правду. У неё своя жизнь. Своя семья. Да и зачем ворошить прошлое?!

— Докажи. — Потребовала она.

— Что?

— Докажи, что она сказала правду.

— Как?

— Что как? — Растерялась девушка.

— Как доказать?

— Ну… — Замялась Юля. — Что она сказала тебе такого, что ты поверил?

— Она доходчиво с примерами и ссылками, на имеющийся уже опыт, объяснила, какое именно мужское достоинство ей больше нравится. — Ответил я, снова усаживаясь в кресло.

— Неправда! — Вскрикнула она. — Так не бывает! Так не может быть!

— Откуда ты знаешь?.. — Устало спросил я. — Именно так оно и было.

— Значит, она лгала! Не могло быть так у любящих людей! Не могло!!! — Яростно протестовала Юля.

— Не знаю. — Ответил я. — Может и могло. А может и нет. Мне бы хотелось верить, что меня действительно не до конца любили. Или может не совсем правдиво!.. Но ведь это будет самообман. Порой люди не могут узнать некоторых вещей, пока не познают друг друга в… — Я запнулся.

— В постели. — Договорила она за меня.

— Я бы сказал в интимной сфере. Так будет точнее. — Откорректировал я.

— Не верю. — Продолжала упорствовать она. — Не верю, и всё.

— Верить, или не верить, твоё право. Я поверил. Поверил, потому что знал, потому что чувствовал, она не лжёт, она была искренна в тот момент она не солгала ни на йоту. Может любила по‑другому. Но это не может служить ей обвинением. Это скорее моя вина, что не смог понять этого раньше. — Мрачно завершил я своё повествование о первой любви.

— Но как?! Она же то же не смогла распознать этого раньше?! — Протестовала девушка. — Откуда она могла знать? Ведь она, как и ты, до того не знала мужчин. И просто не могла знать, что ей понравится, а что нет.

— В том нет её вины.

— Почему ты её оправдываешь?

— Потому, что она женщина.

— Это не оправдание. Ты ведь тоже не знал? — Вкрадчиво поинтересовалась девушка. — Откуда ты мог знать? Или у тебя уже был опыт?

— Был.

— Врёшь. По тебе вижу, не было. Значит, ты так же был неопытен, как и она? Тогда и для тебя это было впервые в жизни? Иначе бы всё было по‑другому? Или не так?

— Да. Так. — Вынужденно согласился я, вспоминая, что всё было совсем не так однозначно, как это звучит сейчас. — Но мужчина в подобных делах обычно виноват в первую очередь. Так повелось. Так должно быть. Мужчина всегда может исправить свою ошибку. Так было всегда. Девушка никогда. Она, как минёр на минном поле, ошибается только один раз. Мой друг говорит, что мужчины любят телом, а женщины душой. И он прав, как это не парадоксально звучит. Отсюда и разница в понимании любви. Девушка может раскрыться только для одного, единственного. Одарить его всем тем, что недоступно другим. Но если она ошиблась в первый раз, начинается поиск. Второй, третий, двадцать пятый!.. Она становится заложницей инстинкта, мастером своего, случайно приобретённого, ремесла. Она знает о любви всё, может делать с мужчинами всё, что угодно, но всё это плотские утехи, которые любовью, увы, не назовёшь. Любовное таинство переходит в разряд утоления сексуальных потребностей, становится обыденным, скучным, банальным. В погоне за одним приобретаешь другое, напрочь теряя истинное. Такая женщина любит телом, как мужчина, но не душой. Достигая материального совершенства теряется духовное. Золотой середины здесь нет и быть не может. Поэтому именно мужчины, прежде чем сделать последний шаг, должны всё тщательно взвесить. Ведь от их решения зависит судьба, а порой и жизнь одного из чудеснейших созданий всевышнего — женщины. Так что вины той девушки нет.

— Есть. — Решительно заявила Юля. — Есть. Если люди любят друг друга, любят по‑настоящему, без обмана, то между ними всё должно быть самым лучшим.

— А ты уверена в своей любви ко мне? — Спросил я.

В ответ она поднялась и принялась расстёгивать свою кружевную кофточку, обнажая белоснежные плечи, тонкой работы бюстгальтер, нежно‑розового цвета.

Я смотрел на неё, понимая, что остановить нельзя, но и принять эту жертву так же нет никакой возможности.

— Любимый!.. Любимый!.. — Шептала она, гладя мои волосы, плечи, лицо. — Вот оно, счастье, о котором ты говорил. Настоящее!.. Для двоих!.. Я люблю тебя!.. Только тебя!.. И никто, ни один мужчина во всей вселенной мне не нужен. Я хочу быть только с тобой. Всегда!.. Везде!.. Ведь это так прекрасно — найти свою любовь!.. Настоящую, без обмана… Всепоглощающую, и вседарящую!.. Любовь для двоих!.. Я благодарю Бога за дар, который он сделал для меня, явив тебя. Спасибо, любимый, спасибо за то, что ты есть!.. За то, что я встретила тебя!.. За то, что я полюбила!.. Полюбила на все жизни, если таковые есть на самом деле. Другой судьбы мне не надо, ни за какие блага. Я люблю тебя, родной!..

А я держал её в своих объятиях и думал, что всё в этой жизни повторяется. Что у всех женщин только один аргумент, на их взгляд единственный и неопровержимый. Что порыв обыкновенной жалости они чаще всего принимают за истинное чувство. А когда приходит прозрение, обратного пути уже нет. И приходится мириться с происшедшим всю оставшуюся жизнь. Или всё начинать заново!..

Как‑то неожиданно и совсем не к месту всплыл образ наивной еврейской девушки Засиль, которая обнажённых мужчин не видела даже по телевизору, что было невероятно в наше время. Девушки, которая о появлении детей знала лишь теоретически из учебника анатомии за восьмой класс. Девушки, которая никак не могла преступить чрез черту морали и чести, заложенную в неё с молоком матери, не нашедшую ничего лучше, как решить проблему, придя ко мне. Мне стало нестерпимо стыдно.

 

Глава 7

Отрезвление пришло столь же неожиданно, как и опьянение. Я отпустил это столь хрупкое и желанное счастье. Наклонился, поднял упавшую кофточку. Накинул на плечи девушке и принялся застёгивать пуговички с крючочками, стараясь как можно меньше касаться соблазнительных бугорков. Она изумлённо смотрела на меня.

— Успокойся. — Сказал я, оглядывая дела рук своих. — Давай для начала мы проберёмся в закрытый город. Посмотрим, существует ли на самом деле город‑мечты. А там и решим, что делать дальше. Если он есть, то попробуем туда попасть. Для тебя честь — пропуск в него. Что для меня может послужить таким пропуском, мне не известно. Зато хорошо известно, что, нарушив кодекс чести, я стану той самой преградой, не пустившей тебя к твоему счастью.

— А ты? — Как‑то по‑детски спросила девушка.

— Откуда я знаю?! Сначала надо туда попасть, а потом уже предполагать или решать, если нам предоставят такую возможность.

— А мне туда без тебя не надо. — Вдруг решительно заявила Юлька. — Понимаешь, мне ничего без тебя не надо. Мне ты нужен, а потом всё остальное.

— Юль, — успокаивающе погладил я её по плечу. — Может быть, ты и есть тот самый пропуск в этот город для меня. Ты так не думаешь?

Она некоторое время смотрела мне в глаза, потом обняла и заплакала.

— Ну что ты? — Удивился я.

— Спасибо, милый. Я люблю тебя. Понимаешь, люблю. — Всхлипывала она у меня на груди. — Ты прав, если бы ты знал, как ты прав.

Дорого бы я заплатил за то, чтобы понять, как она всё это узнаёт.

Неестественно громко хлопнула входная дверь. Я отпустил девушку.

— Успокойся. Всё будет хорошо. — Говорил я, усаживая её на диван. — Погоди, я сейчас воды принесу.

— Я принесу. — Раздался голос Аурэла.

— Ты сама не знаешь, как ты мне сейчас помогла.

— Мы друг другу помогли. — Всхлипнула Юля, и улыбнулась.

— Вот так‑то лучше. — Обрадовался я. — Не люблю я плачущих девушек.

— Почему? — С интересом спросила она, извлекая из незаметного кармашка микроскопический платочек.

— Я не знаю, что с ними тогда делать. — Честно признался я.

— Их поят хорошим вином. — Сообщил Аурэл, входя в гостиную и неся на подносе бутылку шампанского с тремя фужерами.

— Ого! — Воскликнул я. — У нас сегодня праздник?

— Знаете, может быть да. А может и нет. — Покраснел парень.

— Давай, колись. — Потребовал я. — Мы уж сами определим, праздник это или нет.

— Ещё одну минуточку. — Попросил он, выбегая из гостиной только для того, чтобы тут же вернуться с громадным букетом до черноты красных роз.

— Какая прелесть! — Восхитилась девушка.

— Подержите. Сунул букет ей Аурэл, ныряя в сервант за вазой. — Я сейчас, воды наберу. Погодите, секундочку.

Он снова выбежал.

— Ты знаешь, что сейчас будет? — Спросил я, убеждённый, в своих предположениях.

— Догадываюсь. — Ответила Юля, погрузив свой носик в розовый бутон.

— Вот, давайте букет сюда. — Вернулся Аурэл, принял из рук девушки цветы и сунул в вазу.

— Так. С шампанским можно предположить. — Начал говорить я. — Тебе удалось продать машину и очень даже недурственно.

— Верно. Согласился парень.

— Ну, что ж?.. Давайте выпьем. — Предложил я, принимаясь за бутылку.

— Хоть бы конфеты принесли. — Недовольным голосом сказала Юля.

— Одну минутку. Сейчас будут. — Аурэл снова исчез, чтоб появиться с коробкой конфет.

— Мне половинку. — Предупредила девушка.

— Нет, всем по полной! За удачу! — Не согласился Аурэл.

Юлька поморщилась, но возражать не стала. Мы выпили.

— Аурэл, а не кажется тебе, что ты нарвался на шерифовских ребят? У тебя будут большие проблемы с получением этих денег. Если не сказать больше. Машина им действительно нужна, тем более такая. Но вот с деньгами они расставаться очень не любят.

— Но мы же всё по‑честному. — Обиделся парень.

— Аурэл, я же тебя вчера предупреждал, в подобном бизнесе ни о какой чести говорить не приходится. Мой тебе совет. Готовься исчезнуть. И чем скорее ты это сделаешь, тем целее будешь.

— У нас всё оговорено. — Самоуверенно заявил механик. — Деньги будут на карточке. Машина в другом месте. Я даже контактировать с ними на прямую не буду. Всё через подставных лиц.

— Откуда эти лица взялись? — Спросил я, доставая из коробки конфету.

— Ну, кое‑кто из бывших холуёв толстяка.

— И ты продолжаешь им доверять? — Удивился я, с удовольствием надкусывая ассорти.

— А куда им деваться? Они тоже кушать хотят.

— Аурэл, дорогой, они давно уже у шерифа на службе состоят. — Уведомил я его. — Хочешь, список покажу?

— Ну? — Заинтересовался он.

Я включил ноутбук. Скользнул мышкой по папкам. Ввёл пароль. Ещё немного подождал и ввёл повторный запрос. Через минуту на мониторе высветились несколько фотографий с фамилиями, именами и прочими данными.

— Ну, как? Есть среди этих твои подставные лица? — Спросил я, внимательно наблюдая за выражением лица парня.

— Есть. — Ответил он, ткнув пальцем в одну физиономию.

— Ну вот. А ты говоришь. — Констатировал я свершившийся факт.

— И что теперь делать?

— Немедленно драть когти. — Посоветовал я. — Пока они не вычислили твоё логово. В чём я уже сомневаюсь.

— В чём? — переспросил он.

— В том, что они до сих пор не знают истинного адреса твоего дома. Настоящий дом, а не то место, где ты живёшь официально.

Девушка посмотрела на меня, потом быстро вышла.

— Что делать? — Растерялся парень.

— Я же сказал. Первое, чтобы я сделал на твоём месте, это сейчас же втихаря вернулся в мастерскую, угнал оттуда машину, желательно так, чтоб поменьше видели. И обменял её на что‑нибудь бегающее по воде.

— То есть? — Не понял Аурэл.

— Откомандировал бы её на пристань и обменял у ребят на хороший катер. Потом перегнал бы его сюда, перенёс необходимые вещички, и ночью дал бы дёру.

— Куда? — Упрямо спрашивал парень.

— Вниз по реке. Единственное, что я могу тебе предложить, так это бежать вместе с нами. Ты вляпался, следовательно, тебе угрожает такая же опасность, как и нам.

— Мои вещи готовы. — Сказала Юля, входя.

— Умница! — Похвалил я девушку, разливая остатки шампанского по бокалам. — Мои тоже. Осталось продумать пути к отступлению.

— Скажите, — неуверенно начал Аурэл. — А у меня есть ещё немного времени?

— Кто знает. — Пожал я плечами. Может быть у нас его уже совсем нет.

— Я хотел спросить вашего разрешения… — Замялся парень.

— В смысле? — Сделал вид я, что даже не догадываюсь, о чём сейчас пойдёт речь.

— Я хотел просить руки Вашей дочери. — Выпалил Аурэл.

— Что?! Так сразу?!

— Да. — Неуверенно согласился он.

— Тебе не кажется, что ты несколько торопишься? — попробовал приостановить излишнее рвение я.

— Нет. — Коротко отвечал молодой механик.

— Аурэл, мне кажется, что ты ошибаешься, делая столь скоропалительные выводы. Давай отложим этот вопрос на более подходящее время. — Миролюбиво предложил я.

— Нет. — Упрямо отвечал он. — Я как её увидел, сразу понял, это моя девушка.

— Ты собственник? — Усмехнулся я.

— Нет. Вы меня не правильно поняли. Я имел в виду, что другой мне не надо. Она такая красивая!.. — Покраснел он. — Я без неё сойду сума. Честное слово!

Я глянул на девушку. Она спокойно смотрела на парня через хрусталь. Мы оба молча ждали её решения. И тогда Юля ответила.

— Благодарю за столь лестное предложение. Однако вынуждена отказать, так как я уже обручена.

Парень тут же сник.

— Аурэл, давай не будем сейчас заниматься подобными вещами. Надо жизнь спасать. Ты представляешь, что с ней будет, если эти твари до неё доберутся? Ты этого хочешь? — Лучше бы я этого не говорил.

Парень аж побелел.

— Я скоро. Будьте готовы в любой момент.

— Стой. — Приказал я.

Он замер в дверях.

— Выкинь свой телефон. И немедленно. Только не здесь, где‑нибудь за воротами. Лучше в очистные брось его на ходу. И ещё. Гони сюда назад «Волжану». Заправь под завязку и гони. Чем быстрее ты приедешь, тем больше шансов у нас спасти девушку.

— Но Вы же сказали обменять…

— Мало ли чего я сказал. А теперь передумал. Давай, сначала пригони машину, а потом будем решать, что и как делать дальше. Времени у нас почти нет.

— Понял. Сказал он, выбегая во двор.

— Юля, я очень тебя прошу, выполняй всё, что мне придётся тебе приказывать. Хорошо? — Обратился я к девушке.

— Всё нормально. — Ответила она, целуя меня. — Я люблю тебя.

— Я тоже без ума от тебя. Сейчас оденься по походному. Чемоданы подготовь. Таскать не надо. Я сам вынесу. И во двор без моего разрешения не выходи. Кстати, в окна тоже не выглядывай. На всякий случай.

— Всё сделаю, как велено. — Прошептала Юлька, продолжая прижиматься ко мне и целоваться.

— Юленька, миленькая, честное слово, я готов умереть в твоих объятиях, но я не готов к тому, что ты можешь сделать то же самое в моих. — Пытался урезонить девушку я.

— Угу. — Ответила она, ещё раз поцеловала и убежала наверх.

Я вышел во двор. Жигулёнок стоял почти у крыльца. Ключи торчали в замке зажигания. Я осмотрел машину, открыл багажник и вернулся в дом за чемоданами. Потом вышла Юля с ноутбуком и нырнула на сиденье рядом с водителем.

