Свет в вахтерской погашен. Только через окошечко из зала тусклый отсвет проникает внутрь. Дверь забаррикадирована столом и придвинутым к столу диваном. На диване, спрятав ладони под мышки, сидит Дима с круглыми от страха глазами и напряженно смотрит на забранное решеткой окошко. Он слышит, как в зале Хранилища грохочут переворачиваемые Существом стеллажи и шкафы, звенят разбивающиеся стекла, – Существо явно еще не насытилось или не успокоилось после пробуждения.

– Ничего себе – малыш… – ворчит Дима со страхом. – А я тут сижу, как идиот, запер себя в этой мышеловке…

Он слышит гулкое цоканье шагов многоногого и, несомненно, весьма крупного существа. Слышит и другие – непривычной тональности – звуки: стрекот, шуршание, странное фырканье. Звуки приближаются к вахтерской.

Дима, оторопело приоткрыв рот, медленно и неслышно сползает с дивана на пол и придвигается к столу, чтобы его не было видно из окошка.

За дверью слышится очередной металлический грохот и звон бьющегося стекла. Тишина, потом звенят и хрустят осколки под тяжелой поступью. Шаги удаляются.

Дима облегченно вздыхает, облизывает пересохшие губы. Лоб его в крупных каплях пота, но он даже не замечает этого.

– Нет, надо сваливать отсюда, – бормочет он в панике. – Вот только позвоню… куда-нибудь… – Он поднимает руку и нащупывает на столе телефон. Берет его, снимает трубку – телефон мертв. – Не судьба, – шепчет Дима в пространство.

Ослабевшая рука Димы с трубкой медленно опускается.