Я судорожно сглотнула, задохнувшись, попыталась отпрянуть, но Джефф держал крепко, не давая отстраниться, вытолкнуть из себя. И… Странно. Очень странно. Это не было неприятно, у жидкости оказался прохладный, немного пряный привкус корицы. Я замерла, растерявшись, и неосознанно снова сделала глоток, поймав себя на том, что… мне вкусно. Сжавшийся в первые мгновения желудок разом успокоился, и мои губы сами плотнее обхватили обмякшее достоинство Джеффа, я уже без дополнительных просьб облизала, собирая последние капли. Не буду думать, что я сейчас делаю и почему. Просто не буду. Иначе… Сойду с ума. Господи, прости, мой жених только что поимел мой рот, и… и я с удовольствием подчинилась.

      Голубоватое сияние на его груди вспыхнуло последний раз особенно ярко, и потихоньку меркло, по лицу Джеффри разливалось откровенное блаженство, а пальцы, зарывшись в волосы на моём затылке, мягко поглаживали. Как кошку. И мне захотелось замурлыкать от этой ласки, выгнуться и потереться об его руку…

   - Очень неплохо для первого раза, любовь моя, - хрипло произнёс Джефф, наконец отстранившись, его довольные глаза медленно обретали прежний цвет, золото уходило из них. – Я хочу, чтобы ты делала так каждое утро, Мари, - будничным тоном добавил он, отвернувшись, и подошёл к тумбочке у кровати. – Будила меня своим чудным ротиком. На, выпей, - только тут я обратила внимание на стоявший там бокал с тёмной жидкостью.

      Когда он там появился, не знаю, и надеюсь, не слуги принесли, пока я спала. От мысли, что меня могли увидеть в этой спальне, в одной постели с женихом и сводным братом… Додумать не успела. Палец Джонаса вдруг погрузился в меня, глубоко, резко, и я коротко вздохнула, широко раскрыв глаза от вспышки ощущений. Бёдра подались назад, насаживаясь, мышцы приглашающе сжались, красноречиво давая понять, что тело уже давно готово. Утро продолжалось… Джон тоже хотел получить свою порцию удовольствия. И я согласна была подарить ему его… Джеффри подошёл и поднёс бокал к моим губам, я послушно сделала глоток, уже не задумываясь, а добавлено ли туда что-то. Вряд ли, ведь и без того я вела себя так, как им нужно, обоим. У вина оказался знакомый мятный привкус, и я жадно приникла к бокалу, выпивая всё до дна. Мята смешалась с корицей, а Джон, не вынимая из меня пальца, начал медленно целовать мои ягодицы, его ладонь обхватила грудь, сжимая и поглаживая давно напряжённые и ноющие соски. Они с радостью приняли грубоватую ласку, и я неосознанно выгнулась, подставляясь под неё. Стало невыносимо жарко, воздуха не хватало, я снова оказалась во власти умело разбуженного вожделения и жаждала продолжения.

   - Послушная девочка, - со смешком произнёс Джонас и накрыл меня сверху, убрав руку и прекратив откровенные ласки.

      Я едва разочарованно не застонала, в последний момент сильно прикусив губу. Что-то во мне, остатки гордости, наверное, не желали показывать, как быстро я стала зависима от этих порочных прикосновений и удовольствия, которое они дарили.

   - Малышка, как ты хочешь, чтобы я тебя взял? – обжёг ухо горячий шёпот Джонаса – теперь и вторая его ладонь принялась мять и дразнить мою грудь, сжимая и оттягивая затвердевшие соски. К ягодицам прижался напряжённый ствол, и я неосознанно приподняла бёдра, сдаваясь под напором сокрушающей страсти, бушевавшей в крови. – Как обычно, или в твою упругую попку, м-м, Мари-и? – от того, как протяжно Джон произнёс моё имя, внутри всё затрепетало, а ещё – он меня спросил.

      Не знаю, почему я поверила, что ему и правда интересно моё желание, но ответила честно, не задумываясь, а какой ответ ждёт брат.

   - Как… обычно… - прерывисто произнесла я, прикрыв глаза и чуть откинув голову, медленно погружаясь в тёмный океан жарких эмоций.