— Будем надеяться, что нас ещё не засекли. — Сказал я, выезжая из ворот.

Через пятнадцать минут Жигулёнок занял прежнее место, приткнувшись почти в притык к крыльцу дома. Шестёрочка сиротливо ожидала решения своей судьбы. В замке зажигания так же, как и четверть часа назад, торчали ключи. Багажник был приоткрыт, как будто в него продолжают складывать вещи. Дом был поставлен на консервацию. Я выбрался через забор немного в стороне от фасада здания. Пульт спрятал в сарае соседнего дома. Наблюдательный пункт устроил в полукилометре от дома, на заброшенной вышке спасателей, предварительно заняв у Аурэла отцовский бинокль. Всё случилось именно так, как я и предполагал. Они приехали на трёх джипах, которые и спрятали в лесопосадке, не доезжая села километра полтора. Никакой охраны не оставили. Просто забросали машины ветками и ушли. Места они занимали профессионально. Через пять минут и мышь не проскочила бы сквозь их заслон. Но нас там уже не было. Девушку я спрятал в лесу вместе с чемоданами. Всё прочее вернул на свои законные места. Операцию по захвату наверняка назначили на тёмное время суток. А пока что сумерки медленно наплывали на деревню. Здесь больше делать было нечего. Я слез с вышки и отправился к джипам. Сами бандюги, если это были они, помогли мне решить главную задачу. Открыть их машины не составило никакого труда. А в багажниках каждой обнаружилось по ящику гранат и несколько брикетиков пластиковой взрывчатки. Не знаю, кого они собирались взрывать?.. провозившись минут пятнадцать, я подготовил хозяевам такой приём! Что мало не покажется. Пусть только придут. Поправил маскировку и пошёл вдоль дороги к лесу, прислушиваясь, не появится ли «Волжана». Тут был большой вопрос, как мне остановить парня? Было несколько вариантов, но все они были малопригодными. Пытаясь решить данную задачу, я не сразу заметил, что по дороге от леса несётся на всех порах машина со включенными фарами. Это явно не был механик. Не настолько он глуп, чтобы разъезжать в это время таким вот образом. Я вышел на дорогу, намереваясь проголосовать, одновременно сняв с предохранителя пистолет, и не помышляя вынимать его из кармана. Нет, убивать никого мне не хотелось. Да и вряд ли бы я попал хоть в кого‑либо. Стрелять мне ни разу в жизни не доводилось.

Джип немного проскочил мимо меня, но всё же затормозил. Из него высунулся водила, плюгавый мужичишка, в джинсовом костюме, наполовину облысевший.

— Чего тебе? — Недовольно буркнул он.

— Слышь, мужик, помоги, а? Машина у меня застряла. Не справился с управлением, заехал в кусты. А она, зараза, заглохла. Я пытался её завести, но где уж там!.. — Безнадёжно махнул я рукой.

— Пошёл ты. — Выругался мужик, хлопая дверцей.

— Петух. — Сказал я в приоткрытое окно и сделал пару шагов в сторону.

— Ты чо‑то сказал? — Переспросил мужик, открывая окно шире.

— Я сказал, что ты Машка барачная. — Ответил я, сделав ещё несколько шагов по направлению к кустам.

— Ах ты… — Он вылетел из машины, бросившись на меня.

Ни тогда, ни гораздо позже, я не смог бы объяснить, как это у меня получилось. Не собирался я делать этого. В одно мгновение в моей руке оказался нож. Не пистолет, который я приготовил, а нож!.. Тот самый нож, того самого охранника. Развернувшись на месте, сделав упор на левую ногу, я со всего маху вмазал им по горлу водилы джипа. Тот удивлённо на меня глянул, как‑то странно хрюкнул, сломался и лёг на землю. Я почему‑то сразу понял, что убил человека. Взял и убил. Вот так, запросто. Воткнул в него ножик в горляну, по самую рукоятку. Потом обшарил его карманы. Вытащил документы на имя Корулеску Георгия, небольшой пистолет, немного денег, в основном доллары и мобильник. Часы с руки его я тоже снял, а то у меня не было. Потом отволок труп в кусты. Выдернул нож и обтёр лезвие о брюки убитого. Посмотрел на землю. Странно, однако, следов почти не было. Немного чего‑то тёмного в одном месте и только. К утру вообще ничего не останется. Я вернулся к брошенному джипу, влез внутрь, осмотрел бардачок. Запасная обойма к пистолету, куча жвачки, две пачки презервативов, удостоверение служащего спец отряда, шприц и какие‑то ампулы. «Сволочь, явно собирался насиловать» — подумал я и тронул машину с места.

В лесу, съехал на обочину, забрался так, чтоб с дороги не было видно. Хотя куда там! Такая темнотища!.. Выключил двигатель, достал фонарик и пошёл искать Юльку.

Она ждала меня там же, где я её оставил. Два здоровенных чемодана валялись у её ног.

— Пошли. — Скомандовал я, поднимая вещи.

У джипа девушка на мгновение замерла. Посмотрела на меня, однако ничего не сказала. Из‑за темноты я не видел выражения её глаз, но догадался, что она хотела мне сказать в эти секунды прозрения.

— Забирайся на заднее сиденье. Береги компьютер, это наше спасение, наш пропуск в запретный город.

— Я поняла. — Покорно ответила Юля.

Чемоданы я аккуратно уложил в багажнике, после чего влез в салон, хотел, было, показать девушке, что её ожидало в случае нашего провала, но передумал. Самому жутко стало.

— Юленька. — Тихо позвал я девушку.

— Да. — Так же тихо отозвалась она.

— Я люблю тебя, Юлька. Очень люблю.

— Я знаю. — Как‑то печально ответила она.

— Жди здесь. Я пойду вылавливать Аурэла.

— Как ты собираешься его остановить? — Спросила она, явно желая задержать меня.

— Не знаю. — Честно признался я. — Там видно будет. Можно я тебя поцелую?

— Попробуй! — Засмеялась она.

Я перебрался на заднее сиденье рядом с девушкой, обнял её и прижался щекой к её такой тёплой, такой родной щёчке.

— Прости меня, Юлька. — Сказал я, и выбрался из машины.

Над дорогой висела тишина. Я ждал минут двадцать. Потом достал мобильник и набрал номер Аурэла.

— Да. — Раздался его голос.

— Ты что, не выбросил свой мобильник? — Удивился я.

— Выбросил. Это другой, но с тем же номером.

— Дурак ты. — Беззлобно выругался я. — Ты где?

— Подъезжаю к лесу.

— После моего звонка выключи телефон и больше не включай его. Не звони. Увидишь свет, немедленно тормози. — Дал ЦУ я и выключил телефон.

Через несколько секунд послышался гул мотора и тёмный силуэт машины выскочил из тьмы. Я включил фонарик, стараясь попасть в лобовое стекло. «Волжана» резко затормозила. Я плюхнулся на сиденье подле водителя.

— Вон туда. — Шепнул я ему на ухо, указывая лучиком фонарика направление.

Аурэл послушно свернул и покатил меж деревьев, время от времени подсвечивая подфарниками. Впереди блеснула вода.

— Глуши двигатель. — Всё так же шёпотом приказал я.

Парень послушался, но когда он попробовал вынуть ключи из замка зажигания, я ударил его по руке. Он только зашипел от боли, но ничего не сказал. Я показал ему «вылезай». Потом выбрался сам. Открыл багажник, достал ящичек с инструментами и принялся снимать номера. Аурэл, кажется, понял, в чём дело, потому что тут же извлёк ещё один такой же ключ и снял передний номер. После чего я знаками показал ему обойти машину и, упершись в багажник, взялся толкать Волжанку в реку. У парня чуть глаза на лоб не вылезли. Он заплакал, и, тем не менее, принялся мне помогать. Ещё одно усилие и машина сама покатилась под горку. Миг, всплеск, и на воде остались лишь тучи пузырьков.

— Пошли. — Наконец‑то сказал я. — Вытащи из своего мобильника аккумулятор и не вздумай включать его ни при каких обстоятельствах. Понял?

— Понял. Я ещё там (он кивнул на дорогу), когда вы позвонили, догадался и вытащил его.

— Молодец. — Похвалил я. Пошли.

Мы быстро нашли джип, сменили номера. Его родные последовали за «Волжаной» в реку.

— Машину хорошо водишь? — Спросил я.

— Не жалуюсь. — Ответил парень.

— Тогда садись за руль. Эти места ты лучше меня знаешь. Так что пока поведёшь ты.

Мы расселись. Вырулив на дорогу, Аурэл спросил.

— Куда?

— Направо.

— В город? — Уточнил он.

— Почти.

— А точнее нельзя?

— Можно. Нам надо обогнуть княжеский курган так, чтоб не попасть на глаза ни патрулю голубых касок, ни погранцам. Конечная цель село Стурзены. Знаешь такое? — Пояснил я.

— Знаю. — Коротко ответил парень, набирая скорость.

— Можешь включить фары. Мы сейчас не добыча. У нас фора часа два есть. — Усмехнулся я.

— Это как?

— Очень просто. Когда ты уехал, мы тут же собрались и смотались следом. Потом я долго наблюдал, за тем, как приехали бандюги и окружили дом. Кстати, помог бинокль твоего папы, заберёшь потом, в чемодане. Только не забудь. Так что мы очень даже вовремя смылись.

— Ну, Вы даёте! — Восхитился парень. — А джип откуда?

— Как тебе сказать… — Замялся я, чувствуя, что рассказать надо, а промолчать нельзя. — В общем, взял в займы.

— У кого? — Насторожился он.

— У некоего господина Георгия Корулеску.

— У Гоши?! Крыльчатки?! — Не поверил Аурэл.

— Ты понимаешь, мне как‑то было недосуг спрашивать у него кличку. Он был явно раздосадован, и хотел предложить мне посетить некое заведение весьма отдалённое от этих мест.

— Ты его убил? — Тихо спросила девушка.

— Да. — Так же тихо ответил я.

— Зачем? — Поинтересовалась она.

— Если б не я его, то он меня.

— Неужели нельзя было договориться по хорошему?

Я молча открыл бардачок и протянул ей две упаковки презервативов.

— Догадываешься, для чего они ему понадобились. — Спросил я.

— Выкинь. — С омерзением в голосе, произнесла девушка.

— Пока не могу. Вот будет речка, или ещё что‑нибудь… — Со вздохом отказал я, и сунул пакеты обратно.

— Что там? — Спросил Аурэл, не видевший того, что я показал девушке.

— Неважно. — Ответил я. — В общем, Гоши Крыльчатки, как Толстяка вместе с Шрэковским выкидышем больше нет. Где‑то уже сидят в предбаннике у господа в ожидании своей участи.

— Прости меня. Вдруг попросила прощения Юлька.

— За что? — Одновременно спросили мы.

— Я не тебе, Аурэл. — Ответила она.

— Понимаешь, милая Юля, пока мы доберёмся до места, вполне возможно, мне ещё не раз придётся убивать. Честное слово, признаюсь, как на духу, неприятное это дело. Сегодня мне довелось убить человека. Впервые в жизни. Я сам не понял, как это произошло. Но убил я его во имя спасения другого, любимого мною человечка. Ради которого я пол мира расстреляю, и рука не дрогнет. — Выдал тираду я и замолчал.

— Я тоже. — Ответил Аурэл.

— Но ведь ты… Тебя… — Всхлипнула девушка, не зная, как сказать.

— Я знаю. Знаю, что меня могут не пропустить. Зато ты попадёшь, а это для меня главное. Чтоб ты счастлива была. А остальное приложится. — Возразил я. — На этом предлагаю дискуссию временно отложить.

В салоне воцарилась тишина.

 

Глава 8

Некоторое время мы ехали молча. Джип плавно покачивался, убаюкивая. Улицы города давно остались позади. Впереди тёмным пятном маячила дубрава, когда‑то состоявшая из сплошь молодых дубов, нынче деревья повзрослели, возмужали. Правда, видеть их мы не могли. Тьма стояла кромешная. Тяжёлые, низкие Тучи обложили весь небосвод.

— За что не люблю осень, так это за её непредсказуемую погоду. — Сказал я, задумчиво разглядывая чёрный горизонт.

— А мне наоборот, осень нравиться своим буйством красок. — Сообщила Юля.

— Ну, не скажи. — Возразил я. — Весной красок куда больше, особенно оттенков, только мы их не замечаем, потому что пыли много и сами на крыльях летаем. Не до разглядываний. А осень — пора раздумий. В ней время как бы приостанавливается. Вы заметили, как быстротечна весна, и как долго тянется осень?

— А ты поэт. — Заметила девушка.

— «…о Музы… наставьте наших пиитов убегати пухлости многоглаголания, тяжких речений». — Сообщил я, погружаясь в философское состояние духа.

— Кто это? — Поинтересовалась Юлька.

— Александр Петрович Сумароков. — Ответил я.

— Школу вспомнил? — Снова спросила она.

— Нынче сие не в моде у составителей школьных программ. — Горестно вздохнул я.

— Тогда к чему бы это?

— Да так, размышления вслух. — Уклонился от ответа я.

— Осень переменчива, как люди. Тут она весёлая, щебечущая, а через мгновение злая, холодная. Потом вдруг спохватывается и превращается в застенчивую девицу, с засохшим весенним венком на золотистых волосах. Но и это ненадолго. Ей всё быстро надоедает, и вот вместо красавицы зрелая дама, с лёгкой печалью на увядающем лице. Ветер то собирает тучи в стада, то разгоняет, пресытившись их видом. — Вдохновенно произнесла Юлька.

— Ого! Так кто из нас поэт? — Улыбаясь, спросил я.

— Это так, экспромт. — Застеснялась несостоявшаяся топ‑модель.

— Юля, вы очень красивая и здорово говорите. — Подал голос Аурэл. — Вам бы книжки писать.

Я ждал, что ответит девушка. Она молчала, видимо раздумывая над предложением. В темноте салона не представлялось возможным увидеть выражение её лица, много говорящего взгляда. Но и так чувствовалось, что ей приятен комплемент. Хотя?.. Может и не комплемент вовсе?.. Что‑то неприятно кольнуло в груди. «Ревность — плохой попутчик»‑ Хихикнула догадка, и добавила, процитировав классика:

Я вздохнул. В своё время некий певец вещал с эстрады: «Мои года — моё богатство», и я, тогда ещё молодой пацан, Не знавший жизни, но верящий в прекрасное будущее, верил ему, даже гордился, что понимаю его. «Как молоды мы были, как искренне любили, как верили в себя»‑ Прозвучало где‑то на задворках подсознания. Молодо — Зелено!.. Как я ошибался?.. Скинуть бы лет двадцать, влюбиться в эту девчонку, увлечь за собой. Снова ощутить тот самый сладостный миг, который позже будет вспоминаться всю жизнь, как счастливое мгновенье… И такая тоска навалилась на меня… В этот момент зазвонил телефон. От неожиданности я вздрогнул всем телом. По‑моему это сделали все. Придурковатая песенка, где какая‑то дура собиралась нажраться червячков, доносилась откуда‑то из недр моей куртки. Я судорожно захлопал по карманам, отыскивая источник шума.

Звонил мобильник Гоши. Я посмотрел на экранчик. Номер был незнакомый. Аурэл тоже потянулся взглянуть на номер и молча покачал головой, давая понять, что и ему номер неизвестен. Немного подумав, я нажал кнопку сброса и положил телефон на панель под лобовое стекло, не отрывая от него взгляда.

— Ты на него смотришь, как на гюрзу. — Засмеялась Юлька.

— Ты знаешь, что‑то меня замутило. Ощущения какие‑то нехорошие. — Осторожно признался я. — Вообще не понимаю, зачем я взял его?

— Вот именно, зачем? Ну, машину понятно, а телефон зачем? — Спросила девушка.

— Я не только телефон взял. Я ещё и часы позычил, а так же бумажник и документы. — Ответил я, вспоминая, что ещё забрал у покойника.

— Мародёр. — Констатировала Юлька.

