Серое облачко, вначале чуть застилавшее солнце, вырастало, наливалось свинцом, превращаясь в тяжелую грозовую тучу. Туча медленно и тяжело, как бы нехотя, поднялась из-за высокого берега, а потом начала быстро заволакивать небо, нависая над морем, над мысом и бухтой.

Неожиданно загрохотал гром. Степа вздрогнул.

Увесистая капля звонко шлепнулась в неподвижную сонную воду и развела круг, за ней другая, третья… Пашка опасливо поглядел на восток.

— Кончай! Надо сматываться, пока зыби нету, — осипшим голосом сказал он.

Степе не хотелось прерывать ловлю. У него уже было девяносто шесть бычков. Впервые он поймал больше Пашки — на девять штук. Но ничего не поделаешь. Он начал наматывать леску на мотовильце.

Пашка торопил. Степа вытянул из воды камень и оглянулся. В бухточке стояла тишь. Ветер, срываясь с высокого берега, пролетал над головой и дальше несся свободно, покрывая море полосами серой мелкой ряби. Эти полосы двигались все дальше и дальше к горизонту, на глазах баламутя застывшую гладь.

— А мы поспеем? — усомнился Степа.

— Поспеем. Только поскорей надо, — заверил Пашка.

— А если трепанет? — Митя боязливо оглянулся на посеревшее море. — Может, здесь переждем?

Он с надеждой посмотрел на длинный каменный выступ, протянувшийся от левого берега бухточки до ее середины. За выступом, похожим на естественный гранитный мол, укрывалась небольшая тихая лагунка.

— Вот там бы и переждали. — Митя махнул в сторону лагунки.

— Тю-у, уж испугался! — Пашка скривил губы. — Ну и трус же ты! Чуть что, начинаешь скулить.

— Поехали, чего тут отсиживаться и мокнуть, — поддержал Пашку Степа.

— Садись на руль, — скомандовал Пашка, — а мы с Митькой грести будем.

Но за это время, пока мальчики снимались с якоря и плыли вдоль берега к Черному мысу, ветер заметно усилился. Издали было видно, как за мысом у входа в бухту уже мелькали белые гребни волн, а над грядой подводных камней, лежавших ближе, вода пенилась и вздыхала, то поднимаясь, то опускаясь. Из крутящихся воронок высовывались мохнатые лилово-синие горбы подводных скал.

Налетел новый порыв ветра, и хлынул дождь. Крупные капли так сильно хлестнули в лицо, что Степа отвернулся. Но от этого не стало легче. Водяные струи шлепали в спину, попадали за ворот и ледяными змейками ползли по спине и груди.

Стремясь выиграть время и сократить путь, Пашка велел вести шлюпку прямо между подводными камнями. Степа побледнел: лодка должна была проскользнуть там, где не всегда проходили даже рыбацкие байды. Но приказ капитана есть приказ, и как ни страшно, а его надо выполнять. Степа подался вперед и весь напрягся, определяя на глаз расстояние между кипящими воронками и ширину шлюпки. Ему казалось, что он до тонкости все рассчитал и шлюпка обязательно проскочит. А там, за камнями, уже не страшно.

Митя беспокойно оглянулся на водоросли, то появлявшиеся в воронках, то исчезавшие под водой.

— А мы не сядем? — спросил он.

— Чего под руку каркаешь? — осадил его Пашка.

— «Каркаешь, каркаешь»! А вот застрянем, тогда узнаешь.

— Крой, Степ, крой! Не слушай его, — подбадривал Пашка. — Так держи! Так!

Шлюпка с разбегу рассекла воду между воронками как раз в тот миг, когда подкатила волна. Нос и середина шлюпки прошли благополучно. Пашка и Митя царапнули веслами фиолетовые шапки камней, стараясь посильней оттолкнуться. Но корма опустилась, и всех качнуло вперед. Киль мягко задел за водоросли, и лодка остановилась.

— Тьфу! — плюнул Пашка и зло покосился на Митю. — Накаркал. Нехватало только застрять и вдрызг вымокнуть.

