Моя кинематографическая карьера началась с двух фильмов, которые не произвели большого впечатления на зрителей. Когда вышел второй из них, я заявил своему импресарио, что больше слышать не желаю о картинах, в которых надо петь, а предпочитаю быть актером в чистом виде. И вот однажды вечером 1957 года я сидел у стойки в ночном кабачке Франсуа Патриса на улице Понтье, и вдруг ко мне обратилась прелюбопытная личность. Он сказал: «Как вы посмотрите на то, чтобы сыграть в фильме роль без песен?» Коварный соблазнитель сразу же вызвал у меня симпатию. Его звали Жан — Пьер Моки, и предложение было следующим: он написал киноверсию романа Эрве Базена «Головой о стену», режиссером которой должен был стать Жорж Франжю, до того снимавший только короткометражки. Роль небольшая, но, как он сказал: «С ней вы можете рассчитывать на «Оскара»». Ни больше, ни меньше! Прочитав сценарий, я согласился за любую зарплату на гипотетическое участие в прибыли. С этим фильмом мы не заработали денег, я не получил «Оскара», но за это небольшое достижение удостоился «Хрустальной звезды» — приза за лучшее исполнение роли. Моки, мечтавший только о режиссуре, в 1958 году предложил мне сняться в фильме «Проходимцы», который собирался поставить сам. Фильм имел успех, и предложения посыпались градом. Первым, и довольно значительным, было предложение от Франсуа Трюффо. Он был на моем представлении в «Альгамбре», где кроме меня выступал немного сумасшедший Серж Даври. Трюффо недомолвками, невероятно стесняясь, предложил мне сняться в фильме в главной роли. Я и сам тогда был еще очень стеснителен, поэтому наш разговор постоянно прерывался тягостными паузами. Через несколько недель он пришел снова и рассказал, что нашел роман Дэвида Гудиса, главный персонаж которого полностью соответствует роли, которую он задумал для меня. Он размышлял еще и над над тем, в каких ролях занять Сержа Даври и Бобби Лапуэнта. Так я в 1961 году появился в фильме «Стреляйте в пианиста». В тот же год ко мне обратились Андре Кайятт по поводу съемок в фильме «Переход через Рейн» и Дени де ля Пательер — в «Такси в Тубрук», а в 1962 году Жан — Габриель Альбикокко предложил сняться в фильме «Американская крыса» с партнершей Мари Лафоре. Я снимался у Жюльена Дювивье, Рене Клера и многих других. Должен признать, что в этом отношении был очень избалован. Ко всему прочему кинокритики не донимали меня так, как музыкальные. В мире кино я чувствовал себя достаточно уверенно. Напряженная жизнь певца — исполнителя превращает его в своего рода эквилибриста, который должен удержаться «на канате» несмотря ни на что. Он зависит от веяний моды и вкусов составителей радиопрограмм, от того, хорошо ли продавались последние диски, от количества зрителей, пришедших его послушать в Париже или провинции, и, самое главное, он постоянно бегает в поисках песни, которая позволит ему продержаться один сезон, а то и больше. Певец не имеет права стареть, если только не является автором исполняемых им песен и если его песни останутся в памяти будущих поколений. Каждый новый исполнитель представляет для него большую угрозу. В кино все не так, не говоря уже о театре, поскольку актеры играют вместе, а певцы поют в одиночку. В тот момент, когда кинокритики дают оценку фильму, он уже отснят и выходит на экраны, работа завершена, и все заняты съемками в других картинах. Песенное творчество таково, что ты выходишь на сцену один и, сойдя с нее, опять остаешься в одиночестве. Это великолепная, но невероятно трудная профессия. В кино же съемочные дни проходят в компании партнеров, и чаще всего общение продолжается даже после окончания съемок. И то и другое было моей работой в те времена, когда я был всего лишь начинающей знаменитостью.