Я не ответил, просто не успел. Мобильник снова разразился, теперь уже какой‑то западной чушью. Осторожно протянув руку, я взял его двумя пальцами и взглянул на экран. Мне стало смешно. Не очень вежливо, толкнув Аурэла в бок, показал ему номер. Парень вздрогнул. Ещё бы?.. Звонил почивший в бозе толстяк. Я включил проигрыватель, дал немножко звука, чтоб голос не был чётким, и ответил на вызов.

— Да. — Коротко бросил в трубку.

— Добрый вечер! Георгий Варламович. Что это вы так долго не отвечаете? — Раздался вкрадчивый тенорок.

— Хм. — Неопределённо промычал я.

— Вообще забавно. — Засмеялась трубка. — Два покойника, находясь в распределителе между раем и адом, общаются посредством земной телефонии. Вам так не кажется?

Тут до меня дошло. Звонил тот, кто знал о смерти Витька, а так же имел свободный, неограниченный доступ к мобильному оборудованию компании, предоставлявшей услуги толстяку, а может быть и всем корешам. По всей видимости, труп Гоши они также уже нашли.

— Тогда скорее ночи, чем вечер. — Не стал ломать комедию я, и выключил плеер.

— Ну, смотря какую точку отсчёта брать за основу. — Возразил мой собеседник.

— Разумеется, на дальнем востоке уже день ясный. — Усмехнулся я.

— А на той стороне земли вообще вчерашний день. — Поддакнула трубка.

Я покосился на трофейные часы.

— Скорее утро сегодняшнего. — Внёс поправку я.

— Опять он меня уел. — Пожаловался кому‑то мой собеседник. — Слышь, сколько можно обижать старых, больных людей?

— Сколько нужно, столько и можно. — Усмехнулся я. — Хотя, если честно, не люблю никого обижать. Никогда этого не делаю, и делать не собираюсь. Не в пример некоторым…

— Некоторым — это надо понимать меня?!

— Ну, не меня же.

— И чем же это я тебя обидел? — Поинтересовалась трубка.

— Зачем за мной гоняешься? Чего я тебе сделал? На хвост наступил? Так не раскидывай, где не следует.

— Хвост то я подберу. Только не в нём дело. Дочь ты мою, кровинушку родимую, единственную стариковскую радость украл. — Натурально всхлипнул тенорок.

— Ой, ли?! Так уж и кровиночку?

— А ребятушек моих почто обидел?

— Каких ещё ребят? — Откровенно не понял я.

— Моих пятнадцать спецназовцев. — Уточнила трубка. — Зачем всех на клочки разодрал, как шакал?

— А ты у шерифа спроси? — Посоветовал я.

— Ай да молодец! — Похвалил тенор. — Как догадался, что не с шерифом говоришь?

— Много будешь знать, плохо будешь спать. — Ответил я.

— Правду говоришь, дорогой, я действительно в последнее время очень плохо сплю. Не даёт мне, старику, покоя девушка одна. Влюбился в неё, как пацан малолетний. Может вернёшь её и дело с концом?

— Не знаю, о чём ты. — Открестился я.

— Ой, знаешь, знаешь ты всё прекрасно. — Усмехнулась трубка. — Целый день по городу катался, шмотки бабские скупал. Да не простые, а подороже. Я уж не говорю о банке нашем бедном. И так деньжат не хватает, мировые капиталисты грабят, а помочь не желают. И ты тут как тут!.. Сколько автоматов грохнул? В какие расходы банкира нашего загнал? Дебет с кредетом не собрать месяцев пять теперь.

— Ох, какие всё‑таки вшивые у тебя осведомители?.. — Посетовал я. — Иначе б ты меня раньше вычислил.

— Опять ты меня уел. Сколько можно? Может, договоримся?

— Разве с волком можно договориться?

— А ты попробуй. — Предложил мой невидимый собеседник.

— Я ещё не самоубийца. — Возразил я.

— Ну, это как сказать. — Усомнился тенор.

— А ты так и говори, как есть.

— Хорошо. Зачем угробил моих ребят?

— Каких ещё ребят? Я никаких ребят не видел уже много дней.

— Не крути, дорогой, не крути. Для чего 3 джипа заминировал?

— Да о чём ты?

— Почему не хочешь отвечать?

— Потому что глупые вопросы задаёшь.

— А ты попробуй, ответь, может поверю. А поверю, так и прощу?

— А ты на моём месте как бы поступил? Оставил бы хоть одного на развод?

— Убедил. — Громко зачмокала трубка.

— Вообще‑то, прежде чем продолжать беседу, мне бы хотелось знать с кем приходится общаться? А то неудобно как‑то получается. Ты меня знаешь, я тебя нет. В культурном обществе так не принято. Пригласи шерифа, пусть представит. — Предложил я.

— Не могу. Шериф сейчас занят другими делами. Он тебя ловит. Боюсь, поймает раньше, чем я до тебя доберусь.

— И что тогда?

— Тогда я просто получу груду костей и мяса. — Печально сообщила трубка.

— Знаешь такую сказку: «Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл, а от тебя, шериф, и подавно уйду?» — Спросил я.

— Знаю. — Проскрипела трубка. — Только на этот раз тебе не уйти.

— Это ещё почему? — Спросил я, уже догадываясь.

— Да как тебе сказать?.. У меня другая сказка. Есть маленькое волшебное блюдце, а по нему яблочко катиться и всё показывает. Вот точечка движется прямо к границе Ромейской. Только вот что‑то сломалась моя тарелочка, нет чёткости. Но это временно. Возьмём карту и глянем. Ага, вот эта точечка, тут дорога одна идёт. Ну, как, будем говорить?

— Так тарелочку твою сломать недолго.

— Ну, и отремонтировать тоже.

— Сломать можно раз и навсегда. Никакой мастер не отремонтирует.

— Но пока что не сломал же?

— Это дело времени. Вот закончу разговор, сломаю. Что тогда делать будешь?

— Ты думаешь, у меня запасных вариантов нет?

— Не. Нету. Я не думаю, я знаю.

— На границе, куда ты так торопишься, шериф готовит тебе тёплую встречу.

— Благодарю за информацию.

— Смотри‑ка какой вежливый выискался.

— Да уж каким мать родила.

Некоторое время царила тишина, потом голос сказал:

— Ладно. Говорить будем?

— О чём? — Спросил я, соображая, что делать.

— Вот это уже другой разговор. — Похвалила меня трубка. — Значит так. Лично у меня к тебе нет никаких претензий. Ты поступал в строгом соответствии с обстоятельствами. Попал в историю случайно. Что обезглавил местную группировку, то даже хорошо. Помог мне решить кое‑какие вопросы. Спецназовцев, конечно, жалко, но что поделаешь, издержки производства.

— Ты бы хоть спецназ не оскорблял своими подонками. — Поморщился я. — Спецназ никогда не полезет в твоё дерьмо, тем более, не дураки же они, машины без охраны чёрта с два бы оставили. Так что не вешай мне лапшу на уши. Лопухи то были, а не спецназ.

— Гляди‑ка, какой наблюдательный?! — Удивился тенорок. — Молодец! Ценю! Тем более хочу встретиться и выразить личную признательность и благодарность.

— Что‑то у меня желания нет с тобой встречаться. — Поджал губы я.

— А зря. Я добрый, самый добрый человек на этом континенте.

— Прям‑таки на целом континенте? — Усомнился я.

— Правда, правда. Может и на целом свете, только я скромный, за весь шарик не отвечаю. — Заверила меня трубка. — Только давай к нашим овцам вернёмся. Ты зря Аурэла сорвал. Ему ничего не угрожало. И за машину ему б заплатили сполна. Таких механиков поискать надо.

— Можно подумать, у тебя механиков нет. — Не поверил я.

— Есть, конечно, но такого больше нет. — С сожалением сообщила трубка. — Ты отпусти его. Пускай возвращается. Машину у него купят, как договаривались, за ту же цену. Я даже за беспокойство пару тысяч доплачу.

— Это я у него потом спрошу. — Ответил я, извлекая из кармана мобильник, который мне вручил толстяк.

Вынув из него аккумулятор, открыл окно и выкинул по очереди, чтоб разбросало подальше. Аурэл, наблюдая за мной, в свою очередь достал свой мобильник и проделал то же самое. Я кивнул, мол, правильно сделал. Но когда он сделал жест, означающий разворот, я покачал головой. Он пожал плечами и предложил увеличить скорость. Я снова отрицательно качнул головой. Парень недоумённо уставился на меня. Я махнул рукой, мол, погоди, потом всё объясню.

— Вот это уже ближе к телу. — Обрадовался тенор. — С тобой мы уже решили, осталась девка.

— Ничего мы ещё не решали. — Возразил я.

— Ну, как же? Мы ж почти договорились, что у меня к тебе претензий нет. А это значит, что и прочие вопросы к тебе, от кого бы то ни было, снимаются, то есть ты человек совершенно свободный и суду не подлежишь.

— Гарантии. — Потребовал я.

— Какие могут быть гарантии у бога?

— А ты себя уже заместителем господа видишь? — Усмехнулся я.

— Ну не так выразился. — Смутилась трубка. — Не русский я, что можно поделать?!

— Ясное дело, что не русский. Чурка какая‑то безграмотная. Буратинка папы Карлы. Пинокио… Или по‑нашему просто полено. Выбирай нужное.

— А ты меня не оскорбляй, обижусь. — Пригрозила трубка.

— Ой‑ли? Тебе от меня чего‑то надо, так что обижаться не будешь. Ты у нас не обидчивый. Пока не обидчивый…

— Слушай, сколько можно? Зачем обижаешь аксакала? — Спросил невидимый собеседник.

— Какой к чёртовой матери ты аксакал? Ты представления не имеешь, как эти восточные дедушки говорить умеют. — Бросил я в раздражении. — Кончай шлангой прикидываться.

— Договорились. — Согласилась трубка. — Подводим итог. Остаётся девка. Ты оставляешь её в машине, мои ребята сейчас подлетят к вам, заберут её, а ты дуй, куда посчитаешь нужным. Аурэла отпусти вместе с машиной. Пусть едет домой. Обещаю, ничего ему не будет. Даже наоборот, помогу немножко.

— А подумать у нас есть время? — На всякий случай спросил я.

— Думай, дорогой, думай. Только раньше надо было это делать. Теперь уж поздно. Но, как я уже говорил, нет здесь добрее человека, чем я. Так что десять минут я тебе дам. А потом перезвоню. Не вздумай шутить, иначе я на самом деле обижусь, тогда уж точно плохо тебе будет. Ой, как плохо!..

И он отключился. Я мгновенно выдернул аккумулятор из гнезда и вышвырнул его за окно. Туда же последовал и телефон.

— Скотина. — Выругался я.

— Кто? — Невозмутимо поинтересовалась девушка.

— Я, конечно, кто же ещё? Какого дьявола меня дёрнуло этот мобильник взять? Да ещё и не выключить!.. Баран безмозглый!..

— А что? — Спросил Аурэл. — Что в нём особенного?

— А то и особенное, что по его волне нас запеленговали. Сейчас сюда на всех порах несутся вертолёты военно‑воздушных сил непризнанной республики.

Аурэл присвистнул.

— Но есть и добрый знак. Они до сих пор не знают, на какой машине мы сейчас удираем от них. Так что не всё так скверно, друг Гораций. — Похлопал я по плечу водителя.

— Так‑то оно так, но вертолёты летают быстрее, чем мы ездим. — Возразил он.

— Точно. Хуже будет, если они попробуют рассмотреть нас со спутника. Вот тогда нам точно хана.

— Какой спутник, папочка, посмотри в окно. — Предложила Юлька.

— А чёрт их знает, могут ли они видеть сквозь тучи? — Хмуро ругнулся я. Бережённого бог бережёт. А посему, дай‑ка сюда компьютер.

Девушка передала мне ноутбук. Запустив его, я вызвал на монитор карту местности.

— Аурэл, глянь‑ка сюда. — Позвал я парня. — Ты вообще в картах разбираешься?

— А как же? — Обиделся тот.

— Извини. Я забыл. — Пожал я ему руку чуть выше локтя. — Смотри, вот карта этой местности, я её заранее загрузил, как чувствовал. Можешь показать, хоть приблизительно, где мы сейчас находимся?

Парень молча, почти не глядя, ткнул пальцем в монитор.

— Понял. — Сказал я, увеличивая масштаб. — Между двух границ… Так… Лево руля, быстро! — Скомандовал я.

Парень, не задумываясь, выполнил приказ. Машина соскочила с полотна дороги и затряслась по кочкам.

— Левее. — Попросил я, глядя на дорогу. — Вот так будет хорошо. Теперь максимум скорости.

— Нас растрясёт. — Предупредил Аурэл.

— Пусть лучше растрясёт, чем из нас сделают фарш. — Ответил я. — Жми, друг, жми, как можно скорее. У нас в запасе не более пяти минут. Эта тварь уже подняла на ноги всё, что только можно поднять.

— Почему вы так решили? — Спросил парень.

— Потому что они отслеживали нас по Гошиному мобильнику. Сейчас рассчитают все возможные варианты наших выкрутасов и выберут наиболее реально исполнимый. А я никогда не отличался стадностью. Поэтому, жми, не смотри на кочки.

— Там возможны ямы. — Предупредил Аурэл.

— Какие ямы на колхозном поле?! Да и мы не без света пока, а овраги и прочее на этой карте отмечены. Так что предупрежу. Нам вот сюда надо.

Я указал на маленькую речушку.

— Там наверняка должно быть подобие моста. Обязательно. В крайнем случае переплывём. Машину бросим, что делать?.. Пешком дальше, или на попутках. Других вариантов не вижу. Пока не вижу. — Поразмыслив, добавил я.

— Точно, мостик там есть, деревянный. — Подтвердил Аурэл. — Самодельный, правда.

— Откуда знаешь? — Тут же спросил я.

— Ребята рассказывали. Лично я там никогда не был.

— Машину выдержит?

— Запросто. Для того и строили!.. Там контрабанду мелкими фургонами перегоняют. Мимо таможни.

— И что, пограничники не нашли?

— Скорее всего давно нашли, но это же их кормушка!.. А кто рубит сук, на котором сам сидит?!

— Ясно. Тогда тем более, нам к нему надо. Чем скорее, тем лучше. А за ним уже другое государство. Сплошные леса. Уйдём. Главное успеть раньше.

— Возвращаемся туда, откуда удрали. — То ли спросила, толи констатировала девушка.

— Увы. — Согласился я.

— Сколько километров до речушки? — Спросил Аурэл.

— По прямой около тридцати. Но нам надо чуток левее, значит, ещё километров пять в сторону.

— Многовато. — Задумчиво сообщил парень.

— Согласен. Только у нас есть ас автомеханик, который не будет объезжать каждую кочку, а поддаст на полную катушку.

— Нам не преодолеть тридцать километров за пять минут. — Обижено сказал Аурэл.

— Ты что, парень, дай бог нам за тридцать минут добраться. — Засмеялся я.

Машину нещадно швыряло, переваливало с боку на бок. Приходилось не только держаться, но ещё и оберегать включённый компьютер, да к тому же пытаться подключить к нему мой мобильник, чтоб выйти в нет за информацией. Дело было очень не простое. Может быть, мне это и удалось бы, но, как говорится, помешало это самое пресловутое «бы». Я обернулся назад, с намерением попросить Юлю мобильный подержать, а то рук не хватало, как вдруг заметил далёкое зарево. У меня внутри всё похолодело. Времени нам не оставили. Распихивая всё по карманам, и выключая компьютер, я заорал.

— Свет! Гаси свет!

— Зачем? — Не понял Аурэл.

— Идиот! — продолжал орать я, стараясь дотянуться до кнопки. — Посмотри назад!

Он обернулся. Далёкое зарево быстро двигалось в нашу сторону.

— Чем это поможет? — С дрожью в голосе, спросил Аурэл.

— Гаси свет, болван! — Буквально завопил я, дотянувшись таки до кнопки.

— Мы в реку въедем! Я же ничего не вижу!

— Успокойся, сейчас глаза привыкнут, и ты будешь немного видеть. — Сказал я, наблюдая за тем, что творилось позади нас.