— Греби, греби сильней! — крикнул Степа, в душе проклиная и Пашку и себя за то, что пошли через подводные скалы.

Впрочем, не все еще было потеряно. Степа вскочил со скамьи и сделал два шага к банке, на которой сидели Митя и Пашка. Корма на волне поднялась, и шлюпка стронулась с места.

— Правильно, Степ! Из тебя выйдет моряк! — ободряюще крикнул Пашка.

Степа облегченно вздохнул и засмеялся. Самое страшное миновало. Еще немного — и они свернут налево, за Черный мыс, и войдут в бухту, а там уже село на виду.

Однако войти в бухту оказалось не так-то легко. Когда нос шлюпки высунулся из-за скалы, Степа по команде Пашки круто положил руль на борт. Но в тот же миг волна и ветер с неожиданной силой ударили в борт, и шлюпка, которая, по всем расчетам Пашки и Степы, должна была свернуть влево, в бухту, продолжала двигаться вперед. Волны швыряли и подбрасывали ее, били о борт.

— Дрянь дело, левант задул! — крикнул Пашка, перекрывая голосом шум волн, дождя и ветра. — Так и к берегу не пристанем. Нажимай, Мить, а я табанить буду.

Пашка тормозил, толкая весло от себя, Митя изо всех сил греб.

Наконец удалось повернуть лодку навстречу волне и ветру.

«Так вот что означает «левант»! Эта восточный ветер с берега», — только теперь догадался Степа. Он не раз уже слышал о том, как «береговик» угонял байды в море, и рыбаки по нескольку суток носились по волнам, пока какое-нибудь рыбацкое судно — фелюга или сейнер — не спасало их от гибели.

Перед ребятами открылась вся бухта. Но сейчас она была не розовая и тихая, как на рассвете, а грязно-зеленая, кипящая тяжелыми, мутными волнами. Сквозь сетку дождя Степа различал мостки причала и рядом с ними моторную фелюгу. Там, над берегом, село. Уже недалеко. Зря Пашка волнуется, что их унесет в море.

А между тем удары грома раздавались все чаще, ветер с каждой минутой крепчал и с нарастающей силой бил в выпяченную грудь шлюпки, толкая ее обратно в море.

Пашка закусил губу и со злым упрямством греб сильными рывками. Тельняшка его от дождя потемнела и как пластырь прилипла к телу, с козырька на затылке вода стекала на плечи, но он не обращал на это внимания. У Мити ветром сорвало шляпу и бросило к ногам. Светлые, соломенные волосы его слиплись и веревочками свисали со лба и висков. Щуплая фигурка его кланялась, как ванька-встанька, но удары весла раз от разу становились слабее, и Степе стоило неимоверных усилий все время выравнивать шлюпку и держать ее на ветер.

— Давай сменю, — предложил он.

— Не надо. Я сам… — угрюмо отказался Митя.

Он уперся пятками в перекладину решетки, лежавшей на дне, и так навалился на весло, что даже подскочил на сиденье. Пашка работал неутомимо. Но шлюпка продвигалась медленно, точно кто-то уцепился за дно и не пускал.

С тех пор как свернули за мыс в бухту, прошли не более двадцати метров. Управлять шлюпкой становилось все труднее. Она раскачивалась, виляла носом и нередко поворачивалась бортом к ветру. Тогда ветер и волны гнали ее обратно в море.

И только дружными усилиями мальчикам удавалось перебороть стихию. Хотя и медленнее, чем раньше, они все же упорно продвигались вперед. У Степы крепла уверенность в том, что они благополучно доберутся до села.

Но вдруг случилось нечто неожиданное. Перед самым лицом Степы сверкнуло что-то ослепительно яркое, и в тот же миг он услышал страшный грохот и треск. Казалось, рядом лопались и разлетались на части скалы. Степа зажмурил глаза и съежился. Налетел бешеный вихрь, и на его голову обрушились целые потоки воды.