      Тело уже давно не принадлежало мне, горевшее в огне вожделения, оно послушно подчинялось ладоням Джонаса, по-хозяйски ласкавшим его. Грудь, живот, мимолётное прикосновение к влажному лону – ровно настолько, чтобы я вздрогнула и судорожно вздохнула от яркого укола удовольствия. Снова грудь, и сладкая боль от набухших вершинок, попавших в плен жёстких пальцев Джона.

   - Хитрюга, - брат рассмеялся мурлыкающим смехом, и где-то на самой границе сознания яркой искрой вспыхнуло смутное беспокойство. – Я знаю, что твоя попка ещё не совсем привыкла, малышка, и туда тебе понравилось меньше, - он выпрямился, его ладонь нажала на мою поясницу, вынуждая прогнуться ещё больше и почти лечь на постель. Та самая часть тела, которая, похоже, привлекала больше интереса мужчин, чем всё остальное, оказалась бесстыдно выставлена вверх и… раскрыта ещё сильнее. – Но я тоже хочу её попробовать, Мари-и, - с отчётливым предвкушением произнёс Джонас, и ягодицу обжёг шлепок.

      Несильный, но чувствительный, и с моих губ от неожиданности сорвался тихий возглас. Прохладным ветерком мелькнула одинокая, грустная мысль: «Не надо… Не туда, пожалуйста…» Она утонула в горячем мареве порочной страсти, охватившей меня до самой последней клеточки. Уже мало отдавая себе отчёт в том, что делаю, я уткнулась лбом в покрывало, крепко зажмурившись, и послушно раздвинула ягодицы, следуя желаниям Джонаса. Непристойным и неправильным, но… таким притягательным.

   - Послу-у-ушная, - тягучий, бархатистый голос Джона заставил задрожать в ожидании, и эти мучительно-сладкие мгновения показались мне самыми прекрасными за это утро.

      Не знаю, как так получилось, что со мной творилось, что я в самом деле вела себя, как покорная игрушка. Выполняла все их пожелания, плавилась от развратных ласк, приходила в восторг от того, что со мной делали. Ведь всего лишь вчера я чувствовала ужас и отчаяние, а сейчас… Палец Джонаса собрал влагу с нежных складок, мимолётно приласкав трепещущий кусочек плоти, и уверенно раздвинул тугие мышцы чуть выше, подготавливая. Всего лишь на мгновение они протестующе сжались, а потом к первому присоединился второй палец, проникая, растягивая, и я, длинно выдохнув, расслабилась, смирившись. В самом деле, моё сопротивление ни к чему хорошему не приведёт, это я прекрасно понимала. Джонас действовал аккуратно, удивительно нежно, и… Боже, я в самом деле начала получать удовольствие. Мне нравилось ощущать эти запретные проникновения, пока что только пальцев, чувствовать их внутри себя там. Попка сама подавалась навстречу, подставляясь, в самом деле привыкая…

   - Горячая… Упругая… - откровенно смакуя каждое слово, выдохнул Джон, и в следующий момент его твёрдый ствол легко вошёл в меня – туда, куда предназначено природой.

      Всего лишь на мгновение замер, заполнив до упора, я коротко застонала от жаркой волны, прокатившейся по телу. Лоно послушно приняло в себя, и всего на миг мелькнула робкая мысль – вдруг Джон передумал?.. Но его пальцы и не думали покидать мою попку, продолжая размеренно двигаться, вспышки острого удовольствия заставляли вздрагивать и зажмуриваться крепче. А потом… Пальцы пропали, и на их место пришло совсем другое. Горячее, большое. Головка на несколько секунд прижалась и начала неумолимо, настойчиво скользить вперёд, раздвигая не совсем привычный вход. И хотя Джон подготовил меня, я всё равно дёрнулась, коротко, протестующе застонав и хватая ртом воздух. Тело напряглось, замешательство накрыло с головой, меня раздирали противоречивые желания. Замереть, перетерпеть первые неприятные мгновения, а потом отдаться порочному наслаждению вместе с Джонасом, или сжаться ещё сильнее, не пуская, не позволяя снова иметь меня таким… неправильным способом.