— Я ничего не вижу, я ничего не вижу… — Продолжал ныть Аурэл.

— Да прекрати ты скулить. — Не выдержала девушка.

Парня как током стукнуло. Он дёрнулся, и замолк на полуслове. А сзади столб света вдруг остановился и поплыл параллельно нашему движению, но в противоположную сторону.

— Фуу‑у! — Выдохнул я. — Кажется, пронесло.

— Кого? — Спросила Юлька.

— Не хами. — Пригрозил я. — Аурэл, включи подфарники.

Тот мгновенно выполнил команду, одновременно со вздохом облегчения.

— Слабак ты, парень. — С сожалением сказал я. — Давай, тормози, будем меняться местами.

— Зачем? — Не понял он.

— Затем, что ты начинаешь труса праздновать. А нам этого как раз и не надо. — Сказал я. — Юленька, возьми компьютер. Правда, с ним тебе будет много тяжелее сидеть…

— Они возвращаются. — Ответила девушка, продолжавшая наблюдать.

Я оглянулся. Действительно, зарево немного приблизилось и двигалось строго по нашему курсу.

— Чёрт. — Выругался я. — А нам наверняка придётся делать левый поворот. Как бы не пересечься…

— Река! — Вскрикнул Аурэл.

Впереди что‑то темнело. Я не был уверен в том, что это речушка. Но спорить не стал.

— Юлька, возьми компьютер. — Попросил я ещё раз.

— Поклади на сиденье вместо себя. — Предложила девушка.

— Зачем? — Не понял я.

— Я буду сидеть рядом с тобой.

Я пожал плечами. Аурэл, кажется, ещё больше съёжился от слов девушки.

— Юль, тебе там удобнее будет. Ты сможешь хоть прилечь, а здесь так мотает, а будет ещё хуже. — Попробовал урезонить я её.

— Мы будем спорить? — Жёстко спросила она.

— Аурэл, сворачивай вправо. Там виноградники. — Скомандовал я.

— Нам же к реке. — Попробовал возразить парень.

— Слушай, мне некогда припираться с тобой. Видишь, на хвост сели. Драть когти надо, нет времени думать об уюте. Доигрались.

Но парень не стал меня слушать, а вжал педаль газа до упора. Машина дёрнулась, подскочила с места в карьер. Колёса пробуксовывали, но мы всё же двигались чуток быстрее. И вдруг джип рванулся так, что меня вжало в спинку сиденья, а Юльку почти снесло на пол. Оказывается, мы вырвались на грунтовую дорогу, проторенную тракторами, вдоль виноградников. И тут произошло самое ужасное. Раздалось жуткое шипенье, и машина резко накренилась на левый борт. Водитель чудом затормозил и на ходу выпрыгнул из салона. Я вылетел следом, успев таки сунуть вредной девчонке ноутбук.

— Запаска! — Крикнул Аурэл, пытаясь выдернуть из багажника запасное колесо.

Я помог выкатить тяжеленную запаску. Подхватил домкрат и побежал за парнем, лихо катившим колесо к пробитому. Когда он успел схватить ключи, и где нёс, я так и не увидел. Минуты три мы потратили на замену. Потом засунули испорченное колесо в багажник, и я сел за руль. Юлька уже сидела рядом.

— Зря. — Сказал я, включая двигатель и давая газ.

— Что, зря? — Переспросила девушка.

— Не притворяйся. — Сказал я сквозь зубы. Трясло неимоверно.

— А вот я так не думаю. — Возразила она.

— Прикрой рот, не то без языка останешься. — Сквозь сжатые зубы проинформировал я её.

Машина шла довольно быстро. По всей видимости, этой дорогой пользовались гораздо чаще, чем можно было предположить. Свет то приближался, то отдалялся, следуя каким‑то своим законам.

— Аурэл, — позвал я парня. — Когда мы меняли колесо, ты слыхал шум вертолёта?

Парень немного подумал, потом не очень уверенно ответил.

— Если честно, то я не прислушивался. А так чтоб явно, так нет.

— В том‑то и беда. — Пожаловался я. — Я тоже не слыхал, хоть и прислушивался. Специально.

Девушка толкнула меня в бок. Я повернул голову.

— Смотри! — Она указывала куда‑то в сторону.

— Гениально! — Выдохнул я, сворачивая вправо. — Здесь мы сможем немного переждать. Если, конечно, нас не засекли раньше.

— Тогда обложат как волков, и уйти некуда. — Констатировал Аурэл.

— Там река рядом. А за ней мало, что другое государство, ещё и сплошные виногдрадники. Не хуже леса. — Возразил я.

 

Глава 9

Через пару минут мы вкатились под летний навес. И вовремя. Стоило нам уйти с дороги, как яркий, слепящий свет прошёлся по тому месту, где мы были буквально минуту назад. Здесь же под какой никакой, но крышей, нас засечь было затруднительно. Я заглушил двигатель и выбрался из машины. Девушка последовала за мной.

— Ты бы лучше посидела в кабине. — Предложил я. — А то неровен час…

Низко над головой прошёл вертолёт, заглушая всё вокруг, так что ответа я не услышал. Да оно и к лучшему.

— Теперь утюжить будут. — Скривился я, когда шум немного стих.

— Я пока колесо посмотрю. — Толи спросил, толи сообщил Аурэл.

— Давай. — Согласился я. — Только будь всё время на чеку. В любой момент чтоб сразу в машину.

— А я в багажнике и буду смотреть. Ежели чего можете сразу ехать. Я как‑нибудь удержусь. — Засмеялся Аурэл.

— Шутник. — Сказал я, осторожно выглядывая из‑под навеса. — Ага. Блин. Как я сразу не догадался. Они барражируют вдоль границы, вот почему их курс так медленно сближался с нами. Они просто опасались нарушить кордон, тогда хлопот не оберёшься. Или аккуратно прочёсывали свой квадрат, на предмет уточнения, нашего местоположения. Ситуация усложнялась. Скоро они обнаружат дорогу, а подле неё навес. Дальше и догадываться не надо, куда мы исчезли?..

Я оглянулся. В багажнике едва тлел жёлтый огонёк. Оказывается, Аурэл зажёг фонарь станционного смотрителя и развернул его лучом внутрь. Где он его взял?

— Ты где такой прожектор раздобыл? — Не удержался я от вопроса.

— С собой прихватил, из «Волжаны». — Ответил приглушённый голос механика.

— Чёрт, а я даже не заметил, как ты его пёр.

— А он в сумке был с другими инструментами.

— Какой сумке? — Оторопело спросил я. — Сумки я никакой у тебя не видел.

— А вам до этого было? Вы машину топили, а я инструменты доставал.

— Ах ты, наглец! А я то думал, чего машина так трудно идёт. Оказывается, я её вместе с тобой пихал. — Возмутился я. — А вдруг бы утопил?

— Извините, шеф, но инструменты я не мог утопить. — Тоном сознающего свою вину, признался Аурэл.

— Я говорю, вдруг бы тебя утопил, голова садовая. — Пожурил я его.

— Меня можно. Инструмент, нет.

— Ладно, прощаю. Тут ты целиком и полностью прав. «Признаю свою вину, меру, степень, глубину».

— Да простятся Вам деяния земные!..

— Аурэл, куда будем уходить?

— В каком смысле?

— Видишь, они барражируют вдоль границы, так что нас найти дело времени. Причём, очень короткого времени. Машину придётся бросить вместе с твоими инструментами.

А если рискнуть?..

— То есть?

— То есть попробовать у них под носом прорваться на ту сторону?

— Ну, во‑первых, шума наделаем; во‑вторых, себя раскроем; в‑третьих, а может даже во‑первых, как ты себе это представляешь?

— Да так же! На газ и вперёд!..

— Сколько до моста?

— Не знаю.

— Вот то‑то и оно.

— А мы попросим их посветить нам их прожекторами, чтоб лучше дорогу видеть. — Не очень весело пошутил Аурэл.

— Ага, они с радостью тебе засветят ракеткой куда надо.

— Мужики, а вам не кажется, что если это машина Гоши, то в ней должно быть что‑то наподобие переговорного устройства? — Перебила нашу беседу девушка.

Говорила она, слегка задыхаясь, будто от быстрого бега.

— Слушай, а ты умница! — Восхитился я, бросаясь к машине.

Рация действительно оказалась замаскированной под плеером. Немного повозившись, я сумел включить её и принялся крутить верньер. Ещё через минуту под навесом раздались голоса.

«Босс, их здесь нет. Совершенно пустое поле. Ни колеи, ни фига, — Сообщили по всей вероятности из вертолёта. — Один летний навес, похоже на весовую. Что? А, здесь виноградники кругом». Ответа я не слышал, из‑за разрядов и страшного треска. Потом тот же голос продолжил: «Босс, я не идиот под пули лезть. Без прикрытия не пойду. Да и вертолёт посадить здесь негде. А! Так можно. Сейчас попробуем». Вертолёт сделал правый разворот, уходя не в сторону полей, а к границе. Манёвр я оценил гораздо позже, а в тот момент мне было даже невдомёк, что они задумали. Летательный аппарат заканчивал разворачиваться, когда в динамиках раздался крик: «Берегись! Стингер! Влево!». Я выскочил из салона и бросился из‑под навеса. Вертолёт резко накренился, в его корпус ударила громадная зелёная искра, тяжёлая боевая машина вздрогнула всем корпусом и камнем рухнула вниз. Раздался глухой взрыв, и облако пара взметнулось к тёмным тучам. Взрывная волна до нас едва дошла, расчленённая виноградными рядами.

— Ну, что, пошли, посмотрим? — Спросил Аурэл, непонятно каким образом оказавшийся рядом.

— Ты дурак, Аурэл. — Беззлобно сказал я. — Нам судьба даёт шанс уйти, а ты. Быстро в машину.

Как ни удивительно, но он опередил меня, успев при этом захлопнуть багажник и застолбить место за рулём. Юлька устроилась на заднем сиденье с ноутбуком. Я, хотел, было, пристроиться поближе к ней, но здравый смысл подсказал, что сейчас не до этого. Мы выехали на грунтовку и дали газ. Минут через десять радио захрипело. Кто‑то кого‑то вызывал. Я покрутил ручку настройки, но слышимость не улучшилась. Справа блеснула вода.

— А вот и спасительница наша, сударыня‑речка. — Сказал я, приглядываясь к местности. — Мост, кажется, выше. Давай чуть левее, а то скатишься в воду.

Водитель послушно выполнил манёвр и тут, одновременно с тенью моста, слева в кустах сверкнул огонёк.

— Юлька, ложись! На пол! — Крикнул я, выхватывая пистолет из кармана. — Аурэл, пригнись!

Длинная автоматная очередь прорезала тишину за окном. Я оглянулся. Из‑под моста виднелся свет. Не раздумывая ни секунды, я высунулся из окна и принялся палить по нему. Не знаю, попал или нет, но дикий вопль слышал не только я. Может, и не я вовсе угодил в того, что под мостом был, а тот, кто палил с другой стороны. Они ведь были практически на траверсе друг друга. Какой идиот так засады устраивает? Но в тот момент мне было не до анализа обстановки. Аурэл, к его чести, не обращая никакого внимания на происходящее вокруг, направил машину прямо на бревенчатую переправу, ни чуть не заботясь о том, сможем ли мы её преодолеть. В самый последний миг перед бампером мелькнула фигура человека, затем тупой удар и всплеск воды. Водитель и не подумал тормозить. Машина вылетела на мост, в один присест преодолела его и рванула прочь по такой же грунтовке, но уже по другую сторону границы.

— Молодец, Аурэл. — похвалил я парня, засовывая пистолет в карман. — Юленька, как ты там?

— Ничего. — Отозвалась девушка, принимая прежнюю позу. — Уже всё? — Невинным голоском поинтересовалась она.

— Почти. — Улыбнулся я. — Вот сейчас завернём за вон тот ряд, и я сменю Аурэла. Дальше моя территория.

— А почему вертолёт упал? — Спросила девушка.

— А чёрт его знает. — Ответил я. — Искра была вроде электрическая, но откуда там провода? За растяжки они зацепиться не могли, слишком высоко шли.

— Он же кричал «Берегись! Стингер! Влево!». — Напомнил Аурэл.

— Хочешь сказать, что их сбили?

— Всё говорит об этом.

— Но искра?! Зелёная!..

— А зачем они вообще разворачивались? — Продолжала допытываться вредная девчонка.

— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Знаешь? — Спросил я.

— А зря. — Не согласилась девушка.

— Что зря? — Переспросил я.

— Зря оторвали. Лицо испортили.

— А если серьёзно?

— А если серьёзно, то я, кажется, догадываюсь, что они хотели сделать.

— Ну? — Я вопросительно повернулся к ней.

— Садиться они не намеревались, так? — Скорее уточнила, чем спросила Юлька.

— Ну? — Согласился я.

— Да что ты нукаешь? Не запряг. — Возмутилась девушка.

— Извини.

— Они решили снести крышу навеса, чтоб можно было заглянуть внутрь. — Предположила Юлька.

— Точно. — Согласился я. — Вот почему они пошли на правый разворот, а не на левый!

— И почему же? — Заинтересовалась девушка.

— Чтобы крышей перегородило нам дорогу, окажись мы под навесом. — Сказал я и сам удивился. — А если б они начали левый разворот, то оказались бы нарушителями границы. Приятностей, скажем, совсем мало.

— А в нас не попали? — Снова спросила Юлька.

— В смысле? — Не понял я.

— В смысле — в машину не попали? — Уточнила Юлька.

— Думаю, что нет. — Не очень уверенно ответил я.

— Сейчас проверим. — Сказал Аурэл, сворачивая в проезд между рядами и останавливаясь.

Он выпрыгнул из салона, а я достал пистолет и принялся рассматривать. Слегка повозившись, вытащил обойму. Она была пуста. Я открыл окно и хотел, было, выбросить её, но благоразумие взяло верх. Сунув в бардачок пустую, достал полную. Не без труда втиснул её на место, ещё раз оглядел оружие. Чистить его я, конечно же, не умел. Да и надо ль было чистить? Я не знал. Понятия не имел, как это делается, и чем, а потому сунул пистолет обратно в карман и выбрался наружу.

Аурэл медленно обходил джип вокруг, внимательно осматривая кузов, подсвечивая себе железнодорожным фонарём. Меня же в первую очередь интересовали колёса. Обстучав каждое, убедился, что всё в полном порядке, влез за руль и стал ожидать решения механика.

— Всё нормально. — Сообщил он, устраиваясь на заднем сиденье.

Я и не заметил, что Юлька уже примостилась рядом.

— Ты, коза, как успела? — Удивился я.

— Как только ты вышел, я и перебралась. — Невозмутимо ответила девушка. — Что у нас дальше по программе?

— Дальше? — Спросил я, запуская двигатель. — Дальше, нам надо постараться успеть поскорей добраться до Березина. Там мы сменим машину.

— Понятно. — Удовольствовалась ответом Юлька. — А что мы будем делать с Аурэлом?

— Чего это мы с ним должны что‑то делать? — Хмыкнул я.

— Ну, сорвать его с места мы сорвали, а дальше? — Не унималась Юлька.

— Ясно. — Недовольно буркнул я. — Наслушалась речей…

— Каких речей? — переспросила Юлька.

— Телефонного ворона. — Ответил я.

— Разве он не прав?

— Он? Прав? Ну‑ну!.. Для начала надо уяснить, что, не свяжись Аурэл с толстяком, то и срывать его нам бы не пришлось. Так что вины своей лично я в этом не вижу. Скорее наоборот. Вытащил, или точнее пытаюсь вытащить, из жуткой передряги.

— Не существенно, а главное не информационно. Что ему дальше‑то делать?

— Дальше он сам будет решать, что ему делать. — Бросил я.

— А у него есть варианты? — Спросила Девушка.

— Слушай, ты чего пристала? — Шутливо возмутился я. — Есть у него варианты, есть. Их у него куда больше чем у нас!.. Иначе бы я не сорвал его с насиженного места.