Он вздрогнул и открыл глаза. Митя лежал на дне лодки, сжавшись в комок и заткнув пальцами уши, Пашка спрятал голову между колен и прикрыл ее руками. Толстые струи дождя барабанили по его спине и ручьями стекали на дно. Весла беспомощно болтались в уключинах, а лодку бросало с боку на бок.

— Уносит! Уносит в море! — закричал Степа.

Но Пашка и Митя не двигались. «Уж не убило ли их молнией?» — подумал Степа, и сердце его сжалось от страха. Нет, вот Пашка пошевелил рукой.

А ветер исступленно бил в борт и гнал лодку в море. Вот уже рядом мыс, и тут, где-то за ним, ощерились гранитные клыки подводной скалы. Их не видно за густой пеленой ливня, но слышно, как волны с грохотом обрушиваются на них.

Хватаясь рукой за борт, Степа пробрался вперед и сел за весла.

— Ты что, оглох, что ли? — толкнул он Пашку. — Греби скорей! Не видишь, несет на скалы!

Пашка выпрямился, вытер мокрым рукавом побледневшее лицо.

— Сил нету… совсем ахлял, — тяжело дыша, сказал он. Заметив в ногах Митю, он слегка пнул его пяткой в бедро. — Вставай, садись за руль!

Митя поднял искаженное страхом лицо, посмотрел широко открытыми глазами на мутные волны и пополз на коленях к корме.

Степа энергично работал веслом. Ему и Пашке удалось отвести шлюпку в сторону от камней. Но как они ни бились, их по-прежнему уносило в море.

— Давай еще, — подбадривал Степа. — Нажми!

Пашка сделал несколько сильных взмахов и бросил весло.

— Не могу… выдохся, — зло прохрипел он и с отчаянием оглянулся на оставшийся позади мыс.

— Давайте сигналить. Может, нас на фелюге заметят… — Тоненький голос Мити был еле слышен в шуме ливня.

Он встал и начал кричать и размахивать над головой шляпой. Степа и Пашка заложили пальцы в рот и пронзительно засвистели.

Но звуки тонули в вое ветра и гуле волн. Растаяли размытые дождем очертания берега и села. Куда ни глянь — серая полосатая стена дождя. Кто их услышит? Кто заметит? Ужас охватил Степу. Надо немедленно действовать, что-то предпринять. Но что именно? Может быть, всем броситься в воду и плыть к скале? Нельзя. Захлестнет волной, а если и выплывешь, то покалечит о камни. Плыть по ветру тоже нельзя — лодку унесет в море. Степа беспомощно озирался вокруг.

Вдруг ливень начал стихать. Он прекратился так же неожиданно, как и налетел. Уходившая туча сеяла последние редкие капли.

Вокруг прояснилось. Ветер подгонял лодку к самому дальнему гранитному клыку каменной гряды, метра на два торчавшему над водой. Степа бросил безнадежный взгляд на берег, на мыс и вдруг просиял:

— Ребята, смотрите! Мы спасены!

Тут же за каменными зубьями начиналась полоса затишья. Волны налетали на них и, обессиленные и укрощенные, затихали. Дальше серела лишь мелкая зыбь, а под высоким берегом, в той бухточке, где ловили рыбу, по-прежнему стояла безмятежная остекленевшая гладь.

— Сидай все на весла! Живо! — скомандовал Пашка, к которому вернулись и силы, и уверенность.

Шлюпка, сделав крутой поворот, выскочила за каменную гряду. Сразу стало легче грести. Ветра почти не ощущалось. Шлюпка вошла в бухточку и завернула за длинный каменный выступ, который еще раньше приметил Митя. Мальчики увидели перед собой тихую лагунку, вроде небольшого круглого озерца, скрытую между скалами и каменным выступом. Только в одном месте желтела узкая песчаная полоска, к которой можно было причалить. Место здесь было надежное. Если бы ветер вдруг неожиданно повернул и подул с моря, то и тогда каменный выступ защищал бы шлюпку от волн.