   - Ш-ш-ш, - Джон придержал, жёстко ухватив за бёдра и не давая шевелиться, продолжая медленно насаживать на себя. – Расслабься, малыш-шка, и нам будет хорош-шо вместе…

      Мне ничего не оставалось больше, как подчиниться. Заставить себя выдохнуть, громко, со всхлипом, и вцепиться в покрывало, судорожно его сжав и… впуская дальше. Переживая эти мучительно-сладкие мгновения, пересыпанные перчинками лёгкой боли, всё глубже погружаясь в вязкое болото вожделения. Да, я хотела Джонаса. Он заставил меня снова почувствовать эту неправильную страсть, заставил тело загореться, и я знала, что только он сможет утолить этот горячий голод, снедавший изнутри. Господи, прости, но это так. Он сделал меня развратной и послушной, и мне остаётся лишь смириться с этим.

      Джон остановился, прижавшись ко мне и войдя до конца, до упора. Давал привыкнуть и отдышаться, и я невольно вспомнила Джеффри вчера. Брат был… больше, и я подозревала, что привыкать придётся дольше, чем к жениху. Где-то в самой глубине души всего на миг шевельнулось отвращение к себе. К тому, что я предвкушала удовольствие пополам с болью, готова была испытать его. Тело мелко дрожало, натянутое, как струна, я балансировала на грани, растягивая это ожидание. А потом, стиснув зубы, подалась назад, впуская в себя ещё дальше, прогнулась сильнее, до ломоты в пояснице. И ухнула в бездну грешного, тёмного наслаждения, с радостью отдаваясь, растворяясь в нём. Джонас начал двигаться, он брал меня резко, сильно, жёстко, и я вскрикивала с каждым толчком всё громче, задыхаясь от болезненно-острых вспышек.

   Меня пожирал огонь стремительно нараставшего удовольствия, и я с радостью сгорала в нём без остатка. Осознание собственной испорченности добавляло пряной нотки в бурлившие эмоции, они переполняли, грозя вот-вот перелиться через край. И когда в моё лоно скользнул палец Джона, надавив на жарко пульсировавшую точку между шелковистых складок, я захлебнулась криком, срывая горло, ослеплённая болью пополам с удовольствием. Словно сквозь вату я услышала ликующий рык, и каменно-твёрдый член в моей попке задвигался ещё быстрее, заставляя извиваться и всхлипывать, насаживаться глубже. Продлевать эти мгновения, погружавшие меня всё дальше в чёрную пропасть, откуда не было возврата. А потом бессильно распластаться на кровати, пытаясь отдышаться, и медленно возвращаясь в реальность…

   Знакомая апатия превратила мышцы в кисель. Двигаться не хотелось, и сил не было. Пережившая такой натиск попка горела и ныла, но я с тоской отметила, что эти ощущения не причиняли неудобства. Отголоски недавнего наслаждения ещё бродили по телу, заставляя то и дело вздрагивать, но окончательно я пришла в себя, услышав голос Джеффри:

   - М-м-м, моя развратная невестушка, это было впечатляюще. Ты так громко кричала. Тебе понравилось, да?

   - Конечно, понравилось, - вместо меня ответил Джонас, и его ладонь медленно провела по спине, остановившись на ягодицах.

      Довольный тон и откровенные слова вызвали на моих щеках лишь слабый румянец, и почти никакого стыда. Только усталую покорность. Не поднимая головы, я кивнула, прижимаясь щекой к покрывалу, и послушно пробормотала:

   - Да, понравилось.

   - Мари-и, только ты забыла одну вещь, любовь моя, - от вкрадчивого голоса Джеффри я невольно напряглась и даже нашла в себе силы приподнять голову и посмотреть на него.

      Он стоял у шкафа, уже в штанах, и застёгивал манжеты на рубашке, глядя на меня с многообещающей усмешкой. Показалось, в полумраке спальни в его глазах мерцает золотистый огонёк…

   - Ты не спросила разрешения, - мягко объяснил он, и я застыла, томная нега и апатия разом пропали.

      О, Господи. Я в самом деле забыла, что должна спрашивать Джеффри, если… Если Джонас хочет поиметь меня.