— А можно узнать, какие? — Робко поинтересовался виновник обсуждения.

— Тебе можно. А вот кое‑кому это совсем не обязательно.

— Я взрослая. — Заявила Юлька.

— Пока с тобой рядом папочка, ты остаёшься ребёнком. Понятно? — Возразил я.

— Ты деспот, а не папочка. — Обиделась девушка.

— Аурэл, там, куда мы едем, нужны механики. Тебе возместят все убытки. Поспособствуют заново отстроить дом. Может даже перевезут вещи из старого, или усилят охрану его. В смысле, твоего родового особняка. — Уточнил я. — Ну, это уже детали. В общем, помогут обустроиться на новом месте. Ежели тебе эта местность не по душе, можешь выбрать любую другую. Документы и прочее всё будет сделано самым натуральным образом.

— А другие варианты есть? — Обречённо спросил парень.

— Конечно, есть. — Усмехнулся я. — Но, поверь, это не лучший вариант. Скорее наихудший.

— Какой же?

— Ты можешь продолжить путь с нами, но в этом случае никто тебе никаких гарантий дать не может.

— В смысле? — Не понял он.

— В смысле, гарантии безопасности. Дальнейшей определённости и стабильности.

— А можно конкретнее? — Осторожно поинтересовался Аурэл.

— Можно. Всё можно. — Ответил я, притормаживая перед приспущенным шлагбаумом. — Мы направляемся в запретную зону. Юлькина мечта попасть в город, которого нет. Отсюда и неопределённость, не стабильность, и, разумеется, никаких гарантий безопасности. Сам знаешь, попасть в закрытый город практически невозможно.

— Но ведь вы собираетесь как‑то туда попасть?

— Да. Не только собираемся, но и верим, что это нам удастся. Не за красивые глазки, конечно, но всё же мы там обязательно будем. Иначе, зачем вся эта кутерьма?!

— И в город, которого нет, тоже попадём. — Тихо добавила девушка.

— Ну, это уже как получится… — Возразил я. — Тут как всевышний распорядится, или серый человек.

— Кто?! — Удивился Аурэл.

— Серый чудак. — Ответил я.

— А ты что‑то знаешь? — Мгновенно пристала ко мне Юлька. — Расскажи?! Ну, расскажи! Ну, пожалуйста?!

— Успокойся, я не так уж много и знаю. — Погладил я её по руке. — Как только сменим машину, оторвёмся от преследования, вот тогда и поговорим о том, кто и чего знает. Обменяемся опытом, так сказать.

— Значит, совсем недолго осталось. — Обрадовалась девушка.

— Не радуйся раньше времени. — Охладил я её пыл. — Нам ещё мост преодолеть надо. Их всего два. Один в самом Акермане прямо через лиман, а другой в двадцати километрах ниже непосредственно через гирло переброшен. Конечно, лиманский они перекроют быстро, если уже не перекрыли. До того, что в устье так же доберутся быстро. Много быстрее нас. Вот это опаснее. Нет информации. Не понятно, успели ль наши приятели из непризнанной республики сообщить о пересечении нами границы, или нет.

— А почему вы решили, что они должны об этом сообщать? — Спросил Аурэл.

— Парень, погоня была за кем? Правильно, за нами. Следовательно, пытаясь нас задержать, они просто обязаны будут сообщить своим о том, что мы ушли из их зоны в соседнее государство, где контролируют положение другие господа. Иначе нас поймать будет невозможно. — Пояснил я.

— А я не уверен, что они нас отлавливали. — Усомнился парень.

— Откуда такие сведения? — Улыбнулся я.

— Там на грунтовке мы нарвались на ежа. — Ответил парень.

— Чего?! — От неожиданности я даже притормозил.

— Говорю, что мы напоролись на ежа. — Спокойно повторил Аурэл.

— Так. Основания? Доказательства? — Потребовал я.

— Распоротое колесо. — Ответил механик.

— То есть? — Не понял я.

— А то и есть. Мы не случайно пробили колесо. Сами подумайте, посреди поля, в мягком грунте лежит кусок бутылочного стекла, нас поджидаючи. Где логика? Да оно под нашим весом просто утонет в грунте. Это же не асфальт или бетон. А какой‑то гвоздик даже смешно. Ну, а наше колесо, что лежит в багажнике, говорит само за себя. В него впилось не менее шести штук здоровенных металлических дряней. Так впилось, что буквально разодрало на части. — С печалью в голосе, сообщил Аурэл. — Так что, скорее всего, там был ёж. Нас занесло, а потому мы не пропороли все остальные колёса. Обошлись, так сказать, малой кровью.

— Ты видел этого ежа? — Спросил я.

— Да. Ответил парень. — Когда я закрыл багажник, вернулся на несколько метров назад и посмотрел. Мне было интересно, что это так могло изуродовать колесо?

— Понял. — Размышляя над услышанным, сказал я. — Значит, есть шанс, что с вертолёта ловили нас, а на земле в данном конкретном месте поджидали кого‑то другого. Правильно. Наши погонщики не могли успеть. Никак. Но возможно, что ловили как раз тех, кто был на земле, а мы попали в чужую ловушку.

— Да. Очень даже вероятно. — Согласился я.

— Тогда понятно, почему упал вертолёт! — Вдруг воскликнула Юлька.

— Если ты думаешь, что нам от этого легче, то ты очень сильно ошибаешься. — Серьёзно заявил я. — Теперь на наш счёт ещё и вертолёт припишут. До конца жизни не рассчитаться. Дикое совпадение.

— А тебе не кажется, что в последние несколько дней у тебя сплошные дикие совпадения? — Осторожно поинтересовалась Юлька.

— Кажется. Только вот когда кажется, креститься надо. А у меня времени нет. Точнее, мне его не дают. — Усмехнулся я. — Да и руки у меня заняты… Руль держу!..

— Крепче за баранку держися шофёр!

— Мне бы за кого‑нибудь другого подержаться…

— Хамишь, парниш?!

— Отсюда до Акермана часа два хорошего хода. А если ещё и с заездом в Березино, то и все пять. — Задумчиво произнёс Аурэл.

— Правильно мыслишь. — Подбодрил я его. — В том‑то и беда, что мы никак не успеваем. Даже если не будем заезжать. Но на этой колымаге мы далеко не уйдём. Ни документов, ни номеров… Первая же серьёзная проверка и мы погорим. Да и с деньгами у нас напряжёнка.

— Ну, для кого напряжёнка, а для кого нет. — Хитро подмигнула мне Юлька.

— То неприкосновенный запас. На самый крайний случай. А пока что забудь про него. — Посоветовал я.

— А как насчёт парома? — Встрепенулся Аурэл.

— Нормально! Котелок у тебя варит. — Обрадовался я, не сразу поняв парня. — Это действительно выход. Если, конечно, он ещё существует.

— Существует. — Заверил меня парень. — Я пару месяцев назад здесь был. И паромщика видел. Пьяный, падла, валялся, но через реку перетащил.

— Ладно. Будем считать это запасным вариантом. — Сказал я.

— А что, есть ещё? — С лёгкой насмешкой в голосе, спросила девушка.

— Давай не будем забегать вперёд. — Предложил я.

Юлька демонстративно отвернулась, надув губки.

— Ты знаешь, на обиженных воду возят. — Сообщил я, искоса наблюдая за ней.

— Ну почему ты такой вредный? — Резко повернулась она.

— Я не вредный, я суеверный. — Сказал я, включая правый поворот. — Вот мы уже почти у цели.

Впереди виднелся высокий каменный забор с массивными железными воротами. Я подкатил как можно плотнее. Достал свой мобильник, включил (впервые за эти дни), и набрал номер. Когда раздался гудок вызова, дал отбой и выключил телефон. Ворота открылись, и мы въехали внутрь.

— Сидите здесь, я сейчас… — Договорить я не успел, Юлька вцепилась в мою руку.

— Нет. — Твёрдо, я бы даже сказал жёстко, сказала она. — Я с тобой.

— Юля, ради бога, я тебя умоляю, не устраивай сцен. — Попросил я. — У меня и так голова раскалывается.

— Я сказала, пойдём вместе. — Упрямо повторила девушка.

Дверь в салон с моей стороны распахнулась, и весёлый молодой голос сказал.

— Всё нормально, шеф. Не надо никуда ходить.

— Ребята, вы рискуете. — Предупредил я тех, кто был во дворе.

— Ничего. Всё нормально. — Уверил меня тот же голос. — Сейчас вы переселитесь в машину, что стоит у правой дверцы, водитель будет наш. Вас отвезут вместе с вещами куда надо. Там получите дальнейшие указания.

— Понял. Сказал я, открывая изнутри багажник. — Там, в багажнике наши вещи, а так же инструменты нашего механика. Перенесите их в другую машину, пожалуйста. Всё прочее вы найдёте здесь в бардачке.

— Окей! — Согласился голос.

— Тогда отойди, мы начнём эвакуацию! — Усмехнулся я.

Юлька, как всегда, настояла на своём, а потому Аурэл оказался впереди с водителем, мы позади. Перемещение тел не заняло много времени. Через пару минут ворота вновь распахнулись, из них выкатился роскошный Кадиллак. Не включая фар, мы проехали несколько улиц по спящему городку. А когда водитель зажёг подфарники, мы уже мчались среди виноградников. Но и это удовольствие было скоротечным. Через пять, максимум восемь минут такой езды, машина остановилась подле деревянного забора. Бесшумно распахнулись ворота, и мы опять оказались во дворе только теперь не дома в городке, а у хижины на берегу реки. К машине подошёл коренастый мужичок.

— Где шеф? — Спросил он низким, хриплым голосом.

— Я здесь. — Сообщил я, открыв дверцу и став так, чтоб вредная Юлька не попыталась выбраться следом.

— Меня зовут Костэл. — Протянул руку мужичок.

— Шурик. — Машинально ответил я.

— Прекрасно, Шурик. Как насчёт качки? — Спросил странный собеседник.

— Какой качки? — На всякий случай уточнил я.

— Морской, конечно! — Засмеялся мужик.

— Нормально. — Ответил я.

— А остальные?

— Представления не имею. Не проверял.

— Придётся проверить.

— Понял. Придётся. — Сообразил я.

— Тогда давайте вещички и на палубу.

— Аурэл, — позвал я, — вылезай.

Парень выскочил, как чёртик из табакерки.

— Меня может укачать. — Сообщил он.

— Почему ты так решил? — Серьёзно спросил Костэл.

— Не знаю. Я на всякий случай. — Видимо покраснел Аурэл.

— В машине же не укачивает? — Уточнил мужик.

— Так то в машине. — Горько усмехнулся парень.

— Ладно, разберёмся. — Прервал я их беседу. — Давай, берём вещи и вперёд, за нашим капитаном. Юленька, ты, как всегда, отвечаешь за компьютер. Давай, за Аурэлом.

— Я тебя подожду. — Заупрямилась девушка.

— Да я не собираюсь оставаться. — Успокоил я её. Просто я пойду следом, за тобой.

Юлька хотела что‑то сказать, но передумала. Костэл подхватил оба наших чемодана, Аурэл, удивлённо, взял свою сумку с инструментами и вопросительно глянул на меня.

— Что ещё? — Подошёл я к распахнутому багажнику.

— Здесь какой‑то баул. Вроде не наш. — С сомнением в голосе, сказал Аурэл.

— Ваш, ваш. — Впервые за всю поездку, подал голос водитель.

— Спасибо. — Поблагодарил я и, хотел, было, взять ёмкость на плечо, однако парень меня опередил, ловко вскинув тяжёлую ношу.

— Молоток! — Похвалил его Костэл. — Моряк не моряк, а грузчик из тебя получится хороший. Это уже плюс.

Они пошли по направлению к темнеющему домику, а я, захлопнув багажник, подошёл к водиле.

— Держи. — Протянул я ему пистолеты и обоймы. — Передашь ребятам. Я забыл их положить в бардачок. На воде они нам вряд ли понадобятся. Будь здоров, и спасибо вам.

— Это вам спасибо. Выручили. — Ответил водитель, запуская двигатель.

— Да, передай ещё, что как появится возможность, я пришлю картинку, где утопил волжану. Там не глубоко. Трактором вытащить не проблема. Не думаю, что она сильно испортиться за это время, а вам пригодится.

— Спасибо. — ещё раз поблагодарил водитель, включая заднюю передачу.

— Счастливо!

Дождавшись, когда машина покинет пределы двора, я побежал догонять своих.

У самопального причала стоял толи катер, толи яхта. Я не разбираюсь в морских судах. Но у этой штуковины наряду с мачтой торчала труба. Мы поднялись на борт. Капитан уверенно направился к носу судёнышка. Вошёл в боковую дверь и спустился вниз. Мы последовали за ним, в результате оказавшись в узком коридорчике, куда выходило три двери.

— Для девушки каюта направо, для вас и парня прямо. — Сообщил капитан, ставя чемоданы на пол и доставая из необъятных своих карманов ключи.

— Спасибо. — Поблагодарил я. — Честно говоря, не думал, что на судах каюты запирают.

— Да, запирают. — Согласился капитан. — Иногда, конечно.

Он протянул мне ключ и девушке. Я свой взял и подождал, когда Юлька возьмёт свой.

— Давайте я вам открою. — Предложил Капитан девушке.

— Спасибо, не надо. — Ответила Юлька, по всей видимости не собираясь отпирать дверь.

— Как знаете. — Пожал плечами моряк и пошёл наверх. — Завтрак придётся вам самим готовить. — Добавил он, будучи уже в дверях. — У нас кока нет. Список номеров внутренней связи лежит у каждого возле аппарата.

— Спасибо. — Ответил я. — Если можно, то я к вам через пол часа зайду. Кое‑что уточнить.

— Заходите. Буду рад. Но только после того, как мы отвалим от берега.

— А долго ждать? — На всякий случай поинтересовался я.

— Минут пять. Может чуток больше. — Ответил капитан.

— Хорошо. Спасибо. Я предварительно вам перезвоню. Телефон ваш там есть?

— Да, и на мостик. Я, скорее всего, сейчас буду именно там. Всё. Мне пора. — Ответил он и прикрыл за собой дверь.

Весь этот разговор бедный Аурэл стоял, нагружённый баулом и своей тяжеленной сумкой. Я подошёл к каюте, вставил ключ в замочную скважину и распахнул дверь.

— Входи. — Предложил я парню. — Тебе открыть дверь или ты сама? — Спросил я у девушки.

— Если можно. — Кротко ответила она.

Я взял из её руки ключ и отпер дверь.

— Прошу! — Провозгласил я.

— Только после вас. — Возразила Юлька.

Не ожидая подвоха, я шагнул внутрь. Нашарил выключатель и зажёг свет. Девушка вошла следом и тут же захлопнула дверь.

— Что это значит? — Обернулся я к ней.

— А это значит, — начала она, глядя на меня сузившимися зрачками своих великолепных глаз, — что ты отныне отсюда не выйдешь.

— Не понял? — Немного рассердился я.

— А то. Я боюсь оставаться одна. Я не хочу оставаться одна. Мне страшно. И вообще, сколько раз тебе говорить, я люблю тебя и не хочу с тобой расставаться. Ни на миг. Ясно?

— Нет. — Твёрдо ответил я. — Юлька, мы не в казаки‑разбойники играем. Здесь, ежели догонят, стрелять будут настоящими. Ты же видела?! Пойми меня правильно. Мне обязательно надо поговорить с капитаном. Только он знает, куда нас везут, и что нам предлагается. У него должна быть информация для меня, которая поможет нам же правильно с ориентироваться в обстановке. Тебя взять к нему я просто не могу. Не имею никаких прав. Ни моральных, ни этических, ни каких‑либо ещё. Да и куда я денусь с маленького судёнышка? К тому же ещё и посреди реки?

— Я это прекрасно понимаю. Поэтому капитан может спуститься к тебе сюда, а не ты к нему на мостик. — Возразила девушка.

— Юля, это детский сад. Понятно?

— Пусть. Но я не выпущу тебя. Я не хочу с тобой расставаться.

