Я потерял Клод, но мне недолго суждено было оставаться в одиночестве. Если память мне не изменяет, то во время написания «Как грустна Венеция» я положил на музыку текст Франсуазы Дорен, и эта песня под названием «СоттеtristeVenezia» начала ошеломительную карьеру по ту сторону Альп. В то время я коротал если не дни, то ночи уж точно с очаровательной блондинкой, которая выглядела на семнадцать лет, хотя ей было около двадцати. У этой романтичной и шаловливой инженю, если так можно выразиться, еще молоко на губах не обсохло. Каждый месяц она на недельку покидала мою гавань и отправлялась в Рим позировать одному модному фотографу. Успех обязывает, и для того, чтобы мое имя узнали в Италии, нужна была реклама. Поэтому однажды я тоже оказался в этой фотостудии. Поскольку моей очаровательной спутнице пришла в голову хорошая идея — снять временное жилище в итальянской столице, то она, естественно, предложила мне поселиться в ее римской квартире. В тот день она куда‑то ушла, я остался один и погрузился в чтение, как вдруг зазвонил телефон. Я не спешил подойти, зная, что мне не могут звонить. Телефон продолжал надрываться, я снял трубку. Молодой мужской голос с приятным итальянским акцентом спросил, дома ли Клод. Да, я забыл вам сказать, что ее тоже звали Клод — я поменял любовь, но любовь не поменяла имени… Всем нам присущ рефлекс официального общения по телефону, и я не стал исключением: «Кто ее спрашивает?» — «Джан Франко». — «Ее пока нет, но, когда она вернется, я передам, что вы звонили». Он уже собирался положить трубку, когда я вдруг решился спросить: «Могу я задать вам нескромный вопрос?» «Да, конечно», — ответил он, явно радуясь продолжению беседы. Не раздумывая, я спросил: «Вы ее любовник?» Последовала короткая пауза. Затем смешок, а за ним искренний, лишенный какого бы то ни было драматизма ответ, в котором сквозили неподдельный интерес и веселье: «Я — да, а вы?» Тут пришла моя очередь рассмеяться, и мы оба расхохотались. Только тогда я понял, что не столько влюблен, сколько польщен тем, что рядом со мной такое очаровательное существо. И сказал: «Так значит, у нее любовники по каждую сторону границы». «Надеюсь, нами все ограничится», — ответил он. Я заверил его, что она в основном ездит по маршруту Париж — Рим — Париж, и предложил встретиться и выпить по стаканчику. Договорились о встрече на террасе ресторана «Виа Венето». Между нами с первого момента возникла подлинная симпатия. Мы ничего не стали говорить Клод. Если ей нравилось так жить, зачем было портить ей ее римские и парижские каникулы, так же как и раскрывать тайну других ее любовей. И только прочитав эти строки, если она их прочтет, Клод поймет, что и я, и Джан Франко знали о существовании друг друга, но не ревновали — игра в «Жюль и Джим», фильм Франсуа Трюффо, нам даже нравилась. Моя романтическая инженю оказалась инженю довольно‑таки распутной.