— Знаешь, мне это начинает надоедать. — Резко ответил я. — Пойми меня. Мало того, что ты пытаешься сорвать нам возможность уйти от преследования, добраться до запретного города, так ты ещё и вздумала издеваться надо мной.

— Каким образом? — Искренне не поняла девушка.

— Юлька. — Сказал я, немного остывая. — Я мужик, пойми же ты, наконец! Я не могу с тобой рядом спать, Я же взорвусь, как тысяча тонн тратила. Ну, пожалей же ты меня?!

— Вон вторая кровать. — Она указала на кровать у правой стены.

Я оглянулся. Действительно, здесь имелось две кровати. Но только на одной была постель.

— За второй постелью я схожу сама.

— Ага! — Обрадовался я. — Значит, за постелью к Аурэлу ты можешь сходить сама, а к капитану меня отпустить никак не можешь?

— За постелью мы сходим вдвоём. — Нашлась Юлька.

— Юль, кончай дурить. — Устало попросил я, присаживаясь на край кровати. — Честное слово, я так устал… Я хочу спать, жутко. До потери сознания. А мне предстоит ещё много дел.

— Хорошо. — Вдруг сдалась девушка. — Ты поклянись, что будешь только со мной. Пойдёшь за постелью и тут же вернёшься. А потом так же с капитаном. А я всё это время буду тебя ждать, и ложиться не стану.

— А если я поклянусь и обману? — Ради спортивного интереса спросил я.

— Тогда я привяжу тебя к кровати, раздену до гола и начну раздеваться у тебя на глазах. Медленно, со вкусом.

— Слушай, тебе бы в гестапо работать. — Пошутил я.

— А чтоб ты не закрывал глаза, я возьму под язык вот эту ампулку. — И она показала малюсенькую стеклянную ампулку.

— Что это? — Вяло поинтересовался я.

— Это цианистый калий, папочка. — Торжествующе сообщила девушка. — Понял! Только ты закроешь глаза, как я тут же раздавлю эту гадость. Подходит тебе так?

— Дура ты. Отдай сюда.

— Угу, попробуй, отбери. — Она усмехнулась. — Шутки, как ты сказал, кончились. Я не хочу тебя потерять, и ради этого пойду на всё. В конце‑концов какая разница для города будет у меня честь или нет. Я же приду туда не сама, а с любимым человеком, с тем, с кем уже связала свою жизнь до самого конца.

— Господи, вседержитель ты наш! Откуда взялась на мою голову эта взбалмошная девчонка?! За что мне такие наказания? — Тяжело вздохнул я. — Только этого мне и не хватало для полного счастья. Бог с тобой. Я клянусь, что вернусь к тебе сразу, как только решу все вопросы. И постараюсь больше не выходить, пока в этом не возникнет необходимость.

— Мало. — Потребовала девушка.

— Что мало? — Не понял я.

— Будучи, где бы то ни было, ты клянёшься звонить мне и сообщать о себе каждые пять, нет, три минуты.

— Ладно. — Обречённо согласился я. — Будь по‑твоему. Но спать я всё же буду сам.

— Уговорил. — Сказала она и, сунув ампулу за щеку, отошла от двери. — Теперь я так буду без тебя. Ежели через три минуты ты не появишься или не позвонишь, я раскушу эту штуковину.

— Юлька, дай сюда! — Испугался я. — А вдруг ты нечаянно проглотишь её, или раскусишь, я ж потом повешусь!

— А это будет гарантией твоих клятв.

— Юлька, людям верить надо. Неужели ты за эти дни не смогла убедиться в моих словах?

— Убеждалась, и не раз. — Согласилась она. — Но тут особый случай.

— Тогда я никуда не уйду. — Ответил я, растягиваясь на сетке. — Иди к Аурэлу сама, к капитану тоже. А я посплю.

— Я тоже буду укладываться. — Сказала девушка, демонстративно расстёгивая змейку на джинсах.

— Что б тебя!.. Ведьма. — В сердцах выпалил я, и выскочил из каюты, чтоб тут же наткнуться на забытые чемоданы.

В который уже раз, вздохнув, я втащил их в каюту. Юлька сидела на застеленной кровати и смотрела на дверь. Во всяком случае, мне так показалось. Когда я вернулся, она быстро отвела взгляд. Оглядев помещение на предмет, куда бы сунуть вещи, я подошёл к девушке и присел рядом.

— Юленька. Ты прости меня, но, правда, мне сейчас очень тяжело и ограничение моего передвижения и общения может плохо сказаться на наших делах. Поэтому, я очень тебя прошу, не надо со мной так. Я никуда не ухожу. Не собираюсь от тебя убегать. Даже если б и захотел, вряд ли у меня это получилось. Не перебивай. Я мужчина, перешедший в состояние увядания, как говаривали в не столь уж отдалённой древности: «Седина в бороду, а бес в ребро». Для меня это очень и очень не просто, если не сказать больше. Но давай про это поговорим как‑нибудь в следующий раз. Теперь у нас будет время, и отоспаться, и поговорить о многом.

— Извини. — Всхлипнула девушка. Я не права. Я понимаю, что не права, но ничего с собой поделать не могу. Характер у меня такой дурной.

— Ладно тебе на характер валить. — Дружески улыбнулся я. — Скажи‑ка лучше, где ты эту гадость нашла?

Она поднялась, взяла со столика пластинку таблеток и протянула мне. Из пяти ячеек две были пусты. Я вопросительно поднял взгляд на девушку.

— Одна у меня, а другую скушал один сексуально озабоченный человек. — Пояснила она.

— Не понял? — Уточнил я, пряча ампулы в металлическую коробочку, похожую на портсигар специально для таких вещей предназначенную, чтоб не раздавить.

— Там, под навесом. Мы вышли из машины, ты ещё предложил мне остаться внутри. Помнишь?

— Да, да. Припоминаю. — Сказал я, старательно пытаясь вспомнить этот момент.

— Ты решил, что я по делам, и не смотрел в мою сторону, а я приметила груду брезента. Удивилась, что в такие времена люди подобными вещами не разбрасываются. Не могли рабочие бросить здесь целую палатку. Ну и пошла посмотреть. А там мужик сидел. Он схватил меня и попытался затянуть под брезент, всё рот затыкал. Я потом еле отмылась. Тут вертолёт шумел, и вы ничего не слышали. А я кричать‑то не могла. Он за горло давил. Ну, я и сунула ему в рот одну ампулу. Перед этим я её взяла в бардачке. На пластинке не было никаких надписей. Откуда мне было знать, что это? Ну, он от неожиданности раскусил ампулку.

— И? — поторопил я.

— И упал, прям на меня. Еле из‑под него выбралась. Потом прикрыла брезентом. Я не люблю мертвецов. — Девушка передёрнула плечами.

— Понятно. Значит, тебе даже удалось проверить.

В этот момент катер качнуло. Зажужжали электродвигатели.

— Во дела! — Восхитился я. — Капитан молодец. Такая конспирация!

— А что случилось? — Не поняла девушка.

— Мы идём на электродвигателях, а их с берега услышать практически невозможно. Дизель слышно далеко, а эти попробуй, услышь?! Ладно, пошли к Аурэлу.

Я поднялся, протянул руку и схватил со столика небрежно закрученную бумажку от конфеты.

— Всё. Финита ля комедия! — Сказал я, присоединяя ещё одну недостающую ампулу к трём в коробочке.

Девушка равнодушно проследила за моими действиями, никак не проявляя своего отношения. Меня это несколько задело, но снова заводить разговор на эту щекотливую тему мне совсем не хотелось.

— Какой ты всё‑таки мальчишка. — Улыбнулась она.

От неожиданности я чуть не выронил коробочку.

— Ну, ты даёшь! Пошли к Аурэлу. Надо посмотреть, что в бауле, а заодно забрать мою постель. Кстати, вот тебе ключ от каюты. Мне‑то он зачем, а тебе пригодиться.

— Неужели ты не понимаешь, что мы в руках совершенно неизвестных нам людей? — Спросила Юлька. — Ведь мы в их полной власти! И ключи эти лишь видимость.

— Юлька, нельзя так. Людям надо доверять. — Сказал я, обнимая девушку за талию. — Я им верю, потому что они спасают нашу жизнь. Что им стоило убрать нас или сдать там, во дворе? И вообще, если на то пошло, то все эти непонятные тебе события происходят при непосредственном участии моих друзей по моей же просьбе. Окажись они в подобном положении, я поступил бы точно так же. И не дай бог кому‑то в этой цепочке сломаться. Не позавидую я его участи.

— Вы такие жестокие?

— Нет. Мы не жестокие. Судьба жестокая, а мы тут вообще ни причём. — Усмехнулся я, покидая каюту.

Аурэл сидел на табурете, разглядывая аппарат связи, отдалённо напоминающий телефон сороковых годов прошлого столетия.

— Изучаем? — Спросил я.

— Пытаюсь понять, как он работает. — Не отрываясь от своего занятия, ответил механик.

— Похвально, похвально. Мы тут на семейном совете решили, что негоже девушку одну оставлять в каюте. Короче, я самоназначился охранником. Так что придётся мне постель забрать туда.

— Угу. — Промычал Аурэл, даже не подумав оторваться от своих занятий.

— А что в бауле? — Спросил я, заметив, что его никто даже не пытался распаковать.

— Не знаю. — Ответил Аурэл, приглядываясь к чему‑то на днище аппарата.

— Аурэл, брось ты это гнилое дело. — Предложил я. — Давай займёмся баулом. А потом мне ещё к капитану надо. — Попросил я.

— Угу. — Согласился тот, и не подумав прекращать изучать антиквариат.

Я подошёл к баулу и расстегнул его. Там оказалось две сумки. Одна поменьше, другая раза в два больше первой. Я извлёк ту, что поменьше, раскрыл.

— Продукты. — Сказала Юлька, заглядывая мне через плечо.

— Точно. Это тебе. — Я вручил ей сумку, и потянулся ко второй.

Здесь оказались мужские вещи. Не надо было много ума, чтобы догадаться, чьи они.

— Аурэл, тут тебе вещи передали. А то ведь у тебя, кроме того, в чём ты сейчас ничего нет. — Сообщил я ему.

— Угу. — Снова буркнул тот, не отрываясь. — Оставьте, я потом посмотрю.

— Ладно. — Согласился я, сгребая свою постель в охапку. — Ключ от каюты я воткнул в замочную скважину. — Добавил я, выходя за дверь.

В каюте нас ожидал капитан. Я опустил постель на пустую койку и присел рядом.

— Мне уйти? — Спросила девушка.

— Не надо. Сказал я.

— Сесть можно? — Спросил Костэл.

— Да, конечно. — Поспешил я исправиться.

Он сел на табурет так, чтобы видеть нас обоих. Хотя Юлька, не раздумывая, опустилась рядом со мной.

— Так это значит, за вами охоту объявили. — Начал Костэл, разглядывая девушку. — А вы действительно красивая. Я б тоже… — Он не договорил, смешавшись под взглядом девушки.

— Ладно, капитан, давай ближе к делу. — Предложил я, мысленно улыбаясь Юлькиной победе. — Как я понял, мы по реке, минуя все преграды и мосты, будем вывезены куда‑то на пустынный берег.

— Почти. — Согласился Костэл. — Мы прибудем на пустынный берег другого государства. Скажем, прямо в запретную зону.

— Капитан, вы шутите?! — изумился я.

— Нет. Меня просили высадить вас по возможности ближе к этой зоне. На ваше счастье, мне известна одна дыра, через которую мы туда проникнем. Но с одним условием.

— Каким? — Осторожно поинтересовался я.

— Вы никогда и никому не станете об этом рассказывать.

— Не вопрос. — Тут же согласился я. — Если хотите, могу поклясться, могу дать расписку, могу даже голосовое обещание записать. Как вам угодно. Не в моих интересах распространять подобную информацию.

— Достаточно будет вашего слова. — Облегчённо, как мне показалось, сказал Костэл.

— Тогда, капитан, я даю вам слово. Если хотите, сразу за всех. Уточняю, я беру ответственность за всех разом.

— Спасибо. — Поблагодарил моряк, приподнимаясь и пожимая мне руку.

— Это вам спасибо, что нашли такую возможность. — Ответил я. — Ведь если бы не вы, нам ещё долго пришлось бы блукать в поисках этой самой дыры, чтоб проникнуть внутрь.

— Всё. Проехали. — Закрыл тему капитан. — Теперь, что касается бортового регламента. Мои люди знают, чем занимаются. Они за это деньги получают. Но вводить их лишний раз в искушение мне бы не хотелось. А посему давайте решим, что и когда можно будет делать без лишних хлопот.

— Идёт. — Снова согласился я.

— Камбуз у нас, к сожалению, один. Но продуктов хватит на всех. Если вы возьмёте на себя хотя бы приготовление бутербродов для команды, я буду вам признателен.

— А как насчёт обедов и тому подобное? — Подала голос Юлька.

— Милая девушка! — Улыбнулся моряк. — Не такое это уж простое дело приготовить обед в море. Это в кино всё просто, а в жизни всё далеко не так легко.

— А попробовать можно? — Спросила Юлька.

— Пробуйте. Я только буду благодарен. А то в сухомятку неделю…

— Неужели мы целую неделю будем добираться? — Спросил я.

— Ну, тут как повезёт. — Почесал в затылке капитан. — В принципе, трое суток ходу, если не будет проблем. А как оно будет, сам Нептун не скажет.

— Это точно. — Согласился я. — Хорошо, капитан. Мы поняли. Давайте оговорим время, когда мы можем появляться на палубе, а то без воздуха мы тут все задохнемся.

— Вы можете совершенно свободно ходить по судну. Желательно, конечно, ночью, тогда вас меньше видеть будут, как члены моей команды, так и те, кто может случайно оказаться рядом.

— Понял. — Посерьёзнел я.

— Если вдруг, какие авралы, шторм и так далее, я предупрежу заранее. Тогда из кают не высовываться до моего распоряжения. Если вдруг стрельба и прочее, там по обстоятельствам. Но, вещи держите под руками. Не все. — Поторопился предупредить он, выразительно глядя на парочку объёмистых чемоданов. — Самые необходимые. И обязательно запас еды и воды. Мало ли чего.

— Понял, капитан. — Ответил я. — С вашей помощью и при вашей непосредственной поддержке мы сделаем всё в лучшем виде. У меня лично осталось только два вопроса.

— Какие?

— Есть ли для меня дополнительная информация?

— Нет.

— Вопрос второй. Есть ли у вас возможность подключиться к интернету на несколько минут?

— Да хоть на час. — Засмеялся Костэл. — Пока мы в зоне радио видимости, выходите сколько надо. Вот в море такой возможности уже не будет. У нас нет спутниковой антенны. Пока не обзавелись. Но, после этой поездки точно купим.

— Тогда дополнительный вопрос. — Облегчённо вздохнул я. — Есть ли возможность подключиться непосредственно из этой каюты, то есть, не посещая мостика или радио рубки?

— Вон розетка. Если с распайкой не разберётесь, попрошу радиста помочь. — Он указал на едва видимую распределительную коробочку для локальных сетей подле обычной телефонной розетки.

— Ну, это нам не в диковинку. — Улыбнулся я, разглядывая разъём. — У Вас роутер без Wifi?

— Наверное. — Согласился Костэл. — Я в этом, извините, ничего не понимаю.

— Wifi — это устройство, позволяющее подключиться к интернету без лишних проводов.

— Хорошая штука. Дорогая?

— Нет. Для такого небольшого судна не нужен навороченный маршрутизатор.

— Спасибо за консультацию. Тогда разрешите откланяться. — Поднялся он с табурета.

— Капитан, а можно нам сейчас чего‑нибудь приготовить поесть, а то мы сутки без еды и без воды. — Поинтересовалась девушка.

— Да, конечно. Через час рассветёт, и тогда с берега будет всё хорошо видно. А это не очень желательно. Так что поторопитесь.

— Сколько мы будем идти по реке? — Спросил я.

— Часа два по самой реке, потом ещё с час через лиман. Может чуть больше. Мы же пока на электродвигателях. На них больно не разгонишься. Да и нельзя нам спешить.

— Верно. — Согласился я. — А судно ваше приспособлено для морских путешествий?

— А оно и есть морское. Мы так далеко редко заходим. Это исключение.

— Понял. — Кивнул я.

— Тогда я пойду. Мне пора. — И он вышел.

— Вот и всё. — Сказал я, привлекая к себе девушку и целуя её. — Вот и разрешились все проблемы без нашего вмешательства. Теперь у нас будет достаточно времени обсудить многое, да и узнать друг о друге гораздо больше.

— А про серого расскажешь? — Шёпотом спросила Юлька.

— Конечно, расскажу. Теперь всё, всё, всё!!! Всё, что знаю, расскажу тебе.

— И о себе расскажешь?

— И о себе, конечно, если тебе это будет интересно. — Ответил я, с огромной неохотой отпуская девушку.

— Тогда начнём. — Сказала она, поднимаясь. — Не будем терять времени.

— Не будем. — Согласился я, включая компьютер.

 

Эпилог

Мы сидели в каюте, точнее распластались каждый на своей койке из‑за сильной боковой качки. Не шторм, конечно, но достаточно неприятная болтанка в преддверии настоящего шторма. К ночи ожидался грозовой фронт с ливнем и усилением ветра до семи‑восьми баллов. Капитан ждал этой погоды почти трое суток. И вот она приближалась, а вместе с ней подходило к завершению наше затянувшееся морское приключение.

Три дня, от силы неделя, как предполагал Костэл, превратились в целый месяц скитаний, ожиданий, надежд. Тогда, выйдя из гирла реки, мы тут же угодили в жесточайший шторм, налетевший совершенно неожиданно. Синоптики проспали, а нашему капитану пришлось выкручиваться в буквальном смысле этого слова. В результате незапланированных манёвров мы, серьёзно потрёпанные и с ощутимо опустевшими танками, выскочили из непогоды в территориальных водах одной не совсем дружественной республики. Пришлось срочно уходить. И всё бы ничего, да пограничный катер засёк нас, правда, уже в нейтральных водах. И тем не менее, эти идиоты решили, видимо, отличиться. Они бросились за нами в погоню. Пришлось не только удирать, но и спрятаться в территориальных водах другого государства, после нескольких попаданий в нас бравыми стражами границ, что в свою очередь повлекло за собой кучу разбирательств. Нас не тронули, даже наоборот, защитили, помогли привести судно в порядок, заштопали дыры в бортах, подкрасили, подремонтировали дизеля, дали горючего и выпроводили в нейтральные воды под охраной. А тут, как назло, опять шторм. В общем, кидало нас так, что, в конце концов, мы оказались в совершенно противоположной стороне от того места, куда стремились. Пришлось всё начинать сначала…

И вот теперь мы четвёртые сутки болтались, скрываясь за островом от береговой охраны, ожидая момента, когда можно будет войти в одну незаметную бухточку, где мы покинем этот гостеприимный плавающий домик, спасавший нас долгие дни, и продолжим наш путь сухопутным методом. Вернее, просто выйдем в город через сеть подземных переходов. Ценность данной бухточки в том и состояла, что войти в неё могло лишь совсем небольшое судно. С трёх сторон, по словам Костэла, она была окружена высоченными скалами, торчащими прямо из воды, как акульи зубы. Потому и называли её морские пираты «акулья пасть». Подняться на эти скалы со стороны воды было так же нереально, как и с противоположной. Отсюда, прямо с подобия причала начинался путь в подземелье, где нас ожидали проводники, как мы надеялись. Оставались считанные часы, зато какие?! Самые трудные — последние минуты долгого ожидания. Кто никогда не ждал, не поймёт.

Я и Юля лежали и разговаривали. За эти дни было говорено, переговорено, и всё равно находились темы для длительных бесед. Девушка перенесла невзгоды достаточно легко. Она всё время находила для себя работу. Мне было хуже, так как выйти в нет я не мог, а потому совершенно не знал, чем себя занять, к тому же выводило из себя полное отсутствие информации из мира, откуда мы исчезли столь экстравагантным образом. Выручала лишь возможность подмены членов команды, как это не парадоксально звучит. То и дело кто‑нибудь из экипажа выпадал, и приходилось замещать. Чаще всего отключался радист, который за одно выполнял работу электрика‑механика.

Но больше всех в этой передряге досталось Аурэлу. Морская болезнь доконала его. Он осунулся, побледнел, сильно похудел. Его природная жизнерадостность спряталась где‑то в глубинах его измученной души. Вот и сейчас он страдал в гордом одиночестве в своей каюте, не желая, чтобы его мучения видела та, в которую он безответно влюбился с первого взгляда. А Юлька совершенно не обращала внимания на сохнущего парня. Она буквально светилась от ожидания встречи со своей мечтой. В те вечера, когда мне удавалось добраться до своей постели и расслабиться по полной программе, приходилось засыпать под декламацию Юлькиных фантазий, что, конечно же, обижало её, но в то же время освобождало меня от некоторых щекотливых ситуаций.

Сейчас всё было иначе. Спать никто не собирался, да и вряд ли бы смог заснуть. Вещи были уложены, приготовлены к экстренному выносу и лежали связанной кучей в каюте Аурэла. Команда отдыхала перед сложной работой, а мы с Юлькой трепались, валяясь на постелях. Разговор был ни о чём. Точнее, вообще никакой. Казалось, будто Юлька лишь делала заинтересованный вид, на самом же деле совсем не интересуясь ответом. В дверь постучали.

— Да! Открыто! — Крикнул я, не поднимаясь.

В каюту вошёл Костэл.

— Добрый вечер, господа! — Поздоровался он, усаживаясь на принайтованный к палубе табурет.

— Хэлло, кэп! — Развязно приветствовала Юлька.

— Добрый день, капитан. Извините, что не поднимаюсь. Я всё‑таки существо земноводное, сухопутное, а потому биться головой о переборки не привыкший. — Ответил я.

— Не прибедняйтесь, Шурик. Если бы не Вы, мне вряд ли б удалось выкарабкаться из этой переделки.

— Ради бога, только не надо мне этих хвалебных од. — Поморщился я. — Грош цена такому помощнику, который в морских делах и фига не рубит.

— Не надо, я видел Вас в деле. — Продолжал настаивать на своём капитан.

— Будет Вам. Я догадываюсь, что Вам очень хочется заполучить меня в свою команду.

— В точку! Именно этого я хочу. — Согласился капитан.

— Обещаю, если у меня ничего не выйдет на суше, я обязательно Вас разыщу и наймусь к Вам в экипаж. Причём, помните, капитан, у меня нет якоря на берегу, в связи с чем, я беспрестанно буду мозолить Вам глаза своим присутствием. В портах сходить мне без надобности, следовательно, злачные места и прочие прелести цивилизации останутся обделёнными моим вниманием. Хотя!.. Зарекаться не стану, в крайнем случае очень и очень редко, и очень избирательно. Я очень привередливый человек. Так что надоем…

— Ладно, надоедайте. — Согласился Костэл. — Главное не забудьте своё обещание.

— Не забуду. — Усмехнулся я. — Вы зря так легкомысленно отнеслись к моим словам, капитан. Дело в том, что я всю свою сознательную жизнь тяготею к тайнам морских глубин, и романтике космоса. Но покуда в космос не летают, в том смысле, который я имею в виду, то обязательно приду к Вам, капитан. И тогда заживём!

— Хм… — многозначительно хмыкнул Костэл. — Что Вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что тогда мы построим огромное красивое судно, палуб на пять, или шесть. Тут Вы сами решите насколько надо. Это будет наша база, наш основной дом. А к нему кучу небольших скоростных вспомогательных судов, парочку подлодок малюток, батискафов покруче существующих. Получится что‑то наподобие плавающего научно исследовательского центра. Будем ходить по океанам, изучать морские течения, флору и фауну разных морей, заниматься придонной археологией. Заменим гражданина океана Жака‑Ив Кусто.

— Ого! Где же Вы такие деньжищи найдёте?!

— Деньги, уважаемый Костэл, не самое главное. Гораздо важнее другое. Как всё это построить, чтоб не прицепились как раз к тому, откуда эти самые деньги?! — Улыбнулся я.

— Ну, это мы придумаем быстро. Не проблема. — Уверил меня капитан.

— Так за чем же дело стало?

— За Вами, разумеется.

— А! Ну, придётся немного подождать. Думаю, что через пару дней всё будет решено. Максимум через три.

Я искоса посмотрел на Юльку. Девушка молчала, улыбаясь своим потайным мыслям.

— Хорошо. Я принял Ваши слова к сведению. Эти несколько дней мы подождём в ближайшем порту. А заодно подремонтируемся.

— Учтите, Костэл, что любой из ближайших портов может оказаться на расстоянии нескольких суток пути. Так что накиньте ещё парочку суток.

— Договорились. — Хлопнул по коленям Костэл. — Теперь так. В бухте вас будут ждать два проводника. Они ничего не знают. Их задача вывести вас в город. Дальше вы уж сами.

— Догадываюсь. — Вздохнул я. — Это всё?

— Не совсем. Меня просили передать Вам адресок. Когда выйдете на поверхность, идите туда.

Он продиктовал улицу и номер дома.

— А квартира? — Спросил я.

— Это частный дом, поэтому никаких квартир. — Ответил капитан.

— Это хорошо. Меньше глаз видеть будут. А деньги там, какие? Чтоб мы не вляпались с первых шагов.

— Деньги обычные. Всё, как и было. Там ничего не меняли, просто прикрыли въезд. Я не думаю, что Вы будете бедствовать. Вряд ли Вам придётся задумываться о деньгах.

— Согласен. Не подскажите, Далеко топать по подземелью, или не очень?

— Считайте сами. Пять километров от скалы до берега. Ещё три километра до города. Это по прямой.

— Километров или миль? — Уточнил я.

— Километров, километров. — Улыбнулся Костэл. — Я не оговорился.

— Ого! Это же, сколько мы будем топать?

— Думаю, часов за пять, может шесть, дойдёте.

— Плохо. За ночь вряд ли успеем.

— Скорее всего, да.

— Значит, придётся сидеть до очередной темноты. Тем паче, что неизвестно, где именно расположен выход на поверхность.

— Не думаю, что выход открыт всем ветрам. — Улыбнулся Костэл. — Сейчас не лето. Светает не так рано, да ко всему непогода, дождь. И наверняка вас там будут ждать.

— Вы правы. — Согласился я. — И всё же топать под землёй не самое лучшее времяпрепровождение.

— Увы, но другого прохода нет.

— Догадываюсь. У нас девушка. Ей труднее всех будет.

— Не суди по себе. — Тут же встряла в разговор Юлька.

— Ладно тебе, морская амазонка. Это здесь, лёжа на кровати, легко геройствовать. Там посмотрим. — Сказал я, глядя на часы. — Когда ориентировочно мы пришвартуемся?

— Это самый сложный вопрос. — Почесал в затылке капитан. — Минут через десять я подниму команду, и мы двинемся к бухте. Уже достаточно темно. Хуже другое. Шторм начинается не шуточный. Мы немного опаздываем по времени. Боюсь, стемнеет быстрее, чем мы пройдём по фарватеру. Вот тогда действительно будет проблема.

— Запасные варианты есть?

— Увы, нет. Разве что попробовать уйти из штормовой зоны, переждать, пока он притихнет и снова вернуться.

— Это не выход. — Сказал я, потирая переносицу. — Шторма здесь гости частые, и хозяйничают они сколько им заблагорассудится.

— Да Вы не расстраивайтесь раньше времени. Попробуем прорваться. Но и рисковать людьми я всё же не стану. Так что не обессудьте ежели чего.

— Ладно, капитан, Вы у нас хозяин, Вам и карты в руки.

— Вручаю дух свой силе крестной. — Продекламировала чьи‑то стихи Юлька.

— Именно. — Согласился я.

— Адрес запомнили? — Переспросил капитан.

— Да, конечно.

— Тогда позвольте откланяться. Нас ждут великие дела.

Что‑то до боли знакомое прозвучало здесь в маленькой, узкой каюте. Я внимательно посмотрел в спину уходящему капитану.

— Хорошо, капитан, спасибо Вам за всё.

— Рано прощаетесь. — Сказал Костэл уже в дверях.

Мы снова остались вдвоём.

— Шурик, расскажи о себе? — Попросила девушка.

— Юль. Я тебе уже миллион раз всё рассказывал. Что тебя ещё интересует?

— Да всё. Ты ни разу не упомянул о своей первой девочке? Как это у вас было? Ты не говорил о том, есть ли у тебя друзья? Если есть, то кто они? Где? Почему не пришли к тебе на помощь? Кто твоя первая жена? Как ты с ней встретился? Есть ли у вас дети? А когда ты в первый раз поцеловался? Как её звали?..

— Юлька! Не шали! У меня уже язык опух об одном и том же рассказывать.

— Не правда. Про свои интимные дела ты никогда даже не заикался.

— Юль, придёт время, и ты сама всё узнаешь. Погоди, не торопись. А моя жизнь — самая стандартная. Родился на дому, а не в роддоме. В этом одно из отличий от всех ныне нарождающихся. В яслях, как и в детском саду, никогда не был. Учился в школе. Были у меня друзья. Мы как‑то сразу с первого класса все сдружились. Семеро нас было. Герка, прекрасный парень, наверное, самый лучший из нас, Валька Мамонов по кличке Мамонт, Феликс Старопалатов по кличке Дворецкий, Венька Салычев по кличке Фофа, Андрей Бешеветский по кличке Тихоня, Лёшка Сандалов по кличке Башмак, и я.

— Почему было? — Осторожно спросила девушка.

— Много лет назад, где‑то около двадцати пяти лет тому, Герка погиб. Вмешался в групповуху, один против двенадцати. Помешал получить удовольствие, за что и поплатился.

— Это как?

— А никто не знает толком, что да как там было. Слухи всякие ходили. Когда Герка сунулся туда, всё ещё было в начальной стадии. Хотя кто его знает, что там было и в какой стадии развития?.. Говорят, будто жертва смогла сбежать, и пока Герка там разбирался, добралась до телефона и вызвала милицию. А когда наши бравые защитнички подкатили, Герку связанного у всех на глазах сбросили с моста в гирло со стороны моря. Нет трупа, нет преступления.

— И что?

— И ничего. Не нашли Герку. Искали долго, но не нашли. Я сам оттуда несколько дней не уходил, нырял, искал. Даже акваланг купил. Да всё напрасно.

— А где остальные друзья?

— А кто их знает. Разбросало нас по свету после школы. Кого куда. Валька, вроде бы, в столицу укатил. Он у нас спортсмен был классный. Феликс в другую столицу умотал. Был слушок, что стал он знаменитостью тамошней. Только вот подтверждений этому я не видел. Точнее, не слышал!.. Фофа и поныне живёт в родном городке. Хотя кто‑то мне говорил, будто он перебрался в областной центр, но за точность сведений не ручаюсь. Куда девались Лёха с Андреем, никто не знает. Как воду канули после выпускного. Эти два кадра ещё в школе в разведчиков играли. Может туда и подались. — Невесело пошутил я.

— А где все были, когда с вашим другом беда случилась? Почему ты искал его один?

— Это было уже после школы. Кажется, второй или третий год. Меня в армию не взяли, комиссовали, а Герка осенью должен был уйти. Его сразу не призвали из‑за родителей. Они в авто катастрофу угодили. Отец мгновенно умер, а мать ещё месяц в больнице мучалась. Пытались спасти. Вот и не взяли его вовремя. Дали отсрочку.

— А у него была девушка?

— Не знаю. — Честно признался я. — Да и давно это было. Не помню. Может, и была.

— А ещё друг называется. Не знает таких вещей. Почему у всех у вас были клички, а у Герки вашего клички не было? Или всё‑таки была?

— Нет. Не было. Я же говорю, Герка был не от мира сего. Потрясный пацан. Жаль, что так мало пожил.

Мы помолчали. Потом Юлька спросила.

— Неужели вы не обменялись адресами? Или ещё каким другим образом не договорились встречаться после школы?

— Нет. Понимаешь, так получилось, что мы не устраивали тайных обществ, всяких там орденов, секретных организаций и прочей детской ерунды. Мы просто дружили, не давая никаких обещаний, не клялись в верности до гроба, не орали «один за всех и все за одного». Мы просто дружили. Если что‑то случалось с одним, все почему‑то оказывались рядом и помогали. Сидеть за одной партой мы вместе, разумеется, не могли, один всегда оставался в стороне. Но как‑то так выходило, что на разных уроках одиночкой всякий раз оказывался другой. В седьмом классе нас зауважала вся школа. Однажды после уроков на Вальку напали трое девятиклассников. Пока мы прибежали на подмогу, уже было поздно. Все трое дружно плескались в нашей школьной луже, а Валька прохаживался вокруг, следя за тем, чтоб никто не вылез из искусственной ванны раньше того времени, как он посчитает нужным. Вот так и купал их в октябре целый час. А на следующий день, на урок литературы, завалил старший брат одного из обиженных. Учительница Евгения Петровна жутко испугалась, и всё же постаралась предотвратить надвигающийся конфликт. Но вышло вообще смешно. Заходит он, и говорит: «Кто вчера моего братца обидел?» Ну, мы все вместе, не сговариваясь, встали. У этого брательника глаза на лоб полезли. Тогда он цедит сквозь зубы, мол, выходи во двор, поговорим. Мы и пошли, а за нами весь класс с учительницей вместе увязались. Евгения Петровна шла последняя, квохтала, как квочка над цыплятами. Брательник‑то этот на вид вроде как накачанный был, во всяком случае, смотрелся внушительно. А как до дела дошло, валька его одним пинком в ту же лужу и отправил. Когда же защитничек попытался выбраться из грязи, мамонт, прилагая физические методы воздействия на голову и прочие части тела защитничка, рекомендовал ему не торопиться. Вот так и продержали его до тех пор, пока милиция не приехала. Директор вызвал. Оказывается, Евгения Петровна наябедничала. С тех пор к нам в школе никто не приставал. И если кого обижали, то обращались к нам. Конечно, драки то и дело случались, пацаны, есть пацаны, но стоило в таком конфликтном месте появиться кому‑либо из нас, как драка немедленно прекращалась. Чаще всего в эти места попадал, конечно, Герка. Он как чувствовал их, эти клятые места…

— А ты можешь его показать?

— Кого? — Не понял я.

— Герку вашего.

— А! Ты имеешь в виду фотографию?

— Да.

— Как только доберёмся до нета, я обязательно тебе его покажу. Дело в том, что я не держу на своём компе секретных материалов. На всякий случай.

— А что, фотка Герки это секретно? — Полюбопытствовала девушка.

— Нет. Просто всё, что касается нас семерых, я отношу к разряду сугубо личных дел. Поэтому подобная информация лежит в интернете под паролем там, где её никому в голову не придёт искать.

— Зачем?

— На всякий пожарный. Мало ли чего… Вот, к примеру, сегодняшний случай. Я вынужден скрываться, а ведь могли пострадать остальные ребята, хоть они понятия не имеют, где я и чем занимаюсь. А их наверняка дёрнули бы.

— Почему ты думаешь, что их могут дёрнуть? Может, их уже давно дёрнули.

— Может быть. — Согласился я. — Плохо будет. Они‑то уж точно здесь ни причём. Да и видел я их так давно, что и не упомню, когда именно.

— А и вправду, после школы ты хоть кого‑нибудь встречал из своих друзей?

— Только лишь одного Фофу, да и то оттого, что жили в одном городе. Фофа учился в областном центре, а потому дома бывал лишь на каникулах. А я после истории с Геркой уехал из городка на запад.

— Там и женился?

— Да. Там и женился, там и развёлся.

— А какая она была?

— Кто?

— Твоя жена?

— Слушай, иди ты… — Рассердился я. — Сколько можно одно и то же мусолить?!

— Ладно, ладно, не кипятись. Не буду. Расскажи ещё чего‑нибудь про своих друзей.

— А что про них рассказывать? Я многого уже не помню. Иногда даже думаю, что половину сам выдумал.

— А чем занимались другие твои друзья? Ну, Валька, ты говорил, спортсменом был, а Феликс?

— Феликс имитатор был потрясный.

— Кто?

— Сейчас таких называют пародистами. Он умел копировать людей так, что чёрта с два отличишь. Однажды Вальку загребли менты, так Феликс позвонил им от имени директора школы и потребовал немедленного освобождения своего ученика. Те и отпустили мамонта. А когда выяснилось, что никакой директор в ментовку не звонил, Вальки уж в городе не было.

— И это в школе? — Не поверила Юлька.

— Нет. Это было как раз на выпускной. Там ребята слегка перебрали, ну, Валька и раскидал их, чтоб народ по ночам не будили. Менты увидели драку и забрали мамонта, не удосужившись разобраться, что к чему.

— Ааа! Понятно. Сильный он у вас был?

— Ого! Ещё какой. Всё на олимпиаду хотел попасть. Ходил заниматься в какую‑то секцию толи борьба, толи бокс, я толком не знаю, никогда не интересовался, а он не говорил.

— Странно, друг, а таких элементарных вещей не знаешь.

— У нас не принято было расспрашивать. Если кто хочет сам расскажет.

— Дикая у вас какая‑то дружба была. — Поджала губки Юлька.

— Нет, не дикая. Самая нормальная, человеческая.

— Что ж тут человеческого? Если вы друг о друге ничего не знали?

— А что бы дало это знание?

— Ну!.. — Замялась девушка.

— Вот именно, что «ну». Вот Фофа, он хотел и всё рассказывал. Изобретательный пацан был! Золотые руки!.. У одной девчонки в нашем классе мать ушла от отца. Вона, какая нелепость! Так Фофа узнал и решил утешить пацанку. Купил в магазине куклу, чего‑то в неё напихал, переодел, слегка подкрасил и спрятал в книжный шкаф. Пришли мы на урок литературы, занимаемся, уже почти пол урока прошло, как вдруг дверца шкафа открывается и оттуда выходит маленькая такая Настенька Вятская. Топает к учительскому столу и песенку поёт: «Я от дочки ушла, я от мужа ушла, а от тебя, Евгения Петровна, и подавно сбегу!». У стола разворачивается и к двери бегом… А Фофа за ней. Программа ориентации сбилась, не в ту сторону побежала кукла!.. Ну, весь класс так и лёг от хохота! Настя смеялась не меньше всех, если не больше. Даже учительница не обиделась. Фофа потом эту куклу Насте подарил.

— И что? Прямо так и пела?

— Да, так и пела. Потом Фофа признался, что попросил Феликса напеть Настиным голосом эту песенку. Записал на магнитофон и смонтировал что‑то вроде небольшого воспроизводящего устройства. Я подробностей не знаю, тогда ещё не интересовался.

— А как же она ходила?

— Слушай, откуда я знаю? Я же говорю, в те годы я электроникой ещё не занимался. Это произошло гораздо позже.

— А чем занимались эти… Ваши…. Тихоня, и как его?..

— Башмак?

— Ага!

— Тихоня, он и в Африке тихоня. Кто его знает, чем он занимался. Иногда предупреждал о каких‑либо грядущих неприятностях. Кстати, после таких сообщений башмак куда‑то исчезал, а потом появлялся и сообщал, что неприятности отменяются. Так оно и случалось на самом деле.

— Что, всегда отменялись?!

— Нет, не всегда. Иногда сбывались. Я же говорю, самые скрытные были. Всё в разведчиков играли, до десятого класса.

— А вы хоть в гости друг к другу ходили?

— Конечно, ходили, а как же! С днём рождения поздравляли, иногда новый год вместе встречали. В игры разные играли вместе.

— А какая кличка у тебя была?

— Платоша.

— Чего?

— Платоша, говорю.

— Я поняла, что Платоша, что это значит?

— Платон.

— Какой ещё Платон?

— Философ древнегреческий.

— А! — Юлька расхохоталась. — Оказывается, ты ещё в школе философствовал?! Вместо того чтоб девчонок любить.

— Ты знаешь, как‑то так выходило, что нравились мне одни, а прилипали другие. Вот и не состыковались. Ну не обращал я на них внимания. И потом, я к девушкам относился очень трепетно, нежно, что ли, а им такое обращение почему‑то не нравилось. Вот был у нас такой Ваха Диметров, грубьё несусветное, схватит в охапку одну и давай целовать посреди коридора, чуть что руки распускал, за грудь девчонок хапал, под платье лез без зазрения совести. Они ругались, били его, и тут же улыбались, мол, ты не смотри, что мы так реагируем, продолжай в том же духе.

Юлька вдруг села на кровати и внимательно посмотрела на меня.

— Кажется, поехали. — Сказала она.

— Мы уже давно идём. — Возразил я. — Просто ты не замечала.

— Да. Качка увеличилась.

— Ну, не обязательно, что это движение. Может быть, усилился шторм.

— Может быть. — Без энтузиазма согласилась девушка, снова укладываясь. — А как ты оказался там, у ресторана?

— Я же тебе говорил… Шёл с работы…

— А как же ты без предупреждения сорвался? Ни выходного пособия, ни отпускных, просто взял и удрал. Так не бывает.

— В наше время всё бывает. — Сказал я, не желая продолжать разговор на эту тему.

— Ты не обижайся, просто я хочу знать про тебя как можно больше.

— Слыхала такую поговорку: «Меньше знаешь — лучше спишь».

— Слышала.

— Вот и перестань забивать себе голову всякой ерундой. Тебе она всё равно не пригодится.

— Почём ты знаешь?

— Знаю.

— А у меня никого и никогда не было. — Вдруг призналась девушка.

— Ты уже об этом как‑то говорила.

— Да? Не помню. — Она помолчала, как бы вспоминая, потом продолжила. — В нашем классе вообще пацанов практически не было. Все девчонки.

— А какие предметы ты больше всего любила?

— Да никаких предметов я не любила. Я вообще не любила учиться. Не нравилось мне, и всё. Вот книжки читать обожала. География нравилась. Не политическая, физическая. Путешествия всякие, приключения.

— Наверное, Дюма, Дрюон, Мопассан, Стендаль… — Продолжил я список.

— Ты знаешь, нет. Я больше Фенимора Купера читала, к Жорж Санд приобщалась, Майнрида почитывала иногда. Да и то так себе. Кое‑что нравилось, кое‑что нет.

— А откуда тогда Лупе де Вега знаешь?

— А, то кино было такое. Оно мне очень нравилось.

— Странная ты какая‑то. Вроде неуч, а кое‑что знаешь.

— Смотрите, умник нашёлся. — Съязвила девушка.

— Ты, наверное, стихи писала?

— Делать мне больше нечего было. Я книжки пыталась писать.

— Ого! Ну и как?!

— Да никак. Чушь получалась. Графоманство сплошное, штампы. Аж самой противно было.

— Интересно было бы взглянуть.

— Чтоб поржать над бедной девушкой?

— Нет, чтоб понять хорошенькую девушку.

— А ты льстец!

— Я?! Никогда таковым не был. Может, поэтому с девушками у меня ничего не получалось.

— Не понимаю, как ты такой неотёсанный нашёл жену?!

— Хм… Это ещё как сказать… Кто кого нашёл…

— Точно.

— Ты же вон тоже утверждаешь, что я тебе нравлюсь.

— То я шутила.

— Я так и думал.

— Не обижайся. Я просто так сказала, тебя подразнить. Хочешь, я тебя поцелую?!

— О таких вещах не спрашивают. Их просто делают.

— Ну! Тогда держись! — Сказала она, поднимаясь.

Судно дёрнулось, и качка резко прекратилась. Наверху забегали, застучали каблуки.

— Что‑то случилось. — Предположил я.

— Не думаю. — Не согласилась Юлька. Посмотри в иллюминатор.

Я приподнялся. За стеклом было темно.

— Ну и что?

— А то, что перед тобой обыкновенная стена. Э! — Показала язык Юлька. — Прибыли, сэр Саньяси!

— Ты думаешь? — Усомнился я.

— Сейчас увидишь. Придёт капитан и всё. Финита ля комедия!

— Ну‑ну. Посмотрим. — Сказал я, откидываясь на подушку.

Зазвонил телефон. Я поднял трубку.

— Шурик? — Спросил Костэл.

— Да, капитан, я.

— Собирайтесь. У нас очень мало времени. Нам бы успеть выйти из штормовой зоны, пока он не разыгрался не на шутку. А то потом выбираться будет опасно, могут заметить.

— Понял, капитан, приступаем к эвакуации. Вы спуститесь к нам, или как?

— Нет, вы уж поднимайтесь, а я с вами тут попрощаюсь.

— Хорошо. Спасибо, капитан!

— Потом благодарить будете. — Ответил Костэл и положил трубку.

Труднее всего было поднять Аурэла. Но, увидев Юльку, он вскочил, мигом забыв про все свои проблемы. Разобрав вещи, мы поднялись наверх. У борта стоял капитан.

— Ну, вот и всё, господа! Ваше затянувшееся путешествие подошло к концу. — Улыбнулся он.

— Капитан, перерасход я оплачу. — Сказал я.

— Ерунда. Разберёмся. Вы лучше возвращайтесь. Я буду Вас ждать.

— Спасибо, капитан. — Ещё раз поблагодарил я, крепко пожимая ему руку.

Аурэл и Юлька уже стояли на каменном карнизе, долженствующем заменять причал. Я шагнул к ним, придерживаясь за Фалреп.

— Счастливо, Саньяси! — Раздалось у меня за спиной.

От неожиданности я замер с поднятой ногой и обернулся. На меня смотрел капитан, какой‑то очень грустный, печальный.

— Откуда Вы знаете, как меня зовут? — Не удержался я от вопроса.

— Не узнали!.. — Покачал он головой. — Зато я Вас узнал сразу. Моя фамилия Бесенков.

— Как?! — Удивился я.

— Бесенков. Я старший брат Алисы Бесенковой, Вашей одноклассницы.

— А имя?! Её брата Костей звали?

— Правильно. А на местный манер Костэл.

— Понял. Почему ж ты… Вы… Всю дорогу молчали, не признавались?

— Не знаю. — Честно признался капитан. — Может, за Алю беспокоился. Не знаю.

— А причём здесь Алиса? — Не уловил я связи.

— Она до сих пор в Вас влюблена.

— Глупости.

— Увы, нет. — Тяжело вздохнул он.

— Что так тяжко, капитан? Лучше песенку спойте, помните: «Капитан, капитан, улыбнитесь»!

— Да что‑то муторно на душе, не до песен.

— Ладно, капитан, спасибо вам за всё. Привет Алисе. Если повезёт, может, ещё встретимся. Глядишь, родственником стану!.. — Сказал я, берясь за свой вещь мешок.

— Удачи вам, господа! — Пожелал Костэл. — Отдать швартов!

— Есть, капитан! — Отрапортовал я, бросая рюкзак и хватаясь за канат.

Судно как‑то сразу растворилось во тьме бухты, отделившись стеной дождя. Мы с Аурэлом, подхватив рюкзаки, поторопились укрыться поглубже в отверстии пещеры, куда не задувал пронизывающий ветер, не долетали водяные брызги, и где нас ждала Юлька с двумя проводниками. Ещё одна веха моей жизни подходила к своему завершению. Хорошие люди уходили в море, а мы продолжали свой путь. И никому не могло прийти в голову, что это наша последняя встреча.

На следующий день, ближе к вечеру, когда всё и все уже были готовы отправиться на поиски своего счастья, нам принесли печальную весть о том, что шхуна, на которой мы прибыли в город, в полумиле от острова напоролась на подводную мину времён второй мировой войны, сорванную с придонных якорей, по всей вероятности, штормом. В кромешной тьме заметить опасность было практически невозможно. Взрыв был таким мощным, что судёнышко буквально разорвало надвое. Оно затонуло мгновенно вместе с людьми. О трагедии узнали лишь по обломкам, выброшенным на берег волнами. Загадочным остался тот факт, что море не отдало тел погибших.